Книги про репрессии и лагеря: Сталинские репрессии и лагеря — 126 книг
Сталинские репрессии 📚 – топ лучшей литературы по теме
Сталинские репрессии 📚 – топ лучшей литературы по теме | Читайте и слушайте онлайн на MyBookЧто выбрать
Библиотека
Подписка
📖Книги
🎧Аудиокниги
👌Бесплатные книги
🔥Новинки
❤️Топ книг
🎙Топ аудиокниг
🎙Загрузи свой подкаст
📖Книги
🎧Аудиокниги
👌Бесплатные книги
🔥Новинки
❤️Топ книг
🎙Топ аудиокниг
🎙Загрузи свой подкаст
- Главная
- Библиотека
- Темы
- сталинские репрессии
Сортировать
Фильтры
Фильтры
Авиатор
Евгений Водолазкин
Премиум
Евгений Водолазкин – прозаик, филолог.
Автор бестселлера “Лавр” и изящного historical fiction “Соловьев и Ларионов”. В России его называют “русским Умберто Эко”, в Америке – после выхода “Лавра” на английском – “русским Маркесом”. Ему же достаточно быть самим собой. Произведения Водолазкина перев…
Дети Арбата. Книга первая. Дети Арбата
Анатолий Рыбаков
Премиум
Время действия романа А.Рыбакова «Дети Арбата» – 1934 год. Автор вводит читателей то в кремлевские кабинеты, то в атмосферу коммунальных квартир, то в институтские аудитории или тюремную камеру; знакомит с жизнью и бытом сибирской деревни. Герои романа – простые юноши и девушки с московского Арба…
Крутой маршрут
Евгения Гинзбург
Премиум
Драматическое повествование о восемнадцати годах тюрем, лагерей и ссылок потрясает своей беспощадной правдивостью, вызывает глубочайшее уважение к силе человеческого духа, который не сломили эти страшные испытания. Роман-автобиография журналистки Евгении Гинзбург (1904–1977) «Крутой маршрут» – до.
..
Архипелаг ГУЛАГ (сокращенная аудиоверсия)
Александр Солженицын
Премиум
В 4-5-6-м томах Собрания сочинений печатается «Архипелаг ГУЛАГ» – всемирно известная эпопея, вскрывающая смысл и содержание репрессивной политики в СССР от ранне-советских ленинских лет до хрущёвских (1918–1956). Это художественное исследование, переведенное на десятки языков, показало с разитель…
Архипелаг ГУЛАГ. Книга 2
Александр Солженицын
Премиум
В 4-5-6-м томах Собрания сочинений печатается «Архипелаг ГУЛАГ» – всемирно известная эпопея, вскрывающая смысл и содержание репрессивной политики в СССР от ранне-советских ленинских лет до хрущёвских (1918–1956). Это художественное исследование, переведенное на десятки языков, показало с разитель…
Страх
Анатолий Рыбаков
Стандарт
Трилогия «Дети Арбата» повествует о горькой странице истории России – о том времени, которое называют «периодом культа личности».
В романе «Страх» (вторая книга трилогии) продолжается рассказ о судьбах «детей Арбата» – Саши, Вари, Лены, Нины.
Один день Ивана Денисовича
Александр Солженицын
Премиум
Рассказ был задуман автором в Экибастузском особом лагере зимой 1950/51. Написан в 1959 в Рязани, где А.И. Солженицын был тогда учителем физики и астрономии в школе. В 1961 послан в «Новый мир». Решение о публикации было принято на Политбюро в октябре 1962 под личным давлением Хрущёва. Напечатан …
Вечная мерзлота
Виктор Ремизов
Премиум
Книги Виктора Ремизова замечены читателями и литературными критиками, входили в короткие списки главных российских литературных премий – «Русский Букер» и «Большая книга», переведены на основные европейские языки, и эта книга тоже вошла в финал премии «Большая книга». В «Вечной мерзлоте» автор сн…
Вечная мерзлота
Виктор Ремизов
Премиум
Роман основан на реальных событиях.
Действие разворачивается на гигантской сталинской стройке в 1949-1953 годах. Полторы тысячи километров железной дороги были проложены заключенными с Приполярного Урала в низовья Енисея. По вечной мерзлоте, тайге и болотам. Это роман не об ужасах сталинизма, но …
Бывшие люди. Последние дни русской аристократии
Дуглас Смит
Стандарт
Книга историка и переводчика Дугласа Смита сравнима с легендарными историческими эпопеями – как по масштабу описываемых событий, так и по точности деталей и по душераздирающей драме человеческих судеб. Автору удалось в небольшой по объему книге дать развернутую картину трагедии русской аристократ…
Фильтры
Фильтры
В данном разделе представлен топ лучших книг и аудиокниг по теме «Сталинские репрессии». Полный список из 187 популярных книг и аудиокниг по теме, рейтинг и отзывы читателей. Читайте книги или слушайте на сайте онлайн, скачайте приложение для iOS или Android, чтобы не расставаться с любимыми книгами даже без интернета.
О проекте
Что такое MyBook
Правовая информация
Правообладателям
Документация
Помощь
О подписке
Купить подписку
Бесплатные книги
Подарить подписку
Как оплатить
Ввести подарочный код
Библиотека для компаний
Настройки
Другие проекты
Издать свою книгу
MyBook: Истории
Книги о ГУЛАГе. Список Элен Каплан
Литература о репрессиях в СССР – это огромный массив книг, в котором сложно разобраться даже человеку глубоко заинтересованному. Именно поэтому мы решили опубликовать список, который составлял профессионал – Элен Каплан, историк-архивист, директор Тургеневской библиотеки в Париже и президент Ассоциации друзей Мемориала во Франции. Мы публикуем сокращённую версию библиографии Каплан, расставив книги в хронологическом порядке по дате первой публикации. Полная версия этого необъятного перечня книг опубликована в англоязычном сборнике «Reflections on the Gulag». В первой части подборки представлены книги, впервые опубликованные в промежутке между 1920-м и 1985-м годами.
- Сергей Мельгунов. Красный террор в России. Берлин, 1924;
Исследование документов, собранных автором за время жизни в послереволюционной России. - Иван Зайцев Соловки: коммунистическая каторга или место пыток и смерти. Шанхай, 1931;
- Беломорско-Балтийский канал имени Сталина. История строительства. Москва, 1934;
Пропагандистккая книга, призванная оправдать использование подневольного труда политзаключённых на строительстве канала, и описывающая устройство лагеря. Создавалась с участием, в том числе, Максима Горького.
Роман, основанный на личном тюремном опыте автора, участника скаутского движения и брата писателя Ивана Солоневича.
Преданный социализм (Der Verratene Sozialismus. Zehn Jahre als hoher Staatbeamter in der Sowjetunion). Берлин, 1938;Мемуары немецкого инженера, члена Коммунистической партии Германии, который приехал работать в СССР в 1924-м году. В 1932-м был арестован, успел пройти несколько лагерей, прежде чем был освобождён в 1934 году через вмешательство немецкого правительства.Разочаровавшись в коммунизме, Альбрехт стал верным национал-социалистом, а его книга активно использовалась нацистами как элемент антикоммунистической пропаганды.
Роман, сюжет которого основан на личном опыте автора (настоящее имя – Виктор Львович Кибальчич). Члена ВКП(б), соратник Зиновьева и противник Сталина, он наблюдал историю России с 1919 по 1936 гг.. Одно из первых описаний советских реалий довоенного периода.
Книга-описание жизни в СССР, ставшая причиной знаменитого судебного разбирательства.
Теме принудительного труда в СССР уделено отдельное внимание в главе XVIII.
Книга немецкой коммунистки, вместе с мужем жившей в СССР. В 1937 мужа расстреляли, а саму её отправили в лагерь в Караганду. В 1940 году Сталин передаёт Бубер-Нойманн правительству Гитлера, после чего она попадает в концлагерь Равенсбрюк, откуда будет освобождена лишь американскими войсками. Книга неоднократно переиздавалась на немецком (Als Gefangene bei Stalin und Hitler), английском (Under two dictators) и итальянском (Prigioniera di Stalin e Hitler). На русский не переводилась.
Париж, 1949;Советские тюрьмы периода 1939-1940 гг. глазами польского офицера, написавшего в последствии немало книг о судьбе польских заключённых в СССР. В 2012 году вышла на русском.
Одна из первых попыток систематического картографирования трудовых лагерей сталинской эпохи.
Автор, австрийский учёный, эмигрировал в СССР в 1931 году. В 1937 арестован как «бухаринец» и посажен в харьковскую тюрьму на 3 года, после чего передан Германии в Бресте вместе с другими немцами 1 января 1940. Книга описывает методики допросов, условия советских тюрем и содержит короткие биографии других заключённых. Также Вайсберг стал одним из источников для Давида Руссе.
Франкфурт, 1956;Мемуары немецкой коммунистки, эмигрировавшей в СССР в 1935 году. Уже в 1936 Леонгард была арестована и провела 12 лет в тюрьмах, лагерях и ссылке, откуда вернулась в ГДР в 1948 году, благодаря усилиям сына.
Первое описание лагерной жизни, опубликованное в советском журнале.
Александр Горбатов. Годы и войны. Москва, 1965;
Автор, генерал Красной армии, был арестован и отправлен в лагеря на Колыму. После нападения Германии на СССР был выпущен и восстановлен в звании, а в 1945 уже стал комендантом Берлина. Его автобиография стала первой книгой воспоминаний, опубликованной в СССР, в которой подробно описывалась жизнь заключённых в советских лагерях.
Впервые в истории СССР автор-коммунист осмеливается открыто заявить о том периоде своей жизни (1949-53), когда он был арестован и выслан.
Арестованная в 1937, на свободу Гинзбург вышла только в 1953, пройдя через лагеря Колымы. Её автобиографическая повесть имела большой резонанс и была переведена на многие языки мира.
Сборник рассказов, в которых автор рассказывает о жизни в Колымских от лица заключённых. Наряду с работами Солженицына является одним крупнейших образцов лагерной прозы, переведённым на многие языки мира.
Книга-сборник лагерной переписки украинского диссидента.
Знаменитое исследование британского историка, в корне изменившее восприятие темы сталинских репрессий на Западе благодаря глубокому системному подходу и новым оценкам численности жертв репрессий. В 1990 году Конквест сделал расширенное переиздание книги, куда вошли новые собранные им сведения
Авторское свидетельство о шести годах (1960-66), проведённых им в советских лагерях.
Книга, описывающая жизнь в «шарашке» – специальном подразделении ГУЛАГа, где заключённые-инженеры имели возможность на особых условиях работать по специальности, а не на тяжёлых каторжных работах.
Автор, член партии эсеров, была арестована впервые в 1922 году и отправлена в Соловки. В 1927 году её амнистировали, но долго на свободе она не пробыла и успела сменить много мест заключения, от суздальского политизолятора до Магадана, пока не была выпущена в 1947 году. Олицкая не прекращала политической деятельности ни на свободе, ни в заключении.
Автор книги был арестован, когда ему было всего 14 лет, как член семьи врага народа – его отец был расстрелян вместе с Тухачевским. Книга описывает те пять лет его жизни, которые он провел в тюрьмах и лагерях (1937-42).
После неудачной попытки захвата самолёта с целью побега из Советского Союза автор был приговорён к смертной казни, которая была, впрочем, заменена на 15 лет заключения.
Воспоминания о 13 годах (1940-53), проведённых в лагерях и тюрьмах, где автор помимо всего прочего повстречался с Солженицыным. В последствии тот изобразит Панина в своей книге « В круге первом» под фамилией Сологодин, что найдёт своё отражение в названии мемуаров Панина
Рассказ о тюрьмах и лагерях, в которых автор, известный советский диссидент, публицист и правозащитник, провел 12 лет.
Значительную часть своей жизни с 1929 по 1957 автор провела в советских лагерях и тюрьмах. В книге, помимо всего прочего, содержится подробное описание лагерей в Воркуте.
Книга воспоминаний Льва Копелева, арестованного в Данциге в 1945 и отправленного в Унжлаг. В 1947 его освободили и арестовали снова.
Художник, сын американского коммуниста итальянского происхождения, Сговио приехал в Москву в 1935, но 3 года спустя был арестован и отправился на Колыму, где пробыл до 1946 года. Его рисунки лагерной жизни пользуются большой известностью и сегодня.
Мать-коммунистку арестовали в 1948-ом году, а её дочь тремя года ми позднее – в 1951-ом.
Обе вышли на свободу в 1955 году. Книга, написанная дочерью и матерью в соавторстве, и сегодня является одним из самых полных свидетельств о внутреннем устройстве послевоенного ГУЛАГа.
Ещё одна книга воспоминаний Копелева, покрывающая период с 1947 по 1954, – время, которое автор провел в специальной тюрьме в Марфино, где, в частности, встретился с Солженицыным.
По теме:
- Ирина Щербакова. Карта памяти о ГУЛАГе. Проблемы и лакуны // Laboratorium, 2015, № 7 (1).
- Книги о ГУЛАГе. Список Элен Каплан. Часть 2
10 книг о сталинских репрессиях и лагерях
1. 14 писем Елене Сергеевне Булгаковой. Владимира Уборевич
Владимира Иеронимовна Уборевич, дочь знаменитого командарма, попала в детдом в тринадцать лет, после расстрела отца и ареста матери. В двадцать и сама была арестована, получив пять лет лагерей. В 41-м расстреляли и мать… Много лет спустя подруга матери Елена Сергеевна Булгакова посоветовала Владимире записать все, что хранила ее память.
Так родились эти письма старшей подруге, предназначенные не для печати, а для освобождения души от страшного груза. Месяц за месяцем, эпизод за эпизодом – бесхитростная летопись, от которой перехватывает горло. В качестве приложения к этим свидетельствам детской памяти – впервые публикуемые материалы следственных дел Владимиры, ее матери и друзей из Центрального архива ФСБ России.
2. Хранить вечно. Книга 1. Лев Копелев
Эта книга патриарха русской культуры XX века – замечательного писателя, общественного деятеля и правозащитника, литературоведа и германиста Льва Копелева (1912-1997). Участник Великой Отечественной войны, он десять лет был “насельником” ГУЛАГа “за пропаганду буржуазного гуманизма” и якобы сочувствие к врагу. Долгое время лучший друг и прототип одного из центральных персонажей романа Солженицына “В круге первом”, – с 1980 года, лишенный советского гражданства, Лев Копелев жил в Германии, где и умер.
3. Черные камни. Анатолий Жигулин
Повесть известного советского поэта Анатолия Жигулина «Черные камни» была опубликована в 7-м и 8-м номерах журнала «Знамя» в 1988 году и сразу же вызвала широкий общественный интерес, получила высокую оценку критики.
Сразу после войны в Воронеже группа романтически настроенных юношей создала КПМ — Коммунистическую партию молодежи. Одним из пунктов ее программы значилась борьба против «обожествления» Сталина. Многие члены КПМ были арестованы, прошли через суровые лагерные испытания.
4. Все течет… Василий Гроссман
Повесть “Все течет…” – история советского лагерника, полная размышлений об особенностях русского сознания и русской истории. Позиция писателя – в понимании неповторимости каждой человеческой жизни, невосполнимости ее потери, вере в народную мудрость.
5. Россия в концлагере. Иван Солоневич
Книга Ивана Солоневича “Россия в концлагере” долго искала своего читателя. Адресованная в первую очередь русским, она сначала стала мировым бестселлером и только спустя полвека после смерти автора получила известность в России. Автор книги – выдающийся публицист Русского зарубежья, совершивший в 1934 году побег из ГУЛАГа вместе с братом и сыном. Но “Россия в концлагере” – это не просто один из первых образчиков “лагерной” прозы, это попытка осмысления истории своей страны после революции, взгляд наблюдательного репортера, который оказался на свободе и получил возможность высказать все то, о чем вынужден был молчать долгие годы.
6. Музей-квартира Павла Флоренского. Вячеслав Иванович Брагин
Книга посвящена истории создания музея-квартиры выдающегося ученого, богослова и философа, священника Павла Александровича Флоренского. Многочисленные труды о.Павла свидетельствуют о том, что его жизнь, личность и творчество имеют общекультурное и общецерковное значение. Вот почему было столь важным создание мемориальной квартиры, открывающей необъятный мир личности гениального энциклопедиста XX века.
7. Memoria. Нина Гаген-Торн
Нина Ивановна Гаген-Торн – ровесница XX века. Внучка обрусевшего шведа, кронштадтского врача, плоть от плоти питерской служилой интеллигенции. Окончив университет, она работала в этнографических экспедициях. В 1936 году была арестована и приговорена к 5 годам лагерей. Срок отбывала на Колыме. В конце 1947 года – повторный арест, еще 5 лет лагерей и ссылка. Именно там, в неволе, в стремлении быть внутренне свободой независимо от внешних обстоятельств, раскрылся писательский талант Нины Гаген-Торн.
Составитель этой книги, дочь Нины Ивановны Галина, включила в нее воспоминания и рассказы разных лет. “Memoria” дала название серии наиболее значимых передвижнических книг узников ГУЛАГа. Ценность этих произведений – в органическом единстве творческого и жизненного кредо ее авторов.
8. Погружение во тьму. Олег Волков
Олег Васильевич Волков – русский писатель, потомок старинного дворянского рода, проведший почти три десятилетия в сталинских лагерях по сфабрикованным обвинениям. В своей книге воспоминаний ПОГРУЖЕНИЕ ВО ТЬМУ он рассказал о невыносимых условиях, в которых приходилось выживать, о судьбах людей, сгинувших в ГУЛАГе. Книга ПОГРУЖЕНИЕ ВО ТЬМУ была удостоена Государственной премии Российской Федерации, Пушкинской премии Фонда Альфреда Тепфера и других наград.
9. Крутой маршрут. Евгения Гинзбург
“Крутой маршрут” Евгении Гинзбург начался в страшном 1937-м, ей было чуть больше тридцати, и закончился, как у многих, только после смерти Сталина. Восемнадцать лет неволи – тюрьма, лагерь, ссылка, снова тюрьма… Трехлетний сын Вася, будущий писатель Василий Аксенов, «познакомился» с матерью уже подростком, в Магадане, между двумя ее арестами.
В 1957 году Евгения Семеновна начала работу над книгой воспоминаний, которая была издана сначала за границей, а в 1988-м и в СССР. “Хроника времен культа личности” стала одним из главных произведений о сталинских лагерях, и первым – документальным – написанным женщиной.
10. Софья Петровна. Лидия Чуковская
Повесть Лидии Чуковской “Софья Петровна” – это первый в литературе рассказ о том, что творилось на воле в годы ежовщины (1937-1938), написанный по живому следу событий зимой 1939-1940 гг. Произведение важно прочитать любому человеку, неравнодушному к истории своей страны.
выбор Тамары Эйдельман — блог Storytel
Книг о сталинских репрессиях написано очень много. Сегодня кажется, что те страшные времена забыты или полузабыты, но это не так, и одно из доказательств — удивительные книги, которые по-прежнему с нами.
Рахметов, герой романа Николая Чернышевского «Что делать?», предпочитал читать только «капитальные», самые главные книги.
Не всегда могу с ним согласиться, но в случае со сталинской эпохой, наверное, надо начать именно с капитальных книг — русская литература знает несколько выдающихся произведений, без которых невозможно представить ни культуру, ни историю ХХ века.
Прежде всего, конечно, «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына. Книга, которой он отдал много лет своей жизни, книга, ради которой многие люди рисковали свободой, спокойствием, а некоторые и жизнью. К «Архипелагу ГУЛАГ» есть много претензий: где-то есть искажения исторических фактов — я была знакома с человеком, прошедшим через восстание в Кенгире, который яростно доказывал, что Солженицын все написал неправильно. Но стоит вспомнить, что подзаголовок книги — «Опыт художественного исследования». Эта книга — на стыке истории и литературы. Она невероятно субъективна, можно спорить с ней по конкретным деталям, но в целом «Архипелаг ГУЛАГ», прежде всего, формирует образ той страшной эпохи.
Для меня это книга номер один из тех, что рассказывают о репрессиях.
Конечно, за «Архипелагом ГУЛАГ» в моей душе идут и «Один день Ивана Денисовича», и особенно мной любимый роман «В круге первом», и «Раковый корпус». Здесь нет особых ужасов, ведь тот день, который на наших глазах проживает Иван Денисович, — это СЧАСТЛИВЫЙ день в лагере. А герои «В круге первом» находятся в том кругу ада, где еще нет мучений, а только тоска. А действие «Ракового корпуса» происходит уже после смерти Сталина, когда что-то начинает меняться, но до серьезных перемен еще очень далеко. Но от этого все эти книги не становятся менее страшными, может быть, даже наоборот. Роман «В круге первом» кажется мне особенно важным, потому что для меня эта книга о том выборе, который приходится делать людям в экстремальных ситуациях, и о том, с чем может столкнуться любой из нас.
Фрагмент
Архипелаг ГУЛАГСлушать в Storytel
Еще одна великая книга о сталинском времени — это, конечно, «Колымские рассказы» Варлама Шаламова.
Страшная, мучительная книга, которую очень трудно читать. При этом удивительным образом тоже, как и «Архипелаг», вроде бы «простое», почти документальное повествование, а на самом деле — невероятно тонкая и сложно организованная литература. Это, кстати, очень интересно показала Елена Михайлик в своей книге «Незаконная комета. Варлам Шаламов: опыт медленного чтения».
Отношения Шаламова и Солженицына складывались непросто, и сегодня их любят противопоставлять друг другу. А я этого делать не хочу. Для меня и «Архипелаг ГУЛАГ», и «Колымские рассказы» — это великие книги, непохожие друг на друга и все-таки друг друга дополняющие.
Фрагмент
Колымские рассказыСлушать в Storytel
Читайте также
«Жизнь и судьба», Василий ГроссманЕще одна классическая книга — это «Жизнь и судьба» Василия Гроссмана.
Обычно ее определяют как «книгу о войне» или «книгу о Сталинградской битве», — но это неправильно. Само название говорит о сути книги — это роман о судьбах России и ее людей в ХХ веке. Рукопись книги неслучайно была изъята у автора сотрудниками КГБ — Гроссман последовательно и продуманно проводит в ней параллель между гитлеровским и сталинским режимами, между уничтожением евреев и уничтожением крестьянства в годы коллективизации. И судьбы героев в военные годы тоже оказываются неразрывно связаны с тем, что происходило в стране и в 1930-е, и в 1940-е годы. Сегодня роман Гроссмана может показаться слишком тяжеловесным, слишком погруженным в российскую традицию мощных и неторопливых произведений. Читать его нелегко. Но когда читаешь, то многое приобретаешь.
Владимир Тендряков казался вполне «официальным», признанным советским автором, писавшим неплохие, но не слишком заметные повести из жизни деревни.
А после его смерти оказалось, что он писал в стол мучительные рассказы и повести. Наверное, самое известное сегодня его произведение — рассказ «Хлеб для собаки», написанный от имени мальчика, который пытается как-то примириться с ужасами коллективизации и видом умирающих от голода людей. Понимая, что всех ему не накормить, он начинает кормить собаку. И это ведь не только рассказ о страшном голоде, это еще и прекрасное описание психологического механизма, через который в той или иной мере проходили и проходят многие: как жить, когда вокруг такой ужас?
Мне не менее важной кажется еще одна повесть Тендрякова — «Охота», это история о «борьбе с космополитизмом», одной из важнейших и тяжелейших кампаний сталинской поры, сыгравшей мрачную роль в уничтожении советской культуры и науки. И здесь снова не просто рассказ о репрессиях, а описание того, как ведут себя люди в экстремальной ситуации, когда одни превращаются в жертв, другие — в охотников, третьи (как им кажется) — в сторонних наблюдателей.
Фрагмент
Хлеб для собакиСлушать в Storytel
Читайте также
«Зулейха открывает глаза», Гузель ЯхинаРоман Гузель Яхиной «Зулейха открывает глаза» вызвал бешеные споры — особенно после выхода сериала. На него набросились все кто мог. Феминистки — за то, что героиня оказывается способна испытать любовь к своему тюремщику. Многие жители Татарстана — за то, что главным светом в жизни Зулейхи стал русский Иван. Не берусь судить о том, оскорбила ли Гузель Яхина чьи-то чувства. Очень жаль, если так, хотя ясно, что такой цели она не ставила. Мне-то как раз кажется, что это прекрасная книга о любви, и еще неизвестно, кто кого спасает и учит в этой жизни — НКВДшник Иван ссыльную Зулейху или она его. Для меня это книга о том, как ужасно история обходится с людьми — и с жертвами, и с палачами — и как люди, несмотря ни на что, тянутся к свету и любви.
Все время внутренне противопоставляю эту книгу фильму «Ночной портье» — тоже о любви палача и жертвы — и делаю выбор в пользу романа Яхиной, уж простите…
Фрагмент
Зулейха открывает глазаСлушать в Storytel
И совсем новое удивительное явление. Прогремевший в последние два года роман Виктора Ремизова «Вечная мерзлота» показал, во-первых, что можно по-прежнему писать традиционный роман, который будет восприниматься как невероятно актуальное чтение, и, во-вторых, что по-прежнему раны сталинского времени не зажили и нам есть что об этом сказать. Ясно, что это грустно. И в то же время прекрасно, что русская литература продолжает исследовать величайшую травму нашей истории ХХ века и делает это художественными средствами. О «Вечной мерзлоте» уже пишут как о новом классическом произведении, как об удивительном открытии — и это лишний раз показывает, что русская культура жива и самая страшная трагедия способна породить катарсис.
Фотография: unsplash.com
Фрагмент
Вечная мерзлотаСлушать в Storytel
Добавьте нас в закладки
Присоединяйтесь к рассылке историй Storytel
Раз в две недели присылаем дайджест нашего журнала
Нажимая на кнопку, вы соглашаетесть с условиями передачи данных
Архипелаг ГУЛАГ. 1918 — 1956. Опыт художественного исследования [печатное издание] / А. И. Солженицын, Автор. — М. : Прозаик, 2010. : портр. ; В пер.Александр Исаевич Солженицын (1918-2008) — выдающийся русский писатель публицист, общественный деятель, лауреат Нобелевской премии. («За нравственную силу, с которой он продолжил традиции великой русской литературы», 1970), лауреат Государственной премии Российской Федерации за выдающиеся достижения в области гуманитарной деятельности (2006), академик Российской академии наук.Документально-художественная эпопея Александра Исаевича Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» произвела переворот в сознании миллионов читателей во всем мире. Это художественное исследование, переведенное на десятки языков, показало с разительной ясностью весь дьявольский механизм уничтожения собственного народа. Книга основана на огромном фактическом материале, в том числе – на сотнях личных свидетельств. Прослеживается судьба жертвы: арест, мясорубка следствия, комедия «суда», приговор, смертная казнь, а для тех, кто избежал её, – годы непосильного, изнурительного труда; внутренняя жизнь заключённого – «душа и колючая проволока», быт в лагерях, этапы с острова на остров «Архипелага», лагерные восстания, ссылка, послелагерная воля. А.И. Солженицын посвятил «Архипелаг» всем, «кому не хватило жизни об этом рассказать. И да простят они мне, что я не всё увидел, не всё вспомнил,не обо всём догадался». |
|
В круге первом [печатное издание] : роман / А. И. Солженицын, Автор. — М. : Прозаик, 2009. — 778, [3] c. ; В пер.В «Божественной комедии» Данте поместил в «круг первый», самый легкий круг Ада, античных мудрецов. У Солженицына заключенные инженеры и ученые свезены из разных лагерей в спецтюрьму – научно-исследовательский институт, прозванный «шарашкой», где разрабатывают секретную телефонию, государственный заказ. Смысл названия романа разъяснен одним и заключенных: «Шарашка — высший, лучший, первый круг ада».Плотное действие романа умещается всего в три декабрьских дня 1949 года и разворачивается, помимо «шарашки», в кабинете министра Госбезопасности, в студенческом общежитии, на даче Сталина, и на просторах Подмосковья, и на «приеме» в доме сталинского вельможи, и в арестных боксах Лубянки. Динамичный сюжет развивается вокруг поиска дипломата, выдавшего государственную тайну. Центральное место в повествовании занимает идейный спор героев романа — переплетение ярких характеров, недюжинных умов, раздумья о судьбах России, о нравственной позиции и личном участии каждого в истории страны.А.И. Солженицын задумал роман в 1948-1949 гг., будучи заключенным в спецтюрьме в Марфино под Москвой. Начал писать в 1955-м, в 1965 году рукопись вместе с другими произведениями была конфискован КГБ. В 1968 году роман был напечатан на Западе. В СССР «В круге первом» был опубликован только в 1990 году. |
|
Вагон [печатное издание] : роман / В. Н. Ажаев, Автор. — М. : Современник, 1988. — 223 с. ; В пер.Василий Николаевич Ажаев (1915-1968) — русский советский писатель. Начал печататься в 1934 году. После первой публикации был репрессирован, провел 15 лет в лагерях, с 1935 г. в ссылке на Дальнем Востоке. В 1949 году его роман «Далеко от Москвы» о строительстве на Дальнем Востоке нефтепровода в годы войны был удостоен Сталинской премии.Роман «Вагон» (1966) долгое время пролежал в архиве В. Ажаева. Герой «Вагона» Митя Промыслов, не по своей воле оказался на Дальнем Востоке. Работал в лагере, видел людей, видел, как испытывается на прочность человеческий характер. В романе перед нами предстает более правдивое, чем в первом романе, описание подлинных обстоятельств, правда истории. Здесь описывается, как «вагонзэки» едут в тюрьме на колесах, как включаются в строительство БАМа. «За что же вы меня замкнули, заточили, замуровали?» — размышляет девятнадцатилетний Митя Промыслов. Конечно, в нем угадываются автобиографические черты. Он, как и молодой Ажаев, в конце концов побеждает обстоятельства и становится крупным ученым по мерзлотоведению. Он, как и писатель, «пронес через все эти испытания глубокую, непоколебимую веру в Советскую власть, в социализм, в правоту наших идей» (эта цитата из предисловия Симонова 1966 г. , и с ней нельзя не согласиться). Однако несмотря на эти верноподданические пассажи «Вагон» был впервые опубликован в журнале «Дружбе народов» лишь 22 года спустя, после начала перестройки. |
|
Воспоминания [печатное издание] / Д. С. Лихачев, Автор; И. Ф. Анненский, авт. предисловия. — Вагриус, 2007. — 423, [4] с. — (Мой 20-й век).Дмитрий Сергеевич Лихачёв (1906-1999) — советский и российский филолог, культуролог, искусствовед, автор фундаментальных трудов, посвящённых истории русской литературы и культуры.8 февраля 1928 года Дмитрий Сергеевич арестован за участие в студенческом кружке «Космическая академия наук», осуждён на 5 лет за контрреволюционную деятельность. До ноября 1931 года — политзаключённый в Соловецком лагере особого назначения. Досрочно освобождён в 1932 году и позже вернулся в Ленинград.«Воспоминания» Д. С. Лихачева — гимн русской интеллигенции, на протяжении всей российской истории преследуемой властями, не раз обвиненной в «гнилости» и «бесхребетности», в «космополитизме» и «удалении от народа», но — несмотря ни на что — способной сопротивляться духовному насилию и разложению.Его удивительная память сохранила многие эпизоды из быта дореволюционного Петербурга, пронзительные образы Петербурга блокадного, топографию петербургских дачных пригородов и Соловков, обиход Соловецкого лагеря. И множество имен и характеров. «Стоит ли писать воспоминания?» – задает вопрос автор. И так отвечает на него: «Стоит – чтобы не забылись события, атмосфера прежних лет, а главное, чтобы остался след от людей, которых, может быть, никто больше никогда не вспомнит, о которых врут документы». |
|
Девочка перед дверью [печатное издание] : повести / М. Л. Козырева, Автор; Т. Холостова, авт. вступ. ст.; В. Хвостова, рис. — Л. : Детская литература, 1990. — 191 с. : ил ; В пер.Марьяна Козырева написала эту книгу «в стол» в 70-е годы. Частично – это ее воспоминания, частично – вымысел. Но вымысел этот возник не на пустом месте. Многие из описанных ею в повести событий художественно дополнены, но они могли бы происходить именно так. К такому развитию событий подталкивала действительность, именно такая логика, видимо, отложилась в детской памяти дочки ссыльных родителей. Но, чтобы не путать читателей, повесть издана с дополнениями и примечаниями, в которых рассказывается о реальных судьбах прототипов героев книги.Родители Вики не пошли на поводу у власти, не стали они голосовать как все «за расстрел», они сделали очень смелый, опасный, но единственно правильный выбор, сохранить свою человечность, свою душу, свою свободу, даже рискуя собственной гибелью, даже рискуя оставить ребенка без родителей.Книга о репрессиях не может иметь счастливый конец. Но в трагическом финале правда побеждает страх и ложь. Повесть заканчивается аллюзией на 67-ой псалом и словами героини: «И нам было хорошо». |
|
Колымские тетради [печатное издание] / В. Т. Шаламов, Автор. — Эксмо, 2007. — 638, [1] с. — (Великая Отечественная литература).Человек сложной драматической судьбы, выдающийся русский писатель и поэт Варлам Тихонович Шаламов (1907-1982) был трижды осужден и провел в лагерях и ссылке около 20 лет. «Колымские рассказы» — главный труд писателя — состоят из шести циклов. Они резко отличаются и по стилю, и по тональности от прозы Евгении Гинзбург, от книг Александра Солженицына, дополняя мир Солженицына своим шаламовским неулыбчивым миром глубинной лагерной России, в котором человек, по твердому убеждению Варлама Шаламова, хуже зверя, беспощаднее зверя, страшнее зверя.Никто не ждал от Шаламова стилистической безупречности, от него ждали правды, и он от рассказа к рассказу приоткрывал такие страницы каторжной правды, что даже бывшие зэки, и не то видавшие, цепенели; шаламовская правда потому и потрясает: она написана художником, написана, как говаривали еще в XIX веке, с таким мастерством, что мастерства не видно. .. В поэзии Шаламов воспевает духовную силу человека, способного даже в страшных условиях лагеря думать о любви и верности, об истории и искусстве. Это звенящая лирика несломленной души, в которой сплавлены образы суровой северной природы и трагическая судьба поэта.В моем, еще недавнем прошлом, на солнце камни раскаля, босые, пыльные подошвы палила мне моя земля. И я стонал в клещах мороза, что ногти с мясом вырвал мне, рукой обламывал я слезы, и это было не во сне. Там я в сравнениях избитых искал избитых правоту, там самый день был средством пыток, что применяются в аду. Я мял в ладонях, полных страха, седые потные виски, моя соленая рубаха легко ломалась на куски. Я ел, как зверь, рыча над пищей. Казался чудом из чудес листок простой бумаги писчей, с небес слетевший в темный лес. Я пил, как зверь, лакая воду, мочил отросшие усы. Я жил не месяцем, не годом, я жить решался на часы. |
|
Крутой маршрут : хроника времен культа личности [печатное издание] / Е. С. Гинзбург, Автор; А. Аксенова, пр. — АСТ : М. : Астрель, 2010. — 878, [1] c., : [24] л. ил. ; В пер. — (Книга на все времена).Евгения Семеновна Гинзбург (1906-1977), русская писательница, публицист, автор книги воспоминаний «Крутой маршрут» — о 18-летнем противостоянии испытаниям в сталинских тюрьмах, лагерях, ссылке, осмысленном как победа человеческого духа над злом.«Крутой маршрут» — проза поэта-гуманиста. Проза мастера, авторское предисловие которого может, правда, насторожить, если не знать широко известного в Москве выражения профессора-востоковеда М.И. Занда, выражения-ключа ко многим смелым и как бы противоречивым рукописям из СССР: «Надо уметь танцевать по эту сторону решетки. На Востоке это привилегия мудрецов».Нелегко «танцевать по эту сторону решетки» автору, запечатлевшему для многих поколений многоголосицу седьмого вагона — едут матери и сестры в лагеря, мечтают, вспоминают детей, и вдруг время словно булгаковский Воланд приоткрывает будущее мечтателей. Двуплановое восприятие бросает свой зловещий, свой безысходно-смертоносный свет. Мы узнаем, что маршрут седьмого вагона для большинства — последний маршрут… А смертники шутят, поют, читают стихи… Ужас — шутка, ужас — смех. Пожалуй, это не прием, не «психологические волны», хотя многим и покажутся приемом… Это — стихия, неунывающий характер Евгении Семеновны, которая, ожидая расстрела, закручивает локоны на палец, пудрит нос зубным порошком, да еще отмечает про себя, усмехнувшись горько своим привычным жестам: «Ничего удивительного. Шарлотта Корде тоже прихорашивалась перед гильотиной». |
|
Мы из ГУЛАГа [печатное издание] / Е. Ф. Колпикова, Автор. — М. : Рипол классик, 2009. — 638, [1] с : [8] л. фотоил (Судьбы России).Это не мемуары, не оценка прошлого, а насущная потребность вспомнить и лишний раз убедиться в высоких нравственных принципах, которые определяли поступки моих столь разных по возрасту и положению героев. Всех их объединяет время действия. Если для автора и его сверстников — это счастливое время юности и взросления, то для страны — тяжелые годы войны, беззакония, время страшных репрессий и, наконец, возрождения.И все-таки кто они, герои этой книги?Школьные друзья, в том числе Евгений Урбанский, который через несколько лет появился на экране в образе коммуниста Губанова.Мой отец — заключенный с восьмилетним стажем, а затем поселенец до реабилитации 1956 года. Да, да, тот самый «красный инженер», о котором писала «Правда» в 1928 году. Один из первых строителей Каширской ГРЭС.Труппа заключенных артистов Интлага, среди них — артист Ленинградского академического государственного театра оперы и балета имени С. М. Кирова, Народный артист РСФСР Н. К. Печковский.Митя и Павел, ушедшие на войну. Они вернутся живыми: Митя, увешанный орденами, Павла же отправят на Север в лагерь как сдавшегося немцам в плен. Моя сводная сестра Люся и ее друзья, дети заключенных, ушедшие на фронт и почти все погибшие под Сталинградом.Маруся, цыганка-переселенка, потерявшая на войне мужа и сына, ее боль, ее скорбь и верность прошлому.Сюня — воспитанница Варшавского института благородных девиц, так и не сумевшая приспособиться к «новой» жизни.Это книга и об авторе, о чистой и светлой радости любви, верности. |
|
Норильские рассказы [печатное издание] / С. А. Снегов, Автор. — М. : Советский писатель, 1991. — 304 с.Сергей Александрович Снегов (1910-1994) — русский советский писатель-фантаст и популяризатор науки.Арестован в июне 1936 года, за 9 месяцев на Лубянке так и не признал своего участия в мифическом заговоре, осуждён на десять лет ИТЛ, сидел на Соловках и в Норильлаге. В заключении познакомился с историком и географом Л. Н. Гумилёвым и астрономом Н. А. Козыревым. Освобождён в июле 1945 года, далее — ссылка, работа на Норильском горно-металлургическом комбинате, в 1957 году полностью реабилитирован.О своем детстве и молодости он рассказал в автобиографических произведениях, многие из которых до сих пор не напечатаны.«Норильские рассказы» в основном написаны в пятидесятых годах, по еще свежим впечатлениям от пребывания в тюрьме и лагере. Впоследствии Снегов добавил лишь сведения о жизни героев после освобождения, однако «не позволил себе с высоты сегодняшних знаний исправлять воззрения и психологию тех лет».А самым, мне думается, примечательным и поразительным тогда было то, что советские люди, несправедливо осужденные и заклейменные лживыми ярлыками «врагов народа», в огромном большинстве и в тюрьме, и в лагере сохраняли и веру в высокие идеалы социализма, и преданность своей стране: свобода терялась, совесть и убеждения сохранялись. Люди, объявленные врагами народа, в душе сохраняли любовь к своему народу. Это может показаться парадоксом, но это было так. И проистекающие из этого глубокие душевные терзания заключенных – основная тема рассказов этой книги. |
|
Один день Ивана Денисовича [печатное издание] : рассказы 60-х годов : [12+] / А. И. Солженицын, Автор. — СПб. : Азбука — классика, 2010. — 349, [2] с.«Один день Ивана Денисовича» (первоначальное авторское название — «Щ-854. Один день одного зэка») — первое опубликованное произведение Александра Солженицына, принёсшее ему мировую известность, публикация которого, по мнению историков и литературоведов, повлияла на весь дальнейший ход истории СССР. Рассказ был задуман автором в Экибастузском Особом лагере зимой 1950/51. Написан в 1959 в Рязани, где А.И. Солженицын был тогда учителем физики и астрономии в школе. В 1961 послан в «Новый мир». Решение о публикации было принято на самом высшем уровне в октябре 1962. Напечатан в «Новом мире», в ноябре 1962 г. , затем вышел отдельными книжками в «Советском писателе» и в «Роман-газете». Но с 1971 года все три издания рассказа изымались из библиотек и уничтожались по тайной инструкции ЦК партии. С 1990 года рассказ снова издается на родине.Образ Ивана Денисовича сложился из облика и повадок солдата Шухова, воевавшего в батарее А.И. Солженицына (но никогда не сидевшего), из общего опыта послевоенного потока «пленников» и личного опыта автора.В.Т. Шаламов в ноябре 1962 г. под свежим впечатлением от прочитанного писал автору: «Вся Ваша повесть — это та долгожданная правда, без которой не может литература наша двигаться вперёд». |
|
Ольга. Запретный дневник : дневники, письма, проза, избранное, стихотворения и поэмы [печатное издание] / О. Берггольц, Автор. — Азбука-классика, 2010. — 539, [3] c ; В пер. — (Азбука).Ольга Федоровна Берггольц (1910-1975) — русская советская поэтесса и прозаик, драматург, журналист. 13 декабря 1938 года О. Берггольц арестовали по обвинению «в связи с врагами народа», а также как участника контрреволюционного заговора против Ворошилова и Жданова. После допросов и издевательств Ольга прямо в тюрьме родила мёртвого ребёнка. Ее первый муж, поэт Борис Корнилов, был расстрелян 21 февраля 1938 года в Ленинграде.3 июля 1939 года Ольга Федоровна была освобождена и полностью реабилитирована. Вскоре после освобождения вспоминала: «Вынули душу, копались в ней вонючими пальцами, плевали в неё, гадили, потом сунули обратно и говорят: живи!»Дневники, которые поэтесса вела много лет, при её жизни не были опубликованы. После смерти Ольги Берггольц её архив был конфискован властями и помещен в спецхран.К столетию поэта издательство «Азбука» подготовило книгу «Ольга. Запретный дневник», в которую вошли ошеломляющей откровенности и силы дневники 1939-1949 годов, письма, отрывки из второй, так и не дописанной части книги «Дневные звезды», избранные стихотворения и поэмы, а также впервые представлены материалы ее следственного дела, которое считалось утерянным и стало доступно лишь осенью 2009 года. Публикуемые материалы сопровождены комментарием. |
|
Погружение во тьму. Из пережитого [печатное издание] / О. В. Волков, Автор . — Советская Россия, 1992 . — 432 с. ; В пер. — (Крестный путь России).Олег Васильевич Волков (1900-1996) — русский прозаик, публицист, мемуарист. Многолетний (более четверти века в лагерях и ссылках) узник ГУЛАГа. Его арестовывали пять раз!Лишь в 1955 году Волков будет окончательно освобожден из ссылки и приедет в Москву. Он станет острым публицистом, горячим защитником природного и культурного наследия России. Его считают одним из основоположников экологического движения в Советском Союзе. Одним из первых он начнет борьбу за спасение Байкала.Свою главную книгу – «Погружение во тьму» – Волков окончит в конце 70-х. За нее писатель получит Государственную премию России (1991) и Пушкинскую премию фонда А. Топфера (Германия), а также станет кавалером ордена Франции за заслуги в области литературы и искусства.Уже давно не вламываются по ночам в квартиры, будя спящих, обвешанные оружием ночные гости с бумажкой-ордером, рабочие коллективы и возмущённые писатели не подписывают более писем-обращений, требующих от партийного руководства смертной казни разоблачённых «врагов народа». Не слышно и о массовых расстрелах. Но тёмный страх остался. Таится подспудно в душах, живя отголосками того кровавого прошлого. После истребления прежней интеллигенции, крестьянства, лучших людей всех сословий, образовался вакуум. Не стало людей, честно и независимо думающих. Верховодят малообразованные приспособленцы и карьеристы, изгнаны правда и совесть… |
|
Прожитое [печатное издание] / Г. С. Жженов, Автор. — Вагриус, 2005. — 234, [2] с. : 12 л. фотогр. ; В пер. — (Мой 20-й век).Георгий Степанович Жжёнов (1915-2005) — советский российский актёр театра и кино, литератор, мемуарист, общественный деятель. Народный артист СССР.Георгий Жженов, проведя в лагерях всю молодость, в сорок лет начал новую жизнь. Фильмы «Экипаж», «Судьба резидента», «Берегись автомобиля» сделали его народным любимцем. А сказать правду – что сидел, умирал с голоду, много раз был бит и измучен – артист смог только незадолго до смерти.В 1937 г. после убийства С.М. Кирова брат Георгия Борис отказался прийти на траурную демонстрацию, кто-то из студентов написал на него донос, и семье пришлось за это поплатиться. Брата арестовали по обвинению в «антисоветской деятельности и террористических настроениях», он погиб в 1943 г. в воркутинском лагере от дистрофии. Второго брата Георгия на глазах у матери расстреляли фашисты в Мариуполе. Позже актер говорил: «Если я зажился на белом свете, то живу за своих двоих братьев, жизнь которых оборвалась трагически».Георгий отказался уезжать из Ленинграда, но тогда ему удалось избежать репрессий благодаря заступничеству известного режиссера Сергея Герасимова. Однако от судьбы уйти не удалось – спустя год актера арестовали, тоже по доносу. Возвращаясь с гастролей, Жженов пообщался в поезде с попутчиком, который оказался американским дипломатом. Этого случайного разговора было достаточно для ареста по обвинению в шпионаже и предательстве родины. Путем шантажа и угроз из актера выбили признание вины. Его приговорили к 5 годам ссылки на Колыме, но потом срок увеличили. Первые два года Жженов валил лес в тайге, затем до 1943 г. трудился на золотых приисках Дальстроя. Освободился в 1945, однако спустя 4 года — повторный арест. В 1955 году был полностью реабилитирован.В книге «Прожитое» Георгий Жженов вспоминает в основном о самых трудных годах своей жизни — о том времени, когда он был узником ГУЛага. Но его рассказ, исполненный простоты, высокой правды и печали, не оставляет ощущения безысходности. И не только потому, что на трагические события своей жизни автор порой глядит с присущим ему юмором, но и потому, что многие испытания он сумел одолеть силой своего характера, своего духа. Читая его книгу, понимаешь, почему и в жизни, и на киноэкране, и на театральных подмостках Георгий Жженов был и остается для миллионов своих современников эталоном личности. |
|
Процесс исключения [печатное издание] / Л. К. Чуковская, Автор. — М. : Новое время : М. : Горизонт, 1990. — 349 с ; В пер.В книгу вошли повести «Софья Петровна» и «Спуск под воду», а также очерк литературных нравов — «Процесс исключения». Лидия Корнеевна Чуковская (1907-1996) — редактор, писательница, поэт, публицист, мемуаристка, диссидент. Дочь Корнея Чуковского.Летом 1926 года, студенткой второго курса, была арестована за «составление антисоветской листовки». Три года административной ссылки в Саратов благодаря заступничеству отца закончились через одиннадцать месяцев. Ее второй муж, физик М.П. Бронштейн, был арестован в 1937 и расстрелян 18 февраля 1938 года на территории расстрельного полигона Левашовская пустошь (по объявленному семье приговору «десять лет без права переписки»). В повести «Софья Петровна», написанной по свежим следам, зимой 1939 г., Чуковская рассказала о том, как массовый террор постепенно осознается простым, не занимающимся политикой, человеком. «Софья Петровна» — история «ежовщины», представленная через восприятие беспартийной ленинградки-машинистки, у которой арестовывают сына. Лидия Корнеевна называла повесть своей главной книгой и «своей болью».В сентябре 1962 г. – в разгар хрущевской десталинизации Чуковская предложила повесть в издательство «Советский писатель». Рукопись была немедленно одобрена, однако уже весной 1963 руководство издательства сообщило автору, что принятая к публикации повесть напечатана быть не может, поскольку страдает «идейными недостатками». Это было связана с установкой партийного руководства на свертывание «лагерной тематики» в литературе. Чуковская подала в суд на издательство, требуя полного гонорара за отвергнутую рукопись, по советским законам она имела на это полное право. Продолжавшееся более двух лет рассмотрение дела в суде закончилось в апреле 1965 победой Чуковской — редкий случай торжества инакомыслящего над системой. В том же 1965 г. «Софья Петровна» под искаженным названием («Опустелый дом») увидела свет в Париже. Книга, ставшая одной из первых ласточек советской бесцензурной прозы была переведена на многие иностранные языки, в 1966-1967 передавалась радиостанциями, вещавшими на СССР. В СССР рукопись распространялась как напечатанная на машинке, так и в копиях с тамиздатских экземпляров.Только через 48 лет после создания «Софьи Петровны», в февральском номере журнала «Нева» (1988), в разгар горбачевской перестройки повесть была издана на родине. |
|
Роман-воспоминание [печатное издание] / А. Рыбаков, Автор. — Эксмо, 2009. — 509, [1] с. — (Собрание сочинений).5 ноября 1933 года Анатолий Наумович Рыбаков (1911-1998) был арестован и Особым совещанием коллегии ОГПУ осужден на 3 года ссылки по статье 58-10 (Контрреволюционная агитация и пропаганда). По окончании ссылки, не имея права жить в городах с паспортным режимом, скитался по России. С ноября 1941 по 1946 год служил в Красной Армии в автомобильных частях. За отличие в боях признан не имеющим судимости. В 1960 году полностью реабилитирован.Автобиографическое произведение Анатолия Рыбакова, автора легендарной трилогии «Дети Арбата», охватывает почти столетие. Судьба Анатолия Рыбакова вместила в себя все ключевые моменты истории нашей страны в XX веке, начиная с Октябрьской революции. Он был первым пионером и комсомольцем, студентом и солдатом, строителем и заключенным, лауреатом Сталинской премии и опальным писателем. Его хвалили и ругали, печатали миллионными тиражами и запрещали. Не смогли только одного — сломить. Долгая жизнь писателя легла на страницы произведения, названного им лаконично и всеобъемлюще — «Роман-воспоминание». В нем много героев — Сталин и Хрущев, Горбачев и Ельцин, Каверин и Твардовский, Трифонов и Окуджава… Но главный герой — Время, ничем не приукрашенное, подлинное и вечное, живущее и дышащее. |
|
Собрание сочинений в 4 — х т. Т. 4. Автобиографическое. Проза. Стихотворения. Письма [печатное издание] / Д. Л. Андреев, Автор; Б. Н. Романов. — М. : Русский путь, 2006. — 606 с ; В пер.Даниил Андреев, русский поэт и мистик (1906-1959), инвалид Великой Отечественной войны, приговоренный в 1947 г. к 25 годам тюрьмы, провел в заключении 10 лет. Свои главные труды Aндреев писал во Владимирской тюрьме: из мистических прозрений и поэтической свободы родился философский трактат — «Роза мира» — вдохновенное видение мирового единства, казалось бы совершенно невозможное посреди ужаса сталинского смертельного конвейера.Заключительный том собрания сочинении Д.Л. Андреева, кроме автобиографических материалов, прозы и стиховедческих работ, составило эпистолярное наследие, в котором наиболее существенное место занимает тюремная переписка с А.А. Андреевой — замечательный памятник эпохи. В приложении публикуются сочинения из «детских тетрадей», показывающие истоки необычного мировидения, мистического и мифотворческого склада личности и творчества поэта, а также «Краткая летопись жизни и творчества». |
|
Соленое детство в зоне. Том 1-2 [печатное издание] : роман : [12+] / Н. В. Углов, Автор. — Кисловодск : [Б. и.] : Ставрополь : Альфа Принт, 2013. — 736 с. : фотоил.Николай Владимирович Кузнецов (Углов — литературный псевдоним) родился 26 июля 1938 года в г. Кисловодске Ставропольского края. С 1944 по 1954 г.г., как сын «врага народа», вместе с матерью и братом был выслан в Новосибирскую область. После освобождения – возвращение в Кисловодск, Заочно закончил в 1971 году Ростовский инженерно-строительный институт и к этому времени стал мастером спорта по лёгкой атлетике (многократный чемпион края и Юга зоны России).В 1994 году семья Николая Владимировича была реабилитирована. Более тридцати лет занимался журналистикой. В марте 2015 года автобиографический роман «Соленое детство в зоне» был переработан и издан под названием «Детство в ГУЛАГе». |
|
Татьянин день [печатное издание] / Т. Окуневская, Автор. — Вагриус, 1998. — 446, [1] с : [8] л. фотоил. — (Мой 20-й век).Татьяна Кирилловна Окуневская (1914-2002) — замечательная русская киноактриса, расцвет творчества которой пришелся на 30-40-е годы. Фильмы, в которых она играла («Пышка», «Горячие денечки», «Александр Пархоменко»), стали классикой нашего кинематографа.У нее было все, о чем могла мечтать молодая женщина. Картины с ее участием покоряли сердца миллионов кинозрителей. Толпы восхищенных поклонников сопровождали каждый шаг актрисы. Сильные мира сего дарили ее своим вниманием, намекая и на большее… И вдруг в одночасье все рухнуло. Окуневская, как и многие ее современники, попала под жернова сталинских репрессий: сфабрикованное обвинение в шпионаже, допросы, лагерь и после — долгие, мучительные годы забвения. Но жизнь не сломала актрису. И в своих воспоминаниях она рассказала о своей трудной, неоднозначной судьбе, сопрягая ее с судьбами тех, на чью долю выпало жить в то драматическое время — и выстоять, и остаться людьми. |
|
Хранитель древностей. Факультет ненужных вещей [печатное издание] : роман в 2 — х книгах / Ю. О. Домбровский, Автор. — Книжная палата, 1990. — 605 с. : портр. ; В пер. — (Популярная библиотека).Юрий Осипович Домбровский (1909-1978) — русский советский прозаик и поэт, литературный критик, мемуарист. Домбровскому, как и тысячам другим, пришлось жить в эпоху и в стране, «где так вольно дышит человек». К счастью, он не погиб в лагере. Выжил. Не задохнулся от «свободы» и «вольности». Но хлебнул зла и отврата сполна, полной чашей. На его долю пришлось четыре ареста, ссылки в Алма-Ату, колымские лагеря, тайшетский Озерлаг. В 23 года «загремел» на свой первый «сталинский курорт» в Алма-Ату, и лишь в 47 лет обрел долгожданную свободу — в 1956 г. полностью реабилитирован за отсутствием состава преступленияВершина творчества писателя — роман «Факультет ненужных вещей», начатый им в 1964 году и законченный в 1975 году. Это книга о судьбе ценностей христианско-гуманистической цивилизации в мире антихристианском и антигуманистическом — и о людях, которые взяли на себя миссию верности этим идеалам и ценностям, «ненужным вещам» для сталинского строя. В СССР роман напечатан быть не мог, но в 1978 году он был опубликован на русском языке во Франции.Вскоре после этого писатель был жестоко избит группой неизвестных Спустя полтора месяца после избиения Домбровский умер в больнице. Фактически он был «убит за роман», как выразилась его супруга.В 1988 г. после начала перестройки «Факультет ненужных вещей» был напечатан в СССР — в журнале «Новый мир». |
|
Хранить вечно. В 2-х кн. [печатное издание] / Л. Копелев, Автор. — Терра-Книжный клуб, 2004. — 841, [2] c. : 4 л. фотоил. ; В пер. — (Великая Отечественная. К 60-летию Победы).Эта книга патриарха русской культуры XX века — замечательного писателя, общественного деятеля и правозащитника, литературоведа и германиста Льва Копелева (1912-1997). Участник Великой Отечественной войны, майор, орденоносец. Когда в 1945 году Советская армия вошла в Восточную Пруссию, Копелев был арестован за резко критические отзывы о насилии над германским гражданским населением. Приговорён к десяти годам заключения за пропаганду «буржуазного гуманизма» и за «сочувствие к противнику». Сначала попал в Унжлаг, где был бригадиром, а позднее — медбратом в лагерной больнице. Затем в «шарашке» Марфино встретился с Александром Солженицыным, стал прототипом Рубина в его книге «В круге первом». Освобождён в 1954 году, реабилитирован в 1956-м.С 1966 года активно участвовал в правозащитном движении. В 1968 году исключён из КПСС и уволен с работы за подписание протестных писем против преследования диссидентов, а также за критику советского вторжения в Чехословакию. Начал распространять свои книги через самиздат. В 1977 году исключён из Союза писателей. В 1980 году во время исследовательской поездки в Германию был лишён советского гражданства.Копелев описал свою жизнь в трёх книгах: «И сотворил себе кумира» (1978), где рассказывает о детстве и юности; «Хранить вечно» — о конце войны и первом заключении; «Утоли моя печали» (1981) — книга названа по церкви, перестроенной позже под «шарашку», где он был в заключении.Умер в Кёльне в 1997 году. Похоронен на Донском кладбище в Москве. |
|
Это мы, Господи, пред Тобою… [печатное издание] / Е. Б. Польская, Автор. — Невинномысск : Невинномысская городская типография, 1995 . — 285 с ; В пер.Воспоминания о репатриации казаков из Австрии в июне 1945 года, о лагере в Сибири. Автор — активная участница и одна из организаторов невооружённого сопротивления казаков против их насильственной выдачи англичанами в руки советских властей. Евгения Борисовна Польская (в девичестве Меркулова) родилась в г. Ставрополе 21 апреля 1910 г. в семье терских казаков. Ее муж Леонид Николаевич Польский (1907 г.р.) был сыном Ставропольского священника Николая Дмитриевича Польского. В 1942 г. после немецкой оккупации супруги Польские в числе многих тысяч казачьих семей уходили на запад. В 1945 г. были насильно «репатриированы» обратно в СССР, как власовцы. И хотя в боевых действиях против «союзников» они не участвовали, Евгения Борисовна получила 7 лет лагерей, ее муж — 10. К концу жизни ею были написаны воспоминания «Это мы, Господи, пред Тобою…», в которых она описывает послевоенную трагедию казачества, а вместе с ним и всего русского народа, всей России… Скончалась Евгения Польская 18 января 1997 г.Долг, руководящий мною во второй половине жизни, требует от меня, не воплотившей свое бытие ни в чем, даже в детях, умножить статистически среднее число «несгорающих» рукописей, из которых кристаллизуется подлинная истинная история времени, а не политически конъюнктурная ложь, охватившая мир, как огромная политическая реклама. |
Репрессии и ГУЛаг в СССР в Библиотеке «ImWerden»
► Репрессии и ГУЛаг в СССР
Добавлено: 2022-03-31
„Большой террор и его отголоски“ :(2008)
Методическое пособие для учителей истории и обществознания
► Репрессии и ГУЛаг в СССР
Добавлено: 2022-09-02
„Расстрельные списки“
Выпуск 2 : Ваганьковское кладбище.
1926—1936 (1995)► Репрессии и ГУЛаг в СССР
Добавлено: 2022-01-10
5 декабря 1965 года :(2005)
В воспоминаниях участников событий
► Репрессии и ГУЛаг в СССР
Добавлено: 2019-04-03
Acta samizdatica / Записки о самиздате : Альманах. Пилотный выпуск(2012)
► Репрессии и ГУЛаг в СССР
Добавлено: 2022-08-08
Бюллетень рассекреченных документов федеральных государственных архивов
Выпуск 1 (1998)
► Репрессии и ГУЛаг в СССР
Добавлено: 2022-08-08
Бюллетень рассекреченных документов федеральных государственных архивов
Выпуск 5 (2004)
► Репрессии и ГУЛаг в СССР
Добавлено: 2022-08-08
Бюллетень рассекреченных документов федеральных государственных архивов
Выпуск 8 (2007)
► Репрессии и ГУЛаг в СССР
Добавлено: 2022-07-03
Бюллетень рассекреченных документов федеральных государственных архивов
Выпуск 9 (2008)
► Репрессии и ГУЛаг в СССР
Добавлено: 2022-08-08
Бюллетень рассекреченных документов федеральных государственных архивов
Выпуск 10 (2009)
► Репрессии и ГУЛаг в СССР
Добавлено: 2022-08-08
Бюллетень рассекреченных документов федеральных государственных архивов
Выпуск 11 (2010)
► Репрессии и ГУЛаг в СССР
Добавлено: 2022-07-03
Бюллетень рассекреченных документов федеральных государственных архивов
Выпуск 7 (2006)
► Репрессии и ГУЛаг в СССР
Добавлено: 2011-02-27
Власть и диссиденты (из документов КГБ и ЦК КПСС)(2006)
► Русская литература первой половины XX века (произведения) ► Репрессии и ГУЛаг в СССР
Добавлено: 2022-04-22
Годы бесконечные, мгновенные :(2001)
Стихи узниц ГУЛАГа
► Репрессии и ГУЛаг в СССР
Добавлено: 2021-12-30
ГУЛАГ : Главное управление лагерей.(2000)1918—1960
1918—1960Все книги книжной серии
► Репрессии и ГУЛаг в СССР
Добавлено: 2022-02-04
ГУЛАГ : Его строители, обитатели и герои(1999)
► Репрессии и ГУЛаг в СССР ► Дайджесты прессы СССР и России
Добавлено: 2022-05-03
Дайджест прессы по теме „КГБ“(1990)
► Репрессии и ГУЛаг в СССР ► Дайджесты прессы СССР и России
Добавлено: 2022-05-03
Дайджест прессы по теме „КГБ“(1991)
► Репрессии и ГУЛаг в СССР ► Дайджесты прессы СССР и России
Добавлено: 2022-05-03
Дайджест прессы по теме „КГБ“(1992)
► Репрессии и ГУЛаг в СССР ► Дайджесты прессы СССР и России
Добавлено: 2022-05-03
Дайджест прессы СССР по теме „ГУЛаг. Репрессии“(1989)
► Репрессии и ГУЛаг в СССР
Добавлено: 2018-07-06
Дети ГУЛАГа. 1918—1956(2002)
Все книги книжной серии
► Мемуары. Записки. Дневники. Интервью ► Репрессии и ГУЛаг в СССР
Добавлено: 2020-09-18
Доднесь тяготеет : В 2-х томах
Том 2.
Колыма (2004)► Репрессии и ГУЛаг в СССР
Добавлено: 2020-09-27
Есть всюду свет… : Человек в тоталитарном обществе :(2001)
Хрестоматия для старшеклассников
► Репрессии и ГУЛаг в СССР ► Звенья, исторический альманах (1991—1992)
Добавлено: 2017-08-31
Звенья. Исторический альманах. Выпуск 1(1991)
► Репрессии и ГУЛаг в СССР
Добавлено: 2022-07-10
История сталинского ГУЛага :(2004)
Том 1 : Массовые репрессии в СССР
► Репрессии и ГУЛаг в СССР
Добавлено: 2022-07-10
История сталинского ГУЛага :(2004)
Том 2 : Карательная система: структура и кадры
► Репрессии и ГУЛаг в СССР
Добавлено: 2022-07-10
История сталинского ГУЛага :(2004)
Том 3 : Экономика Гулага
► Репрессии и ГУЛаг в СССР
Добавлено: 2022-07-10
История сталинского ГУЛага :(2004)
Том 4 : Население Гулага: численность и условия содержания
► Репрессии и ГУЛаг в СССР
Добавлено: 2022-07-11
История сталинского ГУЛага :(2004)
Том 5 : Спецпереселенцы в СССР
► Репрессии и ГУЛаг в СССР
Добавлено: 2022-07-11
История сталинского ГУЛага :(2004)
Том 6 : Восстания, бунты и забастовки заключенных
► Репрессии и ГУЛаг в СССР
Добавлено: 2022-07-11
История сталинского ГУЛага :(2005)
Том 7 : Советская репрессивно-карательная политика и пенитенциарная система в материалах ГАРФ : Аннотированный указатель
1 2 3 4 5
Две новые книги проливают свет на тяжелое положение уйгуров
Культура | Синьцзянский блюз
Даррен Байлер документирует жизнь в лагерях для военнопленных.
Джеймс Миллуорд рассматривает репрессии как часть более широкой истории. Даррен Байлер. Глобальные отчеты Колумбии; 159 страниц; 15,99 долларов США. Будет опубликовано в Великобритании в феврале издательством Atlantic Books; 12,99 фунтов стерлингов Евразийский перекресток: история Синьцзяна (пересмотренный и обновленный). Джеймс Миллуорд. Херст; 536 страниц; 16,99 фунтов стерлингов. Будет опубликовано в Америке в декабре издательством Columbia University Press; 35 долларов США
B В МЕЖДУ 1870-ми и 1940-ми годами иностранцы публиковали огромное количество отчетов о Синьцзяне, обширной территории, которая находится в центре Евразии, но постоянно находится на окраине Китая. Истории о песке и снеге, проданные дома, потому что они были экзотическими, но они были написаны, потому что Синьцзян все больше связывался с миром, объясняет Джеймс Миллуорд, выдающийся западный исследователь этого региона.
Эта территория всегда была плавильным котлом для народов и испытанием для наступающих империй.
Послушайте эту историю. Наслаждайтесь аудио и подкастами на iOS или Android.
Ваш браузер не поддерживает элемент
Послушайте эту историю
Экономьте время, слушая наши аудио статьи, одновременно работая в режиме многозадачности
Теперь Синьцзян снова привлек внимание всего мира, на этот раз как место ужасов. За последние годы Коммунистическая партия Китая задержала в лагерях для военнопленных более 1 млн уйгуров (коренная группа, составляющая 45% населения Синьцзяна), казахов и представителей других преимущественно мусульманских меньшинств. Партийные чиновники утверждают, что они перевоспитывают «экстремистов» и помогают уйгурам готовиться к лучшей работе. Наблюдатели говорят, что они руководили преступлением против человечности. На Западе бедственное положение уйгуров вызвало взрыв книг и статей, а также множество гневных опровержений китайцев.
Две книги американцев предлагают взаимодополняющие способы понимания того, что происходит. «В лагерях» Даррена Байлера, антрополога, рассматривает задержание уйгуров глазами бывших заключенных и лагерных работников. Более весомая книга г-на Миллуорда, переработанная версия «Евразийского перекрестка», впервые опубликованная в 2006 году, описывает события за 4000 лет истории.
Книга мистера Байлера более типична для недавнего потока материалов, документирующих жизнь в лагерях. Стремясь подражать творчеству итальянского писателя и пережившего Холокост Примо Леви, он сужается до обыденных подробностей интернирования, которые, вместе взятые, дегуманизируют заключенных. Головы заключенных бриты. Женщин заставляют принимать противозачаточные таблетки, потому что «школа» не может обеспечить достаточное количество гигиенических прокладок. Они сидят на пластиковых табуретках так долго, что у некоторых задержанных вываливаются кишки. В своих тюремных камерах TV часами транслирует кадры из туров Си Цзиньпина.
Иногда они просят сокамерников петь.
Сквозь страницы просачиваются голоса заключенных. Адильбек, казахский фермер, вспоминает, как его били охранники, часто в наказание за то, что он не говорил на мандаринском диалекте, или за нарушение правил. Но иногда побои носили случайный характер: «Нас называли скотиной. Животные».
В основе этих историй лежит более широкая идеология. Г-н Байлер показывает, как Китай использует риторику глобальной «войны с терроризмом», чтобы попытаться оправдать преследование. Но его основное внимание уделяется технологиям. По словам г-на Байлера, лагеря, хотя и шокирующие, являются лишь самым экстремальным применением цифровой слежки, используемым другими правительствами по всему миру. Подобные технологии помогают Америке загонять мигрантов в лагеря на ее южной границе и позволяют Индии организовывать отключения связи в Кашмире. Он предполагает, что «почти все основные технологических компаний США… вовлечены в разработку китайских технологий наблюдения».
Они получают прибыль, очищая то, что ловит людей.
Мистер Миллуорд, напротив, пишет о лагерях как о несчастливой коде истории о столкновении империй и династий. Читателям, незнакомым с азиатской историей, может быть трудно отличить хунну от тохарцев. Но отрывки о Чэнь Цюаньго, архитекторе уйгурских страданий сегодня, намного богаче, потому что его считают рядом с докоммунистическими правителями региона.
К сожалению, мистер Миллуорд не пересмотрел всю свою книгу. Это раздражает, особенно когда остаются устаревшие прогнозы или примеры. (Например, предсказания для «сухого порта» Хоргоса неприятно читать почти два десятилетия спустя, теперь, когда транспортный узел является установленной остановкой на «Новом Шелковом пути».) Но полезно посмотреть, как автор сменил тон.
В первом выпуске «Евразийского перекрестка» г-н Миллуорд беспристрастно рассмотрел шовинистические дебаты, которые ведут ученые в его области, особенно в Китае: возможное индоевропейское происхождение Синьцзянского каменного века; оспариваемое происхождение уйгурской нации.
Цель состоит не в том, чтобы быть политическим, говорит он в своем первоначальном предисловии, а в том, чтобы предложить обзор истории. У него есть друзья как китайцы хань, так и уйгуры, рассказывает он читателю. Профили тех, кто пытается сбалансировать свою уйгурскую и китайскую идентичность, завершают книгу.
За прошедшие годы мистера Миллуорда втянули в политику, которой он старался избегать. В 2011 году он и еще 12 ученых заявили, что им отказали в китайских визах после публикации довольно безобидной книги об этом «мусульманском пограничье». Балансирование оказалось иллюзией. Китай тоже «потерял равновесие», утверждает г-н Миллуорд, забыв уроки истории. Цин и Гоминьдан смогли эффективно проводить политику, когда они признали, что Синьцзян отличается от других, и правили соответственно. Сегодня партия осуществляет тотальный контроль над регионом именно потому, что боится этого многообразия.
Подобно последствиям Культурной революции, которая также потрясла Синьцзян, последствия этой политики разрушительны.
Кейсер, молодой уйгур, которому Байлер позже помог сбежать, никогда не видел телефона, пока ему не исполнилось 15 лет. Когда чиновники объявили, что будут обыскивать смартфоны всех студентов, он испугался, что они найдут статью Ильхама Тохти, уйгурского интеллектуал, которому посвящена книга мистера Миллуорда и который в 2014 году был приговорен к пожизненному заключению за «сепаратизм». Преступление г-на Тохти состояло в том, что он утверждал, что развитие страны не принесло достаточной пользы уйгурам.
Синьцзян сегодня представляет собой перекресток, отличный от того, который г-н Миллуорд впервые описал 15 лет назад. Представление Китая об однородной нации больше соответствует европейским империям XIX века, но в Синьцзяне эти идеи прошлого сливаются с технологиями будущего. Американцы могут писать первые основные отчеты, но уйгуры оказались в ловушке посередине. Китай пытается стереть уйгурскую культуру, препятствовать рождаемости и заставить весь народ подчиняться. ■
Эта статья была опубликована в разделе «Культура» печатного издания под заголовком «Синьцзянский блюз».
Герт Мак подводит итоги европейской истории за последние 20 лет
Из выпуска от 28 октября 2021 г.
Узнайте истории из этого раздела и другие в списке содержания
Ознакомьтесь с выпускомПовторно используйте этот контент
В лагерях Даррена Байлера • ISA
Мир > Азиатско-Тихоокеанский регион > Восточная Азия > Китай
Фото: Архив
ISA Worldwide
中国劳工论坛
ChinaWorker
В новой книге Даррена Байлера «В лагерях: китайская высокотехнологичная исправительная колония» Вера Чжоу, Кельбинур, Эрбакыт, Гульзира и другие рассказывают свои истории из лагерей. Байлер также подчеркивает связь между глобальным высокотехнологичным капитализмом и усилением репрессий.
Воскресенье, 26 декабря 2021 г., 16:05 (UTC)
Пер-Оке Вестерлунд
Исполнительный комитет Международной социалистической альтернативы
Триста лагерей с более чем миллионом уйгурских мусульман в Синьцзяне, вероятно, являются самым жестоким проявлением диктатуры КПК в Китае.
В новой книге Даррена Байлера « В лагерях: китайская высокотехнологичная исправительная колония», Вера Чжоу, Кельбинур, Эрбакыт, Гульзира и другие рассказывают свои истории из лагерей. Байлер также подчеркивает связь между глобальным высокотехнологичным капитализмом и усилением репрессий.
Для Синьцзяна усиление эксплуатации и большой приток китайских поселенцев-хань сигнализировали о возвращении Китая к капитализму в 1990-х годах. Обширное сырье и ресурсы, отличные условия для сельского хозяйства и важное геостратегическое положение сделали его ключевым регионом для Пекина. При рыночной экономике прежняя относительная автономия исчезла. Население хань, которое составляло шесть процентов в 1949 году, сегодня увеличилось до более чем 40 процентов, в то время как уйгуры сейчас составляют менее 50 процентов.
Процесс, в ходе которого уйгуры стали называться «ненадежными», «двуличными» и «террористами», совпал с капиталистической глобализацией, новыми технологиями, дискриминацией и угнетением.
После распада Советского Союза режим в Пекине начал опасаться требований независимости и повышенного интереса к мусульманской культуре и религии в Синьцзяне. После 11 сентября и войны американского империализма с террором КПК пошла по тому же пути. Две державы сотрудничали в антитеррористических мерах с Китаем, призывая США захватить уйгуров в Пакистане и Афганистане и отправить их в печально известный лагерь Гуантанамо. Ни один из 22 задержанных уйгуров не участвовал в джихадистских войнах.
В 2014 году Пекин объявил собственную «Народную войну террору», тем самым криминализовав всех 15 миллионов мусульман в Синьцзяне. Байлер описывает предысторию. В 2009 году расистское линчевание двух уйгурских фабричных рабочих, вынужденных переехать в провинцию Гуандун на юго-востоке Китая, привело к массовым протестам в Синьцзяне. Полиция открыла огонь по толпе и убила демонстрантов, что вызвало беспорядки, в ходе которых было убито 130 ханьцев. За этим последовала милитаризация общества против населения, что усилило и без того сильные настроения против дискриминации, захвата земель и т.
Д. В 2013–2014 годах также произошли жестокие нападения на мирных жителей хань со стороны уйгуров.
В этот период в Синьцзян вошли социальные сети и смартфоны. Многие особенно молодые люди начали узнавать больше об остальном мире, не в последнюю очередь об их истории и культуре. Онлайн-мусульманские имамы достигли новой аудитории.
Контрольно-пропускные пункты, лагеря и уровень рождаемости
«Народная война с терроризмом» преобразила Синьцзян. Байлер резюмирует:
«За полвека государство построило систему контрольно-пропускных пунктов сначала между графствами, а затем и внутри городских юрисдикций. Они установили систему пропускных карточек, которая ограничила передвижение уйгуров в пределах региона, и конфисковали паспорта у тех немногих уйгуров и казахов, которые их получили. Они направили до 1,1 миллиона государственных служащих в уйгурские и казахские сельские общины для проведения оценки «неблагонадежных» мусульман. Они наняли более девяноста тысяч дополнительных помощников полиции, которым было поручено сканировать телефоны и удостоверения личности мусульман, создав плотность полицейской службы, которая могла соперничать с Восточной Германией до падения Берлинской стены.
Они также начали строить сеть лагерей строгого режима для интернированных, в которых в разгар арестов содержалось бы от 10 до 20 процентов взрослого населения — доля населения, у которой, по мнению региональных властей, развились «опухоли» религиозного экстремизма. В то же время министерство по гражданским делам штата начало проводить в жизнь «политику нулевой незаконной рождаемости», которая, наряду с повсеместным разлучением семей, вызванным задержаниями, ускорила падение рождаемости на 50–80 процентов».
Когда Даррен Байлер вернулся за этой книгой в Синьцзян, где он периодически проводил научные исследования с 2010 года, 40 его учеников и друзей исчезли. Они были в лагерях.
Контрольно-пропускные пункты и технологии использовались для массовых арестов, как рассказала Вера Чжоу, студентка Вашингтонского университета, навещавшая своего парня: «Полиция просканировала лицо и радужную оболочку Веры, записала ее голосовую подпись и взяла ее кровь, отпечатки пальцев и ДНК. ».
Ее отправили в лагерь за использование VPN и посещение иностранных сайтов. Позже она была освобождена за то, что была полностью «перевоспитана». могла вернуться в Сиэтл и таким образом рассказать свою историю,
Большинство в лагерях понятия не имеют, за что их задержали, полагая, что это потому, что они посещали мечеть, носили чадру или носили длинную бороду, посещали Казахстан или использовали WeChat на своих мобильных.
Одной из основных причин задержания является нарушение правил планирования семьи. Политика Пекина, скрывавшаяся за лозунгами поддержки женщин против примитивной культуры, была направлена на резкое снижение рождаемости среди уйгуров. Даже бюджетники, работающие в системе, вынуждены вставлять ВМС.
В систему входят местные шпионы как при фашистской, так и при сталинской диктатурах. «Каждый может быть информатором; никто не является гарантированным союзником; а алгоритмы камер и сканеров всегда включены».
«Предпреступники» в тюремных «школах»
Большинство заключенных считаются «предпреступниками» и содержатся в тюрьмах, называемых школами.
В книге описывается учения: переполненные камеры с камерами и громкоговорителями, запрещается говорить на уйгурском или казахском языках, заключенным приказано давать показания, смотреть телевизор и учиться цитировать Си Цзиньпина и патриотические китайские песни, им не разрешается покидать камеру, кроме несколько секунд душа раз в неделю. Любое движение или разговор в камерах немедленно влекут за собой наказания. Охранники применяли как дубинки, так и электрические дубинки, а также кричали. Чтобы получить еду, нужно было много петь и воспевать, что еду предоставил Си.
Региональный секретарь КПК Чэнь Цюаньго резюмировал характер лагерей: «Обучать, как в школе, управляться, как в армии, и охраняться, как в тюрьме»,
Количество лагерей в 300 основано на официальных тендерах на строительство, спутниковые снимки и интервью с бывшими заключенными и работниками лагерей. Официальная статистика также показывает, что в 2017–2020 годах в Синьцзяне к уголовной ответственности было привлечено 533 000 человек, что в шесть раз больше, чем в среднем по стране, и более 500 000 детей были отправлены в школы-интернаты.
Государственное и частное сотрудничество
«Война с террором», криминализирующая все мусульманское население Синьцзяна, тесно связана с крупными инвестициями в инфраструктуру и промышленность. Пекин сильно зависит от нефти, газа, хлопка и помидоров из Синьцзяна, как внутри страны, так и на экспорт. Операция по перемещению одного миллиона текстильных рабочих мест в регион продолжается, используя низкую заработную плату и рабские условия труда. Производство малоценного текстиля покинуло другие провинции Китая, потому что оно больше не является прибыльным. Государство субсидирует компании, переезжающие в Синьцзян.
Работников вербуют по принуждению. Тем, кто освобожден из лагерей, говорят, что они должны выбирать между фабрикой и отправкой обратно в лагеря. Заработная плата чрезвычайно низкая, с случайными отчислениями, сделанными боссами. Работников размещают в общежитиях, отдельно от их семей.
Частные компании, занимающиеся технологиями и наблюдением, получили огромную прибыль и разработали ведущие мировые технологии для распознавания лиц и «умных городов».
Так же и во время пандемии. Байлер рассказывает, как Amazon купил китайские системы теплового картирования для контроля температуры тела на рабочих местах.
Инвестиции в безопасность в Синьцзяне выросли на 50 процентов с 2016 года: 1400 частных компаний борются за заказы на сумму 8 миллиардов долларов.
Концепция «умных городов» представлена как помощь своим гражданам, снижение выбросов и другие положительные шаги, но в основном это система усиленного контроля, наблюдения и возможных репрессий. Для политиков и капиталистов она представлена как система защиты частной собственности. Это быстрорастущий и очень прибыльный бизнес.
Наряду с умными городами методы, используемые в Синьцзяне, также распространены в антитеррористической политике и пограничном контроле против беженцев. Байлер приводит примеры южных границ США и полицейских управлений в большинстве городов. Он также сообщает, что британские специалисты по борьбе с терроризмом были приглашены в Синьцзян в 2017 году.
Он цитирует историка Джейсона Мура, который сказал: «За Манчестером стоит Миссисипи». Это было основано на анализе Фридрихом Энгельсом текстильной промышленности Манчестера, которая доминировала в мире, и стала возможной благодаря рабовладельческой системе в Миссисипи.
Ведущая китайская компания, создавшая систему типа 1984 года в Синьцзяне и Китае, Megvii, была особенно близка к Microsoft и Вашингтонскому университету в Сиэтле. Вице-президент Microsoft Кай-Фу Ли инвестировал венчурный капитал в Megvii, которая открыла свою штаб-квартиру в США рядом с Microsoft и наняла ведущих компьютерных ученых в США. Он был создан по образцу Силиконовой долины и американской технологической индустрии.
Используя эти ресурсы, Megvii разработала свою систему распознавания лиц++. В том числе уйгурский будильник. В США его могут использовать против чернокожих. «Во многих отношениях синьцзянские инструменты перевоспитания были продуктом этого мира, — заключает Байлер, — и у всего мира, а не только у Китая, есть проблемы со слежкой».
Основываясь на Джейсоне Муре и Энгельсе, он утверждает, что за Сиэтлом стоит Синьцзян. Другие ведущие мировые компании, такие как Amazon, Google и Adobe, а также сеульская Samsung также связаны с Megvii.
В Китае основным инвестором Megvii была Alibaba, мегакомпания хотела последовать аналогичным инвестициям своих американских коллег, Amazon и Google. Но главной силой было государство. В 2017 году Megvii установила «углубленное партнерство» с полицией в 256 городах и регионах Китая.
Книга Байлера, как и другие его работы о Синьцзяне, очень информативна. Любые обвинения Пекина в том, что он представляет империализм США, не имеют под собой никаких оснований. Борьба с колониальным расистским угнетением в Синьцзяне идет рука об руку с борьбой с транснациональными корпорациями США и государством. Уроки борьбы с репрессиями должны быть распространены среди рабочих и молодежи во всем мире.
Необходимые интернационалистские и социалистические выводы разработаны в анализе и борьбе chinaworker.
info и Международной Социалистической Альтернативы. Судьба Синьцзяна и уйгуров связана с борьбой в Китае. Как говорит один из свидетелей в книге, Эрбкыт, «я не могу винить в этом китайцев, они тоже жертвы».
ISA Worldwide
中国劳工论坛
ChinaWorker
Подробная информация о продукте — издательство Корнельского университета
Пропустить содержимое
{{/если}} {{#if item.templateVars.googlePreviewUrl }} Google Предварительный просмотр {{/если}}
{{#if item.imprint.name }}
Выходные данные
{{ item.imprint.name }}
{{/если}}
{{#if item.
title}}
{{/если}} {{#if item.subtitle}}
{{/если}} {{#if item.templateVars.contributorList}} {{#if item.edition}}
{{{ item.edition }}}
{{/если}}
{{#каждый элемент.templateVars.contributorList}}
{{{это}}}
{{/каждый}}
{{/если}}
{{#if item.templateVars.formatsDropdown}}
Формат
{{/если}}
{{#if item.
templateVars.formatsDropdown}}
{{{item.templateVars.formatsDropdown}}}
{{/если}}
{{#if item.templateVars.buyLink }}
{{item.templateVars.buyLinkLabel}}
{{/если}}
{{#if item.templateVars.oaISBN }}
Открытый доступ
{{/если}}
Эту работу можно загрузить в некоммерческих целях:
{{item.title}} находится под лицензией Creative.
Общины
Attribution-NonCommercial-NoDerivatives 4.0 Международная лицензия.
{{#if элемент.описание}}
{{{item.description }}}
{{/если}}
- СМИ {{#if item.templateVars.reviews}}
- хвалить {{/если}} {{#if item.templateVars.contributorBiosCheck}}
- Автор {{/если}}
- для педагогов {{#if item.templateVars.moreInfo}}
- больше информации {{/если}} {{#if item.templateVars.awards}}
- награды {{/если}}
- {{#if item.
- {{#каждый элемент.templateVars.reviews}}
{{#если это.текст}}
{{#если это.текст}} {{{этот текст}}} {{/если}}
{{/если}} {{/каждый}} {{/если}}
{{#if item.templateVars.contributorBiosCheck}} - {{#if item.templateVars.authorBios}}
{{#if item.templateVars.contributorImageCheck}}
{{#каждый элемент.templateVars.authorBios}} {{#если это.изображение}} {{/если}} {{/каждый}}
{{/если}}
{{#каждый элемент.
{{/если}} templateVars.authorBios}}
{{#if this.bio}}
{{{это.био}}}
Увидеть все
книги этого автора
{{/если}}
{{/каждый}} {{/если}} - Запросить экзамен или настольную копию
{{#if item.templateVars.contentTab}}
Содержимое
{{{ item.templateVars.contentTab }}} {{/если}} - {{#if item.templateVars.moreInfo}}
{{#каждый элемент.templateVars.moreInfo}}
{{{ это }}}
{{/каждый}} {{/если}} {{#if item.awards}} - {{#каждый пункт. награды}}
{{ this.award.name }}
{{#if this.position}}( {{ это.позиция }} )
{{/если}} {{/каждый}} {{/если}}
templateVars.reviews}}
templateVars.authorBios}}
{{#if this.bio}}
{{{это.био}}}
Увидеть все
книги этого автора
{{/если}}
{{/каждый}}
награды}}Также представляет интерес
Поиск книг
Обзор книги «Право и политика»: ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕПРЕССИИ: СУДЫ И ЗАКОН
Линды Кэмп Кейт. Филадельфия: Университет Пенсильвании, 2012. 336 стр. Ткань £49.00/$75.00. ISBN: 9780812243819. Формат электронной книги. 49 фунтов стерлингов / 75 долларов США. ISBN: 9780812207033.
Рецензия Марка Фатхи Масуда, факультет политики и программы юридических исследований, Калифорнийский университет, Санта-Крус. Электронная почта: mmassoud [at] ucsc.edu.
стр. 1-4
Ослабляет ли верховенство закона репрессии государства в отношении прав человека? В частности, имеет ли значение независимость судебной системы? Ученые, юристы и активисты пришли к общему, хотя все еще в значительной степени теоретическому и специфичному для конкретного случая мнению, что верховенство закона и независимость судебной власти действительно влияют на борьбу с политическими репрессиями.
Но мы очень мало знаем о точном влиянии закона и независимости судебной власти на политические репрессии во всем мире.
Входит Линда Кэмп Кит. За последние 15 лет она и ее соавторы разработали значительный объем исследований в области сравнительного публичного права, которые количественно определяют, каким образом закон имеет значение для внутренней защиты прав человека (см., например, Keith 19).99; По, Тейт и Кейт, 1999 г .; Кейт 2002; Кейт, Тейт и По, 2009 г.). Иными словами, Кит посвятила большую часть своей научной жизни тому, чтобы понять, как теоретически, так и эмпирически с использованием количественных методов, почему государства подавляют своих граждан, а также роль закона (включая закон о правах человека) в борьбе с этим подавлением. Кульминацией этого впечатляющего исследования стала новая книга Кита «ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕПРЕССИИ: СУДЫ И ЗАКОН».
Чтобы объяснить политические репрессии, книга призвана ответить на три взаимосвязанных вопроса. Во-первых, почему руководители государств соглашаются продвигать демократию и защищать права человека, особенно при разработке конституций? Во-вторых, влияют ли эти конституционные обязательства на то, притесняют ли государственные лидеры своих граждан? И, в-третьих, насколько независимость судебной власти влияет на репрессии? Здесь Кит позиционирует свою книгу как «первое систематическое межнациональное исследование того, почему государства берут на себя… формальные обязательства» уважать права, свободы и независимость судебной системы (стр.
5).
Семь глав книги можно разделить на четыре основные части. Во-первых, это содержательное введение (глава 1), в котором излагаются основные вопросы, аргументы и вклад книги. Зависимая переменная автора — подавление государством прав человека. Оформленный как широкий исследовательский вопрос, автор обеспокоен следующим: почему государства нарушают права человека, подавляя личные свободы и личную неприкосновенность своих граждан (то, что Кит называет «политическими репрессиями»)?
Вторая часть книги (главы 2 и 3) содержит теоретическую и эмпирическую литературу по политическим репрессиям, включая исследования отечественной судебной системы и международного права. В главе 2 обсуждаются доминирующие теории политической науки, объясняющие политические репрессии, в том числе теории рациональных акторов, теории демократического мира, [*2] теории социализации международных норм, теории транснациональной защиты интересов и подходы мирового общества. К этим теориям сравнительной политики и международных отношений автор добавляет точку зрения публичного права, которой часто пренебрегают, стремясь показать, как независимые судебные органы и полномочия судебного надзора могут снизить готовность или способность государственных лидеров к репрессиям (см.
также Ginsburg 2003; Мустафа 2007).
Глава 3 продолжает обзор существующей литературы и концентрируется на эмпирической защите автором модели государственного подавления, основанной на рациональном выборе, а именно, что лидеры государства подавляют своих граждан в ответ на реальные или предполагаемые угрозы власти. В главе обосновывается эта «стандартная модель» (стр. 57) и расширяется ее глобально и во времени (1980–2005 гг.). Обеспокоенность Кит по поводу «содержания и конструкции» оценок Freedom House и Polity (стр. 102) приводит ее к принятию новых и более конкретных мер демократии и категорий репрессий (стр. 111).
В третьей части книги (главы 4–6) представлены количественные методы, данные и выводы автора в трех отдельных и связанных между собой случаях. В главе 4 рассматривается роль судебных органов в подавлении государством прав человека и ставится вопрос, почему государства принимают положения о независимости судебной системы и влияют ли они на уровень государственных репрессий.
Ее анализ показывает, что независимые судебные органы — сами по себе часть глобального «сценария» правовой современности — связаны с более низкими уровнями политических репрессий. Бросая вызов некоторым исследованиям в области рационального выбора в области международного права, она приходит к выводу, что обещание независимости судебной власти — это нечто большее, чем просто «дешевая болтовня» (Goldsmith and Posner 2005).
Глава 5 спрашивает, почему штаты принимают положения о защите прав в своих конституциях и влияют ли они на уровень государственных репрессий. Он исследует пять индивидуальных свобод (собраний, ассоциаций, печати, религии и слова) и четыре права на надлежащую правовую процедуру (произвольный арест, справедливое судебное разбирательство, habeas corpus и пытки) по всему миру. Глава завершается утверждением, что, хотя ее данные показывают региональное распространение пакетов прав, данные не раскрывают «каскад глобальных норм», как можно было бы ожидать от подходов мирового сообщества (стр.
227). Здесь данные также в значительной степени подтверждают гипотезу о том, что права на надлежащую правовую процедуру в значительной степени зависят от наличия независимой судебной власти (стр. 217, 228).
Глава 6 посвящена тому, почему лидеры штатов принимают положения о чрезвычайном положении в своих национальных конституциях и влияют ли они на уровень государственных репрессий. В частности, автор рассматривает влияние руководств, подготовленных Ассоциацией международного права (ILA) и Международной комиссией юристов (ICJ). Как и в главе 5, данные «смешанные»: здесь, хотя они и свидетельствуют о наличии каскада глобальных норм, нет никаких доказательств того, что «региональные нормы или обнародование стандартов ILA/ICJ влияют на уровень приверженности» (стр. .280).
Четвертая и заключительная часть книги представляет собой краткое заключение (глава 7), резюмирующее основные выводы книги и указывающее путь вперед, включая призыв к дальнейшей работе над ролью международных неправительственных организаций (стр.
295).
В целом, эта книга будет полезна юристам и судам по трем причинам. [*3] Во-первых, глава 2 успешно объединяет обширную литературу по трем разделам политической науки (международные отношения, сравнительная политика и публичное право), что делает ее полезной для чтения студентами, аспирантами и преподавателями, стремящимися объяснить обстоятельства, при которых государства защищать – или не защищать – права человека. Во-вторых, как признает автор, «основной вклад книги… заключается в предметном исследовании роли независимости судебной системы и защиты конституционных прав в ослаблении государственных репрессий» (стр. 286). И в-третьих, книга демонстрирует множество факторов, которые могут повлиять на борьбу с политическими репрессиями: независимость судебной системы, международное право, присутствие международных НПО, партийная конкуренция, предполагаемые угрозы исполнительной власти, сила законодательства, глобализация и экономическая либерализация (стр. 281). Эта сложная смесь факторов количественно показывает, что решение проблемы нарушений прав человека не так однозначно, как надеялись бы многие ученые, юристы и активисты.
Несмотря на то, что у книги есть много полезных преимуществ, не все в сообществе юристов и судов могут их увидеть. Во-первых, те ученые, которые ищут применимые ответы и политические предложения, могут найти анализ данных слишком затянутым; политические последствия для прав человека отбрасывают узкую двухстраничную тень (стр. 294-295) на почти 300 страниц количественного анализа данных и обзора литературы, которые им предшествовали. Во-вторых, некоторые читатели могут счесть результаты, подтверждающие более ранние выводы Кита и других, неудивительными или менее стимулирующими, чем предыдущая работа, а некоторые разделы книги будут длинными или повторяющимися (хотя основной исследовательский вопрос книги, некоторая версия « Почему государства подавляют граждан?» появляется в качестве заголовка раздела на страницах 7, 15, 78 и 285). Наконец, короткие виньетки в начале каждой главы исходят от Государственного департамента США и западных НПО и документируют нарушения прав человека, происходящие на глобальном Юге.
Взятые в совокупности, эти виньетки вместе с некоторыми предположениями, лежащими в основе моделей рационального выбора, могут отвлекать (или отталкивать) ученых, которые пишут на стыке международного публичного права и политической теории; или ученые, которые симпатизируют контекстуализированным, восходящим, критическим, историческим или антропологическим подходам к правам человека (например, Merry 2006; Mutua 2008) и подходам стран третьего мира к международному праву (Anghie 2007, Rajagopal 2003).
Главный вклад книги Линды Кэмп Кит заключается в ее важных эмпирических выводах. Распространение количественных данных о политических репрессиях на длинный временной ряд с 1980 по 2005 год и проведение такого масштабного глобального исследования — немалый подвиг научных усилий и результаты десятилетий работы. Кроме того, привнесение идей публичного права в дискуссию, обычно занимаемую исследователями сравнительной политики и международных отношений, является огромным шагом вперед для дисциплины политической науки.
Будущие аспиранты, интересующиеся количественными подходами к изучению прав человека и верховенства права, имеют многогранную и многогранную модель в книге Линды Кэмп Кейт «ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕПРЕССИИ: СУДЫ И ЗАКОН».
[*4]
ССЫЛКИ:
Энджи, Энтони. 2007. ИМПЕРИАЛИЗМ, СУВЕРЕНИТЕТ И СОЗДАНИЕ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА. Кембридж: Издательство Кембриджского университета.
Гинзбург, Том. 2003. СУДЕБНЫЙ ОБЗОР В НОВЫХ ДЕМОКРАТИЯХ: КОНСТИТУЦИОННЫЕ СУДЫ В АЗИАТСКИХ ДЕЛАХ. Кембридж: Издательство Кембриджского университета.
Голдсмит, Джек Л. и Эрик А. Познер. 2005. ПРЕДЕЛЫ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.
Кейт, Линда Кэмп. 1999 г. «Международный пакт Организации Объединенных Наций о гражданских и политических правах: влияет ли он на соблюдение прав человека?» ЖУРНАЛ ИССЛЕДОВАНИЙ МИРА 36: 95–118.
Кейт, Линда Кэмп. 2002. «Конституционные положения о правах человека (1976–1996): они больше, чем просто показуха?» ПОЛИТИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ЕЖЕКВАРТАЛЬНО 55: 111–43.
Кит, Линда Кэмп, К. Нил Тейт и Стивен К. По. 2009. «Является ли закон простым пергаментным барьером для нарушения прав человека?» ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ 71: 644–60.
Веселая, Салли Энгл. ПРАВА ЧЕЛОВЕКА И ГЕНДЕРНОЕ НАСИЛИЕ: ПЕРЕВОД МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА В МЕСТНОЕ ПРАВОСУДИЕ. Чикаго: Издательство Чикагского университета.
Мустафа Тамир. 2007. БОРЬБА ЗА КОНСТИТУЦИОННУЮ ВЛАСТЬ: ПРАВО, ПОЛИТИКА И ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ В ЕГИПТЕ. Кембридж: Издательство Кембриджского университета.
Мутуа, Макао. 2008. ПРАВА ЧЕЛОВЕКА: ПОЛИТИЧЕСКАЯ И КУЛЬТУРНАЯ КРИТИКА. Филадельфия: Издательство Пенсильванского университета.
По, Стивен К., К. Нил Тейт и Линда Кэмп Кейт. 1999. «Новый взгляд на подавление прав человека на личную неприкосновенность: глобальное межнациональное исследование, охватывающее 1976–1993 годы». МЕЖДУНАРОДНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ЕЖЕКВАРТАЛЬНО 43: 291–313.
Раджагопал, Балакришнан. 2003. МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО СНИЗУ: РАЗВИТИЕ, СОЦИАЛЬНЫЕ ДВИЖЕНИЯ И СОПРОТИВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕМУ МИРУ.
Кембридж: Издательство Кембриджского университета.
© Copyright 2014 автор, Марк Фатхи Массуд.
10 лучших книг о тиранах | Книги
Появление диктатора, как правило, рассматривается как уникальное совпадение характера и обстоятельств, однако в нем есть явные закономерности. Как тиран, вы почти наверняка мужчина. Вы продержитесь у власти гораздо дольше, чем демократ, возможно, от 30 до 40 лет. Тогда ты умрешь или будешь свергнут. Выход на пенсию (больше времени с семьей) не вариант. Независимо от того, левый вы или правый, вы организовали репрессии, массовые аресты, рутинные пытки, суммарные суды, лагеря и тайную полицию, вы создали культ своей личности. Будут массовые убийства, рационализированные как защита государства. Жертвы будут описаны как одноразовые вещи.
Действие моего последнего романа «Зоопарк» происходит в Союзе Советских Социалистических Республик в 1953 году. Это время альтернативных фактов. История переписывается ежедневно.
Истина находится в постоянном движении. Люди ненужные как мухи, пропадают массово. Некоторые полностью разоблачены — стерты из записей, вычищены из книг, стерты с фотографий. Есть две общенациональные газеты: «Правда» и «Новости». Однако, как говорится: «Нет новостей в правде и нет правды в новостях». Руководит всем этим Великий Вождь – Железный Человек, Садовник Человеческого Счастья, Гений, Архитектор Радости, Нравственный Компас Вселенной, Добрый Дядя Джо.
Моя цель состояла в том, чтобы занять разум тирана — в данном случае тирана, очень похожего на Сталина, — рассуждая, что у всех есть свои причины, даже у монстров.
Эта подборка исследует менталитет и поведение тирана, условия, поддерживающие его, его влияние на население и средства противодействия ему.
Из телеадаптации BBC «Я Клавдий» с Дереком Якоби в роли Клавдия, Джоном Хёртом в роли Калигулы и Джорджем Бейкером в роли Тиберия 1. Я, Клавдий Роберта Грейвса
Писатель, хромой, заикающийся и глухой на одно ухо, Клавдий считается идиотом в своей римской императорской семье — слишком неэффективным, чтобы о нем беспокоиться, не говоря уже об убийстве.
Клавдий наблюдает, как его родственники борются за власть и избавляются друг от друга. Август уступает место параноику Тиберию. Тогда есть сумасшедший Калигула, который объявляет себя богом, делает своего коня сенатором, совершает инцест со своими тремя сестрами и разделяет толпу на играх, брошенных львам. Эта книга, придуманная Робертом Грейвсом и основанная на рассказах Светония и Тацита, представляет собой энциклопедию тиранических возможностей, а также потрясающее, захватывающее и сплетенное чтиво.
2. Мы by Евгений З амятин
Написанный в 1920 году, но никогда не публиковавшийся в Советском Союзе, этот антиутопический роман о тоталитарном будущем предвосхищает новости о биологическом мире и контролирует Brave Язык Большого Братства 1984 года. Управляемые Благодетелем, Разумом и Единым Государством, граждане — это числа в прозрачном стеклянном мире, где каждое мгновение бодрствования регулируется Таблицей (времени).
Свобода есть «неорганизованное первобытное состояние», несовместимое со счастьем. Секс разрешен. Но за пределами сдерживающей Зеленой Стены есть другой мир — анархии, свободы и пушистых людей. Замалчивая свои сочинения, Замятин писал Сталину, называя себя писателем в ожидании, пока «в нашей стране не станет возможным служить великим идеям, не пресмыкаясь перед маленькими людьми».
3. Этого не может быть здесь, Синклер Льюис
Отбросьте недоверие и представьте себе: политический аутсайдер, демагог-популист избирается президентом США, набрасывается на либеральную прессу, обещает разобраться в Мексике, клеймит меньшинств, апеллируя к голосованию рабочих, обещая возвращение к величию и процветанию. После избрания он создает ополчение для подавления инакомыслия, заключает противников в тюрьмы, вторгается в Мексику. Написанный в 1935 году, Льюис опирался на карьеру губернатора Луизианы Хьюи Лонга, представляя Америку, зараженную плохой дозой европейского фашизма.
По крайней мере, здесь этого быть не может.
4. «Справочник диктатора» Брюса Буэно де Мескиты и Аластера Смита
Вот фрикономика или эгоистичный ген политики. Какой бы ни была ее идеология, ее риторика или моральные аргументы, власть всегда следует одному правилу. Он действует, чтобы поддерживать себя. Цель власти состоит в том, чтобы сохранить власть. Но даже диктаторы не правят в одиночку. Каждое правительство нуждается в коалиции основных сторонников, которые нуждаются в вознаграждении или подкупе. Многое следует из основных принципов. Чем больше коалиция, чем лучше инфраструктура, чем меньше зависимость от природных ресурсов, тем более инклюзивным и демократичным будет общество. Диктатуры более стабильны, потому что у них просто меньше корыстных интересов, которым нужно служить. Успешная тирания уменьшает долю влиятельных людей и максимально увеличивает число неуместных и взаимозаменяемых.
5. «Пурпурный цвет» Элис Уокер
Тираны действуют не только в правительстве на национальном уровне, но и на каждом уровне и уровне ниже.
Эти деспоты — начальники, учителя, священники, родители, братья и сестры, супруги. В «Пурпурном цвете» Уокер распаковывает их всех, как гнездо русских кукол. Бедняжке Сели пришлось нелегко. Выросшая на юге Америки в 1930-е годы, она получает участь — жестокого родителя, насильника, избиения жены, фанатика, хулигана — и страдает, впитывает, учится и выживает.
6. «Осень Патриарха» Габриэля Гарсиа Маркеса
Эта история сильна и сложна, с любовью к запятой, пренебрегая точкой, с образами, которые можно понюхать, потрогать и попробовать на вкус, отвратительными и красивыми, с запутанные предложения, пересекающиеся голоса и без речевых знаков. Это рассказ о 100-летнем правлении геноцида, поджаривающего людей, убивающего детей, патриарха, а также о страхе и благоговении, которые он вызывает у своего народа.
7. Нечему завидовать: обычная жизнь в Северной Корее Барбара Демик
Книга о путешествии в страну отшельников, которая выпала из мира, чтобы следить за жизнями шести северокорейцев под властью Ким Ир Сена и Ким Чен Ира.
Все в конце концов попадают в Южную Корею, чтобы рассказать о своем опыте ужасных жестокостей, бездомных сирот, трудовых лагерей, голода, идеологической обработки от колыбели до могилы и богоподобном статусе Дорогого Лидера. Но даже отступничество не приносит покоя. Усвоив тиранию, Южная Корея вызывает тревогу. И есть мучительное чувство вины — они знают, что приговорили своих оставшихся родственников к ответному наказанию, трудовым лагерям или похуже.
8. Сталин: Двор Красного Царя Саймона Себага Монтефиоре
Это замечательная книга – среди классических биографий главные тираны 20 века. Он тщательно исследуется из первоисточников, очеловечивая круг, который управлял Советским Союзом. В центре — Сталин, этот моралист-оппортунист, тупой заклинатель, верный предатель, моцартолюбец, гуманный массовый убийца, жадный читатель, чувствительный поэт, скотолюбивый культурный деятель, киноман и любитель природы, считавший за лучшее голодать.
миллионы его людей на Украине и в Казахстане, устроить Большой террор, создать огромную сеть исправительно-трудовых лагерей и с гордостью утверждать: «Веселье — самая выдающаяся черта Советского Союза». Для полноты картины добавим терминальный запрос: был ли он убит?
9. Авторитарная личность по Theodor W Adorno , ELS и соответствие общественности. Это исследование, написанное после Второй мировой войны как попытка объяснить европейский фашизм, предлагает психический аудит «последователя». Само исследование может быть ошибочным из-за предубеждений и избирательного восприятия, которые оно обнаруживает у авторитарной личности, но оно убедительно и последовательно. Деспот нуждается в уступчивом среднем ранге, который уступает тем, кто наверху, и презирает тех, кто ниже, клеймит различия, отвергает чужое, экстернализует агрессию, наслаждается простотой, беспрекословно повинуется и глух к внутреннему гулу совести. Но, черт возьми, это длинное чтение — и техническое.
10. О тирании: двадцать уроков двадцатого века Тимоти Снайдер
Вот недавний учебник по предотвращению тирании, основанный на двадцати ключевых уроках. Некоторые из этих принципов кажутся прямым опровержением Трампа — «будьте добры к нашему языку», «верьте в правду», «прислушивайтесь к опасным словам». Другие звучат как предупреждение о последних событиях в Турции или России — «защищать институты», «остерегаться однопартийного государства», «не подчиняться заранее». Эти принципы могут показаться очевидными или предполагать нереалистичную общественную храбрость — «выделяться», «быть настолько смелым, насколько это возможно». Некоторые из них звучат как забытое эхо истории, но они вполне могут быть самым ясным и разумным советом, который мы получаем.
- Зоопарк Кристофера Уилсона издается Faber по цене 12,99 фунтов стерлингов. Его можно приобрести в книжном магазине Guardian за 11,04 фунтов стерлингов.
сезонов в аду | The New Yorker
Зимним днем, накануне падения советского режима, я нанес визит Дмитрию Лихачеву, выдающемуся исследователю средневековой русской литературы и воплощению трагической истории своего города.
(Город назывался Санкт-Петербургом, когда он родился, Петроградом, когда он рос, Ленинградом в течение его долгой взрослой жизни и последние восемь лет его жизни снова Санкт-Петербургом.) Лихачеву было тогда восемьдесят четыре года и директор литературного института, известного как Пушкинский Дом. У него были живые воспоминания о первых днях коммунистической эпохи: «Когда мы открывали окна своей квартиры на Лахтинской, всю ночь были слышны залпы и короткие автоматные очереди из Петропавловской крепости». он украл время у своей литературной работы, чтобы произносить страстные, нравственно серьезные речи о либеральной эре, которая, как он надеялся, грядет. Большой авторитет Лихачева проистекает из его биографии. Он был живым доказательством того, что ГУЛАГ был изобретением не Сталина, а, скорее, Ленина, основателя большевиков, потому что, как он устало сказал, «я был заключенным в первом ленинском концентрационном лагере».
В молодости Лихачев был членом студенческой группы, которая в шутку называла себя Космической Академией Наук.
Участники приветствовали друг друга, говоря: « Khaire », что по-гречески означает «радуйтесь». Они собрались, чтобы представить с притворной торжественностью бессмысленные доклады об «Апологетической теологии» или «Элегантной химии». Чтобы заслужить признание в качестве «академика», Лихачев написал трактат о неотложной необходимости восстановить букву «ять» в русском алфавите. Все это было способом избежать все более гнетущей атмосферы того времени. Затем, в феврале 19 г.28, в его дверь постучали. Лихачева арестовали и предоставили камеру. Во время последующего допроса один офицер крикнул: «Что вы имеете в виду под языковой реформой? Может быть, при социализме у нас вообще не будет языка».
Со временем Лихачева перевезли на Соловецкие острова — или Соловки — цепочку небольших островов в Белом море у Полярного круга, где средневековые православные монахи строили монастыри, цари шестнадцатого века строили тюрьмы, а в 1923 г. большевики создали лагерь. Когда я с ним знакомился, Дмитрий Сергеевич почти не говорил о своем приговоре на Соловках.
Гласность позволяла это; его скромность не сделала. Но в 19В 99 году, незадолго до смерти, в девяносто два года, Лихачев вручил мне в подарок копию своих воспоминаний. В книге Лихачев описывает сложную топографию Соловков, условия там, ученых и преступников, с которыми он дружил, разновидности жестокости, свидетелем и испытателем которых он был. Именно на Соловках начали формироваться структуры и основные принципы лагерной системы. Именно на Соловках, например, была введена система питания заключенных по выработке (таким образом, слабые умирали от голода и холода, а сильные помогали строить промышленную инфраструктуру государства). Именно на Соловках охранники придумали такие пытки, как калечить человека, заставляя его сидеть на столбе в течение восемнадцати часов подряд или убивая его, сбрасывая с длинной наружной лестницы. Именно здесь охранники на несколько дней подвергали заключенных воздействию туч комаров, которыми летом кишел остров. Другой узник в своих воспоминаниях вспоминает, как модифицировали эту пытку в сибирском лагере:
** {: . break one} ** Комары заползли нам в рукава, под штаны. От укусов лицо взрывалось. На работу нам принесли обед, и бывало, что пока ешь свой суп, комары набивали тарелку, как гречневую кашу. Они заполнили твои глаза, нос и горло, и вкус их был сладок, как кровь. **
Заключенные на Соловках были изолированы от мира. Никто, кроме стражи и нескольких монахов, не видел их страданий; они были уверены, что умрут там и будут похоронены в безымянных могилах. И все же через год после прибытия Лихачева на Соловки он и его товарищи по заключению узнали, что к ним приезжает Максим Горький, пожалуй, самый популярный советский писатель того времени. Вот, наконец, их свидетель и спаситель. Горький был героем для русских не только за свою прозу, но и за свою пролетарскую аутентичность, за свои приключения мальчишки и малолетнего правонарушителя, описанные в «Детстве» и «На дне». Теперь к Соловкам пришвартовался корабль Горького «Глеб Бокий», названный в честь начальника лагеря. «Все мы, заключенные, были в восторге, — писал Лихачев. «Этот Горький все заметит, все узнает. Он был рядом, его не обманешь. О рубках и истязаниях на пнях, о голоде, о болезнях, о трехъярусных нарах, о голых, о приговорах без осуждения».0003
Соловецкая администрация по этому случаю привела в порядок лагерь, покрасила стены, посадила деревья, разрешила мужьям и женам быть вместе (как обычно никогда не бывает). И, как оказалось, Горький не видел дальше воздвигнутого для него фасада. Казалось, он не хотел пробовать. Он посетил карцеры и через несколько коротких минут поставил им «отлично». Он почти не проводил времени с заключенными, хотя сорок минут разговаривал с маленьким мальчиком и заявил, что очарован и доволен. (После того, как Горький покинул лагерь, пишет Лихачев, этого мальчика больше никто не видел.) Писатель пробыл там три дня и почти все это время провел с сотрудниками охранки, руководившими комплексом.
Советское руководство вряд ли могло пожаловаться на эссе, которое Горький в конце концов написал о своем опыте: «Нет впечатления чрезмерной регламентации жизни. Нет, нет никакого сходства с тюрьмой; вместо этого кажется, что эти комнаты населены пассажирами, спасенными с тонущего корабля». Политические заключенные на Соловках — такие, как Лихачев, — были, по словам Горького, просто «контрреволюционерами, эмоциональными типами, монархистами». Трудно сказать, в какой степени цензоры повлияли на мысли Горького, но текст определенно указывает на человека, вполне удовлетворенного советскими условиями и советской добротой. «Если бы какое-нибудь так называемое культурное европейское общество осмелилось провести такой эксперимент, как эта колония, — писал он, — и если бы этот эксперимент дал такие плоды, как наш, эта страна трубила бы во все свои трубы и хвасталась своими достижениями».
После того, как Горький покинул Соловки, охрана начала серию массовых расстрелов. «Могилы были вырыты за день до расстрелов, — вспоминал Лихачев. «Палачи были пьяны. Одна пуля на жертву. Многие были погребены заживо, над ними был лишь тонкий слой земли. Утром земля в яме еще шевелилась. . . . Лагерь был очищен от «лишних» людей».
Администрация Соловков повесила в главном лагере вывеску, в которой четко отражалась ленинская программа. Он гласил: «Железным кулаком мы приведем человечество к счастью».
Ленин пришел к власти в ноябре 1917 года, и большевики практиковали террор с первых дней режима. Они закрыли Учредительное собрание и убили лидеров соперничающих партий, таких как кадеты и левые эсеры. Тем не менее, уже в январе 1918 года Ленин жаловался, что его тайная полиция, первоначально известная как ЧК, была «необычайно мягкой, на каждом шагу больше похожей на желе, чем на железо». Ленин подал железный пример. В сентябре 1918 года он приказал властям Нижнего Новгорода «немедленно ввести массовый террор, расстрелять и выслать сотни проституток, пьяных солдат, бывших офицеров и т. д.». Троцкий, со своей стороны, предупреждал, что если солдаты, призванные в Красную Армию, будут бросать вызов своим офицерам, «от них не останется ничего, кроме мокрого пятна».
Так начался Красный террор, который помог большевикам выиграть гражданскую войну и определил характер коммунистической власти. На собрании коммунистов Григорий Зиновьев, один из лейтенантов Ленина, заявил, что партия должна унести с собой девяносто миллионов из ста миллионов населения страны: «Об остальных нам нечего сказать им. Они должны быть уничтожены». Этот указ, как указал историк Ричард Пайпс, был, по сути, «смертным приговором 10 миллионам».
В новой книге «ГУЛАГ: История» (Doubleday; 35 долларов США) Энн Эпплбаум, обозреватель газеты Washington Post представляет амбициозный и хорошо документированный обзор системы принудительного труда с момента ее зарождения до ее ликвидации при Горбачеве. («ГУЛАГ» — это аббревиатура от Главного Управления Лагерей, или Главного Лагерного Управления, но оно стало означать просто «лагерь» или, в более общем смысле, «лагеря».) Книга Эпплбаума бесценна не столько фактами, это раскрывает, но, скорее, необычайную тщательность, с которой они собраны. Она опирается на впечатляющий набор источников — лагерные воспоминания, литературные произведения, архивные материалы, личные интервью и истории на разных языках. Хотя ни одна книга о лагерной системе не может затмить «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына, безусловно, найдется место для всесторонней и популярной истории, такой как у Эпплбаума. В любом крупном книжном магазине найдутся десятки исторических работ о Холокосте — начиная с авторитетного трехтомника Рауля Хильберга «Уничтожение европейских евреев» — и гораздо меньше о том, что один из персонажей «Невежества» Милана Кундеры лукаво называет «злом номер два» двадцатого века. К Холокосту подходили с самых разных точек зрения научных исследований и на столь многих художественных уровнях — от Анны Франк до Примо Леви, от Клода Ланцмана до Стивена Спилберга, — что невозможно сослаться на незнание, кроме как умышленно. Литература ГУЛАГа хоть и богата, но гораздо менее известна публике. Опрос, подобный опросу Эпплбаума, приветствуется.
Концлагерь, как термин и понятие, имеет сложное начало. Впервые он использовался для обозначения формы заключения, когда испанские военные во время кубинского восстания, американцы на Филиппинах и британцы во время англо-бурской войны создали так называемые «концентрационные лагеря». Эти лагеря были суровыми местами, где погибло много узников, но они не стали внушать того ужаса, который вскоре принесет «концлагерь».
Ленин и Троцкий начали использовать термин kontslager в 1918 году, во время гражданской войны, когда Троцкий инициировал строительство лагерей для размещения чешских солдат, сражавшихся с большевистскими силами в Сибири, а Ленин призывал использовать их для изоляции кулаков , более богатых фермеров-наемников. Постановление о красном терроре, изданное позднее в том же году, предусматривало «защиту Советской республики от классовых врагов путем их изоляции в концентрационных лагерях». Идея заключалась в том, чтобы отделить, подавить или уничтожить «категории лиц» — священников, помещиков и других «врагов революции» — и начать создавать резерв рабского труда. Строительство началось в 1919. К концу 1920 года в Советской России было восемьдесят четыре лагеря, в которых содержалось около пятидесяти тысяч заключенных; за три года количество лагерей увеличилось в четыре раза.
Советы делали все возможное, чтобы скрыть детали и статистику своей зарождающейся системы ГУЛАГа, но лагеря вряд ли были неизвестны за границей. На самом деле, они привлекли поклонников. В марте 1921 года молодой немецкий политик опубликовал в фашистской газете Völkischer Beobachter статью, в которой говорилось: «Еврейское развращение нашего народа можно предотвратить, если необходимо, заключая его подстрекателей в концентрационные лагеря». Автором, конечно же, был Адольф Гитлер. Девять месяцев спустя, выступая в Национальном клубе в Берлине, Гитлер сказал, что если ему посчастливится прийти к власти, он построит такие лагеря. (В этом он мог рассчитывать на опытную помощь. Герман Геринг, руководивший строительством первых нацистских лагерей, был сыном доктора Генриха Геринга, строившего трудовые лагеря на юге Африки.