Роундинг вирджиния екатерина великая: Книга: «Екатерина Великая» — Вирджиния Роундинг. Купить книгу, читать рецензии | Catherine the Great | ISBN 978-5-17-067769-6
Читать онлайн «Екатерина Великая» — Вирджиния Роундинг — Страница 1
Вирджиния Роундинг
ЕКАТЕРИНА ВЕЛИКАЯ
От редакции
Книга о русской истории, написанная иностранцем, всегда вызывает некоторые сомнения — что такого он может сказать про нас, чего мы сами не знаем? С другой стороны, период второй половины XVIII века в современной отечественной популярно-исторической литературе освещен не так уж хорошо (об академических работах мы не говорим). Петровской эпохе посвящена масса книг — и художественных, и документальных. Елизаветинскую эпоху мы знаем хотя бы по великолепным «Гардемаринам» и фильму «Михайло Ломоносов». Реформы и контрреформы Александра I, войны с Наполеоном, восстание декабристов, николаевская эпоха — все эти периоды мы представляем себе гораздо лучше, нежели эпоху Екатерины II, из которой хорошо помним разве что про восстание Пугачева. В последнее время популярным стало короткое и печально закончившееся царствование Павла I — но его корни тоже лежат в екатерининском времени, и понять Павла без знания атмосферы, в которой он вырос, просто невозможно.
Конечно, в школе проходят основные вехи и события екатерининской эпохи — но сам дух ее от многих остается скрыт, теряясь за разрозненными фактами, иногда противоречащими друг другу. Переписка с Вольтером и Дидро, либеральные разговоры и прожекты — и тут же жестокие преследования за «невосторженный образ мыслей», не только Радищева, но и вполне безобидного Новикова.
Даже само происхождение Екатерины не может не вызывать удивления у современного человека, привыкшего трепетно относиться к национальному происхождению. Каким образом принцесса София-Фредерика-Августа Ангальт-Цербстская, дочь правителя мельчайшего германского государства, смогла не только стать российской императрицей, но и по-настоящему ощутить себя русской? Не просто перейти в новую религию — но сделаться убежденной и настойчивой поборницей православия. Впрочем, нетрудно догадаться, чем Екатерину привлекло православие — именно своей пышностью, театральностью, публичной обрядностью, составлявшими разительный контраст со скупостью германского лютеранства.
Оценивать эпоху Екатерины II достаточно тяжело. С одной стороны, это было время величайших внешнеполитических достижений и громких побед русского оружия. Именно тогда — и во многом благодаря именно Екатерине — Россия стала восприниматься в Европе как по-настоящему европейское государство. С другой стороны, именно при Екатерине страну потрясла крупнейшая за сто лет крестьянская война. При ней была вновь введена смертная казнь, отмененная Елизаветой, а в обязанности политического сыска вошла не только борьба с заговорами и антигосударственной деятельностью, но и идеологический контроль. Более того, именно Екатерина ввела в практику политические убийства. То есть конкурентов в борьбе за престол в России устраняли и ранее, но происходило это от случая к случаю. Екатерина впервые начала делать это массово: Петр III, Иван Антонович, «княжна Тараканова». В последнем случае, кроме всего прочего, имело место похищение иностранного подданного за границей — то есть, выражаясь современным языком, акт терроризма.
Наконец, если внимательно вчитаться в эту книгу, можно обратить внимание на самый распространенный способ награждения екатерининских фаворитов и просто отличившихся лиц — крепостными из государственной казны. Если учесть, что социальный статус государственного крестьянина был значительно выше статуса крестьянина господского, то подобную практику можно охарактеризовать лишь как целенаправленное усиление крепостного рабства. А тогда приходится признать, что многие «либеральные» рассуждения и устремления Екатерины являлись не более чем демагогией — возможно, попытками обмануть в том числе и саму себя.
В любом случае Екатерина стремилась укрепить свою власть путем обеспечения лояльности дворянства — которому, кроме всего прочего, было даровано освобождение от обязательной государственной службы. А ведь такая служба изначально была обязанностью любого дворянина, главным обоснованием его привилегий! Таким образом, именно при Екатерине (и во многом благодаря ей) российское дворянство начало превращаться в паразитический класс, что весьма сильно сказалось на дальнейшей истории страны…
Работа Вирджинии Роундинг носит весьма апологетический характер.
Автор заостряет внимание далеко не на всех перечисленных выше темах и проблемах. Но как профессиональный историк она не смогла обойти и щекотливые темы — пусть и уделив им гораздо меньше внимания, нежели они заслуживают. Поэтому, как говорилось в предуведомлениях к старинным книгам, «проницательный читатель найдет здесь немало пищи для размышлений».
ВИРДЖИНИЯ РОУНДИНГ
ЕКАТЕРИНА ВЕЛИКАЯ
ЛЮБОВЬ, СЕКС И ВЛАСТЬ
С благодарностью — MR и PER,
которые первыми одобрили мой интерес к России
Можете быть уверены: я никогда ничего не предпринимала, пока меня основательно не убеждали в том, что мои действия принесут пользу моей империи. Империя дала мне все, и я верю, что все мои личные способности постоянно работают на благо империи, для ее процветания, в ее высших интересах — насколько меня хватает для посвящения себя ей.
Екатерина II, 16 июня 1791 года{1}Предисловие
Перед лицом огромной задачи описания жизни Екатерины Великой — огромной как из-за продолжительности ее правления, так и из-за количества материала, который необходимо было обработать, а также из-за выдающихся способностей тех, кто писал о ней прежде — я черпала мужество в двух замечаниях Нэнси Митфорд, сделанных в ее письмах к другу, владельцу книжной лавки Хейвуду Хиллу.
Первое было сделано при обсуждении проекта книги о мадам де Помпадур: «Мисс М. Траунсер [Маргарет Траунсер, биограф-франкофил] пришла ко мне в библиотеку в ужасе и дикой ярости, заявив, что я, должно быть, сошла сума, ибо по этому предмету сказать больше нечего»{2}. Второе относилось к написанию ею биографии Людовика XIV: «В сущности, за исключением общего предмета интереса, моя книга полностью отличается от книги [Винсента] Кронина. Мы мало касаемся одних и тех же тем. Такое интересное и хорошо задокументированное царствование делает обращение к теме почти неизбежным — но каждый работает над тем аспектом, который ему интересен»{3}.
Необычайно ценя способность мисс Митфорд увлекать читателей и облекать свою эрудицию в легкую, занимательную форму, соглашаясь с нею, что каждый писатель, обратившись к общеизвестному предмету, создает нечто совершенно самобытное, я не вижу нужды извиняться за то, что обратилась к заинтересовавшему меня ракурсу жизни русской императрицы Екатерины II, которую звали также Великой.
Данная работа не претендует на звание всеобъемлющей и окончательной биографии Екатерины. Она — человек, о котором, вероятно, будут писать, пока люди интересуются историей. Я намеренно не вникаю в высокие материи русской внешней дипломатии XVIII века, отсылая читателей, если их интересует эта тема, к другим книгам — таким, как «Россия в век Екатерины Великой» Изабель де Мадарьяга. А я постараюсь изобразить Екатерину многогранной личностью, типичной представительницей XVIII века, через высказывания — как ее собственные, так и ее современников, — взятые из многих томов материалов, содержащих в том числе и написанное самой императрицей, из обстоятельных наблюдений, комментариев и бесед, которые позволили ей предстать перед нами наиболее ярко.
Я выбрала изложение в хронологическом порядке, а не тематическое повествование, потому что наблюдая жизнь Екатерины день за днем, легче представить себе эту жизнь в истинном масштабе, а также широту задач, которые она ставила перед собой, и области деятельности, которые ей удавалось охватить.
Стараясь рассмотреть Екатерину настолько детально, насколько это возможно с расстояния более чем в двести лет, я не хочу навязывать читателям собственное виденье. Однако я хочу обратить их внимание на наиболее непристойные слухи, которые так несправедливо пятнали ее репутацию еще при жизни, но в особенности же — после смерти императрицы. И добиться понимания, что она — самая культурная женщина из всех известных широкой публике, в отношении которой постыдная и полностью лживая «жеребячья история» является одной из величайших исторических несправедливостей.
Перевод русских именМоей целью было уменьшить сложность восприятия текста для нерусского читателя. Поэтому там, где это возможно, я использовала наиболее известные варианты имен, а не придерживалась жестко системы транслитерации. Поэтому я использовала имя «Александер» вместо «Александр», «Питер» вместо «Петр», а в случае самой императрицы «Кэтрин» вместо «Екатерина». Чтобы отличать императрицу Екатерину от других женщин с таким же христианским именем, я называла их «Екатеринами».
При цитировании из современных французских или английских источников я сохраняла транслитерации соответствующих имен в оригинале — а они могли варьироваться даже внутри одного документа. Там, где оригинальная транслитерация оказывалась особенно смущающей, я давала правильное написание в квадратных скобках.
Стремление к простоте заставило меня также опускать отчества — за исключением членов императорской семьи и случаев, когда имя является частью прямой цитаты. Надеюсь, такой подход поможет читателю при узнавании людей и мест, если они появляются не единожды.[1]
КалендарьДаты в России XVIII века исчислялись по Юлианскому календарю («по старому стилю»), который в рассматриваемый период на 11 дней отставал от Григорианского календаря (нового стиля), постепенно введенного в большинстве европейских стран (в настоящее время эта разница составляет 13 дней). В этой книге даты всегда даются по старому стилю, если иное специально не помечено аббревиатурой «НС».
ДеньгиПокупательная способность рубля 1780 года в очень большом приближении соответствовала примерно 20 фунтам стерлингов по сегодняшним ценам.
Если это не указано отдельно в примечании, переводы с французского и русского языков сделаны мною (В. Р.).
Основные персоналии
Императрица Екатерина II (Великая) — ранее великая княгиня Екатерина Алексеевна, первоначально — принцесса София Фредерика Августа Ангальт-Цербстская
Семья Екатерины[2]
Князь Христиан Август Ангальт-Цербстский — отец Екатерины
Княгиня Иоганна Элизабет Голштин-Готторпская — мать Екатерины
Князь Георг Людвиг Голштин-Готторпский — дядя Екатерины
Император Петр III— муж Екатерины, ранее великий князь Петр Федорович, первоначально Карл Петер Ульрих, герцог Голштин-Готторпский
Императрица Елизавета — тетка Петра III и дочь Петра I (Великого)
Великий князь Павел Петрович — сын Екатерины, позднее император Павел I
Великая княгиня Наталья Алексеевна — первая жена Павла, первоначально принцесса Вильгельмина Дармштадтская
Великая княгиня Мария Федоровна — вторая жена Павла, первоначально принцесса София Доротея Вюртембергская
Великий князь Александр Павлович — старший внук Екатерины, позднее император Александр I
Великая княгиня Елизавета Александровна — жена Александра, первоначально принцесса Луиза Баден-Дюрлахская
Великий князь Константин Павлович — второй внук Екатерины
Великая княгиня Анна Федоровна — жена Константина, первоначально принцесса Юлия Сакс-Кобургская
Великие княгини Александра Павловна, Елена Павловна, Мария Павловна, Екатерина Павловна, Ольга Павловна, Анна Павловна — внучки Екатерины
Великий князь Николай Павлович — третий внук Екатерины, позднее император Николай I
Представители других императорских
или королевских дворов
Фридцих Вильгельм I — король Пруссии 1713-1740
Фридрих II (Великий) — король Пруссии 1740-1786
Густав III — король Швеции 1771–1792, двоюродный брат Екатерины
Густав IVАдольф — король Швеции 1792-1809
Иосиф II — Император Святого Рима 1765-1790
Любовники и фавориты Екатерины
(в хронологическом порядке)
Сергей Салтыков
Станислав Понятовский, впоследствии король Станислав II Август Польский
Григорий Орлов
Александр Васильчиков
Григорий Потемкин (впоследствии получивший титул Потемкин-Таврический)
Петр Завадовский
Семен Зорич
Иван Римский-Корсаков
Александр Ланской
Александр Ермолов
Александр Дмитриев-Мамонов
Платон Зубов
Главные придворные, чиновники и военные
(в алфавитном порядке)[3]
Барятинский Федор Сергеевич (1742–1814) — участник переворота 1762 года и покушения на Петра III, впоследствии камергер
Бестужев-Рюмин Алексей Петрович (1693–1768) — канцлер Елизаветы
Бецкой Иван Иванович (1704–1795) — камергер при дворе Елизаветы, соавтор Екатерины в разработке проекта реформы образования
Безбородко Александр Андреевич (1746–1799) — секретарь Екатерины; впоследствии канцлер, князь, видный деятель в области российской внешней политики
Бибиков Александр Ильич (1729–1774) — капитан артиллерии, поддержавший переворот Екатерины, прзднее председатель комиссии по составлению Уложения
Брюс Прасковья Александровна (1729–1785) — подруга и доверенное лицо Екатерины; ранее Прасковья Румянцева; сестра фельдмаршала П.
А. Румянцева; супруга Якова Александровича Брюса
Брюс Яков Александрович (1732–1791) — сделал карьеру от рядового лейб-гвардейского Семеновского полка до генерал-губернатора Москвы
Страницы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Екатерина Великая — Вирджиния Роундинг » Страница 2 » Читать книги онлайн полностью бесплатно и без регистрации
Перейти на страницу: 123456789101112131415161718192021222324252627282930313233343536373839404142434445464748495051525354555657585960616263646566676869707172737475767778798081828384858687888990919293949596979899100101102103104105106107108109110111112113114115116117118119120121122123124125126127128129130131132133134135136137138139140141142143144145146147148149150151152153154155156157158159160161162163164165166167168169170171172173174175176177178179180181182183184185186187188189190191192193194195196197198199200201202203204205206207208
при обсуждении проекта книги о мадам де Помпадур: «Мисс М.
Траунсер [Маргарет Траунсер, биограф-франкофил] пришла ко мне в библиотекув ужасеи дикой ярости, заявив, что я, должно быть, сошла сума, ибо по этому предмету сказать больше нечего» {2}. Второе относилось к написанию ею биографии Людовика XIV:
Необычайно ценя способность мисс Митфорд увлекать читателей и облекать свою эрудицию в легкую, занимательную форму, соглашаясь с нею, что каждый писатель, обратившись к общеизвестному предмету, создает нечто совершенно самобытное, я не вижу нужды извиняться за то, что обратилась к заинтересовавшему меня ракурсу жизни русской императрицы Екатерины II, которую звали также Великой.
Данная работа не претендует на звание всеобъемлющей и окончательной биографии Екатерины. Она — человек, о котором, вероятно, будут писать, пока люди интересуются историей. Я намеренно не вникаю в высокие материи русской внешней дипломатии XVIII века, отсылая читателей, если их интересует эта тема, к другим книгам — таким, как «Россия в век Екатерины Великой» Изабель де Мадарьяга. А я постараюсь изобразить Екатерину многогранной личностью, типичной представительницей XVIII века, через высказывания — как ее собственные, так и ее современников, — взятые из многих томов материалов, содержащих в том числе и написанное самой императрицей, из обстоятельных наблюдений, комментариев и бесед, которые позволили ей предстать перед нами наиболее ярко.
Я выбрала изложение в хронологическом порядке, а не тематическое повествование, потому что наблюдая жизнь Екатерины день за днем, легче представить себе эту жизнь в истинном масштабе, а также широту задач, которые она ставила перед собой, и области деятельности, которые ей удавалось охватить.
Стараясь рассмотреть Екатерину настолько детально, насколько это возможно с расстояния более чем в двести лет, я не хочу навязывать читателям собственное виденье. Однако я хочу обратить их внимание на наиболее непристойные слухи, которые так несправедливо пятнали ее репутацию еще при жизни, но в особенности же — после смерти императрицы. И добиться понимания, что она — самая культурная женщина из всех известных широкой публике, в отношении которой постыдная и полностью лживая «жеребячья история» является одной из величайших исторических несправедливостей.
Перевод русских имен
Моей целью было уменьшить сложность восприятия текста для нерусского читателя. Поэтому там, где это возможно, я использовала наиболее известные варианты имен, а не придерживалась жестко системы транслитерации. Поэтому я использовала имя «Александер» вместо «Александр», «Питер» вместо «Петр», а в случае самой императрицы «Кэтрин» вместо «Екатерина». Чтобы отличать императрицу Екатерину от других женщин с таким же христианским именем, я называла их «Екатеринами».
Стремление к простоте заставило меня также опускать отчества — за исключением членов императорской семьи и случаев, когда имя является частью прямой цитаты. Надеюсь, такой подход поможет читателю при узнавании людей и мест, если они появляются не единожды. [1]
Календарь
Даты в России XVIII века исчислялись по Юлианскому календарю («по старому стилю»), который в рассматриваемый период на 11 дней отставал от Григорианского календаря (нового стиля), постепенно введенного в большинстве европейских стран (в настоящее время эта разница составляет 13 дней). В этой книге даты всегда даются по старому стилю, если иное специально не помечено аббревиатурой «НС».
Деньги
Покупательная способность рубля 1780 года в очень большом приближении соответствовала примерно 20 фунтам стерлингов по сегодняшним ценам.
Если это не указано отдельно в примечании, переводы с французского и русского языков сделаны мною (В. Р.).
Основные персоналии
Императрица Екатерина II (Великая) — ранее великая княгиня Екатерина Алексеевна, первоначально — принцесса София Фредерика Августа Ангальт-Цербстская
Семья Екатерины [2]
Князь Христиан Август Ангальт-Цербстский — отец Екатерины
Княгиня Иоганна Элизабет Голштин-Готторпская — мать Екатерины
Князь Георг Людвиг Голштин-Готторпский — дядя Екатерины
Император Петр III— муж Екатерины, ранее великий князь Петр Федорович, первоначально Карл Петер Ульрих, герцог Голштин-Готторпский
Императрица Елизавета — тетка Петра III и дочь Петра I (Великого)
Великий князь Павел Петрович — сын Екатерины, позднее император Павел I
Великая княгиня Наталья Алексеевна — первая жена Павла, первоначально принцесса Вильгельмина Дармштадтская
Великая княгиня Мария Федоровна — вторая жена Павла, первоначально принцесса София Доротея Вюртембергская
Великий князь Александр Павлович — старший внук Екатерины, позднее император Александр I
Великая княгиня Елизавета Александровна — жена Александра, первоначально принцесса Луиза Баден-Дюрлахская
Великий князь Константин Павлович — второй внук Екатерины
Великая княгиня Анна Федоровна — жена Константина, первоначально принцесса Юлия Сакс-Кобургская
Великие княгини Александра Павловна, Елена Павловна, Мария Павловна, Екатерина Павловна, Ольга Павловна, Анна Павловна — внучки Екатерины
Великий князь Николай Павлович —
Представители других императорских
или королевских дворов
Фридцих Вильгельм I — король Пруссии 1713-1740
Фридрих II (Великий) — король Пруссии 1740-1786
Густав III — король Швеции 1771–1792, двоюродный брат Екатерины
Густав IVАдольф — король Швеции 1792-1809
Иосиф II — Император Святого Рима 1765-1790
Любовники и фавориты Екатерины
Перейти на страницу: 123456789101112131415161718192021222324252627282930313233343536373839404142434445464748495051525354555657585960616263646566676869707172737475767778798081828384858687888990919293949596979899100101102103104105106107108109110111112113114115116117118119120121122123124125126127128129130131132133134135136137138139140141142143144145146147148149150151152153154155156157158159160161162163164165166167168169170171172173174175176177178179180181182183184185186187188189190191192193194195196197198199200201202203204205206207208
В нашей электронной библиотеке 📖 можно онлайн читать бесплатно книгу Екатерина Великая — Вирджиния Роундинг.
Жанр: Биографии и Мемуары / История. Электронная библиотека онлайн дает возможность читать всю книгу целиком без регистрации и СМС на нашем литературном сайте kniga-online.com. Так же в разделе жанры Вы найдете для себя любимую 👍 книгу, которую сможете читать бесплатно с телефона📱 или ПК💻 онлайн. Все книги представлены в полном размере. Каждый день в нашей электронной библиотеке Кniga-online.com появляются новые книги в полном объеме без сокращений. На данный момент на сайте доступно более 100000 книг, которые Вы сможете читать онлайн и без регистрации.
Рекомендуем к чтению
Екатерина Великая: любовь, секс и власть — Раундинг, Вирджиния: 9780312378639
Вирджиния Раунинг — переводчик и писатель, живущий в Лондоне. Автор признанных критиками книг Grandes Horizontales , , она изучала русский язык в Лондонском университете и регулярно бывает в Санкт-Петербурге.
ЕКАТЕРИНА ВЕЛИКАЯ (1: От феодального муравейника до двора России (1729–1744))
Ее манеры отличались таким благородством и изяществом, что я бы восхитился ею, даже если бы она не была для меня чем-то она.
Принцесса Йоханна Гольштейн-Готторпская о дочери,
будущая Екатерина II
Женщина, ставшая Екатериной II Великой, Императрицей Всероссийской, родилась Софи Фредерика Огюст Ангальт-Цербстский 21 апреля по старому стилю, 2 мая по новому стилю 1729 года в балтийском порту Штеттин в Померании (ныне Щецин на северо-западе Польши). Она была первым ребенком своего 39-летнего отца, принца Кристиана Августа Анхальт-Цербстского, и ее 17-летней матери, принцессы Йоханны Елизаветы Гольштейн-Готторпской. Софи и Огюст были именами одной из прабабушек ребенка по отцовской линии, а Фредерика, которая, возможно, также была выбрана в знак уважения к покровителю принца Кристиана Августа, королю Пруссии Фридриху Вильгельму, была именем обоих. одна из старших сестер ее матери и бабушка по отцовской линии ее матери.
Ангальт-Цербст и Гольштейн-Готторп были двумя из 300 или около того крошечных суверенных государств или княжеств, из которых в восемнадцатом веке примерно состояла территория современной Германии.
Дореволюционный российский историк В.О. Ключевский описывает эти бесконечно делящиеся и дробящиеся государства с их «князьями Брауншвейг-Люнеберг и Брауншвейг-Вольфенбтель; Саксен-Ромбург, Саксен-Кобург, Саксен-Гота и Саксен-Кобург-Гота; Мекленбург-Шверин и Мекленбург-Стрелиц; Шлезвиг-Гольштейн, Гольштейн-Готторп и Готторп-Ойтин; Анхальт-Дессау, Ангальт-Цербст и Цербст-Дорнбург», как «архаический феодальный муравейник». Кажется, что все в этих знатных семьях были связаны со всеми остальными, даже если только через брак и в нескольких местах. (Многие из них также, по-видимому, носили одни и те же христианские имена в разных сочетаниях, что может сбивать с толку.) Было также много трансграничных лояльностей, члены одного княжеского дома служили в армии или на государственной службе в более могущественный и вознаграждается деньгами, положением или влиянием. Отцом принца Кристиана Августа, умершего в 1704 году, был принц Иоганн Людвиг Ангальт-Цербстский, сын принца Иоганна Ангальт-Цербстского и принцессы Софии Августы Гольштейн-Готторпской.
Материнская сторона семьи Софи была более возвышенной, с более тесными связями с обладателями престолов; одним из прадедов принцессы Джоанны был король Дании Фридрих III. Ее отцом был Кристиан Август, герцог Гольштейн-Готторпский, который также занимал должность епископа Лбекского до своей смерти в 1726 г. до секуляризации 1803 г.). Его родителями были Кристиан Альбрехт, герцог Гольштейн-Готторпский, и Фредерика Амалия Ольденбург, принцесса Дании. Матерью Йоханны была Альбертина Маркгрфин из Баден-Дурлаха, дочь Фридриха VII Магнуса Маркграфа из Баден-Дурлаха и принцессы Августы Марии из Гольштейн-Готторпа; она вышла замуж за Кристиана Августа в 1704 году. Альбертина была единственной из бабушки и дедушки Софи, которая еще была жива на момент ее рождения.
Для любой девушки, рожденной в этом «феодальном муравейнике», конкуренция за удачный брак и, таким образом, обеспечение для своей семьи лучшего места в иерархии будет жестокой. Софи всегда чувствовала, что ее родители предпочли бы мальчика как своего первенца, но тем не менее ее отец, по крайней мере, был доволен ее появлением на свет.
На протяжении всей своей жизни она сохраняла большое уважение к принцу Кристиану Августу, считая его образцом честности, честности и эрудиции. Одним из двоюродных братьев Кристиана Августа был принц Леопольд Анхальт-Дессауский (известный как «Старый Дессауэр»), который имел репутацию чрезвычайно храброго солдата и помогал военному солдафону королю Фридриху Вильгельму в разработке 54 движений прусской муштры. , в том числе церемониальный марш с разогнутой ногой, который стал известен как гусиный шаг. Принц Леопольд был самым доверенным генералом короля Фридриха Вильгельма; Сам Христиан Август, который также отлично служил в прусской армии, не сильно отставал в уважении короля. На момент рождения Софи он был губернатором Штеттина, будучи посланным королем Фридрихом Вильгельмом командовать там гарнизоном сразу после женитьбы в 1727 году. Он был серьезным и строгим человеком и убежденным лютеранином, который предпочитал общество книг. к светским тусовкам.
Его молодая жена Джоанна с орлиным носом, дугообразными бровями и вьющимися светлыми волосами была совсем другого характера.
Она воспитывалась при дворе Брауншвейга своей крестной матерью и теткой по браку, Элизабет Софи Мари, герцогиней Брауншвейг-Лнебергской, которой герцог Гольштейн-Готторпский был счастлив передать одну из своих нескольких дочерей. Йоханна выросла на той же почве, что и собственная дочь герцогини Брауншвейг-Лнебергской, и именно герцогиня устроила ее брак в возрасте 15 лет и предоставила ей приданое. Было бы анахронизмом делать какие-либо психологические выводы из того факта, что юная Джоанна вышла замуж в 1727 году за мужчину, годившегося ей в отцы и носившего те же христианские имена, что и ее собственный отец, умерший в предыдущем году; тем не менее, верно будет сказать, что между довольно разношерстными родителями Софи существовало что-то вроде отношений отца и дочери.
Йоханна застала свое существование со своим трезвым мужем средних лет в туманном сером городке Штеттин в устье реки Одер, далеком от более оживленной атмосферы, к которой она привыкла при дворе Брансуика. В Штеттине губернатор и его семья жили в герцогском замке (ныне известном как Замок поморских князей), гранитном здании шестнадцатого века на главной площади.
В городе было мало возможностей для молодой женщины, которая жаждала захватывающей светской жизни. Появление первого ребенка также не принесло Джоанне особой радости. Ее отношение к Софи всегда было двойственным. Роды были трудными, и Джоанна, кажется, чувствовала, что награда недостаточна для того, что ей пришлось пережить; по словам ее дочери, она чуть не умерла в процессе, и ей потребовалось 19 лет.недели на восстановление.
Младенец Софи, имевшая очень светлую кожу, светлые волосы и голубые глаза, была передана кормилице и передана под общее попечение «вдовы некоего господина фон Гогендорфа», которая также выступала в качестве спутницы к Джоанне. Фрау фон Гогендорф ненадолго удержалась на своем посту, потерпев неудачу в отношениях как с ребенком, так и с матерью. Она была склонна к крику, в результате чего маленькая девочка привыкла игнорировать любой приказ, если он не повторялся многократно и очень громким голосом. Однако Софи была спасена от зарождающейся неуправляемости появлением сестер Кардель, членов семьи беженцев-гугенотов.
Старшей сестре, Магдалине, которая заботилась о ней, пока ей не исполнилось около четырех лет, не удалось завоевать расположение ребенка, но ее преемница, ее младшая сестра Елизавета, обычно известная как Бабет, смогла завоевать ее расположение и обеспечить прочное место в ее памяти и в пантеоне людей, которые, по ее мнению, навсегда повлияли на нее. Софи мало видела своего отца, хотя, по-видимому, была уверена в его довольно отдаленной привязанности («[он] считал меня ангелом»), и еще меньше — в матери, которая, как она вспоминает, «не особенно беспокоила обо мне’. В привязанностях матери (если она вообще когда-либо была в них) ее вытеснил долгожданный сын Уильям Кристиан Фредерик, который родился через 18 месяцев после ее рождения. Саму ее, по ее словам, «просто терпели», а иногда и того. Бабет Кардель восполнила это отсутствие родительской заботы, взяв в свои руки маленькую девочку, которая стала довольно избалованной и заброшенной. Она научила ее читать, а приезжие репетиторы давали элементарные уроки письма и танцев.
Когда Софи было три года, родители отвезли ее навестить бабушку Альбертину в Гамбург. Еще более захватывающее событие произошло, когда ей было четыре года: король Фридрих-Вильгельм Прусский приехал навестить маленький двор в Штеттине, и маленькой Софи было приказано официально приветствовать его, поцеловав подол его пальто. Однако она была слишком мала, чтобы дотянуться до него, на что, по ее словам, она громко жаловалась, обвиняя короля в том, что он не носит более длинное пальто; инцидент остался в памяти Фредерика Вильгельма так, что впоследствии он всегда спрашивал о ней. Софи пережила обычный цикл детских несчастных случаев, в том числе падение на нее шкафа для игрушек и чуть не застрявшую ножницами в глазу. В раннем детстве у нее были вспышки кожного заболевания, которое сейчас назвали бы импетиго. Когда на руках появилась сыпь, она носила перчатки до тех пор, пока корки не отпадали, а когда поражалась кожа головы, ей приходилось сбривать волосы и носить чепчик.
Большая часть инструкций, полученных юной Софи, состояла из зубрежки, которую она позже стала презирать как вредную для памяти и пустую трату времени; Какой смысл учить что-то наизусть, думала она, если можно просто пойти и поискать в книге? Ее учили французскому и немецкому языкам, а также религию, историю и географию лютеранский пастор по имени Вагнер, с которым у нее было несколько споров по таким вопросам, как, например, те, кто никогда не имел возможности услышать Евангелие от Тита.
, Марк Аврелий и все великие люди древности» — действительно могли быть прокляты навеки и природа хаоса, предшествовавшего творению. Образ, который взрослая женщина стремилась создать в своих мемуарах, представлял собой независимо мыслящего, интеллектуально смелого ребенка, которого не запугать, чтобы он принял общепринятое мнение. Она также вспоминает, как попросила пастора объяснить, что такое обрезание, вопрос, на который отказалась отвечать даже доблестная Бабет Кардель.
Хотя мать время от времени била ее от нетерпения и раздражения, телесные наказания не были обычным явлением в детстве Софи. Она утверждает, что пастор Вагнер хотел, чтобы ее выпороли за дерзость и задавание слишком большого количества вопросов, но Бабет Кардель не была уполномочена применять такие наказания. Лишенный розги, пастор вместо этого приступил к психическим пыткам, пугая ребенка рассказами об аде и проклятиях, пока Бабетта не заметила, как ее подопечный плачет у окна, и не убедила его воздержаться.
Благоразумная Бабетта использовала подход пряника, а не кнута, вознаграждая Софи за хорошую работу и поведение, читая ей вслух.
Взрослая женщина помнила себя шумным ребенком, который притворялся, что ложится спать перед сном, но садился, как только оставался один, и превращал свою подушку в воображаемую лошадь, подпрыгивая на ней вверх и вниз, пока не устанет . (Иногда предполагалось, что на самом деле она занималась мастурбацией; по общему признанию, дети иногда так делают, но они также притворяются, что подушки — это лошади…) Еще одна ее ночная уловка, которой она предавалась, когда семья гостила в стране ее отца. поместье в Анхальте, заключалось в том, что каждый раз, когда Бабет покидала комнату, чтобы пойти в уборную, которая находилась вдоль короткого прохода, она бежала вверх по четырем каменным лестницам, а затем бежала вниз, чтобы броситься под одеяло перед довольно толстой и медлительной женщиной. вернулся.
По мере того, как Софи становилась старше, Джоанна, казалось, находила компанию своей маленькой девочки более приемлемой.
В 1736 году она впервые привела ребенка ко двору Брауншвейга, чтобы встретиться с женщиной, которой она была обязана своим воспитанием и браком, герцогиней Елизаветой Софи Марией Брауншвейг-Лнебергской. В возрасте всего семи лет Софи очень развлекалась, болтая, балуясь и балуясь, и, как она сама выразилась, «невыносимо напористая». Джоанна имела обыкновение останавливаться при этом дворе на несколько месяцев в году (спасаясь от скуки Штеттина), и с этого момента Софи всегда ездила с ней. Именно здесь она впервые испытала на себе распорядок и ритуалы формальной придворной жизни, обучение, которое оказалось для нее бесценным. Примерно во время этого первого визита она осознала, какое будущее может ее ожидать, и о возможности ставить перед собой высокие цели. В своих мемуарах она приписывает это осознание комментариям, сделанным доктором Лаврентием Болхагеном, близким другом и советником ее отца. Болхаген читал газету, содержащую отчет о браке принцессы Огюсты Саксен-Гота-Альтенбургской, одной из троюродных сестер Софи, с принцем Уэльским (в апреле 1736 г.
), и он сказал Бабет Кардель: «Действительно, эта принцесса воспитывался гораздо менее заботливо, чем наш; она тоже не красавица, но вот ей суждено стать английской королевой! Кто знает, какое будущее ждет нас?»
В том же году Софи перенесла первую тяжелую болезнь; Судя по симптомам, которые она описывает — сначала сильный кашель и острые боли в груди, — это явно была форма пневмонии. В том же году у Джоанны умерла маленькая дочь Огюст. Софи провела три недели в постели с лихорадкой, продолжающимся кашлем и болями в груди, она могла лежать только на левом боку. Предоставленное ей лечение было экспериментальным; как она сама вспоминала: «Мне давали принимать много смесей, но одному Богу известно, какие они были!» Когда она, наконец, достаточно поправилась, чтобы встать с постели, было замечено, что у нее развилось выраженное искривление позвоночника. Похоже, это скорее напугало ее родителей, которым уже приходилось справляться с одним ребенком-инвалидом, старшим из двух братьев Софи (ее второй брат, Фредерик Август, родившийся в 1734 г.
), который мог ходить только с помощью костылей. . Кажется более чем вероятным, что оба ребенка страдали рахитом, состоянием, при котором деформации скелета возникают в результате дефицита витамина D и отсутствия прямого солнечного света. Они стремились сохранить в семье известие о явном уродстве Софи; если бы это стало достоянием общественности, это серьезно подорвало бы ее перспективы замужества. Испуганная реакция ее родителей не сильно повлияла на и без того хрупкую уверенность Софи в себе. Как и странное обращение, которое они в конечном итоге ей обеспечили. Единственным местным человеком, известным своим умением выправлять «неурядицы», был городской палач. Осмотрев Софью в величайшей тайне, он приказал, чтобы ее спина и плечи каждый день растирались слюной служанки, которой было строго приказано ничего не есть заранее. Возможно, массаж пошел Софи на пользу, но вдобавок ее заставили днем и ночью носить неудобный корсет. Любопытно, что палач также дал ей черную ленту, чтобы носить ее на правой руке и плече.
Примерно через 18 месяцев позвоночник Софи снова начал выпрямляться, и к тому времени, когда ей исполнилось II, ей разрешили перестать носить корсет (хотя в любом случае для девочки ее возраста и времени носить корсет было бы совершенно нормально). по крайней мере, усиленный лиф, чтобы отодвинуть плечи и, таким образом, держать спину ровной).
Очевидно, родители Софи не верили в то, что можно баловать свою маленькую девочку. Они также не действовали с особой чувствительностью. Примерно в то же время, когда она заболела, они решили, что она слишком стара для кукол и других игрушек, поэтому все они были конфискованы. Взрослая женщина утверждает, что не сильно пострадала от этого, так как у нее хватило фантазии превратить в игрушку все, что попадется под руку. Возможно, именно здесь она впервые научилась извлекать максимум пользы из не особенно хорошей ситуации, как выжидать, быть бдительной, уходить в себя и готовиться к тому моменту, когда она сможет действовать, даже несмотря на это.
вряд ли была сознательной стратегией в начале…
Ханникатт об округлении, «Екатерина Великая: любовь, секс и власть». | H-немецкий
Вирджиния Округление. Екатерина Великая: любовь, секс и власть. Нью-Йорк: St. Martin’s/Griffin, 2008. xxv + 566 стр. 17,95 долларов США (бумага), ISBN 978-0-312-37863-9 .
Отзыв от Alex Hunnicutt (Техасский университет, Арлингтон) Опубликовано на H-German (январь 2010 г.) По заказу Сьюзен Р. Боттчер
Екатерина Великая для начинающих
В этой книге Вирджиния Раунинг берется за сложную задачу написать биографию одного из самых монументальных и знаковых персонажей в истории человечества. На первых страницах она признает невозможность создания всеобъемлющей, окончательной работы; скорее, для предмета, столь обширного как по хронологии, так и по важности, Раундинг определяет объем своей работы как аспекты жизни Екатерины Великой, которые ее интересуют.
Подзаголовок книги указывает на то, в чем заключаются интересы Раундинга. Читателей, которым нужен глубокий анализ российской политики, внешней политики или экономики в период правления Екатерины, без извинений отсылают к другим ресурсам. Вместо этого Округление сосредотачивается на Кэтрин-женщине, ее сильных сторонах, ее слабостях, ее интеллекте и ее любви. Она также рассказывает свой рассказ почти полностью по хронологии, жертвуя непрерывностью субъекта ради соблюдения временной шкалы. При рассмотрении предмета такого масштаба писатель неизбежно должен решить, следует ли развивать темы за счет хронологии или наоборот. Тем не менее, читатели, которые ищут переживания или мысли Кэтрин по конкретным темам, обнаружат, что информация разбросана по многим страницам и главам.
При подготовке этой книги Раунинг обратилась к большому количеству первоисточников. Она широко использовала переписку Екатерины с Франсуа-Мари Аруэ Вольтер, бароном фон Гриммом и другими собеседниками, а также документы, созданные послами, художниками и другими людьми в ее жизни.
Удивительно для персонажа, так хорошо задокументированного в свое время и впоследствии, библиография занимает всего пять страниц, хотя Округление указывает, что перечисленные работы являются лишь частью доступных. Используя их с глубиной и проницательностью, Раундинг представляет юную Кэтрин как практичного, проницательного и находчивого человека, который обладал способностью понимать работу политики придворной жизни и дисциплиной, чтобы идти на жертвы, необходимые для достижения успеха. Позже, уверенная в своем положении императрицы, Екатерина Раундинга предстает умной женщиной, которая не дрогнула при самоанализе и той, чей дар чувствительности, а также практичность позволили ей проложить относительно гладкий курс через конкурирующие силы, окружающие ее при дворе и за границей.
Начальная глава рассказывает о Кэтрин от рождения до ранней юности, когда она путешествовала по России. Округление предлагает предысторию родителей Кэтрин, особенно ее разочарованной, амбициозной матери, которая стремилась удовлетворить свои амбиции, подталкивая дочь к большим высотам, но одновременно проявляла зависть к ее успеху.
Ее отец был солидным и почтительным ничтожеством. Грусть молодой девушки из-за того, что она оставила его, а затем из-за того, что узнала о его смерти, предполагает, что она не была одномерным социальным альпинистом. Кэтрин использовала уникальные формы силы как матери, так и отца, что сделало ее сильнее любого из ее родителей.
В целом книга разделена на двадцать одну главу, большинство из которых посвящены периодам от одного до четырех лет. Каждая глава имеет тематическое название, но темы не ограничиваются отдельными главами. Тема в заголовке может быть начальным, окончательным или кульминационным. То ли из-за того, что сам Раунинг выбрал темы, то ли из-за образа жизни Кэтрин, предыдущие главы представляют собой более убедительное повествование. Даже для читателей, знакомых с этой историей, драматический рассказ Раундинга о покорном ожидании ее подданного во время правления Елизаветы, за которым последовал дерзкий захват власти, когда на престол вступил ее муж Петр III, привлекает читателя.
Раундинг представляет Екатерину как политически осведомленную, способную игрок, понявший собственную харизму и, главное, темперамент русского человека. Там, где Петр был беззастенчивым немцем, Екатерина стремилась ассимилироваться со своей приемной страной до степени, невообразимой для ее мужа. Округление предполагает, что эта стратегия была подлинной, а не просто уловкой, чтобы получить одобрение. Тридцать лет спустя Екатерина с гордостью написала историю России, в которой она хвасталась преимуществами, которыми пользовались ее подданные спустя десятилетия после того, как у нее были какие-либо причины притворяться, что она ищет народного одобрения.
Вопрос о власти наиболее ярко проявляется в первых главах, которые охватывают период, когда Екатерина пробивалась к трону, на который у нее не было законных прав. Раунд предпочитает изображать Екатерину как разумного, способного человека, чье восшествие на престол может быть только полезным, в отличие от популярного изображения Екатерины как коварной, заговорщицкой женщины, неверной своему мужу и ненадежной правительницы.
Хотя это и не агиографическое произведение, учитывая акцент на власти в подзаголовке, вопрос о роли Екатерины в заговоре с целью захвата престола и особенно в смерти Петра решается поспешно и легкомысленно. Раундинг, по-видимому, принимает апологетическую литературу, в которой предполагается, что Кэтрин практически не была причастна к смерти своего мужа, и не находит необходимости подробно останавливаться на этом. В конце концов вопрос о власти вновь возникает в связи с пугачевским бунтом, а еще позже — в ответе Екатерины на Французскую революцию.
Однако, судя по тому, сколько внимания уделяется этой теме, настоящий интерес Раундинга заключается в любовной жизни Кэтрин. Ясно, что Кэтрин наслаждалась как умственной, так и физической стимуляцией и рано поняла, что мужчины, которые преуспели в одном, редко были мастерами в другом. Екатерина была всеядна в своих интеллектуальных увлечениях, но, по словам Раундинга, была последовательной моногамной со своими любовниками и фаворитами.
Она представляет Екатерину как щедрую и материнскую, изо всех сил стараясь не замечать неблагодарность, самонадеянность или другие недостатки своих любовников и обычно обращаясь с ними по-доброму, когда они больше не пользуются ее полной благосклонностью. К ее чести, Раундинг решительно отвергает «историю о лошадях», объясняя, почему легенда росла и распространялась, хотя никакие разоблачения вряд ли смогут подавить такой занимательный, хотя и непристойный миф.
Помимо этих печально известных моментов, именно в ее рассказе о некоторых менее впечатляющих эпизодах жизни ее объекта Раундинг предлагает тонкое понимание Кэтрин-человека. Ее интерес к садам и искусству раскрывает культурную, но практичную личность, которая хотела красивых вещей для себя, а также отражала славу своего правления и славы Российской империи. Кэтрин не была дурой; она не собирала без разбора, и ей нравилось получать деньги за свои деньги. Но и она была неприхотливой. Она с готовностью признала, что у нее нет музыкального слуха.