Фразы Фаины Раневской. — Я

Потрясающие фразы Фаины Раневской

Всем известно, что Фаина Раневская была совершенно удивительным человеком. Читаем некоторые из её высказываний, ставших афоризмами, и не перестаём удивляться мудрости и искромётному юмору этой женщины.

Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на диеты, жадных мужчин и плохое настроение.

О внешнем виде:

☀ В моем тучном теле сидит очень даже стройная женщина, но ей никак не удается выбраться наружу. А учитывая мой аппетит, для нее, похоже, это пожизненное заключение.

☀ Однажды Раневская потребовала у Тани Щегловой — инженера по профессии — объяснить ей, почему железные корабли не тонут. Таня попыталась напомнить Раневской закон Архимеда

— Что вы, дорогая, у меня была двойка, — отрешенно сетовала Фаина Георгиевна.

— Почему, когда вы садитесь в ванну, вода вытесняется и льется на пол? — наседала Таня.

— Потому что у меня большая жопа,- грустно отвечала Раневская.

☀ Милочка, если хотите похудеть — ешьте голой и перед зеркалом!

О мужчинах:

☀ Не можете никак понять, нравится ли вам молодой человек? Проведите с ним вечер. Вернувшись домой — разденьтесь. Подбросьте трусы к потолку. Прилипли? Значит нравится.

☀ Если женщина идет с опущенной головой — у неё есть любовник. Если женщина идет с гордо поднятой головой — у неё есть любовник. Если женщина держит голову прямо — у неё есть любовник. И вообще, если у женщины есть голова, то у неё есть любовник!

☀ Женщина, чтобы преуспеть в жизни, должна обладать двумя качествами. Она должна быть достаточно умна, чтобы нравиться глупым мужчинам, и достаточно глупа, чтобы нравиться мужчинам умным.

Об уме

☀ Многие жалуются на свою внешность, и никто — на мозги.

☀ Всю жизнь я страшно боюсь глупых. Особенно баб. Никогда не знаешь, как с ними разговаривать, не скатываясь на их уровень.

☀ Есть такие люди, к которым просто хочется подойти и поинтересоваться, сложно ли без мозгов жить.

О жизни:

☀ Помните я говорила в прошлом году что жизнь говно?? Ну так это был еще марципанчик.

☀ У Раневской спросили: что для нее самое трудное?

— О, самое трудное я делаю до завтрака, — сообщила она.

— И что же это?

— Встаю с постели.

☀ Оптимизм — это недостаток информации.

☀ Женщины – это не слабый пол, слабый пол – это гнилые доски.

☀ Когда я выйду на пенсию, то абсолютно ничего не буду делать. Первые месяцы просто буду сидеть в кресле-качалке.

— А потом

— А потом начну раскачиваться.

О семье:

☀ Семья заменяет всё. Поэтому, прежде чем ее завести, стоит подумать, что тебе важнее: всё или семья

☀ Своих мужей, миленькие мои, всегда ревнуют только уродины, а нам красавицам не до того, мы ревнуем чужих

☀ Вот женишься, Алешенька, тогда поймешь, что такое счастье. Но поздно будет

☀ Говорите и думайте обо мне ,что пожелаете. Где вы видели кошку, которую бы интересовало, что о ней говорят мыши?

☀ Вторая половинка есть у мозга, жопы и таблетки. А я изначально целая
Фразы Фаины Раневской.

Патрик Мари Обер), Паскаль Рофе (дирижёр). Опера Бастилии, Париж, 31.03.2011 (MB)

Бруно Мантовани, Ахматова: солиста, оркестр и Хор Парижской национальной оперы (хор мастер: Патрик Мари Обер), Паскаль Рофе (проводник). Опера Бастилии, Париж, 31.03.2011 (МБ)

Анна Ахматова — Янина Бэхле

Лев Гумилев — Атилла Кисс-Б

Николай Пунин — Лионель Пейнтр

Лидия Чуковская — Вардуи Абрамян

Фаина Раневская — Валери Кондолучи

Представитель Союза писателей — Кристоф Дюмо

Ольга — Мари-Аделина Анри

Скульптор, английский академик — Фабрис Далис

Студент, второй академик — Поль Кремази

Студент, третий академик — Владимир Капшук

Агент — Уго Рабек

Женщина из народа — Софи Клисс

Старуха из народа — Лаура Агнолони

Соло тенор — Эмануэль Мендес

Соло бар itone — Славомир Шиховяк

Николя Жоэль (режиссер)

Вольфганг Гуссманн (сценография)

Вольфганг Гуссманн и Сусана Мендоса (костюмы)

Ханс Тельстеде (освещение)

Производственная фотография © Элиза Хаберер

Сказка о двух городах: Лондон недавно обрел себя неуклюжий с Анна Николь.

Тем временем Париж под видом Николя Джоэл поручил Бруно Мантовани написать свою вторую оперу. Ахматова была итог, пересказ ключевых эпизодов из жизни поэтессы Анны Ахматовой, особенно сосредоточиться на мучениях ее отношений с ее сына, Льва, который мучает в хорошей части следствие сталинских репрессий. Премьера 28 марта, это было Ахматова секунд производительность. Разделенный на три акта, он был выполняется с интервалом между вторым и третий.

Если я стесняюсь говорить слишком подробно о музыку, то это потому, что я думаю, что должен нужно второе или третье слушание, чтобы быть в любом виде положения, чтобы предложить больше, чем самые беглые наблюдения. Однако тот факт, что я уверен, что должны выиграть второе или третье слушание уже контрастирует с

Анна Николь : что слышали — и видели — на поверхности в Лондон слишком ясно представлялся всем, что там было. Музыка Мантовани, напротив, предлагает отказаться от секретов с более глубоким знакомство, микротоны и все такое. И не было сомневаюсь, что в данном случае музыка была смысл существования оперы. Немедленно поразительным было вступительное соло альта — Мантовани написал концерт для двух альтов — и разные инструменты наслаждались моментами в солнца, почти как если бы это был концерт для оркестр с голосами. Добавлен аккордеон особый цвет, протяжно «русский» в своем пути, хотя есть, мы можем быть благодарны, нет прибегнуть к пастишу. (С одной стороны, каждый собирает из слов либреттиста Кристофа Гристи в программа, фанатом которой Мантовани больше не является Музыка Шостаковича, чем я…) Пространственные эффекты используются экономно и, следовательно, с драматическим эффект. Есть даже воспоминания о конкретных места и моменты — тонопись, можно сказать — типа поезда, который везет Ахматову в Ташкент или предложения о блокаде Ленинграда, но в рамках общей преемственности.

Наиболее поразительна финальная сцена, почти полностью оркестровый.

«В березовом лесу близ Балтийское море», — говорится в либретто, хотя один никогда бы не узнал об этом по постановке, которая остался таким же, как у одной только Ахматовой в ее комнату, потом Льва. Ахматова наблюдает за солнцем подняться над морем. Несколько слов о конец; в противном случае мы слышим в оркестровых терминах мучение от ее положения. Ей пришлось пережить использование ее сына в игре в кошки-мышки с власти, в результате чего он отрекся от нее, полагая, что ей все равно, почему она не протестовать, почему она не попыталась заполучить его выпущенный? Скрипки становятся более заметными в открытие сцены, но главная роль деревянные духовые и трубы продолжаются, ведя нас через серию экстраординарных сольных арабесок. Это было немного похоже на то, что я себе представляю Лулу -Люкс до Фридриха Черхи завершение могло бы быть сделано. Во всяком случае, это предложил действительно трогательный вывод, без пытаясь ответить на слишком много вопросов. Сгорел в памяти остались ахматовские прежний отчаянный вывод, что поэтесса должна не иметь детей. интересно в том связь с заявлением Гристи о том, что опера пренебрежение отношениями матери и сына: как ни странно, правда, хотя и не только так, если подумать о это (хотя отношения Мима-Зигфрида производство предыдущей ночи предложило что-то вроде прецедент!)

Спектакли мне все показались очень хорошими, особенно превосходный оркестровый вклад, под верным руководством Паскаля Рофе. У одного было почти не сомневаюсь, что именно такой была музыка должен звучать , что далеко не всегда дело в таких предприятиях. (У Мантовани есть уже был его балет

Сиддхартха в Бастилии.) Блестящие звуки Рофе, извлеченному из оркестра, предложил кредит всем заинтересованным, не в последнюю очередь, конечно, композитор. Мантовани признает, что после своего первого опера, L’Autre côté , «очень мужественный оперы», он хотел взяться за большую женская роль. Это, безусловно, то, что мы были предложили в роли Ахматовой, хорошо взятой жена либреттиста Янина Бэхле, доказавшая особенно трогательно во время кульминационного третьего акта.

Великолепно названный Atilla Kiss-B также доказал свою эффективность. все более впечатляющим, как сын Ахматовой, Лев Гумилев: чувствовался его гнев и его непонимание, еще одна жертва государства варварство. Верный друг действительно должен был быть замечен — и услышал — в «Лидии» Вардуи Абрамян, ее отказ осудить Ахматову как трогательно, так и убедительно. Валери Кондолучи наняла ее coloratura для эффекта почти такого же блестящего, как оркестр в роли актрисы Ахматовой подруга, Фаина Раневская. Я думаю, это справедливо сказать, что в актерском составе не было слабого звена. Лайонел Пейнтр и Мари-Аделина Анри оба впечатление, как бывший муж Ахматовой и его новый партнер, в то время как Фабрис Далис выявил штраф влюбленный — или, по крайней мере, вожделеющий — тенор, как скульптор и ташкентский любитель Раневской. Это быть может, сейчас не стоит отмечать в особенно использование контртенора, в в образе представителя Кристофа Дюмо Союз писателей, леденяще взволнованный его властью в после ждановских указов. Что может не так давно использовались, если вообще использовались, как некоторые этакий спецэффект, сейчас многим кажется композиторы — совершенно естественный выбор, но тембр казался особенно удачным для такого «немужская» мерзость и производительность полностью оправдал его использование.

Либретто Гристи, казалось, выполнило свою задачу ну, по большей части скромно, но все же позволяя Мантовани делать свою работу. Немного английского фразы — от приезжих академиков — не звучали вполне естественно, но в остальном история было сказано ясно, в повествовании ничего, кроме авангард в своем построении, ведущий нас беспроблемно со сталинских лет Террор до какого-то момента после смерти диктатора. Николас Джоэл, возможно, спорный, принял двойной облик мецената и директора. С точки зрения последней роли, я мало что могу сказать, кроме как обратите внимание на строгий монохромный дизайн и освещение (Вольфганг Гуссманн и Ханс Тельстеде), с облегчением в сцене военной ссылки ташкентских художников (второй акт, Сцена третья) алым, эротически напоминающим актриса, Раневская и, несомненно, нереальность положения художников.