Счастья нет достоевский: Нет счастья в комфорте,… (Цитата из книги «Преступление и наказание» Фёдора Михайловича Достоевского)

Содержание

Сочинение по произведениям Достоевского на тему: «Нет счастья в комфорте, покупается счастье страданием»

Дворянин по происхождению Достоевский получил великолепное инженерное образование. Его первая повесть «Бедные люди» была благосклонно принята критиками, отметившими очевидный талант писателя, которому в будущем суждено было стать титаном русской литературы. Писатель обладал тонкой душевной организацией, живым умом и не мог не поддаться революционным веяниям того времени. Весной 1849 года он был арестован и со всеми другими заговорщиками приговорен к расстрелу.

Перед самым исполнением приговор изменили – Федора Михайловича лишали всех чинов и званий, дворянского происхождения, и отправляли на каторгу в Сибирь.

Он вернется в Петербург только в 1861, будет уже в звании офицера, но безнадежно больной еще со времен сибирской каторги. Федор Михайлович был уже другим человеком. В его последующих романах «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» он довольно жестко характеризовал современное русское общество. Знаменитую свою фразу о ценности счастья, получаемого в страданиях, он произнес как раз в это время. Как человек, узнавший и богатую дворянскую жизнь, и нищету, он понимал, что счастье можно подлинно ценить только тогда, когда пережил несчастье.

В черновом варианте «Преступления и наказания» Достоевский писал, что наказание и человеколюбие одновременно являются условиями обретения человеком душевной гармонии. То есть, для достоевского счастье неотделимо от осознания себя личностью. Человек жив, пока продолжает развиваться, пока не дает «умереть» своему разуму.

Получается, что счастье еще и в развитии, а никакое развитие не может быть пассивным.

Известно, что писатель тяжело переживал смерть своей супруги. Возможно, какие-то ее духовные черты он перенес на персонажа Сони Мармеладовой из «Преступления и наказания». Любовь сони спасла Раскольникова. Но любовь эта была одновременно и страданием, так как Соня была пропащей душой из-за своего рода деятельности, а Раскольником запятнал душу убийством. И два этих несчастных человека нашли друг друга и полюбили, несмотря на грязь и нищету. Любовь, как и счастье, рожденная в страданиях ценится гораздо выше легких отношений.

Достоевский был глубоко верующим человеком и безмерно любил свою Россию. Автор отличался человеколюбием, потому даже вступив в революционное движение, продолжал верить, что нельзя губить людей, ради какой бы то ни было цели. В православии учат, что через страдания можно познать истинное счастье, которое есть вера в Бога. Для Федора Михайловича истинным счастьем не было богатство, но было духовное совершенствование и возвышение.

Можно сделать вывод, что Федор Михайлович в одной фразе высказал такую глубокую мысль, трактовка которой многогранна. Только истинно гениальный писатель мог одной мыслью объяснить многое.

Посмотрите эти сочинения

Изображение чувства любви Островского и Достоевского В центре внимания писателей 19 века находится человек с богатой духовной жизнью,изменчивым внутренним миром.Новый герой отражает состояние личности в эпоху социальных преобразований.Авторы не обходят вниманием и сложную обусловленность развития человеческой психики внешней материальной обстановкой.Главная особенность изображения мира героев русской литературы — психологизм, то есть способность показать изменение души героя В центре разных произведений мы видим «лишних […]
«Достоевский – художник… бездны человеческой, человеческой бездонности» В. Г. Белинский заметил еще в молодом Ф. М. Достоевском «талант необыкновенный и самобытный», который «резко отделился от всей толпы наших писателей». Эта самобытность Достоевского выразилась прежде всего в том, что писатель продемонстрировал удивительное умение войти в глубину психологии героя. У его предшественников было много быта и мало живого человека. У Достоевского же живой человек явился из среды «униженных и оскорбленных», и каждый из этих людей был целой вселенной со своим миром чувств, мыслей. Каждый […]
Причина преступления Раскольникова Родион Раскольников, главный герой романа «Преступление и наказание» Ф. М. Достоевского, совершает одно из самых страшных, с точки зрения Библии и человеческой морали, преступлений – убийство. Он – бедный студент, разночинец, принимает решение убить старую женщину – процентщицу Алену Ивановну. В ходе убийства он обрекает на смерть и ее безобидную сестру Лизавету, которая к тому же была беременна.

Писатель представляет на суд читателя не просто убийцу, а персонажа трагедийного, наделенного массой положительных […]
Числа в романе «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевский — это не просто классик русской литературы. Это гений, сумевший понять загадочный русский характер и раскрыть многие проблемы русского общества, которые актуальны и в наши дни. Его роман «Преступление и наказание» открывает череду эпохальных романов, сделавших писателя поистине мировым классиком. В нем подробно исследован человеческий индивидуализм, граничащий с абсолютным эгоизмом, который приводит к отрицанию всех ценностей жизни. Помимо точного психологического анализа отдельного человека, в […]
Тип петербургского мечтателя в повести «Белые ночи» Образ мечтателя является одним из центральных в творчестве молодого Достоевского. Образ мечтателя в повести «Белые ночи» автобиографичен: за ним стоит сам Достоевский. С одной стороны, автор утверждает, что призрачная жизнь есть грех, она уводит от настоящей действительности, а с другой — подчеркивает творческую ценность этой искренней и чистой жизни. «Он сам художник своей жизни и творит ее себе каждый час по своему произволу». «Я ходил много и долго, так что уже совсем успел, по своему обыкновению, […]
Тварь я дрожащая или право имею? (Сочинение) Мы все глядим в наполеоны, Двуногих тварей миллионы Для нас орудие одно… А. С. Пушкин Каждый век в истории человечества связан с какой-то личностью, которая выразила свое время с наибольшей полнотой. Такую личность, такого человека называют великим, гением и тому подобными словами. Век буржуазных революций давно уже связан в сознании читателей с феноменом Наполеона — маленького корсиканца с прядкой волос, упавшей на лоб. Он начинал с участия в великой революции, которая раскрыла его талант и таланты […]
Три поединка Раскольникова и Порфирия Петровича Порфирий Петрович — пристав следственных дел, дальний родственник Разумихина. Это человек умный, хитрый, проницательный, ироничный, незаурядный. Три встречи Раскольникова со следователем — своеобразный психологический поединок. У Порфирия Петровича нет улик против Раскольникова, но он убежден, что тот — преступник, и свою задачу как следователя видит либо в том, чтобы найти улики, либо в его признании. Вот как Порфирий Петрович описывает свое общение с преступником: «Видали бабочку перед свечкой? Ну, так он все […]
Сравнительная характеристика «Лужин и Свидригайлов» (таблица) Лужин Свидригайлов Возраст 45 лет Около 50 лет Внешность Он уже немолод. Чопорный и осанистый мужчина. Брюзглив, что отражается на лице. Носит завитые волосы и бакенбарды, что, однако, не делает его смешным. Весь внешний вид весьма моложавый, на свой возраст не выглядит. Отчасти еще и потому, что вся одежда – исключительно в светлый тонах.

Любит хорошие вещи – шляпу, перчатки. Дворянин, раньше служил в кавалерии, имеет связи. Род занятий Весьма преуспевающий юрист, надворный […]
Признание Раскольникова в преступлении (сочинение) Роман Ф. М. Достоевского назван «Преступление и наказание». Действительно, в нем есть преступление – убийство старухи‑процентщицы, и наказание – суд и каторга. Однако для Достоевского главным был философский, нравственный суд над Раскольниковым и его бесчеловечной теорией. Признание Раскольникова не связано окончательно с развенчанием самой идеи возможности насилия во имя блага человечества. Раскаяние приходит к герою только после его общения с Соней. Но что же тогда заставляет Раскольникова пойти в полицейский […]
Нравственный идеал в произведении Достоевского «Преступление и наказание» «Красота спасет мир», – написал Ф. М. Достоевский в своем романе «Идиот». Эту красоту, которая способна спасти и преобразовать мир, Достоевский искал на протяжении всей своей творческой жизни, поэтому почти в каждом его романе есть герой, в котором и заключена хотя бы частичка этой красоты. Причем писатель имел в виду вовсе не внешнюю красоту человека, а его нравственные качества, которые и превращают его в действительно прекрасного человека, который своей добротой и человеколюбием способен внести частичку света […]
Образ «вечной Сонечки» в романе Достоевского «Преступление и наказание» В романе «Преступление и наказание» Ф. М. Достоевский показал трагедию личности, которая видит многие противоречия своей эпохи и, запутавшись окончательно в жизни, создает теорию, которая идет вразрез с главными человеческими законами. Идея Раскольникова о том, что есть люди – «твари дрожащие» и «право имеющие», находит в романе много опровержение. И, пожалуй, самым ярким разоблачением этой идеи является образ Сонечки Мармеладовой. Именно этой героине суждено было разделить глубину всех душевных мук […]
Противоречия теории Раскольникова (сочинение) Герой романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» – бедный студент Родион Раскольников, вынужденный сводить концы с концами и поэтому ненавидящий сильных мира сего за то, что они попирают слабых людей и унижают их достоинство. Раскольников очень чутко воспринимает чужое горе, пытается как‑то помочь беднякам, но вместе с тем понимает, что изменить что‑либо не в его силах. В его страдающем и измученном мозгу рождает теория, согласно которой все люди разделяются на «обыкновенных» и «необыкновенных». […]
Тема «маленького человека» в романе Достоевского «Преступление и наказание» Тема «маленького человека» является одной из центральных тем в русской литературе. Ее затрагивали в своих произведениях и Пушкин («Медный всадник»), и Толстой, и Чехов. Продолжая традиции русской литературы, особенно Гоголя, Достоевский с болью и любовью пишет о «маленьком человеке», живущем в холодном и жестоком мире. Сам писатель заметил: «Все мы вышли из “Шинели” Гоголя». Тема «маленького человека», «униженных и оскорбленных» особенно сильно прозвучала в романе Достоевского «Преступление и наказание». Одну […]
Тема падения и духовного возрождения человека в романе Достоевского «Преступление и наказание» Человеческая душа, ее страдания и мучения, муки совести, нравственное падение, и духовное возрождение человека всегда интересовали Ф. М. Достоевского. В его произведениях встречается много персонажей, наделенных поистине трепетным и чутким сердцем, людей, добрых по природе, но по тем или иным причинам оказавшихся на нравственном дне, потерявших уважение к себе как личности или опустивших свою душу в моральном плане. Некоторые из этих героев так никогда и не поднимаются на прежний уровень, а становятся настоящими […]
Причины преступления Раскольникова В центре романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» находится характер героя 60‑х гг. XIX в., разночинца, бедного студента Родиона Раскольникова. Раскольников совершает преступление: убивает старуху‑процентщицу и ее сестру, безобидную, простодушную Лизавету. Убийство – это страшное преступление, но читатель не воспринимает Раскольникова отрицательным героем; он предстает героем трагическим. Достоевский наделил своего героя прекрасными чертами: Раскольников был «замечательного хорош собою, с […]
Символика имен в «Преступлении и наказании» Роман Достоевского «Преступление и наказание» просто изобилует символическими деталями, нюансами, несущими в своём значении скрытый подтекст. Это произведение по праву можно считать образцом символизма в русской литературе XIX века. Главный герой «Преступления и наказания» – Родион Романович Раскольников. В самом его имении скрыт мотив крови: «Родион», с древнегреческого – житель острова Родос. Но это – не единственное значение имени. Старославянское «руда» (кровь) берёт своё начало здесь же. И это – ещё не […]
Чем страшна теория Раскольникова (сочинение) Роман Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» поднимает целый ряд социальных, психологических и нравственных проблем, заставляя читателя всерьез задуматься о поиске ответов на многие вопросы, стоящие перед личностью и человечеством в целом. Каждый персонаж в произведении примером собственной жизни и выбора демонстрирует результат этого вечного человеческого поиска и роковых ошибок на этом пути. Главный герой романа – Родион Раскольников – молодой человек, терзаемый мыслью о собственном предназначении и […]
Теория Раскольникова и ее опровержение в романе Достоевского «Преступление и наказание» Бывший студент Родион Романович Раскольников – главный герой «Преступления и наказания», одного из самых известных романов Федора Михайловича Достоевского. Фамилия этого персонажа говорит читателю о многом: Родион Романович – человек с расколотым сознанием. Он изобретает собственную теорию деления людей на два «разряда» – на «высших» и «тварей дрожащих». Эту теорию Раскольников описывает в газетной статье «О преступлении». Согласно статье, «высшие» наделяются правом переступить через нравственные законы и во имя […]
Красота человеческого поступка «Преступление и наказание» Ф. М. Достоевский был настоящим писателем‑гуманистом. Боль за человека и человечество, сострадание к попранному человеческому достоинству, желание помочь людям постоянно присутствуют на страницах его романа. Герои романов Достоевского – это люди, желающие найти выход из жизненного тупика, в котором оказались по разным причинам. Они вынуждены жить в жестоком мире, который порабощает их умы и сердца, заставляет действовать и поступать так, как людям не хотелось бы, или как бы они не поступили, находясь в других […]
Образ Сони Мармеладовой в романе «Преступление и наказание» Соня Мармеладова – героиня романа Федора Михайловича Достоевского «Преступление и наказание». Бедность и крайне безнадежное семейное положение вынуждают эту молодую девушку зарабатывать на панели. Читатель впервые узнает о Соне из адресованного Раскольникову рассказа бывшего титулярного советника Мармеладова – ее отца. Алкоголик Семен Захарович Мармеладов прозябает вместе с женой Катериной Ивановной и тремя маленькими детьми – жена и дети голодают, Мармеладов пьет. Соня – его дочь от первого брака – живет на […]

Ткачева Е. Трудное счастье Анны Григорьевны Достоевской

Немногие из русских писателей были счастливы в браке. Немногие жёны гениев могли назвать свою семейную жизнь благополучной. Но бывали исключения. Анна Григорьевна Достоевская через восемь лет после свадьбы писала мужу: «Дорогой мой, я считаю себя самою счастливою из женщин и часто даже завидую себе». Какова цена этого счастья, знала лишь она сама, без оговорок исполнившая апостольский призыв: дорастайте до любви.

«Мне всю жизнь представлялось некоторого рода загадкою то обстоятельство, что мой добрый муж не только любил и уважал меня, как многие мужья любят и уважают своих жён, но почти преклонялся предо мною, как будто я была каким-то особенным существом, именно для него созданным… А ведь в действительности я не отличалась красотой, не обладала ни талантами, ни особенным умственным развитием, а образования была среднего. И вот, несмотря на это, заслужила от такого умного и талантливого человека глубокое почитание и почти поклонение».

С такой скромностью говорит о себе женщина, составившая счастье величайшего из русских литераторов, создавшая тихую гавань, где Достоевский, вечно истерзанный — тяжкой болезнью, долгами, недругами-литераторами, беспокойными родственниками, — обрёл наконец тихое семейное счастье и возможность сосредоточиться на литературной работе. Она выстроила высокую стену, отделившую его от всяческих житейских волнений, домогательств кредиторов, хозяйственных хлопот. Стала ближайшим помощником в писательских трудах и с большим успехом повела его издательские дела. Всё это она делала, не отлучаясь от детей и хозяйства, не доверяя детей заботам нянек и гувернанток.

Объяснение преклонения мужа, так удивлявшего её, Анна Григорьевна нашла у Василия Розанова. «Никто, ни даже «друг», исправить нас не сможет; но великое счастье в жизни встретить человека совсем другой конструкции, другого склада, других всех воззрений, который, всегда оставаясь собою и нимало не вторя нам, не подделываясь (бывает!) к нам и не впутываясь своею душою (и тогда притворною душою!) в нашу психологию, в нашу путаницу, в нашу мочалку, — являл бы твёрдую стену и отпор нашим «глупостям» и «безумиям», какие у всякого есть. Дружба — в противоречии, а не в согласии».

Слишком многие неудачи в любви и дружбе оправдываются избитыми словами: «Мы очень разные». Но именно в этих слова Анна Григорьевна увидела формулу своей семейной идиллии. «Действительно, — пишет она, — мы с мужем представляли собой людей «совсем другой конструкции, другого склада, других воззрений», но «всегда оставались собою», нимало не вторя и не подделываясь друг ко другу, и не впутывались своею душою — я — в его психологию, он — в мою, и таким образом мой добрый муж и я — мы оба чувствовали себя свободными душой. Фёдор Михайлович, так много и одиноко мысливший о глубоких вопросах человеческой души, вероятно, ценил это моё невмешательство в его душевную и умственную жизнь, а потому иногда говорил мне: «Ты единственная из женщин, которая поняла меня!». Этим объясняется, по-моему, и то удивительное доверие, которое муж мой питал ко мне и ко всем моим действиям, хотя всё, что я делала, не выходило за пределы чего-нибудь необыкновенного».

Смирение Анны Григорьевны восхищает, тем более, что заурядной и обыкновенной женщиной её не назовёшь.

Натура цельная и доброкачественная проявляет себя с юности. Известно, что в 13-летнем возрасте, отдыхая во Пскове, Анна приняла решение вступить в монастырь — ей уже тогда хотелось посвятить себя без остатка высокому служению. Родителям удалось вернуть её в Петербург — не без обмана — сообщением о тяжёлой болезни отца.

На характер Анны наложили отпечаток настроения начала 1860-х годов — женское стремление к образованию, независимости, самостоятельному труду весьма ей импонировали. Противовесом этим «новшествам» были крепкие семейные ценности: забота о близких, идея ответственности. Свою основательность, практичность, консерватизм Анна унаследовала от матери-шведки; а жизнелюбие, радостный и благодарный отклик на бытие — от отца, происходившего из старинного казацкого рода.

Стенография не далась ей сразу легко, но девушка проявила упорство и добилась результата. И вскоре, как лучшая ученица курса, Анна Сниткина была рекомендована в помощницы литератору Достоевскому.

Стенография в тогдашней России была новинкой. Сам Фёдор Михайлович вынужден был, по совету друзей, обратиться за помощью к стенографу, не особо веря в успех этой затеи, но крайне затруднительное положение не оставляло ему выбора. Зажатый в тиски бесчестным издателем Стелловским, он рисковал не только заплатить чудовищную неустойку, но и лишиться прав на свои сочинения в том случае, если к указанному сроку не доставит издателю новое произведение. Тот, конечно, именно на это и рассчитывал. Теперь за месяц предстояло написать полноценный роман, и для этого-то и была приглашена «стенографка».

С юности восхищаясь Достоевским, близко к сердцу принимая мир его героев, Анна вдвойне обрадовалась сотрудничеству с писателем: её мечта — зарабатывать самостоятельно — осуществилась вдруг таким сказочным образом! Конечно, у 20-летней девушки немолодой уже — 45 лет — болезненного вида литератор вызывал лишь благоговение. Он не мог по-мужски нравиться ей; более того, от первых встреч и бесед с любимым писателем впечатление у Анны сложилось угнетающее: «В первый раз в жизни я видела человека умного, доброго, но несчастного, как бы всеми заброшенного, и чувство глубокого сострадания и жалости зародилось в моём сердце». Достоевский немедленно открыл ей многие подробности своей жизни, и хотя лишь к концу месяца запомнил её имя, однако сразу говорил с ней, как со старым другом, о своей жизни на каторге, о приступах эпилепсии, от которых он долго отходит, о смерти первой жены, о долговой кабале, в которую он попал, добровольно взяв на себя после смерти любимого брата его долги. .. «Только впоследствии, познакомившись с его семейною обстановкою, я поняла причину этой доверчивости и откровенности: в то время Фёдор Михайлович был совершенно одинок и окружён враждебно настроенными против него лицами».

В результате напряжённой работы за 26 дней диктовки родился роман «Игрок». Несмотря на этот маленький триумф, окончание совместной работы огорчало обоих — и Достоевский предлагает стенографке продолжить работу над «Преступлением и наказанием».

В один из рабочих дней Достоевский завёл беседу — как будто бы о плане нового романа. Он интересовался мнением своей помощницы: будет ли психологически достоверным, что юная девушка ответит взаимностью талантливому, но немолодому и небогатому художнику, полюбившему её? Разговор был оживлённый, Анна Григорьевна разгорячилась. «Что в том, что он болен и беден? Неужели же любить можно лишь за внешность да за богатство?» Тогда Фёдор Михайлович, сдерживая волнение, произнёс: «Представьте, что этот художник — я, что я признался вам в любви и просил быть моей женой. Скажите, что вы бы мне ответили?» — и тут же услышал решительное: «Я бы вам ответила, что вас люблю и буду любить всю жизнь!»

Весь склад их будущей семьи уже ясен из тех чувств и устремлений, которые Анна описывает в своем дневнике. Мысль, что ей не придётся разлучаться с Достоевским, что она сможет помогать ему в его занятиях и следить за его здоровьем, оберегая его от назойливых, раздражающих его людей, — вот что было её главной радостью. Эта любовь изначально была зрячей и зрелой — хотя и ей предстояло в будущем пройти через горнило испытаний, чтобы возрасти и умножиться.

«Я безгранично любила Фёдора Михайловича, но это была не физическая любовь, не страсть, которая могла бы существовать у лиц, равных по возрасту. Моя любовь была чисто головная, идейная. Это было скорее обожание, преклонение пред человеком, столь талантливым и обладающим такими высокими душевными качествами. Это была хватавшая за душу жалость к человеку, так много пострадавшему, никогда не видевшему радости и счастья и так заброшенному близкими».

Как всегда случается в жизни, обстоятельства реальной жизни немедленно подвергли испытаниям столь идеалистический настрой её души. Озлобленный против новой хозяйки пасынок Фёдора Михайловича, беспардонное поведение родственников, живущих на его счёт, будучи в состоянии сами себя обеспечить… Молодая супруга претерпевала все эти эскапады, не давая сдачи, не жалуясь мужу. Чувствуя себя одинокой, ужасно страдая, считая, что Достоевский её больше не любит, — она тем не менее не пыталась устроить всё по-своему и мирилась со своим положением, пока сам Фёдор Михайлович не предложил «сбежать» от невыносимого для обоих суетного обихода, лишавшего их душевного покоя и всякой надежды на взаимное общение. Выезд в Москву, а затем и решение о поездке заграницу обнадёжили Анну. В решимости спасти свой брак она пошла на рискованный шаг — заложила своё приданое, — и таким образом желанное путешествие стало возможным. Впоследствии всё принадлежавшее ей имущество было расхищено мошенниками, но об этой своей жертве она никогда не жалела.

Путешествие планировалось на три месяца, но продлилось около четырёх лет. За это время супруги сроднились, большие испытания закалили их любовь. Самым мучительным из них была болезнь Фёдора Михайловича. Припадки эпилепсии, от которых страдал писатель, с появлением заботливой жены стали случаться реже. И всё же… «Видеть любимое лицо синеющим, искажённым, с налившимися жилами, сознавать, что он мучается и ты ничем не можешь ему помочь, — это было таким страданием, каким, очевидно, я должна была искупать своё счастье близости к нему», — пишет Анна Григорьевна. Болезнь требовала её внимания круглосуточно: все четырнадцать лет брака она спала по ночам, чутко прислушиваясь к звукам из кабинета мужа (Достоевский работал ночью), чтобы в случае припадка прийти на помощь.

Ещё один крест, который ей пришлось вынести, — страсть мужа к рулетке. За рубежом, в надежде поправить материальное положение семьи, Фёдор Михайлович погрузился в игорный омут. Ещё во время работы над «Игроком» Анна, беседуя с автором о характерах его персонажей, строго судила безволие главного героя, игромана. Но вот ситуация повторилась в её семье, и — чудо любви — на место молодой категоричности пришла кроткая мудрость. «Я поняла, — вспоминает она, — что это не простая «слабость воли», а всепоглощающая человека страсть, нечто стихийное, против чего даже твёрдый характер бороться не может. С этим надо примириться, смотреть как на болезнь, против которой не имеется средств».

Анна Григорьевна безропотно высылала мужу последние гроши, закладывала сперва ценные вещи, потом и вещи самые необходимые — но никогда она не выказала мужу ни презрения к его слабости, ни упрёка, — одно лишь сострадательное понимание. Её фантастическое смирение и те мучения, которые испытывал он сам, отбирая последнее у семьи, со временем сделали в его душе переворот — в 1871 году Достоевский, с Божией помощью, навсегда порывает с «проклятой фантазией», мучившей его около десяти лет.

Первая дочь Достоевских родилась в Швейцарии и подарила им счастливейшие три месяца. Но от простуды девочка умерла. Эта смерть потрясла обоих супругов до величайшего отчаяния.

Их заграничная жизнь затянулась. Когда Господь послал семье вторую дочь, отец был настолько счастлив, что писал критику Страхову: «Ах, зачем вы не женаты, и зачем у вас нет ребёнка, многоуважаемый Николай Николаевич. Клянусь вам, что в этом 3/4 счастья жизненного, а в остальном разве одна четверть». Оберегая здоровье девочки, супруги долго не рисковали пуститься в обратный путь на родину, но главное — для возвращения в Петербург нужна была немалая сумма денег, которых вечно не хватало. Достоевским опостылела чужбина, и Анна Григорьевна была, по её словам, «готова на все невзгоды, на бедность, на нищету даже, но лишь бы жить на столь для меня дорогой родине». При этом состоянии души она старалась скрыть свою тоску от мужа, чтоб не огорчать его и не растравливать его собственную глубокую рану от разлуки с отечеством.

Наконец в 1871 году Достоевские вернулись в Россию, и в первую же неделю по возвращении у них родился сын Фёдор. Родные и друзья заметили огромную перемену в жене писателя: «Из робкой, застенчивой девушки я выработалась в женщину с решительным характером, которую уже не могла испугать борьба с житейскими невзгодами, вернее сказать, с долгами, достигшими ко времени возвращения нашего в Петербург двадцати пяти тысяч».

Долги были, по большей части, чужие либо фиктивные: обмануть доверчивого Фёдора Михайловича не составляло труда, и бесстыдные дельцы пользовались его порядочностью и верой в чужое благородство. Зато Анна Григорьевна сумела занять весьма твёрдую позицию в вопросах материальных интересов семьи. Достоевский поражался, как просто она складывает в уме огромные числа и как легко пользуется тяжёлым нотариальным языком.

«Вся моя тогдашняя жизнь была омрачена постоянными размышлениями о том, где к такому-то числу достать столько-то денег; где и за сколько заложить такую-то вещь; как сделать, чтобы Фёдор Михайлович не узнал о посещении кредитора или об закладе какой-нибудь вещи. На это ушла моя молодость, пострадало здоровье и расстроились нервы».

Анна Григорьевна работала по 14 часов в день — она выполняла обязанности стенографистки, корректора, секретаря, бухгалтера. Часто ночью муж будил её и просил послушать новую главу. При её техническом содействии были написаны пять романов Достоевского.

В ту пору, когда Достоевский исполнял обязанности редактора журнала «Гражданин», ему приходилось вести обширную переписку с авторами. «Многие из них стояли за каждую свою фразу и, в случае сокращения или изменения, писали ему резкие, а иногда и дерзкие письма. Фёдор Михайлович не оставался в долгу и на резкое письмо недовольного сотрудника отвечал не менее резким, о чём назавтра же сожалел. Так как отправление писем обыкновенно поручалось мне, то, зная наверно, что раздражение мужа назавтра уляжется и он будет сожалеть, зачем погорячился, я не отправляла сразу данных мне мужем писем, и когда на другой день он выражал сожаление, зачем так резко ответил, оказывалось всегда, что «случайно» это письмо ещё не отправлено, и Фёдор Михайлович отвечал уже в более спокойном настроении».

В таких трогательных мелочах — вся Анна Григорьевна: незаметная, но незаменимая. Милая деталь: когда писателя приглашали на литературные вечера и авторские чтения, она сопровождала мужа, и с собой она непременно брала «книгу, по которой муж читал, лекарство от кашля, лишний носовой платок (на случай его потери), плед, чтобы закутать горло мужа по выходе на холодный воздух, и проч. ». За это Фёдор Михайлович называл её своим верным оруженосцем.

В 1875 году у них появился третий ребёнок — Алексей. Чтобы поправить материальные дела семьи, Анна Григорьевна принялась за самостоятельное издание сочинений супруга. Большой успех, ожидавший эту затею, окрылил Достоевских, и на имя мужа Анна Григорьевна открыла семейное дело — книготорговлю для иногородних. Чуть больше свободы в средствах, очевидная любовь читателей, интересное дело… Но самое тяжёлое испытание для семьи было ещё впереди.

В 1878 году от припадка эпилепсии умер трёхлетний Алёша. Несмотря на собственное горе, Анна Григорьевна сделала всё возможное, чтобы устроить поездку Фёдора Михайловича в Оптину пустынь — зная пошатнувшееся здоровье мужа и глубину его отчаяния, она прежде всего стремилась сохранить и уберечь его. В то же время собственные её страдания были ужасны: «Я до того потерялась, до того грустила и плакала, что никто меня не узнавал… Я охладела ко всему: к хозяйству, делам и даже к собственным детям — и вся отдалась воспоминаниям последних трёх лет». Это состояние Анны Григорьевны запечатлено Достоевским в «Братьях Карамазовых» в главе «Верующие бабы», где женщина, потерявшая ребёнка, рассказывает о своём горе старцу Зосиме. В конце концов, она сумела справиться с собой — «чтобы своею экспансивною горестью не расстраивать ещё более несчастного мужа».

Совокупность душевных качеств, которыми обладала эта женщина, нельзя признать лишь данностью свыше. За прекрасным «фасадом», как правило, кроется большая работа над собой. У Анны Григорьевны было и самолюбие, и решительный характер, и порывистость, и она это прекрасно сознавала. В одном из писем она обращается к мужу: «Я такая обыкновенная женщина, золотая середина, с мелкими капризами и требованиями… И вдруг меня любит самый великодушный, благородный, чистый, честный, святой человек!» Достоевский в ответ горячо разубеждает Анну в её «обыкновенности». Из переписки супругов видно, что и между ними случались ссоры, и недоумения, и вспышки ревности. Внутренняя жизнь гения была напряжена настолько, что с ним в принципе не могло быть просто. «Часто, очень часто это был ребёнок. Больной, требовательный, капризный, не приспособленный к жизни». Тем яснее, что чувства супругов не были раз и навек законсервированы в уютном мире патриархального быта. В нежных письмах писатель признаётся жене, что за время их семейной жизни влюблялся в неё раз 15. Читавшему переписку Достоевских очевидно, что эти слова — не гипербола.

«С чувством надо бережно обращаться, чтобы оно не разбилось — говорила в конце жизни Анна Григорьевна. — Нет в жизни ничего более ценного, как любовь. Больше прощать следует — вину в себе искать и шероховатости в другом сглаживать».

Ещё с каторги Достоевский болел эмфиземой лёгких. Болезнь эта в последние годы жизни привела к осложнениям, состояние его ухудшалось, и в январе 1881 года писатель скончался. Анне Григорьевне было 35 лет.

Дом три дня был переполнен посетителями. Выслушивая сочувственные речи, Анна Григорьевна думала: «Боже, как они меня мучают! Что мне о том, «кого потеряла Россия»? Что мне в эти минуты до «России»? Вспомните, кого я потеряла? Я лишилась лучшего в мире человека, составлявшего радость, гордость и счастье моей жизни. .. Когда одно лицо из членов многочисленных депутаций захотело, кроме «России», пожалеть и меня, то я была так глубоко тронута, что схватила руку незнакомца и поцеловала её».

Достоевский был похоронен на Тихвинском кладбище Александро-Невской Лавры. Лавра сыграла особую роль в жизни Анны Григорьевны. Она родилась в день памяти святого Александра Невского, была крещена лаврским священником, родители её венчались в храме Лавры. Согласно желанию жены писателя, сюда же, спустя полвека после её смерти, был перенесён её прах. На могиле Фёдора Михайловича с правой стороны есть скромная надпись: Анна Достоевская.

«Идя за гробом Фёдора Михайловича, я давала себе клятву жить для наших детей, давала обет остальную мою жизнь посвятить, сколько будет в моих силах, прославлению памяти моего незабвенного мужа и распространению его благородных идей». Своё обещание Анна Григорьевна исполнила. Она семь раз издала полное собрание сочинений мужа, создала его музей, открыла школу его имени. Скончалась Анна Григорьевна в 1918 году в охваченном революцией Крыму. Тяжело болела, голодала, но до последнего своего дня разбирала рукописи мужа, занималась его архивом, помогала исследователям.

Её воспоминания — рассказ исключительно счастливой женщины. В них описаны сотни бытовых ситуаций, где в повседневных мелочах просвечивает главное — беззаветная жертвенность истинной любви. Даже не интересуясь прототипами литературных героев и истоками идей Фёдора Михайловича, воспоминания Анны Григорьевны можно читать как практическое руководство для молодой жены — как в очень непростых условиях воплотить идеал христианской семьи. Именно это удалось ей, принявшей гения в своё сердце со всем его «неудобным» грузом. И услышавшей от мужа на его смертном одре незабываемые слова: «Помни, Аня, я тебя всегда горячо любил и не изменял тебе никогда, даже мысленно!».

Екатерина Ткачева.

Сцены счастья в романах Достоевского Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

Рита Осиповна Мазель

учитель русского языка и литературы, исследователь творчества Ф. М. Достоевского (Москва, Российская Федерация) [email protected].

СЦЕНЫ СЧАСТЬЯ В РОМАНАХ ДОСТОЕВСКОГО

Аннотация: В предлагаемой статье Достоевский предстает перед читателем как поэт счастья. Пережив уникальный опыт страданий, он постиг иное измерение жизни. Со страстью первооткрывателя он утверждает благодать живой жизни. «Жизнь — дар, жизнь — счастье, каждая минута может быть веком счастья», — вот главное в его великих романах.

Люди на земле не одиноки, а связаны незримыми нитями: один человек не может состояться, одно сердце, одно сознание как магнитом притягивает к себе другое, как бы утверждая: Ты еси… Величайшее чудо на земле — Христос, Его любовь и Его жертва. Невозможно знать, что есть Христос, и не радоваться.

Достоевский открывает один из главных законов жизни: любовью принося в жертву свое я другому, человек исполняет закон стремления к идеалу и чувствует райское наслаждение.

В статье дан анализ некоторых сцен счастья в романах Достоевского: восторг Аркадия и его сестры Лизы перед жертвой их отца Версило-ва; Алеша и Грушенька, вместо падения и греха спасающие друг друга; сон Алеши о чуде, сотворенном Иисусом в Кане Галилейской; сон Став-рогина о золотом веке счастливого человечества… В трагическом романе «Бесы» перед читателем предстает картина любви — взаимной, жертвенной, полнокровной, счастливой. Ничего подобного нет, пожалуй, во всей мировой литературе.

В героях Достоевского особенно ощущается сопричастность иному, высшему миру, который проникает в каждую клеточку их жизни. Его создания все осияны светом миров иных. У Достоевского по определению не может быть мрака, отчаяния, безысходности, потому что и в бесовском аду остались праведники, светоносные (по слову Н. Бердяева), способные любить и жертвовать собой, а значит, свет еще светит во тьме, и тьма бесовства не объяла его.

Ключевые слова: Достоевский, радость, счастье, Христос, сцены, поэтика романа.

Достоевский — поэт счастья, исступленно любящий живую жизнь. «Жизнь — дар, жизнь — счастье, каждая минута могла быть веком счастья», — пишет он брату через несколько часов после эшафота.

.. .Как оглянусь на прошлое и подумаю, сколько времени пропало в заблуждениях, в ошибках, в праздности… сколько раз я грешил

против сердца моего и духа, так кровью обливается сердце мое… (XXVII, кн. 1, 163)’.

Это слова человека, только что видевшего перед собой смерть. В письме слышится потрясенность души и радостная взволнованность возвращения к жизни. Испытания и страдания ничто по сравнению с высшей ценностью жизни. Не раз оказывавшийся пред черной бездной небытия, Достоевский напряженно чувствует божественную тайну бытия, благодать жизни [3,117].

В романе «Идиот» есть такое загадочное место. Умирающий Ипполит спрашивает Мышкина, как ему всего лучше умереть: «.. .как можно добродетельнее…». Мышкин отвечает:

Пройдите мимо нас и простите нам наше счастье (VIII, 433).

Ипполит лишается счастья жизни. В каждом романе великого писателя говорится об этом счастье. Раскольников готов жить хоть на аршине пространства, только бы жить. Кириллов с упоением вспоминает впечатления детства — осенний лист на земле, чуть подгнивший с краев. Мученик своего неверия, Иван Карамазов признается, как дороги ему клейкие весенние листочки, голубое небо, дорог иной человек неизвестно за что… Эту силу жизни он называет земляной, карамазовской, способной все вытерпеть…

Праведники у Достоевского — Зосима, его брат Маркел, Макар Долгорукий — счастливы и прославляют Бога и живую жизнь. Бог — это радость, веселье. О докторе Александре Семеновиче в романе «Подросток» Макар говорит: «Нет, ты не безбожник, ты человек веселый». В то же время персонажи, которые выключены из крута живой жизни — Лужин, Тоцкий, Миусов, Ракитин, или обделенные благодатью Сви-дригайлов и Смердяков — никогда не переживают веселья и счастья.

Можно сказать, что ценность человека у Достоевского определяется его способностью быть счастливым. В романе «Идиот» князь Мышкин часто бывает счастлив. Он проникает в другие души, отыскивая в них доброе, собственное положение его не интересует, в нем нет того, что много позже о. Александр Шмеман в Дневниках назвал яйностью2.

С какой радостью Мышкин рассказывает Рогожину о случайно замеченной им простой бабе, которая радостно улыбается своему младенцу в ответ на его первую улыбку, так объясняя случайному прохожему, князю, свою радость:

Вот так же точно бывает и у Бога радость, когда он с неба завидит, что грешник перед Ним от всего своего сердца на молитву становится. ..

И тот радуется, что вот — простая баба: …такую важную мысль выразила, где все понятие о Боге как о нашем родном отце и о радости Бога на человека, как отца на свое родное дитя (VIII, 183—184).

Перед пошлыми светскими людьми, считающими его чудаком и больным, князь Мышкин открывает свою душу:

О, что такое мое горе и моя беда, если я в силах быть счастливым? Знаете, я не понимаю, как можно проходить мимо дерева и не быть счастливым, что видишь его? Говорить с человеком и не быть счастливым, что любишь его?.. А сколько вещей на каждом шагу таких прекрасных, которые даже самый потерявшийся человек находит прекрасными? Посмотрите на ребенка, посмотрите на Божию зарю, посмотрите на травку, как она растет, посмотрите в глаза, которые на вас смотрят и вас любят… (VIII, 459).

Отрицать все это — значит грешить против Святого Духа, который дышит в мире, где хочет. ..

Словами Ипполита в романе «Идиот» писатель проводит такую интереснейшую мысль:

Бросая ваше семя… ваше доброе дело… вы отдаете часть вашей личности и принимаете в себя часть другой; вы взаимно приобщаетесь один к другому… С другой стороны, все ваши мысли, все брошенные вами семена… воплотятся и вырастут. Получивший от вас передаст другому… Вы непременно станете смотреть наконец на ваше дело как на науку (VIII, 336).

Это и есть главное содержание романов Достоевского. Люди не одиноки и не брошены в пустом пространстве. Человеческие души связаны таинственными нитями с Создателем и друг с другом. Одно сознание, как магнитное поле,

притягивает другое. Ухтомский назвал это «доминантой на лицо другого человека» [5].

Отношение героя к себе самому неразрывно «связано с отношением его к другому или с отношением другого к нему» [2, 354].

Известно, что сияющим идеалом человека на земле для Достоевского был Христос. В письме к Н. Д. Фонвизиной от 20 февраля 1854 г. он утверждает свой символ веры:

…верить, что нет ничего прекраснее, глубже, симпатичнее, разумнее, мужественнее и совершеннее Христа…(ХХУШ, кн, 1, 176).

В каждом человеке писатель открывает Христа. Поэтому в отношениях человека к другому человеку очень важна и необходима вера:

Если я несовершенен, гадок и зол, то я знаю, что есть другой, идеал мой, который прекрасен, свят и блажен (XI, 189).

Отсюда это трепетное, исступленное отношение между людьми у Достоевского. Как говорит Шатов Ставрогину:

Мы два существа и сошлись в беспредельности.. . в последний раз в мире (X, 195).

И еще очень важно. Аристотель в «Этике» (Письма к Ни-комаху) дал такое определение счастья: «Счастье — это некая деятельность души в полноте добродетели» [1].

Достоевский в известной записи «Маша лежит на столе…» (в апреле 1864 г. в связи со смертью жены) находит для определения счастья новые грани.

Возлюбить человека, как самого себя, по заповеди Христовой, невозможно. Закон личности на земле связывает… Когда человек не исполнил закона стремления к идеалу, то есть не приносил любовью в жертву своего я людям или другому существу (я и Маша), он чувствует страдание и назвал это состояние грехом. Итак, человек беспрерывно должен чувствовать страдание, которое уравновешивается райским наслаждением исполнения закона, то есть жертвой… (XX, 172—175).

И сколько же здесь у Достоевского открытий.

После убийства Раскольников, окаменевший, впавший в жуткий мрак, неожиданно на улице став свидетелем того,

как лошадь сбила Мармеладова, тащит его на себе, окровавленного, а потом с радостью говорит полицейскому Никодиму Фомичу: «Я весь в крови» (то есть на нем не только кровь убитых им старухи и Лизаветы, но и кровь спасаемого им Марме-ладова). Он со счастьем обнимает Поленьку, на какое-то время возрождаясь от приятия и молитвы ребенка. Счастье — это остро ощущаемое созвучие с другой душой.

Убив, Раскольников внутренне отрезал себя от родных, близка ему только опозоренная и презираемая Соня. В каморке Раскольникова буквально убитая мать протискивается к выходу, второпях как-то не попрощавшись с Соней. Дуня, только что резко спорившая с братом, выходя вслед за матерью, «откланялась Соне внимательным, вежливым и полным поклоном». Родион Романович счастлив — Дуня сразу стала ему близка.

Дуня, прощай, — кричит он ей уже в сенях, — дай руку-то… — Да ведь я уже подавала, забыл, — отвечала Дуня, ласково и неловко оборачиваясь к нему. — Ну что ж, еще дай! — и он крепко стиснул ее пальчики. Дунечка улыбнулась, закраснелась, поскорее вырвала свою руку и ушла вслед за матерью, тоже почему-то вся счастливая (VI, 184).

Спокойно и естественно перешагнув через общепринятые предрассудки, она исполнила какой-то важный закон жизни и почувствовала, как стала близка и дорога брату.

В «Бесах», самом трагическом романе, есть страницы захватывающего счастья. Это счастье порой согласного звучания голосов епископа Тихона и преступника Ставрогина. Это когда великие слова Апокалипсиса на какое-то время растопили застывшую душу Ставрогина, и он впервые в жизни говорит Тихону: «Я вас очень люблю» (XI, 11). А сон Ставрогина о картине Лоррена «Асис и Галатея», названной писателем «Золотой век», сон, когда, как говорит Достоевский, «исчезают пространство и время и действие останавливается на точках, о которых грезит сердце». Эта картина снится Ставрогину как какая-то быль.

Уголок греческого архипелага три тысячи лет назад — ласковые волны, острова и скалы, цветущее прибрежье, волшебная панорама вдали, заходящее зовущее солнце… Здесь был земной рай

человечества, боги сходили с небес и роднились с людьми. Тут жили прекрасные люди… О как я рад был, что у меня трепещет сердце и что я их наконец люблю!.. О чудный сон, высокое заблуждение… Мечта самая невероятная из всех, какие были, но которой все человечество всю свою жизнь отдавало все свои силы, для которой всем жертвовало… И все это ощущение я как будто прожил в этом сне, когда проснулся и раскрыл глаза, в первый раз в жизни буквально омоченные слезами. Ощущение счастья, еще мне неизвестного, прошло сквозь все сердце мое даже до боли… (XI, 21—29).

Так вот о чем грезило сердце, неведомо для него самого, преступника Ставрогина, и что прорвалось в его сне — о чистой красоте и любви счастливого единого человечества. И как чаще всего у героев Достоевского — счастье непременно вселенское, чтобы «все и вся». Вот какие глубины могут быть в самом падшем человеке. Правда, потом маленький красный паучок на листке герани напомнит о страшном преступлении и вызовет муки совести, самоугрызение и гибель.

В романе «Подросток» есть замечательная сцена счастья, любви, восторга. Подросток Аркадий, заброшенный, обиженный, член «случайного семейства», и его сестра Лиза, которую он совсем мало знает, идут по залитой солнцем петербургской улице. Аркадий счастлив. Он только что узнал, что отец его, Версилов, впавший с семьей в нищету, отказался от своих прав на наследство. Вот это самое главное: нравственный подвиг, жертва любимого человека. «Ибо сей человек был мертв и ожил, пропадал и нашелся», — объясняет Аркадий свое состояние Лизе словами евангельской притчи о блудном сыне: ведь здесь не подходят обычные житейские слова. Аркадий захлебывается от радостного волнения:

— Я тебя ужасно люблю, Лиза! Пусть приходит, когда надо, смерть, а пока жить, жить! О той несчастной (самоубийце Оле) пожалеем, а жизнь все-таки благословим, так ли?.. Лиза, ты ведь знаешь, что Версилов отказался от наследства?

— Как не знать? Мы с мамой уже целовались.

— Ты не знаешь души моей, Лиза, ты не знаешь, что значит для меня человек этот…

Вот что значит — «одного безумия люди»: их ввергают в нищету, а они целуются, как при большом празднике. Вся сцена залита солнцем и светом. И звучат слова Лизы (почти такие же, что сказал Алеша, прощаясь с мальчиками в эпилоге «Братьев Карамазовых»):

…если когда-нибудь мы обвиним друг друга, если будем в чем недовольны, если сделаемся сами злы, дурны, если даже забудем все это, — то не забудем никогда этого дня и вот этого самого часа (XIII, 161).

Сравним с речью Алеши при прощании с мальчиками у Илюшина камня — о том, как соединяют людей прощение и любовь:

…не забывайте никогда, как нам было здесь хорошо, всем сообща, соединенным таким хорошим и добрым чувством, которое и нас сделало на это время любви нашей к бедному мальчику, может быть, лучшими, чем мы есть в самом деле… Ах, деточки, ах, милые друзья мои, не бойтесь жизни! Как хороша жизнь, когда что-нибудь сделаешь хорошее и правдивое! (XV, 195—196).

В эпизоде встречи Алеши и Грушеньки тоже все неожиданно. Грушенька давно мечтала его «проглотить», уязвленная его целомудрием, где-то в глубине души обиженная на всех мужчин. Алеша, приведенный к ней Ракитиным, предвкушающим его падение, после смерти старца Зосимы и последующих за этим бесчинств, находится в таком состоянии, что чем хуже, тем лучше. Но вместо того чтобы впасть в грех, они спасают друг друга. Каждый из них открывает в другом «сокровенного сердца человека».

Узнав о смерти старца Зосимы, Грушенька испуганно вскакивает с колен Алеши, куда она уже уселась, и истово крестится.

Алеша длинно и с удивлением поглядел на нее и в лице его как будто что засветилось (XIV, 318).

Добро и великодушие одного человека тут же отзывается в другом.

…Посмотри сюда на нее, — указывает Алеша Ракитину на Гру-шеньку, — видел, как она меня пощадила? Я шел сюда злую душу найти — так влекло меня самого к тому, потому что я был подл

и зол, а нашел сестру искреннюю, нашел сокровище — душу любящую. .. Она сейчас пощадила меня. Аграфена Александровна, я про тебя говорю. Ты мою душу сейчас восстановила (XIV, 318).

Грушенька потрясена. В эту минуту она всех простила и у всех просит прощения. Ракитин при этом злобно издевается, что Алеша

…обратил грешницу. Блудницу на путь истины обратил. Семь бесов изгнал… (XIV, 324).

Для человека толпы непостижим этот чудесный порыв души к душе, вызванный великодушием, — главное в мире Достоевского.

О райском наслаждении от неожиданного собственного благородства рассказывает Алеше Митя Карамазов, потрясенный самопожертвованием Катерины Ивановны ради отца. И вместо того чтобы потешиться над нею «по-поросячьи», вручает ей с поклоном пять тысяч. Затем достал шпагу и хотел заколоть себя — от восторга, видимо, как-то раздавленный впечатлениями этого двойного — ее и своего — великодушия…

В главе «Братья знакомятся» восторг и счастье переживают Иван и Алеша, два «русских мальчика», решающих в ско-топригоньевском трактире «Столичный город» главные вопросы бытия. Они очень молоды, им радостно узнавать друг друга. «Одного из русских мальчиков я очень люблю», — весело признается Иван Алеше. И оба в восторге от признания Алеши философу Ивану, что он, Иван, при своей солидности и значительности, такой же «желторотый молоденький мальчик… »

Пройдет немного времени и будет найден убитым Федор Павлович Карамазов. Иван, измученный сомнениями, убил ли отца Смердяков, бывший под его влиянием, в их последнем — третьем разговоре наконец прорывается к правде. Он решает, что завтра пойдет в суд вместе со Смердяковым и объявит, что он тоже убийца: ведь в помыслах он хотел смерти отца, Смердяков это знал, а с совестью своей Иван никогда не вступает в сделку.

Какая-то словно радость сошла теперь в его душу. Он почувствовал в себе какую-то бесконечную твердость: конец колебаниям его, столь ужасно его мучившим все последнее время! Решение было взято и уже не изменится, — со счастьем подумал он. В это мгновение он вдруг на что-то споткнулся и чуть не упал. Остановясь, он различил в ногах своих поверженного им мужичонку, все так же лежавшего на том же самом месте, без чувств и без движения. Метель уже засыпала ему почти все лицо. Иван вдруг схватил его и потащил на себе… (XV, 68—69).

И вот он возится с мужичонкой, как милосердный сама-рянин, стучится в первый встречный дом, дает хозяину деньги, чтобы тот позаботился о больном, и с наслаждением отмечает, что это оттого, что решение его твердо принято.

Жертвовать собою и всем для правды — вот национальная черта поколения (XI, 303).

Иван радостно предвкушает свое публичное покаяние. И хоть эта радость длилась недолго, но как сказал в «Бесах» епископ Тихон, ни одна мысль, ни одна полумысль не пропадут даром для Господа (XI, 29).

Самая высшая сцена счастья — это сон Алеши о Кане Галилейской.

Ах, это чудо, ах, это милое чудо! Не горе, а радость людскую посетил Христос, в первый раз сотворяя чудо, радости людской помог… (XIV, 326).

Особенно потрясло Алешу, что это чудо Христос сотворил по просьбе матери своей ради бедных, очень бедных людей, претворив для них воду в вино, ибо на свадьбе «вина у них не достало…». И во сне этом перед ним радостный, дорогой старец указывает на

…солнце наше… Не бойся Его. Страшен величием перед нами, ужасен высотою своею, но милостив бесконечно…

Что-то горело в сердце Алеши, что-то наполнило его вдруг до боли, слезы восторга рвались из души его…

И дальше неотделима от чудного сна сцена счастья и благодарения:

Над ним широко, необозримо опрокинулся небесный купол, полный тихих сияющих звезд.У, 328).

Алеша падает на землю и целует ее, всю, плача, обливая слезами восторга.

Простить хотелось ему всех и за все и просить прощения, о! не себе, а за всех, за все и за вся… Пал он на землю слабым юношей, а встал твердым на всю жизнь бойцом… «Кто-то посетил мою душу в тот час», — говорил он потом с твердою верой в слова свои… (XIV, 327—328).

Веруя в бессмертие души, Достоевский в то же время жаждал вселенского счастья здесь, на земле. В замечательной утопии «Сон смешного человека» сон о райской жизни на далекой неведомой звезде убедил героя в истине:

Я видел истину, я видел и знаю, что люди могут быть прекрасны и счастливы, не потеряв способности жить на земле (XXV, 118).

Он знает, что рай на земле неосуществим. Но он все-таки будет проповедовать. Конечно, жизнь могла бы мгновенно превратиться в рай.

Так это просто: в один бы день, в один бы час все бы сразу устроилось! Главное, люби других, как себя, вот что главное, и это все, больше ничего не надо: тотчас найдешь, как устроиться (XXV, 119).

Принцип реализма Достоевского категоричен:

Идеал ведь тоже действительность, такая же законная, как и текущая действительность (XXI, 75).

Очень близка к «Сну смешного человека» миниатюра «Золотой век в кармане» (Дневник писателя. 1876 год. Январь), где перед нами картина бездарного, пошлого светского бала.

И пришла мне в голову одна фантастическая и донельзя дикая мысль: «Ну что, — подумал я, — если б все эти милые и почтенные гости захотели, хоть на миг один, стать искренними и простодушными, — во что бы обратилась тогда вдруг эта душная зала?.. Что, если б каждый из них вдруг узнал, сколько заключено в нем прямодушия, честности, самой искренней сердечной веселости, чистоты, великодушных чувств, добрых желаний, ума, — куда ума! —

остроумия самого тонкого, самого сообщительного, и это в каждом, решительно в каждом из них!» Да, господа… И эта мощь есть в каждом из вас, но до того глубоко запрятанная, что давно уже стала казаться невероятною (XXII, 12—13).

Достоевский, со своей проповедью добра, жаждет чуда и надеется на чудо: а вдруг люди услышат, опомнятся и преобразятся?..

Самое главное счастье для человека — в любви. Глубоко постигший тайну Достоевского Бердяев остался глух к любви в его романах. Это отметил еще Померанц [4, 156]. Именно в трагических «Бесах» перед нами картина любви, пылкой, трепетной, всепрощающей, жертвенной. Речь идет о любви Шатова к жене. Подобного описания любви, думается, не было еще в литературе. Удивительно, что никто этого не заметил. Правда, митрополит Антоний (Храповицкий) в статье «Словарь Достоевского», написанной еще в 20-е годы, посвятил этому несколько строк. «Это чудная картина евангельского всепрощения, с одной стороны, и смягчения ожесточенного сердца — с другой, возвышает перо нашего писателя до кисти Рафаэля и Нестерова [6, 65].

К Шатову неожиданно приехала бросившая его в Швейцарии еще три года назад жена, «прожив с ним до этого всего две с половиной недели», «притащилась» (слово митрополита Антония), нищая и в безысходности, и мучается, раньше срока рожая ставрогинского ребенка.

Шатов ни о чем не догадывается.

Робко, с каким-то небывалым сиянием в лице он ее слушал. Этот сильный и шершавый человек… вдруг весь смягчился и просветлел… три года разлуки не вытеснили из сердца его ничего… но вот это единственное существо, две недели его любившее (он всегда этому верил), — существо, которое он всегда считал неизмеримо выше себя, которому он совершенно все, все мог простить. .. Эта женщина, эта Мария Шатова вдруг опять в его доме, опять перед ним… В этом событии заключалось для него столько чего-то страшного и вместе с тем столько счастья… Но когда она поглядела на него этим измученным взглядом, вдруг он понял, что это столь любимое существо страдает, может быть обижено, сердце его замерло (X, 435).

Сломя голову Шатов бросается к Кириллову, с которым они год не разговаривали. Кириллов с радостной готовностью тут же отдает ему все:

Бери, друг, все бери… Берите все, берите сахар, весь хлеб. Чайник еще горячий, самый горячий. Есть телятина, денег рубль… (X, 436).

Их вражда, равнодушие растоплены. Кириллов счастлив, что Шатов способен к такой великой любви, Шатов безмерно благодарен Кириллову

Для него счастье просто находиться подле жены, помогать ей, робко ухаживать…

Да, и Шатова Достоевский взял из сердца. С каким упоением, бережно, как бы лаская малейший оттенок чувств будущего отца (а Шатов ощущал себя именно отцом), описывает Достоевский сцену рождения человека. Может быть, в это время он вспоминал свое состояние, когда появилась на свет его незабвенная Соня?

.. .В руках у Арины Прохоровны копошилось крошечными ручками и ножками маленькое, красное, сморщенное существо, беспомощное до ужаса… Но кричавшее и заявлявшее о себе, как будто тоже имело самое полное право на жизнь…

— Какой хорошенький… — слабо прошептала Мари с улыбкой (до этого она желала, чтоб этот ребенок умер. — Р. М).

— Веселитесь, Арина Прохоровна… Это великая радость… — с идиотски блаженным видом пролепетал Шатов, просиявший после двух слов Мари о ребенке… (X, 451—452).

Люди Достоевского все время беспокоятся друг за друга. Им надо, чтобы другой был выше, совершеннее, где-то в глубине души Шатов боялся, что Мари так и не примет ребенка. Ведь для человека Достоевского нет понятия своего и чужого. Сердце Шатова открыто для ставрогинского ребенка, может быть, больше, чем для собственного.

Великая любовь Шатова растопила мрак и отчаяние Мари.

Для Шатова и Мари все как будто переродилось. Мари вдруг обратилась в какую-то дурочку и все смотрела на Шатова и улыбалась ему, как блаженная. Шатов то плакал, как маленький мальчик, то говорил бог знает что, дико, чадно вдохновенно, целовал

у нее руки… Он говорил ей о Кириллове, о том, как теперь они жить начнут «вновь и навсегда», о существовании Бога, о том, что все хороши… В восторге опять вынули ребеночка посмотреть (X, 453).

Посмотреть, чтобы еще раз убедиться в своем счастье, чтобы еще больше упиться восторгом. Чувствуется, как билось сердце Достоевского, когда он писал все это.

Наверное, они бы не были вдвоем так счастливы без этого третьего.

Значит ли это, что настоящая любовь может быть только в семье?

А затем «богатый пир»: белый хлеб, бульон и котлеты для «Марьи Игнатьевны», все прислано Кириловым, с поздравлением от старухи, нанятой им же.

В сущности, они одни на земле, без связей, без средств к существованию, но им не страшно: они счастливы.

У апостола Павла есть вдохновенное определение любви, широко известное:

Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла… все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит (1Кор. 13:4—5, 7).

Именно такова любовь Шатова, и это на фоне кошмарного беснования, охватившего русское общество. Воспользовавшись тем, что от счастья Шатов потерял бдительность, кровавый бес Верховенский заманил его в ловушку. И тут же погибла вся семья. Но эти двадцать страниц такого захватывающего счастья как-то не оставляют читателя.

Примечания

Здесь и далее цитаты приводятся по: Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л.: Наука, 1985. Номер тома и страницы указывается в круглых скобках после цитаты.

Шмеман А., прот. Дневники. 1973—1983 М.: Русский путь, 2005. С. 246,167. Ср.: «…Чудовищный эгоцентризм, занятость собою, т. е. предельное выражение и плод яйности.»; «…Вечное, немедленное,

..».

Список литературы

1. Аристотель. Никомахова этика / Пер. Н. Брагинской. М.: Экс-мо-пресс, 1997. 255 с.

2. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. 3-е изд.. М.: Худож. лит., 1972. 470 с.

3. Мочулъский К. В. Достоевский: Жизнь и творчество. Paris: YMCA-Press, 1980. 563 с.

4. Померанц Г. Страстная односторонность и бесстрастие духа. М.-СПб: Университетская книга, 1998. 618 с.

5. Ухтомский А. А. Лицо другого человека. М.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2008.664 с.

6. Антоний (Храповицкий), митр. Словарь к творениям Достоевского // Достоевский и православие: Публицист, сб. / Междунар. фонд единства православных народов. М., 2003. С. 5—137.

Rita Osipovna Mazel

Russian language and literature teacher, scholar of Dostoevsky (Moscow, Russian Federation) [email protected].

SCENES OF HAPPINESS IN THE NOVELS OF DOSTOEVSKY

Abstract: This article presents Dostoevsky to readers as the author praising happiness and felicity. Having lived though deep sorrows, he gained an insight into another dimension of life. Tike a longing pathfinder, he states the unfeigned grace of life. ‘Tife is a gift, life is mercy, and any minute may be the age of happiness,» — these are the essentials of his great novels.

People are not lonesome on Earth; they are bound by invisible threads. A loner may not exist. One heart or one consciousness draws another one like a magnet, as if claiming: thou art… Christ, with his Tove and his Sacrifice, is the greatest miracle on Earth. It is impossible to be aware of Christ’s existence and not to be joyful.

Dostoevsky reveals one of the main principles of life: when you love someone and sacrifice yourself to this person, you satisfy your aspiration for beau ideal and feel like in heaven.

In this article the author analyzes selected scenes of happiness in Dostoevsky’s novels: Arkady and his sister Tiza’s admiration for the sacrifice of their father Versilov; Alyosha and Grushenka, saving each other instead of committing sins and transgressing moral standards; Alyosha’s dream about the Christ’s first miracle in Cana of Galilee; Stavrogin’s dream of the Golden Age of the blessed mankind… In Dostoevskys tragic novel The Possessed

(Demons) a reader faces an image of love — mutual, sacrificial, fulfilling, and blithe. It is most probably without equal in the history of the world literature.

One can eminently feel the interconnectedness of Dostoevsky’s heroes with another, higher world, that penetrates into every aspect of their lives. All of his creatures are illumed by the light of other worlds. It is clear that there cannot be darkness, despair, or hopelessness in Dostoevsky’s work, because even in the hell full of demons there is place for righteous people, luminous (as Nikolai Berdyaev called them) and capable of love and personal sacrifice, which means that the light is still shining in the darkness, and the evil darkness did not comprehend it.

Keywords: Dostoevsky, joy, happiness, Christ, scenes, novel poetics.

References

1. Aristotle. Nicomachean ethics [Nikomakhova etika]. Moscow, Eksmo-press PubL, 1997. 255 p.

2. Bakhtin M. M. Problems of Dostoevsky’s Poetics [Problemy poetiki Dostoevskogo]. Edition 3. Moscow, Khudozhestvennaya literatura PubL, 1972. 470 p.

3. Mochulsky K. V. Dostoevsky: Life and Work [Dostoevsky: Zhizn i tvorchestvo]. Paris, YMCA-Press PubL, 1980. 563 p.

4. Pomerants G. Good one-sidedness and the spirit of dispassion [Strastnaya odnostoronnost’ i besstrastie duha]. Moscow; Saint-Petersburg, Universitetskaya kniga PubL, 1998. 618 p.

5. Ukhtomsky A. A. The face of another person [Litso drugogo cheloveka]. Moscow, Ivan Limbah’s PubL, 2008. 664 p.

6. Khrapovitsky A., metropolitan. Dictionary of the Works of Dostoevsky [Slovar’ k tvorenijam Dostoevskogo]. Dostoevsky and Orthodoxy [Dostoevsky ipravoslavie]. Moscow, 2003, pp. 5—137

Сочинение по произведениям Достоевского на тему: «Нет счастья в комфорте, покупается счастье страданием» 📕

всех чинов и званий, дворянского происхождения, и отправляли на каторгу в Сибирь.

пережил несчастье.

Нет счастья в бездействии. Ф.М.Достоевский

30 comments

—

гордость мешает

гордыня!

(no subject) — elly_2005 Expand

он сказал

10/11/13, 09:18 pm

мудро и верно.

Re: он сказал

11/11/13, 05:34 am

абсолютно + 100%
сам так поступаю в большинстве случаев и потом так спокойно на душе становится, бывал и сам не прав.

Нет счастья в бездействии. Ф.М.Достоевский

10/11/13, 09:22 pm

Нет счастья в бездействии. Ф.М.Достоевский

10/11/13, 09:31 pm (no subject) — (Anonymous)

Неврастеник

10/11/13, 10:10 pm

Это Федор Михалыч-то нецелованный был? )))

(no subject) — Ольга Колодяжная Expand (no subject) — donetsk_elenka Expand какой-то он недокачанный по нынешним временам.. — mirabo_bs Expand

не важно, кто делает шаг навстречу,
главное вовремя его сделать

Мешает самолюбие.

Так думал Раскольников и все же сделал свой шаг.

Здравствуйте!
Ваша запись попала в топ-25 популярных записей LiveJournal. Подробнее о рейтинге читайте в Справке.

Нет счастья в бездействии. Ф.М.Достоевский

10/11/13, 11:04 pm

60 лет, однако молодым помер.

Это Фёдор Михалыч, как всегда, соврал:)) Его жизненные принципы были абсолютно противоположны тем, что изложены в его сочинениях. Поэтому, я думаю, что не делают первый шаг потому, что подозревают, что эта дорога ведёт в никуда!

Нет счастья в бездействии. Ф.М.Достоевский

11/11/13, 02:32 am

лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть

А меня жизнь осторожной сделала! И не думаю,что раньше было проще,у каждого времени — свои сложности.

30 comments

—

Человеку, кроме счастья, так же точно и совершенно во столько же, необходимо

ЦИТАТА

Человеку, кроме счастья, так же точно и совершенно во столько же, необходимо и несчастье! Фёдор Достоевский «Бесы»

3 года назад

Вестник КАСУ — Поиски счастья героями Ф.М. Достоевского

К содержанию номера журнала: Вестник КАСУ №2 — 2007
Автор: Саранчина Е.С.

Во все времена люди стремятся обрести на Земле счастье. Для каждого это понятие обозначает свое, но объединяет все точки зрения его основа – мораль. Вопросом о счастье задавались не только поэты, писатели, но и языковеды, философы. Меняется жизнь, идет время, изменяются и те слова, которыми характеризуется данное понятие. Но главное заключается в том, что до сегодняшнего дня человечество пытается найти пути к счастью, эта проблема актуальна и сейчас. Ф.М. Достоевский в течение всей творческой деятельности пытался определить истинный путь к обретению счастья, какова цена за это счастье.

В 40-х годах Ф.М. Достоевский тесно связан с идеями В.Г. Белинского, «натуральной школой», а, главное, с утопическими социалистами. Это во многом определяло основное направление творчества того периода. Здесь и мечты о прекрасном мире для всего человечества, и защита обездоленного «маленького» человека, и изображение условий существования, унижающих человеческое достоинство. Автор на начало творческого пути являлся продолжателем гоголевского направления. Первый роман «Бедные люди» — тому подтверждение. Макар Девушкин беспредельно унижен. Все его потребности и желания ничтожны. Ф.М. Достоевский раскрывает нам весь внутренний мир своего героя; доказывает, что «худшие» люди общества оказываются гораздо выше в духовном плане, чем представители сильнейших мира сего. «Маленький» человек по-своему счастлив. Счастлив только от одной мысли о цветочке для возлюбленной, об ее занавесочках, от одной мысли о том, что сумеет доставить ей удовольствие. Все его желания, стремления ничтожно малы, но это – его путь к осмыслению бытия. В этом-то и заключается его счастье. На самом же деле все перечисленное лишь иллюзия благополучия. Мы видим, что общество, социальные условия калечат, уродуют жизнь человека, и только своим состраданием, жалостью к другим «маленький» человек сумеет выделиться из толпы, показать, что он тоже способен любить, испытывать дружеские чувства. Но герой бессилен изменить горькую судьбу таких же бедных людей. Макар Девушкин не готов к этому, его сознание еще не «доросло» до такого уровня.

Тема «маленького» человека принимает еще больший трагический характер в романе «Преступление и наказание». Здесь общество может не просто вытолкнуть героя, но и привести его к полному нравственному падению. Таков Мармеладов. Герой, не способный испытывать даже чувство жалости к собственным детям. Он опустился на дно жизни, погряз в нем и не может, да и не стремится оттуда выбраться. Видя, что опускается все более и более, не только на физическом уровне, но и, главное, на моральном, герой ничего не предпринимает. Наоборот, способствует своему падению. Мармеладов думает лишь о себе, о том, как он несчастен, и требует от окружающих, чтобы его пожалели, несмотря на то, что герой бросил работу, украл последние деньги от детей. А дочь родную вынудил пойти на Сенную. Если в «Бедных людях» мы еще видели искру мысли о себе как о человеке, то теперь «маленький» человек поистине ничтожен, общество раздавило его. Герой лишен счастья, и он даже не может представить себе путь к нему. «Маленький» человек не в состоянии подстроиться под эту действительность, жить как другие, стремиться выжить, хотя бы просто существовать в таких условиях.

Обратимся к роману «Идиот». Перед нами предстает тот же титулярный советник, только теперь его профессия звучит как «секретарь генерала». Даже его наполеоновская бородка говорит о том, что он претендует на оригинальность. В данном случае Гаврила Романович Иволгин, в связи с изменившимися условиями жизни, пытается определиться сам, утвердить свои позиции. Но герой также посредственен, как и любой другой образ «забитых» людей у Ф.М. Достоевского. Иволгин во всем старается угодить своему начальнику, подхалимство для него – источник существования. Главный принцип жизни героя – стать во что бы то ни стало, любыми средствами, богачом и крупным дельцом. Вот для него счастье. Путь к нему – пошлый и грязный, человек готов ради этого унижаться, потерять собственное достоинство. Самолюбие Иволгина постоянно уязвлено, отчего его мечта все больше крепнет и укореняется. Ни о какой морали здесь нет ни слова. Главное, стать «человеком», а каким путем, и что будет потом, совсем не важно.

Все человеческие качества: и любовь, и доброту, и красоту, и ум – все заменяют деньги. Такова правда Иволгина. Его путь к счастью – обретение денег. Только тогда он будет настоящим человеком, когда будет богат. Мы выяснили, что со временем позиция Ф.М. Достоевского не изменилась. Перед нами по-прежнему «маленький» человек, которого общество всячески подавляет, заставляет жить по законам капиталистического строя. О душе и сердце нет и слова. Если Мармеладов перед смертью осознал свою низость, просил прощения у дочери, то здесь герой даже не задумывается о таких вещах. У него в мыслях никогда не проскальзывает вопрос: не подло ли то, что я делаю?

Но еще к более страшным последствиям влияния общества приводит своего героя Ф.М. Достоевский. В итоговом произведении «Братья Карамазовы» слышится уже реакционная позиция автора. В данном случае в «маленьком» человеке есть лишь злоба, агрессия на весь мир, который не дал ему богатства. Этого-то и боялся автор. В Смердякове Ф.М. Достоевский собрал по крупицам все черты, которые он изобразил в своих героях предыдущих произведений. Главные черты этого образа – лицемерие и наглость. Смердяков – воплощение полного итого буржуазного общества, развращающей власти денег. Ради них он способен на все. «Маленький» человек в романе «Братья Карамазовы» пришел к концу своего пути морального разложения. Это зверь, который повинуется инстинктам. Ни о каком счастье здесь нет и речи. Одна идея, власть, деньги – вот все, что занимает героя. Все доброе в его сердце затмила ненависть.

Ф.М. Достоевского волновала судьба «девяти десятых человечества», нравственно униженных, социально обездоленных в условиях современного ему буржуазного строя. Здесь появляется теория писателя о том, что человек, страдая, понимая страдания других, приходит к счастью собственному. Его путь не всегда легок, порой приходится переступать через чьи-то судьбы. Но, не страдая, не поймешь других людей, не сможешь увидеть и испытать настоящего счастья. Так в романе «Преступление и наказание» показано, как человек, зашедший в полный тупик отчаяния, безысходности, готов ради жестокой идеи пойти на все. Его породила среда, городская беднота, рост социального неравенства, преступности, проституции, процесса морального разложения не только верхов, но и низов. Раскольников, понимающий страдания, сам страдающий, готов пойти на убийство, чтобы признать свою теорию верной. Его путь к обретению счастья тяжел и труден. Раскольникову пришлось пройти через убийство и только тогда понять, что для него есть счастье. Страдая сам, видя страдания других и принимая их на себя, герой осознает смысл своей жизни. Перенося боль, он обращается к Евангелие. Это свет, который его спасет, и он будет счастлив.

В романе «Идиот» Ф.М. Достоевский продолжает развивать тему перевоспитания «гордого» человека. В это время писателя интересовал процесс распада пореформенного дворянства. Именно из них, оторванных от народа слоев русского общества, выходили, по мнению автора, необычные личности, психологически и идейно изломанные, способные на преступление. Настасья Филипповна – продолжение развития образа Раскольникова. Она, ищущая счастья, страдающая от сладострастия и пошлости этого мира, была погублена. Героиня, как и Раскольников, видит действительность, понимает ее. От этого страдает и за себя, и за все человечество. Но она не видит света в конце туннеля. Мира для нее нет, а окружающие просто убивают ее. Вот он, другой путь к счастью, нежели у Макара Девушкина или Раскольникова. Настасья Филипповна бросила вызов буржуазному обществу, ничтожеству и пошлости его интересов, лицемерию и ханжеству его представителей. Героиня презирает и ненавидит всех дельцов, которые гонятся за наслаждениями, видят в женщине лишь предмет своих низменных вожделений. Но главное, что отличает ее от образа Раскольникова — то, что она не сумела найти выхода в данной ситуации. Она мечется, мучительно переживает свое падение, переходит от презрения к отчаянию. Но только страдая, она понимает, что значит быть счастливой. В переживаниях и душевных муках ее спасение.

В романе «Братья Карамазовы» продолжается развитие мысли автора о счастье через страдание. Дмитрий Карамазов действует под влиянием страстей и порывов. Он романтик, поклонник Шиллера, в нем мы встречаем противоречивость натуры. Герой сам говорит о себе, что как бы он ни пал глубоко и позорно, но в нем все-таки сохранится искра Божия, и само падение будет служить для восстановления. В данном случае в образе перемешаны все чувства – от низкого до прекрасного, но этим Митя только излечивает свою душу. Страдая, герой приходит к своему счастью. Он обретает его в Боге. Взяв на себя вину другого за убийство, понеся за это наказание, Митя хочет искупить свою вину. В том-то и находит радость и счастье свое.

В романе «Преступление и наказание» мы встречаем героя, который принимает страдания других ради своего счастья. Это Сонечка Мармеладова. Перед нами типичная жительница Петербурга, которая вследствие разгула капиталистического общества должна пойти на преступление – продать свое тело. Но не душу! Ее судьба – символ страданий всего человечества. Мармеладова призывает к страданию и искуплению этим грехов окружающих. Она совершила преступление над собой, но героиня совершила его не по разуму, вслед какой-либо теории, а по любви, принеся в жертву свою жизнь во имя близких ее людей.

Мысль о создании образа, положительно-идеального, не оставляет Ф.М. Достоевского и в конце 60-х годов. Такой герой появился в романе «Идиот»: князь Мышкин – необразованный, толком ничему не учившийся, больной. Но именно он оказался умнее всех образованных, цивилизованных и горделивых. Мышкин счастлив радостью других, страдая, жертвуя во имя людей, находя спасение у бога. В «Братьях Карамазовых» эта тема продолжает развиваться. Здесь мы встречаем Алешу Карамазова. В нем мы видим ту гуманную человечность, ту подлинную любовь к ближнему, которой лишены остальные члены этого семейства. Отвечая за всех людей, страдая за них – вот то, что ищет герой. Счастлив он лишь тогда, когда найдет это. Алеша хочет в миру оберегать сердце народа, так как в нем спасение Руси. Алеша счастлив, он сумел сделать свое дело до конца.

Мы установили, что одного, единственного верного пути к счастью герои не находят. У каждого из них своя дорога. Кто-то обрел счастье от мелких забот и хлопот, кто-то — от страданий и раскаяния. Другие, жертвуя собой, своим счастьем, благополучием во имя людей постигают смысл бытия. Причем, это сострадание за человечество основано у них на безграничной любви к Богу. Но мы видим и героев, которые по сути своей глубоко несчастны. Основа их жизни – разврат, пошлость. Действительность полностью подавила их волю, они слабы, не в состоянии искать своего счастья. Автор приводит их к гибели, говоря этим, что так жить нельзя. Есть у Ф.М. Достоевского герои, которые не могут определить для себя жизненный путь, постоянно ищущие и переживающие. Они близки к разврату, пошлости, низости, но в них, наряду с негативными чертами, сохранилось и что-то человеческое. Итог их жизни – сумасшествие. Мы можем предположить, что это шанс к исцелению и обретению счастья. Возможно, пройдя это испытание, они сумеют понять смысл жизни, свой путь.

Опираясь на вышеперечисленные пути поисков счастья разных героев, можно вывести одну, общую формулу счастья по Ф.М. Достоевскому: обретешь счастье лишь тогда, когда будешь готов пожертвовать собой, своим благополучием во имя счастья других. Его герои, жертвуя собой, своим счастьем, благополучием во имя людей, постигают смысл бытия страданий и раскаяния.

ЛИТЕРАТУРА

1. Русские писатели 19 века. Биобиблиографический словарь: В 2 ч./ Под ред. П.А. Николаева. 2 изд. – М., 1996

2. История всемирной литературы: В 9 томах. Т.6 – М., 1989

3. История русской литературы XI – XIX веков: Учеб. Пособие для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений: В 2ч. / Под ред. Л.Д. Громовой, А.С. Курилова. – М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2000. – Ч.14 – 272 с.

К содержанию номера журнала: Вестник КАСУ №2 — 2007

Может ли страдание одного человека быть счастьем другого?

Выдержка:

Федор Достоевский, Братья Карамазовы и Записки из подполья

Иван разговаривает со своим братом Алешей, в Братья Карамазовы :
Скажите прямо, я обращаюсь к вам — ответьте мне: представьте, что вы сами строите здание человеческой судьбы с целью сделать людей счастливыми в мире. финал, дать им наконец мир и покой, но для этого вы должны неизбежно и неизбежно истязать хотя бы одно крошечное существо [одно дитя] и воздвигнуть свое здание на основании ее безответных слез — согласитесь ли вы быть архитектором на такие условия ?.. . И можете ли вы согласиться с мыслью о том, что люди, для которых вы строите, согласились бы принять свое счастье на неоправданной крови замученного ребенка и, приняв его, остаться навсегда счастливыми?

Человек из подполья разговаривает с Лизой, в Notes From The Underground :
Вещь, которую я должен иметь любой ценой, — это душевное спокойствие. Чтобы обрести душевное спокойствие и убедиться, что меня никто не беспокоит, я продал весь мир за гроши. Мир развалится и разрушится, или я хочу выпить чашку чая? Что ж, насколько я понимаю, взорви мир, пока я могу выпить чашку чая.

Пер. Ричард Пивер и Лариса Волохонская, Братья Карамазовы (Нью-Йорк: Винтажная классика, 1991), 245-6.

Пер. Дэвид Магаршак, Notes From The Underground in Great Short Works of Fyodor Dostoevsky (New York: Harper & Row, Publishers, Inc., 1968), 370.

Ответ:

Писатель Федор Достоевский рисует два невозможных сценария, которые вместе подчеркивают повседневную реальность потенциальных конфликтов между собственным счастьем и счастьем других.Сначала представьте себе мир, который является утопией, за исключением того, что он построен на страданиях одного ребенка. Затем представьте человека, который готов пожертвовать остальным миром ради собственного благополучия. Вопрос, с которым мы сталкиваемся ежедневно, независимо от того, размышляем ли мы о нем или нет, заключается в том, как мы переживаем и ценим собственное счастье по сравнению со счастьем других.

Достоевский тоном этих отрывков указывает, что любой человек, желающий пожертвовать другими ради собственной выгоды, должен быть неправ — будь то каждый в мире, приносящий в жертву одного человека, или один человек, приносящий в жертву всех остальных в мире.Но что более важно, Достоевский подразумевает, что что-то должно быть не так с любым человеком, который мог принять такую жертву — это не столько вопрос морального осуждения людей, которые могли согласиться с пытками ребенка ради них или против Underground Man за то, что предпочел собственное спокойствие благополучию остального мира. Достоевский явно не одобряет эти действия, но романы, из которых взяты эти отрывки, приглашают нас пожалеть этих людей и попытаться понять, как они стали такими жестокими, и в этом заключается более глубокий смысл Достоевского.Как, в самом деле, мог кто-то «принять свое счастье на неоправданной крови замученного ребенка» и как мог Подземный человек переварить чашку чая, купленную по такой дорогой цене?

Критический элемент, который сделает эту жестокость возможной для одних людей, но невозможной для других, — это то, может ли человек действительно быть счастлив при таких обстоятельствах. Как задается вопросом герой Иван, приняв такую жертву, как можно было «навсегда остаться счастливым»? Чтобы воспользоваться преимуществами, нужно заблокировать или как-то разрядить знание страдающего ребенка — ее слезы должны быть «безответными».«Ибо, если бы человек не был оцепенелым к этому, знание этого страдания помешало бы его собственному счастью. Человек, который не мог не чувствовать страдания других как настоящие и значительные, никогда бы не принял таких суровых жертв ради собственного счастья — на самом деле, не смог бы быть счастливым в любом случае при таких условиях. Для человека, который чувствует страдание других, по крайней мере частично, как собственное страдание, не может быть простого конфликта между его собственным счастьем и счастьем другие.

Но, потворствует ли человек этому или нет, факт в том, что многие из нас в той или иной мере извлекли пользу из нежелательных жертв других. Рассмотрим, например, как общество, разбогатевшее благодаря эксплуатации, такой как рабство или военное ограбление, могло передать невыразимые преимущества своим потомкам. Эти преимущества включают не только материальное благосостояние, но и менее материальные блага, такие как образование, или даже психологические преимущества, такие как уверенность в себе. Или представьте себе мужчину или женщину, на которых супруга или родители оказывают давление, заставляя их отказаться от работы своей мечты, чтобы иметь возможность поддерживать семью и обеспечивать более высокий уровень жизни.От индивидуальных, личных эгоистичных действий до политической несправедливости в социальном масштабе мы можем тем или иным образом запутаться в несправедливо полученных наградах. Хотя мы, возможно, и не искали этих благ, и, возможно, мы не принимали непосредственного участия в принесенных ими жертвах, тем не менее, нам кажется необходимым задуматься над острым вопросом Достоевского — насколько мы должны чувствовать боль других, особенно те, чьи страдания каким-то образом стали нашим преимуществом?

Опубликовано: октябрь 2005 г.

Это эссе было размещено в следующих категориях:

Ответ Достоевского на проблему боли в книге «Братья Карамазовы» — ЦентрФорЛит

«В печали ищи счастья.Так говорит отец Зосима в книге « Братья Карамазовы», , литературное почтение русского писателя Федора Достоевского проблеме боли и страдания. Этот роман — экстраординарная тайна убийства — прослеживает историю некоего Ивана Карамазова, старшего брата Карамазовых и интеллектуального гуманиста. Разочарованный проблемой зла и его последствиями в отношении природы Бога и Его отношения к человеку, Иван рассматривает атеизм как своего рода обходной путь. Он рассуждает, что если нет Бога, то нет и высшего нравственного закона, и вечности.Без этого не существует ничего, что заставляло бы человека думать о других. Фактически, в таком мире единственный разумный образ жизни — эгоистичный, вплоть до убийства. В мире без Бога не может быть несправедливости. Следовательно, хотя атеизм не прекращает страдания, он устраняет проблемные последствия страдания в отношении Бога. Через Ивана Достоевский как бы говорит: Бога нет. Без проблем. Просто боль. Его роман исследует рациональность этой философии, проверяя ее в лаборатории опыта Ивана.Столкнувшись с естественными последствиями своих действий, Иван обнаруживает, что наличие его собственной активной совести опровергает его идеи.

Я сочувствую тяжелому положению Ивана. Ненавижу страдания. Меня беспокоят образы глобальных страданий, которые ежедневно появляются в моей ленте новостей: дети-беженцы, утонувшие во время бегства от воинствующих джихадистов, обезглавленные малыши, больные раком, друзья, отягощенные клинической депрессией, безработный сосед, который не может прокормить свои шесть лет. дети, одинокая женщина без семьи, чей опыт с деменцией поставил ее в зависимость от благотворительности незнакомцев для ее повседневных нужд, мой сын, который периодически страдает крапивницей по неизвестной причине, кровоточащие пальцы моего мужа, расщепление от экземы, врачи не могут Кажется, излечивают друзья моих детей, чей развод родителей оставил их ранеными, неуверенными и злыми.Страдания вокруг меня слишком многочисленны, чтобы их перечислить, и все они вызывают беспокойство. В моей собственной жизни страдание меня уничтожает. Я живу так, как будто я силен и все под контролем, пока проблемы со здоровьем не приведут меня к страху или отношениям не начнутся неприятные последствия. В такие моменты я задаю Ивану бесплодный вопрос: , почему ?

Мы не одни, Иван и я. Иов тоже спросил почему, и получил ответ. Интересно, что это был ответ, резонирующий с тем, что предлагает роман Достоевского. В конце своих страданий Иов обнаруживает, что его муки пришли в полное распоряжение Создателя с целью избавить его от ложных представлений о мире, себе и Боге.«Я слышал о вас, слыша слово, но теперь мои глаза видели вас, и я раскаиваюсь в прахе и пепле», — рыдает он. По словам Бога Иова, это откровение делает его уникально достойным просить о прощении своих холодных утешителей. Сообщество возникает благодаря этой общей зависимости, этой корпоративной потребности в благодати.

Точно так же Достоевский описывает плоды страданий через слова и действия религиозного персонажа отца Зосимы. В одной из критических сцен рассказа одному из братьев было видение Зосимы, празднующего свадьбу Каны.

«Радуемся», — продолжал худощавый старичок. «Мы пьем вино молодое, вино нового великого веселья; ты видишь сколько гостей? Вот жених и невеста, вот мудрый распорядитель пира, он пробует молодое вино. Почему ты удивляешься мне? Я дал лук нищему, значит, я тоже здесь… »

Зосима объясняет, что, оказывая милость, оказанную им другим, дав« лук нищему », он стал гостем на пиру. Через аллюзию Достоевский объединяет свадьбу в Кане с брачным ужином Агнца, сравнивая чудесное вино Иисуса с символическим Новым вином Евангелия благодати.Зосима продолжает, обращая внимание читателей на Хозяина праздника:

«Не бойся Его. Он ужасен в своем величии, ужасен в своем величии, но бесконечно милосерден. Он уподобился нам по любви и радуется вместе с нами. Он превращает воду в вино, чтобы радость гостей не прервалась. Он ждет новых гостей, Он непрестанно зовет новых во веки веков … Туда несут новое вино. Видите, они везут сосуды… »(199).

Художественным чутьем Достоевский связывает гостей с сосудами, которые привозят для молодого вина. Таким образом, он превращает страдание в корпоративный опыт и придает ему искупительное значение, достаточную причину для радостного празднования. Те, кто призван участвовать в страданиях, наполняют собственное страдание Христа и становятся в известном смысле Христом для мира. Благодаря своему опыту они находят общение с Богом в своей человечности и учатся сочувствию. По мере того, как они распространяют это на мир окружающих их больных, сообщество растет.Привозят новые суда. Выкуп продлен. Так читается теодицея Достоевского, причина человеческих страданий.

Хотя часто кажется, что страдание изолирует и отчуждает человека, на самом деле оно повсеместно, общая черта опыта ограниченного человека в мире, который он не может контролировать. То, что суверенный Бог подчинится этому, чтобы стать нашим страдающим слугой, — это в высшей степени возвышенная истина. Хотя он не избавляет меня или моего ближнего от постоянных жизненных страданий, он предлагает нам общение в его среде — общение со Христом и друг с другом.В отличие от ответа Поллианны, решение Достоевского проблемы боли оставляет много крови на полу. Ни атеизм Ивана, ни вера Зосимы не могут отрицать реальности страданий. Однако там, где атеизм оставляет человека только с болью, вера оставляет его с товарищами, утешителями, сочувствующими, которые вместе переносят боль и, поступая таким образом, находят радость, о которой они не могли даже представить: Бог с нами.

Дмитрий, страдальец-козел отпущения, которому отец Зосима таинственно склоняется, словно перед причастием на первых страницах рассказа, заключает:

«О да, мы будем в цепях и свободы не будет, но тогда, в нашей великой скорби мы снова воскреснем к радости, без которой человек не может жить, и Бог не может существовать, потому что Бог дает радость: это Его привилегия — великая.Ах, человек должен раствориться в молитве! Что мне быть под землей без Бога? … Если они изгонят Бога с земли, мы укроем Его под землей. В тюрьме нельзя существовать без Бога; это даже более невозможно, чем вне тюрьмы. И тогда мы, люди под землей, споём из недр земли славный гимн Богу, которому радость. Слава Богу и Его радости! Я люблю его!»

Как и Дмитрий, в моменты моих страданий мне трудно игнорировать свою нужду в Боге. Там, в моем нуждающемся месте с моими товарищами по страданию, позвольте мне воспеть хвалу Богу, Который есть и с Которым есть радость, смысл и общение в страданиях.Пусть мы в печали вместе с Достоевским, Иовом и бесконечным морем страдальцев, окружающих нас, ищем счастья и, поступая так, найдем Того, Кто дает его даром.

60 Знаменитые цитаты ФЕДОРА ДОСТОЕВСКОГО — Страница 2

«Смерть ребенка — величайшая причина сомневаться в существовании Бога».
— Федор Достоевский

# Атеист # Дети # Сомнение

«Нет ничего проще, чем разоблачить злодея; нет ничего труднее, чем понять его.
— Федор Достоевский

# Зло # Политика # Легкое

«Нет на Земле объекта, на который нельзя было бы смотреть с космической точки зрения».
— Федор Достоевский

# Отношение # Виды # Земля

«Главное — не лгите себе. Человек, который лжет себе и прислушивается к своей собственной лжи, приходит к тому, что не может различать правду внутри себя или вокруг себя, и поэтому теряет всякое уважение к себе и другим.И, не имея уважения, он перестает любить ».
— Федор Достоевский

# Любовь # Жизнь # Правда

«Иногда мы встречаем людей, даже совершенно незнакомых людей, которые начинают интересовать нас с первого взгляда, как-то внезапно, сразу, еще до того, как было сказано слово. ”
— Федор Достоевский

# Книга # Взгляд # Люди

«Много несчастий пришло в мир из-за недоумения и недосказанности.
— Федор Достоевский

# Мир # Несчастье # Недоговорен

«Счастье не в счастье, а в его достижении».
— Федор Достоевский

# Счастье # Смех # Ложь

«Когда я оглядываюсь в прошлое и вспоминаю все время, которое я тратил на ошибки и безделье, … тогда мое сердце истекает кровью. Жизнь — это подарок … каждая минута могла стать вечностью счастья! Если бы только молодость знала! Теперь моя жизнь изменится; теперь я переродлюсь.
— Федор Достоевский

# Сердце # Прошлое # Мышление

«О степени цивилизованности общества можно судить, войдя в его тюрьмы».
— Федор Достоевский

# Честность # Целостность # Персонаж

«Все мы вышли из гоголевской« Шинели »».
— Федор Достоевский

# Гоголь # Пальто # Русская литература

«Взрослые не знают, что ребенок может дать очень хороший совет даже в самом тяжелом случае.
— Федор Достоевский

# Дети # Люди # Дача

«Он не знал, что новую жизнь ему дадут не даром, что ему придется дорого заплатить за нее, что это будет стоить ему. великое стремление, великое страдание. Но это начало новой истории — истории постепенного обновления человека, истории его постепенного возрождения, его перехода из одного мира в другой, его посвящения в новую неизвестную жизнь. Это может быть предметом новой истории, но наша нынешняя история окончена.
— Федор Достоевский

# Мужчины # Страдающие # Новая жизнь

«Быть в остром сознании — это болезнь, настоящая, искренняя болезнь».
— Федор Достоевский

# Реал # Болезнь # Честный

«Лучше быть несчастным и знать худшее, чем быть счастливым в дурацком раю».
— Фёдор Достоевский

# Несчастный # Рай # Дурак

«На самом деле кажется, что вся работа человека состоит только в том, чтобы каждую минуту доказывать самому себе, что он человек, а не клавиша пианино.
— Федор Достоевский

# Жизнь # Мужчины # Ключи

«Болит всем; и чем он загадочнее, тем больше у тебя болит ».
— Федор Достоевский

# Mysterious #Ache

«Клянусь вам, господа, чрезмерное сознание — болезнь, настоящая, глубокая болезнь».
— Федор Достоевский

# Настоящий # Джентльмен # Болезнь

«Любовь в действии — вещь суровая и страшная по сравнению с любовью во сне.
— Федор Достоевский

# Отношения # Мечта # Действие

«При одних мыслях человек недоумевает — особенно при виде человеческого греха — и задается вопросом, применять ли силу или смиренную любовь. Всегда решайте использовать смиренную любовь. Если вы решитесь на это раз и навсегда, вы сможете подчинить себе весь мир. Любящее смирение необычайно сильное, самое сильное из всех вещей, и нет ничего подобного ему ».
— Федор Достоевский

#Strong #Humble #Humility

«Роскошь легко взять, но очень трудно отказаться»
— Федор Достоевский

# Сдаться # Роскошь # Легко

» Я вам говорю, старый врач, который лечил все болезни, совсем исчез, теперь есть только специалисты, которые все время рекламируют в газетах.Если болит нос, отправляют в Париж: там европейский специалист, лечит носы. Едешь в Париж, он исследует твой нос: я могу лечить только твою правую ноздрю, он говорит, я не лечу левую ноздрю, это не моя специальность, но после меня езжайте в Вену, там отдельный специалист, который закончит лечить левую ноздрю ».
— Федор Достоевский

# Hurt #Paris # Doctor

«Нет греха, и не может быть на всей земле греха, который Господь не простит истинно раскаявшимся! Человек не может совершить настолько большой грех, чтобы исчерпать безграничную любовь Бога.Может ли быть грех, превосходящий любовь Бога? »
— Федор Достоевский

# Мужчины # Прощание # Земля

«Прежде всего, избегайте лжи, всякой лжи, особенно лжи самому себе. Наблюдайте за собственной лживостью и исследуйте ее каждый час, каждую минуту ».
— Федор Достоевский

#Over You #Watches # Looks

«Если хочешь, чтобы тебя уважали, то самое главное — уважать себя.Только этим, только самоуважением вы заставите других уважать вас ».
— Федор Достоевский

# Уважение # Самоуважение # Хочу

«Отсутствие оригинальности повсюду, во всем мире с незапамятных времен всегда считалось высшим качеством и рекомендацией активных, эффективных и практичный человек ».
— Федор Достоевский

# Мужчины # Качество # Мир

«Тайна человеческого существования заключается не просто в том, чтобы остаться в живых, а в том, чтобы найти то, ради чего жить.»
— Федор Достоевский

# Ложь # Жить # Тайна

« Научиться любить тяжело, и мы дорого за это платим. Это требует тяжелого труда и долгого ученичества, потому что мы должны научиться любить не только на мгновение, но и навсегда ».
— Федор Достоевский

# Hard Work # Love Is # Long

«Но как можно жить и нечего рассказывать?»
— Федор Достоевский

# Истории # Экзистенциализм

«Я не преклонился перед вами, я преклонился перед всеми страданиями человечества.
— Федор Достоевский

# Человечество # Страдание # Луки

«Любой, кто может успокоить совесть человека, может лишить его свободы».
— Федор Достоевский

# Men #Conscience #Appease

Достоевский, сразу после того, как его смертный приговор был отменен, о смысле жизни — Brain Pickings

«Я хочу много работать», — молодой Федор Достоевский (11 ноября 1821 — 9 февраля 1881) задумался о своем литературном будущем, умоляя свою бедную мать купить ему книги.В возрасте двадцати семи лет он был арестован за принадлежность к литературному обществу, распространявшему книги, которые царский режим считал опасными. Его приговорили к смертной казни. 22 декабря 1849 года он был доставлен на городскую площадь в Санкт-Петербурге вместе с горсткой других сокамерников, где они должны были быть казнены в качестве предупреждения массам. Им зачитали смертный приговор, одели казненную одежду в белые рубашки и разрешили целовать крест. Ритуальные сабли ломались над их головами.По три за раз, они стояли у кольев, где должна была проводиться казнь. Достоевский, шестой в очереди, остро осознал, что ему осталось жить только минуты.

А потом, в последний момент, было сделано помпезное объявление, что царь прощает им жизнь — все зрелище было организовано как жестокий рекламный ход, чтобы изобразить деспота как доброжелательного правителя. Затем был зачитан настоящий приговор: Достоевский должен был провести четыре года в сибирском трудовом лагере, а затем несколько лет обязательной военной службы в царских вооруженных силах в ссылке.Ему будет почти сорок, когда он снова возьмется за перо, чтобы возобновить свои литературные амбиции. Но теперь, в самые тяжелые моменты после его близкого побега от смерти, он был в восторге от облегчения, возродившись в новой заботе жизни.

Портрет Федора Достоевского — Василий Перов, 1871 год

Он выразил свое ликование в потрясающем письме своему брату Михаилу, написанном через несколько часов после инсценировки казни и найденном в первом томе распродавшегося собрания его полной переписки 1988 года. клад Письма Достоевского ( публичная библиотека, ).

За столетие до того, как переживший Холокост Виктор Франкл дал свое с трудом завоеванное заверение в том, что «у человека можно отнять все, кроме одного: последней из человеческих свобод — выбирать свое отношение в тех или иных обстоятельствах», — пишет Достоевский:

Брат! Я не унывал и не унывал. Жизнь везде, жизнь в нас самих, а не снаружи. Рядом со мной будут люди, и быть человеком среди людей и оставаться единым навсегда, независимо от обстоятельств, не впадать в уныние и не падать духом — вот в чем суть жизни, в этом ее задача. .Я пришел к признанию этого. Идея вошла в мою плоть и кровь … Голова, которая творила, жила высшей жизнью искусства, познала и привыкла к высшим требованиям духа, эта голова уже снята с моих плеч … Но во мне осталась сердце и та же самая плоть и кровь, которые тоже могут любить, и страдать, и жалеть, и помнить, и это тоже жизнь!

Искусство Шона Тана из Скорость бытия: письма юному читателю . Доступен в виде принта.

Тем не менее, даже несмотря на этот восторг, одушевляющая сила его существа — его личность как писателя — погружает его в глубокое отчаяние. «Неужели я никогда не возьму ручку в руки?» — спрашивает он в мрачном ожидании следующих четырех лет в трудовом лагере. «Если я не смогу писать, я погибну. Лучше пятнадцать лет тюрьмы и ручка в руке! » Но он быстро восстанавливает свою электрическую благодарность за простой факт того, что он жив, и, убеждая своего брата не горевать о нем, продолжает:

Я не унывал, помни, что надежда не покинула меня … В конце концов, я был сегодня у порога смерти, я жил с этой мыслью три четверти часа, я столкнулся с последним моментом, и теперь я снова жив!

Искусство Маргарет К.Готовьте из редкого издания 1913 года книги Уитмена Leaves of Grass . (Доступен в виде отпечатка.)

В прекрасном свидетельстве элементарного факта, что, когда стихает вся статика нашей самоправедности, между хорошими людьми остается только любовь, — пишет он:

Если кто-то вспоминает обо мне со злобой, и если я с кем-то поссорился, если произвел на кого-то плохое впечатление — скажите, чтобы они об этом забыли, если вам удастся их увидеть. В душе нет ни желчи, ни злобы, хотелось бы в этот момент так полюбить и обнять хоть кого-то из прошлого.
[…]
Когда я оглядываюсь в прошлое и думаю, сколько времени было потрачено напрасно, сколько его было потеряно в заблуждениях, в заблуждениях, в праздности, в неспособности жить; как я не оценил это, сколько раз я грешил против своего сердца и духа — тогда мое сердце сжимается от боли. Жизнь — это подарок, жизнь — это счастье, каждое мгновение могло быть вечностью счастья. Si jeunesse savait! [Если бы молодежь знала!]

Искусство Жан-Пьера Вейля из Благополучие .

За полвека до того, как Оскар Уайльд написал свое необычное письмо о страдании как силе трансформации и выхода из тюрьмы, где он был интернирован за то, что любил тех, кого любил, Достоевский добавляет:

Теперь, меняя свою жизнь, я возрождаюсь в новой форме. Брат! Клянусь вам, я не потеряю надежду и сохраню в чистоте свое сердце и дух. Я переродлюсь к лучшему. В этом вся моя надежда, все мое утешение.
Жизнь в каземате уже достаточно убила во мне не совсем чистые потребности плоти; до этого я мало о себе заботился.Теперь лишения больше не беспокоят меня ни в малейшей степени, поэтому не бойтесь, что материальные невзгоды меня убьют.

Сам прожил годы в материальных лишениях — хотя никогда, к счастью, почти в той степени, которую терпел Достоевский, — и всегда был благодарен за то, как те времена зажгли меня, как они заставили меня меньше бояться бедности и лишений, с большей готовностью рисковать, нет, чтобы избрать менее материально безопасный жизненный путь (тот, который привел к рождению Brain Pickings ), я не могу не задаться вопросом, насколько этот мучительный опыт подогревал необычайную настойчивость Достоевского как художника против тенденций условностей и постоянного призрак бедности.Это определенно звучит в Записках из подполья , Преступление и наказание и особенно Братья Карамазовы ; это определенно проинформировало его идеи о смысле жизни, изложенные десятилетия спустя в облике сна, и вдохновило его настаивать на экзистенциальном долге видеть добро в людях, «несмотря на обилие всяких негодяев».

Дополнение к молодому нейрохирургу о смысле жизни перед лицом своей смерти и Уолту Уитмену о том, что делает жизнь стоящей, а затем повторное посещение Анны — любви всей жизни Достоевского, которая спасла его от бедности и тюрьмы должника — о секрете счастливый брак.

Цитаты Федора Достоевского — iPerceptive

Душа исцеляется от общения с детьми.

Федор Достоевский (Идиот, 1869)

Настоящий джентльмен, даже если он потеряет все, чем владеет, не должен проявлять никаких эмоций. Деньги, должно быть, настолько ниже джентльмена, что вряд ли стоит беспокоиться.

Достоевский Федор

Величайшее счастье — знать источник несчастья.

Достоевский Федор

Власть дается только тем, кто осмелится опуститься и поднять ее. Только одно имеет значение, одно; иметь возможность осмелиться!

Достоевский Федор (Преступление и наказание, 1866)

Реалисты не опасаются результатов своего исследования.

Достоевский Федор

Сделать новый шаг, произнести новое слово — вот чего люди боятся больше всего.

Достоевский Федор (Преступление и наказание, 1866)

Лучше ошибиться по-своему, чем пойти по-другому.

Достоевский Федор (Преступление и наказание, 1866)

Забота только о благополучии кажется мне положительно невоспитанной.

Федор Достоевский (Записки из подполья, 1864)

Глупец с сердцем и безумием так же несчастен, как глупец с разумом и без сердца.

Федор Достоевский (Идиот, 1869)

Нет предмета настолько старого, чтобы о нем нельзя было сказать что-то новое.

Достоевский Федор

Люди иногда говорят о зверской жестокости, но это великая несправедливость и оскорбление по отношению к зверям; зверь никогда не может быть таким жестоким, как человек, таким художественно жестоким.

Достоевский Федор (Братья Карамазовы, 1880)

Если Бога нет, все дозволено.

Достоевский Федор (Братья Карамазовы, 1880)

Самый умный, на мой взгляд, тот человек, который хотя бы раз в месяц называет себя дураком.

Достоевский Федор

Если Бога нет, то я Бог.

Федор Достоевский (Бесы, 1872)

Экзистенциализм не настолько атеистичен, чтобы изнашиваться, показывая, что Бога не существует. Скорее, он заявляет, что даже если бы Бог действительно существовал, это ничего бы не изменило.

Достоевский Федор

Лишенные полноценной работы, мужчины и женщины теряют смысл существования; они сходят с ума, бредят безумными.

Достоевский Федор

Человека можно узнать по его смеху, и если вам нравится мужской смех, прежде чем вы узнаете что-либо о нем, вы можете с уверенностью сказать, что он хороший человек.

Федор Достоевский (Дом мертвых, 1862)

Невозможно съесть меня, не настаивая, чтобы я воспевал своего пожирателя?

Достоевский Федор

Великая тайна человеческой жизни в том, что старое горе постепенно переходит в тихую нежную радость.

Достоевский Федор (Братья Карамазовы, 1880)

Главное — любить таких, как себя, это главное, и все; больше ничего не нужно.

Федор Достоевский (Сны смешного человека, 1877)

О степени цивилизованности общества можно судить по его тюрьмам.

Федор Достоевский (Дом мертвых, 1862)

Правильно или неправильно, очень приятно что-то время от времени ломать.
Вариант: Хорошо это или плохо, но иногда тоже очень приятно разбивать вещи.

Федор Достоевский (Записки из подполья, 1864)

Есть два типа разума: один имеет значение, а другой не имеет значения.

Федор Достоевский (Идиот, 1869)

Если вы хотите, чтобы вас уважали другие, самое лучшее — уважать себя.Только этим, только самоуважением вы заставите других уважать вас.

Достоевский Федор (Оскорбленные и униженные, 1861)

Жить без надежды — значит перестать жить.

Достоевский Федор

Ибо что такое человек без желаний, без свободы воли и без силы выбора, кроме как остановиться в органной трубе?

Федор Достоевский (Записки из подполья, 1864)

Человек, пока он остается свободным, не имеет более постоянной и мучительной тревоги, чем найти как можно скорее кого-то, кому можно поклоняться.

Достоевский Федор (Братья Карамазовы, 1880)

Счастье не в счастье, а в его достижении.

Достоевский Федор

Что такое ад? Я утверждаю, что это страдание от невозможности любить.

Достоевский Федор (Братья Карамазовы, 1880)

Нет ничего труднее в этом мире, чем говорить правду, нет ничего проще, чем лесть.

Достоевский Федор (Преступление и наказание, 1866)

Критика и интерпретация. III. Из лондонской «Таймс». Достоевский, Федор. 1917. Преступление и наказание. Vol. XVIII. Гарвардская классическая полка художественной литературы

Выберите поискWorld FactbookМеждународный тезаурус РоджераЦитаты БартлеттаУважительно процитированоFowler’s King’s EnglishСтиль СтранкаМенкенский языкКембриджская историяБиблия короля ДжеймсаОксфорд ШекспирАнатомия ГреяФермерская поваренная книга Этикет поста, фраза пивовара и мифология БулфонаЭлиот, Т.С.Фрост, Р. Хопкинс, GMKeats, Дж. Лоуренс, DHMasters, Э.Л.Сэндбург, К.Сассун, С.Уитман, У. Вордсворт, У. Йейтс, WBA Все документальные произведения Гарвардская классикаАмериканские очерки Относительность ЭйнштейнаГрант, СШАРузвельт, Т. История УэллсаПрезидентские инаугурацииВся художественная литератураПолка художественной литературыИстории о привиденияхКраткие рассказыШоу, Дж. Б. Стейн, Г. Стивенсон, Р. Л. Уэллс, HG

Fiction

СОДЕРЖАНИЕ · СОДЕРЖАНИЕ ОБЪЕМА · БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ ЗАПИСЬ

Федор Достоевский (1821–1881).Преступление и наказание.

Гарвардская классическая полка художественной литературы. 1917.

Критика и интерпретация

III. Из лондонской «Таймс»

РОМАНЫ Достоевского могут показаться открытыми для нас очень странным миром, в котором люди говорят и действуют как никто из тех, кого мы когда-либо встречали. Но мы не читаем их, потому что хотим услышать об этих странных русских людях, столь непохожих на нас самих.Скорее, мы читаем их, потому что они напоминают нам о том, что мы забыли о себе, как запах может внезапно напомнить нам о каком-то месте или сцене, о которых не вспоминали с детства. И поскольку мы не сомневаемся в истинности воспоминаний, вызванных запахом, у нас нет никаких сомнений в правде Достоевского.	1
Это странно, как те воспоминания детства, но только потому, что оно так долго спало в наших головах. Ему не нужно доказывать это, и он никогда не пытается это сделать; он только представляет это для нашего признания; и мы узнаем это сразу, как бы противоречило оно всему тому, во что мы привыкли верить в отношении самих себя.	2
Странность романов Достоевского заключается в его методе, который отличается от других романистов, потому что его интересы отличаются от их. Роман чистого сюжета связан с успехом или неудачей. У героя есть определенная задача, и мы читаем, чтобы узнать, удается ли ему ее выполнить. Но даже в романах, где больше внимания уделяется героям, все равно интерес к неудаче и успеху обычно составляет основу сюжета.Герой, например, влюбляется, и вокруг этого любовного интереса строится сюжет; или он женат, и его счастье или несчастье вызывает подозрение. Но в величайших книгах Достоевского, таких как «Братья Карамазовы» или «Идиот», интерес даже не в счастье или несчастье героя; для Достоевского счастье и несчастье кажутся внешними вещами, и его не интересуют даже такие неудачи или успехи. У него такая твердая вера в существование души, а вместе с ней и такая сильная вера в порядок вселенной, что он не применяет никаких заключительных испытаний к своей жизни.Сюжет с большинством романистов — это попытка сделать жизнь более убедительной, чем она есть на самом деле; и это одна из причин, почему нам нравится твердый сюжет в романе. Своими испытаниями, суждениями и результатами он создает иллюзию уверенности, соответствующую нашей слабости веры. Но Достоевскому не нужна иллюзия уверенности. и ничего не дает. У него была вера, независимая от счастья и даже от состояния его собственной души. Жизнь действительно излила на него несчастье, так что он знал худшие из них на собственном опыте; тем не менее из его книг мы можем сказать, что он знал также мир мыслей, по сравнению с которым все его собственные несчастья были для него нереальными.Этим он отличается от Толстого, который издалека видел этот покой мысли и не мог до него дотянуться. Толстой поэтому представлял жизнь как неизбежное противоречие между волей и убеждением и пытался навязать человечеству невозможное, как он пытался навязать это самому себе, судя о них с суровостью своих суждений о себе. Его книги полны его собственного стремления к определенности и его собственных полу-неудач и полу-успехов. Он по-прежнему делает счастье испытанием, даже если чувствует, что благороднейшие из людей не могут этого достичь; поскольку его собственное счастье было вызвано конфликтом в его уме между волей и убеждением.Но у Достоевского этот конфликт прекратился. Он не был счастлив, но он не был рожден желанием счастья; он не испытывал ни свою душу, ни души других их счастьем или несчастьем. Его вера в душу была настолько велика, что он видел ее независимой от обстоятельств и почти независимой от ее собственного проявления в действии. Ибо в этих проявлениях всегда присутствует сплав обстоятельств, или плотских страстей, или доброй или злой удачи; и он пытался освободить душу от этого.Он не судил людей по их разнообразию, которое, казалось, им навязывало внешнее. Для него душа была более реальной, чем все эти различия, и они интересовали его только своей способностью раскрывать или скрывать ее. Поэтому цель его романов — раскрыть душу, а не судить людей и рассказать нам, как они живут в этом мире; и этот объект создает его особый метод. Он не пытается показать нам души, свободные от тел или обстоятельств, поскольку это противоречило бы его собственному опыту и его собственной вере.Скорее он показывает их измученных и неправильно переведенных, даже для самих себя, но таким образом, что мы видим реальность за пределами мучений и неверных переводов. Его персонажи сбиваются вместе и вступают в долгие своенравные разговоры, не имеющие ничего общего с событиями в книге. Они ни о чем не ссорятся; у них нет чувства стыда; они ведут себя невыносимо, поэтому мы знаем, что должны ненавидеть их в реальной жизни. Но, читая, мы не ненавидим их, потому что узнаем себя — не в их словах и поведении, а в том, что они открывают через них.В них есть необычайная откровенность, которая может быть в русском характере, но которая также является частью метода Достоевского, поскольку персонажи других русских романистов не так откровенны, как его. Он заставляет их говорить и действовать так, чтобы открывать себя, и ни с какой другой целью. И все же они всегда проявляются неосознанно, и их откровенность хоть и удивительна, но не невероятна.	3
Но мы, привыкшие к романам, связанным с неудачей и успехом, с сюжетами, построенными на этой заботе, сбиты с толку методом Достоевского; и даже он немного сбит с толку.Он так и не научился рассказывать свою собственную историю — историю, в которой все внешние события подчинены изменениям и проявлениям души. Даже в «Братьях Карамазовых», который, кажется, наложен на реальный интерес книги, поскольку непонятный сюжет «Маленькой Дорриты» наложен на реальный интерес этого шедевра. А в «Идиоте» события настолько беспричинны и так мало влияют, что мы не можем их вспомнить. Лучший план — не пытаться запомнить их, потому что они имеют очень мало значения.Книга о душах мужчин и женщин, а конструкция неуклюжа — только потому, что Достоевскому не терпится рассказать нам то, что он должен сказать.	4
Те, кто верит, что душа — всего лишь иллюзия — а многие верят в это, не подозревая об этом, — будут удивлены, обнаружив, сколько истины открыл Достоевский благодаря своей ошибке. Независимо от того, была ли его вера правильной или неправильной, она, безусловно, сослужила ему хорошую службу как писателю, как и его опыт.Ни один современный писатель не был так хорошо знаком со злом и несчастьем, как он. Другие писатели пишут о них как о трогательных исключениях в жизни; он писал о них, потому что, по его опыту, они были правилом. У других романистов есть ссоры с жизнью, обществом или определенными институтами; но он ни с чем не ссорится. В нем нет ни ненависти, ни праведного негодования, ни отчаяния. Он пострадал от правительства так же сильно, как и любой человек в мире, но никогда не видел в нем отвратительную абстракцию, а его преступления и ошибки были для него только преступлениями и заблуждениями людей, подобных ему.	5
Мы ненавидим людей, когда они больше не кажутся нам людьми, когда мы не видим в них ничего, кроме тенденций, которые мы ненавидим; и писатель, который выражает свою ненависть к тенденциям в своих персонажах, лишает их жизни и делает их неинтересными для всех, кроме тех, кто разделяет его ненависть. Даже Толстой ненавистью делает некоторых своих персонажей безжизненными; но Достоевский никого не ненавидит, потому что за каждой тенденцией он ищет душу, а эта тенденция интересует его только потому, что она скрывается или предается им.Таким образом, его нечестивые люди, а их много, никогда не упоминаются в его книгах, чтобы удовлетворить его ненависть к ним или составить заговор с их нечестием. Их души его не меньше волнуют души своих святых, Алеши и князя Мышкина. Кажется, что Яго нарисован из жизни, но только из внешних наблюдений. Мы никогда не чувствуем, что Шекспир был самим Яго или вычел его из возможностей самого себя. Но худшие персонажи Достоевского похожи на Гамлета. Он знает о них то, что мог знать только о себе, и они живут благодаря его симпатии, а не только благодаря его наблюдениям.Он не делит людей на овец и коз — даже в том тонком делении, которое характерно для лучших романов, согласно которому овцы более реальны, чем козы. Для него все люди больше похожи друг на друга, чем на несходства, потому что все они имеют души; и поскольку он всегда осознает наличие в них души, у него есть христианское чувство их равенства. Ему равны не только богатые и бедные, умные или глупые, но даже хорошие и плохие. Он с уважением относится к пьянице Лебедеву, и, хотя в его книгах есть и другие персонажи, столь же абсурдные, как и у Диккенса, он не представляет их, как Диккенс, для того, чтобы высмеивать их, а только потому, что его интересует, в какой манере излагаются их нелепости. переводить их неправильно.Душа не меняется для него по половому признаку, потому что это различие только тела; и поэтому он не настаивает на женственности в своих женщинах. Он знает женщин, но он знает их как людей, подобных мужчинам; и его интересуют сексуальные факты не потому, что они влияют на его собственные страсти, а потому, что они влияют на душу. Он, как и его герой Мышкин, был эпилептиком, и то, что он говорит нам об отношении Мыскина к женщинам, могло быть правдой для него самого. Но если это так, то его собственное отсутствие аппетита, как глухота Бетховена, делало его искусство более глубоким и духовным.Он не апеллирует к страстям своих читателей, как Бетховен в своих более поздних произведениях не обращается к простому чувству звука.	6
В самом деле, он был художником, очищенным страданием, как оно очищает святых; ибо через это он достиг того полного бескорыстия, которое столь же необходимо художнику, как и святому. Когда человек видит людей и вещи только в отношении своих личных желаний и аппетитов, он не может использовать их в качестве предмета для искусства.Достоевский научился освобождать всех и вся от этой связи, пожалуй, полнее, чем любой известный нам писатель. Ни тщеславие, ни страх, ни какая-либо теория, порожденная ими, не исказили его взгляды на человеческую жизнь. Во всяком случае, в своем искусстве он достиг того полного освобождения, к которому стремится мудрость Востока; и его герои демонстрируют это освобождение в своем поведении. Мышкин был бы никчемным человеком в нашем мире, но Христос мог бы избрать его одним из Своих апостолов. Любой западный писатель, нарисовавший такого персонажа, сделал бы его нереальным, настаивая на его доброте и проявляя ее только во внешних действиях, поскольку святых на большинстве европейских картин можно узнать только по нимбу и взгляду глупой святости.Мы терпим неудачу с такими персонажами, потому что мы не должны узнавать их, если мы встречались с ними в реальной жизни, и потому, что мы даже не хотим быть похожими на них сами. Они представляют собой идеал, навязанный нам давным-давно с Востока, о котором сейчас вспоминают лишь смутно и условно. Мы испытываем всех на каком-то успехе в этой жизни, даже если это всего лишь успех справедливого самоудовлетворения. Но у Мышкина и этого нет. Он не осознает свою доброту и даже плохие качества других людей. Люди, которые его встречают, нетерпеливы с ним и называют его «идиотом», потому что он кажется бесцельным и беззащитным.Но мы не думаем, что писатель поразил их невероятной слепотой, потому что мы знаем, читая, что мы тоже должны называть Мышкина идиотом, если встретим его. В самом деле, его понимание никогда не тренировалось соревнованием или защитой; но именно поэтому время от времени он удивляет всех своей глубиной. Ибо он понимает умы людей только потому, что, как и сам Достоевский, не видит их в связи со своими собственными потребностями и потому, что его бескорыстие заставляет их отказываться от всякой маскировки перед собой.	7
«Дорогой князь, — говорит ему кто-то, — нелегко попасть в рай на земле; но вы рассчитываете найти его. Рай — дело трудное, князь, гораздо труднее, чем кажется твоему доброму сердцу ». Но сердце Мышкина нехорошо, потому что оно питает иллюзии. Он не надеется найти рай на земле, и он не любит людей, потому что считает их лучше, чем они есть. Очень ясно видя, что они собой представляют, он, несмотря на это, любит даже самые худшие из них; а чтение книг Достоевского на время забрасывает нас в душевное состояние Мышкина.Когда мы сталкиваемся с каким-то ужасным злом, даже когда мы читаем о нем в газетах, это подрывает нашу веру в жизнь и заставляет ее казаться кошмаром, в котором обычная удобная реальность внезапно превратилась в необъяснимый ужас. Но в книгах Достоевского ужас кошмара внезапно превращается в счастливую знакомую красоту. Он показывает нам зло, худшее, чем мы когда-либо могли себе представить, зло, которое, если бы мы встретились с ним в реальной жизни, заставило бы нас поверить в человеческих чудовищ без души; а затем, как мелодия, поднимающаяся из разлада безумия, он показывает нам душу, точно такую же, как и наша собственная, стоящая за этим злом.И мы верим в одно, как мы верили в другое; поскольку мы чувствуем, что о жизни рассказывает человек, переставший ее бояться, и что его вере, проверенной всеми страданиями, которые он раскрывает в своих книгах, следует доверять больше, чем нашему собственному опыту. — Из Лондона. «Времена» (1913 г.).	8

Книга V: Глава 5

Резюме и анализ Часть 2: Книга V: Глава 5

Сводка

В шестнадцатом веке в Испании, в разгар инквизиции, на улицах без предупреждения появляется некто, похожий на Христа.Люди сразу узнают Его и начинают толпиться вокруг Него. Но поскольку Он исцеляет нескольких больных и хромых, старый кардинал также узнает Его и приказывает стражникам арестовать Его. И снова Христос похищен.

В ту ночь Он принимает посетителя. Великий инквизитор входит в затемненную келью и начинает суровый выговор Христу за то, что он снова явился и помешал работе церкви. Великий инквизитор объясняет Христу, что, отвергнув три искушения, Он возложил на человека невыносимое бремя свободы.Однако сейчас церковь исправляет Его ошибки и помогает людям, снимая с них ужасное бремя свободы. Он объясняет, что Христос ошибся, когда ожидал, что человек добровольно решит следовать за Ним. Основная природа человека, говорит Инквизитор, не позволяет ему отказаться ни от земного хлеба, ни от безопасности, ни от счастья в обмен на нечто столь неопределенное, как то, чего ожидает Христос.

Если бы Христос принял предложенный хлеб, человеку была бы дана безопасность, а не свобода выбора, а если бы Христос совершил чудо и бросился с вершины, человеку было бы дано нечто чудесное для поклонения.Инквизитор настаивает на том, что природа человека — стремление к чудесам. Наконец, Христос должен был принять силу, предложенную Ему дьяволом. Поскольку Он этого не сделал, церкви теперь пришлось взять на себя такую власть на благо человека. А после смерти Христа церковь была вынуждена исправлять сделанные Им ошибки. Теперь, наконец, человечество добровольно отдает свою свободу церкви в обмен на счастье и безопасность. Этот баланс, говорит Инквизитор, нельзя нарушать.

В конце монолога Великий Инквизитор признает, что по необходимости он на стороне дьявола, но вызов, брошенный Христом человечеству, позволяет спастись лишь нескольким сильным людям; остальное нужно принести в жертву сильным.План Великого Инквизитора, по крайней мере, обеспечивает земное счастье для массы человечества, даже если он не приведет к вечному спасению. С другой стороны, метод Христа не спас бы и этих слабых и ничтожных людей.

Когда он заканчивает, Великий инквизитор смотрит на Христа, который все время хранил молчание. Теперь он подходит к старому церковнику и целует его в его сухие иссохшие губы. Великий инквизитор внезапно освобождает Его, говоря, что Он больше никогда не вернется.

Иван заканчивает свой рассказ и задается вопросом, отвергнет ли его Алеша или попытается принять его как брата. В ответ Алеша наклоняется и целует брата. «Вы заимствуете мое стихотворение», — радостно плачет Иван. Братья вместе уходят из ресторана, но затем расходятся, каждый идет своей дорогой.

Анализ

В главе, предшествующей «Великому инквизитору», Иван борется с проблемой страданий человечества и несправедливости этого мира.Теперь он обращается к одному из главных философских вопросов — тому, который волновал западный мир на протяжении веков: огромному бремени, возложенному на человека, имея полную свободу вместо того, чтобы руководить церковью счастья и безопасности.

Достоевский достигает своего драматического воздействия в этой главе, заставляя двух антагонистов воплощать две рассматриваемые идеи: Великий инквизитор, молящий о безопасности и счастье для человека; Христос предлагает полную свободу. Более того, защитник свободы — реинкарнированный Христос — хранит молчание на протяжении всего монолога инквизитора; все говорит его противник.И все же старый инквизитор — не просто эгоист. Его характер вызывает у нас уважение. Мы учитываем его положение в церкви, его интеллект, его уверенность и, прежде всего, его искреннюю любовь к человечеству. Все это он делает, несмотря на то, что, как он наконец признает, присоединился к сатане.

Сложность Великого инквизитора возрастает, когда мы понимаем, что он, как и его божественный противник, был в пустыне и мог стоять среди избранных, но сознательно решил встать на сторону слабой и ничтожной массы человечества.И точно так же, как Иван в предыдущей главе заявил, что даже если бы Бог мог оправдать невинные страдания, он отказался бы принять это объяснение, так и Великий инквизитор также подтверждает эту позицию. Эти двое — Иван и Великий инквизитор — находятся в близком согласии, и большая часть Великого инквизитора также видна в вопрошании и недоумении Ивана. Их также целуют противники, Христос и Алеша.

В сказке, когда Христос снова появляется, Великий инквизитор начал строить мир на концепциях власти, чуда и тайны.Как кардинал, он говорит и командует с непререкаемым авторитетом. Когда он видит, как Христос творит чудеса среди людей, ему достаточно просто протянуть палец и приказать стражникам взять Его. Горожане запуганы им; они трепетно подчиняются ему.

Задуманный церковью путь к спасению и его силовой авторитет — мишени для Достоевского. Через Ивана он создает дело об осуждении Римско-католической церкви. Великий инквизитор, например, посетив Христа ночью, сказал Ему: «Ты не имеешь права добавлять что-либо к тому, что Ты сказал в старину.«То есть Христос сказал все, что было необходимо. С тех пор церковь взяла верх со своим великим авторитетом и установила то, во что следует — и не следует — верить. Церковь, а не Христос, является высшим авторитетом в вопросах веры и Он спрашивает Христа: «Почему Ты пришел, чтобы помешать нам?» Чтобы не свергнуть многовековую власть церкви, он говорит, что «осудит Тебя и сожжет Тебя на костре, как худшее из всех». еретики «.

Спор между Великим Инквизитором и Христом особенно эффективен, потому что Достоевский устраивает их встречу на древних условиях: Христос снова узник, обвиняемый, но Он не защищает Себя.По иронии судьбы, защищаться должен палач. Заключенный никогда не произносит ни слова. Но неправильно видеть в них героев и злодеев. Оба мужчины — один молча, другой многословно — спорят о том, как лучше всего достичь счастья. У обоих есть гуманистические мотивы и любовь к массе человечества. Их конечный результат — счастье для человека — идентичен; мужчины различаются только по определению и методам.

Великий инквизитор критикует Христа за желание освободить человека, спрашивая: «Ты видел этих« свободных »людей?» На протяжении пятнадцати веков проблема свободы тяжким бременем ложилась как на церковь, так и на человечество, но теперь, по словам инквизитора, церковь «победила свободу и сделала это для того, чтобы люди были счастливы».«Его жалость к человеческой слабости заставила его осознать, что человек не может справиться с такой обременительной проблемой, как свобода. Чтобы доказать это, он напоминает Христу об искушениях, которыми Он был испытан.

Источник точки зрения Великого инквизитора находится в Св. Луке, 4: 1–13:

И Иисус, исполненный Духа Святого, возвратился из Иордана и был водим Духом в пустыню,

Быть сорок дней искушаемым дьяволом. И в те дни он ничего не ел; а когда они кончились, он впоследствии взалкал.

И сказал ему диавол: если Ты Сын Божий, скажи этому камню сделаться хлебом.

Иисус сказал ему в ответ: написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом Божиим.

И дьявол, взяв его на высокую гору, показал ему все царства мира в одно мгновение времени.

И сказал ему диавол: дам тебе всю эту силу и славу их, ибо она передана Мне; и кому хочу, даю.

Итак, если ты поклонишься мне, все будет твое.

И Иисус сказал ему в ответ: отойди от меня, сатана; ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи.

И привел его в Иерусалим, и поставил на вершине храма, и сказал ему: если Ты Сын Божий, бросься отсюда.

Ибо написано, что Он даст надобность Ангелам Своим охранять тебя:

И в руках несут тебя, чтобы никогда не ударишься ногой твоей о камень.

Иисус сказал ему в ответ: сказано: не искушай Господа Бога твоего.

И когда диавол прекратил все искушения, он удалился от него на время.

Важный вопрос, вызванный этим отрывком, заключается в том, отказывался ли Христос от искушений — безопасности через хлеб, власть и чудо — только для Себя, или, отказавшись, Он сделал это для всего человечества и возложил на них слишком тяжелое бремя хрупкое существо как человек.Если Христос отказался исключительно ради Себя, Его отказ не имел бы таких серьезных последствий, потому что Он был Божественным и мог легко позволить себе противостоять таким искушениям. Но если Он отказывался от всего человечества, то из этого следует, что Он ожидает, что человек поверит во что-то нематериальное, даже если Ему не хватает еды.

Чтобы усложнить ситуацию, Великий Инквизитор формулирует свои вопросы в терминах «мудрого и ужасающего духа», который предлагает Христу три вещи. Христос явно отвергает, но не только для Себя — для всего человечества.И когда Великий инквизитор заявляет: «Формулировка этих трех вопросов сама по себе была чудом», он имеет в виду, что сатана формулирует свои вопросы так, что будущая судьба всего человечества будет определена. Он просит Христа «Судить Себя, кто был прав — Ты или тот, кто спрашивал Тебя».

Первый вопрос рассматривается с точки зрения свободы и безопасности. Отказываясь от хлеба, Христос настаивает на том, что человек должен иметь свободу выбора следовать за Ним, не убаюкиваясь чувством безопасности из-за того, что ему дают хлеб.Если предоставляется хлеб, то человек теряет свободу добровольно выбирать Христа: «Ты не стал бы лишать людей свободы и отверг предложение, думая, чего стоит эта свобода, если послушание куплено хлебом». Великий инквизитор чувствует, что то, что Христос хочет для человека, невозможно. «Ничто, — говорит он, — никогда не было более невыносимым для человека и человеческого общества, чем свобода». Отрицая хлеб или безопасность для человека и давая вместо него свободу следовать за Ним по собственному желанию, Христос не смог понять человеческую природу людей, которые «слабые, порочные, никчемные и непокорные.»Обещание хлеба небесного человеку, голодающему по земному хлебу, и ожидание, что он выберет первый по собственному желанию, возлагает невыносимое бремя на человечество, которое по своей природе должно отвергнуть Христа в пользу всякого, предлагающего земной хлеб. Великий инквизитор кричит: «Накормите людей, а затем просите у них добродетели».

Вместо того, чтобы освободить все человечество, Христос (обвиняет Великого Инквизитора) смог освободить только сильных. Десятки тысяч, у которых есть силы добровольно принять небесный хлеб, следуют за Ним, но что, спрашивает Инквизитор, будет с десятками миллионов, которые слишком слабы, чтобы принять ужасную свободу выбора со всей ответственностью? Должны ли быть осуждены слабые ради избранных, у которых есть сила следовать за хлебом небесным?

Великий инквизитор говорит, что он исправил ошибки Христа.Он сделал это, потому что любит слабых, жаждущих земного хлеба. Сейчас человека кормит церковь, а взамен он добровольно отказался от своей прежней свободы ради безопасности. «Человек стремится поклоняться тому, что неоспоримо установлено», чтобы ему не пришлось столкнуться с ужасной «свободой выбора». Если бы Христос только выбрал хлеб, Он тогда «удовлетворил бы всеобщую и непреходящую жажду человечества — найти кого-то, кому поклоняться». Христос ошибся, отвергнув земной хлеб ради свободы.«Вместо того, чтобы лишить людей свободы, Ты сделал ее более великой, чем когда-либо! Разве Ты забыл, что человек предпочитает мир и даже смерть свободе выбора в познании добра и зла?»

Кроме того, Своим отказом от земного хлеба Христос заставил человека выбрать между безопасностью и чем-то «исключительным, неопределенным и загадочным. Ты выбрал то, что совершенно не под силу людям. Вместо того, чтобы овладеть человеческой свободой, Ты. умножил его и навечно обременил духовное царство человечества его страданиями.«Теперь каждый человек должен решить для себя,« что есть добро, а что зло, имея перед собой только Твой Образ ». Если бы Христос действительно любил человечество, Он имел бы больше сострадания и должен был бы понять присущие человеку слабости.

Великий инквизитор объясняет затем, что он (церковь) сострадал и понимал человека и даровал ему «чудо, тайну и власть». Церковь говорит человеку, во что верить и что выбирать, и тем самым избавляет его от выбора для себя.Наконец-то у человека появилось чувство безопасности, в котором ему отказал Христос.

Великий инквизитор чудом объясняет, что, когда Христос отверг второе искушение — отказ ниспровергнуть Себя, — он отверг одну из основных характеристик, которых человек ожидает от религии: истинное чудо. Конечно, Христос как божество мог отвергнуть чудеса, но Ему следовало понять, что природа человека желает чуда. «Но Ты не знал, что, отвергая чудеса, человек отвергает и Бога, ибо человек ищет не столько Бога, сколько чудес.А поскольку человек не может жить без чудес, он сам будет творить новые чудеса для себя и будет поклоняться подвигам колдовства и колдовства ». Другими словами, основная природа человека — искать то, что превосходит человеческое существование; он поклоняется этому сверхчеловеческое, обладающее чувством чудесного.

«Мы не работаем с Тобой, — говорит Инквизитор, — но с ним — это наша загадка. Прошло уже восемь веков с тех пор, как мы были на его стороне , а не на Твоей».Всего восемь веков назад мы отняли у него то, что Ты отвергал с презрением, тот последний дар, который он преподнес Тебе, показывая Тебе все царства земли. Мы взяли у него Рим и меч Цезаря ».

Церковь взяла царство земное — то, что отверг Христос. Здесь церковь утвердила свой план всеобщего счастья человека. «Свобода, свободная мысль и наука» создадут такие неразрешимые загадки и хаотическую разобщенность, что вскоре все люди с радостью откажутся от своей свободы, заявив: «Только вы обладаете Его тайной.. . спаси нас от самих себя ».

Будущий мир счастья будет основан на тоталитарном государстве, организованном по принципу полного послушания и подчинения, и «они будут подчиняться нам с радостью и радостью … потому что это спасет их от великой тревоги и ужасной агонии, которые они терпите в настоящее время в принятии свободного решения для себя «. Церковь даже позволит некоторым людям грешить, если они будут послушными и покорными. Счастье человека будет счастьем детей, у которых нет обязанностей и выбора; на все вопросы ответит церковь.По иронии судьбы недовольны будут только те немногие, кто будет «охранять тайну». То есть пострадают только члены церкви, которые понимают вышеуказанные концепции, потому что они будут «страдальцами, взявшими на себя проклятие познания добра и зла».

Как и Иван, Великий инквизитор не желает становиться одним из немногих избранных, когда это означает, что «миллионы существ созданы для насмешки». Лишь немногие люди в мире могут ценить или понимать свободу, данную им Христом; это сильные и могущественные.Из жалости ко всему человечеству Великий инквизитор, который мог быть на стороне избранных, отвергает систему, которая обрекает миллионы слабых. Такая система несправедлива, и поэтому он предпочитает принимать систему, предназначенную для множества слабых, а не для немногих сильных.

В какой-то момент Великий Инквизитор говорит, что он должен сжечь Христа, чтобы «человеку не пришлось страдать от этого ужасного бремени внутренней свободы». Он мученик в особом смысле слова, потому что оставляет за немногими сильными людьми привилегию страдать; таким образом массе человечества не придется претерпевать ужасные страдания, связанные с абсолютной свободой.Следовательно, Христос не имеет права вмешиваться в организованное счастье церкви; Он должен быть наказан как враг народа.

В конце обсуждения Христос отвечает Великому инквизитору, целуя его в его иссохшие губы. Этот парадоксальный финал подрывает монолог, заставляя задуматься о том, что правильно. Читатель, однако, должен помнить, что Достоевский создал два противоположных полюса реакции; человек редко сталкивается с таким явным противодействием.

Когда Алеша воспроизводит стихотворение и целует Ивана, это отчасти потому, что он понимает, что человек не может прийти к таким мнениям, которые он только что услышал, если он не задумается над ними; очевидно, что это самые важные вопросы человечества.