Книга будущее: Книга «Будущее» — Дмитрий Глуховский скачать бесплатно, читать онлайн
Дмитрий Глуховский, Будущее – читать онлайн полностью – ЛитРес
© Д.А. Глуховский, 2013
© ООО «Издательство АСТ», 2013
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Глава I. Горизонты
Лифт – отличная штука, говорю я себе. Есть масса поводов восхищаться лифтами.
Путешествуя по горизонтали, всегда знаешь, куда попадешь.
Перемещаясь по вертикали, можешь оказаться где угодно.
Направлений вроде всего два – вверх и вниз, но ты никогда не знаешь, что увидишь, когда створки лифта раскроются. Бескрайние офисные зоопарки – клерки в клетках, идиллическая пастораль с беззаботными пастушками, саранчовые фермы, ангар с одиноким дряхлым Нотр-Дамом, смрадные трущобы, в которых на одного человека приходится тысяча квадратных сантиметров жилья, бассейн на берегу Средиземного моря или просто сплетение тесных сервисных коридоров. Одни уровни доступны для всех, на других лифты не открывают своих дверей случайным пассажирам, а о третьих не знает никто, кроме тех, кто проектировал башни.
Башни достаточно высоки, чтобы проткнуть облака, а корни, которыми они уходят в землю, еще длиннее. Христиане убеждают, что в башне, которая построена на месте Ватикана, есть лифты, курсирующие в Преисподнюю и обратно, а есть такие, что возят праведников прямо в рай. Я тут прижал одного проповедничка, спросил, зачем в такой безнадежной ситуации они продолжают оболванивать людей. Впаривать бессмертие души в нынешние времена – дело обреченное. Душой же давно никто не пользуется! Христианский рай, должно быть, такая же унылая дыра, как собор Святого Петра: народу никого, и повсюду слой пыли с палец толщиной. Тот затрепыхался, запищал что-то про образы для масс-маркета – мол, надо говорить с паствой на ее языке. Надо было сломать этому трюкачу пальцы, чтобы ему креститься не так ловко было.
На километровую высоту скоростные лифты взлетают буквально за пару минут. Для большинства этого времени как раз хватает, чтобы посмотреть рекламный ролик, поправить прическу или убедиться, что между зубов ничего не застряло. Большинство не обращает внимания ни на интерьер, ни на размер кабины. Большинство даже не отдает себе отчета в том, что лифт куда-то движется, хотя ускорение сдавливает и кишки, и извилины.
Согласно законам физики, оно должно было бы спрессовывать и время – хоть чуть-чуть. Но вместо этого каждый миг, который я провожу в кабине лифта, разбухает, распухает…
Я смотрю на часы в третий раз. Эта чертова минута никак не желает заканчиваться! Я ненавижу людей, которые восхищаются лифтами, и ненавижу людей, которые способны как ни в чем не бывало разглядывать в кабинах свое отражение. Я ненавижу лифты и того, кто их изобрел. Что за дьявольская идея – подвесить над бездной тесный ящик, запихнуть туда живого человека и предоставить ящику решать, сколько держать человека взаперти и когда выпускать его на свободу?!
Двери все никак не откроются; хуже того, кабина даже не собирается замедляться. Так высоко я, пожалуй, еще не забирался ни в одной башне.
Но на высоту я плевать хотел, с высотой у меня нет никаких проблем. Я готов стоять на одной ноге на вершине Эвереста, только бы меня выпустили из этого проклятого гроба.
Не надо об этом думать, иначе воздух кончится! Как я опять соскользнул в эти клейкие мысли? Я ведь так славно размышлял о заброшенном соборе Святого Петра, об изумрудных тосканских холмах ранним летом… Закрыть глаза, вообразить себя среди высокой травы… Я стою в ней по пояс… Все по книжным рекомендациям… Вдох… Выдох… Сейчас успокоюсь… Сейчас… Да откуда мне знать, каково это – стоять по пояс в долбаной траве?! Я никогда не видел ее ближе чем с десятка шагов, если, конечно, не считать синтетические газоны!
Зачем я согласился забраться так высоко? Зачем принял приглашение?
Хотя приглашением это назвать сложно.
Вот живешь ты тараканьей фронтовой жизнью: бегаешь по траншеям щелей в полах и стенах. Любой шум относишь на свой счет и тут же замираешь, и каждый раз надо быть готовым к тому, что раздавят. И вот однажды выбираешься на свет и попадаешься. Однако вместо того чтобы хрустнуть и сгинуть, вдруг, крепко зажатый пальцами, взлетаешь куда-то вверх, где тебя собираются разглядывать.
Кабина все продолжает подниматься. Экран во всю стену показывает рекламу: размалеванная девка глотает таблетку счастья. Остальные стены – бежевые, мягкие, сделаны так, чтобы не нервировать пассажиров и чтобы не дать им расколотить себе башку в приступе паники; однозначно, восхищаться лифтами есть масса поводов!
Шипит вентиляция. Я чувствую, что взмок. На бежевый пружинящий пол падают капли. Горло не пропускает воздух, словно его сдавливает могучая механическая пятерня. Девка смотрит мне в глаза и улыбается. Во мне остается тоненькое отверстие, через которое я еле втягиваю в себя достаточно кислорода, чтобы не потерять сознание. Бежевые стены медленно, почти незаметно сжимаются вокруг меня, норовя задавить. Выпустите!
Ладонью я зажимаю девке ее улыбающийся красный рот. Ей, кажется, это даже нравится. Потом изображение пропадает, и экран превращается в зеркало. Я гляжу на свое отражение. Улыбаюсь.
Разворачиваюсь, чтобы залепить кулаком по дверям.
И тут лифт останавливается.
Створки раздвигаются.
Стальные пальцы, пережавшие мне трахею, нехотя ослабляют хватку.
Я вываливаюсь из кабины в лобби. Пол выложен якобы камнем, стены отделаны якобы деревом. Освещение вечернее, за простой стойкой – загорелый благожелательный консьерж в свободной одежде. Никаких надписей, никакой охраны; те, кто имеет сюда доступ, знают, куда попали, и понимают, какую цену им придется заплатить за любой эксцесс.
Я собираюсь представиться, но консьерж дружелюбно отмахивается.
– Проходите-проходите! За моей стойкой – второй лифт.
– Еще один?!
– Он поднимет вас прямо на крышу, буквально пара секунд! На крышу?
Никогда раньше не бывал на крышах. Жизнь проходит в помещениях, в боксах и в тубах, как и у всех. Оказываешься иногда снаружи – гонишься за кем-нибудь, случается всякое. Делать там особо нечего.
Но крыши – другое дело.
Я как попало нацепляю на свою потную физиономию учтивую улыбку и, собравшись, шагаю к потайному лифту.
Никаких экранов, никакого управления. Набираю воздуха, ныряю внутрь. Пол – паркет из русского дерева, раритет. Забыв на секунду о своем страхе, я приседаю и ощупываю его. Это не композит, точно… Солидно.
Именно таким идиотом на корточках – промежуточная стадия известного рисунка на тему превращения обезьяны в человека – меня и застает она, когда двери вдруг распахиваются. Будто и не удивлена тем, в какой позе я езжу на лифтах. Воспитание.
– Я…
– Я знаю, кто вы. Мой муж немного задерживается, попросил меня вас развлечь. Считайте меня его авангардом. Я – Эллен.
– Пользуясь случаем… – Не поднимаясь с колен, я улыбаюсь и целую ее руку.
– Кажется, вам немного жарко. – Она забирает у меня свои пальцы.
Ее голос прохладен и ровен, а глаза скрыты за огромными круглыми стеклами темных очков. Широкие поля элегантной шляпы – коричневые и бежевые полосы концентрически чередуются – опускают на лицо вуаль тени. Мне видны только губы – вишневая помада – и зубы, идеально выточенные и кокаиново-белые. Может быть, это обещание улыбки. А может, ей просто хочется одним полудвижением своих губ заставить мужчину строить щекочущие гипотезы. Просто так, для упражнения.
– Мне немного тесно, – признаюсь я.
– Так пойдемте, я покажу вам наш дом.
Я встаю и оказываюсь выше ее, но мне кажется, что это она продолжает смотреть на меня свысока из-за своих стекол. Она предлагает называть себя Эллен, но это все игры в демократию. Госпожа Шрейер, вот как мне следует к ней обращаться, учитывая, кто такой я и чьей супругой является она.
Понятия не имею, зачем я понадобился ее мужу, и уж совсем не могу представить себе, к чему ему впускать меня в свой дом. Я бы на его месте побрезговал.
Из светлой прихожей – створка лифтовой кабины притворяется обычной входной дверью – я попадаю в вереницу просторных комнат. Эллен идет чуть впереди, указывая дорогу, не оборачиваясь ко мне. И прекрасно – потому что я пялюсь по сторонам, как деревенщина. Я бываю во всяких домах – моя служба, как некогда служба старухи с косой, не позволяет делать различий между бедными и богатыми. Но таких интерьеров мне не доводилось видеть нигде.
На господина Шрейера и его супругу приходится больше жилой площади, чем на обитателей нескольких кварталов десятком-другим ярусов ниже.
И не надо ползать на коленях, чтобы убедиться: все в доме – натуральное. Конечно, неплотно пригнанные и вытертые мореные доски пола, ленивые латунные вентиляторы под потолком, азиатская темно-коричневая мебель и отполированные пальцами дверные ручки – все это стилизация. Начинка у дома – сверхсовременная, но скрыта она за самой настоящей латунью и самой настоящей древесиной. С моей точки зрения – непрактично и неоправданно дорого. Композит стоит в десятки раз меньше, и он-то вечен.
Тенистые комнаты пусты. Прислуги нет; иной раз проявится из тени человеческий силуэт, но окажется скульптурой – то из покрытой налетом патины бронзы, то из лакированного черного дерева. Доносится откуда-то тихая старинная музыка, и на ее волнах госпожа Шрейер гипнотизирующе покачивается, проплывая через свои бескрайние владения.
Платье на ней – прямоугольник из кофейной ткани. Его плечи нарочито велики, ворот – слишком груб: просто круглая дыра. Обнажая сверху только шею – долгую, аристократическую, – оно непроницаемо на всем ее стане, но вдруг заканчивается сразу на бедрах прямо начерченной линией. И за этой линией – тоже тень. Красота любит тень, в тенях рождается соблазн.
Поворот, арка – и вдруг потолок пропадает.
Надо мной разверзается небо. Я застываю на пороге.
Черт! Я знал, что это произойдет, но все же не был к такому готов.
Она оборачивается, улыбается мне снисходительно:
– Неужели вам не случалось бывать на крышах? Плебей, имеет в виду она.
– По работе мне гораздо чаще приходится торчать в трущобах, Эллен. Вам не случалось бывать в трущобах?
– Ах да… Ваша работа… Вы ведь убиваете людей или что-то вроде того, да?
Спросив, она словно и не ждет ответа – отворачивается и движется дальше, увлекая меня за собой. И я не отвечаю. Наконец переварив небо, я отдираю себя от дверного косяка – и понимаю, куда привез меня лифт.
В подлинный рай. Не в засахаренный христианский эрзац, а в мой персональный парадиз, которого я никогда не видел, но о котором, оказывается, всю жизнь мечтал.
Вокруг меня нет стен! Ни единой. Я стою на пороге большого бунгало, занимающего середину обширной песчаной поляны в сердце одичавшего тропического сада; в разные стороны отсюда проложены настилы дорожек, и ни у одной из них не видно конца. Фруктовые деревья и пальмы, неизвестные мне кусты с огромными сочными листьями, мягкая зеленая трава – вся растительность тут, хоть она и ярка по-пластиковому, несомненно, настоящая.
Я впервые черт знает за сколько времени чувствую, что мне дышится легко. Словно всю мою жизнь у меня на груди просидела какая-то грязная толстуха, придавливая ребра и отравляя мне дыхание, а теперь я ее свалил и наконец почувствовал свободу. Давно я такого не ощущал. Может, и никогда.
Следуя по дощатому настилу за бронзово-надменной госпожой Шрейер, я открываю для себя место, которое должно было бы быть моим домом. Тропический остров – так выглядит резиденция ее мужа. Искусственный – но об этом можно догадаться лишь по его геометрической идеальности. Это выверенный круг, не меньше километра в сечении. Ровная кайма пляжа окольцовывает его.
Когда госпожа Шрейер выводит меня на пляж, моя выдержка меня предает. Я нагибаюсь, зачерпываю горсть мельчайшего, нежного белого песка. Можно было бы подумать, что мы на атолле, затерянном где-нибудь в морском безбрежии, если бы вместо пенистой водной кромки пляж не заканчивался прозрачной стеной. За ней – обрыв, а дальше, в десятке метров внизу – облака. Почти незаметная уже с нескольких шагов, стена поднимается вверх и превращается в огромный купол, накрывающий остров целиком. Купол поделен на сектора, каждый из которых может сдвигаться, обнажая пляж и сад для солнца.
С одного края между пляжем и стеклянной стеной плещется синяя вода: небольшой бассейн старается быть для госпожи Шрейер куском океана. Прямо перед ним на песке стоят два шезлонга.
Она устраивается на одном из них.
– Обратите внимание, – говорит госпожа Шрейер. – Тучи всегда остаются внизу, поэтому у нас тут очень хорошо загорать.
Сам-то я видел солнце не раз, но знаю массу людей с нижних ярусов, которые в отсутствие настоящего солнца научились обходиться нарисованным. Но видимо, когда долго соседствуешь с чудом, начинаешь от него скучать и пытаешься выдумать ему какое-то практическое применение. Что, солнце? Ах да, от него такой естественный загар…
Второй шезлонг явно принадлежит ее мужу; так и вижу, как они, небожители, вечерами созерцают с этого Олимпа мир, который считают своим.
Я опускаюсь в нескольких шагах от нее – сажусь прямо на песок – и вглядываюсь в даль.
– Как вам у нас нравится? – покровительственно улыбается она.
Вокруг, сколько хватает глаз, расстилается клубящееся облачное море – а над ним парят сотни, тысячи летучих островов. Это крыши других башен, обиталища богатейших и могущественнейших – потому что в мире, свинченном из миллионов замкнутых пространств, составленном из ящиков, нет ничего дороже пространства открытого.
Большинство крыш превращены в сады и лесные рощи. Проживая на небесах, их обитатели кокетливо скучают по земле.
А там, где летающие острова тают в дымке, мироздание схватывает кольцо горизонта. Я впервые вижу ту тонкую линию, которая отделяет землю от неба. Когда выбираешься наружу на нижних или средних уровнях, перспектива всегда загромождена, и все, что видно между стволами башен, – это другие башни, а если случится просвет и между ними, в нем уж точно не высмотреть ничего, кроме башен еще более далеких.
Вживую горизонт не слишком отличается от того, что нам показывают на настенных экранах. Конечно, внутри ты всегда знаешь, что перед тобой просто картинка или проекция, что настоящий горизонт – слишком ценный ресурс, что оригинал достается лишь тем, кто способен за него платить, а остальным хватит и репродукции на карманном календарике.
Я зачерпываю горсть мелкого белого песка. Он такой нежный, что мне хочется приложиться к нему губами.
– Вы не отвечаете на мои вопросы, – делает мне замечание она.
– Простите. Что вы спрашивали?
Пока она прячется за своими стрекозиными окулярами, нет никакой возможности определить, действительно ли ей интересно мое мнение, или она просто исполнительно развлекает меня, как распорядился ее муж.
Ее загорелые голени, оплетенные золотыми ремешками высоких сандалий, сияют отражением солнца. Лак на ногтях – цвета слоновой кости.
– Как вам у нас?
У меня готов ответ.
Я тоже должен был бы родиться беспечным лоботрясом в этом райском саду, принимать солнечные лучи как должное, не видеть стен и не бояться их, жить на воле, дышать полной грудью! А вместо этого…
Я совершил одну-единственную ошибку – вылез не из той матери – и теперь всю свою бесконечную жизнь должен за это расплачиваться.
Я молчу. Я улыбаюсь. Я умею улыбаться.
– У вас тут похоже на огромные песочные часы. – Я широко улыбаюсь госпоже Шрейер, просеивая белые крупинки и жмурясь на солнце, которое висит в зените, точно над стеклянным куполом.
– Вижу, для вас время все еще течет. – Она, наверное, глядит на струящийся меж моих пальцев песок. – Для нас-то оно давно остановилось.
– О! Даже время бессильно перед богами.
– Это вы называете себя Бессмертными. А я простой человек, из плоти и крови, – не слыша издевки, возражает она.
– Однако шансов умереть у меня куда больше, чем у вас, – замечаю я.
– Но вы же сами выбрали эту работу!
– Ошибаетесь, – улыбаюсь я. – Можно сказать, что работа выбрала меня.
– Значит, убивать – ваше призвание?
– Я никого не убиваю.
– А я слышала обратное.
– Они делают свой выбор сами. Я всегда следую правилам. Технически я, конечно…
– Как скучно.
– Скучно?
– Я думала, вы убийца, а вы бюрократ.
Мне хочется сорвать с нее шляпу и намотать ее волосы на кулак.
– А вот сейчас вы смотрите на меня как убийца. Вы уверены, что всегда следуете правилам?
Она сгибает одну ногу в колене, тень захватывает больше места, воронка расширяется, теперь я на самом ее краю, сердце тянет, в груди вакуум, вот-вот ребра начнут проламываться внутрь… Как эта избалованная дрянь проделывает такое со мной?
– Правила снимают ответственность, – взвешенно произношу я.
– Боитесь ответственности? – Она вздергивает бровь. – Неужели вам все же жаль всех этих бедолаг, которых вы…
– Послушайте, – говорю я. – Вам, наверное, никогда не приходило в голову, что в таких условиях, как вы, живут не все? Вам, может быть, неизвестно, что четыре квадратных метра на человека – норма даже на приличных уровнях? А вы помните, сколько стоит литр воды? А почем киловатт? Простые люди из плоти и крови ответят на этот вопрос, не задумываясь ни на секунду. И все они знают, почему вода, энергия и пространство столько стоят. Из-за этих ваших бедолаг, которые, не присматривай мы за ними, окончательно обрушат и экономику, и башни. Включая и вашу башню из слоновой кости.
– Вы очень красноречивы для головореза. Хотя я узнаю в вашем пламенном выступлении целые пассажи из выступлений моего мужа. Надеюсь, вы не забыли, что ваше будущее в его руках? – холодно интересуется она.
– С моей работой привыкаешь больше ценить настоящее.
– Ну да… Когда ежедневно воруешь будущее у других… Пресыщаешься им, видимо?
Я поднимаюсь со своего места. Сука господина Шрейера словно достала из-за пазухи набор игл и втыкает их в меня одну за другой, стараясь угадать все мои болевые точки. И я не собираюсь терпеть ее сучью акупунктуру.
– Что вы улыбаетесь? – Ее голос звенит.
– Думаю, мне пора. Передайте господину Шрейеру, что…
– Вам опять жарко? Или тесно? А вы представьте себя на месте этих людей. Ведь вы караете их только за то…
– Я не могу оказаться на их месте!
– Ах да, этот ваш монашеский обет…
– Дело не в нем! Просто я понимаю, какую цену платим мы все из-за того, что кто-то не может сдержать себя! Я сам плачу ее! Я, а не вы!
– Не врите себе! Вы просто не можете понять этих людей, потому что вы – кастрат!
– Что?!
– Вам же не нужны женщины! Вы заменяете их своими таблетками! Разве не так?
– Какого черта?! Все, с меня хватит!
– Вы ведь такой же, как они все! Идейный импотент! Смейтесь, смейтесь! Вы знаете, что я говорю правду!
– Тебе нужно, чтобы я…
– Вы… Что?! Отпустите…
– Ты хочешь, чтобы…
– Отпусти! Тут везде наблюдение… Я… Не смей!
– Эллен! – рокочет в глубине сада вельветовый баритон. – Дорогая, где вы?
– Мы на пляже! – Она не сразу успевает стряхнуть со своего голоса хрипотцу, и ей приходится через миг переговаривать все заново. – Мы тут, Эрих, на пляже!
Госпожа Шрейер оправляет смятое кофейное платье и за секунду до того, как ее муж появляется из зарослей, успевает дать мне пощечину – злую, настоящую.
Теперь я ее заложник; чего мне ждать от этой суки? Отчего она так вдруг на меня взъярилась? Что вообще только что между нами произошло? Я так и не увидел ее глаз, хотя шляпа лежит, сброшенная, на песке. Медовые волосы на плече…
– А… Вот вы где!
Он выглядит именно так, как на экранах, в новостях: совершенно. Со времен римских патрициев такое благородство черт возвращалось на грешную землю только единожды – в Голливуд пятидесятых годов двадцатого века, чтобы потом снова исчезнуть на долгие столетия. И вот – новое пришествие. И последнее, потому что Эрих Шрейер не умрет никогда.
– Эллен… Ты даже не предложила нашему гостю коктейли?
Я смотрю мимо нее – на песок: вокруг шезлонгов он вспахан, как арена боя быков.
– Господин сенатор… – Я склоняю голову.
В его зеленых глазах – спокойная доброжелательность уберменша и сдержанное энтомологическое любопытство. Похоже, господин Шрейер не обратил внимания ни на отброшенную шляпу, ни на следы на песке. Наверное, он вообще редко глядит себе под ноги.
– Не надо этого… Обращайтесь ко мне по имени. Вы же у меня дома, а дома я – просто Эрих.
Теперь я киваю молча, не называя его никак.
– В конце концов сенатор – это ведь просто одна из ролей, которые я играю, так? И не самая важная. Приходя домой, я выбираюсь из нее, как из делового костюма, и вешаю в прихожей. Мы все просто играем свои роли, и всем нам наши костюмы подчас натирают…
– Простите, – не выдерживаю я. – Никак не могу вылезти из своего. Боюсь, это моя шкура.
– Не бойтесь. Шкуру можно спустить. – Шрейер дружески подмигивает, подбирая брошенную шляпу. – Вы успели осмотреться в моих владениях?
– Нет… Мы тут разговорились с вашей супругой…
Госпожа Шрейер не смотрит на меня. Похоже, она еще не определилась, казнить ей меня или миловать.
– Ничем более ценным я и не владею, – смеется он, передавая ей полосатую шляпу. – Коктейли, Эллен. Мне – «За горизонт», а… вам?
– Текилу, – говорю я. – Нужно освежиться.
– О! Вечный напиток… Текилу, Эллен. Она изображает покорный поклон.
Конечно, это знак особого внимания, как и то, что Шрейер попросил свою жену встретить меня. Внимания, которого я не заслужил – и не уверен, что смогу заслужить.
Я вообще противник жизни в кредит. Приобретаешь нечто, что тебе принадлежать не должно, а расплачиваешься тем, что больше не принадлежишь сам себе. Идиотская концепция.
– О чем задумались?
– Пытаюсь понять, зачем вы меня вызвали.
– Вызвал! Послушай, Эллен, а? Я вас пригласил. Пригласил познакомиться.
– Зачем?
– Из любопытства. Мне интересны такие люди, как вы.
– Таких людей, как я, сто двадцать миллиардов в одной Европе. Вы принимаете по одному в день? Я понимаю, что вы не ограничены во времени, и все же…
– Кажется, вы нервничаете. Устали? Слишком долго к нам добирались?
Это он про лифты говорит. Знает про некоторые мои особенности. Наверное, читал мой личный файл. Тратил время.
– Сейчас пройдет. – Я опрокидываю дабл-шот текилы.
Кислый желтый огонь, расплавленный янтарь, наждаком по глотке. Чудесно. Вкус странный. Не похоже на синтетику. Не похоже вообще ни на что из известного мне, и это настораживает. Я-то считал себя знатоком.
– Что это? «Ла Тортуга»? – пытаюсь угадать я.
– Нет, что вы! – Он ухмыляется.
Протягивает мне кусок лимона. Любезничает. Я качаю головой. Для тех, кто не любит огонь и наждак, есть коктейль «За горизонт» и прочие сласти.
– Вы читали мой личный файл? – Трещины на моих губах жжет спиртом. Я облизываю их, чтобы щипало подольше. – Польщен.
– Положение обязывает, – разводит руками Шрейер. – Вы же знаете, Бессмертные находятся под моей опекой.
– Опекой? Только вчера вот слышал в новостях, как вы обещали расформировать Фалангу, если народ этого потребует.
Эллен поворачивает свои окуляры в мою сторону.
– Меня иногда упрекают в беспринципности, – подмигивает мне Шрейер. – Но у меня есть железный принцип: говорить каждому то, что он хочет от меня услышать.
Весельчак.
– Не каждому, – возражает госпожа Шрейер.
– Я о политике, любовь моя, – лучезарно улыбается ей господин Шрейер. – В политике иначе не выжить. Но семья – единственная тихая гавань, в которой мы можем побыть сами собой. Где, как не в семье, мы можем и должны быть искренны?
– Звучит прекрасно, – произносит она.
– Тогда, с твоего позволения, я продолжу, – мурлычет он. – Так вот. Люди, которые верят новостям, обычно хотят верить и тому, что государство заботится о них. Но расскажи мы им, как именно государство о них заботится, – им станет не по себе. Все, что они хотят услышать: «Не волнуйтесь, у нас все под контролем, в том числе и Бессмертные».
– Эти сорвавшиеся с цепи штурмовики.
– Они просто хотят, чтобы я их успокоил. Чтобы я заверил их, что в Европе, с ее вековыми устоями демократии и почитания прав человека, Бессмертные – просто вынужденное, временное явление.
– Вы умеете внушить уверенность в завтрашнем дне. – Я слышу, как во мне открывается шлюз, сливая текилу прямо в кровь. – Знаете, мы ведь тоже смотрим новости. Вам кричат, что Бессмертные – погромщики, с которыми давно пора покончить, а вы только улыбаетесь. Как будто бы не имеете к нам никакого отношения.
– Вы очень точно сформулировали! Как будто бы мы не имеем к Фаланге никакого отношения. Зато мы даем вам полный карт-бланш.
– И объявляете, что мы совершенно неуправляемы.
– Вы же понимаете… Наше государство основано на принципах гуманности! Право каждого на жизнь свято, как и право на бессмертие! Европа отказалась от смертной казни столетия назад, и мы никогда не вернемся к ней, ни под каким предлогом!
– А вот теперь я снова узнаю того другого вас, из новостей.
– Я не думал, что вы так наивны. С вашей работой…
– Наивен? Знаете… Просто с нашей работой часто хочется поговорить с людьми из новостей, которые макают нас в дерьмо. И вот – редкий случай.
– Не думаю, что вам удастся со мной поссориться. – Шрейер усмехается. – Помните? Я же всегда говорю людям то, что они хотят от меня услышать.
– И что, по-вашему, хочу услышать я?
Шрейер втягивает свой фосфоресцирующий пижонский коктейль – через соломинку, из шарообразного бокала, который нельзя поставить, не опустошив.
– В вашем файле значится, что вы исполнительны и честолюбивы. Что вы правильно мотивированы. Приводятся примеры вашего поведения при операциях. Все выглядит очень неплохо. Выглядит так, словно вас ждет большое будущее. Но продвижение по служебной лестнице у вас будто бы застопорилось.
Уверен, что в моем файле про меня есть немало и такого, о чем господин Шрейер предпочитает не упоминать, – возможно, пока не упоминать.
– Поэтому, предполагаю, вам хотелось бы услышать о повышении. Я кусаю щеку; молчу, стараясь не выдать себя.
– А так как я всегда следую своему принципу, – опять эта дружеская улыбка, – то и говорить с вами собираюсь об этом.
– Почему вы?.. Назначения в компетенции командующего Фаланги. Разве не он…
– Конечно, он! Конечно, старина Риккардо. Назначает он! А я просто разговариваю. – Шрейер машет рукой. – Вы сейчас правая рука командира звена. Так? Вас рекомендуют повысить до командира бригады.
– Десять звеньев? В моем распоряжении? Рекомендует кто?
Кровь с текилой стучится мне в голову. Это повышение через две ступени. Я выпрямляю спину. Я чуть не нагнул его жену и не разбил морду ему самому. Чудесно.
– Рекомендуют, – кивает господин Шрейер. – Что думаете?
Командовать бригадой – значит, перестать самому месить бутсами человеческие судьбы. Командовать бригадой – значит, выбраться из моей гнусной халупы в жилище попросторней… Ума не приложу, кто там может меня рекомендовать.
– Думаю, что я этого не заслужил. – Слова даются мне тяжело.
– Вы думаете, что вы заслужили это давным-давно, – говорит господин Шрейер. – Еще текилы? Вы выглядите несколько рассредоточенно.
– У меня ощущение, что мне собираются всучить пожизненный кредит. – Я качаю разбухшей головой.
– А кредиты вы не любите, – подхватывает Шрейер. – Так сказано в вашем файле. Но это не кредит, не переживайте. Оплата вперед.
– Не представляю, как я мог бы вас подкупить.
– Меня? Ваш долг – не перед каким-то сенатором. Ваш долг – перед обществом. Перед Европой. Ладно, урежем прелюдию. Эллен, ступай в дом.
Она не сопротивляется, на прощание вручая мне еще один дабл-шот. Шрейер провожает ее странным взглядом. Улыбка отклеилась и слетела с его губ, и на какой-то миг он забывает надеть на свое красивое лицо другое выражение. Долю секунды я вижу его настоящим – пустым. Но, обращаясь ко мне, он снова весь лучится.
– Фамилия Рокамора вам, должно быть, знакома?
– Активист Партии Жизни, – киваю я. – Один из руководителей…
– Террорист, – поправляет меня Шрейер.
– Тридцать лет в розыске…
– Мы его нашли.
– Арестовали?
– Нет! Нет, конечно. Вообразите себе: полицейская операция, куча камер, Рокамора сдается, конечно, и тут же он – во всех новостях. Начинается процесс, мы вынуждены сделать его открытым, все болтуны мира подряжаются защищать его бесплатно, чтобы покрасоваться на экранах, он использует суд как трибуну, становится звездой… Словно я переел на ночь и вижу кошмар. А у вас?
Я пожимаю плечами.
– Рокамора – второй по важности человек в Партии Жизни, сразу после Клаузевица, – продолжает Шрейер. – Они и их люди пытаются подорвать устои нашей государственности. Сломать хрупкий баланс… Обрушить башню европейской цивилизации. Но мы еще можем нанести превентивный удар. Вы можете.
– Я? Каким образом?..
– Система оповещения выявила его. Его подруга беременна. Он находится вместе с ней. Декларировать, судя по всему, они ничего не собираются. Отличный шанс для вас попробовать себя в качестве звеньевого.
– Хорошо. – Я размышляю. – Но что мы можем сделать по нашей линии? Даже если он сделает выбор… Обычная нейтрализация. После укола он проживет еще несколько лет, возможно, все десять…
– Это если все пойдет по правилам. Но когда загоняешь такого крупного зверя, надо готовиться к сюрпризам. Операция опасная, сами понимаете. Может случиться все, что угодно!
Шрейер кладет руку на мое плечо.
– Вы же меня понимаете? Дело щепетильное… Подруга на четвертом месяце… Обстановка напряженная, он сам не свой… Внезапное вторжение звена Бессмертных… Он отважно бросается защищать возлюбленную… Хаос… Не поймешь уже, как все и случилось. А свидетелей, кроме самих Бессмертных, не осталось.
– Но ведь то же самое может сделать и полиция, разве нет?
– Полиция? Представляете себе скандал? Хуже – только повесить этого гада в тюремной камере. А Бессмертные – другое дело.
– Совершенно неуправляемые, – киваю я.
– Погромщики, с которыми давно пора покончить. – Он прикладывается к бокалу. – Ваше мнение?
– Я не убийца, что бы вы там ни говорили про меня своей жене.
– Поразительное дело, – мурлычет он благодушно. – Я так внимательно разбирал ваш файл. Там много о ваших качествах, но про щепетильность – ни слова. Возможно, это что-то новое. Я, пожалуй, сам дополню дело.
– Будете дополнять, назовите это «чистоплотностью». – Я смотрю ему в глаза.
– Пожалуй, даже «чистоплюйством».
– Бессмертные должны следовать Кодексу.
– Рядовые Фаланги. Простые правила – для простых людей. Те, кто командует, должны проявлять гибкость и инициативу. И те, кто хотел бы командовать.
– А его подруга? Она имеет отношение к Партии Жизни?
– Понятия не имею. Вам не все равно?
Читать Будущее — Глуховский Дмитрий Алексеевич — Страница 1
Глуховский Дмитрий Алексеевич
Будущее
Глава I. ГОРИЗОНТЫ
Лифт — отличная штука, говорю я себе. Есть масса поводов восхищаться лифтами.
Путешествуя по горизонтали, всегда знаешь, куда попадешь.
Перемещаясь по вертикали, можешь оказаться где угодно.
Направлений вроде всего два — вверх и вниз, но ты никогда не знаешь, что увидишь, когда створки лифта раскроются. Бескрайние офисные зоопарки — клерки в клетках, идиллическая пастораль с беззаботными пастушками, саранчовые фермы, ангар с одиноким дряхлым Нотр-Дамом, смрадные трущобы, в которых на одного человека приходится тысяча квадратных сантиметров жилья, бассейн на берегу Средиземного моря или просто сплетение тесных сервисных коридоров. Одни уровни доступны для всех, на других лифты не открывают своих дверей случайным пассажирам, а о третьих не знает никто, кроме тех, кто проектировал башни.
Башни достаточно высоки, чтобы проткнуть облака, а корни, которыми они уходят в землю, еще длиннее. Христиане убеждают, что в башне, которая построена на месте Ватикана, есть лифты, курсирующие в Преисподнюю и обратно, а есть такие, что возят праведников прямо в рай. Я тут прижал одного проповедничка, спросил, зачем в такой безнадежной ситуации они продолжают оболванивать людей. Впаривать бессмертие души в нынешние времена — дело обреченное. Душой же давно никто не пользуется! Христианский рай, должно быть, такая же унылая дыра, как собор Святого Петра: народу никого, и повсюду слой пыли с палец толщиной. Тот затрепыхался, запищал что-то про образы для масс-маркета — мол, надо говорить с паствой на ее языке. Надо было сломать этому трюкачу пальцы, чтобы ему креститься не так ловко было.
На километровую высоту скоростные лифты взлетают буквально за пару минут. Для большинства этого времени как раз хватает, чтобы посмотреть рекламный ролик, поправить прическу или убедиться, что между зубов ничего не застряло. Большинство не обращает внимания ни на интерьер, ни на размер кабины. Большинство даже не отдает себе отчета в том, что лифт куда-то движется, хотя ускорение сдавливает и кишки, и извилины.
Согласно законам физики, оно должно было бы спрессовывать и время — хоть чуть-чуть. Но вместо этого каждый миг, который я провожу в кабине лифта, разбухает, распухает…
Я смотрю на часы в третий раз. Эта чертова минута никак не желает заканчиваться! Я ненавижу людей, которые восхищаются лифтами, и ненавижу людей, которые способны как ни в чем не бывало разглядывать в кабинах свое отражение. Я ненавижу лифты и того, кто их изобрел. Что за дьявольская идея — подвесить над бездной тесный ящик, запихнуть туда живого человека и предоставить ящику решать, сколько держать человека взаперти и когда выпускать его на свободу?!
Двери все никак не откроются; хуже того, кабина даже не собирается замедляться. Так высоко я, пожалуй, еще не забирался ни в одной башне.
Но на высоту я плевать хотел, с высотой у меня нет никаких проблем. Я готов стоять на одной ноге на вершине Эвереста, только бы меня выпустили из этого проклятого гроба.
Не надо об этом думать, иначе воздух кончится! Как я опять соскользнул в эти клейкие мысли? Я ведь так славно размышлял о заброшенном соборе Святого Петра, об изумрудных тосканских холмах ранним летом… Закрыть глаза, вообразить себя среди высокой травы… Я стою в ней по пояс… Все по книжным рекомендациям… Вдох… Выдох… Сейчас успокоюсь… Сейчас… Да откуда мне знать, каково это — стоять по пояс в долбаной траве?! Я никогда не видел ее ближе чем с десятка шагов, если, конечно, не считать синтетические газоны!
Зачем я согласился забраться так высоко? Зачем принял приглашение?
Хотя приглашением это назвать сложно.
Вот живешь ты тараканьей фронтовой жизнью: бегаешь по траншеям щелей в полах и стенах. Любой шум относишь на свой счет и тут же замираешь, и каждый раз надо быть готовым к тому, что раздавят. И вот однажды выбираешься на свет и попадаешься. Однако вместо того чтобы хрустнуть и сгинуть, вдруг, крепко зажатый пальцами, взлетаешь куда-то вверх, где тебя собираются разглядывать.
Кабина все продолжает подниматься. Экран во всю стену показывает рекламу: размалеванная девка глотает таблетку счастья. Остальные стены — бежевые, мягкие, сделаны так, чтобы не нервировать пассажиров и чтобы не дать им расколотить себе башку в приступе паники; однозначно, восхищаться лифтами есть масса поводов!
Шипит вентиляция. Я чувствую, что взмок. На бежевый пружинящий пол падают капли. Горло не пропускает воздух, словно его сдавливает могучая механическая пятерня. Девка смотрит мне в глаза и улыбается. Во мне остается тоненькое отверстие, через которое я еле втягиваю в себя достаточно кислорода, чтобы не потерять сознание. Бежевые стены медленно, почти незаметно сжимаются вокруг меня, норовя задавить. Выпустите!
Ладонью я зажимаю девке ее улыбающийся красный рот. Ей, кажется, это даже нравится. Потом изображение пропадает, и экран превращается в зеркало. Я гляжу на свое отражение. Улыбаюсь.
Разворачиваюсь, чтобы залепить кулаком по дверям.
И тут лифт останавливается.
Створки раздвигаются.
Стальные пальцы, пережавшие мне трахею, нехотя ослабляют хватку.
Я вываливаюсь из кабины в лобби. Пол выложен якобы камнем, стены отделаны якобы деревом. Освещение вечернее, за простой стойкой — загорелый благожелательный консьерж в свободной одежде. Никаких надписей, никакой охраны; те, кто имеет сюда доступ, знают, куда попали, и понимают, какую цену им придется заплатить за любой эксцесс.
Я собираюсь представиться, но консьерж дружелюбно отмахивается.
— Проходите-проходите! За моей стойкой — второй лифт.
— Еще один?!
— Он поднимет вас прямо на крышу, буквально пара секунд! На крышу?
Никогда раньше не бывал на крышах. Жизнь проходит в помещениях, в боксах и в тубах, как и у всех. Оказываешься иногда снаружи — гонишься за кем-нибудь, случается всякое. Делать там особо нечего.
Но крыши — другое дело.
Я как попало нацепляю на свою потную физиономию учтивую улыбку и, собравшись, шагаю к потайному лифту.
Никаких экранов, никакого управления. Набираю воздуха, ныряю внутрь. Пол — паркет из русского дерева, раритет. Забыв на секунду о своем страхе, я приседаю и ощупываю его. Это не композит, точно… Солидно.
Именно таким идиотом на корточках — промежуточная стадия известного рисунка на тему превращения обезьяны в человека — меня и застает она, когда двери вдруг распахиваются. Будто и не удивлена тем, в какой позе я езжу на лифтах. Воспитание.
— Я…
— Я знаю, кто вы. Мой муж немного задерживается, попросил меня вас развлечь. Считайте меня его авангардом. Я — Эллен.
— Пользуясь случаем… — Не поднимаясь с колен, я улыбаюсь и целую ее руку.
— Кажется, вам немного жарко. — Она забирает у меня свои пальцы.
Ее голос прохладен и ровен, а глаза скрыты за огромными круглыми стеклами темных очков. Широкие поля элегантной шляпы — коричневые и бежевые полосы концентрически чередуются — опускают на лицо вуаль тени. Мне видны только губы — вишневая помада — и зубы, идеально выточенные и кокаиново-белые. Может быть, это обещание улыбки. А может, ей просто хочется одним полудвижением своих губ заставить мужчину строить щекочущие гипотезы. Просто так, для упражнения.
— Мне немного тесно, — признаюсь я.
— Так пойдемте, я покажу вам наш дом.
Я встаю и оказываюсь выше ее, но мне кажется, что это она продолжает смотреть на меня свысока из-за своих стекол. Она предлагает называть себя Эллен, но это все игры в демократию. Госпожа Шрейер, вот как мне следует к ней обращаться, учитывая, кто такой я и чьей супругой является она.
Понятия не имею, зачем я понадобился ее мужу, и уж совсем не могу представить себе, к чему ему впускать меня в свой дом. Я бы на его месте побрезговал.
Из светлой прихожей — створка лифтовой кабины притворяется обычной входной дверью — я попадаю в вереницу просторных комнат. Эллен идет чуть впереди, указывая дорогу, не оборачиваясь ко мне. И прекрасно — потому что я пялюсь по сторонам, как деревенщина. Я бываю во всяких домах — моя служба, как некогда служба старухи с косой, не позволяет делать различий между бедными и богатыми. Но таких интерьеров мне не доводилось видеть нигде.
Дмитрий Глуховский «Будущее»
«Я – скорбный дух, над бездною парящий,
Со всем, что вечно, ставший наравне.
Оставь надежды, всяк сюда входящий».
//Данте Алигьери.
***
«Я боюсь будущего. Я не хочу жить в таком будущем. Оно нежизнеспособно». Дмитрий Глуховский будто твердит это снова и снова, но иносказательно и в многочисленных вариантах. Действительно, написанная им картина грядущего мира ужасает, как полотна Иеронима Босха. Чем дольше вглядываешься, тем больше замечаешь деталей, тем яснее видишь их значения и взаимосвязи, и тем страшнее и омерзительнее становится.
***Мир без мечты, труда, цели и смысла.
Вертикально организованные мегаполисы-«свечки», нехватка натуральной пищи и рециркуляция отходов, социальное расслоение вплоть до степени «смертный – бессмертный», диктатура и грызня политических партий и корпораций, неумелое вторжение в человеческую ДНК, «человек-винтик», «таблетки счастья», химическое подавление эмоций и инстинктов. Всё это уже было, и много раз. Но чтобы всё вместе и в таком освещении – не припомню. Человечество, застрявшее на количестве без перехода на иной уровень качества. Больше людей, больше благ и лет жизни для них – но какой ценой? Государство не просто позабыло о духовной составляющей своих граждан в погоне за всё усложняющимся обеспечением их базовых материальных потребностей или бросило все силы ради всепоглощающей Идеи или Великой Цели. Нет, оно сознательно и на законодательном уровне отказало в самом праве на существование мечте о выходе в космос, стремлению куда либо вообще, любви, семье и деторождению. Это временная, вынужденная и обусловленная необоримыми причинами мера? Нет, в романе упоминается ещё два не менее значимых государства, которые пошли по другому пути и по-своему преуспели. Был сделан сознательный выбор, он оказался ошибочным, но признавать это, исправлять и менять что-то никто не собирается. «Мы живём хорошо, у нас всё есть». Самодостаточный самодовольный коллапс. Форма, сохраняющая свою структуру не из-за устойчивости её компонентов, а только благодаря полному исчерпанию всех источников и запасов внутренней энергии.
Идея человеческого «муравейника» тоже не нова. Жёстко организованное общество с набором узкоспециализированных каст в большинстве своём стерильных особей. Похоже? И да, и нет. «Улейного» сознания нет. Нет чувства сопричастности чему-то большему. Главное же отличие в том, что нет развития. Здесь инертны и бесплодны все, от «рабочих» до «трутней», и рой отсюда не вылетит никогда. Это не единый живой организм, стремящийся к адаптации, самоулучшению, самовоспроизведению и освоению новых территорий, а, скорее, механизм. Механизм не из тех, что производят или делают хоть что-то помимо поддержания собственного состояния существования, а сложная настольная конструкция со множеством шарниров и противовесов. Движение есть, толку нет. Топтание на месте. Вечный двигатель, замкнутый на самом себе.
В этом обществе будущего забыли о смерти, старости и болезнях, но взамен оно оказалось поражено пандемией разнообразных и вроде бы взаимоисключающих фобий. Боязнь замкнутых и открытых пространств. Боязнь толпы и одиночества. Отторжение лиц даже с первыми признаками старения и детей. Ксенофобия и отвращение к себе подобным. Тотальный, довлеющий страх, ставший небом нового мира и привычным для всех состоянием. Как следствие – наркотики, антидепрессанты, алкоголь, сексуальная раскрепощённость. Горы таблеток, море алкоголя и многокилометровые траходромы с тёплой водичкой, со скруглёнными углами и водяными горками, чтобы слишком часто в них не застревали и не давили в толчее насмерть. Одна беда – ко всему вырабатывается устойчивость. Необходимая доза «успокаивающего» уже способна убить, а тереться с противоположным или даже со своим полом надоело до полной физической дисфункции и атрофии. Куда идти и что делать? Некуда бежать, буквально некуда. Пространство и само небо над головой вытеснены, их уже века как имитируют на мониторах. Заняться нечем: нет ни работы как таковой, ни развлечений, поскольку всё давно автоматизировано, надоело или устарело. Никто не видит результатов своего труда. Бездумное вечное общество, как биомасса мяса крупного рогатого скота в питательном растворе. Немногочисленная прослойка всё ещё осознающих своё существование особей ярится и рвёт на части себе подобных, как кормовая саранча в узких стеклянных колбах. Бессознательное довольство и слепой гнев – вот два полюса нового мира. Первый заменил счастье пассивным обывателям, второй дал иллюзию выхода деятельным и сильным людям. Право выбирать между ними тоже отсутствует, государство всё сделало за тебя и без твоего ведома, ещё в раннем детстве. Ничего не изменить. Ни-че-го. Государственный механизм настолько отлажен, что давит любой бунт в зародыше, ещё на уровне идей и эмоций.
***Герой, любовник, психопат.
Главному герою сложно даже думать о себе по имени. Зато у него есть личный порядковый номер и работа. У него есть жилая ячейка, куб со стороной в два метра. Кровать, шкаф, полка, стул и монитор во всю стену. Он ещё хорошо обеспечен. Жаль, что у него клаустрофобия. Ничего, уже терпимо. Он научился, едва переступив порог, запивать текилой снотворное и отключаться до следующего оперативного вызова. Он представитель силовых структур, он в Фаланге. Надевает маску Аполлона, как все, и делает то, что должно. Он с детства в неоплатном долгу у государства. Он рождён незарегистрированным, изъят у родителей и выращен в детдоме воспитателями в масках гневного Зевса. Общество потратило на него ресурсы, он отрабатывает, изымая детей и отдавая их представительницам парной своей службы в масках Афины. Вся его жизнь в службе. Уйдя с неё, он потеряет абсолютно всё и сразу. Он ненавидит себя, службу, государство, своих родителей, вопреки закону родивших его, людей, заставляющих его служить своим нежеланием сопротивляться скотскому инстинкту размножения. Спрессованный гнев, копящийся годами, как раздражение, лишь заставляет его лучше исполнять свои обязанности. Только развитая химическая промышленность не даёт ему окончательно сойти с ума.
Как водится, героя находит неожиданный покровитель из правящей верхушки – Олимпа – и даёт ему особое задание на грани политики и криминала. Это послужило катализатором для начала многих событий и, главное, пробуждения его личности. Прямо сказать, не самой приятной личности. Читателя проводят по кругам его ада: подробности воспитания, экзаменов, службы. Ни детства, ни дружбы, ни любви. С виду здоровый ампутант, не знающий даже, каково это – быть целым, но болезненно переживающий и ощущающий свои уродство и неполноценность. Он полностью слился бы с общей безликой массой, не будь у него нескольких мучительных и навязчивых воспоминаний: деревянное распятие с Христом и пара коротких фраз матери о религии. Непрекращающийся внутренний монолог о вере и ненависти, раскрученное до предела и уже перегретое динамо. Вот это действительно интересный и новый ход Дмитрия Глуховского: использование религии без морали, мистики, откровений, чудес и фанатизма. Его герой наделён чувством сродни инстинкту, чем-то подсознательным и привитым с детства. Чем-то, что можно выразить словами: «Я не знаю, как должно быть правильно, но то, что сейчас, неправильно». Это даже совестью назвать в полной мере нельзя, но на том он и стоит, тем только и интересен.
Очень жёсткое, намеренно жестокое и эпатажно бесстыдное повествование. Дмитрий Глуховский не использует иносказания, не замолкает при описании многочисленных отвратительных моментов из прошлого и настоящего своего героя. Он будто упивается чернухой. Если за ним в детдоме гонится, чтобы изнасиловать его, старший воспитанник, это чувствуешь. Если он пошёл к проститутке, то уж будьте уверены, что полка будет навешена на все три дырочки. Бьют беременную женщину в живот – это видишь. Герой получает по морде – читатель, имеющий этот опыт, узнаёт свои ощущения. «Любовный» треугольник – их тут висит целых два на одном герое – изображён в том же стиле. Никакой возвышающей любви и никаких нежных чувств. Вместо диалога влюблённых – один его безумный монолог. Мысли, чувства и желания женщин не важны настолько, что отсутствуют в фокусе книги. Им приходится раздеваться, как-то по-особенному отдаваться, изменять, отбиваться, скандалить и орать только для того, чтобы их заметили. В чём ценность и особость женщины, если деторождение под запретом, а заниматься сексом можно с кем угодно? «Заткнись и двигай телом!» Намотать волосы на кулак и по лицу отхлестать, чтобы в крик, чтобы в слёзы, чтобы тушь потекла. Женщина – жертва? Нет, обоюдный эгоизм и взаимное непонимание во всём. У обоих полов только телесное, только низменное. Грубо и изощрённо удовлетворяемая похоть, больше похожая на издевательства. Хирурги будущего всё зашьют. Что это, демонстрация бездумной трансляции порно, теперь уже из мозга в реальность? Может быть. Зависть, ревность, обида, гнев. Желание либо полностью обладать, либо растоптать, унизить и уничтожить. «Я тебя люблю – я тебя убью – я себя убью». Деградация налицо. Вопрос в том, только ли общество будущего деградировало?
***
Я действительно удивлён, встретив антиутопию столь высокого уровня, и рад, что её написал именно российский автор. Рано, рано ещё заколачивать гвозди в крышку гроба современной отечественной литературы. Форма не та? Ну да, согласен, отнюдь не классическим слогом писано. Так ведь и мы с вами уже давно не дамы и господа. Порой, чтобы прийти в себя, просто необходимо получить хорошую полновесную затрещину. Некоторым помогает. Что такое страх будущего? Это боязнь неизвестности, любых перемен, и прежде всего – смерти. Дмитрий Глуховский в этом романе возвёл страх будущего в принцип, сделал его законом существования. Но убежать от будущего невозможно, как нельзя остановить само время. Стремление контролировать абсолютно всё, и даже смерть, лишило общество развития, привело его к ступору, следом погрузило в кому, которая, в свою очередь, грозит перейти в смерть. Парадокс: смерть от желания её избежать. «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Смешно, вот только почему-то никто уже не смеётся.
Лучшие книги про будущее технологий и человечества — Тюлягин
Здравствуйте, уважаемые читатели проекта «Тюлягин»! Сегодня я предлагаю вам небольшую подборку книг для чтения про будущее технологий и человечества. Данные книги открывают нам завесу тайн ближайшего будущего. Из этих книг вы узнаете какие технологии будут развиваться наиболее быстрыми темпами и куда они приведут нас с вами. Как изменится социальные, экономические и политические взаимодействия в обществе и многое другое. Данные книги содержат прогнозы авторитетных и всемирно известных ученых и футурологов.
Содержание статьи:
Лучшие научно-популярные книги про будущее
- «Физика невозможного» Митио Каку
Рассказывая о ближайшем будущем, всемирно известный физик и футуролог рассказывает о том как устроенно наша Вселенная. Автор уверяет, что уже в 21 веке человечество познает возможности силовых полей, чтения мыслей и невидимости, произойдет первая связь с внеземными цивилизациями и телепортация.
- «Homo Deus. Краткая история будущего» Юваль Ной Харари
Продолжение первой книги бестселлера «Sapiens. Краткая история человечества». Во второй части автор предполагает о возникновении нового человеческого типа Homo Deus, возникшего из ныне существующих человеческих элит, а также возникновения могущественного искусственного интеллекта. Юваль Ной Харари также показывает чем могу обернуться такие изменения и перечисляет основные угрозы.
- «Неизбежно» Кевин Келли
Ведущий мыслитель современности Кевин Келли в своей работе «Неизбежно. 12 технологических трендов, которые определяют наше будущее» описывает основные технологические тренды, которые будут менять современный уклад человеческой жизни в ближайшие тридцать лет.
- «Физика будущего» Митио Каку
Представление о том какой будет мир в 2100 году глазами физика и футуролога Митио Каку. Все предположения о возможностях человечества в ближайшем будущем, описанные Митио в книге являются не вымыслов и фантастикой, а обоснованными прогнозами авторитетных ученых.
- «Голубая точка. Космическое будущее человечества» Карл Саган
Известный популяризатор науки Крал Саган в своей захватывающе книги, передает свои философские видения и размышления о космическом будущем человечества, на основе реальных фактах, наблюдения и опыте человека по исследованию космоса.
- «Вторая эра машин Эрик Бриньолфсон, Эндрю Макафи
Авторами данной книги являются инженерами и профессорами из MIT (Массачусетского технологического института). В своем научно-популярном труде они сравнивают современные процессы развития технологий с промышленной революцией 18 века и последующими открытиями человека. Также как и тогда новые технологии положат начало новому миру, который Эрик и Эндрю описывают в своей книге.
- «Большие данные. Революция, которая изменит то, как мы живем, работаем и мыслим» Виктор Майер-Шенбергер, Кеннет Кукьер
Книга о новом открытии, которое по мнению авторов изменит и сильно повлияет на наш мир в ближайшем будущем. Два ведущих специалиста в области Биг Дата, сравнивают новую технологию с изобретением интернета и печатно станка. Доступно и просто объясняют в своей книге о возможностях новой технологии и будущих преобразованиях современной жизни.
- «Будущее разума» Митио Каку
В моем списке это уже третья книга физика Митио Каку, в которой он рассказывает о том как будет меняться человеческий разум в процессе взаимодействия с новыми технологиями. О том как мы сможем менять свой интеллект и образ жизни с помощью новых открытий и и технологий. И самое главное готов ли наш разум к этому?
- «Четвертая промышленная революция» Клаус Шваб
Все о четвертой промышленной революции, которая по мнению автора уже начинается в наши дни. Грандиозные трансформации и сдвиги, которые несравнимы с предыдущими технологическими открытиями — вот что нас ждет. Кстати, Клаус Шваб является основателем Всемирного экономического форума в Давосе, наверняка он лучше большинства знает какие изменения будут происходить в ближайшие годы.
- «Мир в 2050 году» Дэниел Франклин
Книга, написанная редакторами и экспертами английского журнала The Economist, пытается предположить что ждет человечество в 2050 году.
- «Эволюция разума» Рэй Курцвейл
Пожалуй, самый известный и авторитетный футуролог современности в своей новой работе «Эволюция Разума» описывает безграничный потенциал возможностей, связанный с развитием искусственного интеллекта и развитием в сфере проектирования человеческого мозга.
- «Наше постчеловеческое будущее: Последствия биотехнологической революции» Фрэнсис Фукуяма
Американский философ рассуждает о будущем с позиции медицины и развития биотехнологий. Какие возможности и угрозы готовит нам генная инженерия.
Лучшие художественные книги про будущее
- «Я, робот (сборник)» Айзек Азимов — цикл рассказов о робототехнике и их взаимоотношениях с человеком. Книга имеет несколько известных экранизаций.
- «Дюна» Фрэнк Герберт — самая известная научно-фантастическая эпопея о песчаной планете. Вселенная Дюны — мир будущего, в котором человечеству пришлось отказаться от технологий и развивать собственные способности тела. Действие происходит на планете Арракис, источнике необходимого ресурса.
- «Алмазный век» Нил Стивенсон — история о далеком будущем, где нет ни правительств ни границ государств, людей объединяют только общие идеи и ценности.
- «Конец детства» Артур Кларк — утопичный рассказ о нашествии пришельцев на землю, которые установили контроль над всеми городами. Больше нет ни войн ни голода, все люди занимаются только тем что нравится, однако не понятно для чего прибыли на землю пришельцы.
- «Солярис» Станислав Лем — действие происходит в далеком будущем, и описывает отношения человечества с Океаном планеты Солярис, у которого есть собственный разум.
- «О дивный новый мир» Олдос Хаксли — 2541 год, Лондон. На земле существует единое государство, модель которого основана на массовом потреблении всего и все. Люди рождаются на человекофабриках и имеют кастовую систему.
- «Сами боги» Айзек Азимов — Земле не грозит кризис Энергии, так как найдет неиссякаемый источник. Однако ничего не подозревающим людям придется заплатить за это большую цену.
- «Кибериада» Станислав Лем — Вселенная, где вместо людей живут только роботы.
- «Мечтают ли андроиды об электроовцах?» Филип Дик — история про человека, который преследует андроидов — роботов почти неотличимых от других людей, но объявленных вне закона. Все это происходит в Сан Франциско будущего.
- «Галапагосы» Курт Воннегут — иронический рассказ, про жизнь уцелевших после конца света людей.
- «Звезда Пандоры» Питер Гамильтон — в 2380 году человечество наконец-то изобрело бессмертие. Мир людей представляет из себя уже более 600 планет соединенных между собой черным дырами.
- «Машина времени» Герберт Уэллс — рассказ про изобретение машины времени и путешествие человека в далекое будущее.
- «Автостопом по Галактике» Дуглас Адамс — история о путешествиях веселой компании странников по просторам Галактики.
- «Позитронный человек» Айзек Азимов — история о роботе с креативными талантами, который в итоге становится человеком.
- «Роботы Апокалипсиса» Дэниел Уилсон — книга о том, как работы и искусственный интеллект восстали против человечества.
- «451 градус по Фаренгейту» Рэй Брэдбери — знаменитый рассказ про мир будущего, в котором сжигаются все книги. А пожарные вместо тушения пожаров их разжигают.
- «Песни Гипериона», Дэн Симмонс — Землю постигла глобальная катастрофа, которая приводит к уничтожению, однако люди успевают переселяться на другие планеты, благодаря чудо изобретению.
- «Город» Клиффорд Саймак — история о развитии на Земле в течение нескольких тысячелетий. В результате кроме людей на планете появляются другие высшие существа — псы, муравьи и мутанты.
Книги, которые предсказали будущее
- «С Земли на Луну» Жюль Верн
В своей книге известный фантаст Жюль Верн за 104 года предсказал полет человека на Луну из Флориды и его приводнении в океане при возврате на землю. Как вы знаете это и произошло летом 1969 года. Также в этой же книге «С Земли на Луну» Жюль Верн выдвинул догадку о солнечных парусах, которая была реализована спустя 145 лет.
- «Путешествия Гулливера» Джонатан Свифт
Возможно это было случайно, но Джонатан Свифт в своем известном рассказе предсказал что у Марса два спутника. Так и оказалось спустя 142 года, при их открытии астрономами.
- «20000 лье под водой» Жюль Верн
Жюль Верн сделал еще одно предсказание, в своей подводной истории «20000 лье под водой» 187о года, о появлении подводных лодок с электрическими двигателями. Спустя практически столетие они появились.
- «Взгляд назад» Эдвард Беллами
Предсказано за 62 года использование кредитных карт, которые появились в 1962 году.
- «Когда спящий проснётся» Герберт Уэллс
Упоминание об автоматических раздвигающихся дверях в магазинах было впервые именно в этом рассказе, примерно за 60 лет до того как они появились.
- «Сухопутные броненосцы» Герберт Уэллс
За 13 лет до появления танков, Герберт Уэллс предсказал их в своем рассказе «Сухопутные броненосцы»
- «Ральф 124C 41+» Хьюго Гернсбек
Хьюго Гернсбек предсказал использование солнечной энергии на благо для человека и спустя 67 лет изобрели первые калькуляторы, работающие на солнечной энергии.
- «Освобождённый мир» Герберт Уэллс
За три десятилетия до трагических событий в Японии, Уэллс предсказал появление атомных бомб.
- «Люди как боги» Герберт Уэллс
В 1923 Герберт в своей книге «Люди как боги» предсказал появление голосовой почты и уже в 1980 году это было реализовано.
- «Дедал, или наука и будущее» Дж. Б. С. Холдейн
Предсказано искусственное зачатие человека за 50 лет, до того как произошел первый случай оплодотворения яйцеклетки в пробирке в 1973 году.
- «Город и звезды» Артур Кларк
Упоминание Артуром Кларком в книге «Город и звезды» о видеоиграх и виртуальной реальности за 10 лет до их появления.
- «Лунная пыль» Артур Кларк
Также успешное предсказание Артура Кларка о появлении космического туризма.
- «Киборг» Мартин Кайдин
Предсказание о появлении людей с био протезами в 1972 в книге «Киборг», автора Мартина Кайдина. Реализовано это было относительно недавно лишь в 2013 году — появилась первая бионическая нога, управляемая мозгом человека.
На этом сегодня все о книгах про будущее технологий и человечества, надеюсь вам понравилось! Добавляйте сайт проекта «Тюлягин» в закладки и эту статью тоже! Скоро увидимся в новых статьях!
| 1 | Слепые зоны между нами: как преодолеть бессознательное когнитивное предубеждение и построить лучшие отношения — пользователем 4,30 средний рейтинг — 87 оценок |
Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг | |
| 2 | Устойчивость: адаптация и планирование новой аномалии пандемии коронавируса Covid-19 — пользователем 4.81 средняя оценка — 59 оценок | Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг | |
| 3 | За истину: практический план возвращения истины в политику — пользователем 4,66 средняя оценка — 41 оценка | Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг | |
| 4 | Никогда не отказывайтесь от интуиции: как лидеры-первопроходцы принимают правильные решения и избегают бизнес-катастроф — пользователем 4,49 средняя оценка — 116 оценок | Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг | |
| 5 | Управляйте своими эмоциями: что бы я хотел узнать в школе о гневе, страхе и любви — пользователем 4.40 средняя оценка — 5 оценок | Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг | |
| 6 | Антихрупкость: вещи, получаемые от беспорядка — пользователем 4,10 средняя оценка — 34 577 оценок | Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг | |
| 7 | Суверенный человек: преодоление перехода в информационную эпоху — пользователем 4,22 средняя оценка — 765 оценок | Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг | |
| 8 | Справочник искателя истины: научное руководство — пользователем 4,28 средняя оценка — 58 оценок | Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг | |
| 9 | Homo Deus: история завтрашнего дня — пользователем 4,24 средняя оценка — 144 373 оценки | Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг | |
| 10 | Дизайн повседневных вещей — пользователем 4,16 средняя оценка — 28 752 оценки | Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг | |
| 11 | Оружие, микробы и сталь: судьбы человеческих обществ — пользователем 4,03 средняя оценка — 297661 оценка | Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг | |
| 12 | Остров знаний: границы науки и поиск смысла — пользователем 3,93 средняя оценка — 726 оценок | Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг | |
| 12 | Управление PMO: практические стратегии управления портфелем, программой и реализацией проектов — пользователем 4.89 средняя оценка — 9 оценок | Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг | |
| 12 | Китаб-и-Агдас: самая святая книга — пользователем 4,42 средняя оценка — 280 оценок | Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг | |
| 15 | Как не ошибиться: сила математического мышления — пользователем 3.96 средняя оценка — 14010 оценок | Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг | |
| 15 | Мировой порядок Бахауллы: избранные письма — пользователем 4,63 средняя оценка — 86 оценок | Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг | |
| 17 | Сила конкуренции: экономист и предприниматель о возрождении Японии в глобальной экономике — пользователем 3,56 средняя оценка — 362 оценки | Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг | |
| 17 | Китаб-и-Акан: Книга уверенности — пользователем 4,67 средняя оценка — 367 оценок | Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг | |
| 19 | Сверхразум: пути, опасности, стратегии — пользователем 3,87 средняя оценка — 12,872 оценок | Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг | |
| 19 | Четвертый поворот: что исторические циклы говорят нам о следующем свидании Америки с судьбой — пользователем 3.94 средняя оценка — 2841 оценка | Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг | |
| 21 | Кто главный? Свобода воли и наука о мозге — пользователем 3.99 средняя оценка — 2793 оценки |
Книг из будущего
Путешествие к горе Аналог
«Вы собираетесь отправиться в путешествие за пределы возможностей, восхождение туда, где реальности не приходят через божественное откровение. Вы отправитесь в неизведанное. Вы будете проводить всевозможные эксперименты, чтобы увидеть.Вы должны стать человеком, прежде чем искать преображение ».
— M.A.A.F. (Федерация подъемников-аналогов)
Путешествие к аналогу горы — это расширенное издание романа Рене Домаля 1959 года «Аналог горы», в котором представлены новые уровни и уровни приключений. Читателям предлагается пройти незавершенный квест Даумаля, путешествуя по стопкам библиотеки картинок Ротерхит и статьям Википедии, организованным путем подъема от внутреннего ядра Земли к ее внешним вершинам.
Продано
Издание первое, 100 экз. (Проштамповано и пронумеровано)
Одноцветный ризограф
86 страниц (58 французских фальцованных и перфорированных)
A4: 210 x 297 мм (8,27 x 11,69 дюйма)
Твердый переплет (слепое тиснение, блокировка фольги, переплет в рулонах)
Английский
ISBN 978-0-9573509-5-3
Издано изданиями «Книги из будущего» и «Платформа»
Отредактировано Джейкобом Линдгреном, Иваном Мартинесом и Джошуа Триес
Концепция и дизайн Якоба Линдгрена
Введение Ивана Мартинеса
Performance Society — это сборник критических статей и статей о производительности.
Опыт переместился в центр культурных, экономических и политических действий. Технология, ее катализатор. Фантазии, чувства и развлечения, его валюта. Постцифровые «я» разыгрывают эстетику существования. Искусство как жизнь. Работай как играй. Знак как реальность. Добро пожаловать в Сообщество производительности.
Художники и дизайнеры пересматривают понятия перформативности и мифотворчества в отношении современного общества и текущих событий, проводя новые параллели между театром, перформансом и графическим дизайном.
Авторы: Вики Карр, Джек Кларк, Каролина Чиалкайте, Лоэс Клаэссенс, Джорджия Крэнстоун, Джозия Крейвен, Уильям Фэйрбразер, Джурате Гасионите, Леа Галлон, Пол Хауорт, Ларс Хойе, Том Джойс, Халима Олалеми, Элиза Рэцити Руизон, Якоб Солер, Тереза Руллер, Оливер Смит, Кирстен Спруит, Мерве Юнсал, Брайс Уилнер
В июле 2017 года книга была представлена на Evening Class вместе с лекциями Клода Марзотто и Майи Самбонет, Тома Джойса и Франека Вардынски.
Купить
Издание 250
Одноцветный ризограф
290 страниц
130 x 195 мм (5,12 x 7,68 дюйма)
Мягкая обложка
Английский
ISBN 978-0-9573509-4-6
Отредактировано и разработано Иваном Мартинесом и Джошуа Триз
Спортивный гротеск Лукаса Ле Бихана (Литейный завод типа Velvetyne)
Модель и контрмодель — это читатель сборников текстов о практиках *, которые предложили рискованные, но строгие альтернативы общепринятым взглядам в искусстве, дизайне и архитектуре, включая образцовые отношения, рамки, методологии и методы.
В ноябре 2016 года печатное издание в переплете с гребенкой было представлено на выставке «Practices of Inquiry», посвященной экспериментальному обучению на основе запросов студентов, выпускников и сотрудников Лондонского университета искусств.
* Ральф Болл и Максин Нейлор, Лиза Бен, Улисес Каррион, Сальвадор Дали, Карен Финли, Бакминстер Фуллер, Гилберт и Джордж, Пабло Хельгера, Аллан Капроу, Питер Кардиа и другие, Джулиус Коллер, Шейла Леврант де Бреттевиль, Норман Поттер, Тони Шварц и Суперстудия.
Скачать
Том 1
176 страниц
A4 (210 x 297 мм / 8,27 x 11,69 дюйма)
Английский
Составлено Иваном Мартинесом и Джошуа Триес
Разработан Джеком Кларком
«Множественные жизни пустой книги» — это межкультурный рассказ о книжности, пустоте и множественности, переносящий на печатную страницу кинематографический жанр документальной фантастики.
50 участникам были предоставлены чистые книги для использования в качестве символа, инструмента или опоры для проведения и документирования экспериментальных постановок. Получившаяся в результате история — последовательность дел, эпизодов, сцен и виньеток — стремится раскрыть как о духе времени, так и о книге.
Более 200 фотографий представлены вместе с текстами, в том числе очерк о пустых книгах, охватывающий историю книжного искусства, концептуального искусства и кино Федерико Антонини, заметки о роли документации в современной публикации Дариуса Оу Дахао, размышления о филиппинском рынке поддельных учебников Клара Лобрегат Балагер, советы по сокрытию ценностей в книгах Пера Торнберга, манифест Масаки Мива о повышении уровня графического дизайна и новое стихотворение Джона Фримена.
Публикуется параллельно с «Но теперь пространство было частью объекта» (Zyxt and Booksfromthefuture, 2015).
Авторы:
Луиджи Амато, Федерико Антонини, Жоана Чикау, Хюнхо Чой, Сесилия Денти, Матеус де Паула, Нил Доннелли, Рафаэла Дразич, Спасский Фишер, Джон Фриман, Саймон Гуд и Ира Йонемура, Луана Грациано, Кристиан Хенсон, Томас Эрве, Давид Эрве Хельге Хьорт Бентсен, Эрик Ху, Хирофуми Исоя, Ривер Джукс-Хадсон, Томоко Каваи, Айсе Коклу, Шон Кунке, Мари Лекриван, Джен Ли, Клара Лобрегат Балагер, Корбин Махиеу, Клод Марзотто, Эса Матинвеси, Кевин Никоши, Рита Матаугос Михальевич, Масаки Мива, Янгс Мюллер, Ян Новак, Йозеф Ондрик, Дариус Оу Дахао, Пимерико, Каспер Пиндт, Гаеун Рю, Рио Симидзу, Содзи Симидзу, Ин Тонг Тан, Пер Торнберг, Джозеф Тауншенд, Риза Цунэо, Риза Цунэо , Лена Вурц, Макото Ямада, Нобуо Йода
Купить
Первое издание
Печать по запросу
292 стр.
107.95 мм x 174,752 мм (4,25 x 6,88 дюйма)
Мягкая обложка
Английский
ISBN 978-0-9573509-3-9
Редакторы: Иван Мартинес и Джошуа Триес с Кристером Олссоном
Дизайн: Жоана Чикау, Сесилия Денти, Матеус де Паула, Луана Грасиано, Иван Мартинес, Клод Марзотто, Кристер Олссон, Кевин МакКахи, Гаын Рю, Джошуа Триз, Лена Вурц
Но теперь пространство было частью объекта — это исследование того, может ли шрифт отсутствовать в его собственном образце шрифта.Негативное пространство становится позитивным, вторичное становится первичным, ссылка становится содержанием. Фальшивый главный герой Booq Alt представляет собой Booq — шрифт, личность которого можно представить только через взаимодействие записанных лекций из Летней школы 2015 года «Книги» и пула изображений из общественного достояния.
Публикация Масаки Мива и Ин Тонг Тана, опубликованная параллельно с книгой «Множественные жизни пустой книги» (Booksfromthefuture, 2015).
Купить
Первое издание
Печать по запросу
388 страниц
107,95 x 174,752 мм (4,25 x 6,88 дюйма)
Мягкая обложка
Английский
ISBN 978-1-326-40233-4
Издатели: Zyxt and Booksfuture
Редакторы: Масаки Мива, Ин Тонг Тан, Иван Мартинес, Джошуа Трис
Приглашенные редакторы: Кристер Олссон, Эса Матинвеси
Концепция и дизайн: Масаки Мива и Ин Тонг Тан
Flatland, see Flatland объединяет три жанра — аннотированный роман, параллельный роман и переосмысленную классику — в фантастическое издание научно-фантастической новеллы 1884 года Эдварда Эбботта Эббота «Флатландия: многогранный роман».Двенадцать дизайнеров объединили свои усилия, чтобы создать индивидуальный и систематический опыт чтения. Оригинальный текст Эбботта сопряжен с графическими вставками, маргиналиями и частями сюжета, которые гарантированно будут привлекать читателей всех измерений «во всей вселенной на вечность».
Купить
Первое издание
Печать по запросу
212 страниц
A4: 210 x 297 мм (8.267 x 11,692 дюйма)
Мягкая обложка
Английский
ISBN 978-0-9573509-2-2
Редакторы: Иван Мартинес, Джошуа Триес, Данте Карлос
Предисловие: Кен Холлингс
Дизайн: Йоханна Ассераф, Данте Карлос, Эмма Калховен, Тимоти Клофски, Элоди Мярки, Иван Мартинес, Аня Радзевич, Лайн Арнгард Соренсен, Цукаса Танимото, Джошуа Трис, Мари-Пьер Трембле, Сюэ Вен
Мыслительные эксперименты в обучении графическому дизайну
Мысленные эксперименты в образовании по графическому дизайну документируют международное сочетание экспериментальных, рефлексивных и спекулятивных проектов, выполненных студентами, преподавателями и практиками, которые продолжают задаваться вопросом, как и почему изучается и практикуется графический дизайн.
Авторы: Барт де Бетс, Стюарт Бейли, Дельфин Бедель, Виктор Булле, Лайонел Бовье, Данте Карлос, Джеймс Кораццо, Дэниел Иток, Бьянка Эльзенбаумер, Кеннет Фицджеральд, Фабио Франц, Джон Хаммерсли, Харриссон, Кен Холлингс, Скотт Хорн, Брокетт Хорн, Брокетт Хорн, , Кен Киртон, Джоно Леварн, Александр Лис, Иван Мартинес, Арман Мевис, Ренс Муис, Сайлас Манро, Себастьян Патаки, Стюарт Прайс, Даррен Рэйвен, Александр Шукас, Ребекка Стефани, Джон Суэда, Джошуа Триз и многие другие.
Представленные школы: After School Club; Колледж дизайна Арт-центр; CalArts; Калифорнийский колледж искусств; Центральный Сент-Мартинс; ERG, Бельгия; Женевский университет искусства и дизайна; Академия Геррита Ритвельда; Институт социального лицемерия; КАБК, Гаага; Лондонский колледж связи; Затерянный в Лесном институте; Merz Academie; MIT; Государственный университет Северной Каролины; Парсонс, Новая школа дизайна; Королевский колледж искусств; Институт искусств Сан-Франциско; Стокпортский колледж; IAUV, Венеция, Италия; Университет Западной Англии; Werkplaats Typografie
Продано
Издание 500
Рисо напечатанный
330 страниц
176 x 250 мм (6.93 x 9,84 дюйма)
Мягкая обложка
Английский
ISBN 978-0-9573509-1-5
Редакторы: Иван Мартинес и Джошуа Трис
Дизайн: Ponto
Хайме Гили: Повторение предлагает концептуалистический подход к формалистическому жанру монографии художника.Созданный во время семинара о книге как кураторское пространство, читатели могут увидеть работы Гили с разных сторон, поскольку картины трансформируются и перемещаются по последовательным страницам.
Книга содержит интервью Хайме Гили и Пабло Леон де ла Барра. В ходе обсуждения происходит обмен идеями об интеграции искусства и архитектуры в связи с эволюцией Гили и международным признанием, включая недавнюю комиссию по созданию одной из крупнейших в мире фресок, нарисованных на промышленных резервуарах для хранения в Портленде, штат Мэн.
Узнайте больше об этом проекте в Центре искусств Уокера.
Продано
Издание 500
Рисо напечатанный
84 страницы
135 x 190 мм (5,31 x 7,48 дюйма)
Мягкая обложка
Английский и испанский
ISBN 978-0-9573509-0-8
Редакторы: Иван Мартинес и Джошуа Трис
Дизайн: Хёнхо Чой
Книги из будущего исследует «школу» как основу для продвинутых художественных исследований как самостоятельно, так и в образовательных учреждениях.В сотрудничестве с художниками, дизайнерами и исследователями мы создаем временные учебные ситуации для открытий и экспериментов. Результаты включают книги, выставки, лекции, выступления, семинары, шрифты, звук и видео.
2019 — Теория объектов
в сотрудничестве с Вильнюсской художественной академией, Литва
под руководством Джошуа Треса
2018 — Контррарративы
во главе с Иваном Мартинесом и Джошуа Трисом
приглашенных практикующих: Садна Джайн, Джек Кларк, Кен Холлингс, Айсе Коклу, Франек Вардински, Лия Форслунд
Подробнее на сайте It’s Nice That
2017 — Истории социальной изоляции
в сотрудничестве с Sheffield Institute of Arts
во главе с Иваном Мартинесом, Джошуа Трисом, Джеймсом Кораццо
приглашенный практикующий: Джо Рольф
2016 — Перформативное издание
во главе с Иваном Мартинесом и Джошуа Трисом
приглашенных практикующих: Джек Кларк, Айше Коклу, Якоб Роулинсон
2015 — Сетевые повествования
во главе с Иваном Мартинесом, Джошуа Триес, Кристер Олссон
приглашенных практикующих: Джон Фриман, Эса Матинвеси, Густаво Грандаль Монтеро, Федерико Антонини
2014 — Типографские системы
во главе с Иваном Мартинесом, Джошуа Триес, Данте Карлос
приглашенных практикующих: Кен Холлингс, Шина Калверт, Айше Коклу
2013 — Дизайн-образование
в сотрудничестве с Лондонским колледжем связи
под руководством Ивана Мартинеса, Джошуа Треза, Даррена Рэйвена
приглашенные практикующие: Софи Демей, Кен Киртон (Хато), Джулио Мильетта
2012 — Книга как выставка
во главе с Иваном Мартинесом, Джошуа Триес, Хайме Гили
приглашенных практикующих: Бен Фриман (То же), Шина Калверт, Макото Ямада
Books From The Future — это платформа художественных исследований, базирующаяся в Лондоне, основанная Иваном Мартинесом и Джошуа Трисом в 2012 году.
Книги из будущего производит и издает собственные исследования современной культуры, экспериментальной коммуникации и графического дизайна.
Иван Мартинес — руководитель семестровой программы бакалавриата по графическому дизайну за рубежом в Central Saint Martins и младший преподаватель магистратуры по графическому дизайну в колледже искусств Челси.
Джошуа Триз — научный руководитель магистратуры по визуальной коммуникации Королевского колледжа искусств и младший преподаватель академической практики магистра в области искусства, дизайна и коммуникации Лондонского университета искусств.
Оба являются лауреатами премии Google Focused Research Awards 2020, финансируемой программой Artists and Machine Intelligence. Они также являются постоянными типографами HMCT 2020 года в Центре типографии Хоффмитца Милкена, Колледже дизайна ArtCenter.
Более двадцати лет Иван и Джош совместно работали над разделом образования и практики, руководили семинарами и исследовательскими проектами в школах по всему миру, включая ArtCenter, ArtEZ Institute of the Arts, Bath School of Art & Design, Fabrica, Gerrit Rietveld Academie. , Институт искусств Сан-Франциско, Институт искусств Шеффилда, Летний институт UCLA DMA, Лондонский университет искусств, Академия Валанд и Вильнюсская академия искусств, работая с такими клиентами, как Аркитип, Эдвин, Эмигре, Лицо, Джорджио Камуффо, Историческое общество GLBT , MTV, Nike, Urban Outfitters и Wieden + Kennedy.Их работы широко выставлялись и являются частью постоянных коллекций Национального музея дизайна Купера Хьюитта, Денверского художественного музея, MoMA и SFMOMA.
Сказать привет!
фб
твиттер
тамблер
Типографский набор в идеологии Ларса Хёи и свободная редакция Брайса Уилнера
.   Van Tech ‘15 В выпуске ежегодника за 14/15 г. были сняты все ограничения. Студенты решили использовать в этой книге сочетание элегантности и современности. Основная тема — ар-деко, и страницы были разработаны так, чтобы соответствовать чистому редакционному виду. В основном использовались белые фоны с графическими линиями, блокировкой цвета и узорами в стиле ар-деко, чтобы сохранить целостность образа.Материал обложки SVEPA с контрастным тиснением и тиснением золотой фольгой так же приятен на ощупь, как и выглядит. Небольшие штрихи, такие как медно-металлические чернила в области градиента и набивные накладки из луковой кожи, делают книгу выдающейся. Учащийся решил указать ученика (или учителя) в каждом разделе книги, подчеркнув достижения школьного сообщества, о которых многие не знали бы иначе.  |   Van High ‘14 Для двух школьных редакторов небольшого городка Ван в восточном Техасе создание всемирно признанной книги было чем-то, о чем мечтают.Но ежегодник «Вандалит» за 2014 год принес в его город прекрасную возможность проверить реальность. 256-страничная книга сделала невозможное. Он объединил классические традиции печати с постоянно меняющимся появлением видео в одной публикации. С MovieBook на передней обложке ежегодник превратил воспоминания года в видео, которое студенты могли смотреть снова и снова. С темой «Да, это только что произошло» Вандалит осветил учебный год как никогда раньше. Ежегодник не только пользовался огромным успехом у студентов и учителей, но и его сотрудники были отмечены в местных новостях.Ничего из этого было бы невозможно без технологий и потрясающих услуг, которые предоставляет FutureBook! |   Средняя школа Чилливак №15 Книгу создавали ученики девятого класса. Они выбрали тему «На этой заметке», используя записную книжку для композиции в качестве основы для всей графики и разработки темы. На обложке был логотип школы в виде стикера, а также несколько других стикеров и каракулей.У обложки закругленные углы и резинка, как в тетрадке для сочинения текста. На каждой странице, особенно на разделительных страницах, были рисунки, созданные учащимися по этой теме или разделу. Номера страниц располагались в правом верхнем углу страниц с выделенным цветом маркера позади, поэтому вы можете видеть, в каком разделе вы находитесь, по цвету сбоку страниц. Изображения имели границу в стиле поляроид и перекрывались, с кусочками ленты на некоторых углах. Идея заключалась в том, чтобы сделать так, чтобы у ученика было несколько картинок, он заклеил их внутри и добавил свои собственные каракули, как ученики любят делать на своих уроках, когда им следует делать заметки.Книга была хорошо принята, и всем она понравилась! |   Ladysmith Secondary ‘14 Темой нашего ежегодника была «Супергерои Ледисмита». Студенты были в восторге, и это было хорошо принято. Мы включили MovieBook с видео с общей информацией, школьными танцами и Grad. Когда студенты осознали, что могут изменить видео на то, что им нравится, они были очень взволнованы! |   Calvary High ‘14Эта книга, задуманная и созданная классом Ежегодника средней школы Голгофы, подчеркивает тему связи, то есть то, что связано с отношениями учеников с окружающим миром, друг с другом и с их верой. Несколько сильных элементов в книге отражают эту тему, включая вступительную страницу, которая буквально связывает каждого ученика в школе.Начиная с одного имени, ученики подробно описывают, как каждый последующий ученик относится к имени, которое непосредственно им предшествует, создавая цепочку связи между всем учеником. Крышка, на которой нанесена лазерная высечка слова «Connected», предназначена для работы в тандеме с торцевым листом под ее поверхностью. Высечка создает окно, которое показывает студенческую жизнь чуть ниже ее поверхности и напрямую связывает читателя с этими учениками и деятельностью школы, одновременно позволяя читателю понять сильную связь между самими учениками в классе 2014 года. |