Готика книги: самое интересное о книгах, писателях, литературных жанрах и течениях

Содержание

Книга «Готика. Архитектура, скульптура, живопись»

Аннотация к книге «Готика. Архитектура, скульптура, живопись»:
Готическое искусство зародилось около 1440 года в Иль-де-Франс. Первоначально оно прослеживается только в строительстве соборов и наиболее важных аббатских церквей этой области. Но довольно скоро готика распространилась по всей Франции, а затем и по Европе. Не ограничиваясь сферой сакральной архитектуры, мастера готики активно распространяли новый стиль на область светского строительства. Готика это первый в истории архитектурный стиль, от которого до наших дней дошли произведения всех жанров. Среди этих выдающихся построек особое место занимают чрезвычайно разнообразные в стилистическом плане соборы, аббатские и городские церкви. Они богато украшены скульптурой, витражами и настенной росписью, а в их убранстве видное место занимают произведения ювелирного искусства и роскошно иллюстрированные книги. Наряду с готическими храмами современного зрителя до сих пор продолжают очаровывать разнообразные городские постройки, замки и дворцы, украшенные не менее искусно, чем шедевры религиозной архитектуры.

В данной книге изложена история развития готики от первого взлёта архитектуры во Франции до форм, которые приобретал этот стиль в различных странах Европы. Отдельные статьи посвящены истории развития конкретных форм готики в Англии, в немецкоязычных странах, в Италии, Испании, Португалии, в странах Северной и Восточной Европы. Также уделено внимание формам позднеготической архитектуры, сложившимся во Франции и Нидерландах. Ценным дополнением к обзору соответствующего исторического периода служат статьи, посвящённые искусству витража и ювелирному делу, а также эссе, в которых идёт речь о ереси катаров, о папском дворце в Авиньоне, о развитии городов и строительных работах в эпоху готики.
Многочисленные иллюстрации, вошедшие в данную книгу, охватывают широкий спектр разнообразных форм, которые приобретала готика на протяжении всей своей истории. Почти две трети из 780 фотографий и многочисленные статьи были созданы специально для этой книги.
Читать дальше…

путеводитель по миру литературной готики – Архив

«Замок Отранто» Горация Уолпола  (1764)

Иллюстрация из немецкого издания 1794 годаЛитературная готика началась с подлога: сын британского премьер-министра, корреспондент Вольтера и солидный коллекционер Гораций Уолпол выдал свой дебютный роман — фееричное сцепление чудес и ужасов из жизни итальянских рыцарей — за перевод каноника Онуфрио Муральто неким Уилльямом Маршаллом. Второе издание «Замка Отранто» автор выпустил уже под собственным именем и снабдил пространным предисловием — художественной декларацией нового стиля, которому, по мнению Уолпола, предстояло примирить «естественный» роман современности и безудержную фантастику средневекового эпоса. Но, как это нередко бывает, эстетические выкладки плохо сочетались с наличным произведением: мрачные фантазии вышли у писателя чересчур головными, озаренными, как заметил Вальтер Скотт, «слишком резким дневным светом», — тогда как всему по-настоящему таинственному пристало быть бесплотно-вездесущим. Как бы то ни было, именно «Замок Отранто» при всех своих недостатках задал координаты будущего художественного направления и предопределил ряд его стилистических и композиционных особенностей.

«Итальянец, или Исповедальня кающихся, облаченных в черное» Анны Радклиф (1797)

Титульная страница первого издания книгиСледующим важным явлением готической прозы стали книги англичанки Радклиф. Если «Роман в лесу» и «Удольфские тайны» сделали ее островной достопримечательностью, то «Итальянец» вывел в знаменитости европейского масштаба: когда писательница ушла из литературы и переехала в курортный Бат, предприимчивые орловские и московские эпигоны добрые двадцать лет выпускали романы от ее имени. В отличие от Уолпола, норовившего мистифицировать читателя и выдать жуткую историю за подлинный человеческий документ, Радклиф не стеснялась подчеркивать сочиненность описываемых событий. Кроме того, в ее главных текстах — например, том же «Итальянце» — долгая сюжетная интрига (станут ли супругами вельможа Винченцио Вивальди и Эллена ди Розальба?) превалирует над краткосрочными эмоциональными эффектами. Позднее оригинальная повествовательная техника была усвоена вполне первосортными писателями уровня Шарлотты Бронте  («Джейн Эйр») и Чарлза Диккенса («Тайна Эдвина Друда»), а вольное обращение Радклиф с жанровыми конвенциями (взять хотя бы склонность автора к обстоятельным экспозициям и частым ретардациям) заставило не одно поколение филологов поломать голову, к какому же течению ее отнести — просветительскому или предромантическому.

«Франкенштейн, или Современный Прометей» Мэри Шелли (1818)

Иллюстрация к книге Шелли Теодора фон ХольстаПробу пера супруги крупнейшего британского поэта начала XIX века по праву можно отнести к разряду нечаянных шедевров: история о швейцарском докторе и его чудовищном изобретении была придумана на байроновской вилле в шутку — как одноразовая страшилка на ночь, — а оказалась основополагающим текстом только-только нарождавшейся научной фантастики. Однако чего-чего, а похвального слова человеческому интеллекту из «Франкенштейна» не вычитаешь — по объективным причинам ничего не знавшая о евгенике (отстаиваемой, кстати, двоюродным братом Дарвина) Шелли уже тогда подняла неуютные вопросы об этичности воскрешения мертвой материи и шире — уместности биологических экспериментов в принципе. Неслучайно культурсоциолог Джеффри Александер иллюстрировал свою мысль об истинном значении готики — облеченным в художественную форму «восстанием против века разума», защитной реакцией на промышленную революцию; иными словами, беллетристическим эквивалентом луддизма — как раз этим тревожным произведением.

«Мельмот Скиталец» Чарлза Мэтьюрина (1820)

Иллюстрация из сценария театральной постановки по романуЗавязка мэтьюриновского романа — молодой человек приезжает в особняк умирающего дяди, чтобы вступить в права наследства, — напоминает зачин другого великого произведения той же эпохи, но эта параллель из числа ложных: в 1823 году Пушкин еще не читал «Мельмота Скитальца».

Зато неслучайна другая литературная аллюзия: в «Лолите» имя английской инкарнации Вечного жида носит автомобиль Гумберта Гумберта. Книга двоюродного дедушки Оскара Уайльда — идеальный пример трудного чтения: этим она обязана и своей усложненной, на зависть «Рукописи, найденной в Сарагосе» Яна Потоцкого, композицией, и впечатляющей энциклопедичностью, будучи, по сути, антологией многих имеющихся к тому времени мотивов, в том числе еще не замыленных — готических. «Я на самом деле был всегда более сведущ в видениях иного мира, чем в реальностях этого», — заявлял Мэтьюрин в одном письме. Оно и видно: тема контракта с дьяволом-искусителем — пожалуй, центральная в романе — подана популярным ирландским проповедником отнюдь не с ортодоксальных позиций.

«Падение дома Ашеров» Эдгара Аллана По (1839)

Иллюстрация к книге авторства Обри БердслейВ США первой половины XIX века, как и в любой принимающей культуре, произошла диффузия течений и стилей: та же готика там наложилась на романтизм до степени полного неразличения. Категориальная путаница, впрочем, никак не сказалась на качестве местной литературной продукции. «Падение дома Ашеров» в этом отношении тот случай, когда внутри вроде бы окостеневшего жанрового канона (скажем, тема воздаяния за инцест успела опостылеть за без малого 40 лет с выхода шатобриановского «Рене») обнаруживаются скрытые потенции, неочевидные для носителей, стоящих по другую сторону культурного обмена, — то-то впечатлились французские символисты, получившие новеллу в нагрузку к «Ворону», «Колоколам» и «Аннабель Ли». Другое дело, что при жизни По его короткие вещи критиковали за монотонность и бедность сюжетного репертуара — как будто основные положения «Философии творчества», посвященной главным образом искусству саспенса в поэзии, невозможно было экстраполировать на суггестивную прозу писателя.

«Упырь» Алексея Толстого (1841)

Иллюстрация из первого издания «Упыря»Одному из самых оригинальных русскоязычных текстов о вампирах откровенно не повезло: первые рецензенты увидели в юношеской повести Толстого лишь «запоздалую пародию» на Радклиф и Дюкре-Дюмениля, поздние — например, философ Соловьев — отделывались пышными фразами об «удивительно сложном узоре на канве обыкновенной реальности». Вместе с тем «Упырь», изданный автором под псевдонимом Краснорогский, представляет собой довольно тонкую работу как с западной (от эссе Мериме «О вампиризме» до «Розауры и ее родственников» де ла Мотт Фуко), так и собственной, постепенно складывающейся (Гоголь, Одоевский) традицией. Позаимствовав у Полидори («Вампир») метафору света как сборища кровососов, Толстой наполнил ее биографическим подтекстом: в Италию — место действия вставной истории срывателя покровов Рыбаренко — он ездил в составе свиты будущего императора Александра II. В общем, если где и искать литературные источники для пелевинского «Empire V», то в первую очередь здесь.

«Песнь торжествующей любви» Ивана Тургенева (1881)

Поздний Тургенев никогда не вызывал у отечественной читательской публики большого энтузиазма: вещи с политической подкладкой казались ей недостаточно злободневными, абстрактно-возвышенные — лишенными гражданского чувства. Готовя к публикации в «Вестнике Европы» «Песнь торжествующей любви», автор предупреждал редактора Стасюлевича: «Ругать будут лихо». Рассказ приняли на удивление хорошо: даже скандальный критик Буренин, не щадивший ни Надсона, ни Блока, отметил в истории Фабия, Муция и Валерии сочетание «самого глубокого реализма с самым странным фантастическим содержанием». Действительно, Тургеневу как никогда удалась вылазка на территорию иррационального: в отличие от многих других своих сенильных вещей вроде «Стихотворений в прозе» в «Песне» он безупречно держит форму (в данном случае — классической ренессансной новеллы) и мастерски вкрапляет в нее несвойственные высокой русской словесности готические элементы — гипноз и зомбирование.

«Страх» Ги де Мопассана (1882)

Репутация Мопассана как писателя пограничных состояний — продукт более поздних интерпретаций: Говард Лавкрафт в обзоре «Сверхъестественный ужас в литературе» ставил ведущего французского новеллиста рядом с учениками По вроде Амброза Бирса и Фитц-Джеймса О’Брайена, педантично исследовавшими проницаемость миров. Помимо хрестоматийного «Орля», регистрирующего острейшую фазу душевной болезни классика и сопутствующие мистические прозрения, внимания заслуживает и более короткая его вещь — «Страх». В отличие от традиционных готических образцов Мопассан тасует не столько рассказчиков, сколько жанры — это и рассказ, и мемуар, и программное эссе. Вероятно, последняя ипостась произведения любопытнее других: в логике одного из героев, слова которого, по-видимому, были близки и самому автору, стремление к разумному объяснению действительности в конце концов обернется выхолащиванием выдумки — а значит, литературы как таковой.

«Дом судьи» Брэма Стокера (1891)

Слава отца главного вурдалака мирового масскульта несколько упрощает творческий путь Стокера: в течение как минимум 25 лет он набивал руку на произведениях малой формы. Представление о том, как выглядели эти подступы к основной теме, дает выпущенный посмертно сборник «Гость Дракулы и другие истории о вампирах», куда вошли его вещи разных лет. Сюжет одного из рассказов лаконичен и прост: студент Малколмсон, которому предстоит ответственный экзамен по математике, перебирается за город и, к вящему ужасу местных жителей, поселяется в заброшенном доме, некогда принадлежавшем безжалостному судье, — с самыми удручающими для себя последствиями.

Несмотря на виртуозное жонглирование базовыми готическими топосами и их позитивистскими объяснениями (паранормальным явлениям, происходящим в мрачном особняке, поначалу дается вполне бытовое объяснение — наглые крысы), стокеровская новелла в то же время свидетельствует о кризисе художественного направления в целом: выходом из него и станет знаменитый роман о бессмертном валашском графе.

«Черный монах» Антона Чехова (1894)

Другим способом преодоления инерции литературной готики стало ее скрещивание с новейшими завоеваниями искусства, которое условно принято называть реалистическим. Фирменная амбивалентность, приглушенность авторского голоса, великая роль подробности — хоть чеховский склад характера и не предполагал почтения к маргинальным жанрам, сущность его дарования оказалась как нельзя кстати для их дальнейшего развития. Впрочем, польза от этого временного союза была обоюдной: без центрального «низкого» образа — перемещающегося по воздуху черного монаха, который внушает податливому магистру философии Коврину мысли о гениальности, — «повестушка в 2 листа» просто потеряла бы всякий смысл.

Сделав восприимчивость к готическому вокруг себя частью духовной характеристики персонажа, Чехов окончательно уравнял приемы массовой и элитарной литературы и внес свою лепту в формирование модернистской концепции личности.

«Поворот винта» Генри Джеймса (1898)

В интересе эстета Джеймса («Дейзи Миллер», «Женский портрет», «Крылья голубки») к сверхъестественной тематике нет ничего снисходительно-натужного: его всерьез занимали не только изыскания именитого брата Уилльяма, но и деятельность парапсихологических обществ Лондона и Нью-Йорка. Вероятно, самая известная вещь видного американского экспата XIX века — препарирование типично готического сюжета о привидениях в замке средствами актуальной, в духе fin de siècle, нарративной техники: поди разбери, уж не завирается ли временами повествователь — экзальтированная гувернантка, цитирующая Бронте и Радклиф, — в своем тщательно отфильтрованном монологе. Структурные особенности «Поворота винта» и вытекающая из них притягательная многозначность трактовок этой повести и стали излюбленным предметом литературоведческих дискуссий в США, а само словосочетание — универсальным обозначением сюжетного твиста, ставящего под сомнение надежность и компетентность рассказчика.

«Голем» Густава Майринка (1913)

Лучшему произведению мистика Майринка была уготована странная историко-литературная судьба: последний бестселлер затухающей Австро-Венгерской империи «Голем» сначала положил начало мощному литературно-кинематографическому направлению первой половины XX века, экспрессионизму, а потом оказался на разделочном столе каббалистов и оккультистов. Так, положим, завсегдатаи Южинского кружка увидели в многофигурной композиции романа прежде всего «замкнутый иероглиф тайны» и современную сказку об инициации — именно соприкосновение с мифом о Големе приводит обитателей пражского гетто к полной духовной реализации. В таком прочтении нет ничего удивительного: в книге хватает бульварных ходов, располагающих к символическому истолкованию. Тем не менее жанр от этого скорее выиграл: подружив готическую строгость с угловатым европейским модернизмом, Майринк — вместе с Леонидом Андреевым в России и автором «Зова Ктулху» в США — отстояли-таки честь ужасного в художественной прозе.

«Мудрая кровь» Фланнери О’Коннор (1952)

Кадр из экранизации 1979 года

Фотография: New Line Cinema

Наконец, последним значительным изводом литературной готики стала ее внутриамериканская разновидность, получившая эпитет «южная» — вслед за происхождением составивших ее писателей и географией их произведений. Взяв в качестве модели фолкнеровскую Йокнапатофу, обитатели которой мучительно решали проблемы расы, крови и земли, да еще и густо замешенные на религии, наследники создателя многостраничных «кукурузных хроник» (привычно едкий Набоков) — Харпер Ли, Трумен Капоте и Фланнери О’Коннор — по мере таланта укрупняли и рассматривали причудливый и жуткий мир штатов «Библейского пояса». «Мудрая кровь», являющаяся по авторскому определению «книгой о протестантском святом, написанной с точки зрения католика», повествует о фанатике Хейзеле Моутсе — ветеране Второй мировой, религиозный раж которого ведет к самоослеплению и тихому угасанию.

От собственно готического здесь лишь исступленная вера в существование сил высшего порядка — имманентных в мирской терминологии факторов, что подспудно руководят нашими поступками. Мрак вокруг человека окончательно интериоризировался — теперь осталось научиться его обуздывать.

Книги про готов список лучших

Готы — люди не дружелюбные. Они мрачно и странно одеваются, слушают им одним понятную музыку, никого не любят и не знают, чего хотят. Вы тоже так про готов думаете? Книги про готов познакомят вас поближе с этой субкультурой. Вы узнаете о ее истоках и особенностях и сможете лучше понять тех, кто облачается в черное и сооружает на голове странно-агрессивные прически. Может, это не просто способ выделиться?..Любовь Шапиро «Моя бабушка Золушка или Жизнь злой девочки»
Авантюрный, иногда мистический роман. В нем раскрыта извечная тематика отцов и детей, но на современный лад. Дети, выросшие в нулевых и взрослые, родившиеся в Советское время, вряд ли найдут общий язык. Роман очень реалистичен и затрагивает проблемы современного общества.

Джиллиан Вентерс «Школа гота»
Простая и понятная книга, рассказывающая о жизни гота. Книга подойдет для подростков, примкнувших к этой субкультуре, а также для их родителей, желающих понимать своих детей. Оформление книги соответствующее – в готическом стиле. А также есть занятные иллюстрации с небольшой долей юмора.

Валери Стил, Дженифер Парк «Готика. Мрачный гламур»
Книга позиционирует себя как путеводитель по мрачной субкультуре готов. Как зародилась готика? Почему люди тяготеют к мрачному, темному миру? Небольшая история готической моды. Хорошо подобранные иллюстрации делаю эту книгу интересной и познавательной.

Холли Блэк «Холодный город»
Автору удалось превратить заезженную тему в нечто новое и необычное. Вечеринка закончилась весьма жутко – все друзья Таны были убиты вампирами. Теперь ей нужно спаси себя и своего бойфренда. Но для этого им предстоит отправиться в Холодный город. Город, из которого не возвращаются.

Оскар Уайльд «Портрет Дориана Грея»
Единственный опубликованный роман великого английского писателя. Необычайно красивый юноша по имени Дориан Грей заказал свой портрет. Увидев себя на картине, он пожелал, чтобы старел не он а его изображение на портрете. И его желание сбылось. Теперь его жизнь – это череда разврата, похоти и убийств.

Алексей Толстой «Семья вурдалака»
Мистическая повесть от русского знаменитого писателя 19 века. Именно Алексей Толстой первым ввел в русскую литературу образ вампира. Образ описанного автором вурдалака настолько реалистичен, что вызывает мурашки на коже. По произведению снят одноименный фильм.

Келли Армстронг «Повелевающая»
Номер один в списке бестселлеров по мнению «Нью Йорк Таймс». Девочка Хлоя в детстве видела призраков. Но на какое-то время ее дар пропал и появился снова уже в 15 лет. После этого ее определили в пансионат для трудных детей. И теперь нужно сделать выбор: научиться пользоваться даром или умереть.

Элизабет Костова «Историк»
В этой книге смешанно все: мистика, реальность, загадки прошлого. Книга переведена на 16 языков. Главная героиня нашла древнее письмо, начинающееся со слов: «Мой дорогой и несчастный наследник…\» Не »чень хорошее начало письма привели героиню к ужасным последствиям.

Филис Кристина Каст цикл «Дом ночи»
Цикл подростковых романов о школе вампиров. У обычной старшеклассницы Зои Рэдберд не самый лучший период жизни. Проблемы в школе, в отношениях с матерью. Все изменилось, когда ее нашла ищейка из Дома ночи. Теперь ей предстоит стать вампиров, а проблемы из прошлой жизни покажутся мелочами.

Константин Образцов «Культ»
Необычное сочетание интеллектуального триллера и мистического романа. В сонном северном городке неожиданно появилась странная пара. И теперь многовековое Зло проснулось. Каждое желание или дурная мысль может стать настоящей трагедией.

Джон Харвуд «Мой загадочный двойник»
Занимательный готический триллер, ставший очередным бестселлером автора. Джорджина Феррас не помнит последний три недели. Где она была? Что делала? Как оказалась в психиатрической лечебнице под именем Люси Эштон? И главное, кто занял ее место в собственном доме?

Рик Янси «Ученик монстролога»
Ужасы с элементами детектива. Доктор Пеллинор Уортроп и его ассистент Уилл Генри занимаются не только медициной. По покровом ночи они изучают ужасных монстров, таящихся в ночи. О его работе ходят жуткие слухи, а сам доктор видел такое, о чем страшно вспоминать.

Сьюзен Хилл «Женщина в черном»
Настоящая английская мистика, которая читается на одном вздохе. Артур Киппс – молодой перспективный стряпчий, который должен навести порядок в документах у почившей хозяйки особняка Ил-Марш. С самого приезда он сталкивается с женщиной, одетой во все черное. Проблема в том, что видит ее только Артур.

Брэм Стокер «Дракула»
Настоящая классика жанра. Необычайно красивый и новый мир, который простирается от Средних веков до нашего времени. И в самом эпицентре событий два героя, ставшие эталоном произведений подобного жанра, ужасный граф Дракула и славный охотник Ван Хельсинг.

Энн Райс цикл «Вампирские хроники»
Знаменитый цикл о жизни вампиров, ставший мировым бестселлером. Они среди нас. Они живут в ночи, умеют любить, но могут и предать. Они видели, как творилась история. Они дружать со смертью. Они – дети Тьмы. Они — вампиры. И у каждого свой путь.

Грегори Паллоуэй «Простой как снег»
Подростковый роман с каплей мистицизма. Есть маленький городок с его «нормальными» правилами, которым должны все следовать. И есть они: мальчик и девочка, которые пытаются выбраться из этой трясины. Путь к Свободе не будет легким, но он ведет к Свету.

Эллен Шрайбр цикл «Поцелуй вампира»
Захватывающая сага о любви ничем не примечательной девушки и вампира. Рэйвен Мэдисон живет в заурядном американском городке. И жизнь ее ничем не отличается от жизней других обитателей этого городка. Но все меняется, когда в ее жизни появляется таинственный Александр.

Францеск Миральес «Retrum. Когда мы были мертвыми»
Готический роман, изданный тиражом в 3 млн. копий. Первая встреча Кристиана и Алексии произошла на кладбище. Долгие прогулки в ночи, откровенные беседы приводят к появлению большой и чистой любви. Но в жизни белую полосу обязательно сменит черная.

Оцуити «Гот»
Отличная манга, которая порадует как любителей японской литературы, так и самих «детей Тьмы». Есть люди, которым приятно наблюдать за смертью, скрупулёзно ее изучая. Но у смерти есть спутник – убийство. Не все смогут устоять и не стать участником процесса…

Энн Райс «Интервью с вампиром»
Первая книга из цикла «Вампирские хроники» стоит того, чтобы ее выделить. Классика мировой литературы и оккультного жанра. Обитатель Тьмы – вампир – поведает историю своей жизни, несмотря на все запреты. Неужели вампиры мало чем отличаются от людей?

3 405

Готика, эротика и Восток 12 главных книг осени: Книги: Культура: Lenta.ru

Семья и феминизм в романе Симоны де Бовуар «Недоразумение в Москве», исламизация Европы в антиутопии Мишеля Уэльбека «Покорность», детали стамбульского быта в семейной саге Орхана Памука «Мои странные мысли», личная переписка Василия Аксенова, документальный роман Людмилы Улицкой, автобиография Терри Гиллиама и другие книжные новинки осени, которые нельзя пропустить.

Симона де Бовуар «Недоразумение в Москве» (перевод Н. Хотинской, изд-во «Эксмо»)

По сюжету немолодая супружеская чета, Николь и Андре, приезжают в советскую Москву. Здесь живет приятельница Андре Маша (в ней узнаются черты подруги Сартра переводчицы Елены Зониной). Глядя на Машу, выросшую в стране, где женщины добились равноправия, Николь вспоминает собственную молодость и понимает, что с возрастом так и не преодолела страх перед жизнью, не стала по-настоящему счастливой. Симона де Бовуар — философ, писатель, феминистка, декларировавшая свободу от семейных уз, друг и возлюбленная Жан-Поля Сартра, с которым ее связывали сложные отношения — в романе «Недоразумение в Москве» излагает свои взгляды на отношения и семью. Книга переведена на 19 языков, но на русском выходит впервые.

Джон Максвелл Кутзее «Детство Иисуса» (перевод Ш. Мартыновой, изд-во «Эксмо»)

Кутзее — дважды лауреат Букеровской и обладатель Нобелевской премии — самый заслуженный из ныне живущих англоязычных писателей. Тем больше споров возникло вокруг его «Детства Иисуса», когда книга вышла в свет на языке оригинала. Роман, философский трактат и одновременно аллегория о победе иррациональной человечности над холодным неживым рационализмом озадачила критиков. Книге ставили в вину и непроясненность авторского замысла, и излишнюю простоту языка (герои говорят на испанском, причем для каждого это неродной язык), и нарочитую монотонность повествования. Однако несмотря на скудость выразительных средств, история двух беженцев — мальчика (собственно, Иисуса) и его опекуна — не оставляют равнодушными ни одного читателя. Как и положено притче.

Василий Аксенов «Ловите голубиную почту» («Редакция Елены Шубиной»)

По меткому выражению Беллы Ахмадулиной, «джинсово-джазовый Аксенов» не только постоянно искал новые художественные формы в прозе, но и писал ироничные, темпераментные, проникновенные письма друзьям, родным и знакомым. Извлеченная из американского архива и хранящаяся теперь в «Доме русского зарубежья» переписка охватывает период с конца 1940-х до начала 1990-х годов. Здесь и диалог с матерью — Евгенией Гинзбург, и письма друзьям — Белле Ахмадулиной и Борису Мессереру, Булату Окуджаве и Фазилю Искандеру, Анатолию Гладилину, Иосифу Бродскому, Евгению Попову, Джону Апдайку… В книгу вошли редкие архивные фотографии.

Орхан Памук «Мои странные мысли» (перевод А. Аврутиной, изд-во «Азбука»)

«Мои странные мысли», как и другая книга нобелиата Орхана Памука — «Джевдет-бей и сыновья», посвящена истории жизни одной семьи. На сей раз семьи деревенской. Главные герои романа — выходцы из Анатолии, отправившиеся на заработки в Стамбул. Такие переселенцы незаконно строили в пригородах Стамбула лачуги-геджеконду. Параллельно с жизнью главного героя описывается жизнь его родственников, родственниц и соседей. Как это часто бывает в романах Памука, повествование охватывает длительный временной период. Действие происходит с 1954 года по март 2012-го. Историческим фоном служат холодная война и оккупация Кипра турецкими войсками, развал Советского Союза — вплоть до событий недавнего прошлого. В «Моих странных мыслях» Памук не менее внимателен к деталям стамбульского быта разных лет, поэтому критики уже успели сравнить книгу с другим романом писателя — «Музеем невинности».

Антония Байетт «Обладать» (перевод В. Ланчикова, Д. Псурцева, изд-во «Азбука»)

Переиздание, но чрезвычайно важное. Роман «Обладать» вышел на английском в 1990-м и получил Букера. Вскоре автора наградили Орденом Британской империи. На русский книгу перевели девять лет назад, и с тех пор она успела стать библиографической редкостью. «Обладать» — из тех сложных, наполненных деталями, мыслями и сюжетными мотивами романов, который можно отнести сразу к нескольким категориям: можно назвать детективом и литературоведческим романом, эротическим и готическим, рыцарским и романом идей. В центре повествования две линии: первая — история двух выдуманных поэтов викторианской эпохи, вторая — из жизни современных литературоведов.

Харпер Ли «Пойди поставь сторожа» (перевод А. Богдановского, изд-во АСТ)

«Пойди поставь сторожа» — продолжение романа «Убить пересмешника» классика американской литературы Харпер Ли. Хронологически «Сторож» был написан первым, но редактор посоветовал начинающей писательнице подумать о книге для детей. Так появился хрестоматийный «Пересмешник». Считавшуюся утраченной рукопись «Сторожа» в 2014 году обнаружила друг и адвокат писательницы Соня Картер, она же настояла на ее публикации. В оригинале книга вышла 14 июля и по продажам опередила продолжение «50 оттенков серого» Э.Л. Джеймс и «Утраченный символ» Дэна Брауна. Джин-Луизе — героине «Пересмешника» — в новом романе 26 лет. Она остра на язык, вольнодумна и размышляет о замужестве. Однако не все родственники одобряют ее выбор.

Лоран Бине «HHhH» (перевод Н. Васильковой, изд-во «Фантом Пресс»)

HHhH — расшифровывается как Himmlers Hirn heisst Heydrich — «Мозг Гиммлера зовется Гейдрихом». Райнхард Гейдрих был самым страшным человеком в кабинете Гитлера. Это он разработал план фальшивого нападения поляков на немецких жителей, что стало поводом для начала Второй мировой войны. Он был одним из идеологов Холокоста. Он правил Чехословакией после ее оккупации. Гейдрих был убит 27 мая 1942 года двумя отчаянными чехами Йозефом Габчеком и Яном Кубишем, ставшими национальными героями. В день смерти Гейдриха нацисты начали кампанию массового террора против чешского народа. За этот роман Лоран Бине получил Гонкуровскую премию (лучший дебют), а книга стала международным бестселлером.

Кристоф Оно-ди-Бьо «Бездна» (перевод И. Волевич, изд-во «Фантом Пресс»)

Классический французский экзистенциальный роман о смысле жизни, пограничности человеческого существования и человеческой сути. За него Кристоф Оно-ди-Бьо, французский писатель и журналист, получил две престижные награды — Гран-при Французской Академии и премию Ренодо. «Бездна» — это и детектив, и любовная история, и философская притча. Главный герой — журналист Сезар — объездил весь мир, многое повидал и устал от суеты. Но однажды он встречает Пас —загадочную испанку. Пас неуютно в старой Европе, превратившейся в один большой музей. Она мечтает жить иначе. Свое бегство от умирающей цивилизации женщина осуществляет весьма изысканным способом: она решила, что хищники куда лучше людей, а океан — лучше городов, усыновила акулу и скрылась в пучине.

Людмила Улицкая «Лестница Якова» («Редакция Елены Шубиной»)

Сама Людмила Евгеньевна рассказывает о замысле нового романа так: «В 2011 году я открыла довольно объемную папку, которая хранилась у меня дома давным-давно — с тех пор, как умерла моя бабушка. В ней я обнаружила их с дедом переписку, которая длилась много лет, начиная с 1911 года. Деда моего несколько раз сажали, но они продолжали писать друг другу. Для меня их письма стали открытием. Прочитав их, я поняла, какой фантастической связью связаны люди внутри семьи…» В «Лестнице Якова» описаны шесть поколений семьи Осецких. Параллельно рассказывается о судьбах двух главных героев: интеллектуала Якова Осецкого, «человека с неуемной тягой к знанию», и его внучки Норы Осецкой — театрального художника, личности эмоциональной, своевольной, «человека действия». Яков и Нора виделись лишь однажды, в середине пятидесятых. По-настоящему Нора узнала Якова, когда прочла его дневники, письма и телеграммы, получив в архиве КГБ доступ к его личному делу.

Терри Гиллиам «Гильямески» (перевод Ю. Полищук, изд-во Corpus)

Режиссер, сценарист, актер, мультипликатор, художник, участник группы «Монти Пайтон», создатель «Братьев Гримм» и «Страха и ненависти в Лас-Вегасе» выпустил автобиографию с характерным названием «Гильямески». От такого человека, как Гиллиам, трудно ждать хроники унылого самолюбования. Ее в книге и не будет. Зато читатель найдет в ней авторские рисунки, редкие кадры из личного архива автора, множество остроумных наблюдений, замечаний и историй не только из собственной биографии, но и фрагменты жизнеописаний Вуди Аллена, Умы Турман, Роберта Де Ниро и других.

Мишель Уэльбек «Покорность» (перевод М. Зониной, изд-во Corpus)

«В 2022-м я буду соблюдать Рамадан» — пошутил Мишель Уэльбек в день выхода своего романа «Покорность». Итак, Франция, 2022 год, на президентских выборах побеждает кандидат от некоей мусульманской партии Мохаммед Бен Аббес, и начинается стремительная исламизация сначала Франции, а потом и всей Европы. Но репутацию роману создал даже не сюжет — Уэльбек верен себе и всегда ведет игру на грани, — а тот факт, что в день выхода книги, 7 января, произошел теракт в редакции парижской газеты Charlie Hebdo. На первой полосе свежего номера газеты красовался шарж на Уэльбека. И силой обстоятельств Уэльбек оказался пророком.

Донна Тартт «Маленький друг» (перевод А. Завозовой, изд-во Corpus)

Еще одно переиздание, стоящее многих новинок, — «Маленький друг» Донны Тартт. Античник по образованию, Тартт по-академически детальна и основательна (пишет по роману в десятилетие), но по-филологически изобретательна. Ее романы сочетают в себе благородство классической литературы и виртуозность современной прозы. «Маленький друг» — по форме детектив. Убит ребенок. Преступнику удалось замести следы. Найти виновного так и не смогли. Спустя годы младшая сестра мальчика, которой на момент совершения преступления было всего два года, предпринимает попытку разобраться, что же тогда произошло. Однако по сути, как часто бывает у Тартт, это многолинейный роман со множеством аллюзий и реминисценций.

9 готических романов в духе «Ребекки» | Издательство АСТ

Политика публикации отзывов

Приветствуем вас в сообществе читающих людей! Мы всегда рады вашим отзывам на наши книги, и предлагаем поделиться своими впечатлениями прямо на сайте издательства АСТ. На нашем сайте действует система премодерации отзывов: вы пишете отзыв, наша команда его читает, после чего он появляется на сайте. Чтобы отзыв был опубликован, он должен соответствовать нескольким простым правилам:

1. Мы хотим увидеть ваш уникальный опыт

На странице книги мы опубликуем уникальные отзывы, которые написали лично вы о конкретной прочитанной вами книге.

Общие впечатления о работе издательства, авторах, книгах, сериях, а также замечания по технической стороне работы сайта вы можете оставить в наших социальных сетях или обратиться к нам по почте [email protected].

2. Мы за вежливость

Если книга вам не понравилась, аргументируйте, почему. Мы не публикуем отзывы, содержащие нецензурные, грубые, чисто эмоциональные выражения в адрес книги, автора, издательства или других пользователей сайта.

3. Ваш отзыв должно быть удобно читать

Пишите тексты кириллицей, без лишних пробелов или непонятных символов, необоснованного чередования строчных и прописных букв, старайтесь избегать орфографических и прочих ошибок.

4. Отзыв не должен содержать сторонние ссылки

Мы не принимаем к публикации отзывы, содержащие ссылки на любые сторонние ресурсы.

5. Для замечаний по качеству изданий есть кнопка «Жалобная книга»

Если вы купили книгу, в которой перепутаны местами страницы, страниц не хватает, встречаются ошибки и/или опечатки, пожалуйста, сообщите нам об этом на странице этой книги через форму «Дайте жалобную книгу».

Недовольны качеством издания?
Дайте жалобную книгу