Стих ты ничего не знаешь: Стихотворение «Ты ничего не знаешь обо мне….» – читать онлайн
Стихотворение «Ты ничего не знаешь обо мне….» – читать онлайн
Стихотворение / Лирика, Поэзия
Аннотация отсутствует
Ты ничего не знаешь обо мне…..
Ты ничего не знаешь обо мне…
О моих чувствах… счастье и несчастье…
Мечтах, разрушенных в недавнем тусклом сне…
И родинке на ласковом запястье…
Не знаешь ровным счётом ничего…
За ярким блеском финишной обложки,
За образами мысли кочевой,
Во мне ещё есть и души немножко…
Ты ничего не знаешь обо мне…
За внешностью давно раскрытой книги
Есть таинство секретов в тишине…
Которые не растворятся мигом…
Ты не спеши глазами осязать…
Оценивать зубами все на вкус…
Душою научиться понимать
К твоим победам будет только плюс.
..
Ты ничего не знаешь обо мне…
И смотришь, как в прозрачное окошко…
Я для тебя прогулка при луне…
С повадками влюбленной чёрной кошки…
24. 02. 2017
volchanova | 1079 | 5 / 5 (голосов: 6) | 00:06 25.02.2017
Книги автора
Я — к тебе, на одну секундочку…
Автор: Volchanova
Стихотворение / Лирика Поэзия
Аннотация отсутствует
00:52 23.01.2018 | 5 / 5 (голосов: 10)
Автор: Volchanova
Стихотворение / Лирика Поэзия
Аннотация отсутствует
08:07 16.09.2017 | 5 / 5 (голосов: 11)
Я читаю тебя…
Автор: Volchanova
Стихотворение / Лирика Поэзия
Аннотация отсутствует
23:11 24.
08.2017 | 5 / 5 (голосов: 15)
Знай, что я тебя не забуду…
Автор: Volchanova
Стихотворение / Лирика Поэзия
Аннотация отсутствует
23:11 22.08.2017 | 5 / 5 (голосов: 10)
Доброй ночи
Автор: Volchanova
Стихотворение / Лирика Поэзия
Аннотация отсутствует
23:16 16.08.2017 | 5 / 5 (голосов: 11)
От меня до любви…расстояния нет…
Автор: Volchanova
Стихотворение / Лирика Поэзия
Аннотация отсутствует
22:50 13.08.2017 | 5 / 5 (голосов: 6)
Сердце просит дождя (сезонное)))
Автор: Volchanova
Стихотворение / Лирика Поэзия
Аннотация отсутствует
15:22 09.08.2017 | 5 / 5 (голосов: 7)
Авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице.
Диана Никифорова. Словно я не из мамы лезла
Диана Никифорова родилась в рабочей подмосковной семье. В детстве занималась художественной гимнастикой, после ухода из спорта начала писать стихи и рассказы. Окончила московский филфак. Ни разу не печаталась.
СЛОВНО Я НЕ ИЗ МАМЫ ЛЕЗЛА
я ничего не боюсь
я ничего не боюсь.
только мужчин, курящих на балконе соседнего дома.
у меня закончились занавески. они все видят.
мою жизнь. моих гостей. мои формы и их отсутствие.
я ничего не боюсь. только тех,
кто знает, как я выгляжу после душа.
я ничего не боюсь.
только призраков, прячущихся в обойных рисунках.
они хотят дружить со мной с детства.
«диана, там никого нет». взрослые смотрят на ужасное сверху.
я ничего не боюсь. Только
становиться беззащитной во сне.
я ничего не боюсь.
только голодных псов, сбежавших с пустующих дач.
москвичи оставляют собак умирать.
собаки срываются и мстят: едят подмосковных детей.
я ничего не боюсь. только увидеть
я ничего не боюсь.
только разгласить государственную тайну во время пыток.
у меня отсутствует телесная воля. я точно все выдам.
ай, больно, — держите координаты. и убейте сразу.
я ничего не боюсь. Только
оказаться слабой перед лицом войны.
я ничего не боюсь.
только смерти близких. поэтому я хочу умереть раньше.
чтобы не выбирать им похоронные луки.
чтобы не выковыривать из-под ногтей черную боль.
я ничего не боюсь.
только мучительно долгой жизни.
я ничего не боюсь.
только того, что от терапии материализации страхов станет хуже.
и я навсегда останусь маленькой боякой. хрупким стеклышком.
пишу: «я ничего не боюсь».
пишу, а сама не верю.
автобаза
второклашка из нашей школы
вчера умерла от рака.
мы с ней не здоровались даже,
но мне все равно ее жалко.
сегодня гулять не пойду:
мне с папой на автобазу.
мы будем слушать Бутырку,
дышать углекислым газом,
нелепо хрюкать в такт песням,
колесам, дорожным знакам.
— папа, а кто такой «шнырь»?
— да так, дочурк, — работяга.
— да так, держать под контролем.
летят за окном иномарки
и вечное русское поле.
мы едем, едим шаурму,
как папа сказал, — из собаки.
мне жалко собаку и девочку,
сгоревшую в восемь от рака.
а после Сезария Эвора
споет про тоску по Африке,
и скажет папа, что «нигеры —
очень народ талантливый».
на трассе мертвое дерево —
упало в весеннюю слякоть.
в моей шаурме столько лука,
что хочется, хочется плакать.
а в мире большом, углекислом
столько колосьев боли,
что ими можно усеять
вечное русское поле.
веракнелибр
сегодняшняя луна напомнила мне спонж
для нанесения тональных средств,
под которыми я раньше пряталась
вместе со своим акне средне-тяжелой степени.
я паломничала по совковым больницам,
где врачи отвечали мне вопросом «у вас есть секс?»
и я сама удивлялась, что он у меня был:
хороший, нормальный, жаль, не целебный.
однажды я ездила прикладывать драную кожу
к каким-то святым мощам.
вернее, не к ним самим, а к стеклу,
я расплакалась там, как дурочка.
меня даже батюшка няшный за руку взял
и сказал: «не плачь, раз приложилась с верой глубокой,
то все болеть перестанет».
батюшка был красив и лжив,
как инстаграмы эскортниц с собственным бизнесом.
я прикладывалась с верой, надеждой, любовью —
обрела софию и несколько высыпаний.
друг, чтоб утешить, присылал мне фотки
со своим прыщавым лицом,
но у него была розацеа, а не акне средне-тяжелой степени.
и вообще он парень.
парни могут быть уродами, а я не могу!
гинеколог сказал, что это поликистоз. узист — перетянут желчный.
психиатр — много стресса.
мама сказала, что я была красивым ребенком, и оттого меня сглазили.
отвела к гадалке.
а десять лет спустя
я проснулась без родного акне
средне-тяжелой степени,
а в окне прыщавые школьники
играли в салки.
застолье
деточка,
ты так похожа на мертвую прабабку, которая приняла революцию.
ты так похожа на дядю по папиной линии, он повесился в девяностом.
ты так похожа на бывшую шурина, что к нему вернулись поллюции.
ты так похожа на тетку двоюродную: вы с ней одного роста.
ты так похожа на бабушку до того, как у нее началась деменция.
ты так похожа на золовку. нет, на свояченицу — у той лицо строже.
ты так похожа на прадеда, когда его выпустили из Освенцима.
деточка,
ты так похожа на всех,
только на себя не похожа.
не смотри на меня
не смотри на меня так чисто.
словно я не из мамы лезла.
словно это не мне по морде
били девочки у подъезда.
словно мысли мои — стишочки
словно прямо сейчас не слышу,
как на улице кошки это.
словно это не я подмешала
в голубую кровь акварели,
словно хлеб с сахарком не ела,
когда не было дома печенья.
словно фразы идут от Бога,
после утренней честной молитвы.
словно не уходили парни,
словно не обрезалась бритвой.
не смотри на меня так чисто.
я простая, обычная. только
переклинило как-то в детстве,
и посыпались зубы-строки.
не смотри на меня так чисто.
не смотри на меня так чисто.
не смотри на меня так чисто.
если любишь — избавь от дряни.
борьба за жизнь
бывает, нравится тебе кто-нибудь –
и перестают выпадать волосы,
и становятся яркими белки глаз,
и все на тебя смотрят-смотрят,
словно ты счастливая сущность,
словно бог поцеловал тебя в губы.
когда тебе нравится один кто-то —
ты начинаешь нравиться всем.
потом он исчезнет и ты исчезнешь.
исчезнете друг в друге и друг у друга.
и волосы тоже захотят от тебя уйти –
они уходят целыми коллективами.
ты, босс их, спрашиваешь: куда вы?
зачем вы сейчас от меня уходите?
почему вы не сделали этого раньше?
сейчас я и так очень сильно жалкая,
по самый небалуй оставленная,
чем держаться за эту жизнь?
оставьте мне хоть одну волосинку,
хоть одну сильную волосинку,
я обмотаю ее вокруг тонкой талии —
трусливая акробатка с двумя страхами:
жизнь под карбоновым куполом
и безжизние под открытым небом.
весна
открылась дверь и человек вошел:
в руках — бутылка, на ботинках — снег.
залезла под диван, зажала рот,
и он поверил, что меня здесь нет.
петля дверная позывной дала:
«ушел. следы растаяли его».
как хорошо! я вытираю пол
и пью одна морозное вино.
а улица готовится к теплу,
и дети кормят чипсами щенят.
стемнеет — я на мусорку пойду
и заберу хоть одного в свой сытый ад.
***
по щеке киргизской (или казахской) женщины
жемчужины катятся: ожерелье боли.
я ворона, на соленое и блестящее падкая.
красивое ожерелье — тоже хочу такое.
мы плачем от котельников до китая,
от мокрого платочка к сухому.
че плачешь, киргизская (или казахская) женщина?
скучаешь по дому? я тоже скучаю по дому.
че плачешь, киргизская (или казахская) женщина?
запрещают любить того, кого полюбила вчера?
я тоже люблю любить против ветра
и против разума.
против самой себя.
че плачешь, киргизская (или казахская) женщина?
не приходит лифт, что увозит с первого этажа?
с каждой секундой все выше и выше трава,
и в ней потеряться легко. (я тоже его ждала).
исчезают жемчужины с щек киргизской (или казахской) женщины.
выходить на следующей. следующая — лубянка.
— девушка, вам помочь? у вас кто-то умер? — нет, во мне родилась
эмпатичная русская (или польская) девочка по имени дианка.
денди
океан друзей — утонуть не с кем.
чтоб не убить соседей — уток стреляю в денди.
электронные кишки разлетаются по экрану.
уточки умирают и не плачут, а я — ною от душевной раны.
или от какой не знаю. может, и души у меня нет.
мама кричит: «стоп! немедленно брось пистолет
— борщ готов!» нет фигуры — нет парня. маме это скажи.
для нее нет ничего важнее гордости и души.
мама хорошая, а дочь — уточный киллер.
как в фильме. не помню названия. точно как в фильме!
вот как так получается: любовь, а потом хоп — и отстрел уток?
у меня в голове кишмиш из дней, ночей, суток.
я потеряла отсчет. как так: чистота, а потом грязь до мозга костей?
человек всегда так: сам виноват, а стреляет зверей.
в траве
аааааааааааа, тишина.
меня закрывает трава.
«чего ты прячешься в ней?»
спросит бог у меня.
но я-то знаю: вопрос
мне задал совсем не он.
поле дьявольский пес
ощупывает хвостом.
с каждым сухим колоском,
примятым тяжелой мной,
все ближе и смерть, и пес.
пес за моей спиной.
он выжирает сердце,
сквозь звонкие позвонки,
а все остальное оставил:
конечности и кишки.
аааааааааа, пустота.
растет сквозь тело трава.
«чего ты прячешься в ней?»
спросит бог не меня.
главное событие в жизни
Наркоманский поселок
Сестра
Балет
Мама любит и бьет
Школа
Отличница
Универ
Мама любит и бьет
Парень
Второй
Перестала считать
Мама любит и бьет
Бьет ветер.
Бьет муж.
Бьет жизнь.
Мама поднимает руку и опускает ее.
мальчики
я встречалась с мальчиками, чьи отцы — ветераны войн,
и знаю, контузия — генетическое заболевание.
«современные парни не хотят идти в армию».
посмотрите в глаза: в них уже эта армия.
продолжусь мальчиком — не отдам его вам.
не стану получать по почте тонкие пальчики.
я скажу ему, что кино Балабанова Леши — ложь.
что Света галлюцинирует цинковыми мальчиками.
мы будем хрумкать на кухне тараканами-косточками,
поедать вместе с ними кровавый осенний арбуз.
я буду бояться, что он увидит в пустой ягоде каску,
наденет ее на голову. господи, я уже боюсь.
привет. мне страшно, что они заберут нашего несуществующего мальчика.
привет. пишу тебе с вершины кавказской горы.
привет. горы — не горы, а декорации военных фильмов.
привет.
мне жаль, что твой папа не вернулся с войны.
день
день был неловкий. и целый день
был для этого вечера прожит.
ты знакомил меня со всем,
что так дорого: книги, кошка,
мамой срезанный мягкий локон,
слово робкое на листе.
так рождалась иллюзия «первой»
в моей умной слепой голове.
а за окнами (надо помыть бы)
город жил своей мертвой судьбой.
и туманный был свет в квартире,
будто в церкви: такой, золотой.
я призналась, что в бога не верю:
мы ни разу не пили с ним.
и скрипели шкафные двери,
значит, кто-то в шкафах этих жил.
тонкие ноги, на стенку задравшись,
лимфу приплещут ближе ко рту.
лучшая проза пишется кровью.
лучшие оды звучат потолку.
плащ на крючке стал плащом на плечах.
слова «еще рано», «светло», «только шесть» –
но я ухожу. все равно целовать
здесь не смогу: аллергия на шерсть.
урбан уродов в серых плащах,
вешалка — плечи, плечи — крючок.
урбан, в котором для «не целовать»
так обязателен лживый предлог.
обрезание
мы смотрели фильм,
там женщина страшно болела.
и ты мне зачем-то сказал,
что любил бы меня и без ног.
я пошла в парикмахерскую,
обрезала волосы
–
репетиция безногости.
сильвия
приятельница сказала, ты завел новую собаку.
с темной шерстью, породистую и визжащую.
я лежу на коврике, свернувшись, как дворняга.
больная. скучная. верная. настоящая.
ползаю по полу в поисках чужой шерсти.
вынюхиваю волоски иссиня черного цвета.
думала, полаю в рифму — и ты из меня вытечешь,
по древнему закону как его. Архимеда.
но ты остался. приятельница сказала,
в вашей конуре большой стол. и кровать. Тед,
у меня ничего.
у меня ничего большого.
у меня ничего большого, кроме тебя, нет.
приземлённость
отчего-отчего, валентина,
не летают люди, как птицы?
оттого, что тяжелые сами,
а желаем, чтоб пухом земля.
главное в космонавте —
улыбка и дар приземлиться.
я твоя приземлённость, юра,
центр тяжести корабля.
сегодня без солнца. ты видишь,
как белым боа накрыло
голые плечи европы,
готовой к любви и весне?
ты знаешь, какая лунная,
млечная, звёздная сила
нас заставляет выдумывать
странные вещи во сне?
где приземлишься?
леса — змеи, медведи и волки.
где приземлишься?
моря — полный акул горизонт.
где приземлишься?
город — безумие переулков.
а если немая глушь,
то как же тебя найдут?
сегодня московские люди
всё чаще носы поднимают:
в каждом простом самолёте
им чудится твой «восток».
а я опустила голову,
когда будешь тут — я узнаю,
пока что я чувствую, юра,
как ты бесконечно далёк.
ты приземлишься в поле:
советское, трудовое.
а прежде чем приземлиться,
ответь на вопрос дикаря:
способны ли уловить
ваши мощные телескопы
человека под чёрным зонтиком
на улице октября?
магазин
я подхожу к прилавку, трогаю апельсины
и чувствую — это то. чувствую — это то!
я подхожу к человеку и обнимаю сильно,
кости хрустят у него. я чувствую — это то!
я отражаюсь в витрине, трём улыбаюсь лицам,
одно из них — это моё! в центре — это моё.
я открываю книгу, Генри Чинаски злится.
гнев раздели со мной, Ченри Гинаски мой.
я изучаю город, мокрые его крыши.
с крыши падает снег (ладно, не человек).
я изучаю город — меня изучают мыши,
думают: «Упадёт — тут же её сожрём!»
я записалась на йогу, чтоб задирать свои ноги.
там стоит тишина: у Будды болит голова.
я задираю ноги выше других на йоге –
вот молодец же я. но парень ушёл от меня.
я подхожу к паштетам, трогаю эти паштеты
и чувствую — это ты. мясо ты без души!
я подхожу к багетам, трогаю эти багеты
и чувствую — это ты. тесто ты без души!
я подошла уже к краю, чувствую себя крайней
и чувствую — это моё. чувствую, это моё.
я подхожу к прилавку, руки мои устали
не чувствуют ничего. ничего не моё.
одеяло
по утрам я часто забываю, кто я и как меня зовут.
где и когда родилась, чьё имею гражданство.
но знаю каждый твой запломбированный зуб,
я помню всё о тебе, даже серию паспорта.
хотя запомнить цифры, как выучить абзац Вирджинии Вулф:
не знаешь, какому маяку поверить, за что зацепиться.
кажется, я пытаюсь сказать, как сильно тебя люблю.
я девочка, а не банка: не умею открыться.
мне нужно, необходимо кутаться от тебя в одеялах слов,
надеяться, что найдёшь раньше, чем издохну без воздуха.
прислонись ушком к куче белья, там я — твоя любовь,
и для того, чтобы молчать, у меня совсем не осталось голоса.
бабушка-тумбочка
ночью старая тумбочка
становится старой бабушкой,
ногами становятся ножки
и начинают ходить.
и сразу как будто уютнее,
пусть даже история страшная,
пусть утром приходится внукам
в клубочек заматывать нить.
бабушка-бабушка-бабушка,
все-то тебе не спится!
неужто и там успела
свиней да коз завести?
«как же без них? хозяйство!» —
скрипнула половица.
проснулась взглянуть на бабушку —
тумбочка рядом стоит.
Sims и smert’
Иногда я играю в Симс.
Там у меня все есть:
Дети, любимый, собака,
Большое окно в ванной.
А еще там есть Смерть,
Которую можно просить
Оставить живым персонажа,
Встав перед ней на колени.
И он возвращается, но
Это уже не тот:
У него прозрачное тело,
И он ничего не хочет.
Он персонаж-овощ.
Когда я не играю в Симс,
У меня нет детей, любимого, собаки
И даже большого окна в ванной.
Но здесь тоже есть Смерть.
И с ней нельзя договориться.
Обложка: Арина Ерешко
Через улицу | Поэзия вслух
Остин Сегрест
Я перебежал улицу, я не знал, что лучше.
Выбежал на улицу, я не знал, что лучше.
Я просто знал, что там была женщина, хотя никогда ее не встречал.
Она усадила меня в своей гостиной, развлекла безделушками,
молочно-стеклянными птичками и рыбками, побрякушками отвлекающими.
Она сказала, что с мамой все будет в порядке, но думала ли она об этом?
Мир представлял собой размытие кристальных крыльев и плавников.
Мои слезы были залиты хрусталем, крыльями и плавниками.
Она была первой из многих подружек.
Тени от деревьев сократились, она принесла мне глоток воды.
Утро созрело, она принесла мне стакан воды.
Я так быстро выпил, она пошла и принесла еще.
Я все смотрел в окно, она не спросила, зачем.
Я смотрел в то окно, она не спросила зачем.
Секунды оборвались и легли на пол.
Я представлял маршрут моей матери, насколько мог.
За ее долгой утренней прогулкой я следил, насколько мог.
Ничто из того, что я мог бы сделать, не принесло бы пользы.
Потерпите маленьких детей и не запрещайте им.
Христос сказал: потерпите детей и не запрещайте им.
Сказано: люби ближнего, иногда она — все, что у тебя есть.
Источник: Поэзия (май 2019 г.)
- Жилой
- Любовь
- Отношения
Поэт Био
Остин Сегрест — научный сотрудник Центра изящных искусств в Провинстауне.
Он преподает поэзию в Университете Лоуренса в Эпплтоне, штат Висконсин.
Увидеть больше этого поэта
Еще стихи о жизни
если время странное/и память трансгендерная/и у меня болят руки на морозе/то
есть способы сдерживать боль как ночь сменяет день
не зная как пройдет завтра.
больно, как никогда, когда всегда есть сейчас,
сейчас время не позволяет.
нет ни образа завтрашнего дня, ни формы сегодняшнего дня
только как всегда иметь…
Вот вам океанская сказка
Мой брат до сих пор грызет ногти за живое,
но в последнее время он позволяет им отрастать.
Столько боли забыто на фоне горизонта
. Это сводится к простой математике.
Пляж не принадлежит никому из нас, независимо от
цвета кожи или денег….
By Kwoya Fagin Maples
- Деятельность
- Жизнь
- Природа
Еще стихи о любви
Любовное письмо
Я хотел бы быть святыней, чтобы по молитвам людей узнавать историю сердец.
Я бы хотел быть шарфом, чтобы накинуть его на волосы и понять другие миры. Я хотел бы быть…
Натали Хандал
- Жизнь
- Любовь
скоро наступит конец света и мои бабушка и дедушка влюблены
до сих пор живут так, как будто они вращаются вокруг друг друга,
мой дедушка, планета и бабушка, его луна, присвоенная
неким гравитационным притяжением. они любили достаточно долго, чтобы рабочий человек вышел на пенсию. бабушка говорит, что не устала,
она…
Кара Джексон
- Любовь
- Отношения
Еще стихи об отношениях
Вот вам океанская сказка
Мой брат до сих пор грызет ногти за живое,
но в последнее время он позволяет им отрастать.
Столько боли забыто на фоне горизонта
.
Это сводится к простой математике.
Пляж не принадлежит никому из нас, несмотря ни на что
цвета или денег….
By Kwoya Fagin Maples
- Деятельность
- Жизнь
- Природа
Память зерна
Ветка косточки падает
с дуба моей бабушки Тельмы
для меня.
Что ты знаешь о магии? e1 спрашивает.
E сгибает старое тело вниз, превращает
ветвь поперечного рычага в
крест, надевает его мне на шею.
Я привязан к правому плечу Черной реки,
вспоминая свою…
Марланда Декин
- Жизнь
- Отношения
- Социальные комментарии
Пожалуйста, послушайте, что я не говорю – Чарльз С. Финн
Не дайте мне себя одурачить.
Не ведитесь на лицо, которое я ношу
, потому что я ношу маску, тысячу масок,
масок, которые я боюсь снимать,
и ни одна из них не я.
Притворяться — это искусство, которое для меня вторая натура,
но не дайте себя одурачить,
ради бога, не дайте себя одурачить.
Я создаю у вас впечатление, что я в безопасности,
что со мной все солнечно и спокойно, как внутри, так и снаружи,
что уверенность — мое имя и прохлада — моя игра,
что вода спокойна, и я командую
и что мне никто не нужен,
но не верьте мне.
Моя поверхность может казаться гладкой, но моя поверхность — это моя маска,
вечно меняющийся и вечно скрывающийся.
Ни в коем случае нельзя успокаиваться.
В основе лежит растерянность, и страх, и одиночество.
Но я это скрываю. Я не хочу, чтобы кто-нибудь это знал.
Я впадаю в панику при мысли о своей слабости.
Вот почему я лихорадочно создаю маску, чтобы спрятаться за ней,
небрежно-утонченный фасад,
, чтобы помочь мне притвориться,
, чтобы защитить меня от знающего взгляда.
Но именно такой взгляд и есть мое спасение, моя единственная надежда,
и я это знаю.
То есть, если за этим следует принятие,
если за этим следует любовь.
Это единственное, что может освободить меня от самого себя,
от моих собственных тюремных стен,
от барьеров, которые я так старательно воздвигаю.
Это единственное, что уверит меня
в том, в чем я не могу себя уверить,
что я действительно чего-то стою.
Но я тебе этого не говорю. Я не смею, я боюсь.
Боюсь, за твоим взглядом не последует принятия,
не последует любви.
Я боюсь, что ты будешь думать обо мне хуже,
что ты будешь смеяться, и твой смех убьет меня.
Я боюсь, что в глубине души я ничто
и что ты увидишь это и отвергнешь меня.
Итак, я играю в свою игру, в свою отчаянную притворную игру,
с фасадом уверенности без
и дрожащим ребенком внутри.
Так начинается сверкающий, но пустой парад масок,
и моя жизнь становится прикрытием.
Я лениво болтаю с вами учтивым тоном поверхностной беседы.
Я говорю тебе все, что на самом деле ничего,
и ничего из того, что есть все,
из того, что плачет во мне.
Так что, когда я повторяю свою рутину
, пусть меня не обманывает то, что я говорю.
Пожалуйста, слушайте внимательно и постарайтесь услышать то, что я не говорю,
то, что я хотел бы сказать,
что мне нужно сказать для выживания,
но то, что я не могу сказать.
Я не люблю прятаться.
Я не люблю играть в поверхностные фальшивые игры.
Я хочу перестать в них играть.
Я хочу быть искренним и спонтанным, и я
но ты должен мне помочь.
Ты должен протянуть руку
, даже если это последнее, чего я хочу.
Только ты можешь стереть с моих глаз
пустой взгляд дышащего мертвеца.
Только ты можешь призвать меня к жизни.
Каждый раз, когда ты добр, и нежен, и ободряешь,
каждый раз, когда ты пытаешься понять, потому что тебе действительно не все равно,
мое сердце начинает выращивать крылья—
очень маленькие крылья,
очень слабые крылья,
но крылья!
Твоей силой прикоснуться ко мне, вызвать чувства
ты можешь вдохнуть в меня жизнь.
Я хочу, чтобы вы это знали.
Я хочу, чтобы вы знали, как вы важны для меня,
как вы можете быть творцом — честным перед Богом творцом —
человека, которым я являюсь
, если вы захотите.
Ты один можешь разрушить стену, за которой я дрожу,
Ты один можешь снять мою маску,
Ты один можешь освободить меня из моего теневого мира паники,
Из моей одинокой тюрьмы,
Если захочешь.
Пожалуйста, выберите.
Не проходи мимо меня.
Тебе будет нелегко.
Долгое убеждение в никчемности строит крепкие стены.
Чем ближе ты подходишь ко мне, тем сильнее я могу нанести ответный удар.
Это иррационально, но несмотря на то, что книги говорят о человеке
, часто я иррационален.
Я борюсь против того, о чем взываю.
Но мне говорят, что любовь крепче крепких стен
и в этом моя надежда.
Пожалуйста, попробуйте сломать эти стены
твердыми руками, но нежными руками
для ребенка это очень чувствительно.