Стихи есенина небольшие о любви: Короткие стихи Есенина, которые легко учатся: Читать маленькие стихотворения Сергея Есенина
Короткие стихи Есенина, которые легко учатся: Читать маленькие стихотворения Сергея Есенина
Перейти к контенту- Русские
- Зарубежные
- Современные
- Список поэтов
- Поэты 18 века
- Золотой век
- Серебряный век
- Советские поэты
- Тематики
- Стихи о любви
- Стихи Пушкина о любви
- Стихи Есенина о любви
- Стихи Ахматовой о любви
- Стихи Цветаевой о любви
- Стихи Тютчева о любви
- Стихи Лермонтова о любви
- Стихи Фета о любви
- Стихи Маяковского о любви
- Стихи Блока о любви
- Стихи Асадова о любви
- Стихи Бродского о любви
- Стихи Некрасова о любви
- Стихи Пастернака о любви
- Стихи Бунина о любви
- Стихи Рождественского о любви
- Стихи Хяйяма о любви
- Стихи о женщине
- Стихи о любви к женщине
- Стихи о сильной женщине
- Стихи о маме
- Стихи про бабушку
- Стихи о сестре
- Стихи о подруге
- Стихи о женской красоте
- Короткие стихи о женщине
- Стихи Рубальской о женщине
- Стихи Омара Хайяма о женщине
- Стихи Пушкина о женщине
- Стихи о жизни
- Стихи Хайяма о жизни
- Стихи Пушкина о жизни
- Стихи Есенина о жизни
- Стихи Высоцкого о жизни
- Стихи о смысле жизни
- Грустные стихи о жизни
- Стихи о смерти
- Стихи о войне
- Стихи Твардовского о войне
- Стихи Симонова о войне
- Стихи Высоцкого о войне
- Стихи Джалиля о войне
- Стихи Асадова о войне
- Стихи Друниной о войне
- Стихи Ахматовой о войне
- Стихи Окуджавы о войне
- Стихи Пастернака о войне
- Стихи Евтушенко о войне
- Стихи Рождественского о войне
- Стихи Гамзатова о войне
- Стихи о природе
- Стихи Пушкина о природе
- Стихи Есенина о природе
- Стихи Тютчева о природе
- Стихи Фета о природе
- Стихи Лермонтова о природе
- Стихи Бунина о природе
- Стихи Некрасова о природе
- Стихи Пастернака о природе
- Стихи Ахматовой о природе
- Стихи Цветаевой о природе
- Стихи про животных
- Стихи про животных
- Стихи Пушкина о Родине
- Стихи Есенина о Родине
- Стихи Тютчева о Родине
- Стихи Лермонтова о Родине
- Стихи Блока о Родине
- Стихи Ахматовой о Родине
- Стихи Цветаевой о Родине
- Стихи Некрасова о Родине
- Стихи Бунина о Родине
- Стихи Маяковского о Родине
- Стихи о малой родине
- Стихи для детей
- Стихи Пушкина для детей
- Стихи Есенина для детей
- Стихи Барто для детей
- Стихи Маршака для детей
- Стихи Юнны Мориц для детей
- Стихи Чуковского для детей
- Стихи Тютчева для детей
- Стихи Заходера для детей
- Стихи Саши Черного для детей
- Стихи Хармса для детей
- Стихи Благининой для детей
- Стихи Лермонтова для детей
- Стихи Маяковского для детей
- Стихи Берестова для детей
- Стихи Успенского для детей
- Стихи о любви
Стихи Сергея Есенина о любви до слез
Главная / Стихи Есенина о любви до слез
Под венком лесной ромашки…
Под венком лесной ромашки
Я строгал, чинил челны,
Уронил кольцо милашки
В струи пенистой волны.
Лиходейная разлука,
Как коварная свекровь.
Унесла колечко щука,
С ним — милашкину любовь.
Не нашлось мое колечко,
Я пошел с тоски на луг,
Мне вдогон смеялась речка:
«У милашки новый друг».
Не пойду я к хороводу:
Там смеются надо мной,
Повенчаюсь в непогоду
С перезвонною волной.
И слезы горькие на землю упадали…
И слезы горькие на землю упадали,
И было тяжело и так печально мне,
И все же мы друг друга не поняли.
Умчалась ты в далекие края,
И все мечты мои увяну ли без цвета,
И вновь опять один остался я
Страдать душой без ласки и привета.
И часто я вечернею порой
Хожу к местам заветного свиданья,
И вижу я в мечтах мне милый образ твой,
И слышу в тишине тоскливые рыданья.
Ты ушла и ко мне не вернешься,
Позабыла ты мой уголок
И теперь ты другому смеешься,
Укрываяся в белый платок.
Мне тоскливо, и скучно, и жалко,
Неуютно камин мой горит,
Но измятая в книжке фиалка
Все о счастье былом говорит.
Ну, целуй меня, целуй…
Ну, целуй меня, целуй,
Хоть до крови, хоть до боли.
Не в ладу с холодной волей
Кипяток сердечных струй.
Опрокинутая кружка
Средь веселых не для нас.
Понимай, моя подружка,
На земле живут лишь раз!
Оглядись спокойным взором,
Посмотри: во мгле сырой
Месяц, словно желтый ворон,
Кружит, вьется над землей.
Ну, целуй же! Так хочу я.
Видно, смерть мою почуял
Тот, кто вьется в вышине.
Увядающая сила!
Умирать так умирать!
До кончины губы милой
Я хотел бы целовать.
Чтоб все время в синих дремах,
Не стыдясь и не тая,
В нежном шелесте черемух
Раздавалось: “Я твоя”.
И чтоб свет над полной кружкой
Легкой пеной не погас —
Пей и пой, моя подружка:
На земле живут лишь раз!
Моей царевне
Я плакал на заре, когда померкли дали,
Когда стелила ночь росистую постель,
И с шепотом волны рыданья замирали,
И где-то вдалеке им вторила свирель.
Сказала мне волна: «Напрасно мы тоскуем», —
И, сбросив, свой покров, зарылась в берега,
С улыбкой застудил мне слезы в жемчуга.
И я принес тебе, царевне ясноокой,
Кораллы слез моих печали одинокой
И нежную вуаль из пенности волны.
Но сердце хмельное любви моей не радо…
Отдай же мне за все, чего не надо,
Отдай мне поцелуй за поцелуй луны.
Вечер черные брови насопил…
Вечер черные брови насопил.
Чьи-то кони стоят у двора.
Не вчера ли я молодость пропил?
Разлюбил ли тебя не вчера?
Не храпи, запоздалая тройка!
Наша жизнь пронеслась без следа.
Может, завтра больничная койка
Упокоит меня навсегда.
Может, завтра совсем по-другому
Слушать песни дождей и черемух,
Чем здоровый живет человек.
Позабуду я мрачные силы,
Что терзали меня, губя.
Облик ласковый! Облик милый!
Лишь одну не забуду тебя.
Пусть я буду любить другую,
Но и с нею, с любимой, с другой,
Расскажу про тебя, дорогую,
Что когда-то я звал дорогой.
Расскажу, как текла былая
Наша жизнь, что былой не была…
Голова ль ты моя удалая,
До чего ж ты меня довела?
Какая ночь! Я не могу…
Какая ночь! Я не могу.
Не спится мне. Такая лунность.
Еще как будто берегу
В душе утраченную юность.
Подруга охладевших лет,
Пусть лучше этот лунный свет
Ко мне струится к изголовью.
Пусть искаженные черты
Он обрисовывает смело, —
Ведь разлюбить не сможешь ты,
Как полюбить ты не сумела.
Любить лишь можно только раз.
Вот оттого ты мне чужая,
Что липы тщетно манят нас,
В сугробы ноги погружая.
Ведь знаю я и знаешь ты,
Что в этот отсвет лунный, синий
На этих липах не цветы —
На этих липах снег да иней.
Что отлюбили мы давно,
Ты не меня, а я — другую,
И нам обоим все равно
Играть в любовь недорогую.
Но все ж ласкай и обнимай
В лукавой страсти поцелуя,
Пусть сердцу вечно снится май
И та, что навсегда люблю я.
Самые лучшие минуты…
Самые лучшие минуты
Были у милой Анюты.
Ее взоры, как синие дверцы,
В них любовь моя,
в них и сердце.
Лёгкие стихи Есенина о любви.
Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха.
Выходи встречать к околице, красотка, жениха.
Васильками сердце светится, горит в нем бирюза.
Я играю на тальяночке про синие глаза.
То не зори в струях озера свой выткали узор,
Твой платок, шитьем украшенный, мелькнул за косогор.
Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха.
Пусть послушает красавица прибаски жениха.
Слушай, поганое сердце,
Сердце собачье моё
Я на тебя, как на вора,
Спрятал в руках лезвие.
Рано ли, поздно всажу я
В рёбра холодную сталь.
В вечную сгнившую даль.
Пусть поглупее болтают,
Что их загрызла мета;
Если и есть что на свете —
Это одна пустота.
Вот оно, глупое счастье,
С белыми окнами в сад!
По пруду лебедем красным
Плавает тихо закат.
Здравствуй, златое затишье,
С тенью березы в воде!
Галочья стая на крыше
Служит вечерню звезде.
Где-то за садом несмело,
Там, где калина цветет
Нежная девушка в белом
Нежную песню поет.
Стелется синею рясой
С поля ночной холодок…
Глупое, милое счастье,
Свежая розовость щек!
Вечером синим, вечером лунным
Был я когда-то красивым и юным.
Неудержимо, неповторимо
Все пролетело. далече.. мимо…
Сердце остыло, и выцвели очи…
Синее счастье! Лунные ночи!
Задымился вечер, дремлет кот на брусе,
Кто-то помолился: «Господи Исусе».
Полыхают зори, курятся туманы,
Над резным окошком занавес багряный.
Вьются паутины с золотой повети.
Где-то мышь скребется в затворенной клети…
У лесной поляны — в свяслах копны хлеба,
Ели, словно копья, уперлися в небо.
Закадили дымом под росою рощи…
В сердце почивают тишина и мощи.
Голубая кофта. Синие глаза.
Никакой я правды милой не сказал.
Милая спросила: «Крутит ли метель?
Затопить бы печку, постелить постель».
Я ответил милой: «Нынче с высоты
Кто-то осыпает белые цветы.
Затопи ты печку, постели постель,
У меня на сердце без тебя метель».
Мои мечты стремятся вдаль,
Где слышны вопли и рыданья,
Чужую разделить печаль
И муки тяжкого страданья.
Я там могу найти себе
Отраду в жизни, упоенье,
И там, наперекор судьбе,
Искать я буду вдохновенья.
До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.
До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей,-
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
Сергей Есенин. Сборник стихов — стихотворение вагалека
СЕРГЕЙ ЕСЕНИНСборник стихов
Перевод Алека Вагапова
——————————————— ——
Содержание
Алый свет заката…
Ночь
Невозможно восстановить то, что пропало…
Моя жизнь
Звезды
Ты плакал тихой ночью…
Начали шуршать трости…
Посвящения Троице.Утренний обряд пушки …
Я пастырь, и мои салоны …
Белый — толстовка, а красный — пояс …
Я устал жить на своей земле …
Ведьма
Я вернулся домой . Моя дорогая земля…
Я не буду блуждать около
Там, за желтыми полями…
Как дым в комнате, которую ты не видишь…
Верю в счастье…
Серебряный колокольчик, ты поешь …
Я покинул свой любимый дом …
Там дурацкая радость …
Серебряная дорога, интересно, где…
Моя любовь изменилась. Я знаю, что ты чувствуешь…
Не жалею и не плачу…
Пой, старик, под кровавую гитару….
Не буду обманываться…
Да! Это улажено! Сейчас и навсегда…
Лазурное пространство горит вверху…
И эта улица, и этот домик
. Печально смотреть на тебя, любовь моя…
Давай сядем сюда, моя дорогая
Тебя уже использовал кто-то другой…
Мы навсегда уйдем из этого мира …
Не мучай меня холодом и жесткостью …
Домик с голубыми ставнями …
.Письмо к матери
Теперь мое горе не прольется на звон…
Письмо к женщине
Златая березовая роща затихла…
Метель плачет, как цыгане…
О, клен мой, замерзший Жесткий и голый…
Голубой туман, просторы засыпаны снегом…
Голубая ночь, и луна скользит…
Заснеженная равнина, и…
Сугроб, нагроможденный, теперь хрупкий И черствый…
Не падай, моя маленькая звездочка, продолжай сиять …
Жизнь хитра с чарующим пафосом…
Я не забыл тебя, дорогая…
Цветы прощаются со мной …
Листья падают здесь и вон …
Не заставляй улыбаться, девочка …
Снег кружится живо и сильно …
Ой, какая ночь ! Я не могу спать …
Не смотри на меня так укоризненно …
Ты меня не любишь и не испытываешь сострадания
Может быть, слишком поздно или, может быть, рано …
—- ————————————————— —————————
***
На озере появляется алый свет заката.
В лесу плачут куропатки, не спят.
Спрятанная в дупле, плачет иволга.
Не хочется плакать, свет в душе.
Вы выйдете встретить меня днем,
Мы сядем там под стогом сена.
Я тебя поцелую и прижму, как любящий мальчик!
Нельзя винить человека в том, что он опьянен от радости.
Ты бросишь свой платок, пока я крепко тебя обниму,
Я буду держать тебя пьяным в кустах всю ночь.
Пусть птицы плачут, пока мы шею и греемся
В пурпурных сумерках счастливая тоска.
1910
Ночь
Усталый день опускается, медленно убывает,
Шумные волны теперь утихают.
Солнце село, луна плывет.
Над миром, поглощенный и неподвижный.
Долина слушает лепет
Мирной реки в долине.
Лес темный и изгибающийся, дремлет
Соловьиной трели.
Река, прислушиваясь и лаская,
Бесшумно разговаривает с берегами.
И вверху раздается перекат,
Веселый шелест спешки.
1910 -1912
УДАЛЕННОЕ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ВЕРНУТЬСЯ
Прекрасная ночь Я никогда не верну это,
И я не увижу свою сладкую драгоценную любовь.
И песня соловья, я не услышу,
Веселая песня, что она пела в роще!
Эта сладкая ночь прошла безвозвратно.
Ты не можешь сказать это: пожалуйста, вернись и подожди.
Осенняя погода сейчас установилась на местах,
С постоянными дождями, сыро и мокро.
Крепко спит в могиле моя возлюбленная
Сохраняет любовь, как прежде, в своем сердце.
И как ни старайся, осенняя метель
Не может разбудить ее ото сна, плоть и кровь.
Итак, пение соловья закончилось,
Когда певчая птица обратилась в бегство,
И я теперь не слышу эту прекрасную песню
Которую она пела в ту сладкую прохладную ночь.
Исчезли и пропали радостные эмоции
То, что я почувствовал в те дни и задумал.
Все, что у меня есть, — это холод совести.
То, что пропало, уже не вернуть.
1911-1912
Звезды
Звезды маленькие звездочки, ты такой высокий и такой ясный!
Что в тебе такого очаровательного?
Звезды, в глубокой задумчивости, такой сдержанный, как ты выглядишь,
Что за сила делает тебя таким соблазнительным?
Звезды, звездочки, ты такой плотный и такой твердый!
Что делает вас таким замечательным и привлекательным?
Как вы, небесные тела, можете себе это позволить:
Пробудить жажду и желание учиться?
Почему, когда вы сияете, вы милы и приглашаете сразу же в свои широко открытые объятия?
Радостное сердце, такое милое и манящее,
Небесные звезды, такие далекие и такие далекие!
1911-1912
Моя жизнь
Оказывается, моей жизни суждено мучить;
Мой путь заблокирован горем и невзгодами.
Моя жизнь была отрезана от веселья и удовольствий,
Моя грудь страдала от досады и ран.
Кажется, мне суждено страдать от боли.
Все, что у меня есть в этой жизни, — это невезение и несчастье.
Я достаточно пострадал в этой жизни, и снова
Мое тело и душа подверглись пыткам.
Пространство, обширное и туманное, обещает радость.
Однако вздохи и слезы — это реальное решение.
Грянет буря, гром — о мальчик! —
Разрушит волшебные сочные иллюзии.
Теперь я знаю обман жизни, и тем не менее
не хочу жаловаться на невезение и несчастье.
Чтобы моя душа не страдала от горя и горя,
Никто никогда не сможет помочь мне избавить меня от пыток.
1911-1912
***
Ты плакал тихой ночью,
Те слезы на твоих глазах, которые ты не скрывал,
Мне было так грустно, это было настоящее бедствие,
И все же мы не могли преодолеть недопонимание.
Теперь ты ушел, я здесь, один,
Мои мечты поблекли, потеряли оттенок и цвет,
Ты оставил меня, и снова я совсем один,
Без ласковых слов и приветствий, в моя гостиная.
Когда наступает вечер, я часто, увенчанный рутой,
Прихожу к месту наших свиданий здесь,
И во сне я вижу тебя
И слышу, как ты горько плачешь, моя дорогая.
1912-1913
* * *
На берегу зашуршали трости,
Девушка-принцесса плачет с бледным, пустым лицом.
Красивая девушка пела: «Любит меня — не любит»,
Нетканые цветы плывут по реке.
Она не выйдет замуж позже весной,
Гоблин предсказал очень пугающую вещь.
Мыши ободрали березу от коры, так сильно,
Девочку со двора напугали.
Лошади дерутся, так угрожающе кивая головами,
Ах, темные волосы — это то, что гоблин действительно ненавидит.
Запах благовоний доносится из ближайших рощ,
Громкие ветры поют свои панихидные песни.
По берегу реки она грустно ходит,
Пока пенистая волна плетет ее саван.
1914
* * *
Троицкие молитвы. Утренний артиллерийский обряд,
Березки в роще залиты звенящим светом.
Сельчане идут после праздничного сна,
В курантах ветра круче пьянящий родник.
На оконных стеклах полосы и ответвления.
Я буду плакать цветами над скорбями и болью.
Пойте, птицы, плачущие, я буду подпевать,
Под эту песню мы отправим в пыль мое детство.
Троицкое сияние. Утренний артиллерийский обряд,
Березки в роще залиты звенящим светом.
1914
***
Я пастух, и мои гостиные
Это взъерошенные края пастбища,
Склоны зеленых холмов и борозд,
Балки, с гулким криком дупелей.
Желтые пенистые облака опоясывают
Сосновый лес с кружевными узорами,
Пока я слушаю, слегка мечтая,
Шепот сосен.
Тополя росистые, мягко колышущиеся,
Сияют зеленью на сцене.
Я пастырь, и жилище мое
Это нежное зеленое поле.
Коровы приветствуют меня и приветствуют болтовней
Кивают языком.
Ароматные цветы манят
Любезно к речным местам.
Забываю все горе и заботы,
На куче веток мечтаю.
Солнцу молюсь,
Причастись у ручья.
1914
* * *
Белый — толстовка, красный — пояс,
Я собираю маки, которые начинают краснеть.
Глубоко звучит хоровая песня,
Я знаю, что она сейчас там и подпевает.
Она плакала, я помню, входя в хижину:
«Ты красивый, но ты мне не по сердцу.
Ветер обжигает колечки твоих локонов,
Кисть отдала кому-то другому ».
Я знаю, что она меня не любит и заставляет чувствовать себя маленьким:
Я танцевал меньше других и меньше всего пил.
Я стоял у стены и был скромным и печальным,
Пока они были пьяны и пели, как сумасшедшие.
Ему повезло, он один из тех наглых мужчин, —
Его борода то и дело прилипала к ее шее.
И грациозно присоединившись к кругу танцоров,
Она рассмеялась мне прямо в лицо.
Белый — толстовка, красный — пояс,
Я собираю маки, которые начинают краснеть.
Сердце ее, как мак, цветет.
Это не для меня, что она поет эту песню.
1915
* * *
Я устал жить на своей земле
С скучными полями и ароматной гречкой,
Я уйду из дома навсегда, и
Начну жизнь вора и бродяги.
Пройдусь по серебряным завиткам жизни
В поисках убогого жилища.
Мой лучший друг точит свой нож
На мне. Причина? Ничего не поделаешь.
Извилистая желтая дорога пойдет
Через залитое солнцем поле цветов,
Девушка, чьим именем я так дорожу,
Выгонит меня из ее дома.
Я вернусь домой, чтобы жить
и увижу других счастливыми,
Я повешусь себе на рукав,
В зеленый вечер это произойдет.
Шелковые ивы у забора
Низко склонят свои верхушки, нежно,
Под лай собак, друзья мои,
Немытый, меня прямо похоронят.
Луна будет парить в небе
Бросить весла в воду…
Как всегда, Россия получит
И плясать и рыдать каждый квартал.
1915
Ведьма
Белая, взъерошенная, выглядит возмутительно,
Бегает, бойкая и отважная.
Темна ночь, до смерти страшно, и
Облака, как косынки, накрыли полумесяц.
Ветер истерически улюлюкает,
Вихрем, словно выстрел, вглубь леса.
Елки грозят ударить копьем
Совы спрятаны, вопя от страха.
Она кричит, размахивая лапами харридана.
В небе звезды мигают из облаков.
Змеи, как кольца, свисают с ее волос,
Вьюга кружится, она кружится в воздухе.
Звенящие сосны заставляют ведьму плясать и плакать.
Облака темнеют, когда они, дрожа, проплывают.
1915
***
Я вернулся домой.Моя родная земля
Задумчивая, разливается кругом!
Сумерки взмахивают своей белоснежной рукой
Приветствовать меня из-за холма.
Седание хмурого дня
Плывет над моим домом, и
Вечер наполняет меня тревогой
Как непреодолимая мука.
Над церковью, над куполом,
Спала закатная тень.
Мои дорогие друзья, я вернулся домой,
И больше не увижу вас.
Годы пролетели как вихрь,
А где вы, друзья мои, интересно?
Все, что я слышу, это изнаночный звук
воды у мельницы вон там.
И часто, сидя у очага,
под звук треска осоки или чего-то еще,
Я молюсь дымящейся матери-земле
О том, чтобы те, кто ушли, навсегда пропали.
1916
***
Вон там, за желтыми полями
Впереди тянутся деревни.
Вот лес и сочный закат
И забор из ниток крапивы.
Там над куполами храма
Бирюзовая пыль неба,
И ветер треплет траву, влажный и ласковый,
Как доносится из озер поблизости.
Это не для песни долины
Что я люблю эту разливу зелени,
Как журавль, я влюблен в аллею
И монастырь на вершине холма.
Когда лазурь становится туманной и цветет,
И закат над мостом нависает.
Я вижу тебя, моя странствующая женщина,
Иди поклонись кресту и умоляй.
Целомудрие — это жизнь в монастырской деревне,
Общественная молитва поглощает всех вас,
Молитесь перед образом нашего Спасителя,
Проповедуйте Богу за мою падшую душу.
1916
***
Как дым в комнате ты не видишь.
Со смиренным сердцем буду молиться за тебя.
Твой овсяный образ питает мою душу,
Ты мой помощник, мой друг и все.
Мир засевается солнечным пламенем
Святая истина не имеет имени.
Песок мечты держит время,
Вы добавили новые крупинки к возвышенному.
Слова растут на пашне,
Зеленый ковыль смешан с мыслью.
На твердых мускулах поднятых рук
Звук возводит белые церкви в землях.
Души с радостью топчут твое сияние
И видят твои шаги по недавнему снегу.
Но самоуничижение и угасшее рвение
Из выпавших еще милее.
1916
***
Мы навсегда покинем этот мир,
Отдохнуть в мире и покое. О Боже мой!
Может, и надо будет как следует.
Собирать вещи готовлюсь к дороге.
Ох, мои березовые рощи! Потрясающие картинки!
О, родная моя земля! Мои песчаные равнины!
Перед лицом толпы смертных существ
Я не могу скрыть свою боль.
Меня переполняли любовь и восхищение
За то, что олицетворяет душу.
Мир осинам, погруженным в созерцание,
Раскидистые ветви, глядя на мелководье !.
Я думал в тишине дни и часы,
Я писал песни. И я не горюю.
Я счастлив в этом мрачном нашем мире
Иметь возможность дышать и жить.
Я счастлив, поцеловал женщину,
Я спал в траве и на клумбе,
И я никогда, как порядочный человек,
не ударил собаку или котенка по голове.
Неизвестная земля! Никаких цветущих картинок!
Никаких удивительных пшеничных полей, все хорошо!
Следовательно, перед толпами смертных
у меня всегда мурашки по спине.
На той земле, я знаю, не будет
Пшеничных полей, сияющих, как золото, ночью
Вот почему я люблю этих многих
Живущих со мной в этой деревне.
1924
***
Я больше не буду бродить вокруг
Вытаптывать гусиную лапку в кустах;
И я знаю, что ты никогда не придешь
В моих снах, овсяные волосы, как раньше.
Ты была нежной, красивой и прекрасной,
Ягодный сок на твоей коже, такой легкий.
Ты был подобен розовому сиянию заката,
И, как снег, ты был сияющим, светлым и ярким.
Пролив зерна, глаза твои блекнут,
И имя твое растаяло, как звук колокольчиков;
Но в папках твоей мятой шали и вуали
сохранился запах меда из твоих рук.
Когда тихо и закат светлеет,
Как котенок, умывающий морду.
Я слышу узоры, похожие на соты
Говорю о тебе, вместе с ветром и дымкой.
Ну, вечер подсказывает мне, что ты одурен,
Как сон, цветок и сладкая песня,
В конце концов, кто создал твою талию, твои плечи
Все время постигая священный секрет?
Я больше не буду бродить вокруг
Вытаптывать гусиных лапок в кустах;
И я знаю, что ты никогда не придешь
В моих снах, овсяные волосы, как раньше.
1916
***
Верю в счастье!
Солнце еще не сгинуло. Лучи
Рассвета, как молитвенник
Предскажи счастливые новости. О да!
Верю в счастье!
Кольцо, Россия золотая, продолжай,
Ой, дуй ветер, так не утихает!
Благословен тот, кто отпраздновал
Печаль твоего пастыря, безнадежная надежда.
Кольцо, Россия золотая, продолжай!
Люблю дикие стремительные ручьи,
Сияние звезд на воде.
Благословенная уныние, плачущий квартал,
Благословение людей и крайностей
Ревущих диких бурных ручьев.
1917
* * *
Серебряный колокольчик, ты поешь,
Или, может быть, мое сердце мечтает?
Свет от розовой иконы мигает
Падая на мои золотые ресницы.
Хоть я и не такой нежный младенец
в хлопающих плесках голубей,
Но мои золотые мечты далеки,
Где-то в лесной местности.
Мне не нужен узкий дом,
Слово и тайна не в счет.
Научи меня, пожалуйста, мечтать и засыпать,
Засыпай и никогда не просыпайся.
1917
* * *
Я покинул свой любимый дом,
Выбираюсь из страны синего.
Рощинка у пруда согреет
Снова горе моей старой матери.
Как золотой горбыль луна
Лежит ниц на воде, безмятежно.
Волосы седые, как цветение яблони,
В отцовской бороде прольется.
Я не вернусь сразу, а
Поющая метель будет звенеть все дальше и дальше.
Клен охраняет землю синюю Русскую,
Стоит там одноногий, совсем один.
И я знаю, что это радостно для тех
, Кто целовал дождь из листьев.
Для Клена и меня мы оба
Сходны, то есть в голове.
1918
***
Вот это дурацкое настроение,
Сад, на который смотрят окна!
Беззвучное отражение заката
Плавает в бассейне, как лебедь.
Привет, золотая безмятежность,
Тени деревьев, черные как смола!
Вороны на крыше, искренне,
Провести вечерню во славу звезды.
Робко, над садом
Где родник калины,
Девушка в белоснежном одеянии
Поет красивая мелодия.
Как голубое платье, вечер
Холод с луга проносится…
Счастье, сладкое глупое чувство!
Девственный румянец щек!
1918
***
Серебряная дорога, интересно, где
Ты меня перезваниваешь?
Как четверговая свеча там
Звездочка сияет над тобой.
Черепая радость или горе?
Не твое ли безумие?
Помоги мне, сердцем и душой, завтра
Люби свой твердый снег до конца.
Подари закат для саней и
Ветвь ивы, которая украшает.
Может быть, в конце концов,
Доберусь до ворот рая.
1918
* * *
Клюеву
Моя любовь изменилась. Я знаю, что ты чувствуешь себя
Расстроен ситуацией:
Подметальщик полумесяца не смог пролить
Озеро лирического творчества.
Расстроен, но принимает хорошее участие
Звезда, упавшая на твои брови,
Вы пролили свое сердце на дом,
Но в вашем сердце нет дома.
Тот, кого вы ждали, чтобы поприветствовать
Прошел мимо вашего убежища, как циник.
Мой друг, кого бы ты ни позолотил
Ключ для твоей песни?
Ты никогда не станешь стихом солнца
И никогда не увидишь границ Небес.
Как мельница, которая хлопает вентилятором
Но не может оторваться от земли.
1918
* * *
Не жалею и не плачу,
Все, как дымка от яблонь, должно пройти.
Обращаюсь к золоту, я угасаю, кажется,
Я уже не буду молодым, увы.
Познав прикосновение прохлады
Не буду чувствовать, как прежде, так хорошо.
И земля берез, — о боже мой! —
Не может заставить меня босиком бродить.
Дух Бродяги! Ты не так часто делаешь
В эти дни шевелишь пламя моих губ.
О, свежесть моя, она начинает смягчаться!
О мои потерянные эмоции, неистовый взгляд!
Сейчас тоски не чувствую,
О, моя жизнь! Я спал быстро?
Ну вроде как рано утром
На розовом коне проскакал мимо.
Мы все погибнем, надеясь на милость,
Золотые листья стекают, становясь серыми.
Да будет ты искуплен и благословен навеки,
Ты, пришедший расцвести и уйти…
1921
***
Пой, старик, окровавленной гитаре, и
Пусть твои пальцы покажутся естественными согнутый.
Я бы захлебнулся этим пьяным чаром
Ты мой последний и единственный друг.
Не смотрите на ее запястье и цветущий
Шелковый платок, свисающий с ее головы.
Я искал радость в этой женщине
Но вместо этого нашел погибель.
Я не знал, что любовь — это зараза.
Я не знал, что любовь — это чума.
Она просто пришла и симулировала привязанность
Разозлила хулигана, безошибочно.
Пой и дай мне вспомнить, брат,
Наш беспокойный юношеский водоворот.
Пусть целовать, ласкать и ласкать другого,
Ах, эта красивая злая девочка!
Нет, нет, подожди.Я не виню ее и не запугиваю.
Нет, нет, подожди. Я ни черта, ни позор.
Позвольте мне теперь спеть о вашем покорном
Под звуки этой основы.
Розовое хранилище моих дней транслируется.
У меня много золотых мечтаний.
Я гладил так много молодых женщин,
Прикасался и тискал их, руководствуясь прихотями.
Да! Есть горькая правда мира
Когда я был ребенком, я уловил эту истину:
Войска гончих, возбужденных и диких,
По очереди вылизывают суку всю в соке.
Зачем ей завидовать? Я не понимаю.
Болеть — это всего лишь предлог.
Наша жизнь — это простыня и постель.
Наша жизнь — это поцелуй и водоворот.
Пой, старик! В роковой сфере
Из этих рук судьбоносный конец.
Скажи им всем, убирайтесь отсюда.
Я никогда не умру, мой друг.
1922
* * *
Не буду обманывать себя, признаюсь
У меня в душе заботы, такие мрачные.
Почему меня считают мошенником
Жулик и смутьяна?
Я не злодей и не скрывающийся вор,
И я никогда не стрелял в заключенных.
Я просто бездумный лентяй, улыбающийся
Доброжелательный и избегающий конфликтов.
Я озорной безрассудный московский одиночка.
По всей главной улице и вокруг нее,
Каждая собачка на каждом углу
Знает меня по тому, как я ступаю по земле.
Каждый нефрит, который я встречаю, изношенный и безнадежный,
Кивает мне приветствием и приветствием.
Я друг животных, мои стихи
для них так же хороши, как и лекарства.
Я не ношу шляпу, чтобы очаровать дам
Потому что терпеть не могу безрассудные эмоции.
Шапки удобно использовать как половники.
Наполнять их овсом, чтобы кормить лошадей.
У меня нет друзей среди людей,
Я привязан к другому королевству.
Я с радостью отдам свой галстук простому
Лохматая собака, с которой мне довелось столкнуться.
Отныне я буду в целости и сохранности.
В моем сердце пробивается солнечный день.
Вот почему меня считают
мошенником и смутьяном.
1922
* * *
Да! Это улажено! Сейчас и навсегда
Я покинул свою старую милую равнину.
И крылатые листья тополей никогда не будут
Снова звенят и шуршат надо мной.
В мое отсутствие наш дом провиснет,
А моя собака давно умерла.
Я, я умру без сострадания
На кривых улицах Москвы, я знаю.
Я восхищаюсь этим городом вязов
Ветхими зданиями и домами.
Золотые сонные азиатские сущности
отдыхают на куполах храмов.
Когда лунный свет ночью рассеялся,
Сиял… адски на темном синем небе!
Я иду по переулку, удрученный,
В паб выпить, может, два.
Это зловещее логово, суровое и ревущее,
Но, несмотря на это, всю ночь
Я читаю стихи для девушек, которые развлекаются
И пьют с ворами с восторгом.
Хотя я говорю, все, что я говорю, совершенно бессмысленно,
Когда мое сердце так быстро пульсирует:
Как и вы, я совершенно никчемный,
И я не могу вернуться в прошлое.
В мое отсутствие наш дом провиснет,
А моя собака давно умерла.
Мне суждено умереть с состраданием
Я знаю, на кривых улицах Москвы.
1922
* * *
Вверху горит лазурное пространство,
Я забыл, куда я вернусь.
Впервые пою о любви,
Впервые отказываюсь от раздора.
Я была вся как пустынная роща
Любящих женщин и много пьющих.
Я больше не пью и не люблю
Как и я, живу быстро и бездумно.
Все, что я хочу, — это смотреть на бескрайние
Твоих золотисто-карих глаз и — о, беспокойство! —
Как бы мне этого хотелось, не любя свое прошлое,
Не хотелось бы уйти к другому!
Нежная ступенька, изящная талия у тебя!
Ой, если бы ты только мог кувыркаться
«Как может хулиган по-настоящему любить,
И как он может быть робким и скромным!»
Все те пабы, которые я бы никогда не посетил,
И мои стихи были бы забыты,
Если бы ты только позволил мне коснуться твоей руки
И твоих волос цвета осени.
Я всегда буду следовать за тобой, голубка моя,
Будь то далекое или близкое место…
Впервые пою о любви,
Впервые я отказываюсь от раздора.
1923
* * *
И эта улица, и этот домик
Мне давно так знакомы.
Вверх по окну синяя соломка из проводов
Отягощена, как раньше.
Были годы суровых непредвиденных обстоятельств
Годы неистовых усилий.
Я помню свою деревню, свое младенчество
И голубую сельскую местность.
Я не искал славы и самодовольства
Ибо я знаю цену награды.
Пока я сплю, я представляю себе присутствие
Моего родного и близкого места жительства.
Сад в багровых крапинках,
Август спит на перилах.
щебечущие птицы летают кругами
и отдыхают в лапах лип.
Я очень любил этот деревянный дом,
Бревна обладали грозной нагретой мощью,
Наша печка издавала странный вой
Пока мы топили костер ночью.
Это был вопль громко, как воронка.
Словно скорбь и страдала от боли.
Что, черт возьми, он увидел, верблюда каменщика,
Под проливным и воющим дождем?
Ну, наверное, видела далекие границы
И мечту о фазе цветения,
Как песчаные земли Афганистана
И полупрозрачная дымка Бухары.
Ну, я очень хорошо знаю эти места
Я был там как путешественник.
Теперь я хочу выбрать пункт назначения
Но как можно ближе к моему дому.
Золотые сны исчезли,
Все исчезло в тумане, как пена.
Мира тебе, травы разбросаны,
Мира тебе, деревянный родительский дом!
1923
* * *
Печально смотреть на тебя, любовь моя,
И так больно вспоминать!
Кажется, единственное, что у нас
— это оттенок ивы в сентябре.
Чьи-то губы изжились
Твое тепло и телесный трепет,
Словно моросил дождь
Душа, застывшая в заторе.
Ну пусть будет! Я не боюсь.
У меня еще один радостный праздник.
Мне ничего не осталось, кроме
Коричневой пыли и цвета гризли.
Я не смог, на мою руту,
Спасти себя, для улыбок или чего-то еще.
Дорог, по которым я ходил, немного.
Я сделал много ошибок.
Таким образом веселая жизнь и веселый раскол.
Так было и будет всегда
Роща с березовыми костями
Это как кладбище, ну я никогда!
Точно так же мы пойдем на нашу гибель
И исчезнем, как звонящие в сад.
Зимой цветы не распускаются,
Так что не стоит о них горевать.
1923
***
Давай сядем сюда, моя дорогая,
Посмотри, как я забочусь.
Я буду слушать бурю
Под твоим покорным взором.
Вся эта золотая растительность
И эта светлая прядь волос, —
Они явились как спасение
Из бездельника, лишенного забот.
Давным-давно я покинул свою деревню
С цветущими полями и чащами,
Соблазненный имидж города
И жизнь славы, такая злая.
Так я предал себя забвению
Фруктовый сад, летом я наслаждался
Где я, под пение лягушек,
Возвысился до поэта.
Осень с золотыми ветвями…
Клен, липы, наслаждаясь,
Втыкайте свои веточки, как лапки,
Ищут кого-то, кого они дорожат.
Они ушли, наши дорогие потери,
В уютном дворе полумесяц
Знаки с лучами света на крестах
Вот и мы присоединимся к ним в подвале.
Полностью преодолеем неприятности
Так и пойдем по велкингу
Все извилистые дороги только
Добро пожаловать живым.
Давай сядем сюда, моя дорогая,
Подойди и посмотри мне в лицо.
Дай мне послушать бурю
Под твоим покорным взором.
1923
***
Тебя использовали кто-то другой
Но в глубине есть что-то хорошее:
Заклинания твоих стеклянных волос,
Твои усталые глаза уставали осенью.
Осенний век! Ну, с моей стороны
Мне это нравится больше, чем молодость, я это знаю,
Ты теперь намного лучше душе
И очарование поэта.
Я никогда не лгу в душе,
И на призыв к показухе
Скажу не задумываясь:
Прощай, склоки, выпивка и все такое.
Пора прекратить этот грубый трюк,
Я был таким упрямым. Это предел!
Мое сердце напилось чем-то вроде напитка
Это отрезвляет кровь и дух.
Сентябрь стучит по моему стеклу
С ветвями ивы малиновыми,
Мне нужно снова подготовиться
К наступлению сезона.
Теперь я терплю многое,
Без потерь, стресса и ограничений.
Изменилась, кажется, моя русская земля
Так же дома и могильники.
Смотрю вокруг, смотрю насквозь,
И кое-где, и везде
Единственный, о ком я забочусь,
Это ты, друг мой, и сестра тоже.
Ты единственный, кого Я,
Совершенствуя недостатки грешника,
Про дороги буду петь, — боже мой! —
Расставание проступка.
1923
***
Не мучай меня холодностью и жесткостью
И не спрашивай, сколько мне лет и так далее.
У меня серьезная болезнь падения
Душа моя как желтая кость.
Несколько лет назад я был не таким, как
, которым являюсь сейчас.Я мечтал и все такое,
Я представлял, что стану знаменитостью
Очень богат и любим всеми.
Я чрезмерно богат. Я заявляю!
Вот моя шляпа, которой я никогда не пользуюсь.
Все, что у меня есть, это рубашка и пара
Изношенных когда-то элегантных туфель.
Я тоже знаменит. Они меня знают
От московской мрази до парижской.
И мое имя вызовет бурный отклик
, как проклятие и проклятие.
А что касается любви, разве это не забавно?
Когда я целую тебя, твои губы как мертвые.
У меня есть любовь, которую я, кажется, теряю
А твоя еще не расцвела.
Временами угрюм — все равно,
Ибо еще не время грустить.
Молодая трава на холмах, как и ваши волосы,
Шорох, похожа на золотую подушечку.
Я хотел бы быть там, в этой необъятности
Чтобы я мог, под шелест травы,
Засыпать и утонуть во тьме
И мечтать, как в прошлом.
Но вещи, о которых я сейчас мечтаю
, совершенно новы для земли и травы
Ибо их нельзя выразить и описать,
И, увы, их нельзя назвать!
1923
***
Домик с голубыми ставнями,
Я тебя никогда не забуду, ни за что!
Все эти годы, прошедшие с тенями
Казалось, совсем недавно и совсем недалеко.
До сих пор мне снилось
Наши поля, леса и облака на высоте
Под серой хлопковой пеленой
Об этом бедном старом северном небе.
Хотя я не могу восхищаться, но
Я совершенно не хочу теряться.
Наверное, теперь и навсегда.
Мрачное тепло русской души.
Люблю серебряных журавлей
Пролетая не знаю куда,
Ибо не видели на этих равнинах
Как бы урожай зерна обильный.
Они видели цветение деревьев,
Хрупкие ивы, все кривые и голые,
Они слышали воровские свистки
Это вызывало такой ужасный страх.
Так что я не могу не заботиться о
Ты, моя земля, и это совершенно бессознательно.
Под чехлом из дешевого хлопкового савана
Обожаю тебя с глубочайшими эмоциями.
Так выглядят как недавние тени
Прошлые годы они все еще парят сегодня …
Маленький домик с голубыми ставнями,
Я никогда не забуду тебя, ни за что!
1924
Письмо матери
Ты еще жив, моя дорогая бабушка?
Я тоже жив.Здравствуйте! Здравствуйте!
Пусть всегда будет над тобой, дорогая,
Удивительный поток вечернего сияния.
Мне сказали, что скрываю свое беспокойство,
Я много беспокоюсь обо мне,
Вы выходите на обочину каждую ночь,
В своем потрепанном пальто.
В вечерней темноте, очень часто,
Вы представляете ту же самую старую сцену крови:
Как в таверне дрался какой-то хулиган
Вонзил мне в сердце финский нож.
А теперь успокойся, мама! И не скучать!
Это мучительная выдумка насквозь.
Я не такой уж плохой пьяница,
Как умереть, не увидев тебя.
Я как всегда твой нежный сын, дорогой,
И единственное, о чем я мечтаю сейчас
— это оставить здесь эту мрачную скуку
И вернуться в наш домик. И как!
Я вернусь весной без предупреждения
Когда цветет сад, белый как снег.
Пожалуйста, не будите меня рано утром,
Как вы это делали раньше, восемь лет назад.
Не тревожь мои мечты, которые теперь сбылись,
Не тревожь мою тщетную и тщетную борьбу
Потому что еще слишком рано, что я узнал
Тяжелые потери и усталость в жизни.
Пожалуйста, не учите меня молиться!
Нет пути назад к тому, что было.
Ты моя единственная радость, поддержка и хвала
И моя единственная вспышка светится.
Пожалуйста, забудь о своей боли и страхе,
Пожалуйста, не волнуйся обо мне много
Не выходи на обочину дороги, дорогая,
В своем потрепанном пальто.
1924
***
Теперь мое горе не будет проливаться звонком,
Счастливый смех давно минувшего.
Липовый цвет увядает и тускнеет
И соловьиные рассветы миновали.
Все было тогда в новинку, а эмоции
Заполнили мое сердце до краев, так хорошо.
Тогда как теперь каждое слово, доброе и осторожное,
На вкус как горький плод.
Знакомые просторы долин
Уже не так красиво, как раньше.
Канавы, склоны, пни и всевозможные овраги
Всегда унывали мою землю.
Все жалко, ветхое и мрачное,
Серый пруд так бросается в глаза…
А мне все близко и дорого,
Жалкое видение, которое заставляет меня плакать.
Там ветхий домик,
Я слышу блеяние овцы,
И конь, выставленный бродить
Так глубоко машет хвостом у пруда ..
Это Родина, наша Родина ,
И это нас в некотором роде грустит,
Здесь мы плачем вместе с душем,
В надежде на веселый день.
Таким образом, мое горе не может быть рассеяно звонком.
Счастливый смех ушедшего прошлого.
Липа увядает и тускнеет,
И соловьиные рассветы миновали.
1924
Письмо женщине
Да, ты помнишь,
Ты наверняка помнишь
Как я слушал
Стоял у стены
Когда ты ходил взад и вперед по комнате
Обличал меня
Горькими словами и все такое.
Ты сказал
Что нам пора расстаться,
И что моя безрассудная жизнь,
Для тебя была суровым испытанием,
И тебе пора начать новую жизнь
Пока мне было суждено
Спуск с горы.
Любовь моя!
Вы, несомненно, не заботились обо мне.
Вы не знали о том, что я
Был похож на загубленную лошадь среди толпы,
Пришпорил лихой всадник, промелькнув.
Вы не знали
То, что я был весь в дыму,
И в моей жизни, полностью перевернувшись,
Я был в беде, подавлен, сломлен,
Потому что я не видел, что как мы были связаны.
Лицом к лицу
Лицо не видно.
Мы должны отступить для лучшего наблюдения.
Когда океан кипит и воет
Судно в плачевном состоянии.
Мир — всего лишь корабль!
Но все сразу,
Кто-то в поисках лучшей жизни и славы,
Превратил его, грациозно, воспользовавшись своим шансом,
В центр бури и шквала.
Ну, а кто из нас
На борту могучей лодки
Никогда не дрался, не брыкался, не падал?
Немногие из них не будут
Отчаяться, когда вот-вот утонут.
Я тоже,
До громкого крика,
Но хорошо зная, что я делал
Спустился в трюм, где я
Мог бы держаться подальше от мест извергания.
«Hold» был русским пабом
Где я
пил, слушая громкую ссору,
Я пытался успокоить свои заботы
Просто утопился в спиртном.
Любовь моя!
Я тебя волновал, боже мой!
Твои усталые глаза выражали уныние,
Я не скрывал от тебя, что
Провел свою жизнь в ссоре.
Вы не знали
То, что я был весь в дыму,
И в моей жизни, полностью перевернувшись,
Я был несчастен, подавлен, сломлен,
Потому что я не видел
Куда мы были связаны.
………………………………
Прошло много лет,
Я уже не так молод.
Я не чувствую того же, а идеи у меня новые,
И вот за праздничным столом скажу:
Да здравствует тот, кто за рулем!
Сегодня я,
Охваченный нежными чувствами так,
Вспомни твою тоску, и теперь я счастлив
Расскажу прямо, чтобы ты знал
О том, кем я был
И что же произошло!
Любовь моя,
Я рад сообщить вам, что
Я избежал плохого спуска, и
Сегодня я на советской земле
Верный сторонник и защитник.
Я не тот человек
, которым был раньше.
Я бы не стал тебя обидеть
Как я. Так глупо!
И я бы следил за лейбористами, чувствуя себя свободным,
На самом деле, до Ла-Манша.
Простите, пожалуйста,
Я знаю, что вы изменились.
Ты живешь с умным,
Хороший муж;
Тебе не нужна вся эта суета и все эти залоги,
И я тебе тоже не нужен, такая опасность.
Живи, как ты
Веди свою счастливую звезду
Под шатром папоротника, если таковой имеется.
С наилучшими пожеланиями,
Ты всегда в моих мыслях, ты
С уважением,
С е р е ж е н и е Й е с е н и н.
1924
* * *
Притихла золотая березовая роща
Прекратилась веселая болтовня,
Летят журавли, угрюмые,
Жалеть уже некому.
Кого им пожалеть? Каждый просто рысак.
Один приходит, уходит и снова уходит навсегда.
Луна и конина над водой
Вспомните всех погибших, исполненные боли.
Я стою на равнине в одиночестве,
Журавли, ветер уносит их,
Я вспоминаю свое летнее детство,
И я все равно не жалею о своем прошлом.
Я не жалею о днях, которые я выбросил,
Я не жалею сирени моей души.
Пурпурная рябина, горящая в саду
Не может никого согреть и утешить.
Рябина сохранит окраску.
Трава, подверженная воздействию тепла, не утихнет,
Я бросаю слова печали и досады
Как дерево тихо опускает листья.
И если когда-нибудь ветер времени намеревался
Сгребать их всех в бесполезный рулон…
Надо сказать: золотая роща кончилась
Ее прелестная болтовня в самый разгар осени.
1924
***
Теперь мое горе не будет проливаться звоном,
Счастливый смех ушедшего прошлого.
Липовый цвет увядает и тускнеет
И соловьиные рассветы миновали.
Все было тогда в новинку, а эмоции
Заполнили мое сердце до краев, так хорошо.
Тогда как теперь каждое слово, доброе и осторожное,
На вкус как горький плод.
Знакомые просторы долин
Уже не так красиво, как раньше.
Канавы, склоны, пни и всевозможные овраги
Всегда унывали мою землю.
Все жалко, ветхое и мрачное,
Серый пруд так бросается в глаза…
А мне все близко и дорого,
Жалкое видение, которое заставляет меня плакать.
Там ветхий домик,
Я слышу блеяние овцы,
И конь, выставленный бродить
Так глубоко машет хвостом у пруда ..
Это Родина, наша Родина ,
И это нас в некотором роде грустит,
Здесь мы плачем вместе с душем,
В надежде на веселый день.
Таким образом, мое горе не может быть рассеяно звонком.
Счастливый смех ушедшего прошлого.
Липа увядает и тускнеет,
И соловьиные рассветы миновали.
1924
***
Голубая ночь, и луна скользит.
Было время, был молод и красив.
Так безвозвратно и так настойчиво
Все прошло … все прошло … и далеко …
Сердце мое холодно, а глаза мои тусклые…
Синий — мое счастье! Лунная ночь!
Октябрь 1925 г.
***
Метель плачет, как цыганская скрипка.
Милая девочка. Она злая, когда улыбается.
Ее глаза такие синие, разве они меня не пугают?
Мне нужно довольно много, и мне все равно.
Мы так похожи и так контрастируем
Ты молод. Я стар. И вся моя жизнь заржавела.
Молодые счастливы, а я весь высох
Вспоминая прошлое, в этой ужасной метели.
Я не балуюсь. Буря — моя скрипка.
Мое сердце покрывается снегом, когда я вижу твою улыбку.
1925
* * *
Ой мой клен, замерзший, твердый и голый,
Почему ты стоишь там, гнувшись, в метель?
Вы видели видение? Вы слышали лепет?
Точно так же, как вы вышли на праздную прогулку.
Как подвыпивший смотритель, идущий по обочине,
Ты застрял в сугробе, пораженный обморожением.
Сам довольно часто теряю местонахождение,
Не могу найти дом после запоев.
Вот я вижу иву, теперь другие деревья и
Пой им песни про лето в метель.
Я бы подумал, что я что-то вроде клена,
Не голый клен, — зеленый, как в апреле.
И забыв добродетель, пьяный, как утопленная мышь,
Я бы березку обнял, как чью-то супругу.
1925
***
Синий — туман, простор засыпан снегом,
Прекрасно сияет луч луны.
Разве не приятно сидеть без дела,
Думать о былых временах ?!
Внизу у крыльца тает снег.
Прямо как сегодня ночью, при лунном свете, один,
Не туда надев фуражку,
Я убежал потихоньку из дома.
Теперь я вернулся на свою землю, о, дорогая,
Кто-то забыл меня? У других нет?
Я здесь, как человек в позоре
У моего дома есть садовый участок.
Сжимаю меховую шапку, мрачный новичок,
Почему-то мне совсем не нравится этот соболь.
Теперь вспоминаю дедушку и бабушку,
Рыхлый снег на кладбище и все такое.
Все успокоились, потому что «мы все будем там»,
И бесполезно пытаться вернуть часы.
Вот почему я так сильно забочусь
Я так сильно их люблю, мои деревенские люди.
Я чуть не заплакал. Я задумался.
И, заставив улыбнуться, я стоял в тумане,
Неужели это был последний раз, когда я задавался вопросом
Что я видел этот дом, этот подъезд и эту собаку?
1925
***
Снежная равнина, а луна белая
Покрытая пеленой моя деревня.
Березы в белом плачут, я вижу.
Интересно, кто мертв? Неужели это я?
1925
***
Сугроб, нагроможденный, стал хрупким и черствым,
Холодно — луна, сияющая с высоты.
Теперь я вернулся в свой дорогой старый дом,
И сквозь метель вижу свет.
Ну, мы бомжи, но не страдаем.
Я хвалю то, что у меня есть, без жалоб.
Вот я вернулся домой к ужину.
Рад снова увидеть мою старую мать.
Она смотрит, и я вижу, что у нее глаза в слезах,
Тихо плачет, как будто все в порядке.
Затем, когда она касается чашки, она появляется
Упрямая, собирается поскользнуться и соскользнуть.
Дорогая старушка, моя лучшая и самая нежная,
Отбрось печальное отражение из головы.
Послушайте меня, песню бури
Вместо этого я расскажу вам о своей жизни.
Многое я видел и много путешествовал,
Я много любил и тоже страдал.
Я гулял, создавал неприятности и упивался,
И не видел никого более достойного, чем ты.
Теперь, сняв туфли и куртку,
Снова греясь у постели,
ожил и, как и в детстве,
желаю хорошей жизни, и надеюсь, не напрасно.
Между тем метель задыхается и рыдает.
Кружится в снежных облаках, в ночи.
И я представляю, листья опадают
Те липы, которые растут снаружи.
1925
Я не забыл тебя, дорогая,
Блеск твоих волос и все такое.
Было не так просто и весело
Уйти от вас, насколько я помню.
Осенью не забыл,
Шелест берез, ночь;
И хотя дни были короче
Лунный свет был долгим и ярким.
Ты прошептал мне на ухо эти слова:
«Годы и мечты уйдут,
Ты пойдешь с другим, моя дорогая,
И оставь меня в покое».
Тот лайм, стоящий там в цветке,
Снова напоминает мои эмоции
То, как я нежно осыпал бы тебя
Эти прекрасные цветы на тебе.
Моему сердцу будет тепло, грустно и грустно,
В любви, хорошо помню
Ты, друг, как сказка
О любви к другой девушке.
1925
* * *
Жизнь коварна с чарующим пафосом
Вот почему она такая мощная, а
Составляет свои пагубные буквы
Возмутительной жесткой рукой.
Когда я закрываю глаза, я молчаливо заявляю:
Прикоснись к своему сердцу, и ты ясно увидишь,
Жизнь обманчива, но кое-где
Она приукрашивает обман обманом.
Теперь посмотри вверх и лицом к серебряному небу,
Прочти свою судьбу по луне и умоляй,
Просто успокойся, смертный человек, не ворон
Вечная правда тебе не нужна.
Что ж, приятно думать, что весной такая коронованная,
Что эта жизнь была праведным путем.
Пусть ваши легкие подруги передвигаются,
Пусть мальчики обманывают вас и предают.
Пусть девушки ласкают меня, я терплю,
Пусть злые языки будут острыми и тонкими, —
Я давно живу всем обеспеченным,
Ко всему безжалостно привык.
Ваше Высочество мурашки по сердцу. Я обескуражен.
А звёзды холодные, в отличие от прежних.
Те, кого я любил, разочарованы,
Те, кому я поклонялся, забыли меня.
Хотя здесь меня подвергают остракизму и порицанию,
Но я продолжаю улыбаться, совсем не в депрессии ..
Живу в этом мире, так близко и дорого,
Я благодарен своей жизни за всех.
Август 1925 г.
***
Не падай, моя маленькая звездочка, продолжай светить,
Продолжай сбрасывать холодные лучи света.
Нет живого сердца, живущего
Там, за могилой.
И из луча вы приносите нам лето
И засыпаете поля рожью и сеном
И волнующим тоскливым шумом
Журавликов, которые не улетели.
Поднимаю голову и слышу
За лесом за холмом
Милая песенка про ближнее
И родная родина, какой кайф!
Осень, превращаясь в золото, появляется
Чтобы выжать сок из деревьев и растений;
Листья слезы проливают задумчивые
Для любимых и любящих.
Знаю, знаю, время близко,
Ни по чьей вине, без обид,
Я тоже буду отдыхать с миром прямо здесь
Под скорбным заборчиком.
Нежное пламя скоро погаснет,
Мое сердце обратится в пыль, к худшему,
Мои демоны, несомненно, положат камень.
Со словами веселья, стихами.
Но, чувствуя печаль и видя,
Я бы сказал так:
Родину любил как алкоголик
Обожает бар и буфет.
август 1925 г.
***
Здесь и вон там падают листья.
А ветер
протяжный и тихий.
Интересно, кто порадует мое сердце?
Кто его утешит, друг мой, ты знаешь?
Я смотрю на луну и пытаюсь
Не спать, не дремлет.
Вот опять составы плачут
На рассвете осеннего дня.
Ранний рассвет, синий как всегда…
Блаженная радость летающих звезд…
Теперь я мог загадывать желания. Но
Увы, не знаю, чего пожелать!
Чего тут желать, интересно,
Проклятие дома, моя судьба и все такое?
Я хочу видеть там,
У моего окна красивую девушку.
Она должна мне понравиться,
как исключение,
Чтобы передать, что я ей нужен,
И я хочу ее со словами любви,
Чтобы утешить мое сердце и мою душу.
Чтоб я, принимая уроки,
В эту чудесную лунную ночь
Не растаял и не упал в обморок от восторга
И с ликующей юностью
Мог бы быть доволен своей молодостью хорошо.
август 1925 г.
* * *
Цветы прощаются со мной
Они склоняют головы и низко кланяются
А это значит, что я никогда не увижу
Ее прекрасное лицо и свой родной город.
Ну вот так, любовь моя!
Я видел их всех в жилище,
Я принимаю этот смертельный трепет
За нежное чувство, еще жив.
Я узнал свою жизнь день за днем,
Я жил с улыбкой и
Таким образом, я неизменно говорю:
В нашем мире все повторяется.
Ну, придет еще кто-нибудь,
Прошлое горе не успокоит. Новый,
Возможно, лучше споет песню
Для любимой брошенной женщины.
И, может быть, слушая песню,
Лаская любимого любовника,
Она, наверное, меня вспомнит
Как уникальный и заветный цветок.
Октябрь 1925 г.
* * *
Не заставляй улыбаться, девочка, напряженно, как ты,
Я люблю не тебя.
Я полагаю, ты это знаешь, и ты это хорошо знаешь, —
Я здесь не для того, чтобы увидеть тебя, а другую девушку.
Я проходил мимо, и, ну, мне было все равно,
Я видел тебя и хотел просто остановиться и посмотреть.
Октябрь 1925 г.
* * *
Снег крутится ярко и сильно
Мчатся трехконные сани.
Молодые в санях. О, парень!
Где мое счастье? Где моя радость?
Так все ускользнуло от бури, —
Бешено мчится в санях с тремя лошадьми.
Октябрь 1925 г.
***
Ой, какая ночь! Я не могу уснуть.
Небо залито луной. Ну я никогда!
Кажется, что в душе я храню
Молодость ушедшая навсегда.
Мой друг замороженных былых лет,
Не называй игру любовью и привязанностью,
Лучше бы лунные лучи
пролились на мое жилище.
И глядя сверху вниз
Пусть здесь изобразятся мои черты, —
Ты не можешь разлюбить
Так же, как ты не мог любить меня, дорогая.
Мы любим только раз, понимаешь,
Значит, ты для меня чужой, как ни странно,
Как липа, нога в снегу,
Тщетно пытается нас привлечь.
Я это знаю, и вы тоже это знаете —
Что мы можем увидеть в этот поздний час
Мороз и снег кажутся синими
И не великолепие цветка.
У нас была наша любовь, наше время и день
У каждого есть кем восхищаться,
И теперь нам все равно суждено
Играть в привязанность, любовь, желание.
Ну, ласкай меня, держи крепко,
Поцелуй меня с горячим притворным рвением,
И пусть мне приснится свет
Весны и любви, которая длится вечно.
30 ноября 1925 года
***
Не смотри на меня так укоризненно
Ибо я не злюсь на тебя,
Но мне ужасно нравится твоя внешность
И твоя кажущаяся скромность тоже
Да, кажется, у вас открытое сердце,
И я был бы рад увидеть
Как лисица притворяется ушедшей
Ловит ворон, как вы хотите меня поймать.
Попытайся поймать меня, я не испугаюсь
Ум, не сдерживай свой пыл!
Многие девушки вашего вида преследовали
, спотыкаясь о моем сердце, которое истощилось.
Я не тебя люблю, моя дорогая,
Ты всего лишь эхо, тень,
Я представляю себе другую девчонку,
Ой, какая красивая голубоглазая горничная!
Хоть она и не такая скромная
И выглядит довольно круто,
Ее величественная походка
Разжег глубину моей души.
Она девушка, которую нельзя обмануть,
Несмотря на вашу волю, она соблазнит,
В то время как вы не сможете приспособиться
В моем сердце приукрашенной ложью.
Хоть я вас и презираю, но как обыватель
робко и открыто скажу:
Если бы не было ада и рая
Они бы все равно что-нибудь придумали.
1 декабря 1925 г.
* * *
Вы не любите меня и не испытываете сострадания.
Вам не кажется, что теперь я выгляжу лучше всех?
Хотя вы смотрите в сторону, вы испытываете страстный восторг.
Когда вы кладете руки мне на грудь.
Ты молод, такой чуткий и рьяный,
Я ни плохой, ни очень хороший тебе.
Скажите, а вы ласкали много нежных ребят?
Вы помните много рук и губ. Ты сделаешь.
Они ушли и не тронули вас,
Ушли, как тени, оставив вас в огне.
Ты сидел на коленях у многих,
Ты сейчас сидишь на моих, без стыда.
Хотя твои глаза закрыты, а ты скорее
Думая о ком-то, кому ты действительно доверяешь,
В конце концов, я тебя тоже не люблю,
Я потерялся в мыслях о моем дорогом прошлом.
Разве вы не называете это рвение предопределением?
Поспешный галстук бездумный и бесполезный, —
Как будто я установил это незапланированное соединение,
Я буду улыбаться, когда уйду от вас навсегда.
Ты пойдёшь своим собственным путем
Чтобы дни потрачены неразумно,
Не приближайся к незрелым,
Не соблазняй тех, которые никогда не сгорели.
Когда идешь с кем-то по переулку
Весело болтаешь о любви и обо всем
Может быть, выйду, робко прогуляюсь,
И снова случайно встречусь с тобой, бедняжка.
Расправленные плечи, восхищение и победа,
Наклонение вперед, воздушный поцелуй,
Вы произнесете тихо: Добрый вечер!
И я отвечу: Добрый вечер, мисс.
Ничто не потревожит мое сердце и дух,
Ничто не побеспокоит меня, причиняя боль, —
Тот, кто был влюблен, не вернет ее,
Тот, кто сгорел, не будет снова зажжен.
4 декабря 1925 года
***
Может быть, уже слишком поздно или, может быть, рано,
Это не приходило мне в голову уже много лет,
Теперь я похож на Дон Жуана, правда,
Как настоящий легкомысленный человек стихов.
Что случилось? Что случилось на самом деле?
Каждый день у меня есть другая цыпочка.
И я теряю жалость к себе, волей-неволей,
И бросаю вызов неверности и уловкам.
Я всегда хранил свое сердце от простых,
Нежных чувств, и мне интересно, что
я ищу в ох, таких калеках
Женщины, такие легкомысленные и такие пустые.
Держи меня, сдерживай, чувство презрения,
Ты всегда отмечал меня.
В душе у меня холодно дымится
И шелест сирени, красно-синей.
В моем сердце лимонный закат.
Сквозь туман я слышу, как кто-то говорит:
За свою свободу тебе придется ответить,
Ну, Дон Хуан, прими вызов, а?
Принимая вызов в пределах разумного,
Я вижу то же самое, что и у меня:
Я должен принять шторм за сезон цветения
И принять острые ощущения за настоящую любовь.
Вот почему Так и случилось.
Каждый день у меня есть другая цыпочка,
Чтобы я всегда мог улыбаться, быть счастливым
И бросить вызов неверности и уловкам.
13 декабря 1925 г.
—————————————— —————————————
Сергей Есенин
Автобиография
(перевод с русский Алек Вагапов)
Я родился в селе Константиново Кузьминского района Рязанской области 21 октября 1895 года.
Когда мне было два года, меня отправили воспитываться в обеспеченную семью моего деда по материнской линии, у которого было трое взрослых неженатых сыновей, с которыми я провел почти все свои зеленые годы. Мои дяди были озорными и смелыми. Когда мне было три года, меня посадили на лошадь без седла и пустили галопом. Помню, я был напуган как сумасшедший и крепко держался за холку. Потом научили плавать. Один из моих дядей (дядя Саша) взял меня на лодку, поплыл у берега, раздел меня и бросил, как щенка, в воду.Я неловко работал руками, и пока я барахтался, размахивая руками, он все кричал: «Проклятый негодяй! Ты ни на что не годен! ». «Проклятый негодяй» — нежное домашнее имя, которое он использовал. Когда мне было восемь лет, другой дядя использовал меня в качестве охотничьей собаки, заставляя меня плавать после уток, которых он подстрелил. Я хорошо лазил по деревьям. Среди соседских мальчиков я был известен как коневод и большой боец, потому что на моем лице всегда были царапины. Моя бабушка была единственной, кто упрекал меня в том, что я такой непослушный, а дедушка иногда натравливал меня на кулачные бои и часто говорил бабушке: «Не трогай его, ты, глупая женщина, он так крепнет и крепнет. ! ».Бабушка искренне любила меня, и ее нежность была безграничной. По субботам меня мыли, подстригали ногти и обжимали волосы маслом, потому что мои вьющиеся волосы нельзя было расчесать другим способом. Но масло мало помогло. Я кричала как сумасшедшая, и до сих пор чувствую некоторую неприязнь и отвращение к субботам.
Так прошло мое детство. Когда я немного подрос, из меня хотели сделать деревенского учителя, и меня отправили в приходское училище учителей с прицелом на поступление в Московский педагогический институт.К счастью, этого не произошло.
Я начал писать стихи в раннем возрасте, может быть, с девяти лет, но думаю, что сознательная творческая работа началась в 16-17 лет. Некоторые из моих стихотворений того периода можно найти в журнале «Радуница».
Когда мне было восемнадцать, я разослал свои стихи в разные журналы и был удивлен тем фактом, что они отказались их публиковать, поэтому я поехал в Санкт-Петербург. Меня там тепло встретили. Первым, кого я увидел, был Блок, вторым — Городецкий.Глядя на Блока, я весь вспотел, потому что впервые увидел живого поэта. Городецкий познакомил меня с Клюевым, человеком, о котором я никогда раньше не слышал. Мы с Клюевым, несмотря на кажущиеся разногласия и несогласие между нами, подружились.
Примерно в это время я поступил в Шанявский университет, где проучился полтора года, а затем вернулся в свою деревню.
В университете я познакомился с поэтами Семеновским, Наседкиным, Колколовым, Филипченко.
Из поэтов мне больше всего понравились Блок, Белый и Клюев. Белый дал мне много формы, Блок и Клюев научили меня лиризму.
В 1919 году мы с друзьями опубликовали манифест имажизма. Это была формальная школа, которую мы хотели создать. Но оно не имело основы и умерло само по себе, оставив правду за ограниченным образом.
Я бы с радостью отказался от многих моих религиозных стихов, но они важны как путь поэта к революции.
Когда мне было восемь лет, бабушка стала водить меня по разным монастырям, и благодаря ей у нас были самые разные бродяги и паломники. Они пели всевозможные религиозные песни. Дедушка был полной противоположностью. Он был пьяницей. Он всегда устраивал какие-то незамужние браки.
После того, как я покинул деревню, мне нужно было разобраться в своем образе жизни.
Во время революции я был на стороне Октября, но принял его по-крестьянски.
В смысле формального развития я все больше тоскую по Пушкину.
Что касается остальных моих личных данных, то они в моих стихах.
Сергей Есенин
Октябрь 1925 г.
—————————————- —-
10 романтических сонетов Уильяма Шекспира. — Bookmarin
Среди множества событий, отмечаемых весной, апрель — особенный день, особенно любимый поклонниками британской литературы: они отмечают годовщину дня рождения Шекспира.Предположительно, Уильям Шекспир — это имя, которое вспоминают за секунды, когда кого-то спрашивают о выдающихся классических авторах всех времен. Он был талантливым актером и плодотворным автором, представившим миру пьесы, стихи и рассказы. Его наследие часто называют основой классической британской литературы, и, будучи переведенным на многие языки, оно оказало огромное влияние на литературу всего мира.
Поскольку весна также считается самой романтичной частью года, сегодня я хотел бы отметить его талант здесь сборником романтических сонетов.Я должен признать, что с тех пор, как я прочитал первую строчку Шекспира, его сонеты были моей любимой частью среди всего, что он писал. Что самое впечатляющее, они по-прежнему актуальны и описывают чувства, которые люди испытывают снова и снова из поколения в поколение. Давайте почувствуем эту атмосферу вечной романтики.
Сонет 18
Могу ли я сравнить тебя с летним днем?
Ты милее и умереннее:
Суровые ветры сотрясают любимые майские бутоны
И у летней аренды слишком короткий срок:
Иногда слишком жарко светит око небес,
И слишком часто его золотой цвет лица тускнеет ‘d:
И каждая ярмарка от ярмарки иногда снижается,
Случайно или естественным образом меняет курс без правил;
К твоему вечному лету не поблекнет,
И не потеряй владения той прекрасной, что ты должен;
И Смерть не будет хвастаться, что ты блуждаешь в своей тени,
Когда в вечных линиях времени ты растешь:
Пока люди могут дышать или глаза могут видеть,
До тех пор, пока живёт это, и это дает тебе жизнь.
Сонет 23
Как несовершенный актер на сцене,
Кто из-за своего страха ставится помимо своей роли,
Или какая-то свирепая тварь, переполненная слишком большим количеством ярости,
Чья изобилие силы ослабляет его собственное сердце;
Так что я, опасаясь доверия, забываю сказать
Совершенная церемония обряда любви,
И в моей собственной любви сила, кажется, тает,
О’эрчард с грузом мощи моей собственной любви.
О, пусть мои книги будут красноречием
И немыми предвестниками моей говорящей груди;
Молящиеся о любви и ищущие воздаяния,
Больше, чем тот язык, который более выражает больше.
О, научись читать, что написала безмолвная любовь:
Слышать глазами принадлежит тонкому уму любви.
Сонет 29
Когда в позоре удачи и человеческих глаз,
Я в полном одиночестве оплакиваю свое изгнанническое состояние
И тревожу глухие небеса моими криками без сапог
И смотрю на себя и проклинаю свою судьбу,
Пожелая мне стать еще одним богатым надеждой,
Показал, как он, как он, с друзьями, которыми владеют,
Желая искусства этого человека и его размаха,
Тем, что мне больше всего нравится, доволен меньше всего;
Тем не менее, в этих мыслях я себя почти презираю,
Счастливо я думаю о тебе, а затем о моем состоянии,
Как жаворонок на рассвете, возникающем
С мрачной земли поет гимны у ворот небес;
Для твоей сладкой любви помнишь, что такое богатство приносит
Что тогда я пренебрегаю менять свое положение с королями.
Сонет 37
Как дряхлый отец находит удовольствие.
Видеть, как его подвижное дитя совершает подвиги юности,
Итак, я, хромой из-за самой дорогой злобы состояния,
Возьми все мое утешение твоей ценности и правды.
Для красоты, рождения или богатства, или остроумия,
Или все это, или все, или больше,
Право на твои части действительно сидят,
Я привил свою любовь к этому хранилищу.
Итак, я не хромой, бедный и не презираемый,
Пока эта тень дает такую субстанцию
Что я в достатке твоем,
И часть всей славы Твоей жива.
Смотри, что лучше, чего я желаю тебе.
Это желание у меня есть; потом десять раз обрадовал меня.
Сонет 47
Между глазом моим и сердцем взят союз,
И одно делает добро теперь другим.
Когда это мое око жаждет взгляда,
Или сердце, влюбленное в вздохи, душит себя,
С портретом моей любви, тогда мой глаз пирует
И к нарисованному пиршеству приказывает мое сердце.
В другой раз мой глаз — гость моего сердца,
И в его мыслях о любви разделяет часть.
Итак, либо твоим изображением, либо моей любовью,
Ты вдали, остаешься со мной;
Ибо ты не можешь двигаться дальше, чем мои мысли,
И я все еще с ними, и они с тобой;
Или, если они спят, твоя картина перед моими глазами
Пробуждает мое сердце к радости сердца и радости глаз.
Сонет 57
Будучи твоим рабом, что мне делать, как не заниматься
В часы и время твоего желания?
У меня совсем нет драгоценного времени, которое я мог бы тратить,
Ни услуг, которые нужно делать, пока вы не потребуете.
И не смею упрекать мир без конца
Пока я, мой государь, смотрю на часы для тебя,
Не думаю горечь отсутствия кислой
Когда ты однажды попрощался со своим слугой;
Я не смею задавать вопросы своей ревнивой мыслью
Где ты можешь быть, или твои дела предположим,
Но, как печальный раб, оставайся и ни о чем не думай
Кроме того, где ты, как счастлив ты делаешь это.
Так истинна любовь глупца, что в твоей воле.
Хотя ты делаешь что-нибудь, он не думает зла.
Сонет 61
Твоя воля должен держать открытым образ твой
Мои веки тяжелые до утомительной ночи?
Ты хочешь, чтобы мои сны нарушились,
А тени, подобные тебе, насмехаются над моим взором?
Неужели ты посылаешь от себя дух свой?
Так далеко от дома, чтобы подглядывать за моими делами,
Чтобы узнать во мне стыд и праздные часы,
Размах и характер твоей ревности?
О нет; твоя любовь хоть и велика, но не так велика.
Моя любовь не дает мне уснуть,
Моя собственная настоящая любовь побеждает мой покой,
Играть сторожем вечно ради тебя.
Для тебя смотри я, пока ты будешь просыпаться в другом месте,
От меня далеко, с другими слишком близко.
Сонет 102
Моя любовь усиливается, хотя кажется более слабой;
Я люблю не меньше, хоть и меньше шоу.
Продается эта любовь, чье богатое уважение
Язык хозяина распространяет повсюду.
Наша любовь была новой, и тогда, но весной,
Когда я имел обыкновение приветствовать ее своими песнями,
Как Филомела на летнем фронте поет,
И заглушает трубку, когда наступают дни.
Не то, чтобы сейчас лето стало менее приятным.
Чем когда ее заунывные гимны затихали ночь,
Но эта дикая музыка лопает каждую ветку,
И сладости, выращенные в обычном порядке, теряют свое дорогое удовольствие.
Поэтому, как и она, я иногда держу язык за зубами,
Потому что я не буду унывать вас своей песней.
Сонет 116
Позвольте мне не браку истинных умов
Признавать препятствия. Любовь не любовь
Которая меняется, когда переделка находит,
Или сгибается с ремувером, чтобы удалить.
О нет, это всегда фиксированная отметка
, Которая смотрит на бури и никогда не поколеблена;
Звезда на лае всех жезлов,
Чья ценность неизвестна, хотя его рост можно взять за основу.
Любовь — не дурак времени, хотя губы и щеки румяные
В пределах его кривого серпа исходит компас:
Любовь не меняется с его короткими часами и неделями,
Но терпит даже на грани гибели.
Если это будет ошибкой и доказано мной,
Я никогда не писал, и никто никогда не любил.
Сонет 130
Глаза моей госпожи совсем не похожи на солнце;
Коралл гораздо краснее красных губ;
Если снег белый, почему тогда груди у нее серые;
Если волосы — это провода, то на голове у нее растут черные провода.
Я видел дамасские розы, красные и белые,
Но таких роз я не вижу в ее щеках;
И в некоторых ароматах больше восторга.
Чем в дыхании моей госпожи.
Мне нравится слышать, как она говорит, но я хорошо знаю
У этой музыки гораздо более приятный звук;
Допускаю, я никогда не видел, чтобы богиня уходила;
Моя госпожа, когда она идет, ступает по земле:
И все же, клянусь небесами, я думаю, что моя любовь редка.
Как и все, что она опровергла ложным сравнением.
24 стихотворения, которыми стоит поделиться для средней и старшей школы
Может быть трудно понять, какие стихи побудят ваших учеников средней и старшей школы к глубокой и содержательной дискуссии, а какие заставят их, кхм, зевать.Поэтому мы попросили опытных учителей поделиться своими любимыми стихотворениями, которые всегда вызывают отклик даже у подростков. Вот что они сказали о лучших стихах для учеников средних и старших классов.
1. Снег, Дэвид Берман
Съемка повествования в миниатюре с творческой структурой.
2. Джон Лумис сбил оленя
Студенты не скоро забудут это стихотворение, как из-за сюжета, так и из-за сенсорных деталей.
Прочтите это стихотворение, чтобы обсудить значение, выходящее за рамки буквальных слов на странице.
Фрост не сдерживается этим стихотворением, идеальным для обсуждения и дебатов.
Расскажите в этом стихотворении, как О’Хара использует отсылки или юмор.
Lehman — это популярная культура и непочтительный тон.
Стихотворение с политической подоплекой, которое звучит правдоподобно и сегодня, поэзия Хьюза, но особенно Мать и сын, вне времени.
Любой ученик, который когда-либо чувствовал раздражение или должен был мириться с ежедневными разочарованиями, откликнется на это стихотворение.
9. Проходите мимо Майкла Ли
СтихотворениеЛи создает моментальные снимки памяти, создавая строки и идеи, которые каждый ученик может схватить и удержать.
Покойный художник установил четкую связь между ритмом и глубинным смыслом поэзии и рэпа.
11. Бетховен Шейн Койчан
Это стихотворение представляет собой стихотворную биографию, соединяющую историю Бетховена с универсальным.
По — знаток схем рифм, и это стихотворение — яркое тому подтверждение.
13. Апельсины Гэри Сото
ПоэмаСото о попытке произвести впечатление на девушку показывает, что маленькие моменты открывают о нас самих и как эти моменты закрепляются в наших воспоминаниях.
Политический, воодушевляющий призыв к действию, который учащиеся должны прочитать, когда они начинают определять свой след в мире.
Пример того, что может делать одна строка.
С чувством юмора и насмешливым вызовом проливает свет на процесс письма.
Это стихотворение оставляет много места для умозаключений, что приводит к большой дискуссии.
Солидное произведение для обучения элементам стихов (повторение, схема рифм…).
19. Мы настоящие крутые, Гвендолин Брукс
Это забавное, причудливое стихотворение передает настроение подростков и оставляет много поводов для разговоров.
20. Папа, Сильвия Плат
Плат редко обрабатывает слова, и это не исключение — это стихотворение наполнено более глубоким смыслом.
Дикинсон так хорош в создании настроения, на этот раз об отражении.
22. Аннабель Ли, Эдгар Аллан По
История о привидениях, завершенная стихотворением, еще одной классикой По.
Остальная часть стихотворения столь же юмористична, как и название, и интересно разбирать и анализировать, как Неруда пишет о повседневных предметах, таких как тунец на льду.
Используйте это стихотворение, чтобы научить подходить к точке зрения.
Обучаете ли вы младших школьников? Посмотрите наши любимые стихи для начальной школы здесь.
375 Стихи Уильяма Шекспира
Имя Уильяма Шекспира является синонимом многих знаменитых строк, которые он написал в своих пьесах и прозе. Однако его стихи не так узнаваемы для многих, как персонажи и известные монологи из его многочисленных пьес.
В эпоху Шекспира (1564-1616) писать стихи было не выгодно, но очень модно. Это также обеспечило доверие к его таланту как писателя и помогло повысить его социальное положение.Похоже, ему очень нравилось писать стихи, и он делал это в основном для себя в те моменты, когда он не был поглощен написанием пьес. Из-за их более частного характера стихов мало, были опубликованы особенно длинные стихи.
Две самые длинные работы, которые, по мнению ученых, были написаны Шекспиром, называются «Венера и Адонис» и «Похищение Лукреции». Оба посвящены достопочтенному Генри Риотесли, графу Саутгемптона, который, похоже, в течение короткого времени выступал в роли спонсора и вдохновителя творчества Шекспира.
Оба эти стихотворения содержат десятки строф и комментируют порочность нежелательных сексуальных домогательств, демонстрируя повсюду темы вины, похоти и морального замешательства. В Венера и Адонис , невинный Адонис должен отвергать сексуальные заигрывания Венеры. Напротив, в The Rape of Lucrece благородная и добродетельная жена Лукреция изнасилована персонажем, охваченным похотью, Тарквином. Посвящение к Wriothesley гораздо теплее во втором стихотворении, предполагая углубление их отношений и признательность Шекспира за его поддержку.
Третье, более короткое повествовательное стихотворение «Жалоба любовника» было напечатано в первом сборнике сонетов Шекспира. Большинство ученых согласны с тем, что это тоже было написана Шекспиром, хотя некоторое время это оспаривалось. Поэма рассказывает историю молодой женщины, доведенной до нищеты из-за попыток убедительного жениха соблазнить ее. Это не рассматривается критики, чтобы быть его лучшей работой.
В другом коротком стихотворении «Феникс и черепаха» рассказывается о смерти легендарного феникса и его верного любовника-голубя.Это говорит о хрупкости любви и преданность делу в мире, где верна только смерть.
Есть 152 коротких сонета, приписываемых Шекспиру. Среди них самые известные — Сонет 29, Сонет 71 и Сонет 55. Как сборник, повествовательная последовательность его сонетов говорит о глубокой незащищенности и ревности Шекспира как любовника, его горе из-за разлуки и его любви. получать удовольствие от обмена прекрасными переживаниями со своими романтическими коллегами. Однако немногие ученые считают, что последовательность сонетов точно отображает порядок, в котором они были написаны.Поскольку Шекспир, казалось, писал в первую очередь для своей частной аудитории, датировать эти короткие жемчужины литературы было почти невозможно.
В сонетах Шекспир, кажется, имеет две преднамеренные серии: одна описывает его всепоглощающую страсть к замужней женщине с темным лицом (Темная леди), и одно о его смутных любовных чувствах к красивому молодому человеку ( Fair Youth ). Эта дихотомия широко изучалась и обсуждалась, и остается неясным, представляли ли предметы настоящие люди или две противоположные стороны личности Шекспира.
Хотя некоторые стихи Шекспира были опубликованы без его разрешения при его жизни, в таких текстах, как «Страстный странник», большинство сонетов были опубликованы в 1609 году Томасом Торпом. До этого, похоже, Шекспир делился своими стихами только с очень узким кругом друзей и близких. Коллекция Торпа была последнее недраматическое произведение Шекспира, которое будет напечатано перед его смертью.
Критики похвалили сонеты как глубоко интимные и размышляющие о ценностях любви, похоти, деторождения и смерти.В настоящее время Шекспир считается самым популярным английским языком за все время. поэты по истории, наряду с Эмили Дикинсон, Робертом Фростом и Уолтом Уитменом.
| Имя |
|---|
| Имя |
| Песня феи |
| Жалоба любовника |
| А Мадригал |
| Весь мир A Stage |
| Антоний и Клеопатра, Акт II, Сцена II [Баржа, на которой она сидела, как полированный трон] |
| Обаде |
| Удар, удар, Ты Зимняя Винда |
| Свадебная песня |
| Дирдж |
| Панихида Трех Королев |
| Страна фей I |
| Страна фей II |
| Страна Фей III |
| Больше не бойся |
| Изнасилование Лукреции |
| От Венеры и Адониса |
| Full Fathom Five |
| Слушайте! Слушай! Жаворонок |
| Soliloqy Хелен (Все хорошо, что хорошо кончается) |
| Это был любовник и его девушка |
| Soliloquy Джульетты |
| Любовь |
| Не со звезд Do I My Judgment Pluck (Сонет 14) |
| Не мраморные и золоченые памятники (Сонет 55) |
| Теперь рычит голодный лев |
| Теперь, мои сослуживцы и братья в изгнании |
| Госпожа шахта, где ты бродишь? (Двенадцатая ночь, Акт II, Сцена III) |
| О, никогда не говори, что я лживый |
| Орфей со своей лютней строил деревья |
| Могу ли я сравнить тебя с летним днем? (Сонет 18) |
| Нет больше вздох |
| Сильвия |
| Некоторые говорят, что когда-либо «наступает время» (Гамлет, Акт I, Сцена I) |
| Сонет Лив |
| Песня ведьм: «Двойной, двойной труд и неприятности» |
| Сонет 1: Из прекраснейших существ, которых мы желаем увеличить |