Читать Колымские рассказы онлайн (полностью и бесплатно)

Варлам Шаламов. Колымские рассказы

По снегу

Как топчут дорогу по снежной целине? Впереди идет человек, потея и ругаясь, едва переставляя ноги, поминутно увязая в рыхлом глубоком снегу. Человек уходит далеко, отмечая свой путь неровными черными ямами. Он устает, ложится на снег, закуривает, и махорочный дым стелется синим облачком над белым блестящим снегом. Человек уже ушел дальше, а облачко все еще висит там, где он отдыхал, – воздух почти неподвижен. Дороги всегда прокладывают в тихие дни, чтоб ветры не замели людских трудов. Человек сам намечает себе ориентиры в бескрайности снежной: скалу, высокое дерево, – человек ведет свое тело по снегу так, как рулевой ведет лодку по реке с мыса на мыс.

По проложенному узкому и неверному следу двигаются пять-шесть человек в ряд плечом к плечу. Они ступают около следа, но не в след. Дойдя до намеченного заранее места, они поворачивают обратно и снова идут так, чтобы растоптать снежную целину, то место, куда еще не ступала нога человека. Дорога пробита. По ней могут идти люди, санные обозы, тракторы. Если идти по пути первого след в след, будет заметная, но едва проходимая узкая тропка, стежка, а не дорога – ямы, по которым пробираться труднее, чем по целине. Первому тяжелее всех, и когда он выбивается из сил, вперед выходит другой из той же головной пятерки. Из идущих по следу каждый, даже самый маленький, самый слабый, должен ступить на кусочек снежной целины, а не в чужой след. А на тракторах и лошадях ездят не писатели, а читатели.

1956

На представку

Играли в карты у коногона Наумова. Дежурные надзиратели никогда не заглядывали в барак коногонов, справедливо полагая свою главную службу в наблюдении за осужденными по пятьдесят восьмой статье. Лошадей же, как правило, контрреволюционерам не доверяли. Правда, начальники-практики втихомолку ворчали: они лишались лучших, заботливейших рабочих, но инструкция на сей счет была определенна и строга. Словом, у коногонов было всего безопасней, и каждую ночь там собирались блатные для своих карточных поединков.

В правом углу барака на нижних нарах были разостланы разноцветные ватные одеяла. К угловому столбу была прикручена проволокой горящая «колымка» – самодельная лампочка на бензинном паре. В крышку консервной банки впаивались три-четыре открытые медные трубки – вот и все приспособление. Для того чтобы эту лампу зажечь, на крышку клали горячий уголь, бензин согревался, пар поднимался по трубкам, и бензиновый газ горел, зажженный спичкой.

На одеялах лежала грязная пуховая подушка, и по обеим сторонам ее, поджав по-бурятски ноги, сидели партнеры – классическая поза тюремной карточной битвы. На подушке лежала новенькая колода карт. Это не были обыкновенные карты, это была тюремная самодельная колода, которая изготовляется мастерами сих дел со скоростью необычайной. Для изготовления ее нужны бумага (любая книжка), кусок хлеба (чтобы его изжевать и протереть сквозь тряпку для получения крахмала – склеивать листы), огрызок химического карандаша (вместо типографской краски) и нож (для вырезывания и трафаретов мастей, и самих карт).

Сегодняшние карты были только что вырезаны из томика Виктора Гюго – книжка была кем-то позабыта вчера в конторе. Бумага была плотная, толстая – листков не пришлось склеивать, что делается, когда бумага тонка. В лагере при всех обысках неукоснительно отбирались химические карандаши. Их отбирали и при проверке полученных посылок. Это делалось не только для пресечения возможности изготовления документов и штампов (было много художников и таких), но для уничтожения всего, что может соперничать с государственной карточной монополией. Из химического карандаша делали чернила, и чернилами сквозь изготовленный бумажный трафарет наносили узоры на карту – дамы, валеты, десятки всех мастей… Масти не различались по цвету – да различие и не нужно игроку. Валету пик, например, соответствовало изображение пики в двух противоположных углах карты. Расположение и форма узоров столетиями были одинаковыми – уменье собственной рукой изготовить карты входит в программу «рыцарского» воспитания молодого блатаря.

Новенькая колода карт лежала на подушке, и один из играющих похлопывал по ней грязной рукой с тонкими, белыми, нерабочими пальцами. Ноготь мизинца был сверхъестественной длины – тоже блатарский шик, так же, как «фиксы» – золотые, то есть бронзовые, коронки, надеваемые на вполне здоровые зубы. Водились даже мастера – самозваные зубопротезисты, немало подрабатывающие изготовлением таких коронок, неизменно находивших спрос. Что касается ногтей, то цветная полировка их, бесспорно, вошла бы в быт преступного мира, если б можно было в тюремных условиях завести лак. Холеный желтый ноготь поблескивал, как драгоценный камень. Левой рукой хозяин ногтя перебирал липкие и грязные светлые волосы. Он был подстрижен «под бокс» самым аккуратнейшим образом. Низкий, без единой морщинки лоб, желтые кустики бровей, ротик бантиком – все это придавало его физиономии важное качество внешности вора: незаметность. Лицо было такое, что запомнить его было нельзя. Поглядел на него – и забыл, потерял все черты, и не узнать при встрече.

Это был Севочка, знаменитый знаток терца, штоса и буры – трех классических карточных игр, вдохновенный истолкователь тысячи карточных правил, строгое соблюдение которых обязательно в настоящем сражении. Про Севочку говорили, что он «превосходно исполняет» – то есть показывает умение и ловкость шулера. Он и был шулер, конечно; честная воровская игра – это и есть игра на обман: следи и уличай партнера, это твое право, умей обмануть сам, умей отспорить сомнительный выигрыш.

Дорога в один конец… Лагерь ГУЛАГа на Колыме.: alexcheban — LiveJournal

Это «Днепровский» рудник — один из сталинских лагерей на Колыме. 11 июля 1929 было принято постановление «Об использовании труда уголовно-заключенных» для осужденных на срок от 3-х лет, это постановление стало отправной точкой для создания исправительно трудовых лагерей по всему Советскому Союзу. Во время поездки в Магадан я побывал в одном из наиболее доступных и хорошо сохранившихся лагере ГУЛАГа «Днепровский» в шести часах езды от Магадана. Очень тежелое место, особенно слушая рассказы о быте заключенных и представляя их работу в условиях непростого климата здесь.

В 1928 году на Колыме  нашли богатейшие месторождения золота. К 1931 году власти приняли решение осваивать эти месторождения силами заключенных. Осенью 1931 года, первую группу заключенных, около 200 человек, отправили на Колыму. Наверное неправильным будет считать, что здесь были только политические заключенные, здесь были и осужденные по дргим статьям уголовного кодекса. В этом репортаже я хочу показать фотографии лагеря и дополнить их цитатами из мемуаров бывших заключенных, находившихся здесь.

2.

Название свое «Днепровский» получил по имени ключа — одного из притоков Нереги. Официально «Днепровский» назывался прииском, хотя основной процент его продукции давали рудные участки, где добывали олово. Большая зона лагеря раскинулась у подножия очень высокой сопки.

Из Магадана к Днепровскому 6 часов езды, причем по прекрасной дороге, последние 30-40 км которой выглядят примерно так:

3.

4.

5.

6.

7.

Я впервые ехал на Камазе-вахтовке, остался в абсолютнейшем восторге. Об этой машине будет отдельная статья, у нее даже есть функция подкачки колес прямо из кабины, в общем крутяк.

8.

9.

10.

Впрочем до «Камазов» в начале 20го века сюда добирались примерно вот так:

Рудник и обогатительная фабрика «Днепровский» был подчинен Береговому Лагерю (Берлаг, Особый лагерь № 5, Особлаг № 5, Особлаг Дальстроя) Упр. ИТЛ Дальстроя и ГУЛАГ

Рудник Днепровский был организован летом 1941 г., работал с перерывом до 1955 г и добывал олово. Основной рабочей силой Днепровского являлись заключенные. Осужденные по различным статьям уголовного кодекса РСФСР и других республик Советского Союза.
В числе их находились также незаконно репрессированные по так называемым политическим статьям, которые к настоящему времени реабилитированы или реабилитируются

Все годы деятельности «Днепровского» основными орудиями труда здесь являлись кирка, лопата, лом и тачка. Однако часть наиболее тяжелых производственных процессов была механизирована, в том числе и американским оборудованием фирмы «Дэнвер», поставляемым из США в годы Великой Отечественной войны по ленд лизу. Позднее его демонтировали и вывезли на другие производственные объекты, так что на «Днепровском» это не сохранилось.

» «Студебеккер» въезжает в глубокую и узкую, стиснутую очень крутыми сопками долину. У подножия одной из них мы замечаем старую штольню с надстройками, рельсами и большой насыпью — отвалом. Внизу бульдозер уже начал уродовать землю, переворачивая всю зелень, корни, каменные глыбы и оставляя за собой широкую черную полосу. Вскоре перед нами возникает городок из палаток и нескольких больших деревянных домов, но туда мы не едем, а сворачиваем вправо и поднимаемся к вахте лагеря.
Вахта старенькая, ворота открыты настежь, заграждение из жидкой колючей проволоки на шатких покосившихся обветренных столбах. Только вышка с пулеметом выглядит новой — столбы белые и пахнут хвоей. Мы высаживаемся и без всяких церемоний заходим в лагерь.» (П. Демант)

11.

Обратите внимание на сопку — вся ее поверхность исчерчена геологоразведочными бороздами, откуда заключенные катили тачки с породой. Норма — 80 тачек в день. Вверх и вниз. В любую погоду — и жарким летом и в -50 зимой.

12.

13.

14.

Это парогенератор, который использовали для разморозки грунта, ведь тут вечная мерзлота и ниже уровня земли на несколько метров просто так уже копать не получится. Это 30е годы, никакой механизации тогда еще не было, все работы выполнялись вручную.

Лагерный язык Колымы (1 часть): gorozanin — LiveJournal

В 1930 — 1940-х годах Колыма была усыпана лагерями, как верхушка пирога маком, шутили заключенные. Конечно, шутили они сквозь слезы и боль, ведь существовать им приходилось в нечеловеческих условиях — буквально в холоде и голоде, когда любая болезнь, будь то обычная простуда или цинга, оказывалась смертельной. И в этом аду на земле, чтобы не забыться,
не сойти с ума, человек находил место творчеству. Мой рассказ о лагерном языке Колымы…

КРАЙ, ГДЕ БАНАНЫ НЕ РАСТУТ, ЛИШЬ ГРЕЮТ ДУШУ СОПКИ

Писать стихи или умело рассказывать истории — для этого нужен хоть мало-мальский талант, а вот сложить поговорку или пословицу под силу любому человеку. Как рождались они за колючей проволокой на Колыме? В пример можно привести судьбу репрессированного Марка Гавриша, который в конце 1940-х годов попал на прииск близ поселка Ягодное.
В своих воспоминаниях он рассказывает, как осенью в Магадане вместе с другими заключенными погрузили его в грузовик, крытый двойным брезентом (и с отсеком для конвоя у заднего борта). И с остановками через каждые 150 километров доставили до Ягодного. По приезде в колымскую тайгу — дикое, необжитое место — у Марка Марковича родились строчки: «Бананы здесь не растут, лишь греют душу холодные сопки». В своих пословицах, подчеркивая суровый климат Колымы, многие заключенные упоминали и бананы, и ананасы с арбузами. Пример: от меня спрятать туза — все равно что найти на Колыме арбузА.

СТАЛИНСКОЕ МЯСО

До царя далеко, до Бога высоко — эту известную поговорку каторжан дополнили на Колыме в эпоху сталинских лагерей так: «До Бога высоко, до Москвы далеко, закон — тайга, а прокурор — медведь». В действительности в лагерях Колымы никто фактически не контролировал условия жизни и труда заключенных. Жили они в полуземлянках, отапливаемых в сорокаградусные морозы печками из жестяных бочек. Зека могли кормить месяцами одной только пересоленной и тухлой селедкой (к слову, в лагерях ее называли сталинским мясом). Поэтому на некоторых приисках (а заключенные на Колыме в основном занимались золотодобычей) случалось людоедство. Но ели не живых, а мертвых, срезая куски мяса с трупов. Болезни косили людей, как невидимые пули. По воспоминаниям репрессированных, случалось, одна только зима убивала больше половины этапа, прибывшего накануне осенью на какой-либо таежный прииск. И пожаловаться на невыносимые условия содержания заключенные не имели права. Но в некоторых лагерях зекам все же предоставляли возможность написать жалобу. Правда, щели у лагерных почтовых ящиков были заварены сваркой, и дальше забора особой зоны письма никуда не уходили.

ГДЕ БЫ НИ РАБОТАТЬ, ЛИШЬ БЫ НЕ РАБОТАТЬ

Известное каждому изречение: против лома нет приема — также родилось за колючей проволокой (до середины 50-х годов прошлого века лом и кайло были основными орудиями труда на золотых приисках). Дальше будет еще труднее — любимая пословица бывалых зеков, которой они подбадривали новеньких, только что прибывших в лагеря. К примеру, когда зайдет разговор в лагерном бараке между «новобранцем» и опытным заключенным, так второй и скажет первому: мол, не переживай, у нас первые пять лет трудно, потом привыкают. Или на пересылке успокоит другой пословицей: дальше солнца не угонят, меньше триста не дадут (триста граммов – суточная пайка хлеба зэка, — прим. авт.)
А вот устойчивое выражение зеков: где бы ни работать, лишь бы не работать — в колымских лагерях стало любимым у всех: и уголовников, и политических заключенных, и осужденных за бытовые преступления.
По своим внутренним законам воры не должны были работать. Причем нигде — ни на воле, ни в лагере. Воры, уголовники, блатные, прибывшие отбывать свой срок на Колыму в 1930-е годы, часто говорили: «Я приехал сюда не пахать и косить, а выпить и закусить». Или поговаривали: «По фене ботаю — нигде не работаю».
По воспоминаниям репрессированных, в начале 30-х годов на Колыме условия содержания заключенных были щадящими: многие из них за усердный труд в действительности получали права на досрочное освобождение и хороший заработок. Зеки могли даже вызвать с Большой земли к себе на Колыму свои семьи. Охрана была относительно малочисленна, Колымская трасса охранялась слабо. Как вспоминает бывший репрессированный Колымы Иван Павлов, машины с грузами для приисков и поселков ездили без охраны. И снять по дороге пару ящиков или мешков с продуктами для воров было делом несложным. «Многие воровские шайки затерялись в Магадане — к тому времени небольшом городе. Бандитизм в нем стал обычным явлением. Воровские малины, контролировавшие различные районы города, выясняли между собой отношения с поножовщиной», — описывал северный край в начале 1930-х Иван Павлов.
Можно только удивляться, как в полувоенном регионе с названием Колыма открыто промышляли уголовники. Евгения Гинзбург в своем романе «Крутой маршрут» описала, как в Нагаевском районе Магадана на нее с ребенком напал грабитель. Хотел отобрать у женщины документы (чтобы исправить их для своей подруги и бежать с ней с Колымы). Но удостоверение личности Евгении Семеновны не подошло беглецу-уголовнику. Узнав к тому же, что он покусился на жизнь жены доктора, грабитель расстроился. Он сообщил своей несостоявшейся жертве, что по блатной конвенции ее муж является лицом неприкосновенным.
Здесь стоит отметить, что врачи среди уголовников ценились крайне высоко, так как могли приписать им болезнь, освободив тем самым от тяжелого физического труда, или перевести на более легкую работу. Это с начала освоения Колымы старые воры в лагерях не работали, держа в страхе обычных зеков. Но с конца 30-х тяжелые условия жизни заставили их пересмотреть свои воровские законы и пойти на контакт с лагерным начальством. Тогда они и стали работать старостами и бригадирами. Кто из уголовного мира не смог устроиться на такие блатные вакансии, вынужден был под давлением администрации лагерей идти вместе со всеми заключенными на прииски, лесоповал или в забой в шахту.
Условия труда на приисках Колымы были невыносимы. «Лучше летом у костра, чем зимой на солнце», — повторяли зеки. Восемь месяцев зимы им приходилось «руками разгребать пургу», добираясь из лагеря до прииска. А там нужно выполнять план — рыть 2 — 3-метровые ямы — так называемые шурфы. Обычный зимний день заключенных на прииске в колымской глубинке: 50 градусов мороза, сплюнь — упадет ледышка. Легкие сдавливает мороз, одежда из кусков стертой до дыр материи совсем не греет, а охрана заставляет рыть глубокие шурфы. Земля твердая, как гранит. В вырытые колодцы закладывают аммонит и взрывают. Взрыхленная таким образом земля ждет весны (чтобы оттаять и быть доставленной тачками до промывочных приборов). Вот зимой при скудном питании зеки часто и повторяли: где бы ни работать, лишь бы не работать — лишь бы не истратить последние силы, только бы не заболеть и не замерзнуть. Болезни от слабого иммунитета, вызванные недоеданием и антисанитарными условиями жизни и обморожения были главными причинами смерти колымских лагерников.

«Я ЖИВУ БЕЗ ТОСКИ И БЕЗ ГОРЯ, СТРОЮ НОВЫЙ В СТРАНЕ ГОРОДОК»

Колымские лагеря в СССР отличал экстремальный климат. В сталинскую эпоху в них были самая высокая смертность и крайне суровые условия заключения. Нередко осужденным после отбывания основного срока заключения вешали новые сроки и оставляли работать на рудниках и приисках. Таким способом полувоенная организация Колымы Дальстрой решала главную проблему территории — дефицит трудовых ресурсов. «Был бы человек, а статья для него найдется», — повторяли и зеки, и лагерные начальники. Другие шутили так: «Получил год, отсидел тринадцать месяцев и освободился досрочно».
По заверению бывших репрессированных, Колыма, как никакой другой регион, воспета в лагерных песнях и стихах. Сейчас многие колымчане не догадываются, что это шутливое высказывание обязано своим происхождением именно заключенным: Колыма, Колыма — чудная планета: девять месяцев зима, остальное — лето. Стоит отметить еще две песни, родившиеся на Дальнем Востоке в эпоху ГУЛАГа и разлетевшиеся вместе с освобожденными заключенными по всем уголкам СССР. И обе упоминают Магадан.

Первая — «Я помню тот Ванинский порт…»:

Я помню тот Ванинский порт
И вид парохода угрюмый,
Как шли мы по трапу на борт
В холодные мрачные трюмы.
На море спускался туман.
Ревела стихия морская.
Лежал впереди Магадан —
Столица колымского края.
Не песня, а жалобный крик
Из каждой груди вырывался.
«Прощай навсегда, «материк»! —
Хрипел пароход, надрывался.
От качки стонали зеки,
Обнявшись, как родные братья,
И только порой с языка
Срывались глухие проклятья:
— Будь проклята ты, Колыма,
Что названа чудной планетой,
Сойдешь поневоле с ума —
Оттуда возврата уж нету.
Пятьсот километров — тайга,
В тайге этой дикие звери,
Машины не ходят туда.
Бредут, спотыкаясь, олени,
Там смерть подружилась с цингой,
Набиты битком лазареты.
Напрасно и этой весной
Я жду от любимой ответа.
Не пишет она и не ждет,
И в светлые двери вокзала,
Я знаю, встречать не придет,
Как это она обещала.
Прощай, моя мать и жена!
Прощайте вы, милые дети!
Знать, горькую чашу до дна
Придется мне выпить на свете!
 
Вторая — «Близ колымского края»:

Я живу близ Охотского моря,
Где кончается Дальний Восток,
Я живу без нужды и без горя,
Строю новый в стране городок.
Вот окончится срок приговора,
Я с горами, с тайгой распрощусь
И в вагоне на поезде скором
Я к тебе, дорогая, примчусь,
Чтоб остаться навеки с тобою,
Беззаботно и радостно жить,
Любоваться твоей красотою
И колымскую жизнь позабыть.

Текст Николая Добротворского

ПОБЕГИ ИЗ КОЛЫМСКИХ ЛАГЕРЕЙ. часть 1: gorozanin — LiveJournal

«Уйти во льды» — так на жаргоне уголовников (в сталинские годы) назывался побег из лагеря или тюрьмы. Почему во льды? Может быть, потому что летом бежать из приполярных лагерей тяжело – мешают болотистая тундра и мошка, для успешного предприятия нужно, чтобы болота покрылись льдом. Такую трактовку выражению — «уйти во льды» дает самый полный словарь-справочник по сталинским лагерям, составленный французом Жаком Росси (более 20 лет был узником ГУЛАГа). «Уйти во мхи», «рвать когти», «дать винта» – также являются зэковскими названиями побега.

На Колыме зэки использовали выражение — «уйти во льды». Но побег осенью или зимой в этой части света смертелен. Морозы до минус 50 градусов сломают любого беглеца. Поэтому для побегов колымские сидельцы чаще выбирали весну или лето, когда и солнышко греет кости, и подножий корм с охотой помогают выжить в тайге.

ОХОТНИКИ ЗА ГОЛОВАМИ

 «Почти все побеги на Колыме, как правило, кончались трагически, ведь кругом «таежный вакуум», — пишет в своих воспоминаниях Эйюб Багиров, проживший семь лет в колымских лагерях (с 1939 по 1946 гг.). — Тоска по свободе, отвращение к принудительному труду, издевательству и голод — все это побуждало, особенно молодых людей идти на отчаянный шаг, вырваться из лагерной зоны. Беглецы держали путь на   «материк» и умудрялись даже направиться в сторону Америки, через Берингов пролив. Огромному штату лагерного конвоя, с тысячами овчарок, оперчекистов, армейским и пограничным подразделениями, поднятые на ноги в весенне-летний сезон, удавалось изловить беглецов. Предотвратить побег из самого лагеря, из далеких «таежных командировок», было практически невозможно, несмотря на большую сеть осведомителей из самих заключенных, сексотов, с которыми начальство рассчитывалось махоркой, лагерным «пайком».

К концу 1930-х годов практически вся колымская трасса была под контролем (а это полторы тысячи километров). Через пятьдесят – сто километров на дороге стояли КПП, где солдаты проверяли документы у всех проезжавших, — пишет в своей книге колымский сиделец Иван Павлов. По его воспоминаниям, для предотвращения побегов на Колыме  организовали «летучие отряды» вохровцев – кавалерийские взводы, которые прочесывали тайгу. Им помогали ловить беглецов местное, коренное население. С любым, кто поймает беглого зэка, советская власть расплачивалась деньгами или провиантом – чаем, мукой, сахаром или спиртом. Причем рассчитывалась не за живого заключенного. Лагерной охране достаточно было отдать голову или кисть беглеца. Среди бывших сидельцев Колымы ходит рассказ о добром чукче, который всегда с радостью приглашал к себе в ярангу погреться беглого зэка. Поил его чаем, отогревал. А потом, уже спящему гостю садил пулю в лоб. Так и зарабатывал себе на хлеб, охотясь за головами.

Бежали из лагерей от невыносимой жизни, если только непосильный труд, голод, холод, избиения лагерной охраны можно называть жизнью. Бежали и уголовники, и осужденные по политическим статьям, в надежде добраться до большой земли, а чаще – чтобы просто глотнуть свободного воздуха и уснуть, проснуться без страха и унижений. Уголовников среди колымских сидельцев было больше невинно осужденных. Отличались они жестокостью и (как вспоминают колымские оперативники) повстречавшихся им в побеге —  охотников, оленеводов и геологов – они мало кого оставляли в живых. В 1930-е, 1940-е годы пойманных зэка в лучшем случае избивали (и увеличивали им срок отсидки), в худшем – убивали и возвращали на усмирение остальным в тот лагерь, откуда они бежали.

ОТВЕТНАЯ ЖЕСТОКОСТЬ

После смерти Сталина улучшилось содержания заключенных в колымских лагерях. Побеги уже не были такими частыми и повсеместными, как прежде. Но случались. В 1950-1960-е годы у советских милиционеров также была инструкция, по которой они могли уже не возвращать живым беглого рецидивиста, если он отошел от лагеря на определенное расстояние (в этом случае они должны были только вернуть в лагерь кисти зэка). Жестокость оперативников была ответной и необходимой. К примеру, беглеца, пойманного глубоко в тайге, ведут сутки до трассы. После второго дня перехода по сопкам, ночью он душит одного из спящих милиционеров и снова сбегает. Или другой пример – в одно лето (1960-е годы) милиционеры искали по Магаданской области беглых рецидивистов. В колымской тайге вышли на группу людей — рослых мужиков, представившихся оперативникам геологами-практикантами. Слишком уж взрослыми показались им студенты. Самозванцев-рецидивистов повязали, когда в траве под лиственницами нашли еще теплые тела настоящих геологов.

Текст Николая Добротворского

История Колымы: Атомная эра Мальдяка

Совместный проект блогера Василия Образцова и MagadanMedia

Василий Образцов уже давно пишет о нашем городе и области. О его истории, его настоящем и будущем. Блогер показывает его красоту, судьбу, людей. Совместный проект ИА MagadanMedia и сайта «Моя родина – Магадан» — новый взгляд на родные места.

Осенью 1950 года в истории прииска и посёлка Мальдяк была открыта новая страница. А дело было так…

Великое переселение

В сентябре 1950 года три ОЛП на Мальдяке опустели – заключенные были вывезены по другим приискам, а вскоре на их место прибыли новые жители – спецпоселенцы.

Ниже будут приведены выдержки и цитаты из воспоминаний тех, кто бывал в этих местах по своей и не своей воле. Но стоит критично относиться к части иных воспоминаний, местами в них есть и искажения и полные противоречия с действительностью – оставлю это на совести авторов.

Из воспоминаний заключенного Севвостлага Алин Д.Е.: «В сентябре (1950 года) всех ссыльных, обретавшихся на прииске Мальдяк, в одночасье переселили на Сусуманский ремонтный. Через несколько дней Мальдяк был заселен новым, особым контингентом. Что это был за особый контингент? Это были люди, которые строили Челябинск 40. Все: кто строил, кто руководил стройкой, кто охранял стройку,— все очутились на Колыме без права выезда и без права переписки на два года. Некоторые молодые люди пытались бежать с прииска, их ловили и давали сроки 25 лет ИТЛ, 5 лет поражения и 10 ссылки».

Из воспоминаний заключенного Севвостлага Павлов И. И.: «В дальнейшем прииск технически переоснастили, а заключённых заменили спецконтингентом — вольнонаёмными рабочими и инженерами, в основном бывшими ссыльными, работавшими до этого на секретной стройке атомной промышленности Урала — «Челябинск – 40», а затем на три года изолированными от общества на горных предприятиях Колымы.

На Мальдяк можно было попасть только по пропуску, и лишь по специальному разрешению можно было его временно покинуть: район прииска находился под наблюдением военизированной охраны. Через три года изоляция прииска была снята, и большая часть работников его уехала на материк, некоторые остались на прииске, другие, как Николай, подались на соседние прииски «за длинным рублем»».

Из воспоминаний заключенного Севвостлага Морозова А. Г.: » Девять ступеней в небытие – Однажды со стороны «Мальдяка» пришел грузовик с заключенными. Через некоторое время еще, еще, еще… Что такое? Почему с прииска вывозят заключенных? Ведь прииск процветает. Все стало, понятным спустя несколько дней, после того как последняя машина с зэка покинула «Мальдяк». Теперь на прииск пошел иной транспорт — комфортабельные автобусы со странными пассажирами. В них ехали военные — на погонах звездочки, на груди у каждого орденские планки. Рядом сидят женщины, дети. Разумеется, на заключенных эти пассажиры похожи не были.

— Договорники! — определили мы.

— Договорники, а под охраной? — возразил кто-то.

В самом деле, в кабине каждого автобуса сидел легаш с автоматом.

Позднее мы узнали, кто они, эти новые поселенцы на «Мальдяке». Сначала кто-то из наших любопытных попробовал с ходу пройти на территорию прииска. Не тут-то было! Вокруг прииска — оцепление! Расположившиеся на сопках охранники останавливали и заворачивали назад незваных гостей.

— Но ведь надо дорогу ремонтировать! — возражали дорожники, делая вид, что кроме дороги их ничего не интересует.

— Без вас отремонтируют! Поворачивайте назад!

Новый контингент прииска оказался не совсем обычным. Этих людей привезли, кажется, с Урала, где они работали на секретной стройке. Каждый из них дал подписку о неразглашении тайны. По окончании строительства их не расстреляли, а отправили на Колыму на десять лет. Условия для них здесь были похуже, чем для заключенных. Заключенным разрешали ходить без конвоя. Эти не имели такого права. Были случаи побегов спецпереселенцев с прииска. Беглецов после поимки куда-то увозили.

Когда спецпереселенцам надо было поехать в Сусуман по каким-то важным делам, их сопровождал конвой. «А как же дети? — думал я. — Им-то за что приходится терпеть такие невзгоды?»».

Спецпереселенцы Челябинска-40

Так кто же они были – спецпереселенцы? По какой причине и по какому праву они оказались на прииске Дальстроя в 1950 году? Попытаемся найти ответы на эти вопросы в истории создания атомной промышленности СССР.

Строительство Челябинска-40

Для строительства первого в СССР предприятия по наработке плутония в военных целях была выбрана площадка на Южном Урале, в Челябинской области в районе расположения старинных уральских городов Кыштым и Касли. Изыскания по выбору площадки проводились летом 1945 года. В октябре 1945 года Правительственная комиссия признала целесообразным размещение первого промышленного реактора на южном берегу озера Кызыл-Таш, а жилого массива — на полуострове на южном берегу озера Иртяш.

В ноябре 1945 года на выбранной площадке приступили к геологическим изысканиям, а с начала декабря стали прибывать первые строители.

В 1948 году здание первого атомного промышленного реактора «А» комбината № 817 было готово, и были начаты работы по монтажу самого реактора. Физический пуск реактора «А» состоялся в 00:30 18 июня 1948 года, а 19 июня реактор был выведен на проектную мощность.

В разное время секретный город назывался по-разному, но наиболее известное название — Челябинск-40 или «Сороковка». В настоящее время промышленный комплекс, который первоначально именовался комбинатом № 817, называется производственным объединением «Маяк», а город на берегу озера Иртяш, в котором живут работники ПО «Маяк» и члены их семей, получил название Озёрск.

О строителях Челябинска-40

Решение об использовании труда заключенных на особо важных и совершенно секретных стройках ПГУ было принято СК при СМ СССР. Распоряжением начальника Главпромстроя МВД СССР от 4 мая 1946 года руководству строительных управлений № 859 и № 865 предписывалось немед­ленно обеспечить размещение на стройплощадках заводов № 813 и № 817 четырех лагерных отделений общей численностью 12 тыс. че­л. Начальником строительства № 859 (завод № 817) был назначен М.М. Царевский.

В начальный период в официальное название уральских атомных строек входило и название исправительно-трудового лагеря. Например, строительство завода № 817 (Челябинск-40, ныне Озерск) называлось «Исправительно-трудовой лагерь и строительство № 859», строительство завода № 813 (Свердловск— 44, ныне Новоуральск) называлось «Исправительно-трудовой лагерь и строительство № 865», а строительство завода № 814 (Свердловск-45, ныне Лесной) называлось «Исправительно-трудовой лагерь и строительство № 514».

На строительство атомных объектов, как правило, направля­лись осужденные по уголовным статьям. Так называемые полити­ческие заключенные, осужденные по статье 58 за антисоветскую деятельность, к работам не допускались.

Для обеспечения длительности пребывания и меньшей ротации специальных контингентов на стройках атомных объектов по распоряжению правительства из ИТЛ и колоний ГУЛАГ в ИТЛ Главпромстроя МВД СССР на Урале в начальный период должны были направляться заключенные, осужденные на длительные сроки заключения.

Структурный состав заключенных ИТЛ уральских строек атомной промышленности был неоднороден: отбывающие наказание за совершение особо опасных уголовных деяний и заключенные, осужденные за незначительные по своей общественной опасности преступления. Это способствовало насаждению в ИТЛ уголовных порядков и традиций, совершению рецидива преступлений в период отбывания наказания в местах лишения свободы.

Неудовлетворительное состояние дисциплины и лагерного режима содержания заключенных в ИТЛ Главпромстроя МВД являлось серьезным препятствием, мешавшим эффективно организовать их труд. Для улучшения положения дел с преступностью в ИТЛ и уменьшения нарушений режима содержания заключенных от руководства ГУЛАГа регулярно шли директивы и указания о проведении «чисток» спецконтингента в ИТЛ Главпромстроя МВД СССР.

По Указу ПВС СССР от 10 января 1947 г. некоторые категории заключенных, осужденных за преступления, не представляющие большой общественной опасности и задействованные на строительстве атомных объектов, были условно освобождены. Всего по указу в 1947-1949 гг. на стройках ПГУ на Урале были освобождены от отбывания наказания более 24,5 тыс. чел. заключенных, из них около 5 тыс. чел. женщин.

22 июля 1947 г. на заседании СК при СМ СССР (протокол № 40) было принято решение о снятии судимости с бывших заключенных, досрочно освобожденных, в зависимости от срока работы на строительстве № 859 и выполнения-перевыполнения производственного задания. После снятия с таких заключенных судимости решался вопрос о приеме их на работу в строительные управления в качестве вольнонаемных.

Однако условно освобожденным заключенным в соответствии с постановлением СМ СССР от 8 августа 1947 года, в целях обеспечения сохранности государственной тайны о строительстве атомных объектов, запрещалось покидать пределы строек, им не выдавались на руки справки об освобождении. Из их числа формировались строительные отряды, которые работали на специально выделенных для них объектах.

Производительность труда в сформированных строительных отрядах была низкой и не достигала плановых показателей. Более того, среди стройотрядовцев преобладали настроения любыми путями покинуть пределы строек и увидеть своих родных. Если отлучка за пределы ИТЛ заключенным считалась побегом и квалифицировалось как уголовное преступление, то условно освобожденный от отбывания наказания рабочий стройотряда, покидая пределы строительства, считался дезертиром.

Начиная с апреля 1948 г., когда заключенных, освобождаемых после отбывания уголовного наказания, стали оставлять на строительствах в качестве вольнонаемных, та благоприятная обстановка, сложившаяся на объектах после отселения криминальных элементов, изменилась коренным образом в худшую сторону. Освобожденных из лагерей стали расселять в домах, предназначенных для приезжающих с семьями рабочих, что резко ухудшило обеспеченность вольнонаемных работников жильем. В результате постоянного контакта бывших заключенных с населением жилых поселков началась утечка секретной информации о строящихся объектах и их назначении.

Для оздоровления криминогенной обстановки на строительстве атомных объектов и обеспечения сохранности секретности основных объектов ПГУ правительство приняло постановление от 14 июля 1949 г. № 3071-1272cc «О дальнейшем использовании бывших заключенных, солдат-репатриантов и спецпоселенцев, работающих на строительствах № 247, 313, 585 и 514».

В этом постановлении МВД СССР обязывалось до 15 августа 1949 г. вывезти в Дальстрой МВД СССР со строящихся объектов ПГУ, расположенных на Урале, бывших заключенных, осужденных за антисоветскую деятельность, бандитизм, разбой, воров-рецидивистов, а также сол­дат-репатриантов и спецпоселенцев, имевших связи с заграницей или сотруд­ничавших с фашистскими оккупантами, для работы в качестве вольнонаемных, заключив с ними договора (трудовые соглашения) сроком на 2-3 года.

В 1948 – 1949 гг. со строительства № 247 в Дальстрой МВД СССР были откомандированы более 5 тыс. чел. «указников», а в 1951 – 1952 гг. – 7 тыс. чел. спецпереселенцев и членов их семей в Узбекистан и Таджикистан.

МВД СССР было также предписано обеспечить в Дальстрое МВД СССР для указанных категорий бывших заключенных, репатриантов и спецпоселенцев нормальные условия работы и бытового об­служивания, наравне с условиями, существующими для других вольнонаемных работников. Вывезенных лиц предполагалось поселить компактно и в обособленном ме­сте, исключив возможность общения их с другими контингентами, работаю­щими на предприятиях, возможность перехода или переезда на ка­кие бы то ни было другие объекты и всякую возможность побега с места нахождения, установив тщательный контроль за перепиской этих лиц.

Перед отправкой в Дальстрой МВД СССР проводился подробный инструктаж с каж­дым из выезжающих в отдельности о поведении его в связи с отъездом с объек­та (запрещение информировать кого-либо по службе, в том числе и руководя­щих работников по месту новой его работы, а также родственников и знакомых о месте расположения строительства, содержании работы, наименовании и назначении стройки, мощности, существующем режиме на объекте и других сведениях, которые стали известны ему как по характеру выполнявшейся рабо­ты, так и от других лиц, с которыми он соприкасался на строительстве).

После инструктажа у выезжающего отбиралась строгая подписка о неразглашении сведений, составляющих государственную тайну, и обязательство, что он до окончания срока трудового договора обязуется не выезжать с места нового нахождения, а также расписка с предупреждением об ответственности по Указу ПВС СССР от 9 июня 1947 г. «Об ответственности за разглашение государственной тайны и за утрату документов, составляющих государственную тайну». Инструктаж отъезжающих в Дальстрой МВД СССР и взятие подписок возлагался на заместителей начальников ИТЛ по режиму и охране.

В срок до 15 августа 1949 г. со строительств МВД СССР № 247, 313, 585 и 514 предписывалось вывезти инвалидов, хронически больных из числа бывших заключенных и солдат ВСЧ в освобождаемые от военнопленных специальные госпитали МВД СССР для лечения. После выздоровления и восстановления работоспособности бывших заклю­ченных и солдат ВСЧ (военных строителей) с ними заключались договоры, они направлялись на работу в Дальстрой МВД СССР.

Для отбора лиц, подлежащих вывозу в Дальстрой МВД СССР, в ИТЛ уральских строительных управлений МВД СССР были созданы комиссии под руководством начальни­ка соответствующего органа МВД СССР в составе начальника лагеря МВД СССР и уполномоченного СМ СССР. Вся проводимая работа должна была быть проведена в условиях строгой секретности.

Всех бывших заключенных, осужденных и отбывших наказание за другие преступления, не подпадавших под категории особо опасных преступников, было разрешено оставлять на тех же специальных стройках, где они работали.

Ко всему сказанному выше могу добавить, что часть строек уже заканчивалась и объекты запускались в эксплуатацию, освободившуюся рабочую силу, заключенных, перебрасывали на другие стройки. Но что было делать с большим количеством теперь уже вольных строителей, неподвластных приказам и которые с режимом секретности дружить не хотели? Убрать с глаз долой и подальше, чтобы никому ничего не могли сболтнуть лишнего – такое решение и было принято МВД СССР.

Первые выводы

На основании имеющихся документов и исследований в области строительства атомной промышленности СССР можно сделать следующие выводы:

• на стройках атомных объектов в основном работали заключённые по уголовным статьям с большими сроками заключения;
• в разряд спецпоселенцев попали бывшие заключенные, отбывавшие сроки по тяжким преступлениям, коллаборационисты, бывшие военнопленные, а также члены их семей;
• кроме вышеперечисленных категорий под действия указа попали в спецпоселенцы, имевших родственников за рубежом, военные строители и порой совершенно случайные люди.

Если говорить о бывших заключенных и спецпоселенцах, то по закону все они уже были свободными людьми, и их вина была в том, что они были носителями секретной информации. И на новые места жительства они следовали в добровольно-принудительном порядке.

Но, скажу сразу – правил без исключений не бывает, были среди спецпереселенцев и люди, которые ошибочно или по злому умыслу попали на Колыму. Их участь, независимо от того, попали они в «особый контингент» в соответствии с постановлением правительства или «ошибочно», была предрешена. Зам. министра внутренних дел СССР В.В. Чернышов в своём письме от 16 октября 1951 года на имя начальника Дальстроя И.Л. Митракова писал: «…Несомненно, могли быть отдельные случаи, когда в список подлежащих отправке на территорию Дальстроя указанной категории рабочих могли попасть и лица, не заслуживающие такого к ним отношения. Внести какие-либо исправления в настоящее время без ущерба для сохранения государственной тайны затруднительно, поэтому производить массовый пересмотр списков и материалов нецелесообразно».

От Озёрска до Магадана

Выше были приведены официальные руководства, которые регламентировали процесс переселения спецпоселенцев в Дальстрой. Но так было на бумаге, в жизни. в большей части, всё было по другому.

Забегая вперёд, хочу сказать о том, что согласно воспоминаниям, большая часть переселяемых не знала о том, куда их везут под конвоем и для какой цели. Ознакамливались с документами, подписывали контракты и расписки о неразглашении уже на новом месте жительства.

Так что, для большей части бывших строителей, это была дорога в неизвестность под конвоем…

Из рассказа Юрия Харафиди: «Со всеми документами и договором родителей ознакомили уже на Колыме. А до прибытия в Магадан мы даже не знали, куда нас везут и за что».

Как происходило это переселение – об этом известно очень мало. Есть только воспоминания невольных участников тех событий и их детей.

Из воспоминаний И.П. Самохвалова И.П.: «Ну а в сентябре 1949 г. нас начали освободившихся увольнять, семейных и холостяков — в телячьи вагоны, оборудованные прожекторами и конвоем, и стали отправлять на этапы. Привезли в порт Находка, там посадили весь эшелон на пароход «Советская Латвия» и через Охотское море в Магадан. Нас распределили по приискам. Я попал км 600 от Сусумана на прииск «Желанный»».

Тамара Л., работавшая в «Челябинске — 40» и вышедшая там замуж за военнослужащего стройбата, вспоминает: «Когда кончилось строительство, пришлось мне с мужем и сыном в возрасте трёх месяцев ехать не туда, куда хочешь, а куда повезут. А повезли нас в 1949 г. в августе на товарняке до Советской Гавани, а дальше на теплоходе «Ногин» в трюме на общих нарах до Колымы. В Магадане солдатам объявили о демобилизации и заставили заключить договор на 3 года. Привезли нас на прииск «Желанный», где до нас были заключённые, и поселили в общие бараки-землянки, женщин, мужчин и детей вместе».

Из воспоминаний Рычкова В.Я: «В 1949 г. мы стройку закончили и тут же получили за то от Берия «награду». Посадили нас обманным путём в вагоны-пульманы. Ехали 45 суток. Каждые трое из них конвой менялся. Разговоры с ним были запрещены. Когда уже озеро Байкал миновали, поняли мы, что везут нас во Владивосток, а там — как слухи ходили — посадят на шаланду, вывезут в море и утопят, как котят. А было мне всего-то 23 года. Однако, как видите, ничего, обошлось. Посадили нас на пароход и 2 октября привезли в Магадан. А оттуда — на машинах по 20 чел. Всех — не разбирая: и стариков, и детей, и беременных женщин. И на прииск им. Марины Расковой, что в Тенькинском районе. В тупик трассы. У Евраж-калаха установили КПП. А нам — три листа на подпись. Суть такая — без права выезда, а за разглашение, кто мы и откуда, — 15 лет строгого режима без суда и следствия. А зэков среди нас не было никого — все считались вольными. Работники — сплошь мы, «челябинцы — 40», и также бедолаги из города Глазова. «Чужих», если не ошибаюсь, всего пятеро — начальник, главбух, капитан по режиму и ещё кто-то из начальства Накануне с прииска эвакуировали женский лагерь. В нём мы и разместились, кто как сумеет. Семейные, те квартиры себе, если удавалось, подыскивали в домах. Холостяки — в бараках. Режим был такой, что даже машина за продуктами в Магадан ходила в два этапа. До Евражкалаха, до КПП ехал наш шофер, а оттуда — другой. И так три года».

Из воспоминаний Юсуповой Х.А.: «Увозили на Колыму освободившихся людей из лагеря Челябинск-40 (Кыштыма). На мои просьбы отправить в Норильск отвечали с издевкой и отправили этапом на Колыму. Везли этапом нас в товарных вагонах по дороге, которую я видела незадолго до выезда в ужасном сне. Вещие сны сбываются.

Везли нас месяц под конвоем в жару в заколоченных вагонах. Когда доехали до Иркутска, поезд остановился. Люди начали протестовать, что нас, освобожденных, без приговора на это везут в ссылку. Как сейчас перед глазами стоит майор-партработник, стреляющий из автомата по людям. Конвой подбирает раненых, наверно, были убитые, силой заталкивает этап, и поезд поехал. Курс – на Совгавань. Прибыли, нас загнали в бараки, поставили конвой. Повторилось предыдущее – протесты, стрельба Я с дочерью на руках бегала от одного барака к другому, ища спасения.

Когда все утихомирилось, нас погрузили вместе с ранеными в трюм парохода и по Охотскому морю осенью нас повезли в Магадан. Дорога длилась 8 суток, много штормило, но мы добрались до Магадана».

Из рассказа Юрия Харафиди: «Про переселение могу рассказать только с рассказов матери и отца. У нас были билеты с Челябинска до Краснодара, мой отец родом оттуда. Мать еще удивилась, что нам вещи помогали даже НКВДшники собирать. Мать у меня с Костромской области. И, как сама говорила, собрала вплоть до половой тряпки.

Но перед отправлением поезда тамбура были заняты НКВДшниками. И вместо Москвы нас погнали на восток. Люди не понимали куда их везут и за что. Бросали записки, когда проходили мимо городов. Но на пассажирских станциях тот поезд не останавливался, только на товарных, где к поезду привозили еду. И так нас довезли до Владивостока.

Но когда стали грузить на пароход – народ отказался. Кто-то пустил слух, что команду снимут, а нас потопят. И вот тогда вертухаи дали две очереди по толпе. Отец говорил – я прижал тебя к груди и сам не заметил как влетел по трапу.

В Магадан прибыли в октябре 1950 года. Вот тогда мы увидев, что сопки уже в снегу, стали разбирать теплые вещи, которые нам еще во Владивостоке предлагали».

Магадан

Приказ министра внутренних дел СССР С.Н. Круглова о «лицах особого контингента» был издан 25 июля 1949 г. за № 00708. Вместе со строителями на Колыму отправлялись и бойцы военизированной охраны.

Приказ министра был получен в Магадане 18 августа 1949 г., на основании чего начальник Дальстроя И.Г. Петренко издал свой приказ № 00257 от 12 ноября 1949 г., в котором определил задачи по приёму, транспортировке, размещению, трудовому использованию, охране, изоляции и оперативному обслуживанию прибывших в Дальстрой строителей секретных строек.

На всех этапах переезда и устройства на новом месте обеспечивалась строгая изоляция лиц «особого контингента». По прибытии в бухту Нагаева их разместили для проведения санитарной обработки в двух изолированных пунктах, расположенных от Магадана в 3 и 17 км. Отлучка в город из этих мест для прибывших была исключена.

Бывшие строители одного и того же объекта должны были направляться в Дальстрой также на одно предприятие, так как соблюдалось строгое правило не смешивать «особый контингент» с разных атомных объектов. При выборе для них мест проживания и трудоустройства принимались во внимание два обязательных условия: отдаленность от других населённых пунктов и расположение в тупиках дорог, исключавших транзитный проезд.

Исходя из этого, руководство Дальстроя выбрало следующие предприятия: в Западном Горно-промышленном управлении — прииски «Октябрьский» и «Желанный», в Индигирском ГПУ — прииски «Победа» и «Надежда», в Тенькинском ГПУ — прииск им. М. Расковой, в Управлении капитального строительства — Аркагилинская стройконтора по строительству ГРЭС. В 1050 году к этому списку прибавился и прииск «Мальдяк».

Согласно отчёту руководства ДС в пунктах временного размещения под Магаданом, где «особый контингент» проходил санитарную обработку, «… были организованы и работали магазины, ларьки и буфеты с неограниченным отпуском хлеба, чая, сахара, масла, крупы, рыбы и других необходимых продуктов. Кроме того, работали столовые с трехкратным приготовлением пищи и с большим ассортиментом блюд. Для детей отпускался белый хлеб, свежее и сгущенное молоко и кондитерские изделия».

Отправка из Магадана к месту работы осуществлялась автомашинами и частично самолетами в сопровождении конвоя. В сентябре всех, кроме женщин с детьми, везли на открытом транспорте, в октябре — на крытых машинах и автобусах с печками.

Из воспоминаний Юсуповой Х.А.: «Здесь нас пропустили через санпропускник и на автомашинах отправили за 600 километров на прииск «Мальдяк».

Из рассказа Юрия Харафиди: «В Нагаево нас уже ждали машины крытые брезентом. Печка сзади справа – это даже я запомнил , хоть и было мне год и 10 месяцев. И на Мальдяк…»

Жизнь и работа на Мальдяке

Прииски и посёлки охранялись военизированными частями в соответствии со специально разработанной «Инструкцией по режиму содержания контингента»: выставлялись контрольно-пропускные и наблюдательные пункты, засады, секреты и дозоры.

Прибывшие с режимных строек могли передвигаться только в строго очерченных границах района и ходить на работу по заданным маршрутам.

Даже регистрацию браков и рождения детей разрешалось проводить только путём выезда работников ЗАГСа непосредственно на предприятия по месту работы «особого контингента». Паспорта, свидетельства о браке и рождении стали выдаваться на руки «особому контингенту» в 1950 г. на основании совместного распоряжения отдела кадров ДС и УМГБ по ДС № 51/001479 от 25 февраля, в паспортах ставилась отметка: «С правом проживания только на территории ДС».

Почти весь предыдущий личный состав тех приисков и строек, куда завезли строителей атомградов, был переведен на другие предприятия.

Осталось только минимальное и крайне необходимое число руководящих и инженерно-технических работников по согласованию с органами МВД. Все они, так же, как и служащие, участвовавшие в приёме и оформлении «особого контингента», дали обязательства о неразглашении государственной тайны в соответствии с приказом МВД СССР №162 от 23 марта 1949 года. В целом круг людей, общавшихся в процессе производства с вновь прибывшими, был строго ограничен. При необходимости командировок руководителей производства и ИТР на эти предприятия выезжавший предварительно проходил проверку в райотделе МВД и только в случае отсутствия ограничений получал специальный пропуск.

В отчётах руководства ДС отмечалось, что основная масса прибывших была трудоустроена по своим или родственным специальностям, за исключением тех, которых не требовалось на предприятиях Колымы (агрономы, учителя, текстильщики и т.п.) или которые были недоступны ввиду режимных ограничений по передвижению. На запросы руководителей горнопромышленных управлений и приисков о том, можно ли назначать на должности ИТР лиц из числа «особого контингента», зам. начальника Дальстроя Никешичев отвечал: «…Не только можно, но и необходимо (…), сократив до минимума число работников прежнего вольнонаемного состава, особенно бывших заключённых и спецпоселенцев, оставив их только на тех должностях, на которые нельзя подобрать лиц особого контингента».

Всего на Мальдяк осенью 1950 года было доставлено из Чернобыля-40 более 300 человек, которым предстояло провести здесь от двух до трех лет.

Из рассказа Юрия Харафиди: «На Мальдяке для нас уже барак был построен рядом с лагерем. Правда перегородок там не было, свои закутки разделили простынями.

Так как другой работы, как в зоне или мыть золото не было, отец пошел вольнонаемным на зону. Золото еще мыть не умел.

Выезд на материк нам разрешили в 1953 году. Обратно на Колыму, мои родители вернулись сами. теперь уже добровольно».

Из воспоминаний Юсуповой Х.А.: «Привезли в помещение большого клуба, поставили часовых у въезда на прииски, наверно, создали оцепление. Нас предупредили, что мы являемся спецконтингентом, и за побег – расстрел.

Расселили по баракам. Мужчины пошли работать на шахты. Женщин на работу не брали. Меня поселили с ребенком в бараке, где еще было три семьи. Барак отапливался печкой-времянкой, она грела пока ее топили. Холода были большие и жестокие. Дочь была слабым ребенком. Однажды я проснулась, а девочка от холода легла, съежившись, вниз лицом. У нее температура 40, окна трещат от сильного мороза. Разве можно описать весь ужас нашего положения!

Сначала меня устроили в ЖЭК… Потом меня приняли на работу в аптеку. Приходилось ездить за лекарствами за 70 км от прииска, а трескучие морозы доходили до –55 градусов. Дочка оставалась у соседей, и по возвращении я находила ее в бараке-больнице. В ссылке я заболела желтухой. В течение месяца продолжала работать, и только по приказу сануправления пришлось пойти в больницу, оставив дочь у чужих людей.

В 1954 году по особому пропуску мы с дочкой выехали с Колымы в Норильск».

Самые интересные воспоминания, с точки зрения информации и истории этого периода в жизни прииска и посёлка Мальдяк, принадлежат Стародубцеву Вадиму Григорьевичу, бывшему заключённому Севвостлага, а затем директору прииска Мальдяк в 50-х годах ХХ-го века. В них он подробно рассказал и о своей жизни и о жизни прииска и о тех, кто жил в посёлке Мальдяк. Предлагаю их вам в варианте с сокращениями.

Из воспоминаний директора прииска Мальдяк Стародубцева В.Г.

6 октября 1950 года, придя утром, как обычно, в контору прииска, получил от дежурного пакет, доставленный ночью фельдсвязью, а в нем приказ начальника Дальстроя Петренко о моем новом назначении – начальником прииска «Мальдяк»…

И снова – тревожное, беспокойное, чувство: что это? благоприятное окончание прежних невзгод – возвращение победителем в места, где начинал парием, рабом? или рок – быть опять репрессированным?

И для этих опасений имелись, как в тот момент казалось, основания. До нас уже дошли слухи о том, что на Мальдяке произошла полная замена рабочих кадров из зеков на так называемый «особый контингент», что большинство ИТР из числа договорников под разными предлогами пытаются поменять работу на прииске «Мальдяк» на другое место, чтобы не стать тоже «особыми», что начальник этого прииска Денис Ольшамовский первым покинул свое предприятие…

Я снова в кабинете начальника горного управления, вижу все те же хорошо знакомые лица и вновь выслушиваю наставления и рекомендации по поводу нового, теперь вот такого, назначения на прииск, с которым связаны мои не самые лучшие воспоминания.

Поставлены первоочередные задачи. Получены разъяснения: распространяемые слухи о том, что остающиеся на прииске работники из числа ИТР, служащие и члены их семей автоматически приобретают статус «особого контингента» являются провокационными, и об этом я должен официально заявить сразу же по прибытии на прииск…

От Сусумана до Мальдяка – 27 километров, а от поселка Берелехского разведрайона, что в двух километрах от «дорожной мальдякской стрелки», начинается территория прииска, так называемый горный отвод, и здесь уже КПП. Офицер и два автоматчика тщательно проверяют у нас документы, предупреждают шоферов, чтобы они отметили свои пропуски об убытии на прииске, и разрешают двигаться дальше.

Осматриваюсь кругом, сопоставляю настоящее с виденным ранее. Уже будучи вольнонаемным шофером в автобазе, неоднократно бывал на Мальдяке, но и это было давно – лет восемь назад. Местность сильно изменилась. Теперь уже сплошной грядой тянутся торфяные и галечные отвалы отработанных полигонов и промытых песков из шахт. Это результат многолетней работы. Вокруг ни единого дерева или кустика, склоны сопок изрезаны разведочными траншеями, и нет на них даже кедрового стланика…

На данный момент планы по основной деятельности прииском не выполняются, и, как следствие, – санкции госбанка: особый режим кредитования и расчетов. По оценке А. Сигачева, причиной этого являются отсутствие надлежащей трудовой дисциплины, плохая работа механической службы из-за отсутствия на прииске главного механика и несоответствия должности и.о. начальника мехцеха. Кроме этого, плохо или совсем не решается вопрос трудоустройства женщин и инвалидов, отрицательно сказывается на всем неустроенность быта и плохое торговое обслуживание…

К моменту моего назначения на прииске была развернута большая работа по обучению специалистов, необходимых горному предприятию, и благодаря этому прииск не испытывал в них недостатка, а в процессы дальнейшей работы совершенствовалось мастерство горнадзора, машинистов экскаваторов, бульдозеров, компрессоров, взрывников и других специалистов…

Сезон прииск начал в обстановке высокой готовности: все подземные пески были добыты и шахтные поля сактированы, в том числе и на уникальном по содержанию золота месторождении на ключе Василек.

О том, как много было проявлено при этом мастерства горняков, механиков, инженеров магаданского ВНИИ, которые здесь испытывали электронный самородкоуловитель, можно написать целую главу повести, а специалистам – даже научный труд.

Полигоны первой очереди, промывочные приборы, землеройная техника, энергетическое хозяйство были опробованы, обкатаны и готовы к работе.

При каждом промывочном приборе были сооружены беседки, где имелись столы, скамейки, бачки с кипяченой водой, аптечки, и сюда службой Маневича доставлялись завтраки, горячие обеды, а в перерывах выступали лекторы и артисты нашей художественной самодеятельности…

31 июля 1952 года, на два месяца раньше предусмотренного срока, первым в Дальстрое и в горном управлении прииск «Мальдяк» выполнил годовой план добычи золота, а к концу сезона – и планы по промывке песков, вскрыше торфов, буровых и шурфовочных работ и приросту запасов, установленных приисковому разведучастку. Была достигнута высокая производительность на промывке песков и добыче подземных песков, рекордно высокая выработка на кубометр емкости ковша электрических экскаваторов «Шкода» и бульдозеров С-100.

Прииск также перевыполнил и планы добычи золота августа и сентября и сверх годового плана дал более тридцати процентов.

Варлам Шаламов: «Колыму же я никогда не забуду» — sachaja

 

Еще пару тому лет назад я разместил в своем блоге пост об известнейшем поэте Урала — Борисе Ручьеве, отбывавшего заключение в лагерях ГУЛАГа на Полюсе Холода. Но с Оймяконом связана также судьба известного писателя Варлама Тихоновича Шаламова, где поэт «дробил каменья не гневным ямбом, а кайлом» с незатухающей верой в торжество правды.

 

 

---

 

Шаламов оказался в наших краях потому, что «запомнил из русской истории последних лет не то, что в ней следовало запомнить».

 

 

В своих воспоминаниях Варлам Тихонович не раз повторял: «Колыму же я никогда не забуду». А «Синяя тетрадь», сделавшая его знаменитым, родилась в Оймяконе. «Колымские рассказы», «Колымские тетради», «Левый берег» — по существу документальные произведения. Все они целиком и каждое в отдельности есть страстное повествование о разрушении человека, о превращении его в думающее только о еде животное.

 

 

Эти шедевры Варлам Тихонович писал на «обороте старых рецептурных книг, на полосках оберточной бумаги, на каких-то кульках». Он не раз уточняет в своих записях: «…Я работал фельдшером близ Оймякона в верховьях  Индигирки, на полюсе холода, и писал день и ночь на самодельных тетрадях…». Через скупые строки о себе, мы узнаем, что автор, как фельдшер, оказался на высоте. Трудолюбие и знания помогли ему заметно улучшить санитарное состояние в бараках.

 

 

Но все же северный край превратил его жизнь в осколки, он же сделал его своим летописцем. Даже Томторская школа была воспета Шаламовым (Томтор и по сегодняшний день называется II–м Борогонским наслегом Оймяконского улуса — прим. авт.). Стихотворение так и называется «Школа в Барагоне».

 

ШКОЛА В БАРАГОНЕ

Из лиственниц жестких и голых, блистательных мерзлых кустов
Выходим к бревенчатой школе окошками на восток.
Внутри – застекленные двери, уроков идет тишина.
Слышны лишь скрипящие перья, и тишина слышна.
Мы сядем за школьную парту, тетрадки ребят развернем,
Вот это, наверное, – нарта, а это – высотный дом.
Дома городские рисуют, масштабы по-детски дают,
И даже у самых разумных — заметно влияние юрт.
Они уточняют задачу, на конус строенья свели.
Жилье – это юрта, значит, да здравствует реализм!
И дверь этой стройки высотной до крыши, как в юрте, дошла.
Художник, взволнованный, потный, лежит поперек стола.
Так мы рисовали когда-то таинственный эвкалипт,
С детьми капитана Гранта входили в морской залив…
Вертится новешенький глобус, пробирки в штативе блестят…
Ребята, глядящие в оба, учительница ребят…
Классный журнал для отметок, бумаги целая десть…
Школа как школа. И в этом — самое чудо и есть.

 

Томтор в начале 50-х годов — это всего несколько юрт. И, к счастью, была одна избушка, представляющая собой почтовое отделение. Этот домик и был «светом в окошке» и «лучиком надежды» для заключенного Шаламова. «Милое почтовое отделение» не раз упоминается в произведениях поэта, где Шаламов «столько писем отправил и столько писем получил».

 

Находясь в Томторе, В. Шаламов переписывался с Борисом Пастернаком, который отправлял в дальнее якутское село рукописи своего бессмертного творения «Доктор Живаго». Именно за это произведение будет присвоено Б. Пастернаку звание лауреата Нобелевской премии.

 

 

Небольшое якутское село не раз упоминается в произведениях Шаламова. Так, в рассказе «Яков Овсеевич Заводник», писатель передал историю, где по дороге в Борогон чуть не был потерян чемодан с бесценным сокровищем – письмами Пастернака. Случайные попутчики, приехавшие только что с материка, вместе со своими вещами прихватили и чемодан Шаламова. Взяли случайно или не случайно, но Шаламов пустился в погоню. И можно себе представить его счастье, когда он вновь взял в руки заветное письмо Бориса Пастернака.
«Барагон» не раз упоминается и в другом рассказе В. Шаламова – «Рива-Роччи». В нем рассказывается об истории, происшедшей жарким летом 1953 года, когда, работая фельдшером на участке Барагон, Шаламов услышал долгожданную весть об амнистии, которая к сожалению касалась только в основном рецидивистов-уголовников. По Магадану и по всем трассовским поселкам Колымы бродили убийцы, воры, насильники. Шаламов пишет о том, что «барагонских» блатарей отправили до реки Алдан (до Хандыги) на машине, дальше – на пароходе до Якутска.

«В пути продуктов оказалось недостаточно. Менять что-либо у жителей никто не мог, ибо имущества не было, не было и жителей, которые могли бы продать что-то съестное. Блатари, захватившие пароход и командование (капитана и штурмана) на своем общем собрании вынесли решение, использовать на мясо фраеров, соседей по пароходу. Блатарей было гораздо больше, чем фраеров.
Фраеров резали, варили в пароходном котле, Постепенно, но по прибытии зарезали всех. Остались, кажется или капитан, или штурман. …Я хорошо знаю подробности этой истории, потому что из Барагона в этом этапе уезжал товарищ Новикова – Блумштейн…»

 

 

 

Далее Шаламов повествует о том, что после опустошительной амнистии «лагерь не закрывался, оказывается, увеличивался и рос. Нашему Барагону отводилось новое помещение, новая зона, где возводились бараки, а стало быть и вахта, и караульные вышки, и изолятор и площадка для разводов на работу. Уже на фронтоне арки лагерных ворот был прибит официально принятый лозунг: «Труд есть дело чести, дело славы, дело доблести и геройства».

 

 

Хотя Барагону было далеко до Магадана, Сусумана, Усть-Неры, за несколько дней были разбиты клумбы, посажены цветы. Рассказ дает представление о лагерной зоне в Томторе в начале 50-х годов.
О жизни писателя в лагере узнаем и через его письма к Пастернаку. Однообразный пейзаж: тайга, снега, мороз, лагерные бараки, вышки с часовыми… Писать здесь было равносильно подвигу, ибо все это было рискованно и вызывало подозрение у лагерного начальства.

 

 

Но, тем не менее, нашлась мужественная женщина, врач Е.А. Мамучашвили, которая доставила две тетрадки колымских стихов Шаламова Галине Игнатьевне Гудзь. И она с помощью дочери композитора А.Д. Кастальского Наталии Александровны Кастальской встретилась с Борисом Пастернаком и передала ему эти тетради.

 

В больнице для заключенных, 1948 год: Второй справа в верхнем ряду – В.Т.Шаламов, в то время старший фельдшер хирургического отделения центральной больницы для заключенных и сам заключенный. В нижнем ряду вторая слева – хирург-ординатор вольнонаемная Е.А. Мамучашвили.

 

 

 

Впоследствии стихи эти вошли в «Колымские тетради» как и стихи из «Синей тетради». Часть этих стихов была опубликована в пяти сборниках, выпущенных издательством «Советский писатель».
Из девятнадцати лет, проведенных на Севере, Шаламов «4 года не держал в руках книги, газеты», ибо условия жизни на Колыме исключали вовсе возможность писать и хранить рассказы и стихи. Лагерь для Шаламова – отрицательный опыт для человека. Это убеждение он пронес через себя, потому каждое его слово бьет по сердцу и совести читателя.

 

 

Школьный музей ведет переписку с музеем Б.Пастернака, переписывался со вдовой писателя Шаламова Ириной Сиротинской и с сыном Б. Пастернака Евгением Пастернаком, принимал активное участие на международной конференции, посвященной 100-летию В.Шаламова (Москва,18-19 июня 2007 г. ).

 

 

Теплые слова признательности, искренние объятья бывших узников лагерей, музейных работников, историков – разве может быть лучше благодарность за многолетний бескорыстный труд?!
На закрытии работы конференции были возложены цветы на могиле Шаламова и посажена маленькая лиственница, которую основатель и руководитель музея Мария Поликарповна Боярова, привезла с собой в Москву из Оймякона. Ведь Варлам Тихонович всегда по-особому относился к нашей северной лиственнице:
 

«…она может напомнить о превратностях судьбы, о верности и твердости, о душевной стойкости, о муках физических, нравственных, ничем не отличающихся от мук 37 года, с бешеной северной природой, ненавидящей человека, смертельной опасностью весеннего половодья и зимних мыслей…»

 

Шаламов мечтал о том, чтобы северная лиственница росла в Москве:

 

«Люди Москвы будут трогать руками эту шершавую неприхотливую жесткую ветку, будут глядеть на её ослепительно зелёную хвою, её возрождение, воскрешение, будут вдыхать её запах — не как память о прошлом, но как новую жизнь».

 

 

Пост подготовлен на основе материалов,

собранных литературно-краеведческим музеем Томторской СОШ

Оймяконского района (руководитель Боярова М.П).

Использованы также иллюстрации Данцига Балдаева.

 

 

P.S. Рекомендую к просмотру, точнее к прослушиванию краткий отрывок из рассказа «Красный Крест». Нет слов, чтобы описать, насколько это жизненно, подлинно и к сожалению, актуально даже в наше время.

 

 

Для просмотра видео требуется JavaScript .

Составлен проект строительства дороги от Колымы до Анадыря — Архив

ВЛАДИВОСТОК, 23 июня. / ИТАР-ТАСС / —— Составлен проект строительства дороги от Колымы до Анадыря. В администрации Чукотки заявили, что дорога шириной 4,5 метра будет построена по всем стандартам, чтобы сделать ее устойчивой к низким температурам и обеспечить долгую эксплуатацию.

Новая дорога обеспечит круглогодичное транспортное сообщение с Магаданской областью. Если все разрешения и согласования будут получены в кратчайшие сроки, строительство может начаться до конца этого года.

До сих пор на Чукотку в любое время года можно было попасть только самолетом. Федеральная дорога Колыма-Омсукчан-Омолон-Анадырь пройдет через Чукотку и Магаданскую область. Через Чукотку протяженность дороги от Омолона до Анадыря (с выходами на Билибино и Егвекинота) составляет более 1800 километров.

Глава Управления автомобильных дорог Чукотки Александр Кожухов ранее сообщил, что подрядчик уже начал строительство сложного 30-километрового участка между поселком Комсомольский и городом Билибино через несколько перевалов.Строительство еще одного 23-километрового участка дороги начнется в 2012 году.

Утвержденный объем финансирования на 2011–2013 годы — 1,92 млрд рублей, в том числе 1,65 млрд рублей из федерального бюджета. Общая стоимость проекта на Чукотке оценивается в 150 миллиардов рублей. Ожидается, что строительство дороги в суровых климатических условиях займет около 30 лет.

Около половины Чукотки находится за Полярным кругом. Область занимает площадь 721 500 квадратных километров, что составляет 4.2 процента территории России. Зима там длится 10 месяцев, и везде вечная мерзлота. Зимой температура опускается ниже 60 градусов по Цельсию. Лето короткое, дождливое и холодное (чуть выше 14 градусов): иногда идет снег, а в некоторых частях региона летом снег даже не тает. В результате единственным круглогодичным видом транспорта на Чукотку и обратно остается самолет, хотя в регионе проживает 50 500 человек.

Единственным региональным авиаперевозчиком в этом районе является Чукотавиа, выполняющий рейсы между областной столицей, районными центрами и другими городами.У авиакомпании всего четыре самолета Ан-24 и Ан-26 и 10 вертолетов Ми-8. Среднегодовой пассажиропоток составляет 40 000 человек. Рейсы из Москвы в Анадырь выполняются в среднем один раз в неделю.

На Чукотке самый низкий показатель автомобилизации в России: всего 59 машин на 1000 человек (для сравнения, в Москве 313 машин). Асфальтированные дороги есть только в больших городах. В других частях региона есть зимние или ледовые дороги, по которым можно ездить только при низких температурах, а летом они заболочены.

Строительство дороги ускорит разработку крупных месторождений полезных ископаемых на западе Чукотки. Автодорога Колыма-Анадырь пройдет в непосредственной близости от крупного медного месторождения Песчанка, которое, как предполагается, содержит 27 миллионов тонн меди и 1600 тонн золота.

Строительство автомобильной дороги Колыма-Омсукчан-Омолон-Анадырь предусмотрено федеральной целевой программой «Экономическое и социальное развитие Дальнего Востока и Забайкалья до 2013 года» и региональной целевой программой «Благоустройство и развитие сети. автомобильных дорог Чукотского автономного округа в 2010-2013 гг. ».

KOLYMA STORIES | Kirkus Обзоры

Внимательно изученные истории о жизни внутри ГУЛАГа по тонкой грани между автобиографией и художественной литературой.

Шаламов (1907-82) симпатизировал Троцкому, а его отец был православным священником. За оба греха его отправили на рудники Колымы, в дальний северо-восточный угол России. Спустя десятилетия после своего рабства, как и многие бывшие заключенные, переводчик пишет во введении: «Шаламов… придерживался принципа как можно меньше говорить, и никогда, когда присутствовал третий человек (который мог быть информатором).Тем не менее, он спокойно написал тысячи страниц, на некоторых из которых он рассказал о том, что он узнал из ГУЛАГа: «Я понял, что можно жить гневом», — написал он, а затем: «Я понял, что можно жить безразличием. . » В рассказах люди живут тем, чем могут, чтобы поддерживать жизнь в холоде, темноте и голоде лагерей. Один заключенный вспоминает, что он и его сокамерники придумали способ победить систему, чтобы они не получали «штрафной паек», чему способствовал тот факт, что «охранник был слабаком: он, конечно, знал.«Другие охранники на страницах Шаламова сложнее, но все они вовлечены в систему, в которой они тоже могут легко стать заключенными; так бывает, когда преследующий советский офицер скрещивает голову с адвокатом и в конечном итоге вступает в конфликт с его начальством. «Он не мучил рабочих», — говорит другой сокамерник адвокату Андреев, добавляя: «Это из-за вас, таких, как вы, мы попали в тюрьму». Уверяя нас, что все, что здесь произошло, если завуалировать и перестроить для повествовательных целей, Шаламов рассказывает о своем переходе к работе фельдшером, которого учил известный хирург, которому не повезло быть связанным браком с опальным бывшим большевиком.Его длинный цикл рассказов заканчивается его возвращением в Москву спустя почти 17 лет: «Я вернулся из ада».

Доступный только в течение последних пяти лет в самой России, жгучий документ, достойный положить в полку рядом с Солженицыным.

Дата публикации: 10 апреля 2018 г.

ISBN: 978-1-68137-214-3

Количество страниц: 776

Издатель: New York Review Books

Обзор Опубликовано онлайн: Янв.23 августа 2018 г.

Обзоры Киркуса Выпуск: 1 февраля 2018 г.

14.1 — Колыма — В неизвестность

Весна 2006 г. (14.1)
стр. 58-71

Колыма
В неизвестность
Знаменитые сталинские лагеря в Сибири
by Багиров Айюб (1906-1973)

Арестован в 1937 году, осужден по ложному делу. Обвинение в 1939 году к восьми годам исправительных работ на Колыме.На самом деле он был в ссылке 18 лет, так как его не выпустили. до 1955 года, через два года после смерти Сталина.

Автор книги «Горькие дни на Колыме» (Горки Дни на Колиме). на русском языке, который был опубликован в 1999 году. Пришла более короткая версия на азербайджанском языке в 2001 году.

Книга Айюба Багирова «Горькие дни Колымы» была Впервые опубликовано на русском языке в 1999 году под названием «Горки Дни на Колиме». Насколько нам известно, это был первый личный рассказ азербайджанца. автор о годах, проведенных в ссылке в пресловутой тюрьме система Колымы, расположенная в невыносимо холодном пейзаже Сибири.

Автор Айюб Багиров (1906-1973) был главным финансовым Сотрудник БакСовета (мэрии). В 1937 году его арестовали. по ложным обвинениям в антиреволюционной деятельности как «Враг народа ». Содержится в печально известной бакинской тюрьме НКВД. допрашивали и пытали почти полтора года, прежде чем приговорен к восьми годам исправительно-трудового лагеря. К сожалению, восемь лет растянулись на 18 лет, как это было верно для многих заключенные.Он был освобожден только в 1955 году, через два года после сталинского смерть. Он вернулся в Баку.

К сожалению, Айюб не дожил до плодов тщательного анализа этих трудные годы опубликованы. Его книга выходила почти 25 лет после его смерти. Мы должны поблагодарить его сына Мирзу за огромную работа по редактированию и публикации этого личного взгляда на Колымские лагеря и за то, что поделился с нами идеями отца о жизни в таких невыносимых ситуациях.

Публикуем первую главу здесь. Глава I: Арест. Поездка На Крайний Север: Лагерь Бутигичаг (страницы 5-50). Перевод с Русский — Айсель Мустафаева, редакция Бетти Блэр.

Показанная здесь заставляющая задуматься скульптура создана азербайджанцами. художник Фазиль Наджафов (1935-). Хотя Фазиля не репрессировали сам, он родился в те годы, когда чистки были так преобладает. Чтобы узнать больше о его работах в Azerbaijan International, см. «Замороженные образы перехода» (AI 3.1 (Весна 1995). Также «Выразительное великолепие камня» AI 7.2 (лето 1999 г.). Найдите обе статьи на AZER.com. За больше образцов работ Фазиля и 170 других азербайджанских художников, посетите AZgallery.org. Контакты Фазиля Наджафова: Студия: (994-12) 466-7109, мобильный: (994-50) 342-8999.

Бухта Нагаева
В один темный пасмурный день поздней осенью 1939 года пароход «Дальстрой» [Один из многих кораблей, которые использовались особенно в 1930-40-х гг. перевезти десятки тысяч рабов в Магадан и на Колымские лагеря на Крайнем Северо-Востоке России] вошел залив Нагаева [В Магадане в Охотском море находится корабли пришвартовались, чтобы заключенные высадились на Колыму.Бухта и порт Нагаев названы в честь русского гидрографа. и картограф адмирал Алексей Иванович Нагаев (1704-1781)].

Холодный дул ветер. Появились большие валуны вдоль берега. как темные зловещие тени. Близлежащие холмы уже были покрыты с первым снегом. В этом месте царила жуткая тишина. Где были обычные звуки, характерные для портовой жизни и жилой город бухты?

Слева: В память о жертвах мировой войны II, 25 лет спустя, азербайджанский скульптор Фазиль Наджафов, 1965 год.Свяжитесь с Фазилем в его студии: (994-12) 466-7109, моб.: (994-50) 342-8999.

На борту находилось много пассажиров — людей разных судеб, профессий. и веками со всех уголков нашей необъятной страны. А потом там были мы южанами [Здесь имеется в виду любой, кто приехал из любого республики Южного Кавказа, а также другие республики южная часть СССР — туркмены, казахи, таджики, узбеки, и киргизский].

Большинство пассажиров составляли политзаключенные — те, кто был арестован за «контрреволюционную деятельность» и обвинен по ст.58 Уголовного кодекса [статья 58 Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (СФСР) Уголовное дело Кодекс вступил в силу 25 февраля 1927 года, чтобы арестовать любого подозревается в контрреволюционной деятельности. На самом деле это была «универсальной фразой», которая позволяла властям арестовать любого и возбудить против него уголовное дело].

Наконец-то после тяжелого путешествия мы прибыли в пункт назначения — Колыма. [Колыма — край на крайнем северо-востоке России.Это ограничено Северным Ледовитым океаном на севере и Охотским морем на юге. Помимо Антарктиды, ее климат считается наиболее благоприятным. суровый в мире. При Иосифе Сталине Колыма стала самый пресловутый регион ГУЛАГа [Википедия].

Считается, что через Колыму прошли миллионы заключенных. рабский труд]. По прибытии многие заключенные дышали легче, несмотря на то, что название «Колыма» напугал их.Те, кто никогда не был на Севере [Сибирь] мы, молодые люди, не имели ни малейшего понятия, как чего ожидать. Мы старались держаться вместе, пока возможно, и помочь тем, кто устал от долгого поездка — пожилые люди и наши друзья. Наше поколение выросло во время борьбы за социалистические реформы в Советском Союзе. Мы участвовали в крупных проектах и ​​справились с трудности принудительного коллективизма в деревне.
Всякий раз, когда партия звала, мы изо всех сил пытались помочь эти ситуации, иногда даже с риском для нашей жизни. И сейчас, после «Десяти победоносных лет Сталина» мы сами был арестован и сослан вместе с другими заключенными для развития районы Крайнего Севера Восточной Сибири — Колыма и Чукотка [Самый дальний северо-восточный регион России, на берегу Берингово море. Область подверглась коллективизации и принудительному поселение в советское время.Имеет большие запасы нефти, природный газ, уголь, золото и вольфрам [Википедия. Записи в Википедии цитируются от 15 апреля 2006 г.].

Мы, политические заключенные, знали, что на самом деле мы не «враги». народа », ни врагов Советской власти. в белой глуши колымских лагерей — умирают от голода, холод, рабский труд, пытки и болезни — большинство из нас все еще не есть хоть какое-то представление, почему нас привели сюда умирать.

Молодежь
На самом деле, у нас ситуация была довольно ироничной.После непрерывного годы промывания мозгов, которые повлияли на нас в детстве и граждан советских республик, мы старались забыть плохое вещи, которые происходили с нами лично и посвящают нашу энергию к общим интересам нашей Родины. Большинство из нас были воспитанные в духе настоящего сталинизма: сначала была партия, потом Родина, и только потом семья — мать, отец и дети.

Нас кормили официальной линией и идеологической обработкой партии о комсомоле и Советском Союзе как о «самых справедливых сообщество в мире «.Мы получили такое образование с детства пионерами [Массовая молодежная организация для детей 10-15 лет, существовавшие в Советском Союзе между 1922 и 1990 [Википедия]. Я тоже считал себя невиновным. Вся моя жизнь Я жил при советской власти и служил этой власти и авторитет со всей моей силой и верой.

Я родился в городе Ленкорань [Город, расположенный недалеко от Азербайджанской южная граница с Ираном] в Азербайджане [около 1906 г.].Я не был даже год, когда я потерял своего отца Хазрата Гулу. Он был довольно богатый купец. После революции [относится к апрелю 1920, когда большевики взяли власть в Азербайджане.] — с раннего детства — я рос в бедности и лишениях. Моя мама не знала, как управлять имуществом мужа.

Будучи по натуре довольно доверчивой и наивной, вскоре она преследовали предприимчивые родственники и вскоре оказались на грани бедности.Она так и не поняла, как ее материальное богатство ускользнул сквозь пальцы.

В детстве в годы, последовавшие за революцией, я использовал торговать сигаретами Рица на маленьком подносе, который висел вокруг моя шея. Я бродил по узким улочкам Ленкорани.

Карьера в финансах
Моя первая настоящая работа была бухгалтером в Ленкоранском районе. Финансовый отдел. В начале 1930 г. приехал в Баку. и вскоре был повышен до должности менеджера Бакинского Финансовый отдел.Позже меня назначили членом Президиум БакСовета [БакСовет (через Российско-Бакинский Совет) имеется в виду Совет Баку, Мэрия], и подтвердил членом Наркомата финансов СССР с декабря 31 декабря 1936 г. решением СовНарКом [СовНарКом (через Русск. Народных комиссар), что означает Совет Народных Комиссаров. После 1946 года название было изменено на Совет министров], который имел подпись В. М. Молотова Вячеслава Михайловича Молотова (1890-1986).Советский политик и дипломат, был ведущей фигурой в советском правительстве с 1920-х годов, когда он пришел к власти как ставленник Иосифа Сталина, до 1950-х годов, когда он был уволен с должности Никитой Хрущевым [Википедия]. Какое бы задание мне ни давали, я был очень добросовестным выполнять свои обязанности.

Вверху: используемые маршруты судоходства в Арктике доставить заключенных в Колымские исправительно-трудовые лагеря.

Это было особенно сложно для всех, кто работал в сфере финансы в период коллективизации, когда сельчане пришлось отказаться от своей земли, животных и имущества.К тому же на такие требования правительство ввело искусственные займы, которые полностью обанкротили крестьянское хозяйство. Правительство подало все известные методы подавления и подавления фермеров.

Бакинская Немецкая Церковь
Я никогда не забуду постановление, связанное с закрытием Немецкая протестантская церковь [Немецкая протестантская церковь. Эта церковь все еще стоит сегодня и известен как «кирка», немецкое слово для церкви. Братья Нобели в Баку пожертвовали часть средств на строительство этой часовни.К счастью, во время в советское время этот храм не был разрушен, хотя многие другие были. Вместо этого здание, в котором находится орган и имеет отличную акустику, была преобразована в музыкальный концерт зал] в Баку. Довольно примечательное здание в центре города, расположенного на Телефонной улице [ныне улица 28 мая] Улица 28 мая названа в честь Дня Независимости Азербайджана, когда он завоевал независимость над русскими Царь в 1918 году.Этот день по сей день отмечается в честь Азербайджана. восстановила независимость от Советского Союза, хотя декларация независимости от Советского Союза официально 30 августа, 1991]

И правительство, и НКВД [НКВД: Русский для Народного Комиссариат Внутренних Дел (Наркомат внутренних дел) Дел) был правительственным ведомством, которое занималось рядом Государственные дела Советского Союза. Он известен прежде всего Главное управление государственной безопасности (ГУГБ), сменившее ОГПУ и ВЧК как органы секретной полиции Советского Союза. Союз и последовал КГБ.ГУГБ сыграло важную роль в сталинской этнической чистке и геноциде, и был ответственным за массовые убийства мирных жителей и другие военные преступления. Многие считают НКВД будет преступной организацией, в основном за деятельность сотрудников ГУГБ и следователей, а также поддерживающих НКВД войска и охрана ГУЛАГа] пробовали разные тактики, чтобы закрыть храм. Сначала они утверждали, что церкви были рассадниками антисоветской мысли. Потом распустили слухи, что священники а некоторые из прихожан были немецкими агентами.

Наконец, в начале 1937 г. Всесоюзный прокурор Вишинский А.Ю. вмешался и решил проблему раз и навсегда, обязав финансовые органы оценили немецкую церковь с таким огромный налоговый счет, который они не могли оплатить. Церковь скоро не было выбора, кроме как закрыть свои двери.

Встреча с Мир Джафар
Что касается моего ареста, я всегда подозревал, что был связующим звеном между моими обязанностями, связанными с финансовыми дела, вызвавшие Мир Джафара Багирова [Мир Джафар Багиров: секретарь Коммунистической партии Азербайджана, которые служили сталинским «правая рука» в Баку] — тиран республики. — приказать арестовать.

Однако меня арестовали НКВД и официально обвинили в «участии в антисоветскую организацию ». Однажды осенью 1937 г. Мир Джафар Багиров вызвал меня к себе в офис и попросил проверить в финансовые дела бывшего представителя БакСовет — Арнольд Петрович Олин. Понимаете, даже городские власти не избежали сталинских чисток [Сталинские чистки: термин за волны репрессивных мер, проводимых Сталиным, особенно в 1930-1940-х гг.Одна из главных дат, связанных с Сталинские репрессии — 1937 год; однако были и другие даты, как до, так и после, что, вероятно, привело к еще большему количеству смертей. В сталинских чистках погибли миллионы людей. Многие люди были расстрелян [фактическая статистика неизвестна, но оценивается в миллионы], и миллионы были насильно переселены]. Из 11 членов Президиума Баксовета, только двое из нас еще не были арестованы.Я был одним из них.

Другие уже подверглись репрессиям [Многие были заключены в тюрьмы и подвергнуты пыткам или отправлены в трудовые лагеря, оба функционируют как часть ГУЛАГа система. Многие умерли в трудовых лагерях из-за голода, болезней, выдержка и переутомление. Великая чистка началась при Начальник НКВД Генрих Ягода, но был проведен еще один крупный поход Николай Ежов с сентября 1936 г. по август 1938 г. другие последовали. Однако кампании проводились согласно генеральной линии, а часто и по прямому приказу партии Политбюро во главе со Сталиным [Википедия].

Слева: Постамент памятника Кирову на самый высокий холм в Баку с видом на Каспий. Обратите внимание, что барельеф относится к бурению нефтяных скважин. Памятник Кирову был демонтирован в 1992 году.

18 Репрессировано: термин, используемый для описания людей, которые были арестованы. правительственными органами, заключен в тюрьму, расстрелян или отправлен в ссылку. Этот термин специально предназначен для описания злоупотребления властью против обычных граждане во время сталинских чисток. Термин «репрессия» официально использовалось для обозначения преследования лиц, признанных как контрреволюционеры и «враги народа».

Чистки были мотивированы желанием руководства убрать диссидентские элементы из партии и то, что часто считается желанием укрепить власть Иосифа Сталина. Были проведены дополнительные репрессивные кампании. против социальных групп, которым верили или обвиняли противостоять советскому государству и политике коммунистической Партия [Википедия].
Олин также был арестован и обвинен в том, что он «враг люди».

Мир Джафар Багиров дал мне один месяц на проверку его финансовых отчетов. и приказал мне предоставить это резюме ему лично. В течение в нашем разговоре он упомянул, что Олин был морально развращенным человек, и что он не только занимался деятельностью, которая враждебно настроены по отношению к правительству, но он получил доступ к городские финансы для личного пользования.

После проверки финансовой отчетности Баксовета я сказал Мир Джафару. что я не обнаружил никаких финансовых нарушений в этом отношении.Мир Джафар прервал наш телефонный разговор и начал ругается на меня. Когда наступила пауза, я отчетливо услышал его на другой телефон, обращающийся к наркому Сумбатову Топуридзе: «Эйюб Багиров из Баксовета должен быть расследован. сам ».

Я слишком хорошо понял, что это значит. Я понял, что меня ждет судьба моих коллег из Президиума Баксовета, а также тысячи других люди, боровшиеся за тюремными стенами НКВД.

Мир Джафар Багиров был верным последователем Сталина. На встречах и собрания, он называл Сталина воплощением Ленина. Я помню одну такую ​​встречу, которая произошла в Бакинский оперный театр. Стиль и методы сталинской администрации были широко представлены в Азербайджане Багировым.

Противник любому из его планов сурово наказывался. я помню возмутительное и кощунственное решение Багирова снести старейшее кладбище Баку, которое находится на холме над заливом [Кладбище: После Черного января 1990 г., когда Советский войска напали на мирных жителей в Баку, пытаясь подавить движение за независимость в Азербайджане, районе, который когда-то был Отведенный под парк Кирова был использован для захоронения жертв Черного января.Сегодня кладбище известно как «Шахидлар Хиябани». (Кладбище мучеников). Также некоторые жертвы карабахской войны похоронен там. В Шахидлар обычно вывозят иностранных сановников. Хиябани в рамках официального турне по Баку.

На его месте Багиров предложил создать парк культуры и отдыха. будет построен и назван в честь Кирова Сергей Михайлович Киров (1886-1934) сыграл важную роль в вводе большевистских войск в Баку, что взял под свой контроль Азербайджан в 1920 году.Киров возглавил партии большевиков Азербайджана в 1921 году. Он был верным сторонником Сталина. Его рост популярности вызвал ревность Сталина. 1 декабря 1934 года Киров был убит, и широко распространено мнение. что Сталин приказал его убить, хотя это никогда не было доказано [Википедия]. Именно это они и сделали. Они даже сделали мы — работники БакСовета — работаем субботниками. неоплачиваемая добровольная работа по субботам] по строительству парка.

Вверху: Кировский парк аттракционов на что жаловался Эйюб Багиров, поскольку изначально это был кладбище. Только после Черного января 1990 года он был преобразован обратно. на кладбище, ныне известное как Кладбище мучеников (Шахидлар Хиябани). Мир Джафар Багиров, правая рука Сталина в Азербайджане создал парк в 1930-х годах.

Однажды я выразил некоторые сомнения в целесообразности строительства. парка с финансовой точки зрения.Незамедлительно после что меня выгнали из Коммунистической партии Азербайджана.

Арест
И тут случилось неизбежное. Долго ждать не пришлось. Рано утром 22 декабря [«Черные вороны»: Печально известные черные машины правительства, которые использовались для ареста подозреваемых, часто по ложным обвинениям в том, что они «враги Люди ». Эти« политические преступники »обычно заключен в тюрьму, отправлен в ссылку или казнен. Неожиданные аресты были часто делают в ранние утренние часы.Посмотреть картину Бориса Владимирского (1878-1950) на обложке Азербайджана. Международный журнал AI 13.4 (зима 2005 г.). Также прочтите рассказ Анара «Утро той ночи» в Азербайджане International AI 7.1 (весна 1999 г.). Найдите обе статьи at AZER.com.], 1937 год, в мою дверь постучали трое агентов НКВД. Четвертый агент ждал на улице рядом с одним из машины — «Черный Ворон» .22 Я понял, что моя очередь пришел.Я только что вернулся из официальной поездки в Москву где я участвовал в Ежегодном Народном Комиссариате финансов.

Два агента НКВД обыскали все мои вещи в квартире, а третий писал протокол об обыске. Охранник со двора был вызван в качестве свидетеля. Он сидел в кресле в холле. Обыск был просто формальностью агенты заранее знали, что ничего не найдут интерес.

Во время обыска я наивно спросил, почему меня арестовывают. Один из агентов ответил, что я могу поговорить с Народным Комиссар внутренних дел и, может быть, меня отправят обратно дом. Мне сказали взять с собой теплую одежду — шерстяные носки. и свитера. Для меня это был знак, что меня заберут на длительный период времени. Потом вспомнил телефонный разговор что у меня было с Миром Джафаром Багировым. Такая встреча могла нелегко уволить.

Хотя была зима, солнце уже взошло. Как меня вели за дверь я сказал своей семье: «Всегда помни, что я ни в чем не виноват «. В этот момент моя племянница Бильгейис, кто жил с нами в то время, заплакал. Глубоко внутри я искренне верил, что все происходящее было какое-то недоразумение и что меня немедленно отпустят. Очевидно, тысячи ни в чем не повинных людей думали так же вещь.

Бакинская тюрьма НКВД
Пока мы ехали по городу, улицы были пусты. Медленно, наш Черный Ворон прошел через массивные стальные ворота НКВД Дом недалеко от набережной [Здание НКВД в Баку, расположенное на углу улицы Рашида Бейбутова и проспекта Азербайджана, Первоначально здание было построено в период правления нефтяных баронов. и сегодня используется как Государственная пограничная служба (Довлат Шархад Хидмати)].
Вверху: Скульптура «Слепые» работы Фазиля Наджафова, бронза.

Большинство бакинцев знали административное здание НКВД Азербайджана как трехэтажное здание.

Но внешний вид здания скрывал существование другого здание внутри двора, которое было самой тюрьмой и состоял из четырех этажей с довольно толстыми стенами и решеткой. окна. Во дворе была паровая установка, которая обеспечивала здание с собственным источником электроэнергии.

Также был гараж.На первом этаже тюрьмы есть были пристройки, такие как туалеты, душевые и охранники комната. Помещения в подвале изначально использовались как винные. погреба до революции [дореволюционные времена: Это ссылается на дни нефтяных баронов в Баку до прихода к власти большевиков. в апреле 1920 г.] и простирался далеко под водой.

Теперь эти камеры использовались как камеры пыток. С обеих сторон длинных тюремных коридоров были рядами камер, вмещавших 10, 20 и более заключенных.

Поскольку в 1937-1938 гг. В Азербайджане было много арестов, тюрьмы были полны … Камеры были типичными. У них был бетон этажи. В двери было маленькое окошко, через которое еда можно было пройти. С потолка свисала тусклая лампочка. Маленький отверстие на двери было закрыто кожаной тканью, чтобы за заключенными можно было наблюдать. Окна камеры — примерно 30 х 40 см — обычно выходит во двор.

На втором этаже решетки на окнах были полностью закрыты. с металлическими решетками, чтобы не светило солнце; это было невозможно увидеть даже небольшой участок неба.Комнаты, которые имели окна во двор, использовались как офисы для следователи.

«Всегда помни что я ни в чем не виноват, — сказал я своей семье, когда меня вели за дверь. Глубоко внутри я искренне верил, что все это было какое-то недоразумение, и это Меня немедленно отпустят. Очевидно, тысячи невинных люди думали то же самое.» -Аюб Багиров «Горькие дни Колымы»

В те годы массовых арестов были выставлены вооруженные солдаты. по улицам у здания НКВД. Правительство сделало все можно предотвратить побег заключенных от этого — жесточайшее зданий. Возможности бежать не было. Они были настроены доказать свою вину любыми возможными способами. Позже я узнал от моих сокамерников, что расстрелы проходили в подвале Здание НКВД, как и на острове Наргин на Каспии нет далеко от Баку.На этом острове никто не жил; поэтому там никогда не были свидетелями этих преступлений. Никто, кроме палачей когда-либо слышал те выстрелы. Искусственные заряды Против меня
Меня обвинили в участии в антисоветской организации, которую возглавил представитель Бакинского Совета А.П. Олин. По национальности латыш, член партии с 1918 г. Работал латышским стрелком, охранявшим Кремль. Он также работал в политических ведомствах Центральной Азии. и Закавказские регионы.С 1931 по 1934 год он работал секретарем Закавказского края в Комитете ВКП, который отвечал за транспортировку и поставки.

С 1934 по 1936 год был представителем Закавказья. возле СовНарКом СССР, а жил и работал в Москве. В 1936 г. он был переведен в Баку и с июля исполнял обязанности представителя БакСовета [Мэрия]. Осенью 1937 г. его арестовали. и отправили обратно в Москву. Его казнили в Тбилиси.

Я знал Олина как коллегу по БакСовету всего несколько раз. месяцы. Он был не очень общительным человеком. Я нашел его серьезным и добросовестно относится к своей работе.

Слева: Семья Фазиля Наджафова, бронза Позже, посидев за стенами НКВД Азербайджана я понял, что Мир Джафар Багиров и Сумбатов — Топуридзе хотел получить дополнительные материал против Олина. Итак, я был арестован как участник воображаемой контрреволюционной, антисоветской организации из которых якобы руководил Олин.Я был вовлечен просто потому что я был его сотрудником.

Допросы начались три или через четыре дня после ареста. Их осуществил Х. Халдибанов. Первым вопросом на каждом допросе была попытка раскрыть, как Олин вовлек меня в свою антисоветскую организацию — главной целью которого было уничтожение Советской власти, восстановление капитализм, и даже возродить различные виды деятельности рыночной экономики. Обвинения в мой адрес были абсурдными.Широкий круг людей обвиняли меня — некоторых я даже не знал.

В несуществующей контрреволюционной организации которой Я, предположительно, был участником, было еще 20 участников. Там были люди разных возрастов и профессий, работавшие в разных учреждений и предприятий, многие из которых работали в БакСовет, обкомы партии, исполкомы, нефтяной сектор, строительные и снабженческие организации.

Я чувствовал себя маленькой пешкой в ​​разыгрываемой политической игре Мир Джафара Багирова и Сумбатова — Топуридзе, в котором они пытался собрать самые злобные доказательства об административных работники республики и БакСовета. На основании показаний, что они добыли, пытая Олина и его заместителя Кудрявцева, которые был арестован до меня, следователь угрожал мне с пытками, если я не назову конкретную дату (якобы конец марта 1937 г.), когда я присоединился к этому вымышленному антисоветскому организация.

Помню, как однажды меня привели на встречу с Сумбатовым — Топуридзе, который требовал: «Подтвердите, что вы были членом Олинской организации, и мы освободим вас ». Когда он не получил ответ, который он хотел, он ударил меня кулаком по лицу. Тот день Меня заставляли стоять в камере более 24 часов. Когда я рухнул, меня избили до потери сознания. Много раз они брали меня в этот темный влажный подвал и пригрозил застрелить меня. Затем они приводили меня обратно в главную камеру.

Сидя там в подпольных камерах НКВД, в конце концов мы научились выбивать из толстых каменных стен то, что получилось называться «алфавитом заключенных» [«алфавит заключенных «относится к системе ввода кода на стены тюремных камер, позволяющие изолированным заключенным общаться между собой], чтобы узнать последние новости и узнать, кто последние задержанные жертвы.

Допросы
Допросы проходили день за днем.Чтобы предъявить обвинения кажутся максимально правдивыми, следователь вводил новые «факты» от арестованных в отношении мое дело. Я столько раз просил встретиться с этими людьми, но следователь отказался, и не было вызвано ни одного свидетеля, который мог подтвердить мою причастность к какой-либо контрреволюционной деятельности. Позже, чтобы «дело» выглядело более серьезным, они обвинил меня в политических мотивах, «доказывании» что я злоупотреблял и нарушал финансово-хозяйственную деятельность БакСовета.

Меня даже обвинили в искусственном сокращении и незаконном устранении долги «кулаков» [здесь под кулаком относительно зажиточным крестьянам Российской Империи, которые владели крупными фермами и нанимали батраков. Они были классом среди сельская местность, которая стала мишенью в первую очередь, когда большевики взял власть на коллективизацию ферм] в Ленкорани и зажиточные крестьяне Апшерона. Они сказали, что я накрыл о финансовых преступлениях «врагов народа», которые были арестованы и препятствовали открытию новых ломбардов в Баку, чтобы рассердить народ против Советской власти.

«Некоторые из нашей семьи и друзья собрались на пристани, когда узнали, что мы скоро будет отправлен. Наши глаза искали друг друга в толпе. Издалека я увидел маму Сугра и дочь Латифу. Со слезами в наших глазах мы помахали друг другу на прощание. Охранники не дай нам подойти ближе ». -Аюб Багиров в «Горькие дни Колымы»

На самом деле в те годы лишений у людей не было выбор, кроме как заложить свои личные вещи, чтобы есть деньги на самое необходимое.Образовались длинные очереди напротив ломбарда. Люди выстраивались в очередь накануне вечером чтобы оставить какой-то предмет на следующий день.

Они предъявили мне такие нелепые претензии, например, что люди, которые обращались за государственными займами, сердито жаловались на некоторые из своих проблем, и что я, как финансовый офицер, сочувствовал им. Более того, они настаивали на том, чтобы Я выразил свое возмущение и гнев по поводу таких вопросов работники Финансового Управления города Баку.

На допросах я начал понимать, что довольно много за время до моего ареста НКВД оказывал давление на работающих в различных советских органах в Лянкяране, чтобы осудить меня в отношениях в мое прошлое, тем более что мой отец был богатым землевладельцем и владел значительным имуществом. Опять же по приказу НКВД, БакСовет написал мне обвинение, заявив, что У меня были близкие отношения с людьми, которые были идентифицированы как «Враги народа».

Обращение в Москву
Потом, когда я приехал в лагеря Колымы и наконец получил шанс, я написал много писем главе страны и в НКВД о абсурдности предъявленных обвинений против меня. В одном из этих писем я даже заявил, что в конкретную дату 25 марта 1937 года, когда я предположительно занимался контрреволюционной деятельностью, организованной администраторы БакСовета, Олин как представитель БакСовета был в Москве.Его заместитель Кудрявцев был в Украине. Так что они даже физически не присутствовали в Баку на этом Дата.

Иногда, когда мне угрожали, а я не уступал, они будут мучить меня, бить резиновыми дубинками и пинать я со шпорами на их ботинках, от которых оставались кровоточащие раны. У меня все еще есть шрам на левой ноге от удара одним из сержанты. Смотрю это садистское шоу, пока меня пытали, следователь осмелился сказать мне: «Нарком приказал нам сделать из вас яичницу.» То есть была техника НКВД под названием «Конвейерная лента», широко использовалась. Меня привели в комнату, которая была ярко зажег и поставил, хотя поблизости был стул. Они не разрешили мне сесть.

следователи повторяли одни и те же вопросы снова и снова. На меня давили: «Глупо не признаться. являются свидетелями, которые подтвердили ваше участие в «антисоветскую организацию».Вы не можете избежать этих фактов. Сообщите нам имена других членов вашей организации и ваши наказание будет уменьшено ».

Я настаивал на вызове свидетелей, которые могли бы поддержать меня от среди моих близких сотрудников в Финансовом Департаменте Баку, но они бы этого не сделали.

Затем следующий цикл вопросов будет повторяться, пока я заставляют стоять там постоянно, несмотря на то, что следователи уже сменили несколько смен.В заключение, измученный, меня вернут в камеру в полубессознательном состоянии. состояние.

Так я проводил время, день за днем ​​более 18 месяцев на этом так называемом «предварительном допросе» внутри стен НКВД Азербайджана. Это почти 600 дней и ночи. Следователи поменяются. У меня было три разных ед. Иногда они были немного мягче и не продолжались допросы всю неделю. Иногда они оставляли меня в мир, не в силах заставить меня признаться в чем-либо.

Вверху: карта Колымы, за Полярным кругом в Сибири недалеко от Аляски. Корабли вывозили пленных из материк на Колыму. Большую часть года море было покрыто больной лед. Заключенные описывают путешествие как невыносимое — теснота, несоблюдение правил гигиены, шум, отсутствие нагрузки еды. А иногда море было очень сильным и бурным. Приговор — 8 лет Труд
Наконец, 31 марта 1939 года дело НКВД против меня было закрыто.Я отказался его подписывать. После этого дело было отправлено двум другим суды — сначала в специальную коллегию Верховного суда Азербайджана, а затем в Военную коллегию Закавказья Военный округ. Я уверен, что мое дело не расследовалось любым из этих судов, потому что было бы невозможно чтобы они предложили какие-либо доказательства.

Но судьба политзаключенных была решена заранее. 9 июня 1939 года, даже не участвуя в процессе, я был приговорен к восьми годам исправительно-трудового лагеря «за участие в в антисоветскую организацию ».

1 июля 1939 года мне сообщили о решении суда. После Через несколько дней началось долгое и далекое путешествие на Колыму. Где-то в глубине души мы все еще думали, что партия решила бы все. И с этой надеждой и верой мы как-то удалось пережить те тяжелые дни.

Колыма
Вернемся к нашим первым дням на Колыме. Очевидно, что основные вопрос, который нас беспокоил, был где мы были взяли и что нас ждало.Для нас этот огромный, необитаемый земля в Северо-Восточной Азии с ее очень холодным климатом выглядела как большое пустое место на карте.

Позже мы узнаем имена, которые люди дали этому часть света: «Черная планета», «Дьявольский ад», и «Котелок в котле». Был также известный песня о Колыме: «Волшебная планета, где 12 месяцев года — зима, а остальные — лето ». Естественно, мы понятия не имели об условиях жизни, с которыми нам придется столкнуться.

Вверху: Сахалин, будучи переименован в Красноярск. Именно на этом корабле Берзин и Еще 150 человек прибыли в бухту Холодного Нагаева для запуска «Дальстроя». Источник: Военно-морской флот США на кораблях «Сталин» Боллинджера, Прегер, 2003 г.

Прожив на Колыме почти 20 лет своей жизни, Я так много знаю о его происхождении. Его земля богата редкими металлы — особенно золото и олово [некоторые люди предлагают уран также].Его естественная среда идеально подходит для развития оленеводства, рыболовства, судоходства и меховой промышленности, и для охоты.

Слева: «Три мудреца, известняк скульптор Фазиль Наджафов, Размер: H-68. Скульптура отражает атмосфера секретности, определявшая эпоху. Посетите AzGallery.org

В начале 30-х годов прошлого века здесь был небольшой городок. Магадан, который станет центром Колымы. Он состоял только небольшое количество деревянных домиков.В 1932 году они начали построить порт Нагаев.

Первые дома стояли недалеко от портового района. Заключенные — дорожники Колымских поселков — построили первые дороги между Магадан и внутренние районы тайги [Тайга — генерал термин, обозначающий экологический регион, характеризующийся хвойными леса. Здесь это касается удаленных, ранее незаселенных территорий. на севере России и в Сибири, где много рабского труда лагеря были созданы.В таких регионах были экстремальные температуры, и варьировалась от -50C до 30C (-58F до 86F) на протяжении всего год, при восьми и более месяцах средней температуры -10C (14F).

Лето короткое, но обычно теплое и влажное [Википедия]. Они построили шахты, построили фабрики, ремонтные склады и электрические станции. В 1938 г. оставалось менее 1000 км. дорог на Колыме. Дороги были построены из пота заключенных голыми руками и без оборудования.

Заключенные работали на дорогах на всех типах пересеченной местности. — горы, реки, каньоны, валуны и болота. После войны, эти дороги простирались более чем на 2 000 километров. Геологи сделали удалось добыть золото, олово, серебро и уголь из этих чрезвычайно сложные и труднодоступные регионы.

Вначале мне поручили тяжелый ручной труд. Позже я работал гражданским лицом на геологических проектах в глухая тайга. Там я познакомился со многими известными геологами. такие как Валентин Александрович Цареградский, Борис Николаевич Ерофеев и Израиль Ефимович Дракин.

Я работал в очень тяжелых условиях вместе с Марком Исидорривичем. Рохлин Михаил Александрович Чумак, Азиз Хозраевич, Евгений Иванович Капранов, Константин Александрович Иванов, Килоай Евдакимович Сушенцов Борис Федорович Хамицаев Дмитрий Иванович Куричев и другие. Я глубоко признателен многим из этих людей за их помощь в те тяжелые дни моей жизни на Колыме.

Через много лет после реабилитации и доступа к КГБ в архивных документах я нашел свое описание, в котором написана Марком Исидоровичем Рохлиным и гласит: «По прибытие на Колыму товарищ Эйюб Хазрат Гулу оглу Багиров провел себя как достойного сына советского народа.»

Для меня так охарактеризовать во время самых черных период моей жизни таким честным человеком, который был Доктором минералов и уроженец Ленинграда, стал означать великий дело со мной в последние годы моей жизни.

Путешествие по железной дороге
4 июля 1939 года мы выехали из Баку с 15-го пирса. был заменен «Бульваром» у море, где есть сопутствующий парк и рестораны]. Мы были доставлены туда на тюремных машинах из здания НКВД, которое довольно близко к морю.Меня больше держали в НКВД. чем полтора года.

Некоторые из наших родственников и друзей собрались на пристани, когда они узнал, что нас скоро отправят. Наши глаза искали друг друга в толпе издалека. Я узнал свою мать сугра и дочь Латифа. Со слезами на глазах мы помахали на прощание друг другу. Охранники не подпускали нас ближе.

Нас отвезли в Красноводск [Красноводск (ныне Туркменбаши). город в Западном Туркменистане на Красноводском заливе Каспийское море.Он был основан в 1869 году и сейчас является западным конечная точка для нефте- и газопроводов и Транскаспийского железная дорога, связывающая Каспийский регион со Средней Азией. Это также является перевалочным пунктом для сельскохозяйственной продукции], потом, запихав нас в вагоны, мы двинулись вперед. Мы понятия не имели о нашем конечном пункте назначения.

В вагонах были окна с решетками. Три уровня полки были сделаны из досок, которые служили нам кроватями.Были вооруженные охранники, которые часто проводили обыски. Oни будет считать и пересчитывать нас, как скот, заставляя нас переходить от одного сторона вагона к другой.

Иногда нам не разрешали сходить в туалет. Иногда заключенные не могли с собой поделать и все равно пошли тут же внутри поезда. Вонь была ужасной. Каждый из нас отчаянно пытался чтобы подышать свежим воздухом через щели в дверях.

Проехали Туркибский тракт, Среднюю Азию, Сибирь, Байкал регион [Байкал — горный регион недалеко от озера Байкал, самое глубокое и старейшее пресноводное озеро в мире.Он расположен в Южной Сибири в России] и на Дальнем Востоке. Поездка заняла нам четыре месяца. Страшная жара, недостаток свежего воздуха, невыносимая теснота нас измотала. Мы все были полуголодный. Некоторые из пожилых заключенных, которые так ослабли и истощенный, умер по дороге. Их трупы оставили заброшенными рядом с железнодорожными путями.

Часто сельские жители бросали нам хлеб и другие продукты, когда они поняли, что мы пленники.Это случилось особенно в Средней Азии, несмотря на то, что охранники старались их удержать от этого. Иногда наши вагоны были бы припаркованы на подъездных путях в безлюдных местах, чтобы никто не мог подойдите к нам.

Из разговора с одним из охранников мы обнаружили, что наш последний пунктом назначения был Магадан [Магадан — город-порт, основан в 1933 г. на Охотском море на северо-востоке России. В сталинские времена Магадан был крупным перевалочным пунктом для заключенных, отправляемых в трудовые лагеря.Деятельность Дальстроя — обширный и жестокий принудительный труд золотодобывающий концерн — были основным экономическим источником города много десятилетий в советское время.

Город очень изолирован, его климат субарктический. Зимы продолжительные и очень холодные, с минусом до шести месяцев и отрицательных температур, в результате чего почва остается в постоянно замороженное состояние. Вечная мерзлота и тундра покрывают большую часть регион. Средняя температура в салоне от -38 ° C. в январе до 16 ° C в июле (от -36 ° F до 60 ° F) Сегодня В Магадане строится огромный собор, а Мемориал «Маска скорби» — огромная скульптура в память о Сталине. жертвы [Википедия].Хотя прошли годы и много опыта вмешались, время всегда может вспомнить вещи пронзившие сердце.

Это пугающее тюремное путешествие, продолжавшееся четыре месяца всегда оставался таким ярким в моей памяти. Это кошмар оставался со мной на протяжении всей моей жизни.

Приехали во Владивосток вечером и разместились в каком назывался «экспедиционный лагерь». Это была большая территория окружен колючей проволокой.Внутри были небольшие деревянные домики и палатки. На страже стояла вооруженная охрана. Это было наше знакомство с Колыма — империя рабского труда ГУЛАГа [нне Эпплбаум объясняет в ее книге 2004 года, удостоенной Пулитцеровской премии «ГУЛАГ: История» [Пингвин: Лондон, 2004, стр. 4]: «Буквально слово ГУЛАГ. является аббревиатурой, означающей Главное Управление лагерей, или Главный лагерь Администрация. Со временем слово ГУЛАГ стало также обозначать не только администрация концлагерей, но и сама система советского рабского труда во всех ее формах и разновидности: трудовые лагеря, карцеры, уголовные и политические лагеря, женские лагеря, детские лагеря, транзитные лагеря.Даже больше в широком смысле ГУЛАГ стал обозначать советскую репрессивную систему. сам набор процедур, которые заключенные когда-то называли «мясорубка»: аресты, допросы, перевозка в неотапливаемых вагонах поездов, принудительный труд, разрушение семей, годы, проведенные в изгнании, ранние и ненужные смертей ».].

Пик арестов пришелся на 1937-1938 гг., поэтому было несколько тысяч заключенных в этом пересыльном лагере, прибывших раньше нас.Большинство из них были политзаключенными, находившимися в арестован за «контрреволюционную деятельность» и был приговорен к срокам от восьми до 25 лет ссылки.

Осенние дни были солнечными, но холодными. Звезды сияли ярко на фоне темного ночного неба. Это был знак надежды и надежды всегда умирает последней. Огромные корабли пришвартовались здесь так заключенных можно было переправить в бескрайние пустыни тайга и лесхозы Колымы.

Дядя Ваня
Нас продержали в пересыльном лагере несколько дней, прежде чем мы смогли выезд в Магадан. Среди политзаключенных некоторые бывшие Были арестованы и большевики. Я узнал некоторых из них такие как Иван Васильевич Ульянов (дядя Ваня), Ширали Ахундов, Арменак Каракозов и Халил Агамиров. Здесь мы тоже были свидетелями Сталинская практика нацеливания на людей в обществе, знавших истории революции и кто имел твердое мнение о таких вопросы.

Накануне отплытия из Владивостока в Магадан, мы не могли уснуть. Дядя Ваня, чувствуя наше настроение — особенно среди молодежи — дал нам отеческий совет: «Не сдаться. Будь сильным духом. Смело преодолевай трудности, жду тебя. Сохраняйте свою преданность нашему народу до конца, и покажи свои добрые дела в освоении этой пустынной земли ».

Дядя Ваня обнял и поцеловал каждого из нас — своих земляков. — и пожелал нам удачи.Я знал его с юности, когда он был направлен в Ленкоранский район секретарем Коммунистической Комитет партии в первые годы после революции. Мы также знали его из Баку, как официального представителя Партия, революционер, член партии с года 1903.

Дядя Ваня говорил страстно и уверенно. Это напомнило мне речи, произнесенной им в декабре 1934 г., когда он говорил с таким БакСовет сильно беспокоит убийство Кирова [Сергей Миронович Киров (1886-1934) — русский революционер. и высокий большевистский функционер.Родился Сергей Миронович. Костриков, впоследствии принявший псевдоним «Киров». Его предполагаемое убийство 1934 года положило начало сталинскому Великие чистки, убившие почти всех «старых большевиков» от Советского правительства. К этому времени у Сергея Кострикова уже было сменил имя на Киров. Он выбрал это как псевдоним, как и другие русские революционные лидеры. Имя «Кир» напомнил ему персидского царя-воина, и он должен был стать глава большевистского военного управления в Астрахани.

После революции 1917 года воевал в России. Гражданская война до 1920 года. В 1921 году он возглавил Азербайджан. партийная организация. Киров преданно поддерживал Иосифа Сталина, и в 1926 г. награжден руководством Ленинградской партия.

В 1930-е годы Сталина все больше беспокоили проблемы Кирова. растущая популярность. На съезде партии 1934 года, где голосование за новый ЦК состоялось, Киров получил только три голосов против, наименьшее из всех кандидатов, в то время как Сталин получил 292 голоса «против», это самый высокий показатель среди всех кандидатов.Киров был близкий друг с Серго Орджоникидзе, который вместе сформировал умеренный блок Сталина в Политбюро. Позже, в 1934 году, Сталин попросил Кирова поработать на него в Москве, скорее всего, чтобы пристальный взгляд на него. Киров отказался, однако в сталинском глаза стал конкурентом.

1 декабря 1934 года Киров был убит Леонидом Николаевым в Ленинграде. Сталин утверждал, что Николаев был участником более крупного заговора во главе с Львом Троцким против Советской власти.Это привело в аресте и расстреле Льва Каменева, Григория Зиновьева, и четырнадцать других в 1936 году. Широко распространено мнение, что Сталин был человек, который заказал убийство Кирова, но это никогда не было доказано. [Википедия].

«Страшная жара, отсутствие свежего воздуха, невыносимая теснота все нас вымотали. Мы все были наполовину голодны. Некоторые из пожилых заключенные, которые так ослабели и истощились, умирали путь.Их трупы оставили брошенными у железной дороги. гусеницы » -Аюб Багиров в «Горькие дни Колымы »

Из-за популярности Кирова Сталин воспринял его смерть как настоящую трагедию. и похоронил его у Кремлевской стены на государственных похоронах. Много городов, его имя взяли улицы и фабрики, в том числе города Киров (ранее Вятка) и Кировоград (Кировоград на украинском языке), станция Кировская Московского метрополитена (ныне Чистые пруды) и крупный Кировский промышленный завод в Санкт-Петербурге (Кировский Завод).

Уже много лет огромный памятник Кирову из гранита и бронзы. Доминирует панорама города Баку. Памятник был воздвигнут на холме в 1939 г. [Википедия: 28 апреля 2006 г.]. Киров приехал на Кавказ в 1910 году, чтобы работать организатором коммунистической партии. В конце концов, он помог организовать вступление Красной Армии в Кавказ; они изгнали белогвардейцев в 1920 г. и впоследствии создал три социалистические республики в регионе — Армения, Грузия и Азербайджан.

Памятник Кирову демонтировали в 1992 году, после того, как Азербайджан получил его независимость. 26 августа 1991 г. исполнительная власть г. Баку приказал демонтировать статуи Ленина, Кирова, Феликс Дзержинский и Иван Фиолетов (все революционеры участвовали с установлением Советской власти в Азербайджане) и 11-я армия, вторгшаяся в Баку в 1920 году. Это заявление предшествовало Декларация независимости Азербайджана 18 октября 1991 года. и последующий распад Советского Союза 7 декабря, 1991 г.

Бакинская газета Sahar опубликовала объявление о возведении памятника. удаление 5 января 1992 года. Хотя в статье не упоминалось фактическая дата его демонтажа, полагает нынешний редактор Сахара это должно было произойти на день или два раньше, так как они были публикация ежедневно в то время. Бронза, использованная в статуе, была сдан на металлолом Бакинскому промышленному центру. См. «Лучший вид на залив: что случилось со статуей Кирова». Фаига Каримова.AI 9.2 (лето 1999 г.). Ищите на AZER.com.]. Его речь была понятна всем — независимо от того, были необразованными крестьянами, представителями интеллигенции или религиозных фанатики.

Никогда не забыл напутствие дяди Ваня нам во время тех ужасные дни во Владивостоке. Такие мудрые слова исходят от таких великий, знающий человек вселил в нас оптимизм на впереди трудные годы, которые нам предстоят на Колыме.

Стоимость труда
Добавлю, что вместе с надеждой главное, что нам помогло выжить на Крайнем Севере было трудом.Активно участвуя в работа была необходимостью жизни в суровом климате Севера. Работа стала для нас стимулом, спасающим жизнь. Те, кто понял эту истину с самого начала выжили в своих борьба с неумолимым ландшафтом Крайнего Севера.

Слева: «Истории жизни» Фазиля Наджафова. Бронза. Счастье и единство открыты публике; нищета и раздор скрыты. 1987. В дальнем путешествии. в лагеря заболели некоторые из заключенных.Администрация лагеря понял, что некоторые пожилые люди не будут производительными работниками, поэтому их отправили обратно на Материк [Материк здесь обычно относится к частям СССР кроме Сибири и России Дальний Восток, где располагались лагеря ГУЛАГа. В случае автор Эйюб Багиров, часто подразумевается Азербайджан или Нахчыван].

Некоторые из них остались в пересыльных лагерях в Иркутске [Иркутск — административный центр Иркутской области, в котором находится в Юго-Восточной Сибири] и Владивостоке.Многие из них не были смогли даже закончить свои приговоры и встретили свою смерть в таежные леса Сибири и Дальнего Востока. Известный азербайджанский писатель и драматург — незабываемый Хусейн Джавид — был одним из них. К тому времени он состарился и вырвался из тюрьмы. А также он плохо видел. Его разлучили с нашим путешествием в Магадане. по болезни, а затем отправлен в пересыльный лагерь в Иркутске.

Наш корабль ночью спустился из Владивостока и пошел курсом. в сторону Магадана.Ушли дядя Иван, Ширали Ахундов, Халил Агамиров и другие товарищи во Владивостоке. По дороге мы столкнулись свирепый шторм в Охотском море [Охотское море граничит с Дальний Восток России вдоль побережья Сибири.

Корабли с тысячами заключенных для работы в ГУЛАГе г. Колымский регион часто заходил в порт в г. Магадан. Охотское море покрыто льдом с ноября по июнь, и часто окутаны густыми туманами]. Невыносимая теснота, шум и грохот двигателей корабля, вылетающих из бурные волны на море напугали нас до смерти.

Восемь дней спустя прибыл корабль с тысячами пленных. на пирсе Нагаев, который все еще находился в очень примитивном состоянии. Они задержали разгрузку корабля.

Наконец, стальные двери тюрьмы открыли, и нас вывели охранники. Наши сундуки чувствовал себя очень напряженным от опасений. Мы предположили, что были привезли туда умирать.

Мы продолжили путь пешком, неся ручные мешки на наши плечи, которые были заполнены нашими предметами первой необходимости.В итоге, мы прибыли в Морчекан [Морчекан: тюремная база в Сибири используется для карантина вновь прибывших заключенных и для дезинфекции]. После того, как мы прошли обработку душа, чтобы получить избавившись от вшей, мы вошли в пересыльный лагерь Магадана. Этот лагерь находился недалеко от въезда на Колыму, который находился под тяжелая охрана.

Так как там уже были тысячи заключенных, убежищ нет или даже палатки были доступны для нас, поэтому нам приходилось спать под открытое небо.Как обычно в подобных ситуациях, мы сбились в кучу как можно ближе друг к другу, чтобы согреться. Такие создано огромное количество людей из разных слоев общества так много сложных ситуаций и, в свою очередь, давали большие возможности для преступников.

Мы, южане, были очень обеспокоены и напуганы перспективой ночевать на открытом воздухе в условиях северного климата Колымы. Та ночь была такой холодной; а утром пошел снег.

Собственно, именно здесь, в этом лагере, я впервые начал понимать что когда идет снег, погода теплее, чем когда небо Чисто. Утром некоторые из нас, в том числе я, заболели высокая температура. Некоторые из заключенных сами были врачами, первая помощь из сумок Красного Креста.

Колымские врачи
Прокомментирую про колымских врачей. Большинство из них поддержали высшие моральные стандарты. Заключенные называли их «Красный крест».Эти врачи считали это своим основная цель — предложить медицинскую помощь заключенным — часто в невыносимых условиях. И их помощь вышла за рамки медицинских лечение. Например, они часто устраивали так, чтобы люди назначен на менее напряженную работу; другими словами, чтобы освободить их от тяжелого физического труда. Врачи часто рекомендовали более разумные работать после стационарного лечения. Они сделали многое другое, как ну, всегда демонстрируя свою приверженность Гиппократову клятва.

Эти товарищи приносили хлеб, сахар и другие предметы первой необходимости. в попытке сохранить жизнь заключенным, ослабевшим от истощения или уже были известны как «концы» [«конченные» термин, используемый в тюремных лагерях для обозначения кого-то, кто был за пределами надежда на выздоровление и почти мертва]. В значительной степени выживание из этих заключенных зависели от медицинского персонала. Oни определил уровень работы, которую будет назначен заключенный. Они могли увеличить калорийность еды заключенного.Oни может принять человека в больницу или организовать для кого-то кто стал инвалидом, чтобы вернуться и посетить материк.

Хотя прошли годы, я все еще очень благодарен для этих товарищей-медиков, которые своей горькой судьбой вынуждены были нести ту тяжелую жизнь с нами на Колыме. Среди это были и мои соотечественники: профессор А. Атаев, М. Шахсуварли, М. Махмудов и другие.

В пересыльном лагере во Владивостоке один из наших земляков. из Баку заболел.Это был Газанфар Гарягды, который развлекал нас с его крепкими песнями на нашем пути. Он дрожал от холодный и уже начал синеть.

Забеспокоились наши военные друзья. Несмотря на то, как морозная погода было, они сняли пальто, положили их под больной Газанфар и накрыл его. Мы позаботились о нем, и мало-помалу он начал восстанавливаться. Так часто в те критические времена только те глубокие братские узы, которые спасли нам жизнь.

Дальстрой
Среди заключенных были и те, кто знал Дальний Восток отлично. Один из них — я забыл его фамилию — был блестящим рассказчик. У него также был широкий круг интересов. В нашем запасном времени, которого в те дни было более чем достаточно, он сказал нам рассказы о Крайнем Севере. Эти увлекательные истории сохранены наши умы. Он был настоящим ученым, знавшим историю и географию. а также экологические условия Колымы.Он мог даже Назовите первых первооткрывателей края. Его рассказы, продолжение в течение нескольких дней, когда мы застряли в этом пересыльном лагере, и они стали незаменим для жизни на Крайнем Севере. К сожалению, после того, как мы были разлучены на Колыме, больше я с ним не встречался.

Слева: агитационный плакат, призывающий заключенных достигать их дневная норма работы, в данном случае рубка леса в Сибири. Те, кто это делал, были вознаграждены дневным рационом в 700-800 граммов. хлеба вместо 300 грамм

Когда мы узнали ситуации, мы обнаружили, что эта обширная территория, в которую входили Колыма, Чукотка [Чукотка — крайний северо-восток регион в России на берегу Берингова моря.Это было раньше автономный округ, входящий в состав Магаданской области. Это известно за его большие запасы нефти, природного газа, угля, золота и вольфрама [Википедия] Индигирка [Район у Восточно-Сибирского моря.

Река с таким же названием в октябре замерзает и остается ниже лед до мая или июня. Этот регион известен поисками золота. промышленность [Википедия] и даже часть Якутии [Саха (Якутия) Республика — субъект федерации России (республика) на северо-востоке. Сибирская Россия.Его основные экономические ресурсы — алмазы, золото. и добыча оловянной руды [Википедия], обладали обширными природными ресурсами и управлялся Дальстрой МВД СССР [Дальстрой ссылается на ГУЛАГ администрация на Дальнем Востоке России; то есть крайний восточная часть России, между Сибирью и Тихим океаном. Не следует путать Дальний Восток с Сибирью. Это не тянется до Тихого океана [Википедия] — голова администрация Крайнего Севера. Сама эта администрация была «правительство с правительством».

С момента основания в 1931 году Дальстрой широко использовал труд заключенных. Настоящие хозяева Колымы — заключенные — был доставлен на эту землю грузом. К тому же заключенным сюда стекалось множество подрядчиков, привлеченных высокими зарплатами.

Дальстрой с его огромными ресурсами в горнодобывающей, рыбной и лесной промышленности, был разработан огромной силой дешевой рабочей силы и превратился в огромный вклад в сталинскую индустриализацию страна.Вся администрация Дальстроя — хозяйственная, административный, физический и политический — находился в руках один человек, наделенный множеством прав и привилегий. Первым руководителем «Дальстроя» был Эдуард Берзин, чекист. ЧК была первой из многих советских тайных полицейских организаций, создан Указом от 20 декабря 1917 г. В. И. Лениным и во главе с Феликсом Дзержинским После первых попыток западных держав (Великобритания и Франция) вмешаться против большевиков в Гражданская война в России (1917) и после убийства Петрограда Лидер ВЧК Моисей Урицкий после покушения на Фани Каплан убить Владимира Ленина, советское руководство и ВЧК убедились в существовании широкого заговора. внешних врагов и внутренних контрреволюционеров.Следовательно, они вложили ресурсы в разведку для борьбы с это заговор. ЧК быстро удалось уничтожить любые оставшиеся контрреволюционные группы [Википедия].

Советских тайных полицейских повсюду называли чекистами. советский период и термин до сих пор используется в России Cегодня. 6 февраля 1922 года ЧК была преобразована в Объединенное Государственное Политическое Управление (ОГПУ), Государственное политическое управление или отдел НКВД Российская СФСР [Википедия].Это был предшественник НКВД и КГБ], расстрелянный позже в 1938 году.

В то время Магадан был городом, известным своим холодным и сухим климатом. и сильный ветер. Здания были одно- и двухэтажными. В конце 30-х годов девственная тайга резко начиналась на окраине. города. Сегодня кусочек тайги остается в черте города. как парк.

Через три дня после приезда в Магадан Валентин Александрович Цареградский, который был главой Главного геологического управления и замглавы Дальстроя посетили пересыльный лагерь, чтобы поговорить нам.Он выбрал специалистов и профессионалов — в первую очередь, геологам — работать на развитие экономики Дальстроя. Мы слышали, что он был одним из первых первооткрывателей Колымы.

Каким-то образом Цареградскому удалось завоевать наше доверие. Он говорил прямо и, честно говоря, пытаясь развеять наши опасения. Хотя у нас было изо всех сил старались предугадать, чего ожидать в эти годы протянулся перед нами; тем не менее, был такой резкий контраст между Баку и дикая тайга Колымы, которая подвергла меня огромной психологический стресс.Это чувство никогда не покидало меня.

Мы жили среди людей, которые физически и умственно истощены. Они просыпались посреди ночи в ужасе кошмарами. В те тяжелые дни единственное, что было нам захотелось доброго слова и гуманного обращения.

Позже, под присмотром Цареградского в течение в то время как я был уверен, что он порядочный человек. Он сам интересовался живописью, и я слышал, что у него дома, там были пейзажи Крайнего Севера, которые он написал сам.Часто ходил молча по тайге, один, без никаких охранников. Были времена во время геологоразведочных работ что он будет спать в одной палатке и есть из одной миски как и другие рабочие. Многие работники Дальстроя высоко ценили его. почитать.

Конвой в Бутиджичаг
Мрачным утром на рассвете нас везли на открытых грузовиках. из Магадана. Наш маршрут пролегал через необитаемые территории Колымы. девственная территория. Мы ехали некоторое время, оставив позади туман — накрыл причал Нагаева.Погода похолодала; хотя это было сухо. Когда конвой останавливается, охранники выходят и отдохнем, а мы отправимся искать какой-нибудь «подарок природа «, например, кедровые орехи. Это не давало нам ослабнуть от голода.

Мы были удивлены, когда охрана не обратила особого внимания на нас пленных, когда мы выпрыгивали из грузовиков. Очевидно, они уже знали, что нам никуда не сбежать.

Они имели право в любой момент расстрелять нас «за попытку Сбежать».Куда можно сбежать в дикой глуши тайги? Если вы умрете, дикие животные сожрут вас. Если бы вам удалось достичь цивилизации, вы бы быть заявленным и получить еще более суровый продленный срок. На самом деле убежать из лагерей Колымы, хотя такие попытки предпринимались, особенно весной и летом.

Площадки для этих лагерей, которые были расположены посередине незаселенных таежных лесов, были тщательно отобраны.Они располагались в защищенных местах между валунами и холмами. С помощью большого штаба вооруженной охраны лагеря тысячи овчарок, чекистов и армейских пограничников, это было так просто поймать любого, кто пытается сбежать.

Кроме того, среди информаторов была огромная сеть информаторов. заключенные — секретные агенты, назначенные администрацией лагеря, которые также помогли предотвратить побег заключенных. По пути, мы видели, что на обочине дороги возле канавы в некоторых местах уже были засыпаны гравием.

Позже дороги были построены тюремными рабочими, которые работали практически без оборудования — только топоры, лопаты, грузовики и тачки.

Самая тяжелая работа была у колымских дорожников. Власти задумали, чтобы Дальстрой стал первым Государственный трест по развитию и дорожному строительству в север. По этой причине были доставлены массы заключенных. на Колыму для строительства дорог через густые таежные леса, валуны и болота, реки и каньоны.

Среди заключенных на Колыме было много дорожных рабочих. В в любое время года — днем ​​и ночью — можно было увидеть тысячи разнорабочих, работающих вдоль дорог. Зимой они очистят дороги из снега, чтобы освободить место для автомобилей. Было очень трудно смотреть на заключенных, с их онемевшими лицами, покрытыми мороз и снег, одетые только в рваные ватные куртки. Иногда они использовали бы лопаты, чтобы стучать по снегу или просто махать их лопаты вперед и назад, чтобы продолжать движение, чтобы они не заморозить.

Охранники часто преследовали заключенных со своими собаками. Oни заставит их работать в течение многих дней непрерывно — не позволяя им, чтобы вернуться в тепло, чтобы восстановить свои силы. Они часто дали замороженный кусок хлеба и кувшин консервов, который должен был быть разделен между двумя людьми.

Мы взяли курс на Колымские горы, путешествуя так долго. путь, проходящий через леса. Жителей не было. Мы наткнулись и раскачивался из стороны в сторону в грузовике.

Несмотря на то, что мы были измотаны, грузовики продолжали двигаться вперед, день и ночь. Водителям постоянно приходилось использовать тормоза. Собственно, несмотря на нашу жалкую ситуацию, нам было жалко водители, которым приходилось преодолевать такие опасные проезды горы и тайга.

Во время коротких перерывов водители даже не выходили из грузовики размять ноги. Они просто заснули бы прямо на сиденье.

Они так устали, что нам пришлось бы разбудить их, чтобы начать снова движется.Особенно когда мы прошли близко к рекам, где дорога была такой ледяной и скользкой, водители должны были быть начеку и осторожно. Они выходили из грузовиков, искали правильное место для вождения, чтобы избежать сюрпризов или аварий. Иногда снег переходил дорогу, и грузовики застрял бы. Мы выходили и выталкивали грузовики из снег голыми руками. Но в целом водители в Колыма были очень отважными и умелыми.

По дорогам Колымы все еще носились олени как нет. грузовик там раньше не проезжал. Мы бы увидели местные коренные жители используют стада оленей для перевозки оборудование геологов и строителей.

С наступлением сумерек наш конвой прибыл на главную базу, где располагалась в предгорьях Подумая. По пути мы обнаружили, что мы были на пути к Бутиджичагу [Бутигичаг: название Теньки Администрация Дальстроя, где построен рудный завод], Теньки Администрации Дальстроя.Строились здесь есть обогатительный комбинат. Начальник строительства был наш земляк Мусейиб Джафар оглу Ахундов из Баку. Чтобы попасть в Бутиджичаг, нужно преодолеть опасную гору. Перевал Подумай [Перевал Подумай: один из самых коварных перевалов в Колымских горах. Большую часть года он был закрыт для движения автотранспорта. движение из-за суровых климатических условий], что протяженностью около 15 км.

Наша длинная автоколонна продолжила путь по таежной дороге.это было уже стемнело, когда мы прибыли на главную базу, в предгорьях Подумая, но перевал уже был закрыт из-за метели и сугробы. Проехать по нему было невозможно. У нас были прибыл слишком поздно. Остаток пути продолжим пешком. через коварный лед и снег.

«Мы жили среди людей, которые были физически и морально истощены. Oни просыпался среди ночи в ужасе от кошмаров.В те тяжелые дни все, чего мы хотели, было доброе слово и гуманное обращение ». -Аюб Багиров в «Горькие дни Колымы»

В ту ночь мы остановились в лагере и, что более важно, получили немного поспать. Нам повезло, что шторм утих. В на следующий день мы начали восхождение на перевал Подумай с солнечной Погода.Мы буквально ползли в гору, измученные и жаждем избавиться от нашей тяжелой одежды. Восхождение было таким трудным. Чтобы было проще, мы начали избавляться от ненужных личные вещи. На скалах извилистой извилистой горы дороги был не только свежий снег, но и затвердевший лед, еще не растаял с прошлых лет.

Впервые здесь я увидел потрясающий панорамный виды на эти горы. Это вернуло воспоминания о моей дорогой Кавказ.На этих заснеженных вершинах воздух свежее, и это заставило нас захотеть стать легче и взлететь над горами, все выше и выше, как орел-одиночка.

Наконец мы достигли последней вершины горы и до мы лежим в таежной долине с золотыми оттенками осени. Вид захватывает дух. Реки змеились по земле, и звук далеких бурлящих вод пробудили нас от скуки к радости.

Сложно описать наши чувства в то время.Там мы были в таком прекрасном уголке мира под конвоем охранники и овчарки, которых обвиняли в том, что они «враги народа ». Невозможно было вынести иронию такой несправедливость. Вскоре мы поняли, что мы «политики» -a имя, данное нам правительством. С нами обращались как с настоящими враги правительства казнены, морили голодом, поручали нести их изнурительный рабский труд. После короткого отдыха на вершине горы охранники объявили, что мы начинаем спуск.Мы начали медленно спускаться.

К счастью, спуститься было легче, чем подняться. Мы вскоре оказались на дне и почувствовали близость к жизни, теплу и работе.

Пережить холод
Работать? Почему я так нежно говорю о труде? Это потому что, как Позже я без труда обнаружил в этих густых лесах человека разваливается и начинает сходить с ума. Я понял, что это было особенно среди тех заключенных, которые преступники.Они не хотели работать. Они только хотели » попасть в рай в поту чужого чела ».

Но вскоре они уступили. В таких местах человек не может жить без труда. Работа помогает выжить. Очевидно, это причина, по которой организаторы ГУЛАГа мудро расположили лагеря посреди самых диких мест тайги, где Практически ни один человек никогда не ступал раньше. Это куда они взяли нас как своих бесплатных рабов. Просто, если ты не вышло, в тайге не выжить.Прежде всего, ты бы умер от голода.

Когда мы приехали, солнце уже село за горы в девственном лесу из высоких лиственниц. Было три нагретых палатки, принадлежавшие группе полевых геологов. Маленький дальше в лесу были еще две служебные каюты построен из камня. Эти каюты, вероятно, предназначались для заключенных. в дороге. Мы были удивлены, вернувшись к цивилизации с каюты, потому что мы жили в тюремных камерах, тюрьмах на кораблях, скоте машины и палатки в пересыльных лагерях.Теперь нас поселили в домики, где мы смогли разжечь огонь и нагреть воду. Это был первый раз, когда мы могли мыть теплой водой. вода.

Мы собрались, чтобы поесть и лечь спать. Вдруг в нашу каюту вошли двое мужчин в теплой одежде, для Севера. Они поприветствовали нас и спросили, есть ли среди нас с Кавказа.

Я признался, что был, и они подошли ко мне и поздоровались.Один из них — Маммадага — был родом из Баку. Второй был от Тбилиси. Его звали Валико. Эти молодые люди прибыли в Колыма годом ранее и преодолела трудности и успели прижиться и пережить первую зиму. Они были друзья и работали с геологоразведочной группой. Теперь, когда летние геологоразведочные работы закончились, они продолжили свою работу рядом с геологами и жили в хижинах, которые были подготовлен к зиме.

Позже обнаружил, что всегда ходили на поиски новичков с Кавказа, чтобы узнавать последние новости о своей Родине и обратиться к своим соотечественникам и помочь им в любым возможным способом.

У колымских заключенных было традицией — особенно те, кто приехал с юга — попытаться идентифицировать других земляки среди пленных. Они всегда так поступали, несмотря на правила против этого.

С разрешения охранника эти два азербайджанца забрали моего друга и меня в их отапливаемую кабину.Первым делом мы побрились. Потом принесли еду и свежезаваренный чай. Мы начали говорить о жизни на этой «волшебной планете», особенно правила, необходимые для выживания в долине Бутигичаг. Мы несли на разговоре до поздней ночи. Потом они поняли, что мы измученные и уставшие и вскоре отвезли нас обратно в нашу каюту.

Рано утром следующего дня, когда охранники разбудили нас, чтобы продолжить Путешествие, наши земляки снова были рядом.Oни принес нам еду в дорогу. Мы были так тронуты их доброта.

Под звездами
Во второй половине дня мы наконец прибыли в Бутиджичаг, который окружен гигантскими валунами. Вот наш лагерь: деревянные ворота, домики, брезентовые палатки, двойные ряды колючей проволоки провода по границе лагеря и гауптвахты. Слева от лагерем была река Ваханка, узкая и глубокая. каньон и затем простирался в тайгу в сторону шахты где строился железорудный завод.

Оказалось, что в кемпингах нам негде, и они не могли построить новые хижины до нашего прибытие.

Сильный молодой чеченец из Грозного по имени Мухаммад Мамедагаев. отвечал за вопросы, связанные с заключенными. Но после разговор с соотечественниками, ночь Раньше нас не беспокоило ночевка в тайге.

В таких местах не было срока для дома с четырьмя стенами и потолок.Из-за этого о такой конструкции пришлось забыть, однажды и на всегда. Мы выбрали место для ночлега на склон холма и развел огонь.

Настала ночь. Свет огня и тьма что-то образовали как бронзовая область. Мы прижались к огню, чтобы поглотить высокая температура. Потом мы начали готовить ужин на костре. У нас были половина сельди и немного черствого хлеба. Мы кипятили воду для чая в трехлитровых банках. Наш «чай» был кипяченой, потемневший немного с опаленной корочкой хлеба.

Мы пытались забыть о наших тревогах, заботах и ​​скуке, и себя из-за неуверенности грядущих дней. Мы позволяем нашим мысли сосредоточены на прошлом, потому что никто не мог забрать наше прошлое от нас.

Среди нас были старые партийные люди, которые лично известный Ф.Э. Дзержинский [Феликс Эдмундович Дзержинский (18771926) был коммунистом-революционером, основателем ЧК, большевистским тайная полиция] Ю.Е. Рудзутак [Ян Эрнестович Рудзутак (1887-1938) был большевиком-революционером.В 1937 году Рудзутак был арестован. и обвиняется в том, что является последователем Троцкого и шпионажем Нацистская Германия.

Приговорен к смертной казни и казнен], П.П. Постышев, [Павел Постышев (1888-1938) был членом партии с 1904 г. назначен секретарем ЦК (1930-34), а в служил вторым секретарем Коммунистической партии (Украина) 1933-37], С. Киров, С. Орджоникидзе [Григорий Константинович Орджоникидзе обычно называют Серго Орджоникидзе (1886-1937) был членом Политбюро и близким другом Сталина.Он был назначен в Политбюро в 1926 году, но к 1936 году Сталин начал сомневаться в его лояльности; особенно когда он обнаружил, что Орджоникидзе использовал свое влияние для защиты определенных фигур которые находились под следствием НКВД.

Между тем ходили слухи, что Орджоникидзе планировал осудить Сталина в его речи на апрельском пленуме 1937 года. Однако, его нашли мертвым прежде, чем он смог произнести эту речь; его смерть был признан самоубийством [Википедия].Некоторые из них рассказали нам о другие сотрудники Кавказа, которых мы не знали, у которых также были стать жертвами «культовой личности» Сталина.

До рассвета оставалось еще несколько часов. Трескали сухие ветки лиственницы в огне. Когда мы сели слишком близко к огню, было слишком жарко, и наши спины страдали от холода.

Итак, мы решили завязать живую беседу, чтобы не заснуть. И вот как мы провели ночь, прижавшись близко к огню — думать, мечтать и говорить до рассвета.В заключение, наступило недружелюбное, пасмурное осеннее утро — такое характерное Севера. Дождливые дни на Севере очень удручающие и сделайте ваше сердце тяжелым. Иногда ты становишься равнодушным другим, особенно когда нет работы.

Работа в лагере
Утром нас стали отправлять на работу. Этим вечером Павел Иванович, ответственный за рабочую силу, кто был начальником гражданской гвардии Колымы, собрал заключенные в своей комнате группами, чтобы поговорить с нами.

Он объяснил порядок и режим производства в этой зоне. Наша ситуация оказалась невероятно сложной. Наша палатка не грелся. Посередине была только стальная бочка. палатка. Вода в его трещинах ночью замерзает. Когда мы пытались заснуть, нам приходилось мириться с храпом заключенных, стоны, кашель и ругань во сне. Мы закончим наша работа и возвращаемся в лагерь очень уставшими. Редко мы могли изменить Наша одежда.Потом ложились на холодные доски постель. Воровство было обычным делом в голодных колымских лагерях — штука хлеба, кусок сахара, сигареты, тапочки, ватная прокладка куртки и другие предметы одежды исчезнут.

Они были использованы немедленно, обменены или украдены преступниками, никогда подлежит возврату. Даже когда одеяла меняли на чистые те, уголовники обычно брали хороших и оставьте тряпки политзаключенным.

Приступили к строительству железорудного завода [На основании информация из прессы за последние годы, руда на Бутиджичаге был радиоактивным и опасным для жизни (примечание Мирзы Багирова, сын автора)] где мы разделились на продуктивные бригады по 30 человек каждая. У нас были туркмены, узбеки, казахи, Таджики, киргизы, азербайджанцы, грузины, украинцы, белорусы, Армяне, финны, бурят-монголы, чеченцы, ингуши и осетины. Было даже двое цыган.

Все эти заключенные имели несчастье быть отправленными в Крайнему Северу и нуждались в более теплых помещениях, особенно которые были из республик Средней Азии и не привыкли холодный климат. Имейте в виду, что нам приходилось работать на улице весь день долго и каким-то образом пришлось организовать способ борьбы с этими естественными элементы.

Бутигичаг находился в долине и полностью отрезан от внешний мир. Единственная связь с Магаданом была через это ужасная горная дорога через перевал Подумай, о котором я рассказывал ранее но он уже был закрыт для грузовиков с ноября.В дорога откроется не раньше мая следующей весны.

Принадлежности, техническое оборудование и строительные материалы были погрузили на тракторы. Самое необходимое для жизни было «упаковано» на людях и переносится пешком. Буквально сотни измученных заключенных заставили пройти через перевал Подумай пешком 20 км. за сутки просто доставить 10-20 кг муки, пшеницы, сахар, консервы и другие продукты, необходимые для поддерживать жизнь.

Это делалось заключенными более шести месяцев в году. смело неся тяжелые грузы на спине через эти опасные горы. Сложно описать, насколько сложно их задание был. Было много, много смертей во время этих частых тяжелых метели.

Монголы, буряты и казахи, привыкшие к более холодным погоды, поручили ремонтировать дороги. Несмотря на в тяжелых условиях, они заставляли нас трудиться всеми нашими прочность.Вот так они распорядились лагерной едой. Заключенные работали 14-16 часов в сутки. Если бы они не выполнили свою норму, они бы получать только 300 граммов хлеба [вместо 700-800 граммов] как их дневной рацион и немного тюремной каши.

«Позвольте мне добавить, что вместе с надеждой, главное, что помогло нам пережить Крайний Север был трудом. Активное участие в работе было необходимость жизни в суровом климате Севера.Работа стала стимул для спасения жизни для нас. Те, кто понял эту истину с самого начала были те, кто выжил в своей борьбе на фоне беспощадного пейзажа Крайнего Севера ». -Аюб Багиров в «Горькие дни Колымы»

Многие из заключенных умерли просто от сильного холода и голода. Вскоре появилось много могил наших сокамерников. по предгорьям Колымы.Единственная запись умершего была деревянная бирка с номером дела (без названия), прикрепленным к левая ступня, аннотация записана в архивах НКВД № 3, и отметка в карточке заключенного.

Бесплатная рабочая сила
Уже не секрет, что в те годы нация потерял сотни тысяч, возможно, даже миллионы своих сыновей и дочерей из-за нечеловеческих условий труда лагеря. Трагедия заключалась в том, что эти невинные, честные, респектабельные люди также были опустошены психологически из-за того, что их заклеймили как «Враги народа».Вот какими они были изображается их семьям, друзьям и всей нации.

Это был один из самых радикальных способов сталинской пропаганды. запечатал глаза, уши и умы граждан своей страны. И здесь, как бы невероятно это ни казалось, в этом безбрежном местность Колымы, умирающие узники еще считали в советской власти. Они все еще цеплялись за надежду, что раньше или позже все будет в порядке.

Сталин называл Дальстрой промышленным комплексом в особом настройка.Жители колымских лагерей понимали эту настройку. очень хорошо и сами пришли к такому же выводу. Несмотря на о невероятных трудностях, связанных с политической ситуацией страны, люди, которые были арестованы произвольно и привезенные в исправительно-трудовые лагеря работали честно. Их следует судить соответственно, исходя из их чистой совести.

Слева: скульптура Фазиля Наджафова «Насилие». Выходит из глупости », бронза. 1939 политзаключенные начали надеяться на выпуск. Лаврентий Берия назначен новым наркомом. внутренних дел. Он отменил некоторые решения Ежова в чтобы поднять собственный политический престиж. Некоторые из политических узников колымских лагерей вызвали на допрос в Москву.

Но вскоре все это превратилось в горькую иллюзию. За годы между 1939-1940 годами я написал много писем главе нации а также Берии с просьбой о пересмотре моего дела.

Моя пожилая мать Сугра тоже написал им из Баку. Через несколько месяцев я получил очень краткий ответ на мои запросы: «Ваш статус остается без изменений».

В 1941 году я написал еще пять писем и отправил телеграмму с жалобами и умоляю их отправить меня на фронт, чтобы я мог искупить за любую вину с моей кровью. Я не получил ответа.

Время шло. Зима пришла на Колыму долгими темными ночами и короткие серые дни. Мы страдали от обморожений и температур, которая упала ниже -50 ° C (-58 ° F).Было очень трудно для заключенных, проведших первый год на Севере, хотя они уже жили в этих местах четыре месяца уже.

Курьеры-люди
Прошел 1939 год, и строительство завода по производству железной руды подходил к концу. Более половины всех заключенных в лагеря были назначены для перевозки продуктов на ежедневной основе по их назад по горной дороге через перевал Подумай.

В один из тех зимних дней в начале 1940 года этот пешеход курьеры попали в страшную метель на горной дороге.Эту страшную трагедию сложно описать.

Некоторые из заключенных выжили, но не менее 30 человек погибли. и никаких следов не осталось. Они сбились с пути, а потом замороженные до смерти, оставленные умирать под снегом. Весной их тела были найдены разбросанными по горным склонам. Не все их нашли.

Позже, на той же горной дороге Мусейиб Ахундов в качестве начальника Строитель попал в метель вместе с группой людей по дороге в Магадан.Каким-то образом они отделились от своих трактор. У Ахундова обморожены рука и нога. Чудесным образом, он выжил.

«Мы пытались заблокировать избавиться от всех тревог и переживаний вместе со скукой и приготовьтесь к неопределенности грядущих дней. Пусть наши мысли сосредоточены на прошлом, по крайней мере, никто не мог принять что подальше от нас «. -Аюб Багиров в «Горькие дни Колымы»

Его спасла наша геологоразведочная группа.Через воет вьюга, они едва могли слышать его кричит о помощи. С огромным усилием они перелезли через валуны, подползли к раненым и буквально спасли их из лап смерти.

Метели, вызванные свирепыми ветрами, были вполне нормальными, особенно у Охотского моря. Ветер мог достигать 30-35 метров в секунду. второй. Были времена, когда людям приходилось держаться за веревки как они переходили от одного дома к другому поблизости; в противном случае, они бы никогда не смогли найти вход.

Во время вторая половина марта 1940 г., когда дни на Колыме становились относительно длиннее и небо ярче, все работники строительной станции было поручено расчистить дороги для на всю длину перевала.

Около 1500 заключенных работали над этой задачей в течение нескольких дней. С участием огромными усилиями мы смогли закончить строительство дорога, чтобы автомобили могли проезжать через перевал.

Сначала тракторы, потом грузовики с продуктами питания, техническое оборудование, материалы для рудника и железной руды завод.Недбайлов, главный инженер руководил этим сложным Работа.

Многие люди так много работали в этих суровых условиях строительства, сознательно пытаясь обеспечить предметы первой необходимости.

Иногда люди, особенно с юга, отправлялись в краю смерти, но потом храбро пережил эти суровые невзгоды в жизни.

Если кто-то заболел или был слишком слаб и не мог работать, мы бы душить его вниманием, помогая ему чем могли.Мы возьмем на себя его рабочую нагрузку вместе со своей в этот день просто чтобы они не уменьшали его дневной паек хлеба. В противном случае, скудный рацион обрек этого человека на медленное, но верная смерть.

Д-р Мирза Багиров (1927-) опубликовал воспоминания своего отца Айюба Багирова (1906-1973), «Горькие дни Колымы» (Горки Дни на Колиме, 1999). Он имеет докторскую степень в области технических наук и является бывшим Ректор Политехнического института и Ленкоранского государственного университета.

Вернуться к Index AI 14.