Зарубежные лучшие романы: Зарубежные любовные романы — ✔️топ-100
От Исигуро до Янагихары: лучшие зарубежные романы ХХI века
- ForbesLife
- Наталья Ломыкина Автор
По просьбе Forbes Life члены жюри премии «Ясная Поляна» выбрали книги, которые с уверенностью можно назвать лучшими переводными романами этого века
Пять лет назад литературная премия «Ясная Поляна» начала награждать не только российских, но и зарубежных писателей. В номинации «Иностранная литература» жюри выбирает самую важную книгу XXI века и ее перевод на русский язык из длинного списка, который формируется экспертами — литературными критиками, переводчиками и издателями.
Всего за пять лет на премию «Ясная Поляна» были номинированы 134 книги ста пяти авторов из 34 стран, включая книги Кадзуо Исигуро, Джонатана Коу, Джона Максвелла Кутзее, Тони Моррисон, Джонатана Франзена, Мишеля Уэльбека и других. Лауреатами стали Рут Озеки за «Моя рыба будет жить» (2015) , нобелевские лауреаты — Орхан Памук с романом «Мои странные мысли» (2016) и Марио Варгас Льоса за книгу «Скромный герой» (2017), а также Амос Оз за роман «Иуда» и чилийский прозаик Эрнан Ривера Летельер за «Искусство воскрешения».
Их списки номинантов за 5 лет превратились в навигатор по лучшей переводной прозе ХХI века.
Специально для Forbes Life свой выбор сделал старейший член жюри Валентин Яковлевич Курбатов, литературный критик, литературовед, прозаик:
«Так бывает, наверное, у каждого члена жюри — не всегда окончательное мнение согласно с твоим сердцем. У всякого из нас разный житейский опыт и от этого разные художественные предпочтения.
Пройдут твои товарищи мимо, а в тебе останется заноза, и ты прибережешь отодвинутую книгу для своего домашнего душевного укрепления или поддержки твоего сомнения в разумности путей мира. Наверно, можно с улыбкой сказать, что, поглядев на нынешний список каждого члена жюри, опытный психолог тотчас набросает портрет каждого из нас. Ну, а уж когда совпадет, только крепче обнимешься и будешь увереннее глядеть вперед
Ханья Янагихара «Маленькая жизнь»
Издательство Corpus, перевод с английского Александры Борисенко. Виктора Сонькина, Анастасии Завозовой
Книга как вагон, постепенно наполняется пестрой ртутью людей разных возрастов и национальностей и становится тревожна, словно расшатывает тебя. Чем все они живут? Секс, еда, сон, друзья, деньги, слава, амбиции и атеизм — «я исповедую только честолюбие» — вот их знамя. Одна из главных героинь здесь дружба как молитва о спасении в разобщенном мире.
Это уже не литература в старинном понимании. Хоть снова учись читать. Тут видно, как прекрасен и как невыносим человек. Человек, написавший на обороте книги, что «назвать ее шедевром было бы преуменьшением, а не преувеличением» — прав. Это замешательство рецензента перед мужеством и силой автора, перед тем, сколько страдания приняла на себя Янагихара. Мужчина бы не выдержал. Не знаешь: то ли наградить, то ли запретить, как гибельное чтение.
И при всей жестокости это самая нежная, самая горькая, самая отвратительная книга. Не «маленькая жизнь», а большая «палата номер шесть». О Боге никто никогда даже вскользь, Ему тут места нет.
Сами себе рай и ад, спасение и суд, смерть и бессмертие. Вот, что мы с собой сделали за века цивилизации. Приговор человечеству в жанре гимна.
Джулиан Барнс «Шум времени»
Издательство «Азбука-Аттикус», перевод с английского Елены Петровой
Как неожиданно нов взгляд на Шостаковича с чемоданчиком на лестничной клетке в ожидании ареста. Бедная, обыкновенная, невыносимая жизнь. Вы ждали драмы, а вот не угодно ли получить трагический водевиль?
Книжка Барнса вышла совершенно русская — неужели это были мы? Да, да — мы! Так прощалась с собой империя, перед которой стояла не имперская задача. Гений не защищает человека, он живет параллельно, и человек может быть слабым и беззащитным и оставаться гением. Жестокая и при этом самая обыкновенная биография великого человека через низкий быт и повседневность. Вот и пойми тут, из чего рождается великая музыка, как пробивается гений через низкую власть и безумие мира.
Подлинно спасительно для гения только одно: отдай кесарю кесарево, но сохрани Богово.
Себастьян Фолкс «И пели птицы»
Издательство «Синдбад», перевод с английского Сергея Ильина
Роман повоевавшего человека, увидевшего безумие войны с простой человеческой точки зрения и написавшего ее так кроваво, неисходно, укоризненно, сентиментально, что наши воевавшие, пожалуй, только хмыкнули бы. Такая интеллигентная война с виски, чувствительными письмами, любовью и экзистенциальным неприятием зла была бы для них и удивительна, и забавна. А может быть, даже и злила: в то время, как мы так страшно, матерно, грязно гибли, они еще и философствовали.
Астафьев бы, например, сначала хмыкнул, а после и обнял автора, потому что это другой взгляд на войну, которого искал. Этот взгляд возвращает людям чувство ужаса перед смертью и сознание, что солдаты всегда чьи-то дети и нет таких «взрослых» правд, во имя которых можно убивать этих детей, присылая матерям благородные бумажки.
Алессандро Барикко «Мистер Гвин»
Издательство «Азбука-Аттикус», перевод с итальянского Анастасии Миролюбовой
Герой книги — писатель — бросает прозу и пишет единичные «словесные портреты» на заказ. И они спасают людей, возвращают их «домой».
Персонажи Барикко, как и мы, грешные, давно живут не в реальном мире, а среди литературных героев. Умна мысль Барикко, что литература и есть жизнь, что мы все — история и часто сочиненная история, все мы — страницы никогда не написанной книги. Мы все на кого-то похожи, и он выискивает в каждом — на кого? И тем возвращает его «домой» в реальную историю. И мы «слипаемся» с персонажами и открываем, что все мы и есть «леса», на которых строится жизнь.
Кадзуо Исигуро «Не отпускай меня»
Издательство «Эксмо», перевод с английского Леонида Мотылева
Роман о донорах — клонированных людях «для выемок» органов для настоящих людей. Но оказывается, что клоны — это тоже люди с душой, любовью, страданием и жизнью более живой, чем у тех, кто их «заказывает». «Не отпускай меня!» — это мечта девочки, которая не может родить, потому что она — клон. И вот девочка прижимает подушку и поет ей «не отпускай меня, крошка!», пока ее не увидит старая, настоящая, живая мадам и не заплачет. И объяснит потом, что плачет не оттого, что у девочки не будет детей, а оттого, что мир необратим. Искусственная девочка прижимает подушку, как старый родной мир, и просит «не отпускай меня», но мир уже отпустил ее и себя, отпустил и уже не вернется к человеческой вечности. Чтение при всеобщей мечте об искусственном интеллекте горько предупредительное.
Кристоф Оно-ди-Био «Бездна»
Издательство «Фантом-Пресс», перевод с французского Ирины Волевич
Как будто уже и не литература, а просто дневник о живой и мучительной любви, об искусстве с его глубиной, которое живее реальности и которое постепенно поглощает эту реальность, как литература у Барикко поглощает жизнь.
Искусство и литература стали слишком властны и уже диктуют, как жить. Мир ложен и пуст в своей самонадеянности. Бездна усталости от Европы, бездна незнания — зачем жить. Устали религии и политики, и только ислам, по уверению автора, еще молод и хочет начать сначала. Хорошее предупреждение. Современное.
Джеффри Евгенидис «Средний пол»
Издательство «Рипол-классик», перевод с английского Марии Ланиной
Вот и гермафродит пришел в герои, как следствие греха кровосмешения. И автор так занят героем, что ему не до нас. И всем остальным героям не до нас — со своими бы заботами разобраться. Роман редкой свободы от обязательств перед читателем, так что не смутится, если и ты скажешь ему: «Пошел вон!» Но не скажешь, потому что тут таинственно замешана и твоя жизнь. Словно весь мир среднего пола и никак не найдет из себе покоя. И тоже будто и литературы никакой нет — только блеск свободы перед миром депрессии, войны и погромов.
Орхан Памук «Мои странные мысли»
Издательство «Иностранка», перевод с турецкого Аполлинарии Аврутиной
Как старьевщик, Памук собирает каждое чувство, профессию, мысль и делает себе из этого ошеломляющую «экспозицию» по имени жизнь. Говорят, он устраивал в Европе выставки из вещей, бумаг, быта Стамбула и эти выставки читались как роман. А теперь у него роман как музей семьи, города, деревни, любви. Орхан Памук завораживал Умберто Эко. Французы звали его «величайшим из писателей». Мы еще не очень умеем читать такие романы, потому что нам непременно подавай что-то общественно значимое, народное. Как Юрий Казаков корил когда-то Виктора Конецкого: «Какой-то у тебя, старик, рассказ не всеобщий». А тут никакой общественности, а не оторваться…
Дж.М. Кутзее «Детство Иисуса»
Издательство «Эксмо», перевод с английского Шаши Мартыновой
Читатель будет напрасно искать евангельской темы.
Герои приезжают из неизвестной страны беды в страну покоя: «Мы вновь прибывшие. Нам нужно пристанище». Прямо из нынешнего телевизора, где страны Европы уже не управляются с потоком «прибывших и нуждающихся». Но они ищут с такой открытостью, а принимают их с такой простотой, что сразу увидишь, что чуть не с минуты приезда уходит с приемным отцом мальчик Иисус, хотя его зовут Давид, а отца Симон. И встречают их в стране покоя, сразу понимая, что принимают Иисуса, что защитить его может только любовь.
Каждый герой и каждая страница непредсказуемы, как будто это зависит не от автора, а от порыва героев, который бог знает куда выведет. Тебя все время сбивают с толку, чтобы ты стоял перед собою и миром в беззащитности. Вот что значит свобода — все время уходить, чтобы опять и опять оказываться «вновь прибывшим и нуждающимся в пристанище». И какой ужас для всех эта свобода мальчика! И какая возможность снова и снова прорываться в нее, опять уходить из быта и видеть (как Симон видит в Давиде), что яблоко и яблоко — это не два яблока, а яблоко и яблоко.
Всегда одно. Нет единственного числа к слову «люди», есть только «человек и человек».
Давид — это такой неудобный маленький принц, с которым нам все время трудно, но без которого мы были бы простым числительным.
Энрике Вилла-Матас «Дублинеска»
Издательство «Эксмо», перевод с испанского Леи Любомирской
Если бы давали премию про себя, про то, что интересно именно нам, господам сочинителям, то другого выбора было бы не надо. Герой книги — конец эпохи Гутенберга, последний час литературы — «погребальная процессия уже вышла в дорогу».
Оцифрованная мудрость привела к человеческой глупости века, словно оцифровывая, мудрость выводили из обихода. Население книги огромно и захлебывается в море цитат. Все цитаты совершенно нынешние и все органически входят в текст автора, как при переливании крови. Автор ищет талантливого читателя. Все кажется, что это, устав от чтения, пишет один из нас, членов жюри, благословляя и ненавидя литературу.
Диагноз поставлен — всем нам можно прописывать самоубийство, потому что дальше — тишина, вернее пустота.
«Ясная Поляна» — международная литературная премия за лучшее художественное произведение традиционной формы. Учреждена в 2003 году музеем-усадьбой Л. Н. Толстого «Ясная Поляна» и компанией Samsung Electronics.
Наталья Ломыкина
Автор
#литература
Рассылка Forbes
Самое важное о финансах, инвестициях, бизнесе и технологиях
Лучшие зарубежные романы: первая половина июня
Три книги об отношениях с прошлым: великолепный роман о послевоенном Бруклине, утешающий душу детектив об исторических играх общества памяти Робеспьера в современном Париже и нескучный пересказ скандинавских мифов в исполнении Нила Геймана.
Колм Тойбин. Бруклин. М.: Фантом Пресс, 2017. Перевод с английского Сергея Ильина
Колм Тойбин по праву считается сегодня лучшим из ныне живущих ирландских романистов, ну может быть после Джона Бэнвилла.
А законченный в 2009-м «Бруклин» — лучшим роман Тойнбина. Он уже успел получить свою экранизацию в 2015-м, внимательную к оригиналу с блистательно отстраненной, как будто полуспящей Сиршей Ронан в главной роли, где каждый кадр залит светом, позаимствованным не столько из самого романа, сколько из кинематографа того же времени, пятидесятых, из «Поющих под дождем», которыми чуть ли не еженедельно засматриваются герои.
Сама героиня Колма Тойбина, ирландская девушка Эйлиш, на поверку оказывается вовсе не такой сонной, как кажется поначалу. Ведь почти все в ее жизни происходит против ее воли. В послевоенной Ирландии для смышленной Эйлиш не находится работы, и хозяйка самой дорогой лавки предлагает ей службу в магазине. Затем сестра устраивает ее в Америку; случайная спутница на корабле учит правильно блевать при морской болезни; ирландский священник находит ей работу, комнату и вечерние бухгалтерские курсы, сострадательная начальница помогает излечиться от тоски по дому. Эйлиш все время к чему-то подталкивают, решая за нее, долепливая ее как недоделанную Галатею: кто-то губы ей подведет, кто-то волосы заколет, кто-то наряды выберет.
Как говорит сестра главной героини Роуз, «хороших людей на свете хватает», но эта история даже не о доброте каждого встречного, а о героине, складывающейся вопреки им, все еще сыроватой как материал, как тот самый Бруклин, где ей приходится осесть, все еще пестрый, звучащий разнообразными языками, не всегда приветливый к ирландцам, итальянцам, евреям, норвежцам и, конечно, дружно презирающий «цветных». Потом героиня ненадолго возвращается на родину и наконец сталкивается с тем, что она уже не совсем прежняя, но еще и не вполне другая. Ей предстоит сделать выбор, по какую она сторону Атлантики, решить, кто она на самом деле. Иными словами, «Бруклин» — это классический роман воспитания в его современном исполнении, герой, который ни рыба ни мясо, в итоге осознает себя птицей. Завораживает он, впрочем, не этим.
«Бруклин» — это внимательная, неспешная, почти бессобытийная книга, в которой, однако, каждая мелочь вытаскивается на поверхность для тщательного рассмотрения. Это еще и последний перевод ушедшего от нас весной Сергея Ильина, которому не было равных в передаче на русский таких точных и неторопливых деталей.
Здесь подробно описывается все, о чем люди молчат, — не столько психология, сколько сама физиология их существования. Мы знаем, когда героине тепло, когда холодно, когда ей хочется в уборную. В двух самых подробных сценах романа описывается, как ее долго тошнит от морской болезни на попавшем в шторм корабле. Сцена прощания с девственностью описана со всеми физиологическими подробностями, страхом, болью. Еще в самом начале книги Эйлиш смотрит на своих мать и сестру и думает: «Они знают столь многое, каждая из них, что могли бы позволить себе любые поступки, кроме одного — высказать свои мысли вслух».
Роман Тойбина — это нарушенное молчание. Не о вещах, о которых умалчивают, а о материях, о которых не говорят, потому что они кажутся скучными. Ничем не приметная жизнь становится осязаемой через ее физические проявления. Так Эйлиш ходила по родному городу и «воздух, свет, земля под ногами были единым целым и составляли часть ее существа». И это подводит нас ко второй, главной теме романа, что и тоска по дому, и перемена мест — это состояния физические, что через эти «болезни» прошло немало ирландцев в ХХ веке, да и не только их.
Нил Гейман. Скандинавские боги. М.: АСТ, 2017. Перевод с английского Анны Блейз и Алексея Осипова
«Скандинавские боги» Геймана — его самая новая книга, она и по-английски вышла только этой весной, прямо к премьере «Американских богов». В оригинале она называется «Северная мифология», и это название вовсе не так прямо отсылает к сериалу. Потому что «Скандинавские боги» не пояснение и не дополнение к «Американским богам». Это ровно то, что обещано, — простой и увлекательный пересказ скандинавских мифов из «Младшей Эдды». Временами даже слишком бесхитростный: Гейман, начиная с предисловия, не скрывает своей главной цели — сделать старые истории привлекательными для современников. «Мифы — это весело».
В изложении Геймана боги действительно предстают менее непонятыми существами, чем в скандинавском эпосе. Они не так жестоки, их мотивации более по-человечески понятны и по большей части они просто ввязываются в очередные неприятности, а потом ворчат «что-то мне это не нравится».
Самый трогательный эпизод в книге — когда повелитель огров крадет у Тора его молот и требует выкупом за него красавицу Фрейю в жены, а Тор сам переодевается невестой, закрывает лицо (и бороду, конечно) вуалью и является на пир. И трогательно волнуется, как бы огр, принимающий его за женщину, не положил ему руку на коленку. Ну она вся такая — бесхитростная, слегка завлекательная и настолько простая, что всякие Куны, которых мы читали в детстве, рядом с ней покажутся Британской энциклопедией.
Но своя агенда у Геймана все-таки есть: в каждой главе он напоминает читателю, что мир и история конечны, что в итоге настанет конец времен, Рагнарёк, и всем этим расшалившимся богам придется несладко. Впрочем, если дочитать его книгу до самого Рагнарёка, то можно увидеть в описании финальной битвы богов с чудовищами и пришедшего за ней нового мира еще не написанный сиквел «Американских богов». Подсказка: сам Гейман не раз говорил и даже писал в рассказе «Повелитель горной долины», что в переводе на скандинавские мифы главный герой «Богов», Тень, является Бальдром.
Даже неплохо разбираясь кто есть кто в скандинавской мифологии, фанаты «Американских богов» могут открыть «Скандинавских», чтобы узнать окончательную версию Геймана: что станет с Бальдром, когда всем настанет Рагнарёк.
Фред Варгас. Холодное время. М.: Corpus, 2017. Перевод с французского Марии Зониной
Фред Варгас — имя для любителей детективов давно известное. Ее первый роман о комиссаре Адамберге, «Человек, рисующий синие круги», вышел на французском в 1991-м году, а на русский ее книги обильно переводились в нулевых во время моды на интеллектуальные детективы. Варгас, двойной лауреат британской премии за лучший переводной детектив «Кинжал Дункана Лори», культовый автор, книги которой за прошедшие тридцать лет стали комиксами, сериалами и фильмами, и все без исключения отмечены престижными премиями — несомненно, одно из главных мировых имен в своем жанре. Несмотря на причудливость ее прозы, странных героев, необычные сюжеты, витиеватость словесных перепалок, составляющих главный двигатель сюжета, детективы Варгас по-своему безупречны и никогда не сдают качества.
Во Франции, где причудливость любят, они выбиваются в бестселлеры, в России, где выбирают попроще, они оказываются странным утешением от печалей. Тут описан столь совершенный, продуманный в деталях, захватывающий мир, что преступления, даже самые чудовищные, как будто не могут повлиять на неторопливый порядок его существования.
И главное тут, конечно, не сюжет, даже не сам комиссар, а его команда. В угрозыске комиссара Адамберга царит настоящее сонное царство — и сам он вечно «полусонный», и толстый белый кот Пушок спит на теплом ксероксе и требует, чтобы его носили к миске вверх по лестнице только на руках, и один из подчиненных, лейтенант Маркаде, страдает гиперсомнией и устраивает себе трехчасовые перерывы на сон прямо на полу. На этом странности подчиненных Адамберга не заканчиваются: майор Мордан исключительно разбирается в сказках и мифах, майор Данглар — ходячая энциклопедия и эксперт по белому вину (в мире комиссара Адамберга очень много пьют и все же всегда предпочитают беленькое), лейтенант Вуазне без ума от рыб и увлекается ихтиологией, силачка Виолетта Ретанкур укладывает троих одной левой, и худенькая Фруасси так патологически боится голода, что на всякий случай хранит в металлическом шкафу неисчерпаемый запас продуктов.
Удивительно, как этот список разнообразных странностей похож на список причуд богов из любой мифологии — ведь сила мифов, как мы убеждаемся их перечитывая (см. рецензию на «Скандинавских богов» Нила Геймана выше), в том, как непонятные нам сверхчеловеческие персонажи обнаруживают обычные человеческие слабости и черты.
Впрочем, и в сюжете «Холодного времени» тоже немало мифологии и странностей. Начинается все с того, как умирающая старуха ковыляет к почтовому ящику, чтобы отправить некое письмо — через некоторое время и саму старуху, и отца адресата найдут мертвыми. Похоже на самоубийство: перерезанные вены, выстрел в голову из ружья — но комиссар Адамберг закономерно подозревает убийство. Расследование, петляя, поведет следственную группу сразу по нескольким дорогам прошлого. Сначала в Исландию, где за десять лет до этого заблудилась и чуть не переубивала друг друга группа случайных туристов. Затем в тайное общество поклонников Робеспьера, семьсот участников которого так увлеклись разыгрыванием сцен Французской революции, что уже путают ее с реальностью.
Нестабильность, призрачность реальности становится в «Холодном времени» одним из главных образов: тут актер сам принимает себя за историческую личность, которую играет, тут на заседании робеспьеристов правые становятся левыми и наоборот, тут сосед комиссара, потерявший на войне руку, до сих пор чешет «недочешенный» на ней укус паука. Поиски уюта и постоянства в переменчивом мире — второй сюжет романа Варгас, честное слово, ничуть не менее увлекательный, чем поиски убийцы.
лучших международных книг 2020 года
Перейти к содержимомуЛучшие международные книги 2020 года
Нельзя отрицать, что 2020 год был трудным во многих отношениях. Тем из нас, кто любит путешествовать, приходилось обращаться к международным книгам, а не к самолетам, чтобы увезти нас.
Из шумного азиатского мегаполиса в крошечную европейскую деревню эти книги входят в число моих любимых международных книг, благодаря которым в этом году я совершил кругосветное путешествие.
Если вы хотите заполнить пустоту путешествий или расширить свое понимание нашего мира, эти книги для вас!
Лучшие зарубежные книги 2020 года
В духе книг «Возвращение домой» и «Пачинко» этот великолепный роман о разных поколениях рассказывает о невероятно сильных женщинах, начиная с Тран Дьё, которая подает такой прекрасный пример своей внучке Хыонг, пока они живут во Вьетнаме. в 20 веке. Эта книга, прежде всего, является невероятно мощным свидетельством зла и безрассудства войны, так как многие персонажи в самые мрачные моменты, когда проще всего было бы ненавидеть врага, вместо этого найти человечество на другой стороне и оплакивать затраты. войны со всех сторон. Как американцу трудно игнорировать роль США во Вьетнаме, и я также многое узнал о других периодах вьетнамской истории глазами персонажей, которые мне так нравились. Любовь семьи — важная тема этой книги, и мне захотелось позвонить своим и сказать им, как сильно я их люблю.
Furia by Yamile Saied Méndez
Подросток Камила мечтает стать профессиональным футболистом, но скрывает свой талант и притворяется идеальной, прилежной дочерью, в то время как ее брат оказывается в центре внимания.
Когда возлюбленный ее детства Диего приезжает в гости из Италии, где он стал всемирно известной футбольной звездой, ей приходится бороться с возродившейся любовью к нему, и в то же время это может противоречить ее мечтам о футболе. Вам не обязательно быть заядлым футбольным болельщиком, как я, чтобы полюбить эту книгу — вы влюбитесь в Камилу, в ее страсть и стремление, в то, как она уравновешивает свои мечты с влюбленностью, плюс вы узнаете много об Аргентине. Эта книга войдет в мой список любимых книг для комфортного чтения, хотя в ней затронуты и серьезные темы, такие как фемицид и движение #NiUnaMenos.
Эта книга была выбрана Риз Уизерспун и стала одной из лучших книг книжного клуба She Reads за осень.
Афи — молодая швея в маленьком городке, когда ее семья устраивает ее брак (с ее согласия) с Илаем, богатым бизнесменом. Несмотря на то, что он переехал в свою роскошную жизнь в Аккре, столице, Афи узнает, что супружеская жизнь — это не та сказка, о которой она мечтала, поскольку он любит другую женщину, которую его семья не одобряет, и что она ожидается.
чтобы победить его. Хотя она действительно влюбляется в него, она еще больше влюбляется в город и возможности, которые дает ей ее новая жизнь. Как читатель, было замечательно следить за путешествием Афи, когда она превратилась из кроткой, послушной дочери в сильную, независимую женщину, которая не боится бороться за то, что она хочет и в чем нуждается. Вы будете болеть за Афи, но при этом понимать сложности женской жизни и ненавидеть «другую женщину» тоже не сможете. Видно, что автор — профессор и специалист по гендерным вопросам, по тому, как она умело представляет этот рассказ.
Сидя в камере израильской тюрьмы, молодая палестинская женщина размышляет о своей жизни и о том, как она там оказалась. Благодаря этому роману вы многое узнаете о Кувейте, Иордании и Палестине через призму опыта перемещения палестинцев. Хотя количество травм и жестокого обращения душераздирающе, мы также видим радость и любовь, которые Нар и ее семье удается найти и праздновать, несмотря на обстоятельства.
Я обязательно проверю бэклист Абулхавы, чтобы найти более сильные истории.
Рассказанный с трех совершенно разных точек зрения, Горящий — это душераздирающая история о Дживан, девушке из трущоб, которую обвиняют в теракте в поезде после того, как она разместила в Интернете неосторожный антиправительственный комментарий. Точка зрения Дживана чередуется с точкой зрения П.Т. Сэра, ее старой учительницы физкультуры, которая унижает ее, чтобы подняться в политике, и Лавли, хиджры*, чье желание помочь подруге противоречит ее мечтам стать кинозвездой. Этот прекрасно написанный дебютный роман с короткими главами и нарастающим напряжением пролетел незаметно и полностью покорил мое сердце. Несмотря на насыщенный событиями сюжет и огромные вопросы, которые задает эта книга — о справедливости, политике, этике, амбициях — этот роман действительно об этих персонажах, и их развитие захватывает чтение.
*Термин хиджра включает в себя интерсексуалов, трансгендеров и других лиц и официально признан третьим полом в Индии.
Другие подборки лучших международных книг 2020 года
22-летняя Ава только что переехала из своей родной Ирландии в Гонконг, чтобы преподавать английский язык, где она знакомится с Джулианом, британским банкиром, с которым у нее начинается очень сложная схема «друзья с льготами», а также влюбляется в Эдит, юриста из гонконгской семьи высшего сословия. Мы видим этот любовный треугольник только с едкой точки зрения Авы, и я абсолютно влюбился в ее остроумие и интеллект, даже когда она принимала *абсолютно худшие* решения (и тоже знала об этом). Взгляд Авы на отношения, капитализм, колониализм, класс и на саму себя трагичен и комичен одновременно. Этот проницательный, великолепный роман также заставил меня быть очень благодарным за то, что мне больше не исполнилось 20 лет. Звучит знакомо? Жаль, что его сравнивают с Салли Руни, потому что он великолепен сам по себе, но также понятен, учитывая его темы и стиль письма. Я настоятельно рекомендую поклонникам Руни взять его в руки! Это одна из лучших международных книг, которые я прочитал в 2020 году.
Магия. Политика. Романтика. Революция. Волшебный ленивец. Вы еще не убеждены? Вдохновленные боливийской историей и политикой, эти ожидаемые осенние книги для подростков заставят вас задаться вопросом, на чьей стороне вы болеете в политической борьбе за власть между имущими и неимущими. Я постоянно поражаюсь тому, как юношеский фэнтези как жанр исследует огромные темы, такие как политика и этика, и Woven in Moonlight не является исключением. У меня был полный спад чтения, и никакая книга не могла удержать мой интерес — тогда я взял эту и отложил всю свою жизнь, пока не дочитал ее.
Эта прекрасная международная книга повествует о четырех женщинах, которые живут в одном многоквартирном доме в Сеуле, пока они строят отношения и делают карьеру в условиях невероятно высоких стандартов красоты и несправедливых гендерных норм. По мере того, как главы перескакивают между точками зрения четырех женщин, вы обнаружите, что болеете за каждую из них в ее уникальных обстоятельствах и прославляете женскую дружбу, а также узнаете много нового о культуре и обществе Южной Кореи.
Узнайте больше о лучших осенних книгах азиатских авторов.
Этот выбор лучших международных книг 2020 года был первоначально опубликован на русском языке в 2015 году и только в этом году был переведен и опубликован на английском языке. Это совершенно очаровательная и немного странная история небольшого армянского горного села и людей, которые его населяют. Мы видим испытания, которые пережила эта деревня — войну, голод, экологическую катастрофу — через жизни и истории разных жителей, сходящиеся в современной истории любви между двумя взрослыми, сварливыми жителями. Эта уникальная история за считанные минуты доставит вас от слез до смеха.
Автор изображения: @internationalreads
Об авторе: Эбби Фрид
Эбби Фрид работает в сфере международного развития и гуманитарной помощи. Она стремится читать разнообразные истории Own Voices со всего мира. Она живет в Вашингтоне, округ Колумбия, и ее можно найти в Instagram @internationalreads.
РЕКЛАМА
Верьте в свою полку!
Раскрытие информации: Ссылки в наших списках являются партнерскими ссылками. Мы являемся участником Партнерской программы книжного магазина, партнерской рекламной программы, предназначенной для предоставления нам средств для получения вознаграждения путем ссылки на Bookshop.org , одновременно поддерживая местные книжные магазины. Эта партнерская программа не влияет на цену вашей покупки.
Ссылка для загрузки страницыПерейти к началу
Выбор за лучшую зарубежную художественную литературу: NPR
Джесса Криспин
iStockphoto.com
Это хорошо для вас. Это бледный импульс, который многие из нас используют, чтобы погрузиться в зарубежные произведения искусства.
Мы должны посмотреть фильмы Бергмана, и смотрите, у нас есть несколько в очереди на Netflix! Просто прошлой ночью Скорость снова была на кабеле, и, ну… время просто ускользнуло!
Но непреложная истина заключается в том, что знакомство с мировой культурой является важным и сильно обогащающим опытом. Это знает каждый, кто читал запутанные и прекрасные романы и поэзию лауреата Нобелевской премии этого года Герты Мюллер. Перечисленные здесь зарубежные художественные произведения о романтике, семейном долге, сексе, путешествиях, насилии и духовности. Другими словами, это книги о жизни. Они просто происходят в немного незнакомых местах. Как Питтсбург.
Сезон Пепла
Сезон пепла: Роман в трех действиях, Хорхе Вольпи (перевод с испанского Альфредом Мак Адамом), мягкая обложка, 464 страницы, открытое письмо, прейскурантная цена: 15,95 долларов США Слишком долго слово слово «ботаник» было неправильно использовано для описания мужчин и женщин этого мира, играющих в видеоигры и одержимых Баффи.
Это гиковская культура. Чтобы получить правильное определение, достаточно обратиться к книге Хорхе Вольпи « пепельный сезон, », которая по своей глубине (охватывает период с 1929 по 2000 год), широте (охватывает от Заира до Берлина и Питтсбурга до Сибири) и книжным увлечениям (научная достижения в области генетических исследований, искусственной жизни и биохимии), безоговорочно занудный. Но это также качественное чтение самолетов.
Широкая история Вольпи о трех блестящих женщинах и о том, как их жизни связаны с социологическим хаосом 20-го века, рассказывается с точки зрения человека, который, как выяснилось ранее, убил одну из них. Вольпи является автором международного бестселлера « В поисках Клингзора, ». Он пишет как молодой Майкл Крайтон, но с удвоенным IQ и исторической перспективой. Зануда. (Прочитайте описание Вольпи ядерной катастрофы в Чернобыле.)
Жила-была женщина, которая пыталась убить соседского ребенка
Жила-была женщина, которая пыталась убить соседского ребенка, Людмилы Петрушевской (перевод с русского Кейт Гессен и Анна Саммерс), мягкая обложка, 224 страницы, Penguin, прейскурантная цена: $15 Маленькая деревня отрезает себя от цивилизации и становится «новыми Робинзонами Крузо», боясь того дня, когда «они» появятся.
Чума, переносимая мышами, превращает другую семью в дикарей. И, да, в сверхъестественном царстве, созданном советской писательницей Людмилой Петрушевской, когда-то жила женщина, которая пыталась убить соседского ребенка (подсыпав хлорку под дверь детской). Рассказы Петрушевской, которые используют сказочные образы и аллегории, чтобы прокомментировать советское прошлое России и коррумпированное настоящее, сочетают в себе гоголевскую глубину абсурда и паранойю Ширли Джексон, вызывая тревожное впечатление. Это безумный мир, в котором живут эти персонажи, и они отвечают тем же.
В последнее время много говорят об отсутствии в современной русской литературе достойных наследников мастеров-реалистов Достоевского и Толстого. Но появление плотно сконструированных «странных» рассказов о Петрушевской, Викторе Пелевине и Татьяне Толстой предполагает надежное советское литературное будущее. (Прочитайте заглавный рассказ из сборника Петрушевской.)
Армии
Армии, Эвелио Росеро (перевод с испанского Энн Маклин), мягкая обложка, 208 страниц, Новые направления, прейскурантная цена: $14,95 Несмотря на то, что действие происходит среди гноящегося современного насилия в Колумбии, жизнь кажется нормальной в начале « Армии» Эвелио Росеро.
Пожилой Исмаил выглядывает из-за соседской стены, чтобы посмотреть, как голая девушка загорает. Люди приходят в дом Гортензии Галиндо, чтобы выразить сочувствие ее исчезнувшему мужу, но шутят, что он сбежал с любовницей. Рассказ Исмаила о том, как он встретил свою жену Отилию, который начинается с мужчины, застреленного ребенком на его глазах, рассказывается почти небрежно.
Вскоре, однако, партизаны вторгаются в их сельский город Сан-Хосе, и Отилия становится одной из пропавших без вести. Лауреат премии за независимую зарубежную художественную литературу 2009 года, «Армии » — это реалистичный рассказ о гражданских беспорядках в Колумбии, рассказанный в напряженном, урезанном стиле. Он избегает соскальзывания в полемику, удерживая в эмоциональном центре старика, заинтересованного не в том, чтобы занять чью-либо сторону, а просто в безопасном возвращении своей жены. (Рассказчик Розеро объясняет сложные отношения между его соседями.)
Признания Ноа Вебер
Признания Ноа Вебер, Гейл Харевен (перевод с иврита Дали Билу), мягкая обложка, 330 страниц, Melville House, прейскурантная цена: $16,95 Ноа Вебер живет общественная жизнь феминистского авторитета.
Мать-одиночка, живущая в Израиле, юрист и автор серии бестселлеров о крутой, «не нуждающейся в мужчине» супергероине, которая борется с несправедливостью по отношению к женщинам, она представляет собой сильный и независимый образец для подражания. На самом деле она одержима и почти полностью подчинена Алеку, не отвечающему взаимностью отцу ее дочери.
Чувствуя себя в ловушке противоречия своей общественной и личной жизни, Ноа решительно и неумолимо садится за написание своей истории. Решив так тщательно изучить психологию одного персонажа, израильская писательница Гейл Харевен рискует не только правдоподобностью, но и возможностью того, что читатели не задержатся на 300 страницах. Однако Ноа — прекрасный компаньон: умный, самосознательный, обаятельный и остроумный. Этот риск принес компании Hareven Israel премию Sapir и, как можно надеяться, растущее присутствие на англоязычном рынке. (Прочитайте воспоминания Ноа о ее свадьбе с Алеком.)
The Twin
The Twin, Гербранда Баккера (перевод с голландского Дэвида Колмера), твердый переплет, 250 страниц, Archipelago, прейскурантная цена: $25 Они не хотят этого признавать, но все родители есть их любимый ребенок.