Меня однажды спросили про распыление силы: DOPECLVB & TVETH — Ещё текст песни
Роберт Каган: Америка – это сверхдержава, нравится вам это или нет! (Foreign Affairs, США) Часть 2
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Известный американский политолог-русофоб (и по совместительству муж Виктории Нуланд) Роберт Каган в своем репертуаре. Он требует от американцев жертв во имя глобальной миссии США. Без Америки миропорядок рухнет и настанет «глобальный мрак». «Не бойтесь Китая и других “смутьянов”!» «Вперед, Америка – крестоносец добра!».
Продолжение. Начало можно прочитать здесь.
В 1990 году бывший посол США в ООН Джин Киркпатрик утверждала, что США должны вернуться к концепции «нормальной» нации с нормальными интересами, отказаться от «сомнительных преимуществ статуса сверхдержавы», положить конец «неестественному вниманию» к внешней политике и преследовать прежде всего свои национальные интересы, как это и было «изначально задумано». Это означало защиту своих граждан, своей территории, своего богатства и доступа к необходимым товарам. Это не предполагало борьбу за сохранение баланса сил в Европе или Азии, продвижение демократии или принятие на себя ответственности за проблемы в мире, которые напрямую не касались американцев. Этот континентально-ориентированный взгляд на вещи все еще царит и сегодня. Он не отрицает, что у Соединенных Штатов есть свои интересы, и предполагает, что это такие же интересы, которые преследует большинство стран мира.
Проблема состоит в том, что Соединенные Штаты не были нормальной страной более века, и у них не было нормальных интересов. Их уникальная сила возлагает на них уникальную роль. В конце концов, бангладешцы и боливийцы также заинтересованы в глобальной стабильности, и они могут пострадать, если другая Германия станет доминировать в Европе или другая Япония станет доминировать в Азии. Но никто бы не стал утверждать, что в их национальных интересах было предотвратить это, потому что у них нет возможности сделать это, точно так же, как Соединенным Штатам не хватало таких возможностей в 1798 году, когда им больше всего угрожал Европейский гегемон. Мировой порядок стал заботой Соединенных Штатов, когда старое мироустройство рухнуло в начале ХХ века, и страна стала единственной державой, способной создать новый порядок, в котором можно было бы защитить свои интересы.
Так обстоит дело и сегодня, и континентализм остается доминирующей точкой зрения даже в большей степени, чем во времена Киркпатрик. Он формирует язык, на котором американцы говорят о внешней политике, и теоретические парадигмы, с помощью которых они воспринимают такие концепции, как национальные интересы и национальная безопасность. Он также остается пронизанным морализмом. Призывы к «сдержанности» по-прежнему повторяют мудрость основателей и объявляют их предательство актами высокомерия, мессианизма и империализма. Многие интернационалисты по-прежнему считают, что необоснованные, с их точки зрения, проявления американской мощи, являются величайшим препятствием на пути к лучшему и более справедливому миру. Неоднозначные результаты войн в Афганистане и Ираке — это не просто ошибки суждения и исполнения, это черные отметины в американской душе.
Американцы по-прежнему жаждут сбежать в более простодушное и простое прошлое. В какой-то степени они, вероятно, не осознают, что они хотят иметь меньше мощи. Реалисты давно поняли, что пока Соединенные Штаты настолько могущественны, будет трудно избежать того, что политологи Роберт Такер и Дэвид Хендриксон однажды назвали «имперским искушением». Это одна из причин, по которой реалисты всегда настаивали на том, что американская мощь находится в упадке или просто не справляется со стоящими задачей. Обозреватель Уолтер Липпманн и дипломат Джордж Кеннан выдвинули этот аргумент в конце 1940-х годов, как и Киссинджер в конце 1960-х и историк Пол Кеннеди в 1980-х, и многие реалисты до сих пор придерживаются его. Реалисты рассматривают каждую неудачную войну, от Вьетнама до Ирака, как если бы она была эквивалентом сицилийской экспедиции (поражение афинян при попытке захвата Сиракуз в 415-413 г.г. до н.э. — прим. ред.), последнего акта безумия, который привел к поражению Афин в войне против Спарты в V веке до нашей эры. Целое поколение американцев выросло с верой в то, что отсутствие явных побед в Афганистане и Ираке доказывает, что их страна больше ничего не может добиться с помощью силы. Возвышение Китая, сокращение доли Соединенных Штатов в мировой экономике, развитие новых военных технологий и общее распыление сил по всему миру — все это снова сигнализирует о закате Американского порядка.
Но если бы Соединенные Штаты были такими слабыми, как утверждают многие, им не пришлось бы проявлять сдержанность. Именно потому, что страна все еще способна проводить стратегию «мирового порядка», критики должны объяснить Америке, почему ей этого не следует делать. Дело в том, что базовая конфигурация международного положения не изменилась так сильно, как многие себе это представляют. Земля по-прежнему круглая; Соединенные Штаты все еще находятся на своем обширном изолированном континенте, окруженные океанами и более слабыми державами; а другие великие державы все еще существуют в регионах, переполненных другими великими державами; и когда одна сила в этих регионах становится слишком мощной, чтобы другие могли противостоять ей, потенциальные жертвы по-прежнему обращаются за помощью к далеким Соединенным Штатам.
Хотя Россия обладает огромным ядерным арсеналом, сегодня она даже больше похожа на «Верхнюю Вольту с ракетами», чем когда была придумана эта острая шутка в начале холодной войны. Советы контролировали по крайней мере половину Европы. Китай занял место Японии, более сильной с точки зрения богатства и населения, но с недоказанными военными возможностями и гораздо менее выгодным стратегическим положением. Когда в 1930-х годах имперская Япония расширилась, она не столкнулась с серьезными региональными конкурентами, а западные державы были озабочены германской угрозой. Сегодня Азия наполнена другими великими державами, в том числе тремя, вооруженные силы которых входят в первую десятку в мире, — Индией, Японией и Южной Кореей, — которые все являются либо союзниками, либо партнерами Соединенных Штатов. Если Пекин, веря в слабость Вашингтона, воспользуется собственной растущей мощью, чтобы попытаться изменить стратегическую ситуацию в Восточной Азии, ему, возможно, придется иметь дело не только с Соединенными Штатами, но и с глобальной коалицией развитых индустриальных стран, во многом как Советскому Союзу в прошлом.
Годы правления Трампа были стресс-тестом для американской концепции мирового порядка, и этот порядок, как это ни поразительно, ушел в прошлое. Столкнувшись с кошмаром мошеннической сверхдержавы, разрывающей торговые и другие соглашения, союзники США умиротворяли и уговаривали их, принося жертвоприношения разъяренному вулкану и с надеждой ожидая лучших времен. Противники тоже действовали осторожно. Когда Трамп приказал убить иранского командира Касема Сулеймани, вполне можно было ожидать, что Иран ответит, и это все еще может произойти, но не с Трампом в качестве президента. Китайцы пережили долгую тарифную войну, которая нанесла им больше вреда, чем США, но они пытались избежать полного разрыва экономических отношений, от которых зависят. Обама опасался, что предоставление Украине наступательного оружия может привести к войне с Россией, но когда администрация Трампа приступила к поставкам такого оружия, Москва приняла это, слабо пролепетав что-то в ответ. Многие действия Трампа были беспорядочными и непродуманными, но они действительно показали, насколько избыточной, неиспользованной мощью обладают Соединенные Штаты в том случае, если президент решит ее развернуть. В годы правления Обамы чиновники его администрации 50 раз отмеряли, прежде чем принять решение не резать «по живому», всегда опасаясь, что другие державы могут обострить конфронтацию с ними. В годы правления Трампа как раз другие страны больше беспокоились о том, к чему может привести конфронтация с США.
Большая мощь, большая ответственность
Соединенные Штаты обычно «лениво играют всего лишь с долей своей неизмеримой мощи», — как несколько печально говаривал британский историк Арнольд Тойнби в начале 1930-х годов. В то время расходы США на оборону составляли от 2% до 3% процентов ВВП. Сегодня это немногим более 3%. В 1950-х годах, во время правления Эйзенхауэра — которое часто рассматривается как время восхитительной сдержанности во внешней политике США — Соединенные Штаты разместили за границей почти один миллион военнослужащих из 170 миллионов американского населения. Сегодня, в эпоху, когда Соединенные Штаты, как говорят, чрезмерно и опасно присутствуют в мире, за границей размещено всего около 200 000 американских военнослужащих при населении страны в 330 миллионов. Не вдаваясь в дискуссию о том, является ли это «ленивой игрой с небольшой частью» американской силы, важно признать, что Соединенные Штаты сейчас живут в «мирном режиме». Если бы американцы перешли в «режим конфликта» или даже режим «холодной войны» в ответ на некоторые действия Китая — например, нападение на Тайвань — США выглядели бы совсем иначе.
В разгар поздней холодной войны при президенте Рональде Рейгане Соединенные Штаты тратили 6% ВВП на оборону, а их военная промышленность производила оружие в таком количестве и такого качества, что Советы просто не могли за Америкой угнаться. Китайцы могут оказаться в аналогичном Советам затруднительном положении.
Вопрос состоит не в том, способны ли Соединенные Штаты по-прежнему одержать победу в глобальной конфронтации, горячей или холодной, с Китаем или любой другой быстро растущей супердержавой. Америка способна на это. В реальности вопрос заключается в том, можно ли избежать худших видов военного конфликта, можно ли побудить Китай и другие державы к мирному достижению своих целей, можно ли ограничить глобальную конкуренцию экономической и политической сферами и таким образом избавить себя и мир от ужасов следующей великой войны или даже все еще пугающих столкновений новой холодной войны.
Соединенные Штаты не могут избежать таких кризисов, продолжая придерживаться взглядов XIX века на свои национальные интересы. Это приведет к тому, к чему приводило и в прошлом: периодам безразличия и ограниченности, за которыми следовали паника, страх и внезапная мобилизация. Американцы уже разрываются между этими двумя импульсами. С одной стороны, Китай теперь занимает то место в сознании американцев, которое когда-то занимали Германия и Советский Союз: идеологический противник, способный нанести прямой удар по американскому обществу и обладающий мощью и амбициями, угрожающими их влиянию в ключевых регионах, а может быть, и везде. С другой стороны, многие американцы считают, что Соединенные Штаты находятся в упадке и что Китай неизбежно станет доминировать в Азии. Действительно, самооценка американцев и китайцев совершенно симметрична. Китайцы считают, что роль Соединенных Штатов в их регионе в течение последних 75 лет была неестественно высокой и, следовательно, преходящей, и американцы считают точно так же. Китайцы считают, что Соединенные Штаты находятся в упадке, и многие американцы с этим согласны. Опасность состоит в том, что по мере того, как Пекин наращивает усилия по осуществлению того, что он назвал «китайской мечтой», американцы начнут паниковать. Именно в такие времена и совершаются просчеты.
Возможно, китайцы, которые прилежно изучают уроки истории, не совершат ошибки, которую допустили многие другие, неверно оценив Соединенные Штаты. Однако нам еще предстоит увидеть, усвоили ли сами американцы уроки своей собственной истории. Вековой пример взлетов и падений будет трудно изменить. Это будет особенно трудно тогда, когда международные аналитики всех мастей считают поддержку либерального миропорядка невозможной и аморальной. Помимо других проблем, их рецепты страдают необоснованным оптимизмом в отношении возможных альтернатив миропорядку, строящемуся под руководством США. Реалисты, либеральные интернационалисты, консервативные националисты и прогрессисты, похоже, воображают себе, что с миром будет все в порядке, и интересы США будут также хорошо защищены и без того, чтобы Вашингтон продолжал играть ту роль, которую он играл последние 75 лет. Но ни современная история, ни нынешнее положение в мире не оправдывают такой идеализм. Альтернатива американскому мировому порядку — это не шведский мировой порядок. Это не будет миром верховенства права и международных институтов, или миром торжества идеалов эпохи Просвещения. Это будет мир вакуумов власти, хаоса, конфликтов и политических просчетов. Это будет по-настоящему жалкое зрелище.
Трудная правда заключается в том, что в реальном мире единственная надежда на сохранение либерализма внутри Америки и за рубежом — это поддержание мирового порядка, способствующего либерализму, и единственная сила, способная поддерживать такой порядок, — это Соединенные Штаты. Это не проявление высокомерия, а реальность, основанная на реальной оценке ситуации в мире. И это, безусловно, совсем не однозначное благо. Пытаясь сохранить этот порядок, Соединенные Штаты прибегали и будут прибегать к силе, иногда неразумно и неэффективно, с непредсказуемыми затратами и неоднозначными моральными последствиями. Вот что означает обладание мощью. Американцы, естественно, стремились избежать этого бремени. Они стремились снять с себя ответственность, иногда прячась за мечтательным интернационализмом, иногда за решительным отказом принять мир «таким, какой он есть», и всегда придерживаясь той точки зрения, что при явной и реальной опасности, они могут отступить назад в свою воображаемую крепость.
Пришло время сказать американцам, что от глобальной ответственности им никуда не деться, и что они должны думать не только о защите своей родины. Им необходимо понять, что цель НАТО и других союзов — защищаться не от прямых угроз интересам США, а от нарушения того порядка, который наилучшим образом служит этим интересам. Им нужно честно сказать, что задача поддержания мирового порядка бесконечна и чревата тяжелыми платами, но этот порядок предпочтительнее других альтернатив. Неспособность быть честными с американским народом привела страну к нынешнему кризису, когда запутавшаяся и рассерженная общественность убеждена, что ее лидеры предают американские интересы в своих гнусных, «глобалистских» целях. Противоядие от этого не в том, чтобы напугать американцев до смерти по поводу Китая и других угроз, а в попытках снова и снова объяснить им, почему созданный Америкой мировой порядок все еще имеет значение. Это работа Джо Байдена и его новой администрации.
_____________________________________________________________________________________
Роберт Каган — старший научный сотрудник в Брукингском институте (исследовательский институт в США, основанный в 1916 году. Один из важнейших аналитических центров, специализируется на общественных науках, внешней политике и мировой экономике — прим. ред.) и автор книги «Джунгли снова растут: Америка и наш подверженный угрозам мир».
Архимандрит Кирилл (Павлов): «Живите по совести — вот ваша обязанность»
Источник
Скачатьepub fb2 pdf
Содержание
«Читайте Евангелие!» «Не бежать из городов» «Не сокращать богослужения» «Меньше внимания внешнему, больше – внутреннему» «Церковь будут рушить изнутри» Тернистый путь солдата Как появился двойник «Молчание по смирению» Вопрос о наградах «Война – это хуже ада» «Не бойся! Я с тобой» «Он светит нам своим примером» Преображение человека Ответ офицеру «Русь – это сталь непобедимая» Из поучений отца Кирилла8 октября, в день памяти преподобного Сергия Радонежского, исполнилось 95 лет со дня рождения архимандрита Кирилла (в миру – Ивана Дмитриевича ПАВЛОВА). Герой Советского Союза, знаменитый сержант, защитник дома Павлова в Сталинграде, он 6 лет воевал на фронтах Великой Отечественной, а потом 60 лет служил в Троице-Сергиевой Лавре.
Отказавшись от вступления в партию, воин-легенда был тут же разжалован и лишен геройского звания. В послевоенные годы окончил духовную семинарию, принял монашество и более 60 лет провел в главной обители России – Троице-Сергиевой Лавре.
Великий патриот и молитвенник, духовный наследник преподобного Сергия Радонежского, он многолетними трудами стяжал благодатный дар прозорливости. Полвека духовно окормлял братию монастыря, правителей, церковнослужителей и мирян, приезжавших к нему из разных городов и стран мира. Был духовником трех патриархов: Алексия I, Пимена и Алексия II. Не случайно его называют «последний светоч России».
Бывший солдат Иван Павлов принял иноческий чин 22 июня 1954г.– в день начала войны. Он и этим особо запечатлен как защитник народа от всех нападений врагов видимых и невидимых.
10 лет назад тяжелый недуг приковал отца Кирилла к постели. Сегодня он плохо видит, плохо слышит, но губы непрестанно шепчут молитву. Обладая острым духовным зрением, он даже в таком болезненном положении продолжает руководить своих чад ко спасению. Греческий епископ, недавно посетивший старца, сказал, что «архимандрит Кирилл распинается ныне на страдальческом кресте – один за всю Россию».
Усилиями его духовных чад и воспитанников была издана книга под названием «Духовник» (М., 2013). Автор ее – священник Виктор КУЗНЕЦОВ, член Союза писателей России. В ней собраны драгоценные крупицы наставлений отца Кирилла, факты из его биографии, фотоснимки и свидетельства многих людей. Приведем некоторые выдержки из этой замечательной книги.
«Читайте Евангелие!»
Еще учась в семинарии, на любой перемене, урывая каждую минутку, уклоняясь от пустых бесед, он уходил от сокурсников, скрывался где-нибудь в углу и читал Евангелие. И всегда носил его при себе – старенькое, затертое, найденное когда-то на руинах Сталинграда. Есть минутка – он сразу руку в карман. И всем своим чадам постоянно давал наставление: «Читайте! Как можно больше читайте Евангелие! Как же можно жить по-евангельски, не зная Священную Книгу? А мы если и читаем, то так, отвлеченно. Когда мы молимся – беседуем с Богом, а когда читаем Евангелие, то Господь Сам беседует с нами. Бабушки наши порой не могли читать, у них коммунисты все книги отобрали, но они жили по Евангелию! Помните: где нет Христа, там нет и нравственности. Не зная, кем и для чего создан человек, к чему он призван, какие задачи перед ним поставлены, невозможно думать и поступать нравственно, то есть согласно воле Божией. Над головой скорбящих, болящих и кто сидит в тюрьме читайте Евангелие, сколько можно глав, и в конце – молитву. Пусть оно будет вашей настольной книгой».
Цитата
«Мы можем посмотреть, насколько благотворно действует Евангелие на человеческие души. Почему наша страна называлась Святая Русь? Потому что наши предки учились на Псалтири и Евангелии. И благочестие процветало. Сколько людей из мира шло в монастыри! Потоки были желающих служить в иноческом чине! В России было более 1500 монастырей, и всех желающих они не вмещали. А сейчас монастыри возрождаются, но желающих не хватает. Вот следствие того, что люди теперь воспитываются телевизором. Преподобный Серафим Саровский никогда не расставался с Евангелием и говорил, надо так его знать, чтобы ум как бы плавал в нем».
Архимандрит Кирилл
«Не бежать из городов»
В последние времена, кроме прямой атаки на Православную Церковь, идет мощная размывающая атака на верных чад. Чтобы отлучить верующих от исповеди и причастия, запущен миф о безблагодатности Церкви. Развернута активная агитация на исход населения из больших городов. Но ведь именно в них и идет основная битва! Так ведется разрушительная работа изнутри – для распыления сил протестующих.
Отец Кирилл, как честный и бдительный страж наших душ, дал четкие ответы на эти вопросы. Никогда не говорил он о том, чтобы мы массово разбегались из городов, и если кто заводил такую «песню», возражал:
– Да вы что? В городах, в столице столько храмов, столько святынь, столько людей, желающих спастись, ваших родных и близких! И вы их хотите бросить?
Да, он благословлял иметь дом с землей на трудное время, но никогда не одобрял уезжать из городов, где было столько борений, столько пота пролито нашими предками. Кому оставлять города? Врагам? На поругание? Чтобы наше единое стояние в истине не мешало им творить смрадные дела? Наоборот, отец Кирилл все силы своих чад мобилизовывал на борьбу со злом. И они утверждали, что когда в точности исполняют все, что он заповедал, все дела идут хорошо, без неприятностей и срывов.
«Не сокращать богослужения»
Батюшка очень скорбел из-за того, что в храмах перестали читать Псалтирь, стали сильно сокращать службу. Говорил:
– Богослужение – это основа основ, а мы прогоним всё быстрей, быстрей, зато на посиделках можем сидеть часами. .. Всё земное оставьте. Блаженны, кто взошёл и находится в ограде Церкви. Здесь всё – в небо. Любите друг друга и спасайтесь. Потеряете любовь – всё потеряете. Все ваши устроения будут напрасными и сгорят.
Подвигов у нас нет, поэтому спасаться будем болезнями и скорбями. Не бежать от них надо, а принимать со смирением, как заслуженную нами неизбежность. Заболевшие послушно принимают горькие лекарства – для своего же выздоровления. Следует помнить слова Спасителя: «В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир». (Ин. 16:33).
Про будущее сказал так: «Если мы будем жить, подвигая Бога на милость, Бог продлит нам мирное время. А если будем жить так, как сейчас живем и собираем гнев Божий, – то ждите войн и бедствий. На Церковь нашу сегодня идет гонение. Все другие церкви восстанут против православных. Тогда Бог и попустит войну, как в 1941 году. Всё очистит Господь!
«Но если заслужим, будет у нас и Царь», – говорил отец Кирилл. Всю жизнь он чтит Государя Николая II. И даже в те годы, когда его еще не прославили в лике святых, поминал и служил о нем скрытно.
«Меньше внимания внешнему, больше – внутреннему»
– Батюшка, почему нет радости от причастия? Ведь все сделала по правилу, а на сердце скорбь…
– Милая ты моя, внешняя подготовка – это совсем не то. Мы часто только внешнее и делаем. Надеваем белый платок, белую кофту, три дня поста, вымыться и правило вычитать. Не «вычитывать» надо, а по-настоящему молиться перед причастием! Или уж на крайний случай – прочитать всё со вниманием. А то ещё скажи, отчитался перед Богом, а теперь пойду дальше грешить. Большое согрешение – недораскаянность в грехах. Не получим мы тогда на царском пиру должную брачную одежду. Никогда не надо забывать, что на пир вышел только тот, кто был в брачной одежде. Если ты исповедался плохо или формально к этому относишься, или вообще без исповеди хочешь причаститься, то тебе брачная одежда не предоставляется. Ты на пиру присутствуешь, но весь будто в лохмотьях и в грязи. Меньше уделяйте внимания внешнему, больше – внутреннему. Всеми силами направляйтесь к добрым делам, к милосердию, к молитвенному служению – это ведь борьба. Напряженное стояние пред Богом можно сравнить с добровольным мученичеством. Особенно в наше время. Люди кидаются кто в научный атеизм, кто в социальную перестройку, кто куда. Ничего у них не получается, но все равно к вере не идут. Ничего их не берет. Все равно они нас не понимают…
Цитата
«Вера – самый надежный наш спутник до гроба. Трудно жить на свете без веры, а еще труднее умирать. В земной жизни неверующие люди забывают Христа и минуют Его, но при смерти они уже не могут Его миновать и обязательно встретятся с Ним лицом к лицу. И страх обымет их оттого, что не имели они веры. Дорогие мои! Будем паче всякого драгоценного сокровища хранить нашу веру. И она при всяких бедствиях, постигающих нас, укажет, где найти утешение и как отразить зло».
Архимандрит Кирилл
«Церковь будут рушить изнутри»
«В современных духовных книгах сейчас много искажений, – предупреждал отец Кирилл. – Будьте к ним осторожны и разборчивы. Порой в них пишут то, что не соответствует истине. Молитвословы проверяйте, там очень много отсебятин, вставок, опечаток».
Именно таким методам когда-то учил своих сторонников вождь мирового пролетариата: не надо воевать с противником, надо в него встроиться и превратить в абсурд изнутри. И вот сейчас именно такое время. Очень много посторонних людей встроено в Церковь. Они получают определенное задание и положение в иерархии, изнутри расшатывают основы Церкви, пытаются ее опорочить и уничижить.
Отец Кирилл советовал читать творения святых отцов: Феофана Затворника, Игнатия БРЯНЧАНИНОВА и др. «Это самое приемлемое», говорил он, а о современных богословах как-то молчал. Он дал нам, чадам, такую крепкую программу на всю жизнь. Почему падаешь? Значит, что-то не выполняешь из его наказов, от молитвы отошел или ленишься, или послабление себе даешь. Он твердо заповедал: «Будешь нарушать посты – будут тебе скорби. Будешь болтать в алтаре во время службы – будешь иметь неприятности». Так оно и бывает…
Продолжая рассказ об архимандрите Кирилле Павлове, более подробно остановимся на его военной биографии и наставлениях для духовных чад.
Тернистый путь солдата
Воевать он начал еще в финскую, а в общей сложности прошел боевой путь длиною в шесть лет. С первых дней Великой Отечественной – в пехоте. Дошел до Румынии, Австрии, Венгрии. В 1946г. был демобилизован и приехал в Москву.
Самым тяжелым испытанием для 22-летнего сержанта Павлова было сражение за Сталинград. В очерке генерал-полковника Александра Ильича РОДИМЦЕВА «Дом солдатской доблести» подробно рассказано о том, как сержант Иван Павлов с тремя бойцами захватил четырехэтажный дом на нейтральной полосе в центре города, как прислали ему подкрепление, и как начали они обороняться от врагов. Более двух месяцев защитники находились под непрестанным яростным огнем противника, почти без пищи, без медикаментов. Одни погибали, на их место пробирались другие, но боевых позиций они не сдавали.
Генерал, в то время командовавший 13-й гвардейской дивизией, оборонявшей Сталинград, называет лишь несколько фамилий, известных с самого начала той операции. По документам, там побывало 24 бойца. Когда кончилась битва, герою-сержанту Ивану Павлову предложили вступить в партию, но неожиданно для работников политотдела он уклонился от почетного, торжественного вступления в ряды. Сказал, что «не достоин», «не готов». Особисты были в шоке, и бунтарь моментально «сгорел», став неудобным властям. По всему фронту, из уст в уста разнеслась эта весть. Пошли слухи. Скандал!
Тогда помогли местные НКВДшники: быстро свалили героя с пьедестала славы и перебросили в разведдесант – в самое пекло. Это те, кто, примостившись на броне мчащихся танков, первыми бросаются на штурм неприступных укреплений. Это верная и скорая смерть. Но чудом Божиим Иван остался жив. Был ранен в бою, и после ранения нашлись добрые люди, которые перевели его в другую часть, менее гибельную.
Отличительным признаком великого народа служит его способность подниматься на ноги после падения. Как бы ни было тяжко его унижение, но пробьет урочный час, он соберет свои растерянные нравственные силы и воплотит их в одном или нескольких великих людях, которые и выведут его на прямую историческую дорогу, временно им покинутую. В.О.КЛЮЧЕВСКИЙ. 1892г.
Как появился двойник
Уроженка Сталинграда А.А.БУДАНОВА вернулась в город сразу после его освобождения. Она хорошо помнит разрушенный Дом Павлова. После боёв на руинах висела доска, на которой черным карандашом было написано: «В этом доме держали героическую оборону советские воины под командованием сержанта И.Д. Павлова». Доска долго висела под стеклом, а потом ее убрали, повесили другую. С другим текстом, с другим именем…
Почему так произошло? В начале 50-х годов сержант И.Д. Павлов снова вернулся в поле зрения власти – поступил в семинарию, ушел в монахи! Что было делать? В мирное время штрафбатов нет, под пули его не пошлешь. В ГУЛАГ упрятать? Так он чист, ни к чему не придерешься. И тогда изобретательные органы состряпали двойника. Это давний, проверенный способ тихого убийства человека. Нашли другого боевого сержанта, участника битвы за Сталинград – Якова Павлова. Живых свидетелей: бойцов, оборонявших тот дом осенью 1942г., – к тому времени осталось всего трое. Один из них – узбекский крестьянин, а двух других вскоре репрессировали.
Вызвав монаха Кирилла и получив у него согласие на молчание, органы уверенно стали раскручивать новую версию. Широким потоком хлынули газетные статьи, фильмы, книги, прославляющие копию героя. При полнейшей монополии на печать властям легко удалось укоренить ложь, а потом только поддерживать эту конструкцию: она крепка и поныне. Интернет пестрит сообщениями о другом Герое. Но ложь не бывает вечной, ибо живет в веках евангельская истина: всё тайное становится явным.
Созданный двойник уже отошел в мир иной. Рухнула советская идеология атеизма, но до сих пор власти боятся открыть истину. В центре Волгограда стоит знаменитый «Дом сержанта Павлова», один из главных объектов воинской славы. Сюда часто приводят туристов со всего мира: как теперь признать ошибку? Его восстановили и спешно заселили сразу после войны. На память потомкам оставили фрагмент руин и мемориальную табличку…
(Из воспоминаний Николая СЕДОВА)
«Молчание по смирению»
«У одной старенькой монахини сохранилась фронтовая сталинградская газета, где была напечатана статья о подвиге и фотография Ивана Павлова. Когда я спросил ее, почему же сам батюшка не защищается от лживых нападок со всех сторон, ничего об этом не говорит, она ответила: «По монашескому смирению». Когда его вызывали и учиняли разбирательство по поводу имени, то спросили: вы такой-то? Сообразив, чего от него хотят, он ответил: «Если вам так удобно, то я монах Кирилл Павлов, а Иван Павлов умер».
…Когда встал вопрос, зачислять ли его в братию монастыря, органы поставили условие: или ты молчишь «про это», или выгоним из Лавры. Он, конечно, сжег за собой все мосты и выбрал иноческую жизнь.
Сегодня нам, искренне любящим отца Кирилла, нужно восстановить истину. Ему не нужна загадочность в этом вопросе, висящая десятки лет. Он и без того претерпевает много бед и болезней, да еще по такому поводу несет тяжеленный крест – от своих же подвигов.
(Из воспоминаний игумена Ефрема)
Вопрос о наградах
Когда готовился к изданию очередной том «Энциклопедии русской цивилизации», Елене, духовной дочери отца Кирилла, поручили написать о нем статью. На вопрос, «есть ли у Вас военные и церковные награды», он своей рукой написал: «Орден Славы, много медалей, орден преп. Сергия, орден князя Владимира». О самой главной награде – Золотой звезде Героя Советского Союза – снова скромно умолчал.
– Но звезду батюшке все же вручили, – свидетельствует профессор А.В.НЕДОСТУП, который в течение 20 лет был лечащим врачом архимандрита Кирилла, – уже в перестроечные времена, в начале 90-х годов. Все настоящие документы к тому времени были уничтожены, а вот указ о награждении каким-то чудом уцелел. Тогда открылись военные архивы, многое стало выясняться, и тот указ тоже реанимировали, но даже в церковных газетах об этом почему-то не пишут. ..
ЦИТАТА В ТЕМУ
«Плохой мир лучше хорошей войны. Не нужно никакой вражды, враг эту мысль подает. Вражда – самое испытанное его средство. Поэтому желаю вам, чтобы братство было единодушное. Снисходили бы друг к другу, прощали… Кто преследует других гневом и мщением, не заслуживает ли сам отмщения и гнева Божия? Нет милости не сотворившему милости. Мир Божий да владычествует во всех сердцах».
Архимандрит Кирилл
«Война – это хуже ада»
В своих проповедях отец Кирилл часто вспоминал войну, но говорил о событиях отстраненно, как бы от лица какого-то другого молодого человека, участника боевых действий. В беседах с близкими чадами иногда был более откровенен, и несколько эпизодов они записали с его слов.
Стоял он однажды в карауле на часах. Была темная, сырая, безлунная ночь. Кругом абсолютная темнота и – сильнейший трупный запах! Мурашки бегали у него по коже от трепета. Он думал, что попал в царство смерти. Рассказывал об этом так: «Меня охватил такой смертный ужас, которого я никогда не испытывал!»
•••
Однажды кто-то завел разговор про войну. Отец Кирилл посмотрел пристально и сказал: «Кто там не был, тот ничего не знает. Порой это было хуже ада. Пережить такое крайне тяжело…»
По его словам, особенно трудно было переносить подлость и трусость. Война – это еще больший пресс. Здесь все разворачивается быстрее и резче. В минуты смертельной опасности сразу выявляются и самые лучшие, и самые низменные качества человека. На фоне массового героизма были случаи и предательства, и сотрудничества с органами, и подленькие переходы с передовой в тыловые службы.
Это особенно угнетало бойцов, отнимало духовные силы. Человек все время находился в круговой обороне. У него не было чувства надежного тыла: «Враг был прямо перед тобой, но рядом все время появлялись новые люди, и ты не знал, не был уверен в них. Это и было хуже ада. В аду все страдают одинаково, там не выслужишься. Ад – это и страшное духовное страдание здесь, на земле. Мы шли служить и не знали, сколько эта война продлится. Была безызвестность…»
«Не бойся! Я с тобой»
В самом начале Сталинградской битвы Иван Павлов попал в плен и оказался в лагере смертников. Когда их колонной повели на расстрел, он вдруг увидел, что прямо перед глазами у него встала, как живая, родная бабушка, которая в детстве учила внука молитве «Богородице Дево, радуйся…». На последнем рубеже между жизнью и смертью она пришла ему на помощь со словами: «Молись Божией Матери!»
Истово стал просить он Богородицу – и увидел в небе Её образ! Услышал голос, который трижды ему сказал: «Отходи тихонько в сторону. Я с тобой! Не бойся…» Словно в тумане он примечал, как постепенно отдаляется от общей колонны, и вот уже конвоиры с овчарками идут не сзади, а впереди. И никто не видит его отход, будто закрыты очи врагов. Так чудесным образом Господь сохранил Своего избранника от неминуемой гибели.
…В Троице-Сергиевой Лавре никто не знал о его фронтовой биографии до тех пор, пока он не попал в больницу. Случилось это в 60-х годах, во время очередной волны гонений на Церковь. В приёмном покое его не хотели записывать как священнослужителя – принимать таких было запрещено.
Один врач все-таки сжалился и спросил: «Ну, вы хотя бы на фронте были?» И тогда отец Кирилл сказал: «Да, участник войны». После того случая монахи подняли документы и узнали, что его боевой путь прошел от Сталинграда до Европы. Однако он опять отреагировал скромно: «Все мы, кто тогда был в монастыре, – с фронта, испытанные жизнью».
«Он светит нам своим примером»
– Бог милосерден! Он очень любит нашего старца и помогает ему в болезни. За эти годы наши немощи, лень и нерадение усилились, выросло и общее отступление, а батюшка наш – все тот же несгибаемый воин. И в свои 90 лет он не оставил бы боевых позиций, если б не подкосил его тяжелый недуг. Он и сейчас продолжал бы объяснять людям, где правда, где ложь. Сколько недоброжелателей набрасывалось на него, он не отступил ни на шаг – как в Сталинграде. Бог определил ему еще один подвиг – через болезнь уберег его от нападок, и он не сгорел до конца. Он и сегодня светит нам и своим высочайшим примером учит твердости и терпению.
(Из воспоминаний Владимира ЦЫГАНКОВА)
•••
Известно, что батюшка очень уважал прославленного маршала Победы – Георгия Константиновича ЖУКОВА. Утверждал, что для страны это был истинный дар Божий, без него мы бы не выиграли войну. Мы все должны возносить Господу благодарность за Победу. В первые годы войны было попущено наказание народу, который в значительном своем составе отрекся от веры.
Но через некоторое время огненных испытаний мы очнулись от партийного угара, и Бог стал нам помогать. Мы стали одерживать победы. Всесилие партии пошатнулось, мнение Сталина изменилось. В 1943г. началось послабление к Церкви, и после этого течение войны резко переменилось. Г.К.Жуков в своих мемуарах отмечал: «Мы не узнавали некоторых немецких генералов. Они, опытные военачальники, стали делать крупные ошибки, одну за другой, а мы стали продвигаться шаг за шагом вперед».
9 Мая – это день великого поклонения Господу за победу в войне. В свое время при осторожной подсказке отца Кирилла было утверждено общецерковное поминовение павших воинов в День Победы, с панихидами и богослужениями. Сейчас это уже вошло в обычай. Недавно стали служить и благодарственные молебны. Это и есть живая народная память.
Преображение человека
О том, как благотворно влияние духовника на судьбы его чад, можно собрать множество историй и написать горы книг. Через руки и сердце отца Кирилла за 60 лет прошли тысячи людей. Приведем лишь несколько эпизодов.
Приехала в Троице-Сергиеву Лавру молодая виолончелистка, артистка оперно-симфонического оркестра. Она тяжело страдала сердечными приступами, и «скорая» приезжала к ней чуть ли не ежедневно. К отцу Кириллу она прибыла с мешком лекарств и кислородной подушкой, а в кармане держала листок с адресом: куда сообщить, если по дороге умрет. На исповеди сказала ему: верит, что заболевание у нее – духовное. По учению святых отцов, больное сердце – это кипение страстей, убивающее орган любви. Отец Кирилл накрыл ее голову епитрахилью:
– Если веришь, что у тебя заболевание духовное, то будем лечиться духовно.
И потребовал, чтобы она выбросила мешок лекарств.
– Вы что? Я сразу умру!
– Не умрете, – спокойно возразил он.
Она долго не соглашалась, но все же пересилила себя и подчинилась. После этого отец Кирилл продолжил «лечение»:
– Мяса никакого не ешь, это нагрузка на сердце. Кроме того, мясо – это тоже страсти, а нужно учиться полному безстрастию. Пост, молитва, частая исповедь и Причастие, ходить на исповедь только ко мне…
Прошел год и восемь месяцев. Врачи сказали артистке, что у нее сердце здорового человека. После этого она изменила всю свою жизнь. Окончила регентское отделение Санкт-Петербургской духовной академии и посвятила себя служению Богу. Не пропускает ни одной утренней и вечерней службы. Надо видеть ее лицо! Глаза льют свет доброты и понимания. В общении с ней у всякого тает жестокосердие, исчезает отчаяние. Своим преображением она обязана духовнику и всем рассказывает о том, что нужно неукоснительно следовать его слову, его проповеди любви и прощения. И тогда оздоровятся сердца…
Ответ офицеру
У дверей кельи батюшки ежедневно собиралось до двухсот человек. Ехали из всех городов, из разных стран. Даже если уделять по 3 минуты на каждого, то уже наберется 10 часов! Откуда взять старцу столько времени? Только отнять от сна и отдыха…
Однажды пришел офицер. Долго и терпеливо ждал в огромной очереди. Зайдя, спросил:
– Батюшка, не знаю, что мне делать. У меня семья. Сократили из воинской части, уволили в запас. Идти в сторожа? Противно. Я пока еще в должной форме. Бывшие сослуживцы зовут в спецподразделение по борьбе с терроризмом. Благословите ли идти туда?
– Не надо. Не принимай этого предложения. Душою погибнешь. Их скоро будут использовать против народа, и ты будешь соучастником их преступлений…
«Русь – это сталь непобедимая»
«Через наше охлаждение, отход от Церкви будет так же, как во время революции: одичание, голод, хаос, – говорит А.В.АРТЕМЬЕВ, духовное чадо архимандрита Кирилла. – Когда в Лавру привозили из Чикаго икону Божией Матери, она вся была в крови. Батюшки сказали: «Страшное кровопролитие будет там, откуда эта икона». И вскоре были взорваны два небоскреба в Нью-Йорке, чередой прошли сильнейшие смерчи и наводнения, смыли много домов, унесли много жизней. Во многих странах начались войны и революции.
Грядут тяжелые времена и для нас, но Русь – это сталь непобедимая. Не зря называют ее уделом Божией Матери. Даже природа это доказывает. Посмотрите, к примеру, на ёлки. Как кресты, верхушки их направлены в небо. Зимой и летом одним цветом, не меняют своего вида. Так и мы должны стоять – не гнуться, не ломаться, в любой ситуации держать православную веру, не подпускать к себе врагов. Пусть знают: никогда им не победить Россию!»
Из поучений отца Кирилла
Если положить на одну чашу весов язык наш, а на другую – все наши добрые дела, то даже если их будет много и все из них – богоугодны, то все равно греховный язык наших осуждений и злословий перетянет в ад.
* * *
Когда открывали новые храмы с золотыми куполами, он очень радовался, но напоминал чадам о главном: «Души золотите, души! На покаянии надо делать акцент. Не молчать, а давать отпор злому, доброго всегда держаться. Мы в пагубном миру живем, и врага надо знать в лицо».
* * *
«Ограждал нас батюшка и от объедения, – вспоминает один священник, долгое время окормлявшийся у отца Кирилла. – Был Великий пост, я переедал и кусошничал, а он поучал: «Постным тоже можно объесться. Это сластолюбие, услаждение. За стол садиться только два раза в день, как положено: в обед и ужин. Перекусок чтоб не было. Чай можно попить. Объедение – смертный грех!»
* * *
«Сколько раз батюшка учил нас: «Ничего из храма не берите, ни клочка бумажки, ни нитку, ничего». А мы всё своё: «Да я малость возьму, немного, оно там и не нужно никому». – «Может, и не нужно, а ты всё равно не бери! Вот принести что-то нужное в храм мы забываем, а себе взять не забываем. Если на сердце тягость, значит, грех совершен. Живите по совести – вот ваша обязанность».
* * *
Еще в 80-х годах он говорил, что школы, библиотеки, больницы будут закрывать, как «нерентабельные». Так сейчас и происходит. И потому как общая масса верующих уменьшается и охладевает, сейчас наступает время индивидуального спасения. Каждый – сам иди на крест.
* * *
Когда всюду были разговоры о будущем и ожидался очередной конец света, многие решали куда-то уехать из Москвы. Батюшка мягко успокаивал: «Ну что вы? От этого не спрячешься. Надо вести себя спокойно. Молиться и заниматься своим делом, как обычно. Если настанут такие времена, когда придется страдать за веру, – не бойтесь. Не смерти, ни мук, ничего не бойтесь! И если придется умирать за Христа, то надо принять это с радостью. Это – большая честь». И все чада его успокаивались…
* * *
«Время сейчас сложное и опасное, – учил архимандрит Кирилл. – Враг тонко, хитро наступает, приближается. Чувствуется дыхание антихриста. Ни в коем случае в панику не вдаваться. Именно сейчас идут сигналы, которые настраивают нас на то, чтобы быть ближе к Богу и друг к другу. Свое нерадение стараться оставить, серьезнее отнестись к вопросу своего исправления и испытания.
Источник: Образование и Православие
Federalist Papers No. 10 (1787)
Населению штата Нью-Йорк:
СРЕДИ многочисленных преимуществ, обещанных хорошо сконструированным Союзом, ни одно из них не заслуживает более точного развития, чем его стремление сломать и контролировать насилие со стороны фракция. Друг народных правительств никогда так не тревожится за их характер и судьбу, как когда он размышляет об их склонности к этому опасному пороку. Поэтому он не преминет придать должное значение любому плану, который, не нарушая принципов, к которым он привязан, обеспечивает надлежащее лечение. Неустойчивость, несправедливость и неразбериха, внесенные в общественные советы, были, по правде говоря, смертельными болезнями, от которых повсеместно гибли народные правительства; поскольку они продолжают оставаться излюбленной и плодотворной темой, из которой противники свободы черпают свои самые благовидные декламации. Ценные усовершенствования, сделанные американскими конституциями по сравнению с популярными образцами, как древними, так и современными, безусловно, не вызывают слишком большого восхищения; но было бы неоправданным пристрастием утверждать, что они так эффективно устранили опасность с этой стороны, как этого желали и ожидали. Повсюду слышны жалобы от наших самых внимательных и добродетельных граждан, равно сторонников общественной и частной веры, общественной и личной свободы, на то, что наши правительства слишком неустойчивы, что общественное благо игнорируется в конфликтах соперничающих сторон и что меры слишком часто решаются не в соответствии с правилами справедливости и правами меньшинства, а превосходящей силой заинтересованного и властного большинства. Как бы мы ни желали, чтобы эти жалобы были беспочвенными, свидетельство известных фактов не позволит нам отрицать, что они в какой-то степени верны. Действительно, при откровенном обзоре нашего положения будет обнаружено, что некоторые бедствия, с которыми мы сталкиваемся, были ошибочно приписаны действиям наших правительств; но в то же время обнаружится, что многие из наших тяжелейших несчастий объясняются не только другими причинами; и, в частности, за преобладающее и растущее недоверие к общественным обязательствам и тревогу за права частной жизни, которые эхом отдаются от одного конца континента до другого. Это должно быть главным образом, если не полностью, следствием непостоянства и несправедливости, которыми раскольнический дух запятнал наше государственное управление.
Под фракцией я понимаю группу граждан, составляющих большинство или меньшинство в целом, которые объединены и движимы каким-либо общим побуждением страсти или интереса, противоречащим правам других граждан, или постоянным и совокупным интересам общества.
Есть два метода излечения злодеяний фракции: один, устраняя его причины; другой, контролируя его эффекты.
Есть еще два метода устранения причин раздора: один, уничтожая свободу, которая необходима для его существования; другой, давая каждому гражданину одни и те же мнения, одни и те же страсти и одни и те же интересы.
Нельзя сказать более верно, чем о первом лекарстве, что оно хуже болезни. Свобода для фракций — то же, что воздух для огня, пища, без которой она мгновенно угасает. Но было бы не менее глупо упразднять свободу, которая необходима для политической жизни, потому что она питает раздоры, чем было бы желать уничтожения воздуха, который необходим для жизни животных, потому что он сообщает огню свою разрушительную силу.
Второй способ столь же невыполним, сколь и неразумен первый. До тех пор, пока разум человека остается подверженным ошибкам и он волен использовать его, будут формироваться различные мнения. Пока существует связь между его разумом и его себялюбием, его мнения и его страсти будут иметь взаимное влияние друг на друга; и первые будут объектами, к которым прикрепятся вторые. Различие в способностях людей, из которых происходят права собственности, является не менее непреодолимым препятствием на пути к единообразию интересов. Защита этих способностей является первой задачей правительства. Из защиты различных и неравных способностей приобретения собственности непосредственно вытекает обладание различными степенями и видами собственности; и из-за их влияния на чувства и взгляды соответствующих собственников происходит разделение общества на различные интересы и партии.
Таким образом, скрытые причины раздора заложены в природе человека; и мы видим, что они повсюду доводятся до разной степени активности в соответствии с различными обстоятельствами гражданского общества. Рвение к различным мнениям о религии, о правительстве и многих других вопросах, а также к спекуляциям и к практике; привязанность к различным лидерам, амбициозно борющимся за первенство и власть; или лицам иного рода, судьба которых была интересна человеческим страстям, которые, в свою очередь, разделили человечество на партии, разожгли в них взаимную неприязнь и сделали их гораздо более расположенными к тому, чтобы досаждать и угнетать друг друга, чем к сотрудничеству ради их общее благо. Столь сильна эта склонность человечества к взаимной вражде, что там, где не представлялось существенного повода, самых легкомысленных и причудливых разногласий было достаточно, чтобы разжечь их враждебные страсти и вызвать их самые ожесточенные конфликты. Но самым распространенным и устойчивым источником фракций было различное и неравное распределение собственности. Те, кто владеют, и те, кто не имеет собственности, всегда формировали различные интересы в обществе. Кредиторы и должники подпадают под одинаковую дискриминацию. Земельный интерес, промышленный интерес, торговый интерес, денежный интерес, а также многие меньшие проценты неизбежно возникают в цивилизованных нациях и разделяют их на различные классы, движимые различными чувствами и взглядами. Регулирование этих различных и мешающих интересов составляет основную задачу современного законодательства и включает дух партии и фракции в необходимые и обычные действия правительства.
Ни одному человеку не позволено быть судьей в своем собственном деле, потому что его интересы, безусловно, предвзяты в его суждениях и, что не исключено, подорвут его честность. С равными, даже с большими основаниями группа людей не может быть и судьями, и сторонами одновременно; но что такое многие из наиболее важных законодательных актов, как не так много судебных определений, правда, не о правах отдельных лиц, а о правах больших объединений граждан? И что представляют собой различные классы законодателей, как не защитники и участники дел, которые они определяют? Предлагается ли закон о частных долгах? Это вопрос, в котором кредиторы выступают с одной стороны, а должники — с другой. Справедливость должна поддерживать баланс между ними. Тем не менее стороны сами являются и должны быть судьями; и следует ожидать, что победит самая многочисленная партия, или, другими словами, самая сильная фракция. Следует ли и в какой степени поощрять отечественную мануфактуру ограничениями на иностранную мануфактуру? это вопросы, которые землевладельцы и промышленники решали бы по-разному и, вероятно, ни один из них не заботился бы исключительно о справедливости и общественном благе. Распределение налогов на различные виды собственности — это действие, которое, по-видимому, требует крайней беспристрастности; тем не менее, пожалуй, нет ни одного законодательного акта, в котором преобладающей партии дается больше возможностей и искушений попрать правила справедливости. Каждый шиллинг, которым они обременяют низшее число, есть шиллинг, сэкономленный в их собственных карманах.
Напрасно говорить, что просвещенные государственные деятели смогут урегулировать эти противоречащие друг другу интересы и поставить их всех на службу общему благу. Просвещенные государственные деятели не всегда будут у руля. Кроме того, во многих случаях такая корректировка вообще не может быть произведена без учета косвенных и отдаленных соображений, которые редко будут преобладать над непосредственными интересами, которые одна сторона может найти в пренебрежении правами другой стороны или благом целого.
Вывод, к которому мы приходим, состоит в том, что ПРИЧИНЫ фракции не могут быть устранены, и это облегчение следует искать только в средствах контроля над ее СЛЕДСТВИЯМИ .
Если фракция состоит менее чем из большинства, облегчение обеспечивается республиканским принципом, который позволяет большинству победить его зловещие взгляды путем обычного голосования. Это может затруднить администрацию, это может потрясти общество; но он не сможет осуществить и замаскировать свое насилие под формами Конституции. Когда большинство входит во фракцию, форма народного правления, с другой стороны, позволяет ей приносить в жертву своим господствующим страстям или интересам как общественное благо, так и права других граждан. Защитить общественное благо и частные права от опасности такой фракции и в то же время сохранить дух и форму народного правления — вот великая цель, на которую направлены наши исследования. Позвольте мне добавить, что это великое желание, благодаря которому эта форма правления может быть спасена от позора, под которым она так долго находилась, и рекомендована человечеству для уважения и принятия.
Какими средствами достижима эта цель? Очевидно, только одним из двух. Либо необходимо предотвратить одновременное существование одной и той же страсти или интереса у большинства, либо большинство, имеющее такую сосуществующую страсть или интерес, должно быть лишено способности в силу своей численности и местного положения согласовывать и осуществлять планы. угнетения. Если импульс и возможность совпадут, то мы хорошо знаем, что ни на моральные, ни на религиозные мотивы нельзя полагаться как на адекватный контроль. Они не оказываются таковыми на несправедливости и насилии отдельных лиц и теряют свою силу по мере того, как их число соединяется вместе, т. е. по мере того, как их эффективность становится необходимой.
Из этого взгляда на предмет можно заключить, что чистая демократия, под которой я понимаю общество, состоящее из небольшого числа граждан, которые собираются и управляют правительством лично, не может допустить никакого лекарства от вреда фракции . Общая страсть или интерес почти в каждом случае будет ощущаться большинством в целом; общение и согласие вытекают из самой формы правления; и нет ничего, что могло бы сдержать побуждение принести в жертву более слабую сторону или неприятного человека. Вот почему такие демократии всегда были зрелищем беспорядков и раздоров; были когда-либо признаны несовместимыми с личной безопасностью или правами собственности; и в целом их жизнь была столь же короткой, сколь и жестокой их смерть. Политики-теоретики, покровительствующие этому типу правления, ошибочно полагали, что, сводя человечество к совершенному равенству в своих политических правах, они в то же время будут совершенно уравнены и ассимилированы в своих владениях, своих мнениях и своих страстях. .
Республика, под которой я подразумеваю правительство, в котором осуществляется схема представительства, открывает другую перспективу и обещает лекарство, которое мы ищем. Давайте рассмотрим пункты, в которых она отличается от чистой демократии, и мы поймем как природу лекарства, так и эффективность, которую она должна получить от Союза.
Два больших пункта различия между демократией и республикой: во-первых, делегирование правительства, в последнем, небольшому числу граждан, избранных остальными; во-вторых, большее число граждан и большая территория страны, на которую может быть распространена последняя.
Эффект первого различия заключается, с одной стороны, в уточнении и расширении общественных взглядов путем передачи их через избранную группу граждан, чья мудрость может наилучшим образом распознать истинные интересы их страны и чья патриотизм и любовь к справедливости вряд ли принесут ее в жертву временным или частичным соображениям. При таком регулировании вполне может случиться, что общественный голос, произнесенный представителями народа, будет более созвучен общественному благу, чем если бы он был произнесен самим народом, собравшимся для этой цели. С другой стороны, эффект может быть обратным. Люди со враждебными настроениями, с местными предрассудками или со зловещими планами могут путем интриг, подкупа или других средств сначала получить избирательные права, а затем предать интересы народа. В результате возникает вопрос: малые или обширные республики более благоприятны для избрания надлежащих хранителей общественного блага? и оно явно решается в пользу последнего по двум очевидным соображениям:
Во-первых, следует отметить, что, какой бы маленькой ни была республика, количество представителей должно быть увеличено до определенного числа, чтобы защититься от заговоров немногих; и что, каким бы большим оно ни было, их нужно ограничить определенным числом, чтобы предостеречь от беспорядка множества. Отсюда следует, что число представителей в обоих случаях не пропорционально числу двух составляющих и пропорционально больше в малой республике, если доля соответствующих характеров не меньше в большой, чем в малой. республику, первая предоставит больший выбор и, следовательно, большую вероятность подходящего выбора.
Во-вторых, поскольку каждый представитель будет избираться большим числом граждан в большой, чем в маленькой республике, недостойным кандидатам будет труднее успешно практиковать порочные приемы, с помощью которых слишком часто проводятся выборы. ; а избирательные права народа, будучи более свободными, скорее всего, будут сосредоточены на мужчинах, которые обладают наиболее привлекательными достоинствами и наиболее разбросанными и устоявшимися характерами.
Надо признать, что в этом, как и в большинстве других случаев, есть середина, по обе стороны которой найдутся неудобства. Слишком увеличивая число избирателей, вы делаете представителей слишком мало знакомыми со всеми их местными обстоятельствами и второстепенными интересами; так как, уменьшая его слишком сильно, вы делаете его чрезмерно привязанным к ним и слишком мало способным понять и преследовать великие и национальные цели. В этом отношении федеральная конституция образует удачное сочетание; большие и совокупные интересы относятся к национальным, местным и частным законодательным собраниям штатов.
Другим отличием является то, что большее число граждан и протяженность территории могут быть поставлены в пределы республиканского, чем демократического правления; и именно это обстоятельство главным образом делает фракционные объединения менее опасными в первом, чем во втором. Чем меньше общество, тем меньше, вероятно, будет составляющих его отдельных партий и интересов; чем меньше различных партий и интересов, тем чаще будет найдено большинство одной и той же партии; и чем меньше число индивидуумов, составляющих большинство, и чем меньше круг, в который они помещены, тем легче они будут согласовывать и осуществлять свои планы угнетения. Расширьте сферу, и вы охватите большее разнообразие сторон и интересов; вы снижаете вероятность того, что у большинства в целом будет общий мотив вторгаться в права других граждан; или если такой общий мотив существует, то всем, кто его чувствует, будет труднее обнаружить свою собственную силу и действовать в унисон друг с другом. Помимо других препятствий, можно отметить, что там, где есть сознание несправедливых или бесчестных целей, общение всегда сдерживается недоверием в пропорции к числу тех, чье согласие необходимо.
Отсюда ясно видно, что тем же преимуществом, которое республика имеет перед демократией в контроле над действиями фракций, пользуется большая республика над малой, а Союз — над составляющими его штатами. Состоят ли преимущества в подмене представителей, чьи просвещенные взгляды и добродетельные чувства ставят их выше местных предрассудков и планов несправедливости? Нельзя отрицать, что представительство Союза, скорее всего, будет обладать этими необходимыми способностями. Заключается ли оно в большей безопасности, обеспечиваемой большим разнообразием партий, против случая, когда какая-либо партия окажется в состоянии превосходить численностью и угнетать остальные? В равной степени увеличение разнообразия партий, входящих в состав Союза, увеличивает эту безопасность. В конце концов, состоит ли оно в более серьезных препятствиях, противостоящих согласию и осуществлению тайных желаний несправедливого и заинтересованного большинства? Здесь, опять же, размеры Союза дают ему самое ощутимое преимущество.
Влияние фракционных лидеров может разжечь пламя в их отдельных штатах, но не сможет распространить общий пожар на другие штаты. Религиозная секта может выродиться в политическую фракцию в части Конфедерации; но разнообразие сект, рассеянных по всему его лицу, должно оберегать национальные советы от любой опасности, исходящей из этого источника. Ярость к бумажным деньгам, к отмене долгов, к разделу имущества в равных долях или к любому другому ненадлежащему или злонамеренному замыслу в меньшей степени будет распространяться на весь Союз, чем на его отдельного члена; в той же пропорции, что такая болезнь с большей вероятностью поразит конкретный округ или район, чем весь штат.
Таким образом, в размерах и надлежащей структуре Союза мы видим республиканское средство от болезней, наиболее характерных для республиканского правительства. И в соответствии со степенью удовольствия и гордости, которые мы испытываем, будучи республиканцами, должно быть наше рвение в лелеять дух и поддерживать характер федералистов.
ПУБЛИУС.
Это эссе, написанное Джеймсом Мэдисоном, защищает форму республиканского правления, предложенную Конституцией. Критики Конституции утверждали, что предлагаемое федеральное правительство слишком велико и не будет реагировать на запросы людей.
В ответ Мэдисон исследовал правило большинства и права меньшинств в этом эссе. Он возразил, что именно большое количество фракций и разнообразие позволит избежать тирании. Группы были бы вынуждены вести переговоры и идти на компромисс между собой, находя решения, которые уважали бы права меньшинств. Кроме того, он утверждал, что из-за больших размеров страны фракциям будет труднее получить контроль над другими. «Влияние фракционных лидеров может разжечь пламя в их отдельных штатах, но не сможет распространить общий пожар на другие штаты».
Глава 3: Федерализм и разделение властей
Глава 3
Введение
Одним из великих достижений американских основателей было создание эффективной конституционной структуры политических институтов. Два важных аспекта Конституции США — федерализм и разделение властей — отчасти отражают усилия ее создателей по разделению государственной власти. Федерализм ограничивает правительство, создавая две суверенные власти — национальное правительство и правительства штатов — тем самым ограничивая влияние обоих. Разделение властей налагает внутренние ограничения, разделяя правительство против самого себя, наделяя разные ветви отдельными функциями и заставляя их делить власть.
- Кто чем занимается? Федерализм и институциональная юрисдикция
Что такое федерализм? Почему Основатели приняли федеральную, а не унитарную систему? Какие виды федеративных отношений устанавливала Конституция и каким образом? Как и почему с течением времени менялся федеральный баланс сил?
- Федерализм – это система правления, при которой власть разделена между центральным правительством и региональными правительствами; в Соединенных Штатах и национальное правительство, и правительства штатов обладают значительной степенью суверенитета.
- Хотя некоторые создатели надеялись создать что-то близкое к унитарной системе правления, штаты были сохранены как из-за их устоявшихся и уже функционирующих политических институтов, так и из-за народных привязанностей «американцев» восемнадцатого века к своим отдельные состояния.
- Создатели Конституции предоставили некоторые выраженные полномочия национальному правительству, оставив остальные полномочия за штатами.
- В дополнение к выраженным полномочиям национального правительства пункт о «необходимых и надлежащих» предоставлял возможности для расширения в сферу «подразумеваемых полномочий».
- Десятая поправка к Конституции сохраняет полномочия, не делегированные специально национальному правительству, «соответственно штатам или народу». Наряду с традиционными полномочиями штата и совместными (одновременными) полномочиями Десятая поправка обеспечивает конституционную основу для власти штата в федеральных отношениях.
- Федерализм также включает в себя сложные отношения между различными штатами.
- Федерализм также накладывает некоторые ограничения на власть штатов, особенно на отношения между правительствами штатов. Местные органы власти, хотя и не признаны Конституцией, используются штатами для осуществления деятельности правительства.
- При традиционной системе «двойного федерализма», существовавшей с 1789 по 1937 г., имело место относительно четкое разделение федеральной власти, при этом национальное правительство ограничивалось главным образом содействием торговле (подкрепляемое такими случаями, как
- После 1937 г. утвердилась система «кооперативного федерализма», которая характеризовалась партнерскими отношениями между национальным правительством и правительствами на уровне штатов и на местном уровне; это сотрудничество начало размывать традиционные линии власти, которые были относительно четкими при «двойном федерализме».
- С 1960-х годов возникла система «регулируемого федерализма и национальных стандартов», в которой национальное правительство начало привязывать «обязательства» к федеральным деньгам, на которые рассчитывали штаты (и временами вводило правила без финансирования), тем самым еще больше смещение баланса федеральной власти в пользу национального правительства.
- Нынешнее состояние федерализма, иногда известное как «новый федерализм», предполагает борьбу за власть, когда штаты возрождаются в федеральной структуре. Хотя национальное правительство и штаты продолжают сотрудничать для достижения общих целей, борьба за власть продолжается, и Верховный суд часто выступает в качестве арбитра в ряде важных судебных дел за последние 15 лет.
- Федерализм – это система правления, при которой власть разделена между центральным правительством и региональными правительствами; в Соединенных Штатах и национальное правительство, и правительства штатов обладают значительной степенью суверенитета.
- Разделение властей
Как Конституция разделяет власть между законодательной, исполнительной и судебной ветвями власти? Каковы различные роли, которые играет каждая из этих ветвей в американском национальном правительстве?
- Разделение властей разделяет власть между исполнительной, законодательной и судебной ветвями как отдельными департаментами американского национального правительства.
- Это наделяет несколько различных институтов — Конгресс, исполнительную власть и судебную власть — возможностью влиять на повестку дня страны и влиять на решения.
- Это также устанавливает систему сдержек и противовесов, в которой власть разделена, чтобы гарантировать, что ни одна ветвь не станет преобладающей.
- В рамках системы разделенных властей создатели предусмотрели верховенство законодательной власти, перечислив полномочия национального правительства в статье I Конституции, которая касается Конгресса.
- Возникло президентское правительство, особенно после 1937 года, так что Конгресс и президент постоянно соревнуются за контроль над национальным правительством, особенно в периоды разделенного правительства.
- Система сдержек и противовесов с разделением властей опирается на целеустремленное поведение политиков, действующих в различных институтах национального правительства. Являясь примером принципа рациональности , взаимные уступки между законодательной и исполнительной ветвями власти подпитываются амбициями политиков, работающих в этих учреждениях.
- Разделение властей разделяет власть между исполнительной, законодательной и судебной ветвями как отдельными департаментами американского национального правительства.