Про войну в чечне книга: Книги про войну в Чечне список лучших
Книги про войну в Чечне список лучших
История вооруженного конфликта в Чечне, которая унесла множество жизней неповинных людей, отразили в своих произведениях талантливые авторы, которые перенесли всю горечь этого события на бумагу. Писатели по-разному отразили это историческое событие, каждый имеет свой взгляд, свое отношение, свою историю, которую хочет донести до читателя. Книги про войну в Чечне написаны в разных жанрах, в которых отражены автобиографические произведения, реальные истории людей, факты и ключевые события вооруженных действий. Вы сможете вернуться в эти моменты и вообразить себе все, что там происходило при помощи прочтения книг из этой категории.
1. Я — «Калибр-10»: Штурм Грозного. Январь, 95. — Павел Милюков, Константин Яук
Пронзительная книга в стиле «документальной хроники» посвящена отважным действиям 131 мотострелковой бригады в период Чеченской войны 1994-1995 года. Выжившие в «мясорубке» не любят вспоминать прошлое, залитое вражеской кровью…
2. Война — Аркадий Бабченко
Майор с искушающей интонацией спрашивал «желторотых» юнцов – хотят ли они служить на Кавказе? Ведь там раздолье и цветут яблони, одурманивая свои влюблённым запахом. Но в глазах бравого вояки читался страх и ожидание смерти…
3. Вторая чеченская — Анна Политковская
А. Политковская с 1999 года освещала страшные события, происходившие в Чеченской республике и впоследствии поплатилась за это своей жизнью. Но горькая правда о «второй чеченской» заслуживает того, чтобы её узнали простые россияне…
4. Грозовые ворота — Александр Тамоников
Астафьев – подполковник, руководивший военными действиями в чеченской кампании. Он снова готов биться за мирную жизнь, но сначала мужчине нужно освободить пленницу из грязных «лап» боевиков и свести счёты с «бывшими своими» …
5. Чужая война, или Жизнь за шлагбаумом. Чечня — Анна Политковская
Беззащитным женщинам нечего делать на жестокой и кровопролитной войне! Но у А. Политковской не было иного выбора –начальство послало её писать о жутких бойнях и освещать для мирного населения страны смертельный кошмар…
6. Патологии — Захар Прилепин
Е. Ташевский не хотел воевать, совсем не хотел! Но по воле жестокого случая герой оказался в самой «горячей» точке Кавказа и теперь ищет способы, чтобы выжить и забыть о кошмаре. А дома ждёт любимая и преданная женщина…
7. Я был на этой войне — Вячеслав Миронов
В. Миронов был непосредственным участником военных событий в Грозном. На дворе 1995 год и чеченцы не хотят сдаваться без кровопролитного боя. Теперь мужчина пишет о том, что он видел и чувствовал, когда рядом умирали товарищи…
8. Окопная правда чеченской войны — А.Волынец, А.Тишин
«Окопная правда чеченской войны» − это неприукрашенное повествование о жизни людей, оказавшихся случайно или «намеренно» в эпицентре горячих событий. Они – герои и враги, жертвы и мучители, солдаты и освобождённые заключённые…
9. Чеченские рассказы — Александр Карасёв
«Чеченские рассказы» − это незатейливое повествование о страшных и кровопролитных буднях «наших против чужих» в смертоносной схватке. Увлекательный сюжет рассказывает правду «без купюр» о забытой российским государством войне…
10. Исповедь непобежденного полка — Валерий Киселев
Декабрь 1994 года, Нижегородская область. В 245 мотострелковой бригаде насчитывается всего 170 человек, но за несколько дней руководство укомплектовало их и послало в «горячую» точку. Многие вернулись домой… в цинковых гробах.
11. Слава непобежденного полка — Валерий Киселев
Солнечный апрель в Чеченской республике стал для 245 мотострелковой бригады «наших» точкой кровавого отсчёта. Раз – и первый упал, два – второго подкосило, три – и солдат внезапно окружают притаившиеся в ущелье враги…12. Чечня рядом. Война глазами женщины — Алленова О.
О. Аленова сумела осветить в своих журналистских хрониках женский взгляд на чеченскую войну. Она не пишет протокольным языком в сухом изложении о боях и солдатах, а преисполнена неподдельным состраданием к живым людям…
13. По волчьему следу. Хроники чеченских войн — Н. С. Асташкин
Как воспринимается сложившаяся ситуация в Чечне российскими политиками, генералами, солдатами и жителями «непокорной» республики? Н. Асташкин при написании книги опросил множество людей и получил весьма неожиданный ответ…
14. На южном фронте без перемен — Яковенко П
На западном фронте давно наступили светлые перемены, а вот южный страдает от действий политиков и кровопролитной войны. Бойцы миномётной батареи штурмуют кавказский посёлок, занятый боевиками и не знают, вернутся ли домой живыми…
15. Цена человека. Заложник чеченской войны — Ильяс Богатырев
Сколько стоит человеческая жизнь? «Что за циничный вопрос!» − воскликнут многие читатели, но усталые бойцы, участвовавшие в кровавой чеченской войне, слишком хорошо знают страшный ответ. И они готовы поведать всем свою правду…
16. Женский чеченский дневник — Марина Ахмедова
Н. Медведева – фотокорреспондент, которого руководство отправило в «горячую» точку добывать сенсации. Наступил 1995 год, и отважная женщина познакомилась в Чечне со многими людьми, включая Шамиля Басаева и Джохара Дудаева…
17. Моя война. Чеченский дневник окопного генерала — Геннадий Трошев
Геннадий Трошев – генерал чеченской войны, написавший сенсационный дневник «без купюр» о грязной политике и простых бойцах, умиравших в страшных сражениях за непонятные идеалы. Боевой офицер отлично знает окопную правду…
18. Чеченский излом — Генадий Трошев
«Чеченский излом» − это ещё один дневник генерала Г. Трошина об окопной правде кавказской войны. Через все страницы жуткой книги молниеносно проносится печальное повествование о нелепо разрушенных человеческих жизнях…
19. Чеченский рецидив. Записки командующего
Официальное прекращение чеченской войны ещё не означает победу над врагом. Слишком много произошло кровавых событий и слишком много умерло простых солдат, чтобы просто так всё забылось. И рецидивы «вскрываются» вновь и вновь…
20. Криминальный режим. Чечня. 1991-1995 годы
Д. Дудаев – ярчайший лидер Чеченской республики (1991-1995), но его правление принесло только страдания и резко обострило кризисную ситуацию, сложившуюся после развала Советского Союза. Это мир криминальных авторитетов…
21. Солдаты необъявленной войны — Александр Тамоников
Чеченские боевики, «уставшие» воевать с русскими солдатами, решили исподтишка напасть на военный городок, где проживают офицеры со своими семьями. Вот только они не учли, что наши люди будут биться до конца за женщин и детей…
26 314
Книги про войну в Чечне
В этой подборке собраны все лучшие книги про войну в Чечне. Часть книг рассказывает не про сами военные действия, а о жизни в регионе во время конфликта.
Захар Прилепин. Патологии
Во время войны в Чечне проливается кровь. Главный герой оказался участником этих событий в самый разгар конфликта. Он не понимает смысла происходящего. Автор пытается донести читателям свои сопереживания, так как сам был представителем силовых структур и знает, что это такое. Он избегает политики, а убийства, по его мнению, являются необходимой мерой для защиты собственной жизни и своего государства. Дальше
Андрей Загорцев. Город. Штурм Грозного глазами лейтенанта спецназа (1994–1995)
Реальное описание проведения операций отрядом специального назначения во время Чеченской войны. В середине двадцатого столетия автора направили в Чечню для наведения порядка, который бы соответствовал порядку Конституции. Загорцев хотел стать командиром отряда во Владикавказе. Его одолевали мечты о красивых подвигах. В итоге, ему пришлось руководить обычными срочниками, а захват города продолжался более двух месяцев. Дальше
Максим Михайлов. Душегуб
Для героев этой книги война была предназначением, они не воспринимали это как профессию. Долг перед Родиной, приказы старших командиров потеряли вес для них. После смерти боевых товарищей разум затуманила жажда мести и справедливости. Они развязали свою войну, результатом которой может быть только победа. В центре — проблема молодого капитана, который искренне верит в правду и честь военного братства. Его взгляды отличаются от мнения окружающих его товарищей. Сможет ли он стать одним из них? Дальше
Илья Деревянко. Блокпост
В плен к русским попадает «дух» по имени Арби. Он был самоуверен, когда лишал жизни юных солдат на блокпосту. Сколько душ он погубил своим кинжалом, никому не известно. Перед смертью ребят с его уст вылетали язвительные шутки. Но сейчас у него были связаны руки, и от своего бессилия он выглядел жалким и униженным. Дальше
Виктор Снежко. Чувства замедленного действия
Действия разворачиваются в начале девяностых. Капитану милиции предстоит командировка в Чечню. После очередной перестрелк, обнаруживается раненная женщина. Это оказывается бывшая жена капитана. Они разорвали отношения несколько лет назад. Ее следующим мужем оказывается чеченец. Она втянута в войну. Чувства бывших супругов возрождаются на пике конфликта. Дальше
Юрий Москаленко. Судьбе вопреки. Часть первая. «Неудобная мишень…»
Все знают, что прошедшее время вспять не повернуть. В прошлое дороги нет. Ты проживаешь свою жизнь под чужой фамилией и именем, но все равно продолжаешь бороться. Твоя судьба никого не интересует. За тобой не охотятся спецслужбы. Ты просто доживаешь пенсию. Выбора тебе не оставили. Ты ищешь свободы, которой нет. Все спокойно вокруг, но на душе твоей нет радости. Дальше
Сергей Самаров. Пуля для ликвидатора
Солдаты русской армии попадают в плен к боевикам. Те начинают требовать за них выкуп. Родители ребят хотят решить проблему без участия государственных структур. Мать одного из захваченных отправляется на переговоры, но сама попадает в плен. Государство выделяет отряд специального назначения для освобождения заложников. Возглавляет это подразделение бывалый воин по прозвищу Писатель. Дальше
Сергей Самаров. Жизнь за брата
Происходит ограбление дорого магазина с ювелирными изделиями. Погибают двое охранников. Один из охранников узнал грабителя. За смерть Евгения желает отомстить его родной брат. Ему удается выйти на нападавших. Он раскрывает их истинные цели. В итоге узнает, что и его погибший брат был втянут в аферу. Дальше
Александр Александров. В злом сердце Бог не живет
Темой произведения станут большая любовь и страшная война. Главный герой окажется участником событий Чеченской войны. В романе подробно описаны его переживания. Ему удастся выжить и вернуться домой. Но он уже не тот, и на его долю выпадают новые испытания в мирной жизни. Дальше
Вячеслав Немышев. Буча. Синдром Корсакова (сборник)
Первая и вторая книги знаменитого журналиста о Чеченской войне. Данная история нам расскажет о солдате, которого занесло после присяги на кавказскую войну. Ему удается выжить. Но легче ему от этого не становится. Все герои в книгах являются реальными людьми. Фамилии выживших изменены. Попав под прицел, человеку трудно сохранить свой разум и остаться таким, как прежде. Дальше
Александр Бушковский. Праздник лишних орлов (сборник)
Главные герои книги — четверо друзей. Их объединяет служба в Чеченской войне. После окончания войны они не могут найти свое место в мирной жизни. Один из них становится прислужником в монастыре. Он хочет научиться радоваться окружающему миру и восстановить отношения со своей дочкой. Дальше
Аркадий Бабченко. Война
Автор произведения сам является участником чеченской кампании. Он вызывает не однозначные эмоции у окружающих. Качества профессионала и прагматика не оставляют равнодушными окружающих. Им восхищаются. Он — герой войны, но он не забывает про все ее тяготы. Дальше
Ильяс Богатырев. Цена человека: Заложник чеченской войны
Когда похищали людей во второй половине девяностых, это являлось обычным и частым делом. Заложников было очень много. Автору довелось стать самому заложником чеченских боевиков. Весь свой опыт он пытается передать в данной книге. Перед вами жесткий психологический триллер, который захватит ваше внимание на все время чтения. Дальше
Сергей Герман. «Контрабасы» или «дикие гуси» войны
Эта повесть расскажет нам о событиях войны середины и конца девяностых. Главный герой заканчивает университет, становится успешным бизнесменом и попадает в армию на службу по контракту. Его определяют в зону проведения боевых действий на Кавказ. Он учится стрелять, но не становится душегубом. После окончания контракта ответ все еще не ясен: какова же была цель пребывания русских солдат в Чечне? Дальше
Ольга Аленова. Чечня рядом. Война глазами женщины
Книга расскажет про захват Грозного, проживания в нем, про спецоперации, которые проводились параллельно. Мы увидим, как сложатся судьбы полевых командиров и рабов, федералов и обычных солдат. Из-за того, что автором книги является женщина, роман переполнен глубокими эмоциями. Автору удалось ярко передать события минувших дней. Дальше
Герман Садулаев. Прыжок волка. Очерки политической истории Чечни от Хазарского каганата до наших дней
Данное произведение нам повествует про истоки чеченских поселений от хазарского каганата, который существовал в седьмом веке. Прослеживается их жизненный путь до момента их депортации. В сорок четвертом году Сталину удается депортировать большую часть чеченских поселений. Произведение дает возможность отследить загадочную историю чеченских народов. Дальше
Ибрагим Идилов. Чечня от системного кризиса к устойчивому развитию
Монографический сборник, в который входят научные статьи. Автор писал их на протяжении нескольких десятилетий. Основная тематика — проблемы, возникшие в Чеченской республике, и пути их решения. Дальше
Это были лучшие книги про войну в Чечне. Если уже что-то читали из этого, поделитесь отзывами в комментариях.
Читать Рассказы о чеченской войне онлайн (полностью и бесплатно) страница 36
— Защищая нас, мусульман, они сражались, как герои, — говорит с болью Шамиль. — Силы были неравны. У боевиков на каждых трех-четырех рация, много гранатометов. Они заняли позиции. И ударили не там, где их ожидали.
Орудие БМП было направлено на высоту, за которой чеченское село Галайты, а боевики открыли огонь с тыла — со стороны дагестанского села Гамиях.
Чечено-дагестанская граница в ночное время была и остается прозрачной. Если только построить подобную Великой Китайской стене оборонительную систему, можно будет вздохнуть спокойно. Вот такое кровавое бандитство подросло и укрепилось в Чечне, пока политикам в Москве думалось, что там все само собой разрешится и успокоится.
С первыми выстрелами БМП вышла из капонира и, находясь в движении, эффективно поражала боевиков, стремившихся сбить бойцов внутренних войск с высоты. Радиочастоты оказались забиты чеченцами, поэтому связаться с кем-либо не представлялось возможным. Милицейские КПП так же дрались в кольце.
Чеченские боевики — по морали бандиты, в военном смысле подготовленные, как диверсанты-террористы, могли быть отражены только массированным огнем артиллерийских и минометных батарей, вертолетными ударами, умелыми контрпартизанскими действиями спецназов. Слабые по огневым средствам милицейские КПП, усиленные одной БМП и тринадцатью военнослужащими внутренних войск, были обречены. Оставалось одно: выполнить Присягу, оказаться достойными памяти боевых товарищей, отдавших жизнь в борьбе с чеченскими экстремистами в 1995–1996 годах.
У Калачевской бригады внутренних войск — славная боевая биография. Не раз ее бойцы, как это было 22 апреля 1995 года под Аллероем, воевали и погибали бок о бок с милиционерами, выручая друг друга.
Трагическая гибель шестерых калачевцев пришлась на завершение не оправдавшей себя российской, призванной защищать Северный Кавказ военной стратегии. Армия и внутренние войска, милицейские подразделения России были заложниками политического решения о классификации боевых действий в Чечне как конфликта низкой интенсивности, за чем последовало противодействие противнику ограниченными боевыми средствами. Дескать, воюем-то со своим народом. Но и в 1995 году мы воевали с террористическим преступным интернационалом, к 1999 году набравшим в Чечне страшную силу, идеологией которого была дикая ненависть к России, ее правоохранительным органам, русским людям.
II.
Штаб боевиков, напавших на Тухчар, был в чеченском селе Ишхойюрт. Атакуя пост внутренних войск и КПП милиции, на каждое свое действие чеченцы, обвешанные оружием, испрашивали разрешения полевого командира. Наблюдая из-за речки, как его люди несут потери, тот был раздражен. Быстрой победной атаки не получилось. Его силы, разделенные на случай подхода русских резервов, не укладывались вовремя. Гранатометчики, которые должны были жечь бронетехнику, что по расчетам полевого командира могла выдвинуться помочь осажденным, бездействовали.
— Амир, Амир! — все чаще обращались к нему в эфире. — У нас убитые. Русские и даги не хотят сдаваться!
Полевой командир мрачнел. Но боялся снять гранатометчиков и снайперов из засад. Битый в июне, июле и августе в ночных боях у русских застав, он до сих пор прихрамывал. И ждал подвоха, опасаясь грохота российских танков, вминающего в землю низкого вертолетного гула, прицельного огня минометов.
— Справляйтесь сами, — огрызался он, иногда срываясь на крик, недовольный наемниками.
В этой операции их было не так уж и много. А вот по деньгам наемники дорого стоили. «Если бы чеченцам так много платили, — думал Амир, — толку было бы больше».
Старший лейтенант В.В.Ташкин, воюя на высоте, не ждал помощи. Такой изощренности была война, что выручить его людей и дагестанских милиционеров, могла только бронегруппа из десятков машин. Все остальное стало бы легкой добычей хорошо замаскированных боевиков. А вот его солдаты верили, что скоро в синем дагестанском небе появятся вертолеты и понесутся к земле спасительные нуры, перемалывая боевиков, отбрасывая их за речку, которую те горделивым маршем перешли ночью.
У дагестанских милиционеров кончались боеприпасы. Вот уже захвачены КПП на въезде в Тухчар и поселковый отдел милиции. Все яростнее натиск боевиков на окруженную высоту. Чеченцы носились по селу, врываясь в опустевшие дома милиционеров, ища ценности, расстреливая из автоматов и пулеметов мебель, посуду.
Ворота домов поселковых милиционеров были помечены буквой «м». Кто-то из пособников сделал это, взяв в руки камень и дорисовав страшный своей непохожестью череп с костями. В школе даже ученические парты были расстреляны.
На третьем часу боя БМП калачевцев была подбита. Загорелась, но братской могилой пехоты не стала. То, как она, ненавистная боевикам, пылала и взрывалась, вызвало их ликование. И отвлекло внимание. Прикрытые огнем милицейского КПП, старший лейтенант Ташкин и его ребята, таща обожженных и раненых на себе, сумели вырваться с высоты. На КПП, державшем дорогу к чеченскому селу Галайты, защитников стало на тринадцать человек больше.
Увлеченные грабежом села, боевики ослабили огневой натиск на КПП, и старший контрольно-пропускного пункта лейтенант милиции Ахмед Давдиев решился пойти на разведку. В аварской части Тухчара в стычке, открыв огонь, он уничтожил двух боевиков-чеченцев и погиб, сраженный пулеметной очередью.
С высоты, вынужденно оставленной старшим лейтенантом В.В.Ташкиным, КПП у ее подножья выглядит печальным кострищем.
Первыми в ходе боя, конечно, запылали жилые вагончики. Дым душил и слепил глаза.
Потом защитники КПП, перевязав раненых солдат, увидели идущих к ним старейшин Тухчара, которым пришлось стать парламентерами:
— Боевики велели сказать, чтобы без оружия выходили. — Так на КПП узнали, что чеченцы угнали за речку пленных милиционеров, что геройски погиб Ахмед.
— Боевикам передайте: сдаваться не будем, — таков был ответ.
От старейшин защитникам КПП стало известно, что боевиков в селе больше двухсот, что они укрепляются, забирают машины и трактора, вывозят семенную пшеницу, муку.
Зная, что жители Тухчара не вооружены, что их беззащитные дома терзают боевики, защитники КПП, понимая, что контрольно-пропускной пункт вот-вот расстреляют из «шмелей», решили подороже отдать жизнь и с оружием в руках попытались принять бой в селе.
Их, вошедших в Тухчар, встретил плотный пулеметный огонь. Восемнадцать милиционеров и тринадцать военнослужащих внутренних войск рассеялись по селу.
Лакец Шамиль Алхулаев вывел из-под огня солдата, который назвался Федором, и нескольких милиционеров. Самым страшным моментом было, когда ваххабиты входят к нему во двор, а он в десятке метров от рыскающих глазами чеченцев, через окно пристроя вынимает трех уже переодетых в его одежду милиционеров и, миновав огород, те прячутся в кукурузе. А вот солдат-фельдшер подразделения не сумел надежно укрыться, и, чтобы спасти его, один из милиционеров, переодетый, но раненый, вышел вместе с Шамилем к чеченским боевикам.
— Вы что тут делаете? — обрушился на ваххабитов с вопросами Шамиль Алхулаев, а сам весь в поту. — Что в моем доме надо?
— Кто это? — спросили его о раненом.
— Местный.
— Почему ранен?
— Так стреляли.
Боевики забрали раненого и ушли. Шамиль укрыл солдата в подвале. Выйдя на улицу, крикнул отца, что неподалеку жил. В ответ чеченская автоматная очередь, крики:
— Иди сюда и те, кто с тобой!
— Со мной никого нет!
Всю мужскую одежду, какая была в доме, Шамиль отдал милиционерам. Восемь человек переодел в гражданку. Трое вернулись в его дом ночью. Он их тоже спрятал в подвале, дал еду. Потом милиционеры ушли, а солдата через неделю под видом пастуха, погоняющего барашков, он вывел к Герзельскому мосту.
— Мой, — говорит Шамиль о военнослужащем фельдшере, уроженце Воронежской области. — Но зовут его не Федором, а Володей. Из предосторожности он сначала назвался именем своего отца.
Книги о войне в Чечне: список, авторы, отзывы
Книги о войне в Чечне — одни из самых пронзительных, правдивых и современных рассказов о доблести, мужестве и чести. В наше время подвиги солдат и офицеров Великой Отечественной войны уходят в прошлое. В то время как события в Чечне близки и знакомы каждому. Даже молодежь еще сама помнит, как каждый вечер тревожные сводки передавали в вечерних новостях. Именно поэтому эти произведения сегодня так популярны.
Черная книга
Книги о войне в Чечне — это часто не художественные произведения, таких как раз меньшинство, а свидетельства людей, которые лично присутствовали при описываемых событиях. Такой является и книга Андрея Савельева. Документальное повествование о событиях на юге России называется «Черная книга чеченской войны».Она готовилась в 2000 году, как отчет, предназначенный для депутатов европарламента. Ее главная цель была в том, чтобы переубедить европейских политиков, которые зачастую свое мнение об этой войне основывали на предвзятых источниках.
Автор старается сухими фактами доказать, что война против сепаратистов восстанавливает мир в республике, а не в коем случае не нарушает права человека. В этой документальной книге конкретные описания преступлений, которые совершали чеченские бандформирования, нарушения прав русского населения, а также приведен подробный и беспристрастный анализ действия российских властей на разных этапах противостояния.
Однако книга так и не была издана в Европе, она увидела свет только в России, где и сегодня остается актуальной.
В капкане
Еще один заслуживающий внимания автор — Игорь Прокопенко. В своей документальной повести «Чеченский капкан» он приводит ранее неизвестные широкой общественности факты. С их помощью взглянуть на события тех лет удается под новым углом.Прокопенко ищет ответы на вопросы, мучающие до сих пор многих россиян. Почему произошла эта страшная трагедия? Почему государство и правительство допустило столько непростительных ошибок? Почему это беспрецедентная война по масштабам глупости, цинизма и предательства?
Главные герои повествования — обычные солдаты и офицеры. По мнению автора, который сам не раз побывал в горячей точке, главные виновники этой трагедии — представители Кремля, которые неоднократно предавали собственную армию и народ. А иногда действовали просто трусливо и безграмотно.
Ответы на все вышеперечисленные вопросы автор пытается дать на страницах своей рукописи.
Генеральские рассказы
Книги о войне в Чечне писали не только военные журналисты, но и непосредственные участники событий.Так большую популярность получили мемуары генерала Геннадия Трошева «Моя война. Чеченский дневник окопного генерала», вышедшие в свет в 2001 году. В ней один из руководителей российской армии подробно описывает события как Первой, так и Второй чеченской кампании.
По признанию автора, сесть за писательский стол его побудило большое количество лжи и неправды, опубликованное об этой войне. Генерал рассказывает о событиях, о которых ему доподлинно известно, а также высказывает свое мнение и отношение ко многим популярным политикам и военачальникам с обеих сторон.
Правдивая история
Одно из самых искренних произведений — «Дневник Жеребцовой Полины», опубликованный в 2011 году. Рассказы о чеченской войне здесь представлены от лица самой писательницы, родившейся в Грозном в 1985 году.В дневниках описываются события 1999-2002 годов, когда автору было 14-17 лет. Книга переведена на многие языки в Европе и за ее пределами. Она вышла без сокращений, все опубликовано так, как было в оригинале, то есть в самих дневниках.
Большой интерес вызвал рассказ о войне от лица подростка, искреннее повествование о межэтнических отношениях между русскими и чеченцами, судьбе мирных жителей в ходе Второй чеченской кампании. Поначалу многие посчитали ее художественными вымыслом, однако появились свидетели, среди которых председатель комитета «Гражданское содействие» Светлана Ганнушкина, которые подтвердили, что лично видели эти дневники.
Отзывы о дневниках
Книги о чеченской войне всегда вызывают большое количество отзывов и мнений. Особенно много высказывались о «Дневниках Жеребцовой Полины». Критик Елена Макеенко высказала мнение, что это настоящий документ эпохи. Это рассказы о чеченской войне, которые обязательно нужно прочесть.
Литературовед Игорь Кириенков сравнивает эту книгу с воспоминаниями Анны Франк. Он убежден, что именно по таким документам в будущем будут определять, как жили и о чем думали русские писатели на рубеже веков. Отмахнуться от такого произведения просто нельзя, оно обязательно к прочтению.
В большинстве отзывов читатели сходятся во мнении, что если вы хотите узнать истинную правду, то нужно внимательно выслушать ребенка, посмотреть его глазами на события мира и войны, почувствовать, что он ощущает и чего боится.
Взгляд со стороны
Большой интерес также вызывают книги о войне в Чечне, написанные иностранными журналистами. Одна из самых популярных — публицистика американского репортера Пола Хлебникова «Разговор с варваром».В ее основе интервью, записанное Хлебниковым с одним из лидеров чеченских сепаратистов Хож-Ахмедом Нухаевым. Издание увидело свет в 2003 году. Спустя год Хлебников был убит. Он был застрелен на выходе из российского отделения журнала «Форбс», редактором которого работал.
Еще живого Хлебникова доставили в 20-ю московскую больницу, по дороге в машине скорой помощи он успел сообщить, что не знаком со стрелявшими и не знает причин нападения. Журналист скончался по пути в реанимацию в застрявшем лифте.
По официальной версии генеральной прокуратуры, к убийству причастен герой книги «Разговор с варваром». Нечасто книги о чеченской войне приводили к смерти их авторов.
В повествовании Нухаев рассказывает о себе, боевых действиях против российской армии, о том, как чеченская мафия зарекомендовала себя в столице России. А также об их основных занятиях — торговля оружием, наркотиками, женщинами, убийства и рэкет.
Герой резко критикует американцев и европейцев, их взгляды и религии. Прославляя только собственную версию ислама, которая значительно отличается от классической. Хлебников называет ее экстремистской.
Александр КарасёвЧЕЧЕНСКИЕ РАССКАЗЫ. Полная авторская версия
Автор рекомендует читать рассказы в выстроенной последовательности.
© Александр Карасёв, 2020
ISBN 978-5-4483-2388-1
ЧЕЧЕНСКИЕ РАССКАЗЫ
1. Нормальный
В канцелярии второго батальона писарь Лена Халяпина заполняла ротный журнал. Слева от неё на стуле томился лейтенант Кудинов, три дня назад поступивший в полк.
– …Там намного лучше… – говорила Лена.
– Где там?.. – Кудинов брал из книжного шкафа чью-то фуражку и пробовал ногтем прочность крепления орла к тулье.
– В ГУВД…
«От школьной программы вернулась к мужу», – соображал Кудинов и спрашивал, чтобы что-то спросить:
– Он там тоже на майорской должности?
– На капитанской… Не карьерист он у меня, видишь… Дурные вы все, мужики… Ты только пить не начинай – сопьёшься.
– Почему сопьюсь?
– А здесь все спиваются. Которые нормальные.
– А я нормальный?
– Нормальный… Видишь, видно по тебе…
Болтливая писарша отставляла журнал, смотрелась в зеркальце, пудрилась, подкрашивала губы: «Личико на мордочке нарисую…» Рассказывала то о математичке, замучившей сына математикой, то об удивительных ценах в Белоруссии. Вспоминала былую службу.
Начинала служить Лена с мужем на зоне. Когда ещё полк был конвойным. И там было хорошо.
– А здесь?..
– А что здесь?.. Здесь цирк бесплатный. Только никому не весело почему-то… Сам увидишь… Зря ты сюда пришёл.
В окно пробивались приглушённые команды. На плацу строился жидкими батальонными, дивизионной и ротными колоннами полк. От январского воздуха из форточки хотелось поёживаться. Но всё равно было душно.
– Командир полка у нас дикорастущий, – продолжала Лена.
– В смысле?.. какой?..
– Видишь, молодой-прыткий, с лапой наверху. Из академии к нам прибыл… Дикорастущий, потому что растёт, как баобаб, – карьерист. Здесь быстренько всё завалит, пойдёт на повышение. Там всё завалит…
– Он в Чечне сейчас?
– Приехал… На выходных. Скоро появится…
– А ротный был в Чечне?
– Борисенко?.. Зачем ему там быть?.. Ему и здесь хорошо. Он у нас с бойцов капусту стрижёт. Они сейчас с выезда богатенькие буратинки… Видишь, уже машину купил…
Резко открылась дверь (Кудинов вздрогнул). Зашла женщина в камуфляже:
– Ты слышала?.. Боец погиб на выезде…
– Откуда?
– Из третьего батальона.
– А-а… Это не наш… Чай будешь из термоса?..
Кудинов бросил на голову шапку, взял бушлат.
– Ты куда?.. Борисенко сейчас придёт с построения.
– Сейчас прийду…
Застёгиваясь, Кудинов посмотрел на себя в зеркало в бытовом уголке, выровнял на голове новенькую шапку.
В расположении на заправленных кроватях лежали солдаты – человек пять или шесть. Один какой-то заморенный солдат сидел на табурете и иголкой с ниткой на всю длину руки подшивал подворотничок.
«Не наш… богатенький… из третьего батальона буратинка…» – бормотал Кудинов, идя по узкому коридору, мимо туалета, душевой, потом мимо поста дежурного и помещения столовой.
У КПП дневальные скрежетали лопатами – счищали с асфальта мокрый пепельный снег. Прошёл строй солдат, с автоматами, в бронежилетах и в касках, нахлобученных на шапки. Старший лейтенант покрикивал: «Подтянись… Савельев!.. Ногу взяли!..» Открывали ворота. В них с визгом въехал уазик, выкрашенный в милицейские цвета.
Отдав честь какому-то подполковнику, Кудинов вышел за КПП.
В кафе-закусочной он взял кружку пива. Подумал и попросил пятьдесят грамм водки. Есть не хотелось.
Здесь не было кондиционера, была открыта дверь. Играла блатная музыка. Пьяный майор, дымя сигаретой, говорил, что на «боевые» нужно брать не машину, а дачу без прописки: «Обязательно дачу, а не квартиру!» С ним соглашался капитан: квартиру могут и так дать – всякое бывает. Другой капитан, в зимнем камуфляже, отстаивал машину.
– Вы нахватали блин-уже этих машин!.. И бьётесь один за другим по пьянке!.. – разъярялся майор.
Были и штатские – два пролетарского вида мужика, закусывающие сосисками, и компания студентов в углу.
Кудинов сидел у большого окна, рассматривал улицу.
Там бурлила жизнь. Люди шли на рынок и с тяжёлыми пакетами спешили на остановку автобуса или к маршруткам. Улыбающийся парень вышел из торгового павильона с букетом алых роз. Выезжали на тротуар и разворачивались замызганные машины.
На той стороне дороги знакомый Кудинову прапорщик долго покупал у бабушки сигареты: выронил пачку, нагнулся за ней, снова выронил.
У маршруток девушка с длинными ногами под короткой шубкой заигрывала с водителем. Девушка обернулась и оказалась некрасивой.
Дорогу перебегали школьники и собака. Загородив тротуар, солидный армянин в норковой шапке с достоинством ел пирожок. Его обходил идущий в закусочную капитан Борисенко.
«Нужно было взять сто», – подумал Кудинов, отхлёбывая ёрш.
2. В Ведено
На траве, расстегнув кителя под апрельским солнцем, полулежат старший лейтенант Лихолат и майор Сосновников.
Сосновников, помятый и красный, говорит Лихолату, маленькому и сердитому:
– Вышел приказ: всем чернобыльцам орден Мужества. Мне Обойщиков: «Пиши наградной»… Мы с Полуэктовым. Водки. Захреначили наградной… Посылаем… Звонит Обойщиков: «Ты чё-то слабо написал. Не тянет на Мужество. Перепиши»… Я Полуэктова. Водки… Захреначили новый наградной. Посылаем… Звонит Обойщиков: «Ты чё охренел?! Тут как минимум на Героя, а максимум ещё награду не придумали такую. Перепиши»… Я Полуэктова, водку. Хренячим средний наградной. Отправляем… Ни ответа, ни приве…
– Восьмая командировка!.. – перебивает Лихолат, – Да… я в атаку не ходил… Но делал… что надо делать… задачи-бля… Хоть бы нахер «За охрану общественного порядка»…
– Да это херня…
– Нормальная медаль! – Лихолат ёрзает на траве и дуется, как карапуз, лишённый игрушки.
Два солдата в защитных майках проносят флягу с водой. Бойцы из разведроты заходят на новый круг. На их лоснящихся торсах в такт качаются новенькие жетоны. Они бегут круг за кругом, как часы с маятником.
К Лихолату и Сосновникову подходит капитан Борисенко с лицом побрившегося весёлого орангутанга. (Я думаю, что Борисенко умеет шевелить ушами.) Солдаты с флягой шарахаются от бегущих разведчиков, разливая воду. Лихолат кричит: «Ты чё ахринел, боец?!» – и порывисто сдаёт карты.
Борисенко улыбается сердитому виду Лихолата. Или он улыбается от весеннего солнца и молодости… а может, от всего вместе, и от известия, что сегодня не поедем – Борисенко трусит ехать в батальон и рад каждому лишнему дню в Ведено. «Ни хрена не поедем сегодня», – говорит Борисенко, потягиваясь за веером карт.
Я не подхожу к ним, я «пиджак», и они меня не замечают. Мне неуютно, я хочу побыстрее в батальон.
3. Капитан Корнеев
1
Я и несколько бойцов были выгружены с брони на горную дорогу у одного из наших взводных опорных пунктов. Сопровождающий капитан должен был половину солдат и часть почты везти на следующий ВОП, но вышедшему к нам офицеру он передал поручение отправить бойцов при случае дальше, запрыгнул на бэтэр и уехал.
– Ну что ж, пойдёмте.
Обращение на «вы» приятно удивило меня и сразу расположило к офицеру. За два месяца в полку я уже привык к тому, что и старшие лейтенанты, и капитаны, и майоры – все друг с другом на «ты» и при солдатах называют себя Вадиками и Димами. Позже мы, конечно, перешли на «ты», но первое благоприятное впечатление об этом человеке навсегда осталось у меня и сопротивлялось потом всему тому, что говорили о нём плохого, как и всегда злословят сослуживцы о каждом за глаза.
Я, с большой малоподъёмной сумкой на плече, и следом бойцы, стал подниматься на ВОП за офицером. Это и был капитан Корнеев, о котором я уже слышал и в чьё распоряжение, с последующей его заменой, поступал. На вид ему было лет тридцать, а пожалуй, и больше; он был в афганке навыпуск без знаков различия, ремня и автомата. С десяток солдат – некоторые из них были по пояс раздетыми, остальные в расстёгнутых кителях, и все без оружия – стояли на скате, чтобы, как водится, «по-стариковски», принять необстрелянное пополнение, получить письма и найти земляков. Лишь наличие пулемётчика в окопе с амбразурой могло говорить мне о том, что я попал на опорный пункт в Чечне; впрочем, солдат у пулемёта вальяжно развалился и положил каску на бруствер.
Тогда, переполненный впечатлениями от полёта в «корове», от позиций полка, с врытыми в жёлтую глину БМП, на высоте над большим чеченским селом, от езды в колонне, всего этого обилия вооружений и от смутного ощущения дыхания войны; разбираемый рвением молодого офицера, видевшего ещё смысл в своей деятельности; обладающий свежей энергией, направленной на то, что кажется нужным, подспудно я отмечал недостатки службы.
За мелкими серыми ветками деревьев скрывалась полевая кухня, стояло подобие стола – доска на пнях; с приделанной к дереву перекладины спрыгнул длинный рыжий боец. Капитан в шутку, но больно ударил рыжего под дых, тот согнулся надвое и через смех завыл. Мы вошли в землянку.
В землянке на кроватях лежали сержанты-срочники, как позже я узнал, Тёма и Кошевой; капитан согнал белобрысого Тёму с кровати, которую определил мне.
– В этом углу не так течёт.
Нашёлся и спальник, я быстро устроился и, осторожно обойдя железную печку с жестяной трубой, выведенной в потолок, сел напротив капитана на стул. Корнеев писал что-то в тетради, готовил ВОП к сдаче, гонял поварёнка распоряжениями о чае, вызывал вышедшего из землянки от греха подальше Кошевого, давал указания по боеприпасам. По реакции бойцов видно было, что они боятся своего командира.
2
Из маленького окошка свет пыльной струей падал на лицо Корнеева, несколько одутловатое, простое, носившее тот налёт недовольства, который всегда в лицах военных людей, но без наглости и напыщенности. Глаза капитана не были окончательно потухшими, как у большинства офицеров его возраста, и из-под угрюмо сдвинутых бровей смотрели не зло. Капитан был небрит и вообще выглядел по-домашнему, как будто находился на загородной даче (и на дорогу он выходил в домашних матерчатых тапочках). Отталкивали дачный мирный образ висевший над кроватью капитана автомат, граната на столе и стоявшие повсюду в землянке, под кроватями и у входа, ящики и цинки с патронами; один цинк был открыт, и я брал в руки и рассматривал патроны – это были трассера. Корнеев оторвался от своих подсчётов и спросил, как мне показалось, со смущением:
– А водка есть у вас?
К моему сожалению и ещё большему сожалению капитана, я должен был ответить, что водки не осталось, что партия добиралась в Чечню так долго и в полку так долго ждали колонну на ВОПы, что обе мои бутылки с водкой и даже полуторалитровка тестевского самогона закончились.
– Да, это плохо… Плохо. – Чувствовалось, что капитан после моего прибытия долго ждал, чтобы спросить о водке, тянул, и вот теперь не мог скрыть разочарования. Но, однако, на меня он не обиделся, списав всё на превратности судьбы. – Ничего завтра пошлю Тёму, достанем.
После обеда, состоявшего из каши с тушёнкой (наш офицерский стол, кроме того, усиливали сельдь в масле и внушительный кусок сыра), я был представлен взводу и сказал вдохновенную речь о близости коварного врага (о которой за несколько месяцев службы на ВОПах бойцы позабыли), о создании непрерывной круговой обороны и соблюдении дисциплины. За дисциплину я взялся тут же: застегнул всех, запретил снимать на позициях кителя и обязал постоянно находиться с оружием. Очень согласный со всем этим Корнеев сказал, в свою очередь, что теперь у них есть командир взвода:
– …Все его приказы выполнять беспрекословно и ко мне обращаться только в самом крайнем случае. Понятно всем?!..
Бойцы без воодушевления выцедили «понятно» и разошлись выполнять поставленную задачу, всегда одну на взводном опорном пункте – углубление старых окопов и рытьё новых. Я же с рвением взялся за руководство и к вечеру уже имел дурную репутацию у солдат, привыкших у капитана к расслабленному ритму службы. Корнеев за три месяца в Чечне от всей военной деятельности устал и почти устранился, ему уже не было до окопов дела. Потом я узнал, как морально тяжело именно на четвёртом месяце в Чечне, как притупляется инстинкт самосохранения и всё валится из рук, позже это проходит, но лучше всё-таки смениться.
3
На следующий день я старшим на бэтэре с притороченной к нему сзади бочкой ехал за водой и за водкой. Почувствовал я себя неловко, оттого, что ничего не знал о том, как должен себя вести старший брони; но я сообразил, где командирское место (впереди справа), водитель мне заботливо подал из люка одеяло-подстилку. Тёма уселся слева от меня. Он был расслаблен и небрежен. Я успокоился и положился на его опыт, тем более что быстрая езда, ветер, обдувавший лицо, увлекли меня. По сторонам возвышались горы, только начинавшие покрываться зеленью (все ждали этой зелени – «зелёнки», говорили, что война вспыхнет с новой силой), справа внизу под дорогой текла мелкая го
между предательством и героизмом читать онлайн бесплатно, автор Игорь Прокопенко – Fictionbook
Посвящается всем павшим в Чеченской войне
Фото автора на обложке Д. Каманина
Фото для оформления книги предоставлены ООО «Телекомпания «ФОРМАТ ТВ»
В коллаже на обложке использована фотография: Владимир Вяткин / РИА Новости
Предисловие
Я прилетел в Моздок 27 декабря вместе с группой спецназа. Разведчики молча погрузились в «Урал» и укатили куда-то в ночь, а нас с напарником повели через множество постов в самую охраняемую зону, где в нескольких железнодорожных вагонах располагался Штаб группировки федеральных сил.
Задача, которую нам поставили, была простой – вместе с передовыми частями предписывалось войти в Грозный и работать в качестве тележурналистов, пока в запретную зону не будут допущены гражданские лица… Почему-то предполагалось, что город будет взят быстро и без серьезного сопротивления.
Мы сдали наши удостоверения личности. Взамен нам выдали бумагу, на которой глава временной администрации Чеченской Республики написал от руки: «…Всем сотрудникам ГРУ, ФСК, МВД, МО оказывать обладателям сего всяческую помощь и содействие …» «Это на всякий случай», – сказал он, скрепляя бумагу печатью.
«…Ну да, на тот случай, если мы без документов и в гражданской одежде окажемся у боевиков», – невесело подумал я, пряча подальше эту магическую и опасную бумажку.
Потом нас отвели поесть. В вагоне-ресторане, который располагался здесь же, ужинали несколько пожилых генералов. Официантки в накрахмаленных передничках разносили борщ, мурлыкал радиоприемник, покачивались подвешенные на нитках бумажные конфетти, а над барной стойкой красовался плакат, поздравлявший с Новым, 1995 годом…
В эти минуты тысячи солдат и офицеров, собранные из самых разных войск и округов, утопая по пояс в чеченской грязи, выгружали боевую технику, которая, лет двадцать простояв на хранении, не хотела заводиться. Ругали руководство за неподготовленность операции. И ждали, чтобы хоть кто-то объяснил, кто и кем здесь командует. В штабном же вагоне-ресторане было тихо, уютно и по-домашнему. В ту предновогоднюю ночь невозможно было даже представить, каким кошмаром обернется этот новый год…
Рано утром мы вылетели в район селения Толстой Юрт, откуда и двинулись на Грозный. В Толстом Юрте я и оказался тринадцатого января.
…Доктор кольнул меня какой-то хренью, и, пошатываясь, я вышел из медицинской палатки. «Этого в тыл!» – кивнув на меня, крикнул он кому-то. Мысли путались. Что было?.. Было, во-первых, то, что сегодня я умудрился послать на три буквы главного «идеолога» Вооруженных сил, вспомнил я… Оборванные, грязные, почти ничего не соображающие, утром, выбравшись из Грозного, мы предстали перед генерал-полковником, облаченным в новенький бушлат без погон, который начал учить нас патриотизму…
Была страшная окопная болезнь, когда невозможно заставить себя выйти на открытое пространство, потому что кажется, что за каждым углом сидит снайпер…
Было окровавленное тело полковника Житаренко, который в новогоднюю ночь был рядом с нами. Мы тащили его труп и никак не могли поверить, что он уже мертв…
Был настоящий огненный ад, когда вокруг все плавилось и рвалось, и истошный крик в эфире солдатика-радиста: «Янтарь, я – Каскад… духи окружают… командир убит… что делать – не знаю…»
Я тоже не знал, что делать. Потому, что солдатик этот кричал из соседней машины, а еще потому, что Янтарь лежал рядом со мной без признаков жизни…
…Ноги не держали. Я присел рядом с медицинской палаткой и вдруг понял, что сижу на трупе… У мертвого парня были капитанские погоны, светлые волосы и голубые глаза, которые неподвижно смотрели в небо. Я вскочил и вдруг увидел, что вокруг медицинской палатки десятки трупов солдат и офицеров. Их привозили, увозили, и эта деловитая суета была за гранью разумного…
«За что?!! – спрашивал я сам себя. – За что погиб этот голубоглазый капитан?» Никогда в жизни я не испытывал такого страшного чувства несправедливости, как тогда у той медицинской платки.
…Такой же парень, как я, лежит сейчас с дыркой в груди, а генерал-двоечник, что послал его на бессмысленную смерть, пойдет кушать борщ в вагон-ресторан со снежинками… Советники, чиновники, олигархи, насоветовавшие Ельцину эту во
Одна солдатская война в Чечне. Автор Аркадий Бабченко
Я хотел прочитать эту книгу. Я очень хотел это прочитать. И, в конце концов, я получил копию, и я это сделал.Я был — откровенно говоря — остро разочарован.
Для начала позвольте мне сказать, что у меня всегда был острый нюх на запах ерунды, и мои ноздри начали дергаться почти сразу.
Как я уже сказал, я кое-что знаю о российской армии, и жестокое обращение с призывниками со стороны их старших, называемое дедовщина, для меня ничего неизвестно.Так что у меня нет проблем с тем, чтобы поверить в то, что имели место довольно жестокие практики. Но рассказ Бабченко о его собственном опыте, который, похоже, включал ежедневные избиения, которые должны были убить любого нормального человека, в сочетании с голодом (очевидно, никто не кормил его подразделение) напомнил мне книгу, которую я прочитал много лет назад … Папийон.
Я полагаю, что большинство людей, читающих это, знакомы с «Папийоном» Анри Шаррьера, якобы автобиографическим рассказом о годах тюремного заключения французского заключенного в исправительных колониях Французской Гайаны.Книга впечатляющая, потрясающе хорошо читаемая, прекрасное свидетельство человеческого духа … и полная, полная и абсолютная подделка.
Шаррьер, правда, был пленником, хотя и далек от героической фигуры, которую он нарисовал в своей книге. Он был верным человеком, который выкачивал других заключенных за их рассказы об их подвигах, инсценировал их, сшивал воедино и после (полностью официального) освобождения сделал из них бестселлер (и продолжение под названием Banco). Дело в том, что переживания, которые он рассказал, были настолько драматичными, что современный читатель не может поверить, что один человек мог пережить их все.И, конечно же, он этого не сделал.
Так и здесь. Отчет Бабченко очень сильно напоминает мне Papillon, потому что это очевидный сборник опытов многих людей, собранных вместе и созданных им (и нескольких друзей, ни один из которых не идентифицирован полностью и полностью). Невозможно поверить, что один человек может выдержать всю эту боль без каких-либо долгосрочных последствий — и то день за днем, неделя за неделей, без медицинской помощи и даже без еды. Кроме того, сами солдаты, по всей видимости, тратили все свободное время на воровство вещей со своей базы, чтобы продать их чеченцам через проволоку в обмен на еду, деньги и выпивку, которые должны были быть переданы старшим.У меня нет проблем с верой в то, что такое случалось время от времени, но, как он описывает это, ничего бы не осталось.
Затем Бабченко очень кратко рассказывает о своей службе в Чечне во время первой войны. Он занимает едва ли не одну главу и переходит к его службе в штрафном батальоне в Москве после того, как он был арестован за просрочку отпуска (предоставленного после смерти отца) по болезни. И когда мы слышим о нем в следующий раз, он снова в Чечне, и это 1999 год, и Вторая чеченская война в самом разгаре.
И об этом остальная часть книги: Вторая чеченская война.
Сразу завыли мои детекторы чуши. Рассказ Бабченко, внешне весьма правдоподобный, просто не выдерживает критики, если задуматься над ним в деталях. Есть дыры; хронологические дыры, логические дыры, противоречия и все это без какой-либо конкретной причины, почему они должны существовать.
Хронологическая проблема сама по себе велика. Бабченко пишет на странице xi Предисловия: «Некоторые истории составлены из нескольких реальных эпизодов, сжатых в единый период и сдвинутых во времени.(Акцент мой.) Почему переместился? Кто знает? Бабченко не говорит.
Большая часть книги посвящена битве при Алхан-Юрте, где Бабченко играл роль наблюдателя, если верить ему, нанося удары, помогая вести разведку и т.п. Наиболее драматично все это начинается в канун Нового 2000 года, когда наш герой, во льду и грязи Чечни, думает о доме и так далее (в качестве меры предосторожности добавлено необъяснимое неправильное датирование русского православного Рождества).Затем он подробно рассказывает о том, как они сели в свои машины и уехали, и о своих страданиях в последующие дни, когда вокруг них развернулась битва при Алхан-Юрте.
Ну, вот что: битва у Алхан-Юрта закончилась первого декабря 1999 года, за целый месяц до того, как Бабченко заявил, что она вообще началась, и включала в себя заявления о массовом убийстве российскими войсками мирных жителей Чечни — резне Бабченко, предполагаемый свидетель обо всем, что произошло, полностью не упоминает, даже не отрицает, что это произошло.
Тогда есть логические несоответствия.
Бабченко рассказывает (стр. 193) о капитане по имени Ситников и сразу говорит, что он был одним из тех офицеров, которые получают награды, но убивают всех своих людей. Опасные люди, как говорит Бабченко. Мы следим за Ситниковым и Бабченко на протяжении нескольких десятков страниц, в битве и вне ее. Видим ли мы за все это время капитанскую жажду славы, о которой Бабченко говорил нам вначале, успешно отравляющую наше отношение к этому человеку? Нет, мы видим человека, который кажется осторожным профессиональным офицером.Есть два разных капитана по имени Ситников, а Бабченко забыл, о ком идет речь?
Еще есть безымянный командир минометной батареи, человек, который (стр. 255) никогда не сомневался в правильности своих действий и был готов убить охотно и даже радостно. Этот человек описывается как превосходный профессионал, который полностью командует своими войсками и строго подчиняется приказам. Итак, когда его подразделение готово стрелять по определенному участку поля боя и по радио из штаба поступает приказ отменить бомбардировку и уйти, что делает наш штатный командир? Он уходит? Нет, он приходит в ярость, приказывает своим людям зарядить бомбы и в любом случае приготовиться к бомбардировке, как если бы он был своего рода военачальником, независимым от главного командования.И все же, когда другой пехотный офицер сообщает ему, что русские сейчас в целевом секторе, он принимает это и отменяет бомбардировку — точные приказы, которые он только что отказался выполнить, когда они были переданы прямо из штаба. Это профессионализм? (Разумеется, поскольку бомбардировка так и не была начата, и офицер не назвал имя, невозможно проверить, говорит ли Бабченко правду об этом эпизоде.)
Третья часть книги продолжается о Чечне в напряженном мире. это последовало за формальным окончанием боевых действий.Тот же Бабченко, который добровольно вступил во вторую войну, вдруг не может дождаться возвращения домой; но даже несмотря на то, что он утверждает, что контрактник может потребовать, чтобы его отправили домой в разгар боевых действий, он, по-видимому, не пытается просить, чтобы его отправили домой; Обстоятельства его увольнения из армии в апреле 2000 г. не объясняются.
В это время Бабченко возвращается в режим наблюдателя; критикуя коррумпированный российский офицерский корпус, где, по его словам, генералы бьют полковников, полковники бьют майоров, майоры бьют капитанов и т. д., и так далее, и никого нет ни на что, кроме самих себя.Затем в истинной манере Бабченко он описывает (стр. 365) капитана Владимира Шабалина, милосердного и мужественного офицера, который приносит цветы к могиле солдата, спасшего свою жизнь из засады. Бабченко, кажется, даже не замечает собственных противоречий.
Например, во второй части книги (в разделе, посвященном Первой чеченской войне) автор утверждает, что был в Моздоке, а это не в Чечне, разгружая трупы и наблюдая вскрытия трупов (выполняются хлебным ножом, нет. меньше) после Второй битвы под Грозным.А после этого он утверждает, что был отправлен воевать в Чечню и воочию стал свидетелем разрушения Грозного. Это абсолютно невозможно по простой причине: Вторая битва под Грозным, как вы узнаете из Википедии, привела к подписанию Хасав-Юртового соглашения и выводу всех российских частей из Чечни. Бабченко мог быть либо в Чечне, либо в Моздоке; он не мог быть в обоих местах одновременно. Перевод: Он либо придумывает все, либо выдает чужой опыт за свой собственный.
Еще есть эпизод в той части книги, действие которой происходит в Моздоке, где старший призывник Тимоха требует от Бабченко найти ему 600 тысяч рублей. Бабченко пытается найти что-то, что можно украсть и продать чеченцам за деньги, но не может — единственные предметы, которые он находит, — это артиллерийские снаряды, которые он не продает, хотя ему предлагали миллион рублей за ракетную установку. Тем не менее, через пару страниц он сообщает, что (в разные дни) отвечал за арсенал, из которого тот же Тимоха и другие могли свободно красть оружие и продавать его за наличные, а подделывать счета было просто.Совершенно непонятно, почему Бабченко сам не украл оружие.
В общем, книга, которая, вероятно, имеет некоторую основу из фактов, но настолько полна очевидных пробелов, что в целом не выдерживает критики.
Я слышал, как эту книгу сравнивают с «Уловкой-22» или «Все тихо на западном фронте». Уловка-22, конечно, не так; в нем нет сатиры и сухого юмора шедевра Джозефа Хеллера. Что касается All Quiet, то я не заметил никакого сходства с книгой Ремарка (за исключением практически копипаста описания сослуживцев Поля Боймера в первой главе), и я должен был это заметить, поскольку это моя любимая книга. .Однако я заметил сходство с гораздо менее известным рассказом о военном опыте немецкого солдата: мемуарами Ганса Петера Рихтера «Время молодых солдат» о Второй мировой войне. По своему эпизодическому стилю и повествовательной структуре, описанию схожих переживаний и отказу называть имена и точные даты он настолько похож, что мне трудно поверить, что Бабченко когда-то не читал книгу Рихтера.
Что ж, пока, признаю, все мои подозрения по поводу аккаунта Бабченко были все субъективными.Поэтому я решил немного проверить самого Бабченко, и вот он; доказательство.
В интервью Бабченко (который также писал об этом конфликте) открыто заявляет, что Россия несет ответственность за войну 2008 года между ней и Грузией, которая привела к поражению последней; хотя США, военные и пропагандисты Грузии, сами признали (в лице Кондолизы Райс), что войну начала Грузия.
Другими словами, он профессиональный антироссийский пропагандист из тех, у кого всегда есть готовая аудитория на Западе, потому что те из нас, кто держит глаза открытыми, знают, что антироссийская пропаганда жива и процветает среди неоимпериалистов. в Вашингтоне и штаб-квартире НАТО в Брюсселе.
Тогда вернемся к книге. Его производственная стоимость справедлива, хотя разрозненный и эпизодический характер сильно раздражает, как и непропорциональный акцент на Второй чеченской войне (настолько несоразмерный, что мне интересно, все ли это испытал автор). Перевод (сделанный Ником Алленом) относительно хорош (но для постоянного использования слова «ложь») и на этот раз на британский английский (а не на американский английский, который всегда заставляет меня напрягаться). Но у него есть свои подводные камни в том, что британский идиома плохо сидит на русском языке, и Аллен даже не использует уничижительное слово, которое русские используют для чеченцев и кавказцев в целом (чурка).Можно ли представить мемуары американской войны во Вьетнаме без слова «гук»?
Да, есть хорошие цитаты. Образец:
«Нас загнали в эту войну и убили сотнями. Мы даже не умели стрелять; мы не могли никого убить, мы не знали как. Все, на что мы были способны, это плакать и умирать. И умерли мы. Мы называли повстанцев «дядей», и когда нашим мальчикам перерезали глотки на блокпостах, они умоляли повстанцев: «Пожалуйста, дядя, не убивай меня, что я тебе сделал?» Мы так хотел жить.Вбейте это себе в голову, толстые самодовольные генералы, отправившие нас на эту бойню. Мы еще не видели жизни и даже не ощущали ее запаха, но мы уже видели смерть. Мы знали запах застывшей крови на полу вертолета при сорокаградусной жаре, знали, что плоть оторванной ноги становится черной и что человек может полностью сгореть в горящем бензине, оставив только кости ».
Но хорошие цитаты не делают книгу. А они?
.Маленькая победоносная война Карлотта Галл
Отчет о первой чеченской войне, написанный двумя журналистами, которые были на месте, когда она произошла, брали интервью у лидеров и даже проводили время среди чеченских подразделений, «Чечня: Бедствие на Кавказе» — это и подробный обзор, и захватывающий рассказ о первой войне. Хотя он явно датирован тем, что был написан до начала второй войны, он по-прежнему является очень полезным ресурсом для всех, кто интересуется современной Чечней или кто хочет прочитать убедительные военные репортажи.Он начинается с рассказа о злополучном штурме Грозного в канун Нового года российскими войсками, а затем возвращается назад, чтобы дать исторический обзор завоевания Россией Кавказа и опыта Чечни в период правления Российской империи и СССР, в особенности массовой депортации. чеченцев в Казахстан во время Второй мировой войны, прежде чем вернуться на войну. Есть подробные портреты многих вовлеченных лидеров, особенно Джохара Дудаева, но также Басаева и других, а также описания официальных и неофициальных переговоров, которые происходили до, во время и после войны.Есть также ряд увлекательных, хотя порой ужасных фотографий.
Это книга для журналистов, и поэтому она полна деталей и написана в увлекательном, непринужденном стиле, что делает ее полезной как для академиков, так и для не академиков. Авторы, хоть и не закрывают глаза на недостатки Чечни 1990-х годов, но, как и многие западные репортеры, имеют прочеченский уклон, который понятен в данных обстоятельствах — и, черт его побери, русские не завоевали себе друзей во время войны — но теперь , двадцать лет спустя, имеет трагический оттенок.Трудно смотреть на фотографии улыбающегося Шамиля Басаева и читать о его интеллекте и харизме — хотя я уверен, что они у него были, и в избытке — со знанием того, чем он будет заниматься дальше, и авторами «Обнадеживающие предсказания будущего, которые могла уготовить Чечня, не сбылись. Тем не менее, это проблема, с которой сталкиваются все работы по нестабильным регионам, и она не снижает качества репортажей о событиях, предшествовавших и во время первой войны. Важное чтение о первой чеченской войне.
.Войны России в Чечне 1994–2009 гг. Марк Галеотти
Это было короткое, но интересное чтение.Эти книги рассказывают нам о 15-летней войне в Чечне и близлежащих регионах, проливая свет на очень нестабильную политическую и культурную ситуацию, которая насчитывает сотни лет и усугубляется недавним ростом глобального терроризма. Это дает нам представление о чеченской нации, а затем об их страданиях в русскую царскую и советскую эпоху и о недавнем возрождении национализма после распада СССР.Пока что известно.
Затем книга
Это было короткое, но интересное чтение.Эти книги рассказывают нам о 15-летней войне в Чечне и близлежащих регионах, проливая свет на очень нестабильную политическую и культурную ситуацию, которая насчитывает сотни лет и усугубляется недавним ростом глобального терроризма. Это дает нам представление о чеченской нации, а затем об их страданиях в русскую царскую и советскую эпоху и о недавнем возрождении национализма после распада СССР.Пока что известно.
Далее в книге рассказывается о двух войнах, политических играх, а также о партизанах и терроре низкой интенсивности, которые последовали за крупными столкновениями. Интересно изучать войну как с точки зрения чеченцев — они были далеки от единой нации, у них были свои раздоры, включая племенные и религиозные проблемы, приток иностранных наемников — так и с российской точки зрения — ужасные результаты в Первая война, резкая нацеленность и совершенствование русской боевой машины при Путине.Книга балансирует между политическими деталями, ключевыми игроками, упоминанием о страданиях гражданского населения, крупными сражениями и некоторым обзором материальной части и тактики. Это не так подробно, как я ожидал, но в нем много фотографий и разнообразия повествования.
Эта книга действительно имеет довольно западный взгляд, и я бы хотел, чтобы она была длиннее и детальнее, тем более что она охватывает также соседний Дагестан и Ингушетию, упоминает проблемы и конфликты в более широком Кавказском регионе, и было бы неплохо узнать больше о политических лидерах с обеих сторон.Мы можем только увидеть их мотивы, но этого недостаточно.
Однако «плохих» деталей действительно очень мало. Очень рекомендуется для поклонников милхиста, особенно потому, что он посвящен свежей, несколько необычной и менее гламурной теме, которую обычно не удается увидеть в прессе.
Игорь
.сирот забытой войны Осне Сейерстад
Когда я начал читать эту книгу, бомбежек в Бостоне еще не было, а Чечня была страной, которую удобно забыли, как и многие истерзанные войной страны мира. Поэтому с чувством опасения и волнения от того, что я узнал немного больше о Советском Союзе, моем последнем интересе, я подхватил это.Затем, конечно же, произошел взрыв бомбы. Люди погибли, и внезапно Интернет был наводнен информацией об этой, казалось бы, незначительной стране с территорией в десятую часть Висконсина и населением чуть более миллиона человек.
Этот обзор особенный по причинам, которые я не могу описать. Призрачные описания этой зоны боевых действий, которые дает Сирстад в своих безупречных отчетах, останутся с вами на всю жизнь.
Политическая причина чеченских войн проста:
Дудаев хотел, чтобы Чечня отделилась не только от Советского Союза, но и от России. Борис Ельцин, движущая сила распада Советского Союза, хотел любой ценой сохранить границы России в неприкосновенности и отказался мириться с отделением.
Дудаев начал словесную войну с Ельциным. «Русизм хуже нацизма», «Борис Ельцин возглавляет банду убийц», а его режим — «дьявольский наследник тоталитарного монстра». Со своей стороны, российское правительство ввело поразительно неэффективное торговое эмбарго и урезало важные субсидии; Единственное, что платило российское государство, — это пенсии, чтобы помочь местным русским остаться в Чечне. Огромное сокращение финансовой помощи усугубило хаос и коррупцию, и вскоре режим Дудаева стал еще меньше в состоянии платить зарплаты, чем правительства в других регионах России.Ограбление московского банка чеченскими преступниками принесло почти миллиард долларов; большая часть денег была возвращена в Чечню. Грозный стал центром контрабанды, мошенничества и отмывания денег, в то время как роль правительства в республике падала.
Чечня: волк, однако, не сдался. Сепаратисты избрали этого зверя эмблемой своей республики. Вольный, дикий волк был чеченцем, ручная трусливая собака — русским. В конце концов, это было единственное животное, которое посмело сразиться с чем-то более сильным, чем оно само.Недостаток прочности и размеров он компенсировал безграничной смелостью и храбростью. Он любил свободу, его нельзя было приручить, и он предпочел бы умереть, сражаясь с этой капитуляцией.
Объективно преследуя тему, Сейрстад представляет все грани чеченской истории: систематическое разрушение искусства, истории и культуры этой маленькой горной страны, безудержное распространение ваххабизма и последующий рост террористической активности, изменение общества отношение к женщинам, семье и чести, а также к тяжелому положению людей, участвовавших в войне: как чеченцев, так и русских, что привело к значительной ненависти с обеих сторон и непрекращающемуся росту преступлений на почве расизма в России, особенно в Москве.
Она пишет:
«Перепись многое бы открыла. Советские данные за 1989 год показывают, что количество чеченцев только что достигло миллиона. С начала войны, спустя пять лет после этого, было убито около ста тысяч чеченцев. Среди погибших тысячи детей. Их вряд ли можно назвать бандитами или террористами, как власть клеймит тех, кто сопротивляется ….
Можно попробовать сосчитать погибших. Можно спорить о цифрах. Можно посчитать искалеченных. Вы можете спорить и об этих цифрах.Какая разница, терять ногу. Рука. Стать калекой. Ослепнуть. Чтобы ваш слух был разрушен.
Где в статистике вы находите насилие в детстве? »
Трагедия бесланской школы, в результате которой было безжалостно убито 330 учеников начальной школы, является достаточным доказательством ее утверждений.
В результате войны эта страна теряет то, что она больше всего ценит: это культурные сокровища.
«Национальный музей в Грозном подвергся бомбардировке после того, как российские войска разграбили то, что, по их мнению, стоило сохранить: европейские картины, предметы из золота и серебра, драгоценные камни и металлы.Чеченское и кавказское искусство разлетелось на куски. Небольшие уникальные группы зданий, построенные еще в XII веке, были сровнены с землей ».
Страна, охваченная войной и политической неопределенностью, неизбежно уступит религиозному фундаментализму. Согласно интервью Джохара Дудаева в 1996 году:
: «Отсутствие помощи Запада в построении демократического российского государства после распада Советского Союза заставило чеченцев взглянуть на шариатско-мусульманские законы и постановления».
В связи с этим ситуация становится все хуже и хуже.Две идеологии: ваххабизм и суфизм теперь противопоставляются друг другу. В Чечне мания мифологизации дала волю. Одна теория или история так же правдоподобны, как и другие. Для людей важнее всего, чтобы история соответствовала их системе убеждений.
Поэтому неудивительно, что в обществе действуют строго религиозные правила, которые устанавливаются произвольно. Женщин репрессируют и отводят на второй план.
«Женщина, подчиняйся мужу. Для жены неправильно пытаться подняться до мужского уровня.Затем она унижает своего мужа; в конце концов, она женщина. Се не может все … »
В обществе, где женщины считаются носительницами семейной добродетели, растет число убийств чести и гендерных репрессий.
Больше всех страдают, как всегда, женщины и дети. Считается, что женщинам «неприлично» работать, у них нет средств зарабатывать себе на жизнь после того, как они потеряли своих мужчин на войне.
Что касается детей, то одним из первых действий Рамзана Кадырова на посту президента было закрытие всех государственных детских домов, поскольку, по его словам, это противоречило чеченской традиции.Оставляя тысячи детей на улице, не имея возможности позаботиться о себе или защитить себя от физического и психологического насилия.
Угнетение по признаку пола, однако, не единственная проблема, которая беспокоит чеченское общество. Когда к власти пришел Путин, многое изменилось.
«Путин понял то, что никогда не волновало Ельцина: силу свободного слова. Если в начале войны можно было свободно поехать в Чечню, то сейчас это незаконно и невозможно для иностранца….
У меня нет разрешения находиться в Северной Осетии, где мы сейчас находимся, или в других кавказских республиках. Для этого мне понадобится карта KTO, то есть разрешение находиться в зоне контртеррористической операции — контртеррористических операций — а чтобы получить карту KTO, вы должны быть с визитом, организованным правительством ».
Атмосфера душная и напряженная. Люди исчезают в одночасье — часто, навсегда. ФСБ и кадыровцы наблюдают и преследуют семьи, и нередко семья теряет всех членов мужского пола в течение нескольких месяцев с последующим мучительным поиском их тел, которые часто оказываются брошенными в канавы с отсутствующими частями. и повсюду следы пыток; если они вообще найдутся.
«Люди боятся больше, чем во время войны. Это как Москва тридцатых годов. Люди сообщают друг другу, они исчезают в ночи и больше не возвращаются. Никто больше никому не доверяет, потому что у Путина был гениальный ход: он позволил Рамзану Кадырову делать грязную работу. Теперь чеченец против чеченца ».
Это конфликт называется «чечнизация». Если раньше российские силы совершали самые ужасные злоупотребления, то теперь чеченская милиция сохраняет контроль в обществе, искалеченном страхом.
Асне Сейрстад путешествует по этому забытому аду и взаимодействует с теми, кто потерял все свое, возвращая душераздирающие истории ужаса и невообразимого насилия: страх, который держит общество в покое.
Это общество, в котором неизбежны убийства тех, кто выступает против режима: журналистов вроде Анны Политковской.
При такой ситуации в Чечне чеченцам тоже нелегко нигде в России. Ежегодно в России происходит около пятидесяти тысяч расовых нападений. Число увеличивается. Мало кто осмеливается сообщать о нападениях. Полиция часто больше симпатизирует нападавшему, чем жертве. Ежегодно сообщается лишь о нескольких сотнях инцидентов; а также пятьдесят убийств на расовой почве.Виновные редко привлекаются к ответственности; обвинительный приговор встречается еще реже.
Люди с Кавказа в целом и из Чечни в частности возглавляют список показателей ненависти и имеют самую низкую репутацию среди простых россиян. У чеченцев проблемы с регистрацией в городах России, с записью детей в школу, с трудоустройством, с поиском жилья.
У них тоже есть причина, они потеряли там своих мальчиков. В войне против тех людей, которых ненавидят почти так же, как афганцев. Корни их отвращения уходят далеко в прошлое.
Зейерстад действительно развивает антироссийские настроения, это правда, поскольку она встречается и взаимодействует с многострадальными людьми этой страны. Однако она попыталась рассмотреть эту историю со всех сторон. Новаторская книга от женщины, которую попросили написать о весенней моде, а не о Чечне, она отлично подходит для того, чтобы начать и узнать больше о той части мира, которая имеет такую богатую историю и сформировала так много наших современных дневные убеждения: политически и социально.
.