4 ошибки в резюме, которых нужно избегать — Work.ua

Резюме

• 219
• 43288
• Советы соискателям Резюме

Хорошее резюме — билет на собеседование. Work.ua подготовил список ошибок, которых стоит остерегаться при написании резюме, чтобы билет достался именно вам.

Неспособность выделить достижения

Ваш опыт и список обязанностей это, конечно, хорошо, но чего вы в итоге достигли? Работодателю хочется знать какую пользу вы принесли бывшим нанимателям, чтобы понять, чего вы действительно стоите. Обозначьте в явном виде ваши значимые результаты, используйте цифры, чтобы привлечь внимание работодателя к достижениям и помочь ему правильнее оценить их.

Неуместная и некорректная информация

Резюме желательно адаптировать под конкретную вакансию, чтобы работодатель видел именно ту информацию о вас, которая важна для этой позиции. Тем самым резюме избавиться от лишнего текста, что повысит его читабельность, и работодатель будет уверен, что вы именно тот, кто ему нужен.

Трижды проверьте всю информацию в резюме. Убедитесь, что все даты указаны верно, нет ошибки в телефонах и других контактах.

Плохое форматирование

Ваше резюме должно легко читаться. Не важно в электронном оно виде или в бумажном. Для размещения на сайте Work.ua, мы рекомендуем создавать развернутое резюме, а не вставлять готовое решение. Это займет немного больше времени, но позволит сделать резюме более качественным, что увеличит ваши шансы на получение хорошей работы. Форма подскажет вам направления мыслей, а сайт позаботится, чтобы введенная информация получила качественное оформление.

Внимание к размеру, а не содержанию

Если вы только начинаете свою карьеру, вряд ли резюме сможет занимать больше одной страницы. Но не нужно стараться его насильно увеличивать, добавляя ненужную информацию или делая шрифт побольше. Сфокусируйтесь на содержании, а не на количестве строк. Не стоит думать, что работодатель посчитает вас опытным профессионалом, если резюме будет занимать пять страниц. В данном случае количество так же не является качеством. Скорее всего менеджер по персоналу просто не дочитает резюме до конца, или сделает это невнимательно. Выделите только основные свои качества и достижения, которые действительно важны для конкретной должности. Именно это привлечет работодателя, а об остальных ваших заслугах и навыках вы сможете поговорить непосредственно на собеседовании.

---

Получать новости в Telegram

---

Чтобы оставить комментарий, нужно войти.

Коли не варто поспішати зі звільненням: 6 типових ситуацій

9 плюсов возвращения на старую работу

УИЛЬЯМ ДЭВИС — Андропова Кукушка — История О Любви, Интригах И КГБ

УИЛЬЯМ ДЭВИС“Держитесь за него!” — приказал сердечно-сосудистый хирург, быстро сканируя аппараты и мониторы на стойках над противоположной стороной кровати хорошо натренированным взглядом. “Не дайте ему снова потерять сознание, это может быть последний раз, если мы это сделаем”. Мигание, пиканье и потоки света на всех мониторах нормализовались, как и звуковые сигналы и жужжание. “Давай, Уильям, не засыпай сейчас”, — убеждал он своего пациента. “Я пытаюсь этого не делать”, — услышал я свои слова в голове, но не мог заставить свои губы озвучить свои мысли. На самом деле, некоторое время я думал, что умер за десять минут до того, как услышал первый голос. Единственная причина, по которой я сомневался в своей смерти, заключалась в том, что я спиритуалист, и я всегда верил, что друзья и родственники ждут на другой стороне, чтобы приветствовать умирающего. Меня никто не ждал… Не то чтобы у меня было много друзей или родственников, живых или мертвых, но был один, на которого я знал, что могу рассчитывать. Я должен был отдать себя в руки врачей и поверить в их способности. Я хотел дать им знак, что слышу их, поэтому я пытался барабанить пальцами рук и шевелить пальцами ног, но не знал, двигаются они или нет.

Я догадалась об этом по отсутствию реакции со стороны врачей и медсестер, которые, очевидно, окружали кровать, пытаясь мне помочь. “Его глаза дергаются, я думаю, он пытается их открыть”, — эмоционально заметил женский голос. Ободренный такой поддержкой, я старался изо всех сил, и через минуту или около того я увидел добродушное мужское лицо, улыбающееся мне сквозь щель в веках. “С возвращением, Уильям, — сказал он, похоже, серьезно, — мы думали, что потеряли тебя в тот раз. Добро пожаловать обратно в страну живых. Я ужасно сожалею об этом, Старик, но я должен спешить, с тобой все будет в порядке, но эти леди и джентльмены в высшей степени компетентны и позаботятся о тебе так же хорошо, как и я. Увидимся позже”. Он прошептал свои инструкции остальным и ушел. Это странно, но когда у вас остается совсем мало сил, вы можете почувствовать, как они уходят или возвращаются удивительно легко. В моем случае я становился сильнее с каждой секундой. Не знаю, какие лекарства они мне дали, но они и воля к жизни творят чудеса. “Мы оставим тебя на ночь, Уильям, но если завтра все будет хорошо, ты сможешь вернуться в свою постель. Это будет здорово, не так ли?”. Я попытался кивнуть и улыбнуться, но вместо этого почувствовал, как слеза потекла из моего левого глаза вниз по виску и в ухо. Я не спала в своей постели почти три года, но я, конечно, понимала, что она имела в виду. Она просто пыталась быть доброй… жизнерадостной, и я это ценил. Просто забавно, о чем ты думаешь, когда понимаешь, что, возможно, испускаешь последние вздохи. Я не считаю себя религиозным, хотя, полагаю, другие могут считать. Я просто верю в жизнь после смерти, реинкарнацию и карму. Поэтому смерть никогда не вызывала у меня никаких ужасов, а жизнь лишь немного предпочтительнее, потому что она позволяет получить более широкий спектр впечатлений и большее их количество. Мои последние мысли были не о жизни или смерти и даже не о встрече с Создателем, они были о людях, которых я любил, и особенно о женщинах, потому что я всегда предпочитал их мужскому обществу.

Можно утверждать, что это была моя жизнь, промелькнувшая перед моими глазами, но это была нишевая, отредактированная версия, и она не промелькнула. Она длилась вяло, пышно, соблазнительно. На самом деле, я не верю, что фильм моей жизни закончился бы, если бы я умер от сердечного приступа, когда я думал, что мог бы умереть. Он бы продолжался, и я был бы без тела — единственное изменение. Всю свою взрослую жизнь я был крупным, сильным мужчиной: более шести футов и более шестнадцати стоунов, но при этом крепким и здоровым. Я болел и ломал кости, но ничто не выводило меня из строя надолго. Однако я боюсь, что эти дни подошли к концу, потому что это был второй сердечный приступ, от которого я только что оправился, и я достаточно реалистичен, чтобы понимать, что я, вероятно, не смогу проигнорировать третий призыв покинуть этот смертный круг. Честно говоря, я не уверен, что хотел бы этого. Сейчас мне семьдесят один год, я живу в доме престарелых на юге Испании, и все мои жена и друзья ушли раньше меня. Не поймите меня неправильно, это очень комфортабельный хоспис, созданный специально для англоговорящих стариков вроде меня. Там действительно очень хорошо, но это не дом, как, я уверен, вы можете оценить, и кровать, которую они называют моей “собственной”, не та, которую я делил с женой, пока она не умерла два года, три месяца и семнадцать дней назад. На самом деле, она была срочно доставлена из нашей постели в больницу и умерла там, не приходя в сознание. Она не пережила свой первый инфаркт. Очень жаль, я думала, она бы выжила… когда пришло время. После этого я некоторое время спала в гостинице, а потом переехала в хоспис — Божий зал ожидания, как мы, жители, его называем! В общем, я отвлекся, но, боюсь, ты должен простить меня, дорогой читатель, ибо это правда, ум старого человека блуждает. Однако, если у вас хватит упорства дойти со мной до конца, я расскажу вам историю женщины, которую я хочу, чтобы знал весь мир. Пытаться рассказать историю кого-то другого трудно, а в данном случае она затуманена туманом времени и способностью старика к воспоминаниям, но я добьюсь своего, обещаю вам это совершенно искренне. Я старший ребенок в моей семье, в моем поколении нашей семьи, я должен сказать, на три года старше, чем мой следующий брат или сестра, поэтому долгое время я был как единственный ребенок. Мне повезло, потому что в ближайших пяти домах к нашему было много детей, и, как мне повезло, восемь из этих девяти детей были девочками. Я любил их всех в дошкольном возрасте, поскольку у меня не было своих сестер… У меня остались приятные воспоминания о том, как я играл роль папы для их мамочки на чаепитиях. Большинство из них были старше меня на несколько лет, поэтому, когда они начали ходить в школу, они нашли себе новых друзей, а со временем и я. Именно там в возрасте шести лет я влюбился в девочку по имени Дебби. Однажды, после школы, в возрасте семи лет, мы сидели на качелях под громом, молнией и дождем и надеялись, что разряд молнии отправит нас на романтическую смерть вместе. Этого, конечно, не случилось, все, что мы получили, — это отповедь от родителей. Потом была Салли, когда нам было по девять лет.

Я преследовал ее, и когда она сказала, что я третий самый красивый мальчик из всех, кого она знает, я был на седьмом небе. В пятнадцать лет появилась Лесли, которую я любил издалека, но никогда не разговаривал с ней, и так продолжалось до семнадцати лет. Я никогда не забуду этих замечательных девушек, нашу невинность и те прекрасные времена, которые мы провели или хотели провести вместе. Некоторые вещи нельзя рассказывать, даже в семьдесят один год и только что со смертного одра, а другие вещи не хочется рассказывать, потому что это воспоминания, которые лучше всего смаковать наедине. Я часто думаю, помнят ли те ранние возлюбленные, которые не были любовниками, меня с нежностью, но теперь я никогда этого не узнаю, и это, наверное, к лучшему. Я могу притвориться, что они помнят. Понимаете, я не могу их спросить, потому что я всегда переезжала и никогда не поддерживала связь. Это причина отсутствия друзей и близких родственников. Сначала я поступил в университет за сто пятьдесят миль от дома, а затем поступил на дипломатическую службу, что тоже предполагало путешествия… но я начинаю забегать вперед. Между восемнадцатью и двадцатью тремя годами девушки, с которыми я встречался, начали становиться женщинами, и это было еще интереснее. Я помню Джанин, Гленис, Андреа… еще много подруг и любовниц. Все они часто снятся мне во сне, причем так, чтобы это не было неуважением к моей жене. Медсестра пришла усыпить меня… не как старую собаку, понимаете, скорее как больного ребенка, которым, как я боюсь, я рискую стать. Это причина, по которой я хочу поскорее рассказать вам свою историю. Я сделаю все возможное, чтобы приступить к ней завтра. ∞ Мюсли и свежий ананас, увенчанный обычным йогуртом, на завтрак, сопровождаемый чашкой слабого травяного чая. Я не могу определить, какой из них какой по вкусу, но все это очень приятно, если предсказуемо. Я не собираюсь какое-то время быть в состоянии, пригодном для пробежек, поэтому мне нужно много грубой пищи. Чай, вероятно, также является легким слабительным. В любом случае, за ночь я понял, что если моя история однажды будет опубликована, ее нужно записать или записать. Диктофон был бы наименее утомительным для меня, поэтому я попросил медсестру, которая принесла мне завтрак, попросить персонал хосписа купить мне диктофон. Она попыталась увильнуть от этого, напомнив мне, что я “уеду домой” в течение восьми часов, так что я смогу спросить их сама. Но меня это не устроило. Я не забыла, что сегодня же вернусь в хоспис, если буду достаточно хорошо себя чувствовать! сказала я ей. Позвоните им, чтобы они дали мне диктофон, как я просила, пожалуйста! Она ушла, надувшись, но в моем возрасте нам разрешается быть немного раздражительными время от времени, это ожидается от нас и является одной из компенсаций старости. Можно сказать, это приз за то, что мы перешагнули отведенный нам срок в три года и десять лет. Когда мои тарелки убирает другая медсестра, я снова спрашиваю о своем диктофоне. Через десять минут она перезвонила мне на мой прикроватный телефон и сказала, что о нем позаботились. В целом, они здесь довольно услужливы, и там, где я живу, тоже. Пока мы ждем, когда они отвезут меня “домой”, где должен ждать мой диктофон, чтобы я мог рассказать историю, которую обещал вам, я заполню это время, рассказав вам немного больше о себе, но не волнуйтесь, я буду краток. Я не хочу вас утомлять, и настоящая история в любом случае не обо мне. Это не эго-трип, как говорили старые добрые хиппи. Я любил семидесятые, но был слишком молод, чтобы наслаждаться шестидесятыми. Я родился старшим ребенком в Кардиффе, Южный Уэльс, Великобритания, в семье трудолюбивого рабочего класса. Мой отец был плотником, когда закончил Национальную службу, но вскоре у него появилась своя строительная фирма, и вскоре у них с матерью была семья из пяти мальчиков. Мы все росли здоровыми, сильными и счастливыми. Наши родители были спиритуалистами, и отец брал нас с собой в церковь каждую пятницу вечером, когда занимался целительством, чтобы дать моей маме заслуженный “выходной”. Однако религия никогда не навязывалась нам. Фактически, наши школы были Уэльской церковью, детские сады и скауты были методистскими, а наша ближайшая тетя была католичкой. Религия просто не была проблемой ни в нашей семье, ни в нашем районе. Первые две вещи, которые я помню, которые сказала моя мама, это то, что она умрет до сорока двух лет и что я должен стать дипломатом. Оба эти слова сбылись. Английский был моим родным языком, но с шести лет я выучил валлийский, затем французский, немецкий, латынь, голландский и русский, а также немного китайского и испанского. Дипломатическая служба выплачивает премию за каждый язык, которым вы владеете, что было для меня очень привлекательно. Как и обещание зарубежных поездок, так как к пятнадцати годам я уже путешествовал и учился за границей. К восемнадцати годам я был уверенным путешественником. Особенно мне нравилось путешествовать автостопом, но в те времена все молодые люди так делали, и это было почему-то безопаснее, чем сейчас. Как человек, я склонен к одиночеству и размышлениям, хотя я не могу утверждать, что прихожу к более разумным выводам, чем кто-либо другой. Однако я стараюсь, и это была одна из причин, по которой меня взяли на дипломатическую службу. У меня была прекрасная жизнь на службе, и много веселья… но вот я снова перехватываю эту историю, склоняя ее к себе и своей жизни… Ах, да, я забыл… мы ждем диктофон, прежде чем перейти к сути дела, не так ли? Я прошу прощения за это, но я так же нетерпелив, как и вы. Честно! Путь от больницы до хосписа составил всего несколько километров, поэтому не занял много времени в большой комфортабельной машине скорой помощи, которую они предоставили. На самом деле, мы выехали из больницы без предупреждения в одиннадцать утра, и уже к полудню я сидел в большом удобном кресле на территории хосписа с видом на красивую пристань для яхт в Марбелье и ждал свой обед. Теперь я понимаю, что вы довольно долго ждали, пока я дойду до сути этой книги, я не забыла, хотя и не могу вспомнить, сколько прошло времени, поэтому, когда медсестра принесла мне обед, я снова спросила об аппарате. Она воспользовалась своим мобильным телефоном, чтобы позвонить в регистратуру, и заверила меня, что аппарат будет доставлен в течение часа. Я улыбнулась, поблагодарила ее и стала есть отварную рыбу с салатом, а затем йогурт и снова чай. Мне нравится такая еда, но в кулинарных вопросах мне всегда было легко угодить, если только меня не просили есть нездоровую пищу. В прежние времена я предпочитал индийскую, а затем тайскую кухню, но теперь я от нее отказался, как и от сыра — моего явного фаворита на все времена. Я всегда любил сыр, свежий, хрустящий хлеб и красное вино или пиво, которые в наши дни тоже очень редкое удовольствие. И еда, и час исчезли, но единственное изменение в моих обстоятельствах — это то, что мне хочется спать. Наверное, это морской воздух. Если мне скоро не принесут мою новую игрушку, я снова усну… мне будут сниться люди моей юности, возможно, давно умершие… Может быть, и мне пора, какую пользу я здесь приношу? Ем, пью, трачу деньги, но с какой целью? Только для того, чтобы сохранить себе жизнь? Никому нет до этого дела, кроме владельцев хосписа, да и те скоро перестанут, если закончатся мои деньги, а этого не произойдет… Старое доброе британское правительство будет следить за этим, пока я не набью себе шишки. В каком-то смысле, однако, меня удерживают от неизбежного путешествия через еще одну смерть и возрождение. Я просто не могу отделаться от мысли, что мои деньги лучше потратить в другом месте. Я снова дрейфую, я чувствую это. Мне нужно остаться в живых, чтобы рассказать вам свою историю, которая на самом деле не является моей историей, потому что она не обо мне, я знаю, я говорил вам это раньше, но я знаю эту историю большую часть своей жизни. Вот почему я поддерживаю свою жизнь, а не просто так. По правде говоря, мне не терпится перейти к следующему этапу моего путешествия, и так было уже два года, семь месяцев и четырнадцать дней. Я так по ней скучаю, что могу плакать каждый раз, когда вспоминаю о ней, старом суровом ублюдке, которым я себя считаю… притворяюсь, что я есть. В конце концов, все верят в этот образ и позволяют тебе продолжать… не понимая, что это последнее, чего ты хочешь на самом деле. Я просто слишком боюсь показать свои чувства, это правда… но большинство мужчин боятся. Ну, сейчас уже слишком поздно что-то менять… Может быть, в следующей жизни или после нее. Хорошо, что бесконечность такая длинная, она дает много времени, чтобы исправить свои промахи и слабости, и, видит Бог, мне это нужно. На меня нахлынули внезапные, неожиданные воспоминания о Рики, парне из университета. Он был из Баттерси и говорил с акцентом кокни. Он старался вести себя как заправский петух, но однажды вечером попросил меня пригласить его на индийское карри, потому что никогда его не ел и хотел произвести впечатление на девушку, которая сказала, что это ее любимое блюдо. Он так напился красного вина и пива, что упал лицом вниз в свой “Чикен Мадрас”, пуская пузыри! Ха, ха, ха… Старые добрые времена. Мы с официантом отмыли его, и я отвез его домой к его девушке, у которой был целый дом обнаженных фотографий, сделанных ее сожителем. Я не помню, как звали соседку, но она была еврейкой и в тот вечер затащила меня в постель с большим количеством красного вина. Мне неловко, что я не могу вспомнить ее имя, но Мария или Марша, кажется, подходит к лицу, которое я вижу в своей голове. Странно, я не думал об этих трех людях почти пятьдесят лет. Извините, я, наверное, отвлекся. Из-под моего блюдца торчит записка: “Ваш диктофон находится на ресепшене. Пожалуйста, позвоните, и вам его принесут”. Я рад за вас так же, как и за себя, дорогой читатель, потому что теперь я смогу выполнить свое обещание, а вы сможете оценить, правда ли то, что я говорил, или нет. Минутку, пожалуйста, пока я позвоню. “Вот, Уильям. Я взял на себя смелость поставить его на зарядку, пока вы спали. Повеселитесь с ним”, — сказала девушка, доставившая его. “Да, спасибо, я так и сделаю”, — весело ответил я, а сам подумал: “Какая дерзкая кобыла!”. Некоторые из тех, кто помоложе, обращаются со всеми нами, как с дряхлыми. Это сводит меня с ума. Это правда, что некоторые из нас совсем одурели, но не все… еще нет. Я поиграл с Nokia, повертел ее в руках в поисках знакомых функций. Это был простой телефон, как раз то, что мне нужно… с возможностью голосового управления. Я был не чужд современным технологиям, но тут мне в голову пришла еще одна неожиданная мысль. Я написал тысячи отчетов, но никогда не писал биографий. Читал много, да, но не писал. Не могу придумать, как начать. Правда! Это очень раздражает. Я, мы, мы ждем диктофон уже двадцать четыре часа, а я все никак не могу начать! Я поднял блюдце, чтобы допить чай, и теплый ветерок разнес записку по лужайке. Я понимаю, что история, которую я хочу рассказать, ее история, не могла бы произойти, если бы сначала не произошли другие события… Что ж, в таком случае, раз уж вы до сих пор мне потакали, я подтолкну вас немного дальше и верну вас в самое начало, насколько это в моих человеческих силах. Настоящее начало этой истории происходит в другой стране, которая оказалась в очень сложных обстоятельствах почти за десять лет до моего рождения. Женщина, о которой я действительно хочу рассказать, носила много имен, но родилась она Натальей в советском Казахстане, хотя нам придется начать в Японии с семьи Мизуки. Я собирала их историю по крупицам на протяжении десятилетий из различных записей, которые мне удалось обнаружить в моей профессиональной деятельности дипломата, а также из того, что мне говорили и подслушивали. Итак, с моим полностью исправным, совершенно новым диктофоном я расскажу вам о первых исполнителях нашей драмы, Юи Мизуки и ее семье, и надеюсь, что я не получу третий звонок под занавес, прежде чем мы дойдем до конца.

Аминатоу Соу ​​и Энн Фридман о «Большой дружбе»

Файлы дружбы

«Дружба предполагает, что она должна быть легкой, что… не является честной оценкой того, как выглядят долгосрочные близкие отношения. нравиться.»

Джули Бек

Вэньцзя Тан

10 июля 2020 г. Джули Бек из 0015 и двое или более друзей исследуют историю и значение их отношений.

На этой неделе она разговаривает с двумя друзьями, которые также являются профессиональными наблюдателями дружбы. Энн Фридман и Аминатоу Соу ​​исследуют дружбу, среди прочего, в своем подкасте Позвони своей девушке с 2014 года и в своей новой книге Большая дружба: как мы держим друг друга близко, они рассказывают историю их собственные отношения наряду с изучением роли дружбы в обществе. В этом интервью они предлагают расширить словарный запас, который мы используем, чтобы говорить о наших друзьях, и обсудить, как они чуть не потеряли свою дружбу и как парная терапия вернула их вместе.

Друзья:

Энн Фридман, 38 лет, соавтор книги Big Friendship и соведущая подкаста Call Your Girlfriend, , живет в Лос-Анджелесе, Калифорния.
Аминато Соу, 35 лет, соавтор Big Friendship и соведущая подкаста Call Your Girlfriend, , живет в Бруклине, Нью-Йорк.

Это интервью было отредактировано для обеспечения большей длины и ясности.

---

Джули Бек: Начнем с самого начала: как вы познакомились?

Аминату Соу: Мы познакомились в Вашингтоне, округ Колумбия, в 2009 году на вечеринке «Сплетница ».

Энн Фридман: Но мы также встретились, потому что друг очень намеренно хотел, чтобы мы встретились друг с другом. Наша общая подруга Дайо сговорилась стать ведущей в тот вечер отчасти для того, чтобы мы оба присутствовали. Итак, нас устроили.

Бек: Мой дополнительный мета-вопрос к этому: сколько раз вы уже рассказывали эту историю?

Аминату: Боже мой, мы рассказывали эту историю слишком много раз, чтобы сосчитать. Когда вы рассказываете историю о том, как вы познакомились, вы говорите одну очень поверхностную строчку: «Мы встретились в этом месте, в это время». Это встреча-мило. Но есть еще одна история о том, как вы познакомились. Если бы этот друг не подставил нас, мы бы в конечном итоге как-то встретились на сцене, в которой мы были, в Вашингтоне. Я не знаю, была бы у нас такая же дружба, но я думаю, что мы встретились бы независимо. Есть много вещей, которые сговорились во вселенной, чтобы вы с кем-то встретились.

Бек: Мне очень нравится понятие «большая дружба», в честь которого названа ваша книга, потому что одна из интересных, а иногда и разочаровывающих особенностей слова друг заключается в том, что оно охватывает так много разных видов отношений— от друга по работе, с которым вы пьете кофе, до того, с кем вы разговариваете каждый день и проводите выходные. Не могли бы вы объяснить, что такое «большая дружба»?

Энн Фридман (слева) и Аминату Соу ​​(справа) (Милан Зрнич)

Аминату: Я всегда делаю различие между тем, кто является моим другом, и тем, с кем я дружу. Я думаю, что эти две вещи очень разные. Одна из причин, по которой мы написали Большая дружба , заключалась в том, что нехватка словарного запаса для того, что такое друг или что такое долгосрочные, содержательные отношения с другом, была чем-то, с чем мы оба боролись. Ключ к пониманию того, что мы значим друг для друга, лежит в раскрытии этого словарного запаса.

В словах что-то есть bestie или BFF или даже лучший друг означают, что это эксклюзивные отношения, которые у вас есть с одним человеком. И мне это кажется немного инфантильным. Несмотря на то, что я [использую эти термины с] моими взрослыми друзьями, подразумевается, что это человек, которого вы встретили в лагере или когда были моложе. Я пытался понять сложность дружбы в тот период моей жизни, когда мне было около 30 лет. Этот термин большая дружба предназначался для обозначения дружбы, которая сложна и полна нюансов, дружбы, которая у вас была в течение долгого времени и которую вы хотите сохранить в своей жизни на долгое время.

Бек: Как ваша личная дружба превратилась из дружеской в ​​«большую дружбу»?

Энн: О боже, у нас было очень интенсивное и короткое ухаживание. Мы очень быстро прошли путь от нуля до хороших друзей.

Аминату: В течение недели.

Энн: Теперь, когда у нас есть этот словарный запас, я бы не сказал, что мы перешли от нуля к большой дружбе за одну неделю. Но я действительно думаю, что желание, чтобы дружба продолжалась, и ощущение, что я очень заинтересован в ней, по крайней мере, для меня, было чем-то, что возникло в первые несколько раз, когда мы тусовались.

Но мы не совсем понимали, что значит действительно доводить дело до конца. Вы можете быть очень близки с кем-то и хотеть, чтобы этот человек был рядом в течение длительного времени, а также быть полностью ошеломленным проблемами, которые возникают в этой дружбе.

Наша собственная эволюция также включает в себя эту линию совместной работы. Даже с самых первых дней у нас были странные совместные блоги. Мы почти всегда были мотивированы делать что-то вместе. Это было частью их первоначального влечения друг к другу как к друзьям. Я был просто как, Я хочу знать все, что происходит в блестящем мозгу этой женщины. Я хочу вести с ним диалог.

Бек: О творческом сотрудничестве — я думаю, Shine Theory — это первый случай, когда что-то личное из вашей дружбы стало доступным для более широкой аудитории, верно?

Энн: Думаю, это справедливо. В 2013 году я был обозревателем The Cut . И задолго до 2013 года в нашей дружбе был приватный мем, где мы все время говорили друг другу: «Я не сияю, если ты не сияешь». Это означало, что мы взаимно инвестируем друг в друга и не соревнуемся друг с другом, чтобы получить то, что мы хотим в этом мире.

Во всяком случае, в 2013 году я написал об этом колонку. Это действительно была очень популярная концепция. Это стало чем-то, что мы затем хотели защитить [частично, запатентовав товарный знак], чтобы люди не использовали его для чего-то, что противоречило тому, как мы на самом деле видели работу Shine Theory, что является серьезным вложением в долгосрочной перспективе, а не симпатичная этикетка для вашей конференции или сетевого мероприятия.

Затем, в 2014 году, наша подруга Джина Дельвак, невероятный аудиопродюсер, предложила нам стать хорошими соведущими подкастов. Думали, будет весело и интересно. Мы придумали название, Позвони своей девушке , и в первые дни, действительно, мы просто звонили друг другу и разговаривали. Это было преднамеренно в том смысле, что мы знали, что хотим работать вместе, но в реальном времени у нас не было ощущения, что мы занимаемся совместным бизнесом, когда мы запускали подкаст.

Бек: Как вид взрыва этих штуковин повлиял на вашу дружбу?

Аминату: На первый взгляд, это не было угрозой, зная, что то, чем мы поделились в частном порядке, стало известно всему миру. Когда это начинает становиться проблемой, когда мы не ведем диалог об этих вещах. Чтобы мы не говорили друг другу: «О, эта колонка Shine Theory огромна. Что ты чувствуешь при этом?» — разговор, который у нас был бы почти на любую другую тему — для меня это и есть суть.

Courtesy Simon & Schuster

То же самое произошло с подкастом в том смысле, что наша жизнь менялась, мы участвовали в изменении нашей жизни, но у нас была реальная неспособность обсуждать это. Угрозы никогда не являются тем, о чем вы думаете. [В книге] мы пишем, что для друга нет эквивалента того, чтобы зайти к вашему мужу с кем-то еще — это никогда не бывает так драматично.

Настоящая совместная работа, это было действительно легко и незаметно. Когда стало очевидным, что в отношениях были проблемы, так это то, что мы скучали друг по другу в этих очень больших и малых способах общения. Например, по мере того, как наш подкаст становился все более популярным, мы прекрасно проводили время, создавая шоу, но были большие и маленькие изменения, через которые мы проходили, но которые мы просто не обсуждали. Говорить о чувствах сложно.

Бек: Итак, вы пережили этот трудный период в вашей дружбе, и с самого начала книги — книги, которая является вашим аргументом в пользу дружбы — вам было ясно, что у вас был этот темный период. Это изменило то, как вы рассказываете историю своей дружбы самим себе?

Энн: Одна вещь, которая была для меня действительно болезненной и разочаровывающей, это то, что мне всегда казалось, что я упускаю что-то важное. Как будто было одно гигантское недоразумение, из-за которого мы могли найти источник всех наших проблем. А этого как раз не было. В первые дни нашей дружбы мы были просто синхронны. Мы знали, в чем другой человек чувствовал себя неуверенно. Мы интуитивно знали, как интерпретировать короткие текстовые сообщения друг друга. Это были все те маленькие коммуникативные вещи, которые, я думаю, постепенно начали разрушаться.

У вас будет момент, когда вы посмотрите на текст и скажете: Подождите, я не уверен, что она имеет в виду. А потом все росло как снежный ком. Это динамика, которая происходит во многих дружеских отношениях. Это динамика, которая происходит во многих интимных отношениях, точка. Потребовалось вмешательство — совместное посещение терапии — чтобы научиться определять, что произошло, и снова начать говорить об этом.

Бек: Я была приятно удивлена, прочитав в книге, что вы пошли на терапию пар, чтобы спасти дружбу. Каково было ходить на терапию с другом? Что ты изучал?

Аминату: Для многих людей посещение терапии уже кажется странным. Я сам был в индивидуальной терапии в течение многих лет. Идти на терапию с другом, хотя … это там. Если вы выполните поиск в Google для терапевтов для моей дружбы , это не очень много.

Энн: Для этого нет каталога Psychology Today .

Аминату: Но я так счастлива, что мы это сделали, потому что нам нужен был взрослый, который держал бы нас за руки, чтобы мы могли говорить. В преддверии терапии мы попробовали rekindle-your-romance тип путешествия, и это закончилось печально.

Milan Zrnic

Это была рабочая встреча, которая замкнула круг. Это было похоже на: Если мы не можем работать, у нас большие проблемы. Дружба рушится. Это был первый раз, когда мы сказали друг другу: «Это ужасно». И когда мы начали искать основу для восстановления отношений, единственной основой, которая приходит на ум, является терапия. Для нас это было действительно показательно: как только это было предложено, даже несмотря на то, что мы оба были в шоке от этого, мы подумали, что это все же лучше, чем те странности, которые мы пробовали.

Энн: Так ты узнаешь, насколько все было плохо.

Аминату: Но то, что Энн согласилась пойти на терапию — зная ее так хорошо, как я, это не похоже на то, что она могла бы сделать — это было для меня реальным показателем того, что, во-первых, это было очень плохо и, во-вторых, что она все еще может хотеть дружить со мной. Это было очень конкретное заверение. Нам действительно повезло, что мы можем себе это позволить — терапия стоит дорого и недоступна большинству людей в этой стране, и это огромный позор. Это была буквально финансовая инвестиция в благополучие наших отношений.

Цель состояла не в том, чтобы иметь ту же дружбу, что и раньше. На самом деле я очень скептически относился к тому, что мы вообще будем друзьями после этого. Я был приятно удивлен, но также у меня появилось новое понимание объема работы, который действительно требуется, чтобы поговорить с кем-то и сказать им, что вы чувствуете, и чтобы они сделали то же самое для вас.

Бек: Я ценю, что вы так честно говорите о трудных периодах, которые у вас были, потому что я думаю, даже когда дружба стала более прославляемой в культуре, о ней все еще говорят как об универсальной положительной вещи, которая иногда может ощущаться. немного поверхностный, или как токсичный.

Энн: Если вы думаете о дружбе только в поверхностном смысле, где все должно быть хорошо, вы никогда не дойдете до того, что у вас с кем-то возникнет давняя ссора. Вы бы просто ушли, прежде чем это случилось. Отчасти понимание того, почему мы оба хотели сохранить эту дружбу, потребовало нового языка, описывающего, что это была за дружба. Я также думаю, что отчасти это связано с тем, что люди неряшливы, а близость сложна, независимо от того, какую форму она принимает.

Аминату: Наблюдать, как культура догоняет это понимание того, что дружба — это важные отношения для людей, действительно захватывающе. Интересно смотреть телепередачи об этом. Приятно видеть, как люди так открыто рассказывают о людях в своей жизни, которых они любят. Но я думаю, что в этом праздновании сложность и нюансы теряются. Возвращаясь к тому моменту, когда это кажется инфантильным, празднование также ощущается таким же образом. Например, конечно, все мои дружеские отношения веселые и замечательные, но я думаю, что частью реальности взросления является также понимание того, что трудные вещи можно праздновать.

Энн и я очень, очень хорошие друзья. Мы будем очень, очень хорошими друзьями. У нас есть взрыв вместе. Она из тех, кто был частью лучших моментов моей жизни. Но я думаю, что часть видимой дружбы также заключается в том, чтобы быть очень честным в том, что это требует работы. Если вы слышите, как пара говорит: «У нас хорошие отношения, но это работа», все инстинктивно понимают, что это значит. Но в дружбе есть ожидание, что все должно быть легко, что способствует инфантилизации жизни всех взрослых. в дружбе, а также не является честной оценкой того, как выглядит любая долгосрочная, интимная связь.0003

Бек: В том, как вы смотрите на дружбу, много разных слоев. Это ваша личная дружба, конечно. Это исследование вашей личной дружбы, которое вы проводили в терапии. Ваша публичная дружба есть в подкасте и в книге. И еще есть тот факт, что большая часть совместной работы, которую вы делаете вместе как друзья, сама по себе рассматривает концепцию дружбы.

Энн: Это дружба.

Бек: Принесла ли комбинация всего этого какие-либо идеи, которые вы привнесли в свою жизнь?

Энн: Я знаю, что быть похожим на — это клише. О да, личное — это политика. Но внимательно изучив выбор, который мы оба сделали в этой дружбе, я увидел, как более широкий социальный и культурный статус дружбы просачивается в то, как мы все это делаем. Куда мы вкладываем энергию, туда мы придаем значение в нашей жизни.

Аминату: Этот вопрос «Как выглядит мир, когда вы позволяете взрослым принимать взрослые решения за себя?» это то, что всегда было в передней части моего мозга. Энн и я — два человека, которые действительно презирают патернализм в любой его форме. Даже в дружбе патернализм имеет место. Как мог бы выглядеть мир, если бы вы просто позволили людям, которые не хотят жениться друг на друге и не являются кровными родственниками, решить, что они хотят строить совместную жизнь? Моя дружба с Энн и моя дружба с другими людьми во многом связана с воображением этого мира, говорящим: «Как мы можем организовать общество здоровым и продуктивным образом, чтобы взрослые были счастливы принимать решения за себя?» Дружба действительно лежит в основе этого вопроса. У меня нет решения, но когда я думаю о другом, лучшем мире, в котором я мог бы жить, дружба оказывается в центре этого мира в очень, очень большой степени.

От себя лично, причина, по которой я так сильно забочусь обо всем этом, заключается в том, что это была действительно мощная линза, позволяющая узнать о себе и узнать об изменениях. В некотором смысле это очень нарциссично — добро пожаловать в человека. Мы пишем в книге о греческих философах, говорящих, что дружба — это зеркало, которое вы держите перед собой, и, как бы банально это ни звучало, это правда и она очень сильна. Если вы заинтересованы в самопознании, преодолении травм, исцелении и становлении полноценной личностью, вам нужно найти способы узнать о себе. Быть другом и иметь друга — один из самых действенных способов сделать это.

Энн: Я также хочу повторить насчет самопознания. Я так много узнал о себе благодаря этой дружбе и зеркалу моей подруги Аминато Соу, что я очень, очень дорожу ею. Мы буквально другие люди, чем были бы, если бы не встретились.

---

Если вы или кто-то из ваших знакомых должны быть отмечены в «Файлах дружбы», свяжитесь с нами по адресу friendfiles@theatlantic. com и расскажите нам немного о том, что делает вашу дружбу уникальной.

Должен ли я дружить со своим бывшим?

Я не мог есть. Я не мог спать. Как мог тот, кто сказал мне, что любит меня и лелеял меня, просто уйти? Я помню, как проснулась утром и поняла, что конец наших двухлетних отношений не был просто дурным сном. У меня скрутило живот, и чувство печали и опустошения охватило меня. Познаю ли я когда-нибудь счастье снова?

Чтобы усугубить проблему: хотя этот молодой человек считал, что нам лучше расстаться, он дал мне понять, что все еще испытывает ко мне чувства и хочет «остаться друзьями». Итак, мы отправились в два разных колледжа, чтобы начать второй год в беспорядке сложных эмоций.

В течение трех месяцев я катался на эмоциональных американских горках каждый раз, когда видел электронное письмо с прикрепленным к нему именем, получал от него телефонный звонок и особенно когда он просил встретиться со мной во время Дня Благодарения. Наверняка он собирался сказать мне, как сильно скучает по мне и хочет снова быть вместе. Но после нескольких часов разговора он не дал ни малейшего намека на возобновление наших отношений. Когда я спросил его об этом, его слова резали, как нож: «Ты мне как сестра во Христе».

Просто друзья?

Тогда я понял, что быть «просто друзьями» не помогает мне двигаться вперед. Я жил тем, что, как я надеялся, произойдет, вместо того, чтобы жить в настоящем. Со всей смелостью, на которую я была способна, я попросила своего бывшего парня перестать звонить мне, перестать писать мне по электронной почте и перестать просить о встрече со мной. Просто было слишком сложно двигаться вперед, когда я всегда надеялась, что мы снова будем вместе. Сделав этот большой шаг вперед, и со всей болью, которая с ним пришла, я стал корпеть над своей Библией, как никогда раньше. Я искал надежду посреди моего кровоточащего сердца. Псалмы были как успокаивающее лекарство для моей больной души:

Господь близок к сокрушенным сердцем и спасает сокрушенных духом. Много скорбей у праведника, и от всех их избавит его Господь. (Псалом 34:18–19)

Отчего унываешь ты, душа моя, и отчего смущаешься во мне? Надежда на Бога; ибо я снова восхвалю Его, спасение мое и Бога моего. (Псалом 42:5–6)

И обещание из Псалма 83:11 — что Бог не утаит добра от тех, кто ходит праведно, — было скалой, за которую я цеплялся, когда скучал по нему и был искушен не доверять своему собственному решению. Решение не общаться с моим бывшим парнем было актом доверия Богу. Как бы я ни испытывал искушение позвонить ему по разным причинам, манипулировать своими способами, чтобы увидеть его, или найти предлоги для отправки электронных писем (много лет назад текстовые сообщения не были доступны!), верить в обещание Псалма 84:11 было силой. на котором я стоял.

Я рассудил, что если он действительно любит меня и хочет снова сойтись со мной, он всем сердцем будет преследовать меня. А до тех пор мне нужно было отпустить ситуацию и двигаться вперед по жизни.

Пять способов жить дальше после расставания

Недавно я получил пару сообщений от одиноких женщин, которые задавались вопросом, как справиться с болью и одиночеством после расставания. Одна молодая женщина чувствовала, что ей все еще нужно оставаться друзьями со своим бывшим бойфрендом, чтобы показать ему любовь Христа. Она описала сильную боль, которую испытала, когда он разорвал их отношения, и сложность видеть его почти каждый день на работе. Тем не менее, она все еще просила его оставаться с ней друзьями, несмотря на неловкость их положения.

Я признаю, что каждые отношения уникальны, и я не претендую на то, что знаю ответы на все вопросы. Но я хочу предостеречь одиноких от мысли, что они могут оставаться «просто друзьями» с кем-то, с кем у них были длительные романтические отношения. Чаще всего один из вовлеченных людей все еще испытывает чувства к другому и, как и я, может тайно надеяться, что поддержание контакта приведет к воссоединению отношений.

Возлагать надежду на возобновление отношений вместо того, чтобы возлагать надежду на Бога и планы, которые у Него есть для нас, опасно. Я видел много молодых женщин, которые неоднократно ранили себя, цепляясь за то, чему не суждено было сбыться. Итак, если сегодня вы обнаружите, что у вас разбито сердце, и вы испытываете искушение продолжать переписываться или общаться со своей бывшей второй половинкой, подумайте об этих способах двигаться вперед в своей жизни и доверьтесь более широкому плану Бога.

1. Изучите свою Библию.

Два года после этого разрыва я часто называю годами «парникового роста». Боль моего ноющего сердца заставила меня исследовать Писание в поисках утешения и надежды. Позвольте Богу использовать боль в вашей жизни, чтобы направить вас к Его обещаниям бесконечной радости, силы и надежды.

Потеряв человека, с которым вы, вероятно, больше всего ценили времяпрепровождение, вы нуждаетесь в том, чтобы другие пришли к вам, чтобы выслушать вас и указать вам на Христа. Друзья, которых я приобрел в служении в кампусе, были для меня спасательным кругом (особенно молодая женщина, которая четыре года занималась моим наставничеством в то трудное время).

3. Продолжайте подавать.

Выйдите за пределы себя и боли, которую вы чувствуете, ищите возможности служить (1 Петра 4:19). Какие нужды есть в вашей церкви, которые вы могли бы восполнить? Есть ли еда, которую вы могли бы приготовить для молодой мамы, подростка младшего возраста, которого вы могли бы наставлять, миссионерская поездка, на которую вы могли бы выделить время в своем расписании? Летом после моего расставания я отправился на двухмесячный миссионерский проект за пределы штата. Это было одно из лучших решений, которые я принял, потому что оно помогло мне укрепиться духовно и эмоционально.

4. Держитесь как можно дальше.

На следующий год после нашего разрыва я поехал учиться за границу в Испанию. Добавление физического расстояния между нами двумя, без вероятности столкнуться друг с другом во многих местах, помогло мне двигаться вперед.