Как добивались успеха Чичиков, Вера Павловна, Левин и другие герои русской и советской литературы и что помогло им в запуске проектов и менеджменте

Хотите быть в курсе всего?

Подпишитесь на нашу рассылку, вам понравится. Мы обещаем писать редко и по делу

Курсы

Спецпроекты

Лекции

9 минут

1/6

Не тот герой нашего времени

Как Лермонтов, написав роман в двух частях, обманул Николая I и других читателей

Читает Александр Архангельский

Как Лермонтов, написав роман в двух частях, обманул Николая I и других читателей

15 минут

2/6

Телесный низ в юнкерских поэмах

Обычно замалчиваемые, малоприличные и непечатные стихи и поэмы — ключ к пониманию поздних произведений Лермонтова

Читает Алина Бодрова

Обычно замалчиваемые, малоприличные и непечатные стихи и поэмы — ключ к пониманию поздних произведений Лермонтова

14 минут

3/6

Неправильная «Молитва» Лермонтова

Как Лермонтов всех обманул, написав на сюжет духовного стиха очередное романтическое произведение

Читает Кирилл Головастиков

Как Лермонтов всех обманул, написав на сюжет духовного стиха очередное романтическое произведение

15 минут

4/6

Лермонтов и «Юная Франция»

Женщина-лошадь, идеальный нос, французская бородка и другие заимствования из французской литературы, которые позволял себе русский поэт

Читает Вера Мильчина

Женщина-лошадь, идеальный нос, французская бородка и другие заимствования из французской литературы, которые позволял себе русский поэт

13 минут

5/6

Обреченные отношения в поэтике Лермонтова

40 глаголов, разыгрывающих драму со страшным финалом, в 34 строках стихотворения «Морская царевна»

Читает Андрей Немзер

40 глаголов, разыгрывающих драму со страшным финалом, в 34 строках стихотворения «Морская царевна»

13 минут

6/6

Лермонтов — бренд

Кто и сколько выиграл от смерти Лермонтова и как мертвый писатель становился все более популярным

Читает Алина Бодрова

Кто и сколько выиграл от смерти Лермонтова и как мертвый писатель становился все более популярным

Материалы

За что ругали Лермонтова

Преступления поэта в оценках современников и потомков

Как организовать дуэль

Что делать, если вы русский дворянин и вас оскорбили

Найман читает Лермонтова

Поэт и писатель читает и комментирует стихотворения Лермонтова и других поэтов

Словесная дуэль Лермонтова с Пушкиным

Кто из двух поэтов кровавее, слезливее, чаще поминает Россию, няню и крокодила

Поматросил и бросил

Лермонтов поступил низко и изобразил все это в романе

Бабушкин сынок

Какой была главная женщина в жизни Лермонтова

Как попасть в хрестоматию

Литературовед объясняет, как и зачем в России стали выпускать хрестоматии

9 мифов о Лермонтове

Знания, которые срочно нужно забыть

Какими были русские русалки

Мифолог о русалочьих ногах и хвостах, грудях, щекотке и соблазнении

«Собака» или новый Пушкин?

Что сказал император Николай I, узнав о гибели Лермонтова на дуэли

Лекции Ираклия Андроникова о Лермонтове

Исследователь и популяризатор творчества Лермонтова на Центральном телевидении

Лермонтов — меломан

Музыка, следы которой находят в творчестве поэта

Николай I — книжный рецензент

Эпитеты, которыми император награждал сочинения современников

Неизвестный скабрезный текст Лермонтова

Первая публикация неизданного рассказа с комментарием

Лермонтов без купюр (почти)

Игра: откройте то, что скрывает цензура

Маршруты Лермонтова и Печорина

Где пересекались писатель и его герой в поездках по Кавказу

Лермонтовизация поэзии

Игра: как выглядели бы произведения разных поэтов, если бы их написал Лермонтов

За что Лермонтов получал тройки и четверки

Ведомость о поведении и успехах ученика благородного пансиона

Переакцентуация, дактиль и другие герои «Молитвы»

Термины, полезные при разговоре о лирике Лермонтова

Угадайте стихотворения по картинкам

Какие произведения имел в виду известный график, иллюстрируя Лермонтова

Кому и чем обязан Лермонтов

Люди, посвятившие Лермонтову статью, книгу или жизнь

Одна книга с полки Лермонтова

Кирша Данилов, вдохновивший Лермонтова на несколько стихотворений

Лермонтов в кино

Жизнь и смерть недостаточно советского поэта в черно-белом фильме

Раневская и Ахматова инсценируют дуэль

Версия ссоры Мартынова и Лермонтова

Иконы стиля героев Лермонтова

Что носили модники в первой трети XIX века

Романсы Лермонтова на новый лад

Композитор объясняет, как вернуть жизнь до боли знакомым строчкам

Лермонтов без штанов (совсем)

Фильм, в котором читают «Молитву» в необычных обстоятельствах

О проектеЛицензияПолитика конфиденциальностиОбратная связь

История, литература, искусство в лекциях, шпаргалках, играх и ответах экспертов: новые знания каждый день

© Arzamas 2023. Все права защищены

ВОСХОЖДЕНИЕ К ПРОЗЕ. Лермонтов. Уроки Изящной Словесности

ВОСХОЖДЕНИЕ К ПРОЗЕ. Лермонтов

Лермонтов всю жизнь старался писать прозу, но в его время русской прозы, по сути дела, не было. По крайней мере – в современном понимании этого термина, и, может быть, с Лермонтова эта новая русская проза и началась.

В системе представлений об искусстве и жизни, господствовавшей в ту эпоху, поэзия занимала высшее и практически единственное высокое место. Подобно тому, как древние греки считали прозу выродившейся поэзией, российский пишущий человек начала XIX столетия полагал странным изъясняться на бумаге не стихами. И Лермонтов, ничуть не обладая гармоническим складом ума и души, шел по проторенному пути, составляя слова в ровные столбцы стройного размера с безошибочными и звучными рифмами.

Однако особенности его судьбы и его гения были таковы, что Лермонтов преждевременно обрел разорванное, хаотическое сознание человека нового мира – мира будущих десятилетий и веков. Это сознание уже с самых первых лет сочинительства входило в конфликт с послушно принятой стихотворной гармонией.

Лермонтов в стихи не помещался.

На это он жаловался уже в 16 лет: «Мысль сильна, когда размером слов не стеснена». Мысль требовала уродливо длинной, или наоборот – неблагозвучно короткой фразы. Когда же ее укладывали в правильную стихотворную строку, мысль блекла, терялась, исчезала.

Такого противоречия формы и содержания практически не знал Пушкин. Четыре пятых его стихов написаны красивым и испытанным ямбом, равно служившим и тонкости анализа, и глубине откровений, и изяществу остроумия.

Но гармоническое сочетание личности, жизни и творчества дано Пушкину, а Лермонтов и гармония – вещи несовместные. «Мцыри» и «Демон» написаны тем же размером, что и «Евгений Онегин», но бесконечно более плоски, монотонны, скучны.

Пушкин четырехстопным ямбом – писал. Лермонтов – в него вписывался.

В правильных стихах Лермонтова очень заметна искусственность, неорганичность формы самовыражения. Более того – кажется, что форма Лермонтову безразлична. Вернее, он пользуется той, которая уже есть, которая уже освоена. Словно вместе с правилами грамматики усвоены и законы стихотворства.

В результате возникает впечатление, что мыслит один, а пишет – другой.

Твердо зная, что новую строку надо начинать с прописной буквы, а перед «что» ставить запятую, Лермонтов точно так же знает – какими словами следует описывать закат, какие выражения приличествуют любви, каких эпитетов требуют печаль, гнев, восторг. Любая свежая мысль, любая оригинальная эмоция – тонут в потоке бесчисленных штампов, разбросанных по лермонтовским правильным стихам.

Попытки разорвать это противоречие поэт предпринимал с 15-ти лет. Он тяготел к нерифмованному стиху и даже делал попытки ритмической прозы («Синие горы Кавказа, приветствую вас!..»). Однако и тут набор слов не отходил от традиции: горы оставались неизменно синими.

Даже в пору зрелости Лермонтов все пользовался тем же старым, ему самому не годным словарем. Таков творческий манифест «Не верь себе». Стихотворению предпослан французский эпиграф из Барбье: «Какое нам, в конце концов, дело до грубого крика всех этих горланящих шарлатанов, торговцев пафосом, мастеров напыщенности и всех плясунов, танцующих на фразе?»

Фактически этими чужими словами манифест Лермонтова и исчерпывается. Русский поэт мог бы просто подписаться под текстом французского коллеги. Но Лермонтов присоединяется стихами. За эпиграфом следуют 40 строчек, доверху наполненных как раз клишированным пафосом и напыщенностью. Тут «мечтатель молодой», «пленная мысль», «кровь кипит», «чудный миг», «безмолвная душа», «девственный родник», «покров забвенья», «слово ледяное», «тайник души», «шумный пир», «душевные раны», «чернь простодушная», «злые сожаления».

Концентрация штампов – пародийная. Особенно если учесть, что стихотворение направлено против «плясунов, танцующих на фразе».

Вся эта банальность кажется штампованной не только XX веку. Она была затерта и в лермонтовские времена: такими строками украшали уездные альбомы поручики и студенты. В таких стихах Лермонтов – не более, чем Ленский, который пел «нечто» и «туманную даль» и слишком сурово был наказан за романтические склонности.

Питательная среда лермонтовского стиля – в поэзии и в жизни – смесь Байрона, французского романтизма и немецкой философии. Воспитанный этим комплексом жаргон составляет большинство стихотворений и поэм Лермонтова, а соответствующий жаргону этикет – определяет поведение. Как и полагается романтику, Лермонтов неудачливо волочился, слегка служил, мимолетно воевал. И разумеется – все знал заранее и во всем наперед был разочарован.

Ничто его не веселит: «И наконец я видел море, но кто поэта обманул?.. Я в роковом его просторе великих дум не почерпнул». (Через столетие Ильф и Петров напишут: «Горы не понравились Остапу».)

«Я не гожусь для общества»,– красуется 18-летний Лермонтов, едва появившись в свете.

«Кто мне поверит, что я знал уже любовь, имея 10 лет от роду?» – тут интересно не признание: кто же не влюблялся десятилетним! – а тон, каким оно сделано: серьезный, значительный, важный. Так надо по этикету: все уже было и все прошло.

В 16 лет Лермонтов записывает: «Наша литература так бедна, что я из нее ничего не могу заимствовать». Тем не менее, основной корпус его поэзии состоит из заимствований – у Жуковского, Батюшкова, Пушкина, иностранцев.

Дело не в том, что Лермонтов кому-то подражал – именно как мыслитель он был оригинален – но, не «заимствуя», он шел по известному, проверенному пути. И на лету подхватывал то, что облегчало путь – клише. Он пользовался готовым набором метафор и эпитетов по необходимости – как знаками препинания, которые тоже давно придумал кто-то другой.

При чтении всего Лермонтова видно, какая для него разница – писать стихи или писать.

В первом случае он следует норме, этикету, традиции, порядку вещей. Если он поэт – писатель стихов – то уместны и даже обязательным и «могилы холодные», и «пустыни безотрадные», и вывернутая светская поза: «Я перестал читать, чтобы не мыслить», и извращения в стихах: «Я жить хочу! хочу печали любви и счастию назло». Писателю стихов можно и нужно быть утомительно и лживо разочарованным, называть себя «гонимый миром странник» – это красиво. А кем гонимый, куда, отчего? – неважно (как и в знаменитом «Парусе»). Когда же Лермонтов не пишет стихи, а просто пишет – то есть выражает свою мысль – весь ход его мышления и стиль сугубо прозаический. Поэзия есть воплощение цельного сознания, проза – разорванного. Или по-другому: классического – и современного. У Пушкина мысль была стихом, а стих – мыслью. Совершенно иное у Лермонтова: в его лучших стихотворениях идет непрерывное сражение мысли и стиха. Победе мысли и обязаны такие лермонтовские шедевры как «Дума», «Родина», «Валерик», «Три пальмы».

В этих вещах – как бы облеченных в поэтическую форму эссе и новеллах – рифма и размер кажутся необязательными и даже случайными. Почти рудиментарными явлениями, вроде волос на груди или умения шевелить ушами.

Рудименты берут верх в «компромиссных» стихотворениях – в таких прославленных, например, как «И скучно, и грустно. ..» или «Как часто, пестрою толпою окружен…» Это явные попытки прозы, в которых вроде преодолена старая форма и прозаизирован стих, но налицо весь романтический комплект: «ласкаю негу», «лечу вольной птицей», «все ничтожно» – тот же привычный набор слов, сопутствующих известным чувствам. Красивости, облекающие глубокую мысль, неуместные, как танцы в соборе.

Довольно долго Лермонтов не проявлял в себе прозаика. Он боролся с гладкостью стиха стиховыми же методами. Ломал строфу анжанбеманом, как Цветаева и Пастернак. Варьировал популярные размеры: многие лучшие его вещи написаны вольным ямбом, где непредсказуемость строки – почти как в прозе. Вводил размеры непопулярные – первым в русской поэзии широко применяя трехсложники («Русалка» написана редчайшей комбинацией амфибрахия с анапестом). Пробовал частично обходиться без рифмы – в «Воздушном корабле» рифмуются только четные строки. Рифмовал вызывающе просто, как в «Валерике»: «право» и «право», «чего» и «ничего» (что-то вроде «Пейте пиво завода Главпиво»). Но оказалось, что окончательно победить стих можно только прозой. Этим дело и завершилось. До лермонтовского романа отдельные его прорывы в прозу выглядят, как выход на поверхность: глоток воздуха – и снова назад, вглубь. Туда, где Лермонтов искал свой подлинный голос и так долго не находил. Чаще всего он пользовался лексиконом разочарованного романтика, иногда вдруг впадал в простодушный патриотизм – «Два великана», «Бородино».

Пожалуй, второе (после «На смерть поэта») по известности стихотворение Лермонтова – «Бородино». Но при всей хрестоматийности оно загадочно – прежде всего, совершенно непонятно, кем оно написано. Кто обращается к читателю? За семь лет до этого, в 1830 году, поэт написал «Поле Бородина», где герой, с одной стороны, по-солдатски стрелял из ружья, а с другой – обращался к товарищу с университетскими словами: «Брат, слушай песню непогоды: она дика, как песнь свободы». В «Бородине» находим столь же анекдотическое ворчание простых солдат: «Не смеют, что ли, командиры чужие изорвать мундиры о русские штыки?» Изыску за семь лет не убавилось, достоверности и поэзии – не прибыло.

Но в последующие годы Лермонтов вышел к прозе – по дороге создав выдающиеся стихотворения: как написанный на ту же военную тему «Валерик». Здесь прозаическая простота начинается с первых же корявых рифм и сразу увлекает в четкий ход мысли, в течение стройного рассказа. Здесь найден голос – собственный, без ссылок на оперных солдат и начитанных офицеров. Всего три года прошли со времен «Бородина», но там были бы немыслимы строки:

Вот ружья из кустов выносят,

Вот тащат за ноги людей.

В «Бородине»-то «звучал булат» в руках «могучего племени», а в «Валерике» бесцеремонно тащат за ноги без всякой стилизации – ни под романтику, ни под народ. Правда, вдруг мелькнет, как чеченский всадник, какой-то прежний Лермонтов: «Потом в раскаянье бесплодном влачил я цепь тяжелых лет…» Будто совсем иной человек сочиняет – вялый, банальный, а главное, почти уже забытый, преодоленный. Снова – один пишет, другой пишет стихи. И, к счастью, первый возвращается:

Мы любовалися на них

Без кровожадного волненья,

Как на трагический балет;

Зато видал я представленья,

Каких у вас на сцене нет.

В последние годы лермонтовские стихи впадают в ту самую неслыханную простоту, которую позже пообещает Пастернак:

Я знаю, чем утешенный

По звонкой мостовой

Вчера скакал как бешеный

Татарин молодой.

Когда мысль и прозаическая фраза стали одолевать стих, у Лермонтова появились новые для него произведения: вместо эмоционально-философских – повествовательно-философские. Таковы «Три пальмы», где отказ от привычного стихового набора дал поразительный эффект, заставляющий в поисках аналогий забегать далеко вперед – к Гумилеву, к переводам Киплинга:

Звонков раздавались нестройные звуки, Пестрели коврами покрытые вьюки, И шел, колыхаясь, как в море челнок, Верблюд за верблюдом, взрывая песок.

Автору явно спокойнее и уютнее в этом неторопливом потоке, где стих следует за фразой, а не наоборот. Тут не нужен удобный и расхожий оборот из прежнего Лермонтова – вроде «пустыни безотрадной» – потому что пустыню можно не назвать штампом, а показать и рассказать. В этом принципиально ином методе писания нет места готовым словесным блокам, нет места бойкой скороговорке, которая могла приводить Лермонтова к зловеще-комической мультипликации: «Голова, любимая тобою, с твоей груди на плаху перейдет». Ведь если идти от приоритета стиха, то гуляющая голова – норма, потому что сначала имеются в виду рамки (стих), а потом уже содержимое (мысль).

Как раз отсюда – все слабости самого, может быть, знаменитого русского стихотворения: «На смерть поэта». Оно целиком принадлежит первоначальному, «поэтическому» Лермонтову, хотя написано вольным ямбом, как «Родина» и «Дума». Но тут неровность, непредугаданность строк – результат не трезвого расчета по разрушению стиха, а следствие бурной эмоции. Стихотворение написано взволнованно – и только так его можно читать: глубоко и искренне сопереживая. Потому что если изучать его неторопливо и непредвзято, то обнаружится набивший оскомину комплект из «мига кровавого», «мирных нег», «невольника чести», да еще с добавлением неуместного фокуса, вызванного все той же клишированной скороговоркой: «с винцом в груди». Однако напор и сила стихотворения «На смерть поэта» таковы, что его внутренние «пламенные страсти» сглаживаются, остаются незамеченными. Дело, вероятно, в поводе к написанию стихотворения – весьма неординарном и для автора, и для читателей во все российские времена.

Прожив неполных 27 лет, Лермонтов не успел довести до конца свой созидательный труд по разрушению правильного стиха. Эмоции, подобные тем, что кипели в «Смерти поэта», то и дело прорывались наружу и позже, и тогда Лермонтов без разбору, как бы по старой привычке, вставлял всякие «хладные печали». Но основной процесс шел неостановимо и последовательно, и в 1841 году был провозглашен окончательный отказ от стихов. Это Лермонтов сделал не так, как в манифесте «Не верь себе», где отрекался от романтической поэзии романтическими же вскриками. Теперь о «бурях страстей» сказано равнодушно, спокойно и жестоко:

И красоты их безобразной

Я скоро таинство постиг,

И мне наскучил их несвязный

И оглушающий язык.

Это важно: не возненавидел и даже не презрел, а прозаически просто – наскучило. Отсюда возврата нет.

Отношение к человеческим кручам и безднам – ироничное и трезвое, выраженное простыми и насмешливыми словами:

Судьбе как турок иль татарин

За все я ровно благодарен.

Этот новый поэтический язык появился у Лермонтова по пути к прозе. Восходя к ней, он окончательно разрушил свой гладкий и красивый стих, расчистив место, которое заняла новая русская поэзия.

Пришла поэзия, прежде всего – негармоничная. Поэзия разорванного сознания, неустроенного бытия, эклектической философии, скептического мировоззрения. Поэзия неточных рифм и нестройных размеров. Поэзия неровных строчек. Поэзия прозы.

Фраза и мысль победили стих и эмоции. Главное произведение Лермонтова начинается новыми словами: «Я ехал на перекладных из Тифлиса».

Лермонтов и Лермонтов

Лермонтов и Лермонтов В истории русской поэзии сложилось так: первое место занимает Пушкин, второе Лермонтов, а все остальные — третье. Когда говоришь о Лермонтове, хочется начать со слов «Если бы…» За неполные 27 лет жизни Лермонтов сделал очень много. Но сколько бы он

Лермонтов — ангел!

Лермонтов — ангел! В его демонизме есть что-то возрастное, юношеское. Смотрите, какой я не такой, какой глубокий, какие во мне бездны духа разверзаются! Ну кому это не знакомо? Но Лермонтов потому и гений, что чувствует ограниченность, бесплодность и пустоту отрицания.

Лермонтов и Н. Ф. И

Лермонтов и Н. Ф. И 1 Аким Шан-Гирей, близкий родственник Лермонтова, в пансионскую и университетскую пору живший с ним под одной кровлей, мемуарист, казалось бы, добросовестный и доброжелательный, писал в своих воспоминаниях, что «все стихотворения Лермонтова,

Лермонтов в Грузии

Лермонтов в Грузии 1 Нижегородский драгунский полк, в который в феврале 1837 года был переведен Лермонтов, стоял в Грузии, в ста верстах от Тифлиса, нес охрану кордонной линии и отражал набеги лезгин. Но прибыл поэт к полку только осенью, вскоре последовал приказ о переводе

О прозе

О прозе Лучшая художественная проза современная — это Фолкнер Но Фолкнер — это взломанный, взорванный роман, и только писательская ярость помогает довести дело до конца, достроить мир из обломков.Роман умер И никакая сила в мире не воскресит эту литературную

Вместо эпилога. Восхождение

Вместо эпилога. Восхождение Жизнь человека сходна с восхождением на гору. Эта аллегория, безусловно, не нова, но мне все же хочется ее использовать для осмысления всего того, что я рассказал.С момента рождения и до осознания конечности своей жизни все мы пребываем в

Лермонтов

Лермонтов Произведения Лермонтова, так тесно связанные с его личной судьбой, кажутся мне особенно замечательными в одном отношении. Я вижу в Лермонтове прямого родоначальника того духовного настроения и того направления чувств и мыслей, а отчасти и действий, которые для

Лермонтов

Лермонтов Когда-то на смуглом лице юноши Лермонтова Тургенев прочел «зловещее и трагическое, сумрачную и недобрую силу, задумчивую презрительность и страсть». С таким выражением лица поэт и отошел в вечность; другого облика он и не запечатлел в памяти современников и

ВОСХОЖДЕНИЕ К ПРОЗЕ. Лермонтов

ВОСХОЖДЕНИЕ К ПРОЗЕ. Лермонтов Лермонтов всю жизнь старался писать прозу, но в его время русской прозы, по сути дела, не было. По крайней мере — в современном понимании этого термина, и, может быть, с Лермонтова эта новая русская проза и началась.В системе представлений об

Восхождение к душе читателя

Восхождение к душе читателя Создатель новой литературной формы, новой музыкально-ритмической прозы Андрей Белый (настоящее имя Борис Николаевич Бугаев, (1880-1934)) родился и вырос в академической среде, в семье знаменитого математика, профессора Московского университета

Связь шотландской деревни с известным русским поэтом подпишитесь на наш Telegram-канал и уведомления браузера, чтобы быть в курсе последних новостей.

ЭРЛСТОН (Шотландия), 28 сентября — Поэзия была частью жизни в Эрлстоне со времен Томаса Рифмователя, барда 13-го века, который, согласно легенде, мог предвидеть кровавые сражения, королевские смерти и даже союз Престолы Шотландии и Англии.

Но даже Томас не мог предсказать, что эта маленькая деревушка в цветущей шотландской долине однажды предъявит претензии одному из величайших поэтов России: Михаилу Лермонтову.

В субботу на ухоженной деревенской лужайке откроется бронзовый бюст Лермонтова, стихи которого многие россияне считают вторыми после Александра Пушкина. Будут русские и шотландские танцы, поэтические чтения и русские гости, в том числе как минимум один потомок Лермонтова, чья современная семья создала и официально зарегистрировала собственный тартан.

Лермонтов, погибший на дуэли в 1841 году в возрасте 26 лет, так и не увидел Шотландию. Но он был потомком шотландского наемника Джорджа Лермонта, поселившегося в России в начале XVII века и приспособившего свое имя к Лермонтову.

Хотя более ранняя генеалогия неясна, считается, что Лермонт был потомком Томаса де Эрсильдона, вокруг которого основана легенда о Фоме Рифмальщике, который жил на территории нынешнего Эрлстона в 13 веке.

Лермонтов дорожил шотландскими связями и находился под влиянием, по крайней мере косвенно, фольклора, окружавшего Томаса Рифмователя, который, как говорят, обрел свои пророческие способности, проведя семь лет под чарами королевы фейри.

Шотландия упоминается как минимум в двух стихотворениях Лермонтова. В «Тоске» ворон летит над землей своих шотландских предков:

На запад, всегда на запад лететь бы мне,

Где цветут земли моих предков,

Где в пустом замке, на туманных горах,

Упокоить их забытые останки.

Лермонтов также восхищался сэром Вальтером Скоттом, который был вдохновлен легендами, окружающими Томаса Рифмователя.

Эта поэтическая связь сделала Эрлстон логичным местом для увековечения шотландской связи Лермонтова. Джон Патон-Дей, председатель общественного совета Эрлстона, сказал, что его население, насчитывающее менее 2000 человек, приветствовало эту инициативу.

— Я вообще не слышал голосов против этого, — сказал он. «Люди приняли это близко к сердцу».

Рядом с руинами знаменитого дома Томаса Рифмователя Джон Макки, владелец ресторана Rhymers Tower, сказал, что бюст вызвал интерес в деревне. Одна из целей мероприятия — привлечь больше туристов.

— Здесь было несколько русских клиентов, — сказал он. «Они, очевидно, слышали об этом месте, читали о нем и направились сюда».

Овцы и сельскохозяйственные угодья недалеко от сельского городка Эрлстон, Шотландия, 23 сентября 2015 г. — New York Times, фото в Эрлстоне, которая способствует повышению осведомленности о Фоме Рифмовщике и помогла организовать установку бюста, открыла ее двери двум посетителям из России, один из которых изучал книгу о Лермонтове.

В следующем году у Харди была еще одна русская гостья, Мария Королева, потомок Лермонтова по материнской линии.

Королева была настолько заинтригована шотландскими связями Лермонтова, что выучила шотландский гэльский (на котором говорят около 58 000 человек, что составляет около 1 процента населения Шотландии), изменила свое имя на гэльский вариант, Маири Òg, и теперь преподает этот язык в Московском государственном университете. Университет.

«Мы считаем, что Лермонтов унаследовал дар поэзии и философии от Фомы Рифмачника», — сказала Королева по телефону из Москвы. «В России мы верим, что нельзя быть поэтом самому, только упорным трудом; что ты не можешь просто решить, что ты поэт, ты должен быть одаренным».

Однако построить памятник Лермонтову оказалось непросто. От первого прототипа пришлось отказаться, потому что он должен был быть 15 футов в высоту, что, возможно, подходило для широкого московского бульвара, но не для деревенской зелени Эрлстона.

Затем, по словам Королевы, планы более скромного обвала провалились, когда прекратилось финансирование из России.

«Я даже ходила в церковь и молилась о деньгах», — сказала она. «Я сказал Лермонтову: «Ты хотел в Шотландию, так помоги мне!»

Вскоре кто-то это сделал. Скульптор Степан Мокроусов-Гульельми предложил работать без оплаты, и Королева собрала за бронзу около 400 000 рублей (около 26 900 ринггитов).

Уже тогда из-за технической ошибки в заявке на планирование полное открытие было отложено до сих пор, через год после 200-летия со дня рождения Лермонтова. Тем не менее, проект уже связал шотландцев и россиян.

Как будто «один из наших сыновей вернулся домой», — сказал Харди.

Харди говорит, что она тоже происходит от Лермонтов, что дает ей «окольным путем» место в расширенных семьях Фомы Рифмовщика и Михаила Лермонтова.

Харди, поэт и прозаик, владеющий здесь ночлегом и завтраком, написал интерпретацию «Тоски» Лермонтова на основе английских переводов.

Королева считает Харди частью своей большой семьи и человеком, который помог добиться того, чего Лермонтов так и не успел сделать за свою короткую бурную жизнь.

«Он очень хотел приехать на землю своих предков, — сказала Королева. «Если мы привезем его в виде памятника, это будет утешением. Мы осуществим его мечту». — New York Times

Творчество М.Ю. Лермонтов. Известные стихи Лермонтова

1930-е годы стали тяжелым временем в истории XIX века. Резня декабристов сменилась жесткой реакцией, что привело к духовному упадку передовых умов. Именно в этот период зазвучал громкий голос молодого поэта М.Ю. Лермонтова, которого называли достойным преемником Александра Пушкина. Стихи Михаила Юрьевича – это попытка переосмысления истории и действительности, протест против установившейся в стране деспотии, гневный упрек соотечественникам, молча терпевшим беззаконие и гнет власти.

Вспомним самые известные стихотворения Лермонтова, навсегда вписавшие его имя в историю русской классической литературы.

«Парус»

При имени поэта в первую очередь вспоминается лирическое произведение, написанное в Петербурге в 1832 году. Это было непростое время для восемнадцатилетнего юноши – он только что закончил Московский университет и готовился к новой жизни, которую, впрочем, ждало мало приятного. Смятение и чувство неуверенности вызвали в душе поэта строки: «Белеет одинокий белый парус…»… Трудно найти человека, который не знал бы этих знаменитых стихотворений Лермонтова. Обычно они воспринимаются как размышления автора о своей будущей жизни. В каждой из трех строф первые два стиха, содержащие пейзажную зарисовку, заменены описанием психологического состояния лирического героя. И вот уже море ассоциируется с человеческой жизнью, а парус на его глади — с мятежной душой. Ведущий мотив поэмы – одиночество лирического героя, спасение от которого он пытается найти в борьбе, как парус, борясь со стихией. Но эта попытка безуспешна — причина такого состояния кроется внутри самого человека.

Пройдут годы, но душа поэта никогда не найдет покоя, оставаясь всегда мятежной и одинокой, как в юности.

«Смерть поэта»

Слава и изгнание — вот что принес молодой поэт в 1937 году в свои самые известные стихи. Михаила Лермонтова за несколько дней узнала вся передовая часть России как человека, осмелившегося бросить вызов существующей власти. А в придворных кругах он сразу же стал автором «бессовестного вольнодумства» и до конца жизни находился под пристальным вниманием цензуры и императора (он так и не позволил наградить «мятежника» заслуженными в боях наградами).

Начало поэмы написано уже на следующий день после дуэли Пушкина. А в другой день — сразу после смерти поэта — разошлась списками по всему Петербургу. После суда над Дантесом появилось продолжение, начавшее знаменитые стихи — Лермонтова за «Смерть поэта» сослали на Кавказ — «А вы, надменные потомки…».

Историческое и общественное значение этого произведения определялось прежде всего тем, что в нем автор пытался осмыслить трагическую судьбу Пушкина как поэта вообще. Вину за смерть гения он возложил на общество, прямо назвав Дантеса «убийцей», а «новых» аристократов — «наглыми» и «подлыми». При дворе терпеть не могли самые известные стихи Лермонтова: «И не смоешь всю свою кровь Поэт праведной кровью!». Михаила Юрьевича сначала арестовали, а затем отправили на Кавказ в действующую армию.

«Облака»

Это стихотворение, относящееся к позднему периоду творчества поэта, имеет свою предысторию. В 1840 году, перед очередным отъездом на Кавказ, М. Лермонтов стоял у окна в петербургском доме Карамзиных и смотрел на плывшие по небу облака. Вид картины заставил поэта задуматься о собственной судьбе. Очень скоро он должен покинуть Петербург, дорогие ему люди. Вот почему главным приемом в произведении, в том числе и в знаменитых стихотворениях Лермонтова: «Небесные тучи, вечные странники…» — стало сравнение. Собственная судьба представлялась поэту такой же неустроенной и одинокой, как эти небесные светила. Отсюда ощущение изгнания и ощущение навсегда разорванной связи с родиной. Подобное состояние, кстати, было свойственно многим лермонтовским современникам, выросшим в трудные 30-40-е годы.

Но лирический герой не может полностью отождествить себя с холодными и равнодушными облаками.