У россиян пропаганда работает, но такой внутренней человеческой естественной ненависти к украинцам нет

ИноСМИ

05 февраля, 11:37

«112»: Добрый вечер. В эфире программа «Гордон». Сегодня мой гость выдающийся российский писатель Владимир Войнович. Владимир Николаевич, добрый вечер.

© ИноСМИ

Владимир Войнович: Добрый вечер.

Видео дня

— Недавно вам исполнилось 85 лет. Во-первых, я вас с этим поздравляю. Во-вторых, скажите пожалуйста, на сколько вы себя ощущаете?

— Мне сложно говорить. Мне не очень нравится, когда люди говорят: «Я себя ощущаю на 30 лет, на 40». Поэтому я буду скромен в этом смысле.

— Вы мне когда-то сказали, что никогда не думали, что до такого возраста доживете. Действительно так?

— До сегодняшнего дня тем более не думал. Тут недавно у нас одного оппозиционера ударили трубой по голове и потом спрашивали, как он себя чувствует. Он сказал: «Чувствую себя так, как будто меня ударили трубой по голове». Так вот, я чувствую себя так, как будто мне 85 лет.

— 85 — это уже старость или еще такой средний возраст?

— Старость, старость — не буду молодиться.

— Вы жили на Украине. Сколько вы на Украине жили лет, в общем?

— Всего я жил 6 лет. Это были для меня очень знаменательные годы. Примерно с 13 до 19 лет я жил. Так что, в общем, вся юность доармейская прошла у меня в Запорожье.

— Вы что-то по-украински помните?

— Да. Я майже все розумию. Але трудно говорыты, тому що багато позабував. (Да. Я почти все понимаю. Но трудно говорить, потому что многое позабывал).

— Вас на Украину тянет, вообще? Вот вам хотелось бы бросить все, взять и приехать — в Киев, в Запорожье?

— С удовольствием. Я, между прочим, в Запорожье сравнительно недавно был. Года два тому назад. И в Киеве, кстати, был. Но еще бы с удовольствием приехал. Я вообще всегда рад приезжать в Запорожье. Киев мне не такой родной, а Запорожье — родной город.

— Когда мы с вами последний раз встречались, года четыре назад, я думаю, даже у такого пророка, как вы, даже у вас не было мысли о том, что между Россией и Украиной могут начаться реальные боевые действия. Скажите пожалуйста, что вы думаете об этой жуткой войне между двумя братскими народами — казалось бы братскими?

— Я думаю, что это дикость, и я думаю, что эта дикость, все-таки, в обозримом будущем закончится. И я даже думаю, хотя сейчас ненависть… Я думаю, честно говоря, что у украинцев больше ненависти к русским, потому что у них больше оснований. А у русских, собственно говоря, пропаганда работает, но такой внутренней человеческой естественной ненависти нет. Когда весь этот морок закончится, мы опять подружимся и почувствуем себя близкими друг другу, потому что… Вы знаете, во время войны, которую я очень хорошо помню (я имею в виду во время большой войны, с Германией), мы все ненавидели немцев, ненавидели немецкий язык и все такое. А вот теперь с удовольствием те, кого я знаю, ездят в Германию, общаются с немцами, и немцы кажутся не такими плохими. Пропаганда делает, все-таки, из людей зверей. Даже из такого европейского народа, как немцы, когда-то она сделала, а сейчас их не узнать.

— Но вы сказали, тем не менее, что украинский народ никогда не простит россиянам войну. Война еще ладно — более 10 тысяч человек погибло, у них матери, жены, дети. А сколько безруких, безногих, сколько людей психически стали инвалидами в результате этой авантюры жуткой.

— Я понимаю. Это ужасно и я также оцениваю эти события, как и вы, но я просто повторяю: обычно войны все-таки начинают и ведут не солдаты, а ведут руководители государств. А солдаты исполняют приказ. Хотя, конечно, люди, исполняющие преступный приказ, не освобождаются от ответственности, но солдаты, как правило, люди малообразованные и они всего этого не знают. И кроме того, когда пропаганда говорит им, что вот враги, которые убивают людей за то, что они говорят или думают по-русски, это возмущает. Или там «распяли» мальчика, и какой-нибудь молодой человек, даже весьма романтически настроенный, идет на эту войну и там убивает, и сам погибает. Вина все равно всегда на руководителях. А потом, когда это кончится, то постепенно украинцы простят русским. Как мы простили немцам.

— Я внимательно смотрю все российские центральные каналы. И за границей, когда бываю, большинство российских каналов есть в сетке. И их смотрят в том числе и наши эмигранты. Люди оболванены, так подвержены пропаганде. Вас не пробивает эта мощная пропаганда?

— У меня иммунитет от нее, против такой пропаганды. Я все время жил под лучами советской пропаганды и как-то устоял. И перед этой я тоже устою.

— За что вы Россию любите, а за что — нет?

— У меня есть стихотворение, которое кончается такими словами:

Не то чтобы героем был, Но честь берег и скромный дар свой, Народ жалел, страну любил, Что не скажу про государство.

Поэтому для меня страна и государство — это совершенно разные вещи. Страна — это природа, поля, леса, озера, моря. Страна — это народ, такой народ, что если вы среди него живете, то вы не можете сказать, что он плохой. А те люди, которые верят этой пропаганде, то я не верю, что их 86%. Их, я думаю, не так и много. Это очень глупые люди. Хотя телевидение сейчас есть везде и в глубинке, в этом, может быть, и успешность пропаганды, что телевидение проникло во все уголки. Но так, по-человечески если вы приедете в деревню и будете жить среди людей — они, вроде, неплохие люди, но если им говорят все время… Ума у них не хватает. Людей, которые могут устоять перед пропагандой (извините меня, это я как бы сам себя хвалю), таких людей бывает очень мало, которые умственно самостоятельны.

— Вы очень хорошо знаете Россию, русский характер. А каков процент дураков и умных людей, на ваш взгляд?

— Я думаю, что везде, во всех странах, умных людей мало. Они, в общем, поддаются всякой пропаганде. Например, Америка — очень свободная страна, и американцы — свободолюбивый народ, но когда им говорят, что надо бросить курить — они все бросают курить. Когда им говорят, что надо бегать трусцой — они все начинают бегать трусцой. Потом говорят, что это вредно бегать — и они перестают бегать. Дело в том, что настроить любой народ можно на что угодно. Извините меня, но украинский народ тоже можно настроить в любую сторону.

— Да, согласен. Вы когда-то мне в интервью сказали: «Кто в Советском Союзе жил, тот в другом цирке смеяться не будет». Скажите, пожалуйста, Россия — это тоже цирк?

— Россия, конечно, цирк. Но я надеюсь, что, в конце концов, я просто уверен, что пройдет какое-то время и… Россия уже сделала шаг к правде, к свободе и к демократии — она потом отступила куда-то, но еще какие-то охвостья этого остались. Она сделает второй шаг, и когда людям подробно расскажут, что было на самом деле, то они, в конце концов, те же 86% поверят, и даже будут думать, что именно они всегда это знали.

— Что будет с Россией? Я уверен, что вы об этом часто задумываетесь.

— Я часто задумываюсь. Я думаю, что в России российская политика движется по принципу маятника — от одного к другому. От Сталина — к Хрущеву, от Хрущева — к Брежневу, от Брежнева через Черненко, Андропова — к Горбачеву, к перестройке. Значит, следующий период, я думаю, наступит в обозримом будущем (может, для меня уже необозримом), когда Россия сделает следующий шаг. Но тогда, во время таких событий, как перестройка, оттепель и все такое, ослабляется государственный механизм, рычаги государственные, которые скрепляют всю эту махину. И тогда появляются новые силы, новые молодые люди приходят в политику. Среди этих людей есть много радикально настроенных, поэтому для радикализма тоже есть основания. Поэтому вполне возможно, что с Россией произойдет то, что произошло с Советским Союзом: она, возможно, развалится на какие-то куски. И какие-то куски пойдут далеко, как Украина пытается (правда, по-моему, вы еще не очень далеко ушли), но, во всяком случае, пойдет в эту сторону, а какая-то часть застрянет в далеком прошлом.

— В 70-ые годы вы были процветающим советским писателем. У вас было все для того, чтобы жить и радоваться. Но вы начинаете протестовать и выступать против этой всемогущей системы, понимая, что вы все равно проиграете. В это же время представители КГБ просто вас отравили. Это действительно было?

— Действительно было. Эта история описана в моей книге, которая называется «Дело № 34 840».

— Но вот сейчас, спустя время, вы понимаете, что могли погибнуть, реально?

— Конечно, я мог погибнуть реально, потому что мои противники, враги, были людьми серьезными. Но я думаю, что это все же была попытка меня запугать. Чтобы я сам отказался от каких-то моих планов. У нас же страна странная. Я когда уже вернулся, встретил каких-то там работников КГБ, которые говорили: «Да, мы все знали, да, мы вас читали». И как мне говорили (не знаю, насколько правда — этому верить сложно), что были какие-то люди, которые меня читали, которым нравилось то, что я пишу, и которые как-то, втайне, пытались меня оставить в живых. Мне рассказывали, он, кажется, министром обороны был — маршал Кулаков, так вот даже ему очень нравился Чонкин. Так что я не знаю, хотели они меня действительно убить или хотели сильно напугать.

— На Украине открыли архивы КГБ — до 91-го года все открыто. Я иногда прихожу туда и читаю расстрельные дела киевлян, которых расстреливали с 37 по 39 год. Конечно, это страшно, когда ты держишь в руках эти дела, когда ты видишь, какой конвейер, какой механизм был задействован по уничтожению людей. Это ужасно. И в это же время я вижу, как в России открывают памятники Сталину. Как на его могилу у кремлевской стены возлагают цветы дети. Скажите, Сталин жив до сих пор?

— Сталин, да, в какой-то степени он даже воскресает постепенно. Но это тоже пройдет. Потом эти старые памятники опять выкинут на помойку. Я не думаю, что такая любовь к Сталину будет. Она, правда, гораздо дольше длится, чем я ожидал. Но в то же время у нас собираются открыть памятник жертвам тоталитаризма. Все это говорит, что значительная часть людей об этом помнит. Это, конечно, инициатива частная, людей. Так называемые патриоты пытаются ей противодействовать, но все-таки благодаря таким людям, как Сергей Пархоменко и другие, все это есть, и память эту все равно выжечь невозможно. И память одолеет, и правда одолеет неправду. В конце концов, при следующем уже каком-то правлении в этот вопрос будет внесена достаточная ясность. Конечно, может быть, какие-то поклонники Сталина будут еще, но это уже будут маргиналы.

— В 86-м году в романе «Москва 2042» вы напророчили, что Россией будет руководить резидент советской разведки в Германии, а церковь объединится с КГБ. Вы что, ясновидящий?

— Я не ясновидящий. Я просто оцениваю те тенденции, которые я вижу в настоящее время. Тогда, в 70-х годах и начале 80-х, я просто видел, что церковь, еще будучи практически запрещенной, начинает играть все большую роль в советском обществе. Я видел, что люди из КГБ приобретают все большее влияние на государственную политику. Не только как «карательный меч революции», но и как интеллектуальная сила, потому что их привлекали к работе над разными экономическими планами, потому что они лучше знали жизнь, лучше знали ситуацию в России, в Советском Союзе, знали, что происходит за границей, знали настроения людей и т.д. Были образованны, знали разные языки. Все вместе делало их более образованными, чем были руководители КПСС. И сами руководители КПСС привлекали их, ясно было, что КГБ будет играть в каком-то будущем большую роль, чем играл до этого.

— Вы вывели уникальный закон смены лидеров Советского Союза: «лысый-волосатый-лысый-волосатый». Скажите, на Россию этот закон распространяется?

— Пока что да, распространяется. У нас Горбачев был лысый, Ельцин — волосатый, Путин сейчас уже полысел, Медведев — волосатый. Кто будет следующий, я не знаю, после Путина.

— И кто будет следующим президентом России, исходя из этого?

— Я не знаю.

— В 2015-м году, в день рождения Путина, вы сказали, что у Путина «едет крыша». Скажите, она еще «едет» или уже «приехала»?

— Там же дело не только в Путине. А дело и в его окружении. Раньше делили политиков, сейчас, по-моему, нет этого. Но делят политиков на ястребов, на голубей. Я думаю, что там какие-то ястребы, но я надеюсь, что теперь они немножко уступают свои позиции, потому что страна проигрывает свою, собственно, линию. Я думаю, что отрезвление очень медленно наступает. Я думаю, что там ищут сейчас какие-то пути выхода из положения, но все боятся потерять лицо. Поэтому, может быть, крыша начинает ехать в другую сторону — общая крыша.

— Но в России ощущается, что весь цивилизованный, нормальный мир просто смотрит на Россию с ненавистью. Есть это или нет? Или понимания нет этого?

— Среди многих людей, с которыми я общаюсь, понимание этого есть. Люди же ездят на Запад — они же видят. Есть много образованных людей, которые смотрят западное телевидение или читают западные газеты. Эти наши, которые, условно говоря, 14%, но я думаю, что их больше. Я думаю, что 14% — это которые себя как-то раскрывают. А еще есть много молчащих, которые думают, но сидят и говорят о чем-то шепотом, на кухнях. Я думаю, осознание того, что идет все неправильно — это да, и кроме того, эта ненависть есть, но я вам скажу еще и другое: на Западе есть очень много поклонников Путина. Я сам видел в Мюнхене, как какие-то сумасшедшие ходят с плакатом, что хорошо бы, чтобы Путин был нашим канцлером. А не Ангела Меркель.

— Кстати, было бы неплохо, чтобы он уехал из России в Германию…

— Ну да.

— Тогда же, в 2015-м году, в день рождения Путина, когда журналисты попросили вас ему что-то пожелать, вы сказали, что желаете ему, чтобы им занялся международный трибунал. Вы до сих пор это ему желаете?

— Я пытаюсь выражаться более обтекаемо. Я не стесняюсь никогда сказать правду, но я хотел бы, если бы была какая-то надежда выйти из положения, то не желать ничего такого, а я бы пожелал, чтобы все это закончилось. Поэтому я на этом не настаиваю.

— Вы также сказали, что вам жалко дочерей Путина. Почему?

— Мне жалко вообще дочерей и сыновей всех диктаторов, о которых я что-то знаю. Я знаю, какой плачевной была судьба Василия Сталина, Светланы Сталиной, и как люди потом переименовываются. Трудно вообще быть сыном или дочерью такого правителя. Например, Галина Брежнева. Они живут неестественной жизнью. Кажется, что им все можно, а на самом деле им ничего нельзя, потому что они должны ходить с охраной, они должны прятаться от кого-то, они должны скрывать, кто они есть. Эта жизнь, по-моему, очень тяжелая. Мне кажется, что жизнь любого президента и любого диктатора тоже довольно сложна. Я бы тоже ему не позавидовал. А их детям еще хуже, потому что когда папа уходит от власти, в общем-то, отношение к ним резко меняется. И они становятся жертвами, может быть, не каких-то наказаний, но отъема у них каких-то привилегий, презрительного отношения к ним многих людей. Поэтому мне их жалко.

— В феврале 2015-го года вы написали открытое письмо Путину с просьбой об освобождении Надежды Савченко. Сегодня за Надеждой Савченко вы следите?

— Я слежу за ней, да. И меня некоторые люди попрекают моим письмом и говорят: «Вот видишь ты, кого защищал». А я говорю, что я бы и сейчас ее защищал, потому что суд над ней был несправедливым. Дело кончилось для нее хорошо, но просто она была очередной предполагаемой жертвой российского режима. И вообще казалось, что судьба ее будет ужасной. Поэтому я решил, что обязан за нее заступиться. То есть я считаю, что я тогда был прав, а как она себя ведет — я за нее не отвечаю. Она мне не дочь, не внучка — как ведет, это вам на Украине виднее. Мне все равно, как она себя ведет.

— Ваша трилогия о солдате Иване Чонкине — это произведение на века, я считаю. И «Москва 2042». Вашу книгу автобиографическую «Автопортрет: Роман моей жизни» я всем просто рекомендую от души прочитать. Это произведение тоже выдающееся, на мой взгляд. А продолжение трилогии о Чонкине вообще возможно?

— Нет, невозможно. Просто сейчас другое время, другие герои. Наверное, такие персонажи, как Чонкин, они существуют. Чонкин как характер, он, извините, я думаю, бессмертен. Это я говорю не о своем сочинении, а именно о таком характере. У меня спрашивают: «А вот если бы Чонкин сейчас был, то на чьей стороне бы он был?» Чонкин, он же не борец, он стоит на той стороне, куда его поставят. Но если его ставят на неправую сторону, то он плохо исполняет. Он пытается сделать все как лучше, но у него не получается, потому что он естественный человек в неестественных обстоятельствах. Поэтому ждать от него, что он стал бы героем войны за то или за другое — этого ожидать нельзя. Он бы стоял на своем месте, пытался бы исполнять приказания, но, повторяю, если бы дело было неправое, он бы исполнял эти приказания плохо.

— Вы заглядываете в «Чонкина», в свою книгу, или нет?

— Да нет, особенно не заглядываю. Я свои книги обычно не перечитываю. Иногда при переиздании заглядываю. Но тоже так — проглядываю, а не читаю.

— Но хорошо написано, нравится вам?

— Мне трудно сказать. Но, наверное, некоторые страницы мне нравятся. Кстати, сейчас вот у нас эта история с Поклонской, которая заступается за Николая ІІ…

— Совершенная идиотка, по-моему, правда?

— Да, я с вами согласен. Но дело в том, что когда я где-то выступаю, меня спрашивают о ней, а я защищаю свободу художественного вымысла и привожу такой пример: я бы, например, предположил бы, что Сталин является сыном генерала Пржевальского и лошади Пржевальского. Писатель имеет право даже на такое представление о происхождении героя.

— А Поклонская откуда тогда произошла?

— Когда я напишу роман о Поклонской (что вряд ли будет), тогда я изучу этот вопрос.

— Удивительная, вообще, страна Россия — на полном серьезе полудурочная, субтильная прокурорша из Крыма на всю Россию стоит с этими иконами, с изображением царя Николая ІІ, и вся Россия обсуждает, прав режиссер Учитель с этим фильмом или не прав. Какой-то театр абсурда, вам не кажется?

— Совершенно верно. Это самый большой абсурд из всего того, что сейчас происходит в России. И занимаются какие-то инстанции, прокуратуры, высшие лица государства. А она всех побеждает. Там уже и Путин выступал, высказывался в защиту режиссера Учителя, но Поклонская твердо стоит на своем. Не знаю, она фанатичка. Некоторые говорят, что она вовсе не фанатичка, а она просто знает, что делать. Некоторые предполагают, что она состоит в какой-то секте. А если говорить о ее происхождении, то, может быть, она произошла, между прочим, от статуи Николая ІІ, когда он мироточил очередной раз. Может он там, извините, спермой замироточил, такое тоже может быть. Во всяком случае, автор какой-нибудь может такое вообразить.

— Вы что-то сейчас пишете, Владимир Николаевич?

— Да, я пишу. У меня сейчас выходит новая книга из старых моих вещей и первой части моей новой повести «Фактор Мурзика», где главный персонаж — кот.

— Сегодня вы читаете что-то? Вам интересна еще литература чья-то?

— Я не успеваю все читать. Мне очень много книг и рукописей присылают и просят прочитать. Я, бывает, отбиваюсь, но отбиваюсь неудачно, и потом все равно это читаю. Когда я устаю от этого, я перечитываю классику. А сейчас, между прочим, прочел книгу Михаила Зыгаря. Он написал книгу о начале 20-го века, с 1900-го года до 1917-го. Очень интересный труд.

— С точки зрения современного классика, кто из классиков прошлых веков самый великий, на ваш взгляд?

— Самый великий — не знаю. А самые любимые у меня — Гоголь, Чехов. Эти два писателя мне ближе других.

— А в Бога вы верите?

— Нет, я агностик. Я не могу сказать, что я верю, что я не верю — я сомневаюсь. Я думаю, что, может быть, что-то такое есть, но что именно — я не знаю. Я не верю ни в какую религию, не верю ни в какое представление человека о Боге. Но я понимаю, что есть какая-то сила, которую, я думаю, человеку никогда не понять.

— Многие умные люди говорят, что да, в бога можно не верить, но когда человеку тяжело или плохо, или когда человеку уже много лет, все равно начинается какая-то вера в бога. У вас не начинается ничего?

— У меня ничего не начинается. Я с молодости не верю в человеческое представление о боге, в существование бога, и не верю в его отсутствие. Поэтому то, что у меня есть, то у меня и есть. Когда я буду умирать, я не думаю, что я приму какую-то конкретную религию, потому что в религию я не верю. Насчет бога я сомневаюсь.

— Начало 60-х годов. На трибуне мавзолея стоит первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев, окруженный только что прилетевшими космонавтами, и поет в микрофон на весь Советский Союз вашу песню «Я верю, друзья, караваны ракет помчат нас вперед от звезды до звезды, на пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы…». Он пел о том, во что он верил. Во что вы сегодня верите, в 85 лет?

— Я это писал, потому что имел какое-то отношение к авиации. Я авиацию очень любил, читал много о космических полетах будущего задолго до того, как они стали совершаться — о Циолковском, о многом другом. Поэтому я верил в это как в прогресс всего человечества, а не в то, что там советская наука чего-то достигнет. В прогрессе я, кстати, несколько разочарован, потому что люди 19 века были уверены, что 20 век — это будет век науки, просвещения и благоденствия. А 20-й век оказался ужасным. 21-й век начинается не лучше. И неизвестно, что ждет впереди. Вообще прогресс, в конце концов, вполне возможно, приведет к гибели всего человечества. Вот такая угроза существует. Поэтому прогресс я сейчас не готов прославлять. А тогда был готов.

— Но во что вы верите сегодня?

— Я верю в эволюцию, я верю, что постепенно, но слишком медленно, человечество идет (если все-таки оно не придет к мировой, сокрушительной для него войне). Какая-то часть человечества, например, страны западной демократии — Америка, Япония уже нашли какой-то путь к мирному сосуществованию. Сосуществованию внутри стран, сосуществованию со своими соседями. Они шли очень долго к этому — у западной демократии 3 тыс. лет попыток. Еще сравнительно недавно всей Европой руководили диктаторы: Гитлер, Муссолини, Салазар, Франко. После большой войны произошла такая революция внутренняя в этих странах, что они нашли какие-то пути, когда можно и внутри страны найти более-менее справедливое правление, при котором человек живет и материально, и духовно лучше. Я надеюсь, что человечество идет к этому. Но оно идет через всякие последние всплески разных диктатур, при этом исламском фанатизме (радикальной части ислама) и т.д.

— Вы долго жили в ФРГ. Сегодня, приезжая в Европу, в страны процветающей западной демократии, можно увидеть огромное количество неевропейских лиц, огромное количество беженцев, носителей чуждой цивилизации. Вам не кажется, что рано или поздно закончится все межцивилизационным конфликтом? С полным уничтожением вообще всего.

— Такая опасность есть. Но я думаю, что как раз европейские страны как-то умеют приспосабливаться. Мой личный опыт: я в Мюнхене жил и сейчас часто бываю, и я вижу много этих лиц. Как-то страна умеет интегрировать этих людей, но и в Америке тоже, хотя там существует такая скрытая война межрасовая. Но, все-таки, есть тенденции к мирному сосуществованию. В том же Мюнхене я вижу много не «светлых» лиц, но я вижу, что они мирно живут. Мюнхен — очень мирный город, хотя там огромное количество турок, албанцев, югославов и других.

— Дорогой Владимир Николаевич, спасибо вам большое за ваши потрясающие произведения, за ваш светлый ум и за это интервью. Я вам хочу пожелать: раньше говорили 120 лет, а я вам хочу пожелать 240 лет жизни.

— Я вам тоже лично желаю. Но я, кроме всего, желаю, чтобы Украина ускорила свой путь по направлению к Европе. И я надеюсь, что Россия тоже в скором времени станет на этот путь, и разум возобладает в политике.

— Спасибо вам.

Люди, Василий Сталин, Ангела Меркель, Галина Брежнева, Михаил Зыгарь, Владимир Войнович, Сергей Пархоменко, Надежда Савченко, КПСС, Генпрокуратура РФ

Кипит наш разум обнуленный – Коммерсантъ

10 марта президент России Владимир Путин приехал в Государственную думу и выступил по поводу поправок, которые могут позволить ему продлить свои президентские полномочия. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников не ожидал, что российский президент согласится с идеей разрешить ему баллотироваться в 2024 году снова. Устояла и Госдума: досрочных выборов не будет.

Владимир Путин энергично работал над своим текстом

Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ  /  купить фото

Владимир Путин энергично работал над своим текстом

Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ  /  купить фото

Валентине Терешковой в этот день в Госдуме доверено было зачитать текст по поводу исторических без преувеличения поправок не случайно, конечно. Текст и написан был «под нее». Иначе в нем не появились бы замечания, скажем, про «космические перегрузки»…

— Мы видим, как меняется мир, меняется жизнь,— подчеркнула Валентина Терешкова.— Должны меняться и мы: общество, власть, страна. Мы должны соответствовать динамике этих глобальных перемен… У граждан России должна быть уверенность, что, когда мир проходит через колоссальные, просто космические перегрузки, нас не отбросят назад! Всем очевидно, что в любом прорывном развитии надо предусмотреть надежную страховку. И такой страховкой может быть сильная президентская власть. И нравственный, моральный авторитет лидера, который занимает этот пост. Поэтому все варианты возможных изменений — это разговоры о Владимире Владимировиче Путине! И нечего здесь лукавить и мудрить! Людей волнует, что будет после 2024 года!..

Депутаты, до этого громко обсуждавшие между собой что-то иное, наконец затихли.

— Вопрос-то на самом деле стоит не о нем, а о нас…— читала Валентина Терешкова без особого, впрочем, вдохновения, и кто-то, наверное, уже даже жалел, что текст произносит именно она.— О гражданах России и ее будущем. А если так, то зачем крутить и мудрить? Зачем городить какие-то искусственные конструкции? Надо все честно, открыто и публично рассмотреть. Или вообще убрать ограничение по числу президентских сроков в Конституции. Или, если этого потребует ситуация и, самое главное, если этого захотят люди, заложить в законе возможность для действующего президента вновь избираться на эту должность, уже в соответствии с обновленной Конституцией! Причем мы ничего не предопределяем заранее!.

. Это стабилизирующий фактор для нашей страны!.. Но он не такой человек, который будет ставить вопрос о себе лично. А мы должны ставить! А решать будет народ!

Валентина Терешкова всегда нравилась Владимиру Путину

Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ

Валентина Терешкова всегда нравилась Владимиру Путину

Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ

Был, как известно, объявлен перерыв, и вскоре Владимир Путин уже появился в Думе — можно сказать, даже незамедлительно. Свой текст он тоже большей частью читал (впрочем, видно было, что текст этот сильно перечеркан и местами даже закрашен ручкой).

Именно это лишний раз убеждало в том, что и этот текст тоже подготовлен заранее. То есть что не очень хитрая комбинация — они предлагают, он отказывается — и будет приведена в исполнение. В конце концов, только что в Иваново президент высказался о том, что он категорически против любых схем, которые могут продлить его пребывание во власти.

И потом еще раз повторил. Только что. И поскольку это была, без сомнения, одна из схем, которая именно что позволяла продлить его пребывание во власти, я, например, был уверен, что он ее не задействует.

А так выглядело все неплохо: он отказывается от царского (буквально) предложения, и понятно, что мы имеем дело с человеком слова: несмотря на все очевидные соблазны, он даже и мысли не допускает… Но выяснялось, что все переменчиво.

— Мир действительно меняется,— сразу подчеркнул и Владимир Путин.— Это касается не только бурного, взрывного, по сути дела, характера развития технологий, но и буквально всех сторон жизни. Эти перемены носят кардинальный и, я бы сказал, необратимый характер! Мы видим, насколько сложно складывается ситуация в мировой политике, в сфере безопасности, в глобальной экономике. Здесь еще и коронавирус к нам прилетел, и цены на нефть пляшут и прыгают, а вместе с ними и курс национальной валюты и биржи!

То есть обнулено почти все. Осталось обнулить еще совсем чуть-чуть только в одном месте.

— Но, кстати говоря,— добавил президент,— воспользуюсь этой трибуной, чтобы сказать: уверен абсолютно, мы этот период пройдем, пройдем достойно. И экономика в целом будет укрепляться, и важнейшие отрасли производства будут более мощными и конкурентоспособными.

Тут зазвучали аплодисменты, а кто-то, конечно, и встал.

Я думал, эти слова прозвучат на завтрашней встрече с инвесторами, но медлить с такими словами нельзя было, видимо, нельзя совсем.

— Уверен, что придет время,— продолжал Владимир Путин,— когда высшая, президентская власть в России не будет, что называется, так персонифицирована, не будет связана с каким-то одним человеком конкретным. Но вся наша предыдущая история складывалась именно таким образом, и, конечно, мы не можем этого не учитывать.

Это ведь не обязательно означало, что надо принимать поправки Валентины Терешковой: да, персонифицирована, да, надо учитывать, но ведь для того, чтобы постепенно избавляться от всего этого.

— Я прекрасно осознаю и свою собственную ответственность перед гражданами страны и вижу, что люди, во всяком случае большинство общества, ждут, конечно, и моих собственных оценок, решений по ключевым вопросам формирования государственной власти в стране и сейчас, и после 2024 года,— продолжил между тем президент. — Поэтому сформулирую свою позицию предельно ясно, честно и, уверяю вас, абсолютно откровенно, в том числе по тем конкретным предложениям, которые сегодня прозвучали, да и в целом поднимались в ходе дискуссии по поправкам в Конституцию.

Необходимость новых досрочных выборов не вдохновила Владимира Путина, и честь пасть жертвой президентского несогласия выпала Александру Карелину, автору поправки.

— Моя точка зрения здесь известна,— сказал президент.— Если граждане России проголосуют за поправки в Основной закон, в том числе за передачу части полномочий президента Государственной думе и Совету федерации, то такие изменения должны вступить в силу сразу же после опубликования принятых поправок, а значит, и Государственная дума должна получить новые расширенные полномочия немедленно. Конечно, возникает вопрос, имеет ли право действующий состав Госдумы принять эти новые полномочия? На мой взгляд, конечно, да. Почему? Все юридические легитимные основания для этого есть. Разумеется, в конечном итоге это ваше решение.

Но если по этому вопросу в парламенте нет консенсуса, а его, как мне сказал председатель, нет, то я не вижу необходимости в досрочных выборах Государственной думы.

— Еще раз скажу, ведь если граждане придут на участки 22 апреля и проголосуют, значит, они подтвердят полномочия — новые полномочия Государственной думы. Народ — единственный источник власти — скажет свое слово. Все, вопрос закрыт,— заключил президент.

И это был тот случай, когда не очень-то и хотелось. Особенно депутатам Госдумы.

— Считаю и глубоко убежден в том, что сильная президентская вертикаль для нашей страны, для России, абсолютно необходима,— заявил Владимир Путин.— И сегодняшняя ситуация в экономике, я уже только что об этом сказал, не только в экономике, в сфере безопасности лишний раз нам об этом с вами напоминает.

Если бы знать, что он скажет дальше, эти слова прозвучали бы однозначно: если все станут уже сейчас понимать, что в 2024 году у страны будет другой президент, то мысленно уже сразу после этого заседания Госдумы смогут поставить крест на действующем, а этого допустить никак нельзя.

Но это если бы знать. А так это прозвучало всего лишь отрадно.

— Прежде всего это необходимо для стабильности,— продолжил Владимир Путин.— Конечно, есть альтернативы, мы с вами хорошо это знаем — это парламентская форма правления, которая широко применяется в мире. Однако на сегодняшнем этапе нашего развития она для нас не может быть использована. Посмотрите, что происходит в странах традиционной парламентской демократии в Европе? Я без преувеличения говорю, годами в некоторых странах сегодня, сейчас не могут сформировать правительство! Для России это просто абсолютно невозможно, неприемлемо абсолютно!

Это было сказано уже несколько раз, и с этим, собственно говоря, никто и не спорит.

— Ну а, скажем, наделение других органов власти, центров власти, таких как Совет безопасности или Госсовет, тем более напрямую народом не избираемых, наделение их какими бы то ни было серьезными полномочиями президентского характера, на мой взгляд, неправильно и неприемлемо, более того — опасно,— добавил Владимир Путин.

— Во-первых, это ничего не имеет общего с демократией, а во-вторых, неизбежно приведет к расколу общества. Я уверен, что Владимир Вольфович, который выступил с таким предложением, насколько мне известно, согласится, он все-таки очень опытный политик. Для России это неизбежно приведет к двоевластию, к расколу общества, и самым негативным, а возможно, и трагическим образом отразится на судьбах страны и на жизни граждан. Давайте не будем этого делать.

А это было сказано как раз в Иваново.

— Были предложения, прозвучали идеи о том, чтобы внести изменения в Конституцию и продлить срок действующего президента, вашего покорного слуги, сделать это на основании того, что граждане проголосуют… если проголосуют… за предложенную поправку.

Владимир Путин, казалось, просто с нежностью относится к поправкам, касающимся лично его. Каждую он любил и помнил. Каждой дорожил.

— Да, в апреле состоится общероссийское голосование,— добавил президент.— Но в таком случае получится, что полномочия президента продлеваются в результате по факту безальтернативных выборов, а это, на мой взгляд, также неверно, не нужно этого делать. У граждан России на любых выборах, а на выборах главы государства альтернатива всегда должна быть. Выборы должны быть открытыми и конкурентными.

С этим тоже никто не спорил.

— Предложения, которые высказала Валентина Владимировна Терешкова… мы все с огромным уважением к ней относимся, хочу еще раз поздравить вас с недавним днем рождения, Валентина Владимировна… в принципе тоже понятны,— кивнул Владимир Путин.— Первое — исключить из Конституции количество сроков, на которые может избираться высшее должностное лицо страны, президент. Похожая по сути идея прозвучала на моей недавней встрече в Петербурге с гражданами, там один из ветеранов как раз именно это и предложил. Я тогда сказал, что не хочется возвращаться к временам Советского Союза. Не скрою, был некорректен, это некорректное замечание, потому что во времена Советского Союза никаких выборов-то и не было, там все решалось достаточно келейно либо в результате внутрипартийных каких-то процедур или интриг. Выборов и не было. Сейчас абсолютно другая ситуация, это правда, сейчас нужно идти на выборы.

Владимир Путин до этого предложил одной рукой делегировать некоторые президентские полномочия Госдуме и Совету федерации — и не для того, видимо, чтобы другой рукой продлить их на неопределенный срок. Не для того он начинал все это. Причем это все не касалось по понятным причинам его лично: даже если бы каким-то образом он снова избрался бы (чего, я, например, не допускал), дольше еще двух сроков человек на его месте проработать никак не в состоянии.

— Строго говоря, формально сегодня,— добавил Владимир Путин,— можно было бы отменить ограничения по срокам, тем более что во многих других странах, в том числе у наших соседей, такая практика существует, никаких ограничений по количеству сроков избрания главы государства нет. Кстати говоря, и за океаном, в тех же Штатах, поправка в Конституцию, которая ограничивает количество сроков двумя, впервые появилась только в 1947 году, и только в 1951 году за нее проголосовали, ее ратифицировали все Штаты. 1951 год — не так уж далеко, с точки зрения истории — совсем вчера.

При необходимости Владимир Путин, как правило, прибегает к опыту вероятного противника — хотя бы для иллюстрации. И почему нет, в самом деле:

— Кстати говоря, прецеденты избрания больше двух сроков были, в тех же Штатах. И почему? Смотрите: Великая депрессия, огромные проблемы в экономике, безработица и нищета в Штатах на тот период времени, потом — Вторая мировая война. В условиях, когда страна переживает такие вот потрясения и такие сложности проходит, конечно… а в нашем случае мы еще не все преодолели после развала Союза, это тоже понятно… стабильность, может быть, и важнее и должна находиться в приоритете. Особенно, повторю, в то время, когда у страны еще много проблем.

Дальше президент был еще более откровенен: да, два срока — это не для себя, а для того парня, в котором никогда нельзя быть на всякий случай до конца уверенным:

— Но когда политическая, экономическая, социальная сферы обретают внутреннюю устойчивость, зрелость, когда государство становится, безусловно, более мощным и трудно уязвимым извне, тогда на первый план, безусловно, выходит именно возможность сменяемости власти. Она нужна для динамики развития страны. А мы-то с вами как раз принимаем поправки не на год, не на два и даже не на десять, я надеюсь, на более отдаленную историческую перспективу, хотя бы лет на 30–50. И в этой долгосрочной перспективе общество должно иметь гарантии, что регулярная смена власти будет обеспечена. О будущих поколениях нам с вами нужно подумать. Потому считаю все-таки нецелесообразным убирать из Конституции ограничение по количеству президентских сроков.

Итак, с первым предложением Валентины Терешковой худо-бедно разобрались. А вот со вторым и случилась на первый взгляд неожиданность:

— Второе предложение, по сути, означает снять ограничения для любого человека, для любого гражданина, включая действующего президента, и разрешить в будущем участвовать в выборах. Естественно, в ходе открытых и конкурентных выборов. Ну и разумеется, только в случае, если граждане поддержат такое предложение, такую поправку, скажут да в ходе общероссийского голосования 22 апреля текущего года. В принципе этот вариант был бы возможен, но при одном условии, а именно: если Конституционный суд Российской Федерации даст официальное заключение, что такая поправка не будет противоречить принципам и основным положениям Основного закона, Конституции.

И вот это был для меня большой сюрприз. Вся логика, в которой последние недели действовал Владимир Путин, не должна была позволить ему произнести эти слова.

Но для самого Владимира Путина тут никакой неожиданности, без сомнения, не было. Спроси его, и он скажет, что ничего особенного, что никаких угроз для абсолютизации президентской власти в будущем эта поправка не несет. Наоборот, вписывается в линейку предыдущих поправок.

В будущем — возможно. Но не в ближайшем будущем.

Да, теперь все, кто был так неистов, когда утверждал, что Владимир Путин обязательно останется после 2024 года тем, кто он есть сейчас, потому что просто не сможет расстаться с властью, можно сказать, вздохнут с облегчением. Подтвердились самые апокалиптические ожидания. Ну подтвердились же.

Хотя он ведь только будет иметь право. Не обязательно выдвинется. И я даже по-прежнему уверен, что не выдвинется. А просто сделал одно-единственное движение, чтобы ближайшие четыре года на него не перестали обращать внимание, а наоборот, только на него тем более и обращали.

Но тем не менее одна из схем, против которых он выступал в принципе, и даже яростно, оказалась задействована им самим.

— И обращаясь к гражданам, хочу сказать: как вы, дорогие друзья, решите, как вы проголосуете 22 апреля, так и будет. Нам с вами, несмотря ни на что, многое удалось сделать для укрепления страны. Уверен, мы вместе сделаем еще очень много хорошего, во всяком случае до 2024 года,— закончил Владимир Путин.— А там видно будет.

И это он уже, похоже, наговаривал для рекламного ролика с призывом непременно придти на участки для голосования.

Проводили президента по понятным причинам аплодисментами.

Депутаты встали, провожая Владимира Путина, с пониманием, что просидят еще год

Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ

Депутаты встали, провожая Владимира Путина, с пониманием, что просидят еще год

Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ

— Конечно, мы будем придерживаться позиции, которую он (Владимир Путин. — А. К.) озвучил,— обнадежил Вячеслав Володин, но при этом непоследовательно оговорился.— Впрочем, это уже выбор каждого депутата.

— Так какая позиция?..— переспросил господин Жириновский.— Мы правильно поняли президента, что он против досрочных выборов в Государственную думу?..

Лидеру ЛДПР, похоже, все-таки не верилось в такое счастье.

— Ну мы же с вами обсуждали…— укоризненно произнес Вячеслав Володин.

— Я к чему спрашиваю…— продолжил лидер ЛДПР.— Можно ли у нас некоторых товарищей уже выводить из предынфарктного состояния?!

И он просто расхохотался, упоенный своими словами. Просто даже редко доводится его видеть таким счастливым.

— Поконкретней, пожалуйста! — развеселился и спикер Госдумы.

— Прежде всего, конечно, коммунисты… Они, конечно, совсем зачахли и практически заснули. Пусть просыпаются. Еще год у них впереди.

Лидер ЛДПР не забывал о соседях даже сейчас, как не забывает и при любом удобном случае. Такая последовательность даже восхищала.

— Уж вы-то обрадовались больше, чем кто-либо,— проворчал в микрофон депутат Коломейцев из фракции, разумеется, КПРФ.

— Правильно, Николай Васильевич, так и надо! — засмеялся Вячеслав Володин, получающий, кажется, истинное удовольствие от наблюдения за этой компанией.

Он их даже подначивал, просил включить микрофон то одному, то другому.

— Птица с одним крылом не летает,— сообщил тем временем Николай Харитонов, тоже из КПРФ.— У нас сейчас четыре крыла, парные крылья (метафора становилась натужной.— А. К.)… делом вроде занимаемся… Владимир Вольфович, как всегда, подсуетился, но промахнулся.

— У нас с вами Павел Крашенинников раньше времени ушел с трибуны,— сообщил спикер.

Но господин Крашенинников вернулся.

— Здесь добрые люди убрались… На трибуне,— пояснил он.

Главное, что не с трибуны.

Павел Крашенинников предложил принять поправки, «розданные с утра». Дети в соответствии с исправлением больше не являются достоянием государства. Они являются приоритетом государственной политики.

Но разве им от этого легче?

— Карелин пускай отзывает…— громко шептались депутаты из «Единой России».

Александр Карелин пока что думал. Но в конце концов высказался:

— Давайте тогда не будем ее (поправку о досрочных выборах в Госдуму.— А. К.) рассматривать.

Аплодисменты в зале.

— А мы категорически против! — заявил лидер ЛДПР.— Назвался груздем — полезай в кузов!

Казалось, он хотел, чтобы фракция «Единой России» публично унизила себя, проголосовав против собственной инициативы. Но не только это:

— Рассмотреть, принять, распустить! И к сентябрю избрать новую Государственную думу! Таково решение фракции ЛДПР!

— Автор поправки Карелин Александр Александрович снял… Если бы вы, Владимир Вольфович, выдвинули такую инициативу, мы бы наверняка ее поддержали,— Вячеслав Володин наконец посерьезнел: тут уж было почти что не до шуток.

Тут правда и Сергей Миронов поддержал коллегу Жириновского.

— Александр Александрович Карелин прислушался к позиции, которую высказал президент Российской Федерации. Поправка снята,— на этот раз усталым голосом повторил Вячеслав Володин.

Одно предложение Валентины Терешковой даже не голосовали. Понятно какое.

Другое приняли.

Тем более понятно.

Андрей Колесников

«Мне жаль американцев»: сбитый с толку мир наблюдает за США

Реклама

Продолжить чтение основной истории

От Мьянмы до Канады люди спрашивают: как сверхдержава позволила вирусу поразить себя? И почему президент не пойдет на мирную передачу власти?

Хотя в Мьянме бушует собственная вспышка коронавируса, есть чувство симпатии к Соединенным Штатам. Кредит… Минзаяр Оо для The New York Times

Опубликовано 25 сентября 2020 г. Обновлено 14 ноября 2020 г. вспышка коронавируса, которая может перегрузить разрушенные больницы. Это не помешало его политикам выразить сочувствие стране, которая, по их мнению, сбилась с пути.

«Мне жаль американцев, — сказал У Мьинт Оо, член парламента Мьянмы. «Но мы не можем помочь США, потому что мы очень маленькая страна».

Такие же настроения преобладают в Канаде, одной из самых развитых стран. Двое из трех канадцев живут в пределах 60 миль от американской границы.

«Лично это все равно, что наблюдать за закатом Римской империи», — сказал Майк Брэдли, мэр Сарнии, промышленного города на границе с Мичиганом, куда местные жители раньше отправлялись на обед.

В условиях пандемии и в преддверии президентских выборов большая часть мира наблюдает за Соединенными Штатами со смесью шока, огорчения и, прежде всего, недоумения.

Мост между Сарнией, Онтарио, и Порт-Гуроном, штат Мичиган. Граница между США и Канадой практически закрыта, и многие канадцы хотят, чтобы она оставалась такой, по крайней мере, до Нового года. Кредит… Пол Сансия/Associated Press

Как сверхдержава позволила вирусу поразить себя? И после почти четырех лет, в течение которых президент Трамп восхвалял авторитарных лидеров и непристойно называл некоторые другие страны незначительными и преступными, не грозит ли Соединенным Штатам опасность продемонстрировать некоторые из тех же черт, которые он унижал?

«США — страна первого мира, но они ведут себя как страна третьего мира, — сказал У Аун Тху Ньин, политический аналитик из Мьянмы.

Усугубляя чувство недоумения, г-н Трамп отказался принять неотъемлемый принцип демократии, уклоняясь от вопросов о том, согласится ли он на мирную передачу власти после ноябрьских выборов, если проиграет.

Его возражения в сочетании с его частыми нападками на процесс голосования вызвали упреки со стороны республиканцев, в том числе сенатора Митта Ромни от штата Юта. «Основой демократии является мирная передача власти», — написал г-н Ромни в Twitter. «Без этого есть Беларусь».

В Беларуси, где десятки тысяч человек столкнулись с полицией после широко обсуждаемого в прошлом месяце переизбрания президента Александра Г. Лукашенко, высказывания г-на Трампа звучали знакомо.

«Это напоминает мне Беларусь, когда человек не может признать поражение и ищет любые способы доказать, что он не мог проиграть», — сказал Кирилл Колбасников, 29-летний оппозиционер и актер. «Это было бы предупредительным знаком для любой демократии».

белорусских солдата в Минске в прошлом месяце. Фото…Сергей Пономарев для The New York Times

Некоторые другие в Европе уверены, что американские институты достаточно сильны, чтобы противостоять нападению.

«Я не сомневаюсь в способности конституционных структур Соединенных Штатов с их системой сдержек и противовесов функционировать», — сказал Иоганн Вадефуль из Германии, старший депутат от консерваторов канцлера Ангелы Меркель.

Тем не менее, тот факт, что президент Соединенных Штатов, той самой страны, которая способствовала рождению собственной мирной демократии в Германии после поражения Третьего рейха, сомневался в святости избирательного процесса, был встречен с недоверием и тревогой.

Падение глобального имиджа Соединенных Штатов началось еще до пандемии, когда официальные лица администрации Трампа пренебрегли международными соглашениями и приняли политику «Америка прежде всего». Однако сейчас его репутация, похоже, находится в свободном падении.

Опрос, проведенный исследовательским центром Pew Research Center в 13 странах, показал, что за последний год страны, включая Канаду, Японию, Австралию и Германию, рассматривали Соединенные Штаты в самом негативном свете за последние годы. В каждой опрошенной стране подавляющее большинство респондентов считают, что Соединенные Штаты плохо справляются с пандемией.

Такое глобальное неодобрение исторически относилось к странам с менее открытыми политическими системами и сильными лидерами. Но люди как раз из тех развивающихся стран, над которыми г-н Трамп высмеивал, говорят, что признаки, исходящие из Соединенных Штатов, зловещи: неконтролируемая болезнь, массовые протесты против расового и социального неравенства и президент, который, похоже, не желает обещать поддержку принципам. избирательной демократии.

Мистер Трамп отказался гарантировать мирную передачу власти, что является беспрецедентным шагом со стороны американского президента. Предоставлено… Анна Манимейкер для The New York Times

Мексика, возможно, больше, чем какая-либо другая страна, стала объектом гнева г-на Трампа, а президент использовал ее в качестве боксерской груши для кампании и поклялся заставить мексиканцев платить за стену на границе. Теперь они испытывают новую эмоцию, которая превзошла их гнев и недоумение по поводу оскорблений Трампа: сочувствие.

«Раньше мы искали вдохновения в демократическом управлении в США, — сказал Эдуардо Бохоркес, директор Transparency International Mexico. «К сожалению, это уже не так».

«Быть ​​великим просто недостаточно», — добавил он.

В Индонезии, самой густонаселенной демократической стране с мусульманским большинством, существует ощущение, что Соединенные Штаты оставили мир на произвол судьбы, даже если их применение демократических идеалов за границей было несовершенным. На протяжении десятилетий Вашингтон поддерживал некоторых из самых безжалостных диктаторов Азии, потому что они считались жизненно важными для сдерживания коммунизма в регионе.

«Мир видит разрушение социальной сплоченности в американском обществе и беспорядок в управлении Covid», — сказала Йенни Вахид, индонезийский политик и активист. «Существует вакуум лидерства, который необходимо заполнить, но Америка не выполняет эту роль лидера».

Г-жа Вахид, чей отец был президентом Индонезии после того, как страна пережила десятилетия правления диктаторов, выразила беспокойство по поводу того, что пренебрежительное отношение г-на Трампа к демократическим принципам может узаконить авторитарных режимов.

«Трамп вдохновил многих диктаторов, многих лидеров, которые заинтересованы в диктатуре, копировать его стиль, и он придал им смелости», — сказала она.

В Индонезии есть ощущение, что Соединенные Штаты оставили мир на произвол судьбы. Фото… Улет Ифансасти для The New York Times

В таких странах, как Филиппины, Мексика и другие, избранных лидеров сравнивают с г-ном Трампом, когда они обращаются к сеющей разногласия риторике, пренебрежению институтами, нетерпимости к инакомыслию и антипатии к СМИ.

Но есть также ощущение, что американцы теперь получают представление о проблемах, с которыми приходится сталкиваться людям, живущим в хрупких демократиях.

«Теперь они знают, каково это в других странах: нарушать нормы, международную торговлю и собственные институты», — сказала Юнис Рендон, эксперт по миграции и безопасности и директор Migrant Agenda, некоммерческой организации в Мексике. «Самая могущественная страна в мире вдруг выглядит уязвимой».

Уже сейчас американский паспорт, который когда-то позволял легко попасть почти во все страны мира, больше не является ценным проездным. Из-за коронавируса американским туристам запрещен въезд в большую часть Европы, Азии, Африки, Океании и Латинской Америки.

Албания, Бразилия и Беларусь входят в небольшую группу стран, принимающих американцев без каких-либо ограничений.

Государственный департамент пытался усилить свою роль в борьбе с коронавирусом за рубежом, даже когда Соединенные Штаты изо всех сил пытались обеспечить своих врачей и медсестер соответствующим оборудованием в начале пандемии. В марте Соединенные Штаты предоставили 10 000 перчаток и 5 000 хирургических масок, среди других предметов медицинского назначения, Таиланду, в котором на сегодняшний день зарегистрировано менее 3 520 случаев заболевания коронавирусом и 59летальные исходы. Несмотря на низкую загруженность, большинство тайцев продолжают носить маски в общественных местах, и в стране никогда не было нехватки масок.

«Благодаря щедрости американского народа и действиям правительства Соединенные Штаты продолжают демонстрировать глобальное лидерство перед лицом пандемии Covid-19», — говорится в заявлении Госдепартамента.

Демократический митинг в Бангкоке. В Таиланде зарегистрировано менее 3520 случаев заболевания коронавирусом и 59 смертей. Кредит … Адам Дин для The New York Times

В Камбодже, которая сообщает, что вирус до сих пор в значительной степени щадил ее, наблюдается определенное злорадство по отношению к Соединенным Штатам. Премьер-министр Хун Сен выжил как лидер Азии дольше всех, подавляя инакомыслие и заигрывая с Китаем. Он отвернулся от американской помощи, потому что она часто предоставлялась с условиями для улучшения прав человека. Теперь он и его администрация высмеивают Соединенные Штаты и то, как они справляются с пандемией.

«У него много ядерного оружия», — сказал о Трампе Сок Эйсан, представитель Камбоджийской народной партии г-на Хун Сена. «Но он небрежен с болезнью, которую нельзя увидеть».

Отчет предоставлен Азамом Ахмедом из Мехико; Мелисса Эдди из Берлина; Со Нанг из Янгона, Мьянма; Иван Нечепуренко из Москвы; Кэтрин Портер из Торонто; Муктита Сухартоно из Бангкока; и Сун Нарин из Пномпеня, Камбоджа.

Следствие Теодора Рузвельта к доктрине Монро (1905)

Увеличить Ссылка для скачивания

Образец цитирования: Ежегодное послание Теодора Рузвельта Конгрессу за 1904 год; Домашние отчеты HR 58A-K2; Отчеты Палаты представителей США; Группа записи 233; Центр законодательных архивов; Национальный архив.

Просмотреть все страницы в каталоге Национального архива

Просмотреть стенограмму

В своих ежегодных посланиях Конгрессу в 1904 и 1905 годах президент Теодор Рузвельт расширил доктрину Монро. В результате говорилось, что не только страны Западного полушария не были открыты для колонизации европейскими державами, но и что Соединенные Штаты несут ответственность за поддержание порядка и защиту жизни и собственности в этих странах.

Европейское вмешательство в Латинскую Америку (см. Поправку Платта) вновь всплыло на поверхность как проблема внешней политики США, когда европейские правительства начали применять силу, чтобы заставить несколько латиноамериканских стран погасить свои долги. Например, британские, немецкие и итальянские канонерские лодки блокировали порты Венесуэлы в 1919 г.02, когда правительство Венесуэлы объявило дефолт по своим долгам перед иностранными держателями облигаций. Многие американцы опасались, что европейское вмешательство в Латинскую Америку подорвет традиционное господство их страны в регионе.

Чтобы не допустить других полномочий и обеспечить финансовую состоятельность, президент Теодор Рузвельт издал свое следствие. «Хронические правонарушения… могут в Америке, как и везде, в конечном итоге потребовать вмешательства какой-либо цивилизованной нации», — заявил он в своем ежегодном послании Конгрессу от 19 декабря.04, «а в Западном полушарии приверженность Соединенных Штатов доктрине Монро может вынудить Соединенные Штаты, хотя и неохотно, в вопиющих случаях таких правонарушений или бессилия прибегнуть к международной полицейской власти».

Рузвельт связал свою политику с доктриной Монро, и это также соответствовало его внешней политике «иди тихо, но держи большую палку». Рузвельт заявил, что в соответствии с Доктриной Монро Соединенные Штаты имели право использовать «международную полицейскую власть», чтобы положить конец хроническим беспорядкам или правонарушениям в Западном полушарии.

Это так называемое следствие Рузвельта — следствие является расширением предыдущей идеи — доктрины Монро содержало большую иронию. Доктрина Монро была призвана предотвратить европейское вмешательство в Западном полушарии, но теперь следствие Рузвельта оправдывало американское вмешательство во всем Западном полушарии. В 1934 году Франклин Д. Рузвельт отказался от интервенционизма и установил свою политику добрососедства в Западном полушарии.

 

Обучение с помощью этого документа.

Этот документ доступен на DocsTeach, онлайн-инструменте для обучения с использованием документов из Национального архива. Найдите обучающие задания, включающие этот документ, или создайте собственное онлайн-занятие.

Стенограмма

(Из ежегодного послания Теодора Рузвельта Конгрессу от 6 декабря 1904 г.) Армия и флот, а также Конгресс, через которые выражается мысль нации, должны всегда ясно помнить о том фундаментальном факте, что невозможно относиться к нашей внешней политике независимо от того, принимает ли эта политика форму в стремлении обеспечить справедливости для других или справедливости для нас самих, за исключением случаев, когда это зависит от отношения, которое мы готовы занять по отношению к нашей армии, и особенно к нашему флоту. Не только неразумно, но и презренно для нации, как и для отдельного человека, использовать высокопарные выражения для провозглашения своих целей или занимать нелепые позиции, если они не подкреплены потенциальной силой, а затем отказываться предоставить это. сила. Если нет намерения обеспечить и сохранить силу, необходимую для поддержки сильной позиции, то гораздо лучше не занимать такую ​​позицию.

Постоянная цель этой Нации, как и всех просвещенных наций, должна состоять в стремлении приблизить тот день, когда во всем мире воцарится мир справедливости. Есть виды мира, крайне нежелательные, которые в конечном счете столь же разрушительны, как и любая война. Тираны и угнетатели много раз создавали пустыню и называли ее миром. Много раз народы ленивые, или робкие, или недальновидные, ослабленные праздностью или роскошью, или введенные в заблуждение ложными учениями, не по-мужски уклонялись от выполнения сурового и требующего самопожертвования долга и пытались скрыться. от их собственных умов, их недостатков, их неблагородных мотивов, называя их любовью к миру. Мир тиранического террора, мир малодушной слабости, мир несправедливости — всего этого следует избегать, как мы избегаем неправедной войны. Цель, которую мы должны поставить перед собой как нацией, цель, которую следует поставить перед всем человечеством, — это достижение мира справедливости, мира, который наступает, когда каждая нация не просто защищена в своих правах, но тщательно признает и выполняет свой долг по отношению к другим. Обычно мир свидетельствует о праведности; но если между ними возникает противоречие, то наша верность прежде всего связана с делом праведности. Неправедные войны обычны, а неправедный мир редок; но обоих следует избегать. Право на свободу и ответственность за осуществление этого права не могут быть разделены. Один из наших великих поэтов хорошо и точно сказал, что свобода — это не дар, который долго не задерживается в руках трусов. Она также не задерживается надолго в руках тех, кто слишком ленив, слишком нечестен или слишком неразумен, чтобы ею пользоваться. Необходимо проявлять вечную бдительность, которая является ценой свободы, иногда для защиты от внешних врагов; хотя, конечно, гораздо чаще, чтобы остерегаться наших собственных эгоистичных или легкомысленных недостатков.

Если эти самоочевидные истины будут храниться перед нами, и только если они будут храниться перед нами, мы будем иметь ясное представление о том, какой должна быть наша внешняя политика в ее более широких аспектах. Наш долг помнить, что нация имеет не больше прав поступать несправедливо по отношению к другой нации, сильной или слабой, чем один человек имеет право поступать несправедливо по отношению к другому человеку; что в одном случае действует один и тот же моральный закон, как и в другом. Но мы также должны помнить, что защита своих прав и интересов является обязанностью нации в такой же степени, как и обязанностью каждого человека. Внутри нации индивид теперь делегировал это право государству, то есть представителю всех индивидуумов, и максима закона состоит в том, что для каждого зла есть средство. Но в международном праве мы далеко не продвинулись так далеко, как продвинулись в муниципальном праве. В международном праве пока не существует судебного способа обеспечения соблюдения права. Когда одна нация обижает другую или обижает многих других, нет никакого трибунала, перед которым можно было бы предать правонарушителя. Либо необходимо безропотно смириться с неправотой и, таким образом, возвысить жестокость и агрессию, либо пострадавшей нации необходимо доблестно отстаивать свои права. До тех пор, пока не будет разработан какой-либо метод, с помощью которого будет установлена ​​определенная степень международного контроля над странами-нарушителями, это будет нечестным делом для самых цивилизованных держав, для тех, кто лучше всего понимает международные обязательства и с самым острым и самым великодушным пониманием разницы между правильно и неправильно, чтобы разоружить. Если бы великие цивилизованные нации современности полностью разоружились, это означало бы немедленное возрождение варварства в той или иной форме. При любых обстоятельствах необходимо будет поддерживать достаточное количество вооружений для нужд международной полиции; и до тех пор, пока международная сплоченность и чувство международных обязанностей и прав не станут намного более развитыми, чем в настоящее время, нация, желающая обеспечить уважение к себе и делать добро другим, должна иметь силу, достаточную для работы, которая, по ее мнению, возложена на нее. как часть общего мирового долга. Отсюда следует, что уважающая себя, справедливая и дальновидная нация должна, с одной стороны, всячески способствовать развитию различных движений, стремящихся заменить войну, стремящихся сделать нации в своих действиях по отношению друг к другу и даже к своим народам, более отзывчивые к общему чувству гуманного и цивилизованного человечества; а с другой стороны, чтобы он был готов, тщательно избегая самого правонарушения, отражать любое правонарушение и в исключительных случаях предпринимать действия, которые на более продвинутой стадии международных отношений подпадали бы под действие международной полиции. . Великий свободный народ должен перед собой и перед всем человечеством не впасть в беспомощность перед силами зла.

Мы всячески стараемся помочь, с искренней доброй волей, каждому движению, которое приведет нас к более дружественным отношениям с остальным человечеством. В соответствии с этой политикой я вскоре представлю Сенату арбитражные договоры со всеми державами, которые пожелают заключить с нами эти договоры. В этот период развития мира невозможно договориться о разрешении всех дел в арбитраже, но есть много возможных разногласий между нами и другими нациями, которые могут быть разрешены таким образом. Кроме того, по просьбе Межпарламентского союза, выдающегося органа, состоящего из практических государственных деятелей из всех стран, я попросил державы присоединиться к этому правительству во второй конференции в Гааге, на которой, как я надеюсь, работа, уже столь успешно начатая в Гаагу можно продвинуть еще на несколько шагов к завершению. Это выполняет желание, выраженное самой первой Гаагской конференцией.

Неправда, что Соединенные Штаты испытывают нехватку земли или вынашивают какие-либо проекты в отношении других наций Западного полушария, за исключением тех, которые направлены на их благополучие. Все, чего желает эта страна, — это видеть соседние страны стабильными, упорядоченными и процветающими. Любая страна, народ которой ведет себя хорошо, может рассчитывать на нашу сердечную дружбу. Если нация показывает, что она умеет действовать с разумной эффективностью и порядочностью в социальных и политических вопросах, если она поддерживает порядок и выполняет свои обязательства, ей нечего опасаться вмешательства со стороны Соединенных Штатов. Хронические правонарушения или бессилие, которое приводит к общему ослаблению связей цивилизованного общества, могут в Америке, как и везде, в конечном итоге потребовать вмешательства какой-либо цивилизованной нации, а в Западном полушарии приверженность Соединенных Штатов доктрине Монро может принуждать Соединенные Штаты, хотя и неохотно, в вопиющих случаях таких правонарушений или бессилия к осуществлению международной полицейской власти. Если бы каждая страна, омываемая Карибским морем, продемонстрировала бы прогресс стабильной и справедливой цивилизации, который с помощью поправки Платта продемонстрировала Куба с тех пор, как наши войска покинули остров, и который постоянно и блестяще демонстрируют многие республики в обеих Америках. , всем вопросам вмешательства этой нации в их дела будет положен конец. Наши интересы и интересы наших южных соседей на самом деле совпадают. Они обладают огромными природными богатствами, и если в их пределах воцарится закон и справедливость, то к ним непременно придет процветание. Пока они таким образом подчиняются основным законам цивилизованного общества, они могут быть уверены, что мы будем относиться к ним в духе сердечного и полезного сочувствия. Мы будем вмешиваться в их дела только в крайнем случае и только в том случае, если станет очевидным, что их неспособность или нежелание вершить правосудие внутри страны и за рубежом нарушили права Соединенных Штатов или спровоцировали иностранную агрессию в ущерб всему телу. американских народов. Было бы просто трюизмом сказать, что каждая нация, будь то в Америке или где-либо еще, которая желает сохранить свою свободу, свою независимость, должна в конечном счете осознать, что право на такую ​​независимость не может быть отделено от обязанности использовать ее с пользой. .

Утверждая Доктрину Монро, предпринимая такие шаги, какие мы предприняли в отношении Кубы, Венесуэлы и Панамы, и стремясь ограничить театр военных действий на Дальнем Востоке и обеспечить открытую дверь в Китае, мы действовали в наших собственных интересах, а также в интересах человечества в целом. Однако бывают случаи, когда наши собственные интересы не затрагиваются в значительной степени, но сильно взывают к нашим симпатиям. Обычно гораздо мудрее и полезнее для нас заботиться о своем собственном моральном и материальном улучшении здесь, дома, чем заботиться о том, чтобы пытаться улучшить положение вещей в других странах. У нас есть много собственных грехов, с которыми нужно бороться, и в обычных обстоятельствах мы можем сделать больше для общего возвышения человечества, стремясь сердцем и душой положить конец гражданскому разложению, жестокому беззаконию и жестоким расовым предрассудкам здесь, дома. чем путем принятия резолюций и правонарушений в другом месте. Тем не менее время от времени случаются преступления, совершаемые в таких огромных масштабах и с таким особым ужасом, что мы сомневаемся, не является ли наша очевидная обязанность попытаться хотя бы показать свое неодобрение поступка и наше сочувствие к тем, кто пострадал от него. Случаи должны быть крайними, когда такой курс оправдан. Не следует предпринимать никаких усилий, чтобы вынуть сучок из глаза нашего брата, если мы отказываемся вынуть бревно из своего собственного. Но в крайних случаях действия могут быть оправданными и правильными. Форма действия должна зависеть от обстоятельств дела; то есть от степени злодеяния и от нашей способности его исправить. Случаев, когда мы могли бы вмешаться силой оружия, как мы вмешались, чтобы положить конец невыносимым условиям на Кубе, неизбежно очень мало. Однако не следует ожидать, что такой народ, как наш, который, несмотря на некоторые весьма очевидные недостатки, тем не менее в целом своей последовательной практикой демонстрирует свою веру в принципы гражданской и религиозной свободы и свободы порядка, народ, среди которого даже самое тяжкое преступление, такое как преступление линчевания, никогда не бывает более чем спорадическим, так что отдельные люди, а не классы посягают на их основные права, — неизбежно, что такая нация должна горячо желать выразить свой ужас при каждом удобном случае.