Рассказ очень короткий: Короткие рассказы для детей — читать онлайн

Лучшие короткие рассказы для детей

Содержание статьи

Детям нужно читать только лучшие рассказы! Мы подобрали несколько поучительных рассказов детских писателей для вас.

Короткий рассказ с большим смыслом ребенку гораздо проще осилить, чем длинное произведение с несколькими темами. Начинайте читать с простых зарисовок и переходите к более серьезным книгам.                                                                   (Василий Сухомлинский)

Неблагодарность

Пригласил дед Андрей в гости внука Матвея. Поставил дед перед внуком большую миску с медом, белые калачи положил, приглашает:
– Ешь, Матвейка, мед. Хочешь – ложкой ешь мед с калачами, хочешь – калачи с медом.
Ел Матвей мед с калачами, потом – калачи с медом. Наелся так, что дышать трудно стало. Вытер пот, вздохнул и спрашивает:
– Скажите, пожалуйста, дед, какой это мед – липовый или гречневый?
– А что? – удивился дед Андрей. – Гречневым медом угостил я тебя, внучек.
– Липовый мед все-таки вкуснее, – сказал Матвей и зевнул: после обильной еды его клонило ко сну.
Боль сжала сердце деда Андрея. Он молчал. А внук продолжал спрашивать:
– А мука для калачей – из яровой или озимой пшеницы? Дед Андрей побледнел. Его сердце сжало невыносимой болью.
Стало тяжело дышать. Он закрыл глаза и застонал.

Для чего говорят «спасибо»?

По лесной дороге шли двое – дедушка и мальчик. Было жарко, захотелось им пить.
Путники подошли к ручью. Тихо журчала прохладная вода. Они наклонились, напились.
– Спасибо тебе, ручей, – сказал дедушка. Мальчик засмеялся.
– Вы зачем сказали ручью «спасибо»? – спросил он дедушку. – Ведь ручей не живой, не услышит ваших слов, не поймет вашей благодарности.
– Это так. Если бы напился волк, он бы «спасибо» не сказал. А мы не волки, мы – люди. Знаешь ли ты, для чего человек говорит «спасибо»?
Подумай, кому нужно это слово?
Мальчик задумался. Времени у него было много. Путь предстоял Долгий…

Ласточка

Ласточка-мама учила птенчика летать. Птенчик был совсем маленький. Он неумело и беспомощно махал слабенькими крылышками. Не удержавшись в воздухе, птенчик упал на землю и сильно ушибся. Он лежал неподвижно и жалобно пищал. Ласточка-мама очень встревожилась. Она кружила над птенчиком, громко кричала и не знала, как ему помочь.
Птенчика подобрала девочка и положила в деревянную коробочку. А коробочку с птенчиком поставила на дерево.
Ласточка заботилась о своём птенчике. Она ежедневно приносила ему пищу, кормила его.
Птенчик начал быстро поправляться и уже весело щебетал и бодро махал окрепшими крылышками.
Старый рыжий кот захотел съесть птенчика. Он тихонько подкрался, залез на дерево и был уже у самой коробочки. Но в это время ласточка слетела с ветки и стала смело летать перед самым носом кота. Кот бросился за ней, но ласточка проворно увернулась, а кот промахнулся и со всего размаха хлопнулся на землю.
Вскоре птенчик совсем выздоровел и ласточка с радостным щебетанием увела его в родное гнездо под соседней крышей.


Евгений Пермяк

Как Миша хотел маму перехитрить

Пришла Мишина мама после работы домой и руками всплеснула:
— Как же это ты, Мишенька, сумел у велосипеда колесо отломать?
— Оно, мама, само отломалось.
— А почему у тебя, Мишенька, рубашка разорвана?
— Она, мамочка, сама разорвалась.
— А куда твой второй башмак делся? Где ты его потерял?
— Он, мама, сам куда-то потерялся.
Тогда Мишина мама сказала:
— Какие они все нехорошие! Их, негодников, нужно проучить!
— А как? — спросил Миша.
— Очень просто, — ответила мама. — Если они научились сами ломаться, сами разрываться и сами теряться, пусть научатся сами чиниться, сами зашиваться, сами находиться. А мы с тобой, Миша, дома посидим и подождем, когда они это все сделают.
Сел Миша у сломанного велосипеда, в разорванной рубашке, без башмака, и крепко задумался. Видимо, было над чем задуматься этому мальчику.

Короткий рассказ «Ах!»

Ничего Надя делать не умела. Бабушка Надю одевала, обувала, умывала, причесывала.
Мама Надю из чашечки поила, с ложечки кормила, спать укладывала, убаюкивала.
Прослышала Надя про детский сад. Весело там подружки играют. Танцуют. Поют. Сказки слушают. Хорошо детям в детском саду. И Наденьке было бы там хорошо, да только не взяли ее туда. Не приняли!
Ах!
Заплакала Надя. Заплакала мама. Заплакала бабушка.
— Почему вы Наденьку в детский сад не приняли?
А в детском саду говорят:
— Да как мы ее примем, когда она ничего не умеет делать.
Ах!
Спохватилась бабушка, спохватилась мама. И Надя спохватилась. Стала Надя сама одеваться, сама обуваться, умываться, есть, пить, причесываться, спать укладываться.
Как узнали об этом в детском саду — сами за Надей пришли. Пришли и увели ее в детский сад, одетую, обутую, умытую, причесанную.
Ах!


Николай Носов

Ступеньки

Однажды Петя возвращался из детского сада. В этот день он научился считать до десяти. Дошёл он до своего дома, а его младшая сестра Валя уже дожидается у ворот.
– А я уже считать умею! – похвастался Петя. – В детском саду научился. Вот смотри, как я сейчас все ступеньки на лестнице сосчитаю.
Стали они подниматься по лестнице, а Петя громко ступеньки считает:
– Одна, две, три, четыре, пять…
— Ну, чего ж ты остановился? – спрашивает Валя.
– Погоди, я забыл, какая дальше ступенька. Я сейчас вспомню.
– Ну вспоминай, – говорит Валя.
Стояли они на лестнице, стояли. Петя говорит:
– Нет, я так не могу вспомнить. Ну-ка, лучше начнём сначала.
Сошли они с лестницы вниз. Стали снова вверх подниматься.
– Одна, – говорит Петя, – две, три, четыре, пять… И снова остановился.
– Опять забыл? – спрашивает Валя.
– Забыл! Как же это! Только что помнил и вдруг забыл! Ну-ка, ещё попробуем.
Снова спустились с лестницы, и Петя начал сначала:
– Одна, две, три, четыре, пять…
– Может быть, двадцать пять? – спрашивает Валя.
– Да нет! Только думать мешаешь! Вот видишь, из-за тебя забыл! Придётся опять сначала.
– Не хочу я сначала! – говорит Валя. – Что это такое? То вверх, то вниз, то вверх, то вниз! У меня уже ножки болят.
– Не хочешь – не надо, – ответил Петя. – А я не пойду дальше, пока не вспомню.
Валя пошла домой и говорит маме:
– Мама, там Петя на лестнице ступеньки считает: одна, две, три, четыре, пять, а дальше не помнит.
– А дальше шесть, – сказала мама.
Валя побежала обратно к лестнице, а Петя всё ступеньки считает:
– Одна, две, три, четыре, пять…
– Шесть! – шепчет Валя. – Шесть! Шесть!
– Шесть! – обрадовался Петя и пошёл дальше. – Семь, восемь, девять, десять.
Хорошо, что лестница кончилась, а то бы он так и не дошёл до дому, потому что научился только до десяти считать.

Горка

Ребята построили во дворе снежную горку. Полили её водой и пошли домой. Котька не работал. Он дома сидел, в окно глядел. Когда ребята ушли, Котька нацепил коньки и пошёл на горку. Чирк коньками по снегу, а подняться не может. Что делать? Котька взял ящик с песком и посыпал горку. Прибежали ребята. Как же теперь кататься? Обиделись ребята на Котьку и заставили его песок снегом засыпать. Котька отвязал коньки и стал горку снегом засыпать, а ребята снова полили её водой. Котька ещё и ступеньки сделал.


Нина Павлова

Мышонок заблудился

Лесному мышонку мама подарила колесо из стебля одуванчика и сказала:
— На, играй, катай возле дома.
— Пип-пити-пип! — закричал мышонок. — Буду играть, буду катать!
И покатил колесо по тропинке под гору. Катал его, катал и так заигрался, что не заметил, как очутился в чужом месте. На земле валялись прошлогодние липовые орешки, а вверху, за вырезными листьями, совсем чужое место! Мышонок притих. Потом, чтобы не было так страшно, положил своё колесо на землю, а сам сел в серединку. Сидит и думает:
«Мама сказала: «Катай возле дома». А где теперь возле дома?»
Но тут он увидел, что трава в одном месте дрогнула и оттуда выпрыгнула лягушка.
— Пип-пити-пип! — закричал мышонок. — Скажи-ка, лягушка, где возледома, где моя мама?
На счастье, лягушка как раз это знала и ответила:
— Беги всё прямо и прямо под этими цветами. Встретишь тритона. Он только что выполз из-под камня, лежит и дышит, собирается ползти в пруд. От тритона сверни налево и беги по тропинке всё прямо и прямо. Встретишь бабочку-белянку. Она сидит на травинке и кого-то поджидает. От бабочки-белянки сверни опять налево и тут кричи свою маму, она услышит.
— Спасибо! — сказал мышонок.
Поднял своё колесо и прокатил его между стеблями, под чашами цветов белой и жёлтой ветреницы. Но колесо скоро заупрямилось: то об один стебель стукнется, то о другой, то застрянет, то упадёт. А мышонок не отступался, толкал его, тянул и, наконец, выкатил на тропинку.
Тут он вспомнил о тритоне. Ведь тритон-то так и не встретился! А он потому не встретился, что уже успел уползти в пруд, пока мышонок возился со своим колесом. Так мышонок и не узнал, где ему нужно было свернуть налево.
И опять покатил своё колесо наугад. Докатил до высокой травы. И опять горе: колесо запуталось в ней — и ни взад, ни вперёд!
Еле-еле удалось его выпутать. И тут только вспомнил мышонок о бабочке-белянке. Ведь она так и не встретилась.
А бабочка-белянка сидела, сидела на травинке и улетела. Так мышонок и не узнал, где ему нужно было свернуть опять налево.
На счастье, мышонок встретил пчелу. Она прилетела на цветы красной смородины.
— Пип-пити-пип! — закричал мышонок. — Скажи-ка мне, пчёлка, где возледома, где моя мама?
А пчёлка как раз это знала и ответила:
— Беги сейчас под гору. Увидишь — в низинке что-то желтеет. Там будто столики накрыты узорчатыми скатертями, а на них жёлтые чашечки. Это селезёночник, такой цветок. От селезёночника поднимись в гору. Увидишь лучистые, как солнышко, цветы и рядом — на длинных ножках — пушистые белые шары. Это цветок мать-и-мачеха. От него сверни направо и тут кричи свою маму, она услышит.
— Спасибо! — сказал мышонок…
Куда же теперь бежать? А уже стало темнеть, и никого-то кругом не видно! Мышонок сел под листик и заплакал. И так громко заплакал, что его мама услышала и прибежала. Как он ей обрадовался! А она ещё больше: уж и не надеялась, что сынишка жив. И они весело рядышком побежали домой.


Валентина Осеева

Пуговица

У Тани оторвалась пуговица. Таня долго пришивала ее к кофточке.
— А что, бабушка, — спросила она, — все ли мальчики и девочки умеют пришивать свои пуговицы?
— Вот уж не знаю, Танюша; отрывать пуговицы умеют и мальчики и девочки, а пришивать-то все больше достается бабушкам.
— Вот как! — обиженно сказала Таня. — А ты меня заставила, как будто сама не бабушка!

Три товарища

Витя потерял завтрак. На большой перемене все ребята завтракали, а Витя стоял в сторонке.
— Почему ты не ешь? — спросил его Коля.
— Завтрак потерял…
— Плохо, — сказал Коля, откусывая большой кусок белого хлеба. — До обеда далеко ещё!
— А ты где его потерял? — спросил Миша.
— Не знаю… — тихо сказал Витя и отвернулся.
— Ты, наверное, в кармане нёс, а надо в сумку класть, — сказал Миша. А Володя ничего не спросил. Он подошёл к Вите, разломил пополам кусок хлеба с маслом и протянул товарищу:
— Бери, ешь!

 

Короткие рассказы для детей 9 лет

Приблизительное время чтения: 7 мин.

100%

+

Код для вставки

Код скопирован

У девятилетнего ребенка продолжает формироваться познавательное отношение к миру. Он становится все более рассудительным, наблюдательным. Развивается чувство товарищества, сопереживания. Короткие рассказы для детей 9 лет поддержат юных читателей в благих начинаниях, покажут примеры здравомыслящего и порядочного отношения к жизни.

Что почитать? Что посмотреть? Куда сходить? Во что поиграть? Эти вопросы все время мучают родителей на каникулах (да и не только). «Фома» решил помочь вам и собрал циклы рекомендаций на разные возраста и по разным направлениями. Вам же останется только наслаждаться общением с ребенком. Все рекомендации смотрите здесь.

1.

Лев Толстой. «Девочка и грибы»

Лев Толстой для своей «Новой азбуки» и первых книг для чтения написал огромное количество небольших рассказов и сказок, которые можно использовать как лайфхаки — полезные советы на разные случаи жизни.

Две сестры возвращались домой с грибами и стали переходить железнодорожный путь. Младшая рассыпала грибы прямо на рельсах и принялась их собирать. Дальше вообще жуть: «Машинист не мог удержать машины. Она свистала изо всех сил и наехала на девочку». Все думают, что девочка погибла, но нет! Она оказалась сообразительной и бросилась ничком между рельсами. В общем, показала пример, как надо себя вести, если ты оказался перед прибывающим поездом и уже не успеваешь убежать. Всё как в инструкции для упавших на рельсы в метро: «Лягте в лоток между рельсами лицом вниз, головой к поезду и постарайтесь не шевелиться».

Именно так и поступила девочка, которая проявила смекалку и самообладание: «Когда поезд прошел, все увидали, что девочка лежит между рельсами головой вниз и не шевелится».

Рассказ дает отличный пример того, что не надо впадать в панику даже в самых пугающих обстоятельствах, а действовать по возможности собранно и хладнокровно. И все кончится благополучно. «Девочка подняла голову, вскочила на коленки, собрала грибы и побежала к сестре». Еще и грибы собрала хозяйственная девочка! Без шока и истерики… В рассказе нет ни одного назидательного слова, всё стремительно, коротко, по делу, а эффект от прочтения потрясающий.

2.

Константин Ушинский. «Лес и ручей»

Константин Дмитриевич Ушинский не только выдающийся педагог, но и талантливый писатель, чьи притчи, сказки и рассказы, вошедшие в составленные им знаменитые книги для чтения в начальной школе «Родное слово» и «Детский мир», не потеряли своей актуальности и сегодня.

В этой миниатюре строптивый ручей жалуется на то, что лес, нависающий над ним своими ветвями, закрывает от него небо, не пропускает ни лучей солнца, «ни шаловливого ветерка». В своем протесте он желает, чтобы люди вырубили поскорее этот несносный лес, ограничивающий, как кажется ручью, его свободу. Терпеливый лес на это отвечает, что без его защиты «быстро высохли бы еще слабые струи» капризного ручья.

Маленький рассказ-притча, в котором поэтично, иносказательно, но абсолютно понятно для ребенка говорится о необходимости с пониманием относиться к родительской заботе. Да, она порой может выглядеть как избыточная опека и навязчивый контроль. Но пока ребенок не обладает необходимым жизненным опытом, ему стоит потерпеть родительское попечение и прислушаться к советам любящих старших. «Погоди, наберись прежде силы под моей тенью, — говорит строптивому ручью мудрый лес, — и тогда ты выбежишь на открытую равнину, но уже не слабым ручейком, а могучей рекою. Тогда, без вреда для себя, будешь отражать ты в своих струях блестящее солнце и ясное небо, будешь безопасно играть с могучим ветром».

3.

Дмитрий Мамин-Сибиряк. «Медведко»

Однажды рассказчику предложили взять в дом трехнедельного медвежонка, которого охотники подарили соседям. Рассказчик с радостью берет симпатичного малыша, который был «не больше рукавицы». Ему не приходит в голову поинтересоваться, почему соседи от него отказались. Поначалу забавные проделки медвежонка веселят и читателя, и рассказчика, его трогательный облик умиляет.

Но когда медвежонок среди ночи устроил тарарам, стащив клеенку со стола и перебив посуду, а на следующий день задрал цыпленка, перепугал корову, залез в ларь с мукой и совершил еще ряд сомнительных подвигов, окружающие запротестовали, а кухарка собирается даже увольняться из-за буйного зверя. Медвежонка пришлось отдать знакомым охотникам.

Финал у рассказа трагический: через пару месяцев медвежонок умер. И это заставляет ребенка задуматься об ответственности человека за животное, взятое в дом. Знаменитое высказывание Экзюпери «ты навсегда в ответе за тех, кого приручил» придется здесь очень кстати. Дикий зверь — не игрушка. И бездумное отношение к братьям меньшим сродни преступлению. Чем раньше человек об этом задумается, тем лучше.

4.

Борис Житков. «Цветок»

Девочка Настя очень любит свой цветок, заботится о нем. А вот маме он не нравится: на вид противный какой-то, листья с колючками. Решив, что цветок ядовитый, мама все порывается его выбросить, но Настя самоотверженно защищает его. И вот когда девочка заболела и мама пришла в отчаяние от того, что дочке не становится лучше, доктор посоветовал достать листья одного растения — «они как надутые и с шипами» — и заваривать их.

Оказалось, что это тот самый Настин любимый цветок! Его сок вылечил Настю, а мама на радостях развела еще несколько таких цветков и успешно лечила им дочку.

Рассказ крошечный, а побуждает задуматься о многом. О том, что все живое должно жить: в природе нет ничего лишнего. О том, что добро, которое сделал для другого, неважно, человек это или цветок, к тебе вернется. «Я его берегла, мой цветочек, и он меня зато сберег», — говорит Настя. Ну и о том, что сок алоэ — а по описанию это, конечно, он, чудесный Настин цветок, — действительно лечит и насморк, и ангину, и бронхит, и гастрит, и даже туберкулез! И еще кучу болезней. Что согласитесь, сегодня весьма актуально.

5.

Виталий Коржиков. «Рукав»Виталий Коржиков

Как всегда, в своих рассказах моряк и писатель Виталий Коржиков рассказывает о том, что случалось с ним в кругосветных плаваниях. Этот рассказ начинается обыденно: ну, продырявил матрос во время погрузки леса рукав стёганки — матросской теплой куртки. Зашивать было некогда — работы много. А пришел корабль в Японию — там тепло, и оставил матрос свою стёганку на палубе просушиться. И забыл про нее. Только вся команда удивляется: в какой порт ни придет судно — над палубой птицы вьются, белый пух откуда-то в клювах носят, гнезда утепляют для птенцов. Оказывается, птицам приглянулся рваный рукав: «Это же они мою стёганку на гнезда потрошат! Вату из половины рукава выдрали».

И вот идет судно назад, домой, через те же порты. «Подошли к Индонезии — в гнездах уже птенцы кричат. Доплыли до Кореи — там уже не кричат, петь учатся. А вышли к сопкам Японии — стоит ор, шумят воробьи». И вот уже скоро родной берег, уже первый снежок появился. Надел рассказчик куртку — зябко в зашитом рукаве! Но на шутки друзей про холодный рукав он уверенно отвечает: «Ничего подобного! Теплый рукав. Вон скольких певцов обогрел и вырастил. В Корее поют, в Индонезии поют, в Японии поют! Все песни из моего рукава!»

Рассказ о щедрости души человека, согревшего своей добротой полмира. Таким и был, кстати, автор рассказа, Виталий Коржиков, добрый и щедрый, верный товарищ, с нежностью относившийся и к людям, и к зверям и птицам.

6.

Денис Макурин. «Сбой системы»

Из сборника рассказов «Полведра сгущёнки»

Неразлучные друзья Вовка с Мишкой (от Мишкиного лица и рассказаны все истории сборника «Полведра сгущёнки») смастерили «супервычислительную машину». С юмором сообщает рассказчик, что для этого они «все передовые решения и космические технологии с нашей улицы собрали, в одно место стащили».

В общем, сконструировали свою ЭВМ из всякого подручного железного хлама, как это водится у любознательных и рукастых мальчишек. Назвали свою «вычислительную супермашину» ВиМ — «Вовка и Мишка». Первый же вопрос, заданный машине, был, что называется, на засыпку. «Сколько во мне любовей? — вопрошает Мишка. — При условии, что я люблю папу в два раза больше, чем он любит маму, а маму в три раза больше, чем она папу…» Затем вопрос усложняется: Мишка перечисляет всех, кого он любит, дедушку и бабушку, старшего брата и котов. Машина не выдерживает интеллектуальной перегрузки после вопроса, какой смысл вкладывала соседка Юлька в восклицание: «Мишка, я тебя люблю!» «Машина моргнула и погасла», а Вовка сделал глубокомысленный вывод: «Видимо, нам еще рано такие вопросы задавать».

Это напоминает рассуждения Дениски из рассказа Виктора Драгунского «Что я люблю и чего не люблю». Герои обоих рассказов вызывают симпатию читателя своей непосредственностью и способностью испытывать глубокие и искренние чувства к близким людям и друзьям. Ребенок понимает, что признаваться в любви не стыдно, а очень даже правильно.

Рассказ | Определение, характеристики, примеры, история и факты

Панчатантра

Посмотреть все СМИ

Ключевые люди:
Иоганн Вольфганг фон Гёте Марк Твен Джеффри Евгенидес Ольга Токарчук Селеста Нг
Похожие темы:
литература

Просмотреть весь связанный контент →

Резюме

Прочтите краткий обзор этой темы

Проанализируйте элементы короткого художественного произведения, представленные в «Даре волхвов», «Ожерелье» и «Волшебной лавке».

Просмотреть все видео к этой статье. и это обычно касается только нескольких символов.

Короткий рассказ обычно связан с одним эффектом, переданным только в одном или нескольких значительных эпизодах или сценах. Форма поощряет экономию сеттинга, лаконичное повествование и отсутствие сложного сюжета; характер раскрывается в действии и драматическом столкновении, но редко раскрывается полностью. Тем не менее, несмотря на относительно ограниченный охват, о коротком рассказе часто судят по его способности дать «полное» или удовлетворительное описание персонажей и предмета.

До XIX века рассказ обычно не считался отдельной литературной формой. Но хотя в этом смысле он может показаться исключительно современным жанром, на самом деле короткая прозаическая литература почти так же стара, как и сам язык. Человечеству на протяжении всей истории нравились различные виды кратких повествований: шутки, анекдоты, заученные отступления, короткие аллегорические романы, нравоучительные сказки, короткие мифы, сокращенные исторические легенды.

Ни один из них не является рассказом в том виде, в каком его определяли с 19 века.века, но они составляют большую часть той среды, из которой возник современный рассказ.

Как жанр рассказу уделялось относительно мало внимания критиков в середине 20-го века, и наиболее ценные исследования формы часто ограничивались регионом или эпохой. В своем

The Lonely Voice (1963) ирландский писатель-рассказчик Фрэнк О’Коннор попытался объяснить жанр, предположив, что рассказы являются средством для «затопленных групп населения» обращаться к доминирующему сообществу. Однако большинство других теоретических дискуссий так или иначе основывались на тезисе Эдгара Аллана По о том, что истории должны иметь компактный единый эффект.

Викторина «Британника»

Литературный мир

Безусловно, большая часть критики рассказа была сосредоточена на технике письма. Многие, и часто лучшие из технических работ, дают советы юному читателю, предупреждая читателя о разнообразии приемов и тактик, используемых опытным писателем.

С другой стороны, многие из этих произведений являются для молодого писателя не более чем трактатами о том, «как писать рассказы», ​​а не серьезным критическим материалом.

Преобладание в XIX веке двух слов «очерк» и «рассказ» позволяет взглянуть на жанр одним взглядом. В одних только Соединенных Штатах существовали практически сотни книг, претендующих на звание сборников зарисовок ( «Книга зарисовок» Вашингтона Ирвинга, «Зарисовки пригородов» Уильяма Дина Хауэллса ) или сборников сказок («Рассказы о гротеске и арабеске

» По, , Герман Мелвилла Рассказы на площади ). Эти два термина устанавливают полярность среды, из которой вырос современный рассказ.

Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подписаться сейчас

Сказка намного старше скетча. По сути, сказка — это проявление нестареющего желания культуры назвать и осмыслить свое место в космосе. Он обеспечивает нарративную основу культуры для таких вещей, как ее видение себя и своей родины или для выражения ее представления о своих предках и своих богах. Обычно наполненные загадочными и уникальным образом развернутыми мотивами, персонажами и символами, сказки часто полностью понятны только представителям определенной культуры, к которой они принадлежат. Просто сказки внутрикультурны. Редко создаваемая для обращения к внешней культуре, сказка является средством, через которое культура говорит сама с собой и, таким образом, увековечивает свои собственные ценности и стабилизирует свою собственную идентичность. Старики разговаривают с молодыми сказками.

Эскиз, напротив, является межкультурным, изображая какое-то явление одной культуры для пользы или удовольствия другой культуры. Фактический и журналистский, очерк, по сути, обычно более аналитичен или описателен и менее повествователен или драматичен, чем рассказ. Кроме того, набросок по своей природе

наводит на размышления , неполный; сказка часто преувеличена , преувеличена.

Записан основной режим скетча; что из сказки, рассказанный. Одно это различие объясняет их поразительно разные эффекты. Автор скетчей может иметь или делать вид, что смотрит на свой предмет. Сказка, рассказанная при дворе или у костра — или в каком-нибудь месте, столь же отдаленном во времени от события, — почти всегда является воссозданием прошлого. Сказочник — агент время , объединяющее прошлое культуры и ее настоящее. Автор скетчей — это скорее агент пространства

, привлекающий внимание одной культуры к другой.

Будет лишь небольшим упрощением предполагать, что сказка была единственным видом короткометражного художественного произведения до 16 века, когда растущий интерес среднего класса к соцреализму, с одной стороны, и к экзотическим странам, с другой, повысил ценность зарисовок. субкультур и зарубежных регионов. В 19некоторые писатели — те, кого можно назвать «отцами» современной истории: Николай Гоголь, Хоторн, Э.Т.А. Гофман, Генрих фон Клейст, Проспер Мериме, По — сочетали элементы сказки с элементами наброска. Каждый писатель работал по-своему, но общий эффект заключался в том, чтобы смягчить некоторую фантазию и отупляющую условность сказки и в то же время освободить очерк от рабства строгой фактичности.

Таким образом, современный рассказ колеблется между очень образным рассказом и фотографическим наброском и в некотором роде опирается на то и другое.

Узнайте о рассказе Эрнеста Хемингуэя «Мой старик» и о его пребывании в изгнании в Париже

Просмотреть все видео к этой статье символы (вода, рыба, паховые раны), но они более тесно связаны с этюдом, чем со сказкой. Действительно, иногда Хемингуэю удавалось представить свои, казалось бы, фактические истории как газетные копии. Напротив, рассказы современника Хемингуэя Уильяма Фолкнера больше напоминают сказку. Фолкнер, кажется, редко преуменьшает, и его рассказы несут тяжелый привкус прошлого. И его язык, и его предмет богат традиционным материалом. Южанин вполне может заподозрить, что только читатель, пропитанный сочувственным знанием традиционного Юга, может полностью понять Фолкнера. Иногда Фолкнер может показаться южанином, говорящим с южанами и от их имени. Но так же, как в силу своих образных и символических качеств повествования Хемингуэя — это больше, чем журналистские зарисовки, так и в силу своих исследовательских и аналитических качеств повествования Фолкнера — больше, чем южные сказки.

Независимо от того, воспринимают ли современный рассказ как сплав очерка и сказки, едва ли можно спорить, что сегодня рассказ представляет собой отдельный и самостоятельный, хотя и все еще развивающийся жанр.

Рассказ | Определение, характеристики, примеры, история и факты

Панчатантра

Посмотреть все СМИ

Ключевые люди:
Иоганн Вольфганг фон Гёте Марк Твен Джеффри Евгенидес Ольга Токарчук Селеста Нг
Похожие темы:
литература

Просмотреть весь соответствующий контент →

Резюме

Прочтите краткий обзор этой темы

Проанализируйте элементы короткого художественного произведения, представленные в «Даре волхвов», «Ожерелье» и «Волшебной лавке».

Просмотреть все видео к этой статье. и это обычно касается только нескольких символов.

Короткий рассказ обычно связан с одним эффектом, переданным только в одном или нескольких значительных эпизодах или сценах. Форма поощряет экономию сеттинга, лаконичное повествование и отсутствие сложного сюжета; характер раскрывается в действии и драматическом столкновении, но редко раскрывается полностью. Тем не менее, несмотря на относительно ограниченный охват, о коротком рассказе часто судят по его способности дать «полное» или удовлетворительное описание персонажей и предмета.

До 19В X веке рассказ вообще не рассматривался как отдельная литературная форма. Но хотя в этом смысле он может показаться исключительно современным жанром, на самом деле короткая прозаическая литература почти так же стара, как и сам язык. Человечеству на протяжении всей истории нравились различные виды кратких повествований: шутки, анекдоты, заученные отступления, короткие аллегорические романы, нравоучительные сказки, короткие мифы, сокращенные исторические легенды. Ни один из них не является рассказом в том виде, в каком его определяли с 19 века.века, но они составляют большую часть той среды, из которой возник современный рассказ.

Как жанр рассказу уделялось относительно мало внимания критиков в середине 20-го века, и наиболее ценные исследования формы часто ограничивались регионом или эпохой. В своем The Lonely Voice (1963) ирландский писатель-рассказчик Фрэнк О’Коннор попытался объяснить жанр, предположив, что рассказы являются средством для «затопленных групп населения» обращаться к доминирующему сообществу. Однако большинство других теоретических дискуссий так или иначе основывались на тезисе Эдгара Аллана По о том, что истории должны иметь компактный единый эффект.

Викторина «Британника»

Викторина «Романы и романисты»

Безусловно, большая часть критики рассказа была сосредоточена на технике письма. Многие, и часто лучшие из технических работ, дают советы юному читателю, предупреждая читателя о разнообразии приемов и тактик, используемых опытным писателем. С другой стороны, многие из этих произведений являются для молодого писателя не более чем трактатами о том, «как писать рассказы», ​​а не серьезным критическим материалом.

Преобладание в XIX веке двух слов «очерк» и «рассказ» позволяет взглянуть на жанр одним взглядом. В одних только Соединенных Штатах существовали практически сотни книг, претендующих на звание сборников зарисовок ( «Книга зарисовок» Вашингтона Ирвинга, «Зарисовки пригородов» Уильяма Дина Хауэллса ) или сборников сказок («Рассказы о гротеске и арабеске » По, , Герман Мелвилла Рассказы на площади ). Эти два термина устанавливают полярность среды, из которой вырос современный рассказ.

Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подписаться сейчас

Сказка намного старше скетча. По сути, сказка — это проявление нестареющего желания культуры назвать и осмыслить свое место в космосе. Он обеспечивает нарративную основу культуры для таких вещей, как ее видение себя и своей родины или для выражения ее представления о своих предках и своих богах. Обычно наполненные загадочными и уникальным образом развернутыми мотивами, персонажами и символами, сказки часто полностью понятны только представителям определенной культуры, к которой они принадлежат. Просто сказки внутрикультурны. Редко создаваемая для обращения к внешней культуре, сказка является средством, через которое культура говорит сама с собой и, таким образом, увековечивает свои собственные ценности и стабилизирует свою собственную идентичность. Старики разговаривают с молодыми сказками.

Эскиз, напротив, является межкультурным, изображая какое-то явление одной культуры для пользы или удовольствия другой культуры. Фактический и журналистский, очерк, по сути, обычно более аналитичен или описателен и менее повествователен или драматичен, чем рассказ. Кроме того, набросок по своей природе наводит на размышления , неполный; сказка часто преувеличена , преувеличена.

Записан основной режим скетча; что из сказки, рассказанный. Одно это различие объясняет их поразительно разные эффекты. Автор скетчей может иметь или делать вид, что смотрит на свой предмет. Сказка, рассказанная при дворе или у костра — или в каком-нибудь месте, столь же отдаленном во времени от события, — почти всегда является воссозданием прошлого. Сказочник — агент время , объединяющее прошлое культуры и ее настоящее. Автор скетчей — это скорее агент пространства , привлекающий внимание одной культуры к другой.

Будет лишь небольшим упрощением предполагать, что сказка была единственным видом короткометражного художественного произведения до 16 века, когда растущий интерес среднего класса к соцреализму, с одной стороны, и к экзотическим странам, с другой, повысил ценность зарисовок. субкультур и зарубежных регионов. В 19некоторые писатели — те, кого можно назвать «отцами» современной истории: Николай Гоголь, Хоторн, Э.Т.А. Гофман, Генрих фон Клейст, Проспер Мериме, По — сочетали элементы сказки с элементами наброска. Каждый писатель работал по-своему, но общий эффект заключался в том, чтобы смягчить некоторую фантазию и отупляющую условность сказки и в то же время освободить очерк от рабства строгой фактичности. Таким образом, современный рассказ колеблется между очень образным рассказом и фотографическим наброском и в некотором роде опирается на то и другое.

Узнайте о рассказе Эрнеста Хемингуэя «Мой старик» и о его пребывании в изгнании в Париже

Просмотреть все видео к этой статье символы (вода, рыба, паховые раны), но они более тесно связаны с этюдом, чем со сказкой. Действительно, иногда Хемингуэю удавалось представить свои, казалось бы, фактические истории как газетные копии. Напротив, рассказы современника Хемингуэя Уильяма Фолкнера больше напоминают сказку. Фолкнер, кажется, редко преуменьшает, и его рассказы несут тяжелый привкус прошлого. И его язык, и его предмет богат традиционным материалом. Южанин вполне может заподозрить, что только читатель, пропитанный сочувственным знанием традиционного Юга, может полностью понять Фолкнера. Иногда Фолкнер может показаться южанином, говорящим с южанами и от их имени. Но так же, как в силу своих образных и символических качеств повествования Хемингуэя — это больше, чем журналистские зарисовки, так и в силу своих исследовательских и аналитических качеств повествования Фолкнера — больше, чем южные сказки.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *