Губерман стихи смешные про любовь: Игорь Губерман стихи: смешные гарики о жизни, женщинах и любви
20 хлёстких «гариков» Игоря Губермана о любви и женщинах
Меткие и веселые четверостишья-«гарики» Игоря Губермана, посвященные любви и прекрасному полу. Как же точно!
Я женских слов люблю родник
и женских мыслей хороводы,
поскольку мы умны от книг,
а бабы — прямо от природы.
Любил я книги, выпивку и женщин
И большего у бога не просил.
Теперь азарт мой возрастом уменьшен,
Теперь уже на книги нету сил.
Опять весной мечты стесняют грудь,
весна для жизни – свежая страница.
И хочется любить кого-нибудь,
но без необходимости жениться.
Я никак не пойму, отчего
так я к женщинам пагубно слаб;
может быть, из ребра моего
было сделано несколько баб?
Душой и телом охладев,
я погасил мою жаровню:
еще смотрю на нежных дев,
а для чего – уже не помню.
Хвалите, бабы, мужиков,
Мужик за похвалу
Достанет месяц с облаков
И пыль сметет в углу!
Мужику в одиночестве кисло,
тяжело мужику одному,
а как баба на шее повисла,
так немедленно легче ему.
Любовь не значит слиться телом,
душою слиться — это да!
Но, между делом, слиться телом
не помешает никогда.
Обманчив женский внешний вид,
поскольку в нежной плоти хрупкой
натура женская таит
единство арфы с мясорубкой.
Когда устал и жить не хочешь,
полезно вспомнить в гневе белом,
что есть такие дни и ночи,
что жизнь оправдывают в целом.
За радости любовных ощущений
однажды острой болью заплатив,
мы так боимся новых увлечений,
что носим на душе презерватив.
Мужчина должен жить не суетясь,
чтоб женщина, с работы возвратясь,
спокойно отдыхала по хозяйству.
Устой традиций надо соблюдать,
пускай не раз ответят вам отказом.
Конечно, дама может и не дать,
но предложить ты ей всегда обязан.
А мужикам понять пора бы,
напрасно рты не разевая,
что мирозданья стержень — бабы,
чья хрупкость — маска боевая.
Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.
Ехидные и смешные стихи Губермана о российских чиновниках | Мадам Хельга
Игорь Губерман не только подмечает искаженную реальность бытия, но и ловко облекает ее в емкие стихи, которые самовлюбленно зовет «гарики». Я решила сделать тематическую подборку и сегодня мы с вами порассуждаем о чиновниках, власти и будущем народа России.
Я живу, постоянно краснея
за упадок ума и морали:
раньше врали гораздо честнее
и намного изящнее крали.
Кто-то сказал: «Чиновник — как самолет, пока не сядет — не остановится. Я не хочу думать о чиновниках плохо, но в последнее время масштабы коррупции поражают — комнаты, набитые деньгами с пола до потолка. Их уже и тратить некуда, но берут, складывают и хранят — лишь бы было. Неси с работы каждый гвоздь — ведь ты хозяин, а не гость.
Я не пойму — то ли это голодные 90-е так на стране сказались, то ли это первобытные инстинкты говорят — кто в нору больше утащил, тому не так страшно жить.
Все дороги России — беспутные,
все команды в России — пожарные,
все эпохи российские — смутные,
все надежды ее — лучезарные.
Наверное, когда живешь хорошо — желаешь себе стабильности. А чем хуже твоя жизнь — тем красочнее мечты. Это закономерно. Все эпохи, которые выпали на долю нашего народа, сделали из нас оптимистов-юмористов.
А как иначе переживать то, что творят наши власти?
Россияне живут и ждут,
уловляя малейший знак,
понимая, что на*бут,
но не зная, когда и как.
Меня умиляет факт: перед дефолтом в августе 1998 года, некоторые люди, не поверив словам Ельцина о том, что с деньгами ничего не случится, побежали их тратить, спасая от обесценивания. Погоды эти покупки не сделали, но в душе было не так гадко, как у остальных.
Нет, вру. Меня не умиляет этот факт. А ужасает.
Это четверостишие написано про наши легендарные и живучие политические партии. Они создаются для народа, а работают на благо олигархов. Деньги — не безлимитны. Нельзя и в карман положить, и народ накормить. Нужно выбор делать. И, конечно, он будет не в пользу людей.
Вот тут мне не до ехидства и не до смеха. Жаль людей — погорельцев и подтопленцев, которые ждут обещанной материальной помощи от государства, а какие-то нечестные на руку чиновники присваивают себе эти деньги.
А не насытившись миллионами, открывают благотворительные фонды помощи, чтобы под видом благих намерений содрать с народа последнюю рубашку.
На первый взгляд в нашей стране все отлично — чиновники ездят в дорогих костюмчиках в бронированных и тонированных иномарках со свитой охранников. Решают дела.
И как обидно за страну, с ее душой, с огромным культурным наследием, что жить мы лучше никак не начнем.
А вам нравятся хлесткие стихотворения Игоря Губермана?
Игорь Губерман: Вдохновляет всё смешное
Глубь бытия, любовь, порок,
Вместить возможно ль в паре строк,
Затем с улыбкой их подать
И публику завоевать?
Вопрос, скорее, риторический, ведь этим блистал Омар Хайям, подаривший миру россыпи стихотворных афоризмов. Известен тем и наш современник – Игорь Губерман. Его ироничными четверостишиями – «гариками» – раньше делились в узком кругу, теперь их с упоением тиражирует интернет. «Чем у личности больше ума, тем печальней судьба этой личности», – писал поэт будто о себе. Получив диплом инженера-электрика, он занимался литературой и, отмечает ряд исследователей, проявлял себя «по-диссидентски». В 1979 году был обвинён в покупке краденых икон и приговорён к 5 годам лишения свободы. Но лагерная жизнь не смогла заглушить писательский голос, он вёл дневники, вылившиеся впоследствии в книгу «Прогулки вокруг барака». Вспоминать о том времени Игорь Миронович не любит по понятным причинам. Больше 30 лет уже живёт в Израиле и с удовольствием наведывается в Россию, чтобы поделиться с почитателями новыми «гариками» – смешными и грустными, жизнеутверждающими и философскими. Представит их 83-летний автор и кировской публике в «Вятской филармонии» 20 ноября. Правда, сразу предупреждает:свою поэзию подкрепляет порой непечатным словцом (посему 18+).
За неделю до концерта мне удалось побеседовать с мастером кратких форм.
– Игорь Миронович, знаю, вы уже были в нашем городе, и не раз…
– Два, а то и три раза. Очень подружился с замечательным человеком Романом Гозманом. А запомнился – ваш удивительно талантливый и умный бывший губернатор Белых. Я много разговаривал с ним, восхищаясь его бескорыстной преданностью делу. Дай Бог ему здоровья и стойкости в лагере!
– Как часто отправляетесь в гастроли по России?
– Раз в полгода. В частности, рад снова посетить Вятку – очень тут хорошая аудитория. Программа у меня обычная – стихи, байки и ответы на записки зрителей. Много новых стихов.
– Как-то вы говорили, что ваша аудитория – интеллигентные люди советской закалки. А как же молодёжь?
– Молодёжь ходит на мои выступ ления. Только, боюсь, что привлекают их не стихи, а свободомыслящий заезжий фраер, который не чуждается ненормативной лексики.
– Ваши «гарики» разлетаются по интернету, соцсетям, становятся «статусами».
..
– Всегда приятно, когда твои стишки так широко расходятся – значит, они кому-то по душе. Сам я зарегистрирован в фейсбуке, но туда не хожу. Просто лень. Не хватает желания. Да мне и неинтересно.
– Сколько всего «гариков» написано?
– Тысяч двенадцать-тринадцать, просто никогда их не считал.
– Что вас вдохновляет на сочинительство?
– Вдохновить могут случайно пролетевшая птичка, удачная пьянка, хорошее слово собеседника или какая-то мысль, которую я прочитал в книжке. Также меня вдохновляет всё смешное, что я замечаю в нашей вовсе не смешной жизни.
– Читаете ли вы кого-то из современных авторов, кого бы выделили?
– Очень люблю и неизменно читаю Пелевина, Акунина, Улицкую, Рубину и ещё множество авторов.
– Сочинительство – тяжёлый труд?
– Сочинительство – очень счастливый труд, если что-то получается. Как проходит мой день? С утра пью кофе, курю и читаю в интернете новости о российской жизни, чем отравляю себе настроение на целый день.
Читаю целый день, а когда тянет – сочиняю.
– Можно ли заработать на жизнь литературным трудом?
– Нет, конечно, смешно об этом даже говорить.
– Кстати, если позволите, мой коллега попросил узнать ваше мнение по поводу его «краткостиший». Итак…
• Не вами я больна, меня продуло…
• Дарёному коню куда только не смотрят.
• Я вас любил, но тут вы обернулись…
• Пока доделывал ремонт, жильё признали аварийным.
• Вам жить да жить, у вас же ипотека!
– Замечательные краткостишия, очень советую автору продолжать.
– Игорь Миронович, часто к вам обращаются молодые (и не очень) авторы с похожими просьбами оценить, посмотреть, дать совет?
– Нет, и авторы, и графоманы почти перестали ко мне обращаться – похоже, они полагают, что я уже умер.
– Без чего, как правило, не отправляетесь на гастроли?
– Без запаса носков, трусов и рубашек. Ездит со мной мой давнишний друг и превосходный импресарио Леонид Пеккер.
– Расскажите о ваших близких людях. Кто с вами рядом?
– Со мной по жизни рядом моя любимая жена, дочь, сын и восемь внучек и внуков.
– Вы давно живёте в Израиле. Не было мыслей вернуться в Россию на постоянное местожительство?
– Избави Господи! Я уже привык жить на свободе.
– Известна присказка о том, что в России, дескать, две беды, а можете ли сказать – какие радости в нашей стране?
– Беды на самом деле три. Не только дураки и дороги, но ещё и то, что именно дураки указывают дороги. Что касается радостей, то они – в самом факте твоего существования.
– Что пожелаете кировчанам?
– Счастья вам, удачи, здоровья. Я желаю, чтобы у всех оставалась такая жажда свободы, какая бывает в молодости.
Катя Злобина
«Гарики»
Душа у женщины легка
И вечно склонна к укоризне:
То нету в жизни мужика,
То есть мужик, но нету жизни.
Идея найдена не мной,
но это ценное напутствие:
чтоб жить в согласии с женой,
я спорю с ней в её отсутствие.
С Богом я общаюсь без нытья
и не причиняя беспокойства;
глупо на устройство бытия
жаловаться автору устройства.
Игорь Губерман: смешные гарики о жизни, женщинах и любви
Игорь Миронович Губерман, русско-израильский поэт, прославился благодаря своим афористичными и сатирическим четверостишиям, прозванных «гариками», хотя строк может быть также 2 и 6. В них он точно и метко подмечает все реалии жизни, со всеми её взлётами и падениями, радостями и горестями. Иногда он высказывается немного резко, но лишь потому, что это такая же неотъемлемая часть нашей жизни.
Каждый «гарик» молниеносно расходится по сети и радует тысячи поклонников таланта Игоря Губермана. Остаётся только удивляться, как можно вместить такое ёмкое и хлёсткое наблюдение в коротенький стишок. «Гарики» Губермана – ещё один повод улыбнуться даже в те моменты, когда кажется, что поводов для улыбок нет:
***
Но шалею, ловя удачу…
Из наломанных мною дров,
Я легко бы построил дачу!
***
Люблю людей и, по наивности,
Открыто с ними говорю,
И жду распахнутой взаимности,
А после горестно курю.
***
Бывает — проснешься, как птица,
крылатой пружиной на взводе,
и хочется жить и трудиться;
но к завтраку это проходит.
***
Вся наша склонность к оптимизму –
от неспособности представить,
какого рода завтра клизму
судьба решила нам поставить.
***
Давно уже две жизни я живу,
какую я реальной назову?
Не знаю, мне порой в обеих чуждо.
***
Всего слабей усваивают люди,
взаимным обучаясь отношениям,
что слишком залезать в чужие судьбы
возможно лишь по личным приглашениям.
***
Мне моя брезгливость дорога,
мной руководящая давно:
даже чтобы плюнуть во врага,
я не набираю в рот говно.
***
Любил я книги, выпивку и женщин.
И большего у бога не просил.
Теперь азарт мой возрастом уменьшен.
Теперь уже на книги нету сил.
***
Поездил я по разным странам,
печаль моя, как мир, стара:
какой подлец везде над краном
повесил зеркало с утра?
***
Весьма порой мешает мне заснуть
Волнующая, как ни поверни,
Открывшаяся мне внезапно суть
Какой-нибудь немыслимой хeрни.
***
За то люблю я разгильдяев,
блаженных духом, как тюлень,
что нет меж ними негодяев
и делать пакости им лень.
***
Слой человека в нас чуть-чуть
наслоен зыбко и тревожно,
легко в скотину нас вернуть,
поднять обратно очень сложно.
***
Живя в загадочной отчизне
из ночи в день десятки лет,
мы пьем за русский образ жизни,
где образ есть, а жизни нет.
***
Учусь терпеть, учусь терять
и при любой житейской стуже
учусь, присвистнув, повторять:
плевать, не сделалось бы хуже.
***
Я женских слов люблю родник
И женских мыслей хороводы,
Поскольку мы умны от книг,
А бабы – прямо от природы.
***
Когда нас учит жизни кто-то,
я весь немею;
житейский опыт идиота
я сам имею.
***
Душа порой бывает так задета,
что можно только выть или орать;
я плюнул бы в ранимого эстета,
но зеркало придется вытирать.
***
Крайне просто природа сама
разбирается в нашей типичности:
чем у личности больше ума,
тем печальней судьба этой личности.
***
Во мне то булькает кипение,
то прямо в порох брызжет искра;
пошли мне, Господи, терпение,
но только очень, очень быстро.
***
Бывают лампы в сотни ватт,
но свет их резок и увечен,
а кто слегка мудаковат,
порой на редкость человечен.
***
Я никак не пойму, отчего
так я к женщинам пагубно слаб;
может быть, из ребра моего
было сделано несколько баб?
***
Ум полон гибкости и хамства,
когда он с совестью в борьбе,
мы никому не лжем так часто
и так удачно, как себе.
***
В жизни надо делать перерывы,
чтобы выключаться и отсутствовать,
чтобы много раз, покуда живы,
счастье это заново почувствовать.
ПОНРАВИЛОСЬ? ПОДЕЛИТЕСЬ С ДРУЗЬЯМИ!
«Я люблю Россию, но испытываю за нее боль и стыд»
Новый выпуск программы о настоящих личностях, их судьбах, поступках и взглядах на жизнь.
В гостях у «Культа личности» поэт Игорь Губерман.
Ведущий – Леонид Велехов.
Леонид Велехов: Здравствуйте, в эфире Свобода – радио, которое не только слышно, но и видно. В студии Леонид Велехов, это новый выпуск программы «Культ личности». Она не про тиранов прошлого, она про наше время, про настоящие личности, их судьбы, поступки, их взгляды на окружающую жизнь. Сегодня у нас замечательный гость, залетная птица
Видеоверсия доступна на нашем канале в YouТube.
(Видеосюжет об Игоре Губермане. Закадровый текст:
Игорь Губерман – легендарная личность. Его гарики – афористичные остроумные четверостишия – многие знают наизусть и цитируют по разным случаям жизни, порой, возможно, и не ведая, кто автор. Но что это, как не высшее признание – когда авторское произведение превращается в фольклор?
При всей своей всенародной поэтической славе Игорь Миронович Губерман литературных институтов не заканчивал и в Союзе писателей никогда не состоял.
Он давно живет в Иерусалиме, наведываясь в Россию с концертами, но ни на секунду, кажется, не теряя связи с этой страной, непередаваемому своеобразию которой он посвятил десятки четверостиший. Среди прочих, например, это:
Ворует власть, ворует челядь,
Вор любит вора укорять;
В Россию можно смело верить,
Но ей опасно доверять.)
Студия.
Леонид Велехов: Вот первое, что хотел спросить, Игорь Миронович: что такое остроумие, откуда оно берется – это наследственное, географическое, национальное? Что это?
Игорь Губерман: Я думаю, что это некий Божий дар, который человеку идет либо на пользу, либо во вред.
Леонид Велехов: Продумаем изменение декорации! (Смех в студии.)
Игорь Губерман: Да, да, да. Явно теоретически я на этот вопрос не отвечу еще по одной причине. На него не ответил ни один из мыслителей древности. Никто это не понимает и не знает, но это, безусловно, такая штука замечательная.
Леонид Велехов: Развивая тему наследственности. С бабушкой Любой, с ее знаменитым «лучше я немного подожду поезда, чем он меня ждать не будет» все понятно по части юмора.
А папа и мама?
Игорь Губерман: Мама была всегда в ужасе за старшего сына, моего старшего брата, и за меня. Но потом старший брат стал академиком. Он – знаменитая личность. В каждой семье должен быть приличный человек. (Смех в студии.) У нас – это мой старший брат. Он пробурил самую глубокую в мире скважину – 12 км!
Леонид Велехов: На Кольском полуострове.
Игорь Губерман: Да, и отдал на это дело 35 лет жизни. Сейчас башня эта разрушена, а сама скважина – просто дыра, прикрытая железкой. Нет денег на науку. 35 лет труда тысяч людей. Я думаю, что брат от этого так быстро и умер.
А теперь о маме. Мама очень беспокоилась за брата. Брат был очень вольный и свободный человек. Как он так появился в семье инженера, испуганного навсегда, – не знаю. Брата из школы исключали. Он в 8-м классе на выпускной вечер привел районную потаскушку. Он хороший был человек. (Смех в студии.) Очень свободно жил.
Леонид Велехов: Хотел спросить о его чувстве юмора, но, видимо, там все в порядке было.
Игорь Губерман: Все было в порядке абсолютно! Но ведь, что интересно, он эти 12 км пробурил на отечественном оборудовании. Вот что потрясающе! Это же фантастика! Там 500 заводов работало!
Леонид Велехов: Километр за два можно считать.
Игорь Губерман: Совершенно точно. Папа был в ужасе от нашего подрастания. А бабушка мне очень хорошо говорила. Она говорила: «Гаренька, каждое твое слово лишнее». (Смех в студии.) Так что черт его знает.
Леонид Велехов: Вы действительно в родстве с человеком, который удавил попа Гапона?
Игорь Губерман: Пинхас Рутенберг, действительно, его повесил. Вернее, Рутенберг сказал рабочим завода, что Гапон уговаривал его сотрудничать с охранкой и обещал им это доказать. А они сказали, что если не докажешь, мы повесим тебя.
Он доказал, и после этого сам Гапона удавил.
Что касается родственных связей с ним, то я об этом знаю только от своей бабушки, которая говорила мне, что она его двоюродная сестра.
Леонид Велехов: От той самой бабушки?
Игорь Губерман: Да, от той самой Любови Моисеевны. Я это проверить не могу, потому что промежуточные связи оборвались. Они родом из какого-то местечка на Полтавщине.
Леонид Велехов: Но ведь великий человек был. Его вклад в становление Израиля огромный!
Игорь Губерман: Огромный был, безусловно.
Леонид Велехов: Электрификация всего Израиля.
Игорь Губерман: Да, а потом знаете, у Пинхаса Рутенберга была одна идея, которая не осуществилась, к сожалению. Он был помощником Верховного комиссара Петрограда. И он пришел к Керенскому летом 1917 года и сказал: «В ближайшее время Россия зальется кровью. Большевики возьмут власть. Есть один выход, дайте мне мандат и ничего не будет – я повешу Ленина и Троцкого». Керенский пришел в ужас. Мандат ему не был дан. Но какова сила провидения, согласитесь.
Леонид Велехов: Да!
Игорь Губерман: Он был очень мудрым человеком.
Леонид Велехов: Смотрел человек в корень, что называется.
Игорь Губерман: Я бы за честь почел, действительно, быть его родственником. Но, к сожалению, доказать это не могу – только слова бабушки.
Леонид Велехов: А его в свою очередь от 1937 года спас отъезд в Палестину…
Игорь Губерман: Конечно. Огромное количество людей спаслось, потому что они уехали.
Леонид Велехов: Да, история, однако. И как завязаны истории России и Израиля, какими они переплетены множеством нитей.
Игорь Губерман: Конечно! Первый президент, огромное количество израильских руководителей, очень талантливых людей из Белоруссии, Украины, России.
Но очень уж много было здесь евреев. Ничего не поделаешь.
Леонид Велехов: Да, и при этом, несмотря на весь этот государственный антисемитизм и черту оседлости, но как-то эти евреи тем не менее как личности формировались, раз из них такие великие люди вышли.
Игорь Губерман: О чем вы говорите! Конечно!
Леонид Велехов: Как-то не ограничивались тачанием сапог.
Игорь Губерман: Мать академика Капицы-старшего сказала замечательные слова: «Русские люди принесли так много бед еврейскому народу, что русские люди не должны обижаться, что евреи сделали у них революцию». (Смех в студии.)
Леонид Велехов: Игорь Миронович, а теперь к стихам. Откуда стихи пошли и эта форма такого четверостишия краткого? Как быстро она появилась?
Игорь Губерман: Откуда все берется – я понятия не имею. А стихи я писал очень давно, чуть ли не с 10-го класса.
Очень много написал длинных лирических стихов.
Леонид Велехов: Все-таки отдали дань традиции.
Игорь Губерман: Они все были одного содержания – я укорял женщин за неотзывчивость. Потом я их все утопил в помойном ведре, пьесу я там же утопил. Я много писал, я графоман. А на четверостишия я вышел чисто случайно. Я обнаружил, что на дружеских пьянках длинный стишок не прочтешь, а четверостишие стерпят. (Смех в студии.) Я стал писать четверостишия.
Леонид Велехов: Я-то думал, какой-нибудь Омар Хайям, хокку…
Игорь Губерман: Нет, я Омара Хайяма не читал к тому времени. Я когда-то, учась в институте, сошел с ума, прочитав Сашу Черного. От счастья просто, что вот можно так смотреть на мир. Так что в этом смысле я эпигон, безусловно. Я четверостишия начал писать, точно помню, где-нибудь году в 1964-м. А в 1965-м мы их довольно много писали с товарищем, потому что у меня жена лежала на сохранении, ожидая дочку.
50 лет назад это было. И мы тетрадочные такие листки с товарищем вешали ей на стену. Поэтому я первые четверостишия называл – дацзыбао. Один даже помню – я уже тогда классическими строчками пользовался: «Моя жена не струйка дыма, // Что тает вдруг в сияньи дня. // Но я ложусь печально мимо, // Поскольку ей нельзя меня». Вот такие стихи я писал.
Леонид Велехов: А кого еще из поэтов любите – безотносительно к влиянию?
Игорь Губерман: Заболоцкого. Не люблю, а обожаю! Особенно «Столбцы», конечно, ранние, им еще не редактированные. А еще был такой поэт, которого практически никто не знает, хотя его переиздали. Он эмигрировал году, наверное, в 1921-1922-м, Дон Аминадо. Он писал четверостишия. И я когда-то его читал с наслаждением. К Пастернаку, Мандельштаму я отношусь с почтением, которое любовь исключает. Очень люблю Лермонтова. Блок – это ясно. Ну, вот Саша Черный снова и снова всплывает в памяти. Очень занимательная штука, я очень завидую (я очень завистливый человек) этому взгляду на мир.
Очень трудно так смотреть на мир.
Леонид Велехов: Вы не производите впечатления завистливого человека.
Игорь Губерман: Я это очень тщательно скрываю. Но я завидую не власти, не деньгам, не новой машине, я завидую четверостишиям. Я завидую удаче на том поле, на котором мог сыграть я.
Леонид Велехов: А приходилось когда-нибудь, что-нибудь подтыривать, что называется?
Игорь Губерман: Ой! Я непрерывно ворую!
Леонид Велехов: Я не про «струйку дыма», это и так очевидно.
Игорь Губерман: Нет, я не о цитировании. Я ворую мысли, которые недоговорил автор. Он лишь наметил, а у меня это оказывалось замечательной мыслью, замечательный ход. А потом Мольер говорил: «Я беру свое всюду, где его нахожу». Поэтому я не ворую целиком стих, но мысли, идеи – довольно часто. Я вам приведу простой пример. В Москве живет один из самых талантливых авторов афоризмов, Борис Крутиер. Я у Бориса раз пять крал идеи. Я ему даже говорил: «Я у тебя украл». Он говорит: «Ничего, я еще сочиню». (Смех в студии.)
Леонид Велехов: А у вас воруют?
Игорь Губерман: Чудовищно!
Леонид Велехов: Вас это огорчает? Или вы видите в этом какой-то признак популярности?
Игорь Губерман: Да на здоровье! Я еще сочиню. Но вот иногда просто приписывают мне свои стишки, это кошмар!
Леонид Велехов: Что может быть большим признаком славы?
Игорь Губерман: Это не слава. Я полезен в употреблении. Я получал записки не от одного мужика. Они благодарили меня за тот успех у девок, который они обрели благодаря чтению моих стишков, но, естественно, говорили, что это их стишки. И очень их успешно соблазняли. В США есть ежегодный фестиваль, под Филадельфией. Там собираются барды. И как-то меня туда пригласили.
Я первый раз в жизни там был. И какой-то завсегдатай мне говорит: «Игорь Миронович, а вы же в прошлом году были». Я говорю: «Да нет, я первый раз здесь». Он говорит: «Понимаете, в прошлом году здесь по аллейкам (а там парк такой, палатки) ходил мужик и девок отлавливал. Он говорил: «Здравствуйте, я Игорь Губерман, с удовольствием почитал бы вам стихи». Как я ему позавидовал! (Смех в студии.)
Леонид Велехов: А как рождается четверостишие? Оно сразу рождается? Или оно как-то долго шлифуется в голове, во рту?
Игорь Губерман: Очень по-разному. Бывает, неделю мучаешься над подходящим словом, и ничего не получается. А бывает, просто мгновенно. Я могу привести пример, который меня самого изумил. У меня есть товарищ, он очень талантливый переводчик. Мы с ним разговаривали по телефону. А он такой культурный человек, интеллигентный. Поэтому он у меня в разговоре спросил: что у тебя сейчас лежит на столе? В смысле, что ты пишешь? Я продолжал с ним разговаривать, и вдруг в конце разговора ощутил, что я знаю стишок-ответ.
Стишок был такой: «Теперь живу я, старый жид // Весьма сутуло. // И на столе моем лежит // Анализ стула». Так что, бывает просто автоматически, а бывает очень долго и тяжко.
Леонид Велехов: А где лучше писалось, в СССР или в Израиле?
Игорь Губерман: Одинаково хорошо, просто я состарился. Поэтому гораздо больше пишу печальных стишков. А в Союзе писались очень веселые. Потому что безумно смешно было все.
Леонид Велехов: Все-таки пищи для стихов советская жизнь давала необычно много…
Игорь Губерман: И сейчас Россия дает безумное количество пищи для смеха.
Леонид Велехов: По-моему, только этим и занимается в последнее время.
Игорь Губерман: Для смеха и для ужаса.
Леонид Велехов: Да, для творческого переживания. А в прозаической, в бытовой жизни вы много острите? И считаете нужным все время шутить?
Игорь Губерман: Когда-то я шутил непрерывно.
Много от этого имел неприятностей. А сейчас уже – нет. Я уже в семейной жизни деспот, мучитель, зануда, хмурый, угрюмый человек. И все больше от этого начинаю походить на юмориста. (Смех в студии.)
Леонид Велехов: Совершенно не верится, что вы хмурый и угрюмый человек.
Игорь Губерман: Жена, во всяком случае, это утверждает. Ей виднее.
Леонид Велехов: Вы действительно причастны к открытию Бродского для читающей публики?
Игорь Губерман: «Сукой быть и век свободы не видать». Да. Я был в инженерной командировке, а в это время Саша Гинзбург, великий, на мой взгляд, человек, очень недооцененный Россией, издавал уже журнал «Синтаксис». И уже первый номер я читал. И я ходил по питерским поэтам. Даже страшно сегодня называть их имена – Соснора, Кушнер, Горбовский, Бродский. И я действительно привез их стихи и сказал, что Бродский просто гений. Я первый был, это правда.
И я не то чтобы этим горжусь, но это очень забавно. А потом мне Наташа Горбаневская, мы сидели в гостях, сказала, что питерские поэты, с которыми она была знакома, были уверены, что я стукач – приехал собирать компромат. Тем не менее все давали свои стишки.
Леонид Велехов: А как судьба свела с Гинзбургом и, вообще, с диссидентским движением?
Игорь Губерман: Да, я не связан абсолютно с диссидентским движением. Я никогда не был диссидентом. Я жил вольным человеком, за что и сел. (Смех в студии.) Я общался с теми, с кем мне было интересно, а это были годы, когда общаться было очень интересно с теми, кто вел противозаконный образ жизни.
Леонид Велехов: Тем не менее, в литературных кругах вы вращались? Любили ходить в ЦДЛ?
Игорь Губерман: Я обожал ходить в ЦДЛ, но меня туда не пускали. Я почти ни разу не был в ЦДЛ. (Смех в студии.)
Леонид Велехов: Корочки не было.
Игорь Губерман: Я не был членом Союза писателей, хотя были уже две книжки. Можно было вступать. Но, понимаете, я брезгливый человек.
Леонид Велехов: Про брезгливость у вас есть замечательный гарик.
Игорь Губерман: «Мне моя брезгливость дорога, // Мной руководящая давно: // Даже чтобы плюнуть во врага, // Я не набираю в рот говно».
Леонид Велехов: Вы упомянули, что вы были к тому времени автором двух книжек. Вы действительно написали несколько научно-популярного плана книжек…
Игорь Губерман: Я еще два с половиной романа написал за советских писателей.
Леонид Велехов: Это была вынужденная поденщина? Или от этого какой-то ход к тем же гарикам и к дальнейшей вашей стихотворной деятельности?
Игорь Губерман: Никакого хода не было. Просто я графоман. Очень хотел что-нибудь писать.
Я стал сотрудничать с журналом «Знание – сила» в молодости, конечно, в отделе «Сила», знаний не хватало. (Смех в студии.) Товарищ Рома Подольный, покойный уже, сказал: «Если хочешь про какую-нибудь тему узнать, пиши про нее книгу, заодно и познаешь».
Леонид Велехов: Трудоемкий несколько путь.
Игорь Губерман: Очень хороший. Я написал книжку о биологической кибернетике, потом написал об исследовании мозга, потом написал биографию Бехтерева. Но у меня зарезанных только книжек четыре. Изо всех молодых сил я пытался хоть как-нибудь уколоть Советскую власть. Конечно, нечего не получалось – книжки резали. У меня была книжка о психологии фашизма. Я даже Гитлером занимался, хотя не знал немецкий язык. Были книжки о психологии зарезанные, потому что меня очень интересовало, как это так советская Россия существует противоестественным образом.
Леонид Велехов: Сохранились эти рукописи или нет? Или их время ушло?
Игорь Губерман: И время их ушло, безусловно, да и не сохранились.
Рукописи не горят, они тлеют, умирают в грязи. Такую романтику придумал Булгаков.
Леонид Велехов: То есть в переносном смысле слова – горят. При всей любви к Булгакову – еще как горят!
Игорь Губерман: Конечно.
Леонид Велехов: Теперь о темной стороне вашей биографии. Как так получилось, что оказались вы в местах не столь отдаленных? В 1979 году это произошло, да?
Игорь Губерман: Да. А меня не могли не посадить. Замечательно говорил мой папа… (Смех в студии.) Когда он видел, с кем я в 70-е годы выпиваю и дружу, а это как раз были диссиденты, сионисты, он любил подойти к столу и сказать: «Гарик, тебя посадят раньше, чем ты этого захочешь». (Смех в студии.) Поэтому меня не могли не посадить. Но здесь такая штука получилась. Я очень подружился с ребятами – евреями-отказниками, учеными. Они придумали совершенно гениальный ход – это Воронель, Азбель, Браиловский, математики, физики, которые сейчас живут в Израиле и живы еще, по счастью.
Им отказали в выезде году в 1973-м, в 1974-м, и т. д. И они, чтобы умственные мускулы не завяли, организовали научный семинар, на котором читали свои доклады. Семинар среди научных работников всего мира приобрел такое звучание, что однажды приехало шесть, по-моему, Нобелевских лауреатов – с понтом для участия в конференции Академии наук, а на самом деле сидели у этих ребят на семинаре. И одновременно они выпускали журнал «Евреи в СССР», подпольный. Выпустили из страны наконец Воронеля, выпустили Азбеля – это главные редакторы и учредители журнала. И мой товарищ Виктор Браиловский, математик, стал главным редактором журнала «Евреи в СССР». И вот его уже решили посадить, потому что шел 1979 год. В общем, меня два замечательно симпатичных гэбэшника, совсем молодых, пригласили (я даже знаю, кто навел), чтобы я посадил Виктора Браиловского. Я должен был написать на него психологическую характеристику и т. д. Ребята были настолько серьезные, что сказали: «Вы, Игорь Миронович, даже, когда уедете в Израиль, мы вам сможем помочь».
Я, конечно, отказался. Разговор был двух- или трехчасовой, довольно вежливый. А когда они предложили мне дать подписку о неразглашении, я отказался. Я сказал, что я дикий болтун, я разболтаю это тут же, а еще я пьющий! Так что, не дам подписку. И тут они озверели чудовищно и сказали: «Игорь Миронович, мы вас точно совершенно посадим. Мы вас предупреждаем, потому что вы не можете оставаться живым свидетелем того, что нас можно послать на … и оставаться на свободе». Вот так это было сказано буквально.
Леонид Велехов: А лагерь вас сильно изменил? Вы вышли из него другим человеком?
Игорь Губерман: Я и вошел в него, на самом деле, лагерником. Вы забываете, что Советский Союз был огромным лагерем. Вы это знаете не хуже меня. Кстати, он так и назывался, мы просто не обращали на это внимание – лагерь мира, социализма и труда. (Смех в студии.) Мы знали цену и миру, и социализму, и труду. Поэтому мы все ужасные лагерники.
Хочу сказать, что то сегодняшнее государственное устройство, которое существует в России, лучше всего определяется лагерными выражениями – это паханат. Есть паханы, есть приблатненные придурки, есть полное наплевательство на мужиков, а это интеллигенция, рабочий, крестьянин, народонаселение. Лагерная радиация не могла не сказаться. Ведь сидели миллионы. И эта лагерная радиация на сегодняшней России чудовищно сказалась. Поэтому я вошел туда лагерником и вышел еще более усугубленным лагерником.
Леонид Велехов: А сегодня, после стольких лет жизни за пределами лагеря, по ту сторону колючей проволоки, в вас это осталось?
Игорь Губерман: Я все равно это очень чувствую. У меня не прошла связанность с Россией. И это не только потому, что я пишу на русском языке. Я очень привязан к России, я жил здесь 52 года. Я не хочу употреблять слово «любовь», но это что-то такого типа. Очень люблю Израиль. У меня душа, не разрываясь, привязана к обеим странам.
Но за Израиль я все время испытываю страх и гордость, а за Россию я испытываю боль и стыд. То, что здесь сейчас происходит, – это чудовищно.
Леонид Велехов: И не было такого периода, когда чувства за Россию как-то сменились, и это не были боль и стыд?
Игорь Губерман: Был. Знаете, когда была перестройка в 1985-1987 году. Я эти полтора-два года писал стишки недоверчивые. У меня был такой стишок – «Я хмурыми глазами старожила, // Взираю на весеннюю погоду, // Россия столько рабства пережила, // Что выдержит и краткую свободу». Так оно и получилось.
Леонид Велехов: Как в воду смотрел, к сожалению.
Игорь Губерман: Но мы такие животные, я имею в виду, люди, все равно живем. Я просто поражаюсь. Мы свидетели… Когда я приезжаю в Россию, я начинаю говорить «мы». Мы свидетели двух гигантских преступлений этих лет. Я говорю не о Беслане, не о «Норд-Осте», не о «Курске».
Я говорю о том, что сейчас совершены два огромных чудовищных преступления. Я говорю как человек, любящий Россию, – убийство Немцова и вторжение в Украину. Историки это будут обсуждать, и крик будет. Мы же все живем спокойно. Более того, среди наших друзей, приятелей находятся люди, которые счастливы от Крыма, которые рады вторжению в Украину. Не думайте, пожалуйста, что я забыл украинцам чудовищную роль в уничтожении евреев и раньше, и во время войны.
Леонид Велехов: И погромы, и Бабий Яр.
Игорь Губерман: Да. Но, тем не менее, Украина-то на свободу ринулась. И вдруг такая штука. Больно, стыдно, очень страшно и нехорошо.
Леонид Велехов: Я понимаю, что за всю Одессу трудно отвечать, но все же: как в Израиле ваши знакомые и незнакомые относятся к этим событиям? В Израиле ведь очень сильно работает вся эта ложь насчет бандеро-фашистов и все прочее, или нет?
Игорь Губерман: Насчет бандеро-фашистов вряд ли работает.
Но, во-первых, у многих, особенно, пожилых евреев, накопились какие-то обиды на украинский народ. Кто-то помнит войну, у кого-то еще имперские такие тенденции. Поэтому радость по поводу того, что «Крым наш» в Израиле довольно-таки сильно распространена. Советские люди. Лагерный дух выветривается очень тяжело. Я вспомнил, еще в 70-е годы я написал такой стишок – «Китайцы Россию захватят не скоро, // Но тут и взовьется наш пафос гражданский. // В России достанет лесов и простора // Собраться евреям в отряд партизанский». (Смех в студии.) Я думаю, что сегодня чудовищная совершенно смесь в головах у огромного количества выходцев из России.
Леонид Велехов: Израиль для вас стал второй родиной? Или, может быть, первой?
Игорь Губерман: Стал, безусловно. Я очень люблю Израиль, хотя по-прежнему пишу насмешливые стишки про эту страну. Израиль – великая страна.
Леонид Велехов: А вот до вашей эмиграции, репатриации в Израиль, ваше еврейство играло для вас какую-то роль? Это было для вас важно?
Игорь Губерман: В детстве меня били не столько за то, что я еврей, сколько за то, что я лез драться при слове «жид».
Этому, кстати, старший брат меня научил. Потом это все прошло. И, знаете, в самом начале 60-х годов во мне вдруг остро проявилось ощущение, что я еврей. Не от какого-нибудь нажима, нет, странным образом, химическим, физиологическим. Я тогда так растерялся, что написал большой цикл стихов. Кстати, я их не выбросил, я их и сейчас печатаю. Я взял русскую классику, которую очень люблю, и ее населил евреями. Я «перевел» с русского «Белеет парус одинокий», «Тачанку». Цикл так и назывался «Переводы с русского».
Леонид Велехов: Переводы в фигуральном смысле слова?
Игорь Губерман: По-русски все это было, конечно! Просто герои были евреями. И этот цикл назывался «Обгусевшие лебеди». Я его все время печатаю во всех книжках. Вот это было странное такое, на меня обрушившееся. Я не знаю, откуда это взялось. Значит, антисемиты правы – в каждом еврее живет этот химический еврей, который однажды оживает.
Леонид Велехов: А такая концентрация евреев вас не раздражает в Израиле? Это такой вопрос иронический.
Игорь Губерман: Я понимаю, просто пытаюсь вспомнить стишок о том, что «Мы едем и сердце разбитое. // Колотится в грудь, обмирая»… Нет, это другой стишок. «Прости нас Россия немытая // И здравствуй небритый Израиль». Нет, не помню, но стишок был такой, что в Израиле жилось бы замечательно, когда б не жара и евреи. (Смех в студии.)
Леонид Велехов: Но ведь, действительно, многих людей такая местечковость от Израиля отпугнула. Я помню, как в ту самую волну конца 80-х – начала 90-х много, кто уехал, а потом люди вернулись. Тот же, Царство Небесное, Михаил Михайлович Козаков…
Игорь Губерман: Миша Казаков вернулся не от местечковости. Миша Козаков вернулся оттого, что слишком малое количество людей узнавало его на улице. Давайте говорить правду. Он симпатичный человек…
Леонид Велехов: Да, для этого Нарцисса это, конечно, была травма…
Игорь Губерман: Что касается местечковости.
Она немножко есть. Евреи люди неисправимые. Тем не менее, великая страна и в этом смысле слова. Когда шла последняя война, был призыв к населению помогать армии. И буквально через неделю, если не через пять дней, обратились с просьбой прекратить помогать. Потому что шли грузовики с помощью! От этого единства евреев такие слезы проливались у меня! Это потрясающе трогательно.
Леонид Велехов: Евреи оказались страшными патриотами.
Игорь Губерман: Невероятными! Это люди, которые в обыденной жизни тебе и шекель не уступят, торговцы и все прочее.
Леонид Велехов: Евреи! (Смех в студии.)
Игорь Губерман: Евреи, в конце концов!
Леонид Велехов: А Иерусалим для вас в первую очередь родина христианства или иудаизма?
Игорь Губерман: Вы мне задаете теоретический вопрос, совершенно бессмысленный. Я даю вам на него совершенно бессмысленный ответ, что иудаизм родился раньше христианства.
Это очень просто. При этом Иерусалим никакого отношения не имеет к исламу, и в Коране ни разу не упомянут Иерусалим. И все это мифы, что Мухаммед там был. Арабы там мало жили.
Леонид Велехов: Но это красиво считать, что Иерусалим – родина трех религий даже, а не двух.
Игорь Губерман: Да, красиво. Иерусалим очень хороший город, в котором мне очень хорошо. Я о таких вопросах, который вы мне задали, просто не задумываюсь.
Леонид Велехов: Вот мы с вами беседуем накануне Песаха. В ближайшее воскресенье католическая Пасха, а еще через неделю православная. Будете отмечать и православную Пасху, и Песах?
Игорь Губерман: Буду отмечать абсолютно все религиозные обряды, где зачислена выпивка в обряд. (Смех в студии.) Все очень просто! Если бы были мусульманские праздники, в которые можно было бы выпивать, я бы и их тоже справлял, невзирая на свое ужасное отношение к исламу сегодняшнему.
Леонид Велехов: Но все-таки Израиль не стал плавильным котлом, как те же США?
Игорь Губерман: Да не стали США плавильным котлом. Сочинительство все это. И сами американцы уже это признали, и психологи, и социологи. Там британцы, французы стали американцами, небольшая часть испанцев стала американцами. Но все равно латиносы другие. У китайцев свои кварталы. Другое дело, что все они американцы. Они себя ощущают американцами. И это совершенно замечательно. И они все законопослушные американцы. А плавильного котла нет. И евреи стали американцами. Помните, Киссинджер сказал Голде Меир: «Я, во-первых, государственный секретарь, во-вторых, я американец и только в-третьих я еврей». На что, кстати, Голда Меир сказала: «А вы прочитайте, как мы, справа налево». (Смех в студии). Огромное количество евреев стало американцами. В Израиле плавильный котел не получился. У нас есть евреи из Йемена, из Ирана – восточные евреи. Есть западные евреи, восточные – сефарды.
Например, выходец из Бухары презирает выходцев из Йемена, потому что они чуточку по-другому молятся. Потом у нас есть религиозные и светские. Это чудовищный раскол. У нас в доме живут почти все представители. Я в 8-этажной башне живу. Мы все здороваемся, все хорошо и т. д., но мы абсолютно разные. Согласитесь, что эфиопы и мы – это несколько разное.
Мне когда-то насчет плавильного котла сказал один городской импресарио. У меня были гастроли в Америке, я приехал в город Денвер. Мы гуляли с ним днем по городу. Я говорю: «Какая публика меня ожидает?» Он говорит: «Если одет кое-как, безупречно вежлив и доброжелателен – это Питер, Москва, Киев. Если одет изумительно и очень надменный, то это Бобруйск или Семипалатинск». (Смех в студии.) Даже в этом есть разница. Так что, какой там плавильный котел!
Леонид Велехов: А Израиль вас за своего держит?
Игорь Губерман: А Израиль обо мне ничего не знает. Только сейчас, правда, вышел сборник переводов на иврит моих стихов, но его покупают только русские.
(Смех в студии.) Когда-нибудь прочтут, наверное, ну и хорошо, а может, и не прочтут. Переводы хорошие.
Леонид Велехов: Вы на иврите так и не заговорили?
Игорь Губерман: Нет. Я знаю «как пройти?», «как доехать?», но я с ужасом ожидаю ответа. (Смех в студии.)
Леонид Велехов: Это самое опасное, когда не знаешь язык, а только какие-то фразы.
Игорь Губерман: У меня с ивритом проблем нет, проблема у тех, кто хочет со мной поговорить на иврите. (Смех в студии.) Но я ощущаю себя дома, полностью дома.
Леонид Велехов: Вам не страшно за будущее Израиля?
Игорь Губерман: Нет. За будущее России как раз чудовищно страшно. И даже не хочется быть Кассандрой, потому что есть масса черных прогнозов, с которыми я согласен. А Израиль стоял, стоит и стоять будет. Невероятная держава! Такой больше в мире нет страны. Я ездил по миру довольно много.
Леонид Велехов: Мы не нашли с вами объяснения тому, что происходит с Россией. А вот стойкости этой крохотной страны, окруженной просто океаном врагов, есть объяснение?
Игорь Губерман: Во-первых, еврейский талант. Второе – еврейская жестковыйность. 2000 лет уже евреи ведут такой образ жизни, что не приведи Господи никому! Выстояли. Древний Египет, Древняя Греция, Древний Рим, фараоны – где они все? Их просто нет. Евреи живы и причем такие же, как они были раньше – заносчивые, высокомерные, твердые, находчивые. Это все удивительная штука. Поэтому я за Израиль не беспокоюсь. И потом у меня есть очень смешная надежда, абсолютно иллюзорная, и я это понимаю и ничего не могу с собой поделать. У меня есть надежда, что количество полезных идиотов, количество вот этих кретинов, которые сегодня мешают Израилю жить, что их количество уменьшится. У меня есть очень слабые тому подтверждения. То здесь, то там появляются статьи западных политиков, дипломатов, журналистов о том, что же мы делаем, где объективно обсуждается роль Израиля в сегодняшней жизни. И мне все кажется, это идиотизм старости, очевидно, что человечество поумнеет. Я умом понимаю, что этого не случится. За столько тысяч лет не поумнело, но все-таки что-то произойдет, потому что иначе очень страшно за внуков и за детей. А внуков у меня много – 6 внучек и 2 внука.
Леонид Велехов: Будь здоров сколько!
Игорь Губерман: А евреи, уезжая, начинают размножаться. (Смех в студии.)
Леонид Велехов: Но, размножаясь, они больше ценят мужчин, чем женщин.
Игорь Губерман: Поэтому я сразу и говорю, что внучек шесть. Был замечательный анекдот. Одного еврея спросили, что бы он больше хотел – пять дочек или миллион денег. Он говорит – я бы хотел пять дочек. Ему говорят – почему? Он говорит, потому что сейчас у меня их десять. (Смех в студии.)
Леонид Велехов: Напоследок несколько таких легкомысленных вопросов. Читая ваши мемуары, я поражался раблезианскому количеству выпивки, которое вы способны были воспринять. Эта способность сохранилась?
Игорь Губерман: Это чисто раблезианская преувеличение. Я пью с удовольствием, пью каждый день уже много лет, но я не алкоголик. Я пью немного, на самом деле.
Леонид Велехов: Что вы предпочитаете?
Игорь Губерман: Я пью уже много лет виски с наслаждением, удовольствием, вкусом и пользой.
Леонид Велехов: Что такое для вас русский мат? Почему вы так его цените?
Игорь Губерман: Я его ценю, и я не люблю слово «мат». В нем есть что-то ругательное, что-то осудительное. (Смех в студии.) Я ценю неформальную лексику как абсолютно неотъемлемую часть великого, могучего, правдивого и свободного. Если бы не было неформальной лексики, у нас бы не было Венички Ерофеева, у нас бы не было Юза Алешковского, у нас бы не было Дины Рубиной, в частности. Огромное количество людей его используют. Очень много используют его спекулятивно. Та неформальная лексика, которую используют литераторы, которую используют интеллигенты, – это совсем не та неформальная лексика, которую использует 13-летний Вася, который в подворотне курит подобранный окурок, чтобы показать девочке Лизе, что он уже половозрелый. Это не та лексика, которую использует грузчик. Лексика, которую использует грузчик, как сказал Маркс или Энгельс про религию, – вздох угнетенной твари. Вот к религии эти слова не имеют никакого отношения. Вздох угнетенной твари – это неформальная лексика. Отсюда такое распространение в России.
Леонид Велехов: А помогает, вы считаете?
Игорь Губерман: Очень! Могу вам привести очень простой пример. Со мной в камере Волоколамской тюрьмы сидел очень симпатичный мужик, который сидел по неправильному обвинению. И он очень мучился от этого. Он был вор, хулиган, но в этот раз его посадили незаконно. И он раз в 40-50 минут вскипал от этой боли, ненависти, злобы, обиды. И тогда он вскакивал со шконки, подходил к дверям, стучал в нее и говорил: «У скоты (…)». И как будто пар выпускал. И тихо и спокойно возвращался на свои нары. Я много таких случаев видел. Поэтому неформальная лексика – это очень нужная в языке вещь. И просто идиоты, причем бесполезные идиоты те, кто пытается ее искоренить. Это бессмысленно. Тем более что они сами, искоренители, матерятся чудовищно! Это я знаю точно.
Леонид Велехов: Но некрасиво, я думаю.
Игорь Губерман: Бездарно.
Леонид Велехов: Как и все, что они делают.
Игорь Губерман: Да.
Леонид Велехов: Не могу не попросить вас почитать.
Игорь Губерман: У меня рояль в кустах есть. Сейчас я достану.
Леонид Велехов: Ну как же не закончить встречу с вами гариками.
Игорь Губерман: Я наизусть почти ничего не помню.
Леонид Велехов: Почему?
Игорь Губерман: Я, даже выступая на концертах, у меня написаны стишки. По первой строчке я восстанавливаю стишок. Я думаю, что это просто старческое – восьмой десяток вот-вот.
Леонид Велехов: Вы чувствуете себя старым человеком или не старым?
Игорь Губерман: Я себя чувствую дураком средних лет. (Смех в студии.)
Мы в любви к познанию едины.
Этот путь томителен и долог.
В наши сокровенные глубины
Лезет и психолог, и проктолог.
Печать печалей перламутром
Туманит лица
Людей, не смогших сегодня утром
Опохмелиться.
Усердие, серьезность и практичность –
Такие свойства духа непросты.
Такую выдающуюся личность
Я лично обхожу за три версты.
Сомнения меня одолевают.
Они уже давно во мне крепчали.
Ведь если в небесах не наливают,
То праведники там полны печали.
Ремеслами славится труд,
Все строится выше и краше.
А голуби срали и срут
На все достижения наши.
Просветов мало, но во мраке
Любой эпохи и поры
Повсюду в гору лезут раки,
Мечтая свистнуть нам с горы.
Творцу как яркой творческой натуре
Присущи своенравные капризы.
Отсюда на земле цунами, фюрер
И дикие российские сюрпризы.
Когда-то стаи дикарей,
Гуманность не нажив,
Еще не знали, кто еврей
И ели всех чужих.
У науки множество затей
И невероятные изыски.
Скоро и зачать себе детей
Сможет человек по переписке.
А годы нас изрядно подкосили.
Недавно я узнал о факте жутком.
На старости от умственных усилий
Бывают неприятности с желудком.
Пришел я к горестному мнению
От наблюдений многих лет –
Вся сволочь склонна к единению,
А все порядочные – нет.
Нам солнце обаятельно лучится,
Нам на душе теплее от него,
А Ленин заповедовал нам учиться,
Но не сказал чему и у кого.
Меняется в мире любая погода,
И день превращается в ночь.
В российские двери стучится свобода,
И все достучаться невмочь.
Леонид Велехов: Замечательный финал замечательного разговора!
Игорь Губерман: «Я испытываю стыд и боль за Россию»
Поэт Игорь Губерман, получивший известность благодаря сатирическим коротким стихотворениям «гарикам», рассказал в интервью Би-би-си о «другом мире», в котором живут израильские эмигранты из бывшего СССР.
В интервью специальному корреспонденту Русской службы Би-би-си Евгению Каневскому Игорь Губерман рассказал об отношении к Израилю и России, о своих политических взглядах и о творчестве последних лет.
<italic> <bold>Би-би-си: </bold>Вы уезжали из Советского союза в относительно свободные времена. Почему?</italic>
<bold>Игорь Губерман</bold>: Господь Бог предложил прожить вторую жизнь, совершенно иную – и мы на это польстились. Я не сионист. Мне хотелось пожить и в другом мире, вот поэтому мы и уехали.
<italic> <bold>Би-би-си:</bold> </italic> <italic> Но признаки антисемитизма в Советском Союзе были одной из причин, по которой вы уехали?</italic>
<bold>И.Г.: </bold>Знаете, я конкретно с этим в последние годы в Советском союзе не встречался, но слышал о массе таких случаев. А потом и в 90-е годы уже, в самом начале, или в конце 80-х даже были очень сильные фашистские выступления – в Питере, например. Очень много писалось литературы, по привычке эти бумаги ходили в самиздате, была полуфашистская газета «Пульс Тушина», словом, дух антисемитизма, безусловно, витал в воздухе.
<italic> <bold>Би-би-си:</bold> И для многих он стал причиной?</italic>
<bold>И.Г.:</bold> Может быть, для многих он и стал. Но такое огромное количество [эмигрантов] начало ссылаться на антисемитизм как на причину своего отъезда, что непонятно, где правда, а где нет. Но дух антисемитизма был, безусловно.
<italic> <bold>Би-би-си:</bold> Скажите, вы ощущаете себя частью израильского общества после этих лет, которые вы здесь прожили?</italic>
<bold>И.Г.: </bold>Знаете, я употреблю те слова, которыми я отвечаю на концертах на такой вопрос. Я все еще по-прежнему люблю Россию, хотя эта любовь, так сказать, расплывается, и чахнет, что ли…
У меня душа, не разрываясь, привязана к обеим странам. Но за Израиль я испытываю страх и гордость, а за Россию – боль и стыд. Вот в этом огромная разница. Да, я, безусловно, израильтянин. И, как выяснится после моих последующих ответов, еще и правый израильтянин-патриот.
<italic> <bold>Би-би-си: </bold> </italic> <italic>А те люди, которые сюда приехали, – они смогли влиться в израильское общество или остаются «вещью в себе?»</italic>
<bold>И.Г.:</bold> Я очень мало с этим знаком, потому что я — не часть общества, я сижу дома. Я кустарь-одиночка без мотора. И, думаю, людей, слившихся с этой жизнью, очень мало.
Тем более что я довольно много читал о крахе идеи плавильного котла: не плавится психология человека, а образуются вот такие массы по интересам, а главное – по бэкграунду, по прошлой жизни, навыкам. Я не люблю слово «менталитет», но на самом деле – по менталитету.
<italic> <bold>Би-би-си: </bold> </italic> <italic>Существует мнение, что большинство русскоязычных израильтян поддерживают более радикальные меры в решении палестино-израильского конфликта. Почему, как вы думаете, так происходит?</italic>
<bold>И.Г.:</bold> Я затрудняюсь ответить на этот вопрос. Но, вообще говоря, мы, люди с советским бэкграундом, – сторонники резкого разрешения всех вопросов. Думаю, что это – остатки советского образования, советского воспитания, советского духовного климата.
Мы же, смотрите, оказались чудовищными националистами в Америке в отношении негров, расистами даже, мы оказались сторонниками других радикальных решений.
Я не сторонник всяких радикальных решений, но я крайне упертый на сегодняшний день человек правых воззрений. Поэтому, предвидя один из ваших последующих вопросов, скажу, что буду голосовать только за Либермана.
<italic> <bold>Би-би-си:</bold> Опишите тогда, почему ваши взгляды сформировались именно таким образом? Ведь, казалось бы, люди, ратовавшие за демократию в Советском Союзе, могли бы быть склонны к более либеральному подходу?</italic>
<bold>И.Г.:</bold> Наверное, потому что я уже пережил левые увлечения. Одно время даже участвовал в предвыборной кампании Рабина, потом Барака. По глупости, по темноте. Сейчас я ни в какой предвыборной кампании просто не стал бы участвовать, [потому что] постепенно увидел, что все эти либеральные тенденции ни к чему не ведут.
<italic> <bold>Би-би-си:</bold> Вы упомянули о демократических ценностях, и в связи с этим такой вопрос: как вы относитесь к тому, что в Израиле существуют вещи, которые для многих на Западе выглядели бы довольно странно. Ну, скажем, людям, которые считают себя евреями, вдруг приходится доказывать, что они действительно являются евреями, если они хотят выйти замуж или жениться. Вас не беспокоит эта забота о чистоте крови? Как вы к этому относитесь?</italic>
<bold>И.Г.:</bold> Я полагаю, что в каждой стране, в каждой религии есть свои идиотизмы, которые, несмотря на общую мудрость народа… Кстати, чем народ мудрее, тем больше в нем дураков и идиотов, потому что кривая Гаусса существует, и она справедлива.
У нас, евреев, все точно так же: я уже много видел у нас идиотов. Эти идиотизмы – даже не средневековые, а древние – они меня очень раздражают. И они мне очень неприятны. Но, с другой стороны, это так же, как усиленные «шмоны» на таможне, [является] некой формой безопасности, сохранения еврейского государства. Это чуточку ослабляет мою неприязнь к этим идиотизмам.
<italic> <bold>Би-би-си:</bold> Если говорить о вашем творчестве, что вас сейчас интересует больше всего? Интересует ли вас жизнь в Израиле? Или вы пишете о более глобальных вещах?</italic>
<bold>И.Г.:</bold> Я пишу о жизни, о смерти, о любви, о дружбе, о мужчинах, женщинах, России, евреях, а о самом Израиле как таковом – довольно мало, потому что я воспринимаю Израиль как огромное скопище евреев. Мне интереснее писать про евреев как таковых.
Тема у меня немножко изменилась – очень явно для меня. Я очень много пишу о старости, меня этот сезон интересует по понятным причинам. И замечать какие-то детали – смешные или трагичные – в этом сезоне мне кажется очень интересным. Вот это моя основная тематика.
20 гариков о возрасте счастья
Маленькие четверостишия поэта-сатирика Игоря Губермана – «Гарики» — как выстрел из лука в яблочко. Точно, лаконично, сильно, убойно. И каждый раз хочется сказать – Гениально, маэстро! Такие короткие и ясные шедевры способен создать только большой опыт и весьма острый ум.Немного грустные Гарики о старости.
Ближе к ночи пью горький нектар
под неспешные мысли о том,
как изрядно сегодня я стар,
но моложе, чем буду потом.
Я хотя немало в жизни видел,
в душу много раз ронялась искра,
всё-таки на Бога я в обиде:
время прокрутил Он очень быстро.
Время жизни летит, как лавина,
и — загадка, уму непомерная,
что вторая её половина
безобразно короче, чем первая.
К очкам привыкла переносица,
во рту протезы, как родные,
а после пьянки печень просится
уйти в поля на выходные.
Я курю, выпиваю и ем,
я и старый — такой же, как был
и практически нету проблем
даже с этим — но с чем, я забыл.
Кончается жизни дорога,
я много теперь понимаю
и знаю достаточно много,
но как это вспомнить — не знаю.
В органах слабость,
За коликой спазм
Старость — не радость
Маразм — не оргазм.
Белый цвет летит с ромашки,
вянут ум и обоняние,
лишь у маленькой рюмашки
не тускнеет обаяние.
Прочтите надо мной мой некролог
в тот день, когда из жизни уплыву;
возвышенный его услыша слог,
я, может быть, от смеха оживу.
Болтая и трепясь, мы не фальшивы,
мы просто оскудению перечим;
чем более мы лысы и плешивы,
тем более кудрявы наши речи.
На душе моей не тускло и не пусто,
и, даму если вижу в неглиже,
я чувствую в себе живое чувство,
но это чувство юмора уже.
Подруг моих поблекшие черты
бестактным не задену я вниманием,
я только на увядшие цветы
смотрю теперь с печальным пониманием.
К ночи слышней зловещее
цоканье лет упорное,
самая мысль о женщине
действует как снотворное.
Когда устал и жить не хочешь,
полезно вспомнить в гневе белом,
что есть такие дни и ночи,
что жизнь оправдывают в целом.
Утечёт сквозь нас река времён,
кипя вокруг, как суп;
был молод я и неумён,
теперь я стар и глуп.
Я смотрю на нашу старость с одобрением,
мы заняты любовью и питьём;
судьба нас так полила удобрением,
что мы еще и пахнем и цветём.
Искры наших шуток очень разны,
но всегда унынию помеха,
мы шутить особенно горазды,
когда нам по жизни не до смеха.
стихотворений о любви, смерти, религии, искусстве, политике, сексе и обо всем остальном: Хэмби, Барбара, Кирби, Дэвид, Боттомс, Дэвид, Клифтон, Люсиль, Коулман, Ванда, Коллиер, Майкл, Деннис, Карл, Добинс, Стивен , Данн, Стивен, Фэйрчайлд, Б., Феннелли, Бет, Гинзберг, Аллен, Глюк, Луиза, Голдбарт, Альберт, Хасс, Роберт, Хейс, Терренс, Хоугланд, Тони, Хаджинс, Эндрю, Хаммер, Т.Р., Джефферс, Оноре Фанонн , Нокс, Кэролайн, Комуняка, Юсеф, Леман, Дэвид, Люкс, Томас, Мэтьюз, Уильям, Макфадден, Кевин, МакГрат, Кэмпбелл, МакХью, Хизер, Мейнке, Питер, Мур, Филлис, Маллен, Гарриетт, Перилло, Люсия, Райан , Майкл, Сайблс, Тим, Шапиро, Алан, Симик, Чарльз, Стэнтон, Маура, Тейт, Джеймс, Ригли, Роберт, Янг, Дин, Янг, Кевин, Аддоницио, Ким, Эндрюс, Джинджер, Эндрюс, Нин, Эшбери, Джон , Баррези, Дороти, Белье, Эрин, Белл, Джош, Бернштейн, Чарльз, Берриман, Джон, Бильгере, Джордж, Бланко, Ричард, Блевинс, Адриан, Борзуцкий, Дэниел, Боуман, Кэтрин, Бредл, Джейсон, Брок, Джеффри, Бёрск, Кристофер, Сесил, Ричард, Чернофф, Максин, Чин, Мэрилин, Клевелл, Дэвид, Кофер, Джудит Ортис, Коллинз, Билли, Корсо, Грегори, Куртер, Джастин, Дэниелс, Джим, Джаникян, Грегори, Дюамель, Дениз , Эспада, Мартин, Феллнер, Стив, Гарсия, Ричард, Грэм, Дэвид, Гость, Пол, Гвинн, Р.С., Холл, Джеймс Аллен, Холлидей, Марк, Харрисон, Джеффри, Хикок, Боб, Ховард, Ричард, Уэрта, Дэвид, Джейкобс, Брюс А., Джонс, Родни, Кимбрелл, Джеймс, Киннелл, Голуэй, Нокс, Дженнифер Л. ., Кох, Кеннет, Кертге, Рон, Логан, Уильям, Мартин, Джинн Диллинг, Матейка, Адриан, МакМахон, Линн, Ньюман, Ричард, Нежукумататил, Эйми, О’Хара, Фрэнк, Олдс, Шэрон, Рааб, Лоуренс, Роджерс , Фриман, Руни, Эйдан, Россер, Дж. Аллин, Скафиди, Стив, Шаперо, Натали, Шихан, Джули, Шомер, Энид, Силано, Марта, Сото, Гэри, Стерн, Джеральд, Верга, Анджело, Виоли, Пол, Уэбб , Чарльз Харпер, Вуд, Сьюзен, Райт, Франц, Яманака, Лоис-Энн, Медведь, Рэй А.Янг, Запрудер, Мэтью, Завацкий, Билл: 8580001000930: Amazon.com: Книги
От поэмы Фрэнка О’Хары (Лана Тернер рухнула!) И Джона Эшбери «Даффи Дак в Голливуде» до множества молодых поэтов, которые сейчас пишут «серьезно смешные» стихи, эта антология красноречиво утверждает, что поэзия — это не просто эквивалент мрачных личных размышлений о том, что действительно от Чосера до наших дней юмор, ирония, сатира и игра являются такими же неотъемлемыми элементами поэзии, как и повествовательной прозы. Перелистывая страницы этой щедрой антологии, вы будете улыбаться и хихикать ―, а также плакать!
(Марджори Перлофф , автор книги Radical Artifice: Writing Poetry in the Age of Media )Мне понравилась эта книга.От аппетитного оглавления до последнего эксцентричного великолепного стихотворения Кирби и Хэмби опровергли представление о том, что в серьезной поэзии не может быть чувства юмора. Когда люди просят меня порекомендовать что-нибудь хорошее для чтения, которое одновременно наводит на размышления и непреодолимо развлекает, в голову обычно не приходят поэтические антологии. Это будет.
(Нэнси Перл , автор Book Lust )В то время, когда так много наших поэтов, кажется, одолевают простое самомнение и почти павловский тик иронии, эта книга воспевает другой вид забавного это едкий, абсурдный, стремящийся одновременно восхвалять и критиковать безумие и захватывающее безумие нашей культуры.Хэмби и Кирби собрали воодушевляющий набор стихов, которые вновь напоминают нам о том, как тесно связаны литература о разбитом сердце, юморе и мудрости. Эти стихи возникают из-за необходимости, а не из-за стремления к изюминке.
(Дэвид Воджан , автор книги Interrogation Palace: New and Selected Poems 1982–2004 )ДЭВИД КИРБИ — заслуженный профессор английского языка им. Роберта О. Лоутона в Университете штата Флорида. Он является автором многих сборников стихов и критики, в том числе Ха-Ха , Мой двадцатый век и Что такое книга? (Грузия).Его стихи, обзоры и эссе публиковались в New York Times Book Review , Southern Review , Paris Review и других публикациях.
21 романтическое и забавное стихотворение о любви для него / нее
Изображение: Shutterstock
Юмор — неотъемлемая часть отношений. Разве вам не понравилось бы, когда ваш партнер смешно и беззаботно подходит к жизни? Покажите свою юмористическую сторону, поделившись забавными словами и стихами и посмеиваясь со своей второй половинкой.
Если вы ищете какие-то идеи, мы поможем вам с забавными стихотворениями о любви для него и для нее в этом посте. Делитесь ими с любимым человеком и сохраняйте радость в отношениях.
Смешные стихи о любви для него
Любовь можно выразить разными способами. Будь то слова или действия, важно поддерживать искру в отношениях. Покажите свою забавную сторону особому парню в своей жизни с любым из этих стихотворений для него.
1. Любить Xbox Vs. Я
У меня нет контроллера,
И у меня нет экрана,
Мне не нужно подключать розетку,
Я не серо-зеленый.
Я не могу создавать звуковые эффекты,
Или фантастические визуальные эффекты,
Вы не можете положить меня на полку,
Потому что я не пластиковый.
Однако у меня есть изгибы,
Все равно развлечет,
Диск нельзя вставить,
Но мы можем сделать свою маленькую игру.
— Сара Аллен
2. Удивительный мужчина
Как вам удалось стать таким удивительным человеком?
Я никогда не видел человека, который мог бы сделать все, что в ваших силах.
Я смотрю на тебя и задыхаюсь от трепета,
Ты лучшее, что я когда-либо видел.
Ты идеальный мужчина для любой женщины.
Ты просто умеешь заставить меня улыбнуться.
Все, что ты делаешь, идеально подходит для меня.
Ты как раз моя чашка чая.
Теперь я полагаю, что должен отдать должное там, где это необходимо,
И напомнить себе, что я проделал огромную работу по переподготовке вас!
— Неизвестно
3. Красивый мужчина
Мой красивый и замечательный мужчина, я люблю тебя,
Я чувствую, что моя жизнь такая свежая и такая новая.
Спасибо за все, что вы для меня делаете.
Благодаря вам я чувствую себя такой свободной.
Ты действительно лучший мужчина в городе,
А теперь сделай мне одолжение и опусти кресло!
— Неизвестно
4. Веселая любовная поэма
Я пытался писать для тебя забавные любовные стихи,
Я тоже пробовал несколько милых и глупых.
Но, похоже, я еще не научился рифмовать,
Итак, я умоляю тебя, дорогая, пожалуйста, дай мне немного времени.
На днях разберусь,
А пока, надеюсь, ты не надуешься.
Поверь мне, мой друг, ты действительно меня вдохновляешь
Я просто не умею говорить, как ты это ясно видишь.
Не так-то просто придумывать любовные стихи, знаете ли,
Итак, пока я просто найду другой способ проявить свою любовь.
— Неизвестно
5. Розы красные
Розы красные
Фиалки синие
Он влюблен в меня,
И не совсем в тебя.
А если ты займешь мое место,
я возьму свою тарелку и разобью тебе лицо.
— Неизвестно
6. Я знаю, что у тебя есть вещь для меня
Я знаю, что у тебя есть вещь для меня,
Но сначала я должен сказать несколько вещей.
Если вы действительно интересуетесь мной,
Тогда вы должны знать эти вещи сегодня.
Я не идеальная девушка,
Я буду раздражать и сердить тебя,
Я придираться и жаловаться,
Пока мое лицо не посинет.
Я могу много кричать и кричать,
И я еще немного продержусь.
Я скажу вам иногда заткнуться,
И стереть эту улыбку.
Я могу ныть, пинаться и кричать,
Если я не добьюсь своего.
И напомнить тебе, что ты бесполезен,
И даже спросить тебя, гей ли ты.
Я скажу вам не тусоваться с друзьями,
И запретить вам задерживаться допоздна.
Тебе никогда не удастся держать пульт,
А я сделаю все, что ты ненавидишь.
Не забывай, тебе придется пойти по магазинам,
И ждать меня часами,
Я заставлю тебя постирать,
И потребовать, чтобы ты купил мне цветы.
Но не волнуйся, не бойся,
Ты уже знаешь, что я уже в ловушке,
Я просто хотел тебе напомнить, дорогая,
Я как-нибудь с тобой смирюсь.
— Неизвестно
7. Ты моя любовь
Ты моя любовь и ангел,
Ты мой сахар и мед,
Ты моя жемчужина и сокровище,
Я разорен и мне нужны деньги .
— Неизвестно
8. Мои глаза
Мои глаза полны слез
Что они больше не видят
Я бы хотел, чтобы ты был здесь
Чтобы порезать мне этот лук.
— Неизвестно
9. Sweet Misery
Когда я влюбился в тебя,
это меня уничтожило.
Я чувствую себя настолько ошеломленным и головокружительным
, что мне трудно это видеть.
Мне становится слишком жарко и я сильно потею.
Я почти не ем.
Мой пульс бьется как в барабане чайника
и не дает уснуть по ночам.
У меня болит живот, и я спускаюсь на
, как будто у меня есть изгибы.
Любовь причиняет мне сладкие страдания —
Надеюсь, это никогда не закончится!
— Сюзанна Роуз
10. Правильное обращение
Я думала, что любовь помешала мне,
она не обошлась со мной хорошо.
Он ударил меня ногой по заднице, сбил меня с ног
и раздавил в своих тисках.
Я знал, что любовь убьет меня.
Что спасло меня от той участи?
Вы пришли в мою жизнь, конечно же,
и теперь любовь ко мне отлично относится!
— Susanna Rose
Смешные стихи о любви для нее
Если ваша девушка злится или расстроена из-за вас, или вы просто хотите выразить свою любовь к особенной девушке в вашей жизни и рассмешить ее, читайте эти стихи.
11. Stuck On You
Это сахароза; Ты глюкоза,
Ты фруктоза и больше,
От головы до ног…
Которые прилипли к полу.
Ты Херши; Ты Сникерс,
Ты сладкая английская ириска.
Если ты плюнешь в мою чашку,
Ты просто подсластишь мой кофе.
Я так сильно тебя люблю
Что я начинаю неистовствовать,
Но я даже не могу тебя поцеловать,
, потому что я диабетик.
— Кеннет Дж. Миллер
12. Дорогая, пожалуйста, вспомните
Дорогая, пожалуйста, вспомните,
В тот день, когда мы встретились, у меня было совсем не гладко,
Так что, пожалуйста, дайте мне еще один шанс прямо сейчас,
Чтобы снова наброситься на вас и заставить вас сказать «Вау!»
Мне нужна карта, потому что я потерялся в твоих глазах.
Я, должно быть, выиграл конкурс, и ты должен быть моим призом!
Могу я сфотографировать тебя, чтобы показать Санте, чего я хочу?
Вы так восхитительно выглядите, что у вас наверняка есть ресторан!
Посмотри на себя со всеми этими изгибами и на меня без тормозов.
Я должен спросить, не хочешь ли ты немного картошки фри с этими коктейлями.
Розы красные, а фиалки синие.
Будь моей Золушкой, потому что обувь тебе идет.
Я, должно быть, мертв, потому что прямо сейчас вижу ангела,
Ты такой красивый, тебе стоит поклониться.
Ой, я потерял свой номер телефона, можно мне ваш?
Значит, ты причина всех этих войн!
Чем вы зарабатываете на жизнь, кроме красоты?
Хотели бы вы быть королевой, чтобы я мог быть вашим королем?
Меня учили преследовать мои мечты, так что я буду преследовать тебя, хорошо?
Наверное, твои ноги болят от того, что я весь день бегаю по мыслям.
Мне жаль, что я забыл все эти линии при первой встрече,
Но если вы помните, это из-за всей моей слюни и пота!
— Неизвестно
13. Ничто не сравнится с влюбленностью в пятом классе
Нет ничего лучше, чем влюбленность в пятом классе.
Когда вы видите эту девушку, это такая спешка.
Она играет в хмель с двумя своими лучшими подругами.
Ее волосы распущены на свежем осеннем ветру.
Она как ангел в твоих глазах.
Куда бы она ни пошла, будет светить солнце.
Ее красота — красота самого приятного цветка.
Просто провести с ней одну минуту — это как час.
Так что иди и поговори с ней, трус,
— это то, что ты говоришь в уме, но все, что ты можешь сделать, это просто потереть глаза.
Эта девушка, которую вы видите, ввела вас в транс.
Твоя голова вся увлечена этим щенячьим любовным романом.
Так кто знает? Просто пойди и дай шанс.
Никогда не знаешь, что она может о тебе подумать, так что просто подойди к ней и играй хладнокровно.
Но все, что вы можете чувствовать, это пот, капающий с ваших рук,
вы начинаете нервничать; вы обречены!
У вас нет плана!
Итак, когда вы соберетесь с духом, и ваша грудь начнет раздуваться,
Ring! Звенеть! Звенеть!
Спасибо, Иисус, за то, что они позвонили в колокольчик.
— Аарон М. Делао
14. Ночь с моей леди
Ее тело блестит в свете.
Я призываю поиграть с ней всю ночь.
Я беру ее и держу крепко.
Сделайте глубокий вдох; мы оба готовы.
Я провожу рукой по ее длинной шее.
Одно прикосновение к ней вызывает у меня эйфорию.
По ее телу проходит моя правая рука.
Я практиковал; поверьте, это видно.
Ее тело блестит в свете.
Я призываю поиграть с ней всю ночь.
Я беру ее и держу ровно,
Сделайте глубокий вдох; мы оба готовы.
Еще один глубокий вдох, напряжение нарастает.
Придется оставаться сосредоточенным; каждый момент на счету.
Я готов; давай двинемся.
Вот и все, мы оба начинаем заниматься.
Ее тело блестит в свете.
Я призываю поиграть с ней всю ночь.
Я беру ее и держу ровно,
Сделайте глубокий вдох; мы оба готовы.
Я начинаю медленно, чтобы успокоиться.
Как я, она начинает петь.
Звуки и ощущения становятся все более необъятными.
Движения становятся более интенсивными.
Ее тело блестит в свете.
Я призываю поиграть с ней всю ночь.
Я беру ее и держу крепко.
Сделайте глубокий вдох; мы оба готовы.
Она кричит и кричит, пока я нащупываю.
Мое сердце замирает, когда я вижу, как дверь открыта.
Входит моя мама и хмурится.
Говорит: «Ваша гитара слишком громкая; пожалуйста, выключи это ».
— Джаред М. Штейн
15. Пришло время задать вопрос
Пришло время задать вопрос:
Потратите ли вы свою жизнь на меня?
И прежде чем вы ответите, я хочу, чтобы вы знали:
«Да» приходит с покупками!
— Неизвестно
16.Твоя любовь такая хрустящая
Твоя любовь такая хрустящая
Как вафля в пачке
Ты знаешь, твоя любовь
Моя любимая закуска
О, пожалуйста, я просто пошутил
Теперь тебе не нужно шлепать.
Lol .. Люблю тебя так сильно.
— Неизвестно
17. Если вам холодно
Если вам холодно
Я могу согреть вас
Если вам грустно
Я могу подбодрить вас
Если вы голодны
Мы можем разделить чашку для яиц
Но если вам нужны деньги
Извините, я должен заткнуться.
— Неизвестно
18. Когда я вижу
Когда вижу твои глаза
Я чувствую что-то
Ты такой сонный
Как медведь после еды.
— Неизвестно
19. Я могу вставать и сиять
Я могу вставать и сиять, но не в одно и то же время,
Вам придется выбрать один, иначе вы пропустите все самое интересное.
Это неправильная сторона кровати или стук в голове.
Это должно быть все это пиво, но бояться нечего.
Ибо, несмотря на мой неприятный запах, умоляю тебя не кричать,
И хотя я ленив, пожалуйста, не сходи с ума.
В конце концов, я же мужчина; Я мужчина, просто парень,
И ты знал, во что ввязываешься, когда попробовал нас!
— Неизвестно
20. Вы заметили
Вы заметили, что я не забыл опустить сиденье?
И что я вчера вечером вымыл всю посуду?
Вы знали, насколько я внимателен?
Когда вы пришли домой в таком испуге?
Вы могли заметить; У меня все хорошо,
Слушаю все, что вы просите.
Я приспосабливаюсь и становлюсь лучше,
Я даже массирую тебя, когда ты в стрессе.
Помните тот день, когда я вынес мусор,
И так хорошо протер стойку?
Если вы помните, я приготовил завтрак в постели,
Я так стараюсь, разве вы не можете сказать?
И на случай, если вы не заметили,
Это стихотворение специально для вас.
И если тебе это не нравится, мой дорогой ангел,
Ну, извини, я просто ничего не могу сделать.
— Неизвестно
21. Ты и я влюблены
Мы с тобой влюблены
Итак, когда ты смеешься
Я смеюсь
Ты плачешь, я плачу
Ты кричишь, я кричу
Ты бежишь, я бегу
Ты улыбаюсь, улыбаюсь
Ты прыгаешь с моста
Я буду скучать по тебе.
— Неизвестно
Стихи — отличный способ выразить свои чувства. Когда наша жизнь в наше время настолько беспокойна, несколько минут уединения с нашим партнером, читая несколько забавных любовных стихов, помогает восстановить связь друг с другом. Расслабьтесь и смейтесь вместе, сохраняя юмористическую сторону ваших отношений.
10 веселых стихов о жизни и любви
Этот контент содержит партнерские ссылки.Когда вы покупаете по этим ссылкам, мы можем получать партнерскую комиссию.
Веселые стихи — единороги поэтического мира, написанные гениями-лингвистами, которые овладели письменным словом , а сделали его забавным. Две вещи, которые достаточно сложны сами по себе и (как я сейчас демонстрирую) смехотворно сложны для совмещения.
По-настоящему забавных стихотворений не хватает, поэтому я взял их за привычку собирать. Вот одни из лучших смешных стихотворений о жизни, любви и обо всем, что между ними.
Информационный бюллетень «Проверьте свою полку»
Подпишитесь, чтобы получать новости, списки книг и многое другое от Библиотекаря — «Проверьте свою полку».
Спасибо за регистрацию! Следите за своим почтовым ящиком.
Регистрируясь, вы соглашаетесь с нашими условиями использования«Считай волны» САНДРЫ БИЗЛИ
Вы не должны уклоняться от выпуска в юбках.
Вы не должны смотреть на музыку лицом.
Бить головой, не используй голову. Или твоя задница.
Вы не должны использовать дом для постройки дома,
и никогда не ищи стихов в стихах.
На самом деле, добавьте жирафов в свои стихи.
Выпустите цирковых обезьянок в юбках.
Объясните, что деревянное гнездо — это вовсе не дом
, а штора для отстрела диких уток.
Возьмите ружье за метрический приклад;
прицельтесь в крякающее, сморщенное лицо вашей музы.
Хорошо, что мы вот так разговариваем лицом к лицу.
Над стихами должно быть больше головокружений.
Ссылка на бренд 80-х имеет свою цену, но
чествует меня подростка, всегда в юбках,
показывает моей сестре, как Быть уткой
с клювом из картофельных чипсов. Отвези меня домой,
Мистер Ревелл. Или почувствуйте себя как дома
в моем послевоенном, реконструктивном лице —
мои серые глаза, мои мятежные уши, все мои утки
в ряду побежденного рта. Стихи
когда-то были гражданскими. Но война сорвала мои юбки
при первом же взъерошивании, обнажив задницу
или, как сказано в стихах, моя светящаяся задница.
Однажды Уитмен сделал больницу своим домом.
Эмили построила тюрьму из своих юбок.
Тигры бродили по печальному вельду лица Стивенса.
Это был старый пейзаж. Все новые стихи
отображают два измерения мультяшных уток.
Мы молодые и зеленые. Мы — кряквы, а не бочки с рыбой. Стреляй, если надо, но
Дональд, мы с тобой. Пытаясь спасти стихи, мы заселяем и обрамляем ветхие дома.
Что такое форма? Превратив искусство в искусство,
обменивает шкуры на более прочные юбки.
Даже городские утята заслуживают дома.
Уступи дорогу. По-современному: Уступи дорогу, Buttface.
Проходит стихотворение, она приподнимает юбку.
Прочтите этот и другие забавные стихи в «Считай волны».
«Фрау Фрейд» Кэрол Энн Даффи
Дамы, для аргументации давайте скажем
, что я видел свою изрядную долю динг-а-линга, члена и спортсмена,
тоджера и подталкивания, перси и петуха, снасти,
три-в-а- Боб, Вилли и Винки; на самом деле,
, вы могли бы сказать, я такой же au fait с Охотой — салями
, как и мисс М. Левински — так же больно здесь
с говяжьим штыком, свиным мечом, савелой,
мускулами любви, ночью … гусеничный, донг, член, укол, щуп
и фитиль, трамбовщик, хлопушка, руперт,
шлонг.Не поймите меня неправильно, у меня нет топора, чтобы размолоть
змеей в брюках, лучший друг жены,
оружие, питон — я полагаю, что я имею в виду,
дам, дорогие дамы, средний пенис — некрасиво…
косоглазие его завистливого одинокого глаза… чувство
жалости…
Одно из многих столь же веселых стихотворений в «Жене мира».
«Мастерская» Билли Коллинза
Итак, стихотворение сразу же привлекло мое внимание,
как Древний Моряк, схвативший меня за рукав.
И мне нравится первая пара строф
, как они устанавливают этот режим самонаведения
, который проходит через все стихотворение
и говорит нам, что слова — это еда, брошенная
на землю, чтобы можно было поесть другими словами.
Я почти чувствую хвост змеи
во рту,
, если вы понимаете, о чем я.
Прочтите остальное здесь или ознакомьтесь с «Искусство утопления».
«Инженерный уголок» Венди Коуп
Почему в Вестминстерском аббатстве нет Инженерного уголка? В Великобритании над балладой всегда больше суетились, чем над планом… Сколько школьников мечтают стать великими инженерами?— реклама, размещенная в The Times Инженерным советом.
Мы больше возимся с балладами, чем с чертежами —
Вот почему так много поэтов становятся богатыми,
Пока инженеры копошатся в унылых чердаках.
Кому нужен мост или плотина? Кому нужна канава?
А человек, который умеет писать сонет
Сделал это. Так было всегда.
Все знают, что нам нужны стихи.
И все читают их каждый день.
Прочтите остальное здесь или посмотрите «Приготовление какао для Кингсли Эмиса».
Уважаемый советник обозревателя Билла Нотта
Я недавно убил своего отца
И скоро женюсь на матери;
Мой вопрос:
Следует ли пригласить его часть семьи на свадьбу?
Хотите больше? посмотрите «Я сам в полете».
«Инвентарь» Дороти Паркер
Четыре вещи, которые я мудрее знать:
Праздность, печаль, друг и враг.
Четыре вещи, без которых мне было бы лучше:
Любовь, любопытство, веснушки и сомнения.
Три вещи, которых я никогда не достигну:
Зависть, довольство и достаточное количество шампанского.
Три вещи будут у меня, пока я не умру:
Смех, надежда и носок в глазу.
Еще, говорите? Возьмите копию «Собранной Дороти Паркер».
«Все ли разрывы в ваших стихах реальны?» Автор AIMEE NEZHUKUMATATHIL
Если под реальным вы подразумеваете такой же настоящий, как застрявший зуб акулыв пятке влажность готовой палочки для леденцов,
сюрприз — канцелярская кнопка в сумочке —
тогда да, каждая последняя страница правда, каждый нюанс,
кусать и кусать. Ждать. Я их придумал — все —
и когда я говорю, что женат, это значит, что я женат
все они, целый квартал прошлой любви.
Вы представляете количество букетов, сколько
кусочки торта? Даже сейчас мои мужья планируют отличную еду
для нас — петрушку нарезают, кипяток помешивают
на плите. Один меняет ребенка, а другой спит
в толстом стуле. Один листает газету, другой
свистит, пока он бреется в душе, и каждые
один из них задается вопросом, во сколько я иду домой.
Проверьте Oceanic, опубликовано Copper Canyon Press.
«Отчет о последнем исследовании морального духа» Кэрри Шиперс.
Мы заметили, что участие снизилось,хотя из-за увольнений или недомогания
мы не можем быть уверены.Пока опрос
является анонимным, если вы заполнили поля для комментариев
этими вопросами — отстой или Прекратите тратить мое время
, мы, вероятно, знаем, кто вы,
, особенно если вы упомянули свое подразделение,
обязанностей и описание должности, и уж тем более
, если вы подписали свое имя. Сожалеем,
вы страдаете, но мы сомневаемся, что работа
стала причиной вашего развода. Мы также обеспокоены,
, требованиями к лучшему руководству.
Хотя вы можете выбрать Скорее
или Не совсем в ответ на вопрос «Считаете ли вы управление
эффективным?», Мы хотели бы, чтобы вы
, чтобы представить, как мы при этом себя чувствуем.
Возможно, было бессмысленно спросить
, кто из ваших коллег ищет
других вакансий, но нам очень нужна смета…
Прочтите остальное здесь и посмотрите «Семейное сходство» Кэрри Шиперс
«Primipara» Ариэля Гордона
Если бы у меня были близнецы, я бы съела одну. Если бы у меня были близнецы, я бы дал блаженную улыбку
. Спасибо,
, но нет. И честно отдал их / их обратно.
Если бы у меня были близнецы, я бы сунул их
под мышки, как футбольные мячи или маленькие идеальные ручные гранаты
, нацеленные на мою грудь: ебать.
Если бы у меня были близнецы, я бы помалкивала.
Посмотрите этот и другие забавные стихи в «Безбилетных пассажирах».