Эссе по теме: «Из наук в большей мере мудрость та, которая желательна ради неё самой и для познания, нежели та, которая желательна ради извлекаемой из неё пользы» Аристотель — древнегреческий философ

Сочинение по теме: «Из наук в большей мере мудрость та, которая желательна ради неё самой и для познания, нежели та, которая желательна ради  извлекаемой из неё пользы»

Аристотель — древнегреческий философ

Выполнил:  Жигачёв Константин Юрьевич,

ученик 11-2 класса БОУ г. Омска «СОШ № 135

им. А.П.Дмитриева».

        В своем высказывании Аристотель поднимает проблему ценности знания для человека вообще,  и  какое именно знание важно и значимо для человека  в частности.

        Принято считать, что знание должно иметь сугубо практическую направленность, приносить человеку какую-то ощутимую пользу, иначе оно бесполезно. Процесс теоретического познания очень долгий, трудоемкий и бессмысленный. Теория представляется сухим набором той или иной ненужной информации, которая  зачастую оказывается трудноприменимой  к реальной практике. Поступая в институт студент слышит: «Забудьте все, чему вас учили в школе». Приходя на предприятие, он слышит: «Забудьте все, чему вас учили в институте».  Отсюда напрашивается простой вывод, что теоретическое обучение совершенно не нужно, а годы потрачены впустую. Однако освоение практических навыков совершенно невозможно без мощного теоретического знания, не говоря уже о том, чтобы добиться серьезного успеха в жизни и профессии.

        Любая наука дает нам пищу для ума. Получая и накапливая знания, мы приобретаем возможность  развивать  свое мышление, что, в свою очередь, позволяет нам понимать  различные сложные явления и процессы, объяснять факты и события, с которыми так или иначе мы сталкиваемся и в повседневной и в профессиональной деятельности.

        Человек, освоивший лишь практические навыки, не может грамотно выстроить свою линию поведения в непредвиденной ситуации. Он теряется, не зная, что и как он должен делать. Не обладая знаниями, он не может понять и суть происходящего вокруг него. Знающий же человек найдет способ решения той или иной проблемы, сможет разобраться в сложной ситуации, выстроить алгоритм своего поведения. А приобретенный таким образом опыт он добавит к своим знаниям. Так постепенно человек становится умнее и мудрее, ведь мудрость – это знание, умноженное на опыт, и этот опыт не всегда непосредственно связан с практикой. Стремясь извлечь из знания конкретную пользу, человек обрекает себя на  невежество и тьму, в которых будет блуждать всю свою жизнь. Конкретные знания предназначены для их использования в узких конкретных ситуациях. Они не дают увидеть полную картину происходящего, ограничивают  кругозор определенными рамками и не позволяют развиваться интеллекту. Знание же как таковое открывает путь к познанию, расширяет горизонты разума, а, значит, увеличивают его силу и мощь, способность видеть и понимать суть предметов и явлений. Оно дает возможность и способность человеку добиваться любых целей и решать любые задачи. Для такого человека нет ничего невозможного в жизни и в выбранной профессии.

        Я согласен с Аристотелем, потому что, чем больше мы знаем, тем больше мы можем. Это понимали ученые и философы, начиная с древнейших времен. Замечательный английский историк и философ XVII века, основоположник эмпиризма Френсис Бэкон  заметил: «В истории черпаем мы мудрость; в поэзии — остроумие; в математике — проницательность; в естественных науках — глубину; в нравственной философии — серьезность; в логике и риторике — умение спорить».  

        Каждая наука  развивает различные стороны мышления и в целом развивает наш разум. В этом и состоит величайшая ценность знания для человека.  Френсис Бэкон подтверждает этот вывод словами: «Должно стремиться к знанию не ради споров, не для презрения других, не ради выгоды, славы, власти или других низменных целей, а ради того, чтобы быть полезным в жизни». Он подчеркивает, что знание важно не для какой-то конкретной пользы или выгоды, это залог успешного будущего во всех отношениях.

        Словно продолжая рассуждения Бэкона, его соплеменник Джозеф Аддисон  писал: «Знание — это то, что наиболее существенным образом возвышает одного человека над другим».  

        Знание не только дает человеку мудрость и силу интеллекта, оно  раскрывает безграничные возможности творчеству, полету человеческой фантазии. И действительно, можно научиться вбивать гвоздь в стену и на этом остановиться, считая, что больше тебе об этом знать ничего не нужно. Однако знание физики и химии, свойств  различных материалов  позволит понять, какие гвозди лучше использовать и для каких покрытий, и использовать ли гвозди вообще. А, может, применить что-то уж совсем необычное. И вот обычная комната превращается в уютный и романтический уголок, не похожий ни на какой другой.

        «Знание – сила»,- эта фраза, сказанная Френсисом Бэконом еще в XVII веке, давно стала афоризмом и не зря. Это не только сила разума, это еще и сила духа, и сила воли, которые помогают нам собраться в самой критической ситуации и принять правильное решение.

        В качестве примера можно привести «Записки юного врача» Михаила Булгакова, где он описывает  начало своей врачебной практики. Он, молодой врач, приехал из Москвы в уездный город Грачевку, получив медицинское образование врача, но не имевший совершенно никакой  практики. В Мурьевской уездной больнице он оказался один на один с больными людьми. Прежний доктор уехал, и наставлять молодого врача, обучать его на практике оказалось совершенно некому. Сразу же, в первые дни, ему пришлось делать сложнейшую операцию – кесарево сечение. От этой операции зависела жизнь женщины-роженицы. Преодолевая свой страх, собрав в кулак всю свою волю, юный врач выполнил эту операцию и тем самым спас жизнь человека. Спасая жизнь молодой девушки, ему пришлось проводить ампутацию нижней конечности, после чего у него еще долго тряслись руки от напряжения. Что же позволило Михаилу Булгакову на заре его врачебной практики решиться на эти сложнейшие манипуляции, ни разу их не делая до этого?  Огромные познания в медицине помогли ему сделать правильный выбор  и спасти жизнь людей. Знание   истории и психологии дали возможность найти общий язык с местными жителями и персоналом больницы, помогли уговорить родных решиться на хирургическое вмешательство. Удалось бы ему все это, ограничься он в институте только практической полезностью изучаемых наук? Возможно, он смог бы сделать саму операцию. Но как  заставить  женщину, темную и безграмотную, согласиться на операцию? Как объяснить ей и ее мужу, что от этого зависит не только ее жизнь, но и жизнь будущего ребенка?  А как самому решиться на такое, не имея практики? Ответ очевиден.

        Хочется привести пример и из моей школьной жизни.

        Каждый год, осенью и весной, все классы выходят на субботник убирать школьную территорию.  Каждый класс убирает свой участок. Происходит это всегда одинаково. Мы выходим всем классом, кто-то взял лопаты, кто-то – грабли, метлы, а кому-то инструмента не хватило. Классов в школе много, и выходят, как правило, все одновременно. Организовать работу класса в такой ситуации сложно, но, главное, чтобы участок был чистым.

        В десятом классе мы начали изучать экономику,  социологию в рамках обществознания, право и другие предметы. Новые знания позволили нам грамотно и четко организовать наш труд. Перед очередным субботником собрался трудовой сектор класса, разделил весь класс на звенья, а сам участок расчертил на квадраты. Строго был распределен порядок и фронт работ.  И на субботнике уже никто не стоял. На работу вышли только два звена. Каждый сразу взял нужный ему инструмент, что было продумано заранее, и встал на свой квадрат.  Весь участок был убран в течение получаса, а не двух-трех часов, как раньше. Что помогло нам рационально использовать наш труд и время? Конечно, знания. Но изучая материал на уроках, мы не выбираем только тот, который может нам быть полезен, и не отбрасываем то, что считаем ненужным. Мы внимательно и тщательно изучаем все темы. Сегодня эти знания помогли нам грамотно организовать работу на субботнике. Где оно нам поможет завтра, мы не знаем.

        Таким образом, мы можем с уверенностью заключить, что изучая разные науки, накапливая знания, мы  развиваем свой разум, мышление, расширяем  границы  своего познания. Вместе с этим мы приобретаем способность выявлять причинно-следственные связи, видеть и понимать суть происходящего вокруг нас, творить и совершать новые открытия и вместе с тем  приобретать бесценный опыт познания и мудрости, которые возвышают нас над теми, кто сознательно загоняет себя в узкие рамки конкретной полезности.

Xlix. О просителях

Многие вредные дела и предложения находят своих ходатаев; и происки

отдельных лиц действительно наносят вред общественному благу. Многие хорошие

дела находят в качестве своих ходатаев плохих людей; я имею в виду не только

испорченных людей, но и людей хитрых, которые не намереваются действовать на

защиту дела, по которому они взялись ходатайствовать. Некоторые берутся за

дела, которые они вообще не намерены доводить до конца; но если они видят,

что дело продвигается вперед и без их помощи, то все же добиваются

благодарности или хотя бы незначительного вознаграждения за свои усилия,

которые они якобы затратили, или же по крайней мере употребят себе на пользу

надежды просителя. Некоторые становятся ходатаями только потому, что

представляется случай перебежать дорогу кому-либо другому; или получить

сведения, которых в противном случае они не имели бы возможности добыть, не

заботясь о том, что станет с делом, когда они достигли своей цели; или

вообще превращают дело другого человека в своего рода развлечение, чтобы

можно было протолкнуть свое собственное дело. Некоторые же ходатайствуют по

чужим прошениям с единственной целью завалить все дело, чтобы удовлетворить

противоположную сторону или конкурента.

Разумеется, в каждом прошении есть своего рода право: либо право

справедливости, если прошение касается судебного дела; либо право заслуги,

если прошение представляет собой просьбу о назначении на должность. Если

личное пристрастие заставляет человека вынести решение в суде в пользу

неправой стороны, то пусть он использует свою поддержку, скорее, для того,

чтобы кончить дело компромиссом, а не для того, чтобы возбудить его. Если

личное пристрастие заставляет человека вынести решение в пользу менее

достойного просителя, имеющего меньше заслуг, то пусть он делает это, не

очерняя и не унижая более достойного конкурента. Если человек не совсем

хорошо понимает какое-либо прошение, то лучше спросить о нем мнение друга,

суждению которого он доверяет и который может сказать, имеет ли этот человек

право с честью заниматься этим делом; но пусть он тщательно выбирает своих

советчиков, ибо в противном случае его могут водить за нос.

Просители настолько возмущаются отсрочками и злоупотреблениями, что

откровенность в отношениях с ними не только похвальна, но и приятна для них,

идет ли речь о немедленном отказе от рассмотрения прошений, об откровенном

изложении результатов рассмотрения или о требовании вознаграждения только в

той мере, в какой действительно оно заслужено. Когда просят о милости,

пришедший первым не должен получать только из-за этого какое-либо

преимущество; в дальнейшем может быть еще рассмотрен вопрос о том, достоин

ли он доверия, но если суть дела можно узнать только от него, не следует

злоупотреблять этим, а предоставить претенденту возможность показать другие

свои способности и каким-либо образом вознаградить его за его сведения. Не

знать ценности просимого означает неопытность; не знать права для прошения

означает недостаток совести. Сохранение тайны прошения — сильная гарантия

получить удовлетворение; ведь преждевременное разглашение прошения может

отбить охоту у одних просителей, но привлечь внимание и возбудить интерес

других. Но главное — это своевременная подача прошения. Своевременная не

только в отношении лица, которое должно удовлетворить просьбу, но и в

отношении тех, кто может противодействовать этому. Пусть при выборе средства

человек избирает, скорее, наиболее пригодное, чем самое сильное; и скорее,

такое, которое поможет в данном конкретном деле, чем такое, которое верно

вообще. Иногда компенсация за отвергнутую просьбу окажется ценнее, чем сама

первоначальная просьба, если человек не обнаружит ни разочарования, ни

недовольства. «Iniquum petas, ut aequum feras»

[210] — хорошее

правило, если человек находится в большом фаворе; в противном случае лучше

постепенно увеличивать свои просьбы; ведь тот, кто вначале и рискнул бы

потерять просителя, отказав ему в просьбе, в конечном итоге не захочет

терять ни просителя, ни плоды своей собственной прежней милости. Полагают,

что нет более легкой просьбы, с которой можно обратиться к высокому лицу,

чем просить у него рекомендательное письмо; и все же, если это делается не

ради доброго дела, то очень сильно вредит его репутации. Нет ничего худшего,

чем эти стряпчие по любым ходатайствам; они представляют собой отраву и

заразу в общественных делах.

L. О занятиях науками^[211]

Науками занимаются ради удовольствия, ради украшения и ради умения.

Удовольствие обнаруживается всего более в уединении, украшение — в беседе,

а умение — в распоряжениях и руководстве делом. Ибо людям опыта можно

поручить выполнение да еще, пожалуй, суждение об отдельных подробностях; но

общего руководства и совета лучше искать у людей ученых. Отдавать наукам все

время означает неумение применить их к делу; превращать их целиком в

украшение — жеманство; а всецело полагаться на них в суждениях — ученое

чудачество. Наука совершенствует природу, но сама совершенствуется опытом,

ибо прирожденные дарования подобны диким растениям и нуждаются в выращивании

с помощью ученых занятий, а ученость сама по себе дает указания чересчур

общие, если их не уточнить опытом. Люди хитроумные презирают ученость,

простодушные дивятся ей, мудрые ею пользуются. Ибо сама по себе ученость не

научает, как применять ее: на то есть мудрость особая, высшая, которую

приобрести можно только опытом.

Читай не затем, чтобы противоречить и опровергать; не затем, чтобы

принимать на веру, и не затем, чтобы найти предмет для беседы; но чтобы

мыслить и рассуждать. Есть книги, которые надо только отведать, есть такие,

которые лучше всего проглотить, и лишь немногие стоит разжевать и

переварить. Иначе говоря, одни книги следует прочесть лишь частично, другие

— без особого прилежания и лишь немногие — целиком и внимательно. Есть и

такие, которые можно поручить прочесть другому и воспользоваться сделанными

им извлечениями; но так можно поступать лишь с маловажными предметами и

посредственными авторами, ибо перегонка книг, как перегонка воды, убивает

всякий вкус. Чтение делает человека знающим, беседа — находчивым, а

привычка записывать — точным. Поэтому, кто мало пишет, тому нужна хорошая

память; кто мало упражняется в беседе, должен быть находчив; а кто мало

читает, должен быть весьма хитер, чтобы казаться более знающим, чем есть на

самом деле.

В истории черпаем мы мудрость; в поэзии — остроумие; в математике —

проницательность; в естественной философии — глубину; в нравственной

философии — серьезность; в логике и риторике — умение спорить. «Abeunt

studia in mores»

[212]. Скажем более: нет такого умственного изъяна,

который не мог бы быть исправлен надлежащими занятиями, подобно тому как

недостатки телесные устраняются соответствующими упражнениями. Так, игра в

шары полезна при каменной болезни и для почек; стрельба — для легких и

груди; ходьба — для желудка; верховая езда — для головы и так далее. А кто

рассеян, тот пусть займется математикой, ибо при доказательстве теорем

малейшая рассеянность вынуждает все начинать сызнова. Кто неспособен

усматривать различия, пусть изучает схоластиков, ибо они «cymini

sectores»^[213]. Кто не умеет быстро осваиваться с предметом и

быстро припоминать все нужное для доказательства, пусть изучает судебные

дела. И такие средства имеются против каждого умственного изъяна.

Напишите сочинение на тему Опишите, почему всемирная история настолько увлекательна, что заставляет вас терять счет времени.

Essay Prompt Попробуйте сами

Напишите эссе на тему Опишите, почему всемирная история настолько увлекательна, что вы теряете счет времени.

Вопрос задан 02.07.2023, 2 просмотра страниц

Эссе

Всемирная история — бесконечно увлекательный предмет, способный увлечь наше внимание и заставить потерять счет времени. Он предлагает нам исследовать огромный гобелен человеческого опыта на протяжении тысячелетий и понять сложное взаимодействие цивилизаций, обществ и культур. Глубина и богатство повествований, вплетенных в мировую историю, образуют завораживающее очарование, которое выходит за пределы времени и пространства, увлекая нас и погружая в чудеса прошлого. Одна из причин, по которой мировая история так увлекательна, заключается в ее способности переносить нас в разные эпохи и места, пробуждая наше любопытство и воображение. Когда мы читаем или узнаем о великих империях Древнего Египта, философских дебатах Древней Греции или бурных событиях промышленной революции, мы переносимся в разные периоды времени. Мы становимся наблюдателями и участниками великих моментов, сформировавших цивилизацию. Этот захватывающий опыт подпитывает наше желание глубже погрузиться в исторические события и понять мир, в котором они происходили, заставляя нас терять счет времени, когда мы погружаемся в их истории. Более того, всемирная история предлагает нам заглянуть во взаимосвязь человечества. Он показывает нам, как разные культуры, общества и цивилизации влияли и формировали друг друга. От Шелкового пути, соединяющего Восток и Запад, до европейских открытий, исторические события часто выходили за границы, позволяя обмениваться идеями, товарами и знаниями. Эта взаимосвязь и истории людей, принимавших участие в этих обменах, делают мировую историю еще более увлекательной. Мы обнаруживаем, что изучаем жизнь исследователей, торговцев, завоевателей и ученых, оставивших свой след в мире, и нам не терпится раскрыть запутанную паутину отношений, которые определили наш коллективный человеческий опыт. Кроме того, всемирная история дает нам ценные уроки и идеи, которые остаются актуальными даже в наши дни. Изучая выбор, сделанный отдельными людьми и обществами на протяжении всей истории, мы получаем более глубокое понимание последствий действий и решений. Мы можем учиться на успехах и неудачах прошлого, что позволяет нам решать наши собственные нынешние проблемы с большей мудростью и критическим мышлением. Способность проводить связи между прошлыми событиями и нашим современным миром является одновременно интеллектуально стимулирующей и социально значимой, позволяя легко погрузиться в изучение мировой истории. Кроме того, изучение мировой истории позволяет нам оценить сложность и разнообразие человеческого опыта. История — это не просто набор имен, дат и сражений; это история обычных и необычных людей из всех слоев общества. От борьбы порабощенных людей, борющихся за свою свободу, до достижений новаторских ученых и мыслителей, мировая история предлагает разнообразный гобелен повествований, который позволяет нам сопереживать человеческому опыту и учиться на нем. Это разнообразие и бесчисленные истории, ожидающие своего открытия, делают мировую историю захватывающей темой, которая поглощает нас, заставляя нас терять счет времени, когда мы глубже погружаемся в ее страницы. В заключение, есть множество причин, по которым всемирная история настолько увлекательна, что заставляет нас терять счет времени. Его способность переносить нас в разные эпохи, его взаимосвязанность, его актуальность в наши дни и его понимание разнообразия человеческого опыта — все это способствует его привлекательности. Изучая исторические события, мы не только получаем знания и идеи, но и развиваем более глубокое понимание себя и нашего мира. В конечном счете, именно это глубокое понимание и вечные истории человеческих триумфов и неудач очаровывают нас и превращают мировую историю в очаровательное путешествие, в которое стоит погрузиться.0003

Запросить другой

Следовать за классом Ace:

Не можете согласиться, что означает мудрость? Тем больше причин его искать

Представьте себе следующую ситуацию. Вы посвятили свою жизнь взращиванию мудрости. Вы прочитали все книги мудрой литературы со всего мира и в курсе последних достижений психологии. Мало того, вы практикуете множество техник, чтобы увеличить свою мудрость, адаптированных из культур по всему миру. Например, следуя буддийскому совету, вы каждый вечер проводите медитацию осознанности, тщательно обращая внимание на свое дыхание как на средство усиления своего присутствия и концентрации. И когда вы просыпаетесь каждое утро, вы повторяете слова Марка Аврелия, напоминая себе, что в течение дня вы будете иметь дело со многими коварными силами и что вы должны придерживаться собственного чувства доброты, чтобы противостоять им. Прежде всего, следуя философам-экзистенциалистам, вы верите, что эта жизнь — ваша единственная жизнь, и что быть мудрым означает смириться со смертью и небытием, которое приходит после.

И вот однажды к вам приходит ваш лучший друг с детства и говорит, что их отец скончался. Ты безмерно любишь этого друга и их отца. Отец был практически и твоим. Но между вами стоит одно: они так же горячо верят в христианскую загробную жизнь, как и вы в грядущее небытие. Вы провели свою жизнь, взращивая в себе мудрость, необходимую для того, чтобы справляться с утратой, давать советы и утешать, но ваш друг не нуждается ни в том, ни в другом. Они уверены, что их отец ушел в лучшее место, и просто благодарны ему за то, что он ушел домой, чтобы быть с Богом. По крайней мере, так они говорят, но вы можете сказать, что под внешним видом они глубоко поражены горем. Чтобы еще больше усложнить ситуацию, представьте, что вы белый и идентифицируете себя со своим полом при рождении, а ваш друг — черный и небинарный. Для них Церковь приветствовала их переход, и это единственное учреждение в этом мире, которому они доверяют, учитывая, как часто они подвергались преследованиям со стороны государственных учреждений, таких как полиция.

Вы тоже скорбите о потере отца вашего друга и хотите разделить с ним это тяжелое время, но вместо этого вы одновременно разъярены и парализованы. Вы злитесь, что ваш друг отказывается признать, что нет ни рая, ни ада, и вы не можете поверить, что кто-то, кого вы так сильно любите, так увлечен тем, что вы считаете ложью и фантазиями. В то же время вы знаете важность Церкви для своего друга и не хотите показаться снисходительным или покровительственным. Вы не знаете, что делать, и начинаете спрашивать себя, что хорошего приносило ваше стремление к мудрости все эти годы. Вы действительно узнали что-нибудь о том, как жить хорошо? Какие тексты или истории могли бы научить вас готовиться к этому моменту? Удивительно, но классические тексты мудрости, подобные тем, которые вы читали, на самом деле могут многое помочь вам понять эту ситуацию. Вас просто не научили видеть их такими.

Действительно, большинство современных источников учат вас тому, что вопросы самоидентификации разрушают стремление к мудрости. Например, в книге The Closeing of the American Mind (1987) американский философ Аллан Блум утверждал, что цель образования должна заключаться в изучении того, «что доступно всем людям как людям благодаря их общей и отличительной способности, разуму. Однако он обнаружил, что университеты с большей вероятностью обучают культурному релятивизму, сосредоточенному на том, как разные культуры подходят к истине. По словам Блума, это расщепление истины на культуру также проявлялось на индивидуальном уровне, поскольку люди занимались исследованиями на основе своего класса, пола или расы, а не их общего интереса к тому, что значит быть мудрым. Более того, никто не призывал их поступать иначе: «[Отцы] и матери утратили представление о том, что высшее стремление, которое они могут возлагать на своих детей, — это чтобы они были мудрыми» 9. 0003

Такой плач не ограничивается консервативными критиками университета. В более поздней книге « Спасение Сократа » (2021) ученый-американист Рузвельт Монтас высказывает те же претензии, что и Блум, но под другим углом. Будучи доминиканским студентом Колумбийского университета в Нью-Йорке в 1990-х годах, Монтас почувствовал замкнутость, основанную на идентичности, которую диагностирует Блум: его профессора и однокурсники предполагали, что у него есть определенные идеи, основанные на его культурной идентичности. Но то, что он нашел наиболее значимым, было не это конкретное тождество, а, через Сократа, «своего рода тождество, которое казалось верным моему глубочайшему я… жизнь ума — образ жизни, который давал возможность поглощать разрозненные части кем я был в некое интегрированное целое» 9.0003

Блум и Монтас, безусловно, не одиноки в критике этой замены глубины политикой идентичности. Они не одиноки в имплицитном аргументе, что мудрость сама по себе является чем-то отдельным от вопроса о групповой идентичности. Как отметил в 2020 году психолог Игорь Гроссманн в своем полезном резюме исследований состояния мудрости для Aeon, одна из ключевых целей — найти определение мудрости, выходящее за рамки отдельных культур, путем выявления общих нитей по всему миру. Однако, если мы более внимательно посмотрим на появившееся определение, мы можем заметить кое-что интересное.

Две ключевые особенности текущего определения: моральная обоснованность и метапознание. Гроссманн пишет, что первое подразумевает «такие идеи, как чувство общей человечности, стремление к истине, признание необходимости уравновешивать личные интересы с интересами других людей и общая готовность к сотрудничеству и состраданию к другим». тому, что мы находим в гуманистических определениях.

Мы находим постоянные размышления о связи между культурным партикуляризмом и универсальной мудростью

Метапознание, тем временем, заключается в вашей способности размышлять о собственном мышлении: проявлять смирение, слушать других, учиться на собственном опыте. Хотя Гроссманн не проводит прямой линии между этой второй чертой мудрости и вовлечением культурных различий, очевидная параллель прослеживается. Быть мудрым означает не только узнавать о том, что мы разделяем как люди. Это также означает способность разумно преодолевать наши различия, не отказываясь от наших моральных взглядов.

Удивительно, но эта задача по объединению общего человечества и культурной самобытности не уникальна для современного мира. Если мы посмотрим на некоторые классические тексты, на которые ссылаются эти авторы, — греческую философию и еврейские писания, — мы обнаружим постоянные размышления об отношениях между культурным партикуляризмом и универсальной мудростью. В то время как стремление к общему человечеству, безусловно, присутствует в древних текстах, в традициях мудрости также присутствует идея о том, что, чтобы быть по-настоящему мудрыми, мы должны научиться жить с различными представлениями об истине. Мудрость в этом смысле неотделима от идентичности, а связана с выяснением того, как люди могут жить хорошо и развивать универсальные стандарты благополучия, а также знать, что ни один стандарт благополучия никогда не будет значимым для всех. И, учитывая, что наши культуры и сообщества не определяют нас полностью, это так же верно как внутри культур, так и между ними.

Пейс Блум и Монтас, я бы сказал, что одна из причин того, что уровень мудрости в образовании снижается, заключается в самом противоречии между универсальной истиной и частным опытом. Нам говорят искать мудрость за пределами нашей идентичности, но куда бы мы ни пошли, мы обнаруживаем, что сами и другие запутались в этой самой идентичности. Педагоги ошибаются, когда говорят ученикам, что они могут либо узнать больше о личной философской мудрости, либо о культурно насыщенном и политически нагруженном мире, в котором они живут. Это различие отталкивает людей от стремления к мудрости. И это исторически неверно. Восстановив другую историю мудрости, в которой связаны все эти темы, мы можем помочь оживить изучение и поиск мудрости сегодня.

« Тимей » Платона — один из самых сложных его текстов. Он предлагает сложную космологию происхождения Вселенной. Но он начинается с более поздней истории происхождения Солона, афинского поэта-государственного деятеля и одноименного архонта Афин, вероятно, в 594/3 г. до н.э. Солон был значительным демократическим реформатором, который помог стабилизировать Афины в хаотичное время. Он также известен как один из «семи мудрецов», чья мудрость создала славу Аттики.

Принято считать, что Солон много путешествовал, чтобы распространять свою мудрость и учиться у других. Платон предполагает, что многое из того, что Солон дал Афинам, было вызвано его посещением города Саис в Египте. Там Солон узнает от священника, что Афины имеют гораздо более длинную историю, чем известно в настоящее время. Афины на самом деле старше Египта, но они были уничтожены потопом, а Египет — нет. Это первый урок, который Солон усваивает в Египте: человеческая жизнь существует в хрупком равновесии природы: «Было и снова будет много разрушений человечества, вызванных многими причинами; самые большие были вызваны действием огня и воды, а другие, меньшие, были вызваны бесчисленными другими причинами».

Затем священник предлагает обществам развивать профессии, которые помогут им пережить эти стихийные бедствия: священники, ремесленники, пастухи, охотники, фермеры и воины. Это знание того, как конструировать общество посредством изучения природы, и есть то, что он называет мудростью:

Тогда, что касается мудрости, обратите внимание, как наш закон с самого начала изучил весь порядок вещей… выводя [из них] то, что были необходимы для человеческой жизни, и добавляли всякого рода знания, которые были им родственными.

Другими словами, мудрость Египта заключается в знании того, как пережить разрушение природы посредством организации общества. Хотя у людей могут быть разные роли в обществе, принципиально важно, чтобы общество держалось вместе, несмотря на эти различия. Солон, который помог уменьшить неравенство в Афинах, знал, что политическое и материальное равенство может помочь сплотить людей, даже если они идут разными жизненными путями. А совместная работа людей — это то, что позволяет сообществу выжить или даже избежать стихийного бедствия.

В широком смысле уроки священных писаний аналогичны урокам египетского жреца

И рекомендация, и контекст рассказа Платона имеют значение. Мы забыли урок о том, что общество встроено в силы мира природы, несмотря на то, что мы разработали технологии, которые могут помочь нам лучше справляться с разрушениями. И, возможно, мы сделали это потому, что искали мудрость слишком узко. Мудрость не является чем-то доступным нам только из размышлений или чтения текстов в собственной «традиции». Как показывает нам Платон, мудрость требует путешествий, потому что истины, неизвестные в одном месте, могут быть известны в другом. Это не обязательно относительно. Это просто заявление о том, что ни у одной конкретной группы людей не было времени и предусмотрительности, чтобы во всем разобраться, и, таким образом, мы все можем узнать от других о проблемах, которые некоторые культуры упустили или забыли.

Примером сегодня является то, что иногда называют «традиционными экологическими знаниями», которые относятся к тому, как общины коренных народов во всем мире научились жить в экологических условиях способами, которые промышленная практика не учитывала. Один поразительный пример происходит из тихоокеанского северо-запада Соединенных Штатов, где зона субдукции Каскадия угрожает сильными землетрясениями каждые несколько столетий. Устные предания коренных народов, таких как квилеты, юрок и хо, говорили об этих землетрясениях на протяжении тысячелетий, и они даже рассказывали эти истории европейским колонистам. Но их предупреждения игнорировались до 1984, когда сейсмологи обнаружили зону субдукции. Если бы устные предания были признаны раньше, сегодня, возможно, не было бы так, что около 7 миллионов человек живут с ограниченной защитой в пределах зоны, которая когда-нибудь может стать причиной самого страшного стихийного бедствия в истории Северной Америки.

В погоне за мудростью нужно уметь слушать такие истории. Возвращаясь к нашему анекдоту о двух друзьях, дело не в том, что светский плюралист или христианин мудрее в своем подходе к смерти. Дело в том, что у них обоих есть немного мудрости, которые могут быть использованы другим. Например, плюралист может почерпнуть из мудрости христианина, что жизнь — это нечто большее, чем наш индивидуальный опыт. Называем ли мы это в большей степени «Богом» или циклом жизни, мы все равно можем ценить видение мира, которое частично смягчает давление угрожающего призрака нашей личной смерти. И христианин может узнать от плюралиста, что существуют невероятные методы преодоления горя, такие как стоические и буддийские практики, которые их друг делает каждый день. Научившись ценить друг друга не вопреки их различиям, а благодаря им, они помогли бы сделать возможными сообщества, которые объединяют нас, когда происходит бедствие.

Если бы нашим двум воображаемым друзьям удалось это сделать, они были бы близки к воплощению урока мудрости, который мы извлекаем из еврейских писаний, в частности из истории Вавилона. В широком смысле уроки священных писаний аналогичны урокам египетского жреца: человеческое сообщество — это хрупкий оазис, которому всегда угрожает быть уничтоженным Богом или природой, и что мы должны найти способы жить вместе в чтобы пережить это. Притча из Бытие учит нас логике этих различий, а также тому, почему нам не нужно бояться, что они ведут к бессмысленному релятивизму.

Как известно, жители Вавилона решили построить единую башню, достигающую небес, в качестве основания для себя, чтобы они не были «рассеяны по всей земле». Большинство комментаторов отрицают, что это показывает высокомерие попытки достичь Бога, и что «башня до неба» была просто распространенным выражением в то время для высоких зданий. Как бы то ни было, Бог возражает против этого усилия и решает «сбить с толку их язык», чтобы они не могли понять друг друга, и в конце концов они оказались рассеянными.

Если мы будем читать эту историю не как высокомерие, оскорбляющее Бога, а как простой процесс человеческой жизни, мы сможем извлечь из нее больше смысла для современных целей. Просто представьте любую человеческую коллективную деятельность, например, создание нации или даже просто новую технологию. Те, кто строит нации, оказываются расколотыми на фракции. Новые технологии, такие как самолеты, могут сближать людей, но они же и отдаляют их друг от друга. Социальные сети, пожалуй, самый яркий тому пример. Мы делаем что-то, думая, что найдем единство, но на самом деле достигаем разделения.

Различие ведет нас не к бессмысленному релятивизму, а к стремлению делиться знаниями.

Помещенное в контекст книги Бытия в целом, это в некотором смысле хорошо. Часто через разделение продвигается человеческое познание мира. Когда Адам и Ева отделяют себя от своего погружения в природу, они узнают о добре, зле и смерти. Когда Каина отправляют в изгнание, он основывает первый город, а его потомки изобретают искусство металлургии и музыки. Когда Авраам покидает свой родной город, он находит призвание Бога и возможность завета с Богом, делающего все человеческие жизни равными.

Эти изобретения всегда имеют свою цену: они создают различия между изобретателями и другими. Этому нас учит Вавилон. Те, кто живет в городах, или использует определенные технологии, или говорит на определенных языках, или играет определенную музыку, начинают чувствовать себя отчужденными от других. Поскольку каждое новое использование человеческого потенциала зависит от создания различий, это также, по иронии судьбы, мешает людям собраться вместе, чтобы максимально реализовать потенциал изобретения посредством сотрудничества.

Это относится к технике не в меньшей степени, чем к философии. Буддийская медитация, христианская религиозная практика, юрокская философия земли или стоические ежедневные уроки могли развиваться только потому, что группы народов решили сосредоточить свое внимание на этих аспектах человеческой жизни. При этом они, вероятно, стремились разработать принципы, которые могли бы быть полезны другим. Но поскольку развитие этих философий требует такой интенсивности, в процессе они изменили людей. К тому времени, когда можно было сделать предложение, другие пошли своим путем. Плюралисты могут комбинировать некоторые практики, но не все. Урок еврейских писаний состоит в том, что мы не можем избежать этого состояния, но мы можем справиться с ним.

Замысловатый текст всего из нескольких строк, история Вавилона расположена в странном месте. Это происходит сразу после Потопа (снова обратите внимание на роль стихийных бедствий) и сразу после того, как нам говорят, что потомки Ноя разветвились и говорили на многих языках. Тем не менее, когда глава начинается, внезапно появляется только один народ, говорящий на одном языке. Один из способов понять это — предположить, что Вавилон представляет собой своего рода паузу в историческом повествовании и что история рассказывает нам нечто иное, чем то, что предположительно произошло: она дает нам путь к пониманию того, как универсалистское послание о равенстве перед закон (договор Бога с Ноем после потопа) относится к разнообразию мировых культур.

Иногда полагают, что из-за Вавилона нет надежды на всеобщую связь. Но верно и обратное. Именно благодаря Вавилону мы можем по-настоящему понять, что значит иметь универсальную связь: она необходима, но несовершенна. Христиане и секуляристы могут расходиться во мнениях относительно загробной жизни, но они оба платят налоги на наследство. В свою очередь, они спорят о том, что делать с этими налогами и какие подарки организациям следует освобождать от налогов. Таким образом, сами эти законы являются продуктом интенсивного изучения и обсуждения. Если мы поймем мудрость Вавилона, то сможем понять, что различие ведет нас не к бессмысленному релятивизму, а скорее к вечному поиску развития и обмена знаниями. Если мы забудем мудрость Вавилона, то подумаем, что знание, которое мы нашли, значит больше, чем то, что другие нашли в своих собственных поисках.

Конечно, все это не означает, что Блум, Монтас и им подобные совершенно не правы. Несомненно, есть смысл попытаться выяснить, что у нас общего и как жизнь разума учит нас возможным общим человеческим качествам. Но, как утверждают Гроссманн и его коллеги-психологи, этот поиск нашей общей человечности — лишь часть мудрости. Ключ в том, чтобы сочетать его со скромным метапознанием, которому мы можем научиться у Платона и Вавилона.

Возможно, в рамках этих комбинированных уроков находятся шаги для решения дилеммы, с которой я начал это эссе. Во-первых, нам нужно понимать мудрость по-другому: не только как личный философский поиск, но и как погружение в понимание того, как разные люди и культуры развивают свои философии жизни. Во-вторых, мы признаем, что это хорошо, и что разнообразие мудрости подобно биоразнообразию: разные культуры и люди сохраняют знания, которые впоследствии могут быть полезны для благополучия других. В-третьих, мы понимаем, что различие — это не конец истории, и что для защиты от разрушения и опасности требуется социальная организация, воплощающая равенство и кооперативное поведение.

Мы мудры, только если научимся говорить через наши различия

Если бы двое наших друзей понимали мудрость таким образом, они могли бы понять, почему они скорбят по-разному, почему они по-разному исцеляются и почему по-разному реагируют на ситуацию. В то же время они могли видеть, что эти различия — не то, что разлучает их, а то, что объединяет их в фундаментальном человеческом стремлении осмыслить мир и развить убеждения и институты, которые помогут нам выжить и процветать вместе. Они могли понять, почему из-за этой ситуации возникает так много напряженности — само выживание человечества зависит от правильного понимания — но у нас есть много унаследованных уроков о том, как это сделать.

Это не означает, что специфика этих древних текстов всегда верна. Эти традиции учат нас, что быть мудрым означает использовать наше понимание природного и социального мира для развития человеческих институтов, которые могут поднять нас через бури жизни. Смысл их изучения сегодня не в том, чтобы просто повторить их решения, а в том, чтобы понять это общее руководство. Это еще одно счастливое следствие Вавилона: мы всегда будем развивать новые идеи и идеи. Таким образом, мы можем и должны обновлять наши институты на основе нового понимания. Хотя я подчеркивал эгалитарные уроки этих текстов, они, как известно, также содержат иерархические сообщения. Я преуменьшил их, потому что сегодня важность равенства стала еще более очевидной, поскольку исследователи неоднократно показывали, что неравенство наносит как социальный, так и экологический ущерб, и что более равные общества — более здоровые общества.

Отчасти это связано с тем, что равенство поддерживает различия: в обществах, где политическое и материальное равенство больше, люди могут следовать своим разным склонностям и способам существования, не опасаясь исключения, лишения или потери прав. Если, как утверждают Гроссманн и его коллеги, мудрость определяется сочетанием общих целей и скромной саморефлексии, то это сочетание равенства и различий, порожденное нашим образованием и нашими институтами, может быть основополагающей частью любого мудрого общества.

Следуя предположению Блума и Монтаса о том, что целью образования является не только получение работы, но и обретение некоторой мудрости, нам нужно немного пересмотреть их идеи. Мы не можем отделить идеи о том, как быть мудрым человеком, от вопросов культурной идентичности или любых других предположительно «антимудрых» политических или культурных вопросов. Это путешествие по истории мудрости, конечно, не говорит нам, как именно реагировать в каждой ситуации. Но это дает нам инструменты, чтобы быть готовыми реагировать, и напоминает нам, что, если мы собираемся быть мудрыми, мы не можем ни пренебрегать различными жизненными позициями окружающих нас людей, ни забывать о наших общих человеческих условиях.