Неважно текст никулин: Неважно, аккорды, на гитаре, текст
И всё, что было «до», уже совсем не важно Ты знаешь, тяжело вот так в любви признаться, И всё, что было «до», уже совсем не важно Совсем не знаю, кто из нас с тобою сильный, And everything that was «before», already it does not matter You know, that’s hard to admit so in love, And everything that was «before», already it does not matter Just do not know which of us is strong with you, Смотрите также:nikulin — и даже, если звёзды погаснут |
Текст песни nikulin — неважно перевод, слова песни, видео, клип
И всё, что было «до», уже совсем не важно
По крайней мере, я на всё это забил
Я посылаю к чёрту мысли, всё бумажно
Ведь я тебя совсем недавно полюбил
Ты знаешь, тяжело вот так в любви признаться,
Забыть те чувства, что кому-то я дарил.
Откинуть крайности, друг другу улыбаться,
Извне не веришь, но твой запах зацепил .
Пойми, мне тяжело тебе во всём сознаться,
Я каждый день и час в тебе твой взгляд ловил.
Я так хочу с тобой надолго здесь остаться,
Ведь я тебя совсем недавно полюбил.
Я знаю, время носит нас, но мы смеемся,
Потухнет пламя – вновь его мы подожжём.
Я рядом есть, я рядом буду оставаться,
Пока до тла сердца друг другу не сожжём.
Я так хочу держать в своей руке ладонь.
Пожалуйста, прошу, позволь с тобой остаться,
Поставь на наши чувства вечности пароль.
И всё, что было «до», уже совсем не важно
По крайней мере, я на всё это забил
Я посылаю к чёрту мысли, всё бумажно
Ведь я тебя совсем недавно полюбил
Совсем не знаю, кто из нас с тобою сильный,
Но знаю то, что вместе мы одной стеной.
Пройти готовы за руку и путь 100-мильный,
Не важно, кто и что кричит там за спиной.
Я так устал нести на себе груз бессильный,
Сойти на «нет», уйти по мне так непосильно,
Я буду рядом, буду вечным как никто другой.
Мне так-то с жизнью трудно, но с тобою легче,
Ползти, идти, бежать вдогонку за мечтой.
Стоять уверенно, смотреть в глаза надежде,
Хватаю за руку её и тут же за собой.
Пойми, я не хочу того, что было прежде,
Я посылаю к чёрту мысли, всё долой.
Держи меня, я обращусь к надежде,
Она услышит нас, услышит нас с тобой.
vk.com/nikulinprod And all that was «before» already does not matter
I send to hell thought all paper
After all, I loved you most recently
You know, that’s hard to admit so in love,
Forget the feelings that someone gave me.
Tilt extremes each other smiling
From the outside you do not believe, but your smell hooked.
Understand, it’s hard to admit you in everything,
Every day and hour of your eye caught you.
I want you to stay here a long time,
Because I fell in love with you recently.
I know time is of us, but we laugh,
Extinguished the flames — again it we podozhzhёm.
As long as the heart to the ground will burn each other is not.
I want you to wake up in the morning,
I want to hold his hand in his hand.
Please, please, let me stay with you,
Put our feelings of eternity password.
And all that was «before» already does not matter
At least I scored at all this
I send to hell thought all paper
After all, I loved you most recently
Just do not know which of us is strong with you,
But I know that together we are one wall.
Go ready to hand, and the way the 100-mile,
It does not matter who or what it screams behind.
I’m so tired of carrying the burden of the impotent,
But the one I like better to be not with you?
Get off at the «no» to leave for me so prohibitively,
I’ll be there, I will be forever like no other.
I’m so something with a hard life, but with you it is easier,
Crawl, walk, run in pursuit of a dream.
Standing confident look in his eyes, hoping,
I grab for her hand, and immediately behind him.
Look, I do not want what was before,
I send to hell thought everything away.
Hold me, I will turn to hope
She hears us, we hear you.
vk.com/nikulinprod
Смотрите также:
- nikulin — я тебя накрою своим одеялом
- nikulin — попробуем понравиться
- nikulin — будь моей звездой
- nikulin — и даже, если звёзды погаснут
- nikulin — тяжело засыпать
Разумная материя | Неоплатонизм в поздней античности
Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicНеоплатонизм в поздней античностиИстория западной философииOxford Scholarship OnlineBooksJournals Мобильный телефон Введите поисковый запрос
Закрыть
Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicНеоплатонизм в поздней античностиИстория западной философииOxford Scholarship OnlineBooksJournals Введите поисковый запрос
Расширенный поиск
Иконка Цитировать Цитировать
Разрешения
- Делиться
- Твиттер
- Подробнее
Укажите
Никулин, Дмитрий, «Умная материя», Неоплатонизм в поздней античности (
New York
), https://doi.org/10.1093/oso/9780190662363.003.0006 , по состоянию на 21 апреля 2023 г.Выберите формат Выберите format.ris (Mendeley, Papers, Zotero).enw (EndNote).bibtex (BibTex).txt (Medlars, RefWorks)
Закрыть
Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicНеоплатонизм в поздней античностиИстория западной философииOxford Scholarship OnlineBooksJournals Мобильный телефон Введите поисковый запрос
Закрыть
Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicНеоплатонизм в поздней античностиИстория западной философииOxford Scholarship OnlineBooksJournals Введите поисковый запрос
Advanced Search
Abstract
Понятие материи во многих отношениях является центральным для Плотина, который изображает ее как негативность, неопределенность и безграничность, как недостаток, который не имеет ничего из себя и, следовательно, не может быть затронут.
Ключевые слова: материя, умопостигаемая материя, геометрический объект, посредничество, воображение
Предмет
История западной философии
Коллекция: Оксфордская стипендия онлайн
В настоящее время у вас нет доступа к этой главе.
Войти
Получить помощь с доступом
Получить помощь с доступом
Доступ для учреждений
Доступ к контенту в Oxford Academic часто предоставляется посредством институциональных подписок и покупок. Если вы являетесь членом учреждения с активной учетной записью, вы можете получить доступ к контенту одним из следующих способов:
Доступ на основе IP
Как правило, доступ предоставляется через институциональную сеть к диапазону IP-адресов. Эта аутентификация происходит автоматически, и невозможно выйти из учетной записи с IP-аутентификацией.
Войдите через свое учреждение
Выберите этот вариант, чтобы получить удаленный доступ за пределами вашего учреждения. Технология Shibboleth/Open Athens используется для обеспечения единого входа между веб-сайтом вашего учебного заведения и Oxford Academic.
- Щелкните Войти через свое учреждение.
- Выберите свое учреждение из предоставленного списка, после чего вы перейдете на веб-сайт вашего учреждения для входа.
- При посещении сайта учреждения используйте учетные данные, предоставленные вашим учреждением. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
- После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.
Если вашего учреждения нет в списке или вы не можете войти на веб-сайт своего учреждения, обратитесь к своему библиотекарю или администратору.
Войти с помощью читательского билета
Введите номер своего читательского билета, чтобы войти в систему. Если вы не можете войти в систему, обратитесь к своему библиотекарю.
Члены общества
Доступ члена общества к журналу достигается одним из следующих способов:
Войти через сайт сообщества
Многие общества предлагают единый вход между веб-сайтом общества и Oxford Academic.
Если вы видите «Войти через сайт сообщества» на панели входа в журнале:
- Щелкните Войти через сайт сообщества.
- При посещении сайта общества используйте учетные данные, предоставленные этим обществом. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
- После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.
Если у вас нет учетной записи сообщества или вы забыли свое имя пользователя или пароль, обратитесь в свое общество.
Вход через личный кабинет
Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам. См. ниже.
Личный кабинет
Личную учетную запись можно использовать для получения оповещений по электронной почте, сохранения результатов поиска, покупки контента и активации подписок.
Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам.
Просмотр учетных записей, вошедших в систему
Щелкните значок учетной записи в правом верхнем углу, чтобы:
- Просмотр вашей личной учетной записи и доступ к функциям управления учетной записью.
- Просмотр институциональных учетных записей, предоставляющих доступ.
Выполнен вход, но нет доступа к содержимому
Oxford Academic предлагает широкий ассортимент продукции. Подписка учреждения может не распространяться на контент, к которому вы пытаетесь получить доступ. Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому контенту, обратитесь к своему библиотекарю.
Ведение счетов организаций
Для библиотекарей и администраторов ваша личная учетная запись также предоставляет доступ к управлению институциональной учетной записью. Здесь вы найдете параметры для просмотра и активации подписок, управления институциональными настройками и параметрами доступа, доступа к статистике использования и т.
д.
Покупка
Наши книги можно приобрести по подписке или купить в библиотеках и учреждениях.
Информация о покупке
Диалектика и диалог Дмитрия Никулина — Электронная книга
Электронная книга265 страниц4 часа
Рейтинг: 0 из 5 звезд отношение между ними двумя. Она движется от Платона, которому диалектика необходима для разрушения неверных тезисов и достижения мыслимого бытия, к Кузану, к современным философам — Декарту, Канту, Гегелю, Шлейермахеру и Гадамеру, для которых диалектика становится движущей силой построения рационального философского система. Понимаемая как логическое предприятие, диалектика стремится освободиться от диалога, который она считает просто случайным и даже разрушающим мышление, чтобы стать систематическим или научным методом. Декартовский автономный и универсальный, но в то же время совершенно монологичный и одинокий субъект требует только диалектики, чтобы правильно рассуждать, однако диалог, несмотря на его незавершенный и прерывающий характер, является тем, что составляет человеческое состояние.
Пропустить карусель
Связанные категории
Пропустить карусель
Отзывы к Dialectic and Dialogue
Рейтинг: 0 из 5 звезд превью
Диалектика и диалог — Дмитрий Никулин
Предисловие В разговоре и диалоге с другими мы обсуждаем вещи, которые часто кажутся пустяками и незначительными, а также вещи, которые кажутся важными и даже возвышенными. Мы это ; мы существуем диалогически как существа, которые общаются друг с другом в тот самый момент, когда мы говорим с другими. Но когда мы приходим к заключению, принимая одни аргументы и отвергая другие, мы используем неявный метод или набор методов рассуждения, традиционно называемый диалектикой. Можно вести диалог о диалектике; можно вести диалог, не используя диалектику; и можно использовать диалектику вне диалога. Основные вопросы, обсуждаемые в этой книге: Что такое диалог и диалектика? И как они связаны друг с другом? Однако это не систематический диалектический спор о диалектике; это также не историческая реконструкция диалектики и ее развития, где каждый исторический этап может составлять необходимый шаг в логической последовательности этапов.
Это также не диалог о диалоге. Скорее, то, что следует, — это история: та, в которой обсуждается традиция философствовать через диалог, практикуя диалектику. Это история о рождение диалектики из духа диалога . Раз диалектика отделяется от диалога, она понимает (и не понимает) себя по-разному: как искусство беседы о чем-либо, универсальный метод правильного рассуждения и даже завершение философии. Тем не менее, все эти характеристики по-прежнему, кажется, указывают на происхождение диалектики как непритязательной простой беседы и устного диалогического обмена.
Рассмотрение диалектики и диалога в их взаимоотношении осложняется тем, что до конца не ясно, какое место каждое из них занимает в традиционном разделении философии, науки и искусства. Несмотря на свою кодификацию в литературе и философии, диалог — это прежде всего живая беседа. Как таковая она спонтанна, а значит, в диалоге каждый собеседник свободен. Поэтому исход разговора никогда нельзя предсказать заранее.
Следовательно, нет науки диалога. С одной стороны, несмотря на способность к самоописанию и саморефлексии, диалог не является теорией. Не может быть и теории диалога, потому что диалог всегда можно продолжить по-разному; то есть человек может выражать себя по-разному каждый раз, когда он находится в диалоге. И все же, несмотря на то, что диалог спонтанен и жив, в диалоге всегда можно различить черты последовательности, но только после это произошло. С другой стороны, диалог также имеет сходство с искусством. Действительно, диалог требует разговорных и коммуникативных навыков, и в этом смысле его рассмотрение может принадлежать эстетике. Более того, диалог воплощает aisthesis или чувственное восприятие минимальной телесности, а именно телесности голоса. Таким образом, диалог можно понимать и как искусство бытия, то есть искусство быть вместе с другими людьми или искусство быть человеком. В случае подражательного, письменного диалога диалог превращается в драматическое литературное искусство представления людей как персонажей, постановки соответствующих вопросов и совершения правильного диалогического движения к другому собеседнику и с ним.
Однако диалог как устная беседа с остальными ничего не имитирует и не производит . Скорее, диалог позволяет собеседникам быть в общении друг с другом. Следовательно, диалог не является собственно искусством, поскольку только является и не производится.
Диалектика возникает как письменная запись, фиксация и отражение первоначально неструктурированного и кажущегося неорганизованным устного диалогического обмена. Но диалектика возникает лишь после акта живого устного диалогического события. Как таковая диалектика оказывается формализованным и завершенным продуктом моносознательного распада исходного диалога, который, несмотря на свою бессистемность и кажущуюся неуниверсальность, тем не менее является общечеловеческим явлением. Диалог происходит посредством взаимного прерывания, тогда как диалектика движется, борясь с противоположностями, особенно в момент их мнимого совпадения. Цель диалога, которая лежит внутри него самого, состоит в том, чтобы продолжать активность разговора и (благо)быть с другим.
Но диалог — это не только a форма общения: диалог составляет само conditio humana , потому что быть — значит находиться в диалоге со своим диалогическим партнером (партнерами). Таким образом, диалог всегда осмыслен и завершен, даже если он не завершен ни в какой момент.
Непредсказуемость диалога не может не раздражать разум, ищущий надежный метод поиска закономерностей и пропозициональных универсальных истин. Диалектика подозрительно относится к диалогу, в котором диалектика видит слишком много случайности и беспорядка. Хотя диалектика берет свое начало в диалоге, диалектика хочет освободиться от своего начала, забыть его, стереть в себе остатки диалогического и стать тем самым строгой наукой и методом. Таким образом, диалектика намеревается искоренить всякую случайность в рассуждениях или, по крайней мере, направить диалогическую беседу в русло, которое приведет к доказательству или аргументу путем совместного обсуждения. Таким образом, диалектика надеется избавиться от всякой зависимости от диалогического другого и тем самым становится монологичной.
Диалектика строится как логическое предприятие, как искусство и метод построения правильных философских аргументов в соответствии с определенными правилами и выбора правильных предпосылок в качестве отправных точек.
В своих различных проявлениях на протяжении всей истории диалектика принимает множество форм и принимает много ликов, не похожих друг на друга. Общей основой для рассуждений о диалектике в современности — у Канта, Гегеля, Шлейермахера и Гадамера, все из которых считают диалектику главной составной частью своих исследований, — кажется понимание диалектики в том виде, в каком она выражена у Платона и Аристотеля. Платон считает диалектику необходимой для разрушения неверных тезисов. Возможно, что правильный тезис недостижим с помощью дискурсивной диалектической процедуры, но правильный тезис не может быть принят как известный или рационально обоснованный без диалектического обоснования и аргументации. Диалектика вырастает из простых, но не упрощенческих рассуждений о том, что и как есть, о тех вещах, которыми мы постоянно занимаемся (делаем) мир, таких как политика, любовь и т.
д. Как метод рационального обоснования диалектика основана на разъяснении противоречий, возникающих при диалогическом исследовании наших общих мнений о вещах. Как практика допроса что
вещь есть по отношению к противоположностям, возникающим как да
и нет
ответов в диалогическом обмене, диалектика, возможно, является своего рода искусством. Когда Платон пишет свои диалоги, имитирующие и реконструирующие реальные разговоры, он прекрасно понимает происхождение диалектики в живом диалогическом обмене, но хочет возвысить диалектику до логически упорядоченного и упорядочивающего способа постижения истины в восхождении от первичного диалога. допущения их недоказуемых оснований и конечного блага. Когда Аристотель помещает диалектику в логическую систему сложных и тонких различений, силлогизмов и тропов, он рассматривает проект диалектики как искусственную систематизацию взглядов своего учителя и предшественников на правильное мышление, которые уже имплицитно заключены в кажущейся случайной и бессистемный диалогический разговор.
Более поздняя философия, однако, хочет полностью устранить случайность разговорного обмена, разработав надежное искусство и метод для создания универсальных, а не случайных предложений.
Диалог тоже принимает различные формы и проявления: среди них разговоры на улицах и площадях Афин; управляемые школьные дискуссии; пустой чат; симпозиумы; учтивые застольные беседы Канта после обеда; салон бон мот разговор. Существует неограниченное количество диалогических жанров, и каждый можно оригинально обновить. Однако в каждой из своих форм диалог всегда привлекателен и непредсказуем, но не связан с обстоятельствами. Обязательство является взаимным, потому что оно происходит в разговоре между собеседниками, и оно дополнительно подкрепляется незапятнанным удовольствием от пребывания с другим и вниманием собеседников друг к другу, хотя иногда это может быть нелегко.
С появлением в работах Платона и его непосредственных предшественников диалог играл центральную роль как в философии, так и в литературе, поскольку в то время они не считались отдельными.
Письменный диалог стал излюбленной драматической формой для раскрытия не только универсальных идей, но и уникальных человеческих характеров и необратимых событий. Диалогическое повествование можно понимать как альтернативу диалектическому восстановлению предшествующих событий. Такое повествование способно сплетать сложные сети для понимания человеческих отношений, показывая, иногда косвенно, через намеки и ассоциации, как обстоят дела или были, как это происходит, например, в детективном романе. Таким образом, литературный искусственный диалог сочетает в себе черты диалектики с искусством повествования и использует методы убеждения, присущие им обоим.
Однако в современной философии диалог вытесняется появлением картезианского, эгоцентричного, автономного и универсального субъекта, который развивает свою диалектику философского анализа как метод правильного рассуждения. Когда это всепроникающее авторское эго ( субъективность
) пытается приостановить себя и тем самым защитить себя от самого себя и от собственного вторжения в вещи, оно чаще всего терпит неудачу.
Даже если автор, узурпировавший привилегированное положение рассуждений и способности видеть реальное как реальное, не хочет быть голос в придуманном диалоге и сконструированном диалектическом аргументе, он все еще не в состоянии совершить литературное самоубийство и избавиться от себя ни путем фрагментации, ни с помощью различных приемов письма, таких как автоматическое письмо.
По этой причине сегодня (а это всего лишь долгий день современности) мы как бы переживаем кризис диалога из-за одиночества одиночного, самоизолирующегося автономного субъекта. Такое одиночество часто бывает просто одиночеством среди других одиноких субъектов, все из которых стремятся, но не могут добиться, к простому разговору с другим, который они заменяют анонимным обменом репликами.0218 ничьих мнений.
Фиксированная форма письменного диалога возникает как попытка искусно сохранить и искусно имитировать устный диалог. Однако, поскольку диалог неуловим и постоянно меняется, его трудно зафиксировать в письменной форме.
Поэтому приходится изобретать искусственные средства и приемы, в том числе письменного диалектического диалога, чтобы воспроизвести устный диалог, заменив тем самым устный диалог тем, чем он не является устным диалогом. Не случайно, таким образом, определенная критика письма стала возникать одновременно и вместе с появлением диалектики и письменного диалога. Один из таких критических замечаний, восходящий к просвещенным софистам (в частности, Алкидамату) и Платону, состоит в том, что письменные речи подобны нарисованным статуям, которые внушают благоговейный трепет передразниванием людей, но не могут ответить, когда им задают вопрос, не могут защитить себя, и не может быть иным, чем они есть. Таким образом, даже если цель сочинения красивых речей, в которых персонажи как бы разговаривают друг с другом, состоит в том, чтобы сохранить их первоначальные разговоры, подражательный литературный диалог все же является лишь неподходящей заменой памяти с напоминание
, не способное ни сохранить вещи и разговоры прошлого, ни передать их читателю.
Может, все-таки не надо писать. Тем не менее, мы пишем, так что, возможно, это просто (плохая) привычка. Письмо преднамеренно и фиксировано, и поэтому ему не хватает гибкости устного диалога и способности ответить на вопрос; он также не может уловить и услышать все тонкости и разветвления отклика. Хотя устный диалог не может следовать всем возможным путям, которые открываются с каждым новым ответом в дискуссии, устный диалог все же способен выбирать 9 вариантов.0034 путь . Даже если это не всегда самый подходящий выбор, он, по крайней мере, уникален для обсуждения. Письменный диалог и его перегонка в диалектику, напротив, имеют только один путь, который они уже осознали и решили следовать вечно.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
В начале: диалог и диалектика у Платона
Диалектика и диалог у Платона . В определенные периоды древности Платон и Демосфен считались прозаиков, установивших стандарты письма для более поздних подражаний и комментариев.
То, что Демосфен был ритором, а Платон — философом, в этом отношении не имело большого значения, ибо литература еще не была жестко отделена от философии или риторики, как художественная литература еще не была отделена от строгой (с точки зрения ее логики) или убедительной ( в своей соблазнительной красоте) речи.
Как писатель Платон сочинял диалоги, которые, в свою очередь, сделали письменный диалог первым прозаический литературный жанр, доступный для широкой публики: диалоги Платона часто публиковались по случаю большого общего праздника в Афинах. До Платона философы часто писали стихи о природе, чтобы изложить свои взгляды (например, поэма Парменида Peri physeōs ), как и много позже в античности (например, Лукреций De rerum natura ). Трагедии и комедии, в которых используются драматические диалоги, также были написаны метрическим стихом при жизни Платона. Диалоги, вероятно, были составлены до Платона (предание указывает на Зенона Элейского или на некоего Алексамена), но Платон был первым, кто систематически использовал прозаические письменные диалоги в целях показа и построения мысли о данной вещи посредством речи, от предпосылок к заключению и с помощью взаимных усилий собеседников.
Платоновский логос, или речь, уникален тем, что использует достижения сократических устных диалогических бесед в постоянном и сознательном противопоставлении софистическим монологическим речам, устанавливающим свое превосходство не доказательством или доказательством, а убеждением. Несомненно, между сократическим и софистическим методами существует больше родства и сходства, чем утверждают их сторонники, поскольку оба они принадлежат к первому исторически задокументированному Просвещению. Однако сократическое утверждение состоит в том, что внутри нас есть нечто, тем не менее независимое от нас и имеющее свой собственный логос, в то время как софистское утверждение в его протагорейской версии состоит в том, что0218 сделать самую слабую речь самой сильной, независимо от того, истинна она сама по себе или ложна, поскольку речь, logos, кажется, не обладает чем-либо сама по себе, независимо от наших намерений. ¹
У Платона мы имеем редкий случай, когда мы действительно можем определить начало жанра: это диалог, тесно связанный с практикой диалектики.
Таким образом, в начале был платоновский логос диалектики и диалога. Далее я намечаю основные черты диалога у Платона, а затем прослеживаю связь диалога с диалектикой. Мое главное утверждение относительно диалогической диалектики Платона состоит в том, что диалектика изначально была устной практикой, установившейся в устном диалоге; тогда письменный диалог появился как имитация устной диалектики; и, наконец, письменная диалектика превратилась в недиалогический и универсальный метод рассуждения.
Платон был первым писателем, который систематически использовал диалектику и размышлял об этом использовании и ограничениях диалектики в своих диалогах. Фактически он изобрел сам термин диалектика. ² Однако диалектика Платона неотделима от формы, в которой он избирает публично излагать свои рассуждения, — письменного диалога. Диалоги Платона дополняет письмо ( Седьмое письмо ), в котором он описывает эволюцию своих политических взглядов и неудачные попытки воплотить их в политической конституции Сиракуз.
Буква адресовано кому-то ; то есть он либо предполагает ответ, либо сам может быть ответом и, следовательно, может рассматриваться как сохранившаяся часть ныне утраченного эпистолярного диалогического обмена. Более того, Платон, по-видимому, разрабатывал ряд более систематических учений, которые не были опубликованы им в письменном виде и известны в основном из других свидетельств (например, из аристотелевской Физики , лекции О добре,
на которую ссылается Аристотеля, Теофраста и более поздней традиции) и из некоторых намеков в самих диалогах Платона.³ Эти явно систематические доктрины математической онтологии являются диалектическими исследованиями, отражающими устные диалогические дискуссии внутри Академии.
Обращаясь к различным этическим, политическим и теоретическим проблемам, Платон совершенствует метод диалектики в своих письменных диалогах как философское присвоение устных диалогических логосов, воплощенных Сократом, говорящим с людьми на улицах и площадях Афин.
Через Платона жанр сократовских рассуждений или рассуждений, Sōkratikos logos , вскоре становится устоявшейся литературной формой. Его также использовали многие современники Платона, в том числе Эсхин и Антисфен-киник, которые сами были учениками Сократа и последний из которых написал диалоги против Платона.
Платонический диалог . Античный эстетический идеал — искусство как подражание бытию. Искусство есть искусное воспроизведение прекрасного, которое само принадлежит становлению. Спонтанное и живое, прекрасное существо избегает фиксации в образах и словах. В этом смысле платоновский диалог является искусством, поскольку он является искусной и искусственной имитацией спонтанного сократовского дискурса, то есть устного логоса или разговора, который следует своей собственной логике, а не той, которую навязывает ему художник или философ. Попытка понять бытие или что есть
в разговоре и мышлении, Платон развивает искусство рассуждения, которое стремится быть больше, чем искусство, а именно, метод постижения истины предмета.
Таким образом, Платон преднамеренно использует сократовский диалог как философски, так и драматически, диалогически изображая философию как диалектическую и используя драматические эффекты, имитирующие устный дискурс. Как замечает Бахтин, письменный диалог среди всех жанров в конце концов сводится либо к философскому, либо к драматическому диалогу, но ни один из них не способен сохранить многоголосие живого диалога. Платон, конечно, не изобретал диалектику как таковую. Сократовскому устному дискурсу уже эленчик ; то есть он подразумевает доказательство точки зрения и опровержение утверждения оппонента путем демонстрации значимости его противоположности. Философская программа Платона состоит, с одной стороны, в том, чтобы представить философию как строгое мышление, использующее и конструирующее доказательства и опровержения. С другой стороны, он стремится сделать так, чтобы философские рассуждения казались верными жизни, а также верными самому процессу мышления и его истории,
через драматическое изображение персонажей, взаимодействующих в обычно озвученной дискуссии.
По этой причине Платон ограничил использование диалога двумя жанрами: диалектическим и драматическим, и создал непревзойденные образцы обоих, влияние которых было огромным и непреходящим. Опубликованные диалоги Платона стали sui generis Священное Писание древности — текст , который следует изучать и комментировать.
В древнем свидетельстве, изображая персонажей своих диалогов, Платон подражал мимам Софрона, сицилийского поэта. ⁴ Это свидетельство плохо подтверждается другими источниками, да и вообще об античном пантомиме как жанре известно не так уж много — его возможное отношение к культу, или его связь с другими литературными жанрами, о которых мы иногда знаем только имена (например, хилародия или лизиодия). Тем не менее, похоже, что мимы были короткими драматическими произведениями, имитирующими обычные ситуации и персонажей повседневного языка, что подчеркивается обильным использованием пословиц. Мимы были написаны как минимум для двух персонажей и, как таковые, могли способствовать представлению чередующихся голосов в жанре диалога.
Двусмысленность диалогов Платона преднамеренна и, возможно, иронична, поскольку он отказывается однозначно выбирать ни диалектику, ни драматизм. Почему? Потому что Платон, кажется, ясно осознает богатство устного дискурса со всеми его нюансами и путями рассуждений, которые возможны в любой момент; и все же, поскольку рассуждение дискурсивно и, следовательно, может идти только одним путем за раз, оно не может полностью вписаться в построенный диалог. Едва ли кому-то другому в рамках философской традиции удавалось сохранить хрупкое равновесие между этими двумя составляющими философии, ставшими реальностью. Даже современная философия не выдерживает этого искушения: целые традиции предпочитают представлять себя, согласно нормам рассуждения, либо строго научный
(т. е. аналитический
) или литературный
(т. е. континентальный
). Однако можно сказать, что голый аргумент, в котором отсутствует какой-либо контекст или исторический фон, сух и, следовательно, лишен смысла.