Стихи цветаевой о себе самой: Стихи Цветаевой о себе |

О Марине Цветаевой, «цветаевках» и самой причудливой из них – Земфире

Ревизор.ru

1. Каждому, кто прошел через литературные объединения, хоть в Москве, хоть в Тальменке (Алтайский край), такие стихи и такие авторы великолепно знакомы. Тем более, что «цветаевок» куда больше, чем, например,»ахматовок». Что и понятно: во втором случае необходим петербургский бэкграунд, в первом ничего такого не надо. Была б душа живая, женская. Или мужская, но тоже чувствительная. Вот и в недавней подборке любительских эссе (в том числе стихотворных), опубликованных на сайте «Нового мира» находим немало обращений к Цветаевой, так сказать, в столбик и с рифмами: В тихих отзвуках Серебряного века Прилетай голубкой, прилети. Как суметь в отчаяние без брега Жизнь прожить, Марина, научи (Михаил Михайлюк) «Кладбищенская земляника», муж, дочка, тюремный засов, куст бузины, рябина, Иоанн Богослов… Отчаяние и надежда, — «Я год примеряю смерть, ищу постоянно способ как проще мне умереть». (Ирина Борцова) Или вот стихи с предуведомлением. «Сев в вагон, я написала сквозь слёзы строки, которые теперь всегда со мной. Вот они. Без правок, как были и написаны тогда. Марине Цветаевой. Поэтической музе моей. Вот и встретились два одиночества. Никаких слов не хочется. Бессмысленны они И мимолётны дни. Танцую я в душе, И мысли — в кураже» (Мария Рачинская). Несмотря на вполне понятный разброс – от графомании до профессиональной версификации – все это бывает и трогательно, и поучительно (в смысле исследования «как слово наше отзовется»; отзывается по-разному, но тут уж извините – ничего не поделаешь). 2. Вот одно из таких зеркал, в которых десятилетия спустя причудливо отражается автор – текст Земфиры Рамазановой, или просто Земфиры. Певицы, популярной в нашей стране до того, как покинула её, автора всех своих песен. Соответственно, и аудитория текста, о котором речь, была чрезвычайно велика для современной поэзии. Речь, между прочим, идет о нескольких сотнях тысяч человек! Текст называется «Я полюбила вас». Прежде всего, бросается в глаза его пародийность, подкрепляемая пародийной, на грани издевательства музыкой (песня входит в альбом Земфиры «Спасибо», 2007 года) – откровенно шаржированной версией танго. Фортепьяно плюс «нервная» скрипка, и даже кастаньеты! Традиционно танго – это музыка богемы, преувеличенных страстей, не очень правдоподобных историй «на разрыв аорты». Тут все так и есть. Автор последовательно перечисляет различные варианты причинения самой себе непоправимого вреда. Для короткого текста (всего-то 16 строк) их преувеличенно много. Медленно верно газ Плыл по уставшей комнате, Не задевая глаз Тех, что вы вряд ли вспомните. Бился неровно пульс, Мысли казались голыми, Из пистолета грусть Целилась прямо в голову. Любительский клип на песню Земфиры Как видим, тут и газ, и пистолет, и, наконец – чуть дальше – твердое намерение выброситься из окна. Мы застаем героиню текста именно в таком положении – но что же дальше? Вот шесть последних строк. Я выбирала жизнь, Стоя на подоконнике. В утренний сонный час, Час, когда все растаяло, Я полюбила вас, Марина Цветаева… Последнее четверостишие пародийно уже на все сто процентов. Объект пародии очевиден — в целом эквиритмичное Земфириному стихотворение Марины Цветаевой 1915 года «Анне Ахматовой». Оно завершается так: В утренний сонный час, — Кажется, четверть пятого, — Я полюбила Вас, Анна Ахматова. Речь у Цветаевой идет о том, что героиня всю ночь читает стихи Ахматовой, восхищаясь как ими, так и самим обликом автора «Вечера». Включая легендарную «ложноклассическую шаль» – здесь это «шаль из турецких стран». Вообще, Цветаева как будто описывает не реальную Ахматову (с которой она в то время лично знакома не была), а известный рисунок Модильяни – «Вас передашь одной ломаной черной линией». В тексте Земфиры есть пародийные переклички и с другими частями стихотворения Цветаевой. Например, Цветаева пишет «безоружный стих в сердце нам целится». А у Земфиры «грусть целилась прямо в голову». Обращение на «вы», выглядящее сегодня подчеркнуто архаичным, тоже, конечно, перекочевало к Земфире от Цветаевой. Но самое главное: как на месте Ахматовой возникла Цветаева? И в чем причина пародийной установки Земфиры? 3 Прежде всего, отмечу, что Земфира использовало в своем тексте не одно, а как минимум два цветаевских стихотворения. У Цветаевой есть стихотворение, в котором героиня, как и у Земфиры, стоит у окна, причем там тоже «все растаяло». Начинается оно так. Сегодня таяло, сегодня Я простояла у окна. Взгляд отрезвленной, грудь свободней, Опять умиротворена. В стихотворении говорится о таянии весеннем – и одновременно таянии в душЕ «какого-то большого чувства». И то, и другое таяние героиня воспринимает с большим удовлетворением – как наступающую свободу. Мы даже примерно знаем, о каком чувстве идет речь. Стихотворение, датированное 1914-м годом, входит в 17-текстовой цикл «Подруга», посвященный Софье Парнок, с которой, как известно, Цветаеву в то время связывали полуторагодичные пылкие чувства, высказанные в этом стихотворении. Они несколько иные, чем те, что Цветаева испытывала к Анне Ахматовой, о чем тоже написала стихи. Цветаева принимала все разновидности любви. Вернувшись к тексту Земфиры, теперь мы можем предположить, почему героиня «выбрала жизнь». Растаяло чувство, которое, как нынче говорят, было деструктивным и подвигало героиню к суициду. Зато пришло чувство новое, новая любовь – на этот раз к Марине Цветаевой. Судя по текстам Земфиры, отношения, подобные тем, что связывали Цветаеву и Парнок, ее героиням отнюдь не чужды (поэтому вполне логично ее обращение к циклу «Подруга»). Почему бы героине текста Земфиры не полюбить другую? Ахматова, не замеченная в симпатии к нестандартным отношениям (хотя…) тут не подходит. А вот Цветаева – вполне. Как автор текстов (вариант стихотворения «Анне Ахматовой»), или даже как человек (вариант «Сегодня таяло…»). И вот тут становится понятной довольно грустная и даже жесткая ироническая интонация Земфиры. Это ирония отнюдь не по отношению к Цветаевой, а по отношению к самой себе, то есть, к героине (ирония и самоирония – вообще одна из отличительных черт текстов Земфиры). Ирония в том, что избавить от «плохой» любви может только «далекая», «нереальная» любовь к классику – современниц не находится. И в том, что спасает героиню от самоубийства чувство к поэту, как известно, оного не избегшего… Замечу еще: текст Земфиры, заканчивающийся процитированным выше признанием в любви, отличается от большинства текстов, посвященных Цветаевой, во-первых, своей позитивностью (героиня выбрала жизнь и любовь, на альбоме эта песня так и называется «Я полюбила вас»). Во-вторых, тем, что, парадоксальным образом, он больше о Цветаевой, ее стихах и жизни, чем об авторе. Увы, ребяческое самолюбование «на фоне Цветаевой» – одна из отличительных особенностей подобного сочинений «цветаевок». Не говоря уж о самодеятельных поэтах, этого не избежал, на мой взгляд, и Леонид Губанов, чье стихотворение «Была б жива Цветаева…», честное слово, без неловкости читать сегодня невозможно. Земфира «Я полюбила вас». Запись с концерта. Зато сколько слушательниц Земфиры после этой песни прочитали стихи Цветаевой – может быть, и впервые. И, вполне вероятно, в дальнейшем они пополнят ряды «цветаевок»…

© Ревизор.ru

Фильмы, Леонид Губанов, Земфира Рамазанова, Анна Ахматова, Марина Цветаева

Ревизор.ru: главные новости

  • Владимир Киселев написал гневное письмо Олегу Газманову

  • Альянс независимого кино и телевидения назвал дату начала съемок четвертого сезона «Ведьмака»

  • Не стало известного писателя остросюжетного жанра – Виктора Пронина

Марина Цветаева. Путь в будущее

 

 Цветаева очень многое знала о себе. В понимании своей поэзии она призывала читателей следовать за постижением хронологии: «Творчество — преемственность и постепенность». Оставаясь в самой главной своей сути самой собой, Цветаева разительно менялась. Мало кто из больших поэтов менялся так стремительно, как Цветаева.

Об этом рассуждала она сама:

«— Почему у Вас такие разные стихи? — Потому что годы разные.»

Сентябрьский номер журнала «Знамя» посвящен творчеству Марины Цветаевой. Доктор филологических наук, профессор и писатель Олег Клинг опубликовал исследовательский и в то же время удивительно проникновенный материал о творчестве этого великого поэта.

«Мне кажется: самое драгоценное в поэзии, — это не то, что внутри, а то, что вокруг. И это вокруг у каждого читателя свое… Читая больших поэтов, от них не отстраняешься, а сам входишь в их сокровенную глубину — и в то же время и эти поэты входят в нас всей своей необъятностью — и душа наша раздается, каждое слово Поэта в ней прорастает или же обрастает горячим снежным комом, который будто с горы несется…»

В 1933 году Марина Цветаева писала: «Я никогда не была в русле культуры. Ищите меня дальше и раньше». Автохарактеристика поэта воспринимается двойственно. С одной стороны, кто знает творца лучше, чем он сам?! С другой стороны, иногда именно себя мы не видим объективно. Однако это цветаевское самоопределение поразительно точное. Цветаева уже давно зрелый мастер, которому подвластно все. С дистанции времени видит свое прошлое.

В юности Цветаева, при всей своей самобытности, находилась под влиянием символизма. Борис Пастернак считал, что за вычетом Анненского и Блока она овладела всем тем, о чем только мечтали русские символисты. Но, овладев приемами символизма в эпоху господства этой школы в поэзии, Цветаева в 1916 году решительно расстается с этим опытом. А ведь он мог принести признание широкой публики, которая воспринимала поэзию некогда гонимых и скандальных символистов как новый канон. Как новый гармонический стиль.

Еще один яркий пример выпадения Цветаевой из текущего литературного процесса пришелся на эмиграцию. В русском зарубежье футуризм воспринимался как абсолютно чуждая по духу революционная культура. Читатели-эмигранты мечтали о возрождении не только прежней России, но и прежней литературы с установкой на классику, в худшем случае — неоклассику. Предпринимается попытка возрождения акмеизма, в его парижском варианте. Цветаева же наперекор вкусам издателей, литераторов и читателей широко экспериментирует с поэтикой авангар.

Разминовение со временем, непопадание в ногу с ходом литературы обернулось тем, что Цветаева после возвращения в СССР была мало кому известна, у нее практически не было не просто достойного, а какого-либо места в поэзии. И дело не только в трагических обстоятельствах ее жизни. Существование вне русла культуры — примета ее поэтического поведения. И хотя сама Цветаева призывала искать ее в будущем, порой было трудно поверить, что для нее останется место в этом будущем.

По утверждению Олег Клинта Цветаева все время шагала мимо литературы. И в этом ее сила, а не слабость. Литература шагала мимо нее. Встретились Цветаева и литература в будущем.Единой модели творческого бытования нет. Но есть и такая: чем меньше у поэта признания при жизни, тем больше оно приходит в будущем. Цветаева всегда оставалась сама собой, не подлаживалась под свое время. Путь непростой, он нередко оборачивался столкновением с современной эпохой. Но он проложил дорогу в будущее.

В 1956 году, когда имя Цветаевой прежние читатели уже основательно забыли, а другие — новые, выросшие в советскую эпоху, и не слышали, Борис Пастернак в автобиографическом очерке «Люди и положения» предсказывал: «Я думаю, самый большой пересмотр и самое большое признание ожидают Цветаеву».

Это пророчество тогда могло показаться слишком смелым. «Версты-2» изданные в 1922 году были последней книгой Цветаевой, напечатанной в России. Ее новые стихи, выходившие в эмиграции, на родине были известны немногим. Большой же круг читателей «новую» Цветаеву не знал. Впрочем, по утверждению самого поэта, ее не знал и читатель прежний.

Но время, как это не раз бывало и многократно повторится, все расставило на свои места. «Она вернулась в свою Москву такой королевой и уже навсегда…» — писала Анна Ахматова. И это подтвердило предсказание самой Цветаевой искать ее в будущем.

В сентябрьском номере журнала» Звезда за 2017 год о творчестве Марины Цветаевой опубликованы материалы:

АРХИВ

Дмитрий Усов. Скорпион. Подготовка текста и комментарий Татьяны Нешумовой

ЭССЕ

Олеся Николаева. Ева и Лилит Юрий Петкевич. Какие это были ангелы…

КОНТЕКСТ

Олег Клинг. Путь в будущее (1908 – 1921): мимо литературы

Стефано Гардзонио. Слоним многоликий

СВИДЕТЕЛЬСТВО

Ариадна Эфрон. Письма к Лидии Бать. Подготовка текста и публикация Р. Войтеховича и И. Башкировой. Вступительная статья Р. Войтеховича

ПЕРЕВОДЫ

Мария Боровикова. «День лотосова сбора». Шарль Бодлер в переводе Марины Цветаевой

Пина Наполитано. «Переводимы смыслы. Слова непереводимы»

КОНФЕРЕНЦ-ЗАЛ

Марина Цветаева и современная поэзия

 

Материал подготовила А. Кузнецова, ведущий библиограф библиотеки Л. Н. Толстого

 

Матерей, Дочерей, Матерей | Стэнфордский гуманитарный центр

Через несколько недель я собираюсь в Иллинойс, чтобы впервые увидеть свою племянницу Элли. Сегодня я сижу допоздна, пытаясь представить свою младшую сестру матерью. Это не легко. Для меня она по-прежнему остается девочкой, чьей самой большой мечтой в жизни было иметь новейшую куклу Strawberry Shortcake.

В поисках понимания я сняла с полки стихи русской модернистки Марины Цветаевой (1892-1941). В течение 19В 10-е годы она написала серию замечательных текстов о своей дочери Ариадне Эфрон (1912–1975) и для нее. Ей было за двадцать, и она была занята открытием мира и своей гениальности. Жизнь, литература и любовь были тесно переплетены: у нее были романы с поэтами Осипом Мандельштамом и Софьей Парнок, и об этих отношениях она писала головокружительные стихи. Само имя «Ариадна» дает представление о душевном состоянии Цветаевой в то время. Она назвала свою дочь в честь критской принцессы, которая научила Тесея, как сбежать из Лабиринта. Никакие препятствия, никакие лабиринты, а главное, никакие гендерные нормы не сковывают ни ее, ни ее ребенка.

Особенно запомнилось первое стихотворение в ее цикле « Стихи о Москве » [Стихи о Москве] (1916). Я даже не буду пытаться воспроизвести ее звуковую игру или размер. Это вне меня. Быстрыми точными шагами она танцует между двумя крайностями, грубыми рифмами и полным отсутствием рифм. Что я могу предложить в переводе, так это ее телеграфный синтаксис, ее быстрые скачки мысли, ее игру слов и силу ее страсти:

Облака—вокруг.
Куполы—округ.
Над всей Москвой—
Сколько хватит рук!—
Возношу тебя, бремиа лучшее,
Деревцо мое
Невесомое!

В дивном сорте сем,
В мирном сорте сем,
Где и мертвой мне
Будет радостно,—
Царевать тебе, горевать тебе,
Принимать венец,
Мой первенец!

Ты постом—говей,
Не сурьми бровей,
И все сорок—чти—
Сороков церкви.
Исходи пешком—молодым шазкком—
Все привольное
Семихолмье.

Будет твоей дорогой:
Тоже—дочери
Передашь в Москву
С Нижней Горечию.
Мне же—вольный сын, колокольный звонок,
Зори ранние
На Ваганькове.

* * * * * * *

Облака — вокруг.
Купола — круглые.
Над всей Москвой—
Сколько рук схватишь!
Я поднимаю тебя, лучшее бремя,
Мой невесомый
Саженец!

В этом чудном городе
В этом мирном городе
Где даже мертвый я
Был бы рад—
Царю тебе, скорбеть о тебе,
Взять венок,
О мой первенец.

Поститесь перед причастием,
Не омрачайте чела,
И чтите все сорок
Раз сорок церквей.
Пройдись юными шажками—
Все свободное
Семь холмов.

Теперь твоя очередь.
Еще — дочери
Ты Москву отдашь
Нежно-горько.
Для меня — сон желающий, колокольный звон,
Ранние зори
В Ваганькове.

Поэма открывается видом на Москву с высоты птичьего полета. Цветаева «поднимает» свою «лучшую ношу», она же Ариадна, жест, который одновременно знакомит ребенка с мегаполисом и позволяет ей осмотреть свое будущее наследство, «чудесный город», в котором живет и пишет ее мать. Глагол здесь, вознести , чаще используется в клише вознести молитву , чтобы «вознести молитву», и в этом моменте есть нечто большее, чем намек на священное. Этот тон поддерживается и более поздним выбором слов, таким как использование старославянского град вместо русского город для «города» и архаичного местоимения сем вместо современного этим .

Мысли Цветаевой обращены в будущее. Во второй строфе она представляет себя проводницей и опекуном для своего уязвимого, похожего на саженец ребенка, что бы ни случилось. Даже смерть не помешает ей выполнить свой долг. Она защитит ее от зла ​​(«царь ты»), разделит горести («по тебе погорюет»), разделит самые счастливые минуты ( принять венец , «взять венок» — сокращенное обозначение православного обряда бракосочетания).

Конечно, она может только надеяться, но не гарантировать, что всегда будет рядом. В третьей строфе она напрямую обращается к Ариадне. Сначала она дает дельный совет («Пост перед причастием») и велит уважать авторитет («Чти все сорок / Раз сорок церквей», пресловутое количество церквей в Москве). Она как будто видит в Церкви возможного суррогатного родителя на случай, если с ней что-нибудь случится. Наконец, она осмеливается превратиться из инструктора и защитника в наставника. Она велит дочери исследовать, блуждать по семихолмье , семь холмов Москвы. Она должна быть «свободной», чтобы наслаждаться городом, открывать его чудеса и, по сути, занимать место своей матери в качестве городской празднующей. Такое блуждание рискованно — да и кому хочется подвергать риску собственного ребенка? — но дочери становятся взрослыми, и надо отпустить.

Это готовит почву для финальной строфы. Цветаева вновь встает перед вопросом о собственной смертности. Однако на этот раз она может позиционировать себя в женской линии. Ариадна когда-нибудь «нежно-горько» задумается о будущем собственной дочери. Цветаева будет похоронена на Ваганьковском кладбище в Москве, где, как известно, похоронена ее собственная мать Мария Александровна Мейн, пианистка концертного уровня. Утешенный таким видением матриархальной традиции, поэт сможет «добровольно» пойти к ней вечный сын , ее «вечный сон». У каждой женщины в семье Цветаевой будет свой чред , свой «очередь», бродить ( исходить ‘) и радоваться, прежде чем передать ( передать ‘) новому поколению ключи от царства ( царевать ‘).

Жизнь моей сестры не похожа на жизнь Цветаевой, и у них мало общего, кроме честности, самоуверенности и сатирической жилки. Я бы и через тысячу лет не пожелал бы своей племяннице тех страшных лишений, которые пережила Ариадна Эфрон (голодная смерть, ссылка, политические преследования, преждевременная напрасная смерть обоих родителей и ее младшей сестры Ирины). Но стихотворение «Облака вокруг» помогает неуклюжему брату задуматься о том, чего он никогда не испытает, об отношениях между матерями и дочерьми и о тайне дочерей, которым затем предстоит стать матерью.

Сборник стихов Марины Цветаевой

Вы здесь: Главная » Русские поэты » Марина Цветаева

Поделиться |


СБОРНИК СТИХОВ
BY

(Род. 1892, Умер 1941)

(Перевод с русского)

Марина Цветаева опубликовала свои первые стихи в 1911 году, писала стихи между 1918 и 1920 гг. во славу белых армий и их борьбы с большевизмом, и произвела большую часть своих работ в Западной Европе, куда она эмигрировала в 1922. Ее поэзия кружащихся и отрывистых ритмов неравномерна по качеству, но мощный и оригинальный. Она вернулась в Россию в 1939 году и через два года покончила жизнь самоубийством. позже.
Из «Наследие русского стиха», автор Дмитрий Оболенский



А
«А теперь погружаем верблюжий горб»
«И нет могилы…»
«Как рука слева с…»

Е
«Каждый стих — дитя любви»

Ф
«С Зеркального Плана Где…»

я
«Я благословляю ночь, когда я сплю. ..»
«Если бы твоя душа родилась…»
«Я покидал побережье Туманного Альбиона…»
«Мне нравится, что ты сошел с ума не со мной…»
«Я умру на рассвете или рассвете…»
«Я знаю единственную правду…»

л
Любовь

О
«О, стол, на котором я пишу…»
«О, слезы, что застывают в глазах…»

П
«Мой стихов, созданных рано…»

С
Моряк
«Святыня, которая была на высоте.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *