Читать онлайн «Самые мудрые притчи и афоризмы Омара Хайяма», Омар Хайям – Литрес

© ООО «Издательство АСТ», 2016

* * *

* * *

 
Без хмеля и улыбок – что за жизнь?
Без сладких звуков флейты – что за жизнь?
Все, что на солнце видишь, – стоит мало.
Но на пиру в огнях светла и жизнь!
 

* * *

 
Один припев у Мудрости моей:
«Жизнь коротка, – так дай же волю ей!
Умно бывает подстригать деревья,
Но обкорнать себя – куда глупей!»
 

* * *

 
Живи, безумец!.. Трать, пока богат!
Ведь ты же сам – не драгоценный клад.
И не мечтай – не сговорятся воры
Тебя из гроба вытащить назад!
 

* * *

 
Ты обойден наградой? Позабудь.
Дни вереницей мчатся? Позабудь.
Небрежен Ветер: в вечной Книге Жизни
Мог и не той страницей шевельнуть…
 

* * *

 
Что там, за ветхой занавеской Тьмы
В гаданиях запутались умы.
Когда же с треском рухнет занавеска,
Увидим все, как ошибались мы.
 

* * *

 
Мир я сравнил бы с шахматной доской:
То день, то ночь… А пешки? – мы с тобой.
Подвигают, притиснут – и побили.
И в темный ящик сунут на покой.
 

* * *

 
Мир с пегой клячей можно бы сравнить,
А этот всадник, – кем он может быть?
«Ни в день, ни в ночь, – он ни во что не верит!»
– А где же силы он берет, чтоб жить?
 

* * *

 
Умчалась Юность – беглая весна —
К подземным царствам в ореоле сна,
Как чудо-птица, с ласковым коварством,
Вилась, сияла здесь – и не видна…
 

* * *

 
Мечтанья прах! Им места в мире нет.

А если б даже сбылся юный бред?
Что, если б выпал снег в пустыне знойной?
Час или два лучей – и снега нет!
 

* * *

 
«Мир громоздит такие горы зол!
Их вечный гнет над сердцем так тяжел!»
Но если б ты разрыл их! Сколько чудных,
Сияющих алмазов ты б нашел!
 

* * *

 
Проходит жизнь – летучий караван.
Привал недолог… Полон ли стакан?
Красавица, ко мне! Опустит полог
Над сонным счастьем дремлющий туман.
 

* * *

 
В одном соблазне юном – чувствуй все!
В одном напеве струнном – слушай все!
Не уходи в темнеющие дали:
Живи в короткой яркой полосе.
 

* * *

 
Добро и зло враждуют: мир в огне.
А что же небо? Небо – в стороне.
Проклятия и яростные гимны
Не долетают к синей вышине.
 

* * *

 
На блестку дней, зажатую в руке,
Не купишь Тайны где-то вдалеке.
А тут – и ложь на волосок от Правды,
И жизнь твоя – сама на волоске.
 

* * *

 
Мгновеньями Он виден, чаще скрыт.
За нашей жизнью пристально следит.
Бог нашей драмой коротает вечность!
Сам сочиняет, ставит и глядит.
 

* * *

 
Хотя стройнее тополя мой стан,
Хотя и щеки – огненный тюльпан,
Но для чего художник своенравный
Ввел тень мою в свой пестрый балаган?
 

* * *

 
Подвижники изнемогли от дум.
А тайны те же сушат мудрый ум.
Нам, неучам, – сок винограда свежий,
А им, великим, – высохший изюм!
 

* * *

 
Что мне блаженства райские – «потом»?
Прошу сейчас, наличными, вином…
В кредит – не верю! И на что мне Слава:
Под самым ухом – барабанный гром?!
 

* * *

 
Вино не только друг. Вино – мудрец:
С ним разнотолкам, ересям – конец!
Вино – алхимик: превращает разом
В пыль золотую жизненный свинец.
 

* * *

 
Как перед светлым, царственным вождем,
Как перед алым, огненным мечом —
Теней и страхов черная зараза —
Орда врагов, бежит перед вином!
 

* * *

 
Вина! – Другого я и не прошу.
Любви! – Другого я и не прошу.
«А небеса дадут тебе прощенье?»
Не предлагают, – я и не прошу.
 

* * *

 
Ты опьянел – и радуйся, Хайям!
Ты победил – и радуйся. Хайям!
Придет Ничто – прикончит эти бредни…
Еще ты жив – и радуйся, Хайям.
 

* * *

 
В словах Корана многое умно,
Но учит той же мудрости вино.
На каждом кубке – жизненная пропись:
«Прильни устами – и увидишь дно!»
 

* * *

 
Я у вина – что ива у ручья:
Поит мой корень пенная струя.
Так Бог судил! О чем-нибудь он думал?
И брось я пить, – его подвел бы я!
 

* * *

 
Блеск диадемы, шелковый тюрбан,

Я все отдам, – и власть твою, султан,
Отдам святошу с четками в придачу
За звуки флейты и… еще стакан!
 

* * *

 
В учености – ни смысла, ни границ.
Откроет больше тайный взмах ресниц.
Пей! Книга Жизни кончится печально.
Укрась вином мелькание границ!
 

* * *

 
Все царства мира – за стакан вина!
Всю мудрость книг – за остроту вина!
Все почести – за блеск и бархат винный!
Всю музыку – за бульканье вина!
 

* * *

 
Прах мудрецов – уныл, мой юный друг.
Развеяна их жизнь, мой юный друг.
«Но нам звучат их гордые уроки!»
А это ветер слов, мой юный друг.
 

* * *

 
Все ароматы жадно я вдыхал,
Пил все лучи. А женщин всех желал.
Что жизнь? – Ручей земной блеснул на солнце
И где-то в черной трещине пропал.
 

* * *

 
Для раненой любви вина готовь!
Мускатного и алого, как кровь.
Залей пожар, бессонный, затаенный,
И в струнный шелк запутай душу вновь.
 

* * *

 
В том не любовь, кто буйством не томим,
В том хворостинок отсырелых дым.
Любовь – костер, пылающий, бессонный…
Влюбленный ранен. Он – неисцелим!
 

* * *

 
До щек ее добраться – нежных роз?
Сначала в сердце тысячи заноз!
Так гребень: в зубья мелкие изрежут,
Чтоб слаще плавал в роскоши волос!
 

* * *

 
Пока хоть искры ветер не унес, —
Воспламеняй ее весельем лоз!
Пока хоть тень осталась прежней силы, —
Распутывай узлы душистых кос!
 

* * *

 
Ты – воин с сетью: уловляй сердца!
Кувшин вина – и в тень у деревца.
Ручей поет: «Умрешь и станешь глиной.
Дан ненадолго лунный блеск лица».
 

* * *

 
«Не пей, Хайям!» Ну, как им объяснить,
Что в темноте я не согласен жить!
А блеск вина и взор лукавый милой —
Вот два блестящих повода, чтоб пить!
 

* * *

 
Мне говорят: «Хайям, не пей вина!»
А как же быть? Лишь пьяному слышна
Речь гиацинта нежная тюльпану,
Которой мне не говорит она!
 

* * *

 
Развеселись!.. В плен не поймать ручья?
Зато ласкает беглая струя!
Нет в женщинах и в жизни постоянства?
Зато бывает очередь твоя!
 

* * *

 
Любовь вначале – ласкова всегда.
В воспоминаньях – ласкова всегда.
А любишь – боль! И с жадностью друг друга
Терзаем мы и мучаем – всегда.
 

* * *

 
Шиповник алый нежен? Ты – нежней.
Китайский идол пышен? Ты – пышней.
Слаб шахматный король пред королевой?
Но я, глупец, перед тобой слабей!
 

* * *

 
Любви несем мы жизнь – последний дар?
Над сердцем близко занесен удар.
Но и за миг до гибели – дай губы,
О, сладостная чаша нежных чар!
 

* * *

 
«Наш мир – аллея молодая роз,

Хор соловьев и болтовня стрекоз».
А осенью? «Безмолвие и звезды,
И мрак твоих распушенных волос…»
 

* * *

 
«Стихий – четыре. Чувств как будто пять,
И сто загадок». Стоит ли считать?
Сыграй на лютне, – говор лютни сладок:
В нем ветер жизни – мастер опьянять…
 

* * *

 
В небесном кубке – хмель воздушных роз.
Разбей стекло тщеславно-мелких грез!
К чему тревоги, почести, мечтанья?
Звон тихий струн… и нежный шелк волос…
 

* * *

 
Не ты один несчастлив. Не гневи
Упорством Неба. Силы обнови
На молодой груди, упруго нежной…
 

Омар Хайям. Мудрости жизни 7. Видео. Текст.

Все ароматы жадно я вдыхал,
Пил все лучи. А женщин всех желал.
Что жизнь? — Ручей земной блеснул на солнце
И где-то в черной трещине пропал.

Пока хоть искры ветер не унес, —
Воспламеняй ее весельем лоз!
Пока хоть тень осталась прежней силы, —
Распутывай узлы душистых кос!

Ты — воин с сетью: уловляй сердца!
Кувшин вина — и в тень у деревца.
Ручей поет: «Умрешь и станешь глиной.
Дан ненадолго лунный блеск лица».

«Не пей, Хайям!» Ну, как им объяснить,
Что в темноте я не согласен жить!
А блеск вина и взор лукавый милой —
Вот два блестящих повода, чтоб пить!

Мне говорят: «Хайям, не пей вина!»
А как же быть? Лишь пьяному слышна
Речь гиацинта нежная тюльпану,
Которой мне не говорит она!

Развеселись!. . В плен не поймать ручья?
Зато ласкает беглая струя!
Нет в женщинах и в жизни постоянства?
Зато бывает очередь твоя!

«От ран души вином себя избавь…»
Тогда на стол все вина мира ставь.
Моя душа изранена…
Все вина дай сюда. Но раны- мне оставь.

Любовь вначале — ласкова всегда.
В воспоминаньях — ласкова всегда.
А любишь — боль! И с жадностью друг друга
Терзаем мы и мучаем — всегда.

Шиповник алый нежен? Ты — нежней.
Китайский идол пышен? Ты — пышней.
Слаб шахматный король пред королевой?
Но я, глупец, перед тобой слабей!

Любви несем мы жизнь — последний дар?
Над сердцем близко занесен удар.
Но и за миг до гибели — дай губы,
О, сладостная чаша нежных чар!

«Наш мир — аллея молодая роз,
Хор соловьев и болтовня стрекоз».
А осенью? «Безмолвие и звезды,
И мрак твоих распушенных волос…»

«Стихий — четыре. Чувств как будто пять,
И сто загадок». Стоит ли считать?
Сыграй на лютне, — говор лютни сладок:
В нем ветер жизни — мастер опьянять…

В небесном кубке — хмель воздушных роз.
Разбей стекло тщеславно-мелких грез!
К чему тревоги, почести, мечтанья?
Звон тихий струн… и нежный шелк волос…

Для раненой любви вина готовь!
Мускатного и алого, как кровь.
Залей пожар, бессонный, затаенный,
И в струнный шелк запутай душу вновь.

В том не любовь, кто буйством не томим,
В том хворостинок отсырелых дым.
Любовь — костер, пылающий, бессонный…
Влюбленный ранен. Он — неисцелим!

До щек ее добраться — нежных роз?
Сначала в сердце тысячи заноз!
Так гребень: в зубья мелкие изрежут,
Чтоб слаще плавал в роскоши волос!

Не дрогнут ветки… Ночь… Я одинок…
Во тьме роняет роза лепесток.
Так — ты ушла! И горьких опьянений
Летучий бред развеян и далек.

Не ты один несчастлив. Не гневи
Упорством Неба. Силы обнови
На молодой груди, упруго нежной…
Найдешь восторг, но не ищи любви.

Я снова молод. Алое вино,
Дай радости душе! А заодно
Дай горечи и терпкой, и душистой…
Жизнь — горькое и пьяное вино!

Сегодня оргия, — c моей женой,
Бесплодной дочкой Мудрости пустой,
Я развожусь! Друзья, и я в восторге,
И я женюсь на дочке лоз простой…

Не видели Венера и Луна
Земного блеска сладостней вина.
Продать вино? Хоть золото и веско, —
Ошибка бедных продавцов ясна.

Рубин огромный солнца засиял
В моем вине: заря! Возьми сандал:
Один кусок — певучей лютней сделай,
Другой — зажги, чтоб мир благоухал.

«Слаб человек — судьбы неверный раб,
Изобличенный и бесстыдный раб!»
Особенно в любви. Я сам, я первый
Всегда неверен и ко многим слаб.

Сковал нам руки темный обруч дней —
Дней без вина, без помыслов о ней…
Скупое время и за них взимает
Всю цену полных, настоящих дней!

«Мир громоздит такие горы зол!
Их вечный гнет над сердцем так тяжел!»
Но если б ты разрыл их! Сколько чудных,
Сияющих алмазов ты б нашел!

Проходит жизнь — летучий караван.
Привал недолог… Полон ли стакан?
Красавица, ко мне! Опустит полог
Над сонным счастьем дремлющий туман.

В одном соблазне юном — чувствуй все!
В одном напеве струнном — слушай все!
Не уходи в темнеющие дали:
Живи в короткой яркой полосе.

Добро и зло враждуют: мир в огне.
А что же небо? Небо — в стороне.
Проклятия и яростные гимны
Не долетают к синей вышине.

Как мир хорош, как свеж огонь денниц!
И нет Творца, пред кем упасть бы ниц.
Но розы льнут, восторгом манят губы…
Не трогай лютни: будем слушать птиц.

Пируй! Опять настроишься на лад.
Что забегать вперед или назад! —
На празднике свободы тесен разум:
Он — наш тюремный будничный халат.

Пустое счастье — выскочка, не друг!
Вот с молодым вином — я старый друг!
Люблю погладить благородный кубок:
В нем кровь кипит. В нем чувствуется друг.

***

Рубаи Омара Хайяма – Сокровища поэзии

Сегодня мы вернемся к следующему разделу перевода персидского классика Эдварда Фицджеральда XIX века, Рубаи Омара Хайяма, который, на мой взгляд, является замечательным произведением сам по себе, несмотря на то, или, возможно, из-за того, что это не совсем точный перевод, по мнению тех, кто разбирается в таких вещах. Поэзию, как известно, трудно переводить, и я обычно избегаю поэзии в переводе, но это успешно достигает статуса стихотворения, которое я могу посещать и пересматривать, не уставая от него.

Сегодняшний раздел идет от строфы 59 до строфы 66. Предыдущие разделы см. в последовательности сообщений на этом сайте от 29 сентября 2014 г., 18 октября 2014 г., 8 ноября 2014 г., 12 декабря 2014 г. и 20 января 2015 г. После этого поста один больше должно привести нас к концу части.

Этот раздел несколько необычен тем, что это единственная часть стихотворения, которая имеет собственный подзаголовок «Книга горшков», и все последующие строфы построены на метафоре гончара и горшков в его магазин. Но общая философия и выраженные мысли очень согласуются с темами остальной части стихотворения.

КУЗА-НАМА («Книга горшков»)

59
Послушайте еще раз. Однажды Вечером в конце
Рамазана, до того, как взошла лучшая Луна,
В той старой гончарной мастерской Я стоял один
С глиняным Населением, стоящим рядами.

60
И, как ни странно, среди этого Земляного Участка
Одни могли выговорить, а другие нет:
И вдруг еще один нетерпеливый вскрикнул-
«Кто *такой* Горшечник, скажите на милость, а кто Горшок?»

*****

61
Потом другой сказал: «Уж не напрасно же
«Моя Субстанция была взята из общей Земли,
«Чтобы Тот, кто тонко придал мне форму
, «должен снова отпечатать меня на общей Земле».

62
Другой сказал: «Никогда не сварливый Мальчик,
«Разбил бы Чашу, из которой он пил Радость;
«Должен ли Тот, кто *сотворил* Сосуд в чистой Любви
«И Воображение, в последующем Ярости разрушить!»

63
На это никто не ответил; но после того, как Тишина сказала
Сосуд более неуклюжей Сделай:
«Они насмехаются надо мной за то, что я учу все наперекосяк;
«Что! Дрожала ли тогда Рука Поттера?

64
Один сказал: «Люди угрюмого Тапстера скажи
: «И обмажь его лицо Адским дымом;
«Они говорят о каком-то строгом Испытании нас — Пиш!
«Он молодец, и все будет хорошо».

*****

65
Потом сказал другой с протяжным вздохом,
«Моя глина с долгим забвением высохла:
«Но, наполни меня старым знакомым соком,
» Мне кажется, я мог бы выздороветь пока-пока!

66
Итак, пока Сосуды один за другим говорили,
Один заметил маленький Полумесяц, которого все искали:
И тогда они подтолкнули друг друга: «Брат! Брат!
«Послушай, как скрипит узел на плече у носильщика!»

Из

Станца 59 устанавливает сцену: поэт стоит в гончарной мастерской одним ранним вечером ближе к концу Рамадана, когда луна только начинает светить. Его окружают полки с глиняными горшками, сделанными гончаром, который владеет магазином. Должно быть, это была знакомая обстановка в персидском городе или городе, недалеко от базара.

Затем, в следующей строфе, поэт замечает, что некоторые горшки могут говорить, поэтому он слушает. Все, что следует в этом разделе, представляет собой ряд философских, экзистенциальных, мистических, религиозных головоломок, которые может поставить человек в отношении смысла жизни, роли человека и Бога, самоопределения, свободы воли, старения, почему несовершенства есть и так далее и тому подобное. Но здесь они выражены горшками, а гончар был бы Богом или судьбой.

Возможно, это способ заставить читателей задуматься над этими вопросами безопасным способом, не подвергая сомнению ортодоксальные религиозные взгляды или общее мнение о человечестве — в конце концов, это всего лишь горшки. Возможно, важно то, что ни на один из вопросов на самом деле нет ответа, а они представляются как темы, достойные рассмотрения любым мыслящим человеком (или горшком с сознанием).

Последние строки 66-й строфы возвращают нас к тому факту, что горшечник все еще занят изготовлением новых горшков — жизнь и человеческое состояние продолжаются, независимо от наших ничтожных усилий понять это, и, возможно, это и есть настоящая учат здесь.

Поэтический чувак

сокровища поэзии Стихи на английском Оставить комментарий 20 февраля 2015 г. 17 июня 2017 г. 3 минуты

29 сентября18-го и 18-го октября я опубликовал первые 24 строфы великого поэтического перевода Эдварда Фицджеральда классического персидского произведения Омара Хайяма «Рубайят». Это один из немногих переводов поэзии, которые сами по себе обладают значительными поэтическими достоинствами, даже если они позволили себе вольность с буквальным значением оригинального произведения. Сегодня мы рассмотрим строфы с 25 по 36, и так почти до середины всего произведения.

25
Почему, все Святые и Мудрецы, которые так учено обсуждали
О двух мирах, брошены
Как глупые Пророки вперед; их презрительные слова
Рассеяны, а их уста забиты пылью.
26
О, пойдем со старым Хайямом и оставим Мудрого
Говорить; одно несомненно, что Жизнь летит;
Одно несомненно, а остальное ложь;
Цветок, распустившийся однажды, умирает.
27
Я сам, когда был молодым, охотно посещал
Доктора и Святого и слышал великий Спор
Об этом и о нем: но навсегда
Вышел той же Дверью, что и вошел.
28
С ними Семя Мудрости я посеял,
И своими руками взрастил его:
И это был весь Урожай, который я пожинал —
«Я пришел, как Вода, и, как Ветер, я идти. »
*****
29
В эту Вселенную, и почему не зная,
Ни откуда, как Вода волей-неволей течет:
И из нее, как Ветер по Пустоши,
Не знаю куда, волей-неволей дует.
30
Что, не спрашивая, куда поспешил сюда?
И, не спрашивая, куда спешил отсюда!
Еще и еще Кубок, чтобы утопить
Память об этой дерзости!
31
Вверх от Центра Земли через Седьмые Врата
Я поднялся и на Троне Сатурна воссел,
И многие Узлы распутались Дорогой;
Но не Узел Человеческой Смерти и Судьбы.
32
Там была Дверь, от которой я не нашел Ключа:
Там была Завеса, за которой я не мог видеть:
Небольшой разговор обо мне и ТЕБЕ
Казалось — и тогда больше не было ТЕБЯ и МЕНЯ.
*****
33
Тогда к самому катящемуся Небесу я взывал,
Спрашивая: «Какой Лампе суждено было вести
«Ее маленькие Дети, спотыкающиеся во Тьме?»
И — «Слепое понимание!» Небеса ответили.
34
Затем к этой глиняной Чаше я отложил
Мои Губы тайный Источник Жизни, чтобы узнать:
И Губы к Губам он прошептал: «Пока ты жив
«Пей! — ибо однажды мертвый, ты никогда не вернешься».
35
Я думаю, что Судно, что с беглым
Артикуляцией ответил, когда-то жил,
И веселился; и холодную губу, которую я поцеловал
Сколько поцелуев нужно — и подарить!
36
Ибо на Рыночной площади, в сумраке дня,
Я смотрел, как Горшечник стучит по мокрой глине:
И своим стертым языком
Он шептал: «Мягко, Брат, нежно, молись!»

37
Один момент в Пустоши Аннигиляции,
Один момент из Источника Жизни, чтобы попробовать—
Звезды садятся, и Караван
Отправляется к Рассвету Ничто—О, поторопитесь!
Из
Так же, как в предыдущих разделах поэт размышлял о тщеславии и иллюзии мирского честолюбия и успеха, в этих разделах он размышляет об иллюзии «святых и мудрецов», добродетели и приобретенных знаний. Опять же, они не помогают остановить течение времени и необходимость максимально использовать время, которое у вас есть. «Человеческая смерть и судьба» неумолимы, так что наслаждайтесь жизнью и будьте нежны с другими — кроме этого все иллюзорно.

Мне нравится стоическая, но щедрая философия этого стихотворения, и я могу возвращаться к нему снова и снова – целиком или частями. Наслаждайтесь и размышляйте…

Поэтический чувак

сокровища поэзии Стихи на английском Оставить комментарий 8 ноября 2014 г. 18 июня 2017 г. 2 минуты

11 Вечные цитаты из Рубаята Омара Хайяма (с номерами страниц)

Цитаты из книг

16

Поделиться

Этот пост может содержать партнерские ссылки. Если вы нажмете на них, я смогу заработать небольшую сумму без каких-либо дополнительных затрат для вас. Спасибо!

В 2015 году я купил «Рубайат Омара Хайяма» (издание Dover Thrift), потому что меня всегда восхищали древние писания, особенно поэзия. Как странно утешительно читать мысли человека, родившегося за столетия до вас, в которых повторяются те же мысли, чувства и заботы, с которыми мы сталкиваемся даже сейчас, в наше время?

Персидский математик, астроном, философ и поэт Омар Хайям родился в 1048 году и умер в возрасте 82 лет. «Хайям» означает «делатель палаток» на арабском языке, а «Рубайят» переводится как поэтический термин «катрены», поэтому Хотя название может показаться немного мистическим, сегодня мы читаем буквально «Четверостишия изготовителя палаток». В 1859 г.Эдвард Фицджеральд опубликовал свою адаптацию персидской поэзии, позволив себе объединить эпиграммы в непрерывное стихотворение, перетекающее от темы к теме.

Чтение «Рубайата» Омара Хайяма занимает около часа, если читать его целиком, но мне нравилось проводить время между четверостишиями, размышляя над вечными вопросами жизни и смерти и главным вопросом о том, что может ждать нас после…

1. «Как сладки смертные Совранты!» — думают одни: Другие — «Как благословен грядущий рай!» Ах, возьмите наличные в руки и откажитесь от остальных; О, храбрая Музыка далекого Барабана! ––Рубайат Омара Хайяма (стр. 5)

2. Извлеките максимум из того, что мы еще можем потратить, Прежде чем мы тоже сойдем в Пыль; Пыль в Пыль и под Пылью лежать, Без Вина, без Песни, без Зингера и — без Конца! – Рубайат Омара Хайяма (стр. 8)

3. О, пойдем со старым Хайямом и оставим Мудрого Говорить; одно несомненно, что Жизнь летит; Одно несомненно, а остальное — ложь; Цветок, распустившийся однажды, умирает. ––Рубайат Омара Хайяма (стр. 9)

4. И много Узлов, распутанных Дорогой; Но не Узел Человеческой Смерти и Судьбы. – Рубайат Омара Хайяма (стр. 10)

5. Была Дверь, от которой я не нашел Ключа: Была Завеса, за которой я не мог видеть: Небольшой разговор обо мне и о ТЕБЯ — и больше никаких ТЕБЯ и МЕНЯ. ––Рубайат Омара Хайяма (стр. 10)

6. Затем к этой глиняной Чаше я приложил Мои Губы к тайному Источнику Жизни, чтобы узнать: И Губы к Губам прошептал он – «Пока ты жив» Пей! Однажды мертвый, ты никогда не вернешься. ––Рубайат Омара Хайяма (стр. 11)

7. Ах, наполни чашу: — что толку повторять, Как Время ускользает под нашими Ногами: ЗАВТРА нерождённые, а ВЧЕРА мёртвые, Зачем о них беспокоиться, если СЕГОДНЯ сладок! ––Рубайат Омара Хайяма (стр.