Не дай мне уйти стихотворение: Боже, как я боюсь одиночества, или сойти с пути. Не дай мне уйти когда мне захочется, Просто — не дай мне уйти. Знаю я — люди — стирают отчества и ад…
СКАЗАНО НЕ ВСЁ | Петербургский театральный журнал (Официальный сайт)
«Андрей Меркурьев. Признание».
Вечер хореографии Андрея Меркурьева на сцене РАМТа.
Художник по свету Сергей Шевченко.
Главный балетмейстер Государственного театра оперы и балета Республики Коми, в недавнем прошлом солист Большого театра, а в прошлом давнем солист Мариинки, Андрей Меркурьев объяснился в любви к танцу, зрителям и артистам на вечере авторской хореографии «Признание», устроенном в Москве, на сцене Молодежного театра.
С. Чудин. Сцена из спектакля «Реплика».
Фото — Владимир Луповской.
Что может быть банальнее балетного гала-концерта, посвященного нежной страсти? Как пелось в известной песне, «о любви не говори, о ней все сказано». Однако Андрею Меркурьеву явно есть что о ней сообщить, потому что внушительная, на 17 номеров, программа пролетает практически на одном дыхании.
История вечеров, что называются «Признание», началась в 2016 году с поэтической программы в Театре С.
А. Д. Тогда собравшиеся в камерном зале артисты и их поклонники читали любимые стихи и артисты совсем немного танцевали. В следующем году вечер был уже полностью балетным и дальше набирал обороты по нарастающей. В этом году в «Признании» участвовали примы и премьеры Большого театра, МАМТ им. К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко, а также солисты Коми Оперы.
Несмотря на масштаб, проект нисколько не утратил теплоты, скорее наоборот, оставил ощущение встречи старых друзей. Андрей Меркурьев оказался отличным режиссером, выстроив номера так, чтобы они перетекали один в другой и собирались в общее действие. Ему удалось избежать монотонности, поскольку в программу были объединены номера, посвященные разным событиям любви: встречи, расставания, потери, первые свидания и последние разговоры.
Н. Балыкина. Сцена из спектакля «Уход».
Фото — Владимир Луповской.
Вот заводятся, пульсируют от взаимного притяжения и взрываются танцем солисты Большого Кристина Кретова и Игорь Цвирко в номере «Мне не быть без тебя» под музыку Эцио Боссо.
А вот «Отдаляющиеся» Анастасия Сташкевич и Вячеслав Лопатин (также из Большого театра) упиваются хореографическим хулиганством сложных поддержек и практически акробатической хореографии под музыку Нильса Фрама. Меркурьев ставит в неоклассической манере, не забывая о нарративе. Истории, заложенные в названиях — «Воспоминание», «Уход», «Реплика», «Последний разговор», — довольно внятно считываются, хотя танцы нельзя назвать иллюстративными, так что зритель может отпустить на волю свою фантазию, но в заданных хореографом рамках.
М. Лобухин и Н. Капцова. Сцена из спектакля «Последний разговор».
Фото — Владимир Луповской.
Нарратив требовал от исполнителей известного актерского мастерства, которое многие из них достаточно ярко продемонстрировали. Так Наталия Балыкина (Балет Коми) в номере «Уход» на музыку Филипа Гласса была убедительна в роли покинутой и страдающей от этого женщины. И даже стул, на котором она сидит в начале номера, стал у нее участником действия. А премьер Большого Семен Чудин станцевал «Реплику» под музыку Филипа Гласса так ярко и актерски точно, что казалось, будто он прочел со сцены душераздирающий монолог.
Главная героиня этой истории (балерина Большого Екатерина Шипулина) гибнет от непонимания общества. Это общество, представленное сидящими на стульях и облаченными во все черное танцовщиками, осыпает героиню насмешками, а она мечется в танце среди них, в кроваво-красном платье и с распущенными волосами, пытаясь одновременно найти сочувствие и вырваться из их круга.
В. Лопатин и А. Сташкевич. Сцена из спектакля «Отдаляющиеся».
Фото — Владимир Луповской.
Также «героиней» нескольких номеров была… тишина. С ее помощью хореограф расставлял акценты и знаменовал поворотные моменты некоторых своих историй. Так, стоя на авансцене, в тишине сжимает руку звезда Большого Михаил Лобухин, словно это финальное слово, которое он сказал в «Последнем разговоре» с Ниной Капцовой (также Большой театр). Место тишине нашлось и в куда более динамичном номере «Не дай мне уйти» на музыку Нильса Фрама, где тишина предваряет стремительное возвращение — прыжком в высокую поддержку — героини, которая откликнулась на просьбу героя.
А. Меркурьев и Е. Крысанова. Сцена из спектакля «Не дай мне уйти».
Фото — Владимир Луповской.
Артисты — и московские, и приехавшие со своим главным балетмейстером из Сыктывкара — танцевали с упоением и легкостью, хоть иногда и с излишним старанием. А зрители устроили им предельно теплый прием. Это ли не ответное признание хореографу и хореографа? Любовь оказалась взаимной.
Стихотворение «Минус 2» – читать онлайн
Стихотворение / Лирика, Поэзия, События, ДругоеАннотация отсутствует
Теги: осеньтеплолюбовьхолод
Группа: О нем…
Дай мне свою руку,
Я так хочу упасть в поток твоей нежности и тепла.
Эта осень проходит холодно и на улице минимум минус 2.
И любовь моя, чуть застывшая между горлом и головой,
Так и просит горячего кофе утром вместе с тобой.
Обними меня всю замерзшую, растопи свой холодный лед.
И не дай мне уйти в твое прошлое,
а начни все наоборот.
tatachka | 460 | 4.97 / 5 (голосов: 34) | 21:56 17.12.2020
Книги автора
Красное дежавю
Автор: Tatachka
Стихотворение / Лирика Поэзия События Другое
Аннотация отсутствует
Теги: дежавю любовь чувства сердце
10:58 19.04.2021 | 4.90 / 5 (голосов: 22)
Автор: Tatachka
Стихотворение / Лирика Поэзия Психология События Другое
Аннотация отсутствует
Теги: зима холод душа
00:31 17.
02.2021 | 4.95 / 5 (голосов: 24)
2 месяца спустя (Ненависть)
Автор: Tatachka
Стихотворение / Лирика Поэзия Абсурд События Другое
Когда внутри раздрайв. И накрывает каждые 3 дня
Теги: ненависть переживание ощущение смерть
01:33 29.01.2021 | 5 / 5 (голосов: 18)
Обрыв
Автор: Tatachka
Стихотворение / Лирика Поэзия Проза Психология События
Теги: обрыв порыв цель
01:37 24.12.2020 | 4.91 / 5 (голосов: 34)
Последнее
Автор: Tatachka
Стихотворение / Поэзия
Последнее, что захотелось написать после всего
Теги: прощание любовь развязка
22:50 21.12.2020 | 5 / 5 (голосов: 35)
Внутри (Глубина)
Автор: Tatachka
Стихотворение / Поэзия События Юмор
Аннотация отсутствует
Теги: Любовь чувства ощущения
22:20 20.
Калейдоскоп
Автор: Tatachka
Очерк / Лирика Поэзия Проза Психология События Другое
Аннотация отсутствует
Теги: признание любовь чувство душа
22:11 20.12.2020 | 5 / 5 (голосов: 18)
Авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице.
Не уходи нежно в эту спокойную ночь Дилан Томас — Стихи
Это была шхуна Геспер,
Плыла по зимнему морю;
И шкипер взял свою маленькую дочь,
В компанию ему.
Голубыми были ее глаза, как волшебный лен,
Ее щеки, как заря дня,
И ее грудь белая, как почки боярышника,
Что раскрывается в мае месяце.
Шкипер он стоял у руля,
Его трубка была во рту,
И он смотрел, как
Дым дул то на запад, то на юг.
Затем встал и сказал старый матрос,
Плыл по Испанскому мэйну,
«Я прошу тебя, войди в тот порт,
ибо я боюсь урагана.
«Прошлой ночью у луны было золотое кольцо,
А сегодня луны не видно!»
Шкипер, он дунул из своей трубки,
И презрительным смехом засмеялся он.
Холоднее и громче дул ветер,
Шторм с северо-востока,
Снег падал, шипя в рассоле,
И волны пенились, как дрожжи.
Налетела буря и поразила
Корабль в его силе;
Она вздрогнула и остановилась, как испуганный конь,
Затем прыгнула на длину троса.
«Иди сюда! иди сюда! доченька моя,
И не дрожите так;
Ибо я могу выдержать самый суровый шторм
Ветер, который когда-либо дул.
Он тепло укутал ее в свою матросскую куртку
Против жгучей струи;
Он отрезал веревку от сломанного рангоута,
И привязал ее к мачте.
«О отец! Я слышу звон церковных колоколов,
О, скажите, что это может быть?»
«Это туманный колокол на скалистом берегу!» —
И он направился в открытое море.
«О отец! Я слышу звук орудий;
О, скажи, что это может быть?»
«Корабль терпит бедствие, которому не выжить
В таком бушующем море!»
«О отец! Я вижу мерцающий свет.
Скажите, что это может быть?»
Но отец не ответил ни слова,
Замерзший труп был он.
Привязанный к рулю, весь жесткий и суровый,
С лицом, обращенным к небу,
Фонарь сиял сквозь сверкающий снег
В его неподвижных и остекленевших глазах.
Тогда дева сложила руки и помолилась
Чтобы она могла быть спасена;
И она подумала о Христе, Который остановил волну,
На озере Галилейском.
И быстро сквозь полночную тьму и тоску,
Сквозь свистящий мокрый снег и мокрый снег,
Как закутанный призрак, корабль несся
К рифу Горя Нормана.
И когда-либо судорожные порывы между
Из земли доносился звук;
Это был шум прибоя,
По камням и твердому морскому песку.
Буруны были прямо под ее носовой частью,
Она дрейфовала унылым крушением,
И коклюшный вал захлестнул команду
Как сосульки с ее палубы.
Она ударила там, где белые и пушистые волны
Мягкой, как чищенная шерсть, казалась,
Но жестокие скалы, они вонзили ей в бок
Словно рога разъяренного быка.
Ее гремящие ванты, все покрытые льдом,
С мачтами прошли по борту;
Как стеклянный сосуд, она вспыхнула и пошла ко дну,
Хо! хо! тормоза взревели!
На рассвете, на унылом морском берегу,
Ошеломленный рыбак,
Увидеть образ прекрасной девушки,
Привязаться к дрейфующей мачте.
Соленое море застыло на ее груди,
Соленые слезы на глазах;
И он увидел ее волосы, как бурые водоросли,
На волнах падают и поднимаются.
Таково было крушение Геспера,
В полночь и снег!
Христе, спаси нас всех от такой смерти,
На рифе Горя Нормана!
Не позволяй мне быть одиноким [Было время] Клаудии Рэнкин — Стихи
Было время, когда я мог бы сказать, что никто из тех, кого я хорошо знал, не умер.
Это не означает, что никто не умер. Когда мне было восемь, моя мать забеременела. Она пошла в больницу рожать и вернулась без ребенка. Где ребенок? мы спросили. Она пожала плечами? Она была из тех женщин, которые любят пожимать плечами; глубоко внутри нее было вечное пожимание плечами. Это не было похоже на смерть. Шли годы, и люди умирали только по телевизору — если они не были черными, то носили черное или были неизлечимо больны. Однажды я вернулся домой из школы и увидел отца, сидящего на ступеньках нашего дома. У него был незнакомый вид; он был затоплен, поэтому протекает. Я поднялась по ступенькам так далеко от него, как только смогла. Он ломался или ломался. Или, если быть более точным, он смотрел на меня как на человека, понимающего свое одиночество. Одиночество. Его мать умерла. Я никогда не встречал ее. Для него это означало поездку домой. Вернувшись, он не говорил ни о самолете, ни о похоронах.
Каждый фильм, который я смотрел в третьем классе, заставлял меня спрашивать: он умер? Она мертва? Поскольку персонажи часто живут вопреки всему, меня беспокоит смертность актеров.
Если бы это был старый черно-белый фильм, кто бы ни был рядом, он ответил бы «да». Несколько месяцев спустя актер появлялся в каком-нибудь ночном ток-шоу, чтобы продвигать свои последние достижения. Я повернулся бы и сказал — всегда поворачиваются, чтобы сказать — Вы сказали, что он мертв. И дезинформированные будут утверждать, что я никогда не говорил, что он мертв. Да вы сделали. Нет, я этого не делал. Мы неизбежно становимся старше; тот, кто еще с нами, говорит: «Перестань спрашивать меня об этом».
Или человек начинает задавать себе тот же вопрос по-другому. Я мертв? Хотя этот вопрос никогда явно не переводится как «Должен ли я быть мертвым», в конце концов звонят на горячую линию для самоубийц. Вы, как обычно, смотрите телевизор, восьмичасовой фильм, когда на экране мигает число: I-800-SUICIDE. Вы набираете номер. Вам хочется убить себя? — спрашивает мужчина на другом конце трубки. Ты скажи ему, я чувствую, что я уже мертв. Когда он не отвечает, добавляете вы, я на грани смерти.
Наконец он говорит: «Не верь тому, что ты думаешь и чувствуешь. Потом спрашивает: где ты живешь?
Пятнадцать минут спустя раздается звонок в дверь. Вы объясняете дежурному скорой помощи, что у вас был момент счастья. Существительное «счастье» — это статичное состояние некоего платонического идеала, который вам лучше известен, чем преследовать. К счастью или несчастью, ваш процесс модификации прервался на мгновение. Такого рода вещи случаются, возможно, все еще происходят. Он пожимает плечами и в свою очередь объясняет, что вам нужно подойти тихо, иначе ему придется вас сдерживать. Если он вынужден сдерживать вас, он должен будет сообщить, что он вынужден сдерживать вас. Все очень просто: сопротивление только усложнит ситуацию. Любое сопротивление только ухудшит ситуацию. По закону я буду вынужден вас сдерживать. Его тон говорит о том, что вы должны попытаться понять трудности, в которых он оказался. Это еще больше дезориентирует. Я в порядке! Разве ты не видишь это! Вы залезаете в машину скорой помощи без посторонней помощи.
We Heard Health Care (только аудио)
Щелкните значок выше, чтобы прослушать это аудио стихотворение.
После Дэвида Хэммонса
В темный момент тело, одаренное голубым светом фонарика
входит легкомысленно, с предположениями или без них, сомнениями, желанием,
бьющимся сердцем, разочарованием, желаниями—
Стойте там, где ты.
Вы начинаете двигаться в поисках шагов, которые он предпримет, прежде чем вас
отбросит обратно в собственное тело, обратно в вашу собственную потребность быть найденным.
Пункты назначения потеряны. Вы поднимаете себя. Больше никто не ищет.
Вы изнуряете себя, глядя в голубой свет. Весь день синий зарывается в атмосферу. То, что тебе не принадлежит, не будет видно.
Вы можете построить мир из необходимости, или вы можете придержать все
и посмотреть. Вы могли бы сдержать все обратно. Ты сдерживаешь черноту.
У тебя все черное.
Вы держите недостаток этого тела. Ты сдерживаешь себя
до тех пор, пока не останется ничего, кроме растворяющейся грусти метафоры.
от Citizen, I
Незнакомая женщина хочет присоединиться к вам на обед. Вы посещаете ее кампус. В кафе вы оба заказываете салат «Цезарь». Это совпадение не является началом чего-либо, потому что она сразу же указывает, что она, ее отец, ее дедушка и вы все учились в одном колледже. Она хотела, чтобы ее сын тоже пошел туда, но из-за позитивных действий или чего-то еще — она не уверена, как это называется в наши дни, и разве они не должны были избавиться от этого? — ее сына не приняли. Вы не уверены, должны ли вы извиняться за этот провал программы наследия вашей альма-матер; вместо этого вы спрашиваете, где он оказался. Престижная школа, о которой она упоминает, похоже, не снимает ее раздражения. Этот обмен, по сути, заканчивает ваш обед. Приходят салаты.
/
Друг утверждает, что американцы борются между «историческим я» и «самим собой».