Армянская литература: Армянская литература подборка книг от пользователя Alexandr Homyak на ReadRate

Литература Армении

  1. Главная
  2. Армения
  3. Культура
  4. Литература

Вся совокупность художественного творчества, которое создавал армянский народ на протяжение столетий сейчас объединена в отдельную категорию творчества, называемую «армянская литература».

Появление письменности на территории Армянского нагорья ученые относят к I тысячелетию до н.э. Надписи и символы в ту эпоху создавались методом клинописи: тексты писались на не досохших глиняных табличках с помощью специальных палочек. В дохристианский период для армянской письменности было характерно многоязычие, однако после принятия страной христианства местная власть была склонна уничтожать памятники искусства, и литературы в том числе, созданные в предыдущие времена. Уже в 405 году архимандритом Месропом Маштоцем был создан уникальный армянский алфавит, состоявший из 39 букв. С этого времени армянская литература стала активно развиваться: создавались собственные произведения, писались жития святых и другие богословские труды, а с греческого языка была переведена Библия.

Первый официальный исторический труд — это «Житие Маштоца Корюна». В качестве художественных достоинств произведения специалисты выделили лаконичность изложения, яркие эпитеты и высокого уровня поэтический пафос.

Отдельную и важную роль в армянском художественном слове играет труд Агатангехоса, который называется «История Армении», и посвящен он обращению всей Армении в христианскую религию. В основу произведения заложено описание жития первого проповедника Армении — Григора Лусаворича. Кроме того, большую часть труда занимают легенды о тяжелой жизни девы Рипсиме и ее ближайших подруг. На момент написания это произведение пользовалось большой популярностью у современников за счет живого драматичного повествования о тяжелом пути становления христианства в стране.

Одной из важных вех в развитии национальной литературы Армении считается творчество армянского поэта, музыканта и богослова Григора Нарекаци, жившего в X веке. Он известен своей «Книгой скорбных песнопений», главными достоинствами которой литературоведы считают тщательно подобранные рифмы, богатую лексику, выверенную композицию и красочные аллитерации.

В XIII–XVI веках широкое развитие и распространение получили жанры поэмы, басни, историко-социального плача и мемуарного рассказа. Яркие авторы тех времен — Аракел Багишеци, Хачатур Кечареци, Григор Церенц, Симеон Апаранци, Аракел Сюнеци и многие другие.

В XVI веке армянская литература начала развиваться за пределами исторической Армении, поскольку в те времена страна находилась под персидским и османским игом. Центры книгопечатания стали формироваться в Риме, Калькутте, Венеции, Константинополе, Мадрасе, Амстердаме и других крупных городах, в которых проживали мигрировавшие армяне.

Новые тенденции и веяния в литературе Армении приходят с появлением поэта Саят-Новы, который создавал яркие любовно-лирические произведения. Саят-Нова воспевал идеалы гуманизма, описывал борьбу за свободу личности, тонко отображал духовный мир человека. Его нередко называли предшественником романтического течения армянской поэзии.

Литература второй половины XVIII – начала XIX веков ознаменовалась появлением нового литературного течения – классицизма. Яркими его представителями были А. Багратуни, Э. Гюрмюзя, Е. Томачян, О. Ванандеци, П. Минасян и другие. В своих произведениях они воссоздавали историю гордой борьбы армян с иноземными завоевателями.

Яркой литературной звездой XIX века был Ованес Туманян, которого нередко называют «поэтом всех армян». Он был своего рода «армянским Пушкиным», поскольку соединял язык простого народа с классической книжной речью.

В начале XX века литература Армении развивалась сразу в нескольких крупных направлениях: реализме, романтизме, символизме, авангарде. Этот период также считается временем расцвета поэзии, в частности лирической поэмы.

В 1920–1930-х годах интенсивно развивалась литература социально-детермированной направленности. В произведениях авторов тех лет поднимались темы равенства, социальной справедливаости и важности труда в жизни человека.

В 1950–1960-х одним из главных жанров стала поэзия, однако уже к концу 1980-х литература обрела новое поколение писателей.

Ими были «шестидесятники». 90-е годы XX века отличаются яркой документальностью произведений, поиском новых средств для выражения мыслей героев, вниманием к особенностям внутреннего мира персонажей. В частности, в романах, поэмах и рассказах появился так называемый «человек из подполья» – индивид, разорвавший связи с обществом и ищущий себя.

На протяжении всей своей истории литература Армении менялась, преображалась, перевоплощалась и трансформировалась, вбирая в себя новые веяния, соответствующие духу времени. Сейчас мы можем изучить огромное количество трудов авторов прошлого и современности и сквозь временные различия всё-таки увидеть в каждом из них неизменную любовь к родине и гордость за веками развивавшуюся культуру.

  • Архитектура
  • Хачкары
  • Музеи
  • Живопись
  • Прикладное искусство
  • Фольклор
  • Литература
  • Музыка
  • Театр
  • Кино

особенности, идеи, авторы — Армянский музей Москвы и культуры наций

Армения, Литература, ЛитературоведениеРедакцияАрмения, литература, литературоведение

Армения, Литература, ЛитературоведениеРедакцияАрмения, литература, литературоведение

Во второй половине XVIII века в истории Армении наблюдается оживление литературно-культурного движения, чему во многом способствовало создание периодической печати.

В 1794 году в Мадрасе увидело свет первое армянское периодическое издание — журнал «Аздарар» («Вестник»), за которым последовали газеты и журналы, издававшиеся в Венеции, Калькутте и в городах России. В периодической печати освещались происходившие в мире события, затрагивались вопросы национального просвещения, публиковались оригинальные и переводные художественные произведения.

Высшим достижением общественно-просветительского движения той поры было создание политической публицистики в индийской армянской колонии. В произведениях «Западня честолюбия» (1773) Шаамира Шаамиряна и «Новая книга, названная увещеваньем» (1772) Мовсеса Баграмяна критикуются феодальные порядки, выдвигаются идеи свободы слова, совести, личности, необходимости конституции, республики.

Шаамир Шаамирян. Фото: wikimedia.org

Армянские типографии открываются в Эчмиадзине (1771), Мадрасе (1772), Триесте (1775), Санкт-Петербурге (1780), Новой Нахичевани (1789), Калькутте (1796), Астрахани (1796), где печатались исторические, философские, религиозно-этические книги, издавались памятники древней армянской письменности.

Выходят в свет исследования, посвящённые армянскому языку, истории, этнографии. В этом отношении представляет исключительную ценность труд Микаэла Чамчяна — трёхтомная «История Армении», с древнейших времен до XVIII века.

Новые веяния проникают и в художественную литературу. В конце XVIII века ведущее место занимает классицизм, ознаменовавший новую ступень художественного развития в армянской литературе. Как литературное направление он был отзвуком европейского классицизма, но глубоко национальным по своему содержанию. Если европейский классицизм опирался на историко-мифологические источники античной Греции и римской цивилизации, то армянский классицизм обращался к литературным памятникам армянской древности.

Теоретики классицизма сформулировали основы научной системы художественного мышления и обосновали восприятие эстетических категорий. В трудах «Ораторское искусство» (1775) Степаноса Агонца, «Кое-что о трагедии» (1834) Саргиса Тиграняна (предисловие к переводу «Гофолии» Расина), «Пособие по поэтике» (1839) Эдуарда Гюрмюзяна и других на основе эстетики Аристотеля, Горация и Буало исследовались проблемы литературной формы и содержания. Эпоха классицизма создала свою школу переводческого искусства, обогатив армянскую культуру переводами произведений Гомера, Софокла, Еврипида, Вергилия, Горация, Мильтона, Тассо, Корнеля, Расина, Вольтера, Альфьери и других классиков мировой литературы.

Классицизм и барокко — основные направления в искусстве и литературе семнадцатого столетия, ознаменовавшегося утверждением абсолютизма во Франции и Испании, контрреформацией и Тридцатилетней войной в Германии, первыми буржуазными революциями в Нидерландах и в Англии. Эти события находили своё отражение в драматургии и поэзии, в прозе и в изобразительном искусстве. Однако писатели и поэты семнадцатого века сравнительно редко иллюстрировали политическую жизнь своей эпохи, предпочитая говорить о современности, прибегая к историческим ассоциациям и мифологическим аллюзиям.

Классицизм и барокко возникли в недрах Ренессанса. Classicus — образцовый, достойный изучения в классе. В XVII веке классическими считались произведения античных авторов, в особенности Вергилия и Горация, прославлявших Октавиана Августа. Применительно к творениям XVII века, созданным в соответствии с канонами классицизма, употребляется определение «классицистический» или «классицистский».

Подражая античным художникам и поэтам, поборники классицизма, в отличие от ренессансных гуманистов, заимствовали из наследия античности не столько содержание, сколько художественные принципы, которые понимались достаточно формально. Так, исходя из того, что в античных трагедиях события происходили перед дворцом с восхода до заката, а все сюжетные линии были взаимосвязаны, выдвигается знаменитое требование трёх единств: единства места, времени и действия, которым обязан был подчиняться драматург.

В. Пронин. Искусство и литература (2009)

Армянские классицисты оставили богатое литературное наследие, в особенности в поэзии, драме и эпопее. Поэзия классицизма представлена в трёхтомном сборнике «Песни монахов-мхитаристов» (Венеция, 1852–1854) и в книге «Музы Арарата» (Москва, 1829). Живописные картины природы, религиозно-этические и историко-патриотические оды — такова основная тематика классицистических произведений.

Армянская классицистическая драма преимущественно обращалась к исторической трагедии. Исходя из принципов поэтики древнегреческой трагедии и драмы европейского классицизма, армянские авторы, однако, отказывались от изображения любовных страстей и семейных сцен, предпочитая историко-патриотические сюжеты. Героем классицистической драмы выступает личность, наделённая чувством долга перед родиной. Этот герой ненавидит тиранию и клятвопреступление и готов пожертвовать собой во имя высшей идеи — патриотизма. Этой идеей пронизаны исторические трагедии Мануэла Джахджахяна (1770–1835), Егиа Товмачяна (1777–1848), Петроса Минасяна (1799–1867). Петрос Минасян занимался и вопросами теории театра, считал классическими образцами драмы «Гофолия» Расина и «Смерть Цезаря» Вольтера. Любовью к родине, прославлением гражданских добродетелей проникнуты пьесы Петроса Минасяна «Хосров Великий», «Смбат Первый», «Аршак II».

Джулиано Зассо. Айк поражает Бела стрелой. Фото: wikimedia.org

Выдающимися авторами классической эпопеи были Ован Ванандеци (1772–1841), Габриэл Патканян (1802–1889), Арсен Багратуни (1790–1866). Поэмы Ована Ванандеци «Золотой век Армении» и «Встреча Гайка, Арама и Ара», по существу, представляют собой стихотворные переложения «Истории Армении» Мовсеса Хоренаци и Агатангехоса. Ванандеци, оплакивая настоящее, обращается к народу с призывом следовать примеру предков и восстановить славу и могущество родины. Лучшим образцом патриотической поэзии Ванандеци является ода «К Армении», которая в обработке композитора Комитаса стала одной из лучших армянских патриотических песен.

Вершиной армянского классицизма считается эпическая поэма Арсена Багратуни «Гайк-богатырь». Первый вариант, написанный в 1830-х годах, был утрачен, впоследствии автор восстановил его и издал в 1858 году. Багратуни родился в Константинополе, воспитывался в конгрегации мхитаристов Венеции, где до конца своей жизни занимался педагогической, литературной и научной деятельностью. Ему принадлежат исследования по философии, филологии и языкознанию.

В поэме «Гайк-богатырь» по «Истории Армении» Мовсеса Хоренаци пересказывается легенда периода этнического образования армянского народа. Бэл из рода Титанов и Гайк из рода Торгома постоянно враждовали друг с другом. Деспот Бэл хотел покорить Гайка, но тот, не желая подчиняться ему, удаляется в Араратскую страну. Бэл преследует его, уповая на злые земные силы. Гайк восстает против него, опираясь на добрых небесных богов. Начинается кровавое побоище. Гайк поражает стрелой Бэла и завоёвывает независимость своей страны. Зло погибает, так как оно не оправдано разумом. Поэма «Гайк-богатырь» пронизана идеей свободы и независимости. В картинах природы, в военных сценах, в описаниях языческого быта проявляется блестящее художественное мастерство Багратуни.

Арсен Багратуни. Фото: avproduction.am

Присоединение Восточной Армении к России (1828) ознаменовало собой исторический поворот в жизни армянского народа. Свершилось то, к чему стремилась армянская освободительная мысль в течение двух веков. Исчезла угроза физического уничтожения народа. Консолидация выявила духовные силы армян, способствующие расцвету национального самосознания.

Начинается новый этап развития армянской общественной жизни. В России создаются благотворительные общества, школы и очаги образования — Лазаревский институт в Москве (1815), школа Нерсесяна в Тбилиси (1824), школа Агабабяна в Астрахани (1810), епархиальные школы в Шуши, Ереване, Александрополе (Гюмри). В университетах России и Европы появляются студенты-армяне. Подъём духовной жизни ознаменовался расширением книгоиздательской деятельности.

В 30-е годы XIX века позиции классицизма теснит новое литературное движение — романтизм. Классицистическую эпопею сменяет романтическая поэма, трагедию — романтическая драма, зарождается художественная проза. Остро ставится вопрос о создании единого литературного языка. Древнеармянский язык — грабар — уступает место ашхарабару, новому армянскому языку. Литература наполняется светским содержанием, фольклор рассматривается как один из живительных источников литературы, главным героем которой становится самоценная личность с её думами, чувствами, гражданскими заботами.

Источники: 1. С.Н. Саринян. Армянская литература [первой половины XIX в.] ‖ История всемирной литературы: В 8 томах / АН СССР; Ин-т мировой лит. им. А.М. Горького. — Москва : Наука, 1983–1994. — Т. 6. — 1989. 2. В.А. Пронин. Искусство и литература. Часть 1. Искусство и литература за рубежом. — Москва : МГУП, 2009.

Редакция

Классицизм в армянской литературе: особенности, идеи, авторы

Топ-десять значимых армянских писателей-современников

ЕРЕВАН, 3 мар — Новости-Армения. По решению 48-го конгресса Международного Пен-клуба, который проходил с 12 по 18 января 1986 года, был учрежден Всемирный день писателя, который отмечается ежегодно 3-го марта. Хотя полное название этого праздника — Всемирный день мира для писателя. 

Несмотря на технический бум 2000-х, после которого во всем мире интерес к чтению значительно уменьшился, литература продолжает оставаться одним из основных направлений современного искусства. 

Учитывая традиционно важную роль писателей в армянском обществе, агентство «Новости-Армения» попыталось представить свою версию десятки наиболее значимых имен, задающих сегодня тон в современной армянской литературе. Причем в список включены наиболее яркие представители разных поколений армянской литературы как из самой Армении, так и из Диаспоры.

Григор Беледян (Франция)


Фото: Inknagir.org

Один из величайших армянских писателей второй половины 20-го века, который и сегодня остается одним из главных реформаторов армянского литературного письма. Поэт, прозаик, литературный критик, автор свыше 30-ти книг, Беледян продолжает радовать читателей новыми творениями: только в 2015 году – в год своего 70-летнего юбилея – он выпустил сразу две новые книги. Ученик постструктуралистов 1960-х, Беледян внес в армянскую литературу новые темы, формы и направления, поставив на мировой уровень армянскую литературу, доказав, что западно-армянский язык, которому многие прочили скорую смерть, еще способен на многое. Цикл романов «Ночное возвращение» (или «Возвращающийся из ночи») Беледяна является одним из уникальнейших достижений современного армянского литературного искусства.

Гурген Ханджян


Фото: Aravot.am

Один из «ветеранов» новейшей армянской литературы, автор изданного в начале 1990-х скандального романа «Больница». Целое поколение современных молодых армянских писателей с уверенностью можно назвать «ханджяновцами». При этом сам Ханджян по литературной активности ничуть не уступает молодым, из года в год радуя своих почитателей новыми произведениями.

Армен Шекоян


Фото: Aravot.am

Поэт, прозаик, произведения которого в свое время наделали немало шума в Советском Союзе из-за изобилия в них городского сленга и фольклора. Автор самой «длинной» в армянской, а, может, и в мировой, литературе автобиографии (издается с 2005 года). Уже издано порядка шести томов автобиографического романа «Армянское время», еще приблизительно столько же томов готовы к изданию. Это при том, что роман еще не завершен, и Шекоян пишет новые его главы.

Ваграм Мартиросян


Фото: личная страница в Facebook

В 2015 году роман Мартиросяна «Любовь в Москве» стал самой продаваемой новинкой года. Мартиросян также является автором известного романа «Оползни». 

Виолет Григорян


Фото: личная страница в Facebook

Одна из самых неоднозначно воспринятых фигур в армянской литературе. Поэтесса, более известная в народе по телевизионным шоу и как «та, которая употребляет в стихах нецензурные выражения», тем не менее остается одной из самых ярких представительниц армянской современной поэзии. Ее сборники «Любовь» и «Роза гарема» отличаются особой свежестью языка и образов, смелостью и оригинальностью письма.

Арам Пачян


Фото: Gretert.com

Один из самых многообещающих молодых писателей в Армении. Автор двух сборников рассказов и романа «До свидания, птица», который практически впервые в армянской литературе затрагивает тему сломленной личности в армии. 

Ованнес Текгезян


Фото: личная страница в Facebook

Актер и романист Текгезян любит удивлять читателя оригинальными пост-модернистскими романами с элементами «потока сознания». Автор популярных романов «Бегущий город», «Боль кожи».

Армен Оганян


Фото: личная страница в Facebook

Его первая книга «Возвращение Кикоса» (2013) сразу стала бестселлером и была раскуплена в течение нескольких месяцев. Его тексты отличаются острой политической риторикой и гражданской позицией.

Грачья Сарибекян


Фото: скриншот

Автор романа в стиле магического реализма «Солнце близнецов», литературовед Грачья Сарибекян в академических кругах считается одним из лучших современных армянских писателей.  

Шушан Авакян


Фото: casit.illinoisstate.edu

Шушан Авакян, наверное, самая малоизвестная, но отнюдь не самая последняя в этом списке. Известная в большей мере в узких кругах писатель и переводчик Шушан Авакян является автором одного из самых оригинальных произведений армянской литературы 21-го века – романа «Книга Возвращения». Ее произведения отличаются острой феминистической тематикой, оригинальным языком и своеобразием построения текста. -0-

Литература

Древнеармянская литература

Армянское письменное слово начинается с клинописных надписей (нач. 1-го тыс. до н. э.), дошедших до нас от урартов; армянские и иностранные источники свидетельствуют о том, что в I веке до н. э., в период расцвета на территории современной Армении античной культуры, существовали развитая литератуpa летописей, книги молитв. В некоторых городах Армении действовали театры, где ставились произведения греческих и армянских авторов, в частности трагедии армянского царя Артавазда II (56-34 до н.  э.). Памятники языческой культуры не сохранились, так как подверглись уничтожению с утверждением в Армении христианства (301 г.). Создание в 405-406 годах ученым Месропом Маштоцем армянской письменности способствовало развитию оригинальной многожанровой литературы: житийной и исторической (Корюн, Агатангехос, Павстос Бузанд, Егише, Мовсес Хоренаци, Лазар Парбеци).

Потеря государственности в результате арабского нашествия создала неблагоприятные условия для дальнейшего развития армянской культуры в VI-IX веках. В это время широкое распространение получила церковная литература, особенно духовные песни (шараканы), способствовавшие пробуждению национального духа. Развивается историография в трудах Мовсеса Каганкатваци, Себеоса, Иоанна Мамиконяна и других.

После восстановления в середине IX века армянской государственности возникают предпосылки для армянского возрождения, идеи которого нашли наиболее глубокое выражение в поэзии: в «тагах» (песнях) и в лирико-философской поэме «Книга скорбных песнопений» Григора Нарекаци, в поэме «Элегия на взятие Эдессы» Нерсеса Шнорали, в лирике Фрика, Константина Ерзнкаци, Ованеса Тлкуранци, Мкртича Нагаша, Григора Ахтамарци. В XII-XIII веках развивается жанр басни (Мхитар Гош, Вардан Айгекци).

В XIV веке, после нашествия монголо-татар и раздела Армении между Персией и Турцией, ее культурная жизнь была парализована.

Фольклор

Памятники народного творчества хранят сведения о верованиях армян, об их молитвах и анимистическом толковании природы. Историко-познавательную и художественную ценность представляют сказки, предания, пословицы, загадки, антуни-песни, песни скитальца – пандухта, а также легенды и сказы («Гайк и Бел», «Ара Прекрасный и Шамирам», «Торк Ангех», «Рождение Ваагна», «Тигран и Аждаак», «Арташес и Артавазд», «Арташес и Сатеник»), в которых отображается борьба армян против чужеземных захватчиков, воспеваются подвиги героев-богатырей, любовь к свободе и независимость. В песенном творчестве особое место занимает поэзия гусанов, продолжавших традиции народной поэзии языческих времен. Художественно своеобразен жанр айрепов, которые в литературной обработке Наапета Кучака (XVI в. ) вошли в сокровищницу мировой поэзии. Художественной обобщение героическое борьбы армянского народа против иноземного ига дано в героическом эпосе «Давид Сасунский».

Армянская литература XVII-XIX вв.

Литературное движение XVII-XVIII веков – так называемое обновление – по существу становится началом истории новой армянской литературы. Важную роль сыграли культурные центры армянских колоний (Венеция, Константинополь, Амстердам, Мадрид, Калькутта), где развивалось книгопечатание. Целью «обновления» было возрождение древней армянской цивилизации, ее языка и литературы; отсюда внимание к классическим традициям. Одновременно возникали и новые жанровые формы: мемуарные и путевые очерки (Симеон Лехаци, Мартирос Кримеци), публицистика (Овсеп Эмин, Шаамир Шаамирян, Мовсес Баграмян). Мотивы средневековой лирики получают новое звучание в произведениях Нагаша Овнатана. С письменной литературой в XVII-XVIII веках сосуществует поэзия ашугов. Она находит свое блестящее выражение в песнях Саят-Новы.

В XVIII веке в армянской литературе зарождается классицизм, сохранившийся как основное направление и в начале XIX века. О. Ванандеци, П. Минасян, А. Багратуни и другие представители этого направления воссоздали в поэтических и прозаических произведениях страницы истории армянского народа, воспели патриотизм, национальное прошлое. Возникла переводческая школа, познакомившая национальную культуру с классическими произведениями западно-европейской литературы.

В 1-й четверти XIX века, особенно после присоединения Восточной Армении к России (1801-28 гг.), создаются благоприятные условия для развития армянской культуры. Появление периодической печати способствует формированию общественной мысли, подъему культурного и эстетического сознания.

В 30-40-е годы XIX века в литературе намечается существенный перелом: подъем просветительского движения обусловил в литературе интерес к внутреннему миру отдельной личности. Древний литературный язык – грабар – уступает место новому народному литературному языку – ашхарабару. Видные представители нового литературного движения – А. Аламдарян, М. Тагиадян, Г. Алишан. Крупнейшее явление литературной эпохи – исторический роман X. Абовяна «Раны Армении» (1841-43 гг., изд. 1858 г.), рисующий героическую борьбу армянского народа против иранского ига и освобождение Восточной Армении с помощью России.

Идеи национально-освободительной борьбы находят выражение и в публицистике. Важную роль играют также периодические издания «Юсисапайл» («Северное сияние») С. Назаряна, «Мегу» («Пчела») А. Свачяна, «Аревелк» («Восток») и «Аревмутк» («Запад») С. Восканяна. В развитии армянской общественной мысли и художественной литературы значительную роль сыграл революционер-демократ М. Налбандян, идейный соратник Н. Г. Чернышевского, А. И. Герцена и Н. П. Огарева. Литературный процесс характеризовался параллельным развитием романтизма и просветительского реализма. В драматургии, наряду с историко-романтической драмой, находит широкое распространение социально-бытовая комедия. В драматических произведениях Г. Сундукяна нашел отражение процесс обуржуазивания общества. Романы «Сое и Вардитер» П. Прошяна, «Вопрошение мертвых» Налбандяна, «Арутюн и Манвел» Г. Агаяна, «Салби» Раффи значительно расширили художественный опыт армянской прозы. Однако ведущим жанром оставалась поэзия. В романтических стихотворениях Р. Патканяна, М. Пешикташляна, С. Шахазиза, Налбандяна, П. Дуряна звучали национально-патриотические, гражданские и философские мотивы.

В литературе 70-80-х годов главенствующую общественную значимость приобретает роман. Произведения Раффи проникнуты идеями освободительной борьбы армянского народа против турецкого деспотизма. Развитие социально-бытового романа связано с творчеством Прошяна. В творчестве Г. Мурацана показана борьба общественных умонастроений, философской проблемы национальной нравственности и этики. В сатирических произведениях А. Пароняна подвергаются осмеянию социальные и бытовые пороки буржуазного общества, политическое насилие турецкого государства и двуличная политика европейской дипломатии.

Большой общественный резонанс вызвали исторические романы Церенца, Раффи, Мурацана.

В 80-90-е годы ведущим направлением становится критический реализм. Совершенствуется структура романа, освобождаясь от романтической условности в сюжете и композиции. Художественного совершенства достигают реалистический рассказ и новелла. Выступает «второе поколение» новой армянской поэзии, литературным манифестом которого стал сборник И. Иоаннисяна «Стихотворения». Творчество О. Туманяна вобрало в себя опыт многовековой армянской поэзии. В стихотворениях, четверостишиях, поэмах («Лореци Сако», «Ануш»), в балладах и легендах Туманян воссоздал картины родной природы, жизненную философию народа. Уже первый сборник стихотворений А. Исаакяна «Песни и раны» сделал широко известным имя автора, в дальнейшем создавшего высокие образцы лирических и эпических жанров.

Возможности реализма с большой глубиной выявлялись в прозе, где художественная типизация сопровождалась социальным и психологическим анализом. Именно этими чертами отмечены произведения А. Ширванзаде, Нар-Доса, Г. Зохраба, А. Арпиаряна, Т. Камсаракана. Социально-критический пафос Ширванзаде, проявившийся уже в его ранних произведениях об армянской провинции, раскрылся с еще большей силой при изображении мира армянской крупной буржуазии (роман «Хаос», многочисленные повести и рассказы).

В первые десятилетия XX века Армения вступает в сложный период социально-политического развития. В Западной Армении свирепствует политическая тирания, приведшая в 1915 году к турецкому геноциду армянского народа. Общественное развитие Восточной Армении проходит в условиях трех русских революций, и будущее армянского народа связывается сложным переплетением судеб разных поколений с революционно-освободительным движением в России. Именно это и определило духовный настрой армянской интеллигенции. В литературе с классическим реализмом сосуществует символизм с элементами неоромантизма. Эстетическая и философская концепция последнего нашла выражение в историко-философских драмах Л.  Шанта, в прозе А. Агароняна и В. Папазяна, в поэзии Сиаманто, В. Терьяна, Д. Варужана, М. Мецаренца и других.

Знаменательным фактом литературного движения начала века было формирование пролетарской литературы, видные представители которой – А. Акопян и Ш. Кургинян. Новое литературное течение получает теоретическое обоснование в статьях марксистских критиков С. Шаумяна, А. Мясникяна, С. Спандаряна, А. Кариняна и других.

Прозаики начала XX века Е. Отян, Папазян, Ерухан, продолжая реалистические традиции литературы XIX века, жанрово и тематически обогатили армянскую прозу (историко-приключенческий и бытописательный роман, очерк, аллегорический сказ и т. д.).

Армянская литература XX столетия

В первые годы советской власти в Армении возникает ряд литературных групп («Декларация 3-х», «Молот», «Кузница») и организаций (Ассоциация армянских пролетарских писателей, «Ноябрь» и другие), выдвигавших свои литературно-эстетические программы. В 1927 году был создан единый Союз пролетарских писателей Армении, в 1932 году – Союз писателей Армении.

Главные темы армянской литературы 20-х годов – революция, социалистическое строительство, картины дореволюционной действительности, формирование нового человека. Поэт Е. Чаренц, перейдя к революционной поэзии, выражает историческое значение революции («Песнь о народе», «История пахаря Сако»), создает цикл поэм и баллад, посвященных В. И. Ленину. В его романе «Страна Наири» утверждается идея реальной Советской Армении. Армянская литература начинает движение по пути социалистического реализма.

Принципы реалистического искусства получили развитие в творчестве А. Бакунца, С. Зорьяна, Д. Демирчяна, Н. Зарьяна, Арази, М. Армена, Г. Маари, В. Тотовенца.

В годы Великой Отечественной войны на первый план выдвигается публицистика и поэзия (творчество Зарьяна, Ов. Шираза, Г. Сарьяна, Ахавни). В прозе основным жанром становится рассказ и очерк, повествующие о фронтовой жизни и героике тыла. Исторические романы «Вардананк» Демирчяна, «Царь Пап» Зорьяна, историческая трагедия «Ара Прекрасный» Зарьяна изображают эпизоды освободительной борьбы армянского народа прошлых веков.

В послевоенной армянской литературе выступило новое поколение писателей. В поэзии Г. Эмина, Шираза, А. Сагияна, П. Севака, С. Капутикян, В. Давтяна, Р. Ованесяна отражены темы мира и войны, философские раздумья и чувство советского патриотизма, во весь голос прозвучала гражданская и интимная лирика. Отечественной войне были посвящены романы X. Тапалцяна («Война»), Р. Кочара («Дети большого дома»), А. Саинян («Пути-дороги»), М. Шатиряна («Солдаты»), М. Саркисяна («Приговоренные судьбой»). Социальные перемены в послевоенной деревне отображали романы Тапалцяна («Золотая долина») и С. Ханзадяна («Земля»). В повестях С. Аладжаджяна («В пустыне» и «Поражение»), романе Г. Севунца («Тегеран») были показаны судьбы и чаяния зарубежных армян во время Второй мировой войны. В произведениях В. Ананяна дается философское осмысление природы.

Обращение к новым поэтическим формам характерно для армянской поэзии 60-70-х годов (творчество П. Севака, Давтяна, Сагияна, Р. Давояна). Проза 60-70-х годов расширяет тематический и жанровый диапазон. В романах Зарьяна («Господин Петрос и его министры»), X. Даштенца («Зов пахарей»), Аладжаджяна («Тростники не склонились»), Маари («Сады горят»), Шатиряна («Сказание о пальме»), сборнике повестей и рассказов Кочара («Белая книга») отразились национальная трагедия армянского народа в прошлом, освободительная борьба и стремление к национальному возрождению. В романах «Мхитар Спарапет» и «Царица Армянская» Ханзадяна, «Судьба армянская» С. Айвазяна, «Армянская крепость» Зорьяна, «Воскан Ереванци» О. Гукасяна, «Книга бытия» В. Хечумяна, «Аршак II» П. Зейтунцяна и других изображается история армянского народа. В произведениях Г. Матевосяна («Август», «Деревья»), В. Петросяна («Армянские эскизы», «Прожитые и непрожитые годы», «Одинокая орешина»), З. Халафяна («Год, год, год…», «Умирающий оживающий»), М. Галшояна («Дзори Миро», «Горнило»), Р. Овсепяна («Длинный прекрасный день»), А. Авакяна, М. Мнацаканяна затрагиваются проблемы духовного бытия современного человека, его нравственный облик, взаимоотношения личности и общества.

В послевоенные десятилетия переживает заметный подъем армянская драматургия. Многие пьесы Ал. Араксманяна, Г. Тер-Григоряна, А. Папаяна, Г. Арутюняна были поставлены на сценах всесоюзных театров.

В новейшей армянской литературе самостоятельное место занимает литература диаспор, которая, формируясь и развиваясь в разных странах, подвергается разнообразным воздействиям, следует различным течениям, но в своей общности неразрывна с главными тенденциями новейшей армянской литературы. Среди выдающихся представителей литературы диаспоры Уильям Сароян, Акоп Ошакан, Амастех, Шаан Шахнур, Вазген Шушанян, Костан Зарьян, Заре Ворбуни, Захрат и другие.

  1. Литературный энциклопедический словарь [Текст]. – Москва : Советская энциклопедия, 1987.

  2. Давид Сасунский [Текст]. – Москва : Художественная литература, 1939.

Необходимо переводить больше армянской литературы – Enlight Studies

Книги не всегда переводятся с языков меньшинств, но именно поэтому они нам необходимы.

7 декабря 2019 г. умер Ара Балиозян. Мало кто обратил внимание на это событие. Википедия утверждает, что он все еще жив, так как единственное доказательство его смерти — это публикация на армянском языке в социальных сетях, которая не считается надежным источником. Я покопался в архивах газеты его родного города Китченер провинции Онтарио в поисках еще одного доказательства, но это не дало никаких результатов; я связался через Facebook с его друзьями для получения документации, но никто не существовал в сети. Неустанный защитник армянской литературы, Балиозян был автором около двух десятков книг в жанре прозы и поэзии; как плодовитый литературный переводчик, он вернул произведения армянских писателей из безвестности, которые десятилетиями были разбросаны по странам, настоятельно призывая как читателей, так и писателей заглянуть глубоко в наше прошлое и избавиться от травмы, которую мы перенесли, как хирург, избавляется от опухоли.

Я бы мог многое рассказать о жизни Балиозяна, но это не некрология; время для этого прошло. Это призыв к действиям.

Мне посчастливилось расти в доме, где было несколько полок от пола до потолка, полными книг. Насколько я помню, они в основном были декоративными, но мне трудно поверить в то, что книги были непрочитанными: мои родители не собирали их. Однажды вскоре после окончания колледжа, сидя дома и от нечего делать, я впервые по-настоящему взглянул на книги. Научно-популярные бестселлеры, такие как, “Я хороший, ты хороший”, лежали рядом с мемуарами, которые есть у каждой армянской семьи, как книга “Черная собака судьбы”. Спрятавшись между этими книгами, я наткнулся на книгу Костана Заряна “Странник и его путь”, опубликованную на армянском языке в 1926 г. и переведенную Ара Балиозяном в 1981 г.

У этой книги действительно была жалкая обложка — лесные зеленые чернила на простом бежевом фоне — и я бы положил ее обратно, если бы не прочитал вступительное слово Балиозяна:

Затем мы нашли [Заряна] в Стамбуле, являвшийся тогда самым важным культурным центром армянской диаспоры, где в 1914 г. вместе с Даниэлем Варужаном, Акопом Ошаканом, Гегамом Барсегяном и со многими другими, он основал литературный журнал “Mehian”. Эта группировка молодых подстрекателей стала известна как писатели “Mehian”, и как их современники в Европе — французские сюрреалисты, итальянские футуристы и немецкие экспрессионисты — они бросили вызов в борьбе против устоявшихся традиций и готовя почву для новых.

До этого момента мысль о существовании армянской литературной традиции никогда не приходила мне в голову. Студенты, изучавшие литературу, почти запомнили несколько сетей влияния между разными писателями и художниками, но те, кто не обрели достаточную популярность, оставались другими в стороне. Я был очень взволнован идеей о том, что литературные произведения Заряна идут рядом с другими произведениями канона XX века. Более того, он научился владеть языком, который он забыл в возрасте 25 лет, когда жил в Европе. Я держал в руках неопровержимое свидетельство о том, что проблема диаспорного статуса могла быть преодолена каждым. Когда я спросил моего отца, почему он сохранил эту книгу, он сказал, что читал оригинал этой книги в школе, но ему не нравился Зарян как автор, так как его слишком трудно было понимать. Это точная оценка, но это никогда не объяснило, как перевод этой книги оказался на его полке.

После прочтения книги “Странник и его путь”, я приобрел все переводы Балиозяна; после того, как исчерпал список, я сам стал литературным переводчиком. Для меня и для многих армян с литературными интересами Балиозян показал, что наше собственное наследие было богато авторами, равных тем, которых мы изучали и которыми восхищались в школе — и это еще большая ценность для нас, так как они изначально были написаны на языке, на котором мы говорили. Армения расположена прямо на перекрестке Западной Европы и России; ее писатели создают произведения под влиянием одних и тех же тем и тенденций, которые исходят из этих регионов. Балиозян показал армянской диаспоре, что у нас был выбор, кроме Кафки и Камю, Гомера и Мильтона, Шекспира и Ибсена. У нас есть свои голоса, своя поэзия, свои истории, которые нужно рассказать.Отсутствие армянской литературы в глобальной антологии неслучайно. В 1915 г. османские турки постоянно арестовывали и убивали тысячи лидеров армянской общины — их собственных граждан — в отчаянной попытке заглушить их призывы признать независимость после почти четырехсот лет оккупации и насилия. Это была эскалация насилия, которая началась в конце XIX в., только в этот раз паши специально нацеливались на художников и представителей интеллигенции для устранения каких-либо следов армянской культуры и истории. В результате этого геноцида были не только уничтожены 1.5 миллиона армян — почти половина населения — но также были изгнаны выжившие. Армяне, изгнанные со своей родины, были разбросаны по всему миру и были вынуждены адаптироваться в новой языковой среде и к обычаям их стран.

Диаспора, созданная в результате геноцида, усугубила также ранее существовавший языковой раскол. Армянский язык, на котором говорят и пишут, и который используется в стране Армения, известен также как восточноармянский язык — стандартная форма, которая развивалась в результате смешивания армян с их соседями на восточной границе страны, в первую очередь, с русскими. Западноармянский язык — это стандартная форма армянского языка, на которую повлияли бесчисленное множество языков, которые прошли через Константинополь. После распада Османской империи в 1922 г. то, что осталось от Армении, было полностью поглощено Советским Союзом, а восточноармянский язык стал стандартом де-факто.

Армяне, которым посчастливилось избежать геноцида и эмигрировать, принесли более старую западную форму языка в свои новые дома. Хотя эти два языка в основном коммуникабельны, есть достаточно грамматических и орфографических изменений, чтобы рассматривать каждый из них в отдельности. Как следствие этого принудительного разветвления, одна ветвь языка процветает, в то время как другая вянет: восточноармянский язык продолжает развиваться, эволюционируя через использование, так как носители этого языка живут своей жизнью в Армении. Тем временем большинство представителей армянской диаспоры общаются на неестественном старом западном языке, который ЮНЕСКО определяет как вымирающий язык и, который находится под угрозой исчезновения. Он остается замороженным во времени; как ремора, которая только растет, питаясь своими большими хозяевами. Этот язык включает слова из английской, французской и арабской общин, где армяне построили свои новые дома. То, что западные армяне считают традиционным, восточные армяне считают старомодным; то, что восточные армяне считают очевидным, западным армянам незнакомо.

Конечно, армяне не единственный разобщенный народ, которые борются за воссоединение друг с другом. Проблемы сохранения языков живыми в общинах диаспор усугубляют их первоначальный раскол, так как для второго-третьего поколения эмигрантов умение общаться на их родном языке еще больше ослабевает из-за ассимиляции. (Включая меня: у меня было формальное образование на армянском языке до 10 лет, но большую часть своей жизни я жил в англоязычной среде. Спустя двадцать пять лет я все еще перелистываю красочные книги для изучения языков, предназначенные для детей, чтобы вспомнить самую основную грамматику). Эти плюрицентрические языки ведут себя, как два брата или сестры, которых внезапно поместили в отдельные детские дома. Они могут делиться воспоминаниями о своем прошлом, но со временем каждый из них растет самостоятельно, приобретая новый опыт.

Расстояние между любой диаспорой и их родиной измеряется не в милях, а в годах. Чем дольше мы отдаляемся от изначального разрыва, тем больше становится уместным сохранение того, что существовало до раскола.

Балиозян, в первую очередь, переводил произведения армянских авторов, которые оспаривали статус-кво, являющийся опасной позицией для любого писателя независимо от эры, языка или самодостаточности. Он переводил произведения авторов по обеим стандартным формам; точнее, он считал, что не было необходимости отделять их: великая литература — это и есть великая литература независимо от языка. С одной стороны, это западноармянские авторы конца XIX в., которые критиковали свое порабощенное положение в Османской империи; с другой стороны, это были восточноармянские авторы середины XX в., которые едва скрывали свои упреки к советскому авторитарному режиму и цензуре. Между 1880 г. и 1960 г.  мир модернизировался, и менялась самобытность; в связи с этими изменениями развивалась литература по всей Европе и Америке. По почти создал формат коротких рассказов; Бальзак и Чехов передали информацию о суровых условиях настоящей жизни; Вульф и сестры Бронте объявили о более крупных феминистских движениях. Это были движения, которые переняли и армянские писатели: Крикор Зохраб был настолько искусен в своем ремесле, что его окрестили“принцем коротких рассказов”; Акоп Ошакан проповедовал о несбывшихся желаниях человечества; Забел Есаян работала в направлении освобождения женщин. И Балиозян перевел  их всех.

Балиозян часто сожалел о том, что не был в состоянии найти издателей, готовых выпускать его книги. Эти произведения можно найти разбросанными, как золотой песок, по интернету, самиздатовскими или сохранившимися за счет героических усилий маленьких независимых типографий и книжных магазинов. В течение многих лет он размещал фрагменты своих переводов и литературных анализов в своем блоге,  предоставляя себе свободу беспрерывно поучать. Он представлял социальную среду как способ обеспечения того, чтобы, по крайней мере, слова, которые он лелеял, были отмечены, заархивированы и постоянно были доступными, если не читаемыми. Для армянина, меньшинства внутри меньшинстве, знакомство с произведениями Балиозяна, — это облегчение, напоминание, заверение в том, что ваши чувства и история обоснованы, что армянская идентичность включает в себя гораздо большее,  чем яркие знаменитости и легкие кульминационные моменты для шуток.

Прежде всего, преданность Ара Балиозяна подпитывалась разочарованием единственной истиной: у армянской литературы есть универсальная привлекательность, которую никто не осознает. Трудно не представить его, согласившегося со строкой на первой странице книги “Странник и его путь”: “Каждый думающий армянин похож на радиостанцию посреди шторма, которая посылает сигналы в далекие места, при этом не получает ответ”. Балиозян никогда не терял надежду на то, что армянская литература будет оценена. Он стремился возвышать армянских писателей, но был проигнорирован как литературным истеблишментом, так и читающей публикой — в жизни и после смерти. Единственное социальное доказательство его труда — это “ненадежная” публикация на армянском языке в социальных сетях и, конечно же, его переводы.

Армянская литература остается непереведенной сотни лет. Как написала в 2018 г. Андреа Скридон, младший редактор в “Asymptote”: “Это как-то удивительно, что страна с такой античной литературной традицией, начиная с 400 г. до н.э., больше не переводила с ее корпуса текстов на английский язык”. Нехватка исходных текстов почти наверняка затрудняла доступ произведений для перевода. Для всех, у кого есть страсть, интерес или желание, существуют возможности для перевода, даже если это только для себя. Если мое общепризнанное предвзятое мнение не убеждает вас в моей целесообразной деятельности переводить с армянского языка, тогда, возможно, Лорд Байрон поможет. Он изучал армянский язык несколько месяцев, работая над своими собственными переводами, и отмечал, что это “богатый язык”, который “в достаточной степени вознаградит каждого за трудности во время его изучения”.

После одобрения одного из величайших поэтов Англии, здесь нечего добавить. Но остается одна проблема: даже после пятидесяти лет работы переводчиком, Балиозян не добился возрождения армянской литературы, на что он так надеялся. Спустя месяцы после его смерти я стал подвергать сомнению свои собственные усилия в переводе западноармянской литературы для аудитории, читающей на английском языке. Какой в этом смысл, если никто не будет издавать их, не говоря уже о том, чтобы читать их?

Я начал размышлять об этом сразу после смерти Балиозяна, и я должен был завершить его перевод в 2020 г. Возможно, я поразмыслил об этом слишком поздно, но это как никогда актуально. В то время как остальная часть мира проживала историю один раз, армяне проживали ее дважды. В июле прошлого года Турция и Азербайджан начали еще одну войну против Армении за территорию, которая была частью Армении с V в. до н.э. Во всех социальных сетях азербайджанские пользователи писали сообщения, осуждая армян и нашу культуру. Они публиковали ужасные фотографии отрубленных голов и взорванных церквей и клялись уничтожить всех до единого. Невозможно не провести параллель между настоящим и 1915 г., так как еще одна геноцидная чистка гноится, в то время как другие страны держатся особняком, отвлеченные в этот раз не мировой войной, а Covid-19.

В переводоведении мы часто задаемся вопросом, как подойти к переводу: какие методологии нам использовать для того, чтобы взять концепции и красноречия с одного языка и преобразовывать их в другой. Но мы очень редко задаемся вопросом, почему мы это делаем вообще. Простой ответ — забавный ответ — это то, что переводчики являются читателями, а все читатели принадлежат к одному и тому же клубу энтузиастов. В то время как художественная литература и поэзия продолжают вытесняться другими цифровыми развлечениями, мы пытаемся привлечь поклонников к нашему любимому чтению, бесконечно пропагандируя от имени авторов историй, которых мы находим; слишком мало людей, кого когда-либо обвиняли в беспрерывном чтении. Для нашего же блага больше всего на свете мы переводим для того, чтобы еще кто-то поделился историей.

Сложный ответ гораздо длиннее.

Существует дисбаланс в опубликованных переводах на языках меньшинств, по сравнению с переводами на языках большинства. Большинство публикаций поступает из одного и того же набора европейских языков: испанского, французского и немецкого, возможно, с добавлением русского, японского и корейского, если издатель считает их отпечаток “разнообразным”. В целом, я понимаю решение ограничить языковые наборы: издавать — это нестабильный бизнес, и существуют неизбежные риски при создании произведений, будь то новых авторов, неизвестных переводчиков или “непроверенных” языков. Последствием этой нервозности является превращение литературы во что-то обычное. Рассмотрим, например, как Валерия Луиселли раздражена из-за того, что сейчас стиль каждого латиноамериканского писателя должен иметь сходство со стилем Боланьо, или их произведения не будут изданы (как указано в книге “Лица в толпе”, переведенная Кристиной Максвини). Проблемы, связанные с развитием языков для перевода, уже преобладают в каждой сфере культурной динамики: кто решает, что стоит издавать, и ценят они или присваивают работу? В то время как читатели празднуют появление новой мировой литературы, мы вынуждены задать вопрос, откуда берутся истории, представляют ли истории на самом деле культуру, с которой они переводятся, и способствуют ли эти истории чему-то большему, чем просто становятся подтверждением имеющихся повествований и мнений, преобладающих уже на языках большинства.

Помимо привлечения внимания к культурам и идеям, отличными для самого читателя, перевод также имеет потенциал обучать читателей их собственной литературной родословной. Для представителей диаспоры, которые не имеют доступ к их родному языку из-за подавления или категоризации, зачастую переводы на языки большинства являются единственным способом, с помощью которого люди могут получить доступ к своим историям. Рассказывание историй — это больше, чем просто форма развлечения — это также является непрерывной памятью.

Мы, носители языков меньшинств, должны взять в свои руки серьезную ответственность за перевод. Читателям не просто необходимо больше армянской литературы, им необходимо намного больше историй за пределами Европы, больше историй из и о постколониальных странах, больше историй, написанных на языках, которые исчезают. Это единственный настоящий способ убедиться в том, что мы честно высказываемся. Посредством наших переводов мы проявляем сострадание к нашим читателям, говорящим на языках большинства: наш труд приносит им чудесные рассказы, с которыми они бы никогда не познакомились. Балиозян понимал это, предлагая читателям судить о произведениях автора “как люди, а не как армяне”.

Перевод литературы является непрекращающейся задачей. И нам необходимо больше переводов с языков меньшинств не потому, что мы стремимся включить их в каноны и антологию. Нам необходимо, чтобы они утверждали само наше существование. Эта практика не ограничивается только пренебрежением армянской литературы. Речь идет о резком исчезновении коренных народов со всего мира. Языкам большинства нет необходимости беспокоиться о том, что их истории будут написаны исчезающими чернилами, но нам необходимо. В то время как все больше переводов становятся доступными с языков меньшинств, тем больше это придает значения всем другим языкам, которые несоразмерно представлены в так называемой мировой литературе. Мы, наследники перемещенных лиц, должны предпринять эти акты памяти и сохранения не только для того, чтобы чтить наших матерей и отцов и неразрывную родословную выживших. Мы делаем это для того, чтобы вдохновлять наших братьев и сестер, чьи истории были зарыты из-за происков завоевателей. Мы не только рассказываем себе истории, чтобы жить; мы рассказываем наши истории другим, чтобы выживать.

Фотограф Рафаэль Ишханян

Об авторе

Гарен Торикян — писатель-фантаст, эссеист и переводчик с западноармянского на английский языки. Недавний выпускник магистратуры по программе литературного перевода Университета Ист-Англии, в настоящее время является кандидатом на получение диплома специалиста по художественной литературе в Колумбийском университете. Его проект, Mo(a)t, коллекция современной арабской литературы, должен выйти от UEA Publishing Project в конце этого года. Следите за ним @gjtorikian.

Автор оригинала: Garen Torikian, Electric Literature


Переводчик: Сона Мелконян (Sona Melkonyan) © Все права защищены. 

Книга «Давид Сасунский и его литературное наследие. Армянская литература с древних времен»

  • Книги
    • Художественная литература
    • Нехудожественная литература
    • Детская литература
    • Литература на иностранных языках
    • Путешествия. Хобби. Досуг
    • Книги по искусству
    • Биографии. Мемуары. Публицистика
    • Комиксы. Манга. Графические романы
    • Журналы
    • Печать по требованию
    • Книги с автографом
    • Книги в подарок
    • «Москва» рекомендует
    • Авторы • Серии • Издательства • Жанр

  • Электронные книги
    • Русская классика
    • Детективы
    • Экономика
    • Журналы
    • Пособия
    • История
    • Политика
    • Биографии и мемуары
    • Публицистика
  • Aудиокниги
    • Электронные аудиокниги
    • CD – диски
  • Коллекционные издания
    • Зарубежная проза и поэзия
    • Русская проза и поэзия
    • Детская литература
    • История
    • Искусство
    • Энциклопедии
    • Кулинария. Виноделие
    • Религия, теология
    • Все тематики
  • Антикварные книги
    • Детская литература
    • Собрания сочинений
    • Искусство
    • История России до 1917 года
    • Художественная литература. Зарубежная
    • Художественная литература. Русская
    • Все тематики
    • Предварительный заказ
    • Прием книг на комиссию
  • Подарки
    • Книги в подарок
    • Авторские работы
    • Бизнес-подарки
    • Литературные подарки
    • Миниатюрные издания
    • Подарки детям
    • Подарочные ручки
    • Открытки
    • Календари
    • Все тематики подарков
    • Подарочные сертификаты
    • Подарочные наборы
    • Идеи подарков
  • Канцтовары
    • Аксессуары делового человека
    • Необычная канцелярия
    • Бумажно-беловые принадлежности
    • Письменные принадлежности
    • Мелкоофисный товар
    • Для художников
  • Услуги
    • Бонусная программа
    • Подарочные сертификаты
    • Доставка по всему миру
    • Корпоративное обслуживание
    • Vip-обслуживание
    • Услуги антикварно-букинистического отдела
    • Подбор и оформление подарков
    • Изготовление эксклюзивных изданий
    • Формирование семейной библиотеки

Расширенный поиск

Издательство:
Культура Евразии
Год издания:
2009
Место издания:
Москва
Язык текста:
русский
Тип обложки:
Твердый переплет
Формат:
70х100 1/16
Размеры в мм (ДхШхВ):
240×170
Вес:
925 гр.
Страниц:
608
Тираж:
5000 экз.
Код товара:
506377
Артикул:
176346
ISBN:
978-5-94663-838-8
В продаже с:
22. 04.2010

Дополнительная информация

Аннотация к книге «Давид Сасунский и его литературное наследие. Армянская литература с древних времен»:
Армянская поэзия простирается с незапамятных, мифических и легендарных времен, со стапелей Ноева Ковчега и вплоть до наших, вызывающих оторопь, дней. Задавшись целью познакомить широкий круг читателей с вершинами этого уникального феномена, естественно надо было начинать с эпоса, затем пройти тропами средневековой армянской поэзии, вплоть до новой и новейшей — путь тернист, по это нестрашно, когда он ведет сквозь тернии к звездам.
Эпос — это, конечно, «Давид Сасунский», в средневековом разделе прослеживается развитие армянского поэтического слоги на протяжении 15 веков. Открывают его средневековые фольклорные песни, плачи и заклинания, далее представлены произведения авторов V века, создателя армянского алфавита — Месрона Маштоца, X — Григория Нарекаци, завершают «средневековье» стихи великого армянского поэта-ашуга, «трехгорлового соловья» XVIII века Сайт-Новы. Первый том завершается произведениями классика новой армянской поэзии Паруйра Севака.
Читать дальше…

Основная армянская литература

Этот контент содержит партнерские ссылки. Когда вы покупаете по этим ссылкам, мы можем получать партнерскую комиссию.

Так что, если мое имя не было выдумкой, я армянин. Ну, наполовину армянин во всяком случае. Я также горжусь тем, что наполовину поляк. Тем не менее, я думаю, что мое имя всегда направляло меня к армянской стороне моего наследия, по крайней мере, в отношении материалов для чтения. Есть множество блестящих армянских писателей, и многих из них легко узнать по фамилиям, оканчивающимся на И-А-Н. Очевидно, что как участник Book Riot я бы не выполнял свою работу, если бы не делился богатством.

Девочки из замка на песке, Криса Бохжаляна

Это произведение исторической фантастики примечательно тем, что в нем перечисляются зверства Геноцида армян, но при этом история не становится слишком гнетущей. Лично я иногда изо всех сил пытаюсь написать, что безостановочно поднимает проблему, но Бохжаляну удается написать захватывающую историю, которая охватывает несколько поколений, одновременно исследуя ужасы, совершенные Османской империей. С персонажами легко соприкасаться, и темп идеален. Для молодого армянского парня, такого как я, также было много моментов, когда я тихо посмеивался над беззаботными шутками Бохжаляна об армянских стереотипах и культурных заблуждениях. Тем не менее, будьте готовы к моментам, которые также вызовут чувство ужаса и пустоты в животе. Боджалян откровенно обсуждает Геноцид, и некоторые отрывки оставят вас в напряжении.

Кухня Армении, Соня Увезян

Если вы хотите насладиться армянскими кулинарными сокровищами на всю жизнь, вам необходимо приобрести эту кулинарную книгу. Рецепты Увезяна выходят далеко за рамки баранины и пахлавы. Только рисового плова мы говорим о более чем двадцати рецептах. Ах да, и более 100 страниц, заполненных мясными блюдами. Добавьте запас рецептов закусок, супов, салатов, соусов, десертов, напитков и конфет, и вам больше никогда не придется думать о том, что приготовить на ужин. (И если кто-то из ненавистников думает: «Эй, поваренные книги — это не литература!», я призываю вас прочитать эту книгу и попытаться определить ее как что-то еще.)

 

 

Черный пес судьбы , с картины Питера Балакяна

В мемуарах Балакяна рассказывается история его юности, когда он рос армянином в 1950-х и 60-х годах. Я думаю, что Балакян действительно улавливает (и Бохджалян делает это также блестяще), так это странное бремя, которое испытывают американские армяне, которые на одно или два поколения отошли от Геноцида. Это создает интересные анекдоты о взрослении в бурную эпоху, но он уравновешивает это проницательным историческим исследованием. Таким образом, мы видим, как Балакян проходит через детство, юность и юность, поскольку он продолжает понимать свое наследие в новых контекстах. Балакян показывает нам не только свой личностный рост, но и то, как он взаимодействует со своей культурой.

 

Восхождение на Евфрат , Кэрол Эдгарян

У меня не было возможности прочитать это, что является большим пробелом в моем армянском чтении. Это еще одна история нескольких поколений (видите здесь тенденцию?), которая следует за тремя армянскими женщинами на протяжении 20-го века. Я думаю, что армянские писатели охватывают длительные промежутки времени, чтобы показать долгосрочную травму, вызванную Геноцидом. Во многом армянское население все еще восстанавливается, пытаясь вернуть себе чувство идентичности. Это не значит, что у армян нет глубоко эзотерической культуры, но когда половина населения систематически уничтожается, что впоследствии приводит к массовой диаспоре, требуется время, чтобы полностью почувствовать себя как дома. (Это не помогает, когда люди пытаются произносить ваше имя, как если бы вы были вымершей экзотической птицей). забрал копию.

Меня зовут Арам , Уильям Сароян

Чертовски честно, эта книга одна из моих любимых. Старая потрепанная копия этой книги раньше стояла на книжной полке у моих родителей. (Теперь он на моем) Я всегда радовался тому, что на нем написано мое имя. Эти истории сосредоточены на армянских иммигрантах во Фресно, штат Калифорния, поэтому к ним немного легче подобраться, чем к некоторым другим книгам, которые я выбрал. Каждая история написана в том же элегантном, трансцендентном, откровенном тоне, который типичен для канонизированных американских писателей, таких как Эрнест Хемингуэй или Джон Стейнбек. На самом деле я не читал ее, пока не учился в колледже, но рассказы Сарояна беззаботны, они отражают армянскую культуру чистой, вневременной прозой. Есть причина, по которой Сароян вдохновлял таких писателей, как Джек Керуак и его сын Арам Сароян.

 

Сорок дней Муса-Дага, Франца Верфеля

Эта большая книга, опубликованная в 1933 году, помогла осветить мир о Геноциде армян. Этот том огромен, в нем более 900 страниц. Однако Верфель многого достиг в этом эпическом пространстве, не только документируя Геноцид армян, но и предвосхищая еврейский Холокост, что примечательно, поскольку книга была написана задолго до Второй мировой войны. Это сделало Верфеля героем в глазах многих армянских и еврейских общин. Я помню, как мой папа и дедушка говорили об этой книге, когда я был маленьким. Я всегда представлял себе гору Арарат как этого бегемота земли с гигантским ковчегом на вершине. (Для справки используйте центр герба Армении.) Дэвид Р. Годин только что перепечатал эту книгу в 2012 году, чтобы вам было легко получить копию. Это может быть одна из тех замечательных находок в книжном магазине.

 

 
____________________

Расширьте свой литературный кругозор с помощью еженедельного информационного бюллетеня «Новые книги!», в котором публикуются 3–5 захватывающих новинок, отобранных лично нашей Либерти Харди. Войти Сейчас!

Нам нужно больше переводить армянскую литературу

7 декабря 2019 года Ара Балиозян скончался. Вряд ли кто заметил. Википедия утверждает, что он все еще жив, потому что единственное доказательство его смерти — пост в социальной сети на армянском языке — не считается надежным источником. Я прошерстил газетные архивы его родного Китченера, Онтарио, в поисках дополнительных доказательств, но безрезультатно; через Facebook я связался с его друзьями за документацией, но ничего из этого нет в сети. Неутомимый защитник армянской литературы, Балиозян был автором около двух десятков книг прозы и стихов; как плодовитый литературный переводчик, он восстанавливал из безвестности произведения армянских писателей, разбросанных по странам и десятилетиям, призывая как читателей, так и писателей глубоко всмотреться в наше прошлое и вытащить перенесенную травму, как хирург, удаляющий опухоль.

О жизни Балиозяна можно было бы сказать еще много, но это не некролог; время для этого прошло. Это призыв к действию.


Мне посчастливилось вырасти в доме с несколькими полками от пола до потолка, забитыми книгами. Насколько я помню, они были в основном декоративными, но мне трудно поверить, что они остались непрочитанными: мои родители не были накопительами. Однажды, вскоре после окончания колледжа, застряв дома и от нечего делать, я начал по-настоящему посмотрите на книги в первый раз. Научно-популярные бестселлеры, такие как «Я в порядке — ты в порядке », соседствовали с мемуарами, которые есть в каждой армянской семье, например, «Черный пес судьбы» . Среди таких книг я наткнулся на книгу Гостана Заряна «Путешественник и его дорога» , изданную на армянском языке в 1926 году и переведенную Ара Балиозяном в 1981 году.

У него действительно убогая обложка — темно-зеленые чернила на простом бежевом фоне — и я бы поставил его на другую полку, если бы не прочитал предисловие Балиозяна:

Далее мы находим [Заряна] в Стамбуле, бывшем тогда важнейшим культурным центром армянской диаспоры, где в 1914 году вместе с Даниэлем Варужаном, Акопом Ошаганом, Кегамом Парсегяном и рядом других он основал литературный журнал Мехиан. Это созвездие молодых головорезов стало известно как мехианские писатели, и, подобно своим современникам в Европе — французским сюрреалистам, итальянским футуристам и немецким экспрессионистам, — они бросили вызов истеблишменту, борясь с окостеневшими традициями и подготавливая почву для нового.

Балиозян показал армянской диаспоре, что у нас есть свои голоса, своя поэзия, свои истории.

До этого момента мысль о существовании армянской литературной традиции не приходила мне в голову. Литературоведы почти выучили наизусть различные сети влияния между разными писателями и художниками, но тот, кто не добился достаточной популярности, остается другим вовне. Я был очень взволнован идеей, что литературные произведения Заряна идут рядом с остальным каноном 20-го века. Вдобавок ко всему, он научился владеть языком, который забыл в возрасте 25 лет, живя в Европе. Я держал в руках неопровержимое свидетельство того, что препятствие в виде диаспоры можно преодолеть. Когда я спросил отца, почему он держится за эту книгу, он упомянул, что читал оригинал в школе, но ему не нравился Зариан как автор, потому что он слишком труден для понимания. Это точная оценка, но она никогда не объясняла, как перевод оказался на его полке.

После прочтения Путешественник и его дорога я приобрел все переводы Балиозяна; исчерпав список, я сам стал литературным переводчиком. Для себя и многих армян, интересующихся литературой, Балиозян открыл, что наше собственное наследие богато авторами, равными тем, кого мы изучали и которыми восхищались в школе, и даже более ценными для нас, потому что изначально они были написаны на языке, на котором мы говорили. Армения расположена прямо на перекрестке Западной Европы и России; его писатели создали произведения, вдохновленные теми же темами и тенденциями, которые зародились в этих регионах. Балиозян показал армянской диаспоре, что у нас есть выбор, помимо Кафки и Камю, Гомера и Мильтона, Шекспира и Ибсена. У нас были свои голоса, своя поэзия, свои истории.


Исключение армянской литературы из мировых антологий не случайно. В 1915 году турки-османы систематически арестовывали и убивали тысячи лидеров армянской общины — своих собственных граждан — в отчаянной попытке заставить замолчать их призывы к независимости после почти четырехсот лет оккупации и жестокого обращения. Это была эскалация насилия, которая началась в конце 19 века, только на этот раз паши специально преследовали художников и интеллектуалов, чтобы искоренить любые следы армянской культуры и истории. Этот геноцид не только унес жизни 1,5 миллиона армян — почти половины населения, — но и изгнал выживших. Армяне, изгнанные со своей родины, были рассеяны по всему миру и вынуждены приспосабливаться к языку и обычаям своих новых стран.

Диаспора, созданная геноцидом, также усугубила ранее существовавший языковой раскол. Разговорный и письменный армянский язык, используемый в стране Армения, в просторечии известен как восточноармянский, стандартная форма, которая развилась, когда армяне смешались со своими соседями вдоль восточной границы страны, в основном с русскими. Западноармянский язык — это стандартная форма армянского языка, на которую повлияло множество языков, прошедших через Константинополь. После распада Османской империи в 1922, то, что осталось от Армении, было полностью поглощено Советским Союзом, и восточноармянский язык стал стандартом де-факто.

Исключение армянской литературы из мировых антологий не случайно.

Армяне, которым посчастливилось избежать геноцида и эмигрировать, привезли в свои новые дома старую западную форму. Хотя эти два языка в основном коммуникабельны, в них достаточно грамматических и орфографических изменений, чтобы рассматривать каждый из них отдельно от другого. В результате этой принудительной бифуркации одна ветвь языка процветает, а другая увядает: восточноармянский язык продолжает расти, развиваясь благодаря использованию, поскольку его носители живут в Армении. Между тем большая часть армянской диаспоры общается на ходульном, вековом западном языке, который ЮНЕСКО определяет как находящийся под угрозой исчезновения. Он остается застывшим во времени; как remora, он растет только за счет своих более крупных хозяев, включая слова из английских, французских и арабских общин, где армяне обосновались в своих новых домах. То, что западноармянский язык считает ортодоксальным, восточноармянский считает старомодным; то, что восточный армянин считает очевидным, западный армянин находит незнакомым.

Конечно, армяне не единственные разрозненные народы, пытающиеся соединиться друг с другом. Проблемы сохранения языков в диаспоральных сообществах усугубляют их первоначальное разделение, поскольку способность диаспор во втором и третьем поколении общаться на своем родном языке еще больше ослабляется ассимиляцией. (В том числе и я: формально я учился на армянском языке до десяти лет, но большую часть своей жизни прожил на английском языке. Двадцать пять лет спустя я все еще ловлю себя на том, что листаю красочные языковые книги, предназначенные для детей, чтобы вспомнить самые основные грамматические правила. .) Эти плюрицентрические языки ведут себя как два близких брата и сестры, которых внезапно поместили в отдельные приюты. Они могут делиться воспоминаниями о своем прошлом, но, в конце концов, каждый из них по-своему растет с новым опытом.

Расстояние между любой диаспорой и их родиной измеряется не милями, а годами. Чем дальше мы удаляемся от первоначального разрыва, тем актуальнее становится сохранение того, что было до раскола.


Балиозян в первую очередь переводил армянских авторов, которые бросали вызов статус-кво, опасному положению для любого писателя, независимо от эпохи и языка, и самодостаточности. Он переводил авторов в обе стандартные формы; точнее, он считал, что их не надо разделять: великая литература есть великая литература, на каком бы языке она ни была. На одном конце западноармянские авторы конца 19 века.го века, которые раскритиковали их подчиненный статус в Османской империи; на другом конце были восточноармянские авторы середины 20-го века, которые делали едва замаскированные упреки советскому авторитаризму и цензуре. Между 1880 и 1960 годами мир модернизировался, а личности менялись; литература в Европе и Америке развивалась в ответ на эти изменения. По чуть не изобрел формат рассказа; Бальзак и Чехов передавали суровые условия реальной жизни; Вульф и сестры Бронте возвестили о более крупных феминистских движениях. Эти движения переняли и армянские писатели: Грикор Зохраб был настолько искусным в своем ремесле, что его прозвали «принцем рассказов»; Хагоп Ошаган разглагольствовал о неудовлетворенных стремлениях человечества; Забел Есеян работал над освобождением женщин. И Балиозян их все перевел.

Для армян, меньшинства в меньшинстве, знакомство с работами Балиозяна является подтверждением того, что армянская идентичность состоит из гораздо большего, чем безвкусные знаменитости, и легкой кульминацией для шуток.

Балиозян часто сетовал на то, что не может найти издателей, готовых выпускать его книги. Эти работы можно найти разбросанными по сети, как золотой песок, опубликованными самостоятельно или сохраненными благодаря доблестным усилиям небольших независимых издательств и книжных магазинов. В течение многих лет он размещал в своем блоге фрагменты своих переводов и литературных анализов, что давало ему свободу проповедовать без перерыва. Он понимал этот носитель как способ, по крайней мере, гарантировать, что слова, которые он лелеял, были по крайней мере помечены, заархивированы и сделаны постоянно доступными, если не прочитанными. Для армянина, меньшинства в меньшинстве, знакомство с работами Балиозяна — это облегчение, напоминание, подтверждение того, что ваши чувства и история законны, что армянская идентичность состоит из гораздо большего, чем безвкусные знаменитости, и легкая изюминка для шуток.

Помимо всего прочего, самоотверженность Ара Балиозяна была вызвана разочарованием в единственной истине: армянская литература обладает универсальной привлекательностью, которую никто не признает. Трудно представить, как он соглашается со строкой на первой странице «Путешественник и его дорога »: «Каждый думающий армянин подобен радиостанции посреди бури, посылающей сообщения в отдаленные места и не получающей ответа. ». Балиозян никогда не терял надежды на ценность армянской литературы. Он стремился возвысить армянских писателей, но был проигнорирован как литературным истеблишментом, так и читающей публикой — в жизни и в смерти. Единственным публичным доказательством его труда является «недостоверный» армянский пост в социальных сетях и, конечно же, его переводы.

Сотни лет армянской литературы остаются непереведенными.

Сотни лет армянской литературы остаются непереведенными. Как писала Андреа Скридон, помощник редактора Asymptote , в 2018 году: «[Я] немного удивлен, что в стране с такой древней литературной традицией, датируемой 400 годом до н. Английский.» Нехватка исходных текстов почти наверняка препятствовала доступности произведений, появившихся в переводе. Для всех, у кого есть страсть, интерес или склонность, существуют возможности для перевода, даже если это только для себя. Если мое, по общему признанию, предвзятое мнение не убеждает вас в целесообразности попытки перевода с армянского, то, возможно, лорд Байрон убедит вас. Он несколько месяцев изучал армянский язык, работая над собственными переводами, и отметил, что это «богатый язык», который «с лихвой вознаградит любого затраченного на его изучение».

С одобрения одного из величайших поэтов Англии нечего добавить. Но остается проблема: даже после пятидесяти лет работы переводчиком Балиозян не добился того возрождения армянской литературы, на которое надеялся. По прошествии нескольких месяцев после его смерти я начал сомневаться в своих собственных усилиях по переводу западноармянской литературы для англоязычной аудитории. Какой в ​​этом смысл, если их никто не будет публиковать, не говоря уже о том, чтобы читать?


Это размышление началось вскоре после смерти Балиозяна, и я должен был завершить его в 2020 году. Возможно, оно появилось слишком поздно, но оно как никогда актуально. В то время как остальной мир переживает историю один раз, армяне переживают ее дважды. В июле прошлого года Турция и Азербайджан начали еще одну войну против Армении за территорию, которая была частью Армении с V века до нашей эры. Во всех социальных сетях азербайджанские пользователи писали сообщения, осуждающие армян и нашу культуру. Они публиковали фотографии ужасных казней и взорванных церквей, поклявшись уничтожить всех до одного из нас. Невозможно не провести параллель между сегодняшним днем ​​и 19 годом.15, как гноится очередная геноцидная чистка, а другие страны держатся особняком, отвлекаясь на этот раз не на мировую войну, а на Covid-19.

В переводоведении нас часто спрашивают, как подходить к переводу. Но мы редко спрашиваем, зачем вообще это делаем.

В переводоведении мы часто спрашиваем, как подходить к переводу: какие методологии мы будем использовать, чтобы взять понятия и красноречие из одного языка и преобразовать их в другой. Но мы редко спрашиваем, зачем вообще это делаем. Простой ответ — забавный ответ — заключается в том, что переводчики — это читатели, а все читатели принадлежат к одному и тому же клубу энтузиастов. Поскольку художественная литература и поэзия по-прежнему оттесняются на задний план другими цифровыми развлечениями, мы стремимся привлечь поклонников к нашим любимым произведениям, бесконечно защищая истории, которые мы обнаруживаем; слишком мало людей когда-либо обвинялись в запое чтения. Мы переводим больше для себя, чем для чего-либо еще, чтобы нам было с кем поделиться историей.

Жесткий ответ намного длиннее.

Существует дисбаланс в опубликованных переводах языков меньшинств по сравнению с языками большинства. Большинство публикаций исходят из одного и того же набора европейских языков: испанского, французского и немецкого, возможно, с добавлением русского, японского и корейского, если издатель считает их отпечаток «разнообразным». В целом я понимаю решение ограничить свои языковые наборы: издательское дело — хрупкий бизнес, и существуют неотъемлемые риски при создании произведений на разных языках, будь то авторы-новички, неизвестные переводчики или «непроверенные» языки. Следствием этой нервозности является уплощение литературы в нечто ничем не примечательное. Возьмем, к примеру, раздражение Валерии Луизелли по поводу того, что каждый латиноамериканский писатель теперь должен быть похож на Боланьо, иначе их не опубликуют (как это выражено в Faces in the Crowd , перевод Кристины МакСвини). Проблемы, связанные с культивированием языков для перевода, уже преобладают во всех аспектах динамики культурной власти: кто решает, что стоит публиковать, и оценивают ли они работу или присваивают ее? По мере того, как читатели празднуют появление большего количества мировой литературы, мы должны задаться вопросом, откуда берутся истории, действительно ли истории представляют культуру, из которой они переводятся, и делают ли эти истории больше, чем просто подтверждают уже существующие нарративы и мнения. преобладает в языке большинства.

Помимо привлечения внимания к культурам и идеям, отличающимся от собственных, перевод также может рассказать читателям об их собственном литературном происхождении. Для членов диаспоры, которые не имеют доступа к своему родному языку из-за его подавления или подчинения, переводы на язык большинства часто являются единственным способом, с помощью которого люди могут получить доступ к своей истории. Рассказывание историй — это больше, чем просто форма развлечения: это также непрекращающаяся память.

Рассказывание историй — это больше, чем просто развлечение: это еще и непрекращающаяся память.

Мы, носители языков меньшинств, должны взять на себя серьезную ответственность за перевод. Читателям нужно не просто больше армянской литературы, им нужно гораздо больше историй за пределами Европы, больше историй из постколониальных стран и о них, больше историй, написанных на языках, которые увядают. Это единственный реальный способ гарантировать, что мы выражаемся честно. Через наши переводы мы выражаем сострадание читателям большинства языков: наш труд приносит им замечательные истории, в которые они иначе никогда не были бы посвящены. Балиозян понимал это, призывая читателей судить о произведении автора «как люди, а не как армяне».

Перевод литературы на любой язык — бесконечная задача. И нам нужно больше переводов с языков меньшинств не потому, что мы стремимся попасть в каноны и антологии. Они нужны нам, чтобы утвердить само наше существование. Эта практика выходит за рамки простого пренебрежения армянской литературой. Речь идет о том, чтобы притупить стирание коренных народов во всем мире. Большинству языков не нужно беспокоиться о том, что их истории будут написаны исчезающими чернилами — нам нужно. По мере того, как становится доступным больше переводов с языков меньшинств, это делает более достоверными все другие языки, непропорционально представленные в так называемой мировой литературе. Мы, потомки перемещенных лиц, должны предпринять эти акты памяти и сохранения не только для того, чтобы почтить наших матерей и отцов и непрерывный род выживших. Мы делаем это, чтобы вдохновить наших братьев и сестер, чьи истории были похоронены махинациями завоеваний. Мы не только рассказываем себе истории, чтобы жить; мы рассказываем другим наши истории, чтобы выжить.

Мы публикуем ваших любимых авторов — даже тех, которых вы еще не читали. Получайте новую художественную литературу, эссе и стихи на свой почтовый ящик.

Армянская литература: история, будущее в переводах

Армения — небольшая страна с огромной диаспорой и богатыми литературными традициями. Так почему же армянская литература не переведена на английский язык? Сегодня помощник редактора Андреа Скридон познакомит нас с литературными переводами на армянский язык и познакомит с влиятельными писателями, как древними, так и современными, которые еще не появились на английском языке.

Многие люди в англоязычном мире, услышав об Армении, естественно, склонны думать о Геноциде армян. В то время как признание национальной трагедии за ее пределами имеет центральное значение как для актов справедливости, так и для исцеления, эта дурная слава может служить обоюдоострым мечом для культуры страны. С одной стороны, исцеление предполагает значительный трансцендентный акт, поэтому трансграничный перевод армянской литературы был важен в прошлом для жертв Геноцида и, по-видимому, остается важным для диаспоры сегодня. С другой стороны, произведения армян (и о них), получившие наибольшую известность, были написаны на других языках за пределами Армении. 9 Франца Верфеля0008 «Сорок дней Муса-Дага» (первоначально опубликованная на немецком языке в 1933 г. ) является наиболее ярким примером такого рода, создающим волновой эффект сразу после того, как произошли драматические эффекты, и чрезвычайно повышающим осведомленность о тяжелом положении армян; десятилетия спустя книга Варужана Восганяна « The Book of Whispers » (впервые опубликованная в Румынии в 2009 году) вошла в лонг-лист прошлогодней премии PEN America Award. Василия Гроссмана An  Армянский блокнот (первоначально написанный на русском языке), а также две англоязычные книги Криса Боджаляна The Sandcastle Girls (Doubleday, 2012) и Элиф Шафак The Bastard of Istanbul (Viking Press, 2006) пользовались большим успехом и являются примерами многих текстов, которые составляют своего рода канон по этому вопросу. Но хотя тема Геноцида армян остается актуальной и важной, тот факт, что ни одна из самых известных книг по этой теме не была написана на армянском языке, указывает на пробел, который и сегодня продолжает представлять вопросительный знак. Более того, хотя Геноцид является центральным моментом в истории Армении, мы до сих пор не издаем достаточно армянской литературы в переводе. Давайте же совершим путешествие по этой части света и изучим ее литературную историю.

Как и во многих преимущественно христианских странах, ранняя литературная история Армении была непосредственно связана с ее церковной историей. Святой покровитель Армении, Григорий Нареканский, был поэтом-лириком. Его основное произведение — « Книга Плача », мистическая поэма-исповедь. Работа переведена на английский, русский, французский и фарси. Есть три английских перевода книги, первый из которых появился только в 1977 году; если мы сравним Григория Нарекатого со святым Августином, то тот факт, что первый не был переведен до недавнего времени, кажется странным, хотя, возможно, это можно объяснить пестротой религий, конгломерированных вокруг Армянского бассейна, в отличие от христианской гегемонии Европы в аналогичный момент времени. Современник Григория Нарекаци, князь Григор Магистрос, также занимался литературным переводом: сам переводчик Платона, он собрал армянские рукописи своего времени и переводы древних греков.

Однако историю переводов в Армении можно проследить еще раньше: патриарх страны V века Исаак организовал школу переводчиков, которые распространяли тексты в стратегических областях греческого и сирийского мира. Это способствовало расцвету обмена религиозными текстами в диалоге с европейской традицией, в результате чего пятый век стал известен как Золотой век армянской литературы. К Средним векам арабское завоевание также сформировало армянскую литературу, а в шестнадцатом веке персидское вторжение принесло с собой печатный станок. Вскоре армянские типографии открылись в Венеции, Риме, Лемберге, Милане и Париже. (о пережитках этого мира можно прочитать здесь).

В современную эпоху на армянскую литературу частично повлияла европейская гуманистическая традиция. Одним из известных переводчиков того времени был Оганес Масеян, дипломат, который переводил произведения Байрона и Шекспира на армянский язык. Его переводы были хорошо приняты и довольно популярны. Шекспира неоднократно переводили на армянский язык, что является одним из примеров интереса Армении к западной литературе. Точно так же Ваан Малезян, сам известный писатель, переводил Виктора Гюго и Анри Барбюса. Эта связь между армянской литературной сценой и европейской гуманистической традицией во многих случаях возникла из-за того простого факта, что торговля и последующее процветание способствовали распространению идей.

В литературе девятнадцатого века преобладал период возрождения, подобный романтическому движению, захватившему Европу в то же время, с национальной эмансипацией, приведшей к созданию литературы как в восточном, так и в западноармянском вариантах. Этот разрыв привел бы к созданию интеллектуального армянского центра в Стамбуле, пишущего на западноармянском языке, и московской группы, пишущей на восточноармянском языке, которые существуют и сегодня и являются еще одной причиной для перевода армянской литературы. Некоторые имена, которые следует помнить из этого периода, включают Хачатура Абовяна, автора первого романа, опубликованного на восточноармянском языке (в отличие от классического армянского), и Микаэла Налбандяна, чьи стихи стали национальными гимнами Армении. С наступлением двадцатого века реализм стал всеобъемлющим литературным движением, хотя советская цензура обеднила произведения этого периода. В течение века атмосфера становилась все более расслабленной, и такие писатели, как Генрик Эдоян и Артем Арутюнян, начали экспериментировать с тенденциями модернизма и авангарда. Как и предыдущие миграции и вторжения, советская оккупация оставила свой след в армянской литературе: одним писателем, который исследовал эту тему, был Грант Матевосян, который много писал на тему господства.

С другой стороны, проблема национальной эмансипации предоставила женщинам возможность развиваться в социальном, политическом и культурном плане. В конце девятнадцатого и начале двадцатого века Шушаник Кургинян и Забель Есаян были двумя писательницами, глубоко заинтересованными в представлении армянского дела как в поэзии, так и в журналистике. В двадцатом веке Сильва Капутикян, известная как ведущая поэтесса своего времени, была глубоко озабочена современными армянскими проблемами, а поэт Диана Дер Ованесян, ученица Роберта Лоуэлла, продвигала армянскую литературу в переводах в Соединенных Штатах. Армянские писательницы и сегодня продолжают оказывать влияние на мировую литературную сцену: Мариам Петросян является автором бестселлеров на русском языке, а Марине Петросян публикует романы на французском языке и переводит свои стихи на английский язык.

Как и писатели всего мира, современные армянские писатели имеют разные точки зрения, отчасти благодаря доступу к средствам массовой информации и информации, которыми мы все сегодня пользуемся. Тем не менее, похоже, что современная армянская литература как никогда озабочена идеями идентичности и национальной травмы, хотя публикации этого типа, имевшие наибольшее международное влияние, в основном были созданы диаспорой, в то время как современные писатели, живущие в Армении, кажется, по понятным причинам, больше заботился об изображении текущего состояния республики. Примерами современных писателей как в Армении, так и за рубежом, занимающихся актуальными армянскими проблемами, являются Ваграм Саакян, Ваге Аветян и Армен Меликян. Некоторые известные современные армянские писатели, которые частично доступны в переводе, включают Грикора Беледяна, Жана-Шата (Ованеса) Текгёзяна, Арама Пачяна и Армена из Армении, и это лишь некоторые из них.

Нынешнее состояние армянской литературы можно проследить до истории аморфного геополитического суверенитета, подкрепленного сильной литературной традицией. Действительно, подвижные границы, образованные вторжениями, миграцией и нестабильностью, кажется, заняли почетное место для писателей в культурной памяти нации. В целом армянская литература разнообразна по стилю и масштабу, и многие армянские писатели, как правило, пишут на нескольких языках. Но удивительно, что в стране с такой древней литературной традицией, датируемой 400 г. до н.э., корпус не был переведен на английский язык. Инициативы были предприняты различными СМИ: заинтересованные узнают, что Армянское просветительское и культурное общество «Амазкаин» и его журнал «Пакин», а также Литературный фонд «Граниш» весьма активно продвигают литературу; Армения была достойно представлена ​​на Франкуртской и Лондонской книжных ярмарках. Однако, если вы постараетесь найти ее, вы увидите, что армянская литература в переводе довольно редко встречается на международной литературной сцене по сравнению с продукцией других стран. Здесь в Асимптота , мы приложили усилия для расширения армянской литературы (отрывок читайте здесь), но впереди еще много работы, как в пределах нашего пространства, так и за его пределами. Уникальное положение такой страны, как Армения, с небольшим внутренним населением и огромной диаспорой, делает перевод ее литературы таким же важным, как и раньше.

Андреа Скридон — поэтесса из Оксфорда, писательница и переводчик с румынского на английский. Она была помощником редактора в 9 лет.0009 Asymptote  с июля 2018 года. Вы можете прочитать ее работу здесь.

*****

Читать другие очерки в блоге Asymptote :

  • 24-часовой языковой эксперимент: Тимоти Максименко US2
  • Тринадцать ключей от дома без дверей в Толедо: по адресу Tela de sevoya , автор Myriam Moscona
  • О Ю Йойо, языке и невыразимом

Классическая армянская литература — Майкл Ричард Джексон Боннер

Армянские очерки‎ > ‎

w3.org/1999/xhtml» align=»left»> Классическая армянская литература

Далее следует все, что я могу вспомнить и реконструировать из того, что я написал на экзамене на степень магистра по классической армянской литературе…


Письменность и наука зародились поздно в истории Армении. Политическая и культурная индивидуальность армянского народа проявилась во времена Ахеменидской империи, но литература получила развитие только в христианские времена. Томсон справедливо отмечает, что армянская литература была одновременно «результатом установившегося христианского присутствия» и «главным фактором» обращения Армении в новую веру.
 
Тем не менее, задолго до изобретения армянского алфавита армяне были знакомы с античной культурой, и влияние греческой литературы было огромным, особенно при дворе. Артавазд, армянский царь I в. до н. э., писал пьесы и рассказы; были выставлены публичные надписи, чеканились монеты, и армяне были признаны учителями и учеными в грекоязычном мире. Но языком этих сделок был в основном греческий, хотя в надписях фигурировал арамейский, а в церковных кругах был известен сирийский. Кроме того, армяне обладали «богатым наследием» устных преданий. Их декламировали барды (гусан) под аккомпанемент лиры, и такое развлечение было популярно в княжеских кругах. За исключением нескольких фрагментов, сохранившихся у некоторых историков, песни так и не были записаны, так как духовенство осуждало такие сказки и тех, кто их распевал. Соответственно, мы можем справедливо сказать вместе с Томсоном, что письменная литература была «привилегией небольшой группы, которая намеренно отделяла себя от языческих традиций».
 
Маштоц, в честь своего времени названный Месропом, был создателем армянского алфавита — нововведения, которое можно отнести к 400 г. н. э. Биография Маштоца, составленная Кориуном, дает большую часть информации об этом замечательном развитии, хотя и не содержит точных деталей. , и загруженный риторическим описанием. Миссионерская деятельность Маштоца была направлена ​​в более отдаленные районы Армении: несмотря на проповедь св. Григория Просветителя и обращение царя Трдата, большая часть Армении оставалась языческой. В этой связи восторженное преувеличение Агафангела вводит в заблуждение, хотя этот благочестивый автор является нашим единственным источником этих событий. Кроме того, Павстос Бузанд (другой историк) описывает борьбу молодой церкви перед лицом огромного сопротивления языческой знати, чье мировоззрение было по существу иранским.
 
В ходе своей миссионерской деятельности Маштоц убедился, что религиозные тексты необходимо переводить на армянский язык. Духовенство использовало греческий или сирийский языки, и литургия велась на этих языках. Маэ и другие придумали импровизированные переводы литургии на армянский язык, Томсон добавляет, что такая практика была бы «недостаточной и утомительной». Соответственно, алфавит был разработан Маштоцем «по согласованию» с католикосом Сааком. Кориун также уверяет нас, что царь Врамшапух принимал непосредственное участие. Говорят, что этот царь сообщил Маштоцу, что некий сирийский епископ (по имени Даниил) также сделал письменность для армянского языка. Это убедительное свидетельство сирийской миссионерской деятельности в Южной Армении, и мы также можем указать на влияние сирийской лексики на армянскую литературу, а также на вклад в нее сирийских авторов.
 
Алфавит Даниила был, конечно, несовершенен по всем причинам, которые можно было бы ожидать от применения семитского письма к арийскому языку. В Эдессе, центре сирийского христианства в римской Армении, Маштоц разделил своих учеников на две группы. Одного отправили в Самосату для изучения греческого языка, а другого оставили в Эдессе для изучения сирийского языка. Кроме того, новый алфавит был разработан в Самосате по греческим образцам. Когда это задание
года было выполнено, тексты были переведены на армянский язык с греческого и сирийского языков, и в Эдессу и Константинополь было отправлено больше учеников для изучения соответствующих языков и сбора текстов для перевода. Кориун сообщает нам, что Притчи Соломона были первыми, что были переведены на армянский язык.
 
Библия, безусловно, была основным предметом чтения и изучения, но отцы не были забыты. Проповеди Златоуста, Григория Назианзина, Севера Габбальского, Евсевия Эмесского, Евагрия, Афрахата и Ефрема Сира послужили «твердой основой для обучения и широким спектром параллелей, образов и интерпретаций», усвоенных армянскими писателями. Помогли и библейские комментарии Иоанна Златоуста и Кирилла Александрийского.
Основа для изложения веры была найдена в «Катехизации» Кирилла Иерусалимского, чья работа, по-видимому, повлияла на 9 Агафангела.0247 Учение св. Григория . Бесчисленные жития святых и мучеников послужили образцом для описания частых гонений в Армении. Изречения египетских отцов были и занимательными, и полезными в качестве образца для «идиосинкразии армянских святых мужей и отшельников», но Гексагемерон Василия Кесарийского давал больше практической информации о физическом мире. Евсевия «Церковная история » и «Хроника » следует уделить особое внимание. Первая работа предлагала источник знаний, поскольку ее часто цитировали и адаптировали, но она также была образцом для написания истории в христианском контексте. Соответственно, многие армянские авторы рассматривали историографию как «демонстрацию окончательного торжества благочестия и правды над силами зла и смерти». Однако летопись Евсевия, представляя собой попытку соотнести мировую историю с библейским повествованием, была основным источником армянских знаний об империях древнего мира. Эта работа также стремилась показать, как разные истории «сцепляются вместе», и поэтому она использовалась как «схема, в которой история Армении занимала подобающее место». Моисей Хоренаци был первым, кто подражал Евсевию, и его работа была первой, которая ввела древние устные традиции в закономерности мировой истории и продемонстрировала древность Армении как отдельного народа.
 
I. Когда КОРИУН начал писать свою биографию Маштоца, он уже имел четкое представление о том, что такое биография, как и его публика. Поэтому нас не удивляют параллели с «Житием Василия Кесарийского » Григория Назианзина . Обнаруживается также влияние греческой риторики. Когда Агафангелос писал свое житие святого Григория, произведение Кориуна было взято за образец.
 
Главная проблема «Жития Маштоца» состоит в том, чтобы выяснить, что же представляет собой произведение, и цель его составления, очевидно, связана с этой проблемой. В учебнике вопрос был рассмотрен со ссылкой на жанр. Хотя слово «история» встречается в «Житии Маштоца» один раз, это название не подходит для названия всего произведения. Многого, чего следует ожидать от трезвой истории, там нет: история написания в
дохристианская Армения, например, полностью отсутствует, а история двух переводов Библии крайне туманна.
 
До нововведения Маштоца армяне не были неграмотными. Они просто писали не на армянском, а на греческом, сирийском или, возможно, среднеперсидском. Армения полна древней эпиграфики, оставленной финикийцами, ассирийцами, урартами и персами. Аполлоний Тианский упоминает ошейник с надписью armeniois grammasi, и Рассел пришел к выводу, что до нововведения Маштоца в Армении преобладала манихейская письменность. Второй 9Версия Библии 0249 года была составлена, возможно, для того, чтобы устранить нежелательное и, возможно, еретическое сирийское влияние. Связь с антиохийским богословием и экзегезой была разорвана, и ее заменило александрийское влияние. Наиболее показательны в этом отношении мнения Маэ и Винклера.
 
Некоторые армянские историки рассматривают произведение как восхваление. По мнению Маэ, это произведение «en guise d’épitaphe ou d’éloge funèbre». Какова же тогда его цель? Основываясь на мнениях Маэ и Абегяна, я утверждал в учебнике, что, хотя изобретение армянского алфавита должно было вызвать споры среди армян, лояльных сирийскому христианскому миру, нововведения Маштоца и его окружения нуждаются в некотором извинении.
 
II. Хотя многое приписывают ЕЗНИКУ КОХБСКОМУ, он наиболее известен своим трактатом о происхождении зла, в котором нападают на группы. Греки-язычники, персы-дуалисты, греческие философы и маркиониты (говорит Езник) не понимают, что человек имеет свободную волю и что нет сотворенного, что было бы зло по природе. Зло происходит от искажения свободы воли человека. Одним из основных источников Езника был трактат Мефодия
«О свободе воли» , в котором критиковались дуализм и детерминизм, присущие гностицизму Валентина. Удивительно, но трактат Езника оказал лишь незначительное влияние на более поздних армянских авторов. Язычество, ересь маркионитов и персидская мифология были проблемами его собственного времени, мало относящимися к более поздним векам, когда главными заботами были защита армянского христианского мира от посягательств византийской церкви и искушение обратиться в ислам для социальных и социальных целей. экономическое преимущество. Кроме того, стиль Езника необычен для армянской литературы. Трактат точен, скуден, чрезвычайно точен в своем анализе и развитии, в то время как другие авторы многословны и любят сложные образы — две черты, основанные на обычаях публичной декламации.
 
III. Произведение АГАТАНГЕЛОС представляет собой подделку из других источников и имеет более сложную текстовую историю, чем история любого другого произведения армянской литературы. Никакой другой текст не был переведен (даже частично) на такое количество языков. Кроме того, существовало две разные редакции истории, существуют разные версии на греческом и арабском языках, а сирийская версия включает более поздние события, которых нет в армянском языке. Наконец, первая армянская редакция
не сохранилась, и только вторая цитируется в более поздней литературе.
 
Состоящая из агиографии, мифологии и легенд, «История» представляет собой смесь фактов и вымысла: события столетней давности сжаты во время жизни, и значение Эчмиацина выдает автор V века, как армянский патриарх см. находился в Аштишате до конца четвертого века. Тем не менее, работа демонстрирует типичную для своего времени широкую ученость автора: широкое использование Библии, агиографии и 90 249 отцов церкви. История не связна, и описания путешествий Григория взяты из 9 Корюна.0247 Жизнь Маштоца
.
 
Мое учебное сочинение было оформлено в виде заметок и не пыталось доказать ни одного тезиса. Я отметил, что «История» была написана, вероятно, в 460 году нашей эры или вскоре после этого, когда вторжения из Сирии, Византии и Ирана сделали утверждение армянской идентичности национальной необходимостью. Основываясь на богословских знаниях «Истории », в которой сочетаются влияния Иоанна Златоуста, Василия Кесарийского, Кирилла Иерусалимского и Прокла
Константинопольского, Томсон делает вывод, что этот текст принадлежит первому или второму поколению учеников Маштоца. Маэ считает, что Агафангелос — вымышленное имя, а также что ни одна из его биографических деталей не заслуживает доверия.
 
Работа Агатангелоса явно представляет собой перекраивание истории в соответствии с современной политической реальностью. Об этом свидетельствует сравнение с творчеством Павстоса Бюзанда, в творчестве которого сирийское влияние весьма заметно. Это влияние было исключено из «Истории Агафангелоса» по причинам, сформулированным Винклером. Кроме того, Агафангелос изо всех сил старается связать раннюю армянскую церковь с греческим христианством. Я заметил, что Павстос правильно помещает центр армянского христианства в Аштишат, а Агафангелос помещает в Валашапат, царскую резиденцию. Следует предположить королевское одобрение новой религии. Наконец, многие причудливые эпизоды и чудеса были выдуманы Агафангелом, а другие авторы либо очень мало упоминают о святом Григории, либо вообще не упоминают его.
 
Св. Григорий считается образцом армянских патриархов, сыгравших главную роль в сопротивлении сасанидскому Ирану. Такое сопротивление можно найти (согласно Гарсояну) в так называемом «иранском субстрате» Истории . Здесь подразумевается трансформация языческого элемента армянской культуры, и «Историю » Агафангелоса можно рассматривать как переосмысление воспринятой традиции.
 
IV. Цитата из Тацита, которую стоит привести: ambigua gens ea antiquitus hominum ingeniis et situ terrarum, quoniam nostris provinciis late praetenta penitus ad Medos porritur: maximisque imperiis interjecti et saepius discordes sunt, adversus Romanos odiô et in Parthum invidia (Tacit. Annal. II.lvi.1). ЕГИШЕ пишет об армянском восстании против Персии (450-451). Он писал под покровительством Дэвида Мамикона, который в остальном неизвестен. Хотя другой историк, Газар Парпеци, описывает те же события, их интерпретация Егише оказалась более влиятельной. Егише рассматривает восстание как «борьбу между пороком и добродетелью, в которой армяне [боролись] за свои исконные обычаи». Истинный патриот умирает за армянское христианство против воинствующего зороастризма, а «отступничество ведет не только к личному проклятию, [но и] к гибели нации». На протяжении всего произведения повторяются темы завета верности церкви и стране, а также доблесть праведников, контрастирующая с низостью тех, кто отказывается от этого завета.
 
Егише опирался на множество источников, изобилует ссылками на Библию и агиографию. Произведения так называемого «Гермеса Трисмегиста» оказали большое влияние на Егише, который также был первым армянским писателем, который опирался на работы Филона Александрийского. Тем не менее книги Маккавеев оказали на него наибольшее влияние. Сравнение с Маккавеями и намеки на речь Матафии были сделаны по очевидным причинам, и
параллели между ауренхом и номой заслуживают внимания. Однако Егише был не первым, кто воспользовался этим намеком. Агафангелос использовал тексты Маккавеев для описания армянского язычества, но Павстос первым применил сравнение армян с Маккавеями, а также использовал отдельные отрывки этих текстов для описания батальных сцен. Не Маккавеи умирают в ожидании вечной жизни, а армяне умирают за
защита своей Родины и своих традиций. В этой связи Томсон обращает наше внимание на мотив завета. Этой темы нет в Новом, а скорее в Ветхом Завете. Его полное значение проистекает из сирийского богословия крещения. Когда Афрахат, например, описывает этот завет, он призывает посвященных готовиться к священной войне — тема, также развитая Ефремом Сайрусом. Егише придал этой священной войне национальное значение. Он также, вероятно, был первым, кто назвал Церковь ухт , обычное слово для обозначения «завета», как утверждает Зекиян. Армяне, похоже, расширили это понятие завета, включив в него все аспекты личной, религиозной и национальной идентичности.
 
В своем эссе я утверждал, что формирование самобытной армянской идентичности было связано с принятием христианства и отказом от Халкидонского синода. Эти события, конечно, не были связаны ни друг с другом, ни с восстанием и битвой при Аварайре. Тем не менее более поздняя армянская традиция (начиная, конечно, с Себеоса) связывала отказ от Халкидона с Аварайрской битвой. Два произошли в
того же года и отсутствие римской помощи перед лицом персидского натиска еще больше отдалили Армению от Рима, так как выгоды от унии казались незначительными. Эти представления в истории Егише находятся в зачаточном состоянии.
 
Эту работу вряд ли можно назвать трезвой историей, и вокруг ее даты бушуют споры. Кроме того, работа представляет собой смесь библейских и литургических аллюзий, агиографии и мартирологии, и Егише в огромном долгу перед Филоном Александрийским. Соответственно, лучше всего рассматривать эту работу как комментарий к событиям, уже хорошо известным и ранее записанным Газаром Парпеци. Поэтому нас не удивляет, что Егише нигде не использует слово 9.0247 патмутиун . Повествование Газара прямолинейно, тогда как повествование Егише пронизано апокалиптическими преувеличениями. В этой связи я нахожу взгляды Кроу чересчур изобретательными.
 
В. МОИСЕЙ ХОРЕНАЦИ: История этого автора является наиболее полной и противоречивой частью армянской историографии. Моисей утверждает, что был учеником Маштоца, но в его книге нет прямых указаний на то, что он был писателем V века. Он пишет о лицах и местах, которые иначе засвидетельствованы только в седьмом веке, и он изо всех сил старается восхвалять своих покровителей, Багратуни, которые достигли известности только в восьмом веке. Беспокоит и то, что Моисей не известен и не цитируется вплоть до десятого века! Тем не менее, он известен как Патмахайр , «Отец истории». Однако во многом он заслуживает этого звания, поскольку Моисей — первый армянский автор, обсуждающий вопросы написания истории.
 
По сравнению с Агафангелосом и Егише Моисей ясен и бесстрастен, и для него обязанностью историка является правдивость, достоверность и хронологическая точность. Моисей сравнивает свои источники друг с другом и пытается рационализировать сказки, которые, кажется, имеют только символическое значение. В связи с этим великие (хотя и вымышленные) дела, рассказанные Моисеем, должны были сделать честь членам аристократии, для которых он писал, а значение дома Багратидов было усилено приписыванием славного происхождения. Наконец, поскольку язычество уже не представляло серьезной угрозы армянскому христианству, отношение Моисея к устной традиции более умеренное, чем, например, у Павстоса.
 
История Моисея была написана с большим размахом. Подражая Евсевию, он начинает с начала мира, как описано в Бытии. Предполагается, что армяне произошли от Иафета, и излагается легендарная армянская древность Армении, аналогичная Греции и Ассирии. Далее следует история роли Армении между Парфией и греко-римским миром, как и более поздняя история христианской Армении. Этот грандиозный взгляд оказал глубокое влияние на более поздних писателей. Два иностранных источника, оказавших наибольшее влияние на творчество Егише
были еврейских войн Иосифа Флавия и его еврейских древностей .
 
Наиболее значительной частью моего эссе было краткое изложение сделанного Маэ обзора исследований автора:
 
а) М.В. де Ла Крозе: Моисей был самозванцем девятого века, и его цитаты из Иосифа Флавия основаны не на греческом оригинале, а скорее на позднесредневековой компиляции Йосиппона.
 
б) А. фон Гутчмид: в 1876 году он решил, что Моисей будет писателем конца пятого века, стремясь укрепить армян против зороастрийцев и несторианства. В 1885 году он пересмотрел себя и приписал произведение самозванцу начала седьмого века.
 
в) А. Каррьер: он пришел к выводу, что Моисей использовал источники позже пятого века, а писал где-то между восьмым и десятым веками.
 
d) Ф. К. Коннибер: заявил, что отражения источников Моисея в более поздней литературе на самом деле получены из самой работы, а не наоборот (1902).
 
д) Фридрих Эдуард Шульц: он скопировал клинописные надписи, найденные над озером Сале, но убит разбойниками до того, как была выполнена какая-либо серьезная работа.
 
е) А. Х. Сейс: он перевел клинописные надписи, которые стали называться урартскими. Они подтвердили существование царицы Семирамиды, как утверждал Моисей. Не менее важными были обнаружены греческие надписи в Армавире и Гарни, а также раскопки в Артаксате, Эребуни и Тейчебани — все они показали, что история Моисея была основана на древней и подлинной традиции.
 
ж) А. Эмин: предпринял филологический анализ, проникнувший в сердцевину устной традиции, которая, по-видимому, сохранилась до наших дней.
 
Излишне говорить, что Томсон сомневается в древности работы Моисея и приводит множество причин, почему: грубые географические и политические анахронизмы, а упоминание о хазарах вызывает подозрения. Но самой досадной ошибкой является, по-видимому, отношение автора к Багратидам и Мамиконеям. Гарсоян изложил почти те же идеи. Слава рода Багратуни отодвигалась далеко в прошлое, и им приписывалось фиктивное еврейское происхождение. Пример Шембата, мнимого еврейского предка Багратидов, доказывает, что этот знатный род был мучеником еще
до Рождества Христова.
 
Вывод к моему довольно поверхностному учебному сочинению заключался в том, что дату составления или последующей редакции произведения Хоренаци следует считать вторичной по отношению к датировке текстов и традиций, на которых оно основано. Кроме того, я мог бы добавить, что точная датировка может иметь мало или вообще никакого отношения к ценности рассматриваемого источника.
 
VI. СЕБЕОС: Этот автор — или, скорее, работа, приписываемая человеку с таким именем, — описывает последнее столетие сасанидского правления и начало мусульманской эры. Текст не имеет заголовка и был идентифицирован только в наше время. Правильность приписывания Себеосу может быть справедливо оспорена, но, по мнению Томсона, это противоречие не имеет большого значения. Произведение часто ошибочно называют «Историей Ираклия», и оно относится к концу седьмого века. Неприятности армян ярко проиллюстрированы в письме, якобы отправленном Маврикием Хосрову II: римский император предлагает двум державам объединиться, чтобы избавиться от беспокойных армян, живущих между ними. Sebeos также обращает наше внимание на наши
внимание к армянам, проживающим за пределами своей родины, — результат многочисленных перемещений населения.
 
Я начал свой рассказ о Себеосе с того, что резюмировал трактовку Маэ армянской историографии: до седьмого века она была «национальной, катехизирующей и мамиконской». Четыре сильных потрясения изменили ситуацию. Это были разграбление Иерусалима персами в 614 г., завоевание этого города арабами в 637 г., сокращение Римской империи и полный крах государства Сасанидов в 651 г. Преобладающая модель
историография, будучи полностью библейской, не предлагала никакой интерпретации этих бедствий. Возникла новая школа мысли, более ориентированная на внешний мир и универсальная. Работа Себеоса является первым выражением этого нового отношения, и я попытался показать, что оно укоренено в его взглядах на иностранные державы, окружающие Армению.
 
Себеос признает законность арабской оккупации Леванта на том основании, что это наказание за грех. Тем не менее, прямое арабское правление Арменией (положение дел, которое наступило довольно быстро) не было хорошо воспринято, и Себеос сравнивает Аравийскую империю с четвертым зверем из пророчества Даниила.
 
Себеос считает византийских греков и их еретическую церковь намного ниже своей нации и ее ортодоксального вероучения. Для Себеоса св. Григорий является источником Православия, а Никейский собор (ошибочно считается, что он состоялся после того, как св. Григорий и Тиридат посетили Константина) просто канонизировал веру армянского святого.
 
Отношение Себеоса к персам крайне неблагосклонно, а в нынешних бедах обвиняют Хосрова II, «сасанидского разбойника» и «предвестника апокалиптического процесса». Стоит также отметить, что Себеос является первым армянским историком, который оправдывает отсутствие участия армян в Халкидоне персидской войной в 451 г. н.э.
 
В заключение я объяснил акцент Себеоса на православии. Конец света был близок, и Армения должна твердо держаться правильной веры ради своего собственного спасения. Арабы были посланы Богом, чтобы разрушить мировой порядок, который был с одной стороны языческим, а с другой — еретическим. Армения, как могло тогда показаться, вдруг освободилась от пагубного влияния двух враждебных держав, надо было прекратить вести старые конфликты и найти новый modus vivendi с арабами.
 
VI. АРИСТАКЕС рассказывает о проблемах, принесенных турецкой экспансией в одиннадцатом веке. Его «История» — очень личный документ, часто прерываемый причитаниями и рассуждениями об армянской греховности. Поэтические треноды не редкость в более поздней армянской литературе, говорит Томсон, но работа Аристакеса уникальна тем, что объединяет повествование и слезливое содержание.
 
Я начал свое эссе с исторической подоплеки. Первая наиболее значимая дата — 862 год нашей эры, когда Ашот был коронован халифом «принцем князей». Это положило начало эре Багратидов, стремившихся немедленно узаконить свою царскую (или почти царскую) власть, а в прошлом они были простыми коронантами. Сын Ашота Сембат I захватил Двин в Страстную пятницу 21 апреля 89 г.2 — вторая по значимости дата. Считалось, что это и последующее основание Ани положили начало золотому веку. Такое представление кажется правдоподобным, если мы ограничим наш взгляд искусством и архитектурой, но правда в том, что Армения быстро распадалась, а Гагик, соперничавший с ней князь, был поддержан арабами. Гагик убил Сембата в бою. Набеги дайламитов и туркмен начались в начале XI века, и Василий II пришел к армянским границам, чтобы потребовать вотчину, обещанную ему Даниилом Тайком. Однако вторжения сельджуков считаются нарушением идиллического совершенства армянского народа, описанного (как и ожидалось) в терминах, напоминающих Исаиш 349. 0249  
Захват Армянского нагорья Турцией был тревожно быстрым. Армянская раздробленность и турецкая экспансия были двумя очевидными факторами, но изгнание Византией нахараров -х, поселившихся в Каппадокии и Месопотамии и чьи земли были присоединены, вероятно, способствовало турецкому владению Арменией больше всего на свете. Малая Азия была лишена своих коренных защитников, армяно-греческое этническое ухудшение
в составе Византийской империи, а местное армянское войско было расформировано.
 
Аристакес, разумеется, ничего из вышеперечисленного не обсуждает. Его акцент делается на понимании причины грехов, которые привели к этим бедствиям. Позиция Аристакеса, вероятно, связана с быстрым ростом городской жизни, результатом которого стали (по мнению Аристакеса) коррупция и жадность. Но Божья кара не постоянна. В будущем нет ничего определенного, и в прошлом ничего не было неизбежным. Это радикальный отход от идей радикального детерминизма, обнаруженных Себеосом и Матфеем Эдесским.
 
Моя нелепая наставница добавила, что была потрясена, не найдя в Аристакесе ни упоминания о восточной политике, ни следов иранского влияния. Но почему мы должны были ожидать этого от жреца и тренодиста? В заключение я заметил, что «История Аристакеса» воплощает в себе призыв к праведности и национальной солидарности и представляет собой переход от фанатичного и часто мрачного взгляда на историю к более обнадеживающему.
 

Наблюдения :

 
Одни только упоминания армянских историков многое говорят нам об их авторах, их общем мировоззрении и заботах их класса. Писатели принадлежали к небольшой группе, чьи интересы часто отличались от интересов их покровителей. Влияние греческой и сирийской учености привело к тому, что они навязали свои собственные интерпретации истории своего народа, а иранские мотивы в большей части ранней армянской литературы в значительной степени не были признаны последующими поколениями.

Армянская литература, история, религия и др.

15 февраля 2010 г.

  • Она нас помнит — рассказы Саргиса Гантарджян ( по русски )
  • Вардан Григорян: История армянских колоний в Украине и Польше ( на русском языке )
  • Роуз Ламберт: Хаджин и резня армян
  • Вараздат Арутюнян: Город Ани ( по-русски )
  • Манвел Зулалян:
    Армения в первой половине XVI века ( на русском языке )
    Вопросы истории армянского народа XIII-XVIII веков по мнению европейских авторов ( на армянском языке )
  • Штюрмер, Гарри: Два года войны в Константинополе
  • Тадевос Акопян: История Еревана ( на армянском )

20 января 2009 г.
Новые поступления в нашу коллекцию:

  • Рафик Абрамян: Армянские источники XVIII века по Индии ( на русском языке )
  • Валерий Брюсов: Хроники исторических судеб армянского народа ( in Russian )
  • Григорян Григорий: Очерки истории Сюника ( на русском языке )
  • Анатолий Якобсон: Армянские хачкары ( по-русски )
  • Об осмыслении историко-культурных проблем Кавказской Албании и восточных провинций Армении ( по-русски )
  • Григор Татеваци: Рождественская молитва ( по-русски )

Также посетите страницу Амаяка Абрамянца, где есть три новых рассказа.


июнь 7, 2008
Турция и карабахский конфликт — новая книга доктора Айка Демояна в русском отделе библиотеки. В книге исследуется участие Турции в карабахской войне в качестве главного союзника Азербайджана. Также имеется резюме на английском языке.

май 13, 2008
В карабахский раздел библиотеки добавлены воспоминания Виктора Кривопускова о карабахском движении и войне ( ) Виктора Кривопускова.

7 мая 2008 года
Армянские памятники Нахичеванской АССР ( на арм. ) историка и исследователя Аргама Айвазяна. Проиллюстрировано множеством редких фотографий.

5 мая 2008 г.
Обращение виконта Брайса с армянами в Османской империи: собрание документов и свидетельств очевидцев 1915 о геноциде армян и ассирийцев в Османской империи.

13 апреля 2008 г.
Многочисленные обновления в армяноязычном разделе библиотеки.

Январь 7, 2007
2000 лет армянскому театру — двухтомник искусствоведа Джорджа Гоян в русском разделе.

4 января 2007 г.
У нас четыре новых автора на армянском и русский разделы: Камсар Аветисян со сборником арменоведческих статей; Аргам Айвазян с иллюстрированной книгой об исторических памятниках Джуги; поэт Хамо Сахян; Саргис Гантарджян (художественная литература, воспоминания).

22 октября 2006
В армянской мифологии раздел Сасунци Давид (Давид Сасуна) народно-эпический с классическими иллюстрациями Акопа Коджояна добавлен.

11 августа 2006 г.
Добавлены три статьи об армянском вопрос написал Никогайос Адонц в 1918-20 гг., на арм. В Детях раздел Арев — коллекция армянских народные сказки, на армянском языке добавляется.

30 июня 2006 г.
Добавлена ​​История Тарона Ован Мамиконян и работа под названием From История армянского военного искусства полковника С. Саргсян по-армянски часть раздела История.

12.02.2006
Проверить наличие обновлений на русском языке и армянские отделы библиотеки. Также проверьте следующее объявление.

21 октября 2005 г.: ArmenianHouse.org возвращается!
Армянская электронная библиотека снова онлайн с еще большим количеством бесплатных содержание. Но почему он вообще был офлайн? Первая наша сеть сайт стал целью DDoS (распределенный отказ в обслуживании) атаковать вместе с рядом других армянских веб-сайтов, и тогда мы были заняты поиском более защищенного провайдера веб-хостинга, в то время как также борется с рядом технических и организационных вопросов. Так что нового? Отчет в экспедиции по оказанию помощи Американского Красного Креста 189 г.6 в Малую Азию, которую возглавляла Клара Бартон — легендарный основатель американского Красного Креста. Общество присоединилось к Геноциду армян раздел. Также добавлен Вардананк— знаменитый роман Дереника Демирчян в русской части библиотека. И последнее, но не менее важное: после 2 лет задержек текст звонка пахарей Хачика Даштенц теперь завершен в армянском разделе библиотеки.

20 сентября 2005 г. Книга о Ваане Теряне при поддержке ArmeniaHouse.org опубликован
Книга Рафика «Как мне воспеть память о тебе…» Казаряна издается, однако из-за ограниченного тиража будут распределены между библиотеками и литературными учреждениями Армении и, вероятно, не будет продаваться.

10 июня 2005 г .: ArmenianHouse.org удостоен награды 1-й категории. в конкурсе «Маштоц 1600»
Это стало для нас полной неожиданностью: сайт ArmenianHouse.org был награжден призом 1 степени в номинации «Эл. Майрени» установлен фондом «Друзья Матенадарана» в Маштоца1600 конкурс, за который мы получили 500 долларов наличными. Понимание того, что это вряд ли возможно распределить эти деньги между двумя десятками человек которые внесли свой вклад в наш проект за последние четыре года, мы решил отдать все деньги на что-то полезное. Таким образом, мы отправили их в Национальную библиотеку Армении за издание книги, посвященной к 120-летнему юбилею Ваана Теряна. Книга Рафика Казаряна. под названием «Как мне воспеть память о тебе…» (на армянском языке) содержит хронологию жизни поэта, библиографию произведений о нем, также цитаты о Терьяне его современников.

27 февраля 2005 г.
Спасибо Тому Samuelian мы можем представить в нашей библиотеке английскую перевод Нарека св. Григора Нарекаци (Книга Плача). Люди, которые любят читать в старомодном Кстати (я уверен, что таких большинство) можно заказать копия этого шедевра христианской литературы с Amazon.com. Святой Григорий Нареканский веб-сайт предоставляет ценную информацию об истории Нарека и более.

Также полностью опубликована знаменитая книга армянского стихи, переведенные на английский язык Алисой Стоун Блэквелл. Он содержит поэтические произведения 32 армянских авторов, в том числе Дурьян, Аветик Исаакян, Сиаманто, Патканян, Даниил Варужан, Саят-Нова и многие другие.

Добавлены биографические статьи Рут Бедевян о Хачатуре. Абовян, Хримян Айриг, Забел Есаян, Ованес Ованесян, Микаэл Налбандян, Аршак Чобанян и Петрос Дурьян.

Есть и обновления на армянском и русский разделы библиотеки.

13 февраля 2005
Почти год назад армянский офицер Гурген Маргарян посещение курсов английского языка в рамках спонсируемой НАТО программы «Партнерство ради мира» в Будапеште, Венгрия был зарублен топором во сне сокурсником-азербайджанцем. Судебный процесс дела убийцы еще не закончено и постоянно откладывается. Международные СМИ очень мало сделали для освещения того, что произошло в Будапешт. Из-за этого budapest.sumgait.info веб-сайт был запущен для предоставления дополнительной информации по делу как для журналистов, так и для широкой публики.

30.11.2004
Добавлен Хачагоги хишатакараны Раффи в армянском разделе библиотеки.

26 ноября 2004 г.
Добавлен Chaos Александром Ширванзаде в русском отделе библиотеки.

23 ноября 2004 г.
Представляем история Киликийского армянского государства и права профессора Алексей Сукиасян в Русский раздел и работы Брата Мехружан Бабаджанян о христианстве и армянской церкви, в том числе некоторые из его работ для детей в армянском отделе библиотеки.

21 ноября 2004 г.
Исторический роман об Иосифе Эмин — человек, посвятивший свою жизнь свободе Армяне — автор Эдуард Авагяна публикуется в русском разделе.

10 ноября 2004 г.
Представляем трех новых авторов в литературном Кафе: Гаяне Вопян, Ашот Бегларян и Саргис Кантарджян. Также добавлены новые работы для Сары Страница Маргаряна.

27 июля 2004 г.
Опубликовано в Интернете Турция и «Армянские зверства» Эдвина Munsell Bliss (первоначально опубликовано в 1896 г.). До сих пор это книга считается наиболее точным и полным описанием о массовых убийствах в Гамидиане 1894–1896 годов западным путешественником.

Также опубликован Отчет американской военной миссии в Армении генерал-майором Джеймс Г. Харборд. Он был представлен Сенату США в 1920 и содержал подробный обзор ситуации в Турецкой Армении и Закавказье после Первой мировой войны.

12 июля 2004 г.
ArmenianHouse.org представляет Письма из «Сцен недавней резни в Армении» Дж. Рендел Харрис и Б. Хелен Харрис. Книга была опубликована в 1897 г. и содержал свидетельства очевидцев британских миссионеров. о гамидийской резне 189 г.6. Особая благодарность Араму Аркуну и Ирине Минасян за помощь в издании этой редкой книги на Интернет.

16 апреля 2004 г.
Загружено Красные ковры Тарс от Хелен Давенпорт Гиббонс. Она была одной из тех немногих иностранок, которые были свидетелями армянской резне 1909 года. Книга была впервые издана в Нью-Йорк, 1917 г.
(Западный) армянский перевод Согомона. Суд над Тейлеряном (также известный как «Суд над Талаат-пашой») публикуется благодаря поддержке анонимного спонсора. английская версия тоже есть доступный.

9 февраля 2004 г.
Путешествие итальянского дипломата и историка Луиджи Виллари по имени Огонь и Меч на Кавказе теперь доступен на армянском Исторический отдел библиотеки. Сбалансированный и продуманный, этот — одна из очень немногих книг, в которых дается точное описание революционные события 1905-1906 годов в Грузии, Армении, Азербайджане и Южная Россия европейским свидетелем. Содержит 93 фотографии. Издан в 1906 году.

Знакомство с армянской литературой — Литература за рубежом

В этом выпуске Transcript представлена ​​необычная литература. Литература, несомненно, пересекающая границы, но также и между ними, за их пределами и вопреки границам. Его происхождение восходит к пятому веку нашей эры с изобретением армянского алфавита как средства религиозного и национального самосохранения. Спустя более чем тысячелетие армянский язык и литература по-прежнему занимают важное место в качестве важнейших элементов национальной культуры и самобытности. Их почетное место связано с тем фактом, что армяне жили, не прибегая к геополитическому суверенитету на протяжении большей части своего ненадежного существования. Бесконечное множество вторжений, миграций и перемещений окрашивает большую часть их истории. Такая территориальная нестабильность оказала решающее влияние на ценность литературной культуры. В отсутствие фактических национальных границ текст представлял собой, пусть и отдаленно, символическую территорию.

Из фоторассказа Анаит Айрапетян «Одинокие»

Самосознательное развертывание современной армянской литературной культуры, прежде всего как национализирующего предприятия, с некоторым приближением можно датировать 18 веком. Эта эпоха, считающаяся периодом возрождения, ознаменовалась ростом торговых сетей и расширением печатного производства. Следует подчеркнуть, что оба события происходили не в районе современной Армении и не в ее исторически-географическом продолжении, охватывающем значительную часть Восточной Анатолии. За пределами этих границ армянское литературное и интеллектуальное возрождение происходило в значительной степени в армянской диаспоре, в, казалось бы, невероятных местах, таких как Мадрас и Калькутта в Индии и различных европейских центрах, особенно в Венеции, Вене, Амстердаме, а также во Львове (Украина). и Москва. Эти места были связаны торговой и благотворительной деятельностью, кульминацией которой стало строительство многочисленных общественных учреждений, особенно учебных заведений. Следовательно, такие усилия способствовали экономическому и интеллектуальному обмену и вскоре после этого привели к появлению многоместных предприятий по переводу и публикации. Эта возникающая печатная культура, в свою очередь, укрепила транснациональные связи за счет распространения идей, щедро заимствованных из европейской гуманистической традиции.

Хотя армянская литература изначально была связана глобально, в конечном итоге она разделилась по региональному признаку. К середине 19 -го века можно было говорить о двух армянских литературах из разных, но взаимосвязанных армянских зон, написанных на их соответствующих стандартизированных литературных языках: западноармянская, общая для Османской империи и связанных с ней диаспорных центров по всей континентальной Европе; и восточноармянский, нанятый армянами в районах за самыми восточными границами Османской империи, первоначально управляемый Персией, а затем Российской империей. Этот языковой плюрицентризм сохраняется до сих пор.

Западноармянский литературный генезис с его де-факто столицей в Стамбуле можно отнести к элитной городской интеллигенции, получившей образование в Европе, в основном в Париже и Венеции. В соответствии с общей тенденцией эпохи они вели двойную жизнь литераторов-профессионалов, формируя и переделывая язык и политическую ориентацию армянского национального сознания. Работа этих мужчин — ибо женщины сделали свой литературно-интеллектуальный след несколько запоздало — способствовала окончательному отходу от классического армянского как предпочтительного литературного языка. Это также расчистило путь для появления более поздних писателей-романтиков и реалистов. Развитие современной восточноармянской литературы шло по похожей траектории. Вместо Стамбула и континентальной Европы его пионеры вызревали в основном в Москве и Тбилиси, получая образование в значительных армянских учебных заведениях. В отличие от своих западноармянских коллег, эти новаторские деятели были интеллектуально погружены в русскую традицию и восприняли ее. Отсюда их опора на реалистическую эстетику, социальный и политический прагматизм и народничество как на творческие перспективы и методологические возможности. Хотя восточноармянская и западноармянская традиции развивались раздельно, они все же имели ограниченную степень соответствия благодаря исключительным усилиям отдельных лиц и, что более важно, к концу XIX в. -й век национально-революционных движений.

Катастрофические события двадцатого века разлучили две ветви в критический момент их эстетических достижений. Но эта дивизия представляла незначительную угрозу по сравнению с неизмеримыми потерями, нанесенными во время Первой мировой войны и в первые годы существования Советского Союза. На османском фронте геноцид уничтожил некогда автохтонное армянское население. Ее первыми жертвами, скрупулезно преследуемыми правящим Комитетом «Единение и прогресс», стала западноармянская интеллигенция. Более 200 общественных деятелей, в том числе большинство ведущих писателей и издателей, были арестованы 24 апреля 19 года.15, и привели к их смерти путем депортации и казни. Многих других постигла та же безрадостная участь в последующие месяцы и годы. Те немногие, кто выжил, позже описали это целенаправленное нападение именно на литераторов как обезглавливание армянского интеллекта. Они заявляли, что западноармянская литература встретила свою смерть из-за них. Письмо на западноармянском языке продолжалось с некоторым воодушевлением во всей диаспоре до последних нескольких десятилетий, расцветая на короткие периоды в Париже, на Ближнем Востоке и, в ограниченной степени, в Северной Америке. Однако в настоящее время происходит неизбежное, и этой литературе грозит неминуемая кончина, в первую очередь, из-за потери языка.

Как видно из настоящей компиляции, его родственная ветвь, тем не менее, сохраняется с поразительной плодовитостью. Не менее затронутая социальными потрясениями восточноармянская литература прошла политически извилистый путь, свойственный ее советским последователям. Армения, очень короткое время получившая независимость в 1918 году и после нее, была включена в состав СССР в начале 1920-х годов. Его история отражает опыт многих советских республик, где коллективизация, сталинский террор и Вторая мировая война нанесли свои социальные, экономические и культурные потери.

Идеологические силы, действовавшие на протяжении всей эпохи, прямо или косвенно определяли тематическое и стилистическое направление советской армянской литературы. В первое десятилетие эта литература предсказуемо разжигала революционное мировоззрение, пропагандируемое писателями, которые также активно занимались политикой. Одной из их главных забот было переосмысление эстетики таким образом, чтобы она могла преобладать над буржуазными, а также национальными конструкциями. Другой заключался в том, чтобы заклеймить и маргинализировать индивидуализм. К 19В 30-х годах им удалось переопределить литературу как место для представления повседневных измерений коллективного существования в социалистическом государстве. По иронии судьбы, во время сталинских чисток в конце 1930-х годов некоторые из этих самых писателей, стоявших у социалистического штурвала, были арестованы, депортированы, подверглись жестокому обращению и убиты за свои предполагаемые националистические планы.

Следующее десятилетие, охватывающее продолжительность Второй мировой войны, сделало интересный поворот в истории. Исторический роман, когда-то являвшийся основным продуктом армянской литературы 19 -го -го века, полностью исчез как поджанр после Первой мировой войны. В 19В 40-е годы она вновь всплыла на поверхность, вступая в идеологический конфликт со стремлением изображать современную действительность. Тем не менее, контекст тотальной войны спровоцировал появление новой серии исторических романов, пробуждающих коллективное прошлое, полное героической борьбы. Неявный национализм, пронизывающий такие тексты, приобрел более заметные масштабы в эпоху холодной войны. Набирали силу националистические движения, а литература отдавала свой голос духу времени, поскольку начинала подвергать национальное прошлое серьезной переоценке. Между тем, некоторые писатели, особенно вернувшиеся с военной службы, пошли другим тематическим путем, написав о разрушительных последствиях Второй мировой войны. Эта эпоха возрождения саморефлексии проложила путь для нового акцента на индивидуализм в последующий период, возглавленного поэтами XIX века.70-х годов и еще более усиленный психологическими романистами 1980-х годов. Когда к концу 20-го века -го -го века табу на индивидуализм якобы были сняты, литература развивалась относительно легко, не сдерживаемая политическими ограничениями.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *