Фаина Георгиевна Раневская цитата: Оптимизм — это недостаток информации.

—  Фаина Георгиевна Раневская

Взято из Wikiquote. Последнее обновление 29 сентября 2022 г.

Темы

оптимизм, информация, недостатком, недостаток

Фаина Георгиевна Раневская

321советская актриса театра и кино 1896 — 1984

Похожие цитаты

„Оптимизм — это трусость…“

—  Освальд Шпенглер немецкий философ и культуролог 1880 — 1936

„Пессимизм — это настроение, оптимизм — воля.“

—  Ален французский философ, журналист, публицист 1868 — 1951

„Оптимизм — это безграничная вера в надежду.“

—  Леонид Семёнович Сухоруков советский и украинский писатель 1945 — 2014

„Оптимизм — это прежде всего аромат жизни!“

—  Tonino Guerra 1920 — 2012

„Оптимизм — это страсть утверждать, что все хорошо, когда в действительности все плохо.“

—  Вольтер французский философ-просветитель XVIII века, поэт, прозаик, сатирик, историк, публицист, правозащитник 1694 — 1778

„Оптимизм — это состояние души сильных и цельных людей, умеющих не просто менять обстоятельства, но создавать их. Оптимизм — это нелёгкий, но в то же время радостный труд, часто наперекор судьбе. Оптимизм нельзя дать, подарить, вернуть. Он рождается в борьбе.“

—  Андрей Ильич Фурсов 1951

„Пессимизм — это вопрос темперамента, оптимизм — вопрос жалованья.“

—  Дон-Аминадо русский поэт-сатирик, мемуарист, адвокат 1888 — 1957

„Беспочвенный оптимизм.“

—  Говард Филлипс Лавкрафт американский писатель, поэт и журналист 1890 — 1937

„Лучшая эмоция, которую даёт рок — это заряд оптимизма.“

—  Брайан Мэй британский гитарист, играл в группе Queen 1947

„Глупее оптимизма может быть только пессимизм.“

—  Тристан Бернар 1866 — 1947

„Оптимизм — карикатура на надежду.“

—  Жильбер Сесброн 1913 — 1979

„Оптимизм — это считать, что человек в сущности дерьмо, но в лучшем смысле этого слова.“

—  Андрей Гарольдович Кнышев писатель-сатирик 1956

„Информация есть информация, а не материя и не энергия.“

—  Норберт Винер американский учёный, выдающийся математик и философ, основоположник кибернетики и теории искусственного интеллекта 1894 — 1964

„Оптимизм — вот роскошь великих людей. “

—  Луи Арагон французский поэт и прозаик, член Гонкуровской академии 1897 — 1982

Оптимизм — вот богатство великих.

„Оптимизм — враг рассудительного покупателя.“

—  Уоррен Баффетт американский предприниматель, крупнейший в мире и один из наиболее известных инвесторов 1930

„Оптимизм бывает фальшивым, пессимизм — никогда.“

—  Борис Юзефович Крутиер

„Жизнетворчество с радостью, если оптимизм с уверенностью.“

—  Зафар Мирзо 1972

„Основа оптимизма — явный террор.“

—  Оскар Уайльд ирландский поэт, драматург, писатель, эссеист 1854 — 1900

„Оптимизм — это профессиональный источник опасности для программиста: обратная связь клиента может его сгладить.“

—  Кент Бек разработчик программного обеспечения 1961

„Я начал заниматься гольфом после сорока, и мне очень не нравится, когда кто-то называет это излишним оптимизмом.“

—  Майкл Джей Фокс канадо-американский актёр, писатель, активист, продюсер, режиссёр кино и телевидения 1961

Связанные темы

• Оптимизм
• Информация
• Недостатком
• Недостаток

Оптимизм — это недостаток информации! Жизненные цитаты, притчи и афоризмы от Фаины Раневской (Фаина Раневская)

259 ₽

200 ₽

+ до 38 баллов

Бонусная программа

Итоговая сумма бонусов может отличаться от указанной, если к заказу будут применены скидки.

Купить

Цена на сайте может отличаться от цены в магазинах сети. Внешний вид книги может отличаться от изображения на сайте.

В наличии

В наличии в 499 магазинах. Смотреть на карте

30

Цена на сайте может отличаться от цены в магазинах сети. Внешний вид книги может отличаться от изображения на сайте.

Книги о великих женщинах

Фаина Георгиевна Раневская — российская и советская актриса театра и кино, народная артистка СССР. Однако известной она стала не только благодаря своему актерскому таланту, но и благодаря уникальному чувству юмора, в котором сочетались сарказм, самоирония и житейская мудрость. Цитаты Фаины Георгиевны остаются актуальным и по сей день, они одновременно вызывают улыбку и заставляют нас задуматься над самыми разными вещами.

В этот сборник вошли самые известные цитаты великой актрисы, а также забавные истории из ее жизни.

Описание

Характеристики

Книги о великих женщинах

Фаина Георгиевна Раневская — российская и советская актриса театра и кино, народная артистка СССР.

Однако известной она стала не только благодаря своему актерскому таланту, но и благодаря уникальному чувству юмора, в котором сочетались сарказм, самоирония и житейская мудрость. Цитаты Фаины Георгиевны остаются актуальным и по сей день, они одновременно вызывают улыбку и заставляют нас задуматься над самыми разными вещами.
В этот сборник вошли самые известные цитаты великой актрисы, а также забавные истории из ее жизни.

АСТ

Как получить бонусы за отзыв о товаре

1

Сделайте заказ в интернет-магазине

2

Напишите развёрнутый отзыв от 300 символов только на то, что вы купили

3

Дождитесь, пока отзыв опубликуют.

Если он окажется среди первых десяти, вы получите 30 бонусов на Карту Любимого Покупателя. Можно писать неограниченное количество отзывов к разным покупкам – мы начислим бонусы за каждый, опубликованный в первой десятке.

Правила начисления бонусов

Если он окажется среди первых десяти, вы получите 30 бонусов на Карту Любимого Покупателя. Можно писать неограниченное количество отзывов к разным покупкам – мы начислим бонусы за каждый, опубликованный в первой десятке.

Правила начисления бонусов

Ретро

Плюсы

Все

Минусы

Нет

Очень хорошая книга

Плюсы

Издание, содержание

Минусы

Их нет

Книга «Оптимизм — это недостаток информации! Жизненные цитаты, притчи и афоризмы от Фаины Раневской» есть в наличии в интернет-магазине «Читай-город» по привлекательной цене. Если вы находитесь в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Казани, Екатеринбурге, Ростове-на-Дону или любом другом регионе России, вы можете оформить заказ на книгу Фаина Раневская «Оптимизм — это недостаток информации! Жизненные цитаты, притчи и афоризмы от Фаины Раневской» и выбрать удобный способ его получения: самовывоз, доставка курьером или отправка почтой.

Чтобы покупать книги вам было ещё приятнее, мы регулярно проводим акции и конкурсы.

Вишневый сад: Список персонажей

Госпожа Люба Раневская

Госпожа Раневская — русская женщина средних лет, владелица имения и вишневого сада, вокруг которого вращается история. Она много раз сталкивалась с трагедией в своей жизни, вернее, пыталась от нее убежать. Ее имя «Люба» означает «любовь» на русском языке, и она, кажется, олицетворяет любовь своей щедростью, добротой, физической красотой и сексуальной натурой; она единственный персонаж пьесы, у которого есть любовник. Но ее чувство любви часто затуманивает ее суждение, и она также не может контролировать свои расходы, что является признаком ее оторванности от своего нынешнего статуса обедневшей аристократки.

Читать подробный анализ Любы Раневской

Ермолай Лопахин

Бизнесмен, сын крестьян в имении Раневских. Он средних лет, но несколько моложе Раневского. Его бабушка и дедушка фактически принадлежали семье Раневских до того, как крепостным была дарована свобода. Лопахин крайне застенчив, особенно в присутствии Раневского, постоянно жалуясь на свою необразованность и утонченность, которую он приписывает своему воспитанию крестьянином в имении Раневского. Его воспоминания о жестокости жизни крестьянского ребенка в имении контрастируют с идиллическими воспоминаниями Раневского о ребенке из помещичьего класса.

Читать подробный анализ Ермолая Лопахина

Леонид Гаев

Гаев — брат Раневского. У него есть несколько интригующих словесных привычек; он часто описывает хитрые удары в бильярд в странное и неподходящее время. Он также начинает чрезмерно сентиментальные и риторические речи, прежде чем его племянница Аня остановит его, после чего он всегда бормочет «Я молчу» хотя бы один раз. Гаев — добрый и заботливый дядя и брат, но совсем по-другому ведет себя с людьми не своего социального класса. Ему пятьдесят один год, но, как он отмечает, в это «трудно поверить», потому что во многом он младенец. Он постоянно кладет себе в рот конфеты, оскорбляет людей (например, Лопахина), с которыми не согласен, и ему приходится напоминать, чтобы Фирс надел куртку.

Варя

Варя приемная дочь Раневского, ей двадцать четыре года. Она влюблена в Лопахина, но сомневается, что он когда-нибудь сделает ей предложение. Варя трудолюбива и ответственна, ее трудовая этика схожа с Лопахиным. Она также что-то вроде плаксы, часто в слезах; но это может отражать ее чувство бессилия, поскольку она — единственный персонаж пьесы, на которого больше всего может повлиять потеря поместья. Она управляющая имением, поэтому потеряет работу, если Раневский потеряет имение, но, не имея денег или мужа, она не властна ни над его судьбой, ни над своей собственной.

Аня

Биологическая дочь Раневского, Аня, семнадцать лет. Кажется, она жила замкнутой жизнью. Ей очень нравится общество Трофимова и его возвышенный идеализм, и она быстро утешает свою мать после потери ее сада. Аня и Трофимов настолько сближаются, что Варя опасается, что у них могут возникнуть романтические отношения.

Петр Трофимов

Студент местного университета, он знает Раневскую по тому, что перед смертью обучал ее сына Гришу. Лопахин называет Трофимова «вечным студентом», поскольку большую часть своей взрослой жизни он проучился в университете. Он служит фоном и для Лопахина, и для Раневского; Уродство Трофимова, вера в то, что он «выше любви», и дальновидность натуры контрастируют с красотой Раневской, ее идеалистическим видением любви и ее одержимостью прошлым, а его утопический идеализм контрастирует с практичностью и материализмом Лопахина.

Читать подробный анализ Петра Трофимова

Борис Симеонов-Пищик

Дворянин, помещик, находящийся, как и Раневский, в затруднительном финансовом положении. Пищика характеризует главным образом его безграничный оптимизм — он всегда уверен, что найдет деньги как-нибудь, чтобы заплатить за причитающиеся ипотечные кредиты, — но также и то, что он постоянно занимает деньги у Раневского. Пищик — нечто карикатурное; его имя по-русски означает «визгун», подходящее для того, кто никогда не умолкает.

Шарлотта

Гувернантка Ани. Шарлотта путешествовала из города в город, исполняя такие трюки, как «ныряние смерти», когда она была очень молода, до того, как умерли ее отец и мать. Шарлотта — что-то вроде клоуна, разыгрывающего трюки на потеху окружающей ее элиты, такой как Яша, Раневский и Епахин, и в то же время тонко насмехается над их увлечениями.

Фирс

87-летний слуга Раневского. Фирс всегда говорит о том, как обстояло дело в прошлом в поместье, когда имение было зажиточным, и барин ездил в Париж не поездом, а каретой; самое главное, он часто рассказывает о том, какой была жизнь до освобождения крепостных. Возможно, он дряхлый и постоянно бормочет. Он — единственная сохранившаяся связь со славным прошлым поместья, и он стал символом этого прошлого.

Симон Ефикодов

Ефикодов — приказчик в имении Раневских. Он является источником развлечения для всех других рабочих и развлечения для всех других рабочих, которые называют его «Простым Саймоном». Ефикодов обеспечивает комическое облегчение своей застенчивой позицией безнадежного любовника и романтика, часто подумывающего о самоубийстве. Он любит Дуняшу, которой сделал предложение.

Яша

Яша — молодой слуга, путешествующий с Раневским с тех пор, как она уехала во Францию. Он всегда жалуется на нецивилизованность России по сравнению с Францией, использует любовь Дуняши к нему для физического удовольствия и открыто говорит Фирсу, что он так стар, что должен умереть. Большинство персонажей, кроме Раневского, считают его отталкивающим и неприятным. У него сильный вкус к едко пахнущим сигарам.

Дуняша

Служанка в имении Раневских. Она действует в основном как фольга для Яши, ее невинная наивность и любовь к нему подчеркивают и проясняют его цинизм и эгоизм. Она также является объектом привязанностей Ефикодова, и этот статус ее очень смущает.

ЧЕХОВ

ЧЕХОВ
Издательство Кембриджского университета
978-0-521-82593-1 — ЧЕХОВ — Вишневый сад — Джеймс Н. Лелин
выдержка

Введение

«Вишневый сад» — одна из знаковых пьес современного театра не только благодаря убедительному сюжету и психологически проработанным персонажам, но и благодаря богатой и показательной истории постановки.

За столетие, прошедшее с момента его первого представления, он видел множество противоречивых интерпретаций: трагических и комических, натуралистических и символических, реакционных и радикальных. Он исполнялся как плач по обездоленным русским дворянам и как призыв к революции, как средство детальной психологической игры и как абстрактная театральная поэма, как мрачная семейная драма и как карикатурный водевиль. Семена этих интерпретационных конфликтов были заложены в оригинальной постановке МХТ, где драматург Антон Чехов неоднократно конфликтовал с соучредителем и директором театра Константином Станиславским. Ведь эти конфликты вплетены в структуру самой пьесы, в которой сочетаются фарсовые и серьезные элементы, клинический натурализм и визионерский символизм, тоскливый взгляд в прошлое и обнадеживающая мечта о будущем.

    Вишневый сад рассказывает историю семьи, потерявшей свой дом. Любовь Андреевна Раневская вместе с дочерью Аней, приемной дочерью Варей и братом Леонидом Андреевичем Гаевым вынуждена из-за долгов отказаться от имения и исторического вишневого сада.

С самого начала пьесы друг семьи, крепостной, ставший бизнесменом, Ермолай Алексеевич Лопахин предупреждал их о надвигающейся катастрофе и призывал вырубить вишневый сад, разделить землю и сдать ее под дачи. для достижения финансовой состоятельности. Они отказываются поддерживать эту идею и оказываются неспособными придумать жизнеспособный план по спасению поместья. Когда усадьба выставляется на аукцион, Лопахин покупает ее и приступает к реализации своего плана по вырубке деревьев и постройке дач. Жизнь всех персонажей меняется: Раневская возвращается в Париж, к своему своенравному любовнику; Аня начнет новое будущее со своим женихом Петей Трофимовым, студентом-революционером; Варя, чей возможный брак с Лопахиным сорвется, станет домработницей; а Гаев будет работать в банке. Слуги — чудаковатая гувернантка Шарлотта, горничная Дуняша, камердинер Яша и приказчик Епиходов — приспосабливаются к изменившейся судьбе своих хозяев. Старый дворецкий Фирс, всю жизнь проживший в имении, брошен, забыт, заперт в доме, а люди Лопахина начинают рубить вишневые деревья.

    Вишневый сад был написан в разгар трансформации европейского театра и как раз перед катастрофическим переломом в русской истории. Его основная история о давлении перемен на одну семью широко перекликается с событиями того времени, как культурными, так и политическими. Герои легко обретают символические размеры – Гаев, обессиленный аристократ; Лопахин, крестьянин-миллионер; Трофимов, студент-радикал; Фирс, древний слуга. Хотя повесть выходит из специфической социальной среды, хорошо знакомой Чехову (у него самого была усадьба с вишневым садом в Мелихово), она имеет и универсальное применение. Эти факты в совокупности придали ему полную и сложную загробную жизнь в постановке, поскольку более чем столетняя история представила пьесу Чехова и его персонажей в разных интерпретационных свете.

   Когда

Вишневый сад впервые вышел на сцену в постановке МХТ 1904 года в постановке Станиславского и Владимира Немировичей-Данченко, он послужил некрологом девятнадцатому веку и предвестником двадцатого. Потеря Раневского сада была мощной метафорой упадка русского дворянства перед лицом неумолимого исторического давления. В то же время MAT Cherry Orchard представлял собой кульминацию театральной традиции, которая, наконец, достигла своего предела. Жуткий звуковой эффект рвущейся струны, завершающий пьесу, представляет собой не только социальный и политический разрыв, но и эстетический. Натурализм, заложенный в девятнадцатом веке такими деятелями, как Генрик Ибсен, Андре Антуан и герцог Саксен-Майнингенский и доведенный до своего наивысшего достижения Московским Художественным театром, уступил место взрывному театральному эксперименту начала двадцатого века. . Последующая история исполнения пьесы опиралась на напряженность между прошлым и будущим, встроенную в структуру самой пьесы. Столетие постановок исследовало смесь традиций и инноваций, ностальгического стремления и революционных изменений. Спустя сто лет после своего первого выступления, в новом столетии нестабильности и потрясений,

Вишневый сад остается пронзительным, мощным мифом о потерянных возможностях, несбывшихся мечтах и ​​хрупких надеждах.

   Постановка МХТ задала основные вопросы толкования пьесы, выделив три основные линии конфликта, которые сохранялись на протяжении всей истории постановки. Первый — вопрос о жанре: Станиславский назвал это трагедией, Чехов — комедией. Во-вторых, это вопрос стиля: постановка МХТ была воплощением натурализма XIX века, тогда как режиссеры-новаторы, такие как Мейерхольд, видели в пьесе символистское произведение, принадлежащее новому театру экспериментов и абстракций. Последний вопрос — вопрос политики: серьезное сочувствие Станиславского к Раневским превратило пьесу в элегию сумеречной России, в то время как более радикальные режиссеры увидели в ней обнадеживающий призыв к «новой жизни», к которой стремились Аня и Трофимов.

   Вопрос жанра, вероятно, больше всего беспокоил режиссеров, зрителей, рецензентов и ученых на протяжении первого столетия существования пьесы. Каждая новая постановка должна занимать какую-то позицию по отношению к первоначальному спору Чехова и Станиславского. Понятно, что с самого начала пьеса Чехов задумывал ее как комедию. Еще в 1901 году, когда «Три сестры » только открылись, Чехов писал своей жене Ольге Книппер: «Следующая пьеса, которую я напишу, обязательно будет смешной, очень смешной — по крайней мере, в намерении». ¹ Позже он писал: «Бывают моменты, когда меня охватывает непреодолимое желание написать фарс в четырех действиях [ водевиль ] или комедию для Художественного театра». ² Когда он почти кончил пьесу, он написал жене Станиславского, Марии Петровне Лилиной: «Не драма получилась, а как комедия, местами даже фарс». ³

   Когда Станиславский прочитал, у него была другая реакция. Он считал ее лучшим произведением Чехова и плакал во время чтения. Он написал Чехову длинное письмо, в котором выразил свою любовь к пьесе и очень ясно дал понять, что понимает ее:

Это не комедия и не фарс, как вы написали, это трагедия, какое бы бегство к лучшей жизни вы ни открыли в последнем акте . . . Я плакала, как женщина, хотела взять себя в руки, но не могла. Я слышу, что вы говорите: «Послушайте, вы должны понимать, что это фарс». . . нет, для простых мужчин это трагедия. Я чувствую особую нежность и любовь к этой пьесе. ⁴

Двое мужчин никогда бы не пришли к согласию по этому вопросу. После того, как «Вишневый сад » открылся, Чехов сердито писал: «Станиславский испортил мою пьесу» и жаловался, что ее повсеместно неправильно понимают: «Почему так упорно называют мою пьесу «драмой» в афишах и газетных объявлениях? То, что Немирович и Станиславский видят в моей пьесе, определенно не то, что я написал, и я готов поклясться чем угодно, что ни один из них ни разу внимательно мою пьесу не читал. Мне жаль это говорить, но уверяю вас, что я прав». ⁵

   Вопрос стиля более сложен. В последние десятилетия девятнадцатого века в Европейском театре доминировало натуралистическое движение, подстрекаемое манифестами Эмиля Золя, экспериментами Антуана и Théâtre Libre , социальными драмами Ибсена и выступлениями труппы Майнингера на свои гастроли по Европе. Натурализм направлен на детальное воссоздание жизни на сцене, жизни во всей ее социальной сложности и материальной плотности. Ранняя работа Станиславского во МХАТе была именно в этом ключе. Для своих чеховских постановок он и его художник Виктор Симов заполнили сцену настоящими березками, поношенной мебелью, рабочими самоварами и тому подобным. Он также использовал множество атмосферных звуковых эффектов и подготовил подробные саундтреки, наполненные случайными делами, чтобы убедить персонажей погрузиться в обыденную реальность. Станиславский годы спустя признавался, что его натуралистические приемы отягощали поэтический импрессионизм 9-го века.0065 Вишневый сад :

Спектакль нежный, в нем есть вся нежность цветка. Сломайте его стебель, и цветок засохнет, его запах исчезнет. . . В своем огромном желании помочь актерам я старался создать вокруг них настроение, в надежде, что оно захватит их и вызовет их творческое видение. . . Я выбрал все обходные пути, какие только мог придумать. Я выдумал всякие мизансцены , пение птиц, лай собак, и в этом увлечении звуками на сцене я зашел так далеко, что вызвал протест со стороны Чехова. ⁶

В. С. Мейерхольд, бывший член компании МХТ, ставший ведущим экспериментальным директором в советское время, прежде чем стать жертвой сталинских чисток, писал Чехову после открытия, что Станиславский разрушил художественный эффект Вишневый сад через излишнюю натуралистичность. «Ваша пьеса абстрактна, как симфония Чайковского», — писал он, а впоследствии опубликовал полемическую статью о «Натуралистическом театре и театре настроения», в которой критиковал Художественный театр за его неспособность передать художественное видение чеховской пьесы. ⁷ «Для Чехова персонажи Вишневого сада были средством для достижения цели, а не реальностью», — писал Мейерхольд. «Но во МХАТе персонажи стали реальными, и лирико-мистический аспект «Вишневый сад » был утерян». ⁸ Последующая история производства Вишневый сад колеблется между абстрактными, символическими постановками пьесы и постоянным возвращением к станиславскому натурализму.

   Что касается политического смысла пьесы, то сейчас почти невозможно не читать ее как предвестник русской революции 1917. Вопрос об отношении Чехова к «старой жизни» русского дворянства и к «новой жизни», представленной Трофимовым и Лопахиным, остается спорным. Чехов знал, что у пьесы есть подрывной потенциал; его беспокоила реакция цензоров на студента-революционера Трофимова, и он действительно был вынужден изменить две из своих наиболее подстрекательских речей. Он также считал, что самым важным персонажем в пьесе был воскресший крепостной Лопахин, человек, который в конце концов купил сад, и, соответственно, он написал роль для Станиславского, главного актера МХТ. Когда Станиславский вместо этого сыграл аристократа Гаева, а Ольгу Книппер, ведущую актрису театра, взял на роль очаровательной и эффектной госпожи Раневской, он, возможно, склонил баланс пьесы в сторону симпатии к дворянству и ностальгии по прошлому. Писатель-марксист Максим Горький, впоследствии сменивший Чехова на посту домашнего драматурга МХТ, безусловно, так думал. Он выразил нетерпеливое отвращение к «эгоистичным», «вялым» «тунеядцам» пьесы, сохраняя сочувствие к приемной дочери Варе, «работающей не покладая рук на благо этих бездельников» — и которую, может быть, не случайно, сыграла женщина, которая станет второй женой Горького. После революции как в советских, так и в западных постановках политические аспекты пьесы часто ставились во главу угла, независимо от того, была ли интерпретация оптимистичной или пессимистической. Сама революция иногда становилась присутствием в пьесе; и современные постановки начали добавлять политику пьесы к другим, более поздним историческим потрясениям.

   В моем отчете об истории исполнения Вишневый сад я буду постоянно возвращаться к трем основным интерпретационным вопросам, поставленным в оригинальной постановке. В первой главе я исследую текст самой пьесы, а также множество режиссерских и актерских решений, которые она представляет, шаг за шагом, по мере того, как она разворачивается на сцене. В следующей главе рассматривается постановка МАТ, по-прежнему являющаяся пробным камнем для последующих представлений и горнилом для конфликтов пьесы. В каждой из следующих глав я сосредотачиваюсь на нескольких крупных постановках, которые, как мне кажется, воплощают жизненно важный этап в текущей жизни пьесы. Иногда они относятся к определенной национальной традиции; чаще это группы связанных постановок из разных стран, совпадающих в ключевые моменты культурной и театральной истории.

   Глава 3 рассматривает российские постановки после открытия МХТ, как внутри России и СССР, так и на гастролях на Западе. Из крупных пьес Чехова только «Вишневый сад» регулярно ставились Советами, которые сосредоточились на призывах к «новой жизни». В этой главе также рассказывается об истории спектакля в МХТ и о том, как его гастроли повлияли на восприятие творчества Чехова в Германии, Франции и США. Глава 4 посвящена ранним англоязычным постановкам пьесы в Великобритании и Америке. Хотя первоначальная лондонская постановка провалилась в 1911, Чехов в конце концов стал настолько популярным в Англии, что возник характерный британский стиль игры Чехова, а Вишневый сад стал основным элементом драматического репертуара. Глава 5 посвящена ряду произведений середины века. По мере того, как влияние оригинальной постановки MAT начало ослабевать, несколько известных режиссеров разработали новые авторитетные постановки в Европе и Америке. Эти постановки усилили роль режиссера как интерпретатора, фильтруя Чехова через разные театральные традиции. Жан-Луи Барро во Франции, Мишель Сен-Дени в Англии и Джорджо Стрелер в Италии разработали новые постановки, вырывая пьесу из ее специфически русского контекста и отражая влияние современных драматургов, таких как Пиранделло, Брехт и Беккет.

   В главе 6 рассматривается группа поразительно ревизионистских постановок пьесы, возникших из театрального радикализма 1960-х и 1970-х годов. В 1975 году в Москве Анатолий Эфрос поставил свою постановку Театра на Таганке, в которой смешались фарс и гротеск, а стиль игры варьировался от отстраненного до истеричного. Чешский режиссер Отомар Крейца деконструировал пьесу в Дюссельдорфе в 1976 году, а румын Андрей Шербан год спустя представил в Нью-Йорке визуально яркую и иконоборческую версию пьесы. В Ноттингеме в 1977, Ричард Эйр представил марксистскую переработку радикального драматурга Тревора Гриффитса. В этой версии героем был Трофимов, причем акцент делался не на болезненности раскулачивания Раневских, а на его «объективной необходимости». ⁹

   В главе 7 рассматриваются два наиболее известных и влиятельных спектакля последних десятилетий. Оба предприняли свежие и яркие исследования взаимоотношений персонажей пьесы, отказавшись от единственного интерпретационного фокуса в пользу сложных, открытых прочтений. Спектакль Питера Брука, поставленный в Париже в 1981 и Нью-Йорк в 1988 году использовали международный состав и простую, элегантную постановку для скудной, но гуманной постановки. Берлинская постановка Питера Штайна 1992 года, которую также видели в Москве, Зальцбурге и Эдинбурге, напротив, отличалась тщательной детализацией обстановки и ледяным темпом, но достигла сопоставимой драматической силы.

   В последней главе рассматривается нынешний статус пьесы и то, какие новые направления она принимает в двадцать первом веке. Одной из важных тенденций было использование пьесы для прямого или косвенного комментирования культурных кризисов, далеких от царской России. Раса и этническая принадлежность часто играют роль в переосмыслении Вишневый сад , как в постановке Эмили Манн в театре Маккартера в США, или в южноафриканской версии Джанет Сузман, Свободное государство . Пьеса может быть адаптирована к эстетическим и культурным модальностям, далеким от того, что Чехов мог себе представить, как в работе японского режиссера Судзуки Тадаши. В заключение я расскажу о постановках в бывшем Советском Союзе, в том числе о столетнейшей постановке Адольфа Шапиро в МХТ в 2004 году. Спустя сто лет после первой постановки, «Вишневый сад » продолжает вдохновлять на множество новых экспериментов, поскольку режиссеры, актеры и зрители сталкиваются с чеховскими темами упадка и потрясений в меняющемся культурном ландшафте.

Глава 1

Вишневый сад: Текст и
Представление

«Вишневый сад» — наиболее полное воплощение чеховского драматического метода. Как и другие крупные пьесы, Чайка , Дядя Ваня и Three Sisters , Вишневый сад состоит из четырех неразделенных актов, сосредоточенных в провинциальном доме, и рассказывает о судьбе большой и разнообразной группы персонажей в течение длительного периода. Течение времени, ритм прихода и ухода, погружение в прошлое и философствование о будущем: все это знакомые приемы из других пьес. В отличие от хорошо поставленных, сюжетных пьес Ибсена, чеховские драмы развиваются через кажущиеся несущественными диалоги, non sequiturs и мелочи повседневной жизни. «Люди могут обедать, просто обедать, — писал Чехов в самом часто цитируемом отзыве о собственном произведении, — и в то же время обеспечивается их счастье или разрушается их жизнь». ¹

Богатая фактура чеховских пьес, смесь в них бытовых деталей на поверхности и сильного чувства внутри, дает широкий простор для театральной интерпретации. Перед актерами, режиссерами и дизайнерами стоит задача воплотить подслушанные обрывки разговоров, причудливые поступки и привычные жесты в виде поэтических образов или мгновений человеческой правды. Чтобы воплотить детализированные сценические действия Чехова, требуются сотни индивидуальных интерпретационных вариантов, каждый из которых окрашивает смысл пьесы по мере ее развития. Как указывал Дж. Л. Стьян, хотя пьесы Чехова кажутся узкими по масштабу по сравнению с пьесами Шекспира, они предлагают такой же интерпретационный диапазон, предъявляют такие же ежеминутные требования и в той же мере отказываются , чтобы дать окончательные ответы на самые большие проблемы, которые они ставят. ² И хотя Чехов, безусловно, не соглашался с постановками (включая постановки МХАТа), которые, по его мнению, искажали его творчество, он заложил в этих произведениях потребность в интерпретации. Его тексты намеренно оставлены открытыми, чтобы их могли дополнить читатель, актер, режиссер и публика. Он задавал вопросы, но отказывался давать ответы:

Вы правы, требуя от автора сознательной оценки того, что он делает, но вы путаете два понятия: отвечать на вопросы и правильно их формулировать. Только последнее требуется от автора . . . Обязанность суда — правильно сформулировать вопросы, но каждый член жюри должен ответить на них по своему усмотрению. ³

Последующая дискуссия пытается прояснить перформативные решения, которые Чехов принимает сам, в своих сценических ремарках и в подразумеваемом действии его диалога, а также точки интерпретации, которые остаются открытыми для актеров, художников и режиссеров. Также учитывается развитие чеховского текста и изменения, которые были внесены в ходе его первоначального исполнения и публикации. Наконец, он пытается передать что-то вроде Вишневый сад 9.0066 функционирует в спектакле, поскольку его действие и его значение разворачиваются на сцене в реальном времени.

АКТ I

Чеховские вступительные ремарки для Вишневый сад подробны и вызывают воспоминания:

Комната, которая до сих пор известна как детская.