Только одного и надо у бога просить кто сказал: Борис (рыдая). Ну, Бог с тобой! Только одного и надо у…➤ MyBook
Островский «Гроза», 5 действие – читать онлайн
Островский. Гроза. Краткое содержание пятого действия по явлениям. Слушать аудиокнигу
На нашем сайте вы можете прочитать краткое содержание 5-го действия «Грозы», а также всей пьесы целиком
Декорация первого действия. Сумерки.
Явление первое
Кулигин (сидит на лавочке), Кабанов (идет по бульвару).
Кулигин (поет).
Ночною темнотою покрылись небеса.
Все люди для покою закрыли уж глаза… и пр.
(Увидав Кабанова.) Здравствуйте, сударь! Далеко ли изволите?
Кабанов. Домой. Слышал, братец, дела-то наши? Вся, братец, семья в расстройство пришла.
Кулигин. Слышал, слышал, сударь.
Кабанов.
Я в Москву ездил, ты знаешь? На дорогу-то маменька читала, читала мне наставления-то, а я как выехал, так загулял. Уж очень рад, что на волю-то вырвался. И всю дорогу пил, и в Москве все пил, так это кучу, что на-поди! Так, чтобы уж на целый год отгуляться. Ни разу про дом-то и не вспомнил. Да хоть бы и вспомнил-то, так мне бы и в ум не пришло, что делается. Слышал?
Кулигин. Слышал, сударь.
Кабанов. Несчастный я теперь, братец, человек! Так ни за что я погибаю, ни за грош!
Кулигин. Маменька-то у вас больно крута.
Кабанов. Ну да. Она-то всему и причина. А я за что погибаю, скажи ты мне на милость? Я вот зашел к Дикому, ну, выпили; думал – легче будет, нет, хуже, Кулигин! Уж что жена против меня сделала! Уж хуже нельзя…
Кулигин. Мудреное дело, сударь. Мудрено вас судить.
Кабанов. Нет, постой! Уж на что еще хуже этого. Убить ее за это мало. Вот маменька говорит: ее надо живую в землю закопать, чтобы она казнилась! А я ее люблю, мне ее жаль пальцем тронуть.
Побил немножко, да и то маменька приказала. Жаль мне смотреть-то на нее, пойми ты это, Кулигин. Маменька ее поедом ест, а она, как тень какая, ходит безответная. Только плачет да тает, как воск. Вот я и убиваюсь, глядя на нее.
Кулигин. Как бы нибудь, сударь, ладком дело-то сделать! Вы бы простили ей, да и не поминали никогда. Сами-то, чай, тоже не без греха!
Кабанов. Уж что говорить!
Кулигин. Да уж так, чтобы и под пьяную руку не попрекать. Она бы вам, сударь, была хорошая жена; гляди – лучше всякой.
Кабанов. Да пойми ты, Кулигин: я-то бы ничего, а маменька-то… разве с ней сговоришь!..
Кулигин. Пора бы уж вам, сударь, своим умом жить.
Кабанов. Что ж мне, разорваться, что ли! Нет, говорят, своего-то ума. И, значит, живи век чужим. Я вот возьму да последний-то, какой есть, пропью; пусть маменька тогда со мной, как с дураком, и нянчится.
Кулигин. Эх, сударь! Дела, дела! Ну, а Борис-то Григорьич, сударь, что?
Кабанов. А его, подлеца, в Тяхту, к китайцам. Дядя к знакомому купцу какому-то посылает туда на контору. На три года его туды.
Кулагин. Ну, что же он, сударь?
Кабанов. Мечется тоже, плачет. Накинулись мы давеча на него с дядей, уж ругали, ругали, – молчит. Точно дикий какой сделался. Со мной, говорит, что хотите, делайте, только ее не мучьте! И он к ней тоже жалость имеет.
Кулигин. Хороший он человек, сударь.
Кабанов. Собрался совсем, и лошади уж готовы. Так тоскует, беда! Уж я вижу, что ему проститься хочется. Ну, да мало ли чего! Будет с него. Враг ведь он мне, Кулигин! Расказнить его надобно на части, чтобы знал…
Кулигин. Врагам-то прощать надо, сударь!
Кабанов. Поди-ка, поговори с маменькой, что она тебе на это скажет. Так, братец Кулигин, все наше семейство теперь врозь расшиблось.
Не то что родные, а точно вороги друг другу. Варвару маменька точила-точила, а та не стерпела, да и была такова, – взяла да и ушла.
Кулигин. Куда ушла?
Кабанов. Кто ее знает. Говорят, с Кудряшом с Ванькой убежала, и того также нигде не найдут. Уж это, Кулигин, надо прямо сказать, что от маменьки; потому стала ее тиранить и на замок запирать. «Не запирайте, – говорит, – хуже будет!» Вот так и вышло. Что ж мне теперь делать, скажи ты мне? Научи ты меня, как мне жить теперь? Дом мне опостылел, людей совестно, за дело возмусь – руки отваливаются. Вот теперь домой иду: на радость, что ль, иду?
Входит Глаша.
Глаша. Тихон Иваныч, батюшка!
Кабанов. Что еще?
Глаша. Дома у нас нездорово, батюшка!
Кабанов. Господи! Так уж одно к одному! Говори, что там такое?
Глаша. Да хозяюшка ваша…
Кабанов.
Ну что ж? Умерла, что ль?
Глаша. Нет, батюшка; ушла куда-то, не найдем нигде. Сбились с ног искамши.
Кабанов. Кулигин, надо, брат, бежать искать ее. Я, брат, знаешь, чего боюсь? Как бы она с тоски-то на себя руки не наложила! Уж так тоскует, так тоскует, что ах! На нее-то глядя, сердце рвется. Чего же вы смотрели-то? Давно ль она ушла-то?
Глаша. Недавнушко, батюшка! Уж наш грех, недоглядели. Да и то сказать: на всякий час не остережешься.
Кабанов. Ну, что стоишь-то, беги?
Глаша уходит.
И мы пойдем, Кулигин!
Уходят.
Сцена несколько времени пуста. С противоположной стороны выходит Катерина и тихо идет по сцене.
Явление второе
Катерина (одна). Нет, нигде нет! Что-то он теперь, бедный, делает? Мне только проститься с ним, а там… а там хоть умирать.
За что я его в беду ввела? Ведь мне не легче от того! Погибать бы мне одной! А то себя погубила, его погубила, себе бесчестье – ему вечный покор! Да! Себе бесчестье – ему вечный покор. (Молчание.) Вспомнить бы мне, что он говорил-то? Как он жалел-то меня? Какие слова-то говорил? (Берет себя за голову.) Не помню, все забыла. Ночи, ночи мне тяжелы! Все пойдут спать, и я пойду; всем ничего, а мне – как в могилу. Так страшно в потемках! Шум какой-то сделается, и поют, точно кого хоронят; только так тихо, чуть слышно, далеко-далеко от меня… Свету-то так рада сделаешься! А вставать не хочется: опять те же люди, те же разговоры, та же мука. Зачем они так смотрят на меня? Отчего это нынче не убивают? Зачем так сделали? Прежде, говорят, убивали. Взяли бы да и бросили меня в Волгу; я бы рада была. «Казнить-то тебя, – говорят, – так с тебя грех снимется, а ты живи да мучайся своим грехом». Да уж измучилась я! Долго ль еще мне мучиться? Для чего мне теперь жить? Ну, для чего? Ничего мне не надо, ничего мне не мило, и свет божий не мил! А смерть не приходит.
Ты ее кличешь, а она не приходит. Что ни увижу, что ни услышу, только тут (показывает на сердце) больно. Еще кабы с ним жить, может быть, радость бы какую я и видела… Что ж: уж все равно, уж душу свою я ведь погубила. Как мне по нем скучно! Ах, как мне по нем скучно! Уж коли не увижу я тебя, так хоть услышь ты меня издали! Ветры буйные, перенесите вы ему мою печаль-тоску! Батюшки, скучно мне, скучно! (Подходит к берегу и громко, во весь голос.) Радость моя, жизнь моя, душа моя, люблю тебя! Откликнись! (Плачет.)
Входит Борис.
Явление третье
Катерина и Борис.
Борис (не видя Катерины). Боже мой! Ведь это ее голос! Где же она? (Оглядывается.)
Катерина (подбегает к нему и падает на шею). Увидела-таки я тебя! (Плачет на груди у него.)
Молчание.
Борис. Ну, вот и поплакали вместе, привел бог.
Катерина. Ты не забыл меня?
Борис. Как забыть, что ты!
Катерина. Ах, нет, не то, не то! Ты не сердишься?
Борис. За что мне сердиться?
Катерина. Ну, прости меня! Не хотела я тебе зла сделать; да в себе не вольна была. Что говорила, что делала, себя не помнила.
Борис. Полно, что ты! что ты!
Катерина. Ну, как же ты? Теперь-то ты как?
Борис. Еду.
Катерина. Куда едешь?
Борис. Далеко, Катя, в Сибирь.
Катерина. Возьми меня с собой отсюда!
Борис. Нельзя мне, Катя. Не по своей я воле еду: дядя посылает, уж и лошади готовы; я только отпросился у дяди на минуточку, хотел хоть с местом-то тем проститься, где мы с тобой виделись.
Катерина.
Поезжай с богом! Не тужи обо мне. Сначала только разве скучно будет тебе, бедному, а там и позабудешь.
Борис. Что обо мне-то толковать! Я – вольная птица. Ты-то как? Что свекровь-то?
Катерина. Мучает меня, запирает. Всем говорит и мужу говорит: «Не верь ей, она хитрая». Все и ходят за мной целый день и смеются мне прямо в глаза. На каждом слове все тобой попрекают.
Борис. А муж-то?
Катерина. То ласков, то сердится, да пьет все. Да постыл он мне, постыл, ласка-то его мне хуже побоев.
Борис. Тяжело тебе, Катя?
Катерина. Уж так тяжело, так тяжело, что умереть легче!
Борис. Кто ж это знал, что нам за любовь нашу так мучиться с тобой! Лучше б бежать мне тогда!
Катерина. На беду я увидала тебя. Радости видела мало, а горя-то, горя-то что! Да еще впереди-то сколько! Ну, да что думать о том, что будет! Вот теперь тебя видела, этого они у меня не отнимут; а больше мне ничего не надо.
Только ведь мне и нужно было увядать тебя. Вот мне теперь гораздо легче сделалось; точно гора с плеч свалилась. А я все думала, что ты на меня сердишься, проклинаешь меня…
Борис. Что ты, что ты!
Катерина. Да нет, все не то я говорю; не то я хотела сказать! Скучно мне было по тебе, вот что, ну, вот я тебя увидала…
Борис. Не застали б нас здесь!
Катерина. Постой, постой! Что-то я тебе хотела сказать… Вот забыла! Что-то нужно было сказать! В голове-то все путается, не вспомню ничего.
Борис. Время мне, Катя!
Катерина. Погоди, погоди!
Борис. Ну, что же ты сказать-то хотела?
Катерина. Сейчас скажу. (Подумав.) Да! Поедешь ты дорогой, ни одного ты нищего так не пропускай, всякому подай да прикажи, чтоб молились за мою грешную душу.
Борис. Ах, кабы знали эти люди, каково мне прощаться с тобой! Боже мой! Дай бог, чтоб им когда-нибудь так же сладко было, как мне теперь.
Прощай, Катя! (Обнимает и хочет уйти.) Злодеи вы! Изверги! Эх, кабы сила!
Катерина. Постой, постой! Дай мне поглядеть на тебя в последний раз. (Смотрит ему в глаза.) Ну, будет с меня! Теперь бог с тобой, поезжай. Ступай, скорее ступай!
Борис (отходит несколько шагов и останавливается). Катя, нехорошо что-то! Не задумала ли ты чего? Измучусь я дорогой-то, думавши о тебе.
Катерина. Ничего, ничего. Поезжай с богом!
Борис хочет подойти к ней.
Не надо, не надо, довольно!
Борис (рыдая). Ну, бог с тобой! Только одного и надо у бога просить, чтоб она умерла поскорее, чтоб ей не мучиться долго! Прощай! (Кланяется.)
Катерина. Прощай!
Борис уходит. Катерина провожает его глазами и стоит несколько времени задумавшись.
Явление четвертое
Катерина (одна).
Куда теперь? Домой идти? Нет, мне что домой, что в могилу – все равно. Да, что домой, что в могилу!.. что в могилу! В могиле лучше… Под деревцом могилушка… как хорошо!.. Солнышко ее греет, дождичком ее мочит… весной на ней травка вырастет, мягкая такая… птицы прилетят на дерево, будут петь, детей выведут, цветочки расцветут: желтенькие, красненькие, голубенькие… всякие (задумывается), всякие… Так тихо, так хорошо! Мне как будто легче! А о жизни и думать не хочется. Опять жить? Нет, нет, не надо… нехорошо! И люди мне противны, и дом мне противен, и стены противны! Не пойду туда! Нет, нет, не пойду… Придешь к ним, они ходят, говорят, а на что мне это? Ах, темно стало! И опять поют где-то! Что поют? Не разберешь… Умереть бы теперь… Что поют? Все равно, что смерть придет, что сама… а жить нельзя! Грех! Молиться не будут? Кто любит, тот будет молиться… Руки крест-накрест складывают… в гробу? Да, так… я вспомнила. А поймают меня да воротят домой насильно… Ах, скорей, скорей! (Подходит к берегу.
Громко.) Друг мой! Радость моя! Прощай! (Уходит.)
Входят Кабанова, Кабанов, Кулигин и работник с фонарем.
Явление пятое
Кабанов, Кабанова и Кулигин.
Кулигин. Говорят, здесь видели.
Кабанов. Да это верно?
Кулигин. Прямо на нее говорят.
Кабанов. Ну, слава богу, хоть живую видели-то.
Кабанова. А ты уж испугался, расплакался! Есть о чем. Не беспокойся: еще долго нам с ней маяться будет.
Кабанов. Кто ж это знал, что она сюда пойдет! Место такое людное. Кому в голову придет здесь прятаться.
Кабанова. Видишь, что она делает! Вот какое зелье! Как она характер-то свой хочет выдержать!
С разных сторон собирается народ с фонарями.
Один из народа. Что, нашли?
Кабанова. То-то что нет. Точно провалилась куда.
Несколько голосов. Эка притча! Вот оказия-то! И куда б ей деться!
Один из народа. Да найдется!
Другой. Как не найтись!
Третий. Гляди, сама придет.
Голоса за сценой: «Эй, лодку!»
Кулигин (с берега). Кто кричит? Что там?
Голос: «Женщина в воду бросилась!»
Кулигин и за ним несколько человек убегают.
Явление шестое
Те же, без Кулигина.
Кабанов. Батюшки, она ведь это! (Хочет бежать.)
Кабанова удерживает его за руку.
Маменька, пустите, смерть моя! Я ее вытащу, а то так и сам… Что мне без нее!
Кабанова.
Не пущу, и не думай! Из-за нее да себя губить, стоит ли она того! Мало она нам страму-то наделала, еще что затеяла!
Кабанов. Пустите!
Кабанова. Без тебя есть кому. Прокляну, коли пойдешь!
Кабанов (падая на колени). Хоть взглянуть-то мне на нее!
Кабанова. Вытащат – взглянешь.
Кабанов (встает. К народу). Что, голубчики, не видать ли чего?
1-й. Темно внизу-то, не видать ничего.
Шум за сценой.
2-й. Словно кричат что-то, да ничего не разберешь.
1-й. Да это Кулигина голос.
2-й. Вон с фонарем по берегу ходят.
1-й. Сюда идут. Вон и ее несут.
Несколько народу возвращается.
Один из возвратившихся. Молодец Кулигин! Тут близехонько, в омуточке, у берега с огнем-то оно в воду-то далеко видно; он платье и увидал и вытащил ее.
Кабанов. Жива?
Другой. Где уж жива! Высоко бросилась-то: тут обрыв, да, должно быть, на якорь попала, ушиблась, бедная! А точно, ребяты, как живая! Только на виске маленькая ранка, и одна только, как есть одна, капелька крови.
Кабанов бросается бежать; навстречу ему Кулигин с народом несут Катерину.
Явление седьмое
Те же и Кулигин.
Кулигин. Вот вам ваша Катерина. Делайте с ней, что хотите! Тело ее здесь, возьмите его; а душа теперь не ваша: она теперь перед судией, который милосерднее вас! (Кладет на землю и убегает.)
Кабанов (бросается к Катерине). Катя! Катя!
Кабанова. Полно! Об ней плакать-то грех!
Кабанов. Маменька, вы ее погубили, вы, вы, вы…
Кабанова. Что ты? Аль себя не помнишь? Забыл, с кем говоришь?
Кабанов.
Вы ее погубили! Вы! Вы!
Кабанова (сыну). Ну, я с тобой дома поговорю. (Низко кланяется народу.) Спасибо вам, люди добрые, за вашу услугу!
Все кланяются.
Кабанов. Хорошо тебе, Катя! А я-то зачем остался жить на свете да мучиться! (Падает на труп жены.)
Для перехода к предыдущему действию «Грозы» пользуйтесь кнопкой Назад под текстом статьи. Ссылки на материалы о других произведениях А. Н. Островского см. ниже, в блоке «Ещё по теме…»
Почему Бог исполняет не все наши просьбы?
Приблизительное время чтения: 19 мин.
—100%
+Код для вставкиКод скопирован
В Евангелии Христос обращается к ученикам со словами: Просúте, и дано будет вам (Мф 7:7, Лк 11:9). Но ведь в жизни так не происходит! Далеко не всегда чего-то просишь у Бога — и получаешь. Так не обманывает ли нас Евангелие?
Прежде чем отвечать на этот вопрос всерьез, хочется задать встречный: а вы всерьез надеетесь, что Бог будет исполнять абсолютно любое ваше желание? Вы правда думаете, что евангельские слова должны «срабатывать» автоматически, без всяких оговорок?
Главный герой комедии «Брюс всемогущий» на время получил от Бога власть исполнять любые просьбы людей.
Просьб оказалось весьма приличное количество, и когда герой фильма по доброте душевной взялся исполнять их все без разбора, ничего хорошего из этого не получилось. Даже наоборот: жизнь вокруг него так запуталась, что пришлось срочно просить Бога вмешаться и поскорее забрать эту власть обратно в Свои руки.
Евангельские обетования не магические формулы, а Бог не машина по исполнению желаний. Он наш Отец, заботливый и любящий. И Ему не все равно, чего мы у Него просим. Поэтому Он не бросается исполнять всякую нашу прихоть.
Тезис первый
Наши отношения с Богом во многом подобны отношениям детей с ОтцомБеседуя с учениками, Господь проводил совершенно ясную параллель с отношениями «отцов и детей». Какой из вас отец, когда сын попросит у него хлеба, подаст ему камень? или, когда попросит рыбы, подаст ему змею вместо рыбы? или, если попросит яйца, подаст ему скорпиона? Итак, если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец Небесный даст Духа Святаго просящим у Него (Лк 11:11–13).
Любящие родители не игнорируют детские просьбы. И если ребенок голоден, они, разумеется, его накормят. Тем более так поступает Бог, имя Которому любовь (1 Ин 4:8). Очень часто Он даже не дожидается наших просьб, подавая нам все необходимое, что называется, «по умолчанию». Об этом Христос тоже говорит предельно ясно: …не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды? Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? <…> Итак не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мф 6:25–26, 31–33).
Но только давайте сразу же обратим внимание на правильную расстановку приоритетов.
Да, Господь не игнорирует наши житейские потребности, но главное, что Он хотел бы нам дать, — это все-таки не пища, не питье и не одежда, которыми ограничиваются в своих прошениях люди чисто земного, прагматического склада. Самое дорогое и ценное, что хотел бы дать нам Бог, — это Он Сам, Господь Дух Святой. Каждый человек призван стать храмом Божиим, впустить Духа Святого в свое сердце и тем самым обрести Царство Небесное. Счастье выше всякого счастья, которое можно вообразить.
Однако зачастую мы даже не представляем себе, насколько живо и деятельно Господь участвует и в нашей повседневной, самой что ни на есть обычной жизни.
В конце весны мы с сыном отправились за город подготовить летний дом к «дачному сезону». Много чего хотели сделать: и скосить траву на участке, и воду подключить, и принести из леса несколько кустов, чтобы высадить их вдоль границы участка… Но очень быстро наши планы разбились о суровую действительность. Минут пятнадцать мы возились с заржавевшим замком на воротах.
Собрались подключать воду — наткнулись на лопнувшую трубу. Запустили насос — не работает. Хорошо хоть газонокосилка «пережила» зиму без повреждений — правда, потарахтев минут десять, она вдруг «вспомнила», что предназначена для ухода за газонами, а не для борьбы с зарослями, и тоже заглохла. Домой мы вернулись раздосадованные: день прошел на редкость неудачно.
И вот ведь действительно — на редкость. Мы привыкли, что обычно дела нам более или менее удаются; то, что мы планируем, у нас, как правило, получается. Но разве это само собой разумеется? Ведь в любые планы может вмешаться случай, успеху любого дела всегда угрожает множество потенциальных препятствий — начиная с опоздания на встречу из-за пробок на дороге и заканчивая внезапной нашей болезнью и смертью. Если подумать как следует, очень часто вероятность успеха невысока. А вот когда что-то складывается и получается как бы само собой — тут как раз и задумаешься о Промысле Божием, буквально стоящем у тебя за спиной.
Как говорил Христос, знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него (Мф 6:8). А преподобный Силуан Афонский (1866–1938) замечал: «Бог к нам ближе, чем вдыхаемый воздух».
Но все-таки просьбы просьбам рознь. Если двухлетний ребенок тянется за острым ножом, оставленным на столе, мы же отложим нож подальше, правда? И Бог — Он тоже может отказаться исполнять то, что считает для нас неполезным. У людей, полагающих, что Он должен откликаться на все их просьбы, проблема с осознанием простого факта: Бог не какая-то абстракция, а живая Личность. «Раз в Евангелии написано — должно работать», — как бы говорят они. Но Евангелие — никак не «инструкция по использованию» Бога. И Бог — повторим это еще раз — никак не автомат по обслуживанию наших прихотей.
Тезис второй
Мы не знаем последствий исполнения наших просьб. А Бог знаетЕсть в Евангелии один диалог между Христом и апостолами, который звучит на первый взгляд курьезно, а если вникнуть поглубже, так и страшновато.
Вот как пересказывает его евангелист Марк: Подошли к Нему сыновья Зеведеевы Иаков и Иоанн и сказали: Учитель! мы желаем, чтобы Ты сделал нам, о чем попросим. Он сказал им: что хотите, чтобы Я сделал вам? Они сказали Ему: дай нам сесть у Тебя, одному по правую сторону, а другому по левую, в славе Твоей. Но Иисус сказал им: не знаете, чего просите. Можете ли пить чашу, которую Я пью, и креститься крещением, которым Я крещусь? Они отвечали: можем. Иисус же сказал им: чашу, которую Я пью, будете пить, и крещением, которым Я крещусь, будете креститься; а дать сесть у Меня по правую сторону и по левую — не от Меня зависит, но кому уготовано (Мк 10:35–40).
Только что Христос в очередной раз предупредил учеников, что идет в Иерусалим на страдания и смерть. Но Иаков и Иоанн этого словно не слышат: им мерещится царство, в котором Иисус будет верховным правителем, а они — Его первыми помощниками, правой и левой рукой. Они так легко отвечают «Да!» на вопрос: Можете ли пить чашу, которую Я пью, и креститься крещением, которым Я крещусь? — потому что просто не понимают: речь идет о страданиях и смертных муках.
Не понимают они и того, чтó значит — сесть по правую сторону и по левую. Они еще не слышали притчи о Страшном суде, в которой правую сторону от Сына Человеческого занимают спасенные («овцы», те, кто действительно испили чашу Христову и крестились Его крещением), а левую — идущие в погибель. Апостолы просто понятия не имели, о чем просят…
Ну а мы? Мы всегда понимаем, чего просим? Всегда способны просчитать последствия исполнения наших желаний?
Верующие люди, к примеру, ежедневно просят у Бога смирения — зачастую «механически», просто читая вечерние молитвы. А известный христианский подвижник авва Дорофей (ⱡ 565) пишет: «Каждый молящийся Богу: “Господи, дай мне смирение”, должен знать, что просит Бога, дабы Он послал ему кого-нибудь оскорбить его». Никак иначе человек смиряться не научится. Но тогда вопрос: многие ли из нас по-настоящему хотят, чтобы Бог даровал им смирение?
Бывают такие желания, что сам будешь не рад их исполнению. Как в сказке про царя Мидаса, который, не подумав, попросил богов, чтобы все, чего он коснется, превращалось в золото.
Одумался он после того, как в кусок золота превратилась его собственная дочь, навстречу которой он распростер объятия…
Конечно же, это всего лишь миф. Тот Господь, Которого знает христианство, не формалист и не законник, Он не станет безучастно смотреть на то, как неразумный человек страдает или гибнет от последствий своих необдуманных желаний. Именно поэтому Он и не исполняет всех просьб подряд.
Тезис третий
Наша вера в Бога проверяется тем, как мы реагируем, когда не получаем просимогоУ каждого из нас были в жизни ситуации, когда о чем-то умоляешь Бога — со слезами, всем сердцем, и… не получаешь. А дальше — по-разному. Один погоревал, но сохранил доверие Богу. А другой так крепко обиделся на Бога, что перестал верить в Него. Какой, мол, смысл верить, раз «не работает»?
Но если человек считает возможным предъявить Богу такую претензию, то, скорее всего, он был неверующим с самого начала.
Во-первых, — не верующим в Бога.
В реального Бога, от Которого изначально даровано нам все потребное для жизни и благочестия (2 Пет 1:3) и Которому виднее, чем нам, какие из наших просьб стоит исполнить, а какие лучше отложить на потом или вовсе в них отказать.
И во-вторых, — не верующим в жизнь вечную. Дело в том, что очень многие наши просьбы исходят из крайне ограниченного, чисто земного представления о человеческом благополучии и счастье. Нет, конечно же, ничего плохого в том, чтобы просить себе и близким людям долгих лет жизни, здоровья, интересной и высокооплачиваемой работы, хорошего супруга и т. д. Но взгляд Бога на каждого из нас простирается гораздо дальше, и желание у Него тоже более масштабное — привести каждого из нас к спасению и жизни вечной. Бог, как пишет апостол Павел, хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1 Тим 2:4). Исходя из этой перспективы, Он и отвечает на наши просьбы. Иногда совершенно не так, как мы ожидаем. Но так, как спасительнее для нас и наших близких.
Апостол Павел пишет в одном из своих посланий, что трижды молил Бога удалить от него ангела сатаны, истязавшего его плоть болезнью. Но Господь отказал: Довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи (2 Кор 12:7–9). И что же апостол Павел, обиделся на отказ исцелить его? Нет! Он даже изменил взгляд на свою болезнь и говорит, что теперь «благодушествует» в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа, ибо, когда я немощен, тогда силен (2 Кор 12:10).
Отец Алексий Мечёв (1859–1923) долго и горячо молился о выздоровлении своей жены Анны Петровны, которая страдала от сердечной недостаточности. Молился, а супруге легче не становилось. В какой-то момент она стала просить отца Алексия, чтобы прекратил вымаливать ее у Бога. И в 1902 году скончалась… Это был тяжкий удар для батюшки, души не чаявшего и в жене, и в детях. Но он нашел в себе силы преодолеть горе — и стал одним из лучших в России духовников, который умел радоваться с радующимися и плакать с плачущими (ср.
Рим 12:15) и нередко прозревал о тех и других волю Божию.
Мы можем не понимать, почему Господь судит так, а не иначе. Мы просим, например, об удачном исходе операции — а человек под скальпелем умирает. Так бывает, и, увы, нередко. Но тем и отличается верующий человек от неверующего, что он знает: чем бы ни обернулась его просьба, все это — от Господа. Он продолжает доверять Богу, даже если ему кажется, что ответа на его молитву нет. Или если ответ совсем не тот, на который он рассчитывал. Он твердо верит, что Господь услышал его просьбу и… ответил на нее как любящий Отец.
В этом смысле невероятно важна история ветхозаветного праведника Иова, который в один день лишился всего — детей, имущества, уважения соплеменников и даже возможности находиться среди людей (он заболел проказой, а прокаженные не имели права показываться в человеческом обществе). И что же, он разгневался на Бога, похулил Его, как предлагала его отчаявшаяся жена? Нет.
Иов произнес такие слова, которые не пришли бы и в голову современному, ничего не способному потерпеть человеку: Неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать? (Иов 2:10). Он — представьте себе! — продолжал верить этому Богу, от Которого, как он думал, принял не просто «злое», а самое страшное, что только можно вообразить. (В последнем Иов, правда, ошибался; зло, обрушившееся на него, было не от Бога, а от сатаны, решившего как раз вот это и проверить: сохранит ли Иов свою праведность, если вместо привычного доброго получит непривычное злое?)
И еще один важный момент. После всего, что на него обрушилось, Иов ждал от Бога только одного — ответа, объяснения. Не возвращения того, чего он лишился, а «обратной связи». Ему важно было убедиться, что Господь есть и что Он его не оставил. Долго Иову казалось (как часто и нам), что Бог молчит и не слышит. Но затем он получил ответ — парадоксальный, «асимметричный», совсем «не о том», но это был ответ от Бога! И Иов был рад.
Ему не так важно было, чтó ответит Бог; важно было, что Бог — ответил.
Ответ от Бога приходит всегда, даже если сейчас нам кажется, что Он напрочь игнорирует нас с нашей просьбой.
Если же мы только предъявляем Богу свои пожелания, а Его мнением не интересуемся, тогда это уже и не просьба, а — требование, каприз, «топанье ножкой». Кстати, когда ребенок капризно топает ножкой и скандалит, разумные родители тоже не спешат исполнять его требование.
Тезис четвертый
Просьбы верующего человека выстраиваются в определенную иерархию. И на первом месте — исполнение воли БожиейВ этой статье мы уже несколько раз упомянули о молитве — и не случайно. Молитва — это разговор с Богом. И когда мы у Него чего-то просим, это тоже молитва. А молиться Христос учит нас в духе и истине (Ин 4:32). Примерно то же говорит апостол Павел: Всякой молитвой и прошением молитесь во всякое время духом (Еф 6:18).
«Это значит, что мы должны просить себе отнюдь не мирских или житейских вещей, а того, что угодно Богу», — объясняет Иоанн Златоуст (ок. 347 — 407). Можно сказать и несколько иначе: когда мы хотим о чем-то попросить у Бога, первым делом стоит задуматься — а Богу это может быть угодно?
Сам Христос побуждает учеников обращаться к Отцу с просьбами во имя Его, Христово. Доныне вы ничего не просили во имя Мое; просите, и получите, чтобы радость ваша была совершенна (Ин 16:24). Просить во имя Христово — значит как бы от имени Самого Иисуса Христа. И тут пристало задуматься: тó, что мы просим у Бога Отца, — мог бы этого просить Сам Христос? Насколько наши просьбы к Богу адекватны тому образу Сына Божия, который мы находим в Евангелии? Думаем ли мы вообще в эту сторону? Или просто предъявляем Богу свои «заказы», словно официанту в ресторане?..
Мы видим Христа молящимся в Гефсиманском саду за считанные часы до того, как Иуда приведет к Нему стражников.
О чем же просит Христос Отца? О разрешении Своих затруднений, о спасении от страданий и смерти? Нет, прежде всего — об учениках, о близких Ему людях, о тех, кто составляет первую церковную общину, которых Он так по-человечески любит; о тех, кто вверен Ему Отцом. Не о всем мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои … Отче Святый! соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы … Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла (Ин 17:9, 11, 15).
Целая глава (!) Евангелия от Иоанна посвящена молитве Христа об учениках и о тех, кто уверует в Него по слову апостолов. Отче! которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою, которую Ты дал Мне… <…> Я открыл им имя Твое и открою, да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них (Ин 17:24, 26). А о Себе Христос просит очень коротко и смиренно, предоставляя Себя целиком в волю Отца: Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! впрочем не Моя воля, но Твоя да будет (Лк 22:42).
Святые — те, кто в максимальной степени уподобился Христу, — тоже очень редко просили у Бога что-то для себя лично. Очень характерна в этом смысле молитва святителя Филарета (Дроздова): «Господи! Не знаю, чего просить у Тебя! Ты один ведаешь, что мне потребно… <…> Нет у меня желания, кроме желания исполнить волю Твою. Научи меня молиться. Сам во мне молись!»
Зато очень дерзновенно святые просили за других. Иоанн Кронштадтский (1829–1909) молился горячо и эмоционально, чуть ли не требовал у Бога помощи для других людей. Многих его настойчивость смущала, но не Бога. Потому что помощь-то приходила! И огромную роль тут играла непоколебимая вера отца Иоанна, который ни на секунду не сомневался: Бог ответит! Он знал по личному опыту и не раз писал об этом в своей книге «Моя жизнь во Христе»: ничто так не угодно Господу, как молитва за ближних, а исполнить то, что мы просим, для Него не составляет никакого труда.
Именно о такой вере писал апостол Иаков, брат Господень, в своем Соборном Послании: Если же у кого из вас недостает мудрости, да просит у Бога, дающего всем просто и без упреков, — и дастся ему.
Но да просит с верою, нимало не сомневаясь, потому что сомневающийся подобен морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой. Да не думает такой человек получить что-нибудь от Господа. Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих (Иак 1:5–8).
И снова спросим сами себя: а наши просьбы к Богу — приближаются ли они хоть немного к такому уровню?
Сам Господь дал нам непревзойденный образец всякого прошения — молитву «Отче наш». В ней есть место для всего, и для «частных», индивидуальных просьб тоже: Хлеб наш насущный даждь нам днесь. Хлеб насущный, по общему толкованию святых отцов, — это все необходимое нам для жизни: и пища, и питье, и одежда, и кров, и деньги… Но прежде всего мы просим о другом: Да святится Имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя. Да познают все люди, живущие на земле, Твою святость. Да примут Тебя в свое сердце, чтобы Царство Твое настало уже сейчас. Да будет всякое дело человеческое согласно с Твоей волей!
В конечном счете верующий человек нацелен исполнить волю Божию, а не получить что-то свое всеми правдами и неправдами.
Воля Божия для христианина приоритетна. Так и Господь молился в Гефсимании: впрочем не как Я хочу, но как Ты (Мф 26:39). Духовно опытные люди советуют нам всем завершать каждую просьбу к Богу этими же словами. Ведь Господь сказал ясно: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его (Мф 6:33). А все прочее – приложится.
Вспомним еще раз, что именно Господь обещает дать просящим у Него — Духа Святого! Исполнения меньших просьб Он нам не «гарантирует» (хотя некоторые и обижаются: Господь, дескать, «обещал», а вот ведь, не делает). Но Он твердо обещает всякому просящему несравненно большее — что всегда будет Сам пребывать рядом с ним, будет поддерживать всякое наше благое начинание. И се, Я с вами во все дни до скончания века (Мф 28:20).
И это еще одна причина для нас задуматься: а точно ли нам стоит просить у Бога того, что мы иногда просим? Вот что писал на этот счет преподобный Исаак Сирин (ⱡ около 700): «Не будь несмыслен в прошениях своих, чтобы не оскорбить тебе Бога малостию своего ведения.
Будь мудр в своих молитвах, чтобы сподобиться тебе славы. Проси досточестного у Дающего без зависти, чтобы за мудрое свое хотение приять от Него и почесть … Ибо кто у царя домогается маловажного, тот унижает его честь … Если кто попросит у царя несколько гноя (навоза. — Прим. ред.), то не только сам себя обесчестит маловажностию своей просьбы, как показавший тем великое невежество, но и царю своею просьбою нанесет оскорбление».
Тезис пятый
Господь ждет от нас постоянстваГосподь не всегда исполняет наши прошения сразу. Отсюда частое впечатление, что будто бы не исполняет вообще. Но Евангелие дает нам много примеров того, что иногда попросить нужно подольше. Это и притча о неправедном судье, который после долгих отнекиваний исполняет наконец просьбу бедной вдовы, лишь бы та от него отстала (Лк 18:1–7). И пример с просителем, который стучится ночью к другу за хлебом, так что тот вынужден наконец встать с постели и исполнить просьбу (Лк 11:5–8).
И эпизод с хананеянкой, которой пришлось долго ходить за Христом, умоляя Его изгнать беса из дочери (Мф 15:22–28).
Что, Господу трудно исполнить то, о чем мы просим, сразу? Или Ему доставляет удовольствие держать нас подвешенными на «крючке» ожидания?
Иоанн Златоуст отвечает: Господь медлит только для того, чтобы человек проявил всю силу своей веры. Чтобы — продолжим эту мысль — человек научился преодолевать сомнения, неизбежно возникающие, когда мгновенного ответа на просьбу нет. Чтобы доказал Господу — и себе тоже, что просит чего-то действительно для себя важного. Что по-настоящему любит того, за кого просит. Легко и необременительно помолиться о человеке однажды, просто потому что попросили. Постоянство даётся гораздо сложнее, но оно свидетельствует о нашей реальной любви к человеку.
Не стоит забывать и о том, что все легко достающееся мало ценится. И проблема тут не в Боге: Ему-то вовсе не нужно, чтобы мы, что называется, «по гроб жизни» были Ему обязаны за исполнение какой-то просьбы.
Проблема в нас: это мы слишком быстро привыкаем к хорошему и перестаем его замечать, требуем все большего и большего — и так до бесконечности. «Легко полученное скоро и утрачивается, — писал преподобный Исаак Сирин, — все же, приобретенное с болезнию сердечною, и хранится с осторожностию».
***
Так что же, говорит ли Евангелие неправду, когда провозглашает: Просúте, и дано будет вам (Лк 11:9)? Нет, Господь нас не обманывает. Просто Он говорит не о каком-нибудь законе физики, который действует автоматически, всегда и всюду, безотносительно наших действий и желаний, а о живых отношениях свободных существ, людей, с их Отцом и Создателем. Чем наши отношения с Богом ближе к тому идеалу, по которому они строились изначально; чем больше они напоминают отношения родных людей в сплоченной и дружной семье; чем больше в них любви, взаимного доверия и открытости — тем больше у нас оснований ожидать исполнения этого обетования.
На просьбы тех, кто действительно стал Богу сыном или дочерью, кто ищет прежде Царствия Божия, а уж потом всего остального, Бог непременно ответит; в Евангелии, разумеется, сказана правда.
Но дело тут не в избирательности Бога, Он слышит все просьбы и всем отвечает — другое дело, что не все слышат Его. И не все готовы принять отказ. Тот, кто ищет исполнения воли Божией, и сам не попросит такого, что Господь заведомо не захочет дать, и не обидится, если его просьба по какой-нибудь причине не будет исполнена сразу. Он продолжится молиться и согласится подождать, и даже если все равно не получит того, о чем просил, его доверие Отцу Небесному от этого не пошатнется.
А человек, который видит в Боге только средство исполнения своих желаний, может не заметить даже, как Господь ответит на его прошение (особенно если ответ этот будет не вполне такой, на который человек рассчитывал).
Так что слова «не моя воля, но Твоя на будет» не попытка заранее запастись «богословским обоснованием» возможной неудачи с исполнением просьбы. Нет, это ключевой принцип наших отношений с Богом. Без этого и просьбы наши к Нему становятся уже не просьбами, а либо требованиями, совершенно неуместными в диалоге с Создателем вселенной, либо просто какими-то мечтами, обращенными в никуда.
Матфея 18:19; Матфея 21:22; Марка 11:24; Иоанна 14:13; Иоанна 15:7; Иоанна 15:16; Иоанна 16:23–24; Иакова 1:5–6; Иакова 1:17; 1 Иоанна 3:22; 1 Иоанна 5:14–15 — Еще говорю вам, если двое из вас согласятся на земле о чем…
19 Опять I скажи 9 0007 до ты , если два из
22 И v любой ты спроси в молитва , ты будет 9 0007 получить , y если
24 Поэтому Я скажи тебе , p что угодно ты спроси в молитва , o верить что вы q есть
13 z Как угодно вы спросите 900 17 в мой имя ,
7 Если e вы соблюдать 9001 7 в я , 
16 Вы сделал не выбрать ме , но z I выбрал вы и назначенный вы что ты
23 o В тот день 9001 7 ты будешь 
24 До сейчас у вас есть спросил
5 j Если любой из ты недостаток мудрость , 9 0043 к
пусть ему спросить Бог , 900 06 л кто дает щедро до все без упрек , и оно будет быть дано ему .
6 Бут м пусть его спросить в вера , нет с нет сомневаюсь , для один кто сомнения 900 65 это как или a волна из 9 0007 морской тот есть управляемый и 900 07 бросил по ветер .
17 z Каждый хороший подарок 9001 7 и каждые perfect gift is from above , coming down from a the Отец из фары , б 9 0081 с кому там есть нет вариант 900 07 или тень из-за до изменение 9 0007 .
1
22 и м любой мы спросить мы получить от ему , 9 команда менты и n до что нравится он .
14 И этот есть ч уверенность та мы есть 900 39 к его , , который I Если мы спросить что угодно по до 900 06 его будет он услышит нас .
15 И если мы знаем что он слышит нас в 900 45 что угодно мы спрашиваем , мы знаем что у нас есть запросы 90 007 что у нас есть спросил из 9010 9 ему .
Если Иисус был Богом, то почему Он сказал: «Никто не добр, кроме одного Бога»?
ГлавнаяМатериалыИндексИисус ХристосПрирода Иисуса Бог один
Вопрос
Ответ
Те, кто отвергает божественность Христа, часто утверждают, что в Евангелии от Марка 10:17-22 Иисус отрицает Свою божественность, отвергая представление о том, что Он благ.
Он звучит так:
«Когда Иисус начал свой путь, к нему подбежал человек и упал перед ним на колени. «Добрый учитель, — спросил он, — что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?» «Почему ты называешь меня добрым?» Иисус ответил. «Никто не добр, кроме одного Бога. Ты знаешь заповеди: не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не лжесвидетельствуй, не обижай, почитай отца и мать». был мальчиком.» Иисус посмотрел на него и полюбил его. — Одного тебе не хватает, — сказал он. «Иди, продай все, что имеешь, и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах. Тогда иди, следуй за мной». При этих словах лицо мужчины поникло. Он ушел печальный, потому что у него было большое богатство».
Упрекает ли здесь Иисус человека за то, что тот называет Его добрым и тем самым отрицает Его божественность? Нет. Скорее, Он использует проницательный вопрос, чтобы подтолкнуть человека к размышлению о последствиях его собственных слов, к пониманию концепции благости Иисуса и, в особенности, отсутствия доброты у этого человека.
Юный правитель «отошел печальный» (Марка 10:22), потому что понял, что хотя и посвятил себя соблюдению заповедей, но не соблюл первую и наибольшую из заповедей — возлюби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим. и от всей души твоей и от всей силы твоей (Матфея 22:37-38). Богатство этого человека было для него более ценным, чем Бог, и поэтому он не был «хорошим» в глазах Бога.
Основной урок Иисуса заключается в том, что добро исходит не от дел человека, а от Самого Бога. Иисус приглашает человека следовать за Ним, что является единственным средством делать добро по высшему стандарту Бога. Иисус описывает молодому правителю, что значит следовать за Ним — быть готовым отказаться от всего, ставя таким образом Бога на первое место. Если учесть, что Иисус проводит различие между человеческим стандартом благости и Божьим стандартом, становится ясно, что следовать за Иисусом — это хорошо. Повеление следовать за Христом является окончательным провозглашением благости Христа. Таким образом, по самому стандарту, который Иисус увещевает молодого правителя усыновить, Иисус хороший.
И из этого обязательно следует, что если Иисус действительно хорош по этому стандарту, Иисус неявно провозглашает Свою божественность.
Таким образом, вопрос Иисуса к человеку направлен не на то, чтобы отрицать Его божественность, а, скорее, на то, чтобы привлечь человека к признанию божественной личности Христа. Такое толкование подтверждается такими отрывками, как Иоанна 10:11, где Иисус объявляет Себя «добрым пастырем». Точно так же в Иоанна 8:46 Иисус спрашивает: «Может ли кто-нибудь из вас доказать, что я виновен во грехе?» Конечно, ответ «нет». Иисус был «без греха» (Евреям 4:15), святым и непорочным (Евреям 7:26), единственным, Кто «не знал греха» (2 Коринфянам 5:21).
Таким образом, логику можно резюмировать следующим образом:
1: Иисус утверждает, что только Бог добр.
2: Иисус утверждает, что он хороший.
3: Следовательно, Иисус утверждает, что он Бог.
Такое утверждение имеет смысл в свете повествования Марка о разворачивающемся раскрытии истинной личности Иисуса.