Омар хайям стихи о: Омар Хайям Стихи, Рубаи: Читать лучшие рубаи, стихотворения Омара Хайяма онлайн

Содержание

Омар Хайям Стихи, Рубаи: Читать лучшие рубаи, стихотворения Омара Хайяма онлайн

Перейти к контенту

Стихи классиков > Омар Хайям: Рубаи

Отзывы

Личность Омара Хайяма является очень многогранной. Помимо основной поэзии, он внес огромный вклад в математику, философию и астрономию.

Тематика стихов Омара Хайяма:

В литературу Омар Хайям вошел благодаря своим рубаям, которые известны по всему миру. Однако они получили популярность уже после смерти писателя. Его библиография насчитывает порядка 5000 стихов, однако часть из них, скорее всего, были приписаны ему другими писателями, которые боялись наказания за вольнодумство.

До викторианской эпохи рубаи были практически никому не известны. Именно Эдвард Фицджеральд первым начал переводить их сначала на латынь, а позже и на английский язык, благодаря чему они быстро разлетелись по Европе. Таким образом гедонизм в стихах Омара Хайяма, а также его научные достижения стали объектом интереса для многих ученых и литературоведом того времени и современности.

Все рубаи Омара Хайяма на одной странице

Омар Хайям — Кто понял жизнь тот больше не спешит
Омар Хайям — Не делай зла, вернется бумерангом
Омар Хайям — Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало
Омар Хайям — Можно соблазнить мужчину, у которого есть жена
Омар Хайям — Дарить себя, не значит продавать
Омар Хайям — Не смешно ли весь век по копейке копить
Омар Хайям — Мы больше в этот мир вовек не попадем

Омар Хайям — Я думаю, что лучше одиноким быть
Омар Хайям — Не завидуй тому, кто силен и богат
Омар Хайям — Как часто, в жизни ошибаясь
Омар Хайям — Мы источник веселья, и скорби рудник
Омар Хайям — В одно окно смотрели двое
Омар Хайям — Чем ниже человек душой, тем выше задирает нос
Омар Хайям — Красивым быть не значит им родиться
Омар Хайям — Кто жизнью бит, тот большего добьется
Омар Хайям — Сорваный цветок должен быть подарен

Омар Хайям — Слышал я, что в раю, мол, сады и луга
Омар Хайям — Скупец, не причитай, что плохи времена
Омар Хайям — Коль можешь, не тужи о времени бегущем
Омар Хайям — Из всех, которые ушли в тот дальний путь
Омар Хайям — Зерна наших надежд до конца не сберем
Омар Хайям — Говорят, человек ремесло должен знать
Омар Хайям — Все пройдет, и надежды зерно не взойдет
Омар Хайям — Всё покупается и продаётся
Омар Хайям — Богатством не заменить ума
Омар Хайям — Я хотел и страстей не сумел побороть
Омар Хайям — Я утро каждое спешу скорей в кабак
Омар Хайям — Я презираю лживых, лицемерных
Омар Хайям — Я несчастен и мерзок себе, сознаюсь
Омар Хайям — Этот мастер всевышний
Омар Хайям — Хотя стройнее тополя мой стан
Омар Хайям — Ты, Всевышний, по-моему, жаден и стар
Омар Хайям — Верные в раю святом
Омар Хайям — Ты сердце бедное мое, господь, помилуй
Омар Хайям — Ты не очень-то щедр, всемогущий Творец
Омар Хайям — Ты наше сердце в грязный ком вложил
Омар Хайям — Ты меня сотворил из земли и воды
Омар Хайям — Ты к людям милосерд? Да нет же, непохоже!
Омар Хайям — Ты всемогущ? Но если я восстану?
Омар Хайям — Ты безнадежного больного исцелишь
Омар Хайям — Ты творец, и таким, как я есть
Омар Хайям — Тот гончар, что слепил чаши наших голов
Омар Хайям — Тихо беседовать с Тобою, Богом, о тайнах в кабачке
Омар Хайям — Те, что ищут забвения в чистом вине
Омар Хайям — Творений Ты ваятель
Омар Хайям — Твердят, будто пьяницы в ад угодят
Омар Хайям — Создал меня Ты из воды и глины
Омар Хайям — Согрешив, ни к чему себя адом стращать
Омар Хайям — Разум мой не силён и не слишком глубок
Омар Хайям — Раз желаньям, творец, ты предел положил
Омар Хайям — Раз божьи и мои желания несходны
Омар Хайям — Пощади меня, боже, избавь от оков

Омар Хайям — Отчего Всемогущий Творец наших тел
Омар Хайям — Однажды встретился пред старым пепелищем
Омар Хайям — Обещают нам гурий прекрасных в раю
Омар Хайям — О, Всевышний, когда я теряю надежду
Омар Хайям — О ты, чьей волей в глину помещен
Омар Хайям — Неужто б я возвел хулу на божество
Омар Хайям — Несовместимых мы порой полны желаний
Омар Хайям — Неразумные люди с начала веков
Омар Хайям — Неправ, кто думает, что бог неумолим

Омар Хайям — Наполнил зернами бессмертный Ловчий сети
Омар Хайям — На свете можно ли безгрешного найти?
Омар Хайям — Мы послушные куклы в руках у Творца
Омар Хайям — Мгновеньями Он виден, чаще скрыт
Омар Хайям — Ловушки, ямы на моём пути
Омар Хайям — Лепящий черепа таинственный гончар
Омар Хайям — Кто не грешит?
Омар Хайям — Кто на свете не мечен грехами, скажи
Омар Хайям — Когда ты для меня слепил из глины плоть
Омар Хайям — Когда б я отравил весь мир своею скверной
Омар Хайям — Ко мне ворвался ты, как ураган, господь
Омар Хайям — Ищешь Бога ты всюду и ночью, и днем
Омар Хайям — Изваял эту чашу искусный резец
Омар Хайям — Есть много вер, и все несхожи
Омар Хайям — Если пост я нарушу для плотских утех
Омар Хайям — Если мельницу, баню, роскошный дворец
Омар Хайям — Если бог не услышит меня в вышине
Омар Хайям — Душой ты безбожник с Писаньем в руке
Омар Хайям — Дверь насущного хлеба мне, боже, открой
Омар Хайям — Грех Хайям совершил и совсем занемог
Омар Хайям — Вы, злодейству которых не видно конца
Омар Хайям — Вместо розы колючка сухая сойдет
Омар Хайям — В теснине окажусь
Омар Хайям — В свой час горит на небе лучистых звезд венец
Омар Хайям — В божий храм не пускайте меня на порог
Омар Хайям — Бушуют в келиях, мечетях и церквах
Омар Хайям — Бог есть, и всё есть Бог
Омар Хайям — Безгрешный есть ли человек?
Омар Хайям — Убаюкан тщетною надеждой
Омар Хайям — Ты половину хлебца добыл в пищу
Омар Хайям — Так как всякий, на время пришедший сюда
Омар Хайям — Счастье найти не так просто
Омар Хайям — Нить натяни, оборвется
Омар Хайям — Счастье, что в стоге иголка
Омар Хайям — Счастлив тот, кто в шелку и парче не блистал
Омар Хайям — Пока путем скитаний не пройдешь, напрасно счастья ждешь
Омар Хайям — От нежданного счастья, глупец, не шалей
Омар Хайям — О, если б каждый день иметь краюху хлеба
Омар Хайям — Кто мне скажет что завтра случится со мной

Омар Хайям: Рубаи: читать популярные, лучшие, красивые стихотворения поэта классика на сайте РуСтих о любви и Родине, природе и животных, для детей и взрослых. Если вы не нашли желаемый стих, поэта или тематику, рекомендуем воспользоваться поиском вверху сайта.

Омар Хайям — Стихи о жизни: Читать мудрые, философские рубаи о смысле жизни

Перейти к контенту

Стихи классиков > ♥ Стихи о жизни классиков > Омар Хайям — Стихи, рубаи о жизни

Отзывы

Омар Хайям — Не завидуй тому, кто силен и богат
Омар Хайям — Я повествую только о своём
Омар Хайям — Я во сне увидал мудреца
Омар Хайям — Что меня ожидает, неведомо мне
Омар Хайям — Что за утро
Омар Хайям — Что жизнь
Омар Хайям — Что жизни караван
Омар Хайям — Что есть счастье
Омар Хайям — Хоть мудрец не скупец и не копит добра
Омар Хайям — Хорошо, если платье твое без прорех
Омар Хайям — Ходил я много по земле, она цвела
Омар Хайям — Ужели бы гончар им сделанный сосуд
Омар Хайям — И теперь живу под гнетом страха
Омар Хайям — Ты скажешь эта жизнь одно мгновенье
Омар Хайям — Ты измучен, мой друг, суетою сует
Омар Хайям — Ты едва ли былых мудрецов превзойдешь
Омар Хайям — Трясу надежды ветвь, но где желанный плод
Омар Хайям — Так как смерть все равно мне пощады не даст
Омар Хайям — Тайн вечности, мой друг, нам не постичь никак
Омар Хайям — Сомненье, вера, пыл живых страстей
Омар Хайям — Сей жизни караван не мешкает в пути
Омар Хайям — Свою слепить бы жизнь из самых умных дел
Омар Хайям — Пусть я плохо при жизни служил небесам
Омар Хайям — Прочь мысли все о том, что мало дал мне свет
Омар Хайям — Приходи, и не будем о прошлом тужить
Омар Хайям — Под этим небом жизнь
Омар Хайям — От сомненья до веры
Омар Хайям — От веры к бунту
Омар Хайям — От бездны неверья до веры
Омар Хайям — От безбожья до Бога-мгновенье одно
Омар Хайям — Один припев у мудрости моей
Омар Хайям — О глупец, ты, я вижу, попал в западню
Омар Хайям — Нет другого рая, кроме рая — жить
Омар Хайям — Небесный свод жесток и скуп на благодать
Омар Хайям — Не смерть страшна
Омар Хайям — Не молящимся грешником надобно быть
Омар Хайям — Нас учит жизнь пройти дорогу чести
Омар Хайям — Тоска стесняет грудь
Омар Хайям — На сцену Бытия чуть опоздали мы
Омар Хайям — На происки судьбы злокозненной не сетуй
Омар Хайям — Мы чистыми пришли, с клеймом на лбах уходим
Омар Хайям — Мы чистыми пришли и осквернились
Омар Хайям — Мне, господь, надоела моя нищета
Омар Хайям — Мне одна лишь отрада осталась
Омар Хайям — Меняем реки, страны, города
Омар Хайям — Когда б я властен был над этим небом злым
Омар Хайям — Налейте мне вина, хочу забыть тревогу
Омар Хайям — Как долго пленными нам быть в тюрьме мирской
Омар Хайям — За мгновеньем мгновенье
Омар Хайям — Жизнь твою режут острой косой ночи и дни
Омар Хайям — Жизнь с крючка сорвалась и бесследно прошла
Омар Хайям — Жизнь пронесется, как одно мгновенье
Омар Хайям — Жизнь мгновенная, ветром гонима, прошла
Омар Хайям — Жизнь короткую лучше прожить не молясь
Омар Хайям — Жизнь, то шербет на льду, а то отстой вина
Омар Хайям — Жизнь мираж
Омар Хайям — Жизнь волны рек в минутном серебре
Омар Хайям — Жизни стыдно за тех, кто сидит и скорбит
Омар Хайям — Если жизнь все равно неизбежно пройдет
Омар Хайям — Если будешь всю жизнь наслаждений искать
Омар Хайям — Если б мог я найти путеводную нить
Омар Хайям — Долго ль спину придется мне гнуть или нет
Омар Хайям — Дай мне влаги хмельной, укрепляющей дух
Омар Хайям — Всех, кто стар и кто молод, что ныне живут
Омар Хайям — Все ароматы жадно я вдыхал
Омар Хайям — Вот снова день исчез, как ветра легкий стон
Омар Хайям — Вот и эта минута земная пройдёт
Омар Хайям — Влекут меня розам подобные лица
Омар Хайям — Вереницею дни-скороходы идут
Омар Хайям — Будь милосердна, жизнь, мой виночерпий злой
Омар Хайям — Будь жизнь тебе хоть в триста лет дана
Омар Хайям — Надо жить, нам внушают
Омар Хайям — Те, кому была жизнь полной мерой дана
Омар Хайям — Наполнив жизнь соблазном ярких дней
Омар Хайям — Безгрешными приходим и грешим
Омар Хайям — Бегут за мигом миг и за весной весна

Омар Хайям — Стихи, рубаи о жизни: читать популярные, лучшие, красивые стихотворения поэта классика на сайте РуСтих о любви и Родине, природе и животных, для детей и взрослых. Если вы не нашли желаемый стих, поэта или тематику, рекомендуем воспользоваться поиском вверху сайта.

лучшие стихотворения на русском на сайте StihiOnline.ru

Омар Хайям — Не делай зла, вернется бумерангом

Не делай зла — вернется бумерангом,
Не плюй в колодец — будешь воду пить,
Не оскорбляй того, кто ниже рангом,
А вдруг придется, что-нибудь просить.
Не предавай друзей, их не заменишь,
И не теряй любимых — не вернешь,
Не лги себе — со временем проверишь,
Что этой ложью сам себя ты предаёшь.

Омар Хайям — Дарить себя, не значит продавать

Дарить себя — не значит продавать.
И рядом спать — не значит переспать.
Не отомстить — не значит все простить.
Не рядом быть — не значит не любить.

Омар Хайям — Не завидуй тому, кто силен и богат

Не завидуй тому, кто силен и богат,
за рассветом всегда наступает закат.
С этой жизнью короткою, равною вдоху,
Обращайся, как с данной тебе напрокат.

Омар Хайям — Кто понял жизнь тот больше не спешит

Кто понял жизнь тот больше не спешит,
Смакует каждый миг и наблюдает,
Как спит ребёнок, молится старик,
Как дождь идёт и как снежинки тают.
В обыкновенном видит красоту,
В запутанном простейшее решенье,
Он знает, как осуществить мечту,
Он любит жизнь и верит в воскресенье,
Он понял то, что счастье не в деньгах,
И их количество от горя не спасет,
Но кто живёт с синицею в руках,
Свою жар-птицу точно не найдет
Кто понял жизнь, тот понял суть вещей,
Что совершенней жизни только смерть,
Что знать, не удивляясь, пострашней,
Чем что-нибудь не знать и не уметь.

Омар Хайям — Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало

Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало,
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.

Омар Хайям — Можно соблазнить мужчину, у которого есть жена

Можно соблазнить мужчину, у которого есть жена.
Можно соблазнить мужчину, у которого есть любовница.
Но нельзя соблазнить мужчину,
У которого есть любимая женщина.

Омар Хайям — Не смешно ли весь век по копейке копить

Не смешно ли весь век по копейке копить,
Если вечную жизнь все равно не купить?
Эту жизнь тебе дали, мой милый, на время, —
Постарайся же времени не упустить.

Омар Хайям — Мы больше в этот мир вовек не попадем

Мы больше в этот мир вовек не попадем,
вовек не встретимся с друзьями за столом.
Лови же каждое летящее мгновенье —
его не подстеречь уж никогда потом.

Омар Хайям — Я думаю, что лучше одиноким быть

Я думаю, что лучше одиноким быть,
Чем жар души «кому-нибудь» дарить.
Бесценный дар отдав кому попало,
Родного встретив, не сумеешь полюбить.

Омар Хайям — Как часто, в жизни ошибаясь

Как часто, в жизни ошибаясь, теряем тех, кем дорожим.
Чужим понравиться стараясь, порой от ближнего бежим.
Возносим тех, кто нас не стоит, а самых верных предаем.
Кто нас так любит, обижаем, и сами извинений ждем.

Омар Хайям — Мы источник веселья, и скорби рудник

Мы источник веселья — и скорби рудник.
Мы вместилище скверны — и чистый родник.
Человек, словно в зеркале мир — многолик.
Он ничтожен — и он же безмерно велик!

Омар Хайям — В одно окно смотрели двое

В одно окно смотрели двое. Один увидел дождь и грязь.
Другой — листвы зелёной вязь, весну и небо голубое.
В одно окно смотрели двое.

Омар Хайям — Чем ниже человек душой, тем выше задирает нос

Чем ниже человек душой, тем выше задирает нос.
Он носом тянется туда, куда душою не дорос.

Омар Хайям — Красивым быть не значит им родиться

Красивым быть – не значит им родиться,
Ведь красоте мы можем научиться.
Когда красив душою Человек –
Какая внешность может с ней сравниться?

Омар Хайям — Кто жизнью бит, тот большего добьется

Кто жизнью бит, тот большего добьется.
Пуд соли съевший выше ценит мед.
Кто слезы лил, тот искренней смеется.
Кто умирал, тот знает, что живет!

Омар Хайям — Сорваный цветок должен быть подарен

Сорваный цветок должен быть подарен, начатое стихотворение — дописано, а любимая женщина — счастлива, иначе и не стоило браться за то, что тебе не по силам.

Омар Хайям — Слышал я, что в раю, мол, сады и луга

Слышал я, что в раю, мол, сады и луга,
Реки меда, кисельные, мол, берега.
Дай мне чашу вина! Не люблю обещаний.
Мне наличность презренная дорога.

Омар Хайям — Скупец, не причитай, что плохи времена

Скупец, не причитай, что плохи времена.
Все, что имеешь, — трать. Запомни: жизнь одна.
Сколь злата ни награбь, а в мир иной отсюда
Не унесешь, представь, и горсточки зерна.

Омар Хайям — Коль можешь, не тужи о времени бегущем

Коль можешь, не тужи о времени бегущем,
Не отягчай души ни прошлым, ни грядущим.
Сокровища свои потрать, пока ты жив;
Ведь все равно в тот мир предстанешь неимущим.

Омар Хайям — Из всех, которые ушли в тот дальний путь

Из всех, которые ушли в тот дальний путь.
Назад вернулся ли хотя бы кто-нибудь?
Не оставляй добра на перекрестке этом:
К нему возврата нет, — об этом не забудь.

Страница 1 из 4112345…102030…»Последняя »

Омар Хайям — Стихи Омара Хайяма о человеке

Стихи Омара Хайяма о человеке сосредоточены на ярко — выраженной двойственности человеческого поведения.

Зачастую человек ведёт себя искусственно, завышая самооценку, создавая, тем самым, модели поведения значимости, гордячества и превосходства.
Омар Хайям болезненно наблюдает за ничтожным, жалким поведением человека, не стремящегося к любви и истине, а лишь преследующего собственную выгоду, забыв о традициях, переданных и завещанных по наследию предками.

Образ человека в стихах Хайяма занимает главенствующее место. Поэт не просто выявляет слабые места человечества, он мудро и созидательно относится к людской благой природе, изначально присущей всем и каждому.
В человеке он видит разгадку всего сущего, все его эмоциональные переживания и мыслительные процессы. Хайям слишком озадачен несоответствием человека искусственного, с человеком незаурядно — простым, в котором изначально заложена вся его божественная сущность.

Стихи Омара Хайяма о человеке

Человек — это истина мира, венец —
Знает это не каждый, а только мудрец.
Выпей каплю вина, чтоб тебе не казалось,
Что творения все — на один образец.

Ах, где надёжный друг? Ему я расскажу
О человеке то, что про себя твержу:
Из праха мук рождён, на глине бед замешан,
Придя на свет, спешит к другому рубежу.

Будь славен Человек — вершинное творенье,
Дарящий всем любовь, лишь Сатане — презренье.
Все тайны естества Творец вручил — тебе!..
Подумай, дорогой. Похоже, ты в сомненье.

Была Дождинка, но с морской водой слилась.
Была пылинка, но средь пыли улеглась.
Вот во вселенной нам случилось появиться —
Повиться мошкаре… И тут же скрыться с глаз.

Быть целью Бытия и мирозданья — нам,
Всевидящим умом, лучом познанья — нам.
Пойми же, человек, что круг вселенной — перстень,
Где суждено сверкнуть алмазной гранью — нам!

В душе бесчувственной любовь не воспитать;
И сладострастнику ее не испытать.
Так не подсматривай сердечные влеченья.
Себя ограбил ты — как человеком стать?!

Вольно миг один живем на свете.
Не горюй, что рок нам ставит сети,
Ибо тела нашего основа:
Искра, капля, легкий прах и ветер.

Вот кубок! Не найти столь дивного другого.
Ему расцеловать чело душа готова.
Но брошен оземь он небесным гончаром,
Что вылепил его, — и глиной стал он снова.

Все — и десять умов, также девять небес, восемь райских ворот,
Семь созвездий — тебе по причинам шести песнь поет:
«Бог не создал еще существа, кто б тебе был подобен,
Кто пять чувств, все четыре стихии, три духа несет!»

Глянь на вельмож в одеждах золотых,
Им нет покоя из-за благ мирских.
И тот, кто не охвачен жаждой власти,
Не человек в кругу надменном их.

Говорят, человек ремесло должен знать,
С идеалом отца все деянья сверять.
В наше время, однако, иначе считают:
«Пустяки! Надо золотом лишь обладать!»

Десять разумов, девять шатров, восемь уровней рая,
Семь блуждающих звезд, шесть сторон я как книгу читаю:
«Бог пять чувств и четыре опоры триадой души
В двух мирах увенчал лишь однажды — тебя создавая».

Дом питейный как грех запретил шариат,
Но греховен не дом — человек виноват.
Глаз дурной порождает дурные деянья,
Справедливый же разум лишь правдой богат.

Есть ли мне друг, чтобы внял моей повести он?
Чем человек был вначале, едва сотворен?
В муках рожденный, замешан из крови и глины,
В муках он жил и застыл до скончанья времен.

Жалкая страсть человека — подобна собаке цепной:
Крик ее — лай непристойный, докучий, без всякого толка!
Лисья таится в ней хитрость… Дает она мнимый покой.
Зайца обманчивый сон… Сочетались, слились в ней одной
Бешенство лютого тигра и жадность голодного волка!

Идущий человек, бродягою не стань,
Теряющим себя беднягою не стань.
В глубь собственной души — дорога для отважных.
И пусть глядят, но сам зевакою не стань.

Как жалко мне вельмож! Наградам несть числа,
Но нет и радости в плену алчбы и зла.
Однако честный муж, от жадности свободный,
Для них не человек. Вот странные дела!

Когда б я властен был над этим небом злым,
Я б сокрушил его и заменил другим,
Чтоб не было преград стремленьям благородным
И человек мог жить, тоскою не томим.

Когда бы ясно тайны жизни
Постигло сердце человека,
Оно б и тайны смерти знало,
Нам недоступные от века!

И если ты — слепой невежда,
Теперь, когда ты сам с собою —
И с миром видимым, и с жизнью
Не разлучен еще судьбою,

То что ж, когда себя покинешь
И жалкий прах в земле истлеет, —
О, что ж тогда твой дух бесплотный,
Безличный дух уразумеет?

Коль человек чужой мне верен — он мой брат,
Неверный брат — мой враг, будь проклят он стократ.
Лекарство иногда опасней, чем отрава,
Болезни иногда излечивает яд.

Конечно, цель всего творенья — мы,
Источник знанья и прозренья — мы.
Круг мироздания подобен перстню,
Алмаз в том перстне, без сомненья, — мы.

Кравчий, знанья вино — благородный бальзам,
Лишь невежды обходят познания храм.
Без познанья — ничто человек во вселенной!
Это — цель! Ее свет пусть сопутствует нам!

Кто безропотно к старой подстилке привык,
Чей привержен к гашишу и ум, и язык,
Говорят: «Мы лишь львята в игре безобидной!»
Да, потерян у них человеческий лик!

Кто ты, незнающий мира? Сам посмотри: ты — ничто.
Ветер — основа твоя, — ты, богом забытый, — ничто.
Грань твоего бытия — две бездны небытия,
Тебя окружает ничто, и сам внутри ты — ничто.

Лик свой светлый Адаму Творец подарил,
Также тайну гарема он другу открыл.
Все, что было сокровищ в казне у Вселенной,
Милосердный властитель Адаму вручил.

Мир — свирепый ловец — к западне и приманке прибег,
Дичь поймал в западню и ее «человеком» нарек.
В жизни зло и добро от него одного происходят.
Почему же зовется причиною зла человек?

Мы — воздух и огонь, мы — глина и вода.
Мы — страждущая жизнь и смертная страда.
Мы — плоть: мы все сгнием и сгинем без следа…
Мы — дух: мы скинем плоть, и вновь душа чиста.

Мы — мудрость древняя, мы вскормлены вселенной,
И сами стали мы ее закваской пенной.
Мы — остов Бытия и крепь его частиц.
Вселенная — лишь тень, мы — дух ее нетленный.

Мы — основа веселья, мы — бедствия рудные горы.
Мы — насилия корень, мы — правды воздвигли опоры.
Низки мы и высоки, как ржавое зеркало, тусклы,
И, как чаша Джамшида, блистаем и радуем взоры.

Мы — послушные куклы в руках у творца!
Это сказано мною не ради словца.
Нас по сцене всевышний на ниточках водит
И пихает в сундук, доведя до конца.

Мы — солнечный росток, — ключи в корнях черны;
Свободой рождены — на гнет осуждены;
Темны — просветлены; мощны — измождены;
И ржа на зеркале, и чаша Джама — мы.

Мы — фляги, если дух с вином отождествишь.
Любой из нас — камыш: стенаешь — песнь творишь.
Ты знаешь ли, Хайям, что в сути человека?
Как лампа, ты внутри светильника горишь.

Мы — цель и высшая вершина всей вселенной,
Мы — наилучшая краса юдоли бренной,
Коль мирозданья круг есть некое кольцо,
В нем, без сомнения, мы — камень драгоценный.

Мы для плоти вселенной — душа ее, суть,
Мы, кому в ее тайны дано заглянуть.
Присмотрись — лучше нас ничего нету в мире,
Мы связуем миры между ними — наш путь!

Мы есть вечности разум, а мир — наш фиал,
Все творенья земли — нам начало начал.
Бытие наше — сущему в мире опора!
Мы суть мира! А мир нашей тенью лишь стал.

Мы цель созданья, смысл его отменный,
Взор Божества и сущность зрящих глаз.
Окружность мира — перстень драгоценный,
А мы в том перстне — вправленный алмаз.

Мы Человека чтим вершиною творенья.
Вникая в эту мысль, похоже, ты в сомненье,
Тогда — испей! Мое заветное вино
Роднит людей с людьми и просветляет зренье.

Не боится ни бурь, ни штормов океан,
Человек! Отличай от людей обезьян!
Не рождается зло от добра и обратно…
Различать их нам взгляд человеческий дан!

Не знаниям почет, не в этом человек,
А вникни, как блюдет заветы человек.
Коль нарушать начнет обеты человек, —
Пусть важным предстает. Но это — человек?

Неужто грозных бурь боится океан?
Ты — человек. Ищи людей средь обезьян.
Добро плодиться злом, а зло добром — не может.
В поступки их вникай: где правда, где обман.

Ниспошлют испытанье — что сделаешь ты?
Причинишь ли страданье — что сделаешь ты?
Если горем убитый в моленье бессонном
Оскорбит тебя бранью — что сделаешь ты?

О чадо четырех стихий, внемли ты вести
Из мира тайного, не знающего лести!
Ты зверь и человек, злой дух и ангел ты;
Все, чем ты кажешься, в тебе таится вместе.

О, Божьего письма начало! Это — ты.
О, высшей красоты зерцало! Это — ты.
Нет в мире ничего, что не было б тобою.
Ищи в себе, коль что пропало: это — ты.

Поскольку этот мир — колючие кусты,
Не странно, человек, что весь изранен ты.
Тот может ликовать, кто спешно мир покинул,
Блажен, кто не набрел на здешние цветы.

Пустивший колесо небес над нами в бег
Нанес немало ран тебе, о человек!
Как много алых губ и локонов душистых
Глубоко под землей он схоронил навек.

Разве есть человек, кто б не ведал тревог,
За превратности мира, за жизненный срок,
Дорожа каждым часом прохладного утра,
Красотой превращенья бутона в цветок?

Свод неба, это — горб людского бытия,
Джейхун — кровавых слез ничтожная струя,
Ад — искра из костра безвыходных страданий,
Рай — радость краткая, о человек, твоя!

Сердце где, что отринуло б страсти вино?
Око где, в коем вере неверье равно?
Человек, кто бы смог от земли отрешиться,
Он-то где, кто лишь Истины видит зерно?

Сердце, коему жить без любви суждено,
Не живет в бытии, уже мертво оно.
И считай человека при жизни усопшим,
Если мира любви ему знать не дано,

Скажи, ты знаешь ли, как жалок человек,
Как жизни горестной его мгновенен бег?
Из глины бедствия он вылеплен, и только
Успеет в мир вступить, — пора уйти навек.

Сколько тех, кто не смог дотянуть до утра,
Сколько тех, кто не знает дороги добра!
Сколько тех, кто позорили лик человека —
В украшеньях из золота и серебра!

Сколько тех, кто примерив дервишеский лик,
В жажде правды к истокам ее не приник!
Сколько их, болтунов об «алифе» и «ламе»,
Кто позорить лицо человека привык!

Слаб человек — судьбы неверный раб,
Изобличенный я бесстыдный раб!
Особенно в любви. Я сам, я первый
Всегда неверен и ко многим слаб.

Слышал я: под ударами гончара
Глина тайны свои выдавать начала:
«Не топчи меня! — глина ему говорила. —
Я сама человеком была лишь вчера».

Ты — дичь; охотник — ты; в ловушке зерна — ты.
Напарник, хмель, саки, черпак узорный — ты.
Однажды идолу взмолюсь в кумирне черной,
Увижу вдруг: и жрец в кумирне черной — ты.

Ты задался вопросом: что есть Человек?
Образ божий. Но логикой Бог пренебрег:
Он его извлекает на миг из пучины —
И обратно в пучину швыряет навек.

Человек, что флейта, человек, что фляга,
В нем душа что песня, что хмельная влага.
С чем сравнить Хайяму душу человека?
С огоньком, который прячет тело-скряга.

Человек этот жалкий мой ум изумил —
В этой жизни он ищет опор и стропил!
Хоть на свете не видно даров для живущих,
Он — как ветер и тень в расточительстве сил!

Омар Хайям. Рубаи. Стихи. Мудрости жизни.

Приятны взору моему задумчивых красавиц лица.
И к виноградному вину с утра рука моя стремится.
От каждой из земных услад я буду отрезать по дольке,
Пока моя сухая плоть в безмолвный прах не обратится.

* * *

Жить до семидесяти лет – Господь не приведи!
Куда б дорога ни вела, навеселе иди.
Пока из чаши головы не сделали кувшина,
На землю чашу не роняй, кувшин прижми к груди.

* * *

Трезвость гасит веселые искры огня.
Пьянство – тут же рассудка лишает меня.
Промежуток меж трезвостью и опьяненьем —
Жизнь. И ей поклоняюсь до смертного дня.

* * *

Для чего умножать бесполезное зло?
Нас посеял Творец. Время жатвы пришло.
Скоро ляжем снопами на поле осеннем.
Не горюй: небо сделало все, что могло.

* * *

Роз багряные соцветья облетают на ветрах.
Птичка певчая – о лете, ты – о будущих мирах
Все тоскуешь. Вытри слезы, с полной чашей сядь в тени.
Скоро, скоро эти розы наш с тобой засыплют прах.

* * *

Вино – напиток юности. Не ты ль
Вчера сминал с подругою ковыль?
Мир одряхлел, но кажется моложе,
Когда глядишь сквозь винную бутыль.

* * *

Хоть всю жизнь проведи с небосводом в борьбе,
Но останешься с тем, что дано голытьбе.
Рай твори из вина и зеленой лужайки,
Ибо в мире ином он не светит тебе.

* * *

Ты выплыл из невезенья, с надеждой накоротке.
Воссядь на престол веселья и кубок сожми в руке.
Всевышнему безразлично – рабы мы иль бунтари.
А радость твоя мгновенна, как бабочка на цветке.

* * *

К чему тебе, чьи закрома пусты,
А платье истрепалось в лоскуты,
Нижайшему уныло подчиняться,
Прислуживать такому же, как ты?

* * *

Я гибну, объятый бессонной тоской.
Считаю утраты, теряю покой.
Всевышний, Ты отнял земные услады,
Но беды всегда у меня под рукой.

* * *

Эй, кравчий, век таков, что мудрость не в цене.
Коль стайка дураков – вверху, а мы – на дне,
Я заплачу за то, что разума лишает.
И, может быть, судьба вдруг улыбнется мне.

* * *

Чтоб задарма тебе не наливали,
Найди вина, иди, куда позвали.
В твоих усах и в бороде моей
Создатель наш нуждается едва ли.

* * *

Разумно ли гнаться за тем, чего нет,
Терзаться: отпустит беда или нет?
Губами прильни к пиале. Неизвестно:
Успеешь ты сделать глоток или нет.

* * *

Хайям, ты выпил жбан. – Развеселись!
На миг кумиром стал – развеселись!
Небытие – итог любых стремлений.
Ты жив и даже пьян. Развеселись!

* * *

Коль сам не пьешь, то не шипи на тех,
Кому вино милей других утех.
Ты совершаешь сотни злодеяний.
В сравненье с ними, пить вино – не грех.

* * *

Катая рыдания в горле воздетом,
Петух голосит перед каждым рассветом
По ночи, что вычли из жизни недлинной.
А ты еще спишь и не знаешь об этом.

* * *

Я упреков невежды всерьез не приму.
Луноликую к сердцу покрепче прижму.
Знай: любовный напиток – мужей исцеляет,
А святошам и евнухам он ни к чему.

* * *

Хайям, ты и впрямь бы судьбу насмешил,
Когда бы в печаль окунуться решил.
Пей, лютне внимая, вино из кувшина,
Пока не разбился о камни кувшин.

* * *

Если б рока скрижаль мне подвластна была,
Я бы мир начертал без печали и зла.
Но – увы! – я владею не чашей небесной,
А лишь тем, что вмещает моя пиала.

* * *

Приходят одни, а другие в безвестность ныряют.
Дверь в тайну – закрыта. Сомненья тебя изнуряют.
Поймать ты не в силах сверкающей нити судьбы.
А жизнь твоя – чаша, которой вино измеряют.

* * *

О временном тужить – напрасный труд,
Поскольку все рожденные умрут.
Когда б судьба грешила постоянством,
Мы ни за что б не появились тут.

* * *

Тот, кто песком дорог истер свои ступни,
Платил судьбе оброк, растрачивая дни, —
Поверь, про ад и рай узнал едва ли больше,
Чем пьющий кровь лозы в гранатовой тени.

* * *

Я пески бороздил и холмы огибал при луне.
Но в скитаньях – увы! – не прибилась удача ко мне.
Лишь когда осушил я превратностей горькую чашу,
Мне случайная радость блеснула монеткой на дне.

* * *

Всевышний, коль можешь насытить, – насыть,
Чтоб мне не пришлось у бездушных просить.
А также всю жизнь до беспамятства пьяным
Держи, или мне головы не сносить.

* * *

Когда уйдешь, погибну я, меня пожрет беда.
Невзрачной тенью за Тобой я шествую всегда.
Погибли тысячи сердец, когда Ты их покинул.
Вернешься – и сто тысяч душ возьмешь Ты без труда.

* * *

Всевышний, я давно у той черты,
Где шаг – и кану в чрево черноты.
Коль жизнь сумел Ты вывести из смерти,
То выведи меня из нищеты.

* * *

Был Ты добр, и враги не сломили меня.
Посылал мне припасы, в дороге храня.
Если дашь мне возможность воскреснуть безгрешным,
То бояться не стану я Судного дня.

* * *

На знаменитых – зубы точит злоба.
На скрытных – подозренье смотрит в оба.
Чем принимать удары там и сям,
Уж лучше одиноким быть до гроба.

* * *

Не заводи друзей и не страшись врагов.
Подобен будь реке меж строгих берегов.
Пусть враг твой – сам Рустам, без боя не сдавайся.
Пусть друг твой – сам Хотам, не оставляй долгов.

* * *

В чистоте наготы мы возникли из тьмы,
Но затем осквернили тела и умы.
Слезы горечи нас ослепили. Впустую
Разбазарили время и канули мы.

* * *

Мы горло жбана рубищем заткнем,
Землей трущоб омоемся. Вздохнем
И, покопавшись в пепле погребка,
Отыщем жизнь, что потеряли в нем.

* * *

Ты розу к себе не приблизишь, пока
Коварных шипов не познает рука.
На гребень взгляни: если зубчики целы,
У милой не тронул он ни волоска.

* * *

Я печалюсь, что жизнь протекла безотрадно.
Хлеб мой горек и сух, а дыхание смрадно.
Презираем Всевышним, придавлен грехом,
Я с одышкой тащусь прямо в ад, ну и ладно.

* * *

Счастливых – мало. Прочих – большинство.
Гони тоску: уныние мертво.
Когда Творец лепил тебя из глины,
Он не просил согласья твоего.

* * *

Доверившись жизни, как ветреной крале,
Мы столько отважных сердец потеряли.
Попробуй украсть свою долю, мудрец,
Покуда тебя самого не украли.

* * *

Из-за спин ты выходишь вперед: «Это – я!»
Дивной роскошью дразнишь народ: «Это – я!»
Ты удачлив. Но смерть, что сидела в засаде,
Незаметно за плечи берет: «Это – я!»

* * *

Подобно скряге, тайною владей.
Гляди, чтоб не проник в нее злодей.
Ты расставлял силки для Божьих тварей?
Что ж, ожидай того же от людей.

* * *

Поклялся я: «Не буду пить пурпурного вина.
Вино – живая кровь лозы, и мне она вредна».
Тогда рассудок произнес: «Ты говоришь серьезно?» —
«Ты веришь клятве? – я сказал. – Не верь, она пьяна!»

* * *

Я пью не оттого, что беден я,
Не из боязни сплетен и вранья,
А для веселья. Но коль ты захочешь,
Я брошу пить, прелестница моя!

* * *

Я крикнул в сердцах гордецу одному:
«Вино моему не помеха уму
Затем лишь кувшин я назначил кумиром,
Чтоб не поклоняться себе самому!»

* * *

Красавицу, свежей, чем розы цветника,
Кувшин с вином, букет держи в руках, пока
Внезапной смерти вихрь, сорвав сорочку плоти,
Не унесет ее, как лепесток цветка.

* * *

Мне говорят: «Тебе нужна
Жена, а не кувшин вина».
Глупцы! Нужна мне и подруга,
И чаша, что полным-полна.

* * *

О пусть прильнут ко мне две гурии в шелках!
Пускай хмельной рубин горит в моих руках!
Я слышал, что Творец раскаянье дарует.
Но этот дар принять я не решусь никак.

* * *

Мой кумир, прикажи, чтоб вина принесли,
Ибо скоро ты будешь валяться в пыли.
Не надейся, беспечный глупец, ты – не злато,
Что зарыли бы в землю и вновь извлекли.

* * *

На смертном одре попрошу об одном:
«Омойте мой прах не водой, а вином.
С кувшином и чашею в миг воскрешенья
Меня в погребке вы найдете ночном».

* * *

Если явится смерть, чья рука холодна,
И меня, словно птицу, ощиплет она,
Пусть из праха гончар изготовит кувшины:
Может быть, воскресит меня запах вина.

* * *

Потратив много лет подряд,
Я рай узрел, я видел ад.
Но содержимое кувшина
Мне интересней во сто крат.

* * *

Мой друг, утешься. Стоит ли страдать,
Что обошла земная благодать?
Уж лучше сесть на площади с кувшином
И за игрою рока наблюдать.

* * *

Укроти свою жадность. Навеки порви
С миром зла и добра, что взошел на крови.
На ветрах бытия только шелковый локон
Да кувшин узкогорлый в ладони лови.

* * *

Слежу, чтоб мой рассудок не потух,
Молчаньем укрепляю слабый дух.
Покуда есть глаза, язык и уши, —
Клянусь Творцом: я слеп, я нем, я глух.

* * *

Давайте сплотимся, иначе едва ли
Мы в винном сосуде утопим печали.
Но утром шепнут нам пустые кувшины:
«Так шумно когда-то и мы пировали».

* * *

Один с мольбой глядит на небосвод,
Другой от жизни требует щедрот.
Но час придет, и оба содрогнутся:
Путь истины не этот и не тот.

* * *

Сказала роза: «Я – Юсуф над смятым шелком трав.
Мой рот – рубин, и он горит в ярчайшей из оправ».
Я усмехнулся: «Коль Юсуф, то предъяви примету!»
Она ответила: «Смотри, как мой наряд кровав».

* * *

Скрижаль судьбы нам говорит: «Не надо
О свете рая и о мраке ада
Витийствовать ни в церкви, ни в мечети,
Ни за вином в тенистых дебрях сада».

* * *

О выслушай кроткое слово мое:
Ты – луч, наполняющий светом жилье.
С любовью к Тебе я уйду в эту землю.
С любовью к Тебе прорасту из нее.

* * *

Ты столько дней вина не пил и голодал.
Но, может быть, еще застанешь рамадан.
На месяц погляди: близка его кончина.
Он, словно ты, Хайям, поблек и исхудал.

* * *

Если знать не дано окончанья пути,
Мне б хоть малую тень на пути обрести.
А не тень – так хотя бы надежду: в грядущем
Тенью дерева стать, чтоб идущих спасти.

* * *

37 из 37первая<…3334353637

Стихи о смысле жизни — Омар Хайям

Омар Хайям стихи

Лучшие стихи про смысл жизни Омара Хайяма: «Увы не много дней нам здесь побыть дано», «Растить в душе побег унынья преступленье», «Все что видишь ты видимость только одна», «Трудно замыслы божьи постичь старина», «Несовместимых мы всегда полны желаний» и другие.

*****
Я раскаянья полон на старости лет.
Нет прощения мне, оправдания нет.
Я, безумец, не слушался божьих велений –
Делал все, чтобы только нарушить запрет!

*****
Растить в душе побег унынья – преступленье,
Пока не прочтена вся книга наслажденья.
Лови же радости и жадно пей вино:
Жизнь коротка, увы! Летят ее мгновенья.

*****
Все, что видишь ты, – видимость только одна,
Только форма – а суть никому не видна.
Смысла этих картинок понять не пытайся –
Сядь спокойно в сторонке и выпей вина!

*****
От стрел, что мечет смерть, нам не найти щита:
И с нищим, и с царем она равно крута.
Чтоб с наслажденьем жить, живи для наслажденья,
Все прочее – поверь! – одна лишь суета.

*****
В жизни сей опьянение лучше всего,
Нежной гурии пение лучше всего,
Вольной мысли кипение лучше всего,
Всех запретов забвение лучше всего.

*****
Трудно замыслы божьи постичь, старина,
Нет у этого неба ни верха, ни дна.
Сядь в укромном углу и довольствуйся малым:
Лишь бы сцена была хоть немного видна!

*****
Вот снова день исчез, как ветра легкий стон,
Из нашей жизни, друг, навеки выпал он.
Но я, покуда жив, тревожиться не стану
О дне, что отошел, и дне, что не рожден.

*****
Увы, не много дней нам здесь побыть дано,
Прожить их без любви и без вина – грешно.
Не стоит размышлять, мир этот стар иль молод:
Коль суждено уйти – не все ли нам равно?

*****
Пускай ты прожил жизнь без тяжких мук, – что дальше?
Пускай твой жизненный замкнулся круг, – что дальше?
Пускай, блаженствуя, ты проживешь сто лет
И сотню лет еще, – скажи, мой друг, что дальше?

*****
День завтрашний – увы! – сокрыт от наших глаз!
Спеши использовать летящий в бездну час.
Пей, луноликая! Как часто будет месяц
Всходить на небосвод, уже не видя нас.

*****
Спросил у чаши я, прильнув устами к ней:
«Куда ведет меня чреда ночей и дней?»
Не отрывая уст, ответила мне чаша:
«Ах, больше в этот мир ты не вернешься. Пей!»

*****
Я к гончару зашел: он за комком комок
Клал глину влажную на круглый свой станок:
Лепил он горлышки и ручки для сосудов
Из царских черепов и из пастушьих ног.

*****
Пей, ибо скоро в прах ты будешь обращен.
Без друга, без жены твой долгий будет сон.
Два слова на ухо сейчас тебе шепну я:
«Когда тюльпан увял, расцвесть не может он».
*****
Жизнь — мираж. Тем не менее — радостным будь.
В страсти и в опьянении — радостным будь.
Ты мгновение жил — и тебя уже нету.
Но хотя бы мгновение — радостным будь!

*****
Жизнь сотворивши, смерть ты создал вслед за тем,
Назначил гибель ты своим созданьям всем.
Ты плохо их слепил, так кто тому виною?
А если хорошо, ломаешь их зачем?

*****
Небесный свод жесток и скуп на благодать,
Так лей же и на трон веселия воссядь.
Пред господом равны и грех и послушанье,
Бери ж от жизни все, что только можешь взять.

*****
Чтоб угодить судьбе, глушить полезно ропот.
Чтоб людям угодить, полезен льстивый шепот.
Пытался часто я лукавить и хитрить,
Но всякий раз судьба мой посрамляла опыт.

*****
Будь милосердна, жизнь, мой виночерпий злой!
Мне лжи, бездушия и подлости отстой
Довольно подливать! Поистине, из кубка
Готов я выплеснуть напиток горький твой.

*****
Жизнь пронесется, как одно мгновенье,
Ее цени, в ней черпай наслажденье.
Как проведешь ее — так и пройдет,
Не забывай: она — твое творенье

*****
Общаясь с дураком, не оберешься срама,
Поэтому совет ты выслушай Хайяма:
Яд, мудрецом тебе предложенный, прими,
Из рук же дурака не принимай бальзама.

*****
От страха смерти я, – поверьте мне, – далек:
Страшнее жизни что мне приготовил рок?
Я душу получил на подержанье только
И возвращу ее, когда наступит срок.

*****
Сей мир, в котором ты живешь, – мираж, не боле,
Так стоит ли роптать и жаждать лучшей доли?
С мученьем примирись и с роком не воюй:
Начертанное им стереть мы в силах, что ли?

*****
Несовместимых мы всегда полны желаний:
В одной руке бокал, другая – на коране.
И так вот мы живем под сводом голубым,
Полубезбожники и полумусульмане.

*****
Нам с гуриями рай сулят на свете том
И чаши, полные пурпуровым вином.
Красавиц и вина бежать на свете этом
Разумно ль, если к ним мы все равно придем?

*****
Один Телец висит высоко в небесах,
Другой своим хребтом поддерживает прах.
А меж обоими тельцами, – поглядите,-
Какое множество ослов пасет Аллах!

*****
Знай, в каждом атоме тут, на земле, таится
Дышавший некогда кумир прекраснолицый.
Снимай же бережно пылинку с милых кос:
Прелестных локонов была она частицей.

*****
Кто в тайны вечности проник? Не мы, друзья,
Осталась темной нам загадка бытия,
За пологом про «я» и «ты» порою шепчут,
Но полог упадет — и где мы, ты и я?

*****
Будь глух к ученому о боге суесловью,
Целуй кумир, к его прильнувши изголовью.
Покуда кровь твою не пролил злобный рок,
Свой кубок наполняй бесценных гроздий кровью.

*****
Жестокий этот мир нас подвергает смене
Безвыходных скорбей, безжалостных мучений.
Блажен, кто побыл в нем недолго и ушел,
А кто не приходил совсем, еще блаженней.

*****
Мы чистыми пришли, — с клеймом на лбах уходим,
Мы с миром на душе пришли, — в слезах уходим,
Омытую водой очей и кровью жизнь
Пускаем на ветер и снова в прах уходим.

*****
Ты видел мир, но все, что ты видал, – ничто.
Все то, что говорил ты и слыхал, – ничто.
Итог один, весь век ты просидел ли дома,
Иль из конца в конец мир исшагал, – ничто.

*****
Хоть сотню проживи, хоть десять сотен лет,
Придется все-таки покинуть этот свет,
Будь падишахом ты иль нищим на базаре,-
Цена тебе одна: для смерти санов нет.

*****
Под этим небом жизнь — терзаний череда,
А сжалится ль оно над нами? Никогда.
О нерожденные! Когда б о наших муках
Вам довелось узнать, не шли бы вы сюда.

*****
О сердце, твой удел, — вовек не зная сна,
Из чаши скорби пить, испить ее до дна.
Зачем, душа, в моем ты поселилась теле,
Раз из него уйти ты все равно должна?

*****
Мужи, чьей мудростью был этот мир пленен,
В которых светочей познанья видел он,
Дороги не нашли из этой ночи темной,
Посуесловили и погрузились в сон.

*****
Приход наш и уход загадочны, – их цели
Все мудрецы земли осмыслить не сумели,
Где круга этого начало, где конец,
Откуда мы пришли, куда уйдем отселе?

*****
Тревога вечная мне не дает вздохнуть,
От стонов горестных моя устала грудь.
Зачем пришел я в мир, раз – без меня ль, со мной ли –
Все так же он вершит свой непонятный путь?

*****
Я спросил у мудрейшего: «Что ты извлёк
Из своих манускриптов?» И он мне изрёк:
«Счастлив тот, кто в объятьях красавицы нежной
По ночам от премудростей книжных далёк».

Рубаи Омара Хайяма, на Everypoet.com

И.

ПРОСНУТЬСЯ! Для Солнца, которое разбежалось в полете
Звезды перед ним с Поле Ночи,
Изгоняет Ночь вместе с ними с Небес и поражает
Султанская башня с лучом света.

II.

До смерти призрака Ложного утра,
Мне показалось, что голос в таверне закричал,
«Когда весь Храм будет готов внутри,
«Почему снаружи кивает сонный Прихожанин?»

III.

И, как Петушиный экипаж, те, кто стоял до
Таверна кричала: «Тогда откройте дверь!
«Ты знаешь, как мало нам осталось остаться,
И, однажды уйдя, может больше не вернуться».

IV.

Теперь Новый год возрождает старые желания,
Задумчивая Душа в Одиночестве уходит в отставку,
г. Где БЕЛАЯ РУКА МОИСЕЯ на ветке
Тушит, а Иисус из-под земли выдыхает.

В.

Ирам действительно ушел со всей своей Розой,
И Кубок Джамшида Сев’н-ринг’д, где никто не знает;
Но все же рубин зажигается в лозе,
И много дуновений в Саду у Воды.

VI.

И губы Дэвида сжаты; но в божественном
Высокая трубка Пехлеви, с «Вино! Вино! Вино!
«Красное вино!» — кричит соловей розе
Эта желтоватая щека ее до инкарнадина.

VII.

Приходи, наполняй Чашу и в огонь Весны
Ваша зимняя одежда раскаяния бросок:
У Птицы Времени осталось совсем немного
Вспорхнуть — и Птица на Крыле.

VIII.

Будь то в Найшапуре или Вавилоне,
Будь то чаша со сладким или горьким течением,
Вино Жизни продолжает сочиться капля за каплей,
Листья Жизни продолжают падать один за другим.

IX.

Каждое утро приносит тысячу роз, говоришь ты:
Да, но куда уходит Вчерашняя Роза?
И этот первый летний месяц приносит Розу
Заберу Джамшида и Кайкобада.

ИКС.

Ну, пусть берут! Что нам делать
С Кайкобадом Великим или с Кайхосру?
Пусть Зал и Рустум бунтуют, как хотят,
Или Хатим зовет к Ужину — не слушай тебя.

XI.

Со мной по полосе Herbage усыпан
Что только отделяет пустыню от посеянного,
Где забыто имя Раба и Султана—
И Мир Махмуду на его золотом Троне!

XII.

Книга стихов под веткой,
Кувшин вина, буханка хлеба и ты
Рядом со мной поют в пустыне—
О, Пустыня была в достаточном количестве Раем!

XIII.

Некоторые во славу этого мира; и некоторые
Воздыхайте о грядущем Рае Пророка;
Ах, возьми наличные и отпусти кредит,
Не обращай внимания на грохот далекого барабана!

XIV.

Взгляните на дующую Розу вокруг нас — «Вот,
Смеясь, — говорит она, — в мир я дую,
Сразу же шелковая кисточка моего кошелька
Слеза и ее Сокровища в Саду бросают».

XV.

И те, кто хранил золотое зерно,
И те, кто бросил его на ветер, как дождь,
Ни на одну из таких золотых Земля не превратилась
Как, зарывшись один раз, Мужчины хотят выкопать снова.

XVI.

Мужчины Мирской Надежды возлагают свои Сердца на
Превращает в пепел — или процветает; и скоро,
Как снег на пыльном лике пустыни,
Освещение немного час или два—пропало.

XVII.

Подумай, в этом обшарпанном караван-сарае
Чьи Порталы чередуются Ночью и Днем,
Как султан за султаном со своей пышностью
Пребыв свой сужденный Час, и пошел своей дорогой.

XVIII.

Говорят, Лев и Ящерица хранят
Дворов, где Джамшид славился и напивался:
И Бахрам, этот великий Охотник — Дикий Осел
Печати над его головой, но не может разбудить его сон.

XIX.

Иногда мне кажется, что никогда так не дует красный
Роза — место, где истекал кровью погребенный Цезарь;
Что каждый Гиацинт Сад носит
Упал ей на колени из какой-то когда-то прекрасной головы.

ХХ.

И эта живительная трава, чья нежная зелень
Оперяет Губу Реки, на которую мы опираемся…
Ах, обопритесь на него слегка! для тех, кто знает
Из какой когда-то прекрасной Губы она вытекает незримо!

XXI.

Ах, мой Возлюбленный, наполни чашу, очищающую
СЕГОДНЯ прошлых Сожалений и будущих Страхов:
Завтра — Почему, Завтра мне может быть
Себя со вчерашними седьмыми тысячами лет.

XXII.

Для тех, кого мы любили, самых красивых и лучших
Это из его Vintage Rolling Time has prest,
Выпили их чашу за раунд или два до этого,
И один за другим молча поползли отдыхать.

XXIII.

И мы, что теперь веселимся в Комнате
Они ушли, и Летние платья в новом цвете,
Сами должны мы под кушеткой Земли
Спускаемся — сами делаем ложе — для кого?

XXIV.

Ах, максимально использовать то, что мы еще можем потратить,
Прежде чем мы тоже в Пыль сойдем;
Пыль в Пыль, и под Пылью лежать,
Без Вина, без Сонга, без Зингера и — без Конца!

ХХV.

Одинаково для тех, кто готовится к СЕГОДНЯ,
И те, что после какого-то ЗАВТРА смотрят,
Муэдзин из Башни Тьмы плачет,
«Дураки! Ваша награда не здесь и не там».

ХХVI.

Почему все святые и мудрецы, которые обсуждали
Из двух миров так мудро — они толкнуты
Как глупые пророки вперед; их слова презрения
Рассеяны, и их уста забиты пылью.

ХХVII.

Я сам в молодости частенько посещал
Доктор и Святой, и услышали великий спор
Об этом и о: но навсегда
Вышел той же дверью, в которую вошел.

ХХVIII.

С ними я сеял семя Мудрости,
И моей собственной рукой, чтобы она росла;
И это был весь Урожай, который я собрал —
«Я пришел, как Вода, и уйду, как Ветер».

XXIX.

В эту вселенную и почему не знать
Ни Откуда, как Вода волей-неволей течет;
И из него, как Ветер по Пустоши,
Не знаю куда, волей-неволей дует.

ХХХ.

Что, не спрашивая, сюда поспешил Откуда?
И, не спрашивая, Куда поспешил отсюда!
О, много чаш этого запретного Вина
Должен заглушить память об этой дерзости!

XXXI.

Вверх от центра Земли через Седьмые врата
Я встал и на Престоле Сатурна воссел,
И многие узлы развязались на дороге;
Но не Главный узел Человеческой Судьбы.

XXXII.

Была Дверь, от которой я не нашел Ключа;
Была Завеса, сквозь которую я мог не видеть:
Небольшой разговор обо мне и ТЕБЕ
Был — и затем больше нет ТЕБЯ и МЕНЯ.

XXXIII.

Земля не могла ответить; ни моря, которые скорбят
В струящемся Пурпуре их Лорда Покинутого;
Ни катящиеся Небеса со всеми его Знаками, явленными
И скрыт рукавом Ночи и Утра.

XXXIV.

Затем ТЕБЯ ВО МНЕ, кто работает за
Завеса, я поднял руки, чтобы найти
Светильник среди Тьмы; и я слышал,
Как извне — «Я ВНУТРИ ТЕБЯ СЛЕПОЙ!»

XXXV.

Затем к краю этой бедной глиняной урны
Я наклонился, Секрет моей жизни, чтобы узнать:
И Губа к Губе прошептала: «Пока ты жив,
«Пей! — ибо, однажды мертвый, ты никогда не вернешься.»

XXXVI.

Думаю Судно, что с беглецом
Артикуляция ответила, когда-то жила,
И пить; и Ах! пассивная губа, которую я поцеловал,
Сколько поцелуев может потребоваться — и дать!

ХХХVII.

Потому что я помню, как остановился между прочим
Смотреть, как Поттер стучит по мокрой глине:
И своим всестертым Языком
Он бормотал: «Осторожно, брат, осторожно, молись!»

XXXVIII.

И нет такой истории из Старого
Последовательные поколения Down Man катились
Такого комка насыщенной Земли
Отлитый Создателем в человеческую форму?

XXXIX.

И ни капли, что из наших Кубков мы бросаем
Для Земли пить, но может украсть ниже
Погасить огонь Тоски в каком-нибудь Оке
Там спрятано — далеко внизу, и давным-давно.

XL.

Как тогда Тюльпан для ее утреннего ужина
Из Небесного Винтажа из земли смотрит вверх,
Вы искренне делаете то же самое, до небес
На Землю перевернешь ты — как пустую чашу.

XLI.

Больше не смущайтесь с Человеческим или Божественным,
Завтрашний клубок ветров уходит в отставку,
И потерять пальцы в косах
Стройный кипарис Министр Вина.

XLII.

И если Вино пьешь, Губы нажимаешь,
Конец тем, чем Все начинается и заканчивается — Да;
Подумай тогда, что ты СЕГОДНЯ, что ВЧЕРА
Вы были… ЗАВТРА вас не станет меньше.

XLIII.

Так что, когда этот Ангел тьмы Выпьет
Наконец найду тебя на берегу реки,
И, предлагая свою чашу, пригласить свою Душу
Подойди к своим губам, чтобы испить — ты не содрогнешься.

XLIV.

Почему, если Душа может отбросить Пыль в сторону,
И голышом на Air of Heaven кататься,
Не стыдно было не стыдно за него
В этой глиняной туше калекой пребывать?

XLV.

‘Это всего лишь палатка, где он отдыхает один день
Султан в царство Смерти адрес;
Султан встает, и темный Ферраш
Наносит удар и готовит его для другого Гостя.

XLVI.

И не бойся, что Существование закроет твой
Аккаунт и мой не должны знать больше ничего подобного;
Вечный Саки из этой Чаши налил
Миллионы таких пузырей, как мы, так и польются.

XLVII.

Когда мы с тобой за Завесой уйдем,
О, но долго, долго мир будет длиться,
Кто из наших приходов и отъездов внемлет
Как само Море должно прислушиваться к камню.

XLVIII.

Остановка момента — мгновенный вкус
БЫТИЯ из Колодца среди Пустошей—
И вот! призрачный караван достиг
НИЧТО, из чего она возникла… О, поторопитесь!

XLIX.

Не могли бы вы потратить эту блесну Бытия
О СЕКРЕТЕ — быстро об этом, друг!
Волос, возможно, отделяет Ложь от Истины—
И от чего, пожалуйста, может зависеть жизнь?

Л.

Волос, возможно, разделяет Ложь и Истину;
Да; и единственный Алиф были подсказкой—
Не могли бы вы найти его — в Сокровищницу,
И, может быть, к МАСТЕРУ тоже;

ЛИ.

Чье тайное Присутствие через жилы Творения
Бег в стиле Quicksilver ускользает от ваших болей;
Принимая все формы от Mah до Mahi и
Они меняются и все погибают, а Он остается;

ЛИИ.

Момент угадан — затем снова за Сгибом
Погружение во тьму вокруг драматического ролика
Который, для Игры Вечности,
Он Сам изобретает, осуществляет, смотрите.

ЛIII.

А если зря, то на упрямый пол
Земли и до неоткрывающейся Двери Небес,
Ты смотришь СЕГОДНЯ, а Ты есть Ты — как тогда
ЗАВТРА, когда Ты больше не будешь собой?

ЛИВ.

Не теряйте Часа впустую, ни в тщетной погоне
О том и том стремлении и споре;
Лучше радуйтесь урожайному Винограду
Чем опечален ни один, или горький, Плод.

LV.

Вы знаете, Друзья, с какой отважной кутежей
Я заключил второй брак в своем доме;
Разведенная старая бесплодная причина из моей постели,
И взял Дочь Лозы в Супруги.

LVI.

Для «Есть» и «Есть-не», но с правилом и строкой
И «ВВЕРХ-И-ВНИЗ» по Логике я определяю,
Из всего, что нужно понять, я
никогда не увлекался ничем, кроме Вина.

LVII.

Ах, по моим подсчетам, говорят люди,
Уменьшить год, чтобы лучше считать? — Нет,
Это было всего лишь ударом по календарю
Нерождённый Завтра и мёртвый Вчера.

LVIII.

И недавно, у открытой двери таверны,
Пришел сияющий сквозь сумерки в форме ангела
Несущий сосуд на плече; и
Он предложил мне попробовать его; и это было — Виноград!

LIX.

Виноград, который может с абсолютной логикой
Семьдесят два противоречащих друг другу сект опровергают:
Всевластный Алхимик, что вмиг
Свинцовый металл Жизни превращается в Золото;

ЛХ.

Могущественный Махмуд, дышащий Аллахом Господь,
Что все недоверие и черная орда
О страхах и печалях, наполняющих душу
Разлетается перед ним своим вихревым мечом.

LXI.

Да будет этот Сок ростом Бога, который смеет
Похулить скрученный усик как ловушку?
Благословение, мы должны использовать его, не так ли?
А если Проклятие, то почему, Кто его там наложил?

LXII.

Я должен отказаться от Бальзама Жизни, я должен,
Испуганный некоторыми после расплаты за доверие,
Или соблазнить Надеждой на какой-нибудь Напиток Предсказателя,
Наполнить Чашу — когда рассыплется в Пыль!

LXIII.

Об угрозах ада и надеждах на рай!
По крайней мере, одно можно сказать наверняка: Эта Жизнь летает;
Одно несомненно, а остальное ложь;
Цветок, распустившийся однажды, умирает.

LXIV.

Странно, не правда ли? что из мириад кто
Перед нами прошла дверь Тьмы,
Никто не возвращается, чтобы рассказать нам о Дороге,
Чтобы обнаружить, мы тоже должны путешествовать.

LXV.

Откровения благочестивых и ученых
Кто восстал перед нами, и как пророки сожжены,
Все, кроме историй, которые, проснувшись от сна
Они рассказали своим товарищам и вернулись в Сон.

LXVI.

Я послал свою Душу через Невидимое,
Какая-то буква той загробной жизни, которую нужно написать:
И мало-помалу моя душа вернулась ко мне,
И ответил: «Я Сам есть Небеса и Ад:»

LXVII.

Небеса, но Видение Исполненного Желания,
И Ад Тень от души в огне,
Бросьте во тьму, в которую мы сами,
Так поздно появился, так скоро истечет.

LXVIII.

Мы не что иное, как движущийся ряд
Волшебных теней, которые приходят и уходят
Раунд с залитым солнцем фонарем проведен
В полночь от Мастера шоу;

LXIX.

Но беспомощны Части игры, в которую он играет
На этой шахматной доске ночей и дней;
Туда-сюда движется, и проверяет, и убивает,
И по одному обратно в Шкаф ложится.

LXX.

Мяч без вопросов делает да и нет,
Но Туда или Туда, как ударит Игрок, он пойдет;
И тот, кто бросил тебя в Поле,
Он знает обо всем — ОН знает — ОН знает!

LXXI.

Движущийся палец пишет; и, написав,
Ходит дальше: ни всего твоего благочестия, ни ума
Приманю его обратно, чтобы отменить половину строки,
Ни все твои Слезы смывают из этого Слово.

LXXII.

И эта перевернутая Чаша, которую называют Небом,
В котором мы живем и умираем,
Не поднимайте к Нему руки за помощью — ради Него
Так же бессильно движется, как ты или я.

LXXXIII.

Из первой на Земле глины Они замесили последний человек,
И там из Последнего Урожая посеяно Семя:
И первое Утро Творения написало
Что прочтет «Последняя заря расплаты».

LXXIV.

ВЧЕРА Безумие этого дня подготовилось;
ЗАВТРА Молчание, Триумф или Отчаяние:
Напиток! ибо не знаешь, откуда пришел и зачем:
Напиток! ибо вы не знаете, зачем вы идете и куда.

LXXV.

Я говорю вам это — Когда, начиная с Цели,
Над пылающими плечами жеребенка
Из Небес Парвина и Муштари они бросили,
В моем сужденном Участке Пыли и Души.

LXXVI.

Лоза наткнулась на волокно: примерно
Он цепляется за мое Бытие — пусть издевается дервиш;
Из моего основного металла может быть подан ключ
Это откроет Дверь, без которой он воет.

LXXVII.

И это я знаю: тот ли True Light
Разожги любовь, или гнев поглотит меня совсем,
Одна вспышка в таверне поймала
Лучше, чем в Храме проиграли вчистую.

LXXVIII.

Что! из бессмысленного Нечего провоцировать
Сознательное Что-то, чтобы возмущаться ярмом
Неразрешенного удовольствия, под болью
О вечных наказаниях, если сломался!

LXXXIX.

Что! от его беспомощного существа возместить
Чистое золото за то, что он одолжил ему примеси—
Иск о долге, который он никогда не заключал,
И не могу ответить — О, жалкая сделка!

LXXX.

О Ты, кто сделал ловушку и джин
Осаждать дорогу, по которой я должен был бродить,
Ты не хочешь с Predestined Evil раунд
Запутать, а затем приписать мое Падение Греху!

LXXXI.

О Ты, кто сотворил Человека из низменной Земли,
И даже с Раем изобрести Змею:
За все грехи, с которыми связано лицо человека
Blacken’d — Прощение человека дать — и взять!

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

LXXXII.

Под прикрытием отъезда День
Утащит голодного Рамазана,
Еще раз в доме Поттера в одиночестве
Я стоял, окруженный глиняными фигурами.

LXXXIII.

Формы всех видов и размеров, большие и малые,
Что стояло вдоль пола и у стены;
И некоторые болтливые Сосуды были; и некоторые
Может быть, и слушал, но никогда не разговаривал.

LXXXIV.

Один из них сказал: «Не зря же
Моя субстанция общей Земли была ta’en
И к этой фигуре отлитой, чтобы разориться,
Или снова втоптаны в бесформенную Землю».

LXXXV.

Тогда Второй сказал — «Никогда не сварливый мальчик
Разбил бы Чашу, из которой пил от радости;
И Тот, Кто рукой своей Сосуд сотворил
Уж точно не будет после того, как Гнев уничтожит».

LXXXVI.

После минутной тишины заговорил
Какой-то сосуд более неуклюжей конструкции;
«Они насмехаются надо мной за то, что я наклоняюсь наперекосяк:
Какая! Дрожала ли тогда Рука Поттера?»

LXXXVII.

Где кто-то из болтливых Лот—
Я думаю, что суфийская пипкин — горячая —
«Все это о Поте и Поттере — скажи мне тогда,
Кто такой Гончар, скажите на милость, а кто Горшок?»

LXXXVIII.

«Почему,» сказал другой, «Есть некоторые, которые рассказывают
Того, кто угрожает, он бросит в ад
Несчастные горшки, которые он испортил при изготовлении… Пиш!
Он хороший парень, и все будет хорошо».

LXXXIX.

«Ну, — пробормотал один, — пусть делает или покупает,
Моя глина с долгим Обливионом высохла:
Но наполни меня старым знакомым Соком,
Мне кажется, я мог бы выздороветь постепенно».

ХС.

Пока Сосуды говорили один за другим,
Маленькая Луна заглянула в то, что все искали:
А потом они подтолкнули друг друга: «Брат! Брат!
Теперь о скрипящем узле на плечах Портера!»

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

XCI.

Ах, с Виноградом моя увядающая жизнь дает,
И омой Тело, в котором умерла Жизнь,
И положи меня, окутанный живым Листом,
По какой-то довольно посещаемой Садовой стороне.

XCII.

Который когда-либо хоронил Пепел такой ловушкой
Винтаж поднимется в воздух
Как неверующий проходящий мимо
Но будет настигнут врасплох.

XCIII.

Действительно, айдолы, которых я так долго любил
Сделал свою честь в этом Мире очень неправильно:
Утопили мою славу в мелкой чаше,
И продал свою репутацию за песню.

XCIV.

Действительно, действительно, Покаяние не раз перед
Я поклялся, но был ли я трезв, когда поклялся?
И вот пришла Весна, и Роза в руке
Мое изношенное Покаяние разорвало на куски.

XCV.

И так же, как Вино играло с неверным,
И украл у меня мою мантию чести — Ну,
Я часто думаю, что виноделы покупают
Одна наполовину так же ценна, как вещи, которые они продают.

XCVI.

Ах, если бы Весна исчезла вместе с Розой!
Душистая рукопись Юноши должна быть закрыта!
Соловей, что в ветвях пел,
Ах, откуда и куда снова полетела, кто знает!

XCVII.

Если бы Пустыня Фонтана дала
Один проблеск — пусть смутный, но все же явный,
На что может прыгнуть потерявший сознание Путешественник,
Как весны истоптанные травы поля!

XCVIII.

Был бы только крылатый ангел, пока не поздно
Арестовать еще не развернутый Свиток Судьбы,
И сделать кормовой Регистратор иначе
Enregister, или совсем уничтожить!

ХХIХ.

Ах, любовь! могли бы мы с Ним сговориться
Чтобы понять всю эту жалкую схему вещей,
Не разобьем ли мы его вдребезги — и тогда
Переформируйте его ближе к Желанию Сердца!

С.

Восходящая Луна, которая снова ищет нас—
Как часто после этого она будет прибывать и ослабевать;
Как часто впредь ищите нас
Через тот же Сад — и напрасно!

КИ.

И когда, как она, о Саки, ты пройдёшь
Среди гостей Звезды, рассеянные по траве,
И в своем радостном путешествии достигните точки
Там, где я сделал Один — откажись от пустого стакана!

ТАМАМ.

Иран | История, культура, люди, факты, карта и ядерная сделка

флаг Ирана

Смотреть все СМИ

Высшая политическая/религиозная власть:: Лидер: аятолла Сайед Али Хаменеи

Глава государства и правительства:: Президент: Эбрагим Раиси

Столица: 908:25: Тегеран

Население:: (оценка 2022 г.) 86 110 000 90 827

Курс обмена валюты:: 1 доллар США равен 42025,353 иранского риала

Посмотреть все факты и статистику →

Земля

Иран граничит на севере с Азербайджаном, Арменией, Туркменистаном и Каспийским морем, на востоке с Пакистаном и Афганистаном, на юге с Персидским и Оманским заливами, на западе с Турцией и Ирак. Иран также контролирует около дюжины островов в Персидском заливе. Около одной трети его границы протяженностью 4770 миль (7680 км) приходится на морское побережье.

Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

Стихи Омара Хайяма — Wipf and Stock Publishers

Омар Хайям

Перевод Сиамака Ахавана

Выходные данные: Resource Publications

62 страницы, 5,50 x 8,50 x 0,12 дюйма

Мягкая обложка
9781666715507
Опубликовано: июль 2021 г.

Shipping Options

Choose a CountryUnited States of AmericaUnited KingdomAustralia———-AfghanistanÅland IslandsAlbaniaAlgeriaAmerican SamoaAndorraAngolaAnguillaAntarcticaAntigua and BarbudaArgentinaArmeniaArubaAustriaAzerbaijanBahamasBahrainBangladeshBarbadosBelarusBelgiumBelizeBeninBermudaBhutanBoliviaBonaire, Sint Eustatius and SabaBosnia and HerzegovinaBotswanaBouvet IslandBrazilBritish Indian Ocean TerritoryBrunei DarussalamBulgariaBurkina FasoBurundiCambodiaCameroonCanadaCape VerdeCayman IslandsCentral African RepublicChadChileChinaChristmas IslandCocos (Keeling) IslandsColombiaComorosCongo (the Democratic Republic of the)CongoCook IslandsCosta RicaCôte d’IvoireCroatiaCubaCuraçaoCyprusCzechiaDenmarkDjiboutiDominicaDominican RepublicEcuadorEgyptEl SalvadorEquatorial GuineaEritreaEstoniaEswatiniEthiopiaFalkland IslandsFaroe IslandsFijiFinlandFranceFrench GuianaFrench PolynesiaFrench Southern TerritoriesGabonGambiaGeorgiaGermanyGhanaGibraltarGreeceGreenla ndGrenadaGuadeloupeGuamGuatemalaGuernseyGuineaGuinea-BissauGuyanaHaitiHeard Island and McDonald IslandsHoly SeeHondurasHong KongHungaryIcelandIndiaIndonesiaIranIraqIrelandIsle of ManIsraelItalyJamaicaJapanJerseyJordanKazakhstanKenyaKiribatiKorea (the Democratic People’s Republic of)Korea (the Republic of)KuwaitKyrgyzstanLao People’s Democratic RepublicLatviaLebanonLesothoLiberiaLibyaLiechtensteinLithuaniaLuxembourgMacedonia, The Former Yugoslav Republic ofMacaoMadagascarMalawiMalaysiaMaldivesMaliMaltaMarshall IslandsMartiniqueMauritaniaMauritiusMayotteMexicoMicronesia (Federated States of)MoldovaMonacoMongoliaMontenegroMontserratMoroccoMozambiqueMyanmarNamibiaNauruNepalNetherlandsNew CaledoniaNew ZealandNicaraguaNigerNigeriaNiueNorfolk IslandNorthern Mariana IslandsNorwayOmanPakistanPalauPalestine, State ofPanamaPapua New ГвинеяПарагвайПеруФилиппиныПиткэрнПольшаПортугалияПуэрто-РикоКатарРеюньонРумынияРоссийская ФедерацияРуандаСен-Бартелемиостров Святой Елены, Вознесения и Тристан-да-Кунья aint Kitts and NevisSaint LuciaSaint Martin (French part)Saint Pierre and MiquelonSaint Vincent and the GrenadinesSamoaSan MarinoSao Tome and PrincipeSaudi ArabiaSenegalSerbiaSeychellesSierra LeoneSingaporeSint Maarten (Dutch part)SlovakiaSloveniaSolomon IslandsSomaliaSouth AfricaSouth Georgia and the South Sandwich IslandsSouth SudanSpainSri LankaSudanSurinameSvalbard and Jan MayenSwedenSwitzerlandSyrian Arab RepublicTaiwanTajikistanTanzania, United Republic ofThailandTimor- ЛестеТогоТокелауТонгаТринидад и ТобагоТунисТурцияТуркменистанОстрова Теркс и КайкосТувалуУгандаУкраинаОбъединенные Арабские ЭмиратыОтдаленные малые острова СШАУругвайУзбекистанВануатуВенесуэлаВьетнамВиргинские острова (Британские)Виргинские острова (США)Уоллис и ФутунаЗападная СахараЙеменЗамбияЗимбабве

Купить

Варианты покупки недоступны в этой стране.

Твердый переплет
9781666715514
Опубликовано: июль 2021 г.

Shipping Options

Купить

Варианты покупки недоступны в этой стране.

электронная книга
9781666715521
Опубликовано: июль 2021 г.

Shipping Options

Купить

Варианты покупки недоступны в этой стране.

Другие розничные продавцы:

Bookshop.org
Амазонка 909:25

15 Цитаты Омара Хайяма о жизни и любви

Омар Хайям был персидским ученым, чьи достижения варьировались от геометрических и астрономических открытий до поэзии, вдохновившей целое художественное движение спустя столетия после его смерти. Его прозвали «астрономом-поэтом Персии» из-за его влияния и уникального вклада в различные области.

Рубаи Омара Хайяма с цитатой

Омар Хайям Цитаты

Омар Хайям как математик внес значительный вклад, включая классификацию и решение кубических уравнений и понимание аксиомы параллельности. Он также предложил свои взгляды на математику и свой подход к ней как к искусству.

«С божьей помощью и с Его драгоценной помощью я говорю, что алгебра — это научное искусство. Объектами, с которыми она имеет дело, являются абсолютные числа и измеримые величины, которые, хотя сами по себе неизвестны, связаны с известными «вещами», благодаря чему возможно определение неизвестных величин». — Трактат о демонстрации задач алгебры (1070)
«…ибо большинство людей, подражающих философам, путают истинное с ложным, и только обманывают и притворяются знанием, и не пользуются что они знают о науках, кроме базовых и материальных целей; и если они видят, что какой-то человек ищет истину и предпочитает истину, изо всех сил стараясь опровергнуть ложь и неправду и оставив в стороне лицемерие и обман, они делают из него дурака и насмехаются над ним». — «Трактат о демонстрации задач алгебры» (1070)
«Тот, кто думает, что алгебра — это уловка для получения неизвестных, думает это напрасно. Не следует обращать внимания на то, что алгебра и геометрия внешне различны. Алгебры (jabbre и maqabeleh) — это геометрические факты, которые доказываются предложениями пятым и шестым второй книги «Элементов».0925

Цитаты из Рубаи

Первоначально Омар Хайям написал Рубаи примерно в 1120 году нашей эры. Однако его популярность укрепилась много столетий спустя, когда Рубаи был переведен на английский язык в 1859 году. Сборник стихов стал настолько сенсацией, что вокруг него были сформированы клубы, в том числе fin de siècle — или начало века — «культ рубайата».

«Проснись! Поле Ночи, / Гонит Ночь вместе с ними с Небес и поражает / Башню Султана Лучом Света».
«Приди, наполни Чашу и в огне Весны / Свою Зимнюю одежду Покаяния брось: / Птице Времени немного пути / Вспорхнуть — и Птица на Крыле».
«Будь то в Найшапуре или Вавилоне, / Будь то чаша со сладким или горьким течением, / Вино жизни продолжает сочиться капля за каплей, / Листья жизни продолжают падать один за другим».
«Вы говорите, что каждое утро приносит тысячу роз; / Да, но куда уходит Вчерашняя Роза?»
«Книга стихов под веткой, / Кувшин вина, Буханка хлеба — и Ты / Рядом со мной поющий в пустыне — / О, пустыня была достаточно раем!»
«Земля не могла ответить; ни моря, которые скорбят / В потоке пурпура, их покинутый Господь; / Ни катящегося Небеса со всеми его Знаками, / И скрытыми рукавом Ночи и Утра ».
«Некоторые во славу этого мира; а некоторые / вздыхают о грядущем рае Пророка; / Ах, возьми Наличные и отпусти Кредит, / И не слушай грохот далекого Барабана!»
«Мирская Надежда возлагает свои Сердца на / Превращает в Пепел — или она процветает; и тотчас, / Как снег на пыльном лике пустыни, / Зажечь часок-другой — ушел».
«Не тратьте свой час впустую, ни в тщетной погоне / Из того и этого усилия и спор / Лучше быть радостным с плодотворным Виноградом / Чем огорчаться ни один, или горький, Плод».
«О, угрозы ада и надежды на рай! / По крайней мере одно несомненно — Эта Жизнь летит; / Одно несомненно, а остальное ложь; / Цветок, который когда-то распустился навсегда, умирает».
«Небеса, кроме Видения исполнившегося Желания, / И Ад — Тень от души в огне, / Отброшенная во тьму, в которую Мы сами, / Из которой так поздно вышли, так скоро исчезнем».
«Мы не что иное, как движущийся ряд / Волшебных теней, которые приходят и уходят».

Штатный писатель

Статьи по теме

250+ цитат о любви для нее, чтобы безупречно выразить свои чувства
Ищете способ рассказать особенной женщине в вашей жизни, что вы чувствуете? Если вам сложно найти правильные слова, чтобы выразить свои эмоции, подумайте о том, чтобы поделиться несколькими цитатами о любви с тем, кого вы любите. Она обязательно будет тронута вашим романтическим поступком и оценит, как усердно вы работали, чтобы найти то, что нужно сказать.
Известные цитаты Генри Дэвида Торо, которые поднимают настроение и стимулируют
Летом 1845 года 27-летний Генри Дэвид Торо приехал на Уолден-Понд, чтобы побыть в одиночестве. Он записал свои мысли, наблюдения и убеждения по широкому кругу вопросов, в частности о ценности мира природы, принципах трансцендентального движения и необходимости гражданского неповиновения в современном обществе. Получившаяся в результате работа, Уолден, стала одной из самых влиятельных книг в американской истории, присоединившись к цитируемой библиотеке Торо, состоящей из эссе, журнальных записей, корреспонденции и других письменных работ.

Из рубаи Омара Хайяма — Музыка Давида Людвига

Из рубаи Омара Хайяма (2008) для ансамбля «История» — 15′ (Фицджеральд/Хайям)

, cl-Soprano , tbn, vln, cb, perc

— По заказу Института музыки Кертиса для гастролей Кертиса

Из рубаи Омара Хайяма (2008)

I. Секреты творения

II. Поворот времени

III. Труд жизни

IV. Плавающие частицы

V. Carpe Diem

Несколько лет назад я случайно наткнулась на несколько цитат моей подруги Сары Гударзи на ее сайте, которые меня очень тронули. Возможно, я узнал их неосознанно, потому что это были четверостишия великого персидского поэта Омара Хайяма, а я провел год, глубоко погрузившись в музыку Средней Азии. Сами четверостишия были переведены — как оказалось, довольно вольно — английским поэтом XIX века Эдвардом Фицджеральдом, опубликовавшим знаменитый «Рубайат» Омара Хайяма. Как и многие хорошие переводы, работа Фицджеральда сама по себе является поэзией, и, если она, возможно, не улавливает букву, я думаю, что она улавливает дух Хайяма.

Тогда я знал, что когда-нибудь захочу изложить стихи для песен, когда у меня в следующий раз появится подходящая возможность, что, наконец, произошло четыре года спустя, когда мне поручили написать произведение для Кертиса в туре. Я попросил госпожу Гударзи выбрать четверостишия Хайяма в сборник, который я мог бы составить для песенного цикла. Гударзи, опытный писатель и чтец персидской поэзии, написала о Хайяме следующее:

«Омар Хайям был персидским поэтом, математиком, философом и астрономом XI–XII веков. При жизни он был в основном известен своими математическими и астрономическими работами. Посмертно он в основном известен своими рубайятами или четверостишиями. Рубаи — это двухстрочные строфы персидской поэзии. Каждая строка делится на две, образуя четырехстрочное стихотворение, первая, вторая и четвертая строки которого рифмуются. Хайяму приписывают более 1000 четверостиший, но, согласно одному из самых авторитетных изданий, изданному персидским прозаиком Садехом Хедаятом, только 143 из них являются подлинными. В этих стихах Хайям подписывается на нигилизм, материализм и жизнь в данный момент».

Меня привлекла идея написать пьесу, в которой можно было бы использовать звуки и музыкальный язык, заимствованные из традиционной персидской классической музыки, но которые можно было бы вплести в современное сочинение для западных инструментов, а также классическую и популярную песню. Пятнадцать избранных четверостиший образуют непрерывный набор, описывающий течение жизни и меняющийся характер нашего мировоззрения с течением времени; с моментами печали и радости на этом пути.

«Дэвид Людвиг — лишь последний из композиторов, разгадавших эту загадку публике, как он сделал в среду вечером на премьере своего нового проникновенного набора песен From the Rubáiyát of Omar Khayyám. Произведение во всех отношениях хорошо продумано, и все же это только начало описания того, насколько оно удивительно приятно.

Песни Людвига, заказанные для этого тура, являются отличной визитной карточкой не только потому, что они являются разминкой для инструменталистов и прекрасного меццо Эллисон Сандерс, но и потому, что Людвиг говорит как об истории школы (его дедушкой был Рудольф Серкин, пианист и бывший директор Кертиса) и, как член факультета композиции школы, к ее нынешнему набору талантов.

И в ритме, и в гармонии Людвиг тонко отсылает к Ближнему Востоку. Эти персидские поэмы были популяризированы на Западе Эдвардом Фицджеральдом, чье «преображение» охватило середину XIX века.вкус го века к экзотике с фантастическими изданиями в кожаных переплетах с золотым тиснением. Людвиг более сдержан, чем многие иллюстраторы произведения. Партия камерно-ансамбля, записанная для кларнета, фагота, трубы в тональности C, тромбона, скрипки, контрабаса и перкуссии, отличается лаконичностью и открытыми жестами, такими как очаровательная и таинственная восходящая лирика для кларнета и терпкое басовое соло. Есть несколько четвертей тона, чье скрипучее напряжение меньший ансамбль не смог бы сделать очевидным.

Трогательная часть театра, как визуально, так и на слух, возникает в конце пьесы, когда некоторые инструменталисты бьют кроталы различной высоты тона, старинные тарелки, на которые обратил внимание Дебюсси в конце «Прелюдии к послеполуденному отдыху фавна». . Тонкая пунктуация появляется, когда меццо поет: Одно несомненно, что Жизнь летит / Одно несомненно, а остальное — ложь / Цветок, который однажды распустился, умирает навсегда. Те слушатели, которые придут послушать пьесу, услышат, как композитор хочет сказать что-то срочное». Трогательная частичка театра, как визуально, так и на слух, появляется в конце пьесы, когда некоторые инструменталисты берут кроталы с разной высотой тона, старинные тарелки приносят к широкому вниманию Дебюсси в конце «Прелюдии к послеполуденному отдыху фавна». Тонкая пунктуация появляется, когда меццо поет: Одно несомненно, что Жизнь летит / Одно несомненно, а остальное — ложь / Цветок, который однажды распустился, умирает навсегда. Те слушатели, которые придут за произведением, услышат композитора, который хочет сказать что-то срочное». – Philadelphia Inquirer

«На основе пятнадцати катренов Хайяма Людвиг объединил персидскую поэзию в цикл из пяти песен для меццо-сопрано и камерного ансамбля «Солдат», который образует дугу, примерно отражающую жизненный цикл. То едкая, то мистическая, музыка Людвига подходит к точным, изящным переводам Эдварда Фицджеральда, как хорошо сшитая перчатка. Пять сеттингов с благодарностью написаны для голоса, а саундтрек дерзкий, пикантный, резкий и переменчивый, как того требует поэзия». – The Miami Herald

«Написанная специально для гастролей «Из рубаи Омара Хайяма» Людвига для меццо-сопрано и того же инструментального ансамбля, который Стравинский использовал в «Солдатской сказке», с текстами знаменитых 11-го и 12-го персидский поэт века. Музыка Людвига доступна и утонченна, в ней слова и настроения окрашены штрихами персидской народной музыки, фанковыми ритмами и инструментальными звуковыми эффектами». – The Orange County Register

«Великолепная программа состояла из двух произведений: одного очень знакомого — «Солдатская повесть» Стравинского — и одного нового — песенного цикла Дэвида Людвига «Из рубайята Омара Хайяма». Людвиг учится на композиторском факультете Кертиса. Его цикл для меццо-сопрано и ансамбля малых духовых умудряется быть пронзительным и лиричным, с разбросанными тут и там минималистскими идеями. Он предлагает мир за пределами Запада, не останавливаясь на нем. Солистка Эллисон Сандерс из Мемфиса была великолепна, как по шкале голоса, так и по тому, как она раскрашивала и растушевывала свои фразы.

The Stravinsky получили полный резонанс, особенно с тем, что Людвиг действует в качестве рассказчика — в великолепном выступлении — Seattle Post -Intelligencer

Рубайят

rubaiyat of omar khayyam naishapur poem -warbem11.

Пробудитесь! на Утро в Чаше Ночи
Бросил Камень, который обращает Звезды в бегство:
И вот! Охотник Востока поймал
Башня султана в Петле Света.

Сон, когда Левая Рука Зари была в Небе
Я услышал Голос в Таверне,
«Пробудитесь, мои Малыши, и наполните Чашу
Прежде чем Ликер Жизни в ее Чаше иссякнет.»

И, как экипаж Петухов, те, кто стоял перед
Таверной, кричали: «Тогда открой Дверь!
Ты знаешь, как недолго нам осталось оставаться,
И, однажды уйдя, может больше не вернуться. »

Ныне Новый Год возрождает старые Желания,
Задумчивая Душа в Уединение уходит,
Где БЕЛАЯ РУКА МОИСЕЯ на Ветке
Тушит, а Иисус с Земли вдыхает.

Ирам действительно ушел со всей своей Розой,
И Чашей Джамшида Севен-кольцевой, где никто не знает;
Но по-прежнему Виноградная лоза свой древний Рубин дает,
И по-прежнему дует Сад у Воды.

И Губы Дэвида закрыты; но в божественном
Высоком свирели Пехлеви, с «Вино! Вино! Вино!
Красное вино!» — Соловей взывает к Розе
Эта желтая Щека ее t’incarnadine.

Приди, наполни Чашу и в Огне Весны
Зимнюю Одежду Покаяния брось:
Птице Времени осталось немного пути
Лететь — и вот! Птица на Крыле.

И смотри — тысяча Цветов с Днем
Проснулась — и тысяча рассыпалась в Глине:
И этот первый Летний Месяц, что приносит Розу
, Унесет Джамшид и Кайкобад.

Но приди со старым Хайямом и оставь Лот
О Кайкобаде и Кайхосру забыл!
Пусть Рустум лежит вокруг него, как хочет,
Или Хатим Тай плачет Ужин — не обращайте на них внимания.

Со мной по какой-то Полосе Травы усыпанной
Что лишь отделяет пустыню от засеянной,
Где мало известно имя Раба и Султана,
И жаль Султана Махмуда на его Троне.

Здесь с буханкой хлеба под веткой,
Фляга с вином, Книга стихов — и Ты
Рядом со мною поющий в пустыне —
И пустыня — это уже рай.

«Как сладки смертные Совранты!» — думают одни:
Другие — «Как благословен грядущий рай!»
Ах, возьми наличные в руки и откажись от остальных;
О, храбрая Музыка далекого Барабана!

Взгляните на Розу, которая кружит вокруг нас — «Вот,
Смеясь, — говорит она, — в мир я вдуваю:
Сразу шелковую кисточку моего кошелька
Слезу и ее Сокровище в сад бросаю .»

Мужчины Мирской Надежды возлагают свои Сердца на
Превращается в пепел — или процветает; и скоро,
Словно снег на пыльном лике пустыни
Зажег немного Часик-другой — ушел.

И те, кто взрастил Золотое Зерно,
И те, кто швырнули его Ветру, как Дождь,
Подобно не такой золотой Земле, обращены
Как, погребенные однажды, Люди хотят выкопать снова.

Подумай, в этом обшарпанном караван-сарае
Дверные проемы которого чередуются День и ночь,
Как султан за султаном с его пышностью
Посидел час или два и пошел своей дорогой.

Говорят, что Лев и Ящерица хранят
Дворы, где Джамшид славился и пил;
И Бахрам, этот великий Охотник — Дикий Осел
Печати над его головой, и он крепко спит.

Я иногда думаю, что никогда не дует так красный
Роза, как там, где погребенный Цезарь истекал кровью;
Что каждый Гиацинт Сада носит
Каплю на коленях какой-то когда-то прекрасной Головы.

И эта восхитительная трава, чья нежная зелень
оперяет губу реки, на которую мы опираемся—
Ах, легонько опирайтесь на нее! ибо кто знает
Из какой когда-то прекрасной Губы рождается невидимая!

Ах, мой Возлюбленный, наполни Чашу, очищающую
СЕГОДНЯ от прошлых Сожалений и будущих Страхов—
Завтра?

Вот! некоторые мы любили, самые прекрасные и лучшие
That Time and Fate из всех их винтажных прест,
Выпили их Чашу Раунда два назад,
И по одному тихонько подкрались к Отдыху.

И мы, что сейчас веселимся в Комнате
Они ушли, и Лето одевается в новом цвете,
Сами должны мы под Ложе Земли
Спуститься, самим сделать Ложе — для кого?

Ах, извлеките максимум из того, что мы еще можем потратить,
Прежде чем мы тоже сойдем в Пыль;
Пыль в Пыль, и под Пылью лежать,
Без Вина, без Песни, без Зингера, и — без Конца!

Одинаково для тех, кто готовит СЕГОДНЯ,
И тех, кто смотрит на ЗАВТРА,
Муэдзин из Башни Тьмы кричит
«Глупцы! Награда ваша ни Здесь, ни Там!»

Почему, все Святые и Мудрецы, которые так учено обсуждали
Из Двух Миров, выталкиваются
Как глупые Пророки вперед; Их слова презрения
Рассеяны, а их уста забиты пылью.

О, приди со старым Хайямом и оставь Мудрого
Говорить; одно несомненно, что Жизнь летит;
Одно несомненно, а остальное ложь;
Цветок, распустившийся однажды, умирает.

Сам в молодости охотно посещал
Доктора и Святого и слышал великий Спор
Об этом и о том: но навсегда
Вышел той же Дверью, что и вошел.

С ними Семя Мудрости я посеял,
И своими собственными руками взрастил его:
И это был весь Урожай, который я собрал—
«Я пришел, как Вода, и уйду, как Ветер.»

В эту Вселенную, и почему не зная,
Ни откуда, как Вода волей-неволей течет:
И из нее, как Ветер по Пустоши,
Не знаю куда, волей-неволей дуя.

Что, не спрашивая, куда поспешил сюда?
И, не спрашивая, куда спешил отсюда!
Еще и еще Кубок, чтобы утопить
Память об этой дерзости!

Вверх от центра Земли через Седьмые Врата
Я поднялся и воссел на Троне Сатурна,
И многие Узлы распутались Дорогой;
Но не Узел Человеческой Смерти и Судьбы.

Была Дверь, от которой я не нашел Ключа:
Там была Завеса, за которой я не мог видеть:
Небольшой разговор о МЕНЯ и ТЕБЕ
Казалось — и тогда больше не было ТЕБЯ и МЕНЯ.

Тогда к самому катящемуся Небу я закричал,
Спрашивая: «Какой Лампе суждено было вести
Ее маленьких Детей, спотыкающихся во Тьме?»
И — «Слепое понимание!» Хев’н ответил.

Затем к этой глиняной Чаше я отложил
Мои Губы тайный Источник Жизни, чтобы узнать:
И Губы к Губам прошептал он — «Пока ты жив
Пей! — ибо однажды мертвый, ты никогда не вернешься».

Я думаю, Сосуд, что с беглецом
Артикуляция ответил, когда-то жил,
И веселился; и холодную Губу я поцеловал
Сколько Поцелуев может потребоваться — и дать!

Ибо на Рыночной площади, один Закат Дня,
Я смотрел, как Горшечник стучал по мокрой Глине:
И своим стертым Языком
Он шептал: «Нежно, Брат, нежно, молись!»

Ах, наполни чашу: — чего стоит повторять
Как Время ускользает под нашими Ногами:
Нерождённые ЗАВТРА и мёртвые ВЧЕРА,
Зачем о них беспокоиться, если СЕГОДНЯ сладок!

Один момент в Пустошах Аннигиляции,
Один момент, Колодец Жизни по вкусу—
Звезды садятся и Караван
Начинается Рассвет Ничто—О, поторопитесь!

Как долго, как долго, в бесконечном Преследовании
Этого и Этого стремления и спора?
Лучше веселиться с плодоносным Виноградом
Чем огорчаться ни без того, ни с горьким Плодом.

Вы знаете, Друзья мои, как давно в моем Доме
Для нового Брака Я кутил:
Развел старый бесплодный Разум с Постели моей,
И взял Дочь Лозы В Супруги.

Для «ЕСТЬ» и «НЕ ЕСТЬ» хотя с Правилом и Линией,
И «ВВЕРХ-И-ВНИЗ» без, я мог бы определить,
Но во всем, что я только хотел знать,
Никогда не был глубоко ни в чем, кроме -Вино.

И недавно, у распахнутой двери таверны,
Прокрался сквозь сумерки в форме ангела
Неся сосуд на плече; и
Он предложил мне попробовать его; и это было — Виноград!

Виноград, который может с абсолютной логикой0005 Тонкий алхимик, который трижды
раз превращает свинцовый металл жизни в золото.

Могущественный Махмуд, Победоносный Властелин,
Что вся неверная и черная Орда
Страхов и Печалей, наполняющих Душу
Разметает и убивает своим зачарованным Мечом.

Но предоставь Мудрым пререкаться, а со мной
Ссора Вселенной да будет:
И, в каком-нибудь уголке Гвалтного ложа,
Сделай Игру из того, что составляет столько же Тебя.

Внутри и снаружи, наверху, около, внизу,
‘Это не что иное, как Волшебное шоу теней,
Игра в ящике, свеча которого — Солнце,
Вокруг которого мы, Призрачные фигуры, приходим и уходим.

И если Вино, которое ты пьешь, Губы, которые ты прижимаешь,
Кончается Ничто, все Вещи заканчиваются – Да –
Тогда представь, пока Ты есть, Ты всего лишь то, что
Ты будешь – Ничто – Ты не будешь быть меньше.

Пока Роза веет над рекой Бринк,
Со старым Хайямом Рубиновым Старинным напитком:
И когда Ангел своим темным Напитком
Подтянется к тебе — возьми и не робей.

‘Это все шахматная доска Ночей и Дней
Где Играет Судьба с Людьми за Фигуры:
Туда и сюда движется, и спаривается, и убивает,
И один за другим снова в чулане лежит.

Мяч без вопросов делает да и нет,
Но вправо или влево, как удары игрок идет;
И тот, кто бросил Тебя в Поле,
Он знает обо всем — Он знает — ОН знает!

Движущийся палец пишет; и, написав,
Двигается дальше: ни все твое Благочестие, ни Ум
Не заманят его назад, чтобы отменить половину Строки,
Ни все твои Слезы не смывают из нее Слово.

И та перевернутая чаша, которую мы называем Небом,
В которой мы живем и умираем,
Не поднимай к Ней руки за помощью — ибо Она
Бессильно катится вперед, как Ты или я.

С Первая на Земле глина Они замесили последний человек,
И затем Последний Урожай посеял Семя:
Да, первое Утро Творения написало
Что прочтет Последняя Заря Расплаты.

Я говорю Тебе это — Когда, стартовав от Цели,
Через плечи пылающего Жеребёнка
Небесного Парвина и Муштара они бросили,
В мой сужденный Участок Пыли и Души.

Лоза наткнулась на волокно; что о
Если цепляется за мое существо — пусть суфий издевается;
Из моего основного металла может быть выпилен ключ,
Это откроет Дверь, без которой он воет.

И вот что я знаю: будь то один Истинный Свет,
Зажигающий Любовь, Или Гнев, поглоти меня полностью,
Один Проблеск Его в Таверне поймал
Лучше, чем в Храме потерял напрочь.

О Ты, кто сделал с Ловцом и с Джином
Осаждающий Путь, по которому я должен был блуждать,
Ты не хочешь с Предопределением вокруг
Запутать меня и приписать мое Падение Греху?

О Ты, кто сотворил Человека из низменной Земли,
И кто вместе с Эдем придумал Змея;
За все грехи, которыми очернено лицо человека
, Прощение человеческое дай — и возьми!

Куза-нама

Послушайте еще раз. Однажды Вечером в конце
Рамазана, до того, как взошла лучшая луна,
В той старой гончарной мастерской Я стоял один
С глиняным Населением, выстроившимся рядами.

И, как ни странно, среди Земляного Участка
Одни умели, а другие нет:
И вдруг еще один нетерпеливый закричал —
«Кто такой Гончар, а кто Горшок?»

Тогда сказал другой: «Конечно, не напрасно
Моя Субстанция была взята из общей Земли,
Чтобы Тот, кто тонко выковал меня в Форму
, Должен снова отпечатать меня на общей Земле».

Другой сказал: «Почему, никогда не сварливый Мальчик,

Разбил бы Чашу, из которой он пил в Радости;
Должен ли Тот, Кто создал Сосуд в чистой Любви
И Фантазии, в после Гнева разрушить !»

На этот вопрос никто не ответил; но после того, как Молчание заговорило
Сосуд более неуклюжего Создания:
«Они насмехаются надо мной за то, что я наклонился наперекосяк;
Что! Дрожала тогда Рука Гончара?»

Сказал один — «Люди угрюмого Тапстера рассказывают,
И обмажут его Лик Адским Дымом;
Говорят о каком-то строгом Испытании нас — Пиш!
Он Молодец, и все будет Что ж.»

Потом сказал другой, с протяжным вздохом,
«Моя глина с долгим забвением ушла высыхать:
Но, наполни меня старым знакомым Соком,
Мне кажется, я мог бы поправиться потихоньку!»

Итак, пока Сосуды один за другим говорили,
Один заметил маленький Полумесяц, все искали:
И затем они подтолкнули друг друга: «Брат! Брат!
Послушай, как скрипит плечевой узел горшечника!»

Ах, Виноградом мою увядающую Жизнь подари,
И омой мое Тело, где умерла Жизнь,
Так что похороните меня в каком-нибудь милом саду.