Здоровья без: Читать онлайн «Секреты здоровья без лекарств», Ирина Очеретина – Литрес
Читать онлайн «Секреты здоровья без лекарств», Ирина Очеретина – Литрес
© И. Г. Очеретина, текст, 2022
Глава 1. Буду только врачом!
Я родилась в селе Звериноголовское на юге Курганской области. Мой папа – учитель музыки, а мама – сельский фельдшер. У меня есть младший брат. С нами всегда жила бабушка – папина мама. И мамина, и папина семьи симпатизировали друг другу, брак моих родителей стал для них радостным событием.
Когда я окончила первый класс, мы переехали в соседний маленький поселок Круглое. Он был совсем новенький: асфальтированные улицы, потрясающий сад, чистейшее озеро, лес рядом. Чудесное место!
Первые мои воспоминания о себе – с трехлетнего возраста. Помню, мама часто брала меня с собой на работу в Звериноголовскую больницу. Главный врач Григорий Константинович Шастин, бывало, подходил ко мне со словами:
– Какие волосы у тебя белые! Наверное, бабушка мажет их сметаной?
– Нет, не мажет, – говорила я ему.
– А когда вырастешь, кем ты станешь? – спрашивал Григорий Константинович.
– Врачом, – уверенно отвечала я.
Уже тогда у меня не было никаких сомнений.
Помню, как-то на день рождения мне подарили набор «Айболит» – вы даже не представляете, как мне нравилось «лечить» всех и «делать укольчики»! Когда мама в очередной раз избавляла кого-то от болезни, я с удовольствием ей ассистировала: помогала ставить банки, горчичники…
В три года меня научили читать, в четыре папа привел меня в детскую библиотеку в Звериноголовском. Там я быстро перечитала все, что только было. Библиотекарь каждый раз выбирала мне штук по двадцать тоненьких детских книжек. На следующий день я их уже возвращала.
– Наверно, ты их и не прочла, – говорила библиотекарь.
– Прочла, все! – отвечала я и с легкостью пересказывала все, о чем шла речь в книгах.
И уже в пять лет родители записали меня в школьную библиотеку.
К первому классу я, конечно, читала отлично. Нас было 34 ребенка в классе. Мне повезло попасть к заслуженному учителю СССР Фаине Александровне Гениатуллиной. Она понимала, что мне неинтересно заново учить буквы. И, осваивая азы чтения с другими детьми, давала мне интереснейшие книги. Даже при таком большом количестве первоклашек Фаина Александровна умудрялась найти индивидуальный подход, и я до сих пор ей за это благодарна.
Дома у нас тоже было много книг, и я запоем читала. Но даже в детстве мне была интересна профессиональная медицинская литература. Зачитывалась учебниками по терапии, акушерству и гинекологии, по которым мама в свое время училась на фельдшера.
Мой папа, баянист, заслуженный работник культуры Российской Федерации, с ранних лет приобщал меня к музыке. Еще в Зверинке я окончила два класса музыкальной школы по классу фортепиано, в восемь лет исполняла на сцене сельского дома культуры «Полонез» Огинского, «Танец маленьких лебедей» Чайковского. Впоследствии играла в школьном ансамбле, пела в хоре.
Мне передался по наследству хороший музыкальный слух, и папа научил меня подбирать мелодии. Даже сегодня мне можно напеть любую новую песню – я легко подыграю.
Музыка была и остается занятием для души. Когда я беру в руки гитару, то часто слышу: «Сразу видно, что ты – музыкант! Какой же ты врач?»
Отличница со школы и на всю жизнь
В школе я всегда училась на одни пятерки. Папа как-то был особенно строг к моей учебе. Получить четверку даже в тетради для меня было недопустимо.
Иду я, например, из школы домой, а навстречу – папа.
– Что получила сегодня? – спрашивает он.
– Пятерки по математике, русскому и литературе, четверку по физике.
– Четверку? Значит, в кино сегодня не идешь.
Кстати, уже будучи взрослыми, мы с братом совсем случайно узнали о том, что наш папа был далеко не самым прилежным учеником и до армии успел окончить только семь классов. Доучился и поступил в институт он уже повзрослев – после демобилизации.
Я очень ценю мамину мудрость и то, что она всегда поддерживала папин непререкаемый авторитет в семье. Его требования приучили меня постоянно держать высокую планку. Правда, со временем понимаешь, что такая привычка иногда мешает: боишься совершить малейшую ошибку, волнуешься до умопомрачения. Сейчас, спустя много лет, я стала потихоньку избавляться от синдрома отличницы.
По поводу моих пятерок дома всегда было много разговоров. Мой брат Юра младше меня на три года. Учился он на четверки, бывали тройки: понятное дело, все же мальчишка. Папа ему часто говорил: «Юрий, тебе не надо далеко ходить за примером – посмотри на сестру». Прошло много лет, Юра состоялся в жизни, он – инженер, бизнесмен, руководитель крупного холдинга; но до сих пор поздравление в мой день рождения он нередко начинает с фразы: «Мне не пришлось далеко ходить за примером, и я до сих пор равняюсь на сестру!»
Благодаря любви к чтению я всегда хорошо писала сочинения. В восьмом классе даже победила в областном конкурсе. И папа, наблюдая за мной, говорил:
– Все же подумай как следует, посмотри: может быть, все-таки тебе стать журналистом?
На районных олимпиадах по математике и физике я стабильно занимала первое место. Однажды выиграла олимпиаду и по биологии.
Когда оканчивала школу, ее директор – мой родной дядя – сокрушался: «Эх, жалко – уезжает. Кто теперь будет ездить на олимпиады?»
Будущее предопределено
Несмотря на разносторонние увлечения, самым большим желанием для меня было лечение людей. И думаю, что это в моей жизни было предопределено, потому что не только моя мама, но и все женщины по маминой линии в нашем роду были целительницами. Когда мне доводилось бывать у бабушки Зои – маминой мамы, я часто наблюдала за тем, как приходили к ней люди и как она им помогала.
Помню, приносят бабушке малыша – он плачет, закатывается в истерике. Бабушка читает молитву на водичку, умывает ребенка – и все, он легко засыпает блаженным сном.
Или приводили человека с пупочной грыжей (это выпячивание внутренних органов через дефект в передней брюшной стенке наружу, под кожу, в области пупка). Бабушка брала коровий рог, топленое маслице и с молитвой «правила пупок». После этого грыжа исчезала. Люди по рекомендации ехали в наше село к бабе Зое даже из Кургана, а это 120 километров по бездорожью.
«У нас ребенок заикается», – говорили одни. Бабушка читала молитву на водичку и давала ее, чтобы умывать малыша. И заикание уходило. Приходили другие: «Мастит, грудь воспалилась, на завтрашний день назначена операция. Помогите!» Бабушка вновь читала молитву, заговаривала болезнь, и воспаление отступало. На следующий день хирург только руками разводил: «Не понимаю, куда все делось? Так не бывает!»
Когда мне исполнилось 13 лет, бабушка сказала:
– Иронька, ты будешь заниматься тем же, чем и я.
– Как же, баба, – удивилась я. – Ведь я атеистка.
– Ничего, придет время – будешь, – улыбнулась она.
Хотелось ли мне бунтовать в подростковом возрасте? Да. Но даже этот бунт был связан с медициной.
Многие дети из нашего поселка уезжали после восьмого класса в Курган, чтобы поступить в техникум. И мне тоже очень хотелось уехать к друзьям, к самостоятельной жизни. Однажды я даже хлопнула дома дверью со словами: «Я поеду поступать в медучилище!»
Но родители строго сказали: «Нет. Нужно окончить школу, потом – в институт». И мой бунт быстро закончился. Весь день я проревела от огорчения, что не отпустили, потом успокоилась, снова пошла в школу и начала планировать поступление в вуз.
Глава 2. Что важнее: интуиция или знания?
Поступить в медицинский институт после сельской школы в советское время было почти невозможно. Даже городские медалисты не добирали баллов на вступительных экзаменах. Но я поступила.
Как мне это удалось? Снова благодаря родителям. Когда я училась в восьмом классе и уже знала, что буду поступать в институт, главный врач Звериноголовской больницы Григорий Константинович Шастин, о котором я рассказывала выше, подсказал моим родителям, что его дочь окончила специальные подготовительные дистанционные курсы при МГУ и благодаря этому поступила в Московский государственный университет.
Родители все разузнали, и я тоже начала учиться на этих курсах. На протяжении двух лет мне приходили посылки с заданиями. Я их выполняла, отправляла и получала ответы с оценками. Поначалу чаще всего это были четверки и тройки, даже как-то двойку одну схватила – программа сильно отличалась от школьной. Зато я прошла замечательную тренировку: вместе с указанием на ошибки мне присылали методическую литературу, которую я изучала.
Кроме того, папа подключил преподавателей по профильным предметам. Особенно благодарна я преподавателю химии Любови Васильевне Певной, которая тщательно разбирала со мной все темы, помогая углубить мои знания по этому предмету.
В 1979 году я окончила школу и поехала поступать в Челябинский медицинский институт. Экзамены сдала успешно. Удивительно, что помимо хорошей подготовки по профильным предметам, здесь пригодилась моя любовь к литературе и умение писать сочинения. Из всех абитуриентов потока только один человек написал сочинение на пятерку. Как выяснилось, это была я. Оказывается, членам приемной комиссии вслух зачитывали мою работу как лучшую.
И даже несмотря на то, что девочек при поступлении в медицинский откровенно «заваливали» (это было проще, чем потом иметь дело с декретными отпусками и прочими «женскими сложностями»), мне удалось поступить с запасом в полтора балла и пройти по конкурсу, который составлял около восьми человек на место.
Гранит науки
Оказалось, что поступить в медицинский – это не самое сложное. С первых дней я поняла, что значит учиться до потери пульса. На первом же занятии по анатомии нам задали выучить около семидесяти страниц. В них повсюду пестрела латынь… которую мы к тому времени еще не проходили. Это был караул! Я постоянно думала: «Боже, как много информации! У меня скоро лопнет голова!»
Мы жили в общежитии, в комнате на пять человек. Помню, как я подошла к соседкам-старшекурсницам и спросила:
– Девочки, неужели так сложно будет все шесть лет?
– Нужно продержаться первые два года, – ответили они, – потом станет гораздо легче.
Их ответ приободрил меня, хотя поначалу я даже не представляла, как можно это выдержать. Но пришла первая сессия, я сдала ее на отлично и выдохнула: поняла, что смогу учиться дальше. Потом так и сдавала экзамены на одни пятерки, до самого диплома.
Готова лечить, но не оперировать
Выбирая свой путь в медицине, я всегда точно знала, что никого «резать» не смогу. Поэтому ни хирургом, ни гинекологом не хотела быть даже во время учебы.
Уже тогда я понимала, что хочу работать более корректными, максимально безопасными методами, по возможности не внедряясь в организм и сохраняя его целостность. Да и в нашей семье любителей инвазивных методов и фармпрепаратов традиционно не было. Бабушки всегда предпочитали лечиться народными средствами: собранной травкой, соком свеклы, дышать над отварной картошечкой, читать молитвы. К тому же я видела, что такой экологичный подход к своему организму дает плоды. В нашем роду все долгожители. Бабушки и прабабушки жили по 90 и более лет, тетушке уже 102 года, и она живет, радуется каждому дню и не ходит в аптеку.
Интересно, что среди преподавателей в институте были те, кто помог мне утвердиться в своем желании максимально бережно относиться к организму. Особо запомнился Лев Яковлевич Эберт – микробиолог, профессор, проректор, знавший в совершенстве пять языков, умевший экспромтом писать на них стихи. Его очень ценили не только в нашей стране, но и за рубежом.
На своих лекциях Лев Яковлевич так говорил нам, студентам: «Деточки, когда вы просто взяли иглу и прокололи кожу, для организма это сигнал SOS. Это инвазия, интервенция. И сюда, в место прокола, устремляются полчища лимфоцитов, макрофагов. Защитный лейкоцитарный вал спешит спасти целостность тканей, оградить организм от внешней агрессии. А вы, деточки, ведь не только прокалываете кожу, сосуд, вы еще льете лекарство или берете в руки скальпель. И это зачастую – большая ошибка».
Тем не менее хирургической практики мне было не миновать. С первого курса нас ждал секционный зал и трупы, погруженные в ванну с формалином (прошу прощения за натурализм, но так было). Однокурсники привозили их в аудиторию на металлической каталке, и мы их препарировали.
С одной стороны, эти манипуляции скальпелем и пинцетом шли вразрез с моей органикой. Но как отличница я понимала: надо – значит, надо. Я просто дала себе установку: нужно этот этап перетерпеть. Поручили препарировать руку – я должна это сделать. Рядом кто-то из однокурсников работает с лицом. Это было совсем не то, о чем я мечтала.
С другой стороны, такая практика мне очень помогла в дальнейшем. Вскрытия позволяют увидеть все взаимосвязи в человеческом организме. И в реальности все сильно отличается от картинок в медицинских учебниках и атласах. Порой ничего общего между ними нет. Работая своими руками с человеческим телом, понимаешь, насколько человек сложно устроен. Добраться до какого-то сосуда и не поранить что-то по пути, не разорвать значимые взаимосвязи – весьма непростая задача.
С четвертого курса во время летней практики мы уже ассистировали на операциях в хирургическом отделении Курганской областной больницы: держали зажимы, разводили края раны и смотрели, как оперирует настоящий хирург.
Я убеждалась в том, какой это большой труд. Операция может длиться четыре-шесть часов, а то и больше. Пациента в это время порой нужно и переворачивать: бывает, что он весит не 50, а 150 килограммов. И нужно не просто повернуть (на что тратится много сил!), но сделать это так, чтобы не травмировать его еще больше. А если речь идет о политравме, когда, например, сломаны и позвоночник, и бедро, то ситуация значительно усложняется. В таких случаях нужно оперативно решить, кто начнет работать первым: нейрохирург или травматолог. Они могут даже поспорить между собой, дискутировать о том, что сделать вначале: зафиксировать перелом бедра для упрощения манипуляций с телом во время оперирования позвоночника или же безотлагательно ликвидировать давление спинного мозга и лишь потом пытаться спасать ногу.
Поэтому я с институтских лет прониклась огромным уважением к хирургам, хотя и не всегда разделяю их радикальный подход.
К тому же вижу, что в последние годы оперативная активность становится непомерной: операция часто проводится только ради операции. Например, человек приходит к хирургу с маленькой грыжей (проявление остеохондроза, с разрывом оболочки диска – фиброзного кольца, и выдавливанием внутреннего содержимого, пульпозного ядра, за пределы диска в спинномозговой канал), без неврологического дефицита – так называют грубое нарушение проводимости по зажатым нервным стволам. Его здоровье можно восстановить консервативными методами, хирургическое вмешательство здесь совсем не напрашивается. Но доктор предлагает именно то, что умеет хорошо делать, – оперировать. Да и зарплата хирурга зачастую зависит от количества выполненных операций – такую схему придумали чиновники от медицины, сделав врачей заложниками ситуации. Теперь нередко медицинские показания к операции подменяются экономическими, и это страшно.
Ординатура как школа жизни
Я окончила институт с красным дипломом и ленинской стипендией, так что могла рассчитывать на свободное распределение. Поэтому выбрала учебу в клинической ординатуре по терапии. На лечебном факультете было всего одно свободное место на целый поток в 400 человек. И мне повезло – я была краснодипломница, депутат горсовета (выбрали в 18 лет) – меня взяли.
Ординатура стала превосходной школой. Два года обучения были разделены на периоды: каждые три месяца я проходила практику на базе разных отделений Челябинской железнодорожной больницы.
Первые три месяца работала в кардиологии. Меня курировала заведующая отделением, поручив мне вести две небольшие палаты. Внимательно контролировался каждый дневничок, перепроверялась правильность всех назначений, объяснялись нюансы течения заболеваний у разных людей.
Раз в неделю приходил профессор-кардиолог, который проводил разбор историй самых сложных пациентов. Была возможность присутствовать на профессорских обходах, получать бесценные знания.
По окончании курса кардиологии я сдала зачет и перешла в пульмонологию. Три месяца такой же кропотливой практики, зачет – и вот я уже в гастроэнтерологии. Потом были ревматология, нефрология, гематология, эндокринология…
Со временем в клинической ординатуре меня стали назначать дежурантом по больнице. А это целых четыре этажа стационара. Я принимала поступающих пациентов, случались и экстренные ситуации – это был серьезный опыт.
Конечно, все полученные навыки здорово пригодились мне в дальнейшем. К тому же нас тогда учили профессора старой закалки, которые с радостью делились своими знаниями и гордились собственными учениками.
Интуиция или знания
Очень хорошо запомнила и со студенческих лет применяю правило: «В одном теле не бывает восьми отдельных болезней. Нужно найти одну-единственную причину, устранение которой поможет раскрутить всю цепочку патологий».
На самом деле причина может быть очевидной. Например, современный человек сидит часами, согнувшись над гаджетом, наклонив голову вниз. У него постепенно спрессовываются и укорачиваются мышцы – сгибатели туловища, которые вплетаются в позвоночный столб спереди. Если в противовес согбенной позе офисный работник не растягивает сгибатели (не встает на мостик, не выполняет растягивающих упражнений для «передних» мышц, ставших функционально короткими), они в итоге становятся «тисками». Страдают зажатые межпозвонковые суставы и диски, сосуды, отвечающие за мозговой кровоток; формируется смещение внутренних органов, закоксовывается межорганная клетчатка малого таза. И со временем все проигнорированные зажимы приводят к букету проблем: к патологии позвоночного столба (развивается остеохондроз, прорываются грыжи диска), синдрому позвоночной артерии (присоединяются головокружения и головные боли), дисфункциям органов брюшной полости и даже к бесплодию.
Чтобы добраться до этой, казалось бы, простой механической причины, теоретических знаний недостаточно. Те же самые преподаватели старой школы учили нас по одному внешнему виду понимать, где в организме человека есть проблема. Нас наставляли подробно изучать нюансы жалоб, внимательно осматривать тело пациента, пальпировать ткани (пальцевое исследование), перкутировать (простукивать), аускультировать (прослушивать при помощи фонендоскопа) и затем, исходя из полученных данных, назначать максимально информативные анализы, при необходимости – рентгеновское исследование. И на основании совокупности полученных результатов ставить диагноз. А таковым является сформулированная причина неблагополучия и соответственно – руководство к дальнейшим действиям. То есть к адекватному лечению.
Например, пришла ко мне на прием студентка медколледжа. Беспокоят эпизоды тянущих болей в правой руке, небольшой лимфостаз – отек руки вследствие затрудненного оттока лимфы. Настроилась пройти курс лимфодренажного массажа, решила посоветоваться о выборе массажиста. Смотрю на нее внимательно: спинка сутулая, плечи подвернуты кпереди, животик прилично выдается. Мне это о многом говорит.
Уточняю: «А месячные у тебя болезненные?» Удивленно подтверждает: «Да, еще как! Откуда вы узнали?»
Пальпирую ткани. Напряжение тянется от головы до пят по правой половине тела. Спрашиваю: «Каким видом спорта увлекаешься? Теннисом?» И опять в точку: девушка несколько лет посвятила большому теннису с его неизбежными односторонними нагрузками.
После пальцевого исследования поясничного отдела, проверки рефлексов созрел еще один вопрос: «Поясница беспокоит? В ноги отдает?»
Ответ: «Да, больше в правую».
Резюмирую: мозаично зажат позвоночник, спрессовалась межорганная клетчатка в животе (работа с ним была максимально болезненной), укорочены сгибатели туловища (особенно справа) – из-за них плечи асимметрично «поехали» вперед и вниз. Попутно в зону зажима попали лимфатические сосуды и капилляры венозного русла, формируется отек.
Внимание – вопрос: что даст курс лимфодренажного массажа проблемной руки? Возможно, временное уменьшение отека. А драгоценное время будет утекать, и изменения во всех зажатых органах и системах со временем могут стать необратимыми. Вот почему самым важным для постановки диагноза является детальный осмотр пациента в сочетании со сбором анамнеза (хронологии развития) заболевания, изучения нюансов жалоб. Но все эти мероприятия в последние десятилетия стали технически невозможными после утверждения регламента о времени, отведенном на прием, – порядка 15 минут (по факту и того меньше), большую часть из которых доктор должен посвятить бумажной работе.
В конкретной истории, проведя тщательный осмотр, мы выявили целую цепочку неблагополучий, которые уже начали портить девушке жизнь. Но главное – эти негативные изменения сегодня можно поправить без единой таблетки, избавляя тем самым пациента от уже возникших проблем со здоровьем и страхуя от будущих. Нужно лишь грамотно расправить руками специалистов спрессовавшиеся ткани, растянуть до нормы укороченные миофасциальные цепочки, освободить все, что зажато. Дальше природа сделает все сама.
Умение ставить верный диагноз – это, без сомнения, результат глубоких знаний и большого опыта. Но не менее важное место во врачебной практике я отвожу интуиции, которая часто срабатывает быстрее логических цепочек и дает верные подсказки.
Помню, однажды ко мне на прием родители принесли маленькую девочку, ей был год с небольшим.
– Что вас привело на прием? – спросила я.
– Дочка не спит вот уже два месяца, – пожаловались они.
– Плачет?
– Нет, просто моргает и не спит, – ответил папа. – Мы даже пугаемся ночью, когда видим ее с открытыми глазами.
– А как вам кажется, ее что-то беспокоит?
– Может быть, животик. Иногда она будто бы корчится, – ответила мама.
Я осмотрела девочку. Хорошенькая, развитие соответствует возрасту. И вроде все неплохо, но животик и правда немного вздут. Я его пропальпировала, нашла напряженные участки вокруг пупочка, и у меня в голове сразу возникла схема лечения.
– Хочу назначить вот что, – сказала родителям. – По вечерам нужно делать хвойно-шалфейную ванну. Хвою лучше всего собирать самим, а шалфей купить у бабушек или в аптеке. Перед сном, когда ребенок лежит на спинке, нужно слегка смазать свои руки кремом или растительным маслицем, обнять зону талии ладошками и тянуть их навстречу друг другу через животик, пока не соскользнут. И так по тридцать раз за один подход.
Показала, как это нужно делать. Девочке явно понравилось: она сразу начала улыбаться.
Тогда я не была уверена, что мой совет будет полезен, поэтому не взяла денег за прием и просто отправила их домой.
Прошло месяца полтора. В обычный приемный день администратор клиники заглянула ко мне в кабинет со словами:
– Ирина Геннадьевна, помню, что у вас на сегодня свободных «окошек» нет. Но выйдите, пожалуйста, из кабинета на секундочку, вам хотят сказать спасибо.
Я вышла и увидела женщину. Сначала не узнала ее.
– Может, вспомните меня: я приходила к вам с дочкой, которая не спала два месяца.
– О, помню, конечно! Ну, как у вас дела?
– Вы не поверите, – с воодушевлением сказала женщина. – Вечером, когда мы вернулись домой после приема, она уже спала. Потом в течение двух недель мы делали все, как вы рекомендовали. И теперь никаких проблем со сном! Как рукой сняло! Ирина Геннадьевна, у нас папа – охотник. И я вам в подарок привезла разных мясных деликатесов. Возьмите, пожалуйста, в знак благодарности!
Мне было радостно, что у нас все получилось!
Откуда я узнаю о том, что подойдет и поможет человеку именно в его случае? Это сложный вопрос. Словами сложно описать, как приходит такая информация. Наверное, когда ты искренне хочешь помочь, какие-то добрые высшие силы подсказывают ответ.
Взять, к примеру, моих бабушек. Они нигде не учились и не знали анатомии, но при этом умели лечить людей. И делали это успешно порой в таких ситуациях, в которых официальная медицина была неэффективна.
Помню случай, когда ко мне, вернувшись из московской командировки, прямо с поезда пришел брат Юра. Смотрю: у него рука от кончиков пальцев до локтя багрового цвета. Сам буквально горит, температура под сорок. На мой вопрос о том, что произошло, Юра отвечает:
– Когда садился в поезд, почувствовал, будто жжет тыл ладони. Всю дорогу мочил ее холодной водой, но стало только хуже.
Я понимаю, что по всем признакам у Юры рожистое воспаление – это острое инфекционное заболевание, сопровождающееся высокой температурой и общей интоксикацией. Оно опасно тем, что может перейти в тяжелое течение и в хроническую форму. К тому же мочить руку в такой ситуации ни в коем случае нельзя, а Юра это уже сделал.
Подумав, я сказала брату:
– Сейчас поставлю тебе литическую смесь, собью температуру. Для подстраховки уколем бициллин (антибиотик). Но ты должен поехать к бабе Зое, она поможет лучше меня.
– Сестра, ты же работаешь в Федеральном научном центре! А пациента отправляешь к бабе Зое?! – решил по-братски потроллить меня Юра.
– Знаешь, медсестра из нашего отделения уже четвертый месяц на больничном. Не первый раз лежит в стационаре. Антибиотики, традиционный протокол лечения – ничего ей не помогает. Процесс никак не останавливается. Поэтому к бабе Зое, и немедленно! Она исповедует другой подход.
Юра меня послушал и в тот же день – помню, что это была пятница, – уехал в деревню. Вернулся в воскресенье. К руке привязана красная тряпочка с засыпанным внутрь мелом и листом мать-и-мачехи. Когда брат отодвинул повязку, я увидела, что на руке остался лишь маленький островок отека.
– Баба Зоя передала молитву, чтобы ты мне ее читала. И коровий рог, чтобы им крестить, – сказал Юра. – Только платочек на голову обязательно надень.
Я выполнила в точности все наставления и еще два дня заговаривала его воспаление.
С тех пор прошло уже больше 30 лет, и эта хворь к брату, слава богу, не возвращалась. Что сработало – вовремя поставленный антибиотик или молитва нашей потрясающей бабушки, не знаю. Да это и не так важно. Главное – подходить к лечению с искренним желанием спасти, применять максимально экологичные методы.
По этому принципу я работаю всю жизнь: использую сумму знаний и умений как европейской медицины, так и восточной, никогда не отрицаю достоинства народных методов целительства. Весь опыт добросовестно передаю всем, кто работает со мной: учу не ограничиваться шаблонными наборами диагнозов, анализов и рентгенограмм, а видеть человека со всеми его особенностями и подходить к процессу лечения творчески.
Секреты здоровья без лекарств читать онлайн Ирина Очеретина
Ирина Очеретина
Секреты здоровья без лекарств
Глава 1. Буду только врачом!
Я родилась в селе Звериноголовское на юге Курганской области. Мой папа — учитель музыки, а мама — сельский фельдшер. У меня есть младший брат. С нами всегда жила бабушка — папина мама. И мамина, и папина семьи симпатизировали друг другу, брак моих родителей стал для них радостным событием.
Когда я окончила первый класс, мы переехали в соседний маленький поселок Круглое. Он был совсем новенький: асфальтированные улицы, потрясающий сад, чистейшее озеро, лес рядом. Чудесное место!
Первые мои воспоминания о себе — с трехлетнего возраста. Помню, мама часто брала меня с собой на работу в Звериноголовскую больницу. Главный врач Григорий Константинович Шастин, бывало, подходил ко мне со словами:
— Какие волосы у тебя белые! Наверное, бабушка мажет их сметаной?
— Нет, не мажет, — говорила я ему.
— А когда вырастешь, кем ты станешь? — спрашивал Григорий Константинович.
— Врачом, — уверенно отвечала я.
Уже тогда у меня не было никаких сомнений.
Помню, как-то на день рождения мне подарили набор «Айболит» — вы даже не представляете, как мне нравилось «лечить» всех и «делать укольчики»! Когда мама в очередной раз избавляла кого-то от болезни, я с удовольствием ей ассистировала: помогала ставить банки, горчичники…
В три года меня научили читать, в четыре папа привел меня в детскую библиотеку в Звериноголовском. Там я быстро перечитала все, что только было. Библиотекарь каждый раз выбирала мне штук по двадцать тоненьких детских книжек.
— Наверно, ты их и не прочла, — говорила библиотекарь.
— Прочла, все! — отвечала я и с легкостью пересказывала все, о чем шла речь в книгах.
И уже в пять лет родители записали меня в школьную библиотеку.
К первому классу я, конечно, читала отлично. Нас было 34 ребенка в классе. Мне повезло попасть к заслуженному учителю СССР Фаине Александровне Гениатуллиной. Она понимала, что мне неинтересно заново учить буквы. И, осваивая азы чтения с другими детьми, давала мне интереснейшие книги. Даже при таком большом количестве первоклашек Фаина Александровна умудрялась найти индивидуальный подход, и я до сих пор ей за это благодарна.
Дома у нас тоже было много книг, и я запоем читала. Но даже в детстве мне была интересна профессиональная медицинская литература. Зачитывалась учебниками по терапии, акушерству и гинекологии, по которым мама в свое время училась на фельдшера.
Мой папа, баянист, заслуженный работник культуры Российской Федерации, с ранних лет приобщал меня к музыке. Еще в Зверинке я окончила два класса музыкальной школы по классу фортепиано, в восемь лет исполняла на сцене сельского дома культуры
Мне передался по наследству хороший музыкальный слух, и папа научил меня подбирать мелодии. Даже сегодня мне можно напеть любую новую песню — я легко подыграю.
Музыка была и остается занятием для души. Когда я беру в руки гитару, то часто слышу: «Сразу видно, что ты — музыкант! Какой же ты врач?»
Отличница со школы и на всю жизнь
В школе я всегда училась на одни пятерки. Папа как-то был особенно строг к моей учебе. Получить четверку даже в тетради для меня было недопустимо.
Иду я, например, из школы домой, а навстречу — папа.
— Что получила сегодня? — спрашивает он.
— Пятерки по математике, русскому и литературе, четверку по физике.
— Четверку? Значит, в кино сегодня не идешь.
Кстати, уже будучи взрослыми, мы с братом совсем случайно узнали о том, что наш папа был далеко не самым прилежным учеником и до армии успел окончить только семь классов. Доучился и поступил в институт он уже повзрослев — после демобилизации.
Я очень ценю мамину мудрость и то, что она всегда поддерживала папин непререкаемый авторитет в семье. Его требования приучили меня постоянно держать высокую планку. Правда, со временем понимаешь, что такая привычка иногда мешает: боишься совершить малейшую ошибку, волнуешься до умопомрачения. Сейчас, спустя много лет, я стала потихоньку избавляться от синдрома отличницы.
По поводу моих пятерок дома всегда было много разговоров. Мой брат Юра младше меня на три года. Учился он на четверки, бывали тройки: понятное дело, все же мальчишка. Папа ему часто говорил: «Юрий, тебе не надо далеко ходить за примером — посмотри на сестру». Прошло много лет, Юра состоялся в жизни, он — инженер, бизнесмен, руководитель крупного холдинга; но до сих пор поздравление в мой день рождения он нередко начинает с фразы: «Мне не пришлось далеко ходить за примером, и я до сих пор равняюсь на сестру!»
Благодаря любви к чтению я всегда хорошо писала сочинения. В восьмом классе даже победила в областном конкурсе. И папа, наблюдая за мной, говорил:
— Все же подумай как следует, посмотри: может быть, все-таки тебе стать журналистом?
На районных олимпиадах по математике и физике я стабильно занимала первое место. Однажды выиграла олимпиаду и по биологии.
Когда оканчивала школу, ее директор — мой родной дядя — сокрушался: «Эх, жалко — уезжает. Кто теперь будет ездить на олимпиады?»
Будущее предопределено
Несмотря на разносторонние увлечения, самым большим желанием для меня было лечение людей. И думаю, что это в моей жизни было предопределено, потому что не только моя мама, но и все женщины по маминой линии в нашем роду были целительницами. Когда мне доводилось бывать у бабушки Зои — маминой мамы, я часто наблюдала за тем, как приходили к ней люди и как она им помогала.
Помню, приносят бабушке малыша — он плачет, закатывается в истерике. Бабушка читает молитву на водичку, умывает ребенка — и все, он легко засыпает блаженным сном.
Или приводили человека с пупочной грыжей (это выпячивание внутренних органов через дефект в передней брюшной стенке наружу, под кожу, в области пупка). Бабушка брала коровий рог, топленое маслице и с молитвой
«У нас ребенок заикается», — говорили одни. Бабушка читала молитву на водичку и давала ее, чтобы умывать малыша. И заикание уходило. Приходили другие: «Мастит, грудь воспалилась, на завтрашний день назначена операция. Помогите!» Бабушка вновь читала молитву, заговаривала болезнь, и воспаление отступало. На следующий день хирург только руками разводил: «Не понимаю, куда все делось? Так не бывает!»
Когда мне исполнилось 13 лет, бабушка сказала:
— Иронька, ты будешь заниматься тем же, чем и я.
— Как же, баба, — удивилась я. — Ведь я атеистка.
— Ничего, придет время — будешь, — улыбнулась она.
Хотелось ли мне бунтовать в подростковом возрасте? Да. Но даже этот бунт был связан с медициной.
Многие дети из нашего поселка уезжали после восьмого класса в Курган, чтобы поступить в техникум. И мне тоже очень хотелось уехать к друзьям, к самостоятельной жизни. Однажды я даже хлопнула дома дверью со словами: «Я поеду поступать в медучилище!»
Но родители строго сказали: «Нет. Нужно окончить школу, потом — в институт». И мой бунт быстро закончился. Весь день я проревела от огорчения, что не отпустили, потом успокоилась, снова пошла в школу и начала планировать поступление в вуз.
О компании | Здравоохранение без вреда
- Кто мы
- Чем мы занимаемся
- С чего начиналась HCWH
- Истории успеха
- Создание глобальной организации и сети
Кто мы
Health Care is international неправительственная организация (НПО), которая работает над преобразованием здравоохранения во всем мире, чтобы уменьшить его воздействие на окружающую среду, становится якорем сообщества для устойчивого развития и лидером глобального движения за здоровье и справедливость окружающей среды.
Имея региональные офисы на четырех континентах, партнеров по всему миру и глобальные и региональные инициативы, HCWH возглавляет глобальное движение за устойчивое здравоохранение.
Health Care Without Harm включает:
- Три региональных офиса (в Брюсселе, Маниле и Вашингтоне, округ Колумбия), которые развивают региональную работу и инициативы в Латинской Америке, Европе, Юго-Восточной Азии и США соответственно. Глобальный персонал также содействует программам глобального воздействия, включая (но не ограничиваясь) Global Green and Healthy Hospitals — всемирную сеть больниц и систем здравоохранения, действующих вместе для обеспечения гигиены окружающей среды.
- Стратегические партнеры, которые представляют наши интересы и возглавляют разработку и реализацию работы, связанной с HCWH, в Австралии, Бразилии, Китае, Индии, Непале и Южной Африке. Практикуйте Greenhealth, некоммерческую членскую организацию по устойчивому здравоохранению, и Greenhealth Exchange, экологический кооператив по закупкам, оба базируются в Соединенных Штатах.
Чем мы занимаемся
«Прежде всего, не навреди» … Совместно с нашими партнерами по всему миру Health Care Without Harm разделяет видение сектора здравоохранения, который не наносит вреда, а вместо этого способствует укреплению здоровья людей и окружающая среда. С этой целью мы работаем над внедрением экологически чистых и здоровых альтернатив методам лечения, которые загрязняют окружающую среду и способствуют возникновению заболеваний.
Например, сжигание медицинских отходов является основным источником опасных загрязнителей воздуха, таких как диоксин и ртуть, а использование опасных химических веществ в помещении может способствовать высокому уровню заболеваемости астмой среди медицинских работников. Огромные масштабы сектора здравоохранения во всем мире означают, что нездоровые методы, такие как плохое обращение с отходами, использование токсичных химических веществ, выбор нездоровой пищи и зависимость от технологий, загрязняющих окружающую среду, оказывают серьезное негативное влияние на здоровье людей и окружающую среду.
Хорошая новость заключается в том, что сектор здравоохранения может играть ведущую роль в решении этих проблем. Благодаря своей огромной покупательной способности и целенаправленной заинтересованности в предотвращении болезней сектор здравоохранения может помочь перевести всю экономику на устойчивые, более безопасные продукты и методы.
Здравоохранение без вреда находится в центре этой работы по преобразованию сектора здравоохранения во всем мире без ущерба для безопасности пациентов или ухода, чтобы он был экологически устойчивым и больше не был источником вреда для здоровья населения и окружающей среды.
Как зародилась программа «Здравоохранение без вреда»
Система «Здравоохранение без вреда» началась в 1996 году после того, как Агентство по охране окружающей среды США определило сжигание медицинских отходов как основной источник диоксина, одного из самых сильных канцерогенов.
В ответ на эту серьезную проблему 28 организаций в Болинасе, штат Калифорния, объединились, чтобы сформировать коалицию «Здравоохранение без вреда» (HCWH). С тех пор Health Care Without Harm превратилась в широкомасштабную международную коалицию сотен организаций в 52 странах с офисами в Арлингтоне, штат Вирджиния, Брюсселе, Маниле и региональной командой в Латинской Америке.
Для получения дополнительной информации, пожалуйста, свяжитесь с нами.
Истории успеха — основные моменты программы «Здоровье без вреда» за двадцать лет
За последние два десятилетия программа «Здравоохранение без вреда» оказала значительное влияние на сектор здравоохранения, работая с медицинскими работниками, больницами, крупными системами здравоохранения, министерствами здравоохранения и организаций ООН, чтобы уменьшить воздействие сектора на окружающую среду и мобилизовать его в качестве защитника здоровья окружающей среды и справедливости. Среди наших успехов:
Замена ртути
- Начав с одной больницы в Бостоне в 1996 году и распространив усилия по всему миру, HCWH и его партнеры провели успешную 15-летнюю кампанию по поэтапному отказу от медицинских устройств на основе ртути и замене их безопасными и доступными , точные альтернативы. В результате мы практически ликвидировали рынок ртутных медицинских устройств в Соединенных Штатах, добились запрета ртутных термометров и приборов для измерения кровяного давления в Европейском союзе и обеспечили национальную или провинциальную фазу в таких странах, как Аргентина, Чили и Бразилия. на Филиппины, Южную Африку и Непал, работая с тысячами других больниц по всему миру над переходом на более безопасные альтернативы. Этой глобальной организации, организованной в сотрудничестве со Всемирной организацией здравоохранения и другими организациями, удалось закрепить формулировки в международном договоре, Мимаматской конвенции, предусматривающем поэтапный отказ от ртутьсодержащих термометров и приборов для измерения артериального давления к 2020 году. Для получения дополнительной информации посетите: https://noharm-global.org/issues/global/mercury-health-care.
Управление медицинскими отходами
- Health Care Without Harm сотрудничает с Программой развития Организации Объединенных Наций (ПРООН) и Всемирной организацией здравоохранения в рамках проекта, финансируемого Глобальным экологическим фондом, по распространению устойчивого управления медицинскими отходами в четырех африканских странах: Гана, Мадагаскар, Танзания и Замбия. С начала 2018 года больницы проекта будут обрабатывать свои отходы с помощью автоклавов, произведенных в Южной Африке и разработанных специально для африканской ситуации. Больницы также заменят ртутьсодержащие медицинские приборы, разработают программы утилизации и создадут биореактор для утилизации пищевых отходов и патологических отходов. Проект основан на успехе предыдущего проекта, который улучшил управление медицинскими отходами в восьми странах Африки, Азии и Южной Америки 9.0004
- Здравоохранение без вреда создало базу данных о поставщиках и продуктах технологий обращения с медицинскими отходами без сжигания по всему миру. Это дает специалистам в области здравоохранения обзор доступных им вариантов и включает в себя такие технологии, как дезинфекция на основе тепла, разрушители игл и переваривание тканей.
- Здравоохранение без вреда и непальские стратегические партнеры, HECAF, опробовали использование биоразложения в качестве метода обработки органических отходов, особенно пищевых и патологических отходов. Они смешиваются с водой в подземных бетонных куполах, засеянных коровьим навозом, где бактерии расщепляют их и производят метансодержащий биогаз, который можно использовать для приготовления пищи или нагрева воды. Варочные котлы требуют минимального обслуживания, и, улавливая метан, который будет образовываться при гниении этих материалов, для использования в качестве топлива, они сокращают выбросы парниковых газов из потока отходов.
- Здравоохранение без вреда Участвовал в ключевых международных отчетах, таких как отчет Специального докладчика ООН об опасных отходах и правах человека, сборник ООН по окружающей среде по технологиям обработки и уничтожения медицинских отходов, а также был соавтором «Синей книги», руководства ВОЗ для всех. правительства по обращению с медицинскими отходами. Наши эксперты являются ведущими авторитетами в области устойчивого управления отходами здравоохранения на международных политических форумах.
Устойчивые закупки товаров и услуг для здоровья
- Поскольку ООН принимала Цели устойчивого развития (ЦУР) в 2015 году, ПРООН и «Здравоохранение без вреда» начали совместный проект по интеграции критериев устойчивого развития в закупки сектора здравоохранения ООН при поддержке Фонда ООН и Фонда Сколл. Среди основных моментов нашей совместной работы на сегодняшний день — стратегия взаимодействия с поставщиками и систематические обзоры фактических данных для разработки списка вызывающих озабоченность химических веществ, который поможет членам GGHH и министерствам здравоохранения заменить опасные вещества, когда эти химические вещества появляются в продуктах и материалах медицинского назначения. . Мы также выпускаем руководящие документы и обучаем сотрудников по закупкам тому, как интегрировать принципы устойчивого развития в закупки продуктов, которые больницы-члены ООН и HCWH покупают для программ здравоохранения.
- Эти попытки — только начало. ПРООН владеет секретариатом инициативы ООН по устойчивым закупкам в секторе здравоохранения (SPHS). Эта инициатива объединяет агентства ООН и глобальные учреждения, финансирующие здравоохранение, для продвижения устойчивых закупок в секторе здравоохранения и оценки критериев закупок для сокращения выбросов парниковых газов, экономии ресурсов, выбора менее токсичных продуктов и публикации инструментов и ресурсов. С помощью SPHS результаты и итоги проекта ПРООН-HCWH могут масштабироваться в масштабах практики закупок медицинских услуг в системе ООН, которая ежегодно превышает 5 миллиардов долларов.
- Результаты проекта ПРООН-HCWH также должны быть объединены с работой по устойчивым закупкам, которую HCWH развивает в секторе здравоохранения в Соединенных Штатах и Европе в течение последних 20 лет, и масштабируется в сети глобальных зеленых и здоровых больниц HCWH.
Изменение климата
- В последние годы Health Care With Harm зарекомендовала себя как мировой лидер в области изменения климата и здоровья. Мы организовали первый Глобальный саммит по климату и здоровью на COP17 в Дурбане, Южная Африка; помог создать международную коалицию организаций здравоохранения, Глобальный альянс по климату и здоровью; и в соавторстве с ВОЗ создала новаторский дискуссионный документ о том, как здравоохранение может стать более чувствительным к климату — все в 2011 году. С тех пор HCWH сосредоточился на внедрении низкоуглеродной структуры, основанной на стратегиях смягчения последствий, устойчивости и лидерства в больницах, системах здравоохранения. и международные организации здравоохранения и финансовые учреждения по всему миру. Мы разработали инструменты измерения, тематические исследования и структуру — «Вызов 2020», которые могут значительно помочь больницам и системам здравоохранения в оказании медицинской помощи с низким уровнем выбросов углерода. И мы собрали лидеров здравоохранения для разработки общих стратегий на нескольких глобальных форумах, включая Парижскую климатическую конференцию.
- Здравоохранение без вреда Инициатива Healthy Energy Initiative помогла обучить и мобилизовать лидеров сектора здравоохранения в семи странах, чтобы они выступали за отказ от развития энергетики на основе ископаемого топлива, особенно угля, в пользу чистых, возобновляемых источников энергии.
Создание глобальной организации и сети
- Health Care Without Harm началось в 1996 году в США и быстро распространилось по всему миру. За последние двадцать с лишним лет мы накопили огромный опыт и помогли создать всемирное движение в области здравоохранения за экологическую устойчивость. Теперь у нас есть четыре региональных офиса в Аргентине, Брюсселе, на Филиппинах и в США; стратегические партнерские организации в 6 странах, таких как Австралия, Бразилия, Китай, Индия, Непал и Южная Африка, а также глобальная координационная группа, состоящая из преданных своему делу сотрудников, преданных делу достижения нашей миссии.
- Здравоохранение без вреда состоит не только из сотрудников и стратегических партнеров. С 2011 года мы строим всемирную сеть больниц, систем здравоохранения, медицинских учреждений и организаций здравоохранения под названием Global Green and Healthy Hospitals (GGHH). Сеть GGHH насчитывает более 1 500 членов в 75 странах, которые представляют интересы более 60 000 больниц и медицинских центров. Члены GGHH используют инновации, изобретательность и инвестиции для преобразования сектора здравоохранения и обеспечения здорового будущего для людей и планеты.
- Global Green and Healthy Hospitals (GGHH) основывается на всеобъемлющей системе из 10 взаимосвязанных целей сектора здравоохранения, направленных на решение и продвижение большей устойчивости и здоровья окружающей среды. GGHH предоставляет широкий спектр программ и ресурсов для поддержки участников в их работе. От передовых онлайн-платформ, которые связывают участников с коллегами и экспертами со всего мира, до образовательных инструментов и мероприятий, которые держат их в курсе событий в области устойчивого здравоохранения, до инициатив, объединяющих глобальный сектор здравоохранения для решения проблем окружающей среды и общественного здравоохранения. , у GGHH есть что помочь каждому участнику достичь своих целей в области устойчивого развития.
Здравоохранение без вреда
следующий
Трекер медицинских отходов
Шесть инструментов, помогающих учреждениям здравоохранения понять и контролировать управление отходами
» Узнайте больше
предыдущая
следующая
Глобальная дорожная карта по декарбонизации
Навигационный инструмент для достижения нулевых выбросов с устойчивостью к изменению климата и справедливостью в отношении здоровья
» Узнайте больше
предыдущий
следующий
Руководство по устойчивым закупкам
» Узнать больше
предыдущая
следующая
Здравоохранение Веб-сайт действий по борьбе с изменением климата
Рекомендации, ресурсы и решения в области климата, которые помогут ускорить переход к устойчивому здравоохранению с нулевым уровнем выбросов
» Узнать больше
предыдущий
Новый фильм: Во-первых, не навреди
Узнайте, как эксперты со всего мира принимают меры против последствий изменения климата для здоровья
» Узнать больше
Отслеживание медицинских отходов | Глобальная дорожная карта по декарбонизации | Руководство по устойчивым закупкам | Здравоохранение Климатическая деятельность | Во-первых, не навреди |
Здравоохранение без вреда стремится преобразовать сектор здравоохранения во всем мире, не ставя под угрозу безопасность пациентов или уход, чтобы он стал экологически устойчивым и ведущим сторонником экологического здоровья и справедливости.
Запуск регионального доклада Lancet Countdown по Южной Америке об изменении климата и здоровье
Опубликовано: 24 марта 2023 г.
в
- Глобальный
28 марта не пропустите запуск Lancet Countdown South America, первого регионального отчета об изменении климата и здоровье.
Приходите к нам работать! Новая вакансия: Консультант по коммуникациям
Опубликовано: 23 марта 2023
в
- Глобальный
Вы хотите присоединиться к динамично развивающейся организации, работающей на стыке вопросов климата и здоровья? Наша глобальная команда ищет консультанта по коммуникациям — подайте заявку сегодня!
Открыта новая вакансия: Специалист по данным в области климата и устойчивого развития
Опубликовано: 27 февраля 2023 г.