Стихи чарльза буковски: Чарльз Буковски — лучшие стихи: читать в Аскбуке литературы
Читать книгу «Стихи в последнюю ночь Земли» онлайн полностью📖 — Чарльза Буковски — MyBook.
Charles Bukowski
The Last Night of the Earth Poems
© 1992 by Charles Bukowski
© Немцов М., перевод на русский язык, 2021
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021
* * *
Благодарности
Автор хотел бы поблагодарить редакторов тех периодических изданий, где были впервые напечатаны некоторые стихи, вошедшие в эту книгу.
1
мои запястья – реки
пальцы мои – слова
пробка
эта Портовая трасса на юг через центр
города – то есть, там иногда становится просто
невообразимо
в прошлую пятницу вечером я сидел там
без движенья за стеной красных тормозных огней,
даже на первой передаче никто не дернется
а тучи выхлопов
серили вечерний воздух, двигатели пере-
греты
и висела вонь сгоравшего
где-то
сцепления —
вроде как воняло откуда-то спереди —
с того долгого медленного подъема трассы, где
машины с трудом переключались
с первой на нейтралку
вновь и вновь
а с нейтралки обратно
на первую.
по радио я выслушал новости
того дня
минимум раз 6, я
стал подкован в международных
событиях.
остальные станции крутили
жидкую, хворую музыку.
классические станции отказывались ловиться
ясно
а если и ловились
то гнали все ту же плесень дежурных и
утомительных номеров.
я выключил радио.
странное завихрение началось у меня в
голове – закручивалось во лбу, по часовой
стрелке, проходило за уши и вокруг к
затылку, затем снова ко лбу
и опять
по кругу.
мне стало любопытно, так ли бывает
когда сходишь
с ума?
я подумал, не выйти ли из машины.
стоял я на так называемой скоростной
полосе.
вот у меня перед глазами – я сам
вышедший из машины
опираюсь на шоссейный отбойник,
сложив руки.
затем я б осел на
корточки и опустил голову между
колен.
я остался в машине, прикусил язык, снова
включил радио, повелел завихрению
остановиться
и подумал: интересно, приходится ли остальным
так же бороться со
своими порывами,
как мне?
тут машина впереди
СДВИНУЛАСЬ
на фут, 2 фута, 3 фута!
я переключился на первую…
произошло ДВИЖЕНИЕ!
затем вновь оказался на нейтралке
НО
мы сдвинулись на 7 или
десять футов.
международные новости завелись в
7-й раз,
все по-прежнему сплошь паршиво
но все мы слушали,
а значит и это нам по плечу
раз мы знали
что нет ничего хуже, чем
пялиться
во все ту же номерную табличку
на все ту же тупую башку, торчащую
над подголовником сиденья
в машине впереди
а время рассасывалось
а стрелка температуры заваливалась
все дальше вправо
пока стрелка топлива валилась
все дальше влево
и нам было интересно
у кого же это сцепление
выгорает?
мы были словно какой-то бесконечный, вечный
окончательный динозавр
вяло ползущий куда-то домой,
не понять как, может
быть
подыхать.
два крутых
в Городском колледже Лос-Анджелеса было два крутых, я
и Джед
Эндерсон.
Эндерсон был одним из лучших защитников в
истории школы, и впрямь гроза отрыва
когда мяч к нему попадал.
я был довольно крепок физически но на спорт смотрел
как на игры для уродов.
считал что игра покруче – перечить тем
кто пытался учить
нас.
в общем, мы с Джедом были двумя светилами
студгородка, он громоздил один на другой свои рывки на
60, 70 и 80
ярдов в вечерних матчах
а днем
дремал за партой
я же выдумывал то, чего не знал
а то, что знал
было так гнусно
что многим преподам приходилось
плясать под ту дуду.
и вот в один прекрасный день
мы с Джедом
наконец встретились.
произошло это в забегаловке с музыкальным автоматом
напротив студгородка и
он сидел там со своими
дружками
а я сидел со
своими.
«давай! давай! поговори с ним!» —
подзуживали меня
кореша.
я ответил: «нахуй этого
качка. за мной —
Ницше, пускай он сам
сюда идет!»
в конце концов Джед поднялся купить
курева в
автомате и один из моих
друзей спросил:
«ты что, боишься этого
чувака?»
я встал и подошел сзади
к Джеду, когда тот лез в
машину
за своей пачкой.
«здоро́во, Джед», – сказал
я.
он обернулся: «здорово,
Хэнк».
потом залез в
задний карман,
вытащил пинту
виски, протянул
мне.
я крепко хлебнул,
вернул
ему.
«Джед, ты что
собираешься делать
после
Г.К.Л.А.?»
«играть
за Нотр-Дам».
и он двинул назад
к своему столику
а я – назад
к своему.
«чё он сказал? чё
он сказал?»
«ничего такого».
в общем, Джед так и не попал
да и сам я
никуда больше
не попал —
годы просто потащили нас
дальше
но были и те
кто своего
добился, вроде одного парня
ставшего знаменитым
спортивным обозревателем
и мне приходилось глядеть на его
портрет
в газете
много десятков лет подряд
пока я наследовал те
дешевые комнатенки
и тараканов
и те безвоздушные
тягомотные
ночи.
но
я все равно гордился тем мигом
еще тогда
когда Джед протянул мне
ту пинту
и
я отхлебнул
целую треть
а все апостолы
смотрели на нас.
чёрт, а казалось ведь
что мы никак
и никогда
не проиграем
но мы продули.
и мне понадобилось
3 или 4 десятилетия, чтобы
хоть малость жить
дальше.
и Джед,
если ты еще где-то тут
сегодня ночью,
(я забыл тебе сказать
тогда)
спасибо
за тот глоток.
мой немецкий корефан
сегодня вечером
потягивая «Сингху»
светлый лагер
из Таиланда
и слушая Вагнера
в голове не укладывается что
его нет в
соседней
комнате
или за
углом
или в живых
где-то
сегодня вечером
разумеется
когда меня захватывает
его
звуком
и малюсенькие мурашки
бегут у меня
по обеим
рукам
и колотит
дрожь
он здесь
сейчас.
с днем рожденья
когда Вагнер совсем
состарился
в его
честь
устроили день рожденья
и сыграли
пару
случайных композиций
молодости.
после
он спросил:
«кто это сочинил?»
«вы», – ответили
ему.
«ах, – произнес он, —
я всегда так и
подозревал: у смерти
значит
все-таки есть какие-то
достоинства».
телефон
притащит к вам людей
своим звонком
тех кто не знает что делать со
своим временем
причем им до боли хочется
заразить этим
вас
издалека
(хотя они бы предпочли
на самом деле быть с вами в одной комнате
чтобы лучше навесить на вас свое
ничтожество).
телефон необходим только
для экстренных случаев.
эти люди – не
экстренный случай, они
стихийное бедствие.
я никогда не рад звонку
телефона.
«алло», – отвечу я
с опаской.
«это Дуайт».
и уже ощущаешь их имбецильное
стремление вторгнуться.
они – люди-блохи что
наползают на
психику.
«да, в чем дело?»
«ну, я сегодня вечером в городе и
подумал…»
«послушай, Дуайт, я очень занят, я
не могу…»
«ну, тогда может в следующий
раз?»
«может и нет…»
каждому отводится лишь столько-то
вечеров
и всякий истраченный попусту вечер —
грубое попрание
естественного хода
вашей единственной
жизни;
а кроме того, во рту остается привкус
не исчезающий часто два или три дня
в зависимости от
посетителя.
телефон – только для
экстренных случаев.
у меня заняло
десятки лет
но я наконец понял
как отвечать
«нет».
а вы
не беспокойтесь о них,
пожалуйста:
они просто наберут другой
номер.
может быть
ваш.
«алло», – скажете
вы.
и они ответят:
«это Дуайт».
и тогда
вы
окажетесь
доброй
чуткой
душой.
прогиб
как большинство из вас, я сменил столько работ что
меня как будто выпотрошили, а кишки
выбросили на ветер.
мне на пути попадались и неплохие люди,
но и другие
тоже попадались.
однако, стоит подумать обо всех
с кем работал —
пусть даже минуло много лет —
Карл
приходит на ум
первым.
я помню Карла: работенка наша требовала, чтоб мы
оба носили фартуки
завязанные сзади и вокруг
шеи тесемочкой.
я был у Карла на подхвате.
«у нас плевая работа», – сказал
он мне.
каждый день, когда один за другим прибывали наши
начальники
Карл слегка изгибался в талии,
улыбался и кивком
приветствовал каждого: «доброе утро, д-р Стайн»,
или «доброе утро, м-р Дей», или
миссис Найт или, если дама не замужем
«доброе утро, Лилли», или Бетти, или Фрэн.
я же всегда
помалкивал.
Карла, похоже, это тревожило, и
однажды он меня отвел в сторонку: «эй,
где еще к ебеней матери ты найдешь
двухчасовой обеденный перерыв, как у
нас?»
«нигде, наверное…»
«ну, ладно, слушай, для таких ребят, как мы с тобой,
лучше ничего не придумаешь, ничего другого
нету».
я помалкивал.
«поэтому слушай, сначала жопу им лизать трудно, мне
ж тоже пришлось нелегко,
но чуть погодя я понял что без
всякой разницы.
просто нарастил панцирь.
теперь у меня есть панцирь, ты
понял?»
я смотрел на него – и точно, он походил на человека в
панцире, лицо у него было как
маска, а глаза ничтожны, пусты и
безмятежны; я смотрел на истасканную погодой и
битую ракушку.
шли недели.
ничего не менялось: Карл кланялся, прогибался
и улыбался
бестрепетно, изумительный в своей
роли.
то, что мы скоропортимся, никогда небось не приходило
ему
в голову
или
что боги повыше может смотрят
за нами.
я работал
свое.
потом, как-то раз, Карл снова
отвел меня в сторонку.
«слушай, со мной о тебе говорил
д-р Морли».
«ну?»
«спрашивал, что с тобой
такое».
«что ты ему
ответил?»
«сказал, что ты еще
молодой».
«спасибо».
получив следующий чек, я
уволился
но
все-таки
мне пришлось
в итоге согласиться на другую похожую
работенку
и
наблюдая за
новыми Карлами
я наконец простил их всех
но не себя:
от бренности человек иногда
становится
странным
почти
нетрудоспособным
несносно
высокомерным —
никудышным слугой
свободного
предпринимательства.
такое чувство
О. Хаксли умер в 69,
слишком рано для такого
неистового таланта,
а я прочел все его
труды
но на самом деле
«Контрапункт»[1]
и впрямь немного помог
мне преодолеть
фабрики и
вытрезвители и
сомнительных
дам.
эта
книга
вместе с Гамсуновым
«Голодом»
они чуть-чуть
помогли.
великие книги —
те что нам
нужны.
я поразился самому
себе, что мне понравилась
книга Хаксли
но она и впрямь вышла
из этакого оголтелого
прекрасного
пессимистического
интеллектуализма,
и когда впервые
читал «К-П.»
я жил в
гостиничном номере
с дикой и
ненормальной
алкоголичкой
которая однажды швырнула
«Кантос»[2] Паунда
в меня
и промазала,
как и они сами
пролетели мимо меня.
я работал
упаковщиком
на заводе осветительных
приборов
и однажды
во время
запоя
сказал этой даме:
«вот, почитай-ка лучше!»
(имея в виду
«Контра-
Пункт».
)
«а, засунь ее
себе в жопу!» – заорала
она
мне.
как бы то ни было, в 69 наверно
рано было Олдосу
Хаксли
помирать.
но видать это
так же честно
как смерть
уборщицы
в том же
возрасте.
просто с
теми, кто
помогает нам
преодолевать все это,
тогда
меркнет
весь свет, это как бы
выворачивает нутро —
а уборщиц, таксистов,
лягашей, медсестер, грабителей
банков, попов,
рыбаков, жарщиков,
жокеев и им
подобных —
к
черту.
величайший актер наших дней
он все жиреет и жиреет,
почти облысел
осталась только прядка волос
на затылке
которую он перекручивает
и стягивает
резинкой.
у него есть дом в горах
и дом на
островах
и очень немногие вообще его
видят.
некоторые считают его величайшим
актером наших
дней.
у него есть чуток друзей,
очень немного.
с ними его любимый
досуг —
наедаться.
в редких случаях его находят
по телефону
обычно
с предложением сыграть
в выдающейся (как ему
говорят)
киноленте.
он отвечает очень тихим
голосом:
«о нет, я не хочу больше
сниматься ни в каком кино…»
«вам можно прислать
сценарий?»
«ладно…»
потом
от него снова ничего
не слышно.
обычно
он и его чуток друзей
вот что
делают после еды
(если ночью прохладно)
пропускают несколько стаканчиков
и смотрят как сценарии
сгорают
в камине.
или же
после еды (теплыми
вечерами)
после нескольких
стаканчиков
сценарии
вынимаются
заиндевевшие
из
холодильника.
несколько он раздает
своим друзьям
несколько оставляет себе
а потом
все вместе
с веранды
они запускают их
как летающие тарелки
далеко
в просторный
каньон
внизу.
потом
все они
возвращаются в дом
зная
инстинктивно
что сценарии
были
плохи. (по крайней мере,
он это чувствует а
остальные
согласны
с ним.)
там наверху у них
по-настоящему
славный мир:
заслуженный, само-
достаточный
и едва ли
зависимый
от
переменных.
там есть
такая куча времени
чтобы есть
пить
и
дожидаться смерти
подобно
всем остальным.
дни точно бритвы, ночи полны крыс
очень юным я делил время поровну между
барами и библиотеками; как мне удавалось обеспечивать
свои остальные обыденные потребности – загадка; ну,
я просто
слишком этим не заморачивался —
если у меня была книжка или стакан, я не думал чересчур много о
чем-то другом – дураки творят себе собственный
рай.
в барах я считал себя крутым, крушил предметы, дрался с
другими мужиками и т.
д.
в библиотеках – другое дело: я был тих, переходил
из зала в зал, читал не столько книги целиком,
сколько отдельные части: медицина, геология, литература и
философия. психология, математика, история, всякое
прочее обламывали
меня. в музыке меня больше интересовала сама музыка и
жизни композиторов, нежели технические аспекты…
тем не менее, только с философами я ощущал братство:
с Шопенгауэром и Ницше, даже со старым
трудночитаемым Кантом;
я обнаружил, что Сантаяна, очень популярный в то время,
вял и скучен; в Гегеля надо было по-настоящему
врубаться, особенно
с перепоя; многих, кого читал, я уже забыл,
может, и поделом, но хорошо помню одного парня,
написавшего
целую книгу, в которой доказывалось, что луны нет,
причем делал он это так хорошо, что после ты и сам
начинал считать: он
совершенно прав, луны действительно нет.
как же, к чертовой матери, молодому человеку снисходить до работы по
8 часов в день, если даже луны нет?
а чего еще
может не хватать?
к тому же
мне нравилась не столько сама литература, сколько
литературные
критики; они были полными мудаками, эти парни;
пользовались
утонченным языком, прекрасным по-своему, чтобы
называть других
критиков, других писателей ослами.
они
меня бодрили.
но именно философы удовлетворяли
ту потребность
что таилась у меня где-то в замороченном черепе;
продираясь
сквозь их навороты и
заковыристый словарь
я все равно часто поражался —
у них выскакивало
пылающее азартное утверждение казавшееся
абсолютной истиной или чем-то дьявольски близким
к абсолютной истине
и вот этой определенности я искал в своей повседневной
жизни больше походившей на кусок
картона.
какими клевыми ребятами были эти старые псы, выручали меня среди
дней, что как бритвы, и ночей, полных крыс; и среди
женщин
базлавших, как на аукционе в аду.
братья мои, философы, говорили со мной не как
народ на улицах или где-то еще; они
заполняли собой невообразимую пустоту.
такие классные парни, ах, какие классные
парни!
да, от библиотек польза; в другом моем храме, в
барах, все было иначе, попроще, и
язык, и подход были
другими…
днем библиотека, ночью бар.
ночи были одинаковы,
поблизости сидит какой-нибудь тип, может, и не
гад, но, если по мне, так он светит как-то не так,
от него прет чудовищной мертвечиной – я думаю
о своем отце,
об учителях в школе, о лицах на монетах и банкнотах,
о снах
об убийцах с тусклыми глазами; ну, и
мы с этим типом начинаем как-то обмениваться взглядами,
и медленно копится ярость: мы враги с ним, собака и
кошка, поп и безбожник, огонь и вода; напряг возрастает,
по кирпичику, того и гляди обрушится; кулаки
сжимаются и разжимаются, мы пьем теперь, наконец-то, с
целью:
он оборачивается ко мне:
«тебе чё-то не нравится, мужик?»
«ага. ты».
«хочешь чё-нибудь сделать?»
«разумеется».
мы допиваем, подымаемся, уходим вглубь
бара, наружу в переулок; мы
поворачиваемся, лицом друг к другу.
я говорю ему: «между нами ничего, кроме пространства.
как
насчет его
замкнуть?»
он бросается на меня, и как-то это отчасти часть
части.
в темноту и из нее
моей жене нравятся кинотеатры, воздушная кукуруза и
прохладительные напитки,
усаживание на места, она в детском восторге от
этого, и я рад за нее – но на самом же деле, я-то сам, я
наверняка
откуда-то не отсюда, я, должно быть, кротом был в другой
жизни, чем-то, что закапывалось и в одиночку пряталось:
другие, сгрудившись на сиденьях и далеко, и близко,
передают мне
чувства, какие мне не нравятся; это глупо, быть может,
но так оно и
есть; а затем —
темнота и за ней —
великанские лица людей, тела, шевелящиеся по экрану,
они
говорят, а мы
слушаем.
на сотню фильмов есть один стоящий, один хороший
а девяносто восемь – паршивые.
большинство фильмов начинается плохо и неуклонно
становится
хуже;
если можешь поверить действиям и речи
персонажей
то сможешь даже поверить, что попкорн, который жуешь,
тоже
имеет некое
значение.
(ну, возможно, люди смотрят столько фильмов,
что когда, наконец, увидят кино не такое
паршивое, как остальные, они считают его
выдающимся. Премия Академии означает, что ты фуфло чуть
менее, чем твой собрат.)
кино заканчивается, и вот мы на улице, идем
к машине; «что ж, – говорит моя жена, – оказалось не
так хорошо, как говорят».
«нет, – отвечаю, – не так».
«хотя были там неплохие места», – говорит она.
«ага», – отвечаю я.
мы у машины, влезаем, и я везу нас из
этой части города; озираем ночь;
ночь смотрится неплохо.
«есть хочешь?» – спрашивает она.
«да. а ты?»
останавливаемся у светофора; я наблюдаю за красным
светом;
так и слопал бы этот красный свет – что угодно, вообще
что
угодно лишь бы заполнить пустоту; миллионы долларов
истрачены на созданье
чего-то ужасней всамделишных жизней
большинства живых существ; никому никогда не стоит
платить
за билет в ад.
зажигается зеленый, и мы удираем,
вперед.
будь любезен
нас вечно просят
понять точку зрения другого
человека
какой бы
старомодной
глупой или
мерзотной та ни была.
человека просят
относиться
к полнейшей ошибке другого
к его растрате-жизни
с
добротой, особенно если другой
в годах.
но годы – итог
наших деяний.
другие состарились
по-плохому
поскольку
жили
не в фокусе,
отказывались
видеть.
не их вина?
а чья?
моя?
меня просят скрывать
мою точку зрения
от них
из страха перед их
страхом.
не годы – проступок
а позор
намеренно
растраченной
жизни
среди стольких
намеренно
растраченных
жизней —
вот что.
мужчина с прекрасными глазами
когда мы были пацанами
там был странный дом
где ставни
всегда
закрыты
и мы ни разу не слышали голосов
изнутри
а двор весь зарос
бамбуком
и мы любили играть в
бамбуке,
воображая себя
Тарзаном
(хоть никакой Джейн
и не было).
и еще там был
пруд
обширный
в нем битком
жирнющих золотых рыбок
невиданных размеров
и они были
ручными.
поднимались к
поверхности воды
и хватали кусочки
хлеба
у нас из рук.
родители
говорили нам:
«никогда не ходите к этому
дому»
поэтому, конечно,
мы ходили.
нам было интересно живет ли
там кто-нибудь.
шли недели а мы
никого никогда
не видели.
затем однажды
услышали
голос
из дома:
«АХ ТЫ ЧЕРТОВА
БЛЯДЬ!»
то был мужской
голос.
затем дверь
веранды
распахнулась
и наружу
вышел
мужчина.
в правой
руке
он держал
квинту виски.
ему было около
30.
изо рта
у него
торчала сигара
небритый.
волосы
взъерошены и
нечесаны
и он был босиком
в майке и штанах.
но глаза у него
были
ярки.
они пылали
яркостью
и он сказал:
«эй, маленькие
джентльмены,
вам
весело, я
надеюсь?»
потом
коротко хохотнул
и зашел
обратно в
дом.
мы слиняли,
вернулись во двор
к родителям
и подумали
над этим.
наши родители,
решили мы,
хотят, чтоб мы
стихи Чарльза Буковски: black_fishbones — LiveJournal
Синешейка
в моем сердце живет синешейка которая
рвётся на приволье
но я очень жесток по отношению к ней
я говорю, останься со мной, я не позволю
чтобы кто-либо узнал
о тебе.
Перевод А. Харчевников
Синяя птица
у меня в сердце есть синяя птица
которой хочется выбраться на волю
но я для нее слишком крут
я говорю, оставайся внутри,
я не собираюсь показывать тебя никому.
у меня в сердце есть синяя птица,
которой хочется выбраться на волю
но я заливаю ее виски и вдыхаю сигаретный дым и ни шлюхи,
ни бармены ни продавцы гастрономов не знают, что она есть внутри.
у меня в сердце есть синяя птица, которой хочется выбраться на волю
но я слишком крут для нее, я говорю, сиди тихо, ты что,
хочешь мне все испоганить?
ты хочешь запортачить механику?
ты хочешь подорвать продажу моих книг в Европе?
у меня в сердце есть синяя птица, которой хочется выбраться на волю,
но я слишком умен, я лишь иногда выпускаю ее по ночам когда все спят.
я говорю, я знаю, что ты там поэтому не печалься.
потом загоняю ее обратно, но она немного поет там, внутри,
я еще не совсем дал ей умереть и мы спим с нею вместе вот так
с нашим тайным пактом
и это достаточно мило,
чтобы расплакаться,
но я не плачу,
а вы?
Перевод М. Немцов, обработка И. Праздников
Признание
я жду смерти
как кот
который готовится прыгнуть на постель
черт
как же жаль
мне жену
ведь именно ей придется увидеть
это застывшее
белое
тело
она тряхнет его раз
потом может быть еще
“Хэнк!”
“Хэнк!!”
Хэнк не ответит;
нет
не о смерти я беспокоюсь
но о жене
которая останется
с этой грудой
мертвечины;
и я хочу чтобы она знала
что все те ночи
что я спал рядом с ней
и даже наши никчемные споры
все
да все это было
чудесно
потому вот они
те слова
что я всегда боялся сказать
и теперь они
могут быть
сказаны:
я люблю тебя.
перевод Иван Праздников
И луна и звёзды и мир в целом
долгий променаж в ночи
всегда хорош для души:
украдкой смотрю в окна и
вижу как заморенные жёнушки
норовят отбиться от
обезумевших от пива мужей.
Перевод А. Харчевников
На счёт восемь
с кровати
я вижу
трех птиц
на телефонном
проводе.
одна
улетела.
затем
другая.
одна вернулась,
затем
снова
улетела.
моя печатная машинка
все еще
под залогом.
и я
задолбался, наблюдая
за птицами.
так, подумал
чтобы ты
знал,
ебарь.
Перевод А. Харчевников
Суицидальный малый
я выбирал
самые худшие бары,
надеясь быть убитым,
но всё, что я мог сделать —
это напиться
снова.
хуже того, кончалось тем,
что клиенты бара
начинали мне
симпатизировать.
итак, с одной стороны,
я пытаюсь уйти в небытие,
с другой – меня беспрерывно
угощают выпивкой
в то время,
как где-то в другом месте,
какой-то несчастный
сукин сын
лежит на больничной койке,
весь утыканный трубками,
и отчаянно борется
за жизнь.
никто не хотел
помочь мне
умереть,
тогда, как бесплатная
выпивка поступала
одна за другой,
несмотря на то,
что последующий день
ожидал меня
со своими стальными щипцами,
своим безразличием,
своей отвратительной
безликостью.
смерть не всегда спешит,
когда вы зовёте её,
даже если вы призываете её
из сияющего замка
или с океанского лайнера,
или из наилучшего в мире бара
(или наихудшего).
такого рода дерзость
заставляет богов
сомневаться
и откладывать срок.
спросите у меня,
72-хлетнего.
Перевод С. Беньяминова
Читая критическую статью
это сложно принять,
и ты оглядываешь комнату,
ища того, о ком они
говорят.
его нет там,
его нет здесь.
он исчез.
когда они добираются до твоей книги,
ты – уже не твоя
книга.
ты на следующей странице
в следующей
книге.
хуже того,
они неправильно понимают старые книги.
тебя хвалят за то, чего ты
не заслужил, за проницательность, которой там
нет.
люди прочитывают себя в книгах, изменяя
то, что им нужно и убирая то, что
не нужно.
хорошие критики – такая же редкость, как и хорошие
писатели.
и когда я получаю хороший отзыв, или
плохой,
я не принимаю его
всерьёз.
я на следующей странице.
в следующей книге.
Перевод М. Гунина
Смерть идиота
он говорил с мышами и воробьями,
в шестнадцать лет его волосы были седыми.
отец бил его, а мать
ставила в церкви свечи.
его бабка приходила, когда мальчики спали,
и молила дьявола освободить его из своих рук
пока его мать слушала и плакала над библией.
похоже, он не замечал девчонок
похоже, он не замечал, как мальчишки играли,
немногое вокруг он замечал
ему, похоже, всё было неинтересно.
у него был большой, ужасный рот и выпирающие зубы
а глаза были маленькими и тусклыми.
плечи были опущены, а спина была сгорблена,
как у старика.
он жил по соседству.
мы говорили о нём, когда нам было скучно, а потом
переходили к более интересным вещам.
он редко выходил из дома. нам бы понравилось
мучить его,
но его отец,
огромный и ужасный мужик,
мучил его
за нас.
однажды мальчик умер. в 17 лет он всё ещё был мальчиком.
смерть в маленьком квартале замечают быстро,
а потом забывают через 3 или 4 дня.
но смерть этого мальчика, похоже, осталась с нами.
мы продолжали говорить о ней
своими ломающимися голосами
в шесть вечера, перед наступлением темноты,
прямо перед ужином.
и когда бы я не проезжал через этот район теперь,
много лет спустя,
я всё ещё думаю о его смерти,
забыв обо всех других смертях
и обо всём, что было тогда.
Перевод М. Гунина
Ты
ты лучший, сказала она
это твоё белое пузо
и волосатые ноги.
ты никогда не стрижёшь ногти
и руки у тебя жирные
как кошачьи лапы
твой ярко-красный нос
и самые большие яйца
из всех, что я видела.
ты выстреливаешь спермой, как
кит водой из дырки на спине.
зверь зверь зверь,
она поцеловала меня,
что ты хочешь
на завтрак?
Перевод М. Гунина
Реальность
одна из лучших строк у Лорки:
«агония, всегда
агония…»
думай об этом, когда
убиваешь
таракана, или
берешь бритву, чтобы
побриться,
или просыпаешься утром,
чтобы встретить
восход.
Перевод Е. Дюринг
Жара
я сидел под чердаком, лето почти наступило,
и я сидел попивая вино
и наблюдая как 2 голубя страдали и любили друг друга
на горячей крыше
я слушал звуки радио
и пил вино
я сидел там голый и потный
и хотелось вернуться на журналистский факультет,
где все были
гениями.
все еще было жарко, когда меня оттуда вышвырнули
за неуплату и я устроился на грузовики,
которые ехали на Запад – окна не открывались,
а сиденья и сами машины были покрыты столетней пылью.
нам дали консервы, но не дали открывашек
мы открыли консервы о спинки сидений
и ели сырую тушенку и бобы
вода по вкусу была похожа на воск
я спрыгнул среди посадок в центре
Техаса, в каком-то маленьком городке, полиция нашла меня спящим
на скамейке в парке и поместила меня в тюрьму с одним унитазом,
без воды, без раковины, и они меня допрашивали об ограблениях и
убийствах под нагретой лампой, но ничего не узнали.
они отвезли меня в ближайший городок в 17 милях
большой коп дал мне пинка под задницу
и хорошо выспавшись ночью
я пошел в местную библиотеку,
где молодая библиотекарша заинтересовалась моими предпочтениями
в литературе
позже мы переспали
я проснулся весь в обрывках зубной нити и я сказал,
Господи, осторожно детка, ты же можешь заразить меня
раком!
ты идиот, сказала она.
да, пожалуй что так.
Перевод П. Панов
Это случилось буквально только что
солнце почти взошло
дрозд на телефонном проводе
ждет
пока я доем вчерашний
забытый сэндвич
в 6 часов
тихого воскресного утра
один ботинок в углу
стоит вертикально
другой лежит
на боку
ага, некоторые жизни созданы для того,
чтобы их просрали
Перевод А.
Харчевников
Все игроки
порою, вы выбираетесь из постели утром и думаете,
что не собираетесь этого делать, но усмехаетесь про себя,
вспоминая все те разы, когда думали также, и
вы идете в ванну, умываетесь, смотрите на лицо
в зеркале, о боже, боже, боже, но все же укладываете волосы,
одеваетесь, кормите кошку, идете за газетой, за газетой с кошмарами
кладете ее на журнальный столик, целуете жену
на прощание, и уже после, сдавая машину назад, вляпываетесь в настоящую жизнь,
и как миллионы других, выбираетесь на арену еще раз.
вы на автостраде, пронизанной автомобильным трафиком
стремитесь и к чему-то и не к чему, вы ударяете
кулаком по радио и врывается Моцарт – о это нечто! – но так или иначе вы
продираетесь сквозь медленные дни и сквозь напряженные дни, и сквозь унылые
дни, и сквозь ненавистные дни, и сквозь редкие дни, и такие
восхитительные и такие разочаровывающие сразу, потому что все мы
такие разные и такие одинаковые.
вы нащупываете выключатель, проезжаете самый опасный трафик в городе
на мгновение почувствовав себя замечательно, так Моцарт
вкрался в ваши мозги, прошелся по всем внутренностям и выскользнул
через подошвы).
это была жесткая борьба ценностей
поскольку мы все ведем в одиночку,
делая ставку на новый день
Перевод А. Харчевникова
Шнурок
порою, вы выбираетесь из постели утром и думаете,
что не собираетесь этого делать, но усмехаетесь про себя,
вспоминая все те разы, когда думали также, и
вы идете в ванну, умываетесь, смотрите на лицо
в зеркале, о боже, боже, боже, но все же укладываете волосы,
одеваетесь, кормите кошку, идете за газетой, за газетой с кошмарами
кладете ее на журнальный столик, целуете жену
на прощание, и уже после, сдавая машину назад, вляпываетесь в настоящую жизнь,
и как миллионы других, выбираетесь на арену еще раз.
вы на автостраде, пронизанной автомобильным трафиком
стремитесь и к чему-то и не к чему, вы ударяете
кулаком по радио и врывается Моцарт – о это нечто! – но так или иначе вы
продираетесь сквозь медленные дни и сквозь напряженные дни, и сквозь унылые
дни, и сквозь ненавистные дни, и сквозь редкие дни, и такие
восхитительные и такие разочаровывающие сразу, потому что все мы
такие разные и такие одинаковые.
вы нащупываете выключатель, проезжаете самый опасный трафик в городе
на мгновение почувствовав себя замечательно, так Моцарт
вкрался в ваши мозги, прошелся по всем внутренностям и выскользнул
через подошвы).
это была жесткая борьба ценностей
поскольку мы все ведем в одиночку,
делая ставку на новый день
Перевод А. Харчевникова
Дружеский совет множеству молодых людей
Отправляйся в Тибет.
Прокатись на верблюде.
Изучай Библию.
Выкраси туфли индиго.
Отпусти бороду.
Плавай по свету в папирусной лодке.
Подпишись на “Сатэрдей ивнинг пост”.
Жуй только левой стороной рта.
Женись на одноногой и брейся опасной бритвой.
И вырежи свое имя на ее руке.
Отбеливай зубы бензином.
Днем спи, а по ночам лазай по деревьям.
Стань монахом и пей пиво с дурью.
Стань тише воды и играй на скрипке.
Танцуй танец живот, пока горят свечи.
Убей собаку.
Баллотируйся в мэры.
Поселись в бочке.
Проломи себе голову топором.
Сажай под дождем тюльпаны.
Только не надо писать стихи.
Перевод Г. Агафонова
Что заставляет?
это трудно объяснить, я имею в виду то, кем он был,
в любом случае, это было в большом здании и он сидел
в кресле и в униформе, красной куртке, и вся его работа заключалась в том,
чтобы проверять контрамарки у тех, кто покидает
здание и у тех, кто возвращается, у него была лампа, вы помещали
свою руку под нее и отметка появлялась (бог весть
какая работа), и когда я положил свою руку под лампу,
человек спросил “послушай, тебя как зовут?”
“Хэнк”, ответил я
“слушай, Хэнк” спросил он “что делает человека писателем?”
“ну” сказал я “это просто, у тебя есть выбор:
“занырнуть в писательство” или прыгнуть
с моста.
писатели – это отчаянные люди, и когда
у них появляется надежда, они перестают
быть писателями”
“а ты себя можешь назвать отчаянным?”
“не знаю…”
я пошел дальше и, поднимаясь на эскалаторе,
увидел его сидящего внизу, возможно думающего, что все это
чушь, быть может он хотел, чтобы я подсказал ему
специальную школу, особый путь, что поможет ему сбросить
красную куртку, его работа была далеко не поучительной,
как проектирование мостов или размахивание битой за Доджеров, но
он не был достаточно отчаянным, отчаянные не спрашивают
они делают
и поднявшись на эскалаторе, я толкнул
стеклянные двери и как только я это сделал, я подумал, ёб твою,
мне следовало спросить его имя, и мне стало
хреново и за себя, и за него, но через пару минут
я забыл о нем
а он – наоборот
и он видел все больше печатей под лампой
а я видел тотализатор и лошадей и
отчаянных людей
отчаянных в несправедливости
своих жизней, по-
настоящему.
Перевод А. Харчевникова
Воздух и свет и время и пространство
“-знаешь, у меня ведь тоже была семья, работа, что-то
постоянно
мешало
а теперь
дом я продала, нашла вот это
место, большую студию, видел бы ты, сколько там пространства, сколько
света.
впервые в жизни у меня будет свое место и время, чтобы
творить.”
нет, голубушка, если ты собираешься творить
то будешь творить, вкалывая
по 16 часов в день в шахте или
будешь творить в гостинке с 3 детьми
сидя на
социальном пособии,
будешь творить, когда мозги и
тело наполовину
разлетелись на куски,
будешь творить слепой
искалеченной
обезумевшей,
будешь творить даже когда кошка лезет тебе на
спину, а
весь город трясет землетрясением, бомбардировкой,
потопом и пожаром.
голубушка, воздух и свет и время и пространство
не имеют с этим ничего общего
и ничего не создают
если не считать, может быть, только более долгой жизни для
придумывания
себе новых
отмазок
Автор перевода неизвестен
Один среди всех
плоть облекает скелет
и туда
помещают разум
а иногда и душу,
и женщины разбивают
цветочные вазы о стены
а мужчины пьют слишком
много
и никто не находит
единственных
но продолжают
искать
ползком из постели
в постель.
плоть облекает
скелет и
плоть ищет больше
чем плоть может дать.
только нет у нас шанса
вовсе:
все мы в плену
у своенравной
судьбы.
никто не находит
единственных.
свалки полнятся
помойки полнятся
психушки полнятся
больницы полнятся
погосты полнятся
больше ничто
не полнится.
Перевод Г. Агафонова
Мужчина и женщина в кровати в 10 вечера
мне кажется я как банка сардин, она сказала,
мне кажется я как пластырь, я сказал,
мне кажется я как сендвич с тунцом, она сказала,
мне кажется я как разрезанный помидор, я сказал,
мне кажется, что пойдет дождь, она сказала,
мне кажется часы остановились, я сказал,
мне кажется дверь не заперта, она сказала,
мне кажется сейчас зайдет слон, я сказал,
мне кажется мы должны платить за квартиру, она сказала,
мне кажется мы должны найти работу, я сказал,
мне кажется ты должен найти работу, она сказала.
что-то мне не хочется работать, я сказал.
мне кажется ты обо мне не заботишься, она сказала,
мне кажется мы должны заняться любовью, я сказал,
мне кажется мы занимаемся любовью слишком много, она сказала,
мне кажется мы должны заниматься любовью больше, я сказал,
мне кажется ты должен найти работу, она сказала.
мне кажется ты должна найти работу, я сказал.
мне кажется мне нужно выпить, она сказала,
мне кажется мне нужна бутылка виски, я сказал,
мне кажется мы сойдемся на бутылке вина, она сказала,
мне кажется ты права, я сказал,
мне кажется я сдаюсь, она сказала,
мне кажется мне нужна ванна, я сказал,
мне кажется мне нужна ванна тоже, она сказала,
мне кажется ты должна потереть мне спинку, я сказал,
мне кажется ты меня не любишь, она сказала,
мне кажется я люблю тебя, я сказал,
мне кажется эта штуковина сейчас во мне, она сказала,
мне тоже кажется, что эта штуковина сейчас в тебе, я сказал,
мне кажется я тебя сейчас люблю, она сказала,
мне кажется я люблю тебя больше, чем ты меня, я сказал,
я себя так замечательно чувствую, она сказала, что хочется кричать,
мне кажется я могу продолжать вечно, я сказал,
мне кажется ты можешь, она сказала,
я чувствую, я сказал,
я чувствую, она сказала.
Перевод П. Панова
О соперничестве
Чем ты выше взбираешься
тем сильнее растёт давление
те кто сумеет
выдержать
узнают
что расстояние
между
вершиной
и дном
огромно
до неприличия
а перед теми
кому повезёт
открывается
секрет
что никакого
секрета
нет.
Перевод Г. Ходорковского
Пальмовые листья
ровно в 12.00
в ночь с 1973 на 1974
в Лос-Анджелесе
дождь начал стучать
по пальмовым листьям за моим окном
сирены и мигалки
ездили по городу
и гремели
я пошёл спать в девять утра,
погасив свет,
распихав по конвертам
их веселье, их счастье,
их крики, их картонные шляпы,
их автомобили, их женщин,
их жалких пьяниц…
канун Нового Года
всегда ужасает меня —
жизнь знает, сколько лет.
сирены остановились и
мигалки и грохот…
всё кончилось в пять минут…
всё, что я слышу – дождь,
стучащий по пальмовым листьям,
и я задумываюсь о том,
что никогда не пойму людей,
но я уже проехал
это.
Перевод А.Караковского
Причина и следствие
лучшие зачастую кончают самоубийством
просто чтобы свалить
а те, кто остался
так и не могут понять
почему кто-то
вообще хочет
уйти
от
них
Перевод А. Харчевникова
P.S.
Стихотворение прозвучавшее в заключительной сцене фильма «История обыкновенного безумия» (поставлен режиссером Марко Феррери по произведениям Чинаски Буковски)
Солнце милосердно,
но оно словно факел,
который несут слишком высоко.
Проносятся самолеты.
Ракеты прыгают, как лягушки.
По какой-то причине мир,
покой утратил свою драгоценность.
Безумие распространяется,
подобно кругам на воде.
Художники пишут,
капая красным, зеленым и желтым.
Поэты рифмуют свое одиночество.
Музыканты, как всегда, голодают.
Новеллисты бьют мимо цели.
Но не пеликан.
И не чайка.
Пеликаны падают и поднимаются.
Ошеломленные.
Полумертвые.
С радиоактивной рыбой в клюве.
Небо становится красно-оранжевым.
Цветы открываются,
как открывались всегда,
но теперь их покрывает тонкий слой
пыли ракетного топлива.
И грибы.
Ядовитые грибы.
И в миллионе комнат,
любовники лежат обнявшись.
Потерянные и молчаливые.
Проснемся ли мы?
Должны ли мы всегда, друзья, умирать во сне?
P.P.S.
Многие тексты взяты с сайта «Сокровища американской поэзии»
10 лучших стихотворений Чарльза Буковски, прочитанных Томом О’Бедламом
Чарльз Буковски (16 августа 1920 — 9 марта 1994) был известный американо-немецкий поэт, новеллист и романист. Он был культом герой своего поколения, которого называли «лауреатом американского подонка». журналом «Тайм».
О стиле письма Чарльз Буковски, он же Генри Буковски: Буковски полагался на опыт, эмоции и воображение, чтобы
отточить свое ремесло. Его нетрадиционный и свободный стиль письма был выше всяких похвал.
понимания писателей его поколения.
Его работу часто критиковали за использование прямого языка и сексуальных образов. Но в то же время она произвела на читателей неизгладимое впечатление.
Несмотря на небольшое признание критиков в Великобритании, слава Буковски достигла высот в Европе и Германии (на его родине), где он считался звездой. Некоторые из его стихотворений, такие как «Бросай кости», «Смеющееся сердце», «Нам не нужны лидеры», «Нирвана», «Синяя птица», являются настоящими литературными жемчужинами.
Чарльз Буковски стихотворение, прочитанное Томом Бедламом, остроумно:Два года назад, во время серфинга в Интернете без особой причины, кроме как провести ночь. Я думал о том, чтобы прочитать некоторые из его стихов. И, к счастью, я нашел несколько лучших стихов Чарльза Буковски, прочитанных Томом О’Бедламом.
Первое, что я услышал, было «Бросай кости», рассказанное Томом О’Бедламом, чей голос подчеркивал красоту этого стихотворения.
Том О’Бедлам — красноречивый оратор. Его манера повествования такова, что он делает стихи известных авторов своими, наделяя их голосом.
У него хорошо модулированный звучный голос, который кажется слегка меланхоличным. И делает идеальные паузы, которые необходимы его двуязычным и многоязычным слушателям по всему миру.
Как двуязычный человек, мне нравится впитывать слова. И идеальная пауза помогает моему мозгу перевести материал на родной язык. Таким образом, помогая мне понять поэтический гений писателя, со стороны оратора.
В голосе Бедлама чувствуется зрелость, которая помогает его слушателям усвоить жизненные уроки, преподанные в форме поэзии. Поэтому мне нравится слушать его поэтический рассказ, так как его речь безупречна.
С тех пор я прочитал все его стихи и прослушал их на канале Spoken Verse на YouTube. И хотел бы поделиться с вами некоторыми из моих любимых стихов Чарльза Буковски.
« забиты в сырую покорность.
будь начеку.
есть выход.
где-то есть свет.
может и не так много света, но
побеждает тьму.
будь начеку.
боги дадут вам шанс.
знают их.
возьми их.
вы не можете победить смерть, но
иногда можно победить смерть в жизни.
и чем чаще вы научитесь это делать,
тем больше будет света.
твоя жизнь — это твоя жизнь.
знай это, пока оно у тебя есть.
ты прекрасна
боги ждут, чтобы порадовать тебя
. »
2.
Бросьте кости Чарльз Буковски » Если вы собираетесь попробовать, идите до конца.
иначе даже не начинай.
, если вы собираетесь попробовать, идите до конца.
это может означать потерю
подруг,
жен, родственников, работы и
возможно вашего разума.
идти до конца.
это может означать отказ от еды в течение 3 или
4 дней.
это может означать замерзание на скамейке в парке
.
это может означать тюрьму,
это может означать насмешку,
издевательство,
изоляция.
изоляция — это подарок,
все остальные — проверка
на вашу выносливость,
на то, насколько вы действительно хотите
это сделать.
и ты сделаешь это
несмотря на отказ и
наихудшие шансы
и это будет лучше чем
что-либо другое
что ты можешь себе представить.
, если вы собираетесь попробовать,
идите до конца.
нет другого чувства, подобного
этому.
ты будешь наедине с
богами
и ночи будут пламенеть с
огонь.
сделай это, сделай это, сделай это.
сделай это.
полностью
полностью.
ты будешь ехать по жизни прямо к
идеальному смеху,
это единственный хороший бой
. “
3.
Гений толпы Чарльза Буковски https://www.youtube.com/watch?v=Jvv8SK66_Eo
“ В абсурде насилия достаточно предательства, ненависти
человек для снабжения любой армии в любой день
и лучшими в убийстве являются те, кто проповедуют против него
и лучшими в ненависти являются те, кто проповедует любовь
и лучшими в войне, наконец, являются те, кто проповедует мир
те, кто проповедуют бога, нуждаются в боге
те, кто проповедует мир у тех, кто проповедует мир, нет любви
остерегайтесь проповедников
остерегайтесь знающих
остерегайтесь тех, кто всегда читает книги
остерегайтесь тех, кто либо ненавидит бедность
, либо гордится ею
остерегайтесь тех, кто скор на похвалу
потому что им нужна похвала взамен
остерегайтесь тех, кто спешит на цензуру
они боятся того, чего не знают
остерегайтесь тех, кто ищет постоянных толп
они не одиноки
остерегайтесь среднего мужчину, обычную женщину
остерегайтесь их любви , их любовь средняя
ищет среднюю
но в их ненависти есть гениальность
в их ненависти достаточно гениальности, чтобы убить тебя
убить кого угодно
не желая одиночества
не понимая одиночества
они попытаются уничтожить все, что
отличается от их собственного
не смогут создать искусство
они не поймут искусство
они будут считать свою неудачу как создателей
только неудачей мира
не в состоянии любить в полной мере
они поверят, что твоя любовь неполная
и тогда они возненавидят тебя
и их ненависть будет совершенной
как сверкающий бриллиант
как нож
как гора
как тигр
как болиголов
их лучшее искусство.
“
4.
Синяя птица Чарльза Буковскиhttps://www.youtube.com/watch?v=AKjzgzA8ZKI
“ Синяя птица в моем сердце, которую
4 хочу вырвать я слишком крут для него,
я говорю, оставайся там, я не собираюсь
показывать тебя никому.
в моем сердце сидит синяя птица, которую
хочет выгнать
но я наливаю на него виски и вдыхаю
сигаретный дым
и шлюхи и бармены
и продавцы продуктов
никогда не узнают, что
он там
.
в моем сердце сидит синяя птица, которую
хочет убрать
но я слишком крут для него,
я говорю,
лежи внизу, ты хочешь
меня испортить?
вы хотите запороть
работает?
вы хотите взорвать продажи моих книг в
Европе?
в моем сердце сидит синяя птица, которую
хочет выгнать
но я слишком умна, я выпускаю его только
ночью иногда
когда все спят.
Я говорю, я знаю, что ты там,
так что не грусти
.
потом я вернул его,
но он там немного поет
, я не дал ему
умереть
и мы спим вместе как
что
с нашим
тайным договором
и это достаточно мило чтобы
сделать мужчиной
плачу, а я не плачу
, а
ты? »
5.
Наедине со всеми Чарльз Буковски » Плоть покрывает кость
и они вложили разум
там и
иногда душа,
и женщины разбивают
вазы о стены
и мужчины тоже пьют
много
и никто не находит
один
но держите
глядя
ползая по
кроватям. Плоть
покрывает кость
, а плоть
ищет в
более чем
плоти.
нет никаких шансов
вообще:
мы все в ловушке
единственной
судьбой.
никто никогда не найдет
ту самую.
заполнение городских свалок
свалки наполняют
сумасшедшие дома наполняют
больницы наполняют
кладбища наполняют
больше ничего
наполняет.
»
6.
Ад — это одинокое место Чарльза Буковски » Ему было 65 лет, его жене было 66 лет, у него была
болезнь Альцгеймера.
у него был рак
рта.
было проведено
операций, облучение
лечение
которое разрушило кости в его
челюсти
которые затем должны были быть
проволокой.
ежедневно он одевал свою жену в
резиновые подгузники
как ребенка
.
не мог водить машину в своем
состоянии
ему пришлось взять такси до
медицинского
центра,
с трудом говорил,
пришлось
записывать направления
.
в последний визит
ему сообщили
будет еще
операция: еще немного
левая
щека и еще немного
язык.
когда он вернулся
он поменял жене
подгузники
поставила телевизор
ужины, посмотрела
вечерние новости
потом пошла в спальню, взяла
пистолет, приставила к виску
, выстрелила.
она упала на
слева, он
сел на кушетку
вложил пистолет в рот
, нажал на курок
.
выстрелы не возбудили
соседей.
позже
горящие тв обеды
сделал.
кто-то пришел, толкнул
дверь, увидел
ее.
скоро
приехала полиция и
прошел свою процедуру
, нашел
некоторые предметы:
закрытый сберегательный счет
и
чековую книжку с балансом
1,14 доллара
самоубийство, они
сделали вывод.
за три недели
появилось два
новых жильца:
компьютерный инженер
по имени
Росс
и его жена
Анатана
которая занималась
балетом.
они выглядели как еще одна
восходящая пара
. “
7.
Пожалуйста, без лидеров Чарльз Буковски » Придумай себя, а потом заново изобретай,
не плыви в одной трясине.
изобрести себя, а затем заново изобрести себя
и
держаться подальше от когтей посредственности.
изобретайте себя, а затем заново изобретайте себя,
меняйте свой тон и форму так часто, что они никогда не смогут
классифицировать вас.
оживите себя и
примите то, что есть
, но только на условиях, которые вы изобрели
и заново изобрели.
быть самоучкой.
и переосмыслить свою жизнь, потому что вы должны;
это ваша жизнь и
его история
и настоящее
принадлежит только
вам. »
8.
Улыбка, которую нужно помнить» Чарльза Буковски » У нас были золотые рыбки и они кружили вокруг и вокруг
в миске на столе рядом с тяжелыми портьерами
закрывающими окно и
моей мамой , всегда улыбаясь, желая, чтобы мы все
были счастливы, сказал мне: «Будь счастлив, Генри!»
и она была права: лучше быть счастливым, если ты
можешь
но мой отец продолжал бить ее и меня несколько раз в неделю, в то время как
бушевал в своем 6-футовом теле, потому что он не мог
понять, что нападает его изнутри.
моя мать, бедная рыбка,
желая быть счастливой,
избитая два или три раза в неделю, говорящая мне быть счастливым: «Генри, улыбнись!
почему ты никогда не улыбаешься?»
и тогда она улыбалась, чтобы показать мне, как это сделать, и это была самая грустная улыбка, которую я когда-либо видел
однажды золотые рыбки умерли, все пятеро,
они плавали по воде, на боку, их
глаза все еще были открыты,
и когда мой отец пришел домой, он бросил их коту
там на кухонном полу и мы смотрели, как моя мама
улыбалась. »
9.
Итак, вы хотите стать писателем Чарльза Буковски » Если это не вырвется из вас
несмотря ни на что,
не делайте этого.
, если только он не приходит без вашего ведома из ваших
сердце и твой разум и твой рот
и твой кишечник,
не делай этого.
если вам приходится часами сидеть
глядя в экран компьютера
или сгорбившись над
пишущей машинкой
в поисках слов,
не делайте этого.
если вы делаете это ради денег или
славы,
не делайте этого.
, если вы делаете это, потому что хотите, чтобы в вашей постели было
женщин,
не делайте этого.
если вам приходится сидеть и
переписывать это снова и снова,
не делайте этого.
, если это тяжелая работа, просто думать об этом,
не делай этого.
если вы пытаетесь писать как кто-то
,
забудьте об этом.
, если вам нужно ждать, пока он вырвется из
вас,
, тогда терпеливо ждите.
если из тебя никогда не вырвется рев,
сделай что-нибудь другое.
если вы сначала должны прочитать это своей жене
или вашей девушке или парню
или вашим родителям или вообще кому-либо,
вы не готовы.
не будь таким, как многие писатели,
не будь таким, как многие тысячи
люди, называющие себя писателями,
не будьте тупыми и скучными и
претенциозными, не сгорайте
от любви к себе.
библиотеки мира
зевали,
спали
над такими, как ты.
не добавляйте к этому.
не делай этого.
если только оно не вырвется из
твоей души, как ракета,
если безмолвие не
не приведет тебя к безумию или
самоубийству или убийству,
не делай этого.
если только солнце внутри тебя не
сжигает твой живот,
не делай этого.
когда наступит действительно время,
и если вы были избраны,
он сделает это сам
и будет продолжать делать это
пока вы не умрете или он не умрет в вас.
другого выхода нет.
и никогда не было. »
10.
Мороженое Люди Чарльза Буковски » Леди временно сняла меня с бутылки
и теперь клюв стоит
лучше.
однако все меняется в одночасье –
вместо того, чтобы слушать Шостаковича и
Моцарт сквозь размазанную дымку дыма
ночи меняются, новые
сложности:
едем в Баскин-Роббинс,
31 вкус:
Каменистая дорога, жевательная резинка, абрикосовый лед, клубника
Чизкейк, шоколадная мята…
паркуемся снаружи и смотрю на мороженое
человек
очень здоровые и довольные люди,
ни одного потенциального самоубийства в поле зрения
(они, наверное, даже голосуют)
и я говорю ей
«а что, если бы мальчики увидели, как я туда захожу?
что, если они узнают, что я покупаю орехово-персиковое мороженое?
«Давай, цыпленок», — смеется она, и мы идем в
и стоим с людьми из мороженого.
никто из них не ругает и не угрожает
клеркам.
кажется, нет ни похмелья, ни
обид.
Меня тревожит безмятежная и спокойная волна
, которая струится вокруг. Я чувствую себя ***** на конкурсе красоты
. наконец-то мы получаем мороженое, и
садимся в машину и едим его.
Должен признать, они неплохие. любопытный новый мир
. (все мои друзья говорят мне, что я выгляжу
лучше. «хорошо выглядишь, чувак, мы думали, что ты
умрешь там на какое-то время…»)
– эти 4500 темных ночей, тюрьмы,
больниц…
и позднее той ночью
pecker, употребляй для
любви, и это славно,
долго и верно,
а потом мы говорим о легких вещах;
наши головы у открытого окна,
лунного света, мы спим в
объятиях друг друга.
люди с мороженым заставляют меня чувствовать себя хорошо,
внутри и снаружи. “
Вы также можете прочитать:
- 5 лучших документальных фильмов о жизни в тюрьме, жестоком обращении с животными, воспитании детей и духовности
- Почему вы должны заботиться о своем психическом здоровье | Упражнение для мозга для улучшения психического здоровья
- Самые милые фотографии попок шмеля, которые гуляют по Интернету
- Дневник застенчивой девушки: 10 забавных моментов из жизни застенчивой девочки
- Путь стоика к самопринятию: почему это нормально быть другим
Пусть твой дух пребудет в любви.
Namaste
Короткие стихи Чарльза Буковски
Знаменитые короткие стихи Чарльза Буковски. Короткие стихи известного поэта Чарльза Буковски. Сборник лучших коротких стихотворений Чарльза Буковски всех времен
- Стихи Чарльза Буковски
- Чарльз Буковски Лучшие стихи
Любовь, слава и смерть  
Чарльз Буковски
906:15 сейчас он стоит за моим окном как и старуха, идущая на рынок; он сидит и смотрит на меня, он сильно потеет сквозь провода и туман и собачий лай пока вдруг Я хлопаю по экрану газетой как пощечина мухе и ты мог слышать крик над этим простым городом, а потом оно ушло.как закончить стихотворение так это стать внезапно тихий.
Как Воробей  
Чарльз Буковски
Чтобы дать жизнь, нужно забрать жизнь, и когда наше горе становится плоским и пустым над морем миллиардов кровей Я прохожу мимо серьезных внутренних отмелей, окруженных с белоногими, белобрюхими гниющими тварями давно мертвы и бунтуют на фоне окружающих сцен.
Дорогой ребенок, я сделал с тобой только то, что воробей сделал с тобой; Я стар, когда модно быть молодой; Я плачу, когда модно смеяться.
Я ненавидел тебя, когда это потребовало бы меньше мужества любить.
Вызов тьме  
Чарльз Буковски
выстрел в глаз выстрел в мозг выстрелил в задницу выстрелил, как цветок в танце Удивительно, как смерть побеждает Удивительно, как много доверия уделяется идиотским формам жизни Удивительно, как смех был заглушен Удивительно, как злоба такая постоянная Я должен скоро объявить свою войну их войне Я должен держаться за свой последний кусок земли Я должен защитить маленькое пространство, которое я создал, которое дало мне жизнь. моя жизнь не их смерть моя смерть, а не их смерть.
.
.
Стихотворение на мой 43-й день рождения  
Чарльз Буковски
Остаться в одиночестве в могиле комнаты без сигарет или вино-- просто лампочка и пузо, седой, и рад иметь комната.
.
.
.
утром они там зарабатывать деньги: судьи, плотники, сантехники, врачи, газетчики, полицейские, парикмахеры, автомойщики, стоматологи, флористы, официантки, повара, таксисты.
.
.
и ты переворачиваешься к твоей левой стороне чтобы получить солнце на спине и вне твоих глаз.
из "Здесь все нормально" - 1985
Эти вещи  
Чарльз Буковски
эти вещи, которые мы поддерживаем больше всего не имеет ничего общего с вверх, и мы делаем с ними от скуки или страха или денег или взломанный интеллект; наш круг и наша свеча света будучи маленьким, такой маленький, что мы не можем этого вынести, мы поднимаемся с идеей и потерять центр: весь воск без фитиля, и мы видим имена, которые когда-то означали мудрость, как знаки в города-призраки, и только могилы настоящие.
Причина и следствие  
Чарльз Буковски
лучшие часто умирают от собственной руки просто чтобы уйти, и те, кто остался позади никогда не могу понять почему кто-нибудь когда-нибудь захочет уходи от их
Итак, теперь?  
Чарльз Буковски
слова пришли и ушли, сижу больной.
звонит телефон, коты спят.
Линда пылесосит.
Я жду, чтобы жить, жду смерти.
Хотел бы я проявить храбрость.
это паршивое исправление но дерево снаружи не знает: Я смотрю, как он движется с ветром на закате после полудня.
здесь нечего декларировать, просто ожидание.
каждый сталкивается с этим в одиночку.
О, я был когда-то молодым, О, я когда-то был невероятно молодой! из журнала «Транзит», 1994 г.
Я встретил гения  
Чарльз Буковски
В поезде я встретил гения сегодня около 6 лет, он сел рядом со мной и как поезд побежал вдоль побережья мы пришли к океану а потом он посмотрел на меня и сказал, это некрасиво.
это был первый раз, когда я осуществленный что.
И луна, и звезды, и мир  
Чарльз Буковски
Долгие прогулки по ночам-- вот что полезно для души: заглядывать в окна наблюдая за уставшими домохозяйками пытаясь отбиться их помешанные на пиве мужья.
В ловушке  
Чарльз Буковски
зимой на моем потолок мои глаза размером с улицу- лампы.
У меня 4 ноги, как у мыши, но стирать свое нижнее белье-бородатый и похмелье и стояк и без адвоката.
я иметь лицо, как тряпку для стирки.
я пою люблю песни и нести сталь.
Я лучше умру, чем буду плакать.
я не могу гончие не могут без них жить.
Я вешаю голову на белый холодильник и хочется кричать как последний плач жизни навсегда, но Я больше, чем горы.
Джейн Ичин (для Джейн — на турецком языке)  
Чарльз Буковски
cimen altinda gecen 225 gunden sonra Benden daha cok sey biliyor olmalisin.
kanini emip bitireli epey oldu, artik bir sepetteki kuru bir cubuksun.
bu isler boyle mi oluyor? бу одада хала спросить saatlerinin golgeleri вар.
birakip gittiginde asagi yukari herseyi alip gittin.
geceleri beni ben olmaya koymayan kaplanlarin onunde diz cokuyorum.
сенин сен олман асла бир даха олмаячак.
kaplanlar beni buldular ama artik umurumda желчь дегил.
переведено кем-то
Как идут стихи
Чарльз Буковски
, поскольку стихи исчисляются тысячами, которые вы осознайте, что вы создали очень маленький.
это сводится к дождю, солнечному свету, трафик, ночи и дни лет, лица.
оставить это будет легче, чем жить это, набрав еще одну строку сейчас как человек играет на пианино по радио, лучшие писатели говорили очень маленький и самое худшее, слишком много.
от ONTHEBUS - 1992
Удача  
Чарльз Буковски
один раз мы были молоды в этот машина.
.
.
питьевой курение печатание это было самое великолепный чудесный время все еще является только сейчас вместо движется к время это движется к нас делает каждое слово сверлить в бумага прозрачный быстрый жесткий кормление закрытие космос.
В ловушке  
Чарльз Буковски
не раздевай мою любовь Вы можете найти манекен: не раздевай манекен вы можете найти моя любовь.
она давно забыл меня.
она примеряет новый шапка и выглядит более кокетка чем когда-либо.
она ребенок и манекен и смерть.
я не могу ненавидеть что.
она не делала что-либо необычный.
Я только хотел ее к.
Это наш  
Чарльз Буковски
там всегда есть место как раз перед тем, как они доберутся до нас это пространство этот прекрасный релаксант передышка пока говорю плюхнуться на кровать ни о чем не думая или сказать выливая стакан воды из кран будучи очарован ничего что нежный чистый космос это стоит века существование сказать просто почесать шею глядя в окно на голая ветка это пространство там прежде чем они доберутся до нас гарантирует что когда они делают они не будут получить все это всегда.
Отделка  
Чарльз Буковски
Мы похожи на розы, которые никогда не удосужились расцветать, когда мы должны были расцвести и это как если бы Солнце стало противно ожидание
Для Джейн  
Чарльз Буковски
225 дней под травой и ты знаешь больше, чем я.
они давно взяли твою кровь, ты сухая палка в корзине.
это как это работает? в этой комнате часы любви все еще делать тени.
когда ты оставил ты взял почти все.
Я преклоняю колени по ночам перед тиграми что не позволит мне быть.
кем ты был больше не повторится.
тигры нашли меня и мне все равно.
Качайся со мной  
Чарльз Буковски
покайся со мной, все грустно -- сумасшедшие в каменных домах без дверей, прокаженные дымятся любовью и песней лягушки пытаются понять небо; качайте со мной, грустные вещи - пальцы разбиты на кузнице старость как оболочка для завтрака подержанные книги, подержанные люди б/у цветы, б/у любовь Ты мне нужен Ты мне нужен Ты мне нужен: оно убежало как лошадь или собака, мертвый или потерянный или неумолимый.
Тренировки  
Чарльз Буковски
Ван Гог отрезал себе ухо дал его Проститутка кто выбросил его в крайний отвращение.
Ван, шлюхи не хотят уши они хотят деньги.
Я думаю, поэтому ты был такой отличный художник: ты не понял много еще.
8 Количество
Чарльз Буковски
с моей кровати я смотрю 3 птицы по телефону проволока.
один летает выключенный.
затем другой.
один остался, затем это тоже ушел.
моя пишущая машинка надгробие все еще.
и я превратился в птицу смотреть.
просто подумал, что я позволь тебе знать, Подонок.
Поэзия  
Чарльз Буковски
это берет много отчаяние неудовлетворенность и разочарование к писать а немного хороший стихи.
это не для все либо к писать это или даже к читать это.
Дождь или сияние  
Чарльз Буковски
грифы в зоопарке (все три) сидеть очень тихо в своих дерево в клетке и ниже на земле это куски тухлого мяса.
стервятники переполнены.
наши налоги накормили их хорошо.
мы переходим к следующему клетка.
там мужчина сидя на земле принимать пищу его собственное дерьмо.
я узнаю его как наш бывший почтальон.
его любимое выражение был: "Хорошего дня.
" в тот день я сделал.
В огне Самоубийства буддистов  
Чарльз Буковски
«Они сжигают себя только для того, чтобы попасть в рай» - Мне.
Нху оригинальное мужество хорошо, мотивация к черту, и если вы говорите, что они обучены чтобы не чувствовать боли, они гарантировал это? это все еще невозможно умереть за другого? вы изощряетесь кто откинулся назад и делать пояснительные заявления, Я видел горящую красную розу а это значит больше.
Кроткие унаследуют Землю  
Чарльз Буковски
если я страдаю от этого печатная машинка подумай, как бы я себя чувствовал среди салата- сборщики Салинаса? я думаю о мужчинах я знаю в заводы без возможности Убирайся- задыхаясь при жизни задыхаюсь во время смеха у Боба Хоупа или Люсиль Мяч во время 2 или 3 детей бьют теннисные мячи против стена.
некоторые самоубийства никогда не бывают записано.
Короткий заказ  
Чарльз Буковски
Я взял свою девушку на ваше последнее чтение стихов, она сказала.
да, да? Я спросил.
она молода и красива, сказала она.
и? Я спросил.
она ненавидела тебя кишки.
потом она растянулась на диване и снял ее сапоги.
У меня не очень хорошие ноги, она сказала.
ладно, подумал я, у меня не очень хорошо поэзия; у нее не очень хорошо ноги.
