Хотите изменить свою жизнь к лучшему? Начните рассказывать о ней по-другому

• Кристиан Джарретт
• для BBC Future

7 июля 2019

Автор фото, BBC/Getty Images

То, как вы рассказываете об основных событиях своей жизни, имеет сильнейшее влияние на вашу личность. Станете ли вы более счастливым человеком, если отредактируете свою жизненную историю?

Представьте себе, что вам 12 лет, ваша семья переехала в другую часть страны, и в новой школе вас впервые в жизни подвергли насмешкам и издевательствам.

И вот сегодня вы вспоминаете о том периоде своей жизни. Рассматриваете ли вы его просто как один из многих эпизодов, когда все было хорошо, а потом вдруг стало плохо?

Или для вас это — негативный опыт со счастливым концом? Может быть, те насмешки сделали ваш характер крепче или именно тогда вы встретили человека, с которым подружились на всю жизнь?

На первый взгляд не кажется, что то, как мы рассказываем — даже самим себе — о своей жизни, как-то влияет на нашу личность. Но, оказывается, наша интерпретация собственной жизни имеет глубочайшее воздействие на то, каким человеком вы становитесь.

В середине XX века телешоу «Это ваша жизнь» было одной из самых популярных передач в США и Британии.

Среди прочего, во время шоу знаменитостям и обычным людям вручалась красная книга, в которой перечислялись главные события, поворотные моменты их жизни и другие воспоминания.

Автор фото, BBC/Getty Images

Для выпусков той передачи истории жизни составлялись журналистами-исследователями. Но на самом деле каждый из нас обладает своей «красной книгой» — той, которую мы лично мысленно и не раз редактировали, при этом даже не осознавая этого.

Эти истории существуют независимо от того, формулируем ли мы их сознательно или нет. Они придают смысл нашему существованию и обеспечивают ощущение себя как личности, нашу идентичность. Вы — это то, что с вами произошло.

«То, что мы рассказываем о себе, раскрывает нас, создает нас и поддерживает нас сквозь годы», — пишут в опубликованной недавно статье ученые из Университета Западного Вашингтона.

Научный коллектив под руководством Кейт Маклин исследовал интригующую идею: хотя мы постоянно обновляем и переписываем свою личную историю, она содержит определенные стабильные элементы, которые отражают нечто, присущее только нам, фундаментальный аспект нашей личности.

С Маклином сотрудничает эксперт по характерам и пионер в этой области Дэн П. Макадамс из Северо-Западного университета (США). В своем основополагающем труде «Психология историй жизни» (The Psychology of Life Stories) он пишет: «То, как люди отличаются друг от друга согласно своим историям жизни, весьма похоже на то, как они отличаются по психологическим характеристикам, например, чертами характера».

Автор фото, BBC/Getty Images

Спустя почти два десятилетия после того, как Макадамс высказал эту мысль, накопилось достаточно подтверждений его идее: вместе с жизненными целями и ценностями, с чертами характера, наши истории жизни, вернее, то, как мы их рассказываем, — устойчивый аспект нашей личности. (Макадамс называет эти три аспекта «персонологической троицей».)

В других работах тоже иллюстрируется важность этой идеи, поскольку то, как мы рассказываем о своей жизни, как выяснилось, имеет влияние на наше психическое здоровье и общее благополучие.

Например, если вы принадлежите к такому типу людей, которые вспоминают позитивные моменты, вырастающие из той гипотетической ситуации с насмешками в новой школе, то, скорее всего, вы больше удовлетворены жизнью.

Более того, открывается заманчивая возможность: если изменить стиль редактирования собственной истории и перенести фокус на другие вещи в своем прошлом, то можно помочь и себе и другим.

Та красная книга, которую мы пишем в своей голове, — далеко не окончательное издание. Изменяйте свою историю по мере того, как вы ее рассказываете, и, возможно, вам удастся изменить то, какой вы человек.

Каковы же способы рассказать о своей жизни? В психологии существует Большая пятерка черт характера, к которой ученые так или иначе сводят все разнообразие и уникальность личности.

Точно так же, судя по всему, и история жизни обладает основными чертами, которые каждый из нас может определить.

Автор фото, BBC/Getty Images

Исследователи приводят «ошеломляющий», по их словам, набор аспектов или черт личных историй, среди которых «общность, искупление, загрязненность, успокоение, взаимосвязанность (по меньшей мере три типа), предварительная обработка, цели роста, интегрирующие и неотъемлемые воспоминания, позитивное и негативное определение смысла, близкие отношения, предзнаменование, сложность…» и так далее.

Чтобы извлечь квинтэссенцию из всех этих аспектов личной жизни, Маклин и ее коллеги провели три исследования с участием около 1000 добровольцев.

Каждый из них рассказал историю определенного периода своей жизни или про всю свою жизнь целиком.

Проанализировав и проиндексировав рассказанные истории, Маклин с коллегами пришли к выводу, что существует «большая тройка» ключевых элементов, с помощью которых мы рассказываем о своей жизни.

• Первый элемент — «Мотивирующие и эмоциональные темы», показывающий степень автономности и связей рассказчика с другими людьми, а также насколько позитивна или негативна история в целом, преобладают ли в ней ситуации, в которых сначала всё хорошо, но потом становится плохо (например, благополучный ребенок попадает в новую школу, и там его начинаю травить), или наоборот, сначала всё плохо, но завершается отлично (травля в школе делает ребенка сильнее).
• Второй — «Автобиографическое обоснование», показывающий, до какой степени мы склонны раздумывать над полученным опытом, как ищем смысл в том, что случилось, и распознаем связь между ключевыми событиями и тем, как они изменяют нас.
• И третий элемент — «Система», показывающий, насколько имеют смысл события нашей жизни с точки зрения хронологии, фактов и контекста.

Автор фото, BBC/Getty Images

Поскольку наши рассказы о жизни — это еще один аспект нашей личности, через них обычно стремятся показать степень осмысленной устойчивости в течение времени (подобно устойчивости черт характера).

И недавние исследования подтверждают — всё так и есть. Например, Робин Файвиш из Университета Эмори (США) и ее коллеги записали рассказы о жизни около 1000 добровольцев.

Четыре года спустя ученые снова встретились с этими людьми и попросили снова рассказать о своей жизни.

«Способы того, как мы рассказываем автобиографические подробности жизни, отражают устойчивый аспект той или иной личности», заключили ученые.

Другие исследования подтвердили: содержание событий в наших рассказах о жизни начинает приобретать элемент стабильности, начиная с середины подросткового возраста и с течением лет становится все более неизменным.

Автор фото, BBC/Getty Images

Представление о том, что рассказ человека о своей жизни отражает устойчивый и значимый аспект его личности, может иметь важные последствия.

Несколько лет назад Джонатан Адлер из Инжнерного колледжа Франклина У. Олина (США) и его коллеги, в том числе Илиан Уль из Квебекского университета (Монреаль, Канада), сделали обзор 30 предыдущих исследований историй жизни и обнаружили, что несколько их аспектов связаны с благополучием людей.

У тех, кто рассказывал о своей жизни в более позитивном ключе, с историями, где даже при плохой ситуации все кончалось хорошо (скажем, вы потеряли работу, но затем нашли себе другое занятие, которое вам больше по душе, чем прежняя профессия), всё складывалось более благополучно — по крайней мере, согласно результатам тестов на удовлетворенность жизнью и психическое здоровье.

Больше в жизни удавалось и тем, из чьих рассказов можно было понять: они играли в событиях своей жизни главную роль и находили общность интересов с другими людьми.

Например, у таких людей в рассказах часто упоминались друзья и близкие, любимые люди (веселые вечеринки и проч.) или общее, объединяющее хобби (кулинарные курсы, куда ходили вместе с двоюродной сестрой и т.д.).

Осознанное использование второго и третьего элементов «большой троицы» также тесно связано с ощущением благополучия.

И наоборот, рассказы о жизни, в которых меньше независимости и общения, а больше всяческого «загрязнения», говорят о сниженной степени жизненного комфорта.

Важно, что есть некоторые подтверждения и тому, что увеличение количества позитивных элементов в рассказе о жизни предшествует последующим благотворным последствиям, а не просто отражает то, что жизнь становится лучше. Впрочем, Адлер и его коллеги предупреждают: тут нужны более длительные исследования, чтобы точно установить причинно-следственную связь.

Автор фото, BBC/Getty Images

Означает ли всё это, что если я пересмотрю историю своей жизни и увижу в ней больше позитивных моментов, вытекающих из негативного опыта, то я смогу стать более здоровым и благополучным как личность?

По сравнению с контрольной группой, участников которой не просили о подобном, те, кто описал свою жизнь под девизом «неудачи только сделали меня сильней», в дальнейшем (даже всего через несколько недель) показали больше упорства в достижении цели, говоря, что склонны заканчивать всё, что начали.

«Эти результаты не только стали подтверждением того, что рассказ о своей жизни можно отредактировать, — заключили ученые, — но и заставили предположить, что изменение того, как люди думают и рассказывают о важных событиях жизни, может повлиять на то, как их жизнь сложится дальше».

Философы утверждают уже давно: есть смысл в том, что мы создаем свою собственную реальность. Мир таков, каким мы его понимаем.

Обычно эта освобождающая перспектива рисуется психотерапевтами, чтобы помочь людям справиться с определенными страхами и тревогами.

Изучение рассказов людей о жизни свидетельствует о том, что схожий принцип может быть применим и на более серьезном уровне: мы редактируем события прожитых лет и, таким образом, формируем по-новому свою личность, изменяем то, кем мы являемся. Об этом стоит знать всем.

Прочитать оригинал этой статьи на английском языке можно на сайте BBC Future.

Почему не стоит работать с «Яндекс.Дзеном» или история об алгоритме

Привожу примеры.

29 037 просмотров

Следующие три абзаца — это небольшое предисловие.

Всех приветствую, пишу первый раз здесь, поэтому прошу, строго не судите. Сегодня я хочу рассказать вам, почему не стоит работать с яндекс дзеном, и как они обманывают людей, сваливая все на свой алгоритм.

Вел я канал в яндекс дзене, все было хорошо, пока не началась проблема с банами, из-за кликбейта. Причем такая ситуация, что канал был в стиле РЕН ТВ, и банили в большей степени не оправдано.

Кликбейт — это по сути обман пользователя, когда заголовок сделан только для привлечения человека. Порой такие заголовки даже вводят в заблуждение. Однако если у меня статья, что в шахте нашли перстень, а породам несколько сотен миллионов лет, то как я должен подписать, чтобы меня не забанило? Но это все мелочи жизни.

Поехали к сути.

Самое интересное

Как уверяют нас представители дзена, банами канала, и их последующей перепроверкой занимается алгоритм. Сегодня я докажу, что это ложь.

В конце июля я получил бан за кликбейт, после исправления заголовков, на перепроверке 3 августа был благополучно разбанен.

Исходя из этого сообщения, следует информация, что их алгоритм, не имеет претензий ко всем статьям, написанным до 3 августа. Это так же подтверждает и представитель дзена.

10 августа я был снова забанен за кликбейт, что свидетельствовало о нарушениях в период с 3 до 10 августа, так как до 3 августа, нарушений не было. После этого я 2 раза пытался исправить заголовки, параллельно написывая Родиону и поддержке, чтобы они помогли понять суть их понятия кликбейта. Но 2 раза провалились, и 2 раза после этого канал перепроверку не прошел.

Для тех кто не знает, между проверками проходит 2 недели. Я бы не стал так трудиться из-за этого канала, но он приносил хороший доход, и на нем было 2300 подписчиков. Новые сейчас раскачать очень трудно, и нет смысла, когда ты потратишь месяц-два, а тебя в итоге забанят навсегда.

Кульминация истории

Настало время последней перепроверки, сначала я переписал все заголовки на полностью белые. Однако Родион увидел и в них наличие кликбейта, что меня взбесило, и я просто удалил все статьи(кроме 1, которая 100% не кликбейт) написанные после 3 АВГУСТА, ведь до него, алгоритм к каналу претензий не имел.

В итоге написал 3 новые статьи, которые никак не нарушают правила дзена, не являются кликбейтом или копипастом, и со спокойной душой отправил канал на перепроверку. Что вы думаете произошло? Меня забанили навсегда.

Вот так выглядит канал, который я отправил на перепроверку.

3 верхние статьи я накатал для перепроверки(требование дзена), а про древний перстень я не стал удалять, так как она не нарушает никаких требований. Все статьи ниже, не нарушают правила согласно АЛГОРИТМУ.

Скрин чтобы было видно, что я не вру, и сейчас дату нижней покажу.

2 Августа, то есть на перепроверке 3 числа, алгоритм к статьям не имел претензий.

Я рассчитывал, что меня разбанят, так как все нарушения я устранил, но это если учитывать, что канал проверяет АЛГОРИТМ. Как итог, получил бан навсегда.

Как я сейчас выяснил, бан получен за повторные нарушения требований, хотя почему канал в этот раз не прошел перепроверку, никто не указал.

Из этого следует, что канал проверяет не только алгоритм, но еще и ручками, после чего выносится какой-то необъяснимый вердикт. Если бы все проверял алгоритм, то канал бы разбанили.

Итоги

Яндекс дзен оказался лживой конторой, которая может только банить авторов, и все списывать на свой алгоритм, который к слову работает очень криво. Если сравнивать заголовки мои, и нескольких канал аналогичной тематике, то некоторые живут месяцами, и их не банят. Неужели всевидящий алгоритм не заметил их?!

Это только верхние, за них бы меня уже забанили, но на этом канале ограничений нет, т.к. есть реклама.

Его тоже недавно банили за кликбейт, но сейчас он процветает себе спокойно. Где же наш алгоритм? Видимо без жалоб он ничего не видит.

И это только верхушка айсберга, как дзен работает с авторами. Они могут ввести правила втихаря, как контентный спам, и начать банить все каналы с историями. После удаления всех статей могут просто забанить навсегда.

С трафиком тоже интересная ситуация, как они уверяют, если вы хорошо пишите, то трафик получат все. Однако когда я пишу одинаковым стилем на 3х каналах, и получает трафик только 1 канал с 2к подписчиками, то слабо начинает в это верится.

В итоге, что мы имеем? Вы можете начать пытаться вести канал на Дзене, но пока вы начнете получать более-менее нормальные деньги пройдет несколько недель, или даже месяцев в нынешних реалиях. Шанс, что вас забанят до этого момента очень велик, что чреват потерей кучи нервов, сил и времени.

Яндекс дзен не стоит внимания, чтобы начинать сейчас вести в нем канал. Эта статья, это все, что я могу сделать, когда со мной обошлись как с половой тряпкой. Буду благодарен если вы выскажите свое мнение, сделаете репост, или поможете хоть как=то продвинуть статью, чтобы как можно больше людей об ней узнали.

Всего вам хорошего, и не повторяйте моих ошибок!

О проекте. Человек и закон. Первый канал

Основное правило программы старо как мир: информация из первых рук и только проверенные факты.

Общественно-политическая программа «Человек и закон» выходит на Первом канале уже 35 лет (Алексей Пиманов ведет программу с 1996 года). Столь «преклонный возраст» ничуть не мешает программе оставаться одной из самых востребованных и актуальных на отечественном телевидении. Быть может потому, что основные темы — борьба с организованной преступностью, расследования о коррупции в высших эшелонах власти, криминальные истории…

Программа старается дать взвешенную оценку важнейшим событиям в политической, экономической и социальной жизни страны, освещает огромный спектр вопросов и проблем, с которыми каждодневно приходится сталкиваться человеку, причем не только с правовой точки зрения, но и с позиций общечеловеческой нравственности (заметим в скобках, что речь идет не о навязшем в зубах «шаманском моралите» советских времен или вызывающем оскомину «демагогическом словоблудии», а прежде всего об основополагающих ценностях человеческого общежития, которых осталось не так уж и много в современном мире). Именно поэтому «Человек и закон», ориентируясь на рядового зрителя, постоянно следит за судьбой своего постоянного героя — обыкновенного человека, попавшего в клещи несправедливости и беззакония.

Алексей Пиманов любит приглашать в студию программы «Человек и закон» гостей. Это основные ньюсмейкеры недели — политики, представители силовых структур и правоохранительных органов, известные журналисты со своими не всегда «удобными» расследованиями, известные всей стране VIP-персоны, не по своей вине попавшие в крупную передрягу (будь то неправильно оформленные авторские права, защита чести и достоинства или спровоцированное ДТП).

Связаться с редакцией можно по почте: [email protected]; [email protected] или по телефону: +7495 617-91-92. Также вы можете обратиться к юристам и адвокатам правового центра передачи «Человек и закон» по телефону +7495 646-06-97 или по электронной почте [email protected].

Три истории — отзывы и рецензии — КиноПоиск

сортировать: по рейтингу по дате по имени пользователя показывать: 1025 1—10 из 20 «Три истории» — один из самых известных фильмов поздней Муратовой, как и «Настройщик», овеянный многолетней синефильской любовью, многие зрители судят о художественном мире постановщицы именно по этой картине: именно «Три истории» сделали Муратову в глазах публики законченным мизантропом. Это, безусловно, постмодернистское кино с его имморализмом и относительностью нравственных характеристик. Апокалипсис, предсказанный в «Астеническом синдроме», наступил, но Муратова – слишком жизнерадостный художник, чтобы сожалеть по этому поводу. Мозаичная структура многих ее картин, нанизывание самоценных в своем колорите эпизодов на дряблую нить единого нарратива в позднем ее творчестве откровенно уступает место форме альманаха. Однако, новеллы, составляющие «Три истории», связаны общей танатологической темой и единством интонации, выдержанной в тонах «черного юмора» и экзистенциального абсурда. Иногда при просмотре этой ленты возникает ощущение, что снят он был ради Литвиновой и ее сюжета, остальные две новеллы добавлены ради полного метра. Конечно, «Офелия» задает интерпретации всей ленты психоаналитические координаты, общий тон прочтения, но это далеко не лучшая часть в «Трех историях». Наиболее законченной, концептуально целостной, наполненной витальным колоритом, вызывающей у зрителя целый спектр противоречивых эмоций, стала завершающая ленту новелла «Девочка и смерть», где Табаков и маленькая исполнительница в блестящем дуэте переиграли и Литвинову с Маковецким, и целую толпу эпизодических исполнителей, как всегда у Муратовой, в большинстве своем непрофессиональных. Все же, как трактовать «Три истории»? Думается, как психоаналитическую притчу о социальном психозе, которым заболела культура после смерти Отца. Контркультурные тенденции, сумерки пуританской морали, антипатриархальные и антимаскулинные интеллектуальные стратегии, менявшие на протяжении тридцати лет (с 1960-х по конец 1980-х) облик западной культуры, стали мейнстримом и в России 90-х: эмансипированные от мужских запретов невротичные женщины, ищущие себя в актах трансгрессии, социальное поле, распираемое тотальной иронией и карнавализацией иерархий, легитимация маргинального и девиантного – все это сделало 1990-е эпохой «нового варварства» не только в России, но и всем мире. Крушение кумиров и стереотипов, закат эпохи метанарративов, перелицовка старых сюжетов, вторжение природного и биологического в символическое и культурное, прямое удовлетворение желаний, неопосредованное теперь запретами и воображением, – все то, о чем Муратова буквально кричала в «Астеническом синдром», в «Трех историях» стало данностью, новым контекстом. Мир, который описывает постановщица в этой картине, примитивен и антикультурен, здесь убивают, занимаются групповым сексом, а прежние иерархии попросту отменены. Муратова достаточно дальновидна, чтобы не читать мораль, упрекать или корить, у нее просто вызывает смех этот адский карнавал на руинах Имен Отца (Закона, Общества, Государства, Культуры, Искусства). Это не хорошо, не плохо, считает Муратова, но надо как-то научиться жить в мире, в котором все, от животного бытия до детского восприятия, отравлено жестокостью. Конечно, такой фильм, как «Три истории», можно было снять только после той китчевой кинематографической революции, которую произвел Тарантино в «Криминальном чтиве», задав вектор развитию жанра циничных и кровавых комедий с криминальным содержанием. Муратова эту революцию учла: убийство в ее вселенной, начиная именно с «Трех историй», становится способом самореализации психически ущербных персонажей – марионеток в ее руках. Кровавый гиньоль «Трех историй» — разновидность интеллектуальной игры, запущенной постмодерном на развалинах взорванной им Традиции. Судить людей-убийц из «Трех историй» по меркам мира культуры невозможно, ибо культуры в собственном смысле здесь уже нет, есть культурное пространство, где действуют биологическое законы, законы животного мира, где кошка терзает птицу (этот яркий эпизод в третьей новелле — во многом ключ к фильму в целом), то есть законы естественного отбора, а значит сильнейший побеждает. В этом исковерканном культурными войнами мире, Офелия смотрит в зеркало, но видит не себя, а мать (что это если не провал самоидентификации, неспособность пройти «стадию зеркала», по Лакану), здесь дед-инвалид учит устаревшим законам, а его не только не слушают, но вообще цинично аннигилируют, здесь котельная выглядит филиалом ада, в котором даже интеллигент уже не раскаивается в содеянном, инфернально крича на трупом – все это, по Муратовой, симптомы состоявшегося, развитого социального психоза, захватившего весь мир. Муратова в «Трех историях» не критикует социальные системы: они все для нее всегда были одинаковыми, ибо человечество – всегда одно и то же. Люди убивают, совершают преступления неужели потому, что они изначально злы? Это происходит в больших масштабах, считает Муратова, когда исчезают механизмы сдерживания человеческой свободы, лавина зла, которую невозможно остановить – цена этой свободы. Опасно другое, когда рушится символический порядок как таковой, не тогда, когда одна знаковая матрица сменяет другую, хотя и это чревато насилием, а когда символы отмирают в принципе, не тогда страшно, когда одни боги сменяют других, а когда богов нет в принципе. «Три истории» — о психотическом убийстве Отца и всего того строя онтологических, эстетических и этических иерархий, которые Он скреплял, — смерти, предсказанной еще Ницше и объясненной Фрейдом в «Тотеме и табу» на примере древних обществ. Аннигиляция культурного биологическим – это торжество животного в человеке, гибель в нем культурного, символического существа. Еще со времен Канта, а потом у Хайдеггера и Кассирера, априорные формы, символы (не важно экзистенциального или социального порядка) считались важным звеном, опосредующим восприятие человека, делающим его осмысленным и артикулированным. Теперь их нет, а познание человеком, как внешнего, так и внутреннего мира стало клиповым, сам мир превратился в цветовые пятна, которые близорукое человеческое существование уже не способно превратить в контуры и силуэты. По этому поводу можно ужасаться или просто, как Муратова в «Трех историях», посмеяться над человечеством, которое проиграло свое собственно человеческое содержание в неравном бою с своими эмансипированными инстинктами, сделавшими его идиотическим животным, наконец-то достигнувшим счастья в непосредственной реализации своих самых деструктивных желаний. прямая ссылка 21 июня 2020 | 20:10 Фильмы Киры Муратовой – это отдельная вселенная. Здесь по-особенному зычно говорят, гротескно улыбаются и не боятся высоких слов. Тут есть место для слегка-сумасшедших, переполняемых радостью жизни, престарелых влюблённых, жмущихся в подъезде, одуревших матерей, шатающихся по свалкам, всех видов стариков и старух, а так же для обычных маленьких людей изъясняющихся в манере героев Достоевского. Кстати, о Достоевском. Здесь его можно найти не только в стилистике речи героев (постоянные нервические повторения одних и тех же слов, и фраз, самоуничижение, заискивание), но и то пограничное состояние между добром и злом, смирением и бунтом, без которого так трудно представить произведения классика. Ох, а эта поэзия! А эти песни! Они всегда так сильно поднимают мне настроение и разряжают накалённую до того атмосферу, что я просто хохочу, а потом думаю с чего бы это. Какой-то хитрый режиссёрский трюк, не иначе. «Три истории» выполнены именно в этой поэтике, не без очаровательной героини Ренаты Литвиновой «не от мира сего». Кстати, именно в этом фильме произносится та самая фраза ‘этой планете я поставила бы ноль’ и причины прямо поясняются (никаких супер-интертекстуальных намёков). В принципе, данный фильм можно смотреть и не только фанатам арт-хауса, хотя он конечно и находится где-то в той плоскости, но зачастую тяжелее всего смотреть ‘арт’ фильмы именно из-за отсутствия сюжетики, здесь же её хоть отбавляй. прямая ссылка 08 февраля 2017 | 22:34 chuzhestrankaa Артхауз, бессмысленный и беспощадный Что может быть хуже просто плохого фильма? Только плохой фильм, от которого ждешь очень многого. Итак, пролистав рецензии и доверившись людям, чьи взгляды на кино совпадают с моими, я заочно приготовилась выражать восторги фильму Киры Муратовой «Три Истории». Но спустя минут пятнадцать, я начала констатировать, что восторгов в себе не наблюдаю, и более того, все происходящее на экране меня решительно раздражает. С творчеством Киры Муратовой я знакома весьма поверхностно, а если точнее, то видела «Настройщика» и «Астенический синдром». Первый не произвел совершенно никакого впечатления, будто его и не было вовсе, а вот второй справился со своей задачей психологического давления на зрителя и оставил желание знакомиться с творчеством режиссера дальше. И так, что мы имеем? А имеем мы кучу сюрреалистических сцен, не несущих совершенно никакого смысла. То есть смысл, если постараться, можно найти и в мусорном баке, но есть ли он там на самом деле и надо ли его искать? Фильм чем-то схож по атмосфере с «Счастливыми днями» Балабанова, но в первом случае в картине была идея, которая оправдывала сюрреализм и абсурд, творящийся на экране, а здесь просто форма без содержания. Я уже слышу возгласы ценителей, предлагающих посмотреть «Елки» и убрать свои ручонки от авторского кина, доступного не каждому, которое открывает зрителю глаза и показывает беспросветную жестокость и грязь этого абсурдного больного мира, и прошу у них прощения за оскорбление нежных чувств. Все это не вызывало у меня никаких эмоций, кроме скуки и раздражения, потому что было абсолютно не к месту! Сюжет каждой из трех, никак не связанных между собой новелл, пересказывать не имеет смысла, дабы не вышел спойлер. Если коротко пробежаться по каждой, то первая показалась особенно бессмысленной, наполненной гротескными абсурдными персонажами, геями и прочими прелестями артхауза. Вторая имеет более интересный сюжет, но все равно до ужаса банальный, и если бы то же самое пересказать в более «человеческой» форме, не делая ставку на абсурдность бытия©, то он бы только выиграл. Третья понравилась больше всего. Это было маленьким лучиком света в этом царстве авторского кино. По сравнению с остальными, новелла получилось цельной и по-своему логичной. Жестокость маленькой девочки, творящей недетские дела выглядела убедительно, и вызвала эмоции. Местами хотелось самой придушить эту маленькую дрянь, что идет в плюс фильму, но долгая сцена с потрошением курицы внесла лишь уже знакомый приступ отвращения, недоуменное пожимание плечами и риторический вопрос: «в каком месте надо понимающе качать головой?» Возможно, спустя некоторое время, я пересмотрю свое мнение, проникнусь картиной и выражу запоздалые восторги. Говорю без тени иронии, потому что такое случалось. Но на данный момент 4 из 10 за последнюю историю. прямая ссылка 24 января 2017 | 23:31 No_leaf_clover Хочешь, я убью соседей, что мешают спать? Что-то не нравится — просто устрани это как нависшую проблему. Героев трех историй роднит их, на первый взгляд, невинность и беспомощность. Каждый из них изначально ведет себя тихо-мирно. Кто-то жалуется, прося совета у знакомого, чьи высокопарные речи приводят к уверенности в правоте героя. Кто-то ведет себя как человек, который свято верит в то, что хочет помочь и ‘помогает’. А кому-то просто надоело чужое навязанное общество с запретами и вечными ‘Нельзя-нельзя-нельзя’. В целом, фильму присуща образность, четкая прописанность персонажей, символичность и ассоциативность. Невозможно не узнать почерк Муратовой, позднее заботливо позаимствованный и обработанный в ином стиле Литвиновой. С первых минут просмотра зритель окунается в какую-то странную атмосферу дурдома, за которым он завороженно наблюдает, не в силах отвести взгляд. Это карнавал глупости, за каждой фразой и действием которого кроется подтекст. Фильм рождает сильные эмоции и какой-то не вполне осознанный ужас на инстинктивном уровне. Картина тем и сильна, что имеет неуловимый шарм и воспринимается на уровне бессловесном. Каждый из эпизодов представляет собой короткометражку с открытым финалом, после которого можно додумывать и додумывать. Фильм зацепил лично меня, потому что додумывать после просмотра действительно хочется. ‘Котельная №6’ Но что, eсли это какая-нибудь дурная трава, надо вырвать ее с корнем, как только ее узнаешь. (Антуан де Сент-Экзюпери ‘Маленький принц’) Атмосфера темного замкнутого пространства, грязного ада под землей, в котором день и ночь горит огонь, разжигаемый теми, кто недостоин быть снаружи. Выбор места действия более чем обоснован и логичен, прослеживается и определенная связь с ‘Палатой №6’ А. П. Чехова. С продвижением картины ужас нагнетается, люди не слушают друг друга и зря бросаются словами, с которыми не знают, что в последствии делать, ибо ни слов не заберешь, ни действий не отменишь. Раскольников современного мира не убийством ужасен, а ‘неосзнанием’ и нежеланием осознать содеянного в попытке избавиться от него и забыть. И ужас современного социума именно в нежелании видеть свою вину и раскаянии за ней, отсюда такой ‘герой’ нашего времени. ‘Офелия’ Дитя мое, Офелия, сестра! Когда отцов уносит смерть, то следом Безумье добивает дочерей. (У. Шекспир ‘Гамлет) Самая красивая из частей своей символичностью, вывернутой наизнанку. Муратова берет за основу всем известную Офелию Шекспира, юную девушку, покончившую с собой, не желая мириться с жестокостью мира, и воплощает книжную красавицу в ее реальной противоположности. Непорочная, чистая душой и телом, прекрасная Офелия в наши дни не такая, как у романтика Шекспира, потому и смерть ее вызывает благоговенное молчание не своей чистотой, а печалью и мыслью ‘До чего ты докатилась, несчастная?’. Благодаря несравненной Литвиновой, действия ее порочной героини смотрятся не как что-то жуткое, а как карикатурная сказка, от которой не оторвать взгляда. Особое внимание, кстати, хочу уделить моменту с двумя старушками, не слышащими друг друга, он прямо-таки запал мне в душу, с такой теплой печальной беспомощностью они кричат друг другу. ‘Девочка и смерть’ ‘Кто-то умер’, — подумала девочка, потому что ее недавно умершая старая бабушка, которая одна во всем мире любила ее, не раз говорила ей: ‘Когда падет звездочка, чья-то душа отлетает к богу’. (Х. К. Андерсен ‘Девочка со спичками’) Первая ассоциация, возникшая после прочтения названия третей новеллы — сказка Андерсена про бедную девочку, которая просто хотела согреться. Еще одна история, если брать ее за основу, выглядит как вывернутая наизнанку фабула, изначально долго показывающая свои внутренности в зубах у черной кошки. Такое начало определенно ни о чем приятном в дальнейшем не свидетельствует, но финал просто поражает. Сама напрашивается параллель с андерсоновской героиней героини муратовской. Противопоставление и общность девочки, которая просто хотела согреться и девочки, которая просто хотела поиграть на улице. Никаких лишних слов, действий, все по делу, сильно и страшно. Здесь особое место занимает монолог главного героя о старости, жуткий в своей правоте. Особенно хотелось бы выделить прием повтора фраз, с которым каждая фраза звучит все отчетливее в мозгу, рисуя новые ассоциации и впечатываясь в сознание. + за музыку, точнее, по большей части, за ее отсутствие. В начале гнетущая тишина подготавливает зрителя к невеселым событиям, в конце дает время подумать на титрах и осознать все увиденное. Так, мы видим неутешительную реальность в блестящей подаче Муратовой: какие в современном обществе соседи, мужья, друзья, родители и дети, старики и внуки. Потрясающая гиперболизированная жестокая реальность. 10 и 10 прямая ссылка 15 июня 2016 | 02:00 Итак, три новеллы Киры Муратовой 1997 года. И вроде бы время, когда от синдрома перестроечного кинематографа начали отходить. И вдруг, спустя столько лет, рождается вот такой вот фильм, лучше всех претендующий на звание перестроечного. Объясню почему. Привлек меня к этому фильму звёздный состав. К сожалению, единственное, что здесь хорошее — это актёры. Сам фильм представляет собой гремучую смесь из сцен и моментов, которые были запрещены в советском кинематографе. Здесь нет ничего кроме этих сцен, и они жутко растянуты на два часа. Весь посыл фильма ‘нам запрещали — так получайте!’. Тут есть гомосексуалисты. Тут есть вспоротые горла и прочие шедевры гримёров. Оперные певцы, вынужденные жить фактически как бомжи. Врачи-социопаты. И, конечно, коммунальные проблемы, которые сеют Смерть. Всё это — полная противоположность советским стереотипам. В советском кино жизнь в коммуналке — радостная и дружная, и даже если там есть некая ворчливая бабушка, то ворчит она все равно по доброму, гадости не строит и всё равно всех любит, а все любят её. Врачи тоже добрые, отзывчивые, настоящие ‘советские люди’ в самых теплых мечтах строителей коммунизма. Интеллигенты всегда в костюмах и при институтах, театрах и прочее, а не при котельных. Конечно, мечты советских пропагандистов были очень далеки от реальности. И убийство дедушки ради комнаты — куда более реалистично, чем то, что показывали в сериале ‘день за днём’. Тем не менее, если взять белое и полностью перекрасить в чёрное — ничего хорошего, и уж тем более умного и интеллектуального (как подается кино), не получится. Получится набор штампов с приставкой ‘анти’. Весь этот фильм-штамп кричит о своей сущности. Труп с перерезанным горлом до 1991 года не показали бы нигде, это слишком жестоко. Поэтому режиссер три минуты просто показывает его в кадре. Самое главное, что омерзение и страх, которые должны вызывать такие сцены, пропадает через несколько секунд, и тебе становится просто… скучно. Это вообще самая скучная и убогая сцена в фильме. Поэтому в американских и азиатских фильмах (законодателей жестокости) перерезанные глотки не показывают дольше нескольких секунд, чтобы был эффект. Здесь режиссер напоминает ребенка, который во всю глотку кричит ‘Смотрите!! Уже можно! Смотрите, я снимаю обезображенный труп! Какой я мастер, советские завидуют!’. Но всё это настолько глупо, что не вызывает ни интереса, ни эмоций. Геи очень долго пристают к герою Маковецкого, и сцена сделана настолько топорно, что даже на текст поскупились, геи повторяют одни и те же фразы по кругу, снова унылая скука. Поэтому что текст здесь не важен, важно чтобы советский зритель, относительно недавно узнавший о существовании геев, был в ужасе ‘он же целует в губы! Кошмар! Это же было запрещено!’. Не спорю, если бы я родился в 1960 году, меня всё это шокировало. Но я уже рос на ‘Кошмаре на улице Вязов’, и в подростковом возрасте смотрел ‘Я люблю тебя, Филипп Морис’. И поэтому сцены ради грязи меня не цепляют, не шокируют, они вызывают лишь чувство жалости к режиссеру, который ни чем другим не может привлечь к себе внимания, кроме как, образно говоря, снять штаны и показать пятую точку. Может другие фильмы у Муратовой лучше, я только начал её смотреть. Но из-за всех этих недостатков в фильме напрочь отсутствует атмосфера, ощущения ‘болезни’ общества это не вызывает. В данном случае если ты снимаешь грязный туалет, то и получается просто грязный туалет. И то что он существует, не является откровением, равно как и вообще чем-то достойным внимания.. Примечательно, что год спустя на экраны вышел фильм Балабанова ‘Про уродов и людей’, который атмосферу создал и в котором сцены ‘грязи’ — инструмент к её созданию, а не самоцель. 2 из 10 прямая ссылка 14 января 2015 | 15:19 Когда женщина в России берется за камеру, почему-то очень часто это мероприятие обращается в какую-то совершенно нездоровую патологию, превосходящую любые из возможных творческих перверсий коллег-мужчин. Самым интересным экземпляром в тесном и неуютном террариуме нашего женского кинематографа является одесситка Кира Муратова, не один десяток лет наводящая ужас на отечественную публику. Абсурдный и до мерзкого непривлекательный мир фильмов Муратовой был ответом на происходящую в обществу катастрофу: чем ближе к перестройке, тем мрачнее становились ее полотна. Еще в «Астеническом синдроме» Кира ставила приговор «заболевшему» обществу, из-под ног которого выгребли твердую почву и оставили сходить с ума на дне образовавшейся духовной ямы, кое-как засыпав сверху сухими комьями обещаний светлого будущего. «Три истории» вышли в середине девяностых, и тут, как в холодной осенней луже, отразилась вся инфернальная действительность постперестроечного времени. В трех новеллах, условно связанных темой насильственной смерти, Муратова фокусируется не просто на крахе политической системы или разрушении идеологии (эти процессы уже завершились, теперь они – мрачный фон), она служит панихиду по почившему миропорядку. Эта достаточно скупая в эстетическом плане картина (верх здешнего эстетизма — распластанные по кафелю длинные ноги Ренаты Литвиновой, удушающей жертву чулком — одновременно и самая эротичная сцена) держится в первую очередь на прекрасных актерских работах, и лишь потом – на провокационных сюжетах. При нарочито малохудожественной постановке, камера совершенно немыслимым образом улавливает все пятьдесят оттенков сексуальности Литвиновой, тысяча и одну нотку помешательства во взгляде Маковецкого и последний вздох Табакова – вхождение в образ ошеломительное. Во главе каждой истории триптиха стоит женщина, в двух последних она совершает насилие, а в открывающей новелле «Котельная №6» выступает, наоборот, в роли жертвы, что, правда, достаточно легко оспорить. Нервный интеллигент Тихомиров (Сергей Маковецкий) приносит в котельную Гены (Леонид Кушнир) шкаф, внутри которого завернута в полиэтилен умерщвленная им соседка. Он хочет избавиться от трупа – сжечь тело в печи. Терзаемый совершенным преступлением, Тихомиров впадает в нерешительность и долго не может рассказать, зачем пришел. Несколько раз снимает-надевает пальто, по кругу выслушивает повторяющиеся тирады безумного кочегара, его нелепые, бессмысленные стихи, сам несет такую же околесицу. Тихомиров так и не находит душевных сил признаться в содеянном, бессознательно выводя признание на закопченных стенах, чтобы тут же его стереть. Мертвая женщина, своей недоступной красотой и свободным нравом сводившая с ума неврастеничного пассивного мужчину, даже с вывернутыми наружу голосовыми связками, лежа под саваном в импровизированном гробу, вопреки всему продолжает оставаться прекрасной, непобежденной и не менее свободной. Ее убийца повержен и раздавлен, он ничтожен и отвратителен, но не в том, что совершил, а в своей трусости признать себя виновным. В не меньший ужас приводит вид трупа Гену, за мгновение до этого разглагольствующего об убийстве, и для обоих мужчин это не страх насилия, как такового, это страх ответственности, в первую очередь – за собственную жизнь. Героиня следующей новеллы Офа (Рената Литвинова), напротив, свободна от малодушных фрустраций и распоряжается чужими жизнями не меняясь при этом в лице. Она полностью отдает себе отчет в действиях, целенаправленно и методично исполняет свою жизненную программу – вершить судьбы тех, кто когда-то взял на себя такую же ответственность: получив доступ к медицинскому архиву, Офа находит и убивает матерей, отказавшихся от собственного ребенка. Смертоносная Офелия любит только «бумагу и детей» (второе не долго – пока не сталкивается с собственной возможной беременностью), остальной мир даже не ненавидит, он для нее просто ноль, пустое место. Когда смотришь ее глазами, понимаешь, что это лишь единственный доступный способ выживания. Если в «Котельной» безумие выглядело намеренным гротеском и казалось скорее местечковым помешательством, то в «Офелии» оно окутывает реальность плотным саваном. Город – разлагающаяся клоака, люди – опустившиеся до животного состояния существа, потворствующие собственной физиологии. И самые из них мерзкие, конечно же, мужчины. Одержимый похотью доктор (Иван Охлобыстин), который примитивно «ухаживает» за Офой, с трудом воспринимается, как человек. Он и как сексуальный объект ее интересует мало, но не потому, что Офа «холодна»: позже мы увидим, что девушка может получать удовольствие, но совершенно от других вещей. Офелии не нужен мужчина, пока у нее есть она сама и ее «миссия». Финальная «Девочка и смерть» служит ключом к пониманию всей картины, оформляя сложенную Муратовой мозаику в законченное высказывание. Пока мать зарабатывает на хлеб, за ее маленькой дочерью присматривает сосед в инвалидном кресле (Олег Табаков). На этот раз насилие исходит от ребенка: однажды девочка добавит в питье старика яд. На первом уровне лежит борьба нового и старого, колесо жизни и смерти, облеченное в излюбленный муратовский девиз «падающего – подтолкни» и отданное в несмелые руки «невинного» ребенка. Но это лишь поверхностное прочтение, главное здесь в том, что это очередной извращенный эпизод противостояния полов. Когда девочка выходит к старику полностью обнаженной, повторяя, что это «естественно», из ее подсознания, яростно заявляя о себе, прорывается женское начало. Вся мизансцена – сад, яблоки, «запретный плод» – заигрывает с сюжетом об Адаме и Еве, но оборачивается совсем по-иному: Ева выбирает свободу, которая не подразумевает существования Адама. Свобода женщины становится точкой преткновения для всех трех сюжетов. Женщине больше не нужно оправдывать внешнюю красоту внутренней кротостью характера, не нужно притворяться ребенком, нуждающимся в мужской заботе, которая неизменно заканчивается тотальным контролем, построенным на системе запретов без поощрений, и бытовым рабством. Мужчина начинает и сам осознавать, что он более не властелин мира, но не может определить себя в новых условиях. Агрессия Тихомирова объясняется глубоко коренящейся неразрешенной проблемой: не то импотент на почве подавляемой гомосексуальности, не то все-таки наоборот, но в любом случае это аморфное, незавершенное, бесформенное создание. Или двое слепых, которых встречает Офа – жалкое зрелище, не заслуживающее и оказанного с ее стороны снисхождения. В образе старика Муратова низводит роль мужчины и вовсе до беспомощной «говорящей головы», которая может мыслить, издавать звуки, может даже осознавать безвыходность своего положения, но поделать с этим ничего не может. Девочка раскидывает по полу шахматные фигуры, которые выстроил старик на доске, чтобы в очередной раз «учить» ее, а затем без всякого порядка составляет их назад. Она пробует реальность на прочность, и зыбкая материя трещит по швам – свихнувшийся мир только ждет толчка, чтобы рассыпаться на части. Мужчина свел его с ума, задача женщины – собрать по-новому осколки. Но прежде – разрушить старый порядок до основания. прямая ссылка 11 сентября 2013 | 17:05 Три истории, объединённые общей темой убийства. ‘Котельная № 6’ — некий господин Тихомиров (Маковецкий) приходит к своему другу кочегару Гене (Кушнир) со шкафом, в котором лежит труп убиенной Тихомировым соседки. ‘Офелия’ — медсестра в поликлинике (Литвинова) при содействии врача (Охлобыстин) пробивается на архивную должность, чтобы в документах найти информацию о матерях, отказавшихся от своих детей, и жестоко покарать одну из них. ‘Девочка и смерть’ — дедушка (Табаков) нянчится со своей внучной Лилей (Мурлыкина), которая его не любит, и со всей своей детской непосредственностью стремится показать это. Как сказал один их моих друзей во время просмотра этого фильма, Кира Муратова снимала арт-хаус уже тогда, когда этого слова ещё не было в обиходе у российского зрителя. Впрочем, в отличие от гигантского количества постсоветских картин, в этом фильме форма уже не превалирует над содержанием, то есть снято всё в той же популярной в то время авторской стилистике, но суть, основная мысль ленты уже не теряется в дебрях вычурности персонажей и бредовости диалогов. Самая спорная и невнятная новелла удачно вынесена в начало фильма. Если удастся не прервать просмотр на истории о ‘Котельной № 6’, само название которой уже должно настораживать, то дальше всё будет уже не так гротескно и по-кафкиански наворочено. Новелла ‘Офелия’ поражает отстранённой жестокостью главной героини, которая, по-детски хлопая глазами, выносит этому миру приговор: ‘Этой планете я бы поставила 0’. Мне ничуть её не жалко, и на мой взгляд она заслуживает наказания куда большего, чем те, кому она предъявила свой личный счёт. Третья новелла про девочку и старика — самая сильная, понятная, простая и в то же время эффектная. Думаю, что отнюдь не случайно она стоит последней по счёту. Спокойность и непосредственность, с которой девочка разбирается со своими проблемами с дедушкой, наполняет сердце ужасом и тревогой за судьбу человечества. Мне крайне сложно оценивать игру Ренаты Литвиновой, потому что она всегда одинаковая, и эта её манера, мягко говоря, на любителя, которым я не являюсь. Маковецкому тоже сложно предъявить какие-то претензии или наоборот одарить его какой-либо похвалой, так как в его новелле всё было настолько безумно, что привычные мерила в этом случае дают сбой. А вот Табакова и Мурлыкину хочется похвалить — отлично, тонко сыгранные роли. Как итог, ‘Три истории’ — это точно не то кино, которое я хотел бы советовать кому бы то ни было. Однако, Кира Муратова — это, безусловно, выдающийся деятель российского кинематографа, который имеет свою нишу и свою армию поклонников. В любом случае, мысли и чувства в этом фильме интересные и до сих пор актуальные, так что весь вопрос в том, понравится вам форма подачи или нет. А вот это дело уже сугубо индивидуальное. 7 из 10 прямая ссылка 23 июля 2013 | 12:20 Когда-то я уже видел этот фильм. Но с удовольствием пересмотрел. Как в первый раз. Особенно впечатлило детское «Низя, низя, низя», сказанное с такой жизнеутверждающей иронией в конце третьей новеллы. Шикарно, что тут скажешь. Любителей сумасшествий, гротесков, карикатур это кино Муратовой должно влюбить в себя. А вообще, если вы еще не поняли, то это же всё от Чехова, то есть даже не от него, а от окружающего мира, самих людей, которые, как бы не казались ужасны в своих поступках, мыслях, на самом деле всего лишь люди. Человечность. Вот что всех нас объединяет, даже тогда, когда одному приходится затягивать чулок на шее другого. Браво, Кира Георгиевна! БРАВО! 10 из 10 прямая ссылка 31 декабря 2012 | 11:08 Как и ‘Астенический синдром’, это кино попало в конкурс престижного Берлинского фестиваля. И на этот раз Кира Муратова решила пренебречь единым сюжетом, но теперь уже не ограничилась введением обособленного пролога, а разбила картину на три самостоятельные новеллы — ‘Котельная №6’, ‘Офелия’ и ‘Девочка и смерть’. Объединяющим началом всех трех историй становятся убийства. В первой новелле измученный соседкой интеллигент отправляет на тот свет надоевшую стерву, после чего привозит её труп к истопнику, чтобы сжечь и забыть раз и навсегда о сварливой тётке. Во второй (ключевой по сути) истории молодая служащая роддома находит по архивным документам свою мать, бросившую её еще новорожденной, а затем топит мамашу в море. Перед этим она успевает проверить свои принципы и методику на новой юной «отказнице», оставившей младенца, задушив её под лестницей в подъезде. В третьей новелле пятилетняя девочка травит крысиным ядом присматривавшего за ней старика-инвалида… Лишь на первый взгляд Муратова следует за модной тенденцией эстетизации «цветов зла», но, на самом деле, она продолжает сохранять верность своему не заемному авторскому видению, причем вне зависимости от избранной темы. Самобытность стиля, который определяют одновременно и тягостный натурализм, и салонная жеманность, давно уже образовала вокруг фильмов Муратовой тот культовый ореол, благодаря которому имя автора давно внесено в скрижали хоть и маргинального, но меж тем всегда ожидаемого и востребованного кино. И в этом смысле Муратова больше напоминает живописца, реноме которого определяется исключительно своеобразием стиля. Перенося из фильма в фильм несколько приватных приемов, она уже ни одно десятилетие ухитряется оставаться одной из самых привлекательных фигур для эстетов с запросами. Авторская «манера выражаться» произрастает из провинциальной затхлости и неизъяснимой притягательности старых двориков (здесь вновь в качестве основной натуры выступает любимая Одесса — с характерным южно-приморским говорком с Привоза), из бесконечного дублирования малозначащих фраз и наползающих друг на друга реплик ярких непрофессиональных исполнителей… Вместе с вычурностью мизансцен и композиций, броскостью цветовых решений, где аляповатость красок, на самом деле, является ничем иным как художественным преломлением кичевого мещанского декора, — всё это и составляет суть фирменного видения режиссера, не чуждого страстей человеческих. Не вынося осуждающего вердикта (Муратова вообще старается убирать за скобки всё, что напрямую связано с моралью), и, используя «крими», скорее, как повод для стилистических упражнений, она снимает с фейса нашего времени вычурный, но все-таки точный слепок. В таком виде эта эпоха вряд ли будет вызывать по себе ностальгию, но зато останется запечатленной одним из самых оригинальных летописцев. Помнится, как несколько лет назад с премьерного показа очередного муратовского фильма выходили её бородатые коллеги-режиссеры. Довольно почесывая свои упитанные «репы», они ехидно посмеивались над «климактерическими истериками румынской мизантропки», после чего шли пить своё вечернее пиво. Шли годы, и они всё также продолжали сдувать пену с кружек, правда, спеси и снисходительных ухмылок уже заметно поубавилось. А Кира Георгиевна, как Чехов, писала (только что камерой) все это время свои маленькие рассказы. Больше того, своим драйвом и трудоголизмом Муратова уже успела заразить несколько «девушек в голубом». Сначала Веру Сторожеву (здесь она автор новеллы «Девочка и смерть»), которая сняла потом фильм «Небо. Самолет. Девушка». Затем пришла очередь Ренаты Литвиновой (здесь – автор новеллы «Офелия»), которая неоднократно у нее снималась, и тоже впоследствии дебютировала в игровом кино как режиссер картины «Богиня. Как я полюбила»… Короче, дело «одесской затворницы» живёт и побеждает. прямая ссылка 05 августа 2012 | 19:32 drenched violet фильм как отражение действительности, человечности Я посмотрела фильм исключительно из-за Маковецкого, Литвиновой и Охлобыстина. Гениальные, красивые, завораживающие, харизматичные.. и бесконечный список похвал. Все три истории неприятные. Что может быть неприятнее убийства? Что может быть неприятнее однополых отношений, или отношений мужчины и женщины без любви, отказ от ребенка…И даже слово ‘неприятный’ здесь не совсем уместно. Но это правда жизни, и фильм как отражение этой правды через поступки героев. Убийство как точка в повествовании, как решение проблемы, но есть ли в этом смысл? Кажется нет, ведь в истории нет и намека на счастье, любовь, а говорят ‘там, где не любви — там ад’. Именно такой ад и рождается на глазах зрителей, ад, с которым сталкивается каждый, может быть, каждый день… может быть всю жизнь, но этот ад не заканчивается с убийством, с утром в постели… его не так просто рарзешить, этот ад живет внутри, а не в материальном мире. Главный герой Маковецкого подчеркивает ‘все так материально…’ Героиня Литвиновой ‘я люблю бумаги, в них вся правда’ Девочка из 3-й истории, кажется, мечтает выйти за ограду-ленточку, прихватив с собой кофемолку, и ей это удается в конце… Это похоже на черный квадрат Малевича, через который легче увидеть свет. Вероятно, это картина и имеет своей целью заставить зрителя погрузиться на пару часов в мрак, чтобы в конце слегка полюбить реальность и людей, быть немного счастливее и легче, добрее и мягче… 6 из 10 прямая ссылка 07 февраля 2012 | 16:35 показывать: 1025 1—10 из 20

Патриарх Кирилл: отрицая Божию правду, мы разрушаем мир

Первое светское интервью главы Русской православной церкви

Часть 1

Про ад, запоздалое раскаяние и преграду из греха

─  Может, вы, Ваше Святейшество, знаете, где в наше время правду искать, у кого сегодня монополия на истину?

─ Давайте попробуем разобраться. Для меня совершенно ясно, что жить по правде ─ одно, жить по своей правде ─ другое, вершить суд над людьми, опираясь на собственную правду, третье. Многие стремятся делать это все вместе. Но не всякая человеческая правда является истиной, она не может быть абсолютной. Значит, это лишь вопрос вкуса? С чем чай пить будем ─ с сахаром или с лимоном? Каждый выбирает то, что ему нравится, что он считает верным. Если довести мысль до логического конца, придется признать, что нет понятий добра и зла, зато есть плюрализм мнений и взглядов.

─ Вы сразу подняли планку на философский уровень, а я спрашивал о земном, о том, в чем заключена правда персонально для вас.

─ Отвечу, но сначала закончу с предыдущим вопросом. Конечно же, абсолютная правда есть. Это Божий закон. Господь даровал человеку свободу и нравственное чувство, выражающееся в совести. Но распорядиться этим можно по-разному. Важно уяснить: без Бога абсолютная правда невозможна. Нет и иного понимания справедливости. В современном мире часто бездумно произносят это слово. Обижают слабого ─ несправедливо. Воруют ─ тоже. Но где это сказано? А если моя правда исключает вашу? Я сильный, поэтому могу обидеть любого и забрать, что плохо лежит. Понимаете? Отрицая абсолютную Божью правду, мы разрушаем мир.

Жить по правде ─ одно, жить по своей правде ─ другое

В этом заключена глубочайшая даже не ошибка, а именно трагедия философского либерализма. Прошу не путать его с либерализмом экономическим или политическим ─ это надстроечные понятия, а философский либерализм фундаментален. Он делает акцент на свободе личности как абсолютной истине. Свобода каждого отдельного человека не должна вступать в противоречие с цивилизацией в целом.

А теперь о совсем приземленных вещах. Мы часто говорим об опасности превращения свободы в произвол. Это возможно, если нет сдерживающего фактора и отсутствует критерий истины. Когда же есть Божественная правда, с ней можно соотнести человеческую. Это дает право сказать: «Стоп! Так делать нельзя». Именно нравственный закон заставляет нас испытывать угрызения совести.

─ Не всех.

─ Да, совесть можно пропить или убедить себя, что другие поступают еще хуже. Есть много способов саморазрушения. Поэтому мы и говорим о религиозном образе жизни. От него зависит будущее цивилизации. Не более и не менее. Атеистическая картина мира нежизнеспособна, поскольку разрушает главное ─ абсолют, в том числе, нравственный. А вслед за этим прахом идет система права, людских взаимоотношений…

Если человек не способен отличить добро от зла, он духовно болен. Божественный закон ясен и понятен. Он был записан при Моисее, но и прежде люди старались жить по нему. Замечательно сказал апостол Павел: «Язычники естеством законное творят». Бог вложил нравственный закон в природу человека. Люди и на заре цивилизации, и в язычестве, и в прочих исторических эпохах не сомневались, что хорошо, а что плохо.

─ Это не освобождало от раскаяния.

─ Совсем другой разговор. О том, как Божий нравственный закон осуществляется на практике и как человек живет на земле.

─ Можно опоздать с покаянием?

─ Есть замечательная мысль, выраженная в VII веке преподобным отцом Исааком Сириным: ад — это и есть запоздалое раскаяние. Когда уже все, конец, нет выхода из ситуации, человек не верит, но знает, что его ждет. Вера предполагает очень сильную внутреннюю работу, чтобы принять определенный факт или явление, а знание этого не требует, оно актуализирует то, что является предметом веры, вы видите этот предмет, образно говоря, можете его пощупать. Так вот, ад и будет актуализацией внутренней катастрофы человека, который не прошел через раскаяние. Земная жизнь и дана, чтобы мы могли приносить покаяние. Вопрос времени… Если человек живет в системе самоконтроля, это его счастье. А некоторым подобное не дано. По разным причинам и обстоятельствам. У одних из-за воспитания и окружения, у других из-за неспособности сконцентрироваться на себе…

Но раскаяться никогда не поздно. Мы же помним, что разбойник, висевший по правую руку от Спасителя на Голгофе, в последний момент жизни принес покаяние, исповедуя свою веру, и был прощен, принят в Царствие Божие. Только очень важно, чтобы покаяние не превращалось в некий бездушный и формальный обряд. Иногда приходится с этим сталкиваться в церковной практике, когда священник ─ есть у некоторых такая привычка ─ называет пришедшим на исповедь грехи по перечню. Это связано еще и с тем, что многие люди не умеют каяться. Вот им и зачитывают весь список. В результате благочестивейшие люди, особенно пожилые старушки, нередко говорят: грешна… грешна… грешна… В том числе, после упоминания о таких грехах, о существовании которых прежде не подозревали и в страшном сне не могли совершить.

Человек, утративший способность раскаяния, похож на пианиста, лишившегося музыкального слуха

─ Профилактически.

─ Даже не так. Нужно покаяться, вот и каются. Ритуал. Хотя, в действительности, покаяние ─ большая и сложная внутренняя работа, самоанализ, беспристрастная самооценка наедине с собственной совестью. Когда же человек приходит на исповедь, он лишь завершает эту работу, держит ответ перед Богом. И это очень важно для сохранения связи с Господом. Грех ─ единственная преграда, способная помешать такой нашей связи. Ни рациональные сомнения, ни что-либо иное, а именно грех. Если он не раскаян, то превращается в настоящую железобетонную стену, через которую благодать не проходит. В ответ же на наше покаяние действием Божественной благодати мы исцеляемся, получаем прощение грехов.

Знаете, с чем я сравниваю раскаяние? Человек, утративший эту способность, похож на пианиста, лишившегося музыкального слуха. В принципе, можно попробовать исполнить произведение по нотам, но это будет ужасная игра. Покаяние ─ постоянная самонастройка, возможность критически оценивать поступки и не допускать ошибок. Если человек перестает раскаиваться, в нем нет и самосовершенствования, развития. Фигурально выражаясь, он теряет слух, начинает путаться в звуках, шорохах, шумах, громких словах и литаврах, которые иногда разрушительно сопровождают нашу жизнь.

В религиозной традиции покаяние связано с совершенно конкретными действиями. В христианстве ─ это таинство исповеди, которое помогает человеку развивать в себе покаянное чувство, а значит, держать руку на пульсе, контролировать свое духовное состояние.

Часть 2

О всемирном потопе, срыве карьеры и смоленских крысах

─ Вы, говорите о человеке вообще, а я пытаюсь услышать о том, который сидит напротив меня. О сомнениях Патриарха Кирилла…

─ Я сомневаюсь во многом, кроме одного ─ Божьего бытия. В этом у меня никогда сомнения не возникали. Может, только в юношеские годы. Я тогда много читал. У отца была прекрасная библиотека, он ни на что деньги не тратил, лишь на книги. К пятнадцати годам я прочел и Бердяева, и Франка, и Флоренского, воспитывался на произведениях тех мыслителей, имена которых большинству наших соотечественников открылись значительно позже, в период перестройки. Эта литература заставила меня переосмысливать и то, что было сформировано религиозным воспитанием в семье. В пятнадцать лет я ушел из родительского дома и поступил на работу в ленинградскую геологическую экспедицию. Параллельно учился в вечерней школе. Я хотел познать реальную жизнь, проверить себя. И ранее прочитанные книги, и люди, с которыми тогда встречался, помогли преодолеть тот сложный и рискованный период, случающийся, наверное, у всех подростков в переходном возрасте…

Я сомневаюсь во многом, кроме одного ─ Божьего бытия

А так я, конечно, сомневаюсь. Если потерять чувство критического восприятия действительности ─ а оно всегда связано с сомнением, можно наделать много ошибок.

Но без этого сложно двигаться вперед.

─ Вам не мешает?

─ Не мне судить.

─ Вы сегодня говорили о совести, о том, что надо жить по ней. Когда для многих главными ориентирами стали деньги и карьера, это звучит как утопия. Красивый бантик на платье, который желателен, но не обязателен…

─ Если вспомним Ветхий Завет, то Господь истреблял целые народы, не желавшие следовать заповедям… Однажды Бог даже покарал человечество всемирным потопом, поскольку процесс развития зла стал необратимым. Развиваясь, зло стремится к своему апогею, а это смерть, небытие. Недаром убийство считается одним из самых страшных грехов…

Словом, у цивилизации не было жизненных сил свернуть с порочного пути, и тогда Бог наказал людей, оставив, как известно, лишь одну благочестивую семью. При этом Господь пообещал больше никогда не карать человечество потопом. Да, Божье наказание ─ сверхъестественная коррекция нашего жизненного пути. Святые отцы говорят так: если Господь не посещает в скорби и болезни, значит, Он от вас отвернулся. Но если в ответ на молитву и веру, Бог соучаствует в вашей судьбе, то Он корректирует и ваши жизненные движения. Многие люди хорошо это чувствуют. Может, в данном случае не очень правильно, что буду говорить о себе, но в моей жизни случались такие сверхъестественные вмешательства, связанные со скорбью, переживанием и страданием.

─ Поделитесь, Ваше Святейшество.

© Михаил Джапаридзе/ТАСС

─ Позвольте всего не рассказывать, но это относится к советскому периоду. В какой-то момент у меня возникли сложности с тогдашними властями Ленинграда, пришлось очень и очень не просто. В светских категориях это можно было бы охарактеризовать как безнадежный срыв карьеры. В декабре 1984 года меня освободили от должности ректора ленинградских духовных академии и семинарии, перевели на провинциальную кафедру в Смоленск. Ладно бы, только перевели! В весьма влиятельном по тем временам учреждении под названием Совет по делам религий мне сказали: «Вам следует хорошенько запомнить, что вы ─ самый последний, самый плохой архиерей Русской православной церкви. Таким и останетесь. Ваша задача заключается в том, чтобы тихо сидеть в Смоленске и брать пример с остальных, учиться строить отношения с властью в обществе, которое не связывает будущее с религиозной верой». Примерно такое вот наставление я получил.

─ Вняли?

─ Задумался: за что же подобное испытание? Вроде бы старался делать, что мог… Почему же Господь так меня наказал? В Смоленске я столкнулся с очень тяжелыми условиями жизни, быта. Если называть вещи своими именами, поначалу жить было негде. Рассказываю иногда коллегам, особенно молодым архиереям, они этого понять не могут, верят с трудом. Один эпизод, зарисовка с натуры. Первую ночь я спал в комнате, в которую меня определил местный приходской сторож. Утром он спрашивает: «Как отдыхалось?» Отвечаю: «Нормально. Правда, кошка до самого утра по одеялу бегала, будила». Он говорит: «Владыка, у нас нет кошек. Это крысы»…

Если потерять чувство критического восприятия действительности ─ а оно всегда связано с сомнением, можно наделать много ошибок

Такой вот новый опыт для человека, который считал, что приносит церкви определенную пользу, возглавлял духовную академию, ездил по заграницам… Словом, по-человечески момент оказался весьма непростым. И я спрашивал Господа: за что? для чего? Иногда бывает так, что Бог отвечает твоими же мыслями. Я подумал: сейчас ты не узнаешь, почему и зачем это, истина откроется после. И вот спустя какое-то время мне понадобилось приехать в Москву на встречу с тогдашним управляющим Московской патриархии по делам епархии, каковым был митрополит Алексий, будущий Патриарх всея Руси. И вдруг он произносит ровно те же слова: «Мы не знаем, владыка, почему так произошло с вами. Нам всем это станет известно позже».

Если бы меня не отправили в Смоленск, вряд ли бы я познал глубинную Россию, прочувствовал реалии приходской и епархиальной жизни Русской православной церкви. Надо было пройти по этому бездорожью и грязи ─ в прямом смысле слова, прикоснуться к жизни бедных приходов, которые открылись во время Великой Отечественной войны, да так и прозябали в полуразрушенных зданиях, увидеть быт нашей деревни со всеми ее многочисленными проблемами, чтобы понять, казалось бы, очевидное: Россия ─ это не Москва и не Ленинград. Точнее, не только эти два столичных города. Бог открыл мне эту реальность и обогатил опытом, который я никогда не получил бы, если бы остался на прежней жизненной траектории.

Часть 3

О подножке от генерала Калугина, Женеве вместо Оксфорда и мальчике во главе академии

─ Утверждают, причиной вашей опалы стала публичная критика решения о вводе советских войск в Афганистан в 1979 году. Якобы это сильно не понравилось на Лубянке и Старой площади.

© Михаил Джапаридзе/ТАСС

─ Знаете, я действовал тогда с точки зрения здравого смысла. Мне была более-менее известна история государства Афганистан и то, как на протяжении веков складывались отношения между Великобританией и Россией, связанные с устремлениями обеих империй на юг и желанием Лондона любой ценой остановить наше продвижение в сторону Кабула. Я не мог избавиться от стойкого убеждения, что ввод ограниченного контингента советских войск ─ огромная историческая ошибка, которая может дорого нам обойтись. Четко сознавал: этого нельзя было делать. Не из каких-то оппозиционных намерений или диссидентских взглядов, нет. Я руководствовался собственной совестью и знаниями. Когда собрался Всемирный совет церквей, чтобы выразить отношение к действиям Советского Союза на территории соседнего государства, я был одним из авторов проекта итоговой резолюции. Сам вызвался участвовать в ее написании, поскольку понимал, что в противном случае излишней политизации не избежать.

Из трех слов «агрессия», «вторжение» и «вмешательство», которые предлагались для описания случившегося, я настоял на последнем, по-английски ─ intervention, интервенция. Мне казалось, это лучше, чем инвазия или агрессия, как предлагали другие делегаты. Но я не учел, что в восприятии наших людей слово «интервенция» звучит слишком уж резко и определенно. В Москве именно так к этому и отнеслись… После чего последовал разбор полетов. Его итог стал одной из причин к отправке меня в Смоленск.

─ Кто вам объяснял, как надо родину любить?

─ Светские власти. В то время церковь не имела свободы принимать самостоятельные кадровые решения.

─ Вроде бы руку приложил Олег Калугин, в прошлом ─ генерал КГБ, а ныне ─ гражданин США?

─ Было такое, приложил.

─ Вы с ним общались?

─ Никогда в жизни. Видел его в Женеве, где я служил в начале 70-х годов. Пару раз мы сталкивались на территории советского постпредства при ООН. Появление Калугина сопровождалось низкопоклонничеством со стороны окружающих, из чего я понял: прибыл большой начальник. В то время и представить себе не мог, какую роль этот человек сыграет в моей судьбе.

─ В Женеву вы приехали в возрасте двадцати четырех лет…

─ До этого пришлось окончить духовную семинарию, а затем и академию за четыре года вместо восьми. Настоящая гонка с препятствиями! Такое условие поставил мой духовный наставник митрополит Ленинградский Никодим. Именно по его благословению в середине 60-х я поступил в семинарию. И позже владыка, которого отношу к числу наиболее выдающихся архиереев, вел меня по жизни, помогал участием. Он сказал: «Быстрее заканчивай академию. Выучишься на отлично, посодействую твоей поездке в Оксфорд. Докторскую диссертацию будешь там писать». Я вдохновился, поскольку очень хотел учиться. Получил степень кандидата богословия, исполнял послушание личного секретаря митрополита Никодима, а через год он сказал: «В Оксфорд поедет следующее поколение, а ты давай-ка в Женеву ─ будешь представлять Московский Патриархат при Всемирном совете церквей».

─ Тоже неплохой вариант! В советское-то время…

─ Не оценивал его с позиций, что лучше для меня или хуже. Владыка Никодим был настолько авторитетным и уважаемым человеком, что я никогда не посмел бы вступать с ним в пререкания, как-то возражать. Подумал: значит, так и надо. Должен заметить, что работа в международных организациях стала моими университетами и очень помогла в будущем. Это был уникальный опыт. Те, кто знает географию французской Швейцарии, в курсе, что расстояние между Женевой и соседним городом Лозанной составляет шестьдесят километров, полчаса езды на машине по автодороге или авторуду, как говорят в тех краях. Так вот: впервые в Лозанну я выехал лишь на втором году пребывания в Женеве. Не до прогулок по окрестностям было, много задач приходилось решать на месте. Во-первых, старался овладеть английским языком, во-вторых, разобраться в специфике работы, привыкнуть к англо-саксонскому стилю ведения заседаний. Позже, когда в СССР началась перестройка, смотрел по телевизору дебаты на съездах народных депутатов и ловил себя на мысли, что тогдашние руководители советского государства не умеют модерировать ход дискуссии. Я все это наблюдал в Женеве. Даже такая техническая, казалось бы, вещь очень нужна и помогает в архиерейском служении. Поэтому не жалею, что вместо Оксфорда оказался в Женеве.

Мне предстояло руководить своими же вчерашними учителями… Непростая задача!

— Через четыре года вы вернулись в Питер и в неполные 28 лет стали ректором духовной семинарии и академии. Коллеги постарше и поматерее не смотрели на вас как на выскочку?

— Нет, такого не было, хотя, согласен, ситуация сложилась по-своему уникальная. Кажется, лишь митрополит Петр Могила в далеком прошлом возглавлял Киевскую академию в столь молодом возрасте. Но дело даже не в этом. Я ведь возвратился в альма-матер, которую сам оканчивал. Мне предстояло руководить своими же вчерашними учителями, среди которых были и профессора, учившиеся в Санкт-Петербургской духовной академии еще до 1917 года. Люди с колоссальным жизненным опытом и знаниями. И вдруг мальчик, недавний студент становится их начальником! Непростая задача!

Но я уже обладал некоторым авторитетом. Меня серьезно испытывали на этапе, когда я за четыре года прошел курс, рассчитанный на восемь лет. Преподаватели все спрашивали: «Куда ты летишь? Зачем тебе это надо?»

— А в самом деле?

— Как я уже сказал, исполнял послушание митрополита Никодима. Он обозначил мне срок, вот и я старался уложиться. А некоторые из моих учителей думали, что буду валять дурака на экзаменах, прикрываясь именем высокого покровителя.

— И спрашивали по полной?

— Не просто по полной! Однажды даже такой случай был. Педагог – не буду называть его имени, он еще жив, это очень достойный преподаватель… Так вот, он как-то доверительно сказал мне: «Знаешь, не изучай весь курс, это сложно и долго, а я знаю, как ты много работаешь. Подготовь основательно одну тему, по ней тебя и расспрошу». Я поблагодарил, пришел домой и думаю: «Мил-человек! Спасибо, конечно, за заботу, но мне ведь знания нужны, а не только отметка в зачетной книжке». И стал штудировать все вопросы, включенные в билеты. А на экзамене преподаватель полтора часа допрашивал меня с пристрастием, без пощады гонял по курсу взад и вперед. Задавал вопросы без тени улыбки, словно так и должно быть. В результате поставил высший балл. Но самое главное — информацию о степени моей готовности он, похоже, разделил с коллегами на ученом совете, поскольку на других испытаниях педагоги были уже не столь придирчивы. Поверили, что я учусь по-настоящему, а не скачу с курса на курс.

— Вернувшись в академию ректором, попомнили нарушителю конвенции эпизод на экзамене?

— Нет, конечно. Наоборот, содействовал, чтобы кафедра этого преподавателя получала максимальное количество переводов зарубежной литературы. Тогда в Советском Союзе богословских книг не писали и не издавали, с первоисточниками было совсем плохо, поэтому я организовал, по сути, подпольное переводческое бюро, и самые важные тексты, напечатанные за рубежом, мы включали в учебные программы. Кстати, потом это тоже аукнулось, когда решался вопрос о моем удалении из Ленинграда…

Часть 4

О штрафном изоляторе, Колыме вместо свадьбы и умении ждать

— Ваша семья ведь изрядно пострадала от советской власти. Начиная с деда, который сидел дважды.

© Михаил Джапаридзе/ТАСС

— Фактически трижды. В первый раз его посадили в 1922 году в ходе процесса по изъятию ценностей и борьбы с обновленчеством. Не могу точно установить, сколько его тогда продержали. Видимо, недолго, поскольку нигде не нашел документов об этой посадке. Лишь на допросах по второму делу деду вспоминали первый срок. Тогда ему дали пять лет, которые он провел на Соловках и в других лагерях. В третий раз деда арестовали в 1945 году, и он сидел до 53-го. Мы с мамой ходили его встречать на Московский вокзал в тогдашнем Ленинграде.

— Отец хлебнул меньше?

— Ограничился одной ходкой — с 34-го по канун 37-го. Если бы его не выпустили, думаю, мы бы сейчас не разговаривали здесь об этом, история семьи пошла бы совсем по иному пути…

— Дед и отец рассказывали про ГУЛАГ?

— Очень много. Но, как оказалось, далеко не все. После посещения Соловков уже в Патриаршем сане мне неожиданно открылось то, о чем дед никогда не говорил. Оказывается, он три недели провел на Секирной горе в штрафном изоляторе, откуда люди крайне редко возвращались живыми. Заключенные работали на лесоповале и связывали плоты, стоя по пояс в ледяной воде. Потом бедняги сохли в храме… Деда отправили на эту каторгу в ноябре. Можете вообразить, что там творилось! Обычно ресурс человеческого организма иссякал через неделю, максимум — через две, а дед продержался три, выжил. Затем его перевели в лагерь уже на материке. К пережитому дед относился философски, не выпячивал страдания, не выделял свою судьбу на общем фоне. Он критически оценивал события в стране, защищал веру, боролся с обновленчеством, фактически посвятил этому всю жизнь, хотя и был мирянином. Лишь вернувшись домой после третьего срока, дед принял сан. Служил священником в Башкирии, получил благословение патриарха Алексия I. Скончался дед в возрасте девяноста одного года…

Отцу моему инкриминировали попытку убить Сталина. Ни больше и ни меньше

И отец рассказывал о том, что довелось перенести, но несколько в иной тональности. Его посадили накануне свадьбы. Буквально за несколько дней. Но случившееся отца не сломало, он оставался полон сил и энергии. Об этом я прочел в дневнике жителя Смоленска, который был с отцом на этапе, ехал с ним в одном столыпинском вагоне на Колыму. Записки передал мне сын этого человека, актер местного театра. Тому мой отец запомнился удивительно светлым и радостным, словно направлялся не в лагерь, из которого мог не вернуться, а на увеселительную прогулку. Вспоминаю, что отец, действительно, говорил о своем спокойном состоянии, ибо законов он не нарушал и никакой вины за собой не чувствовал, а трудности и скорби воспринимал как страдания за веру. Это сознание добавляло сил.

— Отца ведь арестовали за то, что в конспектах слово «Бог» он писал с большой буквы?

— Его посадили, поскольку таков был замысел тогдашних ленинградских властей: воспользовавшись убийством Кирова, искоренить под сурдинку молодежный и интеллектуальный актив православия в городе. Тогда прошлись широким неводом и взяли очень многих, инкриминируя невинным жертвам совершенно идиотские обвинения. Якобы они были частью англо-турецкого замысла, направленного на разрушение советского строя с опорой на белую эмиграцию в лице митрополита Парижского Евлогия и архиепископа Кентерберийского и патриарха Константинопольского.

— Богатая фантазия!

— Самое поразительное даже не это! Я читал материалы дела и не уставал удивляться тому, до чего же слаженно работала репрессивная машина! Если бы не знал, как все обстояло в действительности, наверняка поверил бы, что это правда, и раскрыт чудовищный заговор. Выдающиеся люди Ленинграда, в том числе, бывшие профессора духовной академии писали о себе жуткие вещи, признавались в дичайших преступлениях, которые они по определению не могли совершить. Не знаю, возможно, показания выбивались под пытками или путем угроз и шантажа, но чтение этих документов произвело на меня тяжелейшее впечатление. Ведь никакому следователю не пришло бы в голову связать воедино митрополита Евлогия, архиепископа Кентерберийского и Вселенского Патриарха!

Отцу моему инкриминировали попытку убить Сталина. Ни больше и ни меньше. Его вместе с другими прихожанами взяли в подворье Киево-Печерской Лавры в Ленинграде. Отец учился в институте, в свободное время ходил в храм, по воскресеньям пел в любительском церковном хоре, где, собственно, и познакомился с моей мамой. Следствие потом четко расписало, чем занималась и за что отвечала каждая группа заговорщиков. Общине киевского подворья поручалось подготовить убийство вождя трудового народа. Дома у отца устроили обыск, никакого компромата, разумеется, не нашли, но на глаза попалась тетрадь с лекциями, где, в самом деле, слово «Бог» было написано с заглавной литеры. Этого оказалось достаточно для обвинительного приговора. И все. Три года на Колыме.

— Невеста дождалась?

— Да, следователь убеждал не заниматься глупостями и выходить замуж за нормального человека, а не за врага народа. Мама ждала, не зная, жив ли ее суженый, что с ним. Переписываться им ведь не разрешали. Только в самом конце пришла весточка от отца, мол, скоро буду. Вернулся, женился, а потом едва не поехал вольнонаемным на Колыму, поскольку успел создать там образовательную школу для рабочих и его уговаривали не бросать начатое, продолжить занятия. Сулили хорошие деньги. Отец был бедным, приглашение показалось заманчивым. К счастью, в конторе «Дальстроя», занимавшейся оформлением добровольцев, попалась умная женщина. Выслушав отца, она посоветовала держаться подальше от Колымы. Шел декабрь 1936 года…

Вот вам еще один пример Божьего вмешательства в жизнь нашей семьи.

Часть 5

О походах строем, скандалах в прессе, моральных авторитетах и нерукопожатных персонах

— Вы понимали, что можете пойти по стопам деда и отца? По этапу.

— К роли жертвы я себя специально не готовил, но и не зарекался. Жаль было бы терять годы свободы, однако прекрасно понимал, что вероятность подобного исхода велика — пятьдесят на пятьдесят. Особенно на волне хрущевского гонения на церковь, когда я, собственно, и принял решение пойти в семинарию. В ту пору массово закрывали храмы и монастыри, находили любые, как правило, шитые белыми нитками предлоги, чтобы завести уголовные дела против священнослужителей, после чего в центральных газетах появлялись разгромные статьи о «попах и их пособниках»… Борьба шла жесткая. Разумеется, я это видел и сознавал, тем не менее, шел на осознанный риск, не собираясь менять жизненный выбор в угоду обстоятельствам.

Меня неоднократно вызывали на педсоветы и доказывали, что Бога нет, а я пытался убедить учителей в обратном

— Вы ведь и в школе отказывались ходить строем?

─ Образно выражаясь… В детстве особенно тяжело одному выступать против всех. Безусловно, это требовало определенного мужества. Да, на моей стороне была семья, воспитание в христианских традициях. Вместе с тем, испытания закалили и в конечном итоге повлияли на формирование убеждений. Их приходилось отстаивать. И не только перед сверстниками, но и перед взрослыми. Меня неоднократно вызывали на педсоветы и доказывали, что Бога нет, а я пытался убедить учителей в обратном. Вот так мы и жили.

— При этом учились на пятерки, но в пионеры не вступали.

© Михаил Джапаридзе/ТАСС

— Сразу сказал, что готов повязать на шею красный галстук при единственном условии: если мне разрешат каждое воскресенье ходить в нем в храм. В школе сначала думали, что я бравирую и слово не сдержу, а они поправят статистику, по которой все ученики младших классов должны были состоять в рядах юных ленинцев. Но потом поняли, что службу в церкви я пропускать не буду и галстук тоже демонстративно не сниму. После этого мне заявили: нет, пионером ты быть не можешь. На том мы и порешили.

…Словом, умение противостоять внешнему воздействию я приобрел не вчера. Конечно, сегодня приходится сталкивать с вызовами иного масштаба. И это тоже объяснимо. Всякое действие вызывает противодействие. В последние годы наша церковь заметно активизировалась, и это вызывает сильное раздражение у людей, предпочитающих жить в мире без Бога. Среди них ведь есть и такие, кто считает, будто именно их представление о мироустройстве является единственно правильным, а все остальное — ошибка, заблуждение, мешающее человеческому развитию.

Но мы-то наблюдаем совершенно иное. Это особенно заметно по большим церковным праздникам. Радуюсь, видя, как в Пасхальную ночь стоят в храме молодые супружеские пары с малыми детьми на руках. Это новое лицо Русской православной церкви. Я много езжу по стране и часто слышу от людей, как важна вера в их повседневной жизни. Но, повторяю, есть и те, кому не нравятся наши усилия, направленные на укрепление церковной жизни и религиозности. Да, церковь подвергается мощным атакам, но если их не будет, значит, мы что-то не так делаем, недорабатываем. Как учил меня владыка Никодим, мой духовный наставник: если о тебе все говорят хорошо, будь уверен, что-то ты сделал плохо…

Из этого не следует, будто надо своими руками сооружать Голгофу и героически восходить на нее. Это означает иное: став священником, вы обрекаете себя на конфронтацию с определенной частью общества. Только важно в этом противостоянии не ожесточиться. Диалог с оппонентами не должен разрушать собственной религиозной идентичности. Плохо, когда священнослужитель в споре начинает использовать слова и термины, не являющиеся, что называется, аутентичными для христианина. А если ведете разговор с уважением к людям — пусть даже перед вами закоренелые грешники или те, кто лично вас не любит, если избегаете оскорблений и перехода на личности, если пытаетесь так сформулировать жизненную позицию, чтобы никто не смог от нее отмахнуться, не выслушав аргументов в защиту, то и результат будет другим. Церковь обязана сегодня участвовать в общественной дискуссии, она призвана объединять людей.

Если о тебе все говорят хорошо, будь уверен, что-то ты сделал плохо

Нас иногда ругают за то, что мы, по мнению критиков, недостаточно принципиальны, когда говорим об украинском конфликте или о нашей внутренней ситуации. Говорят: «Как можно отмалчиваться, занимать компромиссную позицию? Вы должны взять в руки знамя борьбы…» А дальше — перечень тех, с кем мы обязаны немедленно сразиться. Враги определяются в зависимости от предпочтений предлагающих нам такую роль.

Мы же отвечаем оппонентам, что главная задача Церкви в общественном пространстве заключается в том, чтобы сохранять человеческое общежитие. Государство, как замечательно сказал Владимир Соловьев, не может создать рая из земной жизни, ключевая цель ─ не допустить ее превращения в ад. А вот церковь может и должна работать над созиданием Божьего царства — в сердцах людей. Другое дело, что нельзя использовать негодные средства даже во имя благой цели. Это грех.

На эту тему

— Фонд «Общественное мнение» осенью прошлого года провел опрос на тему моральных авторитетов в нашем обществе и выяснил, что большинство ответивших россиян образцом морали считают Владимира Путина. Президент набрал 36% голосов. Министра иностранных дел Сергея Лаврова назвали 6% опрошенных, Сергея Шойгу — 5%. Потом идут Владимир Жириновский, Дмитрий Медведев, Никита Михалков. У вас, Ваше Святейшество, 1%. Столько же у Владимира Чурова, Евгения Примакова, Рамзана Кадырова, Владимира Познера…

— В идеале моральный авторитет должен основываться на святости. Судить об этом можно только на основании личного общения с человеком. Все остальное — от лукавого.

Возьмите старцев. Те, кто имел возможность близко познакомиться с ними, утверждают: это люди особенные, по-своему уникальные, наделенные святостью. К сожалению, известно об этом далеко не всем, ведь круг посвященных ограничен, пиаром и саморекламой старцы не занимаются. А со стороны может создаться обманчивое впечатление, будто у церкви дефицит моральных авторитетов. Это не так.

— А кто лично для вас, Ваше Святейшество, пример высокой морали?

— Может, прозвучит не слишком скромно, но в первую очередь назвал бы своих родителей. Они оказали огромное влияние на мою жизнь. Тем, чего мне удалось добиться, обязан им. Достаточно сказать, что в нашей семье не было ни одного конфликта между отцом и матерью.

— Может, вы не знали?

— Мы жили впятером в девятнадцатиметровой комнате в ленинградской коммуналке. Родители, младшая сестра с братом. Тут уж, извините, не спрячешься, не скроешься. Все видно, как на рентгене… Нет, вот сейчас припоминаю: однажды случилась размолвка по бытовому поводу. Часа три-четыре отец сердился на маму, а потом все прекратилось, в доме опять воцарился мир.

Мама всегда была абсолютным моральным авторитетом. В том смысле, что она отличалась просто-таки невероятной честностью. И порой корректировала папино поведение. Говорила: «Мишенька, оставь свою дипломатию». Отцу приходилось учитывать обстоятельства жизни и строить отношения с окружающими, исходя из этого. А мама хоть и не устраивала публичных демаршей, но оставляла за собой право решать, пожимать ей человеку руку либо нет, принять его в доме или не пускать на порог. Вот это было очень важно. Мама олицетворяла нашу семейную совесть.

— А вы в кого из родителей пошли?

— Трудно сказать… Не могу даже сравнивать. Думаю, они были настолько лучше меня, что любая параллель будет выглядеть комплиментом в мой адрес.

— Но для вас нерукопожатные персоны существуют?

— Безусловно. Однако в силу положения не могу и не буду это демонстрировать. Помимо личных симпатий или антипатий есть еще пастырское отношение к людям. И нерукопожатность того или иного человека может серьезно повредить ему. Я не должен мешать, моя задача помогать.

— Поэтому сначала пожмете чужую руку, а потом пойдете и тщательно вымоете свою?

— Постараюсь все сделать, чтобы в следующий раз пожать эту же руку чистосердечно. Лишь бы появился шанс. Поза неприятия — чрезмерный жест со стороны Патриарха. Даже, повторяю, если речь идет о людях, которые заслуживают, чтобы их обходили стороной.

Поза неприятия — чрезмерный жест со стороны Патриарха

— А гневаться вам приходится?

— Эти эмоции мне знакомы, скрывать не стану.

— Страшны в порыве?

— У апостола Павла есть слова: «Да не зайдет солнце во гневе вашем». Иначе говоря, нельзя сердиться дольше одного дня. Видимо, апостол тоже был горячим человеком… Вот и я не могу затаивать. Если ситуация допекла, должен высказать то, что накипело, после чего успокаиваюсь. Это не воспитание или волевые усилия, нет. Природа у меня такая.

— Что сейчас вас более всего гложет?

— Уже который месяц скорбь вызывает ситуация на Украине, гибель людей. Это не дает спокойно спать — в прямом и переносном смысле.

— Да и зона влияния РПЦ в соседней державе уменьшается на глазах.

— Не могу согласиться. Безусловно, на Украине происходит насильственный захват храмов Русской православной церкви, против нас ведется борьба негодными методами, но даже это убеждает людей, что их позиция правильна. Так было и в советское время, когда храмы закрывали, а вера укреплялась. Подобными способами ничего нельзя сделать. Это колоссальная ошибка тех, кто объявил войну Церкви на Украине. Сейчас к делам религиозным активно примешивается политика. Раскольники спешат воспользоваться моментом и совершить передел. Но чем больше насилие, тем сильнее сопротивление. Исходя из перспектив примирения, мы призываем стороны противостояния на Украине к благоразумию. Семена неприятия прорастут в будущем отравленными плодами. Церковь делает все возможное, чтобы конфликт не приводил к новым жертвам. Мы не преувеличиваем свои силы, но и не преуменьшаем их.

— Каким вам видится развитие ситуации?

— Церковь наша на Украине сохранится, в этом нет ни малейших сомнений. Иного способа преодолеть возникший раскол не существует, кроме как встать на путь канонического объединения. Без этого нельзя говорить и о единстве нации. Да, положение сегодня трудное, оно наверняка продлится еще какое-то время, но в итоге все разрешится миром. Подобные прецеденты не раз возникали в истории. Важно неустанно работать, что мы все и делаем. Церковь — инструмент мира. И справедливости.

Часть 6

О прихожанах и «захожанах», Папе Франциске, Charlie Hebdo и «Левиафане»

─ В книге “Жизнь и миросозерцание” вы вспоминаете, что в молодости задавались вопросом, не будет ли 70-летний старик, в которого однажды превратится решивший принять монашество юноша, плевать в собственное изображение в зеркале. Вам недавно исполнилось шестьдесят восемь…

— Смысл вопроса заключался в том, что выбор, который я делаю молодым человеком, —  это выбор за себя и 50-летнего, и 70-летнего… Тогда, в юности, мне предстояло принять решение, которое однозначно определило бы всю мою дальнейшую жизнь… Думаю, ни один честный и здравомыслящий человек на склоне лет не станет утверждать, даже в разговоре с самим собой, что прожил безошибочную и безгрешную жизнь. И я не стану. Но о своем юношеском выборе служения Богу и Церкви я не жалел никогда.

─ Власть над другими ─ испытание для вас, наказание либо что-то иное?

– Власть можно понимать и как испытание, и как наказание, и как подарок… Только все эти трактовки далеки от Церкви. Не владение, а служение: вот чем прежде всего отличается любая власть в Церкви. Именно это заповедал Христос своим ученикам. Помните, когда Он умыл им ноги и объяснил, зачем делает это? Кто хочет быть первым, да будет всем слугой!

Ни один честный и здравомыслящий человек на склоне лет не станет утверждать, даже в разговоре с самим собой, что прожил безошибочную и безгрешную жизнь. И я не стану

Я воспринимаю служение Патриарха как ту жертву, которую можно и должно ежедневно приносить Богу и людям. Часто говорю молодым монахам, что принимать священство ради перспективы карьерного роста – безумие и духовное самоубийство. Рост в церковной иерархии, если можно так выразиться, повышение жертвенности, самоотдачи, а вовсе не обладания привилегиями начальствующих. Но, надо понимать, эта жертва – не вынужденная, а произвольная, свободная, я даже скажу – радостная и благодарная. Почему в православной Церкви высшее управление поручается только епископам, имеющим монашеский постриг, а не семейным людям? Невозможно разрываться между двумя семьями – малой и большой, то есть Церковью. Это такое служение, которое требует тебя целиком, без отвлечения на личные интересы, развлечения, хобби и прочее, что вполне допустимо в обычной жизни.

И, кстати, не стоит противопоставлять ответственность перед Богом и перед людьми. Ответственный перед Богом человек не может вести себя безответственно по отношению к людям. Конечно, нет ничего выше и ответственней предстояния перед Творцом, но когда есть вера, когда есть живое ощущение близости Бога, ответственность переносится совершенно иначе, нежели в системе координат секуляризованного мира. Жизнь Церкви пропитана действием Божественной благодати, без нее Церковь существовать не может. Во время каждого рукоположения в священный сан архиерей произносит очень глубокие слова молитвы: «Божественная благодать, всегда немощная врачующая и оскудевающая восполняющая…». Без этого постоянного попечения о нас свыше, без постоянной коррекции наших неизбежных ошибок и недочетов, Церковь не выстояла бы в никогда не прекращавшейся борьбе с ней со стороны и людей, и злых сил.

И еще. Церковь – живой организм, а не какой-то огромный завод, в котором стоит лишь поменять технологические процессы, и на выходе сразу появятся другие продукты. Поэтому главная задача – не навредить.

─ 80% россиян называют себя православными. Вас не смущает, что среди них не столько прихожане, сколько «захожане»?

– Для одних россиян православие есть собственно религиозная категория, а для кого-то  — в большей степени культурная. Хотя это весьма условно. Но главный вопрос, как мне кажется, состоит не в том, кого сегодня больше, а в том, какова динамика. Ведь любой человек меняется. И здесь ответ — и это подтвердит любой опрос и любой честный социолог — таков: число первых (прихожан, в использованной вами терминологии) неуклонно растет. Причем растет в значительной мере за счет молодых и образованных людей.

В этом нет ничего удивительного. Хорошо, что значительная часть наших сограждан отождествляет себя с Православием. Все это — наша паства. Пусть с разной мерой воцерковления, без регулярного посещения богослужений, без строгого следования церковным канонам. Но при этом они вовсе не безнадежные. Боль моего сердца прежде всего именно об этих людях. Думаю, как помочь им стать ближе к Богу, врасти в православную традицию, укрепиться в вере, увидеть красоту богослужения, проникнуться глубиной смыслов Священного Писания…

Мы видим, насколько изменились настроения в обществе за последние десятилетия. Это объективная картина, она не может не радовать. Сегодня всем ясно, что Православие в нашей стране невозможно игнорировать, и это тоже большая победа, причем она была бы невозможна без участия каждого верного члена Церкви, без его добрых дел, каждого — на своем месте.

Кроме того, социология – не достаточно точный инструмент для оценки принадлежности человека к вере и Церкви. Некоторые исповедуют Христа на смертном одре и не успевают поделиться с этим социологами. Мы же радуемся о каждом, приходящем в храм, как заповедал Христос.

─ РПЦ упрекают в ортодоксальности, сравнивая с католицизмом, который выглядит менее консервативно…

© Михаил Джапаридзе/ТАСС

– Это прекрасно, что Русскую Церковь «обвиняют» в том, что она по сей день остается верной своим фундаментальным положениям. Есть совершенно четкое пространство, в котором мы не изменяемся, и оно обозначено церковными канонами и вероучительными утверждениями. Это пространство Священного Предания. На этом основании стоит Церковь. Но когда мы задаемся вопросом, а как лучше применить тот или иной канон в современных условиях, каким образом правильнее донести до сознания современного молодого человека вероучительный догмат – здесь, конечно же, требуется вдумчивый и творческий подход людей живых и неравнодушных. И в этом плане Церковь меняется постоянно.

А сравнивать православных с католиками – дело неблагодарное и, в целом, бессмысленное. Разные народы, разные многовековые традиции… Здесь очень тонкий историософский вопрос, почему произошло разделение, где пролегала реальная, а не декларируемая граница между западной и восточной частями Римской Империи… Каждому надо заниматься своим делом и не бегать по чужим дворам.

─ Папа Франциск демонстративно отказался от апартаментов в Апостольском дворце, на встречу с президентом Италии приехал на машине эконом-класса, перстень рыбака ему отлили из серебра, а не из золота… Как вам подобный стиль поведения?

─ Не думаю, что мне стоит комментировать манеру поведения главы Католической Церкви. Уверен, и он в отношении меня делать этого не стал бы. С большим уважением отношусь к Папе Франциску и к тому, что он сохраняет связь со сформировавшей его монашеской традицией.

─ Спрошу иначе. Вправе ли священнослужители выделяться достатком на фоне рядовых граждан?

– Священнослужитель должен соответствовать среднему уровню своих прихожан, и это нормально. Не надо забывать, что большинство духовенства – семейные люди, как правило, многодетные. Имеем ли мы моральное право вынуждать их к нищете? Даже из самых благих намерений? Очевидно, что нет.

Нормальным для жизни является отсутствие нужды, и об этом, в том числе, мы ежедневно молимся на богослужении. Семья священника должна быть обеспечена необходимым, чтобы пастырь основное внимание мог уделять прихожанам и вопросам духовного развития, а не целиком погрузиться в заботы о хлебе насущном. Ради этого и передают верующие часть своих материальных благ пастырю, тем самым как бы перенося на самих себя вопросы его житейского благоустройства. В этом нет ничего плохого.

Наше главное утешение: гнать тоже будут, но и слушать станут

Другое дело, если священник увлекается и вместо духовного развития предпочитает предаваться мирским занятиям и развлечениям… Но едва ли за таким священником захочет пойти паства и помогать ему. Недаром говорят, что священники живут в стеклянных домах.

─ Среди ветхозаветных заповедей не нашлось места той, которая запрещала бы лгать. Значит, ложь ─ меньшее прегрешение, чем воровство, убийство или прелюбодеяние?

– Почему? А заповедь «не лжесвидетельствуй» разве не запрещает ложь? В библейской Книге премудрости Иисуса, сына Сирахова, есть такие точные слова: «Лучше вор, нежели постоянно говорящий ложь; но оба они наследуют погибель» (Сир. 20:25). Спаситель прямо называет диавола «отцом лжи» (Ин.8:44), а апостол Павел в послании к Ефесянам призывает всех христиан «отвергнув ложь, говорить истину» ближнему своему (Еф. 4:25).

─ 2015 год начался с расстрела сотрудников журнала Charlie Hebdo в Париже. Ответом на теракт стала трехмиллионная манифестация французов в защиту свободы слова. Рамзан Кадыров, в свою очередь, вывел на улицы Грозного под миллион мусульман, протестующих против карикатур на пророка. Вы лично к какой из колонн предпочли бы примкнуть?

– Я в принципе против такого искусственного и надуманного разделения общества по отношению к произошедшей трагедии. Мы совершенно однозначно осуждаем терроризм и убийство людей за их убеждения. Мы скорбим о тех, кто пострадал от рук террористов. Но в то же время полагаем неприемлемым как псевдорелигиозный, так и секулярный радикализм, считаем, что темы межрелигиозных и межнациональных отношений в контексте прав человека заслуживают самого пристального внимания и требуют чрезвычайной деликатности. Издевательства над религией и оскорбление религиозных чувств также немыслимы, как и оскорбление по национальности. Сегодня Европа захлебывается от пены, которую сама же взбила попыткой совместить мультикультурализм и либеральные ценности. Слава Богу, в России есть здравый смысл на законодательном уровне не допускать самой возможности таких ситуаций, как публикация в СМИ кощунственных религиозных карикатур. О какой бы религии ни шла речь.

─ А как быть, скажем, с кино? Новый фильм Андрея Звягинцева «Левиафан» вызвал горячие споры. Картина получила «Золотой Глобус», претендовала на «Оскар», между тем, здесь, на родине, православные активисты призывали лишить фильм прокатной лицензии, называли его русофобским политическим заказом. По мнению других, «Левиафан» является не антицерковным или антиправославным, а антиклерикальным фильмом. Считаете ли вы борьбу с клерикализмом богоугодным делом, вправе ли церковь претендовать на роль четвертой власти?

На эту тему

– Не могу говорить о фильме, которого сам не видел, поэтому у меня нет собственного впечатления и переживания от просмотренного. Скажу лишь, что, на мой взгляд, любой художник, претендующий на право свободы творчества, должен быть готов к тому, что встретится и со свободой критики в свой адрес. Если мы защищаем важность свободной дискуссии, надо понимать: в ходе ее могут звучать не только велеречивые комплименты, но и нелицеприятные мнения. Что же касается «борьбы с клерикализмом» – давайте называть вещи своими именами. Прежде чем бороться, надо быть уверенным, что враг существует в реальности, а не только в твоем сознании. О какой «клерикализации» общества может идти речь, когда по сей день обычного священника не пустят даже на порог большинства учебных заведений? То, что духовенство перестало быть в обществе маргинальным сословием, конечно, многим не нравится. Но «клерикализм» – это совершенно иное.

В целом же нет ничего удивительного в том, что последователи Христа раздражают кого-то, вызывают неприязнь. Это было всегда. Спаситель на прощальной вечери неспроста сказал ученикам: «раб не больше господина своего. Если Меня гнали, будут гнать и вас; если Мое слово соблюдали, будут соблюдать и ваше» (Ин.15:20). И в этом – наше главное утешение: гнать тоже будут, но и слушать станут…

Почему новое поколение такое несчастное — Сноб

Современные дети и подростки все чаще испытывают фрустрацию. И потому задают взрослым неудобные вопросы, которые ставят в тупик не только их, но и психологов

Иллюстрация: Veronchikchik

— Здравствуйте! Меня зовут Маргарита. Я ваша ровесница.

«Это почему-то должно быть для меня важным?» — мысленно удивилась я, но вслух ничего не сказала. Может быть, она сама потом объяснит.

— Я бабушка. У меня трое детей и шесть внуков.

— Круто! — высказалась я, зависти не скрывая, потому что видела: моя зависть будет ей приятна. — О котором из ваших внуков мы сегодня будем говорить?

— Обо всех!

— Обо всех не получится, — твердо сказала я и выразительно посмотрела на часы.

— Тогда обо мне самой! «О времени и о себе» — помните?

«О господи! — мысленно вздохнула я. — Моя сверстница, бабушка шести внуков в экзистенциальном кризисе, взывающая к моему пониманию…»

— Может быть, все-таки кого-нибудь из внуков выберете? — я сама услышала жалобность в своем голосе. Она тоже услышала, конечно.

— Хорошо, давайте тогда про старшего…

— Давайте-давайте, — радостно и поспешно закивала я.

Маргарита закатила глаза, вытерла платочком углы губ и поправила перманент. Теперь я ее не торопила, потому что договоренность уже была достигнута.

— Моего старшего внука зовут Вениамин, Веня. Ему шестнадцать лет. У моей старшей дочки четверо детей…

— А у двух других по одному? — я почему-то уже мысленно распределила ее внуков по двое на каждого ее ребенка и теперь испытывала странный дискомфорт от нарушения мною самой придуманной пропорции.

— Нет. У меня две дочки и сын. У старшей дочки четверо детей. У сына двойняшки. А младшая дочь сказала, что детей рожать никогда не будет, потому что положить лучшую часть своей единственной жизни на вскармливание и взращивание личинок кажется ей совершенно непривлекательным занятием. Тем более что старшая сестра и братец уже обеспечили передачу нашего семейного генофонда следующему поколению. 

— Что ж, тоже позиция, — я пожала плечами. — В конце концов, людей на планете действительно очень много…

— Вы знаете, — Маргарита наклонилась ко мне и существенно понизила голос, как будто нас кто-то мог подслушать и ей этого очень не хотелось. — Я теперь сама иногда думаю, что она права…

— Но помилуйте, Маргарита! — искренне удивилась я. — Вы-то ведь давно уже сделали свой выбор и давно вырастили своих детей. Вас это теперь касается только теоретически. А если вас утомляет помощь в выращивании внуков, вы всегда можете от этого отказаться: это дети ваших детей, и именно ваши дети, а не вы, несут за них ответственность.

— Да ничего меня не утомляет! И не в этом вовсе дело!

— А в чем тогда?

— Моя старшая дочка несчастна!

— Объясните.

— Веня у нас у всех был первый, и мы, конечно, все в него вкладывались по полной — мама, папа, дядя, тетя, бабушки и дедушки с обеих сторон. Он очень быстро развивался. Уже в три года знал буквы, а в три с половиной  начал…

— Дальше все понятно, — сказала я. — Переходите к следующему блоку вашего рассказа.

— Потом Веня поступил в престижную гимназию…

— Тоже понятно. Когда снизилась успеваемость? В пятом классе? Позже? С рождением у матери кого-то из следующих детей?

— Никогда не снизилась, — Маргарита с удивлением взглянула на меня. — Вениамин и сейчас один из лучших учеников в своем классе.

Ага. Я ошиблась в своих предположениях. Тем лучше.

— Что же вас беспокоит в нем сейчас?

— Он сам несчастен и делает несчастными всех окружающих.

Я оказалась в затруднении. Обычно люди в возрасте Маргариты понятиями «счастлив — несчастлив» уже не очень-то и оперируют, предпочитая конкретику: достаток, здоровье, социальное окружение, успехи в работе или учебе. Но для нее эти понятия явно значимы. И эта ее прошлая заявка: «Тогда будем говорить обо мне…»

— Маргарита, а вы сами считаете себя счастливой?

— Вот! Вот! Вы сразу угадали суть! — явно обрадовалась Маргарита. — Я так и знала!

— Какую суть? Что вы знали? — в полной обескураженности спросила я и сдалась. — Объясните мне, что вы имеете в виду.

— Я сама долго над этим думала, и с мужем мы говорили. Почему в нашем поколении почти все сейчас довольны своей жизнью, хотя она нас не особо и баловала с самого начала. А эти все сейчас вырастают в холе и неге, и все равно недовольны — депрессии у них там всякие, апатии и прочее. У меня есть сестры, и старшие подруги, и младшие, у них и дети, и внуки, и все они почти на них жалуются: катаются как сыр в масле, но все им не так, все им родители, взрослые, мир в целом чего-то недодали.

— Может быть, вернемся к Вениамину? — осторожно предложила я, почему-то вспомнив Грету Тунберг и решив, что банальных обобщений с меня пока достаточно.

— У третьего ребенка моей дочки, Кости, была родовая травма. И он сейчас немного отстает в развитии. Но с ним, конечно, много занимаются, и родители, и специалисты, и прогресс есть, дефектолог сказал, что, может быть, он даже в обычную школу сможет пойти.

— У Вениамина плохие отношения с Костей?

— Никаких у него с ним отношений. Веня его просто не видит, как будто табуретка такая в коридоре стоит. Но где-то год назад он дочери сказал: я бы хотел за границей дальше учиться, у нас многие из класса собираются, даже кто глупее меня. Дочь не работает, потому что с Костей надо много заниматься, и тогда она уже Люсенькой беременна была. Она ему говорит: ты же понимаешь, мы себе этого по деньгам позволить никак не можем. Если ты потом сможешь сам, или грант какой и подрабатывать там… Он сразу ушел молча и дверью хлопнул. А еще после, когда Люсенька уже родилась, сказал: ну вот непонятно, зачем это — плодиться как кролики и вкладываться в неполноценных. Неужели непонятно, что лучше меньше количеством, но лучше качеством и уж дать нормальные возможности… У дочери после этого молоко на неделю пропало, Люсенька плакала ночами. Мы с дедом пытались с ним поговорить, а он нам: да бросьте вы, все разумные люди так считают! Мне в гимназии даже учительница сказала: «Если бы у тебя при твоих данных были соответствующие стартовые возможности… но, конечно, твоей семье следовало бы подумать об этом заранее». Дед так взбеленился, что пошел в эту гимназию разбираться. Учительница, конечно, сразу отреклась от всего: мальчик неверно меня понял! Но я тут, если честно, верю Вене, а не ей.

И всем им все время кажется, что чего-то не хватает. Даже Люсенька уже ручкой на братьев и сестру машет: уходите! Моя мама!

А я вспоминаю, как мы с сестрами росли. Я средняя была, мама у нас контролером ОТК работала, а папа — экскаваторщиком. Если они на нас и смотрели вообще, так это чтоб поругать за что-нибудь: двойку принесли или посуду не вымыли, или с улицы не пришли вовремя. И мне потому очень нравилось, что у меня еще две сестры — вся ругань на троих делилась. А если что покупали кому-то, так мне тоже от того доставалось. Старшая сестра даст велосипед покататься и кофточку поносить, а младшая — игрушку поиграть. Мне всегда казалось, что у меня всего хорошего втрое, а плохого — разделить на три. И все мне во дворе и в классе завидовали, потому что тогда в Ленинграде у большинства ни братьев, ни сестер не было — в одиночку росли. А папа нам всегда, особенно если выпьет (трезвый-то он больше молчал), только одно и говорил: учитесь, бестолочи, пока государство позволяет! Если не будете учиться, то будете всю жизнь на стройке или на фабрике горбатиться, а если выучитесь хорошо, то будете все ходить в белых халатах и только пальцем с маникюром на кнопки нажимать… Вот тридцать лет, как папа умер, а как сейчас у меня этот палец с маникюром…

— Вы все вот это рассказывали Вениамину?

— Сто раз. Он говорит: ну, конечно, вы же все росли и жили в нищете и в необразованной среде, где ж вам было понимать…

— Но вы ведь понимаете, Маргарита?

— Конечно. Не сразу, но я поняла. Мы все, все мое поколение, чувствуем себя достаточно счастливыми, потому что жизнь дала нам намного больше того, на что мы могли рассчитывать и даже надеяться. Мы пришли в мир, где все было в дефиците. Колбаса, книги, сапоги, холодильники, свобода слова и свобода передвижения — вообще все. Мы росли и думали, что так и надо, ведь другого-то не видели никогда. Мы слушали старших, смотрели телевизор и думали: хорошо, что нет войны! Потом перестройка, материально стало еще хуже и было страшно: а вдруг война и настоящий голод? Но зато появились какие-то свободы, и это было интересно: книжку купить и прочесть, платье и туфли выбрать в кооперативном ларьке — без блата и без очереди. Я в 27 лет первый раз в жизни попробовала ананас и первый раз Библию увидела и прочла. А в 30 — съездила в Финляндию, за границу. А потом и это минуло, и с каждым годом становилось все интереснее и все больше возможностей. И машину, и квартиру, и землю, кто работает и хочет, может сейчас себе купить. А интернет, а гаджеты, а как сейчас в банках все хорошо и удобно устроено! А медицина как продвинулась! У меня когда папа болел, мы так и не дождались по знакомству ему УЗИ за деньги сделать — затянули с операцией, и умер он. А сейчас… Мы в детстве и в молодости такого повседневного изобилия, свобод и удобств не ожидали и даже вообразить себе не могли. Поэтому нам и нравится все.

— Я в детстве вообще-то на Марс собиралась слетать, когда вырасту, — проворчала я.

— Это да, с этим не получилось, — Маргарита равнодушно махнула рукой, и я поняла, что средняя дочка контролерши ОТК и экскаваторщика в детстве о космических полетах не мечтала. — Но зато все другое как улучшилось! А теперь — обратная картина. Дети, которые сейчас, и внуки. Мы их с детства всем закармливаем, в том числе и вниманием родительским, то есть у них изобилие на старте. И говорим, какие они прекрасные и ценные. Они такими и вырастают — прекрасные и ценные в прекрасном мире. Но куда же стремиться? У сына двойняшки так и говорят уже: мы не хотим вырастать, мы хотим все время вот так жить вдвоем, с папой и с мамой и играть все время. Ну так и быть, в школу ходить и уроки делать, раз это надо. А вырастать, что-то там преодолевать, семью заводить — нет, этого мы всего не хотим. У них даже друзей настоящих нет, только френды вконтактике, потому что долгая настоящая дружба с настоящим человеком, вы же понимаете — это тоже работа, временами нелегкая. А когда вдруг оказывается, что в этом мире не все для них, они просто бесятся или падают на спину и лапки складывают. И главное, они ведь сами во всем этом, получается, не очень и виноваты. Это мы для них такой прекрасный мир сделали. Хотели как лучше…

— А получилось как всегда, — уныло закончила я. 

— Дочь мне говорит: «Я всегда, как и ты, хотела большую семью, а теперь я ничему не рада, потому что у меня явно ничего не получается». Сын все время на работе, и они с женой еще одного ребенка хотели родить, а теперь насмотрелись на старшую и на Вениамина и думают, что надо как-то этих вырастить, и все. А моя младшая дочка получила два высших образования, зарабатывает, развлекается с такими же, как она, ездит по всему миру и просто злорадствует. В детстве у них всех очень хорошие отношения были, а сейчас старшая младшей фактически от дома отказала и мне объяснила: «Она придет, покажет фотографии из какого-нибудь Вьетнама или с Карибских островов, посмеется надо мной, детей подразнит подарками и уйдет. Веня мне: “Вот, мама, был бы у тебя я один, сейчас бы и ты жила как тетя Лена, работала, развивалась как личность, путешествовала, а я бы с собакой дома оставался”. А я потом сижу и плачу. Ну и зачем мне это? Пусть лучше она не приходит вообще».

 А я чувствую себя виноватой за все. Да еще и дополнительно потому, что я-то, старый уже человек, получается, живу в хорошем и счастливом по преимуществу мире, а она с Вениамином и другими — в плохом и несчастном.

Как вы думаете, могу ли я сейчас что-нибудь с этим сделать?

***

Уважаемые читатели!

Проблема, предъявленная мне моей посетительницей, которую я назвала Маргаритой, безусловно, существует. И в личностном (в масштабах семьи Маргариты), и в поколенческом плане.

Как ее решать?

Вернуться назад в прошлое и воспитать наших детей там мы не можем, да никто бы, конечно,  на это и не согласился.

Что же предпринять здесь и сейчас?

Неделю мы будем собирать мнения, а в следующий понедельник я напишу, как в реальности закончилась наша встреча с Маргаритой и подробнее познакомлю вас с Вениамином и его семьей.

Моя необычная история — Знакомство

                                          
Немного о самой героине :
"Всем доброго дня ! Я Анастасия . Уже в апреле будет 17...
Ныне живу в Питере .
У меня есть кролик , за которым я обожаю присматривать .
Имею хобби - занимаюсь творчеством .
В свободное время читаю книги , не замечая , как быстро летит время .
На внешность я стройная , с средними в длину волосами , лицо у меня всегда почему то выглядит заинтересованным ...
И расскажу вкратце свою историю -
" Жизненная обстановка как то складывается , и переезжать к родителям не так уж и хочется . Приходиться начинать жить по - новому ...
Совсем недавно в Интернете я познакомилась с одним из русских видео блогеров - Брайаном .
Он выпускает довольно неплохие ролики , поднимающие настроение . Мне они по начали не нравились , так как в них я не находила особенного смысла . А вот уже после того , как его канал начал стремительно развиваться , часто следила за каждым выходом все новых и новых .
Как я узнала , что он нравится многим девочкам , решила узнать о нем побольше".
                          
PS. Фото героини:
                          

                                
                                  
                              
                              
                                
                                  
                                  
                                
                              
                             
                            
                            
                              К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
                            

Пожалуйста, не судите никого… Вы не знаете их истории!

Exotic Dancer… Пожалуйста, не судите никого… Вы не знаете их истории!

Почему люди всегда думают, что можно высмеивать эту профессию, шутя и принижая ее? Не знаю, почему меня это так беспокоит, но это действительно так. Кажется, что по телевизору или в реальной жизни упоминание «стриптизерши» превращается в прикольную шутку со множеством насмешек. Судя по тому, что я наблюдал, обычно это те, кто считает, что они выше тех, кто работает в этой профессии, поэтому они могут издеваться над ними, чтобы чувствовать себя еще лучше.

В прошлом я случайно встретил женщину, которая назвала себя экзотической танцовщицей. Затем она подробно рассказала о суждениях, которые она испытывает от многих, когда рассказывает другим о своей профессии. Мне было больно слышать, как люди обращались с ней, особенно когда они только что встретили ее, и хотя недавний инцидент беспокоил меня тоже, эта встреча с ней беспокоила меня больше всего.

Во время моего последнего раунда редактирования книги кто-то рецензировал мою книгу и сказал мне, что я должен удалить всю историю о встрече с этой экзотической танцовщицей, на случай, если подросток однажды прочитает мою книгу.Я нашел это предложение ненужным и неосведомленным, поскольку подростки более подвержены и менее осуждаются по этой теме, чем большинство взрослых. Если мы как коллектив принимаем наши суждения и продолжаем рассказывать единственную, очищенную историю, это не оставляет места для вопросов или увидеть другую сторону забора. Однако, если мы возьмем наши суждения, недоразумения и вопросы и превратим их в чудо, любопытствуя, как они оказались на этом пути, мы сможем создать возможности для осознания сходства между собой, а не вбивать клин между собой, сосредоточив внимание о чем отличается.

За свою жизнь я знал много экзотических танцоров. Некоторые занялись этой профессией, чтобы закончить школу, чтобы вырастить своих детей после ухода отца, а некоторые просто потому, что мечтали стать профессиональным танцором, а это было настолько близко, насколько они могли. Почему мы считаем, что можно судить, высмеивать и стереотипизировать этих женщин, не зная их историй?

На этой неделе я призываю вас высказаться и быть голосом тех, над кем издеваются, игнорируют или используют в своих интересах.Если вы слышите, как вы или кто-то другой делаете отрицательное замечание или шутите о чьей-то профессии, остановитесь, спросите, почему это происходит, и примите сознательное решение сделать положительное замечание — каждого следует уважать, независимо от его профессии.

Как вам кажется ваша исключительная жизнь?

Вы высмеивали ту или иную профессию, с которой не согласны? Почему?

Когда в последний раз вы говорили за кого-то, кого унижали за его работу, выбор или место в жизни?

Вы делаете поспешные суждения о других или ждете, пока вы узнаете их историю, прежде чем принять решение?

Почему ты не должен судить меня, пока не ходишь в моей обуви | Тони Факри | Миссия.org

Не осуждайте меня, чтобы я чувствовал себя лучше, в то время как я вынужден выглядеть хуже. Мне не нужны ни ваше мнение, ни ваше сочувствие.

Если вы не можете быть внимательными, держите свое мнение при себе. А еще лучше уделите внимание той части себя, которая чувствует себя обязанной критиковать меня.

Суждение других создает между нами дистанцию, которая ведет к изоляции. Мир взывает к единству, а не к разделению.

Вы не совершенны, и я тоже.

Это Боб Марли заявил: «Кто вы такие, чтобы судить мою жизнь? Я знаю, что я несовершенен — ​​и я не доживу до этого, — но прежде чем вы начнете указывать пальцами … убедитесь, что ваши руки чистые! »

Вы не представляете, каково ходить в моей обуви.Я не прошу вас ободрить, и мне не нужны ваши оскорбления или суждения.

Я могу обойтись, потому что всегда справлялся. Это история моей жизни, и я проживаю ее в меру своих возможностей на своих условиях.

Я горжусь своими ранами, каждый шаг вперед говорит о моей стойкости.

Вы можете подумать, что осуждение меня укрепляет вашу самооценку.

Это умаляет его, потому что вы утверждаете себя как критик. Самые влиятельные люди — это связующие, лидеры и влиятельные лица.

Сойдите с беговой дорожки суждения и направьте свое мнение на то, что служит другим, а не мешает им.

Специалист по уязвимостям Брене Браун сказала: «Я изучала суждения и знаю, , что мы не судим людей, когда мы хорошо себя чувствуем ».

Вы не знаете, каково это быть наделенным полномочиями, поэтому вы судите меня, чтобы я был доволен собой. Перенаправьте свою боль и исследуйте ее, а не направьте на меня.

Я прирожденный выживший, боец ​​и победитель, потому что мой опыт сформировал мою жизнь.

Я добиваюсь успеха, потому что побеждаю свои невзгоды.

Вы судите меня, утверждая свою силу на расстоянии.

Я приветствую вас познать мой мир, только тогда вы поймете, что не имеете права критиковать меня.

Нести мою ношу на день, чтобы узнать, каково это быть грузом критики других людей.

Мой авторитет основан на моих ошибках и борьбе. Жизнь — мой величайший учитель.

Она знает о моих действиях, и хотя мои страдания сильны, внутренний голос манит меня сохранять бдительность.

Да, я совершал ошибки, которые причиняли боль другим, но я извлек уроки из них, надеясь никогда их не повторять.

Моя сила заключается не в том, чтобы быть побежденным, а в том, чтобы преодолевать свои невзгоды и парить над каждым вызовом.

Я достоин, потому что терплю, а другие отступают.

Итак, когда вы судите меня в худшем виде, вы не видите меня в лучшем виде.

Автор Джеральд Дж. Ямпольски утверждает: «Не судить других — это еще один способ отпустить страх и испытать Любовь.Когда мы учимся не судить других — и полностью принимаем их и не хотим их менять — мы можем одновременно научиться принимать себя ».

«Сжатый кулак человека с выгравированным кольцом с надписью« Я задира »» Брук Ларк на Unsplash

«Людям не дано судить, что правильно, а что нет. Люди вечно ошибались и будут ошибаться ни в чем, кроме того, что они считают правильным и неправильным ». — Лев Толстой

Проведите день в моей обуви, чтобы узнать, каково это, когда тебя бьют до тех пор, пока ты не сможешь встать.

Посмотрите, каково это ползать по жизни.

Пока другие процветают, я выживаю.

Хотя вы считаете разумным судить меня, вы отклоняете свои страдания, потому что с ними трудно справиться.

Нет силы укрыться за своими страхами и неуверенностью.

Я смотрю в лицо своим демонам, в то время как вы съеживаетесь от своих.

Я призываю вас сочувствовать другим, а не критиковать их. Это увеличивает вашу способность учитывать их чувства, а не проецировать на них свою неразрешенную боль.

Твое суждение лишает меня власти. Мне не нужно угождать другим за счет принижения самооценки. Я отказываюсь терпеть ваши суждения и критику.

Психотерапевт Дэвид Рико говорит: «Если я замечаю, что осуждаю, я просто становлюсь свидетелем этого и возвращаюсь к моменту и к тому, что переживает человек, стоящий передо мной. Если я замечаю, что перекладываю собственные страхи на другого, я метафорически хлопаю себя по плечу и перенаправляю свое внимание на то, что чувствует другой.

Не судите меня, пока не пройдете милю на моем месте и не столкнетесь с моей болью.

Вы не можете выйти на арену в качестве критика, не сопровождая меня в битве. Я отказываюсь принимать твою боль, потому что тебе нужно противостоять ей.

Я повелитель своей судьбы, мой хозяин и защитник.

Мне не нужны поощрения или советы о том, как мне жить. Я готов совершать ошибки, учиться на них и расти на них.

Утверждаю себе: «Я стою в своих силах и знаю свою истинную ценность.

Не суди меня, пока не пройдешь милю на моих ботинках с гвоздем в ноге.

Это история моего прошлого и моего будущего, но я не съеживаюсь и не протестую. Я принимаю свою судьбу и иду вперед, зная, что я не один.

Правосудие — это сказка, рассказанная трусом, который слишком боится столкнуться со своей тьмой.

Моя украшена на моей груди, чтобы напоминать мне о цели моей жизни. Хотя я не могу этим гордиться, я признаю это своей судьбой.

Так что перестань осуждать меня и создай новую историю, которая останется твоей.

Чтобы прожить замечательную жизнь, вы должны последовательно действовать, несмотря на свои страхи и сомнения. Загрузите БЕСПЛАТНУЮ КОПИЮ моей всеобъемлющей электронной книги: НАВИГАЦИЯ ЖИЗНИ и отправляйтесь в путешествие к величию уже сегодня!

Меньше судите о себе, больше доверяйте себе и пишите лучшие истории

Когда мы думаем о творчестве, мы обычно думаем о свете и цвете, счастье и свободе. Это преимущество творческой жизни писателя. Но есть и темная сторона, о которой мы не всегда любим говорить.И эту темную сторону можно описать двумя словами: суждение и перфекционизм.

В сообществе писателей ходит противоречивый анекдот насчет «грамматических бандитов». Шутка — очернение тех из нас, кто чувствует себя обязанным указывать на орфографические и грамматические ошибки других писателей (а иногда и бедных, незадачливых писателей).

Споры, конечно же, заключаются в том, что сравнивать жестоких преступников (или того хуже) с чьими-то раздражающими «это Levi-OOH-sa, а не LevioSAR» кажется безответственным преувеличением.”

Но, как и в большинстве шуток, здесь есть доля правды, пусть даже незначительная.

Эта заметная среди писателей склонность публично оскорблять друг друга не более чем из-за нескольких неуместных букв (и, да, я знаю, что некоторые из вас съеживаются от мысли, что неуместные буквы — это «ничто») не указывает на то, что высшие эмоции, которые иногда трепещут в груди человека. В самом деле, наша готовность и даже потребность судить других и требовать от них совершенства, по сути, указывает на еще более серьезные препятствия на пути нашего собственного творческого и личного пути.

Вывод таков: писатели — жребий. Но, по правде говоря, мы никого не судим строже, чем себя.

(Примечание: прежде чем двигаться дальше, позвольте мне просто кратко пояснить, что есть огромная разница между головорезами-грамматиками, которые публично унижают других за ошибки, которые уже слишком поздно исправлять, и писателями, которые любезно следят друг за другом, в частном порядке предоставляя головы. об опечатке или ошибке, которую все еще можно исправить. Всем, кто когда-либо писал мне по электронной почте или писал мне об опечатке в сообщении: спасибо!)

Кто вы на самом деле

Судите — другие или себя?

Читая вдохновляющую книгу Сейдж Коэн « Жестокие на странице », мне пришлось остановиться и задуматься над болезненным знакомым ее анекдотом:

Читатель дал мне рецензию на мою книгу на пять звезд.Она потратила несколько абзацев, бредя обо всем, что она узнала, а затем посвятила всю вторую половину обзора, чтобы выговориться об опечатке, которая ей не понравилась. Чтение этого обзора вернуло меня к моему собственному долгому и окольному пути, в котором я жил рядом с неизбежностью ошибок.

Конечно, я подвергался такой несбалансированной критике. Но я тоже был на грани пожертвований. Когда я только начинал как писатель, и особенно до того, как я был опубликован, я чувствовал определенную степень уверенности в том, что могу указывать на ошибки других людей.Я с сожалением вспоминаю свою раннюю рецензию, которую я оставил на самоиздававшуюся книгу, в которой я сказал что-то расплывчатое, но резкое примерно в том же духе, что «редактора следовало избить».

Я тоже проштамповал свой билет и сел в эту переполненную гребную лодку, покачивающуюся в бесконечном путешествии к Острову возмущенных опечаток. Как посмел Random House проявить такую ​​беспечность, чтобы выпустить книгу с таким вопиющим злодеянием, как «она подошла к окну»?

А если преступник был скромным издателем? Что ж, тогда, конечно, я должен нести ответственность за то, чтобы забивать их своей собственной мудростью, чтобы исправить их недостатки.

Но вот что интересно: я был так же строг к себе. Мои собственные ошибки были ужасающими. Я был унижен, когда люди указывали на опечатки. Я был в отчаянии, когда читатели бета-версии не думали, что мои персонажи хорошо развиты. Я измерял свой успех или неудачу не только как писатель, но и как личность, по успеху или неудаче выпуска моих книг и рецензий.

Вот еще одна интересная вещь: поскольку мое личное путешествие привело меня к способности проявлять себя милосердие и сострадание, отказаться от перфекционизма как ошибочного средства достижения недостижимой цели и перестать рассматривать письмо (и жизнь) как ноль. — игра на успех или неудачу — тогда я тоже обнаружил, что отказываюсь от необходимости судить других в равной мере.

Короче говоря, наше суждение о других почти всегда является симптомом глубоко укоренившегося суждения о себе.

Неотъемлемое препятствие для суждения и перфекционизма

По иронии судьбы, писатели часто рассматривают перфекционизм как противоядие от язвы самооценки.

Мы думаем, что это делает нас идеальными. Или, по крайней мере, позволяет нам конкурировать с отличными писателями. Мы думаем, что это единственный способ заставить замолчать наши «всегда правильные» внутренние редакторы. Но на самом деле перфекционизм делает нас параноиками, дает писательский упор и убивает наше творчество.

Перфекционизм — не противоядие от осуждения. Это не противовес, предназначенный для обеспечения того, чтобы не было ничего, судья на . Скорее, это суждение в высшей степени.

Перфекционизм оценивает все, и все находит желающим.

Мы принимаем это суждение, полагая, что оно улучшит и улучшит наши творческие способности. Но все наоборот. Перфекционизм — это яд.

Недавно я слушал интервью с профессором социологии Кэтрин Дж.Лайвли, который разделял глубокое понимание того, что:

Разум и любопытство не могут жить в одном месте.

Творчество основано на любопытстве. Креативность — это скорее способность задавать вопросы, чем необходимость давать ответы. Это верно на всех уровнях процесса написания, от «Что делает историю успешной?» на «Что, если бы это сделал мой персонаж?» на «Что, если бы эта неожиданная тематическая посылка была правдой?» на «Что, если выпуск книги с вопиющей ошибкой действительно не имеет значения ?»

Да, я знаю, что последнее звучит радикально.Но если серьезно, спросите себя: а что, если бы это не имело значения? Что, если не имело значения, понравилась ли людям ваша книга? Что, если это не имело значения, если книга попала в рецензии?

Я не говорю, что не имеет значения , но что, если?

Разве чувство свободы не возникает только в процессе спрашивания и исследования?

Почему и кто:

Почему вы это делаете? и Кого вы слушаете?

По большей части наш перфекционизм и самооценка подпитываются не столько нашими собственными идеалами, сколько тем, что другие люди, кажется, говорят нам о наших идеалах должны быть .

Вы, , должны писать жанров, которые продаются.

Вы должны писать художественную литературу.

Вы должны писать жанровую фантастику.

Вы, , должны писать хотя бы одну книгу в год.

Вы, , должны писать социально и политически значимых персонажей.

Вы, , должны издавать по традиции.

Вы, , должны делать точную копию.

Вы, , должны создавать огромную маркетинговую платформу.

Вы, , должны продавать достаточно книг и зарабатывать достаточно денег, чтобы писать полный рабочий день.

Мы слышим все эти и многие другие сообщения каждый день. И слушаем , все . Мы хотим добиться успеха. Мы хотим писать отличные и стоящие истории. Мы хотим изменить мир к лучшему. Мы хотим, чтобы обещания, содержащиеся во всех этих заявлениях, были правдой.

В тот первый момент, когда вы ступили в писательский мир, вы, несомненно, были засыпаны этими заявлениями о миссии о том, что значит быть настоящим писателем — и что вам нужно было сделать, чтобы им стать.В основном все сводилось к «соблюдению правил клуба». Вы должны так писать, так продавать и желать того, чего хотят все в группе.

Может быть, ты этого хочешь. А может и нет.

За последние несколько лет я понял, что многие вещи, которые я делал на этом пути, я делал без реального желания или удовольствия, а просто потому, что мне сказали, что должен был сделать их , если я хотел быть лучшим писателем на свете.

Нет в жизни стремления настолько глубоко и глубоко личного, как акт творения. никто не может сказать вам, зачем вы это делаете и чего вы на самом деле хотите от этого. Только вы можете это знать. Проблема в том, что мы часто настолько привыкли слушать, как другие говорят нам, чего мы хотим, что наши собственные внутренние голоса затихают.

Ирония заключается в том, что наша самооценка по большей части основана на желаниях, которых мы даже не хотим, и идеях, в которые мы даже не верим.

Не позволяйте никому судить вас за то, что вы хотите или делаете, пока вы действительно, действительно не узнаете, что вы на самом деле хотите и как вы хотите это сделать.Пауло Коэльо красиво поделился:

Пишу от души. По этой причине критики не обижают меня, потому что это я. Если бы это был не я, если бы я притворялся кем-то другим, это могло бы вывести мой мир из равновесия, но я знаю, кто я.

Задавайте лучшие вопросы, чем «Это хорошо?»

Одна из причин, по которой перфекционизм настолько вреден, — это его ограниченность. Перфекционизм блокирует исследовательское любопытство, что позволяет нам задавать полезные вопросы о нашей работе.Вместо этого он ограничивает нас одним вопросом и только одним вопросом: «Это хорошо?»

Нас часто парализует резкость, которую представляют только два возможных ответа на этот вопрос. Кто-то недавно прислал мне письмо с вопросом:

Как вам удается сосредоточиться на своем призвании быть писателем, когда это пугает? Есть тип творчества — веселый, — когда мы работаем над проектом во время еды и просто не забываем встать и пойти в ванную. А есть еще один вид творчества, когда мы думаем об использовании ремней с храповым механизмом, чтобы держаться за клавиатуру, потому что нам так отчаянно хочется убежать.

После долгих раздумий я ответил:

Это хороший вопрос, и, честно говоря, на него сложно ответить. Я думаю, это потому, что не является черно-белым ответом . В прошлом я бы сказал что-то о «силе воли, старина, силе воли» и о том, что нам просто нужно стиснуть зубы и силу в трудные времена.

Я до сих пор верю в это. Но за последние несколько лет жизнь многому меня научила, не в последнюю очередь из которых важно проявлять доброту по отношению к себе, понимать, что, как бы важны для нас ни были наши произведения, это не главное. .Забота о себе, прислушиваясь к нашему сопротивлению, понимая, почему вещи трудные, не ругая себя за это — все это важные шаги на пути к здоровому равновесию.

Что заставляет меня писать изо дня в день, так это вопрос: кем я хочу быть?

Когда вся пыль уляжется, хочу ли я быть человеком, который отказался от своих мечтаний? Кто отказался от попыток внести что-то стоящее в мир? Кто отказался от творчества? Ответ, конечно, нет.Поэтому, хотя я также стараюсь быть более щедрым, разрешая себе брать отпуск, когда мне это действительно нужно, я также убежден, что то, что я делаю, стоит делать каждый божий день, даже когда это сложно.

Перестаньте задавать бинарные тупиковые вопросы. Начните задавать открытые вопросы, которые ведут к росту, а не пугают вас своей окончательностью. Автор-фрилансер Стив Гудье предлагает несколько хороших стартовых мест:

Еще голоса ваших критиков. Внимательно слушайте свой голос, человека, который знает вас лучше всего.Затем ответьте на эти вопросы: Как вы думаете, вам следует двигаться вперед? Что вы почувствуете, если перестанете заниматься тем, чем хотите заниматься? И что вы можете посоветовать себе лучше всего? То, что вы слышите, может изменить вашу жизнь.

Перфекционизм против профессионализма

Итак, мы подошли к концу поста, в котором я постоянно говорил об отказе от перфекционизма. Не волнуйся, если ты неряха! Не волнуйтесь, если в вашей книге есть опечатки! Не волнуйтесь, если читатели ненавидят то, что вы написали!

Но.

Да, я знаю. Как бы вы ни хотели сразить коварного зверя перфекционизма и отбросить безжалостную самооценку на обочину — вы, , также хотите создавать чистую копию, сильные истории и мурлыкающих читателей.

Между перфекционизмом с одной стороны и апатией — с другой — золотая середина. Разница между , заботливым и заботливым слишком много . В этом разница между перфекционизмом и профессионализмом. Одно неразумно и недостижимо; другой нет. Перфекционизм утверждает, что любая ошибка — полная катастрофа. Однако профессионализм преследует другие цели.

Профессионализм стремится создавать безупречные, превосходные продукты (будь то рассказы, блоги или даже публичные персоны), но для достижения успеха он должен обладать изяществом и гибкостью, чтобы оправиться от собственных ошибок. Перфекционизм утверждает, что любая опечатка — это черное пятно. Профессионализм говорит, что это одна неуместная буква в море миллионов. Профессионализм исправляет ошибку, если может, и движется вперед, если не может.

Ошибка — это не конец света (если вы не Мэтью Бродерик). Научитесь судить себя с правильной силой. Быть конкретным; никогда не будь мелодраматичным. И всегда будь добрым. Быть веселый.

Вы ошиблись. Все это означает, что вы должны это исправить. Это не значит, что вы неудачник или недостойны любви.

Американский писатель XIX века Эльберт Хаббард прекрасно выразился:

Самая большая ошибка, которую вы можете сделать в жизни, — это постоянно бояться ее.

Избавьтесь от перфекционизма, который тяготит и вас, и ваше письмо. На отскоке ухватитесь за искрометную радость не только от ошибок, но и от любви к ним и к себе за их совершение. Это великолепный вид с высоты птичьего полета. Тпёс вдруг действительно стал очень маленьким.

Игроки в слова, выскажите свое мнение! Вы боретесь с перфекционизмом в своих произведениях? Ответь мне в комментариях!

Нажмите кнопку «Воспроизвести», чтобы прослушать аудиоверсию (или подпишитесь на подкаст Helping Writers Become Authors в Apple Podcast или Amazon Music).

___

Любите помогать писателям стать авторами? Теперь вы можете стать покровителем. (Огромное спасибо тем из вас, кто уже является частью моей семьи Patreon!)

Причин, по которым вы должны перестать судить других

Чем меньше мы можем судить, тем лучше нам », — говорит Майкл Дж. Фокс. Однако мы часто судим других и не осознаем этого. Но что интересно, двоюродная сестра признается, что ей нравится судить других, это помогает ей повысить самооценку и она лучше себя чувствует.Независимо от причины, мы не имеем права никого судить.

Люди с трудом осознают свои ошибки; вместо этого они стремятся указать на кого-то другого.

Вот несколько наиболее важных причин, по которым мы не должны судить других людей.

• Отсутствие информации: Вы уверены, что знаете все факты об этом человеке? В большинстве случаев вы оцениваете ситуацию, не зная всей истории. Очень важно подождать, пока вы не узнаете все факты.Это одна из самых очевидных причин, почему мы не должны судить других людей.
• Каждый человек отличается от другого: помните, что у людей есть одно общее; все они разные. Если вам не нравится что-то делать, это не значит, что другие люди тоже не должны этого делать. Например, если вы не любите ходить по магазинам по выходным, не говорите другому человеку, что ходить по магазинам просто скучно. Люди могут делать то, что хотят, поэтому перестаньте судить других людей на основе ваших предпочтений.
• Поступайте с другими так, как если бы вы хотели, чтобы они поступали с вами: «Поступайте с другими так, как вы хотите, чтобы они поступали с вами» — это заповедь, основанная на словах Иисуса. Прежде чем судить кого-то, поставьте себя на его место. Это действительно ужасно, когда нас судят, но часто мы поступаем так с другими людьми, не задумываясь. Так что спросите себя, как бы вы себя чувствовали, если бы вас судили?
• Принятие и терпимость: хорошо иметь достаточную терпимость. Есть несколько способов приучить себя стать мудрее и толерантнее.Может быть, вы не одобряете то, что сделали другие люди, но не вам судить о том, что он сделал. Живи и давай жить другим. Когда кто-то сделал что-то не так, но действительно хочет все исправить, почему бы не дать ему / ей второй шанс. Откуда вы знаете, что этот человек на самом деле не хочет меняться?
• Внешность часто обманчива: впервые встречаясь с людьми, мы всегда выносим суждение, основываясь на их внешности, хотя пословица говорит нам не совершать таких ошибок. И это одна из самых очевидных причин, почему мы не должны судить других людей.
• Вы действительно определяете себя: Эрл Найтингейл правильно сказал: когда вы судите других, вы не определяете их, вы определяете себя. Вы хотите, чтобы другие думали о вас как о человеке, который всех судит? Спросите своих друзей, сверстников, что они думают, и если большинство из них говорят, что вы часто осуждаете других людей, то пора перестать осуждать.

И последнее, но не менее важное: процитируем Пауло Коэльо и скажем: «Мы никогда не можем судить о жизни других, потому что каждый человек знает только свою собственную боль и отречение».Так что меньше судите, принимайте больше и восстанавливайте свое счастье.

FacebookTwitterLinkedinEmail

Заявление об ограничении ответственности

Мнения, выраженные выше, принадлежат автору.

КОНЕЦ СТАТЬИ

Почему это не совсем про тебя

«Сомневайтесь в себе, и вы сомневаетесь во всем, что видите.Судите себя, и вы увидите судей повсюду. Но если вы прислушаетесь к звуку собственного голоса, вы сможете превзойти сомнения и суждения. И ты можешь видеть вечно ». ~ Нэнси Лопес

Мы с тобой судим других. И они судят нас. Мы все это делаем. Иногда мы судим с позитивными или не причиняющими вреда намерениями.

К сожалению, наши суждения часто исходят из негативных соображений, с более темными намерениями.

Почему мы судим?

Хотя мы судим по многим причинам, мы часто делаем это, когда:

• Мы не знаем человека (пока)

• Мы не можем идентифицировать себя с системой убеждений, ценностями или поведением человека

• Этот человек каким-то образом угрожает нашему восприятию себя

Я считаю, что мы судим по первой причине, потому что наш разум хочет упростить обработку информации, разделив экологические подсказки на категории.Так все становится намного проще, не так ли?

Лично для меня, когда я сужу по второй и третьей причинам, у меня особенно негативные эмоции и мысли по отношению к другим.

Я изо всех сил стараюсь не судить, и делаю это все реже и реже, но у меня все еще есть пути.

Как я судил других

Я судил людей, особенно мужчин, когда узнал, что они изменяли своим подругам.

Как только я узнал о ситуации, я почувствовал, как внутри меня накапливаются сопротивление и гнев.Я сразу начинал оскорблять их в своей голове, а иногда даже озвучивал это, если было с кем это обсудить.

Сегодня я редко так реагирую. Я знаю, что нельзя судить кого-то по его действиям, потому что все делают ошибки, а некоторые люди предпочитают вести себя так, как не всем остальным.

Я все еще не считаю уместным или справедливым обмануть кого-то, но я перестал позволять этому определять ценность, которую я приписываю этому человеку.

Теперь я знаю, откуда исходит такой резкий отрицательный ответ.Кто-то однажды изменил мне, и это причинило мне много боли. В результате у меня сложилось довольно жесткое мышление по этой теме.

Раньше я также судил женщин, когда я чувствовал, что они угрожают мне, особенно тех, кого я считал чрезвычайно привлекательными.

Я сравнивала свое тело с телами других женщин, потому что боялась, что выгляжу не так жарко, как они, что явно было связано с низкой самооценкой. Разговор в моей голове происходил примерно так:

«О, посмотрите на эту девушку в этом красном платье — на ее стройное тело и идеальные формы.И посмотри, как она двигается. Я уверен, что она должна получить много внимания и восхищения от парней здесь. Она должна быть действительно высокомерной ».

Эта внутренняя болтовня показала, что происходило внутри меня в те моменты. Сначала я начал сравнивать себя с кем-то, кого считал лучше меня физически, а затем решил, что не могу сравниться. Это, конечно, заставило меня почувствовать угрозу.

Итак, я судил о ней, используя большое обобщение, чтобы принизить ее, чтобы я мог чувствовать себя лучше.

Что мы можем с этим сделать?

Я заметил, что возросший уровень любви к себе помог мне судить намного меньше. (Здесь вы можете найти несколько полезных советов, как повысить свою любовь к себе.)

Кроме того, я больше осознаю это сейчас, когда сужу, потому что чувствую угрозу, и, осознавая, я могу отступить и спросить себя, верно ли мое первоначальное суждение.

Мне почти всегда приходится признавать тот факт, что нет, просто потому, что кто-то привлекателен, это не обязательно означает, что она высокомерная.

Я не говорю, что мы все должны научиться перестать судить других. Возможно, это невозможно сделать даже из-за того, как мы устроены как люди.

Но что мы можем узнать, так это то, что наши суждения в основном касаются нас, а не людей, которых мы судим, и то же самое верно, когда другие судят нас.

В большинстве случаев мы судим других, чтобы чувствовать себя лучше, потому что нам не хватает принятия себя и любви к себе.

Если бы мы могли научиться принимать себя такими, какие мы есть на самом деле, стали бы мы по-прежнему осуждать других? Скорее всего, нет.Нам больше не нужна причина, чтобы унижать кого-то, просто чтобы поднять себя.

Это только одна из многих причин, почему любовь к себе так важна и сильна. Если бы мы все могли научиться любить себя, мы бы сделали наш мир гораздо более сострадательным и менее осуждающим.

О Мартине Вайс

Мартина — тренер по любви к себе для женщин, которые хотят освободиться от ожиданий и суждений и начать жить своей жизнью. Она считает, что научиться любви к себе и принятию себя — это единственный способ стать лучшими версиями самих себя и, таким образом, жить счастливой, полноценной и подлинной жизнью.Посетите coachingwithmartina.com или свяжитесь с ней на Facebook или Twitter.

Заметили опечатку или неточность? Свяжитесь с нами, и мы сможем это исправить!

Как рассказать историю своей жизни

Сьюзан Кейн

Какова ваша история жизни?

Я не имею в виду, где вы выросли, ходили в школу, получили первую работу и т. Д. Я имею в виду, какова ваша ИСТОРИЯ? Какой рассказ вы построили на основе событий своей жизни? И знаете ли вы, что это самый важный вопрос, который вы можете себе задать?

Согласно увлекательной области «нарративной психологии» истории, которые мы рассказываем о себе, являются ключом к нашему благополучию.Если вы истолковали события своей жизни так, будто вам не повезло или вам не повезло, трудно смотреть в будущее с оптимизмом. И наоборот, если вы признаете, что совершали ошибки и сталкивались с трудностями, но ищете (или уже заметили) искупление, вы почувствуете гораздо большее чувство свободы выбора в своей жизни.

То время, когда вас уволили, например, является ли это еще одним доказательством того, что ваша карьера никуда не денется? Или это лучшее, что когда-либо случалось, освобождение вас от поиска работы, которая вам больше подходит?

А как насчет вашего развода? Это признак того, что вам не везет в любви или вам трудно перейти к более обнадеживающему роману?

Смысл в том, чтобы не обманывать себя тем, что плохое на самом деле хорошо.Вместо этого нужно найти смысл в переходе от одного события к другому. Это признать, что все постоянно меняется. В своей жизни вы будете переходить от триумфа к горе, к скуке и обратно, иногда в течение одного дня. Что вы думаете о таком количестве эмоций, таком количестве событий?

Факты имеют меньшее значение, чем рассказ.

Давным-давно 18-летняя француженка по имени Софи Серрано родила девочку, страдавшую желтухой новорожденных.

Ребенок провел первые дни в инкубаторе при искусственном освещении и через четыре дня был возвращен матери. Софи не знала, что это был не ее ребенок. Это был еще один четырехдневный ребенок с желтухой. Медсестра случайно поменяла младенцев.

Софи назвала свою дочь Манон. С возрастом Манон совсем не походила на своих родителей. У нее была более темная кожа и вьющиеся волосы, и соседи начали сплетничать о ее происхождении.

Но Софи не дрогнула. Медсестра объяснила, что искусственный свет, используемый для лечения желтухи, может повлиять на цвет волос.Более того, Софи любила Манон. Она знала историю своей жизни: свои крики, воркование, свои первые слова.

Только когда муж Софи обвинил ее в рождении ребенка от другого мужчины, она пошла на тест на отцовство и обнаружила, что ее муж был прав (вроде как). Ребенок, которому тогда было 10 лет, принадлежал не ему, но и Софи тоже. Она принадлежала к другой группе родителей, которые воспитывали биологическую дочь Софи в городке в нескольких милях от дома.

Это типично завораживающая сказка о том, как «переменили при рождении». Но вот здесь неожиданный поворот.

Встреча была организована для двух матерей и их дочерей. Софи увидела, что ее биологическая дочь выглядела точно так же, как она, а Манона не выглядела и никогда не будет.

Но она не чувствовала связи с этой другой девушкой. Это была Манон, которую она кормила, Манон, кошмары которой она успокаивала, и Манон, истории которой она знала. Эта другая дочь выглядела точно так же, как Софи, но что это вообще значило, когда она не знала своих историй? Другая мать чувствовала то же самое.

«Не кровь создает семью», — сказала г-жа Серрано The New York Times (где я читала эту историю). «То, что делает семью, — это то, что мы строим вместе, то, что мы говорим друг другу».

Наши истории — это все. Они — сердце любви и смысла.

——–
Итак, какова ваша история? Вы говорите правильный? И говорите ли вы это нужным людям?

Вот три группы людей, которым можно рассказать свои истории:

1. «Заявите о себе» коллегам на работе. Дуг Конант, бывший генеральный директор Campbell Soup, которым восхищаются, и основатель Conant Leadership (и один из моих любимых людей) — интроверт, который не склонен к болтовне и самораскрытию. Поэтому он назначил встречи «Объявите себя», по одной, с каждым из своих непосредственных подчиненных. Целью этих встреч было рассказать своим сотрудникам его историю: как он любил работать, его философия управления, а также вещи и люди, которые имели для него наибольшее значение.(Мы в Quiet Revolution сотрудничаем с Conant Leadership, чтобы разработать инструмент «Заявите о себе», который вы можете использовать с вашими коллегами из . Следите за новостями.)

2. Поделитесь своими историями с семьей. Несколько недель назад я рассказал своему 7-летнему сыну историю, которую пишу для детей. Я упомянул, что работал над этой историей несколько месяцев. «Почему ты никогда не говорил мне раньше?» он хотел знать. Он был искренне шокирован — может быть, даже немного обижен — тем, что я держала сюжетную линию при себе.«Думаю, я не думал, что тебе это будет интересно», — честно сказал я ему. Он одержим футболом и хоккеем, а моя история о девушках, путешествиях во времени и застенчивости. Но его беспокоило, что у меня есть история, которую я предпочел не упоминать. С этого момента я буду ошибаться в том, чтобы делиться своими мечтами, даже если они не имеют ничего общего с футбольными мячами и хоккейными шайбами.

3. Расскажите свою историю самому себе — и убедитесь, что вы рассказываете правильную историю. Если у вас возникли проблемы с построением честного, но позитивного жизненного повествования, вот вам упражнение.Просто спросите себя эти три вещи:

• Можете ли вы вспомнить ранний период своей жизни, когда вы чувствовали себя сильными и счастливыми? Если у вас было трудное детство или другие проблемы, которые мешают вам определить исходную точку, попробуйте вспомнить то время, когда вы еще были в утробе матери.
• Какая проблема или серия испытаний угрожали вашей силе и миру?
• Можете ли вы найти смысл в этих проблемах? Вам не нужен классический счастливый конец, если вы нашли смысл.И не волнуйтесь, если вас еще нет. Просто подумайте о том, что вы хотите увидеть в один прекрасный день. И помните слова мифолога Джозефа Кэмпбелла: «Где спотыкаешься, там и лежит твое сокровище».

Хотите поделиться своей историей? Я бы хотел их услышать!

Не судите книгу по обложке — чему меня научил CRPS

Приветствую всех! С Осенью! Я так не могу поверить, что мы почти до конца октября, а это значит, что холода и снега не за горами.Я, например, не готов к этому. Я искренне надеюсь, что у всех все хорошо. Я давно собирался написать еще один блог; однако эта штука под названием ЖИЗНЬ просто помешала мне — поскольку это был не тот блог, который я планировал писать. При этом произошла ситуация, которая полностью потрясла мой мир, и [вот почему] я чувствую, что мне нужно написать эту, озаглавленную: «Не судите книгу по ее обложке»

Я думаю, что у всех нас были такие разговоры с людьми:

Друг : Как ты себя чувствуешь?

Я : О, я в порядке, не беспокойтесь.

Друг : Вы уверены, так как несколько дней пропускали работу, и я был обеспокоен — так что с этим?

Me : О, вы знаете, просто обычная тяжелая вспышка RSD и боль, выходящая из-под контроля.

Друг : Правда? Ты отлично выглядишь. Ваши ноги выглядят так, как будто они вернулись в норму, поэтому вы не могли лежать так долго. Я имею в виду, что ты действительно великолепно выглядишь, макияж, прическа, и ты одета как всегда.

Я : Что ж, приятно с вами поболтать. Поймай меня позже.

Я ухожу, качая головой. Как мой друг / коллега ожидал, что я буду выглядеть? Она хотела, чтобы я пришел на работу в пижаме? Вы знаете, это такая борьба каждый день, каждую минуту тикают часы. Между тем, мои ноги настолько толстые, насколько это возможно; Я с трудом снимаю джинсы. Мои ноги такие опухшие и обесцвеченные, почти черные. Моя обувь убивает меня, но я не могу сидеть без нее на работе.Я молюсь о силе пройти через это, просто чтобы вернуться домой и сразиться с ним в тишине. У всех нас были такие разговоры — и мы уходим, недоумевая, почему.

У меня RSD почти 27 лет — мне поставили диагноз в 19 лет. Я помню тот самый день в апреле 1990 года — мои врачи сказали мне, что я не закончу колледж и не буду работать, и если я подумываю о женитьбе — подумай еще раз. Ха! В последний раз посмейтесь над ними, так как мне удалось сделать все вышеперечисленное (хотя я в разводе, что [история] для другого блога) — и еще кое-что.Я вспоминаю, как рассказывал своей семье и друзьям, что у меня есть, и они смотрели на меня, как будто у меня четыре головы: «Правда? Что это за фигня?» «Мы никогда об этом не слышали». «Вы уверены, что это действительно так, или все это в ее голове?» О МОЙ ГОШ. Врачи даже интересовались, действительно ли у меня RSD — мой случай не был «типичным». Действительно ли существует типичный случай ОСБ? Я помню, как говорил людям: «Пожалуйста, не трогайте эту конечность» или «[Пожалуйста, не] хлопайте этой дверью, вибрация причиняет боль». [Мне сказали] впитать это.Пройдут годы, и я наконец-то влез в черепаший панцирь. Я чувствовал себя намного безопаснее в одиночестве [по сравнению с тем, чтобы делиться ». Моя семья сомневалась во мне, мои друзья думали, что я мерзавец, но я знал, что бушует в моем теле. Это был интенсивный взрыв вулкана в моем теле, с которым я борюсь каждое мгновение — мы все это делаем. Честно говоря, чтобы справиться с людьми, потребовалось гораздо больше энергии, чем с болью. Тогда бесконечные приемы к врачу и лечение буквально высасывают из вас жизнь.

Перенесемся в 1999 год — год до моей свадьбы. В то время мой бывший жил на Гавайях. Перед отъездом я пошел к врачам и спросил их, что мне нужно сделать, чтобы уменьшить сильное усиление боли. Их ответ был: «Ничего, просто прими лекарства». Что ж, если кто-нибудь когда-либо летал на Гавайи, вы знаете, сколько длится этот полет. Находясь там, мы с моим бывшим гуляли пешком, видели красивые водопады и все, что [еще] сделал бы «турист». Прилетев домой, я вылетел из Гонолулу в Ньюарк, штат Нью-Джерси.Этот полет был ужасным. Затем я вылетел из Ньюарка в BWI — сойдя с самолета, было очень холодно. Я заметил, что мои ноги выглядели совсем иначе и опухли больше, чем обычно. Когда четверг превратился в пятницу, опухоль увеличилась. Мои ноги были намного холоднее, чем обычно, и они были ЧЕРНЫМИ — это было круто. На следующий день я пошел к своим врачам, и на тот момент это была либо серьезная блокада нервов вместе с катетером, либо ампутация моих ног. ЧТО ЭЙ ?! Доктора спросили меня, сделал ли я что-нибудь новое или необычное, и, конечно же, я им ответил.Я вспоминаю, как там стояла моя медсестра (позже мы стали друзьями и коллегами в борьбе за осознание боли). Она сказала: «Позвольте мне уточнить, вы ходили пешком, делали то, то и другое, пока вы были на Гавайях в БОЛИ? Вы входите в офис с красивым загорелым видом и говорите, что у вас 10 баллов? » UM DUH. Вы все говорите об ампутации. Я должен выглядеть так, будто только что вылез из постели? Не суди меня! Если я говорю, что мне больно, я болею. Мне больно до такой степени, что я не могу этого вынести, а вы меня спрашиваете? Как и почему? Позже она сказала мне, что я преподал ей очень хороший урок на протяжении многих лет; НИКОГДА не судите книгу по обложке — прочтите всю историю!

Одна вещь, которую мне подсказал весь опыт, — это сказать: да, я, в первую очередь, Шеннон, у которого случается RSD / CRPS.Это зверь, и я испытываю сильную боль 24 часа в сутки, 7 дней в неделю, до такой степени, что это доводит меня до слез, но я поглощаю ее, чтобы жить. Даже по сей день семья, друзья и коллеги, которые знают, что у меня есть ОСБ, сомневаются, действительно ли мне больно так сильно, как я говорю. Опять же, ДА. Иногда я действительно хорошо надеваю эту маску, в то время как другие [не могут этого сделать], но НЕ СУДИТЕ КНИГУ ПО ЕГО ОБЛОЖКЕ! У каждой истории есть две стороны. Я Шеннон: дочь, сестра, друг, сотрудник и коллега, а также (кстати) пациент, страдающий болью.Я работаю полный рабочий день, хотя бывают дни, когда я борюсь даже больше, чем обычно, но, к счастью, большинство моих коллег знают, что что-то не так, когда видят, насколько опухли и обесцвечены мои ноги. Они тоже могут прочитать это по моему лицу. Большинство моих друзей могут сказать, хотя я буду честен, некоторые не хотят этого слышать, и это нормально. Эти друзья не входят в мой плотный круг поддержки. Моя семья понимает, и они могут читать меня, как книгу. Однако мои слова искажаются, так как я не хочу, чтобы они знали, как плохо себя чувствуют.

Следующая часть моей главы — мои врачи. Мне по-настоящему повезло, что у меня есть самые замечательные врачи — они мои сторонники и самые большие болельщики. Они так любят бить меня по заднице, когда у меня плохой день. Даже когда события происходили в их собственных жизнях, когда их миры вращались по спирали, они никогда не выглядели иначе. Они по-прежнему относились ко мне и ко всем своим пациентам с уважением и состраданием. Я мог сказать, что их что-то беспокоило; однако они сказали: «У нас есть это, мы в порядке.«Хорошо…

Затем, несколько недель назад, новости попали в газеты и заголовки, и, честно говоря, так много людей поспешили судить и делать поспешные выводы. Признаюсь, я сделал это наполовину, потому что подумал: «Что будет, если они закроются? Что мне тогда делать? » Я не могу бросить этих ребят, потому что они действительно были со мной в течение последних шести лет. Я начал думать о других их пациентах, их сотрудниках и других врачах, об их семьях, сидя на работе и слушая шепот.«О, они такие плохие. Их нужно закрыть ». Люди оценивали книгу, не открывая ее, копаясь во многих страницах книги. Это было честно? Нет, это не было. Произошло много других событий, из-за которых мое сердце было разбито надвое. И снова люди спешат их судить, и это неправильно. Мне больно слышать это, потому что я знаю, что меня так много раз судили, и люди не хотели знать меня, знать мое состояние, знать, что болит / помогает. Вы все знаете, как это делать. Копайтесь в книге, учитесь, слушая и наблюдая.Иногда обложка книги может быть некрасивой, но финал последней главы получается красивым.

Как только я слышу, как люди спешат судить о событиях прошлого месяца, я очень быстро защищаю своих врачей. Они подбадривали меня, когда я был в упадке, когда я чувствовал, что больше не могу драться. Они смотрели на меня и говорили: «Правда? Вы просто хотите сказать «готово», когда все это сделаете? Ладно, будь ленивым ». О, это меня понимает, позволь мне вздохнуть и перевернуть страницу. Начинается новая глава.Пожалуйста, не судите, так как мы не знаем, что происходит в жизни других. Найдите время, чтобы прочитать, посмотрите на их лица. Вы можете сказать, когда кто-то болит и испытывает сильную боль. Слушайте, когда они говорят, это уже отдельная история. Пожалуйста, не спешите с суждениями.

Я, как и многие другие, изо всех сил пытаюсь справиться с произошедшими событиями. Я просто прошу, чтобы, когда вы видите кого-то, кто не в себе, спрашивайте, чем я могу помочь. Им что-нибудь нужно? Пожалуйста, не выносите суждений.«О, они сидят совсем одни, они просто хотят побыть наедине с собой», ну, может, и так, но есть ли вред в том, чтобы спрашивать? Нет. Не закрывайте книгу, не перевернув страницу к следующей главе. Иногда некоторые из самых уродливых глав, которые, как мы думаем, никогда, НИКОГДА не закончатся, приведут вас к прекрасному началу к чему-то еще большему и лучшему. Держись за это и не молчи. Поделитесь своей историей, когда кто-нибудь спросит, все ли у вас в порядке. Скажите: «Нет, мне очень больно». Если они спросят, скажите им, что у вас есть.Если мы будем молчать, как еще мы можем поделиться своей историей и рассказать об ОСБ? Не судите, поскольку мы понятия не имеем, что читает другой человек. Из бури и хаоса грома, молнии, града и ливней выходит солнце и сияет фантастическая радуга — и вот так начинается наша следующая глава.

Есть песня Гамильтона под названием «It’s Quiet Uptown», для которой я перефразирую:

“ Бывают моменты, когда слова не достигают цели
Страдания слишком ужасны, чтобы их назвать
Вы держите своего ребенка так крепко, как можете
И отталкиваете невообразимое
Моменты, когда вы так глубоко
Легче просто плыть

Переезд Гамильтона в город
И научитесь жить с невообразимым

Бывают моменты, когда слова не достигают цели
Есть благодать, слишком могущественная, чтобы назвать ее
Мы отталкиваем то, чего никогда не понимаем
Мы отталкиваем невообразимое

Прощение.