Лермонтов о вы которых ожидает: Ода отрывок о вы которых ожидает. В помощь школьнику

Содержание

Ода отрывок о вы которых ожидает. В помощь школьнику

«Ода на день восшествия…» была написана М. В. Ломоносовым после 13 августа 1747 г., когда императрица Елизавета Петровна утвердила новый устав и штаты Академии наук, вдвое увеличив ассигнования на ее нужды. Здесь же поэт прославляет мир, опасаясь новой войны: Австрия, Англия и Голландия, боровшиеся тогда с Францией и Пруссией за Австрийское наследство , втягивали в европейскую схватку и Россию, требуя отправки русских войск к берегам Рейна. В этой оде поэт прославляет Елизавету и «тишину», излагая программу мирного развития страны, где первое место отводит поощрению наук и знаний.

Михаил Васильевич Ломоносов. Ода на день восшествия на всероссийский престол Елисаветы Петровны. Читает Арсений Замостьянов

Царей и царств земных отрада,
Возлюбленная тишина,
Блаженство сел, градов ограда,
Коль ты полезна и красна!
Вокруг тебя цветы пестреют,
И класы на полях желтеют;
Сокровищ полны корабли
Дерзают в море за тобою;
Ты сыплешь щедрою рукою

Свое богатство по земли.

Великое светило миру,
Блистая с вечной высоты
На бисер, злато и порфиру,
На все земные красоты,
Во все страны свой взор возводит,
Но краше в свете не находит
Елисаветы и тебя.
Ты кроме той всего превыше;
Душа ее зефира тише,
И зрак прекраснее рая́ .

Когда на трон она вступила,
Как вышний подал ей венец,
Тебя в Россию возвратила,
Войне поставила конец ;
Тебя прияв облобызала:
Мне полно тех побед, сказала,
Для коих крови льется ток.
Я россов счастьем услаждаюсь,
Я их спокойством не меняюсь
На целый запад и восток.

Божественным устам приличен,
Монархиня, сей кроткий глас:
О коль достойно возвеличен

Сей день и тот блаженный час ,
Когда от радостной премены
Петровы возвышали стены
До звезд плескание и клик!
Когда ты крест несла рукою
И на престол взвела с собою
Доброт твоих прекрасный лик!

Чтоб слову с оными сравняться,
Достаток силы нашей мал;
Но мы не можем удержаться
От пения твоих похвал.
Твои щедроты ободряют
Наш дух и к бегу устремляют,
Как в понт пловца способный ветр
Чрез яры волны порывает;
Он брег с весельем оставляет;
Летит корма меж водных недр.

В полях кровавых Марс страшился,
Свой меч в Петровых зря руках,

И с трепетом Нептун чудился,
Взирая на российский флаг.
В стенах внезапно укрепленна
И зданиями окруженна,
Сомненная Нева рекла:
«Или я ныне позабылась
И с оного пути склонилась,
Которым прежде я текла?»

Тогда божественны науки,
Чрез горы, реки и моря
В Россию простирали руки,
К сему монарху говоря:
«Мы с крайним тщанием готовы
Подать в российском роде новы
Чистейшего ума плоды».
Монарх к себе их призывает,
Уже Россия ожидает
Полезны видеть их труды.

Но ах, жестокая судьбина!
Бессмертия достойный муж,
Блаженства нашего причина,
К несносной скорби наших душ
Завистливым отторжен роком ,

Нас в плаче погрузил глубоком!
Внушив рыданий наших слух,
Верьхи Парнасски восстенали,
И музы воплем провождали
В небесну дверь пресветлый дух.

В толикой праведной печали
Сомненный их смущался путь;
И токмо шествуя желали
На гроб и на дела взглянуть.
Но кроткая Екатерина ,
Отрада по Петре едина,
Приемлет щедрой их рукой.
Ах если б жизнь ее продлилась,
Давно б Секвана постыдилась
С своим искусством пред Невой!

Какая светлость окружает
В толикой горести Парнас?
О коль согласно там бряцает
Приятных струн сладчайший глас!
Все холмы покрывают лики;

В долинах раздаются клики:
Великая Петрова дщерь
Щедроты отчи превышает,
Довольство муз усугубляет
И к счастью отверзает дверь.

Великой похвалы достоин,
Когда число своих побед
Сравнить сраженьям может воин
И в поле весь свой век живет;
Но ратники, ему подвластны,
Всегда хвалы его причастны,
И шум в полках со всех сторон
Звучащу славу заглушает,
И грому труб ея мешает
Плачевный побежденных стон.

Сия тебе единой слава,
Монархиня, принадлежит,
Пространная твоя держава
О как тебе благодарит!
Воззри на горы превысоки,
Воззри в поля свои широки,
Где Волга, Днепр, где Обь течет;
Богатство, в оных потаенно,
Наукой будет откровенно,

Что щедростью твоей цветет.

Толикое земель пространство
Когда всевышний поручил
Тебе в счастливое подданство,
Тогда сокровища открыл,
Какими хвалится Инди́я;
Но требует к тому Россия
Искусством утвержденных рук.
Сие злату́ очистит жилу;
Почувствуют и камни силу
Тобой восставленных наук.

Хотя всегдашними снегами
Покрыта северна страна,
Где мерзлыми Борей крылами
Твои взвевает знамена;
Но бог меж льдистыми горами
Велик своими чудесами:
Там Лена чистой быстриной,
Как Нил, народы напояет
И бреги наконец теряет,
Сравнившись морю шириной.

Коль многи смертным неизвестны
Творит натура чудеса,
Где густостью животным тесны
Стоят глубокие леса,
Где в роскоши прохладных теней
На пастве скачущих еленей
Ловящих крик не разгонял;
Охотник где не метил луком;
Секирным земледелец стуком
Поющих птиц не устрашал.

Широкое открыто поле,
Где музам путь свой простирать!
Твоей великодушной воле
Что можем за сие воздать?
Мы дар твой до небес прославим
И знак щедрот твоих поставим,
Где солнца всход и где Амур
В зеленых берегах крутится,
Желая паки возвратиться
В твою державу от Манжур.

Се мрачной вечности запону
Надежда отверзает нам!
Где нет ни правил, ни закону,
Премудрость тамо зиждет храм;
Невежество пред ней бледнеет.
Там влажный флота путь белеет,
И море тщится уступить:
Колумб российский через воды
Спешит в неведомы народы
Твои щедроты возвестить.

Там тьмою островов посеян,
Реке подобен Океан;
Небесной синевой одеян,
Павлина посрамляет вран.
Там тучи разных птиц летают,
Что пестротою превышают
Одежду нежныя весны;
Питаясь в рощах ароматных
И плавая в струях приятных,
Не знают строгия зимы.

И се Минерва ударяет
В верьхи Рифейски копием

М. В. Ломоносов – великий ученый, поэт. Он стал светилом науки XVIII в. и до сих пор его труды не забываются. Поэзия для Ломоносова – не забава, не погружение в узкий, по его мнению, мир частного человека, а патриотическая, гражданская деятельность. Именно ода стала главным лирическим жанром в творчестве Ломоносова.

Одним из наиболее известных произведений Ломоносова стала ода «На день восшествия Елизаветы Петровны». Ломоносов начинает ее с прославления мира:

Царей и царств земных отрада,

Возлюбленная тишина,

Блаженство сел, градов ограда,

Коль ты полезна и красна!

Когда на трон она вступила,

Как Высший подал ей венец,

Тебя в Россию возвратила,

Войне поставила конец.

Послал в Россию человека,

Каков не слыхан был от века.

Сквозь все препятства он вознес

Главу, победами венчану,

Россию, варварству попрану,

С собой возвысил до небес.

Описывая Петра I, Ломоносов прибегает к античной мифологии. Образы Марса и Нептуна используются им для обозначения войны и моря, что придает еще больше торжественности оде.

Ода «На день восшествия Елизаветы Петровны» не только похвала императрице, но и наставление ей. Россия, которую хочет видеть Ломоносов, – великая страна, она могущественна, мудра и пребывает в мире, но главное – такое будущее возможно, если Россия будет пресвященной державой, существование которой невозможно без просвещенного монарха.

В отступлении к эпохе Петра I Ломоносов словно говорит Елизавете, что она должна взять пример со своего отца и продолжить его великие дела, в частности способствовать развитию науки, как это делал ее отец:

…Божественны науки

Чрез горы, реки и моря,

Воззри на горы превысоки,

Воззри в поля свои широки,

Где Волга, Днепр, где Обь течет;

Богатство, в оных потаенно,

Наукой будет откровенно,

Что щедростью твоей цветет.

Такая огромная страна, просторы которой простираются от западных равнин, через Урал и Сибирь на Дальний Восток, нуждается в образованных людях. Ведь только люди, знающие люди смогут раскрыть все природные богатства России:

О вы, которых ожидает

Отечество от недр своих,

И видеть таковых желает,

Каких зовет от стран чужих!

Дерзайте, ныне ободрены,

Реченьем вашим показать,

Что может собственных Платонов

И быстрых разумом Невтонов

Российская земля рождать.

В этих строках поэт также обращает внимание читателей на то, что русская земля способна дать умы, равные тем, «каких зовет от стран чужих!».

Он дает понять, что Россия богата не только природными ресурсами, но и способными людьми. Людьми, которые могут не только впитать науку, но и посеять свои плоды. Естественным продолжением оды становятся строки:

Науки юношей питают,

Отраду старым подают,

В счастливой жизни украшают,

В несчастный случай берегут;

В домашних трудностях утеха

И в дальних странствах не помеха.

Науки пользуют везде, –

Среди народов и в пустыне,

В градском шуму и на едине,

В покое сладки и в труде.

Читая эти строки, нельзя не согласиться с автором. Человек, не имеющий знаний, не только неинтересен и скучен сам по себе, он еще ведет такую же жизнь. Не имея знаний, человек не способен развиваться духовно, поэтому, воспевая науку, автор воспевает и человеческую душу. Прославление человека, его души и гения есть основная мысль оды, она является связующей нитью. Наука и знание связывают не только поколения, но и народы. Знание есть основополагающий принцип всего.

Ода Ломоносова есть нечто большее, чем просто литературное произведение – это послание. Послание не только императрице и современникам, но и потомкам. Прекрасный пример того, что потомки следовали его заветам, – государственный университет имени Михаила Васильевича Ломоносова.

Произведение, которое мы рассмотрим, имеет более длинное и содержательное название: «Ода на день восшествия на Всероссийский Престол Ее Величества государыни императрицы Елисаветы Петровны 1747 года». Оно написано в честь важнейшего для всей страны праздника. В этой статье мы рассмотрим, что хотел сказать в своем — «Ода на день восшествия». Краткое содержание и анализ этого труда помогут нам понять послание ученого. Итак, приступим.

Ломоносов, «Ода на день восшествия». Краткое содержание

В своем произведении автор воспевает величие России, богатства ее земель и морей, счастливые села, сильные города, урожаи. После он переходит к образу Елисаветы. Ломоносов описывает ее прекрасной, доброй, щедрой, спокойной, покончившей войны на русской земле. Он говорит, что в мирной России развивается наука, и времена настали хорошие. Все это описывается с применением различных метафор и других которыми полна ода Ломоносова «На день восшествия».

В последней части он возвращается к «источнику милости» — Елисавете. Ломоносов называет ее ангелом мирных лет. Он говорит, что Всевышний ее оберегает и благословляет.

Анализ оды М. В. Ломоносова на день восшествия императрицы Елисаветы Петровны

Как, наверное, заметили читатели, автор восхваляет государыню за мирное время. Однако оно таковым не было. Он лишь таким способом пытался донести до императрицы свое мнение о том, что России хватит воевать, крови было пролито немало, пора бы насладиться покоем.

Почему он об этом пишет? В те времена встал вопрос о том, будет ли Россия участвовать в войне вместе со странами, которые боролись с Францией и Пруссией. Автор, как и многие другие, против этого. Он хочет, чтобы Россия развивалась. Поэтому можно сказать, что его похвальная ода носит политический характер, его собственную программу мира.

Тем не менее заслуги у императрицы были. Она начала вести мирные переговоры со Швецией. Этот момент не забыл отметить в хвалебной песне Ломоносов («Ода на день восшествия»). Краткое содержание показывает нам, как ученый и литератор восхваляет Елисавету за развитие науки. Это связано с тем, что в 1747 году императрица увеличила количество средств для нужд Академии. После этого поступка и была написана ученым его известная ода.

Приемы, использованные в произведении

Основным литературным средством, примененным в оде, является метафора. Благодаря ей Ломоносову удается красиво возвеличить свою страну, ее правительницу, призвать к миру и развитию. Мирное время он называет возлюбленной тишиной, войну — пламенными звуками.

Сравнения тоже встречаются в произведении: «душа ее зефира тише», «зрак прекраснее рая».

Благодаря олицетворению Ломоносов одушевляет различные явления: «молчите… звуки», «вихри, не дерзайте реветь», «Марс страшился», «Нептун чудился».

Почему автор выбрал для своего произведения такой жанр, как ода

Ломоносов был настоящим патриотом своей страны. Он всячески ее восхвалял, болел за нее всей душою. Многие произведения написаны им в таком жанре, как ода. Это связано с тем, что данный жанр позволял ему воспевать все то, что казалось для него значимым. Ведь «ода» переводится с греческого как «песня». Этот жанр помог Ломоносову использовать величественный стиль, художественные приемы. Благодаря ему он сумел передать свой взгляд на развитие России. При этом выдержал классицистическую строгость языка в своем — «Ода на день восшествия». Краткое содержание нам показывает, насколько важные темы сумел затронуть автор в своей оде. Другой жанр вряд ли дал бы ему возможность так красноречиво передать свои идеи и взгляды правительнице.

Заключение

Нами рассмотрена одна из лучших литературных работ, которую написал Ломоносов М. В. — «Ода на день восшествия на престол Елизаветы Петровны». Краткое содержание и показали, какие темы затронул автор, как он их передал, какое значение они имели. Мы узнали, что Ломоносов был патриотом. Он хотел, чтобы правительница Елисавета продолжила дело своего отца: занималась просвещением, наукой.

Нам стало известно, что ученый и литератор был против войны и пролития крови. Написанной одой он сумел передать свои взгляды на желанное будущее России самой императрице. Таким образом, это произведение было написано им не просто в честь ежегодного празднования восшествия государыни на престол. Им Ломоносов передал правительнице свое видение развития страны.

ОДА
на день восшествия на всероссийский престол
ее величества государыни императрицы
Елисаветы Петровны 1747 года

Царей и царств земных отрада,
Возлюбленная тишина.
Блаженство сел, градов ограда,
Коль ты полезна и красна!
Вокруг тебя цветы пестреют
И класы на полях желтеют;
Сокровищ полны корабли
Дерзают в море за тобою;
Ты сыплешь щедрою рукою
Свое богатство по земли.

Когда на трон она вступила,
Как вышний подал ей венец,
Тебя в Россию возвратила,
Войне поставила конец*;
Тебя прияв облобызала:
Мне полно тех побед, сказала,
Для коих крови льется ток.
Я россов счастьем услаждаюсь,
Я их спокойством не меняюсь
На целый запад и восток.

Божественным устам приличен,
Монархиня, сей кроткий глас:
О коль достойно возвеличен
Сей день и тот блаженный час,
Когда от радостной премены
Петровы возвышали стены
До звезд плескание и клик!
Когда ты крест несла рукою*
И на престол взвела с собою
Доброт твоих прекрасный лик!

Молчите, пламенные звуки*,
И колебать престаньте свет;
Здесь в мире расширять науки
Изволила Елисавет.
Вы, наглы вихри, не дерзайте
Реветь, но кротко разглашайте
Прекрасны наши времена.
В безмолвии внимай, вселенна:
Се хощет лира восхищенна
Гласить велики имена.

Ужасный чудными делами
Зиждитель мира искони
Своими положил судьбами
Себя прославить в наши дни;
Послал в Россию Человека,
Каков неслыхан был от века.
Сквозь все препятства он вознес
Главу, победами венчанну,
Россию, грубостью попранну,
С собой возвысил до небес.

В полях кровавых Марс страшился,
Свой меч в Петровых зря руках,
И с трепетом Нептун чудился,
Взирая на российский флаг.
В стенах внезапно укрепленна
И зданиями окруженна,
Сомненная Нева* рекла:
«Или я ныне позабылась
И с оного пути склонилась,
Которым прежде я текла?»

Тогда божественны науки
Чрез горы, реки и моря
В Россию простирали руки,
К сему монарху говоря:
«Мы с крайним тщанием готовы
Подать в российском роде новы
Чистейшего ума плоды».
Монарх к себе их призывает*,
Уже Россия ожидает
Полезны видеть их труды.

Но ах, жестокая судьбина!
Бессмертия достойный муж,
Блаженства нашего причина,
К несносной скорби наших душ
Завистливым отторжен роком,
Нас в плаче погрузил глубоком!
Внушив рыданий наших слух,
Верьхи Парнасски восстенали,
И музы воплем провождали
В небесну дверь пресветлый дух.

В толикой праведной печали
Сомненный их смущался путь;
И токмо шествуя желали
На гроб и на дела взглянуть.
Но кроткая Екатерина*,
Отрада по Петре едина,
Приемлет щедрой их рукой.
Ах если б жизнь ее продлилась,
Давно б Секвана постыдилась
С своим искусством пред Невой!

Какая светлость окружает
В толикой горести Парнас?
О коль согласно там бряцает
Приятных струн сладчайший глас!
Все холмы покрывают лики;
В долинах раздаются клики:
Великая Петрова дщерь
Щедроты отчи превышает,
Довольство муз усугубляет
И к счастью отверзает дверь.

Великой похвалы достоин,
Когда число своих побед
Сравнить сраженьям может воин
И в поле весь свой век живет;
Но ратники, ему подвластны,
Всегда хвалы его причастны,
И шум в полках со всех сторон
Звучащу славу заглушает,
И грому труб ее мешает
Плачевный побежденных стон.

Толикое земель пространство
Когда всевышний поручил
Тебе в счастливое подданство,
Тогда сокровища открыл,
Какими хвалится Индия;
Но требует к тому Россия
Искусством утвержденных рук.
Сие злат_у_ очистит жилу;

Почувствуют и камни силу
Тобой восставленных наук.

Хотя всегдашними снегами
Покрыта северна страна,
Где мерзлыми борей крылами
Твои взвевает знамена;
Но бог меж льдистыми горами
Велик своими чудесами:
Там Лена чистой быстриной,
Как Нил, народы напояет
И бреги наконец теряет,
Сравнившись морю шириной.

Се мрачной вечности запону
Надежда отверзает нам!
Где нет ни правил, ни закону,
Премудрость тамо зиждет храм;
Невежество пред ней бледнеет.
Там влажный флота путь белеет,
И море тщится уступить:
Колумб российский* через воды
Спешит в неведомы народы
Твои щедроты возвестить.

Там тьмою островов посеян,
Реке подобен Океан*;
Небесной синевой одеян,
Павлина посрамляет вран.
Там тучи разных птиц летают,
Что пестротою превышают
Одежду нежныя весны;
Питаясь в рощах ароматных
И плавая в струях приятных,
Не знают строгий зимы.

И се Минерва ударяет*
В верьхи Рифейски копием;
Сребро и злато истекает
Во всем наследии твоем.
Плутон в расселинах мятется,
Что россам в руки предается
Драгой его металл из гор,
Который там натура скрыла;
От блеску дневного светила
Он мрачный отвращает взор.

О вы, которых ожидает
Отечество от недр своих
И видеть таковых желает,
Каких зовет от стран чужих,
О, ваши дни благословенны!
Дерзайте ныне ободренны
Раченьем вашим показать,
Что может собственных Платонов
И быстрых разумом Невтонов
Российская земля рождать.

Науки юношей питают*,
Отраду старым подают,
В счастливой жизни украшают,
В несчастной случай берегут;
В домашних трудностях утеха
И в дальних странствах не помеха.
Науки пользуют везде,
Среди народов и в пустыне,
В градском шуму и наед_и_не,
В покое сладки и в труде.

Тебе, о милости источник,
О ангел мирных наших лет!
Всевышний на того помощник,
Кто гордостью своей дерзнет,
Завидя нашему покою,
Против тебя восстать войною;
Тебя зиждитель сохранит
Во всех путях беспреткновенну
И жизнь твою благословенну
С числом щедрот твоих сравнит.

Ода на день восшествия… Елисаветы Петровны 1747 года. — В 1747 г. правительство Елизаветы увеличило ассигнования на академические нужды. Пожалуй, лишь в «хотинской» оде лирический «восторг» может сравниться по силе и искренности с эмоциональным подъемом оды 1747 г. Дело здесь, конечно же, не в частичном улучшении академического бюджета самом по себе. Деле в том, что этот факт дал Ломоносову возможность воспеть самую задушевную его идею — идею высокой национально-государственной и нравственной пользы наук. Ода 1747 года по праву является одним из самых популярных поэтических произведений Ломоносова. Как по тематике (Родина, науки, прославление «тишины», мира), так и по художественной отделке это стихотворение не имеет себе подобных в одической поэзии того времени.
Войне поставила конец… — Война со шведами 1741-1743 гг. закончилась несколько месяцев спустя после коронации Елизаветы.
Когда ты крест несла рукою… — Ломоносов напоминает Елизавете о том, как начался дворцовый переворот 25 ноября 1741 г., приведший ее к власти («Петрова дщерь» вышла к преображенцам с крестом в руке и привела их к присяге как государыня).
Пламенные звуки… — метафорическое определение войны.
Сомненная Нева… — Нева как бы не узнает своих берегов в том месте, где вырос Петербург.
Монарх к себе их призывает… — Задумав основать Академию наук, Петр
вел переговоры с крупнейшими учеными Европы (Лейбницем, Вольфом и др.) в
целях привлечения их в Россию.
Завистливым отторжен роком… — имеется в виду смерть Петра.
Кроткая Екатерина… — Екатерина I, вдова Петра. При ней 27 декабря 1725 г. была открыта Петербургская Академия наук. Колумб российский… — Ломоносов имеет в виду одного из руководителей так называемой Второй Камчатской экспедиции А. И. Чирикова.
Там, тьмою островов посеян, // Реке подобен Океан… — Предполагают, что Ломоносов говорит здесь о Курильских островах и Курильском течении, проходящем с севера на юг вдоль берегов Камчатки, Курильских островов к северным берегам Японии.
И се Минерва ударяет… — аллегорическая картина проникновения науки (мудрой Минервы) в тайную сокровищницу природы, олицетворяемую далее в образе Плутона; в 1745 г. на Урале было открыто первое коренное месторождение золота, положившее начало его промышленной добыче.
Науки юношей питают… — эта строфа является вольной поэтической разработкой темы, заимствованной из речи Цицерона «В защиту поэта Архия».

Ода
на день восшествия на Всероссийский престол
Ее Величества Государыни Императрицы
Елисаветы Петровны 1747 года

Царей и царств земных отрада,
Возлюбленная тишина,
Блаженство сёл, градов ограда,
Коль ты полезна и красна!
Вокруг тебя цветы пестреют
И класы на полях желтеют;
Сокровищ полны корабли
Дерзают в море за тобою;
Ты сыплешь щедрою рукою
Своё богатство по земли.

Когда на трон она вступила,
Как вышний подал ей венец,
Тебя в Россию возвратила,
Войне поставила конец;
Тебя прияв облобызала:
Мне полно тех побед, сказала,
Для коих крови льется ток.
Я россов счастьем услаждаюсь,
Я их спокойством не меняюсь
На целый запад и восток.

Божественным устам приличен,
Монархиня, сей кроткий глас:
О коль достойно возвеличен
Сей день и тот блаженный час,
Когда от радостной премены
Петровы возвышали стены
До звёзд плескание и клик!
Когда ты крест несла рукою
И на престол взвела с собою
Доброт твоих прекрасный лик!

Тогда божественны науки
Чрез горы, реки и моря
В Россию простирали руки,
К сему монарху говоря:
«Мы с крайним тщанием готовы
Подать в российском роде новы
Чистейшего ума плоды».
Монарх к себе их призывает,
Уже Россия ожидает
Полезны видеть их труды.

В толикой праведной печали
Сомненный их смущался путь;
И токмо шествуя желали
На гроб и на дела взглянуть.
Но кроткая Екатерина,
Отрада по Петре едина,
Приемлет щедрой их рукой.
Ах, если б жизнь ее продлилась,
Давно б Секвана постыдилась
С своим искусством пред Невой!

Великой похвалы достоин,
Когда число своих побед
Сравнить сраженьям может воин
И в поле весь свой век живет;
Но ратники, ему подвластны,
Всегда хвалы его причастны,
И шум в полках со всех сторон
Звучащу славу заглушает,
И грому труб ее мешает
Плачевный побежденных стон.

Там, тьмою островов посеян,
Реке подобен Океан;
Небесной синевой одеян,
Павлина посрамляет вран.
Там тучи разных птиц летают,
Что пестротою превышают
Одежду нежныя весны;
Питаясь в рощах ароматных
И плавая в струях приятных,
Не знают строгия зимы.

И се Минерва ударяет
В верхи Рифейски копием;
Сребро и злато истекает
Во всем наследии твоем.
Плутон в расселинах мятется,
Что россам в руки предается
Драгой его металл из пор,
Которой там натура скрыла;
От блеску дневного светила
Он мрачный отвращает взор.

Науки юношей питают,
Отраду старым подают,
В счастливой жизни украшают,
В несчастной случай берегут;
В домашних трудностях утеха
И в дальних странствах не помеха.
Науки пользуют везде,
Среди народов и в пустыне,
В градском шуму и наедине,
В покое сладки и в труде.

Примечания

В 1747 г. правительство Елизаветы увеличило ассигнования на академические нужды. Пожалуй, лишь в «хотинской» оде лирический «восторг» может сравниться по силе и искренности с эмоциональным подъемом оды 1747 г. Дело здесь, конечно же, не в частичном улучшении академического бюджета самом по себе. Деле в том, что этот факт дал Ломоносову возможность воспеть самую задушевную его идею — идею высокой национально-государственной и нравственной пользы наук. Ода 1747 года по праву является одним из самых популярных поэтических произведений Ломоносова. Как по тематике (Родина, науки, прославление «тишины», мира), так и по художественной отделке это стихотворение не имеет себе подобных в одической поэзии того времени.

Ведь может собственных Платонов и быстрых разумом Ньютонов российская земля рождать

Нажмите для полного просмотра!

Вы можете ознакомиться и скачать Ведь может собственных Платонов и быстрых разумом Ньютонов российская земля рождать. Презентация содержит 11 слайдов. Презентации для любого класса можно скачать бесплатно. Если материал и наш сайт презентаций Вам понравились – поделитесь им с друзьями с помощью социальных кнопок и добавьте в закладки в своем браузере.

Слайды и текст этой презентации

Слайд 1

Описание слайда:

Ведь может собственных Платонов и быстрых разумом Ньютонов российская земля рождать

Слайд 2

Описание слайда:

Слайд 3

Описание слайда:

Ломоносов был великий человек. Между Петром I и Екатериною II он один является самобытным сподвижником просвещения. Он создал первый университет. Он, лучше сказать, сам был первым нашим университетом А.С. Пушкин

Слайд 4

Описание слайда:

Соединяя необыкновенную силу воли с необыкновенною силою понятия, Ломоносов обнял все отрасли просвещения. Жажда науки была сильнейшею страстию сей души, исполненной страстей. Историк, ритор, механик, химик, минералог, художник и стихотворец, он всё испытал и всё проник А.С. Пушкин

Слайд 5

Описание слайда:

О вы, которых ожидает Отечество от недр своих И видеть таковых желает, Каких зовет от стран чужих, О, ваши дни благословенны! Дерзайте ныне ободрены Раченьем вашим показать, Что может собственных Платонов И быстрых разумом Невтонов Российская земля рождать.

Слайд 6

Описание слайда:

По убеждению поэта, благо и слава Родины — в развитии «божественных» наук: механики, химии, астрономии, географии. Науки пользуют везде Среди народов и в пустыне, В покое сладком и в труде. По убеждению поэта, благо и слава Родины — в развитии «божественных» наук: механики, химии, астрономии, географии. Науки пользуют везде Среди народов и в пустыне, В покое сладком и в труде.

Слайд 7

Описание слайда:

Высоким стилем «составляться должны героические поэмы, оды, праздничные речи о важных материях», и здесь он рекомендует использовать церковно-книжный язык. Средним стилем рекомендуется писать «все театральные сочинения, в которых требуется обыкновенное человеческое слово», также стихотворные дружеские письма, эклоги и элегии Высоким стилем «составляться должны героические поэмы, оды, праздничные речи о важных материях», и здесь он рекомендует использовать церковно-книжный язык. Средним стилем рекомендуется писать «все театральные сочинения, в которых требуется обыкновенное человеческое слово», также стихотворные дружеские письма, эклоги и элегии

Слайд 8

Описание слайда:

Карл пятый, римский император, говаривал, что ишпанским с богом, французским — с друзьями, немецким — с неприятельми, итальянским — с женским полом говорить прилично. Но если бы он российскому языку был искусен, то, конечно, к тому присовокупил бы, что им со всеми оными говорить пристойно, ибо нашел бы в нем великолепие ишпанского, живость французского, крепость немецкого, нежность италиянского, сверх того богатство и сильную в изображениях краткость греческого и латинского языка М. В. Ломоносов

Слайд 9

Описание слайда:

Слайд 10

Описание слайда:

Слайд 11

Описание слайда:

Я знак бессмертия себе воздвигнул Превыше пирамид и крепче меди, Что бурный Аквилон сотреть не может, Ни множество веков, ни едка древность. Не вовсе я умру; но смерть оставит Велику часть мою, как жизнь скончаю. Я буду возрастать повсюду славой, Пока великий Рим владеет светом. Где быстрыми шумит струями Авфид, Где Давнус царствовал в простом народе, Отечество мое молчать не будет, Что мне беззнатный род препятством не был, Чтоб внесть в Италию стихи эольски И первому звенеть Алцейской лирой. Взгордися праведной заслугой муза, И увенчай главу дельфийским лавром. Я знак бессмертия себе воздвигнул Превыше пирамид и крепче меди, Что бурный Аквилон сотреть не может, Ни множество веков, ни едка древность. Не вовсе я умру; но смерть оставит Велику часть мою, как жизнь скончаю. Я буду возрастать повсюду славой, Пока великий Рим владеет светом. Где быстрыми шумит струями Авфид, Где Давнус царствовал в простом народе, Отечество мое молчать не будет, Что мне беззнатный род препятством не был, Чтоб внесть в Италию стихи эольски И первому звенеть Алцейской лирой. Взгордися праведной заслугой муза, И увенчай главу дельфийским лавром.

Теги Ведь может собственных Платонов и быстрых разумом Ньютонов российская земля рождать

Похожие презентации

Презентация успешно отправлена!

Ошибка! Введите корректный Email!

Mypresentation. ru

Загрузить презентацию

Ода на день восшествия на Всероссийский престол Ея Величества Государыни Императрицы Елисаветы Петровны, самодержицы всероссийския, 1746 года — Ломоносов. Полный текст стихотворения — Ода на день восшествия на Всероссийский престол Ея Величества Государыни Императрицы Елисаветы Петровны, самодержицы всероссийския, 1746 года

Ода на день восшествия на Всероссийский престол Ея Величества Государыни Императрицы Елисаветы Петровны, самодержицы всероссийския, 1746 года

На верьх Парнасских гор прекрасный
Стремится мысленный мой взор,
Где воды протекают ясны
И прохлаждают Муз собор.
Меня не жажда струй прозрачных,
Но шум приятный в рощах злачных
Поспешно радостна влечет.
Там холмы и древа взывают
И громким гласом возвышают
До самых звезд Елисавет.

И се уже рукой багряной
Врата отверзла в мир заря,
От ризы сыплет свет румяный
В поля, в леса, во град, в моря,
Велит ночным лучам склониться
Пред светлым днем, и в тверди скрыться
И тем почтить его приход.
Он блеск и радость изливает
И в красны лики созывает
Спасенный днесь российский род.

Взирая на дела Петровы,
На град, на флот и на полки
И купно на свои оковы,
На сильну власть чужой руки,
Россия ревностно вздыхала
И сердцем всякий час взывала
К тебе, защитнице своей:
«Избавь, низвергни наше бремя,
Воздвигни нам Петрово племя,
Утешь, утешь твоих людей,

Покрой отечески законы,
Полки противных отжени
И святости твоей короны
Чужим коснуться возбрани;
От церькви отврати налоги:
Тебя монарши ждут чертоги,
Порфира, скипетр и престол;
Всевышний пойдет пред тобою
И крепкою тебя рукою
От страшных всех защитит зол.

Какую чувствует премену
Желанием вперенный дух?
Се мысль, внезапно восхищенну,
Веселый ободряет слух!
Уже со многими народы
Гласит эфир, земля и воды,
И камни вопиют теперь:
«К нам щедро небо преклонилось,
И счастье наше обновилось:
На трон взошла Петрова дщерь».

О утра час благословенный,
Дражайший нам златых веков!
О вестник счастья, вожделенный
Для нас и будущих родов!
Ты коль велику дал отраду,
Когда открыл Петрову граду
Избавльшия богини зрак!
Мы в скорбной темноте заснули,
Не в радости от сна вспрянули,
Как ты нощный рассыпал мрак.

Уже народ наш оскорбленный
В печальнейшей нощи сидел.
Но Бог, смотря в концы вселенны,
В полночный край свой взор возвел,
Взглянул в Россию кротким оком
И, видя в мраке ту глубоком,
Со властью рек: «Да будет свет».
И бысть! О твари обладатель!
Ты паки света нам создатель,
Что взвел на трон Елисавет.

О день блаженный, день, избранный
Для счастия полночных стран!
Тобой сугубо осиянный
Восток и льдистый Океан
Свои колена преклоняют
И жертву ныне возжигают
У сер дну в радостных сердцах
Пред солнцем, на земли светящим,
Что нам, в печальной тьме сидящим,
Проливши свет, отгнало страх.

Нам в оном ужасе казалось,
Что море в ярости своей
С пределами небес сражалось,
Земля стенала от зыбей,
Что вихри в вихри ударялись,
И тучи с тучами спирались,
И устремлялся гром на гром
И что надуты вод громады
Текли покрыть пространны грады,
Сравнять хребты гор с влажным дном.

Я духом зрю минувше время:
Там грозный злится исполин
Рассыпать земнородных племя
И разрушить натуры чин!
Он ревом бездну возмущает,
Лесисты с мест бугры хватает
И в твердь сквозь облака разит.
Как Этна в ярости дымится,
Так мгла из челюстей курится
И помрачает солнца вид.

Но, о прекрасная планета,
Любезное светило дней!
Ты ныне, чрез пределы света
Простерши блеск твоих лучей,
Спасенный север освещаешь
И к нам веселый вид склоняешь,
Взирая на Елисавет
И купно на ее доброты:
От ней текут на всех щедроты,
Как твой повсюду ясный свет.

О вы, недремлющие очи,
Стрегущие небесный град!
Вы, бодрствуя во время ночи,
Когда покоясь смертны спят,
Взираете сквозь тень густую
На целу широту земную.
Но чаю, что вы в оный час,
Впротив естественному чину,
Петрову зрели дщерь едину,
Когда пошла избавить нас.

Сладка плодам во время зною
Прохлада влажный росы,
И сон под тенью древ густою
Приятен в жаркие часы;
Но вящу радость ощущает
Мой дух, когда воспоминает
Российския отрады день.
Еще приходит плеск во уши!
Пленяюща сердца и души
Тогдашней нощи зрится тень!

По стогнам шумный глас несется
Елисаветиных похвал,
В полках стократно раздается:
«Великий Петр из мертвых встал!
Мы пройдем с Ним сквозь огнь и воды,
Предолим бури и погоды,
Поставим грады на реках,
Мы дерзкий взор врагов потупим,
На горды выи их наступим,
На грозных станем мы валах».

Коль наша радость справедлива!
Нас красит сладостный покой;
О коль, Россия, ты счастлива
Елисаветиной рукой!
Противны сил ея страшатся
И купно милости чудятся.
Таков Екатерины лик
Был щедр, и кроток, и прекрасен;
Таков был Петр — врагам ужасен,
Своим отец, везде велик.

Что вы, о поздные потомки,
Помыслите о наших днях?
Дела Петровой дщери громки
Представив в мысленных очах
И видя зрак изображенный,
Среди героев вознесенный,
Что молвите между собой?
Не всяк ли скажет быть чудесно,
Увидев мужество совместно
С толикой купно красотой?

Велико дело есть и знатно
Сердца народов привлещи,
И странно всем и непонятно
Полсвета взять в одной нощи!
Но кое-сердце толь жестоко,
Которо б сей богини око
Не сильно было умягчить?
И кая может власть земная,
На дщерь и дух Петров взирая,
Себя противу ополчить?

Пять крат под счастливой державой
Цветами красилась земля;
Стократной облеклися славой
Российски грады и поля.
Стоят трофеи вознесенны,
Цветут оливы, насаждении
Елисаветиной рукой,
Что новых светов досягает,
От той Европа ожидает,
Чтоб в ней восставлен был покой.

Хотя от смертных сокровенно
Грядущих бытие вещей,
Однако сердце, просвещенно
Величеством богини сей,
На будущие дни взирает
И больше счастье предвещает.
Конец увидим оных дел,
Что ради нашего блаженства
На верьх поставить совершенства
Всходящий в небо Петр велел.

Кто может все хвалы достойно
Сея монархини сказать?
Чья муза толь красно и стройно
Пред нею может возыграть?
Я лиру ныне подверьгаю
Стопам ея и возглашаю:
«Подай, о сильно Божество!
Да узрят многих лет округи
Ея к отечеству заслуги
И светло днешне торжество.

Да возрастет ея держава,
Богатство, счастье и полки
И купно дел геройских слава,
Как ток великия реки
Чем дале бег свой простирает,
Тем больше вод в себя вмещает
И множество градов поит;
Разлившись, на поля восходит,
Обильный тук на них наводит
И жатвы щедро богатит».

1746 г.

«Восшествие Елизаветы. Ода» анализ стихотворения Ломоносова по плану кратко – жанр, тема, идея

4.6

Средняя оценка: 4.6

Всего получено оценок: 326.

Обновлено 26 Февраля, 2021

4.6

Средняя оценка: 4.6

Всего получено оценок: 326.

Обновлено 26 Февраля, 2021

Михаил Васильевич Ломоносов известен не только как выдающийся учёный, но и как талантливый писатель и поэт, внесший большой вклад в русскую литературу. Одним из известных его произведений является «Ода на день восшествия на всероссийский престол её величества государыни императрицы Елисаветы Петровны 1747 года». Предлагаем краткий анализ «Ода на день восшествия на престол…» по плану, который поможет при подготовке к уроку литературы в 8 классе.

Материал подготовлен совместно с учителем высшей категории Кучминой Надеждой Владимировной.

Опыт работы учителем русского языка и литературы — 27 лет.

Краткий анализ

Перед прочтением данного анализа рекомендуем ознакомиться со стихотворением Восшествие Елизаветы. Ода.

История создания – Ода написана в 1747 году.

Тема произведения – Прославление великих свершений императрицы Елизаветы Петровны.

Композиция – Произведение условно состоит из трёх частей: в первой части прославляется монарх, во второй – описываются богатства и возможности России, в третьей части вновь возносятся хвалебные слова в адрес мудрого правителя.

Жанр – Ода.

Стихотворный размер – Четырёхстопный ямб с использованием перекрёстных, парных и кольцевых рифм.

Метафоры – «подать…ума плоды».

Эпитеты – «щедрая», «земные», «великая», «глубокие», «жестокая».

Сравнения – «душа её зефира тише», «зрак прекраснее рая».

Олицетворения – «вихри, не дерзайте реветь», «Марс страшился».

Гипербола – «чрез горы, реки и моря».

Старославянизмы – «град», «дщерь», «выя», «узреть».

История создания

«Ода на день восшествия…» написана Михаилом Васильевичем в 1747 году, на шестую годовщину знаменательного события – восшествия на престол Елизаветы Петровны. В своём произведении он отметил положительные стороны правления новой императрицы, продолжившей добрые начинания Петра I.

Елизавета вплотную занялась реструктуризацией Академии наук: утвердила новый штат и новый указ, вдвое увеличила средства, необходимые на нужды академии, всячески поддерживала науку и русских учёных.

В этот же период весьма насущным был вопрос возможного вступления России в новую войну. Коалиция Австрии, Голландии и Англии предлагала российскому правительству принять участие в войне против Франции и германских государств за право получения Австрийского наследства.

В своём произведении Ломоносов не только прославляет Елизавету за её стремление вывести Россию на новый уровень в вопросе просвещения, но и предостерегает от вступления в войну, настаивая на мирной программе развития государства.

Тема

Центральная тема произведения – прославление великих дел государыни Елизаветы Петровны, которая, по мнению автора, выбрала правильный курс в управлении государством Российским.

Но вместе с тем автор мастерски вплетает в оду и более важные темы: развитие науки и образования, возможность процветания государства только в мирное время, любовь к Родине.

Главная идея произведения – долг перед своим Отечеством, служение которому является наивысшей наградой и честью для каждого человека, будь то простой труженик или монарх.

По сути, ода представляет собой послание, адресованное не только императрице, но также современникам и потомкам поэта. Он страстно мечтает о процветании и благополучии России, её духовном развитии, жизни в мирное время, без войн и лишений.

Композиция

Композиция произведения полностью соответствует основным правилам построения оды и состоит из трёх условных частей, логически связанных друг с другом.

В первой части стихотворения поэт выражает свой восторг и возносит хвалу императрице, её заслугам перед отечеством. Также прославляет прошлые достижения государства и её правителей, с особым восхищением вспоминает Петра I и его знаменитые реформы. По мнению автора, именно от него Елизавета переняла эстафету великих дел.

Во второй части поэт плавно отступает от личности правителя и фокусируется на величественном образе России с её бескрайними просторами, неисчерпаемыми природными богатствами и огромным творческим и духовным потенциалом. Укрепление и обогащение государства он видит в развитии наук, а будущее страны – в образованных, просвещенных молодых людях.

Финальная часть произведения вновь прославляет монарха за его деяния, направленные на благо отчизны.

Жанр

Произведение написано в жанре оды, который был излюбленным литературным жанром Ломоносова. Это торжественное произведение, призванное прославлять значительное лицо или важное событие, и в мастерстве написания од Михаилу Васильевичу не было равных.

Стихотворный размер произведения – четырёхстопный ямб, также излюбленный размер Ломоносова. Он пользовался им с большой искусностью, придавая произведению особую торжественность, звучность и музыкальность.

Рифмовка в данном произведении также заслуживает отдельного внимания. Для первых четырёх строк характерна перекрестная рифма, далее следуют 2 строки с парной рифмой, и завершает стихотворение кольцевая рифма.

Средства выразительности

Произведение отличается удивительным многообразием художественных средств, с помощью которых ода приобретает торжественный, высокий стиль. Среди них сравнения («душа её зефира тише», «зрак прекраснее рая»), олицетворения («вихри, не дерзайте реветь», «Марс страшился»), гиперболы («чрез горы, реки и моря»), старославянизмы («град», «дщерь», «выя», «узреть»), метафоры («подать…ума плоды»).

Особое место занимают невероятно красочные и образные эпитеты: «щедрая», «земные», «великая», «глубокие», «жестокая».

Благодаря искусному использованию выразительных средств автору удается в полной мере раскрыть свой творческий замысел.

Тест по стихотворению

Доска почёта

Чтобы попасть сюда — пройдите тест.

Марк Шпинер
7/7
Екатерина Сазонова
7/7
Даниил Милютин
6/7
Татьяна Бровкина
6/7
Инна Хорошунова
6/7
Кристина Чукина
7/7
Галина Елтышева
7/7
Анна Федотова
6/7
Наталья Прокошина
6/7
инга акимова
6/7

Рейтинг анализа

4.6

Средняя оценка: 4.6

Всего получено оценок: 326.

А какую оценку поставите вы?

Ода на день восшествия на Всероссийский престол Ее Величества Государыни Императрицы Елисаветы Петровны 1747 года. Анализ

Содержание статьи

Ода на день восшествия… Елисаветы Петровны 1747 года. — В 1747 г. правительство Елизаветы увеличило ассигнования на академические нужды. Пожалуй, лишь в «хотинской» оде лирический «восторг» может сравниться по силе и искренности с эмоциональным подъемом оды 1747 г. Дело здесь, конечно же, не в частичном улучшении академического бюджета самом по себе. Дело в том, что этот факт дал Ломоносову возможность воспеть самую задушевную его идею — идею высокой национально-государственной и нравственной пользы наук. Ода 1747 года по праву является одним из самых популярных поэтических произведений Ломоносова. Как по тематике (Родина, науки, прославление «тишины», мира), так и по художественной отделке это стихотворение не имеет себе подобных в одической поэзии того времени.

Ода на день восшествия на Всероссийский престол Ее Величества Государыни Императрицы Елисаветы Петровны 1747 года

Когда на трон она вступила,
Как вышний подал ей венец,
Тебя в Россию возвратила,
Войне поставила конец;
Тебя прияв облобызала:
Мне полно тех побед, сказала,
Для коих крови льется ток.
Я россов счастьем услаждаюсь,
Я их спокойством не меняюсь
На целый запад и восток.

Молчите, пламенные звуки,
И колебать престаньте свет;
Здесь в мире расширять науки
Изволила Елисавет.
Вы, наглы вихри, не дерзайте
Реветь, но кротко разглашайте
Прекрасны наши времена.
В безмолвии внимай, вселенна:
Се хощет лира восхищенна
Гласить велики имена.

В полях кровавых Марс страшился,
Свой меч в Петровых зря руках,
И с трепетом Нептун чудился,
Взирая на российский флаг.
В стенах внезапно укрепленна
И зданиями окруженна,
Сомненная Нева рекла:
«Или я ныне позабылась
И с оного пути склонилась,
Которым прежде я текла?»

Тогда божественны науки
Чрез горы, реки и моря
В Россию простирали руки,
К сему монарху говоря:
«Мы с крайним тщанием готовы
Подать в российском роде новы
Чистейшего ума плоды».
Монарх к себе их призывает,
Уже Россия ожидает
Полезны видеть их труды.

В толикой праведной печали
Сомненный их смущался путь;
И токмо шествуя желали
На гроб и на дела взглянуть.
Но кроткая Екатерина,
Отрада по Петре едина,
Приемлет щедрой их рукой.
Ах, если б жизнь ее продлилась,
Давно б Секвана6 постыдилась
С своим искусством пред Невой!

Великой похвалы достоин,
Когда число своих побед
Сравнить сраженьям может воин
И в поле весь свой век живет;
Но ратники, ему подвластны,
Всегда хвалы его причастны,
И шум в полках со всех сторон
Звучащу славу заглушает,
И грому труб ее мешает
Плачевный побежденных стон.

1747

Войне поставила конец… — Война со шведами 1741—1743 гг. закончилась несколько месяцев спустя после коронации Елизаветы.
Когда ты крест несла рукою… — Ломоносов напоминает Елизавете о том, как начался дворцовый переворот 25 ноября 1741 г., приведший ее к власти («Петрова дщерь» вышла к преображенцам с крестом в руке и привела их к присяге как государыня).
Пламенные звуки… — метафорическое определение войны.
Сомненная Нева… — Нева как бы не узнает своих берегов в том месте, где вырос Петербург.
Монарх к себе их призывает… — Задумав основать Академию наук, Петр вел переговоры с крупнейшими учеными Европы (Лейбницем, Вольфом и др. ) в целях привлечения их в Россию.
Завистливым отторжен роком… — имеется в виду смерть Петра.
Кроткая Екатерина… — Екатерина I, вдова Петра. При ней 27 декабря 1725 г. была открыта Петербургская Академия наук. Колумб российский… — Ломоносов имеет в виду одного из руководителей так называемой Второй Камчатской экспедиции А. И. Чирикова.
Там, тьмою островов посеян, // Реке подобен Океан… — Предполагают, что Ломоносов говорит здесь о Курильских островах и Курильском течении, проходящем с севера на юг вдоль берегов Камчатки, Курильских островов к северным берегам Японии.
И се Минерва ударяет… — аллегорическая картина проникновения науки (мудрой Минервы) в тайную сокровищницу природы, олицетворяемую далее в образе Плутона; в 1745 г. на Урале было открыто первое коренное месторождение золота, положившее начало его промышленной добыче.
Науки юношей питают… — эта строфа является вольной поэтической разработкой темы, заимствованной из речи Цицерона «В защиту поэта Архия».

Если коротко, то :
В оде создается идеальный образ монархини. Начинается произведение с описания возлюбленной тишины. Все ее достоинства могут быть сравнимы только с Елисаветой, душа которой тише зефира. Когда она взошла на престол, то положила конец всем войнам. «Я россов счастьем услаждаюсь, / Я их спокойством не меняюсь / На целый запад и восток». Поэт вспоминает перемены к лучшему времен Петра. И Елисавета продолжает его начинания. Поэтому никто не может удержаться от пения ей похвал. Ее щедроты ободряют души и зовут тем самым к новым свершениям.
Поэт дает сравнение ее благодеяний с ветром, который ведет пловца через ярые волны к брегу. Звукам следует молчать, так как Елисавета решила расширять науки. И вихрям надо не дерзать, а разглашать о прекрасных теперь временах. «Зиждитель мира» послал «в Россию / Человека, каков неслыхан был от века». И он преодолел все препятствия и Россию с собой возвысил до небес.
Снова поэт возвращается к образу Петра, меча которого страшился даже Марс. Да и Нептун с трепетом смотрел на российский флаг. Тогда же науки смогли попасть в Россию через горы, реки и моря. И монарх благосклонно относился к этому процессу. Но Петр умер. Кроткая Екатерина взяла правление в свои руки и открыла к счастью дверь. Пространная держава остается только благодарна ей. В державе есть неисчерпаемые богатства, наука цветет благодаря щедрости монархини Елисаветы. Все сокровища России требуют искусство «утвержденных рук». Благодеяния государыни простираются и на снежные вершины, и в глубокие леса. Поэтому все могут лишь прославлять ее дар. Невежество перед ней бледнеет, и с ее помощью русские Колумбы спешат в неведомые страны.

Очень кратко:

Картина мирной жизни
Восхваление Елизаветы
Дела Петра Первого
Описание просторов и богатств России
Польза просвещения

Анализ оды «На день восшествия на Всероссийский престол ее Величества Государыни Императрицы Елизаветы Петровны, 1747 года»

Обратимся к анализу одной из лучших од Ломоносова «На день восшествия на Всероссийский престол ее Величества Государыни Императрицы Елизаветы Петровны, 1747 года«. Термин «ода» (от греческого ‘ωδή, что значит песня) утвердился в русской поэзии, благодаря Тредиаковскому, который, в свою очередь, заимствовал его из трактата Буало. В статье «Рассуждение об оде» Тредиаковский так охарактеризовал этот жанр: «В оде описывается всегда и непременно материя благородная, важная, редко нежная и приятная, в речах весьма пиитических и великолепных». Несмотря на неприязнь к своему литературному противнику, Тредиаковский давал определение жанра, по существу, исходя из поэтических опытов Ломоносова. Именно такова ломоносовская ода. Она обращена тематически к «материи благородной и важной»: миру и покою в стране, мудрому правлению просвещенного монарха, развитию отечественных наук и образования, освоению новых земель и рачительного использования богатств на старых землях.
Ломоносов разработал на практике и утвердил на десятилетия вперед формальные признаки жанра, или, другим словом, его поэтику. В оде встречаем масштабные образы; величественный стиль, подымающий описываемые картины над обыденностью; «пышный» поэтический язык, насыщенный церковнославянизмами, риторическими фигурами, красочными метафорами и гиперболами. И при этом – классицистическая строгость построения, «гармония стиха»: выдержанный четырехстопный ямб, строфа из десяти строк, ненарушаемая схема гибкой рифмовки абабввгддг.
Начнем анализ текста с первой строфы:
Царей и царств земных отрада,
Возлюбленная тишина,
Блаженство сел, градов ограда,
Коль ты полезна и красна!
Вокруг тебя цветы пестреют
И класы на полях желтеют;
Сокровищ полны корабли
Дерзают в море за тобою;
Ты сыплешь щедрою рукою
Свое богатство по земли.
Словно бы с высоты птичьего полета обозревает поэт села, города, колосящиеся хлебные нивы, бороздящие моря корабли. Они все овеяны и защищены «блаженной тишиной» – в России мир и покой. Ода посвящена прославлению императрицы Елизаветы Петровны, но еще до ее появления в оде успевает поэт высказать свою главную и заветную идею: процветанию страны способствует мир, не войны. Императрица, которая входит в оду в следующей строфе, оказывается по художественной логике производным от этой всеобъемлющей мирной тишины («Душа ее зефира тише»). Очень интересный ход! С одной стороны, поэт выдерживает параметры хвалебного жанра («краше Елисаветы» ничего не может быть в свете). Но с другой, – с первых строк произведения он твердо обозначил свою авторскую позицию. И далее лирический голос поэта, а не проекция на образ императрицы все отчетливее будет вести развитие повествования. Доминирующая роль лирического героя в оде – несомненное художественное достижение Ломоносова в этом традиционном классицистическом жанре.
Ломоносов стремится выдержать композиционные нормы жанра, то есть принцип построения одического стихотворения. В вводной части заявлены предмет воспевания и главная мысль произведения (правда, как мы видели, поэт поменял их местами). Это – тезис. Основная часть обосновывает, доказывает заявленный тезис о величии и могуществе воспеваемого предмета. И, наконец, заключение (или финал) дает взгляд в будущее, в дальнейшее процветание и могущество прославляемых явлений. Нормы классицизма рационалистичны, потому одна композиционная часть произведения неукоснительно и последовательно идет за предписанной другой.
Вводная часть, или, как ее еще называют, экспозиция, занимает в этой ломоносовской оде двенадцать строф. Поэт славит Елизавету на фоне строго следующих один за другим ее предшественников на троне. В царственной портретной галерее особо выделен отец нынешней правительницы Петр I. Это – кумир поэта. Читателю ясно из развернутой и высоко пафосной характеристики Петра, что именно от него переняла дочь эстафету великих дел.
С четырнадцатой строфы ода вступает в свою основную часть. Замысел расширяется, а его художественная реализация неожиданно начинает проявлять новые, нетрадиционные, черты. Лирический пафос переходит от династии правителей к величественному образу Отчизны, к ее неисчерпаемым природным богатствам, громадным духовным и творческим возможностям:
Сия Тебе единой слава,
Монархиня, принадлежит,
Пространная Твоя держава,
О, как Тебя благодарит!
Воззри на горы превысоки,
Воззри в поля свои широки,
Где Волга, Днепр, где Обь течет;
Богатство в оных потаенно
Наукой будет откровенно,
Что щедростью Твоей цветет.
Вот где простор воодушевлению лирического героя! Достоинства «прекрасной Елисаветы» постепенно отходят на второй план. Мысли поэта заняты теперь другим. Меняется само тематическое направление оды. И сам автор теперь – не просто одописец. Он – патриотически настроенный ученый, обращающий взоры читателей на животрепещущие для России проблемы. Развитие наук поможет освоить богатства Севера, сибирской тайги и Дальнего Востока. Русские моряки с помощью ученых- картографов открывают новые земли, прокладывая путь к «неведомым народам»:
Там влажный флота путь белеет,
И море тщится уступить:
Колумб Российский через воды
Спешит в неведомы народы
Твои щедроты возвестить.
Сам Плутон, мифический хозяин подземных богатств, вынужден уступить разработчикам полезных ископаемых Северных и Уральских (Рифейских) гор. Вспомним кстати, что Ломоносов в совершенстве изучил горнодобывающее дело:
И се Минерва ударяет
В верьхи Рифейски копием.
Сребро и злато истекает
Во всем наследии твоем.
Плутон в расселинах мятется,
Что Россам в руки предается
Драгой его металл из гор,
Который там натура скрыла;
От блеска дневного светила
Он мрачный отвращает взор.
И все-таки главное, что выведет Россию в ряд мировых держав, это, по мысли поэта, новые поколения людей: образованные, просвещенные, преданные науке русские юноши:
О вы, которых ожидает
Отечество от недр своих,
И видеть таковых желает,
Каких зовет от стран чужих,
О, ваши дни благословенны!
Дерзайте, ныне ободренны,
Раченьем вашим показать,
Что может собственных Платонов
И быстрых разумом Невтонов
Российская земля рождать.
Науки юношей питают,
Отраду старым подают,
В счастливой жизни украшают,
В несчастный случай берегут;
В домашних трудностях утеха
И в дальних странствах не помеха,
Науки пользуют везде:
Среди народов и в пустыне,
В градском саду и наеди´не,
В покое сладком и в труде.
Тему решающей роли науки и просвещения в развитии страны заявил, как помним, еще Кантемир. Служил науке своим творчеством и всей своей жизнью Тредиаковский. И вот теперь Ломоносов увековечивает эту тему, ставит ее на поэтический пьедестал. Именно так, потому что две только что процитированные строфы – это кульминация оды, высший ее лирический пик, вершина эмоционального одушевления.
Но вот поэт как бы спохватывается, вспоминая, что ода посвящена официальному событию: ежегодно празднуемой дате восшествия на престол императрицы. Финальная строфа вновь непосредственно обращена к Елизавете. Эта строфа обязательная, церемониальная и потому, думается, не самая выразительная. Скучное слово «беспреткновенну» поэт с натугой рифмует с эпитетом «благословенну»:
Тебе, о милости Источник,
О Ангел мирных наших лет!
Всевышний на того помощник,
Кто гордостью своей дерзнет,
Завидя нашему покою,
Против тебя восстать войною;
Тебя Зиждитель сохранит
Во всех путях беспреткновенну
И жизнь Твою благословенну
С числом щедрот Твоих сравнит.
Явно не лучшая строфа! Попробуем поставить вопрос следующим образом: если жанр классицистической оды есть выражение определенных политических и государственных взглядов, то в ломоносовской оде чьи это взгляды в большей степени, императрицы или самого поэта? В ответе на этот вопрос особенно важной оказывается третья строфа. В ней Елизавета представлена миротворицей, прекратившей все войны ради спокойствия и счастья россиян:
Когда на трон Она вступила,
Как Вышний подал ей венец,
Тебя в Россию возвратила,
Войне поставила конец;
Тебя прияв, облобызала:
– Мне полно тех побед, – сказала, –
Для коих крови льется ток.
Я Россов счастьем услаждаюсь,
Я их спокойством не меняюсь
На целый Запад и Восток.
Но в действительности Елизавета вовсе не была миротворицей! Воинственная правительница задумывала новые и новые походы на границах Российского государства. Военные сражения тяжелым бременем ложились на семьи русских людей-тружеников. Как мало соответствовала реальная Елизавета Петровна тому идеалу правительницы страны, который воссоздан в произведении! И каким нужно было быть не просто смелым, но дерзким человеком, чтобы расхваливать императрицу за внешнюю политику, противоположную той, которую она установила в отношении военных действий! Своей одой Ломоносов говорил Елизавете Петровне, что России нужен мир и не нужны войны. Пафос и стилистика произведения миротворческие, а не призывно-агрессивные. Красивыми и великолепными по обилию выразительных средств становятся строфы, когда поэт выходит на тему мира вкупе с науками и требует, чтобы «пламенные», то есть военные, звуки умолкли:
Молчите, пламенные звуки,
И колебать престаньте свет:
Здесь в мире расширять науки
Изволила Елисавет.
Вы, наглы вихри, не дерзайте
Реветь, но кротко разглашайте
Прекрасны наши имена.
В безмолвии внимай, вселенна:
Се хощет Лира восхищенна
Гласить велики имена.
Особенно красочны у Ломоносова метафоры. Метафора (по-гречески metaphora´ означает перенос) – это художественный прием, соединяющий в один образ разные явления или предметы, переносящий свойства этих разных предметов друг на друга. Оттого, что явления или предметы сопоставлены внутри образа, он получает дополнительные эмоциональные и смысловые значения, границы его раздвигаются, образ становится объемным, ярким и оригинальным. Ломоносов любил метафоры именно за их способность соединять разнородные частности в цельную грандиозную картину, выводить к главной идее произведения. «Метафорой, – отмечал он в своей «Риторике» (1748), – идеи представляются много живее и великолепнее, нежели просто». Художественное мышление Ломоносова было по сути своей, как сказали бы сейчас, синтезирующим.
Вот один из примеров ломоносовской метафоры. Пятая строфа из оды «На день восшествия…»:
Чтоб слову с оными сравняться,
Достаток силы нашей мал;
Но мы не можем удержаться
От пения Твоих похвал;
Твои щедроты ободряют
Наш дух и к бегу устремляют,
Как в понт пловца способный ветр
Чрез яры волны порывает,
Он брег с весельем оставляет;
Летит корма меж водных недр.
Бо´льшую часть пространства этой строфы занимает сложная и витиеватая метафора. Чаще метафоры бывают в несколько слов или в одно предложение. Здесь же поражаешься масштабности метафорического образа. Чтобы его вычленить, придется хорошо вдуматься в текст. Перед нами – изысканный комплимент императрице. Поэт сетует на то, что не имеет возвышенных слов, равных достоинствам Елизаветы, и тем не менее, решается эти достоинства воспевать. Чувствует он себя при этом как неопытный пловец, отважившийся в одиночку «чрез яры волны» переплыть «понт» (то есть Черное море). Пловца направляет и поддерживает в пути «способный», то есть попутный, ветер. Подобным образом поэтический дух автора воспламеняется и направляется замечательными деяниями Елизаветы, ее «щедротами».
Чтобы сообщить оде величие и размах мысли, Ломоносову приходилось прибегать к непростым оборотам речи. В своей «Риторике» он теоретически обосновал правомерность «украшения» поэтического слога. Каждая фраза, подчиняясь высокому одическому стилю, должна рождать ощущение пышности и великолепия. И здесь похвальны, по его мысли, даже изобретения: например, такие «предложения, в которых подлежащее и сказуемое сопрягаются некоторым странным, необыкновенным или чрезъестественным образом, и тем составляют нечто важное и приятное». Г.А. Гуковский образно и точно сказал об этом стремлении поэта одновременно и к красочной пышности, и к гармонической стройности: «Ломоносов строит целые колоссальные словесные здания, напоминающие собой огромные дворцы Растрелли; его периоды самым объемом своим, самым ритмом производят впечатление гигантского подъема мысли и пафоса. Симметрически расположенные в них группы слов и предложений как бы подчиняют человеческой мысли и человеческому плану необъятную стихию настоящего и будущего».
Пышность и великолепие поэтического слога помогают Ломоносову воссоздать мощную энергетику и красочную наглядность описываемых картин. Вот, например, в оде 1742 года удивительно яркая картина военного сражения, в центре которой персонифицированный образ Смерти. От созерцания этого образа мурашки бегут по коже:
Там кони бурными ногами
Взвевают к небу прах густой,
Там Смерть меж готфскими полками
Бежит, ярясь, из строя в строй,
И алчну челюсть отверзает,
И хладны руки простирает,
Их гордый исторгая дух.
А что за чу´дные кони с «бурными ногами»! В обычной речи так выразиться нельзя, в поэтической – можно. Больше того, «бурные ноги» коней, взвевающие к небу густой прах, – почти космический образ. Проведенный при этом по очень тонкому поэтическому лезвию. Чуть- чуть в сторону, и все сорвется в нелепость.
Через полвека поэт-новатор, основоположник русского романтизма В.А. Жуковский, описывая особое состояние души, навеянное спускающимися в сельской тишине сумерками, напишет: «Душа полна прохладной тишиной». Он поразит современников небывало смелым сочетанием слов. «Может ли тишина быть прохладной!» – станут укорять поэта строгие критики. Но ведь первым в русской поэзии прибегал к смелым соединениям слов и понятий в своем метафорическом слоге уже Ломоносов!

Заключение. Москва в жизни и творчестве М. Ю. Лермонтова

Заключение

Москва – родина Лермонтова. Здесь он родился, здесь он провел свое отрочество и юность.

Лермонтов приехал из Тархан в Москву тринадцатилетиим мальчиком. Он уехал из Москвы в Петербург восемнадцатилетним юношей. Москва воспитала Лермонтова – поэта патриота и гражданина.

Юношеское творчество Лермонтова близко к жизни. Только что родившаяся мысль, промелькнувшее настроение – все облекалось в стихотворную форму и немедленно запечатлевалось на бумаге. Если под рукой не оказывалось тетради, Лермонтов писал на первом попавшемся клочке, на столе, на стене, на переплете книги. Юношеская лирика Лермонтова – это его дневник.

Всегда кипит и зреет что-нибудь

В моем уме. Желанье и тоска

Тревожат беспрестанно эту грудь.

Но что ж? Мне жизнь все как-то коротка

И все боюсь, что не успею я

Свершить чего-то![372] –

писал юноша Лермонтов в мезонине маленького деревянного дома на Молчановке.

Отдельные сцены, разговоры, зорко подмеченные и быстро схваченные черты быта и нравов, наброски портретов, зачастую без достаточной литературной обработки, – как кадры моментальной фотографии, вплетаются в ткань его юношеских драм.

В творчестве Лермонтова мы встречаем москвичей и москвичек – его современников. В нем живет и он сам – московский юноша 30-х годов.

Московское общество 20-х – начала 30-х годов неоднородно и внутренне противоречиво. В то время как фамусовская Москва, с ее светскими гостиными и крепостническим бытом, продолжала жить в традициях старого барства, – рядом, под теми же кровлями, подрастало поколение, лучшие представители которого считали себя младшими братьями декабристов.

Лермонтов – воспитанник Университетского пансиона, студент Московского университета, восторженный поклонник московского театра, внимательный читатель московских журналов.

Прогрессивные явления московской общественной жизни воспитывали юношу Лермонтова. Консервативная дворянская Москва служила предметом его юношеской сатиры.

Борьба за национальную русскую культуру, против ее недооценки и преклонения перед Западом начинается еще с середины XVIII века. Жестокую борьбу с засильем немецких профессоров вел гениальный русский ученый и поэт Ломоносов. В одной из од он писал, что российская земля может рождать собственных Ньютонов.

О вы, которых ожидает

Отчество от недр своих,

И видеть таковых желает,

Каких зовет от стран чужих,

О, ваши дни благословенны!

Дерзайте ныне ободренны

Раченьем вашим показать.

Что может собственных Платонов

И быстрых разумом

Невтонов Российская земля рождать[373].

Ломоносов доказал своей жизнью и деятельностью правду этого утверждения.

В последней трети XVIII века о самостоятельной национальной русской культуре, против подражательности западу мною писал в своих сатирических журналах Новиков. К голосу Новикова присоединяет свой голос Фонвизин.

Проблему русского национального воспитания ставит в своем творчестве и первый русский писатель-революционер А. Н. Радищев.

После Отечественной войны 1812 года началась решительная борьба не только с уродливыми формами иностранного воспитания, но и с засильем иноземных учителей, русского человека должен воспитывать только русский.

К новому типу русских педагогов, выдвинутому жизнью, и относятся московские воспитатели Лермонтова.

В Москве живут друзья Лермонтова и героини его лирики: Наталья Федоровна Иванова и Варвара Александровна Лопухина. После того как Андроников ввел новое лицо в биографию Лермонтова, рядом с Лопухиной явилась новая героиня – Н. Ф. Иванова. Но лирические профили обеих оставались неуточненными, не были размежеваны сферы их влияния в творчестве Лермонтова.

Анализ юношеских тетрадей Лермонтова дает возможность проследить тему Н. Ф. Ивановой в лирике московского периода. Роман «Княгиня Лиговская», в сопоставлении с лирикой и письмами, служит материалом для того, чтобы по-новому осветить роль Лопухиной в жизни и творчестве поэта.

Автобиографическая основа романа раскрыта П. А. Висковатым.

В своей статье «По поводу „Княгини Лиговской“» Висковатый говорит о встречах Лермонтова с Сушковой в декабре 1834 года и касается вопроса о замужестве Лопухиной, вышедшей за Бахметева в мае 1835 года. «Всю эту эпоху, – пишет он – поэт изобразил в повести своей „Княгиня Лиговская“». Княгиня – это любимая им женщина, только что вышедшая замуж, а Екатерина Александровна выведена им под именем Елизаветы Николаевны Негуровой[374]. Висковатый приводит только первую букву фамилии Лопухиной. В 1882 году, когда была опубликована статья, имя Варвары Александррвны еще не упоминалось в печати, так как были живы ее близкие, которым это было неприятно.

Роман Лермонтова – не автобиография. Мы не должны вслед за Висковатым отождествлять Лопухину с образом Веры Литовской. Было бы ошибочно видеть и в Жорже Печорине портрет Лермонтова. Но сюжет романа имеет автобиографическую основу.

В эти годы в сознании Лермонтова созревает мысль о высоком гражданском назначении поэта. Она выражена с большой силой в стихотворении «К***» («О, полно извинять разврат…»).

О, полно извинять разврат!

Ужель злодеям щит порфира?

Пусть их глупцы боготворят.

Пусть им звучит другая лира;

Но ты остановись, певец.

Златой венец не твой венец[375].

На московских юношеских опытах растет будущий мастер сатиры, поэт-гражданин и страстный обличитель, автор «Смерти поэта», «Маскарада», «Думы».

Юношеские сатирические опыты Лермонтова осуществляются на материале уходящей дворянской Москвы, под непосредственным впечатлением от «Горя от ума».

Сатирическая линия драматургии Лермонтова ведет от юношеских драм к «Маскараду». Драма «Маскарад», написанная Лермонтовым четыре года спустя в Петербурге, – плоть от плоти, кровь от крови его юношеских драм. Все они выросли из одного зерна и имеют общий корень – фамусовскую Москву.

Драма «Странный человек» – ступень к «Маскараду». Обе пьесы направлены против светского общества 30-х годов, и драма «Маскарад» – дальнейшее развитие идейного замысла «Странного человека».

Арбенин, герой «Маскарада», – одно из возможных разрешений жизненной судьбы и характера юноши Владимира Арбенина. «Ты странный человек!» – восклицает Нина, пораженная неожиданным преображением мужа. Когда он говорит ей о любви, в нем не остается и «тени обычной холодности». В такие минуты на миг возрождается «пылкий» юноша, «голова» его «в огне», «и мысль» «в глазах сияет живо»[376]. Недаром оба героя имеют одну и ту же фамилию – Арбенин. Арбеньев – московская фамилия, которую носил один из воспитанников пансиона, когда там учился Лермонтов[377].

Говоря о литературных источниках «Странного человека», необходимо отметить, в первую очередь, произведения современной Лермонтову русской литературы. Эти русские источники принято было недооценивать, преувеличивая в то же время роль западноевропейских влияний. Надо обратить внимание на тот факт, что произведения русской литературы, которые могут рассматриваться как источники драмы Лермонтова, сами созданы на том же московском материале.

Драма «Странный человек» написана под непосредственным впечатлением комедии «Горе от ума» и очерков молодого В Ф. Одоевского.

Неоднократно указывалось на ряд текстуальных совпадений, на сходство отдельных персонажей и даже тождественность построения отдельных сцен «Странного человека» и комедии «Горе от ума». Упускалось при этом основное: идентичность замысла. Замысел «Странного человека», как и замысел «Горе от ума», состоит в противопоставлении главного героя старой дворянской Москве. И там и здесь сюжет строится на конфликте между передовым московским юношей и светским обществом Москвы. Лермонтов, как и Грибоедов, борясь за своего героя, обличает «фамусовскую Москву».

Другим литературным источником «Странного человека» являются очерки молодого Одоевского. Эти ранние сатирические опыты В. Ф. Одоевского, хоть и слабые в литературном отношении, представляют собой, как и драма Лермонтова, зарисовки с натуры отдельных сцен и типов московского общества. Как и в «Горе от ума» и «Странном человеке», Одоевский в своих очерках противопоставляет погруженному в мир дрязг и предрассудков светскому обществу Москвы передового юношу, наделяя его автобиографическими чертами.

Очерки Одоевского печатались в московских журналах 20-х годов и, по свидетельству Белинского, имели сильное влияние на молодое поколение 30-х годов. «Юношество, одушевленное стремлением к идеальному, в хорошем значении этого слова, как противоположность пошлой прозе жизни, – писал Белинский в 40-х годах, – это юношество читало их с жадностью, и благодатны были плоды этого чтения. Мы знаем это по собственному опыту»[378]. Под словами Белинского мог подписаться и Лермонтов. Доказательством служит его драма «Странный человек». Ее заглавие повторяет заглавие одноименного очерка Одоевского, а герой «Странного человека» Лермонтова – Владимир Арбенин очень близок к Аристу – герою «Странного человека» Одоевского[379]. Чацкий, Арист и Владимир Арбенин – представители двух поколений одного и того же типа московских юношей, казавшихся «странными» обществу старой дворянской Москвы.

Драма «Странный человек»-сатира на фамусовскую Москву и в первую очередь на молодое поколение фамусовской Москвы. На противопоставлении передовому юноше 30-х годов другого юноши, представителя молодого поколения фамусовской Москвы, и строится действие драмы. Низкий моральный уровень, отсутствие высоких идеалов, карьеризм, беспринципность, погоня за деньгами – вот отличительные черты молодого поколения фамусовской Москвы.

Общественно-политическая концепция автобиографических драм Лермонтова выражена очень отчетливо. В драмах мы встречаемся с той же мыслью о моральном превосходстве народа, с которой мы уже встретились в стихотворении «Булевар». В обеих драмах выведена одна и та же дружная семья крепостного слуги Ивана. Сам Иван – действующее лицо обеих драм. Образец честности и благородства, он резко выделяется на фоне развращенности господствующего класса.

То же противопоставление народа и его добродетелей дворянскому обществу мы находим и в «Горе от ума». В комедии Грибоедова, как и в драмах Лермонтова, пустоте и суетности дворянского общества с его рабским повтор противопоставляет «умный, добрый наш народ». В комедии Грибоедова рядом с пустыми и надутыми спесью светскими барышнями выведена простая и веселая, полная очарования крепостная девушка Лиза, трогательная верность которой «буфетчику Петруше» еще резче подчеркивает измену ее госпожи, Софьи Фамусовой.

К концу московского периода у Лермонтова созревает замысел исторического романа из времен пугачевского восстания. Творчество Лермонтова этих лет полно бурного протеста против крепостного права. Под влиянием нарастающей волны крестьянских восстаний он начинает задумываться над ролью народа в революционном движении. Исторический роман из времен пугачевского восстания явился естественным завершением московского периода.

В Москве Лермонтов много размышлял о судьбах Родины. Его мысль часто возвращалась к Отечественной войне 1812 года, к московскому пожару, к героическим подвигам русского народа в боях за Москву.

Поэтическим итогом этих размышлений, выражением чувства национальной гордости и патриотизма является стихотворение «Два великана», написанное им вскоре после приезда в Петербург.

В сочинении юнкера л.-г. гусарского полка Лермонтова «Панорама Москвы» изображен величественный московский Кремль:

«Что сравнить с этим Кремлем, который, окружась зубчатыми стенами, красуясь золотыми главами соборов, возлежит на высокой горе, как державный венец на челе грозного владыки?..»[380]

Наиболее патриотические народные произведения Лермонтова зрелого периода связаны с Москвой.

В двадцатипятилетнюю годовщину Бородинского сражения он снова, как и в дни юности, посвятил стихотворение этому героическому событию из жизни русского народа. Лермонтов дал теперь развернутую картину боя. Рассказ о сражении поэт вложил в уста участника боев – солдата, что придает стихотворению волнующую силу и убедительность[381].

«Скажи-ка, дядя, ведь не даром

Москва, спаленная пожаром,

Французу отдана

Ведь были ж схватки боевые.

Да, говорят, еще какие!

Не даром помнит вся Россия

Про день Бородина!»

И молвил он, сверкнув очами:

«Ребята! не Москва ль за нами?

Умремте ж под Москвой,

Как наши братья умирали!»

– И умереть мы обещали,

И клятву верности сдержали

Мы в Бородинский бой[382].

Прошлое русского народа, которое живет в памятниках Москвы, сочетаясь с образами народного творчества, нашло воплощение в поэме «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова». «„Песня“, – писал Белинский, – представляет собою факт о кровном родстве духа поэта с народным духом…»[383]

Жизнь в Москве – в сердце России укрепила эту внутреннюю связь поэта с народом.

Лермонтов певец героической Москвы.

Два года спустя после «Песни про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» в поэме «Сашка» Лермонтов снова возвращается к Москве и с глубоким чувством воспевает свой любимый родной город и его героическую судьбу:

Москва, Москва!. , люблю тебя как сын.

Как русский, – сильно, пламенно и нежно!

Люблю священный блеск твоих седин

И этот Кремль зубчатый, безмятежный.

Напрасно думал чуждый властелин

С тобой, столетним русским великаном,

Помериться главою и обманом

Тебя низвергнуть. Тщетно поражал

Тебя пришлец: ты вздрогнул – он упал!

Дата рождения:: 15 октября 1814 г. Москва Россия

Умер:: 27 июля 1841 г. (26 лет) Пятигорск Россия

Известные работы:: «Герой нашего времени» «Демон» «Маскарад» «Странный человек»

Механизм/стиль:: Романтизм

Просмотреть весь связанный контент →

Резюме

Прочтите краткий обзор этой темы

Михаил Юрьевич Лермонтов , полностью Михаил Юрьевич Лермонтов , (род. 15 октября [3 октября по старому стилю] 1814, Москва, Россия — умер 27 июля [15 июля] 1841, Романтик, Пятигорск), ведущий русский поэт и автор романа Герой нашего времени (1840; Герой нашего времени ), оказавший глубокое влияние на последующих русских писателей.

Лермонтов был сыном Юрия Петровича Лермонтова, капитана в отставке, и Марии Михайловны, урожденной Арсеньевой. В возрасте трех лет он потерял мать и воспитывался бабушкой Елизаветой Алексеевной Арсеньевой в ее имении в Пензенской губернии. Богатая природа России, ее народные песни и сказки, ее обычаи и обряды, каторжный подневольный труд крепостных, рассказы и легенды о крестьянских бунтах — все это оказало большое влияние на формирование характера будущего поэта. Поскольку ребенок часто болел, его трижды возили на кавказские курорты, где экзотические пейзажи произвели на него неизгладимое впечатление.

В 1827 году он переехал с бабушкой в Москву и, посещая пансион для дворянских детей (при Московском университете), начал писать стихи, а также занимался живописью. В 1828 году он написал поэмы Черкесы («Черкесы») и Кавказский пленник («Кавказский пленник») в духе английского поэта-романтика лорда Байрона, чье влияние тогда преобладало над молодыми русскими писателями. Через два года было опубликовано его первое стихотворение « Весна » («Весна»). В том же году он поступил в Московский университет, тогда один из самых оживленных центров культуры и идеологии, где учились такие демократически настроенные представители дворянства, как Александр Герцен, Николай Платонович Огарев и другие. Студенты горячо обсуждали политические и философские проблемы, тяжелую судьбу крепостного крестьянства, недавнее восстание декабристов. В этой атмосфере он написал много лирических стихов, более длинных, повествовательных поэм и драм. Его драма Странный человек (1831; «Чужой человек») отразил настроения, бытующие в студенческих обществах: ненависть к деспотическому царскому режиму и к крепостному праву. В 1832 г., поссорившись с реакционным профессором, Лермонтов оставил университет и уехал в Петербург, где поступил в юнкерское училище. После его окончания в 1834 году в чине подпрапорщика (или корнета) Лермонтов был назначен в лейб-гвардии Гусарский полк, дислоцированный в Царском Селе (ныне Пушкин), недалеко от Санкт-Петербурга. Будучи молодым офицером, он значительную часть времени проводил в столице, и его критические наблюдения за аристократической жизнью легли в основу его пьесы 9.0041 Маскарад («Маскарад»). В этот период его глубокая, но безответная привязанность к Варваре Лопухиной, не покидавшее его чувство, отразилась в Княгине Лиговской («Княгиня Лиговская») и других произведениях.

Лермонтов был сильно потрясен в январе 1837 года смертью на дуэли великого поэта Александра Пушкина. Он написал элегию, в которой выразил любовь народа к погибшему поэту, обличая не только его убийцу, но и придворную знать, в которой видел палачей свободы и истинных виновников трагедии. Как только стихи стали известны при дворе Николая I, Лермонтов был арестован и сослан в полк, расквартированный на Кавказе. Поездки в новые места, встречи с декабристами (в ссылке на Кавказе), знакомство с грузинской интеллигенцией — с выдающимся поэтом Ильей Чавчавадзе, дочь которого вышла замуж за известного русского драматурга, поэта и дипломата Александра Сергеевича Грибоедова — а также другим видным грузинским поэтам в Тифлисе (ныне Тбилиси) расширил свой кругозор. Привлеченный природой и поэзией Кавказа и увлеченный его фольклором, он изучил местные языки, перевел и отшлифовал азербайджанскую повесть «Ашик Кериб». Кавказские темы и образы занимают прочное место в его поэзии и в романе Герой нашего времени, , а также в его эскизах и картинах.

Викторина «Британника»

Любимые литературные произведения: правда или вымысел?

Любите литературу? Эта викторина выясняет правду о любимых писателях и историях, старых и новых.

В результате ревностного заступничества бабушки и влиятельного поэта В.А. Жуковского, Лермонтову разрешили вернуться в столицу в 1838 году. В печати стали появляться его стихи: романтическая поэма Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова (1837; «Песня о царе Иване Васильевиче, молодом телохранителе его и о доблестном купце Калашникове»), реалистические сатирические поэмы Тамбовская казначейша (1838; «Тамбовская казначейша») и Сашка (написано 1839 г., опубликовано в 1862 г.) и романтическая поэма Демон. Вскоре Лермонтов стал популярен; его называли преемником Пушкина и превозносили за то, что он пострадал и был сослан из-за своих либертарианских стихов. Им интересовались писатели и журналисты, к нему тянулись модные дамы. Он подружился с редакцией Отечественные записки, ведущий журнал западноориентированной интеллигенции, а в 1840 г. познакомился с видным прогрессивным критиком В.Г. Белинского, видевшего в нем великую надежду русской литературы. Лермонтов попал в круг петербургских писателей.

В конце 1830-х гг. определились основные направления его творчества. Его свободолюбивые настроения и горько-скептическая оценка времени, в котором он жил, воплотились в его философской лирике («Дума», «Никогда себе…» («Не верь себе…»]). и оригинально осмыслены в романтических и фантастических образах его кавказских стихов 9 .0041 Мцыри (1840) и Демон, над которыми поэт работал до конца жизни. Наконец, зрелая проза Лермонтова дала критическую картину современности в романе « Герой нашего времени, », содержащем совокупность его размышлений о современном обществе и судьбах его поколения. Герой Печорин — циничный человек высших достижений, который, испытав все остальное, посвящает себя экспериментированию с человеческими ситуациями. Этот реалистический роман, полный социального и психологического содержания, написанный превосходной прозой, сыграл важную роль в развитии русской прозы.

Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

В феврале 1840 г. Лермонтов предстал перед военным трибуналом за дуэль с сыном французского посла в Петербурге, послужившую предлогом для наказания непокорного поэта. По указанию Николая I Лермонтов был приговорен к новой ссылке на Кавказ, на этот раз в пехотный полк, готовившийся к опасным боевым действиям. Вскоре, вынужденный участвовать в кавалерийских вылазках и рукопашных боях, он отличился в тяжелом бою на реке Валерик, который описывает в «Валерике» и в стихе «Я к вам пишу…» («Пишу тебе…»). Военное командование отметило большое мужество и присутствие духа, проявленные офицером-поэтом.

По настойчивым просьбам бабушки в феврале 1841 года Лермонтову был предоставлен кратковременный отпуск. Он провел в столице несколько недель, продолжая работу над уже начатыми сочинениями и написав несколько стихотворений, отличавшихся зрелостью мысли и талантом ( «Родина» («Родина»), «Любил и я в былиые годы» («И был влюблен»). Лермонтов разработал план издания собственного журнала, планировал новые романы, добивался критики Белинского. Но вскоре получил получил приказ вернуться в свой полк и уехал, полный мрачных предчувствий.В этом дальнем пути он испытал прилив творческой энергии: в его последней тетради записаны такие шедевры русской лирики, как «Утес», «Спор («Спор»), «Свиданья» («Встреча»), «Листок» («Листок»), «Нет, не тебя так пылко я люблю» («Нет, не тебя я любил так горячо») , «Выхожу один я на дорогу…» («Я иду в дорогу один…») и «Пророк» («Пророк»), его последняя работа. 0003

По дороге в полк Лермонтов задержался в городе-курорте Пятигорске на лечение. Там он познакомился со многими модными молодыми людьми из Петербурга, среди которых были тайные недоброжелатели, знавшие его репутацию в придворных кругах. Одни молодые люди боялись его языка, другие завидовали его славе. Вокруг него нарастала атмосфера интриг, скандалов и ненависти. Наконец, между Лермонтовым и другим офицером, Н.С. Мартынов; двое дрались на дуэли, закончившейся смертью поэта. Его похоронили через два дня на городском кладбище, и на его похороны собралось все население города. Позднее гроб с телом Лермонтова был перевезен в имение Тарханы, а 23 апреля 1842 года он был похоронен в фамильной усыпальнице Арсеньевых.

Итоги творчества Лермонтова – Рев

A&E
Последние новости
Главные новости

Элиас Пану|7 марта 2022

Михаил Юрьевич воплощение великой литературы русской и английской литературы Лермонтов — не только грандиозная фигура в западной истории, но и беспокойный и неповторимый гений.

Он наиболее известен своим классическим произведением «Герой нашего времени», которое считается его лучшей работой. Книга была издана в 1840 году, в период большого значения не только для истории литературы, но и для мировой истории. Это рассказ о культе себя, воплощающий романтизм и впитывание его принципов в русскую культуру в эпопее на века. Вместе с публикацией романа умерла частичка самого Лермонтова, и его творчество никогда не должно быть забыто.

Действие «Герой нашего времени» происходит в начале 19 века в Кавказских горах, красивом месте, известном своими величественными горами и живописными пейзажами. Кавказ на протяжении веков привлекал многих путешественников, в том числе безымянного рассказчика романа, который рассказывает историю своего путешествия в современную Грузию с юга России. В своем путешествии глубоко в горы рассказчик встречает русского военного офицера по имени Максим Максимыч, который затем путешествует с ним. Максимыч делится историями своей юности, и одна из самых своеобразных для загадочного путешественника — история о молодом, дерзком и заносчивом военном по имени Григорий Александрович Печорин. Печорин становится героем этой сказки, следуя за ним от самых юных подвигов с молодой черкешенкой до последних дней, несущих в себе великую историю предательства и борьбы за честь.

За «Героем нашего времени» и его композицией стоит грандиозная характеристика. Читатель может почувствовать атмосферу уважаемой энергии и расслабления рядом с романом. Это захватывающая книга, написанная в удобном для чтения формате, и нет никаких сомнений в том, что она может просветить и осветить читателя своим стилем письма. Михаил Юрьевич Лермонтов — великий писатель, но он и его роман были чем-то большим, чем произведение гения.

Сам Лермонтов всегда был немного беспокойным персонажем. Он был замученным человеком, самым большим врагом которого был он сам, что привело его к смерти в возрасте 26 лет. Лермонтов был известен как уникальная фигура, известная своим дерзким высокомерием и вспыльчивостью — источником этого юношеского поведения будет его подвиги и его профессия. Он был военным, учился в Петербурге и Москве вместе с другими известными русскими деятелями того времени. В офицерском чине он считал писательство второстепенной профессией — оно не было столь примечательным, как это потом расценят, — а Лермонтов был известен даже за пределами его собственного понимания. Он прославился как преемник Александра Пушкина после своей смерти незадолго до смерти Лермонтова. Предполагается, что Лермонтов вписал себя в «Героя нашего времени» как доброжелательного героя Печорина, и это из-за симпатии, которую он испытывал к Григорию Александровичу. Лермонтов писал, что он «готов был любить мир, но никто [его] не понял». Его страдания приобретают характерные черты не только его самого, но и всей Европы того времени, байронизма.

Байронизм был чем-то неслыханным до благожелательного лорда Байрона. На протяжении многих лет мыслители и ученые признавали, что существует тонкая грань между идолопоклонством и любовью, восходящая к эпохе Шекспира. Байрон задал вопрос. Откуда взялась любовь к божественному, если любовь к смертному идолу стала новым фанатизмом? Байрон записал это в своих дневниках:

Они сделали меня без моих поисков разновидностью популярного Идола — они — без причины или суждения, сверх прихоти их Доброго удовольствия — сбросили Образ с пьедестала — он не разбился при падении — и, кажется, снова заменили бы его — но не заменят.

Байрон разбил прежние представления, и это распространилось по Европе со скоростью лесного пожара и, самое главное, до Лермонтова, который боготворил этого человека во время учебы. Произведения Лермонтова и особенно «Герой нашего времени» ободряли байронизм с психологическим вопросом о любви, идолопоклонстве и фанатизме. Поэтому, конечно, байроническая литература сосредоточила внимание на одном из этих смертных идолов и поместила их в центр внимания, чтобы все могли их увидеть. Типичным байроническим героем был тот, кто был дерзким, высокомерным и отверженным от типичных социальных идеалов — Печорин — и в конечном итоге встретил конец своими человеконенавистническими практиками, усугубляемыми их собственным апатичным цинизмом. Печорин дрался за честь, он искал любовных интересов, он был героем по самым высоким меркам благожелательности, как Лермонтов и лорд Байрон. Этот привкус байронизма в русской литературе был сам по себе исключительно русским.

На протяжении всей истории русская культура считалась одной из самых увлекательных и захватывающих, и, глядя на русский романтизм и лермонтовский байронизм, становится ясно, почему. Русские взяли романтизм и впитали его, привнеся в него холодность восточноевропейской культуры. В то время как типичные западноевропейские романтические романы сосредоточивались на тайне и господстве природы над человеком, Лермонтов поступал наоборот. Он точно знал опасности холодных горных перевалов, свирепых морей и подчеркивал их без тайны. Западноевропейские источники взяли сам разум и сделали его источником вдохновения и мистицизма, но Лермонтов и русские ученые создали рассказы о нескольких, пересекающихся и самодостаточных персонажах, чей замысел, стоящий за их сочинением, никогда не был бы неизвестен читателю.

Не случайно в наше время приходится пересматривать вопрос о любви, идолопоклонстве и фанатизме. В то время как Байрон и другие мыслители-романтики ставят эти вопросы перед научными трибунами своего времени, они возвращаются в сильно разделенную Америку. Во имя фанатизма, во имя собственного кумира бунтовщики ворвались и осквернили неприкосновенность здания Капитолия Соединенных Штатов; к политикам относятся как к высшим существам; права на здравоохранение ограничиваются и крадут во имя идолопоклонства; а высокомерие мешает некоторым принимать правильные решения во имя прививки и безопасности. В то время как мыслители теперь задают эти вопросы со светской точки зрения, вдохновение из таких романов, как «Герой нашего времени» и «Романтизм», все еще присутствует. Где будет проведена линия? Людям этого времени предстоит найти правильные решения среди множества бедных, разбить вдребезги понравившиеся им образы, вознесенные на высокие пьедесталы.

Михаил Лермонтов | Муза Байрона

«Я была готова любить весь мир, но меня никто не понял, и я научилась ненавидеть».

Кристина Робертсон, великие княжны Ольга и Александра, дочери Николая I, 1840 г.

Я впервые прочитал увлекательный роман Михаила Лермонтова «Герой нашего времени» несколько лет назад, и он мне очень понравился, и я получил огромное удовольствие. читая его, особенно часть под названием «Принцесса Мэри». Главный герой, молодой человек по имени Печорин, очень остроумен, и его комментарии и замечания о мире, любви, людях вокруг него очень забавны, и я могу с ним в какой-то степени согласиться. Я буквально смеялся, пока читал, некоторые диалоги просто истерические.

Лермонтов написал роман в 1839 г., а опубликован он был в 1840 г. Через год Лермонтова не стало. В возрасте двадцати семи лет. Как романтично!? Умереть на дуэли в таком возрасте. Роман разделен на пять частей, не в хронологическом порядке, и часть, которую я больше всего люблю, называется «Княжна Мери» из дневника Печорина и начинается с его приезда в Пятигорск одним прекрасным днем в начале мая. Начинается она лирическим описанием природы Кавказа и ее воздействия на душевное и душевное состояние Печорина: « ВЧЕРА Я прибыл в Пятигорск. Я нанял квартиру в самом конце города, в самой высокой части, у подножия горы Машук: во время бури тучи сойдут на крышу моего жилища. Сегодня утром, в пять часов, когда я открыл окно, комната наполнилась благоуханием цветов, растущих в скромном палисаднике. Ветки цветущей черемухи заглядывают в мое окно, и ветерок то и дело осыпает мой письменный стол их белыми лепестками. Вид, открывающийся моему взору с трех сторон, прекрасен (….) Чувство, близкое к восторгу, разливается по всем венам моим. Воздух чист и свеж, как поцелуй ребенка; солнце яркое, небо голубое — чего еще можно желать? Какая нужда в таком месте, как это, в страстях, желаниях, сожалениях? »

Григорий Гагарин, Бал, 1832

Но очень быстро Печорин выходит в свет и читатель знакомится с другими персонажами, о которых Печорин пишет откровенно; фальшиво-сентиментальный кавалер Грушницкий, молодой, красивый и неглубокий в эмоциях. Вот как описывает его Печорин: « он ничего не знает о людях и их слабостях, потому что всю свою жизнь он никем не интересовался, кроме самого себя. Его цель состоит в том, чтобы сделать себя героем романа. Он так часто пытался убедить других, что он существо, созданное не для этого мира и обреченное на какие-то таинственные страдания, что почти убедил себя, что таковым он и является на самом деле. Отсюда гордость, с которой он носит свою толстую солдатскую шинель. Я видел его насквозь, и он не любит меня по этой причине, хотя внешне мы находимся в самых дружеских отношениях. » Грушницкий, следовательно, противоположен Печорину; чувства первого поверхностны, а второй скрывает глубину своих эмоций и держит их при себе. Существует явное сходство между пушкинскими персонажами Евгения Онегина, который является лишним человеком, и Печорина, который также является таковым, и их двойниками: пушкинский персонаж Владимир Ленский — наивный романтик, похожий на Грушницкого.

Карл Брюллов, Всадница, 1832

Лишний человек — русский вариант байронического героя; Лермонтов даже упоминает лорда Байрона в своих стихах и на протяжении всего романа. Подобно байроническому герою, лишний человек полон противоречий; он чувствует превосходство над своим окружением, но он ничего не делает, чтобы использовать свои таланты и интеллект с пользой, он проницательный и имеет глубокие эмоции, но поверхностность и поверхностность общества вынудили его скрывать эти более глубокие чувства, потому что мир не понял бы их . Склонный к саморазрушению, страдающий от скуки и обладающий чувством, что жизнь в своей основе не имеет реального смысла; все это толкает лишнего человека, вроде Евгения Онегина и Печорина, к бесцельному путешествию или к флирту, который для них ничего не значит. Пока день приятно проведён, истинные намерения сердца не имеют значения.

Дуэли, флирт, сплетни; этого романа в избытке, и Печорин одновременно видит пустоту такой жизни, но тем не менее предается ей, потому что его циничные мировоззрения мешают ему верить в искренность и любовь.

Ах, любовь, да! Каким был бы роман без него. Печорин дает женщинам мало поводов любить его, и тем не менее они его любят, но он дает этому ясное циничное оправдание: «Женщины любят только мужчин, которых они не знают». Это, безусловно, верно для такого рода романов; это таинство мужчины, которое манит милых, наивных девиц, потому что они потом приписывают всякие благородные качества дворянам, которых только видели издалека и с которыми говорили, может быть, несколько фраз. Печориным руководит то же эгоистическое желание, каким был Евгений Онегин, когда он давал бедной Татьяне ложные надежды, и это потому, что для Печорина ничто не имеет значения, он ничем не дорожит, так как же он мог понять, что вещи имеют значение для других людей:

“ Я часто спрашиваю себя, почему я так упорно пытаюсь завоевать любовь молодой девушки, которую не хочу обманывать и на которой никогда не женюсь. К чему это женское кокетство? Вера любит меня больше, чем княгиня Мэри. (…) По правде говоря, есть безграничное наслаждение в обладании молодой, едва зародившейся душой! Он подобен цветку, который источает свой лучший аромат при поцелуе первого луча солнца. В эту минуту нужно сорвать цветок и, наполнившись его ароматом, бросить его на дорогу: авось кто-нибудь поднимет! Я чувствую в себе тот ненасытный голод, который пожирает все, что встречается на пути… »

Княгиня Марья Лиговская не имеет такой глубокой и чистой души, как у пушкинской Татьяны, ведь она надменная и образованная барышня из Москвы, читавшая сочинения лорда Байрона по-английски и знающая алгебру. С такой девушкой нельзя связываться. Интересно отметить, что Печорин начал флиртовать с ней только после того, как Грушницкий признался ему в своих тайных чувствах к ней. Лишний человек не удовлетворен, пока не разрушит и не испортит чужие перспективы на счастье. И действительно ли он удовлетворен тогда? Нет, к сожалению, он никогда не бывает удовлетворен, ибо для него жизнь — лишь бессмысленная череда событий, каждое из которых скучнее и менее значимо, чем предыдущее, пока не приходит сладкая смерть. В одной беседе по-французски с Грушницким Печорин говорит: « Друг мой, я презираю женщин, чтобы не любить их, потому что иначе жизнь превратилась бы в слишком нелепую мелодраму. »

Карл Брюллов, Сестры Шишмаревы, 1839

В отличие от слепого, юношеского увлечения княжны Марьи Печориным, совершенно обожает его другая женщина, Вера, верная красавица из прошлого Печорина. Мария влюбилась в Печорина, потому что он «высокий, смуглый и красивый», загадочный, манящий — и он, кажется, не очарован ею, что служит ей только мотивацией, чтобы завоевать его. Он — романтический герой, о котором она только читала тоскливыми зимними вечерами в Москве. Но Вера любит его очень сильно, хоть их жизненные пути разошлись, и хоть она замужем…. во второй раз и не ему. Хотя на бумаге она может быть чьей-то женой, но сердце ее принадлежит только Печорину. Она говорит ему, краснея, как они вместе сидят на природе: « Ты знаешь, что я твой раб: я никогда не мог сопротивляться тебе… и я буду наказан за это, ты перестанешь меня любить! По крайней мере, я хочу сохранить свою репутацию… не для себя — это ты прекрасно знаешь!.. О! Умоляю вас: не мучайте меня, как прежде, праздными сомнениями и притворной холодностью! Быть может, я скоро умру; Я чувствую, что день ото дня слабею… И все же я не могу думать о будущей жизни, я думаю только о вас… Вы, мужчины, не понимаете прелести взгляда, пожатия руки… но как для меня, клянусь вам, что, когда я слушаю ваш голос, я чувствую такое глубокое, странное блаженство, что самые страстные поцелуи не могли заменить его. »

А Печорин позже хвалит глубину характера Веры: « Вера не заставляла меня ни клясться в верности, ни спрашивать, любил ли я других с тех пор, как мы расстались… Она вновь доверилась мне со всем своим прежним равнодушием, и я не обмануть ее: она единственная женщина в мире, которую я никогда не был бы в силах обмануть. Я знаю, что скоро нам снова придется расстаться, а может быть, и навсегда. Мы оба разными путями пойдем в могилу, но память о ней останется неприкосновенной в моей душе. Я всегда повторял ей это, и она мне верит, хотя говорит, что не верит. »

Наивный, глупый гусь, вот кто Мария Лиговская, подумать только, что этот темный и загадочный человек откажется от своего цинизма и свободы, чтобы жениться на ней. Печорин совершенно ясно излагает свои взгляды на брак: « … надо мной слово «жениться» имеет какую-то магическую силу. Как бы страстно я ни любил женщину, если она только дает мне почувствовать, что я должен на ней жениться, — тогда прощай, любовь! Мое сердце обратилось в камень, и ничто не согреет его заново. Я готов на любую другую жертву, кроме этой; двадцать раз жизнь свою, нет, честь свою поставил бы на карту… а свободу свою никогда не продам. Почему я так высоко ценю его? Что в этом для меня? К чему я себя готовлю? Чего я жду от будущего?.. По правде говоря, ровно ничего. »

Наталья Пушкина, Портрет А. Брюллова, 1831

Вот разговор Печорина с Верой, который меня так позабавил:

Она смотрела мне в лицо своими глубокими, спокойными глазами. Во взгляде ее выражалось недоверие и что-то вроде упрека.

— Мы давно не виделись, — сказал я.

«Давно, и мы оба во многом изменились».

«Значит, ты меня больше не любишь?»…

«Я замужем!»… сказала она.

«Опять? Несколько лет назад, правда, эта причина тоже была, но тем не менее…

Она отдернула свою руку от моей, и ее щеки вспыхнули.

«Может быть, ты любишь своего второго мужа?»…

Она ничего не ответила и отвернулась.

«Или он очень ревнивый?»

Она молчала.

Михаил Лермонтов, Автопортрет, 1837

И, наконец, вот мой любимый отрывок из романа, который я нахожу очень близким: Я не обладал. Но они предполагали, что я это сделал, и так они развивались. Я был скромен, и меня обвинили в лживости: я стал скрытным. У меня было сильное чувство добра и зла; вместо доброты я не получил ничего, кроме оскорблений, так что я возмущался. Я был угрюм, другие дети веселы и разговорчивы. Я чувствовал себя выше их, но считался ниже: я стал завидовать. Я был готов любить весь мир, но меня никто не понимал, поэтому я научился ненавидеть. Моя бесцветная юность прошла в борьбе с собой и с миром. Боясь насмешек, я похоронил свои лучшие чувства на дне сердца: там они и умерли».

Теги: 1839, 1840, 19 век, Герой нашего времени, Байронический герой, смешной, Лермонтов, Литература, Михаил Лермонтов, Печорин, Россия, Русская литература, Лишний человек, остроумный

Русская литература полна имперского Идеология

Анализ

Русская классическая литература, переполненная бесчеловечным национализмом, сегодня читается тревожно знакомо.

Портрет Александра Пушкина.

Портрет Александра Пушкина. Художественная библиотека Бриджмена

25 июня 2022 г., 7:00

Одна из улиц Гоголева — города к востоку от столицы Украины Киева — носит имя Михаила Лермонтова, русского поэта XIX века. Лермонтов никогда не был в Украине, и лишь несколько его стихов затрагивают украинскую тематику. Но улицы по всей Украине до сих пор названы в его честь и других российских деятелей культуры, наследие ее советского имперского прошлого. Гоголев, где в марте произошли ожесточенные бои, также чествует Антона Чехова, Владимира Маяковского и Александра Пушкина. Именование улиц в каждом городе, городке и деревне — это всего лишь один из инструментов империи для обозначения и контроля своего колониального пространства. Каждое известное русское имя было способом исключить украинское. Названия улиц были инструментом для стирания местной памяти.

Великие российские литераторы, однако, не просто предоставили свои имена имперскому проекту своей страны. Гораздо больше, чем принято считать, их сочинения также помогли сформировать, распространить и укоренить имперскую идеологию и националистическое мировоззрение России.

А Лермонтов? В русской литературе он имеет специфический образ писателя, солдата, ловеласа, поэта-романтика. Он вызывал в воображении идиллические образы Кавказа, захватившие его воображение, как и многие другие известные русские писатели. Как и Пушкин, он трагически погиб на дуэли.

Но за романтизмом начала 19 века скрывается нечто другое: холодная хватка империи. Самое известное стихотворение Лермонтова — Мцыри или « Послушник », написанное в 1839 году, — это идиллическое повествование о кавказском монахе, взятом в плен русским офицером в детстве. Ключевая эмоция стихотворения – чувство безысходности: Гордая и славная история народов Кавказа осталась в прошлом и ушла навсегда, а ностальгия главного героя по утраченному прошлому говорит нам о том, что он принадлежит к побежденной стороне человечества. В Уланша , раннее непристойное стихотворение Лермонтова, он повествует о коллективном изнасиловании женщины русскими солдатами; в тексте, кажется, нет никаких видимых признаков симпатии к жертве. Другое стихотворение, Кавказец (« Кавказец »), намекает на то, что настоящие кавказцы — не туземцы, а русские солдаты, завоевавшие этот регион в начале 19 века, точно так же, как советские солдаты, посланные для вторжения и оккупации Афганистана, в просторечии называли «афганцами».

Подобно тому, как Лермонтов построил имперскую, колониальную российскую перспективу на Кавказе, Пушкин сделал то же самое на Украине. Возьми Полтава , поэма Пушкина об Иване Мазепе, украинском гетмане, который восстал против тогдашнего царя Петра Великого, когда тот ужесточил контроль России над Украиной (и которого президент России Владимир Путин только что упомянул в речи о возвращении земель Российской империи). ). Для украинцев Мазепа является символом национального сопротивления российскому господству и напоминанием о том, что царская Россия нарушила договор 17-го века о сохранении автономии казаков (будущих украинцев) в обмен на верность московитам (будущим русским). Для украинцев Питер нарушил сделку; для русских любые украинские претензии на автономию были предательством, как и для Путина сейчас. Пушкин придерживается русской точки зрения, изображая Мазепу развратным предателем, который «прольет кровь, как воду». Украинцев следует жалеть и презирать, как предлагает стихотворение, как «друзей старых и кровавых времен».

То же самое сообщение вы найдете в известной исторической повести русского писателя Николая Гоголя об Украине: Тарас Бульба. Когда Гоголь — украинец по происхождению — сменил свою идентичность на российскую имперскую, он потратил большую часть своего таланта на то, чтобы доказать, что все украинское устарело и, главное, жестоко. По словам Гоголя, им нужна Российская империя, чтобы они могли стать цивилизованными.

Конечно, был и другой взгляд на вещи. Через несколько лет после того, как Гоголь и Пушкин создали свой образ украинского казачества как части отжившего и жестокого прошлого, Тарас Шевченко — украинский поэт, художник и национальный герой — говорил своим соотечественникам, что казачество антитираническое и прото- демократический дух был не пережитком прошлого, а предвестником будущего. Взгляд Шевченко на Кавказ также отличался от лермонтовского: не идиллический пейзаж, где романтизированное русское господство стерло историю, а очень драматическая сцена, где имперское насилие вызывает реки крови, а сопротивление сильно и бескомпромиссно. Боритеся — поборете («Сражайся, и ты победишь»), культовый лозунг Шевченко о восстании против тирании, взят из его стихотворения Кавказ («Кавказ») и в равной степени применим к кавказской и украинской борьбе против России. имперская власть. Если лермонтовский Кавказ белоснежный, идиллически холодный и далекий от людских страданий, то шевченковский Кавказ кроваво-красный и погружен в борьбу человечества за свободу. Лермонтов пишет стихотворение о коллективном изнасиловании с точки зрения русских преступников; Вернувшийся образ Шевченко — это образ 9.0041 pkrytka — по-украински «падшая женщина». Его провокационная религиозная поэма Мария («Мария») проводит параллель между украинкой покровкой , которая вынашивает внебрачного ребенка от московского солдата, возможно, после изнасилования, и матерью Иисуса — как одинокими, страдающими матерями. Сочувствие к женщинам, подвергшимся сексуальному насилию, — это ответ Шевченко на лермонтовскую поэтизацию изнасилования, где в обоих случаях преступник — русский, а жертва — побежденный субъект.

Как только вы начнете его искать, вы обнаружите, что русская литература битком набита империалистическими рассуждениями, романтизированными завоеваниями и жестокостью, и молчанием о последствиях. Даже если произведение якобы симпатизирует имперскому субъекту, как Тарас Бульба или Мцыри , это сопереживание есть романтическое представление о печальной судьбе субъекта — вечной отсталости и подчинении. В то время как европейский ориентализм создавал образ африканских и азиатских обществ как не имеющих истории, о которой стоило бы рассказывать, русская литература создавала образ Кавказа и Украины как обществ, чья жестокая история заслуживает забвения.

Параллели с сегодняшней российской завоевательной политикой глубоки и широки. Пушкинская «Клеветникам России» — замечательный образец антиевропейской брошюры, направляющей агрессивный русский империализм. Его отношение к польскому восстанию 1830–1831 годов в чем-то похоже на нынешний взгляд Кремля на так называемые цветные революции в бывшей советской империи. Пушкин открыто угрожает Европе войной («Не забыли ли мы еще завоевать?») и напоминает читателям о чудовищности русской мощи и завоеваний («От жарких колхидских степей до ледяных гор Финляндии»). От пушкинской идеологии до сегодняшней неоимперской риторики прямая линия. Одним из российских лозунгов во время российско-украинской войны было «мы можем повторить» — сознательное напоминание о прошлых разрушительных и захватнических войнах, чтобы запугать воображаемых врагов России. Точно так же русский поэт и современник Пушкина Федор Тютчев во время революций 1848 года в Европе прославлял Российскую империю как оплот Европы, препятствующий прорыву опасной демократии — точно так же, как Россия сегодня является авторитарной моделью (и сторонником) антидемократических взглядов. сил справа и слева в Европе.

Когда западные ученые представляют золотой век русской литературы XIX века как интеллектуальную борьбу между западниками и славянофилами, они упускают из виду националистические и империалистические подводные течения, общие для обоих. Даже так называемые западники верили в исключительность России, часто превращались в радикальных противников того, за что, по их мнению, выступала либеральная Европа, и часто лелеяли тираническую модель общества. Немногие авторы лучше иллюстрируют этот феномен, чем русский писатель Федор Достоевский, который в юности превратился из социалистического радикала в религиозного фундаменталиста в более позднем возрасте. Он классно сказал, что русские социалисты и коммунисты «не европейцы» и «в конце концов станут настоящими русскими» — другими словами, в конечном итоге отвергнут Запад. В романе Бесы, Достоевский описывает западные идеи как «бесовские» соблазны, подлежащие осуждению.

Независимо от того, воспринимали ли эти писатели поверхностно западные идеи или нет, их этнонационалистическая, имперская призма помогла России привести к большей тирании, а не к меньшей. Сброшенные на российскую землю, даже западные прогрессивные идеи трансформировались в новую и более сильную тиранию — будь то при великом модернизаторе России Петре Великом или большевиках, чья убийственная тирания была построена на европейских социалистических идеях.

Все это продолжается и сегодня. Когда Россия уничтожила Чечню в 1990-х годах, спровоцировала искусственную сепаратистскую борьбу в Молдове и Грузии в 1990-х, вторглась в Грузию в 2008 году и вторглась на Украину в 2014 году, эти акты жестокости имели свою интеллектуальную основу в великих классиках русской литературы и взглядах их авторов. к колониям и завоеваниям империи. Эти авторы и их произведения до сих пор говорят россиянам, что на землях, оккупированных русскими солдатами, уважать нечего. Когда Пушкин изображал украинских казаков кровавыми и жестокими, это был как раз 19 век.версия XX века сегодняшнего пропагандистского нарратива об украинцах как о предполагаемых нацистах, чья историческая судьба — смерть и покорность. Когда Тютчев представляет Россию XIX века как славного спасителя Европы от демократии, его вторит путинская борьба за свержение цветных революций на Украине и в других местах.

Конечно, русская культура не является единственной причиной русских преступлений, и связь между культурой и политикой никогда не бывает линейной. Но наивно думать, что русская культура невинна и свободна от империалистического дискурса, который веками был в основе российской политики. И хотя западные университеты изучают империализм и ориентализм в западном литературном каноне — на ум сразу же приходят писатели Гюстав Флобер, Редьярд Киплинг и Джозеф Конрад, — они почти полностью игнорируют подобные течения в литературе последней нереконструированной колониальной империи мира, которая борется с другой. война имперского завоевания, как я пишу.

Итак, если вы ищете корни насилия России над соседями, ее желания стереть их историю и ее неприятие идей либеральной демократии, вы найдете некоторые ответы на страницах Пушкина, Лермонтова, и Достоевский.

Владимир Ермоленко — философ, главный редактор UkraineWorld, директор по аналитике «Интерньюс Украина», ведущий подкаста «Объясняя Украину ». Твиттер: @yermolenko_v

Метки: Культура, Россия, Украина, Война

Еще из Foreign Policy

Крупный план президента России Владимира Путина

Что российские элиты думают о Путине сейчас

Президент успешно сохранял статус-кво в течение двух десятилетий. Внезапно он превратился в разрушителя.

Сотрудник республиканской полиции Зимбабве стоит перед предвыборным плакатом президента Эммерсона Мнангагвы.

Встреча в кафе превращается в напряженную автомобильную погоню для помощников Сената США в Зимбабве

Ведущий законодатель призывает Байдена обратить внимание на «ужасный» авторитарный поворот Зимбабве после инцидента.

Пар поднимается из градирен на угольной электростанции Niederaussem во время пандемии коронавируса недалеко от Бергхайма, Германия, 11 февраля 2021 года.

Путинская энергетическая война сокрушает Европу

Большой вопрос, не подорвет ли это поддержку Украины.

Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш на пресс-конференции.

Кризис веры сотрясает Организацию Объединенных Наций в ее большую неделю

От неспособности остановить войну России на Украине до бездействия в отношении Мьянмы и изменения климата — учреждение подвергается критике со всех сторон.

Тенденции

Получите все возможности.

ВЫБЕРИТЕ ПЛАН

«Княжна Мария» Михаила Лермонтова (перевод Набокова и Набокова)

Задняя крышка

У русской литературы много сторонников — даже комик Норм Макдональд находится на подножке «вы должны читать великих русских». Мой собственный опыт знакомства с русской литературой невелик. Недавно я просматривал библиотечный экземпляр «Пингвина» «Переносная русская читательница девятнадцатого века» и заметил, что в него включен перевод «Княгини Марии», повести Михаила Лермонтова 1840 года и части его романа 9.0401 Герой нашего времени , был сделан в 1958 году Владимиром Набоковым и его сыном Дмитрием. Я фанат Набокова, поэтому решил попробовать «Принцессу Мэри».

Википедия говорит, что герой Герой нашего времени является «воплощением байронического героя». Так что это был шанс для меня узнать немного о романтизме, еще одном литературном движении или периоде, с которым я, к сожалению, не знаком.

«Княжна Мери» — одна из тех историй, в которых модные остроумные люди встречаются на курортах, «принимая воды», и заводят интрижки, одни искренне влюбляются, другие бессердечно манипулируют другими ради развлечения. Рассказ, как и 60 страниц в этом издании, выполнен в форме дневника Печорина, которого Лермонтов, видимо, намеревается сделать образцом пороков своего поколения. Печорин мастер соблазнения женщин и манипулирования мужчинами и считает «подчинить своей воле все, что меня окружает, и возбудить в отношении меня чувства любви, преданности и страха» первоисточником счастья в своей жизни. жизнь. В какой-то момент, смакуя знание того, что над ним плачет женщина, он сравнивает себя с вампиром!

В одном из тех городков у подножия горы, куда едут, чтобы насладиться якобы благотворным действием «сернистых» источников, Печорин встречает нескольких своих знакомых, в том числе Грушницкого и Вернера. Печорин спешит указать нам, что у него нет друзей: «Я не способен к истинной дружбе. Один из двух друзей всегда является рабом другого, хотя часто ни один из них не признается себе в этом». Грушницкого он недолюбливает, но они околачиваются вместе, потому что познакомились в армии. Вернер-врач и Печорин как две птицы одного поля, оба ученые, циничные, остроумные.

«Подумай: вот мы, два интеллигентных человека, знаем наперед, что спорить можно бесконечно ни о чем, и потому не спорим; знаем почти все тайные мысли друг друга; одно слово — целая история для нас. …Грустное кажется нам смешным, смешное кажется нам меланхоличным, и вообще мы, по правде говоря, довольно равнодушны ко всему, кроме самих себя».

Остроумие Печорина напомнило мне те парадоксы, которые я связываю с Оскаром Уайльдом: «платоническая любовь — самая хлопотная любовь», «[у меня] не было на совести благотворительного поступка», «Женщины любят только тех, кого они не знают, «являются репрезентативными образцами его остроты.

Также в городе находится Вера, женщина, с которой у Печорина был роман в прошлом. Вера замужем за каким-то стариком, но до сих пор щемит любовью к Печорину.

Грушницкий влюбляется в княгиню Марью, подругу Веры, находящуюся в городе, и Печорин ради забавы побуждает Грушницкого преследовать ее, а сам соблазняет княжну. В то же время он очаровывает княжну Печорину игрушками с Верой, разбивая ей сердце. После кульминационной сцены унижения Грушницкий мстит Печорину. Несмотря на то, что Вернер и другие пытаются их остановить, Грушницкий и Печорин дерутся на дуэли — Грушницкий пытается обмануть, но его обнаруживают и убивают. Вера, потрясенная дуэлью, не может скрыть от мужа своей любви к Печорину, и ее брак и жизнь рушатся; она вынуждена уехать, чтобы никогда больше не видеть Печорина. У Печорина есть шанс жениться на княгине и жить легкой жизнью, но он не использует ее; он не любит княжну, в последнем письме Вера умоляет его не жениться на ее подруге («ты должен принести мне эту жертву: ради тебя я потерял все на свете»), а Печорин — беспокойная душа, иррационально неспособен принять брак и отказаться от свободы, которой он даже не пользуется. В последнем абзаце Печорин пишет

Я как моряк родился и вырос на палубе пиратского брига. Душа его привыкла к бурям и битвам, и, выброшенный на берег, он чувствует скуку и угнетенность, как бы ни манила его тенистая роща, как бы ни ласкали его мирные солнечные лучи.

Передняя крышка; это Толстой на коне

Как и полагается романтизму, здесь много описаний природной красоты и величия: скал, ущелий, восходов, закатов, рек. Печорин описывает свою поездку по ущелью к месту дуэли, капельки росы, падающие с листьев и преломляющие солнечный свет, и все такое, и говорит нам: «Больше, чем когда-либо прежде, я был влюблен в природу». В какой-то момент княжна Марья смотрит вниз на воду, когда они переходят реку верхом на лошадях, и она, загипнотизированная, чуть не падает со своего коня. Один из моих любимых отрывков рассказа — это когда Печорин описывает зубчатые скалы в трехстах футах ниже уступа, где будет происходить поединок, скалы, на которые вот-вот упадет насмерть Грушницкий, «темные и холодные, как гроб». .ожидая свою добычу.» На последних страницах книги лошадь Печорина гибнет под ним, когда он скачет в погоне за Верой: «Все было бы спасено, если бы сил моей лошади хватило еще на десять минут».

Люди в «Княжне Мери» отданы на милость природного мира, как и своим собственным страстям (которые, конечно, являются частью природного мира — в одном месте Печорин приводит материалистический аргумент что «душа зависит от тела»). Печорин, несмотря на то, что он так умен и тщательно планирует все свои ходы, движим иррациональными чувствами и преуспевает или терпит неудачи в своих начинаниях благодаря удаче или «судьбе», это есть отказ от разума и рациональности, что, как мне говорят, , является одной из существенных характеристик романтизма.

Мне понравилась «Принцесса Мэри». Несмотря на то, что от нас ожидают, что Печорин будет мерзавцем, мне было легко отождествить себя с его скептицизмом в отношении дружбы и его иррациональным страхом перед браком, отношением, которое я разделяю. (Я преодолел страх перед браком.) Мне нравилось, что Печорин и Вернер всегда ссылались на Цицерона или Тассо или на какое-нибудь другое литературное светило; Хотел бы я знать людей, которые говорили бы такие интересные вещи. Люди, с которыми я сталкиваюсь, просто говорят о погоде или, что еще хуже, об «игре». Когда они выхватывают рекомендации, обычно это Saturday Night Live («Мы собираемся накачать вас» или «Еще колокольчик!») или Seinfeld («Он мало говорит» или «Не то, чтобы в этом что-то не так».) Даже колледж профессора, которых я встречаю, говорят точно так же, как люди из рабочего класса, мужчины о спорте, видеоиграх или задницах какой-нибудь девушки, женщины о покупках, сплетнях и своих «ремеслах».

Стиль, конечно, хорош, Набоков приложил руку, да и характер Печорина симпатичный. Сюжет не удивителен, но приемлем (за исключением трагического финала, он действительно немного напомнил мне сюжет Вудхауза, люди крадутся и пытаются перехитрить друг друга). на Печорина, чтобы показать, насколько он превосходен, но и какой он придурок.

В этой истории есть как минимум одна существенная проблема. Несколько напрягает доверчивость, сюжет строится на том, что Печорин и Вернер всегда подкрадываются к людям сзади, чтобы подслушать их разговоры, или просто случайно натыкаются на людей незамеченными, чтобы услышать критическую информацию. Я полагаю, художественная литература, особенно повествования от первого лица, не могла бы работать без подобных приемов, и это относится как к высокой литературе, так и к популярной художественной литературе: я могу вспомнить две ключевые сцены Пруста, в которых Марсель случайно оказывается в положение наблюдения незамеченным за экзотическим и скрытным поведением гомосексуалистов, а также другие сцены, в которых он наблюдает за людьми, которые не подозревают, что он наблюдает за ними. Читатель художественной литературы должен быть готов отказаться от недоверия, даже если то, что он читает, не полно чепухи вроде гиперпространства и псионических сил.

Итак, большой палец вверх Михаилу Лермонтову и семье Набоковых; «Княжна Мери», небольшой экскурс в русский романтизм, безусловно, стоил моего времени.

Герой нашего времени

Михаил Юрьевич Лермонтов родился в Москве 15 октября (н.ст.) 1814 года. Он был сыном обедневшего помещика, отставного ротмистра, единственной дочери Елизаветы Арсеневой; член богатой семьи Столыпиных и, таким образом, намного выше в социальном отношении отца Михаила. Когда Лермонтову было три года, его мать умерла от чахотки, и он остался полностью на попечении бабушки по материнской линии, которая так заботилась о нем, что заставила его с самого раннего возраста считать собственное эго самым важным в мире. . Однако из-за потери матери и драконовского правления его немецкой гувернантки у него также развилось острое чувство одиночества и глубокая ненависть к любой принудительной власти.

Молодой Лермонтов был хорошо образован по меркам того времени, но, возможно, еще более важными в его юношеском развитии были три визита, которые он совершил с бабушкой до двенадцати лет в окрестностях курорта-курорта Пятигорск на Кавказе. Это была территория, которую Лермонтов позже считал страной своего «желания сердца» и которая должна была занять видное место в его литературном творчестве, взрослой жизни и, в конечном итоге, в его смерти.

С четырнадцати лет Лермонтов провел два года в известном «Дворянском пансионе» при Московском университете, где преуспел как в написании, так и в переводе стихов, а также много читал лучших русских, французских и немецких авторов. времени. Важно отметить, что он также достаточно выучил английский, чтобы читать Байрона в оригинале.

В 1830 году Лермонтов поступил в Московский университет, и именно в это время он впервые достиг пика поэтической деятельности, по крайней мере, если не по количеству, то по качеству произведений. Он также испытал свою первую любовь, влюбившись в нескольких своих младших кузенов или троюродных братьев, большинство из которых не воспринимали его всерьез. Однако, пожалуй, самой серьезной и, может быть, единственно настоящей любовью в жизни Лермонтова была любовь к Варе Лопухиной, предавшей его чувства в 1835 году, когда она вдруг вышла замуж за гораздо более старшего и бездарного, но богатого Н. Ф. Бахметьева. У Лермонтова в результате этих насмешек выработалось холодное и грубо-ироническое отношение к женщинам, хотя, кажется, он так и не избавился от своей любви к Варе.

В течение двух лет в университете Лермонтов сознательно избегал участия в группах или обществах, которые означали бы необходимость вступать в контакт с другими студентами, предпочитая вместо этого свое собственное общество и общество своего пера и бумаги. Ибо, хотя в это время он не собирался подавать в печать ни одного произведения, между 1828 и 1832 годами он написал около трехсот стихотворений, семнадцать байронических сказок в стихах и три пьесы. И хотя эти работы часто были несколько незрелыми и чрезмерно обязаны Байрону, многие, безусловно, демонстрируют эмоциональную и интеллектуальную раннюю зрелость, которая вскоре в полной мере проявилась в его более зрелых работах.

По неизвестным причинам Лермонтов в 1832 году оставил Московский университет и уехал в Петербург. Узнав, что два года учебы в Москве не будут учтены, если он поступит в университет в Петербурге, он решил совсем отказаться от университета и вместо этого поступил в Школу кавалерийских юнкеров, где в течение двух лет предавался обычный раунд пьянства и непристойного поведения, прежде чем он продолжил то же самое после его повышения до прапорщика в гусарском полку, дислоцированном недалеко от Санкт-Петербурга в Царском Селе.

Однако все это время Лермонтов все еще возмущался своей безответной любовью к Варе и даже жаловался в письме другу, что не может продолжать нормальные половые отношения с крепостными девушками в своем имении, «потому что они воняют» ! Еще одной сложностью для него в это время было также его двойственное социальное положение, ибо, несмотря на богатство и связи бабушки, отец его был из низших слоев русского дворянства, и поэтому Лермонтов так и не смог войти во внутренние круги высшего света русского народа. которые он так любил, хотя и высмеивал их.

Во время военной подготовки и сразу после нее поэтическая деятельность Лермонтова значительно уменьшилась, но в 1837 году он получил известность и известность благодаря своей поэме «Смерть поэта» , в которой затрагивалась спорная тема смерти поэта Александра Пушкина на дуэли. от рук барона Дантеса, внебрачного сына голландского посла в России. Стихотворение не могло быть напечатано из-за его тематики и того факта, что многие считали, что сам царь был замешан в заговоре с целью убить Пушкина. Тем не менее, он был распространен в тысячах рукописных экземпляров. Однако, когда власти установили личность автора поэмы, Лермонтова арестовали и отправили в пехотный полк, дислоцированный в отдаленной части Кавказа.

Не скучая по своим петербургским друзьям и наслаждаясь временем, отпущенным ему для проявления творческой энергии в этот период, Лермонтов даже писал своему другу Раевскому следующее: «В данный момент у меня нет желаний. Я бы с удовольствием остался на этом месте. и смотреть на его пейзажи до конца моих дней». В это время Лермонтов достиг зрелости как поэт и должен был использовать кавказский пейзаж в качестве фона для своих двух лучших стихотворных сказок: Послушник и Демон , а также за прозаический шедевр Герой нашего времени .

Однако, после больших усилий со стороны бабушки, Лермонтову было разрешено осенью того же года покинуть Кавказ, и после недолгой службы в полку, стоявшем в Новгороде, было разрешено воссоединиться со своими гусарами в Царском Село в январе 1838 года. По возвращении в Петербург новопопулярный поэт был прославлен тем же высшим светом, который ранее игнорировал его, и то ли искренне, то ли из-за вывернутого снобизма, Лермонтов утверждал, что ему все это наскучило, вскоре обратившись к намеренному отсутствию манер, чтобы заявить о себе против своих лучших в обществе, и поэтому считался нежелательным аутсайдером.

В это время Лермонтов регулярно печатался в периодических изданиях, которые в России играли более важную роль, чем где-либо в Европе. В 1840 году он опубликовал свой первый сборник стихов, а также свой роман « Герой нашего времени », оба из которых были встречены с большим энтузиазмом выдающимся критиком того времени Белинским, который также был величайшим сторонником Лермонтова. Однако, хотя на литературном уровне Лермонтов теперь был «в безопасности», на более глубоком уровне его собственная раздвоенная личность означала, что люди редко были уверены, что о нем думать. Очень интересно описание его Иваном Тургеневым на балу в 1840 году:

«В облике Лермонтова было что-то зловещее и трагическое, какая-то темная и роковая сила, злобная тоска и горячая страсть отпечатались на его смуглом лице, в его больших, темных и неподвижных глазах. Тяжелый взгляд их составлял странный контраст с выражение его слегка оттопыренных губ, нежных, как губы ребенка. Его коренастое телосложение, кривые ноги, крупная голова, широкие плечи и слегка сутулая фигура производили неприятное впечатление, но все же в нем нельзя было не чувствовать какая-то власть… Несомненно, что, следуя тогдашней моде, он принял некий байронический стиль, приправленный еще худшими собственными капризами и капризами. Но он поплатился за них страшной расплатой. в глубине души Лермонтову было глубоко скучно. Ему было душно в той узкой сфере, в которую он был отнесен судьбой».

Кажется также, что Лермонтов находил извращенное удовольствие в разжигании ссор и недоразумений, и, таким образом, в 1840 году он спорил на балу с сыном французского посла и историком де Барантом, после чего дрался с ним на дуэли и был легко ранен. В результате дуэли, которую сочли несколько скандальной, Лермонтов был в очередной раз арестован и отправлен обратно на Кавказ.

В этот второй период пребывания на Кавказе, видимо, вдохновленный каким-то романтическим желанием смерти, Лермонтов участвовал во многих кровавых стычках с кавказскими горцами и был представлен к медалям и золотой шашке за доблесть. Бабушка отчаянно добивалась для него помилования, чтобы он мог вернуться из ссылки в Петербург, но царь, прочитав Герой нашего времени , как говорят, прокомментировал «порочность» своего автора, и таким образом Лермонтов попал в полную опалу. Ему было отказано в освобождении от армии, но был предоставлен продолжительный отпуск, позволивший ему провести первые три-четыре месяца 1841 г. в Петербурге и частью в Москве.

Возвращаясь весной на Кавказ со своим двоюродным братом «Монго» Столыпиным, он ненадолго прервал свое путешествие в фешенебельном курортном городе Пятигорске (заметное место в Герой нашего времени ), обнаружив там нескольких старых друзей и знакомых. Среди них был некий майор Мартынов.

Мартынов был старым школьным товарищем Лермонтова, сестра которого Надежда влюбилась в писателя во время его недавнего пребывания в Москве и, по-видимому, относилась к нему довольно плохо. По какой-то причине Лермонтов взялся как можно больше высмеивать майора Мартынова; легкая задача, потому что майор был чем-то вроде романтического позера.