И десятки тех кто захотел твое тело не стоят и мизинца: И десятки тех, кто захотел твое тело, не стоят и мизинца того, кто полюбил твою душу.

Содержание

И десятки тех, кто захотел твое тело, не стоят и мизинца того, кто полюбил твою душу.

И десятки тех, кто захотел твое тело, не стоят и мизинца того, кто полюбил твою душу. #vishUp

Армянское радио Отборные вопросы и ответы	Афоризмы Мудрые мысли
Бред профессора Ответы по ссылке подробнее	Грустные статусы Печаль, горе, разочарование
Заметки донжуана Всем мужчинам на заметку	Злые статусы Злость, агрессия, гнев
Разные статусы Другие и прочие	Словарь Своебразный корманый словарь
Слоганы, реплики и подписи Хорошо сказано	Смешные статусы Юмор, приколы
Статусы для девушек Для слабого пола	Статусы для парней Для сильного пола
Статусы на тему война полов Мужчины против женщин, отличия полов	Статусы на тему дневник Литература, библиотека, заметки и записи
Статусы на тему дорога Путешествия и приключения	Статусы на тему законы подлости Законы Мерфи
Статусы на тему игра слов Аны, перлы, трудности перевода	Статусы на тему моменты Этот неловкий момент…
Статусы на тему мысли вслух О том о сем	Статусы на тему объявления Реклама, раскрутка и PR
Статусы на тему остряк Дерзкие и остроумные статусы. Троллиг, стеб	Статусы на тему офис Работа, стафф
Статусы на тему праздник Празник, радость и тусовки	Статусы на тему психология Психология, советы, поддержка
Статусы на тему уборная Туалет, ванная, душ	Cтатусы на тему фауна и флора В мире животных, природа
Статусы про hi-tech ПК, гаджеты	Статусы про алкоголь Напитки, тосты, любители выпить
Статусы про аптеку Медицина, врачи, болезни	Статусы про армию Солдаты, армейка, оружее
Статусы про возраст Детство, отрочество, юность, молодость, старость	Статусы про дружбу Про верных друзей и близких по духу…
Статусы про еду Кухня, готовка, блюда	Статусы про жизнь Жизненые статусы
Статусы про женскую логику Самые смешные перлы девушек	Статусы про интернет В сети о сети
Статусы про кавказ Кавказ и закавказье	Статусы про кино ТВ, кино, афиша, мультфильмы
Статусы про кофе Чай, кофе и др горячие напитки	Статусы про лень Усталость, лень
Статусы про любовь Искренняя и настоящая	Статусы про телефон Мобильный, смс и оповещения
Статусы про отдых Лето, пляж, курорт	Статусы про музыку Музыка, мелодии, текты песен
Статусы про одиночество Одиночество — Один — О. Просто «О»	Статусы про отношения Все про взоимонотношения
Статусы про покупки Шоппинг, маркеты и продажы	Статусы про прощение Понять и простить
Статусы про работу Работа, професия, зарплата	Статусы про разлуку Растования и разлука
Статусы про Россию Про русскую душу	Статусы про семью #ДомМилыйДом
Статусы про сон Сон, дремота, постель	Статусы про спорт Спорт, зож
Статусы про соцсети Социальные сети и форумы	Статусы про счастье Настоящее счастье
Статусы про учебу Детсад, школа, универ	Статусы с вопросами Что? Где? Когда?
Стервозные статусы На высоких каблуках	Цитаты из фильмом, музыки и книг Цитаты и крылатые выражения
Статусы на других языках Статусы с переводом	Мотивация Вдохновляющие статусы и цитаты
Пословицы и поговорки

Илья Ильф & Евгений Петров — Золотой теленок (6/10)

& — Заседание продолжается! — молвил Остап как ни в чем не бывало. — И, как видите, господа присяжные заседатели, лед тронулся. Подзащитный пытался меня убить. Конечно, из детского любопытства. Он просто хотел узнать, что находится у меня внутри. Спешу это любопытство удовлетворить. Там внутри — благородное и очень здоровое сердце, отличные легкие и печень без признака камней. Прошу занести этот факт в протокол. А теперь — продолжим наши игры, как говорил редактор юмористического журнала, открывая очередное заседание и строго глядя на своих сотрудников.

& — Да, вы ошиблись. И на старуху бывает проруха, как сказала польская красавица Инга Зайонц через месяц после свадьбы с другом моего детства Колей Остен-Бакеном.

& — … Прикажете получить деньги?
— Да, деньги! — сказал Корейко. — С деньгами заминка. Папка хорошая, слов нет, купить можно, но, подсчитывая мои доходы, вы совершенно упустили из виду расходы и прямые убытки. Миллион — это несуразная цифра.

& — До свиданья, — холодно молвил Остап, — и, пожалуйста, побудьте дома полчаса. За вами приедут в чудной решетчатой карете.

& — Так дела не делают, — сказал Корейко с купеческой улыбкой.
— Может быть, — вздохнул Остап, — но я, знаете, не финансист. Я — свободный художник и холодный философ.

& — Значит, пойдем в закрома? — спросил Остап. — Кстати, где вы держите свою наличность? Надо полагать, не в сберкассе?

& — А вы лучше, чем я думал, — дружелюбно сказал Бендер. — И правильно. С деньгами нужно расставаться легко, без стонов.
— Для хорошего человека и миллиона не жалко, — ответил конторщик, к чему-то прислушиваясь.

& — Вы что, на именинах у архиерея были? — хмуро спросил Остап.

& — Ну, гуси-лебеди, что поделывали?
— Ей-богу, — сказал Балаганов, прикладывая руку к груди. — Это все Паниковский затеял.
— Паниковский! — строго сказал командор.
— Честное, благородное слово! — воскликнул нарушитель конвенции. — Вы же знаете, Бендер, как я вас уважаю! Это балагановские штуки.
— Шура! — еще более строго молвил Остап.
— И вы ему поверили! — с упреком сказал уполномоченный по копытам. — Ну, как вы думаете, разве я без вашего разрешения взял бы эти гири?

& — Какая фемина! — ревниво сказал Паниковский, выходя с Балагановым на улицу. — Ах, если бы гири были золотые! Честное, благородное слово, я бы на ней женился!

& …из банка Остап вышел, держа в руке тридцать четыре рубля.
— Это все, что осталось от десяти тысяч, — сказал он с неизъяснимой печалью, — а я думал, что на текущем счету есть еще тысяч шесть-семь… Как же это вышло? Все было так весело, мы заготовляли рога и копыта, жизнь была упоительна, земной шар вертелся специально для нас — и вдруг… Понимаю! Накладные расходы! Аппарат съел все деньги.

& — Вы пойдете под суд! — загремели басы и баритоны. — Где начальник отделения? Где уполномоченный по копытам?
Балаганов задрожал.
— Контора умерла, — шепнул Остап, — и мы здесь больше не нужны. Мы пойдем по дороге, залитой солнцем, а Фунта поведут в дом из красного кирпича, к окнам которого по странному капризу архитектора привинчены толстые решетки.

& — Вот, — вымолвил, наконец, Остап, — судьба играет человеком, а человек играет на трубе.

& — Что вы делаете? — сказал Балаганов, взмахнув букетом. — Зачем этот шик?
— Нужно, Шура, нужно, — ответил Остап. — Ничего не поделаешь! У меня большое сердце. Как у теленка. И потом это все равно не деньги. Нужна идея.

& — Иди, иди, лошадь, — заметил великий комбинатор, — не твоего это ума дело!

& — Вот, например, я! — сказал вдруг швейцар, развивая, видимо, давно мучившую его мысль. — Сказал мне помреж Терентьев бороду отпустить. Будешь, говорит, Навуходоносора играть или Валтасара в фильме, вот названия не помню. Я и отрастил, смотри, какая бородища — патриаршая! А теперь что с ней делать, с бородой! Помреж говорит: не будет больше немого фильма, а в звуковом, говорит, тебе играть невозможно, голос у тебя неприятный. Вот и сижу с бородой, тьфу, как козел! Брить жалко, а носить стыдно. Так и живу.

& — В самом ли деле прекрасна жизнь, Паниковский, или мне это только кажется?
— Где это вы безумствуете? — ревниво спрашивал нарушитель конвенции.
— Старик! Эта девушка не про вас, — отвечал Остап.

& Погода благоприятствовала любви.

& — Какая фемина! — шептал он. — Я люблю ее, как дочь!

Владимир Высоцкий — Песня про нечисть (с нотами)

ПЕСНЯ ПРО НЕЧИСТЬ

Владимир Высоцкий

1. В заповедных и дремучих страшных Муромских лесах
Всяка нечисть бродит тучей и в проезжих сеет страх.

Воет воем, что твои упокойники.
Если есть там соловьи – то разбойники.
Страшно, аж жуть!

2. В заколдованных болотах там кикиморы живут,
Защекочут до икоты и на дно уволокут.

Будь ты конный, будь ты пеший – заграбастают,
А уж лешие так по лесу и шастают.
Страшно, аж жуть!

3. А мужик, купец и воин, попадал в дремучий лес,
Кто за чем – кто с перепою, а кто сдуру в чащу лез.

По причине пропадали, без причины ли,
Только всех их и видали – словно сгинули.
Страшно, аж жуть!

4. Из заморского из леса, где и вовсе сущий ад,
Где такие злые бесы – чуть друг друга не едят,

Чтоб творить им совместное зло потом,
Поделиться приехали опытом.
Страшно, аж жуть!

5. Соловей-Разбойник главный им устроил буйный пир,
А от них был Змей трехглавый и слуга его Вампир.

Пили зелье в черепах, ели бульники,
Танцевали на гробах, богохульники!
Страшно, аж жуть!

6. Змей-Горыныч взмыл на древо, ну, раскачивать его:
— Выводи, Разбойник, девок, пусть покажут кой-чего!

Пусть нам лешие попляшут, попоют,
А не тоя, матерь вашу, всех сгною!
Страшно, аж жуть!

7. Соловей-Разбойник тоже был не только лыком шит,
Свистнул, гикнул, крикнул: — Рожа, гад, заморский паразит!

Убирайся без бою, уматывай!
И Вампира с собою прихватывай!
Страшно, аж жуть!

8. Все взревели, как медведи: — Натерпелись столько лет!
Ведьмы мы али не ведьмы? Патриотки али нет?!

Налил бельма, ишь ты, клещ, отоварился!
А еще на наших женщин позарился!
Страшно, аж жуть!

9. И теперь седые люди помнят прежние дела –
Билась нечисть грудью в груди и друг друга извела.

Прекратилось навек безобразие,
Ходит в лес человек безбоязненно.
И не страшно – ничуть!

Когда душа поет: Самые популярные песни XX века. Сост. Ю. Г. Иванов. Муз. редактор С. В. Пьянкова. – Смоленск: Русич, 2006. – (Азбука быта).

Маленький зверь | Давка Ричарда Сикена

Барбекю на всю ночь. Танец на лужайке у здания суда.
У радио болит небольшая мелодия, рассказывающая историю о том, о чем думает ночь
. Он думает о любви.
Он думает о том, чтобы зарезать нас
и бросить наши тела в мусорный бак.
Приятное прикосновение, пятна в ночи, виски и поцелуи для всех.

Сегодня вечером у автострады мужчина ест фруктовый пирог с ножом.
вырезает на стене мотеля изображение лица своей возлюбленной.Мне он нравится
, и я хочу быть похожим на него, мои руки больше не второстепенны.

Кто-то однажды сказал мне, что объяснение — это признание неудачи.
Я уверен, ты помнишь, я разговаривал с тобой по телефону, дорогая.

История повторяется. Кто-то это говорит.
История отбрасывает тень на начало, на рабочий стол,
на ящик для носков с его носками, на его скрытые буквы.
История — это маленький человечек в коричневом костюме
, пытающийся определить комнату, в которой он находится.
Я знаю историю. В истории
много имен, но ни одно из них не наше.

У него были зеленые глаза,
, поэтому я хотел с ним переспать —
зеленых глаз с желтыми засохшими листьями на поверхности бассейна-
В этих глазах можно утонуть, — сказал я.
Факт его пульса,
то, как он втягивал свое тело из-за застенчивости, стыда или желания
не беспокоить воздух вокруг себя.
Каждый мог видеть, как работают его мускулы,
мы выглядим как животные,
его кожа едва удерживала его внутри.
Я хотел отвезти его домой
и потрепать его, погрузить в него руки, вогнать свое тело в его
, как машину для краш-теста.
Я хотел, чтобы меня разыскивали, а он был
очень красив, целовался с закрытыми глазами и чувствовал себя хорошо только во время движения.
Ты можешь утонуть в этих глазах, сказал я,
, так что лето, значит самоубийство,
, так что мы беспомощны во сне и бьемся на дне бассейна.

Только когда мы прошли его середину
, мы осознали
старую тупую боль, чьи сшитые запястья и липкие пальцы,
далеко не искоренить,
только проскользнул под нас, только что вымытый.
Зеркала и витрины вернули нам наши лица,
изобиловали сжатыми губами и глазами, которые остались глазами
, а не дверными проемами, на которые мы надеялись.
Его раны зажили, кожа стала немного толще, чем раньше,
шрамов, похожих на железнодорожные рельсы, на его руках и на теле под рубашкой.

Мы все еще нащупывали друг друга на заднем дворе или в припаркованных машинах
, поскольку дороги вокруг нас
покрылись льдом, а наше дыхание смягчило вид через стекло
, уже пропитанное инеем,
но чаще я обнаруживал, что не сплю, и у него кончалось
колыбельных.
Да блин,
нет ничего сексуальнее, чем стройный мальчик с пистолетом,
быстрая машина, пузырек таблеток.

Что бы вы хотели? Я хочу, чтобы мои деньги стоили.
Попробуйте объяснить жизнь, связанную с эпизодами этого —
глотание грязи, глотание стекла, запах крови
на первых четырех суставах.
Мы натягиваем ботинки обеими руками
, но мы не можем проснуться, и все, что я могу сделать
, это встать на тротуар и сказать Извините
насчет крови во рту.Я бы хотел, чтобы он был моим.

Я не мог заставить мальчика убить меня, но я носил его куртку дольше всех.

Дополнительная литература:

Связанные

Если похитители отрубят вам палец, вот какой палец вам следует пожертвовать

яблоко В новом iPhone 5S от Apple есть датчик защиты отпечатков пальцев под названием Touch ID, который разблокирует телефон только в том случае, если обнаружит ваш отпечаток пальца.

Люди сразу же захотели узнать — если кто-то отрубит вам палец и украдет ваш iPhone 5S, смогут ли они использовать отрезанную цифру, чтобы разблокировать ваш телефон? (Ответ, по-видимому, отрицательный, но вопрос становится еще более омерзительным, если учесть, что его предпосылка состоит в том, что защита телефона важнее, чем палец.)

Конечно, есть еще более важный вопрос, который следует задать до того, как вы получите iPhone 5S:

Если кто-то — например, похитители — собирается отрубить вам один палец, каким пальцем вы должны пожертвовать ? На самом деле это произошло с британцем, похищенным в Сирии в этом году, так что это не просто фантастическая дилемма.

Многие люди ошибаются. Они считают, что прощаться — это мизинец, мизинец.

Автор и его мама в очень холодный день смотрят футбольный клуб «Ливерпуль». Джим Эдвардс / BI Я спросил у своей мамы, врача на пенсии, которая много лет практиковала хирургическую анестезию в Ливерпуле, США.К., место, которым вы даете похитителям палец. Что касается пациентов с фактически оторванными пальцами, то за свою карьеру она видела «пару десятков пальцев и ухо».

Она говорит, что вы хотите отказаться от первого пальца на руке, которую не используете для письма.

Многие люди думают, что первый указательный палец — самый важный, который у них есть. Неправильный! Как только он исчезнет, остальные три достаточно хорошо его компенсируют.Второй палец, например, уже очень похож на первый.

Мизинец на самом деле невероятно важен, и он хранитель. По сути, причина того, что у людей есть «противопоставленные» большие пальцы — трамплин нашей эволюции от того, чтобы стать просто еще одной обезьяной, — заключается в том, что больше всего противодействует мизинец.

По словам помощника начальника отделения хирургии кисти в Больнице по заболеваниям суставов Нью-Йоркского университета, мизинец выполняет непропорционально большую хватку, в то время как все остальные парни — его помощники:

Остальные три цифры — указательный, большой и средний палец — они точно настраивают направление инструмента.Так что, если вам ампутируют мизинец, вы потеряете значительную силу захвата при удерживании обычных мелких предметов. Когда вы говорите о посуде, такой как ножи и вилки, большая часть этих вещей — это точные манипуляции, а не сила, поэтому вы обычно используете остальные три цифры. Вы используете большой, указательный и средний пальцы, чтобы держать ложку или вилку, или даже держать ручку и писать что-нибудь.

Пройдите этот тест: попробуйте подтягиваться без мизинца, а затем проделайте то же самое без первых пальцев, и вы поймете, как его отключить, чтобы потерять мизинец.Писатель New York Times описал опыт 2008 года. Это не весело.

Возникает вопрос: что, если похитители предложат вам потерять палец ноги ?

Здесь ведутся споры. Моя мама говорит, что мизинец аналогичен мизинцу, и, поскольку он расположен с внешней стороны стопы, он выполняет непропорционально большую работу по поддержанию равновесия. Однако большой палец ноги, очевидно, самый сильный, и он нужен вам, чтобы двигаться во время ходьбы.«Я бы, наверное, выбрала третий или четвертый палец. Остальные нужны для баланса и тяги», — считает мама.

Scientific American оптимистично оценил ситуацию и пришел к выводу, что потеря даже большого пальца ноги — это еще не инвалидность:

Походка с девятью пальцами менее эффективна, медленнее и короче, но не менее эффективна. «Ты будешь выглядеть более крутым», — говорит Дуган. Хотя бег с меньшим количеством пальцев ног требует некоторого привыкания, люди могут изменить свой стиль, тренировать мышцы и выполнять упражнения на равновесие, чтобы компенсировать потерянный палец.

Важность отдельных пальцев стопы на самом деле была достаточно подробно изучена в больнице Нортвик-Парк в Великобритании и стала предметом исследования одной из бывших коллег моей мамы в Королевской больнице Ливерпуля «Важность пальцев ног в больнице». Ходьба.»

В исследовании пальцы ног ранжируются в порядке выполняемой ими работы. Как видно из этой таблицы, большой палец ноги выполняет ~ 30% работы, а мизинец выполняет только ~ 9%. Давление под ними падает в том порядке, в котором пальцы ног располагаются на стопе:

Журнал костной и суставной хирургии

То же самое, пока стоишь.Мизинцы на ногах используются меньше всего:

http: //www.bjj.boneandjoint.org.uk/content/72-B/2/245.full.pdf

И когда измеряется сила при ходьбе, а не давление веса, мизинцы снова становятся грелками стопы:

Журнал костной и суставной хирургии

Однако в статье не исследуется, выполняют ли маленькие пальцы ног непропорционально большой объем работы по сравнению с их размером и силой, или есть другие последствия их потери.

Вместо того, чтобы рекомендовать твердый ответ на дилемму похитителя, авторы струсили, когда написали свое заключение:

Значение для клинической практики состоит в том, что пальцы ног играют важную роль в увеличении площади опорной поверхности во время ходьбы; необходимо приложить все усилия для сохранения их функции.

Это заставляет меня думать, что, возможно, моя мама прибила вот этот: мизинец — это конечность, которая существует по какой-то причине, как и большой палец ноги.Так что идите на компромисс и дайте им номер 4.

Подводя итог: первый палец на руке, которую вы не используете для письма, является наименее важным пальцем, а четвертый палец на стопе, которую вы не используете, чтобы пнуть ногой. футбольный мяч, вероятно, ваш наименее важный палец на ноге.

Джордж Оруэлл — 1984 — Часть 3, Глава 2

Часть 3. Глава 2

2
Он лежал на чем-то, похожем на раскладушку, за исключением того, что оно было выше над землей и что он был каким-то образом закреплен так, что не мог двигаться.На его лицо падал свет, казавшийся более сильным, чем обычно. О’Брайен стоял рядом с ним и пристально смотрел на него. По другую сторону от него стоял мужчина в белом халате со шприцем для подкожных инъекций.

Даже после того, как его глаза были открыты, он лишь постепенно осматривал свое окружение. У него создалось впечатление, что он поплыл в эту комнату из совершенно другого мира, что-то вроде подводного мира далеко внизу. Как долго он там пробыл, он не знал. С того момента, как его арестовали, он не видел ни тьмы, ни дневного света.Кроме того, его воспоминания не были непрерывными. Были времена, когда сознание, даже такое, какое есть во сне, останавливалось мертвым и возобновлялось после паузы. Но были ли интервалы днями, неделями или секундами, узнать было невозможно.

С этого первого удара по локтю начался кошмар. Позже он понял, что все, что произошло потом, было лишь предварительным, обычным допросом, которому подвергались почти все заключенные.Было множество преступлений — шпионаж, саботаж и тому подобное — в которых каждый должен был признаться само собой разумеющимся. Признание было формальным, хотя пытки были настоящими. Он не мог вспомнить, сколько раз его избивали, как долго продолжались избиения. На него одновременно всегда было пять или шесть человек в черной форме. Иногда это были кулаки, иногда дубинки, иногда стальные прутья, иногда сапоги. Были времена, когда он катался по полу, бесстыдный, как животное, извиваясь в бесконечных, безнадежных усилиях, чтобы увернуться от ударов ногами, и просто приглашая все больше и больше ударов ногами по ребрам, в живот. , на локтях, на голенях, в паху, в яичках, на кости у основания позвоночника.Были времена, когда это продолжалось и продолжалось до тех пор, пока жестокая, злая, непростительная вещь не казалась ему не тем, что охранники продолжали его бить, а тем, что он не мог заставить себя потерять сознание. Были времена, когда его нервы настолько теряли его, что он начинал кричать о пощаде еще до того, как началось избиение, когда одного вида кулака, отведенного назад для удара, было достаточно, чтобы заставить его излить признание в реальных и мнимых преступлениях. Были и другие моменты, когда он начинал с решимости ни в чем не признаться, когда каждое слово приходилось выжимать из него между приступами боли, и были времена, когда он слабо пытался пойти на компромисс, когда говорил себе: « Я сделаю это ». признаюсь, но пока нет.Я должен продержаться, пока боль не станет невыносимой. Еще три удара, еще два удара, а потом я скажу им, чего они хотят ». Иногда его били до тех пор, пока он не мог стоять, затем бросали, как мешок с картошкой, на каменный пол камеры, оставляли на несколько часов для восстановления, а затем выводили и снова били. Были и более длительные периоды восстановления. Он вспомнил их смутно, потому что они проводились в основном во сне или ступоре. Он вспомнил камеру с нарами, что-то вроде полки, торчащей из стены, и оловянный умывальник, а также обеды из горячего супа и хлеба, а иногда и кофе.Он вспомнил угрюмого цирюльника, приходящего почесать ему подбородок и подстригать волосы, и деловых, несимпатичных мужчин в белых халатах, которые щупали его пульс, выявляли его рефлексы, поднимали веки, жестко бегали по нему пальцами в поисках сломанных костей и стреляли иглами. в его руку, чтобы заставить его спать.

Избиения стали реже и превратились в основном в угрозу, ужас, в который его можно было отправить обратно в любой момент, когда его ответы были неудовлетворительными. Его допрашивавшими теперь были не хулиганы в черной форме, а партийные интеллектуалы, маленькие пухлые человечки с быстрыми движениями и блестящими очками, которые работали с ним эстафету в течение периодов, которые длились — он подумал, он не мог быть уверен — десять или двенадцать часов в сутки. натяжка.Эти другие допрашивающие позаботились о том, чтобы он испытывал постоянную легкую боль, но они полагались не в основном на боль. Они били его по лицу, заламывали ему уши, рвали за волосы, заставляли его стоять на одной ноге, отказывали ему в разрешении помочиться, светили ему ярким светом в лицо, пока его глаза не потекли водой; но целью этого было просто унизить его и уничтожить его способность спорить и рассуждать. Их настоящим оружием были беспощадные допросы, которые продолжались и продолжались час за часом, сбивая его с толку, ставя для него ловушки, искажая все, что он говорил, обличая его на каждом шагу лжи и противоречия, пока он не начал плакать так сильно от стыд как от нервного переутомления.Иногда он плакал полдюжины раз за один сеанс. Большую часть времени они кричали ему оскорблениями и при каждом колебании угрожали снова передать его охранникам; но иногда они внезапно меняли свою мелодию, называли его товарищем, взывали к нему от имени Ингсока и Большого Брата и печально спрашивали его, не хватило ли у него даже сейчас лояльности к партии, чтобы заставить его желать уничтожить зло, которое он сделал. Когда после нескольких часов допроса его нервы были в тряпье, даже этот призыв мог довести его до хныкающих слез.В конце концов назойливые голоса сломили его сильнее, чем сапоги и кулаки охранников. Он стал просто говорящим ртом, рукой, которая подписывала все, что от него требовалось. Его единственной заботой было выяснить, в чем они хотели, чтобы он признался, а затем быстро признаться в этом, прежде чем издевательства начнутся снова. Он сознался в убийствах видных деятелей партии, распространении крамольных брошюр, растрате государственных средств, продаже военных секретов, всевозможных саботажах. Он признался, что еще в 1968 году был шпионом на жалованье правительства Остазии.Он признался, что был верующим, поклонником капитализма и сексуальным извращенцем. Он признался, что убил свою жену, хотя знал, и его допрашивающие должны были знать, что его жена все еще жива. Он признался, что в течение многих лет был в личном контакте с Гольдштейном и был членом подпольной организации, в которую входили почти все люди, которых он когда-либо знал. Было легче признаться во всем и всех вовлечь. Кроме того, в известном смысле все было правдой.Это правда, что он был врагом партии, и в глазах партии не было различия между мыслью и делом.

Были и другие воспоминания. Они разрозненно выделялись в его сознании, как картинки, окруженные чернотой.

Он находился в камере, которая могла быть либо темной, либо светлой, потому что он не видел ничего, кроме пары глаз. Под рукой медленно и регулярно тикал какой-то инструмент. Глаза стали больше и ярче.Внезапно он вскочил со своего места, нырнул в глаза и был поглощен.

Он был привязан к стулу, окруженному циферблатами, под ослепительным светом. Человек в белом халате читал циферблаты. Снаружи послышался топот тяжелых сапог. Дверь с лязгом открылась. Вошел офицер с восковым лицом в сопровождении двух охранников.

«Комната 101», — сказал офицер.

Мужчина в белом не обернулся. Он тоже не смотрел на Уинстона; он смотрел только на циферблаты.

Он катился по огромному коридору шириной в километр, наполненному славным золотым светом, ревя от смеха и выкрикивая признания во весь голос. Он сознавался во всем, даже в том, что ему удавалось сдерживать под пытками. Он рассказывал всю историю своей жизни аудитории, которая это уже знала. С ним были охранники, другие допрашивающие, люди в белых халатах, О’Брайен, Джулия, мистер Чаррингтон, все вместе катились по коридору и кричали от смеха.Какая-то ужасная вещь, заложенная в будущем, была каким-то образом пропущена и не произошла. Все было в порядке, боли больше не было, последняя деталь его жизни обнажилась, понята, прощена.

Он поднимался с нара в полууверенности, что слышал голос О’Брайена. На протяжении всего допроса, хотя он никогда его не видел, у него было ощущение, что О’Брайен стоит у его локтя, просто вне поля зрения. Все руководил О’Брайен.Именно он натравил охранников на Уинстона и помешал им убить его. Именно он решал, когда Уинстон должен кричать от боли, когда ему следует сделать передышку, когда его следует накормить, когда он должен спать, когда ему нужно влить наркотики в руку. Именно он задавал вопросы и предлагал ответы. Он был мучителем, он был защитником, он был инквизитором, он был другом. И однажды — Уинстон не мог вспомнить, было ли это во сне с наркотиками, или в обычном сне, или даже в момент бодрствования, — голос прошептал ему в ухо: «Не волнуйся, Уинстон; ты в моем распоряжении.Семь лет я наблюдал за тобой. Настал переломный момент. Я спасу тебя, сделаю тебя совершенным ». Он не был уверен, был ли это голос О’Брайена; но это был тот же голос, который сказал ему: «Мы встретимся там, где нет тьмы», в том другом сне семь лет назад.

Он не помнил, как закончился допрос. Был период темноты, а затем камера, или комната, в которой он находился сейчас, постепенно материализовалась вокруг него. Он лежал почти на спине и не мог двигаться.Его тело удерживалось во всех важных точках. Даже затылок был каким-то образом схвачен. О’Брайен смотрел на него серьезно и довольно грустно. Его лицо, если смотреть снизу, выглядело грубым и измученным, с мешками под глазами и усталыми морщинами от носа до подбородка. Он был старше, чем думал о нем Уинстон; ему было, наверное, сорок восемь или пятьдесят. Под его рукой был циферблат с рычагом наверху и цифрами, бегущими по циферблату.

«Я же говорил тебе, — сказал О’Брайен, — что если мы встретимся снова, он будет здесь.’

— Да, — сказал Уинстон.

Без всякого предупреждения, кроме легкого движения руки О’Брайена, волна боли захлестнула его тело. Это была пугающая боль, потому что он не мог видеть, что происходит, и у него было ощущение, что ему наносят смертельную травму. Он не знал, действительно ли это происходило, или эффект был произведен электрически; но его тело теряло форму, суставы медленно разрывались. Хотя от боли на его лбу выступил пот, хуже всего был страх, что его позвоночник вот-вот сломается.Он стиснул зубы и тяжело дышал через нос, стараясь как можно дольше молчать.

«Вы боитесь, — сказал О’Брайен, глядя ему в лицо, — что в следующий момент что-то сломается. Вы особенно опасаетесь, что это будет ваш позвоночник. У вас есть яркая мысленная картина, как позвонки ломаются и из них капает спинномозговая жидкость. Вы так думаете, не так ли, Уинстон?

Уинстон не ответил. О’Брайен отодвинул рычаг на циферблате.Волна боли отступила почти так же быстро, как и появилась.

— Было сорок, — сказал О’Брайен. «Вы можете видеть, что цифры на этом циферблате достигают сотни. Не могли бы вы во время нашего разговора помнить, что в моей власти причинить вам боль в любой момент и в той степени, в которой я захочу? Если вы скажете мне какую-либо ложь, или попытаетесь уклониться, или даже упадете ниже своего обычного уровня интеллекта, вы немедленно закричите от боли. Вы это понимаете?

— Да, — сказал Уинстон.

Поведение О’Брайена стало менее суровым. Он задумчиво поправил очки и сделал пару шагов вверх-вниз. Когда он заговорил, его голос был нежным и терпеливым. У него был вид врача, учителя, даже священника, стремящегося объяснить и убедить, а не наказать.

«У меня проблемы с тобой, Уинстон, — сказал он, — потому что ты стоишь неприятностей. Вы прекрасно знаете, что с вами. Вы знали это годами, хотя и боролись против знания.Вы психически ненормальны. У вас дефектная память. Вы не можете вспомнить реальные события и убеждаете себя, что помните другие события, которых никогда не было. К счастью, это излечимо. Вы никогда не излечились от этого, потому что вы этого не сделали. Было небольшое усилие воли, к которому вы не были готовы. Я прекрасно понимаю, что даже сейчас вы цепляетесь за свою болезнь, считая ее добродетелью. Теперь рассмотрим пример. С какой державой сейчас воюет Океания?

«Когда меня арестовали, Океания вела войну с Остазией.’

‘С Остазией. Хороший. А Океания всегда вела войну с Остазией, не так ли?

Уинстон затаил дыхание. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но ничего не сказал. Он не мог отвести глаз от циферблата.

«Правду, пожалуйста, Уинстон. Твоя правда. Скажи мне, что ты помнишь?

«Я помню, что всего за неделю до ареста мы вообще не воевали с Остазией. Мы были в союзе с ними. Война была против Евразии.Так продолжалось четыре года. До этого —‘

О’Брайен остановил его движением руки.

«Другой пример, — сказал он. «Несколько лет назад у вас действительно было очень серьезное заблуждение. Вы считали, что трое мужчин, трое бывших членов партии по имени Джонс, Ааронсон и Резерфорд, казненные за предательство и саботаж после максимально полного признания, не были виновны в преступлениях, в которых их обвиняли. Вы считали, что видели безошибочные документальные доказательства, подтверждающие, что их признания были ложными.Была некая фотография, по поводу которой у вас была галлюцинация. Вы считали, что действительно держали его в руках. Это была фотография что-то вроде этой ».

Продолговатый клочок газеты появился между пальцами О’Брайена. Секунд пять он находился в поле зрения Уинстона. Это была фотография, и не было никаких сомнений в ее подлинности. Это была фотография. Это была еще одна копия фотографии Джонса, Ааронсона и Резерфорда на вечеринке в Нью-Йорке, которую он случайно обнаружил одиннадцать лет назад и тут же уничтожил.Всего на мгновение оно было перед его глазами, затем снова скрылось из виду. Но он видел это, несомненно, видел! Он сделал отчаянную, мучительную попытку вырвать верхнюю половину своего тела. Невозможно было сдвинуться ни на сантиметр в любую сторону. На данный момент он даже забыл о циферблате. Все, что он хотел, — это снова зажать фотографию в пальцах или хотя бы увидеть ее.

‘Он существует!’ воскликнул он.

— Нет, — сказал О’Брайен.

Он перешагнул через комнату.В противоположной стене была дыра памяти. О’Брайен поднял решетку. Незаметно хрупкая бумажка кружилась в потоке теплого воздуха; он исчез во вспышке пламени. О’Брайен отвернулся от стены.

— Пепел, — сказал он. «Даже не идентифицируемый пепел. Пыль. Не существует. Его никогда не существовало ».

‘Но ведь он существовал! Он существует! Он существует в памяти. Я запомню это. Вы это помните ».

«Я не помню этого», — сказал О’Брайен.

Сердце Уинстона упало.Это было двоемыслие. У него было чувство смертельной беспомощности. Если бы он мог быть уверен, что О’Брайен лжет, это не имело бы никакого значения. Но вполне возможно, что О’Брайен действительно забыл фотографию. А если так, то он уже забыл бы свое отрицание запоминания и забыл бы акт забывания. Как можно было быть уверенным, что это был простой обман? Возможно, этот сумасшедший сдвиг в уме действительно мог произойти: это была мысль, которая победила его.

О’Брайен задумчиво смотрел на него. Более чем когда-либо он производил впечатление учителя, заботящегося о своенравном, но многообещающем ребенке.

«Есть партийный лозунг, касающийся контроля над прошлым», — сказал он. — Повторите, пожалуйста.

«Кто контролирует прошлое, тот контролирует будущее: кто контролирует настоящее, тот контролирует прошлое», — послушно повторил Уинстон.

‘«Кто контролирует настоящее, тот управляет прошлым», — сказал О’Брайен, медленно кивая головой.- Вы считаете, Уинстон, что прошлое реально существует?

И снова чувство беспомощности охватило Уинстона. Его взгляд метнулся к циферблату. Он не только не знал, было ли «да» или «нет» ответом, который спасет его от боли; он даже не знал, какой ответ считал правильным.

О’Брайен слабо улыбнулся. «Вы не метафизик, Уинстон, — сказал он. «До этого момента вы никогда не задумывались о том, что подразумевается под существованием. Точнее скажу.Существует ли прошлое конкретно, в космосе? Есть ли где-нибудь место, мир твердых предметов, где прошлое все еще происходит? ‘

«Нет.»

‘Тогда где же прошлое существует, если оно вообще существует?’

‘В записях. Это записано ».

‘В записях. А также —?’

‘В уме. В человеческих воспоминаниях ».

‘В памяти. Что ж, хорошо. Мы, Партия, контролируем все записи, и мы контролируем все воспоминания. Тогда мы контролируем прошлое, не так ли? ‘

‘Но как вы можете помешать людям что-то запоминать?’ воскликнул Уинстон снова на мгновение забыв циферблат.«Это непроизвольно. Это вне нас самих. Как можно контролировать память? Ты не контролировал мою!

Поведение О’Брайена снова стало суровым. Он положил руку на циферблат.

«Напротив, — сказал он, — вы это не контролировали. Это то, что привело вас сюда. Вы здесь, потому что потерпели неудачу в смирении и самодисциплине. Вы не стали бы подчиняться, что является ценой здравомыслия. Вы предпочитали быть сумасшедшим в меньшинстве. Только дисциплинированный ум может видеть реальность, Уинстон.Вы верите, что реальность — это нечто объективное, внешнее, существующее само по себе. Вы также верите, что природа реальности очевидна. Когда вы обманываете себя, думая, что что-то видите, вы предполагаете, что все остальные видят то же, что и вы. Но я говорю вам, Уинстон, что реальность не является внешней. Реальность существует в человеческом разуме и больше нигде. Не в индивидуальном уме, который может ошибаться и в любом случае скоро погибнет: только в сознании партии, коллективной и бессмертной.Все, что партия считает правдой, есть правда. Невозможно увидеть действительность, кроме как глазами партии. Это факт, что тебе нужно переучиваться, Уинстон. Ему нужен акт самоуничтожения, усилие воли. Вы должны смириться, прежде чем сможете стать нормальным ».

Он замолчал на несколько мгновений, как бы позволяя услышать то, что он говорил.

«Вы помните, — продолжал он, — что записали в своем дневнике:« Свобода — это свобода говорить, что два плюс два составляют четыре »?»

— Да, — сказал Уинстон.

О’Брайен поднял левую руку тыльной стороной к Уинстону, прикрыв большой палец и вытянутые четыре пальца.

«Сколько пальцев я показываю, Уинстон?»

«Четыре».

‘А если партия говорит, что не четыре, а пять — то сколько?’

«Четыре».

Слово закончилось ахом боли. Стрелка циферблата поднялась до пятидесяти пяти. По всему телу Уинстона выступил пот. Воздух ворвался в его легкие и снова издал глубокие стоны, которые он не мог остановить, даже стиснув зубы.О’Брайен смотрел на него, все еще вытянув четыре пальца. Он отодвинул рычаг. На этот раз боль немного утихла.

— Сколько пальцев, Уинстон?

«Четыре».

Стрелка поднялась до шестидесяти.

— Сколько пальцев, Уинстон?

‘Четыре! Четыре! Что еще я могу сказать? Четыре!

Игла, должно быть, снова поднялась, но он не смотрел на нее. Тяжелое суровое лицо и четыре пальца заполнили его взор. Пальцы стояли перед его глазами, как столбы, огромные, расплывчатые, и казалось, что они вибрируют, но безошибочно четыре.

— Сколько пальцев, Уинстон?

‘Четыре! Прекрати, прекрати! Как ты можешь продолжать? Четыре! Четыре!

— Сколько пальцев, Уинстон?

‘Пятерка! Пять! Пять!’

‘Нет, Уинстон, бесполезно. Ты врешь. Вы все еще думаете, что их четыре. Сколько пальцев, пожалуйста?

‘Четыре! пять! Четыре! Все, что ты любишь. Только прекрати, прекрати боль! »

Внезапно он сел, обняв О’Брайена за плечи. Возможно, он потерял сознание на несколько секунд.Узы, удерживавшие его тело, ослабли. Ему было очень холодно, его бесконтрольно трясло, стучали зубы, по щекам катились слезы. На мгновение он прижался к О’Брайену как младенец, с любопытством утешаемый тяжелой рукой, обнимающей его за плечи. У него было ощущение, что О’Брайен был его защитником, что боль пришла извне, из какого-то другого источника, и что именно О’Брайен спасет его от нее.

— Вы медленно обучаетесь, Уинстон, — мягко сказал О’Брайен.

‘Чем я могу помочь?’ он рыдал. «Как я могу не видеть то, что находится перед моими глазами? Два и два — четыре.

‘Иногда, Уинстон. Иногда их пять. Иногда их трое. Иногда они все сразу. Вы должны стараться больше. Стать здравомыслящим нелегко ».

Он уложил Уинстона на кровать. Его конечности снова сжались, но боль утихла, а дрожь прекратилась, оставив его просто слабым и холодным. О’Брайен указал головой на человека в белом халате, который неподвижно стоял на протяжении всего заседания.Человек в белом халате наклонился и внимательно посмотрел Уинстону в глаза, пощупал его пульс, приложил ухо к груди, постучал тут и там, затем кивнул О’Брайену.

— Еще раз, — сказал О’Брайен.

Боль проникла в тело Уинстона. Стрелка должна быть на семидесяти, семидесяти пяти. На этот раз он закрыл глаза. Он знал, что пальцы все еще на месте, и все еще четыре. Все, что имело значение, — это как-то остаться в живых, пока спазм не пройдет. Он перестал замечать, кричал он или нет.Боль снова уменьшилась. Он открыл глаза. О’Брайен отодвинул рычаг.

— Сколько пальцев, Уинстон?

‘Четыре. Полагаю, их четыре. Я бы увидел пятерых, если бы мог. Я пытаюсь увидеть пятерых ».

«Чего вы хотите: убедить меня, что вы видите пятерых, или действительно увидеть их?»

‘Действительно, чтобы их увидеть.’

— Еще раз, — сказал О’Брайен.

Возможно, стрелка была восемьдесят — девяносто. Уинстон то и дело не мог вспомнить, почему возникает боль.За его прищуренными веками казалось, что лес пальцев движется в своего рода танце, вплетаясь и вылетая, исчезая друг за другом и появляясь снова. Он пытался их сосчитать, он не мог вспомнить почему. Он знал только, что их невозможно сосчитать, и что это было каким-то образом из-за загадочной идентичности между пятью и четырьмя. Боль снова утихла. Когда он открыл глаза, то обнаружил, что все еще видит то же самое. Бесчисленные пальцы, словно движущиеся деревья, все еще двигались в обоих направлениях, пересекая и пересекая друг друга.Он снова закрыл глаза.

«Сколько пальцев я показываю, Уинстон?»

«Не знаю. Я не знаю. Ты убьешь меня, если сделаешь это снова. Четыре, пять, шесть — честно говоря, не знаю.

— Лучше, — сказал О’Брайен.

Игла вошла в руку Уинстона. Почти в то же мгновение блаженное исцеляющее тепло разлилось по всему его телу. Боль была уже полузабытой. Он открыл глаза и с благодарностью посмотрел на О’Брайена. При виде тяжелого морщинистого лица, такого уродливого и такого умного, его сердце, казалось, перевернулось.Если бы он мог пошевелиться, он бы протянул руку и положил ее на руку О’Брайена. Он никогда не любил его так сильно, как в этот момент, и не только потому, что он прекратил боль. Вернулось прежнее ощущение, что неважно, друг или враг О’Брайен. О’Брайен был человеком, с которым можно было поговорить. Возможно, человек не хотел, чтобы его любили так сильно, как чтобы его понимали. О’Брайен замучил его до безумия, и было ясно, что через некоторое время он отправит его на смерть.Это не имело значения. В каком-то смысле, что было глубже дружбы, они были близкими людьми: где-то, хотя настоящие слова можно было никогда не произнести, было место, где они могли встретиться и поговорить. О’Брайен смотрел на него с выражением лица, которое предполагало, что та же мысль могла быть в его собственном уме. Когда он заговорил, это было легким разговорным тоном.

— Ты знаешь, где ты, Уинстон? он сказал.

«Не знаю. Я могу предположить. В министерстве любви.’

‘Вы знаете, как долго вы здесь?’

«Не знаю. Дни, недели, месяцы — думаю, это месяцы ».

‘А почему вы думаете, что мы приводим сюда людей?’

«Чтобы заставить их признаться».

‘Нет, причина не в этом. Попробуйте снова.’

«Наказать их».

«Нет!» воскликнул О’Брайен. Его голос необычайно изменился, а лицо внезапно стало суровым и оживленным. ‘Нет! Не только для того, чтобы добиться признания, не для того, чтобы наказать вас.Сказать вам, зачем мы привели вас сюда? Чтобы вылечить вас! Чтобы вы были в здравом уме! Поймешь ли ты, Уинстон, что ни один из тех, кого мы приводим сюда, никогда не оставляет наши руки нездоровыми? Нас не интересуют те глупые преступления, которые вы совершили. Партия не заинтересована в явных действиях: все, что нас волнует, — это мысль. Мы не просто уничтожаем наших врагов, мы их изменяем. Вы понимаете, что я имею в виду?

Он склонился над Уинстоном. Его лицо выглядело огромным из-за близости и ужасающе уродливым, потому что его было видно снизу.Более того, он был наполнен своего рода экзальтацией, сумасшедшим накалом. Сердце Уинстона снова сжалось. Если бы это было возможно, он бы еще глубже забился в кровать. Он был уверен, что О’Брайен собирается повернуть циферблат из чистого распутства. Однако в этот момент О’Брайен отвернулся. Он сделал пару шагов вверх и вниз. Затем он продолжил менее яростно:

«Первое, что вам нужно понять, это то, что в этом месте нет мучеников. Вы читали о религиозных преследованиях прошлого.В средние века была инквизиция. Это был провал. Оно было направлено на искоренение ереси и закончилось ее увековечиванием. На каждого еретика, сожженного на костре, восстали тысячи других. Почему это было? Потому что Инквизиция убивала своих врагов открыто и убивала их, пока они не раскаивались: фактически, она убивала их, потому что они не раскаивались. Мужчины умирали, потому что не отказывались от своих истинных убеждений. Естественно, вся слава принадлежала жертве, а весь позор — инквизитору, который его сжег.Позже, в двадцатом веке, появились, как их называли, тоталитаристы. Были немецкие нацисты и русские коммунисты. Русские преследовали ересь более жестоко, чем инквизиция. И они вообразили, что извлекли уроки из ошибок прошлого; они знали, во всяком случае, что нельзя делать мучеников. Прежде чем предать своих жертв публичному суду, они сознательно поставили перед собой цель уничтожить их достоинство. Они измучили их пытками и одиночеством, пока они не превратились в презренные, съеживаясь негодяями, исповедуя все, что было им в рот, прикрываясь оскорблениями, обвиняя и укрываясь друг за другом, хныкая о милосердии.И все же всего через несколько лет то же самое произошло снова. Мертвецы стали мучениками, и их деградация была забыта. Еще раз, почему это было? Во-первых, потому, что сделанные ими признания были явно вымогательством и не соответствовали действительности. Мы не допускаем подобных ошибок. Все признания, которые здесь произносятся, являются правдой. Мы делаем их правдой. И, прежде всего, мы не позволяем мертвым восстать против нас. Вы должны перестать воображать, что потомки оправдают вас, Уинстон.Потомки никогда о тебе не услышат. Вы будете полностью выброшены из потока истории. Мы превратим вас в газ и выльем в стратосферу. От вас не останется ничего, ни имени в реестре, ни воспоминаний в живом мозгу. Вы будете уничтожены как в прошлом, так и в будущем. Тебя никогда не существовало ».

Тогда зачем мучить меня? — подумал Уинстон с секундной горечью. О’Брайен остановился, словно Уинстон высказал эту мысль вслух.Его большое уродливое лицо приблизилось, глаза немного сузились.

«Вы думаете, — сказал он, — что, поскольку мы намерены уничтожить вас полностью, так что ничто из того, что вы говорите или делаете, не может иметь никакого значения — в таком случае, зачем нам допросить вас? первый? Вы так думали, не так ли?

— Да, — сказал Уинстон.

О’Брайен слегка улыбнулся. — Вы — изъян в схеме, Уинстон. Вы — пятно, которое нужно стереть.Разве я не говорил вам только что, что мы отличаемся от преследователей прошлого? Мы не довольствуемся отрицательным послушанием или даже самым жалким подчинением. Когда, наконец, вы сдадитесь нам, это должно происходить по вашей доброй воле. Мы не уничтожаем еретика, потому что он сопротивляется нам: пока он сопротивляется нам, мы никогда его не уничтожим. Мы обращаем его, мы захватываем его внутренний разум, мы меняем его. Мы сжигаем из него все зло и все иллюзии; мы привлекаем его на нашу сторону, не внешне, а искренне, сердцем и душой.Мы делаем его одним из себя, прежде чем убить его. Для нас недопустимо, чтобы в мире существовала ошибочная мысль, какой бы тайной и бессильной она ни была. Даже в момент смерти мы не можем допустить никаких отклонений. В старину еретик ходил на костер еще еретиком, провозглашая свою ересь, ликуя в ней. Даже жертва российских чисток могла нести бунт, запертый в его черепе, когда он шел по коридору в ожидании пули. Но мы доводим мозг до совершенства, прежде чем взорвать его.Приказ старых деспотий гласил: «Не делай этого». Командование тоталитаристов было «Ты должен». Наша команда — «Ты — искусство». Никто, кого мы приводим сюда, никогда не выступает против нас. Все вымыты начисто. Даже этих трех жалких предателей, в невиновность которых вы когда-то верили, — Джонс, Ааронсон и Резерфорд — в конце концов мы сломили их. Я сам принимал участие в их допросе. Я видел, как они постепенно утомлялись, хныкали, унижались, рыдали — и в конце концов это было не из-за боли или страха, а только из-за раскаяния.К тому времени, как мы закончили с ними, они были всего лишь снарядами людей. В них не осталось ничего, кроме печали о содеянном и любви к Большому Брату. Было трогательно видеть, как они его любили. Они умоляли, чтобы их быстро расстреляли, чтобы они могли умереть, пока их разум был чист ».

Его голос стал почти мечтательным. Восторг, безумный энтузиазм все еще были на его лице. «Он не притворяется, — подумал Уинстон, — он не лицемер, он верит каждому своему слову».Больше всего его угнетало сознание собственной интеллектуальной неполноценности. Он наблюдал, как тяжелая, но изящная фигура ходит взад и вперед, в поле его зрения и из него. О’Брайен был существом во всех смыслах больше, чем он сам. Не было ни малейшего понятия, что он когда-либо знал или мог знать о том, что О’Брайен не так давно знал, исследовал и отверг. Его разум содержал разум Уинстона. Но в таком случае как могло быть правдой, что О’Брайен сошел с ума? Должно быть, он, Уинстон, сошел с ума. О’Брайен остановился и посмотрел на него.Его голос снова стал строгим.

«Не думай, что ты спасешься, Уинстон, как бы полностью ты ни сдался нам. Никого, кто однажды заблудился, не щадят. И даже если мы позволим вам дожить до естественного срока вашей жизни, вы все равно никогда не убежите от нас. То, что здесь происходит с вами, навсегда. Поймите это заранее. Мы раздавим вас до такой степени, что пути назад нет. С вами случатся вещи, от которых вы не смогли бы оправиться, если бы прожили тысячу лет.Вы никогда больше не будете способны к обычным человеческим чувствам. Внутри вас все будет мертвым. Никогда больше вы не будете способны к любви, дружбе, радости жизни, смеху, любопытству, отваге или честности. Ты будешь пустым. Мы выдавим вас до пустоты, а затем наполним вас собой ».

Он сделал паузу и сделал знак мужчине в белом халате. Уинстон заметил, что ему за голову вставили какой-то тяжелый предмет. О’Брайен сел рядом с кроватью, так что его лицо было почти на уровне лица Уинстона.

— Три тысячи, — сказал он, обращаясь через голову Уинстона к человеку в белом халате.

Две мягкие подушечки, которые казались слегка влажными, прижались к вискам Уинстона. Он вздрогнул. Приближалась боль, боль нового типа. О’Брайен успокаивающе, почти ласково положил на него руку.

«На этот раз не повредит», — сказал он. «Не спускай глаз с меня».

В этот момент произошел разрушительный взрыв, или что-то похожее на взрыв, хотя не было уверенности, был ли там какой-нибудь шум.Несомненно, это была ослепительная вспышка света. Уинстон не пострадал, только простерся. Хотя он уже лежал на спине, когда это произошло, у него было любопытное ощущение, что его сбили с ног. Сильный безболезненный удар расплющил его. Также что-то произошло в его голове. Когда его глаза снова сфокусировались, он вспомнил, кто он и где находится, и узнал лицо, которое смотрело в его собственное; но где-то там было большое пятно пустоты, как будто из его мозга вырвали кусок.

«Это не продлится долго», — сказал О’Брайен. «Посмотри мне в глаза. С какой страной находится Океания в состоянии войны?

Уинстон подумал. Он знал, что имелось в виду под Океанией, и что он сам был гражданином Океании. Он также вспомнил Евразию и Остазию; но кто воевал с кем он не знал. На самом деле он не знал, что идет война.

«Не помню».

‘Океания находится в состоянии войны с Остазией. Ты сейчас это помнишь?

‘Да.’

‘Океания всегда находилась в состоянии войны с Остазией. С самого начала вашей жизни, с начала партии, с начала истории война продолжается непрерывно, всегда одна и та же война. Ты помнишь это?’

«Да».

«Одиннадцать лет назад вы создали легенду о трех мужчинах, приговоренных к смерти за предательство. Вы притворились, что видели лист бумаги, доказывающий их невиновность. Такой бумажки никогда не существовало.Вы изобрели это, а потом поверили в это. Теперь вы помните тот самый момент, когда вы впервые его изобрели. Ты помнишь это?’

«Да».

«Только что я показал вам пальцы руки. Вы видели пять пальцев. Ты помнишь это?’

«Да».

О’Брайен поднял пальцы левой руки, прикрыв большой палец.

‘Там пять пальцев. Вы видите пять пальцев?

«Да».

И он действительно увидел их на мгновение, прежде чем обстановка его ума изменилась.Он увидел пять пальцев, и деформации не было. Потом все снова стало нормальным, и прежний страх, ненависть и недоумение вернулись снова. Но был момент — он не знал, как долго, может быть, секунд тридцать — светлой уверенности, когда каждое новое предложение О’Брайена заполняло клочок пустоты и становилось абсолютной истиной, и когда два и два могло бы быть трое так же легко, как и пять, если бы это было то, что было нужно. Оно исчезло, но прежде, чем О’Брайен опустил руку; но хотя он не мог снова запечатлеть это, он мог вспомнить это, как человек вспоминает яркий опыт в какой-то период своей жизни, когда он фактически был другим человеком.

«Теперь вы видите, — сказал О’Брайен, — что это в любом случае возможно».

— Да, — сказал Уинстон.

О’Брайен удовлетворенно поднялся. Слева от себя Уинстон увидел, как человек в белом халате сломал ампулу и отодвинул поршень шприца. О’Брайен с улыбкой повернулся к Уинстону. Почти по-старому поправил очки на носу.

«Вы помните, что писали в своем дневнике, — сказал он, — что не имело значения, был я другом или врагом, поскольку я был, по крайней мере, человеком, который понимал вас и с которым можно было поговорить?» Ты был прав.Мне очень нравится говорить с вами. Мне нравится твой разум. Это похоже на мой разум, за исключением того, что вы сошли с ума. Прежде чем мы закончим сессию, вы можете задать мне несколько вопросов, если хотите ».

«Любой вопрос, который мне нравится?»

«Что угодно». Он увидел, что глаза Уинстона были прикованы к циферблату. ‘Он выключен. Какой у вас первый вопрос?

‘Что ты сделал с Джулией?’ — сказал Уинстон.

О’Брайен снова улыбнулся. — Она предала тебя, Уинстон. Сразу — безоговорочно.Я редко видел, чтобы кто-нибудь подходил к нам так быстро. Вы бы с трудом узнали ее, если бы увидели ее. Все ее бунтарство, ее обман, ее глупость, ее грязные взгляды — все было выжжено из нее. Это было идеальное обращение, чемодан из учебника ».

‘Вы пытали ее?’

О’Брайен оставил это без ответа. «Следующий вопрос», — сказал он.

«Большой брат существует?»

‘Конечно, он существует. Партия существует. Большой Брат — воплощение партии.’

‘Он существует так же, как существую я?’

«Тебя не существует», — сказал О’Брайен.

И снова его охватило чувство беспомощности. Он знал или мог вообразить аргументы, доказывающие его собственное несуществование; но они были чепухой, это была всего лишь игра слов. Разве утверждение «Вас не существует» не содержало логической абсурдности? Но что толку так говорить? Его разум сморщился, когда он подумал о неопровержимых безумных аргументах, которыми О’Брайен мог его уничтожить.

«Я думаю, что существую», — устало сказал он. «Я осознаю свою личность. Я родился и умру. У меня есть руки и ноги. Я занимаю определенную точку в пространстве. Никакой другой твердый объект не может занимать одну и ту же точку одновременно. В этом смысле существует Большой Брат?

‘Неважно. Он существует ».

‘Умрет ли когда-нибудь Большой Брат?’

‘Конечно, нет. Как он мог умереть? Следующий вопрос.’

‘Братство существует?’

‘Этого, Уинстон, ты никогда не узнаешь.Если мы решим освободить вас, когда закончим с вами, и если вы доживете до девяноста лет, вы все равно никогда не узнаете, будет ли ответ на этот вопрос «да» или «нет». загадка в твоей голове.

Уинстон молчал. Его грудь поднималась и опускалась немного быстрее. Он все еще не задал вопроса, который первым пришел ему в голову. Он должен был спросить об этом, и все же его язык как будто не хотел этого произнести. На лице О’Брайена промелькнуло веселье.Даже его очки, казалось, светились иронией. «Он знает, — внезапно подумал Уинстон, — он знает, о чем я хочу спросить!» При этой мысли из него вырвались слова:

‘Что находится в комнате 101?’

Выражение лица О’Брайена не изменилось. Он сухо ответил:

‘Вы знаете, что находится в комнате 101, Уинстон. Все знают, что находится в комнате 101 ».

Он поднял палец на человека в белом халате. Очевидно, сеанс подошел к концу. Игла вошла в руку Уинстона.Он почти мгновенно погрузился в глубокий сон.

<Назад Вперед>

Укусы клещей и болезни | HealthLinkBC File 01

Что такое клещи?

Клещи — крошечные насекомые размером с семечко кунжута, которые питаются кровью. Разные клещи предпочитают питаться разными видами животных. Иногда клещ кусает человека, а не животное. Хотя большинство укусов клещей не приводят к болезням, некоторые из них.

Клещи живут в высокой траве и в лесах. Их легче всего заметить на человеке, когда он действительно сосет кровь. Клещи частично зарываются в кожу, кусают, кровоточат, а затем выпадают. Пасть кормящегося клеща будет под кожей, но задние части будут торчать. Когда они полны крови, они обычно имеют серо-голубой цвет. Это называется набухшим клещом.

Что делать, если я обнаружил на коже клеща?

Если вы обнаружили на коже клеща, необходимо как можно скорее его удалить.Проверяйте все свое тело и одежду. Не останавливайтесь, когда найдете одну галочку. Может быть и больше. Убедитесь, что освещение хорошее, чтобы не пропустить галочки. Если вы не можете дотянуться до клеща или четко его не видите, попросите кого-нибудь удалить клеща за вас или обратитесь к врачу, чтобы он его удалил. Обязательно проверьте своих детей и домашних животных на наличие клещей, если они бывали в местах, где могут жить клещи.

Когда обращаться к врачу, чтобы удалить клеща

Обратитесь к врачу, чтобы удалить клеща, если он глубоко проник в вашу кожу.Это происходит, если клещ был на вас несколько часов, а то и день-два. Когда клещ глубоко вонзился в вашу кожу, очень трудно удалить клеща, не оставив после себя части рта, что может вызвать инфекцию.

Как удалить клеща самостоятельно

Если вы можете удалить клеща самостоятельно, следуйте этим инструкциям.

Используйте пинцет, чтобы аккуратно взять клеща как можно ближе ко рту. Тело клеща будет над вашей кожей.Не трогайте клеща голыми руками. Если возможно, наденьте перчатки.
Постепенно снимите клеща с кожи. Не сжимайте клеща, поскольку это может привести к попаданию его содержимого желудка в рану и повысить вероятность заражения. Не дергайте, не откручивайте и не скручивайте клеща, так как это может отделить голову от тела. Очень важно убедиться, что все клещи удалены, включая те части рта, которые находятся в вашей коже.
После удаления клеща промойте пораженное место водой с мылом.Вы также можете нанести небольшое количество мази с антибиотиком на эту область. Мойте ваши руки с мылом и водой.

Вы не можете удалить клеща, покрывая его жиром или бензином, или поднося спичку или сигарету к клещу. Это не работает и может увеличить вероятность заражения.

Что делать с клещом после его снятия

Если клещ жив, поместите его в небольшой контейнер (например, флакон с таблетками) с плотно закрывающейся крышкой вместе с ватным тампоном, смоченным водой, чтобы он оставался живым.Не используйте медицинский спирт или любую другую жидкость. Емкость с клещом можно недолго хранить в холодильнике. Как можно скорее поговорите со своим врачом, чтобы узнать, хотят ли они отправить клеща в Центр контроля заболеваний Британской Колумбии для тестирования.

Как мне избежать укуса клеща?

Вы можете защитить себя и свою семью от укусов клещей и насекомых, следуя этим советам, когда проводите время в местах, где могут жить клещи:

По возможности ходите по расчищенным тропам, идя по высокой траве или в лесу.
Наденьте светлую одежду, заправьте верх в штаны и заправьте штаны в ботинки или носки.
Используйте средство от насекомых, содержащее ДЭТА, на своей одежде и на всей открытой коже. Нанесите повторно, как указано на контейнере. Для получения дополнительной информации о репеллентах от насекомых и ДЭТА см. Файл HealthLinkBC № 96 Репелленты от насекомых и ДЭТА.
Проверяйте одежду и кожу головы, когда покидаете место, где могут жить клещи. Проверьте складки кожи. Попросите кого-нибудь помочь вам проверить маленьких детей.
Регулярно проверяйте домашних животных, которые ходят в высокую траву и в лес.

Какие болезни передаются клещами?

Некоторые болезни могут передаваться человеку от укусов клещей. Самая известная — болезнь Лайма.

Borrelia burgdorferi , организм, вызывающий болезнь Лайма, был обнаружен у клещей, собранных во многих районах Британской Колумбии, и за последние 15 лет были выявлены десятки случаев болезни Лайма.Многие люди с болезнью Лайма не выезжали за пределы провинции, и вполне вероятно, что они заразились этой болезнью в Британской Колумбии.

Не все клещи переносят бактерии болезни Лайма, и вероятность заражения клещами очень мала. Однако, поскольку болезнь Лайма — такое серьезное заболевание, стоит принять меры, чтобы избежать укусов.

К другим болезням, передаваемым клещами, относятся возвратный тиф, туляремия, пятнистая лихорадка Скалистых гор (RMSF), Ку-лихорадка и анаплазмоз.Все эти заболевания в Британской Колумбии встречаются редко. Некоторые клещи могут выделять токсин, вызывающий временный паралич. По этой причине важно как можно скорее удалить всего клеща.

Каковы симптомы болезней, связанных с клещами?

Если у вас появятся следующие симптомы в течение нескольких дней или недель после укуса клеща, немедленно сообщите о них своему врачу. Сообщите своему врачу, когда и где вас укусил клещ.

Общие симптомы лихорадки, головной боли, болей в мышцах и суставах, утомляемости или слабости мускулов лица.
Кожная сыпь, особенно похожая на яблочко, которая может быть в области укуса, а может и не быть.
В очень редких случаях может развиться паралич. Паралич обычно начинается в ступнях и ногах и распространяется до верхней части тела, рук и головы. Паралич обычно начинается в течение от нескольких часов до одного-двух дней после укуса.

Что такое лечение?

В настоящее время в Канаде нет лицензированных вакцин против болезней, передаваемых клещами.

Болезнь Лайма и другие заболевания, связанные с клещами, можно лечить антибиотиками. Ранняя диагностика и лечение могут помочь предотвратить осложнения.

Факторы риска, симптомы и лечение

Обзор

Запястный канал — это пространство в запястье, которое удерживает сухожилия и срединный нерв. Это пространство сжато при синдроме запястного канала. Одним из симптомов синдрома запястного канала является онемение, которое распространяется по всей руке (см. Заштрихованную синюю область).

Что такое синдром запястного канала?

Синдром запястного канала — распространенное заболевание, вызывающее боль, онемение, покалывание и слабость в руке и запястье.Это происходит, когда в запястье возникает повышенное давление на нерв, называемый срединным нервом. Этот нерв обеспечивает чувствительность большого, указательного и среднего пальцев, а также половины безымянного пальца. Мизинец («мизинец») обычно не поражается.

Синдром запястного канала впервые был описан в середине 1800-х годов. Первая операция по освобождению запястного канала была сделана в 1930-х годах. Это состояние хорошо известно хирургам-ортопедам на протяжении более 40 лет.

Что такое запястный канал?

Запястный канал — это узкий канал или трубка в запястье. Подобно туннелю, по которому можно проехать на машине, эта часть запястья позволяет срединному нерву и сухожилиям соединять руку и предплечье. В состав этого туннеля входят:

Кости запястья: эти кости составляют дно и стороны туннеля. Они сформированы полукругом.
Связка: верхняя часть туннеля, связка — это прочная ткань, которая скрепляет туннель.

Внутри туннеля находятся срединный нерв и сухожилия.

Срединный нерв: Этот нерв обеспечивает ощущение большей части пальцев руки (кроме мизинца). Это также добавляет силы основанию большого и указательного пальцев.
Сухожилия: Веревочные структуры, сухожилия соединяют мышцы предплечья с костями кисти. Они позволяют пальцам и большому пальцу сгибаться.

Синдром запястного канала случается только с офисными работниками или фабричными рабочими?

№Многие люди с синдромом запястного канала никогда не работали в офисе и не работали на конвейере. Это влияет на людей, которые постоянно используют свои запястья и руки на работе и в игре. Синдром запястного канала может заболеть любой человек, но это случается редко до 20 лет. Вероятность заболеть синдромом запястного канала увеличивается с возрастом.

Кто подвержен риску синдрома запястного канала?

Люди с риском развития синдрома запястного канала — это те, кто выполняет действия или работу, предполагающую повторяющееся использование пальцев.Движения, которые могут подвергнуть людей риску развития синдрома запястного канала, включают:

Сильное (ударное).
Долгосрочное использование.
Экстремальные движения запястья.
Вибрация.

Многие другие факторы также могут способствовать развитию синдрома запястного канала. Эти факторы могут включать:

Наследственность (небольшие запястные каналы могут проходить в семьях).
Беременность.
Гемодиализ (процесс фильтрации крови).
Вывих и деформация запястья.
Деформация кисти или запястья.
Артритные заболевания, такие как ревматоидный артрит и подагра.
Нарушение баланса гормонов щитовидной железы (гипотиреоз).
Диабет.
Алкоголизм.
Образование (опухоль) в канале запястья.
Пожилой возраст.
Амилоидные отложения (аномальный белок).

Синдром запястного канала также чаще встречается у женщин, чем у мужчин.

Симптомы и причины

Что вызывает синдром запястного канала?

Синдром канала запястья возникает, когда пространство (канал запястья) в запястье сужается.Это давит на срединный нерв и сухожилия (расположенные внутри запястного канала), заставляет их опухать, что снижает чувствительность пальцев и кисти.

Как часто боль в руке вызвана синдромом запястного канала?

Хотя синдром запястного канала является распространенным заболеванием, он имеет набор симптомов, отличный от многих других источников боли в руке. На самом деле существует несколько похожих состояний, вызывающих боль в руке. К ним относятся:

Тендиноз де Кервена : заболевание, при котором отек (воспаление) поражает запястье и основание большого пальца.В этом состоянии вы почувствуете боль, когда сожмете кулак и имитируете рукопожатие.
Спусковой палец : Это состояние вызывает болезненность у основания пальца или большого пальца. Спусковой палец также вызывает боль, блокировку (или захват) и скованность при сгибании пальцев и большого пальца.
Артрит : это общий термин для обозначения многих состояний, вызывающих скованность и припухлость суставов. Артрит может поражать многие суставы вашего тела и варьируется от небольшого дискомфорта до разрушения сустава с течением времени (остеоартрит — это один из типов дегенеративного артрита).

Каковы симптомы синдрома запястного канала?

Симптомы обычно начинаются медленно и могут возникнуть в любой момент. Ранние симптомы включают:

Онемение по ночам.
Покалывание и / или боль в пальцах (особенно в большом, указательном и среднем пальцах).

Фактически, поскольку некоторые люди спят со скрученными запястьями, ночные симптомы являются обычным явлением и могут разбудить людей. Эти ночные симптомы часто являются первыми симптомами, о которых сообщают.Рукопожатие помогает облегчить симптомы на ранней стадии заболевания.

Общие дневные симптомы могут включать:

Покалывание в пальцах.
Снижение чувствительности в кончиках пальцев.
Проблемы с использованием руки для небольших задач, например:
- Работа с мелкими предметами.
- Схватить рулевое колесо для движения.
- Держит книгу для чтения.
- Письмо.
- Использование клавиатуры компьютера.

По мере того, как синдром запястного канала ухудшается, симптомы становятся более постоянными.Эти симптомы могут включать:

Слабость в руке.
Неспособность выполнять задачи, требующие деликатных движений (например, застегивание рубашки).
Падение предметов.

В наиболее тяжелом состоянии мышцы у основания большого пальца заметно сокращаются (атрофируются).

Диагностика и тесты

Как диагностируется синдром запястного канала?

Сначала ваш врач обсудит ваши симптомы, историю болезни и осмотрит вас.Далее проводятся тесты, которые могут включать:

Признак Тинеля : В этом тесте врач постукивает по срединному нерву на запястье, чтобы увидеть, вызывает ли он ощущение покалывания в пальцах.
Тест на сгибание запястья (или тест Phalen) : В этом тесте пациент опирается локтями на стол и позволяет запястью свободно опускаться вперед. Люди с синдромом запястного канала почувствуют онемение и покалывание в пальцах в течение 60 секунд.Чем быстрее появляются симптомы, тем тяжелее синдром запястного канала.
Рентгеновские снимки : Рентген запястья может быть назначен при ограниченном движении запястья или при наличии артрита или травмы.
Электромиография (ЭМГ) и исследования нервной проводимости : Эти исследования определяют, насколько хорошо работает сам срединный нерв и насколько хорошо он контролирует движение мышц.

Ведение и лечение

Как лечится синдром запястного канала?

Синдром запястного канала можно лечить двумя способами: нехирургическим или хирургическим путем.У обоих подходов есть свои плюсы и минусы. Обычно безоперационные методы лечения используются в менее тяжелых случаях и позволяют без перерыва продолжать повседневную деятельность. Хирургическое лечение может помочь в более тяжелых случаях и иметь очень положительные результаты.

Безоперационное лечение

Обычно сначала пробуют нехирургические методы лечения. Начало лечения:

Ношение повязки на запястье ночью.
Прием нестероидных противовоспалительных средств, таких как ибупрофен.
Инъекции кортизона.

Другие методы лечения направлены на то, чтобы изменить окружающую среду и уменьшить симптомы. Это часто наблюдается на рабочем месте, где вы можете внести изменения, чтобы помочь с запястным каналом. Эти изменения могут включать:

Поднимите или опустите стул.
Перемещение клавиатуры компьютера.
Изменение положения руки / запястья во время занятий.
Использование рекомендованных шин, упражнений и тепловых процедур от ручного терапевта.

Хирургическое лечение

Операция рекомендуется, когда синдром запястного канала не поддается безоперационному лечению или уже стал тяжелым. Цель операции — увеличить размер туннеля, чтобы уменьшить давление на нервы и сухожилия, проходящие через пространство. Это делается путем разрезания (освобождения) связки, покрывающей запястный канал у основания ладони. Эта связка называется поперечной связкой запястья.

Если вам сделают операцию, вы можете рассчитывать на:

Пройдите амбулаторную процедуру, когда вы будете бодрствовать, но получите местную анестезию (обезболивающее). В некоторых случаях ваш врач может предложить анестетик для внутривенного введения (непосредственно в вену). Этот вариант позволяет вам ненадолго вздремнуть и проснуться после завершения процедуры. Это не общий наркоз, как в хирургии. Вместо этого ваша медицинская бригада будет наблюдать за вами во время процедуры (так называемая контролируемая анестезиологическая помощь или MAC).Это также используется для таких процедур, как колоноскопия.
Быть недолгим в течение примерно 24–72 часов после операции. Люди обычно быстро испытывают полное облегчение симптомов в ночное время — даже ночью после операции.
Удалите швы через 10–14 дней после операции. Использование рук и запястий в повседневной деятельности постепенно восстанавливается с помощью специальных программ упражнений.
Быть не в состоянии выполнять более тяжелые действия с пораженной рукой в течение примерно четырех-шести недель.Время восстановления может варьироваться в зависимости от вашего возраста, общего состояния здоровья, тяжести синдрома запястного канала и продолжительности симптомов. В следующем году после операции вы продолжите набирать силу и ощущения.
Облегчить большинство симптомов синдрома запястного канала.

Профилактика

Как можно предотвратить синдром запястного канала?

Синдром запястного канала трудно предотвратить. Состояние может быть вызвано столькими различными видами повседневной жизни человека, что его профилактика может оказаться сложной задачей.Смена рабочего места — правильное сидение, положение рук и запястий — может помочь уменьшить некоторые факторы, которые могут привести к синдрому запястного канала. Другие профилактические методы включают:

Сон с прямыми запястьями.
Держите запястья прямыми при использовании инструментов.
Избегайте многократного сгибания и разгибания запястий.
Уменьшение повторяющихся / сильных захватов запястья в согнутом положении.
Делать частые перерывы для отдыха от повторяющихся действий.
Выполнение упражнений на кондиционирование и растяжку до и после занятий.
Мониторинг и надлежащее лечение заболеваний, связанных с синдромом запястного канала.

Перспективы / Прогноз

Долго ли выздоравливает синдром запястного канала?

Операция по восстановлению синдрома запястного канала не требует длительного выздоровления. Повязку, закрывающую швы после операции, можно снять за несколько дней. Затем руку можно использовать для легких занятий.Сжимать кулак приветствуется. Полный диапазон движений пальцев и раннее облегчение симптомов обычно наблюдается в течение двух недель после снятия швов. Обычно вы можете вернуться к большинству занятий через шесть недель. Ваше возвращение к работе зависит от таких факторов, как тип работы, степень вашего контроля над своей работой и оборудование на рабочем месте.

Какова вероятность успеха операции по поводу синдрома запястного канала?

Операция по поводу синдрома запястного канала имеет очень высокий процент успеха — более 90%.Многие симптомы быстро исчезают после лечения, включая покалывание в руках и ночное пробуждение. Для устранения онемения может потребоваться больше времени, даже до трех месяцев. Хирургия не поможет, если синдром запястного канала — неправильный диагноз.

Когда синдром запястного канала становится тяжелым, облегчение может быть неполным. Боль в ладони вокруг разрезов может продолжаться до нескольких месяцев. Другая послеоперационная боль может не быть связана с синдромом запястного канала.Пациенты, которые жалуются на боль или симптомы которых не меняются после операции, либо страдали тяжелым синдромом запястного канала, у них был нерв, который не был полностью освобожден во время операции, либо у них действительно не было синдрома запястного канала. Лишь небольшой процент пациентов не получает значительного облегчения симптомов.

Стоимость частей вашего тела

WEST HARTFORD, Conn. (Insure.com) — Без пальцев Элтон Джон был бы обычным парнем, чей большой палец стоил бы всего пару тысяч долларов, а не миллионы долларов.

Но даже если вы не известный музыкант, ваши части тела тоже имеют свою цену.

Ваша сумма зависит от того, какую часть тела вы потеряли, и от способа компенсации — будь то выплата из компенсационного фонда вашего штата, политика в связи с несчастным случаем и расчленением (AD&D) или судебный процесс.

Разница может быть существенной: рабочий конвейера, потерявший палец, может получить 18 000 долларов по иску о компенсации, в то время как знаменитый пианист, потерявший пальцы в автомобильной аварии, теоретически может получить миллионы по иску о травмах.

Выплата по полису страхования от несчастных случаев на случай смерти и расчленения может составлять 5 000 долларов, или 25 процентов от полиса AD&D на 20 000 долларов.

Если вы действительно потеряете часть тела на работе, компенсация рабочим, скорее всего, покроет вашу травму, поскольку работодатели обязаны иметь страховку компенсации работникам в каждом штате, кроме Техаса.

Сумма, которую вы получаете, варьируется от штата к штату, хотя большинство советов по компенсациям государственных служащих рассчитывают свои выплаты на основе процента от вашей еженедельной зарплаты, умноженного на количество недель, отведенных на потерянную часть тела.

Например, в Нью-Йорке потеря руки на работе дает вам право на 312 недель компенсации в размере 66 и 2/3 вашей средней недельной заработной платы, но не более 400 долларов.

Исходя из предела в 400 долларов (по данным Министерства труда США средняя недельная заработная плата составляет 483 доллара), ваша рука будет «стоить» 124 800 долларов.

Почему большой палец дороже пальца?

По словам Шэрон Вартанян, помощника вице-президента Sun Life Financial, полис AD&D обычно выплачивает процент от лимита полиса в соответствии с графиком утраченных частей тела.Например, потеря зрения на один глаз оплачивает только 50 процентов политики AD&D, потому что вы можете эффективно видеть другим глазом. Однако потеря зрения на оба глаза составляет 100% выплат в связи с изменением степени инвалидности.

Исходя из этого рассуждения, потеря большого пальца обычно дает вам право на большую компенсацию, потому что это мешает вам схватиться, а это движение необходимо для выполнения большинства занятий.

На сегодняшнем рынке запчастей рука теперь может иметь более высокую ценность, чем нога, хотя исторически этого не было, по словам Нэнси Шредер, помощника вице-президента по компенсациям рабочим Национальной ассоциации независимых страховщиков. .

В то время как ноги могли быть более важными для большинства наших предков и праматерей, выполнявших ручной труд, в современном обществе — с его акцентом на клавиатуре и / или навыках сборочного конвейера — руки вместе с кистями и пальцами в равной степени, если не больше важны для работы жокея нашего стола.

Часть тела потеряна	Компенсация
Рука	124 800 долл. США
Нога	115 200 долл. США
Рука	97 600 долл. США
Ступня	82 000 долл. США
Глаз	64 000 долл. США
Большой палец	35 000 долл. США
Первый палец	18 400 долл. США
Большой палец ноги	15 200 долл. США
Второй палец	12 000 долл. США
Третий палец	10 000 долл. США
Любой палец кроме большого пальца	6 400 долл. США
Четвертый палец	6000 долл. США

Источник: Совет по компенсациям рабочим Нью-Йорка

Почему Яннис Антетокунмпо выбрал путь наибольшего сопротивления

Еще у него в подвале есть куча футболок в обрамлении.Некоторые футболки гордо висят на стене; другие беспорядочно сложены на бильярдном столе или возле бара, наполненного алкоголем, который Яннис не пьет. Многие из них принадлежат ему, но, что любопытно, у него также есть десятки футболок в обрамлении от других игроков НБА. Некоторые из них, возможно, соответствуют вашим ожиданиям: униформа великих игроков, которые играли в эту игру и уже вышли на пенсию или скончались. Доминик Уилкинс, Дирк Новицки, Дуэйн Уэйд, Винс Картер, Коби Брайант. Но многие из них — большинство из них — от его сверстников: ребят, с которыми он соревнуется в регулярном сезоне и плей-офф.

У него майка Блейка Гриффина Пистонс в обрамлении. Он получил один от Кевина Дюранта и один от Стефа Карри. Джеймс Харден: «Многие люди думают, что у меня есть спор с Джеймсом Харденом, что не соответствует действительности», — сказал он, потому что если бы это было так, почему бы здесь его футболка? Он продолжил тур. «Это прямо здесь от Луки Дончича, чудо-мальчика. Энтони Дэвис. Лос-Анджелес, вы его знаете. Йокич. Обожаю игру! О, это мое из этого года. Это от MVP, которого я выиграл. Самый ценный игрок Матча звезд. Брэдли Бил. Дамиан Лиллард.Деррик Роуз. Я люблю Деррика Роуза. Леброн Джеймс, чувак. Смотреть! Посмотри, что он написал для меня ».

Многие майки подписаны, некоторые с короткими сообщениями, но на этой футболке, футболке Леброн Лейкерс, была более длинная записка, и Яннис прочитал ее вслух: «Яннису, он же Греческий Урод. Продолжай стремиться к величию каждый день, когда просыпаешься, брат. Мне нравится все, что вы представляете в этой игре с обручами, в том числе и вне корта. Предел — не небо. Выйди за рамки этого ». Леброн подписал эскиз короны.

Яннис гордо взглянул на надпись: «Это большое время, понимаете?»

Он осознает, хотя и отстраненно, что по сверхмаскулинным конкурентным кодексам НБА вы не должны уважать своих конкурентов, не говоря уже о том, чтобы собирать их футболки, не говоря уже о том, чтобы с восхищением читать, что эти конкуренты пишут на этих футболках, чтобы делать заметки репортерам. . Но Яннис никогда не был хорош в этих кодексах, и временами он находил свободу в их игнорировании. Например, он сказал: «Люди, которые разговаривают со спортивными психиатрами и тому подобным, называют нас« мягкими ».«Мы видели это в прошлом, типа:« О, чувак, у меня беспокойство ».« Мужик, ты такой мягкий. Иди, разберись с этим ». Вот как это называется. Вот почему людям трудно с кем-то поговорить и открыться. Даже для меня это было очень тяжело ».

Он убежден, что все действительно хорошие спортсмены тайно проходят какую-либо терапию. Некоторые не так уж и тайно. Они используют слово или фразу, и он знает. На днях Яннис смотрел Наоми Осака, трехсерийный документальный сериал Netflix, и был поражен тем, как звезда тенниса рассказывала о проблемах, с которыми ей пришлось столкнуться с успехом.Сейчас это происходит все чаще и чаще — имея дело с собой, он замечает, как много других людей имеют дело с чем-то. Он сказал, что мог распознать некую борьбу в глазах Осаки еще до того, как она заговорила. «Она была недовольна, она хотела уйти от игры и всего такого, и это чертовски сложно, чувак», — сказал Яннис. Он говорил о ней, но он говорил и о себе. «Я начал делать это, когда мне было 18 лет. Когда ты так молод и делаешь это, люди не понимают, насколько сильно давление, потому что в конце дня тебе не нужно только выступать и быть лучший, у тебя есть большой бренд, который ты, блядь, должен носить на плече.У вас есть своя страна, Япония, которую вы должны носить на плече. Или в моем случае в Греции. У вас есть все эти люди, о которых вам нужно заботиться.