Философия жизни. Ницше. Для тех, кто хочет все успеть. Афоризмы, метафоры, цитаты

Философия жизни. Ницше. Для тех, кто хочет все успеть. Афоризмы, метафоры, цитаты

ВикиЧтение

Ницше. Для тех, кто хочет все успеть. Афоризмы, метафоры, цитаты
Сирота Э. Л.

Содержание

Философия жизни

То, что породил, сам того не ведая, Фридрих Ницше, – это философия жизни, философия существования человека, философия смысла и цели именно человеческого бытия, а не бытия вообще.

«Я знаю атеизм отнюдь не как результат, еще меньше как событие; он разумеется у меня из инстинкта»

(«Ecce Homo»)

Позднее широкому спектру взглядов и концепций этого направления найдется относительно точное название – экзистенциализм (что буквально можно было бы перевести как «существованчество»). Множество работ в этой области найдут интерес и отклик в умах и сердцах уже не узкой кучки интеллектуалов, а огромного количества людей, чей кругозор хотя бы немного выходит за рамки «дом-работа-дети» и чей спектр чтения не ограничивается «двумя лучшими книгами» – поваренной и банковской.

В работах мыслителей XX века при желании можно увидеть и прямые отсылки к идеям Ницше, и вдохновленность его творчеством, и даже попытки развития его взглядов. Отталкиваясь от Ницше – осознанно или нет, – они двигались каждый в своем направлении, объединенные интересом к тому, как и чем живет человек, зачем и почему.

Фридрих Гегель (1770–1831) – немецкий философ, один из создателей немецкой классической философии. Центральное место в его теории занимает понятие диалектики, т. е. единства и борьбы противоположностей

Помимо известных из физиологии нескольких природных инстинктов, скорее роднящих нас с животными, чем отличающими от них, в человеке заложен сугубо человеческий «инстинкт цели». Нам непременно хочется понять, для чего все делается, для чего мы живем, в чем пресловутый смысл жизни. Удовлетворению этого инстинкта творчество Ницше если и не отвечает до конца, то служит точно.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Философия

Философия Оганян приходит в гости к Всеволоду Лисовскому, начинает осматривать книги, стоящие у того на книжных полках.— Ильенков? Это кто? Философ? Дай почитать!— Да на что он тебе? Марксист-шестидесятник с человеческим лицом, ни то, ни се, давай я тебе лучше

Философия жизни

Философия жизни То, что породил, сам того не ведая, Фридрих Ницше, – это философия жизни, философия существования человека, философия смысла и цели именно человеческого бытия, а не бытия вообще. «Я знаю атеизм отнюдь не как результат, еще меньше как событие; он разумеется у

в) Философия

в) Философия Свои воззрения на философию и ее историю Гегель изложил в «Лекциях по истории философии». Философию Гегель определяет как мыслящее рассмотрение предметов. Это значит, что философия ставит своей основной целью разработку логических категорий и подведение

Философия и беллетристика

Философия и беллетристика Неразрывность философско-литературного творчества Сартра есть факт, который требует объяснения. Для того чтобы переход от философских абстракций к образам художественной литературы был так естествен и органичен, нужна, очевидно, какая-то

Философия

Философия Любовь к философии пришла к Альберту Швейцеру из книг. Он с одинаковым увлечением читал Диогена Лаэртского (III век н. э.) и сочинения Гёте. Получив прекрасное философское и теологическое образование, он по кирпичику начал строить свою философскую систему. Он

Философия

Философия Как защититься от риска в бизнесе, чтобы чувствовать себя спокойно? Сейчас открою вам очень большой секрет.

Никак. Бизнес — это постоянный риск и ответственность. Это не только способ зарабатывать на жизнь, но и сама философия жизни — поуправлению рисками,

ФИЛОСОФИЯ ЗОНТИКОВ

ФИЛОСОФИЯ ЗОНТИКОВ Приятно думать о том, какой склад ума придало всему нашему обществу то, что мы живем под знаком Водолея и что климат у нас весьма влажный. Символом предусмотрительности и респектабельности мог бы остаться какой-то случайный отличительный признак вроде

Философия

Философия Чтобы показать, насколько превосходна развернутая философия Ницше, посмотрим, как он рассматривает наше понятие истины и его подлинное значение (в ходе рассмотрения используя неправомерно «истинный» довод). При этом он приходит к ряду оригинальных открытий –

IV. Философия

IV.  Философия Были люди, которым хотелось бы, чтобы Сент-Экзюпери удовольствовался тем, что он писатель, небесный путешественник, и они говорили: «Зачем он постоянно пытается философствовать, когда он отнюдь не философ». А вот мне как раз нравится, что Сент-Экзюпери

ФИЛОСОФИЯ

ФИЛОСОФИЯ Велик перечень научных достижений Вернадского. Учение о биосфере, о геологической деятельности живых организмов и человеке. Учение о природных водах; история минералов и химических элементов земной коры; анализ сущности симметрии и времени; исследования

10. Философия катастрофы

10. Философия катастрофы Неоплатонизм был последним словом античной философии и доминирующим направлением в языческой интеллектуальной культуре Римской империи III–V веков, оказавшим христианству существенное сопротивление, но при этом предоставившим ему чрезвычайно

Философия

Философия Если спросить современного человека, кем был Аристотель, то с наибольшей вероятностью последует ответ — «философом». Действительно, в нашем сознании Аристотель прежде всего философ. Но хочется еще раз отметить, что слово «философ» древними греками понималось

ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ

ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ «Я не герой»– Ленинградский рок делают герои, а московский – шуты.Нью-Йорк, февраль 1990 [70]– Никакой человек не может быть сильным всегда. Я думаю, что любой из здесь присутствующих и вообще живущих на Земле в какие-то минуты способен на слабости и способен

5. Философия

5. Философия Когда 1 апреля 1922 года я получил кафедру, став ординарным профессором философии в Гейдельберге, мне казалось, что я еще не готов к этому — по моим собственным меркам. Я стал заниматься изучением философии более основательно. Вопреки своим прежним планам, я

Дед Щукарь и философия жизни

Дед Щукарь и философия жизни Незабвенный дед Щукарь из шолоховской «Поднятой Целины», везя председателя Давыдова на колхозной таратайке, рассуждал, что в жизни этой у каждого человека свой сучёк имеется.

Так, к примеру, у Макара Нагульного — аглицкий язык, а у самого

Фридрих Ницше как основатель философии жизни

Библиографическое описание:

Рахматуллин, Р. Ю. Фридрих Ницше как основатель философии жизни / Р. Ю. Рахматуллин. — Текст : непосредственный // Молодой ученый. — 2014. — № 2 (61). — С. 990-992. — URL: https://moluch.ru/archive/61/8888/ (дата обращения: 28.09.2022).

Несмотря на большие достижения науки и техники, в XIX веке начинается радикальный пересмотр парадигм культуры, основанной на идеалах рационализма. Рационалистическая схематизация, присущая науке и онаученной идеологии, привела к тому, что индивид стал рассматриваться по аналогии с другими объектами — только с позиции выполняемых им функций. Призыв Канта рассматривать человека в виде цели, а не средства, не был услышан. Основанное на рационализме общество предлагает человеку помнить лишь о долге, забыть о себе, заменить свою сущность личностью: личностью немецкого солдата, православного священника, сотрудника полиции, банкира и т.

 д. И чем больше он будет личностью, отшлифованной требованиями его социального окружения, тем лучше. Именно в это время в европейской философии все сильнее начинает звучать призыв философам заняться внутренним миром человека, проблемами индивидуального бытия. В наиболее яркой, даже вызывающей, форме это было сделано Ф. Ницше (1844–1900), которого считают основателем философии жизни. Ницше считал своим духовным отцом А. Шопенгауэра, чтение главного труда которого «Мир как воля и представление» явилось, по его собственному признанию, поворотным пунктом, определившем направление его дальнейших философских исканий.

Рассмотрим в самых общих чертах те идеи Шопенгауэра, из которых родилась философия жизни. Философия Шопенгауэра является одной из многочисленных вариантов размышления на тему «Что такое жизнь?», навеянных чтением буддийской литературы. Несмотря на отсутствие прямых ссылок на буддийские источники, из работ этого мыслителя видно, что он хорошо знаком с основными идеями буддизма. И совсем не случайно его учение строится на основе двух понятий: страдания и воли к жизни. Первое из них полностью заимствовано у буддизма (вспомним слова Будды «Жизнь есть страдание»). Второе понятие — собственное изобретение Шопенгауэра, но имеет самое прямое отношение к буддийскому объяснению причины страданий — желанию («жажде жизни»). Согласно Шопенгауэру, желание есть проявляющаяся в человеке в особой форме вездесущая воля к жизни. Сама же воля к жизни присутствует всюду в виде организующего начала, энергии, но проявляется везде по-разному. Из такого пробуддийского объяснения мира и человека следует и вывод Шопенгауэра, повторяющий один из четырех истин первой проповеди Будды. Он представляет собой ответ на один из главных философских вопросов: «Как же человеку следует жить?» Вот как бы ответил на этот вопрос Шопенгауэр, по мнению его комментаторов: «Человеческие желания в принципе нельзя насытить, наслаждения лишь умножают страдания… Поэтому единственный выход для человека — попытаться выпрыгнуть из бессмысленного круговорота и обрести покой в отказе от желаний, умерщвления воли к жизни» [1, c. 142]. Ничего не желающий не может страдать: у него нет предмета страдания.

Ницше не принял главную идею Шопенгауэра — жить с минимумом желаний, чтобы не страдать. Неизлечимо больной, постоянно страдающий от физической боли, он знал цену жизни. Ницше выдвигает противоположный идее своего духовного наставника тезис: «Жизнь есть благо». Чем сильнее, ярче жизнь, тем лучше. Не нужно от нее убегать, если даже она полна страданий. Нужно научиться радоваться ей, воспринимать её во всей полноте, пережить как можно больше биений пульса в отведенный нам промежуток между рождением и смертью. И не надо избегать страдания, этого вечного спутника жизни. Ибо место, занимаемое человеком на иерархической лестнице бытия, определяется теми страданиями, которые он может вынести.

Вслед за Шопенгауэром Ницше полагает, что в мире существует некая антиэнтропийная сила, организующее начало, разлитое по всей Вселенной, которое нам дано в виде жизни. Эту силу он назвал волей к власти, пытаясь, видимо, сделать её более понятной для человека, привыкшего жить, подчиняя себе животных, растения, других людей, природу. И он сразу выступил против нирванического покоя Шопенгауэра, пассивности, противопоставив им ничем не ограниченную активность. Для Ницше жизнь — это аккумуляция силы, поэтому она стремится к максимуму власти. Стремление к власти является всеобщим свойством всех систем. «Чтобы понять, что такое «жизнь» и какой род стремления и напряжения она представляет, эта формула (воля к власти — Р.Р.) должна в одинаковой мере относиться как к дереву или растению, так и к животному… Из-за чего деревья первобытного леса борются друг с другом? Из-за счастья? Из-за власти», — пишет Ницше [2, c. 335–336]. Сила этой власти определяет значимость ее носителя, место человека в обществе и Вселенной. «Что хорошо? — Все, что повышает в человеке чувство власти, самую власть. Что дурно? Все, что происходит из слабости. Что есть счастье? — Чувство растущей власти, чувство преодолимого противодействия», — пишет он в «Антихристе» [3, c. 633]. Ницше считал, что европейская культура чахнет, идет к своему закату из-за того, что ориентирована на идеалы, противоречащие жизни, воле к власти. Эти ложные ориентиры были заложены еще в Древней Греции Сократом и Платоном. «Я опознал Сократа и Платона как симптомы гибели, как орудия греческого разложения, как псевдогреков, как антигреков» [3, c. 563].Согласно Ницше, эти мыслители основали научный тип мышления, разлагающий все живое на мертвые составные части, пониманию предпочитающий объяснение, а чувствам — холодный расчет. Самое главное же в человеке, как и во всем, в рациональных схемах науки невыразимо, его может передать только искусство. Поэтому свою философию Ницше развивает как антинауку, предпочитающую логичности и системности эмоциональность художественного текста, граничащую с музыкальностью (это достоинство стиля Ницше наиболее полно воплощено в его работе «Так говорил Заратустра»).

Стремление к научности, систематизации и взвешенности Ницше называл аполлоновским началом в культуре. Его противоположностью является дионисийское начало. Дионисийское отношение к жизни, согласно Ницше, было характерно грекам досократовской эпохи, которые принимали жизнь безоглядно, целиком, безусловно, ценя в ней естественность, здоровье и красоту. Потом начинается изменение мироощущения европейца, причиной которого явились ориентация на науку и христианская мораль. Человек постсократовского периода утратил подлинное ощущение жизни, усматривая в естественном греховное начало, стал искать во всем материальную выгоду вместо наполняющей душу радости ощущения жизни.

Добиться перелома в европейской культуре, полагает Ницше, можно лишь осуществив переоценку ее фундаментальных ценностей. Одной из них, по его мнению, является христианская мораль.

Вред христианства, причиненный им европейской культуре, Ницше усматривал в его противоречащей жизни защите слабости, всепрощения, ненасилия. Христианство, по его мнению, виновато в том, что подавляющее большинство общества состоит из посредственных и слабых людей, живущих в заранее заданных им координатах, подобно животному стаду. Среди них нет места гомеровским героям, способным переступить черту ради торжества жизни. Отдавать предпочтение христианскому образу жизни — это то же самое, что любить лес, состоящий из полузасохших и полугнилых деревьев. Именно христианство виновато в насаждении в обществе морали рабов, в воспитании раба в человеке. Посмотрите, пишет Ницше, кто его проповедует? Калеки, убогие телом и духом, обиженные жизнью люди. Своими призывами к скромности и равенству эти плебеи пытаются оправдать свою бездеятельность, бездарность, опустить до своего уровня способных и сильных. «В христианстве инстинкты подчиненных, угнетенных выступают на передний план; именно низшие сословия ищут в нем спасения… Христианство есть смертельная вражда к господам земли, к «знатным»… Это ненависть уму, гордости, мужеству, свободе.».., — пишет Ницше в «Антихристе» [3, c. 646–647]. В этой религии сильный человек оказывается ненужным, отверженным. «Христианство взяло сторону всех слабых, униженных, неудачников,… оно внесло порчу в самый разум духовно-сильных натур, так как оно научило их чувствовать высшие духовные ценности как греховные, ведущие к заблуждению, как искушения» [3, c. 634–635].

Проповедуя идею торжества жизни, Ницше выступает против возведения любых рамок, её ограничивающих. Только этим объясняется его нравственный нигилизм, направленный против моральных устоев общества, который вызвал отрицательную оценку его взглядов со стороны современников. Он призывает вместе с религиозными ценностями пересмотреть и нравственные. «Чего добиваются религия и мораль?», — спрашивает Ницше. Воспроизводства «среднего человека», обывателя, лишенного творческого начала человеко-машину. Целью этих феноменов культуры является создание ограниченного определенными законами социального мира, удобного для существования посредственности, способной усвоить лишь очень простые нормы жизни. Творческая личность стремится выйти из этой клетки, построенной моралью и религией, подняться над серой массой, уйти «в горы», где воздух чище, создав там новый мир — мир «высшего человека».«Когда Заратустре исполнилось тридцать лет, покинул он свою родину и озеро своей родины и пошел в горы. Здесь наслаждался он своим духом и своим одиночеством и в течение десяти лет не утомлялся счастьем своим». Ибо «кто поднимается на высочайшие горы, тот смеется над всякой трагедией сцены и жизни», — пишет Ницше, воплотивший в любимый им образ Заратустры, свой идеал человека [4, c. 9, 36].

Но такой человек не нравится толпе, ибо он выходит за рамки, которые кажутся естественными для обывателя, хотя возведены они искусственно с помощью морали и религии, стремящихся умертвить дионисийское начало в культуре, ограничить жизнь человека социальным пространством усредненной личности.

Таким образом, человек у Ницше — это «двухслойное» существо, в котором наружный слой образует окультуренная нормами морали и религии личность, а внутренний слой — сущность — воля к власти, стремящаяся прорваться через созданную обществом оболочку. Такое понимание человека, тождественное антропологии суфизма и буддизма, показывает глубокое внутреннее родство иррационалистических учений. Однако в изложении Ницше оно нередко служит поводом для обвинения его в биологизме. Но такое обвинение беспочвенно по следующим причинам.

Во-первых, понятие жизни у Ницше — это универсальная характеристика бытия, а не принадлежащее только биологическому или социальному миру качество. Во-вторых, обвинение Ницше в биологическом редукционизме сразу снимается, если принять во внимание, что уже в своей первой серьезной работе «Рождение трагедии, или эллинизм и пессимизм» он показал свою приверженность эстетизму. Высшим критерием оценки человека и его поступков Ницше считал их соответствие нормам красоты, которые весьма далеки от физиологических или физических критериев. Помня об этом, нужно подходить и к оценке учения философа о сверхчеловеке.

Сверхчеловек (точнее, высший человек) — это не представитель какой-то избранной расы или народа. Если Ницше иногда и называет его аристократом, то это вовсе не означает, что сверхчеловеком рождаются. Это человек, который преодолел в себе то, что мешает жизни свободной личности, «аристократ духа», создавший себя сам. Воля к власти проявляется в нем прежде всего как самопреодоление. Человек, по выражению Ницше, это мост между животным и сверхчеловеком. Последний и является целью истории, решающей свой главный вопрос: «Какой тип человека следует взрастить, какой тип желателен, как более ценный, более достойный жизни, будущности. Этот более ценный тип уже существовал нередко, но лишь как счастливая случайность, как исключение, — и никогда как нечто преднамеренное. Наоборот, его боялись более всего; до сих пор он внушал почти ужас, и из страха перед ним желали, взращивали и достигали человека противоположного типа: типа домашнего животного, стадного животного, больного животного — христианина» [3, c. 634]. Прообраз сверхчеловека он видел в римском, арабском, германском, японском дворянстве, гомеровских героях, скандинавских викингах и европейских рыцарях. Эти люди были лучшими по своим физическим, нравственно-эстетическим, умственным качествам. Такое понимание аристократизма удачно охарактеризовал К. А. Свасьян во вступительной статье к сочинениям Ницше: «Говорят: Ницше — это толкни слабогои, значит, ату его! Звучит почти как инструкция для вышибал, за вычетом естественного и радикально меняющего суть дела вопроса: о каком это «слабом» идет речь? Вот одно — черным по белому — из множества решающих мест:… «Воспитание страдания, великогострадания — разве вы не знаете, что только это воспитание во всем возвышало до сих пор человека? В человеке тварь и творецсоединены воедино: в человеке есть материал, обломок, избыток, глина, грязь, бессмыслица, хаос: но в человеке есть и творец, ваятель, твердость молота, божественный зритель и седьмой день» [5, c. 24].

Таким образом, сверхчеловеком можно стать, лишь ежедневно убивая в себе «тварь», созидая себя. Но аполлоновская культура так укоренилась, что для воспитания «творца» необходима полная ревизия ее основ — переоценка всех ценностей. Это означает решимость отречься от всего, что способствует воспроизводству «твари», удобных для власти людей-винтиков. Из такой концепции «высшего человека» легко объясняются антихристианские и антиморальные мотивы творчества Ницше. Существующая мораль и всякая идеология суть средства социализации среднего человека, который не является целью человечества. Поэтому встать над ними, уйти «в горы», «по ту сторону добра и зла» означает попытку выйти за границы мира посредственности, разорвать невидимые цепи рабства. Как мы уже писали, «декаданс Ницше — это не призыв к вседозволенности, а попытка найти более достойные для человека формы бытия» [6, c. 39]. Думается, прав был директор архива Ницше в ФРГ С. А. Эмге, сказавший, что учение Ницше — «это всего лишь призыв к более высоким нормам жизни» [7, c. 354].

Философия жизни Ницше — яркий пример поворота европейской философской мысли от классической к неклассической философии, поставившей в основу объяснения мира не Бога и Природу, а Человека. В ХХ веке она стала главным идейным источником мощного философского течения — экзистенциальной философии.

Литература:

1.         Гусейнов А., Скрыпник А. Пессимистический гуманизм А.Шопенгауэра // Шопенгауэр А. Свобода воли и нравственность. М., 1992.

2.         Ницше Ф. Воля к власти: опыт переоценки всех ценностей. М., 1994.

3.         Ницше Ф. Сочинения. В 2 т. М., 1990. Т. 2.

4.         Ницше Ф. Так говорил Заратустра. М., 1990.

5.         Cвасьян К. А. Ф.Ницше — мученик познания // Ницше Ф. Сочинения. В 2 т. М., 1990. Т. 1.

6.         Рахматуллин Р. Ю., Хидиятов Н. Б. Иррационалистическое направление в философии. Уфа, 1995.

7.         История немецкой литературы: В 5 т. М., 1968. Т. 4.

Основные термины (генерируются автоматически): жизнь, власть, европейская культура, воля, животное, организующее начало, религия, социальный мир, философия жизни, христианская мораль.

Ницше о смысле жизни человека цитаты. Цитаты ницше. Об истине и разуме

21.05.2022Рубрика: Молекулярная кинетика

Его авторитет непререкаем. Фридрих Ницше, известный в истории как выдающийся философ, никогда не был профессионалом в этой сфере. Его можно назвать мыслителем или поэтом. Часто в его словах не было логики, но страсть, которой они были пропитаны, вписала имя Ницше в историю мировой культуры. Об этом философе можно многое рассказать, но особое внимание стоит уделить цитатам Фридриха Ницше.

Особенности философского мышления

Фридрих Ницше бросает вызов Создателю и смело заявляет, что Бог — мертв. Он восхваляет сверхчеловека и считает, что в жизни важнее всего саморазвитие и созидание. Его теория о сверхчеловеке не подразумевает превосходства избранных людей над другими. Он уверен, что сверхчеловек — это тот, кто осознает себя творцом, и его желание создать что-то новое превыше животных инстинктов. Цитаты Фридриха Ницше полностью соответствуют этой идее. Он полностью отрицает агрессию в отношении другого человека и уверен, что единственный враг каждой личности — это он сам.

Ницше — основоположник нового философского направления — ницшеанства. Его основные мысли стали базисом множества учений, в частности педагогических, психологических и литературоведческих.

Межличностные отношения

Интеллект и философские взгляды, увлечение искусством — вот что интересовало Ницше в общении с людьми. Если человек не дотягивал до этой планки, то он был для философа неинтересным. Нельзя сказать, что Фридрих был нелюдимым одиночкой, просто у него насчет брака, любви и дружбы были свои взгляды. Нагляднее это покажут цитаты Фридриха Ницше о любви:

• Если человек хочет любить, значит, он устал от самого себя. Когда хочет быть любимым — грустит по себе. Поэтому можно сказать, что любящий делит себя пополам, а тот, кто любим, желает получить в подарок самого себя.
• Человек ненавидит то, что мешает ему любить.
• Я не могу любить без веры в то, что любимый человек создаст нечто бессмертное.
• Брак был создан специально для посредственностей, бездарных в дружбе и любви.
• Все, что сделано по любви, находится за рамками добра и зла.

Человек и его жизнь

Не менее многозначными являются цитаты Фридриха Ницше о жизни. Он призывал человека действовать, быть решительным, сильным и постоянно совершенствоваться:

• Если у тебя нет ни одной лестницы, учись взбираться на свою голову. Стать выше по-другому невозможно.
• Смерть находится слишком близко, чтобы переставать бояться жизни.
• Что человека не убило, то сделало его сильнее.
• Счастье человека зависит от его мыслей.
• Тот, кто решил действовать, должен отвергнуть любые сомнения.
• Если человек знает, зачем живет, то ему под силу выдержать любое «как?».

Как показывают цитаты Фридриха Ницше, жизнь — непростая вещь, и человек должен быть сильным, чтобы с ней справиться.

Немного философии

Представленные выше высказывания так или иначе известны почти каждому человеку. Однако есть такие афоризмы, цитаты Фридриха Ницше, которые редко встречаются в массовых медиа. Но они в свое время наделали много шуму среди обывателей и интеллигенции:

• У Бога есть персональный ад — это его любовь к людям.
• Человек чем-то напоминает дерево: чем больше он тянется к свету, тем глубже его корни впиваются во тьму.
• Бессмертие слишком дорого стоит: за него живым умираешь несколько раз.
• Христианство — не более чем принесение себя в жертву, самокалечение и самопоношение.
• Последний способ облагородить людей — заставить их прекратить быть рабами Божьими.
• Человечество ищет тепла в спиртном, разгорячившись, пытается найти прохлады у замерзших умов. Они слабые и зависят от общественного мнения.
• Оболочка Земли поражена болезнью, имя которой человек.

Это лишь малая часть цитат Фридриха Ницше. Философ был гением и в то же время безумцем. Его учение подвигло мировую философию перейти на новый этап эволюции. Все, что Ницше написал, вызывает двойственное впечатление, его идеи и работы можно либо принимать, либо ненавидеть. Третьего не дано. Длительное время его философия ассоциировалась с фашизмом, считалось, что именно идеи мыслителя 19-го века подвигли Гитлера начать войну. Но, как и предсказывал Ницше, его философию поняли лишь спустя десятилетия.

Факт всегда глуп.

Будь тем, кто ты есть!

Чистый дух — чистая ложь.

Женщина — вторая ошибка Бога.

Идешь к женщине — бери плетку.

Мученики только вредили истине.

Нужны новые уши для новой музыки.

Без музыки, жизнь была бы ошибкой.

Вера спасает, — следовательно, она лжет.

Филолог — это учитель медленного чтения.

Ни один победитель не верит в случайность.

Все что не убивает меня, делает только сильнее.

Нет прекрасной поверхности без ужасной глубины.

Факты не существуют — есть только интерпретации.

Нужно гордо поклоняться, если не можешь быть идолом.

В каждой религии религиозный человек есть исключение.

В настоящем мужчине скрыто дитя, которое хочет играть.

Смеяться — значит быть злорадным, но с чистой совестью.

Когда спариваются скепсис и томление, возникает мистика.

Долгие и великие страдания воспитывают в человеке тирана.

Догмат о «непорочном зачатии»?.. Да ведь им опорочено зачатие.

Смерть достаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни.

Очень умным людям начинают не доверять, если видят их смущение.

Моральные люди испытывают самодовольство при угрызениях совести.

Величественные натуры страдают от сомнений в собственном величии.

Есть степень заядлой лживости, которую называют «чистой совестью».

Для глупого лба по праву необходим, в виде аргумента, сжатый кулак.

Мы охладеваем к тому, что познали, как только делимся этим с другими.

Кто чувствует несвободу воли, тот душевнобольной; кто отрицает ее, тот глуп.

Когда благодарность многих к одному отбрасывает всякий стыд, возникает слава.

Буддизм не обещает, а держит слово, христианство обещает все, а слова не держит.

Нечистая совесть — это налог, которым изобретение чистой совести обложило людей.

Одухотворяет сердце; дух же сидит и вселяет мужество в опасности. О, уж этот язык!

Вера в причину и следствие коренится в сильнейшем из инстинктов: в инстинкте мести.

Опасность мудрого в том, что он больше всех подвержен соблазну влюбиться в неразумное.

Стремление к величию выдает с головой: кто обладает величием, тот стремиться к доброте.

Мистические объяснения считаются глубокими. Истина в том, что они даже и не поверхностны.

Только человек сопротивляется направлению гравитации: ему постоянно хочется падать — вверх.

По ту сторону Севера, по ту сторону льда, по ту сторону сегодня – наша жизнь, наша счастье.

Кто хочет оправдать существование, тому надобно еще и уметь быть адвокатом Бога перед дьяволом.

Каждая церковь — камень на могиле Богочеловека: ей непременно хочется, чтобы Он не воскрес снова.

Верховный тезис: «Бог прощает кающемуся», — то же в переводе: прощает тому, кто покорствует жрецу.

Слово «христианство» основано на недоразумении; в сущности, был один христианин, и тот умер на кресте.

В мире и без того недостаточно любви и благости, чтобы их еще можно было расточать воображаемым существам.

Любите, пожалуй, своего ближнего, как самого себя. Но прежде всего будьте такими, которые любят самих себя.

Человек забывает свою вину, когда исповедуется в ней другому, но этот последний обыкновенно не забывает ее.

Кровь — самый худший свидетель истины; кровью отравляют самое чистое учение до степени безумия и ненависти сердец.

Кто хочет стать водителем людей, должен в течение доброго промежутка времени слыть среди них их опаснейшим врагом.

Человек, ни разу еще не думавший о деньгах, о чести, о приобретении влиятельных связей, — да разве может он знать людей?

Чья мысль хоть раз переступала мост, ведущий к мистике, тот не возвращается оттуда без мыслей, не отмеченных стигматами.

Я различаю среди философствующих два сорта людей: одни всегда размышляют о своей защите, другие — о нападении на своих врагов.

И истина требует, подобно всем женщинам, чтобы ее любовник стал ради нее лгуном, но не тщеславие ее требует этого, а ее жестокость.

Человек — это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, — канат над пропастью. В человеке ценно то, что он мост, а не цель.

Философия открывает человеку убежище, куда не проникает никакая тирания, долину внутреннего мира, лабиринт сердца, и это раздражает тиранов.

Мы хвалим то, что приходится нам по вкусу: это значит, когда мы хвалим, мы хвалим собственный вкус – не грешит ли это против всякого хорошего вкуса?

Совершенное познание необходимости устранило бы всякое «долженствование», — но и постигло бы необходимость «долженствования», как следствие незнания.

В пылу борьбы можно пожертвовать жизнью: но побеждающий снедаем искусом отшвырнуть от себя свою жизнь. Каждой победе присуще презрение к жизни.

Вы, любители познания! Что же до сих пор из любви сделали вы для познания? Совершили ли вы уже кражу или убийство, чтобы узнать, каково на душе у вора и убийцы?

Любовь к жизни – это почти противоположность любви к долгожительству. Всякая любовь думает о мгновении и вечности, — но никогда о продолжительности.

Больные лихорадкой видят лишь призраки вещей, а те, у кого нормальная температура, — лишь тени вещей; при этом те и другие нуждаются в одинаковых словах.

Сам Бог не может существовать без мудрых людей», — сказал Лютер, и с полным правом; но «Бог еще менее может существовать без неумных людей» — этого Лютер не сказал!

Героизм — таково настроение человека, стремящегося к цели, помимо которой он вообще уже не идет в счет. Героизм — это добрая воля к абсолютной само-погибели.

Без догматов веры никто не смог бы прожить и мгновения! Но тем самым догматы эти еще отнюдь не доказаны. Жизнь вовсе не аргумент; в числе условий жизни могло бы оказаться и заблуждение.

Злой бог нужен не менее доброго — ведь и своим собственным существованием ты обязан отнюдь не терпимости и филантропии. Какой прок от бога, которому неведомы гнев, зависть, хитрость, насмешка, мстительность и насилие?

Учение и апостол, который не видит слабости своего учения, своей религии и т.д., ослепленный авторитетом учителя и благоговением к нему, обыкновенно обладает большей силой, чем учитель. Никогда еще влияние человека и его дела не разрастались без слепых учеников.

Брак выдуман для посредственных людей, которые бездарны как в большой любви, так и в большой дружбе, — стало быть, для большинства: но и для тех вполне редкостных людей, которые способны как на любовь, так и на дружбу.

Кто в состоянии сильно ощутить взгляд мыслителя, тот не может отделаться от ужасного впечатления, которое производят животные, чей глаз медленно, как бы на стержне, вытаращивается из головы и оглядывается вокруг.

Кому свойственно отвращение к возвышенному, тому не только «да», но и «нет» кажется слишком патетическим, — он не принадлежит к отрицающим умам, и, случись ему оказаться на их путях, он внезапно останавливается и бежит прочь — в заросли скепсиса.

В моей голове нет ничего, кроме личной морали, и сотворить себе право на нее составляет смысл всех моих исторических вопросов о морали. Это ужасно трудно — сотворить себе такое право.

Странно! Стоит лишь мне умолчать о какой-то мысли и держаться от нее подальше, как эта самая мысль непременно является мне воплощенной в облике человека, и мне приходится теперь любезничать с этим «ангелом Божьим»!

Причинять боль тому, кого мы любим, — сущая чертовщина. По отношению к нам самим таково состояние героических людей: предельное насилие. Стремление впасть в противоположную крайность относится сюда же.

Добродетель только тем дает счастье и некоторое блаженство, кто твердо верит в свою добродетель, — отнюдь не тем более утонченным душам, чья добродетель состоит в глубоком недоверии к себе и ко всякой добродетели. В конце концов и здесь «вера делает блаженным»! — а не, хорошенько заметьте это, добродетель!

Основатель христианства полагал, что ни от чего не страдали люди сильнее, чем от своих грехов: это было его заблуждением, заблуждением того, кто чувствовал себя без греха, кому здесь недоставало опыта.

Если Бог хотел стать предметом любви, то ему следовало бы сперва отречься от должности судьи, вершащего правосудие: судья, и даже милосердный судья» не есть предмет любви.

Обыкновенно прекрасная поверхность таит в себе непредсказуемую глубину.

Зачатие без греха? Эта догма порочит само зачатие. – Фридрих Ницше

Если кто-нибудь, хотя бы мысленно преодолевал грань, за которой находится мистическое, по возвращении его мысли были покрыты стигматами.

Человек, который претерпел длительные и сильные страдания, обязательно станет тираном.

Ф. Ницше: С помощью философии человек находит укрытие, в которое нет хода тирании, мир внутри себя, витиеватые душевные ходы, и это обстоятельство ужасно злит тиранов.

Догмы религии. Без них невозможно жить! Однако ещё никому не удалось их аргументировать. Наше существование отнюдь не доказательство, поскольку в череду его условий запросто могла прокрасться ошибка.

Понятие «христианство» таит в себе некое ошибочное понимание, ведь первый христианином был Иисус, а он погиб за веру. – Ницше

Истинный мужчина по природе своей малыш, которого интересуют только игры.

Церковь, какой бы она ни была, всегда обрезает крылья Сверхчеловеку, препятствуя всячески его воскрешению.

Продолжение лучших афоризмов и цитат Ф. Ницше читайте на страницах:

Очень умным людям начинают не доверять, если видят их смущение.

Человек – это канатный трос, протянутый между животным миром и сверхчеловеком, – канат провисает над бездной. В человеке драгоценно то, что он проложенная соединительная дорога, а не цель.

Факты не существуют – есть только интерпретации.

Все что не убивает меня, делает только сильнее.

В моей голове нет ничего, кроме личной морали, и сотворить себе право на нее составляет смысл всех моих исторических вопросов о морали. Это ужасно трудно – сотворить себе такое право.

Величественные натуры страдают от сомнений в собственном величии.

Кто хочет оправдать существование, тому надобно еще и уметь быть адвокатом Бога перед дьяволом.

Добродетель только тем дает счастье и некоторое блаженство, кто твердо верит в свою добродетель, – отнюдь не тем более утонченным душам, чья добродетель состоит в глубоком недоверии к себе и ко всякой добродетели. В конце концов и здесь вера делает блаженным! – а не, хорошенько заметьте это, добродетель!

Основатель христианства полагал, что ни от чего не страдали люди сильнее, чем от своих грехов: это было его заблуждением, заблуждением того, кто чувствовал себя без греха, кому здесь недоставало опыта.

Странно! Стоит лишь мне умолчать о какой-то мысли и держаться от нее подальше, как эта самая мысль непременно является мне воплощенной в облике человека, и мне приходится теперь любезничать с этим ангелом Божьим!

Идешь к женщине – бери плетку.

Для глупого лба по праву необходим, в виде аргумента, сжатый кулак.

Факт всегда глуп.

Совершенное познание необходимости устранило бы всякое долженствование, – но и постигло бы необходимость долженствования, как следствие незнания.

Есть степень заядлой лживости, которую называют чистой совестью.

Кто хочет быть управляющим для людей, должен в течение длительного периода времени обладать в их среде репутацией – найопаснейшего врага.

Одухотворяет сердце; дух же сидит и вселяет мужество в опасности. О, уж этот язык!

Кто чувствует несвободу воли, тот душевнобольной; кто отрицает ее, тот глуп.

Кому свойственно отвращение к возвышенному, тому не только да, но и нет кажется слишком патетическим, – он не принадлежит к отрицающим умам, и, случись ему оказаться на их путях, он внезапно останавливается и бежит прочь – в заросли скепсиса.

Верховный тезис: Бог прощает кающемуся, – то же в переводе: прощает тому, кто покорствует жрецу.

Только человек сопротивляется направлению гравитации: ему постоянно хочется падать – вверх.

Учение и апостол, который не видит слабости своего учения, своей религии и т.д., ослепленный авторитетом учителя и благоговением к нему, обыкновенно обладает большей силой, чем учитель. Никогда еще влияние человека и его дела не разрастались без слепых учеников.

Геройство – желание человека направляющегося к своей цели, все остальное в жизни он попросту перестает замечать и видеть. Героизм – это добровольный акт собственной гибели.

Мы хвалим то, что приходится нам по вкусу: это значит, когда мы хвалим, мы хвалим собственный вкус – не грешит ли это против всякого хорошего вкуса?

Мистические объяснения считаются глубокими. Истина в том, что они даже и не поверхностны.

В каждой религии религиозный человек есть исключение.

Чистый дух – чистая ложь.

По ту сторону Севера, по ту сторону льда, по ту сторону сегодня – наша жизнь, наша счастье.

Кровь – самый худший свидетель истины; кровью отравляют самое чистое учение до степени безумия и ненависти сердец.

Больные лихорадкой видят лишь призраки вещей, а те, у кого нормальная температура, – лишь тени вещей; при этом те и другие нуждаются в одинаковых словах.

В пылу борьбы можно пожертвовать жизнью: но побеждающий снедаем искусом отшвырнуть от себя свою жизнь. Каждой победе присуще презрение к жизни.

Вера спасает, – следовательно, она лжет.

Ни один победитель не верит в случайность.

Нужно гордо поклоняться, если не можешь быть идолом.

Моральные люди испытывают самодовольство при угрызениях совести.

Без музыки, жизнь была бы ошибкой.

Женщина – вторая ошибка Бога.

Когда благодарность многих к одному отбрасывает всякий стыд, возникает слава.

Буддизм не обещает, а держит слово, христианство обещает все, а слова не держит.

Сам Бог не может существовать без мудрых людей, – сказал Лютер, и с полным правом; но Бог еще менее может существовать без неумных людей – этого Лютер не сказал!

Смеяться – значит быть злорадным, но с чистой совестью.

Мы охладеваем к тому, что познали, как только делимся этим с другими.

Мученики только вредили истине.

Нужны новые уши для новой музыки.

Человек, ни разу не размышляющий о деньгах, почестях и влиятельных знакомствах, – да разве может он познать человечество?

Злой бог нужен не менее доброго – ведь и своим собственным существованием ты обязан отнюдь не терпимости и филантропии. Какой прок от бога, которому неведомы гнев, зависть, хитрость, насмешка, мстительность и насилие?

Филолог – это учитель медленного чтения.

Нечистая совесть – это налог, которым изобретение чистой совести обложило людей.

Человек забывает о своей вине, когда раскаивается в ней другому, но этот последний, как правило, всегда помнит ее.

Смерть достаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни.

Вера в причину и следствие коренится в сильнейшем из инстинктов: в инстинкте мести.

Будь тем, кто ты есть!

Когда спариваются скепсис и томление, возникает мистика.

Кто в состоянии сильно ощутить взгляд мыслителя, тот не может отделаться от ужасного впечатления, которое производят животные, чей глаз медленно, как бы на стержне, вытаращивается из головы и оглядывается вокруг.

Фридрих Ницше — один из самых цитируемых философов. Его живой и пытливый ум сумел родить учения, актуальные по сей день. Афоризмы Ницше — это мысли, которые будут опережать еще не одно поколение людей.

Ницше — философ?

Его иногда называют философом поневоле. Гениальный музыкант, филолог и поэт в итоге стал создателем целого философского учения, постулаты которого цитируются до сих пор. Из-за чего изречения Ницше так распространены? Объяснить такую популярность самобытного учения можно тем, что все его постулаты пронизаны отрицанием всех общепринятых правил. Философ и сам называл себя «единственным законченным нигилистом».

Он говорил о нравственно негодующих людях как о лгунах, не понимающих собственной злобы. За столь радикальные взгляды Фридрих Ницше, цитаты которого зачастую не понимались современниками, не раз поддавался жесткой критике со стороны философского сообщества. В начале его творческого пути отсутствие признания приводило писателя к серьезным расстройствам, усугубляющимся психическими и физическими недугами. Позднее Ницше скажет об этом: «Что не убивает, то делает меня сильнее», — обозначив этим афоризмом свое отношение к непониманию и отрицанию со стороны коллег.

Шаги к сверхчеловеку

Учение философа о сверхчеловеке особняком стоит в его творчестве. В нем заключены самые смелые идеи, которые проповедовал Фридрих Ницше. Цитаты о жизни человека как развивающегося существа стали основой его идеи. Отчасти труды философа связывают с зарождением национал-социализма. Идеологи фашизма исковеркали взгляды Ницше до неузнаваемости, опорочив тем самым его имя на долгие годы.

Однако истинный сверхчеловек в трудах философа все же присутствовал. И реальные люди времен Ницше не имели с ним ничего общего. По словам писателя, обычный человек — это то, что нужно преодолеть, своеобразный период эволюции, «мост между обезьяной и сверхчеловеком». Книжное детище для самого философа было явлением непостоянным. Он то отрицал возможность рождения сверхчеловека, то говорил, что его черты становятся более видимыми.

Этот безумный замысел казался философам невозможной сказкой, но сам Фридрих Ницше, цитаты которого были достаточно радикальными, в него верил, и был готов умереть за свою идею. К этому он призывал всех: не жалеть себя во благо сверхчеловека. Идея Фридриха Ницше опережала время, возможно и до сих пор опережает. Его современники бились над проблемой сохранения человека, а Ницше говорил о том, что человека необходимо превзойти — перепрыгнуть.

Цитаты Фридриха Ницше о любви

Многие писатели и историки, затрагивающие в своем творчестве жизнь Ницше, признавали в нем ярого женоненавистника. В жизни философа действительно было мало женщин: мать, сестра и подруга Лу Саломе, которую он называл самой умной из женщин. Однако невезение в любви не привело к ее отрицанию. Любовь у великого писателя жертвенна и обличительна. Любящий, но не любимый человек, по его мнению, рано или поздно обнаруживает в себе самые гадкие качества. Писатель Фридрих Ницше, цитаты которого построены на отрицании устоявшихся норм, в излишнем морализме видел только ложь.

Он считал, что прекрасное чувство несовместимо с браком. Он не презирал семейный институт, но утверждал, что гораздо больше пар могли оставаться счастливыми, не проживая вместе. Слова Ницше о том, что чем свободнее человек, тем больше в нем способности любить и быть любимым, можно считать эпиграфом к его личной жизни. Однако на исходе лет писатель признался в том, что ошибался на этот счет, о чем свидетельствуют его слова: «Сейчас я страстно желаю любую женщину».

Фридрих Ницше: цитаты о жизни

Многие философы не испытывают сомнений в собственных убеждениях. Ницше не из их числа. Возможно, именно за его привычку все подвергать сомнению его учение и называют иррациональным. Однако писатель никогда не сомневался в собственном величии, хоть и говорил о том, что ни один мыслитель еще не оказывался полностью правым, даже он сам.

Все мысли Ницше пронизаны свободой духа, и именно к этому он стремился всю свою жизнь. Он довел эту мысль до крайности, за что не раз подвергался критике. Сам Ницше называл себя «философом непринятых истин».

Свобода — недостижимый идеал

По словам Ницше, свобода духа возлагает на человека все новые и новые обязательства. Он отрицал, что безграничность мысли может быть там, где дозволено все или ничего не дозволено. Она может быть лишь там, где четко определены границы дозволенного и запретного. Но как определить эти границы возможного и невозможного? Философ говорил, что лишь под страхом смерти человек может понять: «Дамокл хорошо танцует лишь под нависшим мечом».

Таким видел человека великий мыслитель Фридрих Вильгельм Ницше, цитаты которого — это наследие «для всех и ни для кого». Они не просто заставляют задуматься, они дают человеку неисчерпаемый стимул для самосовершенствования. Возможно, это и была одна из самонадеянных мыслей Ницше — донести свои слова до людей любой ценой, даже ценой собственных сомнений, стоивших ему личного счастья.

счастье, творчество и смысл жизни», Олег Цендровский – ЛитРес

© Цендровский О., текст, 2021

© Кузьмина Е., автор иллюстрации на обложке, 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2021

Фотоматериалы предоставлены Shutterstock / FOTODOM

Инициатор проекта – Дмитрий Ерин

Когда на чистом и ясном небе сияет солнце, согревая и озаряя все вокруг, я не в силах сопротивляться этой древней волшбе. Возникает чувство, будто ты испил из того самого источника жизни – причастился вечной юности и свежести, наполнился энергией, счастьем и смыслом. Это великий дар стихий, несомненно, и столь легко быть радостным под его ласкающими и проницающими лучами. Но именно потому я не могу не видеть его несовершенства, его трагической хрупкости и уязвимости. Да, это великий дар, но это всего лишь дар. Он дается редко, он дается произвольно, тепла его мало, да и солнце нечасто загорается над человеческим существованием. Нельзя построить жизни на чужих милостях и смиренно ждать позволения мира что-то испытать и кем-то быть. Это значит строить дом на песке. И как, наконец, быть всем тем, кому обстоятельства не протягивают руку помощи? Кто не видит солнца, кто выходит с утра во мрак и идет во мраке? У каждого бывают такие периоды; у многих так проходит едва ли не большая часть жизни.

Нам требуется надежная внутренняя опора, и мы можем ее обрести, ибо можем зажечь солнце в себе самих. Так же, как звездное небо есть не только над нашими головами, но и в наших головах, мы содержим в себе источник животворного дневного тепла. Поначалу он мал и слаб, но если его пестовать и поддерживать, то оказывается, что внутреннее светило сияет много жарче того, что над головой, и заменяет его с лихвой. Более того, оно надежно, оно не обманывает, оно разгоняет внешний мрак и расцвечивает серые ландшафты бурными красками. Чем это солнце сильнее, тем менее мы зависим от погоды обстоятельств и сами формируем климат вокруг. Стоит же небу жизни проясниться, как свет из двух великих источников множится и соединяется в единое целое. Так только и достигается ближайшее подобие рая на земле, о котором столько грезили и грезят люди – гармонией обоих начал, большого внутреннего и малого внешнего.

Но что именно подразумевается под этим преображающим нас вожделенным теплом? Первое, что приходит в голову современному человеку, это то, что речь идет о счастье. О той точке, в которую все мы стремимся, пускай и разными маршрутами, о естественной первоцели бытия. Нельзя, однако, поддаваться искушению простых ответов. В большей части эпох и культур человечества идея о личной радости как ценности была настолько побочной и незаметной, что это должно вселить в нас сомнения. Конечно, люди всегда хотели, хотят и будут хотеть счастья, независимо от того, что они или их культура о том думают, но уже этого наблюдения довольно, чтобы понять – счастья недостаточно.

Исследование истории, человеческой психики и физиологии мозга привело меня к пониманию, что есть еще два необходимых компонента: творчество и смысл. В ходе первого раздела книги мы подробно рассмотрим как их по отдельности, так и тот глубинный исток, в котором все три берут начало. Вместе они образуют великую Триаду человеческой экзистенции, троякую первоцель, поддерживая друг друга, но при этом совершенно друг к другу не сводимые.

Человек может быть счастлив, а вместе с тем бездеятелен и не чувствовать даже дуновения смысла в собственном бытии. Тогда счастье это, лишенное опор, хрупко, пресно, одномерно, и, разумеется, бесплодно. Человек может быть продуктивен, но при этом несчастен и быть заражен бациллой нигилизма, ощущением разлагающей его абсурдности. Тогда творчество его обыкновенно тронуто порчей и распространяет ее вовне, его созидательный потенциал подорван, а сам он страдает – поистине без всякой нужды и пользы.

Наконец, мы можем ощущать высшую осмысленность своего бытия, но не мочь и не уметь найти себе практического применения, как и удовлетворения в жизни.

Лишь когда все элементы великой Триады сходятся воедино, раскрываются высшие возможности человеческой жизни. При здоровом единовременном росте они помогают друг другу: счастье делает нас деятельнее, творчество делает нас счастливее, существование наполняется смыслом, а тот, в свою очередь, окрыляет нашу эмоциональную жизнь и созидательный процесс. Все те цели, от мала до велика, к которым стремятся люди, есть попытки, пускай и неуклюжие, припасть к этим трем великим режимам бытия или хотя бы к одному из них.

Первый способ достичь этого – внешняя самореализация, старание вымолить у стихий не громов и молний, а сияния чистого солнца над головой и своими собственными усилиями обеспечить хорошую погоду. Конечно, мы можем в поте лица работать над вмещающими нас обстоятельствами, но мироощущение слишком сильно зависит от свойств самого воспринимающего их субъекта. Когда внутренне неустроенный индивид оказывается в райском саду, все это благолепие искажается и преломляется в его омраченном уме и порой трансформируется в адские ландшафты. С другой стороны, даже если в душе и царят мир да покой, но сама она не развита и не вытружена, ситуация становится лишь немногим лучше. Жизнь может многое предложить такому человеку, но, по горькой иронии, он очень мало способен от нее взять. Дверки его сознания так малы, что способны впустить лишь малую толику потенциально доступной ему полноты действительности.

Возможности внешних условий нашего бытия чрезвычайно ограничены, а результат очень хрупок. Мы получаем от них не белоснежную улыбку счастья, продуктивности и смысла, но скорее их бледную тень – одномерную и грубую. Не покоящиеся на внутренней основе, эти желаемые состояния всегда носят на себе печать неудовлетворённости, подспудное ощущение пустоты и обделённости, постоянное пресное послевкусие. Нельзя забывать, наконец, и то, как переменчива фортуна и сколь опасно зависеть от милости климата. Стоит судьбе нахмуриться, стоит солнцу скрыться за тучами, и сделавший ставку на внешнюю самореализацию баловень судьбы оказывается заперт в темноте, которой ему нечего противопоставить. Темноте тем более густой, чем ярче до того был свет.

Не нужно героически пренебрегать подарками бытия и похвальным стремлением улучшить условия своей жизни. Необходимо, однако, понимать, как скуден их арсенал и капризен нрав. Приоритетная работа сосредоточена в совсем ином измерении – над той силой человеческого сознания, что меняет и преображает обстоятельства и возносит человека над ними, что умножает падающие на нас лучи света и дает бой опускающейся тьме. Это и есть внутренняя самореализация, развивающая способность человека сохранять радость и силу даже в ненастье и спокойствие среди бури. Она направляет, поддерживает и дополняет внешнюю, без нее почти бессильную, и уподобляет нас тем растениям, которые цветут и на самой каменистой почве.

Что и говорить – путь внутренней самореализации не прост. Хорошая новость все же в том, что он однозначно проще задачи воплотить главные цели человеческой жизни посредством изменения вмещающих ее условий. Последние обречены на позорное поражение, и как раз опыт постоянных неудачных попыток одержать победу приемами, которые просто не могут работать, делает людей пессимистами. Они возводят хулу на действительность и смотрят на нее из-под насупленных бровей именно потому, что всегда искали тепла и света не по тем адресам. Из-за этого они решили, что их не найти вообще. Индивид видит свое страдание и страдание окружающих. Он замечает, что мир жесток и бессмыслен, что человек – глуп и слаб, а силы его малы. Он приходит к выводу, что все это следствие порочной структуры самого мироздания, но никак не человеческой неуклюжести. Люди сперва формируют в себе надуманные ожидания касательно того, чем должна быть реальность и что они должны в ней делать, а затем злятся на мир, когда тот отказывается вмещаться в эти искусственные построения.

Горестные судьбы мира, а также личные беды и несовершенства кажутся столь значительными и непреодолимыми лишь в силу непонимания того, в каком измерении их решение становится возможным. Мы похожи на тех дураков, которые страдают от жажды, сидя возле чистейшей реки, и посылают миру проклятия за то, каким засушливым местом он является. Река, возле бурных вод которой мы изнываем, есть наше собственное сознание. Его можно сравнить с цветным стеклышком со сложной трехмерной конфигурацией, властно преображающим и интерпретирующим все, что попадает на его поверхность. Именно от свойств этого стеклышка в большей мере зависит то, какой предстает действительность и какой отклик в нас вызовут те или иные происшествия.

Как будет показано далее в опоре на последние научные данные, все переживаемые человеком состояния есть информационные потоки в нашей психике, движением которых можно и нужно управлять. Счастье, смысл, творчество – это не то, что происходит с нами сейчас, было в прошлом или может ожидать когда-то в будущем. Это сам способ проживания действительности. Они есть не набор обстоятельств, а то, как мы относимся к происходящему с нами – специфическая и устойчивая конфигурация информационных процессов внутри индивидуального «Я». Это понимание в той или иной форме пронизывает многие интеллектуальные традиции, от древнегреческих философских школ (софизм, скептицизм, эпикуреизм, стоицизм) до йоги, буддизма и даосизма. Мастер дзен Тит Нат Хан резюмировал древнее убеждение всей восточной философии в следующей лаконичной формуле: «Не существует пути к счастью. Счастье и есть путь».

Иными словами, сам способ проживания реальности, а не ее конкретные характеристики и набор внешних фактов существования, определяют качество нашей жизни – и не только счастье, а весь ее ход и итоги. Все подлинные достижения есть достижения внутренней самореализации, очищение сознания от искажений восприятия и положительная трансформация нашего умения проживать вереницу мгновений. Если здесь мы достигли успехов, то все остальное оказывается второстепенно. Если же нет, то всякие прочие «приобретения» тщетны, будь то имущество, положение или люди.

 

Непонимание устройства психики и болезненное трение ошибочных ожиданий о действительность вынуждает людей гневно выставлять реальности счета. Но стоит избавиться от этого груза и подойти к собственной жизни с иной стороны, как обнаруживается, что с устройством реальности все в порядке. В ней нет никаких препятствий для единства счастья, продуктивности и смысла для каждого из нас. Если пока что это звучит неубедительно, вопрос можно сформулировать еще проще и вне всякой зависимости от того, как мы относимся к миру и своим перспективам в нем.

Перед любым индивидом стоит фундаментальный выбор: продолжать жить дальше или отказаться от этого. Если мы выбираем жить, то первейшая наша цель, по определению, это разобраться в том, как сделать это лучше. Каков бы ни был мир, раз уж мы в нем, пока мы еще в нем, лишь одно в высших интересах индивида: приближаться шаг за шагом к великой Триаде, преодолевать бессмысленное страдание, свои ограничения и изъяны восприятия. Независимо от того, до какой степени у человека получится добиться этого, даже у самого прожженного пессимиста не возникает сомнений, что движение как назад, так и вперед возможно. Альтернативой последнему является несчастное, жалующееся, бесплодное и ничего не пробующее изменить пребывание в заложниках у злополучных обстоятельств и своих собственных заблуждений.

Чтобы вступить на путь положительных трансформаций, необходимо признать основополагающий факт: хотя человек един со всем древом жизни, кое в чем мы кардинально отличаемся от прочих животных. Лишь мы, homo sapiens, являемся исследователями и творцами в полном смысле этих слов. Ни одно живое существо на земле не познает и не способно познать устройства вмещающего его миропорядка. Ни одно живое существо, кроме нас, не является созидающим; лишь мы творим нечто принципиально новое и небывалое.

Эти две фундаментальные роли есть одновременно две высшие ценности человеческого существования, в горниле которых выкованы окружающие нас блага. Можно потому утверждать, что чем более индивид является исследователем и творцом, тем более он человек в смысле своего специфического отличия от остального природного мира. Стремясь к раскрытию высших возможностей собственной жизни, мы должны сперва понять ее устройство и затем воплотить собранное знание на деле. Мы, следовательно, должны быть познающими и созидающими. Лишь познание и творчество, фундаментальные ценности и роли человечества, в состоянии вымостить дорогу вперед.

Сегодня мы не первые и не последние, кто взялся за великое предприятие устроения жизни. За несколько тысяч лет существования цивилизации и сотни лет развития современной науки было накоплено богатейшее интеллектуальное наследие. Главная задача потому – не столько добыть новый материал, сколько возвести прочное здание из уже имеющихся в изобилии кирпичиков. Как верно заметил Людвиг Витгенштейн в своих «Философских исследованиях», «проблемы решаются не через приобретение нового опыта, а путем упорядочения уже давно известного».

Если мы обратимся к западной философии, то встретим сотни разных противоречащих друг другу решений интересующих нас этических проблем. Все это многообразие при этом ветвится из единого глубинного истока, где уже две с половиной тысячи лет царит почти полное единодушие в отношении базового вопроса о том, как индивиду следует управлять движущей им стихией желания и выстраивать отношения с миром. Как будет продемонстрировано впоследствии, существо западной парадигмы в самой концентрированной и законченной форме было сформулировано одним из величайших мыслителей в истории – Фридрихом Ницше. Именно его учение выбрано здесь как наиболее точная суммация идей и духа всей интеллектуальной традиции Запада.

Аналогично, на классическом Востоке, от Индии до Китая и Японии, мы наталкиваемся на многоголосицу различных взглядов и жизненных практик. Анализируя их содержание внимательнее, мы обнаруживаем, что непрестанные споры восточных мыслителей опять же берут начало из единой живой основы: из некоего набора основных тезисов, разделяемых большинством заметных философов этой сверхцивилизации. И если западный образ мышления емко воплощен в трудах Ницше, то для Востока эту роль играет Сиддхартха Гаутама, то есть Будда.

На фундаментальном уровне осмысления Запад и Восток, Ницше и Будда подходят к тем же проблемам человеческого существования, но делают это с противоположных концов и предлагают диаметрально противоположные решения. Обе парадигмы обладают высоким внутренним совершенством и эффективны в своей системе координат, но вместе с тем им присущи изъяны, вытекающие из их крайности. Противоположность восточного и западного философского наследия есть противоположность двух полюсов одного глобуса, двух частей одной картины. Чтобы увидеть ее всю, в этой книге мы попробуем встать между Западом и Востоком, между Ницше и Буддой. Нам потребуется сперва отдалиться, затем сблизить и переосмыслить оторванные фрагменты в новом синтезе. Это и позволит преодолеть вытекающие из их полярности изъяны.

В исследовании того, как выстраивать жизнь и управлять своими психическими процессами, мы оттолкнёмся от философского наследия человечества. Однако оно не может быть единственной опорой. Знание будет действительно надежным лишь тогда, когда мы примем в расчет все дисциплины, занимающиеся человеком, и не потеряем связи с современным состоянием науки. Сегодня, благодаря прорыву в исследованиях мозга, эволюционной биологии и нейробиологии, а также технологиям вроде фМРТ и ТМС, ряд важнейших проблем устройства нашей психики перестают быть предметом гениальных догадок и входят в область точного знания. Теперь мы способны проверять и обосновывать многие философские тезисы строгими научными методами и выявлять закономерности процессов в мозге, ответственных за те или иные состояния, переживаемые индивидом.

Цель этой книги – проследить ключевые траектории движения философского, психологического и научного знания, затем свести все полученные данные в единой точке и осуществить новый синтез для раскрытия высших возможностей жизни. Когда мы пользуемся предельно широким набором источников, а разные методы и уровни осмысления приводят нас к одним и тем же выводам, это является самым надежным свидетельством их корректности. Мы получаем комплексное понимание устройства реальности и собственной психики. Как следствие, в наших руках оказывается мощнейший инструмент по положительной трансформации своей жизни и мира вокруг. Если воспользоваться аналогией, книга такого рода представляет собой карту, обрисовывающую маршрут к воплощению великой Триады счастья, творческой мощи и смысла. Было бы глупо недооценивать ее важность, но столь же неблагоразумно возлагать на листы бумаги неоправданные надежды. Карта показывает, куда идти, и без нее мы будем плутать, но шаги все равно придется совершать самостоятельно и именно от этого зависит, куда мы придем. Прежде чем приступить к полноценному обзору, необходимо, однако, прояснить, что такое сама философия, выбранная здесь как главный метод рассмотрения. В чём ее принципиальное значение для человеческой жизни и как она соотносится с наукой?

Что такое философия и почему она необходима каждому?

Большинство людей относятся к философии с откровенным недоумением, и считается нелёгким делом объяснить, какую пользу она способна принести и что вообще собой представляет. Даже тема эта считается каверзной, такой, которая припирает многих мыслителей к стенке и делает их неубедительными, невнятными, заставляя пускаться в туманные рассуждения. В действительности вопрос о существе и полезности философии представляется как раз одним из наиболее простых и имеет вполне однозначное разрешение.

Прежде всего, философия является формой познания; последнее же, как с точки зрения биологической эволюции, так и с точки зрения здравого смысла – это не праздное любопытство, но важнейший инструмент. С его помощью живое существо анализирует мир, получает от него обратную связь, и эта информация ложится в основу поведения. Познание присутствует в разных формах у всех организмов, начиная от бактерий и заканчивая нами, homo sapiens. Лишь оно позволяет нам приспособиться к окружающему миру с целью выживания и умножения наших жизненных возможностей. Исследуя реальность, мы можем заострить фокус внимания на отдельных ее слоях и сферах, и так в конечном счете и родились все частные науки: химия, биология, физика, астрономия, история. Однако, помимо отдельных дисциплин, рассказывающих об устройстве частей внешнего мира, нам необходим и более общий вид исследования. Такой, который собрал бы их все воедино и применил во имя того, ради чего всякая частная наука и возникла; во имя нашей жизни и ее коренной проблемы – как прожить ее правильно и что означает это «правильно»? Лишь одна дисциплина, философия, всегда находилась в пространстве этого фундаментального вопроса, пытаясь разобраться, как быть и что делать в этом мире.

Можно было бы возразить, сказав, что для ответа на этот вопрос обращаться к философии совсем не требуется, но это означает угодить в ловушку логического противоречия. Как только мы задаёмся подобными вопросами, как только мы пытаемся разобраться, как нам устроить свою жизнь, какими целями и ценностями и в каком порядке нам руководствоваться, мы вступаем на территорию философского исследования, какое бы название этому занятию мы ни давали вместо того. Ни к одной из частных наук эти темы не имеют отношения; вернее, они значительно выступают за их границы и одновременно уходят много глубже. Всякий ученый, коль скоро он сохраняет верность научному методу, это засвидетельствует.

I. Философия не противоположна науке и не может быть заменена наукой

Теоретически такие области знания, как биология и медицина, способны разъяснить нам, как добиться здоровья и долголетия. В них тем не менее не обнаружить ответа на вопрос, стоит ли нам вообще проживать эту жизнь дальше, вопрос, который казался коренным умнейшим людям, от древнегреческого поэта Феогнида до философа Альбера Камю. Далее, сколь важно для нас должно быть наше здоровье и долголетие в сравнении с другими вещами и ценностями? В каких ситуациях, до каких пределов и во имя чего ими допустимо жертвовать?

Допустим, вы можете быть счастливы и идеально здоровы, но ценой посредственности, бесполезности и творческой немощи или же за счет страданий других людей. Стоит ли соглашаться на подобную сделку? Наконец, допустим, вы сознаете, что способны изменить этот мир к лучшему и создать нечто великое, но для этого придется пожертвовать и своим счастьем, и своим здоровьем, и в конце концов своей жизнью. Какой выбор сделать в этой ситуации? Есть ли у вас долг перед вашей страной, вашей семьёй, вашим делом, самим собой – и в чем он состоит? Какой из них имеет приоритет и почему?

Хотя это лишь случайные примеры, они являются иллюстрацией ключевого обстоятельства – не просто на каждом этапе нашей жизни, но каждый день мы оказываемся на специфических развилках. Не существует научных дисциплин, способных здесь помочь, и тщетно листать академические статьи в поисках разъяснений. Выбор того или другого направления никогда не может полностью основываться ни на отдельных науках, ни даже на всей совокупности научного знания. С одной стороны, последнее все еще крайне недостаточно. Так, наука не располагает и минимально удовлетворительными решениями самых важных для человека вопросов – счастья, продуктивности и смысла.

С другой стороны, существует зазор между фактами и ценностями, известный также как принцип Дэвида Юма – в честь сформулировавшего его философа конца XVIII века. Смысл принципа Юма в том, что из определенного положения вещей логически никак не следует (крайняя точка зрения) или не обязательно следует (умеренная позиция) необходимость определенного курса действий. Сам Юм выразил это так: из «есть» (английское «be») невозможно вывести «должен» (английское «ought to»). Один и тот же набор обстоятельств, одна и та же жизненная ситуация могут порождать совсем различные оценки и формы поведения. Одни лишь составляющие их факты не диктуют однозначной линии поведения и потому недостаточны для выбора.

Когда мы планируем свою жизнь, когда мы принимаем решения, мы всегда обращаемся к всеобъемлющему мышлению, которое собирает воедино и систематизирует имеющиеся у нас данные о мире, в том числе данные от отдельных наук. Этим интегративным мышлением и является философия. Объединяя, она вдобавок к этому содержит некое важное «сверх», ценности и их иерархию, которыми наука снабдить не может или принципиально, или в любом обозримом будущем.

Наблюдающееся порой противопоставление философского исследования и научного и пренебрежительное отношение к первому есть, как правило, следствие слабой информированности, совсем не отражающее консенсуса в реальной науке и философии. Целая плеяда гениальных ученых в разных сферах всегда отдавали философии должное и считали ее не враждебной науке, но дополняющей и интегрирующей ее.

 

В физике XX в. создававшие ее титаны отличались огромным вниманием и уважением к философии, чем особенно известен Альберт Эйнштейн. Ключевые фигуры квантовой механики, такие как Макс Планк, Эрвин Шредингер и Нильс Бор, занимались философией с равным энтузиазмом. Учеником последнего был Вернер Гейзенберг, еще один основоположник квантовой физики, который также был мыслителем, публиковавшим книги с говорящими заголовками вроде «Физика и философия». Гейзенберг оставил о Нильсе Боре следующие воспоминания: «Бор был прежде всего философ, а не физик; но он знал, что в наше время натурфилософия обладает силой лишь тогда, когда она до последних мелочей подчиняется экспериментальным критериям истинности» [1].

Этот перечень можно было бы продолжать сколь угодно долго для каждой из так называемых точных наук, и хотя среди выдающихся ученых были и остаются те, кто списывает философию со счетов, эта точка зрения однозначно не является преобладающей. В сегодняшней нейробиологии мы тоже наблюдаем все больший уклон в синтез философии и науки. К примеру, крупнейший нейробиолог в современной России, академик РАН Константин Анохин постоянно подчёркивает, что исследование сознания и восприятия, как и ряда других фундаментальных вопросов нейробиологии, должно начинаться с философии и заканчиваться ею [2]. Таким образом, встречающаяся порой позиция, будто настоящие ученые занимаются решением конкретных проблем и равнодушны к философии, считая ее «каким-то непонятным пустословием», не имеет ничего общего с действительностью.

II. Философия есть самая практическая из всех дисциплин

Именно потому, что она есть применение разума по его основному назначению: направлять и информировать наши главные решения. Ее целью является положительная трансформация индивида и общества на наиболее глубинном уровне, для чего прежде требуется определить, каковую трансформацию следует счесть положительной и как ее добиться. Занимающаяся выяснением этого теория есть, однако, лишь инструмент на службе практики жизни, и чем более это обстоятельство игнорируется, тем больше философия предает свое существо. Таков коренной грех отвлечённого мышления – оно постоянно замыкается в себе и забывает, что является только средством. Философия вырождается тогда в то, чем она столь печально известна: она становится пустым и праздным жонглированием понятиями, искусством возводить собственные воздушные замки и разрушать те, что построены другими.

Иными словами, подлинная философия есть наука и искусство самой жизни, и кто может, не покривив душой, сказать, что овладел ими в совершенстве? Наоборот, от этого человек далек как ни от чего другого, ведь даже не считает их освоение важнейшей самостоятельной задачей. Всякому известно, что дабы стать хорошим врачом, инженером или химиком, нужны годы упорных и сосредоточенных усилий. Жить, однако, люди привыкли по наитию, по инерции, проясняя какие-то вопросы вскользь и между делом, и в этом сложнейшем из предприятий чуть ли не каждый мнит себя знатоком. Жизненные советы раздаются с щедростью и самоуверенностью, которые были бы немыслимы, если бы речь шла о ракетостроении или операциях на мозге. Но не нелепо ли полагать, что выбрать верный курс в жизни и привести ее в порядок проще, чем вышеназванное, что это не требует многих лет кропотливого труда, строгой дисциплины, специфических знаний и навыков?

На этапе своего возникновения и на Востоке, и на Западе философия отличалась стократ большей дельностью, нежели сейчас, именно в этом ключевом пункте. Она была подлинно практической, экспериментальной дисциплиной. Слова мыслителей не расходились так разительно с делом, и вы могли быть уверены, что индийский йог или буддист живут тем, чему они учат и во что верят. Они выдвигали собственные этические гипотезы и добросовестно проводили эксперименты по их воплощению на практике; они ставили собственную жизнь на кон и не боялись с ней расстаться во имя своих убеждений. Греческие киники, софисты, стоики, эпикурейцы, китайские даосы или конфуцианцы – это были не носители идей, а носители образов жизни, столь характерные и выделяющиеся из толпы, что походили на некие биологические виды.

Эти люди не занимались философией – они сами были философией, живым поиском, не лишённым, как всякое исследование, ошибок, но по крайней мере искренним и смелым. Наконец, в тех же Древней Греции, Индии или Китае человека бы подняли на смех как сумасшедшего, если бы он заявил, что построить корабль или возвести роскошный дворец проще, чем философствовать, чем просто научиться быть. Сегодня, впрочем, это широко распространённая точка зрения. То, что было очевидно людям Древнего мира и ясно как день, ныне почти революционное заявление.

Философия вызывала такое громадное уважение в прошлом и столь часто наталкивается на презрение сейчас вовсе не из-за прогрессивности века, в который мы живем, будто бы более не нуждающегося в ней. Дело в том, что она и правда стала смешной и не из-за того, что изрекает нелепицы – что, впрочем, не редкость. Она предает свое существо, когда перестает быть практикой жизни, предает свое назначение, и это чувствует даже простой человек, кривящий губы в пренебрежении пустыми разглагольствованиями. Тот же самый индивид, справедливо осуждающий праздную игру понятиями, может считать вздором представления Сократа или глубоко ошибочными построения Будды. Но вот презирать этих людей и их жизненный путь у него едва ли получилось бы, в особенности, если бы он столкнулся с ними в действительности, соприсутствовал при их жизни. Их выкованная напряжением воли личность, их внутренние достижения, верность себе, честность поисков истины и служение всеобщему благу вызывают благоговение вне зависимости от нашего согласия или несогласия с ними.

III. Философия не просто необходима, она неизбежна

Поскольку всякий человек опирается в своем поведении не только на инстинктивные алгоритмы, но и на широкий набор сформированных в течение жизни программ. Даже если он никогда не открывал книги, то все равно имеет внутри себя систему координат и ориентиров, ту грубо размеченную карту действительного мира, которая и является его мировоззрением. Наш вид, человек разумный, с полным правом может называться homo philosophicus – человек философствующий – в силу того, что эти две характеристики, в сущности, тождественны. Каждый из нас обладает разумом, но мы сильно разнимся в том, сколь хорошо его применяем. Равным образом перед человеком никогда не встает вопрос, заниматься ли ему философией, то есть постигать ли ему науку и искусство жизни. Вопрос только в том, насколько он будет в этом умел и сознателен.

IV. Философия есть единственный путь к свободе и подлинности

Единственная возможность формировать свое поведение преимущественно изнутри ориентиров, рожденных нашим умом или по крайней мере тщательно им проверенных. Когда мы отказываемся критически исследовать и перестраивать руководящие нами принципы и ценности, конструировать собственную картину мира, мы не облегчаем себе жизнь. Это лишь означает, что нас приводят в движение шаблоны, загруженные из социокультурной среды, и вероятность, что они нам полезны, исчезающе мала. Мы тогда являемся даже не индивидами, а просто голограммами и отражениями окружающей реальности, слепленными по единым образцам. В нас весьма мало «Я» и очень много «Других».

Ницше о смысле жизни человека цитаты. Цитаты из Ницше: Будь тем, кто ты есть! Фридрих Ницше: цитаты о жизни

Фридрих Вильгельм Ницше- немецкий мыслитель, классический филолог, композитор, поэт, создатель самобытного философского учения, которое носит подчёркнуто не академический характер и отчасти поэтому имеет широкое распространение, выходящее далеко за пределы научно-философского сообщества.

Не бойтесь кого-то потерять. Вы не потеряете того, кто нужен вам по жизни. Теряются те, кто послан вам для опыта. Остаются те, кто послан вам судьбой.

Всегда можно закрыть глаза на то, что видишь, но нельзя закрыть сердце на то, что чувствуешь…

Пусть говорят что угодно, чтобы причинить мне боль. Слишком мало знают они меня, чтобы быть в курсе, что действительно делает мне больно.

Не додумывай слишком много. Так ты создаешь проблемы, которых изначально не было.

Вы заключаете брак: смотрите же, чтобы не стал он для вас заключением!

Счастье мужчины называется: «Я хочу». Счастье женщины называется: «Он хочет».

Там, где нельзя больше любить, там нужно пройти мимо.

Не то, что ты обманул меня, а то, что я больше не могу верить тебе, потрясло меня.

Опасность мудрого в том, что он больше всех подвержен соблазну влюбиться в неразумное.

Невозможно быть свободным от того, от чего убегаешь.

Мужчина — это опасность и игра. Поэтому ему нужна женщина, ибо она — опасная игрушка.

Самый тонкий юмор вызывает самую незаметную улыбку.

Ни один победитель не верит в случайность!

Железо так говорило магниту: «Больше всего я тебя ненавижу за то, что ты притягиваешь, не имея достаточно сил, чтобы тащить за собой!»

Люди свободно лгут ртом, но рожа всё-таки говорит правду…

Я пришел вам помочь, а вы жалуетесь, что я не хочу плакать с вами.

Остерегайся добрых и праведных! Они любят распинать тех, кто изобретет для себя свою собственную добродетель.

Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.

Женщина воспринимает мужчину как друга, если он не в состоянии добиться большего.

Подготовил: Дмитрий Сироткин

Представляю вам подборку цитат немецкого философа Фридриха Ницше .

Бог у Ницше умер, поэтому он пересмотрел по-своему всё сколько-нибудь существенное в мире и в человеке. Это не могло не отразиться на количестве цитат…

Они сгруппированы по темам: жизненная этика, человеческие проявления, женщины и мужчины, жизнь, человек, счастье, вера и разум, любовь, добродетель, люди, великие, Бог, брак, познание, религия, о себе, христианство, мораль, смерть и бессмертие, любовь себя, ценности, сверхчеловек, глупость и ум, друзья, культура и искусство, величие, добро и зло, книги, сладострастие, поступки, воля к власти, существование, вина, совесть, самоубийство, мудрость, музыка, красота, власть.

О жизненной этике

Что не убивает меня, то делает меня сильнее.

Ты должен сжечь себя в своем собственном пламени: как иначе хотел бы ты обновиться, не обратившись сперва в пепел!

Будь тем, кто ты есть!

Что падает, то нужно ещё толкнуть!

Такой совет даю я королям, и церквам, и всему, что одряхлело от тяжести лет и ослабло в добродетели: дайте ниспровергнуть себя! И вы снова вернетесь к жизни, а добродетель вернется к вам!

Если бы вы больше верили в жизнь, вы бы меньше отдавались мгновению.

С тех пор, как существуют люди, слишком мало радовался человек: только в этом, братья мои, наш первородный грех! И если мы научимся больше радоваться, то так мы лучше всего разучимся обижать других и измышлять всевозможные скорби.

Братья мои, любить дальнего, а не ближнего призываю я вас.

Если у человека есть зачем, он вынесет любое как.

Мужество есть лишь у тех, кто ощутил сердцем страх; кто смотрит в пропасть, но смотрит с гордостью в глазах.

Лучшее средство хорошо начать день состоит в том, чтобы, проснувшись, подумать, нельзя ли хоть одному человеку доставить сегодня радость.

Кто хочет научиться летать, тот должен сперва научиться стоять, и ходить, и бегать, и лазить, и танцевать: нельзя сразу научиться полету!

И если у тебя нет больше ни одной лестницы, ты должен научиться взбираться на собственную голову: как же иначе хотел бы ты подняться выше?

Если вы решили действовать — закройте двери для сомнений.

Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.

Убивают не гневом, а смехом.

Остерегайтесь морально негодующих людей: им присуще жало трусливой, скрытой даже от них самих злобы.

Будьте же равнодушны, принимая что-либо! Оказывайте честь уже тем, что принимаете, — так советую я тем, кому нечем отдарить.

О человеческих проявлениях

Мы более искренни по отношению к другим, чем по отношению к самим себе.

Есть дающие натуры и есть воздающие.

Не самые дурные те вещи, которых мы больше всего стыдимся: не одно только коварство скрывается под маской — в хитрости бывает так много доброты.

Люди, недоверчивые в отношении самих себя, больше хотят быть любимыми, нежели любить, дабы однажды, хотя бы на мгновение, суметь поверить в самих себя.

Не то, что мешает нам быть любимыми, а то, что мешает нам любить полностью, ненавидим мы больше всего.

Героизм — это добрая воля к абсолютной самопогибели.

Люди, которые дарят нам свое полное доверие, думают, что тем самым они приобретают право на наше доверие. Но это ложное заключение: подарками не приобретаешь прав.

Тонкой душе тягостно сознавать, что кто-нибудь обязан ей благодарностью; грубой душе — сознавать себя обязанной кому-либо.

Много говорить о себе – тоже способ себя скрывать.

Благословенны забывающие, ибо не помнят они собственных ошибок.

Ни один победитель не верит в случайность.

Редко ошибешься, если исключительные поступки будешь объяснять тщеславием, посредственные — привычкой и мелкие — страхом.

Поверхностные люди всегда должны лгать, так как они лишены содержания.

Жестокость бесчувственного человека есть антипод сострадания; жестокость чувствительного — более высокая потенция сострадания.

Есть много жестоких людей, которые лишь чересчур трусливы для жестокости.

Цинизм есть единственная форма, в которой пошлые души соприкасаются с тем, что называется искренностью; и высшему человеку следует навострить уши при каждом более крупном и утончённом проявлении цинизма и поздравлять себя каждый раз, когда прямо перед ним заговорит бесстыдный скоморох или научный сатир.

Всегда замечал я, что супруги, составляющие плохую пару, самые мстительные: они готовы мстить всему миру за то, что уже не могут расстаться.

Я не понимаю зачем заниматься злословием. Если хочешь насолить кому-либо, достаточно лишь сказать о нём какую-нибудь правду.

О женщинах и мужчинах

Ты идёшь к женщинам? Не забудь плётку!

Женщина — вторая ошибка Бога, это знает всякий жрец.

Женщина мало что смыслит в чести. Пусть же станет честью ее — любить всегда сильнее, чем любят ее, и в любви никогда не быть второй.

Да будет женщина игрушкой, чистой и изящной, словно драгоценный камень, блистающий добродетелями еще не созданного мира.

Слишком долго таились в женщине раб и тиран. Поэтому неспособна она к дружбе: ей ведома только любовь.

В сознательной любви женщины есть и внезапность, и молния, и тьма рядом со светом.

Кого ненавидит женщина больше всех? Железо так говорило магниту: «Больше всего я тебя ненавижу за то, что ты притягиваешь, не имея достаточно сил, чтобы тащить за собой».

Такими хочу я видеть мужчину и женщину: его — способным к войне, ее — к деторождению, но чтобы оба они могли танцевать — не только ногами, но и головой.

Мужчине следует остерегаться женщины, когда она ненавидит: ибо он в глубине души своей только зол, она же — скверна.

Мужчине следует остерегаться женщины, когда она любит: ибо тогда она готова на любую жертву, и все остальное не имеет никакой ценности в глазах ее.

В настоящем мужчине всегда сокрыто дитя, которое хочет играть. Найдите же в нем дитя, женщины!

Говорить о женщине следует только с мужчинами.

Женщина понимает детей лучше мужчины, но в мужчине детского больше, чем в женщине.

Двух вещей хочет настоящий мужчина: опасности и игры. И потому он ищет женщину, как самую опасную игрушку.

О жизни

А вы, друзья мои, говорите, что о вкусах не спорят? Но вся жизнь и есть спор о вкусах!

И вот такую тайну мне поведала жизнь: «Смотри, — сказала она, — я есть то, что постоянно преодолевает самое себя».

Поскольку время бесконечно, до настоящего момента уже протекла бесконечность, то есть всякое возможное развитие должно уже было осуществиться. Следовательно, наблюдаемое развитие должно быть повторением.

Каждый миг начинается бытие; вокруг каждого «здесь» вращается кольцеобразное «там». Середина — повсюду. Путь вечности — кривая.

Мы живём не ради будущего. Мы живём, чтобы хранить своё прошлое.

Но если жизни так нужна высота, то ей нужны и ступени, а также противоречие ступеней и восходящих по ним! Восходить хочет жизнь и, восходя, превозмогать себя.

О времени и становлении должны говорить высочайшие символы: им надлежит восхвалять все преходящее и быть оправданием ему!

Я скорее погибну, чем отрекусь от этого: истинно, там, где гибель, закат и падение листьев, там жизнь жертвует собой ради власти!

Жизнь есть родник радости; но всюду, где пьёт отребье, все родники бывают отравлены.

Жизнь есть родник радости; но в ком говорит испорченный желудок, отец скорби, для того все источники отравлены.

Даже когда народ пятится, он гонится за идеалом — и верит всегда в некое «вперед».

А больше всего ненавидят того, кто способен летать.

Наш долг — это право, которое другие имеют на нас.

Величайшие события — это не наши самые шумные, а наши самые тихие часы.

Пред ликом скуки даже боги слагают знамена.

Есть два пути избавить вас от страдания: быстрая смерть и продолжительная любовь.

Весь мир верит в это; но чему только не верит весь мир!

О человеке

Поистине, человек — это грязный поток.

Даже самая широкая душа, братья мои, — какие это жалкие угодья!

Человек есть нечто, что до́лжно превзойти.

Человек — это канат, протянутый между животным и Сверхчеловеком, это канат над пропастью.

Только человек сопротивляется направлению гравитации: ему постоянно хочется падать вверх.

Земля, сказал он, имеет оболочку; и эта оболочка поражена болезнями. Одна из этих болезней называется, например: «человек».

С человеком происходит то же, что и с деревом. Чем больше стремится он вверх, к свету, тем глубже впиваются корни его в землю, вниз, в мрак и глубину, — ко злу.

Человек навсегда прикован к прошлому: как бы далеко и быстро он ни бежал – цепь бежит вместе с ним.

Только там, где кончается государство, начинается человек — не лишний, но необходимый: там звучит песнь того, кто нужен, — единственная и неповторимая.

Человечество не представляет собою развития к лучшему, или к сильнейшему, или к высшему, как в это до сих пор верят. «Прогресс» есть лишь современная идея, иначе говоря, фальшивая идея. Теперешний европеец по своей ценности глубоко ниже европейца эпохи Возрождения…

Человек «современных идей», эта гордая обезьяна, страшно недоволен собой – это неоспоримо. Он страдает, а его тщеславие хочет, чтобы он только «со-страдал».

Требование человека, чтобы его полюбили, есть величайшее из всех самомнений.

Долгие и великие страдания воспитывают в человеке тирана.

О счастье

Несчастным или счастливым человека делают только его мысли, а не внешние обстоятельства. Управляя своими мыслями, он управляет своим счастьем.

Всяким маленьким счастьем надлежит пользоваться, как больной постелью: для выздоровления — и никак иначе.

На свете гораздо больше счастья, нежели сколько видят его затуманенные печалью глаза, если только считать верно и не забывать тех приятных минут, которыми бывает богат каждый день человеческой жизни, как бы тяжела она ни была…

Брат мой, если счастье сопутствует тебе, то у тебя только одна добродетель, и не более: тогда легче идти тебе через мост.

Несчастье ускользнуло от тебя; наслаждайся же этим, как счастьем своим!

А на рассвете рассмеялся Заратустра в сердце своем и сказал насмешливо: «Счастье бегает за мной. Это потому, что я не бегаю за женщинами. А счастье — женщина.

Счастье мужчины называется: я хочу. Счастье женщины называется: он хочет.

«Счастье найдено нами», — говорят последние люди, и моргают.

О вере и разуме

Свободный ум требует оснований, другие же — только веры.

Сильнее всего ненавистен верующему не свободный ум, а новый ум, обладающий новой верой.

Христианская вера есть с самого начала жертвоприношение: принесение в жертву всей свободы, всей гордости, всей самоуверенности духа и в то же время отдание самого себя в рабство, самопоношение, самокалечение.

Никогда ещё никакая религия ни прямо, ни косвенно, ни догматически, ни аллегорически не содержала истины. Ибо каждая религия родилась из страха и нужды и вторглась в жизнь через заблуждения разума.

Понятия «по ту сторону», «истинный мир» выдуманы, чтобы обесценить единственный мир, который существует.

Вы еще не искали себя, когда обрели меня. Так бывает со всеми верующими; и потому так мало значит всякая вера.

Французы были только обезьянами и актёрами этих идей, вместе с тем, их лучшими солдатами и, к сожалению, одновременно их первой и самой значительной жертвой.

О любви

То, что делается ради любви, происходит вне сферы добра и зла.

Всякая великая любовь желает не любви, она жаждет большего.

Великая любовь выше страдания, ибо то, что любит она, она еще жаждет — создать!

Чем свободнее и сильнее индивидуум, тем взыскательнее становится его любовь.

Любить и погибнуть: это сочетание — вечно. Воля к любви означает готовность к смерти.

Даже в чаше высшей любви содержится горечь…

Те, кто до сих пор больше всего любили человека, всегда причиняли ему наисильнейшую боль; подобно всем любящим, они требовали от него невозможного.

В любви всегда есть немного безумия. Но и в безумии всегда есть немного разума.

Не через взаимную любовь прекращается несчастье неразделенной любви, но через большую любовь.

Когда встретишь своего человека, поймешь, почему с другими не получалось.

Убожество в любви охотно маскируется отсутствием достойного любви.

Ревность — остроумнейшая страсть и тем не менее все еще величайшая глупость.

О добродетели

Стоит нам только на один шаг преступить среднюю меру человеческой доброты, как наши поступки вызывают недоверие. Добродетель покоится как раз «посередине».

Господство добродетели может быть достигнуто только с помощью тех же средств, которыми вообще достигают господства, и, во всяком случае, не посредством добродетели.

Когда вы возвысились над похвалой и порицанием и воля ваша желает повелевать всеми вещами как воля любящего: тогда зарождается добродетель ваша. Когда вы презираете мягкое ложе и все приятное, однако легко засыпаете даже возле роскошных постелей неженок: тогда зарождается добродетель ваша.

В добропорядочных людях меня в последнюю очередь отталкивает зло, которое они в себе носят.

«Возлюби ближнего своего» — это значит прежде всего: «Оставь ближнего своего в покое!» — И как раз эта деталь добродетели связана с наибольшими трудностями.

О людях

Они холодны и ищут себе тепла в спиртном; они разгорячены и ищут прохлады у замерзших умов; все они хилы и одержимы общественным мнением.

Человеческое общество — это попытка, это долгое искание; ищет же оно того, кто повелевает!

Человечество является скорее средством, а не целью. Человечество является просто подопытным материалом.

В стадах нет ничего хорошего, даже когда они бегут вслед за тобою.

Говорят «удовольствие» — и думают об усладах; говорят «чувство» — и думают о чувственности; говорят «тело», а думают о том, что ниже, тела, — и вот таким образом была обесчещена троица хороших вещей.

Я ненавижу обывательщину гораздо больше, чем грех.

Я ненавижу людей, не умеющих прощать.

О великих

Быть великим — значит давать направление.

Кто хочет стать водителем людей, должен в течение доброго промежутка времени слыть среди них их опаснейшим врагом.

В мире самые лучшие вещи еще ничего не значат, пока нет того, кто их представит с подмостков: великими людьми называет толпа этих представляющих.

Отказываясь от войны, отказываешься от великой жизни.

Одиннадцать двенадцатых всех великих людей истории были лишь представителями какого-то великого дела.

Всякий, жаждущий славы, должен заблаговременно расстаться с почетом и освоить нелегкое искусство — уйти вовремя.

Всякий глубокий ум нуждается в маске, — более того, вокруг всякого глубокого ума постепенно вырастает маска, благодаря всегда фальшивому, именно, плоскому толкованию каждого его слова, каждого шага, каждого подаваемого им признака жизни.

О Боге

Бог умер: теперь хотим мы, чтобы жил сверхчеловек.

Если бы боги существовали, как бы вынес я, что я не бог?

Все боги суть символы и хитросплетения поэтов!

Даже у Бога есть свой ад — это любовь его к людям.

Если Бог хотел стать предметом любви, то ему следовало бы сперва отречься от должности судьи, вершащего правосудие: судья, и даже милосердный судья не есть предмет любви.

Поистине всегда влечет нас ввысь — в царство облаков: на них усаживаем мы наши пестрые чучела и называем их богами и Сверхчеловеком.

Прежде хула на Бога была величайшей хулой; но Бог умер, и вместе с ним умерли и эти хулители.

О браке

Брак — это наиболее изолганная форма половой жизни.

Брак выдуман для посредственных людей, которые бездарны как в большой любви, так и в большой дружбе, — стало быть, для большинства…

Много кратких безумий — вот что вы называете любовью. И ваш брак кладет предел множеству кратких безумий — одной большой и долгой глупостью.

Хороший брак покоится на таланте к дружбе.

Брак: так называю я волю двоих создать единое, большее тех, кто создал его. Брак — это взаимоуважение и почитание этой воли.

Разрастаться не только вширь, но и расти вверх — да поможет вам в этом, братья мои, сад супружества!

О познании

В конце концов никто не может из вещей, в том числе и из книг, узнать больше, чем он уже знает.

Поистине, подобно солнцу, люблю я жизнь и все глубокие моря. И вот что называю я познанием: чтобы все глубокое поднялось на высоту мою!

Познающий неохотно погружается в воду истины не тогда, когда она грязная, а когда она мелкая.

Вы, любители познания! Что же до сих пор из любви сделали вы для познания? Совершили ли вы уже кражу или убийство, чтобы узнать, каково на душе у вора и убийцы?

Можно закрыть глаза на то, что видишь. Но нельзя закрыть сердце на то, что ты чувствуешь.

Познавший самого себя — собственный палач.

Мы охладеваем к тому, что познали, как только делимся этим с другими.

Всякая истина, о которой умалчивают, становится ядовитой.

Мы очень мало знаем и плохо учимся: потому и должны мы лгать.

О религии

Церковь — это род государства, притом — самый лживый.

Каждая церковь — камень на могиле Богочеловека: ей непременно хочется, чтобы Он не воскрес снова.

О, посмотрите же на эти шатры, что воздвигли священники! Церквами называют они свои берлоги, полные слащавых ароматов!

В каждой религии религиозный человек есть исключение.

Между религией и настоящей наукой нет ни родства, ни дружбы, ни вражды: они на разных планетах.

Как только религия приобретает господство, ее противниками становятся все те, кто были ее первыми последователями.

О себе

Я хожу среди народа и держу свои глаза открытыми: люди не прощают мне того, что я не завидую добродетелям их.

Как только благоразумие говорит: «Не делай этого, это будет дурно истолковано», я всегда поступаю вопреки ему.

Спокойна глубина моего моря: никто и не догадывается о том, какие забавные чудовища скрывает оно!

Я даю себя обманывать, чтобы не остерегаться обманщиков.

Испытывал ли я когда-нибудь угрызение совести? Память моя хранит на этот счёт молчание.

Я не доверяю всем систематикам и сторонюсь их. Воля к системе есть недостаток честности.

О христианстве

Ни мораль, ни религия не соприкасаются в христианстве ни с какой точкой действительности.

Христианская церковь ничего не оставила не тронутым в своей порче, она обесценила всякую ценность, из всякой истины она сделала ложь, из всего честного — душевную низость.

Уже слово «христианство» есть недоразумение, — в сущности был только один христианин, и он умер на кресте.

Не будем же слишком низко ценить христианина; фальшивый до невинности, высоко поднимается над обезьяной; по отношению к христианину знаменитая теория происхождения — только учтивость.

О морали

Мораль — это важничанье человека перед природой.

Стыдиться своей безнравственности — это первая ступень лестницы, на вершине которой будешь стыдиться своей нравственности.

Когда морализируют добрые, они вызывают отвращение; когда морализируют злые, они вызывают страх.

Моральные люди испытывают самодовольство при угрызениях совести.

Можно было бы представить высокоморальную лживость, при которой человек осознает своё половое влечение только как долг зачинать детей.

О смерти и бессмертии

Смерть достаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни.

Многие умирают слишком поздно, а иные — слишком рано. Пока еще странным покажется учение: «Умри вовремя!»

Дорого искупается — быть бессмертным: за это умираешь не раз живьём.

Только там, где есть могилы, совершают воскресения!

Даже в смерти должны пылать дух ваш и добродетель, подобно вечерней заре над землей: иначе смерть ваша плохо удалась вам.

О любви себя

Любите и ближних своих, как самих себя, — но прежде станьте теми, кто любит самого себя, — любит великой любовью, любит великим презрением!

Надо научиться любить себя самого — так учу я — любовью цельной и здоровой: чтобы сносить себя самого и не скитаться всюду.

Надо учиться любить себя — любовью здоровой и святой, чтобы оставаться верным себе и не терять себя. И поистине это вовсе не заповедь на сегодня и на завтра — учиться любить себя. Напротив, из всех искусств это самое тонкое, самое мудрое, самое высшее и требующее наибольшего терпения.

О ценностям

Добро и зло, богатство и бедность, высокое и низкое, и все имена ценностей — все это станет оружием и будет воинственно утверждать, что жизнь должна превозмогать себя снова и снова!

Не вокруг тех, кто измышляет новый шум, а вокруг изобретателей новых ценностей вращается мир; неслышно вращается он.

Все что ты любил — разочаровало тебя. Разочарование стало твоей привычкой, и твоя последняя любовь, которую ты называешь «любовью к истине» должно быть и есть — любовь к разочарованию.

Взгляните на верующих! Кто больше всего ненавистен им? Разбивающий скрижали их ценностей, разрушающий и преступающий, но он есть созидающий.

О сверхчеловеке

В каждом поступке высшего человека ваш нравственный закон стократно нарушен.

Повелительные натуры будут повелевать даже своим Богом, сколько бы им и не казалось, что они служат Ему.

Господствовать — и не быть больше рабом Божьим: осталось лишь это средство, чтобы облагородить людей.

Чем свободнее и сильнее индивидуум, тем взыскательнее становится его любовь; наконец, он жаждет стать сверхчеловеком, ибо всё прочее не утоляет его любви.

О глупости и уме

Мой способ возмездия состоит в том, чтобы как можно скорее послать вслед глупости что-нибудь умное: таким образом, пожалуй, можно ещё догнать её.

Чем больше человек молчит, тем больше он начинает говорить разумно.

Большинство людей слишком глупы, чтобы быть корыстными.

О, как много великих идей, чье действие подобно кузнечным мехам: от них человек надувается и становится еще более пустым.

О друзьях

Если ты раб, то не можешь быть другом. Если тиран — не можешь иметь друзей.

Стал ли ты чистым воздухом, хлебом и лекарством для друга своего? Иной не в силах освободиться от собственных цепей, однако друга своего спасает.

Не старайся приукрашивать себя для друга: ибо стрелой и стремлением к Сверхчеловеку должен ты быть для него.

Но если есть у тебя страждущий друг, стань для страданий его местом отдохновения, но вместе с тем и жестким ложем, походной кроватью: так лучше всего ты сможешь помочь ему.

О культуре и искусстве

Культура — это лишь тоненькая яблочная кожура над раскаленным хаосом.

Искусство делает выносимым вид жизни, окутывая ее дымкой нечистого мышления.

У актера есть дух, но мало совести духа. Он всегда верит в то, посредством чего заставляет уверовать и других, — он верит в себя самого!

О величии

Стремление к величию выдаёт с головой: кто обладает величием, тот стремится к доброте.

Люди, стремящиеся к величию, суть по обыкновению злые люди: таков их единственный способ выносить самих себя.

О добре и зле

Любящие и созидающие — вот кто всегда был творцом добра и зла. Огонь любви и гнева пылает на именинах всех добродетелей.

Ни один народ не смог бы выжить, не производя оценки — что есть добро и что есть зло; чтобы сохраниться, должен он оценивать иначе, нежели сосед его. Многое, что у одного народа называется добром, у другого слывет позором и поношением… Многое из того, что здесь именуется злом, там облекалось в пурпур почестей.

О книгах

Вовсе не так легко отыскать книгу, которая научила нас столь же многому, как книга, написанная нами самими.

Общепринятые книги — всегда зловонные книги: запах маленьких людей пристаёт к ним. Там, где толпа ест и пьёт, даже где она поклоняется, — там обыкновенно воняет. Не нужно ходить в церкви, если хочешь дышать чистым воздухом.

О сладострастии

Сладострастие: это сладкий яд лишь для увядших, для тех же, у кого воля льва, это великое сердечное подкрепление, вино из всех вин, благоговейно сбереженное.

Сладострастие: невинно и свободно оно для свободных сердец, сад счастья на земле, праздничное изобилие и дар будущего от избытка его.

О поступках

Каждый поступок продолжает созидать нас самих, он ткет наше пестрое одеяние. Каждый поступок свободен, но одеяние необходимо. Наше переживание — вот наше одеяние.

Ты хочешь, чтобы тебя оценивали по твоим замыслам, а не по твоим действиям? Но откуда же у тебя твои замыслы? Из твоих действий!

О воле к власти

Что хорошо? Все, что повышает чувство власти, волю к власти, власть в человеке. Что дурно? Все, что происходит из слабости.

Лучшее должно господствовать, и лучшее хочет господствовать! А где учение гласит иначе, там лучших не хватает.

О существовании

Самые ошибочные умозаключения людей суть следующие: вещь существует, следовательно, она имеет право на это.

Кто хочет оправдать существование, тому надобно еще и уметь быть адвокатом Бога перед дьяволом.

О вине

Человек забывает свою вину, когда исповедался в ней другому, но этот последний обыкновенно не забывает её.

Не ваш грех — ваше самодовольство вопиет к небу; ничтожество ваших грехов вопиет к небу!

О совести

Есть степень заядлой лживости, которую называют «чистой совестью».

Стремление к стаду древнее, чем притяжение собственного «Я»: и покуда добрая совесть означает волю стада, лишь дурная совесть скажет «Я».

О самоубийстве

Наши самоубийцы дискредитируют самоубийство — не наоборот.

Препятствование самоубийству. Существует право, по которому мы можем отнять у человека жизнь, но нет права, по которому мы могли бы отнять у него смерть; это есть только жестокость.

О мудрости

Опасность мудрого в том, что он больше всех подвержен соблазну влюбиться в неразумное.

Все вы служили народу и народному суеверию, вы, прославленные мудрецы! — а не истине!

О музыке

Без музыки жизнь была бы заблуждением.

Бог дал нам музыку, чтобы мы прежде всего влеклись ею ввысь…

О красоте

Красота — это обещание счастья.

О власти

Тому повелевают, кто не может повиноваться самому себе

Нет более жестокого несчастья в судьбе человеческой, чем когда властители земли — не первые среди подданных своих. И все тогда становится лживым, превратным, ужасающим.

О разном

Нужно носить в себе ещё хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду.

И пусть будет потерян для нас тот день, когда ни разу не плясали мы! И пусть ложной назовется у нас всякая идея, у которой не было смеха!

Пока не покорила нас судьба, надобно водить ее за руку, как ребенка, и сечь ее; но если она нас покорила, то надобно стараться полюбить ее.

«Не будем говорить об этом!» — «Друг, об этом мы не имеем права даже молчать»

Когда спариваются скепсис и томление, возникает мистика.

У одного одиночество — это бегство больного, а у другого — бегство от больных.

Большинство цитат Фридриха Ницше являются лишь выражением его основных идей в приложении к тому или иному явлению. Тем не менее, некоторые из цитат настолько субъективны или противоречивы, что трудно дать однозначную интерепретацию.

Не секрет, что Ницше был психически болен и часть своих писаний осуществил в состоянии помраченного сознания . Для дилетантского прохождения по верхам его творчества посредством цитат это по-своему даже неплохо, так как таким образом на свет появилось немало эффектных высказываний. А вот для профессиональных исследователей его учения это серьезная проблема.

Любопытно, как к ее решению подошел крупнейший немецкий философ XX века Мартин Хайдеггер. Он методично вычленил периоды жизни Ницше, в которые он наверняка находился в ясном сознании, и проанализировал только те тексты Ницше, которые относились к этим периодам («Европейский нигилизм»). В результате своего анализа Хайдеггер характеризует ницшевскую философию как метафизику субъективности (безусловной субъективности воли к власти).

А вот что советует Карл Ясперс: Для правильного понимания Ницше требуется нечто противоположное тому, к чему, как кажется, прямо подталкивает чтение его произведений: к Ницше приводит не восприятие его категорических утверждений как последней заповедной истины, а терпение, обладая которым задаешь все новые вопросы, выслушиваешь новое и противоположное тому, что было только что сказано, сохраняя напряжение между различными возможностями.

Ребята, мы вкладываем душу в сайт. Cпасибо за то,
что открываете эту красоту. Спасибо за вдохновение и мурашки.
Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте

Фридрих Ницше не был профессиональным философом — скорее, мыслителем, поэтом, филологом. В его подходе практически отсутствовала логика — была только страсть настоящего творчества.

Ницше никогда не призывал толкать слабого, более того, теория сверхчеловека подразумевала не торжество одних над другими, а победу творческого начала над разрушительным, животным. По сути, Ницше полностью отрицал агрессию. В его представлениии человек мог преодолеть только самого себя.

сайт разделяет взгляды мыслителя на жизнь и публикует 25 цитат, которые актуальны до сих пор.

1. Что не убивает меня, то делает меня сильнее.
2. Бог умер: теперь мы хотим, чтобы жил сверхчеловек.
3. Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.
4. Если вы решили действовать — закройте двери для сомнений.
5. И если у тебя нет больше ни одной лестницы, ты должен научиться взбираться на собственную голову: как же иначе хотел бы ты подняться выше?
6. Смерть достаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни.
7. Много говорить о себе — тоже способ себя скрывать.
8. Величайшие события — это не наши самые шумные, а наши самые тихие часы.
9. То, что делается ради любви, происходит вне сферы добра и зла.
10. Есть два пути избавить вас от страдания: быстрая смерть и продолжительная любовь.
11. Чем свободнее и сильнее индивидуум, тем взыскательнее становится его любовь.
12. Не через взаимную любовь прекращается несчастье неразделенной любви, но через большую любовь.
13. Двух вещей хочет настоящий мужчина: опасности и игры. И потому он ищет женщину, как самую опасную игрушку.
14. Счастье мужчины называется: я хочу. Счастье женщины называется: он хочет.
15. «Возлюби ближнего своего» — это значит прежде всего: «Оставь ближнего своего в покое!» — И как раз эта деталь добродетели связана с наибольшими трудностями.
16. Даже у Бога есть свой ад — это любовь его к людям.
17. Кто хочет оправдать существование, тому надобно еще и уметь быть адвокатом Бога перед дьяволом.
18. Есть степень заядлой лживости, которую называют «чистой совестью».
19. Что хорошо? Все, что повышает чувство власти, волю к власти, власть в человеке. Что дурно? Все, что происходит из слабости.
20. Что падает, то нужно ещё толкнуть.
21. С человеком происходит то же, что и с деревом. Чем больше стремится он вверх, к свету, тем глубже впиваются корни его в землю, вниз, в мрак и глубину, — ко злу.
22. Человек — это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, — канат над пропастью. В человеке ценно то, что он мост, а не цель.
23. Стыдиться своей безнравственности — это первая ступень лестницы, на вершине которой будешь стыдиться своей нравственности.

Адвокаты преступника редко бывают настолько артистами, чтобы всю прелесть ужаса деяния обратить в пользу его виновника.

Безумие единиц — исключение, а безумие целых групп, партий, народов, времен — правило.

Бесчеловечно благословлять там, где тебя проклинают.

Бесчестнее всего люди относятся к своему Богу: он не смеет грешить.

Соблазнить ближнего на хорошее о ней мнение и затем всей душой поверить этому мнению ближнего, — кто сравнится в этом фокусе с женщинами!

Совершенная женщина занимается литературой так же, как совершает маленький грех: для опыта, мимоходом, оглядываясь, замечает ли это кто-нибудь, и чтобы это кто-нибудь заметил…

Совет в форме загадки: «Если узы не рвутся сами, — попробуй раскусить их зубами».

Сострадание в человеке познания почти так же смешно, как руки у циклопа.

«Сострадание ко всем» было бы суровостью и тиранией по отношению к тебе, сударь мой, сосед!

Сравнивая в целом мужчину и женщину, можно сказать следующее: женщина не была бы так гениальна в искусстве наряжаться, если бы не чувствовала инстинктивно,
что ее удел — вторые роли.

Становиться исключительно в такие положения, когда нельзя иметь кажущихся добродетелей, когда, напротив, как канатный плясун на своем канате, либо падаешь, либо стоишь — либо благополучно отделываешься…

Стать зрелым — это значит снова обрести ту серьезность, которой обладал в детстве, во время игр.

Стыдиться своей безнравственности — это одна из ступеней той лестницы, на вершине которой стыдятся также своей нравственности.

Такой холодный, такой ледяной, что об него обжигают пальцы! Всякая рука содрогается, прикоснувшись к нему! Именно поэтому его считают раскаленным.

Там, где не подыгрывает любовь или ненависть, женщина играет посредственно.

То, что в данное время считается злом, обыкновенно есть несвоевременный отзвук того, что некогда считалось добром, — атавизм старейшего идеала.

Только из области чувств и истекает всякая достоверность, всякая чистая совесть, всякая очевидность истины.
Труднее всего уязвить наше тщеславие как раз тогда, когда уязвлена наша гордость.

Ты бежишь впереди? — Делаешь ты это как пастух? Или как исключение? Третьим случаем был бы беглец… Первый вопрос совести.

Тяжелые, угрюмые люди становятся легче именно от того, что отягчает других, от любви и ненависти, и на время поднимаются к своей поверхности.

Ты хочешь расположить его к себе? Так делай вид, что теряешься перед ним.

«У злых людей нет песен». — Отчего же у русских есть песни?

У самих женщин в глубине их личного тщеславия всегда лежит безличное презрение — презрение «к женщине».

У суровых людей задушевность является предметом стыда — и есть нечто ценное.

У черта открываются на Бога самые широкие перспективы; оттого он и держится подальше от него — черт ведь и есть закадычный друг познания.

Ужасно умереть в море от жажды. Уж не хотите ли вы так засолить вашу истину, чтобы она никогда более не утоляла жажды?

Ужасные переживания жизни дают возможность разгадать, не представляет ли собою нечто ужасное тот, кто их переживает.

Фамильярность человека сильнейшего раздражает, потому что за нее нельзя отплатить тою же монетой.

Фарисейство не есть вырождение доброго человека: напротив, изрядное количество его является скорее условием всякого благоденствия.

Формула моего счастья: Да, Нет, прямая линия, цель…

Хочешь ты сопутствовать? Или предшествовать? Или идти сам по себе? Надо знать, чего хочешь и хочешь ли. Четвертый вопрос совести.

Часто чувственность перегоняет росток любви, так что корень остается слабым и легко вырывается.

Чем абстрактнее истина, которую ты хочешь преподать, тем сильнее ты должен обольстить ею еще и чувства.

Кому не приходилось хотя бы однажды жертвовать самим собою за свою добрую репутацию?

Кто достигает своего идеала, тот этим самым перерастает его.

Кто ликует даже на костре, тот торжествует не над болью, а над тем, что не чувствует боли там, где ожидал ее. Притча.

Кто не умеет влагать в вещи свою волю, тот по крайней мере все же влагает в них смысл: т.е. он полагает, что в них уже есть воля. (Принцип «веры»)

Кто не умеет найти дороги к своему идеалу, тот живет легкомысленнее и бесстыднее, нежели человек без идеала.

Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.

Кто учитель до мозга костей, тот относится серьезно ко всем вещам, лишь принимая во внимание своих учеников, — даже к самому себе.

Кто чувствует себя предназначенным для созерцания, а не для веры, для того все верующие слишком шумливы и назойливы, — он обороняется от них.

Любовь к одному есть варварство: ибо она осуществляется в ущерб всем остальным. Также и любовь к Богу.

Любовь обнаруживает высокие и скрытые качества любящего — то, что у него есть редкостного, исключительного: постольку она легко обманывает насчет того, что служит у него правилом.

Люди наказываются сильнее всего за свои добродетели.

Люди редко совершают одну неосмотрительность. В первой неосмотрительности всегда делают слишком много. Именно поэтому совершают обыкновенно еще вторую — и на этот раз делают слишком мало…

Люди лгут ртом, но рожа, которую они при этом корчат, все-таки говорит правду.

Много говорить о себе — может также служить средством для того, чтобы скрывать себя.

Может ли осел быть трагичным? — Что гибнешь под тяжестью, которой не можешь ни нести, ни сбросить?..

Мудрец в роли астронома: — Пока ты еще чувствуешь звезды как нечто «над тобою», ты еще не обладаешь взором познающего.

Мужчина создал женщину — но из чего? Из ребра ее бога — ее «идеала»…

Музыка является средством для самоуслаждения страстей.

Мы не верим в глупости умных людей — какое нарушение человеческих прав!

Мы не ненавидим еще человека, коль скоро считаем его ниже себя; мы ненавидим лишь тогда, когда считаем его равным себе или выше себя.

Мы охладеваем к тому, что познали, как только делимся этим с другими.

Мы плохо всматриваемся в жизнь, если не замечаем в ней той руки, которая щадя — убивает.

Мы поступаем наяву так же, как и во сне: мы сначала выдумываем и сочиняем себе человека, с которым вступаем в общение, — и сейчас же забываем об этом.

Мысль о самоубийстве — сильное утешительное средство: с ней благополучно переживаются иные мрачные ночи.

Наедине с собою мы представляем себе всех простодушнее себя: таким образом мы даем себе отдых от наших ближних.

Наносим ли мы, имморалисты, вред добродетели? — Так же мало, как анархисты царям. Только с тех пор, как их начали подстреливать, они вновь прочно сидят на своем троне. Мораль: нужно подстреливать мораль.

Народ есть окольный путь природы, чтобы прийти к шести-семи великим людям. Да, и чтобы потом обойти их.

Насчет того, что такое «достоверность», может быть, еще никто не удостоверился в достаточной степени.

Настоящий ли ты или только актер? Заместитель или само замещенное? — В конце концов ты, может быть, просто поддельный актер… Второй вопрос совести.

Наука уязвляет стыдливость всех настоящих женщин. При этом они чувствуют себя так, точно им заглянули под кожу или, что еще хуже, под платье и убор.

«Наш ближний — это не наш сосед, а сосед нашего соседа», — так думает каждый народ.

Нашему сильнейшему инстинкту, тирану в нас, подчиняется не только наш разум, но и наша совесть.

Нашему тщеславию хочется, чтобы то, что мы делаем лучше всего, считалось самым трудным для нас. К происхождению многих видов морали.

Не надо проявлять трусости по отношению к своим поступкам! Не надо вслед за тем бежать от них! — Угрызения совести неприличны.

Не сила, а продолжительность высших ощущений создает высших людей.

Не человеколюбие, а бессилие их человеколюбия мешает нынешним христианам предавать нас сожжению.

Не то, что ты оболгал меня, потрясло меня, а то, что я больше не верю тебе.

Нет вовсе моральных феноменов, есть только моральное истолкование феноменов…

Нужно расставаться с жизнью, как Одиссей с Навсикаей, — более благословляющим, нежели влюбленным.

Оба пола обманываются друг в друге — от этого происходит то, что, в сущности, они чтут и любят только самих себя
(или, если угодно, свой собственный идеал). Таким образом, мужчина хочет от женщины миролюбия, — а между тем женщина по существу своему как раз неуживчива, подобно кошке, как бы хорошо она ни выучилась выглядеть миролюбивой.

Огромные ожидания от половой любви и стыд этих ожиданий заранее портят женщинам все перспективы.

Один ищет акушера для своих мыслей, другой — человека, которому он может помочь разрешиться ими: так возникает добрая беседа.

Одинаковые аффекты у все-таки различны в темпе — поэтому-то мужчина и женщина не перестают не понимать друг друга.

Опасность счастья. — «Все служит на благо мне; теперь мила мне всякая судьба — кому охота быть судьбой моей?»

Отвращение к грязи может быть так велико, что будет препятствовать нам очищаться — «оправдываться».

Открытие взаимности собственно должно бы было отрезвлять любящего относительно любимого им существа. «Как? Даже любить тебя — это довольно скромно? Или довольно глупо? Или — или».

Очень умным людям начинают не доверять, если видят их смущенными.

Отыскивая начал, делаешься раком. Историк смотрит вспять; в конце концов он и верит тоже вспять.

По отношению ко всякой партии. Пастуху нужен всегда баран-передовик, чтобы самому при случае не становиться бараном.

Помогай себе сам: тогда и каждый поможет тебе. Принцип любви к ближнему.

Понимание трагического ослабевает и усиливается вместе с чувственностью.

Поэты бесстыдны по отношению к своим переживаниям: они эксплуатируют их.

Праздность есть мать всей психологии. Как? Разве психология — порок?

Презирающий самого себя все же чтит себя при этом как человека, который презирает.

Привлекательность познания была бы ничтожна, если бы на пути к нему не приходилось преодолевать столько стыда.

Раз принятое решение закрывать уши даже перед основательнейшим противным доводом — признак сильного характера. Стало быть, случайная воля к глупости.

Разочарованный говорит: «Я искал великих людей, а находил всегда лишь обезьян их идеала».

Разочарованный говорит: «Я слушал эхо и слышал только похвалу».

Разъяснившаяся вещь перестает интересовать нас. — Что имел в виду тот бог, который давал совет: «Познай самого себя!» Может быть, это значило: «Перестань интересоваться собою, стань объективным!» А ? А «человек науки»?

«Самодовлеющее познание» — это последние силки, расставляемые моралью: при помощи их в ней можно еще раз вполне запутаться.

Своими принципами мы хотим либо тиранизировать наши привычки, либо оправдать их, либо заплатить им дань уважения, либо выразить порицание, либо скрыть их; очень вероятно, что двое людей с одинаковыми принципами желают при этом совершенно различного в основе.

Сковано сердце, свободен ум. Если крепко заковать свое сердце и держать его в плену, то можно дать много свободы своему уму, — я говорил это уже однажды. Но мне не верят в этом, если предположить, что сами уже не знают этого.

Следствия наших поступков хватают нас за волосы, совершенно не принимая во внимание того, что мы тем временем «исправились».

Червяк, на которого наступили, начинает извиваться. Это благоразумно. Он уменьшает этим вероятность, что на него наступят снова. На языке морали: смирение.

Что? ты ищешь? ты хотел бы удесятерить себя, увеличить во сто раз? Ты ищешь приверженцев? Ищи нулей!

Что Бог научился греческому, когда захотел стать писателем, в этом заключается большая утонченность — как и в том, что он не научился ему лучше.

Что в том, что я остаюсь правым! Я слишком прав. А кто нынче смеется лучше всех, тот будет также и последним.

Что человек собою представляет, это начинает открываться тогда, когда ослабевает его талант, — когда он перестает показывать то, что он может. Талант — тоже наряд: наряд — тоже способ скрываться.

Чтобы жить в одиночестве, надо быть животным или богом, говорит Аристотель. Не хватает третьего случая: надо быть и тем и другим — философом.

Чужое тщеславие приходится нам не по вкусу только тогда, когда оно задевает наше тщеславие.

Это были ступени для меня, я поднялся выше их, — для этого я должен был пройти по ним. Они же думали, что я хотел сесть на них для отдыха…

«Это не нравится мне». — Почему? — «Я не дорос до этого». — Ответил ли так когда-нибудь хоть один человек?

Я не доверяю всем систематикам и сторонюсь их. Воля к системе есть недостаток честности.

Я хочу раз и навсегда не знать многого. Мудрость полагает границы также и познанию.

«Я это сделал», — говорит моя память. «Я не мог этого сделать», — говорит моя гордость и остается непреклонной. В конце концов память уступает.

Брюхо служит причиной того, что человеку не так-то легко возомнить себя Богом.

Бывает довольно часто, что преступнику не по плечу его деяние — он умаляет его и клевещет на него.

Бывает заносчивость доброты, имеющая вид злобы.

Бывает невинность во лжи, и она служит признаком сильной веры в какую-нибудь вещь.

Бывают случаи, когда мы уподобляемся лошадям, мы, психологи, и впадаем в беспокойство: мы видим перед собой нашу собственную колеблющуюся тень. Психолог должен не обращать на себя внимания, чтобы вообще видеть.

Быть может, в склонности позволять унижать себя, обкрадывать, обманывать, эксплуатировать проявляется стыдливость некоего Бога среди людей.

В конце концов мы любим наше собственное вожделение, а не предмет его.

В мирной обстановке воинственный человек нападает на самого себя.

В мщении и любви женщина более варвар, чем мужчина.

В наше время познающий легко может почувствовать себя животным превращением божества.

В своем диком естестве лучше всего от своей неестественности, от своей духовности…

В снисходительности нет и следа человеконенавистничества, но именно потому-то слишком много презрения к людям.

В хвале больше назойливости, чем в порицании.

Великие эпохи нашей жизни наступают тогда, когда у нас является мужество переименовать наше злое в наше лучшее.

Возражение, глупая выходка, веселое недоверие, насмешливость суть признаки : все безусловное принадлежит к области патологии.

Вокруг героя все становится трагедией, вокруг полубога все становится драмой сатиров, а вокруг Бога все становится — как? быть может, «миром» ?

Воля к победе над одним аффектом в конце концов, однако, есть только воля другого или множества других аффектов.

Вот художник, каких я люблю, скромный в своих потребностях: он хочет собственно только двух вещей, своего хлеба и своего , — panem et circen…

Вращаясь среди ученых и художников, очень легко ошибиться в обратном направлении: нередко в замечательном ученом мы находим посредственного человека, а в посредственном художнике очень часто — чрезвычайно замечательного человека.

Все, что делается из любви, совершается всегда по ту сторону добра и зла.

«Где древо познания, там всегда рай», — так вещают и старейшие и новейшие змеи.

Человек невыносим, если не обладает при этом, по крайней мере, еще двумя качествами: чувством благодарности и чистоплотностью.

Даже конкубинат развращен — браком.

Довольство предохраняет даже от простуды. Разве когда-нибудь простудилась женщина, умевшая хорошо одеться? — Предполагаю случай, что она была едва одета.

Должно отплачивать за добро и за зло, но почему именно тому лицу, которое нам сделало добро или зло?

Душа, чувствующая, что ее любят, но сама не любящая, обнаруживает свои подонки: самое низкое в ней всплывает наверх.

Если дрессировать свою совесть, то и кусая она будет целовать нас.

Если женщина имеет мужские добродетели, то от нее нужно бежать; если же она не имеет мужских добродетелей, то бежит сама.

Если женщина обнаруживает научные склонности, то обыкновенно в ее половой системе что-нибудь да не в порядке. Уже бесплодие располагает к известной мужественности вкуса; мужчина же, с позволения сказать, как раз «бесплодное животное».

Если имеешь характер, то имеешь и свои типичные пережитки, которые постоянно повторяются.

Если нам приходится переучиваться по отношению к какому-нибудь человеку, то мы сурово вымещаем на нем то неудобство, которое он нам этим причинил.

Есть невинность восхищения: ею обладает тот, кому еще не приходило в голову, что и им могут когда-нибудь восхищаться.

Есть ненависть ко лжи и притворству, вытекающая из чувствительности в вопросах чести; есть такая же ненависть, вытекающая из трусости, поскольку ложь запрещена божественной заповедью. Слишком труслив, чтобы лгать…

Женщина научается ненавидеть в той мере, в какой она разучивается очаровывать.

Женщину считают глубокой — почему? потому что у нее никогда не достанешь дна. Женщина даже и не мелка.

И самый мужественный из нас лишь редко обладает мужеством на то, что он собственно знает…

Из военной школы жизни: что не убивает меня, то делает меня сильнее.

Из тех ли ты, кто смотрит как зритель? Или кто участвует? — Или кто не обращает внимания, идет стороной? Третий вопрос совести.

Из человеколюбия мы иногда обнимаем первого встречного (потому что нельзя обнять всех): но именно этого и не следует открывать первому встречному…

Иметь талант недостаточно: нужно также иметь на это ваше позволение, — не так ли, друзья мои?

Иной павлин прячет от всех свой павлиний хвост — и называет это своей гордостью.

Иной человек, радующийся похвале, обнаруживает этим только учтивость сердца — и как раз нечто противоположное тщеславию ума.

Инстинкт. — Когда горит дом, то забывают даже об обеде. Да — но его наверстывают на пепелище.

Как мало нужно для счастья! Звук волынки. — Без музыки жизнь была бы заблуждением. Немец представляет себе даже Бога распевающим песни.

«Как много приходилось некогда кусать совести! Какие хорошие зубы были у нее! — А нынче? Чего не хватает?» — вопрос зубного врача.

Как? Великий человек? — Я все еще вижу только актера своего собственного идеала.

Как? Вы выбрали добродетель и возвышенные чувства, а вместе с тем коситесь на барыши людей бесцеремонных? — Но, выбрав добродетель, отказываются этим от «барышей»… (На входную дверь антисемиту)

Как? Разве человек только промах Бога? Или Бог только промах человека?

Философия жизни Ницше реферат по философии | Сочинения Философия

Скачай Философия жизни Ницше реферат по философии и еще Сочинения в формате PDF Философия только на Docsity! ПЛАН 1. Предисловие 2. Религия 3. Мораль 4. Теория сверхчеловека 5. Заключение ПРЕДИСЛОВИЕ Последние десять лет, посвященных реорганизации советской жизни в жизнь новую, пока еще даже без названия, русские внезапно столкнулись с проблемой переосмысления уже привычных стереотипов. Внезапно оказалось, что, к примеру, капитализм, от которого в ужасе шарахались многие десятилетия, вроде бы и не так страшен ( по крайней мере, хочет казаться таковым), да и все наше отношение ко всему нужному требует переоценки, но в той или иной степени она коснулась всех сфер нашей жизни. Не избежала эта участь и философии. Не будем уж говорить, как изменились “философствования” дворовых лодырей, — изменилась зачастую сама основа философского восприятия мира. Тут уж поневоле приходится прислушиваться даже к “проклятьем заклейменным”, врагам по идеологии и т.п. Ярчайший пример — Фридрих Ницше. Почему-то имя его знают с детства. Бог знает почему, учитывая практически патологическое отсутствие здорового интереса к нему, — вероятно, это одно из тех имен, которое мы сначала запоминаем, случайно услышав где-то, и лишь потом приходит его образ, туманный, часто противоречивый. Со мной, к примеру, так было с библейским “праотцом Ноем”, услышав историю которого, я с удивлением обнаружил, что имя-то я уже где-то слышал, причем, вероятно, не раз. Но Ной — история трафаретная, константная. Его веками переписывали буква в букву, и мало кому приходило в голову что-то менять. К тому же это было и незачем: все до предела ясно, исключая разве что научное обоснование. Другое дело Ницше. Какие только ярлыки ни вешали на него последователи различных политических течений; как только ни использовали его; имморалист, нигилист, фашист, враг всего человеческого. Вплоть до уже совсем комичного — антихрист. Достаточно спорная аналогия с известным одноименным трудом. Все эти клейма вполне можно оспорить, более внимательно и непредвзято изучив труды Ницше. Но изучить Ницше — совсем не то, что изучить того же Омара Хайама ( это отнюдь не камень в огород последнего). Ницше крайне сложен и противоречив. Среди ему подобных он в первую очередь нуждается в толковании, интерпретации. И таких интерпретаций было множество, большинство, лишь далекими от истины. Но при всем этом работы его нашли своих почитателей и вплоть до известного казуса с присуждением ему статуса официального фашистского философа с последовавшими кровавыми событиями (догадывался ли сам философ, что когда-либо будет вызывать столь страшную ассоциацию) переживали свою популярность. Впрочем, популярность эта, до которой сам Ницше, к счастью, не дожил, едва ли стала бы бальзамом на душу. Мыслить “по Ницше” стало бы значить “мыслить модно”. Ницшеанцами стали называть себя чуть ли не все. Их мы встречаем у Р. Белого среди его революционеров — “интеллигентов”, среди босяков — маргиналов Горького. Идея Ницше стала неотвратимо притягивать то, против чего боролась — толпу с ее однообразностью, “серийностью”. Но и это было бы сносно, если бы даже малая часть этой толпы хотя бы в общих чертах знала суть его теории, хотя и это зачастую слишком мало. Конечно, можно простить молодую девушку, утверждающую, что Ницше — японский философ (хорошая фамилия для японца, РЕЛИГИЯ Сложным и неоднозначным было отношение Ницше к религии, точнее, к христианству, т. к. ему довелось не только родиться в исконно христианской стране, но при этом еще и в семье, где целых 2 поколения — отец и дед — были пасторами, что, несомненно, наложило ощутимый отпечаток на сознание. Маленький Фридрих, по свидетельству очевидцев, с таким воодушевлением читал отрывки из Священного писания, что у слушателей часто не обходилось без слез. При всей своей детской незрелости он, без всяких сомнений, глубоко понимал суть написанного, чем несказанно удивлял окружающих, даровавших уме прозвище “Маленький пастор”. Впрочем, Ницше изначально не был глупым человеком. К примеру, по его же утверждению, он уже в тринадцатилетнем возрасте “был поглощен проблемой происхождения зла (“К генеалогии морали”, 3 предисловия). “Я анти — осел”, — отнюдь не без скромности утверждает он, что, несмотря на все идеи о свободе от общественной морали, несколько не в его стиле. (К.А. Севасьян Фридрих Ницше: история одного поражения // Ф. Ницше: избранные произведения. — М.: “Просвещение”, 1993 — стр. 30). Сложно сказать, насколько сильна была его вера в Бога, и была ли она вообще — скорее Бог был для Ницше только образом, на основе которого удобно строить размышления. И хотя он не только отвергал глубину подобных мистических объяснений, но и утверждал их неприемлемость в целом (“веселая наука”, аф.126), религиозные настроения, тем не менее, регулярно проскальзывают в текстах, зачастую, правда, отдавая чем-то практически — житейским, до боли знакомым и, признаться, в применении к Богу, отчасти пошловатым: Создатель здесь низвергается до уровня обычного человека и подвергается человеческой же логике с ее причинно-следственной структурой и оттенком эгоизма. Более того, Ницше Бога — критикует! Критикует жестоко и бескомпромиссно причем иногда неосознанно, чем вызывает страшное возмущение у людей верующих. Еще лет триста смутьяна сожгли бы где-нибудь на центральной площади того же Турина, где закончил свой путь Ницше (хотя, может быть, костер для него был бы предпочтительней, чем потеря своего ума, бывшего центром всей его философии, единственной ценностью экс — филолога). Однако любые афоризмы на религиозную тему (а именно афоризм Ницше, на мой взгляд, является наиболее корректной формой его мысли) попадают в точку, как говорится, “не в бровь, а в оба глаза”, т.к. были даже при всей своей необоснованности чрезвычайно обдуманны и логичны. Взять хотя бы афоризм п. 14 “Веселой науки” о Боге, заставляющем любить себя. Абсурдно? Отнюдь нет, если вспомнить хотя бы общественные и незыблемые (незыблемые ли?) заповеди, одна из которых требует веры в Бога – а всякий знает, что означает христианская вера. Согласитесь, писать закон, гласящий об обязательной для всех любви к законодателю, как минимум нескромно. А если ближе к делу, то эта “оговоренная” любовь вообще ничего не стоит, коль скоро оборотной ее стороной является месть. Но прямая божья месть столь же сомнительна, как и сам Создатель. Косвенная же вполне очевидна и даже имеет свое название: грех. Грех напрямую связан с моралью и ощущения его содеяния вызывает состояние, многократно описанные Ницше, — нечистую совесть, вызывающую небывалые страдания и по сути являющуюся опорной точкой всей его философии. Именно ощущение собственной нечистоты совести, на мой взгляд, такая реакция вполне ожидаемая: будучи чрезвычайно чувствительной личностью, даже несколько неуравновешенной (вы помните: “Я мог бы погибнуть от каждого отдельного аффекта, присущего мне” — “Злая мудрость”, аф. п 4), Ницше, несомненно, страдал от осознания своего греха, не еще более он страдал, понимая, что действие желаемое и логически даже и совсем не преступное, может принести очередные страдания, попав под определение греха с его нечистой совестью. Прямой противоположностью христианства в позитивном смысле является религия досократовской Греции “времен трагедии”, отличающаяся практически полным отсутствием такого понятия как грех. Сама идея греческого политеизма и политеизма вообще предполагает не столько разнообразие богов, сколько разнообразие следующих им личностей. Боги зачастую равны, а потому следованные заветам одной в ущерб другим грехом совсем не является, а лишь подчеркивает индивидуальность верующей (или неверующего, но сочувствующего). Христианство же, будучи религией монотеистической, однообразием божественной идеи предполагает однообразие менталитета человека. Иначе говоря, христианская религия превращала человечество в безменную толпу. Однако не будем окончательно дискредитировать христианство, ведь, по выражению того же Ницше в главе “О бледном преступнике” из книги “Так говорил Заратустра”, одно — мысль, другое — дело, третье — образ дела. Между ними не вращается колесо причинности”. Все, что мы видим, — всего лишь образ дела, суть же заключается в мысли, а уж ее каждый интерпретирует по-своему. Сначала это сделали иудеи, в доказание незыблемости своей государственности, поверьте, немало изменивших идею христианства, затем — остальные христианские страны, представившие Бога как оправдание своей неоправданной местности и алчности. Этакий железный кулак, карающий врагов государства. А сама мысль не так уж и плоха. В своем письме П. Гаету от 21.07.1881 г. Ницше пишет: “Оно [христианство] остается лучшим образцом идеальной жизни, которую я действительно знал; с детских лет следовал я ему повсюду, и, сдается мне, я никогда не погрешил против него в сердце моем”. Таким образом, можно сделать заключение по вопросу религии. Отрицание ее Ницше не предполагает полное ее отвержение, а лишь очищение, просеивание, отшелушивание всего неестественного для человека, созданного не по мановению сердца, а в соответствии с чьими-то интересами. Здесь, как и в любой другой сфере, нигилизм является чем-то вроде испытания, обнаруживающего слабые места рассматриваемого объекта и переделывающего оный в нечто более совершенное, в данном случае в новую религию, где Богом является не медный идол, а собственная совесть, индивидуальность, независимая от чьих-то мерок, а потому безгрешная, базирующаяся на чистой совести и не приносящая ничего иного, кроме радости и счастья от собственного бытия на основе чего человек должен был стать человеком в полном смысле этого слова. Именно это, по мнению самого философа, и является сутью учения Христа. Все остальное — измышления разного рода социальных групп и институтов, как церковь и государство, которые, между прочим, были почти тождественны прошлым. Называя себя христианами, они далеко не являлись последователями своего Бога, в конечном итоге извратив его учение до неузнаваемости. Так, по мнению Ницше, Иисус вовсе не отвергал мира, не истолковывал его лишь как преддверие лучшей потусторонней жизни. Только позднейшее исключение его взгляды последователями и апостолами, особенно Павлом, превратило его учение в отрицание сего мира. Современное христианство навязывает жизни воображаемый смысл, препятствуя тем самым выявлению смысла истинного и заменяя реальные цели идеальными. В мире же, в котором (опять же по выражению Ницше) “Бог умер”, не существует более моральной тирании, а человек остается одиноким о свободном. Но одновременно он становится и ответственным за все существующее, ибо, по Ницше, разум находит полное освобождение, лишь руководствуясь осознанным выбором, лишь взваливая на себя определенные обязательства. И если необходимости невозможно избежать, то истинная свобода и заключается в ее полном — приятии. Принять мир земной и потешить себя иллюзиями о мире потустороннем — это означает последовать над всем земным. Ницше поэтому и отвергал христианство что оно отрицает свободу духа, самостоятельность и ответственность человека, превращает несвободу в идеал, а смирение — в добродетель. Идея эта является одной из составных частей общей теории Ницше. Она, переплетаясь с другими, красной нитью проходит через все его произведения и находит обобщение в уже упомянутом труде “Антихрист”, или “Антихристианин”. “Антихрист” писался, когда философ по сути уже стоял на грани безумия. Он спешил, вероятно, чувствуя свой конец как мыслителя, лихорадочно записывал мысли, однако так и не закончил свой труд. бескомпромиссностью он бросается в самую гущу фактов. Именно исторические факты по его мнению, а не обоснованная логика, могут выявить действительно имевший место ход развития изучаемого объекта, а значит, и его реальную структуру. Доселе большинство теорий происхождения морали имели следующий вид: неэгоистические поступки поощрялись теми, кому они приносили пользу, затем схема “неэгоистический поступок — поощрение” упрочнилась и постепенно потеряла свою первоначальную основу и даже память о ней. В результате — заблуждение. Логично и просто. А главное — правдоподобно. Но Ницше, влекомый уже чуть ли не потребностью в опровержение устоявшихся мнений, предлагает свою, неожиданную, внешне уродливую, возмутительную теорию, с явными претензиями на статус единственно возможной истины. Опираясь на свои философские исследования, Ницше делает предположение, что изначально существовали две системы морали, созданные антагоническими группами: господами, аристократами, высшим слоем общества и, наоборот, плебеями, рабами, названными самим философом “людьми ressentiment.” Господа вряд ли нуждались в постоянных неэгоистических поступках других в свою, господ, пользу — настолько прочным было их социальное и материальное положение. Таким образом, теория полезности отвергается. Элита оценивала свои поступки как первосортные, достойные только высокородных, в противоположность всему плебейскому, низменному. Отсюда те странные совпадения в корнях слов, обозначающих современное понятие “хорошего” и “плохого” и понятия “знатного” и “плебейского” тех времен. И действительно, во многих языках подобные совпадения имеют место. В частности, в немецком языке привлекает внимание поразительное сходство слов schlecht (плохой) и shlicht (простой). При рассмотрении слов schlichtwed (запросто), schlechteredings (просто-напросто) наличие единого смыслового гнезда становится очевидным. Имеющее же место расхождение смысла произошло, по мнению Ницше, ко времени тридцатилетней войны. Интересно изменение смысла греческого слова F 07 8 F 0 7 3 F 0 4 A F 0 6 C F 0 6 Fs, первоначально означавшего “истинный”, затем, перестав вдруг быть чертой человека простого, стало привилегией исключительно аристократии и претерпело метаморфоз смысла вплоть до обозначения собственно знатного, благородного. В галльском языке слов fin менялось противоположно: от “знатный” первоначально до “добрый”, “благородный” впоследствии. Та же история имеет место с немецким Gut, произошедшим, вероятно, от der gotthchen (человек божественного происхождения). Конечно, некоторые аналогии Ницше проводит необоснованно, выдавая желаемое за действительное, но в большинстве случаев сходство заставляет задумываться (и ведь заставило же, породив целый ряд исследований в XX веке). Интересно так же, как раздваивается смысловое значение некоторых слов, как-то: “чистый”, “нечистый”. Сейчас их зачастую применяют как символы, в переносном значении, однако изначально оба употреблялись скорее в прямом смысле, выражая уже самую банальную разницу между господином и рабом Вообще, понятие “хорошо” у господ прежде всего предполагает здоровье, мощную телесность; даже сверх необходимого, включая, кстати, и все, что с этим может быть связано: войну, авантюру, охоту, турниры и вообще все, что предполагает здоровую жизненную активность. Но и это не все. Аристократ, будучи авантюристом по натуре, измышляет себе врага, который даже чисто теоретически не может подпадать под понятие “плохая” — пошлого, грязного плебея, коим и считает господин все остальное население, не входящее в элиту. Естественно, хотя бы из уважения к себе, враг задумывается как достойный, как равный, борьба с которым, даже вымышленная, будет составлять удовольствие, некий азарт. Иначе говоря, “злой” аристократа в принципе, вполне мог бы принадлежать к его же кругу (и принадлежал — недаром же большинство исторических антагонистов представляло один и тот же класс). И вот, придумав для себя “злого” врага, аристократ стремится к наибольшему отдалению своего образа от его, “злого”, измышляя при этом себя как “доброго”. Стоит упомянуть, что все эти операции проводятся бессознательно и не направленно — спонтанно. В противном случае такая интрига вызвала бы как минимум смех. Ответом на систему ценностей аристократии стала мораль ressentinent. Народ, изначально обделенный возможностью жить за счет своей силы был вынужден создать мораль, каким-то образом перенесенную бы его из разряда “плохой”, “недостаточный” на более высокую ступень. Для этого следовало доказать несостоятельность теории существования “сильных”, что и было сделано посредством введения … другой силы — Бога, проповедующего идею о том, что единственно добр и достоин лучшей жизни только тот, кто беден, слаб и бессилен. Остальные же причислялись к “злым”. Бесславное существование первых на земле компенсировалось обещанием рая, вечной жизни и блаженства. В принципе, такая мораль-утешение была бы вполне понятной в данной ситуации неравных возможностей, если бы не одно “но”. Наравне с раем в христианской религии существовал ад, предназначенный для — правильно — сильного, властного, который на протяжении всей своей жизни представлял существенную опасность для бедняка. Посмотрите, что говорит об этом Фома Аквинский, всякий учитель и святой. “Beat in regho coelesti Videbunt poensg damnatorum, ut beatitudo illis magis complaceat”, т.е. “блаженные в царствии небесном узрят наказания осужденных, дабы блаженство их более услаждало их”. Что это? Неужели место и злорадство? Жизнь с мечтой о мести и ради мести — какая мерзость! Неужели это и есть то, о чем мы говорили как о святом? Конечно, кто-то может не поверить, кто-то власть в гнев на этого “Антихриста”, но факт пресловутого высказывания признанного идеолога христианства нельзя спрятать: он есть. Как говорится, где тонко, там и рвется. Тут уж поневоле возненавидишь тех, кто позволяет себе такие мысли. Кажется, все логично и даже просто, вплоть до общедоступного. Но пылкий философ, стоит признаться, увлекся. Ведь говорил он не о каком-нибудь вымышленном народе, а о вполне конкретном биологическом виде. Это-то и вызывает свойственное многим возмущение. Стоит также заметить, кого именно он имел в виду под первоначальным народом ressentiment: все тех же многострадальных евреев. Признаться, трудно читать подобные вещи, когда внутри бушует чуть ли не врождённая политкорректность. Вообще, отношение Ницше к евреям является его отрицательной чертой. И как бы ни пытался тот же Свасьян в своей статье “Фридрих Ницше: мученик познания” доказать обратное, факт все равно остается фактом. Свасьян слишком идеализирует Ницше в своих статьях, выдавая желаемое за действительное. И с этим многие согласны. Однако его доводы зачастую очень интересны и хотя бы намного сглаживают дурное впечатление, нередко возникающее от прочтения работ этого философа. В частности, и меня они заставили признать, что при всем своем презрении к иудеям, Ницше все-таки вынужден был согласиться с их огромным позитивным вкладом в историю и культуру человечества, и даже иногда можно заметить в его текстах призрака … уважения к этому народу. Что же касается теории двух моралей, то здесь следует сразу отсечь все кривотолки: Ницше никоим образом не пропагандировал идею о том, что для власть имущих должна быть одна мораль, а для подчиненных масс — другая. Он просто констатировал это как реальный факт, но сам писал с другом — о двух типах одной морали, существующих “даже в одном и том же человеке, в одной душе”. Различия этих типов определяется различием моральных ценностей. Для морали господ характерна высокая степень самоуважения, возвышенное, гордое состояние души, ради которого можно пожертвовать и богатством, и самой жизнью. Мораль рабов, напротив, есть мораль полезности. Малодушный, мелочный, унижающийся человек, с покорностью выносящий дурное обхождение ради своей выгоды — вот представитель морали рабов, на какой бы высокой ступени социальной лестницы он ни находился. Рабская мораль жаждет мелкого счастья и наслаждения; строгость и суровость по отношению к самому себе — основа морали господ. Второй этап рассмотрения проблемы морали, посвященный понятию нечистой совести, которому Ницше уделил столько внимания в своих работах в принципе, не отличается особой революционностью и намного легче подчиняется логике цивилизованного человека, что, однако, не лишает вопрос привлекательности для изучения. И вновь проявляется здесь филологический талант Ницше. В основу своих рассуждений о происхождении нечистой совести он ставит сходство слов schuld (вина) и schilden (долги), утверждая при этом, что именно первое, моральное понятие, произошло от второго — материального. Не наоборот, как могли бы предположить другие языковеды. Впрочем, предпочтем считать, что Ницше привел здесь серьезное исследование, дабы исключить подобные “шероховатости” в теории. Итак, вина произошла из отношений заимодавца с должником. Каким образом? Часто указанные взаимоотношения предполагают собой невозможность их прекращения по причине устойчивой неплатежеспособности должника. Таким образом, погашение долга в том виде, в котором он первоначально имел место, представляется невыполнимым. Однако, так же исчезновение подобных отношений невозможно в принципе, потенциальный просрочившийся должник вынужден был закладывать то, чем ТЕОРИЯ СВЕРХЧЕЛОВЕКА Однако на что же направлен был труд Ницше, какова, все же, цель переоценки всех ценностей? Все ницшевские идеи в результате сводятся к одной цели, ставшей основополагающей для его работ — идеи сверхчеловека. Предыстория этой теории такова. Некогда Дюринг высказал мысль о том, что вся Вселенная в принципе, может иметь вид комбинации всего нескольких элементарных частиц. Следовательно, мировой процесс в данном случае был бы калейдоскопом их разумных комбинаций, число которых имеет предел. А это может означать лишь то, что после многочисленных перестроек системы, мы в результате получим Вселенную идентичную, уже имевшей место ранее. Следовательно, мировой процесс — не что иное, как циклическое повторение однажды уже бывшего. Дюринг в дальнейшем опроверг свою гипотезу, считая, что при имеющимся размере Вселенной количество ее комбинаций уходит в бесконечность. Однако Ницше был крайне поражен этой идеей и, уже вслед за Дюрингом, стал исходить из того, что в основе бытия лежит некое определенное количество квантов силы, понимаемых не физически, а биологически. Кванты эти, подобно объективациями воли в философии Шопенгауэра, находятся в постоянной борьбе друг с другом, образуя при этом отдельные сочетания. А так как число квантов постоянно, то периодически должны складываться комбинации, уже бывшие когда-то прежде: “Все становление имеет место только в рамках вечного круговращения и постоянного количества силы”. Таким образом, бытие в том виде, в котором оно существует, не имеет цели и смысла, оно неумолимо вновь и вновь повторяется (вот он — иррационализм Ницше), никогда не переходя в небытие неизбежный вечный круговорот и вечное возвращение. Но, следовательно, повторяется и человек, и значит, никакой потусторонней небесной жизни в природе не существует и каждое мгновение, вечно, поскольку неизбежно возвращается. Посредством долгого изучения от морали времен незапамятных до культуры современной ему Германии и всего мира, Ницше стал “свидетель” того, как греко-римская культура буквально излучавшая здоровье и силу, была в кратчайшие сроки свержена культурой христианской, в основе которой лежали … непротивление злу и самобичеванию. Идея Ницше такова: не стоит ли вернуть победное настроение досократовской Греции, воспитать в людях дух воина, того, кто стоит по ту сторону христианского добра и зла, обладателя новой морали. Именно такие люди и станут мостиком к еще юношеской мечте Ницше. Как говорит он в “Шопенгауэр как воспитатель”: “Человечество должно неустанно работать, чтобы рождать отдельных великих людей – в этом, и ни в чем другом, состоит его задача”. Иначе говоря, вся работа Ницше над моралью сводилась к достижению сверхчеловека. Что же такое сверхчеловек Ницше? Ответ на этот вопрос находится в одном из самых выдающихся его произведений, произведении, которое с легкостью можно назвать вершиной его творчества. И если в “Генеалогии морали” Ницше предстает нам как филолог и историк, то здесь он в первую очередь является нам как поэт и музыкант. Имя этого труда — “Так говорил Заратустра”. “Заратустра” занимает исключительное место в творчестве Ницше. Именно с этой книги в его умонастроение происходит резкий поворот к самосознанию в себе человека — рока. Но вряд ли следует считать, что эта поэма означает начало третьего, уже собственно “ницшеанского” этапа его творчества ибо “Заратустра” вообще стоит особняком в творчестве Ницше. Эта необыкновенная музыкально-философская книга вообще не укладывается в привычные каноны анализа. Ее органическая музыкальность требует уже не столько осмысления, сколько сопереживания. “Заратустра” практически не переводима с немецкого на другие языки, как не переводим, к примеру, волшебник языку Гоголь. Необычная игра слов, россыпи неологизмов, сплошная эквилибристика звуковых сочетаний, ритмичность, требующая не молчаливого чтения, а декламации. Неповторимое произведение, аналог которому вряд ли сыщется в мировой литературе. Книга содержит необычайно большое число полускрытых ядовитых пародий на Библию (кто бы подумал, что критику христианства можно писать в стиле книги книг), а также лукавые выпады в адрес Шекспира, Лютера, Гомера, Гете, Вагнера и т.д. Но цель всех этих пародий одна: показать, что человек — это еще бесформенная масса, материал требующий талантливого ваятеля для своего облагораживания. “Нагими видел я обоих, самого большого и самого маленького человека. Слишком еще похожи они друг на друга. Поистине, даже и самого большого из них нашел я – слишком человеком!” — так говорил Ницше в лице Заратустры. И опять там же: “Человек есть нечто, что должно превзойти”. Что же касается самого сверхчеловека, то, по утверждению самого Ницше, такого вида пока не существует. Конечно, существовали в истории человечества личности, которые мнили из себя сверхлюдей, но, в результате оказывалось, что зачастую они не тянули даже на звание человека, оставляя за собой, но виновен ли в этом Ницше? Ни в коем случае. Его сверхчеловек — результат культурно-духовного совершенствования человека, тип, настолько превосходящий современного Ницше человека, по своим интеллектуально- моральным качествам, что он образует как бы новый и особый биологический тип. Аргументы сверхчеловека не пистолет и дубинка: они сводятся к осознанию необходимости того, чтобы человек возносился над прежним уровнем не ради произвола и господства над другими, а ради нового бытия, к которому нынешний человек по сути своей еще просто не готов. Сверхчеловек — это не вождь, возглавляющийся над массой людей, не фюрер, не дуче и даже не генсек, как это, может быть, кое-кому хотелось бы думать. Это нравственный образ, означающий высшую ступень духовного рассвета человечества, олицетворение тех новых моральных идеалов, любовь к которым Ницше стремился сделать главным — нравственным устремлением человечества. Очень просто возмутиться идеей сверхчеловека, но непозволительно принимать это возмущение как опровержение Ницше. Он мыслил сверхчеловека как долгий процесс величайших самоопределений, как великое торжество духовной природы человека, а не индульгенцию буйствующему произволу хамов. Другое заблуждение, вытекающее из неверного толкования сверхчеловека у Ницше, заключается в том, что Ницше объявляют философом “поддержания господства власть имущих, борьбы с восстаниями порабощенных”. Действительно, господство знати — одна из главных основ общественно- морального идеала Ницше. Но нам прежде всего надо уяснить, что вкладывает он в понятие “господство” и “знать”. Первое Ницше понимал не как политическую или юридическую и, тем более, не экономическую власть над людьми. Его “господство” относится к сфере духа — это власть силу выдающихся духовных качеств, которыми обладающая ими личность щедро и бескорыстно одаривает других. Недаром Ницше недвусмысленно писал: “Но ужасом является для нас вырождающееся чувство, которое говорит: “Все для меня”. Тогда станет понятно, что аристократия в учении Ницше вовсе неравнозначна социальной власти немногих избранных над массами: во всех его произведениях “знать” и “чернь” всегда употребляются не как социально- политические, а исключительно как моральные категории. Общественная иерархия здесь абсолютно ни при чем. Не богатством или бедностью определяются знать и чернь, а величием или ничтожеством. Величие души — удел немногих, а оно-то и придает смысл существованию человека. Существует миф о Ницше как об аморальном певце насилия и жестокости, но, ни до, ни после Ницше не было такого морального философа. С моральной меркой он подходил ко всему, вплоть до самого бытия, что может показаться нелепым до тех пор, пока мы не поймем общий ход его мысли. Прозвучавшая еще в “Утренней заре” критика морали подводила человечество к осознанию “великого полдня”, к моменту высшего самосознания, к той новой морали, которая так необычна, так высоко возносится над общепринятой, что кажется аморальностью. То, против чего протестовал Ницше, — это идея долга в морали. Она не может быть не чем иным, как принуждением, обязанностью. А так как, моральное принуждение исходит из собственного “я”, то психологически оно более чувствительно, нежели принуждение внешнее. Потому-то Ницше так восставал против морального принуждения, основанного на страхе наказания, общественного осуждения либо на расчете на награду. Ницше настаивал на воспитании таких моральных качеств, когда должное будет одновременно и желаемым, когда моральные установки превратятся в индивидуальные потребности, когда исчезнет чувство тягостной принудительности моральных норм и законов. Ницше поставил перед человеком труднейшую дилемму: мораль или свобода, ибо традиционная мораль, окружавшая человека колючей проволокой запретов, могла утвердиться лишь на основе принудительности. Выбор Ницше был в пользу свободы, но не столько свободы от морали, сколько свободы для морали, повод и истинно свободной. Именно такой свободой и должен был обладать сверхчеловек Ницше — мечта, которой так и не суждено было сбыться Список использованной литературы 1. Ницше Фридрих «Так говорил Заратустра», — М.: Изд-во Моск. ун- та, 1990. 2. Ницше Фридрих «Избранные произведения»/ Сост., авт. Вступ. Ст. К. А. Свасьян. — М.: Просвещение, 1993. 3. А. В. Михайлов «Предисловие к публикации»// Вопросы философии, 1995, № 5.

Фридрих Ницше: смысл жизни | Аниша Мусти

Фридрих Ницше был немецким философом, жившим в конце 1800-х годов. Он был одним из самых глубоких мыслителей своего времени, но также и самым непонятым.

У большинства людей его имя ассоциируется с нигилизмом, представлением о бессмысленности жизни. Его самая известная цитата «Бог мертв» неоднократно неверно цитировалась и вырывалась из контекста до такой степени, что Адольф Гитлер и нацисты утверждали, что Ницше был одним из их величайших вдохновителей.

Однако на самом деле Ницше был критиком общества и пытался раскрыть глубинные мотивы религии, морали и философии. Способность Ницше подвергать сомнению устои общества стала жемчужиной мудрости, которую стоит понять, согласны вы или нет.

Бог мертв. Бог остается мертвым. И мы убили его. — Фридрих Ницше

Противники теологии Смерти Бога истолковали эту фразу буквально, подразумевая, что христианский Бог, существовавший когда-то, перестал существовать.

Чтобы уточнить, Ницше никогда не имел в виду, что был какой-то бог, но что он умер в недавней истории. Скорее, Ницше не нашел места для христианской веры в постпросвещенческом мире. В прошлом люди использовали христианство, или Бога, как источник всей морали, ценности или порядка во Вселенной. Ницше, как индивидуалист, отвергал эту идею как реальное решение.

Image by Open Culture

Ницше не выступал за полное искоренение религии в одночасье. Он видел преимущества религии в обеспечении смысла, общности и объяснений. Он знал, что без Бога общество скатится к нигилизму — вере ни во что и жизни без смысла.

Однако по мере того, как общество становилось более научным в период после Просвещения, Ницше считал, что философия, наука, искусство, музыка и гуманитарные науки способны дать смысл вместо религии.

Как выглядит мир без религии? Чтобы ответить на этот вопрос, Ницше выдвинул идею о сверхчеловеке, альтернативе нигилизму и замене Бога.

Слово übermensch относилось к «Сверхчеловеку» (никаких ассоциаций с Кларком Кентом) или «Сверхчеловеку». Для Ницше Сверхчеловек — это тот, кто выше человечества, и он отличается по своей природе, как люди от обезьян.

Сверхчеловек создает свои собственные значения и ценности без оглядки на внешние влияния. Такой человек может преодолеть проблему смысла жизни, просто придумав свой собственный смысл и взяв на себя полную ответственность за него.

Однако Сверхчеловек — это скорее видение, чем теория. Ницше никогда явно не описывал Сверхчеловека, он просто использовал гиперболические метафоры, такие как молнии. Он привел исторические примеры людей, которые были близки к тому, чтобы стать сверхчеловеком, таких как Наполеон, Гёте, Юлий Цезарь, но признал, что ни один из них полностью не осуществил это видение.

Ницше объяснял это тем, что люди еще не развились до состояния Сверхчеловека. Он считал, что , поскольку люди произошли от обезьян, Сверхчеловек был последним шагом в человеческой эволюции.

Image by The School of Life

В своей книге Так говорил Заратустра Ницше называет людей канатом между началом эволюции, обезьяной, и концом, сверхчеловеком.

«Человек — это веревка, натянутая между животным и сверхчеловеком — веревка над пропастью». — Фридрих Ницше

Многим из нас Сверхчеловек может показаться чем-то большим. Полное избавление от социальных норм может быть не тем, что мы ценим, поэтому Ницше придумал Amor Fati, любовь судьбы, как еще один способ найти смысл.

Любовь Фати, люби свою судьбу, которая на самом деле является твоей жизнью — Фридрих Ницше Это означает относиться к каждому моменту — каким бы трудным или неприятным он ни был — как к чему-то, что нужно принять как необходимость в вашей жизни. Чтобы не только смириться с этим, но любить его и быть лучше для него. Подобно кислороду в огне, эти препятствия и барьеры могут стать топливом для полного раскрытия вашего потенциала.

Суть философии Ницше заключалась в том, что когда вы осознаете, что правила, законы и мораль — это просто социальные конструкции, вы становитесь хозяином своей судьбы и живете в соответствии со своими собственными ценностями , позволяя себе полностью раскрыть свой потенциал.

«Если вы не можете жить вне или выше закона — а это обязанность философа ставить под сомнение все законы — если вы находите эту задачу слишком сложной, тогда вы должны создать другой закон или найти прибежище в безумии». — Фридрих Ницше

Возможно, мы сможем обнаружить Сверхчеловека — рецепт Ницше для нашей цели, — если останемся верными ценностям, описанным Ницше: предаваться гуманитарным наукам, жить настоящим и находить смысл через самосозидание.

Возможно, мы не станем воплощением Сверхчеловека, но я призываю вас задуматься о том, что для вас важно, а не о том, что, как вы говорите, вам нравится, потому что общество говорит вам об этом. Или начните переоценивать те части своей жизни, которые вас расстраивают, и начните принимать их как необходимость.

Изображение The Eastern Echo

В нашей реальности принять философию Ницше означает жить по-настоящему. Мы можем создавать себя, основываясь на собственных мыслях, а не на внешнем давлении того, какими мы должны быть.

Это может означать действия, противоречащие идее о том, что мы должны вырасти, поступить в колледж, получить хорошую работу, создать семью, а затем уйти на пенсию — то, к чему на многих из нас оказывают давление семья, друзья и даже правительство. Однако, согласно философии Ницше, мы можем только придавать смысл своей жизни, и единственная ошибка состоит в том, чтобы жить неискренне вопреки нашим убеждениям.

Читайте другие подобные статьи на anishamusti.com 👋

Меня зовут Аниша Мусти. Мне 15 лет, и я увлечен новыми технологиями, такими как квантовые вычисления и искусственный интеллект. Я тоже люблю читать и делиться знаниями. Спасибо за чтение, и я надеюсь, что вы узнали что-то! Будьте в курсе новых статей о квантовых вычислениях, искусственном интеллекте и других интересных темах.

Свяжитесь со мной в LinkedIn здесь и напишите мне по адресу [email protected] по любым вопросам.

Страдание и смысл жизни

Ниже приводится стенограмма этого видео.

В прошлой лекции мы представили нигилизм, обсудили его историю и значение и представили четыре основных типа нигилизма: моральный, эпистемологический, космический и экзистенциальный нигилизм. Мы объяснили, как экзистенциальный нигилизм охватывает остальные три типа нигилизма, и определили этот тип как убеждение в том, что жизнь бессмысленна, или, другими словами, что у нее нет определенной цели.

В этой лекции мы собираемся сделать первые шаги к пониманию идей Ницше о нигилизме в преддверии более поздних лекций, которые исследуют его мысли о том, как его преодолеть. В частности, в этой лекции мы объясним, почему людям нужен смысл жизни, связь между потребностью в смысле и страданием и почему традиционно предполагалось, что этот смысл существует в другой реальности.

В прошлой лекции мы ввели понятие о том, что людям необходимо верить в то, что жизнь имеет смысл, а в тех случаях, когда человек не способен на такую ​​веру, часто возникает экзистенциальный нигилизм.0119 . Ницше был мыслителем чрезвычайно чутким к важности и значимости этой потребности. Эта чувствительность очевидна в отрывке из его книги «Веселая наука», где он написал:

«Постепенно человек стал фантастическим животным, которое должно выполнять на одно условие существования больше, чем любое другое животное: человек должен время от времени верить, знать, зачем он существует; его раса не может процветать без периодического доверия к жизни». (Веселая наука, Фридрих Ницше)

Бесчисленное множество других мыслителей исследовали и пытались понять эту универсальную потребность в значении, или, как выразился Ницше, эту потребность человека знать, «почему он существует». Например, философ Эрнест Беккер отмечал, что были сообщения о некоторых первобытных племенах, которые не могли продолжать жить после того, как впервые подверглись влиянию западного общества, поскольку это привело к осознанию того, что смысл жизни, в чем они прежде были так уверены, не было, так сказать, вписано в ткань вселенной.

В своей книге «Рождение и смерть смысла» Беккер объяснил, что:

«Антропологам давно известно, что когда племя людей теряет чувство ценности своего образа жизни, они могут перестать размножаться или в большом количестве просто ложиться и умирать у ручьев, полных рыбы: пища не является основным питанием человека.» (Рождение и смерть смысла, Эрнест Беккер)

Беккер действительно считал потребность в смысле жизни более важной, чем Ницше. Человечество должно не только верить, что жизнь имеет смысл, чтобы процветать, как намекал Ницше, но и, по Беккеру, человечество должно быть убеждено, что жизнь имеет смысл, чтобы вообще выжить.

Что такого в человеческом существовании, что создает у людей потребность верить в то, что жизнь имеет смысл? В прошлой лекции мы отмечали, что Артур Шопенгауэр утверждал, что именно неизбежность страдания в сочетании с сознанием неизбежности смерти создает эту потребность. Ницше тоже, вероятно, под влиянием Шопенгауэра, утверждал, что потребность в смысле жизни тесно связана с потребностью в том, чтобы был смысл в страдании.

В своей работе «О генеалогии нравов» он писал:

«Человек, храбрейшее из животных и наиболее привыкшее к страданию, не отвергает страдания как такового; он желает его, он даже ищет его, если ему будет показан смысл этого, цель страдания. Бессмысленность страдания, а не само страдание, было проклятием, лежавшим до сих пор на человечестве». (К генеалогии морали, Фридрих Ницше)

В частности, Ницше считал, что повсеместная потребность в том, чтобы в жизни был смысл, вызвана тем, что жизнь наполнена страданием, болью, потерями, страхом, тревогой и заканчивается не счастьем, а смертью. Таким образом, чтобы вынести тяготы человеческого существования, людям необходимо верить, что их страдания имеют цель.

Как мы обсуждали во вступительной лекции, цель жизни — и, следовательно, если согласиться с Ницше — цель страдания, традиционно считалась лежащей вне этого земного существования. Чтобы найти смысл жизни, люди постулируют существование другой реальности, которая считается превосходящей мир, с которым мы сталкиваемся в нашей повседневной жизни. Цель жизни, согласно тем, кто придерживается таких верований, состоит в том, чтобы войти в эту высшую реальность. Вопрос, который необходимо теперь рассмотреть, состоит в том, почему смысл жизни традиционно находился в другой реальности, а не в этой.

В то время как для многих людей человеческое существование кажется наполненным злом, страданием, скукой, потерями и страхом, практически у каждого в жизни бывают моменты, когда он испытывает блаженное чувство абсолютной безмятежности и радости. Для большинства людей эти моменты редки и редки, но когда кто-то переживает такой опыт, его интенсивность часто оставляет неизгладимый след в их сознании. Такой опыт может привести к тому, что человек установит дихотомию между своим типичным жизненным опытом, который немецкий философ Гёте назвал « вечное качание скалы, которая должна быть поднята снова навеки «и эти редкие переживания чистой радости.

Создание дихотомии между этими редкими моментами блаженства и типичным переживанием скуки и страдания порождает желание жить жизнью, наполненной только этими моментами радости. Люди неустанно работают, чтобы удовлетворить свои цели и желания, в надежде, что при этом боль и страдание исчезнут из их жизни, и они останутся с прочным счастьем.

Однако, как мы ни старались, этот идеал вечной длительной радости является иллюзией, и люди с трезвым умом вскоре понимают, что в этом земном существовании утопическое счастье невозможно. Скорее, для человека страдание кажется неизбежной частью жизни, и полное избавление от него возможно только с уничтожением нашего существования или, другими словами, со смертью.

Этот взгляд на земное существование как на неблагоприятное для продолжительного счастья привело многих к очень пессимистическим взглядам на жизнь. Ницше, как мы упоминали в прошлой лекции, считал пессимизм предварительной формой или входом в нигилизм.

Люди приходят к пессимистическим взглядам на жизнь из бесчисленного личного опыта, но те, кто приходит к мнению, что это земное существование совершенно негостеприимно для идеала прочного счастья, имеют два основных варианта. Первый вариант — заявить, что жизнь, поскольку она наполнена болью и страданием и заканчивается полным уничтожением, бессмысленна, или, другими словами, можно стать экзистенциальным нигилистом. Однако это вариант, которого большинство людей пытается избежать любой ценой, потому что отчаяние от бессмысленности жизни может в крайних случаях оставить человека прикованным к постели и депрессивным, неспособным к чему-либо стремиться или работать.

Лев Толстой — парадигмальный пример человека, который после духовного кризиса на время стал экзистенциальным нигилистом. Он написал:

«Моя жизнь остановилась. Я мог дышать, есть, пить и спать, и я не мог не делать этого; но не было жизни, ибо не было желаний, исполнение которых я мог бы считать разумным. Если бы я чего-нибудь желал, я заранее знал, что, удовлетворю ли я свое желание или нет, из этого ничего не выйдет. Если бы фея пришла и предложила исполнить мои желания, я бы не знал, о чем просить. Если в минуты опьянения я чувствовал нечто, хотя и не желание, но привычку, оставшуюся от прежних желаний, то в минуты трезвости я знал, что это заблуждение и что желать, собственно, нечего. Я не мог даже желать знать правду, ибо догадывался, в чем она состоит. Правда заключалась в том, что жизнь бессмысленна. Я как бы жил, жил и шел, шел, пока не пришел к пропасти и не увидел ясно, что впереди меня ничего, кроме гибели. Нельзя было остановиться, нельзя было вернуться назад, нельзя было закрыть глаза или не видеть, что впереди ничего, кроме страдания и настоящей смерти — полного уничтожения». (Исповедь, Лев Толстой)»

Второй вариант традиционно был гораздо более предпочтительным вариантом, поскольку из только что процитированного отрывка очевидно, что нигилизм — неприятное состояние для человека. Этот вариант предполагает принижение этого земного существования и постулирование существования высшей реальности. Типичными примерами этой высшей реальности являются небеса христианства или платоновский мир форм, хотя существует множество различных разновидностей таких миров. Этот вариант, согласно Ницше, предлагает бегство от нигилизма, или, как он писал:

«…остается выход: вынести приговор всему этому миру становления как обману и выдумать мир за его пределами, мир истинный». (Воля к власти, Фридрих Ницше)

Этот второй вариант предотвращает нигилизм, осуждая этот мир как низший и обманчивый мир и утверждая, что более ценный истинный мир существует отдельно от этой земной реальности. Истинный мир — это альтернативная утопическая реальность, реальность, наполненная счастьем, блаженством и правдой. Он придает жизни смысл, утверждая, что хотя это земное существование по большей части представляет собой жалкое испытание, но, живя правильно, можно войти в истинный мир и получить то, чего хотят все люди: жизнь, наполненную нерушимым счастьем и радость.

Уильям Джеймс в своей книге «Многообразие религиозного опыта» повторяет идею о том, что люди хотят избавиться от всех отвратительных аспектов земного существования и жить жизнью, полной постоянного счастья и блаженства:

«То, что мы можем умереть, что мы вообще можем заболеть, — вот что нас смущает; тот факт, что мы теперь на мгновение живем и здоровы, не имеет отношения к этому недоумению. Нам нужна жизнь, не связанная со смертью, здоровье, не подверженное болезням, некое благо, которое не пропадет, благо, на самом деле выше Добра природы». (Разновидности религиозного опыта, Уильям Джеймс)

Надеюсь, теперь ясно, что именно страдание и осознание того, к чему идешь, что, по словам Толстого, является «полным уничтожением», заставляет людей постулировать существование того, что Ницше называл истинным миром. Ибо если кто-то может поверить, что вход в такой мир возможен, это будет сдерживать экзистенциальный нигилизм. Вход в истинный мир становится опознаваемой целью жизни, необходимой нам для оправдания всех страданий, сопровождающих существование в этом мире, или, как писал Ницше в своей книге «Антихрист»:0005

«Человек должен поддерживаться в страдании надеждой настолько высокой, что никакое столкновение с действительностью не может ее разрушить, настолько высокой, что никакое исполнение не может ее удовлетворить: надеждой, простирающейся за пределы этого мира». (Антихрист, Фридрих Ницше)

В следующей лекции мы исследуем природу и разнообразие истинных теорий мира, и, как мы увидим, эти теории существуют во многих изощренных и обманчивых формах помимо хорошо известных теорий религии. Это подготовит почву для исследования последствий того, что Ницше провозгласил «смертью бога», что символизирует растущий скептицизм по отношению к истинным теориям мира.

Затем мы завершим эту серию, показав, что Ницше не считал нигилизм оправданной позицией, а считал его болезнью. Будучи болезнью, любой человек, страдающий от нее, должен столкнуться с ней лицом к лицу в попытке победить ее.

 

Дополнительные ресурсы

Хорошие места для начала изучения нигилизма
Призрак абсурда: источники и критика современного нигилизма (1988) – Дональд Кросби
Самопреодоление нигилизма (1990) — Кейджи Нишитани
Темная сторона: мысли о тщетности жизни от древних греков до наших дней (1994) — Алан Пратт
Банализация нигилизма: ответы двадцатого века на бессмысленность (1992) – Карен Карр

Ницше и нигилизм
Воля к власти – Фридрих Ницше
Утверждение жизни: Ницше о преодолении нигилизма (2009) – Бернард Регинстер
Ницше: Сборник критических эссе (1973) – Роберт Соломон

Другие нигилистические произведения
Проблемы с рождением — Эмиль Чоран
Краткая история упадка — Эмиль Чоран
Чума — Альбер Камю
Падение — Альбер Камю
Бунтарь — Альбер Камю

Дальнейшие чтения

66 Уроки жизни от Фридриха НИЦШЕ

УРОКИ ЖИЗНИ от моего мотивационного лайф-коуча – Фридриха Ницше:

1.

Воля к власти – это воля к жизни

Не бойтесь страданий. Скорее знайте, что страдание ведет к росту в жизни — и нам нужно страдать, чтобы стать сильнее.

Каждый стремится стать хозяином своего пространства, постоянно расширяться и расти.

Все, что является живым, а не умирающим телом, должно быть воплощенной волей к власти, оно будет стремиться расти, распространяться, захватывать и становиться господствующим. Не из какой-то нравственности или безнравственности, а потому, что она живая и потому что жизнь есть просто воля к власти. «Эксплуатация» принадлежит сущности живого, как основная органическая функция, она есть следствие воли к власти, которая есть в конце концов воля к жизни.

Все живое будет иметь волю к власти — стремиться расти, распространяться, захватывать и становиться господствующим. Потому что жить — это воля к власти!

Итак, есть ли у вас желание жить? Если у вас есть воля к жизни — вам нужна воля к власти. Никогда не прекращайте расти, распространяться и использовать возможности в жизни, чтобы стать сильнее.

2. Мы в ответе за себя

В жизни не жалуемся. Мы должны взять на себя полную ответственность за свою жизнь:

Мы ответственны перед самими собой за наше собственное существование; мы хотим быть истинными кормчими этого существования и отказываемся позволить нашему существованию быть похожим на бессмысленный акт случая.

Мы существуем, потому что несем ответственность за то, как мы живем и думаем. Мы хотим сесть за руль жизни, а не просто думать о своей жизни как о «бездумном стечении обстоятельств». «В горы истины ты никогда не взберешься напрасно».

В поисках истины; ты никогда не будешь лезть напрасно — ты либо поднимешься выше сегодня, либо употребишь свои силы, чтобы подняться выше завтра.

4. Постройте свой собственный мост в жизни

Никто не может построить для вас мост, через который вы должны пересечь поток жизни; никого, кроме себя одного.

Никто не может построить свой мост в жизни, чтобы пересечь поток жизни; вы должны построить свой собственный мост самостоятельно.

5. Иди своим путем в жизни

В жизни есть путь, по которому можешь идти только ты. куда это ведет? не спрашивай — просто следуй своим путем.

6. Твоя гениальность внутри тебя

Не уклоняйся от своей гениальности. Не смотри вокруг себя. Загляните внутрь себя.

7. Реальных фактов не существует

Фактов не существует; только интерпретации.

В мире нет настоящих «правильных» или «неправильных» — просто как вы это интерпретируете.

8. Потребляйте великую культуру

Вы то, что вы едите:

Культура — это освобождение, удаление всех сорняков, сорняков и вредителей, атакующих нежные почки растения.

Убедитесь, что вы потребляете только те культуры, которые вам нравятся и которые, по вашему мнению, дают вам внутреннее питание и силу.

9. Любите разномыслие

Восхищайтесь теми, кто думает иначе, чем вы:

Уважай тех, кто думает иначе!

10. Никогда не переставай искать правду

Стремитесь к душевному покою; стремитесь быть преданным истины и исследуйте.

Ищи правду, пока не умрешь.

11. Наслаждайтесь своей эксцентричностью

Если вы странный или «эксцентричный» — наслаждайтесь этим. Цените свою уникальность. Не пытайтесь соответствовать обществу. Вы круглый колышек — и вам не пролезть в квадратную дыру.

12. Стремитесь к мудрости

Мудрость: знание разницы между добром и злом и знание того, что значит быть добродетельным человеком.

Никогда не прекращайте стремиться стать лучшей версией себя и искать мудрости:

Теперь я сам живу, во всех подробностях стремясь к мудрости, — тогда как прежде я только поклонялся и боготворил мудрых.

Не глотайте мудрость мастеров философии прошлого. Скорее, стремитесь построить свой собственный путь. Цените мастеров прошлого, но не следуйте им слепо.

13. Будь смелым

Мои проблемы новы; мой психологический кругозор пугающе обширен, мой язык смелый и ясный — нет книг, написанных по-немецки, в которых есть идеи и идеи более самостоятельные, чем у меня.

Не притворяйся скромным. Быть смелым. Делай крутое дерьмо и меняй мир к лучшему.

14. Не становись монстром

Тот, кто сражается с монстрами, должен узнать, что я не становлюсь монстром.

Иногда в жизни ты живешь достаточно долго, чтобы стать злодеем.

Убедитесь, что в своих идеалах вы не станете фашистом. Подумайте обо всех тех, кто придерживался откровенно идеалистических идей, кто в итоге убил миллионы.

Никогда не становитесь монстром, пытаясь сразиться с монстрами.

15. Вы бы прожили всю жизнь в цикле?

У Ницше была концепция «вечного возвращения» — если бы вы прожили свою жизнь по петле (на вечность) — были бы вы счастливы и радостны? Или это был бы для вас сущий ад — вы бы умирали от скуки?

Практическое применение: живите каждый день и спрашивайте себя: «Хотел бы я пережить этот день миллион раз навсегда?»

16.

Думайте иначе

Стив Джобс однажды сказал: «Думай иначе». Это перекликается с Ницше, который сказал:

«Самый верный способ развратить юношу — научить его ценить тех, кто думает одинаково, чем тех, кто думает иначе». – Ницше

Государственные школы и формальное образование портят нам жизнь. Мы учимся быть универсальными — сдавать анализы и быть универсальными до кастрации.

Мы должны научить нашу молодежь радоваться и радоваться тому, что они другие. Или же они никогда не смогут сделать ничего грандиозного со своей жизнью.

17. Вселенная — это не организм

Ницше сказал, что представление о Вселенной как об организме вызывает у него отвращение. Он сказал: «Земля существенна, универсальна и вечна. Не превращайте природу в организм — Вселенная — это нечто большее».

«Антроморфизировать» что-либо означает наделять нечеловеческие объекты (например, животных, деревья и природу) человеческими эмоциями.

Например, мы знаем человеческую эмоцию «счастья». Когда мы видим собаку, которая улыбается, мы предполагаем, что собака тоже «счастлива». Но проблема в том, что мы не знаем, усваивает ли собака то же самое. человеческие чувства мы делаем.

Итак, урок таков: будьте осторожны, приписывая человеческие эмоции нечеловеческим вещам .

18. Критикуйте себя

Не обращайте внимания на то, что о вас думают другие, но будьте самым строгим самокритиком.

Что касается меня, то я немного ленив. Мне нужно удвоить свою суету, а не тратить впустую ни время, ни жизнь.

19. Цель жизни – творчество

Искусство есть высшая задача и поистине метафизическая деятельность в этой жизни.

Цель жизни — создавать искусство, и это единственное, что стоит делать. Мы можем создавать искусство с помощью музыки, рисунков, изображений, письма и поэзии. Это наша обязанность №1 в жизни — создавать больше искусства.

20. Обратите внимание на художественные стимулы

Что стимулирует ваше художественное чувство? Цвета, текстуры, музыка или образы?

Внимательно наблюдайте и наслаждайтесь наблюдением. Величайшее умение фотографа или художника — иметь наблюдательный глаз . Это означает, что не нужно постоянно смотреть в свой смартфон — уделяйте время тому, чтобы смотреть в «реальный мир».

21. Хотите продолжать мечтать в жизни?

Жизнь заключается в том, чтобы преследовать свои мечты. Если бы вы однажды проснулись и обнаружили, что ваша жизнь была сном, вы бы хотели жить или мечтать?

Это мечта! Я хочу мечтать!

22. Дионисий против Аполлона

Дионисий был богом разврата, пьянства и безумия.

Аполлон был богом разума, порядка и рациональности.

Основная концепция Ницше о дионисийстве и аполлонизме заключалась в том, что для того, чтобы быть лучшей версией себя, нам нужно сочетать и сочетать и сумасшествие, и рациональную сторону нашего разума.

Так что это может означать, что иногда ты чертовски злишься, но в других случаях остаешься хладнокровным и спокойным.

Принимайте полярные противоположности и крайности, а не скучный «средний» курс жизни.

Так что для меня я предпочитаю жить чертовски эпической жизнью (и умереть в состоянии острых ощущений), чем жить умеренно скучной комфортной жизнью в офисе с 9 до 17 на уютной работе за 100 000 долларов в год.

23. Подпоясывайся

Приготовься к войне жизни, это будет чертовски тяжелая битва:

«Готовьтесь к тяжелому бою; но верь в чудеса твоего бога!»

24. Любите сильного

Избегайте выхолощенных расспросов.

Придумай, как помочь себе стать сильнее в жизни.

Ненавидь свою слабость, преуспевай в силе.

25. Не обращайте внимания на метафоры

Забудьте об этом примитивном мире метафор — не просто классифицируйте вещи.

Вместо классификации знаний — интерпретируйте информацию и создайте значение и цель .

26. Будьте ЧЕЛОВЕКОМ ДЕЙСТВИЯ

Не просто думать, созерцать и медитировать — нужно быть человеком ДЕЙСТВИЯ! Единственный способ стать сильнее в жизни — это ДЕЙСТВОВАТЬ.

Чтобы начать бизнес, вам нужно ДЕЙСТВОВАТЬ и РИСКАТЬ.

Чтобы стать сильнее, нужно действовать — нужно лечь на пол, попотеть и отжаться.

Если вы хотите стать художником, вы должны ДЕЙСТВОВАТЬ и СОЗДАВАТЬ искусство!

27. Почитай древних

В честь древних; продолжайте искать с тем же духом и с тем же мужеством и не утомляйтесь в поисках истины.

Иметь тот же дух и мужество, что и древние — никогда не сдаваться. Чтобы вдохновляться их любопытством и исследованием.

В фотографии следовать за мастерами фотографии, но стремиться создать свое собственное уникальное видение и точку зрения на мир.

28. Инновации

Не будь последователем. Будьте новатором. Думайте сами. Проложить свой собственный путь в жизни.

Как сказал Канье Уэст: «Я лучше буду мудаком, чем глотателем».

29. Следуйте своей интуиции в жизни

Следуйте в жизни своей интуиции, а не «логике» и понятиям:

Я теперь буду руководствоваться в жизни интуицией, а не понятиями.

Интуиция не имеет обычного пути. Всегда следуйте своей интуиции — в искусстве и в том, как вы живете.

Подробнее: 40 практических советов по философии на каждый день.

30. Будь «ВЕСЕЛЕННЫМ ГЕРОЕМ»

Не обращай внимания на свою заботу о будущем и будь «благоразумным» и «регулярным» в жизни. Лучше быть «радостным героем» — и находить красоту в повседневной жизни.

31. Не прячьтесь от своей уникальности

Вы уникальны. Не бойтесь выражать свою уникальность. Не бойтесь негативной стигмы со стороны окружающих:

В глубине души каждый человек знает, что он уникален; он будет на свете один раз, и никакая вообразимая случайность не соберет во второй раз в единство такое странное пестрое разнообразие, как он; он это знает, но скрывает это, как нечистую совесть — Почему? Из страха перед ближним, который требует условности и прикрывается ею.

Не бойтесь того, что о вас подумает ваш сосед. Просто ты .

32. Не бойтесь мнения соседей

Не стесняйтесь этого современного понятия «скромность».

Не становитесь жертвой лени и инертности. Не следуйте социальным условностям — не ведите себя как член стада. Для вдохновения смотрите БОЙЦОВЫЙ КЛУБ.

Но что заставляет человека бояться ближнего, думать и действовать как член стада и не иметь радости в себе?

Не бойся чужого мнения. Не думайте, как стадо. Скорее следуйте за своей радостью в жизни.

33. Мужчины ленивы

Мужчины более ленивы, чем робки; и опасаются неудобств, которыми их тяготила бы безусловная честность и нагота.

Алкоголь, наркотики и развлечения делают нас пассивными. Это делает нас робкими и притупляет боль внешнего мира.

Что касается меня, то я воздерживаюсь (большую часть времени) от наркотиков и алкоголя — потому что это притупляет мои творческие способности.

Что ослабляет вас в жизни, а что придает сил?

Отрежьте все, что делает вас слабым, робким или ленивым.

34. Ты уникальное чудо

Только художники ненавидят это вялое блуждание в заимствованных модах и заимствованных мнениях. Они раскрывают тайную нечистую совесть каждого; закон о том, что каждый человек есть уникальное чудо.

То, что вы существуете, — это уникальное чудо. Не тратьте свою жизнь.

Не хочу принадлежать к массам. Следуйте за своей совестью, которая говорит вам:

‘Будь собой! Все, что вы сейчас делаете, думаете и желаете, — это не вы сами». — Ницше.

БУДЬТЕ СОБОЙ.

35. Не ленись

Ленивое убийство времени.

Жизнь есть не что иное, как Время, как научил меня мой приятель Сенека.

Значит, у вас (если повезет) может быть 90 лет на этой планете (всего). Сколько времени вы уже потратили впустую?

Не убивай время. Если вы убиваете свое время, вы убиваете себя — вы убиваете свою жизнь.

Если вы хотите по-настоящему освободиться в жизни, избавьтесь от любых отвлекающих факторов или страхов, которые у вас есть в жизни.

36. Не будь «псевдочеловеком»

«Псевдочеловек» — получеловек. Фальшивый мужчина.

Если вы фальшивый человек, над вами доминирует общественное мнение и мнение окружающих.

Быть 100% реальным человеком — это не быть рабом чужого мнения.

37. Мы сами отвечаем за свое существование

Будь истинным кормчим опыта жизни; и отказываюсь допустить, чтобы мое существование напоминало бессмысленный акт случая!

Вы несете ответственность за свою жизнь. Никогда не вините никого другого. Сделайте изменения, которые вы хотите видеть в жизни.

38. Стремись к свободе!

Юная душа говорит: «Я попытаюсь обрести свободу!»

Как вы определяете свободу?

Для меня свобода — это , а не делать то, что вам не нравится, и делать то, что вам нравится делать.

Люблю думать, писать, фотографировать, учить и проводить время с близкими. Я ненавижу выполнять административную работу и быть рабом девятки.-5 работа, и босс. Мне повезло, что я создал свою жизнь так, чтобы иметь (более или менее) 100% свободу. И я безумно благодарен за то, что живу и всегда творю.

39. Сбрось искусственную кожу

Мы рождаемся с «70×7 кож» (490 слоев искусственной кожи). Нам нужно сбросить эту фальшивую кожу.

Забавная отсылка Ницше к Иисусу, который 70×7 раз сказал: «Прости своих братьев и сестер».

Я тёмная и завуалированная вещь — у меня кожа 70х7 — мне нужно сказать себе: «Это действительно ты; это уже не внешняя оболочка» — сбрось с меня кожу!

Так что снимите свои ложные покровы и обнажите свою НАСТОЯЩУЮ кожу.

Другими словами, не нужно иметь два лица.

40. Снимите искусственные конечности

Узнанная истина подобна протезу; вставной зуб, восковой нос или нос из другой плоти. Не придерживайтесь нас, потому что это надето.

Нет ничего более отвратительного, чем надевание искусственных конечностей — таких как искусственные груди, носы и атрибуты.

Если ты считаешь что-то чушью, и это часть тебя — оторви это. И уж, во-первых, не надевайте его на себя.

41. Расширьте возможности своих учеников в полной мере

Мне нужно признать силу моих учеников и учеников и «направить на них все усилия, энергию и тепло» — чтобы помочь им максимально развить свою внутреннюю добродетель степени их зрелости и плодотворности.

По сути, «заплати вперед». Чтобы помочь своим ученикам, своим детям, своему сообществу — чтобы они могли расширить возможности других.

42. Ищите «гармоничное целое»

Ницше учит нас искать и находить «гармоничное целое» — где мы можем синтезировать «множество голосов одной природы» в центральной и единой точке — «коренной силе».0005

По сути, будь одинокой личностью. И сосредоточьтесь на своей единственной философской идее, чтобы поделиться с другими.

43. Превращаюсь в свою солнечную систему

Моя воспитательная задача: превратить себя и всего человека в живую солнечную и планетарную систему; и понять его высшие законы движения.

Создайте свою собственную солнечную систему, которая вращается вокруг вашего разума.

44. Не отвлекайтесь

Большинство людей отвлекают свои мысли; перестать осознавать жизнь.

Почему мы отвлекаемся от жизни? Разве жизнь не является величайшим благословением? Тогда почему мы становимся менее «живыми», утопая в алкоголе, наркотиках и бессмысленных развлечениях?

Цель всех человеческих устроений состоит в том, чтобы через отвлечение мыслей перестать осознавать жизнь.

45. Я тщеславный

Если меня назовут мудаком или мудаком — я могу «приписать свои крайние действия личному тщеславию».

Поэтому, когда меня оскорбляют, я могу просто сказать: « Я очень тщеславный человек . Затем вернуться к моему творчеству/искусству.

46. Сосредоточьтесь на высшей деятельности

Мне нужно посвятить свою жизнь «сосредоточению на высшей деятельности» — высшей индивидуальной деятельности. Мне нужно искать истину, больше философствовать, больше творить и больше делиться.

Я не хочу быть обычным человеком. Я хочу быть ЕДИНСТВЕННЫМ и УНИКАЛЬНЫМ человеком.

47. Не катись по жизни камнем

«Активные люди катятся, как камень; приспосабливаясь к глупости механики

Многие «активные» люди тратят свою жизнь впустую, пытаясь быть чем-то занятым, просто перекатывая камень жизни (как Сизиф).

Люди либо рабы, либо свободны.

Если вы не уделяете себе более 66% своего дня, вы раб:

«Люди делятся на две группы: рабы и свободные люди. Кто не посвящает себе 2/3 своего дня, тот раб, кем бы он ни был: государственным деятелем, бизнесменом, чиновником или ученым». — Ницше.

Если вы не уделяете себе более 66% своего дня, вы все равно можете быть рабом, даже если вы миллиардер.

48. Жизнь — лучший подарок

Не продавай мою жизнь по самой низкой цене.

49. Избегайте избытка

Мать избытка — не радость, а безрадостность.

Ничто неограниченное не хорошо; ничто хорошее не безгранично.

Если я съем слишком много еды, у меня будет болеть живот. А в жизни избыток удовольствия часто приводит к безрадостности, апатии и скуке.

40. Никогда не прекращайте лазать

«В горы истины никогда не взойдёшь напрасно: либо сегодня поднимешься выше, либо упражняешься в силах, чтобы суметь подняться выше завтра».

Используйте свою силу, мускулы и ноги, чтобы продолжать восхождение на гору жизни и правды. Если вы не можете подняться выше сегодня, стремитесь к этому еще больше завтра!

41. Любите правду — даже если она проста

Любите правду; даже когда обычному человеку она кажется простой и простой или скучной, истина имеет тенденцию раскрывать свою высшую мудрость под личиной простоты.

Истинная мудрость и истина проста:

«Совершенно зрелые умы любят истину, даже когда она кажется простой и ясной, ибо истина имеет тенденцию раскрывать свою высшую мудрость под маской простоты». — Ницше.

Для меня истина жизни такова: помогать другим людям.

42. Будьте гибкими на жизненном пути

Не будьте жесткими на жизненном пути. Будьте гибкими на своем пути.

Но оставайся твердым в своей конечной цели — цели своей жизни.

43. Живи для себя

Обычные люди сердятся на других, живущих индивидуально, из-за экстраординарного обращения, которое человек предоставляет себе. Обычные люди чувствуют себя униженными.

В современном обществе нам говорят, что , а не , являются личностями. И другие будут ненавидеть нас за индивидуальность.

Но не обращайте внимания на всех остальных — живите для себя, чтобы помочь «всеобщему благу».

44. Станьте собой

Наша совесть говорит нам; «Ты станешь тем, кто ты есть».

Жизнь заключается в том, чтобы узнать, кто мы есть. Тогда в жизни наша главная задача — ежедневно усердно работать и суетиться, чтобы стать лучшими версиями самих себя.

45. Жизнь это эксперименты

«Мыслитель рассматривает свои действия как эксперименты, а вопросы — как попытки что-то выяснить. Успех и неудача для него — прежде всего ответы». — Ницше.

Не думайте об успехе или неудаче — вы ученый или ребенок, просто развлекаетесь и проводите эксперименты.

Не относитесь к себе слишком серьезно; веселитесь и играйте в жизнь.

46. Нарисуй свое счастье на стене

«Простите меня, друзья, я осмелился нарисовать свое счастье на стене». — Ницше.

47. Что такое мораль?

Мораль — это стадный инстинкт в человеке.

Избегайте обычных концепций «морали» — создайте собственное представление о моральном добре и зле.

48. Не стесняйтесь смотреть на себя в зеркало

«Что есть печать освобождения? — Больше не стыдно перед собой». – Ницше

Вы бы гордились собой в 18 лет? Или ваш 12-летний ребенок гордился бы вами или стыдился бы вас?

Это единственный способ измерить «успех» и свободу в жизни. С гордостью каждый день смотри на себя в зеркало.

49. Опасно жить

Секрет получения наибольшей плодотворности и наибольшего удовольствия заключается в том, чтобы ЖИТЬ ОПАСНО!

Чтобы жить как можно лучше — больше рискуйте и живите ОПАСНО!

Стройте свои города на склонах Везувия! Отправляйте свои корабли в неизведанные моря! Живите в состоянии войны со своими сверстниками и самими собой! Будьте грабителями и завоевателями, пока вы не можете быть правителями и обладателями; вы искатели знаний!

Не довольствуйтесь тем, что прячетесь в лесу, как пугливые олени. Победи свои страхи, стань лучшей версией себя и твори в жизни сумасшедшие и крутые эпические штуки.

50. Не возвращайтесь к прошлым месячным

Радуйтесь, кто любит опасность, войну и приключения — и отказывайтесь идти на компромисс и быть кастрированными!

Укрепляйте себя и продвигайтесь вперед — не будьте рабом прошлого. Будь хозяином и управляй своим будущим.

Нести в силу героизм и искать знания; вести войны ради идей и последствий.

51. Будь амбициозным

«Моя цель — сказать в 10 предложениях то, что все остальные говорят в целой книге!» — Ницше.

Моя новая цель: рассказать в блоге о том, что делает большинство людей, в одной книге (думаю, я уже делаю это).

52. Стать сильнее

«То, что не разрушает меня, делает меня сильнее. ‘-Ницше

Прямо как хорошая песня Канье: «СИЛЬНЕЕ»:

https://www. youtube.com/watch?v=PsO6ZnUZI0g

53. Пишите своей кровью

«Из всего написанного я люблю только то, что человек написал своей кровью». — Ницше.

Снимайте фотографии собственной кровью и заливайте страницу кровью, когда пишете. Пишите душой и фотографируйте душой.

Ни крови, ни жертв, ни кишок — тогда и величия.

Настоящие герои проливают кровь.

54. Подтягивайте других

Добивайтесь равенства в человечестве с помощью , помогая поднимать всех остальных!

Никогда не стремитесь унижать людей. (коммунизм)

Моя философия: ОБЕСПЕЧЕНИЕ ВОЗМОЖНОСТЕЙ других путем раскрытия их полного потенциала. Не наказывая сильного.

55. Не читайте то, что вам скучно

«Платон скучен». — Ницше.

56. Зачем ты живешь?

Если у вас есть воля к жизни — почему в вашей жизни вы можете терпеть средства или «как» жить:

‘Тот, у кого есть «ПОЧЕМУ?» в жизни, может терпеть почти любое КАК?

57.

Смеяться над трудностями

СВОБОДА: воля нести ответственность за себя. Чтобы сохранить дистанцию, которая отделяет нас от других мужчин. Стать более равнодушным к лишениям, суровости, к лишениям и к самой жизни.

Будьте равнодушны к своим личным страданиям и лишениям. Скорее используйте дерьмовые жизненные обстоятельства и превратите их в золото.

Помните: то, что вас убивает, делает вас сильнее.

58. Будь воином

Стань ответственным за свои действия — в поисках свободы нужно быть духовным воином :

‘ Свободный человек – воин.’

Преодолейте любое сопротивление на вашем пути.

59. Всегда стремитесь избежать скуки

Против скуки тщетно борются даже боги.

Следуйте своему природному любопытству; не делай того, что тебя утомляет.

Будь как взрослый ребенок.

60. Любите своих врагов и ненавидьте своих друзей

Рыцарь знания будет любить врагов и ненавидеть своих друзей.

Противоположность любви к врагам; ненавидеть своих друзей.

Это означает, что не отдавайте предпочтение своим друзьям только потому, что они ваши друзья.

61. Никогда не обижайся на других

«Ничто на свете не пожирает человека быстрее, чем страсть обиды».

Вместо этого сосредоточьтесь на самосовершенствовании. Не обращайте внимания на успехи других, просто сделайте себя как можно более успешным (в своих глазах).

62. Я не человек; Я динамит.

«Я знаю свою судьбу; когда-нибудь мое имя будет связано с воспоминанием о чем-то огромном — о кризисе, которому нет равных на земле, о глубочайшем столкновении совести. Я не человек, я динамит».

Ты не нормальный человек — ты динамит. Взорви дерьмо и сделай крутое дерьмо!

63. Время — главный судья

Единственное, что чего-то стоит или нет, это то, что длится — время.

64.

Жизнь = воля к власти

«В жизни нет ничего ценного, кроме степени власти, если предположить, что сама жизнь есть воля к власти».

Чтобы жить, вы должны стать сильнее.

65. Поговорите с мастерами прошлого

Каждый великан зовет своего брата сквозь пустынные промежутки времени. Меня не беспокоят бессмысленные звуки гномов, которые ползают мимо меня; мой бойкий разговор продолжается (к мастерам прошлого).

Не обращайте внимания на современных гномов; беседовать с мастерами и гигантами прошлого.

66. Стань сверхчеловеком

Концепция Ницше о «сверхчеловеке» или «сверхчеловеке» — это кто-то еще более могущественный, чем обычный человек.

Смотрите фильмы о СУПЕРМЕНЕ для вдохновения — просто будьте суперменом.

Или будь как Бэтмен.

Стать «сверхчеловеком» — высшим человеком.

И, наконец, преодолеть себя.

Будь сильным,
Эрик

Узнать больше: СТОИЗМ >

Смысл жизни — Газета 13 Звезд

ЕЕБ4 Английский Философия Общество Вдумчивый

О’Кернин Мариэлла 5 мая 2021 г.

Николя Перес Барли, EEB4 S6 DEA

Информация об изображении: «Сотворение Адама» Микеланджело в Сикстинской капелле в Ватикане.  

Кто мы? Почему мы здесь? Мы пришли из ? Куда мы идем? Вопрос   смысла жизни является одним из центральных вопросов философии . Австрийский психиатр Виктор Франкл (1905-1997) Однажды сказал, что « [T] Ничего в мире (…) , что так эффективно поможет один один из выжить даже в худших условиях как знание того, что в жизни есть смысл » . . В этой статье мы представим вам четыре  различные теории разных философов через h нашу историю о смысле жизни.  

Поиски смысла жизни действительно так же стары, как и само общество. В древнегреческой философии ответ на этот вопрос пытались найти многие мыслители, одним из наиболее заметных из которых был Эпикур Самосский (341–270 гг. до н. э.). Эпикур был последователем античной атомистической теории. Таким образом, одним из его основных убеждений было то, что все во Вселенной состоит из очень маленьких неразделимых частиц, так называемых атомов. После смерти человека его душа и тело просто снова распадались на атомы. Поэтому, поскольку для Эпикура не существовало ни жизни после смерти, ни сверхъестественной силы, смысл жизни заключался просто в том, чтобы как можно больше наслаждаться жизнью, стремясь к истинному счастью. В этом случае «истинное счастье» относится к внутреннему миру, равновесию с самим собой и душевным удовольствиям, таким как общение с друзьями, а не к телесным удовольствиям, таким как еда или секс. До конца верный своей философии, Эпикур проводит последние дни в большом удовольствии со своими близкими, несмотря на боль, которую болезнь причиняла его телу.

Западная версия икигай.  

 

Поиски смысла жизни не ограничивались западной философией. Напротив, это был фундаментальный вопрос для философов всего мира, включая одну из самых ранних восточных цивилизаций: Японию. На протяжении веков смысл жизни обозначался японским термином «икигай», состоящим из слов «жизнь» и «ценность». Икигай не дает единого смысла жизни, но вместо этого предлагает каждому способ достичь счастья и самореализации, оставаясь в то же время продуктивным членом общества, путем поиска связи между четырьмя фундаментальными аспектами цели: вы должны любите это делать, будьте в этом хороши, это должно быть полезно миру, и вы должны иметь возможность зарабатывать на этом деньги. Предполагается, что икигай предлагает всем мотивацию для того, чтобы каждый день вставать с постели. В западных обществах деньги или полученный доход часто рассматриваются как важная часть икигай, в то время как в самой Японии они обычно не считаются очень важными, вместо этого часть, «что нужно миру», считается самой важной. в японской культуре. Это приводит к тому, что многие люди пытаются найти цель на всю жизнь, а это означает, что они часто не уходят на пенсию, а вместо этого продолжают пытаться быть полезными для своих сообществ как можно дольше. Из-за снижения стресса и увеличения удовлетворения, которого многие люди достигают, находя свой икигай, эту систему часто называют причиной знаменитого долголетия японцев.

Одним из самых влиятельных и важных философов современности, несомненно, является немец Фридрих Ницше (1844 – 1900). Ницше часто ошибочно считают нигилистом, то есть человеком, не верящим в существование смысла жизни. Однако Ницше выступал против правил, законов и обязательств, которые общество налагает на свой народ. Для него все это всего лишь социальные конструкции, которые мешают каждому человеку жить по-настоящему свободной жизнью и определять собственные цели и ценности. Человека, которому удается преодолевать барьеры социальной конструкции и жить по своим собственным определениям, он называет «сверхчеловеком» (по-немецки «Супермен», буквально «сверхчеловек»). Ницше называет несколько известных исторических личностей в качестве примеров людей, которые были близки к сверхчеловеку, таких как Наполеон, Иисус, Цезарь и Будда. Однако он никогда не давал явного определения сверхчеловека и намекал, что до сих пор никто не достиг такого уровня индивидуализма. По Ницше, смысл жизни в том, чтобы стать хозяином своей судьбы.

В греческой мифологии боги приговорили Сизифа к тому, чтобы он каждый день катил в гору огромный камень только для того, чтобы он мог откатиться обратно после того, как он достигнет вершины. Альбер Камю использует этот миф как метафору бессмысленности жизни.  

А что, если в жизни вообще нет смысла? Стоит ли тогда жить? В своей работе «Миф о Сизифе» французский философ Альбер Камю (1913–1960) использует миф из Древней Греции как метафору абсурдности жизни. В мифе боги наказывают Сизифа, приговаривая его катить тяжелый камень на большую гору, чтобы он мог откатиться, как только он достигнет вершины. Для Камю эта история служит прекрасной иллюстрацией того, насколько бессмысленна наша повседневная жизнь. Чего бы мы ни достигли, в конечном итоге все это исчезнет, ​​и мы и наши истории будут забыты. Тем не менее, несмотря на все это, Камю не считает, что это делает нашу жизнь бесполезной. Он говорит, что вместо того, чтобы разочаровываться и парализоваться из-за бессмысленности наших действий, мы должны признавать бессмысленность и абсурдность, а также преодолевать их и находить удовлетворение в своей жизни, какими бы абсурдными они ни были. Камю говорит, что вместо того, чтобы представлять измученного Сизифа, мы должны представить его счастливым.

Примечание. Есть много других философов, религий и школ мысли, которые пытались исследовать смысл жизни. Естественно, не все из них можно было упомянуть в этой статье, а упомянутые пришлось сильно упростить.

Наши:

Изображения:

https://cdn.britannica.com/65/216665-050-A83A782E/Sisyphus-Titian-1548-49-Prado-Museum-Madrid.jpg

https://commons .wikimedia.org/wiki/Файл:Ikigai-EN.svg

https://upload. wikimedia.org/wikipedia/commons/2/29/The_Creation_of_Adam_perspective_fix.jpg

Текст:

https://www.britannica.com/biography/Viktor-Frankl

https://www.britannica.com/biography/Epicurus

https://plato.stanford. edu/entries/atomism-ancient/  

https://www.pursuit-of-happiness.org/history-of-happiness/epicurus/  

https://classicalwisdom.com/people/philosophers/epicurus-the- природа-смерти-и-цель-жизни/  

https://savvytokyo.com/ikigai-japanese-concept-finding-purpose-life/  

https://www.bbc.com/worklife/article/20170807-ikigai-a-japanese-concept-to-improve-work-and-life

https://procrastination.com/blog/29/ikigai ключ к долголетию

https://www.britannica.com/biography/Friedrich-Nietzsche

https://bigthink.com/scotty-hendricks/nietzsches-advice-for-how-to-find-meaning -в вашей жизни  

https://anishamusti.com/friedrich-nietzsche-the-meaning-of-life/ 

‘День сурка’, Ницше и смысл жизни

16. 04.2019

7 комментариев

 

Моему сыну 19 лет. Он склонен считать, что любой фильм, снятый до его рождения, не имеет значения. Мне пришлось очень постараться, чтобы убедить его посмотреть фильм «День сурка», снятый в 1993 году. Но он ему очень понравился. И я тоже. Я смотрел его только один раз много лет назад. В то время он мне нравился как легкая романтическая комедия, но с тех пор я заметил, что сцены из фильма постоянно возвращаются ко мне. Посмотрев его еще раз, я понял, что, хотел того режиссер или нет, это почти идеальное популярное изложение теории Ницше о смысле жизни.
 
Перед повторным просмотром «Дня сурка» я изо всех сил пытался понять, почему Ницше придавал такое большое значение тому, что он называл «вечным возвращением». Эта простая идея, которая встречается во всем мире и восходит к древности, заключается в том, что если Вселенная действительно бесконечна, то, следовательно, будут и другие миры, точно такие же, как этот, и люди, точно такие же, как вы, будут жить точно такой же жизнью. . Ницше нашел эту мысль одновременно и пугающей, и воодушевляющей:
 
«Что, если бы днем ​​или ночью демон прокрался за вами в ваше самое одинокое одиночество и сказал бы вам: «Эта жизнь, как вы ее теперь живете и прожили ее , вам придется жить еще раз и еще бесчисленное количество раз; и не будет в ней ничего нового, но всякая боль и всякая радость, и каждая мысль, и вздох, и все невыразимо малое или великое в вашей жизни должны будут возвратиться к вам, все в той же последовательности и последовательности». броситься на землю, скрежетать зубами и проклинать говорящего это демона? Или вы когда-то пережили потрясающий момент, когда вы ответили бы ему: «Ты бог, и я никогда не слышал ничего более божественного». [Ницше: Веселая наука , 341]
 
В фильме «День сурка» вечное возвращение — это судьба главного героя. Фил, метеоролог на телевидении, которого играет Билл Мюррей, оказывается в ловушке временной петли, заново переживая тот же день. Что бы он ни делал в течение дня, он обнаруживает, что просыпается в одно и то же время в той же постели под ту же самую песню, которая играет по радио. Сначала он реагирует гневом и замешательством, затем использует свои знания о том, что происходит в этот день, чтобы осуществить мечты о богатстве и сексуальных завоеваниях. Когда это не удовлетворяет, он обращается к жалости к себе, пьянству и самоубийственному саморазрушению. В конце концов, перепробовав множество разных подходов, он начинает путь самопознания и саморазвития. Он обнаруживает, что есть вещи, которые он ценит, особенно эта голливудская романтическая комедия, его телепродюсер с открытым сердцем Рита, которую играет Энди Макдауэлл. Попытка произвести на нее впечатление просто отталкивает ее. Только когда он отказывается от притворства, перестает бороться за нее и принимает свое положение, она влюбляется в него. Его временная петля разрывается, когда он наконец просыпается в постели с Ритой и понимает, что, как он выразился: «сегодня будет завтра».

https://youtu.be/0Fdb16Om40E

Забота Ницше, повторяемая по-разному, заключалась в том, чтобы излечить нас от обиды на время. [Ницше: Так говорил Заратустра. 42]. Он утверждал, что проблема со временем заключается в том, что прошлое фиксировано, и от него нельзя избавиться. Это ловушка для нас. Проблема в том, что мы не наслаждаемся жизнью во времени, а боремся с ним. Мы создаем воображаемый рай, по которому можно судить о недостатках земли. Мы создаем воображаемое будущее, которое можем использовать для осуждения настоящего.
 
Это ситуация Фила. Он начинает фильм, презирая свою работу и окружающих его людей. Он ясно дает понять, что хочет быть где-то еще. Каждый год ему приходится ездить в маленький провинциальный городок Панксатони, чтобы рассказать о фестивале сурка. Сурок выходит из своей норы и, если он видит свою тень, значит, еще 6 недель зимы, а если нет, то предсказывает раннюю весну. Фил насмехается над глупостью этого деревенского ритуала, невежеством горожан, а также над собственной ролью профессионального фальшивика, притворяющегося заботливым. Фил, которого играет Билл Мюррей, высокомерен и презрителен в очень забавной манере, но также ясно, что он несчастлив.
 
К концу фильма мы видим, что он научился любить Панксатони. Выходя из скромной пригородной гостиницы, он поворачивается к Рите и говорит: «Мы должны жить здесь». Говоря языком Ницше, он излечился от обиды. Но он пришел к принятию себя и своего положения только потому, что прожил почти вечность. Теперь он может принять себя таким, какой он есть, только потому, что уже испробовал все возможные способы быть Филом.
 
Идея вечного возвращения важна для Ницше, потому что, утверждая, что какой-то момент является хорошим, он думает, что мы также должны признать хорошим все в целом, включая всю борьбу, дошедшую до этого момента, и всю борьбу, которая продолжается. грядет, когда каждый из нас по отдельности погрузится в физический распад и смерть. Принятие только одного момента как хорошего не работает, потому что все возможные моменты переплетены друг с другом. Секрет смысла жизни для Ницше заключается в том, чтобы осознать, что отдельного «я» не существует. Мы обнаруживаем, что плывем вместе со всеми и всем в вечном танце становления. Чтобы излечиться от несчастья, мы должны научиться любить все это, все время, вечное возвращение одного и того же, включая ежегодное возвращение в Панксатони на празднование Дня сурка.
 
Один из аспектов фильма «День сурка» можно охарактеризовать как исследование истинного смысла образования. Сначала, когда Фил понимает, что у него есть бесконечное количество времени для игр, он учит себя вещам для поверхностных целей; как разбогатеть, как произвести впечатление на женщин, как играть в игры с людьми. В конце концов, после нескольких попыток самоубийства, он обращается к более глубокому обучению. Он исследует то, что придает ему смысл, и становится более вовлеченным в жизнь Панксатони, полезной, ценной, любящей других и любимой в ответ. В каком-то смысле он перестает жить ради эгоистичных целей и начинает жить, участвуя во всем, что его окружает.
 
Ницше говорит кое-что о воспитании мудрости:
‘что значит для нас сегодня жить философски, быть мудрым? Разве это не способ ловко выпутаться из безобразной игры? Типа полета? И кто-то, кто живет таким отдаленным и простым образом: возможно ли, что это позволило ему показать свое понимание наилучшим образом? Не должен ли он лично испробовать жизнь на сотне способов, чтобы иметь что сказать о ее ценности? Короче говоря: мы верим, что человек должен был жить совершенно «нефилософски» согласно полученным представлениям, прежде всего не жить робкой добродетелью, чтобы на собственном опыте судить о великих проблемах. Человек с самым большим опытом, сжимая его в общие выводы: не должен ли он быть самым могущественным? — Мудрец слишком долго путался с ученым, а еще дольше — с религиозным энтузиастом». [Ницше: Записи из поздних тетрадей. 35(24)]
 
Этот взгляд на воспитание мудрости вытекает из более общего взгляда Ницше на ценность видения одновременно с нескольких точек зрения, не только с точки зрения познания, но и с разных способов чувства и бытия:
 
Существует только перспективное видение, только — перспективное «знание»; и чем больше аффектов мы позволяем говорить о материи, чем больше глаз, разных глаз мы умеем накладывать на одну и ту же материю, тем более полным будет наше «представление» об этой материи, наша «объективность», быть. (Ницше: Генеалогия морали III, 12)
 
Как педагоги могут применить мудрость Дня сурка? Идея Ницше попробовать сотню разных жизней может показаться слишком опасной и слишком трудоемкой для средней учебной программы. Но сам Ницше, отшельник, казалось, стал мудрым благодаря чтению и воображению. Я думаю, что мой сын многому научился, посмотрев «День сурка». Я тоже многому научился, и, возможно, больше всего мы узнали, обсуждая его значение вместе. Искусства важны в учебной программе не только для экономического творчества, поэтому учащиеся могут научиться быть следующим Стивом Джобсом, но и для мудрости. Книги, музыка, фильмы, драмы, видеоигры, иммерсивная виртуальная реальность и т. д. позволяют нам участвовать в жизни всех остальных и всего остального, чтобы мы осознали, что мы не одиноки, не обособлены, не нуждаемся ни в чем здесь и сейчас именно потому что мы уже участвуем везде и навсегда — способны сказать «да» всей жизни со всеми ее взлетами и падениями и даже подумать о жизни в Панксатони, потому что, в конце концов, как Фил говорит Рите в конце фильма
 ‘здесь так красиво’.

7 комментариев

Ницше, нигилизм и причины для веселья

Немецкого философа Фридриха Ницше (1844-1900) иногда считают злонамеренной фигурой, одержимой проблемами нигилизма и «смерти Бога».

Понятно, что эти идеи тревожат: немногие из нас имеют мужество признать возможность того, что наши кумиры пусты, а жизнь лишена внутреннего смысла.

Но Ницше видит не только опасность, которую представляют эти идеи, но и те позитивные возможности, которые они открывают.

Красота и суровость текстов Ницше проистекают из его видения того, что мы можем пройти через нигилизм, чтобы развить новые осмысленные способы быть людьми.

Утешение и цель через Бога

На протяжении веков Библия давала людям способ ценить себя и то, над чем нужно работать.

«Все мы, — говорит св. Павел, — с открытым лицом, созерцая славу Господню, преображаемся в тот же образ от одной степени славы к другой» (2 Коринфянам 3:18).

В этом описании встречаются божественное и человеческое. Верующие чувствовали подъем, потому что привлекали внимание Бога. Бог возлюбил нас (1 Иоанна 4:19) и увидел нас до наших греховных оснований (Евреям 4:13), но Его любовь сохранялась. Эта любовь позволила нам вынести боль жизни. И поскольку он видел нас и наши недостатки, нас поощряли постепенно улучшать себя и соответствовать его образу.

Смерть Бога может быть как разрушительной, так и освобождающей, пишет Ницше. Эта фотография 1882 года была сделана Густавом Шульце. Викимедиа

Для Ницше, сына лютеранского пастора, рост научного понимания после эпохи Просвещения постепенно сделал невозможным сохранение веры в Бога.

«Бог умер», — провозгласил Ницше.

Ницше видел опасность в этом атеистическом мировоззрении. Если бы мы не страдали, чтобы приблизиться к Богу, в чем был бы смысл жизни? У кого теперь нам черпать силы, чтобы переносить жизненные трудности? Бог был источником истины, справедливости, красоты, любви — трансцендентных идеалов, которые мы считали героически защищающими, ведущими жизнь и умирающими смертью, которые имели смысл и цель. Как мы могли теперь разыгрывать для себя героя?

Последствия смерти Бога ужасны, но и освобождают. В «Веселой науке» (впервые опубликованной на немецком языке в 1882 году) Ницше сообщает весть о смерти Бога от человека, обезумевшего от страха перед тем, на что может быть похожа безбожная жизнь. В конце концов, он врывается в церкви, чтобы петь заупокойную мессу по Богу.

Без Бога мы одиноки, открыты естественной вселенной, лишенной утешительной идеи Богом данной цели для вещей. Согласно Ницше, этого состояния нигилизма — представления о том, что жизнь не имеет смысла и ценности, — нельзя избежать; мы должны пройти через это, как бы страшно и одиноко это ни было.

Новый рассвет

Для Ницше нигилизм может быть мостом к новому образу жизни. Мы «неопределенные животные»: достаточно податливы, чтобы их можно было переделать.

Теперь наша задача состоит в том, чтобы перейти от старого христианского способа быть человеком к тому, что Ницше называет Übermensch или «сверхчеловеком».

Проблема христианства, по мнению Ницше, заключается в том, что оно медленно, но верно разрушает себя: по иронии судьбы, превознесение правдивости как добродетели в конечном итоге приводит к интеллектуальной честности, отвергающей веру.

Фридрих Ницше, портрет Эдварда Мунка (1903). Викиарт

Наше стремление к честности породило «страсть к знаниям». Теперь поиск ответов на самые сложные вопросы жизни, а не поклонение Богу, является нашей самой большой страстью. Мы ищем самые точные причины нашего существования и, скорее всего, находим ответы в науке, а не в религии.

Ницше пишет для тех, кто воодушевлен вопрошанием. Действительно, знание и принятие того, что мы люди и подвержены ошибкам — больше не обвиняем в попытках достичь божественного стандарта, — делает нас легче. Как он пишет в «Рассвете», «смерть» Бога устраняет угрозу божественного наказания, оставляя нас снова свободными как для экспериментов с разными способами жизни, так и для совершения ошибок на этом пути. Он хочет, чтобы мы ухватились за эту возможность обеими руками.

Мы снова сможем стать героями собственных историй, как только востребуем от Бога нашу творческую волю. Ницше призывает нас относиться к своей жизни как к созданию произведений искусства, учась у художников тому, как терпеть и даже прославлять себя, культивируя «искусство смотреть на себя со стороны как на героев».