Стихи омар хайям о смысле жизни: Стихи Омара Хайяма о смысле жизни
Омар Хайям и его «творчество»
Если кого-то спросить: «Вы знаете, кто такой Омар Хайям?» — в большинстве случаев отвечают, что он поэт, автор рубаи. Я осмелюсь не поверить, что эти идиотские, богохульнические четверостишия, так называемые рубаи, писал Омар Хайям. В этих рубаи прославляются, прежде всего, алкоголизм, разврат, мракобесие, наслаждение ничегонеделанием и т.д. и т.п. в таком же духе. Именно этим они и притягивали некоторых людей, которые были рады, что выдающийся ученый, оказывается, писал такие стихи. Другие же считали, что раз Хайям писал такие стихи, то он — богоотступник. Третьи говорили, что Хайям подразумевал совсем другое и все эти стихи имеют символическое значение, другой смысл.
Ученый или поэт?
Эти рубаи печатались и распространялись. Но никто всерьез не задумывался и не проводил научных исследований о происхождении этих стихов, якобы принадлежавших Омару Хайяму. И только в 1956 году увидела свет книга узбекского ученого Абу Насра Мубашшира ат-Тарази «Приподнять завесу над рубаи Омара Хайяма», в которой автор научно доказал, что эти рубаи не принадлежат Омару Хайяму.
Ученый провел уникальное научное исследование жизни и деятельности Хайяма, изучил его труды, ознакомился со всеми воспоминаниями современников, которые свидетельствовали, что Омар был богобоязненным человеком, жил, соблюдая все требования ислама, никакого богохульничества не допускал. Самое интересное, никто из современников ученого не говорил о том, что Хайям писал стихи. Основной его деятельностью была не поэзия, а математика, астрономия, философия, медицина.
Омар Хайям был видным человеком. Он жил при султане, общался с эмирами, учеными и другими видными людьми. Если бы он писал эти рубаи, то это не было бы обойдено вниманием людей рядом с ним, они выразили бы свое отношение к его «творчеству».
Тогда кто же, если не Омар Хайям?
Ат-Тарази в своей книге отвечает на этот вопрос. По его мнению, впервые про Омара Хайяма стал писать в 1700 году некто Томас Гайд, британский преподаватель из Оксфорда. После него о нем стали писать Ф. Биргестель и М. Николас.
В 1856 году скромный английский литератор Эдвард Фицджеральд прославился тем, что перевел 70 рубаи и опубликовал их. По поводу этих переводов Фицджеральд в письме своему наставнику Гоулу писал, что он несколько исказил их смысл, но при этом форму стихов сохранил. В его переводах много вольных обработок мотивов и контаминаций, смещены некоторые смысловые акценты, усилена эмоциональная тональность. Однако данные переводы многократно перепечатали и приняли за подлинные рубаи. Их перевели на арабский, урду, турецкий и другие восточные языки мира. Были созданы «клубы Омара Хайяма», в которых царило пьянство и веселое времяпрепровождение. Эти рубаи стали своеобразным лозунгом безбожничества, разврата, вероотступничества и алкоголизма.
До своей смерти скромный литератор Э. Фицджеральд еще не раз успел совершить свой гнусный подвиг — опубликовал три измененных издания в 1868, 1872 и 1879 гг.
Ат-Тарази задается вопросом: если западные поэты бескорыстно увлекались восточной поэзией, то почему они не увлекались творчеством таких выдающихся восточных поэтов, как Фирдоуси, Фахриддин Аттор, Хафиз Шерози, Аттар, Джалал ад-дин Руми, Абдаллах Ансари и др.
? Почему именно никому неизвестные рубаи и почему был выбран именно Омар Хайям?
А потому, что тем самым они хотели показать, что такие выдающиеся ученые, как Омар Хайям, не верят в ислам и не соблюдают его. Стало быть, раз такой ученый не верит, то, значит, ислам — это не совсем то, чему нужно верить и следовать.
Утверждали, что Омар Хайям — выдающийся ученый, но вместо публикации его научных трудов печатались не принадлежащие ему рубаи.
Откуда они брали эти рубаи?
Точное количество рубаи до сих пор неизвестно.
Ат-Тарази, основываясь на воспоминаниях современников, пишет, что настоящее имя Омара Хайяма — не Хайям, а Хайями. А Хайям — это псевдоним другого персидского поэта, Алауддина Али ибн Мухаммада ибн Ахмада ибн Халоф ал-Харасани. Не исключено, что рубаи на самом деле могли принадлежать этому персидскому поэту, а приписаны ученому.
Свою точку зрения автор обосновывает тем, что ученый Омар Хайям был другом Низами ал-Мулка, который в свое время вел непримиримую борьбу против вероотступников.
Ат-Тарази считает, что вероотступники, дабы скомпрометировать ученого Хайяма, в отместку Низами ал-Мулку могли написать эти рубаи и приписать их ученому.
В подтверждение правоты своих мыслей автор приводит тот факт, что издатели этих рубаи сами признавали, что они были написаны спустя 350 лет после смерти ученого Омара Хайяма. На это явление обращает свое внимание А.Н. Болдырев, который предполагает, что некоторые из подобных четверостиший принадлежат, возможно, к эпохе Омара Хайяма, но написаны вскоре после его смерти. Они были расчетливо внедрены и помечены его именем, являя собой акт непримиримой идеологической борьбы.
Позднее в поддержку Абу Насра Мубашшир ат-Тарази и его книги было опубликовано множество статей таких авторов, как ученый-критик Али Дашти, историки-религиоведы Саид ал-Омудий, Анвар Джунди, Абдуллатиф ал-Жавхарий и др.
В номере каирской газеты «Аль-Ахрам» от 6 декабря 1978 года была опубликована статья, в которой говорилось, что проведенные исследования показали — рукописи рубаи, которые хранятся в Кембриджском университете, не являются подлинными.
Рукописи, датировавшиеся 1200 годом, были написаны всего 100 лет назад, т.е. в 1878 году, Кембриджский университет купил их у одного иранца.
Ученый Омар Хайям НЕ ПИСАЛ подобных стихов. Мало кто знает, что он автор трактатов «О доказательствах проблем алгебры», «Об истолковании темных положений у Евклида», «О бытии и долженствовании», «О трудности арифметики» и др.
Омар Хайям. Стихи о мудрости и смысле жизни
Персидский философ, математик, астроном и поэт Омар Хайям никогда не считал себя философом и человеком, знающим смысл жизни. Он считал себя простым смертным, ценящим обычные удовольствия и радости жизни, наслаждения от каждой прожитой минуты.
Поэт высказывал свои мысли о жизни и смерти, о любви и красоте и облекал свои слова в оригинальные, короткие четверостишия – рубаи. Их до сих пор рассматривают, как свод правил поведения в этом мире. Именно об этом наша сегодняшняя статья.
Эту жизнь тебе дали, мой милый, на время…
Стихи Омара Хайяма о жизни, о мудрости жизни
***
Живи правильно, будь тем доволен, что есть, Живи вольно, храни и свободу, и честь.
Не горюй, не завидуй тому, кто богаче, Кто беднее тебя, — тех на свете не счесть!
***
Один не разберёт, чем пахнут розы… Другой из горьких трав добудет мёд… Кому-то мелочь дашь, навек запомнит… Кому-то жизнь отдашь, а он и не поймет…
***
Не смешно ли весь век по копейке копить, Если вечную жизнь всё равно не купить? Эту жизнь тебе дали, мой милый, на время, — Постарайся же времени не упустить!
***
Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало, Два важных правила запомни для начала: Ты лучше голодай, чем что попало есть, И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
***
Благородство и подлость, отвага и страх — Всё с рожденья заложено в наших телах. Мы до смерти не станем ни лучше, ни хуже. Мы такие, какими нас создал Аллах!
***
Будь всесилен, как маг, проживи сотни лет, — В тёмной бездне веков не увидят твой свет. Лишь в легендах порой наши судьбы мерцают, Стань же искрою счастья средь этих легенд!
***
Будь мягче к людям! Хочешь быть мудрей? — Не делай больно мудростью своей.
С обидчицей — Судьбой воюй, будь дерзок, Но сам клянись не обижать людей!
***
В день завтрашний нельзя сегодня заглянуть, Одна лишь мысль о нём стесняет мукой грудь. Кто знает, много ль дней тебе прожить осталось? Не трать их попусту, благоразумен будь.
***
День прошёл — и о нём позабудь поскорей, Да и стоит ли завтрашний наших скорбей? Откровения нет ни в былом, ни в грядущем, — Мы сегодня живём. Так смотри веселей!
***
Для достойного — нету достойных наград, Я живот положить за достойного рад. Хочешь знать, существуют ли адские муки? Жить среди недостойных — вот истинный ад!
***
Если в гуще толпы ты безмолвно живёшь, Ты, о сердце, колосья безбожия жнёшь. Удались, терпеливый, в пустынную землю, — Подивишься тому, что ты там обретёшь.
***
Если низменной похоти станешь рабом — Будешь в старости пуст, как покинутый дом. Оглянись на себя и подумай о том, Кто ты есть, где ты есть и — куда же потом?
***
Из-за того, что не пришло, ты не казни себя.
Из-за того, что отошло, ты не кляни себя. Урви от подлой жизни клок — и не брани себя. Покуда меч не поднял рок — живи, храни себя.
***
Известно, в мире всё лишь суета сует: Будь весел, не горюй, стоит на этом свет. Что было, то прошло, что будет — неизвестно, Так не тужи о том, чего сегодня нет.
***
Что жизнь — базар, там друга не ищи. Что жизнь — ушиб, лекарства не проси. Сам не меняйся — людям улыбайся! Но у людей улыбок — не ищи.
***
Без хмеля и улыбок, что за жизнь? Без сладких звуков флейты, что за жизнь? Все, что на солнце видишь, – стоит мало. Но на пиру в огнях светла и жизнь!
Не рядом быть — не значит не любить… Омар Хайям
LiveInternetLiveInternet
У рек известно есть свои истоки и жизнь нам преподносит бесценные уроки чтоб жить красиво мудро и богато заприте глубоко в подвал свои пороки не надо поучать, коль слаб ты в дисциплине ведь дисциплина жизнь трудна хоть и по ныне другие ценности сегодня в моде но храни традиции что предки подарили когда есть корни и фундамент крепкий нам не страшны цунами войны сплетни как строй солддат закроют нас стеною от гроз и стрел отпущенных судьбою живите чтобы жить а не существовать учите то что важно в любое время знать любить родителей любовью неземною чтоб в старости от согрешенного без чести не упасть я славлю тех кто верует в творца не на показ а искренне с лица нам говорят воды не пить и все же желаю всем счастливого конца жизнь скоротечна увы сценарий всем написан лишь молим мы Бога за счастливый финал на чашу весов там будут ставить отметку что сделал хорошее а что где украл я не учитель я ученик и в тайны мироздания пока не проник хотел бы узнать в чем же смысл бытия в вине в кайфе мудрости и грешен ли я я счастья желаю братья мои чтоб в дом не зашли к вам ненастные дни пусть дети рождаются у каждого в доме пусть Бог вам подарит счастливую долю творите дерзайте и побеждайте и каждый день творца благодарить не забывайте Когда живешь как хочешь когда ты пьешь как хочешь когда ты ешь где хочешь когда весь мир любить ты хочешь когда ты у творца одно лишь просишь до старости дожить лишь в тот момент весь смысл бытия понятно в мир иной все это не уносишь там где ты хочешь быть хорошо принятым сказал один философ метко дав всем соскучиться за обликом своим ты должен появляться крайне редко когда ты хочешь в тот момент я счастлив от прилива страсти не расплескать бы от восторга чашу счастья коктель блаженств любви ингридиент я не навижу стол когда я ем один я не навижу праздник где я не господин мне мама приготовила еду и тут же я поймал себя на мысли борьба дает вкус жизни во сне и на яву как перец соль дают вкус пищи совет я дам тому кто сам решил жениться ты прав ведь это матушка природа здесь нечего стыдиться не выбирай жену с которой можно жить совет даю вам я женись на той что без которой жизнь прожить поверь мой друг нельзя сказала как то в детстве мне бабушка однажды женись сынок удачно мне повторила дважды когда была в девицах я мне мама говорила седую мудрость предков евреев одарила когда придет невеста в дом смотри сынок на ноги ведь ноги в дом заносят счастливых дней пороги с ногою может принести невеста к мужу в дом несчастье или счастье вот мудрость моя в чем видал много умных богатых людей я хозяином став своего положения кто вкусит от древа познаний идеи навек потеряет рай наслаждения спросил у священника отец расскажи где рай на земле путь туда укажи как съездить туда ориентиры мне дай ответил священник путь сын сам выбирай у ног твоей матери находится рай.
Ты и жизни дороже моей для меня
Омар Хайям – стихи о жизни и любви
***
Для раненой любви вина готовь! Мускатного и алого, как кровь. Залей пожар, бессонный, затаенный, И в струнный шёлк запутай душу вновь.
***
Когда к жизни Любовь меня в мир призвала, Мне уроки любви она сразу дала, Ключ волшебный сковала из сердца частичек И к сокровищам духа меня привела.
***
Любовь вначале – ласкова всегда. В воспоминаньях – ласкова всегда. А любишь – боль! И с жадностью друг друга Терзаем мы и мучаем – всегда.
***
Любви несём мы жизнь последний дар? Над сердцем близко занесён удар. Но и за миг до гибели – дай губы, О, сладостная чаша нежных чар!
***
Если любишь, то стойко разлуку терпи, В ожиданье лекарства страдай и не спи! Пусть сжимается сердце, как роза в бутоне, Жертвуй жизнью. И кровью тропу окропи!
***
От алых губ – тянись к иной любви. Христа, Венеру – всех на пир зови! Вином любви смягчай неправды жизни. И дни, как кисти ласковые, рви.
***
Увы, не много дней нам здесь побыть дано, Прожить их без любви и без вина – грешно. Не стоит размышлять, мир этот – стар иль молод: Коль суждено уйти – не все ли нам равно?
***
Любя тебя, сношу я все упрёки И вечной верности не зря даю зароки. Коль вечно буду жить, готов до дня Суда Покорно выносить гнёт тяжкий и жестокий.
***
Ты, кого я избрал, всех милей для меня. Сердце пылкого жар, свет очей для меня. В жизни есть ли хоть что-нибудь жизни дороже? Ты и жизни дороже моей для меня.
***
Кто розу нежную любви привил К порезам сердца, – не напрасно жил! И тот, кто сердцем чутко слушал бога, И тот, кто хмель земной услады пил!
***
Жертвуй ради любимой всего ты себя, Жертвуй тем, что дороже всего для тебя. Не хитри никогда, одаряя любовью, Жертвуй жизнью, будь мужествен, сердце губя!
***
Когда уходите на пять минут Не забывайте оставлять тепло в ладонях В ладонях тех, которые вас ждут, В ладонях тех, которые вас помнят.
Не забывайте заглянуть в глаза, С улыбкой робкой и покорною надеждой. Они в пути заменят образа Святых, даже неведомых вам прежде. Когда уходите на пять минут Не закрывайте за собою двери- Оставьте это тем, которые поймут, Которые сумеют в вас поверить. Когда уходите на пять минут, Не опоздайте вовремя вернуться, Чтобы ладони тех, которые вас ждут, За это время не успели разомкнуться.
Мы больше в этот мир вовек не попадем, вовек не встретимся с друзьями за столом… Омар Хайям
Омар ХайямРубаи о жизни и любви
© ООО «Издательство АСТ», 2017
* * *
Без хмеля и улыбок – что за жизнь?
Без сладких звуков флейты – что за жизнь?
Все, что на солнце видишь, – стоит мало.
Но на пиру в огнях светла и жизнь!
* * *
Один припев у Мудрости моей:
«Жизнь коротка, – так дай же волю ей!
Умно бывает подстригать деревья,
Но обкорнать себя – куда глупей!»
* * *
Живи, безумец!..
Трать, пока богат!
Ведь ты же сам – не драгоценный клад.
И не мечтай – не сговорятся воры
Тебя из гроба вытащить назад!
* * *
Ты обойден наградой? Позабудь.
Дни вереницей мчатся? Позабудь.
Небрежен Ветер: в вечной Книге Жизни
Мог и не той страницей шевельнуть…
* * *
Что там, за ветхой занавеской Тьмы
В гаданиях запутались умы.
Когда же с треском рухнет занавеска,
Увидим все, как ошибались мы.
* * *
Мир я сравнил бы с шахматной доской:
То день, то ночь… А пешки? – мы с тобой.
Подвигают, притиснут – и побили.
И в темный ящик сунут на покой.
* * *
Мир с пегой клячей можно бы сравнить,
А этот всадник, – кем он может быть?
«Ни в день, ни в ночь, – он ни во что не верит!» —
А где же силы он берет, чтоб жить?
* * *
Умчалась Юность – беглая весна —
К подземным царствам в ореоле сна,
Как чудо-птица, с ласковым коварством,
Вилась, сияла здесь – и не видна…
* * *
Мечтанья прах! Им места в мире нет.
А если б даже сбылся юный бред?
Что, если б выпал снег в пустыне знойной?
Час или два лучей – и снега нет!
* * *
«Мир громоздит такие горы зол!
Их вечный гнет над сердцем так тяжел!»
Но если б ты разрыл их! Сколько чудных,
Сияющих алмазов ты б нашел!
* * *
Проходит жизнь – летучий караван.
Привал недолог… Полон ли стакан?
Красавица, ко мне! Опустит полог
Над сонным счастьем дремлющий туман.
* * *
В одном соблазне юном – чувствуй все!
В одном напеве струнном – слушай все!
Не уходи в темнеющие дали:
Живи в короткой яркой полосе.
* * *
Добро и зло враждуют: мир в огне.
А что же небо? Небо – в стороне.
Проклятия и яростные гимны
Не долетают к синей вышине.
* * *
На блестку дней, зажатую в руке,
Не купишь Тайны где-то вдалеке.
А тут – и ложь на волосок от Правды,
И жизнь твоя – сама на волоске.
* * *
Мгновеньями Он виден, чаще скрыт.
За нашей жизнью пристально следит.
Бог нашей драмой коротает вечность!
Сам сочиняет, ставит и глядит.
* * *
Хотя стройнее тополя мой стан,
Хотя и щеки – огненный тюльпан,
Но для чего художник своенравный
Ввел тень мою в свой пестрый балаган?
* * *
Подвижники изнемогли от дум.
А тайны те же сушат мудрый ум.
Нам, неучам, – сок винограда свежий,
А им, великим, – высохший изюм!
* * *
Что мне блаженства райские – «потом»?
Прошу сейчас, наличными, вином…
В кредит – не верю! И на что мне Слава:
Под самым ухом – барабанный гром?!
* * *
Вино не только друг. Вино – мудрец:
С ним разнотолкам, ересям – конец!
Вино – алхимик: превращает разом
В пыль золотую жизненный свинец.
* * *
Как перед светлым, царственным вождем,
Как перед алым, огненным мечом —
Теней и страхов черная зараза —
Орда врагов, бежит перед вином!
* * *
Вина! – Другого я и не прошу.
Любви! – Другого я и не прошу.
«А небеса дадут тебе прощенье?»
Не предлагают, – я и не прошу.
* * *
Ты опьянел – и радуйся, Хайям!
Ты победил – и радуйся. Хайям!
Придет Ничто – прикончит эти бредни…
Еще ты жив – и радуйся, Хайям.
* * *
В словах Корана многое умно,
Но учит той же мудрости вино.
На каждом кубке – жизненная пропись:
«Прильни устами – и увидишь дно!»
* * *
Я у вина – что ива у ручья:
Поит мой корень пенная струя.
Так Бог судил! О чем-нибудь он думал?
И брось я пить, – его подвел бы я!
* * *
Блеск диадемы, шелковый тюрбан,
Я все отдам, – и власть твою, султан,
Отдам святошу с четками в придачу
За звуки флейты и… еще стакан!
* * *
В учености – ни смысла, ни границ.
Откроет больше тайный взмах ресниц.
Пей! Книга Жизни кончится печально.
Укрась вином мелькание границ!
* * *
Все царства мира – за стакан вина!
Всю мудрость книг – за остроту вина!
Все почести – за блеск и бархат винный!
Всю музыку – за бульканье вина!
* * *
Прах мудрецов – уныл, мой юный друг.
Развеяна их жизнь, мой юный друг.
«Но нам звучат их гордые уроки!»
А это ветер слов, мой юный друг.
* * *
Все ароматы жадно я вдыхал,
Пил все лучи. А женщин всех желал.
Что жизнь? – Ручей земной блеснул на солнце
И где-то в черной трещине пропал.
* * *
Для раненой любви вина готовь!
Мускатного и алого, как кровь.
Залей пожар, бессонный, затаенный,
И в струнный шелк запутай душу вновь.
* * *
В том не любовь, кто буйством не томим,
В том хворостинок отсырелых дым.
Любовь – костер, пылающий, бессонный…
Влюбленный ранен. Он – неисцелим!
* * *
До щек ее добраться – нежных роз?
Сначала в сердце тысячи заноз!
Так гребень: в зубья мелкие изрежут,
Чтоб слаще плавал в роскоши волос!
* * *
Пока хоть искры ветер не унес, —
Воспламеняй ее весельем лоз!
Пока хоть тень осталась прежней силы, —
Распутывай узлы душистых кос!
* * *
Ты – воин с сетью: уловляй сердца!
Кувшин вина – и в тень у деревца.
Ручей поет: «Умрешь и станешь глиной.
Дан ненадолго лунный блеск лица».
* * *
«Не пей, Хайям!» Ну, как им объяснить,
Что в темноте я не согласен жить!
А блеск вина и взор лукавый милой —
Вот два блестящих повода, чтоб пить!
* * *
Мне говорят: «Хайям, не пей вина!»
А как же быть? Лишь пьяному слышна
Речь гиацинта нежная тюльпану,
Которой мне не говорит она!
* * *
Развеселись!.. В плен не поймать ручья?
Зато ласкает беглая струя!
Нет в женщинах и в жизни постоянства?
Зато бывает очередь твоя!
* * *
Любовь вначале – ласкова всегда.
В воспоминаньях – ласкова всегда.
А любишь – боль! И с жадностью друг друга
Терзаем мы и мучаем – всегда.
* * *
Шиповник алый нежен? Ты – нежней.
Китайский идол пышен? Ты – пышней.
Слаб шахматный король пред королевой?
Но я, глупец, перед тобой слабей!
* * *
Любви несем мы жизнь – последний дар?
Над сердцем близко занесен удар.
Но и за миг до гибели – дай губы,
О, сладостная чаша нежных чар!
* * *
«Наш мир – аллея молодая роз,
Хор соловьев и болтовня стрекоз».
А осенью? «Безмолвие и звезды,
И мрак твоих распушенных волос…»
* * *
«Стихий – четыре. Чувств как будто пять,
И сто загадок». Стоит ли считать?
Сыграй на лютне, – говор лютни сладок:
В нем ветер жизни – мастер опьянять…
* * *
В небесном кубке – хмель воздушных роз.
Разбей стекло тщеславно-мелких грез!
К чему тревоги, почести, мечтанья?
Звон тихий струн… и нежный шелк волос…
* * *
Не ты один несчастлив. Не гневи
Упорством Неба. Силы обнови
На молодой груди, упруго нежной…
Найдешь восторг. И не ищи любви.
* * *
Я снова молод. Алое вино,
Дай радости душе! А заодно
Дай горечи и терпкой, и душистой. .
Жизнь – горькое и пьяное вино!
* * *
Сегодня оргия, – c моей женой,
Бесплодной дочкой Мудрости пустой,
Я развожусь! Друзья, и я в восторге,
И я женюсь на дочке лоз простой…
* * *
Не видели Венера и Луна
Земного блеска сладостней вина.
Продать вино? Хоть золото и веско, —
Ошибка бедных продавцов ясна.
* * *
Рубин огромный солнца засиял
В моем вине: заря! Возьми сандал:
Один кусок – певучей лютней сделай,
Другой – зажги, чтоб мир благоухал.
* * *
«Слаб человек – судьбы неверный раб,
Изобличенный я бесстыдный раб!»
Особенно в любви. Я сам, я первый
Всегда неверен и ко многим слаб.
* * *
Сковал нам руки темный обруч дней —
Дней без вина, без помыслов о ней…
Скупое время и за них взимает
Всю цену полных, настоящих дней!
* * *
На тайну жизни – где б хотя намек?
В ночных скитаньях – где хоть огонек?
Под колесом, в неугасимой пытке
Сгорают души. Где же хоть дымок?
* * *
Как мир хорош, как свеж огонь денниц!
И нет Творца, пред кем упасть бы ниц.
Но розы льнут, восторгом манят губы…
Не трогай лютни: будем слушать птиц.
* * *
Пируй! Опять настроишься на лад.
Что забегать вперед или назад! —
На празднике свободы тесен разум:
Он – наш тюремный будничный халат.
* * *
Пустое счастье – выскочка, не друг!
Вот с молодым вином – я старый друг!
Люблю погладить благородный кубок:
В нем кровь кипит. В нем чувствуется друг.
* * *
Жил пьяница. Вина кувшинов семь
В него влезало. Так казалось всем.
И сам он был – пустой кувшин из глины…
На днях разбился… Вдребезги! Совсем!
* * *
Дни – волны рек в минутном серебре,
Песка пустыни в тающей игре.
Живи Сегодня. А Вчера и Завтра
Не так нужны в земном календаре.
* * *
Как жутко звездной ночью! Сам не свой.
Дрожишь, затерян в бездне мировой.
А звезды в буйном головокруженье
Несутся мимо, в вечность, по кривой…
* * *
Осенний дождь посеял капли в сад.
Взошли цветы. Пестреют и горят.
Но в чашу лилий брызни алым хмелем —
Как синий дым магнолий аромат…
* * *
Я стар.
Любовь моя к тебе – дурман.
С утра вином из фиников я пьян.
Где роза дней? Ощипана жестоко.
Унижен я любовью, жизнью пьян!
* * *
Что жизнь? Базар… Там друга не ищи.
Что жизнь? Ушиб… Лекарства не ищи.
Сам не меняйся. Людям улыбайся.
Но у людей улыбок – не ищи.
* * *
Из горлышка кувшина на столе
Льет кровь вина. И все в ее тепле:
Правдивость, ласка, преданная дружба —
Единственная дружба на земле!
* * *
Друзей поменьше! Сам день ото дня
Туши пустые искорки огня.
А руку жмешь, – всегда подумай молча:
«Ох, замахнутся ею на меня!..»
* * *
«В честь солнца – кубок, алый наш тюльпан!
В честь алых губ – и он любовью пьян!»
Пируй, веселый! Жизнь – кулак тяжелый:
Всех опрокинет замертво в туман.
* * *
Смеялась роза: «Милый ветерок
Сорвал мой шелк, раскрыл мой кошелек,
И всю казну тычинок золотую,
Смотрите, – вольно кинул на песок».
* * *
Гнев розы: «Как, меня – царицу роз —
Возьмет торгаш и жар душистых слез
Из сердца выжжет злою болью?!» Тайна!..
Пой, соловей! «День смеха – годы слез».
* * *
Завел я грядку Мудрости в саду.
Ее лелеял, поливал – и жду…
Подходит жатва, а из грядки голос:
«Дождем пришла и ветерком уйду».
* * *
Я спрашиваю: «Чем я обладал?
Что впереди?.. Метался, бушевал…
А станешь прахом, и промолвят люди:
«Пожар короткий где-то отпылал».
* * *
Что песня, кубки, ласки без тепла? —
Игрушки, мусор детского угла.
А что молитвы, подвиги и жертвы?
Сожженная и дряхлая зола.
* * *
Ночь. Ночь кругом. Изрой ее, взволнуй!
Тюрьма!.. Все он, ваш первый поцелуй,
Адам и Ева: дал нам жизнь и горечь,
Злой это был и хищный поцелуй.
* * *
Как надрывался на заре петух!
Он видел ясно: звезд огонь потух.
И ночь, как жизнь твоя, прошла напрасно.
А ты проспал. И знать не знаешь – глух.
* * *
Сказала рыба: «Скоро ль поплывем?
В арыке жутко – тесный водоем».
– Вот как зажарят нас, – сказала утка, —
Так все равно: хоть море будь кругом!»
* * *
«Из края в край мы к смерти держим путь.
Из края смерти нам не повернуть».
Смотри же: в здешнем караван-сарае
Своей любви случайно не забудь!
* * *
«Я побывал на самом дне глубин.
Взлетал к Сатурну. Нет таких кручин,
Таких сетей, чтоб я не мог распутать…»
Есть! Темный узел смерти. Он один!
* * *
«Предстанет Смерть и скосит наяву,
Безмолвных дней увядшую траву…»
Кувшин из праха моего слепите:
Я освежусь вином – и оживу.
* * *
Гончар. Кругом в базарный день шумят…
Он топчет глину, целый день подряд.
А та угасшим голосом лепечет:
«Брат, пожалей, опомнись – ты мой брат!..»
* * *
Сосуд из глины влагой разволнуй:
Услышишь лепет губ, не только струй.
Чей это прах? Целую край – и вздрогнул:
Почудилось – мне отдан поцелуй.
* * *
Нет гончара. Один я в мастерской.
Две тысячи кувшинов предо мной.
И шепчутся: «Предстанем незнакомцу
На миг толпой разряженной людской».
* * *
Кем эта ваза нежная была?
Вздыхателем! Печальна и светла.
А ручки вазы? Гибкою рукою
Она, как прежде, шею обвила.
* * *
Что алый мак? Кровь брызнула струей
Из ран султана, взятого землей.
А в гиацинте – из земли пробился
И вновь завился локон молодой.
* * *
Над зеркалом ручья дрожит цветок;
В нем женский прах: знакомый стебелек.
Не мни тюльпанов зелени прибрежной:
И в них – румянец нежный и упрек…
* * *
Сияли зори людям – и до нас!
Текли дугою звезды – и до нас!
В комочке праха сером, под ногою
Ты раздавил сиявший юный глаз.
* * *
Светает. Гаснут поздние огни.
Зажглись надежды. Так всегда, все дни!
А свечереет – вновь зажгутся свечи,
И гаснут в сердце поздние огни.
* * *
Вовлечь бы в тайный заговор Любовь!
Обнять весь мир, поднять к тебе Любовь,
Чтоб, с высоты упавший, мир разбился,
Чтоб из обломков лучшим встал он вновь!
* * *
Бог – в жилах дней. Вся жизнь – Его игра.
Из ртути он – живого серебра.
Блеснет луной, засеребрится рыбкой…
Он – гибкий весь, и смерть – Его игра.
* * *
Прощалась капля с морем – вся в слезах!
Смеялось вольно Море – все в лучах!
«Взлетай на небо, упадай на землю, —
Конец один: опять – в моих волнах».
* * *
Сомненье, вера, пыл живых страстей —
Игра воздушных мыльных пузырей:
Тот радугой блеснул, а этот – серый…
И разлетятся все! Вот жизнь людей.
* * *
Один – бегущим доверяет дням,
Другой – туманным завтрашним мечтам,
А муэдзин вещает с башни мрака:
«Глупцы! Не здесь награда, и не там!»
* * *
Вообрази себя столпом наук,
Старайся вбить, чтоб зацепиться, крюк
В провалы двух пучин – Вчера и Завтра…
А лучше – пей! Не трать пустых потуг.
* * *
Влек и меня ученых ореол.
Я смолоду их слушал, споры вел,
Сидел у них… Но той же самой дверью
Я выходил, которой и вошел.
* * *
Таинственное чудо: «Ты во мне».
Оно во тьме дано, как светоч, мне.
Брожу за ним и вечно спотыкаюсь:
Само слепое наше «Ты во мне».
* * *
Как будто был к дверям подобран ключ.
Как будто был в тумане яркий луч.
Про «Я» и «Ты» звучало откровенье…
Мгновенье – мрак! И в бездну канул ключ!
* * *
Как! Золотом заслуг платить за сор —
За эту жизнь? Навязан договор,
Должник обманут, слаб… А в суд потянут
Без разговоров. Ловкий кредитор!
* * *
Чужой стряпни вдыхать всемирный чад?!
Класть на прорехи жизни сто заплат?!
Платить убытки по счетам Вселенной?!
– Нет! Я не так усерден и богат!
* * *
Во-первых, жизнь мне дали, не спросясь.
Потом – невязка в чувствах началась.
Теперь же гонят вон… Уйду! Согласен!
Но замысел неясен: где же связь?
* * *
Ловушки, ямы на моем пути.
Их Бог расставил. И велел идти.
И все предвидел. И меня оставил.
И судит тот, кто не хотел спасти!
* * *
Наполнив жизнь соблазном ярких дней,
Наполнив душу пламенем страстей,
Бог отреченья требует: вот чаша —
Она полна: нагни – и не пролей!
* * *
Ты наше сердце в грязный ком вложил.
Все, что живо сейчас — завтра: пепел и глина
Cтихи Омара Хайяма о жизни и смерти
***
Бог – в жилах дней. Вся жизнь – Его игра. Из ртути он – живого серебра. Блеснет луной, засеребрится рыбкой… Он – гибкий весь, и смерть – Его игра.
***
Часть людей обольщается жизнью земной, Часть — в мечтах обращается к жизни иной. Смерть — стена. И при жизни никто не узнает Высшей истины, скрытой за этой стеной.
***
Мы умираем раз и навсегда. Страшна – не смерть, а смертная страда. Коль этот глины ком и капля крови Исчезнут вдруг — не велика беда.
***
Двести лет проживешь — или тысячу лет Все равно попадешь муравьям на обед.
В шелк одет или в жалкие тряпки одет, Падишах или пьяница — разницы нет!
***
Когда б ты жизнь постиг, тогда б из темноты И смерть открыла бы тебе свои черты. Теперь ты сам в себе, а нечего не знаешь, — Что ж будешь знать, когда себя покинешь ты?
***
Мы из глины, — сказали мне губы кувшина, — Но в нас билась кровь цветом ярче рубина… Твой черед впереди. Участь смертных едина. Все, что живо сейчас — завтра: пепел и глина.
***
Нас пичкают одной и той же песней: Кто праведно живет, тот праведным воскреснет. А я всю жизнь с любимой и с вином, Таким ведь и воскреснуть интересней!
***
От страха смерти я, — поверьте мне, — далек: Страшнее жизни что мне приготовил рок? Я душу получил на подержанье только И возвращу ее, когда наступит срок.
***
В мир пришёл я, но не было небо встревожено. Умер я, но сиянье светил не умножено. И никто не сказал мне — зачем я рождён И зачем моя жизнь второпях уничтожена.
Чем ниже человек душой, тем выше задирает нос.
Он носом тянется туда, куда душою не дорос. Омар Хайям
Он носом тянется туда, куда душою не дорос. Омар ХайямОмар Хайям – Сокровища поэзии
Сегодня мы подошли к заключительному разделу перевода персидского классика Эдварда Фицджеральда XIX века «Рубайят» Омара Хайяма. Мне очень понравилось перечитывать и публиковать это в последние несколько месяцев, так как и содержание, и стиль, и великолепный перевод поднимают настроение и полны жизни. Итак, начнем…
Сегодняшний раздел начинается со строфы 67 и заканчивается на строфе 75. Предыдущие разделы см. в последовательности постов на этом сайте от 29 сентября.2014, 18 октября 2014, 8 ноября 2014, 12 декабря 2014, 20 января 2015 и 20 февраля 2015. Итак, вся работа появилась здесь в 7 постах.
Посмотрев этот последний раздел, я намерен выделить время, чтобы вернуться и прочитать все стихотворение еще раз за один присест.
Я надеюсь, что некоторые из читателей этого блога вдохновлены сделать то же самое. Вы можете либо вернуться к сообщениям в блоге, упомянутым выше, либо просто щелкнуть ссылку под стихотворением, чтобы найти всю работу в одном месте. Наслаждайтесь…
67
Ах, Виноградом мою увядающую Жизнь подари,
И омой мое Тело, где Жизнь умерла,
И в ветровом листе Виноградных листьев,
Так похорони меня в каком-нибудь сладком Саду.
68
Что даже в моем погребенном Прахе такая Ловушка
Духов поднимется в воздух,
Как неправоверный, проходящий мимо
Но будет настигнут врасплох.
*****
69
Действительно, идолы, которых я так долго любил
, сильно ошиблись в моем кредите в глазах мужчин:
И славу продал за песню.
70
Действительно, действительно, Покаяние Не раз перед
Я клялся — но был ли я трезв, когда клялся?
И вот, и пришла Весна, и Роза в руке
Мое изношенное Покаяние по кусочкам разорвало.
71
И так же, как Вино играло с неверным
И лишило меня моей мантии чести — что ж,
Я часто задаюсь вопросом, что покупают виноторговцы
Половина того драгоценного товара, который они продают.
72
Увы, Весна должна исчезнуть вместе с Розой!
Что благоуханный манускрипт Юноши должен закрыться!
Ах, откуда и куда снова прилетел, кто знает!
*****
73
Ах, любовь! Могли бы мы с Судьбой вступить в сговор
Чтобы схватить всю эту жалкую Схему Вещей,
Разве мы не разбили бы ее вдребезги — и затем
Перелепили бы ее ближе к Желанию Сердца!
74
Ах, Луна Восторга Моего, Кто Знает, что не ослабевает
Луна Неба снова восходит:
Сколько раз впредь восходить она будет смотреть
Сквозь этот самый Сад вслед за мной — напрасно!
75
И когда Сам с сияющей Ногой пройдёшь
Среди Гостей, Рассеянных звёздами по Траве,
И в своём радостном Порученье достигнешь Места
ТАМАМ ШУД (Завершено.
)
From
После притчи о горшках в предыдущем разделе, которая по-новому раскручивает тему жизни на полную катушку, пока есть возможность, избегая бесполезных амбиций, жадности или власти, максимально используя момент, игнорируя лжепророков или мистики и наслаждение вином, женщинами и песнями, этот последний раздел подтверждает философию поэта, когда он приближается к смерти. Это время, когда многие люди пытаются оставить мир позади и найти религию, как если бы она собиралась изменить их судьбу. У Фицджеральда Омара Хайяма ничего этого не будет.
В Станце 67 поэт все еще тоскует по винограду, поскольку его жизнь угасает, и все, о чем он просит, — это красивое место для захоронения в живописном месте, где прохожие могут помнить его. Здесь нет иллюзий загробной жизни или бессмертия.
В строфах 69 и 70 он признает, что его жизненная философия могла повредить его репутации среди более ортодоксальных, более конформистских людей.
Но в конечном счете, это менее важно, чем то, что он наслаждался своей жизнью.
Последние несколько строф выражают сожаление не о том, что жизнь поэта была растрачена на вино и удовольствия, а сожаление о том, что смерть покончила с этими удовольствиями. Это окончательное подтверждение того, что жизнь создана для того, чтобы проживать ее в полной мере. Стихотворение заканчивается тем, что поэт представляет себе, как одна из его возлюбленных или одна из его читательниц наткнулась на место его захоронения и нашла пустой бокал, а это означает, что ему удалось выпить все вино, которое могла предложить жизнь. Какой путь…
Итак, находимся ли мы в Персии 11 века, в Англии 19 века или в Америке 21 века, давайте последуем примеру поэта и будем пить и веселиться.
Поэтический чувак
сокровища поэзии Стихи на английском Оставить комментарий 3 минуты
Сегодня мы возвращаемся к следующему разделу перевода персидского классика, сделанного Эдвардом Фицджеральдом в XIX веке, «Рубайат» Омара Хайяма, который, на мой взгляд, является замечательным произведением сам по себе, несмотря на, а может быть, и потому, что это не совсем точный перевод, со слов тех, кто разбирается в таких вещах. Поэзию, как известно, трудно переводить, и я обычно избегаю поэзии в переводе, но это успешно достигает статуса стихотворения, которое я могу посещать и пересматривать, не уставая от него.
Сегодняшний раздел идет от строфы 59 до строфы 66. Предыдущие разделы см. в последовательности сообщений на этом сайте от 29 сентября 2014 г., 18 октября 2014 г., 8 ноября 2014 г., 12 декабря 2014 г. и 20 января 2015 г. После этого поста один больше должно привести нас к концу части.
Этот раздел несколько необычен тем, что это единственная часть стихотворения, которая имеет собственный подзаголовок «Книга горшков», и все последующие строфы построены на метафоре гончара и горшков в его магазин.
КУЗА-НАМА («Книга горшков»)
59
Послушайте еще раз. Однажды Вечером в конце
Рамазана, до того, как взошла лучшая луна,
В той старой гончарной мастерской Я стоял один
С глиняным Населением, стоящим рядами.
60
И, как ни странно, среди того Земляного Участка
Одни могли сформулировать, а другие нет:
И вдруг еще один нетерпеливый вскрикнул-
«Кто *такой* Горшечник, скажите на милость, а кто Горшок?»
*****
61
Потом другой сказал: «Уж не напрасно же
«Моя Субстанция была взята с общей Земли,
«Чтобы Тот, кто тонко придал мне форму
, «должен снова отпечатать меня на общей Земле».
62
Другой сказал: «Никогда не сварливый Мальчик,
«Разбил бы Чашу, из которой он пил Радость;
«Должен ли Тот, кто *сотворил* Сосуд в чистой Любви
«И Воображение, в последующем Гневе разрушить!»
63
На это никто не ответил; но после того, как Молчание сказал
Сосуд более неуклюжего Создания:
«Они насмехаются надо мной за то, что я учу все наперекосяк;
«Что! Дрожала ли тогда Рука Поттера?
64
Один сказал: «Люди угрюмого Тапстера скажи
«Говорят о каком-то строгом Испытании нас — Пиш!
«Он молодец, и все будет хорошо».
*****
65
Затем сказал другой с протяжным вздохом,
«Моя глина с долгим забвением высохла:
«Но, наполни меня старым знакомым Соком,
» Мне кажется, я мог бы выздороветь пока-пока!
66
Итак, пока Сосуды один за другим говорили,
Один заметил маленький Полумесяц, которого все искали:
И тогда они подтолкнули друг друга: «Брат! Брат!
«Послушай, как скрипит узел на плече у носильщика!»
Из
Станца 59 устанавливает сцену: поэт стоит в гончарной мастерской одним ранним вечером ближе к концу Рамадана, когда луна только начинает светить. Его окружают полки с глиняными горшками, сделанными гончаром, который владеет магазином. Должно быть, это была знакомая обстановка в персидском городе или городе, недалеко от базара.
Затем, в следующей строфе, поэт замечает, что некоторые горшки могут говорить, поэтому он слушает. Все, что следует в этом разделе, представляет собой ряд философских, экзистенциальных, мистических, религиозных головоломок, которые может поставить человек в отношении смысла жизни, роли человека и Бога, самоопределения, свободы воли, старения, почему несовершенства есть и так далее и тому подобное.
Возможно, это способ заставить читателей задуматься над этими вопросами безопасным способом, не подвергая сомнению ортодоксальные религиозные взгляды или общее мнение о человечестве — в конце концов, это всего лишь горшки. Возможно, важно то, что ни на один из вопросов на самом деле нет ответа, а они представляются как темы, достойные рассмотрения любым мыслящим человеком (или горшком с сознанием).
Последние строки 66-й строфы возвращают нас к тому факту, что горшечник все еще занят изготовлением новых горшков — жизнь и человеческое состояние продолжаются, независимо от наших ничтожных усилий разобраться в этом, и, возможно, это и есть настоящая учат здесь.
Поэтический чувак
сокровища поэзии Стихи на английском Оставить комментарий 3 минуты
Сегодняшнее стихотворение является продолжением предыдущих постов, содержащих 19 стихотворений Эдварда Фицджеральда.
Классический перевод персидской поэмы «Рубайят Омара Хайяма» ХХ века. Предыдущие сообщения, которые можно найти в записях от 28 сентября, 7 ноября, 25 ноября и 28 декабря, все в 2014 году, охватывают первые 48 строф стихотворения. Сегодня у нас строфы с 49 по 58, так что, думаю, еще две публикации доведут нас до конца.
Как было сказано ранее, перевод Фитцджеральда предположительно является очень вольным переводом, но он имеет гораздо большую поэтическую ценность, чем более строгие попытки перевода, которые я видел.
Это стихотворение является классическим выражением радостного принятия капризов и обстоятельств жизни, призывом жить полной жизнью в данный момент и отказом от иллюзорной суеты богатства, власти и амбиций. Я могу выпить за это…
49
Это все шахматная доска Ночей и Дней
Где Судьба с Людьми на Фигуры играет:
Ходит туда-сюда, и спаривается, и убивает,
И один за другим обратно в шкафу лежит.
50
Мяч без вопросов делает да и нет,
Но вправо или влево, в зависимости от ударов игрока;
И Тот, кто бросил Тебя в Поле,
*Он* знает обо всём — Он знает — ОН знает!
51
Движущийся палец пишет; и, написав,
Двигается дальше: ни все твое Благочестие, ни Ум
Не заманят его назад, чтобы отменить половину Строки,
Ни все твои Слезы не смывают Слово из нее.
52
И ту перевернутую Чашу, которую мы называем Небом,
Под которой мы ползаем и умираем,
Не поднимай руки к *Оно* за помощью — за Это
Бессильно катится вперед, как Ты или я.
*****
53
С первой на Земле Глиной Они замесили Последний Человек,
И затем Последнего Урожая посеяли Семя:
Да, первое Утро Творения написал
Что будет читать «Последняя заря расплаты».
54
Я говорю Тебе это — Когда, начиная с Цели,
Через плечи огненного жеребенка
Небесного Парвина и Муштара они бросили,
В мой предначертанный Участок Пыли и Души
55
Виноградная лоза ударил по волокну; что около
Он цепляется за мое Бытие — пусть суфий презирает;
Из моего Основного Металла может быть выточен Ключ,
Который откроет Дверь, без которой он воет
56
И вот что я знаю: будь то Единый Истинный Свет,
Зажги Любовь, Или Гнев поглотит меня совсем,
Один Проблеск Его в Таверне поймал
Лучше, чем в Храме проиграл напрочь.
*****
57
О, Ты, кто сделал с Питфоллом и с Джином
Окружил Дорогу, по которой я должен был блуждать,
Ты не хочешь с Предопределением раунд
Опутать меня и приписать греху мое падение?
58
О, Ты, кто создал Человека из более низкой Земли,
И кто вместе с Эдемом изобрел Змея;
За все грехи, которыми очернено лицо человека
, Прощение человеческое дай — и возьми!
Из
Этот раздел стихотворения в основном состоит из ряда метафор и образов, иллюстрирующих, что человек не может изменить свою судьбу, поэтому он должен просто принять свою судьбу в жизни и извлечь из нее максимум пользы. Сначала идет образ шахматной доски, затем игры в мяч, и в том, и в другом человек является всего лишь объектом произвольных действий сил судьбы.
Затем в строфе 51 мы имеем очень известную фразу: «Движущийся палец пишет; и, написав, идет дальше: ни все благочестие и остроумие не поманят его назад, чтобы отменить полстрочки, ни все слезы не вымоют ни слова из него».
С прошлым покончено, и его нельзя изменить, поэтому нет места или пользы для сожалений или фантазий «а что, если» (или действительно придания веса невозвратным затратам в решениях о будущих инвестициях).
И в Станце 52 бесполезно поднимать глаза и умолять небо изменить свою судьбу, ибо оно так же бессильно, как и человечество, изменить предопределенную судьбу. Следующие три строфы усиливают представления о судьбе и о том, что человек вовлечен в игру, не имея возможности повлиять на ее исход. Отсылки в строфах 54 и 55 несколько непонятны современному читателю, но переходя к строфе 56, мы возвращаемся к одной из самых сильных тем всей поэмы — таверна — лучшее место, куда человек может прийти, чем храм. отношения со своим местом в мире и сделать все возможное из него. Еще раз выпью за это.
Мы продолжим следующий раздел этой замечательной поэмы в следующем посте.
Поэтический чувак
сокровища поэзии Стихи на английском Оставить комментарий 3 минуты
В предыдущих постах от 29 сентября, 18 октября и 8 ноября я публиковал в серии первые 36 строф мастерского перевода Эдварда Фицджеральда середины XIX века персидского классиса «Рубай ят Омара Хайяма». Сегодня я публикую продолжение со следующими 12 строфами, идущими от строфы 37 до строфы 48.
В этом разделе есть еще один взгляд на то, как жить полной жизнью в данный момент и отбросить в сторону непродуктивные заботы. Большинство этих строф прославляют достоинства вина, способствующие такому состоянию ума, но это сознательная философия жизни, а не менталитет, направленный на то, чтобы заглушить свои печали.
Прочтите его с бокалом-другим вина и посчитайте свои благословения.
37
Ах, наполни Чашу: — зачем повторять
Как Время ускользает из-под наших Ног:
Нерождённый ЗАВТРА и мёртвый ВЧЕРА,
Зачем о них беспокоиться, если СЕГОДНЯ будет сладко!
38
Один момент в Пустоши Аннигиляции,
Один момент из Источника Жизни, чтобы попробовать—
Звезды садятся, и Караван
Отправляется к Рассвету Ничто—О, поторопитесь!
39
Как долго, как долго, в бесконечной погоне
Этого и того усилия и спор?
Лучше быть веселым с плодоносным Виноградом
Чем грустить ни о чем, или горьком, Плоде.
40
Знаете, друзья мои, как давно в моем доме
Для нового Брака Я кутил:
Развел старый бесплодный Разум с моей постели,
И взял Дочь Лозы в Супруги.
*****
41
Для «ЕСТЬ» и «ЕСТЬ-НЕ» хотя с Правилом и Линией,
И «ВВЕРХ-И-ВНИЗ» без, я мог бы определить, знаете,
Никогда не увлекался ничем, кроме… Вина.
42
И недавно, у распахнутой двери таверны,
Прокрался сквозь сумерки в форме ангела
Неся сосуд на плече; и
Он предложил мне попробовать его; и это было — Виноград!
43
Виноград, который может с помощью абсолютной логики
Семьдесят два и две противоречивые секты опровергают:
Тонкий алхимик, который в одно мгновение
Свинцовый металл жизни превращается в золото.
44
Могучий Махмуд, победоносный Господь,
Что вся неверующая и черная Орда
Страхов и Печалей, которые наполняют Душу
Разметает и убивает своим зачарованным Мечом.
*****
45
Но оставьте Мудрого спорить, а со мной
Ссора Вселенной пусть будет:
И, в каком-нибудь углу ложа Хаба,
Сыграй в игру то, что так же много делает из Тебя.
46
Внутри и снаружи, наверху, вокруг, внизу,
«Это не что иное, как Волшебное шоу теней,
Игра в ящике, свеча которого — Солнце,
Вокруг которого мы, Призрачные фигуры, приходим и уходим.
47
И если Вино, которое ты пьешь, Губы, которые ты прижимаешь,
Кончается Ничто, все кончается -Да-0011 Ты будешь — ничем — ты не будешь меньше.
48
Пока Роза веет над Берегом реки,
Со старым Хайямом Рубиновым Напитком марочным:
И когда Ангел с темнейшим Напитком своим
К Тебе приближается — возьми и не робей.
*****
Из
Весь этот раздел поэмы говорит о скоротечности жизни и о том, что имеет значение только непосредственный опыт, так что вы можете извлечь из этого максимум пользы, пока мы здесь. Зачем волноваться о вчера или завтра, если можно сделать сегодня сладким. Есть только настоящее, беспокойство о других вещах приносит только боль и страдание.
И если вы не можете смотреть на светлую сторону, без посторонней помощи есть вино, дочь виноградной лозы, плод винограда.
В этом разделе есть несколько замечательных строк. Две из моих любимых фраз: «Лучше веселиться с плодоносным виноградом, чем огорчаться ни с одним, ни с горьким плодом». А описание сущностной случайности самой жизни: «Это не что иное, как Волшебное представление теней, Разыгрываемое в ящике, свечой которого является Солнце, Вокруг которого мы, Призрачные Фигуры, приходим и уходим».
Так что пей и веселись, а с Хайямом будь готов к смерти, прожив сытую жизнь. Древняя, восточная мудрость, правда, но годная на все времена. И мастерство Фитцджеральда в переводе этих концепций не перестает меня поражать.
Поэтический чувак
сокровища поэзии Стихи на английском Оставить комментарий 3 минуты
29 сентября и 18 октября я опубликовал первые 24 строфы великого поэтического перевода Эдварда Фицджеральда классического персидского произведения Омара Хайяма Рубайят.
Это один из немногих переводов поэзии, которые сами по себе обладают значительными поэтическими достоинствами, даже если они позволили себе вольность с буквальным значением оригинального произведения. Сегодня мы рассмотрим строфы с 25 по 36, и так почти до середины всего произведения.
25
Почему все Святые и Мудрецы, которые так учено обсуждали
О Двух Мирах,
Выталкиваются, Как глупые Пророки; их презрительные слова
Рассеяны, а их уста забиты пылью.
26
О, пойдем со старым Хайямом и оставим Мудрого
Говорить; одно несомненно, что Жизнь летит;
Одно несомненно, а остальное ложь;
Цветок, распустившийся однажды, умирает.
27
Сам в молодости очень часто
Доктор и святой, и услышал великий спор
Об этом и о: но навсегда
Вышел той же дверью, что и вошел.
28
С ними Семя Мудрости я посеял,
И своими руками взрастил его:
И это был весь Урожай, который я пожинал —
«Я пришел, как Вода, и, как Ветер, я идти.
»
*****
29
В эту Вселенную, и почему не зная,
Ни откуда, как Вода волей-неволей течет:
И из нее, как Ветер по Пустоши,
Не знаю куда, волей-неволей дует.
30
Что, не спросив, куда поспешил сюда?
И, не спрашивая, куда спешил отсюда!
Еще и еще Кубок, чтобы утопить
Память об этой дерзости!
31
Вверх от Центра Земли через Седьмые Врата
Я поднялся и на Троне Сатурна воссел,
И многие Узлы распутались Дорогой;
Но не Узел Человеческой Смерти и Судьбы.
32
Была Дверь, от которой я не нашел Ключа:
Была Завеса, за которой я не мог видеть:
Небольшой разговор обо мне и о ТЕБЕ
Казалось — и больше не было ТЕБЯ и МЕНЯ.
*****
33
Тогда к катящемуся Небу я вскричал,
Спрашивая: «Какой Лампе суждено было вести
«Ее маленькие Дети, спотыкающиеся во тьме?»
И — «Слепое понимание!» Небеса ответили.
34
Затем к этой глиняной Чаше я приложил
Мои Губы к тайному Источнику Жизни, чтобы узнать:
И Губы к Губам он прошептал: «Пока ты жив
«Пей! — ибо однажды мертвый, ты никогда не вернешься».
35
Думаю Судно, что с беглецом
Артикуляция ответила, когда-то жила,
И веселилась; и холодную Губу, которую я поцеловал
Сколько Поцелуев может потребоваться — и дать!
36
Ибо на Рыночной площади, в один из сумерек,
Я смотрел, как Горшечник стучал в мокрую Глину:
И с его полностью стертым Языком
Он шептал: «Мягко, Брат, нежно, молись!»
37
Мгновение в Пустоши Аннигиляции,
Мгновение Колодца Жизни на вкус—
Звезды садятся, и Караван
Отправляется к Рассвету Ничто—О, поторопитесь!
Из
Подобно тому, как в предыдущих разделах поэт размышлял о тщеславии и иллюзии мирского честолюбия и успеха, в этих разделах он размышляет об иллюзии «святых и мудрецов», добродетели и приобретенных знаний. Опять же, они не помогают остановить течение времени и необходимость максимально использовать время, которое у вас есть. «Человеческая смерть и судьба» неумолимы, так что наслаждайтесь жизнью и будьте нежны с другими — кроме этого все иллюзорно.
Мне нравится стоическая, но щедрая философия этого стихотворения, и я могу возвращаться к нему снова и снова – полностью или частями. Наслаждайтесь и размышляйте…
Поэтический чувак
сокровища поэзии Стихи на английском Оставить комментарий 2 минуты
Как «Рубайят» вдохновил викторианских гедонистов на отказ от консерватизма своего времени
Образ жизни
ОТПУСТИТЬ
«Пока жив — пей! Фото: Reuters/Victor Ruiz Garcia
Как поэма из 400 строк, основанная на трудах персидского мудреца, пропагандирующая гедонизм «лови момент», стала популярной в викторианской Англии? Рубаи Омара Хайяма был написан эксцентричным английским ученым Эдвардом Фитцджеральдом на основе его вольного перевода четверостиший поэта и математика XII века Омара Хайяма. Возможно, неясное начало, но замечательная история публикации стихотворения стала легендой.
Его первая публикация в 1859 году — в том же году, что и «» Чарльза Дарвина «О происхождении видов » и «О свободе» Дж. С. Милля — , осталась совершенно незамеченной: за первые два года не было продано ни одного экземпляра. Все изменилось, когда уцелевший экземпляр 20-страничного буклета Фитцджеральда был куплен за копейки кельтским ученым Уитли Стоуксом, который передал его Данте Габриэлю Россетти, который впоследствии влюбился в него и воспел хвалу своему пре- Круг рафаэлитов.
Когда в 1863 году она попала в руки Джона Раскина, он заявил: «Я никогда не читал — до сегодняшнего дня — ничего столь великолепного». С этого момента начался культ Хайяма, просуществовавший как минимум до Первой мировой войны, когда в обращении находилось 447 изданий перевода Фитцджеральда. Появились обеденные клубы Омара, и вы даже могли купить зубной порошок Омара и иллюстрированные игральные карты. Во время войны в окопах находили убитых солдат с потрепанными копиями, спрятанными в карманах.
В чем тогда заключалась необычайная привлекательность Rubáiyát ? Ответ звучит в некоторых из его самых известных стихов:
XXIV
Ах, извлеките максимум из того, что мы еще можем потратить,
Прежде чем мы тоже в Пыль сойдем;
Пыль в Пыль, и под Пылью лежать
Без Вина, без Песни, без Зингера и — без Конца!XXXV
Затем к краю этой бедной глиняной Урны
Я прислонился, чтобы узнать Тайну моей жизни:
И Губы к Губам она прошептала: «Пока ты жив
Пей! Ибо, однажды мертвый, ты никогда не вернешься.LXIII
О, угрозы Ада и Надежды Рая!
По крайней мере одно можно сказать наверняка— Это Жизнь летит;
Одно несомненно, а остальное Ложь;
Цветок, распустившийся однажды, умирает.
Rubáiyát был беззастенчивым выражением гедонизма, напоминая чувственные объятия в усыпанных жасмином садах ароматными арабскими ночами в сопровождении чашек прохладного опьяняющего вина.
Это был страстный протест против неофициальной викторианской идеологии умеренности, чопорности и самоконтроля.
Однако смысл поэмы был еще более радикальным, поскольку Рубайат был отказом не только от христианской морали, но и от самой религии. Хайям намекнул, что загробной жизни не существует, а поскольку человеческое существование преходяще — а смерть наступит гораздо быстрее, чем мы себе это представляем, — лучше всего наслаждаться прекрасными моментами жизни, пока мы можем. Это не означало бросаться в дикие гедонистические излишества, а скорее развивать чувство присутствия, ценить и наслаждаться здесь и сейчас в ограниченное время, которое у нас есть на Земле.
Этот опьяняющий союз телесных удовольствий, религиозных сомнений и неминуемой смерти захватил воображение викторианской публики, выросшей в воскресенье утром, распевая благочестивые гимны в церкви. Неудивительно, что писатель Г. К. Честертон предостерегающе заявил, что « Рубайат » — это библия « carpe diem религии».
Влияние поэмы на викторианскую культуру было особенно заметно в произведениях Оскара Уайльда, который назвал ее «шедевром искусства» и одной из своих величайших литературных любовей. Он поднял ее темы в своем романе Изображение Дориана Грея (1890). Персонаж лорда Генри Уоттона — поборник гедонизма, который прямо ссылается на чувственные влечения «мудрого Омара» и искушает красивого юношу Дориана продать свою душу за декадентские удовольствия вечной юности. «Время завидует вам и воюет с вашими лилиями и розами», — говорит лорд Генри. «Новый гедонизм — вот чего хочет наш век».
Роман Уайльда был едва завуалированным прославлением гомосексуализма — преступления, за которое он был заключен в тюрьму в 189 г.5 (отрывки из книги были зачитаны на суде как часть уличающего доказательства). Он увидел в Rubáiyát аргумент в пользу индивидуальной свободы и сексуального освобождения от ограничений викторианских социальных условностей, не в последнюю очередь потому, что Фитцджеральд тоже был хорошо известен своей гомосексуальностью.
Для Уайльда, как и для Фитцджеральда, carpe diem гедонизм был гораздо больше, чем погоня за чувственными удовольствиями: это был подрывной политический акт, способный изменить культурный ландшафт.
Сегодня у гедонизма плохая репутация, поскольку он ассоциируется с выпивкой «YOLO», передозировками наркотиков и консервативным подходом к жизни, который превыше всего ценит мимолетную новизну и поиск острых ощущений. Тем не менее, история Rubáiyát – это напоминание о том, что мы могли бы попытаться заново открыть для себя скрытые достоинства гедонизма.
С одной стороны, это может служить противоядием от растущего пуританского налета в современном мышлении о счастье, который угрожает превратить нас в самоконтролирующихся зависимых от умеренности, редко выражающих страстную жажду жизни. Возьмите книгу с полки самопомощи, и вряд ли она посоветует решать ваши проблемы, выкуривая косяк под звездами или выпивая несколько рюмок текилы в ночном клубе. Тем не менее, такие гедонистические занятия, которыми наслаждались разумно, на протяжении веков были центральными для человеческой культуры и благополучия: когда испанские конкистадоры прибыли в Америку, они обнаружили, что ацтеки спотыкаются о волшебные грибы.