Если мы перестали делать глупости значит мы состарились эрих мария ремарк: This browser is no longer supported.
Цитаты о глупости — Цитаты, афоризмы, высказывания, фразы, статусы в контакте
Глупца можно узнать по двум приметам: он много говорит о вещах, для него бесполезных, и высказывается о том, про что его не спрашивают. Платон
Поделитесь с друзьями:Время от времени следует говорить глупости, это способствует созданию теплой дружеской атмосферы.
Макс Фрай. Лабиринты Ехо
Поделитесь с друзьями:Если бы люди никогда не делали глупостей, то не свершилось бы ничего и умного.
Людвиг Витгенштейн
Поделитесь с друзьями:Умный человек видит перед собой неизмеримую область возможного, глупец же считает возможным только то, что есть.
Дени Дидро
Поделитесь с друзьями:Я никогда не повторяю чужие глупости — я придумываю новые!
Поделитесь с друзьями:Если ты действительно хочешь сделаться светским человеком, ты должен или поглупеть, или научиться молчать.
Октав Мирбо, «Дневник горничной»
Поделитесь с друзьями:Если мы перестали делать глупости — значит, мы состарились.
Эрих Мария Ремарк
Поделитесь с друзьями:Не тот глуп, кто не знает, но тот, кто знать не хочет. Сковорода Г. С.
Поделитесь с друзьями:Изредка надо делать глупости, иначе жизнь будет скучной.
Поделитесь с друзьями:«Все же лучше знать, что ты дурак, чем быть дураком и не знать этого» Сомерсет Моэм / Театр
Поделитесь с друзьями:Кто глуп не бывал, хоть в начале житья, тот мудрым не будет во веки. Г. Гейне
Чего у дурака не отнять, так это поддержки единомышленников.
Поделитесь с друзьями:Пчела, вонзив стальное жало, не знает, что она пропала… Так и глупцы, пуская яд, не понимают, что творят. Омар Хайям
Поделитесь с друзьями:Где глупость — образец, там разум — безумие.
Мы всю жизнь делаем одни и те же глупости, но это, быть может, и есть счастье. Придется мне освоиться с этой мыслью. Полюбить мое несчастье, потому что оно щедро на рецидивы. Фредерик Бегбедер.
Случайная цитатаСледующая » Подождите…
Андрей Сергиевич, 36 лет, Москва, Россия
Личная информация
Деятельность
скрыта или не указана
Можно редактировать: да
Обязательно к заполнению: нет
Можно скрыть настройками приватности: да
Интересы
скрыты или не указаны
Можно редактировать: да
Обязательно к заполнению: нет
Можно скрыть настройками приватности:
Любимая музыка
скрыта или не указана
Можно редактировать: да
Обязательно к заполнению: нет
Можно скрыть настройками приватности: да
Любимые фильмы
скрыты или не указаны
Можно редактировать: да
Обязательно к заполнению: нет
Можно скрыть настройками приватности: да
Любимые телешоу
скрыты или не указаны
Можно редактировать:
Обязательно к заполнению: нет
Можно скрыть настройками приватности: да
Любимые книги
скрыты или не указаны
Можно редактировать: да
Обязательно к заполнению: нет
Можно скрыть настройками приватности: да
Любимые игры
скрыты или не указаны
Можно редактировать: да
Обязательно к заполнению: нет
Можно скрыть настройками приватности:
Любимые цитаты
скрыты или не указаны
Можно редактировать: да
Обязательно к заполнению: нет
Можно скрыть настройками приватности: да
О себе
скрыто или не указано
Можно редактировать: да
Обязательно к заполнению: нет
Можно скрыть настройками приватности: да
«Триумфальная арка», Эрих Мария Ремарк.
Пронзительные цитаты из книги | Цитаты и афоризмы«Триумфальная арка», Эрих Мария Ремарк. Пронзительные цитаты из книги | Цитаты и афоризмы | Яндекс ДзенОстаться друзьями? Развести маленький огородик на остывшей лаве угасших чувств? Нет, это не для нас с тобой. Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец.
Любовь — это когда хочешь с кем-то состариться.
Любовь не терпит объяснений. Ей нужны поступки.
Ни один человек не может стать более чужим, чем тот, кого ты в прошлом любил.
Женщина от любви умнеет, а мужчина теряет голову.
Женщин следует либо боготворить, либо оставлять. Все прочее – ложь.
Кто ничего не ждет, никогда не будет разочарован. Вот хорошее правило жизни. Тогда все, что придет потом, покажется вам приятной неожиданностью.
Самое правильное при расставании — уйти.
Мне не лучше и не хуже. Мне — никак.
Ожидание разъедает душу.
– Вторая ночь. Она опасна. Прелести новизны уже нет, а прелести доверия еще нет.
Раскаяние – самая бесполезная вещь на свете. Вернуть ничего нельзя. Ничего нельзя исправить. Иначе все мы были бы святыми. Жизнь не имела в виду сделать нас совершенными. Тому, кто совершенен, место в музее.
Утешает только самое простое. Вода, дыхание, вечерний дождь. Только тот, кто одинок, понимает это.
«Почему?» — это вопрос, о который до сих пор разбивалась вся логика, вся философия, вся наука.
Любовь как болезнь — она медленно и незаметно подтачивает человека, а замечаешь это лишь тогда, когда уже хочешь избавиться от нее, но тут силы тебе изменяют.
Ты можешь превратиться в архангела, шута, преступника — и никто этого не заметит.Но вот у тебя оторвалась, скажем, пуговица — и это заметит каждый. До чего же глупо устроено всё на свете.
Но вот у тебя оторвалась, скажем, пуговица — и это заметит каждый. До чего же глупо устроено всё на свете.
Мы слишком много времени торчим в комнатах. Слишком много думаем в четырех стенах. Слишком много живем и отчаиваемся взаперти.
Любовь — не зеркальный пруд, в который можно вечно глядеться. У нее есть приливы и отливы. И обломки кораблей, потерпевших крушение, и затонувшие города, и осьминоги, и бури, и ящики с золотом, и жемчужины… Но жемчужины — те лежат совсем глубоко.
Если кристалл раскололся под тяжёлым молотом сомнения, его можно в лучшем случае склеить, не больше. Склеить, лгать и смотреть, как он едва преломляет свет, вместо того, чтобы сверкать ослепительным блеском. Ничто не возвращается. Ничто не восстанавливается.
Самый верный способ избавиться от любви к женщине — время от времени спать с ней. Не давать волю воображению.
Ничего нельзя вернуть.
Ничто не возвращается. Так же, как не возвращается прожитое мгновение.
Что может дать один человек другому, кроме капли тепла? И что может быть больше этого?
Стерва или святая. В конце концов, какая разница? Важно, как мы сами к этому относимся.
Помогай, пока можешь. Делай всё, что в твоих силах. Но когда уже ничего не можешь сделать – забудь! Повернись спиной! Крепись! Жалость позволительна лишь в спокойные времена. Но не тогда, когда дело идёт о жизни и смерти. Мёртвых похорони, а сам вгрызайся в жизнь! Тебе ещё жить и жить.
Дай женщине пожить несколько дней такой жизнью, какую обычно ты ей предложить не можешь, и наверняка потеряешь ее. Она попытается обрести эту жизнь вновь, но уже с кем-нибудь другим, способным обеспечивать ее всегда.
— Я тебя люблю.
— Но ты же меня практически не знаешь?
— А какое это имеет отношение к Любви?
Все, что можно уладить с помощью денег, обходится дешево.
Люди любят друг друга, и в этом — всё.
Если мы перестанем делать глупости — значит мы состарились.
Скорее всего теряешь то, что держишь в руках; когда оставляешь сам — потери уже не ощущаешь.
Только мечта помогает нам примириться с действительностью.
Если все равно ничего нельзя сделать, незачем доводить себя до безумия.
Почему набожные люди так нетерпимы? Самый легкий характер у циников, самый невыносимый — у идеалистов. Не наталкивает ли это вас на размышления?
Немногое на свете долго бывает важным.
Сердце, однажды слившееся с другим, никогда уже не испытает того же с прежней силой.
Одиночество — извечный рефрен жизни. Оно не хуже и не лучше, чем многое другое. О нём лишь чересчур много говорят.
Человек одинок всегда и никогда.
Иногда легче переспать с мужчиной, чем назвать его по имени.
Все всегда предрешено заранее, а люди не осознают этого и момент драматической развязки принимают за решающий час, хотя он уже давно беззвучно пробил.
Жить — значит жить для других. Все мы питаемся друг от друга.
Время, ставшее прошлым, утрачивает в сознании людей всякую реальность. Оно утешает, пугает, и внушает безразличие.
— Как странно… — сказала она тихо. — Странно, что человек может умереть… когда любит…
Люди любят друг друга, и в этом – всё! Это самое невероятное и самое простое на свете.
Жила-была волна и любила утес, где-то в море, скажем, в бухте Капри. Она обдавала его пеной и брызгами, день и ночь целовала его, обвивала своими белыми руками. Она вздыхала, и плакала, и молила: «Приди ко мне, утес!» Она любила его, обдавала пеной и медленно подтачивала.
И вдруг утеса не стало. Не с кем играть, некого любить, не о ком скорбеть. Утес затонул в волне. Теперь это был лишь каменный обломок на дне морском. Волна же была разочарована, ей казалось, что ее обманули, и вскоре она нашла себе новый утес.
И вот в один прекрасный день, совсем уже подточенный, утес качнулся и рухнул в ее объятия.
Разве может быть любовь совершенной, если каждую ночь, едва уснув, я теряю тебя?
Дёшево только то, что носишь без чувства уверенности в себе.
Кто слишком часто оглядывается назад, легко может споткнуться и упасть.
Тебя держит сама любовь, а не человек, случайно носящий её имя. Ты ослеплён игрой воображения, разве можешь ты судить и оценивать? Любовь не знает ни меры, ни цены.
Что сейчас могло казаться слишком громким? Только тишина. Тишина, в которой тебя разносит на куски, как в безвоздушном пространстве.
– Человек становится старым лишь тогда, когда уже ничего не чувствует.
– Нет, когда уже не любит.
Разве можно что-нибудь объяснить, когда не смотришь друг другу в глаза?
Самая зыбкая разновидность счастья — любовь.
Мир неутомимо готовится к самоубийству, но ни за что не хочет признаться себе в этом.
Бессмысленно изводить себя, раз ничего нельзя сделать.
Забыть… Какое слово! В нем и ужас, и утешение, и призрачность. Кто бы мог жить, не забывая? Но кто способен забыть всё, о чём не хочется помнить? Шлак воспоминаний, разрывающий сердце. Свободен лишь тот, кто утратил всё, ради чего стоит жить.
Любовь. И здесь любовь. Вечное чудо. Она не только озаряет радугой мечты серое небо повседневности, она может окружить романтическим ореолом и кучку дерьма…
Чудо и чудовищная насмешка.
Я счастлива и хочу, чтобы ты тоже был счастлив. Я безмерно счастлива. Ты, и только ты у меня в мыслях, когда я просыпаюсь и когда засыпаю. Другого я ничего не знаю. Я думаю о нас обоих, и в голове у меня словно серебряные колокольчики звенят… А иной раз – будто скрипка играет… Улицы полны нами, словно музыкой… Иногда в эту музыку врываются людские голоса, перед глазами проносится картина, словно кадр из фильма… Но музыка звучит… Звучит постоянно…
Странно, как часто правда кажется неправдоподобной.
От оскорбления можно защититься, от сострадания нельзя.
Если хочешь что-либо сделать, никогда не спрашивай о последствиях. Иначе так ничего и не сделаешь. Когда дело касается мелочей, можно и спросить, а ежели речь идет о важном — никогда.
Опять эта проклятая раздвоенность — делаешь одно, думаешь о другом.
Случайностей нет только в хорошей литературе, в жизни же они бывают на каждом шагу, и притом — преглупые.
— Это целая вечность, если ты по-настоящему несчастен. Я была настолько несчастна — вся, полностью, что через неделю мое горе иссякло. Несчастны были мои волосы, мое тело, моя кровать, даже мои платья. Я была до того полна горя, что весь мир перестал для меня существовать. А когда ничего больше не существует, несчастье перестает быть несчастьем. Ведь нет ничего, с чем можно его сравнить. И остается одна опустошенность. А потом все проходит и постепенно оживаешь.
Иногда и любовь не в радость, не правда ли?
А кому нужна бережливость? Тебя ведь тоже никто не бережет.
Самый легкий характер у циников, самый невыносимый — у идеалистов.
Не важно, где жить. Важно только то, на что мы тратим свою жизнь.
Счастья кругом — сколько угодно. Только нагибайся и подбирай.
Без любви человек не более чем мертвец в отпуске: несколько дат, ничего не говорящее имя. Но зачем же тогда жить? С таким же успехом можно и умереть.
Я люблю тебя и буду любить, пока не перестану дышать. Я это твердо знаю. Ты мой горизонт, и все мои мысли сходятся к тебе. Пусть будет что угодно – все всегда замыкается на тебе.
Власть — самая заразная болезнь на свете.
Улыбнись мне просто так… | Петрозаводск ГОВОРИТ | Газета «Петрозаводск» online
«Если мы перестали делать глупости, значит, мы состарились», — так кажется писал Эрих Мария Ремарк в «Триумфальной арке». А помните добрый советский мультик, в котором дарили ромашки друг другу просто так? И всем было приятно: и ослику, и медвежонку, и щенку, и белочке. Неужели все в прошлом? И в нас, как в любимом фильме Эльдара Рязанова сказано, «пропал дух авантюризма.
Я часто стал об этом задумываться, действительно, старею, наверно. Но уверен, что дело ведь не только в нас, мужчинах. Есть тут и вторая сторона медали. В жизни сегодня мы как-то все отгородились друг от друга. Возвели бронедвери с семью замками, окна металлопластиковые и т. д. Мы ж забыли, что такое ходить к соседям за солью или спичками, разучились «стрелять» сигареты на улице. Уж давно не соображаем «на троих» в родном дворе. И так тоскливо от этого становится, что я решил проверить, так ли уж все запущено. Ехал на днях с работы на своем автомобиле (а тружусь я за городом), остановился в лесочке за Кондопогой и нарвал три букетика простых полевых цв еточков. Настроение было хорошее, денег неплохо заработа л, душа, в общем, пела.
Первый букетик достал, когда девушка по дороге «голосовала». Ну, я остановился, открываю дверцу машины и тут же ей цветочки с улыбкой протягиваю. Ой, что тут началось! Она этот мой букетик так шарахнула мне в лицо, что я даже растерялся.
Пока отходил от такой «благодарности», думал, стоит ли повторять эксперимент. Но на заправке решился и вручил букет даме в летах, которая там работала, а она так глаза округлила, что мне страшно стало, и еще долго мне вслед смотрела, словно я ненормальный какой-то. Ну, думаю, все равно уже потеплее. Все-таки не побили.
Зато третья моя попытка з акончилась весьма весело и подняла мой жизненный тонус. Оставил я машину на стоянке, подхожу к дому, а там женщины в ярких оранжевых жилетках облагораживали участок, землю ровняли, что-то, видно, сажали. Ну, я одной из них, полненькой такой блондиночке, свой последний букетик и даю. Она поначалу как-то застыла в изумлении, потом как засмеется, добродушно так и с лукавством. Взяла букетик, чмокнула меня в щеку и крикнула напарницам: «Ой, девчонки, ущипните меня за задницу! Уж не сон ли это?»
Дома я рассказал про свои утехи сестре.
Станислав Л.
МНЕНИЕ
Юлай Алекбаев, тренер по боксу
Люблю радовать
Без глупостей жизнь монотонна и скучна. Надо иногда впадать в детство и что-нибудь веселенькое придумывать для близких. Не у всех такое получается, надо, наверно, родиться с шармом. Я могу удивить семью, неожиданно приготовив что-нибудь ну очень вкусное.
Что же касается улыбок, то улыбаюсь всегда, причем не обязательно знакомым. И место дамам уступаю.
Это не обсуждается. И, действительно, замечал удивление в глазах некоторых представительниц прекрасного пола, если мужчина предлагает сесть, уступает место в транспорте. Просто сегодня почему-то это делается все реже.
Я уверен, что улыбаться друг другу мы можем почаще, надо только хотеть этого и понимать, что все мы современники, живем в одно время, и радость в глазах сближает и делает жизнь комфортнее. Вот на фото, которое я вам прислал по «электронке», я на удивление серьезен, но это потому, что мероприятие такое было. А так, поверьте, люблю улыбнуться и радуюсь улыбкам других.
К любви невозможно привыкнуть ремарк. Проникновенные цитаты из книг ремарка
Эрих Мария Ремарк – каким он видится взору искушенного современного читателя? Гений 20 века, голос «потерянного поколения», самый яркий и узнаваемый немецкий писатель, оказавший недюжинное влияние на литературу в дальнейшем, человек с чуткой и ранимой душой? Пожалуй, все это вместе взятое! Его произведения заслуженно входят в топ-листы, а пронизанные глубоким смыслом цитаты Эриха Марии Ремарка давно стали крылатыми фразами.
Интересные факты о писателе и его творчестве
Настоящее имя Ремарка – Эрих Пауль. В 1918 году он заменил его вторую часть на Мария в память об умершей матери, с которой был очень близок. С тех пор личность писателя овеяна домыслами и мифами, слабо ориентирующиеся в мире литературы люди и вовсе считают его женщиной. Не осталась без внимания «публики» и фамилия: после выхода в свет первых романов фашисты пустили слух, что это псевдоним, который придумал себе потомок французских евреев Крамер (Ремарк в обратном прочтении). Долгое время это служило поводом для преследований.
Прежде чем найти свое призвание, юноша успел побывать на фронте, а затем, вернувшись домой из-за тяжелого ранения, поработать продавцом надгробных памятников, бухгалтером, органистом, репетитором. Профессия же писателя оказалась выбранной неслучайно: жизнь Эриха с юных лет была наполнена книгами, т. к. отец работал переплетчиком. Один из самых любимых авторов – Достоевский.
Топ-3 интересных моментов, связанных с творчеством:
- Первым опубликованным произведением стал роман «Мансарда снов». Писатель остался не удовлетворен результатом своих трудов: чтобы не опозориться перед читателями, он лично скупил весь изданный тираж.
- Знаменитый роман «На западном фронте без перемен» тесно связан с цифрой 6: шесть недель понадобилось Ремарку, чтобы написать шедевр, и целых шесть месяцев рукопись пылилась в столе, ожидая своего часа. Впоследствии в послевоенной Германии всего за год было продано 1,5 млн экземпляров книги.
- Писатель был выдвинут на Нобелевскую премию, с которой не срослось из-за обвинений Лиги германских офицеров, утверждавших, что рукопись Ремарк попросту украл у погибшего товарища.
Писатель остался не удовлетворен результатом своих трудов: чтобы не опозориться перед читателями, он лично скупил весь изданный тираж.Эрих Мария был обладателем баронского титула, который … он купил у обедневшего аристократа за 500 марок. А его визитные карточки венчало изображение короны. Хобби у писателя были под стать «происхождению»: коллекционирование ковров, картин импрессионистов и изображений ангелов, которые, как он полагал, защищают его жизнь от бед. Тем не менее эти милые существа не помогли ему в получении американского гражданства.
Долгих 14 лет Ремарку пришлось выносить все тяжбы затянувшейся процедуры, пока его «моральный облик» перестал вызывать сомнения у американцев.
У писателя было два брака, причем с первой женой он сочетался семейными узами дважды – второй раз это был благородный поступок, дающий Ильзе Ютте возможность выбраться из Германии. Главной же женщиной в жизни Ремарка была его соотечественница Марлен Дитрих, которая стала прообразом Джоан Маду в «Триумфальной арке». Мучительный и наполненный бесчисленными унижениями роман имел столь же грустный конец: в ответ на предложение руки и сердца от женщины последовало откровение, что она сделала аборт от другого.
Несмотря на долгие неудачи в личной жизни, Ремарк целиком реализовал себя в творчестве: его произведения вдохновляли людей во всех уголках земного шара. Например, советская рок-группа «Черный обелиск» позаимствовала название именно из его романа. А Международный астрономический союз назвал кратер на Меркурии в его честь.
Цитаты, высказывания и афоризмы Эриха Марии Ремарка
Каждое произведение писателя, будь то «Жизнь взаймы», «Триумфальная арка», «Возвращение» или любой другой роман – это кладезь ценных мыслей.
Сам Ремарк не любил говорить о своем творчестве, предпочитая, чтобы это делали книги – то величайшее наследие, которое он подарил людям. Все они сотканы из живых чувств и ярких образов, мелькавших перед его глазами и живших в его сердце. Каждая цитата из произведений пронизана такой глубиной, которой подчас не найти в огромных томах, написанных современными авторами.
На суд читателя 100 лучших цитат о любви, дружбе, житейском счастье, горькой печали и ненависти, разрушительном влиянии войны, колкой иронии и жизни в целом из самых популярных книг.
Цитаты о любви
В его книгах она видится как огромное счастье и такая же боль. Это страстное чувство, всепоглощающее, пропитывающее каждую клеточку тела, занимающее все мысли и мечты. Оно проходит красной нитью через все труды автора. Вдохновение он черпал из личной жизни, наделяя героинь романов чертами своих возлюбленных – талантливых, самобытных и роскошных.
После как минимум 4 бурных романов Ремарк показывал любовь сильным, одухотворяющим, но отнюдь не вечным чувством, которое так сложно удержать…
Любовь не терпит объяснений.
Ей нужны поступки.
Только если окончательно расстанешься с человеком, начинаешь по-настоящему интересоваться всем, что его касается. Таков один из парадоксов любви.
«Нет, — быстро сказал он. — Только не это. Остаться друзьями? Развести маленький огородик на остывшей лаве угасших чувств? Нет, это не для нас с тобой. Так бывает только после маленьких интрижек, да и то получается довольно фальшиво. Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец».
2Цитаты и Афоризмы 25.08.2017
Дорогие читатели, мы не раз слышали названия этих книг – «На Западном фронте без перемен», «Три товарища», «Время жить и время умирать», «Черный обелиск», «Жизнь взаймы», «Тени в раю». Они уже стали устойчивыми выражениями. И тянет читать и перечитывать эти и другие произведения немецкого писателя Ремарка, хочется повторять цитаты Ремарка. До сих пор не стареют фильмы, снятые по его романам. Почему?
Трепетно, нежно, тонко и проникновенно и одновременно с надломом, драматически – именно так писал автор, и этим он сразу запомнился мне и стал одним из самых ценимых.
Актер героической пьесы?
Ремарк родился в Германии в 1898 году. С 1916 года он сражался в ополчении немецкой армии, но конец войны провел в госпиталях.
После войны Ремарк сменил свое второе имя – с Эрих Пауль на Эрих Мария в честь умершей матери. Он работал учителем, продавцом надгробий и органистом в часовне у душевнобольных. Позже стал редактором в журнале, и постепенно раскрылся его писательский талант. Ремарк был писателем, которого или сильно любили, или люто ненавидели. Так, например, нацисты жгли его книги и преследовали его самого. Ремарк вовремя уехал в Швейцарию, однако его сестра не успела – и была казнена в 1943 году.
А ведь Ремарк просто со всей откровенностью говорил о «потерянном поколении», представители которого не нашли себе места среди тех, кто не был на страшной войне. Книга «На Западном фронте без перемен» входит в большую тройку романов, посвященных «потерянному поколению». В том же 1929 году, что и она, были также изданы «Прощай, оружие!» Эрнеста Хемингуэя и «Смерть героя» Ричарда Олдингтона.
При этом Ремарк страдал от комплекса неполноценности и считал свой успех незаслуженным! Он даже лечился от депрессии в США.
Одно из самых глубоких воспоминаний о Ремарке оставила дочь актрисы Марлен Дитрих Мария Рива. Она писала, что Ремарк напоминал актера из героической пьесы, который всегда стоит за кулисами и ждет нужную реплику. «А ведь он писал книги, мужские персонажи которых воплощали все те силы, что в нем дремали, но никогда не складывались в законченный характер, – отмечала Мария. – Как раз самым очаровательным его качествам так и не суждено было обрести свое место в портрете совершенного человека. Не то, чтобы он не знал, как встать с этим портретом вровень, – он считал себя недостойным такого совершенства».
И все же цитаты и афоризмы Ремарка сразу западают в душу. Ведь несмотря на все испытания и разочарования, он верил во всепоглощающую любовь, которая полностью меняет жизнь человека: «Если бы мы с тобой создавали этот мир, он выглядел бы лучше, не правда ли?».
Цитаты о любви хочется выписывать со страниц в особую тетрадь, чтобы регулярно к ним возвращаться!
Его особенность также в том, что он был внимателен к мелочам. Цитаты о жизни из творений Ремарка – емкие и яркие. Порой по утрам вспоминается эта фраза: «Как ни странно, но от запаха кофе я повеселел… Важное, значительное не может успокоить. Утешает всегда мелочь, пустяк». А вот что приходит в голову вечером: «Самый чудесный город – это тот, где человек счастлив».
О счастье
Истинное счастье – в дружбе и в любви. Но, общаясь с товарищами и прекрасной женщиной, человек не задумывается о том, насколько он счастлив. Он просто радуется жизни и ценит каждое мгновение. И – совсем другое, когда это счастье у него отнимают…
«Только несчастный знает, что такое счастье. Счастливец ощущает радость жизни не более, чем манекен: он только демонстрирует эту радость, но она ему не дана. Свет не светит, когда светло. Он светит во тьме».
«Просто счастливы нынче только коровы».
«О счастье можно говорить минут пять, не больше. Тут ничего не скажешь, кроме того, что ты счастлив. А о несчастье люди рассказывают ночи напролет».
«На самом деле человек по-настоящему счастлив только тогда, когда он меньше всего обращает внимание на время и когда его не подгоняет страх. И все-таки, даже если тебя подгоняет страх, можно смеяться. А что же еще остается делать?»
Об обществе
Действительно ли людей что-то объединяет или это лишь иллюзия? Часто человек одинок и погружен в себя. Современники находятся в постоянном поиске, часто бессмысленном – так считал Ремарк.
«Чем больше люди знают друг о друге, тем больше у них получается недоразумений. И чем ближе они сходятся, тем более чужими становятся».
«Жалость – самый бесполезный предмет на свете… Она – обратная сторона злорадства, да будет вам известно».
«Родиться дураком не позор. А вот умереть дураком стыдно».
«Чем примитивнее человек, тем более высокого он о себе мнения».
«До чего же теперешние молодые люди все странные. Прошлое вы ненавидите, настоящее презираете, а будущее вам безразлично. Вряд ли это приведет к хорошему концу».
«Нет ничего утомительнее, чем присутствовать при том, как человек демонстрирует свой ум. В особенности если ума нет».
«Разум дан человеку, чтобы он понял: жить одним разумом нельзя».
«Чем меньше у человека самолюбия, тем большего он стоит».
«Ошибочно предполагать, будто все люди обладают одинаковой способностью чувствовать».
«Если хочешь, чтобы люди ничего не заметили, не надо осторожничать».
«Раскаяние – самая бесполезная вещь на свете. Вернуть ничего нельзя. Ничего нельзя исправить. Иначе все мы были бы святыми. Жизнь не имела в виду сделать нас совершенными. Тому, кто совершенен, место в музее».
«Лучше умереть, когда хочется жить, чем дожить до того, что захочется умереть».
«И, что бы с вами ни случилось, ничего не принимайте близко к сердцу. Немногое на свете долго бывает важным».
«И впрямь всё отлично, – кто одинок, тот не будет покинут».
«Слишком поздно… Всегда всё слишком поздно. Так уж повелось в жизни».
О любви
Любовь – сложное, многогранное чувство, и порой она причиняет множество мучений, но и мудрость пробуждает очень глубокую. Именно таковы цитаты Ремарка о любви – с горчинкой, но при этом теплые и светлые. Ремарк и его герои были готовы на подвиги во имя этого хрупкого романтического мира их любви.
«В любви не бывает глупостей!»
«Только не это. Остаться друзьями? Развести маленький огородик на остывшей лаве угасших чувств? Нет, это не для нас с тобой. Так бывает только после маленьких интрижек, да и то получается довольно фальшиво. Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец».
«Ни один человек не может стать более чужим, чем тот, кого ты в прошлом любил».
«Что может дать один человек другому, кроме капли тепла? И что может быть больше этого? Ты только никого не подпускай к себе близко. А подпустишь — захочешь удержать.
А удержать ничего нельзя…»
«Человеческая жизнь тянется слишком долго для одной любви. Просто слишком долго. Любовь чудесна. Но кому-то из двоих всегда становится скучно. А другой остается ни с чем. Застынет и чего-то ждет… Ждет, как безумный…»
«Только тот, кто не раз оставался один, знает счастье встреч с любимой».
«Любовь не терпит объяснений. Ей нужны поступки».
«Всякая любовь хочет быть вечной. В этом и состоит ее вечная мука».
«Женщина от любви умнеет, а мужчина теряет голову».
«Только если окончательно расстанешься с человеком, начинаешь по-настоящему интересоваться всем, что его касается. Таков один из парадоксов любви».
«Одиночество легче, когда не любишь».
«Кто хочет удержать – тот теряет. Кто готов с улыбкой отпустить – того стараются удержать».
«Запомни одну вещь, мальчик: никогда, никогда и еще раз никогда ты не окажешься смешным в глазах женщины, если сделаешь что-то ради нее».
«Мне казалось, что женщина не должна говорить мужчине, что любит его.
Об этом пусть говорят ее сияющие, счастливые глаза. Они красноречивее всяких слов».
«Женщин следует либо боготворить, либо оставлять. Все прочее – ложь».
«Если женщина принадлежит другому, она в пять раз желаннее, чем та, которую можно заполучить, – старинное правило».
«Женщинам ничего не нужно объяснять, с ними всегда надо действовать».
«Женщина – это вам не металлическая мебель; она – цветок. Она не хочет деловитости. Ей нужны солнечные, милые слова. Лучше говорить ей каждый день что-нибудь приятное, чем всю жизнь с угрюмым остервенением работать на нее».
«Я стоял рядом с ней, слушал ее, смеялся и думал, до чего же страшно любить женщину и быть бедным».
«То, чего не можешь заполучить, всегда кажется лучше того, что имеешь. В этом состоит романтика и идиотизм человеческой жизни».
И еще раз о любви
Особого внимания заслуживают отношения Эриха Марии Ремарка с Марлен Дитрих. Это была бурная и мучительная связь. Дитрих считается прообразом героини «Триумфальной арки».
Письма Ремарка с цитатами и афоризмами о любви и жизни читаются на одном дыхании.
«Ничего не делай второпях ничего не бойся и ни на что не досадуй мы только начинаем они все еще удивятся» – из телеграммы.
«Люди больше не различают зова. Они даже не слышали его… В них нет и небесной двусмысленности; они до ужаса однозначны. В них нет «Больше!» – они все уменьшают».
«Каждому сердцу знакомы приливы и отливы и каждой голове тоже. И когда море отступает, оно оставляет на пляже разную странную живность».
«Люби меня. Скажи, что ты любишь меня, я из-за этого делаюсь лучше. Я буду работать лучше, и спокойнее, и быстрее, если ты скажешь мне, что любишь меня, ибо я живу только потому, что ты меня любишь».
«В человеке тебе принадлежит только то, что ты в нем изменил…»
«И, как всегда, Бог – в деталях…»
И немного юмора
И все-таки, несмотря ни на что, Ремарк был живым человеком, а не печальным отстраненным гением, и умел с юмором относиться к жизни.
«Говорят, труднее всего прожить первые семьдесят лет. А дальше дело пойдет на лад».
«Жизнь – это парусная лодка, на которой слишком много парусов, так что в любой момент она может перевернуться».
Эрих Мария Ремарк — один из наиболее известных и читаемых немецких писателей двадцатого века. Он относится к писателям «потерянного поколения». Это группа молодых людей, прошедших ужасы первой мировой войны и увидевших послевоенный мир вовсе не таким, каким он виделся из окопов.
Представляем вашему вниманию 35 невероятно глубоких и проницательных цитат из его книг о жизни, любви и простом человеческом счастье:
- О счастье можно говорить минут пять, не больше. Тут ничего не скажешь, кроме того, что ты счастлив. А о несчастье люди рассказывают ночи напролет.
- Когда совсем падете духом, приходите ко мне в больницу. Один обход ракового отделения в два счета лечит от любой хандры.
- То, чего не можешь заполучить, всегда кажется лучше того, что имеешь. В этом состоит романтика и идиотизм человеческой жизни.
- Никогда не следует мельчить то, что начал делать с размахом.
- В жизни побеждает только глупец. А умному везде чудятся одни лишь препятствия, и, не успев что-то начать, он уже потерял уверенность в себе.
- Любой мир ничего не стоит, если нет мира в сердце.
- Счастье — самая неопределенная и дорогостоящая вещь на свете.
- Чем меньше у человека самолюбия, тем большего он стоит.
- Ошибочно предполагать, будто все люди обладают одинаковой способностью чувствовать.
- Совесть мучает обычно тех, кто не виноват.
- Благодарность, если только ты способен почувствовать её, согревает душу.
- Какими жалкими становятся истины, когда высказываешь их вслух.
- Женщина от любви умнеет, а мужчина теряет голову.
- Пока человек не сдается, он сильнее своей судьбы.
- Чем примитивнее человек, тем более высокого он о себе мнения.
- Нет ничего утомительнее, чем присутствовать при том, как человек демонстрирует свой ум. В особенности, если ума нет.
- Только несчастный знает, что такое счастье.
- Самый легкий характер у циников, самый невыносимый у идеалистов. Вам не кажется это странным?
- Как это ни странно, но всяческие беды и несчастья на этом свете очень часто исходят от людей маленького роста; у них гораздо более неуживчивый и энергичный характер, чем у людей высоких.
- Все, что можно уладить с помощью денег, обходится дешево.
- Мне казалось, что женщина не должна говорить мужчине, что любит его. Об этом пусть говорят ее сияющие, счастливые глаза. Они красноречивее всяких слов.
- Женщин следует либо боготворить, либо оставлять. Всё прочее — ложь.
- Самая большая ненависть возникает к тем, кто сумел дотронуться до сердца, а затем плюнул в душу.
- Самое сильное чувство — разочарование. Не обида, не ревность и даже не ненависть… после них остается хоть что-то в душе, после разочарования — пустота.
- Нигде ничто не ждет человека. Всегда надо самому приносить все с собой.
- Я стоял рядом с ней, слушал ее, смеялся и думал, до чего же страшно любить женщину и быть бедным.
- Если мы перестанем делать глупости — значит, мы состарились.
- Говорят, труднее всего прожить первые семьдесят лет. А дальше дело пойдет на лад.
- Деньги не приносят счастья, но действуют чрезвычайно успокаивающе.
- Чем больше пустяков считаешь везением, тем чаще тебе везёт.
- Пока человек жив – ничто не потеряно.
- Раскаяние — самая бесполезная вещь на свете. Вернуть ничего нельзя. Ничего нельзя исправить. Иначе все мы были бы святыми. Жизнь не имела в виду сделать нас совершенными. Тому, кто совершенен, место в музее.
- Лучше умереть, когда хочется жить, чем дожить до того, что захочется умереть.
- Смеяться ведь лучше, чем плакать. Особенно, если и то и другое бесполезно.
- И что бы с вами ни случилось — ничего не принимайте близко к сердцу. Немногое на свете долго бывает важным.
В этом состоит романтика и идиотизм человеческой жизни.
В особенности, если ума нет.
Эрих Мария Ремарк, (1898–1970), немецкий писатель
Любовь ослепляет мужчину и делает зорче женщину.
В хладнокровных размышлениях можно растворить ненависть и обратить ее в целе устремленность.
Одиночество легче, когда не любишь.
Женщин следует либо боготворить, либо оставлять. Все прочее – ложь.
Кто ничего не ждет, никогда не будет разочарован.
Иногда удается спросить себя, только когда спросишь другого.
До самых простых истин доходишь иногда окольными путями.
Терпимость – дочь сомнения.
В небольших городах люди страдают от подавляемой похоти. То есть в небольших городах без борделя.
Всякая любовь хочет быть вечной.
Деньги — вещь очень важная. Особенно когда их нет.
Деньги — это свобода, выкованная из золота.
Деньги портят характер.
Если женщина принадлежит другому, она в пять раз желаннее, чем та, которую можно заполучить, — старинное правило.
Женщина — это вам не металлическая мебель; она — цветок. Она не хочет деловитости. Ей нужны солнечные, милые слова. Лучше говорить ей каждый день что-нибудь приятное, чем всю жизнь с угрюмым остервенением работать на нее.
Каждый диктатор начинает с того, что упрощает.
Кто слишком часто оглядывается назад, легко может споткнуться и упасть.
Любовь зарождается в человеке, но никогда не кончается в нем. И даже если есть все: и человек, и любовь, и счастье, и жизнь, — то по какому-то страшному закону этого всегда мало, и чем большим все это кажется, тем меньше оно на самом деле.
Любовь не знает гордости.
Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец.
Любовь чудесна. Но кому-то из двоих всегда становится скучно. А другой остается ни с чем.
Настоящая любовь не терпит посторонних.
Не будь женщин, не было бы и денег, и мужчины были бы племенем героев. В окопах мы жили без женщин, и было не так уж важно, у кого и где имелась какая-то собственность. Важно было одно: какой ты солдат. Я не ратую за прелести окопной жизни, — просто хочу осветить проблему любви с правильных позиций. Она пробуждает в мужчине самые худшие инстинкты — страсть к обладанию, к общественному положению, к заработкам, к покою.
Никогда не предпринимай никаких сложных ходов, если того же можно достичь гораздо более простыми способами. Это — одно из самых мудрых правил жизни. Применять его на деле очень трудно. Особенно интеллигентам и романтикам.
Нужно уметь и проигрывать. Иначе нельзя было бы жить.
Поверхностны только те люди, которые считают себя глубокомысленными.
Родиться глупым не стыдно, стыдно только умирать глупцом.
Свободен лишь тот, кто потерял все, ради чего стоит жить.
Смерть одного человека — это смерть; смерть двух миллионов — только статистика.
Совесть обычно мучит не тех, кто виноват.
Страдания любви нельзя победить философией — можно только с помощью другой женщины.
Только глупец побеждает в жизни, умник видит слишком много препятствий и теряет уверенность, не успев еще ничего начать.
В трудные времена наивность — это самое драгоценное сокровище, это волшебный плащ, скрывающий те опасности, на которые умник прямо наскакивает, как загипнотизированный.
Тот, кто нигде не имеет дома, волен ехать куда угодно.
Характер человека по-настоящему можно узнать, когда он станет твоим начальником.
Человек живет на семьдесят пять процентов исходя из своих фантазий и только на двадцать пять — исходя из фактов; в этом его сила и его слабость.
Человек, который склонен к возвышенным чувствам, обманывает обычно и себя и других.
Чем меньше человек заботится о своем душевном состоянии, тем большего он стоит.
Есть писатели, чьи произведения не утрачивают популярность десятки, а то и сотни лет. Одним из таких является немецкий писатель Эрих Мария Ремарк, представитель литературы потерянного поколения. Предлагаем вам подборку цитат из самых известных произведений Ремарка. Он писал обо всём: о любви, о жизни, доброте, о поступках, о женщинах. У нас вы найдете цитаты из Триумфальной арки, из Три товарища, из Жизнь взаймы и другие.
Особенность творчества Эрих Марии Ремарка – разрушение стереотипов. Наиболее значимым и масштабным считается роман На западном фронте без перемен.
Это было первое произведение, написанное Ремарком. Он вошёл в трилогию романов потерянного поколения на ряду с произведениями Хемингуэя и Олдингтона. В нём автор высказал своё противостояние против военных лозунгов, обличив весь ужас войны.
Произведения Ремарка некоторое время были под запретом, их даже сжигали нацисты. Но правда взяла своё, и пришло время, когда творчество Ремарка было оценено по достоинству.
Запомни одну вещь, мальчик: никогда, никогда и ещё раз никогда ты не окажешься смешным в глазах женщины, если сделаешь что-то ради неё. (Три товарища)
Женщины не высмеивают тех, кто их боготворит.
Одиночество легче, когда не любишь. (Три товарища)
Но иногда оно бывает не выносимым.
До чего же теперешние молодые люди все странные. Прошлое вы ненавидите, настоящие презираете, а будущее вам безразлично. Вряд ли это приведёт к хорошему концу. (Три товарища)
Куда ни обернись, везде одно недовольство.
Родиться дураком не позор. А вот умереть дураком стыдно. (Три товарища)
Жизнь дана для того, чтобы чему-то научиться.
Всякая любовь хочет быть вечной, в этом и состоит её вечная мука. (Три товарища)
Ничто в этом мире не вечно.
Только тот, кто не раз оставался один, знает счастье встреч с любимой. (Три товарища)
Чем реже встречи, тем больше их ценишь.
Ни один человек не может стать более чужим, чем тот, кого ты в прошлом любил. (Три товарища)
Расставание делает из влюбленных врагов.
Разум дан человеку, чтобы он понял: жить одним разумом нельзя. (Три товарища)
Жить только разумом неинтересно, иногда нами должны руководить чувства.
Ты только никого не подпускай к себе близко. А подпустишь — захочешь удержать.
А удержать ничего нельзя… (Три товарища) Чем больше мы пытаемся что-то удержать, тем больше оно от нас отдаляется.
Всё проходит — это самая верная истина на свете. (Три товарища)
Всё мимолетно, ничего вечного нет.
Лучше умереть, когда хочется жить, чем дожить до того, что захочется умереть. (Три товарища)
Если нет интереса к жизни, значит нет того, кто бы вас удерживал на этом свете…
Люди еще больший яд, чем алкоголь или табак. (Три товарища)
Алкоголь отравляет желудок и мозг, табак — легкие, а люди — душу.
Мне казалось, что женщина не должна говорить мужчине, что любит его. Об этом пусть говорят ее сияющие, счастливые глаза. Они красноречивее всяких слов. (Три товарища)
Глаза способны рассказать больше, чем слова.
Трудно найти слова, когда действительно есть что сказать.
И даже если нужные слова приходят, то стыдишься их произнести. (Три товарища) Никогда не стыдись говорить то, что чувствуешь.
Счастье — самая неопределенная и дорогостоящая вещь на свете. (Три товарища)
Сложно объяснить, что такое счастье, но у него определённо есть свой вкус.
Кто одинок, тот не будет покинут. (Три товарища)
Но и счастлив тоже не будет.
Ошибочно предполагать, будто все люди обладают одинаковой способностью чувствовать. (Три товарища)
Каждый чувствует по-разному.
Жизнь — это болезнь, и смерть начинается с самого рождения. В каждом дыхании, в каждом ударе сердца уже заключено немного умирания — все это толчки, приближающие нас к концу. (Три товарища)
Как можно жизнь приравнивать к смерти, да ещё и с рождения?
Если хочется жить, это значит, что есть что-то, что любишь.
Так труднее, но так и легче. (Три товарища) Значит, есть ради кого жить.
Одевался я медленно. Это позволяло мне ощутить воскресенье. (Три товарища)
Воскресенье существует для того, чтобы люди могли никуда не торопиться.
Без любви человек — не более чем покойник в отпуске. (Три товарища)
Жизнь без любви всего лишь жалкое существование.
Женщин следует либо боготворить, либо оставлять. Всё прочее — ложь. (Триумфальная арка)
Конечно же, боготворить!
Кто ничего не ждёт, никогда не будет разочарован. (Триумфальная арка)
Кто не требует от жизни многого, тот и малое будет ценить.
Кто слишком часто оглядывается назад, легко может споткнуться и упасть. (Триумфальная арка)
Плывя по течению жизни, смотреть нужно только вперёд.
Свободен лишь тот, кто утратил всё, ради чего стоит жить. (Триумфальная арка)
Свободен, но несчастлив.
Любовь не терпит объяснений. Ей нужны поступки. (Триумфальная арка)
Любовь проверяется не словами, а делами.
Мы! Какое необычное слово! Самое таинственное на свете. (Триумфальная арка)
Тот, кто любит, «Я» заменяет на «Мы».
Кто хочет удержать – тот теряет. Кто готов с улыбкой отпустить – того стараются удержать. (Жизнь взаймы)
Закон притяжения действует, даже когда мы на него не рассчитываем.
Люди потеряли уважение к смерти. И это произошло из-за двух мировых войн. (Жизнь взаймы)
Страшно, когда смерть становится привычным явлением.
Смерть одного человека — это смерть, а смерть двух миллионов — только статистика.
(Жизнь взаймы) К черту статистику, если уходят близкие.
Всегда найдутся люди, которым хуже, чем тебе. (Жизнь взаймы)
Но это не повод для злорадства.
Я вообще хочу жить не рассуждая, не слушая советов, без всяких предупреждений. Жить, как живётся. (Жизнь взаймы)
Иногда нужно просто плыть по течению.
То, чего не можешь заполучить, всегда кажется лучше того, что имеешь. В этом состоит романтика и идиотизм человеческой жизни. (Черный обелиск)
Зато, когда удаётся заполучить, сам недоумеваешь, чем оно казалось лучше…)
Если женщина принадлежит другому, она в пять раз желаннее, чем та, которую можно заполучить, — старинное правило. (Чёрный обелиск)
Чужое всегда привлекает больше своего.
В полночь вселенная пахнет звездами.
(Чёрный обелиск) Ночь имеет запах свободы, звезд и луны.
Только если окончательно расстанешься с человеком, начинаешь по-настоящему интересоваться всем, что его касается. Таков один из парадоксов любви. (Чёрный обелиск)
Да и ценить начинаешь только тогда, когда теряешь.
Чем примитивнее человек, тем более высокого он о себе мнения. (Возлюби ближнего своего)
И чем умнее, тем скромнее…
Нет ничего утомительнее, чем присутствовать при том, как человек демонстрирует свой ум. В особенности, если ума нет. (Тени в раю)
Если ум есть, его не приходится показывать, а тем более доказывать.
Женщинам ничего не нужно объяснять, с ними всегда надо действовать. (Ночь в Лиссабоне)
Стереотип, что женщины многого не понимают уже давно устарел.
Просто счастливы нынче только коровы.
(Время жить и время умирать) Мой кот, кстати, тоже неплохо себя чувствует…)
Сколько все-таки горя и тоски умещается в двух таких маленьких пятнышках, которые можно прикрыть одним пальцем, — в человеческих глазах. (На западном фронте без перемен)
В глазах отражается и внутреннее разочарование и недоумение от окружающего мира.
Ненависть — это кислота, которая разъедает душу; все равно — ненавидишь ли сам или испытываешь ненависть другого. (Ночь в Лиссабоне)
Ненависть — самый сильный яд.
Самый чудесный город тот, где человек счастлив. (Ночь в Лиссабоне)
А счастлив он там, где ему всегда рады.
О счастье можно говорить минут пять, не больше. Тут ничего не скажешь, кроме того, что ты счастлив. А о несчастье люди рассказывают ночи напролет. (Тени в раю)
О счастье вообще стараются молчать, а вот несчастье демонстрируют всем.
Умирают всегда слишком рано, даже если человеку девяносто. (Время жить и время умирать)
Человеку никогда не помешает ещё пару десятков лет жизни…
Вам, должно быть, нелегко живётся, если вы всё ещё верите в справедливость. (Время жить и время умирать)
Вы везде её ищете, но нигде не можете найти?
Хорошо, когда есть сигареты. Иногда это даже лучше, чем друзья. Сигареты не сбивают с толку. Они молчаливые друзья. (Время жить и время умирать)
Сигареты успокаивают нервы, но убивают здоровье.
Пока человек не сдаётся, он сильнее своей судьбы.
Главное в этой жизни — никогда не сдавайся.
Ещё ничего не потеряно, — повторил я. — Человека теряешь, только когда он умирает.
Пока все живы, всё можно исправить.
Если хочешь, чтобы люди ничего не заметили, не надо осторожничать.
Чем больше ты скрываешь что-то, тем больше оно просачивается наружу.
Женщина — это вам не металлическая мебель; она — цветок. Она не хочет деловитости. Ей нужны солнечные, милые слова. Лучше говорить ей каждый день что-нибудь приятное, чем всю жизнь с угрюмым остервенением работать на неё.
Эрих мария ремарк цитаты о любви. Цитаты Ремарка
Возможно ли удержать ее? Разве смог бы он ее удержать, если бы вел себя иначе? Можно ли вообще что-нибудь удержать, кроме иллюзии? Но разве недостаточно одной иллюзии? Да и можно ли достигнуть большего? Что мы знаем о черном водовороте жизни, бурлящем под поверхностью наших чувств, которые превращают его гулкое клокотание в различные вещи. Стол, лампа, родина, ты, любовь… Тому, кого окружает этот жуткий полумрак, остаются лишь смутные догадки. Но разве их недостаточно? Нет, недостаточно. А если и достаточно, то лишь тогда, когда веришь в это.
Но если кристалл раскололся под тяжким молотом сомнения, его можно в лучшем случае склеить, не больше. Склеивать, лгать и смотреть, как он едва преломляет свет, вместо того чтобы сверкать ослепительным блеском! Ничто не возвращается. Ничто не восстанавливается. Даже если Жоан вернется, прежнего уже не будет. Склеенный кристалл. Упущенный час. Никто не сможет его вернуть.
Истинный идеалист всегда хочет денег. Ведь деньги — это отчеканенная свобода. А свобода — это жизнь. Мужчина становится алчным, только повинуясь желаниям женщины. Если бы не было женщин, то не было бы и денег, а мужчины составили бы героическое племя. В окопах не было женщин, и не играло никакой роли, кто чем владеет, — важно было лишь, каков он как мужчина. Это не свидетельствует в пользу окопов, но проливает на любовь истинный свет. Она пробуждает в мужчине дурные инстинкты — стремление к обладанию, к значительности, к заработкам, к покою. Недаром диктаторы любят, чтобы их поручники были женаты, — так они менее опасны.
И недаром католические священники не знают женщин — иначе они никогда бы не были такими отважными миссионерами.
Изабелла, — говорю я. – Милая, любимая, жизнь моя! Мне кажется, я наконец почувствовал, что такое любовь! Это жизнь, только жизнь, высочайший взлет волны, тянущейся к вечернему небу, к бледнеющим звездам и к самому себе, — взлет всегда напрасный, ибо он – порыв смертного начала к бессмертному; но иногда небо склоняется навстречу такой волне, они на миг встречаются, и тогда это уже не закат с одной стороны и отречение – с другой, тогда уже нет и речи о недостатке и избытке, о подмене, совершаемой поэтами, тогда…
Я вдруг смолкаю.
— Я несу какой-то вздор, — продолжаю я, — слова льются непрерывным потоком, может быть в этом есть и ложь, но ложь только потому, что сами слова лживы, они словно чашки, которыми хочешь вычерпать родник, — но ты поймешь меня и без слов, все это так ново для меня, что я еще не умею его выразить; я ведь не знал, что даже мое дыханье способно любить, и мои ногти, и даже моя смерть, поэтому – к черту вопрос о том, сколько такая любовь продлиться, и смогу ли я ее удержать, и смогу ли ее выразить…
Эрих Мария Ремарк — один из наиболее известных и читаемых немецких писателей двадцатого века.
Он относится к писателям «потерянного поколения». Это группа молодых людей, прошедших ужасы первой мировой войны и увидевших послевоенный мир вовсе не таким, каким он виделся из окопов.
Представляем вашему вниманию 35 невероятно глубоких и проницательных цитат из его книг о жизни, любви и простом человеческом счастье:
- О счастье можно говорить минут пять, не больше. Тут ничего не скажешь, кроме того, что ты счастлив. А о несчастье люди рассказывают ночи напролет.
- Когда совсем падете духом, приходите ко мне в больницу. Один обход ракового отделения в два счета лечит от любой хандры.
- То, чего не можешь заполучить, всегда кажется лучше того, что имеешь. В этом состоит романтика и идиотизм человеческой жизни.
- Никогда не следует мельчить то, что начал делать с размахом.
- В жизни побеждает только глупец. А умному везде чудятся одни лишь препятствия, и, не успев что-то начать, он уже потерял уверенность в себе.
- Любой мир ничего не стоит, если нет мира в сердце.
- Счастье — самая неопределенная и дорогостоящая вещь на свете.
- Чем меньше у человека самолюбия, тем большего он стоит.
- Ошибочно предполагать, будто все люди обладают одинаковой способностью чувствовать.
- Совесть мучает обычно тех, кто не виноват.
- Благодарность, если только ты способен почувствовать её, согревает душу.
- Какими жалкими становятся истины, когда высказываешь их вслух.
- Женщина от любви умнеет, а мужчина теряет голову.
- Пока человек не сдается, он сильнее своей судьбы.
- Чем примитивнее человек, тем более высокого он о себе мнения.
- Нет ничего утомительнее, чем присутствовать при том, как человек демонстрирует свой ум. В особенности, если ума нет.
- Только несчастный знает, что такое счастье.
- Самый легкий характер у циников, самый невыносимый у идеалистов. Вам не кажется это странным?
- Как это ни странно, но всяческие беды и несчастья на этом свете очень часто исходят от людей маленького роста; у них гораздо более неуживчивый и энергичный характер, чем у людей высоких.
- Все, что можно уладить с помощью денег, обходится дешево.
- Мне казалось, что женщина не должна говорить мужчине, что любит его. Об этом пусть говорят ее сияющие, счастливые глаза. Они красноречивее всяких слов.
- Женщин следует либо боготворить, либо оставлять. Всё прочее — ложь.
- Самая большая ненависть возникает к тем, кто сумел дотронуться до сердца, а затем плюнул в душу.
- Самое сильное чувство — разочарование. Не обида, не ревность и даже не ненависть… после них остается хоть что-то в душе, после разочарования — пустота.
- Нигде ничто не ждет человека. Всегда надо самому приносить все с собой.
- Я стоял рядом с ней, слушал ее, смеялся и думал, до чего же страшно любить женщину и быть бедным.
- Если мы перестанем делать глупости — значит, мы состарились.
- Говорят, труднее всего прожить первые семьдесят лет. А дальше дело пойдет на лад.
- Деньги не приносят счастья, но действуют чрезвычайно успокаивающе.
- Чем больше пустяков считаешь везением, тем чаще тебе везёт.
- Пока человек жив – ничто не потеряно.
- Раскаяние — самая бесполезная вещь на свете. Вернуть ничего нельзя. Ничего нельзя исправить. Иначе все мы были бы святыми. Жизнь не имела в виду сделать нас совершенными. Тому, кто совершенен, место в музее.
- Лучше умереть, когда хочется жить, чем дожить до того, что захочется умереть.
- Смеяться ведь лучше, чем плакать. Особенно, если и то и другое бесполезно.
- И что бы с вами ни случилось — ничего не принимайте близко к сердцу. Немногое на свете долго бывает важным.
Есть писатели, чьи произведения не утрачивают популярность десятки, а то и сотни лет. Одним из таких является немецкий писатель Эрих Мария Ремарк, представитель литературы потерянного поколения. Предлагаем вам подборку цитат из самых известных произведений Ремарка. Он писал обо всём: о любви, о жизни, доброте, о поступках, о женщинах. У нас вы найдете цитаты из Триумфальной арки, из Три товарища, из Жизнь взаймы и другие.
Особенность творчества Эрих Марии Ремарка – разрушение стереотипов.
Наиболее значимым и масштабным считается роман На западном фронте без перемен. Это было первое произведение, написанное Ремарком. Он вошёл в трилогию романов потерянного поколения на ряду с произведениями Хемингуэя и Олдингтона. В нём автор высказал своё противостояние против военных лозунгов, обличив весь ужас войны.
Произведения Ремарка некоторое время были под запретом, их даже сжигали нацисты. Но правда взяла своё, и пришло время, когда творчество Ремарка было оценено по достоинству.
Запомни одну вещь, мальчик: никогда, никогда и ещё раз никогда ты не окажешься смешным в глазах женщины, если сделаешь что-то ради неё. (Три товарища)
Женщины не высмеивают тех, кто их боготворит.
Одиночество легче, когда не любишь. (Три товарища)
Но иногда оно бывает не выносимым.
До чего же теперешние молодые люди все странные. Прошлое вы ненавидите, настоящие презираете, а будущее вам безразлично.
Вряд ли это приведёт к хорошему концу. (Три товарища) Куда ни обернись, везде одно недовольство.
Родиться дураком не позор. А вот умереть дураком стыдно. (Три товарища)
Жизнь дана для того, чтобы чему-то научиться.
Всякая любовь хочет быть вечной, в этом и состоит её вечная мука. (Три товарища)
Ничто в этом мире не вечно.
Только тот, кто не раз оставался один, знает счастье встреч с любимой. (Три товарища)
Чем реже встречи, тем больше их ценишь.
Ни один человек не может стать более чужим, чем тот, кого ты в прошлом любил. (Три товарища)
Расставание делает из влюбленных врагов.
Разум дан человеку, чтобы он понял: жить одним разумом нельзя. (Три товарища)
Жить только разумом неинтересно, иногда нами должны руководить чувства.
Ты только никого не подпускай к себе близко. А подпустишь — захочешь удержать. А удержать ничего нельзя… (Три товарища)
Чем больше мы пытаемся что-то удержать, тем больше оно от нас отдаляется.
Всё проходит — это самая верная истина на свете. (Три товарища)
Всё мимолетно, ничего вечного нет.
Лучше умереть, когда хочется жить, чем дожить до того, что захочется умереть. (Три товарища)
Если нет интереса к жизни, значит нет того, кто бы вас удерживал на этом свете…
Люди еще больший яд, чем алкоголь или табак. (Три товарища)
Алкоголь отравляет желудок и мозг, табак — легкие, а люди — душу.
Мне казалось, что женщина не должна говорить мужчине, что любит его. Об этом пусть говорят ее сияющие, счастливые глаза. Они красноречивее всяких слов. (Три товарища)
Глаза способны рассказать больше, чем слова.
Трудно найти слова, когда действительно есть что сказать. И даже если нужные слова приходят, то стыдишься их произнести. (Три товарища)
Никогда не стыдись говорить то, что чувствуешь.
Счастье — самая неопределенная и дорогостоящая вещь на свете. (Три товарища)
Сложно объяснить, что такое счастье, но у него определённо есть свой вкус.
Кто одинок, тот не будет покинут. (Три товарища)
Но и счастлив тоже не будет.
Ошибочно предполагать, будто все люди обладают одинаковой способностью чувствовать. (Три товарища)
Каждый чувствует по-разному.
Жизнь — это болезнь, и смерть начинается с самого рождения. В каждом дыхании, в каждом ударе сердца уже заключено немного умирания — все это толчки, приближающие нас к концу. (Три товарища)
Как можно жизнь приравнивать к смерти, да ещё и с рождения?
Если хочется жить, это значит, что есть что-то, что любишь.
Так труднее, но так и легче. (Три товарища) Значит, есть ради кого жить.
Одевался я медленно. Это позволяло мне ощутить воскресенье. (Три товарища)
Воскресенье существует для того, чтобы люди могли никуда не торопиться.
Без любви человек — не более чем покойник в отпуске. (Три товарища)
Жизнь без любви всего лишь жалкое существование.
Женщин следует либо боготворить, либо оставлять. Всё прочее — ложь. (Триумфальная арка)
Конечно же, боготворить!
Кто ничего не ждёт, никогда не будет разочарован. (Триумфальная арка)
Кто не требует от жизни многого, тот и малое будет ценить.
Кто слишком часто оглядывается назад, легко может споткнуться и упасть. (Триумфальная арка)
Плывя по течению жизни, смотреть нужно только вперёд.
Свободен лишь тот, кто утратил всё, ради чего стоит жить. (Триумфальная арка)
Свободен, но несчастлив.
Любовь не терпит объяснений. Ей нужны поступки. (Триумфальная арка)
Любовь проверяется не словами, а делами.
Мы! Какое необычное слово! Самое таинственное на свете. (Триумфальная арка)
Тот, кто любит, «Я» заменяет на «Мы».
Кто хочет удержать – тот теряет. Кто готов с улыбкой отпустить – того стараются удержать. (Жизнь взаймы)
Закон притяжения действует, даже когда мы на него не рассчитываем.
Люди потеряли уважение к смерти. И это произошло из-за двух мировых войн. (Жизнь взаймы)
Страшно, когда смерть становится привычным явлением.
Смерть одного человека — это смерть, а смерть двух миллионов — только статистика.
(Жизнь взаймы) К черту статистику, если уходят близкие.
Всегда найдутся люди, которым хуже, чем тебе. (Жизнь взаймы)
Но это не повод для злорадства.
Я вообще хочу жить не рассуждая, не слушая советов, без всяких предупреждений. Жить, как живётся. (Жизнь взаймы)
Иногда нужно просто плыть по течению.
То, чего не можешь заполучить, всегда кажется лучше того, что имеешь. В этом состоит романтика и идиотизм человеческой жизни. (Черный обелиск)
Зато, когда удаётся заполучить, сам недоумеваешь, чем оно казалось лучше…)
Если женщина принадлежит другому, она в пять раз желаннее, чем та, которую можно заполучить, — старинное правило. (Чёрный обелиск)
Чужое всегда привлекает больше своего.
В полночь вселенная пахнет звездами.
(Чёрный обелиск) Ночь имеет запах свободы, звезд и луны.
Только если окончательно расстанешься с человеком, начинаешь по-настоящему интересоваться всем, что его касается. Таков один из парадоксов любви. (Чёрный обелиск)
Да и ценить начинаешь только тогда, когда теряешь.
Чем примитивнее человек, тем более высокого он о себе мнения. (Возлюби ближнего своего)
И чем умнее, тем скромнее…
Нет ничего утомительнее, чем присутствовать при том, как человек демонстрирует свой ум. В особенности, если ума нет. (Тени в раю)
Если ум есть, его не приходится показывать, а тем более доказывать.
Женщинам ничего не нужно объяснять, с ними всегда надо действовать. (Ночь в Лиссабоне)
Стереотип, что женщины многого не понимают уже давно устарел.
Просто счастливы нынче только коровы.
(Время жить и время умирать) Мой кот, кстати, тоже неплохо себя чувствует…)
Сколько все-таки горя и тоски умещается в двух таких маленьких пятнышках, которые можно прикрыть одним пальцем, — в человеческих глазах. (На западном фронте без перемен)
В глазах отражается и внутреннее разочарование и недоумение от окружающего мира.
Ненависть — это кислота, которая разъедает душу; все равно — ненавидишь ли сам или испытываешь ненависть другого. (Ночь в Лиссабоне)
Ненависть — самый сильный яд.
Самый чудесный город тот, где человек счастлив. (Ночь в Лиссабоне)
А счастлив он там, где ему всегда рады.
О счастье можно говорить минут пять, не больше. Тут ничего не скажешь, кроме того, что ты счастлив. А о несчастье люди рассказывают ночи напролет. (Тени в раю)
О счастье вообще стараются молчать, а вот несчастье демонстрируют всем.
Умирают всегда слишком рано, даже если человеку девяносто. (Время жить и время умирать)
Человеку никогда не помешает ещё пару десятков лет жизни…
Вам, должно быть, нелегко живётся, если вы всё ещё верите в справедливость. (Время жить и время умирать)
Вы везде её ищете, но нигде не можете найти?
Хорошо, когда есть сигареты. Иногда это даже лучше, чем друзья. Сигареты не сбивают с толку. Они молчаливые друзья. (Время жить и время умирать)
Сигареты успокаивают нервы, но убивают здоровье.
Пока человек не сдаётся, он сильнее своей судьбы.
Главное в этой жизни — никогда не сдавайся.
Ещё ничего не потеряно, — повторил я. — Человека теряешь, только когда он умирает.
Пока все живы, всё можно исправить.
Если хочешь, чтобы люди ничего не заметили, не надо осторожничать.
Чем больше ты скрываешь что-то, тем больше оно просачивается наружу.
Женщина — это вам не металлическая мебель; она — цветок. Она не хочет деловитости. Ей нужны солнечные, милые слова. Лучше говорить ей каждый день что-нибудь приятное, чем всю жизнь с угрюмым остервенением работать на неё.
Самое худшее, когда нужно ждать и не можешь ничего сделать. От этого можно сойти с ума.
Ведь я всегда говорила: где у других людей сердце, у вас бутылка со шнапсом.
Сегодня главное: уметь забывать! И не раздумывать!
Ведь нужно уметь и проигрывать. Иначе нельзя было бы жить.
Ты — недолговечное соединение углеводов, извести, фосфора и железа, именуемое на этой земле Готтфридом Ленцем.
До чего же теперешние молодые люди странные. Прошлое вы ненавидите, настоящее презираете, а будущее вам безразлично. Вряд ли это приведет к хорошему концу.
После войны люди стали ходить на политические собрания, а не в церковь.
Надо все уравновешивать — вот в чем весь секрет жизни…
Покоряться? — спросил я. — Зачем же покоряться? Пользы от этого нет. В жизни мы платим за все двойной и тройной ценой. Зачем же еще покорность?
Если не смеяться над двадцатым веком, то надо застрелиться. Но долго смеяться над ним нельзя. Скорее взвоешь от горя.
Человек — всего лишь человек.
Мир не сумасшедший. Только люди.
Человека теряешь только, когда он умирает.
Слишком много крови было пролито на этой земле, чтобы можно сохранить веру в небесного отца!
Разве хоть кто-нибудь может знать, не покажется ли ему со временем счастливым тот, кого он сегодня жалеет?
Вы не успели заметить, что мы живем в эпоху полного саморастерзания? Многое, что можно было бы сделать, мы не делаем, сами не зная почему. Работа стала делом чудовищной важности: так много людей в наши дни лишены ее, что мысли о ней заслоняют все остальное.У меня две машины, квартира в десять комнат и достаточно денег. А толку что? Разве все это сравнится с таким летним утром! Работа — мрачная одержимость.
Мы предаемся труду с вечной иллюзией, будто со временем все станет иным. Никогда ничто не измениться. И что только люди делают из своей жизни — просто смешно!
Мы стояли у могилы, зная, что его тело, глаза и волосы еще существуют, правда уже изменившись, но все-таки еще существуют, и что, несмотря на это, он ушел и не вернется больше. Это было непостижимо. Наша кожа была тепла, мозг работал, сердце гнало кровь по жилам, мы были такие же, как прежде, как вчера, у нас было по две руки, мы не ослепли и не онемели, все было как всегда… Но мы должны были уйти отсюда, а Готтфрид оставался здесь и никогда уже не мог пойти за нами. Это было непостижимо.
Жизнь есть жизнь, она не стоит ничего и стоит бесконечно много.
Человек вспоминает о своих скудных запасах доброты обычно когда уже слишком поздно. И тогда он бывает очень растроган тем, каким благородным, оказывается, мог бы он быть.
Целыми днями мы валялись на пляже, подставляя голые тела солнцу. Быть голыми, без выкладки, без оружия, без формы, – это само по себе уже равносильно миру.
А если вечно думать только о грустных вещах, то никто на свете не будет иметь права смеяться…
Потому что время от времени вдруг накатывалось прошлое и впивалось в меня мертвыми глазами. Но для таких случаев существовала водка.
Деньги, правда, не приносят счастья, но действуют чрезвычайно успокаивающе.
Поверхностны только те люди, которые считают себя глубокомысленными.
Выпьем, ребята! За то, что мы живем! За то, что мы дышим! Ведь мы так сильно чувствуем жизнь! Даже не знаем, что нам с ней делать!
Жизнь — это болезнь, и смерть начинается с самого рождения.
Живем, питаясь иллюзиями из прошлого, а долги делаем в счет будущего.
Мы за равенство только с теми, кто нас превосходит.
Люди еще больший яд, чем алкоголь или табак.
В моей жизни так много переменилось, что мне казалось, будто везде все должно стать иным.
Ведь нет ничего прочного — даже воспоминаний.
Прошлое научило нас не заглядывать далеко вперед.
Она улыбнулась, и мне показалось, что весь мир стал светлее.
Люди становятся сентиментальными скорее от огорчений, нежели от любви.
Ты теперь вступаешь в период, когда проявляется разница между буржуа и кавалером. Чем дольше буржуа живет с женщиной, тем он менее внимателен к ней. Кавалер, напротив, все более внимателен.
До чего же страшно любить женщину и быть бедным.
Для оскорбленного чувства правда почти всегда груба и невыносима.
Я, между прочим, ссорился с каждой. Когда нет ссор, значит, все скоро кончится.
Все-таки странно, почему принято ставить памятники всевозможным людям? А почему бы не поставить памятник луне или дереву в цвету?..
Как это странно: люди находят подлинно свежие и образные выражения только когда ругаются. Вечными и неизменными остаются слова любви, но как пестра и разнообразна шкала ругательств!
…умер человек. Но что тут особенного? Ежеминутно умирают тысячи людей. Так свидетельствует статистика. В этом тоже нет ничего особенного. Но для того, кто умирал, его смерть была самым важным, более важным, чем весь земной шар, который неизменно продолжал вращаться.
И когда мне становится очень тоскливо, и я уже ничего больше не понимаю, тогда я говорю себе, что уж лучше умереть, когда хочется жить, чем дожить до того, что захочется умереть.
Одиночество — извечный рефрен жизни. Оно не хуже и не лучше, чем многое другое. О нем лишь чересчур много говорят. Человек одинок всегда и никогда.
Когда умираешь, становишься каким-то необычайно значительным, а пока жив никому до тебя дела нет.
Я ничего не имею против приключений, и ничего — против любви. И меньше всего — против тех, которые дают нам немного тепла, когда мы в пути. Может быть, я немножко против нас самих. Потому что мы берем, а взамен можем дать очень немногое…
Насчет лени еще далеко не все ясно. Она — начало всякого счастья и конец всяческой философии.
А ведь, собственно говоря, стыдно ходить по земле и почти ничего не знать о ней. Даже нескольких названий цветов.
Не расстраивайся — гораздо более позорно, что мы вообще не знаем, зачем околачиваемся на земле.
И тут несколько лишних названий ничего не изменят.
Свободен лишь тот, кто потерял все, ради чего стоит жить.
Нигде ничто не ждет человека, всегда надо самому приносить с собой все.
Человек велик в своих замыслах, но немощен в их осуществлении. В этом его беда, и его обаяние.
От принципов необходимо иногда отступать, иначе они не доставляют радости…
Были у нее два поклонника. Один любил ее и дарил ей цветы. Другого любила она и давала ему деньги.
Ночь многое усложняет.
Не следует затевать ссоры с женщиной, в которой пробудились материнские чувства. На ее стороне вся мораль мира.
Счастье — самая неопределенная и дорогостоящая вещь на свете.
Одинокий человек не может быть покинут. О эта жалкая потребность человека в крупице тепла. Да и разве вообще существует что-то, кроме одиночества.
Хорошо, что у людей еще остается много важных мелочей, которые приковывают их к жизни, защищают от нее. А вот одиночество — настоящее одиночество, без всяких иллюзий — наступает перед безумием или самоубийством.
Утешает только самое простое. Вода, дыхание, вечерний дождь. Только тот, кто одинок, понимает это.
Это целая вечность, если ты по-настоящему несчастен. Я была настолько несчастна — вся, полностью, что через неделю мое горе иссякло. Несчастны были мои волосы, мое тело, моя кровать, даже мои платья. Я была до того полна горя, что весь мир перестал для меня существовать. А когда ничего больше не существует, несчастье перестает быть несчастьем. Ведь нет ничего, с чем можно его сравнить. И остается одна опустошенность. А потом все проходит и постепенно оживаешь.
Кто одинок, тот никогда не будет покинут. Но иногда, вечерами, рушится этот карточный домик, и жизнь оборачивается мелодией совсем иной — преследующей рыданиями, взметающей дикие вихри тоски, желаний, недовольства, надежды — надежды вырваться из этой одуряющей бессмыслицы, из бессмысленного кручения этой шарманки, вырваться безразлично куда. Ах, жалкая наша потребность в толике теплоты; две руки да склонившееся к тебе лицо — это ли, оно ли? Или тоже обман, а стало быть, отступление и бегство? Есть ли на этом свете что-нибудь кроме одиночества?
В жизни больше несчастья, чем счастья.
То, что она длится не вечно — просто милосердие.
Что может дать один человек другому, кроме капли тепла? И что может быть больше этого?
Забыть… Какое слово! В нем и ужас, и утешение, и призрачность.
Свободен лишь тот, кто утратил все, ради чего стоит жить.
Любовь — не зеркальный пруд, в который можно вечно глядеться. У нее есть приливы и отливы. И обломки кораблей, потерпевших крушение, и затонувшие города, и осьминоги, и бури, и ящики с золотом, и жемчужины… Но жемчужины — те лежат совсем глубоко.
Только не это. Остаться друзьями? Развести маленький огородик на остывшей лаве угасших чувств? Нет, это не для нас с тобой. Так бывает только после мелких интрижек, да и то получается пошловато. Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец.
Раскаяние — самая бесполезная вещь на свете. Вернуть ничего нельзя. Ничего нельзя исправить. Иначе все мы были бы святыми. Жизнь не имела ввиду — сделать нас совершенными. Тому, кто совершенен, место в музее.
Вы не любите говорить о себе, не правда ли?
— Я даже думать о себе не люблю.
Смотри, там наверху закоченели голые звезды.
Самое правильное при расставании — уйти.
Мораль — выдумка слабых, жалобный стон неудачников.
Кто ничего не ждет, никогда не будет разочарован.
Любовь не терпит объяснений, ей нужны поступки.
Женщина от любви умнеет, а мужчина теряет голову.
У того, кто отовсюду гоним, есть лишь одно пристанище — взволнованное сердце другого человека.
Кто слишком часто оглядывается назад, легко может споткнуться и упасть.
Невозможно запереть ветер.
Нет. Мы не умираем. Умирает время. Проклятое время. Оно умирает непрерывно. А мы живем. Мы неизменно живем. Когда ты просыпаешься, на дворе весна, когда засыпаешь — осень, а между ними тысячу раз мелькают зима и лето, и, если мы любим друг друга, мы вечны и бессмертны, как биение сердца, или дождь, или ветер, — и это очень много. Мы выгадываем дни, любимая моя, и теряем годы! Но кому какое дело, кого это тревожит? Мгновение радости — вот жизнь! Лишь оно ближе всего к вечности.
Кто ничего не ждет, никогда не будет разочарован. Вот хорошее правило жизни. Тогда все, что придет потом, покажется вам приятной неожиданностью.
Без любви человек не более чем мертвец в отпуске, несколько дат, ничего не говорящее имя. Но зачем же тогда жить? С таким же успехом можно и умереть…
Ты обязательно должен меня любить, иначе я пропала…
— Пропала? Как легко она это говорит. Кто действительно пропал, тот молчит.
Забыть… Какое слово! В нем и ужас, и утешение, и призрачность. Кто бы мог жить, не забывая? Но кто способен забыть все, о чем не хочется помнить? Шлак воспоминаний, разрывающий сердце. Свободен лишь тот, кто утратил все, ради чего стоит жить.
Жить — значит жить для других. Все мы питаемся друг от друга. Пусть хоть иногда теплится огонек доброты… Не надо отказываться от нее. Доброта придает человеку силы, если ему трудно живется.
Если хочешь что-либо сделать, никогда не спрашивай о последствиях. Иначе так ничего и не сделаешь.
Дай женщине пожить несколько дней такой жизнью, какую обычно ты ей предложить не можешь, и наверняка потеряешь ее. Она попытается обрести эту жизнь вновь, но уже с кем-нибудь другим, способным обеспечивать ее всегда.
Женщин следует либо боготворить, либо оставлять. Все прочее — ложь.
Никогда не следует мельчить то, что начал делать с размахом.
Любовь как болезнь — она медленно и незаметно подтачивает человека, а замечаешь это лишь тогда, когда уже хочешь избавиться от нее, но тут силы тебе изменяют.
Он почувствовал невыносимо острую боль. Казалось, что-то рвет, разрывает его сердце. Боже мой, думал он, неужели я способен так страдать, страдать от любви? Я смотрю на себя со стороны, но ничего не могу с собой поделать. Знаю, что, если Жоан снова будет со мной, я опять потеряю ее, и все же моя страсть не утихает. Я анатомирую свое чувство, как труп в морге, но от этого моя боль становится в тысячу раз сильнее. Знаю, что в конце концов все пройдет, но это мне не помогает.
Сердце, однажды слившееся с другим, никогда уже не испытает того же с прежней силой.
Не терять независимости. Все начиналось с потери независимости уже в мелочах. Не обращаешь на них внимания — и вдруг запутываешься в сетях привычки. У нее много названий. Любовь — одно из них. Ни к чему не следует привыкать. Любовь. Вечное чудо. Она не только озаряет радугой мечты серое небо повседневности, она может окружить романтическим ореолом и кучку дерьма… Чудо и чудовищная насмешка.
Ни один человек не может стать более чужим, чем тот, которого ты в прошлом любил.
Ежеминутно умирают тысячи людей. Так свидетельствует статистика. В этом тоже нет ничего особенного. Но для того, кто умирал, его смерть была самым важным, более важным, чем весь земной шар, который неизменно продолжал вращаться.
Весь день вокруг меня бурлило, словно везде били ключи; струи хлестали в затылок и в грудь, казалось, я вот-вот зазеленею и покроюсь листьями и цветами… Водоворот втягивал меня все глубже и глубже.
.. И вот я здесь… И ты…
Жизнь слишком серьезная вещь, чтобы кончиться прежде, чем мы перестанем дышать. Одиночество — вечный рефрен жизни. Оно не хуже и не лучше, чем многое другое. О нем лишь чересчур много говорят.
Человек одинок всегда и никогда. Вдруг где-то в мглистой дымке зазвучала скрипка. Загородный ресторан на зеленых холмах Будапешта. Удушливый аромат каштанов. Вечер. И, — юные совы, примостившиеся на плечах, — мечты с глазами, светлеющими в сумерках. Ночь, которая никак не может стать ночью. Час, когда все женщины красивы. Вечер, как огромная бабочка, распластал свои коричневые крылья…
Жизнь скоро кончится, и будем ли мы радоваться или горевать — все равно, ни за то, ни за другое нам потом не заплатят.
Нельзя запереть ветер. И воду нельзя. А если это сделать — они застоятся. Застоявшийся ветер становится спертым воздухом. Ты не создана, чтобы любить кого-то одного.
Ночью время стоит. Идут только часы.
Человек велик в своих замыслах, но немощен в их осуществлении.
В этом и его беда, и его обаяние.
Человек никогда не может закалиться. Он может только ко многому привыкнуть.
Один из двоих всегда бросает другого. Вопрос в том, кто кого опередит.
От оскорбления можно защититься, от сострадания нельзя.
Тоска по оставленному или покинувшему нас человеку как бы украшает ореолом того, кто приходит потом. И после утраты новое предстает в своеобразном романтическом свете. Старый искренний самообман.
Если кристалл раскололся под тяжелым молотом сомнения, его можно в лучшем случае склеить, не больше. Склеить, лгать и смотреть, как он едва преломляет свет, вместо того, чтобы сверкать ослепительным блеском. Ничто не возвращается. Ничто не восстанавливается.
Судьба никогда не может быть сильнее спокойного мужества, которое противостоит ей. А если станет совсем невмоготу — можно покончить с собой. Хорошо сознавать это, но еще лучше сознавать, что, покуда ты жив, ничто не потеряно окончательно.
И ничего не принимайте близко к сердцу.
Очень немногие вещи в жизни долго бывают важными.
Даже в самые тяжелые времена надо хоть немного думать о комфорте. Старое солдатское правило.
У мужчины любовь в большей степени вожделение, у женщины — жертвенность. У мужчины примешано много тщеславия, у женщины потребности в защите… Многие называют любовью обычное томление чувств. А любовь — чувство в первую очередь душевно-духовное.
Любовь — это жертвенность. Часто и эгоизм называют любовью. Только тот, кто по доброй воле может отказаться от любимого ради его счастья, действительно любит всей душой.
Помните, ваша опора — в вас самих! Не ищите счастье вовне… Ваше счастье — внутри вас… Будьте верны себе.
Способность прощать — только это и есть в человеке от Бога.
Она идет своей дорогой так уверенно, будто могла бы пройти по ней и с закрытыми глазами.
Пусть наше счастье взлетает до звезд и солнца, и мы от радости воздеваем руки к небу, но однажды все наше счастье и все мечты кончаются, и остается одно и то же: плач о потерянном.
Мать — это самое трогательное из всего, что есть на земле. Мать — это значит: прощать и приносить себя в жертву. Для женщины, высший смысл которой состоит в ее женственности, материнство — прекраснейшая доля! Подумайте только, как это замечательно: продолжать жить в детях и таким образом обрести бессмертие.
Облака — вечные изменчивые странники. Облака — как жизнь… Жизнь тоже вечно меняется, она так же разнообразна, беспокойна и прекрасна…
Жить можно по-разному — внутри себя и вовне. Вопрос лишь в том, какая жизнь ценнее.
Любовь — высшая степень растворения друг в друге. Это величайший эгоизм в форме полного самопожертвования и глубокой жертвенности.
Женщина, не ставшая матерью, упустила самое прекрасное, да, самое прекрасное, что было ей написано на роду. Какое разливанное море счастья для матери заключено в первых годах ее ребенка, от первого неразборчивого лепета до первого робкого шага. И во всем она узнает себя самое, видит себя молодой и воскресающей в своих детях.
Женщина может натворить в своей жизни Бог знает что. Но одно-единственное слово все перечеркивает: она была матерью.
Кто хочет удержать — тот теряет. Кто готов с улыбкой отпустить — того стараются удержать.
Пути назад в любви нет. Никогда нельзя начать сначала: то, что происходит, остается в крови… Любовь, так же как и время, необратима. И ни жертвы, ни готовность ко всему, ни добрая воля — ничто не может помочь, таков мрачный и безжалостный закон любви.
Видимо, жизнь любит парадоксы: когда тебе кажется, будто все в абсолютном порядке, ты часто выглядишь смешным и стоишь на краю пропасти. Зато, когда ты знаешь, что все пропало, жизнь буквально задаривает тебя — ты можешь даже не пошевелить пальцем, удача сама бежит за тобой, как пудель.
Разум дан человеку, чтобы он понял: жить одним разумом нельзя.
Люди живут чувствами, а для чувств безразлично, кто прав.
От судьбы никому не уйти. И никто не знает, когда она тебя настигнет. Какой смысл вести торг с временем? И что такое, в сущности, длинная жизнь? Длинное прошлое.
Наше будущее каждый раз длится только до следующего вздоха. Никто не знает, что будет потом. Каждый из нас живет минутой. Все, что ждет нас после этой минуты, — только надежды и иллюзии.
Человек всегда становится пленником своей собственной мечты, а не чужой.
Женщина может бросить возлюбленного, но ни за что не бросит свои платья.
В моменты тяжелых душевных переживаний платья могут стать либо добрыми друзьями, либо заклятыми врагами; без их помощи женщина чувствует себя совершенно потерянной, зато, когда они помогают ей, как помогают дружеские руки, женщине намного легче в трудный момент. Во всем этом нет ни грана пошлости, просто не надо забывать, какое большое значение имеют в жизни мелочи.
Все на свете содержит в себе свою противоположность; ничто не может существовать без своей противоположности, как свет без тени, как правда без лжи, как иллюзия без реальности, — все эти понятия не только связаны друг с другом, но и неотделимы друг от друга…
В трудные времена наивность — это самое драгоценное сокровище, это волшебный плащ, скрывающий те опасности, на которые умник прямо наскакивает, как загипнотизированный.
За спиной юной вакханки всегда можно различить тень хозяйственной матроны, а за спиной улыбающегося героя — бюргера с верным доходом.
Как прекрасны эти женщины, которые не дают нам стать полубогами, превращая нас в отцов семейств, в добропорядочных бюргеров, в кормильцев; женщины, которые ловят нас в свои сети, обещая превратить в богов…
Я понял, что нет такого места, которое было бы настолько хорошим, чтобы ради него стоило бросаться жизнью. И таких людей, ради которых это стоило бы делать, тоже почти нет. До самых простых истин доходишь иногда окольными путями.
Жизнь. Она расточает каждого из нас, подобно глупцу, который проигрывает свои деньги шулеру.
В тончайшем вечернем платье, если оно хорошо сидит, нельзя простудиться, зато легко простудиться в том платье, которое раздражает тебя, или же в том, двойник которого ты на этом же вечере видишь на другой женщине.
Деньги — это свобода, выкованная из золота.
Любовь — факел, летящий в бездну, и только в это мгновение озаряющий всю глубину ее.
Как мало можем мы сказать о женщине, когда счастливы. И как много, когда несчастны.
Совесть обычно мучит не тех, кто виноват.
У того, кто отовсюду гоним, есть лишь один дом, одно пристанище — взволнованное сердце другого человека.
Характер человека по-настоящему можно узнать, когда он станет твоим начальником.
Хорошо, что у людей еще остается много важных мелочей, которые приковывают их к жизни, защищают от нее. А вот одиночество — настоящее одиночество, безо всяких иллюзий — наступает перед безумием или самоубийством.
Что может дать один человек другому кроме капли тепла? И что может быть больше этого?
Такт — это неписанное соглашение не замечать чужих ошибок и не заниматься их исправлением.
Всё, что можно уладить с помощью денег, обходится дёшево.
Эрих Мария Ремарк… Он действительно велик своей человечностью — классик, которому было суждено писать исстрадавшейся душой в страшную эпоху мировых войн…
Вначале его имя произносилось как Эрих Пауль Ремарк.
В девятнадцать лет во время I Мировой войны он едва не стал калекой из-за пяти мучительных боевых ран. Врачи пророчили ему недолгое и безрадостное существование инвалида, но его оказалась сильней. Впрочем, самым страшным ударом для Эрика стала безвременная кончина от перенесенных бед и горя его матери — годом позже, после ранения. Позже цитаты Ремарка использовали биографы, описывая перенесенные им душевные страдания: «Мать — это самое трогательное из всего, что есть на земле. Мать — это значит: прощать и приносить себя в жертву».
Особый талант писателя
Как рассказывал он в своих воспоминаниях, чтобы приобрести своеобразный талисман в период тяжелых утрат, однажды пришло решение: заменить в своем полном именовании «Пауль» на имя матери — Мария. Эрих считал, что это будет далее беречь в жизни его, гимназиста-недоучку, опаленного войной.
Оригинальность и образность мышления была органично свойственна этому талантливому человеку. Возможно, поэтому Ремарка о любви и войне, о человеке и его чувствах трогают душу читателей.
Ремарк начинает литературную деятельность
Не тепличную школу жизни он прошел в молодые годы. Крепкий организм все-таки восстановился. После ранения он пытался состояться как музыкант, автогонщик, а затем — как журналист. В это время он пишет первые произведения, по стилю напоминающие бульварную прессу. Однако уже через пять лет прослеживается его явный ему поручают престижную работу в Европе — быть корреспондентом ганноверского издания «Эхо континенталь». Это была хорошая школа. Вернувшись в Германию, он становится редактором еженедельника «Шпорт им бильд».
Создание автором лучшего в мире романа о I Мировой войне
Еще через четыре года Ремарк берется за написание романа, принесшего ему известность и достаток — «На Западном фронте без перемен». Реалистичен рассказ выдающегося мастера прозы о тех людях, которых, оторвав от мирной жизни, толкнули в обжигающее горнило войны, заставили умирать тысячами. Впоследствии роман явно оппонировал к власти Гитлера, взывая к гуманизму читателей, пробуждая их сострадание, неприятие насилия.
Автор как будто предчувствовал катастрофу Германии в 40-е годы, повествуя о соотечественниках, превратившихся в Критики признают, что в мировой литературе данный роман является лучшей книгой о I Мировой войне.
Его продолжение — книга «Возвращение» — рассказывал о современниках писателя, которые, искалеченные физически и духовно, возвратившись с фронта к мирной жизни, оказались невостребованными, неприкаянными.
Вынужденная эмиграция
Нет пророков в своем отечестве. Кликуши вскоре называют произведения писателя «подрывными». Гуманистическое восприятие трагизма военных конфликтов автором, явно не совпадало с геббельсовской идеологией национал-социалистов, пришедших к власти в 30-е годы в Германии. Как утверждали фашисты, его произведения «ослабляли немецкий дух», а сам Эрих Мария Ремарк стал «врагом фюрера».
Нацистам, кроме варварства, нечего было противопоставить правде честного повествования Ремарка о судьбах своего поколения, искалеченного войной: его «предательские» книги прилюдно сжигали.
Писатель, опасаясь расправы, эмигрирует в Швейцарию.
40 лет эмиграции…
Случайно ли срок эмиграции писателя совпал со временем поиска Моисеем «земли обетованной» для своего народа? Ремарк проявил себя вне пределов родины не только как писатель — патриот, но и как писатель — философ. Сам он писал: «Время не лечит…».
Классик показывает в своих романах всему миру настоящий немецкий дух, — дух мыслителей, гуманистов, тружеников, глубоко переосмысливая трагедию своей родины и своих соотечественников. Тот самый дух, который заставил говорить впоследствии о «немецком чуде» — быстром возрождении страны.
Из Швейцарии он переезжает во Францию, затем — в Мексику, потом — в США. Его «эмигрантские» романы — «Триумфальная арка», «Ночь в Лиссабоне», «Возлюби ближнего своего» — становятся знаковыми в мировой литературе. Современники понимают: классику пишет Ремарк.
Произведения его — «Три товарища», «Триумфальная арка», «Жизнь взаймы», «Ночь в Лиссабоне». «Черный обелиск», «Время жить и время умирать» — широко известны и экранизированы.
Мысли, изложенные Ремарком в них, цитируемы и актуальны.
Каждый из романов Ремарка достоин отдельной статьи, однако мы имеем возможность написать подробней лишь об одном.
«Триумфальная арка»
Роман «Триумфальная арка» написан Ремарком по окончании II Мировой войны в Соединенных Штатах, куда он эмигрировал. Его основа — подлинная история немецкого эмигранта, доктора Фрезенбурга, который за рубежом пользовался фальшивым именем Равик. Вместе с тем, Ремарк внес в образ главного героя романа много личного…
Это — парадоксальная книга, ведь, несмотря на то, что ее сюжет охватывал годы кровавой войны, ее лейтмотивом была любовь. Любовь, которую «не пятнают дружбой». В этом произведении чувствуется не просто стиль автора, — ощущается удивительная мощь его творчества. История талантливого немецкого хирурга Равика, нелегально пребывающего в Париже и блестяще оперирующего, вынужденно сохраняя свое инкогнито, не может оставить читателей равнодушными, ведь он «проводит жизнь во многих отелях», вспоминая о довоенной родине, которую называет «потерянный рай».
Общность образа Равика и личности его автора
Ремарк создавал «Триумфальную арку», не только щедро наделяя главного героя автобиографичными чертами. Как и доктор Равик, он не мог проживать в родной Германии (нацисты аннулировали его гражданство). Как и тот, воевал в I Мировую войну. Как главный герой романа, был влюблен. Впрочем, у литературной Жоан Маду был вполне реальный прототип — Марлен Дитрих, с которой у Ремарка в 1937 г. был яркий роман, закончившийся лишь смертью писателя в 1970 году. Это была ведь Марлен была создана не для семейной жизни… Талантливое изложение писателем истории их любви заставляет читателей запоминать цитаты Ремарка, наслаждаясь их поэтичностью и возвышенностью.
Что еще сближало великого немецкого романиста XX века с доктором Равиком? Ненависть к фашистам. По сюжету книги хирург убивает в Париже гестаповца-палача Хааке, пытками и истязаниями доведшего его возлюбленную до самоубийства.
Попадись бы создателю этого героя, писателю-фронтовику, человек, гильотинирующий в Германии его любимую старшую сестру Эльфриду, возможно, этот непридуманный враг был бы уничтожен в реале примерно таким же образом! «Эгоистичное» первоначальное чувство мести в сознании Равика, вследствие размышлений, было замещено желанием «возобновить борьбу».
Это можно понять, перечитывая цитаты Ремарка о войне, о человеческом достоинстве.
«Триумфальная арка» — роман глубокий, философский
Что еще сближает литературный образ и его создателя? Внутренний стержень, позволяющий не просто пережить времена коричневой чумы фашизма, но и стать идейным оппонентам человеконенавистнической идеологии. Свое отношение к фашизму Ремарк не высказывает напрямую. Для него это — «тюремные застенки», «застывшие лица замученных друзей», «окаменевшее горе живых». Но оно четко просматривается через фразы его персонажей: порой обличающие, порой циничные. Словно художник — отдельными мазками — он доносит читателю переосмысленную сущность «коричневой чумы».
Ремарк о роли книги в жизни
Никто ни до него, ни после не писал о книгах столь проникновенно. Ведь для человека-изгоя, человека-эмигранта они, эти «кубические куски дымящейся совести», часто были единственными ближайшими друзьями. И Ремарк, и созданный им доктор Равик, будучи вдали от своей родины, находят отдушину для души в чтении книг.
Как точны цитаты Ремарка о них, настоящих друзьях и советчиках для исстрадавшихся человеческих душ, нематериальном порождении человеческого гения!
Он увлекался творчеством Цвейга, Достоевского, Гете, Томаса Манна. Понятное дело, не приносят книги по философии и добротная классическая литература дополнительных материальных средств для существования. Однако, как проникновенно пишет немецкий классик XX века, они создают в душе человека непреодолимый барьер злу, не дающий этой темной стихии войти в его жизнь.
Образ автора в «Триумфальной арке»
О жизненной позиции автора говорят цитаты Ремарка. «Триумфальная арка… своей громадой защищающая могилу Неизвестного солдата», выступает как общеевропейский символ мира, стабильности. Она воспринимается как своеобразный величественный артефакт, который пережил взлет и крах Наполеона и которому суждено пережить фиаско Гитлера. Сам же роман представляет собой гимн европейскому мировосприятию, основанному на любви, разумном индивидуализме, терпимости, критическому осмыслению действительности, готовности к диалогу.
Несмотря на то, что доктор Равик, проживая в Париже по поддельным документам, претерпевает лишения — не имеет постоянного жилья, не обзавелся семьей и детьми — он не озлоблен, его мысли и поступки честны и открыты. Он, следуя своей совести, оказывает помощь людям в таких ситуациях, где более благополучные его коллеги проявляют корыстность и эгоизм.
Высокой порядочностью в частной жизни всегда отмечался и сам Ремарк. Он, словно Мать-Тереза, пытался помочь всем. Например, коллегу Ханса Сохачевера Эрих попросту приютил у себя в доме… Произведения его были востребованы и приносили гонорары, он фактически тратил их все на денежную помощь своим соотечественникам — диссидентам.
Тяжелой личной утратой стала для писателя потеря его друга — немецкого журналиста Феликса Мендельсона, убитого на людях, посреди бела дня нацистскими агентами.
Он болеет душой за своих соотечественников, особенно пребывающих во Франции. Ведь оккупация этой страны Германией для многих из них закончилась концлагерем и смертью.
.. Возможно, поэтому на минорной ноте заканчивает Ремарк самый трагичный свой роман. Гибнет от выстрела ревнивого актера противоречивая и женственная Жоан. Германские войска переходят границы и приближаются к столице Франции. Равик поступает, как фаталист, — сдается полиции, вместо того, чтобы скрыться…
Переданная автором особая атмосфера Парижа 30-х
Было бы несправедливым, рассказывая о «Триумфальной арке», не отметить ее художественно-историческую ценность. Читая ее, словно окунаешься в предвоенную атмосферу… Об особом изображении Парижа, живущего неестественной роскошной жизнью, как бы по инерции, повествуют цитаты Ремарка. «Триумфальная арка» рассказывает о беспечности жизни французского общества. Недолговечность такого положения вещей очевидна.
Символичным в описании французской столицы является акцентирование внимания читателей на двух строениях — Триумфальной арке и Могиле неизвестного солдата.
Заключение
Читательское сообщество многолико… Мы действительно разные: бедные и богатые, удачливые и борющиеся за существование, видящие мир в ярких красках и рисующие его в серых тонах.
Так что же у нас общего?
Хотелось бы, чтобы, задавшись этим вопросом, читатели сами нашли ответ в классической литературе, вспомнив некоторые цитаты… Эрих Ремарк, будучи по своей сути индивидуалистом, фактически во всех своих романах взывал именно к общности человеческой. И главными ее ценностями, по мнению писателя, должны стать любовь, дружба, верность, порядочность. Человек, обладающий этими качествами, неизменно несет свет в тот маленький мир, где он живет.
Однако этого мало. Ведь «паспорт» (т. е. гражданство), по мнению Ремарка, дает человеку лишь одно право — умереть с голоду, «не пребывая в бегах». Поэтому важно также быть профессионалом в выбранном деле.
Все эти качества присущи Ремарка.
Цитаты: Эрих Мария Ремарк
Странно,
какие только пути мы ни выбираем,
чтобы скрыть свои искренние чувства.
***
Любовь ослепляет мужчину и делает зорче женщину.
***
Да,
прощание всегда тяжело,
но возвращение иной раз еще тяжелее…
***
Женщин следует либо боготворить,
либо оставлять.
Другого быть не может.
***
— Я и не возлюбленная, — пробормотала она.
— Так кто же ты?
— Не половинка и не целое. Так… фрагмент…
— А это самое лучшее. Возбуждает фантазию. Таких женщин любят вечно. Законченные женщины быстро надоедают. Совершенные тоже,
а «фрагменты» — никогда.
***
Как много придумано слов для простого,
дикого,
жестокого влечения двух человеческих тел друг к другу.
***
Самый верный путь избавиться от любви к женщине- время от времени снова спать с ней.
***
Люди любят друг друга и в этом все: это и есть самое невероятное,
и самое простое.
***
Твой человек не тот, кому«
с тобой хорошо» — с тобой может быть хорошо сотне людей. Твоему«
без тебя плохо».
***
Свободен лишь тот,
кто потерял все,
ради чего жил.
***
Самое сильное чувство — разочарование… Не обида,
не ревность и даже не ненависть… после них остается хоть что-то
в душе,
после разочарования — пустота…
***
Первый человек, о котором ты думаешь утром и последний человек, о котором ты думаешь ночью — это или причина твоего счастья или причина твоей боли…
***
Кто слишком часто оглядывается назад,
легко может споткнуться и упасть.
***
Никаких объяснений. Они слишком отдают пошлостью. Любовь не терпит объяснений. Ей нужны поступки.
***
Одиночество не имеет никакого отношения к тому, много у нас знакомых или мало.
***
Разум дан человеку,
чтобы он понял: жить одним разумом нельзя. Люди живут чувствами,
а,
для чувств безразлично,
кто прав
***
В неприятных воспоминаниях есть одна хорошая сторона: они убеждают человека в том,
что он теперь счастлив,
даже если секунду назад он в это не верил. Счастье — такое относительное понятие! Кто это постиг,
редко чувствует себя совершенно несчастным.
***
Женщина,
экономящая на себе,
вызывает у окружающих только одно желание — сэкономить на ней еще больше
***
Если женщина злится,
значит она не только неправа,
но и понимает это.
***
Нет ничего утомительнее, чем присутствовать при том,
как человек демонстрирует свой ум. В особенности,
если ума нет.(Э.М. Ремарк
***
Если мы перестанем делать глупости — значит,
мы состарились.
***
Кто готов с улыбкой отпустить,
того пытаются удержать
***
Самая большая ненависть возникает к тем,
кто сумел дотронуться до сердца,
а затем плюнул в душу.;)
***
Ни один человек не может стать более чужим,
чем тот,
которого ты в прошлом любил.
***
…И вдруг я увиделa,
что могу значить что-то
для другого человека и что он счаcтлив только от того,
что я рядом…
***
Счастье- это самая неопределенная вещь на свете, которая идет по самой дорогой цене.
Он смотрел на ее лицо,
заслонившее весь мир,
вглядывался в него и понимал,
что только фантазия влюбленного может найти в нем так много таинственного. Он знал — есть более прекрасные лица,
более умные и чистые,
но он знал также,
что нет на земле другого лица,
которое обладало бы над ним такой властью. И разве не он сам наделил его этой властью?
***
Самый легкий характер у циников — самый невыносимый у идеалистов.
***
Деньги- это свобода,
выкованная из золота.
***
В темные времена хорошо видно светлых людей.
***
Один из двоих всегда бросает другого. Вопрос в том,
кто кого опередит.
***
Кто ничего не ждет,
никогда не будет разочарован. Вот хорошее правило жизни. Тогда все,
что придет потом,
покажется Вам приятной неожиданностью.
***
— Я так счастлива, — сказала она.
Я стоял и смотрел на нее. Она сказала только три слова. Но никогда еще я не слыхал,
чтобы их так произносили. Я знал женщин,
но встречи с ними всегда были мимолетными, — какие-то
приключения,
иногда яркие часы,
одинокий вечер,
бегство от самого себя,
от отчаяния,
от пустоты. Да я и не искал ничего другого; ведь я знал,
что нельзя полагаться ни на что,
только на самого себя и в лучшем случае на товарища. И вдруг я увидел,
что значу что-то
для другого человека и что он счастлив только оттого,
что я рядом с ним. Такие слова сами по себе звучат очень просто,
но когда вдумаешься в них,
начинаешь понимать,
как все это бесконечно важно.
Это может поднять бурю в душе человека и совершенно преобразить его. Это любовь и все-таки
нечто другое. Что-то
такое,
ради чего стоит жить.
***
Страшнее всего,
что в конце концов всё становится привычным.
***
— Ты никогда ничего не боишься.
— Я уже ничего не боюсь. Это не одно и то же.
***
Женщина от любви умнеет,
а мужчина теряет голову.
***
Романтик не может быть спутником женщины, а только ее кортежем.
***
Женщинам ничего не нужно объяснять,
с ними всегда надо действовать
***
То,
чего не можешь получить,
всегда,
кажется лучше того,
что имеешь.
***
Разве можно что-нибудь объяснить, когда не смотришь друг другу в глаза…
***
У меня такое чувство, будто ты за эти три месяца стала, по крайней мере, на пять лет старше — так ты изменилась. Ты стала на пять лет красивее. И на десять лет опаснее.
***
Каждый мужчина имеет какие-нибудь
достоинства, только нужно ему на них указать.
***
Дешево только то,
что носишь без чувства уверенности.
***
Женщина — это вам не металлическая мебель; она — цветок. Она не хочет деловитости. Ей нужны солнечные,
милые слова. Лучше говорить ей каждый день что-нибудь
приятное,
чем всю жизнь с угрюмым остервенением работать на нее.
***
Никогда не ищи сложных путей там,
где есть простая дорога
***
«Разум и чувства — две силы, равно нуждающиеся друг в друге» (В.Г.Белинский).
Как я уже упоминала в отзыве об итоговом сочинении (изложении) в 2016-2017-м учебном году (), чтобы лучше осветить тему его направления «Разум и чувства» из российских авторов я бы посоветовала взять «Войну и мир» Л.Толстого, «Евгения Онегина» А.Пушкина, «Бедную Лизу» Н.Карамзина.
Но, прежде чем, приступить к раскрытию темы чувств и разума в основной части сочинения, во вступительной части его следует дать понятие тому, что такое — чувство и что такое — разум.
Как написано в толковых словарях В.
Даля «Чувство — способность воспринимать сознательно деятельность внешнего мира», и Д.Ушакова, «Чувство — это способность живого существа воспринимать внешние впечатления, ощущать, испытывать что-нибудь».
А что же говорится о разуме?
По Далю «Разум — это духовная сила, могущая помнить (постигать, познавать)» , у Ушакова — » Высшая ступень познавательной деятельности человека, способность логически мыслить, постигая смысл и связь явлений, уяснять законы развития мира, общества и сознательно находить целесообразные способы их преобразования».
Между разумом и чувством нередко возникает конфликт. Очень трудно подчинить разуму чувства, особенно, если они горячи и искренни.
(Эрих Мария Ремарк).
В основной части сочинения следует приступить уже непосредственно к разбору отношений персонажей выбранного произведения.
1. Возьмем к примеру «Евгения Онегина». Он будет намного понятнее многим будущим выпускникам.
Что ж мы видим?
А видим мы молодую прелестницу, Татьяну Ларину, в сердце которой вспыхнула любовь, которая являет собой, наверное, самые сильные и глубокие чувства, какие только может испытывать один человек по отношению к другому.
Любовь к ветреному, пресытившемуся Евгению Онегину.
«Вся жизнь моя была залогом
Свиданья верного с тобой;
Я знаю, ты мне послан богом,
До гроба ты хранитель мой…»
А что Онегин? Ему нет никакого дела до чувств Татьяны.
«В красавиц он уж не влюблялся,
А волочился как-нибудь;
Откажут — мигом утешался;
Изменят — рад был отдохнуть.»
Прошло время и случилось чудо — Онегин, все-таки, влюбился в Татьяну, да вот беда, его возлюбленная уже несвободна, она вышла замуж.
«А счастье было так возможно,
Так близко!..
Но судьба моя
Уж решена.»
Встретившись с ней на балу, Евгений видит, что Татьяна все так же продолжает его любить, но она, в ответ на его признание в любви, говорит:
«Я вас люблю (к чему лукавить?),
Но я другому отдана;
Я буду век ему верна…»
В этом произведении мы видим, как разум смог обуздать, победить чувства любви в пользу другого чувства — долга, чести, верности, уважения к другому человеку.
2. Если же будем рассматривать противостояние разума и чувства на примере «Войны и мира», то здесь, наоборот, чувства преобладали над разумом.
В основе конфликта чувств и разума лежат отношения между князем Андреем Болконским, Наташей Ростовой, его невестой и Анатолем Курагиным.
Все, конечно же, могло быть иначе, если бы жених не уехал за границу, если бы не подвернулся в тот момент, когда девушка находилась в грусти, ловелас Курагин, который смотрел на Наташу «восхищенным, ласковым взглядом»…
Ну не смогла она устоять перед ним. Молодость, жажда любви, любви безоглядной, сделали свое дело. Наташа поддалась порыву страсти, хотя потом и сожалела об этом.
В заключение делаются выводы о том, какую роль в жизни человека играют разум и чувства.
В пример можно привести высказывания великих представителей человечества, например:
«Разум есть, несомненно, высшая способность, но она приобретается не иначе, как победой над страстями» (Н.
В.Гоголь)
«Любовь — это восхитительный обман, на который человек соглашается по доброй воле» (А.С.Пушкин)
«Разум дан человеку, чтобы понять: жить одним разумом нельзя, люди живут чувствами» (Эрих Мария Ремарк) и т.д.
Дата публикации: 26.11.2016
ПРИМЕР: Проверенное Итоговое сочинение на тему «Разум дан человеку, чтоб понять, что жить одним разумом нельзя, люди живут чувствами» по направлению «Разум и чувство».
Введение (вступление): «Разум дан человеку, чтобы понять, что жить одним разумом нельзя, люди живут чувствами» Эрих Мария Ремарк.
Чувства и разум — это важнейшие составляющие внутреннего мира человека. Как правило, они находятся в гармонии, но иногда между ними начинается кровопролитное сражение, которое является решающим и может кардинально поменять ситуацию. Люди, руководствующие (руководствующиеся) только разумом, могут прожить свою жизнь, так и не испытав подлинных эмоций и чувств. Другие же, кто падки на чувства (лучше избегать такого сочетания слов) , порой совершают очень глупые и необдуманные поступки.
Верность своих рассуждений я могу подтвердить примерами из литературных произведений.
Комментарий: Начало очень хорошее, тема не ракрыта. Т.к. здесь в качестве темы выступает высказывание, есть два варианта: либо использовать в качестве саму цитату, только передать смысл нужно своими словами. Либо взять высказывание за основу и написать, ПОЧЕМУ это так. В целом, суть сочинения должна сводиться к тому, что человек не может без чувств. Плюс очень важно оформлять тезис с помощью вводных слов, которые указывают на то, что это твое личное мнение.
Аргумент 1:
В произведении А.С.Пушкина «Евгений Онегин» автор поднимает вопрос разума и чувства. Главные герои — Евгений и Татьяна испытывают сильные чувства по отношению к друг другу, но постоянно колеблются, не понимая, как лучше поступить. Попытки выразить свои эмоции оказываются неудачными для Татьяны и не приносят плоды. Евгений, прочитав письмо, говорит, что он создан для блаженства, а не для семейной жизни. На этом их разговор заканчивается.
Время идет, Онегин понимает, что он влюблен и хочет увидеться с Татьяной. Она же признается, что любит Евгения, но уступив мольбам матери, она уже замужем за другим. В итоге, в борьбе побеждает разум.
Комментарий: хороший аргумент, и это произведение даже можно использовать для твоей темы. Но именно такой формат не подходит. Ты описала пример победы разума над чувствами, а Ремарк писал, что люди живут чувствами, а это противоречит теме.
Аргумент 2:
Другим ярким примером является произведение И.А. Гончарова «Обломов». Илья Ильич — главный герой романа, который привязан к одному месту и совершенно потерявший стимул к развитию. Он давно перестал ставить перед собой цели, ведь его жизнь идет плавно и размеренно. Он был приучен к такой жизни еще в детстве. Об этом нам повествует сон Обломова. В один из дней Андрей Штольц предпринимает попытки помочь Илье Ильичу и знакомит его с Ольгой Ильинской, которая позже становится возлюбленной Обломова. Ольга — девушка очень умная, начитанная; постоянно развивается.
Она старается поднять Обломова до своего «идеала», перевоспитать, но это неискренняя любовь. Их пути расходятся. На смену ей приходит другая женщина — Агафья Пшеницына: она очень трудолюбива, хорошо готовит, всячески старается сделать Илье Ильичу приятно, и у нее это получается. В их отношениях наступает полная гармония. Им очень хорошо вместе. В данном произведении, автор помогает понять, что искренние чувства — это огромная сила, которая способна творить чудеса.
Хочешь быть счастливым — веди себя как счастливый человек. Хочешь быть богатым — веди себя как богатый. Хочешь жить в этом Мире — живи и радуйся, а не ходи с кривым и недовольным лицом, что Мир несовершенен. Мир создаешь ты сам своими мыслями и эмоциями.
Не забывайте всегда искренне улыбаться глазами и наполнять сердце любовью. Это — профилактика всех болезней. Когда вы печальны, сердиты, подавлены, когда вы плачете или нервничаете, ваши органы выделяют яды; но если вы счастливы и улыбаетесь, они производят подобную меду целительную жидкость.
..
Я всегда радовался, когда вызывал смех у людей. Кто смеётся добрым смехом, заражает добротой и других. После такого смеха иной становится атмосфера: мы забываем многие жизненные неприятности, неудобства.
Юрий Никулин
Когда сердце открыто, то чудеса случаются, люди встречаются, мечты сбываются, потому что вселенная вибрирует на частотах любви, тогда и мы настраиваемся в согласии с ней. Мы вспоминаем, кто мы, чувствуем своё природное естество, уверенность, красоту и гармонию внутри, открывается источник энергии, исцеляется тело и душа.
Даже если мы иногда забываем или не признаем это, мы все живём здесь, как дети, в этом безграничном пространстве глубокого незнания, удивления и бесконечного чуда. Джефф Фостер
Ошибок не бывает. События, которые мы притягиваем в нашу жизнь, какими бы неприятными для нас они ни были, необходимы для того, чтобы мы научились тому, чему должны научиться.
Каким бы ни был наш последующий шаг, он нужен для того, чтобы достичь того места, куда мы выбрали путь.
Ричард Бах
| На Западном фронте тихо Im Westen Nichts Neues Авторские права © 1929, компания Little, Brown, and Company | ||
|---|---|---|
| Раздел I | Самыми мудрыми были просто бедные и простые люди. Они знали, что война — несчастье, в то время как люди, которым было лучше, были вне себя от радости, хотя они должны были иметь гораздо больше возможностей судить о последствиях. Кацинский сказал, что это результат их воспитания. Это сделало их глупыми. | |
Естественно, мы не могли винить Канторека в этом. Где был бы мир, если бы всех довели до книги? Были тысячи кантореков, и все они были убеждены, что есть только один способ добиться успеха, и это их путь. И поэтому они так сильно нас подвели. Для нас, парней, восемнадцати лет, они должны были быть посредниками и проводниками в мир зрелости, мир труда, долга, культуры, прогресса — в будущее.Мы часто подшучивали над ними и подшучивали над ними, но в глубине души мы им доверяли. Идея власти, которую они представляли, ассоциировалась в нашем сознании с более глубоким пониманием и более мужественной мудростью. Но первая смерть, которую мы увидели, разрушила это убеждение. Мы должны были признать, что нашему поколению можно доверять больше, чем их. Они превосходили нас только в словах и сообразительности. Первая бомбардировка показала нам нашу ошибку, и под ней мир, которому нас учили, раскололся на куски. Пока они продолжали писать и говорить, мы видели раненых и умирающих.Хотя они учили, что долг перед своей страной — это самое важное, мы уже знали, что агония сильнее. Но при этом мы не были ни мятежниками, ни дезертирами, ни трусами — они были очень свободны во всех этих выражениях. | ||
| Раздел II | Пока не прижились. Война унесла нас прочь. Для других, пожилых людей, это всего лишь перерыв. Они могут мыслить дальше. Однако мы были охвачены этим и не знаем, чем может быть конец. Мы знаем только то, что каким-то странным и меланхоличным образом превратились в пустыню. | |
Мы стали солдатами с рвением и энтузиазмом, но они сделали все, чтобы выбить это из нас. […] Нашими молодыми, пробудившимися глазами мы увидели, что классическая концепция Отечества, которой придерживались наши учителя, разрешилась здесь в отречении от личности, такого, чего не стоит требовать от самого подлого слуги, — приветствовать, обращать внимание , парад-марши, представление оружия, правое колесо, левое колесо, щелканье каблуками, оскорбления и тысячи мелочных подробностей. Мы вообразили, что наша задача будет другой, только чтобы обнаружить, что нас нужно обучать героизму, как если бы мы были цирковыми пони.Но вскоре мы к этому привыкли. Фактически мы узнали, что какая-то часть этих вещей была необходима, а остальное просто показывает. У солдат тонкий нюх на такие отличия. | Тема: Солдатство | |
| Мы стали жесткими, подозрительными, безжалостными, порочными, жесткими — и это было хорошо; поскольку эти атрибуты у нас полностью отсутствовали. Если бы мы пошли в окоп без этого периода тренировок, большинство из нас наверняка сошло бы с ума.Только так мы были готовы к тому, что нас ждало. Мы не сломались, но выдержали; наши двадцать лет, которые сделали многое другое таким печальным, помогли нам в этом. Но, безусловно, самым важным было то, что она пробудила в нас сильное, практическое чувство esprit de corps , которое в полевых условиях превратилось в лучшее, что возникло на войне — товарищество. | ||
| Раздел III | Кацинский не отступит от мнения, которое он рифмует, как старый болван: Дайте им все ту же жратву и все ту же плату И война закончилась бы в один день. Кропп же мыслитель. Он предлагает, чтобы объявление войны было чем-то вроде популярного фестиваля с входными билетами и выступлениями оркестров, как коррида. Затем на арене министры и генералы двух стран, одетые в банные трусики и вооруженные дубинками, могут поспорить между собой. Кто бы ни выжил, его страна побеждает. Это было бы намного проще и справедливее, чем такая схема, когда сражаются не те люди. | Тема: Война |
«Например, если вы приучаете собаку есть картошку, а затем кладете перед ней кусок мяса, она кидается на него, это его природа.И если дать мужчине немного авторитета, он будет вести себя точно так же, он тоже хватит его. Вещи точно такие же. Сам по себе человек по сути своей — животное, только он намазывает его маслом, как кусок хлеба, прилично. Армия основана на этом; один мужчина всегда должен иметь власть над другим. Беда в том, что у каждого слишком много силы. Некоммерческий. может мучить рядового, лейтенанта унтер-офицера, капитана лейтенанта, пока он не сойдет с ума. И поскольку они знают, что могут, все они более или менее быстро приобретают эту привычку.” | Тема: Авторитет | |
| Раздел IV | Для меня фронт — это загадочный водоворот. Хотя я нахожусь в стоячей воде вдали от ее центра, я чувствую, как водоворот вихря медленно, непреодолимо, неизбежно втягивает меня в себя. С земли, с воздуха в нас изливаются поддерживающие силы — в основном с земли. Ни для кого земля не значит так много, как для солдата. Когда он надавливает на нее долго и сильно, когда он зарывается в нее своим лицом и конечностями из-за страха смерти от артиллерийского огня, тогда она его единственный друг, его брат, его мать; он подавляет свой ужас и свои крики в ее молчании и ее безопасности; она укрывает его и дает ему новую аренду на десять секунд жизни, принимает его снова и часто навсегда. | Тема: Битва |
| Раздел VI | Возможно, это была только привилегия нашей юности, но пока мы не осознавали границ и не видели конца. Сегодня мы, как путешественники, пройдем через пейзажи нашей юности. Нас сжигают неопровержимые факты; как торговцы мы понимаем различия, и как мясники — предметы первой необходимости.Нас больше не беспокоят — мы безразличны. Мы очень хотим быть там; но могли бы мы там жить? Мы одиноки, как дети, и пережиты, как старики, мы грубы, печальны и поверхностны — я считаю, что мы заблудились. | |
| Глава VII | Таким образом, на данный момент у нас есть две вещи, которые нужны солдату для удовлетворения: хорошая еда и отдых. Это немного, если подумать. Пару лет назад мы бы себя ужасно презирали.Но теперь мы вполне довольны. Все дело привычки — даже на передовой. Привычка — это объяснение того, почему мы так быстро забываем вещи. Вчера были под обстрелом, сегодня дурачимся и идем копаться в деревне, завтра снова поднимаемся в окопы. Точно так же, как мы превращаемся в животных, когда подходим к линии, потому что это единственное, что позволяет нам безопасно пройти, так и мы превращаемся в болванов и бездельников, когда отдыхаем вне дома. Мы больше ничего не можем сделать, это просто необходимость. Мы хотим жить любой ценой; поэтому мы не можем обременять себя чувствами, которые, хотя и могли быть достаточно декоративными в мирное время, были бы здесь неуместны. | |
Но наши товарищи мертвы, мы не можем им помочь, они отдыхают — и кто знает, что нас ждет? Мы устроимся поудобнее и поспим, и будем есть столько, сколько сможем набить животом, будем пить и курить, чтобы часы не потратили зря. | Тема: Смертность | |
Это все чушь, что в военных новостях помещают хорошее настроение солдат, как устраивают танцы перед тем, как покинуть линию фронта.Мы ведем себя так не потому, что у нас хорошее настроение: мы в хорошем настроении, потому что иначе мы рассыпались бы. Если бы это было не так, мы не смогли бы продержаться дольше; с каждым месяцем наш юмор становится все более горьким. И это я знаю: все эти вещи, которые сейчас, пока мы все еще на войне, тонут в нас, как камень, после войны снова проснутся, и тогда начнется распутывание жизни и смерти. | ||
Я часто сижу с одним из них в пивной и пытаюсь объяснить ему, что это действительно единственное: просто посидеть тихо, вот так.Они понимают конечно, они согласны, они могут даже чувствовать это тоже, но только на словах, только на словах, да, именно так — они это чувствуют, но всегда только половиной себя, остальное их существо занято вместе с другими вещами они настолько разделены в себе, что никто не чувствует это всей своей сущностью; Я даже не могу сказать, что имею в виду. Когда я вижу их здесь, в их комнатах, в их офисах, рассказывающих об их занятиях, я чувствую в этом непреодолимое влечение, я бы тоже хотел быть здесь и забыть войну; но и меня это отталкивает, она такая узкая, как это может наполнить жизнь человека, он должен разнести ее на куски; как они могут это сделать, когда впереди осколки ноют над воронками от снарядов, а снаряды взлетают вверх, раненых несут обратно на водонепроницаемых простынях, а товарищи приседают в окопах.- Здесь другие люди, которых я не понимаю, которых я завидую и презираю. | ||
Там я был равнодушен и часто безнадежен; — Я больше никогда не смогу быть таким. Я был солдатом, и теперь я не что иное, как агония для себя, для моей матери, за все, что так неудобно и без конца. Мне никогда не следовало уходить в отпуск. | ||
| Раздел VIII | Слово команды сделало эти безмолвные фигуры нашими врагами; слово команды может превратить их в наших друзей. Я напуган: я больше не смею так думать. Так лежит бездна. Сейчас не время; но я не потеряю эти мысли, я сохраню их, отгораживаю от них, пока не закончится война. Мое сердце бьется быстро: это цель, великая, единственная цель, о которой я думал в окопах; что я искал как единственную возможность существования после этого уничтожения всех человеческих чувств; это задача, которая сделает жизнь достойной этих ужасных лет. | Тема: Заключенные |
| Раздел IX | «Государство, Государство» — Тьяден презрительно щелкает пальцами. «Верно, — говорит Кэт, — ты хоть раз сказал кое-что, Тьяден. Государство и страна происхождения — большая разница ». «Но они идут вместе, — настаивает Кропп, — без государства не было бы никакой родины». «Верно, но только вы примите во внимание, что почти все мы простые люди. И во Франции тоже большинство мужчин — чернорабочие, рабочие или бедные клерки.Так зачем же французскому кузнецу или французскому сапожнику напасть на нас? Нет, это просто правители. Я никогда не видел французов до того, как приехал сюда, и то же самое будет с большинством французов в отношении нас. Их не спрашивали об этом больше, чем нас ». «Тогда для чего конкретно нужна война?» — спрашивает Тьяден. Кэт пожимает плечами. «Должны быть люди, которым война полезна». «Ну, я не из их числа», — усмехается Тьяден. «Ни ты, ни кто-либо еще здесь». | |
| В этом сводится национальное чувство солдата — вот он. Но это конец; все остальное, начиная с присоединения, он критикует с практической точки зрения. | ||
| Эти голоса, эти несколько тихих слов, эти шаги в окопе позади меня напоминают меня на пороге ужасного одиночества и страха смерти, которым я был почти уничтожен.Эти голоса для меня больше, чем жизнь, они больше, чем материнство и больше, чем страх; они — самая сильная, самая утешительная вещь, которая есть где-либо: это голоса моих товарищей. | ||
| «Я думал о ваших ручных гранатах, о вашем штыке, о вашей винтовке; теперь я вижу твою жену, твое лицо и наше общение. Простите меня, товарищ. Мы всегда видим это слишком поздно. Почему они никогда не говорят нам, что вы такие же бедные дьяволы, как мы, что ваши матери так же обеспокоены, как и наши, и что у нас такой же страх смерти, та же смерть и та же агония? Простите меня, товарищ; как ты мог быть моим врагом? » | Тема: Прощение | |
| Раздел X | Как бессмысленно все, что можно написать, сделать или подумать, когда такие вещи возможны. Должно быть, все это ложь и не имеет значения, когда тысячелетняя культура не смогла предотвратить излитие этого потока крови, этих сотен тысяч камер пыток. Только больница показывает, что такое война. | |
| Раздел XI | Это как если бы раньше мы были монетами разных провинций; а теперь мы растаяли, и на всех одна печать. Чтобы заново открыть старые различия, необходимо испытать сам металл. Сначала мы солдаты, а потом, как ни странно и стыдливо, тоже отдельные люди. Это великое братство, которое к условиям жизни, возникающим среди опасностей, из напряжения и безысходности смерти, добавляет что-то от дружбы народной песни, от чувства солидарности осужденных, и отчаянной преданности друг другу людей, приговоренных к смерти, — ищущих совершенно неприглядным образом мимолетного наслаждения часами, когда они приходят. Если это и хочется оценить, то это одновременно и героично, и банально — но кому это нужно? | |
| Раздел XII | Если бы мы вернулись домой в 1916 году, из-за страданий и силы наших переживаний мы могли бы спровоцировать бурю. И люди нас не поймут — ибо поколение, которое выросло до нас, хотя и прошло эти годы с нами здесь, уже имело дом и призвание; теперь он вернется к своим старым занятиям, и война будет забыта — и поколение, которое выросло после нас, будет для нас чуждым и оттеснит нас. Мы будем лишними даже для самих себя, мы станем старше, некоторые приспособятся, другие просто подчинятся, и большинство будет сбито с толку; — Пройдут годы, и в конце концов мы рухнем. | |
Он пал в октябре 1918 года, в день, который был настолько тихим и неподвижным на всем фронте, что армейский отчет ограничился одной фразой: «На Западном фронте все спокойно». Он упал вперед и лежал на земле, как будто спал. Перевернув его, можно было понять, что долго страдать он не мог; на его лице было выражение спокойствия, как будто он был почти рад, что конец пришел. | ||
текст проверен (см. Примечание) апр 2005 г. | ||
Мы любили нашу страну не меньше их; мы мужественно шли к каждому действию; но мы также отличали ложное от истины, мы внезапно научились видеть. И мы увидели, что от их мира ничего не осталось. Мы все были одновременно ужасно одни; и только мы должны довести это до конца.
У нас было то трепетное ожидание в крови, которое связывало нас с течением наших дней.
На самом деле мы ничего не забываем. Но пока мы должны оставаться здесь, в поле, фронтовые дни, когда они прошли, погружаются в нас, как камень; они слишком серьезны, чтобы мы могли сразу о них задуматься.Если бы мы сделали это, нас бы давно бы уничтожили. Вскоре я узнал вот что: террор можно терпеть, пока человек просто пригибается; — но это убивает, если человек думает об этом.
Жизнь коротка.
За каким-то столом документ подписывают люди, которых никто из нас не знает, и затем, в течение многих лет вместе то самое преступление, за которое прежде обрушилось мировое осуждение и суровое наказание, становится нашей высшей целью. Но кто может провести такое различие, глядя на этих тихих людей с детскими лицами и апостольскими бородами. Любой унтер-офицер больше враг новобранцу, любой учитель — ученику, чем они нам. И все же мы бы стреляли в них снова, а они в нас, если бы были свободны.
«Жандармы, полиция, налоги — это ваше государство; — если это то, о чем вы говорите, нет, спасибо.
Теперь, если мы вернемся назад, мы будем утомленными, сломленными, обгоревшими, без корней и без надежды. Мы больше не сможем найти дорогу.
ЭРИХ МАРИЯ ЗАМЕЧАНИЕ На Западном фронте все спокойно…
36 и 37: своего рода очаг, набор железных пластин oНо его тоже привлекает, когда разговор с Химми
становится грязным. Leer w
yumpu.com/en/document/view/6335483/erich-maria-remarque-all-quiet-on-the-western-front-/56″ title=»Then we all become rather embarrass»> Тогда мы все немного смущаемсяидут со мной.На привале мы узнаем
Она все еще лежит в тусклом свете. Th
Он перезванивает мне снова и приветливо
I often sit with one of»> понимаю. Я часто сижу с одним изговорит мне, что Канторек был назван u
«Он испортит экзамен для
» И тебе нужно снова выздороветь, Моте
Они приходят в лагерь на e
yumpu.com/en/document/view/6335483/erich-maria-remarque-all-quiet-on-the-western-front-/74″ title=»"Where is she then?" I ask. "In the»> «Где она тогда?» Я спрашиваю.«В моделяхболее мощная конструкция, и выше al
Альберт ложится на траву и мне кажется, что больше, чем жизнь, эти голоса, они
и натирают им кожу; теперь мой ha
I talk and mus»> Тишина распространяется. Я говорю и musНо к следующему утру я смогу сохранить его t
заметил дым из нашей трубы,
бдительность оставила меня, который до сих пор h
Да, клубные стулья с красным плюшем
yumpu.com/en/document/view/6335483/erich-maria-remarque-all-quiet-on-the-western-front-/94″ title=»"Yes," I groan, "all of a sudden." «> «Да, — стону я, — внезапно.»она думает, что это что-то из того, что она хочет, чтобы маленькие собаки экспериментировали
ребенок, которого она приносит с собой
различий, сам металл должен
Атака и контратака иметь заработную плату
106 и 107:соломенные палочки, и наша рука-грена
мы сами должным образом от взрыва
Но, возможно, все это я думаю
Время любить и время умирать
Глава первая Смерть в России пахла иначе, чем в Африке.В Африке, под шквальным английским огнем, трупы между линиями тоже часто долгое время лежали непогребенными; но солнце сработало быстро. Ночью запах распространился вместе с ветром, сладкий, душный и тяжелый — газ наполнил мертвых, и они поднялись, как призраки, в свете инопланетных звезд, как будто они вели последнюю битву, безмолвную, безнадежную, и каждый только для него самого — но на следующий день они уже начали сжиматься, прижимаясь к земле с бесконечной усталостью, словно пытаясь влезть в нее, — и если позже их удастся вернуть, некоторые из них были легкими и высохшими, а те, что Через несколько недель были обнаружены лишь скелеты, которые свободно гремели в униформе, и вдруг стали для них слишком большими.
Это была сухая смерть в песке, солнце и ветре. В России это была жирная, вонючая смерть.
Дождь шел уже несколько дней. Снег таял. Месяцем ранее он был на три ярда глубже. Разрушенная деревня, которая сначала казалась не чем иным, как обугленными крышами, тихо, ночь за ночью, поднималась все выше из тонущего снега. Показались оконные рамы; несколько ночей спустя арки дверей; затем лестницы, ведущие вниз в грязную белизну. Снег растаял и растаял, и с таянием пришли мертвые.
Они были старые мертвецы. За село несколько раз бились — в ноябре, декабре, январе, а теперь и апреле. Его забрали, потеряли и снова забрали. Снежная буря накрыла трупы, иногда в течение нескольких часов, настолько глубоко, что медицинские работники часто не могли их найти — пока, наконец, почти каждый день не покрывали разрушения новым слоем белого, как медсестра, натягивающая простыню на окровавленную , грязная постель.
Сначала пришли мертвецы в январе. Они лежали выше всех и вышли наружу в начале апреля, вскоре после того, как начал сползать снег.
Их тела замерзли, а лица были серыми, как воск.
Закопали как доски. На небольшом холме за деревней, где снег не был таким глубоким, что его сгребли, а могилы вырубили из мерзлой земли. Это была тяжелая работа. Похоронили только немцев. Русских бросили в открытый загон. Они начали вонять, когда стало тихо. Когда стало совсем плохо, их перелопатили. Их не нужно было хоронить; никто не ожидал, что деревня будет задержана на какое-то время.Полк отступал. Наступающие русские могли сами хоронить своих мертвецов.
У погибших в декабре было обнаружено оружие, принадлежавшее погибшим в январе. Винтовки и ручные гранаты утонули глубже тел; иногда и стальные каски. Этими трупами было легче срезать опознавательные знаки на униформе; шоу плавления уже смягчило ткань. Вода стояла у них во рту, как будто они утонули. В некоторых случаях оттаивала одна или две конечности.Когда их уносили, тела оставались неподвижными, но рука и кисть болтались и раскачивались, как если бы труп махал, ужасающе равнодушно и почти непристойно. У всех, когда они лежали на солнышке, сначала таяли глаза. Они потеряли свой стеклянный блеск, и зрачки превратились в желе. Лед в них растаял и медленно потек из глаз, как будто они плакали.
Вдруг опять замерз на несколько дней. На снегу образовалась корка, которая превратилась в лед. Снег перестал тонуть.Но затем снова задул вялый знойный ветер.
Сначала в увядающем белом цвете проступало только серое пятно. Час спустя это была сжатая рука, тянущаяся вверх.
«Есть еще один», — сказал Зауэр.
«Где?» — спросил Иммерманн.
«Вон там перед церковью. Выкопать его?
«Что толку? Ветер сам выкопает его. Снег там по крайней мере на ярд или два глубокий. Эта проклятая деревня ниже, чем все здесь.Или ты просто хочешь налить в сапоги ледяную воду? »
«Ада нет. Есть идеи, что поесть сегодня? »
«Капуста. Капуста со свининой и картофелем. Свинины не существует ».
«Конечно же, капуста! В третий раз за неделю! »
Зауэр расстегнул брюки и начал мочиться. «Год назад я все еще злился на большие дуги», — мрачно объяснил он. «В хорошем военном стиле, как и положено. Я чувствовал себя хорошо. Продвигайтесь каждый день на столько-то километров.Думал, что скоро снова буду дома. Теперь я мочу, как штатский, без энтузиазма и без удовольствия ».
Иммерман сунул руку под форму и удобно почесался. «Мне было бы все равно, как я разозлился — будь я снова штатским».
«Я тоже. Но похоже, что мы останемся солдатами навсегда ».
«Конечно. Героев в могилу. Только СС до сих пор мочатся большими дугами ».
Зауэр застегнул брюки. «Они тоже могут это сделать. Мы делаем грязную работу, и эти красавицы получают все почести.Две или три недели мы сражаемся за какой-то проклятый город, а в последний день наступают СС и торжествующе идут впереди нас. Вы только посмотрите, как за ними ухаживают! Всегда самые толстые пальто, лучшие ботинки и самые большие куски мяса! »
Иммерманн усмехнулся. «Теперь даже СС больше не берут города. Они возвращаются. Так же как мы.»
«Не такие, как мы. Мы не сжигаем и не стреляем в то, что не можем унести с собой ».
Иммерман перестал чесаться.»Что на тебя сегодня нашло?» — удивленно спросил он. «Вы говорите как человек. Будьте осторожны, Штайнбреннер вас не слышит, иначе вы скоро окажетесь в одной из этих дисциплинарных компаний. Смотри — там снег осел! Теперь вы можете увидеть часть руки этого парня ».
Зауэр осмотрелся. «Если он к завтрашнему дню так и будет таять, он будет висеть на кресте. Он в нужном месте. Прямо над кладбищем.
«Это кладбище?»
«Конечно.Разве ты не знал? Мы были здесь раньше. Во время нашей последней контратаки. Примерно в конце октября. Разве ты не был с нами тогда?
«Нет.»
«Где ты был? Больница? »
«Дисциплинарная рота».
Зауэр присвистнул сквозь зубы. «Дисциплинарная компания! Будь я проклят! Для чего?»
Иммерманн посмотрел на него. «Бывший коммунист», — сказал он.
«Что? И они вас выпустили? Как это случилось?»
«Человеку нужно везение. Я хороший механик.Видимо, теперь они полезнее здесь, чем там ».
«Может быть. Но как коммунист! И здесь в России! Их всегда куда-то отправляют. Зауэр внезапно подозрительно посмотрел на Иммерманна.
Иммерманн насмешливо усмехнулся. «Успокойся, — сказал он. «Я не стал шпионом. И я не буду сообщать, что вы сказали о СС. Это то, что вы имели в виду, не так ли? »
«Я? Не тут-то было. Никогда не думал о таком! » Зауэр потянулся за своей посудой. «Вот и полевая кухня! Быстро, иначе мы получим только мыльную воду.
Рука росла и росла. Это было не так, как если бы снег таял, а как будто рука медленно вытягивалась из земли — как бледная угроза или парализованный жест просьбы о помощи.
Командир роты резко остановился. «Что это там?»
«Тот или иной Панже, сэр».
Рахе посмотрел более пристально. Он узнал на рукаве кусок выцветшей ткани. «Это не русский язык», — сказал он.
Сержант Муеке пошевелился пальцами ног в ботинках.Он терпеть не мог командира роты. Конечно, он стоял перед ним с безупречной жесткостью — дисциплина превосходила личные чувства, — но про себя, чтобы выразить свое презрение, он продолжал шевелить пальцами ног в сапогах. «Глупая задница, — подумал он. Тупица!
«Вытащите его», — сказал Рахе.
«Да, сэр».
«Заставьте работать сразу пару человек. Это неприятное зрелище!
«Младенец с оружием в руках», — подумал Муке. Болван! Не из приятных зрелищ! Как будто это был первый мертвец, которого мы видели!
«Это немецкий солдат, — сказал Рахе.
«Да, сэр. За последние четыре дня мы не нашли ничего, кроме русских ».
«Пусть его вытащат. Тогда мы увидим, что он из себя представляет. Рахе прошел к себе в квартиру. «Честолюбивая задница», — подумал Муке. Есть печь, теплый дом и Риттеркройц. У меня нет даже Железного Креста первого класса, и я заработал на него столько же, сколько он со всем своим хозяйственным магазином. «Зауэр!» он крикнул. «Иммерманн! Иди сюда! Возьми с собой лопаты! Кто еще здесь? Грэбер! Хиршланд! Бернинг! Штайнбреннер, позаботьтесь о деталях! Вот эта рука! Выкопайте и закопайте, если это немец! Бьюсь об заклад, это не так.
Штайнбреннер подошел ближе. «Вы делаете ставки?» он спросил. У него был высокий мальчишеский голос, который он тщетно пытался сдержать. «Сколько?»
Муеке на мгновение смутился. «Три рубля», — сказал он тогда. «Три оккупационных рубля».
«Пять. Я не ставлю меньше пяти «.
«Хорошо, тогда пять. Но заплати.
Штайнбреннер засмеялся. Его зубы блестели в бледном солнечном свете. Ему было девятнадцать, блондин, с лицом готического ангела. «Плати конечно.Что еще, Муеке?
Мюке тоже не любил Штейнбреннера; но он боялся его и поэтому был осторожен. Штайнбреннер происходил из СС.Он обладал золотой эмблемой гитлерюгенда. Теперь он принадлежал к роте, но все знали, что он информатор и шпион гестапо.
«Хорошо, хорошо». Муке вытащил из кармана портсигар из вишневого дерева, на крышке которого был выжжен цветочный узор. «Сигарета?»
«Конечно».
«Фюрер не курит, Штайнбреннер», — небрежно сказал Иммерманн.
«Закрой свою ловушку».
«Заткнись, сволочь».
Стейнбреннер искоса взглянул на свои длинные ресницы. «Кажется, вы чувствуете себя неплохо. Вы что, забыли, не так ли?
Иммерманн засмеялся. «Я ничего не забываю. И я знаю, что ты имеешь в виду, Макс. Но не забывайте, что я сказал: фюрер не курит. Это все. Вот четыре свидетеля. И фюрер не курит. Все это знают ».
«Прекратите челюсть!» — сказал Муеке.«Продолжайте копать. Приказ от командира роты ».
«Хорошо, двигайся!» Штайнбреннер закурил сигарету, которую дал ему Муке.
«С каких это пор разрешается курить при исполнении служебных обязанностей?» — спросил Иммерманн.
«Мы не на дежурстве», — раздраженно объяснил Муке. «А теперь прекратите разговор и вперед! Хиршланд, ты тоже! »
Подошел Хиршланд. Штайнбреннер ухмыльнулся. «Первоклассная работа для тебя, Исаак! Выкапывают трупы. Хорошо для твоей еврейской крови. Укрепляет кости и дух.Возьми вон ту лопату.
«Я на три четверти ариец, — сказал Хиршланд.
Штайнбреннер выпустил дым от сигареты ему в лицо. «Вот что вы говорите! Насколько я понимаю, вы еврей на четверть — и благодаря щедрости фюрера вам позволено сражаться бок о бок с настоящими немцами. Итак, раскопайте эту русскую свинью. Он слишком сильно воняет для нежного носа лейтенанта.
«Это не русский язык», — сказал Грэбер. Он подтащил к мертвому несколько досок и сам начал срезать снег вокруг руки и груди.Теперь была хорошо видна мокрая форма.
«Не русский?» Штейнбреннер подошел, быстрый и уверенный, как танцор на качелях, и присел на корточки рядом с Грэбером. «Это факт. Это немецкая форма. Он обернулся. «Муке! Это не русский! Я выиграл! »
Муке тяжело перешагнул. Он уставился на дыру, в которую медленно стекала вода. «Я не могу этого понять», — с отвращением заявил он. «Уже почти неделю мы не находим ничего, кроме русских.Он, должно быть, один из тех, кто опустился еще глубже.
«С таким же успехом он мог быть из октября, — сказал Грэбер. «Тогда здесь прошел наш полк».
«Вздор. Их больше не может быть «.
«Может быть. Мы провели здесь ночную схватку. Русские отступили, и мы должны были немедленно идти дальше ».
«Это правда, — объявил Зауэр.
«Вздор. Наши заменители, должно быть, нашли всех мертвых и похоронили их ».
«Это не совсем так.К концу октября пошел очень сильный снег. И в то время мы все еще быстро продвигались ».
«Ты говоришь это второй раз». Штайнбреннер посмотрел на Гребера.
«Я буду рад, если хотите, еще раз послушаю. В то время мы контратаковали и продвинулись более чем на сотню километров ».
«А теперь мы отступаем, а?»
«Теперь мы снова здесь».
«Это значит, что мы отступаем, не так ли?»
Иммерманн предупредительно подтолкнул Гребера.«Возможно, мы пойдем вперед?» — спросил Грэбер.
«Мы сокращаем наши строки», — сказал Иммерманн, насмешливо глядя в лицо Штайнбреннеру. «Уже год. Стратегическая необходимость. Все это знают ».
«У него на руке кольцо», — внезапно сказал Хиршланд. Он продолжал копать и обнажил другую руку мертвеца. Муке наклонился. «Кольцо», — сказал он. «И золотой тоже. Обручальное кольцо.
Все посмотрели на это. «Смотри на себя», — прошептал Иммерманн Греберу.«Эта свинья избавит вас от отпуска. Он сочтет вас паникером. Он просто ждет шанса.
«Он просто выпендривается. Тебе лучше быть начеку. Он любит тебя больше, чем меня.
«Мне все равно. Я не получу отпуска ».
«Это знаки различия нашего полка», — сказал Хиршланд. Он продолжал копать руками.
«Значит, совершенно точно, что это не русский, а?» Штайнбреннер повернулся и ухмыльнулся Мюке.
«Нет, это не русский язык», — сердито ответил Муке.
«Пять рублей! Жаль, что мы не поставили десять. Кашляй! »
«Нет при себе».
«Где тогда? В рейхсбанке? Давай, кашляй! »
Муке яростно посмотрел на Штайнбреннера. Затем он достал бумажник и передал деньги. «Сегодня все пошло не так, черт возьми!»
Штайнбреннер положил деньги в карман. Грэбер снова наклонился, чтобы помочь Хиршланду копать. «Я считаю, что это Рейке», — сказал он.
«Что?»
«Это лейтенант Рейке. Есть его решетки. А здесь, на правой руке, отсутствует последний сустав указательного пальца ».
«Вздор. Рейке был ранен и отправлен домой. Мы узнали об этом позже ».
«Это Рейке».
«Вытри ему лицо».
Гребер и Хиршланд продолжили раскопки. — Осторожно, — крикнул Муеке. «Не тыкай ему в голову».
«Теперь он этого не почувствует», — сказал Иммерманн.
«Закрой свою ловушку. Здесь лежит павший немецкий офицер, коммунист! »
Лицо появилось из снега.Она была влажной и производила странное впечатление, поскольку глазные впадины все еще были заполнены снегом: как будто скульптор оставил маску незавершенной и слепой. Между синих губ блестел золотой зуб.
«Я не могу его опознать, — сказал Муке.
«Это должен быть он. В тот раз мы не потеряли здесь ни одного другого офицера ».
«Вытри ему глаза».
Гребер мгновение заколебался. Затем осторожно вытер снег перчаткой. «Это он», — сказал он.
Самый любимый и ненавистный роман о Первой мировой войне | История
5 декабря 1930 года, всего через 12 лет после окончания Первой мировой войны, немецкие кинозрители стекались в берлинский зал Моцарта, чтобы посмотреть один из последних голливудских фильмов.Но во время фильма пропагандист Йозеф Геббельс привел в театр 150 нацистских коричневорубашечников, почти слишком молодых для участия в Первой мировой войне. Выплевывая антисемитские оскорбления на экран, они неоднократно кричали «Юденфильм!» когда они бросали с балкона бомбы-вонючки, бросали в воздух чихающий порошок и выпускали белых мышей в театр. Несколько шокирующий поворот событий, учитывая, что фильм был долгожданной экранизацией романа Эриха Марии Ремарка « На западном фронте без шума» , романа-блокбастера, потрясшего страну несколькими месяцами ранее.
Впервые напечатанная в 1928 году в немецкой газете Vossische Zeitung he, , книга была опубликована 31 января 1929 года и мгновенно стала литературным джаггернаутом. В Германии первый тираж был распродан в день выхода, и в первые несколько недель с полок сошло около 20 000 экземпляров, а к концу года было продано более миллиона книг. За границей, All Quiet on the Western Front также стал большим хитом: было продано 600 000 копий в Великобритании и Франции и 200 000 в Америке.Права на экранизацию были выкуплены Universal Pictures за рекордную сумму в 40 000 долларов, и фильм сразу же был запущен в производство.
Все тихо на западном фронте — это, как известно большинству американских школьников, история роты немецких солдат-добровольцев, дислоцированных за линией фронта в последние недели Первой мировой войны. это рассказ от первого лица Пола Баумера, который присоединяется к делу вместе с группой своих одноклассников.
Это суровый взгляд на ужасы войны. Конечности потеряны, лошади уничтожены, голодные солдаты роются в мусоре в поисках еды, войска опустошают отравляющие газы и артиллерийские бомбы, и немногие выживают. Сам Баумер умирает в тихий день незадолго до подписания перемирия. Аполитичный с точки зрения политики и стратегии антивоенный шедевр Ремарка стал отражением глобального горя после конфликта, в результате которого в период с 1914 по 18 годы погибло более 37 миллионов человек.Человечество All Quiet on the Western Front было зафиксировано в обзоре The New York Times как «документ о людях, которые — какими бы ни были другие нарушения жизни — могли вынести войну просто как войну».
Йозеф Геббельс был министром пропаганды в нацистской Германии с 1933 по 1945 год. (Wikimedia Commons)По иронии судьбы именно эта человечность и безжалостный политический агностицизм заставили Геббельса рассматривать фильм All Quiet on the Western Front как угрозу нацистской идеологии.За несколько недель до декабрьского показа национал-социалистическая рабочая партия Германии удивила нацию в день выборов, получив 6,4 миллиона голосов, что составляет 18 процентов от общего числа. Это была потрясающая победа Адольфа Гитлера, который дал его партии 107 мест в Рейхстаге и сделал нацистов второй по величине политической партией Германии. Его главный призыв к кампании — объединить Германию и снова сделать ее сильной — нашел отклик у избирателей в разгар Великой депрессии. Гитлер, полагая, что вероломные еврейско-марксистские революционеры у себя дома виноваты в поражении Германии в Великой войне, предложил разорвать Версальский договор и прекратить выплату военных репараций союзникам.Эта теория «ножа в спину» была исторической чепухой, но позволила обычным немцам возложить вину за конфликт, унесший, по оценкам, 3 миллионов жизней, как военных, так и гражданских, на кого-то другого, что легко подорвало Веймарскую республику.
Все тихо на западном фронте , возможно, был первым международным бестселлером, но полное отсутствие прогерманской пропаганды и честный, мрачный взгляд на войну сделали книгу мишенью для нацистов. По мере того, как власть Гитлера росла, одобренный критиками роман Ремарка (который в 1931 году будет номинирован на Нобелевскую премию мира) стал символом гнева нацистов из-за того, что в нем немецкие пехотинцы изображались подавленными и разочарованными.Гитлер отказывался верить, что тевтонские солдаты могут быть чем угодно, кроме великолепной боевой силы, националистической переписыванием истории, которая прочно вошла в число измученных немецких граждан.
«Одним из величайших наследий Первой мировой войны является то, что как только перемирие подписано, врагом становится сама война, а не немцы, русские или французы. Книга отражает это и становится окончательным антивоенным заявлением Великой войны », — говорит доктор Томас Доэрти, профессор американских исследований в Брандейсе и автор книги Hollywood and Hitler, 1933-39 .«В фильме такой же удручающий тон, герой не достигает боевой славы. Он умирает в знаменитой сцене, тянущейся к бабочке. Это необычный фильм, первое, что нужно посмотреть в эпоху раннего звука без Эла Джолсона в главной роли. К сожалению, премьера стала оживляющим моментом в истории нацизма, вернувшим воспоминания о Первой мировой войне не как бессмысленную бойню, как говорит Ремарк, а как славное благородное немецкое предприятие ».
Больные и раненые солдаты в церкви в кадре из фильма 1930 года « На западном фронте тихо» .(© Коллекция Джона Спрингера / Corbis) Солдаты укрываются в окопах в сцене из фильма.(© Коллекция Джона Спрингера / Corbis) Полу Баумеру (которого играет Лью Эйрес) помогают сослуживцы после ранения.(© Коллекция Джона Спрингера / Corbis)1 доллар.25-миллионный фильм дебютировал в Германии 4 декабря в присутствии полиции. По словам репортера Variety , когда затем загорелся свет, публика была слишком потрясена или взволнована, чтобы не одобрить или аплодировать. Однако Геббельс правильно предположил, что театр ослабит бдительность во время показа 5 декабря. Его неожиданная атака толпы вышла далеко за рамки детских шуток, таких как мыши и чихающий порошок. Проекторы были выключены, и в этом хаосе зверски избили кинозрителей, которых считали евреями.(Также присутствовали: будущий нацистский кинорежиссер — время от времени собутыльник / доверенное лицо Ремарка — Лени Рифеншталь.)
Геббельс, крохотный человечек с косолапостью, был непригоден для участия в Первой мировой войне, и его физическое неприятие поглотило его. Его ненависть к All Quiet on the Western Front была одновременно личной вендеттой и одним из первых крупных публичных проявлений нацистского бандитизма. Основная цель заключалась в том, чтобы просто создать хаос, терроризировать кинозрителей, сплотить поддержку против фильма.«Через десять минут кинотеатр превратился в сумасшедший дом», — злорадствовал Геббельс в своем дневнике той ночью. «Полиция бессильна. Озлобленные массы яростно настроены против евреев ».
Геббельс возглавил хулиганов с факелами в течение следующих нескольких дней, поскольку вспыхнули другие беспорядки. В Вене 1500 полицейских окружили театр «Аполло» и противостояли толпе из нескольких тысяч нацистов, пытающихся сорвать фильм, но вандализм и насилие все еще вспыхивали на улицах. Другие волнения, например, 9 декабря в берлинском районе Вест-Энд, были более оптимистичными. The New York Times описала это как «довольно вежливое беспорядки, такого рода, на которое может взглянуть лучшая девушка». Страшно только то, что это доказало, что другие прислушиваются к призыву нацистов.
Карл Леммле, президент Universal Studios, и Эрих Мария Ремарк в берлинском отеле в 1930 году. (© Hulton-Deutsch Collection / Corbis)К концу недели Верховный совет цензоров в Германии отменил свое первоначальное решение и запретил All Quiet on the Western Front, , хотя Universal Pictures уже отредактировала фильм, очистив сцены позиционной войны и убрав диалоги, обвиняющие Кайзера в война.Основатель Universal Карл Леммле, еврей-эмигрант из Германии, был шокирован неоднозначным приемом фильма. Он отправил телеграмму в берлинские газеты, в которой говорилось, что фильм не был антинемецким и что он изображает всеобщий военный опыт. (Его точка зрения была высказана в Польше, где All Quiet on the Western Front был запрещен как прогерманский.) Усилия Леммле оказались бесплодными, нацистская тактика запугивания сработала. Возможно, самой коварной частью нанесенного ущерба было поощрение коричневорубашечников к преследованию людей там, где они живут.Как красноречиво выразился Доэрти в своей книге :
«Кинотеатр был привилегированной зоной безопасности и фантазии — местом, где можно сбежать, помечтать, отплыть, освободившись от забот, — будь то в подобном собору просторе большого кинематографического дворца или в уютном месте в районе Бижу. мира за пределами вестибюля ар-деко, мира, который в первую холодную зиму Великой депрессии было все труднее и труднее сдерживать. Это еще одна причина рассматривать спровоцированное нацистами насилие как осквернение священного места.”
Ремарк оставался относительно тихим, о привычке, о которой он позже пожалел. Леммле нанял его для написания сценария и, как гласит легенда, на роль Баумера, но ни один из них не реализовался. В своей биографии Последний романтик автор Хилтон Тимс говорит, что Ремарка перед премьерой посетил нацистский эмиссар, который попросил его подтвердить, что издатели продали права на фильм без его согласия. Идея заключалась в том, что его обманули евреи, что Геббельс мог использовать в качестве пропаганды в обмен на защиту от нацистов.Ремарк отказался.
Нацисты приветствуют своего лидера в берлинской Opera Plaza во время сожжения книги 10 мая 1933 года, в результате чего около 25000 томов были превращены в пепел. (Национальное управление архивов и документации)В ночь на 10 мая 1933 года, через четыре месяца после прихода нацистов к власти в Германии, нацисты совершили набег на книжные магазины и библиотеки, топая при свете факелов, ритуально бросая книги более 150 авторов на пылающие костры пропитанных газом бревен. .Студенты кричали в ночь, осуждая каждого писателя, поскольку около 25 000 книг были сожжены. Геббельс назвал бы это «очищением немецкого духа».
Ремарк, ни коммунист, ни еврей, не был в Берлине 31 января 1933 года, в день назначения Гитлера канцлером. Ему сообщили, что нацисты стреляют в него, и он поехал в темноту, чтобы спастись. В тот майский вечер Ремарк устроился в своем роскошном швейцарском доме. К концу года нацисты объявят преступлением владение All Quiet on the Western Front или его продолжением The Road Back. Все частные копии нужно было сдать в гестапо.
Ремарк завершит свою трилогию Три товарища, рассказ о трех немецких солдатах, которые открывают автомастерскую и все влюбляются в одну и ту же умирающую женщину. Как и The Road Back , он хорошо продавался и был адаптирован для фильма «Milquetoast», хотя это единственный фильм, сценаристом которого был Ф. Скотт Фицджеральд. Обеспокоенный своей безопасностью в Швейцарии, Ремарк отплыл в Америку в 1939 году, где он воссоединился с одной из своих многочисленных любовников, актрисой, которую он встретил на юге Франции, Марлен Дитрих.Хотя Ремарк женился во второй раз на танцовщице и актрисе Ютте Ильзе Замбона, у Ремарка было бесчисленное количество романов. От официанток и проституток до голливудских королевских особ, таких как Грета Гарбо, Хеди Ламарр, Луиза Райнер и Морин О’Салливан (давно по слухам, прервавшая его единственный ребенок), Ремарк обладал ненасытным сексуальным аппетитом.
Когда бушевала Вторая мировая война, Ремарк жил светской жизнью, не зная о трагических страданиях своей семьи. Его шурин стал военнопленным; вторая жена его отца покончила жизнь самоубийством, но именно то, что случилось с его младшей сестрой, преследовало Ремарка всю оставшуюся жизнь.В сентябре 1943 года Эльфриде, модница-портниха, живущая в Дрездене, сдала домовладелица и арестовала гестапо за «пораженческие разговоры» и «подрыв военной мощи». Она была приговорена к смертной казни на инсценированном суде «как бесчестная подрывная пропагандистка наших врагов». 12 декабря Эльфриде обезглавили гильотину.
Протоколы итоговых показаний судьи на суде были уничтожены во время авианалета во время заключения Эльфриды. По словам Тимса, при оглашении решения судья якобы заявил: «Мы приговорили вас к смертной казни, потому что не можем задержать вашего брата.Вы должны пострадать за своего брата ». Ремарк посвятил свой роман 1952 года« Искра жизни »Эльфриде, но последний поворот ножа был опущен в немецкой версии, пренебрежительно относясь к тем, кто все еще считал его предатель.
Что касается книги и фильма, с которых началась его карьера и закончились его отношения с родной страной, то они имели ошеломляющий успех. Приблизительно от 30 до 40 миллионов копий фильма All Quiet on the Western Front было продано с момента его первой публикации в 1929 году, и в этом году фильм получил награду Оскар за лучшую режиссуру и лучшую постановку.Он до сих пор считается одним из лучших когда-либо созданных фильмов о войне.
Все тихо на западном фронте
Эрих Мария Ремарк1929
Введение
Биография автора
Краткое содержание сюжета
Персонажи
Темы
Стиль
Исторический контекст
Критический обзор
Критика
Источники
Для дальнейшего изучения
Опубликовано в 1929 г., Все тихо Западный фронт мастерски изображает ужасы войны. Эрих Мария Ремарк основал книгу на собственном опыте юного пехотинца в немецкой армии во время Первой мировой войны, и на него частично повлиял «Le Feu Journal d’une Escouade» Анри Барбюса (1916), военный роман, опубликованный во время войны. все еще велась борьба.Его заявленная цель при написании романа состояла в том, чтобы «рассказать о поколении, которое было уничтожено войной — даже когда оно избежало снарядов». В первый год выхода в свет в Германии было продано более миллиона экземпляров книги, а затем еще миллионы экземпляров после перевода и распространения в других странах. Однако в 1938 году нацистская Германия лишила Ремарка гражданства. Позже он стал гражданином Швейцарии и США. Хотя Ремарк опубликовал десять романов и различных сценариев, он был известен прежде всего как автор этого романа.
История о потерянном поколении глазами Пауля Боймера, 19-летнего немецкого добровольца, в течение последних двух лет Первой мировой войны. В книге чередуются периоды на Западном фронте и мирные перерывы. , ужасающие бои и сцены, где молодые товарищи вместе проводят время, эпизоды в полевом госпитале и дома в отпуске. Только что окончившие школу, Пол и его одноклассники идеалистически поступают на военную службу, но реалии войны вскоре превращают Пола и его товарищей в «стариков» и «диких зверей».»Война разрушает этих людей: их надежда на кажущееся безвыходная ситуация свидетельствует о стойкости человеческого духа.
В его яркой хронике, описывающей взгляд пехотинцев на опыт Германии в этом столетии, книга нашла большую аудиторию среди читателей не из Германии; Эпизодический стиль Ремарка и использование как первого лица, так и настоящего времени придали роману, опубликованному на немецком языке как Im Westen nichts Neues , достоверность очевидца и добавили к его непреходящей привлекательности.
Эрих Мария Ремарк считается одним из самых значительных военных романистов в современной литературе.В своих работах он показал свою озабоченность физическими и духовными последствиями Первой мировой войны для поколения в Германии. Ремарк родился 22 июня 1908 года в Оснабрюке, Германия, из бедной семьи. его отец, Питер Франц Ремарк, был переплетчиком, который поддерживал Эриха, его мать Анну Марию и двух сестер. Писатель взял имя своей матери и написание фамилии Ремарк от своих французских предков. В школе он столкнулся с властями (которых позже раскритиковал в своем персонаже Канторек).Ремарк начал писать в шестнадцатилетнем возрасте и опубликовал свои эссе, стихи и ранний роман позже в Die Traumbude или «Комната мечты». (1920) Хотя он начал обучение в качестве учителя начальной школы в Мюнстерском университете, он не смог закончить его, так как в возрасте девятнадцати лет был призван в немецкую армию для службы на Западном фронте. Раненный пять раз, Ремарк, как и его главный герой Пол Боймер, проглотил ядовитый газ и получил травму легких. Оба навестили свою мать, с которой были близки, во время отпуска.На этом сходство, конечно же, заканчивается, поскольку Баумер приносит высшую жертву. Однако вскоре после того, как Ремарк вернулся домой с работы, в сентябре 1917 года его мать скончалась.
Всего за несколько месяцев до этого Ремарк участвовал в битве при Фландрии против британцев. Во время перевозки раненого товарища после нападения он получил осколочные ранения, из-за которых он попал в госпиталь в Германии. Он провел большую часть войны, выздоравливая, сочиняя музыку и работая над Die Traumbude. После увольнения в 1918 году он пережил послевоенную травму и разочарование, усугубленные сожалением о том, что его раны положили конец его надеждам на карьеру концертного пианиста, а также горем из-за смерти матери.Он работал на разных должностях, от странствующего торговца и органиста в психиатрической больнице до рекламного копирайтера. Затем в 1925 году он переехал в Берлин, где писал об автомобильных гонках и редактировал журнал Sport im Bild , продолжая писать художественную литературу. Ремарк женился на танцовщице Ютте Замбоне. Привлеченный к местным общественным мероприятиям, он заработал репутацию богатого человека.
Im Westen nichts Neues (буквально «На Западе ничего нового»), его первое и самое известное художественное произведение, было написано за пять недель в 1927 году.После серийной публикации в журнале книга была опубликована в январе 1929 года. Издатели поначалу скептически относились к послевоенной реакции на книгу, задаваясь вопросом, интересуются ли читатели по-прежнему Первой мировой войной. Однако в Германии было продано полмиллиона экземпляров. три месяца. По прошествии восемнадцати месяцев мировые продажи составили три с половиной миллиона копий.
Добившись славы и богатства, Ремарк начал вести высококлассный образ жизни. Он купил кабриолет Lancia и переехал в Casa Remarque в Порто Ронко, на озере Маджоре в Швейцарии.Он расстался с браком, но все еще жил с женой. Хотя он жил среди бесценных картин и старинных египетских артефактов, Ремарк не смог избежать ненависти к нему со стороны новой силы в его теле. родная страна. В 1933 году в Германии к власти пришла Национал-социалистическая партия. Гитлеровский пропагандист Йозеф Геббельс задумал наказать писателя за его антивоенные настроения. На Обернплац, напротив Берлинского оперного театра, Геббельс сжег книгу Ремарка и снятый по ней фильм, а также книги Томаса Манна, Эрнеста Хемингуэя, Джеймса Джойса, Максима Горки, Бертольда Брехта и Альберта Эйнштейна.Незадолго до вторжения Гитлера в Польшу Ремарк бежал из гестапо, сбежав через Францию и поплыв в Америку на «Королеве Марии». К сожалению, его сестра была убита нацистами, за что он чувствовал себя лично виноватым до конца своей жизни.
Когда Ремарк прибыл в Нью-Йорк, он был литературной звездой. Вместе с другими писателями в добровольном изгнании он продолжал писать о войне, работал в различных киностудиях и до 1942 года поселился в колонии немецких эмигрантов на западе Лос-Анджелеса.Ремарк стал гражданином США в 1947 году и женился на актрисе Полетт Годдард в 1958 году. После 1960 года он проводил все больше и больше времени в Италии и реже возвращался в США. Он был награжден Большим орденом за заслуги перед Германией. Он написал десять книг после своего бестселлера, но ни одна из них не получила одобрения All Quiet. Продолжение, The Road Back , рассказывает о крахе немецкой армии и усилиях вернувшихся солдат, чтобы приспособиться к гражданской жизни.
Ремарк умер от сердечного приступа.24 декабря 1970 года в Локарно, Швейцария. В Германии его называли успешным автором откровенных любовных историй и популярных триллеров, но за границей он был признан летописцем немецкой судьбы с 1914 по 1945 год. Прежде всего, его хвалили как автора «Все тихо на западном фронте».
Часть I — В тылу
На западном фронте все тихо — это история молодого немецкого пехотинца Пауля Боймера в последние дни Первой мировой войны.Поскольку Пол рассказывает свою историю — которая состоит из серии коротких эпизодов — от первого лица и в настоящем времени, роман напоминает дневник, с записями о повседневной жизни, перемежаемыми ужасающими боевыми эпизодами.
Мы обнаруживаем, что Пол присоединился к армии со своими одноклассниками Мюллером, Кроппом и Лиром по настоянию их школьного учителя. В первом разделе Пол также представляет своих друзей Тьядена, Вестуса и Кацински по имени Кэт. К сорока годам Кэт — самая старшая из солдат, она хорошо разбирается в жизненных вопросах.Когда книга открывается, солдаты занимаются едой, сигаретами и мыслями о доме.
Во время отдыха Боймер и его друзья решают навестить Кеммериха, раненого товарища, в полевом госпитале. Они обнаруживают, что ему ампутировали ногу и что он умирает. Хотя их беспокоит боль Кеммериха, они больше озабочены тем, что станет с его ботинками. Мюллер, в частности, любит мягкую кожу. Пол объясняет читателю, что Мюллер пошел на все, чтобы спасти жизнь товарища; но ясно, что Кеммерих умрет и «хороших ботинок мало.»
Часто в период отдыха мысли Пола возвращаются к школьным дням и к возвышенным философским идеалам, которым он и его одноклассники усвоили. Однако ничто из того, чему он научился в школе или на начальном этапе подготовки, не подготовило его к жизни в школе. Он приписывает свое выживание не своему образованию, а чистому животному инстинкту. Пол противопоставляет свою прежнюю жизнь суровым, подавляющим эмоции условиям, в которых он сейчас находится.
Когда отдых солдат подходит к концу, их отправляют в передняя на детали проводки.Их работа — натянуть колючую проволоку вдоль немецких рубежей. Пол и Кэт попадают в большую битву. В графических деталях Пол описывает окопы, обстрел, крики раненых лошадей и людей, атаку ядовитого газа и дождь, который все залил.
После короткой передышки в тылу, во время которой солдаты едят жареного гуся, курят сигары и обсуждают, что они будут делать после войны, солдаты возвращаются на фронт. На этот раз их отправляют на два дня раньше обычного из-за слухов о крупном наступлении.В окопах боевой дух низок и становится ниже, поскольку немецкие снаряды падают на свои собственные позиции. Павел описывает напряжение и ужас крупного сражения, в котором неразбериха, шум и смерть превращают солдат в оцепеневшие, бездумные машины.
Часть II — В отпуске
После битвы Павел получает разрешение навестить дом. Его друзья Кропп и Кэт проводят его, и Пол отправляется в путь. Путешествуя поездом, он смотрит на пейзаж, одновременно такой нормальный и в то же время такой изменившийся.
Дома он находит свою сестру, готовящую еду, а мать больна раком. Впервые Пол заливается слезами, когда его переполняют эмоции. Даже когда он выздоравливает и может говорить, он обнаруживает, что не может ответить на вопросы своей семьи о своем опыте на фронте.
Во время отпуска Пол не может ладить со своей семьей и друзьями. Его отец приводит его в паб и убеждает Павла поделиться подробным описанием сражений со старшими мужчинами.Пол не может этого сделать. Кроме того, его пугают и пугают повседневные шумы. Когда он посещает свою старую комнату дома, он чувствует, как пропасть между ним и тем человеком, которым он был до отпуска.
В финальной сцене своего отпуска Пол прощается с матерью. Оба знают, что никогда больше не увидятся. Позже той же ночью, когда Пол лежит в своей постели, он знает, что ему не следовало возвращаться домой. «Там я был безразличен и часто безнадежен», — думает он, зная, что никогда не будет таким снова.«Я был солдатом, и теперь я не что иное, как агония для себя, для моей матери, за все, что неудобно и без конца».
Часть III — Возвращение на фронт
После возвращения Пола на фронт он чувствует, что привязан к своим друзьям сильнее, чем когда-либо. Только они могут понять, что он пережил. Следовательно, он добровольно отправляется с ними в патрулирование. Отделенный от остальных в темноте, Пол внезапно оказывается парализованным страхом, когда начинается новая битва.Для защиты он бросается в воронку от снаряда. Почти сразу французский солдат прыгает на него сверху. Поль наносит удар французу, а затем проводит остаток ночи и весь следующий день, наблюдая, как он умирает медленно и с большой болью. Это первый раз, когда Павел убивает руками, и Павлу мучительно наблюдать смерть этого человека. Он пытается помочь своей жертве, но безуспешно. Раскаяние наполняет Пола, и он думает о жене этого человека и его домашней жизни. В конце концов Кропп и Кэт находят Пола и спасают его.
Затем мужчинам поручают охранять заброшенный город, где они грабят дома и устраивают грандиозный пир. Однако, когда они покидают деревню, Кропп и Пол ранены.
В последующие недели в больнице Кроппу ампутировали ногу и зажили раны Пола. В конце концов Кроппа отправляют домой, а Пол возвращается на фронт. Сейчас 1918 год, и дни смешиваются в бомбардировках, смертях и поражениях. Немецкие войска, уставшие и голодные, ежедневно уступают позиции новым американским войскам.Пол и Кэт — последние двое живых из первоначальной группы; а потом наступает день, когда Кэт ранена. Когда Пол несет Кэт за медицинской помощью, осколок снаряда попадает старику в череп, мгновенно убивая его. Пол один.
Часть IV — Заключение
Сейчас осень 1918 года. Война подходит к концу, и Пол, оправляясь от газовой атаки, знает, что перемирие скоро наступит и что он отправится домой. Он размышляет о том, что значит вернуться домой, не только для себя, но и для всех его поколения:
Если бы мы вернулись домой в 1916 году, из-за страданий и силы нашего опыта мы могли бы спровоцировать бурю. .Теперь, если мы вернемся назад, мы будем утомленными, сломленными, обгоревшими, без корней и без надежды. Мы больше не сможем найти дорогу.
И люди не поймут нас — для поколения, которое выросло до нас, хотя оно и прошло с нами эти годы, уже имело дом и призвание; теперь он вернется к своим старым занятиям, и война будет забыта — и поколение, которое выросло после нас, будет для нас чужим и оттеснит нас в сторону. Мы будем лишними даже для себя, мы станем старше, некоторые приспособятся, другие просто подчинятся, и большинство будет сбиты с толку, — годы пройдут, и в конце концов мы погибнем.…
Я очень тихий. Пусть идут месяцы и годы, они ничего не могут отнять у меня, они ничего не могут взять больше. Я так одинок и так без надежды, что могу противостоять им без страха.
Это последние мысли Павла. Книга резко сдвигается, и следующая страница открывается с новым рассказчиком, который берет на себя рассказ в последних двух абзацах. Именно этот голос рассказывает нам о смерти Пауля Боймера в октябре 1918 года, в «день, который был настолько тихим и тихим на всем фронте, что армейский отчет ограничился одной фразой:« Все тихо на Западном фронте ».»
Пауль Боймер
Чуткий двадцатилетний рассказчик (он написал стихи и пьесу под названием» Саул «) достигает зрелости через три года службы в качестве солдата второй роты немецкой армии во время Первой мировой войны. Его потеря невиновности во время катаклизма является центром антивоенных настроений автора. Если рассматривать эту книгу как римский ключ или ключ (слегка завуалированный автобиографический роман), он рассказывает основную историю Эриха Марии Ремарка. Хотя через два года после начала войны он чувствует себя отрезанным и отчужденным от прошлых ценностей, он сочувствует своим умирающим друзьям.В духе товарищества автор предполагает, это спасение. Один за другим Павел видит, как умирают его товарищи; он также наносит удар французскому солдату, и эта смерть глубоко его мучает. Он убит шальной пулей незадолго до объявления перемирия. Критики расходятся во мнениях относительно того, в какой степени Боймер является Ремарком, но общее мнение сводится к тому, что Пауль Боймер — это прежде всего вымышленное создание, рассказывающее историю, вызывающую абсурдность войны.
Лейтенант Бертинк
Он командир роты и считается великолепным офицером на передовой.Его героизм проявляется в том, что он сбил приближающегося огнемета.
Детеринг
Крестьянин из Ольденбурга, который беспокоится о своей жене в одиночестве на их ферме. Он испытывает особую ностальгию, когда цветут вишни, и ненавидит слышать, как лошади рычат в агонии. После того, как он дезертирует, его схватывают, и больше о нем ничего не слышно. Как и большинство персонажей романа, он является еще одним примером человека без будущего, который просто существует в бессмысленном мире.
Жерар Дюваль
Лежа в воронке от снаряда во время обстрела, Поль внезапно находит наверху французского солдата Жерара Дюваля. Пол инстинктивно убивает Дюваля, наборщика в штатском, зарезав его ножом. Солдат умирает медленно и болезненно, и, преодолевая чувство вины, Павел пытается облегчить его страдания. После смерти француз ищет в бумажнике адрес и находит письма и фотографии своей жены и ребенка.
Kantorek
Патриотический школьный учитель, который инструктирует Пола и его двадцати одноклассников записаться на военную службу, типичен для многих таких учителей в Германии во время Первой мировой войны.Хотя их идеализм был искренним, он также был ошибочным. Пол выражает свой гнев по поводу нереалистичного взгляда Канторека на войну, которая оказалась опасной и фатальной для большей части его класса, «Железной молодежи», как их называет Канторек. Вместо этого Пол желает, чтобы Канторек привел их к зрелой жизни и конструктивным действиям. Он солдат местного резерва — плохой солдат.
Kat
См. Stanislaus Katczinsky.
Станислав Кацинский
По прозвищу «Кэт» Кацинский — один из главных героев романа.Сорокалетний резервист, он опытный человек, который бескорыстен по отношению к своим сослуживцам, а также, кажется, имеет шестое чувство к еде, опасности и легкой работе. Кэт служит наставником и отцом для Пола и других, которые зависят от него в юморе. Он успокаивает их во время обстрела.
Франц Кеммерих
Кеммерих, друг детства Пауля Боймера, мечтает стать лесником. К сожалению, его мечты разбиты войной, где ему ампутируют ногу, а затем он умирает.Это первый очевидец, переживающий Пола с личной потерей.
Альберт Кропп
Кропп — лучший ученик в классе Пола и присоединяется к нему в восстании против Химмельстосса. Когда ему ампутируют часть ноги, он угрожает убить себя. В конце концов, с помощью товарищей, он смиряется с новым состоянием и принимает протез.
Медиаадаптации
- «Все тихо на западном фронте» был адаптирован как фильм в 1930 году Льюисом Майлстоуном, получившим премию Оскар за свою режиссуру.В фильме, получившем премию «Оскар» за лучший фильм года, несмотря на разногласия как в США, так и в Германии, снялись Лью Эйрес, Джон Рэй и Луис Вольхейм, и его можно посмотреть на сайте MCA / Universal Home Video.
- Фильм был переделан в телефильм в 1979 году. Режиссер Делберт Манн и продюсер Норман Роузмонт, в нем снимались Ричард Томас, Дональд Плэйсенс, Эрнест Боргнин и Патриция Нил. Его можно посмотреть на CBS / Fox Video.
- Принц Фредерик сделал запись с повествованием Фрэнка Мюллера, 1994, пять кассет.
Мюллер
Мюллер — молодой солдат, который продолжает изучать физику и думать об экзаменах во время войны. Он унаследовал мягкие летные сапоги Кеммериха; лежа умирая с болезненной раной в животе, он завещает сапоги Полу.
Мать Пола
Она — самоотверженная и многострадальная женщина, которая пытается дать Полу то, что ему нужно, включая картофельные лепешки, черничное варенье и теплые шерстяные трусы. Его последняя ночь дома в отпуске, она сидит у его постели, чтобы выразить свою озабоченность его благополучием.Позже она лечится от рака в благотворительной палате больницы Луизы.
Теджен
Теджен — солдат, с которым служит Пол. Когда его бьют, он взывает к своей матери и удерживает доктора кинжалом, прежде чем упасть в обморок. Пол описывает это переживание как свое «самое тревожное и самое тяжелое расставание» до того, что он пережил с Францем Кеммерихом.
Тьяден
Худой девятнадцатилетний солдат с огромным аппетитом. Бывший слесарь, он не может предотвратить ночное недержание мочи и подвергается критике со стороны Химмельстосса.Когда Химмельстосс попадает в засаду некоторых солдат и получает порку в качестве возмездия, Тьяден первым бьет его.
Haie Westhus
Haie предпочитает военную службу гражданской работе в качестве копателя торфа. Надеясь стать сельским полицейским, он умирает в девятнадцать лет от ранения в спину.
Человек против машины
Патриотизм войны ушел в прошлое, предлагает Ремарк, поскольку молодые новобранцы быстро узнают о реальности позиционной войны. Пол Боймер, только что из Боймеркультуры в начале романа, отправляется после скудной, но жестокой базовой подготовки в окопы во Франции.Он быстро понимает, что жизнь или смерть не имеют ничего общего с доблестью солдата, а скорее являются условным рефлексом. Поскольку союзники превосходили страны Оси в артиллерии и технике, немецкая молодежь занимала убежище в окопах, не способных противостоять той войне. По мере того как погибает все больше и больше его товарищей, Боймер видит, что смерть приходит издалека в артиллерийских снарядах и бомбах, и поскольку траншеи предлагают все меньше и меньше убежища от новых танков и самолетов другой стороны и ее лучших орудий, выживаемость становится меньше. больше чем шанс.
Таким образом, тема All Quiet on the Western Front — это борьба индивида против сил, находящихся вне его контроля: технологий, институтов, политики, социальных условностей, болезней и смерти. Солдаты становятся автоматами, пытаясь избежать смерти больше, чем сражаться. Быстрая смена обстановки уводит читателя вперед — он укрывается от артиллерийского огня на кладбище, под газовой атакой, в тылу — в отпуск в Германию, которая не может представить себе жизнь на фронте, к контакту с российскими военнопленными и госпиталь, где последствия войны являются одними из самых серьезных и очевидных.Все более сжатые заключительные главы показывают молодые немецкие войска, потерпевшие поражение в полевых условиях, явно неспособные победить перед более живыми и лучше накормленными войсками союзников, а Боймер умирает до фактического перемирия. О его смерти в конце концов, как говорит автор, даже не стоит сообщать.
Атмосфера смерти, бессердечность просьбы Мюллера о сапогах Кеннета, кража его часов и рвение солдата обменять сигареты на морфин, чтобы помочь умирающему солдату, дополняют тему абсурдности современного существования, где человек вынужден бороться с безличными механистическими силами.
Дружба
Единственный элемент, который сохраняет свою положительную ценность в романе, — это дружба между товарищами. Возникла разница в поколениях, и связи между молодыми солдатами укрепились. Карл Цукмайер, драматург и друг Ремарка, пишет в A Part of Myself : «Героические жесты добровольцев были запрещены Эриху Марии Ремарку и его возрастной группе; им пришлось потеть свое обычное время в школе, а затем неохотно. их собирали, сверлили и беспокоили, и они вышли в поле без иллюзий, потому что имели некоторое представление об ужасах, которые там ожидали.Для нас короткий период обучения был напряженным, но также и забавным переходом, отличной шуткой, как если бы мы играли роли в очень реалистичной военной комедии ».
Отчуждение и одиночество
Пол уходит из мирной жизни в изолированный мир солдата. После отпуска он скорбит по поводу своего второго ухода на фронт, который отделяет его от матери. Ему грустно терять друзей. Точно так же в романе сохраняется тоскливое, элегическое настроение в аллюзиях потерянному поколению.Пол принимает тот факт, что его поколение выгорело и эмоционально подавлено. Во время дежурства он видит, как мужчины в ужасе снуют в кишащем крысами окопе, прячутся рядом с трупами своих товарищей. Глава 12, последняя, является неотразимым экзистенциальным криком отказа. Павел воспринимает свое поколение как «усталое, сломленное, выжженное, лишенное корней и без надежды». На фоне красной рябины он видит природу новыми, объективными глазами. «Я так одинок», — заключает он, не имея желания жить.
Когда Боймер возвращается домой в отпуск, он не может отождествить себя с воспоминаниями о своей юности и понять патриотический энтузиазм старшего поколения.К потерянному поколению в основном относятся студенты, чья молодость оборвалась и погубила война.
Темы для дальнейшего изучения
- Сравните точку зрения солдата в Красный знак храбрости с All Quiet на Западном фронте. Изучите сходства и различия сражений Гражданской войны и Первой мировой войны. Сравните также качество товарищества, представленное Стивеном Крейном и Эрихом Марией Ремарк.
- Проанализировать исторические события Первой мировой войны в связи с личной историей Пауля Баумера и то, как его жизнь отражает изменения, происходящие вокруг него: военная сила Германии, ее бравада и разрушения, тирания школьных учителей и других влиятельных взрослых, и безумие современной войны.
- Объясните, почему Ремарк выразил сожаление по поводу «потерянного поколения» после Первой мировой войны.
Точка зрения
Ремарка хвалили за простой, прямой язык своих военных романов в отличие от их часто жестоких сюжетов; он также известен своей способностью создавать движущихся, реалистичных персонажей и ситуаций. Его стиль прозы перемежается фрагментированными отрывками повествования, которые отражают часто дезориентированное состояние ума Пола. Сюжет разворачивается в формате «билдунгсромана», демонстрируя личностное развитие молодого человека.Есть детали импрессионизма, которые движутся в игровой манере. Однако выбор Ремарком рассказчика от первого лица создает одну возможную проблему: два заключительных абзаца должны исходить от нового, очевидно всеведущего рассказчика от третьего лица, вмешательство которого необходимо после смерти рассказчика от первого лица. История не страдает от этого изменения точки зрения или от отсутствия какого-либо объяснения механики, с помощью которой она была изложена.
Повествовательная позиция дает Ремарку реалистичный контекст для наивного и простого стиля, который является частью популярной привлекательности романа, а также фрагментированный, несогласованный синтаксис и использование настоящего времени, форма, которая отражает непосредственность; Таким образом, эти черты стали частью знаменитого «взгляда лягушки» на войну.Он может комментировать события через самого Поля Боймера — и через него других персонажей — без необходимости обеспечивать всеведущую повествовательную перспективу: действительно, с требованием не делать этого. Стиль и точка зрения совпадают, и оба отражают непостижимость войны.
Структура
Повествовательная точка зрения и акцент на центральном персонаже также тесно связаны со структурой. Работа разделена на небольшие разделы, разделенные звездочками. Эта функция упрощает чтение, но также дает реалистичный эффект — запись в дневнике или краткую беседу.Фактически роман строится на чередовании жестокости и отчаяния батальных сцен и постепенном возвращении к жизни в периоды прохождения. Книга разделена на короткие эпизоды и сильно зависит от разговора, что характерно для стиля Ремарка в целом.
Описание чередуется со спекулятивными отрывками Боймера, и ведутся безрезультатные дискуссии о тщетности всей войны. Нет никаких исторических подробностей, конечно, никакого героизма, и даже нет настоящего врага, кроме смерти, хотя Бёмер вынужден убить столь же напуганного француза.
Настройка
Хотя действие романа происходит во время Первой мировой войны, на северной бельгийской границе между Лангемарком и Биксшотом, Фландрия, Ремарк на самом деле не представляет собой конфликт войны между немцами и союзными войсками. Сражения почти никогда не идентифицируются, а даты редко указываются; он пишет о «там войсках» чаще, чем о конкретных национальностях, поскольку они не являются настоящим врагом. Выступая в окопе на ничейной земле с французом, которого он убил, Поль винит в кровавой бойне стремление к наживе и «национальные интересы», как они определены властями и учреждениями с обеих сторон.
Образец
Символы в романе приземленные, но поразительные: например, солдатские сапоги, которые переходят от одного человека к другому, когда каждый человек насильственно умирает; и картофельные лепешки, олицетворяющие для Павла дом и уют. Действительно, сапоги переходят от Кеммериха к Мюллеру, затем к Тьадену и Полу (и, таким образом, предвещают его смерть). По мнению Боймера, траншеи представляют собой противоположность хрупкой, нежной и вездесущей красоты природы, «потерянного мира красоты». С другой стороны, природа в виде бабочек и тополей дает Павлу напоминание о невинности и покое.
Ремарк также использует персонификацию — наделение неодушевленных предметов человеческими качествами — для описания ветра (игра с волосами солдат) и тьмы, гигантскими шагами омрачающей ночь. Примером использования им сравнения является описание человека, падающего, как гнилое дерево. Апострофы вроде «Ах, мама, мама! Ты все еще думаешь, что я ребенок — почему я не могу положить голову тебе на колени и плакать?» вызывают эпические трагедии Древней Греции.
Первая мировая война
Названа за комплексное участие в ней стран от Северной Европы до Африки, Западной Азии и США.С., Первая мировая война, названная Великой войной, зажглась одним эпизодом. 28 июня 1914 года эрцгерцог Австро-Венгрии Франц Фердинанд был убит сербским националистом в Сараево, Босния. Поскольку австрийское правительство разработало подходящее возмездие против сербов, последствия для России были приняты во внимание. Поскольку Россия была тесно связана с Сербией, австрийские официальные лица опасались, что малейшая агрессия против сербов приведет к вмешательству России. В качестве меры предосторожности Австрия искала поддержки у Германии, своего самого могущественного союзника.Кайзер Вильгельм II немедленно поручился за помощь Германии, сказав австрийским державам, что его страна поддержит любые действия австрийского правительства.
23 июля 1914 года Австрийская империя предъявила сербам ультиматум, требуя, чтобы они подавили сербскую националистическую деятельность, наказывая активистов, преследуя террористов, подавляя антиавстрийскую пропаганду и даже позволяя австрийским официальным лицам вмешиваться в сербские военные дела. За два часа до истечения сорокапятичасового крайнего срока ультиматума Сербия ответила.Однако его ответ не был полным принятием условий и поэтому был отклонен австрийскими властями. По мере того как на горизонте маячила война между Австрией и Сербией, обе стороны испытали огромный всплеск оптимизма и патриотизма в отношении надвигающегося конфликта.
Австрийцы объявили войну Сербии и начали обстрел сербской обороны. Когда началась эта агрессия, российская армия начала мобилизоваться на помощь сербам, и вскоре стало ясно, что Россия собирается участвовать в войне.Через два дня немецкая армия начала мобилизацию и вступила в войну, чтобы поддержать Австрию. Германия ликовала по поводу перспективы войны и считала, что ее участие в конфликте было полностью оправдано. Кайзер Вильгельм II заявил: «Роковой час настал для Германии. Завистники со всех сторон вынуждают нас прибегнуть к справедливой защите… война потребует огромных жертв кровью и сокровищами, но мы покажем нашим противникам, что значит провоцировать Германию. . »
Германия начала тяжелое наступление на Францию, союзницу русских.Чтобы облегчить эту атаку, немецкие войска прошли через Бельгию. Великобритания, союзник Бельгии, направила немецкой армии ультиматум о выводе войск с бельгийской земли. Когда ультиматум остался без ответа, Британия вступила в войну, в которую уже входили чехи, поляки, румыны, русские, болгары, греки, арабы и, наконец, итальянцы и турки. Германия столкнулась с русскими, французскими и британскими врагами, численность которых превосходила их армию от 10 до 6 миллионов.
Сравнить и сопоставить
1920-е годы: В мире финансов промышленный индекс Доу-Джонса достигает 381.В период общего процветания страны (за исключением фермеров) правительство придерживается принципа невмешательства в большой бизнес. Эта политика заканчивается крахом экономики после 29 октября 1929 года, краха фондового рынка, когда исчезают 30 миллиардов долларов — сумма, равная тому, чего война стоила Америке.
Сегодня: Промышленный индекс Доу-Джонса достигает 7000, поскольку председатель Федеральной резервной системы Алан Гринспен неуклонно следит за растущей экономикой и предупреждает инвесторов о постоянной возможности высокой инфляции и процентных ставок, которые могут негативно повлиять на рынок.Комиссия по ценным бумагам и биржам и законы о банках, учрежденные администрацией Франклина Делано Рузвельта, создали прецедент для повышения бдительности на фондовом рынке.
1920-е: Немецкий дирижабль Graf Zeppelin прибыл 15 октября 1992 года, преодолев 1630 миль за 121 час своим первым коммерческим рейсом. Рейс из Фридриксхафена открывает трансатлантические авиалинии. Подобный воздушному шару дирижабль, дирижабль, использовался в Первой мировой войне, чтобы бесшумно перемещаться над территорией врага и сбрасывать бомбы.
Сегодня: Concorde позволяет пассажирам летать между Парижем и Нью-Йорком с удвоенной скоростью звука за три с половиной часа. Разработанный полковником Джоном Бойдом, легендарным пилотом-истребителем ВВС США, F16, использовавшийся в войне в Персидском заливе, способен менять курс быстрее и набирать высоту, чем любой другой военный самолет прежде, что революционизировало военную стратегию.
1920-е годы: Трехгрошовая опера открывается в Берлинском театре.В шоу с участием Лотте Леня в роли Дженни включена музыка мужа Лени Курта Вайля. Либретто Бертольда Брехта, который перевел «Оперу нищего» 1728 года на идиому Веймарской республики Германии.
Сегодня: Кабаре , популярный мюзикл с Лайзой Миннелли и Джоэлом Греем в главных ролях, основанный на фильме Кристофера Ишервуда «Я — камера», записывает историю посвящения англичанина в декадентскую клубную сцену Берлина 1920-х годов. Мюзикл, который открылся в Театре Бродхерст в Нью-Йорке 3 ноября.20 декабря 1966 года, на его счету 1165 спектаклей, по мотивам которого был снят отмеченный наградами голливудский фильм.
1920-е: Leica, представленная Э. Лейтцем G. m.b.H. из Вецлара, Германия, представляет собой революционную миниатюрную 35-миллиметровую камеру, изобретенную Оскаром Бернаком. Для этого требуется рулон пленки с тридцатью шестью кадрами и объектив, который можно закрыть для съемки с большой глубиной резкости или открыть для условий слабого освещения, быстрой и медленной выдержки, а также сменные объективы, которые позволяют снимать крупным планом и телефотографировать .
Сегодня: Кен Перлин, профессор Нью-Йоркского университета, открыл метод в компьютерных науках, который делает компьютерные изображения естественными, как, например, шероховатость кожи динозавров в фильме «Парк Юрского периода».
Война в окопах
Когда Германия вступила в бой с французскими и британскими армиями на Западе, стало ясно, что решающий победа не была немедленной возможностью. Обе стороны конфликта устроились в окопах и блиндажах, готовясь к войне на истощение.Новое оружие, такое как пулемет, и более эффективная артиллерия сделали окопы необходимостью. Солдаты на открытой местности будут истреблены новомодными орудиями смерти. Противоположные траншеи обычно находились на расстоянии нескольких сотен ярдов друг от друга. Золотая середина, пронизанная колючей проволокой, вскоре стала известна как «ничейная земля». Постоянные перестрелки и артиллерийские заграждения уничтожили всю листву в этом районе и сделали почти невозможным переход. Дерзкие набеги на эту смертоносную ничейную землю стали одним из главных занятий пехотинцев в окопах.Во время этих рейдов солдаты пересекали коварную землю, пробивая колючую проволоку противника либо с помощью хорошо размещенных артиллерийских ударов, либо с помощью специальных винтовочных приспособлений. который собрал несколько жилок проволоки вместе, и выстрелил, разрубив их. Достигнув линии врага, солдаты сначала бросали в окопы залп ручных гранат, а затем атаковали удивленных защитников штыками. Хотя эти рейды обычно не приводили к серьезным потерям для обороняющихся, они подрывали боевой дух противника и укрепляли уверенность нападающих.В серии All Quiet on the Western Front Пауль Боймер участвует в таком рейде. Оказавшись в ничейной земле под обстрелом, Боймер укрывается в неглубокой норе. Когда французский солдат также ищет там убежища, Боймер наносит ему удар ножом и испытывает чувство вины, наблюдая, как умирает молодой человек. Эта сцена особенно иллюстрирует травмирующий характер рейдов.
Западный фронт
Западный фронт представлял собой линию фронта протяженностью 475 миль между немцами и войсками союзников.Вдоль этой линии сражений находилось 900 000 немецких солдат и 1,2 миллиона солдат союзников, или примерно 1900 и 2500 человек на милю фронта. В целом западный фронт не представлял собой сплошную траншею, а представлял собой цепь не связанных между собой траншей и укреплений.
Ход дежурства на Западном фронте мало чем отличался для солдат по обе стороны конфликта. Большую часть ночи он провел на каторжных работах: ремонтировал стену траншеи, укладывал колючую проволоку и упаковывал мешки с песком. После наступления рассвета, когда каждый мужчина выстраивался на ступеньку для стрельбы против возможности утреннего нападения, остаток дня, как правило, проводился во сне или бездействии, иногда прерываясь дежурством караула или другим резервом, когда подозревалась активность противника.Несмотря на временами затяжные периоды затишья на фронте, жизнь в окопах была наполнена постоянными опасностями. Помимо артиллерийских обстрелов и внезапных налетов, солдаты страдали от болезней, вызванных повседневным существованием во влажных и антисанитарных условиях. Отсутствие свежих продуктов и сырость в окопах привели к «окопной ступне» — недугу, от которого ступни стали зелеными, опухшими и болезненными. Еще одним недугом, которым страдали солдаты в окопах, была изнурительная, хотя и не смертельная, окопная лихорадка, передаваемая вшами, которые заразили всех через день или два в строю.Боймер и его товарищи по роману совершают несколько поездок на дезинфекционные станции во время службы на фронте.
Человеческие потери в войне
Со стороны союзников общие потери были следующими: Россия — 9 150 000 человек; Англия — 3 190 235 человек; Франция — 6 160 000 человек; Италия — 2 197 000 человек; США — 323018 человек и Сербия — 331106 человек. Со стороны Оси Германия потеряла 7 142 558 человек; и Австро-Венгрия — 7 020 000 человек.
Влияние старшего поколения
Центральное место в романе Ремарка занимают нападения на представителей старшего поколения Германии за навязывание своих ложных идеалов войны своим детям.Представления старшего поколения о патриотизме и их предположения о том, что война действительно была доблестным занятием, сыграли решающую роль в конфликте. Основными источниками этой провоенной идеологии были пожилые люди нации: профессора, публицисты, политики и даже пасторы. Когда началась война, эти цифры усилили риторику, давая все верные причины, по которым убийство молодых людей Франции и Великобритании было достойным делом. Один протестантский священнослужитель назвал войну «великолепным спасителем и омолаживающим средством».»Государственные власти в Германии сделали все, что в их силах, чтобы попытаться убедить молодых людей поступить в армию, даже предоставив студентам специальное разрешение на досрочное завершение выпускных экзаменов, чтобы они могли присоединиться раньше. Когда началась война, более миллиона молодые люди вызвались на службу
В своей книге Ремарк использует характер школьного учителя Канторека, чтобы развить атаку романа против старшего поколения.Устойчивые призывы Канторека к молодым людям вступить в ряды побудили весь класс Боймера добровольно пойти на службу.С каждой последовательной смертью одноклассников Боймера роман осуждает взгляды и влияние старшего поколения. Сам Боймер осуждает оказанное ими давление. «Для нас, парней восемнадцати лет, — замечает он, — они должны были быть посредниками и проводниками в мир зрелости, в мир труда, долга, культуры, прогресса — в будущее».
Когда Эрих Мария Ремарк опубликовал свой первый роман серийно в берлинском журнале Vossische Zeitung (с 10 ноября по 9 декабря 1928 г.), он сразу же вызвал интерес.В политическом плане он считался довольно смелым писателем-новичком, осмелившимся подвергнуть сомнению механические милитаристские тенденции немецкого государства, а с художественной точки зрения он обладал способностью к письменному выражению, которое использовало различные риторические приемы в импрессионистском стиле. Короче говоря, он не мог восприниматься читающей публикой как заурядный романтик о войне. В следующем году работа вышла на английском языке, в том же году было продано полтора миллиона копий, и со временем она была переведена на двадцать девять языков.
Первоначально книга была с энтузиазмом встречена критиками за реалистичное представление войны и ее значения для рядового солдата. Джозеф Вуд Крачч из Nation сосредоточил свой комментарий на Ремарка, отметив, что автор говорил на собственном опыте и что он избегал риторики (искусственное красноречие в устной или письменной речи) и анализа в пользу простоты, столь разрушительной «, чтобы сделать невыразимое банальным. » Благоприятные отзывы поступили также от таких корифеев, как Уильям Фолкнер, Максвелл Гейсмар и Бернард ДеВото.Луи Кроненбергер, комментируя в New York Times Book Review , назвал переживание солдата своего рода «паломничеством обывателя», сжатой и интенсивной историей взросления.
Очевидно, что журналистское образование Ремарка способствовало популярности проекта All Quiet on the Western Front. По словам Брайана А. Роули, «особая смесь страдания, чувственности и чувств в книге предполагает, что Ремарк измерил общественный вкус. Ужас и деградация войны представлены, но это показано с иронией, остроумием и даже юмором.«Мастерство Ремарка« ясным, но живым, действительно острым стилем », — говорит критик, -« в чем-то обязано журналистике ».
С другой стороны, современные критики Ремарка упрекали его работу в повествовательном стиле от первого лица, сенсационности Его работа также была пародирована. Тем не менее исторический характер этой критики отражает тот факт, что произведение является не исторической документацией 1917 года, а романом, написанным в 1928 году. Об этом говорит предисловие Ремарка. объявляет роман отчетом о поколении, уничтоженном войной (независимо от того, выжили ли оно физически), большая часть предисловия изображает войну глазами чуткого и литературного молодого человека.
В конце концов, All Quiet on the Western Front был атакован определенными группировками в Европе, подвергся цензуре нацистов и публично сожжен их режимом в 1933 году за его пацифистское осуждение войны. Ремарка обвинили в том, что он сочувствует марксизму, запятнавшему память героев, погибших на полях сражений Первой мировой войны. В 1938 году нацистская Германия лишила Ремарка немецкого гражданства. Хотя он получал изрядные гонорары, он получил мало почестей, поскольку часть населения Германии продолжала воспринимать его роман как очернение германского милитаризма.
Критика более позднего двадцатого века несет с собой перспективу больших катаклизмов — Второй мировой войны, войны в Корее, Вьетнама, войны в Персидском заливе — и появления более ужасающих и мощных видов оружия, включая атомную бомбу, биологическую войну и компьютеризированные ракеты. Роули рассматривает роман Ремарка как постепенное «отчуждение от любого мира, кроме мира войны… бесплодие отпуска [Боймера]». Биографы Кристин Р. Баркер и Р. В. Последнее замечают, что «Ремарку удалось выйти за рамки своей личной ситуации; он затронул нерв своего времени, отразив опыт целого поколения молодых людей, на которых война оставила неизгладимый след.Модрис Экстейнс отмечает, что книга слилась с Zeitgeist (дух времени) 1929 года, когда «выжившие в войне искали ответы на свои самые сокровенные тревоги». Со структурной точки зрения критики классифицируют книгу как римскую книгу . ключ (слегка завуалированная автобиографическая история), Stationroman (книга, посвященная темам без сюжета) и bildungsroman (личностный рост главного героя). Немецкий критик Ганс Вагенер считает, что любой чтение романа требует понимания времени, в которое он был написан и когда он имел место, и, как соглашается большинство критиков, считает книгу просто одним из лучших, если не лучшим, антивоенных, пацифистских романов, когда-либо написанных .
Дайан Хеннингфельд
В следующем эссе Хеннингфельд, доцент английского языка в колледже Адриана, указывает, что книга Ремарка, основанная на собственном военном опыте писателя, была первой в своем роде, и она отмечает, что главная книга Ремарка. Беспокойство было вызвано тем, что война нанесет непоправимый урон оставшимся в живых.
Книга Эриха Марии Ремарка «Все тихо на западном фронте » предлагает читателям вымышленный, но точный отчет о жизни рядового солдата в окопах в последние два года Первой мировой войны.Как и рассказчик книги Пауль Боймер, Ремарк сам был немецким солдатом. В течение десяти лет после поражения Германии он страдал от депрессии и чувства потери. Наконец, в 1928 году он написал Im Westen nichts Neues , переведенный на английский язык в 1929 году как All Quiet on the Western Front. Он быстро стал международным бестселлером. Вскоре после публикации книги фильм All Quiet on the Western Front американского производства получил международное признание.
Однако не все отзывы о работе Ремарка были положительными. В Германии пожилые люди ненавидели негативный портрет войны и своего поколения. В 1933 году немецкий нацистский режим запретил и сжег книгу, как отмечает Ганс Вагенер в своем Понимании Эриха Марии Ремарка. Даже показ фильма вызвал споры в Берлине; впоследствии фильм был запрещен в Германии.
Пол Фассел отмечает, что публикация работы Ремарка в 1928 году совпала с первыми воспоминаниями о войне, написанными ветеранами, которые хотели, чтобы гражданское население узнало «правду».Точно так же Брайан Роули частично объясняет успех All Quiet on the Western Front временем: «Десятилетний интервал после войны был достаточно коротким, чтобы воспоминания участников не исчезли, но достаточно продолжительным — военнослужащие оправились от своего немедленного послевоенного желания забыть ».
Книга Ремарка основана на его непосредственных знаниях о войне. Он видел в других своих поколениях ту же безнадежность и отсутствие корней, которые он сам чувствовал .Написание книги было его способом обращения к этому поколению. В кратком предисловии к «Все тихо на западном фронте » он пишет: «Эта книга не должна быть ни обвинением, ни признанием, и меньше всего приключение смерти — не приключение для тех, кто стоит лицом к лицу с ней. . Он попытается просто рассказать о поколении людей, которые, несмотря на то, что они избежали снарядов, были уничтожены войной ».
Хотя книга Ремарка наполнена смертью, она не предназначена как памятник восьми миллионам погибших.Скорее, для Ремарка настоящая трагедия войны заключалась в уничтожении оставшихся в живых, людей, которые вернулись домой с войны, совершенно изменившимися и неспособными возобновить свою роль в обществе. Как пишут Кристин Р. Баркер и Р. У. Ласт: «Ремарк утверждает в своем романе, что переживания Боймера и его товарищей были настолько экстремальными, что они были полностью опустошены признанием прерывности жизни и отсутствия какого-либо окончательного решения. смысл во вселенной «. Через сеттинг, структуру, тон повествования и диалога, описания современных войн и использование иронии Ремарк демонстрирует способы, которыми Первая мировая война глубоко изменила жизнь целого поколения.
Ремарк устанавливает All Quiet на Западном фронте за последние два года войны. После вступления Америки в войну в 1917 году сила Германии ослабевает, а сила союзников растет. Место, где Ремарк рассказывает в своей истории, — это Западный фронт, вдоль немецких линий во Франции. Однако, хотя история Ремарка — это история немецкого солдата, его описания окопов и сражений пересекают национальные границы. Напряженные, клаустрофобные часы в окопах в ожидании начала битвы; огромные крысы, ворующие еду у солдат; лежащие изувеченные трупы на поле боя; повседневные ужасы войны приобретают вид нормальности: это опыт всех солдат Первой мировой войны.
Что мне читать дальше?
- Обратная дорога — продолжение Ремарка его самого известного романа. Опубликованный в 1931 году рассказ описывает реакцию и приспособления Эрнста, еще одного чувствительного молодого солдата, и его товарищей по возвращении в послевоенный мир.
- Прощай, оружие — это роман Эрнеста Хемингуэя о молодом американском лейтенанте во время Первой мировой войны, его опыте на итальянском фронте и его грустном, но прекрасном романе с британской медсестрой.
- Капитан Копеника драматурга Карла Цукмайера, близкого друга Ремарка, а также солдата той же войны, представляет собой правдивую историю бывшего заключенного, который надел форму армейского капитана и занимал пост мэра Копеник к выкупу. Это также сатира на готовность немецкого народа подчиняться приказам любого человека в военной форме.
- Catch 22 Джозефа Хеллера повествует о посвящении капитана Джона Йоссариана, офицера ВВС США, в мрачные реалии войны и описывает в веселой прозе механическое общество, в котором мы живем сегодня.
Как отмечалось выше, рассказчиком от первого лица является Пауль Боймер, молодой немецкий пехотинец. Павел рассказывает свою историю простым языком, короткими предложениями и в настоящем времени. Ремарк структурирует книгу в виде коротких эпизодов, в которых периоды напряженных, ужасных сражений чередуются с эпизодами из жизни в тылу при восстановлении. Общий эффект этого контраста — сделать резкие детали жизни на передовой еще более тревожными, чем они были бы в противном случае. Кроме того, фрагментарная структура отражает переживания солдат, перемещающихся между относительным спокойствием и безопасностью тыла и ужасом фронта.Подобно тому, как Павел переживает войну фрагментарно, читатель приходит к пониманию войны через медленное накопление фрагментированных эпизодов. Во многих отношениях структура книги напоминает коллаж, произведение искусства, созданное путем склеивания небольших, детализированных виньеток, чтобы создать целостную картину войны.
Голос рассказчика — это голос диктофона, голос человека, пытающегося передать правду без приукрашивания. Например, когда войска продвигаются на фронт, Павел говорит нам: «По пути мы проезжаем обстрелянную школу.На его длинной стороне возвышается высокая двойная стена из неотшлифованных, новеньких гробов. От них до сих пор пахнет смолой, сосной и лесом. Их по крайней мере сотня ». Он не останавливается на значении гробов; он просто сообщает об их присутствии. Голос Пола эмоционально ровный. Даже когда его близкий друг Мюллер умирает, он не раскрывает своих внутренних чувств:« Мюллер — это мертвых. Кто-то выстрелил ему прямо в живот из верейской лампы. Он прожил полчаса в полном сознании и испытывал ужасную боль.»
Точно так же диалог между людьми никогда не становится сентиментальным или сентиментальным. Мужчины держат свои страхи и глубокие мысли при себе. В одном случае Пол вынужден провести ночь в воронке от снаряда с французом, которого он убил голыми руками. . Болезненная смерть человека сильно влияет на него. Вскоре после того, как Кэт и Альберт находят его, Пол пытается объяснить им, что он чувствует. Они мешают ему говорить:
«Вам не нужно терять сон из-за вашего дела. , — кивает Альберт.
А сейчас я сам с трудом понимаю.
«Это было только потому, что мне пришлось так долго лежать с ним, — говорю я. — В конце концов, война есть война».
Одно заметное исключение из обычно бесстрастного повествования — это во время последней ночи Пола дома во время его отпуска. Пол делится с читателем не только контролируемыми, внешними реакциями, которые он дает своей матери, но и своими внутренними страданиями при расставании. Однако ни он, ни его мать не смогут выразить словами агонию, которую каждый испытывает.«Вот я сижу, — думает Павел, — а вот ты лежишь; нам так много нужно сказать, и мы никогда этого не скажем».
Ремарк также включает описания новых боевых действий, которым подверглись солдаты Первой мировой войны. Эта война включала первое применение пулеметов, танков, сложных взрывчатых веществ, самолетов и отравляющих газов. Технологии опередили тактику, что привело к более масштабным потерям в боях, чем когда-либо видели европейцы. All Quiet on the Western Front переносит безличные технологии войны на личный уровень.Глазами Пола читатель может увидеть технологию в малом масштабе на собственном опыте. Например, когда французы запускают канистры с газом в немецкие окопы, возникает борьба за то, чтобы надеть противогазы. Затем ожидание: «Эти первые минуты с маской решают между жизнью и смертью: она герметична? Я помню ужасные картины в больнице: газовые пациенты, которые в суточном удушье откашливают свои обожженные легкие сгустками».
Хотя книга точно описывает переживания солдат, находящихся под сильным давлением, All Quiet on the Western Front не является историей или воспоминаниями о событиях войны, как указывает Модрис Экстейнс.Скорее, события, о которых говорит Павел, служат для подчеркивания более широкой темы: бессмысленности всех войн. Ремарк эффективно использует иронию, чтобы довести это до ума. Ирония часто бывает горькой. Например, когда раненая собака-посыльный лежит в сотне ярдов от окопов, Бергер решает пойти и либо «привести зверя внутрь, либо пристрелить его». При попытке он был убит с ранением в таз, и человек, которого послали за Бергером, также был застрелен. В другом случае в начале книги Пол и Мюллер идут навестить своего друга Кеммериха, которому ампутировали ногу.Его самое ценное имущество — пара прекрасных кожаных сапог, сапоги, которые сейчас бесполезны, потому что «… даже если ему станет лучше, он сможет использовать только одну — они ему не нужны». Мюллер наследует ботинки; когда его убивают, он завещает сапоги Павлу. «Я ношу их, потому что они мне подходят», — пишет Пол. Как читатели, мы знаем иронию этого наследства, которую Павел не знает сам: приобретение сапог — явный сигнал того, что он следующий, кто умрет. Наконец, сама смерть Пола вызывает горькую иронию.Он падает осенью 1918 года, всего за несколько недель до перемирия. Павел умирает не в большом сражении, а «в день, который был настолько тихим и неподвижным на всем фронте, что армейский отчет ограничился одной фразой:« Все тихо на Западном фронте ».
Заключительные строки романа вдвойне ироничны. Напомним, что Ремарк открывает свою книгу обещанием рассказать историю тех, кто пережили войну и были ею уничтожены. Поскольку он умирает, Пол, очевидно, не один из выживших, чью историю Ремарк обещает рассказать.Напротив, Ремарк допускает смерть Пола, но не ужасную медленную смерть французского печатника или молодых новобранцев, разбросанных по окопам. «Перевернув его, — сообщает безымянный рассказчик, — можно было увидеть, что он не мог долго терпеть; на его лице было выражение спокойствия, как будто он почти рад, что конец». Для Ремарка это кажется высшей иронией: в бессмысленности и жестокости войны есть нечто гораздо худшее, чем смерть, а именно выживание.
Источник: Дайан Хеннингфельд в эссе для Романов для студентов , Гейл, 1998.
Дайан Хеннингфельд
В следующем эссе Хеннингфельд, доцент английского языка в колледже Адриана, оценивает роли второстепенных персонажей в романе Ремарка.
В романе Эриха Марии Ремарка «Все тихо на западном фронте » рассказчиком является молодой немецкий пехотинец Пауль Боймер. Однако, помимо Павла, есть еще ряд других важных персонажей, которые по-разному действуют на протяжении всей книги. Эти второстепенные персонажи имеют тенденцию к стереотипным представлениям об определенных типах, которые Ремарк хотел представить в своем рассказе о жизни на передовой.
Второстепенные символы можно сгруппировать в несколько отдельных категорий. Во-первых, это молодые солдаты, которые дружили с Павлом в школе и одновременно решили записаться. К ним относятся Мюллер, Альберт Кропп и Лир. Во вторую группу входят друзья одноклассников: Тьяден, Хай Вестус и Станислав Кацинский по кличке Кэт. Третья группа второстепенных персонажей — это те, кого можно было бы назвать «посторонними» в силу возраста и их отношения к солдатам. В эту группу входят Канторек, бывший школьный учитель мальчиков; Химмельстосс, садистский инструктор по тренировкам; и семья Пола дома.
Ремарк оставляет некоторые из своих самых едких комментариев для членов последней группы. Канторек с его «лицом, как у мышонка-землеройки» — невысокий, властный человек, который убеждает свой класс, что они должны вступить в армию во имя славы своей страны. Представитель старшего поколения, он поддерживает всех тех мужчин, которые призывают молодых людей отказаться от всего ради защиты своей страны. Как размышляет Пол: «Были тысячи кантореков, и все они были убеждены, что действуют наилучшим образом — и ничего им не стоило.»Когда Канторек сам попадает в армию, он совершенно непригоден для жизни. Одному из его бывших учеников поручается обучать его, и при смене ролей Канторек становится бессильным учеником.
Точно так же инструктор по обучению Химмельстосс — представитель старшего поколения, который пытается научить молодых людей тому, что, по его мнению, они должны знать. Однако во время их пребывания на фронте быстро становится ясно, что Химмельстосс не научил их ничему стоящему. Когда самого Химмельстосса отправляют в тюрьму. спереди, люди, с которыми он ранее жестоко обращался, устроили засаду и жестоко избили его.В конце концов, Химмельстосс выделяется под огнем, спасая Вестуса. Этим персонажем Ремарк демонстрирует, как только опыт под огнем может правильно подготовить человека к жестокости войны.
Отец Пола — представитель старшего поколения, который, кажется, понятия не имеет, что его сын должен вынести. Когда Пол приходит домой в отпуск, он понимает, что пропасть между ними расширилась. Его отец хочет, чтобы он поделился подробностями своей жизни в битвах со своими друзьями, людьми его поколения, которые остаются дома.Отец Павла символизирует целое поколение мужчин, которые готовы отправить своих сыновей на войну, но, тем не менее, хотят контролировать повествование о событиях своих сыновей. Как и отец Пола, немцы постарше не хотели читать книгу Ремарка из-за ее жестокости и отсутствия славы. Они предпочитали верить в то, что поэт Уилфред Оуэн назвал «старой ложью»: умереть за свою страну сладко и уместно.
Из тех, кто был дома, мать Пола — единственная, кто не требует от него подробностей о фронте.Это традиционное бедственное положение женщин, которые должны приносить в жертву своих сыновей во имя патриотического долга. Тяготы войны лишили ее возможности даже полноценно прокормить свою семью. Таким образом, ее традиционная роль воспитателя семьи была отнята у нее. Далее, отдав сына государству, она стирает свою роль матери. Таким образом, ее рак можно интерпретировать символически: он ест ее изнутри, так же как боль, горе и чувство вины разъедают женщин всех стран, участвующих в войне.
На фронте дружба мужчин растет.Поскольку они верят, что только мужчины, испытавшие то, что они испытали, могут понять друг друга, они оказываются все более отрезанными от своих предыдущих жизней. Мюллер, например, не может оглянуться назад, но смотрит вперед. Павел описывает его как человека «дальновидного». Такая дальновидность порой заставляет его казаться холодным и бестактным. Когда он и Пол навещают своего умирающего товарища Кеммериха, Мюллер сразу замечает, что Кеммериху больше не нужны его мягкие кожаные сапоги, и просит их.Кроме того, во время отдыха Мюллер подталкивает каждого человека в группе описать, что он будет делать в будущем, когда война закончится. Он настаивает на том, что каждому мужчине в будущем понадобится работа, которую он представляет. По иронии судьбы, он умирает со своими новыми ботинками, демонстрируя, что даже дальновидные люди могут не пережить войну.
Мужчины, с которыми дружат школьные товарищи на фронте, — очень разные люди. Например, Детеринг — крестьянин-фермер. Его опасения резко отличаются от забот Пола и его школьных друзей.Жизнь Детеринга как фермера вращается вокруг посева, жатвы и сбора урожая. Фермеры озабочены плодородием и ростом, а не бесплодием войны. В какой-то момент Детеринг приходит в ярость, когда лошади ранены в бою: «Его голос взволнован, он звучит почти с достоинством, когда он говорит:« Говорю вам, использовать лошадей на войне — самая гнусная подлость ». он сделал бы это, если бы был объявлен мир, он отвечает: «Я бы сразу приступил к уборке урожая». Напряжение между сдерживанием фермера, которое приносит жизнь через свое использование земных ресурсов, и сдерживанием солдата, вынужденного стать свидетелем смерти существ земли наконец становится слишком большим.Он сходит с ума и покидает отряд, увидев цветущее вишневое дерево. Мужчины считают, что он мертв.
Возможно, самый важный персонаж на фронте — Кацинский, известный как Кэт. Это сорокалетний, проницательный, хитрый, жестокий солдат. Под его опекой школьные приятели учатся заботиться о себе. По словам Пола, у Кэт «замечательный нюх на грязную погоду, хорошую еду и легкую работу». До войны Кэт была сапожником, а теперь находит способы сделать более комфортную жизнь себе и своим товарищам.Хотя Кэт принадлежит к старшему поколению, знания, которые он передает молодым, прямо контрастируют с бесполезными уроками, которые преподают Канторек, Химмельстосс и мужчины, которые все еще находятся дома. Информация Кэт может спасти жизни; он знает, когда вот-вот начнется обстрел, и он может определить калибр пушки по звуку, который она издает. Как пишут Кристин Р. Баркер и Р. У. Ласт: «Примечательно, что качества Кэт сильно отличаются от качеств родителей группы и других авторитетных фигур: его восхищают за его способность выживать в жестокой среде и заботиться о своих нуждах. товарищи.«Смерть Кэт ближе к концу книги оставляет Пола в покое. Без заботы Кэт Пол вскоре падает.
Хотя Кэт — самый важный персонаж в начале, важность Альберта Кроппа для истории становится очевидной в ретроспективе. Пол звонит его старый школьный друг «самый ясный мыслитель среди нас». Его мыслительные способности подчеркиваются на первых страницах книги. Когда Мюллер настаивает на их планах после войны, только Кропп понимает, насколько трудным будет их возвращение на родину. be: «Война разрушила нас для всего», — говорит он.Когда Пол и Альберт ранены, они вместе едут в армейский госпиталь для выздоровления. Раны Альберта намного серьезнее, чем у Пола, и он теряет ногу. По окончании пребывания в больнице Пол сообщает: «Культя Альберта заживает хорошо. Рана почти закрыта. Через несколько недель он должен отправиться в лечебное учреждение для изготовления протезов. Он по-прежнему мало разговаривает и ведет себя гораздо более торжественно. чем раньше. Он часто прерывает свою речь и смотрит прямо перед собой. Если бы его не было здесь с нами, он бы давно застрелился.»Предсказание Кроппа о том, что война разрушила их, кажется, что все сбудется. Если все, что сохранило ему жизнь, — это его товарищи, что произойдет, когда он будет отделен от них?
Когда Кроппа отправят домой, а Пол вернется в впереди, значение Кроппа становится ясным. Поскольку книга заканчивается сообщением о смерти Пола, мы вынуждены пересмотреть предисловие, которое Ремарк дает в самом начале книги. В этом коротком абзаце Ремарк пишет, что его книга «… чтобы рассказать о поколении людей, которые, хотя и избежали ее снарядов, были уничтожены войной.»После этого переосмысления мы внезапно понимаем, что — все тихо на западном фронте. — это вовсе не история Пола, а, скорее, история людей вроде Кроппа, выживших после войны. Пол, как и многие другие, заканчивается лицом вниз. на поле во Франции, не обращая внимания на мир, который он уходит. Кропп, однако, и люди, подобные ему, возвращаются разбитыми, чтобы встретить навсегда измененный мир. По словам Ремарка, эти сломленные люди — истинные трагедии войны, и это историю этих мужчин, которую обещает рассказать автор.
Источник: Дайан Хеннингфельд в эссе для Романов для студентов , Гейл, 1998.
Т. С. Мэтьюз
В следующем обзоре Мэтьюз хвалит All Quiet on the Western Front как грубый, верный- живое отношение к современной войне и ее влиянию на человечество.
Если человек отсидел в тюрьме двадцать лет, а затем его выпустили, большинство из нас должно согласиться с тем, что его жизнь была разрушена. Мало того, что у него отняли двадцать лет, но горечь особого и бесполезного знания омрачит остаток его дней.Но время, как мы знаем (хотя никто из нас не знает почему), течет быстро или медленно в зависимости от того, что мы делаем и где находимся, и кто скажет, не прошли ли несколько лет в окопах последней войны? эквивалент как минимум двадцати годам мирной тюрьмы?
Во всех произведениях о Войне, несущих печать правды, мы находим это ощущение ужасной медленности времени. В All Quiet on the Western Front это первое, что бросается в глаза.Это как если бы Война длилась вечно и постепенно приближалась к бесконечной череде завтрашних дней. «Мы отдыхаем в пяти милях от линии фронта. Вчера мы получили облегчение, а теперь наши животы полны говядины и фасоли. Мы довольны и спокоены». Настоящий момент — это все, что может существовать. Ни о прошлом, ни о будущем нельзя думать.
Это книга о том, о чем никто не любит слишком много говорить. Это о том, что происходит с мужчинами на войне.Это не имеет ничего общего с вежливостью, благородством или какими-либо иногда красивыми, а иногда и нелепыми понятиями, к которым мир снова успокоился. Герой — мальчик девятнадцати лет, рядовой немецкого пехотного полка; его друзья в основном одного возраста. Но называть их мальчиками вряд ли правильно; как говорит о них автор: «Мы несчастны, как дети, и пережиты, как старики, мы грубы, печальны и поверхностны — я верю, что мы заблудились».
Некоторые из них вызвались добровольцами; было подготовлено больше.Война, хотя они и не подозревают об этом, прошла свой пик: началось медленное снижение истощения. Смутное ощущение фатальности, которое мы вынуждены ощущать на первых страницах, постепенно превращается в осознание приближающегося поражения. Новобранцы выходят на фронт все моложе и моложе, так что даже девятнадцатилетние мальчики-ветераны чувствуют себя старыми и защищенными. Вот как выглядят новобранцы после смерти:
Их острые, пушистые лица ужасно невыразительны, как у мертвых детей.
Он вызывает комок в горле, чтобы увидеть, как они перебираются, бегут и падают. Мужчина хотел бы отшлепать их, они такие тупые, взять их за руку и увести отсюда, где им нечего делать. Они носят серые пальто и ботинки, но для большинства из них форма слишком велика, она свисает на конечности, плечи слишком узкие, тела слишком тонкие; По этим детским меркам униформы никогда не шили.
Устойчивое, неторопливое повествование прокладывает свой путь от одного запустения к другому, следуя за судьбой этих не по годам одаренных профессионалов, которые научились быть солдатами и ничем другим.У них бывают веселья и моменты счастья, например, когда неутомимый Тьяден замечает неудачный загон для свиней или птичий двор; у них есть свои ветры, женщин и дополнительные пайки; у них даже есть отпуск. Но в Германии последних военных лет не всегда было приятным переходом от сравнительной легкости лагеря отдыха к очевидному домашнему голоданию. А между мирными жителями и солдатами, вернувшимися с фронта, была пропасть, которую невозможно было преодолеть.
Они слишком много говорят со мной.У них есть заботы, цели, желания, которых я не могу понять. Я часто сижу с одним из них в пивной и пытаюсь объяснить ему, что это действительно единственное: просто посидеть тихо, вот так.
И за всеми сиюминутными отсрочками кроется неотвратимая реальность жизни, на которую они все обречены: «бомбардировки, заграждение, завесы огня, мины, газ, танки, пулеметы, ручные гранаты — слова, слова, но они хранят ужас мира «.
Эти молодые люди, которых Война быстро делает непригодными для гражданской жизни (хотя многим из них не придется вносить изменения), по необходимости отказались от всего, чему их учили.Им пришлось стать солдатами, и они ничто иное. Они верят в настоящий момент; этого недостаточно, но это все, в чем они могут быть уверены. Любовь, которую они не знали, патриотизм и все другие абстрактные добродетели и пороки исчезли в их первом барабанном огне; но они должны цепляться за что-то человеческое. Они цепляются за своих друзей — не буквально и даже не на словах: когда их друзей убивают, им нечего сказать. Но то, что заставляет их идти в созданный людьми ад, — это физическое присутствие друзей вокруг них.
Для меня они больше, чем жизнь, эти голоса, они больше, чем материнство и больше, чем страх; они — самая сильная, самая утешительная вещь, которая есть где-либо: это голоса моих товарищей.
Я ничего не сказал, критикуя эту книгу, и мало что скажу. Он написан просто и откровенно, и читается так, как если бы он был хорошо переведен. В этом нет ничего слащавого и ничего «литературного» — это не искусное построение фантазии, а искреннее описание человеческих страданий.В отличие от художника-экспериментатора, автору нечего сказать нового; но он говорит это так честно и так хорошо, что это для нас как новость, хотя и плохая.
Я молод, мне двадцать лет; однако я ничего не знаю о жизни, кроме отчаяния, смерти, страха и бессмысленной поверхностности, окутывающих бездну печали. Я вижу, как народы противопоставляются друг другу и молча, бессознательно, глупо, послушно, невинно убивают друг друга. Я вижу, что самые проницательные умы мира изобретают оружие и слова, чтобы сделать его еще более совершенным и прочным.И все люди моего возраста, здесь и там, по всему миру, видят это; все мое поколение переживает это вместе со мной. Что бы сделали наши отцы, если бы мы внезапно встали, подошли к ним и предложили свой счет? Чего они ждут от нас, если когда-нибудь наступит время, когда война закончится? На протяжении многих лет наш бизнес убивал — это было наше первое призвание в жизни. Наши знания о жизни ограничены смертью. Что будет потом? А что из нас выйдет?
Есть известия из другой страны.К настоящему времени мы знаем, что нации-победители не получили от Войны ничего, кроме зла; ожидали ли мы тогда, что немцы извлекли пользу из поражения? Нет, война никому не пошла. Тех из его поколения, кого он не убивал, он калечил, истощал или истощал. Мы слышим надежды на то, что другое поколение может быть мудрее. Давайте лучше помолимся, чтобы ему не пришлось усвоить такую дорогостоящую мудрость.
Источник: Т. С. Мэтьюз, «Плохие новости», в The New Republic , Vol.LIX, № 759, 19 июня 1929 г., стр. 130.
Кристин Баркер и Р. У. Ласт, Эрих Мария Ремарк , Освальд Вольф (Лондон) и Барнс и Ноубл (Нью-Йорк), 1979.
Луи Кроненбергер, «Ужас войны, увиденный немецким рядовым», в New York Times Book Review , 2 июня 1929 г., стр. 5.
Джозеф Вуд Крутч, «Славная война», в нации , Vol. 129, No. 3340, 10 июля 1929 г., стр. 43.
Брайан Р. Роули, «Журналистика в художественную литературу: Im Westen nichts Neues», в Первая мировая война в художественной литературе: сборник критических эссе , под редакцией Холгера Кляйна, Macmillan, 1976, стр.101-12.
Ханс Вагенер, Понимание Эриха Марии Ремарка , University of South Carolina Press, 1991.
Модрис Экстейнс, «На западном фронте все тихо, и судьба войны», в Журнал современной истории , Vol. 15, No. 2, апрель 1980 г., стр. 345-65.
Этот критик утверждает, что All Quiet on the Western Front стал успешным, поскольку точно отражал общественное мнение о войне в 1929 году.
Hildegarde Emmel, History of the German Novel , trans.Эллен Саммерфилд, Wayne State University Press, 1984.
Эта книга помещает историю Ремарка в контекст других немецких романов о войне.
Ричард Артур Фирда, Все тихо на западном фронте: Литературный анализ и культурный контекст , Туэйн, 1993.
Отличное общее введение в темы, структуру, стиль и историю «Все тихо на западном фронте».
Ричард Артур Фирда, Эрих Мария Ремарк: Тематический анализ его романов , Питер Ланг (Амстердам), 1988.
Эта книга исследует темы книг Ремарка и называет его темперамент «медитативным и пост-романтическим».
Пол Фассел, Великая война и современная память , Oxford University Press, 1975.
Классическое исследование пересечения литературы и реальной жизни в литературе Первой мировой войны.
Фрэнк Эрнест Хилл, «Разрушенный войной», в New York Herald Tribune Book Review , 2 июня 1929 г., стр. 1-2.
Ранняя рецензия, в которой комментируется сдержанный стиль Ремарка и высказывается предположение, что эта книга «на удивление антинациональна».»
Чарльз В. Хоффман,» Эрих Мария Ремарк «в Словаре литературной биографии : Немецкие писатели-беллетристы 1914-1945 гг. , под редакцией Джеймса Хардина, том 56, Gale Research, 1987, стр. 222-241.
Отличная отправная точка для любого студента; том содержит обзор жизни Ремарка, а также критические комментарии.
CR Owen, Erich Maria Remarque: A Critical Bio-Bibliography , Rodopi, 1984.
Хотя не всегда легко Для использования эта библиография предоставляет, прежде всего, хороший выбор интервью с Ремарком.
Уилфред Оуэн, «Dulce Et Decorum Est», в Сборник стихов Уилфреда Оуэна , отредактированный и с предисловием К. Дэй Льюиса, Новые направления, 1963, стр. 55-6.
Знаменитая поэма Оуэна о Первой мировой войне
Харли У. Тейлор, Эрих Мария Ремарк: литературная и кинобиография , Питер Ланг, 1989.
Полезный источник информации о киноверсиях романов Ремарка.
#erichremarque сообщения в Instagram (фото и видео)
Nada de Novo no Front — Эрих Мария Ремарк Редактор L&PM @lepmeditores ~ Nota da obra: 10 ~ Nota da edição: 8 Считайте, что ум душ маис важные романсы пацифистов, но не сек.XX, Nada de Novo no Front retrata a história de Paul, jovem alemão que luta pelo seu país durante a Grande Guerra. Sangue, sono, fome, morte, medo, desespero, dor, mutilação, raiva. Ассим Эрих Ремарк, o qual, aos 18 anos, serviu ao exército alemão на Primeira Guerra, retrata o confronto no front, isto é, onde o bicho pega de verdade. O patriotismo, o heroísmo e qualquer tentativa de engrandamento de um evento bélico tão trágico como tal é deixado de lado e, inclusive, ridicularizado pelo autor.Por outro lado, o enredo enaltece a importância do companheirismo em situações extremas, único antídoto capaz de evitar o enlouquecimento em meio a tanto belicismo. A publicação da obra se deu em 1929. O sucesso foi esmagador, mesmo porque muitos tinham, à época, uma visão ainda romantizada da guerra. Um soco de realismo no estômago de muitos leitores. Entretanto, com a ascensão do nazismo na Alemanha e pelo teor antibélico e pacifista do romance, o autor passou a ser perseguido, sendo obrigado a refugiar-se na Suiça e depois nos EUA.Em 1933, seus livros foram queimados em praça pública na cidade de Berlim. Mas, Diferentemente de muitos soldados, o livro de Remarche sobreviveu e agora te recruta às trincheiras litárias. Adrenalina, tristeza e, acreditem, uma boa доза юмора lhe aguardam. Prepare-se para entrar no front! Mais uma indicação do podcast @euvno La Famiglia recomenda! «Como é inútil tudo quanto já foi escrito, feito e pensado, quando não consguem evitar estas coisas!». #leitores #livros #ler #leitura #amoler #livrosemaislivros #literatura #livro #leiamais #instalivros #books #amolivros #bookstagram #livroseleitura #igliterario #book #instabook #uamoler #lendo #leromivros # primeira #leitora #leituras #nadadenovonofront #biblioteca #erichremarqueМимолетность: Книга II — Майнер
Автор во время бездомных дней в Портленде.фото / Джоан Арнольд
Глава 16. Это только пастрами «… мы должны укрыть его, чтобы привести его в чувство».
— Эрих Мария Ремарк, Тихо на Западном фронте
В то утро в Разрезе было тихо. Обычно так и было. Это одна из многих вещей, которые мне нравились в этом месте. Пока я сидел и наблюдал за деятельностью залива, где громче всего звучали чайки, всего в миле от Ресурсного центра, сотни людей вели себя так же, как чайки: толпы, собравшиеся вместе в отвратительные маленькие подфракции и клики, собирающие мусор и борющиеся друг с другом за все, что они считали необходимым в уличной борьбе.
Трейк и я сидели в Cut, время от времени потягивая, реже разговаривая, чем потягивая, погружаясь в окружающую среду. Мы никогда не получали ни цента за свои мысли, но мирное мышление было для нас бесценно.
Примерно к обеду появились Фокси и Гриз. В это время суток разговаривать было нормально, так что я не возражал. Трейк рассказывал мне несколько своих бледных сказок. Мне нравились рассказы старых солдат, независимо от того, имели ли они смысл или нет, и мне нравился Гриз. Фокси был случайным опытом.Иногда мне хотелось бросить его в выпивку, иногда он развлекал. Другой гитарист и автор песен, он на самом деле написал пару приличных мелодий — если вам не нужно слушать их десятки раз за один присест. В этот день он казался мягким. У него была гитара и собственные деньги, так что он не был склонен истощать меня слишком много, ни финансово, ни морально.
Я решил пойти к Молли за пастрами со швейцарским соусом с добавлением горчицы — моя стандартная еда. Фокси тоже попросил меня взять ему одну.
«Вы понимаете, что это бутерброд за десять долларов», — предупредил я.
«Десять долларов!» — воскликнул он.
«Ну, девять и меняй. Так что да, десять долларов ».
«Это у меня есть. Я пойду с тобой, — сказал Фокси.
«Нет, нет, нет. Угу. Ни за что.»
Молли ненавидит бездомных. Я был редким исключением, которое она допустила в магазине, но она все еще не любила меня и относилась ко мне как к гражданину третьего сорта. Я ненавидел туда ходить, но это единственное место в городе, где можно купить настоящую красную пастрами.В остальном это черная пастрами, которая вовсе не пастрами, а своего рода ростбиф с приправами. Кроме того, разрешение там, где большинство мужчин в моей ситуации не было, заставило меня почувствовать, что я каким-то образом поддерживаю свою человечность.
Мы решили это, договорившись, что я заплачу за сэндвич Фокси, а он заплатит мне, когда я вернусь в Cut. Затем я направился в бой.
Я заказал оба бутерброда и попытался завязать непринужденный разговор, пока ждал: пара острых наблюдений, может быть, игра слов или шутка.Я всегда поддерживал свои манеры с Молли, даже несмотря на то, что ко мне вообще не обращались никакими манерами. Пока Мик готовил мне обед, я подошел к стойке, чтобы заплатить.
Молли никогда не выходила из кассы, когда была в магазине. Если подумать, я никогда не видел, чтобы она слезала со стула за стойкой. Здесь я испытал самое унизительное унижение. Она всегда забирала мои деньги, но ни разу не сказала «Спасибо», «Удачного дня» или «Согрейтесь». Ничего. Я для нее не был человеком. Я была просто чайкой с кошельком.
Я вспоминаю другой день, когда я пошел на бутерброд. Я открывал крышки пары коробок с пончиками, просто чтобы посмотреть, что она может предложить. Ни один из пончиков не выглядел стоящим этих денег для этого нищего, поэтому я взял Gatorade и бутерброд и подошел к прилавку.
«Вы собираетесь платить за то, что кладете в карман?» — спросила меня Молли. Я был в ужасе. Она обвиняла меня в краже? Идея была абсурдной.
«Какой карман?»
«Тот, в который вы кладете пончик».
Ошеломленный, но полностью уверенный в себе, поскольку я ничего не украл, я сделал ей предложение: «Возьми карман.Если хочешь, я сейчас их все опустошу.
Она на самом деле залезла в карман! Я вылил его. Потом она выбрала другую! Так что я опустошил и этот карман.
Так вот, заметьте, у меня в карманах было много вещей. Я был бездомным. Она, так сказать, обыскивала мои ночные ящики, мои торцевые столики. Примерно через четыре или пять карманов на ее прилавке лежала куча вещей, принадлежностей для бездомных — зажигалки, зарядные устройства, телефон, табак, рулонная бумага, ручки, документы, Новый Завет, салфетки — все было сложено на ее прилавке, но ни единого пончика.
«Хорошо, — сказала она. «Достаточно.»
В самом деле? На самом деле это было слишком много для . Но, как я уже сказал, Молли не любит манеры. Я просто ушел, смущенный, но каким-то образом искупленный.
В этот день, когда я стоял у прилавка, оплачивая два бутерброда, вошел Фокси. Молли немедленно повернулась и указала в его сторону. «Ты же знаешь, что тебе сюда нельзя!» — крикнула она.
«Почему? Что я сделал? » Фокси ответил. Он выглядел совершенно сбитым с толку, но опять же, как обычно.Может быть, был предыдущий инцидент, а может, и нет. С Молли этого и не должно было быть.
Затем случайно по ступенькам поднялся полицейский. Молли коротко сказала копу убрать Фокси, и тот охотно согласился. Я просто стоял там, никоим образом не признавая, что знаю его.
Я направился обратно в Кат с двумя бутербродами, но Фокси нигде не было. Прошло около получаса, а он так и не вернулся. Я подумал, что они, должно быть, посадили его в тюрьму, поэтому предложил Трейку и Гриз сэндвич с пастрами.На улице было до смешного холодно, и бутерброд становился жестким, и его было трудно есть. Что это было бы напрасно.
Оказалось, что Фокси не арестовывали. Похоже, он просто бродил по Старому порту, бессвязно и бессвязно. Когда он наконец вернулся в Cut, я сообщил ему, что он все еще должен заплатить мне за сэндвич. Я хотел вернуть свои десять долларов. В конце концов, если бы он придерживался плана, он бы его съел. Вся эта путаница была его рук дело.
Foxy отказался платить мне, и я был зол.Я снова подумал о том, чтобы бросить его в напиток. Он может серьезно бросить вызов моему хорошему характеру. Но я действительно старался не быть худшим буддистом , так что я просто отпустил это. Кроме того, я чувствовал себя виноватым из-за того, что не смог накормить Трейка, и это он ел. Так что я выстрелил из бутылки, закурил сигарету и уставился на залив Каско.
Пришел Бобби Чопс. Чопс был дерьмовым лицом. Он пропил водку все утро, но у него еще была бутылка. Он сел рядом со мной, и я предупредил его: «Чупс, у меня сейчас очень низкая терпимость к чуши.”
«О, Кенни, — сказал он невнятно, — ты же знаешь, что я крут. Ты знаешь меня, Кенни.
Он был прав. Я знал его и любил этого парня. Но он действительно мог раздражать, когда его печень плавала в пятой части от 80-го.
Конечно, тут же появились и копы. Это был Мид. Он проходил через Разрез несколько раз за смену. Он кричал: «Кенни Уэйн! У тебя сегодня все хорошо? Я бы сказал, что у меня все хорошо, а он продолжал кататься.
И еще кое-что о Бобби Чопсе: он ненавидел копов; он ненавидел всех с авторитетом .Поэтому, когда Мид спросил меня, как у меня дела, Чопс ответил таким невнятным голосом, что было трудно понять: «У него все хорошо, чертова свинка! Почему донча убирается из нашего переулка, гребаная свинка? Отвали! Чертова пизда свинья! »
«Давай, Бобби, — сказал я себе под нос. «Брось это. Давай, мужик.»
Тогда мне пришло в голову решение. «Мид, — сказал я, — ты можешь позвонить в Майлстоун? У него , очевидно, слишком много позавтракал.
«Конечно, Кен. Просто позволь мне свернуть крейсер с дороги за угол.”
Пока Мид перемещал крейсер, Бобби Чопс продолжал движение. «Отбивные! Закрой свой гребаный рот! » Я его предупреждал.
«Кенни Уэйн, ты же знаешь, я ненавижу чертовых копов! И я , а не , иду на Milestone ».
Я встал, возвышаясь над Чопсом, сидящим на ящике, и поставил ему ультиматум: «Веха или больница, Боб. Вам решать.»
«Пошел ты, Кенни, я не…» Он так и не закончил предложение. Я произвел быструю комбинацию из трех ударов, от которых он упал с ящика без сознания.
Трейк сразу осознал серьезность ситуации. Когда полицейский отошел, чтобы позвонить Майлстоуну, Бобби Чопс вел себя как сумасшедший. Когда полицейский вернется — в любую секунду — он захочет узнать, что случилось.
Трейк подошел к Бобби и начал пинать его, неоднократно, крича так громко, как мог бы парень с трахеотомией: «Бобби! Вставать! Вставать!»
Когда полицейский вернулся, мы все стояли над бессознательным человеком. Трейк одной рукой прикрывал дыру в горле, чтобы он мог кричать, а другая рука раскачивалась при каждом ударе, как наездник на родео на вздыбившемся быке, крича: « Бобби! Вставать! Вставать!»
Мид посмотрел на меня и спросил, что случилось.«Он упал с ящика», — сказал я.
— Марк, перестань его пинать, — почти умоляющим тоном сказал Мид.
Затем Фокси наклонилась над Бобби Чопсом. «Я помогу ему встать», — сказал Фокс. Он выглядел как обычный Добрый Самаритянин, когда наклонился и просунул предплечья под подмышки Чопса, а затем обхватил руками его торс.
Итак, полицейский стоял плечом к плечу с Фокси, когда это произошло — и если бы я не видел этого собственными глазами, я бы не поверил, что это могло произойти даже , — но Фокси, Добрый самаритянин сунул руки в карманы Бобби Чопса и украл его деньги.Я был единственным, кто видел, как он это делал.
ПришелMilestone, мы посадили ошеломленного и пьяного Бобби Чопса в фургон, и они уехали. Затем Мид пожелал нам «Добрый день» и тоже ушел.
Я смотрел прямо на Фокси. «Я видел, что ты сделал», — резко сказал я.
«Что?» он пожал плечами, притворяясь тупым.
«Дай мне гребаные деньги, Фокс!»
«Я не понимаю, о чем вы говорите», — сказал он, пытаясь передать сочетание бездомного возмущения и невежества.Но он не был невежественным; может быть, глупо. И он знал, что я знаю, что он сделал.
«Фокси, отдай мне мои десять долларов, или я говорю — после , я пинаю тебе задницу!»
Я снова был, и, несмотря на мои лучшие намерения, худшим буддистом в истории , и Фокси мог ясно видеть, что я имел в виду то, что говорю. Он полез в карман и вытащил десятку.
Когда я увидел Чопса на следующий день, я сказал ему, что все равно делал Фокси. Если бы я сказал копу, я был бы стукачом.Но Бобби Чопс был моим другом. Если бы я не сказал ему, это было бы нечестно.
Глава 17: Почему «Время от времени, ты не знаешь, что я падаю?» / В полночь я называю твое имя … но там нет приятеля.
— Фокси, «Танцуй со мной»
Бунк попросил еще раз попить бутылку. С момента его последнего выстрела не прошло и пяти минут. Мы были в дверях на Пребл-стрит с Красавчиком Бобом и Гризом.
«Будь осторожен», — предупредил я его. «Этот материал убивает гигантов». Я протянул ему кувшин, и он сделал долгий глоток.
«Что, черт возьми, ты делаешь?» Я отругал его. «Ты свихнулся? Это для тебя. Его только что отключили, и он вот-вот потерпит полное крушение. Я мог видеть, что происходит, или мне так казалось.
«Да ладно тебе, Кенни», — сказал Банк. «Не будь таким».
«Нет, чувак, — сказал я. «Ты просто облажался. Подожди и посмотри ».
Я рассказывал всем анекдот, одну из своих длинных историй, анекдот.Затем внезапно я оказался на тротуаре лицом вниз. Мои руки болели дорожным ожогом, и Бунк был на мне сверху. Он упал лицом вниз, но между лицом и бетоном он наткнулся на меня, так что мое лицо приняло на себя основной удар.
«Ух», — проворчал я. «Сукин сын!» Я встал и начал отряхивать пыль, собирая с ладоней камешки. Гриз и Бобби помогли Банку подняться.
— Ой, Кенни, — протянул Банк на своем пьяном диалекте Нижнего Востока. «Мне очень жаль, чувак. Прости, Кенни.
«Я сказал тебе быть осторожным», — бессмысленно заявил я.Он не хотел причинить вреда. Он просто меня не слушал и теперь расплачивался за это. «Все в порядке, Банк, — сказал я. «Итак, где я был?»
Я собрался с мыслями и продолжил свой рассказ. Потом хлоп! — Я снова оказался на земле, и мне стало еще больнее. Я не мог поверить в это: Кофейка на меня напала второй раз! Я был в ярости.
«Койка, вот и все! Вы закончили на ночь, — сказал я. «Тебе пора домой».
У Бунка теперь был дом. Это не был настоящий дом , но он больше не был бездомным.Он жил в YMCA. (Где, кстати, , а не , «весело оставаться». Я не могу говорить из первых рук, потому что они не позволили мне остаться там, а просто спросили Красавчика Боба. что он снова уехал, чтобы остаться бездомным под своим кустом. Качество варьируется.)
Бунк согласился, что ему следует уединиться на ночь, и пошел прочь. «Бунк, — сказал я, — ты идешь не в том направлении». Я схватил его сзади за плечи, развернул, повел вверх по холму к Конгресс-стрит, повернул направо и повел к Форест-авеню. Если бы я знал дорогу, я бы отвез тебя домой.
Позже, в Порту, я увидел одну из девушек из Молли на тротуаре возле таверны Гритти. Она уходила с работы — подрабатывала. Я назову ее Лора Бим.
«Мне в магазине говорят, что ты бездомный», — сказала она. Она выбрала интересный ледокол.
«Да, верно, — подтвердил я.
«Бездомным не пахнет».
«Спасибо», — сказал я. «Предполагая, что вы имели в виду это как комплимент.”
«Но вы тратите много денег в магазине».
«Ага…»
«Где ты это взял?»
«Я прошу об этом людей».
«И они тебе просто отдают?»
«Ну, я много анекдотов рассказываю. Но да.
«Я не могла позволить себе так тратить деньги», — сказала она.
«Я не могу позволить себе арендную плату», — ответил я.
По правде говоря, я, вероятно, мог бы позволить себе аренду. Чего я не мог себе позволить, так это требовать деньги, которые я мог бы заработать на настоящей работе, потому что, если бы я сделал это, я не смог бы позволить себе арендовать квартиру или тратить деньги у Молли.Просто между DHS и IRS — не говоря уже обо всех других аббревиатурах, требующих доли моей зарплаты, — я бы разорился.
Вот почему я пил. Это была моя единственная отсрочка. Меня не было на улице, потому что я был пьян. Я был пьян, потому что был на улице. Выхода из ситуации, в которой я оказался, не было — без посторонней помощи. И никто не протягивал мне руку, чтобы помочь мне встать. Люди просто пинали меня, пока я был внизу.
«Хочешь кайфовать?» — спросила Лаура.
«Если вы имеете в виду травку, то да», — сказал я.«Я больше ничего не делаю. Хорошо, я пью.
«Да, просто травка», — сказала она.
Мы прошли мимо Мыса, где собралась Бригада. Все видели меня, но никто не сказал ни слова, даже «Привет». Думаю, они не хотели взорвать меня.
Мы выкурили таз под крыльцом на Маркет-стрит. Она предложила отвезти меня к себе на ночлег, но я отказался. Я подарил ей маленькую статую Будды, которая была у меня в кармане, ласково поблагодарил ее и направился в Точку, где я чувствовал себя своим.
«С кем вы проходили?» — спросила Фокси.
«Всего лишь одна из девушек из Молли», — сказал я.
«Ну?» он подтолкнул.
«Она меня пригласила, но я сказал нет».
«Вы с ума сошли?»
«Я не могу раздеваться перед ней», — объяснил я. «Она думает, что я не чувствую запаха бездомности. После того, как я сниму несколько слоев, она больше не подумает.
«Вот почему вы просите принять душ», — сказал Фокс.
Он был настоящим придорожным ученым.Я взял его гитару и начал играть. Вскоре собралось несколько человек, чтобы послушать. Один из них протянул двадцать долларовую купюру. Когда я потянулся за ним, Фокси злобно вырвала его из ее пальцев, как чайка, нападающая на последних французских мальков, оставшихся на Земле. Я начал играть другую мелодию, в то время как небольшая аудитория поспешила прочь, с отвращением оглядываясь на отсутствие человечности на скамейке.
Когда они оказались вне пределов слышимости, я решил проблему. «Это моих денег, Фокс.”
«Как это у вас денег?» — издевался он. «У тебя нет гитары».
«Тебе повезло, что я не разбил гребаную гитару о твой толстый череп», — сказал я.
Когда я уходил, я слышал, как Фокси сказала: «Это песня… от мужчины… к женщине». Он сказал одно и то же, то же самое, десятки раз за ночь, а затем сыграл ту же песню: «О… ты бы… танцевал со мной… под серебряным светом луны? Я бы держал тебя за руку. Могу я быть твоим мужчиной? »
Вот почему его гитара разбивается о голову.
Глава 18: Зверь
«Сам по себе человек, по сути, зверь, только он намазывает его маслом, как кусок хлеба с небольшими приличиями».
— Ремарк, Тихо на Западном фронте
Мы работали на Фор-стрит. Я был зажат между Трейком и Красавчиком Бобом в дверном проеме, когда заметил молодую, невероятно красивую женщину. Она была стройной, светловолосой, светлокожей; прототип моей идеальная женщина .
Я виню Дебби Гарри в этом первобытном влечении. Когда я был ребенком в конце 1970-х — начале 80-х, Blondie покорили меня. В то время девушки возраста Гарри были женщинами постарше. Сейчас они кажутся мне младенцами, но это базовый ответ, заложенный в основу моей личности. Подобные достопримечательности — не «вторая натура». Это просто Природа.
«Марк», — сказал я, схватив его за плечо. «Возможно, мне придется отправиться в ад за то, о чем я думаю.«Я говорил о похоти . Когда она подошла ближе, мое сердце забилось быстрее. Это худшее, что есть в старости . И когда она подошла еще ближе, я хорошо рассмотрел ее лицо. Вдруг ей не исполнилось девятнадцати. Ей было девять.
«Кэти?» — крикнул я в шоке.
Она была одной из подруг детства моей дочери. Кэти так же быстро узнала меня и, крича, крепко обняла меня. Когда ее щека плотно прижалась к моей, ее подтянутая и гибкая фигура согрела мои руки и ослабила мое сердце.Я подставил другую щеку Трейку. «Я , определенно попаду в ад», — сказал я.
Это был двадцать первый день рождения Кэти, и она настояла на том, чтобы купить мне выпить. Я согласился, и мы пошли в соседний салон, где подавали двухдолларовые напитки. Ее старшая сестра, Судьба, была внутри. Судьбе было около 10 лет, когда я ее в последний раз видел. Теперь она была в отпуске из армии и покупала мне — и своей младшей сестре — текилу.
Я был счастлив видеть их двоих.Они оба были такими яркими и красивыми. Они позвонили моей Рэйчел в баре и рассказали ей, что только что произошло. Приятно было видеть, что они все еще поддерживают связь друг с другом.
Мне удалось поговорить с дочерью, что всегда было большим удовольствием, но на другом уровне я чувствовал себя ужасно. Я старею и никуда не денусь. Я знал, что никто из нас на самом деле не поедет никуда . Все мы превращаемся в пепел или алмазы. Мы все возвращаемся к углероду, откуда пришли. И я понял, что это действительно о Путешествии.