Боюсь, у меня не будет своей жизни, когда родится ребёнок

Будущие мамы и папы боятся, что всё привычное и приятное закончится, как только они выйдут из роддома. Не будет встреч с друзьями, путешествий, любимой работы, времени на себя. Кажется, что они больше не смогут остаться вдвоём: в тишине и только друг для друга. Зато начнётся новое и страшное: бессонные ночи, крики младенца сутки напролёт, непрошеные советы от близких. Рассказываем, как справиться со страхом, что после рождения ребёнка жизнь изменится к худшему.

Проблемы со страхами и тревогами помогает решить психотерапевт. И если вы задумываетесь пойти на психотерапию, но не понимаете, как она работает, посмотрите этот бесплатный онбординг-курс.

Источники страха — чужой опыт, неизвестность и воспоминания о прошлом

Будущие мамы и папы обычно представляют жизнь после рождения малыша по рассказам своих родителей, знакомых и людей в интернете. Окружающие дают готовый сценарий, который называется «Своей жизни у тебя больше не будет». Родителям в красках рисуют их предстоящие будни: ребёнок постоянно кричит, его вечно что-то не устраивает, он постоянно чего-то требует.

Маша ждёт первого ребёнка, сейчас она на четвёртом месяце беременности. У неё есть две подруги — обе мамы. Обе жалуются, как изменилась их жизнь: кофе никогда не удаётся выпить горячим, младенцев невозможно искупать без криков, поход на маникюр кажется роскошью. Подруги говорят: «Ох, знали бы — не рожали. Маш, готовься к худшему». 

А ещё есть мама. И мама не устаёт повторять, что Маша — смысл её жизни. Но ради неё мама отказалась от карьеры переводчика и заперла себя в четырёх стенах. Опыт близких вселяет в Машу ужас: кажется, после родов вся её жизнь зациклится только на ребёнке. 

Родителей пугает всё, чего они не знают заранее. Рождение малыша — это неизвестность. Каким будет ребёнок? А что, если окажешься плохим отцом или плохой матерью? А вдруг ребёнок проявит весь свой темперамент в полуночных захлёбывающихся рыданиях?

Боятся изменений даже те, у кого уже есть дети. Вроде всё знакомо, коликами и сном по два часа не напугать. Но есть такой опыт, который ни за что не хочется повторять.

Игорь обрадовался, когда жена сказала, что она беременна. Это будет их второй ребёнок. Но потом он вспомнил, как изменилась жизнь после того, как родился старший сын. Сначала было несложно: малыш удивительно хорошо спал. А потом сын стал просыпаться по семь раз за ночь, и родители — вместе с ним.

Игорь с женой по очереди качали малыша по ночам. Для Игоря это было пыткой: он не переносит громкие звуки. С утра Игорь шёл на основную работу, а вечером — на подработку. Денег не хватало. Пришлось забыть о друзьях и о своих планах. Постоянный стресс и крики сводили с ума. Игорю страшно, что скоро повторится всё то же самое: от одного воспоминания о детском крике он по привычке зажимает уши.

Как бороться со страхом

Маша всегда была тревожной. Муж не берёт трубку — она судорожно ищет телефоны больниц и моргов. Закружилась голова — сразу ставит себе несколько диагнозов. В беременность тревожность обострилась. Маша рыдает из-за любой мелочи: недавно она плакала, потому что муж не разогрел ей суп. Маша понимает, что муж просто отвлёкся и забыл, но ей кажется, что он ей не хочет помогать. Значит, с ребёнком она останется один на один.

Когда не знаешь, что ждёт за поворотом, невольно начинаешь переживать. Это нормально. Тревога как бы говорит: «Будь внимательнее, за поворотом может быть опасно». Но иногда тревога становится слишком высокой и постоянной. В таком состоянии человек думает, что плохо буквально всё, жизнь никогда не будет прежней. У него проявляются психосоматические симптомы: например, постоянно болит голова или сильно бьётся сердце.

Читайте также: «Я нервничаю, даже если кофе убежал»: как справиться с тревожностью

Если есть признаки гипертревожности — не надо с этим жить и ждать, что всё пройдёт само. В этом случае нужна помощь психолога или психотерапевта. Вы можете подобрать специалиста в нашем сервисе.

Если тревожность не выливается в психосоматику, можно попробовать справиться с ней самостоятельно. 

Уберите источник тревоги

Сначала Маша считала, что она в норме. Близкие всегда смеются, что Маша носит с собой таблетки от всего и сидит на дорожку, даже если идёт в магазин. Маша знает, что она тревожная, у неё получается с этим мириться. Но сейчас Маша замечает, что рыдает после каждой встречи с подругами: она вспоминает их слова. Они постоянно говорят, что за время декрета совсем забыли свою профессию. Маша не может остановить слёзы. Маша понимает, что она тревожится больше, чем обычно.

На встречах с подругами Маша решает менять тему разговора. Как только речь заходит о детях, Маша быстро спрашивает: «А куда вы в отпуск полетите?» Но подруги быстро отвечают: «Да в Сочи, куда ещё?» — и снова переключаются на тему материнства. 

Сложно, когда источник страхов — близкие и друзья. Здесь важно выстроить границы. Мягко, но без обиняков скажите, что боитесь рождения ребёнка, и попросите пореже об это разговаривать. «Пожалуйста, давай закроем эту тему. Не сейчас. Я и так боюсь, что жизнь поменяется. А разговоры о том, как дети не дают даже в туалет сходить, заставляют бояться сильнее». 

Если близкий человек продолжает рассказывать о неприглядной стороне родительства, встречайтесь с ним меньше. Это сложно: а вдруг друзья на вас обидятся или решат, что вам они больше не нужны. Но подумайте, что сейчас важнее: внутреннее спокойствие или желание быть удобным. 

Маша решает реже видеться с подругами. На очередное предложение встретиться она отвечает отказом. Подруги говорят: «Маш, ты нас тоже пойми. В нашей жизни есть только дети, нам нечего больше обсуждать с тобой». Маша отвечает: «Я понимаю, что вы говорите о детях не для того, чтобы мне стало страшно. Просто сейчас меня такие разговоры пугают». 

Вместо встречи с подругами Маша прогуливается по магазинам и покупает себе леггинсы для йоги. Когда она их меряет, она думает: «Ну, ничего. Из прошлой жизни у меня останутся хотя бы классные леггинсы». Маша приходит домой и чувствует себя спокойнее.

Постарайтесь меньше читать форумы и статьи в интернете

Замените форумы на блоги специалистов, которые не искажают информацию о родительстве, а поддерживают будущих родителей. Хороший детский врач или психолог не будут запугивать мам и пап. Специалисты честно пишут, где действительно будет сложно, и стараются помочь советом. Они хорошо понимают, что у них тревожная аудитория, которой много для бессонной ночи и не надо.

Найдите позитивные опыты мам и пап, в которых ребёнок подарил новые впечатления или стал стимулом для развития бизнеса. Такие истории есть, и их много.

Отвлекитесь, займитесь подготовкой к рождению ребёнка

Игорь считает дни до рождения ребёнка не с радостью, а болью. Он с ужасом думает, что они с женой опять будут ночи напролёт применять все советы из книжек и интернета, чтобы успокоить малыша. А он не будет успокаиваться. 

Тревога появляется, когда мы боимся будущего. Её можно уменьшить, если к этому будущему подготовиться. Чтобы отвлечься, почитайте книгу о родительстве, сшейте боди ребёнку или научитесь готовить торты. Найдите занятие, которое увлечёт с головой и которое будет посвящено роли родителя. Не торопитесь и ищите то, что вам нравится. Не увлекло хобби — не занимайтесь им. 

Не ждите, что страх отступит сразу после того, как вы свяжете детские носочки. Дайте себе время. Когда тревога станет меньше, оне не будет мешать наслаждаться моментом ожидания малыша.

Когда жена была беременна в первый раз, Игорь мечтал сделать детскую кроватку сам. Он тогда скачал чертежи, определился с размерами, купил материалы, но почему-то не успел. Игорь чувствует, что тонет в тревожных мыслях, но вспоминает о чертежах. Он всё-таки начинает собирать кроватку. В процессе Игорь замечает, что это занятие его отвлекает. 

Ещё он записался на пару консультаций с педиатром: Игорь хочет задать ему вопросы про детский плач. Так он будет чуть больше готов к тому, что пугает его сильнее всего. Постепенно страхи отходят на второй план. 

Спорьте со своими тревожными ожиданиями

Скажите себе:

1. «Опыт моих родителей и знакомых — чужой опыт. Мой будет иным».
2. «Опыт с моим первым ребёнком не повторится. Тот ребёнок, которого я жду сейчас, будет другим. Просто потому, что одинаковых людей не бывает».
3. «Да, жизнь изменится, но это не плохо. Я научусь жить с ребёнком и обязательно найду время на себя. Пусть это будут пять минут в день, но они будут только мои».

Обсудите переживания с партнёром или найдите того, кто вас поддержит

Маше в очередной раз попадается история о матери, которой пришлось оставить карьеру ради ребёнка. Маша плачет. Её мучает, что она хочет быть и мамой, и хорошим работником. Ей страшно, что она не вытянет обе роли.

Когда человек поглощён переживаниями, он может забыть, что можно делиться с близкими. Если тревоги проговаривать, становится легче. Ни в одном страхе нет ничего стыдного: все боятся, что не справятся, не смогут, не выдержат, не переживут. Начните разговор со слов «Я очень боюсь» и прямо скажите, что именно вас пугает. 

Маша рассказывает о своей тревоге мужу. Оказывается, он тоже страшится изменений. Боится, что придётся многое поменять и что они с Машей больше никогда не смогут быть наедине. Маша не ожидала, что муж тоже тревожится. Это помогает понять, что страшно не только ей. Маше становится лучше: она не одинока.

К Игорю подходит десятилетний сын и говорит: «Пап, я рад сестре или брату. Я буду играть с малышом и сидеть с ним, когда ты или мама устанете». Слова сына приободряют Игоря. Он осознаёт, что сейчас другая ситуация. Старший, с которым 10 лет назад было очень сложно, вырос. С ним стало намного легче. Значит, и младший тоже вырастет, станет самостоятельным. Жизнь войдёт в привычное русло. 

Игорь больше так не тревожится. Он учится говорить с женой о своих страхах, делает кроватку и старается больше времени проводить с семьёй. Игорь чувствует себя хорошо: он рад, что снова станет папой.  

Исследуйте страх

Чем ближе роды, тем сильнее Маша боится. Ей кажется, что она не поймёт, когда малыша надо покормить. Не успеет вовремя заметить, холодно ему или тепло. Не справится с коликами, перепутает лекарства и сделает ребёнку только хуже. Ударится в послеродовую депрессию, от этого молоко пропадёт, и малыш будет голодным. Не будет успевать со стиркой и вечно будет ходить в грязном. Не сможет вернуться на работу после декрета, потому что никто не будет ждать её полтора года. 

Маша не может разобраться, почему любая её мысль становится источником страха.

Разберите переживания на части — так вы поймёте, чего действительно боитесь. Это поможет составить план действий и подготовиться к неожиданным ситуациям. Чтобы проработать страх, нарисуйте таблицу с двумя столбцами: 

• Что будет, когда родится малыш? Чего конкретно я боюсь?
• Что я могу сделать сейчас, чтобы последствия были не такими травматичными?

Вот примеры рассуждений:

Маша поняла, что боится не справиться с новыми делами, которые появятся в её жизни. Поэтому она записалась на курсы по подготовке к родам. Обучение ещё не началось, но уже сейчас она чувствует себя лучше — как будто избавилась от одной проблемы.

В планах Маши записаться к психологу, чтобы перестать испытывать страх и наслаждаться беременностью. Она уверена, что встречи со специалистом ей помогут.

С появлением ребёнка жизнь в любом случае изменится. Кому-то будет проще — помогут бабушки и дедушки. Кому-то тяжелее — вся забота о малыше ляжет на одни плечи. Но детский плач, недосып и небрежный пучок на голове не навсегда. Помните об этом, когда будете читать очередные ужасы о жизни в декрете.

Если вам сложно справиться со своими страхами, подберите психолога в нашем сервисе. Мы работаем только с профессионалами, в которых уверены. Если вам не подойдёт психолог, это нормально — мы предложим другого.

Благодарим психолога Анфису Белову за профессиональные рекомендации, которые описаны в этой статье.

Токсичная, атакующая, жертвенная мать: как поведение родителей отпечатывается на нас

Поведение матери оставляет след, который влияет на всю жизнь ребенка, а затем проявляется в том, как воспитывают собственных детей следующие поколения. С разрешения издательства «Бомбора» Forbes Woman публикует отрывок из книги «Материнский сценарий» — о том, как примириться с родителями и создать собственный жизненный сценарий

В книге «Материнский сценарий» психолог Юлия Латуненко разбирает негативные сценарии материнского поведения, рассказывая о невротичных, токсичных, гиперопекающих, атакующих, холодно-отстраненных, расщепляющих и жертвенных матерях. Но что делать, чтобы самой не воплотить один из этих типажей? Стать самостоятельным: сепарироваться от собственных родителей и примириться с ними.

Психологическая сепарация не зависит от того, как далеко вы уехали от родного дома.

Географически этот вопрос никак не решить. У многих родители умерли. Но сепарация от них так и не завершилась. Мы ищем в других людях папу и маму, проецируем на своих партнеров и детей родительские функции. Мы не осознаем, как нами управляют гнев, стыд, обида и страх, которые мы переживали в детстве. Это говорит о том, что внутренний раненый ребенок по-прежнему управляет нашим подсознанием и мы все еще не сепарировались от родителей.

Отделиться — это не значит уехать в другой город, перестать общаться или похоронить родителей.

Психологическое отделение происходит в три этапа:

1) возникновение напряжения между родителями и ребенком;

2) объявление о своей злости, обидах и выстраивание своих личных границ;

3) прощение родителей.

Этот процесс может занимать годы. Вы можете пройти его с реальными родителями или с психологом, на которого будет спроецирован родитель или оба родителя.

— С моей матерью бесполезно разговаривать. Она одна всегда права, а остальные виноваты во всех ее бедах, — делает ремарку Виктория.

— И правда, как с ними общаться,если они сейчас не слышат нас так же, как не слышали в детстве? — Светлана присоединяется к Виктории. Остальные участники соглашаются с ними.

— В общении с токсичными родителями важно соблюдать восемь правил коммуникации, которые помогут вам пройти сравнительно бесконфликтно сепарацию от родителей, — продолжает Елена Евгеньевна.

8 правил для сепарации взрослых детей от родителей:

1) Перестать ждать, что родители изменятся.

2) Регулировать темы разговоров.

3) Управлять частотой встреч и звонков.

4) Управлять длительностью разговоров с родителями.

5) Смело говорить родителям «нет!» и «стоп!».

6) Не брать ответственность за их обиды на вас.

7) Отслеживать манипуляции на чувстве вины и останавливать их.

8) Принять тот факт, что вы ничего не должны вашим родителям и можете им помогать только из любви, если она у вас есть, без ожиданий от них похвалы или благодарности, без надежды, что они изменятся в ответ на вашу заботу. Не становиться им родителем.

Материал по теме

— Как же можно не разговаривать по телефону с мамой каждый день, ведь она начнет беспокоиться и давление подскочит, — сомневаются участницы.

— Ответственность за здоровье и жизнь на каждом лично. Помогайте и заботьтесь о родителях исключительно из любви и добровольно, а не путем насилия над собой. Выстраивайте личные границы с родителями точно так же, как вы это делаете с партнером или с коллегами по работе.

— А стоит ли поговорить с родителями о тех детских обидах, о психологических травмах, которые они нам нанесли? — спрашивает Марина.

— О, я с трудом себе представляю такой разговор с моими родителями, страшно даже вообразить, — отвечает Юлия.

— Я пыталась поговорить. Все без толку. Они твердят только одно: «Неблагодарная, злопамятная. Мы для тебя жизней не жалели, а ты…», — подхватывает Ольга.

— А мои говорят мне, что ничего такого не было и я все придумала, — включается в разговор Светлана.

— Вот поэтому я и считаю, что говорить с родителями о прошлом — это бесполезно и даже вредно. Только хуже станет, — подводит итог Виктория.

— А я как-то обращалась к психологу и мне сказали, что не стоит разговаривать с родителями. Лучше побить подушку, написать неотправленные письма. Я все это сделала, — добавляет нотку сомнений в разговор Наталья.

— И обиды прошли? Вам удалось при помощи этих техник простить родителей? — спрашивает ее психолог.

— Мне казалось тогда, что да. На несколько дней стало легче на душе. Но сейчас понимаю, что на самом деле я никого не простила.

Именно так и работают эти техники. Они лишь ситуативно помогают снять напряжение обиды и гнева на родителей, но в широком понимании данной проблемы не решают. Более того, эти техники могут привести к тому, что человек начинает сам себя обманывать. Ему кажется, что благодаря волшебным методикам прощение приходит само собой. Но это лишь иллюзия прощения. Обида и гнев продолжают подсознательно управлять жизнью человека, только после этих неотправленных писем и битых подушек эмоции отправляются в глубину подсознания. 

Почему мы боимся говорить с нашими родителями о том, что мы чувствовали в детстве? Потому что дети боятся ранить своих родителей, боятся обидеть или еще того хуже: а вдруг те не выдержат наших слов и умрут? По правде сказать, дети боятся вновь почувствовать глубокую боль вины перед родителями, поэтому избегают прямого разговора с ними. Так думает и поступает большинство детей токсичных родителей. Они годами носят боль в сердце, «сливая» ее на всех близких, но только не на родителей.

— Но такой разговор невероятно труден, — возражают мамы.

— И все-таки есть причины так поступить, — возражает Елена Евгеньевна. — В первую очередь это нужно сделать для себя, а не для родителей. Скорее всего, их реакция на ваши обиды будет из серии тех, что вы назвали. Но суть не в их реакции, а в том, чтобы позволить себе — взрослому — сказать о своих чувствах другому взрослому, своему родителю. Дети не перечат родителям. Дети молчат и соглашаются, так как они зависят от родителей. В тот момент, когда вы осмеливаетесь говорить о своих обидах с родителями, вы становитесь взрослее. Вы возвращаете себе право на чувства, на их выражение, на несогласие с родителями, на свое мнение, на свою отдельность. 

Материал по теме

Разговор с родителями важен для сепарации. Но мы видим, как везде продвигается идея об обязательном прощении родителей без важного прямого разговора с ними: «Надо простить родителей, они же не знали, что делают плохо. У них у самих была тяжелая жизнь. Зачем их расстраивать?». Дети молчат, а новые поколения родителей продолжают бесчинствовать, подсознательно понимая, что ребенок не посмеет обвинить отца или мать в жестокости. Этим молчанием и жалостью дети, подвергшиеся насилию, поддерживают зло на земле. Так что поговорить с родителями все-таки стоит, но не следует ждать в ответ, что они попросят прощения или хотя бы примут и поймут ваши чувства. Сделать это нужно для себя. Один из вариантов такого разговора может быть письменным. Если сложно в глаза сказать о своих чувствах, можно написать письмо и отправить его родителю. Это позволит избежать аффективных реакций с обеих сторон.

— Но ведь многие родители не были алкоголиками и заботились о детях, старались как могли, — вновь возражает Виктория.

— Всё верно. Поэтому разговор с родителями стоит начинать с благодарности за то хорошее, что они смогли вам дать, и только потом приступать к болезненной части вашей истории, — принимает замечание Елена Евгеньевна.

— И что, мы сразу их простим после такого разговора? — Виктория вновь выражает определенный скепсис.

— Не относитесь к подобным вещам как к волшебству. То, что разрушалось годами, невозможно восстановить за пять минут. Не ставьте вообще перед собой задачу мгновенного прощения. Не заставляйте себя прощать. В насильственном прощении много высокомерия. Истинное прощение происходит через принятие своего права не прощать родителя, если простить не получается. Вначале стоит допустить, что простить вы вообще не сможете, и не нужно насиловать себя обязательным прощением. Ведь есть вещи, которые невозможно простить. Как только вы разрешите себе не прощать родителей, произойдет спад напряжения. И только тогда — может быть, не сразу, а через месяцы или годы — придет прощение: настоящее, искреннее.

После просьбы родителя к ребенку о прощении наступает момент истинной зрелой любви между ними. Просто: «Прости за причиненную тебе боль».

 — И это будет означать, что сепарация от родителей произошла? — спрашивает Юлия.

— Да.

Вы почувствуете завершение сепарации по ряду признаков:

1) Родители делают все то же самое, что и раньше, но вас это уже не злит, не трогает.

2) Вам не хочется переделать своих родителей.

3) Вы не делаете попыток добиться от них любви и признания.

4) У вас нет вины за то, что вы в чем-то отказывает родителям.

5) Вы не требуете от близких всего того, что когда-то вы не получили от родителей: любви, внимания, признания, одобрения.

6) Вы не поддерживаете в своей взрослой жизни токсичные отношения, которые являются схемой ваших детско-родительских отношений. Вы не боитесь их потерять.

7) Вы не совершаете по отношению к собственным детям поступков, подобных поступкам ваших родителей, которые ранили вас в детстве.

8)Вы способны различать собственные чувства и потребности и не делаете ничего, что сопряжено с насилием для вас.

9) У вас хорошие границы, и вы в состоянии останавливать все, что вас не устраивает.

Говорите со своими родителями искренне и честно о своих обидах. В обиде много любви. Так как обижаемся мы лишь на тех, кого сильно любим: «Я очень люблю тебя, мама (папа), и именно поэтому говорю с тобой о той боли, которая до сих пор жива в моей душе. Я хочу тебя простить, но мне нужно твое встречное движение, твоя просьба о прощении». Да, я знаю, некоторым родителям не под силу попросить прощения у своих детей. Но сам факт, что вы это сказали, может освободить вашу психику от боли и от повторения болезненного детского сценария с вашим партнером во взрослой жизни и с вашими собственными детьми.

Материал по теме

Говорите со своими родителями искренне и честно о своих обидах. Этим разговором вы даете родителю возможность сделать шаг к освобождению от подсознательной вины перед вами. Ваше молчание не дает ему шанса осознать ответственность за свою родительскую незрелость, попросить у вас прощения и наладить с вами контакт.

После просьбы родителя к ребенку о прощении наступает момент истинной зрелой любви между ними. Просто: «Прости за причиненную тебе боль». И все. Здесь не нужны оправдания, которые перечеркивают любую просьбу о прощении.Возможно, не все родители способны попросить прощения. Может быть, вы не верите в то, что ваш родитель способен на это, и продолжаете молчать. Но тем самым вы лишаете своего родителя и себя — а, следовательно, и своего потомства — шанса на новый виток развития. Ведь каждый родитель, даже если он и не признается в своих ошибках, подсознательно в глубине души омрачен своей виной перед ребенком. Он боится допустить эту вину в свои переживания, отрекаясь от своих жестоких и эгоистичных действий.  

Разговор с родителями о вашей детской боли приоткрывает для них дверь туда, где они будут чувствовать себя лучше, легче, свободнее. Но войдут ли они в эту дверь, хватит ли у них смелости, мужества увидеть себя неидеальными, неправыми, порой жестокими — зависит только от них самих, а не от вас. Оставить им право отмежеваться от темных сторон своей личности, передать им ответственность за это и есть та точка, в которой ваша сепарация от родителей завершается признанием и их, и себя такими, какие вы есть. Принятие реального положения вещей и является психологической зрелостью.

Мнение | Материнство в эпоху страха

ЧИКАГО. Я возвращалась домой после того, как отвезла детей в детский сад, когда мне позвонил полицейский и спросил, знаю ли я, что существует ордер на мой арест.

— Нет, нет, — сказал я ему. — Я этого не знал.

Мне нужно было позвонить мужу, но пальцы тряслись. Я не помню, плакала ли я, когда он ответил, только то, что он говорил, что не может меня понять, что мне нужно успокоиться, рассказать ему, что случилось.

То, что произошло, началось более года назад, прохладным мартовским днем ​​2011 года, в конце визита к моим родителям в Вирджинию. Мне нужно было выполнить поручение перед вылетом домой в Чикаго, а мой сын, которому тогда было 4 года, не хотел выходить из машины.

«Давай, — сказал я.

«Нет, нет, нет! Я жду здесь.

Я глубоко вздохнул. Я знал, что должен был делать. Но я устал. Я опоздал. В тот момент я не хотел иметь дело с кризисом. И было еще кое-что: тихий тихий голос, который в последнее время я слышал все чаще и чаще. «Почему?» — спросил голос.

Почему я должен сражаться в этой битве? Он не просил кататься на роликах в пробке. Он просто хотел посидеть в машине. Почему я не могла оставить его хотя бы в этот раз?

Если бы было тепло, я бы сказал нет. Я знал о том, как быстро может перегреться закрытая машина даже в 60-градусный день. Но было прохладно и пасмурно. Я вырос в том же городе в 1980-х и часами ждал на заднем сиденье родительского универсала с открытыми окнами, читая или мечтая, пока они бегали по делам. Неужели так много изменилось с тех пор?

Так что я сказал ему, что скоро вернусь. Я взломал окна, запер двери и поставил сигнализацию. Когда я вернулся через пять минут, он все еще играл в свою игру, улыбаясь. Мы забрали его сестру и наши чемоданы в доме моих родителей и сели на самолет домой.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что произошло на стоянке — что незнакомец наблюдал, как я захожу в магазин, записал моего сына, записал номер машины моей матери и позвонил в 911.

Когда наш рейс приземлился в Чикаго, на моем телефоне было сообщение: «Я пытаюсь связаться с миссис Кимберли А. Брукс. Мне нужно поговорить с миссис Брукс о происшествии сегодня днем ​​на парковке.

Как только я поняла, что произошло, я почувствовала себя ужасной матерью. Я чувствовал себя так, как будто меня поймали на чем-то очень плохом, даже если я не понимал, что именно было плохим, или какова была причина его плохого поведения. Я чувствовала, я думаю, то, что чувствует почти каждая женщина, когда кто-то нападает на ее материнство: стыд.

Кредит… Элени Калоркоти

Но совершил ли я преступление? В Вирджинии нет закона, запрещающего позволять вашему ребенку ждать в машине, хотя, что удивительно, в 19 штатах есть законы, регулирующие эту ситуацию. Полиция, похоже, подумала, что это жестокое обращение с детьми или отсутствие заботы о них — что кто-то мог причинить вред моему сыну или похитить его, пока меня не было.

Когда я попытался объяснить это моему возмущенному отцу, он сказал: «Последняя проверка, похищение людей — это преступление. Кто-то может проникнуть в мой дом и выстрелить мне в голову, но полиция не появится, чтобы арестовать меня, если я забуду запереть дверь».

«Я не думаю, что они видят то же самое, когда в дело вовлечены дети», — сказал я ему.

— Так же, — сказал он. — Вы имеете в виду рационально?

Я связался с адвокатом, который сказал, что мне просто нужно подождать, пока полиция не выдвинет обвинения или не свяжется с Департаментом по делам детей и семьи штата Иллинойс. И вот я с ужасом ждала, пока утром мне не позвонили и узнали, что меня обвиняют в содействии совершению правонарушения несовершеннолетним (моим сыном).

Следующие месяцы я провел, определяя наилучший юридический образ действий, а также наилучший способ жить с унижением обвинения в преступной небрежности родителей. Моя история могла бы закончиться здесь. Вот что стыд делает с женщинами: он изолирует нас и заставляет чувствовать, что наши истории на самом деле вовсе не истории, а идиосинкразические недостатки. Единственная причина, по которой моя история продолжилась, заключалась в том, что я начала искать других матерей, которые прошли через подобные трудности. Я нашел шестерых желающих рассказать о своем опыте, и я ожидаю, что их будет гораздо больше. Я был не единственным, кто заплатил за воспитание в эпоху страха.

Сейчас мы живем в стране, где считается ненормальным или даже преступным отпускать детей из-под прямого надзора взрослых даже на секунду.

Мы читаем в новостях или в социальных сетях о детях, которые были похищены, изнасилованы и убиты, о детях, забытых на несколько часов в жарящихся машинах. Мы не думаем о статистических вероятностях и не сравниваем вероятность таких событий с гораздо более серьезными опасностями, такими как увеличение частоты детского диабета или депрессии. По статистике, согласно писателю Уорику Кэрнсу, вам придется оставить ребенка одного в общественном месте на 750 000 лет, прежде чем его похитит незнакомец. По статистике, у ребенка гораздо больше шансов погибнуть в машине по дороге в магазин, чем в припаркованной. Но мы решили, что такие рассуждения не относятся к делу. Мы решили сделать все возможное, чтобы чувствовать себя в безопасности от таких ужасов, какими бы редкими они ни были.

Итак, теперь дети не ходят в школу и не играют в парке сами по себе. В машинах не ждут. Они не совершают длительных прогулок по лесу, не ездят на велосипедах по тропинкам и не строят секретные крепости, пока мы внутри работаем, готовим или ведем свою жизнь.

---

---

Я начинал понимать, что неважно, опасно ли то, что я сделал; это имело значение только в том случае, если других родителей f считали это опасным. Когда речь идет о безопасности детей, чувства — это факты.

Как сказала мне одна мать: «Я не знаю, боюсь ли я за своих детей или боюсь, что другие люди будут бояться и осуждать меня за отсутствие страха». Другими словами, оценка риска и моральное суждение взаимосвязаны.

Это действительно подтверждено исследователями. Барбара В. Сарнека, когнитивист из Калифорнийского университета в Ирвине, и ее коллеги показывали испытуемым виньетки, в которых родитель оставляет ребенка без присмотра, и участники оценивали, в какой опасности находится ребенок. Иногда испытуемым говорили, что ребенку был оставлен непреднамеренно (например, родителя сбила машина). В других случаях им говорили, что ребенка оставляют без присмотра, чтобы родитель мог работать, заниматься волонтерской деятельностью, отдыхать или встречаться с любовником. Исследователи обнаружили, что оценка участниками риска причинения вреда ребенку варьировалась в зависимости от того, насколько морально оскорбительной они считали причину ухода родителя.

Доктор Сарнека и ее коллеги резюмировали результаты следующим образом: «Люди не только думают, что оставлять детей одних опасно и, следовательно, аморально. Они также считают это аморальным и, следовательно, опасным».

« Дело не в безопасности », — сказал мне доктор Сарнецка. «Речь идет о соблюдении социальной нормы».

Никто не знает об этом лучше, чем Дебра Харрелл, одна из нескольких женщин, с которыми я говорил об их опыте. В 2014 году г-жа Харрелл позволила своей 9-летней дочери поиграть в парке, а сама пошла работать в ближайший Макдональдс. Это был безопасный район в летний день, когда было много детей. Все это не имело значения, когда другой родитель обратился в полицию. Г-же Харрелл было предъявлено обвинение в незаконном уходе за ребенком, и ее дочь была помещена в приемную семью примерно на две недели.

В том же году женщине из Аризоны по имени Шанеша Тейлор было предъявлено обвинение по двум пунктам обвинения в жестоком обращении с детьми и приговорен к 18 годам испытательного срока под надзором, и все потому, что у нее не было присмотра за детьми, и она была вынуждена оставить двух своих младших детей в машине, пока она пошел на собеседование при приеме на работу.

В стране, где нет субсидируемого ухода за детьми и обязательного отпуска по семейным обстоятельствам, нет гарантий гибкости на рабочем месте для родителей, нет всеобщего дошкольного образования и минимальных сетей социальной защиты для уязвимых семей, что делает преступлением предлагать детям независимость, что на самом деле делает преступление быть бедным.

И все же матери из среднего класса и богатые тоже не застрахованы от такого рода слежки и наказания. Одна из таких матерей, с которой я разговаривал, была обвинена в совершении преступления, связанного с угрозой для ребенка, когда она оставила свою дремлющую 4-летнюю дочь в машине на несколько минут с открытыми окнами, а сама забежала в магазин. Она вспоминает, как во время ареста полицейский сказал: «Мама-домохозяйка слишком занята покупками, чтобы позаботиться о своем ребенке? Ваш муж знает, как вы заботитесь о своем ребенке, пока он зарабатывает большие деньги?»

---

---

Эти критики женщин настаивают на том, что они ненавидят не матерей; это просто такая мать, та, которая из-за богатства или бедности, образования или невежества, честолюбия или безработицы позволяет своим собственным потребностям компрометировать (или делать вид, что компрометирует) потребности ее ребенка. Мы презираем «ленивых» бедных матерей. Мы с презрением относимся к «отвлекшимся» работающим матерям. Мы презираем «эгоистичных» богатых матерей. Мы с презрением относимся к матерям, у которых нет другого выбора, кроме как работать, а также к матерям, которым не нужно работать и которые все еще не могут воплотить в жизнь невозможный идеал бескорыстного материнства. Вам не нужно сильно напрягаться, чтобы увидеть общий знаменатель.

Я представил эту теорию стыда матери Джули Келер, одной из последних «плохих мам», у которых я брал интервью. Она представилась мне по электронной почте со строкой темы: «Я ужасная мать Starbucks!»

Однажды в 2016 году г-жа Келер позволила своим трем дочерям ждать в своем минивэне и смотрела «Дора-путешественница », , пока пила кофе. Но история г-жи Келер отличается от истории других женщин, потому что она является высокопоставленным государственным защитником и, как она весело сообщила мне: «Я целыми днями подвергаю полицейских перекрестному допросу. Я не собираюсь бояться значка».

Офицер спросил, где она была, и когда она подняла свою чашку, он сказал: «Значит, вы бросили своих детей?»

Тут мисс Келер рассмеялась. «Закон штата Иллинойс не запрещает оставлять детей без присмотра. Вы должны доказать, что я умышленно подвергаю их жизнь опасности, заходя в Starbucks и выпивая чашку кофе там, где я могу видеть их все время. Удачи в одобрении этого дела прокурором штата».

Офицер не стал выдвигать обвинения, а вместо этого позвонил в Департамент по делам детей и семьи. В результате г-же Келер пришлось предоставить справки, подтверждающие ее воспитание, ее дети должны были пройти медосмотр у врача, а семья была опрошена в их доме, и все это до того, как дело могло быть закрыто.

Мисс Келер не упускает из виду, что ее способность не поддаваться запугиванию является результатом ее профессии и привилегий белой богатой мамы. По ее мнению, это делает еще более важным, чтобы такие матери, как она, такие матери, как я, отстаивали наше право воспитывать наших детей без публичного порицания, расследования или судебного преследования.

«Если бы это случилось с кем-то из цветных, — сказала она, — их могли бы застрелить на улице». Она продолжила: «Но независимо от того, какого вы цвета кожи, независимо от того, сколько у вас денег или их нет, вы не заслуживаете преследований за то, что сделали рациональный родительский выбор».

Когда я спросил, какой совет она дала бы другим женщинам в этой ситуации, она ответила: «Я бы посоветовала им спросить у офицера, какой закон она нарушает. Я просил их спросить, почему и как посещение магазина на несколько минут означало, что она бросила своего ребенка. Я бы посоветовал ей спросить, арестована ли она, а если нет, то свободна ли она.

«А если это не полицейский, а человек на улице, обзывающий их, кричащий на них, что вы ужасная мать, угрожающий вызвать полицию и забрать их детей, то я бы сказал им, чтобы они будьте предельно спокойны и ясны с этим человеком. Я говорил им, чтобы они достали свои телефоны и начали записывать общение. Я просил их говорить спокойно и настойчиво: «Я не сделал ничего плохого; Я не нарушил ни одного закона. Мой ребенок в порядке. Я тебя не знаю, поэтому, пожалуйста, отойди от нас. Вы беспокоите меня, и вы беспокоите моего ребенка. Если вы не перестанете беспокоить нас, мне придется позвонить в полицию».

---

---

Пока я слушал ее, мне пришло в голову, что я никогда не использовал слово «преследование» для описания этой ситуации. Но почему нет? Когда человек запугивает, оскорбляет или унижает женщину на улице за то, как она одета, или в социальных сетях за то, как она говорит, это притеснение. Но когда мать запугивают, оскорбляют или унижают из-за ее родительского выбора, мы называем это беспокойством или, в худшем случае, любопытством. Мать, видимо, нельзя травить. Мать можно только исправить.

В этот момент у вас может возникнуть вопрос: «А как насчет отцов?»

У доктора Сарнеки, ученого-когнитивиста, есть ответ на этот вопрос. Ее исследование показало, что испытуемые гораздо меньше осуждали отцов. Когда участникам сказали, что отец оставил своего ребенка на несколько минут, чтобы сбежать на работу, они оценили уровень риска для ребенка примерно как тот, когда он ушел из-за обстоятельств, не зависящих от него.

Мне нравится, как это открытие проясняет то, что мы все знаем, но не должны говорить: отец, который отвлекается на свои интересы и обязанности во взрослом мире, является, ну, отцом; мать, которая поступает так же, подводит своих детей.

Возможно, все начинает меняться. В марте Юта стала первым штатом, принявшим закон о защите родителей, живущих на свободном выгуле. Вскоре могут последовать и другие штаты. Ленор Скенази, основательница движения Free-Range Kids, является президентом Let Grow, некоммерческой организации, которая помогает родителям, учителям и организациям находить способы поддержать независимость и устойчивость детей. И среди матерей, которых я знаю, кажется, медленно назревает отрицательная реакция на идею о том, что мы должны позволить нашим жизням управлять двойным страхом опасности и неодобрения.

Я чувствовал эти страхи каждый раз, когда стоял на вечеринке по случаю дня рождения с 30 другими родителями и два часа наблюдал, как играют наши дети. Я почувствовал это в парке, когда как раз в тот момент, когда я взял книгу почитать, мой сын споткнулся и ударился подбородком, а женщина начала кричать: «Где мать этого ребенка? Этот ребенок находится под присмотром?»

Это была повседневная версия ужасного опыта мисс Харрелл. На видеозаписи ее допроса, показанной в телевизионных новостях для всеобщего обозрения, она плачет, а офицер-мужчина ругает ее, говоря: «Вы понимаете, что отвечаете за благополучие этого ребенка».

Пока я пишу это, я сижу на скамейке в жилом районе. Прекрасный летний полдень, но на тротуарах не играют дети. Они в безопасности в лагере, в своих домах, пристегнуты к автокреслам, подключены к экранам, никогда не наслаждаясь тем, что писательница Мона Симпсон назвала «роскошью быть незамеченными, оставаться в одиночестве».

Д-р Сарнека однажды сказал мне, что у детей могут быть не такие права, как у взрослых, но «у них есть какие-то права, и не только на безопасность. У них есть право на некоторую свободу, на некоторую независимость». У них есть право, сказала она, «на небольшую опасность». И родители, добавлю, имеют право им это дать.

В конце концов мне повезло. Прокурор согласился не предъявлять обвинения в обмен на 100 часов общественных работ. Моя семья и близкие друзья поддержали меня. Меня не числили в реестре безнадзорных детей. Я не потерял работу. Правда в том, что я больше не чувствую себя так плохо из-за того, что со мной произошло. Вместо этого я беспокоюсь о том, как наша страна воюет с детьми, даже несмотря на то, что мы настаиваем на том, что наша главная обязанность — защищать их.

Ким Брукс — автор книги «Маленькие животные: родительство в эпоху страха», из которой взято это эссе.

Следите за разделом «New York Times» по поводу Facebook и Twitter (@nytopinion) и подпишитесь на Today Today Newspletter .

Что бы я хотел знать о своей матери

Leer en español
Ler em português

Там, где ваша работа встречается с вашей жизнью. Смотрите больше от Ascend здесь.

Моя мама сделала невозможное. Она сбежала из Вьетнама, будучи беременной мной, и в хаосе рассталась с моим отцом. Она была настолько волевой, что, не говоря ни слова по-английски, благополучно перевезла всех своих детей в Америку, пять лет спустя разыскала моего отца и была мастером детектора лжи, который держал своих 14 детей в узде.

Она мечтала о лучшей жизни для меня. Вместо того, чтобы следовать ее плану, я восстал против единственного человека, на которого хотел произвести впечатление.

Всю мою взрослую жизнь мы не могли сходиться во взглядах. Мой вьетнамский был недостаточно хорош, чтобы успевать за ее лекциями, но ее неодобрение было очевидным. Она видела во мне проблемного ребенка: мятежного только потому, что он мятежный, безответственного и рискового, не обращающего внимания на имя семьи. В моем доме не было места для самопознания или совершения ошибок, но я был творческим. Я нашел способы сделать и то, и другое.

Мама думала, что у меня много ошибок: я недостаточно долго жил дома. Я уехал в 17 лет. После колледжа я не нашел работу. Я несколько месяцев сидел на диване, не зная, что делать со степенью нейробиологии. Я не учился в медицинском институте. Я потратил годы на то, чтобы разориться, чтобы получить докторскую степень. Я не вышла замуж за вьетнамского буддиста. Я вышла замуж за межрасового и межрелигиозного. Я не чтил традиционные гендерные роли. Прежде чем создать семью, я сосредоточился на построении карьеры. Я не зациклился на одной работе. Я рисковал и не всегда имел план.

Ожидалось, что я буду следовать плану успеха, неразрывно связанному с вьетнамской культурой 1950-х годов, но я этого не сделал. Я проложил свой собственный путь. Я не чувствовала себя любимой, понятой или поддерживаемой на протяжении всей этой главы моей жизни.

Какими бы благими ни были намерения, люди, которые любят нас больше всего, часто проецируют на нас свои мечты, страхи и убеждения.

Спустя годы, после периода, когда она называла больницы и реабилитационные центры своим вторым домом, тело моей мамы начало отключаться из-за почечной недостаточности. Во время нашего последнего глубокого разговора она застала меня врасплох. Она сказала мне, что я выбрала жизнь, гораздо более достойную жизни, чем она мечтала для меня, когда бежала из Вьетнама, молясь о безопасности своей семьи. Это был первый раз, когда она выразила гордость за меня. Мне было 32 года. Вскоре после этого момента моя мама умерла.

С тех пор я провел много времени, оглядываясь назад и проясняя наши отношения. Как мать, я теперь понимаю, почему моя мама была возмущена, когда я не могла дать ей адрес, чтобы посетить, или номер телефона, чтобы позвонить во время моих дней сидения на диване. Я осознаю, что она также боролась, даже в еще большем масштабе, за то, чтобы не потерять свое вьетнамское наследие, и то, что мой независимый характер ощущался как часть этой утраты. Есть так много вещей о моей маме, о которых я хотел бы знать раньше.

Мой опыт, я тоже знаю, не редкость. То, что часто кажется безответной любовью между родителями-иммигрантами и их детьми в первом поколении, является обычным явлением, но еще чаще это не обсуждается открыто. Если что-то из этого кажется вам знакомым — если вы чувствуете, что ваши родители принуждают вас вести образ жизни, который не соответствует тому, кто вы есть — вот три вещи, которые я хотел бы знать, когда был на вашем месте.

Для тех, кто заинтересован в спасении отношений, учтите этот совет. Я знаю, что для меня это добавило бы больше драгоценного времени с моей мамой, помогло бы мне сохранить мою энергию и позволило бы мне испытать больше радости, прокладывая свой личный и профессиональный путь.

1) Хотел бы я знать, что моя мама сильная, но такая же уязвимая.

Я вырос, думая, что мне было трудно, когда я был бикультурным ребенком, пытаясь приспособиться к своим американским сверстникам. На самом деле моим родителям пришлось намного тяжелее. Они не только учились жить в стране, где не говорят на родном языке, но и воспитывали 14 детей в совершенно новой культуре. Они изо всех сил старались чтить свое наследие и традиции — одна из немногих вещей, которые приносили им радость и утешение.

Хотел бы я знать, что под жестким фасадом моей мамы скрывается уязвимая женщина, которая хочет быть частью жизни своего самостоятельного ребенка, родившегося в Америке. Хотел бы я задать больше вопросов. Хотел бы я признать, что у нее не было языка, чтобы объяснить себя так, как я был готов изучить или принять. Я бы проявил к маме больше любезности, и хотя я, возможно, не согласился с ней, я бы оценил ее намерения.

Что я знаю сейчас

Какими бы благими ни были намерения, люди, которые любят нас больше всего, часто проецируют на нас свои мечты, страхи и убеждения. По моему опыту, это особенно характерно для детей иммигрантов в первом поколении, многие из которых сталкиваются со значительным давлением, чтобы вести лучшую жизнь в обмен на жертвы, на которые пошли их родители.

Правда в том, что ваши родители, вероятно, вас не понимают. Вы, наверное, тоже их не понимаете. Их ожидания могут показаться иррациональными, неподдерживающими или узколобыми, но под всем этим часто скрывается любовь, просто выраженная не так, как вам хочется.

Если не справиться, ваши разногласия могут привести к обиде или, как в моем случае, к отчуждению. У этого есть эмоциональные последствия, и перенос этого веса только утомит вас, когда вы попытаетесь проложить путь вперед. Чтобы исправить естественно напряженные отношения, потребуется время. Прежде чем вы сможете копнуть глубже и заняться трудными вещами, вам нужно создать основу для сопереживания, сострадания и хорошего общения.

Что вы можете сделать по-другому

Сосредоточьтесь на том, чтобы понять своих родителей как людей, прежде чем обсуждать тему, вызывающую напряжение. Как только вы создадите основу для сопереживания и сострадания, все станет возможным, включая мир, понимание и примирение.

Не позволяйте стереотипам управлять вашим повествованием, как это делали мы с мамой. У ваших родителей, как и у вас, есть точки зрения, которые определяются их поколением, культурой, возрастом, жизненным этапом и личностями. Так же, как и вы, они руководствуются своим опытом. Как иммигранты, они многое пережили и могут поделиться мудростью. Вам обоим нужно избавиться от заблуждений, чтобы вести уважительные беседы и расти.

Чтобы никто не чувствовал себя невидимым или изолированным, показывайте доверие и признательность своими словами и действиями, когда это кажется уместным. Начните с малого.

• Свяжитесь с родителями, когда сможете. Найдите время для важных семейных моментов, даже если это всего лишь 10-минутный видеозвонок.
• Простые жесты, такие как улыбки и объятия, могут проникать глубоко. Я взял за правило обнимать маму перед тем, как выйти из дома. Я мог злиться или грустить перед объятиями, но после того, как отпускал ее, мне всегда становилось хуже.
• Выразите благодарность своим родителям — простой способ дать им почувствовать себя любимыми, который принесет пользу и вам. Вспомните случаи, когда вы были наиболее удовлетворены их поддержкой. Будьте конкретны (« Спасибо, что приготовили для меня сегодня ужин. Я знаю, что вы устали. Это очень много значит для меня») вместо того, чтобы давать общие заявления (« Я благодарен за вас .»).

Если у вас нет таких отношений, при которых вы можете словесно выражать свои чувства, попробуйте вести дневник, чтобы вспоминать моменты, когда ваши родители поддерживали вас на протяжении многих лет. Когда это кажется уместным, выражайте свою любовь любым способом, который кажется подлинным вашим отношениям (простая открытка, чтобы сказать: «Я люблю тебя», неожиданный визит или участие в приготовлении ужина).  

2) Хотел бы я знать, как уважительно вести трудные разговоры.

Когда дело доходило до сложных разговоров, в молодости меня охватывал страх. Страх не сказать что-то идеально, страх неловкого молчания, страх не суметь убедить маму передумать и, самое главное, страх не почувствовать себя понятой или любимой. Когда я приезжал домой, мама часто задавала каверзные вопросы о моей жизни и моих планах. Я боялся, что мои ответы снова подведут ее.

Чтобы не волноваться, я воздвигала стены перед визитами. Я прокручивал в уме наши старые аргументы, репетировал новые и выдвигал аргументы в пользу своего образа жизни. В моем воображении я был уязвимой жертвой, а моя мама была иррациональным злодеем.

Как только начался настоящий разговор, я уже был взбешен, и это не пошло нам на пользу. Я говорил слишком быстро, говорил вещи, за которыми она не могла уследить, закрывался и уходил, желая исправить ситуацию. Я до сих пор могу представить ее реакцию на мою быструю болтовню. В то время казалось, что она отмахивается от меня, когда я изливаю свое сердце и душу. Сегодня я понимаю ее реакцию как искреннее проявление замешательства. Она никогда полностью не понимала и не была готова к моим убеждениям.

Хотел бы я знать, что я был моим самым большим препятствием.

Что я знаю сейчас

Тяжелые разговоры сложны, потому что вы не можете предсказать, что скажет другой человек или как он отреагирует на то, что вы скажете. Однако есть одна вещь, которую вы можете контролировать: себя. У вас есть свобода действий, чтобы решить, что вы хотите получить от сложного разговора с родителями, и сформулировать аргумент таким образом, чтобы настроить вас на его получение. У вас также есть право решать, что вы не хотите обсуждать, что является границей, а что запрещено.

В конечном счете, ваша цель должна состоять в том, чтобы уйти, зная, что вы проявили уважение и честность. Вы можете контролировать только то, что вы говорите и как вы это говорите, а не то, что ваши родители говорят или делают дальше.

В моем случае я хотел понимания. С моей стороны было бы мудро объяснить маме свой образ жизни в контексте наших общих ценностей, показать, что я стремлюсь к своим целям с тем же упорством, установкой на рост и стойкостью, которой она научила меня в детстве. Но я двигался слишком быстро. Я был слишком напуган, слишком зол и слишком оборонялся, чтобы начать этот разговор.

Что вы можете делать по-другому

Помните, что ваша энергия ограничена, и вы имеете право выбирать, когда, как и хотите ли вы обсуждать свою жизнь с родителями. Установление границ на раннем этапе — решение, открыты ли вы для получения совета, какие части вашей жизни вы разделите, а какие нет — поможет.

Если вы решите все обсудить, я рекомендую предупредить ваших родителей, а не удивлять их паническим телефонным звонком или посещением. Чтобы избежать паники, четко сформулируйте, что вы хотите обсудить, и повторите, что вы цените их точку зрения. Вы можете найти эту общую структуру полезной:

• Укажите время и место: «У вас есть время пообедать со мной дома в эту субботу?»
• Четко объясните, что вы хотите обсудить: «Я получил предложение о работе, которое меня очень волнует, потому что оно позволит мне развить лидерские качества и хорошо оплачивается, но мне придется переехать в Чикаго».
• Покажите, что вы их цените: «Я знаю, что между Чикаго и домом много беспосадочных рейсов, но я все равно немного обеспокоен. Обсуждение этого предложения с тобой действительно помогло бы мне успокоить нервы.

Перед встречей сделайте несколько заметок о своей конечной цели. Однако будьте осторожны, чтобы не перефразировать старые истории, которые больше не служат вам. Вступайте в разговор, чтобы поделиться чем-то о своей жизни, а не искать одобрения своего выбора. Ваши родители с меньшей вероятностью будут задавать вопросы или осуждать вас, но если они это сделают, постарайтесь не защищаться.

Реальность такова, что ваши границы не всегда будут соблюдаться. Иногда вы получаете непрошенный совет, и в такие моменты вы можете сохранить свою энергию, практикуя глубокое слушание. Пусть ваши родители опустошат свои сердца и умы, зная, что им нелегко смотреть, как вы делаете шаг в незнакомое место. Сделайте глубокий вдох, чтобы получить ясность, прежде чем ответить. Если вы сможете связать ценности, определяющие ваш выбор, всего лишь с парой ценностей, которым вас научили родители (стойкость, честность и т. д.), вы, возможно, найдете способ привести их в соответствие. Это тем более верно, если вы уже построили фундамент сострадания.

В конечном счете, ваша цель должна состоять в том, чтобы уйти, зная, что вы проявили уважение и честность. Вы можете контролировать только то, что вы говорите и как вы это говорите, а не то, что ваши родители говорят или делают дальше.

Ascend

Консультации по вопросам карьеры и жизни для молодых специалистов.

3) Хотел бы я знать, что не обязательно все или ничего.

Тема ценностей подводит меня к последнему пункту: моя семья поддерживала традиционные вьетнамские ценности — и большую часть своей жизни я думал, что должен делать то же самое. Мужчины были важнее женщин, моя мама была привратником нашего счастья, а старшие члены семьи имели власть над младшими. Будучи женщиной, самой молодой и единственной родившейся в Америке, я проложила путь к тому, чтобы почувствовать себя привязанным аутсайдером.

Я был так занят, пытаясь вырваться на свободу, что не понял, что маминый учебник не так уж отличается от моего. Она, как и я, ценила семью. Для нее это означало жить дома до замужества, чтобы общаться со своими близкими и готовиться к воспитанию детей. Для меня это означало появляться и полностью присутствовать в важные моменты. Моя мама, как и я, тоже ценила добродетель. Она научила меня, что неудача — это возможность для роста, но ей в равной степени было больно смотреть, как я спотыкаюсь, падаю и сражаюсь в собственных битвах.

Возможно, нашей самой большой общей ценностью была независимость. Мы оба создали свои собственные возможности. Она нашла творческие способы заработать деньги, поставить еду на стол и одежду на наши спины. Я много работал, чтобы раскрыть свою личность независимо от моей семьи. Такова была роскошь того, что она проложила мне путь к плану, выходящему за рамки выживания.

Только потеряв ее, я понял, что за всеми горячими дискуссиями скрывается глубокое восхищение.

Когда я был моложе, я думал, что наши ценности должны проявляться одинаково, а если это не так, мне нужно смириться с дискомфортом, взять себя в руки и доказать, что мой путь был правильным. Это было утомительно. Оглядываясь назад на вехи моей жизни — окончание колледжа, поступление в аспирантуру и помолвка — к тому времени, когда я их достиг, я был эмоционально, физически и когнитивно сожжен. Я не мог полностью извлечь радость из тех случаев.

Хотел бы я знать, что мне не нужно чтить все, что касается моей мамы и ее наследия, что я могу анализировать ее убеждения и обычаи, уважать все, а практиковать только те, которые соответствуют моему будущему «я». Я хотел бы иметь уверенность, чтобы объяснить это ей и себе в начале моей жизни, вместо того, чтобы отгонять ее или затаивать обиду.

Что я знаю сейчас

Открытие своего истинного «я», независимого от личности ваших родителей, не всегда требует бунта до крайностей. В моем случае я восстал против семьи, когда был моложе, чтобы заявить о своей независимости, но семья всегда была сущностью моего существования. Никогда не казалось правильным быть отчужденным. Я совершил ошибку, думая, что должен либо отказаться от своих целей, либо поддаться ее.

Помните об этом в своей жизни. От чего вы отказываетесь, от чего не хотите отказываться? Эти действия вызваны вашими глубинными убеждениями, злобой или страхом? Выжигаете ли вы себя, и если да, то что вам нужно? Иногда ответ может быть космос. В других случаях это может быть трудный разговор.

Что вы можете делать по-другому

Отфильтруйте семейные ценности и найдите те, которые вы разделяете с родителями. Уважайте их, зная, что, хотя вы можете контролировать то, как проявляются ваши ценности, вы также неотъемлемо связаны со своей семьей через свою культуру и воспитание. Не позволяйте своему эго управлять вами. Пусть ваши действия направляются вещами, которые вас вдохновляют. Когда вы будете делать это без стыда, вы достигнете более продолжительного счастья.

Если вы, например, похожи на меня, возможно, вы всю свою жизнь пытались принадлежать своим родителям и чувствовать, что их ценят. Вместо того, чтобы отгораживаться от них, когда вы не согласны с ними, или склоняться к ним так сильно, что вы разочаровываетесь — и то, и другое может привести к эмоциональному выгоранию, — подумайте об этой безумной идее: компромиссе.

Один из способов сделать это — сделать себя незаменимым. Инвестируйте время в свои отношения с родителями, но делайте это с намерением помочь им отпустить прошлое и приспособиться к будущему. Дайте им возможность быть такими же независимыми, как и вы. Например, запланируйте скромную встречу у себя дома, где ваши родители смогут увидеть, где вы живете, и познакомиться с вашими друзьями. Если это слишком сложно для них, спросите своих родителей, можете ли вы принять гостей у них дома. Они могут чувствовать себя более комфортно, знакомясь с новыми людьми в знакомой обстановке. Скажите, что вы хотите познакомить их с другими важными людьми в вашей жизни. Такого рода усилия всегда заставляли мою маму чувствовать себя ценной, особенно когда она могла готовить для нас и рассказывать нам о вьетнамской культуре через свой язык любви, еду.

Наконец, обратите внимание на энергию, которую вы тратите на это путешествие. Вы можете сделать перерыв, если он вам нужен. Разрыв просто означает, что вы достаточно заботитесь об отношениях, чтобы прояснить их. Если вы будете ждать, пока не сгорите, как это сделал я, вы в конечном итоге достигнете критической точки, когда вам понадобится гораздо более длительный перерыв . Жизнь коротка и драгоценна. Немного сбавьте обороты и дайте себе то, что вам нужно, когда вам это нужно.

Почитай своих родителей так, чтобы это позволяло тебе жить своей истиной.

Спор об образе жизни, с которым не согласны ваши родители, может показаться небезопасным и даже разрушительным. Хотя эти конфликты могут проявляться по-разному, в зависимости от ваших отношений с семьей, в основном они часто являются источником серьезного беспокойства. Итак, я оставлю вас с этим: если вы живете своей истиной, держитесь крепко.

Моя мама и я, возможно, конфликтовали, но под всем этим была неоспоримая любовь и твердая приверженность нашим общим ценностям. Мы оба были достаточно уязвимы, чтобы жаждать принадлежать и чувствовать себя принятыми другим человеком. По иронии судьбы, мы также были волевыми женщинами, которым нельзя было указывать, как жить.