:: Читать — Оглавление — Книга «Айлине дракона» — Бурилова Светлана — ЛитЛайф — книги читать онлайн

Светлана Бурилова

Айлине дракона

Предисловие

Странно устроен наш мир: тот, кто с детства верит в сказки, в чудо, в волшебство и несёт эту веру сквозь года — практически никогда не бывает счастлив. Как, уж не знаю правильно или нет, решили психологи — мечтающие люди слишком оторваны от жизни и не хотят жить реальной жизнью, замещая реалии на витание в облаках. Интересно, а задавали ли они себе вопрос о том, что эти «мечтатели» просто устали от серого быта, и у них нет возможности раскрасить свою жизнь по-другому, ну, скажем там поездками на курорты, походами по магазинам, выставкам и так далее…

Так что получается, обычный среднестатистический человек легко попадает в так называемую группу «мечтателей». И я, получается, из их числа.

К чему это я…

Ах, да. Когда я была ещё маленькой… Так начинается большинство историй, якобы, чтобы лучше понять характер главного героя или героини. Конечно, детство накладывает определённый отпечаток на нашу личность. Но главное, я так считаю, какие люди окружают тебя в течение жизни. Именно благодаря общению с людьми формируется твой характер. Если ты по большей части окружён «настоящими» людьми, добрыми, но строгими, понимающими, считай, повезло, то доброе зерно, что заложено в каждом из нас, обязательно прорастёт.

Мне повезло — хороших людей в моей жизни было больше чем плохих, может, поэтому сильные беды и потрясения обходили меня стороной. Ну, бывало, конечно, и гадости в ответ на добрые дела. Ну да кто старое помянет… Не привыкла, как не «учили», долго помнить обиды.

Итак,… я всегда была мечтательницей, с возрастом научившись отделять фантазии от реальности. Ещё бы, тётке под сорок, а всё «помечтульки», переведённые в разряд фантазий. Жизнь более менее налажена, работа, дом, работа. Друзья? Есть, конечно. Семья? Вот тут — увы! Как то не случилось. Нет, мужчины были, но ни один из них не вызвал чувства большего чем симпатия, поэтому отношения заканчивались не успев начаться. Душа и сердце просили иного — ЧИСТОЙ-ЧИСТОЙ, БОЛЬШОЙ-БОЛЬШОЙ, а другой мне и вовсе не надо. Так вот и осталась одна: ни семьи, ни детей. Детей хотелось, но лишь одна операция перечеркнула всё. Детей могу иметь, только если возьму приёмных, но это ответственность, на которую вряд ли отважусь.

Так бы и длилась моя жизнь, серо, буднично, если бы однажды…

Глава 1

Этот вечер был обычным. Посмотрела по телику кино, выпила снотворное, и потихоньку отключилась.

И снится мне уж совсем невероятное, будто бы я беременна. И чувство такое интересное, словно внутри маленький комочек света, живой, тёплый. Такое счастье охватило. И боязнь проснуться.

— Нравится? — словно прошелестело вокруг.

— Да, — а что ещё можно было ответить.

— Поменяемся? — ехидно.

— Да, — не совсем понимая о чем, прошептала я.

И в тот же миг, будто сотни игл вонзились во всё то, что представляла собой я. Казалось, меня вынимают, вырезают, выдёргивают из тела. Попыталась кричать, но звука не было. И когда вокруг стала сжиматься тьма, со всех сторон ко мне потянулись миллионы лучиков света, тёплого, живого и…я проснулась.

— Вот ё…

Ни стен родного дома, ни родной постельки… Лишь огромная комната с высоким потолком, и я с огромным животом. Осторожно провела ладошкой по неожиданным округлостям, так и есть — беременна.

— Госпожа проснулась?

Резко вскидываю голову. У края огромной кровати, на которой я возлежала, стояла симпатичная женщина средних лет. Как то сразу пришло ощущение, что это хороший человек.

— Что то желаете? — прозвучало почему-то холодно.

— Э… — растерянно пробормотала я. — А можно что-нибудь попить.

Женщина как-то странно взглянула на меня, будто ожидая чего-то другого, потом пожала плечами и вышла на несколько минут.

С трудом продвинувшись к краю кровати, опустила ноги на пол, ощутив голыми ступнями мягкий ковёр. Встала, привыкая к тому, что центр тяжести сместился в район живота. Сделала шаг, чуть не опрокинулась назад. Не поняла… Кажется, что-то не так, и дело вовсе не в неожиданной беременности. Огляделась. Так вон вроде зеркало. Уточкой просеменила до оного предмета и застыла — из зеркала на меня смотрела не я. Поморгала. Помахала ручкой. Отражение сделало то же самое. Ущипнула себя побольнее. Охнула — больно. Значит, не сон. Значит, я теперь такая. Решила рассмотреть новую себя получше.

Красивая вроде. Высокая, стройная, если не считать живота. Красивые глаза, голубые. Фу, не очень мне нравился этот цвет, привыкла как то к своим карим. Ну да выбирать не приходится. Губы пухленькие, ничего такие. Даже вытянула трубочкой и сделала себе воздушный поцелуй. Брови и ресницы густые, тёмные. Волосы… Н-да, блондинка. Оно, конечно, красиво, но не хочу быть блондинкой. Дёрнула недовольно себя за прядку. И не поверила своим глазам, которые вдруг словно огнём опалило. Зажмурилась, резь в глазах не проходила, от боли потекли слёзы.

В этот момент скрипнула дверь и знакомый уже голос обеспокоенно произнёс:

— Госпожа, вам плохо? Зачем вы встали одна, нужно было меня дождаться.

Теплая рука дотронулась до моего плеча. Боль прошла как то сразу быстро, словно прикосновение растворило её. Распахнув глаза, с благодарностью взглянула в расширившиеся почему то в удивлении глаза напротив.

— Что?… пробормотала я.

— А… Э… Ох, ты ж…

Мгновение и посетительница мчится к двери. Я хмурюсь и поворачиваюсь снова к зеркалу.

— Ух, ты ж… — вырывается невольно. У меня синие, СИНИЕ глаза. И волосы… Тёмно-рыжие… Мои собственные.

Смотрю в ступоре. Хм, а я так себе больше нравлюсь. Но вот чувствую, что-то я себя не очень, словно вот-вот буду в обмороке, глубоком. На то, чтобы дойти до кровати, сил нет; падать нельзя — ребёнок. Прислонилась спиной к зеркалу, пытаясь удержать сознание, но оно всё одно поплыло в неведомые дали. Последнее, что помнилось, раздражённый, но очень красивый голос: — Идиотка! Опять за своё!

Глава 2

Ярромиэль задумчиво постукивал пальцем по подбородку, читая послание дяди. Предложение было интересным, если не сказать, заманчивым. Обдумывая письмо, Ярромиэль всё больше склонялся к мысли принять предложение. И подальше от этой мегеры жёнушки будет, и появиться время подумать, как себя вести с ней. Одно ясно, воспитывать своего сына он ей не позволит. И плевать, что ребёнок не будет драконом, меньше от этого он любить его не станет. Может, через поколение-два, драконья кровь победит проклятую материнскую, и его внуки или правнуки станут настоящими драконами.

И как угораздило жениться на ведьме Эниллин. Да, вначале она нравилась Ярромиэлю. Нежный голосок (оказавшийся визгливым и наполненным презрением сразу после свадьбы) ласкал слух, голубые глаза опаляли невинностью впервые пробуждающейся страсти (оказалось, невинность тоже была ложью, порочность невесты проявила себя на следующий день после брачной ночи).

Если бы не драконья кровь, ему бы пришлось всю жизнь сомневаться, его ли ребёнка ждала жена. Сейчас, спустя год после свадьбы, Ярромиэль утвердился в подозрении, что женился он не по своей воле. Наверняка артефакт Геррюззы. Ничто другое не могло повлиять на кровь дракона, способную выжечь любое заклинание любовной связки. Тому доказательство, что его ещё не родившийся ребёнок — не дракон. Одно из доказательств, и не самое весомое.

Но хуже всего, что эта дрянь не желает ребёнка. Лишь благодаря угрозам малыш всё ещё жив. А попыток избавиться от беременности было не мало. Нет, их было слишком много.

Главное дождаться родов, а потом…

Что будет потом, Ярромиэль придумать не успел. Быстрый стук, и в открывшуюся дверь влетела Минниэль.

— Господин, там…

Ярромиэль нахмурился, наверняка, жёнушка выкинула очередной фортель.

— Ну?

— Вам лучше самому посмотреть.

Книга Попаданка с характером читать онлайн бесплатно

Сама тем временем из-под ресниц наблюдала за сидящим напротив мужчиной. Неужели магия в нем настолько ослабла, что он даже не заметил, что потерял? Тот груз магии, что свалился на меня, как только на голову опустилась корона, сложно не заметить. Сейчас мне хочется думать, что моя совершенно некрасивая истерика произошла именно из-за этого.

— Что ты несешь?! Прессу доставляют слуги. Ничего умнее придумать не могла?! — Король Аркаден был в бешенстве. — Со дня на день к нам нагрянут послы из Галуаса, твой жених, а ты шляешься ночами непонятно где! Еще и возвращаешься в подобном виде.

— Вернемся к прессе, — спокойно произнесла я, доставая из внутреннего кармана свернутую вчетверо газету. — Ко мне в руки попал совершенно эксклюзивный выпуск. Предлагаю чисто по-семейному устроить чтения за утренней чашкой кофе.

Подняла на него взгляд, выдерживая театральную паузу и почти физически наслаждаясь его замешательством. Он точно не понимал, что происходит.

— Не угостишь дочь кофе? — насмешливо поинтересовалась я. Но ответа дожидаться не стала. Махнула рукой в сторону его кофейного столика: буквально за секунду вскипятила воду, добавила молотые зерна, так похожие на кофе, в чайник и подозвала к нам по чашке.

— Удобно, не правда ли? Но стоит подождать, чтобы напиток успел настояться. Знаешь, я иногда так скучаю по банальному капучино… Впрочем, речь не об этом.

— Что все это значит? — тихо, но твердо спросил отец, не сводя с меня не верящего взгляда. Уж не знаю, что именно ему подсказало, что его планы пошли по всем известному маршруту, но я четко осознавала — он это понял. Вот только на вопрос «как» ответ пока не получил.

— Итак, заголовок. — я прокашлялась. Бросила еще один взгляд на чайник, и тот поднялся в воздухе, разливая напиток по фарфоровым кружкам. — Разоблачение Кровавого Короля. Интервью с Фэйт Нарланией Снеж-Виннер. Преступления против семьи, домашняя тирания Аркадена Кровавого, тайные планы монархов. Обо всем этом и многом другом читайте в эксклюзивном выпуске.

Я, не скрывая улыбку, подняла взгляд на сидящего напротив уже-не-монарха. Убрала чары, что скрывали корону на моей голове.

— Ой, папочка, ты чего так побледнел? — ехидно поинтересовалась я. — Не переживай, ты стал Аркаденом Кровавым не из-за того, чтобы стали обнародованы твои тайные грешки, а потому что правитель из тебя, мягко говоря, не очень. Впрочем, давай обо всем по порядку? Какой из разделов интервью тебя больше интересует? Семейная жизнь, истинные планы на трон Дретона? Договор с галуасским правителем? Кстати, не переживай король Галуаса выставлен в лучшем свете, так что войны не будет. Более того, перед ним принесены публичные извинения и уже в личном письме, через внутренних вестников, отправлены предложения, благодаря которым он позабудет, что стал жертвой манипуляций Кровавого Короля. Здорово?

Я оторвалась от газеты и вновь подняла взгляд на экс-короля. Он даже не шевелился, только сверлил меня взглядом. По всей видимости, пытался осмыслить услышанное.

— А… вот еще есть раздел, где я в подробностях рассказываю о том, как ты пытаешься мной торговать направо и налево. Но в отдельной теме, в рубрике «для наших подписчиц» говорится о вспыхнувшей страсти между мной и Эдвардом, потому это не помешает его правлению. Никто не будет считать, что наш брак заключен исключительно по твоему расчету. Хотя я понимаю, что рано или поздно они заподозрят наш собственный расчет. Уверена, к тому времени нас простят. Ну что, как тебе вариант с наследником Зельгросса на троне Дретона? Не переживай, я взяла твоим словам, что королева их меня никудышная получится, а потому не буду претендовать ни на что.

— Ты неблагодарная дрянь.

123456789101112131415161718192021222324252627282930313233343536373839404142434445464748495051525354555657585960616263646566676869707172737475767778798081828384858687888990919293949596979899100101102103104105106107108109

Перейти

Интернет-архив теряет иск об авторских правах: что нужно знать

Федеральный судья встал на сторону четырех ведущих издателей США, которые подали в суд на Интернет-архив за сканирование и бесплатное предоставление многочисленных цифровых копий книг, защищенных авторским правом, в первые дни COVID -19.

Hachette Book Group, HarperCollins, John Wiley & Sons и Penguin Random House подали в суд на некоммерческую организацию после того, как она предложила Национальную экстренную библиотеку, временную коллекцию книг, созданную из тысяч электронных книг, которая работала с 24 марта 2020 года по июнь. 16 октября 2020 г. Интернет-архив сообщает, что экстренная библиотека была запущена, чтобы помочь людям, которые потеряли доступ к своим физическим библиотекам во время пандемии.

Для Национальной чрезвычайной библиотеки Интернет-архив выдавал сразу несколько копий цифровой книги, и четыре издателя подали в суд на более чем 127 книг из коллекции. Интернет-архив заявил, что Национальная аварийная библиотека является законной в соответствии с доктриной добросовестного использования, а издатели говорят, что этот акт был «массовым нарушением авторских прав».

Судья окружного суда США Джон Г. Коэлтл согласился с истцами, заявив, что Интернет-архив создавал «производные» работы, превращая печатные книги в электронные и распространяя их. Больше не имеет на это права.

---

Еще от TIME

---

«Библиотеки — это больше, чем отделы обслуживания клиентов для продуктов корпоративных баз данных. Чтобы демократия процветала в глобальном масштабе, библиотеки должны быть в состоянии поддерживать свою историческую роль в обществе — владеть, хранить и выдавать книги», — сказал основатель Интернет-архива Брюстер Кале. «Это решение является ударом для библиотек, читателей и авторов, и мы планируем обжаловать его».

Вот что нужно знать об этом деле.

Что такое Интернет-архив?

Интернет-архив — это некоммерческая организация, которая создала «цифровую библиотеку» веб-сайтов, книг, аудиозаписей, видео, изображений и других исследований для широкой публики. С помощью цифровых архивов, таких как их машина Wayback, люди могут получить доступ к ныне несуществующим сайтам, созданным более 25 лет назад. Некоммерческая организация занимается оцифровкой книг с 2005 года. На сегодняшний день она сканирует более 4000 книг в день в 18 точках по всему миру.

Интернет-архив, который создает электронные книги путем сканирования печатных версий, включает в свою онлайн-базу данных 3,6 миллиона книг, защищенных авторским правом, согласно решению суда.

Из этих миллионов они предлагают бесплатные загружаемые книги, изданные до 1927 года. Другие более современные книги можно взять только в их Открытой библиотеке, чье видение состоит в том, чтобы «сделать все опубликованные произведения человечества доступными для всех в мире. ” Пользователям нужно только создать бесплатную учетную запись, чтобы одолжить цифровую копию книги.

Некоммерческая организация также является членом ряда ассоциаций, включая Американскую библиотечную ассоциацию и Международную федерацию библиотечных ассоциаций и учреждений.

Что утверждал Интернет-архив?

Библиотеки имеют право выдавать бумажные книги пользователям во временное пользование в соответствии с доктриной первой продажи, которая дает лицам, владеющим книгой, защищенной авторским правом, право продавать, демонстрировать или давать эту копию во временное пользование.

Согласно обычной модели Интернет-архива, он не позволяет пользователям массово загружать электронные книги. Вместо этого он функционирует через «контролируемое цифровое кредитование», которое позволяет «лицам, владеющим физической книгой, сканировать эту книгу и распространять [] оцифрованное название вместо [] физического контролируемым образом».

Но контролируемое цифровое кредитование также требует, чтобы библиотеки предоставляли во временное пользование только то количество копий, которое им принадлежит. Интернет-архив подсчитывает собственную физическую копию книги и до одной копии книги, принадлежащей его библиотекам-партнерам, чтобы определить количество электронных книг, которые он может предоставить.

Однако во время пандемии он не использовал эту практику, выдавая больше цифровых копий книг, чем суды утверждают, что у него было право.

Интернет-архив утверждает, что он не нарушал авторские права из-за доктрины добросовестного использования. В этой доктрине говорится, что использование для «таких целей, как критика, комментарии, новостные репортажи, обучение (включая несколько копий для использования в классе), стипендия или исследование, не является нарушением авторских прав», по мнению суда.

Кёльтл постановил, что использование Интернет-архивом электронных книг не соответствует этим стандартам при развертывании Национальной аварийной библиотеки, а также при более широком использовании библиотеки для выдачи, заявив, что в использовании им электронных книг нет ничего «преобразующего». книги, которые давали ему право «сканировать эти книги и массово предоставлять цифровые копии.

«Защита IA от добросовестного использования основывается на представлении о том, что законное приобретение печатной книги, защищенной авторским правом, дает получателю право делать несанкционированную копию и распространять ее вместо печатной книги, если он одновременно не предоставляет печатную книгу во временное пользование», Koeltl добавлен. «Но ни один случай или юридический принцип не поддерживает эту идею. Каждый авторитет указывает другое направление».

Интернет-архив по-прежнему имеет право сканировать и распространять книги, являющиеся общественным достоянием.

Как люди реагируют на это дело?

Гильдия авторов, организация, которая предлагает ресурсы для профессиональных писателей, начиная от юридических советов и заканчивая защитой авторских прав авторов, 25 марта написала в Твиттере, что она «взволнована» решением суда.

«Как мы уже давно утверждали, сканирование и предоставление книг без разрешения или компенсации НЕ является добросовестным использованием — это кража и обесценивание произведений авторов», — добавил он.

Гильдия также утверждала, что несколько лет назад она обратилась в Интернет-архив с просьбой создать лицензию на книги, используемые в Открытой библиотеке, но некоммерческая организация отказалась сотрудничать с этой организацией.

Тем не менее, более 300 известных авторов, в том числе Наоми Кляйн, Нил Гейман, Ханиф Абдурракиб, Чак Вендиг и Кори Доктороу, ранее подписали открытое письмо с просьбой к издателям и торговым ассоциациям прекратить судебный процесс в конце сентября.

«Большое издательство запретило бы публичные библиотеки, если бы могло — или, по крайней мере, сделало бы невозможным для библиотек покупать и давать взаймы книги, как они это делали традиционно, для огромной общественной пользы — и его кампания против Интернет-архива — шаг к этой цели. », — сказал Дэн Гиллмор, соучредитель News Co/Lab, инициативы по повышению информационной грамотности в Университете штата Аризона.

Свяжитесь с нами по телефону по адресу letter@time. com.

Клэнси Мартин о противоречиях жизни через суицидальные моменты ‹ Литературный центр

В последний раз я пытался покончить с собой в подвале на собачьем поводке. Как обычно, я не написал записку. Я вынесла из офиса зеленое кожаное и деревянное кресло, а моя собака смотрела с лестницы. Она боится подвала. Я взял толстый синий брезентовый поводок, накинул его на балку, сделал петлю, продев поводок через ручку, защелкнул его и проверил на прочность.

Я встал на зеленый стул и надел петлю на шею. Затем я отшвырнул стул ногой, как старая кроткая самоубийца Брукс Хатлен из лечебницы, которую делает ближе к концу Побег из Шоушенка . Я повис там, брыкаясь. Но я не умирал, я просто ужасно болел. Вешать себя действительно больно. Я забыл об этом, хотя пробовал это раньше, потому что недавно провел некоторое время, читая о людях, которые вешаются, и это звучало так просто.

Другим удается сделать это с дверной ручки, сидя. Я начал паниковать, я сопротивлялся панике, я паниковал еще больше, и в момент, который я точно не помню, я поднялся и слез с поводка.

Я упал на пол и некоторое время лежал на пыльном бетоне. Я до сих пор не передвинул стул наверх. Это слишком жутко, и я не хочу, чтобы это было в нашем доме.

Позже в тот же день я разговаривал по телефону со своей женой — она была в командировке — и она спросила меня, что не так с моим голосом.

«У меня болит горло».

«Сварите себе имбирный чай с медом», — сказала она. — Похоже, ты чем-то заболел.

— Угу, — сказал я.

У меня болело горло еще неделю, и несколько моих учеников спросили меня, что я сделал с шеей. Ушиб был вопиющим. Я сказал им: «О, это выглядит хуже, чем есть на самом деле», — и уклонился от вопроса.

Наверное, я мог бы сказать им правду. Но одно дело писать о самоубийстве и своих попытках самоубийства и сделать так, чтобы эти материалы были легко доступны вашим студентам в Интернете — студенты действительно гуглят своих профессоров, — и совсем другое — смотреть студенту в глаза, выставляя напоказ черно-синие улики, и сказать: «О, я пытался повеситься пару дней назад».

Даже если бы не было профессиональных последствий (а я подозреваю, что они могли бы быть), я бы беспокоился о том, чтобы возлагать такой груз на умы молодых людей, а также о возможности того, что это может побудить кого-то из них, кто мог бы уже страдать от депрессии или иметь суицидальные мысли, чтобы сделать плохой выбор.

Почти всю свою жизнь я прожил с двумя несовместимыми идеями в голове: я хотел бы умереть и я рад, что мои самоубийства не увенчались успехом. Я никогда не думал, что если бы я только успешно убил себя, я был бы избавлен от всей этой жизни, которую я прожил. И все же, когда я чувствую, что моя жизнь прошла впустую, моя первая мысль: «Хорошо, тогда иди и убей себя сейчас же». Или, скорее, я склонен мыслить очень конкретно, например, мне лучше просто повеситься, потому что у меня нет яда, и если я закажу его, то к тому времени, когда он доберется, у меня сдадут нервы. . И важно, что я делаю это прямо сейчас, пока мои мысли ясны. (Что показывает, насколько я запутался на самом деле.

)

В тот момент, когда я настолько убеждён, что покончить с собой — правильно, я так же уверен, что, наконец, признаюсь себе в правде, как это неопровержимо чувствуется, когда ты очень зол: теперь, наконец, Наконец-то я могу сказать то, что на самом деле всегда хотел и должен был сказать. Позже, когда он успокоился, стало ясно, что эта сердитая уверенность вовсе не обязательно отражала правду.

Знаменитое наблюдение Уолта Уитмена относится не только к жизнеутверждающим, но и к саморазрушительным мыслям.

Конечно, я не всегда борюсь с суицидальными мыслями. Когда я пишу это предложение зимой 2022 года, например, я не хочу сводить счеты с жизнью, и я благодарен за то, что я здесь. Но в каком-то смысле благодарность упускает суть. Вы можете быть благодарны за что-то и все равно не справиться с задачей. И если и когда мысль вернется — Да, сделай это, убей себя , или просто Давай уже, пора, ты слишком устал, кончай все это, заканчивай с — я еще радуйтесь, что раньше я потерпел неудачу, потому что все эти неудачные попытки предшествовали хорошим вещам, которые произошли с тех пор, в том числе, самое главное, рождению моих детей.

Я понимаю, как странно это звучит, когда я одновременно думаю, что должен наконец покончить с собой, и знаю, что мне повезло, что мои предыдущие попытки не увенчались успехом. Если мое прежнее отсутствие успеха позволило мне продолжать жить, создавать и испытывать хорошие вещи, не должна ли эта логика оставаться верной в будущем? Неужели я не усвою, что поддаваться этому импульсу — ошибка? Может быть, я учусь, медленно. Но в тот момент, когда я охвачен желанием умереть, я не верю, что в будущем меня ждет еще что-то хорошее. Более того, независимо от того, что может предложить будущее, я убежден, что мое пребывание здесь только усугубит ситуацию.

Держать в голове таким образом две несовместимые мысли не так уж и необычно, на самом деле: мы часто называем это когнитивным диссонансом; это суть самообмана; и это пример одной из многих разновидностей глубокой иррациональности, которые делают людей такими чрезвычайно интересными существами, какими мы являемся. «Я сам себе противоречу? Итак, хорошо, я противоречу себе / (я велик, я вмещаю множество)». Знаменитое наблюдение Уолта Уитмена относится не только к жизнеутверждающим, но и к саморазрушительным мыслям.

Развод с детьми — простой пример того, как работает такой тип мышления. Я сожалею о своих двух разводах и очень стыдно за них. Если бы я мог, я бы вернулся, исправил свои ошибки и стал бы лучшим мужем. Но в то же время я благодарна за то, что была замужем за всеми тремя моими партнерами, и особенно за детей, которые произошли от этих браков.

Если бы я не развелся со своей первой женой и впоследствии не женился во второй раз, у меня не было бы дочерей Маргарет и Порции. И если бы я не развелся со своей второй женой, я бы не женился на своей замечательной жене Эми и не стал бы отцом Ратны и Кали. Эми и мои пятеро детей — главная причина моей жизни. Часто они кажутся моей единственной веской причиной.

Сегодня я рад, что жив. Я благодарен, что, как я ни старался, мне никогда не удавалось покончить с собой. И это одна из причин, по которой я написал эту книгу: я считаю, что для подавляющего большинства людей самоубийство — плохой выбор. Я глубоко понимаю желание убить себя. Не просто желание умереть, но активное желание покончить с собой — одно из моих самых ранних воспоминаний. И хотя порыв то прибывает, то уходит, в моей жизни было несколько дней и уж точно ни одной недели, когда бы я не был захвачен существованием и не думал о том, чтобы с ним покончить. Несколько раз я пытался убить себя и потерпел неудачу. (Я — комическая фигура в истории самоубийств, вечный неудачник, которому, кажется, всегда везет, и он продолжает идти вперед.)

Я не одинок в этом. У меня есть много друзей, которые ежедневно посещают суицидальные мысли и которые пытались покончить с собой, причем не один раз. Есть определенные секреты самоубийства, которые известны только тем из нас, кому знакома мысль о самоубийстве, особенно тем из нас, кто пытался покончить с собой и терпел неудачу, возможно, неоднократно. Энн Секстон рассказывает некоторые из этих секретов в своем знаменитом стихотворении «Предсмертная записка»:

Я мог бы признать
То, что я всего лишь трус

Плачешь меня меня меня
И не говоря уже о комариках, мотыльках,
Вынужденный обстоятельствами
Сосать электрическую лампочку.

Что тут рассказывает Секстон? Во-первых, что да, есть доля правды в том, что люди говорят, что самоубийца — трус, и что, что более важно, она считает себя трусихой, и она хотела бы быть одной из этих смелых сердец, которые могли бы продолжать маршировать, несмотря на боль. разочарование и бесчисленные жизненные препятствия. Она также признается в связи своей трусости, своего самоубийства и своего тщеславия, с «я меня я», когда каждый самоубийца знает, что ее будут упрекать в эгоизме, потому что жизнь, которую мы имеем, принадлежит не только нам, но и состоит из наших обязательств перед другими.

«Мне, мне, мне» ужасно и унизительно произносить, думать или чувствовать, но вот он, голос, громкий в жизненном опыте для всех — кто не со страхом и вызывающе не подумал: «Ну, если я не присмотрю за собой, то кто? — и кричит вам в ухо, когда вы решаете покончить с собой. «Я, я, я» делает акт возможным — как я мог бы убить себя, если бы на самом деле думал только о тебе? — и это также то, от чего мы пытаемся убежать раз и навсегда.

Наконец, Секстон также настаивает на том, что — и я еще буду говорить об этом — это не только трусость и эгоизм, но и то, что Фрейд (вслед за Шопенгауэром) называл влечением к смерти, самой базовой и примитивной потребностью «сосать электрическую энергию». лампочка». Секстон, покончившая с собой за месяц до своего сорок шестого дня рождения, многое говорит о желании умереть в своих стихах, и, безусловно, ее произведения следует рекомендовать всем, кто борется с желанием умереть.

Но ее стихи, вероятно, должен читать только тот, кто чувствует себя довольно уверенно на ногах, в смысле самоубийства, потому что в честности и отчаянии произведений Секстона есть также своего рода романтизация самоубийства, опасная для ранимого человек, с которым можно столкнуться. Если бы один из моих студентов поделился со мной, что они боролись с мыслями о причинении себе вреда, и спросил, есть ли какие-нибудь книги, которые я мог бы порекомендовать, у меня есть несколько разных книг, которые я мог бы (есть еще несколько, которые я хотел бы поговорить с этим студентом, естественно), но к одному писателю я бы категорически не склоняла их, это Энн Секстон. Я бы также не предложил Эдуарда Леве, Дэвида Фостера Уоллеса или Нелли Аркан: эти писатели, как мы обсудим позже, знали о самоубийстве, писали о нем в мельчайших подробностях и в конце концов покончили с собой.

Правда в том, что мы все кое-что знаем о самоубийстве, если хотим быть честными с самими собой.

Я всегда испытываю облегчение и благодарность, когда люди смело подходят ко мне, чтобы поговорить о самоубийстве. Это сложная тема, табуированная даже сегодня, и большинство людей не хотят ее обсуждать. Алкогольная и наркотическая зависимость раньше были такими и в некотором смысле остаются такими до сих пор (отсюда и анонимный аспект АА и АН). Депрессия и другие формы психических заболеваний раньше были такими, а в некотором смысле остаются такими и сейчас (таким образом оправданное празднование, например, когда чемпионка мира по гимнастике Симона Байлз открыто рассказала о своей борьбе с психическим заболеванием).

Не так давно признание в том, что вы гомосексуалист, также было табу, хотя это может показаться нам сейчас странным (и, в зависимости от вашего культурного контекста, возможно, до сих пор таковым является). Сын моей близкой подруги недавно покончил с собой, и даже мне трудно говорить с ней об этом, несмотря на то, что я 13 лет читал и писал о самоубийствах, а последние несколько лет писал эту книгу.

Но самоубийства окружают нас повсюду, и мы должны говорить об этом. И правда в том, что мы все знаем кое-что о самоубийстве, если мы готовы быть честными с самими собой. Раньше я говорил своим ученикам, что если бы у нас был переключатель на животе, который мы могли бы щелкнуть, чтобы покончить с собой, никто бы не дожил до 18 лет. Вот почему для меня особенно важно быть максимально честным с вами в отношении собственное желание и попытки убить себя. Если я вас обманываю, вы это почувствуете.

Потому что, конечно, на каком-то уровне легче не жить. Дело не в том, что самые негативные эмоции также являются самыми уверенными в себе. Счастье и безопасность — общеизвестно неустойчивые и хрупкие состояния. Но гнев, депрессия, страх: что может быть более уверенным? (Однако это, конечно, ошибка: эмоции, как и мысли, приходят и уходят. ) Жизнь чертовски тяжела большую часть времени. У многих из нас бывают моменты паники. И все мы устаем.

Что подводит меня к основной причине, по которой я написал Как не убивать себя : искренне и точно передать, что значит хотеть убить себя, иногда ежедневно, но продолжать жить, и показать мои собственные веские причины для этого. С тех пор, как я начал говорить и писать на эту тему более десяти лет назад, у меня было множество взаимодействий с людьми, которые отождествляли себя с моими самыми мрачными чувствами ненависти к себе и отчаяния и говорили мне, что моя история помогла им.

Осознание того, что вы не одиноки в своих чувствах, делает нечто важное. Ты начинаешь понимать, что ты не сломленный человек, ты не один неудачник в мире гладких успехов. Знание того, что другие чувствуют то же самое, и осознание того, что это нормально, помогает нам понять, что, возможно, с нами все в порядке. Часто сама мысль о том, что с нами что-то не так, угрожает столкнуть нас с края.

Существует группа под названием Анонимные Самоубийцы, и я призываю всех, кто читает это и думает о самоубийстве, посетить одно из их собраний. (У них есть сеансы Zoom.) Точно так же доступны телефоны доверия для самоубийц и, в последнее время, онлайн-чаты. Но по моему личному опыту, такого рода помощь не так убедительна, как можно было бы надеяться.

Я сам не хочу звонить на анонимную горячую линию, тем более, что они не такие анонимные, как они хотели бы, чтобы вы думали, что является частью проблемы, потому что они могут и пришлют копов к вам домой, если они думают, что есть причина. (Здесь я говорю только за себя: телефоны доверия для самоубийц каждый день спасают жизни, и они являются незаменимым ресурсом в наших коллективных попытках помочь людям, находящимся в опасности.)

Я также не хочу болтать с незнакомцем или группой относительно незнакомых людей о своем желании покончить с собой, пока это желание действительно настойчиво. Что я могу сделать и сделал, так это прочитать что-нибудь, что либо поможет пройти импульсу в тот конкретный день, либо, что еще лучше, поможет мне сделать паузу и даже начать переосмысливать привлекательность самоубийства. Я не ожидаю, что мои суицидальные мысли когда-нибудь исчезнут, хотя я рад сообщить, что они могут уменьшаться.

Но я верю, что мое отношение к этим мыслям может измениться, что они могут казаться и менее привлекательными, и менее настойчивыми; и действительно, мое отношение к самоубийству изменилось, отчасти благодаря тому, что я писал о нем, но в основном благодаря обмену мнениями с другими людьми, которые склонны или были склонны к самоубийству.

Предположим, к вам приходит друг и говорит: «Я купил пистолет, сегодня решил выстрелить себе в голову». (Подруга не страдает какой-то неизлечимой болезнью и в остальном выглядит как обычно.) Есть ли ситуация, в которой вы согласились бы, что это хорошая идея? Конечно, нет. Когда так думает кто-то другой, тот факт, что самоубийство — плохая идея, становится ясным и очевидным. И все же, когда мы сами думаем таким образом, мы почему-то не в состоянии увидеть бросающуюся в глаза истину, что самоубийство — не лучшее решение наших проблем.