Марина цветаева цитаты из стихов: Марина Ивановна Цветаева: цитаты, афоризмы и высказывания
Марина Ивановна Цветаева цитаты о любви (32 цитат)
398 487
Дата рождения: 8. Октябрь 1892
Дата смерти: 31. Август 1941
Другие имена: Marina Ivanovna Cvetajevová, Marina Cvětajevová, Marina Cvetaeva
Мари́на Ива́новна Цвета́ева — русская поэтесса, прозаик, переводчица, один из крупнейших поэтов XX века.
Фото: shumov, a book / Public domain
„Женщины любят не мужчин, а Любовь, мужчины — не Любовь, а женщин. Женщины никогда не изменяют. Мужчины — всегда.“
— Марина Ивановна Цветаева
Из записных книжек и тетрадей. (16-го марта 1919 года)
О любви, О женщинах
„Предательство уже указывает на любовь. Нельзя предать знакомого.“
— Марина Ивановна Цветаева
О любви, О предательстве
„Два источника гениальности женщины: 1) её любовь к кому-нибудь (взаимная или нет — всё равно). 2) чужая нелюбовь.“
— Марина Ивановна Цветаева
О любви, О женщинах
„Любовь в нас — как клад, мы о ней ничего не знаем, всё дело в случае.
“
— Марина Ивановна Цветаева
О любви
„Музыка: через душу в тело. — Через тело в душу: любовь.“
— Марина Ивановна Цветаева
О любви, О музыке, О душе
„Я люблю две вещи: Вас — и Любовь.“
— Марина Ивановна Цветаева
О любви
„Благородство сердца — органа. Неослабная настороженность. Всегда первое бьёт тревогу. Я могла бы сказать: не любовь вызывает во мне сердцебиение, а сердцебиение — любовь.“
— Марина Ивановна Цветаева
О любви, Сердце
„Расправясь со мной как с вещью, Вы для меня сами стали вещь, пустое место, а я сама на время — пустующим домом, ибо место которое Вы занимали в моей душе было не малó.<…>
Живите как можете — Вы это тоже плохо умеете — а с моей легкой руки, кажется, еще хуже, чем до меня — Вам как мне нужны концы и начала, и Вы как я прорываетесь в человека, сразу ему в сердцевину, а дальше — некуда.
Для меня земная любовь — тупик. Наши сани никуда не доехали, всё осталось сном.“
— Марина Ивановна Цветаева
О любви, О мужчинах, О доме, О душе
„Любовь побеждает все, кроме бедности и зубной боли.
“
— Марина Ивановна Цветаева
О любви, О боли
„Мне так жалко, что всё это только слова — любовь — я так не могу, я бы хотела настоящего костра, на котором бы меня сожгли.“
— Марина Ивановна Цветаева
О любви
„Жизнь страстна, из моего отношения к Вам ушла жизнь: срочность. Моя любовь к Вам (а она есть и будет) спокойна. Тревога будет идти от Вас, от Вашей боли, — о, между настоящими людьми это не так важно: у кого болит!“
— Марина Ивановна Цветаева
О любви, О жизни, О мужчинах, О боли
„Всякая любовь — сделка. Шкуру за деньги. Шкуру за шкуру. Шкуру за душу. Когда не получаешь ни того, ни другого, ни третьего, даже такой олух-купец как я прекращает кредит.“
— Марина Ивановна Цветаева
О любви, О деньгах, О душе
„Измены нет. Женщины любят ведь не мужчин, а Любовь. Потому никогда не изменяют. Измены нет, пока её не назовут «изменой». Неназванное не существует. «Муж» и «любовник» — вздор. Тайная жизнь — и явная. Тайная — что может быть слаще?.
.“
— Марина Ивановна Цветаева
О любви, О жизни, О женщинах, О любовниках
„Вы меня никогда не любили. Если любовь разложить на все ее составные элементы — все налицо; нежность, любопытство, жалость, восторг и т. д. Если всё это сложить вместе — может и выйдет любовь.
— Но это никогда не слагалось вместе.“
— Марина Ивановна Цветаева
О любви
„Любимые вещи: музыка, природа, стихи, одиночество. Любила простые и пустые места, которые никому не нравятся. Люблю физику, её загадочные законы притяжения и отталкивания, похожие на любовь и ненависть. Люблю всё большое, ничего маленького. И кошек, а не котят. Кошками не брезгую, пускай спят на голове, как они это любят. И, чем больше узнаю людей — тем больше люблю деревья! Обмираю над каждым. Я ведь тоже дерево: бренное, льну к вечному. А потом меня срубят и сожгут, и я буду огонь…“
— Марина Ивановна Цветаева
О любви, О мужчинах, О ненависти, О законе
„Когда любовь умирает — воскресить её невозможно.
Остаётся пустота, скука и равнодушие. Убить любовь нельзя — она умирает сама, оставляя голое пепелище и страшную невыразимую обиду, обиду на того, кто эту любовь в нас — вызвал, но сохранить — не дал, не смог…“
— Марина Ивановна Цветаева
О любви, равнодушие
„Любовь странная штука: питается голодом и умирает от пищи.“
— Марина Ивановна Цветаева
О любви, О голоде
„Желание вглубь: вглубь ночи, вглубь любви. Любовь: провал во времени.“
— Марина Ивановна Цветаева
О любви, О ночи
„Я не любовная героиня, я никогда не уйду в любовника, всегда в любовь.“
— Марина Ивановна Цветаева
О любви, О любовниках
„Первая победа женщины над мужчиной — рассказ мужчины о его любви к другой. А окончательная её победа — рассказ этой другой о своей любви к нему, о его любви к ней. Тайное стало явным, ваша любовь — моя. И пока этого нет, нельзя спать спокойно.“
— Марина Ивановна Цветаева
О любви, О женщинах, О победе
Подобные авторы
Марина Цветаева: самые пронзительные цитаты о жизни и любви
Марина Ивановна стала одной из самых ярких, самобытных и дерзких поэтесс Серебряного века.
Она создавала свои стихи не разумом, а душой. Писательство было для нее не столько профессией, сколько необходимым средством самовыражения . За всю непростую жизнь у Марины Цветаевой накопилось столько отчаянных чувств и жгучих эмоций, что единственным способом выразить это – было облечь наболевшее в стихотворные и прозаические строки.
Первый сборник ее стихов «Вечерний альбом» увидел свет, когда Цветаевой только исполнилось 18. Она выпустила его на свои деньги. Первый шаг на литературном поприще – и сразу вызов обществу и сложившимся традициям. В те времена было принято, что серьезные поэты сначала публикуют отдельные стихи в журналах, а уже потом, обретя известность, издают собственные книги. Но Марина Ивановна никогда не следовала за всеми, не подчинялась порядкам, которых не понимала. Подчинялась она лишь тому, что отзывалось в сердце. Быть может, именно поэтому, в ее судьбе так много крутых поворотов и трагических моментов. Когда идешь собственной дорогой наперекор всему – всегда рискуешь.
Но она не боялась ставить все на карту. Ее громкий голос поэта звучал даже тогда, когда в стране началась революция, когда бедность вынудила ее отдать в приют дочерей, и даже когда она сама была вынуждена вслед за мужем Сергеем Эфроном покинуть Родину. На нее обрушилось много несчастий, но каждый раз усилием воли она преодолевала их. Болезненно задевая струны души, они превращались в пронзительную поэзию или оставались на страницах личного дневника. Старшую дочь, Ариадну, Цветаева успела забрать из приюта, но младшая, Ирина, умерла в его стенах. В эмиграции у поэтессы родился сын Георгий, а у самой Марины Ивановны сложились дружеские отношения с литературными кругами: она печатала свои стихи, занималась редактурой в журналах, общалась со многими знаменитыми русскими поэтами, которые также бежали из страны.
Марина Цветаева с дочерью Ариадной
Однако во второй половине 30-х годов новые трагические события произошли в ее жизни. Муж оказался причастен к политическому убийству и бежал обратно в СССР.
И в отношениях с дочерью у Цветаевой случился серьезный разлад – Ариадна ушла из материнского дома, а вскоре также как отец вернулась на Родину. Для Марины Ивановны это стало сильным ударом. На ней была ответственность за маленького сына, в Европе назревала война, а рядом не осталось тех людей, которые могли бы помочь и поддержать.
Цветаева приезжает в СССР, но облегчения это не приносит. Напротив, тучи еще больше сгущаются над ее головой. Практически сразу после возвращения муж и дочь были арестованы, а Вторая мировая война, охватившая уже всю Европу, подступала к границам Советского Союза. Она отправляется с сыном в Елабугу. Готовиться к переезду и укладывать вещи пришел помочь Борис Пастернак. Он принес веревку, чтобы перевязать чемодан. Она оказалась очень крепкой, и Пастернак даже пошутил: «Верёвка всё выдержит, хоть вешайся». Он и не подозревал, что его слова окажутся пророческими – впоследствии ему передали, что именно на этой злополучной веревке Цветаева и повесилась в Елабуге.
Даже у самых сильных людей наступает момент, когда последняя капля переполняет чашу горестей, которые они способны вынести.
Цветаева не жила впрок, всегда тратила себя без остатка. Любовь иногда сваливалась на нее, как снег на голову. Даже узы брака не могли остановить внезапно вспыхнувшие чувства. Она бросалась в омут, рисковала, была счастлива и нестерпимо несчастна.
Другие говорили: «Марина, так никто не делает!», а она всегда отвечала: «А я — Кто!».
Мы выбрали самые яркие цитаты поэтессы из ее личных дневников, автобиографических произведений, писем и воспоминаний.
«Не могу — хоть убейте — чтобы человек думал, что мне что-нибудь от него нужно. Мне каждый нужен, ибо я ненасытна. Но другие, чаще всего, даже не голодны, отсюда это вечно-напряженное внимание: нужна ли я?»
«Женщины любят не мужчин, а Любовь, мужчины — не Любовь, а женщин. Женщины никогда не изменяют. Мужчины — всегда»
«Для полной согласованности душ нужна согласованность дыхания, ибо, что – дыхание, как не ритм души? Итак, чтобы люди друг друга понимали, надо, чтобы они шли или лежали рядом»
«Что ты можешь знать обо мне, если ты со мной не спал и не пил?!»
«“Возлюбленный” — театрально, “Любовник” — откровенно, “Друг” — неопределенно.
Нелюбовная страна!»
«Каждый раз, когда узнаю, что человек меня любит – удивляюсь, не любит – удивляюсь, но больше всего удивляюсь, когда человек ко мне равнодушен»
«Первый любовный взгляд – то кратчайшее расстояние между двумя точками, та божественная прямая, которой нет второй»
«Первая победа женщины над мужчиной – рассказ мужчины о его любви к другой. А окончательная ее победа – рассказ этой другой о своей любви к нему, о его любви к ней. Тайное стало явным, ваша любовь – моя. И пока этого нет, нельзя спать спокойно»
«Сумасбродство и хорошее воспитание: целоваться на Вы»
«Любить – видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители. Не любить – видеть человека таким, каким его осуществили родители. Разлюбить – видеть вместо него: стол, стул»
«Слушай и помни: всякий, кто смеется над бедой другого — дурак или негодяй; чаще всего — и то, и другое… Когда человек попадает впросак — это не смешно… Когда человека обливают помоями — это не смешно… Когда человеку подставляют подножку — это не смешно… Когда человека бьют по лицу — это подло.
Такой смех — грех…»
«Спасибо тем, кто меня любил, ибо они дали мне прелесть любить других, и спасибо тем, кто меня не любил, ибо они дали мне прелесть любить себя»
«Долго, долго, — с самого моего детства, с тех пор, как я себя помню — мне казалось, что я хочу, чтобы меня любили. Теперь я знаю и говорю каждому: мне не нужно любви, мне нужно понимание. Для меня это — любовь. А то, что Вы называете любовью (жертвы, верность, ревность), берегите для других, для другой, — мне этого не нужно»
«Человечески любить мы можем иногда десятерых, любовно — много — двух. Нечеловечески — всегда одного…»
«Чувство не нуждается в опыте, оно заранее знает, что обречено. Чувству нечего делать на периферии зримого, оно — в центре, оно само — центр. Чувству нечего искать на дорогах, оно знает — что придёт и приведёт — в себя»
«Я Вас больше не люблю. Ничего не случилось, — жизнь случилась. Я не думаю о Вас ни утром, просыпаясь, ни ночью, засыпая, ни на улице, ни под музыку, — никогда.
Если бы Вы полюбили другую женщину, я бы улыбнулась — с высокомерным умилением — и задумалась — с любопытством — о Вас и о ней. Я — вышла из игры.»
«О, Боже мой, а говорят, что нет души! А что у меня сейчас болит? — Не зуб, не голова, не рука, не грудь, — нет, грудь, в груди, там, где дышишь, — дышу глубоко: не болит, но всё время болит, всё время ноет, нестерпимо!»
«Когда вы любите человека, вам всегда хочется, чтобы он ушел, чтобы о нем помечтать»
«Люди ревнуют только к одному: одиночеству. Не прощают только одного: одиночества. Мстят только за одно: одиночество. К тому — того — за то, что смеешь быть один»
«Жить — это неудачно кроить и беспрестанно латать, — и ничто не держится (ничто не держит меня, не за что держаться, — простите мне эту печальную, суровую игру слов). Когда я пытаюсь жить, я чувствую себя бедной маленькой швейкой, которая никогда не может сделать красивую вещь, которая только и делает, что портит и ранит себя, и которая, отбросив все: ножницы, материю, нитки, — принимается петь.
У окна, за которым бесконечно идет дождь»
«Я молчу, я даже не смотрю на тебя и чувствую, что в первый раз — ревную. Это — смесь гордости, оскорбленного самолюбия, горечи, мнимого безразличия и глубочайшего возмущения»
«Все дело в том, чтобы мы любили, чтобы у нас билось сердце — хотя бы разбивалось вдребезги! Я всегда разбивалась вдребезги, и все мои стихи — те самые серебряные сердечные дребезги»
«Я бы никогда, знаете, не стала красить губ. Некрасиво? Нет, очаровательно. Просто каждый встречный дурак на улице может подумать, я это — для него»
«Если считать Вас близким человеком, Вы заставили меня очень страдать, если же посторонним, — Вы принесли мне только добро. Я никогда не чувствовала Вас ни таким, ни другим, я сражалась в себе за каждого, то есть против каждого»
«И часто, сидя в первый раз с человеком, посреди равнодушного разговора, безумная мысль: — «А что если я его сейчас поцелую?!» — Эротическое помешательство? — Нет.
То же, должно быть, что у игрока перед ставкой, — Поставлю или нет? Поставлю или нет? — С той разницей, что настоящие игроки —ставят»
«Я хочу спать с тобою — засыпать и спать. Чудное народное слово, как глубоко, как верно, как недвусмысленно, как точно то, что оно говорит. Просто — спать. И ничего больше. Нет, еще: зарыться головой в твое левое плечо, а руку — на твое правое — и ничего больше. Нет еще: даже в глубочайшем сне знать, что это ты. И еще: слушать, как звучит твое сердце. И — его целовать»
«Как много в жизни такого, чего нельзя выразить словами.
Слишком мало на Земле слов…»
Фото: Getty Images, ITAR-TASS
Мария Тюмерина
Марина Цветаева — лучшие цитаты, высказывания и афоризмы
С фонарём обшарьте
Весь подлунный свет!
Той страны на карте —
Нет, в пространстве — нет.
Выпита как с блюдца, —
Донышко блестит.
Можно ли вернуться
В дом, который — срыт?
Заново родися —
В новую страну!
Ну-ка, воротися
На спину коню
Сбросившему! Кости
Целы-то — хотя?
Эдакому гостю
Булочник — ломтя
Ломаного, плотник —
Гроба не продаст!
Той её — несчётных
Вёрст, небесных царств,
Той, где на монетах —
Молодость моя,
Той России — нету.
— Как и той меня.
Марина Цветаева
#стихи#страналюди
Безумье — и благоразумье,
Позор — и честь,
Всё, что наводит на раздумье,
Всё слишком есть —
Во мне! — Все каторжные страсти
Слились в одну!
Так в волосах моих — все масти
Ведут войну!
Я знаю весь любовный шёпот
— Ах, наизусть! —
Мой двадцатидвухлетний опыт —
Сплошная грусть!
Но облик мой — невинно-розов,
— Что ни скажи! —
Я виртуоз из виртуозов
В искусстве лжи.
В ней, запускаемой как мячик,
— Ловимый вновь! —
Моих прабабушек-полячек
Сказалась кровь.
Лгу оттого, что по кладбищам
Трава растёт,
Лгу оттого, что по кладбищам
Метель метёт…
От скрипки — от автомобиля —
Шелков, огня…
От пытки, что не все любили —
Одну меня!
От боли, что не я — невеста
У жениха!
От жеста и стиха — для жеста
И для стиха!
От нежного боа на шее…
И как могу
Не лгать, — раз голос мой нежнее,
Когда я лгу…
Марина Цветаева
#стихи#безумьеиблагоразумье
Знаю, умру на заре! На которой из двух,
Вместе с которой из двух — не решить по заказу!
Ах, если б можно, чтоб дважды мой факел потух!
Чтоб на вечерней заре и на утренней сразу!
Пляшущим шагом прошла по земле! — Неба дочь!
С полным передником роз! — Ни ростка не наруша!
Знаю, умру на заре! — Ястребиную ночь
Бог не пошлет по мою лебединую душу!
Нежной рукой отведя нецелованный крест,
В щедрое небо рванусь за последним приветом.
Прорезь зари — и ответной улыбки прорез…
— Я и в предсмертной икоте останусь поэтом!
1920
Марина Цветаева
#стихи#знаю#умруназаре
Говорят, что август пахнет осенью. Не знаю. Может быть. Но я люблю этот последний привет лета. Это мой месяц. И яблоки созрели, и подсолнухи еще стоят в полях, и мед подоспел, и георгины во всю цветут… И еще теплые лучи солнца ласково и легко обнимают разноцветные астры, и звездные ливни озаряют темный небосвод, и с бахчи везут арбузы. И в храмах звонят колокола, чествуя Спас и Успение Богородицы. И пусть неминуемо приближается осень, но Август — это все же еще лето…
Марина Цветаева
#мысли#августвсеещелето
Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной —
Распущенной — и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.
Мне нравится еще, что вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью — всуе…
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!
Спасибо вам и сердцем и рукой
За то, что вы меня — не зная сами! —
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной,
За солнце, не у нас над головами, —
За то, что вы больны — увы! — не мной,
За то, что я больна — увы! — не вами!
Марина Цветаева
#стихи#олюбви
Вчера ещё в глаза глядел,
А нынче — всё косится в сторону!
Вчера ещё до птиц сидел, —
Все жаворонки нынче — вороны!
Я глупая, а ты умён,
Живой, а я остолбенелая.
О, вопль женщин всех времён:
«Мой милый, что тебе я сделала?»
И слёзы ей — вода, и кровь —
Вода, — в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха — Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.
Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая…
И стон стоит вдоль всей земли:
«Мой милый, что тебе я сделала?!»
Вчера ещё — в ногах лежал!
Равнял с Китайскою державою!
Враз обе рученьки разжал, —
Жизнь выпала — копейкой ржавою!
Детоубийцей на суду
Стою — немилая, несмелая.
Я и в аду тебе скажу:
«Мой милый, что тебе я сделала?!»
Спрошу я стул, спрошу кровать:
«За что, за что терплю и бедствую?»
«Отцеловал — колесовать:
Другую целовать», — ответствуют.
Жить приучил в самом огне,
Сам бросил — в степь заледенелую!
Вот что ты, милый, сделал — мне.
Мой милый, что тебе — я сделала?
Всё ведаю — не прекословь!
Вновь зрячая — уж не любовница!
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть-садовница.
Самo’ — что’ дерево трясти! —
В срок яблоко спадает спелое…
— За всё, за всё меня прости,
Мой милый, что тебе я сделала!
Марина Цветаева
#любовь#стихи#монолог#женщина
Никто на меня не похож и я ни на кого, посему советовать мне то или инoe — бессмысленно.
Марина Цветаева
#мысли#непохожесть#цитатасосмыслом
В тихую пристань, где зыблются лодки,
И отдыхают от бурь корабли,
Ты, Всемогущий, и Мудрый, и Кроткий,
Мне, утомленной и маленькой лодке,
Мирно приплыть повели.
В тихую пристань, где зыблются лодки,
И, отдыхая, грустят корабли.
Марина Цветаева
#жизнь#стихи
Так, выбившись из страстной колеи,
Настанет день — скажу: «не до любви!»
Но где же, на календаре веков,
Ты, день, когда скажу: «не до стихов!»
Марина Цветаева
#встихах#мысли#размышлениявслух
Рас-стояние: вёрсты, мили…
Нас рас-ставили, рас-садили,
Чтобы тихо себя вели
По двум разным концам земли.
Рас-стояние: вёрсты, дали…
Нас расклеили, распаяли,
В две руки развели, распяв,
И не знали, что это — сплав
Вдохновений и сухожилий…
Не рассорили — рассорили,
Расслоили…
Стена да ров.
Расселили нас, как орлов-
Заговорщиков: вёрсты, дали…
Не расстроили — растеряли.
По трущобам земных широт
Рассовали нас, как сирот.
Который уж, ну который — март?!
Разбили нас — как колоду карт!
Марина Цветаева
#стихи#любовьнарасстоянии
Легкомыслие!- Милый грех,
Милый спутник и враг мой милый!
Ты в глаза мне вбрызнул смех,
Ты мазурку мне вбрызнул в жилы.
Научив не хранить кольца, —
С кем бы Жизнь меня ни венчала!
Начинать наугад с конца,
И кончать еще до начала.
Быть как стебель и быть как сталь
В жизни, где мы так мало можем…
— Шоколадом лечить печаль,
И смеяться в лицо прохожим!
3 марта 1915
Марина Цветаева
#стихи#стихивеликихпоэтов
Легкомыслие!- Милый грех,
Милый спутник и враг мой милый!
Ты в глаза мне вбрызнул смех,
и мазурку мне вбрызнул в жилы.
Научив не хранить кольца, —
с кем бы Жизнь меня ни венчала!
Начинать наугад с конца,
И кончать ещё до начала.
Быть как стебель и быть как сталь
в жизни, где мы так мало можем…
— Шоколадом лечить печаль,
И смеяться в лицо прохожим!
Марина Цветаева
#стихи#легкомыслие
«Я буду любить тебя всё лето», — это звучит куда убедительней, чем «всю жизнь» и — главное — куда дольше!
Марина Цветаева
#жизнь#правда#мысли#лето#мысливслух
— Где лебеди? — А лебеди ушли.
— А вОроны? — А вОроны — остались.
— Куда ушли? — Куда и журавли.
— Зачем ушли? — Чтоб крылья не достались.
— А папа где? — Спи, спи, за нами Сон,
Сон на степном коне сейчас приедет.
— Куда возьмёт? — На лебединый Дон.
Там у меня — ты знаешь? — белый лебедь…
Марина Цветаева
#стихи#маринацветаева
Простите Любви — она нищая!
У ней башмачки не чищены, —
Иль вовсе без башмачков!
Стояла вчерась на паперти,
Молилася Божьей Матери, —
Ей в дар башмачок сняла.
Другой — на углу, у булочной,
Сняла ребятишкам уличным:
Где милый — узнать — прошёл.
Босая теперь — как ангелы!
Не знает, что ей сафьяновые
В раю башмачки стоят.
Марина Цветаева
#стихи#стихивеликихпоэтов
самые пронзительные цитаты о жизни и любви Цитаты ахматовой и цветаевой про блеск глаз
Русская поэтесса, прозаик, переводчица, одна из крупнейших поэтов XX века (8 октября 1892-31 августа 1941).
Ц итаты и афоризмы
- Любовь побеждает все, кроме бедности и зубной боли.
- Душу никогда не будут любить так, как плоть, в лучшем случае — будут восхвалять. Тысячами душ всегда любима плоть. Кто хоть раз обрек себя на вечную муку во имя одной души? Да если б кто и захотел — невозможно: идти на вечную муку из любви к душе — уже значит быть ангелом.
- Вся жизнь делится на три периода: предчувствие любви, действие любви и воспоминания о любви.
- Человеческая беседа — одно из самых глубоких и тонких наслаждений в жизни: отдаёшь самое лучшее — душу, берёшь то же взамен, и всё это легко, без трудности и требовательности любви.
- Я ведь знаю, что я — в последний раз живу.
- Забота бедных: старое обратить в новое, богатых: новое — в старое.
Я все ж скажу, что я тебя люблю.
Что ни одна до самых недр — мать
Так на ребенка своего не взглянет
Что за тебя, который делом занят,
Не умереть хочу, а умирать.- Я живу, как другие танцуют: до упоения — до головокружения — до тошноты!
- Никогда не говорите, что так все делают: все всегда плохо делают — раз так охотно на них ссылаются. У всех есть второе имя: никто, и совсем нет лица: бельмо. Если вам скажут: так никто не делает (не одевается, не думает, и т. д.) отвечайте: — А я — кто.
- Бойтесь понятий, облекающихся в слова, радуйтесь словам, обнажающим понятия.
- Самое лучшее в мире, пожалуй, — огромная крыша, с которой виден весь мир.
- Мужчины не привыкли к боли,- как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что всё что угодно сделаешь, только бы перестали.
- Тот кто обходится без людей — без того и люди обходятся.
- Насколько я лучше вижу человека, когда не с ним!
- О, Боже мой, а говорят, что нет души! А что у меня сейчас болит? — Не зуб, не голова, не рука, не грудь, — нет, грудь, в груди, там, где дышишь, — дышу глубоко: не болит, но всё время болит, всё время ноет, нестерпимо!
- Не стесняйтесь уступить старшему место в трамвае.
Стесняйтесь — не уступить. - Безделие; самая зияющая пустота, самый опустошающий крест. Поэтому я — может быть — не люблю деревни и счастливой любви.
- Боль называется ты.
- Слушай и помни: всякий, кто смеется над бедой другого, — дурак или негодяй; чаще всего — и то, и другое. Когда человек попадает впросак — это не смешно; когда человека обливают помоями — это не смешно; когда человеку подставляют подножку — это не смешно; когда человека бьют по лицу — это подло. Такой смех — грех.
- — Вы любите своё детство?
— Не очень. Я вообще каждый свой день люблю больше предыдущего… Не знаю, когда это кончится… Этим, должно быть, и объясняется моя молодость. - Единственное, чего люди не прощают — это то, что ты без них, в конце концов, обошёлся.
- Книги мне дали больше, чем люди. Воспоминание о человеке всегда бледнеет перед воспоминанием о книге.
- Я, когда не люблю, — не я… Я так давно — не я…
У всех есть второе имя: никто, и совсем нет лица: бельмо. Если вам скажут: так никто не делает (не одевается, не думает, и т. д.) отвечайте: — А я — кто.Русская поэтесса и прозаик Марина Ивановна Цветаева — одна из ярчайших представительниц Серебрянного века литературы. Цитаты Марины Цветаевой и сейчас достойны внимания и увлекают читателя в ее мир.
Творческая душа навеки — М. Цветаева
Самым первым сборником был выпущенный в 1910 г. «Вечерний альбом», который был скорее дневником молодой образованной девушки в стихах. В нем еще много полудетских мыслей и мечтаний. В 1912 г. — сборник «Волшебный фонарь», и в 1914 — поэма «Чародей».
Уже в более зрелом возрасте ее чувства на бумаге все более откровенны. Уже стихотворения посвящены всем граням человеческой любви, родине и поэтическому чуду в душе творца. Цитаты Марины Цветаевой поражают глубиной и необычностью образов и силой: «Они (чувства) знают, что они — только тень грядущих достоверностей».
На протяжении всей тажелой жизни она не отступала от своего таланта — все так же искренне рассказывать о самых потаенных мыслях в строфах величайшей красоты.
Для того чтобы усилить эмоциональность сказанного, поэтесса использовала необычный синтаксис и особые лексические контрасты. Все стихи живы, переливчаты; ритмика их очень разнообразна. Цветаева не писала по «нормам и правилам».
Особенности творчества. Цитаты
Сама поэтесса относила себя к тому контингенту творцов, которые пишут только чистую лирику, хранящиеся внутри духа образы. Цитаты Марины Цветаевой передают всю гамму мыслеформ их творца.
Она называла таких творцов — поэты «круга». Иных же, пишущих о своем времени и народе, называла поэтами «стрелы». Все ее творчество — это исповедь и патетика. Очень сильные и волнительные эмоции нам передает Марина Цветаева; декламируют все влюбленные молодые и зрелые, опытные.
И обыгрывая в одном из стихов свое имя, она сравнивает себя с вездесущей морской пеной, которая меняет форму.
Конечно, под влиянием времени и событий творчество претерпевает изменения, как и душа поэтессы. В годы переворота муж поэтессы был на службе. Он состоял в чине офицера белого движения. Сама Цветаева с двумя детьми находилась на грани нищенского существования.
Вера в любовь и насыщенную яркую жизнь, что сквозит в предыдущих сборниках, исчезли, но в творчестве все же осталась густая эмоциональная напряженность.
В эти особенно тяжкие годы строфы поэзии отображают сочувствие к отверженным и гонимым. В это время она написала сборник под названием «Лебединый стан», который целиком посвящен житию белогвардейцев, их задачам и стремлениям.
Любовь как герб в художественном мире поэтессы
Поэтесса не раз отображала в своих стихах глубокое различие между любовью Божественной и человеческой. Хоть человеческая любовь, она знала, сильнее будоражит ум.
Она не могла не восхищаться, не парить в высоте вдохновения. Ее любовь все время «выплескивалась» наружу, об этом повествуют цитаты Марины Цветаевой.
И как сердце мне испепелил
Этот даром истраченный порох!
Написала она в стихотворении «Вы, идущие мимо меня». Она не могла позволить себе пропускать чудесные минуты жизни. И другим старалась показать красоту бытия.
Поэтесса никогда не боялась любить — слишком ярко это выражают цитаты Марины Цветаевой.
В то же время не только страсти наполняют ее стихи, но и сердечные привязанности, и благоговение перед жизнью, и вера в бессмертную душу.
Перелом судьбы. Продолжение творения
Не просто грань, а полноценную нишу занимают в ее творчестве раздумия о жизни и душе. У нее был выпущен целый сборник стихотворений — «Час души». Цитаты Марины Цветаевой о жизненных трудностях также приходятся по душе современным читателям.
Жизнь для нее самой была соткана из глубокий драм, чередования поражений и вдохновений. Ее младшая дочь (Ирина Эфрон) погибла в голодные годы, что не сломило эту женщину.
По приезде в Европу (в 1922 г.) жизнь Цветаевой стала не особо легче. Но каждый день 2 часа с утра она писала. Такова была Марина Цветаева. Цитаты о жизни рассказывают нам о ней.
«Неподражаемо лжет жизнь: сверх ожидания, сверх лжи…».
Все тяготы эмигрантской жизни ложились на ранимую душу поэтессы, гравируя на ней свой отпечаток. Во всех стихах, во всех изречениях этой личности видно, что от прозорливого синтеза ума и души поэтессы не ускользали мельчайшие подробности человеческой жизни.
Поэтический мир современности знает Цветаеву как непревзойдённую лирическую натуру.
Однако ее поэзии свойственна не только глубокая лирика, откровенность и патетика. Многие слова проникнуты пониманием сущности жизни и человека в ней как существа, состоящего из 2 стихий — земной и духовной.
Самое известное и мудрое высказывание о любви Цветаевой — «Любить — значит видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители».
Она понимала, как много боли принесла мужу — Сергею Эфрону. Поэтому в своей исповеди пишет: «БОГ, не Суди. Ты не был женщиной на земле». Теперь эти строфы стали песней. Также известна еще одна песня на ее стихи «Уж сколько их упало в эту бездну…».
Хоть жизнь поэтессы и оборвалась не по воле Бога, в которого верила — она покончила с собой в 1942 г., она любила жизнь. И любила мужа до конца жизни, что доказала, когда приехала за ним в Советскую Россию в жестокие годы репрессий. «Да в Вечности жена, не на бумаге!».
Марина Цветаева — величайшая русская поэтесса ХХ века с трагической судьбой. Невероятно талантливая, она начала писать стихи еще в 6 лет, и не только на русском, а также на французском и немецком языках! Первый сборник стихов, изданный ей в 18 лет, сразу же обратил на себя внимание известных поэтов.
Она подарила миру красивейшую поэзию. Искреннюю, непосредственную и пронзительную…
Жизнь не щадила Марину Цветаеву… Её мужа расстреляли по подозрению в политическом шпионаже, 3-летний ребенок погиб от голода в приюте, а вторую дочь репрессировали на 15 лет. Оставшись одна с сыном, она пыталась найти работу, но даже Литфонд отклонил ее заявление, посчитав, что Цветаева может оказаться немецким шпионом.
Пастернак, провожая Цветаеву в эвакуацию, дал ей веревку для чемодана, даже не подозревая, какую страшную роль этой веревке суждено сыграть. Не выдержав унижений, Марина Цветаева 31 августа 1941 года покончила жизнь самоубийством, повесившись на ней.
Мы собрали 25 цитат этой прекрасной женщины, которые раскрывают всю глубину и мудрость её трагической судьбы:
- «Я буду любить тебя все лето», – это звучит куда убедительней, чем «всю жизнь» и – главное – куда дольше!
- Если бы Вы сейчас вошли и сказали: «Я уезжаю надолго, навсегда», – или: «Мне кажется, я Вас больше не люблю», — я бы, кажется, не почувствовала ничего нового: каждый раз, когда Вы уезжаете, каждый час, когда Вас нет – Вас нет навсегда и Вы меня не любите.
- Влюбляешься ведь только в чужое, родное – любишь.
- Творчество – общее дело, творимое уединёнными.
- В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел.
- Любить – значит видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.
- Если я человека люблю, я хочу, чтоб ему от меня стало лучше – хотя бы пришитая пуговица. От пришитой пуговицы – до всей моей души.
- Успех – это успеть.
- Что можешь знать ты обо мне, раз ты со мной не спал и не пил?
- Нет на земле второго Вас.
- Я не хочу иметь точку зрения. Я хочу иметь зрение.
- Слушай и помни: всякий, кто смеётся над бедой другого, дурак или негодяй; чаще всего и то, и другое.
- Скульптор зависит от глины. Художник от красок. Музыкант от струн. У художника, музыканта может остановиться рука. У поэта – только сердце.
- «Стерпится – слюбится». Люблю эту фразу, только наоборот.
- Любимые вещи: музыка, природа, стихи, одиночество. Любила простые и пустые места, которые никому не нравятся. Люблю физику, её загадочные законы притяжения и отталкивания, похожие на любовь и ненависть.
- В одном я – настоящая женщина: я всех и каждого сужу по себе, каждому влагаю в уста – свои речи, в грудь – свои чувства. Поэтому все у меня в первую минуту: добры, великодушны, щедры, бессонны и безумны.
- Насколько я лучше вижу человека, когда не с ним!
- Никто не хочет – никто не может понять одного: что я совсем одна. Знакомых и друзей – вся Москва, но ни одного кто за меня – нет, без меня! – умрет.
- Мужчины не привыкли к боли, – как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что всё что угодно сделаешь, только бы перестали.
- Мечтать ли вместе, спать ли вместе, но плакать всегда в одиночку.
- О, Боже мой, а говорят, что нет души! А что у меня сейчас болит? – Не зуб, не голова, не рука, не грудь, – нет, грудь, в груди, там, где дышишь, – дышу глубоко: не болит, но всё время болит, всё время ноет, нестерпимо!
- Человечески любить мы можем иногда десятерых, любовно — много — двух. Нечеловечески — всегда одного.
- Я хочу такой скромной, убийственно-простой вещи: чтобы, когда я вхожу, человек радовался.
У поэта – только сердце.
Нечеловечески — всегда одного.По материалам —
А вечно одну и ту ж —
Пусть любит герой в романе!
Все женщины ведут в туманы.
Гетто избранничества. Вал. Ров.
Пощады не жди.
В этом христианнейшем из миров
Поэты — жиды.
Если родилась крылатой —
Что ей хоромы — и что ей хаты!
Знаю все, что было, все, что будет,
Знаю всю глухонемую тайну,
Что на темном, на косноязычном
Языке людском зовется — Жизнь.
И если сердце, разрываясь,
Без лекаря снимает швы, —
Знай, что от сердца — голова есть,
И есть топор — от головы…
Императору — столицы,
Барабанщику — снега.
Некоторым без кривизн —
Дорого дается жизнь.
Не люби, богатый — бедную,
Не люби, ученый — глупую
Не люби, румяный — бледную,
Не люби, хороший — вредную:
Золотой — полушку медную!
Не стыдись, страна Россия!
Ангелы — всегда босые…
Пусть не помнят юные
О сгорбленной старости.
Пусть не помнят старые
О блаженной юности.
Сердце — любовных зелий
Зелье — вернее всех.
Женщина с колыбели
Чей-нибудь смертный грех.
Целому морю — нужно все небо,
Целому сердцу — нужен весь Бог.
А равнодушного – Бог накажет!
Страшно ступать по душе живой.
Бессрочно кораблю не плыть
И соловью не петь.
Благословляю ежедневный труд,
Благословляю еженощный сон.
Господню милость – и Господен суд,
Благой закон – и каменный закон.
В мире грусть. У бога грусти нет!
…Вечно в жмурки
Играть с действительностью вредно.
Всех по одной дороге
Поволокут дроги —
В ранний ли, поздний час.
Горе ты горе, – солёное море!
Ты и накормишь,
Ты и напоишь,
Ты и закружишь,
Ты и отслужишь!
Горечь! Горечь! Вечный привкус
На губах твоих, о страсть! Горечь! Горечь!
Вечный искус —
Окончательнее пасть.
Гусар! – Ещё не кончив с куклами,
— Ах! – в люльке мы гусара ждём!
Дети – это мира нежные загадки,
И в самих загадках кроется ответ!
Доблесть и девственность! Сей союз
Древен и дивен, как смерть и слава.
Друг! Равнодушье – дурная школа!
Ожесточает оно сердца.
Есть на свете поважней дела
Страстных бурь и подвигов любовных.
Есть некий час – как сброшенная клажа:
Когда в себе гордыню укротим.
Час ученичества – он в жизни каждой
Торжественно-неотвратим.
Женщина с колыбели
Чей-нибудь смертный грех.
За князем – род, за серафимом – сонм,
За каждым – тысячи таких, как он,
Чтоб пошатнувшись, – на живую стену
Упал и знал, что – тысячи на смену!
Зверю – берлога,
Страннику – дорога,
Мёртвому – дроги.
Каждому – своё.
Знай одно: что завтра будешь старой.
Остальное, деточка, – забудь.
И слёзы ей – вода, и кровь —
Вода, – в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха – Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.
И так же будут таять луны
И таять снег,
Когда промчится этот юный,
Прелестный век.
Каждый стих – дитя любви,
Нищий незаконнорожденный,
Первенец – у колеи
На поклон ветрам – положенный.
Кто в песок, кто – в школу.
Каждому – своё.
На людские головы
Лейся, забытьё!
Кто дома не строил —
Земли недостоин.
Кто приятелям не должен -Т
от навряд ли щедр к подругам.
Легче лисёнка
Скрыть под одеждой,
Чем утаить вас,
Ревность и нежность!
Любовь! Любовь! И в судорогах и в гробе
Насторожусь – прельщусь – смущусь – рванусь.
Люди, поверьте: мы живы тоской!
Только в тоске мы победны над скукой.
Всё перемелется? Будет мукой?
Нет, лучше мукой!
Мы спим – и вот, сквозь каменные плиты
Небесный гость в четыре лепестка.
О мир, пойми! Певцом – во сне – открыты
Закон звезды и формула цветка.
Не люби, богатый – бедную,
Не люби, учёный – глупую,
Не люби, румяный – бледную,
Не люби, хороший – вредную:
Золотой – полушку медную!
Одна половинка окна растворилась.
Одна половинка души показалась.
Давай-ка откроем – и ту половинку,
И ту половинку окна!
Олимпийцы?! Их взгляд спящ!
Небожителей – мы – лепим!
Руки, которые не нужны
Милому, служат – Миру.
…Смывает лучшие румяна Любовь.
Стихи растут, как звёзды и как розы,
Как красота – ненужная в семье.
Уж вечер стелется, уже земля в росе,
Уж скоро звёздная в небе застынет вьюга,
И под землёю скоро уснём мы все,
Кто на земле не давали уснуть друг другу.
Я женщин люблю, что в бою не робели,
Умевших и шпагу держать, и копьё, —
Но знаю, что только в плену колыбели
Обычное – женское – счастье моё!
В диалоге с жизнью важен не ее вопрос, а наш ответ.
Можно шутить с человеком, но нельзя шутить с его именем.
Женщины говорят о любви и молчат о любовниках, мужчины – обратно.
Любовь в нас – как клад, мы о ней ничего не знаем, все дело в случае.
Любить – видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.
Для полной согласованности душ нужна согласованность дыхания, ибо что – дыхание, как не ритм души? Итак, чтобы люди друг друга понимали, надо, чтобы они шли или лежали рядом.
Есть встречи, есть чувства, когда дается сразу все и продолжения не нужно.
Продолжать, ведь это – проверять.
Каждый раз, когда узнаю, что человек меня любит, – удивляюсь, не любит – удивляюсь, но больше всего удивляюсь, когда человек ко мне равнодушен.
Любовность и материнство почти исключают друг друга. Настоящее материнство – мужественно.
Любовь: зимой от холода, летом от жары, весной от первых листьев, осенью от последних: всегда – от всего.
Предательство уже указывает на любовь. Нельзя предать знакомого.
Тело в молодости – наряд, в старости – гроб, из которого рвешься!
Богини бракосочетались с богами, рождали героев, а любили пастухов.
Наши лучшие слова – интонации.
Творчество – общее дело, творимое уединенными.
Будущее есть область преданий о нас, точно так же как прошлое есть область гаданий о нас (хотя кажется наоборот). Настоящее же есть всего навсего крохотное поле нашей деятельности.
Счастливому человеку жизнь должна радоваться, поощрять его в этом редком даре. Потому что от счастливого идет счастье.
Крылья – свобода, только когда раскрыты в полете, за спиной они – тяжесть.
Сколь восхитительна проповедь равенства из княжеских уст – столь омерзительна из дворницких.
Благоприятные условия? Их для художника нет. Жизнь сама – неблагоприятное условие.
В православной церкви (храме) я чувствую тело, идущее в землю, в католической – душу, летящую в небо.
Женщина, не забывающая о Генрихе Гейне в ту минуту, когда входит ее возлюбленный, любит только Генриха Гейне.
Родство по крови грубо и прочно, родство по избранию – тонко. Где тонко, там и рвется.
Кривая вывозит, прямая топит.
– Познай самого себя! – Познала. – И это нисколько не облегчает мне познания другого. Наоборот, как только я начинаю судить человека по себе, получается недоразумение за недоразумением.
Обожаю богатых. Клянусь и утверждаю, богатые добры (так как им это ничего не стоит) и красивы (так как хорошо одеваются).
Если нельзя быть ни человеком, ни красавцем, ни знатным, надо быть богатым.
Наши дети старше нас, потому что им дольше, дальше жить. Старше нас из будущего. Поэтому иногда нам и чужды.
Девушки того круга почти исключительно жили чувствами и искусствами и тем самым больше понимали в делах сердца, чем наши самые бойкие, самые трезвые, самые просвещенные современницы. (О пушкинском времени).
Спорт есть трата времени на трату сил. Ниже спортсмена только его зритель.
Каждая книга – кража у собственной жизни. Чем больше читаешь, тем меньше умеешь и хочешь жить сам.
Подготовил: Дмитрий Сироткин
С удовольствием подготовил подборку цитат Марины Ивановны Цветаевой .
Наверное, по концентрации чувств на единицу слова она превосходит поэтов, а по концентрации мысли на единицу слова — философов.
Поэтому цитат немало. Они разнесены по темам: любовь, поэзия, поэты, о себе, отношения, жизненная этика, люди, женщины, мужчины, душа, жизнь, Родина, книги, дети и родители, семья, разное.
О любви
Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес.
..
Первый любовный взгляд — то кратчайшее расстояние между двумя точками, та божественная прямая, которой нет второй.
Женщины любят не мужчин, а Любовь, мужчины — не Любовь, а женщин. Женщины никогда не изменяют. Мужчины — всегда.
Любовь странная штука: питается голодом и умирает от пищи.
Всякая любовь — сделка. Шкуру за деньги. Шкуру за шкуру. Шкуру за душу. Когда не получаешь ни того, ни другого, ни третьего, даже такой олух-купец как я прекращает кредит.
«Стерпится – слюбится». Люблю эту фразу, только наоборот.
А вечно одну и ту ж —
Пусть любит герой в романе!
«Я буду любить тебя всё лето», — это звучит куда убедительней, чем «всю жизнь» и — главное — куда дольше!
Я люблю две вещи: Вас — и Любовь.
Влюбляешься ведь только в чужое, родное — любишь.
Прав в любви тот, кто более виноват.
Если я человека люблю, я хочу, чтоб ему от меня стало лучше — хотя бы пришитая пуговица. От пришитой пуговицы — до всей моей души.
Вы меня никогда не любили. Если любовь разложить на все ее составные элементы — все налицо; нежность, любопытство, жалость, восторг и т. д. Если всё это сложить вместе — может и выйдет любовь.
— Но это никогда не слагалось вместе.
Любовь: зимой от холода, летом от жары, весной от первых листьев, осенью от последних: всегда от всего.
О поэзии
Искусство есть та же природа. Не ищите в нем других законов, кроме собственных (не самоволия художника, не существующего, а именно законов искусства). Может быть — искусство есть только ответвление природы (вид ее творчества). Достоверно: произведение искусства есть произведение природы, такое же рожденное, а не сотворенное.
Гения без воли нет, но еще больше нет, еще меньше есть — без наития. Воля — та единица к бессчетным миллиардам наития, благодаря которой только они и есть миллиарды (осуществляют свою миллиардность) и без которой они нули — то есть пузыри над тонущим. Последний атом сопротивления стихии во славу ей — и есть искусство.
Природа, перебарывающая сама себя во славу свою.
Пока ты поэт, тебе гибели в стихии нет, ибо все возвращает тебя в стихию стихий: слово.
Пока ты поэт, тебе гибели в стихии нет, ибо не гибель, а возвращение в лоно.
Гибель поэта — отрешение от стихий. Проще сразу перерезать себе жилы.
Все искусство — одна данность ответа.
Все наше искусство в том, чтобы суметь (поспеть) противупоставить каждому ответу, пока не испарился, свой вопрос. Это обскакиванье тебя ответами и есть вдохновенье.
Эти полчаса Гоголя у камина больше сделали для добра и против искусства, чем вся долголетняя проповедь Толстого.
По существу, вся работа поэта сводится к исполнению, физическому исполнению духовного (не собственного) задания. Равно как вся воля поэта — к рабочей воле к осуществлению. (Единоличной творческой воли — нет.)
Слово для идей есть тело, для стихий — душа.
Не надо работать над стихами, надо чтоб стих над тобой (в тебе!) работал.
Поэт видит неизваянную статую, ненаписанную картину и слышит неигранную музыку.
Бойтесь понятий, облекающихся в слова, радуйтесь словам, обнажающим понятия.
Как таковой жизни я не люблю, для меня она начинает значить, обретать смысл и вес — только преображенная, т. е. — в искусстве. Если бы меня взяли за океан — в рай — и запретили писать, я бы отказалась от океана и рая.
Творчество – общее дело, творимое уединенными.
Поэт не может воспевать государство — какое бы ни было — ибо он — явление стихийное, государство же — всякое — обуздание стихий.
О поэтах
Поэт есть ответ. Пушкин сказал: на все. Ответ гения.
Поэт неизбежно терпит крах на всех других путях осуществления. Привычный, приученный (собой же) к абсолюту, он требует от жизни то, чего она дать не может.
О, поэты, поэты! Единственные настоящие любовники женщин!
Какой поэт из бывших и сущих не негр, и какого поэта — не убили?
Когда я думаю о нравственной сущности этой человеческой особи: поэта, я всегда вспоминаю определение толстовского отца в “Детстве и Отрочестве”: — Он принадлежал к той опасной породе людей, которые один и тот же поступок могут рассказать как величайшую низость и как самую невинную шутку.
Циник не может быть поэтом.
Поэт! поэт! Самый одушевленный и как часто — может быть именно одушевленностью своей — самый неодухотворенный предмет!
Слишком обширен и прочен земной фундамент гения, чтобы дать ему — так — уйти в высь. Будь Шекспир, Гёте, Пушкин выше, они бы многого не услышали, на многое бы не ответили, ко многому бы просто не снизошли.
О А. Пушкине: Пушкин меня заразил любовью. Словом — любовь. Ведь разное: вещь, которую никак не зовут — и вещь, которую так зовут.
Какое счастье для России, что Пушкин убит рукой иностранца, своей не нашлось.
О К. Бальмонте: Так и останется Бальмонт в русской поэзии — заморским гостем, задарившим, заговорившим, заворожившим ее — с налету — и так же канувшим.
О В. Брюсове: Волей чуда — весь Пушкин. Чудо воли — весь Брюсов.
О А. Блоке: Удивительно не то, что он умер, а то, что он жил. Ведь он — такое явное торжество духа.
О С. Есенине: У Есенина был песенный дар, а личности не было.
Его трагедия — трагедия пустоты. К 30-ти годам он внутренно кончился. У него была только молодость.
О В. Маяковском: Двенадцать лет подряд человек Маяковский убивал в себе Маяковского-поэта, на тринадцатый поэт встал и человека убил. Если есть в этой жизни самоубийство, оно не там, где его видят, и длилось оно не спуск курка, а двенадцать лет жизни.
О М. Волошине: Чем глубже я гляжусь в бездонный колодец памяти, тем резче встают мне навстречу два облика Макса: греческого мифа и германской сказки.
О Р. Рильке: Вы – воплощенная поэзия, уже само Ваше имя – стихотворение. Вы – явление природы, которое не может быть моим и которое не любишь, а ощущаешь всем существом, или Вы – воплощенная пятая стихия: сама поэзия, или Вы – то, из чего рождается поэзия и что больше ее самой – Вас.
О себе: «Второй Пушкин» или «первый поэт-женщина» — вот чего я заслуживаю и, может быть, дождусь. Меньшего не надо…
О себе
Сорока семи лет от роду скажу, что всё, что мне суждено было узнать, — узнала до семи лет, а все последующие сорок — осознавала.
Моя душа чудовищно ревнива: она бы не вынесла меня красавицей. Говорить о внешности в моих случаях — неразумно: дело так явно, и настолько — не в ней!
В моих чувствах, как в детских, нет степеней.
Безмерность моих слов — только слабая тень безмерности моих чувств.
Мне БОЛЬНО, понимаете? Я ободранный человек, а вы все в броне. У всех вас: искусство, общественность, дружбы, развлечения, семья, долг — у меня, на глубину, ни-че-го.
Самое опьянительное для меня — преданность в несчастье. Это затмевает всё.
Я ведь знаю, что я — в последний раз живу.
Я не любовная героиня, я никогда не уйду в любовника, всегда в любовь.
Никто ничего не отнял!
Мне сладостно, что мы врозь.
Целую Вас — через сотни
Разъединяющих верст.
О, сколько женщин любили и будут любить Вас сильнее. Все будут любить Вас больше. Никто не будет любить Вас так…
Что я делаю на свете? — Слушаю свою душу.
Могу сказать о своей душе, как одна баба о своей девке: «Она у меня не скучливая».
Я чудесно переношу разлуку. Пока человек рядом, я послушно, внимательно и восторженно поглощаюсь им, когда его нет — собой.
Все люди берегли мои стихи, никто — мою душу.
У меня особый дар идти с собой (мыслями, стихами, даже любовью) как раз не-к-тем.
Я ненасытная на души.
Когда я пытаюсь жить, я чувствую себя бедной маленькой швейкой, которая никогда не может сделать красивую вещь, которая только и делает, что портит и ранит себя, и которая, отбросив всё: ножницы, материю, нитки, – принимается петь. У окна, за которым бесконечно идёт дождь.
Смеяться и наряжаться я начала 20-ти лет, раньше и улыбалась редко. Я не знаю человека более героичного в ранней юности, чем себя.
Четкость моих чувств заставляет людей принимать их за рассуждения.
Я хочу, чтобы ты любил меня всю, какая я есть. Это единственное средство (быть любимой — или нелюбимой).
Кто создан из камня, кто создан из глины, —
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело — измена, мне имя — Марина,
Я — бренная пена морская.
За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру…
— Послушайте! — Еще меня любите
За то, что я умру.
Наиживейшим наслаждением моей жизни была ходьба — одинокая и быстрая, быстрая и одинокая. Мой великий одинокий галоп.
Я хочу такой скромной, убийственно-простой вещи: чтобы, когда я вхожу, человек радовался.
Об отношениях
Каждый раз, когда узнаю, что человек меня любит — удивляюсь, не любит — удивляюсь, но больше всего удивляюсь, когда человек ко мне равнодушен.
Любить — видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители. Не любить — видеть человека таким, каким его осуществили родители. Разлюбить — видеть вместо него: стол, стул.
Мне нравится, что Вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Человеческая беседа — одно из самых глубоких и тонких наслаждений в жизни: отдаёшь самое лучшее — душу, берёшь то же взамен, и всё это легко, без трудности и требовательности любви.
Ибо понять другого — значит этим другим хотя бы на час стать.
Для полной согласованности душ нужна согласованность дыхания, ибо, что — дыхание, как не ритм души? Итак, чтобы люди друг друга понимали, надо, чтобы они шли или лежали рядом.
Грустно признаться, но хороши мы только с теми, в чьих глазах ещё можем что-либо приобрести или потерять.
«Возлюбленный» — театрально, «любовник» — откровенно, «Друг» — неопределённо. Нелюбовная страна!
Человечески любить мы можем иногда десятерых, любовно — много — двух. Нечеловечески — всегда одного…
Первая победа женщины над мужчиной — рассказ мужчины о его любви к другой. А окончательная её победа — рассказ этой другой о своей любви к нему, о его любви к ней. Тайное стало явным, ваша любовь — моя. И пока этого нет, нельзя спать спокойно.
Если считать Вас близким человеком, Вы заставили меня очень страдать, если же посторонним, — Вы принесли мне только добро. Я никогда не чувствовала Вас ни таким, ни другим, я сражалась в себе за каждого, то есть против каждого.
У каждого из нас, на дне души, живет странное чувство презрения к тому кто нас слишком любит. (Некое «и всего-то»? — т. е. если ты меня так любишь, меня, сам ты не бог весть что!)
Вечной верности мы хотим не от Пенелопы, а от Кармен, — только верный Дон-Жуан в цене!
Вы дороги мне. Но — мне просто нечем больше дышать с Вами.
Предательство уже указывает на любовь. Нельзя предать знакомого.
Ложь. Не себя презираю, когда лгу, а тебя, который меня заставляет лгать.
Ни один человек ещё не судил солнце за то, что оно светит и другому…
Для меня одиночество — временами — единственная возможность познать другого, прямая необходимость.
Баюкай же — но прошу, будь друг:
Не буквами, а каютой рук:
Уютами…
О вопль женщин всех времен:
Мой милый, что тебе я сделала?!
Движение губ ловлю.
И знаю — не скажет первым.
— Не любите? — Нет, люблю.
Не любите? — Но истерзан.
О жизненной этике
Жить надо так, чтобы Душа сбылась.
Никакая страсть не перекричит во мне справедливости. Делать другому боль, нет, тысячу раз, лучше терпеть самой. Я не победитель. Я сама у себя под судом, мой суд строже вашего, я себя не люблю, не щажу.
В диалоге с жизнью важен не её вопрос, а наш ответ.
Грех не в темноте, а в нежелании света.
Сила человека часто заключается в том, чего он не может сделать, а не в том, что может. Моё «не могу» — главная мощь. Значит, есть что-то, что вопреки всем моим хотениям всё-таки не хочет.
Слушай и помни: всякий, кто смеется над бедой другого, — дурак или негодяй; чаще всего — и то, и другое.
Друг! Равнодушье — дурная школа,
Ожесточает она сердца.
Я всегда предпочитала заставлять спать, а не лишать сна, заставлять есть, а не лишать аппетита, заставлять мыслить, а не лишать рассудка. Я всегда предпочитала давать — избавлять, давать — получать, давать — иметь.
Встречаться нужно для любви, для остального есть книги.
Лучше потерять человека всем собой, чем удержать его какой-то своей сотой.
О людях
Нет маленьких событий. Есть маленькие люди.
Тот кто обходится без людей — без того и люди обходятся.
Когда людей, скучивая, лишают лика, они делаются сначала стадом, потом сворой.
Насколько я лучше вижу человека, когда не с ним!
Единственное, чего люди не прощают, — это то, что ты без них, в конце концов, обошелся.
Счастливому человеку жизнь должна — радоваться, поощрять его в этом редком даре. Потому что от счастливого — идет счастье.
Мне моё поколенье — по колено.
Глотатели пустот, читатели газет.
Чем больше узнаю людей — тем больше люблю деревья!
Обожаю богатых. Богатство — нимб. Кроме того, от них никогда ничего не ждешь хорошего, как от царей, поэтому просто-разумное слово на их устах — откровение, просто-человеческое чувство — героизм. Если нельзя быть ни человеком, ни красавцем, ни знатным, надо быть богатым.
О женщинах
Все женщины ведут в туманы.
Все женщины делятся на идущих на содержание и берущих на содержание.
Я принадлежу к последним.
Любовность и материнство почти исключают друг друга. Настоящее материнство — мужественно.
Женщине, если она человек, мужчина нужен, как роскошь, — очень, очень иногда. Книги, дом, забота о детях, радости от детей, одинокие прогулки, часы горечи, часы восторга, — что тут делать мужчине? У женщины, вне мужчины, целых два моря: быт и собственная душа.
Милые! А может быть я так много занимаюсь собой, потому что никто из вас мною не занялся достаточно?
— «Женщина не может одна».
— Человек — может.
Я, когда не люблю, — не я… Я так давно — не я…
Никто так не презирает честной женщины — как честная женщина.
О мужчинах
Мужчины не привыкли к боли,- как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что всё что угодно сделаешь, только бы перестали.
Сколького бы я никогда не поняла, если бы родилась мужчиной.
Вы столь забывчивы, сколь незабвенны.
Сделайте так чтобы Ваша грудная клетка меня вынесла, — нет! — чтобы мне было просторно в ней, РАСШИРЬТЕ её — не ради меня: случайности, а ради того, что через меня в Вас рвётся.
Взгляд — до взгляда — смел и светел,
Сердце — лет пяти…
Счастлив, кто тебя не встретил
На своем пути.
О душе
Что-то болит: не зуб, не голова, не живот, не — не — не-… а болит. Это и есть душа.
Душа — это пять чувств. Виртуозность одного из них — дарование, виртуозность всех пяти — гениальность.
Душа — это парус. Ветер — жизнь.
Душа от всего растет, больше всего же — от потерь.
Моя душа теряет голову.
Хотеть — это дело тел,
А мы друг для друга — души…
В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел.
Есть тела, удивительно похожие на душу.
О жизни
На Твой безумный мир
Ответ один — отказ…
Самое ценное в жизни и в стихах — то, что сорвалось.
Если что-то болит — молчи, иначе ударят именно туда.
Быть современником — творить своё время, а не отражать его.
Я не хочу иметь точку зрения. Я хочу иметь зрение.
У меня вообще атрофия настоящего, не только не живу, никогда в нём и не бываю.
Шутим, шутим, а тоска всё растет, растет…
Первая причина неприятия вещи есть неподготовленность к ней.
О Родине
Родина не есть условность территории, а непреложность памяти и крови. Не быть в России, забыть её — может бояться лишь тот, кто Россию мыслит вне себя. В ком она внутри, — тот потеряет её вместе с жизнью. Моя родина везде, где есть письменный стол, окно и дерево под этим окном.
Не обольщусь и языком
Родным, его призывом млечным.
Мне безразлично, на каком
Непонимаемой быть встречным!
Россия, к ее чести, вернее к чести ее совести и не к чести ее художественности, всегда подходила к писателям, вернее: всегда ходила к писателям — как мужик к царю — за правдой, и хорошо, когда этим царем оказывался Лев Толстой, а не Арцыбашев.
О книгах
Книга должна быть исполнена читателем как соната. Буквы — ноты. В воле читателя — осуществить или исказить.
Книгу должен писать читатель. Лучший читатель читает закрыв глаза.
Книги мне дали больше, чем люди. Воспоминание о человеке всегда бледнеет перед воспоминанием о книге.
Каждая книга — кража у собственной жизни. Чем больше читаешь, тем меньше умеешь и хочешь жить сам.
О детях и родителях
Наши дети старше нас, потому что им дольше, дальше жить. Старше нас из будущего. Поэтому иногда нам и чужды.
Дети сначала любят, потом судят, а потом жалеют родителей.
Не слишком сердитесь на своих родителей, — помните, что и они были вами, и вы будете ими.
Целуйте постоянно дите своё — и в его сердце всегда будет любовь.
Мальчиков нужно баловать — им, может быть, на войну придётся.
О семье
Брак, где оба хороши — доблестное, добровольное и обоюдное мучение (-чительство).
Семья… Да, скучно, да, скудно, да, сердце не бьётся… Не лучше ли: друг, любовник? Но, поссорившись с братом, я всё-таки вправе сказать: «Тыдолжен мне помочь, потому что ты мой брат… (сын, отец…)» А любовнику этого не скажешь — ни за что — язык отрежешь.
О разном
У моды вечный страх отстать, то есть расписка в собственной овечьести.
Спорт есть трата времени на трату сил. Ниже спортсмена только его зритель.
Танго! — Сколько судеб оно свело и развело!
Лицо — свет. И оно, действительно, загорается и гаснет.
Немало. Возможно, мне нужно было жестче отбирать цитаты, но как-то не хочется.
В дополнение вы можете прочитать:
Высказывания о м цветаевой. Цитаты и афоризмы марины цветаевой
Марина Цветаева — цитаты
(родилась: 8 октября 1892 г., Москва, Российская империя — умерла: 31 августа 1941 г., Елабуга, Татарская АССР, РСФСР, СССР)
Русская поэтесса Серебряного века, прозаик, переводчица.
Мне постоянно хочется говорить с тобой.
Женщины говорят о любви и молчат о любовниках, мужчины — обратно.
Он был, как ромашка.
То любит, то не любит.
Что можешь знать ты обо мне,
Раз ты со мной не спал и не пил?
Здесь я не нужна, там — невозможна.
«Я буду любить тебя всё лето», — это звучит куда убедительней, чем «всю жизнь» и — главное — куда дольше!
Человечески любить мы можем иногда десятерых, любовно — много — двух. Нечеловечески — всегда одного…
Любить — значит видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.
Встречаться нужно для любви, для остального есть книги.
Крылья — свобода, только когда раскрыты в полёте, за спиной они — тяжесть.
Любить, значит видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.
Если что-то болит — молчи, иначе ударят именно туда.
Расстояние: версты, мили… нас расставили, рассадили, чтобы тихо себя вели по двум разным концам земли.
Мне плохо с людьми, потому что они мешают мне слушать мою душу или просто тишину.
У людей с этим роковым даром несчастной – единственной – всей на себя взятой – любви – прямо гений на неподходящие предметы!
Голова до прелести пуста,
Оттого что сердце — слишком полно!
Громким смехом не скроешь дикой боли.
Наши лучшие слова — интонации.
Если бы Вы сейчас вошли и сказали: «Я уезжаю надолго, навсегда», — или: «Мне кажется, я Вас больше не люблю», — я бы, кажется, не почувствовала ничего нового: каждый раз, когда Вы уезжаете, каждый час, когда Вас нет — Вас нет навсегда и Вы меня не любите.
Знай одно: что завтра будешь старой,
Остальное, деточка, — забудь.
Нет на земле второго Вас.
… И если сердце, разрываясь,
Без лекарства снимает швы, —
Знай, что от сердца — голова есть,
И есть топор — от головы…
Я Вас люблю всю жизнь и каждый час.
Но мне не надо Ваших губ и глаз.
Всё началось — и кончилось — без Вас.
Я, когда не люблю, — не я… Я так давно — не я…
Любовь не в меру — рубит как топором!
Все женщины ведут в туманы.
Если я человека люблю, я хочу, чтоб ему от меня стало лучше — хотя бы пришитая пуговица. От пришитой пуговицы — до всей моей души.
Никакая страсть не перекричит во мне справедливости.
Делать другому боль, нет, тысячу раз, лучше терпеть самой. Я не победитель. Я сама у себя под судом, мой суд строже вашего, я себя не люблю, не щажу.
Я хочу такой скромной, убийственно-простой вещи: чтобы, когда я вхожу, человек радовался.
Если у Вас за спиной кричат «Дурак!», то это не повод оглядываться.
Я в любви умела только одно: дико страдать и петь!
Не стыдись, страна Россия!
Ангелы — всегда босые..
«Возлюбленный! — театрально, «любовник» — откровенно, «друг» — неопределённо. Нелюбовная страна!».
Единственное, чего люди не прощают — это то, что ты без них, в конце концов, обошёлся.
Ни один человек, даже самый отрешенный, не свободен от радости быть чем-то (всем!) в чьей-нибудь жизни, особенно когда это — невольно.
Моя душа теряет голову.
Богини бракосочетались с богами, рождали героев, а любили пастухов.
Когда любовь умирает — воскресить её невозможно. Остаётся пустота, скука и равнодушие. Убить любовь нельзя — она умирает сама, оставляя голое пепелище и страшную невыразимую обиду, обиду на того, кто эту любовь в нас — вызвал, но сохранить — не дал, не смог…
Мне БОЛЬНО, понимаете? Я ободранный человек, а вы все в броне.
У всех вас: искусство, общественность, дружбы, развлечения, семья, долг — у меня, на глубину, НИ-ЧЕ-ГО.
Нельзя тому, что было грустью зыбкой, Сказать: «Будь страсть! Горя безумствуй, рдей!» Твоя любовь была такой ошибкой, — Но без любви мы гибнем. Чародей!
Благословляю Вас на все четыре стороны.
Я жду того, кто первый
Поймет меня, как надо —
И выстрелит в упор.
Моя душа чудовищно ревнива: она бы не вынесла меня красавицей.
Говорить о внешности в моих случаях — неразумно: дело так явно, и настолько — не в ней!
— «Как она Вам нравится внешне?» — А хочет ли она внешне нравиться? Да я просто права на это не даю, — на такую оценку!
Я — я: и волосы — я, и мужская рука моя с квадратными пальцами — я, и горбатый нос мой — я. И, точнее: ни волосы не я, ни рука, ни нос: я — я: незримое.
Перестала ли я Вас любить? Нет. Вы не изменились и не изменилась я. Изменилось одно: моя болевая сосредоточенность на Вас. Вы не перестали существовать для меня, я перестала существовать в Вас.
Мой час с Вами кончен, остается моя вечность с Вами.
Когда я перестану тебя ждать,
Любить, надеяться и верить,
То я закрою плотно окна, двери
И просто лягу умирать…
Я хочу, чтобы ты любил меня всю, все, что я есмь, все, что я собой представляю! Это единственный способ быть любимой или не быть любимой.
Будь той ему, кем быть я не посмела:
Его мечты боязнью не сгуби!
Будь той ему, кем быть я не сумела:
Люби без мер и до конца люби!
Я любовь узнаю по боли всего тела вдоль.
Меня нужно любить совершенно необыкновенно, чтобы я поверила.
Ах, далеко до неба!
Губы — близки во мгле…
— Бог, не суди! — Ты не был
Женщиной на земле!
О, Боже мой, а говорят, что нет души! А что у меня сейчас болит? — Не зуб, не голова, не рука, не грудь, — нет, грудь, в груди, там, где дышишь, — дышу глубоко: не болит, но всё время болит, всё время ноет, нестерпимо!
Грех не в темноте, а в нежелании света.
Я не знала, где Вы, но была там же, где Вы, а так как не знала, где Вы, то не знала, где я — но я знала, что я с Вами.
«Стерпится — слюбится». Люблю эту фразу, только наоборот.
Предательство уже указывает на любовь. Нельзя предать знакомого.
Каждая книга — кража у собственной жизни. Чем больше читаешь, тем меньше умеешь и хочешь жить сам.
Ты, меня любивший фальшью истины и правдой лжи,
Ты, меня любивший дальше некуда, за рубежи,
Ты, меня любивший дольше времени, десницы взмах,
Ты меня не любишь больше — истина в пяти словах!
Хотеть — это дело тел,
А мы друг для друга — души…
Ни один человек ещё не судил солнце за то, что оно светит и другому…
Цветаева: — Мужчина никогда не хочет первый. Если мужчина захотел, женщина уже хочет.
Антокольский: — А что же мы сделаем с трагической любовью? Когда женщина — действительно — не хочет?
Цветаева: — Значит, не она хотела, а какая-нибудь рядом. Ошибся дверью.
Странные бывают слова для самых простых вещей… Но пока до простоты додумаешься…
Ты не делаешь меня счастливее, ты делаешь меня умнее.
Каждый раз, когда узнаю, что человек меня любит — удивляюсь, не любит — удивляюсь, но больше всего удивляюсь, когда человек ко мне равнодушен.
Любовь странная штука: питается голодом и умирает от пищи.
Всё дело в том, чтобы мы любили, чтобы у нас билось сердце — хотя бы разбивалось вдребезги! Я всегда разбивалась вдребезги, и все мои стихи — те самые серебряные сердечные дребезги.
По ночам все комнаты черны,
Каждый голос темен по ночам
все красавицы земной страны
Одинаково-невинно-неверны.
Вы не разлюбили меня (как отрезать). Вы просто перестали любить меня каждую минуту своей жизни, и я сделала то же, послушалась Вас, как всегда.
Я молчу, я даже не смотрю на тебя и чувствую, что в первый раз — ревную. Это — смесь гордости, оскорбленного самолюбия, горечи, мнимого безразличия и глубочайшего возмущения.
Мужчины не привыкли к боли,- как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что всё что угодно сделаешь, только бы перестали.
Я Вас люблю. — Как грозовая туча
Над Вами — грех —
За то, что Вы язвительны и жгучи
И лучше всех…
Ложь. Не себя презираю, когда лгу, а тебя, который меня заставляет лгать.
Чьи-то взгляды слишком уж нежны
в нежном воздухе едва нагретом…
Я уже заболеваю летом,
еле выздоровев от зимы.
Что мы можем сказать о Боге? Ничего. Что мы можем сказать Богу? Всё.
Боль называется ты.
В жизни свое место знаю, и оно не последнее, ибо никогда не становлюсь в ряд.
Вы мне сейчас — самый близкий, вы просто у меня больнее всего болите.
Все мои «никогда» отпадают, как гнилые ветки.
Не слишком сердитесь на своих родителей, — помните, что и они были вами, и вы будете ими.
Ложусь в постель, как в гроб. И каждое утро — действительно — восстание из мертвых.
Спасибо тем, кто меня любили, ибо они дали мне прелесть любить других, и спасибо тем, кто меня не любил, ибо они дали мне прелесть любить — себя.
Если есть в этой жизни самоубийство, оно не там, где его видят, и длилось оно не спуск курка, а двенадцать лет жизни.
Душа — это парус. Ветер — жизнь.
В диалоге с жизнью важен не её вопрос, а наш ответ.
Грустно признаться, но хороши мы только с теми, в чьих глазах ещё можем что-либо приобрести или потерять.
Успех — это успеть!
Вот и всё. — Как скупо! —
Быть несчастной — глупо.
Значит, ставим точку.
Иногда молчание в комнате — как гром.
Который уж, ну который — март?!
Разбили нас — как колоду карт!
Мне так жалко, что всё это только слова — любовь — я так не могу, я бы хотела настоящего костра, на котором бы меня сожгли.
Душа — под музыку — странствует. Странствует — изменяется. Вся моя жизнь — под музыку.
Я живу, как другие танцуют: до упоения — до головокружения — до тошноты!
Так, в…… Москве погребённая заживо,
Наблюдаю с усмешкою тонкой,
Как меня — даже ты, что три года охаживал! —
Обходить научился сторонкой.
Мне нужно, чтобы меня любили… Нуждались — как в хлебе.
И как не умереть поэту,
Когда поэма удалась!
Слушай и помни: всякий, кто смеется над бедой другого, — дурак или негодяй; чаще всего — и то, и другое.
Когда человек попадает впросак — это не смешно; когда человека обливают помоями — это не смешно; когда человеку подставляют подножку — это не смешно; когда человека бьют по лицу — это подло. Такой смех — грех.
И ещё скажу устало,
— Слушать не спеши! —
Что твоя душа мне встала
Поперёк души.
Не нужен мне тот, кому я не необходима.
Лишний мне тот, кому мне нечего дать.
Душа от всего растет, больше всего же — от потерь.
В любви мы лишены главного: возможности рассказать (показать) другому, как мы от него страдаем.
Любовь: зимой от холода, летом от жары, весной от первых листьев, осенью от последних: всегда от всего.
Не хочу ни любви, ни почестей. — Опьянительны. — Не падка! Даже яблочка мне не хочется — Соблазнительного — с лотка…. Что-то цепью за мной волочиться, Скоро громом начнет греметь. Как мне хочется, Как мне хочется — Потихонечку умереть!
Я знаю, что я вам необходима, иначе не были бы мне необходимы — Вы.
Он очаровательно рассказывает мне о том, как он меня не любит.
И я — внимательно — одобряя — слушаю.
Мне от человека надо — необходимо: или очарование или большой, во всеоружии, бессонный ум. Вне этого мне с человеком пусто. — Лучше одной.
Друг! Равнодушье — дурная школа,
Ожесточает она сердца.
Мечтать ли вместе, спать ли вместе, но плакать всегда в одиночку.
Ведь я не для жизни. У меня всё — пожар! Я могу вести десять отношений (хороши «отношения»!), сразу и каждого, из глубочайшей глубины, уверять, что он — единственный. А малейшего поворота головы от себя — не терплю.
Время! Я не поспеваю.
Есть тела, удивительно похожие на душу.
Не будет даже пустоты, поскольку я никакого места в Вашей жизни не занимаю. Что касается «душевной пустоты», то чём больше душа пуста, тем лучше она наполняется. Лишь физическая пустота идёт в счёт. Пустота вот этого стула. В Вашей жизни не будет стула, пустующего мною…
Любите не меня, а мой мир.
Я запрещаю тебе делать то, чего ты не хочешь!
Не стесняйтесь уступить старшему место в трамвае.
Стесняйтесь — не уступить.
Я не любовная героиня, я никогда не уйду в любовника, всегда в любовь.
Если я на тебя смотрю, это не значит, что я тебя вижу!
Когда я пытаюсь жить, я чувствую себя бедной маленькой швейкой, которая никогда не может сделать красивую вещь, которая только и делает, что портит и ранит себя, и которая, отбросив всё: ножницы, материю, нитки, – принимается петь. У окна, за которым бесконечно идёт дождь.
Сердце — любовных зелий
Зелье — вернее всех.
Женщина с колыбели
Чей-нибудь смертный грех.
Безмерность моих слов — только слабая тень безмерности моих чувств.
Лучше потерять человека всем собой, чем удержать его какой-то своей сотой.
(Лучше потерять человека всей своей сущностью, чем одним своим краем.)
Слушаю не музыку, слушаю свою душу.
Я — тень от чьей-то тени…
Первая победа женщины над мужчиной — рассказ мужчины о его любви к другой. А окончательная её победа — рассказ этой другой о своей любви к нему, о его любви к ней.
Тайное стало явным, ваша любовь — моя. И пока этого нет, нельзя спать спокойно.
Раньше всё, что я любила, называлось — я, теперь — вы. Но оно всё то же.
Я хочу, чтобы ты любил меня всю, какая я есть. Это единственное средство (быть любимой — или нелюбимой).
Никто не хочет — никто не может понять одного: что я совсем одна.
Знакомых и друзей — вся Москва, но ни одного, кто за меня — нет, без меня! — умрёт.
Я никому не необходима, всем приятна.
Я всегда предпочитала заставлять спать, а не лишать сна, заставлять есть, а не лишать аппетита, заставлять мыслить, а не лишать рассудка. Я всегда предпочитала давать — избавлять, давать — получать, давать — иметь.
То, что Вы называете любовью, я называю у Вас хорошим расположением духа. Чуть Вам плохо (нелады дома, дела, жара) — я уже не существую.
В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел.
… ночью город — опрокинутое небо.
Если считать Вас близким человеком, Вы заставили меня очень страдать, если же посторонним, — Вы принесли мне только добро.
Я никогда не чувствовала Вас ни таким, ни другим, я сражалась в себе за каждого, то есть против каждого.
Насколько я лучше вижу человека, когда не с ним!
Знаешь, чего я хочу, всегда хочу? Потемнения, посветления, преображения. Крайнего мыса чужой души и своей. Слов, которых никогда не услышишь, не скажешь. Небывающего. Чудовищного. ЧУДА.
Никогда не говорите, что так все делают: все всегда плохо делают — раз так охотно на них ссылаются. У всех есть второе имя: никто, и совсем нет лица: бельмо. Если вам скажут: так никто не делает (не одевается, не думает, и т. д.) отвечайте: — А я — кто.
Женщине, если она человек, мужчина нужен, как роскошь, — очень, очень иногда. Книги, дом, забота о детях, радости от детей, одинокие прогулки, часы горечи, часы восторга, — что тут делать мужчине?
У женщины, вне мужчины, целых два моря: быт и собственная душа.
В какую-то секунду пути цель начинает лететь на нас. Единственная мысль: не уклониться.
Я не только ничего не жду взамен, я даже и не знаю, есть ли для него я, доходит ли даваемое, а если доходит — связано ли со мной?
Счастье для Вас, что Вы меня не встретили.
Вы бы измучились со мной и все-таки бы не перестали любить, потому что за это меня и любите! Вечной верности мы хотим не от Пенелопы, а от Кармен, — только верный Дон-Жуан в цене! Знаю и я этот соблазн. Это жестокая вещь: любить за бег — и требовать (от Бега!) покоя. Но у Вас есть нечто, что и у меня есть: взгляд ввысь: в звёзды: там, где и брошенная Ариадна и бросившая — кто из героинь бросал? Или только брошенные попадают на небо?
Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес…
Никогда не бойтесь смешного, и если видите человека в глупом положении: 1) постарайтесь его из него извлечь, если же невозможно — прыгайте в него к нему как в воду, вдвоём глупое положение делится пополам: по половинке на каждого — или же, на худой конец — не видьте его.
Самое ценное в жизни и в стихах — то, что сорвалось.
Я всегда целую — первая, так же просто, как жму руку, только — неудержимее. Просто никак не могу дождаться! Потом, каждый раз: «Ну, кто тебя тянул? Сама виновата!» Я ведь знаю, что это никому не нравится, что все они любят кланяться, клянчить, искать случая, добиваться, охотиться… А главное — я терпеть не могу, когда другой целует — первый.
Так я по крайней мере знаю, что я этого хочу.
Семья… Да, скучно, да, скудно, да, сердце не бьётся… Не лучше ли: друг, любовник? Но, поссорившись с братом, я всё-таки вправе сказать: «Ты должен мне помочь, потому что ты мой брат… (сын, отец…)» А любовнику этого не скажешь — ни за что — язык отрежешь.
Есть чувства, настолько серьезные, настоящие, большие, что не боятся ни стыда, ни кривотолков. Они знают, что они — только тень грядущих достоверностей.
Ищут шестого чувства обыкновенно люди, не подозревающие о существовании собственных пяти.
Я не хочу иметь точку зрения. Я хочу иметь зрение.
Ты — крылом стучавший в эту грудь,
Молодой виновник вдохновенья —
Я тебе повелеваю: — будь!
Я — не выйду из повиновенья.
Есть люди определенной эпохи и есть эпохи, воплощающиеся в людях.
Думали — человек!
И умереть заставили.
Умер теперь. Навек.
— Плачьте о мёртвом ангеле!
Благославляю того, кто изобрёл глобус — за то, что я могу сразу этими двумя руками обнять весь земной шар — со всеми моими любимыми!
Я дерзка только с теми, от кого завишу.
Высшая жертва — скрыть, что это — жертва.
Умирая, не скажу: была.
И не жаль, и не ищу виновных.
Есть на свете поважней дела
Страстных бурь и подвигов любовных.
Взгляд-до взгляда — смел и светел,
Сердце — лет пяти…
Счастлив, кто тебя не встретил
На своем пути.
Могу сказать о своей душе, как одна баба о своей девке: «Она у меня не скучливая». Я чудесно переношу разлуку. Пока человек рядом, я послушно, внимательно и восторженно поглощаюсь им, когда его нет — собой.
Милые! А может быть я так много занимаюсь собой, потому что никто из вас мною не занялся достаточно?
… И у меня бывает тоска. От неё я бегу к людям, к книгам, даже к выпивке, из-за неё завожу новые знакомства. Но когда тоска «от перемены мест не меняется» (мне это напоминает алгебру «от перемены мест множителей произведение не меняется») — дело дрянь, так как выходит, что тоска зависит от себя, а не от окружающего.
Первая причина неприятия вещи есть неподготовленность к ней.
Человеческая беседа — одно из самых глубоких и тонких наслаждений в жизни: отдаёшь самое лучшее — душу, берёшь то же взамен, и всё это легко, без трудности и требовательности любви.
Люди ревнуют только к одному: одиночеству. Не прощают только одного: одиночества. Мстят только за одно: одиночество. К тому — того — за то, что смеешь быть один.
Самое большое (моё) горе в любви — не мочь дать столько, сколько хочу.
Я ненасытная на души.
Не верь «холодкам». Между тобой и мною такой сквозняк.
У меня особый дар идти с собой (мыслями, стихами, даже любовью) как раз не-к-тем.
Что-то болит: не зуб, не голова, не живот, не — не — не-… а болит. Это и есть душа.
Если душа родилась крылатой
Что ей хоромы — и что ей хаты!
Почему я к Вам не пришла? Потому что люблю Вас больше всего на свете. Совсем просто. И потому, что Вы меня не знаете. От страждущей гордости, трепета перед случайностью (или судьбой, как хотите). А может быть, от страха, что придется встретить Ваш холодный взгляд на пороге Вашей комнаты.
Чьи-то локоны запутались в петле..
Мой любимый вид общения — потусторонний: сон: видеть во сне. А второе — переписка. Письмо как некий вид потустороннего общения, менее совершенное, нежели сон, но законы те же. Ни то, ни другое — не по заказу: снится и пишется не когда нам хочется, а когда хочется: письму — быть написанным, сну — быть увиденным.
Каждый человек сейчас колодец, в который нельзя плевать. — А как хочется!
Я должна была бы пить Вас из четвертной, а пью по каплям, от которых кашляю.
Любовник: тот, кто любит, тот, через кого явлена любовь, провод стихии Любви. Может быть в одной постели, а может быть — за тысячу верст. Любовь не как «связь», а как стихия.
Клятвы крылаты.
Совесть должна разучиться спрашивать: за что?
Мне совершенно все равно —
Где совершенно одинокой
Быть…
Есть области, где шутка неуместна, и вещи, о которых нужно говорить с уважением или совсем молчать за отсутствием этого чувства вообще.
В чём грех мой? Что в церкви слезам не учусь,
Смеясь наяву и во сне?
Поверь мне: я смехом от боли лечусь,
Но в смехе не радостно мне!
Пора снимать янтарь,
Пора менять словарь,
Пора гасить фонарь
Наддверный…
От слишком большого и чистого жара сердца, от скромного желания не презирать себя за любовь к тому, кого не можешь не презирать, от этого — ещё и от другого — неизбежно приходишь к высокомерию,- потом к одиночеству.
Если эта зима пройдет, я действительно буду сильна как смерть — или просто — мертвая.
Как это случилось? О, друг, как это случается?! Я рванулась, другой ответил, я услышала большие слова, проще которых нет, и которые я, может быть, в первый раз за жизнь слышу. «Связь?» Не знаю. Я и ветром в ветвях связана. От руки — до губ — и где же предел? И есть ли предел? Земные дороги коротки. Что из этого выйдет — не знаю. Знаю: большая боль. Иду на страдание.
Мне моё поколенье — по колено.
Не спать для кого-нибудь — да!
Не спать над кем-нибудь — да!
Не спать из-за кого-нибудь — ну, нет!
Есть рядом с нашей подлой жизнью — другая жизнь: торжественная, нерушимая, непреложная: жизнь Церкви. Те же слова, те же движения, — все, как столетия назад. Вне времени, то есть вне измены.
Мы слишком мало об этом помним.
Смывает лучшие румяна
Любовь. Попробуйте на вкус
Как слёзы — солоны…
Все женщины делятся на идущих на содержание и берущих на содержание. Я принадлежу к последним.
Женщина — единственный азарт, потому что исток и устье всех азартов.
Никто на меня не похож и я ни на кого, посему советовать мне то или инoe — бессмысленно.
Луну заманим с неба
В ладонь,- коли мила!
Ну, а ушёл — как не был,
И я — как не была.
Вы не хотите, чтобы знали, что Вы такого-то — любите? Тогда говорите о нём: «Я его обожаю!» — Впрочем — некоторые — знают, что это значит.
Два источника гениальности женщины: 1) её любовь к кому-нибудь (взаимная или нет — всё равно). 2) чужая нелюбовь.
Любить… Распластаннейшей в мире — ласточкой!
Наше сердце тоскует о пире,
и не спорит и всё позволяет
Почему же ничто в этом мире
не утоляет?
Всё в мире меня затрагивает больше, чем моя личная жизнь.
Я, просыпаясь, в ужасе:
— «Аля! Господи! Уже 10 часов!»
Аля — из кровати — флегматически:
— Слава Богу, что не двенадцать!»
Я не принадлежу ни к женщинам, которые бегают, ни к женщинам, за которыми бегают.
— Скорее к первым.- Только моё беганье другое — в стихах.
Не мать, а мачеха — Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.
Благородство сердца — органа. Неослабная настороженность. Всегда первое бьёт тревогу. Я могла бы сказать: не любовь вызывает во мне сердцебиение, а сердцебиение — любовь.
Забвенья милое искусство
Душой усвоено уже.
Какое-то большое чувство
Сегодня таяло в душе.
И вот — теперь — дрожа от жалости и жара,
Одно: завыть, как волк, одно: к ногам припасть,
Потупиться — понять — что сладострастью кара —
Жестокая любовь и каторжная страсть.
Я не прошу, потому что отказ мне, себе считаю чудовищным. На отказ у меня один ответ: молчаливые — градом — слёзы.
Движение губ ловлю.
И знаю — не скажет первым.
— Не любите? — Нет, люблю.
Не любите? — Но истерзан.
Целому морю — нужно всё небо,
Целому сердцу — нужен весь Бог.
Желание вглубь: вглубь ночи, вглубь любви. Любовь: провал во времени.
Когда мужчины меня оставляют в покое, я глубоко невинна.
…О, тел и волн
Волнуемость!
— Пиши! —
Целую Вас
До дна души…
Есть много горечи в этом. Ухватившись за лоб, думаю: я никогда не узнаю его жизни, всей его жизни, я не узнаю его любимой игрушки в три года, его любимой книги в тринадцать лет, не узнаю как звали его собаку. А если узнаю — игрушку — книгу — собаку, другого не узнаю, всего не узнаю, ничего не узнаю. Потому что — не успею.
Безделие; самая зияющая пустота, самый опустошающий крест. Поэтому я — может быть — не люблю деревни и счастливой любви.
Любовь в нас — как клад, мы о ней ничего не знаем, всё дело в случае.
Моя любовь к нему, сначала предвзятая, перешла в природную: я причисляю его к тем вещам, которые я в жизни любила больше людей: солнце, дерево, памятник. И которые мне никогда не мешали — потому что не отвечали.
После музыки такое же опустошение, как после любви, — но менее растравительно, потому что в тебе одном.
Мне нужно от Вас: моя свобода к Вам. Мое доверие. — И еще знать, что Вам от этого не смутно.
Душа — это пять чувств. Виртуозность одного из них — дарование, виртуозность всех пяти — гениальность.
Первый любовный взгляд — то кратчайшее расстояние между двумя точками, та божественная прямая, которой нет второй.
… Не знаю, залюблены ли Вы (закормлены любовью) в жизни – скорей всего: да. Но знаю – (и пусть в тысячный раз слышите!) – что никто (ни одна!) никогда Вас так не… И на каждый тысячный есть свой тысяча первый раз. Мое так – не мера веса, количества или длительности, это – величина качества: сущности. Я люблю Вас ни так сильно, ни настолько, ни до… – я люблю Вас так именно. (Я люблю Вас не настолько, я люблю Вас как.) О, сколько женщин любили и будут любить Вас сильнее. Все будут любить Вас больше. Никто не будет любить Вас так…
Люблю его, как любят лишь никогда не виденных (давно ушедших или тех, кто ещё впереди: идущих за нами), никогда не виденных или никогда не бывших.
Уходя с вокзала я просто расставалась: сразу и трезво — как в жизни.
Я говорю всякие глупости. Вы смеётесь, я смеюсь, мы смеёмся. Ничего любовного: ночь принадлежит нам, а не мы ей. И по мере того, как я делаюсь счастливой — счастливой, потому что не влюблена, оттого, что могу говорить, что не надо целовать, просто исполненная ничем не омраченной благодарности, — я целую Вас.
У Есенина был песенный дар, а личности не было. Его трагедия — трагедия пустоты. К 30-ти годам он внутренно кончился. У него была только молодость.
Хочу Вас видеть — теперь будет легко — перегорело и переболело. Вы можете идти ко мне с доверием.
Я не допускаю мысли, чтобы все вокруг меня любили меня больше, чем Вы. Из всех Вы — мне — неизменно — самый родной.
Что женская гордость перед человеческой правдой.
Есть встречи, есть чувства, когда дается сразу все и продолжения не нужно. Продолжать, ведь это — проверять.
Всё нерассказанное — непрерывно. Так, непокаянное убийство, например, — длится. То же о любви.
Возле Вас я, бедная, чувствую себя оглушенной и будто насквозь промороженной (привороженной).
Для полной согласованности душ нужна согласованность дыхания, ибо, что — дыхание, как не ритм души?
Итак, чтобы люди друг друга понимали, надо, чтобы они шли или лежали рядом.
Я не преувеличиваю Вас в своей жизни — Вы легки даже на моих пристрастных, милосердных, неправедных весах. Я даже не знаю, есть ли Вы в моей жизни? В просторах души моей — нет. Но в том возле-души, в каком-то между: небом и землей, душой и телом, в сумеречном, во всем пред-сонном, после-сновиденном, во всем, где «я — не я и лошадь не моя» — там Вы не только есть, но только Вы и есть…
Мне так важен человек — душа — тайна этой души, что я ногами себя дам топтать, чтобы только понять — справиться!
Возьми меня с собой спать, в самый сонный сон, я буду лежать очень тихо: только сердце (которое у меня — очень громкое!). Слушай, я непременно хочу проспать с тобой целую ночь — как хочешь! — иначе это будет жечь меня (тоска по тебе, спящем) до самой моей смерти.
Две возможности биографии человека: по снам, которые он видит сам, и по снам, которые о нем видят другие.
Для меня одиночество — временами — единственная возможность познать другого, прямая необходимость.
Страсть — последняя возможность человеку высказаться, как небо — единственная возможность быть буре.
Человек — буря, страсть — небо, её растворяющее.
Райнер, я хочу к тебе, ради себя, той новой, которая может возникнуть лишь с тобой, в тебе. Просто — спать. И ничего больше. Нет, ещё: зарыться головой в твоё левое плечо, а руку — на твоё правое — и ничего больше. Нет, ещё: даже в глубочайшем сне знать, что это ты. И ещё: слушать, как звучит твоё сердце. И — его целовать.
Я читала твоё письмо на океане, океан читал со мной. Тебе не мешает такой читатель? Ибо ни один человеческий глаз никогда не прочитает ни одной твоей строчки ко мне.
Все люди берегли мои стихи, никто — мою душу.
Девчонке самой легконогой
Всё ж дальше сердца не уйти…
Я написала Ваше имя и не могу писать дальше.
Всеми пытками не исторгли!
И да будет известно — там:
Доктора узнают нас в морге
По не в меру большим сердцам.
Любовница и ведьма. Одно стоит другого.
Твоё лицо,
Твоё тепло,
Твоё плечо —
Куда ушло?
Не надо мне ни дыр
Ушных, ни вещих глаз.
На Твой безумный мир
Ответ один — отказ..
Освободите от дневных уз,
Друзья, поймите, что я вам — снюсь.
Сказать — задумалась о чем?
В дождь — под одним плащом,
В ночь — под одним плащом, потом
В гроб — под одним плащом.
Утро в карточный домик, смеясь, превращает наш храм.
О мучительный стыд за вечернее лишнее слово!
О тоска по утрам!
Кто создан из камня, кто создан из глины, —
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело — измена, мне имя — Марина,
Я — бренная пена морская.
Слушайте внимательно: не могу сейчас иных рук, НЕ МОГУ, могу без ВАШИХ, не могу: НЕ Ваших!
Всякая любовь — сделка. Шкуру за деньги. Шкуру за шкуру. Шкуру за душу. Когда не получаешь ни того, ни другого, ни третьего, даже такой олух-купец как я прекращает кредит.
Станет горечь улыбкою скоро,
И усталостью станет печаль.
Жаль не слова, поверь, и не взора, —
Только тайны утраченной жаль!
Тело — вместилище души. Поэтому — и только поэтому — не швыряйтесь им зря!
Это Романтизм. Это ничего общего с любовью не имеет. Можно любить мысль человека — и не выносить формы его ногтей, отзываться на его прикосновение — и не отзываться на его сокровеннейшие чувства. Это — разные области. Душа любит душу, губы любят губы, если Вы будете смешивать это и, упаси Боже, стараться совмещать, Вы будете несчастной.
Бойтесь понятий, облекающихся в слова, радуйтесь словам, обнажающим понятия.
Я не хочу пронзать Вас собой, не хочу ничего преодолевать, не хочу ничего хотеть. Если это судьба, а не случай, не будет ни Вашей воли, ни моей, не будет, не должно быть, ни Вас, ни меня. Иначе — всё это не имеет никакой цены, никакого смысла. «Милые» мужчины исчисляются сотнями, «милые» женщины — тысячами.
Сегодня у меня явилась мысль: если юность — весна, зрелость — лето, пожилые годы — осень и старость — зима, то что же — детство? Это — весна, лето, осень и зима в один день.
Поскромнее, — куда как громко!
Боль, знакомая, как глазам — ладонь,
Как губам —
Имя собственного ребёнка.
Есть лирические женские спины.
Музыка: через душу в тело. — Через тело в душу: любовь.
У меня вообще атрофия настоящего, не только не живу, никогда в нём и не бываю.
Ибо понять другого — значит этим другим хотя бы на час стать.
Когда увидимся? — Во сне.
— Как ветрено! — Привет жене,
И той — зеленоглазой — даме.
Секундной стрелкой сердце назову,
А душу — этим звёздным циферблатом!
Какой-нибудь предок мой был — скрипач,
Наездник и вор при этом.
Не потому ли мой нрав бродяч
И волосы пахнут ветром!
Никто так не презирает честной женщины — как честная женщина.
Есть две ревности. Одна (наступательный жест) — от себя, другая (удар в грудь) — в себя. Чем это низко — вонзить в себя нож?
Неподражаемо лжет жизнь:
Сверх ожидания, сверх лжи…
Где милосердная рука,
Приемлющая без отдачи?
Жизнь страстна, из моего отношения к Вам ушла жизнь: срочность. Моя любовь к Вам (а она есть и будет) спокойна. Тревога будет идти от Вас, от Вашей боли, — о, между настоящими людьми это не так важно: у кого болит!
Я не могу не думать о своём, поэтому я не могу служить.
И часто, сидя в первый раз с человеком, посреди равнодушного разговора, безумная мысль: — «А что если я его сейчас поцелую?!» — Эротическое помешательство? — Нет. То же, должно быть, что у игрока перед ставкой,- Поставлю или нет? Поставлю или нет? — С той разницей, что настоящие игроки — ставят.
Нужно научиться (мне) жить любовным настоящим человека, как его любовным прошлым.
Самое опьянительное для меня — преданность в несчастье. Это затмевает всё.
От меня не бегают — бегут.
За мной не бегают — ко мне прибегают.
…Скоро Рождество. Я, по правде сказать, так загнана жизнью, что ничего не чувствую. У меня — за годы и годы (1917–1927 г.) — отупел не ум, а душа. Удивительное наблюдение: именно на чувства нужно время, а не на мысль. Мысль — молния, чувство — луч самой дальней звезды. Чувству нужен досуг, оно не живет под страхом. Чувство, очевидно, более требовательно, чем мысль. Либо всё, либо ничего. Я своему не могу дать ничего: ни времени, ни тишины, ни уединения.
Раз все вокруг шепчут: целуй руку! целуй руку! — ясно, что я руку целовать не должна.
Можно шутить с человеком, но нельзя шутить с его именем.
Душу я определённо чувствую посредине груди. Она овальная, как яйцо, и когда я вздыхаю, это она дышет.
Ангелы не голубые, а огненные. Крылья — не лёгкость, а тяжесть (сила).
Мне каждый нужен, ибо я ненасытна. Но другие, чаще всего, даже не голодны, отсюда это вечно-напряженное внимание: нужна ли я?
Не женщина дарит мужчине ребёнка, а мужчина — женщине. Отсюда возмущение женщины, когда у неё хотят отнять ребёнка (подарок), — и вечная, бесконечная — за ребёнка — благодарность.
Мир без вести пропал. В нигде —
Затопленные берега…
— Пей, ласточка моя! На дне
Растопленные жемчуга…
О путях твоих пытать не буду,
Милая! — ведь всё сбылось.
Я был бос, а ты меня обула
Ливнями волос —
И — слёз.
Всего хочу: с душой цыгана
Идти под песни на разбой,
За всех страдать под звук органа
и амазонкой мчаться в бой;
Гадать по звездам в черной башне,
Вести детей вперед, сквозь тень…
Чтоб был легендой — день вчерашний,
Чтоб был безумьем — каждый день!
Столько людей перевидала, во стольких судьбах перегостила, — нет на земле второго Вас, это для меня роковое.
Душу никогда не будут любить так, как плоть, в лучшем случае — будут восхвалять. Тысячами душ всегда любима плоть. Кто хоть раз обрек себя на вечную муку во имя одной души? Да если б кто и захотел — невозможно: идти на вечную муку из любви к душе — уже значит быть ангелом.
Любезность — или нежелание огорчить? Глухота — или нежелание принять?
Сорока семи лет от роду скажу, что всё, что мне суждено было узнать, — узнала до семи лет, а все последующие сорок — осознавала.
Жив, а не умер
Демон во мне!
В теле как в трюме,
В себе как в тюрьме.
Огню: не гори, ветру: не дуй, сердцу: не бейся. Вот что я делаю с собой.
— За — чем?!
Вся жизнь делится на три периода: предчувствие любви, действие любви и воспоминания о любви.
Когда вы любите человека, вам всегда хочется, чтобы он ушёл, чтобы о нём помечтать.
В первую секунду, сгоряча, решение было: «Ни слова! Лгать, длить, беречь! Лгать? Но я его люблю! Нет, лгать, потому что я и его люблю!» Во вторую секунду: «Обрубить сразу! Связь, грязь, — пусть отвратится и разлюбит!» И, непосредственно: «Нет, чистая рана лучше, чем сомнительный рубец. «Люблю» — ложь и «не люблю» (да разве это есть?!) — ложь, всю правду!»
Прощания вовсе не было. Было — исчезновение.
Спроси у волны морской:
Кто именно?
Беспамятность! — лишь с мужской
Сравнимая…
Алексей Александрович! Вы чудесно приняли мой поцелуй!
Если бы всё то, что я отдаю мёртвым на бумаге, я отдавала бы живым в жизни, я была бы безобразна (упорствую!) и сама просила бы посадить меня в сумасшедший дом.
Это был первый акт моего женского послушания. Я всегда хотела слушаться, другой только никогда не хотел властвовать (мало хотел, слабо хотел), чужая слабость поддавалась моей силе, когда моя сила хотела поддаться — чужой.
Но писать тебе я буду — хочешь ты этого или нет.
Настанет миг, — я слез не утаю…
Ни здесь, ни там, — нигде не надо встречи,
И не для встреч проснемся мы в раю!
Юноша, мечтающий о большой любви, постепенно научается пользоваться случаем.
Судьба: то, что задумал Бог.
Жизнь: то, что сделали (с нами) люди.
— «Женщина не может одна».
— Человек — может.
Мальчиков нужно баловать — им, может быть, на войну придётся.
Наконец-то встретила
Надобного — мне:
У кого-то смертная
Надоба — во мне.
Моя первая любовная сцена была нелюбовная: он – не — любил (это я поняла), потому и не сел, любила — она, потому и встала, они ни минуты не были вместе, ничего вместе не делали, делали совершенно обратное: он говорил, она молчала, он не любил, она любила, он ушёл, она осталась, так что если поднять занавес — она одна стоит, а может быть, опять сидит, потому что стояла она только потому, что – он — стоял, а потом рухнула и так будет сидеть вечно. Татьяна на той скамейке сидит вечно.
Я вовсе не предполагаю, что отлично разбираюсь в современности. Современность — вещь устанавливаемая только будущим и достоверная только в прошлом.
Что я делаю на свете? — Слушаю свою душу.
Быть современником — творить своё время, а не отражать его.
Самое лучшее в мире, пожалуй, — огромная крыша, с которой виден весь мир.
Любить только женщин (женщине) или только мужчин (мужчине), заведомо исключая обычное обратное — какая жуть! А только женщин (мужчине) или только мужчин (женщине), заведомо исключая необычное родное — какая скука!
Все жаворонки нынче — вороны.
Вы меня никогда не любили. Если любовь разложить на все ее составные элементы — все налицо; нежность, любопытство, жалость, восторг и т. д. Если всё это сложить вместе — может и выйдет любовь.
— Но это никогда не слагалось вместе.
Что же мне делать, певцу и первенцу,
В мире, где наичернейший — сер!
Где вдохновенье хранят, как в термосе!
С этой безмерностью
В мире мер?
Растекись напрасною зарею
Красное напрасное пятно!
… Молодые женщины порою
Льстятся на такое полотно.
У каждого из нас, на дне души, живет странное чувство презрения к тому кто нас слишком любит.
(Некое «и всего-то»? — т. е. если ты меня так любишь, меня, сам ты не бог весть что!)
Казанове дано прожить свою жизнь, нам — пережить её.
Веселья — простого — у меня, кажется, не будет никогда и, вообще, это не моё свойство.
Какого демона во мне
Ты в вечность упустил!
Люди ко мне влекутся: одним кажется, что я еще не умею любить, другим — что великолепно и что непременно их полюблю, третьим нравятся мои короткие волосы, четвертым, что я их для них отпущу, всем что-то мерещится, все чего-то требуют — непременно другого — забывая, что все-то началось с меня же, и не подойди я к ним близко, им бы и в голову ничего не пришло, глядя на мою молодость.
А я хочу легкости, свободы, понимания, — никого не держать и чтобы никто не держал! Вся моя жизнь — роман с собственной душою, с городом, где живу, с деревом на краю дороги, — с воздухом. И я бесконечно счастлива.
Подробность какого-нибудь описания почти всегда в ущерб его точности.
Поэт видит неизваянную статую, ненаписанную картину и слышит неигранную музыку.
Книги мне дали больше, чем люди. Воспоминание о человеке всегда бледнеет перед воспоминанием о книге.
Ты, последний мой колышек
В грудь забитую наглухо.
Я не выношу любовного напряжения, у меня – чудовищного, этого чистейшего превращения в собственное ухо, наставленное на другого: хорошо ли ему со мной? Со мной уже перестаёт звучать и значить, одно – ли ему?
Если меня когда-нибудь не раздавит автомобиль или не потопит пароход — все предчувствия — ложь.
Я всё говорю: любовь, любовь.
Но — по чести сказать — я только люблю, чтобы мной любовались. — О, как давно меня никто не любил!
Четкость моих чувств заставляет людей принимать их за рассуждения.
Руки даны мне — протягивать каждому обе,
Не удержать ни одной, губы — давать имена,
Очи — не видеть, высокие брови над ними —
Нежно дивиться любви и — нежней — нелюбви.
Снежинки — это небесные саламандры.
О как я рвусь тот мир оставить,
Где маятники душу рвут,
Где вечностью моею правит
Разминовение минут.
Я Вас бесконечно (по линии отвеса, ибо иначе Вы этого принять не можете, не вдоль времени а вглубь не-времени) — бесконечно, Вы мне дали так много: всю земную нежность, всю возможность нежности во мне, Вы мой человеческий дом на земле, сделайте так чтобы Ваша грудная клетка (дорогая!) меня вынесла, — нет! — чтобы мне было просторно в ней, РАСШИРЬТЕ её — не ради меня: случайности, а ради того, что через меня в Вас рвётся.
Вижу Ваше смуглое лицо над стаканом кофе — в кофейном и табачном дыму — Вы были как бархат, я говорю о голосе — и как сталь — говорю о словах…
Одна половинка окна растворилась.
Одна половинка души показалась.
Давай-ка откроем — и ту половинку,
И ту половинку окна!
Весь наш дурной опыт с любовью мы забываем в любви. Ибо чара старше опыта.
Язык простонародья как маятник между жрать и срать.
Дети — это отдых, миг покоя краткий,
Богу у кроватки трепетный обет,
Дети — это мира нежные загадки,
И в самих загадках кроется ответ!
Только те, кто высоко ценит себя, могут высоко ценить других. Дело во врожденном чувстве [масштаба].
Смеюсь над загробною тьмой!
Я смерти не верю! Я жду Вас с вокзала —
Домой!
Тело в молодости — наряд, в старости — гроб, из которого рвешься!
Циник не может быть поэтом.
Книга должна быть исполнена читателем как соната. Буквы — ноты. В воле читателя — осуществить или исказить.
Не надо работать над стихами, надо чтоб стих над тобой (в тебе!) работал.
Вся тайна в том, чтобы событие сегодняшнего дня рассказать так, как-будто оно было сто лет назад, а то, что совершилось сто лет назад — как сегодня.
Люблю всё, от чего у меня высоко бьётся сердце. В этом — всё.
Но пока тебе не скрещу на груди персты –
О проклятие! – у тебя остаёшься – ты:
Два крыла твои, нацеленные в эфир, —
Оттого что мир – твоя колыбель, и могила – мир!
Бог создал человека только до тальи, — над остальным постарался Дьявол.
Благоприятные условия? Их для художника нет. Жизнь сама неблагоприятное условие.
Вы верите в другой мир? Я — да. Но в грозный. Возмездия! В мир, где царствуют Умыслы. В мир, где будут судимы судьи. Это будет день моего оправдания, нет, мало: ликования! Я буду стоять и ликовать. Потому что там будут судить не по платью, которое у всех здесь лучше, чем у меня, и за которое меня в жизни так ненавидели, а по сущности, которая здесь мне мешала заняться платьем.
Не подозревайте меня в бедности: я друзьями богата, у меня прочные связи с душами, но что мне было делать, когда из всех на свете в данный час души мне нужны были только Вы?!
Любовь не прибавляет к весне, весна — тяжёлое испытание для любви, великий ей соперник.
Женщины любят не мужчин, а Любовь, мужчины — не Любовь, а женщин. Женщины никогда не изменяют. Мужчины — всегда.
Убеждаюсь, что не понятия не люблю, а слова. Назовите мне ту же вещь другим именем — и вещь внезапно просияет.
В Бессмертье что час — то поезд!
Водосточная труба: точная судьба.
Я Вас больше не люблю.
Ничего не случилось, — жизнь случилась. Я не думаю о Вас ни утром, просыпаясь, ни ночью, засыпая, ни на улице, ни под музыку, — никогда.
Творчество – общее дело, творимое уединенными.
Как таковой жизни я не люблю, для меня она начинает значить, обретать смысл и вес — только преображенная, т. е. — в искусстве. Если бы меня взяли за океан — в рай — и запретили писать, я бы отказалась от океана и рая.
Мне нравится, что Вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не Вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Люби меня, как тебе удобно, но проявляй это так, как удобно мне. А мне удобно, чтобы я ничего не знала!
Это высшее блаженство — так любить, так любить.. Я бы душу отдала — чтобы душу отдать!
В огромном городе моем — ночь.
Из дома сонного иду — прочь
И люди думают: жена, дочь, —
А я запомнила одно: ночь.
Благословляю того, кто изобрел глобус — за то, что я могу сразу этими двумя руками обнять весь земной шар — со всеми моими любимыми!
Солнечный? Лунный? Напрасная битва! Каждую искорку, сердце, лови! В каждой молитве — любовь, и молитва В каждой любви!
Вы первый перестали любить меня. Если бы этого не случилось, я бы до сих пор Вас любила, ибо я люблю всегда до самой последней возможности!
Я не знаю женщины талантливее себя. Смело могу сказать, что могла бы писать, как Пушкин. Моё отношение к славе? В детстве — особенно 11 лет — я была вся честолюбие. «Второй Пушкин» или «первый поэт-женщина» — вот чего я заслуживаю и, может быть, дождусь. Меньшего не надо…
Себе — отдельной комнаты и письменного стола. России — того, что она хочет…
Считают мужественной. Хотя я не знаю человека робче. Боюсь всего. Глаз, черноты, шага, а больше всего — себя. Никто не видит, не знает, что я год уже ищу глазами — крюк. Год примеряю смерть. Я не хочу умереть. Я хочу не быть. Надо обладать высочайшим умением жить, но ещё большим умением — умереть! Героизм души — жить, героизм тела — умереть…
Жизнь — вокзал… жизнь есть место, где жить нельзя.
Что такое исповедь? Хвалиться своими пороками! Кто мог бы говорить о своих муках без упоения, то есть счастья?!
Детям своим я пожелаю не другой души, а другой жизни, а если это невозможно — своего же несчастного счастья.
Человек — повод к взрыву. (Почему вулканы взрываются?) Иногда вулканы взрываются сокровищами. Дать взорваться больше, чем добыть.
… О, самозванцев жалкие усилья!
Как сон, как снег, как смерть — святыни — всем.
Запрет на Кремль? Запрета нет на крылья!
И потому — запрета нет на Кремль!
Прав в любви тот, кто более виноват.
У Вас на руке кольцо с чёрным камнем. Вы носите его, что Вы к нему привыкли, потому что носите его уже десять лет. Но в маленьком городе, где Вы живёте, никто не знает его названия. Вы носите его просто и весело, как носили бы на его месте — всякий другой: в первый день, потому что Вам его только что подарили, сегодня, потому что Вам его подарили десять лет назад. Подмени его чёрным стеклом, Вы и не заметите.- Чей камень в Вашем кольце?
Делать то, чего не хочу для меня, невозможность. Не делать того, что хочу, обычное состояние.
Императору — столицы,
Барабанщику — снега.
… и правда более полная, чем Вы думаете: ибо дерево шумит Вам навстречу только если Вы это чувствуете, это так чувствуете, а так — просто шумит. Только Вам и никому другому, так же как: никому. Вам — если Вы его так слышите (любите), или, если никому не нужно — никому.
Пишу Вам в райское утро: ни единого облачка, солнце заливает лоб и стол, щурюсь и жмурюсь как кошка. Такая погода у нас стоит уже несколько дней, ничего не хочется делать. Осень, уходя, точно задумалась, оглянулась назад на лето и никак не может повернуться к зиме. Меня такие дни растравляют, как всякая незаслуженная доброта.
Титул — глубокая вещь, удивляюсь поверхностному, чисто-словесному — вне смыслового — отношению к нему его носителей. Княжество прежде всего — нимб. Под нимбом нужен — лик.
Еврейская девушка — меж невест —
Что роза среди ракит!
И старый серебряный дедов крест
Сменен на Давидов щит.
Я вовсе не говорила, что искусства судить нельзя, я только говорила, что никто его так осудить не сможет, как поэт.
Море рассматриваю как даром пропадающее место для ходьбы. С ним мне нечего делать. Море может любить только матрос или рыбак. Остальное – человеческая лень, любящая собственную лёжку на песке.
Расправясь со мной как с вещью, Вы для меня сами стали вещь, пустое место, а я сама на время — пустующим домом, ибо место которое Вы занимали в моей душе было не малo.
Живите как можете — Вы это тоже плохо умеете — а с моей легкой руки, кажется, еще хуже, чем до меня — Вам как мне нужны концы и начала, и Вы как я прорываетесь в человека, сразу ему в сердцевину, а дальше — некуда.
Для меня земная любовь — тупик. Наши сани никуда не доехали, всё осталось сном.
Я неистощимый источник ересей. Не зная ни одной, исповедую их все. Может быть и творю.
Нам с вами важно условиться, договориться и — сговорившись — держать. Ведь, обычно, проваливается потому, что оба ненадёжны. Когда один надёжен — уже надежда. А мы ведь оба надёжны, Вы и я.
Есть женщины, у которых по чести, не было ни друзей, ни любовников: друзья слишком скоро становились любовниками, любовники — друзьями.
Забота бедных: старое обратить в новое, богатых: новое — в старое.
Знаю всё, что было, всё, что будет,
Знаю всю глухонемую тайну,
Что на темном, на косноязычном
Языке людском зовется — Жизнь.
Очарование: отдельная область, как ум, как дар, как красота — и не состоящая ни в том, ни в другом, ни в третьем. Не состоящее, как они несоставное, неразложимое, неделимое.
Моя любовь к тебе раздробилась на дни и письма, часы и строки.
«Острых чувств» и «нужных мыслей»
Мне от Бога не дано.
Нужно петь, что всё темно,
Что над миром сны нависли…
— Так теперь заведено. —
Этих чувств и этих мыслей
Мне от Бога не дано!
Творчество поэта только ряд ошибок, вереница вытекающих друг из друга отречений. Каждая строка — будь то вопль! — мысль работавшая на всем протяжении его мозга.
До убедительности, до
Убийственности — просто:
Две птицы вили мне гнездо:
Истина — и Сиротство.
Мальчишескую боль высвистывай,
И сердце зажимай в горсти…
Мой хладнокровный, мой неистовый
Вольноотпущенник — прости!
— «Погоди, сволочь, когда ты будешь кошкой, а я барыней»…
(Воображаемое начало речи кошки — мне. )
Не люби, богатый, — бедную,
Не люби, ученый, — глупую,
Не люби, румяный, — бледную,
Не люби, хороший, — вредную:
Золотой — полушку медную!
Счастливому человеку жизнь должна — радоваться, поощрять его в этом редком даре. Потому что от счастливого — идет счастье.
Не даром я так странно, так близко любила ту вышитую картину: молодая женщина, у её ног двое детей,- девочки.
И она смотрит — поверх детей — вдаль.
Когда люди так брошены людьми, как мы с тобой — нечего лезть к Богу — как нищие. У него таких и без нас много!
Есть нелюбовные трагедии и в природе: смерч, ураган, град. (Град я бы назвала семейной трагедией в природе).
Единственная любовная трагедия в природе: гроза.
Сердце выметено: метлою
Улица в шесть утра.
Пусть не помнят юные
О согбенной старости.
Пусть не помнят старые
О блаженной юности.
Око зрит — невидимейшую даль,
Сердце зрит — невидимейшую связь.
Ухо пьёт — неслыханнейшую молвь.
Над разбитым Игорем плачет Див.
Любовность и материнство почти исключают друг друга. Настоящее материнство — мужественно.
Белизну я воспринимаю не как отсутствие цвета, а как присутствие.
Слава! Я тебя не хотела;
Я б тебя не сумела нести…
Смеяться и наряжаться я начала 20-ти лет, раньше и улыбалась редко.
Я не знаю человека более героичного в ранней юности, чем себя.
Обожаю богатых. Богатство — нимб. Кроме того, от них никогда ничего не ждешь хорошего, как от царей, поэтому просто-разумное слово на их устах — откровение, просто-человеческое чувство — героизм. Богатство всё утысячеряет (резонанс нуля!). Думал, мешок с деньгами, нет — человек. Кроме того, богатство дает самосознание и спокойствие («все, что я сделаю — хорошо!») — как дарование, поэтому с богатыми я на своем уровне. С другими мне слишком «униженно».
Обожаю богатых. Клянусь и утверждаю, богатые добры (так как им это ничего не стоит) и красивы (так как хорошо одеваются). Если нельзя быть ни человеком, ни красавцем, ни знатным, надо быть богатым.
Добрая слава, с просто — славой — незнакома. Слава: чтобы обо мне говорили. Добрая слава: чтобы обо мне не говорили — плохого. Добрая слава: один из видов нашей скромности — и вся наша честность.
Поэт не может воспевать государство — какое бы ни было — ибо он — явление стихийное, государство же — всякое — обуздание стихий.
Такова уже природа нашей породы, что мы больше отзываемся на горящий, чем на строящийся дом.
Богом становишься через радость, человеком через страдание. Это не значит, что боги не страдают и не радуются — человеки.
Под музыку.
Страшное ослабление, падение во мне эмоционального начала: воспоминание о чувствах. Чувствую только во сне или под музыку. Живу явно-рациональным началом: душа стала разумной, верней разум стал душой. Раньше жила смутой: тоской, любовью, жила безумно, ничего не понимала, не хотела и не умела ни определить ни закрепить. Теперь малейшее движение в себе и в другом — ясно: отчего и почему.
Выбивают меня из седла только музыка и сон.
Знай одно: никто тебе не пара —
И бросайся каждому на грудь.
Я бы хотела жить на улице и слушать музыку.
В жизни — одно, в любви другое. Никогда в жизни: всегда в любви.
Вам удалось то, чего не удавалось до сих пор никому: оторвать меня не от: себя (отрывал всякий), а от: своего.
Тире и курсив, — вот единственные, в печати, передатчики интонаций.
Поэты — единственные настоящие любовники женщин.
Француженки не стесняются открывать шею и плечи (и грудь) перед мужчинами, но стесняются это делать перед солнцем.
Это жизнь моя пропела — провыла —
Прогудела — как осенний прибой —
И проплакала сама над собой.
Когда люди, сталкиваясь со мной на час, ужасаются тем размером чувств, которые во мне вызывают, они делают тройную ошибку: не они — не во мне — не размеры. Просто: безмерность, встающая на пути. И они может быть правы в одном только: в чувстве ужаса.
И слеза ребенка по герою,
И слеза героя по ребенку,
И большие каменные горы
На груди того, кто должен — вниз…
Глупое одиночество от того, что никто не вспомнил дня ваших именин (17-го июля — сама не вспомнила!)
Творчество — общее дело, творимое уединенными.
Танго! — Сколько судеб оно свело и развело!
Нам дано прожить вместе целый кусок жизни. Проживем же его возможно лучше, возможно дружнее.
Для этого мне нужно Ваше и свое доверие. Будем союзниками. Союзничество (вопреки всему и через всех!) уничтожает ревность.
Это начало человечности, необходимой в любви. «Не на всю жизнь». — Да, но что на всю жизнь?! (Раз жизнь сама «не на всю жизнь» — и слава Богу!)
Любовь побеждает все, кроме бедности и зубной боли.
Бездарна женщина: когда не любит (никого), когда не любит тот, кого она не любит.
А вечно одну и ту ж —
Пусть любит герой в романе!
Жизнь: ножи, на которых пляшет
Любящая.
Когда я пишу лёжа, в рубашке, приставив тетрадь к приподнятым коленям, я неизбежно чувствую себя Некрасовым на смертном одре.
К вам всем — что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?! —
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.
Нет маленьких событий. Есть маленькие люди.
Воспоминанье слишком давит плечи,
Я о земном заплачу и в раю,
Я старых слов при нашей новой встрече
Не утаю.
Обвела мне глаза кольцом
Теневым — бессонница.
Оплела мне глаза бессонница
Теневым венцом.
Друг! Дожди за моим окном,
Беды и блажи нa сердце…
Книгу должен писать читатель. Лучший читатель читает закрыв глаза.
Мне сон не снится, я его сню.
Чего я от тебя хочу, Райнер? Ничего. Всего. Чтобы ты позволил мне каждое мгновение моей жизни устремлять взор к тебе — как к вершине, которая защищает (некий каменный ангел-хранитель!). Пока я тебя не знала — можно было и так, но сейчас, когда я тебя знаю, — требуется разрешение.
Ибо моя душа хорошо воспитана.
Марина Цветаева — лучшие цитаты поэтессы!Одна из крупнейших русских поэтесс ХХ века, прозаик и переводчица Марина Ивановна Цветаева (1892 — 1941) начала писать стихи — не только на русском, но и на французском и немецком языках — ещё в шестилетнем возрасте. А её первый изданный сборник стихов в 18 лет сразу же привлёк внимание известных поэтов.
Судьба у Марины Цветаевой сложилась невероятно трагично. Война и нищета дают о себе знать. Один её ребёнок в 3-летнем возрасте умирает от голода в приюте, мужа по подозрению в политическом шпионаже расстреливают, вторую дочь репрессируют на 15 лет.
Цветаева с сыном отправляется в эвакуацию в Чистополь, куда ссылали большинство литераторов – там ей обещают прописку и работу. Цветаева пишет заявление: «Прошу принять меня на работу в качестве посудомойки в открывающуюся столовую Литфонда». Но ей не дали и такой работы: совет счел, что она может оказаться немецким шпионом.
Мы собрали 25 цитат Марины Цветаевой о любви и жизни, которые раскрывают всю глубину и мудрость её трагической судьбы:
«Я буду любить тебя все лето», – это звучит куда убедительней, чем «всю жизнь» и – главное – куда дольше!
Если бы Вы сейчас вошли и сказали: «Я уезжаю надолго, навсегда», – или: «Мне кажется, я Вас больше не люблю», — я бы, кажется, не почувствовала ничего нового: каждый раз, когда Вы уезжаете, каждый час, когда Вас нет – Вас нет навсегда и Вы меня не любите.
- Влюбляешься ведь только в чужое, родное – любишь.
- Встречаться нужно для любви, для остального есть книги.
- Творчество – общее дело, творимое уединёнными.
- В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел .
- Любить – значит видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.
Если я человека люблю, я хочу, чтоб ему от меня стало лучше – хотя бы пришитая пуговица. От пришитой пуговицы – до всей моей души.
- Успех – это успеть.
- Что можешь знать ты обо мне, раз ты со мной не спал и не пил?
- Нет на земле второго Вас .
- Я не хочу иметь точку зрения. Я хочу иметь зрение.
- Слушай и помни: всякий, кто смеётся над бедой другого, дурак или негодяй; чаще всего и то, и другое.
- Единственное, чего люди не прощают – это то, что ты без них, в конце концов, обошёлся.
Скульптор зависит от глины. Художник от красок. Музыкант от струн. У художника, музыканта может остановиться рука. У поэта – только сердце.
- «Стерпится – слюбится». Люблю эту фразу, только наоборот .
Любимые вещи: музыка, природа, стихи, одиночество. Любила простые и пустые места, которые никому не нравятся. Люблю физику, её загадочные законы притяжения и отталкивания, похожие на любовь и ненависть.
В одном я – настоящая женщина: я всех и каждого сужу по себе, каждому влагаю в уста – свои речи, в грудь – свои чувства. Поэтому все у меня в первую минуту: добры, великодушны, щедры, бессонны и безумны.
- Насколько я лучше вижу человека, когда не с ним!
Никто не хочет – никто не может понять одного: что я совсем одна. Знакомых и друзей – вся Москва, но ни одного кто за меня – нет, без меня! – умрет.
Мужчины не привыкли к боли, – как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что всё что угодно сделаешь, только бы перестали.
Мечтать ли вместе, спать ли вместе, но плакать всегда в одиночку .
О, Боже мой, а говорят, что нет души! А что у меня сейчас болит? – Не зуб, не голова, не рука, не грудь, – нет, грудь, в груди, там, где дышишь, – дышу глубоко: не болит, но всё время болит, всё время ноет, нестерпимо!
Я хочу такой скромной, убийственно-простой вещи: чтобы, когда я вхожу, человек радовался .
Человечески любить мы можем иногда десятерых, любовно — много — двух. Нечеловечески — всегда одного.
Трагическая жизнь и судьба Марины Цветаевой поражает по сей день. Иногда не понимаешь, как такие испытания могли свалиться на хрупкие плечи красивой и умной женщины.
Марина Ивановна с 6 лет писала стихи, а первый ее сборник, который привлек внимание широкой публики, был издан, когда девушке было всего 18 лет. Но на этом подарки талантливой женщине от судьбы закончились. Марина Цветаева пережила смерть одного из своих детей, репрессию второго и разделила ссылку с третьим. Муж был расстрелян при советской власти по подозрению в шпионаже. А сама женщина, не стерпев унижения и позора, повесилась на веревке, которую в путь ей дал Борис Пастернак, чтобы Марина могла связать свои чемоданы.
Наверняка все вы хотя бы раз в жизни читали ее прекрасные, полные невероятной лирики, глубокого смысла и обаяния стихи. Мы предлагаем вам обратить свое внимание на другие мысли поэтессы. У нее есть несметное множество жизненных философских цитат, которые местами поражают своей точностью и глубиной.
О чувствах…
- Влюбляешься ведь только в чужое, родное – любишь.
- Любить – значит видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.
- «Я буду любить тебя все лето», – это звучит куда убедительней, чем «всю жизнь» и – главное – куда дольше!
- «Стерпится – слюбится». Люблю эту фразу, только наоборот.
- Нет на земле второго Вас.
- Мужчины не привыкли к боли, – как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что всё что угодно сделаешь, только бы перестали.
- Мечтать ли вместе, спать ли вместе, но плакать всегда в одиночку.
- Если я человека люблю, я хочу, чтоб ему от меня стало лучше – хотя бы пришитая пуговица. От пришитой пуговицы – до всей моей души.
- Человечески любить мы можем иногда десятерых, любовно — много — двух. Нечеловечески — всегда одного.
- Если бы Вы сейчас вошли и сказали: «Я уезжаю надолго, навсегда», – или: «Мне кажется, я Вас больше не люблю», — я бы, кажется, не почувствовала ничего нового: каждый раз, когда Вы уезжаете, каждый час, когда Вас нет – Вас нет навсегда и Вы меня не любите.
- Все женщины ведут в туманы.
О творчестве…
- Стихи сами ищут меня, и в таком изобилии, что прямо не знаю — что писать, что бросать. Можно к столу не присесть — и вдруг — всё четверостишие готово, во время выжимки последней в стирке рубашки, или лихорадочно роясь в сумке, набирая ровно 50 копеек. А иногда пишу так: с правой стороны страницы одни стихи, с левой — другие, рука перелетает с одного места на другое, летает по странице: не забыть! уловить! удержать!. . — рук не хватает! Успех – это успеть.
- Скульптор зависит от глины. Художник от красок. Музыкант от струн. У художника, музыканта может остановиться рука. У поэта – только сердце.
- Самое ценное в жизни и в стихах — то, что сорвалось.
- Творчество – общее дело, творимое уединёнными.
О жизни…
- Шутим, шутим, а тоска всё растёт, растёт…
- Что можешь знать ты обо мне, раз ты со мной не спал и не пил?
- Я не хочу иметь точку зрения. Я хочу иметь зрение.
- В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел.
- Единственное, чего люди не прощают, – это то, что ты без них, в конце концов, обошёлся.
- Любимые вещи: музыка, природа, стихи, одиночество. Любила простые и пустые места, которые никому не нравятся. Люблю физику, её загадочные законы притяжения и отталкивания, похожие на любовь и ненависть.
- Моя мечта: монастырский сад, библиотека, старое вино из погреба, длинная трубка и какой-нибудь семидесятилетний «из прежних», который приходил бы по вечерам слушать, что я написала, и сказать, как меня любит. Я хотела, чтобы меня любил старик, многих любивший. Не хочу быть старше, зорче. Не хочу, чтобы на меня смотрели вверх. Этого старика я жду с 14 лет…
- Если что-то болит — молчи, иначе ударят именно туда.
- В одном я – настоящая женщина: я всех и каждого сужу по себе, каждому влагаю в уста – свои речи, в грудь – свои чувства. Поэтому все у меня в первую минуту: добры, великодушны, щедры, бессонны и безумны.
- Насколько я лучше вижу человека, когда не с ним!
- Слушай и помни: всякий, кто смеётся над бедой другого, дурак или негодяй; чаще всего и то, и другое.
- Никто не хочет – никто не может понять одного: что я совсем одна. Знакомых и друзей – вся Москва, но ни одного, кто за меня – нет, без меня! – умрет.
- О, Боже мой, а говорят, что нет души! А что у меня сейчас болит? – Не зуб, не голова, не рука, не грудь, – нет, грудь, в груди, там, где дышишь, – дышу глубоко: не болит, но всё время болит, всё время ноет, нестерпимо!
- Я хочу такой скромной, убийственно-простой вещи: чтобы, когда я вхожу, человек радовался. Грех не в темноте, а в нежелании света.
В этих фразах чувствуется и боль, и горечь прожитого местами, и опыт, и сила воли, и желание менять мир вокруг себя, я не увидела только одного – счастья красивой женщины.
А вечно одну и ту ж —
Пусть любит герой в романе!
Все женщины ведут в туманы.
Гетто избранничества. Вал. Ров.
Пощады не жди.
В этом христианнейшем из миров
Поэты — жиды.
Если родилась крылатой —
Что ей хоромы — и что ей хаты!
Знаю все, что было, все, что будет,
Знаю всю глухонемую тайну,
Что на темном, на косноязычном
Языке людском зовется — Жизнь.
И если сердце, разрываясь,
Без лекаря снимает швы, —
Знай, что от сердца — голова есть,
И есть топор — от головы…
Императору — столицы,
Барабанщику — снега.
Некоторым без кривизн —
Дорого дается жизнь.
Не люби, богатый — бедную,
Не люби, ученый — глупую
Не люби, румяный — бледную,
Не люби, хороший — вредную:
Золотой — полушку медную!
Не стыдись, страна Россия!
Ангелы — всегда босые…
Пусть не помнят юные
О сгорбленной старости.
Пусть не помнят старые
О блаженной юности.
Сердце — любовных зелий
Зелье — вернее всех.
Женщина с колыбели
Чей-нибудь смертный грех.
Целому морю — нужно все небо,
Целому сердцу — нужен весь Бог.
А равнодушного – Бог накажет!
Страшно ступать по душе живой.
Бессрочно кораблю не плыть
И соловью не петь.
Благословляю ежедневный труд,
Благословляю еженощный сон.
Господню милость – и Господен суд,
Благой закон – и каменный закон.
В мире грусть. У бога грусти нет!
…Вечно в жмурки
Играть с действительностью вредно.
Всех по одной дороге
Поволокут дроги —
В ранний ли, поздний час.
Горе ты горе, – солёное море!
Ты и накормишь,
Ты и напоишь,
Ты и закружишь,
Ты и отслужишь!
Горечь! Горечь! Вечный привкус
На губах твоих, о страсть! Горечь! Горечь!
Вечный искус —
Окончательнее пасть.
Гусар! – Ещё не кончив с куклами,
— Ах! – в люльке мы гусара ждём!
Дети – это мира нежные загадки,
И в самих загадках кроется ответ!
Доблесть и девственность! Сей союз
Древен и дивен, как смерть и слава.
Друг! Равнодушье – дурная школа!
Ожесточает оно сердца.
Есть на свете поважней дела
Страстных бурь и подвигов любовных.
Есть некий час – как сброшенная клажа:
Когда в себе гордыню укротим.
Час ученичества – он в жизни каждой
Торжественно-неотвратим.
Женщина с колыбели
Чей-нибудь смертный грех.
За князем – род, за серафимом – сонм,
За каждым – тысячи таких, как он,
Чтоб пошатнувшись, – на живую стену
Упал и знал, что – тысячи на смену!
Зверю – берлога,
Страннику – дорога,
Мёртвому – дроги.
Каждому – своё.
Знай одно: что завтра будешь старой.
Остальное, деточка, – забудь.
И слёзы ей – вода, и кровь —
Вода, – в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха – Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.
И так же будут таять луны
И таять снег,
Когда промчится этот юный,
Прелестный век.
Каждый стих – дитя любви,
Нищий незаконнорожденный,
Первенец – у колеи
На поклон ветрам – положенный.
Кто в песок, кто – в школу.
Каждому – своё.
На людские головы
Лейся, забытьё!
Кто дома не строил —
Земли недостоин.
Кто приятелям не должен -Т
от навряд ли щедр к подругам.
Легче лисёнка
Скрыть под одеждой,
Чем утаить вас,
Ревность и нежность!
Любовь! Любовь! И в судорогах и в гробе
Насторожусь – прельщусь – смущусь – рванусь.
Люди, поверьте: мы живы тоской!
Только в тоске мы победны над скукой.
Всё перемелется? Будет мукой?
Нет, лучше мукой!
Мы спим – и вот, сквозь каменные плиты
Небесный гость в четыре лепестка.
О мир, пойми! Певцом – во сне – открыты
Закон звезды и формула цветка.
Не люби, богатый – бедную,
Не люби, учёный – глупую,
Не люби, румяный – бледную,
Не люби, хороший – вредную:
Золотой – полушку медную!
Одна половинка окна растворилась.
Одна половинка души показалась.
Давай-ка откроем – и ту половинку,
И ту половинку окна!
Олимпийцы?! Их взгляд спящ!
Небожителей – мы – лепим!
Руки, которые не нужны
Милому, служат – Миру.
…Смывает лучшие румяна Любовь.
Стихи растут, как звёзды и как розы,
Как красота – ненужная в семье.
Уж вечер стелется, уже земля в росе,
Уж скоро звёздная в небе застынет вьюга,
И под землёю скоро уснём мы все,
Кто на земле не давали уснуть друг другу.
Я женщин люблю, что в бою не робели,
Умевших и шпагу держать, и копьё, —
Но знаю, что только в плену колыбели
Обычное – женское – счастье моё!
В диалоге с жизнью важен не ее вопрос, а наш ответ.
Можно шутить с человеком, но нельзя шутить с его именем.
Женщины говорят о любви и молчат о любовниках, мужчины – обратно.
Любовь в нас – как клад, мы о ней ничего не знаем, все дело в случае.
Любить – видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.
Для полной согласованности душ нужна согласованность дыхания, ибо что – дыхание, как не ритм души? Итак, чтобы люди друг друга понимали, надо, чтобы они шли или лежали рядом.
Есть встречи, есть чувства, когда дается сразу все и продолжения не нужно. Продолжать, ведь это – проверять.
Каждый раз, когда узнаю, что человек меня любит, – удивляюсь, не любит – удивляюсь, но больше всего удивляюсь, когда человек ко мне равнодушен.
Любовность и материнство почти исключают друг друга. Настоящее материнство – мужественно.
Любовь: зимой от холода, летом от жары, весной от первых листьев, осенью от последних: всегда – от всего.
Предательство уже указывает на любовь. Нельзя предать знакомого.
Тело в молодости – наряд, в старости – гроб, из которого рвешься!
Богини бракосочетались с богами, рождали героев, а любили пастухов.
Наши лучшие слова – интонации.
Творчество – общее дело, творимое уединенными.
Будущее есть область преданий о нас, точно так же как прошлое есть область гаданий о нас (хотя кажется наоборот). Настоящее же есть всего навсего крохотное поле нашей деятельности.
Счастливому человеку жизнь должна радоваться, поощрять его в этом редком даре. Потому что от счастливого идет счастье.
Крылья – свобода, только когда раскрыты в полете, за спиной они – тяжесть.
Сколь восхитительна проповедь равенства из княжеских уст – столь омерзительна из дворницких.
Благоприятные условия? Их для художника нет. Жизнь сама – неблагоприятное условие.
В православной церкви (храме) я чувствую тело, идущее в землю, в католической – душу, летящую в небо.
Женщина, не забывающая о Генрихе Гейне в ту минуту, когда входит ее возлюбленный, любит только Генриха Гейне.
Родство по крови грубо и прочно, родство по избранию – тонко. Где тонко, там и рвется.
Кривая вывозит, прямая топит.
– Познай самого себя! – Познала. – И это нисколько не облегчает мне познания другого. Наоборот, как только я начинаю судить человека по себе, получается недоразумение за недоразумением.
Обожаю богатых. Клянусь и утверждаю, богатые добры (так как им это ничего не стоит) и красивы (так как хорошо одеваются).
Если нельзя быть ни человеком, ни красавцем, ни знатным, надо быть богатым.
Наши дети старше нас, потому что им дольше, дальше жить. Старше нас из будущего. Поэтому иногда нам и чужды.
Девушки того круга почти исключительно жили чувствами и искусствами и тем самым больше понимали в делах сердца, чем наши самые бойкие, самые трезвые, самые просвещенные современницы. (О пушкинском времени).
Спорт есть трата времени на трату сил. Ниже спортсмена только его зритель.
Каждая книга – кража у собственной жизни. Чем больше читаешь, тем меньше умеешь и хочешь жить сам.
Русская поэтесса, прозаик, переводчица, одна из крупнейших поэтов XX века (8 октября 1892-31 августа 1941).
Ц итаты и афоризмы
- Любовь побеждает все, кроме бедности и зубной боли.
- Душу никогда не будут любить так, как плоть, в лучшем случае — будут восхвалять. Тысячами душ всегда любима плоть. Кто хоть раз обрек себя на вечную муку во имя одной души? Да если б кто и захотел — невозможно: идти на вечную муку из любви к душе — уже значит быть ангелом.
- Вся жизнь делится на три периода: предчувствие любви, действие любви и воспоминания о любви.
- Человеческая беседа — одно из самых глубоких и тонких наслаждений в жизни: отдаёшь самое лучшее — душу, берёшь то же взамен, и всё это легко, без трудности и требовательности любви.
- Я ведь знаю, что я — в последний раз живу.
- Забота бедных: старое обратить в новое, богатых: новое — в старое.
- Пригвождена к позорному столбу
Я все ж скажу, что я тебя люблю.
Что ни одна до самых недр — мать
Так на ребенка своего не взглянет
Что за тебя, который делом занят,
Не умереть хочу, а умирать. - Я живу, как другие танцуют: до упоения — до головокружения — до тошноты!
- Никогда не говорите, что так все делают: все всегда плохо делают — раз так охотно на них ссылаются. У всех есть второе имя: никто, и совсем нет лица: бельмо. Если вам скажут: так никто не делает (не одевается, не думает, и т. д.) отвечайте: — А я — кто.
- Бойтесь понятий, облекающихся в слова, радуйтесь словам, обнажающим понятия.
- Самое лучшее в мире, пожалуй, — огромная крыша, с которой виден весь мир.
- Мужчины не привыкли к боли,- как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что всё что угодно сделаешь, только бы перестали.
- Тот кто обходится без людей — без того и люди обходятся.
- Насколько я лучше вижу человека, когда не с ним!
- О, Боже мой, а говорят, что нет души! А что у меня сейчас болит? — Не зуб, не голова, не рука, не грудь, — нет, грудь, в груди, там, где дышишь, — дышу глубоко: не болит, но всё время болит, всё время ноет, нестерпимо!
- Не стесняйтесь уступить старшему место в трамвае.
Стесняйтесь — не уступить. - Безделие; самая зияющая пустота, самый опустошающий крест. Поэтому я — может быть — не люблю деревни и счастливой любви.
- Боль называется ты.
- Слушай и помни: всякий, кто смеется над бедой другого, — дурак или негодяй; чаще всего — и то, и другое. Когда человек попадает впросак — это не смешно; когда человека обливают помоями — это не смешно; когда человеку подставляют подножку — это не смешно; когда человека бьют по лицу — это подло. Такой смех — грех.
- — Вы любите своё детство?
— Не очень. Я вообще каждый свой день люблю больше предыдущего… Не знаю, когда это кончится… Этим, должно быть, и объясняется моя молодость. - Единственное, чего люди не прощают — это то, что ты без них, в конце концов, обошёлся.
- Книги мне дали больше, чем люди. Воспоминание о человеке всегда бледнеет перед воспоминанием о книге.
- Я, когда не люблю, — не я… Я так давно — не я…
Лучшие цитаты цветаевой. Цитаты и афоризмы марины цветаевой
Трагическая жизнь и судьба Марины Цветаевой поражает по сей день. Иногда не понимаешь, как такие испытания могли свалиться на хрупкие плечи красивой и умной женщины.
Марина Ивановна с 6 лет писала стихи, а первый ее сборник, который привлек внимание широкой публики, был издан, когда девушке было всего 18 лет. Но на этом подарки талантливой женщине от судьбы закончились. Марина Цветаева пережила смерть одного из своих детей, репрессию второго и разделила ссылку с третьим. Муж был расстрелян при советской власти по подозрению в шпионаже. А сама женщина, не стерпев унижения и позора, повесилась на веревке, которую в путь ей дал Борис Пастернак, чтобы Марина могла связать свои чемоданы.
Наверняка все вы хотя бы раз в жизни читали ее прекрасные, полные невероятной лирики, глубокого смысла и обаяния стихи. Мы предлагаем вам обратить свое внимание на другие мысли поэтессы. У нее есть несметное множество жизненных философских цитат, которые местами поражают своей точностью и глубиной.
О чувствах…
- Влюбляешься ведь только в чужое, родное – любишь.
- Любить – значит видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.
- «Я буду любить тебя все лето», – это звучит куда убедительней, чем «всю жизнь» и – главное – куда дольше!
- «Стерпится – слюбится». Люблю эту фразу, только наоборот.
- Нет на земле второго Вас.
- Мужчины не привыкли к боли, – как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что всё что угодно сделаешь, только бы перестали.
- Мечтать ли вместе, спать ли вместе, но плакать всегда в одиночку.
- Если я человека люблю, я хочу, чтоб ему от меня стало лучше – хотя бы пришитая пуговица. От пришитой пуговицы – до всей моей души.
- Человечески любить мы можем иногда десятерых, любовно — много — двух. Нечеловечески — всегда одного.
- Если бы Вы сейчас вошли и сказали: «Я уезжаю надолго, навсегда», – или: «Мне кажется, я Вас больше не люблю», — я бы, кажется, не почувствовала ничего нового: каждый раз, когда Вы уезжаете, каждый час, когда Вас нет – Вас нет навсегда и Вы меня не любите.
- Все женщины ведут в туманы.
О творчестве…
- Стихи сами ищут меня, и в таком изобилии, что прямо не знаю — что писать, что бросать. Можно к столу не присесть — и вдруг — всё четверостишие готово, во время выжимки последней в стирке рубашки, или лихорадочно роясь в сумке, набирая ровно 50 копеек. А иногда пишу так: с правой стороны страницы одни стихи, с левой — другие, рука перелетает с одного места на другое, летает по странице: не забыть! уловить! удержать!. . — рук не хватает! Успех – это успеть.
- Скульптор зависит от глины. Художник от красок. Музыкант от струн. У художника, музыканта может остановиться рука. У поэта – только сердце.
- Самое ценное в жизни и в стихах — то, что сорвалось.
- Творчество – общее дело, творимое уединёнными.
О жизни…
- Шутим, шутим, а тоска всё растёт, растёт…
- Что можешь знать ты обо мне, раз ты со мной не спал и не пил?
- Я не хочу иметь точку зрения. Я хочу иметь зрение.
- В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел.
- Единственное, чего люди не прощают, – это то, что ты без них, в конце концов, обошёлся.
- Любимые вещи: музыка, природа, стихи, одиночество. Любила простые и пустые места, которые никому не нравятся. Люблю физику, её загадочные законы притяжения и отталкивания, похожие на любовь и ненависть.
- Моя мечта: монастырский сад, библиотека, старое вино из погреба, длинная трубка и какой-нибудь семидесятилетний «из прежних», который приходил бы по вечерам слушать, что я написала, и сказать, как меня любит. Я хотела, чтобы меня любил старик, многих любивший. Не хочу быть старше, зорче. Не хочу, чтобы на меня смотрели вверх. Этого старика я жду с 14 лет…
- Если что-то болит — молчи, иначе ударят именно туда.
- В одном я – настоящая женщина: я всех и каждого сужу по себе, каждому влагаю в уста – свои речи, в грудь – свои чувства. Поэтому все у меня в первую минуту: добры, великодушны, щедры, бессонны и безумны.
- Насколько я лучше вижу человека, когда не с ним!
- Слушай и помни: всякий, кто смеётся над бедой другого, дурак или негодяй; чаще всего и то, и другое.
- Никто не хочет – никто не может понять одного: что я совсем одна. Знакомых и друзей – вся Москва, но ни одного, кто за меня – нет, без меня! – умрет.
- О, Боже мой, а говорят, что нет души! А что у меня сейчас болит? – Не зуб, не голова, не рука, не грудь, – нет, грудь, в груди, там, где дышишь, – дышу глубоко: не болит, но всё время болит, всё время ноет, нестерпимо!
- Я хочу такой скромной, убийственно-простой вещи: чтобы, когда я вхожу, человек радовался. Грех не в темноте, а в нежелании света.
В этих фразах чувствуется и боль, и горечь прожитого местами, и опыт, и сила воли, и желание менять мир вокруг себя, я не увидела только одного – счастья красивой женщины.
В своих высказываниях она была не менее поэтичной, чем в своих стихах.
Марина Ивановна стала одной из самых ярких, самобытных и дерзких поэтесс Серебряного века. Она создавала свои стихи не разумом, а душой. Писательство было для нее не столько профессией, сколько необходимым средством самовыражения. За всю непростую жизнь у Марины Цветаевой накопилось столько отчаянных чувств и жгучих эмоций, что единственным способом выразить это – было облечь наболевшее в стихотворные и прозаические строки.
Первый сборник ее стихов «Вечерний альбом» увидел свет, когда Цветаевой только исполнилось 18. Она выпустила его на свои деньги. Первый шаг на литературном поприще – и сразу вызов обществу и сложившимся традициям. В те времена было принято, что серьезные поэты сначала публикуют отдельные стихи в журналах, а уже потом, обретя известность, издают собственные книги. Но Марина Ивановна никогда не следовала за всеми, не подчинялась порядкам, которых не понимала. Подчинялась она лишь тому, что отзывалось в сердце. Быть может, именно поэтому, в ее судьбе так много крутых поворотов и трагических моментов. Когда идешь собственной дорогой наперекор всему – всегда рискуешь.
Но она не боялась ставить все на карту. Ее громкий голос поэта звучал даже тогда, когда в стране началась революция, когда бедность вынудила ее отдать в приют дочерей, и даже когда она сама была вынуждена вслед за мужем Сергеем Эфроном покинуть Родину. На нее обрушилось много несчастий, но каждый раз усилием воли она преодолевала их. Болезненно задевая струны души, они превращались в пронзительную поэзию или оставались на страницах личного дневника. Старшую дочь, Ариадну, Цветаева успела забрать из приюта, но младшая, Ирина, умерла в его стенах. В эмиграции у поэтессы родился сын Георгий, а у самой Марины Ивановны сложились дружеские отношения с литературными кругами: она печатала свои стихи, занималась редактурой в журналах, общалась со многими знаменитыми русскими поэтами, которые также бежали из страны.
Марина Цветаева с дочерью Ариадной
Однако во второй половине 30-х годов новые трагические события произошли в ее жизни. Муж оказался причастен к политическому убийству и бежал обратно в СССР. И в отношениях с дочерью у Цветаевой случился серьезный разлад – Ариадна ушла из материнского дома, а вскоре также как отец вернулась на Родину. Для Марины Ивановны это стало сильным ударом. На ней была ответственность за маленького сына, в Европе назревала война, а рядом не осталось тех людей, которые могли бы помочь и поддержать.
Цветаева приезжает в СССР, но облегчения это не приносит. Напротив, тучи еще больше сгущаются над ее головой. Практически сразу после возвращения муж и дочь были арестованы, а Вторая мировая война, охватившая уже всю Европу, подступала к границам Советского Союза. Она отправляется с сыном в Елабугу. Готовиться к переезду и укладывать вещи пришел помочь Борис Пастернак. Он принес веревку, чтобы перевязать чемодан. Она оказалась очень крепкой, и Пастернак даже пошутил: «Верёвка всё выдержит, хоть вешайся». Он и не подозревал, что его слова окажутся пророческими – впоследствии ему передали, что именно на этой злополучной веревке Цветаева и повесилась в Елабуге. Даже у самых сильных людей наступает момент, когда последняя капля переполняет чашу горестей, которые они способны вынести.
Цветаева не жила впрок, всегда тратила себя без остатка. Любовь иногда сваливалась на нее, как снег на голову. Даже узы брака не могли остановить внезапно вспыхнувшие чувства. Она бросалась в омут, рисковала, была счастлива и нестерпимо несчастна.
Другие говорили: «Марина, так никто не делает!», а она всегда отвечала: «А я — Кто!».
Мы выбрали самые яркие цитаты поэтессы из ее личных дневников, автобиографических произведений, писем и воспоминаний.
«Не могу — хоть убейте — чтобы человек думал, что мне что-нибудь от него нужно. Мне каждый нужен, ибо я ненасытна. Но другие, чаще всего, даже не голодны, отсюда это вечно-напряженное внимание: нужна ли я?»
«Женщины любят не мужчин, а Любовь, мужчины — не Любовь, а женщин. Женщины никогда не изменяют. Мужчины — всегда»
«Для полной согласованности душ нужна согласованность дыхания, ибо, что – дыхание, как не ритм души? Итак, чтобы люди друг друга понимали, надо, чтобы они шли или лежали рядом»
«Что ты можешь знать обо мне, если ты со мной не спал и не пил?!»
«“Возлюбленный” — театрально, “Любовник” — откровенно, “Друг” — неопределенно. Нелюбовная страна!»
«Каждый раз, когда узнаю, что человек меня любит – удивляюсь, не любит – удивляюсь, но больше всего удивляюсь, когда человек ко мне равнодушен»
«Первый любовный взгляд – то кратчайшее расстояние между двумя точками, та божественная прямая, которой нет второй»
«Первая победа женщины над мужчиной – рассказ мужчины о его любви к другой. А окончательная ее победа – рассказ этой другой о своей любви к нему, о его любви к ней. Тайное стало явным, ваша любовь – моя. И пока этого нет, нельзя спать спокойно»
«Сумасбродство и хорошее воспитание: целоваться на Вы»
«Любить – видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители. Не любить – видеть человека таким, каким его осуществили родители. Разлюбить – видеть вместо него: стол, стул»
«Слушай и помни: всякий, кто смеется над бедой другого — дурак или негодяй; чаще всего — и то, и другое… Когда человек попадает впросак — это не смешно… Когда человека обливают помоями — это не смешно… Когда человеку подставляют подножку — это не смешно… Когда человека бьют по лицу — это подло. Такой смех — грех…»
«Спасибо тем, кто меня любил, ибо они дали мне прелесть любить других, и спасибо тем, кто меня не любил, ибо они дали мне прелесть любить себя»
«Долго, долго, — с самого моего детства, с тех пор, как я себя помню — мне казалось, что я хочу, чтобы меня любили. Теперь я знаю и говорю каждому: мне не нужно любви, мне нужно понимание. Для меня это — любовь. А то, что Вы называете любовью (жертвы, верность, ревность), берегите для других, для другой, — мне этого не нужно»
«Человечески любить мы можем иногда десятерых, любовно — много — двух. Нечеловечески — всегда одного…»
«Чувство не нуждается в опыте, оно заранее знает, что обречено. Чувству нечего делать на периферии зримого, оно — в центре, оно само — центр. Чувству нечего искать на дорогах, оно знает — что придёт и приведёт — в себя»
«Я Вас больше не люблю. Ничего не случилось, — жизнь случилась. Я не думаю о Вас ни утром, просыпаясь, ни ночью, засыпая, ни на улице, ни под музыку, — никогда. Если бы Вы полюбили другую женщину, я бы улыбнулась — с высокомерным умилением — и задумалась — с любопытством — о Вас и о ней. Я — вышла из игры.»
«О, Боже мой, а говорят, что нет души! А что у меня сейчас болит? — Не зуб, не голова, не рука, не грудь, — нет, грудь, в груди, там, где дышишь, — дышу глубоко: не болит, но всё время болит, всё время ноет, нестерпимо!»
«Когда вы любите человека, вам всегда хочется, чтобы он ушел, чтобы о нем помечтать»
«Люди ревнуют только к одному: одиночеству. Не прощают только одного: одиночества. Мстят только за одно: одиночество. К тому — того — за то, что смеешь быть один»
«Жить — это неудачно кроить и беспрестанно латать, — и ничто не держится (ничто не держит меня, не за что держаться, — простите мне эту печальную, суровую игру слов). Когда я пытаюсь жить, я чувствую себя бедной маленькой швейкой, которая никогда не может сделать красивую вещь, которая только и делает, что портит и ранит себя, и которая, отбросив все: ножницы, материю, нитки, — принимается петь. У окна, за которым бесконечно идет дождь»
«Я молчу, я даже не смотрю на тебя и чувствую, что в первый раз — ревную. Это — смесь гордости, оскорбленного самолюбия, горечи, мнимого безразличия и глубочайшего возмущения»
«Все дело в том, чтобы мы любили, чтобы у нас билось сердце — хотя бы разбивалось вдребезги! Я всегда разбивалась вдребезги, и все мои стихи — те самые серебряные сердечные дребезги»
«Я бы никогда, знаете, не стала красить губ. Некрасиво? Нет, очаровательно. Просто каждый встречный дурак на улице может подумать, я это — для него»
«Если считать Вас близким человеком, Вы заставили меня очень страдать, если же посторонним, — Вы принесли мне только добро. Я никогда не чувствовала Вас ни таким, ни другим, я сражалась в себе за каждого, то есть против каждого»
«И часто, сидя в первый раз с человеком, посреди равнодушного разговора, безумная мысль: — «А что если я его сейчас поцелую?!» — Эротическое помешательство? — Нет. То же, должно быть, что у игрока перед ставкой, — Поставлю или нет? Поставлю или нет? — С той разницей, что настоящие игроки -ставят»
«Я хочу спать с тобою — засыпать и спать. Чудное народное слово, как глубоко, как верно, как недвусмысленно, как точно то, что оно говорит. Просто — спать. И ничего больше. Нет, еще: зарыться головой в твое левое плечо, а руку — на твое правое — и ничего больше. Нет еще: даже в глубочайшем сне знать, что это ты. И еще: слушать, как звучит твое сердце. И — его целовать»
«Как много в жизни такого, чего нельзя выразить словами.
Слишком мало на Земле слов…»
Подготовил: Дмитрий Сироткин
С удовольствием подготовил подборку цитат Марины Ивановны Цветаевой .
Наверное, по концентрации чувств на единицу слова она превосходит поэтов, а по концентрации мысли на единицу слова — философов.
Поэтому цитат немало. Они разнесены по темам: любовь, поэзия, поэты, о себе, отношения, жизненная этика, люди, женщины, мужчины, душа, жизнь, Родина, книги, дети и родители, семья, разное.
О любви
Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес…
Первый любовный взгляд — то кратчайшее расстояние между двумя точками, та божественная прямая, которой нет второй.
Женщины любят не мужчин, а Любовь, мужчины — не Любовь, а женщин. Женщины никогда не изменяют. Мужчины — всегда.
Любовь странная штука: питается голодом и умирает от пищи.
Всякая любовь — сделка. Шкуру за деньги. Шкуру за шкуру. Шкуру за душу. Когда не получаешь ни того, ни другого, ни третьего, даже такой олух-купец как я прекращает кредит.
«Стерпится – слюбится». Люблю эту фразу, только наоборот.
А вечно одну и ту ж —
Пусть любит герой в романе!
«Я буду любить тебя всё лето», — это звучит куда убедительней, чем «всю жизнь» и — главное — куда дольше!
Я люблю две вещи: Вас — и Любовь.
Влюбляешься ведь только в чужое, родное — любишь.
Прав в любви тот, кто более виноват.
Если я человека люблю, я хочу, чтоб ему от меня стало лучше — хотя бы пришитая пуговица. От пришитой пуговицы — до всей моей души.
Вы меня никогда не любили. Если любовь разложить на все ее составные элементы — все налицо; нежность, любопытство, жалость, восторг и т. д. Если всё это сложить вместе — может и выйдет любовь.
— Но это никогда не слагалось вместе.
Любовь: зимой от холода, летом от жары, весной от первых листьев, осенью от последних: всегда от всего.
О поэзии
Искусство есть та же природа. Не ищите в нем других законов, кроме собственных (не самоволия художника, не существующего, а именно законов искусства). Может быть — искусство есть только ответвление природы (вид ее творчества). Достоверно: произведение искусства есть произведение природы, такое же рожденное, а не сотворенное.
Гения без воли нет, но еще больше нет, еще меньше есть — без наития. Воля — та единица к бессчетным миллиардам наития, благодаря которой только они и есть миллиарды (осуществляют свою миллиардность) и без которой они нули — то есть пузыри над тонущим. Последний атом сопротивления стихии во славу ей — и есть искусство. Природа, перебарывающая сама себя во славу свою.
Пока ты поэт, тебе гибели в стихии нет, ибо все возвращает тебя в стихию стихий: слово.
Пока ты поэт, тебе гибели в стихии нет, ибо не гибель, а возвращение в лоно.
Гибель поэта — отрешение от стихий. Проще сразу перерезать себе жилы.
Все искусство — одна данность ответа.
Все наше искусство в том, чтобы суметь (поспеть) противупоставить каждому ответу, пока не испарился, свой вопрос. Это обскакиванье тебя ответами и есть вдохновенье.
Эти полчаса Гоголя у камина больше сделали для добра и против искусства, чем вся долголетняя проповедь Толстого.
По существу, вся работа поэта сводится к исполнению, физическому исполнению духовного (не собственного) задания. Равно как вся воля поэта — к рабочей воле к осуществлению. (Единоличной творческой воли — нет.)
Слово для идей есть тело, для стихий — душа.
Не надо работать над стихами, надо чтоб стих над тобой (в тебе!) работал.
Поэт видит неизваянную статую, ненаписанную картину и слышит неигранную музыку.
Бойтесь понятий, облекающихся в слова, радуйтесь словам, обнажающим понятия.
Как таковой жизни я не люблю, для меня она начинает значить, обретать смысл и вес — только преображенная, т. е. — в искусстве. Если бы меня взяли за океан — в рай — и запретили писать, я бы отказалась от океана и рая.
Творчество – общее дело, творимое уединенными.
Поэт не может воспевать государство — какое бы ни было — ибо он — явление стихийное, государство же — всякое — обуздание стихий.
О поэтах
Поэт есть ответ. Пушкин сказал: на все. Ответ гения.
Поэт неизбежно терпит крах на всех других путях осуществления. Привычный, приученный (собой же) к абсолюту, он требует от жизни то, чего она дать не может.
О, поэты, поэты! Единственные настоящие любовники женщин!
Какой поэт из бывших и сущих не негр, и какого поэта — не убили?
Когда я думаю о нравственной сущности этой человеческой особи: поэта, я всегда вспоминаю определение толстовского отца в “Детстве и Отрочестве”: — Он принадлежал к той опасной породе людей, которые один и тот же поступок могут рассказать как величайшую низость и как самую невинную шутку.
Циник не может быть поэтом.
Поэт! поэт! Самый одушевленный и как часто — может быть именно одушевленностью своей — самый неодухотворенный предмет!
Слишком обширен и прочен земной фундамент гения, чтобы дать ему — так — уйти в высь. Будь Шекспир, Гёте, Пушкин выше, они бы многого не услышали, на многое бы не ответили, ко многому бы просто не снизошли.
О А. Пушкине: Пушкин меня заразил любовью. Словом — любовь. Ведь разное: вещь, которую никак не зовут — и вещь, которую так зовут.
Какое счастье для России, что Пушкин убит рукой иностранца, своей не нашлось.
О К. Бальмонте: Так и останется Бальмонт в русской поэзии — заморским гостем, задарившим, заговорившим, заворожившим ее — с налету — и так же канувшим.
О В. Брюсове: Волей чуда — весь Пушкин. Чудо воли — весь Брюсов.
О А. Блоке: Удивительно не то, что он умер, а то, что он жил. Ведь он — такое явное торжество духа.
О С. Есенине: У Есенина был песенный дар, а личности не было. Его трагедия — трагедия пустоты. К 30-ти годам он внутренно кончился. У него была только молодость.
О В. Маяковском: Двенадцать лет подряд человек Маяковский убивал в себе Маяковского-поэта, на тринадцатый поэт встал и человека убил. Если есть в этой жизни самоубийство, оно не там, где его видят, и длилось оно не спуск курка, а двенадцать лет жизни.
О М. Волошине: Чем глубже я гляжусь в бездонный колодец памяти, тем резче встают мне навстречу два облика Макса: греческого мифа и германской сказки.
О Р. Рильке: Вы – воплощенная поэзия, уже само Ваше имя – стихотворение. Вы – явление природы, которое не может быть моим и которое не любишь, а ощущаешь всем существом, или Вы – воплощенная пятая стихия: сама поэзия, или Вы – то, из чего рождается поэзия и что больше ее самой – Вас.
О себе: «Второй Пушкин» или «первый поэт-женщина» — вот чего я заслуживаю и, может быть, дождусь. Меньшего не надо…
О себе
Сорока семи лет от роду скажу, что всё, что мне суждено было узнать, — узнала до семи лет, а все последующие сорок — осознавала.
Моя душа чудовищно ревнива: она бы не вынесла меня красавицей. Говорить о внешности в моих случаях — неразумно: дело так явно, и настолько — не в ней!
В моих чувствах, как в детских, нет степеней.
Безмерность моих слов — только слабая тень безмерности моих чувств.
Мне БОЛЬНО, понимаете? Я ободранный человек, а вы все в броне. У всех вас: искусство, общественность, дружбы, развлечения, семья, долг — у меня, на глубину, ни-че-го.
Самое опьянительное для меня — преданность в несчастье. Это затмевает всё.
Я ведь знаю, что я — в последний раз живу.
Я не любовная героиня, я никогда не уйду в любовника, всегда в любовь.
Никто ничего не отнял!
Мне сладостно, что мы врозь.
Целую Вас — через сотни
Разъединяющих верст.
О, сколько женщин любили и будут любить Вас сильнее. Все будут любить Вас больше. Никто не будет любить Вас так…
Что я делаю на свете? — Слушаю свою душу.
Могу сказать о своей душе, как одна баба о своей девке: «Она у меня не скучливая». Я чудесно переношу разлуку. Пока человек рядом, я послушно, внимательно и восторженно поглощаюсь им, когда его нет — собой.
Все люди берегли мои стихи, никто — мою душу.
У меня особый дар идти с собой (мыслями, стихами, даже любовью) как раз не-к-тем.
Я ненасытная на души.
Когда я пытаюсь жить, я чувствую себя бедной маленькой швейкой, которая никогда не может сделать красивую вещь, которая только и делает, что портит и ранит себя, и которая, отбросив всё: ножницы, материю, нитки, – принимается петь. У окна, за которым бесконечно идёт дождь.
Смеяться и наряжаться я начала 20-ти лет, раньше и улыбалась редко. Я не знаю человека более героичного в ранней юности, чем себя.
Четкость моих чувств заставляет людей принимать их за рассуждения.
Я хочу, чтобы ты любил меня всю, какая я есть. Это единственное средство (быть любимой — или нелюбимой).
Кто создан из камня, кто создан из глины, —
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело — измена, мне имя — Марина,
Я — бренная пена морская.
За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру…
— Послушайте! — Еще меня любите
За то, что я умру.
Наиживейшим наслаждением моей жизни была ходьба — одинокая и быстрая, быстрая и одинокая. Мой великий одинокий галоп.
Я хочу такой скромной, убийственно-простой вещи: чтобы, когда я вхожу, человек радовался.
Об отношениях
Каждый раз, когда узнаю, что человек меня любит — удивляюсь, не любит — удивляюсь, но больше всего удивляюсь, когда человек ко мне равнодушен.
Любить — видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители. Не любить — видеть человека таким, каким его осуществили родители. Разлюбить — видеть вместо него: стол, стул.
Мне нравится, что Вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Человеческая беседа — одно из самых глубоких и тонких наслаждений в жизни: отдаёшь самое лучшее — душу, берёшь то же взамен, и всё это легко, без трудности и требовательности любви.
Ибо понять другого — значит этим другим хотя бы на час стать.
Для полной согласованности душ нужна согласованность дыхания, ибо, что — дыхание, как не ритм души? Итак, чтобы люди друг друга понимали, надо, чтобы они шли или лежали рядом.
Грустно признаться, но хороши мы только с теми, в чьих глазах ещё можем что-либо приобрести или потерять.
«Возлюбленный» — театрально, «любовник» — откровенно, «Друг» — неопределённо. Нелюбовная страна!
Человечески любить мы можем иногда десятерых, любовно — много — двух. Нечеловечески — всегда одного…
Первая победа женщины над мужчиной — рассказ мужчины о его любви к другой. А окончательная её победа — рассказ этой другой о своей любви к нему, о его любви к ней. Тайное стало явным, ваша любовь — моя. И пока этого нет, нельзя спать спокойно.
Если считать Вас близким человеком, Вы заставили меня очень страдать, если же посторонним, — Вы принесли мне только добро. Я никогда не чувствовала Вас ни таким, ни другим, я сражалась в себе за каждого, то есть против каждого.
У каждого из нас, на дне души, живет странное чувство презрения к тому кто нас слишком любит. (Некое «и всего-то»? — т. е. если ты меня так любишь, меня, сам ты не бог весть что!)
Вечной верности мы хотим не от Пенелопы, а от Кармен, — только верный Дон-Жуан в цене!
Вы дороги мне. Но — мне просто нечем больше дышать с Вами.
Предательство уже указывает на любовь. Нельзя предать знакомого.
Ложь. Не себя презираю, когда лгу, а тебя, который меня заставляет лгать.
Ни один человек ещё не судил солнце за то, что оно светит и другому…
Для меня одиночество — временами — единственная возможность познать другого, прямая необходимость.
Баюкай же — но прошу, будь друг:
Не буквами, а каютой рук:
Уютами…
О вопль женщин всех времен:
Мой милый, что тебе я сделала?!
Движение губ ловлю.
И знаю — не скажет первым.
— Не любите? — Нет, люблю.
Не любите? — Но истерзан.
О жизненной этике
Жить надо так, чтобы Душа сбылась.
Никакая страсть не перекричит во мне справедливости. Делать другому боль, нет, тысячу раз, лучше терпеть самой. Я не победитель. Я сама у себя под судом, мой суд строже вашего, я себя не люблю, не щажу.
В диалоге с жизнью важен не её вопрос, а наш ответ.
Грех не в темноте, а в нежелании света.
Сила человека часто заключается в том, чего он не может сделать, а не в том, что может. Моё «не могу» — главная мощь. Значит, есть что-то, что вопреки всем моим хотениям всё-таки не хочет.
Слушай и помни: всякий, кто смеется над бедой другого, — дурак или негодяй; чаще всего — и то, и другое.
Друг! Равнодушье — дурная школа,
Ожесточает она сердца.
Я всегда предпочитала заставлять спать, а не лишать сна, заставлять есть, а не лишать аппетита, заставлять мыслить, а не лишать рассудка. Я всегда предпочитала давать — избавлять, давать — получать, давать — иметь.
Встречаться нужно для любви, для остального есть книги.
Лучше потерять человека всем собой, чем удержать его какой-то своей сотой.
О людях
Нет маленьких событий. Есть маленькие люди.
Тот кто обходится без людей — без того и люди обходятся.
Когда людей, скучивая, лишают лика, они делаются сначала стадом, потом сворой.
Насколько я лучше вижу человека, когда не с ним!
Единственное, чего люди не прощают, — это то, что ты без них, в конце концов, обошелся.
Счастливому человеку жизнь должна — радоваться, поощрять его в этом редком даре. Потому что от счастливого — идет счастье.
Мне моё поколенье — по колено.
Глотатели пустот, читатели газет.
Чем больше узнаю людей — тем больше люблю деревья!
Обожаю богатых. Богатство — нимб. Кроме того, от них никогда ничего не ждешь хорошего, как от царей, поэтому просто-разумное слово на их устах — откровение, просто-человеческое чувство — героизм. Если нельзя быть ни человеком, ни красавцем, ни знатным, надо быть богатым.
О женщинах
Все женщины ведут в туманы.
Все женщины делятся на идущих на содержание и берущих на содержание. Я принадлежу к последним.
Любовность и материнство почти исключают друг друга. Настоящее материнство — мужественно.
Женщине, если она человек, мужчина нужен, как роскошь, — очень, очень иногда. Книги, дом, забота о детях, радости от детей, одинокие прогулки, часы горечи, часы восторга, — что тут делать мужчине? У женщины, вне мужчины, целых два моря: быт и собственная душа.
Милые! А может быть я так много занимаюсь собой, потому что никто из вас мною не занялся достаточно?
— «Женщина не может одна».
— Человек — может.
Я, когда не люблю, — не я… Я так давно — не я…
Никто так не презирает честной женщины — как честная женщина.
О мужчинах
Мужчины не привыкли к боли,- как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что всё что угодно сделаешь, только бы перестали.
Сколького бы я никогда не поняла, если бы родилась мужчиной.
Вы столь забывчивы, сколь незабвенны.
Сделайте так чтобы Ваша грудная клетка меня вынесла, — нет! — чтобы мне было просторно в ней, РАСШИРЬТЕ её — не ради меня: случайности, а ради того, что через меня в Вас рвётся.
Взгляд — до взгляда — смел и светел,
Сердце — лет пяти…
Счастлив, кто тебя не встретил
На своем пути.
О душе
Что-то болит: не зуб, не голова, не живот, не — не — не-… а болит. Это и есть душа.
Душа — это пять чувств. Виртуозность одного из них — дарование, виртуозность всех пяти — гениальность.
Душа — это парус. Ветер — жизнь.
Душа от всего растет, больше всего же — от потерь.
Моя душа теряет голову.
Хотеть — это дело тел,
А мы друг для друга — души…
В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел.
Есть тела, удивительно похожие на душу.
О жизни
На Твой безумный мир
Ответ один — отказ…
Самое ценное в жизни и в стихах — то, что сорвалось.
Если что-то болит — молчи, иначе ударят именно туда.
Быть современником — творить своё время, а не отражать его.
Я не хочу иметь точку зрения. Я хочу иметь зрение.
У меня вообще атрофия настоящего, не только не живу, никогда в нём и не бываю.
Шутим, шутим, а тоска всё растет, растет…
Первая причина неприятия вещи есть неподготовленность к ней.
О Родине
Родина не есть условность территории, а непреложность памяти и крови. Не быть в России, забыть её — может бояться лишь тот, кто Россию мыслит вне себя. В ком она внутри, — тот потеряет её вместе с жизнью. Моя родина везде, где есть письменный стол, окно и дерево под этим окном.
Не обольщусь и языком
Родным, его призывом млечным.
Мне безразлично, на каком
Непонимаемой быть встречным!
Россия, к ее чести, вернее к чести ее совести и не к чести ее художественности, всегда подходила к писателям, вернее: всегда ходила к писателям — как мужик к царю — за правдой, и хорошо, когда этим царем оказывался Лев Толстой, а не Арцыбашев.
О книгах
Книга должна быть исполнена читателем как соната. Буквы — ноты. В воле читателя — осуществить или исказить.
Книгу должен писать читатель. Лучший читатель читает закрыв глаза.
Книги мне дали больше, чем люди. Воспоминание о человеке всегда бледнеет перед воспоминанием о книге.
Каждая книга — кража у собственной жизни. Чем больше читаешь, тем меньше умеешь и хочешь жить сам.
О детях и родителях
Наши дети старше нас, потому что им дольше, дальше жить. Старше нас из будущего. Поэтому иногда нам и чужды.
Дети сначала любят, потом судят, а потом жалеют родителей.
Не слишком сердитесь на своих родителей, — помните, что и они были вами, и вы будете ими.
Целуйте постоянно дите своё — и в его сердце всегда будет любовь.
Мальчиков нужно баловать — им, может быть, на войну придётся.
О семье
Брак, где оба хороши — доблестное, добровольное и обоюдное мучение (-чительство).
Семья… Да, скучно, да, скудно, да, сердце не бьётся… Не лучше ли: друг, любовник? Но, поссорившись с братом, я всё-таки вправе сказать: «Тыдолжен мне помочь, потому что ты мой брат… (сын, отец…)» А любовнику этого не скажешь — ни за что — язык отрежешь.
О разном
У моды вечный страх отстать, то есть расписка в собственной овечьести.
Спорт есть трата времени на трату сил. Ниже спортсмена только его зритель.
Танго! — Сколько судеб оно свело и развело!
Лицо — свет. И оно, действительно, загорается и гаснет.
Немало. Возможно, мне нужно было жестче отбирать цитаты, но как-то не хочется.
В дополнение вы можете прочитать:
Марина Цветаева — величайшая русская поэтесса ХХ века с трагической судьбой. Невероятно талантливая, она начала писать стихи еще в 6 лет, и не только на русском, а также на французском и немецком языках! Первый сборник стихов, изданный ей в 18 лет, сразу же обратил на себя внимание известных поэтов.
Она подарила миру красивейшую поэзию. Искреннюю, непосредственную и пронзительную…
Жизнь не щадила Марину Цветаеву… Её мужа расстреляли по подозрению в политическом шпионаже, 3-летний ребенок погиб от голода в приюте, а вторую дочь репрессировали на 15 лет. Оставшись одна с сыном, она пыталась найти работу, но даже Литфонд отклонил ее заявление, посчитав, что Цветаева может оказаться немецким шпионом.
Пастернак, провожая Цветаеву в эвакуацию, дал ей веревку для чемодана, даже не подозревая, какую страшную роль этой веревке суждено сыграть. Не выдержав унижений, Марина Цветаева 31 августа 1941 года покончила жизнь самоубийством, повесившись на ней.
Мы собрали 25 цитат этой прекрасной женщины, которые раскрывают всю глубину и мудрость её трагической судьбы:
Любила простые и пустые места, которые никому не нравятся. Люблю физику, её загадочные законы притяжения и отталкивания, похожие на любовь и ненависть. Нечеловечески — всегда одного.По материалам — mirkrasoty.life
цитат Марины Цветаевой о любви. «Поэзия и судьба Цветаевой
Более полувека назад совсем юная и еще никому не известная Марина Цветаева выразила непоколебимое доверие:
Рассыпались в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берет их!),
Мои стихи, как драгоценные вина
Придет и твой черед.
Прошли годы тяжелой жизни и напряженнейшего созидательного труда — и гордая уверенность сменилась полным недоверием: «Мне нет места в настоящее и будущее». Это, конечно, крайность и заблуждение, объясняемое одиночеством и растерянностью поэта, знавшего силу своего таланта, но не сумевшего избрать верный путь.
Судьба созданного художником не сводится к его личной судьбе: художник уходит — искусство остается. В третьем случае Цветаева сказала гораздо точнее: «…во мне нет ничего нового, кроме моей поэтической отзывчивости на новое звучание воздуха». Марина Цветаева — великий поэт, она оказалась неотделимой от искусства нынешнего века.
Цветаева начала писать стихи с шести лет, публиковаться с шестнадцати лет, а через два года, в 1910, не снимая гимназической формы, втайне от семьи выпустила довольно объемный сборник — «Вечерний альбом». Он не терялся в потоке поэтических новинок, его заметили и одобрили В. Брюсов, Н. Гумилев, М. Волошин.
Лирика Цветаевой всегда обращена к душе, это сплошное признание в любви к людям, к миру в целом и к конкретному человеку. И это не смиренная, а смелая, страстная и требовательная любовь:
Но сегодня я был умен;
Розно вышел на дорогу в полночь,
Кто-то шел со мной
Обзывался.
И белеет в тумане — странный посох…
У Дон Жуана не было Донны Анны!
Это из серии «Дон Жуан».
Часто Цветаева писала о смерти — особенно в юношеской поэзии. Это был своего рода признак хорошего литературного тона, и юная Цветаева не была в этом смысле исключением:
Слушай! — все еще люби меня
Чтобы я умер.
Марина Цветаева по натуре бунтарка. бунт и
Ее поэзия:
Кто из камня, кто из глины, —
А я серебряная и сверкаю!
Забота — измена, меня зовут Марина,
Я смертная пена морская.
В другом стихотворении она добавляет:
Восхищались и восхищались
Видели сны средь бела дня
Все видели меня спящей
Никто не видел меня сонной.
Самое ценное, самое несомненное в зрелом творчестве Цветаевой — ее неугасимая ненависть к «бархатной пресыщенности» и всякой пошлости. Попав из нищей, голодной России в сытую и нарядную Европу, Цветаева не поддавалась своим соблазнам ни на минуту. Она не изменила себе — человек и поэт:
Птица — Я Феникс, я пою только в огне!
Поддержите мою светскую жизнь!
Горю высоко — и горю дотла!
И пусть ночь будет для тебя светлой!
Ее сердце тоскует по покинутой родине, по той России, которую она знала и помнила:
Русский ржаной лук от меня,
Нива, где женщина застоялась. ..
Друг! Дождь за окном моим
Беды и блаженства в сердце…
И сын должен вернуться туда, чтобы не быть всю жизнь
Ренегатом:
Ни в город, ни в деревню —
Иди, сын мой, в твою страну…
Скачи, сынок, иди домой — вперед —
На свою землю, на свой век, на свой час…
К 30-м годам Марина Цветаева уже достаточно четко осознала границу, отделявшую ее от белой эмиграции . Она пишет в черновой тетради: «Моя неудача в эмиграции в том, что я не эмигрантка, что я по духу, то есть по воздуху и по размаху — туда, туда, оттуда…»
В 1939 г. Цветаева восстановила советское гражданство и вернулась на родину. Тяжело ей пришлось семнадцать лет, проведенных на чужбине. У нее были все основания сказать: «Пепел эмиграции… Я вся под ним — как Геркуланум — и жизнь прошла».
Цветаева давно мечтала вернуться в Россию «желанной и долгожданной гостьей». Но так не вышло. Ее личные обстоятельства сложились плохо: муж и дочь подверглись необоснованным репрессиям. Цветаева поселилась в Москве, занялась переводами, подготовила сборник избранных стихов. Вспыхнула война. Эвакуационные перипетии отправили Цветаеву сначала в Чистополь, затем во Влабугу. Именно тогда ее настиг тот «высший час одиночества», о котором она с таким глубоким чувством говорила в своих стихах. Измученная, потерявшая волю, 31 августа 19 г.41 года Марина Ивановна Цветаева покончила жизнь самоубийством. Но остается поэзия.
Вскрыла вены: неудержима,
Необратимо хлещет жизнь.
Принесите миски и тарелки!
Каждая тарелка будет маленькой,
Миска плоская. Через край — и мимо —
В чернозем камыш кормить.
Невозвратный, неудержимый
Необратимо хлесткий стих.
И навеки прежний —
Пусть герой в романе любит!
Все женщины ведут в туман.
Избранное гетто. Вал. Канава.
Не жди пощады.
В этом самом христианском из всех миров
Поэты — евреи.
Если родилась крылатой —
Какие у нее хоромы — и какие у нее хижины!
Я знаю все, что было, все, что будет,
Я знаю всю глухонемую тайну,
Что на темном, что на косноязычном
Язык народа зовется — Жизнь.
И если сердце разобьется
Снимает швы без врача, —
Знай, что от сердца — есть голова,
И есть топор — от головы…
Император — столица,
Барабанщик — снег.
Некоторые без кривизны —
Жизнь дорога.
Не люби богатого — бедного,
Не люби, ученого — глупого
Не люби, румяного — бледного,
Не люби доброго — вредного:
Золотого — медную половину!
Не стыдись, страна Россия!
Ангелы всегда босы…
Пусть не помнят молодые
О сгорбленной старости.
Пусть не помнят прежнего
О блаженной юности.
Сердце — любовные зелья
Зелье самое лучшее.
Женщина с пеленок
Чей-то смертный грех.
Целому морю нужно все небо,
Целому сердцу нужен весь Бог.
А равнодушных — Бог накажет!
Страшно ходить по душе живой.
Бесконечно корабль не ходит
И не пой соловей.
Благословляю ежедневный труд,
Благословляю ночной сон.
Милость Господня — и суд Господень,
Закон добрый — и закон каменный.
Мир печален. У Бога нет печали!
… Навсегда в жмурках
Играть с реальностью плохо.
Все по одной дороге
Дроги потащат —
В ранний, поздний час.
Горе, горе, соленое море!
Ты будешь кормить
Ты будешь пить
Ты будешь прясть
Ты будешь служить!
Горечь! Горечь! Вечный аромат
На губах твоих, о страсть! Горечь! Горечь!
Вечное искушение —
Больше окончательного падения.
Гусар! — Еще не закончили с куклами,
— А! — в люльке ждем гусара!
Дети — нежные загадки мира,
И ответ кроется в самих загадках!
Доблесть и девственность! Этот союз
Древний и чудесный, как смерть и слава.
Друг! Равнодушие — плохая школа!
Ожесточает сердце.
Есть на свете вещи поважнее
Страстные бури и труды любви.
Есть определённый час — как упавший груз:
Когда мы укротим гордость в себе.
Час ученичества в жизни каждого
Торжественно неизбежен.
Женщина с пеленок
Чей-то смертный грех.
Князю — род, серафиму — воинство,
За каждым — тысячи таких, как он,
Чтобы шататься — на живую стену
Падал и знал, что — тысячи смен!
Зверь — логово,
Странник — дорога
Мертвец — дроги.
Каждому свое.
Знай одно: завтра ты будешь стар.
Остальное, детка, забудь.
И ее слезы — вода, и кровь —
Вода, — кровью, слезами умылась!
Не мать, а мачеха — Любовь:
Не жди суда и пощады.
И так растают луны
И растают снега
Когда этот юноша промчится мимо,
Прекрасный возраст.
Каждый стих — дитя любви
Нищий незаконнорожденный,
Первенец — у гона
Поклониться ветрам — положен.
Кто в песке, кто в школе.
Каждому свое.
На головы людей
Лейза, забвение!
Кто дома не строил —
Земля недостойна.
Кто не должен друзьям -T
от мало щедрых на подруг.
Легче лисы
Спрятаться под одеждой
Как тебя спрятать
Ревность и нежность!
Любовь! Любовь! И в конвульсиях и в гробу
Я буду начеку — соблазнюсь — смущусь — помчусь.
Люди, поверьте: мы живы тоской!
Только в тоске мы побеждаем скуку.
Все будет двигаться? Это будет мука?
Нет, мука лучше!
Мы спим — и вот сквозь каменные плиты
Небесный гость в четырех лепестках.
О мир, пойми! Певица — во сне — открыть
Звездный закон и формулу цветка.
Не люби богатого — бедного,
Не люби, ученого — глупого,
Не люби, румяного — бледного,
Не люби доброго — вредного:
Золотого — медной половины!
Половина окна исчезла.
Обнаружилась половина души.
Откроем — и ту половину,
И ту половину окна!
Олимпийцы?! Их глаза спят!
Небожители — мы — лепим!
Не нужные руки
Дорогой, служи — Миру.
… Смывает лучший румянец Любовь.
Стихи растут как звезды и как розы
Как красота — ненужная в семье.
Вечер уже ползет, земля уже в росе,
Скоро замрет на небе звездная вьюга,
И под землей мы скоро уснем,
Кто на земле друг другу уснуть не дал.
Я люблю женщин, Чтоб не робели они в бою,
Тех, кто умел держать меч и копье, —
Но знаю, что только в плену колыбели
Обычное — женское — счастье мое!
В диалоге с жизнью важен не ее вопрос, а наш ответ.
Можно шутить с человеком, но нельзя шутить с его именем.
Женщины говорят о любви и молчат о любовниках, мужчины — наоборот.
Любовь в нас как клад, мы о ней ничего не знаем, все по делу.
Любить — значит видеть человека таким, каким его задумал Бог, а его родители не осознали его.
Для полной связности душ нужна связность дыхания, ибо что такое дыхание, как не ритм души? Итак, чтобы люди понимали друг друга, необходимо, чтобы они шли или лежали рядом.
Бывают встречи, бывают чувства, когда все дается сразу и нет необходимости продолжать. Продолжайте, потому что это для проверки.
Каждый раз, когда я узнаю, что человек любит меня, я удивляюсь; он меня не любит — я удивляюсь, но больше всего удивляюсь, когда человек безразличен ко мне.
Любовь и материнство почти исключают друг друга. Истинное материнство — это мужество.
Любовь: зимой от холода, летом от зноя, весной от первых листьев, осенью от последних: всегда — от всего.
Предательство уже указывает на любовь. Нельзя предать друга.
Тело в молодости — наряд, в старости — гроб, из которого тебя вырывают!
Богини женились на богах, рождали героев и любили пастухов.
Наши лучшие слова — это интонации.
Творчество — общее дело, созданное одиночками.
Будущее — область легенд о нас, точно так же, как прошлое — область гадания о нас (хотя кажется наоборот). Настоящее — лишь маленькое поле нашей деятельности.
Для счастливого человека жизнь должна радовать, поощрять его в этом редком даре. Потому что счастье происходит от счастья.
Крылья — свобода только тогда, когда они раскрыты в полете, за спиной — тяжесть.
Как восхитительна проповедь равенства из уст принца — так отвратительна из уст дворника.
Благоприятные условия? Они не для художника. Жизнь сама по себе является неблагоприятным состоянием.
В православной церкви (храме) я чувствую, как тело уходит в землю, в католической церкви я чувствую, как душа летит в небо.
Женщина, которая вспоминает Генриха Гейне в тот момент, когда входит ее возлюбленный, любит только Генриха Гейне.
Родство по крови грубо и твердо, родство по избранию тонко. Где тонко, там и рвется.
Кривая вылетает, прямая тонет.
— Познай себя! — Я знал. И от этого мне не легче узнать другого. Наоборот, как только я начинаю судить о человеке по себе, получается недоразумение за недоразумением.
Я люблю богатых. Клянусь и утверждаю, что богатые добры (потому что им это ничего не стоит) и красивы (потому что хорошо одеваются).
Если ты не можешь быть мужчиной, красивым или благородным, ты должен быть богатым.
Наши дети старше нас, потому что у них более долгая жизнь. Старше нас из будущего. Поэтому иногда они нам чужды.
Девицы того круга почти исключительно жили чувствами и искусствами и потому понимали в делах сердечных больше, чем самые живые, самые трезвые, самые просвещенные наши современницы. (о пушкинских временах).
Спорт — пустая трата времени ради пустой траты энергии. Ниже спортсмена находится только его зритель.
Каждая книга — это кража из собственной жизни. Чем больше читаешь, тем меньше умеешь и хочешь жить самостоятельно.
Письмо
… Мои стихи, как драгоценные вина,
Твоя очередь придет. М. Цветаева
Марина Цветаева – поэт большого таланта и трагической судьбы. Она всегда оставалась верна себе, голосу своей совести, голосу своей музы, которая никогда не «изменяла добру и красоте».
Она очень рано начинает писать стихи, и, конечно, первые строчки о любви:
Нас разделяли не люди, а тени.
Мальчик мой, сердце мое!
Замены не было, нет и не будет,
Мальчик мой, сердце мое!
О ее первой книге «Вечерний альбом» признанный мастер русской поэзии М. Волошин писал: «Вечерний альбом» — замечательная и прямая книга…» Лирика Цветаевой обращена к душе, ориентирована на быстро меняющийся внутренний мир человека и, в конце концов, на самой жизни во всей ее полноте:
Кто из камня, кто из глины, —
А я серебристый и сверкаю!
Мне все равно — измена, имя мое —
Марина,
Я смертная пена морская.
В стихах Цветаевой, как цветные тени в волшебном фонаре, появляются: Дон Жуан в московской метели, молодые генералы 1812 года, «продолговатый и твердый овал» польской бабки, «сумасшедший атаман» Степан Разин, страстная Кармен.
Больше всего меня, пожалуй, привлекает в цветаевской поэзии ее раскрепощенность, искренность. Она как бы протягивает нам свое сердце на ладони, исповедуя:
Всей бессонницей люблю тебя
Буду слушать тебя всей бессонницей…
Иногда кажется, что вся лирика Цветаевой — сплошное признание в любви к людям, к миру и к конкретному человеку. Живость, внимательность, умение увлечься и увлечь, горячее сердце, жгучий темперамент — вот характерные черты лирической героини Цветаевой и в то же время ее собственные. Эти черты характера помогли ей сохранить вкус к жизни, несмотря на разочарования и трудности творческого пути.
Марина Цветаева поставила творчество поэта во главу своей жизни, несмотря на зачастую нищенское существование, бытовые неурядицы и трагические события, буквально преследовавшие ее. Но жизнь победила жизнь, выросшая из тяжелого аскетического труда.
Итог – сотни стихотворений, пьес, более десяти стихотворений, критических статей, воспоминаний, в которых Цветаева сказала о себе все. Можно только преклониться перед гением Цветаевой, создавшей совершенно неповторимый поэтический мир и свято верившей в свою музу.
До революции Марина Цветаева издала три книги, сумев сохранить свой голос среди пестрой полифонии литературных школ и течений Серебряного века. Она написала оригинальные, точные по форме и мысли произведения, многие из которых стоят рядом с вершинами русской поэзии.
Я знаю правду! Все старые истины — прочь.
Людям незачем воевать с людьми на земле.
Смотри: уже вечер, смотри: уже почти ночь.
О чем — поэтах, любовниках, полководцах? 901:17 Ветер уже дует. Уже земля в росе,
Скоро звездная вьюга поймает на небе,
И под землей скоро уснем мы,
Кто на земле друг другу уснуть не дал…
Поэзия Марины Цветаевой требует усилие мысли. Ее стихи и поэмы нельзя читать и читать в промежутках, бездумно перелистывая строки и страницы. Сама она определяла «сотворчество» писателя и читателя так: «Что есть чтение, как не разгадывание, истолкование, извлечение тайны, остающейся за строками, за пределом слов… Чтение — прежде всего — сотворчество… Надоело мое дело, — значит, хорошо читал и — хорошо читал. Усталость читателя не исчерпывающая, а творческая.
Цветаева видела Блока только издалека, не обменялась с ним ни словом. Цикл Цветаевского «Стихи к Блоку» — это монолог любви, нежной и трепетной. И хотя поэтесса обращается к нему на «ты», но эпитеты, которые присваиваются поэту («нежный призрак», «рыцарь без упреков», «снежный лебедь», «праведный», «тихий свет») говорят о том, что Блок для нее — это не реальный человек, а символический образ самой Поэзии:
Твое имя — птица в руке
Твое имя — лед на языке
Одно-единственное движение губ.
Ваше имя состоит из пяти букв.
Сколько музыки в этих удивительных четырех строчках и сколько любви! Но объект любви недосягаем, любовь несбыточна:
Но моя река — да с твоей рекой,
Но моя рука да с твоей рукой
Им не ужиться. Радость моя, пока
Заря не догонит — заря.
Со свойственным ей афоризмом Марина Ивановна Цветаева сформулировала определение поэта так: «Равенство дара души и глагола — вот поэт». Она сама счастливо сочетала в себе эти два качества — дар души («Душа родилась крылатой») и дар слова.
Я счастлив жить образцово и просто:
Как солнце — как маятник — как календарь.
Быть светской пустыней стройного роста,
Мудрой — как всякое создание Божие.
Знай: Дух мой спутник, и Дух мой проводник!
Войти без доклада, как луч и как взгляд.
Живи, как я пишу: образцово и лаконично, —
Как Бог велел и друзья не велит.
Трагедия Цветаевой начинается после революции 1917 года. Она не понимает и не принимает ее, оказывается наедине с двумя маленькими дочерьми в хаосе постоктябрьской России. Вроде бы все рухнуло: муж знает где, окружающим не до стихов, а какой же поэт без творчества? И Марина в отчаянии спрашивает:
Что делать, край и промысел
Певица! — как проволока! Тан! Сибирь!
По своим навязчивым идеям — как по мосту!
С их невесомостью
В мире гирь.
Никогда — ни в страшные послереволюционные годы, ни потом в ссылке; — Цветаева не выдала себя, не выдала себя, человека и поэта. За границей ей было трудно сблизиться с русской эмиграцией. Ее незаживающая боль, открытая рана — Россия. Не забыть, не выкинуть из сердца. («Как будто мою жизнь убили… моя жизнь на исходе».)
В 1939 году Марина Ивановна Цветаева вернулась на родину. И начался заключительный акт трагедии. Страна, придавленная свинцовым туманом сталинизма, казалось, снова и снова доказывала, что ей не нужен поэт, любящий ее и стремящийся на родину. Стремясь, как оказалось, умереть.
В забытой богом Елабуге 31 августа 1941 года — петля. Трагедия закончилась. Закончилась жизнь. Что осталось? Стойкость, непокорность, неподкупность. Поэзия остается.
Вскрыл вены: неудержимый,
Безвозвратно хлынувшая жизнь.
Принесите миски и тарелки!
Каждая тарелка будет маленькой.
Чаша плоская.
Через край — и мимо —
В чернозем камыш кормить.
Невозвратный, неудержимый
Необратимо хлещущий стих.
О Цветаевой, о ее стихах я могу писать бесконечно. Ее любовная лирика прекрасна. Ну, кто еще мог так определить любовь:
Scimitar? Огонь?
Скромнее — куда так громко!
Боль, знакомая как глаза — ладонь,
Как в губы —
Имя собственного ребенка.
В стихах Цветаевой она вся мятежная и сильная, и в боли продолжает отдавать себя людям, создавая поэзию из трагедии и страдания.
Я птица Феникс, я пою только в огне!
Поддержите мою светскую жизнь!
Горю высоко — и горю дотла!
И пусть ночь будет для тебя светлой!
Сегодня сбылось пророчество Марины Цветаевой: она одна из самых любимых и читаемых современных поэтесс.
«Марина Ивановна Цветаева родилась в Москве 26 сентября 189 г.2 с субботы на воскресенье, в полночь, на Иоанна Богослова, в самом центре города, в небольшом уютном домике по Трехпрудному переулку, напоминающем городскую усадьбу фамусовских времен.
Она всегда придавала смысловой и почти пророческий смысл таким биографическим подробностям, где чувствуется граница, рубеж, разрыв: «от субботы до воскресенья», «полночь», «к Иоанну Богослову…».
В пору ее рождения, в конце осени и в преддверии зимы, рябина дает горячие плоды — упоминаемая в разных стихах, она станет как бы символом судьбы Цветаевой, горькой, надломленной, обреченной горящие высоким багровым огнём:
«Горячая кисть,
Роуэн загорелась.
листья падали.
Я родился.
Сотни спорили
колокола.
День был в субботу: 9000
Джон Теолог.
Мне. даже сейчас
Я хочу пожевать
Горячая рябина,
Горькая кисть.»
Рябина по праву может быть включена в поэтическую геральдику Цветаевой.
Отец Цветаевой происходил из небогатого сельского духовенства, благодаря своему незаурядному таланту и «крепкому» (по выражению дочери) трудолюбию он стал профессором искусств, выдающимся знатоком старины. Неслучайно у Цветаевой много мифологических образов и реминисценций — возможно, она была последним поэтом в России, для которого античная мифология оказалась нужной и родной духовной атмосферой.
Мать, Мария Александровна Майн, происходившая из обрусевшей польско-немецкой семьи, была одаренной пианисткой, однако реализовавшей свой талант только в домашнем кругу, ее игрой восхищался Антон Рубинштейн. Музыкальное начало оказалось в творчестве Цветаевского исключительно сильным. Марина Цветаева воспринимала мир преимущественно на слух, стараясь найти для улавливаемого ею звука, по возможности, идентичную словесно-смысловую форму. Цветаева оказалась эоловой арфой: воздух эпохи коснулся ее струн, как бы против видимой воли «исполнителя». Марина и ее сестра Анастасия Цветаева рано осиротели — их мать умерла от туберкулеза, когда старшей, Марине, было 14, а Анастасии — 12 лет. Отец, погруженный в науку и создание музея, любил детей, но не замечал, что они взрослеют. Неслучайно Марина росла вне реальности: в мире культуры, книг, музыки, снов, она росла, по ее собственным словам, «прошедшего» времени.
Марина начала заниматься издательской деятельностью в 16 лет. До революции в России вышли три сборника ее стихов: «Вечерний альбом» (1910), «Волшебный фонарь» (1912) и «Из двух книг» (1913). В 1920-х годах были изданы две одноименные книги «Версты», где собрана лирика 1914-1921 годов. С самого начала своего творческого пути Цветаева не признавала в отношении себя слова «поэтесса», называя себя «поэтесса Марина Цветаева».
Внешние события дореволюционной истории мало касались ее поэзии. Много позже она скажет, что «поэт слышит только свое, видит только свое, знает только свое».
Первая мировая война и революция коснулись ее постольку, поскольку отразились на судьбах ее мужа и детей.
Познакомилась со своим будущим мужем С.Я. Эфрон в Коктебеле: Марина отправилась на безлюдный пляж Сердоликовой бухты. Там она ходила в поисках красивых камней. А на скамейке, на фоне бескрайнего моря, сидел красивый молодой человек. Он вызвался помочь Марине, которая, любуясь его голубыми глазами, согласилась. Цветаева подумала про себя: если он угадает, какой камень ей больше всего понравился, и принесет его, то она выйдет за него замуж. Об этом знакомстве поэтесса позже вспоминала: «И с камешком сбылось, потому что С.Я. Эфрон, за которого я, дождавшись его 18 лет, через полгода вышла замуж, открыл и вручил мне чуть ли не в первый день нашего знакомства — величайшая редкость! — бусина из генуэзского сердолика, которая со мной по сей день.
И еще: «В Крыму, где я в гостях у Макса Волошина, я встречаюсь со своим будущим мужем Сергеем Эфроном. Нам 17 и 18 лет. Я обещаю себе, что что бы ни случилось, я никогда не расстанусь с ним. В Москве в 1939 году Цветаева подтвердила свое обещание, данное в восемнадцатилетнем возрасте. И та самая «сердоликовая бусина» надолго пережила участников описываемых событий: в 1973 году она оказалась в руках их дочери Ариадны Эфрон.
Сергей Эфрон происходил из семьи Народной Воли. Его мать, Елизавета Петровна Дурново, происходила из известного дворянского рода, что, впрочем, не мешало ей искренне желать помочь всем обездоленным вступить в революционную организацию «Земля и воля». Яков Константинович (Калманович) Эфрон происходил из еврейской семьи, из Виленской губернии. В своем будущем муже Марина увидела воплощение благородства и одновременно беззащитности. Современники отмечали, что в чувствах Марины к Сергею было много материнства — а Эфрон нуждался в опеке и заботе. Друзья и родственники описывали его по-разному. Но большинство сошлось во мнении, что это красивый молодой человек, с мягким характером, нуждающийся в поддержке жены.
Анастасия Ивановна очень любила свою «мягкую, приветливую, обаятельную родственницу».
Эфрон, заболевший туберкулезом после смерти матери в 1910 году, всю жизнь был слаб здоровьем. Сергей Яковлевич не мог долго выносить влажный крымский климат, поэтому молодые люди вскоре переехали в Уфимскую губернию, откуда осенью 1911 года вернулись в Москву. Отец Цветаевой тогда был тяжело болен и лечился на сердце курорт за границей. В ожидании серьезного разговора с отцом о женитьбе Цветаева поселила будущего мужа в своем доме в Трехпрудном переулке. Через некоторое время они поселились в квартире в Сивцево Вражке, куда к ним поселились Лиля и Вера Эфрон, сестры Сергея, и Елена Оттобал, давно уже Волошина (Пра) из Коктебеля. Эфрон был на год моложе своей будущей жены. В то время он написал книгу «Детство» и посещал гимназию. Марина готовила к изданию второй сборник стихов «Волшебный фонарь». Тихое празднование свадьбы Цветаевой и Эфрона состоялось 27 января 19 года.12 в Палашевской церкви. Не все встретили этот брак с энтузиазмом. Правым монархистам Цветаеву и Иловайскому не нравились прошлые революционные настроения и еврейское происхождение Эфронов. Сама Марина была счастлива. Ее чувства отражены в стихотворении «К радости», посвященном мужу. Вскоре после свадьбы издательство «Оле Лукойе», которое основала молодая семья, выпустило книгу Сергея Яковлевича «Детство» и сборник Цветаевой «Волшебный фонарь». Гувернантка семьи Цветаевых С.Д. Майн (Тио) помог молодым купить дом на Полянке, в Замоскворечье.
В сентябре 1912 года в этом доме родилась Ариадна. В 1914 году молодые супруги переехали в другой дом, расположенный в Борисоглебском переулке, где Цветаева жила до своего отъезда из России в 1922 году.
Первые годы их совместной жизни были счастливыми. Марина Ивановна писала: «Я постоянно над ним дрожу. Малейшее волнение поднимает у него температуру, он весь лихорадочно жаждет всего…
За три — или почти три — года совместной жизни — ни тени сомнения друг в друге. Наш брак настолько отличается от обычного брака, что я вообще не чувствую себя замужней и совсем не изменилась (люблю все так же и живу все так же, как и в 17 лет). Мы никогда не расстанемся. Наша встреча — чудо». Стоит отметить, однако, что по характеру это были два разных человека. Сергею пришлось служить какой-то идее: сначала Марина, потом верность Родине, потом коммунизм. Цветаева тоже служила слову и ст. Марк Слоним вспоминал, что Марина по-настоящему никого не любила, кроме своего мужа. Цветаева оставалась с Эфроном всю жизнь, следуя за ним до самой смерти. Однако были в ее жизни и другие, порой совсем неожиданные романы.15 лет Эфрон ушел на фронт добровольцем. «Возможной причиной столь неожиданного поступка некоторые биографы называют роман Марины с поэтессой Софьей Парнок и кризис в отношениях супругов. Цветаева и Парнок познакомились осенью 1914 года в одном из литературных салонов. Софья Яковлевна была старше Марины Ивановны на семь лет. На момент их знакомства она уже была признанным независимым литературным критиком и талантливой поэтессой. Цветаева мгновенно попала под ее влияние. Парнок с юности до самой смерти имел отношения с женщинами, хотя с 19С 07 по 1909 г. была замужем за поэтом Владимиром Волькенштейном. Марина обожала любимого, восхищалась ее темными глазами, высоким лбом, бледностью и надменными губами. В начале 1915 года Цветаева создала стихотворение «Ты идешь своей дорогой. ..», в которой описывает все то, что так ей нравилось в ее новой подруге. Парнок сочетал в себе, по словам Цветаевой, «нежность женщины, дерзость мальчика». Весной 1915 года Марина и Софья едут в Коктебель, где к ним присоединяются Аля с няней и сестра Анастасия с сыном. Между тем Цветаева вполне осознавала всю тяжесть своего положения и разрывалась между чувствами к Парнок и к мужу. Когда женщины вернулись в столицу, стало ясно, что их отношениям пришел конец.
В феврале 1916 года роман закончился. Что-то пошло не так в отношениях с Софией Парнок, и снова одиночество, и снова боль утраты.
Подробности разрыва остаются неизвестными. Перипетии их романа, с известной долей вымысла, отражены в цветаевском цикле «Подружка» и «Юношеские стихи». Эти отношения оставили след в жизни и творчестве обеих поэтесс, для Марины Ивановны они оказались важным этапом в поэтическом и духовном развитии.
«У Цветаевой было две дочери — Ариадна и Ирина. Сын Георгий в ссылке. В голодные годы «военного коммунизма» Цветаева оказалась перед трагическим выбором: у нее не было возможности прокормить обеих девочек, и она была вынуждена отдать младшую Ирину в детский дом, где девочка умерла от голода.
Помимо жизненных трагедий первых лет революции (неизвестная судьба мужа, бытовая неустроенность, голод, смерть Ирины) Цветаева переживает и творческую драму: вышли обе ее книги «Вехи». быть непонятной читателям, даже Осип Мандельштам, любивший и глубоко ценивший Марину, в статье «Литературная Москва» более чем резко отозвался о ее стихах. Все это усиливало у Цветаевой чувство собственной ненужности в России. Но главной причиной ее эмиграции стало желание воссоединиться с мужем.
В мае 1922 года Цветаева эмигрировала. В эмиграции Марине было мучительно одиноко — без России, русской земли, вне эмигрантской среды. Она посвящает стихи русскому народу, событиям новейшей российской истории, с восхищением отзывается о Маяковском, Пастернаке, Есенине. За свою предельную искренность и человечность, за субъективную честность она расплачивается тем, что перестала печататься в эмигрантской печати, ограничивая возможность зарабатывать на жизнь и лишая каждого творца контакта с читателем, необходимого каждому творцу. . Отчуждение Цветаевой от эмигрантской среды было связано и с позицией, занятой ее мужем. Замешанный в ряде скандалов, С.Я. Эфрон был вынужден бежать из Франции. Эмиграция отшатнулась от жены «агента Москвы». Лишь узкий круг ее друзей остался верен опальной изгнаннице.
Встал вопрос о возвращении в Россию. М.И. Цветаева понимала, какие трудности ждут ее дома, но все же решила вернуться. В этом поступке вновь проявились главные черты Цветаевой, поэта и человека: верность, мужество, высокие понятия о чести.
Она думает в первую очередь о своих близких: думает, что сможет помочь семье, что ее сыну «все будет хорошо» в России. Ее жизненное кредо выражено в письме чешской подруге А. Тесковой: «Нельзя оставлять человека в беде, я с этим родилась». Сумасшедший и жестокий мир «железного» века накинулся на ее горло, как петля. Арестованные муж и дочь. Гослитиздат задерживает книгу стихов. «Благополучные» поэты выпускают в ее адрес иронические шпильки, избегая всякой помощи. Блока, Гумелева, Есенина, Маяковского и Мандельштампа уже нет в живых. Как и в годы «военного коммунизма», жить не на что.
С началом Великой Отечественной войны Цветаева была в полной растерянности, боялась, что не сможет прокормить сына. В начале августа она вместе с группой писателей поехала в небольшой городок на Каме Елабугу. Цветаева была готова на все, чтобы получить хоть какую-то работу.
- 26 августа написала заявление в Литфонд с просьбой принять ее посудомойкой. Но и в этом ей было отказано.
- 31 августа 19 г.41 года добровольно ушла из жизни великая русская поэтесса Марина Ивановна Цветаева. В одной из предсмертных записок — строки: «Прости меня — я не выдержал».
Трагическая жизнь и судьба Марины Цветаевой поражают и по сей день. Иногда не понимаешь, как такие испытания могли выпасть на хрупкие плечи красивой и умной женщины.
Марина Ивановна писала стихи с 6 лет, а ее первый сборник, привлекший внимание широкой публики, вышел, когда девушке было всего 18 лет. Но на этом подарок талантливой женщине от судьбы закончился. Марина Цветаева пережила смерть одного из своих детей, репрессию второго и разделила ссылку с третьим. Муж был расстрелян при советской власти по подозрению в шпионаже. А сама женщина, не выдержав унижения и позора, повесилась на веревке, которую Борис Пастернак дал ей по дороге, чтобы Марина могла связать чемоданы.
Наверняка каждый из вас хотя бы раз в жизни читал ее прекрасные стихи, полные невероятной лирики, глубокого смысла и обаяния. Предлагаем вам обратить внимание и на другие мысли поэтессы. У нее несметное количество жизненных философских цитат, которые местами поражают своей точностью и глубиной.
О чувствах…
- Ведь влюбляешься только в чужое, родное — любишь.
- Любить — значит видеть человека таким, каким его задумал Бог, а родители его не реализовали.
- «Я буду любить тебя все лето» звучит гораздо убедительнее, чем «всю жизнь» и — главное — гораздо дольше!
- «Вытерпеть — полюбить». Я люблю эту фразу, как раз наоборот.
- Нет второго тебя на земле.
- Мужчины не привыкли к боли, как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что можно сделать что угодно, лишь бы они остановились.
- То ли вместе мечтать, то ли вместе спать, но всегда плакать в одиночестве.
- Если я люблю человека, я хочу, чтобы ему от меня стало лучше — хотя бы пришитую пуговицу. От пришитой пуговицы до всей моей души.
- По-человечески мы можем иногда любить десять, любовно — много — два. Бесчеловечный — всегда один.
- Если бы ты сейчас зашел и сказал: «Я ухожу надолго, навсегда» или: «Мне кажется, что я тебя больше не люблю», я бы как бы не чувствовал ничего нового: каждый раз, когда ты уходи, каждый час, когда тебя нет, ты ушел навсегда, и ты не любишь меня.
- Всех женщин ведут в туманы.
О творчестве…
- Стихи сами ищут меня, и в таком изобилии, что прямо не знаю — что писать, что кидать. Не можешь сесть за стол — и вдруг — готово целое четверостишие, пока отжимаешь последнюю рубашку в стирке, или лихорадочно роешься в мешке, набирая ровно 50 копеек. А иногда я пишу так: в правой части страницы одни стихи, в левой — другие, рука летит с одного места на другое, летает по странице: не забудь! ловить! держись!.. — рук не хватает! Успех заключается в том, чтобы успеть.
- Скульптор зависит от глины. Художник по рисованию. Струнный музыкант. Рука художника, музыканта может остановиться. У поэта есть только сердце.
- Самое ценное в жизни и в поэзии то, что сломалось.
- Творчество – это общее дело, созданное отдельными людьми.
О жизни…
- Шутим, шутим, а тоска растет, растет…
- Что ты можешь знать обо мне, раз ты со мной не спал и не пил?
- Я не хочу иметь точку зрения. Я хочу иметь зрение.
- В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел.
- Единственное, чего люди не прощают, так это того, что в конце концов ты обошлась без них.
- Любимые вещи: музыка, природа, поэзия, одиночество. Я любил простые и пустые места, которые никому не нравятся. Я люблю физику, ее таинственные законы притяжения и отталкивания, подобные любви и ненависти.
- Моя мечта: монастырский сад, библиотека, старое вино из погреба, длинная трубка и какой-то семидесятилетний «из бывших», который приходил по вечерам слушать, что я написал, и рассказывать, сколько он любит меня. Я хотел, чтобы меня любил старик, который любил многих. Я не хочу быть старше, острее. Я не хочу, чтобы меня искали. Я ждал этого старика с 14 лет…
- Если что-то болит — молчи, а то точно туда ударят.
- В одном я настоящая женщина: всех и всех по себе сужу, речи свои всем в уста вложу, чувства свои в грудь свою. Поэтому в первую минуту со мной все: добрый, великодушный, великодушный, бессонный и безумный.
- Насколько лучше я вижу человека, когда он не с ним!
- Слушай и помни: кто смеется над чужой бедой, тот глупец или подлец; чаще всего и то, и другое.
- Никто не хочет — никто не может понять одного: что я совсем один. Знакомые и друзья — вся Москва, но ни одного, кто за меня — нет, без меня! — умрет.
- О, Боже мой, а ведь говорят, что души нет! Что мне сейчас больно? — Ни зуб, ни голова, ни рука, ни грудь — нет, грудь, в грудь, где ты дышишь — я глубоко дышу: не болит, но все время болит, все ноет время, невыносимо!
- Я хочу такой скромной, убийственно простой вещи: чтобы, когда я войду, человек был бы счастлив. Грех не во тьме, а в нежелании света.
В этих фразах чувствуется и боль, и горечь прожитых мест, и опыт, и сила воли, и желание изменить мир вокруг себя, Я не видел только одного — счастья красивой женщины.
Стихи Марины Цветаевой — Alice James Books
15,00 $
Марина Цветаева
Перевод Ильи Каминского и Жана Валентайна
Премия Эрика Хоффера за поэзию, 2014 г. – первое место, занявшее второе место
2014 Финалист медали Монтеня
Финалист 2014 Глаза да Винчи
Серия переводов книг Алисы Джеймс
Мягкая обложка с компакт-диском (чтения на русском языке)
талантливый художник запечатлевает человека несколькими меткими штрихами угля. Как понимают художники, правильная визуализация — не всегда лучший способ запечатлеть человека, сцену или идею. Важнее не полнота и точность, а интуиция, эмпатия и искусность. И в этом смысле Ветвь темной бузины блестяще преуспевает».
— Гварлинго
ноябрь 2012 г.
ISBN: 9781882295944
Продано
Добавить в корзину
Доступно в печати. Скоро появится цифровой формат.
Марина Цветаева (октябрь 1891–август 1941) родилась в Москве. Она жила и писала во время русской революции и московского голода. В 18 лет она опубликовала свой первый сборник стихов 9.0633 Вечерний альбом. Всю свою жизнь она писала стихи, пьесы в стихах и прозу. Цветаева считается одним из величайших поэтов русской литературы ХХ века.
Это пространство остается пустым, чтобы создать пустое пространство. Чтобы создать белый разделительный блок на этих отдельных страницах книги, добавьте блок цитат— NC
Дополнительная похвала:
». . .мастер-класс по поэтике. . . [привнося] слой за слоем смысл, контекст и навыки в жизнь. . . . Цветаева одобрила бы эту переработку своей работы».
— The California Journal of Poetics
«…с нежностью и эмоциональной целостностью [Валентин и Камински] создали цветаевский мир в великолепных стихах и фрагментах прозы».
— The Rumpus
«Не говорящие по-русски так и не узнают, каково это — читать Цветаеву, но Валентин и Каминский получили доступ к чему-то, что может содержать намеки на душу Цветаевой».
— Строительный журнал
«Величие любви, изгнания, утраты, отчаяния и веры встречается с силой духа, на которую большинству из нас никогда не придется набраться; уязвимость, которую большинство никогда бы не выставило. Мы можем поблагодарить стальную бумагу, перья, красные чернила; колокола Москвы, груды счетов, хлеб от незнакомца, чтобы заглянуть в строки и жизнь Марины Цветаевой в нежном «чтении» поэтов Ильи Каминского и Жана Валентайна, сотрудничество, идеально подходящее для передачи этих земных следов».
— К.Д. Райт
«Для нерусского читателя поэзия Цветаевой всегда была домом без дверей и окон. Впервые переводчики не претендуют на то, чтобы жить в этом доме, а предпочитают стоять снаружи, главное вне себя, как в экстазе, влюбленном в гений Цветаевой. Этими блестяще введенными и поставленными стихами Каминский и Валентин предлагают не что иное, как первое настоящее приветствие Марины Цветаевой на английском языке. Если обратиться к собственным словам Цветаевой (есть — грязными руками, спать — грязными руками, писать грязными руками не могу), то эти два американских поэта написали эту русскую книгу сверкающими чистыми руками».
— Валжина Морт
«Из легендарной четверки великих русских поэтов своего поколения (другими были Ахматова, Мандельштам, Пастернак) начала ХХ века Марина Цветаева всегда казалась мне самой загадочной. Конечно, все они были загадочны — какой великий поэт, да и какая отдельная личность не является таковым? — но я отвернулся от чтения переводов (я не читаю по-русски) ее стихов и сочинений и от сочинений о ней и ее мучительной истории — и от чтения их с благодарностью, с чувством, что, какими бы яркими и жгучими они ни были, она был в них, как призрак в облаке, и снова исчез. Этот новый отрывок из ее стихов и прозы, «дань уважения» Илье Каминскому и Жану Валентайну, дал мне более близкое и интимное ощущение ее, ее голоса и присутствия, чем раньше…0633 Ветвь темной бузины — это волшебство».
— В.С. Мервин
«Стихи, которые Илья Каминский и Жан Валентайн выбрали для перевода Марины Цветаевой, — это благословение опыта, благословение даже страдания, хотя и более простых причин радости, чье-то тело, луч света, книга. Камински говорит, что у него и Жана Валентайна очень разные темпераменты, но они показывают здесь то, что они показывают по-разному в своей собственной поэзии, что они сами, каждый из них, так хорошо умеют благословлять опыт, находить его неукротимую жизнь. Это лучезарная работа. Они выбрали подходящего поэта, чтобы в него влюбиться, и ее стихи откликнулись».
— Дэвид Ферри
«Как Бродский однажды написал о Цветаевой, «[ее] голос звучал как что-то незнакомое и пугающее для русского уха: неприемлемость мира». истинного перевода, перенося этот голос, этот звук «от руки — через реку» на английский язык соразмерной интенсивности, свирепости и красоты. Ветка темной бузины великолепна: абсолютно необходимая книга для всех, кто любит Цветаеву».
— Суджи Квок Ким
». . .[этот] короткий, движущийся том содержит не переводы, а «прочтения», очень вольную интерпретацию. . . осторожные слова и эмоциональные крайности, которые характеризуют Цветаеву по-английски, как и на ее родном языке».
— Издательство Weekly
Слава Марине Цветаевой:
«Гениальный поэт».
— Владимир Набоков
«Цветаева была… совершенно естественной и фантастически своевольной… Своенравие ее было не только вопросом темперамента, но и образом жизни… Ей всегда нужно было максимально пережить каждую эмоцию, стремясь к экстазу, а не только в любви, но и в покинутости, одиночестве и несчастье».
— Надежда Мандельштам
Это пространство остается пустым, чтобы создать пустое пространство. Чтобы создать белый разделительный блок на этих отдельных страницах книги, добавьте блок цитат— NC
Еще Марина Цветаева:
Это пространство остается пустым, чтобы создать пустое пространство. Чтобы создать белый разделительный блок на этих отдельных страницах книги, добавьте блок цитат— NC
Featured:
Высказывания Марины Цветаевой. Марина Цветаева цитирует. Об этике жизни
Главное понять, что все мы живем в последний раз.
Иногда ты любишь кого-то так сильно, что хочешь уйти от него. Посиди в тишине, отметь о нем…
Единственный, кто не знаком с печалью, — это Бог. – М. Цветаева
У детей прошлое и будущее сливаются в настоящее, которое кажется незыблемым.
В жизни есть и другие важные вещи, не только любовь и страсть.
Цветаева: Иногда очень хочется отдать душу за возможность отдать душу за что-то.
Постоянная игра в прятки с жизнью ни к чему хорошему не приводит.
Если мы возьмем будущее нас, то дети станут старше нас, мудрее. Из-за этого непонимание.
Такое странное чувство. Если я буду считать тебя дорогим мне, останется только боль. Если вы считаете себя чужим — хорошо. Но ты для меня ни то, ни другое — я ни с кем из вас.
Женщины часто ведут в туман.
Продолжение красивых цитат Марины Цветаевой читайте на страницах:
Я живу! — не пошел первым. А в жизни — сколько еще Бог меня отпустит — я не уйду первым. Я просто не могу. Я всегда жду, когда другой уйдет, делаю все, чтобы другой ушел, потому что мне проще уйти первым — легче пройтись по собственному трупу.
Я могу обойтись без тебя. Я не девушка и не женщина, я обхожусь без кукол и без мужчин. Я могу обойтись без всего. Но, может быть, впервые я хотел, чтобы не смог.
Я говорю всякую ерунду. Вы смеетесь, я смеюсь, мы смеемся. Ничто не любит: ночь принадлежит нам, а не мы ей. И как я становлюсь счастливой — счастливой, потому что я не влюблена, потому что могу сказать, что целовать не надо, просто преисполнена безоблачной благодарности — я тебя целую.
То ли вместе мечтать, то ли спать вместе, но всегда плакать в одиночестве.
Вы когда-нибудь забываете, когда любите то, что любите? Я никогда. Это как зубная боль — только наоборот, обратная зубная боль, только там болит, а здесь — слов нет.
Вам нужно писать только те книги, без которых вы страдаете. Короче говоря: их рабочий стол.
Друг! Равнодушие — плохая школа! Это ожесточает сердце.
Я никому не нужен, всем доволен.
Самое ценное в жизни и в поэзии то, что сломалось.
Доблесть и девственность! Этот союз. Древний и чудесный, как смерть и слава.
«Никто не хочет — никто не может понять одного: что я совсем один.
Любить человека — значит видеть его таким, каким его задумал Бог, а родители его не осознали.
Знакомые и друзья — вся Москва, но ни одного, кто за меня — нет, без меня! — умрет.
В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел.
Избранное гетто. Вал. Канава.
Не жди пощады.
В этом самом христианском из всех миров
поэта — евреи.
Если душа родилась крылатой —
Какие у нее хоромы — и какие у нее хижины!
Я знаю все, что было, все, что будет,
Я знаю всю тайну глухонемой,
Что на темном, что на косноязычном
Языком в народе называется — Жизнь.
А если сердце разрывается
Снимает швы без врача, —
Знай, что от сердца — есть голова,
И есть топор — от головы…
Император — столица,
Барабанщик — снег.
Некоторые без кривизны —
Жизнь дорога.
Не люби богатых — бедных,
Не люби, ученый — глупых
Не люби, румяна — бледна,
Не люби, добра — вредна:
Золотая — медная половина!
Не стыдись, страна Россия!
Ангелы всегда босы. ..
Пусть не помнят молодые
О сгорбленной старости.
Пусть не помнят прежнего
О блаженной юности.
Сердце — любовные зелья
Зелье самое лучшее.
Женщина с пеленок
Чей-то смертный грех.
Целому морю нужно все небо,
Целому сердцу нужен весь Бог.
А равнодушных — Бог накажет!
Страшно ходить по душе живой.
Бесконечно корабль не плывет
И не поет соловей.
Благословляю ежедневный труд,
Благословляю ночной сон.
Милость Господня — и суд Господень,
Закон добрый — и закон каменный.
Все по одной дороге
Потащит дроунов —
В ранний, поздний час.
Горе, горе, соленое море!
Накормишь
Напоишь
Спрядешь
Служишь!
Горечь! Горечь! Вечный аромат
На губах твоих, о страсть! Горечь! Горечь!
Вечное искушение —
Еще одна последняя осень.
Гусар! — Еще не закончили с куклами,
— А! — в люльке ждем гусара!
Дети — нежные загадки мира,
И ответ кроется в самих загадках!
Есть определенный час — как упавший груз:
Когда мы укротим гордость в себе.
Час ученичества в жизни каждого
Торжественно неизбежен.
Женщина с пеленок
Чей-то смертный грех.
За князя — род, за серафим — воинство,
За каждым — тысячи таких, как он,
Шататься — на живую стену
Падал и знал, что — тысячи смен!
Зверь — логово,
Странник — дорога
Мертвец — дроги.
Каждому свое.
Знай одно: завтра ты будешь стар.
Остальное, детка, забудь.
И слезы ее вода, и кровь —
Вода, — кровью, слезами умылась!
Не мать, а мачеха — Любовь:
Не жди суда и пощады.
И так растают луны
И растают снега
Когда мчится этот молодой,
Прекрасный век.
Каждый стих — дитя любви
Нищий незаконнорожденный,
Первенец — у гона
Поклониться ветрам — положен.
Кто в песке, кто в школе.
Каждому свое.
На головы людей
Лейза, забвение!
Кто дома не строил —
Земля недостойная.
Кто не должен друзьям -T
от мало щедрых на подруг.
Легче лисы
Спрятаться под одеждой
Как тебя спрятать
Ревность и нежность!
Любовь! Любовь! И в конвульсиях и в гробу
Я буду начеку — соблазнюсь — смущусь — помчусь.
Люди, поверьте: мы живы тоской!
Только в тоске мы побеждаем скуку.
Все будет двигаться? Это будет мука?
Нет, мука лучше!
Спим — и вот сквозь каменные плиты
Небесный гость в четырех лепестках.
О мир, пойми! Певица — во сне — открыть
Звездный закон и формула цветка.
Не люби богатого — бедняка,
Не люби, ученый — глупый,
Не люби, румяный — бледный,
Не люби, добро — вредно:
Золотая — медная половина!
Половина окна исчезла.
Обнаружилась половина души.
Откроем — и ту половину,
И ту половину окна!
Олимпийцы?! Их глаза спят!
Небожители — мы — лепим!
Не нужные руки
Дорогой, служи — Миру.
Смывает лучшие румяна Love.
Стихи растут как звезды и как розы
Как красота — ненужная в семье.
Уже вечер ползет, земля уже в росе,
Скоро замрет на небе звездная вьюга,
И под землей мы скоро уснем,
Кто на земле друг другу уснуть не дал.
Люблю женщин, Чтоб не робели они в бою,
Тех, кто умел держать меч и копье, —
Но знаю, что только в плену колыбели
Обычное — женское — счастье мое!
Листья упали на твою могилу,
И пахнет зимой.
Слушай, мертвый, слушай, дорогой:
Ты все еще мой.
Смейся! — В благословенную крылатку дорогу!
Луна высоко.
Моя такая верная и такая неизменная,
Как эта рука.
Опять с узелком приду рано утром
К больничным дверям.
Ты только что уехал в жаркие страны,
В великие моря
Я тебя поцеловал! Я наколдовал для тебя!
Я смеюсь над загробной тьмой!
Я не верю в смерть! Я жду тебя с вокзала —
Дом.
Пусть листья осыплются, смоются и иструтся
Слова на траурных лентах.
И, если для всего мира ты мертв,
Я тоже мертв.
Я вижу, я чувствую, я чувствую твой запах повсюду!
— Какие ленточки из твоих венков! —
Я тебя не забыл и не забуду
Во веки веков!
Такие обещания Я знаю бесцельность,
Я знаю тщеславие.
— Письмо в бесконечность. — Письмо
в бесконечность
Письмо в пустоту.
Чудовищно ревнива моя душа: она не выносила меня красавицей.
Говорить о внешности в моих случаях неразумно: дело и так очевидно, и так много — не в ней!
— Как вам ее внешность? — Она хочет нравиться? Да я просто не даю права на это — на такую оценку!
Я — это я: и мои волосы — это я, и моя мужская рука с квадратными пальцами — это я, и мой крючковатый нос — это я. А точнее: ни волосы не я, ни рука, ни нос: я есть я: невидимый.
Почтите раковину, благословленную дыханием Бога.
И вперед: любовь — другие тела!
— Карл Великий — а может и не Карл Великий — сказал: «С Богом надо говорить — по-латыни, с врагом — по-немецки, с женщиной — по-французски. ..» (Молчание.) И вот — иногда кажется меня — что я говорю с женщинами на латыни…
Есть вещи, которые мужчина — в женщине — не может понять. Не потому, что это ниже или выше нашего понимания, не в этом дело, а потому, что некоторые вещи можно понять только изнутри себя, бытия.
В моей истории не было персонажей. Была любовь. Она выступала как личность.
Любить — значит видеть человека таким, каким его задумал Бог, а родители его не осознали.
Не любить — видеть человека таким, каким его сделали родители.
Разлюбить — видеть вместо него: стол, стул.
Знаете ли вы, для чего нужны поэты? Чтобы не стыдно было сказать самое важное.
«У каждого из нас в глубине души живет странное чувство презрения к тому, кто слишком любит нас.
(Какое-то «и всего-то»? — то есть, если ты меня так любишь, меня, ты сам не бог весть что!)
Может быть, потому, что каждый из нас знает себе цену.
Трагическая жизнь и судьба Марины Цветаевой поражают и по сей день. Иногда не понимаешь, как такие испытания могли выпасть на хрупкие плечи красивой и умной женщины.
Марина Ивановна писала стихи с 6 лет, а ее первый сборник, привлекший внимание широкой публики, вышел, когда девушке было всего 18 лет. Но на этом подарок талантливой женщине от судьбы закончился. Марина Цветаева пережила смерть одного из своих детей, репрессию второго и разделила ссылку с третьим. Муж был расстрелян при советской власти по подозрению в шпионаже. А сама женщина, не выдержав унижения и позора, повесилась на веревке, которую Борис Пастернак дал ей по дороге, чтобы Марина могла связать чемоданы.
Наверняка каждый из вас хотя бы раз в жизни читал ее прекрасные стихи, полные невероятной лирики, глубокого смысла и обаяния. Предлагаем вам обратить внимание и на другие мысли поэтессы. У нее несметное количество жизненных философских цитат, которые местами поражают своей точностью и глубиной.
О чувствах…
- Ведь влюбляешься только в чужое, родное — любишь.
- Любить — значит видеть человека таким, каким его задумал Бог, а родители его не реализовали.
- «Я буду любить тебя все лето» звучит гораздо убедительнее, чем «всю жизнь» и — главное — гораздо дольше!
- «Вытерпеть — полюбить». Я люблю эту фразу, как раз наоборот.
- Нет второго тебя на земле.
- Мужчины не привыкли к боли, как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что можно сделать что угодно, лишь бы они остановились.
- То ли вместе мечтать, то ли вместе спать, но всегда плакать в одиночестве.
- Если я люблю человека, я хочу, чтобы ему от меня стало лучше — хотя бы пришитую пуговицу. От пришитой пуговицы до всей моей души.
- По-человечески мы можем иногда любить десять, любовно — много — два. Бесчеловечный — всегда один.
- Если бы ты сейчас зашел и сказал: «Я ухожу надолго, навсегда» или: «Мне кажется, что я тебя больше не люблю», я бы как бы не чувствовал ничего нового: каждый раз, когда ты уходи, каждый час, когда тебя нет, ты ушел навсегда, и ты не любишь меня.
- Всех женщин ведут в туманы.
О творчестве…
- Стихи сами ищут меня, и в таком изобилии, что прямо не знаю — что писать, что кидать. Не можешь сесть за стол — и вдруг — готово целое четверостишие, пока отжимаешь последнюю рубашку в стирке, или судорожно роешься в мешке, набирая ровно 50 копеек. А иногда я пишу так: в правой части страницы одни стихи, в левой — другие, рука летит с одного места на другое, летает по странице: не забудь! ловить! держись!.. — рук не хватает! Успех заключается в том, чтобы успеть.
- Скульптор зависит от глины. Художник по рисованию. Струнный музыкант. Рука художника, музыканта может остановиться. У поэта есть только сердце.
- Самое ценное в жизни и в поэзии то, что сломалось.
- Творчество – это общее дело, созданное отдельными людьми.
О жизни…
- Шутим, шутим, а тоска растет, растет…
- Что ты можешь знать обо мне, раз ты со мной не спал и не пил?
- Я не хочу иметь точку зрения. Я хочу иметь зрение.
- В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел.
- Единственное, чего люди не прощают, так это того, что в конце концов ты обошлась без них.
- Любимые вещи: музыка, природа, поэзия, одиночество. Я любил простые и пустые места, которые никому не нравятся. Я люблю физику, ее таинственные законы притяжения и отталкивания, подобные любви и ненависти.
- Моя мечта: монастырский сад, библиотека, старое вино из погреба, длинная трубка и какой-то семидесятилетний «из бывших», который приходил по вечерам слушать, что я написал, и рассказывать, сколько он любит меня. Я хотел, чтобы меня любил старик, который любил многих. Я не хочу быть старше, острее. Я не хочу, чтобы меня искали. Я ждал этого старика с 14 лет…
- Если что-то болит — молчи, а то точно туда ударят.
- В одном я настоящая женщина: всех и всех по себе сужу, речи свои всем в уста вложу, чувства свои в грудь свою. Поэтому в первую минуту со мной все: добрый, великодушный, великодушный, бессонный и безумный.
- Насколько лучше я вижу человека, когда он не с ним!
- Слушай и помни: кто смеется над чужой бедой, тот глупец или подлец; чаще всего и то, и другое.
- Никто не хочет — никто не может понять одного: что я совсем один. Знакомые и друзья — вся Москва, но ни одного, кто за меня — нет, без меня! — умрет.
- О, Боже мой, а ведь говорят, что души нет! Что мне сейчас больно? — Ни зуб, ни голова, ни рука, ни грудь — нет, грудь, в грудь, где ты дышишь — я глубоко дышу: не болит, но все время болит, все ноет время, невыносимо!
- Я хочу такой скромной, убийственно простой вещи: чтобы, когда я войду, человек был бы счастлив. Грех не во тьме, а в нежелании света.
В этих фразах чувствуется и боль, и горечь прожитых мест, и опыт, и сила воли, и желание изменить мир вокруг себя, Я не видел только одного — счастья красивой женщины.
Марина Цветаева – величайшая русская поэтесса ХХ века с трагической судьбой. Невероятно талантливая, она начала писать стихи в 6 лет, причем не только на русском, но и на французском и немецком языках! Первый сборник стихов, изданный ею в 18 лет, сразу привлек внимание известных поэтов.
Она подарила миру самые прекрасные стихи. Искренняя, непосредственная и пронзительная…
Жизнь не пощадила Марину Цветаеву… Ее мужа расстреляли по подозрению в политическом шпионаже, 3-летний ребенок умер от голода в детском доме, а вторая дочь была репрессирована на 15 лет . Оставшись одна с сыном, она пыталась найти работу, но даже Литфонд отклонил ее заявление, посчитав, что Цветаева может оказаться немецкой шпионкой.
Пастернак, провожая Цветаеву в эвакуацию, дал ей веревку для чемодана, даже не подозревая, какую страшную роль суждено сыграть этой веревке. Не выдержав унижения, Марина Цветаева покончила жизнь самоубийством 31 августа 19 года.41, повесившись на нем.
Мы собрали 25 цитат этой прекрасной женщины, раскрывающих всю глубину и мудрость ее трагической судьбы:
Рука художника, музыканта может остановиться. У поэта есть только сердце.По материалам — миркрасоты.лайф
Марина Цветаева — лучшие цитаты поэтессы! Один из крупнейших русских поэтов ХХ века, прозаик и переводчик Марина Ивановна Цветаева (1892 — 1941) начала писать стихи — не только на русском, но и на французском и немецком языках — в шестилетнем возрасте. А ее первый изданный сборник стихов в 18 лет сразу привлек внимание известных поэтов.
Судьба Марины Цветаевой сложилась невероятно трагично. Война и нищета дают о себе знать. Один из ее детей в возрасте 3 лет умирает от голода в детском доме, муж расстрелян по подозрению в политическом шпионаже, вторая дочь репрессирована на 15 лет.
Цветаеву с сыном эвакуируют в Чистополь, куда было сослано большинство писателей — там ей обещают прописку и работу. Цветаева пишет заявление: «Прошу принять меня посудомойкой в открывающуюся столовую Литфонда». Но и такой работы ей не дали: совет посчитал, что она может оказаться немецкой шпионкой.
Мы собрали 25 цитат Марины Цветаевой о любви и жизни, которые раскрывают всю глубину и мудрость ее трагической судьбы:
«Я буду любить тебя все лето» звучит гораздо убедительнее, чем «всю жизнь» и — главное — гораздо дольше!
Если бы ты сейчас зашел и сказал: «Я ухожу надолго, навсегда» или: «Мне кажется, что я тебя больше не люблю», я бы как бы не чувствовал ничего нового: каждый раз ты уходишь, каждый час, когда тебя нет, ты ушел навсегда, и ты не любишь меня.
- Ведь влюбляешься только в чужое, родное — любишь.
- Встречаться нужно по любви, для остального есть книги.
- Творчество – общее дело, созданное отдельными людьми.
- В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел. .
- Любить — значит видеть человека таким, каким его задумал Бог, а родители его не реализовали.
Если я люблю человека, я хочу, чтобы ему от меня стало лучше — хотя бы на пришитую пуговицу. От пришитой пуговицы до всей моей души.
- Успех в том, чтобы прийти вовремя.
- Что ты можешь знать обо мне, раз ты со мной не спал и не пил?
- Нет второго тебя на земле .
- Я не хочу иметь точку зрения. Я хочу иметь зрение.
- Слушай и помни: кто смеется над чужой бедой, тот дурак или негодяй; чаще всего и то, и другое.
- Единственное, чего люди не прощают, так это того, что вы, в конце концов, обошлись без них.
Скульптор зависит от глины. Художник по рисованию. Струнный музыкант. Рука художника, музыканта может остановиться. У поэта есть только сердце.
- «Вытерпеть — влюбиться». Я люблю эту фразу, прямо противоположную .
Любимые вещи: музыка, природа, поэзия, одиночество. Я любил простые и пустые места, которые никому не нравятся. Я люблю физику, ее таинственные законы притяжения и отталкивания, подобные любви и ненависти.
В одном я настоящая женщина: всех и всех по себе сужу, речи свои всем в уста вкладываю, чувства свои в грудь свою. Поэтому в первую минуту со мной все: добрый, великодушный, великодушный, бессонный и безумный.
- Насколько лучше я вижу человека, когда он не с ним!
Никто не хочет — никто не может понять одного: что я совсем один. Знакомые и друзья — вся Москва, но ни одного, кто за меня — нет, без меня! — умрет.
Мужчины не привыкли к боли, как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что можно сделать что угодно, лишь бы они остановились.
То ли вместе мечтать, то ли спать вместе, но всегда плакать в одиночестве .
О, Боже мой, но ведь говорят, что души нет! Что мне сейчас больно? — Ни зуб, ни голова, ни рука, ни грудь — нет, грудь, в грудь, где ты дышишь — я глубоко дышу: не болит, но все время болит, все ноет время, невыносимо!
Хочу такую скромную, убийственно простую вещь: чтобы когда я войду, человек был бы счастлив .
По-человечески мы можем иногда любить десять, любовно — много — два. Бесчеловечный — всегда один.
Цитаты о м Цветаевой. Цитирует Цветаева. Афоризмы и цитаты Марины Цветаевой
Трагическая жизнь и судьба Марины Цветаевой поражают и по сей день. Иногда не понимаешь, как такие испытания могли выпасть на хрупкие плечи красивой и умной женщины.
Марина Ивановна писала стихи с 6 лет, а ее первый сборник, привлекший внимание широкой публики, вышел, когда девушке было всего 18 лет. Но на этом подарок талантливой женщине от судьбы закончился. Марина Цветаева пережила смерть одного из своих детей, репрессию второго и разделила ссылку с третьим. Муж был расстрелян при советской власти по подозрению в шпионаже. А сама женщина, не выдержав унижения и позора, повесилась на веревке, которую Борис Пастернак дал ей по дороге, чтобы Марина могла связать чемоданы.
Наверняка каждый из вас хотя бы раз в жизни читал ее прекрасные стихи, полные невероятной лирики, глубокого смысла и обаяния. Предлагаем вам обратить внимание и на другие мысли поэтессы. У нее несметное количество жизненных философских цитат, которые местами поражают своей точностью и глубиной.
О чувствах…
- Ведь влюбляешься только в чужое, родное — любишь.
- Любить — значит видеть человека таким, каким его задумал Бог, а родители его не реализовали.
- «Я буду любить тебя все лето» звучит гораздо убедительнее, чем «всю жизнь» и — главное — гораздо дольше!
- «Вытерпеть — полюбить». Я люблю эту фразу, как раз наоборот.
- Нет второго тебя на земле.
- Мужчины не привыкли к боли, как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что можно сделать что угодно, лишь бы они остановились.
- То ли вместе мечтать, то ли вместе спать, но всегда плакать в одиночестве.
- Если я люблю человека, я хочу, чтобы ему от меня стало лучше — хотя бы пришитую пуговицу. От пришитой пуговицы до всей моей души.
- По-человечески мы можем иногда любить десять, любовно — много — два. Бесчеловечный — всегда один.
- Если бы ты сейчас зашел и сказал: «Я ухожу надолго, навсегда» или: «Мне кажется, что я тебя больше не люблю», я бы как бы не чувствовал ничего нового: каждый раз, когда ты уходи, каждый час, когда тебя нет, ты ушел навсегда, и ты не любишь меня.
- Всех женщин ведут в туманы.
О творчестве…
- Стихи сами ищут меня, и в таком изобилии, что прямо не знаю — что писать, что кидать. Не можешь сесть за стол — и вдруг — готово целое четверостишие, пока отжимаешь последнюю рубашку в стирке, или судорожно роешься в мешке, набирая ровно 50 копеек. А иногда я пишу так: в правой части страницы одни стихи, в левой — другие, рука летит с одного места на другое, летает по странице: не забудь! ловить! держись!. . — рук не хватает! Успех заключается в том, чтобы успеть.
- Скульптор зависит от глины. Художник по рисованию. Струнный музыкант. Рука художника, музыканта может остановиться. У поэта есть только сердце.
- Самое ценное в жизни и в поэзии то, что сломалось.
- Творчество – это общее дело, созданное отдельными людьми.
О жизни…
- Шутим, шутим, а тоска растет, растет…
- Что ты можешь знать обо мне, раз ты со мной не спал и не пил?
- Я не хочу иметь точку зрения. Я хочу иметь зрение.
- В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел.
- Единственное, чего люди не прощают, так это того, что в конце концов ты обошлась без них.
- Любимые вещи: музыка, природа, поэзия, одиночество. Я любил простые и пустые места, которые никому не нравятся. Я люблю физику, ее таинственные законы притяжения и отталкивания, подобные любви и ненависти.
- Моя мечта: монастырский сад, библиотека, старое вино из погреба, длинная трубка и какой-то семидесятилетний «из бывших», который приходил по вечерам слушать, что я написал, и рассказывать, сколько он любит меня. Я хотел, чтобы меня любил старик, который любил многих. Я не хочу быть старше, острее. Я не хочу, чтобы меня искали. Я ждал этого старика с 14 лет…
- Если что-то болит — молчи, а то точно туда ударят.
- В одном я настоящая женщина: всех и всех по себе сужу, речи свои всем в уста вложу, чувства свои в грудь свою. Поэтому в первую минуту со мной все: добрый, великодушный, великодушный, бессонный и безумный.
- Насколько лучше я вижу человека, когда он не с ним!
- Слушай и помни: кто смеется над чужой бедой, тот глупец или подлец; чаще всего и то, и другое.
- Никто не хочет — никто не может понять одного: что я совсем один. Знакомые и друзья — вся Москва, но ни одного, кто за меня — нет, без меня! — умрет.
- О, Боже мой, а ведь говорят, что души нет! Что мне сейчас больно? — Ни зуб, ни голова, ни рука, ни грудь — нет, грудь, в грудь, где ты дышишь — я глубоко дышу: не болит, но все время болит, все ноет время, невыносимо!
- Я хочу такой скромной, убийственно простой вещи: чтобы, когда я войду, человек был бы счастлив. Грех не во тьме, а в нежелании света.
В этих фразах чувствуется и боль, и горечь прожитых мест, и опыт, и сила воли, и желание изменить мир вокруг себя, Я не видел только одного — счастья красивой женщины.
Русская поэтесса и прозаик Марина Ивановна Цветаева – одна из ярких представительниц Серебряного века литературы. Цитаты Марины Цветаевой до сих пор достойны внимания и переносят читателя в ее мир.
Творческая душа навсегда — М. Цветаева
Самым первым сборником стал выпущенный в 1910 году «Вечерний альбом», который представлял собой скорее дневник юной образованной девушки в стихах. В ней еще много полудетских мыслей и мечтаний. В 1912 г. — сборник «Волшебный фонарь», а в 1914 г. — поэма «Чародейка».
Уже в более зрелом возрасте ее чувства на бумаге все более откровенны. Уже стихи посвящены всем граням человеческой любви, Родине и поэтическому чуду в душе творца. Цитаты Марины Цветаевой поражают своей глубиной и необычностью образов и силой: «Они (чувства) знают, что они лишь тень будущих определенностей».
Всю свою трудную жизнь она не отступала от своего таланта — по-прежнему искренне говорить о самых сокровенных мыслях в строфах величайшей красоты.
Для усиления эмоциональности сказанного поэтесса использовала необычный синтаксис и особые лексические противопоставления. Все стихи живые, радужные; их ритм очень отличается. Цветаева не писала по «нормам и правилам».
Особенности творчества. Цитаты
Сама поэтесса относила себя к тому контингенту творцов, которые пишут только чистую лирику, образы, хранящиеся внутри духа. Цитаты Марины Цветаевой передают всю гамму мыслеформ их создательницы.
Она назвала таких творцов — поэтами «круга». Других, писавших о своем времени и людях, она называла «стрелками» поэтов. Все ее работы – это исповедь и пафос. Очень сильные и волнующие эмоции нам передает Марина Цветаева; читают все влюбленные молодые и зрелые, опытные.
И, обыграв свое имя в одном из стихотворений, она сравнивает себя с вездесущей морской пеной, меняющей форму.
Конечно, под влиянием времени и событий творчество претерпевает изменения, как и душа поэтессы. В годы переворота муж поэтессы находился на службе. Был в чине офицера белого движения. Сама Цветаева с двумя детьми находилась на грани нищенского существования.
Исчезла вера в любовь и насыщенная, яркая жизнь, которая просвечивала в предыдущих сборниках, но густое эмоциональное напряжение все же осталось в произведении.
В эти особенно трудные годы строфы стихов отражают сочувствие к отверженным и гонимым. В это время она пишет сборник под названием «Лебединый стан», целиком посвященный жизни белогвардейцев, их задачам и стремлениям.
Любовь как герб в художественном мире поэтессы
Поэтесса не раз отражала в своих стихах глубокую разницу между божественной и человеческой любовью. Хотя человеческая любовь, знала она, больше волнует разум.
Она не могла не восхищаться, не паря в вышине вдохновения. Ее любовь все время «выплескивалась» наружу, об этом говорят цитаты Марины Цветаевой.
И как сгорело мое сердце
Этот порох впустую!
Она написала в стихотворении «Ты, кто проходит мимо меня». Она не могла позволить себе упустить прекрасные моменты жизни. И она пыталась показать красоту жизни другим.
Поэтесса никогда не боялась любить — слишком ярко это выражено в цитатах Марины Цветаевой.
При этом не только страсти наполняют ее стихи, но и сердечные привязанности, и благоговение перед жизнью, и вера в бессмертную душу.
Перелом судьбы. Продолжение творчества
Не просто строчку, а полноценную нишу в ее творчестве занимают размышления о жизни и душе. Она издала целый сборник стихов – «Час души». Цитаты Марины Цветаевой о жизненных трудностях нравятся и современному читателю.
Жизнь для себя была соткана из глубоких драм, чередования поражений и вдохновений. Ее младшая дочь (Ирина Эфрон) умерла в голодные годы, которые не сломили эту женщину.
По приезду в Европу (в 1922 году) жизнь Цветаевой не стала намного легче. Но каждый день по 2 часа утром она писала. Это была Марина Цветаева. Цитаты о жизни говорят нам об этом.
«Жизнь неподражаема: за ожиданием, за ложью…».
Все тяготы эмигрантской жизни обрушились на ранимую душу поэтессы, наложив на нее свой отпечаток. Во всех стихах, во всех высказываниях этой личности видно, что мельчайшие детали человеческой жизни не ускользнули от дальновидного синтеза ума и души поэтессы.
Поэтический мир нашего времени знает Цветаеву как непревзойденную лирическую натуру. Однако для ее поэзии характерны не только глубокая лирика, откровенность и пафос. Многие слова проникнуты пониманием сущности жизни и человека в ней как существа, состоящего из 2-х элементов — земного и духовного.
Самое известное и мудрое изречение Цветаевой о любви: «Любить — значит видеть человека таким, каким его задумал Бог, а родители его не осознали».
Она понимала, сколько боли принесла своему мужу Сергею Эфрону. Поэтому в своей исповеди он пишет: «Боже, не суди. Не была ты женщиной на земле». Теперь эти строфы стали песней. Известна также еще одна песня на ее стихи «Сколько их упало в эту бездну…».
Хотя жизнь поэтессы оборвалась не по воле бога, в которого она верила — покончила жизнь самоубийством в 1942 года, она любила жизнь. И мужа любила до конца жизни, что и доказала, приехав за ним в Советскую Россию в жестокие годы репрессий. «Да в Вечности жена, не на бумаге!».
Марина Ивановна стала одной из самых ярких, оригинальных и смелых поэтесс Серебряного века. Свои стихи она создавала не умом, а душой. Писательство было для нее не столько профессией, сколько необходимым средством самовыражения. За свою непростую жизнь Марина Цветаева накопила столько отчаянных чувств и жгучих переживаний, что единственным способом выразить их было стихотворными и прозаическими строками.
Первый сборник ее стихов «Вечерний альбом» вышел, когда Цветаевой было всего 18 лет. Она выпустила его на собственные деньги. Первый шаг на литературном поприще — и сразу вызов обществу и устоявшимся традициям. В те времена было принято, что серьезные поэты сначала публикуют в журналах отдельные стихи, а уже потом, снискав известность, издают собственные книги. Но Марина Ивановна никогда не следовала за всеми, не подчинялась непонятным ей приказам. Она подчинялась только тому, что резонировало в ее сердце. Возможно, поэтому в ее жизни так много крутых поворотов и трагических моментов. Когда ты идешь своим путем, несмотря ни на что, ты всегда рискуешь.
Но она не побоялась поставить все на кон. Ее громкий голос поэта звучал и тогда, когда в стране началась революция, когда бедность вынудила ее отдать дочерей в приют, и даже когда она сама была вынуждена покинуть родину вслед за мужем Сергеем Эфроном. На нее обрушивалось много несчастий, но каждый раз она преодолевала их усилием воли. До боли затрагивая струны души, они превращались в пронзительные стихи или оставались на страницах личного дневника. Старшую дочь, Ариадну, Цветаева успела забрать из приюта, а вот младшая, Ирина, умерла в его стенах. В ссылке у поэтессы родился сын Георгий, а у самой Марины Ивановны сложились дружеские отношения с литературными кругами: она печатала свои стихи, редактировала журналы, общалась со многими известными русскими поэтами, также бежавшими из страны.
Марина Цветаева с дочерью Ариадной
Однако во второй половине 1930-х годов в ее жизни произошли новые трагические события. Муж был причастен к политическому убийству и бежал обратно в СССР. А в отношениях с дочерью у Цветаевой случился серьезный разлад — Ариадна ушла из дома матери, а вскоре, как и отец, вернулась на родину. Для Марины Ивановны это был сильный удар. Она отвечала за своего маленького сына, в Европе назревала война, и рядом не осталось людей, которые могли бы помочь и поддержать.
Цветаева приезжает в СССР, но облегчения это не приносит. Наоборот, тучи над ее головой еще больше сгущаются. Почти сразу после возвращения мужа и дочь арестовали, а к границам Советского Союза приближалась Вторая мировая война, охватившая уже всю Европу. Едет с сыном в Елабугу. Борис Пастернак приехал помочь подготовиться к переезду и упаковать вещи. Он принес веревку, чтобы связать чемодан. Он оказался очень крепким, и Пастернак даже пошутил: «Веревка все выдержит, хоть повесишься». Он и не подозревал, что его слова окажутся пророческими — позже ему рассказали, что именно на этой злополучной веревке Цветаева повесилась в Елабуге. Даже у самых сильных людей бывает момент, когда последняя капля переполняет чашу печалей, которые они способны вынести.
Цветаева не жила впрок, она всегда тратила себя без остатка. Любовь иногда падала на нее, как снег на голову. Даже узы брака не смогли остановить внезапную вспышку чувств. Она бросалась в омут, рисковала, была счастлива и невыносимо несчастна.
Другие говорили: «Марина, никто так не делает!», а она всегда отвечала: «А я — Кто!».
Мы отобрали самые яркие цитаты поэтессы из ее личных дневников, автобиографических произведений, писем и воспоминаний.
«Я не могу — даже убить — чтобы человек подумал, что мне от него что-то нужно. Мне все нужны, потому что я ненасытный. А другие, чаще всего, даже не голодны, отсюда постоянное пристальное внимание: а оно мне надо?
«Женщины любят не мужчин, а Любовь, мужчины любят не Любовь, а женщин. Женщины никогда не меняются. Мужчины всегда
«Для полной связности душ нужна связность дыхания, ибо что такое дыхание, как не ритм души? Итак, чтобы люди понимали друг друга, необходимо, чтобы они шли или лежали рядом.
«Что ты можешь знать обо мне, если не спал со мной и не пил?!»
«Любимый» — театральный, «Любовник» — откровенный, «Друг» — расплывчатый. Нелюбимая страна!
«Каждый раз, когда я узнаю, что человек любит меня, я удивляюсь, не любит меня, я удивляюсь, но больше всего я удивляюсь, когда человек безразличен ко мне»
«The первый любовный взгляд есть кратчайшее расстояние между двумя точками, та божественная прямая, которой нет второго»
«Первая победа женщины над мужчиной – это рассказ мужчины о своей любви к другой. И ее окончательная победа — это рассказ этого другого о ее любви к нему, о его любви к ней. Тайна стала ясна, твоя любовь моя. И пока этого нет, ты не можешь спать спокойно».
«Безумие и хорошее образование: целую тебя»
«Любить — это видеть человека таким, каким его задумал Бог, а родители его не осознали. Не любить — видеть человека таким, каким его сделали родители. Разлюбишь — увидишь вместо него: стол, стул»
«Слушай и помни: кто смеется над чужой бедой, тот дурак или негодяй; чаще всего — и то, и другое… Когда человек попадает в беду — это не смешно… Когда человека обливают помоями — это не смешно… Когда человека подставляют — это не смешно… Когда человек ударить по лицу — это мерзко. Такой смех — грех…»
«Спасибо тем, кто любил меня, за то, что они дали мне обаяние любить других, и спасибо тем, кто меня не любил, за то, что они дали мне обаяние любить себя»
«Долго-давно — с детства, сколько себя помню — мне казалось, что я хочу быть любимой. Теперь я знаю и говорю всем: мне не нужна любовь, мне нужно понимание. Для меня это любовь. А то, что вы называете любовью (жертвенностью, верностью, ревностью), заботьтесь о других, о другом — мне этого не надо»
«По-человечески мы можем иногда любить десять, любовно — много — два. Нечеловеческое — всегда одно…»
«Чувству не нужен опыт, оно заранее знает, что оно обречено. Чувству нечего делать на периферии видимого, оно в центре, оно само есть центр. Чувству нечего искать на дорогах, оно знает, что придет и приведет к себе»
«Я тебя больше не люблю. Ничего не случилось, жизнь случилась. Я не думаю о тебе ни утром, проснувшись, ни ночью, засыпая, ни на улице, ни под музыку — никогда. Если бы ты влюбился в другую женщину, я бы улыбался — с высокомерной нежностью — и думал — с любопытством — о тебе и о ней. Я вне игры.»
«О, Боже мой, но говорят, что души нет! Что у меня сейчас болит? — Ни зуб, ни голова, ни рука, ни грудь — нет, грудь , в груди, где ты дышишь — я дышу глубоко: не болит, а все время болит, все время ноет, нестерпимо!0003
«Когда любишь человека, всегда хочется, чтобы он ушел, чтобы мечтать о нем»
«Люди завидуют только одному: одиночеству. Они не прощают только одного: одиночества. Месть только за одно: одиночество. К тому-то-за то, что ты посмеешь остаться один»
«Жить — это безуспешно резать и латать без умолку, и ничего не держит (ничего меня не держит, не за что держаться, прости мне эту грустную, суровую каламбур). Когда я пытаюсь жить, я чувствую себя бедной белошвейкой, которая никогда не сможет сделать красивую вещь, которая только портит и вредит себе и которая, бросив все: ножницы, ткань, нитки, начинает петь. окно, за которым нескончаемо льет дождь
«Я молчу, даже не смотрю на тебя и чувствую, что впервые ревную. Это смесь гордыни, оскорбленной гордости, горечи, мнимого равнодушия и глубочайшего негодования.
«Все дело в том, что мы любим, что наше сердце бьется — пусть оно и разлетается вдребезги! Я всегда был разбит, и все мои стихи — это те самые серебряные осколки сердца.
«Знаешь, я бы никогда не стала красить губы. Уродливый? Нет, это очаровательно. Просто каждый дурак, которого встретишь на улице, может подумать, что я за него.
«Если считать тебя близким человеком, ты заставил меня очень страдать, а если ты посторонний, то принес мне только добро. Я никогда не чувствовал тебя ни так, ни иначе, я боролся в себе за всех, то есть против всех.
«И часто, сидя в первый раз с человеком, посреди равнодушного разговора возникает шальная мысль: «А что, если я его сейчас поцелую?!» — Эротическое безумие? — Нет. Таким же должно быть то, что есть у игрока перед ставкой — Поставлю или нет? Выложу или нет? — С той разницей, что реальные игроки ставят «
«Я хочу с тобой переспать — засыпай и спи. Чудесное народное слово, как глубоко, как верно, как однозначно, как точно оно говорит. Просто спи. И ничего больше. Нет, больше: уткнуться головой в левое плечо, а руку в правое — и больше ничего. Еще нет: даже в самом глубоком сне знать, что это ты. И еще одно: слушайте звук своего сердца. И поцелуй его»
«В жизни так много всего, что нельзя выразить словами.
На Земле слишком мало слов…»
Марина Цветаева – величайшая русская поэтесса ХХ века с трагической судьбой. Невероятно талантливая, она начала писать стихи в 6 лет, причем не только на русском, но и на французском и немецком языках! Первый сборник стихов, изданный ею в 18 лет, сразу привлек внимание известных поэтов.
Она подарила миру самые прекрасные стихи. Искренняя, непосредственная и пронзительная…
Жизнь не пощадила Марину Цветаеву… Ее мужа расстреляли по подозрению в политическом шпионаже, 3-летний ребенок умер от голода в детском доме, а вторая дочь была репрессирована на 15 лет . Оставшись одна с сыном, она пыталась найти работу, но даже Литфонд отклонил ее заявление, посчитав, что Цветаева может оказаться немецкой шпионкой.
Пастернак, провожая Цветаеву в эвакуацию, дал ей веревку для чемодана, даже не подозревая, какую страшную роль суждено сыграть этой веревке. Не выдержав унижения, Марина Цветаева покончила с собой 31 августа 1941 года, повесившись на нем.
Мы собрали 25 цитат этой прекрасной женщины, раскрывающих всю глубину и мудрость ее трагической судьбы:
- «Я буду любить тебя все лето» звучит гораздо убедительнее, чем «всю жизнь» и — главное — намного длиннее !
- Если бы ты сейчас зашел и сказал: «Я ухожу надолго, навсегда» или: «Мне кажется, что я тебя больше не люблю», я бы как бы не чувствовал ничего нового: каждый раз, когда ты уходи, каждый час, когда тебя нет, ты ушел навсегда, и ты не любишь меня.
- Ведь влюбляешься только в чужое, родное — любишь.
- Встречаться нужно по любви, для остального есть книги.
- Творчество – это общее дело, созданное отдельными людьми.
- В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел.
- Любить — значит видеть человека таким, каким его задумал Бог, а родители его не реализовали.
- Если я люблю человека, я хочу, чтобы ему от меня стало лучше — хотя бы пришитую пуговицу. От пришитой пуговицы до всей моей души.
- Успех должен быть вовремя.
- Что ты можешь знать обо мне, раз ты со мной не спал и не пил?
- Нет второго тебя на земле.
- Я не хочу иметь точку зрения. Я хочу иметь зрение.
- Слушай и помни: кто смеется над чужой бедой, тот глупец или подлец; чаще всего и то, и другое.
- Единственное, чего люди не прощают, так это того, что вы, в конце концов, обошлись без них.
- Скульптор зависит от глины. Художник по рисованию. Струнный музыкант. Рука художника, музыканта может остановиться. У поэта есть только сердце.
- «Вытерпеть — полюбить». Я люблю эту фразу, как раз наоборот.
- Любимые вещи: музыка, природа, поэзия, одиночество. Я любил простые и пустые места, которые никому не нравятся. Я люблю физику, ее таинственные законы притяжения и отталкивания, подобные любви и ненависти.
- В одном я настоящая женщина: всех и всех по себе сужу, речи свои всем в уста вложу, чувства свои в грудь свою. Поэтому в первую минуту со мной все: добрый, великодушный, великодушный, бессонный и безумный.
- Насколько лучше я вижу человека, когда он не с ним!
- Никто не хочет — никто не может понять одного: что я совсем один. Знакомые и друзья — вся Москва, но ни одного, кто за меня — нет, без меня! — умрет.
- Мужчины не привыкли к боли, как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что можно сделать что угодно, лишь бы они остановились.
- То ли вместе мечтать, то ли вместе спать, но всегда плакать в одиночестве.
- О, Боже мой, а ведь говорят, что души нет! Что мне сейчас больно? — Ни зуб, ни голова, ни рука, ни грудь — нет, грудь, в грудь, где ты дышишь — я глубоко дышу: не болит, но все время болит, все ноет время, невыносимо!
- По-человечески мы можем иногда любить десять, любовно — много — два. Бесчеловечный — всегда один.
- Я хочу такой скромной, убийственно простой вещи: чтобы, когда я войду, человек был бы счастлив.
По материалам —
Русская поэтесса, прозаик, переводчица, одна из крупнейших поэтесс XX века (8 октября 1892-31 августа 1941).
Цитаты и афоризмы
- Любовь побеждает все, кроме бедности и зубной боли.
- Душу никогда не будут любить так, как в лучшем случае будут восхвалять плоть. Тысячи душ всегда любят плоть. Кто хоть раз обрекал себя на вечные муки во имя одной души? Да даже если бы кто и захотел, нельзя: идти на вечные муки из любви к душе уже значит быть ангелом.
- Вся жизнь делится на три периода: предвкушение любви, действие любви и воспоминание о любви.
- Человеческая беседа — одно из самых глубоких и тонких удовольствий в жизни: отдаешь самое лучшее — свою душу, берешь взамен то же самое, и все это легко, без трудности и требовательности любви.
- Я знаю, что живу в последний раз.
- Забота о бедных: превратить старое в новое, о богатых: новое в старое.
- Прибит к позорному столбу
Я все равно скажу, что люблю тебя.
Что ни одна до нутра не мать
Так и не посмотрит на своего ребенка
А ты, кто занят делом,
Я не хочу умирать, я хочу умирать. - Я живу, как танцуют другие: до упоения — до головокружения — до тошноты!
- Никогда не говори, что все так делают: все всегда делают плохо — раз на них так охотно ссылаются. У всех есть отчество: никто, и вообще нет лица: шип. Если вам скажут: никто так не делает (не одевает, не думает и т. д.), отвечайте: — А я — кто.
- Бойтесь понятий, облеченных в слова, радуйтесь словам, раскрывающим понятия.
- Самое лучшее в мире, пожалуй, это огромная крыша, с которой виден весь мир.
- Мужчины не привыкли к боли — как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что можно сделать что угодно, лишь бы они остановились.
- Тот, кто обходится без людей — без того обходятся люди.
- Насколько лучше я вижу человека, когда он не с ним!
- О, Боже мой, но ведь говорят, что души нет! Что мне сейчас больно? — Ни зуб, ни голова, ни рука, ни грудь — нет, грудь, в грудь, где ты дышишь — я глубоко дышу: не болит, но все время болит, все ноет время, невыносимо!
- Смело уступайте место в трамвае старшему.
Будь застенчивым — не сдавайся. - Праздность; самая зияющая пустота, самый разрушительный крест. Вот почему я — может быть — не люблю сельскую местность и счастливую любовь.
- Боль зовет тебя.
- Слушай и помни: кто смеется над чужой бедой, тот дурак или негодяй; чаще всего и то, и другое. Когда человек попадает в беду — это не смешно; когда человека обливают грязью — это не смешно; когда человека спотыкают — это не смешно; когда человека бьют по лицу — это подло. Такой смех — грех.
- — Вы любите свое детство?
— Не совсем так. Я вообще каждый день люблю больше предыдущего… Не знаю, когда он кончится… Наверное, в этом причина моей молодости. - Единственное, чего люди не прощают, так это того, что вы, в конце концов, обошлись без них.
- Книги дали мне больше, чем люди. Память человека всегда меркнет перед памятью книги.
- Когда я не люблю, это не я… Я так давно — это не я…
Биография Императора Александра II Николаевича
Присоединение Кавказа к России в 19 веке
Вам нужно встретиться по любви. Марина Цветаева: мудрые цитаты о любви
Марина Цветаева – величайшая русская поэтесса 20 века с трагической судьбой. Невероятно талантливая, она начала писать стихи в 6 лет, причем не только на русском, но и на французском и немецком языках! Первый сборник стихов, изданный ею в 18 лет, сразу привлек внимание известных поэтов.
Она подарила миру самые прекрасные стихи. Искренняя, непосредственная и пронзительная…
Жизнь не пощадила Марину Цветаеву… Ее мужа расстреляли по подозрению в политическом шпионаже, 3-летний ребенок умер от голода в детском доме, а вторая дочь была репрессирована на 15 лет . Оставшись одна с сыном, она пыталась найти работу, но даже Литфонд отклонил ее заявление, посчитав, что Цветаева может оказаться немецкой шпионкой.
Пастернак, провожая Цветаеву в эвакуацию, дал ей веревку для чемодана, даже не подозревая, какую страшную роль суждено сыграть этой веревке. Не выдержав унижения, Марина Цветаева покончила жизнь самоубийством 31 августа 19 года.41, повесившись на нем.
Мы собрали 25 цитат этой прекрасной женщины, раскрывающих всю глубину и мудрость ее трагической судьбы:
- «Я буду любить тебя все лето» звучит гораздо убедительнее, чем «всю жизнь» и — главное — намного длиннее !
- Если бы ты сейчас зашел и сказал: «Я ухожу надолго, навсегда» или: «Мне кажется, что я тебя больше не люблю», я бы как бы не чувствовал ничего нового: каждый раз, когда ты уходи, каждый час, когда тебя нет, ты ушел навсегда, и ты не любишь меня.
- Ведь влюбляешься только в чужое, родное — любишь.
- Встречаться нужно по любви, для остального есть книги.
- Творчество – это общее дело, созданное отдельными людьми.
- В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел.
- Любить — значит видеть человека таким, каким его задумал Бог, а родители его не реализовали.
- Если я люблю человека, я хочу, чтобы ему от меня стало лучше — хотя бы пришитую пуговицу. От пришитой пуговицы до всей моей души.
- Успех должен быть вовремя.
- Что ты можешь знать обо мне, раз ты со мной не спал и не пил?
- Нет второго тебя на земле.
- Я не хочу иметь точку зрения. Я хочу иметь зрение.
- Слушай и помни: кто смеется над чужой бедой, тот глупец или подлец; чаще всего и то, и другое.
- Единственное, чего люди не прощают, так это того, что вы, в конце концов, обошлись без них.
- Скульптор зависит от глины. Художник по рисованию. Струнный музыкант. Рука художника, музыканта может остановиться. У поэта есть только сердце.
- «Вытерпеть — полюбить». Я люблю эту фразу, как раз наоборот.
- Любимые вещи: музыка, природа, поэзия, одиночество. Я любил простые и пустые места, которые никому не нравятся. Я люблю физику, ее таинственные законы притяжения и отталкивания, подобные любви и ненависти.
- В одном я настоящая женщина: всех и всех по себе сужу, речи свои всем в уста вложу, чувства свои в грудь свою. Поэтому в первую минуту со мной все: добрый, великодушный, великодушный, бессонный и безумный.
- Насколько лучше я вижу человека, когда он не с ним!
- Никто не хочет — никто не может понять одного: что я совсем один. Знакомые и друзья — вся Москва, но ни одного, кто за меня — нет, без меня! — умрет.
- Мужчины не привыкли к боли, как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что можно сделать что угодно, лишь бы они остановились.
- То ли вместе мечтать, то ли вместе спать, но всегда плакать в одиночестве.
- О, Боже мой, а ведь говорят, что души нет! Что мне сейчас больно? — Ни зуб, ни голова, ни рука, ни грудь — нет, грудь, в грудь, где ты дышишь — я глубоко дышу: не болит, но все время болит, все ноет время, невыносимо!
- По-человечески мы можем иногда любить десять, любовно — много — два. Бесчеловечный — всегда один.
- Я хочу такой скромной, убийственно простой вещи: чтобы, когда я войду, человек был бы счастлив.
По материалам —
Зная дно своей души,
спешите познать и небо.
Близкие люди – это люди, между которыми появляется Бог.
Если я кажусь тебе красивой — не верь, я намного хуже.
Если ты дивишься моему уродству — не верь мне лишний раз, я лучше.
Даже там, где один большой дает, а другой маленький получает, возможно равенство величия. Благодарный берущий равен бескорыстному дающему. И эгоистично/высокомерно отдавая, менее с благодарностью беря.
Дружба есть равенство величия.
Жизнь — это обмен жизнью.
Смысл жизни С МЫСЛЬЮ.
Насколько сильно хорошо? Добрая воля народа.
Насколько сильно зло? Бездействие хороших людей.
Бытие — это диалог.
Я-структуры людей жесткие, упругие, поэтому наше общение тоже упругое, отталкивающее. Когда мы общаемся, мы бьём друг друга и/или принимаем удары. И крайне редко случается другое общение — желанное, настоящее, теплое и мягкое, как лучик солнца. Так встречает нас Христос и весь Христос. Балка посередине пружин… Не давит, претензий не предъявляет, а светит.
Мы друг для друга повод быть, возможность реализовать себя, реализуя другого. (Не реализовать себя в другом — вместо другого, а стать для другого пространством, в котором он может реализовать свое становление)
Свобода есть общение с Богом. Общение с Богом и в Боге, общение Бога в себе с Богом в другом. Свобода — это быть в Боге. Быть собой с собой, или с другими, или с Богом возможно только пребывая в Боге.
Все умеют обвинять и требовать должного, но только Христово дается во спасение погибающих.
Какова реальность, в которой мы живем? Есть много реальностей; в итоге побеждает тот, чьи носители проявляют наибольшую активность.
Лучше сделать плохо, чем не сделать хорошо. Усилие, прорыв, устремление — тоже вклад.
Мы становимся тем, что делаем. Мир становится тем, что мы делаем.
Сделай человеку добро и узнаешь, кто он.
Ты будешь вести с ангелом, ты будешь получать от ангела.
Чрезмерное самоуничижение — признак гордыни, подражающей смирению. Истинное смирение не смотрит на себя, не говорит о себе, не видит себя.
Нет нужды наряжаться в смирение, потому что Бог облекает человека в смирение. Тот, кто нашел истину, будет иметь и необходимую форму — смирение. Смирение есть одеяние истины. И кто самовольно наряжается в одежды смирения, чтобы казаться смиренным, тот выглядит неприглядно и затрудняет себе восхождение к Богу.
Есть люди, чья агрессия направлена вовне (потенциальные убийцы в критических обстоятельствах), и люди, чья агрессия направлена внутрь (потенциальные самоубийцы). Так и с обществами: есть направленные против других, а есть самодийские общества, которым и враг не нужен — сами себя съедят.
Дружба – это поиск Песни сердца другого (петь навстречу), призывая своей Песней Песню другого. Это пристальное внимание к Песне другого. Светящийся шар на картине Чюрлениса «Дружба» — это Песня. Принимается или передается — все это пение Единой Песни.
Цветаева Марина Ивановна — Поэт Цветаева Марина Ивановна Стихи
Марина Ивановна Цветаева Стихи
1.
Седые волосы
Это прах сокровищ:
О боли и утрате.
Это прах перед лицом которого
Гранит окалина.
…
2.
Очень похоже на меня
Как и я, ты идешь вперед,
Ходьба с опущенными глазами.
Ну, я тоже свою опустил.
Прохожий, остановитесь здесь, пожалуйста.
…
3.
Маленький мир
Дети — смотрят такими страшными глазами,
Озорные ножки на деревянном полу,
Дети — это солнце в мрачных мотивах,
Гипотезы мира счастливых наук.
…
4.
С четырех до семи
Как в зеркале, в сердце тень
Мне скучно одной — а с мужиками…
Медленно тащит дневной свет
С четырех до семи!
…
5.
дама с камелиями
Весь твой путь с сияющим углем зла
Маргарет, они все мужественно судят.
В чем твоя вина? Тело согрешило как таковое,
…
6.
Разговор с гением
Как горы — на этом лбу
Лавры похвалы.
‘Я не умею петь!’
…
7.
Демон во мне
Демон во мне не умер,
Он жив и здоров.
В теле как в трюме,
В себе как в клетке.
…
8.
Откуда такой нежный восторг?
Откуда такой нежный восторг?
Эти кудри — они не первые
Я разгладился, и я уже
Знакомые губы, которые были темнее твоих.
…
9.
любимая девушка
«Не расстанусь! — Конца нет!» Она цепляется и цепляется…
И в груди — подъем
Угрожающих вод,
Из нот… Непоколебимый: как непреложный
…
10.
Матери
В старом вальсе Штрауса впервые
Мы услышали твой тихий зов,
С тех пор все живое чуждо
И стук консолей часов.
…
11.
Перед маленьким гробом
Мать ярко раскрасила гроб.
Крошка спит в воскресном наряде.
На лоб больше не падает
…
12.
В Париже
Дома достигают звезд, небо внизу,
Земля в дыму ему близка.
Внутри большого и счастливого Парижа
Остается скрытое отчаяние.
…
13.
Окно
В сладкой Атлантике
Дыхание весны
Моя занавеска как бабочка,
Огромный, развевающийся
…
14.
Диалог между Гамлетом и его совестью
— Она… Она в русле реки, в водорослях
И сорняки.. . Она пошла к ним
Спать, — но и там не до сна!
…
15.
Для моих стихов, написанных так рано
За мои стихи, написанные так рано
Что я даже не знал, что я поэт,
Взметнулись, как капли из фонтана,
…
16.
Силуэт терминала
Я не знаю тебя и никоим образом
Я хочу потерять звездные иллюзии
С таким лицом в худшем замешательстве
Люди верны лучу
…
17.
Встреча
Вечер потускнел, как и мы сами очарованы
С этим первым весенним теплом.
Зашевелившись, Арбат встревожился;
…
18.
Асе
Вечерний шум в горящем закате
На закате зимнего дня.
Третий звонок. Поспеши, вспомни меня,
Вы, что уходите!
…
19.
Свидание
В мире, где все
Сгорбленные и намыленные
я знаю только одного
Равный мне по силе.
…
20.
К следующему
Нежные ласки добрых сестричек
Готовы к вам.
С птичьим пением, о зачарованный принц,
Мы ждем тебя.
…
Марина Ивановна Цветаева Биография
Марина Цветаева родилась в Москве. Ее отец, Иван Цветаев, был профессором искусствоведения и основателем Музея изобразительных искусств. Ее мать Мария, урожденная Мейн, была талантливой пианисткой. Семья много путешествовала, Цветаева посещала школы в Швейцарии, Германии и Сорбонне в Париже. Цветаева начала писать стихи в раннем детстве. Она дебютировала как поэт в возрасте 18 лет со сборником «Вечерний альбом», посвященным ее детству. В 1912 Цветаева вышла замуж за Сергея Эфрона, у них родились две дочери и один сын. «Волшебный фонарь» продемонстрировала свое техническое мастерство, и в 1913 году за ним последовала подборка стихов из ее первых сборников. Роман Цветаевой с поэтессой и оперным либреттистом Софией Парнок вдохновил ее цикл стихов «Подруга». Карьера Парнок остановилась в конце 1920-х, когда ей больше не разрешили публиковаться. Стихи, написанные между 1917 и 1921 годами, появились в 1957 году под названием «Лебединые владения». Вдохновленная своими отношениями с Константином Родзевичем, бывшим офицером Красной Армии, она написала «Поэму горы» и «Поэму конца». После 1917 революции Цветаева застряла в Москве на пять лет. Во время голода одна из ее дочерей умерла от голода. Поэзия Цветаевой раскрывает ее растущий интерес к народной песне и приемам таких крупных символистов и поэтов, как Александр Блок и Анна Ахматова. В 1922 году Цветаева эмигрировала с семьей в Берлин, где воссоединилась с мужем, а затем в Прагу. Это был очень продуктивный период в ее жизни — она опубликовала пять сборников стихов и ряд поэм, пьес и эссе. За годы пребывания в Париже Цветаева написала две части задуманной драматической трилогии. Последний прижизненный сборник «После России» появился в 1928. Его тираж, 100 пронумерованных экземпляров, продавался по специальной подписке. В Париже семья жила в нищете, доход почти полностью шел от сочинений Цветаевой. Когда ее муж начал работать в советской службе безопасности, русская община Парижа ополчилась против Цветаевой. Ее ограниченные возможности публикации стихов были заблокированы, и она обратилась к прозе. В 1937 году появился «МОЙ ПУШКИН», одно из лучших прозаических произведений Цветаевой. Чтобы получить дополнительный доход, она также выпускала рассказы, мемуары и критические статьи. В ссылке Цветаева чувствовала себя все более изолированной. Без друзей и почти в нищете она вернулась в Советский Союз в 1938, где уже жили ее сын и муж. В следующем году ее мужа казнили, а дочь отправили в трудовой лагерь. Цветаева была официально подвергнута остракизму и не могла публиковаться. После оккупации СССР немецкой армией в 1941 году Цветаева вместе с сыном была эвакуирована в небольшой провинциальный городок Елабуга. В отчаянии она повесилась через десять дней, 31 августа 1941 года.)
Лучшее стихотворение Марины Ивановны Цветаевой
Седые волосы
Это прах сокровищ:
О боли и утрате.
Это прах перед лицом которого
Гранит окалина.
Голубь, голый и блестящий,
У него нет пары.
Прах Соломона
Над тщеславием это здорово.
Грозный мел времени,
Не быть свергнутым.
Значит Бог стучится в дверь
— Однажды дом сгорел!
Еще не захлебнулся отбросами,
Победитель дней и грез.
Как удар молнии — Дух
Ранней седины.