Абу Али Хусейн ибн Абдаллах ибн Сина

Авиценна – гениальный средневековый ученый, врач, философ поэт, музыкант

 

 

Чем прославился Авиценна в истории:

 

Его имя Абу Али Хусейн ибн Абдаллах ибн Сина (980–1037), но в Европе зовут его Авиценна.

 

Авиценна входит в число людей, оставивших яркий след в истории человечества. Его знают как врача, философа, математика, музыканта, поэта, великого ученого, труды которого оставлены в 29 сферах науки.

Трудно перечислить все его таланты. Порой природа являет свои чудеса, чтобы не забывали о её могуществе, и тогда рождаются такие гении как Авиценна.

Он — Великий медик, которого можно сравнить с Галеном и Гиппократом, выдающийся естествоиспытатель уровня Галилея, математик, физик, химик, специалист по физиологии животных. А еще он занимался теорией музыки, и его познания в этом пригодились в эпоху Ренессанса.

Самая гениальная из его книг – «Канон врачебной науки». Но и другие труды вошли в историю, стали классикой – «Книга спасения», «Книга знания», «Книга указаний и примечаний», «Книга справедливого разбирательства»…

Он был предвестником гуманизма, ибо его учение о человеке – это учение о единстве тела и души. И когда – в XI веке. Писал Авиценна, как правило, на арабском языке. Но это совсем не означает, что он – часть арабской культуры. Наверно, с самого своего рождения он принадлежал всему миру, труды его стали достоянием всех цивилизаций.

И, все же, по сей день спорят, чей он. Туркестан, на территории которого он родился, Узбекистан, Турция – все эти страны считают Авиценну своим достоянием. В Турции вышла сравнительно недавно монография «Ибн Сина – великий турецкий ученый». Персы в ответ заявляют: «Он наш. Он у нас похоронен. Он был при дворах эмиров». Его присутствие ощущается и в европейской культуре – уже с XII столетия о нем шла молва. Это был человек с всемирной известностью.

И таким он остается сегодня. Когда в 50-е годы XX века отмечалось тысячелетие со дня его рождения, весь мир участвовал в праздновании. О нем написаны огромные тома, ученые и сейчас пользуются его мыслями, а обычные люди учатся у него мудрости.

Ибн Сина оказал огромное влияние на классическую иранскую, узбекскую, арабскую и еврейскую средневековую литературу. Самой знаменитой его повестью была повесть «Живой, сын Бодрствующего». Некоторые исследователи утверждают, что она влияла на создание Данте «Божественной комедии».

Откуда нам известно о человеке, жившем больше 1000 лет назад? От него самого и его любимого ученика. До наших дней дошли рассказ самого Авиценны о себе, о своем детстве. Остальное дописал Убайд аль-Джурджани, его любимый ученик, который провел с ним более 20 лет жизни.

 

 

Из биографии Авиценны:

 

Ибн Сина родился в 980 году в небольшом селении Афшана (Средняя Азия) вблизи от Бухары – столицы государства Саманидов.

 

Авиценна появляется на свет в богатой семье. Отец, Адаллах ибн-Хасан, был сборщик податей. Не самая уважаемая профессия, так сказать, мытарь. Но при этом богат, образован, видимо, неглуп. Известно, что умер отец Авиценны своей смертью, никто его не убил, не зарезал за злодеяния. Мать Ситара (что означает «звезда») родом из небольшого селения близ Бухары Афшана. В этом селении и родился Авиценна. Так звезда родила звезду.

Когда семья переехала в столицу, одаренному мальчику открылся доступ к широким знаниям, ведь на тот момент Бухара являлась образовательным центром, куда активно съезжались различные философы, врачи, поэты для посещения дворцовой библиотеки.

Авиценна еще в раннем детстве отличался невероятной любознательностью, удивляя взрослых постоянными вопросами. Маленького всезнайку отправили изначально учиться в обычную мусульманскую школу, которую он посещал на протяжении 10 лет.

Параллельно школьной программе Авицена обучался дополнительно грамматике, арабскому языку, стилистике. Когда мальчику исполнилось 10 лет, он уже знал наизусть весь Коран, что согласно убеждениям мусульман считалось наиболее почтенным знаком.

Свое первое образование он получил путем изучения богословия. Позже будущий ученый увлекся светскими науками – математикой, медициной и философией. Уже в возрасте 20 лет Авиценну знали как известного ученого.

После того как пали Сасниды в его родной стране, Ибн Сина путешествовал по дворам персидских князей, служа придворным лекарем. Он пользовался авторитетом среди европейских коллег-врачевателей. Итогом его врачебной деятельности стала фундаментальная работа, энциклопедия по медицине в 5 томах — «Канон медицины». Она вмиг стала популярной и переводилась на иностранные языки, на латыни он переиздавалась целых 30 раз.

Опасаясь стремительно развивающейся популярности Авиценны, мусульманские богословы все время пытались уличить его в атеизме и ереси. Кроме медицинского труда он писал естественно-научные и философские трактаты, стихи на фарси и на арабском языке.

Основной темой его творчества были гимн просвещению, вечность материи, гимн науке.

 

 

С 18-ти лет Авиценна абсолютно осознанно посвятил свою жизнь занятию наукой. Он много писал, и слава о нем крепла. В 20 лет его приглашают на постоянную службу к хорезм-шаху Мамуну II в Хорезм. Мамун II был одним из лучших представителей сильных мира сего и, безусловно, лучший из тех, кого на своем пути повстречал Авиценна. Этого правителя возможно сравнить, пожалуй, с Лоренцо Великолепным. Он тоже собирал при дворе выдающихся людей, приглашал их отовсюду и не скупился в деньгах, считая развитие культуры и науки делом первостепенным.

Он, так же как Лоренцо, создал кружок, который назвали Академией Мамуна. Там проходили постоянные диспуты, в которых принимали участие многие, в том числе и Бируни, но побеждал как правило Авиценна. Слава его росла, он много работал, его почитали, признавая во всем его авторитет. Он был счастлив.

И вот тут на его жизненном горизонте появилась роковая фигура – султан Махмуд Газневи, создатель Газневийского султаната. По происхождению он был из числа гулямов, так называли рабов-воинов тюркского происхождения. Вот уж действительно из рабской грязи – в большие князи! Такие люди отличаются особой спесью, обостренным честолюбием, своеволием, распущенностью. Узнав, что в Бухаре собран цвет культуры, Махмуд пожелал, чтобы весь этот ученый круг был отдан ему. Правитель Хорезма получил приказ: «Немедленно всех ученых ко мне» – туда, в Персию, в нынешний Иран – ослушаться было нельзя.

И тогда правитель Хорезма сказал поэтам и ученым: «Уходите, бегите с караваном, ничем больше я не смогу вам помочь…» Авиценна со своим другом тайком ночью бежали из Хорезма, решив перейти через Каракумскую пустыню. Какое мужество, какое отчаяние! Ради чего? Чтобы не пойти в услужение к Махмуду, чтобы не унизиться и показать: ученые не прыгают по команде, как дрессированные обезьянки.

В пустыне его друг умирает от жажды – не перенеся перехода. Авиценна смог выжить. Теперь он вновь оказался в Западном Иране. Некий эмир Кабус, сам блестящий поэт, собравший вокруг себя замечательное литературное созвездие, радостно принял Авиценну. Как похожи между собой деятели Возрождения, будь то в Италии или на Востоке! Для них главное – жизнь духа, творчество, поиски истины. На новом месте Авиценна стал писать свой величайший труд «Канон врачебной науки». Жил он в купленном для него доме – казалось бы, вот оно, счастье!

Однако жажда к перемене мест, страсть к путешествиям, к новизне гнала его всю жизнь с мест насиженных и спокойных. Вечный странник! Он снова ушел, вновь начал странствовать по землям нынешнего Центрального Ирана. Почему не остался у Кабуса? Среди своего круга людей, в своем доме, не зная нужды и гонений?

 

 

Около 1023 года он останавливается в Хамадане (Центральный Иран). Вылечив очередного эмира от желудочного заболевания, он получил неплохой «гонорар» – его назначили визирем, министром-советником. Вроде бы, о чем еще можно мечтать! Но ничего хорошего из этого не вышло. Дело в том, что к службе он отнесся честно, тщательно вникал в детали и, как человек чрезвычайно умный и образованный, начал делать реальные предложения по части преобразования системы правления и даже войска – вот что поразительно! Но предложения Авиценны оказались абсолютно не нужными окружению эмира.

Там были свои министры обороны! Среди придворных начали плести интриги. Появилась зависть и злоба – ведь врач всегда так близок к правителю! Дело начало принимать плохой оборот, стало понятным, что он в опасности. Какое-то время он скрывался у друзей, но ареста он избежать не смог. А тут сменился правитель, и сын нового правителя захотел иметь Авиценну около себя – слава его была очень велика, а практические медицинские умения хорошо известны. Он провел в тюрьме четыре месяца. Заточение его не было безнадежно тяжким, ему было разрешено писать. Выйдя на свободу, он вместе с братом и своим преданным учеником снова пустился в путь. И оказался в глубинах Персии, Исфахане.

Исфахан – крупнейший город того времени с населением около 100 000 человек, шумный, красивый и яркий. Авиценна провел там немало лет, став приближенным эмира Алла Аддаула. Опять его окружает культурная среда, вновь проводятся диспуты, снова течет сравнительно спокойная жизнь. Тут он очень много работает, много пишет, по объему больше всего написано именно в Исфахане. Ученики говорят, что он мог работать ночь напролет, временами освежая себя бокалом вина. Мусульманин, который взбадривает свой мозг бокалом вина…

 

 

Авиценна торопился. Как врач и мудрец он знал, что ему немного осталось жить, и потому спешил. То, что он постигал тогда, в те давние времена, кажется невероятным. К примеру, писал о роли сетчатки глаза в зрительном процессе, о функциях головного мозга как центра, куда сходятся нервные нити, о влиянии географических и метеорологических условий на человеческое здоровье. Авиценна был убежден, что существуют невидимые переносчики болезней. Но каким зрением он мог их увидеть? Каким? Он говорил о возможности распространения заразных болезней через воздух, сделал описание диабета, впервые отличил оспу от кори. Даже простое перечисление того, что он сделал, вызывает изумление. При этом Авиценна сочинял стихи, написал несколько философских произведений, где ставил проблему соотношения материального и телесного. В поэзии Авиценны очень емко выражено его стремление видеть мир единым, целостным. Вот его четверостишие в переводе с фарси: «Земля есть тело мироздания, душа которого – Господь. И люди с ангелами вместе даруют чувственную плоть. Под стать кирпичикам частицы, мир из которых создан сплошь. Единство, в этом совершенство. Все остальное в мире – ложь». Какие удивительные, глубокие и серьезные мысли!

 

 

После того как Авиценне удалось бежать через пустыню, он долго скрывался от султана Махмуда. Правитель упорно разыскивал беглеца и даже разослал в 40 экземплярах что-то вроде листовки или предписания с рисунком, изображающим Авиценну. А судя по тому, что удалось реконструировать по его черепу, он был красавец, без каких-то особо ярко выраженных восточных, азиатских или европейских черт. Махмуд так и не смог вернуть Авиценну (Ибн Сина). Преемник султана Махмуда Масуд Газневи в 1030 г. послал свое войско к Исфахану, где был Авиценна, и учинил там полный погром. Авиценна пережил настоящую трагедию: был уничтожен его дом, пропали многие его труды. В частности, навсегда исчез труд в 20 частях «Книга справедливости». Это была одна из последних его книг. Возможно, как раз в ней содержались его итоговые, самые глубокие мысли. Но мы о них, как видно, уже никогда не узнаем.

Не известны и обстоятельства его личной жизни – об этом нет упоминаний в воспоминаниях учеников или просто современников. Он писал о женщинах стихи, воспевающие красоту, гармонию и совершенство. И это – все.

 

 

Количество всех работ философа в различных источниках разнится. Некоторые историки утверждают, что им создано около 453 книг разного научного направления. В арабской литературе присутствует около десяти сочинений философа (астрономия, химия, алхимия и пр.) в сохраненном неполном рукописном виде. Сейчас они находятся в библиотеках разных стран мира.

Авиценна прожил интересную, полную взлетов и падений жизнь. Вернуться на родину после долгих скитаний мусульманский ученый так и не смог, умер на чужбине в 1037 году.

Авиценна (Ибн Сина) умер в военном походе, сопровождая эмира и благодетеля своего Алла Аддаула. Как врач, он знал, что его организм исчерпал себя, хотя ему было только 57 лет. Раньше он неоднократно лечил себя и излечивал. На этот раз Авиценна знал, что умирает, и потому сказал ученикам: «Лечить бесполезно». Похоронен он в Хамадане, там сохранилась его гробница. В 50-е г. XX века она заново была отстроена. Вот слова Авиценны перед смертью, переданные нам, потомкам, его учениками: «Мы умираем в полном сознании и с собой уносим лишь одно: сознание того, что мы ничего не узнали». И это сказал человек, с восторгом посвятивший познанию всю свою жизнь, энергию, молодость и здоровье.

 

 

Интересные факты из жизни Авиценны:

 

1.Родной язык Ибн Сины — фарси-дари. Это язык местных жителей Средней Азии. На нем философ и ученый писал газели – восточные четверостишия. Он говорил, что писал их для себя, для души.

2. В 10 лет мальчик знал священную книгу Коран наизусть.

3.Окружающие Авиценну люди поражались успехам талантливого подростка. К нему на дом приходил учитель (приезжий старец), преподавая физику, астрономию, философию, географию и др. предметы. Вскоре невероятно умный ученик встал на единый уровень знаний своего домашнего преподавателя, что стало причиной его самостоятельного познания различных наук.

4.Очень точно сказал о годах своей учебы сам Авиценна: «Я был лучшим из задающих вопросы».

5. В четырнадцать лет не по годам развитый юноша увлекся медициной, изучил все имеющиеся в городе трактаты и даже начал посещать самых трудных больных, чтобы глубже понять истины науки.

6.К занятиям медициной привлек Ибн Сину известный врач и автор основного медицинского учебника того времени — Абу Сахл Масихи.

7. После того, как Авиценна вылечил эмира, семнадцатилетнего юношу назначили личным врачом правителя.

8.Получая глубокие знания из новых книг дворцовой библиотеки, у Авиценны стали появляться собственные ученики.

9.До того как Авиценна подробно объяснил строение человеческого глаза, считалось, что глаз подобен фонарику с лучами особого происхождения. За короткий промежуток времени «Канон врачебной науки» превратился в энциклопедию мирового значения, используемую в различных странах, включая территории Древней Руси.

10. Авиценна предпочитал рассуждать на серьезные темы стихами. В этой форме им написаны такие произведения, как «Трактат о любви», «Хай ибн Якзан», «Птица» и др.

11. Авиценна стал первым врачом, давшим определение таким сложным заболеваниям, как чума, желтуха, холера и др.

12. Когда Ибн Сине исполнилось 20 лет, он уже являлся автором нескольких книг: Обширной энциклопедии. Изданий по этике. Медицинского словаря.

13. В возрасте 18 лет грамотный юноша позволил себе дискуссировать с выдающимися учеными Востока и Средней Азии по переписке.

14.Уже в возрасте 10 лет Авиценна понял, что в школе делать ему уже нечего. Авиценна полностью овладел арабским языком и фарси, грамматикой, стилистикой, поэтикой.

15. А когда он приступил к изучению математики и медицины, понял, что медицина – это легкая наука и что до 16 лет он освоит ее полностью.

16. Ибн Сина выявил, что вирусы являются невидимыми возбудителями инфекционных болезней, но данная гипотеза была подтверждена только через 800 лет Пастером (французский ученый).

17.Согласно убеждениям Авиценны, наука делится на три категории: Высшая. Средняя. Низшая.

18.Ибн Сина является создателем кружка, который назвал Академией Мамуна.

19. Авиценна открыл процесс перегонки эфирных масел.

20. Авиценна был придворным врачом саманидских эмиров и дайлемитских султанов, некоторое время был визирем в Хамадане.

21.За свою жизнь он написал больше 450 книг. Из них 29 о науке, а вот остальные о философии и медицине. Но до наших дней дошли только 274 его трудов.

22. Немалый вклад внес ученый в психологию, разработав собственное учение в вопросах темперамента человека (деление на горячий, холодный, влажный и сухой характеры).

23. Впечатляют познания философа о пульсе. Он описал в книге все его возможные виды и состояния.

24. Отмечены его труды в механике (теория вложенной силы), в музыке (произведения по теории вокального искусства).

25. Годы проживания в Хамадане позволили ученому закончить первый том его основного труда — книги «Канон врачебной науки». Данная работа состоит всего из пяти томов следующего содержания: 1 том: медицинская наука – описание острых хронических заболеваний, их диагностика, лечение, хирургия. 2 том: рассказы о простых лекарствах природного происхождения. 3 и 4 тома: рекомендации лечения болезней человеческих органов, переломов тела. 5 том: описание свойств сложных лекарств самостоятельного приготовления Авиценны, а также с указанием ссылок на древних врачей Европы и Азии.

 

 

Мудрые высказывания и цитаты Авиценны:

 

*Три оружия есть у врача: слово, растение, нож.

*Душа Вселенной — истина.

*Коварства я избег, распутал все узлы, Лишь узел смерти я распутать не сумел.

*Кто счастья не ценил, тот близится к несчастью.

*Безделье и праздность не только рождают невежество, они в то же время являются причиной болезни.

*Я тайны разгадал мудрейших слов и дел. От праха черного и до небесных тел.

*Умерен будь в еде — вот заповедь одна, Вторая заповедь — поменьше пей вина.

*Нет безнадежных больных. Есть только безнадежные врачи.

*Кто стар, тот молодым огнем пылать не может.

*Мудрость — это то, что подготавливает нас к величайшему счастью в горней жизни.

*Душа похожа на стеклянный светильник, знание есть свет, дающий огонь, а мудрость Бога — масло. Если светильник горит, ты жив, если он погас — ты мертв.

*Тайн хранить не умеет глупец и бахвал, Осторожность поистине выше похвал, Тайна — пленница, если ее бережешь ты, Ты у тайны в плену, лишь ее разболтал.

*Врач должен обладать взглядом сокола, руками девушки, мудростью змеи и сердцем льва.

*О том, что у тебя болит живот, больному говори – здоровый не поймет.

*Постоянное пьянство вредно, оно портит натуру печени и мозга, ослабляет нервы, вызывает заболевание нервов, внезапную смерть.

*Если заниматься физическими упражнениями – нет никакой нужды в употреблении лекарств, принимаемых при разных болезнях, если в то же время соблюдать все прочие предписания.

*Если я не проложу тропы к сердцу людей, они не будут общаться со мной, хотя они не будут ни за, ни против меня.

*Умеренно и своевременно занимающийся физическими упражнениями человек не нуждается ни в каком лечении, он – здоров.

*Бросивший заниматься физическими упражнениями часто чахнет, ибо сила его органов слабеет вследствие отказа от движений.

*В одиночестве человек не выжил бы. Все то, в чем он нуждается, он получает лишь благодаря обществу.

 

 

 

Введение в книгу Тимоти Мортона «Стать экологичным»

Наплевать на экологию? Может, вы и думаете, что вам наплевать, но всё же это не обязательно так. Не читаете книг по экологии? Тогда моя книга для вас.

Вас можно понять: книги по экологии зачастую представляют собой непролазные дебри информации, успевающие устареть, пока книга попадет вам в руки. Они награждают вас подзатыльником, чтобы вам стало стыдно. Хватают за грудки и орут, пытаясь донести до вас неприятные факты. Заламывают руки в агонии и причитают: «Что же нам делать?» Просто-таки пропаганда, у которой в боксерской перчатке вечно спрятан кастет. Но моя книга совершенно другая. «Стать экологичным» не будет читать проповеди эко-пастве. Она написана для вас: может, вы и сами время от времени оказываетесь в числе паствы, а может, и вообще не знаете, что это за паства такая, или вам просто плевать. Но одно можно сказать точно: — данная книга ничего вам проповедовать не собирается. А еще в ней нет никаких экологических фактов, ни одного шокирующего откровения о нашем мире, этических или политических советов. Не найдете в ней и обзора экологических идей. То есть на самом-то деле она практически бесполезна как книга по экологии. Но зачем тогда писать нечто настолько «бесполезное», если нас поджимает время? Я что, никогда не слышал о глобальном потеплении? Зачем вам вообще читать это? Собственно, дело в том, что вы, возможно, уже экологичны, но просто не в курсе. Вы спросите, — в каком смысле? Давайте выясним.

О ЧЕМ ЭТА КНИГА

Во введении я изложу общий подход, применяемый в книге. В первой главе я обрисую в общих чертах то, как, собственно, ориентироваться в эпохе, в которой живем, то есть в эпохе массового вымирания, вызванного глобальным потеплением. Во второй главе мы перейдем к рассмотрению предмета экологического сознания и экологического мышления, а именно биосферы и пронизывающих ее взаимосвязей. В третьей главе мы взглянем на разные действия, которые могут считаться экологичными. А в четвертой изучим ряд современных стилей экологичности.

По ходу дела я познакомлю вас с собственным стилем философии. Если бы мой стиль был фильмом, а я — его режиссером, то его продюсером стала
бы объектно ориентированная онтология Грэма Хармана (о ней я еще расскажу), а исполнительными продюсерами — философы Иммануил Кант и Мартин Хайдеггер.

Пока же, во введении, я собираюсь показать, почему перед вами не обычная книга по экологии. Причина ее необычности в том, что в ней я всеми силами пытаюсь избежать одного очень привлекательного риторического приема, а именно проповеди, внушающей чувство вины. В каком смысле? Давайте начнем с того факта, что в книге практически нет фактов. Я решил, что должен сам об этом сказать, опередив критиков.

Когда вы пишете книгу об экологии, причем даже независимо от того, являетесь вы ученым, рассуждающим об экологических проблемах, или нет, создается впечатление, что в нее надо затолкать кучу фактов. В каком-то смысле это требование жанра, а жанр тут играет роль своего рода горизонта, горизонта ожиданий. Мы ждем того, что почувствуем определенные эмоции от трагедии (Аристотель считал, что это страх и жалость), тогда как комедия должна вызвать у нас улыбку. Опреде-ленный жанр письма можно найти даже в вашем паспорте. И точно так же существует жанр экологической речи — на самом деле даже несколько жанров.

БОЛЬШОЙ ДРУГОЙ СЛЕДИТ ЗА ТОБОЙ

Жанр — это своего рода мир или пространство возможностей. В этом пространстве можно совершать определенные ходы, и, пока вы остаетесь в нем, вы выполняете какие-то действия по правилам жанра. Например, у вас может быть определенный стиль поведения на вечеринках, и, по всей вероятности, он отличается от стиля присутствия на рабочем совещании. У вас может быть свой метод чтения новостей и наверняка есть определенные способы следить за последними веяниями моды (или, напротив, игнорировать их).

Жанры — скользкие твари. Они имеют отношение к тому, что в некоторых направлениях философии называется Другим, — а когда вы пытаетесь прямо указать на другое, оно (или она, он, они) исчезает. Другой — мое представление о вашем представлении о ее представлении об их представлении о его представлении о моем представлении об их представлении… Если вы когда-нибудь играли в рок-группе, то знаете, насколько это понятие опасно. Если вы пишете музыку, которая заточена под то, что, по-вашему, хотят покупать в музыкальном магазине, скорее всего, вы просто впадете в ступор и окажетесь не в силах ни на что решиться. Причина в том, что царство Другого — это что-то вроде сети предположений, предрассудков и предзаданных понятий.

Конечно, существуют предзаданные понятия, которые всем нам очевидны или, по крайней мере, легко могут стать таковыми. Если вы хотите выяснить, какие равиоли делают во Флоренции, вам будет несложно это узнать. О «режиме флорентийских равиоли» вы можете навести справки, а сегодня можно и просто погуглить. У слова «погуглить» есть по крайней мере одно значение, которое связано с описанной идеей жанра. Когда мы гуглим что-то, мы часто пытаемся посмотреть, что об этом думает «другой». «Гугл» — тоже Другой: запутанная паутина ожиданий, притаившихся на границе поля зрения или по другую сторону всех тех ссылок, на которые у нас нет времени кликнуть. Нам никогда не хватает времени кликнуть на все ссылки (что становится всё более очевидным по мере разрастания «Гугла»). То же самое можно сказать и по-другому: эта мистическая штука, этот Другой является в некотором смысле структурным: — сколько к нему ни подкрадывайся, самого его никогда не застанешь. Его задача, похоже, в том, чтобы исчезать всякий раз, когда смотришь на него в упор, и вместе с тем создавать впечатление, что он окружает вас, когда на него не смотришь, — и порой это жутковато.

КТО ТАКИЕ МЫ?

В книге я очень часто буду говорить «мы». Но в моей сфере (в академических гуманитарных науках) так говорить совсем не модно. Модно, напротив, досконально разъяснять, насколько люди друг от друга отличаются, а если кто-то говорит «мы», значит, все эти существенные различия пропускаются или даже стираются. Кроме того, в экологическую эпоху местоимения стали делом непростым: сколько существ собрано в «мы» и все ли они люди? Я буду использовать местоимение «мы» как человек, который был целиком и полностью сформирован политикой различия, а также искажающей ее политикой идентичности. Я буду использовать «мы» в том числе для того, чтобы подчеркнуть, что существа, ответственные за глобальное потепление, — не какие-то морские коньки, а люди, такие же, как и я. Давно пора выяснить, как говорить о человечестве как виде и в то же время не вести себя так, словно последних десятилетий мысли и политики попросту не было. Мы, конечно, не можем взять и вернуться к простой и безыскусной сущности человека, которая бы скрывалась подо всеми нашими различиями. Но если мы не выясним, как говорить «мы», за нас это сделает кто-то другой. Как сказал поэт-романтик Уильям Блейк, «я должен создать свою собственную систему, или меня поработит чужая».

ЛИЦОМ К ФАКТАМ

Всем нам известно, что экологическое письмо, особенно то, что служит передаче научных сведений и часто встречается в газетах, а также в книгах с названиями, как у этой, нуждается в куче фактов. Во множестве данных. Если бы вы остановились и задумались о них, вы бы догадались, что подобные данные обычно доставляются в определенном режиме, — но никто о них особо не задумывается. У «режима доставки экологической информации» имеется определенный вкус и стиль, то есть такая доставка осуществляется в определенном пространстве возможностей. Одна из моих задач как гуманитария заключается в том, чтобы попытаться прочувствовать такие пространства возможностей, особенно если (и в том случае, когда) мы не слишком хорошо их осознаем. Пространства возможностей, не слишком для нас очевидные, способны нас так или иначе контролировать, но нам, возможно, контроль такого рода не нужен — или, по крайней мере, нам не помешает разобраться в его координатах. Достаточно вспомнить о долгой истории сексизма или расизма: эти вещи оказывали самое разное влияние на наше поведение, которое мы можем и не осознавать, и множеству самых разных людей пришлось потратить много времени и сил на то, чтобы выявить стереотипы мышления и поведения, которые закрепляют предрассудки и вместе с тем внушают людям мысль, что всё нормально.

Какие законы притяжения действуют в пространстве возможностей? Где тут верх, а где низ? Что считается верным, а что — неверным? Как далеко можно в нем зайти, прежде чем попадешь в другое пространство? Например, насколько можно исказить режим экологической информации, прежде чем он превратится во что-то другое? Подобные вопросы могут стать надежным способом исследования пространства возможностей, точно так же как суть металла можно выяснить, нагревая его, замораживая, подвергая воздействию импульсов энергии, помещая в магнитное поле и т. д., — вспомним, к примеру, как золотую монету кусали, чтобы проверить на подлинность. То же самое с искусством. Вы можете выяснить, в чем суть данной пьесы, мысленно представив себе, до какого предела можно ее переиначивать, прежде чем она станет чем-то совершенно другим, сколько безумных костюмов сойдет вам с рук, — к примеру, если поставить «Гамлета» Шекспира на Юпитере с людьми, переодетыми в хомяков, будет ли в такой постановке всё еще угадываться «Гамлет»?

Возможно, мои намерения станут очевидными, если я изложу их так: в данной книге нет фактоидов. Фактоид — это факт, о котором нам что-то известно, то есть мы знаем, что он был определенным образом покрашен и надушен, что он должен выглядеть и крякать как факт. Возможно, он даже правдив, по крайней мере с одной или нескольких точек зрения. Но всё же у него есть одно странное качество. Кажется, что он нам кричит: «Смотри, я факт. Ты меня игнорировать не можешь. Я взял и свалился тебе на голову». Интересно: факт, задуманный так, чтобы выглядеть, словно он с неба свалился. Фактоиды задуманы так, чтобы напоминать то, чем, с нашей точки зрения, должны быть факты: мы полагаем, что последние должны выглядеть так, словно они вообще не были ни задуманы, ни придуманы. Когда люди используют фактоиды, возникает ощущение, что нами манипулируют мелкие частицы истины, которые отщепились от некоего более величественного, более истинного сооружения, словно крошки от пирога. Рассмотрим, к примеру, следующий фактоид: «есть ген» такой-то черты. Многие думают, что это значит, будто некая часть кода ДНК является причиной того, что у вас имеется такая-то черта. Но если вы изучите эволюционную теорию и генетику, вам станет известен тот факт, что нет никаких «генов» чего бы то ни было. Факт в том, что черты возникают вследствие сложных взаимодействий между экспрессией ДНК и средой, в которой она осуществляется. Если какая-то часть вашей ДНК связана с определенной разновидностью рака, отсюда еще не следует, что у вас будет этот рак. Но мы снова и снова твердим один и тот же фактоид: «есть ген такого-то и такого-то рака».

КАК МЫ ГОВОРИМ ОБ ЭКОЛОГИИ С САМИМИ СОБОЙ?

Похоже, зачастую режим доставки экологической информации состоит в том, что можно назвать информационным навалом. На наши головы сваливается по крайней мере один, а часто целый ворох фактоидов. И подобный навал что-то такое авторитетно заявляет, то есть кажется, что сам режим доставки говорит: «Не ставь это под вопрос» — или даже «Если поставишь это под вопрос, будет худо». В частности, «информационный режим глобального потепления» заваливает нас огромными ворохами фактов. Но почему? Тот же вопрос можно поставить иначе: какие именно ходы мы можем совершить в пространстве возможностей, которое создается информационным режимом глобального потепления? А это, в свою очередь, достаточно сложный способ спросить следующее: какой жанр у информационного режима глобального потепления? Какой способ постановки вопроса лучше? Как мы должны себя чувствовать? Какой способ доставки информации подорвет данный режим? И так далее.

То, что у нас нет готового ответа, если только мы не отрицаем глобальное потепление как таковое, должно заставить нас на время остановиться. У отрицателей нет сомнений: с их точки зрения, этот режим пытается убедить меня в том, во что я верить не хочу. Мне в глотку заталкивают определенное мнение. Но почему не все мы чувствуем то же самое? Если мы ощущаем себя эдакими экологическими праведниками, мы чураемся других людей, считающих, что их грузят, чтобы заставить что-то чувствовать — возможно, грубую вину, ведущую к грубой вере. Речь идет не о войне мнений, а об истине. Черт возьми, мистер Отрицатель, почему ты не можешь это понять?

Вопреки тому, в чем нас хотели бы убедить фактоиды, ни один факт не может просто взять и свалиться с неба. Факт может появиться только в определенной среде, поскольку в противном случае его просто не увидишь. Рассмотрим фразу, которую вы, если вы выросли на Западе, вряд ли произносите часто: «Духи моих предков недовольны тем, что я пишу эту книгу». В каком мире подобное высказывание имело бы смысл? Что вам нужно знать, чего ожидать? Что в таком мире считалось бы правильным, а что — неправильным? Нам всем нужны некоторые допущения, определяющие, что такое реальность, что считать реальным, существующим, правильным или неправильным. Размышления о посылках такого рода могут принимать разные формы; одна из таких форм в философии называется онтологией, а другая — эпистемологией. Онтология — это исследование того, как существуют вещи. Эпистемология — исследование того, как мы их познаем.

Мысль о том, что факты имеют смысл только внутри определенных контекстов интерпретации, дополняют вопросы, на которые можно легко ответить, если вы изучаете искусство, музыку или литературу. Вопросы, к примеру, такие: как, с точки зрения этого режима, вы должны прочитывать данную информацию? Как можно понять, что вы приняли ее «правильно»? На ренессансное полотно с перспективой нельзя смотреть сбоку. Надо встать прямо перед точкой схождения перспективы, на определенном расстоянии, и только тогда возникнет иллюзия трехмерного пространства. Картина определенным образом позиционирует вас, стихотворение просит вас, чтобы вы прочли его так-то и так-то, — и точно так же бутылка кока-колы «хочет», чтобы вы держали ее определенным образом, а хомяк, когда берешь его на руки, оказывается, удобно умещается в ладони… Значительная часть так называемой теории идеологии занимается объяснением того, как вас принуждают обращаться определенным образом со стихотворением, живописным полотном, политической речью, понятием.

Режим навала экологической информации предполагает несколько разновидностей онтологии и эпистемологии (а также идеологии), но мы редко задумываемся о том, что они собой представляют. Мы слишком увлечены тем, чтобы накидать информации или окунуться в ее поток. Но в чем причина? Почему мы не желаем остановиться и попытаться выяснить, что
это за режим? Не боимся ли мы того, что можем обнаружить? Чего именно мы боимся? Почему мы заламываем руки и причитаем: «Почему отрицателям это непонятно? Почему соседу всё это не так важно, как мне?» Режим навала экологической информации служит симптомом чего-то намного большего, чем чувства, вызываемые чтением газет.

Один из способов увеличить масштаб и снова поставить все перечисленные вопросы — спросить что-то вроде: «Как мы проживаем экологические данные? Нравятся ли они нам? А если нет, что мы хотим с ними сделать?» Эта книга — «Стать экологичным» — посвящена тому, как проживать экологические знания. Похоже, что знать, в чем дело, недостаточно. Собственно, «просто знать, в чем дело» никогда не сводится к простому знанию дела, по крайней мере так следует из моих аргументов. «Просто знать, в чем дело» — еще и способ прожить некоторые вещи. А если знаешь, что есть определенный способ проживать вещи, получается, что могут быть и другие способы. Если у вас есть трагедия, можно представить нечто вроде комедии. Если живешь в Нью-Йорке, можно представить, что значит жить не в Нью-Йорке.

Похоже, есть множество способов проживать экологические знания. Представьте себе способ существования хиппи, с которым я немного знаком. Быть хиппи — это совершенно особый образ жизни, особый стиль. Но обязательно ли быть хиппи, чтобы проживать экологическую информацию? Возьмем интернет. До того, как масса людей получила к нему доступ, было два или три способа жить с интернетом. Например, существовали расслабленный, веселый, игривый, экспериментальный, анархический, либертарианский режимы, и считалось, соответственно, что интернет должен внушить нам чувство подвижности или текучести наших идентичностей. Но потом случилось нечто странное. Интернет появился у намного большего числа людей, и значительная его часть превратилась в репрессивное авторитарное пространство, в котором каждый обязан иметь одно мнение из примерно трех приемлемых, иначе к вам набежит толпа всё про всё знающих юзеров, подобно стае, пикирующей на автозаправку в фильме «Птицы» Альфреда Хичкока. Я не буду углубляться в вопрос о том, почему это произошло, но мысль вы поняли.

В книге «Стать экологичным» мы начинаем тщательнее исследовать то, как мы говорим с самими собой об экологии. Я думаю, что основной модус подобного разговора — заваливание самих себя данными — на самом деле препятствует более аутентичному способу обращения с экологической информацией. Проживать все эти сведения можно и получше, не так, как мы делаем сегодня, вместе с тем даже не зная, что проживаем их прямо сейчас. Мы похожи на людей, зациклившихся на какой-то привычке: мы снова и снова повторяем одно и то же, даже не замечая. Мы словно стоим у раковины и с остервенением моем руки — но без малейшего представления о том, как у нее оказались.

Факты постоянно устаревают, особенно экологические факты, а из числа последних с особенно большой скоростью устаревают факты о глобальном потеплении, которые славятся своей многомерностью: ведь они существуют на разных шкалах времени и в самых разных сценариях. Если мы ежедневно заваливаем самих себя фактами, мы и в самом деле можем быть сбиты с толку и напряжены. Взглянем на ситуацию под другим углом. Представим себе, что мы спим и видим сон. Что это будет за сон, если герои и сценарий меняются, порой даже сильно, однако общее впечатление — итог сновидения, его основная окраска, тональность, точка зрения или что-то в таком духе — остается одним и тем же? Здесь и правда обнаруживается аналогия из мира сновидений: это сны о травме у людей, страдающих посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР).

ЭКОЛОГИЧЕСКОЕ ПТСР

В сновидениях при ПТСР вы представляете, как заново переживаете свою травму, причем у подобных снов отвратительная привычка возвращаться снова и снова. Основатель психоанализа Зигмунд Фрейд задался вопросом о том, почему так происходит: — почему мы видим в этих снах вещи, которые причиняют нам вред, почему мы видим их в том режиме сновидения, который в определенном смысле вреден, ведь они расстраивают нас, мы просыпаемся в поту и слезах, не можем отделаться от приснившегося сна и заняться своими привычными делами. Фрейд доказывал, что в подобном процессе должно присутствовать своего рода удовольствие, иначе бы мы ничего такого с собой не делали. Какой-то аспект заваливания самих себя данными о травме в мире сновидений должен быть приятным. И если моя аналогия верна, отсюда следует, что режим наваливания информации в определенном смысле тоже приятен, пусть даже он, как может пока- заться, сбивает с толку и угнетает.

По мнению Фрейда, человек, страдающий ПТСР, в своем сновидении пытается поместить себя в момент, предшествующий травме. Почему? Потому что сама способность предвосхищать нечто порождает чувство безопасности или уверенности. Упреждающий страх намного менее интенсивен, чем страх, испытываемый вами, когда вы внезапно оказываетесь в самой гуще травмы, — такой страх Фрейд называл испугом. Собственно, травмы по определению представляют собой вещи, в гуще которых вы оказываетесь, то есть вы не можете взглянуть на них сбоку или сзади, и именно поэтому они травматичны. Например, предположим, что вы вдруг попали в автокатастрофу. Если бы вы могли предвидеть, тогда, наверное, можно было б свернуть в сторону.

Сновидения при ПТСР пытаются создать пузырь упреждающего страха (Фрейд называет его тревогой, но в контексте данной книги этот термин может привести к путанице, так что в дальнейшем я его использовать не буду), который образует кордон вокруг первоначальной травмы, вызывающей испуг. Тогда, по аналогии, режим информационного навала — это применяемый нами способ поместить себя в вымышленную точку во времени до того, как случилось глобальное потепление. Мы пытаемся предугадать то, внутрь чего мы уже попали.

СДЕЛАТЬ ЧТО-НИБУДЬ

Данные в их явном содержании требуют, казалось бы, неотложных действий. Они словно вопиют: «Смотри, разве ты не понимаешь? Проснись! Сделай что-нибудь!» Однако скрытое содержание такого режима отправления и получения данных решительно противоречит неотложности: «Нечто наступает, но еще не наступило. Подожди — оглядись, предскажи». Понятно ли вам, в каком смысле такое послание является двусторонним? Одна сторона шокирует своей неотложностью; другая представляет собой противошоковый пузырь. Что это значит? Это значит, что никакое уточнение данных и никакой режим их навала в конечном счете не сработают. Невозможно соотнести сновидение при ПТСР с испугом, который оно пытается превратить во что-то другое. Точно так же режим навала экологической информации (который не относится исключительно к глобальному потеплению) является — причем я должен высказаться как можно резче — прямой противоположностью того, что требуется нам, чтобы понять, где мы находимся и почему, то есть чтобы начать проживать данные. Прямо сейчас ситуация выглядит так, словно бы мы просто ждали правильных данных, а потом начнем жить по ним. Однако такие данные никогда не поступят, поскольку режим их доставки запрограммирован так, чтобы заблокировать правильную реакцию: — мы попали в гущу ужасных и непонятных травматических событий, таких как глобальное потепление и массовое вымирание, и не особенно понимаем, как их проживать.

Не является ли такой режим ПТСР истинной причиной, по которой кажется столь трудным что-нибудь сделать, сделать хоть что-нибудь? Почти любая конференция по экологии, в которой мне доводилось участвовать, заканчивалась круглым столом, на котором кто-нибудь внезапно спрашивал: «Но что же нам делать?» Словно бы многодневные причитания еще не были формой «дела». Вопрос «Что же нам делать?» выступает симптомом того, что мы попали в пугающую ситуацию — пугающую в специальном фрейдовском смысле актуального переживания травмы. Как и в случае любой травмы, мы не понимали, насколько она пугает, пока не оказались внутри самого опыта. Мы не хотим знать то качество экологической неотложности, которое характеризуется фразой «это уже происходит». Вопрос, который ставят по завершении круглых столов, желает заглянуть в будущее, предугадать и заранее понять, что делать. Но именно это нам недоступно. Мы ехали не по той дороге, смотрели не в том направлении — вот почему всё случилось. Экологические факты в настоящее время очень часто представляют собой факты, говорящие о непреднамеренных последствиях человеческих действий. Именно так: в большинстве своем мы вообще не представляли, что делаем, по крайней мере на определенном уровне. Точь-в-точь как в нуаре, в котором главный герой выясняет, что всё время работал на враждебное секретное агентство.

Мне, собственно, очень нравятся вопросы вроде «Что же нам делать?». Потому я и отказываюсь давать прямой ответ. То, что спрашивается в подобном вопросе, равно как и сам способ его постановки — всё это имеет отношение к необходимости контролировать все аспекты современного экологического кризиса. Но мы их контролировать не можем. Ведь в противном случае нам потребовалось бы открутить всё назад ко времени за десять тысяч лет до нашей эры, когда люди еще не успели запустить агрокультурную логистику, которая потом привела к промышленной революции, выбросу углекислого газа, а значит, и к глобальному потеплению вместе с массовым вымиранием.

Однако в определенном смысле всему этому есть вполне благородное объяснение. Не бывает так, чтобы сначала вы думали, а потом действовали. Вы не можете увидеть всё сразу. Вы просто какое-то время копаетесь, а затем получаете определенное представление о происходящем с более или менее точным пониманием предыстории. Предсказание и планирование до странности переоценены, что доказывает нам сегодня нейронаука и что всегда говорила феноменология. Всё дело в том, что мы переоцениваем саму идею свободной воли. Наши религии, основанные на агрокультуре, говорят нам, что у нас есть душа, находящаяся где-то внутри тела, но в то же время за его пределами, и эта душа руководит телом, как возничий, который правит лошадьми (именно так утверждает греческий философ Платон в диалоге «Федр»). Но идея свободной воли коренится в той самой динамике, которую мы опознали в качестве проблемы. Мы всегда думали, что стоим на вершине мира, вне вещей или за их пределами, что можем посмотреть свысока и решить, что именно делать, и всё продолжалось в таком духе примерно двенадцать тысяч лет.

Возможно, экологические факты требуют, чтобы мы не «знали», что именно нам следует немедленно сделать.

Но здесь присутствует определенный парадокс: хорошо известно, «что делать», — надо существенно ограничить или устранить выбросы углекислого газа. Мы совершенно точно знаем, как следует поступить. Но почему же тогда мы не совершаем эти шаги? Здесь есть несколько отличных способов найти для себя оправдание. Например, можно заявить, что неолиберальный капитализм настолько репрессивен и вездесущ, что только глобальная революция могла бы подорвать структуры, загрязняющие биосферу выбросами углекислоты, а именно большие корпорации. Так что сначала должна произойти такая большая социальная революция, а потом, как только мы начнем относиться друг к другу правильно, мы сможем заняться сокращением выбросов углекислого газа. Разве в каком-то странном смысле не тот же аргумент был предъявлен Индией на конференции по изменению климата в Копенгагене в 2009 году? Индия утверждала, что не может ограничить выброс углекислого газа, поскольку сначала ей нужно пройти тот же путь «развития», что был у Запада. Как только она станет обществом соответствующего типа, она сможет подумать о том, как наносить поменьше вреда. Даже если предположить, что эта стратегия на самом деле сработает, к тому времени, когда вы получите желаемое, Земля уже успеет расплавиться.

ВЕЩИ И ВЕЩЕ-ДАННЫЕ

«Что же нам делать?» — вопрос мистический: имеется совершенно точное описание требуемых мер, но у нас никогда не будет ощущения, что мы делаем всё абсолютно правильно, даже если попробуем. Вот в чем парадокс: мы знаем, как следует поступить, и вместе с тем не сможем подняться на достаточную высоту над миром, чтобы посмотреть, как именно выглядит ситуация. И это крайне странно, поскольку тут совмещаются два факта: у нас есть точные данные и решения, однако — вместе с тем — в нагрузку идет неспособность увидеть за деревьями лес. Всё время кажется, что деревьев слишком много.

Кстати, проблема намного «интереснее» (то есть хуже), чем я только что сказал. Дело в том, что всякое действие как таковое всегда будет страдать тем же парадоксом. Например, вы «знаете, что делать», и тем самым предполагается, что индивиды или малые группы должны сократить выброс углекислоты, а не разрушать глобальный капитализм или же избегать тех способов современного производства, которые ведут к загрязнению. Вы никогда не сможете проверить заранее, окажут ли ваши действия желаемый эффект; в частности, вы знаете, что Земля настолько велика, что ваше малое дело не будет иметь никакого особенного значения. В действительности ваш личный выброс углекислоты, скорее всего, статистически вообще не имеет никакого значения. Однако миллиарды таких выбросов как раз и вызывают глобальное потепление. Так гласят ваши данные. Но если не делать вообще ничего — это и будет проблемой, а значит, чувство бессилия или, наоборот, самоуверенности тоже не сработает.

«Что же нам делать?» — вопрос, который желает от чего-то освободиться. Но от чего? Он желает освободиться от бремени тревоги и неопределенности. Однако данные как таковые, не говоря уж о данных о глобальном потеплении, — это именно данные о тревоге и неопределенности. Ведь это статистические данные. У вас никогда не будет возможности доказать, что x определенно вызывает y. Самое большее можно сказать, что x вызывает y с девяностодевятипроцентной вероятностью. Например, закономерности в диффузных камерах Большого адронного коллайдера, ускорителя частиц в Женеве (CERN), служащие доказательством наличия бозона Хиггса, возможно, не доказывают в полной мере существование этой элементарной частицы, но такое «возможно, не» ограничивается мельчайшей долей одной десятой процента спектра вероятности. Если подумать, это намного лучше, чем просто утверждать какие-то вещи, поскольку в таком случае обнаруживаются реальные вещи и вам не нужно подкреплять свое утверждениеугрозой применить силу. Бозон Хиггса есть не потому, что папа римский заставляет в него верить, а потому, что вероятность его несуществования крайне мала, если полагаться на закономерности, которые физики находят в своих данных. Вот что делают ученые: ищут в данных закономерности. Они смотрят на закономерности — и здесь намного больше, чем можно подумать, сходств с отношением к искусству, но подробнее об этом я скажу позже.

БОЛЕЕ-МЕНЕЕ ИСТИНА

Данные (data) означают просто «то, что дано». Это форма множественного числа супина латинского глагола «dare», то есть «давать»: те аспекты вещей, которые даны нам, когда мы их наблюдаем. Если у нас есть весы, можно собрать данные о весе яблока. Если у нас есть ускоритель частиц, можно собрать данные о протонах в яблоке. На самом деле данные — совсем не то же, что факты, не говоря уже об интерпретациях фактов. Чтобы получить факт, вам нужны две вещи: данные и какая-нибудь их интерпретация. Это может показаться непонятным, поскольку в обычных рассуждениях о науке факты часто мыслятся на крайне старомодный манер. Факты представляются в качестве своего рода штрих-кодов, которые можно считать с вещи, то есть они якобы самоочевидны. Но научный факт не самоочевиден. И именно поэтому вам нужно провести эксперимент, собрать данные и проинтерпретировать их.

Обратите внимание на то, что ни данные, ни интерпретации не являются настоящими вещами, о которых мы собираем данные и которые интерпретируем. Фактоид — это кусок данных (как правило, довольно небольшой), который был проинтерпретирован так, чтобы выглядеть истинным. Он «более-менее истинный» (truthy), если вспомнить удачное выражение американского комика Стивена Колберта, придумавшего пародийный термин «более-менее истинность» (truthiness). Фактоид похож на истину, или, как говорят сегодня некоторые ученые, он «истино-подобен». Фактоид более-менее истинен, поскольку согласуется с тем, чем, с нашей точки зрения, являются факты. В силу же сциентизма — распространенной веры в то, что наука рассказывает нам о мире точно так же, как это могла бы делать религия, — мы полагаем, что факты абсолютно просты и однозначны: они исходят из самих вещей. Сциентизм представляет собой поклонение фактоидам. Фактоиды предполагают установку, заключающуюся в том, что вещи сами несут на себе своего рода штрих-код, который сразу указывает, что они собой представляют, безо всякого опосредования со стороны людей, их интерпретирующих. Более истинным нам кажется то, что обходится без посредника и преподносит нам однозначные данные. Однако данные — не факты, по крайней мере пока еще не факты. А экологические данные настолько сложны и относятся к настолько сложным феноменам, что превратить подобные данные в факты непросто, не говоря уже о том, чтобы проживать такие факты, а не просто повторять более-менее истинные фактоиды, выступающие содержанием сновидения ПТСР, которым мы снова и снова себя тешим. В способе работы болееменее истинности уже присутствует возмущенный вопрос: — «Разве вы не видите?!» Однако «видеть» — как раз не то, что мы делаем с этими данными.

В общем, боюсь, что мир науки на самом деле неустойчив и недостоверен. И любая попытка достичь полной достоверности — это попытка жить не в эпоху науки, а в какую-то другую эпоху. Режим навала данных, даже если мы принимаем реальность глобального потепления, никогда не принесет нам того удовлетворения, которого, как нам кажется, мы желаем. Мы изрыгаем данные и прислушиваемся к ним, словно бы они могли дать удовлетворение, и в этом вся проблема. Мы застряли на первых стадиях проживания травмы — той травмы, которая, не забывайте, всё еще происходит и боль которой совершенно очевидна, если вы только обращаете на нее внимание. Это всё равно что увидеть сон ПТСР непосредственно в момент травмы, словно бы можно было заснуть и увидеть во сне то, что вы предчувствуете приближающийся автомобиль, в тот самый момент, когда вы уже попали в автокатастрофу. Если принять такую формулировку, разве не становится ясно, почему нам ничего не даст тот режим, из-за которого мы, как правило, залипаем в новостных репортажах, на пресс-конференциях, за ужинами и в книгах с названиями, как у этой?

Отрицание таких планетарных синдромов, как глобальное потепление, заставляет нас еще глубже увязать в фактоидах. Мы тратим кучу времени на беспокойство или спор по поводу фактоидов, которые не имеют никакого отношения к данным и интерпретациям данных. Когда мы переключаемся в такой режим — будучи отрицателями или же споря с ними, — мы просто идем по ложному следу. Более-менее истина — своего рода реакция, какой-то волдырь, возникающий из-за реальной проблемы, то есть реакция на то, что мы живем в современную научную эпоху, которая характеризуется радикальным разрывом между данными и вещами. Ни один режим доступа не может исчерпать все качества и характеристики вещи. Следовательно, вещи открыты, они уклоняются от полного доступа. Вы не можете мысленно схватить всё то, чем является яблоко, поскольку вы забыли его попробовать. Но даже если укусить яблоко, не получится постичь то, что же оно такое, поскольку вы забыли прогрызть его, как червь. То же самое выйдет и тогда, когда вы его прогрызете. Каждый раз перед вами оказывается не яблоко в себе, а данные яблока: у вас есть мысль яблока, вкус яблока, червоточина яблока. И даже диаграмма всех возможных доступов к яблоку во всем пространстве и времени — если предположить, что такая диаграмма возможна (а это не так), — упустила бы тот тип яблока, что схватывала бы менее полная диаграмма. В обоих случаях будет не яблоко, а лишь диаграмма яблока. Но, разумеется, данные яблока существуют: яблоки зеленые, круглые, сочные, сладкие, хрустящие, в них полно витамина C; они фигурируют в книге Бытия в качестве самого неудачного перекуса в истории человечества; их водружают на головы мальчишкам, чтобы пустить в них стрелу и чтобы было потом о чем рассказывать… Все эти вещи не являются яблоком как таковым. Существует радикальный разрыв между яблоком и тем, как оно является, его данными, так что независимо от того, сколько вы будете изучать яблоко, вы не сможете определить место разрыва, указав на него: это трансцендентальный разрыв.

Трансцендентальный разрыв между вещами и веще-данными становится вполне очевидным, когда мы изучаем то, что я люблю называть гиперобъектами, то есть громадные вещи, которые, так сказать, «распределены» в пространстве и времени, — они занимают многие десятилетия или столетия (и даже тысячелетия), охватывая всю Землю, как, например, глобальное потепление. На такие вещи вообще никогда нельзя указать прямо. Эти вещи (например, эволюция, биосфера, климат) намекают нам на то, как вообще существуют вещи — какие угодно, если следовать нашему современному взгляду на них. Любые вещи: ложка, тарелка с яичницей, припаркованная машина, футбольное поле или шерстяная шапка. Ни на одну из них невозможно указать прямо. Когда вы чувствуете свою шерстяную шапку, ощущается именно то, что она шерстяная, то есть вы получаете данные шапки, а не настоящую шапку. Когда вы надеваете шапку, вы используете шапку определенным образом, или получаете к ней соответствующий доступ, однако вы всё же не получаете к ней полный доступ. Когда она начинает греть вам голову и вы утром выходите на холодную улицу, шапка на вашей голове в каком-то смысле исчезает, поскольку вы спешите попасть из пункта А в пункт Б, вам тепло и хорошо, так что шапка делает свою работу, и вы можете о ней забыть. Это качество вещей — которые в каком-то смысле исчезают, успешно справляясь со своей функцией в вашем мире, — должно подсказать вам, что они такое на самом деле. То, чем они выступают на самом деле, решительно отличается от веще-данных. Когда вы смотрите на свою шапку или фотографируете ее, у вас есть зрительное восприятие шапки или ее фотография, но не настоящая шапка.

Фактоид шапки притворяется настоящей шапкой. Однако фактоид шапки — это определенная интерпретация данных шапки, притворяющаяся, что она не интерпретация. Вообще говоря, такая форма истины серьезно устарела — более чем на двести лет. Дэвид Юм, знаменитый шотландский философ середины XVIII века, доказывал, что вы не можете взять и заглянуть под крышку данных, чтобы понять, что представляют собой сами вещи. Его преемник Иммануил Кант к концу XVIII века объяснил причину: дело в радикальном разрыве, о котором я начал говорить, разрыве между вещами и данными. Экологические вещи очень и очень сложны, в них много движущихся частей, они в значительной мере распределены по Земле — и в пространстве, и во времени. Так что заглянуть под экологические веще-данные просто невозможно, а когда мы пытаемся это сделать, мы только еще больше запутываемся.

КАК ВКЛЮЧИТЬ В КАРТИНУ НАШУ СОБСТВЕННУЮ ТОЧКУ ЗРЕНИЯ

Отрицание глобального потепления на самом деле представляет собой смещенное отрицание модерна как такового. Есть что-то такое в нашей современной эпохе, что мы не хотим досконально знать, и именно о нем говорили Юм с Кантом. Данные шатки, данные — это не вещи, и вместе с тем данные — всё, что у нас есть. Порой я спрашиваю себя, не перевоплотился ли Юм в Роджера Уотерса, бас-гитариста и автора песен Pink Floyd. В песне «Breathe», которая вошла в их альбом «Темная сторона луны», они поют то, что мог бы легко написать Юм: «Всё, чего ты касаешься и что ты видишь, / Это всё, чем когда-либо будет твоя жизнь»(2). Вот именно. Вы не можете иметь дело с вещами напрямую, без рук и без глаз — или без служащих им расширением экспериментальных приборов, термометров, лабораторий и идей о том, что представляют собой научные факты. Довольно забавно, что жить в эпоху науки — значит всё больше и больше понимать, что ты плотно упакован в пленку собственного опыта.

«ЕСТЕСТВЕННОЕ» ЗНАЧИТ «ПРИВЫЧНОЕ»

Поэты-романтики, жившие примерно в то же время, что и Юм с Кантом, быстро с этим разобрались. Они поняли, что, когда вы по-настоящему приближаетесь к вещам, они начинают «растворяться». Иными словами, когда вы освобождаетесь от нормализованной системы координат, проступает странность вещей, тот факт, что вы не можете получить к ним прямой доступ. Предположим, вы исследуете поверхность скалы при помощи геологического молотка и лупы. Вы намного ближе к скале, чем тот, кто видит ее на открытке. Тот, кто смотрит на открыточную картинку, совершенно уверен в том, что он видит. Картинки на открытках — это потомки того, что появилось в искусстве до романтизма, а именно живописности. Живописный мир выстраивается так, чтобы выглядеть как картина, то есть словно бы он уже проинтерпретирован и разложен человеком. Легко понять, что есть что: вон там гора, там озеро, на переднем плане, возможно, дерево. Довольно забавно, что классический живописный образ, который я только что описал, — это, в общем-то, образ, любимый всеми, всеми на планете Земля, и, возможно, именно его вездесущность объясняет, почему он часто кажется китчем или банальщиной. Довольно забавно и то, что в целом именно это видели и люди в саванне миллионы лет назад. Если вы какой-нибудь доисторический человек, очень удобно иметь по соседству водоем, тень (от деревьев), и очень хорошо, если всё окружено защищающими ваше жилище горами, на которых есть, как вам известно, источник, который питает озеро (к примеру). Живописность подогнана под фундаментальный человекоцентричный взгляд на вещи, то есть она антропоцентрична.

Однако вид на гору с близкого расстояния — совсем другое дело. Предположим, вы поэт-романтик или ученый, и вы решили взять и попасть в саму картину, в сам «ландшафт», то есть в картину ландшафта. Тогда живописность исчезнет. Вы у самой скалы, один на один. Она уже не прекрасный фон для ваших — то есть доисторического человека — палеолитических проектов. Она превращается в нечто странное: вы видите всевозможные кристаллы, изгибы и формы, которые не имеют большого отношения к вашему обыденному миру. Возможно, вы заметите ископаемые: — другие формы жизни использовали скалу не так, как вы. Или, быть может, вы заметите птицу, которая свила в расщелине гнездо. Вы начинаете понимать, что это не просто ваш собственный мир.

Всё это похоже на синдром смены часовых поясов. Когда вы прибываете в далекое место, вас немного (а может, и не немного) бесит, что это место не ваше, пока еще не ваше. На самом деле вы настолько устали и ваши биологические часы настолько сбились, что даже время перестало быть вашим. Время перестает быть удобной нейтральной коробкой, в которой вы просто живете, позабыв о нем, и просто ждете, пока будильник или календарь не напомнят, что и когда делать. Время перестает быть тем, чем оно в действительности не является, а именно человеческой интерпретацией времени. «Интерпретация» не значит всего лишь «ментальное описание». Она означает множество способов доступа к вещи и ее применения. Не забывайте, что ваш способ доступа к яблоку дает вам разные данные о яблоке, но не яблоко в себе. Даже поедание яблока дает вам лишь кусочки яблока, но не всё яблоко в его многомерной славе. Вспомним о том, как мы обычно говорим об «интерпретациях» музыки. Такие интерпретации не подразумевают просто размышления о музыке — имеется в виду еще и собственно проигрывание музыки, то есть исполнение музыкального произведения. Дирижер Берлинского филармонического оркестра «интерпретирует» ноты, размахивая руками и заставляя музыкантов определенным образом «интерпретировать» строки партитуры. В такой формулировке всё вполне очевидно. Исполнение вещи — это не вещь.

Итак, у вас в руках геологический молоток и ваша специальная камера, и вы столкнулись с тем фактом, что удары молотком и фотографирование вещей — отнюдь не сами эти вещи. Ваш живописный мир был настолько слаженным, что вы забыли о том, что и само представление вещей как чего-то живописного является исполнением таких вещей, как озера, деревья и горы. Вы думали, что видите что-то непосредственно, — скорее всего, вы называете это природой. «Природа» означает в целом то, о чем вы забываете, поскольку оно просто работает. Например, о «человеческой природе» мы говорим: «Такова моя природа, ничего не могу с ней поделать». «Природа берет свое». И точно так же мы говорим о нечеловеческой «природе»: в этом весь смысл «разговоров о погоде», которые можно вести с незнакомцем на автобусной остановке. Вы способны найти общее основание в том, что кажется нейтральным, что просто работает, а потому создает фон для вашего общения. Однако глобальное потепление лишает нас этого предположительного нейтралитета, подобно слишком ретивым рабочим сцены, которые убирают бутафорию, когда пьеса еще не закончилась.

Так что ваш научный взгляд на вещи — с молотком и камерой — не означает, будто бы вы «видите» природу: вы всё еще интерпретируете ее человеческими инструментами и человеческим прикосновением. Мышление в экологических категориях означает, что надо избавиться от подобного представления о природе; — отказ от него кажется невероятным, но только потому, что мы слишком привыкли к определенным способам получения доступа, исполнения и той или иной «интерпретации» таких вещей, как озера, деревья, коровы, снег, солнечный свет или пшеница.

Поэты-романтики догадались, что, когда вы «занимаетесь наукой», как я только что описал, когда вы открываетесь всевозможным данным, а не просто клише, вы должны проникнуться «опытом». В итоге вы пишете стихотворения об опыте встречи со скалой, о том, насколько это на самом деле странно. Вы можете даже зайти чуть дальше и написать о написании стихотворения о встрече со скалой. Собственно, вполне научный подход. Именно так работает проживание данных. Вы понимаете, что включены в интерпретацию, из-за чего ваше искусство становится рефлексивным, то есть начинает говорить о самом себе. Так что весь этот тяжеловесный бизнес — весь навал информации — служит не чем иным, как способом не проживать научные данные. Он для нас и есть способ не замечать странности жизни в эпоху науки. Такова наша реакция на кучу информации, которая сваливается на нас, на вещи, которые мы проектируем и создаем, на нашу оторванность от природы или экологии, которую мы чувствуем, а также на панику и беспомощность, которые мы испытываем, когда задумываемся о таких вещах, как глобальное потепление. Вы не можете переключиться в рефлексивный режим, если начинаете с ментальности, полагающей, что экологическая информация связана с вываливанием на людей кучи фактоидов.

Значительная часть экологических работ, которые часто называют энвайронменталистскими, выполнена, грубо говоря, в том же формате, что и режим навала информации. Они построены так, чтобы быть более-менее истинными, чтобы соотнести вас с некоей живописной Природой, — в дальнейшем я буду писать это слово с большой буквы, чтобы вы не забывали, что имеются в виду не настоящие деревья и кролики, а понятие, то есть определенная интерпретация. Довольно забавно то, что заковыристое, странное и часто именно постмодернистское искусство подходит для жизни в эпоху науки намного больше, чем сентиментальные «очевидные» картинки величественных тигров и львов или роскошных джунглей, как в каком-нибудь глянцевом календаре. Проживать экологические факты сложно: возможно, они требуют от нас именно того, чтобы мы не «знали» сразу, что именно следует делать. Сформулируем это строже. Возможно, они требуют того, чтобы мы и не должны были сразу знать, что делать. Прибавьте сюда факт антропоцентризма: — в течение довольно длительного времени мы проектировали, интерпретировали и исполняли вещи так, чтобы люди оставались на вершине или в центре всех сфер бытия (физического, философского и социального). Экологические факты говорят о непреднамеренных последствиях антропоцентризма. А поскольку они говорят о нас, о том, как мы существуем, что делаем и как себя ведем, на них сложно посмотреть с расстояния: составить точку зрения о самих себе, поставить под вопрос нашу собственную практику и способ смотреть на вещ — это одна из самых сложных вещей; а еще с такими вещами всегда сложно смириться: таковы уж они.

Если вы твердо верите в реальность последствий выброса углекислого газа, причиной которого стало человечество, не будьте слишком строги к отрицателям глобального потепления. У вас с ними больше общего, чем может показаться. Пытаться задавить их фактами, представленными в виде фактоидов, — именно тот режим, в котором они и так уже находятся, а именно режим уклонения от странности нашей современной научной эпохи. Вы боретесь с огнем другим огнем — или даже заливаете холодную воду холодной водой, поскольку фактоидная речь пытается залить холодной водой огонь современного знания, прожигающий множество наших предпосылок и достоверностей. Что же тогда представляет собой экологическая реальность? Я буду разбирать данный вопрос во второй главе, где мы рассмотрим основной экологический факт, а именно — взаимосвязанность форм жизни. Этот вроде бы совершенно очевидный факт гораздо страннее, чем можно подумать.

ПОЧЕМУ МЕНЯ ЭТО ДОЛЖНО

ВОЛНОВАТЬ?

В разных культурах разные способы быть студентом. За многие годы я выяснил это, путешествуя по США, где я работал в четырех разных регионах (на Востоке, в Центре, на Западе и на Юге). А когда я веду семинары в Европе и других странах, то тоже замечаю существенные отличия. Студенты в Париже заметно отличаются от тайваньских студентов, которые в свою очередь разительно отличаются от студентов из Северной Калифорнии. Например, сложность преподавания в прекрасном высокогорном городе Боулдер (Колорадо) состояла в том, что студентов надо было убедить, что изученное нами стихотворение — это самая психоделическая вещь, которую им вообще доведется встретить в жизни, поскольку их основные занятия за пределами школы заключались в употреблении марихуаны и сноубординге. Но поскольку подобный трюк уже удавалось проделать с предыдущим стихотворением, надо было продолжать повышать ставки.

Сначала Калифорния просто шокировала меня. Обычно в воздухе чувствовалась определенная нервозность, замаскированная наигранным и преувеличенным безразличием. Казалось, что студенты держат в руках невидимые телевизионные пульты и говорят про себя: «Ну давай, развлекай нас, или мы переключим канал». Преподавание включает в себя работу с разными типами эмоциональной энергии, но в основе это три разновидности, и вы должны переходить от одной к другой. Это клубника, шоколад и ваниль, известные также как страсть, агрессия и невежество, что соответствует общей буддистской типологии эмоций. (Есть всевозможные разновидности, точно так же как может быть клубника с ванильным привкусом или шоколад с тянучкой и т. д.)

Сперва вам хочется понравиться студентам, а еще хочется, чтобы вам нравилось ваше поприще, поэтому вы работаете со страстью. Потом вы позволяете себе немного разлюбить преподавание и начинаете работать с агрессией, то есть учитесь позволять студентам немного вас ненавидеть. Вы учитесь работать с энергией козла отпущения, то есть с тем, как группа пытается сбрасывать свой негатив на какого-то человека. Если таким человеком является студент в классе, он становится адвокатом дьявола и пытается на глазах у всех вызвать вас на бой, но вы учитесь отводить удары и перенаправлять их на класс, не вступая в схватку.

Наконец вы начинаете работать с невежеством или безразличием, и с подобной энергией работать труднее всего, поскольку противоположностью любви является не ненависть, а базовое чувство полного безразличия. Задача весьма хитрая, поскольку вы, вероятно, не сможете прорваться к этому чувству, ведь в таком случае потребовалось бы подключиться к энергии агрессии, а ваши студенты не хотят двигаться в эту сторону; или можно попытаться дискутировать с ними, но тогда вы почувствуете уязвимость, а студенты, скорее всего, проигнорируют ваши попытки, и тут уж не избежать фрустрации.

Именно в подобную ловушку я однажды угодил, читая лекцию. Я рассказывал что-то о романтическом искусстве, и вдруг я заговорил о фортепьяно, которое было изобретено в конце XVIII века. И задал примерно такой вопрос: «Кто-нибудь знает что-то об истории фортепьяно?» И вот это случилось. Калифорнийские студенты не уверены в себе, но они не стесняются подать голос (они сидели там со своими невидимыми пультами в руках). Откуда-то справа (да, читатель, я пересказываю травму, от которой остались неизгладимые воспоминания), ближе к задним верхним рядам, я вдруг услышал женский голос: «Почему меня это должно волновать?»

У меня было такое чувство, словно мне дали пощечину.

Поскольку я сам всегда был прилежным учеником, мне и в голову не приходило, что можно плевать на то, что происходит на занятиях. Вопрос могли бы задать и на марсианском, настолько он был поначалу непонятным. Я просто оцепенел. У меня уже давно не возникало такого чувства в аудитории, а к тому моменту я преподавал около пятнадцати лет. И я впал в оцепенение совершенно нового типа. Нельзя сказать, что был совершен выпад в мою сторону. Сначала я вообще не понял, что произошло. Шла всего лишь вторая неделя десятинедельного курса, и само по себе это было дурным знаком. В тот момент я не нашелся, что сказать в ответ.

Эпизод крутился у меня в голове несколько дней. Я просто не мог понять, как это так. Было ощущение, что я съел что-то такое, что сложно переварить.Но к концу недели я понял нечто важное. Я мог обратиться с той же фразой к самому себе. Почему меня, Тимоти Мортона, должно настолько волновать преподавание каких-то вещей о фортепьяно, что, когда кто-нибудь заявляет: «Почему меня это должно волновать?» — меня это просто убивает. Может, лучше стать чуть-чуть более «спокойным», то есть беспечным? Но если вы примерно такой же маньяк контроля, как и я, тогда беспечность и открытость ощущаются как своего рода легкомысленность… Однажды в Боулдере я увидел замечательную каллиграфическую надпись, сделанную буддистским учителем по имени Озель Тендзин, в коридоре у моей подруги Дианы. Широкими мазками он написал там два слова: «МЕНЬШЕ ПАРЬСЯ». Вот в этом всё дело. Когда мне — а Будда наверняка отнес бы меня к аккуратистам — удается провести медитацию как надо, у меня всегда ощущение, что она проходит не вполне правильно. Теперь ощущение запоротой медитации я использую как сигнал того, что всё в полном порядке.

В конце концов, упомянутая студентка, как выяснилось, настолько не парилась и в других ситуациях, что у нее сильно снизились оценки. Но я тогда выучил кое-что ценное для себя.

Эта книга о заботе и волнениях, так что мое столкновение со студенткой абсолютно в тему. Как я уже говорил, каждый день на нас сыплются экологические фактоиды, причем экологические проблемы на самом деле неотложны, и, если вы начнете серьезно о них задумываться, у вас может начаться настоящая депрессия, и в итоге вы свернетесь в позе зародыша или просто ощетинитесь, как еж, на всех в отрицании. Поэтому я написал книгу с установкой, которая несколько напоминает принцип «МЕНЬШЕ ПАРЬСЯ», и я надеюсь, что вы тоже будете МЕНЬШЕ ПАРИТЬСЯ. Пожалуйста, не пытайтесь изжить в себе безразличие. Напротив, почему бы не изучить его, что мы и делаем? Может получиться так, что в его туманных царствах обнаружится эластичный шар онемения. Онемение — это чувство защиты самого себя от шока. Будьте с ним осторожны. И опять же, не пытайтесь содрать резину или проткнуть ее ножницами, чтобы посмотреть, что там внутри. Попробуйте, напротив, изучить его извне. Ясно ведь, что многие объекты точно такие же: например, нет способа залезть в черную дыру, чтобы поизучать ее и пожить внутри нее, не говоря уже о том, чтобы вернуться из нее и рассказать другим о том, что вы там нашли. Вам придется изучать разные явления вокруг черной дыры, вплоть до самого горизонта событий, то есть границы, перейдя которую вы просто не сможете вернуться обратно и поведать свою историю.

ОБЪЕКТНО ОРИЕНТИРОВАННАЯ ОНТОЛОГИЯ

Я сторонник философского взгляда, известного под названием «объектно ориентированная онтология» (ООО), которая утверждает, что любая вещь во многих отношениях напоминает черную дыру: резиновый шар, эмоция, высказывание об эмоции, идея о высказывании, звук высказывания, когда оно произносится компьютером, стеклянный экран компьютера, пляж, на котором был добыт песок, из которого сделали экран, океанские волны, кристаллы соли, киты, медузы и кораллы. Вам приходится изучать феномены, испускаемые такими вещами, — отсюда философский термин «феноменология», — поскольку к ним самим вы никогда не пробьетесь. Ни один режим доступа в этом смысле не сработает: мышление, рассечение ножницами, поедание, игнорирование, написание стихотворения, переползание (если вы муха), удар ногой (если вы футболист), пожирание (если вы собака), излучение (если вы гамма-луч).

ООО впервые была сформулирована американским философом Грэмом Харманом, который рассуждал о том, как на самом деле устроена философия Мартина Хайдеггера (неважно, что сказал бы об этом сам Хайдеггер). ООО утверждает, что нельзя получить доступ ни к одной вещи в ее целостности(3). Под доступом тут подразумевается любой способ схватывания вещи: касание вещи, размышление о ней, ее лизание, написание с нее картины, ее поедание, построение на ней гнезда, ее распыление на мельчайшие части… Также ООО утверждает, что мысль — не единственный режим доступа, что мысль даже не является высшим режимом доступа, поскольку в действительности нет никакого высшего режима доступа. Два этих принципа дают нам мир, в котором антропоцентризм невозможен, поскольку мысль долгое время была теснейшим образом связана с человеком и поскольку люди
были, по сути, единственными, кому дозволялось иметь осмысленный доступ к другим вещам. ООО предлагает нам чудесный мир теней и закоулков, мир, в котором вещи никогда не могут быть целиком и полностью просвечены ультрафиолетом мысли, мир, в котором быть барсуком, деловито обнюхивающим то, на что вы, человек, задумчиво взираете, — это столь же законный способ доступа к вещам, что и у вас.

Я думаю, что объектно ориентированная онтология действительно полезна эпохе, в которой мы со временем узнали об экологии намного больше. Полезна, в частности, потому, что она не представляет мышление, и особенно человеческое мышление, особым режимом доступа, который бы действительно постигал, что представляет собой та или иная вещь. ООО пытается избавиться от антропоцентризма, утверждающего, что люди стоят в центре смысла и власти (как и всего остального). Такой подход может пригодиться в эпоху, когда нам нужно по крайней мере признать значение других форм жизни.

Возможно, наше безразличие — тот факт, что нас не слишком (или не всегда) волнуют всякие экологические штуки (или мы просто не хотим из-за них волноваться), — что-то вроде уникальной формы жизни, существующей в нашей головах и не платящей арендной платы. Не исключено, что мы сможем получить намного больше информации об экологии и экологической политике, искусстве, философии и культуре, если будем изучать эту туманную область, содержащую в себе тефлоновый шар онемения, но не пытаясь его вскрыть. Возможно, у нас уже есть всё, что нужно, чтобы справиться с экологической эпохой. Не исключено, что реальная проблема всегда была в том, что мы постоянно говорим себе, будто нам нужен совершенно новый способ смотреть на вещи, ведь экологическая эпоха — что-то вроде апокалипсиса, с наступлением которого знакомый нам мир выворачивается наизнанку. Но действительно ли экологична эта надежда на новый способ смотреть на вещи — или перед нами просто еще один ретвит монотеизма агрокультурной эпохи, которая, собственно, и довела нас до той стадии, на которой мы сегодня находимся? И если агрокультура отчасти ответственна за глобальное потепление и массовое вымирание (а это так), может быть, лучше не использовать монотеистические координаты или монотеистическую терминологию? Быть может, лучше покончить с проповедями, шеймингом и виной, которые на протяжении всей агрокультурной эпохи были неотъемлемой частью теистического подхода к жизни?

Всё это просто вопросы. Пожалуйста, не надо из-за них чересчур напрягаться. Когда вы будете читать данную книгу, обращайте внимание на малейшее чувство вины, которое может у вас возникнуть. В конце концов, вина всегда существует на уровне индивидов. Однако индивиды ни в коем смысле не виновны в глобальном потеплении. Это и в самом деле так: вы можете легко найти для себя оправдание, поскольку то обстоятельство, что вы ежедневно заводите двигатель внутреннего сгорания в своем автомобиле, в плане статистики для глобального потепления не имеет никакого значения. Парадокс в том, что, если мы расширим масштаб подобных действий и включим в рассмотрение каждый двигатель автомобиля, когда-либо заведенный с самого момента изобретения двигателя внутреннего сгорания как такового, причиной глобального потепления окажутся именно люди. Конечно, большие корпорации способны оказывать такое воздействие. Однако воздействие их сотрудников является, если говорить в тех же терминах, статистически ничтожным. Через тысячи лет ничто из того, что каким-то образом связано с вами, не будет иметь никакого значения. Но то, что вы сделали, будет иметь огромные последствия(4). Таков парадокс экологической эпохи. И именно по этому действие, нацеленное на глобальное потепление, должно быть массовым и коллективным.

Но что это такое — глобальное потепление? Правильный ответ: массовое вымирание. Оно станет темой нашей следующей главы.

«Бросить курить очень просто. Я делал это тысячи раз!» – Москва 24, 01.06.2014

Фото: ИТАР-ТАСС

В России с 1 июня запрещено курение в барах, ресторанах, поездах дальнего следования, общежитиях, гостиницах и на летних верандах. Этот запрет стал дополнением к принятому ранее «антитабачному» закону, который год назад запретил любителям подымить сигаретой в общественных учреждениях, на детских площадках, на рабочих местах, в подъездах жилых домов, на вокзалах и в аэропортах, а также в 15-метровой зоне от них. M24.ru приводит высказывания известных курильщиков, а также крупных деятелей, которые по каким-либо причинам бросили курить или не курили вовсе.

Лев Толстой, русский писатель, публицист, философ:

«Всякий человек нашего современного среднего воспитания признает неблаговоспитанным, негуманным для своего удовольствия нарушать спокойствие и удобство, а тем более здоровье других людей…, но из тысячи курящих ни один не постесняется напустить нездорового дыма там, где находятся некурящие женщины, дети, больные и старые люди».

Марк Твен, американский писатель, журналист и общественный деятель:

«Бросить курить очень просто. Я делал это тысячи раз!»;

«Я взял себе за правило никогда не курить больше одной сигареты одновременно»;

«Если мне нельзя будет курить на небесах, то это место не для меня…»;

«Сначала Бог создал мужчину. Потом создал женщину. Потом Богу стало жалко мужчину, и он дал ему табак»;

Иосиф Бродский, русский поэт:

…Хотя — жить можно. Что не ново —
курить подталкивает бес.
Не знаю, кто там Гончарова,
но сигарета — мой Дантес.

Фото: ИТАР-ТАСС

Иоганн Вольфганг Гете, немецкий поэт, государственный деятель, мыслитель и естествоиспытатель:

«От курения тупеешь, оно несовместимо с творческой работой».

Оноре де Бальзак, французский писатель:

«Табак усыпляет горе, но и неизбежно ослабляет энергию»;

«Табак приносит вред телу, разрушает разум, оглупляет целые нации».

Джордж Бернард Шоу, ирландский драматург, писатель, романист:

«Курящие и некурящие не могут быть одинаково свободны в одном купе»;

«Сигарета — это бикфордов шнур, на одном конце которого огонек, а на другом — дурак!».

«Красавице, которая нюхала табак»

Возможно ль? вместо роз, Амуром насажденных,
Тюльпанов, гордо наклоненных,
Душистых ландышей, ясминов и лилей,
Которых ты всегда любила
И прежде всякий день носила
На мраморной груди твоей, —
Возможно ль, милая Климена,
Какая странная во вкусе перемена!..
Ты любишь обонять не утренний цветок,
А вредную траву зелену,
Искусством превращенну
В пушистый порошок!
Пускай уже седой професор Геттингена,
На старой кафедре согнувшися дугой,
Вперив в латинщину глубокий разум свой,
Раскашлявшись, табак толченый
Пихает в длинный нос иссохшею рукой;
Пускай младой драгун усатый
Поутру, сидя у окна,
С остатком утреннего сна,
Из трубки пенковой дым гонит сероватый;
Пускай красавица шестидесяти лет,
У граций в отпуску и у любви в отставке,
Которой держится вся прелесть на подставке,
Которой без морщин на теле места нет,
Злословит, молится, зевает
И с верным табаком печали забывает, —
А ты, прелестная!., но если уж табак
Так нравится тебе — о пыл воображенья! —
Ах! если, превращенный в прах,
И в табакерке, в заточенье,
Я в персты нежные твои попасться мог,
Тогда б в сердечном восхищенье
Рассыпался па грудь под шелковый платок
И даже… может быть… Но что! мечта пустая.
Не будет этого никак.
Судьба завистливая, злая!
Ах, отчего я не табак!..

Александр Пушкин

русский писатель, основатель новой русской литературы

Джордж Бернс, американский актер, комик:

«Я курю от десяти до пятнадцати сигар в день. В моем возрасте нужно себя ограничивать».

Артур Шопенгауэр, немецкий философ:

«Сигара может послужить хорошим суррогатом мысли».

Ральф Эмерсон, американский эссеист, поэт, философ:

«Курение позволяет верить, что ты что-то делаешь, когда ты ничего не делаешь».

Флетчер Кнебель, американский журналист и писатель:

«Теперь уже с полной достоверностью доказано, что курение — одна из главных причин статистики».

Фото: ИТАР-ТАСС

Наполеон III, первый президент Франции:

«Этот порок приносит казне 100 миллионов франков налогов в год. Я бы запретил его хоть сейчас, если вы отыщете столь же доходную добродетель».

Жорж Сименон, бельгийский писатель, журналист:

«Начинаешь курить, чтобы доказать, что ты мужчина. Потом пытаешься бросить курить, чтобы доказать, что ты мужчина».

Виссарион Белинский, русский мыслитель, писатель, литературный критик:

«Курители сигар, эти мои естественные враги».

«Я счастлив!»

Граждане, у меня огромная радость.
Разулыбьте сочувственные лица.
Мне обязательно поделиться надо,
Стихами хотя бы поделиться.

Я сегодня дышу как слон,
Походка моя легка,
И ночь пронеслась,
Как чудесный сон,
Без единого кашля и плевка.

Неизмеримо выросли удовольствий дозы.
Дни осени — баней воняют,
А мне цветут, извините, — розы,
И я их, представьте, обоняю.
И мысли и рифмы покрасивели
И особенные, аж вытаращит глаза редактор.

Стал вынослив и работоспособен,
Как лошадь или даже — трактор.
Бюджет и желудок абсолютно превосходен,
Укреплен и приведен в равновесие.

Стопроцентная экономия на основном расходе —
И поздоровел и прибавил в весе я.
Как будто на язык за кусом кус
Кладут воздушнейшие торта —
Такой установился феерический вкус
В благоуханных апартаментах рта.

Голова снаружи всегда чиста,
А теперь чиста и изнутри.
В день придумывает не меньше листа,
Хоть Толстому ноздрю утри.

Женщины окружили, платья испестря,
Все спрашивают имя и отчество,
Я стал определенный весельчак и остряк —
Ну просто — душа общества.
Я порозовел и пополнел в лице,
Забыл и гриппы, и кровать.

Граждане, вас интересует рецепт?
Открыть? или… не открывать?
Граждане, вы утомились от жданья,
Готовы корить и крыть.
Не волнуйтесь, сообщаю:
Граждане, я сегодня бросил курить!

Владимир Маяковский

русский советский поэт, один из крупнейших поэтов XX века

Александр Дюма-сын, французский писатель:

«Табак, от которого я отказался уже несколько лет, по моему убеждению, вместе с алкоголем есть самый опасный враг умственной деятельности».

Елизавета I, королева Англии и королева Ирландии, последняя из династии Тюдоров:

«Я видела многих мужчин, обративших свое золото в дым, но вы первый, кто обратил дым в золото». (Сэру Уолтеру Рали, который привез табак из Америки в Англию)

Александр Горностаев

Обращение к курящим девушкам от хирурга Ф.Г. Углова

Сотни твоих курящих ровесниц я встречаю на улицах. Сотни людей я прооперировал по поводу рака лёгких. И сотням — я не оговорился — сотням вынужден был отказать, поскольку ничего уже нельзя было сделать… Нет для хирурга ничего более тяжёлого, нежели отказ больному в помощи ввиду собственного бессилия. А мне не раз приходилось признавать своё бессилие, когда речь шла о спасении поражённых лёгких и жизни многолетних курильщиков.

 

В последние годы на операционные столы поступает очень много женщин-курильщиц. Я тебя не пугаю. Курение — дело «добровольное». Только раз уж ты начала читать моё письмо, позволь высказать своё мнение, чтобы потом твоё отчаяние не разрывало мне сердце. Мнение не только хирурга (к сожалению, не способного наглядно показать тебе на этих страницах раковую опухоль, задушившую лёгкие), но и человека, знающего цену страданиям.

 

Через мои руки и моё сердце прошли сотни людей, страдающих именно от того, что не смогли вовремя расстаться с пагубной привычкой. Жалобы одинаковы и начинаются с фразы: «Что-то у меня с лёгкими…» Как-то мой хороший знакомый обратился ко мне с такими же словами. Договорились о встрече, но пришёл он только через несколько месяцев. Когда на операционном столе ему вскрыли грудную клетку, оказалось, что всё уже проросло метастазами и ничем нельзя ему помочь. Тяжело узнать, что умирает больной. Ещё тяжелее, что это твой близкий товарищ…

 

В этих строках, обращённых к тебе, будут факты и цифры, найденные моими единомышленниками. Но я, хирург, представляю с особой ясностью, что стоит за этими цифрами и процентами.

 

Нет, я не буду пугать тебя ставшими уже банальными примерами о том, что капля никотина убивает лошадь — ты не лошадь, ты человек, или что 20 ежедневно выкуриваемых сигарет сокращают жизнь на 8-12 лет; ты молода, и жизнь кажется тебе нескончаемой. По данным английских врачей, каждая выкуренная сигарета стоит курильщику 15 минут жизни. Пустяк, если тебе только двадцать. Что тебе от того, что злостные курильщики заболевают раком лёгких в 30 раз чаще, чем некурящие, а причина этого страшного заболевания в 95-98 случаях из 100 — курение. Американские кардиологи приводят такие цифры: средний возраст умерших от сердечных приступов — 67 лет, курильщиков — 47. Тебе только двадцать лет, а до сорока семи ещё… Конечно, тебя это не испугает. И всё-таки…

 

С огромным огорчением я вижу, как покуривают возле школы девочки, зажав сигарету в кулак (как они говорят, «по-пионерски»), чтобы не видели из окон. С сожалением узнаю, что они научились курить, взяв за образец воспитательницу.

 

Боль охватывает мою душу от того, что в студенческом общежитии девушки собираются покурить и поболтать о будущем замужестве. Я могу допустить, что в твоих планах замужество ещё не просматривается. И потому расскажу тебе о другом.

 

Социологи провели анонимную анкету, в которой спросили: почему вы курите? 60 процентов девушек ответили: это красиво и модно. А 40 процентов курят потому, что хотят нравиться мальчикам. Допустим. И даже в чём-то их «оправдаем». Потому что желание нравиться заложено в тебе природой. Но оправдаем временно: нелишне знать и мнения мальчиков.

Были опрошены 256 юношей. Им предложили три вопроса и соответственно три варианта ответа: положительно, безразлично, отрицательно.

 

Вопрос первый: «В твоей компании девушки курят. Как ты к этому относишься?» — 4% положительно, 54% безразлично, 42% отрицательно.

Вопрос второй: «Девушка, с которой ты дружишь, курит. Как ты к этому относишься?» — 1% положительно, 15% безразлично, 84% отрицательно.

Вопрос третий: «Хотел бы ты, чтобы твоя жена курила?» — Буря протестов! Из 256 только двое ответили, что им всё равно. Остальные категорически возразили.

 

А теперь подумаем вместе. До операции на лёгких тебе далеко. Замуж не собираешься. Всё прекрасно, и ты куришь. Откуда это пришло? На мой взгляд, курят в тех компаниях, где собираются для весёлого времяпрепровождения. Сигарета в твоих руках — как бы сигнал: ты современна. А значит и к любви, и к дружбе относишься с немалой долей легкомыслия.

 

Юноши с курящими девушками ведут себя более раскованно, а девушки, по своей наивности, полагают, что пользуются успехом, вряд ли думая, что представляют собой временную забаву. Да, да, ты, курящая девушка — временная забава. Мне кажется, что, закурив, ты удешевляешь себя, унижаешь своё достоинство, делаясь не современной в истинном смысле этого слова, а скорее легкомысленной и более доступной. Кто же внушил тебе «модность» этой ужасной привычки? Кто запрограммировал тебя на занятие, в котором твоя молодость не даёт увидеть всю катастрофу, тебя ожидающую?

 

Не сердись, но я попробую нарисовать твоё будущее, каким оно представляется мне. А если ты в этом усомнишься, оглянись, посмотри на курящих женщин старше тебя.

 

От курения станет хриплым твой голос, постепенно почернеют, испортятся зубы. Кожа лица приобретёт землистый оттенок. Резко пострадает твоё обоняние и ухудшатся вкусовые ощущения. Наверно, ты уже обратила внимание, как часто сплёвывают курильщики. Не знаю, успела ли ты заметить, что изо рта курильщика постоянно идёт запах… Этот запах настолько неприятен, что не удивляйся, если кто-то из твоих знакомых парней будет тебя избегать. Ты будешь просыпаться с горечью во рту и с головной болью от того, что всю ночь кашляла. Очень рано кожа твоего лица станет морщинистой и сухой. Женщины-курильщицы в 25 лет выглядят намного старше своих некурящих ровесниц. Вот какова настоящая цена твоего курения! Ты не привлечёшь к себе, а, наоборот, оттолкнёшь любого серьёзного парня.

 

Попробуй представить себя рядом с некурящей ровесницей. И если тебя это сравнение не испугает или ты не увидишь разницы между вами, позволь заметить тебе, что твой внешний вид — это ещё не главный показатель.

 

Чем раньше ты начнёшь курить, тем опасней для тебя воздействие яда табачного дыма. А если ты пристрастишься к курению задолго до того, как в тебе начнутся возрастные изменения, то медленнее будет идти развитие организма. Под влиянием никотина происходит стойкое сужение кровеносных сосудов (содержание в крови кислорода понижается за счёт соединения гемоглобина крови с угарным газом — одним из компонентов табачного дыма). При курении под влиянием высокой температуры из табака выделяется 30 вредных веществ: никотин, сероводород, аммиак, азот, окись углерода и различные эфирные масла. Среди них особенно опасен бензопирен — стопроцентный канцероген ( «канцер» — по-латыни — рак).

 

Если ты любознательна, возможно тебя заинтересуют данные американских исследователей. Они обнаружили в табачном дыме значительное количество полония-210, который излучает альфа-частицы. При выкуривании одной пачки сигарет лично ты получишь дозу облучения в семь раз больше установленной международным соглашением по защите от радиации.

 

Никотин — это наркотик. Только так его именует высший орган мировой медицины — Всемирная организация здравоохранения. А это означает, что с каждым годом тебе будет всё труднее. Табак, сужая сосуды, не только вызывает усиленную работу сердца, но и ухудшает и разрушает деятельность многих систем организма.

 

Ты закурила… Далее всё идет по давно известной схеме. Никотин на короткое время вызывает расширение кровеносных сосудов, усиливая кровоснабжение клеток мозга. За этим наступает резкий спазм сосудов, в результате чего появляются различные мозговые расстройства. Далее. Никотин нарушает функции нервной системы, лёгких, печени, органов пищеварения, половых желез.

 

Неопровержимо доказано: ты будешь болеть в три-четыре раза чаще своих некурящих подруг. Неотвратимо придёт время, когда ты будешь плохо себя чувствовать и постоянное недомогание превратит твою жизнь в тягость.

 

Но давай поговорим о другом. Может, тебе будет интересно узнать, что женщины тяжело страдают от курения из-за более нежной структуры организма, который природой предназначен для продолжения рода. Давно известны факты, говорящие о том, что злостные курильщицы не могут родить детей, поскольку произошли глубокие изменения в зародышевом аппарате. Самым частым осложнением, вызванным курением, является преждевременное прерывание беременности — до 36 недель. У курящих оно бывает в два раза чаще. Тебе не мешает знать, что у курящих женщин намного чаще недоношенность плода и меньший вес новорождённого (да, новорождённого, твоего ребенка, о котором ты, наверное, не думаешь, но твоё курение скажется на его жизнеспособности). У курящих выше процент мертворождённых детей и чаще патологии при родах. И несомненный факт — курение крайне отрицательно влияет на развитие уже рождённого ребёнка. Зная это, есть смысл задуматься о замужестве, о муже, который будет ждать сына, а сына может и не быть… И может прийти день, когда врачи скажут тебе: «К сожалению, вы уже никогда не сможете родить».

 

Сейчас тебе это трудно понять. Но мой опыт подсказывает сотни таких случаев. У курящей женщины незаметно приближается критический момент, после которого она уже не может родить, хотя ради этого она готова на всё, на любые операции, на любые жертвы. И поверь, ты не будешь исключением: природа создала тебя, чтобы ты была матерью. И как бы ты ни хорохорилась сегодня, она заставит тебя жить интересами детей.

 

Поверь мне, сигарета может искалечить твою жизнь. Сначала твою. И когда тебе докажут, что во всём виновато курение, ты проклянёшь и себя, и всю свою жизнь. Подумай о том, что у тебя не будет детей. И муж может тебя оставить. Он уйдёт к менее достойной, чем ты, только лишь из-за права называться отцом. Поверь, он может так сделать, потому что отцовские чувства не менее сильны, чем материнские.

 

А если ты куришь, будучи беременной, то знай, что экспериментом установлено: стоит беременной закурить, как через несколько минут никотин поступает (через плаценту) в сердце и мозг ещё неродившегося ребёнка. И этим ядом ты невольно травишь его. Учёные проследили особенности развития детей, родившихся от матерей, куривших во время беременности. Эти дети, наблюдавшиеся до 5-6-летнего возраста, в значительной мере отставали в своём физическом и умственном развитии. Кстати, среди детей, отцы которых являются интенсивными курильщиками, в два раза чаще наблюдаются пороки развития.

 

И всё время твой ребёнок будет болеть. Его ждут и пневмония, и бронхит. В отчаянии ты будешь искать причины, не зная, что они в тебе. Если даже ты курила в коридоре, на лестничной площадке — даже крошечной доли дыма, проникшей в комнату, будет достаточно для твоего ребёнка, чтобы у него неожиданно повысилась температура.

У курящих матерей сто процентов детей курят. И твой ребёнок, почитающий тебя за самую умную, ласковую, добрую, видя тебя с сигаретой, тоже начнёт курить. А это означает, что ты заранее запрограммировала его на те же мучения, которые ожидают тебя.

 

Мой опыт подсказывает страшный случай, связанный с курением подростка. В одной из школ-интернатов утром не смогли разбудить мальчика. Он умер ночью. Вскрытие показало, что у него было больное сердце — оттого, что рано научился курить, курил помногу, а в канун смерти, как сказали ребята, накурился «досыта».

 

В семьях, где родители курили, но потом перестали, тем не менее начинают курить 67 процентов мальчиков и 78 процентов девочек. По данным ВОЗ, 80 процентов курящих детей сохраняют эту вредную привычку, став взрослыми. Уже установлено: если подросток выкурил хотя бы две сигареты, то в 70 случаях из 100 он будет курить всю жизнь. Подумай!

 

А теперь мне хотелось бы знать, зачем ты куришь. Наверное, думаешь, что выглядишь красивее? Напрасно. Это минутное удовольствие — видеть себя со стороны с сигаретой, зажатой между пальцами. Ты одна из тех, которые не сознают, что творят, а когда им говоришь, безвольно отвечают: «Не могу бросить!». И, пожалуйста, не ссылайся на артистов, которых ты видишь на экранах с сигаретой. Твоё увлечение я бы квалифицировал не как юношескую глупость, а как преступление перед собой. Да, да, ты можешь написать себе памятку в три слова: «Курение — медленное самоубийство».

 

И уже в недалёком будущем сможешь убедиться, что это именно так. Жаль, что на твоём самом трудном этапе жизни понадобится моя помощь как хирурга… Пока же могу предупредить, что курение обречёт тебя на частые болезни. Это и стенокардия, и инфаркт в молодом возрасте, и язва желудка. При исследовании 205 лиц, умерших от инфаркта в возрасте 44 лет, было установлено, что только двое не курили. Среди больных раком желудка 95 процентов курящих. И если у курящего ещё не развился рак лёгкого, то в абсолютном большинстве случаев уже имеется предраковое состояние. У курящих в три-четыре раза выше смертность от язвы желудка.

 

По данным ВОЗ, в которой много и настойчиво изучают проблему курения, от причин, связанных с употреблением табака, умирает каждый пятый. Если это применить к нашим условиям, то мы ежегодно теряем пятьсот тысяч человек! В их числе можешь оказаться ты, твой муж, твои дети, друзья и знакомые.

 

И последнее. Я понимаю, что в поисках причин, оправдывающих твоё безволие, ты можешь сказать: «Если это так плохо, зачем же продают табачные изделия в таком изобилии?». Организации, стимулирующие табачную промышленность, считают, что получают большую выгоду. Однако, это иллюзии. Страна и народ теряют от табака много больше, чем приобретают. Сегодня ВОЗ выступает с лозунгом: «Курение или здоровье? Выбирайте сами!» 

 

Я — врач и обязан предложить тебе это же.

 

Данила Козловский: «Чернобыль» — история про выбор и самопожертвование

https://ria.ru/20210417/kozlovskiy-1728600574.html

Данила Козловский: «Чернобыль» — история про выбор и самопожертвование

Данила Козловский: «Чернобыль» — история про выбор и самопожертвование — РИА Новости, 17.04.2021

Данила Козловский: «Чернобыль» — история про выбор и самопожертвование

Фильм «Чернобыль» о ликвидаторах аварии на Чернобыльской АЭС, режиссером, продюсером и исполнителем главной роли которого стал Данила Козловский, вышел в… РИА Новости, 17.04.2021

2021-04-17T12:00

2021-04-17T12:00

2021-04-17T12:01

интервью

чернобыльская аэс

данила козловский

припять (город)

/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content

/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content

https://cdn24.img.ria.ru/images/07e5/04/0d/1728146250_0:33:2770:1591_1920x0_80_0_0_91823889e717d2b932d93edfd2f997c4.jpg

Фильм «Чернобыль» о ликвидаторах аварии на Чернобыльской АЭС, режиссером, продюсером и исполнителем главной роли которого стал Данила Козловский, вышел в широкий прокат. В интервью РИА Новости актер и режиссер рассказал, как преодолевал клише в представлении о Чернобыле и отбирал материал для своей картины, а также объяснил, почему его фильм и одноименный американский сериал – разные произведения.– Данила, почему остановили свой выбор именно на Чернобыльской аварии? Ведь, если брать 80-е годы ХХ века, можно найти многочисленные примеры техногенных катастроф: от железнодорожных, до морских происшествий.– На мой взгляд, не так много фильмов на сегодняшний день, посвященных аварии в Чернобыле. Помимо того, что это одна из самых трагических техногенных катастроф в истории человечества, в ней такое количество пронзительных историй разных судеб и человеческих драм. Помимо этого, само событие обладает невероятной кинематографической силой. Неудивительно, что кинематографисты по всему миру обращаются к этой теме.– Выбор пал на Чернобыль из-за желания как можно шире представить историю в художественном плане?– Меня очень тронул текст, я в нем сразу увидел фильм. Нечасто случается, что ты читаешь какую-то историю и моментально понимаешь, как ее рассказать в кино. В случае с «Чернобылем» вышло именно так. После того, как я начал погружаться в тему, заниматься исследованием как режиссер, понял, насколько мои представления о Чернобыле были одним большим клише, состоящим из архаичных, порой диких и ложных представлений. Да и вся история аварии на Чернобыльской АЭС обладает огромной мифологией, она обросла легендами и многочисленными байками. Мы с артистами сами учились произносить «Чернобыль», пытаясь даже на бессознательном уровне не вкладывать в это понятие что-то мистическое и страшное. Ведь Припять в свое время был молодым и развивающимся городом, средней возраст жителя которого, был 26 лет.– Чернобыль и правда вызывает жуткие ассоциации. А какая ваша главная цель? Показать трагедию одних, ошибки других, халатность государства?– Меня все время поражала роль пресловутого человеческого фактора – и в том, что произошло, и в ликвидации последствий аварии. Это по-настоящему трогало. Потому я захотел рассказать свою картину через призму человеческой судьбы, показать историю простых людей, которые жили своей обычной жизнью, местами сложной и странной, но своей. И вдруг в их привычный уклад ворвалось нечто. И все изменилось. Люди не могли просто взять и перейти улицу на другую сторону. Они были вынуждены иметь с этим дело. И кто-то стал героем поневоле, кто-то бежал, кто-то впадал в ступор и наблюдал. Мне, условно говоря, человек на фоне глобальной катастрофы гораздо интереснее, нежели чем говорить о причинах и искать виноватых. За всем стоит человек. И его человеческая драма из-за ворвавшегося в его жизнь события 1986 года – гораздо кинемотографичнее и интереснее для меня.– Вы не были свидетелем тех событий. Сложно ли рассказывать историю, которую не видел своими глазами?– Не могу сказать, что момент с тем, что я не был участником и свидетелем тех событий, представлял для меня сложность. Ознакомившись со сценарием, я построил в голове киноисторию. Сложность заключалась в отборе материала, собственно, это и было самым непростым. Важно было захватить то, что действительно может помочь в производстве картины, и отказаться от всего лишнего.– Вы встречались с участниками аварии?– Мы встречались с ликвидаторами, пожарными, санитарами, ветеранами, представителями современной атомной отрасли, которые разъясняли материал с технической точки зрения, вносили уточнения. Кроме того, помимо художественной литературы я прочитал многочисленные технические произведения, различные документальные исследования, воспоминания, просмотрел передачи на YouTube, которые, если честно, в один момент уже стали повторять друг друга. Встречаясь с ликвидаторами, мы просили рассказать их, как все было. Начинает человек описывать эпизод, проходит полчаса, возвращаешь его к тем событиям, а он уже отказывается от своих прежних слов и пересказывает по-другому. И это не значит, что он врет. Боже упаси. Нет. Просто почти 35 лет – это довольно много, воспоминания претерпели изменения, обросли личной историей каждого. И в этом смысле мне было сложно. Но, если у тебя есть внутренняя сверхзадача, ты четко для себя формулируешь высказывание, эти сложности, связанные с тем, что ты не был участником событий, преодолеваются.– Ваше высказывание – показать трагедию человека на фоне глобальной катастрофы?– Мы пытаемся рассказать о многих вещах: почему люди бегут друг от друга, почему они жестоки и боятся быть открытыми, проявлять доброту по отношению к другому, почему любовь – прекрасное и в то же время сложное и непростое чувство. Это история про выбор, про самопожертвование, про ответственность. Про то, что люди – не бронзовые персонажи без страха и упрека. Им свойственно ошибаться, бояться, убегать. Но это не значит, что они плохие. Они в первую очередь живые.– Почему в России не так популярен жанр катастроф? Ведь в нашей богатой истории достаточно событий, которые можно осветить.– Думаю, что одна из главных причин, которая касается не только катастроф, а всех жанров – отсутствие разнообразия качественных сценариев. Когда я раньше слышал истории о том, что у нас в стране нехватка сценаристов, считал это глупостью. Мне казалось, что у нас уж точно найдется много талантливых ребят. Когда же сам стал более серьезно заниматься этой темой, согласился. Талантливые есть, но хочется больше. Если говорить именно про катастрофы, этот жанр сам по себе тяжелый. Он моментально ставит сложнейшие производственные задачи, наравне с успешным решением которых должна быть не менее насыщенная личностная история. Например, думая о «Титанике», мы вспоминаем Леонардо Ди Каприо и Кейт Уинслет, то есть драму людей. В-третьих, конечно, это очень дорого.– Сейчас все поголовно говорят, что время для проката не самое удачное, вы переживаете на этот счет?– Конечно. Но нам хочется быть в одном ряду с режиссерами, которые решились выпустить свои фильмы, которые понимают, что кинотеатральная отрасль может не выжить, если мы все свои картины начнем переносить на следующий год. Итак индустрия несет серьезные потери из-за эпидемиологической ситуации, если еще переносить релизы, у нас просто не останется кинотеатров. Мы в одной лодке. Большие фильмы должны выходить, чтобы прокат жил и развивался.– Рассматриваете вариант показа на онлайн-платформе?– Безусловно, в том числе и на иностранных, но только после кинотеатрального проката. Потому что это кино создавалось для большого экрана.– Изначально фильм назывался «Опасная вода», почему было принято решение изменить на «Чернобыль»?– Это было еще на бумагах, когда мы только-только разрабатывали проект. Я бы сказал, что первое название фильма – «Когда падали аисты». У нас даже такой эпизод в фильме есть, и мне ужасно нравится это название. Трогательное, красивое. Но мы провели маркетинговое исследование, и только 1% людей пошли бы смотреть фильм с таким названием, за «Чернобыль» проголосовали 36%. Все же такое название фильма более правильно. В наше время важно лаконично доносить информацию, о чем картина.– Когда вы узнали, что к релизу готовится американский сериал «Чернобыль» на ту же самую тему, о чем подумали?– Узнал об этом за полтора года до съемок. Мои агенты за границей, узнав, что я собираюсь снимать фильм про Чернобыль, тут же показали проект HBO – каст, сценарий и так далее. И я обрадовался. Мне кажется классным, что на такую тему снимают фильмы и сериалы. У меня не было такого: «Блин, ну, все». Вопрос в качестве и подаче материала. Верю, что, если ты серьезно подошел к реализации темы как с художественной, так и с производственной точек зрения, если ты вложил свои силы, это обязательно будет видно на экране. Я видел свой фильм раз 800, смотрел сериал – это разные произведения. Каждый по-своему дополняет тему аварии на Чернобыльской АЭС. Одно дело, когда ты повторяешь, другое дело – принципиально другой рассказ. Но, наверное, если бы не было бесконечного сравнительного анализа наших проектов, было бы чуть легче. Мы выходим сейчас в несколько более острой среде. Но я очень надеюсь, что кино обладает той силой и возможностью, чтобы сказать само за себя.– Вам не кажется странным и, возможно, немного обидным, что нашу историю зачастую первыми рассказывают американцы?– Нормально к этому отношусь, если это делается с уважением и с должным качеством. Когда же из нас лепят идиотов, смотришь на это со скепсисом, понимая, что у них такие правила. Разговаривал с одним довольно авторитетным кинематографистом в Америке, поднимали эту тему в ходе разговора. Я попросил его объяснить, почему русские в их фильмах до сих пор ходят в ушанке, пьют водку и так далее. Вот, говорю, перед вами сижу я – представитель своего поколения, опрятно одетый, образованный. На что он мне сказал интересную вещь: «А чем тогда ты будешь отличаться от того же шведа, датчанина, англичанина или другого западного европейца? Вы нам такие, если говорить про сюжет, неинтересны». Западная аудитория не привыкла, условно говоря, видеть интересного, талантливого, интеллигентного, красивого русского. А, если и видит это на экране, то играет такие роли не русский актер. Обратите внимание, что в западноевропейских фильмах такие роли исполняют американские или английские актеры. В сериал «Викинги» у нас пробы шли около года. Мы с моей сильной командой хотели переломить это правило. И меня утвердили. Но это было очень непросто и соревновался я с западными артистами.– И не столкнулись ни с каким трудностями?– Там тоже были свои особенности. Изначально эту роль должен был сыграть американский или австралийский актер. Когда один из продюсеров Metro-Goldwyn-Mayer увидел, что утвердили меня, он проявил некую озадаченность, мол, почему у нас такую большую роль играет русский артист. Но потом, увидев в монтаже две серии с моим участием, взял свои слова обратно, сказав, что у него нет вопросов. Понимаете, есть определенный набор художественных качеств, которым должен обладать представитель нашей нации в американских фильмах, в противном случае, этот персонаж «from Russia» не работает.– Вам этот опыт был по душе?– Конечно, у меня была прекрасная и талантливая команда. Они как семья. Они умеют снимать большие фильмы, так что с ними ужасно интересно работать. Да и кастинг интернациональный. Опыт перенимал: организация, какие-то моменты съемочного дня, этапы кинопроизводства.– После «Чернобыля» что дальше?– Проект «Карамора» – большая, сложная история. Совсем недавно завершили съемки. Сейчас монтаж. Это производство полностью нашей студии. Мне интересно и дальше развиваться как режиссер и продюсер, развивать собственную кинокомпанию. Именно так я вижу свою дальнейшую профессиональную жизнь, но это не значит, что я забыл теперь про актерскую деятельность и больше не снимаюсь у других режиссеров. Совсем недавно я начал съемки у Валерия Тодоровского, где я просто артист. И надо сказать, получаю от этого огромное удовольствие.

https://ria.ru/20210409/pugacheva-1727490419.html

https://ria.ru/20200622/1573320611.html

https://radiosputnik.ria.ru/20210415/1728397187.html

https://ria.ru/20200204/1564258300.html

https://ria.ru/20190819/1557635028.html

https://radiosputnik.ria.ru/20200529/1572180475.html

припять (город)

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

2021

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

Новости

ru-RU

https://ria.ru/docs/about/copyright.html

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

https://cdn22.img.ria.ru/images/07e5/04/0d/1728146250_12:0:2743:2048_1920x0_80_0_0_83bf2071b2b46b1234cc5a68390ddd91.jpg

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

интервью, чернобыльская аэс, данила козловский, припять (город)

Фильм «Чернобыль» о ликвидаторах аварии на Чернобыльской АЭС, режиссером, продюсером и исполнителем главной роли которого стал Данила Козловский, вышел в широкий прокат. В интервью РИА Новости актер и режиссер рассказал, как преодолевал клише в представлении о Чернобыле и отбирал материал для своей картины, а также объяснил, почему его фильм и одноименный американский сериал – разные произведения.

– Данила, почему остановили свой выбор именно на Чернобыльской аварии? Ведь, если брать 80-е годы ХХ века, можно найти многочисленные примеры техногенных катастроф: от железнодорожных, до морских происшествий.

– На мой взгляд, не так много фильмов на сегодняшний день, посвященных аварии в Чернобыле. Помимо того, что это одна из самых трагических техногенных катастроф в истории человечества, в ней такое количество пронзительных историй разных судеб и человеческих драм. Помимо этого, само событие обладает невероятной кинематографической силой. Неудивительно, что кинематографисты по всему миру обращаются к этой теме.9 апреля, 12:20КультураПугачева снялась в клипе для фильма Козловского «Чернобыль»

– Выбор пал на Чернобыль из-за желания как можно шире представить историю в художественном плане?

– Меня очень тронул текст, я в нем сразу увидел фильм. Нечасто случается, что ты читаешь какую-то историю и моментально понимаешь, как ее рассказать в кино. В случае с «Чернобылем» вышло именно так. После того, как я начал погружаться в тему, заниматься исследованием как режиссер, понял, насколько мои представления о Чернобыле были одним большим клише, состоящим из архаичных, порой диких и ложных представлений. Да и вся история аварии на Чернобыльской АЭС обладает огромной мифологией, она обросла легендами и многочисленными байками. Мы с артистами сами учились произносить «Чернобыль», пытаясь даже на бессознательном уровне не вкладывать в это понятие что-то мистическое и страшное. Ведь Припять в свое время был молодым и развивающимся городом, средней возраст жителя которого, был 26 лет.

– Чернобыль и правда вызывает жуткие ассоциации. А какая ваша главная цель? Показать трагедию одних, ошибки других, халатность государства?

– Меня все время поражала роль пресловутого человеческого фактора – и в том, что произошло, и в ликвидации последствий аварии. Это по-настоящему трогало. Потому я захотел рассказать свою картину через призму человеческой судьбы, показать историю простых людей, которые жили своей обычной жизнью, местами сложной и странной, но своей. И вдруг в их привычный уклад ворвалось нечто. И все изменилось. Люди не могли просто взять и перейти улицу на другую сторону. Они были вынуждены иметь с этим дело. И кто-то стал героем поневоле, кто-то бежал, кто-то впадал в ступор и наблюдал. Мне, условно говоря, человек на фоне глобальной катастрофы гораздо интереснее, нежели чем говорить о причинах и искать виноватых. За всем стоит человек. И его человеческая драма из-за ворвавшегося в его жизнь события 1986 года – гораздо кинемотографичнее и интереснее для меня.

22 июня 2020, 17:56

Украина рассекретила документы об аварии на Чернобыльской АЭС

– Вы не были свидетелем тех событий. Сложно ли рассказывать историю, которую не видел своими глазами?

– Не могу сказать, что момент с тем, что я не был участником и свидетелем тех событий, представлял для меня сложность. Ознакомившись со сценарием, я построил в голове киноисторию. Сложность заключалась в отборе материала, собственно, это и было самым непростым. Важно было захватить то, что действительно может помочь в производстве картины, и отказаться от всего лишнего.

– Вы встречались с участниками аварии?

– Мы встречались с ликвидаторами, пожарными, санитарами, ветеранами, представителями современной атомной отрасли, которые разъясняли материал с технической точки зрения, вносили уточнения. Кроме того, помимо художественной литературы я прочитал многочисленные технические произведения, различные документальные исследования, воспоминания, просмотрел передачи на YouTube, которые, если честно, в один момент уже стали повторять друг друга. Встречаясь с ликвидаторами, мы просили рассказать их, как все было. Начинает человек описывать эпизод, проходит полчаса, возвращаешь его к тем событиям, а он уже отказывается от своих прежних слов и пересказывает по-другому. И это не значит, что он врет. Боже упаси. Нет. Просто почти 35 лет – это довольно много, воспоминания претерпели изменения, обросли личной историей каждого. И в этом смысле мне было сложно. Но, если у тебя есть внутренняя сверхзадача, ты четко для себя формулируешь высказывание, эти сложности, связанные с тем, что ты не был участником событий, преодолеваются.

– Ваше высказывание – показать трагедию человека на фоне глобальной катастрофы?

– Мы пытаемся рассказать о многих вещах: почему люди бегут друг от друга, почему они жестоки и боятся быть открытыми, проявлять доброту по отношению к другому, почему любовь – прекрасное и в то же время сложное и непростое чувство. Это история про выбор, про самопожертвование, про ответственность. Про то, что люди – не бронзовые персонажи без страха и упрека. Им свойственно ошибаться, бояться, убегать. Но это не значит, что они плохие. Они в первую очередь живые.

– Почему в России не так популярен жанр катастроф? Ведь в нашей богатой истории достаточно событий, которые можно осветить.

– Думаю, что одна из главных причин, которая касается не только катастроф, а всех жанров – отсутствие разнообразия качественных сценариев. Когда я раньше слышал истории о том, что у нас в стране нехватка сценаристов, считал это глупостью. Мне казалось, что у нас уж точно найдется много талантливых ребят. Когда же сам стал более серьезно заниматься этой темой, согласился. Талантливые есть, но хочется больше. Если говорить именно про катастрофы, этот жанр сам по себе тяжелый. Он моментально ставит сложнейшие производственные задачи, наравне с успешным решением которых должна быть не менее насыщенная личностная история. Например, думая о «Титанике», мы вспоминаем Леонардо Ди Каприо и Кейт Уинслет, то есть драму людей. В-третьих, конечно, это очень дорого.

– Сейчас все поголовно говорят, что время для проката не самое удачное, вы переживаете на этот счет?

– Конечно. Но нам хочется быть в одном ряду с режиссерами, которые решились выпустить свои фильмы, которые понимают, что кинотеатральная отрасль может не выжить, если мы все свои картины начнем переносить на следующий год. Итак индустрия несет серьезные потери из-за эпидемиологической ситуации, если еще переносить релизы, у нас просто не останется кинотеатров. Мы в одной лодке. Большие фильмы должны выходить, чтобы прокат жил и развивался.

– Рассматриваете вариант показа на онлайн-платформе?

– Безусловно, в том числе и на иностранных, но только после кинотеатрального проката. Потому что это кино создавалось для большого экрана.

15 апреля, 13:33ДоминоХорошее кино без попкорна. Что нужно знать о новом «Художественном»

– Изначально фильм назывался «Опасная вода», почему было принято решение изменить на «Чернобыль»?

– Это было еще на бумагах, когда мы только-только разрабатывали проект. Я бы сказал, что первое название фильма – «Когда падали аисты». У нас даже такой эпизод в фильме есть, и мне ужасно нравится это название. Трогательное, красивое. Но мы провели маркетинговое исследование, и только 1% людей пошли бы смотреть фильм с таким названием, за «Чернобыль» проголосовали 36%. Все же такое название фильма более правильно. В наше время важно лаконично доносить информацию, о чем картина.

– Когда вы узнали, что к релизу готовится американский сериал «Чернобыль» на ту же самую тему, о чем подумали?

– Узнал об этом за полтора года до съемок. Мои агенты за границей, узнав, что я собираюсь снимать фильм про Чернобыль, тут же показали проект HBO – каст, сценарий и так далее. И я обрадовался. Мне кажется классным, что на такую тему снимают фильмы и сериалы. У меня не было такого: «Блин, ну, все». Вопрос в качестве и подаче материала. Верю, что, если ты серьезно подошел к реализации темы как с художественной, так и с производственной точек зрения, если ты вложил свои силы, это обязательно будет видно на экране. Я видел свой фильм раз 800, смотрел сериал – это разные произведения. Каждый по-своему дополняет тему аварии на Чернобыльской АЭС. Одно дело, когда ты повторяешь, другое дело – принципиально другой рассказ. Но, наверное, если бы не было бесконечного сравнительного анализа наших проектов, было бы чуть легче. Мы выходим сейчас в несколько более острой среде. Но я очень надеюсь, что кино обладает той силой и возможностью, чтобы сказать само за себя.

4 февраля 2020, 20:59

Припять: аттракцион для сталкеров и поклонников сериала «Чернобыль»Город-призрак притягивает туристов со всего мира. Трудно поверить, что еще полвека назад здесь проживали около 14,5 тысяч человек.

– Вам не кажется странным и, возможно, немного обидным, что нашу историю зачастую первыми рассказывают американцы?

– Нормально к этому отношусь, если это делается с уважением и с должным качеством. Когда же из нас лепят идиотов, смотришь на это со скепсисом, понимая, что у них такие правила. Разговаривал с одним довольно авторитетным кинематографистом в Америке, поднимали эту тему в ходе разговора. Я попросил его объяснить, почему русские в их фильмах до сих пор ходят в ушанке, пьют водку и так далее. Вот, говорю, перед вами сижу я – представитель своего поколения, опрятно одетый, образованный. На что он мне сказал интересную вещь: «А чем тогда ты будешь отличаться от того же шведа, датчанина, англичанина или другого западного европейца? Вы нам такие, если говорить про сюжет, неинтересны». Западная аудитория не привыкла, условно говоря, видеть интересного, талантливого, интеллигентного, красивого русского. А, если и видит это на экране, то играет такие роли не русский актер. Обратите внимание, что в западноевропейских фильмах такие роли исполняют американские или английские актеры. В сериал «Викинги» у нас пробы шли около года. Мы с моей сильной командой хотели переломить это правило. И меня утвердили. Но это было очень непросто и соревновался я с западными артистами.

19 августа 2019, 13:41

Прототип героя сериала «Чернобыль» оценил доклад США об аварии на ЧАЭС

– И не столкнулись ни с каким трудностями?

– Там тоже были свои особенности. Изначально эту роль должен был сыграть американский или австралийский актер. Когда один из продюсеров Metro-Goldwyn-Mayer увидел, что утвердили меня, он проявил некую озадаченность, мол, почему у нас такую большую роль играет русский артист. Но потом, увидев в монтаже две серии с моим участием, взял свои слова обратно, сказав, что у него нет вопросов. Понимаете, есть определенный набор художественных качеств, которым должен обладать представитель нашей нации в американских фильмах, в противном случае, этот персонаж «from Russia» не работает.

– Вам этот опыт был по душе?

– Конечно, у меня была прекрасная и талантливая команда. Они как семья. Они умеют снимать большие фильмы, так что с ними ужасно интересно работать. Да и кастинг интернациональный. Опыт перенимал: организация, какие-то моменты съемочного дня, этапы кинопроизводства.

– После «Чернобыля» что дальше?

– Проект «Карамора» – большая, сложная история. Совсем недавно завершили съемки. Сейчас монтаж. Это производство полностью нашей студии. Мне интересно и дальше развиваться как режиссер и продюсер, развивать собственную кинокомпанию. Именно так я вижу свою дальнейшую профессиональную жизнь, но это не значит, что я забыл теперь про актерскую деятельность и больше не снимаюсь у других режиссеров. Совсем недавно я начал съемки у Валерия Тодоровского, где я просто артист. И надо сказать, получаю от этого огромное удовольствие.

29 мая 2020, 14:50

Из радиации в туризм. Чернобыльская АЭС открывается для посетителей

Модели медицинской этики | Министерство здравоохранения Республики Крым

Более 25 веков в европейской культуре формировались, изменялись различные моральные принципы и правила, сопровождавшие многовековое существование медицины. Различные нравственные регуляторы, функционировавшие на разных этапах развития общества, — религиозные, культурные, этнические, социально-экономические — влияли на формирование этических моделей и в медицине. Учитывая все многообразие врачебного нравственного опыта, можно выделить 4 сосуществующие модели:

1. Модель Гиппократа (принцип «не навреди»).

2. Модель Парацельса (принцип «делай добро»).

3. Деонтологическая модель (принцип «соблюдения долга»).

4. Биоэтика (принцип «уважения прав и достоинства личности»).

Исторические особенности и логические основания каждой из моделей определяли становление тех моральных принципов, которые составляют сегодня ценностно-нормативное содержание современной биомедицинской этики.

МОДЕЛЬ ГИППОКРАТА

Первой формой врачебной этики были моральные принципы врачевания Гиппократа (460-377 гг. до н. э.), изложенные им в «Клятве», а также в книгах «О законе», «О врачах», «О благоприличном поведении», «Наставления» и др.

В древних культурах — вавилонской, египетской, иудейской, персидской, индийской, греческой — способность врачевать свидетельствовала о «божественной» избранности и определяла элитное, как правило, жреческое положение в обществе.

Считается, что Гиппократ был сыном одного из жрецов бога Асклепия — Гераклида, который дал ему первоначальное медицинское образование. Становление светской медицины в Древней Греции связано с принципами демократии городов-государств, и освященные права врачующих жрецов неизбежно сменялись моральными профессиональными гарантиями и обязательствами лекарей перед страждущими.

Помимо этого этика Гиппократа, что хорошо иллюстрируется «Клятвой», была вызвана необходимостью отмежеваться от врачей-одиночек, разных шарлатанов, которых и в те времена было немало, и обеспечить доверие общества к врачам определенной школы или корпорации асклепиадов.

Практическое отношение врача к больному и здоровому человеку, изначально ориентированное на заботу, помощь, поддержку является основной чертой профессиональной врачебной этики.

Ту часть врачебной этики, которая рассматривает проблему взаимоотношения врача и пациента под углом зрения социальных гарантий и профессиональных обязательств медицинского сообщества, можно назвать «моделью Гиппократа».

Речь шла:

• об обязательствах перед учителями, коллегами и учениками,

• о гарантиях непричинения вреда («Я направлю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от всякого вреда и несправедливости»), оказания помощи, проявления уважения,

• об отрицательном отношении к убийству и эвтаназии («Я не дам никакому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла»), абортам («Я не вручу никакой женщине абортивного пессария»),

• об отказе от интимных связей с пациентами («В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далек от всего намеренного, неправедного и пагубного, особенно от любовных дел с женщинами и мужчинами, свободными и рабами»,

• У врача с больными немало отношений: ведь они отдают себя в распоряжение врачам, и врачи во всякое время имеют дело с женщинами, с девицами и с имуществом весьма большой цены, следовательно, в отношении всего этого врач должен быть воздержанным»), о врачебной тайне («Что бы при лечении — а также и без лечения я ни услышал касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной»).

Основополагающим среди перечисленных принципов для модели Гиппократа является принцип «не навреди», который фокусирует в себе гражданское кредо врачебного сословия. Этот принцип формирует исходную профессиональную гарантию, которая может рассматриваться как условие и основание его признания обществом в целом и каждым человеком отдельно, который доверяет врачу свое здоровье и жизнь.

Большое внимание Гиппократ уделял облику врача, не только моральной, но и внешней (одежда, опрятность) респектабельности, что было связано с необходимостью формирования доверия обращающихся к врачебной касте в период перехода от жреческой медицины к светской. Жрецы, за всю историю развития религии, приобрели статус приближенных к богам, считалось, что от них получали они мудрость и наставления, знания и навыки. Врачи же, преодолевшие храмовость, должны были приобретать и обладать такими качествами, которые способствовали бы формированию облика всего врачебного профессионального сообщества того времени. Гиппократ определял эти качества, отталкиваясь от обобщенных ценностей Древней Греции.

В книге «О благоприличном поведении» наиболее полно отражено представление об идеале врача, сложившемся в недрах медицинских школ в эпоху греческого «просвещения»: «Каковы они по внешнему виду, таковы и в действительности: врач-философ равен богу».

Гиппократом были определены общие правила взаимодействия врача с пациентом, при этом акцент ставился на поведении врача у постели больного.

При контакте с больным предлагалась такая форма общения, которая способствовала бы ориентации пациента на выздоровление: «Очевидным и великим доказательством существования искусства будет, если кто, устанавливая правильное лечение, не перестанет ободрять больных, чтобы они не слишком волновались духом, стараясь приблизить к себе время выздоровления».

Немаловажным и сложным в этическом отношении был вопрос о вознаграждении врача за оказанную помощь и лечение. В условиях жреческой медицины дары и подношения вручались не самому жрецу, а храму, в котором он служил. При переходе к светской медицине, когда гонораром обеспечивается непосредственно врач, необходимы были соответствующие правила, не нарушающие общую архитектонику врачебной этики: «Лучше упрекать спасенных, чем наперед обирать находящихся в опасности».

МОДЕЛЬ ПАРАЦЕЛЬСА

Второй исторической формой врачебной этики стало понимание взаимоотношения врача и пациента, сложившееся в Средние века.

Выразить ее особенно четко удалось Парацельсу (1493-1541 гг.). Эта форма врачебной этики, в рамках которой нравственные отношения с пациентом понимаются как составляющая стратегии терапевтического поведения врача.

Если в гиппократовской модели завоевывается социальное доверие личности пациента, то «модель Парацельса» — это учет индивидуальных особенностей личности, признание глубины ее душевных контактов с врачом и включенности этих контактов в лечебный процесс. «В Парацельсе мы видим родоначальника не только в области создания химических лекарств, но также и в области эмпирического психического лечения» (Юнг).

В границах «модели Парацельса» в полной мере развивается патернализм как тип взаимосвязи врача и пациента. Медицинская культура использует латинское понятие pater — «отец», распространяемое христианством не только на священника, но и на Бога. Смысл слова «отец» в патернализме фиксирует, что «образцом» связей между врачом и пациентом являются не только кровнородственные отношения, для которых характерны положительные психоэмоциональные привязанности и социально-моральная ответственность, но и «целебность», «божественность» самого контакта врача и больного.

Неудивительно, что основным моральным принципом, формирующимся в границах данной модели, является принцип «делай добро», благо, или «твори любовь», благодеяние, милосердие.

Врачевание — это организованное осуществление добра. Парацельс писал: «Сила врача — в его сердце, работа его должна руководствоваться Богом и освещаться естественным светом и опытностью; важнейшая основа лекарства — любовь».

Под влиянием христианской антропологии Парацельс рассматривал физическое тело человека «лишь как дом, в котором обитает истинный человек, строитель этого дома». Считается, что христианское понимание души способствовало становлению суггестивной терапии, которую активно применял выдающийся врач XVI в. Кардано, рассматривая ее как необходимую и эффективную составляющую любого терапевтического воздействия. Кардано понял роль фактора доверия и утверждал, что успешность лечения во многом определяется верой пациента во врача: «Тот, кто больше верит, излечивается лучше».

Важность доверительных отношений между врачом и пациентом неоднократно подчеркивалась выдающимися врачами прошлого, еще в VIII в. Абу-ль-Фарадж писал: «Нас трое — ты, болезнь и я; если ты будешь с болезнью, вас будет двое, я останусь один — вы меня одолеете; если ты будешь со мной, нас будет двое, болезнь останется одна — мы ее одолеем».

В конце XIX — начале XX вв. Фрейд десакрализировал патернализм, констатировав либидинозный характер взаимоотношения врача и пациента. Его понятия переноса и контрпереноса являются средством теоретического осмысления сложного межличностного отношения между врачом и пациентом в психотерапевтической практике. Фрейд полагал, что всякий психотерапевт, а деятельность врача любой специальности включает в себя психотерапевтическую компоненту, «должен быть безупречным, особенно в нравственном отношении».

Фрейд писал не только о «безупречности» как теоретически выверенной стратегии терапевтического поведения, основывающегося на особенностях природы лечебной деятельности, но и «безупречности» как почти механической точности соответствия поведения врача тем или иным нормативам этических требований.

ДЕОНТОЛОГИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ

Впервые термин «деонтология» («deontos» — должное, «logos» — учение) ввел английский философ Бентам (1748-1832), обозначая этим понятием науку о долге, моральной обязанности, нравственного совершенства и безупречности.

Деонтология особенно важна в той профессиональной деятельности, где широко используются сложные межличностные взаимовлияния и ответственные взаимодействия.

В медицине это соответствие поведения врача определенным этическим нормативам. Это деонтологический уровень медицинской этики, или «деонтологичекая модель», опирающаяся на принцип «соблюдения долга».

Основой деонтологии является отношение к больному таким образом, каким бы в аналогичной ситуации хотелось, чтобы относились к тебе. Глубокую сущность деонтологии врачевания раскрывает символическое высказывание голландского врача XVII в. ван Туль-Пси: «Светя другим, сгораю сам».

Термин «деонтология» ввел в советскую медицинскую науку в 40-х годах XX в. Петров для обозначения реально существующей области медицинской практики — врачебной этики, — которая была «отменена» в России после революции 1917 г. за ее связь с религиозной культурой.

Деонтологическая модель врачебной этики — это совокупность «должных» правил (соизмерение, соблюдение себя с «должным» и осуществление оценки действия не только по результатам, но и по помыслам), соответствующих той или иной конкретной области медицинской практики.

Деонтология включает в себя вопросы:

• соблюдения врачебной тайны,

• меры ответственности за жизнь и здоровье больных,

• взаимоотношений в медицинском сообществе,

• взаимоотношений с больными и их родственниками.

Так, примером этой модели являются правила относительно интимных связей между врачом и пациентом, разработанные Комитетом по этическим и правовым вопросам при Американской медицинской ассоциации (JAMA, 1992, № 2):

• интимные контакты между врачом и пациентом, возникающие в период лечения, аморальны;

• интимная связь с бывшим пациентом может в определенных ситуациях признаваться неэтичной;

• вопрос об интимных отношениях между врачом и пациентом следует включить в программу обучения всех медицинских работников;

• врачи должны непременно докладывать о нарушении врачебной этики своими коллегами.

Как видно, характер рекомендаций достаточно жесткий, и очевидно, что их нарушение может повлечь за собой дисциплинарные и правовые последствия для врачей, которых объединяет данная Ассоциация.

«Соблюдать долг» — это значит выполнять определенные требования. Недолжный поступок — тот, который противоречит требованиям, предъявляемым врачу со стороны медицинского сообщества, общества, собственной воли и разума.

Когда правила поведения открыты и точно сформулированы для каждой медицинской специальности, принцип «соблюдения долга» не признает оправданий при уклонении от его выполнения.

Идея долга является определяющим, необходимым и достаточным основанием действий врача. Если человек способен действовать по безусловному требованию «долга», то такой человек соответствует избранной им профессии, если нет, то он должен покинуть данное профессиональное сообщество.

Наборы «точно сформулированных правил поведения» разработаны практически для каждой медицинской специальности и представляют собой перечень и характеристику этих правил по всем медицинским областям.

К середине XX в. медицинская деонтология становится интернациональной — появляются международные документы, регламентирующие поведение врача: Женевская декларация (1948), Международный кодекс медицинской этики (Лондон, 1949), Хельсинская декларация (1964), Токийская декларация (1975) и др.

БИОЭТИКА

В 60-70-х гг. XX в. формируется новая модель медицинской этики, которая рассматривает медицину в контексте прав человека.

Термин «биоэтика» (этика жизни), который был предложен Ван Ренселлером Поттером в 1969 г., который раскрывается как «систематические исследования поведения человека в области наук о жизни и здравоохранении в той мере, в которой это поведение рассматривается в свете моральных ценностей и принципов».

Основным моральным принципом биоэтики становится принцип «уважения прав и достоинства личности».

Под влиянием этого принципа меняется решение «основного вопроса» медицинской этики — вопроса об отношении врача и пациента. Сегодня остро стоит вопрос об участии больного в принятии врачебного решения. Это далеко не «вторичное» участие оформляется в новых типах взаимоотношения врача и больного — информационный, совещательный, интерпретационный типы являются по своему формой защиты прав и достоинства человека.

В современной медицине обсуждают не только помощь больному, но и возможности управления процессами патологии, зачатия и умирания с весьма проблематичными физическими и метафизическими (нравственными) последствиями этого для человеческой популяции в целом.

Медицина, работающая сегодня на молекулярном уровне, становится более «прогностической». Доссе (французский иммунолог и генетик) считает, что прогностическая медицина «поможет сделать жизнь человека долгой, счастливой и лишенной болезней». Только одно «но» стоит на пути этой светлой перспективы: «лицо или группа лиц, движимых жаждой власти и нередко зараженных тоталитарной идеологией». Прогностическую медицину еще можно определить как бессубъектную, безличностную, то есть способную к диагностированию без субъективных показателей, жалоб и пациента. И это действительно реальный и безпрецедентный рычаг контроля и власти как над отдельным человеческим организмом, так и над человеческой популяцией в целом.

Биоэтика — это современная форма традиционной профессиональной биомедицинской этики, в которой регулирование человеческих отношений подчиняется сверхзадаче сохранения жизни человеческого рода.

Регулирование отношений со сверхзадачей сохранения жизни непосредственно связано с самой сутью и назначением морали вообще. Сегодня «этическое» становится формой защиты «природно-биологического» от чрезмерных притязаний культуры к своим естественно-природным основаниям.

Биоэтика (этика жизни) как конкретная форма «этического» возникает из потребности природы защитить себя от мощи культуры в лице ее крайних претензий на преобразование и изменение «природно-биологического».

Начиная с 60-70-х гг. XX в., как альтернатива патернализму, все большее распространение приобретает автономная модель, когда пациент оставляет за собой право принимать решения, связанные с его здоровьем и медицинским лечением.

В этом случае врач и пациент совместно разрабатывают стратегию и методы лечения. Врач применяет свой медицинский опыт и дает разъяснения относительно прогнозов лечения, включая альтернативу нелечения; пациент, зная свои цели и ценности, определяет вариант, который больше всего соответствует его интересам и планам на будущее.

Таким образом, вместо патерналистской модели защиты и сохранения жизни пациента, в настоящее время на первый план выходит принцип благополучия пациента, который реализуется доктриной информированного согласия — самоопределение пациента зависит от степени его информированности.

Врач обязан снабдить больного не только всей интересующей его информацией, но и той, о которой, в силу своей некомпетентности, пациент может не подозревать. При этом решения пациента носят добровольный характер и соответствуют его собственным ценностям. Из этого и вытекает нравственный стержень взаимоотношений «врач-пациент» в биоэтике — принцип уважения личности.

Большое значение приобретает также вопрос об определении начала и конца жизни. (См. Эвтаназия)

Конфликт «прав», «принципов», «ценностей», а по сути человеческих жизней и судеб культуры — реальность современного общества.

Конфликт «права плода на жизнь» и «права женщины на аборт», или правовое сознание пациента, восходящее до осознания «права на достойную смерть», вступающее в противоречие с правом врача исполнить не только профессиональное правило «не навреди», но и заповедь — «не убий».

В отношении аборта как уничтожения того, что может стать личностью, существует три нравственных позиции:

• консервативная — аборты всегда аморальны и могут быть разрешены лишь при угрозе жизни женщины;

• либеральная — умеренная — абсолютное право женщины на аборт, безотносительно к возрасту плода

• и умеренная — оправдание аборта до наступления определенного развития эмбриона (до стадии развивающегося плода — 12 недель, когда ткань мозга становится электрически активной).

Активность мозга служит также и критерием смерти. Современная интенсивная терапия способна поддерживать жизнь пациентов, не способных ни к самостоятельному дыханию, ни к мыслительным процессам. Поэтому возникают новые нравственные проблемы, связанные с пациентами, находящимися на грани жизни и смерти.

Вопрос об эвтаназии обычно возникает, когда пациент необратимо утратил сознание; умирая, испытывает интенсивные непереносимые страдания, вынуждающие медиков поддерживать пациента в полубессознательном состоянии или когда новорожденный имеет анатомические и физиологические дефекты, несовместимые с жизнью.

Существует большой диапазон мнений: от полной легализации права врача прерывать жизнь больного с его согласия («активная эвтаназия»), до полного неприятия эвтаназии как акта, противоречащего человеческой морали.

Существует вариант так называемой «пассивной эвтаназии», когда используется принцип нелечения, исключающий сам акт умерщвления (отключение искусственных систем, обеспечивающих жизнедеятельность, прекращение введения лекарственных препаратов и т. д.).

Этические проблемы аборта и эвтаназии связаны с моральными аспектами репродукции и трансплантации. Современная технология репродукции жизни определяет качественно новые формы взаимоотношений между супругами, родителями и детьми, биологическими и социальными родителями. Трансплантология открывает новые проблемы определения грани жизни и смерти из-за моральной альтернативы спасения жизни реципиенту и ответственностью за возможное убийство обреченного на смерть донора.

В 90-х гг. XX в. биоэтика стала понятием, включающем всю совокупность социально-этических проблем современной медицины, среди которых одной из ведущих оказывается проблема социальной защиты права человека не только на самоопределение, но и на жизнь. Биоэтика играет важную роль в формировании у общества уважения к правам человека.

Юдин полагает, что «биоэтику следует понимать не только как область знаний, но и как формирующийся социальный институт современного общества». Конкретной формой разрешения возможных противоречий в области биомедицины являются биоэтические общественные организации (этические комитеты), объединяющие медиков, юристов, специалистов по биоэтике, священников и др., обеспечивающие разработку рекомендаций по конкретным проблемным ситуациям медико-биологической деятельности, будь то ее теоретическая или практическая сторона.

Исторический и логический анализ развития этики врачевания приводит к следующему выводу:

Современной формой медицинской этики является биомедицинская этика, работающая ныне в режиме всех четырех исторических моделей — модели Гиппократа и Парацельса, деонтологической модели и биоэтики. Связь научно-практической деятельности и нравственности — одно из условий существования и выживания современной цивилизации.

 

20 вещей, которые надо знать о словаре Даля • Arzamas

Есть ли в словаре мат и блатной жаргон, какую статью вырезали советские цензоры, какие слова Даль не смог объяснить без картинок и на что он жаловался прямо в словарных статьях

Подготовил Дмитрий Сичинава

1. Словарь Даля — легенда

Словарь Даля играет совершенно особую роль в русской культуре, куда боль­шую, чем роль других монументальных лексикографических проектов XIX века в соответствующих культурах — «Словарь французского языка» Литтре или «Немецкий словарь» братьев Гримм  Братья Гримм успели довести свой словарь только до буквы F; закончен он был лишь в 1971 году.. Мало того, что словарь Даля стал необы­чайно важным текстом сам по себе — национальным сокровищем, источником истинно народного слова для поколений русских людей; вокруг него выросла собственная мифология.

С детства советский читатель узнавал, как юный офицер Даль начал собирать словарь, услышав от ямщика необычное слово «замолаживает». (В свою оче­редь, рядом с этой историей появился ёрнический анекдот: «Замолаживает, — повторил ямщик и добавил: — надо бы потолопиться, балин. Холошо бы до ве­чела доблаться. Но-о-о!») Сюжет включал в себя дружбу автора с Пушкиным (поэт называл свой сюртук «выползиной», услышав от доктора Даля это народ­ное название сброшенной змеиной шкуры, а потом Даль свято хранил проби­тую пулей «выползину» друга). Конечно, нельзя было забыть и про горячий патриотизм Даля (сын датчанина подчеркивал свою любовь к России, стре­мился заменить иностранные слова неологизмами и принял перед смертью православие).

2. Каждое слово в названии словаря неслучайно

Титульный лист первого тома первого издания «Толкового словаря живого великорусского языка». 1863 год Российская государственная библиотека

Словарь Даля с самого начала был полемическим предприятием — автор противопоставлял его словарям, которые готовились учеными Российской академии (с 1841 года — Академии наук). В знаменитом названии «Толковый словарь живого великорусского языка» читается боевая программа, отчасти расшифрованная самим автором в предисловии.

Автор задумал:

а) словарь толковый, то есть «объясняющий и растолковывающий» слова на конкрет­ных примерах (зачастую удачный пример подменяет элемент толкования). «Сухим и никому не нужным» определениям академического словаря, которые «тем мудренее, чем предмет проще», Даль противопоставил описания тезау­русного типа: вместо определения слова «стол» он перечисляет составные части стола, типы столов и т. д.;

б) словарь языка «живого», без лексики, свойственной только церковным книгам (в отличие от словаря Академии, который, в соответствии с установ­ками адмирала Шишкова, назывался «Словарь церковнославянского и русского языка»), с осторожным использованием заимствованных и калькированных слов, но зато с активным привлечением диалектного материала;

в) словарь языка «великорусского», то есть не претендующий на охват украин­ского и белорусского материала (хотя, под видом «южных» и «западных» диа­лектных слов, в словарь вошло немало и с этих территорий). Наречия «Малой и Белой Руси» Даль расценивал как нечто «совсем чужое» и непонятное носителям собственно русского языка.

По замыслу словарь Даля — не только и не столько литературный («мертвые» книжные слова составитель недолюбливал), но и диалектный, причем не опи­сывающий какое-то локальное наречие или группу диалектов, а охватывающий самые разные говоры языка, распространенного на огромной территории. При этом Даль, хотя и был этнографом, много путешествовал и интересовался разными аспектами русской жизни, не ездил специально в диалектологи­ческие экспедиции, не разрабатывал анкет и не записывал целых текстов. Он общался с людьми проездом по другим делам (так было записано легендарное замола­живает) или слушал в крупных городах речь приезжих (так были собраны по­следние четыре слова словаря, по поручению умирающего Даля записанные у прислуги).

Небезызвестную и в наше время методику сбора материала — «за зачет» — описывает в своих мемуарах Петр Боборыкин:

«…ходили к нему [Далю] учителя гимназии. Через одного из них, Л-на, учителя грамматики, он добывал от гимназистов всевозможные поговорки и прибаутки из разночинских сфер. Кто доставлял Л-ну известное число новых присловий и поговорок, тому он ставил пять из грамматики. Так, по крайней мере, говорили и в городе [Нижнем Новгороде], и в гимназии».

3. Даль соcтавил словарь в одиночку

Владимир Даль. Портрет работы Василия Перова. 1872 год Государственная Третьяковская галерея / Wikimedia Commons

Пожалуй, самое впечатляющее в истории создания словаря — то, как его автор, при этом не профессиональный лингвист, собрал материал и написал все ста­тьи в одиноч­ку. Большие авторитетные словари делали и делают самостоя­тельно не только в XIX веке, в эпоху универсальных талантов, но и во времена, более к нам близ­кие, — вспомним «Словарь русского языка» Ожегова  Впрочем, Ожегов очень активно использовал наработки коллективного словаря Ушакова, в подготовке которого участвовал и сам., «Этимологический словарь русского языка» Фасмера или «Грамматический словарь русского языка» Зализняка. Такие словари, пожалуй, даже более целостны и более удачны, чем громоздкие продукты многоголовых коллек­тивов, у которых проект не ограничен сроками человеческой жизни, никто никуда не торопится, постоянно меняется замысел, кто-то работает лучше, кто-то хуже, и все — по-разному.

Некоторыми внешними источниками, в том числе собранными Академией, Даль все же пользовался (вспомним, как учитель гимназии записывал для него «присловья и прибаутки»), хотя и постоянно жаловался на их ненадежность, старался каждое слово перепроверить, а не перепроверенные помечал знаком вопроса. Тяжесть огромной работы по сбору, подготовке к печати и корректуре материала постоянно вызывала у него прорывающиеся на страницы словаря сетования (см. ниже).

Однако собранный им материал оказался в целом достоверным, достаточно полным и необходимым для современного исследователя; это свидетельство того, какими острыми были его языковой слух и чутье — при всем недостатке научных сведений.

4. Как главное дело Даля словарь был оценен только после его смерти

Даль поздно стал известен как лексикограф: в прозе он дебютировал еще в 1830 году, а первый выпуск первого тома «Толкового словаря живого великорусского языка» вышел только в 1861-м  При этом, если взять переплетенный первый том первого издания, то на титульном листе стоит 1863 год. Мало кто знает, что словарь, как и многие другие издания XIX века, выходил отдельными выпусками (имевшими собственные обложки и титульные листы), которые потом переплетались в тома; при этом обложки и титулы выпусков обычно просто выбрасывали, и лишь в немногих экземплярах они сохранились. .

Несмотря на премию, которой был удостоен далевский словарь при его жизни, и обширную полемику в печати, современники, судя по мемуарам, нередко воспринимали интерес к языку и составление русского лексикона лишь как одно из разносторонних далевских талантов и чудачеств. На виду были другие, раньше проявившиеся аспекты его яркой личности — литератор, автор попу­лярных сказок и рассказов из народной жизни под псевдонимом Казак Луган­ский, военный врач, инженер, общественный деятель, эксцентрик, искушен­ный этнограф. В 1847 году Белинский писал с горячей похвалой:

«…из его сочинений видно, что он на Руси человек бывалый; воспо­минания и рассказы его относятся и к западу и к востоку, и к северу и к югу, и к границам и к центру России; изо всех наших писателей, не исключая и Гоголя, он особенное внимание обращает на простой народ, и видно, что он долго и с участием изучал его, знает его быт до малейших подробностей, знает, чем владимирский крестьянин отличается от тверского, и в отношении к оттенкам нравов, и в отно­шении к способам жизни и промыслам».

Вот тут бы Белинскому и сказать о языке далевской прозы, о народных словечках — но нет.

Даль, безусловно, входил в галерею «русских чудаков», «оригиналов» XIX сто­летия, увлекавшихся разными необычными и непрактичными вещами. Среди них были спиритизм (Даль завел «медиумический кружок») и гомеопатия, которую Даль сначала пылко критиковал, а потом сделался ее апологетом. В узком кружке коллег-врачей, который собирался у Даля в Нижнем Новго­роде, разговаривали по-латыни и играли в шахматы вчетвером. По словам коллеги-хирурга Николая Пирогова, Даль «имел редкое свойство подражания голосу, жестам, мине других лиц; он с необыкновенным спокойствием и самою серьезною миною передавал самые комические сцены, подражал звукам (жужжанию мухи, комара и проч.) до невероятия верно», а также виртуозно играл на органчике (губной гармошке). В этом он напоминал князя Владимира Одоевского — тоже прозаик, одобренный Пушкиным, тоже сказки, тоже музыка, спиритизм и эликсиры. 

Что главное дело Даля — словарь, заметили, по сути, уже после его смерти  Первое издание словаря было завершено в 1866 году. Владимир Иванович Даль умер в 1872-м, а в 1880–1882 годах вышло подготовленное автором второе, посмертное издание. Оно набиралось со специального авторского экземпляра первого издания, в котором в каждый разворот вшито по пустому листу, где Даль записывал свои дополнения и исправления. Этот экземпляр сохранился и находится в отделе рукописей Российской национальной (Публичной) библиотеки в Петербурге.. Так, в 1877 году в «Дневнике писателя» Достоевский, обсуждая значения слов, употребляет в почти нарицательном смысле сочетание «будущий Даль». В следующую эпоху это понимание станет общепризнанным.

5. Даль считал, что грамота опасна для крестьян

Сельская бесплатная школа. Картина Александра Морозова. 1865 год Государственная Третьяковская галерея / Wikimedia Commons

Большой резонанс у современников вызывала общественная позиция Даля: в эпоху великих реформ он видел опасность в том, чтобы учить крестьян грамоте — без иных мер «нравственного и умственного развития» и реального приобщения к культуре.

«…Грамотность по себе не есть просвещение, а только средство к дости­жению его; если же она употреблена бу­дет не на это, а на другое дело, то она вредна. <…> Позвольте человеку высказать убеждение свое, не стесняясь воз­гласами, ревнители просвещения, хотя во уважение того, что у это­го человека под рукою 37 тыс. крестьян в девяти уездах и девять же сельских училищ. <…> Умственное и нравственное образо­вание может достиг­нуть значительной степени без грамоты; напротив, грамота, без всякого умственного и нравственного образования и при самых негодных примерах, почти всегда доводит до худа. Сделав чело­века грамотным, вы возбудили в нем потребности, коих не удовлетво­ряете ничем, а покидаете его на распутье. <…> 

Что вы мне ответите на это, если я вам докажу именными списка­ми, что из числа 500 чел., обучавшихся в 10 лет в девяти сельских учили­щах, 200 человек сделались известными негодяями?»

Владимир Даль. «Заметка о грамотности» (1858)

Об этой идее Даля упоминает множество публицистов и литераторов эпохи. Демократ Некрасов иронически писал: «На грамотность не без искусства / Накинулся почтенный Даль — / И обнаружил много чувства, / И благородство, и мораль», а мстительный Щедрин по своему обыкновению припоминал это неодно­кратно, например: «…Даль в оное время отстаивал право русского мужи­ка на безграмотность, на том основании, что научите, дескать, слесаря грамоте, он сейчас же начнет ключи к чужим шкатулкам подделывать». Спустя годы философ Константин Леонтьев с сочувствием вспоминал антипедагогический пафос Даля в статье с красноречивым названием «Чем и как либерализм наш вреден?», где жаловался на либералов, отвечающих «смехом или молчанием» «человеку прямому или не боящемуся самобытной мысли».

Прижизненная репутация мракобеса замечательна и своим широким распро­странением, и тем, как она быстро забылась — уже на рубеже веков, не говоря про советское время, Даль воспринимался как просветитель и народник.

6. Слово «руский» Даль писал с одним «с»

Полное название словаря Даля достаточно широко известно, а многие вспом­нят и то, что по старой орфографии слова «живаго великорусскаго» пишутся через «а». Но мало кто замечает, что второе из этих слов Даль писал на самом деле через одно «с». Да, собиратель русского слова настаивал на том, что оно именно «руское». В самом словаре приведено такое объяснение:

«Встарь писали Правда Руская; только Польша прозвала нас Россией, россиянами, российскими, по правописанию латинскому, а мы пере­няли это, перенесли в кирилицу свою и пишем русский!»

Историко-лингвистические суждения Даля часто неверны: конечно, название Россия — исторически не польское и не латинское, а греческое, да и в древне­русском слово рус-ьск-ий, со вторым «с» в суффиксе, вполне было. Двойных согласных Даль не жаловал и в целом (как мы видим по слову кирилица).

Лишь в начале XX века лингвист Иван Бодуэн де Куртенэ, готовивший третье издание словаря, ввел в текст нормативное написание (с двумя «с»).

7. В словаре Даля действительно есть выдуман­ные им слова, но очень мало

Среди массовых представлений о словаре Даля есть и такое: Даль всё (или мно­гое) придумал, сочинил, люди так на самом деле не говорят. Оно довольно рас­пространено, вспомним хотя бы яркий эпизод из «Моего века…» Мариенгофа:

«В библиотеке у отца, конечно, был и толковый словарь Даля. Этой кни­ге, по-моему, цены нет. Какое богатство словесное! Какие поговорки! Пословицы! Присказки и загадки! Разумеется, они примерно на одну треть придуманы Далем. Но что из того? Ничего. Важно, что хорошо придуманы. Этот толковый словарь в переплете, тисненном золотом, являлся не просто любимой книгой Настеньки, а каким-то ее сокро­вищем. Она держала его у себя под подушкой. Читала и перечитывала каждодневно. Как старовер Библию. От него, от Даля, и пошла эта Настина чудная русская речь. А когда она впервые приехала в Пензу прямо из своей саранской деревни Черные Бугры, ничего такого и в помине не было — говорила Настенька обычно, серовато, как все».

В «Докторе Живаго» Пастернака есть не столь восторженное выражение той же мысли: «Это своего рода новый Даль, такой же выдуманный, лингвистическая графомания словесного недержания».

Много ли на самом деле придумал Даль? Все ли в его словаре «живое велико­русское»? Конечно, есть в словаре и книжные неологизмы, причем совсем свежие: например, выражение в мартобре, как «говорят в память Гоголю», и слово декабрист, как «называли бывших государственных преступников». А что же сочинил сам лексикограф?

Этнографическое отделение Русского географического общества, награждая словарь Даля Золотой Константиновской медалью, попросило составителя вносить в словарь слова «с оговоркою, где и как они были сообщены соста­вителю», чтобы избежать нарекания, «что он помещает в словарь народного языка слова и речи противные его духу, и следовательно, по-видимому, вымышленные». Отвечая на это замечание (в статье «Ответ на приговор», напечатанной в первом томе словаря) Даль признался, что изредка вводит в словарь слова, «не бывшие доселе в употреблении», например ловкосилие, в качестве толкования-замены для иностранных слов (гимнастика). Но ставит их не в качестве самостоятельных статей, а только среди толкований, причем со знаком вопроса, как бы «предлагая» их для обсуждения. Другим схожим приемом было употребление слова, реально существующего в каком-нибудь диалекте для толкования иностранного (например, живуля — автомат  ЖИВУЛЯ, живулька, ж. вологодск. плотояд­ное насекомое, блоха, вошь и пр. || Все жи­вое, но неразумное. Сидит, живая живуличка на живом стульчике, теребит живое мясцо? || Младенец. || Автомат?»), «в таком значении, в каком оно, может быть, досель не принима­лось» (то есть придумывается новое значение для реально существующего слова — так называемый семантический неологизм). Оправдывая включение в словарь многообразных необычно звучащих отглагольных имен (посабли­ванье, пособ­ленье, пособ и пособка), Даль ссылался на то, что они образуются «по живому составу нашего языка» и что ему не на что сослаться, как только на «русское ухо». На этом пути у него был авторитетнейший предшествен­ник — Пушкин, писавший почти так же:

«В журналах осуждали слова: хлоп, молвь и топ как неудачное нововведение. Слова сии коренные русские. „Вышел Бова из шатра прохладиться и услышал в чистом поле людскую молвь и конский топ“ (Сказка о Бове Королевиче). Хлоп употребляется в просторечии вместо хлопание, как шип вместо шипения:

Он шип пустил по-змеиному.
              (Древние русские стихотворения)

Не должно мешать свободе нашего богатого и прекрасного языка».

«Евгений Онегин», примечание 31

В целом процент «придуманного» у Даля очень невысок, и исследователи выявляют такие слова без труда: Даль сам указал, к каким типам они относятся.

Большое количество слов, отмеченных Далем, не только подтверждаются современными диалектологическими исследованиями, но и убедительнейше демонстрируют свою реальность через сопоставление с древнерусскими памятниками, в том числе недоступными Далю даже теоретически. Например, в новгородских берестяных грамотах, которые находят с 1951 года (в том числе в древнейших — XI–XIII веков), есть параллели с известными по Далю слова­ми: вкупиться — стать компаньоном в деле, выжля — гончий щенок, доведка — дознание, расследование, лодьба — рыба, порода сига, повоец — женский убор, то же, что повойник, полох — переполох, попред — сначала, почтуха — почет­ный дар, прикинуть — добавить, приосведомиться — осведомиться при случае, присловье — дурная слава, сдеть — снять, способиться — устроить дело, ста­ток — имущество, тула — укромное место, черевная рыба — непотрошеная; а также с фразеологизмами пропасть из глаз, кланяйся деньгам своим (послед­ний нашелся почти дословно в письме XIII века).

8. Порядок в словаре — не строго алфавитный

В словаре Даля около 200 тысяч слов и около 80 тысяч «гнезд»: однокоренные бесприставочные слова стоят не по алфавиту, сменяя друг друга, а занимают общую большую статью с отдельного абзаца, внутри которой иногда допол­нительно сгруппированы по семантическим связям. Похожим образом, только еще радикальнее, был выстроен и первый «Словарь Академии Российской». «Гнездовой» принцип, может быть, не очень удобен для поиска слов, но пре­вращает статьи словаря в увлекательное чтение.

С другой стороны, отдельными статьями, что также непривычно для нашего вре­мени, стоят предложно-падежные сочетания, «выпавшие» из гнезда (очевид­но, Даль осознавал их как пишущиеся раздельно наречия). К ним относится и одна из самых запоминающихся статей словаря:

НА ВÓДКУ, на вино, на чай, на чаёк, подарок мелкими деньгами за услугу, сверх ряды. Когда Бог создал немца, француза, англичанина и пр. и спросил их, довольны ли они, то они отозвались довольными; русский также, но попросил на водку. Приказный и со смерти на вино просит (лубочн. картина). Мужика из воды вытащишь, он и за это на водку просит. Навóдочные деньги, начайные, данные на водку.

9. Даль был плохим этимологом

В установлении родства слов и их принадлежности к общему гнезду Даль часто ошибался. Лингвистического образования у него не было  Впрочем, в ту эпоху оно еще было редкостью, да и не являлось непременным атрибутом профессионала: например, великий славист (и тоже составитель бесценного словаря, только древнерусского) Измаил Иванович Срезневский был юристом., да и в целом науч­ный подход к языку был Далю чужд — пожалуй, даже сознательно. В «Напут­ном слове» к словарю он признавался, что с грамматикой

«искони был в каком-то разладе, не умея применять ее к нашему языку и чуждаясь ее, не столько по рассудку, сколько по какому-то темному чувству, чтобы она не сбила с толку…»

На второй же странице мы видим, хотя и со знаком вопроса, сближение слов абрек (хотя, казалось бы, помечено, что оно кавказское!) и обрекаться. Далее, Даль объединяет в одном гнезде дышло (заимствование из немецкого) и ды­шать, простор и простой и многие другие, а ряд однокоренных слов, наоборот, не сводит. Впоследствии ошибочное разбиение на гнезда было по возможности исправлено в издании под редакцией И. А. Бодуэна де Куртенэ (см. ниже).

10. Словарь Даля можно читать подряд, как художественное произведение

Даль создал словарь, который можно не только использовать как справочник, но и читать как сборник очерков. Перед читателем встает богатая этногра­фическая информация: конечно, она не относится к словарному толкованию в узком смысле, но без нее сложно представить житейский контекст самих терминов.

Вот что такое рукобитье — двумя-тремя словами и не скажешь:

«битье по рукам отцов жениха и невесты, обычно покрыв руки полами кафтанов, в знак конечного согласия; конец сватовства и начало свадеб­ных обрядов: помолвка, сговор, благословенье, обрученье, зарученье, большой пропой…»

Вот еще пример, живо рисующий атмосферу свадьбы:

«Сваха на свадьбу спешила, рубаху на мутовке сушила, повойник на пороге катала!»

Читатель может узнать про эпистолярный этикет предыдущих поколений:

«Встарь государь или осударь употребляли безразлично, вм. господин, барин, помещик, вельможа; поныне царю говорим и пишем: Всемило­стивейший Государь; велик. князьям: Милостивейший Государь; всем частным лицам: Милостивый Государь [отцы наши писали, к высшему: милостивый государь; к равному: милостивый государь мой; к низшему: государь мой]».

Удивительная по подробности энциклопедическая статья дается при слове лапоть (которое попало в гнездо лапа). Отметим привлечение не только «живого великорусского», но и «малорусского» (украинского, конкретнее, черниговского) материала:

ЛÁПОТЬ, м. лапоток; лаптишка, лаптища, м. постолы, юж. зап. (немецк. Ваsteln), короткая плетеная обувь на ножную лапу, по щиколодки, из лык (лычники), мочалы (мочалыжники, плоше), реже из коры ракиты, ивы (верзни, ивняки), тала (шелюжники), вяза (вязовики), березы (берестяники), дуба (дубовики), из тонких корней (коренники), из драни молодого дуба (дубачи, черниговск.), из пеньковых оческов, разбитых ветхих веревок (курпы, крутцы, чуни, шептуны), из конских грив и хвостов (волосяники), наконец, из соломы (соломеники, курск.). Лычный лапоть плетется в 5–12 строк, пучков, на колодке, кочедыком, коточиком (железн. крючок, свайка) и состоит из плетня (подошвы), головы, головашек (переду), ушника, обушника (каймы с боков) и запятника; но плохие лапти, в простоплетку, без обушника, и непрочны; обушник или кайма сходится концами на запятнике и, связываясь, образует оборник, род петли, в которую продеваются оборы. Поперечные лыка, загибаемые на обушнике, называются курцами; в плетне обычно десять курцев. Иногда лапоть еще подковы­ривают, проходят по плетню лыком же или паклею; а писаные лапти украшаются узорною подковыркою. Лапти обуваются на портяные и шерстяные подвертки и подвязываются оборами в переплет накрест до колена; лапти без обор для дома и двора, плетутся повыше обычного и зовутся: капцы, какоты, калти, бахилки, коверзни, чуйки, постолики, шептуны, бахоры, ступни, босовики, топыги и пр.

11. У Даля есть две статьи с картинками

Современная лексикография, особенно зарубежная, пришла к мысли, что тол­кование многих слов нельзя (или неоправданно сложно) давать без графиче­ской иллюстрации. Но полноценного авторитетного иллюстрированного русского толкового словаря пока, к сожалению, так и не появилось (можно назвать разве что «картинные словари» для иностранцев и недавние словари иностранных слов для русских). В этом Даль намного опередил не только свое, но и наше время: две статьи он снабдил картинками. В статье шляпа нарисо­вано, какие типы шляп бывают, и можно отличить по силуэту шпилек москов­ский от шпилька ровного, а кашник от верховки. А в статье говядина (гнездо говядо) изображена задумчивая корова, разделенная на обозначенные цифрами части — среди них, кроме привычных грудины, рульки и филея, есть, напри­мер, подпашек и завиток.

1 / 2

Российская государственная библиотека

2 / 2

Российская государственная библиотека

12. Даль жаловался на тяжесть работы прямо в статьях

На страницах своего словаря Даль нередко жалуется на тяжесть предпринятого труда. Жалобы лексикографа — старый и почтенный жанр, на русской почве начатый Феофаном Прокоповичем, который перевел стихи французского гуманиста XVI века Скалигера так:

Если в мучителския осужден кто руки,
ждет бедная голова печали и муки.
Не вели томить его делом кузниц трудных,
ни посылать в тяжкия работы мест рудных. 
Пусть лексики делает: то одно довлеет,
всех мук роды сей один труд в себе имеет.

Но труд Даля примечателен тем, что жалобы не вынесены в предисловие, а разбросаны по статьям (причем их количество закономерно нарастает в последних томах словаря):

Объем. Объем словаря велик, одному не подсилу.

Определить. Чем проще и обиходнее вещь, тем труднее определить ее общим и отвлеченным порядком; определите, например, что такое стол?

П. Это любимая согласная русских, особенно в начале слова (как в средине о), и занимает собою (предлогами) четверть всего словаря.

Сообщник (в гнезде Сообща). У Грима было много сообщников в составлении словаря.

Справить. Править набор для печати, держать корректуру. Больше листа в день этого словаря не справишь, глаз не станет.

В качестве своеобразного «приношения потомков» подвигу Даля можно рассматривать пример из составленного Г. О. Винокуром и С. И. Ожеговым четвертого тома словаря под редакцией Ушакова:

Сотрудник. Даль составил свой словарь один, без сотрудников.

13. Словарь Даля пережил второе рождение

Иван Бодуэн де Куртенэ. Около 1865 года Biblioteka Narodowa

Большую роль в истории словаря Даля сыграл Иван Александрович Бодуэн де Куртенэ, один из величайших лингвистов в истории науки  Достаточно сказать, что базовые лингвистические понятия фонемы и морфемы были придуманы его сотрудником, рано умершим Николаем Крушевским (Бодуэн ввел их в научный оборот), а основоположник новой западной лингвистики Фердинанд де Соссюр читал работы Бодуэна внимательно и ссылался на них.. Иван (Ян) Александрович был поляком, семья которого дерзко претендовала на происхождение от королевского дома Капетингов: его тезка, тоже Бодуэн де Куртенэ, в XIII веке сидел на завоеванном крестоносцами константинопольском престоле. По ле­генде, когда вышедшего на политиче­скую демонстрацию профессора отвели вместе со студентами в участок, Иван Александрович написал в полицейской анкете: «Король Иерусалимский». Страсть к политике не оставила его и позже: переселившись после рево­люции в независимую Польшу, Бодуэн защищал национальные меньшинства, в том числе русских, и чуть было не стал первым президентом Польши. И хорошо, что не стал: избранного президента через пять дней застрелил правый экстремист.

В 1903–1909 годах вышло новое (третье) издание словаря Даля под редакцией Бодуэна, пополненное 20 тысячами новых слов (пропущенных Далем или поя­вившихся в языке после него). Разумеется, лингвист-профессионал не мог оста­вить на месте смелую гипотезу о родстве слов абрек и обрекаться; этимологии были исправлены, гнезда упорядочены, унифицированы, словарь стал более удобен для поиска, а «руский» язык стал «русским». Свои добавления Иван Александрович аккуратно обозначил квадратными скобками, проявив уважение и чуткость к первоначальному замыслу Даля. 

Впрочем, в советское время эта версия словаря не переиздавалась, в частности из-за рискованных добавлений (см. ниже).

14. Русский мат был хорошо известен Далю, но добавлен в словарь уже после его смерти

В массовое сознание редакция Бодуэна де Куртенэ вошла не из-за собственно научной стороны: впервые (и чуть ли не в последний раз) в истории массовой отечественной лексикографии в словарь была включена обсценная лексика. Бодуэн обосновал это так:

«Лексикограф не имеет права урезывать и кастрировать „живой язык“. Раз известные слова существуют в умах громадного большинства народа и беспрестанно выливаются наружу, лексикограф обязан занести их в словарь, хотя бы против этого восставали и притворно негодовали все лицемеры и тартюфы, являющиеся обыкновенно большими любителями сальностей по секрету…»

Конечно, и самому Далю русский мат был прекрасно известен, но из традици­онной деликатности соответствующие лексемы и фразеологизмы в его словарь не вошли. Лишь в статье поматерному Даль изложил диалектологические взгляды на этот предмет:

ПОМАТЕРНОМУ, поматерну ругаться, сквернословить, матюгать, поносить похабно. Брань эта свойственна высокому, акающему, южн. и зап. наречию, а в низком окающем, сев. и вост. она встречается реже, а местами ее там и нет вовсе.

Профессор Бодуэн подошел к сюжету более основательно и включил всю ос­новную, как он выражался, «пошлую брань» на свои алфавитные места, заме­тив, в частности, что слово из трех букв «становится почти местоиме­нием». Это стало событием, а ссылки на не переиздававшийся в СССР бодуэновский словарь — популярным эвфемизмом:

«Дальше шла сплошная волжская элоквенция, не нашедшая отражения даже в дополнениях проф. Бодуэна де Куртенэ к словарю Даля».

Алексей Крылов, кораблестроитель. «Мои воспоминания»

«И все эти профессора и академики стали загибать такие выражения, что никакого словаря Даля выпуска 1909 года  Именно в 1909 году вышел 4-й том словаря с буквой «Х». не надо».

Михаил Успенский. «Красные помидоры»

15. По словарю Даля язык учили и русские люди, и иностранцы

Примерно с 1880-х по 1930-е годы словарь Даля (в оригинальной или в боду­эновской редакции) — стандартный справочник по русскому языку для всех пишущих или читающих. Больше «проверить слово», не считая многочислен­ных словарей иностранных слов, было особенно и негде (старые лексиконы времен Дашковой или Шишкова стали достоянием истории, а готовившийся как раз в эти годы новый академический словарь под редакцией Грота и Шах­матова остался неоконченным). Как ни удивительно, огромным словарем, не менее чем наполовину состоявшим из диалектизмов, пользовались и изу­чающие русский язык иностранцы. В 1909 году, после русско-японской войны, примирившиеся с Россией японцы с присущей им основательностью сделали заказ на партию экземпляров «Толкового словаря», которыми снабжались «все полковые библиотеки и все военно-учебные заведения в Японии».

Словарь Даля стал очень популярным в русском обществе, причем им интере­совались и люди, от филологии, казалось бы, далекие. Вождь кадетов Павел Милюков, возможно, придумал хлесткое слово «Азиопа», глядя на ко­решки первых трех томов (А-З, И-О, П). Вождь большевиков Владимир Ульянов-Ленин, впервые, «к сожалению и к стыду моему», открывший Даля в 50 лет, «похвалил талантливого автора»: «Великолепная вещь, — но тут же добавил: — но ведь это областнический словарь и устарел». Слово «областни­ческий» для Ильича, вероятно, имело и неприятную политическую окраску — так назывались региональные автономисты и сепаратисты, в первую очередь движение за самоуправление Сибири.

16. Есенин и Ремизов брали «богатства народной речи» из словаря Даля

На рубеже XIX и XX веков к Далю активно обращаются писатели самых разных направлений: одни хотели разнообразить свой собственный лексикон и насы­тить его необычно звучащими словами, другие — выглядеть близкими народу, придать своим сочинениям диалектный колорит. Еще Чехов иронически рассказывал про «одного литератора-народника», берущего слова «у Даля и Островского», впоследствии этот образ будет мелькать и у других авторов.

Сергей Есенин. 1922 год Wikimedia Commons

У мещанских и крестьянских лириков XIX века — от Кольцова до Дрож­жина — диалектизмов очень мало, они стараются писать «как господа», сдают экзамен на владение большой куль­турой. А вот новокрестьянские поэты-модернисты во главе с Клюевым и Есениным предельно сгущают лексические краски. Но далеко не всё при этом они берут из родных говоров, что-то даже и выдумывают, а важным источником для них служит, конеч­но же, Даль (за чтением которого, бывало, заставал смущенного Есенина профессор И. Н. Розанов).

Дорогу крестьянам, разумеется, ука­зывали интеллигенты. Предшествен­никами Клюева были городские стилизаторы фольклора и реконструкторы язычества Алексей Ремизов, Сергей Городецкий и Алексей Н. Толстой, вни­мательно штудировавшие «Толковый словарь». И позже «киевский Малларме» Владимир Маккавейский жалел, «что до сих пор для пыльной полки подержан­ный не куплен Даль» (упоминая тут же Ремизова и Городец­кого), а москов­ский футурист Борис Пастернак в 1914 году написал три навеянных Далем стихотво­рения про «водопьянь над згой бочага» и иногда возвращался к этому приему и в дальнейшем.

Необъявленные далевские подтексты и источники у русских поэтов и писате­лей еще предстоит полностью выявить. Возможно, не случайно в «Стихах памяти Андрея Белого» у Мандельштама слово «гоголёк» (навеянное, в свою очередь, фамилией Гоголя) соседствует со словом «щегол» — «гоголёк» трактуется у Даля как «щёголь».

17. Словарь Даля стал мифологическим символом русской культурной идентичности

Такое осмысление восходит к эпохе модернизма. В симфонии Андрея Белого «Кубок метелей» один из фантомных персонажей «схватил словарь Даля и подобострастно подал златобородому мистику», а для Бенедикта Лившица «необъятный, дремучий Даль стал уютным» по сравнению с первобытной стихией футуристического словотворчества.

Уже в годы крушения традиционной русской культуры Осип Мандельштам писал:

«У нас нет Акрополя. Наша культура до сих пор блуждает и не находит своих стен. Зато каждое слово словаря Даля есть орешек Акрополя, маленький Кремль, крылатая крепость номинализма, оснащенная эллинским духом на неутомимую борьбу с бесформенной стихией, небытием, отовсюду угрожающим нашей истории».

«О природе слова»

Для русской эмиграции, конечно же, «Толковый словарь» еще сильнее осмыс­лялся как «маленький Кремль» и спасение от небытия. Владимир Набоков дважды вспоминал, в стихах и в прозе, как студентом наткнулся на словарь Даля на барахолке в Кембридже и жадно его перечитывал: «…однажды, эту дребедень / перебирая, — в зимний день, / когда, изгнанника печаля, / шел снег, как в русском городке, — / нашел я Пушкина и Даля / на заколдованном лотке». «Я приобрел его за полкроны и читал его, по несколько страниц ежевечерне, отмечая прелестные слова и выражения: „ольял“ — будка на бар­жах (теперь уже поздно, никогда не пригодится). Страх забыть или засорить единственное, что успел я выцарапать, довольно, впрочем, сильными когтями, из России, стал прямо болезнью». 

Среди эмигрантов популярностью пользовалось потерявшее авторство сенти­ментально-лубочное стихотворение гусара Евгения Вадимова (Лисовского) «Русская культура», в котором Даль становился в характерный ряд: «Русская культура — это кисть Маковского, / Мрамор Антокольского, Лермонтов и Даль, / Терема и церковки, звон Кремля Московского, / Музыки Чайковского сладкая печаль».

18. Словарь Солженицына: в основе — выписки из далевского

© Издательство «Русский путь»

В советской России канонизация Даля, в том числе литераторами, только уси­лилась. Хотя в XX веке появились новые толковые словари современного лите­ратурного языка — Ушакова, Ожегова, Большой и Малый академические — «устаревший областнический» словарь все равно продолжал сохранять ореол «главного», «настоящего» и «самого полного», памятника «России, которую мы потеряли». Писатели-патриоты вроде Алексея Югова обвиняли совре­менные словари в том, что они «выбро­сили из русского языка» по сравнению с далевским порядка ста тысяч слов («забывая», впрочем, что подавляющее большинство этих слов — нелитератур­ные диалектизмы). Венцом этой тради­ции стал «Русский словарь языкового расширения» Александра Солжени­цына, представляющий собой обширную выписку редких слов из Даля, кото­рые могут пригодиться литератору (введена осторожная помета «иногда можно сказать»). К ним добавлены сравнительно немногочисленные по сравнению с основной далевской массой слова, взятые у русских писателей XIX–XX веков и из некоторых других источников. Сама языковая манера Солженицына-писателя, особенно позднего, — замена иностранных слов исконными и составленными из исконных корней неологизмами, большое количество отглагольных существительных с нулевым суффиксом вроде «нахлын» — восходит именно к Далю.

19. Советские цензоры выбросили из словаря статью

жид

В 1955 году словарь Даля переиздали в СССР в виде перепечатки второго (посмертного) издания 1880-х годов. Это был один из первых примеров совет­ского переиздания (причем это был не репринт, а чрезвычайно трудоемкий полный перенабор) старой книги в почти забытой за 37 лет дореформенной орфографии, со всеми «ерами» и «ятями». Исключительность такой акции, помимо филологической точности, указывала и на особый сакральный статус, придававшийся словарю. Это воспроизведение стремилось быть максимально точным — но было все же не вполне таковым. В частности, число страниц в нем не соответствует исходному изданию, а главное — по цензурным условиям исключена часть текста. 

В первом томе страница 541 имеет странный вид — на ней гораздо меньше текста, чем на соседних, и с первого взгляда видно, что строки необычно разре­жены. В соответствующем месте у Даля было слово жид и его производные (во втором посмертном издании — страница 557). Вероятно, первоначально словарь был перенабран полностью, а потом уже из готового набора гнездо жид выбросили, еще раз перенабрав страницу с увеличенным интервалом и не оста­вив для советского читателя такого откровенного указания на цензуру, как про­сто белое пятно (вдобавок из его местонахождения было бы совершенно очевидно, какое слово удалили). Впрочем, разбросанные по другим статьям словаря примеры с этим словом остались (например, «Жиды пишут и читают наоборот, от правой к левой» в гнезде оборачивать).

Вообще говоря, названия этносов как таковые на общих основаниях Даль не включал: в его словаре нет ни англичанина, ни француза, да и собственно еврея (есть только еврейский камень). В те времена этнонимы нередко считались вообще именами собственными, многие другие авторы писали их с большой буквы. Такая лексика проникает в словарь Даля лишь в связи с переносными значениями. Статья татарин есть, но она открывается определением растения (татарника), а в гнезде русак статья о зайце-русаке занимает примерно столько же места, сколько все переносные значения, связанные собственно с этнонимом. Вымаранная статья жид не была исключением: она начинается с определения именно переносного значения — «скупой, скряга, корыстный скупец», и в ней приводится много пословиц и поговорок, из которых встает именно такой образ еврея. Есть они и в далевских «Пословицах русского народа». Хотя если открыть, например, статью русак, то узнаем, что русский ум — «задний ум, запоздалый», русский Бог — «авось, небось да как-нибудь», а в статье татарин читаем: татарские очи — «наглый, бесстыжий плут».

Неясно, был ли сам лексикограф ярым, по меркам того времени, антисеми­том. Далю — чиновнику Министерства внутренних дел, занимавшемуся, в частно­сти, религиозными движениями, — приписывается «Записка о риту­альных убийствах», компиляция немецких и польских текстов, сочувственно изла­гающих кровавый навет на евреев. «Всплыло» это сочинение только во время дела Бейлиса в 1913 году, и принадлежность его Далю не доказана. Разумеется, ни советская национальная политика, ни даже государственный советский антисемитизм, построенные на стыдливых и лицемерных умол­чаниях, не позволяли обсуждать эти сюжеты у русских классиков хоть каким-либо образом. Сыграло роль и то, что слово «жид» со времен Даля резко усилило присутствовавшую и тогда отрицательную окраску, а в советское время стало и официально табуированным. Казалось немыслимым, чтобы сокровищница национального духа, которую высоко оценил Ленин, содержала ставшие теперь «черносотенно-погромными» (по словарю Ушакова) характе­ристики. Все это и привело к такой необычной цензуре словаря, а затем и сде­лало «русского пророка», чьи строки «большевики скрывают от народа», иконой национа­листов-антисемитов 1970–1980-х.

20. Современные словари «блатного жаргона» — это перевранный Даль

Несколько лет тому назад лингвист Виктор Шаповал, занимаясь словарями русского арго, обнаружил, что в двух больших словарях русского уголовного жаргона, вышедших в начале 1990-х, есть большой пласт диковинных слов, никакими реальными текстами не подтверждаемых, с пометкой «междуна­родное» или «иностранное». Якобы эти слова входят в состав некого между­народного жаргона уголовников и описаны в ведомственных словарях с грифом «для служебного пользования». Среди них, например, слово скрин, которое якобы значит «ночь», и слово агрегат, которое значит «слежка».

Шаповал обратил внимание, что эти слова и их толкования подозрительно совпадают со словами из двух крайних — первого и последнего — томов словаря Даля. Причем в «международные» особенно охотно берутся слова, в которых Даль сам был особенно не уверен и помечал их вопросительным знаком. То есть либо Даль, записывая и беря из других источников такие сомнительные слова, не ошибся ни разу, а потом эти слова ровно в таком виде попали в международное арго преступников, либо какой-то сообразительный составитель милицейского словаря «для служебного пользования» (может быть, сам преступник, которому за такую работу было обещано снисхождение) увидел на полке словарь Даля, вооружился двумя крайними томами и стал делать выписки, обращая особое внимание на диковинные слова с вопро­сиками. Судите сами, какая версия более вероятна.

Анонимный «ведомственный» лексикограф произвольно трактовал совершенно невинные слова как криминальные термины, а также нетвердо понимал старую орфографию и сделанные Далем сокращения. Так, слово агрегат стало значить «слежка» (в смысле полицейское наблюдение), хотя у Даля контекст такой: «что либо по внешности целое, но бессвязное, составное; сбор, избор, подбор, скоп; спай, слежка, сгнетка». Перед нами типичная для Даля попытка подо­брать среди исконных слов синонимов-замену для иностранного, и слежка (через е) здесь значит «нечто слежавшееся» (а слѣжка от слова слѣдить писа­лось через «ять»). Совсем анекдотичен мнимый арготизм скрин — «ночь»; плагиатор не понял далевской записи скрин, скринка, -ночка, то есть «скрин, скринка или скриночка». И значит это слово не «ночка», а «сундук».

Слова, выписанные кем-то из Даля, недопонятые и дополнительно фальсифи­цированные, пошли гулять по многочисленным словарям уголовного жаргона, издаваемым и переиздаваемым в наше время. Настоящие тайные языки (Даль, кстати, ими тоже занимался), в общем, довольно бедны — им нужен шифр для сравнительно ограниченного круга понятий, а публика под словом «сло­варь» понимает «толстую и основательную книжку», поэтому многочисленные лексикографические фантомы в таких изданиях всегда востребованы.  

Аристотель о душе

Аристотель о душе

Аристотель о душе

Материя и форма

1. Аристотель использует свое знакомое различие между материей и формой, чтобы ответить на вопрос. «Что такое душа?» В начале De Anima II.1, он говорит, что есть три вида субстанций:
   1. Материя (потенциальность)
   2. Форма (актуальность)
   3. Соединение вещества и формы
2. Аристотеля интересуют соединения, которые живы .Эти — растения и животные — это то, что имеет души. Их души это то, что делают из них живые существа.
3. Поскольку форма — это то, что делает материю «этим», душа — это форма . живого существа. (Не его форма, а его актуальность , что в силу из которых он является живым существом.)

Уровни актуальности и потенциальности

1. Аристотель различает два уровня действительности ( энтелехия, ).В 412a11 он дает , зная, что и посещают в качестве примеров этих два вида действительности. (Стало традицией называть эти первыми и секунд актуальности, соответственно.) В 412a22-26 он уточняет это пример и добавляет этот: спит против бодрствует . Но он не разъясняет полностью это важное различие до II.5 (417a22-30), к которому мы теперь переходим.
2. В 417a20 Аристотель говорит, что существуют разные типы обеих потенциальных возможностей. и актуальность.Его пример касается различных способов, которыми кто-то может быть описывается как знающий . Можно назвать знающим в том смысле, что он или она:
   1. — человек.
   2. обладает грамматическими знаниями.
   3. чем-то занимается.
   Знающий в смысле (а) — это тот, кто просто способен что-то знать, но нет фактических знаний. (Конечно, не все имеет такой потенциал. Например, камень или дождевой червь не имеют такого потенциала.) Знающий в смысле (б) имеет некоторые реальные знания (например, она может знать, что это неграмотно сказать «с Джоном и мной»), хотя на самом деле она не думает об этом прямо сейчас. Знающий в смысле (c) на самом деле применяет свои знания (например, она думает, что «это неграмотно», когда слышит кто-то говорит «с Джоном и мной»).
3. Обратите внимание, что (б) включает в себя как актуальность, так и потенциальность. Знающий в смысл (б) на самом деле что-то знает, но это фактическое знание есть само просто возможность думать об определенных мыслях или совершать определенные действия.Итак, мы можем описать наших трех знающих следующим образом:
   1. Первая потенциальность
   2. Вторая возможность = первая действительность
   3. Вторая действительность
4. Вот еще один пример (не Аристотелевский), который может помочь прояснить различие.
   1. Первая возможность: ребенок, не говорящий по-французски.
   2. Вторая возможность (первая действительность): (молчаливый) взрослый, говорящий по-французски.
   3. Вторая реальность: взрослый, говорящий (или активно понимающий) французский.
   Ребенок (в отличие от камня или дождевого червя) может (научиться) говорить по-французски. А Француз (в отличие от французского младенца и в отличие от большинства американцев) действительно может говорит по-французски, хотя в данный момент молчит. Кто-то, кто на самом деле говорить по-французски — это, конечно, парадигмальный случай французского оратор.
5. Аристотель использует понятие первой действительности в своем определении души. (412a27):

   Душа — это первая реальность естественного тела, в котором потенциально есть жизнь.

6. Помните, что первая действительность — это своего рода потенциальность — емкость участвовать в деятельности, которая соответствует действительности секунд . Итак, душа — это способность, но что делать?
7. Душа живого существа — это его способность заниматься деятельностью, которая характеристика живых существ в их естественном виде. Что это за действия? Некоторые из них перечислены в DA II.1; другие в DA II.2:
   • Самостоятельное питание
   • Рост
   • Разлагаться
   • Движение и отдых (по месту)
   • Восприятие
   • Интеллект
8. Итак, все, что питает себя, что растет, разлагается, движется (на своем собственное, а не только когда что-то движется), воспринимает или думает жив .И способности вещи, в силу которой он это делает, вещи составляют его душу. Душа — это то, что причинно ответственное для одушевленного поведения (жизнедеятельности) живого существа.

Градусов души

1. Существует вложенная иерархия функций или действий души (413a23).
   1. Рост, питание (размножение)
   2. Передвижение, восприятие
   3. Интеллект (= мысль)
2. Это дает нам три соответствующие степени души:
   1. Питательная душа (растения)
   2. Чувствительная душа (все животные)
   3. Рациональная душа (люди)
3. Это вложенных в том смысле, что все, что имеет более высокую степень души также имеет все низшие ступени.Все живое растет, питается сами и воспроизводятся. Животные не только делают это, но и двигаются и воспринимают. Люди делают все вышеперечисленное и тоже рассуждают. (Есть и другие подразделения на различных уровнях, которые мы проигнорируем.)

Душа и тело

1. Ключевой вопрос для древних греков (как и сегодня для многих) в том, может ли душа существовать независимо от тела. (Любой, кто верит в личном бессмертии стремится к независимому существованию души.) Платон (как мы знаем из Phaedo ) определенно считал, что душа может существуют отдельно. Вот что Аристотель сказал по этой теме:

   . . . душа не существует без тела и не какое-то тело. Ибо это не тело, но оно принадлежит телу, и по этой причине присутствует в теле, а в теле такого-то типа (414a20ff).

   Итак, по мнению Аристотеля, хотя душа не является материальным объектом, она не отделим от кузова.(Что касается интеллекта, однако, Аристотель вафли. См. DA III.4)
2. Изображение Аристотеля — это , а не декартово:
   1. Нет внутреннего / внешнего контраста. Душа — не внутренний зритель, в прямой контакт только со своим восприятием и другими психическими состояниями, имея сделать вывод о существовании тела и «внешнего» мира.

      Таким образом, нет понятия неприкосновенности переживаний, неисправимости ментального и т. д. в картине Аристотеля.

   2. Душа не является независимо существующей субстанцией.Он связан с тело более прямо: это форма тела, а не отдельная субстанция внутри другого вещества (тела) иного вида. Это вместимость , не то, что есть вместимость.

      Таким образом, это не отделимая душа . (Это, в лучшем случае, чистая мысль, лишенная личности, которая, согласно Аристотелю, отделима от тела.)

   3. Душа имеет мало общего с личностью и индивидуальностью. Есть нет причин думать, что одна (человеческая) душа в каком-то важном отношении отличается от любой другой (человеческой) души.Форма одного человека такая же, как у форма любой другой.

      В этом смысле существует только душ и душ, а не душ. У нас с тобой есть разные души, потому что мы разные люди. Но мы разные люди существа, потому что мы разные соединения формы и материи. То есть разные тела, оба одушевленные одним и тем же набором способностей, одним и тем же (своего рода) душа.

---

Перейти к предыдущему лекция о субстанции, материи и форме.

Вернуться на главную страницу PHIL 320

---

Авторские права © 2004, С. Марк Коэн

---

Мнение | Джон Льюис: Вместе вы можете искупить душу нашей нации

Хотя я был окружен двумя любящими родителями, множеством братьев, сестер и двоюродных братьев, их любовь не могла защитить меня от нечестивого угнетения, поджидающего за пределами этого семейного круга. Неконтролируемое, безудержное насилие и санкционированный правительством террор превратили простую прогулку к магазину за кеглями или невинную утреннюю пробежку по пустынной проселочной дороге в кошмар.Если мы хотим выжить как единая нация, мы должны обнаружить, что с такой готовностью укореняется в наших сердцах, что может лишить мать Эмануэль Черч в Южной Каролине ее самых ярких и лучших, расстрелять невольных посетителей концертов в Лас-Вегасе и задушить до смерти надежды и мечты. одаренного скрипача, такого как Элайджа Макклейн.

Как и многие молодые люди сегодня, я искал выход, или кто-то может сказать выход, а потом я услышал голос доктора Мартина Лютера Кинга-младшего по старому радио. Он говорил о философии и дисциплине ненасилия.Он сказал, что мы все соучастники, когда терпим несправедливость. Он сказал, что недостаточно сказать, что со временем все станет лучше. Он сказал, что у каждого из нас есть моральное обязательство встать, высказаться и высказаться. Когда вы видите что-то неправильное, вы должны что-то сказать. Вы должны что-то сделать. Демократия — это не государство. Это действие, и каждое поколение должно внести свой вклад, чтобы помочь построить то, что мы называем Возлюбленным Сообществом, нацию и мировое сообщество, живущие в мире с самим собой.

Обычные люди с незаурядным видением могут спасти душу Америки, попав в то, что я называю хорошими неприятностями, необходимыми неприятностями.Голосование и участие в демократическом процессе имеют ключевое значение. Голосование — самый мощный агент ненасильственных перемен в демократическом обществе. Вы должны использовать его, потому что это не гарантируется. Вы можете потерять это.

Вы также должны изучать и извлекать уроки истории, потому что человечество очень долгое время было вовлечено в эту душераздирающую экзистенциальную борьбу. Люди на всех континентах стояли на вашем месте на протяжении десятилетий и веков до вас. Истина не меняется, и именно поэтому давно выработанные ответы могут помочь вам найти решения проблем нашего времени.Продолжайте строить союз между движениями, распространяющимися по всему миру, потому что мы должны отказаться от нашей готовности извлекать выгоду из эксплуатации других.

Хотя меня может и не быть здесь с вами, я призываю вас ответить на самый высокий призыв вашего сердца и встать на защиту того, во что вы действительно верите. В своей жизни я делал все, что мог, чтобы продемонстрировать, что путь мира, путь любви и ненасилия — лучший путь. Теперь ваша очередь позволить свободе звенеть.

Когда историки берутся за перья, чтобы написать историю 21 века, позвольте им сказать, что именно ваше поколение, наконец, легло на тяжелое бремя ненависти и что мир наконец восторжествовал над насилием, агрессией и войной.Поэтому я говорю вам: ходите по ветру, братья и сестры, и позвольте духу мира и силе вечной любви быть вашим проводником.

---

Джон Льюис, лидер гражданских прав и конгрессмен, умерший 17 июля, написал это эссе незадолго до своей смерти.

Инаугурационная речь президента Джозефа Р. Байдена-младшего

Капитолий США

11:52 утра EST

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: главный судья Робертс, вице-президент Харрис, спикер Пелоси, лидер Шумер, лидер МакКоннелл, вице-президент Пенс, уважаемые гости и мои соотечественники-американцы.

Это день Америки.

Это день демократии.

День истории и надежды.

Обновления и решимости.

Через горнило веков Америка была испытана заново, и Америка приняла вызов.

Сегодня мы празднуем победу не кандидата, а дела, дела демократии.

Воля народа была услышана, и воля народа была услышана.

Мы снова узнали, что демократия драгоценна.

Демократия хрупка.

И в этот час, друзья мои, демократия восторжествовала.

Итак, теперь, на этой священной земле, где всего несколько дней назад насилие стремилось поколебать саму основу Капитолия, мы собрались вместе как единая нация под Богом, неделимая, чтобы осуществить мирную передачу власти, как мы это делаем на протяжении более двух столетий.

Мы смотрим в будущее по-своему — по-американски — беспокойно, смело, оптимистично — и нацелены на нацию, которой мы знаем, что можем и должны быть.

Я благодарю своих предшественников с обеих сторон за их присутствие здесь.

Благодарю их от всего сердца.

Вы знаете стойкость нашей Конституции и силу нашей нации.

Как и Президент Картер, с которым я разговаривал вчера вечером, но который не может быть с нами сегодня, но которого мы приветствуем за его пожизненное служение.

Я только что принес священную клятву, которую дал каждый из этих патриотов, — клятву, впервые принесенную Джорджем Вашингтоном.

Но американская история зависит не от кого-то из нас, не от некоторых из нас, а от всех нас.

О «Мы, люди», которые стремятся к более совершенному Союзу.

Это великая нация, и мы хорошие люди.

За столетия, преодолевая штормы и раздоры, в мире и войне, мы продвинулись так далеко. Но нам еще далеко.

Мы будем продвигаться вперед быстро и без промедления, потому что нам предстоит многое сделать в эту зиму опасностей и возможностей.

Большой ремонт.

Многое нужно реставрировать.

Много залечить.

Многое нужно построить.

И многое выиграет.

Немногие периоды в истории нашей страны были более трудными или трудными, чем тот, в котором мы живем сейчас.

Вирус, который случается раз в столетие, незаметно преследует страну.

Он унес столько жизней за один год, сколько Америка потеряла за всю Вторую мировую войну.

Были потеряны миллионы рабочих мест.

Сотни тысяч предприятий закрыты.

Призыв к расовой справедливости движет нами примерно 400 лет назад. Мечта о справедливости для всех больше не откладывается.

Крик о выживании исходит от самой планеты. Крик, который не может быть более отчаянным или более ясным.

А теперь рост политического экстремизма, превосходства белой расы, внутреннего терроризма, которому мы должны противостоять, и мы победим.

Чтобы преодолеть эти проблемы — восстановить душу и обеспечить будущее Америки — требуется больше, чем слова.

Это требует самых неуловимых вещей в демократии:

Единство.

Единство.

В другом январе в Вашингтоне, в первый день нового 1863 года, Авраам Линкольн подписал Прокламацию об освобождении.

Приложив перо к бумаге, президент сказал: «Если мое имя когда-нибудь войдет в историю, то это будет за этот поступок, и вся моя душа будет в нем».

В нем вся моя душа.

Сегодня, в этот январский день, вся моя душа в этом:

Объединяя Америку.

Объединяем наш народ.

И объединяет нашу нацию.

Я прошу каждого американца присоединиться ко мне в этом деле.

Объединяемся для борьбы с общими врагами, с которыми мы сталкиваемся:

Гнев, обида, ненависть.

Экстремизм, беспредел, насилие.

Болезнь, безработица, безысходность.

С единством мы можем делать великие дела. Важные вещи.

Мы можем исправить ошибки.

Мы можем заставить людей работать на хорошей работе.

Мы можем обучать наших детей в безопасных школах.

Мы можем победить этот смертельный вирус.

Мы можем вознаградить труд, восстановить средний класс и сделать
здравоохранение безопасным для всех.

Мы можем обеспечить расовую справедливость.

Мы можем снова сделать Америку ведущей силой добра в мире.

Я знаю, что некоторые разговоры о единстве могут показаться глупой фантазией.

Я знаю, что разделяющие нас силы глубоки и реальны.

Но я также знаю, что они не новые.

Наша история — это постоянная борьба между американским идеалом о том, что все мы созданы равными, и суровой, уродливой реальностью, когда расизм, нативизм, страх и демонизация давно разлучили нас.

Битва бесконечна.

Победа никогда не гарантирована.

Во время гражданской войны, Великой депрессии, мировой войны, 11 сентября, в борьбе, жертвах и неудачах наши «лучшие ангелы» всегда побеждали.

В каждый из этих моментов нас собиралось достаточно, чтобы продвигать всех вперед.

И мы можем сделать это сейчас.

История, вера и разум указывают путь, путь единства.

Мы можем видеть друг в друге не противников, а как соседей.

Мы можем относиться друг к другу с достоинством и уважением.

Мы можем объединить усилия, прекратить крики и снизить температуру.

Ибо без единства нет мира, только горечь и ярость.

Никакого прогресса, только изнуряющее возмущение.

Нет нации, только состояние хаоса.

Это наш исторический момент кризиса и проблем, и единство — это путь вперед.

И мы должны встретить этот момент как Соединенные Штаты Америки.

Если мы это сделаем, я гарантирую, мы не проиграем.

Мы никогда, никогда, никогда не подводили в Америке, когда мы действовали вместе.

Итак, сегодня, в это время и в этом месте, давайте начнем заново.

Все мы.

Давайте слушать друг друга.

Слушайте друг друга.
Увидимся.

Проявляйте уважение друг к другу.

Политика не должна быть бушующим огнем, уничтожающим все на своем пути.

Каждое разногласие не обязательно должно быть причиной тотальной войны.

И мы должны отвергнуть культуру, в которой сами факты манипулируются и даже фабрикуются.

Мои сограждане, американцы, мы должны отличаться от этого.

Америка должна быть лучше этого.

И я считаю, что Америка лучше этого.

Просто посмотрите вокруг.

Вот мы стоим в тени купола Капитолия, построенного во время Гражданской войны, когда сам Союз висел на волоске.

Но мы выстояли и победили.

Вот мы стоим и смотрим на большой торговый центр, где доктор Кинг рассказал о своем сне.

Вот мы и стоим на месте, где 108 лет назад на очередном инаугурации тысячи протестующих пытались помешать храбрым женщинам идти за право голоса.

Сегодня мы отмечаем присягу первой в истории Америки женщины, избранной на национальный пост — вице-президента Камалы Харрис.

Не говорите мне, что ничего не может измениться.

Здесь мы стоим через Потомак от Арлингтонского национального кладбища, где герои, проявившие последнюю полную меру преданности, покоятся в вечном мире.

И вот мы стоим, всего через несколько дней после того, как бунтующая толпа подумала, что они могут использовать насилие, чтобы заглушить волю людей, остановить работу нашей демократии и изгнать нас с этой священной земли.

Этого не произошло.

Этого никогда не случится.

Не сегодня.

Не завтра.

Никогда.

Для всех, кто поддерживал нашу кампанию, я смиренно верой, которую вы нам оказали.

Всем тем, кто нас не поддерживал, позвольте мне сказать следующее: выслушайте меня, когда мы продвигаемся вперед. Измерьте меня и мое сердце.

И если вы все еще не согласны, пусть будет так.

Это демократия. Это Америка.Право на мирное несогласие в рамках нашей республики, возможно, является величайшей силой нашей нации.

Но послушайте меня ясно: разногласия не должны вести к разобщению.

И я клянусь вам в этом: я буду президентом для всех американцев.

Я буду сражаться за тех, кто меня не поддержал, так же как и за тех, кто поддержал.

Много веков назад святой Августин, святой моей церкви, писал, что народ — это множество, определяемое общими объектами их любви.

Какие общие объекты, которые мы любим, определяют нас как американцев?

Думаю, я знаю.

Возможность.

Безопасность.

Свобода.

Достоинство.

Респект.

Честь.

И, да, правда.

Последние недели и месяцы преподали нам болезненный урок.

Есть правда и есть ложь.

Ложь, сказанная ради власти и ради прибыли.

И у каждого из нас есть долг и ответственность, как граждане, как американцы, и особенно как лидеры — лидеры, которые обязались соблюдать нашу Конституцию и защищать нашу нацию — защищать правду и победить ложь.

Я понимаю, что многие американцы смотрят в будущее с некоторым страхом и трепетом.

Я понимаю, что они беспокоятся о своей работе, о заботе о своих семьях, о том, что будет дальше.

Понятно.

Но ответ не в том, чтобы повернуться внутрь, отступить в конкурирующие фракции, не доверять тем, кто не похож на вас, или поклоняться так, как вы, или не получать их новости из тех же источников, что и вы.

Мы должны положить конец этой нецивилизованной войне, в которой красный цвет противопоставляется синему, сельское и городское, консервативное и либеральное.

Мы можем сделать это, если откроем наши души вместо ожесточения наших сердец.

Если проявить немного терпимости и смирения.

Если мы готовы на мгновение встать на место другого человека.
Потому что в жизни есть одна особенность: нет отчета о том, что судьба постигнет тебя.

Бывают дни, когда нам нужна рука.

Бывают дни, когда нас просят одолжить.

Вот как мы должны быть друг с другом.

И если мы будем такими, наша страна будет сильнее, более процветающей, более подготовленной к будущему.

Мои сограждане, американцы, в предстоящей работе мы будем нуждаться друг в друге.

Нам понадобятся все наши силы, чтобы выдержать эту темную зиму.

Мы вступаем в самый тяжелый и смертоносный период распространения вируса.

Мы должны отказаться от политики и, наконец, противостоять этой пандемии как единая нация.

Я обещаю вам следующее: как говорит Библия, плач может длиться ночь, но радость приходит утром.

Мы преодолеем это вместе

Сегодня мир наблюдает.

Итак, вот мое послание тем, кто находится за пределами наших границ: Америка прошла испытания, и мы стали сильнее для этого.

Мы восстановим наши союзы и снова вступим в контакт с миром.

Не для решения вчерашних вызовов, а для решения сегодняшних и завтрашних проблем.

Мы будем вести не просто примером нашей силы, но силой нашего примера.

Мы будем сильным и надежным партнером во имя мира, прогресса и безопасности.

Мы через многое прошли в этой стране.

И в моем первом выступлении в качестве президента я хотел бы попросить вас присоединиться ко мне в момент безмолвной молитвы, чтобы вспомнить всех тех, кого мы потеряли в прошлом году из-за пандемии.

Тем 400 000 соотечественников-американцев — матерям и отцам, мужьям и женам, сыновьям и дочерям, друзьям, соседям и коллегам.

Мы будем уважать их, став людьми и нацией, которыми, как мы знаем, можем и должны быть.

Давайте произнесем безмолвную молитву за погибших, за тех, кого они оставили, и за нашу страну.

Аминь.

Это время испытаний.

Мы сталкиваемся с атакой на демократию и истину.

Бушующий вирус.

Растущее неравенство.

Жало системного расизма.

Кризисный климат.

Роль Америки в мире.

Любого из них было бы достаточно, чтобы бросить нам серьезный вызов.

Но дело в том, что мы сталкиваемся с ними одновременно, возлагая на эту нацию самую серьезную ответственность.

Теперь мы должны подойти.

Все мы.

Пришло время для смелости, ибо так много нужно сделать.

И это точно.

Нас будут судить, вас и меня, за то, как мы разрешаем каскадные кризисы нашей эпохи.

Будем ли мы на высоте?

Сможем ли мы справиться с этим редким и трудным часом?

Сможем ли мы выполнить взятые на себя обязательства и создать для наших детей новый, лучший мир?

Я считаю, что мы должны, и я верю, что мы это сделаем.

И когда мы это сделаем, мы напишем следующую главу американской истории.

Это история, которая может звучать как песня, которая для меня очень много значит.

Он называется «Американский гимн», и здесь мне особенно выделяется один стих:

«Труд и молитвы
веков привели нас к сегодняшнему дню
Что станет нашим наследием?
Что скажут наши дети?…
Дай мне знать в моем сердце
Когда мои дни пройдут
Америка
Америка
Я отдал тебе все, что мог.”

Давайте добавим нашу собственную работу и молитвы к разворачивающейся истории нашей страны.

Если мы сделаем это, то, когда наши дни закончатся, наши дети, и дети наших детей будут говорить о нас, что они сделали все, что в их силах.

Они выполнили свой долг.

Они исцелили разрушенную землю.
Сограждане, американцы, сегодня я заканчиваю то, с чего начал, священной клятвой.

Перед Богом и всеми вами я даю вам слово.

Я всегда буду с тобой на одном уровне.

Я буду защищать Конституцию.

Я буду защищать нашу демократию.

Я буду защищать Америку.

Я сделаю все возможное, думая не о силе, а о возможностях.

Не в личных интересах, а в общественных интересах.

И вместе мы напишем американскую историю надежды, а не страха.

Единства, а не разделения.

Света, а не тьмы.

Американская история порядочности и достоинства.

Любви и исцеления.

Величия и добра.

Пусть это будет история, которая направляет нас.

История, которая нас вдохновляет.

История, которая повествует о грядущих веках, что мы ответили на зов истории.

Мы встретили момент.

Эта демократия и надежда, правда и справедливость не умерли в наши дни, а процветали.

Что наша Америка обеспечила свободу дома и снова стала маяком для мира.

Это то, чем мы обязаны нашим предкам, друг другу и поколениям.

Итак, целенаправленно и решительно переходим к задачам нашего времени.

Поддерживается верой.

По убеждениям.

И, преданные друг другу и этой стране, мы любим всем сердцем.

Да благословит Бог Америку и пусть Бог защитит наши войска.

Спасибо, Америка.

КОНЕЦ

12:13 EST

Заявления о миссии и Заявления о видении

Высвобождение силы цели

Представьте себе, что вы идете на работу каждый день, целеустремленно и убежденно.Вы твердо верите в ценности своей организации и страстно привержены ее миссии.

Поскольку вы понимаете, что ваша организация делает в мире, вы любите то, что делаете. Вы счастливы прийти в офис и вкладываете душу в работу, потому что знаете, что это важно.

Люди могут быть искренне вдохновлены, если у их организации есть убедительное видение и ясная, стоящая миссия; и они могут быть убедительно выражены в хорошо составленных заявлениях о миссии и видении.

Нажмите здесь чтобы просмотреть стенограмму этого видео.

Эти утверждения могут быть очень мотивирующими, если они сформулированы ясно и намеренно и когда они эффективно доведены до сведения всех в организации. Они также выражают цель вашей организации клиентам, поставщикам и средствам массовой информации, на которых они могут иметь такое же влияние.

В этой статье мы рассмотрим, как создавать мотивирующие утверждения.

Разъяснение заявлений о миссии и видении

Эти утверждения — слова, которые лидеры используют для объяснения цели и направления деятельности организации.Когда они выражены ясно и кратко, они могут мотивировать вашу команду или организацию в целом вдохновляющим видением будущего.

Назначение

Эти два оператора выполняют совершенно разные задачи.

Заявления о миссии определяют цель и основные задачи организации. Эти утверждения представлены в настоящем времени и объясняют, почему вы существуете как бизнес, как для членов организации, так и для людей за ее пределами. Заявления о миссии, как правило, короткие, ясные и убедительные.

Заявления о видении также определяют цель вашей организации, но они сосредоточены на ее целях и устремлениях. Эти утверждения призваны воодушевлять и вдохновлять. Они также вне времени: даже если организация меняет свою стратегию, видение часто остается прежним.

Приложение

Обычно люди пишут эти утверждения для организации, подразделения или команды. Вы также можете создавать заявления для определения целей долгосрочных проектов или инициатив.

Примеры

Некоторые примеры заявлений о миссии показаны ниже:

• Компания Bristol-Myers Squibb (фармацевтика) — «Открывать, разрабатывать и поставлять инновационные лекарства, которые помогают пациентам преодолевать серьезные заболевания».
• Walgreens (аптеки) — «Защищайте здоровье и благополучие каждого сообщества в Америке».
• Nike (легкая атлетика) — «Чтобы вдохновение и инновации в жизнь каждого спортсмена в мире».
• Компания Dow Chemical (химическая промышленность) — «Станьте самой инновационной, ориентированной на клиента, инклюзивной и устойчивой компанией в области материаловедения.«

Некоторые примеры заявлений о видении показаны ниже:

• Amazon (онлайн-торговля) — «Наше видение — быть самой клиентоориентированной компанией в мире, где клиенты могут находить и открывать для себя все, что они могут захотеть купить в Интернете… по самым низким ценам».
• PepsiCo (розничная торговля) — «Быть ​​мировым лидером в производстве удобных блюд и напитков, побеждая с определенной целью».
• Amnesty International (некоммерческая организация) — «Наше видение — это мир, в котором каждый человек пользуется всеми правами человека, закрепленными во Всеобщей декларации прав человека и других международных стандартах в области прав человека.«
• Ikea (розничная торговля) — «Чтобы улучшить повседневную жизнь многих людей».
• Американское общество по предотвращению жестокого обращения с животными (ASPCA) (некоммерческая организация) — «Видение ASPCA состоит в том, что Соединенные Штаты являются гуманным сообществом, в котором ко всем животным относятся с уважением и добротой».

Совет:

Эти примеры краткие, целенаправленные и вдохновляющие. Сделайте все возможное, чтобы ваши заявления были столь же краткими — длинные бессвязные заявления могут показать, что менеджеры не приняли сложных, но необходимых решений.

Как составить заявление о миссии

Чтобы разработать формулировку своей миссии, выполните следующие действия.

Шаг 1. Разработайте свою выигрышную идею

Во-первых, определите «выигрышную идею» или уникальное торговое предложение (УТП) вашей организации. Это идея или подход, которые выделяют вашу организацию среди конкурентов, и именно поэтому клиенты приходят к вам, а не к вашим конкурентам.

Шаг 2. Определите свою цель

Затем составьте краткий список наиболее важных критериев успеха этой идеи.

Например, если ваша победная идея заключается в создании передовых продуктов в определенной отрасли, как вы узнаете, что достигли этой цели? Если ваша идея состоит в том, чтобы обеспечить отличное обслуживание клиентов в той или иной области, какой ключевой показатель эффективности? сообщит вам, что ваши клиенты действительно довольны?

Необязательно приводить здесь точные цифры, но важно иметь общее представление о том, как выглядит успех, чтобы вы знали, когда вы его достигли.

Объедините вашу успешную идею и показатели успеха в общую, но измеримую цель . Уточняйте слова, пока не получите краткое изложение, выражающее ваши идеи, меры и желаемый результат.

Используйте это высказывание в настоящем времени и убедитесь, что оно краткое и простое. , ясно и без жаргона . Да, язык должен вдохновлять, но не включайте прилагательные, чтобы он «звучал лучше».

Пример 1

Возьмем, к примеру, овощной магазин «Farm Fresh Produce», чья выигрышная идея — «обеспечить свежесть продуктов с фермы.«Владелец определяет два ключевых показателя своего успеха: свежесть и удовлетворенность клиентов. Она создает следующую формулировку миссии, в которой сочетаются победившая идея и ее критерии успеха:

«Быть ​​продуктовым магазином номер один в Главном городе, продавая самую свежую сельскохозяйственную продукцию высочайшего качества напрямую от фермы к покупателю, с высоким уровнем удовлетворенности покупателей».

Пример 2

Карл только что стал лидером новой команды. Команда сосредоточится на одном ключевом проекте: оптимизации внутренних баз данных организации, чтобы вся система работала бесперебойно и без проблем.

Имея это в виду, Карл создает заявление о миссии, чтобы помочь своей команде понять их цель:

«Цель нашей команды — оптимизировать систему управления базами данных нашей организации в течение 12 месяцев. Мы разработаем новую систему, которая проста в использовании и сокращает частоту ошибок пользователей».

Как составить заявление о видении

Шаг 1. Найдите человеческую ценность в своей работе

Во-первых, определите миссию вашей организации. Затем раскройте настоящую человеческую ценность этой миссии.Например, как ваша организация улучшает жизнь людей? Как сделать мир лучше?

Наши статьи о работе с целью и тройной итог Включите советы, которые вы можете использовать, чтобы найти более глубокий смысл в том, что вы делаете.

Шаг 2: Преобразование в значения

Затем определите, что вы, ваши клиенты и другие заинтересованные стороны больше всего цените в том, как ваша организация будет выполнять эту миссию. Преобразуйте их в ценности что ваша организация имеет или должна иметь.

Некоторые примеры ценностей включают превосходство, порядочность, командную работу, оригинальность, равенство, честность, свободу, услугу и силу.

Получите бесплатный информационный бюллетень

Изучайте основные навыки карьеры каждую неделю, а также получайте бонус Контрольный список основных стратегий, бесплатно!

Прочтите нашу Политику конфиденциальности

Если вам сложно определить ценности своей организации, поговорите со своими коллегами и членами команды.Какие ценности, по их мнению, отстаивает организация или которые она должна отстаивать?

Шаг 3. Объедините свою миссию и ценности

Объедините свою миссию и ценности и отточите свои слова до тех пор, пока у вас не появится вдохновляющее заявление, которое вдохновит людей как внутри, так и за пределами вашей организации.

Он должен быть широким и вневременным, и он должен объяснять, почему люди в вашей организации делают то, что они делают.

Пример 1

Владелец Farm Fresh Produce изучает, что она, ее клиенты и сотрудники ценят в своей миссии.

Четыре наиболее важных ценности, которые она выделяет, — это свежесть, полезность, вкус и «местность» продукта. Вот заявление о видении, которое она создает и делится с сотрудниками, клиентами и фермерами:

«Мы призываем семьи Главного города жить более счастливой и здоровой жизнью, предлагая самые свежие, вкусные и питательные местные продукты: с местных ферм на ваш стол менее чем за 24 часа».

Пример 2

Карл рассматривает ценности, которые являются ключевыми для достижения этой цели, и принимает во внимание формулировку миссии своей команды.Он выделяет несколько важных ценностей, таких как вызов, надежность и командная работа. Затем он создает это заявление, которое объединяет миссию и ценности его команды:

«Мы бросим вызов нашим навыкам и способностям и создадим сильную, надежную и интуитивно понятную систему баз данных, позволяющую нашим коллегам работать быстро и без усилий».

Ключевые моменты

Заявления о миссии и видении — это краткие, вдохновляющие заявления, которые четко передают направление и ценности организации.

Эти утверждения могут убедительно объяснить ваши намерения и мотивировать вашу команду или организацию к реализации вдохновляющего видения будущего.

При их написании убедитесь, что вы понимаете УТП вашей организации, или «выигрышную идею». Вам также необходимо прояснить ценности вашей организации и преобразовать их в лаконичные, увлекательные и вдохновляющие утверждения.

Арифметика человеческой природы Аквинского

1. Введение

2.Проблема

3. Решение

4. Человек = Тело2 + Душа2

Для философов, которые находят как дуалистический, так и чисто материалистический учет человеческой души неприемлем, аристотелевско-томистская концепция души как субстанциальной формы живого тела может показаться интригующая альтернатива. Однако даже если не боишься перспективы приверженность явно «устаревшей» метафизике, В конце концов, развитие такой приверженности может показаться не очень разумным шагом, поскольку при ближайшем рассмотрении доктрина может показаться удручающе неясной, если не прямо противоречивый.

Далее я сначала представлю то, что может показаться фундаментальной проблемой. с концепцией Фомы Аквинского. Во-вторых, я предложу решение, которое появится от некоторых важных различий, сделанных Аквинским в этом контексте. Последующие анализ этих различий покажет, как они вписываются в более широкий контекст общих метафизических, мереологических и логических соображений Фомы Аквинского, предоставляя дополнительные ключи к разгадке того, как эти соображения сочетаются друг с другом в Мысль Аквинского.В заключительном разделе статьи я буду доказывать, что с правильным пониманием этих концептуальных связей, несмотря на возможные По всей видимости, концепция Фомы Аквинского действительно предлагает жизнеспособный альтернатива современной дилемме дуализма против материализма.

В своей недавней книге Аквинский в уме Энтони Кенни называет нашу внимание к проблеме следующее:

«Если мы отождествляем человеческую душу с аристотелевской субстанциальной формой, она Естественно отождествлять человеческое тело с первичной материей.Но тело и душа совсем не та же пара предметов, что и материя и форма. Это вопрос, по которому Сам Аквинский настаивает: человеческая душа связана с человеческим телом не как форма. иметь значение, но как форма к предмету (S 1-2,50,1). Человек — это не что-то у которого есть тело; это тело, живое тело особого вида. Мертвец тело человека больше не является человеческим телом, да и вообще любым другим своего рода тело, а скорее, по мере разложения, смесь многих тел.Человек тела, как и любые другие материальные объекты, состоят из материи и формы; и это форма человеческого тела , а не форма материи человеческое тело, то есть человеческая душа «[1]

Несмотря на то, что можно было бы возразить против того, как Кенни излагает проблема — к сожалению, довольно небрежно представленный контраст между материей и тема не совсем подтверждается отрывком, на который он ссылается, и Фома Аквинский сам не стал бы противопоставлять эти двое в том смысле, в котором Кенни намеревается контраст [2] — там — это подлинный проблема здесь.

Ибо Аквинский действительно говорит и , что человек — это человек. тело, а именно разумное, чувствительное, живое тело, и , которое человеческое существо состоит из души и тела. Но эти два утверждения, по-видимому, несовместимо. Поскольку согласно последнему утверждению, тело является неотъемлемой частью [3] всего человеческого существа, состоящего из тело и душа. Но тогда весь человек не может быть этим телом, потому что нет неотъемлемая часть может быть такой же, как и целое, только часть которого.

Кроме того, если человеческая душа является субстанциальной формой человеческого тела, тогда, поскольку субстанциальная форма сообщает об аристотелевской первичной материи, согласно Аквинскому, человеческое тело должно быть первичной материей. [4] Однако человеческое тело не может быть первичным. материи, поскольку первичная материя сама по себе не может существовать в действительности, тогда как человеческое тело, очевидно, действительно существует. ^[5]

Конечно, здесь можно легко возразить, что человеческое тело существуют на самом деле именно потому, что на самом деле сообщается душой.Так человеческое тело — это первичная материя , фактически сообщаемая душой . ^[6]

Однако этот быстрый ответ не годится. Если бы мы идентифицировали человеческое тело с материей , что душа сообщает в контекст формулы о том, что человек состоит из тела и души , то мы также должны были бы признать, что человеческое тело в этой композиции тот компонент, который сохраняется после существенного изменения, такого как смерть, поскольку простое вещество в составе материальной субстанции является именно та часть, которая постоянно подвергается существенному изменению, когда он теряет одну существенную форму и принимает другую.[7] Но человеческое тело не сохраняется через смерть, потому что когда он перестает получать информацию от души, он перестает быть, поскольку мертвое тело человеческое существо не является человеческим телом, за исключением двусмысленных выражений, согласно Аквинскому. Итак, человеческое тело не может быть первичной материей, что является непосредственным и постоянным предмет субстанциальной формы тела.

С другой стороны, учитывая теорию Фомы Аквинского о единстве субстанциальных форм, кажется, и другого быть не может.Согласно этой теории, субстанциальная форма не может иметь ничего другого, кроме первичной материи, так как в противном случае он должен был бы сообщить что-то, что уже существует в актуальность. Но это невозможно, ибо то, что существует на самом деле уже имеет свою субстанциальную форму, поэтому не может принимать никакую другую форму, как его субстанциальная форма. [8]

Фактически, учение Аквинского о единстве субстанциальных форм включает даже Дальнейшие странные последствия по этому поводу.Ибо согласно этому учению, форма, по которой человек является телом, его телесность такая же, как то, из-за чего он животное, его животность, а это, в свою очередь, то же самое, что и в связи с чем он человек, его человечность. Но Фома Аквинский также утверждает, что человечность или качество человека — это то, что он называет «формой всего «[ forma totius ], в отличие от» формы часть «[ forma partis ], которую он определяет как душу, и что форма целого отличается от формы части, потому что форма целое содержит как материю, так и форму.[9] Итак форма целого, сущность человека, содержит душу как свою часть, поэтому очевидно, что это не может быть то же самое, что душа. Но если это не то же самое, что души, и все же это форма человеческого существа, и это явно не случайная форма, то кажется, что у нас есть по крайней мере две существенные формы здесь, один из которых является частью другого, и который, помимо формы часть, также содержит материю! На данный момент, возможно, наше замешательство достигло его пик, так что пора приступить к прояснению основных понятий участвует в этих соображениях.

Вопрос, таким образом, заключается в следующем: как именно нам понимать слова Фомы Аквинского? утверждают, что человек по сути состоит из тела и души, учитывая его другие утверждать, что душа — это единственная субстанциальная форма тела?

Чтобы ответить на этот вопрос, сначала мы должны рассмотреть различие Аквинского: который он перенял у Авиценны в нескольких смыслах термина «тело» [10]. В своем De Ente et Essentia он пишет следующее:

«Имя` тело ‘может иметь несколько значений.Для тела (1), поскольку оно относится к роду субстанции, считается телом (1), потому что оно имеет такую ​​природу, что в ней можно обозначить три измерения; но три обозначенные размеры сами по себе являются корпусом (2), который относится к роду количество. Но бывает, что то, что имеет какое-то совершенство, также имеет дальнейшее совершенствование, как это очевидно в случае человека, обладающего чувствительной природа, а кроме того, еще и интеллектуальная. Точно так же до совершенства иметь такую ​​форму, что в вещи могут быть обозначены три измерения можно добавить еще одно совершенство, например, жизнь или что-то в этом роде.Название «тело» (3), следовательно, может обозначать нечто, имеющее форму, из которой с точностью следует конструктивности трех измерений, а именно так, чтобы из этой формы не последует никакого дальнейшего совершенства, но если что-то будет добавлено, тогда это вне значения «тела» (3) в этом смысле. И в этом ощущение, что тело (3) будет неотъемлемой и материальной частью животного, поскольку в таким образом душа будет вне значения имени «тело» (3), и он будет добавлен к самому телу, так что животное будет образованный из этих двух, а именно из души и тела (3), как его части.Но имя `тело ‘(1) также может быть взято так, что оно должно обозначать некоторую вещь, имеющая форму, благодаря которой можно обозначить три измерения в нем, какова бы ни была эта форма, может ли она вызвать какие-то дальнейшие совершенство или нет. И в этом смысле «тело» (1) будет родом «животных», поскольку животное не содержит ничего, что не содержится в теле (1). Ибо душа не есть форма, кроме той, из-за которой в этой вещи можно обозначить три измерения; и поэтому, когда было сказано, что тело (1) то, что имеет такую ​​форму, что в нем можно обозначить три измерения, это понималось так, что какой бы ни была эта форма, будь то животное или каменность или что-то еще.Таким образом, форма животного неявно содержится в форме тела (1), поскольку тело (1) является его родом »[11]

Чтобы правильно понять этот отрывок, мы должны вспомнить, что согласно Конкретные общие имена Фомы Аквинского означают формы или природу вещей, однако они не относятся к и не относятся к или, используя средневековый технический термин, supposit для ( supponit pro ) эти формы в силу их значения, а скорее к самим вещам, которые в действительности имеют эти формы.Что мы может использовать для обозначения самой формы абстрактное имя, соответствующее конкретное имя. [12] Но потом, если получится выяснилось, что мы используем имя в разных смыслах, то есть с разными значения, это означает, что одно и то же имя в разных смыслах означает разных форм в одном и том же, и, следовательно, в соответствующих разных смыслы, соответствующий абстрактный термин будет относиться к этим различным формам. Например, если кто-то является холостяком и в том смысле, что он имеет степень бакалавра. степень и в том смысле, что он не женат, затем его холостяцкая жизнь в первую очередь смысл, конечно, не то же самое, что его холостяцкая жизнь во втором смысле, который это ясно показывает тот факт, что если он женится, он теряет последнюю, но не первое.Фактически, этот пример также показывает, что формы означают [ formaeignatae ] конкретными терминами и упоминаемыми ими абстрактные аналоги не обязательно должны быть формы в строгом метафизическое чувство бытия некоторыми определениями некоторого реального, будь то существенный или случайный, акт бытия их суппозитория. [13] Очевидно, что формы обозначают термином «холостяк» в обоих смыслах — это разумные существа: в первом смысле форма обозначенный — это отношение разума, связывающее рассматриваемого холостяка с какое-то академическое учреждение и его положения, в то время как во втором смысле это лишение разумных отношений, связывающих его с супругой, поскольку эти отношения признаны соответствующими членами общества.[14]

Таким же образом, в то время как термин «тело», поскольку он является родом всех тела, означает материальную форму всех тел, упоминаемых термином «телесность» в первом смысле, тот же термин в том смысле, в котором он род количества означает случайную форму тех же тел, а именно, их телесность во втором смысле, то есть их размеры, расширяющие их в космосе. [15] Но это ни во-первых, ни во втором смысле термина «тело», выделенном Фомой Аквинским, т.е. имеет отношение к утверждению, что человек или любое другое живое существо является состоит из тела и души.Что касается смысла термина «тело», имеющего значение здесь, поскольку Аквинский характеризует это, очевидно, в том смысле, в котором безжизненное тело, скажем, камень, как говорят, является телом, что подразумевает отсутствие жизни. Но поскольку никакое живое тело не может быть телом в этом смысле, телесность живого тело в этом смысле, очевидно, не является субстанциальной формой живого тела. Так в то время как формы, обозначенные термином «тело» в первом и третьем смыслах отличия Аквинского совпадают в безжизненных телах, так как в этих телах термин в обоих этих смыслах означает их субстанциальную форму, отрицательное значение третьего смысла того же термина, которого нет в первое чувство, мешает ему обозначать субстанциальную форму живых существ в этом смысле; следовательно, в этом смысле он не может относиться ко всему живому существо, но только его часть.

Итак, имея это различие под рукой, мы можем дать приемлемый ответ на вопрос о том, как Фома Аквинский может требовать и , что человеческое существо — это body и , что он или она имеет body, как его или ее неотъемлемую часть. Для человека — это тело в первом смысле, тогда как имеет тел. тело в третьем из трех выделенных здесь чувств, и поэтому нет в этих двух утверждениях присутствует несоответствие.

Однако это решение все еще не отвечает на возникшие сомнения. выше. Ибо до сих пор не ясно, как телесность обозначена в человеке. Термин «тело» в первом смысле относится к телесности, обозначенной в одно и то же человеческое существо тем же термином в его третьем смысле, и как они связаны с душой того же человека.

Однако прежде чем вдаваться в подробности этого вопроса, мы должны вспомнить простая правда, что есть несколько способов разрезать торт.То есть, разделение любого целостного целого на его составные части всегда будет зависеть о том, как мы различаем части в целом.

Тем не менее, мы должны также иметь в виду, что кажущийся произвол участвует в различении частей чего-либо в соответствии с нашим критерии не делают эти части «нереальными». Например, если мы возьмем несчастного Сократа и различать его левую и правую или верхнюю и нижнюю частей, в этом процессе мы получаем части не менее реальные, чем различая его членов или органов, с той лишь разницей, что в предыдущих случаях мы различали его части на основе их пространственной ориентации, в в последнем мы различали их на основе их функции.Конечно, мы можем находят некоторые подразделения на более естественными на , чем другие, в том смысле, что они лучше «разрезать на стыках» какого-то целого. Но это скорее связано с относительное единство частей, составляющее абсолютное единство целого, или наоборот , чем с реальностью или нереальностью частей. [16] Как напоминает нам Сент-Томас:

«… ничто не мешает некоторым вещам в каком-то смысле быть многочисленными и быть один в другом. В самом деле, все виды вещей, которых много, едино в уважение, как говорит Дионисий в последней главе «О божественных именах ».Но мы должны осознавать разницу в том, что некоторых вещей абсолютно много, и в одном отношении, а в других — наоборот. Теперь кое-что считается одним так же, как и существом. Но существо абсолютно говоря, это субстанция, в то время как существо в некотором отношении случайность или даже [только] разумное существо. Итак, что бы ни было едино по существу, одно абсолютно говоря, но много в некотором отношении. Например, в целом род вещества, состоящий из нескольких его неотъемлемых или существенных частей, является одним абсолютно говоря, поскольку целое — это существо и субстанция, абсолютно говоря, в то время как части суть существа и субстанции в целом.Те вещи, однако, которые разнообразны по существу, и одно случайно, разнообразны абсолютно говоря, и один в некотором отношении, поскольку многие люди являются одним народом, или много камней — одна куча; и это единство композиции или порядка. Точно так же многие особи, принадлежащие к одному роду или виду, абсолютно многочисленны. говоря, и один в отношении чего-то, чтобы быть одним из рода или вида быть единым по отношению к разуму. [Например,] в роде естественных вещи, какое-то целое состоит из материи и формы, как человек из тела и души, который является одним естественным существом, хотя и имеет множество частей […] «[17]

Итак, хотя мы должны присвоить нашим критериям различения неотъемлемые части, составляющие некое единое целое, которое, опять же, обозначено нас как целое, состоящее из этих частей, тем не менее быть неким абсолютным стандартом, согласно которому мереологическая конституция целое не зависит от нас, а именно онтологический статус частей столь выдающийся и такой размеченный.То есть, даже если мы абсолютно вольны рассматривать груду камней как один, а отдельный камень как часть этого, тем не менее очевидно, что единство отдельные камни не того же вида, что и целая куча. Для куча — это не существо в том же смысле, что и камни, поскольку именно в в том смысле, что камень равен , один равен , а куча — , а не , . , а скорее несколько существ .Опять же, мы абсолютно свободно рассматривать половину одного из этих камней как часть этого одного камня а другая половина — как другая часть того же камня, но ясно, что единство каждой из его половинок не то же самое, что единство камня, ибо в том смысле, что половина его — одно существо, камень — не одно существо, но два существа, тогда как в том смысле, в котором камень — одно существо, его половинки даже не существа. Потому что камень на самом деле сам по себе правильно, в то время как ни одна из его половинок на самом деле не является самостоятельным существом; Это только может быть самостоятельным существом если камень действительно огранен на эти две половинки.Но поскольку камень на самом деле неделим, это одна субстанция. на самом деле, в то время как его две половинки представляют собой две субстанции только потенциально. [18] И поскольку только это одно целое в абсолютном, безоговорочном смысле, который есть существо в абсолютном, безусловном смысле, и только то, что на самом деле является субстанцией, является существом в абсолютный, безусловный смысл, только камень на самом деле один в абсолютном, безоговорочный смысл. И так, несмотря на то, что мы могли различить в камень две половинки, и мы можем сказать, что он состоит из этих двух половин, это не превратит камень в двух существ или двух объектов.

Кроме того, когда мы делим камень на две части, мы можем сделать это в количестве различных способов, поскольку очевидно, что такое деление не обязательно должно приводить к двум равным половинки:

Итак, ясно, что если мы разделим его на две половины или на одну треть и две трети, или одну четверть и три четверти, мы можем выделить эти части еще до фактического разделения, исходя из того, сколько количества целое, которое мы воспринимаем как принадлежащее одной части, и насколько принадлежащий другому.Но тогда аналогичным образом мы можем различить то же самое не только части его количества на этом основании, но и любые виды других частей, в зависимости от того, сколько из того, что мы представляем в этой вещи мы воспринимаем как принадлежащие одной части и насколько принадлежащие к Другой.

Итак, что все это значит относительно состава человека из тела и душа? Прежде всего, ясно, что термин «тело» в первом смысле в что это род всех тел, так как это предсказуемо для всего человеческого бытие, а не только его или ее часть, означает уникальное существенное форма любого человеческого существа, и, следовательно, что это означает в людях, их телесность, совпадает с их разумной душой.[19] Поэтому в этом смысле мы не отличаем тело от души как часть из другой части, но целое из одной своей части. [20] Но эта часть этого целого, а именно душа, не отличается от других частей на основе деления количества это все. Скорее, различие проводится на основе разных совершенства, указывающие на различные способы существования, которые мы постигаем в это целое, а именно пространственно-временной материальный способ существования, который тело имеет общее со всеми телами, в отличие от способа существования, который позволяет этому телу выполнять несколько видов жизненно важных функций, то есть жизнь, который он имеет общего со всеми живыми существами.Но как только мы отличились эти два способа существования, а именно материальное, пространственно-временное существование на с одной стороны, и жизнь с другой, мы, очевидно, можем использовать разные имена, или одни и те же имена в разных смыслах, чтобы обозначить существенные формы учёта из которых вещь имеет один из этих способов существования, или другой, или оба в свой собственный уникальный акт субстанциального бытия. Итак, если мы различим телесность как та субстанциальная форма, благодаря которой все, что имеет, существует в материале, пространственно-временным образом, независимо от того, жива ли предмет, о котором идет речь, то выделенная таким образом телесность будет явно совпадать во всех живых телах с их душа, задуманная как та субстанциальная форма, из-за которой все, что имеет эта форма жива, является ли она телом или нет.Поэтому в этом неисключительный смысл, и материальность, так задуманная, и душа, таким образом задуманные — не что иное, как форма целого, то есть сущность или сущность живого тела. Но если мы представим телесность как то, благодаря чему что бы оно ни существовало, оно существует в пространственно-временном отношении, но не живое, задуманная таким образом телесность не может совпадать с субстанциальной формой живое тело, поэтому эта концепция телесности может выделить только некоторую часть сущность живого тела.Кроме того, если мы представим себе душу как то, что на что все, что имеет, живо, но не является телом, концепция Задуманная таким образом душа может выделить только некоторую часть живого тела, в которой оба материальное существование и жизнь объединены в едином акте субстанциального существование, его пространственно-временная, материальная жизнь.

Конечно, пространственно-временное пространство и жизнь сами по себе несовместимы, о чем свидетельствует очевидное существование живых тел. Однако они не влекут за собой друг друга, как показывает очевидное существование безжизненных тел, а также по крайней мере мыслимым существованием живых нематериальных вещества.Поэтому неудивительно, что мы можем сформировать как неисключительные и исключительные концепции этих существенных форм в связи с из которых любая субстанция имеет либо жизнь, либо пространственно-временную зависимость, либо и то, и другое. Соответственно, понятия «тело» и «душа» в соответствующем неисключительном и исключительные смыслы действительно могут быть должным образом охарактеризованы следующими следствия и отрицания следствий, как и предлагал св. Фома:

1. x — корпус ₁ x — пространственно-временная

2.~ (x — тело ₁ x — не жив)

3. x — корпус ₂ x — пространственно-временной & x не жив

4. y — душа ₁ (x имеет у х жив)

5. ~ (y — душа ₁ (x имеет y x не является пространственно-временным))

6. ​​y — душа ₂ (x имеет y x жив & x нет пространственно-временная)

Таким образом, сущность живого тела, которую можно назвать телесность, в первом, неисключительном смысле, должна состоять из телесности во втором, исключительном смысле, и души также во втором, исключительном смысле смысла, как его составные части:

7.телесность ₁ (живого тела ₁ ) = телесность ₂ (того же живого тела ₁ ) + душа ₂ (того же живого корпус ₁ )

Напротив, телесность неживого тела будет той же самой сущностью в оба чувства:

8. телесность ₁ (неживого тела ₁ ) = телесность ₂ (того же неживого тела ₁ ),

Но тогда живое тело ₁ должно будет состоять из тело ₂ , а душа ₂ :

9.живое тело ₁ = душа ₂ (того же живого тела ₁ ) + корпус ₂ (из того же живого тела ₁ )

На самом деле, именно так Каэтан истолковывает цитированное выше высказывание Св. Фомы. замечания в своем комментарии к De Ente et Essentia :

«На данный момент мне кажется, что нужно сказать, что человек составлен из души и тела, и это третье, не только состоящее из двух вещей, но также как из двух частей, которые на самом деле составляют единое целое.Я принимаю тело не так поскольку это род, но поскольку он означает часть, и принять душу в его исключительное значение, как определено в II de Anima. Таким образом, корпус означает смесь материи и телесного совершенства, взятых исключительно. Душа означает исключительно совершенство жизни.

Таким образом я доказываю свой тезис. Тело действительно отличается от души, а не в целом отличается от детали; поэтому он отличается как часть от части. Добавленный Дело доказано: целое включает, по крайней мере, некорректно, часть, но тело, рассматриваемое таким образом, исключает душу.Таким образом, тело входит в определение души как субъекта, поддерживающего душу, как говорит св. Фома там. Первое утверждение очевидно само по себе и всеми признается. В Следствие черпает свою силу из адекватного разделения. Ведь если душа и тела действительно отличаются, тело должно действительно отличаться от души в целом от часть или как часть от части. Следовательно, человек состоит из тела и Душа как из частей, которые действительно различны, что и было нашим тезисом.»[21]

Пока все, можно сказать, неплохо, но неужели вся эта «словесная магия» решить подлинную философскую проблему тела и разума? Ибо даже если используя эти «резиновые» представления о теле и душе, можно спасти согласованность того, что говорит Фома Аквинский в различных контекстах, что делает их более в одном контексте и в меньшей — в другом, тело и душа по-прежнему считаются действительно отдельные части человека в вышеописанных исключительных смыслах этих условий.Но тогда, если тело и душа действительно различны сущности, одна из которых принадлежит пространственно-временному физическому миру и другое, принадлежащее какому-то предполагаемому духовному царству, тогда мы сразу же, кажется, столкнуться здесь с проблемой «таинственного» взаимодействия против причинного замыкания, это слишком хорошо знакомо по горестям картезианского дуализма.

На это мы должны сначала ответить, что, поскольку философская проблема концептуальный конфликт, или, скорее, пучок концептуальных конфликтов в широком концептуальной основы, не существует такой вещи, как «подлинная философская проблема «чего-либо, кроме концептуальной основы, которая порождает к нему.Итак, если мы обнаружим, что, несмотря на внешнюю видимость обратного, св. Представления Томаса о теле и душе существенно отличаются от концепции, фигурирующие в современной проблеме тела и разума, мы вполне можем обнаружить, что в его концептуальных рамках знакомая проблема, а точнее знакомая связка проблем не нужно и вообще не возникает. Действительно, что кроется в В основе всех знакомых проблем лежит предположение о том, что тело и душа две разные сущности радикально разной природы, имеющие совершенно разные причинные силы, коренящиеся в этих различных природах, из-за чего они доступны нам для наблюдения принципиально разными способами.

Однако, если мы поймем это правильно, мы легко поймем, что настоящая разделение тела и души в рамках томистско-аристотелевской системы означает ничего подобного. Во-первых, это тело и душа, в исключительном значения этих терминов, являются отдельными частями одного и того же объекта, не означает, что они являются отдельными сущностями в том смысле, в котором существующие сущности отличны друг от друга. Как часто повторяет Сент-Томас, unum convertitur cum ente : есть одно существо, абсолютно говоря, всякий раз, когда есть существо имея один акт существования, даже если рассматриваемое существо состоит из несколько частей.Но тело и душа, различимые в исключительных смыслах эти термины имеют один и тот же уникальный акт субстанциального существования, а именно жизнь живого тела; поэтому тело и душа — одно существо, одно целое, абсолютно говоря, не две сущности. Поскольку причинные силы и соответствующие действия принадлежат существам, которые выполняют эти действия с помощью этих сил, если тело и душа составляют одно существо, тогда не может быть и речи о их взаимодействие может возникнуть на основе их различных причинных силы коренятся в их радикально отличной природе.На этот вопрос можно должным образом подниматься только в отношении отдельных существ, каждое из которых имеет существенное акт бытия сам по себе, основывая их различные причинные силы и соответствующие действия. [22]

Однако здесь может показаться, что, уделяя так много внимания их существенное единство эта позиция не оставляет места для реальных различие тела и души, или, действительно, для нематериалистической концепции души. Ведь если душа и тело составляют одно целое, а именно живое тело, имеющее все их силы и действия являются общими в целом, которое они составляют, тогда их различие, по-видимому, носит чисто концептуальный характер: понятия тела и Душа предоставляет нам просто разные аспекты для рассмотрения одного и того же, по существу материальная сущность.

Но это возражение основано на радикальном непонимании того, что оно означает чтобы существенные части одного и того же объекта были отличны друг от друга, и все же составлять одно и то же единое целое. Ведь даже если, например, Сократ — одушевленное тело, единая субстанция с одним актом субстанциального существа, его основные части, его тело и душа в исключительном смысле этих терминов, являются строго различные части в едином целом, поскольку одна часть является что объясняет один особый вид совершенства Сократа в целом, а именно, пространственно-временное пространство и все, что это влечет за собой; тогда как другая часть то, что составляет другой вид совершенства, а именно человеческую жизнь и что бы это ни повлекло за собой.Но поскольку это, очевидно, разные совершенства, чье различие дается независимо от рассмотрения интеллекта, части целого, составляющие эти совершенства, каждое в своем роде, должны быть действительно отличными друг от друга частями, опять же, независимо от интеллекта рассмотрение.

Тем не менее, хотя мы таким образом поддерживаем их реальное различие, мы также должны понимать, что тело и душа могут отличаться только как отдельные части одного и того же по существу одного целого.В самом деле, они не могут быть отличны таким же образом, как и целое, которое они составляют, отличны от других целые того же вида. Ведь все они составляют целостную субстанцию, который, следовательно, является законченным существом в первичном, безоговорочном смысле термин «бытие», имеющий свой уникальный субстанциальный акт существования. Но тогда нет часть этого единого целого может иметь один и тот же акт бытия таким же образом, иначе они не были бы частями целого, но целыми существами в одном и том же неквалифицированном смысл термина как изначального целого.Таким образом, основные части целое, поскольку они существенны, разделяют один и тот же акт бытия как целое; тем не менее, поскольку они являются частями, они могут существовать только в в том смысле, в котором может часть целого. Как говорит Святой Фома:

[…] существование [ esse ] считается действием существа [ ens ] поскольку бытие, то есть то, чем что-то обозначается как бытие в природа вещей. И бытие в этом смысле относится только к вещам самих себя, которые содержатся в десяти категориях, откуда «бытие» [ Ens ] , обусловленное таким [актом] существования [ esse ], является разделены на десять категорий. Но этот [акт] существования [ esse ] приписывается чему-то в двух смыслах. В каком-то смысле то, что [ quod ] должным образом и в действительности существует или существует. И таким образом приписывается только существующему веществу как таковому ; откуда то что действительно существует, как говорят, является веществом в bk. 1. из Physics . Все однако те [вещи], которые существуют не как таковые , но в других и с другими, , являются ли они несчастными случаями или существенными формами или любыми другими виды частей , не существуют [ esse ], так что сами действительно существовали бы, но существование [ esse ] приписывается им в другом смысл, а именно как что-то , посредством которого [ quo ] что-то существует; поскольку считается, что белизна существует, не то, чтобы она существовала сама по себе, но потому что это [эта белизна] есть что-то белое.[…] [23]

Значит, это означает, что в соответствии с общей концепцией Св. Фомы аналогии бытия, целого и его существенных частей, в то время как они названные существа из-за одного и того же существенного акта существования, они не являются существами в одном и том же смысле. Ибо вся субстанция назвал существо в первичном, безусловном смысле бытия, в смысле в что только законченная, самодостаточная сущность может быть названа существом, существующим самостоятельно.Существенные части этого существа, а именно его материя и субстанциальную форму, однако, можно назвать существами только в некотором производном смысле. срока. Ибо форму можно назвать существом только во второстепенном смысле, потому что, поскольку это форма, можно сказать, что она существует только во вторичной смысл. И это потому, что для существования формы в этом вторичном смысле ничего, кроме информирования о том, что существует в первичном смысле, а именно, первичное вещество. Но это просто еще один способ сказать, что для формы существовать — это не что иное, как существовать вещи, или иметь существование, в соблюдение формы , которая дает понять, что смысл существования приписывается форме получается путем добавления некоторого уточнения к смыслу в котором существование приписывается субстанции, которая, как говорят, существует в первичный, безусловный смысл.Очевидно, что аналогичные соображения применимы к тело, в исключительном смысле этого слова, поскольку это другое существенное часть живого существа.

Но тогда, если мы признаем аналогичный характер предсказания понятие бытия в отношении целого и в отношении его существенного частей, неудивительно, что тело и душа в исключительных смыслах из этих терминов считаются одним существом в прямом смысле этого слова, но их можно назвать двумя существами в производном смысле, в котором различные части целого можно назвать существами.Но поскольку имея силу и действие может правильно прикрепиться к существу только в первичном смысле, проблема взаимодействие между телом и душой по-прежнему не может возникнуть, как для действий, так и для соответствующие полномочия по-прежнему будут принадлежать только единому целому, а не к любой из частей. По крайней мере, так должно быть, если действие, о котором можно правильно сказать, что оно принадлежит только одному из них, и в этом случае эту часть также следует рассматривать как существо не только в смысле часть является существом, но также и в том смысле, в котором есть целое.

Но именно это и делает Аквинский в отношении уникального случай человеческой души в его доказательстве бессмертия:

«Мы должны сказать, что человеческая душа совершенно нетленная. четкое понимание того, что мы должны учитывать, что само по себе принадлежит что-то не может быть удалено из него, как и из человека это не может быть удалено что он животное, ни из числа, что оно четное или нечетное. это Ясно, однако, что бытие само по себе принадлежит форме, поскольку все достоинство его надлежащей формы; откуда бытие никоим образом не может быть отделено от формы.Следовательно, вещи, состоящие из материи и формы, портятся, теряя форму. которому принадлежит само по себе существо. Но сама форма не может быть испорчена, но он поврежден per accidens , поскольку составная вещь, которая существует, поскольку форма теряет свое бытие, при условии, что форма такова, что она не является a то, что было , но это только то , по которому составной вещь была. Следовательно, если есть форма, которая есть , то есть вещь, которая есть , тогда необходимо, чтобы эта форма была нетленной.Для того, чтобы быть не отделено от то, что имеет значение , за исключением того, что его форма получает отделены от него; следовательно, если то, что было , является формой само по себе, то невозможно, чтобы бытие было отделено от него. это очевидно, однако, что принцип, по которому человек понимает, является формой которое само по себе имеет , и [что оно не имеет этого существа] только как тот , по которому существует что-то [еще]. Для понимания, как Философ доказывает в кн.3. из De Anima не является действием, совершенным какой-то орган тела «[24]

Теперь ясно, если понимание — это действие только интеллектуальной души (это утверждение должно быть обосновано отдельным аргументом, но это не обязательно касаются нас здесь), [25] то это означает что у души есть действие и соответствующая сила, которые только существующее существо. Но тогда, если душа — существующее существо, это означает что это существо не только в производном смысле, в котором субстанциальная форма есть существо, но также и в безоговорочном смысле, в котором существующая сущность является существование.

Как мы могли видеть из вышеизложенных соображений, тело и душа — одно существо. в абсолютном, безоговорочном смысле, а не два существа, объединившиеся в каком-то таинственном взаимодействие друг с другом. Тем не менее, несмотря на то, что этот все человеческое существо является материальной субстанцией, если Фома Аквинский утверждает, что понимание — это действие только души истинно, тогда форма этого существа имеет какое-то собственное действие, которое только через эту часть называет целое которому только оно может принадлежать.[26] Но тогда, поскольку эта форма имеет свою собственную деятельность, это форма, которая имеет бытие целое не только в том смысле, в котором любая другая форма, поскольку форма имеет бытие, но и в том же смысле, в котором оно есть у целого. Следовательно, это могут быть уничтожены также только в том смысле, в котором разрушается целое, а именно, потеряв свою субстанциальную форму, но поскольку это форма, то есть именно в том смысле, в котором его нельзя уничтожить. Следовательно, это неподкупный.Но тогда, если мы действительно поймем, как эти утверждения сочетаются друг с другом, мы можем ясно видеть, что зачатие святого Фомы действительно управляет благополучно проходит между Сциллой дуализма и Харибдой материализма.

Дьюла Клима

Философский факультет Университета Нотр-Дам

Институт философии, Будапешт, Венгрия

Список литературы

Работы Фомы Аквинского обозначаются стандартными сокращениями.

Cajetan, T. 1964, Комментарий о бытии и сущности , tr. Л. Х. Кендзерски и Ф. К. Уэйд, С. Дж., Marquette University Press: Милуоки, Висконсин,

Генри, Д. П. 1991, Средневековая мереология , Bochumer Studien zur Philosophie, Band 16, Б. Р. Грюнер, Амстердам-Филадельфия,

Kenny, A. 1994, Aquinas on Mind , New York: Routledge

Клима, Г. 1984, «Libellus pro Sapiente: критика Аллана Бка» Аргумент против св.Теория воплощения Фомы Аквинского «, Новая схоластика , 58, стр. 207-219.

Клима, Г. 1993, «Изменяющаяся роль Entia Rationis в средневековье» Философия: сравнительное исследование с реконструкцией «, Synthese , 96; № 1. С. 25-59.

Клима, Г. 1996, «Семантические принципы, лежащие в основе Святого Фомы. Метафизика бытия Фомы Аквинского », Средневековая философия и теология , 5. С. 87-141.

[1] Кенни, 1995, 28.

[2] Для Аквинского контраст между (первичная) материя и субъект в строгом смысле слова — это контраст между тем, что который сообщается в содержательной форме и который сообщается случайная форма. См. C. 1. из его De Principiis Naturae . Однако, очевидно, Кенни намеревается проводить различие между тем, что в другом место Аквинский называет subiectum informe и subiectum formatum ; ср. текст цитируется в n. 6.Но проблема не в этом тексте, на который ссылается Кенни.

[3] Ср. в мета фунт 5, лк. 21, п. 1099. Для подробное обсуждение понятий неотъемлемой части и целого, в отличие от другие виды частей и целых, выделенные средневековыми философами, см .: D. П. Генри, 1991; для обсуждения взглядов Фомы Аквинского, в частности, см. особенно стр. 218-328. Однако в целом для целей настоящего обсуждение понятие составной части можно определить следующим образом: неотъемлемая часть A тогда и только тогда, когда a A и существует такое b, что a + b = A.Например, кусок торта является его неотъемлемой частью, так как ломтик не торт, но есть что-то, а именно остальная часть торта, такая, что ломтик и остальные вместе составляют торт. (Здесь, если у кого-то есть заботы относительно возможной ситуации, в которой ломтик фактически вырезан, и таким образом, отделенная часть и остальная часть не составляют оригинальный торт, мы можем взять «остальное», чтобы включить не только оставшуюся количественную часть, но и его непрерывность с ломтиком.Ср. что Сент-Томас говорит о проблеме в Meta фунт 5. lc. 21. особенно nn. 1104-1108.) Точно так же тон C является неотъемлемой частью аккорд до мажор, потому что тон — это не аккорд, но что-то есть, а именно, тоны E и G вместе, так что тон C и тоны E и G вместе составляют аккорд C мажор, то есть C + E + G = C мажор. Поскольку эти примеры показать, символ `+ ‘в приведенном выше определении используется как собирательный номинал соединение, которое на самом деле является общим логическим понятием, имеющим знакомое арифметическая операция только как ее частный случай, ограниченный числами.Однако, в общем случае, если `a ‘и` b’ — любые два имени, то `a + b ‘- другое name, имя целостного целого, имеющего a и b в качестве его неотъемлемых частей, и истинность «P (a + b)» не подразумевает ни «Pa», ни «Pb». Например, пока два и три — пять, ни два, ни три — пять, и даже если Платон и Сократ — люди, ни один из них не люди, хотя, конечно, каждый из них мужчина и пр.

[4] «… dicimus quod essentia animae рациональный и непосредственный унитур корпори sicut forma materiae, et figura cerae, ut в 2 De Anima dicitur.Sciendum таким образом, quod удобный potest ati dupliciter: aut secundum proprietates naturae; et sic anima et corpus multum distant: aut secundum пропорционально Potentiae ad actum; et sic anima et corpus maxime Удобство. Et ista Удобство exigitur ad hoc ut aliquid uniatur alteri direct ut forma; псевдоним nec accidens subjecto nec aliqua forma materiae uniretur; диплом accidens и т. д. subjectum etiam sint в diversis generibus, et materia sit Potentia, et forma сидеть actus.»2СН д. 1, кв. 2, а. 4, ад 3-мкм

[5] «Sed dicebat quod corpus humanum ipsum esse corporis habet per animam. — Sed contra, Philosophus dicit in. II De Anima, quod anima est actus corporis Physici organici. Hoc igitur quod comparatur ad animam ut materia ad actum, est iam corpus Physicum organicum: quod non potest esse nisi per aliquam formam, qua constituatur in genere corporis. Habet igitur corpus humanum suum esse praeter esse animae. QDA а. 1, об. 15.

[6] «Ad decimumquintum dicendum quod in определениеibus formarum aliquando ponitur subiectum ut informe, sicut cum dicitur: motus est actus existentis в потенциале. Aliquando autem ponitur subiectum formatum, sicut cum dicitur: motus est actus mobilis, lumen est actus lucidi. Et hoc modo dicitur anima actus corporis organici Physici, quia anima facit ipsum esse corpus organicum, sicut lumen facit aliquid esse lucidum. «QDA a. 1, ad 15-мкм.

[7] Ср.De Princ. c. 1.

[8] Ср. QDA a. 9. В корп .; ST1 q. 76, аа 6, 7; 2СН д. 1, кв. 2, а. 4; SCG фунт 2, c. 71; пр.

[9] 4SN d. 44, кв. 1, а. 1, ад 2-мкм; SCG 4, 81; QDL 2, кв. 2, а. 2; в мета фунт 7, лк. 9.

[10] Ср. 1СН д. 25, кв. 1, а. 1, ад 2-мкм; SCG фунт 4, с. 81.

[11] EE c. 2. В переводе я пометил каждое вхождение термина «тело», указывая в каждом конкретном случае в каком из трех выделенных здесь значений используется этот термин.

[12] Конечно, есть бетон термины, которые относятся к формам, которые они обозначают, но делают это не из-за их значение, но из-за простоты вещи они означать. Ср. 3СН д. 11, кв. 1, а. 4; 1СН д. 33, кв. 1, а. 2, объявление 2. Для дальнейшего подробности о семантической теории Фомы Аквинского см. Klima, 1996.

[13] Как писал Св. Томас: «… dicendum est quod illud a quo aliquid denominatur non oportet quod sit semper forma secundum rei naturam, sed sufficit quod Mongetur per modum formae, грамматика локендо.Denominatur enim homo ab actione et ab индукция, et ab aliis huiusmodi, quae realiter non sunt formae. «QDP, q. 7, a. 10, объявление 8.

[14] Относительно семантической роли и онтологический статус разумных существ у Аквинского см. Klima, 1993.

[15] «Et dicitur corpus mathematicum, corpus consideratum secundum Dimensions Quantitativas tantum, et hoc est corpus in genere Quantitatis … «2SN d. 30, q. 2, a. 2.

[16] Ср. вот что Аристотель и Томас говорит о различных видах единства в Meta lb.5. lc. 7 и 8. См. Также Klima, G. (2000) Aquinas on One and Many, Documenti e Studi sulla Tradizione Filosofica Medievale , 11 (2000), стр. 195-215.

[17] ST1-2 q. 17, а. 4.

[18] Ср. например в мета фунт 5, лк. 21, п. 1102; в мета фунт 7, лк. 16, пн. 1632-1633.

[19] См .: «Non enim anima est alia forma ab illa, per quam in re illa poterant designari tres sizes; et ideo, cum dicebatur quod corpus est quod habet talem formam, ex qua Possunt designari tres sizes в eo ,lligebatur: quaecumque forma esset, sive animalitas sive lapideitas sive quaecumque alia.»EE c. 2.

[20] Ср. цитируемый текст гостиница. 6.

[21] Каэтан, 1964, стр. 120.

[22] «Нихил autem potest per se operari, nisi quod per se subsistit. Non enim est operari nisi entis in act, unde eo modo aliquid Operatur, quo est. Propter quod non dicimus quod calor calefacit, sed calidum. «ST1 q. 75, a. 2.

[23] ^{QDL 9. q. 2, а. 2, в корп.}

[24] QDA a. 14, ко.

[25] Поскольку в этом контексте мы только озабочен тем, что значит сказать, что душа является одновременно формой и существующей субстанции, и не доказывая ее истинность, мы должны только рассмотреть при каких условиях это было бы правдой.Конечно, я тоже считаю, что аргумент в пользу утверждения, что понимание — это только действие интеллекта, может действительно работает, но доказательство этого утверждения — это другой вопрос, чтобы будут рассмотрены в другой статье.

[26] И поэтому мы можем действительно сказать что понимает человек, и не только то, что понимает человеческая душа, несмотря на факт, что акт понимания — это акт, присущий только душе, а не в соединении души и тела. См .: «… et operationes partium attribuuntur toti per partes. Dicimus enim quod homo videt per oculum, et palpat per manum, aliter quam calidum calefacit на калорийность, quia calor nullo modo calefacit, proprie loquendo. Potest igitur dici quod animalligit, sicut oculus videt, sed magis proprie dicitur quod homo Intelligat per animam. «ST1 q. 75, a. 2, ad 2-um. См. также De Unitate Intellectus , c. 3, п. 69. Для обсуждения общей Правило, касающееся надлежащего наименования целого некоторым свойством его части см. Клима, 1984.

4.3 Роли миссии, видения и ценностей — принципы управления

Цели обучения

1. Уметь определять миссию и видение.
2. Узнайте, насколько важны ценности для миссии и видения.
3. Поймите роли видения, миссии и ценностей в структуре P-O-L-C.

Миссия, видение и ценности

Миссия и видение связаны с целью организации и обычно сообщаются в некоторой письменной форме.Миссия и видение — это заявления организации, которые отвечают на вопросы о том, кто мы, что мы ценим и куда мы идем. Исследование, проведенное консалтинговой фирмой Bain and Company, сообщает, что 90% из 500 опрошенных фирм выдают те или иные заявления о миссии и видении (Bart & Baetz, 1998). Более того, было показано, что фирмы с четко обозначенной, широко понятой и коллективно разделяемой миссией и видением работают лучше, чем те, у кого их нет, с той оговоркой, что они связаны с эффективностью только тогда, когда стратегия, цели и задачи также совпадают с ними (Барт , et.др., 2001).

Заявление о миссии сообщает о причине существования организации и о том, как она стремится служить своим основным заинтересованным сторонам. Клиенты, сотрудники и инвесторы являются заинтересованными сторонами, на которые чаще всего обращают внимание, но можно также обсудить и другие заинтересованные стороны, такие как правительство или сообщества (т. Е. В форме социального или экологического воздействия). Заявления о миссии часто длиннее, чем заявления о видении. Иногда заявления о миссии также включают в себя обобщение ценностей фирмы. Ценности — это убеждения отдельного человека или группы, и в данном случае организации, в которую они вложены эмоционально.Заявление о миссии Starbucks описывает шесть руководящих принципов, которые, как видите, также отражают ценности организации:

1. Обеспечьте отличную рабочую среду и относитесь друг к другу с уважением и достоинством .
2. Принять разнообразие как важный компонент в способах ведения бизнеса .
3. Применяйте самые высокие стандарты качества при покупке, обжарке и доставке свежего кофе.
4. Постоянно развивайте восторженно довольных клиентов .
5. Вносить позитивный вклад в наши сообщества и нашу окружающую среду .
6. Признайте, что прибыльность имеет важное значение для нашего будущего успеха (Starbucks, 2008).

Точно так же Toyota заявляет о своих глобальных корпоративных принципах:

1. Уважайте язык и дух закона каждой страны и ведите открытую и справедливую корпоративную деятельность, чтобы быть хорошим корпоративным гражданином мира .
2. Уважайте культуру и обычаи каждой нации и вносите свой вклад в экономическое и социальное развитие посредством корпоративной деятельности в сообществах .
3. Посвящаем себя предоставлению чистых и безопасных продуктов и повышению качества жизни во всем мире посредством всей нашей деятельности .
4. Создавайте и развивайте передовые технологии и предоставляйте превосходные продукты и услуги, которые удовлетворяют потребности клиентов по всему миру. .
5. Содействовать развитию корпоративной культуры, которая повышает индивидуальный творческий потенциал и ценность совместной работы, уважая при этом взаимное доверие и уважение между сотрудниками и руководством. .
6. Стремитесь к росту в гармонии с мировым сообществом с помощью инновационного менеджмента .
7. Работайте с деловыми партнерами в исследованиях и творчестве для достижения стабильного, долгосрочного роста и взаимной выгоды, сохраняя при этом открытость для новых партнерских отношений (Toyota, 2008).

Заявление о видении, напротив, является ориентированным на будущее заявлением о целях и стремлениях организации. Во многих отношениях вы можете сказать, что в заявлении о миссии излагается «цель существования» организации, а затем в заявлении о видении говорится: «Исходя из этой цели, мы хотим стать именно такими.«Стратегия должна исходить непосредственно из видения, поскольку стратегия предназначена для достижения видения и, таким образом, удовлетворения миссии организации. Обычно заявления о видении относительно краткие, как в случае с заявлением о видении Starbuck, которое гласит: «Сделать Starbucks главным поставщиком лучшего кофе в мире, сохраняя при этом наши бескомпромиссные принципы по мере нашего роста (Starbucks, 2008)». Или рекламная компания Ogilvy & Mather, которая заявляет о своем видении как «агентство, определяемое своей преданностью брендам (Ogilvy, 2008).Иногда заявление о видении также фиксируется в коротком слогане, например, в заявлении Toyota о «движении вперед», которое встречается в большинстве сообщений клиентам, поставщикам и сотрудникам (Toyota, 2008). Точно так же девизом видения Wal-Mart является: «Экономьте деньги. Живи лучше (Walmart, 2008) ».

Любой случайный тур по веб-сайтам компании или организации познакомит вас с множеством форм, которые могут принимать формулировки миссии и видения. Повторюсь, заявления о миссии длиннее, чем заявления о видении, часто потому, что они передают основные ценности организации.Заявления о миссии отвечают на вопросы «Кто мы?» и «Что ценит наша организация?» Заявления о видении обычно принимают форму относительно кратких заявлений, ориентированных на будущее — заявления о видении отвечают на вопрос «Куда движется эта организация?» Все чаще организации также добавляют заявление о ценностях, которое либо подтверждает, либо прямо заявляет о ценностях организации, которые могут не быть очевидными в заявлениях о миссии или видении.

Роли миссии и видения

Заявление о миссии и видении

играет три важнейшие роли: (1) доводит до сведения заинтересованных сторон цель организации, (2) информирует о разработке стратегии и (3) разрабатывает измеримые цели и задачи, с помощью которых можно оценить успех стратегии организации.Эти взаимозависимые, каскадные роли и отношения между ними показаны на рисунке.

Рисунок 4.5 Ключевые роли миссии и видения

Во-первых, миссия и видение служат средством донесения цели и ценностей организации до всех ключевых заинтересованных сторон. Заинтересованные стороны — это те ключевые стороны, которые имеют некоторое влияние на организацию или заинтересованы в ее будущем. Вы узнаете больше об заинтересованных сторонах и их анализе позже в этой главе; однако пока достаточно сказать, что некоторые ключевые заинтересованные стороны — это сотрудники, клиенты, инвесторы, поставщики и такие учреждения, как правительства.Как правило, эти утверждения широко распространяются и часто обсуждаются, чтобы их значение было широко понято, распространено и усвоено. Чем лучше сотрудники понимают цель организации через ее миссию и видение, тем лучше они смогут понять стратегию и ее реализацию.

Во-вторых, миссия и видение создают цель для разработки стратегии. То есть одним из критериев хорошей стратегии является то, насколько хорошо она помогает фирме в достижении ее миссии и видения.Чтобы лучше понять взаимосвязь между миссией, видением и стратегией, иногда полезно визуализировать их все вместе как воронку. В самой широкой части воронки вы найдете исходные данные для формулировки миссии. Ближе к более узкой части воронки вы найдете формулировку видения, в которой изложена миссия, и она может направлять развитие стратегии. В самой узкой части воронки вы найдете стратегию — она ​​ясно и четко описывает, что фирма будет делать, а не делать для достижения видения.Заявления о видении также служат мостом между миссией и стратегией. В этом смысле лучшие заявления о видении создают напряжение и беспокойство в отношении существующего положения вещей, то есть они должны способствовать развитию духа непрерывных инноваций и улучшений. Например, в случае Toyota ее видение «движения вперед» побуждает менеджеров находить новые и более экологически чистые способы доставить удовольствие покупателю своих автомобилей. Профессора Лондонской школы бизнеса Гэри Хэмел и К. К. Прахалад описывают эти напряженные отношения между видением и стратегией как натяжение и амбиции.Действительно, при исследовании таких способных конкурентов, как CNN, British Airways и Sony, они обнаружили, что эти фирмы вытеснили конкурентов с более сильной репутацией и более глубокими карманами из-за своих амбиций по расширению своих организаций более инновационными способами (Hamel & Prahalad, 1993).

В-третьих, миссия и видение обеспечивают руководство высокого уровня, а стратегия обеспечивает конкретное руководство по целям и задачам, показывающим успех или неудачу стратегии и удовлетворение более широкого набора целей, заявленных в миссии.В случае как Starbucks, так и Toyota вы ожидаете увидеть цели прибыльности в дополнение к показателям удовлетворенности клиентов и сотрудников, а также социальной и экологической ответственности.

Key Takeaway

Миссия и видение связаны с целями и стремлениями организации и обычно выражаются в той или иной форме кратких письменных заявлений. Заявление о миссии сообщает о причине существования организации и о том, как она стремится служить своим основным заинтересованным сторонам.Заявление о видении — это более узкое, ориентированное на будущее заявление о целях и стремлениях организации. Вместе миссия и видение направляют разработку стратегии, помогают донести цель организации до заинтересованных сторон и информируют о поставленных целях и задачах, чтобы определить, идет ли стратегия в правильном направлении.

Упражнения

1. Что такое миссия?
2. Что такое заявление о видении?
3. Насколько важны ценности для содержания заявлений о миссии и видении?
4. Где пересекаются цель миссии и видение?
5. Как миссия и видение соотносятся со стратегией фирмы?
6. Почему миссия и видение важны для целей и задач организации?

Список литературы

Барт, К.К. и Баец М.С. (1998). Взаимосвязь между заявлением о миссии и эффективностью фирмы: исследовательское исследование. Журнал исследований в области управления, 35 , 823–853.

Барт, К. К., Бонтис, Н., и Таггар, С. (2001). Модель влияния заявлений о миссии на результаты деятельности фирмы. Управленческое решение, 39 (1), 19–35.

Хамель Г. и Прахалад К. К. (1993, март – апрель). Стратегия как растяжка и кредитное плечо . Harvard Business Review , 75–84.

Ogilvy, получено 27 октября 2008 г., с http://www.ogilvy.com/o_mather.

Starbucks, получено 27 октября 2008 г., с http://www.starbucks.com/aboutus

Toyota, получено 27 октября 2008 г. с сайта http://www.toyota.co.jp/en/vision/philosophy.

Toyota, получено 27 октября 2008 г. с http://www.toyota.com/about/our_values/index.html.

Walmart, получено 27 октября 2008 г. с http://www.walmart.com.

Пять вещей, которые Джон Льюис научил нас о «хороших неприятностях»

«Попадите в хорошие неприятности, необходимые неприятности, и выкупите душу Америки.Джон Льюис сделал это заявление на мосту Эдмунда Петтуса в Сельме, штат Алабама, 1 марта 2020 года в ознаменование трагических событий Кровавого воскресенья. Кровавое воскресенье произошло 7 марта 1965 года, когда сотрудники правоохранительных органов избили мирных демонстрантов за переход через мост. Льюис и другие, такие как Амелия Бойнтон Робинсон, были настолько сильно избиты, что были госпитализированы.

Контекст, стоящий за маршем, имеет большое значение. Марш за гражданские права с участием 600 человек на самом деле был посвящен жестокости полиции. Джимми Ли Джексон, 26-летний церковный дьякон, был убит Джеймсом Бонардом Фаулером, военным в штате Алабама.Этот марш также произошел через полтора года после печально известного марша на Вашингтон, подчеркнув, что в жизни чернокожих в Америке мало что изменилось. Кровавое воскресенье было отмечено в номинированном на «Оскар» фильме Авы Дюверней за лучший фильм Selma . Музыканты John Legend и Common получили «Оскар» за песню «Glory».

Кровавое воскресенье часто называют вершиной жизни Льюиса. Этот решающий момент включает в себя пять вещей, которым он научил нас, как попасть в хорошие неприятности.

Голосовать, всегда

«Ваш голос имеет значение.Если этого не произошло, почему некоторые люди продолжали пытаться его отобрать? #goodtrouble »Льюис отправил этот твит 3 июля 2018 г. Он подчеркивает дело его жизни — справедливое голосование. Одной из основных участников Движения за гражданские права были чернокожие, получившие право голоса. В конечном итоге это произошло с принятием Закона об избирательных правах 1965 года. Однако решение Верховного суда по делу Шелби против Холдера в 2013 году по существу разрушило Закон об избирательных правах и проложило путь для повсеместного подавления избирателей и подтасовки.

Вот почему Конгрессу необходимо принять незамедлительные меры, чтобы принять Закон Джона Льюиса о продвижении избирательных прав, чтобы обеспечить равный доступ к избирательным участкам.Льюис был оригинальным наездником свободы, участвовал во многих сидячих забастовках и был десятки раз арестован за право голоса. «Некоторые из нас пролили немного крови за право участвовать в демократическом процессе», — сказал Льюис. Теперь Конгресс должен отдать должное наследию Льюиса и обеспечить равноправное участие в демократическом процессе. Как заметил Льюис: «Голосование бесценно. Это почти священно. Это самый мощный ненасильственный инструмент, который у нас есть в демократии ».

Никогда не бывает слишком молодым, чтобы иметь значение

Как основатель и лидер Студенческого координационного комитета ненасильственных действий (SNCC), Льюис был самым молодым человеком, выступившим на Марше в Вашингтоне.Старшие лидеры движения за гражданские права стремились урезать его слова. Льюис критиковал администрацию Кеннеди и медлительность, с которой широкомасштабные изменения законодательства происходили на федеральном уровне. Льюис также раскритиковал законодательство о гражданских правах за то, что оно не рассматривает жестокость полиции в отношении чернокожих. Представьте себе, как этот момент в «Движении за черные жизни» мог бы измениться, если бы старшие лидеры «Гражданских прав» прислушались к Льюису. Юность Льюиса дала ему представление о более преобразующемся обществе, которое в основном было социализировано, а в некоторых случаях выбито старшими лидерами.Льюис учит нас, что возраст — это не что иное, как число, и молодые люди должны быть теми изменениями, которые они хотят видеть, подталкивая и заставляя пожилых людей к справедливым изменениям. Пожилые люди часто социализированы в нынешнем устройстве общества и не могут полностью представить себе радикально иной мир. Льюис заявил: «Я хочу, чтобы молодые люди в Америке почувствовали дух 1960-х годов и нашли способ встать у них на пути. Чтобы найти способ попасть в беду. Хорошая проблема, необходимая проблема ». Молодые люди могут и должны настаивать на преобразованиях и требовать от нас ответственности за них.

Говори правду власти

«Говори, говори, мешай», — сказал Льюис. Он научил нас, как важно говорить открыто и открыто. Мы должны быть готовы говорить о несправедливости всегда, независимо от затрат. Мой дедушка, который участвовал в двух войнах и получил Пурпурное сердце и Бронзовую звезду, с самого рождения учил меня, что мое молчание — это мое принятие. Льюис заявил: «Когда вы видите что-то неправильное, несправедливое, не справедливое, вы должны говорить об этом.Вы должны что-то сказать; ты должен что-то делать ». Этот девиз должен применяться во всех сферах нашей жизни. Льюис олицетворяет это и призывает нас не молчать. Он был непреклонен в поддержке свободы слова, но он также был непреклонен в отношении осуждения языка ненависти. «Я верю в свободу слова, но я также считаю, что мы обязаны осуждать высказывания расистского, фанатичного, антисемитского или ненавистного характера».

Стать расовым брокером акций

Льюис — олицетворение перехода от политического активиста к политику.Я представляю это как переход от защитника расового равенства к брокеру расового справедливости. Защитник расового равенства высказывается и высказывается, стоит в промежутке и сидит за столом, чтобы защитить людей, которые не могут защитить себя. Есть такая поговорка: «Если тебя нет за столом, значит, ты в меню, и кто-то ест тебя на обед». Ширли Чисхолм сказала: «Если вам не дадут сесть за стол, принесите складной стул». Льюис понял, что для радикальных изменений он должен находиться за столом и часто приносить свой стул.Оказавшись за столом, он понял, что ему нужно помочь составить документы, которые обсуждались за столом. Это привело его к тому, что он стал выборным должностным лицом и брокером расового капитала, чтобы изменять, деконструировать и реструктурировать законы, политику, процедуры и правила, которые препятствуют расовому равенству.

Никогда не сдавайся

Когда Льюис был избран в Конгресс в 1986 году, одним из его первых законопроектов было создание национального музея, посвященного истории, культуре и успехам чернокожих американцев.