Стихи | Уходят годы | Веселое торжество

Предложить стихотворение в рубрику Они уходят без возврата- Неповторимые года. А мы ведь думали когда то, Что будем молоды всегда. А нам казалось год от года, Когда врывалась в мир весна, Что нас помилует природа, Что нас не тронет седина. Уходят годы осторожно. Мы не сдаём своих высот… И только зеркало безбожно Наш возраст всё же выдаёт. Очки опять на переносице, Я погружаюсь в интернет, И сразу память переносится За тридевять…за тридцать лет. Смотрю на фото одноклассника, Вздыхаю и не узнаю, Вникая в правила негласные, Я рядом вешаю свою. И он,увидев фото издали, Во многом тоже будет прав, Когда,вздохнув,оценку выставит, Лишь по фамилии узнав. Отправить по почте Ну кто сказал, что нам не восемнадцать? Кто распускает слухи без причин, Что мы не можем от души смеяться, Боясь прибавить на лице морщин? Все — ерунда! Цветущи души наши! Их молодость сияет за версту! И, как народ не портит маслом кашу, Нельзя испортить нашу красоту! Отправить по почте Когда-то в детстве золотом, И что тут удивляться? Я парня чуть не стариком Могла считать лет в 20. Когда пришла моя пора, То стало мне понятно, Что 20 – это лишь заря, А 30 – год закатный! Прошло недолгих 10 лет И что ж я ощутила? Что 30 – это лишь рассвет Ума, таланта, силы. Вот будет 40, это – да! Конец. Пора на свалку. Наверно буду я тогда Ходить согнувшись с палкой. Но время ускоряет бег, Скрипят его рессоры, И вот в моем календаре Мелькает цифра 40. И что же, я не инвалид, Все та же бодрость духа, Да и из зеркала глядит, Ей-богу, не старуха. В полсотни видно сунет в бок Мне старость свои вилы, Но я и этот же порог Уже переступила. И кое-что успев понять, Я старыми на свете Уже перестаю считать 50-ти летних. Роптать на годы не резон И сколько б не осталось, Пускай от всех за горизонт Все отступает старость… Отправить по почте И седина виски припорошила. .. Я жить сейчас хочу, как никогда! Спасибо, жизнь тебе за то, что было! Спасибо, жизнь, ты так ко мне добра, За то спасибо, что ты жить учила, За то, что не спала я до утра, За то, что и страдала и любила! Отдельное спасибо за любовь! За счастье, за мечту и за разлуку, Спасибо и за радость и за боль, Ты мне всегда протягивала руку. И пусть считает календарь года, О возрасте я как-то позабыла. Я жить сейчас хочу, как никогда, Хоть седина виски припорошила… Отправить по почте Никто не знает наперёд, кого и с кем судьба сведёт: Кто будет друг, кто будет враг, а кто знакомый, просто так. Кто осчастливит, кто предаст, кто отберёт, кто всё отдаст, Кто пожалеет дел и слов, а кто разделит хлеб и кров. С кем можно всё, до простоты, а с кем и не рискнёшь на «ты», Кому-то сердце распахнёшь, а перед кем-то дверь замкнёшь, В кого-то веришь, как в себя, кого-то терпишь, не любя, С одним и в горе, хоть куда, с другим — и в радости беда. Никто не знает наперёд, что нас на белом свете ждёт: Кого блистательный успех, кого позор за тяжкий грех, Всю жизнь везение — одним, боль и страдания — другим, Одним за правду — вечный бой, другим — и ложь сама собой. Так и живём мы на земле, то в добродетели, то в зле, Грешим на молодость, порой, на обстоятельства и строй, Чужим ошибкам счёт ведём и лишь своих не признаём, Друзей обидеть норовим и непростительно язвим. Молчим, когда пора кричать, кричим где надобно молчать, Святынями не дорожим, а перед серостью дрожим, Лелеем собственное «я», то обвиняя, то кляня, Исходим в вечной суете, глядишь, и мы уже не те. Никто не знает наперёд, к чему всё это приведёт, А жизнь уходит, между тем, частично или насовсем. Вячеслав Урюпин Отправить по почте Восьмой десяток на пороге, И в серебре давно причёска, А сердце мечется в тревоге, Что ты уже не в жизненном чертоге, Остались в памяти его лишь отголоски. Когда мне было пятьдесят, Я жизнью был ещё объят, Не думал о восьмом десятке, Свободно жил я без оглядки. Сегодня выверяю каждый шаг, Я кожей чувствую минуты, Уже приспущен жизни флаг, Нет выбора в маршрутах. Но пеплом голову не посыпаю, Живу, не жалуюсь, сознАюсь — иногда страдаю. Автор: Сергей Зараменский Отправить по почте А Жизнь уходит… не прощаясь… Уходит, словно в Никуда!.. В небесной дымке растворяясь, роняет капелькой слова…. И мне за нею — не угнаться. .. А так хотелось бы вернуть! … И, может, в чём-то разобраться.. А что-то — просто зачеркнуть… Остановить бы скорый поезд…. Нажать стоп-кран и развернуть!.. Переписать бы снова повесть…. Возможно, новый выбрать Путь… НО — Жизнь уходит, не прощаясь… Второго шанса… не даёт! … Лишь улыбнётся… Удаляясь… и счёт за Прошлое пришлёт…. Отправить по почте ОНА Когда мне будет восемьдесят пять, Когда начну я тапочки терять, В бульоне размягчать кусочки хлеба, Вязать излишне длинные шарфы, Ходить, держась за стены и шкафы, И долго-долго вглядываться в небо, Когда все женское, что мне сейчас дано, Истратится, и станет все равно — Уснуть, проснуться или не проснуться, Из виданного на своем веку Я бережно твой образ извлеку, И чуть заметно губы улыбнутся… ОН… Ко гда мне будет восемьдесят пять, по дому буду твои тапочки искать. Ворчать на то, что трудно мне сгибаться, Носить какие-то нелепые шарфы Из тех, что для меня связала ты. А утром просыпаясь до рассвета, Прислушаюсь к дыханью твоему Вдруг улыбнусь и тихо обниму. Когда мне будет восемьдесят пять, С тебя пылинки буду я сдувать, Твои седые букли поправлять И взявшись за руки по скверику гулять. И нам не страшно будет умирать, Когда нам будет восемьдесят пять. Отправить по почте Годы. .. Годы мои… Почему вы летите как птицы, будто очень боитесь куда-то на миг опоздать? Что Вас ждет впереди? Так ли нужно туда торопиться? Что вещает — пророчит далекая Ваша звезда? Я спешить не хочу… В сердце юность еще не отпела! Я еще не успела свои переделать дела… Не смогла отыскать то, что очень хотела, но я веры своей в чудеса не сожгла. Я спешить не хочу! Я еще улыбаться умею: солнцу, ветрам, дождям и траве голубой. Годы, годы мои…, постареть, поумнеть я успею, но пока, Вас прошу: Вы меня не зовите с собой… Отправить по почте Понедельник, вторник и опять среда, Заметает дворник месяцы, года. .. Быстро пролетают вереницы лет, Словно льдинки тают и возврата нет. Пусть и нет возврата — продолжаю петь: «Главное, ребята, сердцем не стареть!». Я и не старею, вопреки годам… Грусть, не сожалея, прошлому отдам. Я не хмурю брови и не стану ныть. И в душе с любовью продолжаю жить. Хороша ль, плоха ли, жизнь даётся раз. Не ворчи, не охай, не стони подчас. И не стоит гнуться и впадать в хандру. Надо улыбнуться жизни поутру! Отправить по почте Предложить стихотворение в рубрику

Елена Шушпанникова, 05 июня, Тамбов

Елена Шушпанникова, 05 июня, Тамбов — (395) друзей профиль в одноклассниках

05 июня, Россия, Тамбов

Заходила Сегодня в 08:51

Фотографии пользователя Елена Шушпанникова в одноклассниках

Друзья 395

Слава Белый

Елена Ведищева

Irina Irina

Надежда

Олеся Николаевна

Елена Казарцева

Лена Лапина

Людмила Лысикова

Лариса Кремнева

Наталия Благодатских

Вера Назарова

Ольга Кочетова

Ирина Сафонова

Ирина Тюрина

Галя Нуйкина

Виктор Попов

Ольга Молчанова

Алла Архипова

Игорь Рожен

Татьяна Михалева

Людмила Алексеева

Ольга Аносова

Светлана Лучникова

Mark Ropp

Ольга Родина

Антонина Плужникова

Андрей Морозов

Людмила Казарцева

Woody Woodpecker

Наталия Чибизова

Загрузить еще

Статус в одноклассниках: muzyka. ws — ДжаЯмми — Там над травою поднялся туман

Родина — Россия

395 друзей в Одноклассниках

Проживает в городе Тамбов

Знак зодиака — Близнецы

День рождения 05 июня

День семьи, любви и верности 08 июля

Пожалуйста, сообщите нам причину, по которой страница https://okigo.ru/user/okid445170591146 должна быть проверена

Выберите причину жалобы: *

— Выберите причину — ПорнографияРассылка спамаОскорбительное поведениеРекламная страницаДругое

E-mail: *

Комментарий: *

Дата: *

Изображение: *

E-mail: *

Комментарий: *

‹›×Посмотреть друзей

52 лучшие цитаты из «Сто лет одиночества»

Мне достаточно быть уверенным, что мы с тобой существуем в данный момент.

Всегда есть что любить.

Тогда он предпринял последнюю попытку поискать в своем сердце то место, где сгнила его привязанность, и не смог его найти.

Он действительно прошел через смерть, но вернулся, потому что не мог вынести одиночества.

Они были настолько близки друг другу, что предпочли смерть разлуке.

Где бы они ни были, они всегда помнят, что прошлое было ложью, что память невозвратна, что каждую прошедшую весну невозможно вернуть, и что самая дикая и упорная любовь в конце концов стала эфемерной правдой.

Много лет спустя, когда он столкнулся с расстрельной командой, полковник Аурелиано Буэндиа вспомнил тот далекий день, когда его отец взял его на открытие льда…

[A]и оба они остались парить в пустой вселенной, где только повседневная и вечная реальность была любовью.

Что он говорит?’ он спросил. — Он очень опечален, — ответила Урсула, — потому что думает, что ты умрешь. — Скажите ему, — сказал полковник, улыбаясь, — что человек умирает не тогда, когда должен, а когда может.

Однако, еще не дойдя до последней строчки, он уже понимал, что никогда не покинет эту комнату, ибо было предсказано, что город зеркал (или миражей) будет стерт ветром и изгнан из памяти людей в точный момент когда Аурелиано Бабилония закончит расшифровывать пергаменты, и что все написанное на них неповторимо с незапамятных времен и во веки веков, потому что у народов, обреченных на сто лет одиночества, не было второй возможности на земле.

Гастон был не только страстным любовником, обладавшим безграничной мудростью и воображением, но и, пожалуй, первым человеком в истории вида, совершившим вынужденную посадку и чуть не покончившим с собой и своей возлюбленной просто ради того, чтобы заниматься любовью в поле фиалок.

Потерянный в одиночестве своей огромной силы, он начал терять направление.

Заинтригованный этой загадкой, он так глубоко копался в ее чувствах, что в поисках интереса нашел любовь, потому что, пытаясь заставить ее полюбить себя, он в конце концов влюбился в нее.

Смерть действительно не имела для него значения, но жизнь имела значение, и поэтому чувство, которое он испытал, когда они объявили свое решение, было не чувством страха, а ностальгией.

Вещи живут своей жизнью, — провозгласила цыганка с резким акцентом. — Это просто вопрос пробуждения их душ.

Так они продолжали жить в реальности, которая ускользала, на мгновение захваченная словами, но которая ускользнет непоправимо, когда они забудут значение написанных букв.

Одна минута примирения дороже целой жизни дружбы!.

Он опустился в кресло-качалку, то самое, в котором Ребекка сидела в первые дни дома, чтобы давать уроки вышивания, и в котором Амаранта играла в китайские шашки с полковником Геринельдо Маркесом, и в котором Амарана Урсула сшила крошечная одежда для ребенка, и в этой вспышке ясности он осознал, что не в состоянии вынести в своей душе сокрушительный вес такого большого прошлого.

Секрет доброй старости заключается в благородном договоре с одиночеством.

Мир был сведен к поверхности ее кожи, а ее внутреннее «я» было защищено от всякой горечи.

Он так умолял, что потерял голос. Его кости начали заполняться словами.

Оба описали одновременно, что там всегда был март и всегда понедельник, а потом они поняли, что Хосе Аркадио Буэндиа не такой сумасшедший, как говорили в семье, но что он единственный, у кого достаточно ясности, чтобы почувствовать правду. о том, что время тоже спотыкалось и имело случайности и поэтому могло расколоться и оставить в комнате увековеченный осколок.

У нее было то редкое достоинство, что она никогда не существовала полностью, за исключением этого подходящего момента.

Человек не принадлежит месту, пока под землей не окажется кто-то мертвый.

Целую неделю, почти не говоря ни слова, они шли вперед, как лунатики, сквозь вселенную печали, освещенную лишь смутным отражение светящихся насекомых, а их легкие наполнил удушливый запах крови.

потому что у рас, обреченных на сто лет одиночества, не было второй возможности на земле.

Дождь не побеспокоил бы Фернанду, в конце концов, вся ее жизнь прошла так, как будто шел дождь.

Первый из веревка привязана к дереву, а последнюю съедают муравьи.

Это было последнее, что осталось от прошлого, чье уничтожение не произошло, потому что оно все еще находилось в процессе уничтожения, поглощая себя изнутри, заканчиваясь в каждый момент, но никогда не прекращая своего конца.

Во всех домах написаны ключи к запоминанию предметов и чувств. Но система требовала такой бдительности и моральной силы, что многие поддались чарам воображаемой реальности, ими же придуманной, менее практичной для них, но более утешительной.

Ремесленник без воспоминаний, единственной мечтой которого было умереть от усталости в забвении и страданиях своих маленьких золотых рыбок.

Думая, что это утешит его, она взяла уголь и стерла бесчисленные любви, которыми он все еще был ей обязан, и добровольно вызвала свои самые одинокие печали, чтобы не оставлять его одного в его плаче.

В том Макондо, забытом даже птицами, где пыль и жара стали такими сильными, что трудно было дышать, уединенный одиночеством и любовью и одиночеством любви в доме, где почти невозможно было спать, потому что из шума рыжих муравьев Аурелиано и Амаранта Урсула были единственными счастливыми существами, и самыми счастливыми на свете.

Фернанда, напротив, тщетно искала его на тропинках своего повседневного маршрута, не зная, что поиску потерянных вещей мешают рутинные привычки и поэтому их так трудно найти.

, когда мужчины путешествуют первым классом, а литература отправляется в качестве груза.

Она дала ему договорить, почесав ему затылок кончиками пальцев, и, хотя он и не показал, что плачет от любви, сразу узнала самые старые рыдания в истории человечества.

Он провел шесть часов, исследуя вещи, пытаясь найти отличия от их внешнего вида в предыдущий день, в надежде обнаружить в них какое-то изменение, которое выявит ход времени.

У невезения нет щелей, — сказал он с глубокой горечью. — Я родился сукиным сыном и умру сукиным сыном.

Хотя некоторые скупые на слова мужчины говорили, что ради ночи любви с такой возбуждающей женщиной стоит пожертвовать жизнью, правда заключалась в том, что никто не предпринимал для этого никаких усилий. Может быть, не только для того, чтобы достичь ее, но и для того, чтобы заклинать ее опасности, нужно было только чувство такое же примитивное и такое же простое, как чувство любви, но это было единственное, что никому не приходило в голову.

Больше, чем мать и сын, они были сообщниками в одиночестве.

Потом больше десяти дней они снова не видели солнца. Земля становилась мягкой и влажной, как вулканический пепел, а растительность становилась все гуще и гуще, а крики птиц и рев обезьян все удалялись, и мир становился вечно грустным. Мужчин в экспедиции переполняли самые древние воспоминания в этом раю сырости и тишины, возвращаясь в прошлое до первородного греха, когда их ботинки погружались в лужи дымящегося масла, а их мачете уничтожали кровавые лилии и золотые саламандры.

Мало-помалу, изучая бесконечные возможности потери памяти, он понял, что может наступить день, когда вещи будут узнаваться по их надписям, но никто не будет помнить их использование… В начале пути в на болоте они повесили табличку с надписью «Макондо» и еще одну, большую, на главной улице с надписью «Бог существует».

Расстроенный двумя ностальгиями, обращенными друг к другу, как два зеркала, он утратил свое чудесное чувство нереальности и в конце концов рекомендовал всем покинуть Макондо, забыть все, чему он учил их о мире и человеческом сердце, что они гадят на Горация и что, где бы они ни были, они всегда помнят, что прошлое было ложью, что память невозвратна, что каждую прошедшую весну нельзя вернуть и что самая дикая и самая цепкая любовь была эфемерной правдой. в конце концов.

До сих пор ему и в голову не приходило, что литература — это лучшая игрушка, которую когда-либо изобрели, чтобы подшучивать над людьми…

И именно нормальность была самой страшной частью этой бесконечной войны: ничего никогда не происходило.

Через некоторое время, когда плотник делал замеры для гроба, в окно они увидели мелкий дождь из крошечных желтых цветов. Они обрушились на город всю ночь тихой бурей, засыпали крыши и заблокировали двери и задушили животных, которые спали на улице. С неба упало столько цветов, что утром улицы покрылись плотной подушкой и их пришлось убирать лопатами и граблями, чтобы похоронная процессия могла пройти.

В скором времени человек сможет увидеть, что происходит в любой точке мира, не выходя из собственного дома.

… что прошлое — одна ложь, и память невозвратна, потому что всякая старая весна невозвратима, и даже самая безумная и самая настойчивая любовь — всего лишь временная правда…

Так долго Ожидаемый визит, к которому оба приготовили вопросы и даже предвкушали ответы, снова стал обычным житейским разговором.

Из-за того, что его так много использовали, перемешали с потом и вздохами, воздух в комнате начал превращаться в грязь.

В начале, когда мир был новым и ни у чего не было имени, мой отец водил меня посмотреть на лед.

Мир, должно быть, в заднице, — сказал он тогда, — когда люди путешествуют первым классом, а литература — товаром. Это было последнее, что он сказал.

Моя культура Предисловие к книге «Неповторимый»

ПРЕДИСЛОВИЕ Неповторимый: развитие уникального призвания каждого человека

Взросление никогда не было легким, и некоторые считают его процессом на всю жизнь. Но независимо от того, определяем ли мы «взросление» как нечто, что заканчивается только тогда, когда мы умираем, или думаем о нем как о тех годах юности и юности, когда формируется характер и начинается жизненный путь, взросление стало для нас чем-то большим. труднее из-за культурного цунами, которое захлестнуло западный мир за последние пятьдесят лет или около того.

Это цунами можно описать по-разному, но «Культура меня» дает достаточно хорошее обобщение. То, что покойный отец Ричард Джон Нейгауз называл «имперским автономным Я», находится в центре Культуры Меня, и это Я было отрезано от некоторых идей, которые на протяжении тысячелетий формировали цивилизацию Запада: подобно идея о том, что жизнь — это путешествие и паломничество, а не циклическое повторение или одно за другим; и мысль о том, что существуют истины, записанные в мире и в нас, которые мы можем познать с ясностью; и идея о том, что знание этих истин учит нас важным вещам о нас самих и наших обязательствах; и идея о том, что жизнь в соответствии с этими истинами приносит счастье, удовлетворение и благородство; и идея о том, что если я и мои удовольствия — это все, чем я дорожу, то я довел себя до состояния двухлетнего ребенка, независимо от моего возраста.

«Неповторимый» относится к взрослению гораздо серьезнее, чем «Культура меня»: действительно, Люк Бергис и Джошуа Миллер говорят этой культуре: «Мы увидимся и воспитаем тебя». Мы будем относиться к уникальности каждого человека даже более серьезно, чем вы, Культура Меня. И мы покажем вам из опыта и из размышлений, что серьезное отношение к личности означает понимание того, что каждый из нас взрослеет или не взрослеет, потому что мы вырастаем из песочницы эгоцентризма и вступаем в более яркую, широкую, более открытый и захватывающий мир призвания и миссии — мир чудес, в котором главный вопрос звучит так: «Что мне следует делать сейчас?»

Что далеко от «Что я сейчас чешу?»

В мире свободы-как-вседозволенности очень много несчастья, которое представляет собой великую моральную путаницу в Культуре Меня, и есть некоторая надежда, что молодые люди начинают это понимать. Благодаря историям, истинам, которые мы узнаём из откровений и разума, и историям, почерпнутым из опыта наставничества молодых людей, «Неповторимый» должен помочь всем тем, кто призван помогать молодым расти, хорошо выполнять эту работу, особенно тем, для кого молодые люди и женщины обращаются с животрепещущим вопросом: «Что мне делать со своей жизнью?»

Ответов на этот вопрос столько же, сколько людей, ибо каждый из нас действительно «страшно и дивно устроен» (Пс. 138.14). И вот еще один способ, которым Люк Бергис и Джошуа Миллер предлагают мощное противоядие от одного из самых тревожных и унизительных аспектов Культуры Меня. Подумайте о видении человека, которое расходится с новыми атеистами: известная нам вселенная — это космическая случайность; мы и все, что нас окружает, всего лишь побочные продукты случайной конвергенции космических биохимических процессов; мы просто застывшая звездная пыль, и когда мы умираем, мы возвращаемся в бессмысленное забвение, из которого пришли.

Если ты так о себе думаешь, почему бы не поставить принцип удовольствия в центр своей жизни? Если это все, зачем покидать песочницу самоувлечения? Если это все, что может быть, зачем жертвовать ради кого-то другого? В простом для понимания виде, который, тем не менее, основан на очень глубокой мысли, «Неповторимое» предлагает альтернативу этому унизительному видению человеческой природы и человеческих возможностей и, таким образом, конкретизирует для нашего запутанного культурного момента, что значит вырасти в «более совершенный путь», предложенный апостолом Павлом этим сварливым коринфянам две тысячи лет назад.

Меня, как его биографа, часто спрашивают, почему святой Иоанн Павел II был таким притягательным Крысоловом для молодежи. Я постоянно отвечаю, что он был убедительной фигурой, потому что говорил правду и призывал молодежь жить в правде. Он не хеджировал и не потворствовал. Он знал, что все мы терпят неудачу, но он также знал, что неудача не является причиной для молодых людей снижать планку ожиданий или снижать свои стандарты. Прежде всего, он знал из своего собственного опыта работы университетским капелланом, что молодые люди хотят вести героическую жизнь, жизнь, которая имеет значение. То же самое делают Люк Бергис и Джошуа Миллер, и это знание пронизывает всю книгу.

Цивилизация сама по себе зависит от критической массы мужчин и женщин, которые живут по призванию — которые живут для других, потому что они живут в соответствии с призывом к благородству и совершенству, который находит отклик в сердце каждого человека. Unrepeatable помогает наметить путь к лучшему будущему, чем то, которое предлагает Культура Меня, и делает это каждую жизнь за раз.