Книга главный герой ангел: Книги об ангелах и демонах. — 71 книга
«53 книги»: Бернар Вербер «Империя ангелов»
Найти свою книгу в волнах литературного океана бывает довольно сложно. Здесь яркие корешки, там – популярные авторы, с той стороны – неизвестно кто, аннотации построены на рекламе. «53 новости» решили помочь своим читателям с выбором литературы. Классика и современное, серьезное и не очень, отвергнутое и признанное критиками. Читать или нет – решать уже, конечно, вам.
О книге Бернара Вербера «Империя ангелов» рассуждает новгородский журналист Светлана Горина:
— Имя современного французского писателя Бернара Вербера хорошо известно многим читателям. Его книги занимают топовые места в международных списках бестселлеров. Захватывающий детективный сюжет, оригинальные идеи, яркие образы героев — Вербер знает, чем можно привлечь современного читателя. Между тем за хитросплетениями интриги кроются актуальные для современности вопросы. В одном из своих интервью писатель подчеркнул — хорошая книга может изменить человека.
К слову, об интервью. Бернар Вербер — фигура не очень публичная. В литературном мире он предпочитает держаться в тени, раскрываясь только в своих книгах. Убежденный холостяк, философ, одинокий творец, он своей загадочностью лишь интригует читателя, побуждая обратиться к его творчеству.
«Империя ангелов» — книга не менее таинственная, чем ее автор. По прочтению она дает больше вопросов, чем ответов. Это продолжение дилогии «Танатонавты», опубликованное в 2000 году. В то же время «Империю ангелов» можно рассматривать как совершенно самостоятельное произведение. Роман был удостоен престижной франкоязычной премии Жюля Верна.
Название книги настраивает читателя на романтическую волну. А зря. «Империя ангелов» — книга о смерти. Буквально на первых страницах главный герой Мишель Пэнсон, талантливый, любознательный исследователь, гибнет в авиакатастрофе во цвете лет. Кажется, жизнь героя должна быть показана в ретроспективе.
Задача Мишеля — помочь трем своим клиентам стать человечнее, добрее, счастливее. Но в его работе есть важное условие — он должен исполнять желания клиентов, которые становятся серьезным препятствием на пути к совершенству. Ну что поделать, если Венера мечтает то переделать свой нос, то изуродовать свою соперницу на конкурсе красоты, Жак целыми днями проводит у телевизора, а Игорь только и умеет что драться и убивать.
Вербер не призывает бояться своих желаний. Но он показывает — далеко не все желания приносят счастье. Так, Венера страстно мечтает завоевать титул «Мисс Вселенной» на конкурсе красоты.
Не сдается и Мишель — его вера в человечество не знает границ. И пусть он терпит поражения, но продолжает искренне переживать за своих подопечных, заботясь о них, как о детях.
Хотя «Империя ангелов» посвящена потустороннему миру, роман никак нельзя назвать пессимистичным или мрачным. Наоборот — юмор и жизнелюбие бьют в нем через край. Мишель настолько поглощен жизнью своих подопечных, что совершенно забыл про любимую жену Розу, с которой они расстались у заветной черты. Нисколько не грустит он и о земной жизни. Да и зачем сожалеть — ведь каждый раз, по мысли Вербера, души людей перевоплощаются в новой жизни.
Как видим, автор в книге использует широко распространенную сейчас теорию реинкарнации души.
Сегодня вы изнеженная одалиска в гареме, в следующей жизни — танцовщица на Гавайских островах, потом китайский мандарин, американская топ-модель… В каждой жизни душа пытается реализовать свои мечты и желания с предыдущего существования. Все в мире повторяется, развитие человечества идет по спирали, напоминает Вербер.
Автор так обстоятельно описывает внеземную жизнь, отношения между ангелами и неприкаянными душами, как будто сам там побывал. Невольно читатель подпадает под литературные чары Вербера и готов внимать каждому его слову. Перед нами уже не французский современный автор, а пророк, оракул, вещающий об устройстве мира и месте каждого человека в нем. Но Вербер тонко иронизирует над читателем. Как только мы готовы вознести автора на пьедестал почета, он отрезвляет читателей героем Жаком Немро. По сюжету Немро пишет роман, где действие происходит… в раю. Отдавшись полету собственной фантазии, Немро считал, что после смерти все происходит в точности так, как он и описал. Каково же было удивление героя, когда в возрасте 88 лет он узнал, что на самом-то деле все совершенно иначе.
Вербер не устает подчеркивать — не важно, верите вы реинкарнацию или нет, судьбу определяет только ваш собственный свободный выбор. И в него не могут вмешаться ни Ангел-Хранитель, ни медиумы, ни кто либо другой. Человек сам отвечает за свои поступки, и каждое его действие имеет определенные последствия — как плохие, так и хорошие. В этом убедилась и Венера, пожелавшая сопернице зла, и Игорь, выручивший из беды друга.
Рецепт души: вначале человеческая душа определяется тремя факторами – наследственность, карма, свободный выбор. Как правило, сперва они представлены в следующей пропорции: 25 % наследственность; 25 % карма; 50 % свободный выбор.
В романе поднимается еще одна актуальная тема — война. Все герои находятся на линии фронта, сражаясь с собственными желаниями, эмоциями. Но лишь один из них — Игорь — действительно попадает в мясорубку военных действий в период Чеченской кампании. Писатель без прикрас показывает, как ломает людей война. В сражениях Игорь и его друзья теряют человеческое обличье, превращаясь в волков.
Возможно, не случайно интерес к этой книге вырос именно сейчас, когда на экранах телевизоров появились страшные картины событий в Украине.
«Империя ангелов» — многогранный роман, сюжетные линии переплетаются, несколько интриг умело закручиваются в одну. По своей композиции его, пользуясь метафорой самого Вербера, можно сравнить с Шартрским собором, с его горделивыми готическими шпилями, тянувшимися ввысь. Как и башни собора, герои Вербера, пройдя нелегкий путь самосовершенствования, тянутся вверх, к высоким духовным идеалам.
Дисбаланс таких разных персонажей уравновешивает образ почти идеальной героини — дочери корейского посла в Перу Натали Ким. Умная, красивая Натали появилась на свет уже с полным набором всех нравственных качеств. Она умеет распознавать и контролировать свои желания, знает, чего хочет, но добивается всего мягко, спокойно, используя в качестве оружия любовь и ласку. Кроме того, Натали удалось реализовать свой талант, данный от рождения.
Примечательно, что роман, начавшись в заоблачных мирах, заканчивается здесь, на земле. И в его финале светится мягкий, нежный образ Натали, которая учит свою внучку любоваться звездами и «ценить то, что ты живешь».
Чтобы узнать цену года, спроси студента, который провалился на экзамене.
Чтобы узнать цену месяца, спроси мать, родившую преждевременно.
Чтобы узнать цену недели, спроси редактора еженедельника.
Чтобы узнать цену часа, спроси влюбленного, ждущего свою возлюбленную.
Чтобы узнать цену минуты, спроси опоздавшего на поезд.
Чтобы узнать цену секунды, спроси того, кто потерял близкого человека в автомобильной катастрофе.
Чтобы узнать цену одной тысячной секунды, спроси серебряного медалиста Олимпийских игр.
ВЫДУМЩИК ДЕТСТВА — Литературная Россия
№ 2007 / 52, 23.02.2015
На обложке новой книги Владислава Крапивина «Прохождение Венеры по диску Солнца» в красном круге крупными буквами так и написано: «новая книга легендарного автора». Под обложкой два романа – «Прохождение Венеры по диску Солнца» и «Топот шахматных лошадок». Каждый по двести с лишним страниц, написаны в 2004, 2005 годах. Первое, что бросается в глаза, когда начинаешь читать, – автор усиленно насыщает текст реалиями и словечками сегодняшней жизни. Это и концерн «Дешёвые рынки», которым владеет Стас Махневский, в прошлом лучший друг главного героя «Прохождения Венеры…» Ивана, и песня про чеченскую войну, и мальчишеская «кепка-бейсболка с надписью «New Zealand», и, конечно, мобильники, компьютер, Интернет.
И в дальнейшем присутствие «злобы дня» усиливается. Стас Махневский оказывается «крутым» новым русским регионального масштаба, способным в критический момент взять и «перекупить» дом, чтобы от широты душевной подарить его другу. В Ивана, оказавшегося в неподходящий час в неподходящем месте, стреляют двое наемных убийц, «один приземистый, стриженный наголо, другой тощий и косоплечий», подкарауливающие, правда, не его, а почему-то некого «интеллигента» с «комплексом жертвы». Адвокат Илья Рудольфович Семейкин за «солидную пачку банкнот» распутывает имущественные дела редакции журнала «Звонкое утро», в которой работал Иван Анатольевич, пока его лучший друг, тот самый Махневский, не решил прикрыть нерентабельное предприятие. Словом, коммерческая интрига (но, заметим, с авторским, моральным, взглядом на неё), всё, как в каком-нибудь телевизионном «Чрезвычайном происшествии».
Но не столько эта сюжетная линия привлекает внимание в «Прохождении Венеры…». Всё-таки Крапивин не детективщик, а детский фантаст, и, следовательно, роман о ребёнке.
О мальчике. Точнее, о мальчике, который, как выясняется по ходу действия, сначала был мальчиком, потом погиб и, оказавшись на том свете, стал ангелом, но очень хочет снова стать мальчиком. Мальчика-ангела автор назвал Вовкой, и эта непритязательность имени многократно подчёркивается, так и видишь пожилого Крапивина, ликующего оттого, что ангела могут звать Вовка. Просто ангел Вовка, только подумайте, ангел по имени Вовка! В наш мир Вовка был послан как ангел-хранитель с чёткой задачей спасти Ивана Анатольевича от разорения и прочих жизненных трудностей. Впрочем, ангельские свойства герой утрачивает, с каждой страницей романа превращаясь… и тут пальцы просятся написать «превращаясь в обычного мальчишку». Но это не так. Это автору очень хотелось, чтобы читатель видел в Вовке «обычного мальчишку», и, возможно, непритязательный читатель поддался авторскому желанию, но пристальному взгляду мешает сделать это простая способность отличать живое и настоящее от надуманного и схематичного. Образ Вовки получился до приторности правильным, ангельским, что ли.
Нет в нём ни загадки, ни изъяна. Есть слабый намёк на страдание, испытанное в прошлом, но история «земной» жизни мальчика, его скитаний после смерти родителей по бабкам и тёткам вынесена на периферию сюжета и читается, к сожалению, как что-то второстепенное, хотя, казалось бы, к ней, к этой сиротской жизни, и должно быть приковано писательское внимание. Жаль, что автор вместо того, чтобы показать действительно живого мальчишку, которых ни одна тысяча мыкается в России, предпочёл превратить его в функцию чудесного спасения тридцатилетнего неудачника.
Беда романа в том, что он полон банальных и предсказуемых сюжетных ходов, а с психологической точки зрения так и вовсе шит белыми нитками. Делец Махневский под влиянием своего ангела-хранителя из хапуги, преследующего только свои коммерческие цели, вдруг превращается в доброго друга и не только возвращает Ивану его скромную издательскую конторку, но и в придачу покупает дом. В образе Лидии, сожительницы Ивана, Крапивин попытался создать тип современной деловой леди, единственный приоритет которой – работа, а семейная жизнь – так, для здоровья.
И вот эта Лидия, прежде наотрез отказывающаяся заводить детей, вдруг с радостью принимает в дом чужого мальчика, и в финале получается очень даже премилое дружное семейство. (К слову замечу, что этот семейный быт Крапивин описывает настолько слащаво, настолько наигранно и с наслаждением живописует все кривляния добродушных домочадцев, что уж лучше бы Лидия осталась убеждённой бизнес-леди, чем посвящала свой досуг штопанью штанов и разрешению/запрету смотреть «Буратино».) Когда «приземистый» и «косоплечий» подходят к раненому Ивану, чтобы произвести контрольный выстрел, как по заказу, появляется вроде бы ушедший назад в потусторонний мир Вовка и спасает друга. А уж сколько в книге просто чудес! Вовка, пользуясь своим ангельским статусом, одаривает Ивана той самой «солидной пачкой банкнот» (в какую бы передрягу угодить, чтоб оттуда тебе отписали ангела-хранителя с печатным станком под крыльями?), спасает его от перелома при прыжке с трёхметровой высоты, спасает утопающего мальчика, «импульсом» посылая парня-пловца из развесёлой компании, отдыхающей неподалёку на пляже, наконец, восстанавливает на очищенной дискете когда-то написанную Иваном повесть и отправляет её по электронной почте в издательство… Можно ли удивляться, что из издательства чуть не на следующий день приходит положительный ответ, хотя сам Иван, выполняя заданную автором программу инфантильного неудачника, называет повесть «просто записками о детстве в рамках безудержной фантазии»… На вере в чудо строится и главная идея романа.
Во время прохождения Венеры по диску Солнца (редкое астрономическое явление) Иван и Вовка одновременно загадывают желания, которые в финале романа, конечно, сбываются.
Грустное чувство вызывает открытие, что Крапивин, некогда умевший создавать живые и противоречивые характеры, теперь решил, что можно писать спустя рукава, неужели понадеялся на свою «легендарность»? Конечно, нельзя требовать от автора, который никогда не претендовал на что-то выше простой беллетристики, глубины психологического анализа. Но психологическая достоверность необходима, тем более что книга-то написана, в общем-то, для подростков, а их, хочется верить, раскрученным брендом не купишь.
Впрочем, второй роман «Топот шахматных лошадок» оставляет более приятное впечатление. В нём нет закрученной фабулы, бандитской стрельбы и сюжетных штампов. Есть история дружбы мальчика Вашека, его брата Сеги и девочки Белки и ещё десятка ребятишек с Институтских дворов. (Как видно, теперь Крапивин впал в другую крайность и придумал своим героям нарочито оригинальные имена.
Будет в этом романе ещё и мальчик Птаха, и владелец лавки древностей Спиридон Спиридоныч, и существо нечеловеческой природы Лихо Тихоныч…) Конечно, не обошлось в романе и без чудес. Белые шахматные лошадки, которых фанатично собирает Сега, в финале начинают скакать и вертеть силой своего скока колесо мифического прибора Гироскопа. Много не вписывающегося, так скажем, в законы физики, будет происходить на Институтских дворах – главном месте действия, пространстве, где нет никакого зла. Чудесна и история появления того самого Лихо Тихоныча. Родился он в воображении доброй старой соседки Лизаветы, присматривавшей за Андрюшкой Рыбиным, ещё одним героем романа, как страшилка для усыпления «окаянного неслуха». И только оформился в её словах его образ (мешок в шапке, надвинутой на единственный глаз) – так и поселился под кроватью. Прошло несколько лет, страх перед Лихо то забывался, то снова озорная бабка, уставшая от дневных хлопот, пугала им пятилетнего мальчика, не желавшего засыпать. И, как это бывает в детстве, однажды мальчик увидел…
«Под маминой кроватью светился круглый, чистый, ярко-голубой глаз.
Размером с электролампочку. Над глазом было что-то вроде растрёпанной шапки, под ним – что-то рыхлое, бесформенное. А глаз глядел в упор…
– А-а-а-а!! Не на-адо!!
…Его успокаивали очень долго. И мама, и подоспевшие сёстры, и даже Лизавета. Говорили, что Лихо был глупой выдумкой, даже отодвинули кровать: смотри, нет здесь никакого Лиха! Но Андрюшка ещё долго рыдал и вздрагивал. Мама просидела на кровати с ним рядом до середины ночи…»
Вполне подлинная ситуация детства, когда грань между реальностью и фантазией ещё едва намечается в сознании. Но вот Крапивину как всегда нужны чудеса. И уже на следующее утро мальчик Андрюшка находит записку от Лиха, которую тот накарябал перед тем как уйти из родного дома. Через несколько лет они встретятся, и, конечно, подружатся, потому что Лихо окажется не злой, а добрый.
Но справедливости ради заметим, что в этом романе и скачущие шахматные лошадки, и Лихо, который по долгу службы станет подталкивать колесо Гироскопа, смотрятся вполне органично.
Роман этот уверенно вписывается в объёмный цикл, условно называемый «В глубине Великого Кристалла». Всё обширное творчество Крапивина можно вполне чётко разделить на реалистическое и фантастическое. И, видимо, такова уж природа таланта этого автора, что фантастические романы, романы из цикла «В глубине Великого Кристалла», получаются у него намного интереснее, живее и философски глубже. Реалистические же романы, как ни парадоксально, лишены жизненной силы, сюжеты в них натянуты, герои неправдоподобны и неубедительны. Крапивин определённо не аналитик детства, а его выдумщик. Когда фантазия его не зажата рамками окружающей действительности, он порой доходит до весьма глубоких философских и социальных обобщений. В качестве примера этого вспоминаются романы «Выстрел с монитора» и «Гуси, гуси, га-га-га…» Напротив, когда он пытается философствовать или быть общественным обличителем в реалистических романах, он неизменно впадает либо в дидактику с примесью старческого добродушия, либо в совсем уж лобовую публицистику.
Неудача романа «Прохождение Венеры по диску Солнца» объясняется тем, что автор смешал в нём реалистическое и фантастическое начало.
В романе «Топот шахматных лошадок» реалистическое начало хотя и не выставлено на первый план, но тоже присутствует. И очень портит его. Совершенно диким выглядит, например, такой пассаж: «А незадолго до рождения Белки, когда город собирался праздновать очередной юбилей (власти устраивали юбилеи каждые пять лет, чтобы жители больше веселились и меньше думали о невыплаченных зарплатах), один бастион решили восстановить». Для чего в скобках эта лобовая и не очень глубокая публицистика?
Публицистичным, а оттого шаблонным, смотрится и образ мальчика Кости, сына богатенького и делового папы. Большой фрагмент романа посвящён описанию похищения Кости врагами-конкурентами отца. И уж совсем приторным кажется друг Вадим – бывший наёмный охранник, кстати, спасший его из лап похитителей. Герой этот написан как будто по заказу Сергея Шойгу, какое-то время назад собиравшего коллегию (или в соответствующей терминологии – команду, бригаду) деятелей культуры, чтобы дать им задание создать образ положительного спасателя.
И уж совсем плохо то, что не обошлось без церковных дел. Положительный Вадим привозит Костю на своём «невзрачном «жигулёнке» к «маленькой церкви», где служит знакомый ему «Серёжа», и где инфант жертвует на храм только что выигранные в шахматы у делового партнёра отца «десять стодолларовых бумажек».
«Костя начал суетливо вытаскивать из кармана скомканные банкноты, одну за другой толкал их в тёмную щель. Отец Сергий, видимо, разглядел, какие это деньги. Качнулся, хотел сказать что-то.
– Всё в норме, – остановил Вадим. – Я потом объясню…
Отец Сергий положил лёгкую ладонь Косте на голову.
– Господь не оставит тебя, мальчик…
Костя замер, боясь шевельнуть головой. Вадим сказал:
– Костя у нас неверующий. По крайней мере, он сам так думает…
– Все равно Господь не оставит, – вздохнул священник».
Ну, что тут сказать?.. Весь православный мир и сочувствующие, видимо, должны прослезиться, от того, что Господь не оставит мальчика, пожертвовавшего «маленькой церкви» тысячу зелёных…
Ещё одним существенным минусом можно считать то, что Крапивин впадает в сентиментальность, и чем ближе к концу романа, тем больше.
Плохо, что почти все романы (как фантастические, так и реалистические) Крапивина строятся по одной и той же схеме, повторяются ситуации, герои перетекают из одного романа в другой, меняются только их имена. Главный крапивинский герой – мужчина в возрасте тридцати-сорока лет, как теперь принято выражаться, «неудачник» или что-то вроде того, погрязший либо в каких-нибудь романтических грёзах, либо в воспоминаниях о радужном детстве, часто он имеет или имел строгую, но добрую жену, и не имеет своих детей. Второй главный герой – мальчишка лет десяти-двенадцати, очень чистый, очень честный, с острым чувством справедливости, способный на искреннюю дружбу, не очень смелый, но в решающий момент способный на самопожертвование, на подвиг. Между героем-мужчиной и героем-мальчиком завязывается дружба, на чём и строится сюжет, в финале, как правило, один из них спасает другого. И всё заканчивается хорошо. Часто образ героя-мужчины дорастает до обобщённого образа стража и хранителя детства. Рыцаря без страха и упрёка.
(И тем более беда, что в романе «Прохождение Венеры…» Иван, претендующий на роль рыцаря, инфантилен и всецело полагается на чудеса, а в «Топоте шахматных лошадок» герой-рыцарь Вадим подан в дидактическом ключе.) Всё это вполне можно принять… Но когда такой сюжет с небольшими вариациями повторяется из романа в роман, невольно складывается впечатление, что Крапивин всю жизнь пишет одну-единственную книгу и всё никак не может написать. Или не может признаться себе, что всё уже написал. Большая честность и мужество нужны автору, чтобы остановиться и не писать, когда всё, что мог сказать, уже сказано. Владислав Крапивин, который в своих книгах так убеждённо учит честности и мужеству, как писатель этими качествами, видимо, не обладает.
И тем не менее книги его покупаются, их читают. «Прохождение Венеры…» издано тиражом 8000 экземпляров, что по нынешним меркам совсем неплохо. Почему люди читают Крапивина? Почему у него столько поклонников? Почему в сообществе «Живого Журнала», посвящённом творчеству этого автора, не утихают обсуждения его романов, стихов, даже песен, прозвучавших когда-то в бездарных советских экранизациях? Думается, что действие всех романов Крапивина на сознание читателя основано на принципе эскапизма – стремлении личности уйти от действительности в мир иллюзий, фантазии в ситуации кризиса, бессилия, отчуждения.
Так спасаются от боли – уколом морфия. Но морфий не только не лечит – он порабощает больного, превращает его в наркомана. И подобно наркоманам-морфинистам ведут себя постоянные читатели Крапивина, заглушая его вымыслами подчас неосознаваемую боль отчуждения, боль от травмирующего столкновения с уродством и хаосом реальной жизни.
Владислав Крапивин. Прохождение Венеры по диску Солнца. – М.: «ЭКСМО», 2005, 480 с.
Сергей ЧЕРЕДНИЧЕНКО
Несколько наших любимых ангелов в фантастике
Ангелы идеально подходят для SFF. По внешнему виду они могут варьироваться от самой шокирующей красоты до полного гротеска. Они являются проводниками между одним планом реальности и другим, которым поручено пытаться помочь очень разным видам понять друг друга. (Что такое встреча с ангелами, как не история первого контакта?) И, согласно некоторым традициям, в них встроена собственная высокая драма, рассказ о небесной войне, грехопадении и новом ужасном царстве, вечно строящемся как памятник ужасу.
Видишь? Довольно драматично. Впрочем, я не буду пересказывать эту историю, это слишком драматично даже для меня. Вместо этого я собрал несколько моих любимых ангелов из книг, фильмов и даже видеоигр. Приходите добавлять свои в комментариях!
Азирафаэль, Good Omens Нила Геймана и Терри Пратчетта
Скриншот: Amazon/BBC Studios
У Азирафаэля уже была бешеная, хотя и вежливая, фанатская база. Нил Гейман и Терри Пратчетт « добрых знамений» 9Книга 0011 становилась все более любимой за десятилетия, прошедшие с момента ее публикации, и вдохновила процветающее сообщество фанфиков. Но когда Майкл Шин вошел в роль для адаптации Amazon, Азирафилия действительно стала своей. Изображение Шина было абсолютно верным книге, но наблюдение за тем, как он разыгрывает Кроули Дэвида Теннанта, суетится над своими книгами, беспокоится за чаем и вообще является самым приятным олицетворением невыразимости, которое только можно себе представить, добавило персонажу совершенно новое измерение.
А когда получивший премию «Небьюла» эпизод «Тяжелые времена» расширил повествование книги, мы увидели всю полноту его любви к Кроули и были чертовски близки к ангельскому совершенству.
Купить хорошие предзнаменования по сравнению с:
ворона, Ангел Крууг от Кэтрин Аддисон
Кэтрин Аддисон. Холмс: что, если бы Шерлок не просто был «на стороне ангелов», а превратился в одного из них? Из этой основной концепции вырос увлекательный альтернативный викторианский Лондон, переполненный трактирами, которыми управляют оборотни и призраки, которые бродят по ночам в поисках своих пропавших черепов. Безусловно, самыми важными сверхъестественными существами во вселенной Аддисона являются ангелы. «Добрые» ангелы претендуют на мистическое владение определенным местом, возможно, поселившись в таверне или наблюдая за Подземельем. Но если их дому постигнет какой-то вред, небожителям предлагается выбор: «Раствориться» самому, без надежды на воскрешение, или присоединиться к Падшим.
Наш аналог Ватсона, доктор Дойл, только что вернувшийся после сражения с Падшими в Афганистане, встречает таинственного ангела по имени Ворон, которому нужен сосед по квартире.
Но зачем Вороне сосед по квартире? И как ему удалось выжить свободно, без дома, не упав самому?
Купить «Ангел ворон» у:
Сефирот, Final Fantasy VII и т. д. Посвящение JRPG ангельскому символизму. Сефирот — сильнейший член могущественной военной группировки, тонко именуемой СОЛДАТ, но его жизнь переворачивается с ног на голову, когда он обнаруживает, что ему имплантировали клетки инопланетянина/бога по имени Дженова. Не любитель полумер, он решает подключиться к мистическому Лайфстриму, чтобы стать полноценным богом. И если ему придется использовать межпространственные силы и уничтожить свою планету, чтобы сделать это, что ж, это небольшая цена, которую нужно заплатить, чтобы достичь своей истинной цели — постоянно травмировать Клауда Страйфа.
В финальной битве игры он превращается в Сафер-Сефирота и отращивает великолепное черное крыло.
Только тот, однако. Два крыла было бы излишеством.
Ангел Америки,
Ангелы в Америке , Тони КушнерСкриншот: HBO . Но больше всего времени на сцене получает Ангел, который оказывается «четырьмя божественными эманациями: Флуор, Фосфор, Люмен и Свеча; проявляется в Одном: Континентальное Княжество Америка». Она закрывает первую пьесу цикла, Millennium Approaches , пробив потолок главного героя Прайора Уолтера. В ходе второй пьесы, Перестройка , она перемалывает волю Прайора, пытаясь заставить его стать новым пророком с ужасным пророчеством стазиса. Оказывается, потребность человечества в постоянном прогрессе и росте вызывает катаклизмы на Небесах, и Америка и другие Ангелы почти уверены, что люди тоже изгнали Бога.
Купить ангелов в Америке:
Сыновья, «Их сыновья возвращаются домой, чтобы умереть»,
Moonflower, Nightshade, All the Hours of the Day Дж. Д. Скотта Эпидемия СПИДа в «Их сыновья возвращаются домой, чтобы умереть» Здесь ангелы — это городские квир-сообщества, которые волна за волной приветствовали сельских мальчиков-неудачников, сыновей, которые не могли жить своей настоящей жизнью в депрессивных маленьких городках только для того, чтобы смотреть когда эти сыновья вернулись в свои дома, чтобы умереть.
A tableau vivant : небо, как набивка игрушек, окрашенная полиэстером морская пена, как гусиный пух, как рыхлый пух, и когда плюшевые облака раскрываются, их сыновья спускаются вниз. Их сыновья приходят с крыльями, слишком маленькими для их тел. Крылья костюмные, но тоже прикреплены к их скелетам. Кости являются частью их тел. Крылья тоже настоящие.
Ангелы — это сыновья, и это люди, которые до сих пор оставались здоровыми. Небеса — это клуб с черным освещением, пульс музыки, столкновение рук и перьев.
Купить Moonflower, Nightshade, All the Hours of the Day у:
Габриэль, Константин
Скриншот: Warner Bros. Pictures
Является ли Габриэль моим любимым? После несколько избитого начала его появление — первый намек на то, что Константин будет немного интереснее, чем еще один рифф на The Exorcist . Джон Константин, умирающий от рака легких и обреченный на ад, пытается отстаивать свое дело перед ангелом, который действует как проводник между Небом и Землей.
Его аргумент заключается в том, что каждый раз, когда он «депортирует» демона обратно в ад, он вроде как выполняет работу Бога, верно?
Габриэль с четкостью, которую могла дать только Тильда Суинтон, говорит Джону: «Ты умрешь молодым, потому что ты выкуривал по 30 сигарет в день с 15 лет… и ты попадешь в ад из-за жизни, которую ты отнял. . Ты пиздец».
И от этого ему становится только веселее. У меня даже нет эмоционального диапазона, чтобы говорить о его переходе от сшитых на заказ костюмов к рваному корсету и леггинсам из марли. Всякий раз, когда многолетнее «Какой фильм заслуживает продолжения?» вопрос ходит по Твиттеру, есть только один правильный ответ.
Прогиноскес, Ветер в дверях
Прогиноскес, или Прого, как его вскоре прозвали друзья-люди, — уникальный херувим. Как и остальные представители его вида, он представляет собой пугающую группу складывающихся крыльев и мигающих глаз. Он также довольно раздражителен из-за того, что застрял на миссии на Земле — среди ангелов все, что связано с людьми, является трудным заданием.
В «Ветер в двери» Л’Энгл использует Прого, чтобы развить свою и без того бурную теологическую фантастическую сферу, используя его как рупор морали в роли, аналогичной трем миссис В. в «Изломе времени». На этот раз Прого должен помочь Мэг Мюрри спасти ее младшего брата Чарльза Уоллеса от неизлечимой болезни, которая является не только физической, но и духовной. По пути он высмеивает каждую человеческую концепцию и объясняет ужасающую концепцию «X-ing», в которой херувимы вызывают огромный выброс энергии в качестве защитного механизма… но при этом прекращают свое существование. Почти как Ангел Ворона Идея «растворения» — это благородный поступок, который подрывает предполагаемое бессмертие небесных существ.
Купить «Ветер в дверь»:
Адам, Лилит, et. al, Neon Genesis Evangelion
Скриншот: Gainax
В начале было два Ангела, Адам и Лилит. От пары произошли еще пятнадцать ангелов, а человеческий род называет Лилит матерью.
К несчастью для человечества, пятнадцать детей Адама съели Плод Жизни, что сделало их очень, очень трудно убить. И они просто продолжают атаковать человечество в кошмарном цикле разрушения и боли. К счастью, человечество может положиться на небольшую команду эмоционально нестабильных детей-пилотов-роботов и их опекуна-алкоголика, которые иногда едва держат ангелов в страхе.
Иногда.
Метатрон, Догма
Скриншот: Lions Gate Films
Как мы все знаем, Алан Рикман всегда был идеален. Он был идеален в Крепкий орешек , совершенный в Робин Гуд: Принц воров , совершенный в Истинно, Безумно Глубоко и совершенный в Любовь, На самом деле . Но он, возможно, был самым совершенным в Dogma просто потому, что фильм, хотя и искренний и часто хороший, также часто… менее хорош. Но каким бы разбросанным и раздутым он ни был, поворот Рикмана в роли Метатрона был потрясающим — особенно потому, что этого не должно было быть.
Он мог просто быть язвительным и раздраженным человеческими выходками. Вместо этого к концу фильма он искренне заботится о людях, с которыми застрял. Он также доказывает мета-точку, потому что после того, как разозлился на Бетани за то, что она не узнала его, но знала все о египетских чумах («Скажи человеку, что ты Метатрон, и он тупо уставится на тебя. Упомяните что-нибудь из Чарльтона Хестона, и внезапно все стали богословами».) Можно с уверенностью сказать, что намного больше людей узнали о Метатроне из этого фильма, чем из Воскресной школы.
Geno, Super Mario RPG: Legend of the Seven Stars
Скриншот: Square / Nintendo
Иногда ангелам приходится сражаться со своими падшими братьями и сестрами. Иногда их обвиняют в изгнании человечества из Рая. А иногда им приходится сражаться с роботами-кузнецами, страдающими манией величия. Такова судьба Гено в Super Mario RPG: Legend of the Seven Stars . После того, как Звездная дорога разрушена, небесный дух применяет очень специфический взгляд на tikkun olam , собирающий Звездные Осколки, чтобы положить конец злому правлению Смити, ранее упомянутого робота-кузнеца.
Но поскольку небесные духи не имеют большого веса в мире Марио, он решает сделать это, завладев куклой по имени Гено.
Смотри, суди, если хочешь, но, как говорит сам Гено: «Я служу… высшему авторитету…»
Это одни из моих любимых пернатых — кого вы выберете для лучшего фэнтезийного ангела?
ссылка
Топ-10 ангелов-хранителей в детских книгах | Детские книги
Мне всегда нравились истории с ангелами-хранителями. Я не имею в виду ангелов с крыльями, как Кларенс в «Этой чудесной жизни» — хотя мне они тоже нравятся — я имею в виду истории, в которых герою помогает в его или ее путешествии кто-то, кто появляется, часто совершенно неожиданно, всего лишь нужные ресурсы и знания, которые помогут им разобраться с любой проблемой, с которой они столкнулись. С литературной точки зрения они являются рукой помощи доброжелательной вселенной.
Это устройство стало менее модным в наши более светские времена. Меньше людей все еще верят в доброжелательную вселенную — в конце концов, так много тревожных свидетельств обратного — и мы предпочитаем, чтобы наши герои доказывали, что они могут победить собственными силами.
Дети-герои в наши дни должны быть независимыми и самостоятельными.
Не знаю, когда и как я пришел к выводу, что Вселенная, несмотря ни на что, дружелюбна. Но я делаю. И именно поэтому в моих собственных рассказах решение проблемы часто обеспечивается каким-то источником, помимо изобретательности и остроумного мышления героя. Он или она, безусловно, сделают все возможное, но решение самой сложной части головоломки придет из случайного замечания или небольшой помощи и совета от маловероятного персонажа типа ангела-хранителя. Как будто доброжелательная вселенная точно знала, что нужно, и протягивала руку помощи.
В моей последней книге «Призрак Джессики» сама Джессика, несмотря на то, что она мертва и едва ли является подростком, невольно оказывается ангелом-хранителем для других персонажей этой истории. Она — сила из-за пределов чисто причинного, рационального мира, которая, время от времени тихо намекая на альтернативный возможный образ действий, меняет жизни всех вокруг.
Вы можете не соглашаться с тем, что в реальной жизни все работает именно так, но именно так оно и должно работать…
Старый джентльмен в этой замечательной истории является архетипическим примером работы ангела-хранителя. Дети начинают с того, что просто машут ему, когда он каждое утро проезжает в поезде, но позже они обращаются к этому персонажу, чтобы помочь с застрявшим русским писателем, который дает деньги в трудные времена и, в конце концов, получает отцовскую помощь. освобождение из тюрьмы. Все дети играют свою роль, но решающая помощь приходит извне…
Терри Пратчетт всегда знал, что в мире происходит больше, чем мы можем видеть чисто физическим глазом. Его книги наполнены осознанием глубинных сил, действующих в нашем мире (наряду со здоровым недоверием к безумиям организованной религии), и Матушка Ветровоск, вероятно, мой любимый из его многочисленных ангелов-хранителей. Знаешь, когда она появится в своих тяжелых ботинках и со свирепым взглядом, чтобы протянуть руку помощи Тиффани Болит, значит, все будет как следует улажено…
3.
Удивительный мистер Бланден от Антонии БарберМистер Бланден следует всем лучшим традициям ангела-хранителя. Явно человек, но как-то не совсем из физического мира, он что-то знает. Он знает, что произойдет, и знает, что должны делать наши дети-герои на каждом этапе развития истории. Не то чтобы он когда-либо кого-то к чему-то принуждал, конечно. Он просто просит, чтобы они делали то, что он предлагает, и когда они это делают… Одна из моих любимых книг.
Одно из удовольствий чтения рассказов о Дживсе и Вустере заключается в том, что в какую бы ужасную передрягу ни попал Берти Вустер, вы знаете, что его дворецкий, Дживс, без видимых усилий незаметно во всем разберется до конца. истории. Именно эта вера в то, что все, в конце концов, будет хорошо, делает истории с ангелами-хранителями такими утешительными для чтения.
Полки последних изданий не совсем заполнены историями, в которых проблемы решаются таинственными внешними силами, что было одной из причин, почему чтение этой книги было таким сюрпризом.
У Кэлли в этой истории много проблем, но именно мысль о том, что она все еще находится под защитой и присмотром матери, которая недавно умерла, дает ей место в списке книг с ангелами-хранителями. Это, и тот факт, что это совершенно восхитительное чтение.
Это просто одна из лучших когда-либо написанных книг. Ангел-хранитель — героиня рассказа, тот, кто меняет жизнь всех вокруг себя в начальной школе на Нитсхилл-роуд — это Селеста, которая каким-то образом проникнута способностью точно знать, как лучше и сильнее всего поступить в любых обстоятельствах. . Она также является одним из самых забавных, умных и в какой-то мере самых правдоподобных персонажей. Совершенно блестящий.
Это первый том квартета, написанного Т. Х. Уайтом по легенде о короле Артуре и несравненно более смешного и глубокого, чем любезный фильм Диснея. Если вы хотите, чтобы ангел-хранитель присматривал за вашими ранними годами и взрослением, волшебник Мерлин — неплохой выбор.
Действительно ли Аслан считается ангелом-хранителем? Или он старше? В любом случае, он довольно надежный путеводитель по жизни, и я абсолютно не мог исключить из списка первую из книг о Нарнии.