«Не хмурь бровей из-за ударов рока Упавший духом гибнет раньше срока»

Шрифты предназначены только для личного некоммерческого использования.

Elementary Gothic Bookhand, en

Поделись ссылкой на наш сервис,
чтобы активировать все шрифты

COLCBL, en

Поделись ссылкой на наш сервис,
чтобы активировать все шрифты

Diagoth, en

Darkenstone, en

Поделись ссылкой на наш сервис,
чтобы активировать все шрифты

CELTG, en

Поделись ссылкой на наш сервис,
чтобы активировать все шрифты

MIDDST, en

Поделись ссылкой на наш сервис,
чтобы активировать все шрифты

Dearest, en

Neverwinter, en

Dreamscar, en

BOERT, en

Поделись ссылкой на наш сервис,
чтобы активировать все шрифты

EnglishTowne, en

Поделись ссылкой на наш сервис,
чтобы активировать все шрифты

Dirt2 soulstalker, en

Arthur_gothic, ru/en

Поделись ссылкой на наш сервис,
чтобы активировать все шрифты

MORPHEUS, en

Aalgerius, ru/en

WESTG, en

FOY1CND, en

Поделись ссылкой на наш сервис,
чтобы активировать все шрифты

Ye Old Shire, en

MetalMacabre, en

Kingthings Spikeless, en

Поделись ссылкой на наш сервис,
чтобы активировать все шрифты

Lombardic, en

Valdemar, en

Advokat_modern, ru/en

OldLondon, en

GrusskartenGotisch, en

Olde Stencil, en

Drakon, en

Поделись ссылкой на наш сервис,
чтобы активировать все шрифты

Pauls Swirly Gothic Font, en

Поделись ссылкой на наш сервис,

чтобы активировать все шрифты

Seagram tfb, en

Поделись ссылкой на наш сервис,
чтобы активировать все шрифты

Arkham, en

Hellraiser SC, en

Cyrillicgoth, ru/en

Knights Quest, en

PentaGram’s Callygraphy, en

Acoppergothcaps_bold, ru/en

Поделись ссылкой на наш сервис,
чтобы активировать все шрифты

GODOFWAR, en

Gothic_rus_bold, ru/en

SEVESBRG, en

Поделись ссылкой на наш сервис,
чтобы активировать все шрифты

Olde Crilt, en

PrinceValiant, en

MottisfontNo2, en

Traditio, en

Rosemary Roman, en

Поделись ссылкой на наш сервис,
чтобы активировать все шрифты

Gartentika, en

Поделись ссылкой на наш сервис,
чтобы активировать все шрифты

VerzierteSchwabacher, en

Dufay, en

Поделись ссылкой на наш сервис,
чтобы активировать все шрифты

Squealer, en

Поделись ссылкой на наш сервис,
чтобы активировать все шрифты

BaltimoreGoth, en

Поделись ссылкой на наш сервис,
чтобы активировать все шрифты

Ds_kork, ru/en

Fortuna_gothic_florishc, ru/en

Поделись ссылкой на наш сервис,
чтобы активировать все шрифты

Просмотреть все шрифты для тату по категориям: Old School | Славянские | Curly | Decorative | Gothic | Comic | 3D | Trash | Handwriting | Vintage | Horror | Brush | Calligraphy | Graffiti | Typewriter

Прикольные цитаты — Цитаты, афоризмы, высказывания, фразы, статусы ВК 2023

Не хмурь бровей из-за ударов рока,
Упавший духом гибнет раньше срока.

Скопировать

***

— Мы здесь, чтобы защитить тебя!
— Вы здесь, чтобы защитить меня? Тогда у меня действительно проблемы…

Волчонок

Скопировать

***

одинокие люди не любят слушать о счастливых парочках.
это подло.
всё равно что принести ящик водки на собрание анонимных алкоголиков.

Скопировать

***

Лучше быть без ума от женщины, чем с умом, но без нее.

Аркадий Давидович

Скопировать

***

Спектакль прошел на «ура», а вот публика провалилась…

Оскар Уайльд.

Скопировать

***

Смелость — это не всегда львиный рев. Иногда это тихий голос в конце дня, говорящий: «Я снова попробую завтра»

Скопировать

***

Отпускайте идиотов и клоунов из своей жизни. 
Цирк должен гастролировать!

Ф. Раневская

Скопировать

***

Не надо с людей срывать маски, вдруг это намордники.

Скопировать

***

Чёрный кот, перебегающий вам дорогу, означает, что животное куда-то идёт. Не усложняйте жизнь ни себе, ни животному.

Скопировать

***

— Я ненавижу тебя… Но люблю… Но ненавижу.

Эй, Арнольд!

Скопировать

***

— Вы игнорировали мой вопрос относительно магнитофона!
— Тьфу на вас! …. Тьфу на вас ещё раз!

Иван Васильевич меняет профессию

Скопировать

***

-Сэр, мы окружены!
-Отлично, теперь мы можем атаковать в любом направлении!

Скопировать

***

Терпение и труд… не для царей.

Скопировать

***

Если посмотреть мультфильм «Золушка» задом наперед, то этот мультфильм о том как женщина познает свое место в жизни.

Скопировать

***

Ей хотелось известно что, известно с кем. Но “известно кто” не звонил, зато звонил неизвестно кто. Валерия Нарбикова

Скопировать

***

Не думайте о том, как сварить пельмени в арбузе. Ведь это лишено всякого смысла. Просто не думайте об этом.

Скопировать

***

— Мама думает, что я у отца, отец считает, что я у мамы, через 2 дня они оба решат, что я в школе. В этом вся прелесть развода.

Она — мужчина

Скопировать

***

Надо воспитывать женщину так, чтобы она умела сознавать свои ошибки, а то, по ее мнению, она всегда права.

Антон Чехов

Скопировать

***

Краткость — сестра недостатка словарного запаса.

Скопировать

***

Бывает проснёшься как птица, Крылатой пружиной на взводе. И хочется жить и трудиться… Но к завтраку это проходит.

Скопировать

***

Автомобиль отличается от общественного транспорта тем, что ты сам выбираешь дорогу, на которой стоять в пробке.

Скопировать

***

Если женщину одновременно не устраивает погода, состояние экономики и ваш галстук, значит она хочет, чтобы вы ее обняли.

Скопировать

***

— Я должна сообщить тебе ужасное известие. У меня сегодня в кафе увели перчатки… И я полюбила другого!

Иван Васильевич меняет профессию

Скопировать

***

Не выходите из себя. Неизвестно, что может произойти в ваше отсутствие.

Скопировать

***

— Бордели более выгодное вложение, чем корабли. Шл*хи редко тонут.

Игра престолов

Скопировать

***

— Примечание автора: это вымышленная история. Любое сходство с реальными лицами, ныне здравствующими или покойными, является случайным… Особенно с тобой, Джени Бэкмен… Сука.

500 дней лета

Скопировать

***

Как доверять внутреннему голосу, если утром, когда тебе надо на работу, он говорит, что тебе надо поспать? 

Роберт Дауни мл.

Скопировать

***

Стало модным приписывать себе психиатрические заболевания. Депрессия, шизофрения, паранойя — этого всего у вас нет, вы просто деб…лы.

«Лицо со шрамом»

Скопировать

***

если ночью какая-то часть тела не укрыта одеялом, то она уже в опасности. а если она еще и с кровати свисает, то все. её уже не спасти

Скопировать

***

— Позвони мне.
— Сам позвони.
— Не. Ты лучше.
— Конечно, я лучше, а ты звони.

Скопировать

***

— Ну? Мне можно дать 19?
— Да, по шкале от 1 до 10, где 10 обозначает самый идиотский вид, тебе запросто можно дать 19.

Друзья

Скопировать

***

— Ты слишком много извиняешься…
— Простите!

Особо опасен

Скопировать

***

— Я склонен думать… — начал было я.
— Похвальное намерение, — язвительно оборвал меня Шерлок Холмс.

Артур Конан Дойл, «Долина Ужаса»

Скопировать

***

Ветер свободы подул так сильно, что крыша поехала!

Скопировать

***

— Я Тор, сын Одина, и покуда в груди моей бьётся сердце, я… не мастер долгих и занудных речей, готов нет?

Мстители: Эра Альтрона

Скопировать

***

— Какая яркая, какая бескомпромиссная, пришла и всё с себя сбросила.
— Повезло Вам с женщиной.
— Я про осень.

Скопировать

***

Дорогая, ювелирный был закрыт, я купил тебе йогурт.

Скопировать

***

Америка — чудесная страна и я крайне рад, что её открыли. Но было бы лучше, если бы её не заметили и проплыли мимо.

Марк Твен

Скопировать

***

— Вы милосердны.
— Милосерден? Я убил свою любовницу голыми руками. Я застрелил собственного отца из арбалета.
— Ну, я не сказал, что вы идеальны.

Игра престолов

Скопировать

***

Ну допустим, пробьёшь ты головой стену. И что ты будешь делать в соседней камере?

Станислав Ежи Лец

Скопировать

***

— Ну у них есть потенциал.
— Правда? И где они его держат?

Добейся успеха

Скопировать

***

— У вас повреждение мозга. Вы обречены хорошо себя чувствовать до конца жизни.

Доктор Хаус

Скопировать

***

Женщины! Не рубите сгоряча. Пилите медленно.

Скопировать

***

Всё прошлое — это хлам.
Верь в меня.
Я тебя не предам.

Скопировать

***

— Это совершенно безумная идея. .Пожалуй,я так и сделаю!!

Альф

Скопировать

***

Если человек не курит и не пьёт, поневоле задумаешься, а ни свол*чь ли он.

Антон Павлович Чехов

Скопировать

***

Если парашют не раскрылся, то постарайтесь насладиться прелестью полета. Другой такой возможности не представится!

Скопировать

***

Когда я вырасту и женюсь, я буду жить один!

Один дома

Скопировать

***

Английский — простой, но очень трудный язык. Он состоит из одних иностранных слов, которые к тому же неправильно произносятся.

Скопировать

***

Настоящий мужчина – это мужчина, который точно помнит день рождения женщины и никогда не знает, сколько ей лет. Мужчина,который никогда не помнит дня рождения женщины, но точно знает, сколько ей лет– это ее муж.

Фаина Раневская

Скопировать

***

Круто, когда кто-то волнуется о тебе, скучает по тебе и прощает тебе то, что ты «человек-косяк». В общем, круто, когда тебя любят.

Скопировать

***

— Опасно? Перестань, мы же мужчины, а знаешь, что мужчины кричат в лицо опасности?
— Что?
— Мамочка!

Доктор Кто

Скопировать

***

Она была до того правильной, до того разумной, до того высоконравственной, что хотелось влить в нее бутылку коньяка и посмотреть, что получится

Скопировать

***

Молния — это вспышка от большого фотоаппарата, которым Google фотографирует Землю.

Скопировать

***

Здесь всем плевать, кем ты был до этого: маркетологом, банковским работником или проджект- менеджером, здесь ты — никто. Копай. Это картошка.

Скопировать

***

Когда меня на собеседовании спросили, как я справляюсь с жизненными трудностями, я ответила что спасает чувство юмора. Я ведь не солгала… ну про виски я не стала добавлять. Ева Лонгория

Скопировать

***

— Мой сосед всегда такой: «У меня джакузи на балконе… у меня джакузи на балконе». А теперь я буду такой: «А у меня машина времени на балконе». Забулькайся там в своей джакузи!

Теория большого взрыва

Скопировать

***

— Как прошла твоя свадьба?
— Восхитительно. Как и все остальные мои свадьбы.

Сердцеедки

Скопировать

***

Не будем пытаться понять друг друга, чтобы друг друга не возненавидеть.

Станислав Ежи Лец

Скопировать

***

Избыток макияжа и недостаток одежды говорит о том, что женщина в отчаянии.

Скопировать

***

— Сова! Открывай! Медведь пришел!

Винни-Пух и все-все-все

Скопировать

***

Если девушка не права, то нужно извиниться и закрыть рот.

Скопировать

***

Если вам скажут: «Так никто не делает» (не одевается, не думает и т.д.) – отвечайте: «А я – кто!»

Марина Ивановна Цветаева

Скопировать

***

Особенность женских глаз состоит в том, что они способны видеть волос на пиджаке мужа в пяти метрах, но не в состоянии разглядеть дверь гаража в метре…

Скопировать

***

А опаздывала она бесподобно — вообще не приходила.

А. Полозов

Скопировать

***

— Думаю, я все усвоила. Спросите о чем угодно.
— Как починить кресло?
— Только не об этом.

Друзья

Скопировать

***

The Wreck of the Deutschland Джерарда Мэнли…

Счастливой памяти пяти монахинь-францисканок, изгнанных по законам Фалька, утонувших между полуночью и утром 7 декабря 1875 года

I

Ты овладеваешь мной

Боже! податель дыхания и хлеба;

Берег мира, влияние моря;

Повелитель живых и мертвых;

Ты связал во мне кости и жилы, скрепил мою плоть,

И после того, как почти разобрали, что с ужасом,

Твои дела: и ты снова прикасаешься ко мне?

Снова я чувствую твой палец и нахожу тебя.

Я сказал да

О на молниеотводах и тросах;

Ты слышал меня вернее, чем исповедь языка

Ужас Твой, Христе, Боже;

Ты знаешь стены, жертвенник и час и ночь:

Обморок сердца, что размахивал и швырял тебя

Жесткий пух с ужасом высоты:

И живот напрягся с наклоном, пронизанным огнем стресса.

Его хмурое лицо

Передо мной адский вихрь

Сзади, где, где было, где было место?

Я расправил крылья, которые заклинали

И бежал с порывом сердца к сердцу Воинства.

Мое сердце, но ты был голубиным, я могу сказать,

Носитель остроумный, смею похвастаться,

Чтобы вспыхнуть из пламени в пламя, вознестись от благодати к благодати.

Я мягкое просеивание

В песочных часах — у стены

Быстро, но добывается с подвижкой, штреком,

И толпится и причесывается до осени;

Я устойчив, как вода в колодце, к равновесию, к стеклу,

Но привязаны, всегда, на всем пути от высокого

Вырезы или бока лобка, вены

Евангелия предложение, давление, принцип, дар Христа.

целую руку

К звездам, милым-врозь

Звездный свет, доносящийся от него; и

Сияние, слава в громе;

Поцелуй мою руку пестрому западу:

Так как, хотя он находится под мирским великолепием и чудом,

Его тайна должна быть подчеркнута, подчеркнута;

Ибо я приветствую его в те дни, когда встречаю его, и благословляю, когда понимаю.

Не от счастья

Пружины войлочные пружины

Ни первый с небес (и мало кто это знает)

Замахивается нанесенным ударом—

Инсульт и стресс, который доставляют звезды и бури,

Что вина замалчивается, сердца вспыхивают и тают—

Но он плывет по времени, как по реке

(И тут верные колеблются, неверные басни и промахиваются).

Датируется днем

Его поход в Галилею;

Утепленная могила утробы-жизни серый;

Ясли, девичье колено;

Густая и гонимая Страсть, и страшный пот;

Отсюда его выделение, там его набухание,

Хоть раньше чувствовал, хоть в половодье еще—

Что бы никто не знал об этом, только сердце, зажатое в страхе,

Прочь! Ой,

Мы ссоримся с лучшими или худшими

Слово последнее! Как пышный терн с плюшевой шапкой

Уилл, изо всех сил рвущийся в плоть,

Гуш! — смыть с собой человека, существо, кислое или сладкое,

До краев, мигом, полный!

Герою Голгофы, Христу, ноги—

Никогда не спрашивайте, если это имело в виду, желало этого, предупреждалось об этом — мужчины уходят.

Быть обожаемой среди мужчин,

Бог, трехзначная форма;

Сломай своего мятежника, преследуемого в берлоге,

Злоба человеческая, с вредительством и бурей.

Помимо слов сладкого, помимо слов языка,

Ты молния и любовь, я нашел ее, зиму и тепло;

Отец и сердце ласкатель ты выжал:

Твое темное нисхождение и самое милосердное искусство тогда.

С наковальней

И с огнем в нем выковать свою волю

Вернее, вернее, воровать как Весна

Через него расплавь его, но все же овладей им:

То ли сразу, то ли сразу при крушении Павел,

Или как Остин, медлительное сладкое умение,

Помилуй всех нас, всех нас

Мастерствуй, но будь обожаемым, но будь обожаемым королем.

II

«Некоторые находят мне меч; некоторые

Фланец и рейка; пламя,

Клык или потоп» Смерть бьет по барабану,

И бури трубят его славу.

Но нам снится, что мы укоренены в земле — Пыль!

Плоть предстает перед нами, мы, хотя наш цветок тот же,

Помаши лугом, забудь, что надо

Кислая коса съежится, а мутная доля придет.

В субботу отплыли из Бремена,

США-за границу,

Возьмите поселенцев и моряков, скажите мужчинам с женщинами,

Двести душ в раунде—

О Отец, ни под твоими перьями, ни когда-либо как угадывание

Цель была отмель, четвертая обреченность на то, чтобы утонуть;

Темная сторона залива твоего благословения

Не сбросить их, миллионы раундов твоего милосердия не спасут даже их?

В снега она метет,

Отбрасывая гавань позади,

Германия, в воскресенье; и так держит небо,

Ибо бесконечный воздух недобр,

И морской кремень, черненый в очередном ударе,

Сидя Восток-северо-восток, в проклятом квартале, ветер;

Вязкий и бело-огненный и кружащийся вихрем снег

Вращается в вдовотворные недетские неотцовские глубины.

Ехала в темноте с подветренной стороны,

Она ударилась — не риф и не скала

Но гребни душного песка: ночь влекла ее

Мертвый для Кентишского стука;

И она обрушила берег своим носом и ходом своего киля:

Разрушители катились по ее балке с разрушительным ударом;

И холст, и компас, и маховик, и колесо

Вечно бездельничая, чтобы нести ее или обдувать ею, она терпела.

Надежда поседела,

Надежда скорбела,

Пропитанный слезами, изрезанный заботами,

Надежды не было двенадцать часов;

И страшная ночь, сложенная печальным днем

Ни спасения, только ракета и плавучий маяк, сияли,

И жизни наконец-то смыло:

К саванам, которые они взяли, — они тряслись в швыряющем и ужасном воздухе.

Один пошевелился из такелажа, чтобы спасти

Дикая женщина внизу,

С концом веревки вокруг человека, умелый и смелый—

Он погиб от удара,

За всю его дредноутскую грудь и косы из них:

Они могли говорить ему часами, мотались туда-сюда

Сквозь булыжник из пенопласта, что он мог сделать

С капом фонтанов воздуха, оленем и потоком волны?

Они боролись с Божьим холодом—

И не смогли и упали на палубу

(Раздавил их) или водой (и утопил) или прокатал

С морской шум над затонувшим кораблем.

Ночь ревела, с тоской слыша скорбный сброд,

Плач женщины, плач ребенка без сдерживания—

До тех пор, пока львица не поднялась грудью на лепет,

Пророчица возвышалась в суматохе, сказал девственный язык.

Ах, коснулся твоей кости

Ты! превратился в изысканный ум,

У тебя есть! заставить слова вырваться из меня здесь в полном одиночестве,

Ты! — мать бытия во мне, сердце.

О необучаемый после зла, но говорящий правду,

О, слезы! это? слезы; такое плавление, начало мадригала!

Нестареющее веселье и река молодости,

Что это может быть, это ликование? что хорошего у тебя там своего?

Сестра, сестра зовет

Хозяин, ее хозяин и мой!—

И внутренние моря бегут, кружась и воя;

Опрометчивый умный рассол

Ослепляет ее; но та, что непогода, видит одно, одно;

Есть в ней одна изюминка: она поднимается, чтобы предугадать

Уши и зов высокой монахини

Чтобы мужики в волчках и снастях скакали над бушующей потасовкой.

Она была первой из пяти и пришла

Из причесанного сестричества.

(О, Германия, двойное отчаянное имя!

О, во всем мире его добра!

Но Гертруда, Лили и Лютер — двое из города,

Христова лилия и зверь из древесных отходов:

С зари жизни тянется вниз,

Авель брат Каина и груди у них одинаковые сосали.)

Ненавистные за любовь, которую люди знали в них,

Запрещены страной их рождения,

Рейн им отказал, Темза их погубит;

Прибой, снег, река и земля

Скрежет: но ты выше, ты, Орион света;

Твои неизменные ладони взвешивали ценность,

Ты, мученик-мастер: в твоих глазах

Хлопья бури были цветами-свитками, лилийными дождями — в них росло сладкое небо.

Пять! находка и ради

И шифр страдания Христа.

Знак, знак рукотворный

И слово об этом Принесено в жертву.

Но сам забивает алым по собственному заказу,

Преждевременно взятый, самый дорогой и ценный—

Стигма сигнальная, жетон из лапчатки

Для надписи на овечьей шерсти, румянца чешуйчатой ​​розы.

Радуйся, отец Франциск,

Привлечено к умершей жизни;

С корявыми гвоздями в тебе, ниша копья, его

Распятый любовный пейзаж

И печать его прихода серафима! и эти твои дочери

И пятижил, и оставил милость и гордость,

Сестрински запечатаны в диких водах,

Купаться в его золотых милостях, Вдыхать его огненные взгляды.

Далеко на милом западе,

На пасторском лбу Уэльса,

Я был здесь под крышей, я отдыхал,

И они добыча бури;

Она к черному воздуху, к буруну, густому

Падающие хлопья в толпу ловящих и перепелов

Звал «Христе, Христе, гряди скорее»:

Крестом ей она Христа зовет к себе, крестит свою дикую природу Лучшим.

Величество! что она имела в виду?

Дыхание, дуга и изначальное Дыхание.

Есть ли в ней любовь к тому существу, каким был ее возлюбленный?

Дыши, тело прекрасной Смерти.

Они тогда вообще были дураки, мужики

Проснулся ты с мы погибаем в непогоду Генисарет.

Или она тогда плакала о короне,

Желаете прийти к комфорту, чтобы почувствовать боевой азарт?

Для того, чтобы сердце развеселилось

Серый, выкопанный, обнявший землю

Парит вдали, появляется сине-голубое небо

Пестрого и очищенного мая!

Высота синего биения и седого свечения; или ночь, еще выше,

С колокольчиком огня и мотыльковым Млечным путем,

Что по твоим меркам небо желания,

Сокровища так и не увидели и не догадались, что за слух?

Нет, но это были не они.

Нефрит и кувшин телеги,

Время ставит задачи, отцы просят облегчения

Пропитанного горем сердца,

Не опасно, электрический ужас; далее он находит

Призыв Страстей нежнее в молитве врозь:

Другой, насколько я понимаю, в меру ее разума

Бремя, в буйном ветре и биении бескрайних морей.

Но как мне . . . освободи мне место там:

Найди меня… Вообрази, приходи быстрее—

Вас поразил вид? посмотри, что там вырисовывается,

Дело в том, что она … там то! мастер,

Ипсе , единственный, Христос, Царь, Глава:

Он должен был вылечить конечность, куда он бросил ее;

Делай, разбирайся, властвуй над живыми и мертвыми;

Пусть он едет, ее гордость, в своем триумфе, отправка и покончила со своей гибелью там.

Ах! было сердце прямо

Был один глаз!

Прочтите непреодолимую шокирующую ночь

И знал, кто и почему;

Формулируя это как, но им, что настоящее и прошлое,

Небо и земля — ​​это слова, написанные?—

Симон Петр души! к взрыву

Тарпейский — быстрый, но перегоревший маяк света.

Иисус, свет сердца,

Иисус, сын служанки,

Что за пир последовал за ночью

У тебя была слава этой монахини?—

Праздник одной женщины без пятен.

Ибо так задумано, так задумано тебя;

Но вот было сердцебиение, рождение мозга,

Слово, которое услышало и удержало тебя и прямо изрекло тебя.

Ну, у нее есть ты для боли, для

Терпение; но жалко остальных!

Сердце, иди и истекай кровью по горькой вене ради

Безутешный неисповеданный из них—

Нет не неловко: прекрасно-счастливое Провидение

Палец нежного, пернатого деликатеса, грудинки

Дева могла так повиноваться, быть звоночком, звенеть и

Напугай бедную овцу! Значит, кораблекрушение — это жатва, разве буря приносит тебе зерно?

Я восхищаюсь тобой, повелитель приливов,

Потопа прошлого, осени года;

Восстановление и восстановление берегов залива,

Обхват его и причал его и стены;

Стойкий, утоляющий океан подвижного ума;

Основание бытия и его гранит: прошлое

Схвати Бога, восседающего позади

Смерть с верховной властью, которая прислушивается, но скрывает, предвещает, но пребывает;

С милостью, которая опережает

Вся вода, ковчег

Для слушателя; для медлительного с любовью скользит

Ниже смерти и тьмы;

Вена для посещения прошедшей молитвы, заключенной в тюрьме,

Последний вздох кающихся духов — крайняя отметина

Наш охваченный страстью гигант восстал,

Христос Отца сострадательный, влекомый бурей своих шагов.

Теперь гори, новорожденный в мире,

Двойное имя,

Небесный, наполненный сердцем, девичий

Чудо-пламенная Мария,

Посередине он в тройке Громового Престола!

Не ослепление конца света в его приходе и не темнота, когда он пришел;

Добрый, но по-королевски восстанавливающий свое;

Высвобожденный ливень, пусть вспыхнет в шире, а не огненная молния, брошенная с трудом.

Дама, у нашей двери

Утонули, и среди наших косяков,

Помяни нас на дорогах, небесная гавань Награды:

Наш король вернулся, О, английские души!

Пусть он в нас пасха, будь рассветом мрака нашего, будь востоком багряно-красным,

Еще больше сияет ее, редко-дорогая Британия, когда его правление катится,

Гордость, роза, князь, герой наш, первосвященник,

Огонь очага милосердия наших сердец, Господь толпы рыцарства наших мыслей.

Великий Гэтсби: Глава 2

Примерно на полпути между Уэст-Эггом и Нью-Йорком автомобильная дорога торопливо соединяется с железной дорогой и проходит рядом с ней четверть мили, чтобы уклониться от некоего пустынного района земля. Это долина пепла — фантастическая ферма, где пепел растет, как пшеница, в хребты, холмы и гротескные сады, где пепел принимает формы домов, труб, поднимающегося дыма и, наконец, с невероятным усилием — людей, которые двигаются смутно и уже рушатся. сквозь пыльный воздух. Изредка вереница серых вагонов ползет по невидимой колеи, издает жуткий скрип и останавливается, и тут же роятся пепельно-серые люди со свинцовыми лопатами и поднимают непроницаемое облако, скрывающее от вас их непонятные операции.

Но над серой землей и судорогами унылой пыли, которые бесконечно летают над ней, через мгновение вы замечаете глаза доктора Т. Дж. Экльбурга. Глаза доктора Т. Дж. Эклебурга голубые и гигантские, их сетчатка высотой в один ярд. Они смотрят не в лицо, а в огромные желтые очки, надетые на несуществующий нос. Очевидно, какой-то дикий шутник-окулист поставил их туда, чтобы откормить свою практику в городке Квинс, а потом погрузился в вечную слепоту или забыл их и уехал. Но его глаза, немного потускневшие от многих бесцветных дней под солнцем и дождем, размышляют над торжественной свалкой.

Долина пепла ограничена с одной стороны небольшой грязной речкой, и когда подъемный мост поднимается, чтобы пропустить баржи, пассажиры ожидающих поездов могут смотреть на унылое зрелище целых полчаса. Там всегда есть привал хотя бы на минуту, и именно поэтому я впервые встретил любовницу Тома Бьюкенена.

На том факте, что он у него есть, настаивали везде, где его знали. Его знакомые возмущались тем, что он появлялся с ней в популярных ресторанах и, оставив ее за столиком, прогуливался, болтая со всеми, кого знал. Хотя мне было любопытно увидеть ее, у меня не было никакого желания встречаться с ней, но я захотел. Однажды днем ​​я ехал с Томом в Нью-Йорк на поезде, и когда мы остановились у кучи пепла, он вскочил на ноги и, схватив меня за локоть, буквально вытолкнул меня из машины.

«Выходим!» — настаивал он. — Я хочу, чтобы ты познакомился с моей девушкой.

Я думаю, он здорово налился за обедом, и его решимость иметь мою компанию граничила с насилием. Высокомерное предположение заключалось в том, что в воскресенье днем ​​мне больше нечем было заняться.

Я последовал за ним через невысокий выбеленный железнодорожный забор, и мы прошли сто ярдов по дороге под настойчивым взглядом доктора Эклебурга. Единственным зданием в поле зрения был небольшой квартал из желтого кирпича, стоявший на краю пустыря, что-то вроде компактной главной улицы, примыкающей к нему и абсолютно ни к чему не примыкающей. Один из трех магазинов, которые он содержал, сдавался внаем, а другой был круглосуточным рестораном, к которому подходил след пепла; третий был гаражом — Ремонт. ДЖОРДЖ Б. УИЛСОН. «Купленные и проданные автомобили» — и я последовал за Томом внутрь.

Внутри было небогато и голо; единственной видимой машиной были покрытые пылью обломки «форда», притаившиеся в темном углу. Мне пришло в голову, что эта тень гаража должна быть жалюзи и что роскошные и романтические апартаменты были скрыты над головой, когда сам владелец появился в двери конторы, вытирая руки о кусок мусора. Это был светловолосый, унылый мужчина, анемичный и немного красивый. Когда он увидел нас, в его светло-голубых глазах вспыхнул влажный огонек надежды.

— Привет, Уилсон, старик, — сказал Том, весело хлопнув его по плечу. «Как бизнес?»

— Не могу жаловаться, — неубедительно ответил Уилсон. — Когда ты собираешься продать мне эту машину?

«На следующей неделе. Сейчас мой человек работает над этим.»

«Очень медленно работает, не так ли?»

— Нет, не знает, — холодно сказал Том. — И если ты так к этому относишься, может быть, мне все-таки лучше продать его где-нибудь в другом месте.

— Я не это имел в виду, — быстро объяснил Уилсон. «Я просто имел в виду…»

Его голос стих, и Том нетерпеливо оглядел гараж. Затем я услышал шаги на лестнице, и через мгновение толстая фигура женщины заслонила свет от двери кабинета. Ей было около тридцати пяти, она была слегка полновата, но держала свою избыточную плоть чувственно, как это умеют некоторые женщины. Ее лицо, над пятнистым платьем из темно-синего крепдешина, не содержало ни черты, ни проблеска красоты, но в ней была сразу ощутимая жизненная сила, как будто нервы ее тела постоянно тлели. Она медленно улыбнулась и, проходя сквозь своего мужа, словно он был призраком, пожала руку Тому, глядя ему в глаза. Потом она облизала губы и, не оборачиваясь, сказала мужу мягким, грубым голосом:

«Принесите несколько стульев, почему бы и нет, чтобы кто-нибудь мог сесть.»

— О, конечно, — поспешно согласился Уилсон и направился к маленькому кабинету, сразу сливаясь с цементным цветом стен. Белая пепельная пыль покрывала его темный костюм и светлые волосы, как и все вокруг, кроме его жены, которая подошла ближе к Тому.

«Я хочу тебя видеть,» сказал Том напряженно. «Садись на следующий поезд».

«Хорошо.»

«Встретимся у газетного киоска на нижнем уровне. »

Она кивнула и отошла от него как раз в тот момент, когда Джордж Уилсон появился с двумя стульями из двери своего кабинета.

Мы ждали ее на дороге и вне поля зрения. Это было за несколько дней до Четвертого июля, и седой тощий итальянский ребенок устанавливал торпеды в ряд вдоль железнодорожного полотна.

«Ужасное место, не правда ли,» сказал Том, обменявшись хмурым взглядом с доктором Эклебургом.

«Ужасно.»

«Ей полезно сбежать.»

«Муж не возражает?»

«Уилсон? Он думает, что она едет к своей сестре в Нью-Йорк. Он такой тупой, что не знает, что жив.»

Итак, Том Бьюкенен, его девушка и я вместе поехали в Нью-Йорк — или не совсем вместе, потому что миссис Уилсон незаметно села в другую машину. Том полагался на чувствительность тех жителей Ист-Эггера, которые могли быть в поезде.

Она сменила платье на коричневое фигурное муслиновое платье, которое туго обтягивало ее довольно широкие бедра, когда Том помог ей подняться на платформу в Нью-Йорке. В газетном киоске она купила «Городские сплетни» и киножурнал, а в привокзальной аптеке — кольдкрем и небольшой флакончик духов. Наверху, в торжественной гулкой подъездной дорожке, она позволила четырем такси уехать, прежде чем выбрать новое, лилового цвета с серой обивкой, и на нем мы выскользнули из массы станции на сияющее солнце. Но тут же резко отвернулась от окна и, наклонившись вперед, постучала по лобовому стеклу.

«Я хочу завести одну из этих собак», серьезно сказала она. «Я хочу купить собаку для квартиры. Хорошо, что у них есть собака».

Мы попятились к седому старику, до нелепости похожему на Джона Д. Рокфеллера. В корзине, висевшей у него на шее, съежилась дюжина совсем недавно появившихся щенков неизвестной породы.

«Какие они?» — с нетерпением спросила миссис Уилсон, когда он подошел к окну такси.

«Все виды. Какой вам нужен, леди?»

«Я хотел бы получить одну из этих полицейских собак; я не думаю, что у вас есть такие?»

Мужчина с сомнением заглянул в корзину, погрузил руку и вытащил одну, извиваясь, за затылок.

— Это не полицейская собака, — сказал Том.

«Нет, это не совсем pol ice  собака», — сказал мужчина с разочарованием в голосе. «Это больше похоже на эрдельтерьера». Он провел рукой по коричневой тряпке на спине. «Посмотрите на это пальто. Какое-то пальто. Это собака, которая никогда не побеспокоит вас простудой».

«Мне кажется, это мило», — с энтузиазмом сказала миссис Уилсон. «Сколько это стоит?»

«Эта собака?» Он смотрел на это с восхищением. «Эта собака обойдется вам в десять долларов».

Эрдельтерьер — без сомнения, эрдельтерьер был где-то замешан, хотя ноги у него были поразительно белые — перешел из рук в руки и уселся на колени миссис Уилсон, где она с восторгом погладила непромокаемое пальто.

«Это мальчик или девочка?» — деликатно спросила она.

«Эта собака? Эта собака — мальчик.»

«Это сука,» решительно сказал Том. «Вот ваши деньги. Иди и купи на них еще десять собак».

Мы подъехали к Пятой авеню, такой теплой и мягкой, почти пасторальной, летним воскресным днем, что я не удивился бы, увидев, как из-за угла сворачивает большое стадо белых овец.

«Подожди, — сказал я, — я должен оставить тебя здесь».

«Нет, вы не,» быстро вставил Том. — Миртл будет больно, если ты не поднимешься в квартиру. Не так ли, Миртл?

«Давай,» призвала она. — Я позвоню своей сестре Кэтрин. Люди, которым следует знать, говорят, что она очень красивая.

«Ну, я бы хотел, но…»

Мы пошли дальше, снова сворачивая через парк в сторону Вест-Сотни. На 158-й улице такси остановилось на одном из кусочков длинного белого пирога многоквартирных домов. Бросив царственный взгляд на окрестности, миссис Уилсон собрала свою собаку и другие свои покупки и надменно вошла внутрь.

«Я собираюсь пригласить Макки», — объявила она, когда мы поднялись в лифте. «И, конечно же, я должен позвонить и своей сестре».

Квартира находилась на верхнем этаже — небольшая гостиная, небольшая столовая, маленькая спальня и ванная. Гостиная до самых дверей была заставлена ​​обитой гобеленами мебелью, слишком большой для нее, так что передвигаться по ней значило постоянно натыкаться на сцены с дамами, раскачивающимися в садах Версаля. Единственным изображением была слишком увеличенная фотография, по-видимому, курица, сидящая на размытом камне. Однако при взгляде издалека курица превратилась в шляпку, и в комнату просияло лицо толстой старой дамы. На столе лежало несколько старых экземпляров «Городской болтовни» вместе с экземпляром «Саймона по имени Питер» и несколькими мелкими скандальными журналами Бродвея. Миссис Уилсон сначала заинтересовалась собакой. С неохотой лифтер пошел за ящиком, полным соломы, и молоком, к которому по собственной инициативе добавил банку больших твердых собачьих гаек, одно из которых весь день безразлично разлагалось в блюдце с молоком. Тем временем Том вынес бутылку виски из запертой двери бюро.

Я был пьян только два раза в своей жизни, и второй раз был в тот день, так что все происходящее омрачено мутной дымкой, хотя до восьми часов квартира была полна веселого солнца. Сидя на коленях у Тома, миссис Уилсон позвонила по телефону нескольким людям; потом сигарет не стало, и я пошел купить в аптеку на углу. Когда я вернулся, они исчезли, поэтому я осторожно сел в гостиной и прочитал главу из «Саймона, называемого Петром» — то ли это было ужасно, то ли виски исказило вещи, потому что это не имело для меня никакого смысла.

Как только Том и Миртл — после первой выпивки мы с миссис Уилсон назвали друг друга по именам — снова появились, компания начала приближаться к двери квартиры.

Сестра, Кэтрин, была стройной, миролюбивой девушкой лет тридцати с густой липкой стрижкой рыжих волос и молочно-белым цветом лица. Ее брови были выщипаны, а затем снова нарисованы под более лихим углом, но усилия природы, направленные на восстановление прежнего выравнивания, придавали ее лицу нечеткий вид. Когда она двигалась, раздавался непрекращающийся стук бесчисленных керамических браслетов, звенящих вверх и вниз по ее рукам. Она вошла с такой собственнической поспешностью и так собственнически оглядела мебель, что я подумал, не здесь ли она живет. Но когда я спросил ее, она неумеренно засмеялась, повторила мой вопрос вслух и сказала, что живет с подругой в отеле.

Мистер Макки был бледным женственным мужчиной из квартиры внизу. Он только что побрился, потому что на его скуле было белое пятно пены, и он очень почтительно приветствовал всех в комнате. Он сообщил мне, что участвует в «художественной игре», и позже я узнал, что он был фотографом и сделал нечеткое увеличение матери миссис Уилсон, которая висела на стене, как эктоплазма. Его жена была визгливой, томной, красивой и ужасной. Она с гордостью рассказала мне, что муж фотографировал ее сто двадцать семь раз с тех пор, как они поженились.

Некоторое время назад миссис Уилсон сменила костюм и теперь была одета в изысканное дневное платье из шифона кремового цвета, которое постоянно шуршало, когда она металась по комнате. Под влиянием платья изменилась и ее личность. Интенсивная жизненная сила, столь поразительная в гараже, превратилась во впечатляющее высокомерие. Ее смех, ее жесты, ее утверждения становились с каждой минутой все более и более резкими, и по мере того, как она расширялась, комната становилась все меньше вокруг нее, пока она, казалось, не вращалась на шумной, скрипящей оси в дымном воздухе.

«Дорогой мой, — сказала она сестре высоким жеманным криком, — большинство этих парней будут каждый раз обманывать тебя. Все, о чем они думают, — это деньги. она дала мне счет, как вы думали, она удалила мне аппендицит.

«Как звали женщину?» — спросила миссис Макки.

«Миссис Эберхардт. Она ходит и смотрит на ноги людей в их собственных домах.»

«Мне нравится ваше платье, — заметила миссис Макки, — я думаю, оно восхитительно».

Миссис Уилсон отвергла комплимент, презрительно подняв бровь.

«Это просто сумасшедшая старая штука», сказала она. «Я просто надеваю его иногда, когда мне все равно, как я выгляжу».

— Но на вас он смотрится чудесно, если вы понимаете, о чем я, — продолжала миссис Макки. «Если бы Честер мог только поставить тебя в эту позу, я думаю, он мог бы что-то из этого сделать».

Мы все молча посмотрели на миссис Уилсон, которая убрала прядь волос с глаз и посмотрела на нас с ослепительной улыбкой. Мистер Макки пристально посмотрел на нее, склонив голову набок, а затем медленно водил рукой вперед-назад перед лицом.

«Я должен изменить свет», сказал он через мгновение. «Я хотел бы показать моделирование черт лица. И я бы попытался заполучить все волосы на спине».

«Я бы не подумал изменить свет,» воскликнула миссис Макки. «Я думаю, это…»

Ее муж сказал: « Ш! », и мы снова посмотрели на эту тему, после чего Том Бьюкенен громко зевнул и встал.

«Вы, Макки, выпейте что-нибудь», — сказал он. — Принеси еще льда и минеральной воды, Миртл, пока все не уснули.

«Я рассказал мальчику про лед.» Миртл в отчаянии подняла брови из-за безалаберности низших слоев общества. «Эти люди! Вы должны следить за ними все время.»

Она посмотрела на меня и бессмысленно засмеялась. Затем она бросилась к собаке, с упоением поцеловала ее и устремилась на кухню, подразумевая, что там ее заказов ждет дюжина поваров.

«Я сделал несколько хороших дел на Лонг-Айленде», — заявил мистер Макки.

Том тупо посмотрел на него.

«Два из них мы подставили внизу. »

«Два чего?» — спросил Том.

«Два этюда. Один из них я называю «Мыс Монток — чайки», а другой — «Мыс Монток — море». »

Сестра Екатерина села рядом со мной на диван.

«Вы тоже живете на Лонг-Айленде?» — спросила она.

«Я живу в Вест-Эгге».

«Правда? Месяц назад я был там на вечеринке. У человека по имени Гэтсби. Вы его знаете?»

«Я живу по соседству с ним.»

«Ну, говорят, он племянник или двоюродный брат кайзера Вильгельма. Отсюда все его деньги.»

«Правда?»

Она кивнула.

«Я его боюсь. Мне бы не хотелось, чтобы он что-нибудь на меня напал.»

Эта захватывающая информация о моей соседке была прервана тем, что миссис Макки внезапно указала на Кэтрин:

«Честер, я думаю, ты мог бы что-нибудь сделать с  ее ,» выпалила она, но мистер Макки только кивнул со скучающим видом. и обратил свое внимание на Тома.

«Я хотел бы больше работать на Лонг-Айленде, если бы смог получить заявку. Все, о чем я прошу, это чтобы они дали мне старт.»

«Спросите Миртл», сказал Том, разразившись коротким хохотом, когда миссис Уилсон вошла с подносом. «Она даст вам рекомендательное письмо, не так ли, Миртл?»

«Что делать?» — спросила она, пораженная.

«Вы дадите Макки рекомендательное письмо вашему мужу, чтобы он мог немного изучить его.» Его губы на мгновение молча шевелились, когда он изобретал. «Джордж Б. Уилсон у бензоколонки» или что-то в этом роде.

Кэтрин наклонилась ко мне и прошептала мне на ухо: «Ни один из них не выносит человека, на котором они женаты».

«Не могут?»

« терпеть не может их.» Она посмотрела на Миртл, а затем на Тома. «Я говорю, зачем продолжать жить с ними, если они их терпеть не могут? На их месте я бы развелся и сразу же женился друг на друге».

«Ей тоже не нравится Уилсон?»

Ответ на это был неожиданным. Оно исходило от Миртл, которая услышала вопрос, и оно было жестоким и непристойным.

«Видишь?» — торжествующе воскликнула Кэтрин. Она снова понизила голос. «На самом деле их разлучает его жена. Она католичка, и они не верят в развод».

Дейзи не была католичкой, и я был немного шокирован изощренностью этой лжи.

— Когда они поженятся, — продолжала Кэтрин, — они уедут на запад пожить какое-то время, пока все не кончится.

«Было бы более осмотрительно поехать в Европу.»

«О, вам нравится Европа?» — воскликнула она с удивлением. «Я только что вернулся из Монте-Карло».

«Правда.»

«Буквально в прошлом году. Я был там с другой девушкой.»

«Остаться надолго?»

«Нет, мы просто ездили в Монте-Карло и обратно. Мы ехали через Марсель. Когда мы начинали, у нас было больше тысячи двухсот долларов, но нас обдурили за два дня в частных комнатах. У нас был ужасный пора возвращаться, я тебе скажу. Боже, как я ненавидел этот город!»

Послеполуденное небо на мгновение расцвело в окне, как голубой мед Средиземного моря, — затем пронзительный голос миссис Макки позвал меня обратно в комнату.

«Я тоже чуть не ошиблась», — энергично заявила она. «Я чуть не вышла замуж за маленького байка, который годами преследовал меня. Я знала, что он ниже меня. Все продолжали говорить мне: «Люсиль, этот человек намного ниже тебя!» Но если бы я не встретил Честера, он бы меня убедил».

— Да, но послушай, — сказала Миртл Уилсон, качая головой вверх и вниз, — по крайней мере, ты не вышла за него замуж.

«Я знаю, что не знал.»

— Ну, я вышла за него замуж, — двусмысленно сказала Миртл. «И в этом разница между вашим случаем и моим».

«Почему ты, Миртл?» — спросила Кэтрин. — Никто тебя не заставлял.

Миртл считается.

— Я вышла за него замуж, потому что считала его джентльменом, — наконец сказала она. «Я думал, что он что-то знает о размножении, но он не был в состоянии лизать мой ботинок».

«Вы были без ума от него какое-то время,» сказала Кэтрин.

«Без ума от него!» воскликнула Миртл недоверчиво. «Кто сказал, что я без ума от него? Я никогда не был от него без ума больше, чем я был от того человека».

Она вдруг указала на меня, и все посмотрели на меня осуждающе. Своим выражением лица я пытался показать, что не играл никакой роли в ее прошлом.

«Единственная сумасшедшая  я была, когда вышла за него замуж. Я сразу поняла, что совершила ошибку. Он одолжил чей-то лучший костюм, чтобы выйти замуж, и даже не сказал мне об этом, и этот человек пришел за ним однажды когда его не было дома. Она огляделась, чтобы увидеть, кто слушает: «О, это твой костюм?» Я сказал. — Я впервые слышу об этом. Но я отдал его ему, а потом лег и проплакал весь день, чтобы побить группу».0003

— Ей действительно следует уйти от него, — сказала мне Кэтрин. «Они живут над этим гаражом уже одиннадцать лет. И Том — первый ее милый».

Бутылка виски — вторая — теперь пользовалась постоянным спросом у всех присутствующих, кроме Кэтрин, которая «так же хорошо себя чувствовала ни на чем». Том позвонил уборщику и послал его за знаменитыми бутербродами, которые сами по себе были полноценным ужином. Я хотел выйти и пройти в восточном направлении к парку сквозь мягкие сумерки, но каждый раз, когда я пытался идти, я запутывался в каком-то диком резком споре, который тянул меня, словно веревками, обратно в кресло. Тем не менее, высоко над городом наша линия желтых окон, должно быть, внесла свою долю человеческой тайны для случайного наблюдателя на темнеющих улицах, и я тоже был им, смотрящим вверх и недоумевающим. Я был внутри и снаружи, одновременно очарованный и отталкиваемый неисчерпаемым разнообразием жизни.

Миртл пододвинула свой стул ближе к моему, и вдруг ее теплое дыхание облило меня рассказом о ее первой встрече с Томом.

«Это было на двух маленьких сиденьях, обращенных друг к другу, которые всегда остаются последними в поезде. Я ехал в Нью-Йорк, чтобы увидеть свою сестру и переночевать. На нем был фрак и лакированные туфли. и я не мог оторвать от него глаз но каждый раз когда он смотрел на меня мне приходилось делать вид что я смотрю на рекламу над его головой Когда мы вошли на станцию ​​он был рядом со мной и его белая манишка прижалась к моя рука — и поэтому я сказал ему, что мне придется вызвать милиционера, но он знал, что я лгу. Все, о чем я продолжал думать снова и снова, было: «Вы не можете жить вечно, вы не можете жить вечно».

Она повернулась к миссис Макки, и комната наполнилась ее искусственным смехом.

«Дорогой мой, — воскликнула она, — я подарю тебе это платье, как только закончу его. вещи, которые я должен получить Массаж и волна и ошейник для собаки и одна из тех милых маленьких пепельниц, где вы касаетесь весны, и венок с черным шелковым бантом для могилы матери, который будет длиться все лето. Я должен составить список, чтобы не забыть все, что я должен сделать».

Было девять часов — почти сразу после этого я посмотрел на часы и обнаружил, что уже десять. Мистер Макки спал на стуле, сжав кулаки на коленях, словно фотография человека действия. Вынув платок, я вытер с его щеки остатки пятна засохшей пены, беспокоившей меня весь день.

Маленькая собачка сидела на столе, глядя слепыми глазами сквозь дым и время от времени слабо постанывая. Люди исчезали, снова появлялись, собирались куда-то уехать, а потом теряли друг друга, искали друг друга, находили друг друга в нескольких метрах. Ближе к полуночи Том Бьюкенен и миссис Уилсон стояли лицом к лицу и страстно обсуждали, имеет ли миссис Уилсон право упоминать имя Дейзи.

«Дейзи! Дейзи! Дейзи!» — закричала миссис Уилсон. «Я скажу это, когда захочу! Дейзи! Дай…»

Коротким ловким движением Том Бьюкенен сломал ей нос открытой ладонью.

Потом на полу в ванной лежали окровавленные полотенца, бранились женские голоса, а над суматохой раздавался долгий прерывистый вопль боли. Мистер Макки очнулся от дремоты и в оцепенении направился к двери. Пройдя половину пути, он обернулся и уставился на происходящее — его жена и Кэтрин ругали и утешали, спотыкаясь то здесь, то там среди нагроможденной мебели с предметами первой помощи, и отчаявшуюся фигуру на кушетке, истекающую кровью и пытающуюся расплакаться. копия «Городской болтовни» поверх гобеленовых сцен Версаля. Затем мистер Макки повернулся и пошел дальше. Сняв шляпу с люстры, я последовал за ней.

«Приходи как-нибудь пообедать», — предложил он, пока мы со стоном спускались в лифте.