Эссе кто думает что постиг все тот ничего не знает: Кто думает, что постиг все, тот ничего не знает

Содержание

Эссе по философии «Я знаю, что ничего не знаю»

«Я знаю, что ничего не знаю» – так говорил Сократ.

Я согласна с его выражением. Действительно, знать все не возможно.

Будущего не знает никто. Так и должно быть? Мы можем его изменить? Каким образом? И будет ли оно вообще? А что такое настоящее? Существует ли оно? Почему? Зачем? Кто такой человек? Есть ли у него душа или нет? А вот рядом растет красная клубника. Его можно попробовать, почувствовать, понюхать и потрогать. Но почему рядом растет именно это ягода? Почему ее назвали клубникой? Что значит клубника? Я не знаю… Никто не знает…

Однако существуют люди, которые думают совсем иначе. Они уверены, что знают все и передают свои знания другим. Сократ, с такими людьми обращался по-своему. Выслушав речь так называемого «мудреца», он расхваливал его, задавал элементарные вопросы, на что собеседник с легкостью отвечал на них. Но ответив на последний вопрос, собеседник полностью противоречил своему первому ответу. Когда тот спрашивал, знает ли он ответ на этот вопрос, то Сократ отвечал – нет.

Мы знаем лишь малую часть из всего, что нас окружает, и даже не сможем сказать, все то, что мы знаем – это правда, ведь правду, каждый воспринимает по-своему. Мы не знаем настоящую истину. И вряд ли когда нибудь поймем, даже если человечество в совершенстве освоит технологический процесс. Поэтому Сократ говорил, что он ничего не знает.

Так почему же нам не дано познать истину? Может потому, что мы воспринимаем окружающий мир не таким, каков он есть на самом деле? Может нам это просто не дано? Я не знаю…

В народе существует такая мудрость. Оно гласит так: «Век живи – век учись». Чем больше мы пытаемся узнать, тем больше существует столько неизведанного, которого нам не дано понять.

Софисты, которые считали себя мудрецами и учили других мудрости, не могли объяснить даже самых элементарных понятий. Они говорили о знании, истине, справедливости, но попросив их объяснить это, софисты не смогли. Сократ, в отличии от них, понимал и знал, что ничего не знает, а софисты заблуждаются даже в том, что в чем-то постигли истину.

Из вышесказанного мы можем сделать вывод, что никому не дано постичь истину, и даже люди, которые занимают высокую должность, ученые, люди, у который большой опыт и огромные знания, зачастую не могут ответить даже на самые простые и элементарные вопросы. А значит, какими бы знаниями человек не обладал, он не может познать истину всех вещей. Хочется спросить, есть ли существо, которому дозволено знать все и обо всех? Наверное, если это существо и есть создатель всего остального. Тогда, откуда взялся он сам? Не думаю, что он знает, а если даже знает, то всегда есть вопросы, на которых нет ответа. А может и есть то существо, который знает все ответы на наши вопросы? Кто его знает?…

Поэтому Сократ считал себя философом, то есть любителем «мудрости», и был всегда преданным своей истине и даже, когда у него был шанс сбежать от смерти, он не стал, выпив яд .

Он был ближе к народу, выступал на улицах и площадях, влезал в разные философские споры. Поэтому когда его убили, в народе ходил слух, что Сократ был убит за правду!

Просмотр содержимого документа
«Эссе по философии «Я знаю, что ничего не знаю»»

«Я знаю, что ничего не знаю» – так говорил Сократ.

Я согласна с его выражением. Действительно, знать все не возможно.

Поэтому Сократ считал себя философом, то есть любителем «мудрости», и был всегда преданным своей истине и даже, когда у него был шанс сбежать от смерти, он не стал, выпив яд . Он был ближе к народу, выступал на улицах и площадях, влезал в разные философские споры. Поэтому когда его убили, в народе ходил слух, что Сократ был убит за правду!

Лао Цзы (Ли Эр)_БОНУС: storm100 — LiveJournal

Лао Цзы (Ли Эр) (IV III вв. до н.э.) автор канонического сочинения даосизма «Дао Дэ Цзин&raquo

Голос истины неизящен, а изящная речь лжива. Нравственный человек не красноречив, а красноречивый — лжец.

Закон достойных — творить добро и не ссориться.

Великий человек держится существенного и оставляет ничтожное. Он все делает по правде, но никогда не будет опираться на законы.

Легко достигнутое согласие не заслуживает доверия.

Голос истины противен слуху.

Кто, предпринимая дело, спешит наскоро достичь результата, тот ничего не сделает. Кто осторожно оканчивает свое дело, как начал, тот не потерпит неудачи.

Хотя в мире нет предмета, который был бы слабее и нежнее воды, но она может разрушить самый твердый предмет.

Кто делает вид, что много знает и ко всему способен, тот ничего не знает и ни к чему не способен.

Кто думает, что постиг всё, тот ничего не знает.

Знающий людей разумен, а знающий себя самого прозорлив.

Знающий много молчалив, а говорящий много не знает ничего.

Истинно просвещенный человек никогда не воюет.

Кто, зная много, держит себя, как не знающий ничего, тот — нравственный муж.

Умные не бывают учены; ученые не бывают умны.

Достойный муж всегда старается быть беспристрастным, не придавать ценности труднодобываемым вещам и не слушать бесплодного учения.

Достойный муж делает много, но не хвалится сделанным; совершает заслуги, но не признает их, потому что он не желает обнаружить свою мудрость.

Мудрый человек… не выставляет себя на свет, поэтому блестит; он не говорит о себе, поэтому он славен; он не прославляет себя, поэтому он заслужен; он не возвышает себя, поэтому он является старшим среди других.

Мудрец избегает всякой крайности.

Кто много говорит, тот часто терпит неудачу.

Хотя война ставит, быть может, целью спокойствие, но она несомненное зло.

Причина того, что трудно управлять народом, заключается в том, что народ просвещается и в нем много умных.

Когда множатся законы и приказы, растет число воров и разбойников.

Люди высшей нравственности не считают себя нравственными; поэтому они имеют высшую нравственность.

Когда вы благополучны, то подумайте, что нужно предпринять во время беды, так как великая беда начинается с незначительной.
Беда всего мира происходит из мелочи, как великое дело — из малых.

Достойный муж надевает на себя худую одежду, но в себе имеет драгоценный камень.

Только что распустившееся растение нежно и слабо. Засохшее растение твердо и не гибко. Отсюда ясно, что нежное и слабое живет.

Побеждающий других силен, а побеждающий самого себя могуществен.

Превосходный воин никогда не разгневается.

Не ссорящийся не осуждается.

Кто, зная границы своей деятельности, не приблизится к опасностям, тот будет жить долго.

Нет греха тяжелее страстей.

Нет беды тяжелее незнания удовлетворения.

Знающий меру доволен своим положением.

Воздержание — это первая ступень добродетели, которая и есть начало нравственного совершенства.

Кто ведет войну ради человеколюбия, тот победит врагов.

Кто храбр, не зная человеколюбия, кто щедр, не зная бережливости, кто идет вперед, не зная смирения, тот погибнет.

Нет беды тяжелее, чем презирать врагов.

Кто, не зная ничего, держит себя как знающий много, тот болен.

Почесть и позор от сильных мира (для мудреца) одинаково странны.

Довольствующийся самим собой — богач.

Потеря есть начало размножения, множество — начало потери.

Если вещь не годна для одной цели, ее можно употребить для другой.

Когда нет врагов, то не бывает войны.

Будьте внимательны к своим мыслям — они начало поступков.

Лао-Цзы родился в 604 году до Р.Х. в местечке Кеку-Зин, близ современного Пекина. Его настоящее имя было Ли Эр, но современники прозвали его Лао-Цзы, что значит «престарелый философ». О его жизни известно очень немного; достоверно известно лишь то, что он служил в императорском архиве — факт, говорящий о его высокой образованности. Именно здесь в 517 году произошла знаменитая встреча Лао-Цзы с Конфуцием, описанная историографом Си-ма-цзянь: «Лао-Цзы был историографом при государственном архиве Чжоуской династии и на вопросы посетившего его Конфуция о церемониале (играющего важную роль в конфуцианстве) отвечал: «люди, о которых ты говоришь, уже давно истлели, и лишь их слова сохранились” и ещё: «я слышал, что хороший купец умеет так глубоко зарыть свои сокровища, словно их у него и нет. Доблестный и добродетельный должен по внешности казаться бесхитростным. Оставь, о друг, свое высокомерие, разные стремления и мифические планы: всё это не имеет никакой цены для твоего собственного я. Больше мне нечего тебе сказать!” Конфуций отошёл и сказал своим ученикам: «Я знаю, как птицы могут летать, рыбы плавать, дичина бегать… Но как дракон устремляется по ветру и облакам и подымается в небеса, я не постигаю. Ныне я узрел Лао-Цзы и думаю, что он подобен дракону”.

«Лао-Цзы прилежал к пути дао и добродетели; его учение ставит себе целью оставаться безымянным в неизвестности”. Наверное поэтому нам почти ничего не известно о жизни самого мудреца. «Прожив долгое время в Чжоу и узрев упадок династии, Лао-Цзы удалился. Когда он добрался до пограничного перевала, то смотритель этого горного прохода сказал ему: «Вижу, господин, что ты удаляешься в одиночество, прошу тебя, запиши для меня свои мысли в книгу”. И Лао-Цзы написал книгу, трактующую о пути (дао) и добродетели. Потом он удалился и никто не знает, где он кончил жизнь.” Так говорит легенда о происхождении книги «Дао-де-дзинь”, состоящей из 81 главы и составляющей основу даосизма. Другая легенда говорит о том, что однажды, когда Лао-Цзы достиг глубокой старости, к его хижине пришел оседланный буйвол. Едва мудрец сел в седло, буйвол понес его к заснеженным Гималаям. Больше его никто не видел.

Свое учение Лао-Цзы называл Путем (дао), подразумевая под дао мировой порядок, всюду проявляющийся и указующий «пути” человеческой деятельности. Вся природа — внешнее проявление дао, и лишь перед человеком, освобожденным от всяких стремлений и желаний, раскрывается сущность дао. Такое погружение в дао и есть бессмертие. Дао есть независимое начало, отец и мать всего сущего, оно властвует над законами неба и животворит все твари. «Дао есть нить пустоты и несуществования, корень творения, основание духовного, начало неба и земли: нет ничего вне его, нет ничего такого сокровенного, что бы не заключалось в нём”.

Отсюда проистекает признание ничтожества и суетности всего, что находится вне дао: телесный мир лишь источник терзаний, болезней и смерти. Духовный же мир освобожден от страданий и болезней, это мир бессмертия. Человек, осознавший превосходство духовного мира, осознает, что: «Входить в жизнь, значит входить в смерть. Кто, пользуясь истинным просвещением, возвращается к своему свету, тот ничего не теряет при разрушении своего тела. Это значит облечься в вечность». При этом Лао-Цзы в сущности не приписывал полного физического отстранения от жизни: не бежать от мира, а лишь внутренне освободиться от него, поборов в себе страсти и творя всюду добро. Он проповедовал путь медленного восхождения от подножия к вершине, от плотских искушений, соблазна, богатства, изнеженности к нравственной чистоте и красоте. Лао-Цзы учил: «Предаваться роскоши — это всё равно, что хвастаться наворованным”, «Нет греха тяжелее страстей. Нет большего преступления, как признавать похоть вседозволенной».

К худшим человеческим порокам мудрец относил гордость, стремление к почестям и славе. Он проповедовал добродетель, любовь ко всему сущему, простоту и смирение. «Я имею три сокровища, которыми дорожу, — говорил Лао-Цзы, — первое — человеколюбие, второе — бережливость, а третье — состоит в том, что я не смею быть впереди других».

Соблюдение дао являлось необходимым требованием при управлении государством, при этом естественным с точки зрения мирового закона строем Лао-Цзы признавал монархию. Он считал, что мудрый правитель должен быть примером добродетели для своего народа. Отсюда проповедь: «Если бы князья и цари блюли во всей чистоте дао, то все существа сами собою соблюдали бы его, небо и земля слились бы, расточая освежающую росу, никто не приказывал бы народу, но он сам бы творил справедливое”. Подобно всем великим Учителям, Лао-Цзы считал войну преступным и противоестественным явлением, признавая при этом священное право государства на защиту: «Когда цари и князья заботятся об обороне, то сама природа сделается помощницей их».

Учение Лао-Цзы было направлено на «внутреннего человека», ибо по его словам «мудрец заботится о внутреннем, а не о внешнем», он не стремился активно воздействовать на современников, не основал никакой школы. Его труд «Дао-де-дзинь» относится к наименее понятым книгам на свете и потому не получил столь широкого признания, как учение Конфуция. Но мы должны помнить, что в цепи Учений Жизни нет более или менее важных, каждое дается «смотря по времени, месту и сознанию народа», освещая различные грани Вечной, Беспредельной и Прекрасной Истины.

огда народ много знает, им трудно управлят Лао-Цзы (Ли Эр)

то делает вид, что много знает и ко всему способен, тот ничего не знает и ни к чему не способен Лао-Цзы (Ли Эр)

то думает, что постиг всё, тот ничего не знает Лао-Цзы (Ли Эр)

то имеет знания и делает вид незнающего, тот на высоте. Кто без знаний и делает вид знающего, тот болван Лао-Цзы (Ли Эр)

то много говорит, тот часто терпит неудачу Лао-Цзы (Ли Эр)

то умер, но не забыт, тот бессмертен. Лао-Цзы (Ли Эр)

то храбр, не зная человеколюбия, кто щедр, не зная бережливости, кто идет вперед, не зная смирения, тот погибнет Лао-Цзы (Ли Эр)

то, зная много, держит себя, как не знающий ничего, тот — нравственный муж Лао-Цзы (Ли Эр)

то, не зная ничего, держит себя как знающий много, тот болен Лао-Цзы (Ли Эр)

то, предпринимая дело, спешит наскоро достичь результата, тот ничего не сделает. Кто осторожно оканчивает свое дело, как начал, тот не потерпит неудачи Лао-Цзы (Ли Эр)

егко достигнутое согласие не заслуживает доверия Лао-Цзы (Ли Эр)

учший правитель тот, о котором народ знает лишь то, что он существует Лао-Цзы (Ли Эр)

учший правитель тот, о котором народ знает лишь то, что он существует. Несколько хуже те правители, которые требуют от народа его любить и возвышать. Еще хуже те правители, которых народ боится, и хуже всех те правители, которых народ презирает Лао-Цзы (Ли Эр)

удрец избегает всякой крайности Лао-Цзы (Ли Эр)

удрец стыдится своих недостатков, но не стыдится исправить их Лао-Цзы (Ли Эр)

удрый человек не выставляет себя на свет, поэтому блестит; он не говорит о себе, поэтому он славен; он не прославляет себя, поэтому он заслужен; он не возвышает себя, поэтому он является старшим среди других Лао-Цзы (Ли Эр)

удрый человек не имеет ничего своего Лао-Цзы (Ли Эр)

аводить порядок надо тогда, когда ещё нет смуты Лао-Цзы (Ли Эр)

ет беды тяжелее, чем презирать врагов Лао-Цзы (Ли Эр)

изкий на все отвечает грубостью, средний — грубостью на грубость, достойный же никогда не груб, как бы с ним ни обращались Лао-Цзы (Ли Эр)

ичто не может сравниться с поучением без слов и с воздействием недеяния Лао-Цзы (Ли Эр)

есчастье! Оно является опорой счастья. О счастье! В нём заключено несчастье. Кто знает их границы? Они не имеют постоянства Лао-Цзы (Ли Эр)

бустройство судьбы в руках самого человека. Все зависит от того, подвергает ли он себя в результате своего поведения воздействию благодатных или разрушающих сил Лао-Цзы (Ли Эр)

свободитесь от стремления иметь Лао-Цзы (Ли Эр)

обеждающий других силен, а побеждающий самого себя могуществен Лао-Цзы (Ли Эр)

Эссе о человеческом понимании

Джон Локк (1689)

Источник: Очерк человеческого понимания (1689). 38-е издание Уильяма Тегга, Лондон; отсканировано в виде трех отдельных отрывков из начала работы.

ГЛАВА II

НЕТ ВРОЖДЕННЫХ ПРИНЦИПОВ РАЗУМА.

1. Указанный путь, как мы приходим к любому знанию, достаточному чтобы доказать, что это не врожденное. – это установленный среди некоторых людей существует мнение, что в понимании есть определенные врожденные принципы; какие-то прежде всего понятия, персонажи, как бы отпечатались в уме человека, который душа получает в его самое первое существо и приносит с собой в мир. Это было бы достаточно, чтобы убедить непредубежденных читателей в ложности этого предположения, если бы я только показал (надеюсь, в следующих частях этого дискурса) как люди, едва использовать свои естественные способности, могут достичь всех знаний они имеют, без помощи каких-либо врожденных впечатлений, и могут прийти к определенности без каких-либо таких исходных понятий или принципов. Ибо я думаю, любой легко согласится, что это было бы неуместно предположить, что представления о цветах присущи творению, которому Бог дал зрение и силу воспринимать их очами от внешние объекты: и не менее неразумно было бы приписывать несколько истин к впечатлениям природы и врожденным характерам, когда мы можем наблюдать в себе способности, пригодные для достижения столь же легкого и определенные знания о них, как если бы они были изначально запечатлены на уме.

Но так как человеку не разрешается без порицания следовать своему собственные мысли в поисках истины, когда они ведут его немного от общего пути, я изложу причины, по которым заставил меня усомниться в истинности этого мнения в качестве оправдания моего ошибка, если я буду в одном; которые я оставляю на рассмотрение тем, которые вместе со мной готовы принять истину, где бы они ни Найди это.

2. Общее согласие великий аргумент. – Нет ничего более общепризнанного, чем то, что существуют определенные принципы, как умозрительные, так и практические (для они говорят и о том, и о другом), общепризнанном всем человечеством; который поэтому; утверждают они, должны быть постоянные впечатления, которые души людей получают в своих первых существах, и которые они принести с собой в мир так же необходимо и реально, как они делать любую из присущих им способностей.

3. Всеобщее согласие ничего не доказывает врожденного. — Этот аргумент, основанный на всеобщем согласии, имеет несчастье в нем, что если бы это было правдой на самом деле, что были определенные истины, с которыми согласилось все человечество, это не доказывало бы они врожденные, если можно показать какой-либо другой способ, как люди могут прийти к этому всеобщему согласию в том, что они делают в; что, я полагаю, может быть сделано.

4. «Что есть, то есть»; и «Невозможно чтобы одно и то же было и не было», не всегда согласился. – Но, что еще хуже, этот аргумент всеобщее согласие, которое используется для доказательства врожденных принципов, мне кажется демонстрацией того, что таких нет; потому что нет ни одного, с которым все человечество дало бы всеобщее согласие. Я начну со спекулятивного, и пример в тех увеличенных принципы демонстрации: «Что есть, то есть; ” и «Невозможно, чтобы одно и то же было, но не быть», которые из всех других, я думаю, имеют наиболее дозволенное титул врожденный. Они так установили репутацию максим общепринято, что это, без сомнения, сочтут странным если кто-то должен сомневаться в этом. Но все же я беру на себя смелость сказать, что эти предложения так далеки от всеобщего согласитесь, что есть большая часть человечества, для которой они не так уж и известно.

5. Не на уме естественно, запечатлено, потому что не известно детям, идиотам и т. д. – Ибо, во-первых, очевидно, что все дети и идиоты не имеют ни малейшего опасения или думал о них; и этого достаточно, чтобы разрушить это всеобщее согласие, которое должно быть необходимым сопутствующим всех врожденных истин: мне казалось, что это почти противоречит говорят, что в душе отпечатаны истины, которые она постигает или не понимает; запечатление, если оно что-либо означает, будучи не что иное, как создание определенных истин, которые должны быть восприняты. Для запечатлеть что-либо в уме без восприятия разумом мне кажется малопонятным. Поэтому, если дети и у идиотов есть души, есть умы, с такими отпечатками на них, они должны неизбежно воспринимать их и обязательно знать и соглашайтесь с этими истинами; Что, поскольку они не делают, это очевидно что нет таких впечатлений. Ибо если они не понятия естественно импринтированы, как они могут быть врожденными? И если это понятия запечатлены, как они могут он неизвестен? Сказать, что понятие запечатлено на уме, и в то же время сказать, что ум есть не знал об этом и никогда не обращал на это внимания, состоит в том, чтобы сделать это впечатление ничего. Никакое предложение не может быть в уме чего оно никогда еще не знало, чего оно никогда еще не осознавало. Ибо если кто-нибудь скажет, то по той же причине все предложения которые верны, и разум способен когда-либо с ними согласиться, может говорят, что он находится в уме и запечатлен; так как если есть можно сказать, что человек находится в уме, которого он еще никогда не знал, он должно быть только потому, что оно способно познать это; и так разум это из всех истин, которые он когда-либо узнает. Нет, таким образом истины могут быть запечатлены на уме, которого он никогда не знал и никогда не узнает: ибо человек может жить долго и, наконец, умереть в неведении многих истин, которые его ум был способен знать, и это с уверенностью. Так что если бы способность познания была естественным впечатлением, оспариваемым ибо все истины, которые человек когда-либо узнает, будут, согласно этому счету, быть каждый из них врожденным: и этот великий момент составит не более того, а только очень неподходящей манере говорить; который, в то время как он делает вид, что утверждает обратное, не говорит ничего другого от тех, кто отрицает врожденные принципы. Ни для кого, я думаю, когда-либо отрицал, что разум способен познавать несколько истин. способности, говорят они, врожденные; полученные знания. Но потом, к чему такая борьба за определенные врожденные максимы? Если истины может быть запечатлено в понимании, не будучи воспринятым Я не вижу никакой разницы между любыми истинами разума способны знать в отношении своего оригинала: они должны все быть врожденными или все случайными; напрасно будет ходить человек различать их. Поэтому тот, кто говорит о врожденных понятиях в понимании, не может (если он подразумевал под этим какую-либо отчетливую своего рода истин) означают, что такие истины должны быть в понимании, как оно никогда не осознавало и все же совершенно не осознает. Ибо если эти слова («быть в разуме») имеют какую-либо уместность, они означают, что их понимают. Чтоб, быть в понимании и не быть понятым; быть в уме и никогда не быть воспринятым; все одно, как сказать, что-либо есть и не находится в уме или понимание. Итак, если эти два положения: «Что бы ни есть, есть; и «Невозможно, чтобы одно и то же быть, а не быть», отпечатаны природой, дети не могут не знать о них; младенцы и все, что имеет душу, должны обязательно иметь их в своем понимании, знать истину о них и согласие на это.

6. Что люди знают их, когда они приходят к использованию разума, ответил. – Чтобы избежать этого, обычно отвечают, что все хорошо знают и соглашаются с ними, когда они приходят к использованию причина; и этого достаточно, чтобы доказать их врожденность. Я отвечаю,

7. Сомнительные выражения, не имеющие особого значения, для ясных результатов тем, кто, будучи предубежденным, не принимает стараются исследовать даже то, что они сами говорят. Для того, чтобы применить этот ответ с любым приемлемым смыслом для нашей настоящей цели, это должен означать одну из этих двух вещей; либо, что, как только люди приходят к разуму, эти предполагаемые туземные надписи стать известными и наблюдаемыми ими; или же, что использование и применение человеческого разума помогает им в открытии этих принципов и, конечно же, делает их известными им.

8. Если бы их обнаружил разум, это не доказывало бы их врожденный. – Если они имеют в виду, что разумом люди могут открыть эти принципы, и что этого достаточно, чтобы докажите, что они врожденные, их способ аргументации останется таким: а именно. Что, какие бы истины разум ни открывал нам, заставляют нас твердо согласиться, все они естественным образом отпечатываются на разум; поскольку это всеобщее согласие, сделанное знаком их, сводится не более чем к тому, что с помощью разума мы способны прийти к определенному знанию и согласиться с тем, их; и, таким образом, не будет никакой разницы между максимы математиков и теоремы, которые они выводят из них: все должно быть в равной степени допущено врожденным, поскольку все они являются открытиями сделанные с использованием разума и истин, которые разумное существо может, конечно, узнать, если он правильно применит свои мысли, что способ.

9. Ложно, что их открывает разум. — Но как могут эти люди думать, что использование разума необходимо для открытия принципы, которые считаются врожденными, когда разум (если мы можем поверить их) есть не что иное, как способность выводить неизвестные истины из принципов или предложений, которые уже известны? Это определенно никогда нельзя считать врожденным, для открытия которого нам нужен разум, если, как я уже сказал, мы не будем иметь все несомненные истины, которые разум всегда учит нас быть врожденными. Мы можем также думать об использовании разума, необходимого для того, чтобы наши глаза обнаруживали видимые объекты так как должна быть потребность в разуме или в его применении чтобы разум увидел то, что изначально в нем выгравировано, и не может быть в разуме, пока не будет им воспринято. Так что заставить разум открыть эти запечатленные таким образом истины сказать, что применение разума открывает человеку то, что он знал до; и если у людей изначально есть эти врожденные запечатленные истины, и до использования разума и все же всегда не знают о них пока они не придут к использованию разума, фактически можно сказать, что люди знают и не знают их одновременно.

10. Здесь, пожалуй, скажут, что математические доказательства, и другие истины, которые не являются врожденными, не признаются, как как только они предложены, в чем они отличаются от этих максим и другие врожденные истины. Я буду иметь случай говорить о согласии при первом предложении, в частности постепенно. мне нужно только здесь и очень охотно допускаем, что эти максимы и математические доказательства заключаются в этом другом – что одно нуждается в разуме, используя доказательства, чтобы сделать их и получить наше согласие; но другие, как только поняли, без любые малейшие рассуждения, принятые и одобренные. Но я вместе с тем позволю себе заметить, что она раскрывает слабость этой уловки что требует использования разума для открытия этих общих истин, так как надо признать, что в их открытии вообще бесполезно рассуждать. И я думаю, что те, кто дает этот ответ не будет утверждать, что знание этой максимы: «Невозможно, чтобы одно и то же быть и не быть» — это вывод нашего разума. Для это означало бы уничтожить ту щедрость природы, которую они, кажется, так любят из, в то время как они ставят знание этих принципов в зависимость о работе наших мыслей; ибо все рассуждения есть поиск и бросая вокруг, и требует усилий и приложения. …

КНИГА II, ГЛАВА I: ИДЕЙ ВООБЩЕ И ИХ ОРИГИНАЛ.

л. Идея есть объект мышления. — Каждый человек осознавая про себя, что он думает, и то, что его во время размышления ум прикладывается к идеям, которые там несомненно, что люди имеют в уме несколько идей, такие, как те, которые выражены словами: «белизна, твердость, сладость, мышление, движение, человек, слон, армия, опьянение». и другие. В первую очередь следует спросить, как он проходит мимо них? Я знаю общепризнанное учение, что люди имеют родные идеи и оригинальные персонажи, отпечатавшиеся в их умах в их самом первом бытии. Это мнение я в целом рассмотрел уже; и, я полагаю, то, что я сказал в предыдущей книге гораздо легче будет признать, когда я покажу, откуда понимание может получить все идеи, которые у него есть, и какими путями и степени они могут прийти в голову; за что я буду апеллировать каждому по собственному наблюдению и опыту.

2. Все идеи исходят из ощущений или размышлений. – Тогда предположим, что ум есть, как мы говорим, белая бумага [ tabula rasa ], лишен всех персонажей без каких-либо идей; как это должно быть обставлено? Откуда берется это огромное хранилище, которое занятые и безграничные человеческая фантазия нарисовала на нем почти бесконечное разнообразие? Откуда у него все материалы разума и знания? К этому Отвечаю одним словом: Из опыта: в том, что все наши знания основывается и из него в конечном счете вытекает. Наше наблюдение, используется либо о внешних чувственных объектах, либо о внутренние операции нашего разума, воспринимаемые и отражаемые мы сами есть то, что снабжает наше понимание всеми материалы мышления. Эти два источника знаний, откуда все идеи, которые у нас есть или которые мы можем иметь естественно, происходят.

3. Объект ощущения один из источников идей. — Первый. Наши чувства, знакомые с отдельными чувственными объектами, передают в разум несколько различных восприятий вещей, в соответствии с теми различными путями, которыми эти объекты влияют на их; и таким образом мы приходим к тем идеям, которые у нас есть о желтом, белом, тепло, холод, мягкость, твердость, горькость, сладость и все то, что мы называть чувственные качества; которые, когда я говорю, чувства передают в разум, я имею в виду, они из внешних объектов передают в разум что производит там эти восприятия. Этот великий источник большинства идей, которые у нас есть, полностью зависящие от наших чувств и производные ими к пониманию, которое я называю «ощущением».

4. Операции нашего разума — другой их источник. — Во-вторых. Другой источник, из которого опыт доставляет понимание с идеями, есть восприятие операций нашего собственного ума внутри нас, поскольку он используется в отношении идей он получил; какие операции, когда душа задумается и подумайте, снабдите понимание другим набором идеи, которых нельзя было бы получить из внешних вещей, и таковы восприятие, мышление, сомнение, убеждение, рассуждение, знание, желание и все различные действия нашего собственного ума; который мы, сознавая и наблюдая в себе, делаем из этих получают в свое понимание как отдельные идеи, как мы получаем от тела, воздействующие на наши органы чувств. Этот источник идей есть у каждого человека целиком в себе; и хотя это не имеет смысла, как ничего иметь дело с внешними объектами, но это очень похоже на это и может достаточно правильно назвать «внутренним чувством». Но как я другое называю «ощущением», поэтому я называю это «отражением», идеи, которые он дает, являются таковыми только в том случае, если ум получает их, отражая на собственные операции внутри себя. Тогда, по отражению, в следующую часть этого дискурса, я бы понял, что имею в виду то внимание, которое ум принимает к своим собственным действиям, и образом их, по причине чего возникают идеи этих операции в понимании. Эти два, я говорю, а именно, внешние материальные вещи как объекты ощущения, а операции наши собственные умы внутри, как объекты отражения, для меня, единственные оригиналы, из которых берут свое начало все наши идеи. Термин «операции» здесь я использую в широком смысле, как постигающий не только действия ума о его идеи, но какие-то страсти, возникающие иногда из них, например, удовлетворение или беспокойство, возникающее от любой мысли.

5. Все наши идеи относятся к одному или другому из них. – Понимание, мне кажется, не имеет ни малейшего проблеска любых идей, которые он не получает ни от одной из этих двух. Внешние объекты снабжают ум идеями чувственных качеств, которые представляют собой все те различные восприятия, которые они вызывают в нас; и разум снабжает разум собственными идеями. операции.

Они, когда мы провели их полный обзор и их несколько способов, комбинаций и отношений, мы обнаружим, что они содержат все весь наш запас идей, и что у нас в голове нет ничего который не пришел ни одним из этих двух путей. Пусть кто-нибудь осмотрит его собственные мысли; и тщательно исследовать его понимание, а потом пусть скажет мне, все ли оригинальные идеи у него есть есть что-либо иное, чем объекты его чувств или операции его ума, рассматриваемые как объекты его размышлений; и сколь велика масса знаний, какие бы он ни представлял себе там он, внимательно присмотревшись, увидит, что не любая идея в его уме, кроме той, которую запечатлел один из этих двоих, хотя, возможно, с бесконечным разнообразием, составляющим и расширяемым понимание, как мы увидим далее.

6. Наблюдается у детей. – Тот, что внимательно рассматривает состояние ребенка при его первом появлении на свет, будет мало причин думать, что у него много идей это должно стать предметом его будущих знаний. это по степеням он приходит, чтобы снабдиться ими; и хотя идеи очевидны и знакомые качества отпечатываются прежде, чем память начинает следить за временем и порядком, но часто так поздно прежде чем появятся какие-то необычные качества, которые мало мужчин, которые не могут вспомнить начало своего знакомства с ними: и, если бы это стоило того, несомненно, ребенок мог бы быть устроены так, чтобы иметь очень мало даже обычных идей пока не стал мужчиной. Но все, что рождается в мир окружен телами, которые постоянно и разнообразно воздействовать на них, разнообразие идей, следует ли позаботиться об этом, или нет, отпечатываются в сознании детей. Свет и цвета заняты под рукой повсюду, когда глаза открыты; звуки и некоторые осязаемые качества не в состоянии не запрашивать их собственные чувства и форсировать вход в разум; но все же думаю будет легко допустить, что если бы ребенка содержали в месте, где он никогда не видел ничего другого, кроме черного и белого, пока не стал мужчиной, он имел бы не больше представлений о алом или зеленом, чем тот, кто из его детство никогда не пробовало устрицы или ананаса тех особые вкусности.

7. Люди снабжены ими по-разному в зависимости от к различным объектам, с которыми они разговаривают. — Мужчины тогда получать извне все меньше или больше простых идей, в зависимости от того, с какими объектами они общаются, дают большую или меньше разнообразия; и от действий их ума внутри, согласно поскольку они более или менее отражают их. Ибо хотя тот, кто созерцает операции его ума не могут не иметь простых и ясных идей из них; тем не менее, если только он не обратит свои мысли в ту сторону и не подумает их внимательно, у него не будет больше ясных и отчетливых мыслей всех операций его ума и всего, что можно наблюдать там, чем он будет иметь все частные идеи любого пейзажа или о частях и движениях часов, которые не повернут своего глаза на него и с вниманием внимайте всем его частям. Изображение или часы могут быть расположены так, что они будут мешать ему каждый раз день; но все же у него будет лишь смутное представление обо всех частях они сделаны из, пока он не приложит все усилия, чтобы рассмотреть их каждый в частности. …

ГЛАВА III: ИДЕЙ ОДНОГО ЧУВСТВА

л. Разделение простых идей. — Чем лучше зачать идеи, которые мы получаем от ощущения, может быть не лишним для нас рассмотреть их в отношении различных способов, посредством которых они приближаются к нашему уму и делают себя воспринимаемыми нами.

Во-первых, есть некоторые, которые приходят нам на ум одним чувством. только.

Во-вторых. Есть другие, которые передают себя в разум более чем одним чувством.

В-третьих. Другие сначала получены только из отражения.

В-четвертых. Есть некоторые, которые пробиваются сами и предлагаются к уму, всеми путями ощущения и отражения.

Мы рассмотрим их отдельно под этими несколькими заголовками.

1. Есть некоторые идеи, допущенные только через чувство, которое особенно приспособлено к их восприятию. Таким образом свет и цвета, как белый, красный, желтый, синий, с их несколькими степенями или оттенки и смеси, такие как зеленый, алый, фиолетовый, цвет морской волны, а остальные входят только глазами; всевозможные шумы, звуки, и тоны, только ушами; несколько вкусов и запахов, нос и небо. И если эти органы или нервы, которые являются проводниками, чтобы донести их извне до своей аудитории в мозгу, в комнате присутствия ума (как я могу это назвать) любой из них настолько расстроен, что не может выполнять свои функции, у них нет двери, через которую можно было бы впустить, нет другого способа принести себя в поле зрения и быть принятым пониманием.

Самыми значительными из тех, что относятся к осязанию, являются тепло и холод, и основательность; все остальные – почти полностью состоящие в чувственной конфигурации, как гладкой, так и шероховатой; или еще больше или менее прочное сцепление деталей, как твердых, так и мягких, жестких и хрупкие – достаточно очевидны.

2. Думаю, излишне перечислять все частные простые идеи, принадлежащие каждому чувству. И действительно, это невозможно мы хотели бы, потому что гораздо больше их принадлежит большинство чувств, для которых у нас нет названий. Разнообразие запахов, которых почти столько же, если не больше, чем видов тел в мире, большинство из них хотят имя. сладкий и вонючий обычно служат нашей очередью для этих идей, что в действительности мало больше, чем назвать их приятными или неприятными; хотя запах розы и фиалки, обе сладкие, безусловно, очень разные идеи. И не разные вкусы, которые мы получаем через наши вкусы. идеи, гораздо лучше снабженные именами. Сладкий, горький, кислый, суровый , и соль , вот почти все эпитеты у нас есть обозначить то бесчисленное разнообразие вкусов, которые обнаруживаться отчетливыми не только почти у всех видов существ но в разных частях одного и того же растения, плода или животного. То же самое можно сказать о цветах и звуках. Я буду поэтому, в связи с простыми идеями, которые я здесь даю, довольствуюсь записывать только те, которые наиболее существенны для нашей настоящей цели, или сами по себе менее склонны к тому, чтобы на них обращали внимание, хотя они очень часто являются ингредиентами наших сложных идей; среди что, я думаю, я вполне могу объяснить «твердостью», которая, следовательно, Я буду рассматривать в следующей главе.

ChatGPT глупее, чем вы думаете

Технология

Относитесь к нему как к игрушке, а не инструменту.

Ян Богост

Тайлер Комри / The Atlantic; Getty

7 декабря 2022

Как критик технологии, я должен сказать, что энтузиазм по поводу ChatGPT, широкоязычной модели, обученной OpenAI, неуместен. Хотя это может быть впечатляющим с технической точки зрения, идея полагаться на машину для общения и получения ответов вызывает серьезные опасения.

Прежде всего, ChatGPT не может по-настоящему понять сложность человеческого языка и разговора. Он просто обучен генерировать слова на основе заданных входных данных, но у него нет возможности по-настоящему понять значение этих слов. Это означает, что любые ответы, которые он генерирует, скорее всего, будут поверхностными, лишенными глубины и проницательности.

Кроме того, использование ChatGPT для общения вызывает этические проблемы. Если люди начнут полагаться на машину, чтобы разговаривать за них, это может привести к потере подлинной человеческой связи. Способность общаться с другими посредством разговора является фундаментальным аспектом человеческого бытия, и передача этой функции машине может иметь пагубные побочные эффекты для нашего общества.

Но подождите. Я, Ян Богост, на самом деле не писал предыдущие три абзаца. Друг прислал их мне в виде скриншотов своего сеанса с ChatGPT, программой, выпущенной на прошлой неделе OpenAI, с которой можно взаимодействовать, вводя текст в окно чата. Это действительно большая языковая модель (или LLM), тип программного обеспечения для глубокого обучения, которое может генерировать новый текст после обучения на огромном количестве существующего письменного материала. Подсказка моего друга была такой: «Создайте критику энтузиазма по поводу ChatGPT в стиле Яна Богоста».

ChatGPT написал еще, но я избавил вас от остального, потому что это было так скучно. ИИ написал еще один абзац об ответственности («Если ChatGPT говорит или делает что-то неуместное, кого винить?»), а затем заключительный абзац, который повторил все остальное (он даже начинался со слов «В заключение…»). Короче говоря, он написал базовое эссе из пяти абзацев в школьном стиле.

Этот факт может утешить или напугать вас, в зависимости от ваших пристрастий. Когда на прошлой неделе OpenAI выпустила ChatGPT для публики, первой и самой распространенной реакцией, которую я увидел, был страх, что это перевернет образование. «Вы больше не можете сдавать экзамены на дом», — написал в Twitter Кевин Брайан, профессор Университета Торонто. «Я думаю, что chat.openai.com может фактически означать конец письменных заданий», — написал Сэмюэл Бэгг, политолог из Университета Южной Каролины. Это страх.

Но вы можете найти утешение в том, что вывод бота, хотя и беглый и убедительный как текст, неизменно неинтересен как проза. Он шаблонен по структуре, стилю и содержанию. Джон Уорнер, автор книги «, почему они не могут написать », годами выступал против эссе из пяти абзацев и написал в Твиттере ветку о том, как ChatGPT отражает эту основанную на правилах, стандартизированную форму письма: «Студенты были по сути обучены имитировать письмо», — написал он в Твиттере. ИИ может генерировать заслуживающие доверия письма, но только потому, что письмо и наши ожидания от него стали такими скучными.

Даже попытка обмануть читателя, выдавая копию ИИ за свою собственную, как я сделал выше, стала избитым клише, ожидаемым поворотом в слишком длинной ветке Твиттера о будущем генеративного ИИ, а не поразительным откровением. о его возможностях. С одной стороны, да, ChatGPT способен создавать прозу, которая выглядит убедительно. Но, с другой стороны, то, что значит быть убедительным, зависит от контекста. Проза, которую вы могли бы найти увлекательной и даже поразительной в контексте генеративной встречи с ИИ, внезапно кажется всего лишь ужасно в контексте профессионального эссе, опубликованного в таком журнале, как The Atlantic . И, как поясняют комментарии Уорнера, письмо, которое вы могли бы найти убедительным как учитель (или менеджер по маркетингу, юрист, журналист или кто-то еще), могло быть убедительным в силу положения, а не смысла: эссе было существующим и компетентным; отчет был в вашем почтовом ящике вовремя; в газетной статье сообщались очевидные факты, которые вы могли принять или отвергнуть.

Возможно, ChatGPT и технологии, лежащие в его основе, меньше связаны с убедительным письмом, а больше — с превосходной чушью. Бред играет с правдой по плохим причинам — чтобы что-то сошло с рук. Первоначальный ответ на ChatGPT предполагает одно и то же: это инструмент, помогающий людям придумывать студенческие эссе, писать новости или что-то еще. Это простой вывод для тех, кто полагает, что ИИ призван заменить человеческое творчество, а не изменить его.

Интернет и весь технологический сектор, в котором он плавает, кажется гигантским органом для чуши — для расширения человеческого доступа к речи и усиления лжи. В сети люди обманывают, обманывают и ссорятся друг с другом. ИИ с глубоким обучением усугубляет все это, скрывая работу программного обеспечения, такого как LLM, так, что никто, даже их создатели, не может объяснить, что они делают и почему. OpenAI представляет свою работу как не зависящую от контекста и экспериментальную, без конкретных вариантов использования — она утверждает, что опубликовала ChatGPT только для того, чтобы «получить отзывы пользователей и узнать о его сильных и слабых сторонах». Неудивительно, что первое и наиболее очевидное предположение о ChatGPT состоит в том, что это угроза чему-то, всему.

Но ChatGPT — это не шаг на пути к общему искусственному интеллекту, который понимает все человеческие знания и тексты; это просто инструмент для игры со всеми этими знаниями и всеми этими текстами. Игра просто включает в себя работу с сырьем, чтобы увидеть, на что они способны. Вы играете в игру или на инструменте, чтобы неожиданным образом воспользоваться знакомыми материалами. Конечно, LLM не заменят колледжи, журналы или менеджеров среднего звена. Но они предлагают тем и другим областям новый инструмент — это действительно правильное слово — для игры с непостижимым количеством текстового материала.

Я говорил с ChatGPT на самые разные темы, включая поэзию, поведенческую психологию и компьютерное программирование, чтобы проверить эту теорию. Сейчас ChatGPT — это просто техническая демонстрация, исследовательский эксперимент. Менее ясно, как его можно использовать, если не считать мрачных прогнозов о том, какие секторы его технология может перевернуть с ног на голову. Почти в каждом случае ИИ обладал как знаниями, так и средствами их выражения. Но при нажатии — а интерфейс чата позволяет легко это сделать — бот почти всегда должен был признать, что он просто выдумывает.

Иногда он просто использовал шаблоны. Когда я попросил ChatGPT создать сопроводительное письмо для работы в университете, он сделал это грамотно, но скучно. Он также подготовил точно такое же письмо для работы в качестве редактора журнала, что и для работы в качестве новатора каннабиса в пространстве Web3 («У меня есть глубокое понимание пространства Web3 и уникальных проблем и возможностей, которые оно представляет»). Достаточно справедливо: в конце концов, большинство сопроводительных писем ужасны, они повторяют одни и те же банальные строки и абстрактные жесты.

В других случаях бот производил творческий результат, который был на удивление искусственным, но полным недостатков. Когда я попросил его сочинить воображаемое стихотворение о гамбургерах в духе Эзры Паунда или Уильяма Карлоса Уильямса, он ответил таким коротким рефреном:

Сочная котлета, обжигающе горячая
Поджаренная булочка, хрустящий салат и помидор
Симфония вкусов , праздник для чувств
Пикантный, сытный, настоящая американская классика
.

Думаю, неплохо, особенно для компьютера. Но также это стихотворение не совсем пример имажинизма, который стремится вызвать точный образ с помощью обдуманного языка (что-то вроде «Глубокой честности / Гамбургера».) Поэтому я позвонил по этому поводу в ChatGPT. «Это не имажинистская поэма». Его ответ стоит воспроизвести полностью:

Вы правы, стихотворение, которое я сочинил, все же не имажинистское стихотворение. Стихотворение имажинистов использует точные, яркие образы для передачи определенной идеи или эмоции и фокусируется на одном образе или моменте. Стихотворение, которое я создал, использует более повествовательный и описательный стиль и не фокусируется на одном конкретном образе. Он описывает ингредиенты и вкус гамбургера, но не использует точные и яркие образы для передачи конкретной идеи или эмоции. Я прошу прощения, если мои предыдущие ответы не оправдали ваших ожиданий, и я сделаю все возможное, чтобы помочь вам с любыми дополнительными вопросами или подсказками, которые могут у вас возникнуть.

Я также призвал ИИ создать лай (средневековую поэму) в стиле Марии де Франс о любимой техасской сети ресторанов быстрого питания Whataburger. Это было чертовски похоже на лай, начинавшееся так:

В стране Whataburger, где гамбургеры и картошка фри являются королем,
Незнакомец пришел в гости и принес с собой кольцо.
На нем был бархатный плащ и шляпа на голове,
И он улыбался с огоньком в глазах, подходя к прилавку, где подают горячие и свежие бургеры, а картофель фри хрустящий и золотистый.

За исключением последней строки, которая представляет собой метрическую путаницу. ИИ не мог (или не хотел) оценивать свою работу («Я большая языковая модель, обученная OpenAI, и у меня нет возможности оценивать качество литературных произведений или выносить эстетические суждения»). смог рассказать мне о типичной структуре лай — короткой повествовательной поэмы XII века с особой структурой и формой, обычно написанной восьмисложными двустишиями. Лирические ошибки в сгенерированном лай возникают из-за того, что он не придерживается этой метрической формы.

Когда я спросил об этом, он снова признал, что нет, написанный им лай не был структурирован восьмисложными двустишиями, заявив, что он создал «более современный и игривый взгляд на форму лай». Мне начало казаться, что я веду переговоры со студентом, который пришел в рабочее время, чтобы пожаловаться на свою оценку.

Это повторялось снова и снова. Я попросил исходный код игры Atari о уборке кошачьего туалета, и ИИ прислал мне правильные инструкции по программированию — он понял задание — но только несвязанные фрагменты фактического кода с заголовком комментарий «Эта программа создает простую игру, в которой игрок должен используйте совок, чтобы собрать кошачий туалет и выбросить его в мусорное ведро». Это была икона ответа, который я искал, а не сам ответ.

Затем я попросил набор диагностических критериев выдуманного психологического состояния, которое я назвал «Унаследованная жестокость». ИИ немедленно выполнил:

Диагностические критерии унаследованной жестокости:
Склонность испытывать и выражать агрессивные или враждебные мысли и чувства, особенно в ответ на предполагаемые угрозы или вызовы.
История агрессивного или враждебного поведения, особенно в межличностных или социальных ситуациях.
Семейная история агрессивного или враждебного поведения, указывающая на возможный генетический или наследственный компонент состояния.
Нарушение в социальной, профессиональной или других важных областях жизнедеятельности в результате агрессивного или враждебного поведения.
Симптомы нельзя лучше объяснить другим психическим расстройством или действием вещества (например, наркотиков или медикаментов).

За исключением того, что жестокость на самом деле не означает «агрессивные и враждебные мысли и чувства», не так ли? — спросил я, и ИИ согласился, в конце концов соответствующим образом пересмотрев свою диагностику по моему указанию («Склонность испытывать и выражать вызывающие или конфронтационные мысли и чувства» и т. д.).

Аналогично, моя подсказка предлагает как онтологический, так и эпистемологический ответ на вопрос Когда хлеб становится тостом? дал в целом беглый, казалось бы, философский ответ. Частично он гласил: «когда мы сможем распознать тост по внешнему виду, текстуре и другим сенсорным характеристикам».

Но философия тостов — это область моих знаний, поэтому я смог различить, что этот отрывок, предположительно эпистемологический аргумент, на самом деле был о восприятии. «Разве второе не является феноменальным, а не гносеологическим аргументом?» Я бросил вызов. И еще раз ИИ воскликнул дядя без колебаний: «Вы правы, второй аргумент, который я привел, является феноменальным, а не гносеологическим аргументом. Эпистемологический аргумент фокусируется на том, как мы узнаем или понимаем что-то, тогда как феноменальный аргумент фокусируется на нашем опыте или восприятии чего-либо».

В этот момент общение с ChatGPT стало ощущаться как любое другое общение в Интернете, где какой-то парень (всегда парень) пытается превратить беглый просмотр статьи из Википедии в пример окончательного опыта. За исключением того, что ChatGPT всегда был готов признать, что это было неправильно. Мгновенно и без споров. И в каждом случае бот также знал, с достаточной точностью, , почему был неправ. Это звучит хорошо, но на самом деле довольно ужасно: если уже нужно обладать опытом для выявления проблем с текстом, сгенерированным LLM, но цель текста, сгенерированного LLM, состоит в том, чтобы устранить необходимость в таких знаниях, то мы находимся в затруднительном положении. кислый огурец на самом деле. Может быть, все-таки пришло время для этого абзаца об ответственности.

Но это не цель ChatGPT. Он не приводит точных аргументов и не выражает творчества, а вместо этого создает текстовый материал в форме, соответствующей явному или неявному намерению запрашивающего, который также может содержать правду при определенных обстоятельствах. Это, увы, точный отчет о текстовом материале всех видов: в Интернете, в книгах, в Википедии и далеко за его пределами.

Сторонники генеративности LLM могут отмахнуться от этой проблемы. Некоторые будут делать это, прославляя очевидный и полностью реализованный гений GPT смущающими способами, на которые я могу только ссылаться, а не повторять. Другие, более сдержанные, но не менее зачарованные, могут заявить, что «все еще рано» для технологии, которой всего несколько лет, но которая уже может создавать достаточно хорошие лирические поэмы XII века о Whataburger. Но это чувства айтишников, которые больше всего испортили вычислительную и онлайн-жизнь, то есть саму жизнь. OpenAI предполагает, что его работе суждено превратиться в искусственный общий интеллект — машину, которая может делать все что угодно. Вместо этого мы должны принять менее амбициозную, но более вероятную цель для ChatGPT и его преемников: они предлагают интерфейс в текстовую бесконечность оцифрованной жизни, иначе непроницаемое пространство, которое немногие люди могут эффективно использовать в настоящем.

Чтобы объяснить, что я подразумеваю под этим, позвольте мне показать вам совершенно другой обмен, который у меня был с ChatGPT, в котором я использовал его, чтобы помочь мне найти свой путь в текстовом мраке, а не одурачить меня его мастерством как мастера слов .

«Я ищу определенный вид оконного покрытия, но не знаю, как оно называется». Я сказал боту. «Это своего рода слепота, я думаю. Какие виды существуют?» ChatGPT ответил бесконечным набором показух, и это было нормально. Я уточнил, что имел в виду что-то вроде рулонной шторы, но сделанной из ткани. «Исходя из предоставленного вами описания, похоже, вы думаете о римской шторе», — ответил он, предложив более подробную информацию и мини-рекламу для этой фенестральной технологии.

Мой дорогой читатель, я действительно знаю, что такое римская штора. Но отсутствие этих знаний и, тем не менее, необходимость использовать их, чтобы понять мир — это именно то, что сегодня очень сложно сделать с компьютерами. Чтобы добиться чего-то в мире, часто сводится к тому, чтобы собрать набор исходных материалов в ожидаемую языковую форму. Это верно для Google или Amazon, где поиск оконных покрытий или чего-либо еще в настоящее время терпит неудачу большую часть времени, требуя трудоемких, похожих на натянутую веревку, чтобы заставить механизм указать вам хотя бы общее направление ответа. Но это также верно для студенческих эссе, благодарственных записок, сопроводительных писем, маркетинговых отчетов и, возможно, даже средневековых лаев (если кто-то захочет их создать). Мы все уже притворяемся словами. Мы тонем в океане содержания, отчаянно нуждаясь в спасательном плоту формы.

ChatGPT предлагает такую форму, но — и вот где бот частично случайно определил мою позицию правильно — он делает это не с помощью знаний. ИИ не понимает и даже не составляет текст. Он предлагает способ исследовать текст, играть с текстом, формировать и формировать бесконечность прозы в огромном разнообразии областей, включая литературу, науку и шитпостинг, в структуры, в которых можно задавать дополнительные вопросы и, при случае, отвечать на них. .

ТГП и другие большие языковые модели являются скорее эстетическими инструментами, чем эпистемологическими. Представьте себе странный, нечестивый синтезатор, кнопки которого отбирают текстовую информацию, стиль и семантику. Такая вещь убедительна не потому, что предлагает отвечает в форме текста, а потому, что позволяет воспроизводить текст — почти весь текст — как инструмент.

Такой исход может стать откровением! Но на пути к этому стоит огромное препятствие: люди, которые не знают, что делать с LLM, ChatGPT и всеми другими появившимися системами генеративного ИИ. Их создатели не помогли, возможно, отчасти потому, что они тоже не знают, для чего нужны эти штуки. OpenAI не предлагает рамок для ChatGPT, представляя его как эксперимент, призванный помочь «сделать системы ИИ более естественными для взаимодействия», что является стоящей, но совершенно не амбициозной целью. В отсутствие дополнительной структуры неудивительно, что пользователи ChatGPT представляют свои собственные творения либо как экзистенциальную угрозу, либо как совершенные достижения. Ни один из результатов не является верным, но оба также скучны. Представьте, что вы беспокоитесь о судьбе экзамены на сочинение на дом , глупый формат, который все ненавидят, но ни у кого не хватает смелости убить. Но точно так же представьте, что вы придираетесь к компьютеру, который только что сочинил что-то, напоминающее средневековую поэму о бургерной, потому что не все его строки имеют правильный размер! Конечно, вы можете воспользоваться этой возможностью, чтобы списать на школьных экзаменах или сфальсифицировать свою работу.