Элизабет Костова «Историк» — отзыв от Fenidiya

Книга заинтересовала в первую очередь тем, что здесь Дракула представлен не как мифический монстр, а как реальная историческая фигура. Несомненными плюсами повествования являются чуть ли не документальные исследования о его жизни, борьбе с турками, защите своего народа. Интерес вызывают также описания монастырей, храмов и святилищ Европы. Ну, в общем, эта часть мне очень понравилась. Я даже слегка жалею, что выбрала художественную книгу, а не какой-либо нон-фикшн по Дракуле и вампиризму.
Сюжет представляет собой связку историй одной семьи. Действие происходит в трех временных отрезках (не считая общей канвы, которая происходит как бы в текущем времени). Немного непонятна мне причина, по которой главной героине не дали имя… Ок, сама она не представляет интереса, как и большинство прочих героев. Это просто куколка, которая едет из одного места в другое и читает письма отца. Отец главной героини и Элен переживают более интересные приключения, но и они, как персонажи, скучны. Отец самой Элен точно такой же. Все вместе они ищут друг друга и Дракулу.
Вообще я люблю эпистолярный жанр и с удовольствием читала «Дракулу» Брэма Стокера, но эта книга и письма в ней имеют существенный изъян. И изъян этот в чрезмерной любви автора к замороченному тексту. Я знаю, что многим нравится именно это в «Историке», ведь всяческие описания красот природы или испытываемых чувств могут неплохо погружать в атмосферу легкой меланхолии. Но я не могу читать путевые заметки, похожие на романы в письмах. Вот я читаю письмо испуганного человека, а в тексте появляется что-то вроде «В его глазах сверкнул огонь ненависти, лицо заострилось и стало напоминать маску зверя». То есть, что? Да кто так пишет? Причем подобный стиль письма у них у всех. Поэтичный и витиеватый, но малоинформативный.
Перевалив за середину книги я почувствовала подвох, потому что сюжет практически не продвинулся, зато историю встречи отца Элен и ее матери повторили аж два раза с разных точек зрения. Затем последовало долгое-долгое перемещение туда-сюда, подробнейшее описание научной конференции (супер-бесполезное) и на последних тридцати-сорока страницах быстренько все закончилось. Я в шоке. К чему этот великий и драматический трагизм Элен, если она двадцать лет делала не пойми что и в итоге оказалась там же, где муж и дочь в одно время? Это просто драма ради драмы. Такое ощущение, что автору просто надоело тянуть бесконечную волынку с описаниями мрака, тлена и затаенного страха и она решила закончить книгу хоть как-то. По-хорошему, финал встречи с Дракулой должен был быть более фееричен, более ярок и вот именно эту часть хотелось бы прочитать с большими подробностями. Тысячу раз променяла бы описание всех завтраков и одежек на еще пару бесед с Дракулой.
Сам Дракула довольно интересный персонаж, но из него практически насильно сделали Историка. Великий воин, человек, который вел за собой легионы и собирал тысячи последователей вдруг проводит свою жизнь в… библиотеке. Это скучно. Господи, как же это скучно.
Итого, о Дракуле здорово, просто прекрасно, я получила какое-то исследовательское удовольствие от этих исторических и культурных вставок. Но герои мне совершенно не понравились, как и стиль автора. Уж больно он тягучий, направленный больше на красоту слов, а не на логику и содержательность. Я не сожалею, что обратила внимание на эту книгу, но о вампиризме и о Дракуле есть и более интересные произведения.

История одной книги. «Дракула» Брэма Стокера — Почитать на DTF

Обложка оригинальной книги

2895 просмотров

Вампиры были известны миру с глубокой древности. Само это слово появилось в XVIII веке в Западной Европе. Но их образ разительно отличался от того, к которому мы привыкли в кинематографе. Это были дикие чудовища, духи злых существ, жертвы самоубийств или даже ведьмы. В славянской мифологии вообще считалось, что если кошка или собака перепрыгнет через труп умершего человека, то тот также обречён был стать одним из немертвых.

В более поздние времена образ вампира практически был не отличим от оборотня — так, злодей мог принимать не только стереотипный облик летучей мыши, но и даже волка, что мы и видим в оригинале Стокера. Следует заметить, что в древней мифологии Персии, Ассирии и Вавилонии вампирами считались также и демоны, которые ели плоть и пили кровь.

Первым, кто познакомил нас с литературой про вампира-аристократа из высших слоёв общества, был лечащий врач самого Лорда Байрона —

Джон Уильям Полидори, чья повесть так и называлась — «Вампир». Она была опубликована в апреле 1819 года.

Имя заглавного персонажа — Лорда Ратвена — было позаимствовано из книги «Гленарвон» Каролины Лэм. Именно Полидори был первым, кто романтизировал образ вампира в литературе. А затем «эстафета» перешла к Брэму Стокеру.

18 мая 1897 года в свет вышел второй после Мэри Шелли знаменитый во всём мире готический роман. Книга была написана в так называемом эпистолярном жанре — это приём, когда для раскрытия образа и чувств персонажей автор использует их личные дневники и письма.

Брэм Стокер писал Дракулу с вполне реальной исторической личности, с которой в кино часто смешивали и путали вымышленного персонажа — господаря Валахии Влада Цепеша, который, подобно нашему Ивану Грозному, любил устраивать казни путём сажания на кол.

Его отец, тоже Владислав, принадлежал к ордену Дракона, откуда, согласно легенде, и возникло прозвище Дракула. Из Валахии писатель поместил своего персонажа в Румынию, из-за чего Трансильвания навеки обрела дурную славу, стала символом чего-то таинственного и ужасного, а также несколько «понизил» титул персонажа — из Господаря Дракула превратился в графа.

Влад III почитается румынами как народный герой за то , что он прогнал вторгшихся турок-османов, среди которых, как говорят, было до 100 000 его пронзенных жертв. Однако, нет никаких веских доказательств того, что граф в романе был смоделирован по образцу Валахского Пронзителя.

Также в романе были использованы и местные румынские легенды об упырях, которые назывались стригоями. Дракула, в свою очередь, стал их современной интерпретацией. Кто же такие Стригои?

Как я уже сказала, в мифологии этим существам приписывается способность к оборотничеству, становиться невидимыми и получать жизненную силу из крови своих жертв.

И у этих существ был свой реальный прототип — Юре Грандо Алилович (Джуре Грандо; 1579-1656), житель из региона Истрия (в современной Хорватии), который, согласно легенде, наводил ужас на местных жителей и был обезглавлен.

Статья Вильгельма Шмидта о трансильванском фольклоре 1865 года описывает стригоев как ночных существ, которые охотятся на младенцев. Также в мифологии стригоем мог стать любой человек, если:

Будет седьмым ребенком того же пола в семье

Ведёт жизнь во грехе

Умрёт незамужней или холостым

Будет казнён за лжесвидетельство

Умрёт путем самоубийства

Умрёт от проклятия ведьмы.

Прежде чем написать «Дракулу», Стокер провел семь лет, исследуя европейский фольклор и истории вампиров, но наибольшее влияние на писателя оказало эссе Эмили Джерард 1885 года «Трансильванские суеверия», которое включало в себя содержание всех мифов о вампирах. За несколько недель до публикации роман носил иное название — «Не-мертвый«.

Источниками вдохновения Стокера называли роман «Кармилла» Шеридана Ле Фаню — слишком уж общий у них жанр и присутствует мотив девушек, пьющих кровь, «Карпатский замок» Жюля Верна и «Тайны Удольфо» Энн Рэндклифф — считалось, что именно из этих произведений писатель позаимствовал описание замка, в котором жил Дракула.

В своей книге «Сущностный Дракула» Клэр Хауорд-Мэден предположила, что замок графа Дракулы был вдохновлен реальным замком Слэйнс, в котором Брэм Стокер был гостем 19-го графа Эрролла. Говорят, что во время этого визита Стокер был особенно впечатлен интерьером замка Слэйнс и окружающим пейзажем, однако имеются и сомнения в строгости этой связи.

Другой рассказ — «Гость Дракулы» — был посмертно опубликован в 1914 году, через два года после смерти Стокера. Это была, по мнению большинства современных критиков, удаленная первая (или вторая) глава из оригинальной рукописи и та, которая дала тому свое название, но которую оригинальные издатели сочли ненужной для общей истории.

В нём также повествуется о молодом англичанине, который бродит по Мюнхену перед отъездом в Трансильванию. Наступает Вальпургиева Ночь, и молодой англичанин, несмотря на предостережения кучера, по глупости покидает гостиницу и в одиночестве бродит по густому лесу. По пути он чувствует, что за ним наблюдает высокий и худой незнакомец (возможно, граф Дракула).

Кульминация рассказа происходит на старом кладбище, где англичанин, застигнутый метелью, находит убежище в мраморной гробнице «графини Долинген Грацской». Внутри гробницы он видит графиню—по—видимому, спящую и здоровую, — но прежде чем он может исследовать дальше, таинственная сила выбрасывает его из гробницы.

Затем молния ударяет в гробницу, разрушая ее и испепеляя немертвую кричащую графиню. Тогда англичанин теряет сознание. Он просыпается, чтобы найти «гигантского» волка, лежащего на его груди и облизывающего его горло; однако волк просто держит его в тепле и защищает, пока не прибудет помощь.

Когда англичанина наконец доставляют обратно в гостиницу, его ждет телеграмма от ожидающего его хозяина Дракулы с предупреждением об «опасности от снега, волков и ночи».

Шведский ученый Рикард Бергхорн отметил , что описание белокурой графини в «Гостье Дракулы» очень похоже на описание Жозефины из романа «Силы Тьмы» (исландский Макт Миркранна, шведский Mörkrets makter), которое он использовал, чтобы доказать, что графиня и Жозефина должны были быть одним и тем же персонажем.

Сам же роман был не оригинальным произведением, а переводом на исландский язык ранней версии «Дракулы». Он был опубликован в газете Fjallkonan с 13 января 1900 по 20 марта 1901 года. Однако, между этими книгами были и различия, которые заключаются в следующем:

• В «Дракуле» Харкер вскоре чувствует отвращение к графским «невестам». В нордических вариантах он постоянно испытывает к ним влечение и не подчиняется указаниям графа тайно встречаться с ними по разным поводам. Этот и другие элементы добавляют эротическую атмосферу, почти отсутствующую у Дракулы.
• В «Дракуле» граф живет один в своем замке. В скандинавских вариантах у него есть глухонемая домоправительница, которая готовит и подает еду Харкеру, и у него есть клан последователей.
• В «Дракуле» акцент делается на вампирской природе графа , которая заставляет его пить кровь своих жертв. За исключением одной сцены, в которой Харкер режет себя во время бритья, нордический граф сосредотачивается на своих элитарных политических целях; во время жертвоприношений он не пьет кровь убитой девушки.
• В скандинавских вариантах именно Мина вместе с работодателем Харкера Хокинсом и детективами Теллетом и Баррингтоном проводит расследования в Трансильвании и посещает замок Дракулы. На Мину никогда не нападает Дракула, и команда Ван Хельсинга не отправляется в Восточную Европу, чтобы устранить графа. Вместо этого история заканчивается, когда граф все еще находится в Лондоне.
• В Уитбиском и лондонском отделах «Дракулы» граф почти не появляется на людях; он-невидимая угроза , таящаяся в тени. В скандинавских версиях вампир мило беседует с Миной и Люси на кладбище Уитби, открыто навещает Люси, когда она больна, и устраивает грандиозную вечеринку с международными гостями в своем поместье Карфакс.
• В «Дракуле» полиция никогда не играет активной роли, в то время как в скандинавских версиях она расследует смерть Люси и ее матери, и два детектива вступают в ряды врагов Дракулы. В шведском варианте Венгерская тайная полиция также играет активную роль. Это мы наблюдаем и в российском мультфильме 2010 года — «Носферату. Ужас Ночи», где Ван Хельсинга сделали патологоанатомом:

Роман после смерти Стокера обрёл большую популярность и, начиная с Белы Лугоши (1931 год) и заканчивая Класом Бангом (2020 год), роль вампира сыграли все знаменитейшие актёры. Был также случай, когда одна студия — Prana Film — не получив разрешения на экранизацию книги, пошла на хитрость и выпустила в 1922 году фильм «Носферату. Симфония Ужаса«.

Действие этой истории было перенесено из Англии 1890-х годов в Германию 1830-х годов и переработала несколько персонажей, отбросив некоторых (например, Люси и всех трех ее женихов) и переименовав других (Дракула стал графом Орлоком, Джонатан Харкер стал Томасом Хаттером, Мина Мюррей стала Эллен и так далее).

Узнав об этом, вдова Стокера, Флоренс, была в ярости и подала в суд на кампанию, в результате чего все копии фильма было приказано уничтожить. Однако, студия вскоре обанкротилась, и Стокер возместила ей только судебные издержки. Некоторые экземпляры всё же сохранились и попали в театры. В конце концов Флоренс Стокер отказалась от борьбы с публичными показами фильма.

Честно сказать, большинство известных экранизаций «Дракулы» не следовали литературному первоисточнику в полном объёме. Так, в книге Дракулу убили не осиновым колом, как принято считать, а закололи кинжалом и вскоре обезглавили. И сам вампир мог днём иногда, в пасмурную погоду оказаться на улице.

Также у книжного вампира полно ограничений — днём вампир должен спать не просто в гробу, а именно на трансильванской земле, не имеет права войти к жертве в дом без приглашения, и дело тут не в этикете. Просто по понятиям того времени Зло не может быть абсолютно всемогущим, подобно Богу.

Именно Дракула и стал эдаким «праотцом» всех известных миру вампиров, начиная от Алукарда и его одноимённого тёзки из игры Кастельвания, Графа фон Кролока из фильма «Бесстрашные убийцы вампиров» Полански и одноимённого мюзикла с Ожогиным в главной роли, Эдварда из «Сумерек», Лестата из «Интервью с вампиром» и заканчивая Барнабасом Коллинзом, который впервые был создан режиссёром Дэном Кёртисом в оригинальном сериале «Мрачные Тени» 1966-70-х годов, и появился в 210-211 эпизодах.

Заставка сериала «Мрачные/Тёмные тени»

Канадский актёр Джонатан Фрид в роли Барнабаса Коллинза

Тот Барнабас изначально очень сильно походил на Дракулу, что мы видели в полнометражном фильме «Дом мрачных/тёмных теней» 1971 года, когда он убил почти всех своих родственников, за исключением хозяйки поместья Коллинвуд — Элизабет Стоддард.

Вначале Барнабас Коллинз, освобождённый по легкомыслию мошенником Вилли Лумисом, который искал на кладбище драгоценности аристократической семьи, был показан невероятно похожим на его собственный портрет, висевший в фойе особняка. Именно это сходство первой замечает Элизабет Стоддард, которая сама же является точной копией матери вампира, Наоми, жившей аж в семнадцатом веке.

Что общего между Барнабасом и Дракулой? Барнабас был создан по его образу и подобию как пародия на все фильмы ужасов о вампирах. Точно так же он спит в гробу, превращается в летучую мышь, похищает молодых девушек. В данном случае это была бармен кафе «Синий Кит» по имени Мэгги Эванс, и Барнабас пытался превратить её в свою невесту из-за внешнего сходства с той, кого он любил 195 лет назад…

Так, Барнабас своим присутствием напугал младшего члена семьи Коллинз — Дэвида, убивает доктора Вударда и друга Вилли Лумиса — такого же мошенника Джейсона Макгуайра, который шантажировал Элизабет Стоддард и довёл её до суицида, однако женщина была спасена трижды — домработницей миссис Джонсон, самим Барнабасом Коллинзом и Викторией Уинтерс, соответственно, доводит Мэгги Эванс до помешательства, покушается на жизнь возлюбленного Виктории Уинтерс — Берка Девлина, психиатра Джулии Хоффман, которая впоследствии и стала эдаким аналогом Ван Хельсинга до появления в истории профессора Стоукса, но она на свой страх и риск помимо жертв Барнабаса пыталась излечить и самого вампира, что было неудачно, убил проституток из Коллинзпорта, стал причиной суицида собственной матери и возлюбленной Жозетты, чье имя было, вероятно, позаимствовано из романа «Силы Тьмы», прикончил лейтенанта Натана Форбса, замуровал заживо преподобного Траска в подвале. ..

Досталось в этой истории и самому Дэвиду — маленький мальчик подружился с призраком девятилетней сестрёнки Барнабаса — Сарой, которая умерла от пневмонии, и виновата в том была назойливая ведьма Анжелика Бушар, и совершенно случайно узнал страшный секрет «кузена из Англии», подошёл слишком близко к его разоблачению. И лишь своевременное вмешательство Джулии Хоффман спасло мальчика от неминуемой гибели.

Дэвид и призрак Сары Коллинз

Лишь с 600 эпизода — то ли из-за харизмы актера Джонатана Фрида, то ли потому что сериал был слишком популярен, характер Барнабаса несколько смягчили: теперь вампир представлен был как борец со вселенским злом в Коллинвуде, который вместе с Джулией Хоффман то и дело изгоняет призраков вроде Квентина Коллинза и Джерарда Стайлза и пытается изменить ход истории, а не только избавиться от собственного проклятия.

Как Вы помните, «Мрачные Тени» изначально повествовали о судьбе девушки Виктории Уинтерс, которая была сиротой, воспитывалась в детдоме и была внезапно вызвана Элизабет Стоддард в Коллинвуд на должность гувернантки для её сына Дэвида, который по характеру был далеко не ангелом. ..Он с порога заявил Виктории, что ненавидит её, строил девушке козни, пытался убить собственного отца Роджера…

Этих людей Виктория видела впервые в жизни и знать о них не знала. Нам всё время намекали на связь девушки с этим домом, именно поэтому Виктория так активно участвовала в жизни его обитателей и попадала в странные и ужасные истории, даже становилась медиумом на спиритических сеансах, регулярно проводимых Коллинзами, случайно в доме отца Мэгги Эванс — художника Сэма — нашла портрет неизвестной девушки, которая как две капли воды была похожа на неё и…

И всё, потом создатели сериала углубились в тему мистицизма и сверхъестественного, и прошлое героини так и осталось нераскрытым. А потом её и вовсе убили за ненадобностью, заставив спрыгнуть с утёса, и заменили гувернантку бывшей барменом — Мэгги Эванс. Даже обидно за неё как-то стало…Именно Виктория, а не Барнабас Коллинз, изначально была самым таинственным персонажем.

Её изначальное имя — Шейла Марч. Образ девушки был навеян сновидением режиссёра Дэна Кёртиса, когда тот увидел черноволосую красавицу, подъезжавшую в поезде к мрачному поместью и использовал этот сюжет в самой первой серии. В аудиодраме «Возвращение в Коллинвуд» всё же выяснилось, что она была внебрачным ребёнком Элизабет Стоддард.

Прибытие Виктории Уинтерс (актриса — Александра Мольтке) в Коллинвуд

Следует сказать, что у этого сериала было три продолжения, не считая двух полнометражных фильмов. Так, в 12-эпизодном сериале 1991 года роль Барнабаса Коллинза сыграл актёр Бен Кросс, в фильме-пилоте 2004 года — Алек Ньюман и в популярном на сегодняшний день фильме Тима Бёртона — Джонни Депп, соответственно:

Бен Кросс в роли Барнабаса Коллинза

Алек Ньюман (справа) в роли Барнабаса Коллинза

Именно Дэн Кёртис положил начало романтичному образу Дракулы, а потом и остальных вампиров в целом. Хотя, эту линию он начал с Барнабаса Коллинза, который потерял свою возлюбленную Жозетту ДюПре (она покончила с собой) и воссоединился с её реинкарнацией в лице Виктории Уинтерс/Мэгги Эванс/Китти Сомс спустя почти 200 лет.

После бешеного успеха 1245-серийной готической мыльной оперы и двух её экранизаций 1970-1971 годов, режиссёр выпустил в 1973 году свою версию «Дракулы», которая в оригинале первоначально и называлась «Дракула Брэма Стокера». Здесь Кёртис также соединил вымышленного персонажа Стокера с его реальным прототипом, о чем нам рассказывалось в финале фильма.

И не Мина, а Люси Вестенра была возлюбленной вампира, а про связь с валашским господарем Цепешем было коротко упомянуто в конце фильма. Лишь в 1990 году Фрэнсис Коппола смог заполучить права на название своего фильма, в котором и развил главную идею Дэна Кёртиса. Позднее, связь графа Дракулы с Цепешем вновь была показана в 2013 году.

Историк Элизабет Костовой • Крис Волак • Оставайтесь любопытными

Историк Элизабет Костовой

Это было мое второе прочтение книги Историк Элизабет Костовой. Я прочитал его, когда он был впервые опубликован в 2005 году. Перед публикацией было МНОГО шумихи вокруг этого романа, потому что автору дали аванс в два миллиона долларов, что было неслыханно в то время, особенно для первого романа. Издатель надеялся, что это будет следующий Код Да Винчи .

У меня были смешанные чувства после первого прочтения. Для меня это не оправдало всей шумихи. Я думал, что концепция была фантастической, но исполнение было плоским. Я написал, что «ей не хватало тела, и она казалась скорее наброском». Я не был уверен, что имел в виду. Этот роман, безусловно, гораздо больше, чем набросок. Он полон богатых деталей, замысловат и включает в себя множество голосов и мест.

Вот объявление издателя:

Поздно ночью в 1972-летняя 16-летняя девушка обнаруживает в библиотеке своего отца загадочную книгу и пачку писем — открытие, которое будет иметь ужасные и далеко идущие последствия и отправит ее в путешествие, полное ошеломляющих опасностей. . В поисках ключей к разгадке тайн прошлого своего отца и загадочного исчезновения матери она идет по следу из Лондона в Стамбул, Будапешт и далее и узнает, что письма, которыми она владеет, связывают ее с одной из самых темных и самых опьяняющих фигур в мире. . Из поколения в поколение легенда о Дракуле манила и ускользала как от историков, так и от оппортунистов. Теперь молодая девушка предпринимает те же поиски, которые закончились смертью и осквернением многих других, — в попытке спасти своего отца от невыразимой судьбы.

Влад Цепеш — Дракула Костовой

Внимание, спойлер: в двух словах, Дракула (которым в этом романе является исторический Влад Цепеш) жив и ищет кого-нибудь, кто внесет в каталог его обширную коллекцию книг и рукописей. На протяжении веков он собирал все написанное о себе, а также разные интересующие темы. Всякий раз, когда на радаре Дракулы появляется талантливый историк, он или один из его приспешников «дает» историку книгу, которая пуста, за исключением гравюры на дереве с изображением дракона на средних страницах. Некоторые историки пытаются узнать о таинственной книге, вошедшей в их жизнь, но большинство не заходит так далеко.

Профессор Росси из Оксфорда самый лучший и умнейший. У его протеже Пола такая книга появилась в его кабинете, где он работает над диссертацией. После того, как Росси показывает Полу свою собственную такую ​​книгу и передает исследование, которое он провел много лет назад, добрый профессор исчезает. Пол отправляется на поиски своего наставника. Перенесемся на двадцать лет вперед, и Пол теперь отец 16-летней девочки, упомянутой в рекламе издателя выше. Когда ее отец начинает вести себя странно, она начинает шпионить и находит книгу. Папа медленно начинает проболтаться. Он исчезает, и она идет за ним.

Влад Чепеш трижды правил Валахией с 1448 года до своей смерти.

Точно так же, как Брэм Стокер использовал множество «документов», чтобы сделать охоту на своего Дракулу реальной, Костова создает множество писем, карт и почтовых открыток, чтобы перемещаться туда и обратно во времени, чтобы «воссоздать» этот интерактивный мир. охота поколений на Дракулу. Сюжет вращается вокруг истории Росси в 1930-х, Пола в 1950-х, а затем неназванного рассказчика в 1970-х. Есть Эпилог, действие которого происходит спустя годы, когда рассказчик уже вовсю занимается своей карьерой историка.

Три удара и ты вылетаешь

В трех романтических отношениях отсутствует химия. Они прямые и узкие. Пол — большая капля, и в конце концов он действует мне на нервы. Хелен даже пишет дочери, что он мог бы найти ее, если бы попытался, но он так и не попытался.

Прочитав роман во второй раз, я думаю, что после первого прочтения я имел в виду то, что он больше походил на набросок, так это то, что повествованию не хватает драйва и страсти. Есть несколько захватывающих моментов, но по большей части история пыльная и медленная, с небольшими изменениями в темпе или тоне. Это также, пожалуй, наименее сексуальный, чувственный или странный роман о вампирах из когда-либо написанных. Всасывания или примешивания крови нет. Если жертву трижды укусит вампир, она превратится в вампира. Мифология вампиров в этой книге так же проста, как американский бейсбол. Три страйка и ты вылетаешь.

Это не значит, что мне не понравился Историк во второй раз. Я сделал. Что сияет в этом романе, так это история и путешествия. Сцены в библиотеке и архиве восхитительны, как и описания историков, занимающихся исследованиями: «Как историк я знал, что порядок любой архивной находки является важной частью ее урока» (54). Слова, которые согреют сердце архивариуса.

Убийство людей Дракулой — не единственное зло в этой книге. Его попытка контролировать историю и архивные записи, манипулируя работниками истории, — это настоящий ужас. Елена говорит своей дочери (рассказчику), что «Кажется, ему всегда нравились писцы, архивариусы, библиотекари, историки — все, кто обращался с прошлым через книги» (663).

«Я предоставлю в ваше распоряжение многих архивариусов — лучших из них — и вы подчините нам еще больше».

От Дракулы к Росси

Большая часть истории разворачивается во время холодной войны, и угроза Советов, пытающихся стереть историю и/или контролировать повествование, также является одним из ужасов. Павел отмечает, что «унылые бюрократы» в Будапеште казались «забальзамированными в угнетении» (462). Дракула, живущий дальше на восток, в прошлом выживал, манипулируя монахами. Кажется очевидным, что «железный занавес» теперь помогает и его делу. Он может свободно передвигаться, но других тормозят бюрократия и ограничения на поездки.

Я держу этот экземпляр Историк , потому что вижу, как снова читаю его. Что-то в этом запало мне под кожу. Я рекомендую этот роман читателям, которые любят истории с библиотекарями, архивистами, историками, исследовательские действия, восточноевропейскую историю и путешествия. Убеждённые поклонники вампиров, без сомнения, захотят иметь его под своим поясом.

Историк Элизабет Костовой
Впервые опубликовано 14 июня 2005 г. издательством Little, Brown and Company
Издание Я прочитал и на фото выше: Back Bay Books, 2009
676 страниц – Летний вызов большой книги читать

Нравится:

Нравится Загрузка…

Историк Элизабет Костовой – Книжная привычка

“ Последующую историю я никогда не собирался излагать на бумаге. Однако недавно своего рода потрясение побудило меня оглянуться на самые тревожные эпизоды моей жизни и жизни нескольких людей, которых я любил больше всего. Это история о том, как шестнадцатилетней девочкой я отправилась на поиски своего отца и его прошлого, и как он отправился на поиски своего любимого наставника и собственной истории своего наставника, и как мы все оказались на одном из самые темные пути в историю. Это история о том, кто выжил в этом поиске, а кто нет и почему. Как историк я понял, что на самом деле не каждый, кто углубляется в историю, может ее пережить. И опасность не только в том, что мы тянемся назад; иногда сама история неумолимо тянется к нам своей призрачной клешней».

Я до сих пор с удивительной ясностью помню популярную истерию, которая последовала за выходом Дэна Брауна Код да Винчи . Хотя на момент публикации книги мне было всего 14 лет, у меня было неотвратимое ощущение того, что я окружен романом. Все, кого я знал, читали и обсуждали смесь фактов и вымысла, которую Браун так успешно использовал, чтобы продвинуть себя и истории, на которых он извлек выгоду, в глазах общественности. Это чувство окружения тайнами Приората Сиона, Opus Dei и их странного заговора в отношении наследия Иисуса Христа — это то, от чего потребовалось много лет, чтобы избавиться. Через четыре года после выхода книги я получил степень бакалавра и долгое время работал волонтером в местном благотворительном магазине. Стопки копий «Код да Винчи» были бесконечными и, по-видимому, соперничали только с феноменом, который сопровождал — значительно более взрослую — одержимость «Пятьдесят оттенков серого».

Несмотря на то, что особая смесь Дэна Брауна, состоящая из острых ощущений и замаскированной фантастики, вызвала значительные насмешки в литературном мире, Код да Винчи вызвала революцию в издательском деле в отношении этого уникального жанра исторического триллера. Именно в этом контексте в 2005 году вышла эпопея Елизаветы Костовой 9.0003 Триллер, вдохновленный Дракулой , Историк . Купленный Little, Brown and Company за 2 миллиона долларов, роман стал результатом 10 лет исследований и написания — факт, очевидный благодаря впечатляющему пониманию Костовой средневековой истории и мифов, окружающих вампирские знания. Историк — это путешествие сквозь века, хотя само повествование прочно укоренилось в ХХ веке. История, рассказанная с современной точки зрения дочери неназванного дипломата, жонглирует поисками девушки — в 1972 — для ее отца Пола и его истории, одновременно исследуя историю его наставника, профессора Бартоломью Росси, в 1930-х годах. Когда Пол случайно обнаруживает у себя загадочную книгу, пустую, но с гравюрой на дереве с изображением дракона в центре, он обращается к Росси за советом. Обнаружив, что много десятилетий назад самому Росси была подарена похожая книга, Пол оказывается втянутым в тайну, в которой упоминаются вполне реальные злодеяния валашского принца Влада Цепеша, также известного как Влад Цепеш, и фольклорные тайны Дракулы. Когда Росси исчезает после того, как рассказал о своих собственных попытках раскрыть историю своей любопытной книги и о странных происшествиях, которые, кажется, окружают любого, кто намеревается распутать паутину вымыслов, окружающих смерть Влада Цепеша, Пол берет на себя задачу разобраться в этом. историю и спасти Росси от его теперь неопределенной смертности.

«Мой дорогой и несчастный преемник:

Сегодня меня немного утешает тот факт, что эта дата посвящена в церковном календаре Люсии, святой света, святому присутствию, привезенному домой викингами-торговцами из южной Италии. Что может лучше защитить от сил тьмы — внутренней, внешней, вечной, — чем свет и тепло в преддверии самого короткого и холодного дня в году? И я все еще здесь, после еще одной бессонной ночи. Вы были бы менее озадачены, если бы я сказал вам, что теперь я сплю с чесночным венком под подушкой, или что я ношу маленькое золотое распятие на цепочке вокруг моей атеистической шеи? Я, конечно, нет, но я предоставлю вам представить эти формы защиты, если хотите; у них есть свои интеллектуальные, свои психологические эквиваленты. По крайней мере, за эти последние я цепляюсь день и ночь».

Будучи триллером, Историк предлагает все, что может пожелать читатель. Тайна, лежащая в основе романа — истории, окружающие Влада Цепеша, и мифы о Дракуле — исходит из предпосылки, пропитанной фантастическим средневековьем, которое делает этот вид исторической тайны таким интригующим. Подробности подхода Влада Цепеша к войне, в том числе склонность к пронзанию жертв, за что он получил свое известное имя, читаются со странным сюрреализмом, который можно ожидать только в самой жестокой фантастике. Неудивительно, что Цепеш пристрастился к пыткам — «…у него были сожжены все мальчики, пришедшие в его земли изучать язык, четыреста из них. Он приказал посадить на кол большую семью, и многих из его людей закопали обнаженными до пупка и расстреляли. Некоторых он поджарил, а затем содрал кожу». — послужит достаточным источником вдохновения для холодного, кровожадного варварства Брэма Стокера Дракула . Прямое обращение Костовой к истории Влада Цепеша рядом с фольклорными реалиями Дракулы, безусловно, не является новым литературным сочетанием. Однако ее решение сопоставить их в таком тщательно проработанном и исторически ориентированном произведении является гораздо более удовлетворительным взглядом на возможности исторического триллера / детектива, чем Дэн Браун смог предложить своим читателям.

Большая часть заслуг Историк заключается в стремлении Костовой написать роман, который воплощает его название. Хотя это довольно сильное отклонение в сторону фетишизации — «Это факт, что мы, историки, интересуемся тем, что отчасти является отражением нас самих, возможно, частью нас самих, которую мы предпочли бы не исследовать иначе, как через посредство науки» —  и часто оставляя у читателя ощущение, что его бьют довольно большим средневековым оружием с надписью «академия», способность Костовой легко играть в исходном материале очевидна. Опираясь не только на мифы, питавшие печально известную работу Стокера, Историк  пахнет экспертным знанием Костовой собственной истории Влада Цепеша и истории его османских врагов. Тот факт, что большая часть романа изложена в виде писем и фрагментов инкунабул, усиливает ощущение, что читаешь книгу, обладающую знанием дела, и в то же время обыгрывает увлекательную имитацию собственного подхода Стокера к написанию Дракулы . Костова с легкостью справляется с этими многочисленными временными линиями и стилистическими отклонениями, хотя и с некоторой очевидной трудностью в легком различении голосов нескольких персонажей, рассказывающих историю через их собственные письма и истории.

«В какое место я попал и среди каких людей? В какое мрачное приключение я вступил? …Я начал тереть глаза и щипать себя, чтобы проверить, не сплю ли я. Все это казалось мне страшным сном, и я ожидал, что вдруг проснусь и окажусь дома, а в окна пробивается заря, как я то и дело чувствовал себя утром после тяжелого дня. Но моя плоть выдержала испытание щипком, и глаза мои не обманулись. Я действительно бодрствовал и среди Карпат. Все, что я мог сделать сейчас, это набраться терпения и дождаться наступления утра».

Название романа является ключом как к пониманию основных недостатков Историк , так и к пониманию его успехов. Постоянные ссылки на аспекты академического исторического исследования, особенно в многочисленных намеках рассказчика-подростка на невероятно шаблонное «историческое образование», предоставленное ей ее отцом, пахнут недостаточным вниманием к характеристике. Большинству персонажей романа не удается достичь какой-либо реальной глубины, кроме их собственной приверженности исторической строгости и академической доблести. Историк  также не предлагает какого-либо реального различия между голосами персонажей, которые действуют вне границ как поколений, так и культур, только усиливает ощущение, что «историк» — это абстрактный, нечеткий стереотип, в который насильно втиснуты все персонажи. Учитывая, что роман держится на достоинствах своей превосходной сюжетной линии, эти недостатки легко упустить. Однако, когда книга внезапно натыкается на персонажей, которые предлагают немного больше содержания — например, жену и мать Тургута Бора, — степень, в которой читатель понимает, что он невероятно мало знает об основных действующих лицах, становится поразительно очевидной.

То, как это отсутствие различий служит фетишизации исторической академии в романе, еще больше подчеркивается стереотипами и странными неуместными деталями, окружающими упомянутые академические институты. Само имя «Мастер Джеймс» относится исключительно к области фантастического романа и не имеет никакого отношения к титулу, который был бы присвоен главе любого Оксбриджского колледжа. Подобные ссылки на «комнату раритетов» не имеют реального основания, кроме как служить удобной деталью сюжета. Хотя в литературе такого рода — особенно в романах, которые так откровенно играют со стиранием границ между фактом и вымыслом — никто не ищет какой-либо строгости фактов, я часто чувствовал, что «Историк » позиционировал себя как межкультурный рассказ, написанный на вкус американцев. Тон, персонажи и декорации романа, безусловно, служат нереальности в духе Гарри Поттера и аудитории, готовой поверить в архаичные мифы о развевающихся плащах (которые, по правде говоря, действительно существуют) и легком доступе к средневековым манускриптам. . Книга страдает таким же проблематичным отклонением от реальности с путешествиями персонажей по Восточной Европе. Я провел немало времени в Румынии, Венгрии и странах Балтии, и описания Костовой оказались недостаточными. В то время как улыбающиеся лица, радушные приемы и сказочные деревни, безусловно, существуют — и я ни на мгновение не хотел бы предполагать, что Восточная Европа населена недружелюбными, озлобленными людьми — в ее описаниях этих мест не хватает глубины, что говорит о невежество. Похоже, больше внимания уделяется коммунизму холодной войны и озабоченности политическими мотивами, чем осязаемому реальному описанию многих захватывающих стран, в которые Нас ведет Историк . Это значительная упущенная возможность – особенно для автора, столь удивительно поэтичного в своих описаниях места.

«Я не мог выдавить из себя сухой смешок. К чему, черт возьми, он вел? Мне пришло в голову, что, возможно, я недооценил какое-то своеобразное чувство юмора у своего наставника. Может быть, это была тщательно продуманная шутка — у него в библиотеке было два варианта угрожающей старой книги, и один он подкинул мне в стойло, зная, что я принесу его ему, и я подчинился, как дурак. Но в обычном свете лампы, исходившей от его письменного стола, он вдруг стал седым, небритым в конце дня, с темными впадинами, лишившими цвет и юмор его глаз.