Большое интервью Игоря Акинфеева — Пресса о ПФК ЦСКА — Новости — официальный сайт ПФК ЦСКА

Первая часть разговора со «Спорт-Экспрессом».

Я плакал и лупил в эту стенку…

— Начну с вопроса от вратаря «Динамо» Игоря Лещука, сразу сказавшего мне, что вы — человек, с которым он из всех футболистов мира хотел бы пообщаться больше всего.

— Так в чем проблема? Я открыт, готов к разговору и надеюсь, что посидим и пообщаемся.

— Вот что сказал Лещук: «Интересна психологическая подготовка Игоря, чтобы так долго играть на таком уровне. До сих пор Акинфеев — лучший вратарь России. Как сезон за сезоном заставлять себя так играть? Физически ему ведь сейчас тяжелее, чем раньше. Вратарский мир узок, и говорят, что он сейчас не делает всех упражнений, которые делал раньше. Мы спорим с Антоном Шуниным. Он говорит, что это — талант, а я — что помимо таланта очень многое идет от головы. Игорь очень уверен в себе, не копается в голове, он всегда знает свой уровень».

— Не буду говорить в категориях «лучший — худший», тут критерии всегда размыты. Сегодня ты можешь играть хорошо, а завтра у тебя будет спад. Я никогда в жизни не считал себя лучшим. Думаю, что все люди, которые занимаются своим любимым делом — не только футболом, — заслуживают уважения.

Мне теперь скрывать по большому счету нечего. Годы в обратную сторону не идут. Есть упражнения, которые я раньше делал с удовольствием, а сейчас не могу выполнять априори из-за колена. Его нужно беречь. Здесь и так все понятно, не надо никому ничего объяснять. Хотя за меня многие всю жизнь всё объясняют. Знают, как и с кем я тренируюсь, или вообще не тренируюсь, хотя никто этого в жизни не видел. Это очень смешно, глупо и, наверное, неправильно. Никогда не говорю про другого человека, которого не вижу в деле.

Что касается психологии, то подчеркну одну историю, тем более что она идет с детства. У меня боевой отец, который миллион раз заставлял выбивать мяч от ворот в манеже ЦСКА. Сначала это была футбольная стенка, которая стоит за воротами. Со слезами на глазах, под жестким строгим отцовским взглядом я плакал и лупил в эту стенку. Сначала не получалось, потом — всё выше и выше. И, наконец, я перебил эту стенку и понял, что мы чего-то добились.

Это пригодилось на протяжении всей моей карьеры. Скорее всего, отец заложил в меня это качество, которое всегда помогает. Да, в футболе у меня были разочарования, глупые пропущенные голы на чемпионате мира. Но я прекрасно понимал, что если сейчас опущу руки, то никогда уже не встану, и меня просто растопчут.

— Мне всегда хотелось понять, как вам удалось встать после ЧМ-2014 в Бразилии. И конкретно гола в матче с Кореей.

— Период после этого гола был ужасный. Перед глазами пронеслась вся моя футбольная карьера. Я понимал, что сейчас пойдет уничтожение. Наверное, это и правильно, потому что люди смотрят и ждут. Всегда говорил, что если ты приходишь в театр, то актер должен сыграть на высшем уровне, потому что ты заплатил за это деньги. А я подвел многомиллионную армию болельщиков.

Выходил на тренировки, делал вид, что у меня все хорошо, поскольку знал, что будет много журналистов. Видел все взгляды людей, сканировал их, понимал, что каждый из них думает. В тот момент меня поддержали родители и жена. Но при этом я понимал, что хоть семейная поддержка крайне важна, но именно мне самому нужно встать и идти дальше.

Но после этого был еще и эпичный матч с Алжиром, когда я ошибся на выходе. Тот турнир у меня полностью пошел наперекосяк. Но, с другой стороны, понял, что это колоссальный опыт. У тебя может быть черная полоса — и, как на ЧМ-2018, белая. И когда там меня уничтожали, а здесь восхваляли, мне уже было по большому счету все равно. Я знал эту грань между низом и верхом.

— Как вы думаете, если бы в вашей жизни не было 2014 года — случился бы 2018-й? Можно ли говорить о том, что неудача в Бразилии дала вам закалку, которая помогла четыре года спустя в России?

— Так утверждать не могу. Во-первых, главный тренер сборной выбирает футболистов, которые ему нужны. После ЧМ-2014 я прекрасно понимал, что если бы меня не вызвали, мне было бы, наверное, легче. Но на носу был Евро-2016, который лично для меня сложился более-менее нормально. Потом — ужасный Кубок конфедераций, где я ошибся в игре с Мексикой… Многие люди не понимают те моменты, которые происходят на поле. И даже сам не понимаю, как в них сделать все правильно. Вроде делаешь как надо, а тебя опять по носу щелкают.

— После Кубка конфедераций было так же тяжело, как после Бразилии?

— Трудно выдерживать давление болельщиков, когда на улицу сложно выйти. Не можешь просто пойти в магазин, приехать на заправку, пойти в кино. Я понимал, что всегда найдутся один-два человека, готовые вылить грязь. А я не хотел ни с кем ругаться. На тот момент — да, разочарование было. Но, слава богу, 2018 год расставил все по своим местам.

— Помню, как вас поддержал Александр Розенбаум, сказавший: «Если гнобить человека за одну-две ошибки после такой карьеры, значит, вы не журналисты и не болельщики, а козлы».

— Да, читал его комментарий. Мы один раз даже пересеклись. Сергей Жуков открывал первый «Руки Вверх бар» в Санкт-Петербурге, и мы туда полетели. А потом с директором группы в Москву возвращались и в ВИП-зале встретили этого выдающегося человека. Сфотографировались, парой слов перекинулись. Я понял, что он — искренний, добрый человек. Прекрасно понимает, что и в музыке, и в футболе, и в других вещах кто-то может ошибаться.

То, что он сказал, — наверное, слишком громкое слово. Просто, еще раз говорю, порой надо сглаживать углы. Все мы люди, всем нам бывает грустно, плохо, мы хотим поплакать или посмеяться, и никто этого не отменит. В жизни бывают и светлые, и темные полосы. Сейчас я к этому начал относиться совершенно спокойно.

Акинфеев серьезно и не очень: тайны сборной, дерби со «Спартаком», серия в Лиге чемпионов

— Слышал в свое время такую мысль от Германа Ткаченко о том, как тренерам необходимо с вами контактировать: «Акинфеева надо просто хвалить.

Удивляюсь, как Капелло со своим опытом этого не понял».

— Не слышал эту цитату. Не могу согласиться. А если ты гол привез? Наоборот, когда есть конструктивная критика — это хорошо. Есть за что хвалить меня и команду — тоже хорошо. Все должно быть по делу!

— Не забуду, как Капелло после матча с Алжиром начал кивать на лазерную указку с трибун, которой якобы ослепили вас в момент роковой подачи. А вы в это же время честно сказали журналистам в микст-зоне, что указка была на несколько минут раньше и к голевому эпизоду отношения не имела.

— Думаю, что Фабио меня таким образом защищал. И я благодарен ему за те моменты, когда он меня поддерживал. Не надо хвалить, но надо поддерживать, когда тебе трудно.

— Для вас в успехе на ЧМ-2018 сыграло какую-то роль, что в ноябре 2017-го матчем с «Бенфикой» закончилась серия с пропущенными мячами в Лиге чемпионов? Сняло это с плеч какой-то груз?

— Мне было обидно пропускать такие голы, как от «Монако» на последней минуте, когда мы дома вели 1:0. Причем ничто этого гола не предвещало. Где-то внутренне думал: когда же все закончится? Хотя прекрасно понимал, что могу это изменить только на поле. Но 43 матча изменить не мог.

С другой стороны, с «Реалом» уже потом было две игры «на ноль», и все начали восхвалять: мол, я стал только четвертым вратарем в мире, который с «Королевским клубом» в обоих матчах двухраундового соперничества мячей не пропускал. Компания, кстати, хорошая — ван дер Сар, например. Но когда годы проходят — эмоции стихают. Сейчас, наверное, порой даже с улыбкой могу вспомнить матчи Лиги чемпионов, когда залетало все что можно. Но тогда — да, было обидно, и это еще не то слово.

В сейве с пенальти от Аспаса моей заслуги — процентов пять. Остальное — везение

— Станислав Черчесов вопросов вам задавать не стал, сказав, что вы с ним пару дней назад говорили. О чем? Часто ли общаетесь?

— Да, общаемся, поздравляем друг друга с праздниками. У него здесь сын на сборах, разговаривали по поводу перчаток одной фирмы — как их можно найти и передать.

Я пообещал скинуть контакты, как только найду. Пожелали друг другу удачи.

— О Черчесове вы говорили: «Саламыч только кажется таким жестким. Не думаю, что он тиран. Все в меру, все хорошо». Вы с ним быстро общий язык нашли, когда он сборную возглавил, или время на притирку потребовалось?

— Никакого времени не потребовалось. Он вызвал меня и еще нескольких ветеранов к себе в номер и сказал, что если есть какие-то вопросы, мы можем всегда заходить к нему. Все футбольные моменты будут решаться в личном общении. Так все и было. Мы и на поле могли поговорить, и вне поля. 10-15 минут разговора — и все проблемы снимались.

— Что для вас было эмоционально важнее — бронза Евро-2008 или четвертьфинал домашнего ЧМ? И важно ли при этом выборе, что во втором случае вы были капитаном сборной?

— Для меня все важно. И бронза, хотя многие считают ее незаслуженной, потому что матча с турками за бронзу не было.

— Таков регламент Евро, и я никогда не понимал людей, которые кричали: «Да какое третье место?!»

— Все матчи, которые я играл за национальную команду, для меня одинаково важны. И хорошие, и плохие. Это мой путь, моя карьера. Благодарен Богу, родителям, семье, что на протяжении всех этих лет меня поддерживали, и я прошел этот путь.

— И как он завершился! Словосочетание «нога Бога», появившееся после серии пенальти с Испанией на ЧМ-2018, вам понравилось? Вы тогда поскромничали, сказав, что просто повезло.

— Выражение не понравилось. Я религиозный человек и не люблю таких сравнений. Бог для меня — это пойти в храм, помолиться. Для меня это важно. А такие сравнения — бредятина какая-то, честно.

Бывает в жизни и везение, а не только грустные моменты. А это действительно было везение — может быть, процентов пять моей заслуги, что я ногу правильно выставил. Но ведь Аспас мог вообще по-другому ударить! Совпало и то, когда он пробил и когда я прыгнул. Пазл сложился. И круг замкнулся.

— В каком смысле?

— В детстве у меня была такая история. Старые «Лужники», в которых еще олимпийский факел стоял, год 94-й или 95-й. Мой папа развозил туда сок и взял меня с собой. Пока разгружали, я взял резиновый мячик и спрашиваю: можно туда, на поле, как-то попасть? А раньше охраны толком не было. Подходим — ворота открыты. Заходим внутрь, смотрю на «Лужники», на зеленое поле… И именно на той его половине, где Аспас бил, ставлю мяч на 11-метровую отметку и с двух раз добиваю его в ворота. Это тоже осталось в моей памяти. Именно та половина, те ворота. И спустя почти 25 лет уже не я туда бил, а мне не забили.

— И вы этот момент во время серии пенальти вспомнили?

— Не прямо в серии, а после игры. Я вообще такой человек, что помню все свои моменты — и яркие, и неяркие. Начиная с шести-семи лет, могу рассказать подробно про школу, про то, что было на тренировках. У меня не феноменальная память, но на какие-то события — очень хорошая.

— У вас в день матча с Испанией было ощущение, что все сложится как в сказке?

— Нет. Вспоминаю день финала Кубка УЕФА в 2005-м. Мы были молодые, озорные, понимали, что если проиграем в Лиссабоне, на выезде, то никто камень в наш огород не кинет. А здесь понимали другое — это домашний чемпионат мира, другого шанса не будет. Из группы вышли, но хотелось большего. Видели, как за нас переживают болельщики, хотелось их порадовать хорошей игрой и результатом.

Посмотрел состав Испании — чувствую, что надо как-то держаться, потому что набить могут много. И когда они быстро забили первый гол, думаю: началось. Потом — угловой, пенальти, сравняли. И что-то изменилось. Когда во втором тайме они начали катать, делать 1200 передач, а я увидел, как мы в обороне перестроились, появилось чувство, что они больше не забьют. Так до серии пенальти и дотянули.

— В Катаре испанцы точно так же вылетели от Марокко.

— Видимо, пока им не везет.

— Или к ним уже приспособились.

— Может быть, кстати. Хотя с ними реально очень трудно играть. Но можно. Помню, мы при Бородюке (весной 2006 года. — Прим. И.Р.) 0:0 сыграли, тоже пару раз центр поля перешли. Но если брать тот состав Испании — с Раулем и остальными, — то они должны были нас просто выносить!

— Что бы вы сказали при встрече Андрею Канчельскису?

— Ничего. Я с Андреем хорошо общаюсь.

— А когда он публично заявляет, что Россия купила чемпионат мира?

— Даже не читал, если честно. А то, что он там где-то сказал, — вообще не моя тема. Не могу судить людей.

— Помню вашу цитату после Испании, когда вы на животе прокатились по лужниковскому газону: «В этот момент вообще невозможно контролировать эмоции. Смотрю сейчас на себя — ну и дурак! Но это было искренне. Главное, что у этой команды есть душа и сердце».

— Идиот был, да! Но тогда зашкалило так… Смолов (кстати, Акинфеев с форвардом «Динамо» тепло общались на сборе в Турции, живя в одной гостинице. — Прим. И.Р.) говорил: «А что ты встал? Мы к тебе начали катиться!» — «Федя, да я в этот момент вообще ничего не соображал!» Такая колоссальная радость, 80 тысяч болельщиков прыгают, орут. Адреналин в башку ударил. Зато после игры — кто на допинг-контроль, так Акинфеев первый!

— Долго держали?

— В Новогорск приехал в половине четвертого ночи! Встал утром на весы — минус три с половиной килограмма. Жарко же было во время игры. У Гинтараса Стауче спросил: «Можно отдохну?» — «Ну ты же понимаешь — много журналистов, ты будешь интервью давать». А у меня триста сообщений в телефоне было после матча, и каждому человеку ответил. Адский день для меня был. Мяч на тренировке уже неинтересен был, а я его все равно стоял и ловил. Потом пресса, вечером — ужин. Уже просто хотел лечь спать — больше ничего. Но при этом понимал, что через неделю у нас Хорватия…

Решил уходить из сборной еще до чемпионата мира

— До сих пор так обидно! С хорватами был лучший, по мне, матч сборной на чемпионате мира.

— За этот матч, за эту серию пенальти не стыдно. Да, обидно, что не прошли дальше. Но когда Ракитич забил решающий гол, я сидел на газоне и понимал, что мне не стыдно за то, что мы сделали. Душу кошки не раздирали. И когда мы уже пришли в раздевалку и некоторые игроки сказали, что завершают карьеру в сборной… Вот в ту минуту стало грустно. Из-за того, что мы уже не встретимся в команде и эта сборная прекращает свое существование. Хотя я в тот момент уже знал, что тоже закончу в ней играть. Но с объявлением решил взять паузу. Решение принял еще до чемпионата мира, и в курсе о нем только жена и родители.

— Нужно иметь большую силу воли, чтобы уйти на пике. Были сомнения? И потом, перед Евро-2020, когда вас уговаривали вернуться?

— Ни грамма сомнений не было. Когда я понял окончательно, что всё, позвонил Саламычу, сказал, что завтра будет заявление на сайте ЦСКА. При этом не хотел на камеру пафосно это говорить — и попросил пресс-атташе Игоря Владимирова, чтобы сразу перепечатали это заявление на сайте РФС, и пусть информация разойдется именно так.

Потом были два разговора с Саламычем, но я сразу сказал, что никогда в жизни решения не поменяю. Если бы у меня не было травм и я чувствовал в себе силы, то, конечно, не сделал бы такой шаг. Играл бы и в ус не дул. Но в моей ситуации, когда трое детей, не хочется уже лишний раз приезжать на сборы. Если брать взрослый футбол, то с 2002 года я только с перерывами на отпуск делал одно и то же. Ты знаешь, что есть весенние матчи чемпионата и Кубка, осенние, еврокубки, чемпионаты мира, Европы, и все это идет по кругу. И в один прекрасный момент понимаешь, что все — надоело! Хочу дома валяться на диване! Хочу мороженого поесть!

Черчесов это понял. Когда пошли разговоры перед Евро о возвращении, мы тоже общались. Я слышал, что опять качели в мою сторону могут качнуться, и говорю: «Саламыч, всё, давайте даже не начинать! Мы уже всё два года назад решили!» И на этом все прекратилось. Но там же всякие букмекеры, инсайдеры были — «Акинфеев вернется!». Кто-то хорошо заработал на людях.

— Евро-2020 со стороны смотрели совершенно спокойно?

— Не просто спокойно. Это был, наверное, лучший Евро в моей жизни!

Нынешним сборникам могу пожелать только терпеть

— Для меня Марибор-2009 — по-прежнему большая боль, потому что более талантливой и, казалось, созревшей для больших дел сборной у России никогда не было. У вас это тоже до сих пор сидит внутри?

— Так сказать не могу. Просто было обидно, что этот тупой гол на 92-й минуте в Москве (на самом деле на 87-й. — Прим. И.Р.) все перечеркнул. Была какая-то комбинация, человек бьет, я отбиваю, выдыхаю. И тут смотрю — наших ни одного человека, и Печник стоит… Именно этот гол все перевернул. По игре мы четыре или пять должны были забивать.

— Мне кажется, Хиддинк, чувствуя это, и решил Словению добивать, выпустил Быстрова вместо Семака. Это выглядело логично, но баланс в нашей игре нарушился — и в обороне начали проваливаться.

— Это психология. Нельзя говорить, что тренер не угадал. Такое бывает — атакуешь, счет 2:0, и успокаиваешься. А ведь любая ошибка к голу может привести. Было очень обидно, в том числе и за тренера. Мы пошли к нему (в самолете из Марибора. — Прим. И.Р.), хотели, чтобы он остался. И он бы, может, не ушел. Но тогда поменялось руководство РФС, и Гуса уволили.

— Нет досады, что Дик Адвокат не дал вам сыграть на Евро-2012 — все матчи тогда провел Вячеслав Малафеев?

— Какая у меня может быть досада? Я всегда говорил, что никому не завидовал. Тот сезон у Славы Малафеева был достаточно яркий и в плане эмоций, и в плане игры. Мне-то что? Играет Слава — хорошо. Был бы Антон Шунин — тоже хорошо. Я, наоборот, должен был всячески помогать. Если начинаешь кому-то козни строить — это мерзко. Сегодня играешь ты, а завтра — кто-то другой. И наоборот. А послезавтра тебя вообще могут в сборную не вызвать, и все — карьера в национальной команде завершена. В сборной надо друг другу помогать!

— Не страшно вам было идти общаться в толпу злых российских болельщиков после 0:3 с Уэльсом на Евро-2016?

— Во-первых, я был уверен, что пойдет вся команда. А тут я перепрыгнул рекламный бортик и увидел, что никого рядом нет. Но никакой злости у людей не было. Нормально пообщались, они надели на меня шапку-ушанку, я быстренько успел ее снять, а то британские таблоиды что-нибудь придумали бы. Да, какие-то гневные высказывания были, но я объяснил, что вот так вышло. Мы друг друга поняли. И не надо меня восхвалять или говорить, что я туда специально пошел. Просто хотел показать знак уважения людям, которые приехали бог знает откуда за свои деньги поболеть за нас, а мы в очередной раз не вышли из группы. И я прекрасно чувства болельщиков понимаю.

— Может, спустя два года судьба вас в том числе за это и отблагодарила. В итоге у вас в сборной получилось красивое число — три единички, 111.

— Сначала считали 113, потом какие-то матчи не зачли, чехарда с этим была. Три единички — так три единички.

— Что можете пожелать нынешним игрокам сборной России, у которых нет возможности играть в официальных матчах, и неизвестно, когда она появится?

— Обидно и грустно, что это поколение попало в такую ситуацию. Могу пожелать только терпеть. На моем веку тоже было всякое. Терпеть и ждать, когда все разрешится. Надеюсь, что это будет скоро.

Никогда не жалел и не пожалею, что не уехал. Это моя жизнь, никто ее за меня не проживет!

— Вопрос от вратаря английского «Бристоль-Сити» и сборной России Никиты Хайкина. Находились ли вы когда-нибудь в зоне комфорта — и если да, то как из нее выходили?

— Не знаю, что считается зоной комфорта. Я всегда привык трудиться. У меня с детства была мечта попасть в основной состав ЦСКА, родители меня в пять лет, даже раньше, привели в армейскую школу. И когда говорят, что «Акинфеев не уехал туда, не уехал сюда, выбрал зону комфорта», то хорошо — пусть так считают! Но у меня была мечта и цель играть именно в этой команде. Я люблю ее, меня в первый раз привели в манеж ЦСКА. Если бы это была какая-то другая команда — может быть, по-другому сейчас говорил бы. Но когда у тебя колоссальная любовь к болельщикам ЦСКА, к клубу и с их стороны такое же внимание ко мне, то не считаю, что это — зона комфорта. Это — работа. А работа всегда подразумевает в том числе и критику.

— С момента, когда вы в четыре с половиной года впервые оказались в армейском манеже, сохранилось какое-нибудь обрывочное воспоминание?

— Конечно! Когда меня привели, раздевалки были внизу — не знаю, переодеваются ли там дети сейчас. Кресла в манеже остались всё те же. Когда меня, 1986 года рождения, выводили на поле, я посмотрел на пацанов. А они все были 1984 года, высокие. Думаю: что же будет?! Пошел, побегал. И тренер Ковач Дезидерий Федорович, царствие ему небесное, после первой же тренировки сказал родителям, что я неплохой пацан и может что-то получиться. Конечно, родители не восприняли это так, что я какая-то суперзвезда. Но мне самому понравилось. Понял, что меня отсюда теперь не оттащить. И папа с мамой делали все, чтобы я снова и снова оказывался в этом манеже.

— Насчет «не уехал туда, не уехал сюда». Вас в «Зенит» или куда-нибудь еще пытались переманить?

— В российский клуб — никогда в жизни. Да и в европейский тоже. Только разговоры.

— Виктор Гончаренко в недавнем интервью говорил, что хотел бы, чтобы вы в свое время уехали, четко видели вас, например, в «Милане». Никогда не возникает даже минимального сожаления?

— Никогда! Как я говорил про карьеру, так говорю и про свою жизнь — это моя жизнь, и, слава богу, за меня ее никто не проживает, не может повлиять на те или иные ситуации. Никогда ни о чем не жалел и, надеюсь, жалеть не буду. Потому что если начинаешь жалеть, то это значит, что ты что-то делал неправильно. А я люблю эту команду с детства, никогда ее не предавал и не предам.

— Вы упомянули о том, как отец тренировал с вами в детстве игру ногами. Как вам нынешняя мода, что все тренеры требуют от вратарей и защитников выходить из обороны за счет коротких передач, и мяч очень редко выбивается далеко?

— Когда мы очень долго работали с Сергеем Овчинниковым в ЦСКА, он очень помог мне и в футбольном, и в жизненном плане. Разговаривали с Сергеем Ивановичем и по этому поводу. Говорю: «Иваныч, раньше что было основное? Тупо научиться ловить мяч. Ловишь-ловишь, безо всяких прыжков и падений. Правильно ставишь руки. Сейчас — другая тенденция. Все хотят, чтобы вратарь уже был полевым игроком».

Может быть, это и хорошо. Но вратарь в первую очередь должен ловить мячи и выручать. Он должен быть фигурой именно в своей вратарской площади. Ты можешь мастерски играть ногами, начинать атаки, но футбол состоит из того, что есть десять полевых игроков и есть вратарь. Мне нравится играть ногами, но не в 50 метрах от своих ворот.

— Владимир Федотов какие-то новые требования в плане игры ногами вам предъявил?

— Мы, конечно, общались на эту тему. И в этом сезоне по голам, которые мы забивали, было видно, что я понимал, где какой игрок будет находиться и в какую зону должен выбить мяч. Несколько голов мы забили после этого. Ну а так — лучше сыграть попроще.

— Эти голевые пасы у всех в памяти. А если говорить о внутреннем ощущении — сохранилась ли у вас та же сила в ногах в плане передач? Приходится ли больше напрягаться, чем раньше, чтобы сделать длинную?

— Когда опорная нога два раза прооперирована, стараешься не бить на 190 метров вперед. Но бывают моменты, когда хочется выбить подальше. В игре боли не замечаешь, игра увлекает. Все происходит по ситуации.

Газзаев — отец профессионального футболиста Акинфеева. С Гусом друг друга с днем рождения поздравляем. Он как человек — просто топ!

— Вопрос от Юрия Семина. Есть ли принципиальные отличия в подготовке между иностранными и нашими тренерами? В прежние времена и сейчас.

— Из зарубежных специалистов я работал с Гусом Хиддинком, Диком Адвокатом, Фабио Капелло. Из наших — в клубе с Валерием Газзаевым, Леонидом Слуцким, Виктором Гончаренко (все-таки мне сложно считать его иностранцем), в сборной — с Юрием Семиным и Станиславом Черчесовым. Ничего плохого не могу сказать ни про отечественную школу, ни про европейскую. Я работал с великими тренерами! Поэтому передайте Юрию Палычу, которому большой привет, что затрудняюсь ответить. Мне было со всеми комфортно работать, я каждому благодарен.

— С кем поддерживаете контакт? Может, даже с кем-то из своих тренеров-иностранцев?

— С Гусом поздравляем друг друга с днем рождения. С Газзаевым — конечно! С Гончаренко и Слуцким — тоже. Ни про кого плохого слова не скажу. Когда встречаемся, можем в ресторан пойти посидеть, что-то вспомнить. Это совершенно нормально. Тем более мне уже не 20 лет, когда нужно прятаться от всех и только на поле как крот впахивать. Сейчас и вне футбольного поля может быть какая-то работа, ха-ха.

— Кстати, вот вам не вопрос, а сообщение от Хиддинка. «Пожелайте Игорю всего самого лучшего… Всегда рассматривал его как умного и качественного вратаря и великолепного, прямого человека, настоящую личность. Надеюсь, что у него все хорошо в эти турбулентные времена».

— Очень его уважаю и люблю, в первую очередь как человека. Гус для меня — топ!

— Кого из тренеров считаете самыми важными в своей жизни?

— По юношам это Коваль Павел Григорьевич. Он меня где-то в десять лет забрал, сказал: «Давай, сынок, переходи к нам!» А он тренировал команду 85-го года рождения, я же до того играл за 84-й. Сразу в слезы: как так, я же тут с ребятами привык?! Хотя прекрасно понимал, что не играю, ставят большого, высокого. Помню, меня тогда бабушка привезла, и он к ней подошел. В итоге он все-таки забрал меня к себе, и я дальше все время играл за 85-й и выиграл кучу всяких наград. Жаль, что это все на видео не записывалось. Спрашиваю сейчас все наши структуры молодежного футбола — никаких записей не сохранилось! Хотя у меня медалей 40-50. Мы выигрывали все что можно.

Понятно, что очень важный тренер в моей жизни — Газзаев Валерий Георгиевич, который поверил в меня, еще совсем молодого. Первый разговор с ним был еще в 2002-м в старом Архангельском, когда Веня Мандрыкин получил травму мениска и из дубля почему-то взяли меня, хотя я был там третьим вратарем. Разговор длился полторы минуты. «Готов?» — «Готов». Я впервые приехал на тренировку первой команды, мне начали бить по воротам — и у меня реально было какое-то вдохновение. Точно сейчас не вспомню, но то ли один гол мне забили, то ли вообще не пропустил. Второй тренер Николай Иванович Латыш говорит: «Кого вы привезли?!» Вот с тех пор я в основной команде. В 2003-м Газзаев взял меня на сборы в Израиль. Можно смело сказать, что это отец профессионального футболиста Игоря Акинфеева.

— Ролан Гусев рассказывал мне, что все основные игроки были потрясены той вашей первой тренировкой.

— Да я сам был потрясен! Хотя при этом в Архангельском даже испугался в тот раз в душевую пойти, быстро в раковине помылся. На ужин тоже пришел, когда все уже ушли. Сейчас мы с Дмитрием Сергеевичем Крамаренко (тогда — один из вратарей ЦСКА, сейчас — тренер вратарей. — Прим. И.Р.) вспоминаем. Говорю ему: «Помнишь, я пришел, а там сидел ты и еще кто-то? Я сел где-то один, а ты говоришь: «Что ты там сел, молодой? Иди к нам!» Такая судьба-злодейка, что он теперь мой тренер, а когда-то мы играли вместе, ха-ха!

Игорь Рабинер

Outlast – самый переоценённый хоррор прошлого десятилетия — Игры на DTF

Куча неработающих клише, неплохой body-horror и невразумительные враги: игра от которой больше скучно, чем страшно.
В статье есть сюжетные спойлеры!

10 905 просмотров

Предисловие.

Чем являются хорроры? Это игры, которые намеренно пугают, щекочут ваши нервишки и в первую очередь это достигается за счёт выхода из зоны комфорта. Важно отметить, что для каждого понятие и ощущение страха разные, одного игра заставит нажать alt+f4 после первого скримера, кого-то (как меня) не заставит вздрогнуть даже один раз.

Если вам игра показалась страшной и напугала, в этом нет ничего плохого, значит вы получили те эмоции, за которыми пришли в неё.

К сожалению, меня игра разочаровала дважды: в год выхода и сейчас, спустя кучу времени, даже на высшем уровне сложности.

Клише на клише едет и клише погоняет.

Сюжет стартует с того, что наш главный герой, журналист Майлз Апшер подъезжает к психбольнице «Маунт-Мэссив» для репортажа, так как недавно получил письмо, в котором сообщалось о проведении неких незаконных экспериментах над пациентами.

По факту у нас на руках уже два заезженных клише; само по себе клише не может быть плохим или хорошим, главный вопрос в том, как его обыграют разработчики.

Здесь игра и спотыкается в первый раз, хоть и не очень сильно. Психбольница — это весьма колоритное место, сделать его невыразительным, пожалуй, физически невозможно, но нестрашным — ещё как. Игра нещадно набрасывает кишки и кровищу везде, где только можно, однако по ходу игры быстро привыкаешь к этому.

Отдать должное: разработчики креативно подошли к раскидыванию трупов и их внутренностей по локациям, а также к дизайну искалеченных пациентов, которых, пожалуй, можно считать частью интерьера, нежели полноценными героями (речь именно о прикованных к креслам и кроватям).

Но это вряд ли заставить вас испугаться, только вызовет ощущения омерзения, сравнимые от просмотра «Пилы» или «Человеческой многоножки».

Безумные эксперименты над несчастными людьми плавно переносят нас к другому клише, а именно — в экспериментах замешаны нацисты. Куда же нам без врачей а-ля Менгеле, которых хлебом не корми, дай людей повскрывать, да оккультных опытов понаставить. И снова беда: вместо интересных персонажей с историей — записочки, состоящие из заумных слов, а по факту — воды, а вся паранормальщина сводится к духу мстюна за опыты над ним, он же Билли, он же «проект Вальридер».

И всё это меркнет перед удивительной тупостью главного героя, который один лезет в психушку ночью и не уходит после первой найденной братской могилы. До того как его скидывают на первый этаж, он уже проходит через комнату с насаженным на вертел оперативником. Всё ради репортажа, скажете вы? А вот у меня такая мотивация сильно заставляет усомниться в профпригодности и рассудке этого товарища.

Я просто хочу привести пример из другой игры — Resident Evil 7, где самовольное заточение себя один на один со смертью абсолютно оправдано поисками жены.

Прямая кишка как пособие к левел-дизайну.

Мы разобрались с визуально-эстетической стороной психбольницы, но что на счёт геймплейной части? Тут игра не спотыкается, а кубарем катится вниз по лестнице, при этом ударяясь головой о каждую ступеньку.

Вместо составления идеального маршрута с целью обхитрить врага, вы вынуждены ждать, пока его задница уйдёт с вашего пути.

Небольшая схема для понимания.

«Идеал» перерисован по памяти с Alien: Isolation.

Девяносто девять процентов локаций — это стык прямых коридоров, которые в лучшем случае кончаются спасительными шкафчиками, а в худшем — вашей смертью. За редким исключением игра даёт вам обойти врага, что не является особым преимуществом, потому что как только вы дойдёте до нужного рычага, недоброжелатель окажется за парой углов от вашего местонахождения по скрипту и вам придётся сидеть несколько минут в шкафу или под кроватью, пока он не уйдёт достаточно далеко, чтобы вы могли разминуться.

Почему это плохо? Потому что ждать приходится достаточно долго и часто, враги — это ходячие мешки с картошкой, которые двигаются 1 м/ч пока вас не видят, пока они выйдут из кишки в большую комнату, пройдёт сто лет. Вам просто скучно, а не страшно.

Кстати, ещё в игре есть ровно две локации, которые представляют собой тупо пустой квадрат, это один сегмент в канализации и во дворе, где всё, что вам нужно — это просто пробежать по периметру зоны, чтобы найти выход. Где-то по середине тусуется тот, кто должен вас преследовать, но почему-то он ведёт себя пассивнее камня.

ОТ ЧЕГО МЕНЯ БОМБИТ БОЛЬШЕ ВСЕГО ИЛИ ВРАГИ В ЭТОЙ ИГРЕ!!!1!

Дизайн… Он просто отвратительный, боже, как можно было сделать таких пустых и невыразительных врагов в игре про ПСИХУШКУ И ОПЫТЫ, что пошло не так, почему они выглядят так убого?!

Я не буду приводить в пример шедевр, идеального убийцу, ксеноморфа, но давайте посмотрим на хороший дизайн:

Мерзкие, отвратительно перекошенные лица, если можно так назвать то, что было на их месте, застывшие в агонии, почти потерявшие человеческие черты, неестественно двигающиеся, издающие сдавленные хрипы и стоны, существа прямиком из ада…

Или гопники с разбитым лицом:

Итак, первого я называю Валуев, вторых — братья Кличко (ничего личного). Нужно ли мне вообще говорить, почему измазанные кровью умственно-отсталые актёры гачи-мучи — это не страшно? В эту же категорию попадают и обычные пациенты с трубами или тесаками, которые периодически встречаются у нас на пути. Это обычные люди, иногда без штанов. В темноте разобрать какие-то там обезображенные черты лица в принципе невозможно, да и это близко не стоит с тем, что я показала выше.

Единственный, кто выглядит круто — это доктор Трагер.

У него определённо есть харизма, выглядит он, прямо скажем, необычно, общается тоже не без приколов, огромные ножницы-секаторы также вносят изюминку. Очень жаль, что он такой же бегающий за вами болванчик, как и все остальные персонажи в этой игре.

Если говорить об искусственном интеллекте, то ваши преследователи тупее хлебушка, потому что не могут найти человека в комнате ровно с одним шкафчиком. Эта проблема гораздо серьёзнее, чем кажется на первый взгляд. Помните, я говорила о зоне комфорта в начале статьи? Так вот эта игра вас оттуда не выкинет. Зачем бояться, если знаешь, что тебя не найдут? Единственный способ отдаться в руки этим накаченным парням — укрыться прямо перед их лицом.

Что же остаётся делать игре, чтобы нас напугать? Кидать нам в лицо скримеры. Да, вот так просто. Накрутить громкости, резко вылезти из-за угла, тогда даже няшный пенёк покажется страшным.

Я не шучу, есть такая игра, но о ней как-нибудь позже, ибо мне её пока слишком страшно проходить.

Так в игре есть хотя бы что-то страшное и хорошее?

Да. Отличный эмбиент, темнота и забитость кишками делают своё дело, когда под ногами не путаются враги и вам нужно просто идти вперёд. Больше всего меня напрягала канализация и двор. Да и в такие моменты игра часто подкидывает очень красивые сцены.

Хорошая графика, хоть по мне и излишне зернистая, радует глаза на протяжении всей игры и до сих пор смотрится приемлемо. Локации передают тот хаос, который творился в «Маунт-Мэссив» до нашего приезда: перевёрнутая мебель, забаррикадированные двери, в одном крыле даже придётся потушить пожар.

Ещё у главного героя есть ноги, если посмотреть вниз. И в целом, анимации во время прыжков или открытия дверей смотрятся плавно и реалистично.
Багов в игре вовсе замечено не было.

В результате мы имеем красивый, но ужасно скучный хоррор, разработчики которого взяли множество хороших идей и реализовали их максимально примитивно и уныло, не предоставляя креатива игроку во время прохождения, добавили пустой клишированный сюжет и кучу кишок. Прохождение на максимальном уровне сложности заняло у меня 3 часа, больше я в эту игру точно не вернусь.

Но DLC Whistleblower я скоро пройду и тоже напишу рецензию ;З

P.S Если вам эта игра понравилась, расскажите почему, мне правда интересно.
Спасибо, DTF!
Буду очень рада критике и советам.
Спасибо за внимание :З

94% Что-то, что вы делаете/происходит с вами, когда вы напуганы

24 мая 2016 г. 6 июня 2016 г. 94процента

Добро пожаловать на лучший сайт, посвященный игре на 94%.
Итак, вы застряли на утверждении 94% Что-то, что вы делаете/происходит с вами, когда вы напуганы и не можете идти дальше? Не волнуйтесь, у нас есть все ответы.

Это ответы на Что-то, что вы делаете/происходит с вами, когда вы напуганы 94 для всех смартфонов и планшетов:

94% Что-то, что вы делаете/происходит с вами, когда вам страшно

• Крик – 34%
• Плач – 15%
• Моча – 11%
• Пробег — 9%
• Змея – 8%
• Прыжок – 7%
• Шкура – ​​7%
• Мурашки по коже – 3%

Другие вопросы, которые можно задать на этом уровне:

• 94% Где-то людей укачивает
• 94% ласты для дайвинга Изображение

Это были ответы на вопрос «94% Что-то, что вы делаете/случается с вами, когда вы напуганы». Если вы ищете ответы на другое утверждение или изображение, просто посетите домашнюю страницу 94% ответов.
Некоторые ответы могут измениться в будущем. Если вы не можете разблокировать какой-либо уровень, используя наши ответы, просто напишите нам. Мы немедленно устраним проблему.

Как играть в игру 94%?
Эта игра очень проста. Первое, что вы должны знать, это то, что 94% — это игра в угадайку. На каждом уровне вам будет дано 2 утверждения и 1 изображение. Все, что вам нужно сделать, это найти слова или фразы, связанные с этим утверждением или изображением. Обычно первое, что приходит в голову, это правильные ответы. Итак, когда я говорю: «94 Что-то, что вы делаете/происходит с вами, когда вы напуганы», о чем вы думаете инстинктивно?
Ответы взяты из опроса. Вы должны угадать 94% ответов, которые люди дали в этом опросе.

Скачать 94% игра:
94% доступно для устройств Android и iOS. К сожалению, версия для пользователей Windows Phone пока недоступна. Также на данный момент нет версии для Facebook 94% игры.

Эта игра также доступна на других языках:

• 94soluzioni.net (итальянский)
• 94losungen.net (немецкий)
• 94respuestas.org (испанский)
• 94respostas.com (португальский)

Пожалуйста, найдите минутку, чтобы поделиться нашим сайтом на facebook или в вашей любимой социальной сети; Фейсбук или Твиттер.

94 процента ответов 94 процента Что-то, что вы делаете/случается с вами, когда вам страшно, 94% Что-то, что вы делаете/случается с вами, когда вам страшно, 94% Что-то, что вы делаете/случается с вами, когда вам страшно ответы , ответы на Что-то, что вы делаете/случается с вами, когда вам страшно, Что-то, что вы делаете/случается с вами, когда вам страшно, Что-то, что вы делаете/случается с вами, когда вам страшно 94 процента, Что-то, с чем вы делаете/случается ты, когда тебе страшно 94%, что-то, что ты делаешь/происходит с тобой, когда тебе страшно 94% игра Постоянная ссылка

квитанций | USCIS

Иногда сотрудники представляют «квитанцию» вместо документа из списка A, B или C . Приемлемая квитанция действительна в течение короткого периода времени, поэтому вы можете заполнить раздел 2 или раздел 3 (повторное подтверждение) формы I-9 «Подтверждение права на трудоустройство». Вы не можете принимать квитанции, если занятость продлится менее 3 дней.

Вы можете принять только следующие квитанции:

• Квитанция, показывающая, что ваш сотрудник подал заявку на замену документа списка A, B или C, который был утерян, украден или поврежден.

Эта квитанция действительна в течение 90 дней с даты приема на работу (имеется в виду первый день оплачиваемой работы) или, в случае повторной проверки, 90 дней с даты истечения срока действия разрешения на работу. В течение 90 дней сотрудник должен показать вам замещающий документ, за который была выдана расписка. Однако это не всегда возможно из-за задержки документов, изменения статуса или других факторов. Если работник не предъявит оригинал документа, за который была выдана ранее предоставленная квитанция, но предъявит, в течение 90-дневный период, другие юридически действительные и разумно связанные документы, подтверждающие его или ее личность и / или разрешение на работу, в зависимости от обстоятельств, вы можете принять такие документы. В таких случаях вам следует заполнить новый раздел 2 и приложить его к исходной форме I-9. Кроме того, вы должны предоставить объяснение либо в поле «Дополнительная информация» на странице 2 формы I-9, либо в виде отдельного приложения. Сотрудник должен предоставить один документ из Списка A или по одному документу из Списка B и Списка C. Если квитанция предназначена для документа из Списка A, но сотрудник не может представить фактическую замену документа из Списка A, для которого была выдана квитанция к концу из 90-дневный период получения, тогда сотрудник может выбрать другой документ из Списка A или по одному документу из Списка B и Списка C, чтобы удовлетворить требования формы I-9. Если квитанция предназначена для документа из списка B, но сотрудник не может представить фактический документ к концу 90-дневного периода получения, тогда сотрудник может вместо этого представить документ из списка A или другой документ из списка B, чтобы удовлетворить требования формы I-9. (Аналогичным образом, если квитанция предназначена для документа из списка C, а сотрудник не предоставляет фактический документ, сотрудник может вместо этого представить документ из списка A или другой документ из списка C.)

• Часть прибытия Форма I-94/I-94A (Запись о прибытии-убытии) с временным штампом формы I-551 и фотографией физического лица                                                

Законные постоянные жители могут предъявить эту квитанцию ​​List A вместо формы I-551, карты постоянного жителя, чтобы предъявить удостоверение личности и разрешение на работу. Эта квитанция действительна до истечения срока действия штампа или 1 года после даты выдачи, если штамп не содержит срока годности. По истечении этого срока ваш сотрудник должен предоставить свою карту постоянного жителя.

• Отъездная часть формы I-94/I-94A с отметкой о приеме беженца или компьютерная распечатка формы I-94 с кодом допуска «RE»

Беженец может предъявить этот Список Квитанция, подтверждающая личность и разрешение на работу. Эта квитанция действительна в течение 90 дней с даты приема на работу или, в случае повторной проверки, 90 дней с даты истечения срока действия разрешения на работу. По истечении срока действия квитанции ваш сотрудник должен предъявить работодателю либо форму I-766, либо документ о разрешении на работу, либо комбинацию документа из списка B и карты социального обеспечения без ограничений.

• Форма I-94 с неистекшим сроком действия, запись о прибытии-отбытии, содержащая класс допуска UHP или OAR

Сотрудники могут предъявить этот список Квитанция, подтверждающая личность, и разрешение на работу. Эта квитанция действительна в течение 90 дней с даты найма или, для повторной проверки, с даты истечения срока действия разрешения на работу. По истечении срока действия квитанции ваш сотрудник должен показать вам либо форму I-766 с неистекшим сроком действия, либо документ о разрешении на работу (EAD), либо комбинацию документа из списка B и карты социального обеспечения без ограничений по списку C.

• Неистекшая форма I-94, запись о прибытии-убытии, которая содержит класс приема DT, выданного в период с 24 февраля 2022 г. по 30 сентября 2023 г., и указывает Украину как страну гражданства

Сотрудники могут предъявить этот список Квитанция, подтверждающая личность, и разрешение на работу. Эта квитанция действительна в течение 90 дней с даты найма или, для повторной проверки, с даты истечения срока действия разрешения на работу. По истечении срока действия квитанции ваш сотрудник должен показать вам либо форму I-766 с неистекшим сроком действия, либо документ о разрешении на работу (EAD), либо комбинацию документа из списка B и карты социального обеспечения без ограничений по списку C.