Стихотворение «Антуан де СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ», поэт Виталий

Один день из жизни и вечность

 

 

 

Посмотри на небо, посмотри

Там летал де Сент-Экзюпери

Дух мятежный, чистый и прямой,

Он держал в руках весь шар Земной.

 

Труженик морей и континентов

Пережил смертельные моменты

И не раз играл он роль Титана

В хищных лапах зверя-урагана

 

Крыльев всплеск в смертельной жуткой пляске -

Самолёт на гибель обречён

Со штурвалом в судорожной связке

Человек с машиной обручён.

 

Кто кого: стихия ли погубит

Храбреца, что долгу вверил рок

Или он природе не уступит

И докажет: смертный – полубог?

 

Сводит болью руки, плечи, шею

Вот уже всё тело онемело

И в мозгу засела мысль одна:

«Выровнять», избегнуть моря дна.

 

Где он, где – спасительный поток?

Как пилот в тот миг был одинок!

Двести сорок километров в час

Дует Вепрь – и …, чтоб ему пропасть,

С ним сражаться, утлая машина

Не имеет на борту бензина!

 

Еле дышут управленья тросы

Но пилотом самолёт не брошен.

Десять километров в час от силы

Выжимает лётчик из «кобылы».

 

И она, от радости воспрянув,

Понеслась к прибрежному туману.

Там друзья, товарищи в ненастье.

Спросите: «А был ли лётчик счастлив?»

Скромный ас не рассказал солдатам,

Что изведал за чертой возврата.

 

Спать хотелось, отлегло от сердца,

Жив остался, и земля вертелась.

 

15 -18 января 2015 г.

 

Актуальные мысли Де Сент-Экзюпери

 

— Истина – это не то, что можно доказать, это то, что делает мир проще

— Будущее не поддаётся анализу. Человек движется вперёд, придумывая язык для понимания сегодняшнего мира

— Вы возразите мне, что (существует) печальная необходимость войны… Что война абсурдна, но приходится выбирать, на чьей ты стороне. А я думаю, что абсурден прежде всего язык, заставляющий людей противоречить самим себе.

…истина, как мы помним, — это то, что делает мир проще, а не то, что создает хаос

— Всё связано между собой

— Истина – это человек, родившийся в нём (в человеке)

— Неужели вы не понимаете, что человеческое благородство основано прежде всего на самоотдаче, готовности рисковать, верности до самой смерти?

— Неужели вы не понимаете, что где-то мы сбились с пути? Человеческий муравейник стал богаче, чем прежде, у нас больше всяких благ и досуга, и все же нам не хватает чего-то существенного, чему трудно подыскать определение. Мы меньше ощущаем себя людьми, мы утратили какие-то таинственные привилегии

— Мы можем дышать только тогда, когда связаны с другими общей и притом надличной целью. Сыновья века комфорта, мы испытываем несказанное блаженство, делясь в пустыне последними крошками (Из книги репортажей А. Де Сент-Экзюпери «Смысл жизни», 2010 г.)

Стихи про Антуана де Сент-Экзюпери

Антуан де Сент-Экзюпери
(от первого лица)

Автобус старый довезёт меня…
Короткий взлёт, земля внизу осталась.
Я молод и влюблён, и мне досталось
Жить, постигая — ремесло, себя.

Попутный ветер нас перенесёт,
От Малаги быть может до Танжера.
Мотор поёт. Как вызвездило небо!
А кто-то там не спит и писем ждёт.

Пока ещё друзья вокруг меня,
И рация им весточки приносит.
Судьба нас далеко порой заносит,
Ведь почту нам доверили не зря.

С рассветом будут гаснуть маяки,
И свет дневной зальёт аэродромы,
А звёзды разбредутся по знакомым,
И вспомнится вдруг домик у реки.

Как будет всё о том не рассказать —
Ни радио, ни утренней газете.
Как написать потом мне книги эти?
А, может, их нельзя не написать?

… Друзья уйдут, один останусь я,
А время в книгах эхом сохраниться.

Мотор — поёт, ещё полёт мой длится,
И изменить здесь ничего нельзя.

Марсель-Малага-Танжер-…

Микулин Юрий

—

Улетали лётчики искать врага.
Затянуло к вечеру
туманом берега.
Кто-то не вернулся, кого-то не нашли…
Не поставишь на море ни крестов, ни плит.

Желтая пустыня — глухие пески.
Тихий ветер к вечеру
плачет от тоски.
Ночью в чёрном небе звёздный перезвон.
Тихо звёзды катятся на песчаный склон.

Если плакать хочется — уснуть нелегко.
Мальчик в одиночестве
бродит средь песков:
Может, сказка сбудется, может, сводка врёт,
Может, снова спустится взрослый самолёт.

И пойдут, как прежде — рука в руке —
Лётчик и мальчишка

к голубой реке.
И одно тревожит их: к звёздам путь далёк,
Не сломал бы ветер там тонкий стебелёк.

(А из синей чащи, где тени сплелись,
Смотрит одичавший рыжий старый лис.)

Крапивин Владислав

—

Посмотри на небо, посмотри
Там летал де Сент-Экзюпери
Дух мятежный, чистый и прямой,
Он держал в руках весь шар Земной.
Труженик морей и континентов
Пережил смертельные моменты
И не раз играл он роль Титана
В хищных лапах зверя-урагана

Крыльев всплеск в смертельной жуткой пляске —
Самолёт на гибель обречён

Со штурвалом в судорожной связке
Человек с машиной обручён.
Кто кого: стихия ли погубит
Храбреца, что долгу вверил рок
Или он природе не уступит
И докажет: смертный — полубог?

Сводит болью руки, плечи, шею
Вот уже всё тело онемело
И в мозгу засела мысль одна:
«Выровнять», избегнуть моря дна.
Где он, где — спасительный поток?
Как пилот в тот миг был одинок!
Двести сорок километров в час
Дует Вепрь — и …, чтоб ему пропасть,
С ним сражаться, утлая машина
Не имеет на борту бензина!

Еле дышут управленья тросы
Но пилотом самолёт не брошен.

Десять километров в час от силы
Выжимает лётчик из «кобылы».
И она, от радости воспрянув,
Понеслась к прибрежному туману.
Там друзья, товарищи в ненастье.
Спросите: «А был ли лётчик счастлив?»
Скромный ас не рассказал солдатам,
Что изведал за чертой возврата.
Спать хотелось, отлегло от сердца,
Жив остался, и земля вертелась.

Антуан де Сент-Экзюпери — Детская художественная школа №1 имени П. П. Чистякова г. Екатеринбург

Французский писатель и летчик. Родился в июне 1900 года в Лионе. Умер 31 июля 1944 году в Небе (разбился на самолете).

 

Антуан де Сент-Экзюпери в детстве был мечтателем, сочинял стихи, рисовал, учился играть на скрипке, но увлекался и техникой, машинами. В 12 лет ему посчастливилось впервые полететь – его взял с собою в воздух известный тогда французский пилот Габриель Сальез. В юности Антуана влекла еще и архитектура, но в 1921 году, призванный в армию, он окончательно выбрал свою дорогу – небо.

 

Он был пилотом, был начальником французского аэродрома в испанском Марокко, потом в Южной Америке. Шли 20-е, 30-е годы – молодость авиации. На еще несовершенных машинах он овладевал техникой ночного полета, учился водить гидросамолет, прокладывал новые трассы. Где он только не летал! Побывал и над Кордильерами, и над Сахарой; не однажды разбивался со своей машиной, не однажды, рискуя жизнью, летел на помощь товарищу. Он всегда чувствовал себя в ответе за людей и перед людьми. И чем чаще видел в лицо смерть. Тем больше любил жизнь. Чем дольше он был в небе, тем ближе и родней становилась ему земля, тем сильней он хотел видеть ее мирной, чистой, счастливой – землей для людей. И тем богаче становился он мыслями и чувствами, которыми не мог не поделиться с людьми. Так он стал писателем.

 

Он начал с повестей «Южный почтовый» и

«Ночной полет» о жизни и труде крылатых людей. В 1935 году он побывал в Советском Союзе и написал вдумчивые и доброжелательные очерки о Москве. Во время гражданской войны в Испании он с тревогой пишет о судьбах Европы, о будущем, которому угрожает фашизм. Подлинной, деятельною любовью к людям дышит лучшая его повесть – «Планета людей» (1939). Когда началась война, он был уже признан негодным для службы в авиации, но вернулся на самолет и воевал до того дня, когда Францию захватил враг. И вот Сент-Экзюпери в эмиграции, в Америке. Скорбью о поверженной родине, гневом и ненавистью к фашизму дышат страницы «Письма заложнику» и повести «Военный летчик». Но есть во всем, о чем он пишет, еще и страстная вера в будущее человечества и страстное убеждение, что за это будущее каждый из нас в ответе и каждый должен всеми силами его отстаивать.

 

Во имя свободной, счастливой и достойной человека жизни на всей земле Сент-Экзюпери еще раз добился права сражаться. Уже немолодой, израненный во многих авариях, он смог вести машину и летать в разведку…Он вновь поднялся в воздух, а 31 июля 1944 года его самолет не вернулся на базу… Нет, он жил не очень долго и написал не очень много.

Но и жизнью своей, и смертью, и своими книгами, и письмами, которые потом были опубликованы, он сумел много сказать людям.

 

Иллюстрации книги-сказки «Маленький принц»

Незадолго до своей гибели Сент-Экзюпери написал еще одну небольшую, совсем не похожую на другие книжку – сказку «Маленький принц» – и сам ее иллюстрировал. Печальная и насмешливая сказка эта, конечно больше для взрослых, чем для детей. А впрочем… Ведь и в подлинной народной сказке под первым простым и понятным даже малышу смыслом скрыты порою иносказание, глубинные пласты великой мудрости. Не все здесь маленький читатель поймет разумом, но многое разбудит его воображение, западет в память и через годы даст ростки. Взрослого по-иному волнует эта чудесная сказка. Над нею и улыбнешься и взгрустнешь, а главное – непременно задумаешься. Ибо сказка, рассказанная Антуаном де Сент-Экзюпери, не только лирична и по-хорошему, без сентиментальности трогательна. Сказка эта – мудрая и человечная, и автор ее не только поэт, но и философ. Просто и проникновенно, как в повестях, и в письмах, говорит он о самом важном. О долге и верности. О дружбе и любви. О горячей, деятельной любви к жизни и к людям. О нетерпимости к злу. И о том, каким же быть человеку на этой еще не очень-то устроенной, подчас недоброй, но любимой и единственной нашей планете – Земле. 

 

По материалам статьи

Норы Галь, Из книги «Антуан де Сент-Экзюпери. Избранное», Ростов-на Дону, 2000 год

 

 

 

Просмотров: 235

⟰ наверх страницы

Стихи: * Антуан де Сент-Экзюпери

Я смеюсь вспоминая! Я тоже умею летать!!!
***
Помнишь, жил маленький принц? Про которого написана сказка…
И летчик летел, и у него не было сил – без нее все казалось напрасным.

И была песня, а после – кино… Слабые плакали, сильные вежливо умолкали… Я смотрю на зиму в пустое окно.
И улыбаюсь, представив себя Икаром… Помнишь, я тебе ее пел?
И закашлялся после второго куплета… отвернулся, добавив минусовке немножечко децибел…
И ты поверила – кашель это…
Я должен быть сильным.
А хочется зарыться в тебя, забыться…
Или хотя б раствориться в синем — небе и море, повсюду твои лица…
Наверно, снова начну курить…
Нет, не начну, ведь ты просила…
Я должен летать альбатросом и не мучить себя вопросом – в чем сила слабости, а в чем слабость силы?
***
Жизнь идёт и идёт по ступеням бесчисленных лестниц,
То по мраморным — вверх, то по гулким, где смрад, темнота…
И фиксирует мозг равнодушно – прошёл ещё месяц —
В день, когда я за воду и свет погашаю счета…
Мне бы в небо смотреть, но я чаще смотрю на дорогу,
Выбирая, не глядя, привычный заслушанный трек…
И давно не мешаю своими молитвами Богу.
И не радует первый, налипший на дворники снег.
Чтобы больше успеть, иногда я, конечно, летаю
И терплю турбулентность с улыбками бортпроводниц…
Пью из чашечки чайной горячее солнце Китая,
Согревая коленями холод журнальных страниц.
Эта песня… моя… ну, пожалуйста, сделайте громче!
Эту грустную Нежность ты пел и сорвался на всхлип…
Опустела земля… без тебя… Антуан* напророчил
Только нет, я не верю! Мой Маленький Принц не погиб…
Ты всё так же умеешь любить, беззаветно, как раньше.
Только чаще в небесные дали ты смотришь один…
Я тебя узнаю, хоть и стал ты немножечко старше —
То туманности звёзд на висках, а не проблеск седин!
Значит, сказка жива! Так бери мою нежность без спроса!
У подножия скал бирюзой разлилась благодать,
Между морем и небом раскрылись крыла альбатроса.
Я смеюсь вспоминая! Я тоже умею летать!!!
. ……
* Антуан де Сент-Экзюпери

Маленький принц. Стихи. — фанфик по фэндому «де Сент-Экзюпери Антуан «Маленький принц»»

Набросок из нескольких строк, еще не ставший полноценным произведением
Например, «тут будет первая часть» или «я пока не написала, я с телефона».

Мнения о событиях или описания своей жизни, похожие на записи в личном дневнике
Не путать с «Мэри Сью» — они мало кому нравятся, но не нарушают правил.

Конкурс, мероприятие, флешмоб, объявление, обращение к читателям
Все это автору следовало бы оставить для других мест.

Подборка цитат, изречений, анекдотов, постов, логов, переводы песен
Текст состоит из скопированных кусков и не является фанфиком или статьей.
Если текст содержит исследование, основанное на цитатах, то он не нарушает правил.

Текст не на русском языке
Вставки на иностранном языке допустимы.

Список признаков или причин, плюсы и минусы, анкета персонажей
Перечисление чего-либо не является полноценным фанфиком, ориджиналом или статьей.

Часть работы со ссылкой на продолжение на другом сайте
Пример: Вот первая глава, остальное читайте по ссылке…

Если в работе задействованы персонажи, не достигшие возраста согласия, или она написана по мотивам недавних мировых трагедий, обратитесь в службу поддержки со ссылкой на текст и цитатой проблемного фрагмента.

Читать «Цитадель» — де Сент-Экзюпери Антуан — Страница 25

Всякое восхождение мучительно. Преображение болезненно. Не измучившись, мне не услышать музыки. Страдания, усилия помогают музыке зазвучать. Я не верю в тех, кто наслаждается чужим медом. Не верю, что одаришь детей благодатным хмелем любви, послушав с ними концерт, прочитав стихи, поговорив. Да, конечно, в человеке заложена способность любить, но заложена и способность страдать. И скучать. И погружаться в безнадежную тоску, сродни осенним дождям. Ведь и умеющим наслаждаться поэзией стихи не всегда в радость, иначе бы они никогда не грустили, они бы читали стихи и ликовали. Все человечество читало бы стихи и ликовало, и больше ему ничего не было бы нужно. Но в радость человеку только то, над чем он хорошенько потрудился, – так уж он устроен.

Чтобы насладиться поэзией, нужно дотянуться до нее и ее преодолеть. Доступные стихи быстро изнашиваются сердцем, так же быстро, как открывшийся с вершины пейзаж. Усталость и желание отдохнуть придали ему столько прелести, но вот ты отдохнул, тебе хочется идти дальше, и ты зевнул, глядя на пейзаж, которому больше нечего тебе предложить.

Чужие стихи – тоже плод твоих усилий, твое внутреннее восхождение. Запасы радуют обывателя, но обыватель – недочеловек. Нет любви про запас, которую можно было тратить себе и тратить, любовь – труд сердца.

Меня не удивляет, что так много людей не находят царства в царстве, храма в храме, поэзии в стихах и музыки в музыке. Они расселись, как в театре, и говорят: «Вокруг – сплошной хаос. Он недостоин того, чтобы служить ему и подчиняться». Они верят в свой здравый смысл, они скептики и насмешники, но издевка в помощь бездельнику – не человеку. Любовь не подарок от прелестного личика, безмятежность не подарок от прелестного пейзажа, любовь – итог преодоленной тобой высоты. Ты превозмог гору и живешь теперь в небесах.

Любовь – то же восхождение. Не думай, что достаточно знать о любви, чтобы ее узнать. Обманывается тот, кто, блуждая по жизни, мечтает сдаться в плен; краткие вспышки страсти научили его любить волнение сердца, он ищет великую страсть, которая зажжет его на всю жизнь. Но скуден его дух, мал пригорок, на который он взбирается, жалка победа, так откуда взяться великой страсти?

Если не изменяться день ото дня, словно в материнстве, не догнать любви. А ты хочешь усесться в гондолу и всю жизнь звучать песней – ты не прав. Вне пути и восхождения ничего не существует. Стоит остановиться, как тебя одолевает скука, потому что пейзажу больше нечего тебе рассказать, и тогда ты бросаешь женщину, хотя надо было бы выбросить тебя.

Логики и неверы просят: «Покажи нам царство, покажи нам Бога, вот я трогаю камень, трогаю землю и тогда верю, что есть и земля, и камень, которые я потрогал». Но что мне до их просьб. Таинства, о которых я говорю, не так скудны, что их можно исчерпать логической формулой. Не могу я доставить невера на вершину горы и подарить ему радость открывшегося пейзажа, ведь он не его победа. Не могу помочь насладиться музыкой человеку, который ее не преодолел. Одни пришли ко мне, желая получить все без усилий, другие так ищут женщину, которая вложит в них любовь. Но это не в моей власти.

Я беру человека, запираю его, истязаю ученьем, потому что слишком хорошо знаю: легкое и доступное – бесплодно, потому что оно – легко и доступно. Напряжение и пот – вот чем мерится польза от работы. Я собираю учителей и говорю им: «Не ошибитесь. Я доверил вам человеческих детей не с тем, чтобы взвешивать потом груз их познаний, – с тем, чтобы порадоваться высоте их восхождения. Мне не нужен ученик, который оглядел из носилок тысячу гор и тысячу пейзажей; тысяча гор – пылинка в бесконечной Вселенной, – по-настоящему он не видел ни одной. Мне нужен тот, кто напряжется и одолеет подъем, пусть это будет невысокая горка, в будущем он поймет все другие куда лучше, чем мнимый знаток, с чужих слов рассуждающий о доброй сотне гор.

Если я хочу, чтобы они узнали, что такое любовь, я буду помогать им любить, уча молиться».

Умеющий любить непременно встретит красавицу, которая воспламенит его сердце, но, видя, как он пламенеет, люди убеждаются в могуществе прекрасных лиц – и ошибаются. Преодолевший стихотворение воспламенен им, и все верят в могущество стихов.

Но повторяю: сказав «гора», я обозначил ее для тебя, а тебя колола ежевика на склоне, у тебя кружилась голова над пропастью, ты потел, взбираясь на скалу, рвал цветы, дышал на вершине полной грудью. Я назвал, но не донес ни полноты понятия, ни его сути. Я сказал «гора» толстому лавочнику и оставил пустым его сердце.

Исчезает поэзия не потому, что исчерпали силу стихи. Исчезает любовь не потому, что красота исчерпала силу. Отдаляется Господь, но не потому, что человеческое сердце уже не девственная земля в ночной тьме, которая так нуждалась когда-то в плуге ради цветов и кедров.

Я внимательно всматривался в отношения людей и понял: ум опасен – ум, который верит, что слово передает суть, что в споре рождается истина. Нет, не язык передает меня. Я не знаю таких слов, которые бы меня высказали. Я лишь обозначаю что-то в себе, и ты меня понимаешь в той мере, в какой для тебя открыты иные пути постижения. Например, нас открыло друг другу чудо любви, или мы – дети одного и того же Бога. Если этого нет, я напрасно пытаюсь извлечь на поверхность таящийся во мне мир и неуклюже выговариваю то одно, то другое, – так о горе, например, я сказал, что она высока, но хотел сказать о холоде близких звезд и могуществе ночи.

XXXVI

Ты пишешь, ты обращаешься к людям, ты словно бы снаряжаешь корабль. Немногие из кораблей достигнут гавани. Большинство затеряется в море. Не так уж много значимых слов продолжает плыть по реке истории. Может, я многое обозначил, но немного выразил сущностного.

Вот и еще одна сложность: людей нужно научить постигать, а не обозначать. Научить, как ставить всевозможные ловушки. Ты привел ко мне человека, что мне до его учености? Учености много и в словарях. Что это за человек – вот что важно. Поэт написал стихи, они согреты его рвением, но ловил он на мелководье, нам ничего не досталось из глубины. Он обозначил весну, но не разбудил весну в моем сердце, я не насытился ею.

Историки, логики, критики совершили открытие: мощное творение всегда хорошо построено. Значит, сила в продуманном плане, обрадовались они. Да, когда город построен, я отчетливо вижу его планировку, но не планировке обязан город своим рождением.

XXXVII

Я смотрю на танцовщиц, певичек и куртизанок моего города. Они заказали себе серебряные носилки и, отправляясь на прогулку, посылают вперед слуг, которые кричат об этом, собирая толпу. Когда рукоплескания толпы, развеяв легкую задумчивость красавицы, вконец измучат ее, она чуть-чуть отодвинет шелковую занавесь и, снисходя до страстного желания обожателей, наклонит к ним свое белоснежное личико, стыдливо улыбнувшись. А слуги будут кричать во всю глотку. Вечером их ждет порка, если любовь тиранов-обожателей не вынудит красавицу нарушить свою стыдливость.

Ванны у красавиц из золота, и толпу приглашают взглянуть, как готовится молоко для купанья. Доят сотню ослиц, добавляют благовония и цветочное молочко, стоит оно бешеных денег, а аромат его так скромен, что его и не почувствуешь.

Я не возмущаюсь цветочному молочку. Немного тратится на него сил в моем царстве, и безумная его цена – иллюзорна. Я не против того, чтобы тратили себя и на роскошества, дорога мне не польза, а рвение. И коль скоро такое молочко существует, то что мне в том, умащаются им мои куртизанки или нет.

Логики осуждают меня, но рвение – единственный закон моего царства. Я вмешаюсь, если народ мой увлечется изготовлением позолоты в ущерб хлебу, но я не против самой позолоты, она золотит их труды, хоть и не нужна насущному. Предназначение ее меня не заботит, но мне кажется, что лучше золотить волосы красавицы, чем дурацкий памятник. Ты возражаешь, что памятник – достояние всех горожан? Но горожане любуются и красавицами. Беда памятников – будь они даже Господни храмы – в том, что они радуют взгляд позолотой, но не требуют взамен никаких даров. Красавица пробуждает желание одарять и жертвовать, ты блаженен возможностью дарить. Дарить, а не получать.

Сказка Маленький принц — Антуан Де Сент-Экзюпери — Сказки. Рассказы. Стихи

Антуан де Сент-Экзюпери.Сказка «Маленький принц»

 

Леону Верту посвящается

 

Прошу детей простить меня за то, что я посвятил эту книжку
взрослому. Скажу в оправдание: этот взрослый — мой самый лучший друг. И
еще: он понимает все на свете, даже детские книжки. И, наконец, он живет
во Франции, а там сейчас голодно и холодно. И он очень нуждается в
утешении. Если же все это меня не оправдывает, я посвящу эту книжку тому
мальчику, каким был когда-то мой взрослый друг. Ведь все взрослые
сначала были детьми, только мало кто из них об этом помнит. Итак, я
исправляю посвящение:

 

Леону Верту, когда он был маленьким.

 

I

 

Когда мне было шесть лет, в книге под названием «Правдивые
истории», где рассказывалось про девственные леса, я увидел однажды
удивительную картинку. На картинке огромная змея — удав — глотала
хищного зверя.
В книге говорилось: «Удав заглатывает свою жертву целиком, не
жуя. После этого он уже не может шевельнуться и спит полгода подряд,
пока не переварит пищу».
Я много раздумывал о полной приключений жизни джунглей и тоже
нарисовал цветным карандашом свою первую картинку. Это был мой рисунок
N 1. Вот что я нарисовал. Я показал мое творение взрослым и спросил, не
страшно ли им.
— Разве шляпа страшная? — возразили мне.
А это была совсем не шляпа. Это был удав, который проглотил
слона. Тогда я нарисовал удава изнутри, чтобы взрослым было понятнее.
Им ведь всегда нужно все объяснять. Это мой рисунок N 2.
Взрослые посоветовали мне не рисовать змей ни снаружи, ни изнутри,
а побольше интересоваться географией, историей, арифметикой и
правописанием. Вот как случилось, что шести лет я отказался от
блестящей карьеры художника. Потерпев неудачу с рисунками N 1 и N 2, я
утратил веру в себя. Взрослые никогда ничего не понимают сами, а для
детей очень утомительно без конца им все объяснять и растолковывать.
Итак, мне пришлось выбирать другую профессию, и я выучился на
летчика. Облетел я чуть ли не весь свет. И география, по правде
сказать, мне очень пригодилась. Я умел с первого взгляда отличить Китай
от Аризоны. Это очень полезно, если ночью собьешься с пути.
На своем веку я много встречал разных серьезных людей. Я долго
жил среди взрослых. Я видел их совсем близко. И от этого, признаться,
не стал думать о них лучше.
Когда я встречал взрослого, который казался мне разумней и
понятливей других, я показывал ему свой рисунок N 1 — я его сохранил и
всегда носил с собою. Я хотел знать, вправду ли этот человек что-то
понимает. Но все они отвечали мне: «Это шляпа». И я уже не говорил с
ними ни об удавах, ни о джунглях, ни о звездах. Я применялся к их
понятиям. Я говорил с ними об игре в бридж и гольф, о политике и о
галстуках. И взрослые были очень довольны, что познакомились с таким
здравомыслящим человеком.

 

II

 

Так я жил в одиночестве, и не с кем было мне поговорить по душам.
И вот шесть лет тому назад пришлось мне сделать вынужденную посадку в
Сахаре. Что-то сломалось в моторе моего самолета. Со мной не было ни
механика, ни пассажиров, и я решил, что попробую сам все починить, хоть
это и очень трудно. Я должен был исправить мотор или погибнуть. Воды у
меня едва хватило бы на неделю.
Итак, в первый вечер я уснул на песке в пустыне, где на тысячи миль
вокруг не было никакого жилья. Человек, потерпевший кораблекрушение и
затерянный на плоту посреди океана, — и тот был бы не так одинок.
Вообразите же мое удивление, когда на рассвете меня разбудил чей-то
тоненький голосок. Он сказал:
— Пожалуйста… нарисуй мне барашка!
— А?..
— Нарисуй мне барашка…
Я вскочил, точно надо мною грянул гром. Протер глаза. Стал
осматриваться. И увидел забавного маленького человечка, который серьезно
меня разглядывал. Вот самый лучший его портрет, какой мне после удалось
нарисовать. Но на моем рисунке он, конечно, далеко не так хорош, как был
на самом деле. Это не моя вина. Когда мне было шесть лет, взрослые
убедили меня, что художник из меня не выйдет, и я ничего не научился
рисовать, кроме удавов — снаружи и изнутри.
Итак, я во все глаза смотрел на это необычайное явление. Не
забудьте, я находился за тысячи миль от человеческого жилья. А между тем
ничуть не похоже было, чтобы этот малыш заблудился, или до смерти устал
и напуган, или умирает от голода и жажды. По его виду никак нельзя было
сказать, что это ребенок, потерявшийся в необитаемой пустыне, вдалеке от
всякого жилья. Наконец ко мне вернулся дар речи, и я спросил:
— Но… что ты здесь делаешь?
И он опять попросил тихо и очень серьезно:
— Пожалуйста… нарисуй барашка…
Все это было так таинственно и непостижимо, что я не посмел
отказаться. Как ни нелепо это было здесь, в пустыне, на волосок от
смерти, я все-таки достал из кармана лист бумаги и вечное перо. Но тут
же вспомнил, что учился-то я больше географии, истории, арифметике и
правописанию, и сказал малышу (немножко даже сердито сказал), что не
умею рисовать. Он ответил:
— Все равно. Нарисуй барашка.
Так как я никогда в жизни не рисовал баранов, я повторил для него
одну из двух старых картинок, которые я только и умею рисовать — удава
снаружи. И очень изумился, когда малыш воскликнул:
— Нет, нет! Мне не надо слона в удаве! Удав слишком опасен, а
слон слишком большой. У меня дома все очень маленькое. Мне нужен
барашек. Нарисуй барашка.
И я нарисовал.
Он внимательно посмотрел на мой рисунок и сказал:
— Нет, этот барашек уже совсем хилый. Нарисуй другого.
Я нарисовал.
Мой новый друг мягко, снисходительно улыбнулся.
— Ты же сам видишь, — сказал он, — это не барашек. Это большой
баран. У него рога…
Я опять нарисовал по-другому. Но он и от этого рисунка отказался:
— Этот слишком старый. Мне нужен такой барашек, чтобы жил долго.
Тут я потерял терпение — ведь мне надо было поскорей разобрать
мотор — и нацарапал ящик.
И сказал малышу:
— Вот тебе ящик. А в нем сидит такой барашек, какого тебе хочется.
Но как же я удивился, когда мой строгий судья вдруг просиял:
— Вот это хорошо! Как ты думаешь, много этому барашку надо травы?
— А что?
— Ведь у меня дома всего очень мало…
— Ему хватит. Я тебе даю совсем маленького барашка.
— Не такой уж он маленький… — сказал он, наклонив голову и
разглядывая рисунок. — Смотри-ка! Он уснул…
Так я познакомился с Маленьким принцем.

 

III

 

Не скоро я понял, откуда он явился. Маленький принц засыпал меня
вопросами, но когда я спрашивал о чем-нибудь, он словно и не слышал.
Лишь понемногу, из случайных, мимоходом оброненных слов мне все
открылось. Так, когда он впервые увидел мой самолет (самолет я рисовать
не стану, мне все равно не справиться), он спросил:
— Что это за штука?
— Это не штука. Это самолет. Мой самолет. Он летает.
И я с гордостью объяснил ему, что умею летать. Тогда он воскликнул:
— Как! Ты упал с неба?
— Да, — скромно ответил я.
— Вот забавно!..
И Маленький принц звонко засмеялся, так что меня взяла досада: я
люблю, чтобы к моим злоключениям относились серьезно. Потом он прибавил:
— Значит, ты тоже явился с неба. А с какой планеты?
«Так вот разгадка его таинственного появления здесь, в пустыне!» —
подумал я и спросил напрямик:
— Стало быть, ты попал сюда с другой планеты?
Но он не ответил. Он тихо покачал головой, разглядывая мой
самолет:
— Ну, на этом ты не мог прилететь издалека…
И надолго задумался о чем-то. Потом вынул из кармана моего барашка
и погрузился в созерцание этого сокровища.
Можете себе представить, как разгорелось мое любопытство от этого
полупризнания о «других планетах». И я попытался разузнать побольше:
— Откуда же ты прилетел, малыш? Где твой дом? Куда ты хочешь
унести моего барашка?
Он помолчал в раздумье, потом сказал:
— Очень хорошо, что ты дал мне ящик: барашек будет там спать по
ночам.
— Ну конечно. И если ты будешь умницей, я дам тебе веревку, чтобы
днем его привязывать. И колышек.
Маленький принц нахмурился:
— Привязывать? Для чего это?
— Но ведь если ты его не привяжешь, он забредет неведомо куда и
потеряется.
Тут мой друг опять весело рассмеялся:
— Да куда же он пойдет?
— Мало ли куда? Все прямо, прямо, куда глаза глядят.
Тогда Маленький принц сказал серьезно:
— Это не страшно, ведь у меня там очень мало места.
И прибавил не без грусти:
— Если идти все прямо да прямо, далеко не уйдешь…

 

IV

 

Так я сделал еще одно важное открытие: его родная планета вся-то
величиной с дом!
Впрочем, это меня не слишком удивило. Я знал, что, кроме таких
больших планет, как Земля, Юпитер, Марс, Венера, существуют еще сотни
других и среди них такие маленькие, что их даже в телескоп трудно
разглядеть. Когда астроном открывает такую планетку, он дает ей не имя,
а просто номер. Например: астероид 3251.
У меня есть серьезные основания полагать, что Маленький принц
прилетел с планетки, которая называется «астероид В-612». Этот астероид
был замечен в телескоп лишь один раз, в 1909 году, одним турецким
астрономом.
Астроном доложил тогда о своем замечательном открытии на
Международном астрономическом конгрессе. Но никто ему не поверил, а все
потому, что он был одет по-турецки. Уж такой народ эти взрослые!
К счастью для репутации астероида В-612, турецкий султан велел
своим подданным под страхом смерти носить европейское платье. В 1920
году тот астроном снова доложил о своем открытии. На этот раз он был
одет по последней моде, — и все с ним согласились.
Я вам рассказал так подробно об астероиде В-612 и даже сообщил его
номер только из-за взрослых. Взрослые очень любят цифры. Когда
рассказываешь им, что у тебя появился новый друг, они никогда не
спросят о самом главном. Никогда они не скажут: «А какой у него голос?
В какие игры он любит играть? Ловит ли он бабочек?» Они спрашивают:
«Сколько ему лет? Сколько у него братьев? Сколько он весит? Сколько
зарабатывает его отец?» И после этого воображают, что узнали человека.
Когда говоришь взрослым: «Я видел красивый дом из розового кирпича, в
окнах у него герань, а на крыше голуби», — они никак не могут
представить себе этот дом. Им надо сказать: «Я видел дом за сто тысяч
франков», — и тогда они восклицают: «Какая красота!»
Точно так же, если им сказать: «Вот доказательства, что Маленький
принц на самом деле существовал: он был очень, очень славный, он
смеялся, и ему хотелось иметь барашка. А кто хочет барашка, тот,
безусловно, существует», — если им сказать так, они только пожмут
плечами и посмотрят на тебя, как на несмышленого младенца. Но если
сказать им: «Он прилетел с планеты, которая называется астероид В-612»,
— это их убедит, и они не станут докучать вам расспросами. Уж такой
народ эти взрослые. Не стоит на них сердиться. Дети должны быть очень
снисходительны к взрослым.
Но мы, те, кто понимает, что такое жизнь, мы, конечно, смеемся над
номерами и цифрами! Я охотно начал бы эту повесть как волшебную
сказку. Я хотел бы начать так:
«Жил да был Маленький принц. Он жил на планете, которая была чуть
побольше его самого, и ему очень не хватало друга…». Те, кто понимает,
что такое жизнь, сразу бы увидели, что все это чистая правда.
Ибо я совсем не хочу, чтобы мою книжку читали просто ради забавы.
Сердце мое больно сжимается , когда я вспоминаю моего маленького друга,
и нелегко мне о нем говорить. Прошло уже шесть лет с тех пор, как он
вместе со своим барашком покинул меня. И я пытаюсь рассказать о нем для
того, чтобы его не забыть. Это очень печально, когда забывают друзей. Не
у всякого есть друг. И я боюсь стать таким, как взрослые, которым ничто
не интересно, кроме цифр. Вот еще и поэтому я купил ящик с красками и
цветные карандаши. Не так это просто — в моем возрасте вновь приниматься
за рисование, если за всю свою жизнь только и нарисовал что удава
снаружи и изнутри, да и то в шесть лет! Конечно, я постараюсь передать
сходство как можно лучше. Но я совсем не уверен, что у меня это
получится. Один портрет выходит удачно, а другой ни капли не похож. Вот
и с ростом тоже: на одном рисунке принц у меня вышел чересчур большой,
на другом — чересчур маленький. И я плохо помню, какого цвета была его
одежда. Я пробую рисовать и так и эдак, наугад, с грехом пополам.
Наконец, я могу ошибиться и в каких-то важных подробностях. Но вы уж не
взыщите. Мой друг никогда мне ничего не объяснял. Может быть, он думал,
что я такой же, как он. Но я, к сожалению, не умею увидеть барашка
сквозь стенки ящика. Может быть, я немного похож на взрослых. Наверно, я
старею.

 

V

 

Каждый день я узнавал что-нибудь новое о его планете, о том, как
он ее покинул и как странствовал. Он рассказывал об этом понемножку,
когда приходилось к слову. Так, на третий день я узнал о трагедии с
баобабами.
Это тоже вышло из-за барашка. Казалось, Маленьким принцем вдруг
овладели тяжкие сомнения, и он спросил:
— Скажи, ведь правда, барашки едят кусты?
— Да, правда.
— Вот хорошо!
Я не понял, почему это так важно, что барашки едят кусты. Но
Маленький принц прибавил:
— Значит, они и баобабы тоже едят?
Я возразил, что баобабы — не кусты, а огромные деревья, вышиной с
колокольню, и, если даже он приведет целое стадо слонов, им не съесть и
одного баобаба.
Услыхав про слонов, Маленький принц засмеялся:
— Их пришлось бы поставить друг на друга…
А потом сказал рассудительно:
— Баобабы сперва, пока не вырастут, бывают совсем маленькие.
— Это верно. Но зачем твоему барашку есть маленькие баобабы?
— А как же! — воскликнул он, словно речь шла о самых простых,
азбучных истинах.
И пришлось мне поломать голову, пока я додумался, в чем тут дело.
На планете Маленького принца, как на любой другой планете, растут
травы полезные и вредные. А значит, есть там хорошие семена хороших,
полезных трав и вредные семена дурной, сорной травы. Но ведь семена
невидимы. Они спят глубоко под землей, пока одно из них не вздумает
проснуться. Тогда оно пускает росток; он расправляется и тянется к
солнцу, сперва такой милый и безобидный. Если это будущий редис или
розовый куст, пусть его растет на здоровье. Но если это какая-нибудь
дурная трава, надо вырвать ее с корнем, как только ее узнаешь. И вот
на планете Маленького принца есть ужасные, зловредные семена… это
семена баобабов. Почва планеты вся заражена ими. А если баобаб не
распознать вовремя, потом от него уже не избавишься. Он завладеет всей
планетой. Он пронижет ее насквозь своими корнями. И если планета
очень маленькая, а баобабов много, они разорвут ее на клочки.
— Есть такое твердое правило, — сказал мне позднее Маленький
принц. — Встал поутру, умылся, привел себя в порядок — и сразу же
приведи в порядок свою планету. Непременно надо каждый день
выпалывать баобабы, как только их уже можно отличить от розовых кустов:
молодые ростки у них почти одинаковые. Это очень скучная работа, но
совсем не трудная.
Однажды он посоветовал мне постараться и нарисовать такую
картинку, чтобы и у нас дети это хорошо поняли.
— Если им когда-нибудь придется путешествовать, — сказал он, — это
им пригодится. Иная работа может и подождать немного, вреда не будет.
Но если дашь волю баобабам, беды не миновать. Я знал одну планету, на
ней жил лентяй. Он не выполол вовремя три кустика…
Маленький принц подробно мне все описал, и я нарисовал эту планету.
Я терпеть не могу читать людям нравоучения. Но мало кто знает, чем
грозят баобабы, а опасность, которой подвергается всякий, кто попадет на
астероид, очень велика — вот почему на сей раз я решаюсь изменить своей
обычной сдержанности. «Дети! — говорю я. — Берегитесь баобабов!» Я хочу
предупредить моих друзей об опасности, которая давно уже их
подстерегает, а они даже не подозревают о ней, как не подозревал прежде
и я. Вот почему я так трудился над этим рисунком, и мне не жаль
потраченного труда. Быть может, вы спросите: отчего в этой книжке нет
больше таких внушительных рисунков, как этот, с баобабами? Ответ очень
прост: я старался, но у меня ничего не вышло. А когда я рисовал баобабы,
меня вдохновляло сознание, что это страшно важно и неотложно.

 

VI

 

О Маленький принц! Понемногу я понял также, как печальна и
однообразна была твоя жизнь. Долгое время у тебя было лишь одно
развлечение: ты любовался закатом. Я узнал об этом наутро четвертого
дня, когда ты сказал:
— Я очень люблю закат. Пойдем посмотрим, как заходит солнце.
— Ну, придется подождать.
— Чего ждать?
— Чтобы солнце зашло.
Сначала ты очень удивился, а потом засмеялся над собою и сказал:
— Мне все кажется, что я у себя дома!
И в самом деле. Все знают, что, когда в Америке полдень, во Франции
солнце уже заходит. И если бы за одну минуту перенестись во Францию,
можно было бы полюбоваться закатом. К несчастью, до Франции очень, очень
далеко. А на твоей планете тебе довольно было передвинуть стул на
несколько шагов. И ты снова и снова смотрел на закатное небо, стоило
только захотеть…
— Однажды я за один день видел заход солнца сорок три раза!
И немного погодя ты прибавил:
— Знаешь… когда станет очень грустно, хорошо поглядеть, как
заходит солнце…
— Значит, в тот день, когда ты видел сорок три заката, тебе было
очень грустно?
Но Маленький принц не ответил.

 

VII

 

На пятый день, опять-таки благодаря барашку, я узнал секрет
Маленького принца. Он спросил неожиданно, без предисловий, точно пришел
к этому выводу после долгих молчаливых раздумий:
— Если барашек есть кусты, он и цветы ест?
— Он есть все, что попадется.
— Даже такие цветы, у которых шипы?
— Да, и те, у которых шипы.
— Тогда зачем шипы?
Этого я не знал. Я был очень занят: в моторе заел один болт, и я
старался его отвернуть. Мне было не по себе, положение становилось
серьезным, воды почти не осталось, и я начал бояться, что моя
вынужденная посадка плохо кончится.
— Зачем нужны шипы?
Задав какой-нибудь вопрос, Маленький принц никогда не отступался,
пока не получал ответа. Неподатливый болт выводил меня из терпенья, и я
ответил наобум:
— Шипы ни зачем не нужны, цветы выпускают их просто от злости.
— Вот как!
Наступило молчание. Потом он сказал почти сердито:
— Не верю я тебе! Цветы слабые. И простодушные. И они стараются
придать себе храбрости. Они думают — если у них шипы, их все боятся…
Я не ответил. В ту минуту я говорил себе: «Если этот болт и сейчас
не поддастся, я так стукну по нему молотком, что он разлетится
вдребезги». Маленький принц снова перебил мои мысли:
— А ты думаешь, что цветы…
— Да нет же! Ничего я не думаю! Я ответил тебе первое, что пришло
в голову. Ты видишь, я занят серьезным делом.
Он посмотрел на меня в изумлении:
— Серьезным делом?!
Он все смотрел на меня: перепачканный смазочным маслом, с
молотком в руках, я наклонился над непонятным предметом, который
казался ему таким уродливым.
— Ты говоришь, как взрослые! — сказал он.
Мне стало совестно. А он беспощадно прибавил:
— Все ты путаешь… ничего не понимаешь!
Да, он не на шутку рассердился. Он тряхнул головой, и ветер
растрепал его золотые волосы.
— Я знаю одну планету, там живет такой господин с багровым лицом.
Он за всю свою жизнь ни разу не понюхал цветка. Ни разу не поглядел на
звезду. Он никогда никого не любил. И никогда ничего не делал. Он занят
только одним: он складывает цифры. И с утра до ночи твердит одно: «Я
человек серьезный! Я человек серьезный!» — совсем как ты. И прямо
раздувается от гордости. А на самом деле он не человек. Он гриб.
— Что?
— Гриб!
Маленький принц даже побледнел от гнева.
— Миллионы лет у цветов растут шипы. И миллионы лет барашки
все-таки едят цветы. Так неужели же это не серьезное дело — понять,
почему они изо всех сил стараются отрастить шипы, если от шипов нет
никакого толку? Неужели это не важно, что барашки и цветы воюют друг с
другом? Да разве это не серьезнее и не важнее, чем арифметика толстого
господина с багровым лицом? А если я знаю единственный в мире цветок,
он растет только на моей планете, и другого такого больше нигде нет, а
маленький барашек в одно прекрасное утро вдруг возьмет и съест его и
даже не будет знать, что он натворил? И это все, по-твоему, не важно?
Он сильно покраснел. Потом снова заговорил:
— Если любишь цветок — единственный, какого больше нет ни на одной
из многих миллионов звезд, этого довольно: смотришь на небо и
чувствуешь себя счастливым. И говоришь себе: «Где-то там живет мой
цветок…» Но если барашек его съест, это все равно, как если бы все
звезды разом погасли! И это, по-твоему, не важно!
Он больше не мог говорить. Он вдруг разрыдался. Стемнело. Я бросил
работу. Мне смешны были злополучный болт и молоток, жажда и смерть. На
звезде, на планете — на моей планете, по имени Земля — плакал Маленький
принц, и надо было его утешить. Я взял его на руки и стал баюкать. Я
говорил ему: «Цветку, который ты любишь, ничто не грозит… Я нарисую
твоему барашку намордник… Нарисую для твоего цветка броню… Я…» Я
плохо понимал, что говорил. Я чувствовал себя ужасно неловким и
неуклюжим. Я не знал, как позвать, чтобы он услышал, как догнать его
душу, ускользающую от меня… Ведь она такая таинственная и
неизведанная, эта страна слез.

 

VIII

 

Очень скоро я лучше узнал этот цветок. На планете Маленького принца
всегда росли простые, скромные цветы — у них было мало лепестков, они
занимали совсем мало места и никого не беспокоили. Они раскрывались
поутру в траве и под вечер увядали. А этот пророс однажды из зерна,
занесенного неведомо откуда, и Маленький принц не сводил глаз с
крохотного ростка, не похожего на все остальные ростки и былинки. Вдруг
это какая-нибудь новая разновидность баобаба? Но кустик быстро перестал
тянуться ввысь, и на нем появился бутон. Маленький принц никогда еще не
видал таких огромных бутонов и предчувствовал, что увидит чудо. А
неведомая гостья, еще скрытая в стенах своей зеленой комнатки, все
готовилась, все прихорашивалась. Она заботливо подбирала краски. Она
наряжалась неторопливо, один за другим примеряя лепестки. Она не желала
явиться на свет встрепанной, точно какой-нибудь мак. Она хотела
показаться во всем блеске своей красоты. Да, это была ужасная кокетка!
Таинственные приготовления длились день за днем. И вот наконец, однажды
утром, едва взошло солнце, лепестки раскрылись.
И красавица, которая столько трудов положила, готовясь к этой
минуте, сказала, позевывая:
— Ах, я насилу проснулась… Прошу извинить… Я еще совсем
растрепанная…
Маленький принц не мог сдержать восторга:
— Как вы прекрасны!
— Да, правда? — был тихий ответ. — И заметьте, я родилась вместе
с солнцем.
Маленький принц, конечно, догадался, что удивительная гостья не
страдает избытком скромности, зато она была так прекрасна, что дух
захватывало!
А она вскоре заметила:
— Кажется, пора завтракать. Будьте так добры, позаботьтесь обо
мне…
Маленький принц очень смутился, разыскал лейку и полил цветок
ключевой водой.
Скоро оказалось, что красавица горда и обидчива, и Маленький принц
совсем с нею измучился. У нее было четыре шипа, и однажды она сказала
ему:
— Пусть приходят тигры, не боюсь я их когтей!
— На моей планете тигры не водятся, — возразил Маленький принц. —
И потом, тигры не едят траву.
— Я не трава, — обиженно заметил цветок.
— Простите меня…
— Нет, тигры мне не страшны, но я ужасно боюсь сквозняков. У вас
нет ширмы?
«Растение, а боится сквозняков… очень странно… — подумал
Маленький принц. — Какой трудный характер у этого цветка».
— Когда настанет вечер, накройте меня колпаком. У вас тут слишком
холодно. Очень неуютная планета. Там, откуда я прибыла…
Она не договорила. Ведь ее занесло сюда, когда она была еще
зернышком. Она ничего не могла знать о других мирах. Глупо лгать,
когда тебя так легко уличить! Красавица смутилась, потом кашлянула
раз-другой, чтобы Маленький принц почувствовал, как он перед нею
виноват:
— Где же ширма?
— Я хотел пойти за ней, но не мог же я вас не дослушать!
Тогда она закашляла сильнее: пускай его все-таки помучит совесть!
Хотя Маленький принц и полюбил прекрасный цветок и рад был ему
служить, но вскоре в душе его пробудились сомнения. Пустые слова он
принимал близко к сердцу и стал чувствовать себя очень несчастным.
— Напрасно я ее слушал, — доверчиво сказал он мне однажды. —
Никогда не надо слушать, что говорят цветы. Надо просто смотреть на них
и дышать их ароматом. Мой цветок напоил благоуханием всю мою планету,
а я не умел ему радоваться. Эти разговоры о когтях и тиграх… Они
должны бы меня растрогать, а я разозлился…
И еще он признался:
— Ничего я тогда не понимал! Надо было судить не по словам, а по
делам. Она дарила мне свой аромат, озаряла мою жизнь. Я не должен был
бежать. За этими жалкими хитростями и уловками я должен был угадать
нежность. Цветы так непоследовательны! Но я был слишком молод, я еще
не умел любить.

 

IX

 

Как я понял, он решил странствовать с перелетными птицами. В
последнее утро он старательней обычного прибрал свою планету. Он
заботливо прочистил действующие вулканы. У него было два действующих
вулкана. На них очень удобно по утрам разогревать завтрак. Кроме
того, у него был еще один потухший вулкан. Но, сказал он, мало ли что
может случиться! Поэтому он прочистил и потухший вулкан тоже. Когда
вулканы аккуратно чистишь, они горят ровно и тихо, без всяких
извержений. Извержение вулкана — это все равно что пожар в печной
трубе, когда там загорится сажа. Конечно, мы, люди на земле, слишком
малы и не можем прочищать наши вулканы. Вот почему они доставляют нам
столько неприятностей.
Не без грусти Маленький принц вырвал также последние ростки
баобабов. Он думал, что никогда не вернется. Но в это утро привычная
работа доставляла ему необыкновенное удовольствие. А когда он в
последний раз полил и собрался накрыть колпаком чудесный цветок, ему
даже захотелось плакать.
— Прощайте, — сказал он.
Красавица не ответила.
— Прощайте, — повторил Маленький принц.
Она кашлянула. Но не от простуды.
— Я была глупая, — сказала она наконец. — Прости меня. И
постарайся быть счастливым.
И ни слова упрека. Маленький принц был очень удивлен. Он застыл,
смущенный и растерянный, со стеклянным колпаком в руках. Откуда эта
тихая нежность?
— Да, да, я люблю тебя, — услышал он. — Моя вина, что ты этого не
знал. Да это и не важно. Но ты был такой же глупый, как и я. Постарайся
быть счастливым… Оставь колпак, он мне больше не нужен.
— Но ветер…
— Не так уж я простужена… Ночная свежесть пойдет мне на пользу.
Ведь я — цветок.
— Но звери, насекомые…
— Должна же я стерпеть двух-трех гусениц, если хочу познакомиться с
бабочками. Они, должно быть, прелестны. А то кто же станет меня
навещать? Ты ведь будешь далеко. А больших зверей я не боюсь. У меня
тоже есть когти.
И она в простоте душевной показала свои четыре шипа. Потом
прибавила:
— Да не тяни же, это невыносимо! Решил уйти — так уходи.
Она не хотела, чтобы Маленький принц видел, как она плачет. Это
был очень гордый цветок…

 

X

 

Ближе всего к планете Маленького принца были астероиды 325, 326,
327, 328, 329 и 330. Вот он и решил для начала посетить их: надо же
найти себе занятие, да и поучиться чему-нибудь.
На первом астероиде жил король. Облаченный в пурпур и горностай,
он восседал на троне — очень простом и все же величественном.
— А, вот и подданный! — воскликнул король, увидав Маленького
принца.
«Как же он меня узнал? — подумал Маленький принц. — Ведь он
видит меня в первый раз!»
Он не знал, что короли смотрят на мир очень упрощенно: для них
все люди — подданные.
— Подойди, я хочу тебя рассмотреть, — сказал король, ужасно гордый
тем, что он может быть для кого-то королем.
Маленький принц оглянулся — нельзя ли где-нибудь сесть, но
великолепная горностаевая мантия покрывала всю планету. Пришлось стоять,
а он так устал… и вдруг он зевнул.
— Этикет не разрешает зевать в присутствии монарха, — сказал
король. — Я запрещаю тебе зевать.
— Я нечаянно, — ответил Маленький принц, очень смущенный. — Я долго
был в пути и совсем не спал…
— Ну, тогда я повелеваю тебе зевать, — сказал король. — Многие
годы я не видел, чтобы кто-нибудь зевал. Мне это даже любопытно. Итак,
зевай! Таков мой приказ.
— Но я робею… я больше не могу… — вымолвил Маленький принц и
весь покраснел.
— Гм, гм… Тогда… Тогда я повелеваю тебе то зевать, то…
Король запутался и, кажется, даже немного рассердился.
Ведь для короля самое важное — чтобы ему повиновались
беспрекословно. Непокорства он бы не потерпел. Это был абсолютный
монарх. Но он был очень добр, а потому отдавал только разумные
приказания.
«Если я повелю своему генералу обернуться морской чайкой, —
говаривал он, — и если генерал не выполнит приказа, это будет не его
вина, а моя».
— Можно мне сесть? — робко спросил Маленький принц.
— Повелеваю: сядь! — отвечал король и величественно подобрал
одну полу своей горностаевой мантии.
Но Маленький принц недоумевал. Планетка такая крохотная. Чем же
правит этот король?
— Ваше величество, — начал он, — могу ли я вас спросить…
— Повелеваю: спрашивай! — поспешно сказал король.
— Ваше величество… чем вы правите?
— Всем, — просто ответил король.
— Всем?
Король повел рукою, скромно указывая на свою планету, а также и на
другие планеты, и на звезды.
— И всем этим вы правите? — переспросил Маленький принц.
— Да, — отвечал король.
Ибо он был поистине полновластный монарх и не знал никаких
пределов и ограничений.
— И звезды вам повинуются? — спросил Маленький принц.
— Ну конечно, — отвечал король. — Звезды повинуются мгновенно. Я
не терплю непослушания.
Маленький принц был восхищен. Вот бы ему такое могущество! Он бы
тогда любовался закатом солнца не сорок четыре раза в день, а семьдесят
два, а то и сто, и двести раз, и при этом ему даже не приходилось бы
передвигать стул с места на место! Тут он снова загрустил, вспоминая
свою покинутую планету, и набравшись храбрости, попросил короля:
— Мне хотелось бы поглядеть на заход солнца… Пожалуйста,
сделайте милость, повелите солнцу закатиться…
— Если я прикажу какому-нибудь генералу порхать бабочкой с цветка
на цветок, или сочинить трагедию, или обернуться морской чайкой и
генерал не выполнит приказа, кто будет в этом виноват — он или я?
— Вы, ваше величество, — ни минуты не колеблясь, ответил Маленький
принц.
— Совершенно верно, — подтвердил король. — С каждого надо
спрашивать то, что он может дать. Власть прежде всего должна быть
разумной. Если ты повелишь своему народу броситься в море, он устроит
революцию. Я имею право требовать послушания, потому что веления мои
разумны.
— А как же заход солнца? — напомнил Маленький принц: раз о
чем-нибудь спросив, он уже не отступался, пока не получал ответа.
— Будет тебе и заход солнца. Я потребую, чтобы солнце зашло. Но
сперва дождусь благоприятных условий, ибо в этом и состоит мудрость
правителя.
— А когда условия будут благоприятные? — осведомился Маленький
принц.
— Гм, гм, — ответил король, листая толстый календарь. — Это
будет… Гм, гм… Сегодня это будет в семь часов сорок минут вечера.
И тогда ты увидишь, как точно исполнится мое повеление.
Маленький принц зевнул. Жаль, что тут не поглядишь на заход
солнца, когда хочется! И, по правде говоря, ему стало скучновато.
— Мне пора, — сказал он королю. — Больше мне здесь нечего делать.
— Останься! — сказал король: он был очень горд тем, что у него
нашелся подданный, и не хотел с ним расставаться. — Останься, я назначу
тебя министром.
— Министром чего?
— Ну… юстиции.
— Но ведь здесь некого судить!
— Как знать, — возразил король. — Я еще не осмотрел всего моего
королевства. Я очень стар, для кареты у меня нет места, а ходить
пешком так утомительно…
Маленький принц наклонился и еще раз заглянул на другую сторону
планеты.
— Но я уже смотрел! — воскликнул он. — Там тоже никого нет.
— Тогда суди сам себя, — сказал король. — Это самое трудное.
Себя судить куда трудней, чем других. Если ты сумеешь правильно судить
себя, значит, ты поистине мудр.
— Сам себя я могу судить где угодно, — сказал Маленький принц. —
Для этого мне незачем оставаться у вас.
— Гм, гм… — сказал король. — Мне кажется, где-то на моей планете
живет старая крыса. Я слышу, как она скребется по ночам. Ты мог бы
судить эту старую крысу. Время от времени приговаривай ее к смертной
казни. От тебя будет зависеть ее жизнь. Но потом каждый раз надо
будет ее помиловать. Надо беречь старую крысу, она ведь у нас одна.
— Не люблю я выносить смертные приговоры, — сказал Маленький
принц. — И вообще мне пора.
— Нет, не пора, — возразил король.
Маленький принц уже совсем собрался в дорогу, но ему не хотелось
огорчать старого монарха.
— Если вашему величеству угодно, чтобы ваши повеления
беспрекословно исполнялись, — сказал он, — вы могли бы отдать
благоразумное приказание. Например, повелите мне пуститься в путь, не
мешкая ни минуты… Мне кажется, условия для этого самые что ни на есть
благоприятные.
Король не отвечал, и Маленький принц немного помедлил в
нерешимости, потом вздохнул и отправился в путь.
— Назначаю тебя послом! — поспешно крикнул вдогонку ему король.
И вид у него при этом был такой, точно он не потерпел бы никаких
возражений.
«Странный народ эти взрослые», — сказал себе Маленький принц,
продолжая путь.

 

XI

 

На второй планете жил честолюбец.
— О, вот и почитатель явился! — воскликнул он, еще издали завидев
Маленького принца.
Ведь тщеславным людям кажется, что все ими восхищаются.
— Добрый день, — сказал Маленький принц. — Какая у вас забавная
шляпа.
— Это чтобы раскланиваться, — объяснил честолюбец. — Чтобы
раскланиваться, когда меня приветствуют. К несчастью, сюда никто не
заглядывает.
— Вот как? — промолвил Маленький принц: он ничего не понял.
— Похлопай-ка в ладоши, — сказал ему честолюбец.
Маленький принц захлопал в ладоши. Честолюбец снял шляпу и скромно
раскланялся.
«Здесь веселее, чем у старого короля», — подумал Маленький принц.
И опять стал хлопать в ладоши. А честолюбец опять стал раскланиваться,
снимая шляпу.
Так минут пять подряд повторялось одно и то же, и Маленькому
принцу это наскучило.
— А что надо сделать, чтобы шляпа упала? — спросил он.
Но честолюбец не слышал. Тщеславные люди глухи ко всему, кроме
похвал.
— Ты и в самом деле мой восторженный почитатель? — спросил он
Маленького принца.
— А как это — почитать?
— Почитать значит признавать, что на этой планете я всех
красивее, всех наряднее, всех богаче и всех умней.
— Да ведь на твоей планете больше и нет никого!
— Ну, доставь мне удовольствие, все равно восхищайся мною!
— Я восхищаюсь, — сказал Маленький принц, слегка пожав плечами, —
но что тебе от этого за радость?
И он сбежал от честолюбца.
«Право же, взрослые — очень странные люди», — простодушно подумал
он, пускаясь в путь.

 

ХII

 

На следующей планете жил пьяница. Маленький принц пробыл у него
совсем недолго, но стало ему после этого очень невесело.
Когда он явился на эту планету, пьяница молча сидел и смотрел на
выстроившиеся перед ним полчища бутылок — пустых и полных.
— Что это ты делаешь? — спросил Маленький принц.
— Пью, — мрачно ответил пьяница.
— Зачем?
— Чтобы забыть.
— О чем забыть? — спросил Маленький принц; ему стало жаль пьяницу.
— Хочу забыть, что мне совестно, — признался пьяница и повесил
голову.
— Отчего же тебе совестно? — спросил Маленький принц, ему очень
хотелось помочь бедняге.
— Совестно пить! — объяснил пьяница, и больше от него нельзя было
добиться ни слова.
И Маленький принц отправился дальше, растерянный и недоумевающий.
«Да, право же, взрослые очень, очень странный народ», — думал он,
продолжая путь.

 

XIII

 

Четвертая планета принадлежала деловому человеку. Он был так
занят, что при появлении Маленького принца даже головы не поднял.
— Добрый день, — сказал ему Маленький принц. — Ваша папироса
погасла.
— Три да два — пять. Пять да семь — двенадцать. Двенадцать да
три — пятнадцать. Добрый день. Пятнадцать да семь — двадцать два.
Двадцать два да шесть — двадцать восемь. Некогда спичкой чиркнуть.
Двадцать шесть да пять — тридцать один. Уф! Итого, стало быть, пятьсот
один миллион шестьсот двадцать две тысячи семьсот тридцать один.
— Пятьсот миллионов чего?
— А? Ты еще здесь? Пятьсот миллионов… Уж не знаю, чего… У
меня столько работы! Я человек серьезный, мне не до болтовни! Два да
пять — семь…
— Пятьсот миллионов чего? — повторил Маленький принц: спросив о
чем-нибудь, он не успокаивался, пока не получал ответа.
Деловой человек поднял голову.
— Уже пятьдесят четыре года я живу на этой планете, и за все время
мне мешали только три раза. В первый раз, двадцать два года тому назад,
ко мне откуда-то залетел майский жук. Он поднял ужасный шум, и я тогда
сделал четыре ошибки в сложении. Во второй раз, одиннадцать лет тому
назад, у меня был приступ ревматизма. От сидячего образа жизни. Мне
разгуливать некогда. Я человек серьезный. Третий раз… вот он! Итак,
стало быть, пятьсот миллионов…
— Миллионов чего?
Деловой человек понял, что надо ответить, а то не будет ему покоя.
— Пятьсот миллионов этих маленьких штучек, которые иногда видны в
воздухе.
— Это что же, мухи?
— Да нет же, такие маленькие, блестящие.
— Пчелы?
— Да нет же. Такие маленькие, золотые, всякий лентяй как посмотрит
на них, так и размечтается. А я человек серьезный. Мне мечтать некогда.
— А, звезды?
— Вот-вот. Звезды.
— Пятьсот миллионов звезд? Что же ты с ними делаешь?
— Пятьсот один миллион шестьсот двадцать две тысячи семьсот
тридцать одна. Я человек серьезный, я люблю точность.
— Так что же ты делаешь со всеми этими звездами?
— Что делаю?
— Да.
— Ничего не делаю. Я ими владею.
— Владеешь звездами?
— Да.
— Но я уже видел короля, который…
— Короли ничем не владеют. Они только правят. Это совсем другое
дело.
— А для чего тебе владеть звездами?
— Чтоб быть богатым.
— А для чего быть богатым?
— Чтобы покупать еще новые звезды, если их кто-нибудь откроет.
«Он рассуждает почти как пьяница», — подумал Маленький принц.
И стал спрашивать дальше:
— А как можно владеть звездами?
— Звезды чьи? — ворчливо спросил делец.
— Не знаю. Ничьи.
— Значит, мои, потому что я первый до этого додумался.
— И этого довольно?
— Ну конечно. Если ты найдешь алмаз, у которого нет хозяина, —
значит, он твой. Если ты найдешь остров, у которого нет хозяина, он
твой. Если тебе первому придет в голову какая-нибудь идея, ты берешь
на нее патент: она твоя. Я владею звездами, потому что до меня никто
не догадался ими завладеть.
— Вот это верно, — сказал Маленький принц. — И что же ты с ними
делаешь?
— Распоряжаюсь ими, — ответил делец. — Считаю их и пересчитываю.
Это очень трудно. Но я человек серьезный.
Однако Маленькому принцу этого было мало.
— Если у меня есть шелковый платок, я могу повязать его вокруг шеи
и унести с собой, — сказал он. — Если у меня есть цветок, я могу его
сорвать и унести с собой. А ты ведь не можешь забрать звезды!
— Нет, но я могу положить их в банк.
— Как это?
— А так: пишу на бумажке, сколько у меня звезд. Потом кладу эту
бумажку в ящик и запираю его на ключ.
— И все?
— Этого довольно.
«Забавно! — подумал Маленький принц. — И даже поэтично. Но не
так уж это серьезно».
Что серьезно, а что не серьезно, — это Маленький принц понимал
по-своему, совсем не так, как взрослые.
— У меня есть цветок, — сказал он, — и я каждое утро его поливаю. У
меня есть три вулкана, я каждую неделю их прочищаю. Все три прочищаю, и
потухший тоже. Мало ли что может случиться. И моим вулканам, и моему
цветку полезно, что я ими владею. А звездам от тебя нет никакой
пользы…
Деловой человек открыл было рот, но так и не нашелся что ответить,
и Маленький принц отправился дальше.
«Нет, взрослые и правда поразительный народ», — простодушно
говорил он себе, продолжая путь.

 

XIV

 

Пятая планета была очень занятная. Она оказалась меньше всех. На
ней только и помещалось что фонарь да фонарщик. Маленький принц никак
не мог понять, для чего на крохотной, затерявшейся в небе планетке, где
нет ни домов, ни жителей, нужны фонарь и фонарщик. Но он подумал:
«Может быть, этот человек и нелеп. Но он не так нелеп, как король,
честолюбец, делец и пьяница. В его работе все-таки есть смысл. Когда
он зажигает свой фонарь — как будто рождается еще одна звезда или
цветок. А когда он гасит фонарь — как будто звезда или цветок
засыпают. Прекрасное занятие. Это по-настоящему полезно, потому что
красиво».
И, поравнявшись с этой планеткой, он почтительно поклонился
фонарщику.
— Добрый день, — сказал он. — Почему ты сейчас погасил фонарь?
— Такой уговор, — ответил фонарщик. — Добрый день.
— А что это за уговор?
— Гасить фонарь. Добрый вечер.
И он снова засветил фонарь.
— Зачем же ты опять его зажег?
— Такой уговор, — повторил фонарщик.
— Не понимаю, — признался Маленький принц.
— И понимать нечего, — сказал фонарщик, — уговор есть уговор.
Добрый день.
И погасил фонарь.
Потом красным клетчатым платком утер пот со лба и сказал:
— Тяжкое у меня ремесло. Когда-то это имело смысл. Я гасил
фонарь по утрам, а вечером опять зажигал. У меня оставался день, чтобы
отдохнуть, и ночь, что бы выспаться…
— А потом уговор переменился?
— Уговор не менялся, — сказал фонарщик. — В том-то и беда! Моя
планета год от году вращается все быстрее, а уговор остается прежний.
— И как же теперь? — спросил Маленький принц.
— Да вот так. Планета делает полный оборот за одну минуту, и у
меня нет ни секунды передышки. Каждую минуту я гашу фонарь и опять его
зажигаю.
— Вот забавно! Значит, у тебя день длится всего одну минуту!
— Ничего тут нет забавного, — возразил фонарщик. — Мы с тобой
разговариваем уже целый месяц.
— Целый месяц?!
— Ну да. Тридцать минут. Тридцать дней. Добрый вечер!
И он опять засветил фонарь.
Маленький принц смотрел на фонарщика, и ему все больше нравился
этот человек, который был так верен своему слову. Маленький принц
вспомнил, как он когда-то переставлял стул с места на место, чтобы
лишний раз поглядеть на закат солнца. И ему захотелось помочь другу.
— Послушай, — сказал он фонарщику, — я знаю средство: ты можешь
отдыхать, когда только захочешь…
— Мне все время хочется отдыхать, — сказал фонарщик.
Ведь можно быть верным слову и все-таки ленивым.
— Твоя планетка такая крохотная, — продолжал Маленький принц, — ты
можешь обойти ее в три шага. И просто нужно идти с такой скоростью,
чтобы все время оставаться на солнце. Когда захочется отдохнуть, ты
просто все иди, иди… И день будет тянуться столько времени, сколько
ты пожелаешь.
— Ну, от этого мне мало толку, — сказал фонарщик. — Больше всего
на свете я люблю спать.
— Тогда плохо твое дело, — посочувствовал Маленький принц.
— Плохо мое дело, — подтвердил фонарщик. — Добрый день.
И погасил фонарь.
«Вот человек, — сказал себе Маленький принц, продолжая путь, — вот
человек, которого все стали бы презирать — и король, и честолюбец, и
пьяница, и делец. А между тем из них всех он один, по-моему, не смешон.
Может быть, потому, что он думает не только о себе».
Маленький принц вздохнул.
«Вот бы с кем подружиться, — подумал он еще. — Но его планетка уж
очень крохотная. Там нет места для двоих…»
Он не смел себе признаться в том, что больше всего жалеет об этой
чудесной планетке еще по одной причине: за двадцать четыре часа на ней
можно любоваться закатом тысячу четыреста сорок раз!

 

XV

 

Шестая планета была в десять раз больше предыдущей. На ней жил
старик, который писал толстенные книги.
— Смотрите-ка! Вот прибыл путешественник! — воскликнул он, заметив
Маленького принца.
Маленький принц сел на стол, чтобы отдышаться. Он уже столько
странствовал!
— Откуда ты? — спросил его старик.
— Что это за огромная книга? — спросил Маленький принц. — Что вы
здесь делаете?
— Я географ, — ответил старик.
— А что такое географ?
— Это ученый, который знает, где находятся моря, реки, города,
горы и пустыни.
— Как интересно! — сказал Маленький принц. — Вот это — настоящее
дело!
И он окинул взглядом планету географа. Никогда еще он не видал
такой величественной планеты!
— Ваша планета очень красивая, — сказал он. — А океаны у вас есть?
— Этого я не знаю, — сказал географ.
— О-о-о… — разочарованно протянул Маленький принц. — А горы
есть?
— Не знаю, — повторил географ.
— А города, реки, пустыни?
— И этого я тоже не знаю.
— Но ведь вы географ!
— Вот именно, — сказал старик. — Я географ, а не путешественник.
Мне ужасно не хватает путешественников. Ведь не географы ведут счет
городам, рекам, горам, морям, океанам и пустыням. Географ — слишком
важное лицо, ему некогда разгуливать. Он не выходит из своего кабинета.
Но он принимает у себя путешественников и записывает их рассказы. И если
кто-нибудь из них расскажет что-нибудь интересное, географ наводит
справки и проверяет, порядочный ли человек этот путешественник.
— А зачем?
— Да ведь если путешественник станет врать, в учебниках географии
все перепутается. И если он выпивает лишнее — тоже беда.
— А почему?
— Потому, что у пьяниц двоится в глазах. И там, где на самом деле
одна гора, географ отметит две.
— Я знал одного человека… Из него вышел бы плохой
путешественник, — заметил Маленький принц.
— Очень возможно. Так вот, если окажется, что путешественник —
человек порядочный, тогда проверяют его открытие.
— Как проверяют? Идут и смотрят?
— Ну нет. Это слишком сложно. Просто требуют, чтобы
путешественник представил доказательства. Например, если он открыл
большую гору, пускай принесет с нее большие камни.
Географ вдруг пришел в волнение:
— Но ты ведь и сам путешественник! Ты явился издалека! Расскажи
мне о своей планете!
И он раскрыл толстенную книгу и очинил карандаш. Рассказы
путешественников сначала записывают карандашом. И только после того
как путешественник представит доказательства, можно записать его
рассказ чернилами.
— Слушаю тебя, — сказал географ.
— Ну, у меня там не так уж интересно, — промолвил Маленький принц.
— У меня все очень маленькое. Есть три вулкана. Два действуют, а один
давно потух. Но мало ли что может случиться…
— Да, все может случиться, — подтвердил географ.
— Потом у меня есть цветок.
— Цветы мы не отмечаем, — сказал географ.
— Почему?! Это ведь самое красивое!
— Потому, что цветы эфемерны.
— Как это — эфемерны?
— Книги по географии — самые драгоценные книги на свете, —
объяснил географ. — Они никогда не устаревают. Ведь это очень редкий
случай, чтобы гора сдвинулась с места. Или чтобы океан пересох. Мы
пишем о вещах вечных и неизменных.
— Но потухший вулкан может проснуться, — прервал Маленький принц.
— А что такое «эфемерный»?
— Потух вулкан или действует, это для нас, географов, не имеет
значения, — сказал географ. — Важно одно: гора. Она не меняется.
— А что такое «эфемерный»? — спросил Маленький принц, который, раз
задав вопрос, не успокаивался, пока не получал ответа.
— Это значит: тот, что должен скоро исчезнуть.
— И мой цветок должен скоро исчезнуть?
— Разумеется.
«Моя краса и радость недолговечна, — сказал себе Маленький принц,
— и ей нечем защищаться от мира, у нее только и есть что четыре шипа.
А я бросил ее, и она осталась на моей планете совсем одна!»
Это впервые он пожалел о покинутом цветке. Но тут же мужество
вернулось к нему.
— Куда вы посоветуете мне отправиться? — спросил он географа.
— Посети планету Земля, — отвечал географ. — У нее неплохая
репутация…
И Маленький принц пустился в путь, но мысли его были о покинутом
цветке.

 

XVI

 

Итак, седьмая планета, которую он посетил, была Земля.
Земля — планета не простая! На ней насчитывается сто одиннадцать
королей (в том числе, конечно, и негритянских), семь тысяч географов,
девятьсот тысяч дельцов, семь с половиной миллионов пьяниц, триста
одиннадцать миллионов честолюбцев, итого около двух миллиардов взрослых.
Чтобы дать вам понятие о том, как велика Земля, скажу лишь, что,
пока не изобрели электричество, на всех шести континентах приходилось
держать целую армию фонарщиков — четыреста шестьдесят две тысячи пятьсот
одиннадцать человек.
Если поглядеть со стороны, это было великолепное зрелище. Движения
этой армии подчинялись точнейшему ритму, совсем как в балете. Первыми
выступали фонарщики Новой Зеландии и Австралии. Засветив свои огни, они
отправлялись спать. За ними наступал черед фонарщиков Китая. Исполнив
свой танец, они тоже скрывались за кулисами. Потом приходил черед
фонарщиков в России и в Индии. Потом — в Африке и Европе. Затем в Южной
Америке, затем в Северной Америке. И никогда они не ошибались, никто не
выходил на сцену не вовремя. Да, это было блистательно.
Только тому фонарщику, что должен был зажигать единственный фонарь
на северном полюсе, да его собрату на южном полюсе, — только этим двоим
жилось легко и беззаботно: им приходилось заниматься своим делом всего
два раза в год.

 

ХVII

 

Когда очень хочешь сострить, иной раз поневоле приврешь.
Рассказывая о фонарщиках, я несколько погрешил против истины. Боюсь, что
у тех, кто не знает нашей планеты, сложится о ней ложное представление.
Люди занимают на Земле не так уж много места. Если бы два миллиарда ее
жителей сошлись и стали сплошной толпой, как на митинге, все они без
труда уместились бы на пространстве размером двадцать миль в длину и
двадцать в ширину. Все человечество можно бы составить плечом к плечу на
самом маленьком островке в Тихом океане.
Взрослые вам, конечно, не поверят. Они воображают, что занимают
очень много места. Они кажутся сами себе величественными, как баобабы. А
вы посоветуйте им сделать точный расчет. Им это понравится, они ведь
обожают цифры. Вы же не тратьте время на эту арифметику. Это ни к чему.
Вы и без того мне верите.
Итак, попав на землю, Маленький принц не увидел ни души и очень
удивился. Он подумал даже, что залетел по ошибке на какую-то другую
планету. Но тут в песке шевельнулось колечко цвета лунного луча.
— Добрый вечер, — сказал на всякий случай Маленький принц.
— Добрый вечер, — ответила змея.
— На какую это планету я попал?
— На Землю, — сказала змея. — В Африку.
— Вот как. А разве на Земле нет людей?
— Это пустыня. В пустынях никто не живет. Но Земля большая.
Маленький принц сел на камень и поднял глаза к небу.
— Хотел бы я знать, зачем звезды светятся, — задумчиво сказал он. —
Наверно, затем, чтобы рано или поздно каждый мог вновь отыскать свою.
Смотри, вот моя планета — как раз прямо над нами… Но как до нее
далеко!
— Красивая планета, — сказала змея. — А что ты будешь делать
здесь, на Земле?
— Я поссорился со своим цветком, — признался Маленький принц.
— А, вот оно что…
И оба умолкли.
— А где же люди? — вновь заговорил наконец Маленький принц. — В
пустыне все-таки одиноко…
— Среди людей тоже одиноко, — заметила змея.
Маленький принц внимательно посмотрел на нее.
— Странное ты существо, — сказал он. — Не толще пальца…
— Но могущества у меня больше, чем в пальце короля, — возразила
змея.
Маленький принц улыбнулся:
— Ну, разве ты уж такая могущественная? У тебя даже лап нет. Ты и
путешествовать не можешь…
— Я могу унести тебя дальше, чем любой корабль, — сказала змея.
И обвилась вокруг щиколотки Маленького принца, словно золотой
браслет.
— Всякого, кого я коснусь, я возвращаю земле, из которой он вышел,
— сказала она. — Но ты чист и явился со звезды…
Маленький принц не ответил.
— Мне жаль тебя, — продолжала змея. — Ты так слаб на этой Земле,
жесткой, как гранит. В тот день, когда ты горько пожалеешь о своей
покинутой планете, я сумею тебе помочь. Я могу…
— Я прекрасно понял, — сказал Маленький принц. — Но почему ты все
время говоришь загадками?
— Я решаю все загадки, — сказала змея.
И оба умолкли.

 

XVIII

 

Маленький принц пересек пустыню и никого не встретил. За все время
ему попался только один цветок — крохотный, невзрачный цветок о трех
лепестках…
— Здравствуй, — сказал Маленький принц.
— Здравствуй, — отвечал цветок.
— А где люди? — вежливо спросил Маленький принц.
Цветок видел однажды, как мимо шел караван.
— Люди? Ах да… Их всего-то, кажется, шесть или семь. Я видел их
много лет назад. Но где их искать — неизвестно. Их носит ветром. У них
нет корней, это очень неудобно.
— Прощай, — сказал Маленький принц.
— Прощай, — сказал цветок.

 

XIX

 

Маленький принц поднялся на высокую гору. Прежде он никогда не
видал гор, кроме своих трех вулканов, которые были ему по колено.
Потухший вулкан служил ему табуретом. И теперь он подумал: «С такой
высокой горы я сразу увижу всю эту планету и всех людей». Но увидел
только скалы, острые и тонкие, как иглы.
— Добрый день, — сказал он на всякий случай.
— Добрый день… день… день… — откликнулось эхо.
— Кто вы? — спросил Маленький принц.
— Кто вы… кто вы… кто вы… — откликнулось эхо.
— Будем друзьями, я совсем один, — сказал он.
— Один… один… один… — откликнулось эхо.
«Какая странная планета! — подумал Маленький принц. — Совсем сухая,
вся в иглах и соленая. И у людей не хватает воображения. Они только
повторяют то, что им скажешь… Дома у меня был цветок, моя краса и
радость, и он всегда заговаривал первым».

 

ХX

 

Долго шел Маленький принц через пески, скалы и снега и, наконец,
набрел на дорогу. А все дороги ведут к людям.
— Добрый день, — сказал он.
Перед ним был сад, полный роз.
— Добрый день, — отозвались розы.
И Маленький принц увидел, что все они похожи на его цветок.
— Кто вы? — спросил он, пораженный.
— Мы — розы, — отвечали розы.
— Вот как… — промолвил Маленький принц.
И почувствовал себя очень-очень несчастным. Его красавица
говорила ему, что подобных ей нет во всей вселенной. И вот перед ним
пять тысяч точно таких же цветов в одном только саду!
«Как бы она рассердилась, если бы увидела их! — подумал Маленький
принц. — Она бы ужасно раскашлялась и сделала вид, что умирает, лишь
бы не показаться смешной. А мне пришлось бы ходить за ней, как за
больной, ведь иначе она и вправду бы умерла, лишь бы унизить и меня
тоже…»
А потом он подумал: «Я-то воображал, что владею единственным в мире
цветком, какого больше ни у кого и нигде нет, а это была самая
обыкновенная роза. Только всего у меня и было что простая роза да три
вулкана ростом мне по колено, и то один из них потух и, может быть,
навсегда… какой же я после этого принц…»
Он лег в траву и заплакал.

 

XXI

 

Вот тут-то и появился Лис.
— Здравствуй, — сказал он.
— Здравствуй, — вежливо ответил Маленький принц и оглянулся, но
никого не увидел.
— Я здесь, — послышался голос. — Под яблоней…
— Кто ты? — спросил Маленький принц. — Какой ты красивый!
— Я — Лис, — сказал Лис.
— Поиграй со мной, — попросил Маленький принц. — Мне так
грустно…
— Не могу я с тобой играть, — сказал Лис. — Я не приручен.
— Ах, извини, — сказал Маленький принц.
Но, подумав, спросил:
— А как это — приручить?
— Ты не здешний, — заметил Лис. — Что ты здесь ищешь?
— Людей ищу, — сказал Маленький принц. — А как это — приручить?
— У людей есть ружья, и они ходят на охоту. Это очень неудобно! И
еще они разводят кур. Только этим они и хороши. Ты ищешь кур?
— Нет, — сказал Маленький принц. — Я ищу друзей. А как это —
приручить?
— Это давно забытое понятие, — объяснил Лис. — Оно означает:
создать узы.
— Узы?
— Вот именно, — сказал Лис. — Ты для меня пока всего лишь маленький
мальчик, точно такой же, как сто тысяч других мальчиков. И ты мне не
нужен. И я тебе тоже не нужен. Я для тебя всего только лисица, точно
такая же, как сто тысяч других лисиц. Но если ты меня приручишь, мы
станем нужны друг другу. Ты будешь для меня единственным в целом свете.
И я буду для тебя один в целом свете…
— Я начинаю понимать, — сказал Маленький принц. — Была одна
роза… наверно, она меня приручила…
— Очень возможно, — согласился Лис. — На Земле чего только не
бывает.
— Это было не на Земле, — сказал Маленький принц.
Лис очень удивился:
— На другой планете?
— Да.
— А на той планете есть охотники?
— Нет.
— Как интересно! А куры есть?
— Нет.
— Нет в мире совершенства! — вздохнул Лис.
Но потом он вновь заговорил о том же:
— Скучная у меня жизнь. Я охочусь за курами, а люди охотятся за
мною. Все куры одинаковы, и люди все одинаковы. И живется мне
скучновато. Но если ты меня приручишь, моя жизнь словно солнцем
озарится. Твои шаги я стану различать среди тысяч других. Заслышав
людские шаги, я всегда убегаю и прячусь. Но твоя походка позовет меня,
точно музыка, и я выйду из своего убежища. И потом — смотри! Видишь,
вон там, в полях, зреет пшеница? Я не ем хлеба. Колосья мне не нужны.
Пшеничные поля ни о чем мне не говорят. И это грустно! Но у тебя
золотые волосы. И как чудесно будет, когда ты меня приручишь! Золотая
пшеница станет напоминать мне тебя. И я полюблю шелест колосьев на
ветру…
Лис замолчал и долго смотрел на Маленького принца. Потом сказал:
— Пожалуйста… приручи меня!
— Я бы рад, — отвечал Маленький принц, — но у меня так мало
времени. Мне еще надо найти друзей и узнать разные вещи.
— Узнать можно только те вещи, которые приручишь, — сказал Лис. —
У людей уже не хватает времени что-либо узнавать. Они покупают вещи
готовыми в магазинах. Но ведь нет таких магазинов, где торговали бы
друзьями, и потому люди больше не имеют друзей. Если хочешь, чтобы у
тебя был друг, приручи меня!
— А что для этого надо делать? — спросил Маленький принц.
— Надо запастись терпеньем, — ответил Лис. — Сперва сядь вон там,
поодаль, на траву — вот так. Я буду на тебя искоса поглядывать, а ты
молчи. Слова только мешают понимать друг друга. Но с каждым днем садись
немножко ближе…
Назавтра Маленький принц вновь пришел на то же место.
— Лучше приходи всегда в один и тот же час, — попросил Лис. — Вот,
например, если ты будешь приходить в четыре часа, я уже с трех часов
почувствую себя счастливым. И чем ближе к назначенному часу, тем
счастливее. В четыре часа я уже начну волноваться и тревожиться. Я узнаю
цену счастью! А если ты приходишь всякий раз в другое время, я не знаю,
к какому часу готовить свое сердце… Нужно соблюдать обряды.
— А что такое обряды? — спросил Маленький принц.
— Это тоже нечто давно забытое, — объяснил Лис. — Нечто такое,
отчего один какой-то день становится не похож на все другие дни, один
час — на все другие часы. Вот, например, у моих охотников есть такой
обряд: по четвергам они танцуют с деревенскими девушками. И какой же это
чудесный день — четверг! Я отправляюсь на прогулку и дохожу до самого
виноградника. А если бы охотники танцевали когда придется, все дни были
бы одинаковы и я никогда не знал бы отдыха.
Так Маленький принц приручил Лиса. И вот настал час прощанья.
— Я буду плакать о тебе, — вздохнул Лис.
— Ты сам виноват, — сказал Маленький принц. — Я ведь не хотел,
чтобы тебе было больно, ты сам пожелал, чтобы я тебя приручил…
— Да, конечно, — сказал Лис.
— Но ты будешь плакать!
— Да, конечно.
— Значит, тебе от этого плохо.
— Нет, — возразил Лис, — мне хорошо. Вспомни, что я говорил про
золотые колосья.
Он умолк. Потом прибавил:
— Поди взгляни еще раз на розы. Ты поймешь, что твоя роза —
единственная в мире. А когда вернешься, чтобы проститься со мной, я
открою тебе один секрет. Это будет мой тебе подарок.
Маленький принц пошел взглянуть на розы.
— Вы ничуть не похожи на мою розу, — сказал он им. — Вы еще
ничто. Никто вас не приручил, и вы никого не приручили. Таким был
прежде мой Лис. Он ничем не отличался от ста тысяч других лисиц. Но я
с ним подружился, и теперь он — единственный в целом свете.
Розы очень смутились.
— Вы красивые, но пустые, — продолжал Маленький принц. — Ради вас
не захочется умереть. Конечно, случайный прохожий, поглядев на мою
розу, скажет, что она точно такая же, как вы. Но мне она одна дороже
всех вас. Ведь это ее, а не вас я поливал каждый день. Ее, а не вас
накрывал стеклянным колпаком. Ее загораживал ширмой, оберегая от
ветра. Для нее убивал гусениц, только двух или трех оставил, чтобы
вывелись бабочки. Я слушал, как она жаловалась и как хвастала, я
прислушивался к ней, даже когда она умолкала. Она — моя.
И Маленький принц возвратился к Лису.
— Прощай… — сказал он.
— Прощай, — сказал Лис. — Вот мой секрет, он очень прост: зорко
одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь.
— Самого главного глазами не увидишь, — повторил Маленький принц,
чтобы лучше запомнить.
— Твоя роза так дорога тебе потому, что ты отдавал ей всю душу.
— Потому что я отдавал ей всю душу… — повторил Маленький принц,
чтобы лучше запомнить.
— Люди забыли эту истину, — сказал Лис, — но ты не забывай: ты
навсегда в ответе за всех, кого приручил. Ты в ответе за твою розу.
— Я в ответе за мою розу… — повторил Маленький принц, чтобы
лучше запомнить.

 

XXII

 

— Добрый день, — сказал Маленький принц.
— Добрый день, — отозвался стрелочник.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Маленький принц.
— Сортирую пассажиров, — отвечал стрелочник. — Отправляю их в
поездах по тысяче человек за раз — один поезд направо, другой налево.
И скорый поезд, сверкая освещенными окнами, с громом промчался
мимо, и будка стрелочника вся задрожала.
— Как они спешат, — удивился Маленький принц. — Чего они ищут?
— Даже сам машинист этого не знает, — сказал стрелочник.
И в другую сторону, сверкая огнями, с громом пронесся еще один
скорый поезд.
— Они уже возвращаются? — спросил Маленький принц.
— Нет, это другие, — сказал стрелочник. — Это встречный.
— Им было нехорошо там, где они были прежде?
— Там хорошо, где нас нет, — сказал стрелочник.
И прогремел, сверкая, третий скорый поезд.
— Они хотят догнать тех, первых? — спросил Маленький принц.
— Ничего они не хотят, — сказал стрелочник. — Они спят в вагонах
или просто сидят и зевают. Одни только дети прижимаются носами к
окнам.
— Одни только дети знают, чего ищут, — промолвил Маленький принц. —
Они отдают всю душу тряпочной кукле, и она становится им очень-очень
дорога, и если ее у них отнимут, дети плачут…
— Их счастье, — сказал стрелочник.

 

XXIII

 

— Добрый день, — сказал Маленький принц.
— Добрый день, — ответил торговец.
Он торговал усовершенствованными пилюлями, которые утоляют жажду.
Проглотишь такую пилюлю — и потом целую неделю не хочется пить.
— Для чего ты их продаешь? — спросил Маленький принц.
— От них большая экономия времени, — ответил торговец. — По
подсчетам специалистов, можно сэкономить пятьдесят три минуты в неделю.
— А что делать в эти пятьдесят три минуты?
— Да что хочешь.
«Будь у меня пятьдесят три минуты свободных, — подумал Маленький
принц, — я бы просто-напросто пошел к роднику…»

 

ХXIV

 

Миновала неделя с тех пор, как я потерпел аварию, и, слушая про
торговца пилюлями, я выпил последний глоток воды.
— Да, — сказал я Маленькому принцу, — все, что ты рассказываешь,
очень интересно, но я еще не починил свой самолет, у меня не осталось ни
капли воды, и я тоже был бы счастлив, если бы мог просто-напросто пойти
к роднику.
— Лис, с которым я подружился…
— Милый мой, мне сейчас не до Лиса!
— Почему?
— Да потому, что придется умереть от жажды…
Он не понял, какая тут связь. Он возразил:
— Хорошо, когда есть друг, пусть даже надо умереть. Вот я очень
рад, что дружил с Лисом…
«Он не понимает, как велика опасность. Он никогда не испытывал ни
голода, ни жажды. Ему довольно солнечного луча…»
Я не сказал этого вслух, только подумал. Но Маленький принц
посмотрел на меня — и промолвил:
— Мне тоже хочется пить… пойдем поищем колодец…
Я устало развел руками: что толку наугад искать колодцы в
бескрайней пустыне? Но все-таки мы пустились в путь.
Долгие часы мы шли молча; наконец стемнело, и в небе стали
загораться звезды. От жажды меня немного лихорадило, и я видел их будто
во сне. Мне все вспоминались слова Маленького принца, и я спросил:
— Значит, и ты тоже знаешь, что такое жажда?
Но он не ответил. Он сказал просто:
— Вода бывает нужна и сердцу…
Я не понял, но промолчал. Я знал, что не следует его
расспрашивать.
Он устал. Опустился на песок. Я сел рядом. Помолчали. Потом он
сказал:
— Звезды очень красивые, потому что где-то там есть цветок, хоть
его и не видно…
— Да, конечно, — сказал я только, глядя на волнистый песок,
освещенный луною.
— И пустыня красивая… — прибавил Маленький принц.
Это правда. Мне всегда нравилось в пустыне. Сидишь на песчаной
дюне. Ничего не видно. Ничего не слышно. И все же в тишине что-то
светится…
— Знаешь, отчего хороша пустыня? — сказал он. — Где-то в ней
скрываются родники…
Я был поражен, вдруг я понял, что означает таинственный свет,
исходящий от песков. Когда-то, маленьким мальчиком, я жил в
старом-престаром доме — рассказывали, будто в нем запрятан клад.
Разумеется, никто его так и не открыл, а может быть, никто никогда его и
не искал. Но из-за него дом был словно заколдован: в сердце своем он
скрывал тайну…
— Да, — сказал я. — Будь то дом, звезды или пустыня — самое
прекрасное в них то, чего не увидишь глазами.
— Я очень рад, что ты согласен с моим другом Лисом, — отозвался
Маленький принц.
Потом он уснул, я взял его на руки и пошел дальше. Я был
взволнован. Мне казалось — я несу хрупкое сокровище. Мне казалось даже,
что ничего более хрупкого нет на нашей Земле. При свете луны я смотрел
на его бледный лоб, на сомкнутые ресницы, на золотые пряди волос,
которые перебирал ветер, и говорил себе: все это лишь оболочка. Самое
главное — то, чего не увидишь глазами…
Его полуоткрытые губы дрогнули в улыбке, и я сказал себе еще:
трогательней всего в этом спящем Маленьком принце его верность цветку,
образ розы, который сияет в нем, словно пламя светильника, даже когда он
спит… И я понял, что он еще более хрупок, чем кажется. Светильники
надо беречь: порыв ветра может погасить их…
Так я шел — и на рассвете дошел до колодца.

 

XXV

 

— Люди забираются в скорые поезда, но они уже сами не понимают,
чего ищут, — сказал Маленький принц. — Поэтому они не знают покоя
и бросаются то в одну сторону, то в другую…
Потом прибавил:
— И все напрасно…
Колодец, к которому мы пришли, был не такой, как все колодцы в
Сахаре. Обычно здесь колодец — просто яма в песке. А это был самый
настоящий деревенский колодец. Но поблизости не было никакой деревни, и
я подумал, что это сон.
— Как странно, — сказал я Маленькому принцу, — тут все
приготовлено: и ворот, и ведро, и веревка…
Он засмеялся, тронул веревку, стал раскручивать ворот. И ворот
заскрипел, точно старый флюгер, долго ржавевший в безветрии.
— Слышишь? — сказал Маленький принц. — Мы разбудили колодец, и
он запел…
Я боялся, что он устанет.
— Я сам зачерпну воды, — сказал я, — тебе это не под силу.
Медленно вытащил я полное ведро и надежно поставил его на каменный
край колодца. В ушах у меня еще отдавалось пенье скрипучего ворота,
вода в ведре еще дрожала, и в ней дрожали солнечные зайчики.
— Мне хочется глотнуть этой воды, — промолвил Маленький принц. —
Дай мне напиться…
И я понял, что он искал!
Я поднес ведро к его губам. Он пил, закрыв глаза. Это было как
самый прекрасный пир. Вода эта была не простая. Она родилась из долгого
пути под звездами, из скрипа ворота, из усилий моих рук. Она была, как
подарок сердцу. Когда я был маленький, так светились для меня
рождественские подарки: сияньем свеч на елке, пеньем органа в час
полночной мессы, ласковыми улыбками.
— На твоей планете, — сказал Маленький принц, — люди выращивают в
одном саду пять тысяч роз… и не находят того, что ищут…
— Не находят, — согласился я.
— А ведь то, чего они ищут, можно найти в одной-единственной розе,
в глотке воды…
— Да, конечно, — согласился я.
И Маленький принц сказал:
— Но глаза слепы. Искать надо сердцем.
Я выпил воды. Дышалось легко. На рассвете песок становится
золотой, как мед. И от этого тоже я был счастлив. С чего бы мне
грустить?..
— Ты должен сдержать слово, — мягко сказал Маленький принц, снова
садясь рядом со мною.
— Какое слово?
— Помнишь, ты обещал… намордник для моего барашка… Я ведь в
ответе за тот цветок.
Я достал из кармана свои рисунки. Маленький принц поглядел на них
и засмеялся:
— Баобабы у тебя похожи на капусту…
А я-то так гордился своими баобабами!
— А у лисицы твоей уши… точно рога! И какие длинные!
И он опять засмеялся.
— Ты несправедлив, дружок. Я ведь никогда и не умел рисовать —
разве только удавов снаружи и изнутри.
— Ну ничего, — успокоил он меня. — Дети и так поймут.
И я нарисовал намордник для барашка. Я отдал рисунок Маленькому
принцу, и сердце у меня сжалось.
— Ты что-то задумал и не говоришь мне…
Но он не ответил.
— Знаешь, — сказал он, — завтра исполнится год, как я попал к вам
на Землю…
И умолк. Потом прибавил:
— Я упал совсем близко отсюда…
И покраснел.
И опять, бог весть почему, тяжело стало у меня на душе.
Все-таки я спросил:
— Значит, неделю назад, в то утро, когда мы познакомились, ты не
случайно бродил тут совсем один, за тысячу миль от человеческого жилья?
Ты возвращался к тому месту, где тогда упал?
Маленький принц покраснел еще сильнее.
А я прибавил нерешительно:
— Может быть, это потому, что исполняется год?..
И снова он покраснел. Он не ответил ни на один мой вопрос, но
ведь когда краснеешь, это значит «да», не так ли?
— Мне страшно… — со вздохом начал я.
Но он сказал:
— Пора тебе приниматься за работу. Иди к своей машине. Я буду
ждать тебя здесь. Возвращайся завтра вечером…
Однако мне не стало спокойнее. Я вспомнил о Лисе. Когда даешь себя
приручить, потом случается и плакать.

 

XXVI

 

Неподалеку от колодца сохранились развалины древней каменной
стены. На другой вечер, покончив с работой, я вернулся туда и еще
издали увидел, что Маленький принц сидит на краю стены, свесив ноги. И
услышал его голос:
— Разве ты не помнишь? — говорил он. — Это было совсем не здесь.
Наверно, кто-то ему отвечал, потому что он возразил:
— Ну да, это было ровно год назад, день в день, но только в другом
месте…
Я зашагал быстрей. Но нигде у стены я больше никого не видел и не
слышал. А между тем Маленький принц снова ответил кому-то:
— Ну, конечно. Ты найдешь мои следы на песке. И тогда жди.
Сегодня ночью я туда приду.
До стены оставалось двадцать метров, а я все еще ничего не видел.
После недолгого молчания Маленький принц спросил:
— А у тебя хороший яд? Ты не заставишь меня долго мучиться?
Я остановился, и сердце мое сжалось, но я все еще не понимал.
— Теперь уходи, — сказал Маленький принц. — Я хочу спрыгнуть
вниз.
Тогда я опустил глаза, да так и подскочил! У подножья стены, подняв
голову к Маленькому принцу, свернулась желтая змейка, из тех, чей укус
убивает в полминуты. Нащупывая в кармане револьвер, я бегом бросился к
ней, но при звуке шагов змейка тихо заструилась по песку, словно
умирающий ручеек, и с еле слышным металлически звоном неторопливо
скрылась меж камней.
Я подбежал к стене как раз вовремя, чтобы подхватить моего
Маленького принца. Он был белее снега.
— Что это тебе вздумалось, малыш! — воскликнул я. — Чего ради ты
заводишь разговоры со змеями?
Я развязал его неизменный золотой шарф. Смочил ему виски и
заставил выпить воды. Но я не смел больше ни о чем спрашивать. Он
серьезно посмотрел на меня и обвил мою шею руками. Я услышал, как
бьется его сердце, словно у подстреленной птицы. Он сказал:
— Я рад, что ты нашел, в чем там была беда с твоей машиной. Теперь
ты можешь вернуться домой…
— Откуда ты знаешь?!
Я как раз собирался сказать ему, что, вопреки всем ожиданиям, мне
удалось исправить самолет!
Он не ответил, он только сказал:
— И я тоже сегодня вернусь домой.
Потом прибавил печально:
— Это гораздо дальше… и гораздо труднее…
Все было как-то странно. Я крепко обнимал его, точно малого
ребенка, и, однако, мне казалось, будто он ускользает, проваливается в
бездну, и я не в силах его удержать…
Он задумчиво смотрел куда-то вдаль.
— У меня останется твой барашек. И ящик для барашка. И
намордник…
И он печально улыбнулся.
Я долго ждал. Он словно бы приходил в себя.
— Ты напугался, малыш…
Ну еще бы не напугаться! Но он тихонько засмеялся:
— Сегодня вечером мне будет куда страшнее…
И снова меня оледенило предчувствие непоправимой беды. Неужели,
неужели я никогда больше не услышу, как он смеется? Этот смех для меня —
точно родник в пустыне.
— Малыш, я хочу еще послушать, как ты смеешься…
Но он сказал:
— Сегодня ночью исполнится год. Моя звезда станет как раз над тем
местом, где я упал год назад…
— Послушай, малыш, ведь все это — и змея, и свиданье со звездой —
просто дурной сон, правда?
Но он не ответил.
— Самое главное — то, чего не увидишь глазами… — сказал он.
— Да, конечно…
— Это как с цветком. Если любишь цветок, что растет где-то на
далекой звезде, хорошо ночью глядеть в небо. Все звезды расцветают.
— Да, конечно…
— Это как с водой. Когда ты дал мне напиться, та вода была как
музыка, а все из-за ворота и веревки… Помнишь? Она была очень хорошая.
— Да, конечно…
— Ночью ты посмотришь на звезды. Моя звезда очень маленькая, я не
могу ее тебе показать. Так лучше. Она будет для тебя просто — одна из
звезд. И ты полюбишь смотреть на звезды… Все они станут тебе
друзьями. И потом, я тебе кое-что подарю…
И он засмеялся.
— Ах, малыш, малыш, как я люблю, когда ты смеешься!
— Вот это и есть мой подарок… это будет, как с водой…
— Как так?
— У каждого человека свои звезды. Одним — тем, кто странствует, —
они указывают путь. Для других это просто маленькие огоньки. Для ученых
они — как задача, которую надо решить. Для моего дельца они — золото. Но
для всех этих людей звезды — немые. А у тебя будут совсем особенные
звезды…
— Как так?
— Ты посмотришь ночью на небо, а ведь там будет такая звезда, где
я живу, где я смеюсь, — и ты услышишь, что все звезды смеются. У тебя
будут звезды, которые умеют смеяться!
И он сам засмеялся.
— И когда ты утешишься (в конце концов всегда утешаешься), ты
будешь рад, что знал меня когда-то. Ты всегда будешь мне другом. Тебе
захочется посмеяться со мною. Иной раз ты вот так распахнешь окно, и
тебе будет приятно… И твои друзья станут удивляться, что ты смеешься,
глядя на небо. А ты им скажешь: «Да, да, я всегда смеюсь, глядя на
звезды!» И они подумают, что ты сошел с ума. Вот какую злую шутку я с
тобой сыграю.
И он опять засмеялся.
— Как будто вместо звезд я подарил тебе целую кучу смеющихся
бубенцов…
Он опять засмеялся. Потом снова стал серьезен:
— Знаешь… сегодня ночью… лучше не приходи.
— Я тебя не оставлю.
— Тебе покажется, что мне больно… покажется даже, что я умираю.
Так уж оно бывает. Не приходи, не надо.
— Я тебя не оставлю.
Но он был чем-то озабочен.
— Видишь ли… это еще из-за змеи. Вдруг она тебя ужалит… Змеи
ведь злые. Кого-нибудь ужалить для них удовольствие.
— Я тебя не оставлю.
Он вдруг успокоился:
— Правда, на двоих у нее не хватит яда…
В эту ночь я не заметил, как он ушел. Он ускользнул неслышно. Когда
я наконец нагнал его, он шел быстрым, решительным шагом.
— А, это ты… — сказал он только.
И взял меня за руку. Но что-то его тревожило.
— Напрасно ты идешь со мной. Тебе будет больно на меня смотреть.
Тебе покажется, будто я умираю, но это неправда…
Я молчал.
— Видишь ли… это очень далеко. Мое тело слишком тяжелое. Мне
его не унести.
Я молчал.
— Но это все равно, что сбросить старую оболочку. Тут нет ничего
печального…
Я молчал.
Он немного пал духом. Но все-таки сделал еще одно усилие:
— Знаешь, будет очень славно. Я тоже стану смотреть на звезды. И
все звезды будут точно старые колодцы со скрипучим воротом. И каждая
даст мне напиться…
Я молчал.
— Подумай, как забавно! У тебя будет пятьсот миллионов бубенцов, а
у меня — пятьсот миллионов родников…
И тут он тоже замолчал, потому что заплакал…
— Вот мы и пришли. Дай мне сделать еще шаг одному.
И он сел на песок, потому что ему стало страшно.
Потом он сказал:
— Знаешь… моя роза… я за нее в ответе. А она такая слабая! И
такая простодушная. У нее только и есть что четыре жалких шипа, больше
ей нечем защищаться от мира…
Я тоже сел, потому что у меня подкосились ноги. Он сказал:
— Ну… вот и все…
Помедлил еще минуту и встал. И сделал один только шаг. А я не мог
шевельнуться.
Точно желтая молния мелькнула у его ног. Мгновение он оставался
недвижим. Не вскрикнул. Потом упал — медленно, как падает дерево.
Медленно и неслышно, ведь песок приглушает все звуки.

 

XXVII

 

И вот прошло уже шесть лет… Я еще ни разу никому об этом не
рассказывал. Когда я вернулся, товарищи рады были вновь увидеть меня
живым и невредимым. Грустно мне было, но я говорил им:
— Это я просто устал…
И все же понемногу я утешился. То есть… Не совсем. Но я знаю,
он возвратился на свою планетку, ведь, когда рассвело, я не нашел на
песке его тела. Не такое уж оно было тяжелое. А по ночам я люблю
слушать звезды. Словно пятьсот миллионов бубенцов…
Но вот что поразительно. Когда я рисовал намордник для барашка, я
забыл про ремешок! Маленький принц не сможет надеть его на барашка. И
я спрашиваю себя: что-то делается там, на его планете? Вдруг барашек
съел розу?
Иногда я говорю себе: «Нет, конечно, нет! Маленький принц на ночь
всегда накрывает розу стеклянным колпаком, и он очень следит за
барашком…» Тогда я счастлив. И все звезды тихонько смеются.
А иногда я говорю себе: «Бываешь же порой рассеянным… тогда все
может случиться! Вдруг он как-нибудь вечером забыл про стеклянный колпак
или барашек ночью втихомолку выбрался на волю…» И тогда все бубенцы
плачут…
Все это загадочно и непостижимо. Вам, кто тоже полюбил Маленького
принца, как и мне, это совсем, совсем не все равно: весь мир
становится для нас иным оттого, что где-то в безвестном уголке
вселенной барашек, которого мы никогда не видели, быть может, съел
не знакомую нам розу.
Взгляните на небо. И спросите себя: «Жива ли та роза или ее уже
нет? Вдруг барашек ее съел?» И вы увидите: все станет по-другому…
И никогда ни один взрослый не поймет, как это важно!

 

Это, по-моему, самое красивое и самое
печальное место на свете. Этот же уголок пустыни
нарисован и на предыдущей странице, но я нарисовал
еще раз, чтобы вы получше его разглядели. Здесь
Маленький принц впервые появился на Земле, а потом
исчез. Всмотритесь внимательней, чтобы непременно
узнать это место, если когда-нибудь вы попадете в
Африку, в пустыню. Если вам случится тут
проезжать, заклинаю вас, не спешите, помедлите
немного под этой звездой! И если к вам подойдет
маленький мальчик с золотыми волосами, если он
будет звонко смеяться и ничего не ответит на ваши
вопросы, вы, уж конечно, догадаетесь, кто он
такой. Тогда — очень прошу вас! — не забудьте
утешить меня в моей печали, скорей
напишите мне, что он вернулся…
———————————————————————
Антуан де Сент-Экзюпери.Текст сказки
«Маленький принц».Читаем бесплатно онлайн.
 

Перейти в раздел «Сборник сказок»
Перейти в раздел «Авторские сказки»  

Антуан де Сент-Экзюпери — Стихи известного поэта

Сент-Экзюпери родился в Лионе в 1900 году. Любитель опасностей, волнений и приключений, он очень хотел поступить на военно-морскую службу, но, к сожалению, не сдал экзамен, который он пришлось принять, чтобы присоединиться к нему. Разочарованный, он подумал об альтернативах, потом нашел их в продаже. Во время службы в армии он научился управлять самолетами. В те дни авиация все еще находилась в стадии своего развития и была очень опасной, и это объясняло ее привлекательность для Сент-Экзюпери.

После службы в армии он представился директору авиакомпании и выразил ему желание стать летчиком. но сначала он должен был быть механиком.

Сент-Экзюпери работал механиком. В 1927 году он наконец достиг своей цели. Он был пилотом соединения. Он выполнил опасные миссии над Средиземным морем, над Сахарой. У него было много несчастных случаев посреди пустыни. Позже он был назначен директором собственной авиационной компании в Южной Америке.Там он также выполнил множество опасных миссий над Андами.

Для Сент-Экзюпери полет — это не просто пилотирование самолета. Это также было медитацией, размышлением. Во время своих миссий Сент-Экзюпери глубоко думал об одиночестве, дружбе, смысле жизни, условиях жизни людей и свободе. Он опубликовал свои размышления. Его книги сразу же имели успех.

К сожалению, у авиационной компании, в которой работал Сент-Экзюпери, были серьезные финансовые проблемы. Сент-Экзюпери был вынужден покинуть компанию.Он стал журналистом. Он побывал в Испании, России и Германии. Он летал, когда мог.

В 1939 году, когда Франция вступила в войну с Германией, Сент-Экзюпери записался в армию, но после того, как Франция была оккупирована гитлеровскими войсками, он уехал в Соединенные Штаты и продолжал писать. Он опубликовал свою самую знаменитую книгу «Маленький принц в Нью-Йорке».

В 1942 году американские войска высадились в Северной Африке. Сент-Экзюпери решил присоединиться к американской армии. В 42 года он вызвался стать пилотом.но ему сказали, что он слишком стар, но он все же упорствовал и был принят и получил самолет. Он выполнил множество миссий над оккупированной Францией.

31 июля 1944 года Сент-Экзюпери отправился на свою последнюю миссию. Его самолет был уничтожен немецкими самолетами над Средиземным морем.

Антуан де Сент-Экзюпери: Поэт полета

Антуан де Сент-Экзюпери: поэт полета

Что делает пустыню

Красивый это то, что

Где-то

Это шкуры

А колодец

~ Маленький принц

Антуан де Сент-Экзюпери, пожалуй, наиболее известен своими детская книга Le Petit Prince ( The Little Prince), книга которая постоянно читают и любят во всем мире люди всех возрастов.Очаровательно проиллюстрированный автором, он история, которая содержит простую, но глубокую мудрость для всех нас, и стала классик современной детской литературы. Сент-Экзюпери написал много прекрасных книг, которые были опубликованы еще при его жизни. и некоторые из них были опубликованы посмертно.

Он родился в Лионе, Франция, 29 июня 1900 года в семье старого дворянства. и вырос с тремя сестрами и младшим братом в замке на юге Франции, в окружении природы и красивого парка. земельные участки.Он был игривым, любопытным и изобретательный, и с самого начала проявлял большой интерес к быстро развивающейся науке. авиациион впервые полетел на самолете в возрасте двенадцати лет. Когда всего в три года он потерял отца в результате инсульта, а его любимая младшая брат Франсуа умер в пятнадцать лет от ревматической лихорадки. Потеря брата сильно повлияла на него и считается, что он оказал большое влияние на его творчество.

Он был не лучшим учеником в школе, провалив выпускной. экзамены в подготовительной школе, Он поступил в cole des Beaux-Arts, чтобы изучать архитектуру и начал военную службу в 1921 году, позже был принят на службу в качестве офицера ВВС. Он стал коммерческим пилотом в 1926 году, присоединившись к пионеры международных почтовых рейсов в то время, когда пилоты летали сиденье их штанов. Он работал над Aeropostale, одна из первых французских авиационных компаний, доставляла почту из Франции в Марокко. и Африка. Этот опыт вдохновил его первый роман Courrier Sud ( Southern Mail ). опубликовано в 1929 году. В нем он красиво изобразил летчики в одиночку борются со стихией природы, а также собственным чутьем преданности и любви к избранному делу.

Сент-Экзюпри переехал в Южную Америку в 1929 г., где стал директор компании Aeroposta Argentina. Его вторая книга, опубликованная в 1931 году, была Vol de Nuit ( Night Flight ), выигравший ежегодную французскую литературную премию Prix Femina. В том же году он женился на овдовевшей писательнице. и художница Консуэло Санцин Сандовал. Их брак был несколько нестабильным, потому что о его постоянных поездках и случайных занятиях любовными делами. Его самой известной любовницей была француженка, Эльн де Вог, который стал литературным исполнителем Сент-Экзюпри и позже написал биография о нем под псевдонимом Пьер Шеврие ( St-Exupery , Gallimard, 1959).

Пока пытаясь побить рекорд полета из Парижа в Сайгон, Сент-Экзюпри и его механик разбились в Сахаре пустыня. Они пережили аварию и несколько дней шли одни, только бесполезно. примитивные карты и кусок-другой фруктов и несколько глотков вина.На четвертый день, когда они были такими обезвоженные, они перестали потоотделение и начали видеть миражи, их спас арабский бедуин из проезжающий караван. Этот опыт подробно описан в Terre des Hommes , ( Wind, Sand and Stars ), опубликованном в 1939 году. В 1937 году он был тяжело ранен в Гватемале во время крушение самолета. Это было во время его выздоровления, что он написал Ветер, песок и звезды , который выиграл Французскую Академию 1939 Гран-при Рима и Национальная книжная премия США.

Сент-Экзюпри продолжал летать и писать до начала мировой войны II. Первоначально он летал на GR. II / 33 разведывательная эскадрилья во время Второй мировой войны, совершив несколько смелых полеты, за которые он был награжден Croix de Guerre. После перемирие с Германией в июне 1940 года, когда была создана немецкая оккупационная зона на севере Франции, Сент-Экзюпери уехал жить со своей сестрой на какое-то время в безлюдную зону. а позже сбежал в Соединенные Штаты, Некоторое время жил в Ашарокене, Нью-Йорк, а также некоторое время в Квебеке в 1942 году.Вскоре он вернулся в Европу лететь со Свободной Францией и продолжить борьбу с немцами с Союзники.

В возрасте 44 года он выполнял разведывательную миссию по сбору информации о движение немецких войск, когда его самолет, по всей видимости, врезался в Средиземное море, и его больше никто не видел. Более 50 лет спустя рыбак нашел серебряный браслет-цепочка в океане к востоку от острова к югу от Марселя который был определен как принадлежащий Сент-Экзюпери.Выгравированы имена его жены и его издательства Reynal & Hitchcock, он был прикреплен к куску ткани из его костюм пилота.

Весной 2004 г. одна из авиастроительных загадки были частично решены, когда пропавший самолет Антуана де Сент-Экзюпери был обнаружен аквалангистом в Средиземном море Море. Несколько сотен футов под поверхностью и почти в двух милях от берега обломки Обнаружен самолет фоторазведки Lockheed F-5 с малосерийным самолетом. номер 2734 на его хвостовой части.До того как на этот раз команды искали вдоль побережья в поисках каких-либо следов его самолет десятилетиями безуспешно. это неизвестно, какая механическая неисправность могла привести к падению самолета, или что действительно пошло не так, но данные свидетельствуют о том, что самолет не был сбит.

Сент-Экзюпери любили и восхищались во всем мире как прекрасный писатель. и отважный летчик. Его исчезновение было для французов тем же, чем исчезновение Амелии Эрхардт. В Соединенные Штаты.Международный аэропорт во Франции, гора на юге Америка, школы и колледжи, даже астероид были названы после него. Он отмечен мемориальная доска в Пантеоне. До евро был представлен Франции в 2002, его изображение и его рисунок Маленький принц появился на французском Банкнота 50 франков. В нескольких фильмах есть были сделаны о его жизни и работе, в том числе Night Flight (1933, в главных ролях Кларк Гейбл и Лайонел Бэрримор) и фильм Imax Wings of Courage (1995), первая драматическая картина, снятая в формате Imax.

В своей книге Право Вещи , Том Вольф пишет: «Короче говоря, святой, Верный своему имени, взлетая сюда по правую руку Бога. Хороший Saint-Ex! И он был не единственным. Он был просто тем, кто выразил это словами больше всего. красиво и помазал себя перед алтарем правильных вещей ».

« Все готово с. Тридцать тысяч писем проходят благополучно.Авиакомпания сохранила сверлят в вас: драгоценную кольчугу, более ценную, чем сама жизнь. Довольно чтобы удержать тридцать тысяч любовников … Возлюбленные, наберитесь терпения! В тонущем огне Заката вот и мы. За Бернисом тучи густые, взбалтываемые вихрь в его горной чаше. Перед ним лежит залитая солнечным светом земля, нежная кисея лугов, богатый твид леса, взъерошенная вуаль моря »

~ Ночь Рейс

«Жизнь научила нас, что любовь не состоит в смотрят друг на друга, но вместе смотрят наружу в одном и том же направление.«
~ Ветер, песок и звезды

БИБЛИОГРАФИЯ (Французское название, затем английское название и Первый издатель в США или Великобритании):

• L’Aviateur ( The Aviator ) Рассказ, опубликованный в 1926 году в журнале Ле Навир д’Аржан .
• Courrier Sud ( Южный Mail ) Харрисон Смит и Роберт Хаас, 1933 год
• Vol de Nuit ( Ночь Рейс ) The Century Co. , NY, 1932
• Terre des Hommes ( Ветер, песок и звезды ) Рейналь И Хичкок, 1939
• Pilote de Guerre (рейс в Аррас, ) Рейнал и Хичкок, Нью-Йорк, 1942
• Lettre un Otage ( Letter Заложнику ) 1943 Уильям Heinemann Ltd., 1950
• Le Petit Prince ( The Маленький принц ) Рейнал и Хичкок, 1943
• Цитадель ( г. Мудрость песков ) посмертно, Harcourt Brace & Co., 1950
• Ecrits де Герр, 1939-1944 гг. (Письма военного времени, 1939-1944 гг.) Харкорт Брейс Йованович, посмертно, 1986

Часть информации в этой статье была взята из Википедия (http://en.wikipedia.org/wiki/Antoine_de_Saint-Exup%C3%A9ry#Literary_works

И из книг и писателей

(http: //www.kirjasto.sci.fi/exupery.htm)

Получена фотография Сент-Экзюпери возле разбившегося самолета в пустыне. с: www.dinosoria.com/enigmes/saint_exupery.jpg

Портретное фото с сайта imansolas.freeservers.com/ASExupery/Portrait -…

Антуан де Сент-Экзюпери — Маленький принц

в честь Антуана де Сент-Экзюпери Название: Маленький принц — Поэт Размеры: 40 x 31 см. Информация: Эта литография была создана после акварельной карикатуры Антуана де Сент-Экзюпери для иллюстрации его знаменитой книги «Маленький принц».Он удостоверяется сухим штампом о правопреемстве художника. Состояние: отличное Антуан де Сент-Экзюпери (1900-1944) Антуан де Сент-Экзюпери родился 29 июня 1900 года в Марселе, Франция. Его отец умер в 1904 году из-за инсульта, поэтому его мать переехала с детьми в Ле-Ман в 1909 году. Он провел свои детские годы в замке Сен-Морис-де-Ременс, в окружении сестер, теток, двоюродных братьев и сестер. Он получил раннее образование в иезуитских школах в Монгре и Ле-Мане, а также в католической школе-интернате в Швейцарии (1915-1917).К его большому разочарованию, он провалил выпускной экзамен в подготовительной школе университета, поэтому он записался в École des Beaux-Arts, чтобы изучать архитектуру. Он попытался вступить в флот, но не смог. В 1921 году он начал свою карьеру механиком и присоединился к французским военно-воздушным силам в Страсбурге. Он впервые полетел с пилотом в 1912 году. Однако, когда семья его жениха возразила, он поселился в Париже, где устроился на офисную работу и начал писать. Его помолвка разорвалась спустя некоторое время.Первая сказка Сент-Экзюпери «L’Aviateur» была опубликована в 1926 году в литературном журнале Le Navire d’argent. Его карьера пошла вверх, когда в 1928 году; он стал директором удаленного аэродрома Кап-Джуби в Рио-де-Оро, Сахара. В то время дом, в котором он жил, представлял собой деревянную кандалу, и он спал на тонком соломенном матрасе. Настал момент в его жизни, когда он полностью уединился. Именно тогда он написал «Маленького принца» и «Мудрость песков», в которых проявил свою любовь к пустыне. В его первом романе «Южная почта» прославлялось мужество первых пилотов, летевших на пределе безопасности, стремящихся ускориться на почте и получить коммерческое преимущество над соперниками на железнодорожных и пароходных судах. Была написана еще одна история, в которой рассказывалось о неудавшихся отношениях автора с женихом. В 1929 году Сент-Экзюпери вылетел в Южную Америку, где стал директором компании Aeroposta Argentina. Этот опыт послужил основой для его второго романа «Ночной полет», ставшего международным бестселлером. Он выиграл Prix Femina. История описывает Ривьера, упрямого начальника аэропорта, который ушел на пенсию и принял работу по доставке почты как свою судьбу. Сент-Экзюпери женился на вдове Консуэло Гомес Карилло в 1931 году.Брак продлился недолго. Консуэло чувствовала, что муж пренебрегает ею, у которого не было времени уделять много внимания ее потребностям. Также ходили слухи о том, что он занимается любовью с другими женщинами. После того, как друг убедил его, он написал книгу о признаниях пилотов «Ветер, песок и звезды», которая появилась в 1939 году и выиграла Гран-при Римской академии 1939 года и Национальную книжную премию в США. Он исчез во время разведывательного полета над Средиземным морем и Францией в июле 1944 года и, как полагают, умер в то время.

Антуан де Сент-Экзюпери

Антуан Мари Жан-Батист Роже, граф Сент-Экзюпери, французский летчик, поэт и писатель. Сент-Экзюпери родился 29 июня 1900 года в Лионе, Франция, и мечтал стать военно-морским офицером, но ему отказали в приеме во Французскую военно-морскую академию. Вместо этого в 1921 году его призвали в ВВС Франции (хотя и не в качестве пилота). Именно там он обнаружил свою страсть к полетам на самолетах.

После службы в ВВС Сент-Экзюпери в 1927 году стал лицензированным гражданским пилотом.Вскоре после этого он получил работу по перевозке почты по сложному и опасному маршруту из Тулузы, Франция, в Дакар, Марокко.

Находясь в Дакаре, Сент-Экзюпери начал писать, чтобы избавить от скуки в перерывах между заданиями. Courier Sud (Southern Mail) 1929, стало его первой опубликованной работой и в значительной степени автобиографической.

Когда компания закрылась в начале 1930-х годов, Сент-Экзюпери выполнял несколько летных и нелетных работ и продолжал писать о полетах и ​​приключениях, пока Франция не вступила во Вторую мировую войну в 1939 году. Он был немедленно призван на действительную службу и оставался в армии до капитуляции Франции в 1940 году.

Затем он уехал из Франции в Америку и продолжал писать. Его самая известная работа, Le Petit Prince (The Little Prince) 1943, была написана во время его пребывания в Соединенных Штатах. Когда US вступили в войну в 1941 году, Сент-Экзюпери присоединился к американским военно-воздушным силам, дислоцированным в Северной Африке в 1943 году. Он был убит в бою 31 июля 1944 года.

Библиография

• Courier Sud (Южная почта) 1929
• Vol de Nuit (Ночной полет) 1931
• Terre de Hommes (Ветер, песок и звезды) 1939
• Pilote de Geurre (Полет в Аррас) 1942
• Lettre à un Otage (Письмо заложнику) 1943
• Маленький принц (Маленький принц) 1943
• Цитадель (Мудрость песков) посмертно

для получения дополнительной информации

Мужественный, упорный Антуан де Сент-Экзюпери

Он любил изоляцию, независимость и долгие одинокие перелеты, которые запоминаются в его первом романе «Южная почта» (1929). Он подружился с детьми кочевников и стал зависеть от яростного корпоративного духа, существовавшего между членами компании. «Его религия была почтой, — пишет Шифф, — и в своей преданности ей он был неразрывно связан со своими товарищами». Именно в этот период он приобрел репутацию писателя, и благодаря его творчеству «la Ligne» стало известно всему миру.

После мыса Джуби Saint-Ex был направлен в Южную Америку для участия в открытии почтовых маршрутов, связывающих Буэнос-Айрес с Рио, Патагонией и Парагваем.Здесь, в жестоких бурях и величественной тишине Анд, он обнаружил, что романтика столь же сильна, как у африканской пустыни. Всю оставшуюся жизнь он рассказывал о своих воспоминаниях о Патагонии, о ледниках и индейцах, а также об овцах на Огненной Земле, «которые во сне исчезали в снегу, но чье замороженное дыхание выглядело с воздуха сотнями. крошечных дымоходов ». Часто он летал ночью, и именно эта ночная «битва со звездами» оживила его второй роман «Ночной полет».Книга имела мгновенный успех у публики; по нему сняли фильм; и Guerlain выпустили аромат Vol de Nuit, который был посвящен Сент-Экзюпери и продавался во флаконах, украшенных пропеллерами.

При всей его храбрости и инстинкте приключений в Сент-Эксе оставалось что-то незрелое, склонность к ребячеству. В жизни, как и в своих произведениях, он постоянно возвращался к детству. Шифф отмечает, что он часто поддавался раздражительным проявлениям гнева. Он считал забавным сбрасывать водяные бомбы из окон наверху, а его любимая игра заключалась в катании апельсинов по клавишам пианино, что заставляло ее звучать как Дебюсси.Он был великолепен в словесных играх и карточных фокусах — «Он тратил меньше времени на написание, чем на выбор десятки лопат», — сетовал один из его редакторов, — и был экспертом в изготовлении миниатюрных вертолетов из кленовых семян и шпилек. Он часто иллюстрировал свои письма симпатичными рисунками, на которых изображал себя в постели или с зубной болью, и датировал их «не имею ни малейшего представления» или «двадцатый век». В одном он набросал три части путешествия — последняя часть представляла собой жирный черный квадрат, «потому что была ночь.Однажды он извинился перед своим американским издателем за то, что поздно закрыл главу на том основании, что его ангел-хранитель появился и остался поговорить. (Шифф пишет: «Он не мог бы показать ангелу-хранителю дверь!»)

Когда дело дошло до женщин, Сен-Экс влюбился в тех, с кем он мог поддерживать свой мир воображения. Его первой серьезной любовью была Луиза де Вильморен, второстепенная писательница и роковая женщина, которая, как и он, испытывала глубокую ностальгию по «очарованному садовому детству». В роскошном доме ее матери на улице де ля Шез она рассказывала свои истории, он читал свои сонеты, и они вместе играли в сказочных принцев и принцесс.Но Лулу, при всей своей кошачьей кокетливости и потустороннем воздухе, была твердолобой француженкой, и когда встал вопрос о замужестве, отсутствие удачи Антуана легко перевесило их фантазии, сплетенные вместе в ее комнате на верхнем этаже.

Только в 1931 году Сент-Экс наконец нашел жену, Консуэло Гомес Карилло, которая на первый взгляд, должно быть, казалась совершенством. Она была миниатюрной, красивой и капризной. Увидев их вместе, друг описал пару как маленькую птичку, сидящую на огромном плюшевом медведе, «том огромном летающем плюшевом медведе, которым был Сен-Экс. Однажды, когда ее спросили, откуда она взялась, девушка мило ответила: «Я спустилась с неба, звезды — мои сестры». Ее муж находил такие вещи очаровательными, и это было удачей, поскольку у нее были другие менее привлекательные черты. Консуэло была мифоманкой эпических масштабов, дико экстравагантной и яростно завидовала успеху своего мужа как писательнице и летчику. (Тем не менее, ей нравилось играть роль вдовы знаменитости, когда Сен-Экс исчез на несколько дней в декабре 1935 года во время широко разрекламированного полета над Ливийской пустыней; и после его смерти она заработала деньги, открыв ресторан Le Petit Prince в на котором она председательствовала в веселой матросской фуражке с позолоченными буквами «Saint-Ex» на пике.Консуэло была вспыльчивой, невротичной, ярко неверной и редко вовремя. На коктейльной вечеринке в Нью-Йорке, рассказывает Шифф, она провела вечер, сидя под большим столом, «из которого время от времени выходила бледная рука с прикрепленным к ее концу пустым бокалом для мартини».

Сент-Экзюпери кровожадно ссорились и всегда расходились, но именно к Консуэло Антуан возвращался снова и снова, и без которой, как он всегда чувствовал, он не мог жить.

Вскоре после публикации «Ночного полета» в 1931 году карьера Сен-Экс в качестве коммерческого пилота подошла к концу.Несмотря на новаторскую экспансию Latécoère, она была вынуждена ликвидироваться, и к августу 1933 года независимых авиакомпаний не существовало; они были включены в всеохватывающую авиакомпанию Air France. Сент-Экзюпери был к тому времени звездой, небесным Жозефом Конрадом. Хотя он был безнадежно безответственным в отношении денег и почти всегда находился в затруднительном положении, он получал достаточный доход от журналистики и пропагандистской работы для недавно созданной национальной авиакомпании. С миссией доброй воли для Франции в 1938 году он отправился в Соединенные Штаты, чтобы совершить рекордный полет из Нью-Йорка в Никарагуа.Это преждевременно закончилось аварийной посадкой в ​​Гватемала-сити, из которой он вышел живым, но тяжело раненным.

В 1940 году Сент-Экс вернулся в Нью-Йорк, намереваясь провести четыре недели, содействуя военным усилиям Франции. В конце концов, он пробыл там два года, не видя себе роли в павшей Франции. Это был самый печальный период его жизни. Он был изолирован и болен; он отказался изучать английский язык и был искалечен лихорадкой, страдавшей в результате многолетних физических травм и пренебрежения.Друг, пришедший к нему после операции, нашел его лежащим в затемненной комнате, молчаливым и подавленным, с копией сказок Ганса Христиана Андерсена возле его кровати. Шиффа сообщает, что Сент-Экс был политически в ссоре, тоже, со многими из его соотечественников в изгнании, упорно оставаясь нейтральным, и воспринимаемый как Pétainist в лице поддержки большинства для де Голля. Он утешал себя множеством любовных похождений, но все больше искал уютной близости, а не секса. Он виделся с одной из своих молодых подруг, Сильвией Рейнхардт, почти каждый вечер на протяжении более года, несмотря на то, что она не говорила по-французски, а он — почти по-английски. Сен-Экс, прибывший поздно ночью в ее квартиру, устраивался на шезлонге в ее спальне и, как памятно описывает эту сцену Шифф, «читал ей из своей незаконченной работы, слезы катились по его лицу, когда он это делал». в то время как «полусонная на полу Сильвия не понимала ни слова». Когда Консуэло в конце концов прибыла в Штаты, чтобы присоединиться к своему мужу, она услужливо распространила информацию о том, что полеты на большой высоте сделали его импотентом.

Все это время Сен-Экс отчаянно пытался вернуться в Европу и активно участвовать в войне.В конце концов он покинул Америку в апреле 1943 года, чтобы присоединиться к французской эскадрилье в Алжире. Излишне говорить, что он был самым опытным и непокорным ее членом. Его товарищи-пилоты гордились им; его начальство считало его самым сложным командованием в Северной Африке. Хотя он был технически слишком стар и далек от формы — «годен только для карточных фокусов», — говорили его критики, — Сен-Экс настаивал на том, чтобы ему разрешили летать. Он сильно пил, чтобы заглушить боль от старых травм, и ему пришлось помочь сесть в самолет: «Его ботинки были зашнурованы для него, так как он не мог наклониться.Он должен был быть установлен и извлечен из кабины ». Один пилот заметил: «С Сент-Экс покончено, и он это знал». Тем не менее он совершил несколько боевых вылетов, но был слишком нетерпелив и слишком настроен на освоение сложных технологий своего самолета, Lightning P-38 армии США. В одном из своих первых вылетов он повредил крылья своего самолета, а через несколько дней после этого, приземлившись на скорости 100 миль в час и не накачав тормоза, он вылетел за пределы взлетно-посадочной полосы и врезался в оливковую рощу. .Самолет потерпел крушение, а «Сен-Экс» приземлился. Оскорбленный и униженный, он заявил своему американскому офицеру Леону Грею: «Сэр, я хочу умереть за Францию». Грей ответил: «Мне наплевать, умрете вы за Францию ​​или нет, но вы не собираетесь делать это в одном из наших самолетов».

В конце концов, восстановить летный статус Сент-Экс стало легче, чем разобраться с его яростными мольбами. В мае 1944 года его отправили на Сардинию, а вскоре после этого он исчез во время разведывательного полета над южной Францией.По окончании войны он был провозглашен героем, о чем говорится в записях « une mort glorieuse. — В конце жизни в погоне за звездами, сказала Консуэло, отдав должное своему мужу на этот раз, он упал с метеоритом. Его отважная смерть обеспечила рост его посмертной славы, в частности, известности его последнего художественного произведения «Маленький принц», написанного во время его пребывания в Соединенных Штатах и ​​опубликованного в 1943 году. причудливый манекен с шваброй, прилетевший на Землю со своего далекого астероида, поразив оказавшегося на мели летчика своей философией фейри, стал основополагающим текстом для поколения шестидесятников, бросивших учебу, и детей цветов.Для других это было неприятно инфантильным. Я никогда не думал, что меня волнует ее автор, но это было до того, как я прочитал книгу Шиффа. «Сент-Экзюпери» — замечательная биография; действительно, невозможно представить эту работу лучше. Он сбалансирован, проницателен, тщательно исследован и исключительно хорошо написан. Автор и сочувствующий, и дальновидный, и к последней странице у меня были те же чувства, что и у Адриенн Монье, знаменитого продавца книг с улицы де л’Одеон, о которой Шифф пишет: «Первоначально Le Petit Prince поразил ее как ребяческая, но к концу она оказалась залита слезами.Она поняла, что оплакивает не книгу, а, с опозданием, Сент-Экзюпери ». ♦

«Маленький принц» Автор Антуан де Сент-Экзюпери о любви, смертности и ночи как экзистенциальной проясняющей силе для глубочайших истин сердца — Сборы мозгов

«На мгновение ночью мы можем мельком увидеть самих себя и наш мир, окруженный потоком звезд — паломники смертности, путешествующие между горизонтами через вечные моря пространства и времени», — восхищался великий писатель-натуралист Генри Бестон. его потрясающая медитация 1928 года о том, как ночь питает человеческий дух.В самом деле, ночь обладает странным великолепием: как она окутывает нас своей утешительной тьмой и позволяет нам усваивать дневные печали, как она проясняет наши заблуждения в снах, которые мы никогда полностью не постигаем, как она напоминает нам, что каждый раз, когда Земля отворачивается от Солнца наши дни уменьшаются на единицу.

Никто не сформулировал эту проясняющую силу ночи или ее приспособленность к срочности смертности лучше, чем Антуан де Сент-Экзюпери (29 июня 1900 — 31 июля 1944) в его философских мемуарах Flight to Arras ( публичная библиотека, ), составленный как раз в тот момент, когда он собирался опубликовать Маленький принц .

Антуан де Сент-Экзюпери

За полдень перед ужасающей разведывательной миссией по пролету над немецкими парками танков, разбросанными по Аррасу, Сент-Экзюпери обнаруживает, что озабочен вопросами войны, смерти, жертв и героизма, но клянется подумать о них этой ночью. , если он вернется живым. Он созерцает это время сверхъестественной ясности за пределами холодных металлических вместилищ мыслей дневного аналитического разума:

Ночь, когда слова блекнут, а вещи оживают. Когда деструктивный анализ дня сделан, и все, что действительно важно, снова становится целым и здоровым. Когда человек воссоздает свое фрагментарное «я» и растет вместе со спокойствием деревьев.

Одна из оригинальных акварелей Сент-Экзюпери для Маленький принц .

Погрузитесь в момент экзистенциальной мечты благодаря этой сумеречной конфронтации со смертностью, добавляет он:

День принадлежит семейным ссорам, но с ночью поссорившийся вновь обретает любовь. Ибо любовь сильнее любого ветра слов … Любовь — это не мысли, а бытие … Я тосковал по ночи и по возрождению во мне существа, заслуживающего любви.Ночью, когда я думаю о цивилизации, о судьбе человека, об аромате дружбы на моей родной земле. На ночь, чтобы я мог тосковать по какой-то непреодолимой цели, которую в данный момент я не могу определить. На ночь, чтобы я мог сделать шаг к исправлению этого на моем неуправляемом языке. Я жаждал ночи, как и поэт, истинный поэт, который чувствует себя населенным чем-то темным, но могущественным, и который стремится воздвигать образы, подобные валам, вокруг этого предмета, чтобы запечатлеть его. Чтобы поймать его в ловушку образов.

[…]

Я должен ждать ночи, сказал я себе; и если бы я был еще жив, я бы пошел один… Один и в безопасности изолирован в моем любимом одиночестве. Чтобы я мог понять, почему я должен умереть.

Четыре года спустя, когда Маленький принц встречал объятия мира со своим вневременным посланием любви за пределами жизни и смерти, Сент-Экзюпери исчез в средиземноморской ночи на разведывательной миссии, и больше его никто не видел.

Пару с Олдосом Хаксли о непостижимой силе музыки в ночное время, затем снова посетите Сент-Экзюпери о том, что пустыня научила его значению жизни и как простая человеческая улыбка спасла ему жизнь во время войны.

Приключений французского поэта-летчика

Незначительный дворянин и крупный писатель, француз Антуан де Сент-Экзюпери за свои метеорные 44 года собрал больше разнообразных и дальних полетов, чем любой из его современников, кроме Линдберга.

Антуан де Сент-Экзюпери был писателем, который летал, а не пилотом, который писал.Он был мечтателем, а не техником. Художник, а не простой человек. Пинайте шины и зажигайте огни авиатора, а не читателя чек-листа. Он обычно пренебрегает основными правилами безопасности полетов вплоть до кажущегося желания смерти. Тем не менее, несмотря ни на что, ему удалось выжить — пока однажды в 1944 году ему не повезло над Средиземным морем.

Сент-Экзюпери не летал в Первую мировую войну, так как он достиг совершеннолетия для призыва на военную службу на следующий день после подписания перемирия, но свою карьеру в авиации он начал с полета на собранном булыжником металлическом моноплане Берто-Вроблевски — прецедент для время — в 1912 году, позже тренировался в самых примитивных самолетах той эпохи.Он стал французским военным летчиком в 1921 году, летал на истребителях, очень похожих на Spads и Nieuports военного времени, а также работал пилотом авиапочты, путешествуя по Африке и Южной Америке вдоль и поперек.

На короткое время он стал пилотом пассажирской авиалинии, а затем изо всех сил пытался покончить с собой, пытаясь совершить рекордные полеты на дальние расстояния на своем собственном одномоторном четырехместном каудроне — да, во множественном числе, поскольку их всего двое. Он закончил свою карьеру в качестве пилота французских ВВС, пилотируя разведывательный вариант F-5B Lockheed P-38 Lightning, одного из наиболее совершенных самолетов 1940-х годов и самолета, на котором он загадочно погиб.

Другие пилоты времен Первой мировой войны принимали активное участие во Второй мировой войне, но все они были достаточно ловкими, чтобы стать полковниками и генералами, поэтому они летали за столами. Блестящий, вспыльчивый, мечтательный Сент-Экс обычно был сломан, сломан до костей или не работал. Это был галант, медведь человека, одновременно неуклюжего и хитрого. В качестве пилота никогда не было ясно, был ли он бесстрашным или совершенно беспечным.

Хотя его карьера в почте продлилась всего шесть лет, он выпустил два романа, Ветер, песок и звезды и Ночной рейс , которые занимают вершину пантеона великой авиационной литературы. И все же, как ни странно, Сент-Экзюпери гораздо более известен своей книгой The Little Prince , якобы детской книгой, которая по сей день продается сотнями тысяч экземпляров в год, но не имеет ничего общего с полетами.

На протяжении всей своей короткой жизни Сент-Экзюпери был ловцом ниток, держал в руках друзей и знакомых в высоких кругах, попустительствовал и странствовал. Если бы его не было, он бы прекрасно пережил войну: все правила ВВС США, регулирующие пригодность к полетам на P-38, были нарушены, чтобы посадить в кабину тяжелого, избыточного, недостаточно квалифицированного и непослушного Saint-Ex.Он даже привел в ярость свое начальство, использовав фотореконкурсный полет над южной Францией, чтобы сфотографировать замок родственника, а не пляжи потенциальных вторжений, которые его послали снимать.

В первую очередь, он попал в кабину за веревку. Французы разрешали проходить летную подготовку только призывникам, которые были гражданскими пилотами-студентами, а истребительная эскадрилья, в которую Сен-Экс был направлен в качестве рядового наземного экипажа, базировалась на поле, которое в любом случае запрещало военную подготовку. Тем не менее, каким-то образом на его командира опирались достаточно сильно, чтобы позволить 21-летнему Сент-Экзюпери брать частные уроки на гражданской стороне аэродрома. Начав с Farman F.40, через 2,5 часа он пролетел в одиночку на британском Sopwith, «гражданском самолете, принадлежащем компании, имеющей право только совершать круизы, под наблюдением бывшего пилота немецкой армии, который никогда раньше не делал этого». обучал студента », — говорится в великолепной биографии Стейси Шифф, Saint-Exupéry .

Сен-Экс сумел перебраться в истребительную эскадрилью в Марокко в качестве официального летного стажера, и вскоре он совершил 150-мильный круговой полет по Северной Африке на Breguet 14 и, в конечном итоге, совершал одиночные пятичасовые одиночные поездки к южной границе Марокко и обратно. в Касабланку.В январе 1922 года он заработал свои крылья.

Чуть больше года спустя у него случилась первая серьезная авария. Младший лейтенант Сент-Экзюпери вылетел из Ле Бурже, недалеко от Парижа, на самолете Hanriot HD. 14 — самолете, для полета которого он не был рассчитан — и развернулся с высоты около 300 футов, набравшись слишком медленно и круто на взлете. , чуть не убив своего пассажира. Он был оправдан за то, что в отчете об аварии названо «его слишком живым интересом к испытанию всех типов самолетов», хотя дальше утверждалось, что у него, по-видимому, была ранняя версия правильного материала: «Создан, чтобы быть летчиком-истребителем.Отличный флаер. Вдохновленный.»

К сожалению, Сен-Экс в то время был влюблен, и реакция его невесты на аварию была моей дорогой или дорогой: брось летать или я уйду. Таким образом, Сен-Экс ушел из французской компании Armée de l’Air (тем не менее, спустя несколько месяцев она его бросила) и стал, прежде всего, бухгалтером, затем механиком и, в конечном итоге, коммивояжером производителя грузовиков.

Это было бы ошеломляющей потерей для мира литературы, если бы Сент-Экзюпери написал о порке французской версии грузовиков Mack, но в 1926 году он впервые начал зарабатывать на жизнь полетами. Снова благодаря заступничеству друга семьи, на этот раз генерала ВВС, Сен-Экс устроился на работу в качестве пилота экскурсионных маршрутов и сразу же подал заявку на получение рейтинга французской авиакомпании, чтобы он мог перевозить пассажиров по найму.

Но, похоже, у перевозки пассажиров не было большого будущего. Полет был неприятным, холодным, шумным и опасным занятием; вместо этого главная возможность для коммерческих пилотов оказалась открывающимися по всей Европе линиями авиапочты. Самыми амбициозными соперниками Франции были Compagnie Latécoère, вскоре ставшая Latécoère (разработчик и производитель планеров), и Aéropostale («Линия», которая к 1930 году станет самой крупной в мире авиапочтой).Его операционный директор, Пьер Делей, в прошлом летчик-истребитель и герой войны, отмечал в своих мемуарах, что бортовой журнал Сент-Экзюпери «не намного впечатляет, чем журнал пилота-любителя». У Сен-Экс было около 300 часов общего времени, но его босс, очевидно, увидел те же амбиции, отмеченные в отчете о происшествии в Ле Бурже, и нанял молодого человека.

Интересно, что никто, кажется, не записал, сколько часов Сен-Экс в конечном итоге потратил на свою летную карьеру, хотя это число было бы значительным.Однажды знакомый спросил его, сколько часов он провел в полете, и он ответил: «Не знаю. Ты считаешь часы, проведенные в лифте? »

Сент-Экзюпери начинал с Line в качестве механика, то же самое ученичество, которое проходили все пилоты компании. Практически все были военными ветеринарами, и Дели увидел в этом способ уменьшить их до размеров, прежде чем позволить им сесть в кабину.

Как и на протяжении всей его летной карьеры, Сен-Экс не всегда воспринимали всерьез.Он был артистичен, мечтателен, капризен, известен своей неуклюжестью и плохо разбирался в правилах. И, конечно, он был аристократом; в какой-то момент ему пришлось попросить свою мать перестать адресовать свои письма «графу» Сент-Экзюпери.

Чем больше часов налетал Сент-Экзюпери, тем более беспечным он становился. На самом деле никогда не было ясно, храбрый он или дурак, но вскоре стало очевидно, что механики Лайна как можно чаще предпочитали не летать с ним и что его товарищи-пилоты очень высоко оценивали его как писателя, рассказчика, товарища и карточный обманщик… но не как пилот, когда они должны были летать в качестве его пассажира.

Линия протянулась от Парижа до Средиземного моря, затем вскоре до Африки и, в конечном итоге, до всех французских колоний на этом континенте. Сент-Экзюпери стал начальником станции в Африке, но тоже постоянно летал. Именно в кабине, особенно ночью и во время опасно долгих перелетов, он был наиболее внимателен. Как однажды написала о нем Энн Морроу Линдберг после того, как Сент-Экс стал другом семьи: «Как это возможно, что он думал о потреблении газа, размышляя о загадках Вселенной? Как он может ориентироваться по звездам, когда они для него «ледяной блеск бриллиантов»? »

Некоторые из самых известных полетов Сент-Экс (и его товарищей-пилотов), после того как они стали частью его работ, произошли в Патагонии, регионе на юге Аргентины, где так ветрено, что его иногда называют «страной, где летают камни». .«Став операционным директором в регионе, Сент-Экзюпери, как говорят, издал приказ, запрещающий пилотам приземляться в городе Комодоро-Ривадавия, когда скорость ветра превышает 90 миль в час — примерно крейсерская скорость старых почтовых самолетов производства Latécoère. В своей биографии Шифф подробно описывает типичную процедуру посадки почтового самолета Aéropostale при сильном ветре: дюжина аргентинских солдат выстраивалась в две линии, и пилот приземлялся между ними на крейсерской скорости, подняв хвост.Некоторые солдаты катили тележку под хвостовым оперением, а другие цепляли длинные бамбуковые шесты, чтобы прикрыть глаза под каждым концом крыла, в то время как пилот — часто Сен-Экс — зарулил в ангар, где, наконец, можно было замедлить газ.

Saint-Ex казался храбрым, опытным, но случайным пилотом. Однажды он с такой силой приземлился на Latécoère, что сломал ему спину, сломав два из четырех металлических лонжеронов фюзеляжа. Привлекая местного кузнеца для ремонта с использованием проволоки для забора, Сен-Экс отправил самолет обратно в Буэнос-Айрес, где к этому времени открылась трещина, которая была видна буквально с земли.«Ты заболел», — крикнул ему главный механик BA после того, как он приземлился. «Фюзеляж вот-вот разобьется пополам!»

И все же он летал независимо от ветра часами кряду и всегда проходил через почту. Для него идея «почты» была священной. «То, что находится внутри, не имеет большого значения», — написал он однажды. То, что Линия, система, существовала, было всем. Для чего писатели использовали его, было их дело.

За шесть лет работы почтовым пилотом Сент-Экзюпери перешел с Breguet 14 — эквивалента de Havilland DH-4, на котором находился самый ранний U.Пилоты S. airmail погибали десятками — до более совершенных Latécoère 25 и 26 и, в конечном итоге, от Laté 28 с закрытой кабиной. 28 казались ему невероятно продвинутыми. «Aéropostale потерял большую часть своего очарования, — писал он, — с момента появления надежных двигателей и радиотелеграфа. Теперь наши двигатели надежны, и нет причин знать наш маршрут, потому что пеленгатор указывает его нам. Откровенно говоря, летать в таких условиях — дело бюрократа ».

Конечно, он комментировал, как человек, знакомый с состоянием авиации в глубинке в 1930-е годы.Во время визита в Соединенные Штаты в 1938 году он был ошеломлен, обнаружив, что радиомаяки транслируют сигналы 24 часа в сутки, определяя воздушные маршруты по всей стране. Он летел на авиалайнере Douglas DC-3 из Далласа в Нью-Йорк, по ППП от взлета до приземления — все еще неслыханное в Европе — и был озадачен тем, что все остальные пассажиры считали это обычным делом. Состояние его собственной авиационной изощренности эпохи радио было убедительно продемонстрировано тем фактом, что Сен-Экс однажды приземлился на самолете в национальном аэропорту Вашингтона, не потрудившись позвонить в башню.

Aéropostale обанкротилась и в конечном итоге стала незначительной частью того, что должно было стать Air France, и карьера Сент-Экзюпери в качестве коммерческого пилота закончилась. Air France наняла его в качестве специалиста по связям с общественностью, но это была в значительной степени попытка использовать его уже значительную известность как писателя в пользу авиакомпании. Должно быть, его раздражало то, что его современник Чарльз Линдберг активно искал, исследовал и новаторскими маршрутами для своей собственной авиакомпании-работодателя, Pan Am.

Со своей стороны Сен-Экс приобрел четырехместный 180-сильный моноплан Caudron, названный Simoun (по-французски «песчаная буря»), который был довольно продвинутым и быстрым для своего времени, очень похожим на современный Messerschmitt Bf-108. Почти наверняка это был своего рода подарок от производителя, поскольку у Сент-Экс, похоже, никогда не было двух франков, которые нужно было тереть вместе, а когда он это сделал, он потратил их, приглашая всех своих друзей на ужин. Он решил использовать Simoun для установления рекорда из Парижа в Сайгон, чтобы выиграть приз в 150 000 франков, предложенный французским министерством авиации. Но он не доехал дальше Ливии, где каким-то образом врезался в землю — к счастью, в огромную песчаную дюну — на крейсерской скорости самолета 170 миль в час в условиях плохой видимости.Самолет был, конечно, списан полностью.

Три года спустя он приобрел еще один Simoun и был полон решимости использовать его, чтобы совершить полет, которого не было у других французов — протяженностью как в Северной, так и в Южной Америке. Почему национальность пилота имела значение или почему Монреаль справедливо представлял собой отправную точку для «протяженности» Северной Америки, стало неактуальным, когда Saint-Ex превратил второй Simoun в металлолом в Гватемале, совершив взлет на короткое поле в классическом режиме с высокой плотностью движения. высотные условия, осложненные тем фактом, что самолет по незнанию был перегружен бензином на 20 процентов больше имперских галлонов.

Это был конец карьеры Сент-Экзюпери в гражданской авиации, за исключением странного полета, в котором он снова дернул за ниточки, чтобы ему разрешили участвовать, — трансатлантического перелета огромной летающей лодки Latécoère, Lieutenant de Vaisseau Paris , шестеркой. воздушная шалость двигателя, которая наблюдалась через Атлантику в то время, когда Pan Am Boeings и Martins уже регулярно кружили над земным шаром. Сен-Экс был зарегистрирован как «второй пилот» самолета, хотя никогда не касался штурвала. Обратный рейс самолета фактически оказался первым беспосадочным рейсом коммерческого авиалайнера из США.С. во Францию.

Конец, в конце концов, наступил в истинной моде Saint-Ex. Он часто предсказывал и, казалось, даже надеялся на свою собственную смерть в полете, и когда он использовал все возможное влияние, которое мог собрать, чтобы в 1944 году вернуться во французскую эскадрилью, в которой он ненадолго летал перед падением Франции в 1940 году. — опыт, который привел к созданию одной из его немногих научно-популярных работ, Flight to Arras — он практически гарантировал это.

Для стареющего, утомленного 44-летнего интеллектуала с телом, пронизанным полузажившими переломами и искривленными костями, выполнение работы, которая бросает вызов хорошо обученным пилотам-истребителям вдвое моложе, было безумием.Полет на негерметичном, едва нагретом «Локхиде» F-5B на высоту 30 000 футов в течение нескольких часов подряд, пока фотомэппинг был уродливым. Сделать это, постоянно наблюдая за «фокке-вульфами» и «мессершмиттами», было невозможно для ворчливого старика, которому приходилось помогать сесть в кабину, не говоря уже о том, чтобы постоянно поворачивать шею, чтобы проверить свою шестерку. Тем не менее 31 июля 1944 года он отправился в изнурительную миссию по фотографированию Средиземного моря.

К сожалению, слишком много басен о некомпетентности Сент-Экс в качестве пилота в 1944 году вошли в историю.Его биографы, не являющиеся пилотами, утверждают, что однажды он случайно пролетел тестовый прыжок на F-5B, не зная, что он запустил только один двигатель, не замечая этого, потому что винт другого двигателя работал ветряной мельницей. Любой, кто когда-либо управлял твином с выключенным одним двигателем, особенно если у него нет оперения, знает, что это так же вероятно, как если бы водитель гоночного автомобиля не заметил, что отсутствует одно переднее колесо.

То, что оказалось F-5B Сент-Экзюпери, было первоначально обнаружено на дне Средиземного моря в 2000 году и идентифицировано в апреле 2004 года.На сломанном, корродированном и покрытом коркой корпусе самолета не было явных следов боевых действий — пулевых отверстий или повреждений от зенитной артиллерии — так что с тех пор неизбежные слухи бушевали.

Возможно, Сент-Экс, который в то время был подавлен и склонен к самоубийству, намеренно поставил ярмо вперед полностью. Дайверы-любители говорят, что планер разбит на столько частей, что, должно быть, он ударился о воду при погружении со скоростью 500 миль в час, но они также утверждают, что обломки разбросаны на полмили — вряд ли это похоже на вертикальный удар.

Может быть, он неправильно обработал топливо и заглохли оба двигателя. Возможно, поскольку к 1944 году он был авиационным эквивалентом тех из нас, кто не умеет программировать DVD-плеер.

Возможно, он исчерпал запас кислорода и потерял сознание. Вряд ли, поскольку Сент-Экс славился тем, что включал кислород еще перед взлетом; он не хотел помнить о том, чтобы активировать его позже во время набора высоты, и обычно он использовал вдвое больше O2, чем любой другой пилот эскадрильи.

Или, как гласит бритва Оккама, самый простой и очевидный ответ — правильный: он был сбит немецким истребителем.В кабине не было тела, которое можно было бы засвидетельствовать, и записи Люфтваффе не показывают сбития молнии над Средиземным морем в тот день, но военные записи проигравшей стороны в последние дни войны в любом случае представляют собой беспорядок. Хотя его историю невозможно подтвердить, немецкий ас Хорст Рипперт, которому сегодня 88 лет, недавно заявил, что он был невольным убийцей. «Если бы я знал, что это он, я бы никогда не выстрелил», — сказал Рипперт; Он восхищался творчеством француза еще со школьной скамьи. Рипперт утверждает, что поймал P-38 в том месте, где были обнаружены обломки Сент-Экзюпери, летевший так лениво, что пилот, казалось, умолял отправить его. «Он смотрел вокруг, — вспоминал Рипперт. «Его не беспокоило мое присутствие».

Как бы то ни было, последовавшее за этим погружение в море закрыло бортовой журнал одного из самых замечательных, талантливых, влиятельных и сложных авиаторов 20 века.

Постоянный участник Стефан Уилкинсон управлял почти 120 различными типами самолетов, от Stearmans до B-17, а также Sequoia Falco F.Двухместная машина 8L, которую построил сам. Для дополнительного чтения он рекомендует Saint-Exupéry Stacy Schiff.

Первоначально опубликовано в сентябрьском номере журнала Aviation History за 2008 год. Чтобы подписаться, нажмите здесь.

.