Центр восточной литературы

Адрес: Москва, ул. Моховая, 6, 8
Проезд: до станций метро «Библиотека имени В. И. Ленина», «Боровицкая», «Александровский сад»

Заведующий отделом: Меланьина Марина Владимировна
Контакты: +7 (495) 695-91-87, [email protected]

Телефоны:
+7 (495) 695-88-12 (сектор библиотечно-библиографического обслуживания)
+7 (499) 557-04-70, доб. 23-19, 22-89 (конференц-зал)
+7 (495) 697-18-59 (группа обслуживания)

---

Центр восточной литературы (ЦВЛ) специализируется на работе с изданиями на языках стран Азии и Африки; наряду с традиционной библиотечной деятельностью проводит культурно-просветительские мероприятия, направленные на популяризацию культуры стран Востока.

---

О мероприятиях, проходящих в Центре восточной литературы, можно узнать в разделе Афиша.

---

В здании ЦВЛ расположено восемь читальных залов, а также выставочный и конференц-залы.

В каждом читальном зале в обязательном порядке имеются языковые, толковые, фразеологические словари и справочники, библиографии, монографии, учебные пособия, научные труды по востоковедению, энциклопедии общего характера на русском и иностранных европейских языках. Литература располагается в соответствии с определёнными рубриками, например: энциклопедии, словари, учебные пособия, библиографии, художественная литература, культура, история.

Основные направления деятельности ЦВЛ

• Научно-обоснованное формирование фонда книг и периодических изданий на языках стран Азии и Африки и обеспечение его сохранности
• Библиографическая обработка фонда, создание и ведение карточных каталогов и электронного каталога
• Обслуживание читателей изданиями на языках стран Азии и Африки
• Справочно-библиографическое обслуживание на базе фонда изданий на языках стран Азии и Африки
• Информационно-библиографическая деятельность по раскрытию фонда
• Культурно-просветительская деятельность, организация выставок, лекций, семинаров, конференций, круглых столов, конкурсов по вопросам культуры стран Азии и Африки

Услуги, оказываемые читателям

Бесплатные:

Центр осуществляет обслуживание пользователей печатными изданиями на языках стран Азии и Африки в семи читальных залах; специалисты Центра выполняют консультации по пользованию справочно-библиографическим аппаратом библиотеки.

Платные:

Центр оказывает все основные платные услуги в соответствии с Прейскурантом платных услуг РГБ. Справки по телефону: +7 (495) 697-18-59 (группа обслуживания, ком. 19).

Помимо традиционной библиотечной деятельности Центр активно занимается организацией выставок, лекций, семинаров, круглых столов, конкурсов восточных языков и так далее, совместно с Посольствами стран Азии и Африки в РФ, а также совместно с российскими и международными образовательными, научными и общественными организациями. Для проведения этих мероприятий в Центре оборудован конференц-зал на 60 мест и выставочный зал.

---

Информация для партнёров

ЦВЛ предоставляет помещения для проведения культурно-просветительных и образовательных мероприятий два зала:

Выставочный зал

Площадь пространства: 36 кв. м.
Оборудование: 13 стеклянных (закрывающихся) витрин.

Для проведения книжных выставок, выставок художественных произведений и декоративно-прикладного искусства Российская государственная библиотека предлагает юридическим лицам воспользоваться выставочным залом, расположенном в здании ЦВЛ.

---

Конференц-зал

Площадь пространства: 61,3 кв. м.
Вместимость: 60 человек
Оборудование: видеопроектор с подключением к компьютеру и экран для проектора (размер 2.0 × 1.5 м), звуковое оборудование

Для проведения лекций, совещаний, семинаров, конференций, презентаций и других культурно-просветительских мероприятий Российская государственная библиотека предлагает юридическим лицам воспользоваться конференц-залом, расположенным в здании ЦВЛ.

В зале также возможно проведение выставки художественных произведений и графики. К конференц-залу ЦВЛ примыкает выставочный зал, что создает удобные условия для их одновременного использования при организации мероприятий.

---

Оплата осуществляется в соответствии с пунктом 10.8 Прейскуранта дополнительных услуг РГБ:

Оказание услуг по организации и проведению мероприятий: культурно-просветительного, научно-технического и образовательного характера, выставок в Центре восточной литературы:

• выставка: 10 000/1 день
• мероприятие: 7000—10 000*/ 1 час

---

*стоимость мероприятия зависит от количества участников, его длительности и формата, объёма дополнительно монтируемого оборудования и определяется руководством библиотеки в каждом конкретном случае.

Более подробную информацию по условиям организации и проведения мероприятий можно узнать по телефону +7 (495) 695-88-12.

Всероссийская научно-практическая онлайн конференция «Языки и литература народов Северо-Востока России: современное состояние и перспективы развития»

Приглашаем Вас принять участие во Всероссийской научно-практической онлайн конференции «Языки и литература народов Северо-Востока России: современное состояние и перспективы развития», которая состоится 15-16 декабря 2020 года в Якутске. Конференция посвящена 100-летию со дня рождения эвенского поэта и прозаика, педагога, автора первого эвенского романа «Дух Земли», заслуженного работника культуры Якутской АССР, члена Союза писателей СССР — Платона Афанасьевича Степанова-Ламутского.

ОСНОВНЫЕ ТЕМАТИЧЕСКИЕ НАПРАВЛЕНИЯ КОНФЕРЕНЦИИ:

• Литература и устные традиции коренных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации: научный дискурс.
• Литературное наследие П. А. Степанова-Ламутского.
• Роль образования в сохранении и развитии языков, литературы и культуры коренных народов Севера.
• Языки меньшинств в эпоху глобализации: проблемы изучения, сохранения, адаптации.

 

Форма участия в конференции:

очная, заочная

Все участники конференции награждаются сертификатами об участии.

Рабочие языки: русский, английский

Объем публикации – до 5 страниц (размер шрифта – 14 пт).

Заявки на участие в конференции (см. Приложение 1) должны быть отправлены до 25 ноября 2020 года на электронные адреса [email protected], [email protected] с пометкой «Конференция ПЛ».

По итогам конференции планируется опубликовать сборник материалов в электронной форме. Организационный комитет оставляет за собой право выбирать статьи для публикации. Статьи, не отвечающие требованиям, отклоняются без согласования.

Требования к оформлению статьи можно найти в Приложении 2 к этому информационному письму.

Текст статьи для публикации должен быть отправлен до 1 декабря 2020 года на электронные адреса [email protected], [email protected] с пометкой «Конференция ПЛ» и прикрепленным файлом (переименуйте файл по имени автора статьи).

 

Координаторы:

Винокурова Антонина Афанасьевна [email protected]

Кузьмина Раиса Петровна [email protected]

Издательская фирма «Восточная литература»

		«VOSTOCHNAYA LITERATURA» PUBLISHER					vostlit. ru
		ИЗДАТЕЛЬСКАЯ ФИРМА «ВОСТОЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА» Издательство Издательская фирма “Восточная литература” РАН была основана в 1957 году. С тех пор она выпустила в свет тысячи названий книг по разным отраслям востоковедения. Выпуск в свет специализированных научных изданий осуществляется высокопрофессиональным редакционно-издательским коллективом. Если Вы заинтересованы в нашей продукции, чаще посещайте наш сайт.					КНИЖНЫЙ МАГАЗИН
		Новости Вниманию подписчиков, читателей и авторов журнала «Письменные памятники Востока»! С 2020 года (том 17, № 3) журнал выпускает Институт восточных рукописей РАН. Полная информация опубликована на сайте журнала: http://ppv.orientalstudies.ru/index.php?lang=ru Вниманию оптовых покупателей! По вопросам приобретения книг обращаться в «Академкнигу» ([email protected]) Новый адрес Издательства: Шубинский пер., д. 6 (здание типографии «Наука», рядом с м. Смоленская). Уважаемые покупатели! Наши книги можно приобрести в интернет-магазине Издательства «Наука»: https://www.naukaran.com/knigi/katalog/ Вниманию подписчиков, читателей и авторов журнала «Письменные памятники Востока»! С 2016 года журнал выходит четыре раза в год, введена нумерация томов журнала в соответствии с годом выпуска (2016 год — это 13-й год выхода журнала). Просим авторов обратить внимание на изменения в оформлении статей и списка литературы. Полная информация о правилах подачи материала опубликована на сайте Института восточных рукописей РАН: http://www.orientalstudies.ru/rus/index.php?option=content&task=view&id=51 Аннотированные каталоги книг  подробнее…  На сайте опубликованы Аннотированный список книг серии «Памятники письменности Востока» (1986-2012)  подробнее…  и Указатель книг, вышедших в серии «Памятники письменности Востока» по серийным номерам (1986-2012).  подробнее…
		Новинки
			Сыркин А.Я. Избранные труды. В двух томах. Том 1		Сыркин А.Я. Избранные труды. В двух томах. Том 2
			Ермакова Л.М. Когда раскрылись Небо и Земля. Миф, ритуал, поэзия ранней Японии. Том I. Исследования		Ермакова Л.М. Когда раскрылись Небо и Земля. Миф, ритуал, поэзия ранней Японии. Том II. Переводы
		НЕТ В ПРОДАЖЕ	Ежегодник Япония. 2020 Т. 49	НЕТ В ПРОДАЖЕ	Гасан Алкадари Диван ал-Мамнун
		НЕТ В ПРОДАЖЕ	И.В. Зайцев Суфизм без границ		Полное собрание исторических записок Дайвьета. Том 7 пер. с ханвьета
			Эдельман Д. И. Этимологический словарь иранских языков. Т.6		Дэсрид Санчжай-чжамцо Вайдурья онбо (Гирлянда голубого берилла)
			Упанишады пер. с санскрита	НЕТ В ПРОДАЖЕ	Великая киданьская стена: северо-восточный вал Чингис-хана
			Дигха-никая пер. с пали	НЕТ В ПРОДАЖЕ	Три века российской этнографии: страницы истории. Вып. 2
			Сутры эзотерического буддизма пер. с кит.		Сбоев А.Н. Язык китайского интернета
			Репенкова М. М. Турецкие писатели переходной эпохи. Литературные портреты		Панчатантра пер. с санскрита
		НЕТ В ПРОДАЖЕ	Кочевые империи Евразии		Ермакова Л.М. Российско-японские отражения: история, литература, искусство
		НЕТ В ПРОДАЖЕ	Аникеева Т. А., Зайцев И.В. Тюркские, арабские и персидские рукописи, литографии и книги Лазаревского института восточных языков в собрании Научной библиотеки МГИМО (У) МИД РФ		Джагаддева Волшебное сокровище сновидений / пер. с санскрита
			Фризен Вальтер Сантальский язык		Мартынов А. С. Государственное и этическое в императорском Китае: избранные статьи и переводы
			Степанянц М.Т. Межкультурная философия: истоки, методология, проблематика, перспективы		Софронова Л.В. Турецкий язык – I. Общественно-политический перевод: учебное пособие
			Юй Юцзюнь Социализм в Китае (1919–1965)		Брахмадева Дравьясанграха-вритти
			ПИСЬМЕННЫЕ ПАМЯТНИКИ ВОСТОКА т. 15, № 2(35)		ПИСЬМЕННЫЕ ПАМЯТНИКИ ВОСТОКА т. 16, № 2(37)
			ПИСЬМЕННЫЕ ПАМЯТНИКИ ВОСТОКА т. 16, № 1(36)		Тюрко-монгольский мир: история и культура. Материалы международной научной конференции, посвященной 90-летию со дня рождения С.Г. Кляшторного
			Тюркологический сборник 2015–2016 : Тюркский мир Евразии		Полное собрание исторических записок Дайвьета (Дайвьет шы ки тоан тхы) : в 8 т. Т. 6. — Основные анналы. Главы XII–XV.
			Рукописи школы веданта в собраниях Института восточных рукописей РАН: аннотированный каталог		О китайской медицине : как сохранить здоровье / пер. с китайского
			Символы китайской культуры : очерки / пер. с китайского		Андросов В. П. Очерки изучения буддизма древней Индии
			Ислам на территории бывшей Российской империи : Энциклопедический словарь Т. II.		Тумаркин Д.Д. «О тамо, кайе!» : воспоминания и размышления ученого-путешественника
			Три века российской этнографии : страницы истории		ал-Муфаддал ал-Джу‘фи Доказательства Божественного творения и продуманного устроения мира
			Китайская мечта : что она означает для Китая и для всего мира		Словари кяхтинского пиджина
			Блуждающий на ветру : современная китайская проза провинции Аньхой		Индонезия начала XX века в коллекции и воспоминаниях А.  Эстрина и А. Смотрицкой
			Корейско-русский учебный словарь ИЕРОГЛИФОВ		Широкогоров С.М. Социальная организация северных тунгусов
			Дунганские сказки и предания в переводе Б. Л. Рифтина		Хуан Бэйцзя Я буду умницей
			Фан Фан Пейзаж		Установления династии Чжоу (Чжоу ли)
			Цзя Пинва Циньские напевы		Е Цзяин «Разные суждения о поэзии жанра цы» Ван Говэя. Семь лекций
			Под небом Южной Азии. Хула и хвала: коммуникативные модальности исторического и культурного своеобразия		Полное собрание документов Ли Сунсина (Ли Чхунму гон чонсо). Раздел «Официальные бумаги»
			Цянь Чжуншу Осажденная крепость : роман ; Ян Цзян . Шесть рассказов о «школе кадров»		Большой кадемический русско-монгольский словарь : в 4 т. Т. 4.— Т–Я
			Ушу — китайские боевые искусства		Желтая история (Шара туджи)
			Данзин Пунцог Шел пхренг (Ожерелье чистого хрусталя) : фармакогнозия тибетской медицины		Чай — символ китайской культуры
		Дунгане : история и культура : российские дореволюционные работы о дунганах
							vostlit.ru

ЛИТЕРАТУРА НАРОДОВ КРАЙНЕГО СЕВЕРА И ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА Арзамазов А. А. Учебное пособие – Образовательная платформа Юрайт. Для вузов и ссузов.

Учебное пособие состоит из десяти монографических глав, в которых рассматривается творчество национальных писателей Крайнего Севера и Дальнего Востока, являющих собой уникальный и малоизученный цивилизационный феномен. Художественные произведения разбираются в контексте самобытных этнокультурных особенностей, мифологических представлений, языковых и социогуманитарных реалий циркумполярных народов России. В фокус внимания попадают как получившие широкое признание, так и почти забытые авторы, олицетворяющие собой «уходящие миры» литературы. В книге приводятся основные этнографические характеристики, позволяющие лучше понять пути и проблемы развития малочисленных литератур Крайнего Севера и Дальнего Востока во второй половине ХХ начале ХХI столетий. Соответствует актуальным требованиям Федерального государственного образовательного стандарта высшего образования. Сплав традиций отечественного литературоведения и новых, современных концепций, академически выверенное и одновременно доступное изложение материала делают книгу интересной как для студентов, так и для широкого круга читателей.

Укажите параметры рабочей программы

Дисциплина

Литература народов России

УГС

44.00.00 «ОБРАЗОВАНИЕ И ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАУКИ»45.00.00 «ЯЗЫКОЗНАНИЕ И ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ»

Направление подготовки

Уровень подготовки

Цикл онлайн сообщений «Круг чтения А.С. Грибоедова». Литература Востока – Хмелита

      Из прожитых 34 лет А.С. Грибоедов  чуть менее 7 лет провел на Востоке, из них пробыл в Персии около 3 лет и 8 месяцев.Он стал из первых русских писателей, открывавших Восток читающей публике.

       Но всеобщий интерес к восточному миру в России возник еще в конце ХVIII – начале ХIX века. Это объясняется и географическим соседством с восточными странами, и частыми войнами с народами мусульманского мира, и, конечно, чтением.

     Уже в 1804 г в Московском университете было введено преподавание арабского и персидского языков, в Петербурге был основан Азиатский музей, в котором  хранились восточные рукописи. Позже сам Грибоедов будет прилагать немалые усилия по спасению древних восточных манускриптов во время русского-персидской войны 1826 – 1828 гг.

     С многочисленными переводами произведений восточной тематики Грибоедов был прекрасно знаком с детства и юности: сказки «Тысяча и одна ночь», стихотворения Саади, Хафиза, Фирдоуси, «Персидские письма» Монтескье, «Волшебные сказки» Гамильтона уже составляли значительную часть дворянских библиотек. Путешествия на Кавказ и сопредельные государства явились приметой грибоедовского времени, живопись и гравюры с восточной тематикой украшали дворцы и дворянские особняки.

• Фирдоуси

      Большой любитель и знаток театра, драматург неоднократно видел на театральной сцене необычайно популярные в то время оперы и балеты на восточные темы. В периодических изданиях появлялись статьи «О народах обитающих в Персии», «О нынешнем шахе персидском»  и др.

     С 1818 года Грибоедову неоднократно предоставлялась возможность осмотреть  дворцы персидского шаха  Тегеране, познакомиться с его окружением, побывать в его летней резиденции – Султание, изучить местные нравы и обычаи.

     После своего назначения в персидскую миссию в 1817 году, Грибоедов занимался у профессора Деманжа и очень преуспел в этом. И все-таки в начале своей дипломатической службы он восклицает: «Одна беда: скудость познаний об этом крае бесит меня на каждом шагу. Но думал ли я что поеду на Восток!».    

      Его записи  в дневниках и письма дают нам возможность проследить, как постепенно он избавляется от скудости знаний и погружается в атмосферу народных обычаев и нравов, отмечает персидскую многословность и велеречивость, неуемное любопытство, любовь к  лакомствам, как удивляется причудам архитектуры и восточного искусства, как достигает совершенства в знании персидского языка и изучает арабский.

     В одном из своих посланий Грибоедов просит прислать «Гюлистан» – знаменитое сочинение великого персидского поэта Мушфир ад-дина Саади, именно по этому сочинению учились читать и писать по-персидски во всех начальных школах Ближнего, Среднего Востока и Индии. Заметим, что на русский язык это произведение было переведено только во второй половине 19 века.

        Во время своих путешествий Грибоедов восхищается всем, что он видит вокруг, и это заставляет поэта забыть о трудных переходах, о суровых ночлегах в случайных жилищах или у костра. Он постоянно упоминает легенды и мифы Древнего Востока, пересказывает строки из Корана, читает в немецком переводе Зендевесту – собрание священных книг зороастрийцев – включающее в себя религиозные предписания, гимны, молитвы и пр.

       В списке книг, оставшихся после гибели статского советника А.С. Грибоедова и переданных его жене Н.А. Чавчавадзе, упоминаются книги по истории Персидского государства и исследованиям человеческих типов в Азии и южных странах.

        Хотя  поэт  постоянно тосковал в далеком краю по России,   мечтал подать в отставку и посвятить себя любимому делу – литературе, не будем забывать о  том, что именно в Персии у него возник замысел комедии «Горе от ума», а многие стихотворения и все поздние неоконченные произведения посвящены восточной тематике.

Во Владивостоке издадут дальневосточную литературную антологию — Российская газета

Во Владивостоке замахнулись на создание дальневосточной литературной антологии в 15 томах. В нее войдут лучшие образцы прозы и поэзии ДФО, а также фольклор коренных народов округа. Это первый подобный опыт в России. О нем рассказал автор идеи, директор приморского издательства «Рубеж» Александр Колесов.

Как возник столь масштабный проект?

Александр Колесов: Мне посчастливилось жить в эпоху, когда отношение к литературе было иное. В Хабаровске, Магадане, Южно-Сахалинске и Владивостоке были свои издательства. Выходили замечательные книги как отдельных авторов, так и целые серии — например, «Молодая проза Дальнего Востока», «Дальневосточный исторический роман» и многие другие. В 1990-е все стало рушиться: закрывались издательства и библиотеки, прекратились публикации местных писателей и поэтов.

Желание исправить ситуацию подвигло меня и моего товарища, литературного критика Александра Лобычева взяться за антологию. В 2016 году мы подготовили первый том, посвященный литературе Приморья, Александр написал к нему блестящее предисловие. Поскольку это просветительский, а не коммерческий проект, деньги на него собирали всем миром. Нам удалось выпустить первый тираж. Практически все книги раздарили библиотекам и школам, разослали потенциальным партнерам.

К сожалению, в прошлом году Александр Лобычев после тяжелой болезни безвременно скончался. Но рабочая группа и редакционный совет, куда входят представители литературного цеха, филологи, работники библиотек и чиновники, полны решимости издать все 15 томов в ближайшие два года. Наш партнер — Дальневосточное отделение Фонда «Русский мир» и его директор Александр Зубрицкий.

Каждый том будет посвящен литературе конкретного края или области?

Александр Колесов: Первые 11 томов — это лучшая проза регионов ДФО, двенадцатый посвящен поэзии. Отдельными книгами издадим фольклор коренных народов Дальнего Востока и эмигрантскую литературу, которая сформировалась в первой половине ХХ века в полосе отчуждения Китайско-Восточной железной дороги. В каждом томе будут литературоведческие статьи, биографические сведения об авторах, их портреты.

Например, в книге приморской прозы около 900 страниц. В нее вошли написанные за последние 100 с лишним лет романы, повести и рассказы 35 авторов. Среди них Владимир Арсеньев, Иван Басаргин, Станислав Балабин, Юрий Вознюк, Лев Князев, Борис Можаев, Арсений Несмелов, Александр Плетнев, Александр Фадеев, Олег Щербановский. Готовы к печати тома, посвященные прозе Хабаровского края, Сахалинской, Амурской и Магаданской областей. Первым из них выйдет, скорее всего, колымский.

Не затмит ли тема лагерей все остальные в магаданской книге?

Александр Колесов: Колыма — романтическое и одновременно трагическое место. В Магадане на несколько лет раньше, чем в Москве, появились публикации о ГУЛАГе. Некоторые незаслуженно забыты. Из огромного массива мемуаров мы постарались отобрать самые художественные.

Первыми писателями Дальнего Востока были морские офицеры, военные разведчики и географы, дипломаты и ученые

К счастью, много замечательных авторов писали об освоении Севера, о жизни аборигенов, об открытиях геологов, и мы хотим, чтобы современники читали книги Олега Куваева, Альберта Мифтахутдинова, Юрия Рытхэу. Колымская проза — одна из самых ярких в ДФО.

А кто стоял у истоков русской северо-восточной этнографической прозы? Можно вспомнить ссыльного полякя Вацлава Серошевского, оказавшегося в конце ХIХ века на Чукотке. Герои его рассказа «Чукчи» из книги «На краю лесов» вынуждены были изучать язык, быт и нравы коренных жителей, чтобы выжить. Строя повествование по канонам европейской литературы, автор не увлекается приемами приключенческого жанра, как Жюль Верн, Майн Рид, а дает реальные картины жизни местных жителей.

Как отнеслись к проекту региональные власти?

Александр Колесов: Практически везде проект одобрили и пообещали финансовую поддержку, но во многих субъектах недавно сменились главы. Приходится начинать переговоры заново. Мы готовы предоставить регионам по 200 экземпляров антологии для школьных, вузовских и муниципальных библиотек.

Что нужно сделать, чтобы изданные книги не пылились потом на полках?

Александр Колесов: У дальневосточников нет чувства места, чувства малой родины. Люди не знают, но искренне хотят узнать историю региона. А она замечательная!

Именно хорошие книги воспитывают в человеке патриотизм, о котором сегодня так много спорят. Я убежден, что надо вернуть курс региональной литературы в школы и вузы. Это наше достояние. Без всяких натяжек.

Ключевой вопрос

В чем специфика дальневосточной литературы?

Александр Колесов: В ней отразились географические, исторические, природные, национальные и культурные особенности огромной территории. А первыми писателями Дальнего Востока были морские офицеры, военные разведчики и географы, дипломаты и ученые. Они описывали реальную жизнь в тайге, на побережье, в становищах гольдов и орочей, в деревнях русских переселенцев, в китайских фанзах и корейских селах. Из их отчетов, путевых дневников и мемуаров и зарождалась наша литература. Например, Николай Пржевальский более двух лет провел в Уссурийском крае. Он изучал птиц на озере Ханка, исследовал местную флору и фауну, составлял топографические карты и даже успел повоевать в Маньчжурии с хунхузами. Его «Путешествие в Уссурийском крае» — краеугольный камень литературной истории Приморья.

Своя специфика у литературы советского периода. Сегодня из культурного контекста выключен большой пласт произведений, в свое время громко прозвучавших на всю страну и не утративших художественной ценности.

В каждом регионе есть крепкие, самобытные авторы, достойные быть включенными в антологию литературы Дальнего Востока. Когда проект будет завершен, мы увидим в новом свете многих писателей.

Прямая речь

Фото: Издательство «Рубеж»

Из интервью Александра Лобычева:

— Наконец дошло дело до антологии дальневосточной литературы, где будет собрана лучшая проза и поэзия. Получается картина, не лишенная выразительности и своеобразия. В ряд наших классиков, таких как Арсеньев и Фадеев, становятся писатели русской эмиграции, на рубеже веков извлеченные из тьмы забвения. Я имею в виду прежде всего Арсения Несмелова, Михаила Щербакова, Альфреда Хейдока, Бориса Юльского, Николая Байкова.

Есть некоторый провал в середине ХХ века, но начиная с 1960-х появляются имена и произведения, способные увлечь современного читателя, выразить дальневосточный дух. Будут в антологии и довольно неожиданные писатели, не очень известные даже знатокам.

ХI Всероссийская конференция «Литература и культура Дальнего Востока, Сибири и Восточного зарубежья»: дорогу молодым!

5 апреля 2021

ХI Всероссийская конференция «Литература и культура Дальнего Востока, Сибири и Восточного зарубежья»: дорогу молодым!

26 марта 2021 года в филиале ДВФУ в г. Уссурийске (Школе педагогики) состоялась ХI Всероссийская научно-практическая конференция с международным участием «Литература и культура Дальнего Востока, Сибири и Восточного зарубежья». Работу по подготовке и проведению конференции осуществляли члены оргкомитета доценты С.А. Калмыкова, О.А. Бирюкова, Т.И. Томилова, старший преподаватель Т.В. Каширина, ассистент Н.В. Панова и канд. филос.н., доцент кафедры философии, социологии и права ДВГУПС (ПримИЖТ, филиал в г. Уссурийске) О.В. Плотникова. Конференция проходила под руководством доцента кафедры русского языка, литературы и методики преподавания А.А. Новиковой. Было зарегистрировано более 50 заявок на участие. Особенно радует то, что в этом году студенты бакалавриата и магистратуры разных образовательных программ филиала ДВФУ в г. Уссурийске (Школы педагогики), магистранты и аспиранты кафедры русского языка и литературы Школы региональных и международных исследований Восточного института ДВФУ, учителя и преподаватели приняли активное участие в конференции (очно и заочно), география которой оказалась широка (Россия: гг. Уссурийск, Владивосток, Хабаровск, Новокузнецк, Улан-Удэ), Узбекистан (г. Бухара), Китай (г. Тайань, г. Суйфэньхэ, г. Харбин, г. Чжанцзякоу).

Программа конференции включала работу трёх секций: «Проблемы изучения литературы Дальнего Востока, Сибири и Восточного зарубежья», «Проблемы изучения и преподавания русского и иностранных языков» (очные заседания) и «Проблемы образования и культуры» (заочное участие преподавателей из разных городов России, учителя из городских и сельских школ Дальневосточного региона).

В начале работы первой секции «Проблемы изучения литературы Дальнего Востока, Сибири и Восточного зарубежья» (руководитель – Н.В. Надуда, секретарь – Т.В. Каширина). Наталия Владимировна Надуда пожелала докладчикам успешного выступления, всем присутствующим – продуктивного общения и взаимного обогащения.

Как отметила Т.В. Каширина, были представлены доклады студентов 3 курса о творчестве писателей, связанных с Дальним Востоком: Н.И. Васильева – «Военная тема в прозе Ильи Миксона»; Д.В. Короткова – «Стилистические особенности повести Михаила Матюшина “В большой семье”», Е.М. Курилина – «Внутренний мир героев «Повести о Константине Пшеницыне» Михаила Матюшина» (все трое подготовлены научным руководителем, канд. филол. наук, доцентом И.А. Маринченко).

К нестареющей классике обратилась Т.Т. Гузь («Характер отражения действительности в повестях Н.В. Гоголя “Нос” и “Невский проспект”», научный руководитель канд. филол. наук, доцент А.А. Новикова).

Несколько докладов, подготовленных студентами 2 курса под руководством канд. филол. наук, доцента Н.В. Надуды, было посвящено русской литературе 2019 года: В.И. Викулина – «Мотив страха в русской литературе 2019 года (на материале журнальных публикаций)»; У.С. Лунина – «Христианские мотивы в русской литературе 2019 года»), Т.С. Мальцева – «Экзистенциальные мотивы в романе Захара Прилепина “Некоторые не попадут в ад”», Т.В. Попова – «Мистические мотивы в русской прозе 2019 года» и Д.Р. Семёнов – «Мотив возвращения в русской литературе 2019 года». Все доклады вызвали неподдельный интерес у участников и гостей, студентов-филологов 2–5 курсов.

Внимание слушателей привлёк доклад «Возможности дистанционного обучения будущих учителей-словесников в активной форме», с которым выступил И.Н. Мамаев (также студент 2 курса). Он, под руководством старшего преподавателя кафедры Т.В. Кашириной, обобщил опыт освоения курса «История зарубежной литературы» в дистанционном формате, чем также заинтересовал слушателей.

Сильное впечатление на присутствующих оказал доклад магистранта кафедры исторического образования Н.В. Разумной на тему «Народный учитель Александр Семёнович Зырянов» (научный руководитель канд. пед. наук, доцент И.В. Пчела).

Её доклад был посвящён реконструкции биографии и профессиональной деятельности заслуженного учителя РСФСР А.С. Зырянова. На основе архивных документов (из фондов Государственного архива Приморского края, Уссурийского государственного архива), периодической печати и материалов краеведческого музея с. Покровка автору удалось восстановить основные вехи долгого профессионального пути педагога, показать его вклад в развитие школьного образования Октябрьского района.

Всем выступающим были адресованы интересные вопросы: о причинах обращения к теме, о традициях и новаторстве в исследуемых произведениях и материалах, о перспективах продолжать исследование по теме в дальнейшей своей деятельности.

Работу второй секции «Проблемы изучения и преподавания русского и иностранных языков» (руководитель – О.А. Бирюкова, секретарь – Н.В. Панова) открыла зав. кафедрой русского языка, литературы и методики преподавания С.А. Калмыкова, которая обратилась к участникам научного мероприятия с приветственной речью и пожелала студентам и магистрантам дальнейших успехов в научных исследованиях.

Для участия в работе секции было подано 19 заявок в очном и заочном форматах. Свои доклады представили: Ляхова Алена Андреевна, магистрант 1 курса (научный руководитель к. филол. н., доцент Томилова Т.И.), Запольских Юлия Сергеевна, студентка 4 курса (научный руководитель к. пед. н., доцент Калмыкова С.А.), Панащенко Виктория Алексеевна, студентка 5 курса (научный руководитель ассистент Панова Н.В.), Соколова Виктория Михайловна, магистрант 2 курса (научный руководитель к. филол. н., доцент Бирюкова О.А.), Рубан Вера Дмитриевна, магистрант 1 курса (научный руководитель к. филол. н., доцент Маринченко И.А.), Николаенко Марина Валентиновна (учитель русского языка и литературы СОШ с. Алексее-Никольское, учитель высшей категории).

Доклады участников, в которых они представляли результаты своей научно-исследовательской деятельности, отличались разнообразной тематикой, новизной и актуальностью, современными подходами к поиску и обработке языкового материала.

Все доклады сопровождались прениями, содержанием которых были вопросы к докладчикам, уточнения и разъяснения некоторых проблемных мест в докладах. Участники выразили благодарность организаторам и своим научным руководителям за возможность принять участие в конференции такого высокого уровня и подчеркнули необходимость общения в очном, живом формате.

В заключение хочется выразить огромную благодарность членам организационного комитета С.А. Калмыковой (председатель, зав. кафедрой русского языка, литературы и методики преподавания), АА. Новиковой (зам. председателя), членам оргкомитета – Т.И. Томиловой, О.А. Бирюковой, О.В. Плотниковой, членам редколлегии – Т.В. Кашириной, Н.В. Пановой и отметить их большую работу по подготовке и проведению мартовской научно-практической конференции, материалы которой будут опубликованы в электронном сборнике «Литература и культура Дальнего Востока, Сибири и Восточного зарубежья. Проблемы межкультурной коммуникации» (с международным участием).

Организационный комитет Всероссийской
научно-практической конференции

Фото Т.В. Кашириной и Т.И. Томиловой

Священные книги и ранняя литература Востока, Том 6 (из 14) Хорна

	Формат	URL	Размер
	Прочитать книгу онлайн: HTML	https://www.gutenberg.org/files/55674/55674-h/55674-h.htm			EPUB (с изображениями)	https: // www.gutenberg.org/ebooks/55674.epub.images	799 Кбайт
	EPUB (нет изображений)	https://www.gutenberg.org/ebooks/55674.epub.noimages	419 Кбайт
	Kindle (с изображениями)	https://www.gutenberg.org/ebooks/55674.kindle.images	2,2 МБ
	Kindle (нет изображений)	https: // www.gutenberg.org/ebooks/55674.kindle.noimages			Обычный текст UTF-8	https://www.gutenberg.org/files/55674/55674-0.txt	725 Кбайт
	Другие файлы…	https://www.gutenberg.org/files/55674/

«Восток и Запад» и концепция литературы

«Восток и Запад» и концепция литературы

Вольфганг Рутковски

Резюме:

Тщательно сравнивая наблюдения специалистов китайской, индийской, японской и западной литературы по проблемам литературных ценностей, канонообразования и самой концепции литературы, автор пытается ответить на некоторые из наиболее актуальных вопросов сравнительной эстетики и эстетики. этнопоэтика, а именно: ^[i]

Сравнимы ли литературы радикально разных культур по литературным ценностям ? — Существуют ли «универсальные» литературные ценности? — Остаются ли литературные ценности такими же в рамках развития одной культуры ? ценятся на протяжении веков, свидетельствуют о существовании «вечных ценностей»? —

Является ли концепция литературы одинаковой в радикально разных культурах? — Остается ли она такой же в рамках развития одной культуры ? — Сопоставимы ли основные жанры (лирический, эпический и драматический)? явления в индийской и западной литературе, указывающие на основное сходство между этими литературами? —

Сходна ли по крайней мере теория , выведенная из этих литератур? — Желательна ли единая теория литературы? — Установлены ли литературные каноны в основном в соответствии с воспринимаемыми эстетическими ценностями в выбранных произведениях? —

Если ответ на все вышеперечисленные вопросы — НЕТ, в чем заключаются основные различия между восточной и западной литературой? —

Я

В обзоре литературы по теме ^[ii] , Anthony C.Ю предупредил нас о недавних попытках применить западную критическую лексику к китайской литературе. Он защищал этот метод. Это дает нам возможность осознать две возможные перспективы оценки литературы , то есть нашу нынешнюю (в основном западную) и историческую реконструкцию способов просмотра произведений, которые, по-видимому, не соответствуют нашим критериям.

Мы не можем считать само собой разумеющимся, что такой «исторически адекватный» подход вообще возможен для «сравнительной эстетики» (Элиот Дойч) или «этнопоэтики» (Тим Ингольд).Но даже если бы это было так, это не позволило бы нам объяснить , почему одни литературные произведения были отобраны и переданы как образцы, а другие — нет. В некоторых отдельных случаях на эту центральную проблему формирования канона можно было бы ответить исторически , если мы достаточно знаем о генезисе и социальном окружении таких произведений. Но мы никогда не сможем объяснить такой выбор и традиции с помощью эстетических критериев ^[iii] просто потому, что в большинстве случаев процесс отбора и традиции не осуществлялся в соответствии с такими критериями ^[iv] .

Большинство критиков молчаливо предполагают, что все так называемые «шедевры» литературы различных культур и периодов были отобраны на основе более или менее одного и того же набора эстетических стандартов, которые просто затушевываются всевозможными косвенными («культурными») балластами. Освободившись от последних, их «вечные и универсальные ценности» засияют прекрасной самоочевидностью. — Опыт компаратизма должен научить нас как раз обратному: во-первых, «шедевры» отбирались не в основном по эстетическим стандартам, а во-вторых, что такие стандарты в любом случае не одинаковы для достаточно далеких культур.Они даже различаются внутри таких культур.

Что мы подразумеваем под «достаточно удаленными» культурами? Мы имеем в виду именно те культуры, у которых было , но еще не , достигшие стадии взаимного взаимодействия, обмена и влияния, которую имел в виду Гете, когда в 1827 году придумал свою концепцию «Мировой литературы» ^[v] . Как правильно установил Хорст Штайнмец, Гете со своей концепцией «имел в виду преимущественно европейскую литературу», а не список «великих книг», включающий арабские, китайские, индийские, японские или персидские книги, как в наши дни преподают в американских колледжах.«Мировая литература, как продукт экономического, исторического и интеллектуального развития, в первую очередь должна определяться как литература, которая с самого начала преодолевает национальные и языковые барьеры и стремится преодолеть их. Однако он делает это не потому, что он выделяется особыми литературными или другими качествами, а, скорее, в первую очередь потому, что он реагирует на жизненные ситуации, которые все больше напоминают друг друга, несмотря на различную национальную среду, особенно в так называемых капиталистических странах.” ^[vi]

С таким же успехом можно сказать: «достаточно далекие» культуры — это культуры до (или вне) западного господства в колониальный период. Конечно, были и другие виды «культурного колониализма», помимо западного, например, арабской культуры в Могольской Индии и китайской во всех ее «государствах-сателлитах». Но мы привыкли различать эти «культурные колонии». сферы »в целом, в то время как мы не всегда осознаем дальность нашего собственного культурного влияния.Поэтому мы стремимся «универсализировать» собственные культурные ценности.

Чтобы усложнить ситуацию, мы также должны быть осторожны с тем, какие стадии развития различных культур мы сравниваем. Кажется, имеет смысл сравнивать только литературу сопоставимого периода. Но кто должен решать, какие периоды примерно сопоставимы? Когда Германия после конфессиональных войн сделала первую попытку создать своего рода «национальную литературу», индийский «классицизм» давно закончился. Когда в Китае четыре великих лирических поэта танского периода писали свои шедевры, племена германских переселенцев просто мечтали объединиться в единый «Рейх.Уже в VII веке библиотека китайского императора содержала 370 000 свитков, а два столетия спустя, в IX веке, одна из крупнейших коллекций Запада, принадлежащая монастырю Санкт-Галлен, могла похвастаться всего четырьмя. сто томов.

II

Это не только качество эстетических стандартов, которое сильно различается в разных культурах, и внутри этих культур на разных стадиях развития этих культур, сама концепция литературы требует сравнительного анализа.Мы должны спросить: что делает (и с каких пор) литературу «литературой» в нашем понимании этой концепции? Те же критики, которые предполагают универсальную ценность эстетических стандартов во всех культурах, обычно также предполагают, что понятие «литература» означает более или менее одно и то же, куда бы мы ни посмотрели.

Однако Вольфхарт Хайнрихс ^[vii] указывает на «удивительный факт, что в классическом арабском языке нет понятия, сопоставимого с« литературой »», и что «хотя понятие« литература »в западном контексте сразу же вызывает популярную троицу эпоса. лирический, драматический, его применение к арабской высокой литературе дает два дефицита (эпос и драматизм), что оставляет третью категорию не особенно эффективной.”

Не только варианты в его подгруппах вызывают колебания понятия «литература», но также и различные значения, которые оно получает от своего социального включения. Следует наблюдать различные стадии последнего, которые хорошо описывает Рудольф Арнхейм: «В ранних обществах исполнители и художники настолько тесно интегрированы в сообщество, что их мотивационные цели совпадают с целями группы. Поначалу может не быть различия между теми, кто поставляет искусство, и теми, кто их потребляет.Представления танцев и других церемоний используются всеми для достижения общей цели, и каждый вносит свой вклад в ремесло. Даже когда искусство становится специальностью, предназначенной только для определенных людей, в ранних обществах не было заметной разницы между целями художников и целями общества. Только в эпоху индивидуализма, такую ​​как эпоха Возрождения в западном мире, художники перестают быть нанятыми ремесленниками, такими как каменщики или сапожники, и развивают свои собственные эстетические ценности, которые должны пытаться совладать с ценностями монархических и церковных князей, пользующихся их услугами.[…] В девятнадцатом веке художник, оторванный от компромиссов хорошо функционирующих социальных отношений, представлен изолированными одиночками, преследующими свои собственные стандарты и вкусы, которые чаще всего не разделяются общественности ». Впервые описанная ситуация могла быть частью того восхищения, которое, например, остров Бали произвел на антропологов и особенно художников.

В то время как Арнхейм пишет об искусстве в целом, Терри Иглтон ^[viii] концентрируется только на литературе и в то же время решает вопрос о том, являются ли эстетические ценности «универсальными» или «культурно относительными».Он рекомендует раз и навсегда отказаться от идеи «литературы» как вечной и неизменной категории. Все может быть литературой, и все, что сейчас бесспорно считается литературой, однажды может перестать быть таковой. Причина кроется в изменчивости оценочных суждений, а это означает, что так называемый «литературный канон» должен быть признан конструктом, который был построен определенными людьми в определенное время по определенным причинам. По его словам, литературного произведения или традиции, которые ценны сами по себе, независимо от того, что кто-то сказал или будет говорить о них, не существует.«Ценность» — это переходное понятие: оно всегда означает то, что определенные люди в определенных ситуациях в соответствии с определенными критериями и в свете определенных намерений высоко ценят. Тот факт, что мы всегда интерпретируем определенные произведения в определенной степени в свете наших собственных интересов — фактически, мы не можем делать ничего другого — может быть одной из причин, почему определенные произведения сохраняли свою ценность на протяжении веков. Возможно, наша признательность не относится к «той же» работе, даже если мы так думаем. «Наш» Гомер не тождественен Гомеру средневековья, и «наш» Шекспир не является одним из его современников; разные исторические периоды создавали разных Гомера и Шекспира для своих собственных целей и находили в своих текстах элементы разной ценности, хотя эти тексты не обязательно были одинаковыми.-

Это последнее мнение не совсем новое. Он выражает то, что Гете называл «несоизмеримым» великой поэзии. Это позволяет разным читателям в разное время читать разные вещи «из» (или «в») великих произведений. По словам Ингардена, каждый отдельный читатель должен (воссоздать) «объект эстетический », «заполнив» «точки неопределенности» в «объекте художественный ». Гомер Илиада (арт-объект) — это не то же самое, что наше восприятие этого (эстетического объекта).Наши оценочные суждения могут быть сосредоточены только на эстетических объектах (наш опыт работы), а не на художественных объектах. Первые меняются вместе с нашими вкусами, нашими культурными особенностями и ожиданиями.

Арнхейм и Иглтон — не единственные, кто показал нам, что разные периоды в европейской культурной сфере полностью различались по своим художественным идеям и идеалам. Карл Ашенбреннер придерживается того же мнения, в основном в отношении музыки, но его легко перенести на литературу.Он сожалеет о том, что в «наш экуменический век» все стараются ценить все, и спрашивает, не ведет ли это «эстетическое использование» многих вещей неизбежно к их неправильному использованию. Он предлагает нам переосмыслить, является ли наша преданность чистому искусству, прославленная со времен Возрождения, единственным способом удовлетворить наши «эстетические инстинкты». По его словам, нам не нужно ждать, пока марксисты зададутся вопросом, является ли единственный флаг, под которым должно плавать искусство, — это L’art pour l’art.

Точно так же Ульрих Вайсштейн: «Вопрос о том, является ли литература искусством в узком смысле слова, может остаться без ответа.В поздней античности, как и в средние века, это определенно не было независимым, свободным искусством, а скорее оставалось привязанным к «artes» тривиума (основных академических дисциплин) грамматики, диалектики и риторики ».

Розарио Ассунто начинает свою книгу Теория красоты в средние века с вопроса о том, можно ли вообще говорить о средневековой эстетике: «Говоря о средневековой эстетике , мы совершаем ошибку, используя эту концепцию в строгом смысле слова. смысл слова.Средневековое мышление еще не знает комбинации понятий восприятия, искусства и красоты, на которой мы основываем конечную точку эстетики со времен Баумгартена. И тем более идея искусства как субъективного человеческого творения […] То, что мы сейчас называем произведением искусства, было для средневековья вещью, созданной для полезной цели. Он не представлял категорию собственных достоинств, качественно отличных от одежды, инструментов или оружия (15ff) […] Моральное значение произведения искусства примерно соответствует тому, что мы бы сейчас назвали его рекламным призывом .Его аллегорический характер, благодаря которому он становится метафорой, мы бы назвали его дидактическим характером. Отличие от нашей нынешней концепции состоит в том, что мы считаем недостатком то, является ли произведение искусства рекламным или дидактическим. По крайней мере, мы молча передаем эти качества, когда оцениваем произведение искусства. В средние века все было наоборот ». (21)

Ассунто также указывает, что средневековые мыслители принципиально различали концепции Beautiful и Art, в отличие от эпохи Возрождения.- Еще раз рекомендуя строго различать эти две концепции (см. Мои статьи, 1990.1998 и 2000), мы лишь возвращаемся к старому и проверенному.

Наконец, мы должны спросить себя, в согласии с компаратистом Жаном Вайсгербером, «не только возможна ли единая теория литературы, но и желать ли ее. Достаточно ли уместны и точны универсальные категории, чтобы описать детали? […] Теории могут быть настолько абстрактными, что теряют всякий контакт с эмпирической реальностью, «чрезмерная абстракция» иногда бесполезна.”

III

Тем не менее, и это удивительное и, по-видимому, противоречивое наблюдение, которое мы не можем отрицать, мы действительно находим в более древних восточных культурах много тенденций, аналогичных некоторым из наших — то есть, если мы посмотрим достаточно долго ^[ix] . — Мы с удивлением читаем, например, о китайском ученом-писателе в 16 веке ^[x] , который (как Гердер и молодой Гете в западных условиях) собирал народные песни и даже ценил их выше, чем искусные стихи своего сочинения. коллеги из-за простоты языка и искренности эмоций.Однако это было исключением из правил, как мы увидим позже.

В индийской эстетике У. Чаудхури зашел дальше всех, отождествляя индийский критерий «поэтичности» с западным. Он сравнил (1956) теорию rasa (чтобы переводить как «настроения»), которая была впервые изложена мифическим мудрецом Брахманом Бхаратой до 3-го века, с концепцией Аристотеля катарсиса в отношении их психологического воздействия на зрителя. . Позже он попытался продемонстрировать, что кантовская категория бескорыстного удовольствия ^[xi] , а также его определение вкуса не новы.Для нас особенно интересно то, что Бхарата отстаивал мнение о том, что все психологические образования должны подчиняться одному главному эмоциональному воздействию, точку зрения, которой придерживался Аристотель в отношении трагедии.

Даже на «автономный» способ существования поэзии намекают, когда в теории расы различают два вида эмоций: частные (связанные с жизнью поэта) и общие, или фиктивные, которые должны быть истинным материалом поэзия.-

Также теория эмпатии , разработанная Теодором Липпсом и Фолькельтом, имела свои предшественники и в Индии была частично объяснена феноменом дежавю , происходящим из предыдущих воплощений.Даже для понимания Лукача типичного и образцового есть аналогии в ранней индийской теории.

Функция точки неопределенности Ингардена (Unbestimmtheitsstellen) ожидалась, когда снова и снова подчеркивался вызывающий воспоминания характер хорошей поэзии. Душа хорошей поэзии должна быть невысказанной. Интересное предвосхищение нашей «полностью современной» поэтики девиации (Abweichungspoetik) можно найти уже примерно в 600 году нашей эры в мыслях Бхамы.- Концепция красоты, определенная последним великим теоретиком поэтики, Джаганнатхой (17 век), снова странно похожа на концепцию Канта.

Однако следует иметь в виду, что большинство из вышеперечисленных критериев не являются оценочными. Они относятся как к «китчу», так и к «высокой литературе». Они мало помогают нам в установлении общепринятых критериев оценки литературы. Имеет значение только взвешенность или относительное преобладание таких критериев в рамках их собственных традиций.

IV

Для сбалансированной картины нам нужно подчеркнуть характерные различия между Востоком и Западом . Чтобы придерживаться индийской поэтики, снова и снова отвергается западный натурализм. Индийский авторитет в области эстетики Коварасмами: «Мы действительно можем сказать, что всякий раз, когда восточное искусство воспроизводит мимолетные образы, текстуры или анатомические конструкции с буквальной точностью, это просто случайность и представляет собой наименее значительную часть работы.[…] Поскольку богословие было доминирующей интеллектуальной страстью расы, в восточном искусстве в значительной степени преобладает богословие. […] Восточное искусство связано не с природой, а с природой природы; в этом отношении он ближе к науке, чем к нашим современным представлениям об искусстве. В то время как современная наука использует имена и алгебраические формулы для установления своей иерархии сил, Восток пытается выразить свое понимание жизни с помощью точных визуальных символов. […] В этом постоянном упоминании видов деятельности восточное искусство существенно отличается от греческого искусства и его продолжений в Европе.”

Гельмут фон Глазенап ^[xii] подчеркивает, что «классическая поэзия индейцев является ученой, которая предполагает в качестве условия своей оценки знание определенных правил». В обзоре основных учений индийских критиков он делает очевидным, что они концентрируются на стилистических различиях, которые намного превосходят европейскую риторику (позже мы увидим, что это не относится к японской критике).

^[xiii] Геррмана Якоби, все еще непревзойденное описание, датируемое 1910 годом, в равной степени подчеркивает «схоластический и диалектический характер» всей индийской научной литературы (а вместе с ней и литературной критики) и тенденцию индийских ученых к абстрактной концептуализации.То же самое мы слышим от современного специалиста Гельмута Хоффмана: «Для индийской литературы следует считать типичным, что […] граница между поэтической и научной литературой остается нечеткой. Нам не разрешается проецировать западные критерии ни на одну из них, если мы не хотим упустить типичный характер индийского творчества. […] Жанры романа, поэзии и художественного эпоса объединяет то, что все они должны быть причислены к научной литературе. Лирический «крик души» ^{[Урлаут]} , какой мы ожидаем на Западе от истинной поэзии со времен Гете, в Индии неизвестен.Без фиксированных шаблонных описаний […] не обойтись ». Что касается театра, он говорит: «Нельзя упускать из виду, насколько мало« драматичен »в западном понимании индийского театра. Трагедия неизвестна, и в нашей терминологии лучше называть индийские пьесы либретти (что, кстати, относится и к китайским пьесам) … »

В

Китайская драма, которую, скорее, следует называть «опереттой» (или «Зингшпиль» на немецком языке), созданная в XII веке; роман в 14-м.Оба обсуждались в ранних теоретических трактатах как вымышленные рассказы. Первую теоретическую трактовку пьес особенно интересуют спетые интермедии и их постановка (Долезелова-Велингерова).

романов китайской династии Мин были примерно современниками романов немецкого барокко. Оба типа были написаны в высокоразвитых культурах, если вообще в очень разных. Вилли Р. Бергер выражает свой скептицизм по поводу плодотворных сравнений следующим образом: «Как бы мы ни хотели согласиться с увещеваниями Этимбла о том, что сравнительная литература должна выходить за рамки простой регистрации исторических связей в сторону эстетического анализа сопоставимых работ, мы все равно должны сомневаться что сравнение китайского романа династии Мин и европейского романа периода барокко может дать что угодно, кроме тех абстрактных «условий sine qua non du poeme», которые равны платонической отстраненности и повсеместности основных концепций Штайгера.”

[…]

---

ПРИМЕЧАНИЯ

^[i] Части этой статьи были представлены на немецком языке на 10-м Международном конгрессе Международной ассоциации германистики , с 10 по 16 сентября 2000 г. в Вене под названием «Kanon und Wert». Полная версия на немецком языке была опубликована под названием «Kanon und Wert (10 Thesen mit Kommentaren)» в журнале Acta Humanistica et Scientifica Universitatis Sangio Kyotiensis , Foreign Languages ​​and Literature Series No.28 (Киото, Япония, март 2001 г.) 77-119. Другая версия на немецком языке появилась под названием «Kanon und Wert. Zur Kritik leitender Annahmen. Neun Thesen mit Kommentaren «в Jahrbuch Deutsch als Fremdsprache. Межкультурная германистика Bd. 27 (München: iudicium 2001) 71-103. Другая версия на английском языке была опубликована в журнале Journal of Comparative Literature and Aesthetics Vol. XXIV, № 1-2 (Университет Самбалпура, Джоти Вихар, Орисса, Индия, 2001 г.) 89–125.

Все переводы в этой статье мои. Чтобы поддержать свою точку зрения, мне пришлось цитировать вторичные источники более подробно, чем я бы предпочел. Это было продиктовано темой. Никто не может одновременно быть специалистом в области индийской, китайской, японской и других различных литератур и читать первоисточники всех цитированных мною ученых. По этой причине было бы безрассудно отказываться от сравнительных вопросов, которые я поднял, просто из-за отсутствия грамотности и знания нескольких языков.

^[ii] Yu: «Использование более специфических западных критических концепций и категорий при изучении китайской литературы, в принципе, не более неуместно, чем использование классиками современных методов и методов для изучения древних материалов. . […] Конечно, необходимо учитывать проблемы исторического и культурного контекстов, языковых и родовых особенностей, а также предполагаемой аудитории и эффектов, но серьезный критик имеет полное право спросить, можно ли найти и применить новые средства в каждом из них. Например, чтобы можно было более полно понять и оценить произведение словесного искусства.”

^[iii] Буш: «Некоторые характеристики традиционной китайской критики становятся более четкими по сравнению с западными моделями. Например, западный критик мог бы рассматривать политическую периодизацию как внешний вид классификации в применении к развитию искусства, но в Китае искусство обычно рассматривалось как неотъемлемая часть правительства и общества, и изначально не существовало различия между этическим и художественным. стандарты суждения […] На ранжирование поэтов в широких группах, вероятно, повлияли нехудожественные факторы, такие как социальное положение или политическая карьера »

Точно так же Морин Робертсон: «С современной западной точки зрения, схемы периодов, заимствованные из политической и интеллектуальной истории, должны быть названы« внешними », а не основаны на свидетельствах, взятых исключительно из самих предметов искусства.С традиционной китайской точки зрения, политическая периодизация не может рассматриваться как полностью выходящая за рамки истории искусства […] Художественная деятельность не воспринималась изолированно от сложных и мощных сил, приводимых в движение характером и авторитетом отдельные правящие суверены и периодизация по политическим периодам служат не только описательным, но и объяснительным функциям в традиционном историческом мышлении ».

^[iv] Ср., Рудольф Люте: «В основе любого утверждения относительно ценности эстетического опыта скрывается обычно не признанное решение антропологического порядка.Понятие человека определяет любую соответствующую теорию о ценности эстетического опыта. Следовательно, эта ценность обязательно относительна: существует столько же правильных решений относительно ценности, сколько и действительных представлений о человеке. Это заставляет нас признать, что мы не можем, наконец, дать ответ на вопрос: какова природа ценности, приписываемой эстетическому опыту? — Все, что мы можем сделать, это сделать логические выводы из общепринятой концепции человека, которую мы должны сначала принять.”

^[v] Хаскелл М. Блок: «[…] большинство из нас согласятся, что« мировая литература »- неудачный термин».

Комп. Михай Сегеди-Машак: «Я считаю, что точные границы Weltliteratur не были достаточно установлены. Мировая литература, безусловно, больше связана с разной степенью переводимости, чем с имманентными эстетическими ценностями. […] Есть великие литературные произведения, напоминающие вина, которые не подходят для путешествий ».

^[vi] Сравн.H.S in: Ежегодник сравнительной и общей литературы 37.

Интересным в этом контексте является следующее наблюдение Аниты Сильверс: «Наш век ни в коем случае не первый возраст, который подвергнется дестабилизации из-за растущего влияния мультикультурного разнообразия. В восемнадцатом веке подобное явление — процветающее увлечение неевропейским искусством — подчеркнуло хрупкость привычного представления о прекрасном. (Именно в это время возникает идея западной культуры как особого типа.) Чтобы укрепить стабильность публичной сферы, связанной с эстетической ценностью, конвенция восемнадцатого века вылепила поучительный набор моделей, взятых из античности, а именно классический западный канон ». Мы можем предположить, что Сильверс относится к влиянию Китая на Европу в период Просвещения.

^[vii] Для более всестороннего обсуждения с точки зрения «сравнительной эстетики», которая «может способствовать столь необходимому пониманию художественных и эстетических явлений с общечеловеческой точки зрения» comp.Ван Дамм, Вильфрид; его статья содержит новейшую соответствующую литературу.

^[viii] Его мысли о вневременной привлекательности Гомера следует сравнить с комментариями Дэвида Хьюма: «Тем же ГОМЕРОМ, который любил в АФИНАХ и РИМе две тысячи лет назад, до сих пор восхищаются в ПАРИЖЕ и ЛОНДОНЕ. Все изменения климата, правительства, религии и языка не смогли затмить его славу ».

^[ix] Полин Ю начинает важное эссе с предложения: «Учитывая эклектический, синкретичный и несистематический характер большей части китайской литературной критики, можно найти поддержку практически любой теории литературы в произведениях определенного критик.”

^[x] Юань Хундао, 1568–1610

^[xi] соответствует Т.С. «Безличность» Элиота и «Психическая дистанция» Эдварда Буллоуза.

Джеймс У. Маннс спрашивает: «Даже если бы мы приняли все кантовское представление о красоте, есть возможность задаться вопросом, сможет ли кто-нибудь из нас когда-либо подтвердить:« Да, я теперь установил оставив в стороне все личные, индивидуальные заботы, и достигли состояния полной незаинтересованности ». Может быть, может казаться таким же для нас, и все же мы можем упускать из виду простейшие отвлечения или влечения, которые ответственны за испытываемое нами удовольствие.”

Что касается утверждения Канта о том, что все люди чувствуют себя одинаково в отношении вкуса, Маннс предполагает, что в предложении Канта «Наши суждения универсализируемы , потому что мы — единомышленники» слово , потому что должно быть заменено на в степени что (169). Позже он пишет: «Во всех этих случаях, когда работы радикально, разных культур встречаются, тем не менее, с нашим одобрением, нужно считать, что, какими бы значительными ни были видимые различия в общем стиле жизни, все же есть определенные основания для этого. что происходит подлинный и глубокий обмен.«(171 ф.)

^[xii] «Эти правила в своей совокупности образуют особую науку, Аланкарашастра , буквально« учение об украшении »(поэтического дискурса), которое раньше часто переводилось как« риторика », теперь более уместно с «поэтикой». Самым старым руководством по Аланкаре, переданным нам, является «Инструкции по искусству актерского мастерства » Бхараты […] […], в котором, помимо его основной темы, театра, также уже развивается доктрина Расаса, […] из которой, скорее всего, происходит первый век после Христа.”

^[xiii] «Превосходя абстракцию, они всегда оставались детьми в наблюдениях и экспериментах. Только в одном случае они были острыми наблюдателями. […] Они преуспели в грамматике, где им нужно было только изучить свой язык, и они были в столь же выгодном положении в поэтике […] Их школьные учебники содержат множество тщательно подобранные строфы. Доктрины не выводятся посредством абстрактных выводов, а скорее демонстрируются примерами из литературы.[…] Формальная элегантность, удивительные или остроумные фразы, образные антитезы и риторические арабески требуются и встречаются почти в каждом стихотворении […] В то время как детали ослепительны, теряется обзор. […] От поэта не требуют создания нового материала или того, чтобы он, по крайней мере, проникал своим интеллектом в старый, чтобы воссоздать его в некотором смысле […] Обычно довольствуется приятная аранжировка […] В остроумной, нестандартной фразировке и в поэтическом декоре видна сущность поэзии […] Под понятием поэтического декора была подведена вся область тропов и фигур, аллитерации и других звуковых образов, а также сравнения, метафоры, гиперболы и т. Д. […] Однако в отношении последнего индейцы довели специализацию до гораздо большей степени, чем мы, и разделили некоторые формы представления, которые мы объединяем под одним названием (например, сравнение), на множество специальных фигур. Вот как они вскоре пришли к различию: вскоре 25, затем почти 80 и, наконец, более 100 форм презентации.Они никогда не уставали определять их и находить их примеры в литературе или придумывать их […] Долгое время эта задача занимала теоретиков до такой степени, что они даже не ставили вопрос о сути. поэзии. Они считали, что последнему полностью присуще стилистическое мастерство и поэтические образы ».

Из античной страны: Введение в древнюю литературу Ближнего Востока

Важный сборник сочинений, из которого многому научатся как студенты, так и ученые.
— Майкл Д. Куган, Колледж Стоунхилл

Это исчерпывающий и тщательный анализ литературы основных культур древнего Ближнего Востока. Карл Эрлих собрал группу известных специалистов, которые не только обобщают и комментируют литературные произведения каждой культуры, но и помещают их в контекст с точки зрения языков, стилей, жанров и тем, а также против политических, социальная и культурная история, из которой они происходят и которую они отражают.Отличительной и желанной чертой этой книги является то, что, хотя в ней есть большая, проницательная глава, посвященная еврейской Библии, это не книга «библейских предысторий», из которых есть много примеров. Скорее, изучение еврейской Библии занимает свое место рядом с не менее обширными и содержательными исследованиями других основных древних ближневосточных литератур. Результатом является свидетельство богатства и разнообразия древнего литературного мира Ближнего Востока в целом, а не только еврейской Библии, и прочная справочная база для дальнейшего изучения.
— Питер Машинист, Гарвардский университет

Этот замечательный том дает любознательному читателю авторитетные обзоры и достоверные подробности обширной литературы, только недавно возрожденной из курганов и гробниц древнего Ближнего Востока. Эта литература — одна из старейших и наиболее отчетливых в мире, излагающая знания, которые, за исключением нескольких случайных образцов, включенных в еврейскую Библию или в классические произведения, вряд ли могут быть знакомы. К счастью, у нас есть опытные участники, и их презентации, хоть и личные, но информативны и обогащают.
— Джек М. Сассон, Университет Вандербильта

Было приятно просматривать данный том! Эта компактная, но переполненная знаниями книга представляет собой кладезь информации по различным темам, связанным с литературой основных культур древнего Ближнего Востока … Все главы в рассматриваемом томе выполнены в высоком качестве. и широкие взгляды …. Я … очень рекомендую этот том за то, что он есть: отличное введение в основные литературные традиции древнего Ближнего Востока.Надо быть благодарным авторам различных глав, и в особенности редактору, за их усилия по созданию этого замечательного тома … Обзор, представленный в этом удобном и хорошо подготовленном томе, послужит основой для будущего изучение. Мы были бы благословлены такими коллекциями во всех областях исследований, связанных с древним миром!
— Обзор библейской литературы , май 2010 г.

Преподаватели литературы и культур древнего Ближнего Востока больше не могут жаловаться на отсутствие компетентных и интересных ресурсов.С момента завершения работы над трехтомным «Контекстом Священного Писания» Хэлло и Янгера в 2002 году мы стали свидетелями появления нескольких полезных справочников и введений в дополнение к другим сборникам текстов. Этот новый том, лучше всего характеризующийся подзаголовком, отличается во многих отношениях и является долгожданным дополнением к ресурсам, доступным как студентам, так и преподавателям.
— Американские школы восточных исследований

Эта монография является хорошим введением не только в литературу древнего Ближнего Востока, но и в его культуру, людей и историю.Его фундаментальная сила и особенность, которая отличает его от аналогичных исследований, заключается в его методологии: «Из античной страны» — это диахрония.
— H-Judaic

Восток и Запад: чем литература отличается от художественной литературы

Восток против Запада: чем литература отличается с точки зрения художественного письма

Автор Tayyaba Batool

В этот современный век открытий, когда мир превратился в глобальную деревню, западная культура и восточная культура смешиваются.Западная культура во многом повлияла на культуру восточных стран, от одежды и литературы до развлечений. Однако обе культуры все же имеют свои уникальные особенности.

Писатель должен учитывать культурные различия, чтобы привлечь множество аудиторий, не знающих границ. Вот краткий обзор некоторых основных различий между восточной и западной художественной литературой.

Развитие персонажа

Главные герои западной и восточной литературы разные.Западные авторы иногда выбирают таких персонажей, как ковбои, боевики, пограничники. Персонажи вестернов имеют ограниченные и ранее упомянутые роли. Например, в известной западной классике «Большое небо», писательница Гатри представила своих главных героев как трех пограничников. Персонажи Гатри не были типичными стрелками; скорее, они тоже были трудолюбивыми путешественниками. Лошади также играют важную роль в западной фантастике, поскольку верно сопровождают человеческих персонажей.Более того, у главных героев вестерна есть общая черта мастерства, представленная Гатри в The Big Sky .

С другой стороны, в восточной литературе главный герой обладает исключительной силой и в большинстве случаев способен превращать неблагоприятные ситуации в благоприятные с помощью других персонажей . Работа в команде присутствует в достижении целей, представляя коллективистскую культуру Востока. В фильме Куратулена Хайдера «Огненная река » есть четыре главных героя, представляющих жизни четырех разных друзей во время и после британского правления на субконтиненте.

Диалог

Если вы регулярно читаете романы и другие художественные рассказы, вы легко можете различать восточную и западную литературу на основе диалога. Диалог — сильнейшая черта восточной фантастики.

Восточные авторы в основном добавляют подразумеваемые идеи в диалог. Учитывая восточные культурные нормы, авторы не могут показать чувств прямо через диалог. Сценаристы также изображают коллективистскую культуру с диалогом из The River of Fire , предполагающим, что «вместе мы могли бы бросить вызов галактикам. Они также придают слишком большое значение религиозным ценностям в своем диалоге, поскольку люди этих стран придают большее значение культурным нормам и религии в том, как они проводят свою жизнь. Это диалог, который ярко показывает персонажей.

С другой стороны, в западной литературе больше внутреннего монолога. Авторы больше сосредотачиваются на сравнениях, чтобы представить внутренний мир персонажей. Как читатель, вы можете почувствовать, что западные вымышленные персонажи более ярки, основываясь на их диалогах.Например, Ирси Мердок в своем романе « Отрубленная голова » использовала красивые диалоги, в которых явно выражались чувства разных персонажей. Неверная жена говорит мужу: «, все или ничего», , и ее муж ответил: « Позвольте мне ничего не рекомендовать», изображает, как персонажи проявляют свои чувства.

Темы рассказов

Восточная и западная фантастика также различаются по сюжету и тематике. Восточные страны в основном столкнулись с колониализмом и угнетением.В большинстве исторических романов освещаются вопросы, связанные, например, с иностранными вторжениями и борьбой персонажей за коллективную свободу. Более того, восточные романы включают восточную культуру, социально-экономическое происхождение, семейные ценности, религиозные верования как центральную тему своих рассказов. В шедевре River of Fire, английский перевод романа на урду, написанного Курратуленом Хайдером, этот роман представляет ситуацию на Индийском субконтиненте во время британского правления с историей четырех друзей, которые принадлежали к разным этническим и социально-экономическим группам.

Художественные произведения Запада сочетают в себе преступления, общество и действия. Большая часть западной классики основана на приключениях и в некоторых случаях написана теми, кто сам работал ковбоями. Пример вестерна, написанного ковбоем, — это Брансфорд в Аркадии, , написанный Юджином Мановым в 1914 году. Главный герой, ковбой, отказался идти на компромисс с любимой женщиной, поскольку он хотел снять с себя обвинения в убийстве.

Сюжеты рассказов

Восточная и западная художественная литература могут различаться не только методами письма, но и сюжетом.Западные художественные рассказы и романы в основном сосредоточены на одном персонаже; однако восточные авторы создают персонажей, которые зависят от командной работы. Во время чтения восточного романа вы можете встретить различное количество персонажей, и в большинстве случаев главный герой может быть не тем, что был показан в начальных главах романа. Западные персонажи также в некоторых случаях полагаются на командную работу, но авторы в основном используют одного персонажа в качестве точки зрения для всего романа или истории. Как читатель, вы также можете обнаружить, что западные романы в основном разворачиваются вокруг персонажей, которые изо всех сил стараются осуществить какие-то мечты.С другой стороны, герои восточных романов считаются источником, делающим мир лучше. Восточные персонажи в основном ищут социальной справедливости. Это имеет историческую основу, поскольку многие восточные страны столкнулись с авторитарными режимами; Таким образом, авторы пишут свои вымыслы в контексте борьбы за свободу и социальную справедливость.

Эмоции персонажей

В западной фантастике писатели в основном придают слишком большое значение чувствам персонажей , что заставляет их читателей понимать различные аспекты персонажа.А западные писатели прямо рассказывают читателям о чувствах персонажей. Однако восточные писатели могут не раскрывать эмоции и чувства персонажей. В восточных романах и рассказах читатели могут найти эмоции персонажей в форме примерно реакции постороннего .

Вышеупомянутое — это лишь некоторые различия между литературой Востока и Запада с точки зрения художественного письма. По мере того, как культуры этих двух крайностей становятся ближе друг к другу, стили письма также становятся похожими.В наше время большинство романов восточного региона, написанных в западном стиле, становятся популярными. Однако это изменение может привести к тому, что восточной фантастике будет сложно учитывать уникальные особенности. Таким образом, когда вы пишете в современную эпоху, когда каждый может прочитать ваше произведение, вы должны помнить о культурных различиях.

Встречаются ли вообще Восток и Запад?

Это время года, когда студенты из Азии поступают в университеты США.Все больше и больше амбициозных молодых людей с Востока обращаются к американскому образованию и культуре, вынашивая мечты о ярком будущем. По иронии судьбы, как раз в тот момент, когда американская мечта находится под сомнением и угасает посреди экономического кризиса, как раз когда политическое тело либеральной демократии трещит по швам, и как раз тогда, когда великие книги Запада опускаются до светские беседы, неприятные ссоры или советы по лечению куриным супом — азиатские студенты стекаются в то, что они считают цитаделью человеческой цивилизации и обучения, — в американский университет.В то время как азиатские банки финансируют американский образ жизни, плоды трудолюбивых азиатских рабочих заполняют торговые центры, азиатские студенты все еще чувствуют, что старая слава все еще стоит на ногах и может предложить два века мудрости.

Ирония судьбы указывает и на обратное. Все больше и больше амбициозных молодых американцев изучают китайский язык и едут в Китай, чтобы узнать о будущем и найти возможности для бизнеса. Многие из моих студентов в Стэнфорде рассказали мне, как они вдохновлены быстрыми изменениями и динамизмом в Китае, как они стали поклонниками китайской культуры и «азиатской мудрости.Это напоминает об аналогичном увлечении американцев азиатской культурой в прошлом. В 1930-х годах Перл Бак, американский писатель и лауреат Нобелевской премии, стремился найти твердую добродетель и мудрость на китайской земле. А в шестидесятые годы хиппи обратились к буддизму и даосизму в поисках целостного способа сделать жизненно важный удар все более пустой жизни.

Ирония китайской одержимости американскими вещами становится еще более запутанной, когда западные СМИ продолжают бить тревогу по поводу китайской угрозы, а американские военные кнутом и пряником часто показывают, кто главный в Восточной Азии.Но этот тур де силы не ослабляет американскую мечту об азиатском стиле. Это истина, которую можно в высшей степени повторить, что азиаты всегда видят Америку в цветных, если не в разбитых очках. В начале двадцатого века азиатские страны смотрели на растущие силы США, после того как американская промышленность и западные канонерские лодки пересилили династическую оборону и ступили за полуоткрытую дверь. Когда кто-то был бедным, слабым, униженным и отсталым, он, естественно, смотрел на сильных и пытался им подражать. Жесткая огневая мощь считалась результатом или выражением внутренней или мягкой силы, называемой культурой.Так что хорошо, что многие люди в побежденном Китае начали воспринимать Запад, особенно Америку, как свое будущее зеркальное отражение, как весну возрождения Китая. Китайские модернизаторы и революционеры, даже в их антизападные и антиамериканские моменты, были очень очарованы и желали власти, богатства и технологий Запада. Чтобы оставить позади зимний стареющий Китай для весны Запада, лозунгом было «поиск богатства и власти». В революционном порыве индустриального Большого скачка вперед в конце 1950-х годов сплоченный клич звучал так: «Превзойдите Британию и обогнайте Америку.Все это подражание кажется вполне объяснимым, когда Запад действительно выглядел как весна, даже как перезрелое лето, и считался сильным. Западная сущность, его культурная индивидуальность казались самоуверенными и мужественными на протяжении большей части 20 века. Слабые и женоподобные, которых затмевает реальная и воображаемая власть Запада, естественно, будут подражать сильным, если они не хотят, чтобы она их раздавила.

Тем не менее, эта борьба за то, чтобы догнать Запад, произошла, когда бестселлер немецкого философа Освальда Шпенглера Упадок Запада с его диагнозом затяжных сумерек западной культуры уловил мрачное настроение того времени; когда гибель и мрак нависли над Уошинг-стрит в 1930-х годах, а поля смерти в Европе, России и на Тихом океане были усыпаны миллионами трупов мирных жителей и солдат; когда ядерные бомбы угрожали или стерли с лица земли города и превратили славу цивилизации в руины.

В эти тяжелые и нестабильные времена, когда все признаки указывают на осознание того, что Мао рано объявил, что восточный ветер преобладает над западным, растущая страсть к западной цивилизации в стиле Америки кажется загадочным явлением. Мало того, что многие американские университеты страдают от серьезных сокращений бюджета и переполненных аудиторий. Под вопросом и сама структура знания. Основные экономические теории, возможно, были одним из виновников финансового и экономического беспорядка. Политические теории ограничиваются процедурной демократией и статистикой голосования, и их не волнует вопрос о том, как построить сильную демократическую политику народа, народа и народа.В социальных науках так много чернил и боли тратится на описание недугов общества с помощью элегантных моделей и с цифровой точностью, без видения того, как изменить болезненные состояния. В моей области гуманитарных наук ученые-литературоведы зарываются в замысловатые узоры литературного искусства, зацикливаются на теле как на месте для начала радикальных выступлений, как у поп-певца, или изобретают колесо новых тем и модных предложений, не задумываясь о гуманистическая миссия передачи и изучения «лучшего, что было задумано и сказано.”

Что вызывает наибольшее недоумение: когда приходит зима, можете ли вы поверить, что весна все еще остается внутри?

Литература Тимора-Лешти. Что касается литературы, Восточный Тимор… | Эдрик Лэй

Когда дело доходит до литературы, Восточный Тимор определенно не первая страна, которая приходит на ум. Фактически, большинство людей даже не знают о стране. Я выбрал Тимор-Лешти, потому что хотел познакомить людей с культурой Восточного Тимора и хотел больше узнать о литературе своего «народа».

Тимор-Лешти, известный в зарубежных странах как Восточный Тимор и официально как Демократическая Республика Тимор-Лешти, — это страна, расположенная в Юго-Восточной Азии. Он делит половину острова Тимор с Индонезией. Столица — Дили. Страна состоит из множества разнообразных ландшафтов; его самая высокая точка принадлежит горе Гунунг Тата Май Лау (гора Тататмалау) высотой 2963 метра. Национальные языки Восточного Тимора — тетум и португальский; однако говорят на таких языках, как английский, индонезийский, хакка и еще 50.

В настоящее время население Тимора-Лешти составляет 1 328 233 человека (по состоянию на 24.08.18). Официальной валютой Восточного Тимора является доллар США, но также принимаются австралийский доллар, португальский эскудо (валюта Португалии до введения евро) и индонезийская рупия.

Считается, что первые люди в Восточном Тиморе мигрировали почти 42000 лет назад.

В 1600-х годах произошла первая европейская колонизация Восточного Тимора. Это сделали португальцы.В 1749 году остров Тимор был разделен на два сектора; голландцы захватили запад, а португальцы — восток. Во время Второй мировой войны Тимор был оккупирован японцами, пока Япония не потерпела поражение. Он снова перешел во владение Португалии.

Источник фото: British Broadcasting Corporation

После революции гвоздик в Португалии Восточный Тимор стремился обрести независимость. ФРЕТИЛИН объявил о независимости Восточного Тимора 28 ноября 1975 года. Менее чем через две недели Индонезия вторглась в Восточный Тимор и оккупировала его.Это привело к конфликту как местных, так и международных сил в поддержку тиморцев. Восточный Тимор стал официально независимым в 2002 году 27 сентября при поддержке ООН.

Пожалуй, самой недостающей частью литературы Восточного Тимора является ее количество. Значит, было невероятно сложно найти что-нибудь для литературы, не говоря уже об ее истории.

Из-за индонезийского, португальского и голландского влияния на страну, которое можно увидеть в культуре, было бы правдоподобно сказать, что литература Восточного Тимора могла частично совпадать с этой культурой.Библия, пришедшая из религии католицизма, читается в Восточном Тиморе после того, как католицизм в основном был введен португальцами.

Из авторов и поэтов, называющих себя восточнотиморцами (и произведений, которые идентифицируются как), наиболее известным является Шанана Гужман. Он был первым президентом Восточного Тимора и одним из самых преданных делу независимости Восточного Тимора. Как внутри страны, правительством и народом, так и на международном уровне он считается самым важным литературным лицом в истории Восточного Тимора.Шанана Гужман известен своими стихами, и его часто называют Поэтом-воином. Некоторые из его самых известных стихов включают Дедушка Крокодил (который будет проанализирован ниже).

Шанана Гужман

Самая известная книга, изданная Восточным Тимором, принадлежит Луису Кардозу. Книга называется «Перекресток».

Другими известными писателями являются Хосе Рамуш-Орта и епископ Карлос Ф. С. Белу, лауреат Нобелевской премии мира, написавшие многочисленные мирные книги с требованием независимости Восточного Тимора.

Хосе Рамос-Орта

Антара Джалан Джакса дан Ловина от Сунарионо Басуки Кс

Антара Джалан Джакса дан Ловина (Между Джалан Джакса и английским эквивалентом Ловины изучается восточно-тимский роман) класс. История написана на индонезийском языке из-за того, что Тимор-Лешти был вынужден изучать индонезийский язык, а также из-за того, что в его сельских общинах не хватало писателей.

История начинается с того, что молодая девушка по имени Илзе (Эльза) встречается со своей Наной (кем-то, кто старше их родителей) в местном пабе.Там она встречает богатого белого туриста по имени Мерфи, который является соратником Наны. Там Нана предлагает Ильзе работу в своей компании гидом. Ильза пользуется возможностью работать на Нана и берет Мерфи с собой на Бали. Именно здесь, после нескольких недель на Бали, Мерфи влюбляется в Илзе, но есть одна проблема; Ильзе это не интересует, потому что у нее есть парень.

Основная тема этой истории — carpe diem . По сюжету несколько раз главные герои были вынуждены воспользоваться возможностью.В их число входят такие примеры, как Илзе, получившая шанс найти работу, и Мерфи, принимавшего решение купить дом на Бали. История написана в мрачном настроении из-за того, что в историю вписано некоторое чувство печали, но также и моменты счастья.

Дневник Амандио Гомеша из Из Тимора-Лешти в Австралию по Ян Трезизе

Дневник Амандио Гомеша рассказывает историю политической цели Амандио Гомеша и его пути из Восточного Тимора возможный дом в Мельбурне.Из этой истории можно узнать, что беженцы из Восточного Тимора были не только людьми, бежавшими от индонезийской армии, но и людьми, которые были политическими целями предыдущих португальских правительств. Этих людей отправили в другие португальские колонии.

В этом дневнике рассказывается о том, как Амандио Гомеш был вынужден покинуть Восточный Тимор, или португальский Тимор, после того, как стал политическим противником государства. Он считал, что народ Тимора должен быть своим собственным независимым народом, и отправил несколько писем португальскому правительству.Это привлекло их внимание, и он был вынужден уйти. Он сбежал в Мозамбик, а затем, когда произошла революция гвоздик, в Португалию. Позже он переехал в Австралию со своей семьей, а позже, после индонезийской оккупации, вернулся в Восточный Тимор.

Основная тема этой истории — устойчивость и то, как Гомеш и его семья смогли преодолеть многочисленные угнетения, которые испытали они и остальной Восточный Тимор. Несмотря на то, что им приходилось много раз менять свой образ жизни после побега в Мозамбик, Португалию, а затем в Австралию, семья никогда не отказывалась ни от себя, ни от независимости тиморцев.Стиль дневника написан в более биографическом стиле, что, возможно, указывает на то, что его редактировал Ян Трезизе.

«Дедушка Крокодил»

by Xanana Gusmão

Для Марты Б. Невес, Лиссабон

Легенда гласит:

и кто я такой, чтобы не верить!

Солнце восседало над морем

открыло глаза

и своими лучами

указывало путь

Из глубин океана

крокодил в поисках своей судьбы

увидел лужу света, и там он всплыл на поверхность

Затем он устало растянулся во времени

и его комковатая шкура превратилась

в горный хребет

, где люди родились

и где люди умерли

Дед крокодил

— гласит легенда.

и кто я такой, чтобы не поверить

что он Тимор!

Это поэтический пересказ тиморской легенды « История крокодила» .Для восточнотиморцев крокодил — существенное существо. В их культуре крокодил — их родственник, и бояться нечего. Это связано с тем, как они считают в « The Crocodile Story», , что крокодил пожертвовал собой, чтобы сформировать остров Тимор. Гусмао использовал это стихотворение, чтобы показать независимость тиморцев. Они называют крокодила «дедушкой» и заявляют, что это крокодил, а не португальцы или индонезийцы. Это свидетельствует о решимости тиморцев стать независимым народом.

«Не надо!»

by Santina

Не надо!

Не говори о правосудии

Давайте посчитаем, сколько

надгробий разбросано по Лорозу

Не говори о

Примирение

Давайте обсудим, сколько

недвижимости мы будет развиваться

Над надгробиями людей

Кто был принесен в жертву за справедливость

Не говори о фактах

Давайте обсудим

Была ли эта резня вымышленной

Это стихотворение, в котором обсуждается, являются ли мир и примирение стоит больше, чем справедливость, которую заслуживает восточнотиморский народ.Анализ Натана А. Томпсона обсуждает, как стихотворение специально структурировано, чтобы имитировать конфликт, стоящий за его контекстом (с его отсутствием шаблона как в рифме, количестве слов и общей структуре), так и в резне. Из этого стихотворения можно понять, что некоторые тиморцы не верят, что для них было достаточно справедливости, поскольку они считали, что тех, кто был принесен в жертву за справедливость, просто «уничтожают» и превращают в недвижимость.

«Одна минута тишины»

by Borja da Costa

Молчи
горы
долины и источники
реки и ручьи
каменистые дороги
и травянистые участки,
молчи

молчи птицы воздух
и морские волны
ветры, которые дуют
, и пески, которые текут
в чужих землях,
молчи

молчи
тростник и бамбук
кусты и эвкалипты
пальмы и травы
бесконечная зелень
из крошечный Тимор
молчи

молчи

твое молчание, наше молчание

НА ОДНУ МИНУТУ

Это время для молчания

для времени безмолвия

для потерянных жизней

отданных жизней

ДЛЯ РОДИНА

ДЛЯ НАЦИИ

ДЛЯ НАРОДОВ

ДЛЯ НАШИХ

ОСВОБОЖДЕНИЕ

БУДЬТЕ ТИШИНЫ — ОДНА МИНУТА МОЛЧАНИЯ…

9014 0 «Молчи» — это стихотворение, посвященное минутой молчания в отношении насилия, которому подверглись тиморцы.Он призывает всех хранить молчание и уважать людей, отдавших свои жизни за освобождение Тимора-Лешти. В этом стихотворении конкретно показано, что тиморцы никогда не забудут жертвы, принесенные их народом за освобождение и формирование страны. В нем также рассказывается, как земля Тимора должна быть объединена и находиться в совместной собственности, а не в собственности отдельных компаний.

«Восточный Тимор Плач»

на AMVB

Скалистые и неприступные

Скалы уходят из поля зрения

цепляются за непослушные лозы

9014 по направлению к пересохшим лугам облака

отчаянно ищут с каждым днем ​​

для лица горы

по имени Мундо Пердидо

Внизу земля медленно опускается к Баукау

летаргический остров жемчужина

и пролив Ветар

испаряется в полдень 40 ниже

усеянные точками

заплесневелыми белыми остатками

Пиренейской империи

, которая иссохла четыре века

беззубая и солидная

она схватилась за самый дальний тропический форпост

в слюнявом мечтательном забвении

дверь Escuela do Reino de Venilale

, но мне не разрешают в

изношенных школьных скамейках другого возраста
сидят без дела

в то время как новое поколение играет ориентировочно

под одиноким деревом

в пыльном дворике

Я вижу только молодых

Я не вижу никого, кто помнит

Выкл. каменистая обочина

Вглядываюсь в расщелины

в поисках следов костей

десятков тысяч

становятся камнями и почвой

и осадками

основание нерожденной нации

тихие голоса плачут на ветру

для кого почтить их

оплакивать их

поздно в одиночестве ночи

но их нельзя оплакивать

без доказательств их существования

гора поглотила кровь

ужас и нежная память

матерей и отцы

дающие только пронзительную тишину

и голоса бесцельной молодежи

нахальство в своем неповиновении e

злой на будущее

болтался перед ними

и сразу удерживал

, ухмыляясь генералам Джакарты

прохладный ветер шепчет:

Mundo Perdido

« Восточный Тимор Плач» Восточный Тимор и его история.Он проходит через многочисленные занятия, такие как обсуждение дискриминации португальцев по отношению к сегрегации. В нем также рассказывается о резне, совершенной индонезийцами по отношению к тиморскому народу, с многочисленными описаниями смерти и убийств. Это стихотворение действительно рассказывает о том, что тиморцы пережили во время этих событий, и показывает, как тиморцы стремились к освобождению. «Мундо Пердидо» означает «затерянный мир», и в этом контексте можно с уверенностью сказать, что они обсуждают мир, который у них был до таких событий, как резня в Санта-Крус.

«Инан»

By AVCAT

Inan — Liurai-feto Timor

Buibere inan,

Inan — Molok rai loron hahi,

hau matan hote

sei oa matan hote 90 дехан

«Hau hadomi o oan»

Inan — Liurai-feto Timor

Oan hotu sei tane o

Tamba oan Timor hatene

O mak nia doben

O mak nia fino40 Timor

Buibere inan

«Мать» [перевод]

Королева-мать Тимора

Голос матерей

Мать туземцев

Вы смотрите мне в глаза

Вы улыбаетесь и говорите

«Я люби моих детей »

Королева-мать Тимора

Все дети поддержат тебя

Потому что все дети Тимора знают

Ты единственная любовь

Ты мать

Королева Тимор

Голос матерей

Это простое стихотворение, написанное на языке тетум, под названием « Инан» .Тетум — это язык, на котором говорят уроженцы Восточного Тимора, и в настоящее время для него нет опции Google Translate . Это означало, что для написания этого стихотворения специально разыскивали людей, которые могли говорить на тетуме. Основная идея этого стихотворения — рассказать о том, как земля Тимора заботится о своем народе, а также о том, как его дети будут поддерживать его. В нем говорится, что Тимор — единственная любовь своего народа.

«Да здравствует Тимор Лешти!»

по AVCAT

Да здравствует Тимор-Лешти!
Timor dos desterrados
Timor enterrado
Timor dos herois mortos e silnciosos
Timor dos «ai-laran»
onde «aifunan-fuik» crescam
entre os ossos brancos dos guerilheiros

Viva Timor Leste!
Timor dos orfaos,
das criancas vivas
com vidas mortas,
mudas e silnciosas

Viva Timor Leste!
Timor dos inocentes e dos pecadores,
que nunca adormecam nas noites calorosas
com ventanias arrefecedoras
que vem pela praia de Dili
O vento dos Pescadores

Viva Timor Leste!
Timor traida, invadida e violada
Timor dos jogos politicos
dos comunistas, dos democratas e dos fasistas
Timor dos integrationcionistas

Viva Timor Leste
Timor dos Liurais com mil «atan» que os sirvam como reis!
Да здравствует Восточный Тимор!
Timor dos filhos traidos,
das filhas violadas,
das maes viuvas que caem no chao,
Torturadas, esmagadas de vestidos rasgados
Timor do 12 novembro
O Timor esquecivaido
O verdadeiro Lesteor 90!
Восточный Тимор!

Да здравствует Тимор Лешти

Да здравствует Восточный Тимор! [переведено]

Да здравствует Восточный Тимор!

Изгнанники Тимора

Тимор похоронен

Мертвые и молчаливые герои Тимора

«Лес» Тимора

, где растут «дикие цветы»

между белыми костями воинов

Вива Восточный Тимор!

Сироты Тимора

Жизнь детей

жизнью и смертью,

немые и молчаливые

Да здравствует Восточный Тимор!

Невинные и грешники Тимора,

, которые никогда не засыпают теплыми ночами

с охлаждающими ветрами

с берега Дили

Ветер рыбаков.

Да здравствует Восточный Тимор!

Тимор был предан, захвачен и изнасилован

Политические игры Тимора

Коммунисты, демократы и фашисты

Интеграция Тимора

Вива Восточный Тимор

Король Тимора с 1000 рабами, которые служат королю

Вива Восток Тимор!

Они принесли детей Тимора

изнасилованных дочерей,

вдов, упавших на землю,

замученных, раздавленных рваных платьев

12 ноября Тимор

Забытый Тимор

Настоящий Тимор

Да здравствует Восточный Тимор!

Восточный Тимор — тиморцы!

«Viva Timor Leste» — это стихотворение на португальском языке, посвященное освобождению Восточного Тимора.В каждой строфе говорится о разных подгруппах жертв Восточного Тимора. В нем рассказывается о том, что дикие земли Восточного Тимора покрыты растительностью только благодаря удобрениям из мертвых тел. Упоминаются сироты, инвалиды из-за профессии, и преступники. Он также говорит о том, что его не волнует политика, а только освобождение Восточного Тимора. Упоминание 1000 рабов относится к тому, как колонизация Тимора пришла от португальцев. Самая большая строфа относится к особенностям индонезийской оккупации, таким как изнасилование дочерей и вдов, а также 12 ноября.12 ноября — государственный праздник, посвященный резне в Санта-Крус. « Viva Timor Leste» можно назвать стихотворением, которое звучит почти как вдохновляющая победная речь. Самая важная строка этой поэмы — « Восточный Тимор — тиморцы» , где явно показано, что Восточный Тимор — тиморцы, а не индонезийцы или португальцы.

Благодаря этому проекту я узнал намного больше об истории Восточного Тимора и их восприимчивости к занятиям.

Чисто изучая обзор и демографию Восточного Тимора, я не узнал ничего нового. Вероятно, это связано с тем, что я уже имел большую часть этих приблизительных знаний о Тиморе-Лешти.

Изучая историю литературы Восточного Тимора, я узнал кое-что действительно негативное. Восточный Тимор мало что знал о мире, если не считать беспокойной истории. Информация о культуре Восточного Тимора, не говоря уже о литературе, минимальна.Никто толком не знает о стране из-за того, насколько она молода. Это третья самая молодая страна в мире.

Эти рассказы кое-что мне сказали. Первое, на что я обратил внимание, это то, как трудно получить восточнотиморские книги и рассказы по всему миру. Буквально нет книг, которые я мог бы найти, не потратив сотню. Вторая книга рассказала мне много информации о людях. В нем рассказывалось об индивидуальной борьбе за независимость, а также о миграции людей.Все, что я знал раньше, это миграция моей подгруппы людей.

Поэзия рассказала мне больше о более суровой стороне Восточного Тимора и конфликтах. Это действительно демонстрирует решимость тиморского народа обрести независимость.

Antunes, N. (нет данных).

Тимор-Лешти — Восточный Тимор — Профиль страны — Интернет-проект Наций . Nationsonline.org. Доступно по адресу: https://www.nationsonline.org/oneworld/timor_leste.htm.

А. Томпсон, Н. (2014).

Поэзия Восточного Тимора | Журнал «Глобус Юго-Восточной Азии» .Журнал «Глобус Юго-Восточной Азии». Доступно по адресу: http://sea-globe.com/poetry-east-timor-southeast-asia-globe/.

Британская энциклопедия. (нет данных).

Восточный Тимор | География, история и факты 90 152. Доступно по адресу: https://www.britannica.com/place/East-Timor.

ОБЪЯСНЕНИЕ НОВОЙ ВАЛЮТЫ ВОСТОЧНОГО ТИМОРА. (2000). 1-е изд. [электронная книга] Дили: ПЕРЕХОДНАЯ АДМИНИСТРАЦИЯ ОРГАНИЗАЦИИ ОБЪЕДИНЕННЫХ НАЦИЙ В ВОСТОЧНОМ ТИМОРЕ, стр.1–2. Доступно по адресу: https://peacekeeping.un.org/mission/past/etimor/untaetPU/currency.pdf.

Gov.east-timor.org. (нет данных).

Официальный веб-портал правительства Тимора-Лешти — отрывки из стихов президента . Доступно по адресу: http://gov.east-timor.org/AboutTimorleste/poetry.htm.

Timor-leste.gov.tl. (нет данных).

Кай Рала Шанана Гусмё «Биография» Правительство Тимора-Лешти . Доступно на: http://timor-leste.gov.tl/?p=3&lang=en.

Литература, ближневосточная | Encyclopedia.com

Ближневосточная литература XXI века (в основном арабская, персидская и турецкая) включает в себя богатое разнообразие жанров, развитие которых происходило благодаря внутреннему и внешнему влиянию на эту литературу за последние четырнадцать веков.Современная арабская литература обращается ко всему спектру человеческого опыта, часто с помощью реалистического подхода, который использует арабский язык разными способами, от самых формальных до самых разговорных. В то время как турецкая и персидская литература следовали индивидуальным траекториям с современного периода, они также демонстрируют аналогичный диапазон в отношении жанров и использования языка.

Хотя сегодня эти три литературы выглядят как отдельные объекты, у них есть долгая ранняя религиозная, культурная и политическая история.В то время как доисламская персидская и турецкая литература окажутся влиятельными, если будут восприняты писателями в первые несколько веков после ислама, доисламская арабская литература стала первой литературной моделью. Доисламская арабская литература характеризуется муа’аллакат (примерно середина 500-х — начало 600-х годов нашей эры), сборником стихов с Аравийского полуострова, известных своей красотой. Эти стихи — оды горестям утраченной любви, в них используются такие образы, как заброшенные кемпинги, чтобы вызвать воспоминания о любимом.Картина Имру аль-Кайса (около середины 500-х гг.), Возможно, самая известная, начинается так: «Придите, давайте плакать от воспоминания о любви и доме». Хотя поэтические темы менялись на протяжении веков, ода (касида) пользовалась неизменной популярностью на протяжении всего двадцатого века.

Поэзия оставалась доминирующей литературной формой в «классический» период Аббасидов (750–1258 гг.), Наиболее распространенной темой было романтическое восхваление любимого мужчины или женщины. Возникла и народная литература с героическими или приключенческими повествованиями; Тысяча и одна ночь — самый известный пример.Этот сборник рассказов, из которых «Али-Баба и сорок разбойников» и «Аладдин», пожалуй, наиболее известны западным читателям, начал формироваться около 1000 года. Он объединил истории, уходящие корнями в Индию, Персию и другие страны. Арабский мир. Тем временем проза превратилась в литературную форму, что приписывают персидским бюрократам, нанятым при дворе Аббасидов. Такие авторы, как Ибн Мукаффа (умер около 760 г.) и аль-Джахиз (776–868 / 9), принесли персидские повествовательные формы, стилистику, темы и сюжет в мир классической арабской литературы.

С политической раздробленностью мусульманского мира в 1200-х годах, культурный вклад Персии, Индии, Западной Азии и Северной Африки усилился, проникнув в литературу в основном через суфийских деятелей, таких как выдающийся персидский поэт Хафиз (ок. 1352–1389). Для Леванта и Персидского залива — сердца арабского мира — развивающаяся Османская империя оказала самое значительное влияние. Османская империя способствовала развитию арабской литературы, как и более ранние исламские империи, служа мостом, соединяющим народы и культуры на своем огромном географическом пространстве.

Вторжение Наполеона Бонапарта (1769–1821) в Египет в 1798 году, часто описываемое как начало современной эры, также ознаменовало переход от внутренних литературных традиций к внешним, оказавшим доминирующее влияние на литературу Ближнего Востока. Введение европейских колониальных режимов в сочетании с усилиями Османской империи по модернизации открыло регион для европейских политических, экономических и культурных влияний в гораздо более широком масштабе, чем в любой предыдущий исторический момент. Будь то европейские темы или жанры, включение европейских слов или массовое принятие европейских языков, или литературные ответы на новую реальность колониальных режимов, европейское влияние на ближневосточную литературу начало проявляться к концу века.

Наиболее заметным следствием европейского влияния стало превращение романа в основной литературный жанр современной арабской литературы. Импортные европейские романы впервые появились в середине XIX века. К концу девятнадцатого века этот жанр привлек внимание как высшего, так и высшего среднего класса. Известный «первый» ближневосточный роман Мухаммада Хусейна Хейкала (1890–1956) «Зайнаб » был опубликован в 1913 году, за ним последовали многочисленные романы на османском турецком и арабском языках.

Другой характерный жанр современной арабской литературы — рассказ, также возникший в этот период. Основываясь на традиции хакавати (рассказывание историй), встречающейся в народной литературе, современный рассказ использовался для того, чтобы дать социальный и политический комментарий о трудностях, с которыми сталкиваются обычные граждане, особенно в городских районах. Наконец, в начале и середине двадцатого века произошел расцвет мемуаров и автобиографической литературы, в которой смешались элементы tarjuma (тип формализованной биографии, часто используемой для обобщения жизненных достижений выдающихся людей), литературного наследия из сира (повествование о жизни Пророка Мухаммеда) и более личные элементы натуралистической поэзии девятнадцатого века в автобиографические и мемуарные жанровые традиции.

Драма и поэзия также были затронуты европейскими литературными движениями девятнадцатого и двадцатого веков. Абсурдистский и экзистенциальный драматические стили помогли произведениям, политическая критика которых должна была быть надежно скрыта абстракцией. С другой стороны, зачастую суровый реализм позволил создать богатую коллекцию романов и рассказов, повествования которых пропитаны повседневной жизнью обычных людей. В поэзии введение стиля свободного стиха, нарушающего жесткие условности традиционных форм, стимулировало появление новых тем: драмы повседневной жизни, эмоциональные реакции на потерю Палестины и другие темы, основанные на личном опыте человека. автор, а не традиционная риторика из более ранних эпох.

Список современной ближневосточной литературы должен начинаться с египетского писателя Нагиба Махфуза (Наджиб Махфуд, р. 1911), оказавшего несравненное влияние на арабскую литературу двадцатого века. Его самые известные работы включают Каирскую трилогию ( Palace Walk, Palace of Desire, Sugar Street ), опубликованную с 1956 по 1957 год, и Children of the Alley (1959). Не менее выдающейся фигурой является иорданец Абдельрахман (Абд аль-Рахман) Муниф (1933–2004), чье произведение « городов соли » (1984) представляет собой эпическое изображение изменений, принесенных сообществу пустыни в результате бурения нефтяных скважин. за подлинность награжден запретами в нескольких странах.

Палестинский автор рассказов Гассан Канафани (1936–1972) написал ряд произведений, демонстрирующих богатство жанра, из которых наиболее широко известен «Люди под солнцем» (1963). Египетский писатель Наваль эль Саадави (р. 1930) наиболее известен в Соединенных Штатах как активистка, писавшая о притеснении женщин в арабском мире; в регионе она также известна как писательница, чьи произведения, в том числе Woman at Point Zero (1975), часто посвящены схожим темам. Книги ливанских романистов Ханана аль-Шейха (р.1945) и Гада Саман (р. 1942) также часто описываются как связанные с опытом женщин, особенно во время гражданской войны в Ливане: например, Samaan Beirut ’75 (1974) можно найти в университетских списках чтения в Дамаске, в то время как Аль-Шейх Бейрутский блюз (1995) использует войну, чтобы вернуться к темам разочарования и пустоты, к которым она впервые обратилась в The Story of Zahra (1986) и других работах.

Некоторые из самых известных писателей современной ближневосточной литературы пишут на других языках: палестинский романист Антон Шаммас (р.1951) и начинающий писатель Сайед Кашуа (Кашу, р. 1975) оба пишут на иврите; Алжирский писатель Ассия Джебар (род. 1936) и персидский график Марджан Сатрапи (р. 1969) пишут по-французски.

Поэзия продолжает играть значительную роль в современной ближневосточной литературе. Двадцатый век был временем великой эволюции поэтических стилей, от мистики ливанского писателя Джебрана Халила Джебрана (1883–1931) до мягких экспериментов с формой и выражением, проведенных египетским писателем Ахмадом Шауки (1868–1932). палестинский поэт Ибрагим Тукан (1905–1941) и другие в межвоенный период.Самыми известными фигурами конца двадцатого века были те, кто изменил свое владение языком и ритмом, чтобы исследовать новые поэтические формы, часто выражая резко критические политические и социальные комментарии.

Палестинский поэт Махмуд Дарвиш (р. 1942) остается одним из самых активных деятелей современной арабской поэзии; Память на забывчивость (1982), пожалуй, самый известный его диван (сборник стихов). Сирийский поэт Низар Каббани (1923–1998), известный своими зачастую холодными отношениями со своим правительством и правительствами других штатов, писал политические стихи под видом романсов и квазиэротических произведений.Его работы часто не признают на Западе; переведенные сборники его стихов часто содержат вводящие в заблуждение ссылки на любовь в своих названиях.

Помимо художественной литературы, жанр мемуаров оказался особенно богатым в конце двадцатого и начале двадцать первого века. Самая известная и наиболее часто цитируемая — автобиография выдающегося египетского писателя середины века Таха Хусейна (1889–1973), «Дни » (1929–1955), которая в трех частях описывает его жизнь.Однако большинство других мемуаров посвящено детству автора. В конце двадцатого века жанр стал открываться для женщин после публикации марокканской писательницы Фатимы Мернисси (р. 1940) Dreams of Trespass (1994). (Детские воспоминания турецкой феминистки и интеллектуала Халиде Эдиб Адивар [1884–1964], Дом с Глицинией , были опубликованы в середине 1900-х годов.) Известный палестинский поэт Фадва Тукан (1917–2003; Горное путешествие ) , 1985), сирийский писатель Сихам Тергеман ( Дочь Дамаска , 1994) и марокканская писательница Лейла Абузейд (р.1950; Возвращение в детство , 1993) и другие опубликовали мемуары.

см. Также Одежда и мода, Ближний Восток ; Образование, Ближний Восток ; Идеология, политика, Ближний Восток .

БИБЛИОГРАФИЯ

Бадави, Мухаммед. Краткая история современной арабской литературы . Оксфорд; Clarendon, 1993.

Cachia, Pierre. Обзор современной арабской литературы . Эдинбург, Великобритания: Издательство Эдинбургского университета, 1990.

Джаюси, Салма, изд. Современная арабская поэзия: антология . Нью-Йорк: Columbia University Press, 1987.