Лучшие русские книги 21 века: 100 главных русских книг XXI века
100 главных русских книг XXI века
В составлении рейтинга приняли участие:
Василий Авченко, писатель • Иван Аксёнов, издатель (Common Place), редактор сайта «Горький» • Максим Амелин, поэт, переводчик, издатель («ОГИ») • Любовь Аркус, киновед, режиссёр, основатель журнала «Сеанс» и фонда «Антон тут рядом» • Андрей Аствацатуров, филолог, писатель, директор Музея В. В. Набокова (Санкт-Петербург) • Варвара Бабицкая, критик, переводчица, редактор проекта «Полка» • Ольга Балла, критик, литературовед • Полина Барскова, поэт, писатель, литературовед, историк • Лиза Биргер, критик • Арина Бойко, писательница, редактор журнала «Незнание» • Дмитрий Быков, поэт, писатель, журналист • Андрей Василевский, поэт, главный редактор журнала «Новый мир» • Оксана Васякина, поэтесса, критик • Евгения Вежлян, филолог, критик, доцент РГГУ • Михаил Велижев, историк, филолог, профессор НИУ ВШЭ • Александр Вершинин, генеральный директор Российской национальной библиотеки • Михаил Визель, критик, переводчик, шеф-редактор портала «Год литературы» • Евгения Власенко, критик • Евгений Водолазкин, писатель, литературовед • Юля Вронская, куратор литературной премии «Ясная Поляна» • Мария Галина, поэт, писатель • Сергей Гандлевский, поэт • Алиса Ганиева, писательница • Стефано Гардзонио, филолог • Александр Генис, писатель, журналист, ведущий радио «Свобода» • Линор Горалик, поэтесса, писательница, главный редактор сайта PostPost • Александр Горбачёв, критик • Алла Горбунова, поэт, писатель • Игорь Гулин, критик • Саша Гусева, писательница, редактор журнала «Незнание» • Лев Данилкин, писатель, критик • Дмитрий Данилов, писатель, драматург • Филипп Дзядко, филолог, главный редактор проекта Arzamas • Александр Долинин, филолог, почётный профессор Университета Висконсина в Мэдисоне (США) • Никита Елисеев, филолог, критик, библиограф Российской национальной библиотеки (Санкт-Петербург) • Евгений Ермолин, критик • Анастасия Завозова, переводчица, главный редактор платформы Storytel • Дмитрий Захаров, писатель • Дмитрий Иванов, литературовед, главный редактор сайта «Горький» • Наталья Иванова, критик, литературовед, заместительница главного редактора журнала «Знамя» • Шамиль Идиатуллин, писатель • Николай Картозия, журналист, режиссёр, генеральный директор телеканала «Пятница» • Игорь Кириенков, критик • Маруся Климова, писательница, переводчица • Алексей Конаков, критик, литературовед • Сергей Костырко, писатель, критик, редактор журнала «Новый мир», куратор проекта «Журнальный зал» • Михаил Котомин, издатель (Ad Marginem) • Ирина Кравцова, издатель (Издательство Ивана Лимбаха) • Максим Кронгауз, лингвист, профессор РГГУ • Сергей Кузнецов, писатель • Дмитрий Кузьмин, поэт, переводчик, издатель («АРГО-Риск», Literature Without Borders), главный редактор журнала «Воздух» • Валентин Курбатов, литературовед, критик, прозаик • Андрей Лазарчук, писатель • Денис Ларионов, поэт, критик, литературовед, преподаватель РГГУ, редактор «Художественной серии» («Новое литературное обозрение») • Мария Лебедева, критик • Сергей Лебеденко, критик • Вадим Левенталь, писатель, издатель, ответственный секретарь премии «Национальный бестселлер» • Андрей Левкин, писатель, эссеист • Ян Левченко, филолог, культуролог, киновед, профессор НИУ ВШЭ • Роман Лейбов, литературовед, профессор Тартуского университета (Эстония) • Олег Лекманов, литературовед, профессор НИУ ВШЭ • Евгений Лесин, поэт, критик, ответственный редактор газеты «НГ-ExLibris» • Марк Липовецкий, литературовед, профессор Колумбийского университета (США) • Евгения Лисицына, критик • Кирилл Маевский, арт-директор Центра современной культуры «Смена» (Казань), программный директор книжного фестиваля «Смена» • Мария Майофис, литературовед, доцент НИУ ВШЭ • Максим Мамлыга, критик, обозреватель • Александр Марков, филолог, переводчик, культуролог, профессор РГГУ • Шаши Мартынова, переводчица, издательница (DodoPress), создательница сети книжных магазинов «Додо» • Ирина Машинская, поэтесса, главный редактор журнала «Стороны света» • Константин Мильчин, критик, шеф-редактор проекта Storytel • Егор Михайлов, критик, редактор сайта «Афиша Daily» • Глеб Морев, филолог, редактор отдела литературы сайта Colta • Катя Морозова, главный редактор журнала «Носорог» • Иван Напреенко, критик, социолог, музыкант, художник, редактор сайта «Горький» • Андрей Немзер, критик, литературовед, профессор НИУ ВШЭ • Мария Нестеренко, критик, редактор, куратор книжных серий (Common Place, «Новое литературное обозрение») • Лев Оборин, поэт, критик, редактор проекта «Полка» • Сергей Оробий, критик, литературовед, доцент Благовещенского государственного педагогического университета • Максим Осипов, писатель • Михаил Павловец, литературовед, профессор НИУ ВШЭ • Екатерина Писарева, критик, главный редактор портала MyBook • Юлия Подлубнова, поэтесса, критик • Николай Подосокорский, литературовед • Алексей Поляринов, писатель, эссеист, переводчик • Валерия Пустовая, критик, писательница • Дмитрий Ренанский, театровед, музыкальный критик, редактор отдела театра сайта Colta • Андрей Рубанов, писатель, сценарист • Полина Рыжова, сценаристка, редактор проекта «Полка», редактор издательства Individuum • Феликс Сандалов, главный редактор издательства Individuum • Юрий Сапрыкин, журналист, культуролог, руководитель проекта «Полка» • Станислав Секретов, критик • София Синицкая, писательница, литературовед • Александр Скидан, поэт, критик • Станислав Снытко, писатель • Николай Солодников, журналист • Виктор Сонькин, переводчик, филолог, преподаватель МГУ • Владимир Сорокин, писатель • Мария Степанова, поэтесса, писательница, эссеистка, главный редактор сайта Colta • Марина Степнова, писательница, профессор НИУ ВШЭ • Максим Сурков, директор книжного магазина «Циолковский» • Владислав Толстов, критик • Татьяна Трофимова, филолог, преподавательница ВШЭ-РЭШ • Георгий Урушадзе, генеральный директор премии «Большая книга» • Артём Фаустов, создатель книжного магазина «Все свободны» • Лиза Хейден-Эспеншейд, переводчица русской литературы • Наталья Черных, поэтесса, писательница • Игорь Шайтанов, литературовед, критик, профессор РГГУ, главный редактор журнала «Вопросы литературы» • Алла Шлыкова, ведущий редактор «Редакции Елены Шубиной» • Елена Шубина, литературовед, издательница («Редакция Елены Шубиной»/«АСТ») • Николай Эппле, филолог, переводчик, журналист • Михаил Эпштейн, литературовед, философ, критик, профессор университета Эмори (США) • Галина Юзефович, критик • Юлия Яковлева, писательница, критик
Лев Данилкин — о лучших книгах XXI века и встрече с Пелевиным
Интервью: Игорь Кириенков/Esquire
Фото: Татьяна Мейдман
Первые книги
Я лет до семи ненавидел читать — меня заставляли, чуть ли не силком, тыкали книжкой в харю, как Ваньку Жукова селедкой.
Я сломался на «Незнайке» — то ли отец, то ли мать заупрямились и не стали дочитывать вслух какую-то главу до конца. Носовское остроумие уже тогда на меня действовало, как НЛП, мне было невтерпеж, и я принялся сам.
Уже класса с третьего я читал запоем — в школе даже больше, чем когда в «Афише» работал. Особенно летом, это была деревня Гавриловка, в Тамбовской области, там была фантастическая библиотека, и я набирал там книги и начинал их читать прямо на ходу, как Листик, которого Незнайка за это в осла превратил. Я бы даже не заметил, наверно. В той библиотеке было все и сразу, все книги, которые в моем Одинцово были почти недоступны, — от «Графа Монте-Кристо»
Классе в шестом я случайно наткнулся на толкиеновских «Хранителей», про которых отродясь ничего не слышал — просто начал читать и провалился в эту книгу. Перечитывал, наверное, раз сто. Это единственная книга в жизни, которую я украл из библиотеки, — просто не мог с ней разлучаться надолго, она абсолютно как кольцо сауроновское на меня действовала.
Она до сих пор у меня лежит — и вырванная страница в ней, со штампом. Потом, уже классе в 10, я пытался переводить «Хоббита», но сломался на всех этих бесконечных односложных английских глаголах в песнях. «Хоббита» я люблю, но уже поменьше; про то, что есть вообще продолжение — «Две твердыни», «Возвращение короля» — я узнал лет в 16, прочел один раз и больше не перечитывал. «Хранители» — священная книга, а это какая-то беготня, по горам по долам ходят шуба да кафтан, не то совсем.
Книги, которые хочется перечитывать
Сейчас я вообще ничего не перечитываю, а в детстве часто читал одни и те же книги каждый день, буквально каждый, и так годами. Самое сильное психотерапевтическое воздействие на меня оказывали «Том Сойер» и «Незнайка на Луне»: в особенно депрессивные моменты я мог перечитать их два раза за день, с любого абзаца. Мне до сих пор нравится читать вслух кому-нибудь «Незнайку» — как вот у Рубанова герой, который читает вслух начало лимоновского «Эдички», когда ему плохо.
Поразившая книга
Я с детства интересовался всем, что связано с историей, от Геродота до серии «Пламенные революционеры». Странно об этом вспоминать, но в 16 лет на меня дикое впечатление произвело «Красное колесо» Солженицына, которое я тогда прочитал целиком. Я подсел на его эпическую версию развала России, но это недолго продлилось, и сейчас меня от Солженицына воротит, от всех этих проповедей и наставлений, как нам надо избавиться от «азиатского подбрюшья» и молиться на Столыпина-вешателя. Ненависть к Ленину, которой он буквально сочится — тоже не мое, не моя икона. Мне не нравится сам его проект — навязать представление, что советская система была исторической ошибкой. Этот проект сейчас победил, эти идеи доминируют — и это тоже мне не нравится, я всегда болею за «андердогов», за проигрывающих.
Школьная классика
В шестом классе я прочитал «Преступление и наказание» и был помешан на Достоевском, вплоть до коллекционирования книг Игоря Волгина и Людмилы Сараскиной.
Я, наверное, могу теоретически перечитать сейчас всю эту «школьную классику» и наверняка кучу всего такого увижу, чего не понимал. Но я знаю, что у меня нет времени на романы, я кучу других важных книг не прочел — по истории и социологии. Художественная литература перестала быть для меня фетишем вообще, мне страшно нравится, не знаю, прочесть пару рассказов 
Если уж на то пошло, мне кажется, художественная литература перестает быть силой, которая структурирует общество, она стала нишевой, досуговой, по сути, сферой.
Это раньше считалось, что есть настоящие писатели — люди с воображением, которые могут сотворить мир и таким образом его объяснить, и есть авторы нон-фикшена — поденщики-компиляторы, которые из-за бедной фантазии вынуждены работать с готовыми фактами. Сейчас эта романтическая концепция потеряла свою силу: гением может быть и тот, кто не выдумывает историю, как Барнс или Дэн «Террор» Симмонс, а отбирает несколько важнейших из миллиона уже существующих, как Малкольм Гладуэлл. Ну, то есть,
Секретные шедевры
Недавно я прочел книгу выдающегося социолога Георгия Дерлугьяна «Адепт Бурдье на Кавказе» — это такая биография советского человека, который под влиянием исторических обстоятельств в 90-е превратился в лидера сепаратистов и чуть ли не в исламского боевика; история развала СССР, рассказанная через историю одного точно выбранного автором героя.
Вообще все пишут про один и тот же набор имен, это поразительно: почему, спрашивается, вы не лезете куда-то еще, не заглядываете под дальние камни, неужели вы верите издателям, которые якобы уже нашли за вас все сокровища? Вот пару лет назад в журнале «Волга», что ли, мелькнул блестящий роман
Канон
Задним числом, уже перестав быть литературным критиком, я понимаю: то, что считается каноном, абсолютной классикой — по сути, условность: какие-то люди на каких-то загадочных основаниях решили, что эти книги более достойные, чем остальные.
«Полка»
Я отказался прислать им [проекту «Полка» Юрия Сапрыкина] свой список «лучших русских книг»? Мне кажется, я не ответил просто — а что мне было отвечать, я заведомо знаю, что у меня очень странные представления о литературной иерархии, и от обычной, традиционной, общепринятой (Пушкин, Лесков — важные писатели, Проханов — графоман) меня тошнит. Что я должен был, в очередной раз завизировать ее — или, наоборот, взяться за какие-то «субверсивные практики», на черта мне это нужно — выстраивать свою идентичность, отталкиваясь от чьей-то еще? Это параллельные вселенные, мы никогда ни о чем не договоримся, и что бы там кто ни думал, я знаю, что
Советская литература
Слово «советский» сейчас употребляют как-то снисходительно или издевательски, и это, конечно, ерунда.
«Как закалялась сталь» — мега-роман. Валентин Распутин — великий писатель. Перечитайте сцену мытья унтера Фенбонга в «Молодой гвардии» Александра Фадеева — какой там Набоков. Я не испытываю ни малейшего сожаления из-за того, что потратил кучу времени на чтение советской литературы: я помню, когда поступал на филфак, у меня первый вопрос на экзамене по литературе был по «Герою нашего времени», а второй по «Молодой гвардии» — и я уже тогда осознавал, что мне нравится и там и там, в обоих мирах, и где про Максим Максимыча, и где про Любку Шевцову.
Любимые стихи
Здесь у меня тоже не вполне совпадающие с общепринятыми представления: я считаю величайшим поэтом не Бродского, не Кушнера, не Вознесенского и не Евтушенко, а Лимонова. Кстати, вторая книжка, которую я украл в жизни, — не в библиотеке на этот раз, а в магазине «Москва», в году в 1996-м, наверное, — это был сборник стихов Лимонова, я выдрал магнитную полоску с какой-то страницы и унес ее, «Мой отрицательный герой» называлась.
Вовремя прочитанная книга
«Новая Хронология» Фоменко. В 2008—2009 годах я искал героя для следующей биографии и набрел на Википедии на статью про Николая Александровича Морозова — народовольца, который просидел 25 лет в тюрьме и обнаружил, что с историей — точнее, хронологией — что-то не то. Но меня больше поразило, что, согласно статье, в конце 1930-х 85-летний Морозов прошел курсы ДОСААФ и в 1941-м отправился добровольцем на фронт, где подбил два немецких танка.
Это, конечно, брехня википедийная, как оказалось, но я зацепился именно за нее — и вот так, через Морозова, «увидел» вдруг Фоменко.
Я десять лет уже живу, глядя на мир как бы двумя разными глазами, и с тех пор мне ни разу не было скучно думать об истории, я ему очень признателен. Это хороший пример книг-которые-меня-изменили. Я видел — благодаря его советам, что посмотреть — поразительные места и вещи, от Баальбека до могилы Христа в Сринагаре. И все, что я знаю об истории как науке, говорит в пользу того, что и там может произойти такая же революция, как в физике и математике с Эйнштейном и Лобачевским. И даже если Фоменко ошибается — мне нравится его скепсис, это интереснее, чем в тысячный раз переписывать школьный учебник.
Лучшие русские книги XXI века
Я в прошлом году читал небольшой курс по современной русской литературе — могу сказать, какие тексты я отобрал. «Журавли и карлики» Юзефовича, «Асан» Маканина, «2017» Славниковой, «Взятие Измаила» Шишкина, «Лавр», «Теллурия», «Чапаев и Пустота».
Это не значит, что современная русская проза сводится только к этим именам; просто эти тексты удобны для того, чтобы выстроить у студентов каркас представлений о том, что такое современная отечественная литература.
Важная книга
С возрастом всякие иерархии перестают работать, они становятся «плавающими»: сегодня у меня в голове центральное место занимает ленинское «Государство и революция», вчера «Незнайка на Луне», летом прошлым это была «История его слуги» Лимонова. Но ни на одну книгу я не убил столько времени, как на «Письма из Лондона» Джулиана Барнса — даже в «Ленина» не вложено столько труда и тщания. «Письма» — тот случай, когда невозможно определиться с жанром: это всего лишь публицистика или уже «высокая проза» — и существует ли вообще граница между ними. Я начал переводить книгу для себя, потом ее издали, чудовищно, сплошные опечатки, угробили книжку. Я бы, да, хотел еще раз ее перешерстить и опубликовать, я люблю любой текст оттуда больше, чем все свои вместе взятые.
Встречи с писателями
При личном знакомстве меня больше всего потряс Барнс: черт, бывают же писатели, до такой степени похожие на свои книги.
Однажды я провел час со Стивеном Фраем — и тут ровно наоборот, какой там Дживз: нулевая обаятельность, его фотографией можно было иллюстрировать в энциклопедии слово «сноб».
Я был дома у Джулии Дональдсон, у Мишеля Фейбера прожил два дня — в доме, который стоит на железнодорожной платформе, бывшее здание станции. Джонатан Коу, например, совсем не похож на «британского писателя» — вообще без закидонов. Хорнби такой же.
Англофилия и «Афиша»
«Афиша» образца начала 2000-х была — может быть, неартикулированно, но по сути — такой англофильской институцией. Предполагалось, что Москва, которую описывал журнал, должна была в финале истории стать аналогом Лондона. Рестораны, литература, дизайн — все мерилось в сравнении с эталоном, таким «небесным Лондоном», и «Афиша» была главным агентом и ревизором этих чаемых перемен.
И все ездили все время туда, чуть ли не на каждые выходные — в Лондон, в сельскую Англию, в Шотландию. Сейчас все смеются над историей про Солсбери, но я вот году в 2004-м ездил туда ровно как Петров и Боширов — на два часа, именно что собор посмотреть, буквально за этим. Это было в порядке вещей — так же, как следить за британским Букером пристальнее, чем за всеми русскими литпремиями вместе взятыми: новый эталон романа, ориентир на год. Сейчас про всю эту нелепость смешно вспоминать, но тогда этот англоцентризм, культурная гегемония «Лондона» казалась абсолютно естественной. Даже не знаю, что это — глупость? Наваждение? Очень странно сейчас вспоминать.
Моя рубрика «Книги» в «Афише» была почти автономной, легализованный формой чудачества — хочешь, пиши про Проханова, хочешь, про Нила Геймана. Но уже года с 2012-го стало ясно, что есть противоречие, некий политический шлейф стал чувствоваться, на обложке «Пусси райот», а внутри — Проханов, что-то не то.
Это раздражало обе стороны.
Сорокин и Пелевин
Когда-то в кинотеатре «Соловей» был музей кино, и там была книжная лавка. Здесь я студентом купил недорогую книжку рассказов незнакомого мне писателя Владимира Сорокина и уже в метро начал их читать. Я никогда в жизни так не … [испытывал такого потрясения] от текста, как от тех рассказцев — «Желудевая падь», «Геологи». «Мысть, мысть, мысть, учкарное сопление», вот это все.
На четвертом курсе я предложил своей научной руководительнице Ольге Григорьевне Ревзиной тему диплома — что-то про дискурсивные практики у современного писателя В. Г. Сорокина — и принес ей «Норму». Она вернула книгу через неделю с абсолютным покерфейсом — но поняла и оценила. Вот тоже человек с абсолютным вкусом и слухом литературным. Защищался я на кафедре русского языка — но, мне кажется, в 1996 году никто, кроме меня и собственно моей научной руководительницы, просто не понимал, о каких текстах идет речь, никто тогда о Сорокине не знал.
В конце 1990-х, работая редактором прото-«Афиши», я заказал Сорокину рассказ на последнюю полосу. Он пришел за гонораром в редакцию лично: почему-то в черном лыжном костюме и с палками — вылитый герой своей книги. У меня оказался его мейл, и я ему написал что-то в духе «Здравствуйте, дорогой Мартин Алексеевич», мне казалось это остроумным. Напрасно — Сорокин очень жестко это пресек, и меня это сильно отрезвило:
я усвоил тогда, что не надо путать автора ни с его героями, ни с его приемами.
Но, несмотря на эту горечь, я всегда буду благодарен Сорокину за невероятное количество веселых часов, проведенных над его текстами.
Пелевина я видел раз в жизни: году в 2000-м, в ВШЭ, там была какая-то дискуссия про политтехнологии. Он пришел в спортивных штанах и черных очках — и экспромтом доказал, что какой-то академик, там присутствовавший, на самом деле не существует. Это было завораживающе, все с открытыми ртами замерли, когда он логически, по пунктам, объяснил, почему вот этот вот человек — его на самом деле нет и быть не может.
Вообще, я очень люблю Пелевина. «Чапаева» я прочел в 1996-м, в «Знамени», летом в Симеизе. Я недавно перечитывал в связи с Лениным — это та книжка, которая с годами становится только лучше.
Лет 20 назад мне предложили написать биографию Пелевина, и я сходу согласился — но с условием, что прежде спрошу у него разрешение. Пелевин мне ответил, что не хочет этой книги. На круг, думаю, это было верно: не факт, что его жизнь — в отличие от прохановской или лимоновской — может быть ключом к эпохе. А тогда — какой смысл лезть в его частную жизнь?
Писатели, которые разочаровали
Есть писатели, которые мне страшно нравились — но затем их магнетизм исчез, по разным причинам. Возможно, из-за ощущения, что они сами себя повторяют. Может быть, они по‑прежнему талантливы — и я до сих пор люблю и помню «Взятие Измаила», «Эвакуатор», «Учебник рисования», «Коронацию» — но в какой-то момент что-то рвется — и все, и никто не убедит меня взяться за новинку.
Так было с Шишкиным, с Акуниным, с Быковым, с Кантором. Вот новый роман Проханова — прочту, если вдруг попадется, Лимонова — любой текст; а этих — нет, не тянет.
На самом деле, меня мало кто раздражает всерьез. Я не понимаю, почему все договорились считать Довлатова большим автором: его истории не кажутся мне ни смешными, ни «универсальными» — чтобы про любую ситуацию можно было сказать: «Ну это, помнишь, как у Довлатова». Как у Драгунского — да, как у Носова — да, чистый Гоголь — да, сорокинщина — да, но «как у Довлатова»? Нет.
Я любил в свое время «Дар» и «Защиту Лужина» Набокова, но мне никогда не нравилась «Лолита»: «огонь моих чресел», вся эта чудовищная пошлятина. Крайне переоцененный писатель, в целом.
Любимые авторы и кумиры
Я очень люблю своего старинного друга Семеляка, притом что мы даже когда вместе работали, почти не виделись и едва здороваемся — только переписываемся, как Бувар и Пекюше. Это такие бесконечные платоновские диалоги — химически чистое злословие, шутовская политика, паралитература, шарлатанская история, дрязги про деньги — написанные двумя сорокинскими Мартин-Алексеевичами, которые ненавидят всех вокруг и которые осточертели друг другу, но все равно больше поговорить-то не с кем — и они продолжают пререкаться друг с другом, год за годом, лет двадцать уже.
Соль в том, что это не для публикации, не дай бог кто-то это увидит когда-то. У Семеляка не так устроена голова, как у меня, мы разные, но я очень люблю его остроумие, и у него абсолютный слух на язык, лучший в поколении.
Еще человек — да можно сказать, что и кумир, почему нет — филолог Александр Константинович Жолковский, в середине 90-х я всерьез хотел поступить в аспирантуру американского университета, где он преподает. Потом, правда, у меня хватило ума понять, что дело не в методике разбора текстов, а в бретерском таком остроумии, которому невозможно выучиться, это либо есть, либо нет. Ни один текст Жолковского меня не разочаровал, никогда.
На самом деле, если бы можно было бы научиться писать, как кто-то еще, то я бы выбрал — как Бушин. Это великий писатель, ну или публицист, Владимир Сергеевич Бушин. Я с ним малость знаком, и он мне объяснил однажды, что дело не только в остроумии, не в умении найти нужное словцо и поставить его в нужном месте; не только в нем.
Он объяснил, в чем.
И если знаешь, в чем, то даже в обычную газету — которая один день вроде как живет — пишешь так, что люди перед смертью просят вырезки с твоими текстами в гроб им положить. И родным завещают на могилу приходить и новые твои статьи читать: «Я услышу».
Вот Владимир Сергеевич Бушин так пишет, про вырезки это не выдумка. Я так пока не умею, но я помню его «завет», и я хотел бы так.
Источник: Esquire
Лучшие русские детские книги XXI века по версии детских писателей
Открытый Университет попросил автора популярной детской дилогии «Дети ворона» и «Краденый город» Юлию Яковлеву составить список из пяти самых важных русских книг XXI века для детей. Девушка попробовала сделать это опросом коллег, но получила целых 15 разных детских книг.
Рассылка «Мела»
Мы отправляем нашу интересную и очень полезную рассылку два раза в неделю: во вторник и пятницу
Главные «кузницы» новой детской литературы появились в начале нулевых — «Самокат» и «КомпасГид».
Сначала они переводили западные книги и, как оказалось, «это стало школой сразу для всех: сначала читателей, потом подтянулись писатели и иллюстраторы». Учились создавать новую, качественную литературу, думать по-другому.
«В 2016 году лед по-настоящему затрещал. Впервые можно говорить о „новой русской детской книге“ как эстетическом явлении. О поколении»
Пять самых важных книг 2000–2016 годов Юлия решила выбрать, спросив троих своих коллег. «Замысел был простой: поставить в рейтинг те названия, которые пересекутся у всех троих. Замысел рухнул сразу. На выходе получился список из пятнадцати книг; не пересеклось ничего, — пишет девушка. — И это лучшее свидетельство того, насколько еще не остыла картина: перемены произошли только что и происходят так быстро, что коллективное зрение не успевает сфокусироваться».
Девушка смогла уверено выбрать четыре лучшие книги и еще 13 возвела в ранг «любая из них могла бы стоять пятой в этом списке»:
2008. Дарья Вильке. «Шутовской колпак» («Самокат»)
Здесь четко звучит слово «гомосексуализм», но книга не о нем.
Книга Вильке обо всем (театре, детях, растущих за кулисами, и том, почему никто из взрослых ни за какие коврижки не хотел бы снова стать подростком), но не о гомосексуализме. Вернее, гомосексуальность в ней — простой факт, как цвет глаз или кожи: для спокойного принятия с констатацией «все люди разные». Говорить вот так в русских детских книгах раньше не умели.
2012. Эдуард Веркин. «Облачный полк» («КомпасГид»)
Веркин рассказывает про похождения мальчишек-партизан. Но рассказывает так, как следовало это сделать, если рассказываешь честно. Война ужасна, абсурдна, и временами герои Веркина напоминают не то персонажей «В ожидании Годо», не то «Слепых» Метерлинка, но именно что лишь несколько напоминают. Проза у Веркина — прозрачная и отчетливая.
2014. Ольга Громова. «Сахарный ребенок» («КомпасГид»)
Это, строго говоря, не роман: Ольга Громова записала историю со слов Стеллы Нудольской, с которой случилось только одно несчастье — быть ребенком в 1930-е в СССР; все остальные беды оказались лишь следствием.
Арест, этап, лагерь, ссылка — такие приметы советского детства впервые вошли в современную детскую литературу. Рассказ безыскусен, это не литература, это голос свидетеля.
2016. Юлия Яковлева. «Дети ворона» («Самокат»)
«Дети ворона» — первая в серии «Ленинградских сказок», действие которых начинается в красноречивом 1938 году, а закончится в не менее красноречивом 1953-м, — делает это в форме гротеска, сказки, которую могут читать, в том числе и люди, юридически считающиеся детьми. По словам автора, эта книга появилась, потому что нужно «переварить наследство, полученное от советского времени: его табу, ужас, проклятия, ложь, его золотые крупинки и даже клише».
Другие отмеченные книги, любая из которых могла бы стоять пятой в этом списке:
- Евгений Рудашевский. «Здравствуй, брат мой Бзоу»
- Мария Мартиросова. «Фотографии на память»
- Александра Литвина, Анна Десницкая. «История старой квартиры»
- Екатерина Мурашова.
«Класс коррекции» - Марина Аромштам. «Когда отдыхают ангелы»
- Мария Ботева. «Мороженое в вафельных стаканчиках»
- Юлия Кузнецова. «Где папа?»
- Артур Гиваргизов. «Контрольный диктант, или Древнегреческая трагедия»
- Наталья Евдокимова. «Конец света»
- Нина Дашевская. «Около музыки»
- Нина Дашевская. «Я не тормоз»
- Мария Бершадская. «Большая маленькая девочка»
- Юлия Яковлева. «Краденый город»
«Класс коррекции»В сентябре «Мел» составил список из 100 лучших книг 2016 года для детей и подростков: книга Юлии Яковлевой в него, кстати, тоже вошла. Больше о книжных новинках и фестивалях читайте в материалах «Мела» по специальному тегу: Книги.
12 лучших романов XXI века
Редакция BBC Culture critics провела масштабный опрос среди мировых литературных критиков. Известные редакторы и журналисты книжной тематики должны были назвать лучшие романы 21 века, опубликованные после 1 января 2000 года. Критики назвали 196 лучших книг современности. Среди них выбрали 12 романов, за которые отдали больше всего голосов.
Джуно Диаз «Короткая фантастическая жизнь Оскара Вау», 2007
Первое место и больше всего голосов получил дебютный роман Джуно Диаза, американского писателя доминиканского происхождения, о чудаке Оскаре, который мечтает стать доминиканско-американским Толкиеном и найти любовь. «Мне было нелегко влюбиться в книгу, в которой ДНК состоит из научной фантастики, фэнтези и тестостерона», — говорит редактор литературной рубрики The Chicago Tribune. «Оскар Вау подтверждает прочную связь латиноамериканцев с собственной культурой, языком и историей. Но также в книге говорится: «Кто такие американцы? Что значит пережить американский опыт?», — комментирует Ригоберто Гонзалез. Критик и драматург Грегг Барриос соглашается: «Диаз умело сочитает доминиканскую историю, комиксы, sci-fi, магический реализм и примечания, и все это работает.
Оскар-ботаник и рассказчик, книжный мачо Юниор такие аутентичные, как Портной Рота, Кролик Апдайка, Оги Беллоу или Игнатиус Тула».
Эдвард П. Джонс «The Known World» («Известный мир»), 2003
Действие романа происходит в 1955 году на плантации Генри Таунсенда, раба в прошлом, а сейчас рабовладельца. «Известный мир» — это триумф эмпатии и сострадания. Он погружает читателя в период сложных времен, не давая простых выводов. Чувствуя близкую смерть, Таунсенд обдумывает судьбу своих 50-акровых плантаций в Вирджинии, и обращается с рабами, так, как учил его наставник и бывший его владелец. «Известный мир» — это лучший американский роман современности, опубликованный в XXI веке — несравненная работа о человеческом опыте и выживания во времена американского рабства», — отмечает критик Уолтон Муюмба, автор The Shadow and the Act.
Хиллари Мантел «Волчий зал/Вулфхол» 2009
Сага британской писательницы Хиллари Мантел об одной из интерпретаций событий XVI века с перспективы Томаса Кромвеля (вместе с Генри VIII, как вспомогательным героем) получила Букеровскую премию и премию National Book Critics Circle, была адаптирована для театра и экранизирована BBC в виде мини-сериала.
«Чрезвычайно прекрасный перевод истории, которую уже неоднократно рассказывали, проиллюстрирована безупречной экспертизой власти из-за роста авторитета Томаса Кромвеля», — отмечает Karen R Long, редактор Seattle Times. «Я еще никогда не была так погружена в мысли героя, несмотря на время и место событий», — добавила Mary Ann Gwinn редактор Well Read TV.
Мерилейн Робинсон «Gilead» («Гилеад»), 2004
Еще один победитель Пулитцеровской премии от имени Реа Джона Эмзао, священника из маленького города в Айове. Он рассказывает о своей жизни и антирабовладельческой традиции своему сыну очень лирическим языком. Эта книга является первой из трилогии Робинсон, вместе с «Домом» и «Лилой». «Не знаю лучшего современного романиста, кто писал бы более серьезно и глубоко о религиозной вере, которая стала почти темой табу в современной литературе», — комментирует критик Даун Раффел.
«Робинсон одновременно и автор» идей «, и замечательный стилист в прозе, она исследует сложные вопросы внутри интимного пространства семьи и сообщества. А еще она очень хороший рассказчик «, — добавляет Карен Р. Лонг, менеджер премии the Anisfield-Wolf book awards. Эта скромная история нескольких поколений внушает желание и делает возможным духовную жизнь в 21 веке, как одно из чудес. «Гилеад» будут читать еще и через 100 лет, убеждены критики.
Джонатан Франзен «Поправки», 2001
Сага на грани о нескольких поколениях, победитель US National Book Award, стала одним из первых романов тысячелетия, который смог изобразить дух времени. Альфред и Энид Ламберт, и трое их детей пытаются собраться на Рождество в конце 20 века. Папина болезнь Паркинсона прогрессирует, а США на пороге экономического кризиса.
«Чрезвычайный третий роман Франзена — чудо голосов, характеров и столителинга одновременно эпический и интимный», — считает колумнист New York Times Кармела Киарару. «Франзен обеспечивает себе место главного американского писателя», — считает Лори Гертцель, главный редактор the Minneapolis Star-Tribune.
Этот большой, растянутый, полный роман затрагивает одни из самых важных тем первых лет этого тысячелетия, в частности экономику, конфликт между родителями и взрослыми детьми, и старения общества в частности.
Майкл Чабон «Приключения Кавалера и Клея», 2000
1939, Джо Кавалер, художник типа Гудини, убегает из оккупированной нацистами Праги и оказывается в Нью-Йорке. Вместе с двоюродным братом из Бруклина Сэмми Клеем он придумывает супергероя Эскаписта и начинает золотую эру комиксов. «Романы Чабона — вместительные, объемистые и имеют много историй в себе, прекрасно написаны, и эмоционально богатые, к тому же исторически и морально глубокие», — считает редактор Booklist Донна Симен.
Этот роман также может быть мостом между 20 и 21 веками в перспективе Второй мировой войны и рождении супергероев и комиксов, потенциальных мифологизированных героев для массового читателя. Романы Чабона оказали влияние на другие литературные работы 21 века. Но среди них наиболее отличаются «Приключения Кавалера и Клея» — вневременное исследование нашей склонности к войнам и ненависти, нашей потребности в историях и существовании магической суперсилы.
Дженнифер Эган «Визит отряда головорезов», 2010
Размышления о времени, славее и музыке в стиле Пруста выиграли the National Book Critics Circle и премию Пулитцера. «Время — это хитрый головорез, то, что вы постоянно игнорируете, потому настолько заняты, что нет времени на головорезов, которые прямо перед вами», — говорит Эган. Она строит повествование вокруг продюсера панк-рокера Бенни Салазара, его вороватого ассистента Саши и круга насмешников, падших людей и дармоедов. Колетт Банкрофт, книжный редактор The Tampa Bay Times, дает первое место Эган не только из-за того, что она прекрасно написана в экспериментальной манере, но и потому, что 21 век это главная тема романа. Эган сопоставляет литературные сюжеты, неумолимый путь от молодости к старению, исследованию способов, которые быстро меняют человеческие опыты. Этот роман пророческий, странный, мудрый и просто прекрасно читается. В Украине роман вышел в переводе Софии Андрухович.
Бен Фунтейн «Долгая прогулка Билли Линна в перерыве футбольного матча», 2012
Дебютный роман, победитель National Book Critics Circle award, отличается от других «мудрой и искренней веселостью», считает критик Стивен Дж.
Келмана. Восемь американских новобранцев только после перестрелок в Ираке, в которой один из их товарищей погиб, а другой стал инвалидом, становятся телевизионными героями на канале Fox News. Их двухнедельный тур заканчивается салютом после первой половины матча на игре Даллас Ковбойз. Фунтейн затрагивает темы избыточности Техаса, американского футбола, бизнеса и войны, и дает нам услышать 19-летнего рассказчика, Билли Линна, со смесью похоти, ослепленности и посттравматического психического расстройства в голове. «Это очень странно, — говорит болельщик Даллас Ковбойз — быть награжденным за худший день в твоей жизни».
Иэн Макьюэн «Искупление», 2001
Прекрасно написанный роман Макьюэна рассказывает о событиях, которые начинаются одного летнего дня в 30-х годах 21 века, когда 13-летняя Бриони показывает своей матери только что написанную пьесу. Она должна быть инсценирована в следующий вечер вместе с тремя двоюродными сестрами. В этот вечер Бриони становится свидетелем, как на ее 15-летнюю кузину кто-то нападает в темном лесу.
Она свидетельствует, что это был Робби бойфренд ее сестры с Кембриджа, и сын горничной. Он попадает в тюрьму. Во второй части Макьюэн описывает эвакуацию Данкирка в 1940 году, и Робби среди спасшихся. Поняв, что она разрушила жизнь сестре и Робби, Бриони идет работать медсестрой во время бомбардировки Лондона. Роман был экранизирован с Кирой Найтли и Джеймсом Макэвоем в главных ролях.
Чимаманда Нгози Адичи «Половина желтого солнца», 2006
В своем дерзком и причудливом втором романе, Адичи, опираясь на прошлое своего рода, рассказывает о гражданской войне в Нигерии, о том, как в 1967 году народ Игбо решил отделиться от остальной страны. Ее дед в те времена погиб в лагере для беженцев. История рассказывается с перспективы сестер-двойняшек Оланны и Кайнене, и 13-летнего слуги Ричарда, британского экспатрианта, который влюблен в Кайнене. Еще одним героем является бойфренд Оланны, который поддерживает сецессию. «Роман Адичи — это проявление силы, творческой и интеллектуальной», — считает критик Уолтон Муюмба.
«Это также серьезный роман о политике и любви во время войны».
Зеди Смит «Белые зубы», 2000
Смит, 23-летний вундеркинд, поразила литературный мир своим первым романом, который демонстрирует авторское остроумие и размах. «Белые зубы» получили Уитбредовскую и премию Гардиан за дебютную книгу, рассказывают о жизни в Лондоне, двух друзей со времен Второй мировой войны — Арчи Джонс и Самала Икбала, и их семьях. Начинает книгу Арчи, который только что развелся со второй женой. Он решает покончить жизнь самоубийством в день Нового 1975 г., в машине, припаркованной перед мясным магазином, который продает халяльное мясо. «Белые зубы» рассказывают через яркие сцены и персонажей о постколониальном мультикультурном Лондоне 21 века.
Джеффри Еугенидес «Middlesex» («Средний пол»), 2002
«Я родился дважды: первый раз, девочкой, в Детройте, в январе 1960; а потом снова, мальчиком-подростком, в отделении неотложной помощи вблизи города Петоски, в Мичигане, в августе 1974-го «.
Так начинается роман Еугенидеса. В 14 Каллиопе Стефанидес поняла, что страдает от редкой рецессивной мутации, что делает ее псевдогермафродитом. Понимая, что у нее «мужской мозг», начинает себя называть «Кал». Очень ярким языком Еугенидис рассказывает о судьбе и воле на примере взросления Кала и истории об успешном предпринимательском росте его родителей, Дездемоны и Лефти. Они конечно также имеют свой генетический секрет. В конце концов необычное состояние Кала дарит ему мифический подарок — «способность общаться между полами, видеть мир с перспективы сразу обоих полов, а не одной отдельной». «Средний пол» объединяет в себе популярность среди критиков и коммерческий успех, получив Пулитцеровскую премию и разойдясь миром миллионами экземпляров.
Источник: bbc.com
Читать: 7 толстых романов на долгую зиму
Читать: 8 книжных вселенных, в которых хочется жить
Читать: 10 лучших художественных книг года по версии Goodreads
Авторы фэнтези XXI века, которые стали звездами с первой же книги — Почитать на DTF
Их дебютные романы стали хитами.
{«id»:63301,»url»:»https:\/\/dtf.ru\/read\/63301-avtory-fentezi-xxi-veka-kotorye-stali-zvezdami-s-pervoy-zhe-knigi»,»title»:»\u0410\u0432\u0442\u043e\u0440\u044b \u0444\u044d\u043d\u0442\u0435\u0437\u0438 XXI \u0432\u0435\u043a\u0430, \u043a\u043e\u0442\u043e\u0440\u044b\u0435 \u0441\u0442\u0430\u043b\u0438 \u0437\u0432\u0435\u0437\u0434\u0430\u043c\u0438 \u0441 \u043f\u0435\u0440\u0432\u043e\u0439 \u0436\u0435 \u043a\u043d\u0438\u0433\u0438″,»services»:{«vkontakte»:{«url»:»https:\/\/vk.com\/share.php?url=https:\/\/dtf.ru\/read\/63301-avtory-fentezi-xxi-veka-kotorye-stali-zvezdami-s-pervoy-zhe-knigi&title=\u0410\u0432\u0442\u043e\u0440\u044b \u0444\u044d\u043d\u0442\u0435\u0437\u0438 XXI \u0432\u0435\u043a\u0430, \u043a\u043e\u0442\u043e\u0440\u044b\u0435 \u0441\u0442\u0430\u043b\u0438 \u0437\u0432\u0435\u0437\u0434\u0430\u043c\u0438 \u0441 \u043f\u0435\u0440\u0432\u043e\u0439 \u0436\u0435 \u043a\u043d\u0438\u0433\u0438″,»short_name»:»VK»,»title»:»\u0412\u041a\u043e\u043d\u0442\u0430\u043a\u0442\u0435″,»width»:600,»height»:450},»facebook»:{«url»:»https:\/\/www.
facebook.com\/sharer\/sharer.php?u=https:\/\/dtf.ru\/read\/63301-avtory-fentezi-xxi-veka-kotorye-stali-zvezdami-s-pervoy-zhe-knigi»,»short_name»:»FB»,»title»:»Facebook»,»width»:600,»height»:450},»twitter»:{«url»:»https:\/\/twitter.com\/intent\/tweet?url=https:\/\/dtf.ru\/read\/63301-avtory-fentezi-xxi-veka-kotorye-stali-zvezdami-s-pervoy-zhe-knigi&text=\u0410\u0432\u0442\u043e\u0440\u044b \u0444\u044d\u043d\u0442\u0435\u0437\u0438 XXI \u0432\u0435\u043a\u0430, \u043a\u043e\u0442\u043e\u0440\u044b\u0435 \u0441\u0442\u0430\u043b\u0438 \u0437\u0432\u0435\u0437\u0434\u0430\u043c\u0438 \u0441 \u043f\u0435\u0440\u0432\u043e\u0439 \u0436\u0435 \u043a\u043d\u0438\u0433\u0438″,»short_name»:»TW»,»title»:»Twitter»,»width»:600,»height»:450},»telegram»:{«url»:»tg:\/\/msg_url?url=https:\/\/dtf.ru\/read\/63301-avtory-fentezi-xxi-veka-kotorye-stali-zvezdami-s-pervoy-zhe-knigi&text=\u0410\u0432\u0442\u043e\u0440\u044b \u0444\u044d\u043d\u0442\u0435\u0437\u0438 XXI \u0432\u0435\u043a\u0430, \u043a\u043e\u0442\u043e\u0440\u044b\u0435 \u0441\u0442\u0430\u043b\u0438 \u0437\u0432\u0435\u0437\u0434\u0430\u043c\u0438 \u0441 \u043f\u0435\u0440\u0432\u043e\u0439 \u0436\u0435 \u043a\u043d\u0438\u0433\u0438″,»short_name»:»TG»,»title»:»Telegram»,»width»:600,»height»:450},»odnoklassniki»:{«url»:»http:\/\/connect.
ok.ru\/dk?st.cmd=WidgetSharePreview&service=odnoklassniki&st.shareUrl=https:\/\/dtf.ru\/read\/63301-avtory-fentezi-xxi-veka-kotorye-stali-zvezdami-s-pervoy-zhe-knigi»,»short_name»:»OK»,»title»:»\u041e\u0434\u043d\u043e\u043a\u043b\u0430\u0441\u0441\u043d\u0438\u043a\u0438″,»width»:600,»height»:450},»email»:{«url»:»mailto:?subject=\u0410\u0432\u0442\u043e\u0440\u044b \u0444\u044d\u043d\u0442\u0435\u0437\u0438 XXI \u0432\u0435\u043a\u0430, \u043a\u043e\u0442\u043e\u0440\u044b\u0435 \u0441\u0442\u0430\u043b\u0438 \u0437\u0432\u0435\u0437\u0434\u0430\u043c\u0438 \u0441 \u043f\u0435\u0440\u0432\u043e\u0439 \u0436\u0435 \u043a\u043d\u0438\u0433\u0438&body=https:\/\/dtf.ru\/read\/63301-avtory-fentezi-xxi-veka-kotorye-stali-zvezdami-s-pervoy-zhe-knigi»,»short_name»:»Email»,»title»:»\u041e\u0442\u043f\u0440\u0430\u0432\u0438\u0442\u044c \u043d\u0430 \u043f\u043e\u0447\u0442\u0443″,»width»:600,»height»:450}},»isFavorited»:false}
17 988 просмотров
Далеко не всегда писатели обретают популярность с выходом первой книги. В большинстве случаев их путь к славе занимает годы и требует выхода как минимум пары-тройки романов. К тому же, к дебютному произведению подчас относится предвзято — ведь оно написано новичком в мире литературы. Но бывают и ровно обратные случаи, когда авторы становятся звездами с первой же книги — о таких мы сегодня и поговорим.
Патрик Ротфусс
Дебютный роман: «Имя ветра»
Сегодня Патрик Ротфусс — один из самых известных писателей в жанре фэнтези. Выхода его романа «Двери из камня», третьей части «Хроники убийцы короля», ждут не меньше, чем «Ветров зимы» Джорджа Мартина.
Причем оба автора уже много лет не торопятся завершать обещанные книги.
Ротфусс начал писать первую книгу, «Имя ветра», еще в конце прошлого века. Попробовать себя в жанре фэнтези его, в частности, вдохновил цикл Тэда Уильямса «Орден манускрипта». После девяти лет работы роман был завершен, однако его долго отказывались принимать издатели. И только в 2007 году «Имя ветра» поступило на прилавки книжных магазинов, после чего быстро завоевало признание читателей по всему миру.
«Хроника убийцы короля» — история барда по имени Квоут. В детстве он потерял родителей из-за нападения таинственных чандриан и поклялся любой ценой отомстить виновным. Для этого он отправляется в магический Университет, где его ждут непростые испытания.
Сразу после релиза «Имя ветра» удостоилось похвалы от критиков и читателей, его сравнивали с «Властелином колец», с «Игрой престолов», и с «Гарри Поттером».
Однако при всем при этом роман получился самобытным и оригинальным. Сейчас по мотивам цикла Ротфусса готовятся съемки, как фильма, так и сериала.
Джо Аберкромби
Дебютный роман: «Кровь и железо»
Джо Аберкромби по праву считается одним из лидеров темного фэнтези. Его цикл «Земной круг» близок по духу к «Игре престолов» — он мрачный и жестокий, здесь героев ждет много интриг и войн, а вот магии относительно немного.
Первые попытки написать фэнтези о злоключениях варвара по имени Логен Девятипалый Аберкромби предпринял еще в конце 90-ых , однако, как признается автор, ничего путного тогда вышло.
Позже, перечитав множество исторических книг, он начал писать «Кровь и железо». Работа над книгой шла с 2001 по 2004 годы, а потом около года автор безуспешно стучался в литературные агентства. Но в итоге упорство оправдало себя, и Аберкромби заключил с издательством Gollancz контракт, в котором фигурировала пятизначная сумма — очень солидная для новичка. Джо оправдал веру издательства и стал одним из самых известных авторов фэнтези своего поколения.
Ребекка Куанг
Дебютный роман: «Опиумная война»
Роман Ребекки Куанг вышел в 2018 году, и вошел в почти во все англоязычные списки лучших книг года, принес писательнице несколько престижных премий и номинации на «Локус» и «Небьюлу».
До выхода «Опиумной войны» сразу несколько издателей боролись на жарком аукционе за право издать эту книгу.
Куанг родилась в Китае. В четыре года она вместе с семьей эмигрировала в США, однако девушка хорошо знает историю своей страны и семьи, которая тяжело пережила XX век и, в частности, Вторую Японо-китайскую войну. Именно эти события легли в основу ее фэнтезийного романа «Опиумная война».
Писательница рассказала историю, полную крови и войны, с неоднозначными персонажами и оригинальной мифологией. В центре сюжета — девушка Рин, которая поступает в военную академию, где готовят будущих полководцев. В это время на ее родину вновь обрушивается давний враг, и Рин приходится принять участие в начавшемся жестоком конфликте.
Николас Имс
Дебютный роман: «Короли Жути»
Свою первую книгу Николас Имс писал с начала двухтысячных, неоднократно переписывал ее, но так и не решился выпустить в свет.
Возможно, на неизданной книге о Римской империи и Карфагене автор «набил шишки», и потому первый вышедший в свет роман стал сильным и незаурядным.
За «Королей Жути» Имя получил премию Дэвида Геммела за лучший дебют и премию Fantasy Stabby в номинации «Лучший дебютный роман 2017 года». По стилю книга напоминает одновременно романы Джо Аберкромби и Терри Пратчетта. В центре сюжета — отряд бывалых наемников, которые воссоединяются друг с другом спустя много лет, чтобы спасти дочь своего лидера. Они отправляются в последний поход через Дичь. Искатели приключений у Имса напоминают звезд рок-музыки — внимательные читатели найдут даже прямые аналогии с известными музыкантами.
Брайан Стейвли
Дебютный роман: «Клинки императора»
До того, как посвятить себя литературе, Брайан Стейвли работал преподавателем истории, литературы и философии.
Он начал трудиться над «Клинками императора», когда проживал в Азии, где обучал местных жителей английскому языку. За это время Стейвли проникся особым интересом к истории династии Тан, которая и послужила одним из главных источников вдохновения для сюжета его дебютной трилогии.
В 2014 году Брайан Стейвли был награжден премией Дэвида Геммела за лучший дебют, а также номинировался на премию «Локус». «Клинки императора попали в список «Выбор сайта Goodreads». Книги Стейвли переводилась на русский, немецкий, итальянский, венгерский и голландский языки и продолжает завоевывать признание читателей по всему миру.
Трилогия начинается со смерти императора, в которой предстоит разобраться трем его детям. Они выросли порознь и не знают, могут ли доверять друг другу.
Каждому из них грозит смерть, так что каждому из них предстоит отчаянная борьба за выживание и власть.
Шеннон Чакраборти
Дебютный роман: «Латунный город»
Шеннон Чакраборти долгое время изучала арабскую мифологию и историю. Это привело к тому, что она решила написать «Латунный город» — приключенческое фэнтези, вдохновленное легендами Ближнего востока.
Роман ожидал нешуточный успех — «Латунный город» был номинирован на «Локус» в категории дебют, вошел в шорт-листы «Британской премии фэнтези» и «Всемирной премии фэнтези».
Англоязычные ресурсы вроде Amazon, Barnes & Noble и SyFy Wire внесли книгу в списки лучших релизов 2017 года. «Латунный город» похвалили Робин Хобб, Саба Тахир, Кевин Хирн, Фонда Ли и другие именитые писатели.
Действие романа начинается в Каире 18-го века, где девушка Нари, которая не верит в магию, случайно открывает для себя мир джиннов, ифритов и других волшебных существ. Другая сюжетная линия посвящена Али, молодому принцу тайного города джиннов — тот оказывается в самом эпицентре интриг, которые грозят разрушить хрупкий порядок в государстве.
Сюзанна Кларк
Дебютный роман: «Джонатан Стрендж и мистер Норрелл»
Большую часть жизни Сюзанна Кларк проработала редактором.
Ее литературная карьера началась с рассказов, которые она писала в 90-ых, а дебютный роман «Джонатан Стрендж и мистер Норрелл» вышел в 2004 году. Кларк писала его под впечатлением от творчества Нила Геймана. А тот, в свою очередь, прочитав книгу, назвал ее «лучшим английским фантастическим романом, написанным за последние семьдесят лет».
«Джонатан Стрендж и мистер Норрелл» принесли писательнице целый ворох престижных премий, включая «Хьюго», «Локус», «Всемирную премию фэнтези» и множество других наград. Роман по духу очень похож на классическую английскую прозу XIX века, что и выделяет «Джонатана Стренджа и мистера Норрелла» на фоне других фэнтезийных произведений. Успех книги привел к тому, что канал BBC выпустил по ее мотивам очень атмосферный мини-сериал.
Скотт Линч
Дебютный роман: «Хитрости Локка Ламоры»
Прежде чем первый роман Скотта Линча был опубликован, автор успел поработать пожарным, помощником официанта, веб-дизайнером и поваром.
Слава пришла к Линчу 2006 году, когда первый роман цикла «Благородные Канальи» увидел свет.
Роман «Хитрости Локка Ламоры» заслужил сравнения со «Стальной крысой», «Одиннадцатью друзьями Оушена» и многими другими авантюрными историями о приключениях харизматичных мошенников. Студия Warner Brothers приобрела права на экранизацию, но до съемок дело так и не дошло. Второй роман не заставил себя долго ждать и укрепил репутацию Скотта Линча, как восходящей звезды фэнтези. К сожалению, затем ряд личных проблем автора привел к тому, что он стал куда реже радовать своих поклонников новыми книгами. Третьего романа читатели ждали шесть лет, над четвертым автор работает уже более пяти.
Наоми Новик
Дебютный роман: «Дракон Его Величества»
Наоми Новик родилась в США, но имеет польские корни.
Она выросла на творчестве Толкиена и польских сказках о Бабе-Яге, изучала литературу и системное программирование, участвовала в работе над игрой Neverwinter Nights.
Первый же ее роман, «Дракон Его Величества», был переведен на десятки языков, выиграл мемориальную премию Комптона Крука, номинировался на «Хьюго» и ряд других наград. Книгой восторгался даже Питер Джексон, который хотел ее экранизировать, но пока так и не взялся за проект. «Дракон Его Величества» написан на стыке фэнтези и альтернативной истории. События разворачиваются во время наполеоновских войн, но наряду с людьми мир Новик населяют и разумные драконы, которые активно участвуют в конфликте.
21 книга 21 века | Лучшие книги XXI столетия
Хотя XXI век только начался, он уже отмечен множеством культовых произведений.
Мы решили составить список из 21 бестселлера, которые увидели свет в период с 2000-го по 2018-ый. Данные произведения легли в основу кассовых экранизаций и получили престижные награды, обретя миллионы поклонников. Вы их еще не читали? Что ж, все эти шедевры современной литературы вы без труда можете приобрести, не выходя из дома, достаточно посетить интернет-магазин «Читай-город», где вы найдете множество интересных книг по доступным ценам.
1. «Прислуга», Кэтрин Стокетт
Хоть и кажется, что в современном мире толерантность возведена до уровня культа, на деле равноправие остается одним из самых актуальных вопросов. А потому нет ничего удивительного в популярности романа «Прислуга», в котором Стокетт затронула такие проблемы как расизм и шовисложившимися традициями постепенно приводит к восстанию.низм. Сюжет произведения разворачивается в США, в середине XX века. Центральными героинями книги стали афроамериканские служанки и добрая белая девушка, жаждущая изменить несправедливые нравы общества.
Печально, однако благие намерения Стокетт не у всех нашли положительный отклик. Так, например, бывшая служанка ее брата подала на писательницу в суд, потребовав компенсацию в размере 75 000 долларов. Женщина утверждала, что Кэтрин использовала в книге ее образ. Вот такая вот благодарность за желание развить в людях сочувствие к ближним.
смотреть
2. «Жутко громко и запредельно близко», Джонатан Фоер
Секрет популярности бестселлера Фоера довольно прост. Хотите, чтобы ваша книга снискала положительные оценки и продавалась миллионными тиражами? Сделайте персонажей страдальцами. Так, например, главный герой Фоера – маленький мальчик-аутист, чей отец трагически погиб во время теракта 11 сентября. У издателей рука не поднялась отказать Фоеру в публикации. Если вылюбите душещипательные истории, заставляющие рыдать даже самых толстокожих, тогда эта книга для вас.
смотреть
3. «Песнь льда и пламени», Джордж Р.Р. Мартин
Пожалуй, Мартин еще долгое время будет самым обсуждаемым писателем современности, благодаря всемирной популярности сериала «Игра престолов», снятого по циклу «Песнь льда и пламени» («Песня льда и огня»).
На данный момент цикл состоит из 5 частей (две из которых были изданы в конце XX века). Фанаты сериала отчаянно ждут выхода 6 и 7 книг («Ветра зимы» и «Грезы о весне»). Однако Мартин не спешит завершить работу над ними, то и дело перенося даты публикаций.Сюжет и главные герои всем хорошо известны: история начинается с кровавой войны за Железный Трон, но постепенно борьба за власть становится второстепенной проблемой. Миру грозит страшная беда – к древней Стене приближается орда мертвяков во главе с таинственным существом, чьи магические способности не знают предела. Теперь на кону не власть, а сама жизнь.
смотреть
4. «Страна радости», Стивен Кинг
Говоря о лучших романах, нельзя обойти стороной очередное произведение «короля ужасов», чьи книги исправно попадают в списки бестселлеров. «Страна радости» — увлекательный ужастик в детективном жанре. Нас ждет знакомство с Дэвином Джонсом, престарелым работником парка развлечений «Страна радости». Дэвин устроился работать в аттракцион еще будучи студентом и подумать не мог, что его жизнь изменится навсегда.
Прослышав о городской легенде, согласно которой в «Стране радости» обитает душа трагически погибшей девушки, паренек уговаривает приятелей устроить охоту на призрака. Однако легенда оказалась правдой и Дэв решает остаться в парке, чтобы выяснить, как именно погибла бедняжка.
смотреть
5. «Марсианин», Энди Вейр
Мы веками мечтали о полетах к далеким звездам и покорении космоса. В эпоху удивительных достижений науки и техники заветная цель все ближе. Писатели-фантасты (в числе которых оказался Энди Вейр) размышляют о трудностях, с которыми может столкнуться астронавт-первопроходец. Главный герой напоминает незабвенного Робинзона Крузо, вот только ему предстоит выжить не на острове, а на Марсе. Покинутый коллегами во время песчаной бури, Марк пытается установить связь с Землей, не теряя надежды вернуться домой.
смотреть
6. «Хижина. Разговор с Богом», Уильям Пол Янг
Если в начале 2000-ых анафеме предавали творчество Брауна, то несколько лет спустя его место занял Уильям Пол Янг.
Причиной такой неприязни со стороны церкви стал скандальный роман «Хижина», якобы попирающий все самое святое. Не будет спойлером отметить, что в книге Янга нет каких-либо шокирующих откровений. Это всего лишь нестандартный взгляд на религию, вплетенный в детективную историю. Главный герой не в силах смириться с исчезновением горячо любимой дочери. Его жизнь кардинально меняется, когда мужчина вдруг получает послание от самого Господа Бога.
смотреть
7. «Сумерки», Стефани Майер
Стефани Майер удалось завоевать любовь молодых читательниц, благодаря истории о провинциальной девчушке, которой удалось разжечь пламя страсти в сердце смазливого кровососа и его врага – мускулистого оборотня. Борьба за руку серой мышки разгорелась нешуточная и вот уже два древних клана готовы ринуться в бой. Прямо Троянская война, где в роли Елены Прекрасной выступает обычная школьница.
смотреть
8. «Пятьдесят оттенков серого», Эрика Джеймс
Как правило, фанфикам не суждено попасть в списки бестселлеров, однако Эрике Джеймс повезло и ее творение (вдохновением для создания которого послужили «Сумерки» С.
Майер) после тщательной обработки превратилось в настоящий хит продаж. Эротический роман о сладострастной любви миллиардера Грея и простушки Анастейши вызвал неоднозначные отзывы. Среди видных писателей и значимых литературных критиков современности вы не сыщите фанатов творчества Джеймс, что объясняется скудным языком и переизбытком шаблонов. Однако фанфик все же нашел немало поклонников, особенно среди девушек-подростков и домохозяек – для них интимные похождения главных героев стали прекрасным способом сбежать от постылого быта в мир эротических грез.
смотреть
9. «Девушка с татуировкой дракона», Стиг Ларссон
Вышедший в 2004-ом, роман Стига Ларссона снискал всемирную славу, положив начало циклу «Миллениум». В центре сюжета вымышленная история о девушках, ставших игрушками в руках извращенных маньяков. Стиг признался, что на написание книги его подтолкнул реальный случай из жизни. Будучи подростком, будущий писатель оказался невольным свидетелем изнасилования, но был не в силах защитить жертву.
Жуткая сцена долгие годы не давала ему покоя. Роман «Девушка с татуировкой дракона» стал поучительным уроком для всех, показывая, что даже слабая женщина может нехило испортить жизнь своему мучителю.смотреть
10. «Снеговик», Ю Несбе
Увлекательный детективный роман завоевал немало хвалебных отзывов среди поклонников жанра. Несбе знакомит нас с талантливым сыщиком по имени Харри Холе. Герою предстоит распутать череду кровавых преступлений, за которыми стоит изворотливый серийный маньяк. Преступник выходит на охоту с приходом холодов, когда город укутывает первый снегопад. Из-за этой особенности пресса окрестила психопата прозвищем «Снеговик».
смотреть
11. «Код да Винчи», Дэн Браун
Дэн Браун признан мастером хитросплетенных интриг, чьи книги полны сложных загадок. В 2000-ом Браун издал приключенческий детектив «Ангелы и демоны», не отмеченный особым вниманием публики, чего не скажешь о ее продолжении – романе «Код да Винчи». Отчасти интерес читателей был вызван скандалами в рядах приверженцев религии, посчитавших творчество Брауна безбожной ересью.
Впрочем, волна недовольства стихла так же быстро, как и зародилась, а писатель приобрел множество поклонников, жаждущих интеллектуального детектива.
смотреть
12. «Вегетарианка», Хан Ган
Роман азиатской писательницы посвящен вовсе не вопросам вегетарианства, как может показаться из-за названия. В основе его лежит проблематика отношений мужчин и женщин в странах, где современные устои не в силах преодолеть заскорузлых традиций патриархата. Главная героиня всю жизнь терпит деспотичных отца и мужа, не имея права голоса. Подневольность находит отражение в снах Енхе, из-за которых женщина принимает вопиющее с точки зрения родственников решение. Енхе отказывается есть мясо и за этим поступком кроется внутренняя борьба за свободу выбора.смотреть
13. «Девушка в поезде», Пола Хокинс
Дебютное произведение Полы Хокинс упорно держится в списках бестселлеров. Сюжет лихо закручен вокруг Рейчел – безработной алкоголички, чьи силы подорваны болезненным расставанием с мужем.
День за днем она ездит по одному и тому же маршруту, наблюдая из окна вагона за жизнью счастливой (на первый взгляд) супружеской пары. Когда же не ее глазах совершается преступление, Рейчел оказывается втянутой в паутину лжи, за которой стоят ее знакомые. Пытаясь докопаться до истины, героиня с ужасом узнает, кто скрывался под маской дорогого ей человека. Вот только правда может стоить ей жизни.
смотреть
14. «Жена путешественника во времени», Одри Ниффенеггер
Фантастическая история любви, легшая в основу одноименного фильма. Генри страдает уникальным заболеванием, из-за которого перемещается во времени вопреки своему желанию. Эти скачки подарили ему знакомство с Клэр – любовью всей его жизни, но они же отняли возможность быть рядом с любимой. Вопреки всем тяготам таких отношений, Клэр терпеливо ждет возвращений Генри.
смотреть
15. «Дивергент», Вероника Рот
В последнее десятилетие все большую популярность набирают постапокалиптические антиутопии категории «young adult».
Поэтому нет ничего удивительного, что дебютная книга Вероники Рот попала в списки бестселлеров. Вопреки простоте с литературной точки зрения, история о подростках (дающих пинка сильным мира сего) разлетелась миллионными тиражами, став началом целого цикла приключенческих книг. Герои Вероники живут в отдаленном будущем, где общество вынужденно делиться на касты. Разделение многим не по нраву, поскольку привязанность к определенной касте лишает людей возможности полноценно развивать свою личность и даже контактировать с представителями других фракций. Недовольство сложившимися традициями постепенно приводит к восстанию.
смотреть
16. «Облачный атлас» Дэвид Митчелл
Дэвид Митчелл завоевал всемирную популярность благодаря своему неординарному роману с таинственным названием «Облачный атлас». Судьбы разнообразных персонажей, разделенных пространством и временем, перекликаются загадочным образом. Шесть историй (каждая из которых состоит из двух частей) последовательно переносят нас из прошлого в будущее, являя нашему взору всю сложность природы реинкарнации.
смотреть
17. «Средний пол», Джеффри Евгенидис
В современном обществе все чаще поднимаются вопросы, касающиеся восприятия полов. Еще не все привыкли толерантно относиться к обществу ЛГБТ, как внезапно оказалось, что в мире существует множество других категорий. Неудивительно, что роман Евгенидиса стал популярен, ведь автор затрагивает новомодную тему гендерной самоидентификации. Главный герой книги… То есть, главная героиня книги… Короче, у главного персонажа дефицит 5-альфа-редуктазы – синдром, из-за которого он выглядит как женщина, хотя является мужчиной. При рождении родители дали своему чаду имя Каллиопа, посчитав ее (его?) девочкой. Однако позднее Калли превратилась в Кэлла, пройдя нелегкий путь принятия себя. Возможно, сюжет покажется кому-то надуманным, тем не менее, интересно взглянуть на мир глазами необычных людей, вроде Калли.18. «Голодные игры», Сьюзен Коллинз
Первая часть одноименной трилогии была издана в 2008-ом и молниеносно попала в лидеры продаж.
А почему? Потому что (см. пункт «Дивергент») это постапокалиптическая антиутопия категории «young adult». Как и в «Дивергенте», главным персонажем стала молоденькая девушка, готовая жизнь положить в борьбе за свободу. Китнис Эвердин живет в мире, где молодые люди вынуждены принимать участие в жестоких забавах под названием «Голодные игры». Сперва девушка просто стремится защитить сестренку и соглашается заменить ее на очередных играх, однако позднее Китнис все более остро осознает бессмысленность данной традиции. Показав другим пример своим бесстрашием, Эвердин сыграет немаловажную роль в грядущем восстании. смотреть
19. «Книжный вор», Маркус Зусак
Германия, 1939 год. Перед глазами читателя разворачиваются страшные события, ведущие к одной из самых кровавых вех в истории человечества. Автор знакомит нас с маленькой немкой, чье детство навсегда искалечит война, но в душе этой крошки живет необычайная доброта. Больше всего на свете малышка любит читать, вот только озлобленные взрослые стремятся уничтожить книги.
смотреть
20. «Жизнь Пи», Янн Мартел
Увлекательный роман Мартела был награжден престижной Букеровской премией. По словам самого автора, написать произведение его вынудил… голод. Отчаянно дожидаясь публикаций своих предыдущих книг, Мартел скитался по Индии, изучая различные истории. И вот однажды ему посчастливилось встретить человека, вдохновившего его на написание удивительных приключений подростка, путешествующего в одной лодке с бенгальским тигром.21. «Время секонд-хэнд», Светлана Алексиевич
Как ни печально, однако книги современных русскоязычных авторов мировыми бестселлерами не становятся. Возможно, не доросли отечественные современники до Чехова, Толстого и прочих признанных мэтров. Тем не менее, хотелось бы добавить в наш список произведение Светланы Алексиевич (успевшей побывать в числе претендентов на Нобелевскую премию). «Время секонд-хэнд» — книга, которую заграничному читателю не понять. В ней описана перестройка и постперестроечные годы, формировавшие менталитет жителей СНГ. Это роман о наших разочарованиях, о необычном жизненном опыте и надеждах.смотреть
Делитесь мнениями о бестселлерах нашего века. Приятного чтения!
Рассказать друзьям:
Подписаться на журнал:
- Идеи любви / Идеи секса
Близится 14 февраля – праздник любви и романтики. Надоело дарить в День святого Валентина открытки в форме сердечек, мишечек, розочки и конфетки? Сделайте любимому человеку более ценный подарок, который поможет вознестись на седьмое небо от блаженства. Удивите вторую половинку сюрпризом с… секс-игрушками!
- Идеи любви / Идеи секса
Решились удивить близкого человека, подарив секс-игрушку? Затея классная, да только есть подводные камни. Узнайте, как лучше преподнести интимные подарки так, чтобы они по-настоящему радовали человека, даря яркие оргазмы, а не вынуждали его поминать вас нелестными словами.
Лучшие книги за последние 20 лет
Литературный фестиваль в г.
Бат, графство Сомерсет — один из самых ярких и авторитетных в Великобритании. Основанный в 1995 году при поддержке издания The Independent, он стал важным событием европейской культурной жизни. Арт-директор фестиваля, Вив Гроскоп — журналист, писательница и комедийная актриса, — подводит своеобразные итоги 20-летней деятельности фестиваля и называет лучшие его книги, год за годом. Кстати, почти все они уже экранизированы.
Мандолина капитана Корелли, 1995
Луи де Бернье
Многие видели прекрасный фильм с Николасом Кейджем и Пенелопой Круз и думают, что «Мандолина капитана Корелли» — это красивый роман про настоящую любовь. Так оно, конечно, и есть. Но еще — это роман о европейской истории, о том, как странно и тесно сплетаются судьбы народов и людей: твой вчерашний союзник стреляет тебе в спину, а твой вчерашний враг спасает тебе жизнь. Сюжет книги основан на реальных исторических событиях, когда итальянцы, будучи союзниками нацистской Германии, оккупировали Грецию, а потом были разоружены и расстреляны пришедшими немцами, заподозрившими их в «симпатиях к местному населению».
Средиземноморское очарование пейзажей и персонажей: нежной Пелагеи и мужественного капитана Корелли, не оставило равнодушными британских фестивальных критиков.
Она же «Грейс», 1996
Маргарет Этвуд
Свежие новости
Маргарет Этвуд — лауреат Букеровской премии. Эту книгу она посвятила попытке разгадать жестокое преступление, в свое время всколыхнувшее всю Канаду: 23 июля 1843 года полиция обвинила 16-летнюю служанку Грейс Маркс в безжалостном убийстве своего хозяина и его беременной любовницы-экономки. Грейс была необычайно красива и очень юна. Но она рассказала полиции целых три версии происшедшего, а ее сообщник — две. Подельник отправился на виселицу, а вот адвокату Грейс удалось убедить судей, что она — не в своем уме. Грейс провела в сумасшедшем доме 29 лет. Кто она была на самом деле, и кто совершил кровавое преступление? Это и пытается рассказать Маргарет Этвуд.
Американская пастораль, 1997
Филипп Рот
Роман Филипа Рота «Американська пастораль» рассказывает нам, к чему, в итоге, привела американская мечта.
Которая сулила богатство, закон и порядок тем, кто много работает и хорошо себя ведет? Главный герой — Швед Лейвоу — женился на красавице «Мисс Нью-Джерси», унаследовал отцовскую фабрику и сделался владельцем старинного особняка в Олд-Римроке. Казалось бы, мечты сбылись, но однажды сусальное американское счастье разом обращается в прах… И претензии, конечно, не только к американской мечте, а к иллюзиям, которыми нас питает современное общество в целом.
Англия, Англия, 1998
Джулиан Барнс
Джулиан Барнс — остроумный, ироничный британец, который привлекает читателя своей непохожестью на остальных. Эта книга — своеобразная сатирическая утопия, призывающая людей не путать легенды прошлого своей страны с тем, чем она есть в настоящем. Ностальгия по никогда не существовавшему «золотому веку» подтолкнула бизнесмена Джека Питмена на создание проекта «Англия, Англия» — тематического парка, в котором собрано все, что олицетворяет в глазах целого мира добрую старую Англию.
Бесчестье, 1999
Дж.М. Кутзее
Южноафриканец Кутзее — дважды лауреат Букеровской преми, это уникальный случай. В 1983 году он уже получал эту премию за роман «Жизнь и время Михаэла К.». В 2003 году Кутзее стал лауреатом Нобелевской премии по литературе. Главный герой книги, университетский профессор, из-за скандальной истории со студенткой лишается буквально всего: работы, благорасположения общества и уезжает жить к дочери-лесбиянке в далекую провинцию. Роман-полемика, ответ Кутзее на вопрос, заданный еще Францем Кафкой: быть или не быть человеку, если жизнь низвела его в глазах окружающих до состояния насекомого, стать ли ему нулем или начать с нуля?
Белые зубы, 2000
Зэди Смит
Люди разных рас и национальностей, кризисы подросткового и среднего возраста, несчастная любовь и все такое прочее: блестящее комическое повествование, в котором рассказывается о дружбе, любви, войне, землетрясении, трех культурах, трех семьях на протяжении трех поколений и одной очень необычной мыши.
Зэди Смит остра на язык: колко и с язвинкой высмеивает человеческую глупость. Поднимая на поверхность множество проблем, не дает ответов на вопросы, а скорее предлагает проанализировать или признаться, узнав себя.
Искупление, 2001
Иэн Макьюэн
Эта книга вполне могла бы быть номером один в списке книг с необычным сюжетом. В довоенной Англии жили были богатая девушка и сын садовника, за которого она собралась замуж. Младшая сестра девушки мечтает быть писателем и упражняется в наблюдении и интерпретации человеческих слов и поступков. И вот, по ее мнению, возлюбленный ее сестры — опасный маньяк. А когда кузина девушек оказывается действительно кем-то изнасилована, то будущая писательница дает показания против жениха сестры. Конечно, он был невиновен. Конечно, сестра порвала отношения со всей семьей. Конечно, младшая из сестер становится писателем и движимая раскаянием пишет роман об этой истории, роман со счастливым концом. Но может ли он что-то изменить?
Сердце всякого человека, 2002
Уильям Бойд
Роман построен в форме личного дневника вымышленного героя — писателя Логана Маунтстюарта.
События длинной в жизнь героя (1906-1991) вплетаются в ткань истории: в романе фигурируют Вирджиния Вулф, Ивлин Во, Пикассо, Хемингуэй. Герой шапочно знаком практически со всеми значительными художниками и писателями XX века: раскланивается на улицах и беседует на вечеринках. Но это не исторический роман; знаковые фигуры — лишь фон или даже средство показать жизнь типичного европейского интеллектуала изнутри.
Загадочное ночное убийство собаки, 2003
Марк Хэддон
15-летний Кристофер Бун страдает аутизмом. Он живет в небольшом городке со своим отцом. И вот однажды кто-то убил соседскую собаку, и мальчик — главный подозреваемый. Чтобы расследовать загадочное убийство животного, он записывает все факты, хотя отец запрещает ему вмешиваться в эту историю. У Кристофера острый ум, он силен в математике, но мало что понимает в повседневной жизни. Он не выносит прикосновений, не доверяет незнакомым и никогда не сходит с привычного пути в одиночку. Кристофер еще не знает, что расследование перевернет всю его жизнь.
Маленький остров, 2004
Андреа Леви
Роман, действие которого разворачивается в 1948 г., затрагивает темы империи, предрассудков, войны и любви. Это своеобразная комедия ошибок, разыгранная в 1948 году. Именно тогда родители Андреа Леви приехали в Великобританию с Ямайки, их история и легла в основу романа. Главный герой «Маленького острова» возвращается с войны, однако мирная жизнь на «большом» острове оказывается не столь легкой и безоблачной.
Что-то не так с Кевином, 2005
Лайонел Шрайвер
Книга была также переведена с названием «Цена нелюбви». Непростая, тяжелая книга о том, как жить, если твой ребенок совершил ужасное преступление. Какие вопросы себе задавать как родителю? Что ты упустил? С Кевином что-то всегда было не так, но никто ничего с этим не делал.
Дорога, 2006
Кормак Маккарти
Этот роман награжден многими премиями: британской Премии памяти Джеймса Тейта Блэка в 2006 году и американской Пулитцеровской премии за художественную книгу.
Страшная катастрофа разрушила Соединенные Штаты и безымянные отец и сын, еще мальчик, продвигаются через территорию, на которой хозяйничают банды мародеров и головорезов, к морю.
Половина желтого солнца, 2007
Чимаманда Нгози Адичи
В книге прослеживаются судьбы пяти основных персонажей: дочерей-близнецов (красавицы Оланны и бунтарки Кайнене) влиятельного предпринимателя, профессора, его слуги-мальчика Угву и британского журналиста-писателя Ричарда. У каждого из них свои планы на будущее и мечты, которые разбивает война. Действие разворачивается на фоне гражданской войны в Нигерии (1967—1970). Читатели назвали роман Адичи «африканским «Бегущим за ветром»», а британские критики присудили ему престижнейшую премию «Оранж».
Изгой, 2008
Сэди Джонс
1957 год. Молодой Льюис Олдридж возвращается домой, отсидев два года за преступление, которое шокировало сонное графство Суррей. Льюису суждено пройти путь разочарований и потерь, не рассчитывая на поддержку окружающих, подвергаясь опасности быть сломленным.
И только на грани отчаяния ему снова будет дарована любовь, любовь как спасение…
Маленький незнакомец, 2009
Сара Уотерс
Конец второй мировой. Англия. Ранее блестящее семейство местных помещиков пришло в упадок. Земли распродаются, ферма убыточна, шикарный особняк ветшает, и его умирание разрушает психику оставшихся обитателей: старой дамы со следами былого величия, которая тоскует по умершей в детстве дочке-первенцу, и ее детей — засидевшейся в девицах некрасивой дочери и искалеченного на войне сына, на которого сваливаются все тяготы главы разорившегося семейства. Все события показаны глазами доброго доктора, доброта которого под финал становится весьма сомнительной. А еще в усадьбе живет привидение.
Вулфхолл, 2010
Хилари Мантел
Имя Кромвеля вам известно. Только вы думаете про Оливера Кромвеля, а главным героем этой книги, которую Вив Гроскоп, арт-директор литературного фестиваля в Бате, называет лучшей из представленных двадцати, является парень по имени Томас Кромвель.
Он — сын кузнеца-дебошира, политический гений, чьи орудия — подкуп, угрозы и лесть. Его цель — преобразовать Англию сообразно своей воле и желаниям короля, которому он преданно служит, ведь если Генрих VIII умрет, не оставив наследника, то в стране неизбежна гражданская война.
Время смеется последним, 2011
Дженнифер Иган
Книга «Время смеется последним» принесла автору мировую известность и самую престижную литературную награду США — Пулитцеровскую премию. В этой книге много героев. Целый клубок. Но самым главным, центральным героем является Время. И оно смеется последним. Юность героев совпадает с зарождением панк-рока, и он навсегда входит в их жизнь, а для кого-то становится призванием. Сама книга построена как музыкальный альбом: две ее части так и называются — «Сторона А» и «Сторона Б», а у каждой из тринадцати самостоятельных глав, как у песен, своя тема. Жизнь щедра не ко всем, но каждый по-своему пытается противостоять времени и сохранить верность себе и своей мечте.
На пороге чудес, 2012
Энн Патчетт
Смелая и рисковая девушка Марина Сингх ищет чудо, и шестое чувство подсказывает ей, что именно здесь, в окрестностях Амазонки, она и найдет то, что ищет. Поиски и приключения, и такие разные версии «правды». Хватит ли сил у героини?
Жизнь после жизни, 2013
Кейт Аткинсон
Представьте себе, что у вас есть возможность проживать жизнь снова и снова, пока не получится правильно. Главная героиня рождается и умирает, еще не научившись дышать. А потом рождается снова, выживает и рассказывает историю своей жизни. Рассказывает снова и снова. Пока не получится правильно прожить двадцатый век: спастись из коварных волн; избегнуть смертельной болезни; найти закатившийся в кусты мячик; научиться стрелять, чтобы не промахнуться в фюрера.
Щегол, 2014
Донна Тартт
Этот роман — лауреат многочисленных литературных наград, в том числе Пулитцеровской премии за художественную книгу 2014 года.
Роман назван в честь картины известного голландского художника Карела Фабрициуса «Щегол» (1654), которая играет важную роль в судьбе главного героя книги. Стивен Кинг также выразил восхищение романом, добавив: «Таких книг, как „Щегол“, за десять лет появляется штук пять, не больше. Она написана и с умом, и с душой. Донна Тартт представила публике блистательный роман»
Краткая история семи убийств, 2015
Марлон Джеймс
13 октября 2015 года Марлон Джеймс был назван победителем Букеровской премии. Джеймс – первый представитель Ямайки на конкурсе. Его роман весь год лидировал в списках лучших книг, главной характеристикой его является кинематографичность повествования. Книга рассказывает о покушениях на Боба Марли в 1970-х годах, раскрытых три десятка лет спустя, в которых фигурировали наркобароны, королевы красоты, журналисты и даже ЦРУ.
По материалам: theindependent.com.uk
- Читайте также: 10 книг с интригующим сюжетом
Книжная клиника: какие самые лучшие современные русские романы? | Книги
В: Я собираюсь поехать в Россию на чемпионат мира по футболу.
Оставив классику в стороне, какие современные русские романы являются лучшими?
Шон Голдинг, 27 лет, консультант по маркетингу, Лондон
A: Фиби Таплин , журналист и автор четырех сезонных путеводителей по Москве, где она жила пять лет
Русская художественная литература исследует национальное и экзистенциальное вопросы, так как Николай Гоголь задал в Мертвые души , куда направлялась «крылатая тройка» его страны.В России по-прежнему выходят интересные и вызывающие постмодернистские романы, продолжающие эту традицию: вот некоторые (относительно) читаемые и доступные на английском языке. « Лживый год » Андрея Геласимова — это мрачная и острая комедия, действие которой происходит в Москве 1990-х годов, в которой, как и в «Вишневом саду » Чехова, исследуется моральная неразбериха в постоянно меняющемся мире. Толстовский роман Людмилы Улицкой « Большая зеленая палатка » посвящен иудаизму, феминизму и семье через жизни трех позднесоветских школьных подруг. Она рассказывает о пьяной вечеринке среди подростков или допросе в КГБ, уделяя внимание комическим деталям и ухаживая за зловещей ритмом.
В своем литературном бестселлере Laurus , духовной одиссее о жизни монаха XV века, Евгений Водолазкин предполагает, что любовь существует вне линейного времени. Нечто подобное делает Михаил Шишкин в своем эпистолярном шедевре « Свет и Тьма », действие которого происходит одновременно в разных концах ХХ века. Шишкин выиграл все три главных литературных премии в России, но отказался быть частью российской делегации на выставке US Book Expo 2012, заявив, что не хочет представлять «страну, где власть захвачена коррумпированным преступным режимом».
Русские авторы часто возвращаются в прошлое или представляют будущее, чтобы взглянуть на трудноразрешимое настоящее. Литературный критик Ольга Славникова играет с идеями цикличности национальных судеб в своем жанровом фэнтези 2017 . Те же темы преследуют ироничный фильм Дмитрия Быкова « Живые души »; Журналист, поэт-сатирик и критик режима, герои Быкова бродят по России в поисках любви, свободы, безопасности или смысла.
Такие авторы, как Владимир Сорокин, также опираются на российские научно-фантастические традиции, большинство из которых явно антиутопичны.Если вам интересна тихая пророческая басня, прочтите его жестокую сатиру « День опричника », в которой царские чекисты наслаждаются оргией мирской бойни и коррупции. Удачной поездки.
Задайте вопросы для Книжной клиники ниже или напишите по адресу [email protected]
Десять русских романов, которые вам нужно прочитать, чтобы стать лучше
Книжных рекомендаций пользовались популярностью у наших читателей, обучающихся на протяжении всей жизни, мыслей с лужайки, и этот переиздание статьи Энди Кауфмана из информационного бюллетеня дает больше заголовков, которые можно добавить в свой список для чтения.Г-н Кауфман преподает на кафедре славянских языков и литературы в колледже и Высшей школе искусств и наук Университета Вирджинии. Он является автором книги Дайте войне и миру шанс: толстовская мудрость в смутные времена (2015) и создателем университетского класса «Книги за решеткой: жизнь, литература и лидерство».
Поделитесь, пожалуйста, своими мыслями о книжных рекомендациях!
Десять русских романов, которые нужно прочитать, чтобы стать лучше
Автор: Эндрю Д.Кауфман – 15 августа 2018 г.
Пока президент Трамп и Владимир Путин общаются на фоне политических потрясений внутри страны, серьезных обвинений в российском вмешательстве в выборы 2016 года и общего ощущения социального недомогания в обеих странах, американцам и россиянам есть о чем подумать в наши дни.
Обе нации поступили бы правильно, если бы преодолели свои идеологические разногласия и последовали примеру поколений читателей, которые в тяжелые времена обращались к русским литературным шедеврам за утешением, пониманием и вдохновением.Фактически, учитывая нынешнее состояние мира, всем нам было бы полезно последовать этому примеру.
Русская классика
Все перечисленные ниже десять художественных произведений являются признанными классиками русской литературы.
За исключением, возможно, книги Улицкой «« Похороны », опубликованной совсем недавно, все эти книги выдержали испытание временем. Их объединяет великолепные истории, художественное мастерство и оригинальность, а также способность вовлекать читателей в глубокие личные размышления о самых важных жизненных вопросах.Эти книги заставят вас думать, чувствовать и расти как человеческое существо.
«Сначала прочтите лучшие книги, — однажды предупредил Генри Дэвид Торо, — иначе у вас может не быть возможности их прочитать».
Итак, вот они, некоторые из лучших русских книг, которые я предлагаю вам сначала прочитать:
Евгений Онегин (1833) Александра Пушкина
В этом малоизвестном шедевре русской фантастики Александр Пушкин сочетает в себе увлекательную историю любви, энциклопедию русской жизни начала XIX века и одну из самых остроумных социальных сатир. написано.И делает он это исключительно в стихах! Этот роман в стихах, одновременно игривый и серьезный, ироничный и страстный, является отправной точкой для большинства учебных курсов по современной русской литературе, потому что в нем Пушкин создает шаблон почти для всех тем, типов персонажей и литературных приемов, которые появятся в будущем.
Русские писатели будут опираться на это. Не случайно Пушкина часто называют отцом современной русской литературы, а «Евгений Онегин» считается его наиболее представительным произведением.
Герой нашего времени (1840) Михаила Лермонтова
Часто называемый «первым психологическим романом России», Герой нашего времени рассказывает историю Печорина, молодого, харизматичного, распутного бунтаря без дело, которое очаровывает и тревожит читателей уже более полутора веков. Роман состоит из пяти взаимосвязанных историй, которые проникают в сложную душу Печорина с разных точек зрения.В результате получился незабываемый портрет первого антигероя русской литературы, который оставляет на своем пути след разрушения, даже если он очаровывает и очаровывает как персонажей, так и читателей.
Отцы и дети (1862) Ивана Тургенева
Этот глубоко проникновенный поэтический роман тонко отражает социальные и семейные конфликты, возникшие в начале 1860-х годов, во время великих социальных потрясений в России.
Книга вызвала журналистскую бурю своим мощным изображением Базарова, стального и страстного молодого нигилиста, который сегодня так же узнаваем, как и во времена Тургенева.
Война и мир (1869) Льва Толстого
Этот эпический рассказ, который критики часто называют величайшим романом из когда-либо написанных, прослеживает судьбы пяти аристократических семей, переживших войну России с Наполеоном в начале XIX века. 19 век.«Война и мир» — это множество вещей: история любви, семейная сага и военный роман, но по своей сути это книга о людях, пытающихся найти свою опору в разрушенном мире, и о людях, пытающихся создать осмысленную жизнь для себя в стране, раздираемой войной, социальными переменами и духовной неразберихой. Эпос Толстого одновременно и настойчивый нравственный компас и воспевание глубокой радости жизни — это и русская классика нашего времени.
Братья Карамазовы (1880) Федора Достоевского
В этой эмоционально и философски насыщенной истории об отцеубийстве и семейном соперничестве Достоевский так же глубоко исследует темы веры, зла и смысла, как любой русский писатель.
Роман описывает разные мировоззрения трех братьев Карамазовых — монаха Алеши, чувственного Дмитрия и интеллигентного Ивана, а также их распутного отца, чье загадочное убийство и его расследование стали центром захватывающей последней трети романа. роман.
Доктор Живаго (1959) Бориса Пастернака
Этот исторический роман, вдохновленный Войной и миром , рассказывает историю поэта-врача Юрия Живаго, который изо всех сил пытается найти свое место, свою профессию и свой художественный голос. в суматохе русской революции.« Доктор Живаго » — шедевр запоминающейся прозы, столь же красивый, как и российская сельская местность, который он изображает, отправляет читателя в путешествие любви, боли и искупления через одни из самых суровых лет 20-го века.
Тихий Дон (1959) Михаил Шолохов
Этот эпический исторический роман, который часто сравнивают с Война и мир , прослеживает судьбу типичной казачьей семьи в течение бурного десятилетнего периода, начиная с от начала Первой мировой войны до кровавой гражданской войны, последовавшей за русской революцией 1917 года.
Российская история начала 20 века оживает в хорошо развитых и общительных персонажах Шолохова, которым приходится бороться не только с осажденным обществом, но и с злополучными романами, семейными распрями и тайным прошлым, которое все еще преследует настоящее.
Жизнь и судьба (1960) Василий Гроссман
Эта обширная эпопея делает для советского общества середины 20 века то же, что Война и мир сделали для России 19 века: она переплетается с историей об эпохальном событии, ужасающей осаде Сталинграда во время Второй мировой войны, с частными историями персонажей из всех слоев общества, жизнь которых жестоко вырвана с корнем силами войны, террора и советского тоталитаризма.
Один день из жизни Ивана Денисовича (1962) Александра Солженицына
Этот короткий, душераздирающий, но странно обнадеживающий шедевр рассказывает об одном дне из жизни обычного заключенного советского трудового лагеря.
были десятки миллионов в Советском Союзе. Основанная на личном опыте Солженицына как одного из этих заключенных, эта книга подлинна, полна богатых деталей и лишена сентиментальности, что усиливает ее мощное эмоциональное воздействие.
Похороны (2002) Людмилы Улицкой
Этот англоязычный дебют одного из самых известных романистов современной России описывает причудливые и трогательные взаимодействия между яркой группой русских эмигрантов, живущих в Нью-Йорке, которые присутствуют на смертном одре Алик, неудачливый, но любимый художником. Причудливая и острая, «Похоронная вечеринка» исследует два самых больших «проклятых вопроса» русской литературы: как жить? Как умереть? — как они разыгрываются в крошечной душной квартирке на Манхэттене в начале 90-х.
Обзор книги Amazon
Примечание: С момента выхода этой статьи Петр Померанцев был награжден премией Ондаатье Королевского литературного общества за «выдающееся произведение художественной, научно-популярной литературы или поэзии, пробуждающее дух места».
Нет ничего правдивого, и все возможно также был выбран в номинации «Лучшие книги месяца Amazon за ноябрь 2014 года».
Когда в начале 90-х развалился Советский Союз, Запад радовался облегчению, которое принесло окончание холодной войны и возможность наступления эры мира и сотрудничества.В то же время ее корпорации и конгломераты внимательно следили за открывшимися рынками, и, казалось бы, девственный экономический ландшафт вскоре стал домом для таких икон, как Coke, McDonalds и Levi’s. Но дверь была широко открыта, и вместе с крупным бизнесом шли некоторые более убогие персонажи: организованная преступность, одержимая молодежью и гламуром олигархия и развлекательный комплекс, жаждущий новых концепций своих западных коллег. Вот тут-то и появляется Петр Померанцев. Родился в Киеве, но вырос в Великобритании. Померанцев вернулся в Россию в качестве консультанта по развивающейся индустрии кино и телевидения, особенно «реалити-шоу».То, что он обнаружил, было капиталистическим раем: неограниченная экономика наличных денег и услуг без очевидных ограничений ни для одной из них — та, где Ничего не истинно и все возможно , если вы можете за это заплатить.
Во главе всего этого сидит Влад Путин, воплощающий старую тактику ТАСС с голливудским чутьем, чтобы создать видение обнаженной (медвежьей?) Мужественности и силы, как себя, так и государства. Померанцев обнаруживает, что всматривается глубже в этот зазеркальный мир — добровольно и иначе — и не может отвести взгляд, как и его читатели.Это не Россия твоего отца, и все же это отчасти так.
Все это звучит глупо, правда? Но это все есть. И для демонстрации Померанцев предоставил краткие биографии некоторых из самых интересных игроков книги.
Нет ничего правдивого и все возможно: персонажи
Петр Померанцев
Владислав Сурков: Кремлевский «Визирь»
«Егор видел вершины творчества…. «
Скрытый автор путинской системы, Сурков по образованию театральный режиссер, прославился как гуру по связям с общественностью, прежде чем стать одной из правой руки Путина, руководя российской политикой как смесь Дона Дрейпера и Распутина.
В свободное время он пишет сатирические романы с самореференциями о циничных политических деятелях, которые продали свою душу, пишет рок-тексты и эссе о современном искусстве. На вопрос, как он реагирует на санкции США и ЕС за ключевую роль в аннексии Крыма, Сурков ответил: «Я рассматриваю решение администрации в Вашингтоне как признание моей службы России.Для меня это большая честь. У меня нет счетов за границей. Единственное, что меня интересует в США, — это Тупак Шакур, Аллен Гинзберг и Джексон Поллок. Мне не нужна виза для доступа к их работе. Я ничего не теряю ».
Олиона: Московская Холли Голайтли
«Это правда, жизнь действительно может быть, это не только в кино!»
Олиона приехала в Москву из обанкротившегося шахтерского городка, управляемого мафией, чтобы стать золотоискателем в декадентских клубах города. Она довольно открыта, даже гордится своим набором уловок и ходит в школу золотоискателей, где ее учат соблазнять и удерживать олигарха: никогда не надевайте украшения на первом свидании, она учится, одевайтесь вниз, чтобы он захотел купить вам подарки.
Но ей уже почти за двадцать, и это может означать конец ее карьеры. Она беспокоится, что ее сахарный папочка уходит от нее, в то время как ее поколение мечтает о Путине как о главном сахарном папе из всех.
Виталий: бандит стал кинорежиссером
«Обычно ты будешь одной из моих жертв. Но в этом случае мы будем партнерами».
Виталий был бандитом в Сибири. Затем он взял все свои заработки и вложил их в кинобизнес. Но это не обычные фильмы.Он снимает фильмы о своей жизни, где он играет в главной роли, а его приятели-гангстеры играют самих себя. Он провел годы за решеткой, просматривая фильмы о гангстерах, и думал, что все они фальшивки: только настоящий гангстер может снять настоящий гангстерский фильм.
Джамбик Хатохов: самый толстый мальчик в мире
Джамбику Хатохову 7 лет, и он весит более ста килограммов (220 фунтов), что делает его самым большим мальчиком в мире. Он живет на Северном Кавказе, в той части страны, где вырастет выбор между борцом или джихадистом.
Его мать-одиночка думает, что может использовать вес Джамбика как выход из нищеты, и надеется, что он сможет стать телезвездой. Тем временем все больше и больше «черных вдов» — так называют террористов-смертников с Северного Кавказа — направляются в Москву, чтобы взорвать себя во имя Аллаха.
Яна Яковельва: Деловая женщина в тюрьме
«Ты думаешь, что тюрьма — это что-то плохое, что случается с другими людьми. А потом ты просыпаешься и, боже мой, ты осужденный».
Яна была девушкой с плаката для новой, капиталистической России, она руководила собственным нефтехимическим бизнесом и вела, казалось, вполне успешную жизнь в западном стиле.Но в путинской России нормальность всегда является лишь иллюзией. Когда некоторые высокопоставленные бюрократы хотят стать частью ее компании, они бросают ее в тюрьму по сфабрикованным обвинениям — и Яна оказывается в новой России осужденных и коррумпированных судов. Когда она пытается выбраться, она обнаруживает, что ее собственное дело ведет прямо к вершине Кремля.
Александр Можаев: Дух-хранитель старой Москвы
«В зданиях написана драма человеческих жизней. Нас уже не будет, останутся только места.«
Город разрушен, чтобы освободить место для неосталинских небоскребов, а Можаев пытается спасти последние остатки старого города. Речь идет не только о зданиях. В системе, злоупотребляющей историей во имя тирании, борьба за город превращается в борьбу за другую Россию. Можаев — последний романтик в коррупционном городе.
Руслана Коршунова: Супермодель
«Я так потерялась, найду ли я когда-нибудь себя?»
Российская супермодель, звезда рекламы Nina Ricci, покончила с собой, прыгнув с небоскреба в Нью-Йорке.Она казалась совершенно счастливой, не употребляла наркотиков, собиралась поступать в университет. Что привело к ее смерти? Это была трагическая история любви? Могло ли это быть убийство? И связана ли ее смерть со смертью другой топ-модели, которая также умерла, прыгнув с высотки, на этот раз в Киеве?
Ночные волки
«У нас всего несколько лет, чтобы спасти душу святой Руси».
По мере того как Москва погружается в мессианскую страсть, секты всплывают на поверхность. Нет ничего более поразительного, чем Ночные волки, байкерская банда русских ангелов ада, которые нашли Бога и видят себя в миссии по спасению русской души от декадентского сатанинского Запада.Их вера сочетает в себе православие с поклонением Сталину и хэви-металу. Сурков, как всегда, находится на заднем плане, делая «Ночных волков» национальными звездами, а Кремль играет с опасной и сюрреалистической религиозной националистической идеологией.
Борис Березовский и Роман Абрамович
«Это очень русская история с множеством убийц, где сам президент почти убийца».
Два российских олигарха, ныне проживающих в Лондоне, участвуют в крупнейшем частном судебном процессе в истории.Березовский, старший наставник, известный как «крестный отец Кремля», обвиняет своего протеже Абрамовича, известного как «скрытый олигарх», в том, что он «ведет себя как гангстер» и вымогает у него компанию на пять миллиардов долларов.
Суд раскрывает изнутри путинскую систему, показывая, как она все больше и больше влияет на Запад по мере того, как российские сверхбогатые приходят в Лондон, Монако и Нью-Йорк.
Владик Мамышев Монро
«Я хочу примерить каждую личность, которую когда-либо знал мир.«
Артист-перформанс, неизбежный гость на вечеринках, на которых присутствуют неизбежные магнаты и супермодели, прибывает в костюмах горбачева, факира, Тутанхамона, президента России. В мире, где гангстеры становятся артистами, золотоискатели цитируют Пушкина, а «Ангелы ада» галлюцинируют как святых, а «перформанс» — это модное слово, Владик — талисман и философ-шутник. Но по мере того, как новая Россия скатывается от упадка к безумию, от гламура к диктатуре, он приходит в ужас от самого культа деятельности, которую он празднует: «Путин съест нашу страну», — пишет он.«Однажды мы залезем в шкаф и возьмем свою одежду, и она превратится в прах в наших руках, потому что ее съели личинки».
Автор фото Наташа Белаускина
Купить эту статью на Amazon.
comСемь русских книг, которые стоит прочитать перед смертью — Новости — HSE Illuminated — HSE
Сергей Нестеров представляет свой список книг, которые обязательно стоит прочитать.
Россия известна своей литературой. Русский язык очень богат и сложен. Русские авторы широко признаны мастерами своего дела, особенно в XIX веке. Это правда, что литература может довольно легко помочь читателям понять другую культуру. Это потому, что книги — прекрасное представление о стране, в которой они были написаны.
В список включены большие романы и рассказы, имеющие решающее значение для понимания русской (советской) культуры.Первые четыре книги относятся к 19 -м годам, золотому веку русской литературы. Остальные три относятся к 20 -м годам, серебряному веку русской литературы. Надеюсь, этот список поможет вам, если вы новичок в русской литературе. Вы узнаете много нового о русской культуре и прекрасно проведете время, читая эти замечательные книги.
XIX век
Война и мир (1869) — Лев Толстой
Начнем с одной из самых больших и известных когда-либо написанных книг.Многие люди во всем мире согласны с тем, что этот роман, вероятно, является одной из самых важных когда-либо написанных книг не только в России, но и во всем мире. Эта книга похожа на огромную картину, рассказывающую длинную и масштабную историю о событиях, растянувшуюся на годы, это поистине эпическая сказка. Как и многие великие рассказы, эта книга представляет собой действительно большой четырехтомный эпический фолиант, который каждый ребенок должен прочитать в школе. На первый взгляд, эта книга о пяти аристократических семьях, переживших войну России с Наполеоном в 19, и годах.Но если вы присмотритесь, эти книги представляют собой захватывающий анализ истории, культуры, философии, психологии и реакции человека на войну. Поистине единственный в своем роде роман.
Евгений Онегин (1833) — Александр Пушкин
Поистине великий русский роман, если вы не знали, он полностью в стихах! Огромное количество людей в нашей стране считало Пушкина величайшим поэтом всех времен, потому что он был таким новаторским писателем.
Неудивительно, что все в России знают, кто такой Пушкин, и любят его, ведь он — одна из важнейших личностей, сформировавших русскую культуру.Этот роман — его лучшее произведение. Это показывает, почему Пушкин считался поэтом номер один в России. Все, что вам нужно знать, это рассказ о жизни начала 19, -го, -го века со всеми ее плюсами и минусами. Главный герой — бессердечный молодой человек Евгений, разрушающий жизни других людей. Но книга на самом деле не такая мрачная, как вы, она действительно очень юмористическая и ироничная. Если вы хотите начать читать русскую литературу, но на самом деле не хотите читать масштабные психологические романы, вам следует начать с этого.
Преступление и наказание (1866) — Федор Достоевский
Более 150 лет назад Федор Михайлович Достоевский попытался представить, что происходит в сознании убийцы, и так родилось одно из самых известных произведений русской литературы. В этом романе рассказывается о молодом студенте Родионе Раскольникове, который живет в Санкт-Петербурге.
У него заканчиваются деньги, чтобы продолжить учебу, и, продав последние свои вещи старому ростовщику, он решает убить и ограбить ее.Эта книга оказала огромное влияние на культуру, некоторые даже называют ее «первым психологическим триллером». Достоевский исследует жестокость российского общества и то, что происходит в сознании хладнокровного убийцы. Даже по прошествии стольких лет читать эту книгу очень увлекательно. Написание Достоевского и глубокое понимание психологии настолько хороши, что вы просто не должны игнорировать этот роман.
Герой нашего времени (1840) — Михаил Лермонтов
Сейчас в популярной культуре становится все популярнее превращать главного героя фильма или книги в антигероя.Что ж, Григорий Печорин, главный герой этого романа, — первый русский антигерой. У него нет смысла жизни, он играет со смертью, он нигилист, настоящий бунтарь без причины! Эта книга также считается первым русским психологическим романом. Роман представляет собой пять связанных историй, которые помогают нам лучше понять неоднозначную и привлекательную душу и ум Печорина.
Наряду с Пушкиным, Лермонтов считается величайшим русским поэтом 19 -го века.
ХХ век
Рассказы Антона Чехова — Антон Чехов
Антон Чехов был одним из лучших, если не лучшим автором рассказов в России.Он был писателем переходного периода, работавшим на рубеже веков. На мой взгляд, он лучший русский автор. Он умел рассказывать невероятно запоминающиеся сказки всего на 2 или 3 страницах, такой подарок дается далеко не каждому. Он был забавным, но в то же время меланхоличным. Его герои очень милые, и чувствуется, что Чехов тоже любил своих героев. Это потому, что они иногда могут быть мелочными и жалкими, как настоящий человек. Я настоятельно рекомендую вам прочитать его рассказы: «Дама с собакой», «Каштанка», «Смерть чиновника» и многие другие, они вызовут у вас бурные эмоции.Также обязательно прочитайте его последнюю пьесу «Вишневый сад» (1904), это красивая история о ностальгии, меланхолии и мечтах о конце 19 -го века.
Он был действительно немногословен, но каждое его предложение могло весить больше, чем книги многих других авторов.
Мастер и Маргарита (закончен в 1940, опубликован в 1967) — Михаил Булгаков
Одна из самых любимых и мистических историй, когда-либо написанных на бумаге.В этой книге Михаил Булгаков уловил суть жизни во времена Иосифа Сталина в СССР и добавил к этому самого дьявола, посетившего Москву. Если вы никогда не слышали об этой книге, вам следует прекратить прокручивать эту статью и пойти в книжный магазин, чтобы купить и прочитать эту книгу, вы совершенно не пожалеете о ее покупке! Роман был запрещен в СССР и был опубликован только 27 лет спустя, уже после смерти Булгакова. Эта история нравится многим людям во всем мире. Например, Мик Джаггер из The Rolling Stones написал одну из своих лучших песен, вдохновившись романом Булгакова.Песня называется «Сочувствие дьяволу» и рассказывает историю посещения СССР сатаной. Мастер и Маргарита — один из лучших рассказов, написанных в 20 -м веках, который должен прочитать каждый.
Доктор Живаго (1957) — Борис Пастернак
Эту книгу иногда называют «Война и мир 20-го, -го, -го века», и это правда. Эта книга действительно была вдохновлена романом Льва Толстого, но она намного короче и легче читается.За эту книгу Борис Пастернак был удостоен Нобелевской премии по литературе, но из-за советской власти был вынужден от нее отказаться. Роман повествует о поэте-медике Юрии Живаго, который пытается найти свое место в жизни во времена Русской революции. Проза и язык этой книги потрясающе красивы. К тому же в книге есть стихи Пастернака, тоже очень приятные. На мой взгляд, «Доктор Живаго» — последний российский шедевр мирового значения, который запомнится на долгие годы.Вы должны полностью попробовать.
лучших русских романов | Величайшие известные русские книги
Первая публикация: 1866
Темы: Популярная литература, Совесть, Классика, Убийства
Жанры (книги): Криминальная фантастика, Саспенс, Художественная литература, Роман
Язык оригинала: Русский язык
Криминал «Наказание» — роман русского писателя Федора Достоевского.
Это было первое…
подробнееПервая публикация: 1880-11
Темы: Популярная литература, Литература, Существование Бога, Классика, Семья
Жанры (книги): Саспенс, Художественная литература, Роман, Философская фантастика
Язык оригинала: Русский Язык
«Братья Карамазовы», иногда также переводятся как «Братья Карамазовы», является финальным … подробнееПервая публикация: 1869
Темы: Популярная литература, Именины, Наполеоновские войны, Россия, История
Жанры (книга): Романтический роман, Военный роман, Исторический роман, Философская фантастика
Язык оригинала: Французский язык, Русский язык
«Война и мир» — роман русского писателя Льва Толстого, впервые опубликованный в 1869 году.Работа… подробнееПервая публикация: 1877
Предметы: Музыка, Высший класс, Литература, Россия, Прелюбодеяние
Жанры (Книга): Литературный реализм, Роман
Язык оригинала: Русский язык
Анна Каренина — роман автора русский писатель Лев Толстой, издаваемый серийными частями .
..
подробнееПервая публикация: 1869
Жанры (Книга): Роман
Язык оригинала: русский
Идиот — роман русского писателя XIX века Федора Достоевского.Это было… подробнееПодробнее Идиот
№ 139 из 1235 Лучшие романы, когда-либо написанные № 231 из 331 Лучшие книги всех времен, которые необходимо прочитать
Первая публикация: 1967
Темы: Иерусалим, Россия, коммунизм, Советский Союз
Жанры (Книга): Романтический роман, Спекулятивная фантастика, Сатира, Фарс, Роман
Язык оригинала: Русский язык
Мастер и Маргарита — роман Михаила Булгакова, написанный между 1928 и 1940 годами, но… подробнееПодробнее
№ 141 из 171 35+ книг Все лгут о том, что прочитали 232 из 704 книг, которые изменили вашу жизнь
Первая публикация: 1957
Темы: Белое движение, большевики, Гражданская война в России, Русская революция, любовь
Жанры (книга): Романтический роман, Художественная литература, Роман, Исторический роман
Язык оригинала: Русский язык
Доктор Живаго — роман Бориса Пастернака, впервые опубликованный в 1957 году в Италии.
Роман …
подробнееПодробнее Доктор Живаго
№ 22 из 92 90+ Спорные запрещенные книги № 47 из 63 Лучшие книги с доктором в названии
Первая публикация: 1864
Темы: Популярная литература
Жанры (Книга ): Новелла
Язык оригинала: английский язык, русский язык
Записки из подполья, также переведенные как Записки из подполья или Письма из … подробнееПервая публикация: 1962-11
Темы: Литература, Политические репрессии в Советском Союзе, Английская литература, Коммунизм, Советский Союз
Жанры (книги): Художественная литература
Язык оригинала: Русский язык
Один «День Ивана Денисовича» — роман Александра Солженицына, первый… подробнееПервая публикация: 1842
Темы: Мошенничество, Литература, Литература, Крепостное право в России, Классика
Жанры (Книги): Художественная литература
Язык оригинала: Русский язык
Мертвые души — роман Николая Гоголя , впервые опубликованный в 1842 году и широко известный как .
..
подробнееПервая публикация: 1955
Темы: Литература, Литература, Классика, Драма, Эротика
Жанры (Книга): Романтический роман, Трагикомедия, Художественная литература, Роман
Язык оригинала: Английский язык, Русский язык
Лолита — роман Владимира Набокова, написанный на английском языке и изданный в 1955 году в Париже, в… подробнееПервая публикация: 1886
Темы: Смертельная болезнь, Спасение, Страх смерти, Санкт-Петербург
Жанры (книги): Философия, Художественная литература
Язык оригинала: Русский язык
Смерть Ивана Ильича, Впервые опубликованная в 1886 году, это повесть Льва Толстого, одна из … подробнееПервая публикация: 1825
Темы: Именины, Россия, XIX век, Культура России
Жанры (книга): Поэзия, Художественная литература, Роман
Язык оригинала: Русский язык
Евгений Онегин Роман в стихах Александра Пушкина.
Это классика русского …
подробнееПервая публикация: 1872
Жанры (книга): Философская фантастика
Язык оригинала: русский язык
Демоны — антинигилистический роман Федора Достоевского, впервые опубликованный в журнале The … подробнееТемы: Популярная литература
Владеет Констанция Гарнетт, перевод на английский язык «Беси» Федора Достоевского …. подробнееПервая публикация: 1839
Жанры (книга): Приключенческая литература
Язык оригинала: русский язык
Герой нашего времени — роман Михаила Лермонтова, написанный в 1839 году и переработанный в 1841 году.Это… подробнееПервая публикация: 1862-02
Темы: Литература, Литература, Классика, Россия
Жанры (Книга): Романтический роман, Философия, Политика, Романтизм, Художественная литература
Язык оригинала: Русский язык
Отцы и «Сыновья», также более дословно переводимый как «Отцы и дети», — это роман 1862 года .
..
подробнееПервая публикация: 1924
Сюжеты: Коммунизм
Жанры (книги): Спекулятивная фантастика, Утопическая и антиутопическая фантастика, Антиутопия, Научная фантастика
Язык оригинала: Русский язык
Мы — антиутопический роман Евгения Замятин завершен в 1921 году.Роман был впервые опубликован … подробнееПервая публикация: 1925
Темы: Россия, Коммунизм, Советский Союз
Жанры (книги): Спекулятивная фантастика, Научная фантастика
Язык оригинала: Русский язык
Собачье сердце — роман на русском языке автор Михаил Булгаков. Резкая сатира Нового … подробнееПервая публикация: 1968
Темы: Рак, Литература, Классика, Советский Союз
Жанры (Книга): Автобиографический роман, Художественная литература
Язык оригинала: Русский язык
Раковая палата — полуавтобиографический роман русского писателя Александра Солженицына, перв.
..
подробнееПервая публикация: 1912 год
Жанры (книга): Историческая фантастика
Язык оригинала: русский язык
Хаджи Мурат — небольшой роман, написанный Львом Толстым с 1896 по 1904 год и опубликованный … подробнееПервая публикация: 1863
Тематика: Россия, История
Жанры (книга): Художественная литература, Новелла
Язык оригинала: Русский язык
Казаки — рассказ Льва Толстого, опубликованный в 1863 году в популярный литературный… подробнееЯзык оригинала: Русский
Подарок — последний русский роман Владимира Набокова, который считается его прощанием с … подробнееПервая публикация: 1964
Жанры (Книга): Спекулятивная фантастика, Научная фантастика
Язык оригинала: Русский язык
Трудно быть Богом — научно-фантастический роман Аркадия 1964 года и Борис Стругацкий установлен в «Полдень».
..
подробнееПервая публикация: 1836 год
Жанры (книга): Историческая фантастика
Язык оригинала: русский язык
Капитанская дочка — исторический роман русского писателя Александра Пушкина. Это было… подробнееПять современных русских книг, которые стоит прочитать
Люди во всем мире знают и любят русскую литературу. Немногие, если вообще есть, люди, которые никогда не слышали о Толстом, Достоевском или Чехове.Однако о современных русских книгах читатели знают гораздо меньше. Сегодня мы постараемся изменить эту ситуацию к лучшему и расскажем вам о пяти топовых современных русских писателях и их книгах.
Владимир Сорокин
Владимир Сорокин — один из самых популярных писателей в современной России, лауреат многочисленных российских и международных премий, один из самых ярких представителей концептуализма и социалистического искусства в русской литературе.
День опричника
«День опричника» — роман-антиутопия, полный политической сатиры, показывающий, какой, по мнению автора, может быть Россия в 2027 году.
К тому времени в России будет восстановлена монархия; грозная стена отделяет страну от западных штатов; природные ресурсы и транзит товаров из Китая в Европу являются основными источниками дохода страны. У читателя есть возможность увидеть один день из жизни государственного деятеля и опричника Андрея Комяги. Его дни полны «типичной» для представителя правоохранительных органов рутины: политические репрессии, пытки и массовые убийства, за которыми следуют посиделки в бане и гала-ужины.
Сорокин демонстрирует, во что общество может превратиться при политике изоляционизма и протекционизма, а также говорит о месте человека в такой системе.
Виктор Пелевин
Пелевин, пожалуй, один из самых известных и неоднозначных современных русских писателей, книги которого всегда вызывают дискуссии. В 90-е годы Виктор Пелевин приобрел репутацию одного из самых ярких молодых писателей. Его новаторская проза сумела привлечь читателей разного уровня и предпочтений как в России, так и за рубежом.
Книги Пелевина доступны на многих европейских языках.
Чапаев и Пустота (Чапаев и Пустота) известны в США как «Мизинец Будды», а в Великобритании — как «Глиняный пулемет»
«Чапаев и пустота» — третий роман Пелевина и одна из самых известных его книг. В России он переиздавался более 20 раз.
В романе описываются два периода времени: Россия в период 1918-1919 годов и в середине 1990-х годов.Петр Пустота (англ. Pyotr Voyd) — поэт, который бежит из спецслужб Санкт-Петербурга в Москву, но, к счастью, становится советским комиссаром и встречает довольно странного человека, командующего армией Василия Чапаева. Они вместе проводят время, сражаясь на Гражданской войне, пьют самогон, принимают наркотики и говорят о смысле жизни и сути существования.
Каждую ночь Петру снятся кошмары, запертые в психиатрической клинике в Москве в 1990-е годы, поскольку он думает, что он поэт времен Революции.В клинике он делит палату с тремя другими мужчинами, каждый со своей фальшивой личностью.
До конца книги остается неясным, какая из личностей Петра настоящая, и существует ли вообще такая вещь, как настоящая личность.
П.С. Василий Чапаев — реальная историческая личность, русский революционер, участник Гражданской войны. Во второй половине -х годов века о нем был написан роман, по которому позже был снят фильм. И книга, и фильм имеют мало общего с реальностью и перегружены идеологией и пропагандой.Однако Чапаев и другие персонажи книги стали героями многочисленных анекдотов и, таким образом, стали частью русской культуры.
Захар Прилепин
Захар Прилепин — яркий пример того, что нужно отделять жизнь художника от его творчества. Прилепин — национал-большевик, сильный противник либерализма и романтик. Многие считают его маргиналом. Прилепину удается выявлять и осуждать проблемы внутри общества, не навязывая при этом свою точку зрения.Прилепин — лауреат многочисленных премий, один из самых талантливых современных авторов. Он заставляет людей говорить не только о своей жизни, но и о своих книгах.
Санкья
Саша Тишин (его бабушка зовет его Санкья) — нетипичный представитель нового поколения россиян, застрявших между эпохами. Саша не особо помнит Советский Союз, но и не верит в возможность жить в современной коррумпированной России.
Разрываясь между вымирающей деревней своей юности и столицей, которая кажется душной и лживой, Санкья находит утешение в присоединении к экстремистской группировке, которая хочет построить лучшую Россию, полностью разрушив старую.В образе Саши, как и в персонажах его друзей, сочетаются юношеский максимализм и рационализм, которые он приобретает по мере взросления, жестокость и нежность, наивность и задумчивость на фоне постоянных боев с полицией и понимания того, что протест движение стало силой, подавляющей и разрушающей силу воли его участников.
Прилепину удалось разобраться и показать целую картину русской молодежи, которая, с одной стороны, выросла предоставлена самим себе, а с другой — это люди, которые очень скоро составят основу Общество.
Татьяна Толстая
Татьяна Толстая — внучка известного советского русского писателя Алексея Толстого. Свою литературную карьеру она начала в начале 80-х, но по-настоящему прославилась в 2000-е. Она не только писатель, но и публицист и публицист.
The Slynx (Kys)
Роман «Кыс» публиковался более 20 раз. Он был удостоен нескольких престижных наград. Это антиутопический роман, полный иронии и сарказма, действие которого происходит в постапокалиптической России после ядерной атаки.
Бенедикта, главного героя, воспитывают те, кого называют «предыдущими», которые родились до Взрыва и хранят остатки старой культуры. Все их попытки воспитать его терпят неудачу. Бенедикт этого боится и на самом деле не хочет. Он предпочитает простую жизнь и наслаждаться своим довольно благоприятным, хотя и невысоким положением в обществе.
Мир в романе «Кыс» полон двусмысленности и взаимоисключений. Он сочетает в себе общую деградацию и отголоски великой литературы прошлого, искренние попытки сохранить человеческое отношение на фоне жестокого отношения к менее успешным в жизни ближним; констатируется великая сила искусства и его беспомощность.
В привычных или даже банальных для мировой литературы декорациях Тослтая заглядывает внутрь человека, в пространство, где существует неизвестное существо по имени Кыс. Кис олицетворяет страх перед неизвестным и непонятным.
Борис Акунин
Борис Акунин (настоящее имя Григол Чхартишвили) — один из самых популярных российских писателей, переводчиков и специалистов по японской культуре. Григол Чхартишвили отважился на разные жанры, и, как правило, каждый новый эксперимент публиковался под новым псевдонимом.Можно сказать, что наиболее популярными являются серии детективных романов об Эрасте Фандорине.
Эраст Фандорин — олицетворение русского аристократа 19 -го -го века: он образован, честен, достойен и всегда верен своим принципам. Он талантливый детектив, и ему поручено расследование различных преступлений. Итак, Борис Акунин пишет в разных детективных жанрах.
Романы о Фандорине не имеют ничего общего ни с историей, ни с политикой.Наверное, это главная причина их популярности у читателей.
Каждая книга — достойный сюжет для шпионского фильма: нетривиальный, захватывающий, полный загадок и неожиданных поворотов.
Борис Акунин написал несколько десятков книг разного формата и жанра об Эрасте Фандорине. В своих романах автор не намерен обсуждать философские вопросы или углубляться в рассуждения о человеке или обществе. Это интересные книги высокого качества, которые понравятся как любителям криминальных историй, так и тем, кто просто хочет прочитать захватывающий и захватывающий рассказ.
Это пять книг, которые мы рекомендуем прочитать всем, кто интересуется литературой. Это, конечно, лишь малая часть современной русской литературы. Наша цель не состояла в том, чтобы составить рейтинг или определить лучшего писателя. Мы хотели рассказать вам о книгах, которые уже вошли в историю русской литературы и переведены на английский язык.
50 лучших документальных книг за последние 25 лет.
«Как писатель, я предпочитаю руководствоваться своей записной книжкой и содержащимися в ней фактами», — написал Дэвид Карр в своих мемуарах « Ночь ружья », одной из 50 лучших научно-популярных книг Slate за последние 25 лет.Карр размышлял о разнице между художественной и научной фантастикой, искусством писателя и мастерством репортера. «Они могут не привести к идеальной, цельной дуге, но они приводят к истории, которая связана другим образом, потому что в основном это правда».
В работе по созданию канонов документальной литературе не уделяется должного внимания. В то время как мемуары прочно вошли в литературный диалог, повествование и публикуемая публицистическая литература обычно игнорируются. Эти формы могут быть легко отклонены как стоящие, но в корне нелитературные сборки фактов в абзацы.Тем не менее, у кого из читателей не было расширенного кругозора, не вырвавшего сердца, а совесть которой не пробудила бы документальная книга? Ответственность, которую берут на себя авторы таких книг, по приведению фактов мира в форму, придающую смысл его суматохе, может вызвать у читателя некую ясность мысли, с которой не может сравниться ни один другой жанр.
СписокSlate окончательных научно-популярных книг, написанных на английском языке за последнюю четверть века, включает прекрасно написанные мемуары, но также и репортажные книги, сборники эссе, путевые заметки, произведения культурной критики, страстные аргументы и даже сборник советов по дому.Все они разделяют приверженность «большей части правде» и вера в то, что копать глубже, чтобы найти реальную историю — будь то в вашей памяти, на пыльных полках архивов, в русской литературе или в трущобах в Мумбаи — это стоящая задача. начинание.
Кабинет чудес мистера Уилсона: зубчатые муравьи, рогатые люди, мыши на тосте и другие чудеса юрской технологии Лоуренса Вешлера (Пантеон, 1995)«Что это за место — это точно ?» Лоуренс Вешлер спрашивает владельца необычного музея-витрины в Лос-Анджелесе, в который он однажды наткнулся, где экспонаты удивительны, причудливы и на самом деле часто (но не всегда!) Полностью придуманы. В «Кабинете чудес г-на Уилсона» Вешлер превращает историю невероятного создания Музея юрских технологий в полностью успешную медитацию о человеческой изобретательности и творческих способностях, мысленный эксперимент о том, как разум реагирует на бытие изумлен . В результате получилась обманчиво простая книга , которая, как и «чудо-шкафы» 16 -го -го века, которые, как объясняет Вешлер, служили самыми первыми музеями, открывает несказанные изумления.
Into the Wild Джон Кракауэр (Виллард, 1996)В апреле 1992 года Кристофер МакКэндлесс, молодой человек в поисках дикого, беспрепятственного опыта, отправился в поход в пустыню Аляски.Четыре месяца спустя его тело нашел охотник на лосей. Кракауэр намеревается разгадать тайну того, как это приключение закончилось трагедией, и крошечные ошибки, стоившие МакКэндлессу жизни, читая журналы МакКэндлесса, разговаривая с его друзьями и отправляясь в заброшенный автобус, где МакКэндлесс провел свои последние месяцы. В своем репортаже о страстном и безрассудном путешествии МакКэндлесса к трансцендентности и описании своего собственного, аналогичного юношеского опыта Кракауэр исследует наши современные отношения с дикой природой и глубокое желание многих молодых людей искать немыслимые опасности.
Мир Мадлен: биография трехлетнего ребенка Брайана Холла (Houghton Mifflin, 1997)Донкихотская посылка Холла — написать подробную биографию своей собственной дочери Мадлен, начиная с младенчества и до детства и заканчивая маленьким ребенком, — работает только потому, что Холл является таким любопытным наблюдателем и творческим толкователем своего предмета. Это, конечно, Мадлен, но также детство , период почти непостижимого развития между нулем и тремя, одновременные расцветы действия, разума и самосознания.Даже родители, не являющиеся родителями, будут очарованы «Миром Мадлен » за то, как он глубоко погружается в образ мышления и творческие прыжки, которые читатели наполовину помнят из своего детства; для родителей книга — в том, что она настаивает на том, чтобы обращали внимание, а — это любовь, — может быть почти невыносимо трогательной.
Дух ловит вас, и вы падаете: ребенок хмонг, ее американские врачи и столкновение двух культур Энн Фадиман (Фаррар, Штраус и Жиру, 1997)Эта глубоко исследованная, глубоко чуткая история культурного недопонимания в медицине фокусируется на случае Лии Ли, обожаемой младшей дочери в семье беженцев хмонг в сельской местности Северной Калифорнии.У Лии была необычная и тяжелая форма эпилепсии. Врачи американской больницы, куда обратилась ее семья, прописали ей тщательно продуманный режим приема лекарств, чтобы контролировать приступы. Ее семья, с другой стороны, считала, что рекомендации врачей ухудшили состояние ребенка, и не обратила внимания на то, что они считали причиной ее болезни: духи, похитившие ее душу и нуждающиеся в принесении в жертву животных. Фадиман проявляет большое уважение к хмонгам и их культуре, посвящая альтернативные главы их верованиям и истории, никогда не делая вид, что их народные лекарства принесли Лии какую-либо пользу.Именно стремление Фадимана сочувственно изображать обе стороны, не отказываясь полностью от суждений, делает это тематическое исследование таким впечатляющим. Обе стороны были объединены своей преданностью благополучию маленькой девочки, и Фадиман в конечном итоге утверждает, что, если бы врачи были более склонны лучше понимать людей хмонгов и взаимодействовать с родителями Лии и их убеждениями, они могли бы спасти Лию от ее печальной участи.
Якобы забавная вещь, которую я больше не буду делать: очерки и аргументы Дэвида Фостера Уоллеса (Little, Brown, 1997)Хотя сейчас он наиболее известен своим романом « Бесконечная шутка» 1996 года, Уоллес заработал себе репутацию, особенно среди молодых читателей в конце 90-х, как эссеист и весьма своеобразный журналист.Его редакторы из Harper’s отправили его на государственную ярмарку и в праздничный круиз, развлечения, чья репутация беззаботного среднеамериканского веселья казалась безнадежно чуждой самому Уоллесу, гиперактивной наблюдательной машине, отчаянно пытающейся избавиться от его собственного самосознания, но неспособной сделать это. Результаты, включенные в этот сборник эссе, были веселыми и разоблачительными; Кто знал, что можно даже писать таким образом, чтобы признать, как трудно определенному типу ума, пропитанного средствами массовой информации, перестать создавать ассоциации и ссылки, забыть о себе? В этих пьесах Уоллес делает себя — и свои обреченные попытки вписаться и получать удовольствие, в которое он действительно не верит, — предметом шутки, и это очень забавная шутка (хотя в меньшей степени в свете его самоубийство в 2008 году).Этот сборник также включает в себя несколько первоклассных статей о теннисе и все еще актуальное для телевидения и художественной литературы эссе Уоллеса «E Unibus Pluram», но предметы круизного лайнера и ярмарки штата по-прежнему сияют ярче всех.
Из чистой ярости: борьба с Д.Х. Лоуренсом Джефф Дайер (North Point Press, 1998)Безусловно, самая смешная книга, когда-либо написанная о писательском кризисе, это «этюд» Д.Х. Лоуренс, любимый автор Дайера, больше похож на рассказ о путешествиях и мемуары, чем на «трезвую академическую» работу, которую автор изначально намеревался написать. Путешествуя из Парижа в Рим, из Греции в Таос, штат Нью-Мексико, Дайер совершает литературное паломничество, которое не приводит к прозрениям. В одном месте слишком жарко, чтобы что-то делать; другой слишком красив. Один слишком какофоничен; другой слишком спокойный. Он комично работает над романом, чтобы избежать своей книги Лоуренса, когда он не работает над книгой Лоуренса, чтобы избежать своего романа. («Сначала у меня было непреодолимое желание написать обе книги, но эти два желания истощили друг друга до такой степени, что и у меня не было желания писать.Его скука оперена и нелепа. И все же, сквозь трещины между оцепенением Дайера и его неудовлетворенностью, наконец-то проявляется дань уважения Лоуренсу — этому великому стороннику страстной жизни. Лоуренс хорошо знал парадокс, лежащий в основе жизни писателя: жизнь — это предмет письма, а письмо — не жизнь; эти два компенсируют друг друга. Единственный разумный ответ на эту абсурдную дилемму — смех, и читателям Дайера он понравится.
Теннисный партнер: история дружбы и потерь доктора Авраама Вергезе (HarperCollins, 1998)Авраам Вергезе был врачом в клинической больнице в Эль-Пасо, штат Техас, когда он встретил студента-медика Дэвида Смита, обгоревшего бывшего теннисиста из Австралии. Tennis Partner — это отчасти история дружбы, которая выросла между двумя мужчинами, когда они общались на работе и на теннисном корте, когда Вергезе вдохновлял Смита возродить его любовь к игре, а Смит консультировал Вергезе в трудных ситуациях. конец его брака. Если бы это был только тщательно наблюдаемый, интимный портрет близкой и значимой дружбы, книга уже имела бы огромный успех. Но Смит, выздоравливающий наркоман, снова начинает употреблять наркотики, и последняя треть книги — это одновременно тревожный портрет врача, пытающегося спасти жизнь, и волнующее размышление о пределах того, что могут сделать друзья, столкнувшись с монстром. зависимости.Через все это нас ведет голос Вергезе: чуткий, печальный, искренний и всегда добрый.
Мы хотим сообщить вам, что завтра мы будем убиты вместе с нашими семьями: Истории из Руанды Филип Гуревич (Фаррар, Страус и Жиру, 1998)Сообщения СМИ во время геноцида в 1994 году в Руанде были нечеткими и сбивающими с толку. Гуревич, журналист, был полон решимости понять, как страна, объединенная одним языком и религией, могла стать настолько разделенной, что одна часть ее населения внезапно обратилась бы против другой, убив миллион своих сограждан, включая своих собственных соседей.Он путешествовал по африканской стране в течение девяти месяцев, посещая места массовых убийств, беседуя с военными преступниками в лагерях для военнопленных, собирая истории тех, кто спасся бегством сквозь зубы. Но Мы хотим вас сообщить — это больше, чем шедевр военного репортажа. Гуревич докапывается до корней геноцида, обнаруживая их в пережитках недовольства, порожденных колониализмом и гражданской войной. Прежде всего он винит схемы правящей элиты хуту, которая намеренно спланировала резню, используя радио, основное средство массовой коммуникации Руанды, для разжигания кровавой ненависти среди хуту к меньшинству тутси.Этому плану не помешало международное вмешательство даже после того, как западные лидеры узнали о совершаемых зверствах. Несмотря на то, что эта книга прекрасно написана, ее нелегко читать, но идеи, к которым приходит Гуревич, важны как никогда.
Домашний комфорт: искусство и наука ведения домашнего хозяйства Шерил Мендельсон (Скрибнер, 1999)Красиво написанный и почти беспорядочный по своей полноте, Home Comforts содержит, кажется, накопленную мудрость всей культуры по выбору ткани, дизайну освещения, складыванию одежды, вывозу мусора, мытью посуды, хранению продуктов, сервировке стола, организации шкафа и настройке фортепиано.Незаменимое руководство Мендельсона по удалению пятен охватывает четыре страницы, от липкой ленты до мелка до горчицы до мочи . Но это не просто справочник; Прежде всего, модель Home Comforts вдохновлена уважением и привязанностью Мендельсона к своим обязанностям и удовольствиям по ведению домашнего хозяйства. Каждую из ее 884 страниц доставляет абсолютное удовольствие читать, и никакая книга не успокаивает аккуратных уродов сильнее или вдохновляет неряхи.
Битва за Бога Карен Армстронг (Knopf, 2000)После 11 сентября Армстронг, бывшая монахиня, ставшая популярным историком религии, казалась своего рода пророком: она опубликовала свою историю фундаментализма « Битва за Бога», год назад.Читатели толпами обращались к ней, пытаясь понять, что было внезапной, непредвиденной, всепоглощающей угрозой. В результате взгляд Армстронга на фундаментализм сформировал наше понимание этого феномена больше, чем, возможно, любой другой мыслитель. К счастью, ее анализ представляет собой проницательный анализ, выявляющий сходства между фундаменталистами всех трех основных монотеистических религий: христианства, иудаизма и ислама. Что наиболее важно, она признает, что все формы фундаментализма являются реакцией на смещение и беспорядок современности, даже когда фундаменталисты используют современные инструменты, такие как средства массовой информации и социальные сети.Ясный, всесторонний и убедительный, Битва за Бога предоставляет основу для понимания более трех религий, на которых он сосредоточен. С каждым годом он становится только актуальнее.
Душераздирающая работа потрясающего гения Дэйва Эггерса (Simon & Schuster, 2000)Если бы вы были полубезубедным, весьма ущербным, но в высшей степени умным двадцатилетним генералом Ксером на рубеже 21-го -го -го века, и вы писали мемуары о том, как ваши родители умерли с разницей в пять месяцев, когда вы были в старшей школе , оставив вас заботиться о своем 8-летнем брате, вы оказались перед выбором.Вы можете представить свою историю с предполагаемой искренностью (как это сделал бы сегодня практически любой человек в возрасте под 20). Или, если вы до боли осознавали, что многое из того, что является искренним, на самом деле неподдельное, расчетливое, сентиментальное и в противном случае подделка, вы могли бы придумать новый стиль. Это должен быть стиль, который настаивал бы на тщательном изучении, насмешках и извинениях за себя, который головокружительно колебался между игривым и суровым. Эггерс, конечно же, выбрал последнее, выпустив книгу, которая имела огромное влияние — до сих пор остается очень влиятельной, если судить, среди прочего, по распространенности определенного восклицательного знака — ослепляющей школу журналистики.Сам Эггерс был вдохновлен Дэвидом Фостером Уоллесом, но в отличие от Уоллеса, Эггерс смог вырваться из зарослей самосознания, а может быть, он был еще дальше в них, и достиг скалы, ядра реальности, которое была его любовь к своему брату Тофу и преданность ему. Он оставил за собой и довольно хороший путь.
Заимствованный Finery : Воспоминания Паулы Фокс (Генри Холт, 2001)Это правда, что мемуары Фокса о первых двадцати годах ее жизни были опубликованы во время бума автобиографий об ужасном детстве, и богемные родители Фокса в стиле эпохи джаза были… трудными.Они бросали ее разным родственникам, друзьям и незнакомцам на долгие годы, переправляя ее из дома престарелого министра в северной части штата Нью-Йорк на курорт Флориды, квартиру в Лос-Анджелесе, кубинскую сахарную плантацию и модную школу-интернат в Монреале. Ее очаровательный, подвижный отец слишком много пил и нарушал обещания, а мать просто отвергала ее. Но Фокса явно не интересует рассказ о горе. Вместо этого Borrowed Finery — это своего рода транскрипция памяти в ее странной пятнистости.Он состоит из частей, записи тех инцидентов, больших и малых, которые по какой-то причине освещаются, как будто прожекторами, когда мы вспоминаем великие и темные отрезки прошлого. Эти мемуары — не столько повествование, сколько коллаж из таинственно мощных моментов: кухня любимого учителя, мертвый щенок, новое платье. Лучше всего стиль прозы Фокса — ненавязчиво простой, ясный, доведенный до типичных деталей — настолько близок к совершенству, насколько это возможно в английском языке.
Американская территория: создание Всемирного торгового центра Уильям Лангевиш (North Point Press, 2002)«Здания больше не были зданиями, а место, где они упали, превратилось в чистый лист», — пишет Уильям Ланжевише о нулевой точке, месте разрушения башен Всемирного торгового центра 11 сентября.11. «Среди руин сейчас начался незапланированный эксперимент в американской жизни». У Ланжевише был девять месяцев беспрепятственного доступа к каждому собранию, решению и подземному аду в эпицентре деятельности, что привело к удивительно подробному и глубоко эмоциональному взгляду на труд тысяч городских служащих, инженеров и строительных рабочих, когда они убирали пламя. , токсичные, опасные обломки Нижнего Манхэттена. American Ground — это вдохновляющий портрет американской изобретательности, столкнувшейся с невыполнимой задачей, и захватывающее исследование американской психики после великого сдвига в мировом порядке.
Случайная семья: любовь, наркотики, проблемы и совершеннолетие в Бронксе Адриан Николь ЛеБлан (Скрибнер, 2003)Адриан Николь Леблан в течение 10 лет писал о группе молодых мужчин и женщин в западном Бронксе, когда они спаривались, росли, сбегали, возвращались и пытались вырастить собственных детей. Написанный с постоянной эмоциональной интенсивностью, которая погружает читателя в сердца Джессики, Коко, Лурдес, Мерседес и Фокси, « Random Family » потрескивает от непосредственности.Блестяще соблюдая социальные коды и структуры, которые управляют сообществами, которые она изображает, книга читается как роман Джейн Остин, ее героини ограничены обстоятельствами, а также их личностями. Самые волнующие моменты этой работы по глубокому репортажу наступают, когда женщины находят краткие моменты покоя в хороших отношениях, в семье, в работе, которая им нравится; но всегда за углом поджидают неприятности, чтобы «разбиться, как бильярдные шары».
Не могу остановиться, не остановится: история поколения хип-хопа Джефф Чанг (St.Martin’s Press, 2005)Обширная культурная история доминирующего американского вида искусства за последние 50 лет, Can’t Stop Won’t Stop прослеживает хип-хоп от его зарождения в Южном Бронксе, а затем еще дальше — до ямайских тостеров, чьи стиль вдохновил первых рэперов Нью-Йорка. Чанг наполняет свою книгу именами и историями о тех маленьких героях, творчество и вдохновение которых упускается из виду во многих культурных повествованиях: промоутеры вечеринок, чьи самодельные тряски в грязных квартирах привлекали толпы и ди-джеев, танцевальные команды, которые руководили обществом. страсть к этой новой музыке, художники граффити, которые принесли уличный стиль в центр города.Но он также выделяет звезд, от Kool Herc до Rakim и Ice Cube, которые вводили новшества и популяризировали форму для аудитории, не считая вечеринок DIY. И в своем вдохновляющем, своеобразном стиле Чанг помещает революцию в политический и социальный контекст Нью-Йорка (и Америки) 20 -го -го века: глубоко расистский, экономически жестокий и готовый к взрыву.
Fun Home: A Family Tragicomic Элисон Бечдел ( Houghton Mifflin, 2006)В этих трогательных мемуарах как расследовании тайной жизни собственного отца Элисон Бечдел сочетает навыки опытного карикатуриста — выразительный рисунок, лаконичное повествование, едкий юмор — с изобретательностью и любопытством репортера.Начав с собственных дневников, Бехдель раскрывает темные сокровища своего детства и юности, когда она была дочерью директора закрытого похоронного бюро в маленьком городке Пенсильвания; ее умная повествовательная структура снова и снова возвращается к решающим моментам, полируя их и выставляя на свет, открывая новые грани смысла. Юная Элисон и ее щегольский отец были инверсиями друг друга: «Пока я пыталась компенсировать в нем что-то нечеловеческое, — пишет она, — он пытался выразить через меня что-то женское.Эта сдержанная, но красивая книга, попытка разгадать его жизнь и смерть, захватывающе оживляет и воплощает их отношения.
Мир без нас Алан Вейсман (Thomas Dunne Books, 2007)Мы — культура, опьяненная апокалипсисом и разрухой, вечно рассказывающая друг другу истории о том, что мы сделаем, чтобы выжить, если цивилизация, которую мы знаем, рухнет.Но что, если бы само человечество взорвалось и оставило позади весь аппарат нашего существования без единой души, которая могла бы начать все сначала? Это непреодолимая предпосылка книги Вейсмана, мысленного эксперимента, подтвержденного глубоким исследованием того, что нужно для поддержания функционирования построенного мира, и того, что произошло в тех немногих местах (Чернобыль, Корейская демилитаризованная зона), где никого не было поблизости. поддержать это. Вайсман, научный журналист, еженедельно прогнозирует развитие затопляемых туннелей метро, возделывание ферм за счет пастбищ, падение небоскребов, возвращение домашних животных в свое дикое состояние и, что менее романтично, таяние ядерных реакторов, взрывы химических заводов в ядовитые костры и огромная масса выброшенного пластика, дрейфующего вокруг Мирового океана на долгие века.Планета со временем выздоровеет, уверяет он своих читателей, если «уверять» — это даже правильное слово: воздух станет чистым, вода станет более сладкой, а животные, птицы и насекомые поселятся в наших старых местах. Это прекрасный и устрашающий сценарий, оригинальное определение возвышенного, исполненный с методичной бравадой, от которой захватывает дух.
Ночь пушки: Репортер расследует самую мрачную историю своей жизни.Его собственный. Дэвида Карра (Simon & Schuster, 2008)В 2008 году Дэвид Карр в течение многих лет был уважаемым New York Timesman, репортером газеты и любимым наставником бесчисленного множества молодых журналистов. Но за два десятилетия до этого Карр был наркоманом — наркоманом, лишившимся журналистской работы, которому девять раз звонили копы Миннеаполиса, и чьи дочери-близнецы родились на 2,5 месяца раньше срока от матери, которая курила крэк. ночь перед их доставкой.В эпизоде «Ночь пушки» Карр применил взгляд своего репортера к своей собственной истории, копаясь в тех потерянных годах и раскрывая болезненные и пугающие правды о человеке, которым он был, находясь в муках зависимости. Выпущенный в эпоху пост-Джеймса Фрея, пост-Джей Ти Лероя, когда скептики находили мемуары все более ненадежными, комбинация автобиографии и журналистики Карра в прямом эфире исследует не только секреты его собственной жизни, но и способы, которыми мы все рассказываем сами себе эволюционируют в версии, с которыми мы можем жить. Ночь пушки показывает, как трудно и как необходимо смотреть в лицо прошлому с усердием и смирением.
Эпоха чудес: как романтическое поколение открыло красоту и ужас науки Ричард Холмс (Пантеон, 2009)Холмс — наш величайший из ныне живущих биографов. Рассказывает ли он о бунтарстве Перси Шелли, о том, что Сэмюэл Кольридж впал в опиумную зависимость (Холмс специализируется на поэтах-романтиках), или о своей собственной склонности к прогулкам по тропинкам и дорогам, по которым когда-то ходили его подданные, все, что он пишет, приятно читать — очаровательно. ненавязчиво эрудит, двигаясь.В этой необычной работе он рассматривает несколько британских ученых и исследователей, как 18 -й век сменился 19 -м . Эти мыслители далеко не были трезво рациональными, они были так же вдохновлены бодрым духом своего времени, как и поэты, о которых обычно пишет Холмс. Уильям Гершель, определивший первую за столетия новую планету; Хамфри Дэви, который изобрел электрохимию и экспериментировал с закисью азота; Мунго Парк, искавший Тимбукту; и другие были такими же авантюристами воображения, как и любой художник, настаивает Холмс.Кольридж (герой двухтомной биографии Холмса и друг Дэви) заявил, что наука движется «страстью надежды» и видением преобразования мира к лучшему. Холмс призывает своих читателей понять, что когда-то поэзия и наука стояли, взявшись за руки, на пике открытий и смотрели друг на друга с «дикой догадкой», как Кортес и его люди в сонете Китса. Вот книга, способная вызвать у читателя такое же изумление.
Колумбина Дэйв Каллен (Двенадцать, 2009)Убийство 13 человек в средней школе Колумбайн в Колорадо в 1999 году было, как отмечает Каллен в этом исчерпывающем отчете о трагедии, «первым крупным противостоянием заложников в эпоху мобильных телефонов.Пока Эрик Харрис и Дилан Клиболд, вооруженные до зубов, все еще бродили по коридорам здания, СМИ, отчаянно нуждаясь в какой-либо информации, начали рассказывать истории о плащеносной мафии и недовольных готах, набрасывающихся на спортсменов, которые издевались над ними. Учащиеся, прячущиеся от стрелков, видели эти репортажи по телевизорам в классах и передавали их эхом через свои мобильные телефоны. Вокруг школьной стрельбы вырос миф, самый смертоносный на тот момент, почти полностью вымышленный, и большую часть его трудно развеять.Харрис, заключает Каллен, был просто сердитым психопатом, а Клеболд, его апостолом-самоубийцей, но впоследствии все, от бывших юношей-неудачников до евангелистов с комплексами мучеников, превратили эту голую реальность в историю, подтверждающую их взгляды на мир. Каллен, который сам был на месте преступления в течение 15 часов после преступления, провел 10 лет, отрывая легенды от правды. В результате получился выдающийся репортаж, разоблачение не только самих съемок, но и бесчисленных неправомерных попыток найти в них смысл.
Затерянный город Z: сказка о смертельной одержимости в Амазонке Дэвид Гранн (Doubleday, 2009)Перси Фосетт был последним из великих белых исследователей, отважным британцем, который в первые десятилетия -го -го века был одержим легендарной древней цивилизацией глубоко в джунглях Амазонки. В течение многих лет Фосетт охотился за своим «потерянным городом Z», даже когда его предали коллаборационисты, ослабили голодом и напали ядовитые муравьи и хищные рыбы.Z, наконец, стоил Фосетту жизни, как и жизни его сына, когда они оба исчезли во время обыска в 1925 году. Бабушка — «почти 40 лет, с цветущей линией талии» — решает рассказать историю Фосетта и вскоре обнаруживает, что сам застрял в джунглях, абсурдно захваченный той же жаждой открытий, которая убила его объект. Знаменательная работа в жанре документальной повествовательной литературы, которая одновременно прославляет и высмеивает освященную веками историю о авантюристе, атакующем пустыню с «немногим больше, чем мачете, компасом и почти божественным чувством цели».”
Завершение шляпы: сборник текстов (1954–1981) и Посмотрите, я сделал шляпу: сборник текстов (1981–2011) Стивена Сондхейма (Knopf, 2010–11)Множество писателей собрали труды своей жизни в два тома и оценили их, но никто не делал это с таким остроумием, безжалостной честностью и хорошим юмором, как Стивен Сондхейм, что имеет смысл, потому что немногие писательские работы соответствуют сочинениям Сондхейма в этих точные качества.Важно отметить, что эти сборники текстов не являются упражнением в самоудовлетворении; Сондхейм проницателен и не жалеет своих собственных ошибок, даже тех, которые только он достаточно умен, чтобы увидеть. Возьмем, к примеру, его заметки к прекрасной песне Company «Маленькие дела, которые вы делаете вместе»: он сетует на бойкость песни, называет ее жесткие схемы рифм «столь же утомительными, сколь и тщательно продуманными» и оплакивает замененное им четверостишие. с одним он теперь считает хуже. В результате получилась карманная история музыкального театра за последние полвека, ускоренный курс совместного творческого процесса и бездонная ремесленная лекция для всех, кто стремится сделать что-то прекрасное.
Бессмертная жизнь Генриетты не хватает Ребекка Склот (Корона, 2010)В 1951 году 30-летней чернокожей женщине в больнице Джона Хопкинса в Балтиморе диагностировали рак шейки матки. Клетки, взятые из биопсии опухоли Генриетты Лакс, получившие название клеток HeLa, вскоре стали основой для десятилетий решающих медицинских исследований: вакцина против полиомиелита, методы ЭКО и достижения в области генного картирования — все они обязаны своим успехом клеткам HeLa, взятым из тела Лакса.В безупречно опубликованной книге Склота рассказывается замечательная история научного развития, а также приводится страстный аргумент о том, как медицина всегда использовала черные и бедные тела. В процессе публикации книги Склут подружился с потомками Лакса. Вместо того, чтобы нанести ущерб «объективности» автора, эта дружба превращает то, что уже было очень хорошей научной книгой, в глубоко гуманный и важный вопрос о том, как технический прогресс идет вперед, безразлично к жизням, подпитывающим его курс.
Главный переключатель: расцвет и падение информационных империй Тим Ву (Knopf, 2010)Сегодня кажется очевидным, что Интернет будет иметь тенденцию к консолидации власти в руках нескольких крупных игроков, но почти 10 лет назад Ву вызывал раздражение, когда утверждал, что все информационные отрасли переходят от открытости к концентрации, если не вмешаются внешние силы. В этой книге он следит за историей телефонии, радио, кино и телевидения, отмечая, что ранние периоды инноваций и доступа для небольших, ловких игроков (таких как местные телефонные компании) всегда уступали место централизованному контролю.Голливудские магнаты, в частности, стремились подчинить себе все аспекты кинопроизводства, от талантов до театров, и только действия правительства смогли сломить их мертвую хватку. Фантазия о том, что распределенная структура Интернета (в нем нет «главного переключателя») навсегда избавит его от монополий, была точкой веры среди первых приверженцев среды, и прошедшие годы только подчеркнули, насколько пророческим Ву был в определении их ошибки. Он действительно кое-что сделал неправильно — социальные сети в то время были молодой силой, а Google тогда казался превосходно открытыми воротами для контента по сравнению с Apple, — но истории из этих других отраслей остаются мощным предупреждением о судьбе любого важного средства коммуникации. в обществе, которое не может защитить себя.
Новый Джим Кроу: массовое заключение в эпоху дальтонизма Мишель Александер (The New Press, 2010)Александра была ученым, специализирующимся в области гражданских прав, когда в начале 2000-х она проходила мимо знака протеста, осуждающего Войну с наркотиками как «нового Джима Кроу». Ее первым побуждением было отбросить это утверждение как теорию заговора и вернуться к тому, что большинство ее чернокожих друзей и коллег из среднего класса считали своим главным приоритетом: защита позитивных действий.Но с годами работа Александра в качестве юриста в ACLU в конечном итоге привела к тому, что она согласилась с автором знака. Она утверждает, что система уголовного правосудия и, в частности, законы о наркотиках, отнюдь не «просто еще одно учреждение, зараженное расовыми предрассудками», воспроизвели действие законов Джима Кроу, укрепив расовую кастовую систему, в которой большое количество бедных черных мужчин не допускались к чему-либо лучшему, кроме самой черной работы, и от равного участия в общественной жизни. Захватывающе читать, The New Jim Crow неожиданно стал бестселлером и навсегда изменил взгляд мыслителей и активистов на феномен массового заключения.
Одержимые: приключения с русскими книгами и людьми, которые их читают Элиф Батуман (Фаррар, Страус и Жиру, 2010)Что Батуман, штатный писатель New Yorker , больше всего любит в русской литературе и в самой русскости, так это то, что она называет ее «мистификациями», а именно «чувством лишь наполовину понимания». В этом восхитительном сборнике эссе она описывает свои путешествия по таким запутанным местам, как бывшее имение Толстого, Узбекистан, монастырь на Адриатическом острове и аспирантура.Она всю жизнь стремится к грандиозному, меланхолическому и, что особенно важно, абсурдному. Батуман, кажется, притягивает борхезианскую особенность, как магнит. Она едет в Самарканд, чтобы изучить язык сомнительной аутентичности, на котором один из немногих сохранившихся письменных текстов принимает форму любовных писем между красным и зеленым цветами. Когда Аэрофлот теряет багаж, клерк ее спрашивает: «Вам знакома наша русская фраза, покорность души?» Ее уговаривают судить «соревнования ног» среди мальчиков в венгерском летнем лагере.И хотя большинство научных конференций довольно скучны, она посещает одну, на которой пожилая женщина повернулась к другому гостю и потребовала: «Я хотела бы знать, правда ли, что вы меня ненавидите». Когда дело доходит до эксцентричности, Батуман поддерживает свою цель — ее докторскую степень. В диссертации сравнивали романы с двойной бухгалтерией, и она пробилась на конференцию Толстого, предложив статью, в которой утверждалось, что романист был убит. Хотя «Одержимые» вряд ли улучшит понимание Достоевского читателями, к концу они получат столько удовольствия, что им все равно.
Путешествия по Сибири Яна Фрейзера (Фаррар, Штраус и Жиру, 2010)Своеобразный краеугольный камень карьеры, проведенной в посещении кажущихся пустыми ландшафтов и поиске теплых сердец, которые бьются в них, « Путешествие по Сибири» демонстрирует все замечательные таланты Иэна Фрейзера как писателя-путешественника. Ему глубоко любопытно все и все, кого он встречает. Он терпелив и наблюдателен. Он начитанный, блестящий контекстуализатор.Он легко переносит прошлое в настоящее и устанавливает связи между человеком и местом, историей и судьбой. И он чертовски забавен, один из самых смешных писателей на свете. «До того дня, когда ты умрешь, ты будешь с извивающимся смехом вспоминать описания Фрейзером кошмарных комаров Западной Сибири, которые« напали на нас, как будто стреляли из пожарного шланга »:« Большинство, конечно, тебя кусают. куда угодно. Это ваши комары общей практики или терапевты. Затем у вас есть специалисты — комары из глаз, ушей, носа и горла.”
Тепло других солнц: эпическая история Великой Америки Миграция Изабель Вилкерсон (Random House, 2010)В то же время интимная и всеобъемлющая история Уилкерсона предлагает знаменательный отчет об одном из эпохальных изменений в американском обществе: движение за шесть десятилетий примерно 6 миллионов чернокожих граждан с Юга на Средний Запад, Запад и Северо-Восток.Многие из этих трансплантатов вели себя, как отмечает Вилкерсон, больше как беженцы, чем кто-либо другой, спасаясь от законов Джима Кроу, чтобы сформировать анклавы, объединенные их связями с городами, которые они оставили позади. (Отрыв от юга, как сказал ей один из ее источников, был подобен «отстранению от магнита».) Вилкерсон привлекает внимание книги, проследив за жизнями трех человек: жены издольщика, организатора труда и врача, который продолжал считать Рэя Чарльза среди своих пациентов. Хотя каждый мигрировал в разное время по разным причинам, их истории имеют общую нить бегства от всепроникающего, жестокого и бесчеловечного расизма южного общества.То, что обнаруживали эти обнадеживающие путешественники, когда они уезжали, часто использовалось для эксплуатации, но те небольшие преимущества, которые они обнаружили под другими солнцами, стали трамплином для самой американской мечты: лучшей жизни.
Гарлем — это нигде: путешествие в Мекку Черной Америки Шарифа Родс-Питтс (Little, Brown, 2011)Мечтательная, извилистая и восхитительная ода Родса-Питтса Гарлему вызывает призраков «Мекки Черной Америки».Как паломница из Техаса в эту раздраженную землю обетованную, она обнаружила, что ее тянет не к очевидным вдохновляющим местам, таким как дом Лэнгстона Хьюза, а к остаткам прошлого гарлемитов, которые были упущены или полузабыты: литературный альбом назвал Александра Гамби, фотографа, специализирующегося на портретах умерших, оператора музея восковых фигур. Район определяется его эксцентричностью, и Родс-Питтс разыскивает их, болтает со старушками, ищет автора вдохновляющих сообщений, написанных мелом на тротуарах, и слушает лекции одного из последних членов почти вымершего черного националиста. движение.Она сопоставляет архивные фотографии пустырей и витрин с новыми облагораживающими постройками, возводящимися на их месте. Harlem Is Nowhere — это не столько историческое произведение, сколько настроение, тонкий фантазм, напоминающий о стремлениях и потерях замечательного места и всех людей, которые сделали его своим убежищем и своим домом.
Информация: история, теория, потоп Джеймс Глейк (Пантеон, 2011)Сказать, что история информации и коммуникации Глейка обширна, значит ничего не сказать.По словам Глейка, все мы являемся «информационными созданиями», от слов, которые составляют большую часть нашего взаимодействия друг с другом, до кода, встроенного в нашу ДНК. Эта книга сконцентрирована вокруг Клода Шеннона, математика и криптографа Bell Labs, который основал теорию информации в статье 1948 года, в которой рассматривается вопрос о том, как измерить, что нужно для передачи сообщения от отправителя к получателю, даже если этот получатель является всего лишь субатомной частицей в другая сторона вселенной гадала, куда вращаться.Люди являются одними из самых энергичных передатчиков сигналов во Вселенной, и когда Глейк не объясняет отношение информации к броуновскому движению и теореме Гёделя о неполноте, он глубоко погружается в более увлекательные истории об африканских говорящих барабанах, зарождающихся компьютерных программах Ады Лавлейс и о том, как Telegram изменил мир. Однако информация — это не то же самое, что и знание, и это знание, которое эта книга передает большими славными пригоршнями, путешествуя во времени и пространстве, проливая яркий свет сначала на один уголок опыта, затем на другой.Его широта и охват поражают.
За прекрасными вечными: жизнь, смерть и надежда в подземном городе Мумбаи Кэтрин Бу (Random House, 2012)Шедевр Кэтрин Бу — продукт более чем трехлетнего детального репортажа в трущобах недалеко от аэропорта Мумбаи под названием Аннавади, это история Кафки для нашего времени, история решительных борцов, ограниченных обстоятельствами, официальным пренебрежением и безудержной коррупцией. что даже те, кто добивается успеха, наказываются за свои достижения.На портрете мусорщика Абдула, который попадает в суд после ложного обвинения соседа, Behind the Beautiful Forevers изображает молодого человека, который теряет все, что он заработал, и выходит с другой стороны, заявляя, что «что-то было случилось с его сердцем ». Его болезненное принятие моральных решений отражает книгу, в которой Бу всегда старается изобразить способы, которыми ее подданные проявляют свободу воли в своей собственной жизни, даже ценой своего здоровья и безопасности. Движущая, драматическая, душераздирающая книга.
Вдали от дерева: родители, дети и поиск идентичности Эндрю Соломон (Скрибнер, 2012)Опросив более 300 человек в течение 10 лет, Соломон исследует опыт воспитания ребенка, фундаментально отличного от него самого. Дети этих родителей, как рассказывает Соломон, «глухие или карлики; у них синдром Дауна, аутизм, шизофрения или множественные тяжелые формы инвалидности; они вундеркинды; это люди, зачатые в результате изнасилования или совершающие преступления; они трансгендеры.« Вдали от Дерева» — это гигантский гигант, но его океанический размах важен для того, чтобы передать бесконечное разнообразие способности человечества справляться с различиями между нами. Собирая весь этот материал, Соломон делает собственное эмоциональное и интеллектуальное развитие одной из тем книги, описывая, как его испытуемые помогли ему сбросить шоры, которые он когда-то носил. В основе этого необычного проекта лежит загадка того, что делает группу людей семьей. Оказывается, крови не всегда достаточно, но и много других общих черт идентичности.Построение истинного родства начинается с выбора, а затем часто кажется неизбежным, актом воли перед лицом пугающих разногласий, который в конечном итоге кажется чудом.
Старые пути: путешествие пешком Роберт Макфарлейн (Viking, 2012)Macfarlane страстно заботится о двух вещах: ландшафте и языке. Этот ярко чувственный рассказ о нескольких пешеходных экскурсиях, а также о респектабельном плавании под парусом описывает его опыт знакомства с древними маршрутами, большинство из которых были созданы народами, чьи имена были потеряны во времени, но чей отпечаток на Земле продолжает жить благодаря бесчисленным ногам, которые следовали за ним. их.Он утверждает, что похожие многовековые тропы пересекают море, которые запоминаются морякам, даже если они не оставляют визуальных следов. Желание Макфарлейна более полно испытать места, которые он посещает — в основном в Великобритании, но также в Испании и Тибете, — настолько сильное, что он снимает обувь, чтобы почувствовать под ногами камни, траву, вереск и (в одном болезненном случае) дрок. Его путешествия тоже не лишены человеческого интереса; они всегда, кажется, включают встречи с очаровательными поэтами и художниками, например, с человеком, который планирует подвесить фигуру в натуральную величину, сделанную из человеческих костей и телячьей кожи, внутри валуна, местонахождение которого только горстка людей когда-либо узнает.Как и все работы Макфарлейна, эта книга — оберег против обтекаемого, глобального, в общем виртуального. Это гимн несводимой реальности камня, листа и волны.
Люди, которые едят тьму: правдивая история молодой женщины, исчезнувшей с улиц Токио, и зла, поглотившего ее Ричард Ллойд Парри (Фаррар, Штраус и Жиру, 2012)Секрет великой книги о настоящих преступлениях не в том, как автор пишет о преступлении, а в том, насколько умело он формулирует влияние, которое оно оказывает на выживших, и секреты, которые он выдает об обществе, которое допустило это.Парри, глава токийского бюро лондонской Times, осветил историю убийства Люси Блэкман, 21-летней бывшей бортпроводницы, которая исчезла, когда работала стюардессой в городском районе Роппонги. Семь месяцев спустя ее тело было найдено в пещере. Парри предлагает разрушительный портрет неадекватности системы уголовного правосудия Японии, поскольку она изо всех сил пытается понять, что виноват серийный убийца. В конце концов, сын корейско-японского бизнесмена был признан абсурдным виновным в похищении и расчленении Блэкмэн, но не в ее убийстве.По словам Пэрри, враждующие разведенные родители Блэкмана играют важную роль: от отца, который продолжал искать Люси, до озлобленной матери, которая не могла сопротивляться возможности нанести ответный удар своему бывшему. Сам убийца представляет собой непостижимый шифр, но Парри изображает людей, жизни которых он разрушил, во всей их сложности: героических, несовершенных, пораженных и, в конечном счете, сочувствующих.
Going Clear: Саентология, Голливуд и тюрьма веры Лоуренс Райт (Knopf, 2013)Эта книга может быть просто идеальным разоблачением: непревзойденный журналист, пишущий на вопиюще злонамеренную тему и поднимающий актуальные темы.Райт упал именно в эту кроличью нору после того, как написал для жителя Нью-Йорка о том, как Церковь Саентологии ухаживает за знаменитостями, и он внес некоторые изменения в чрезвычайно сдержанный тон, который он использует, рассказывая о махинациях основателя религии, писателя-фантаста Л. Рона Хаббарда и еще более худшего поведения его преемника Дэвида Мицкевича. Но отказ Райта разглагольствовать и разглагольствовать — даже когда он представлен бесчисленными примерами церковного мошенничества, лжи и жестокости, не говоря уже о явной и вопиющей изворотливости — оказывается его секретным оружием.Прилагая все усилия, чтобы быть справедливым, допуская плохую прессу и прямые репрессии, которые часто приветствуются новыми религиями, Райт возводит стену доказательств, кирпич за проклятием, неумолимый кирпич. Не повредит и то, что история саентологии крайне странная — включая лагерь для военнопленных в Южной Калифорнии, морскую штаб-квартиру, предназначенную для уклонения от IRS и других властей, и кампании, направленные на то, чтобы вызвать психические заболевания у критиков церкви, — и тематическое исследование самого американца -помощь барыги.
Потерянные девушки: неразгаданная американская тайна Роберт Колкер (Харпер, 2013)По меньшей мере четыре, а возможно, целых 14 убийств были приписаны еще неизвестному человеку, который выбросил останки своих жертв на заброшенной прибрежной дороге на Лонг-Айленде.Для большинства писателей-криминалистов отсутствие установленного убийцы сделало бы эту книгу неудачной, но Колкер, который освещал расследование для журнала New York в течение нескольких лет, превращает эту ответственность в силу. Поскольку Колкер рассказывает историю о том, как более дюжины молодых женщин отошли на обочину общества и стали уязвимыми для одного или нескольких хищников, он отдавал должное мучительной сложности семейной жизни этих женщин, их талантам и мечтам, их битвам с существом. жестокое обращение и сексуальное насилие, а также их непростые отношения с матерями, а также с друзьями и родственниками, которые боролись за сохранение своих воспоминаний и продолжали поиск своего убийцы.Объединяющими чертами всех их историй являются класс, бедность и экономические соблазны секс-работы. Другая причина заключается в том, что власти не восприняли всерьез их исчезновения, пока четверо из них не были найдены похороненными в том же месте. Колкер, обладающий сверхъестественной способностью играть в муху на стене, ловит сотрудников полиции и СМИ, увольняющих жертв; только возможность серийного убийцы заставляла их рассчитывать. Колкер отказывается позволить убийце определять их.
Путешествие к источнику Эха: о писателях и выпивке Оливии Лэйнг ( Picador, 2013)Не все великие американские писатели были заядлыми пьяницами, но среди них достаточно соусов, чтобы Лэйнг, британская женщина, опьяненная широко открытыми обещаниями нашей национальной литературы, спроектировала поездку вокруг их пьяных злоключений.Хотя сама Лэнг не была алкоголичкой, она росла в семье, искалеченной пьянством партнера ее матери, и эта история переплетается с ее рассказами о ее поездках в места, где шесть мужчин — Джон Чивер, Ф. Скотт Фицджеральд, Эрнест Хемингуэй, Теннесси Уильямс, Раймонд Карвер и Джон Берриман писали, их забивали и высыхали. Лэнг читает их работы необычайно остро и чутко, а ее описание мест, которые она посетила, и того, что там с ней произошло, может быть даже лучше.(Лысый орел в полете выглядит как «подброшенное в воздух пальто, рваное и огромное».) Но истинная тема этой великолепно печальной книги — это стремление к самоуничтожению и то, что значит жить рядом с человеком, который не может сопротивляться зову сирены.
Расслабление: внутренняя история Новой Америки Джордж Пакер (Фаррар, Страус и Жиру, 2013)Этот хоровой рассказ об американской жизни за последние 35 лет рассказывается с точки зрения известных личностей (Ньют Гингрич, Элизабет Уоррен, Колин Пауэлл, Элис Уотерс) и неизвестных (черный профсоюзный организатор, потенциальный предприниматель, преуспевающий в жизни). ностры самопомощи, женщина из Огайо, потерявшая свои пенсионные сбережения из-за схемы Понци, и в одном бравурном отделении — город Тампа, который подвергся каскаду потерь права выкупа закладных после рецессии 2008 года).Пакер стремится передать повествование каждого предмета без редакционной редакции или морализаторства — подход, который кажется радикальным всего через шесть лет после публикации книги, поскольку сегодня императив высказывать свое мнение, кажется, никогда не ослабевает. В результате The Unwinding почти дезориентирует, как если бы вы зашли внутрь после дня, проведенного на порывах сильного ветра. Но как только вы к этому привыкнете, подход Пакера открывает пространство для размышлений о том, как эти разные люди переживают и реагируют на их чувство, что Америка распадается.Немногочисленные исключения практически сияют значимостью: от сплоченной семьи бедных жителей Флориды, которые боролись с одной неудачей за другой, но всегда были спиной друг к другу, до владельца горстки пустых мотелей, который решил бороться с автоматизированной системой отчуждения права выкупа с помощью ее сообщество и клан. «Уша Патель не была коренной американкой, — пишет Пакер в типично проницательной (хотя и нетипично субъективной) фразе, — иными словами, она была не одна».
Волна Сонали Дераниягала (Кнопф, 2013)Дераниягала, экономист из Лондонского университета и Колумбийского университета, отдыхала со своей семьей на Шри-Ланке в 2004 году, когда она выглянула в окно и увидела, как океан поднимается вверх и устремляется к балкону их дома для отпуска.К концу дня Дераниягала потеряла родителей, мужа и двух их маленьких сыновей в результате цунами в День подарков. Это разрушение, которое может показаться неописуемым, но Дераниягала находит их; Оказывается, она очень одаренный писатель. Большая часть волны Волна описывает последствия трагедии. Это рассказ о горе, которое отказывается отвернуться от уродства или погрязнуть в сантиментах, и тем не менее оно очень красиво из-за преданности Деранийагала истине. Есть недели сна, затем выпивки, а затем безумная кампания по изгнанию пары, которая переехала в старый дом ее родителей.Наконец, через два года после цунами, Дераниягала вернулась в лондонский дом, который она когда-то делила со своим мужем и сыновьями, место, где старая грязная детская миска, превращенная в садовую игрушку, становится драгоценным талисманом заблудших. Постепенно ее боль утихает достаточно, чтобы она могла нарисовать портреты тех мальчиков, этого человека, достаточно ярких, чтобы пронзить читателя кусочком собственного траура. Сама по себе история Дераниягалы сделала бы эту книгу необычной, но неизгладимостью делает ее артистизм.
Гражданин: американская лирика Клаудиа Рэнкин (Graywolf Press, 2014)Отчасти сборник стихов, отчасти мемуары, отчасти критическое эссе длиной в книгу, Гражданин рискует, на что другие книги не посмеют, и читается как никакое другое название в этом списке.Ослепительная медитация о невидимости, темноте и Америке, Citizen борется с моментами двойного принятия в повседневной жизни: «Погоди, ты только что услышал, ты только что сказал, ты только что увидел, ты только что сделал это? ” И это задает другие, более острые вопросы: что поднималось в горле Серены Уильямс на протяжении всей ее карьеры? Зачем нужна вода в Новом Орлеане? Чья это рука летит с моря позади Дж. М. У. Невольничий корабль Тернера? В середине этой мучительной и язвительно забавной книги, написанной исключительно для безымянного «вас», Рэнкин обращается к первым людям, с точки зрения традиционных мемуаров.Первое лицо, пишет она, является «символом чего-то»: «Местоимение едва удерживает человека вместе».
Шестое вымирание: неестественная история Элизабет Колберт (Генри Холт, 2014)Шестое вымирание — это трогательная элегия видам, потерянным за века в результате природных и антропогенных катастроф. Но это также предупреждение о том, что ждет животных Земли в антропоцене, эпохе изменения климата и формирования человека, в которой мы сейчас находимся.Результатом является леденящая кровь, захватывающая история массового вымирания, тех событий, происходящих примерно раз в сто миллионов лет или около того, в результате которых исчезает популяция видов на Земле. «Во время событий массового вымирания, — пишет Колберт, — обычные правила выживания приостанавливаются». Когда-то доминирующие виды исчезают в мгновение ока. Ни одна книга не сделала реальность того, как люди угрожают будущему не только своей планеты, но и своего вида, более ясной для читателей, чем эта красиво написанная, прекрасно освещенная и страстно аргументированная модель объяснительной научной журналистики.
Вещи имеют значение: исследование чудесных материалов, которые формируют наш рукотворный мир Марк Миодовник ( Houghton Mifflin Harcourt, 2014)Разговор о низкой концепции: Stuff Matters — это, помимо прочего, бетон, стекло, фарфор, бумага, графит, нержавеющая сталь и пластик. Это рукотворные штуки вокруг нас, и они настолько обыденны, что мы даже не задумываемся об этом.Миодовник, материаловед с душой поэта, воспевает магию, скрытую в этих обычных веществах. Stuff Matters описывает, как изготавливаются наши вещи (кирпичи, кофейные кружки) и что они могут когда-нибудь сделать для нас (плащи-невидимки, бионические человеческие конечности, взрывающиеся бильярдные шары, лифт в открытый космос, бетон, который можно катать вверх, как ткань или очистить воздух). Он также отмечает замечательные свойства повседневных вещей, которые мы принимаем как должное, таких как бумага, любовные письма, старые фотографии и стекло — вещество, которое когда-то было настолько редким, что кусок песка пустыни, который ударила и расплавила молния, был одним из них. из самых ценных «драгоценных камней» в гробнице Тутанхамона во время его захоронения.Прочитать Stuff Matters — значит заново увидеть скромные предметы вокруг нас и впервые понять чудеса, которые они представляют.
Дни варвара: жизнь серфинга Уильям Финнеган (Penguin Press, 2015)Вы можете подумать, что вам наплевать на жизнь, потраченную на погоню за волнами по всему миру, но мемуары Уильяма Финнегана так точно передают «краткий, острый проблеск вечности», который серфер получает, катаясь на доске по кристально-голубой трубе на идеальный пробег, что сто страниц в Barbarian Days вы тоже пройдете через зеркало.Из печального пересказа Финнеганом своих юных дней ясно, что он пережил из-за выбранной им жизни: он испытывает ужас и боль на волнах; он наказывает свое тело царапинами, сломанным носом, порванным хрящом лодыжки, катарактой, вызванной солнцем; отношения с друзьями и семьей бледнеют по сравнению с жизнью «новоявленного варвара», который отвергает ценности долга. Но годы охоты на серфинг также создают маловероятные дружеские отношения: от гавайских детей Финнегана из детства на острове Оаху до «глупого танцора», который помогает Финнегану находить волны в холодных водах у Лонг-Айленда, в нескольких минутах езды на метро от квартиры давнего журналиста из Нью-Йорка. Barbarian Days — это шедевр спортивной литературы, фокусирующийся на самой маленькой единице спортивных и художественных достижений: на единственном человеческом теле, пытающемся сделать что-то сложное и красивое.
Dreamland: Правдивая история американской опиатной эпидемии Сэм Кинонес ( Bloomsbury Press, 2015)Опиоидная эпидемия подкралась к большому количеству городских американцев среднего класса, но не к Хинону, который бросил свою работу в Los Angeles Times, чтобы написать Dreamland, — первое и до сих пор лучшее исследование кризиса.Он подошел к этой истории с двух совершенно разных точек зрения: из маленьких городков и городов, где вера врачей в ложь Big Pharma о том, что новые препараты, такие как Оксиконтин, не вызывают привыкания, приводила к чрезмерному рецепту и таблеткам, и из малоизвестного мексиканского штата Наярит, где местные кланы наладили полностью вертикально интегрированную торговлю героином, контролируя все аспекты — от выращивания маков до доставки наркотиков к дверям клиентов. Он подробно и подробно рассказывает об обоих. Изображение Хинонесом контраста между на удивление здоровыми и крепкими общинами в Наярите и экономически и социально разваливающимися американскими городами, где торговцы предпочитали работать (избегая столкновений с признанными торговцами наркотиками в столичных центрах), одновременно удивляет и поучительно.
H для Hawk , Helen Macdonald (Grove Press, 2015)Каждый скорбит по-своему, и для Макдональд после смерти ее любимого отца таким способом было приручить ястреба-тетеревятника — процесс, описанный в этих поцарапанных, грязных, славных мемуарах. Опытный сокольничий, Макдональд понимает, насколько неблагоразумен ее проект; этот вид, как известно, трудно дрессировать, он упрям в своей дикой природе.Но она влюбляется в птицу «рептилию». Падший ангел. Грифон со страниц иллюминированного бестиария. Что-то яркое и далекое, как золото, падающее сквозь воду ». Письмо Макдональдса также позолочено и слегка антикварно, поскольку она выполняет средневековую задачу по обучению ястреба по имени Мэйбл летать по команде в своей руке в кожаной перчатке. Мэйбл нельзя обнимать, и она не будет смотреть на нее жидкими восхищенными глазами — это не такие сочные мемуары, которые спасло меня животное. Но читатель постепенно понимает, что Мэйбл, со всеми ее трудностями и чуждыми, не относящимися к млекопитающим способами, — именно то, что нужно Макдональду.Писатель мирится не с потерей, а с жизнью, такой же прекрасной и ужасной, безжалостной и жизненной, как тетеревятник.
Negroland: Memoir Марго Джефферсон (Пантеон, 2015)Марго Джефферсон, родившаяся сразу после окончания Второй мировой войны в семье педиатра из Чикаго и его «светской» жены, выросла в «Негроланде», так она называет чернокожую американскую элиту — класс, определяемый профессией, достатком, родословной и т. Д. и, к ее ужасу, цвет кожи и поведение.Привлекательность ее мемуаров заключается в прекрасно сформулированной амбивалентности почти всего Джефферсона, включая сами мемуары, форма, которая, как она замечает, предлагает вечное искушение «погреться в собственной невинности» и «почтить свое горе». Джефферсон отказывается делать ни то, ни другое или отбрасывать проблемное слово в названии. «Я до сих пор считаю слово« негр »чудесным, великолепным и ужасным, — пишет она. «Слово для плакатов беглых рабов и прокламаций о гражданских правах». Социальный класс Джефферсон воспитал ее изысканное чувство вкуса (она стала критиком New York Times, получившим Пулитцеровскую премию), но его члены, как она позже поймет во время потрясений 1960-х годов, также «довольствовались иссушенным белым факсимиле. , и отказался от жизненно важной черной культуры.Мемуары Джефферсона о его взрослении в этой среде, с ее напряженной аристократичностью и сложным отношением к американской расовой кастовой системе, одновременно полны любви и мрачной иронии, столь же богаты и выдержаны, как и жизнь, которую они повествуют.
Странная женщина и город: мемуары Вивиан Горник (Фаррар, Страус и Жиру, 2015)Один из величайших мемуаристов своего поколения ( Fierce Attachments ) и эссеистов, Горник посвящает эту книгу разгадыванию того, как она стала «странной женщиной», одинокой и бездетной городской жительницей, опьяненной уличной жизнью Манхэттена.В детстве в Бронксе она мечтала о том, чтобы возглавить революцию и найти настоящую любовь, красную малышку в подгузниках, но, оглядываясь назад, она решает, что, как и ее мать и несколько ее литературных героинь, «родилась, чтобы найти не того мужчину, «Искать» нечестивое недовольство, которое будет постоянно держать жизнь в страхе «. Взамен она получила Нью-Йорк, который (почти) никогда не перестает удовлетворять ее парадным набором персонажей и «разнообразием и изобретательностью методов выживания». В гибкой, ищущей прозе Горник размышляет о богатствах дружбы — особенно о ее связи с Леонардом, геем, который разделяет ее угрюмый взгляд на все, — и о жизни разума, а также о самопознании, которое приходит с возраст.Для женщины, которая утверждает, что у нее «склонность к негативу», она написала удивительно вдохновляющую книгу.
Как выжить после чумы: история изнутри о том, как граждане и наука победили СПИД Дэвид Франс (Кнопф, 2016)На протяжении десятилетий история борьбы со СПИДом казалась не чем иным, как разочарованием, позором и сотнями тысяч жертв. За исключением того, что это было не так: даже в разгар эпидемии ученые лихорадочно работали, чтобы понять вирус и его эффекты, и, что не менее важно, активисты боролись за увеличение финансирования этих ученых, сосредоточить и нацелить свои исследования и стереть клеймо тех, кто пострадал от этого.В своей монументальной истории той битвы, от первых случаев в 1970-х до появления «тройного коктейля» в середине 90-х, сделавшего СПИД управляемым состоянием для многих экономически благополучных американцев, Дэвид Франс отмечает, что многие из этих активистов работают было широко задокументировано, потому что сами активисты опасались, что никогда не доживут до результатов своей работы. Многие из них этого не сделали. Франс рассказывает их истории с чистым состраданием, опираясь не только на его упорные исследовательские навыки, но и на его историю как активиста и репортера New York Native.Это решающая книга для понимания того, что одна из великих социальных трансформаций нашей эпохи была не результатом естественного сгибания дуги истории в сторону справедливости, а искривления дуги истории благодаря неустанной, мучительной работе тех, кто отдал свою жизнь. линия.
Lab Girl Хоуп Джарен (Knopf, 2016)Мемуары Джарен — это гимн ее жизни в науке, особенно в той науке, которая предполагает пачкать руки и тянуться за пробиркой с образцом.Она — профессор геобиологии, специализирующаяся на жизненном цикле растений, и хотя для этого нужно много путешествовать и возиться, она чувствует себя как дома в своей лаборатории, «месте, куда я переезжаю». Я стою, хожу, сижу, беру, несу, карабкаюсь и ползу. Моя лаборатория — это место, где мне хорошо, что я не могу спать, потому что помимо этого в мире есть еще много дел ». Как бы вдохновляюще ни было читать кого-то, кто так хорошо пишет о работе, чьи удовольствия часто остаются незамеченными, самое большое удовольствие в Lab Girl — это рассказ Джарена о ее дружбе с Биллом, ее научным партнером более 20 лет.Глубокая и полностью платоническая связь между людьми, которые празднуют получение ученых степеней, надувая в предрассветные часы стеклянные трубки, наполненные углекислым газом, — это на самом деле , о которых вы часто не читаете. Эта дружба, столь же преданная и прочная, как и любая кровная узы, основана на нездоровой пище, собранном в мусоре снаряжении, шутках и общей жажде как знаний, так и задачи их получения. Когда обычно молчаливый Билл признается, что чувствует себя одиноким после смерти своего отца, Джарен думает: «Неважно, что нас ждало в будущем, моей первой задачей всегда было бы проделать дыру в мире и создать для него место, где он мог бы безопасно быть его. эксцентричная личность.Она не знает, как сказать ему это, поэтому вместо этого показывает ему и нам.
Один день: необыкновенная история обычных 24 часов в Америке Джин Вайнгартен (Blue Rider Press, 2019)Вайнгартен, давний писатель Washington Post, обладатель Пулитцеровской премии, начинает свою книгу с уловки: он и его редактор выбирают случайный день — воскресенье, 28 декабря 1986 года, — и Вайнгартен намеревается сообщать обо всех интересных вещах, которые произошли. .Результат забавный, душераздирающий, пугающий и абсурдный, поскольку Вайнгартен ведет хронику серийного убийцы, трансплантации сердца, трагического пожара, невероятного романа, политического просчета, концерта Grateful Dead — все они являются профессиональными портретами американской жизни. в миниатюре. Книга — это трюк, смелость, но она также является доказательством веры, которая оживляет все книги в этом списке: истории есть повсюду. Работа писателя документальной литературы — достаточно долго и внимательно искать их, а также рассказывать им с достаточным сочувствием и вниманием, чтобы воплотить их в жизнь.
Slate поддерживает отношения с различными интернет-магазинами. Если вы покупаете что-то по нашим ссылкам, Slate может получать партнерскую комиссию. По возможности обновляем ссылки, но учтите, что срок действия сделки истекает, и все цены могут быть изменены. Все цены были актуальны на момент публикации.
.