Похищенная читать онлайн Келли Армстронг (Страница 30)

— Прекрати, — дрожащим голосом проговорила Бауэр.

— А ведь это только начало. Впереди неутолимый голод, бесконечные Преображения, которые ты не в силах будешь остановить. Быть может, тебе и удастся обуздать свое тело, но какой ценой? Сколько людей погибнет к тому времени от твоих клыков? Сначала ты будешь убивать только потому, что по-другому не можешь… а через некоторое время именно потому, что можешь. Вкус власти, вкус мяса начнет тебе нравиться. Так кончает большинство дворняжек. — Я немного помолчала. — Кстати о дворняжках. Первый же оборотень, которого ты встретишь, убьет тебя. Разумеется, перед этим изнасиловав. Ни один дворняжка не упустит возможности трахнуть самку своего вида — поскольку другой скорее всего никогда и не представится.

— Заткнись.

— Я всего лишь предсказываю твое будущее, Сондра. И, заметь, ничего за это не прошу. Спасти тебя может лишь Альфа нашей Стаи. Вопрос в том, станет ли он тебе помогать. Если ты сбежишь без меня и заявишься к нему на порог, советую воззвать к его милосердию. Держу пари, он будет с тобой любезен: пригласит в дом, примет пальто, предложит чашечку кофе — и представит Клейтону. И это красивое лицо станет последним, что ты увидишь перед смертью — конечно, если я к тому времени еще буду жива. В противном случае не советую даже приближаться к штату Нью-Йорк. Твой «ад» померкнет в сравнении с тем, что Клей с тобой сотворит, узнав о моей гибели.

Распахнулась дверь уборной.

— Ты пытаешься меня запугать.

Я рассмеялась:

— Да будто ты сама этого не знаешь, Сондра! Патрика Лейка ты видела. Повадки дворняжек и репутация Клея тебе известны. Я же предлагаю реальный выход. Помоги мне с побегом, и я уговорю Джереми, чтобы он помог тебе.

— С какой стати я должна верить тебе и твоим обещаниям?

— Я вхожу в Стаю и никогда не унижу себя ложью перед дворняжкой. А ты дворняжка. Полезная дворняжка, но это дела не меняет.

Нет ответа. На час в обеих камерах воцарилось молчание. Потом Бауэр тихо, почти шепотом, произнесла: «Хорошо».

Мы легли спать.

ПРОРЫВ

Весь следующий день мы прорабатывали план побега. Время от времени приходилось делать перерывы — когда кто-нибудь за нами наблюдал, когда охранники приносили еду или совершали обход; наконец, когда у Бауэр начинался очередной приступ безумия. Ее припадки беспокоили меня больше всего. Что, если она съедет с катушек в самый ответственный момент? С каждым разом периоды вменяемости становились все дольше, но можно ли на такого партнера по-настоящему положиться?

По словам Бауэр, Уинслоу намертво привязал систему безопасности к идентификационной информации сотрудников комплекса. Проще говоря, внести в компьютер еще чьи-то данные — отпечатки пальцев и рисунок сетчатки глаза — было практически невозможно… как и удалить уже имеющиеся. А значит, система до сих пор признавала Бауэр. Поскольку моей напарнице повезло обладать высшим уровнем доступа, она могла беспрепятственно переходить между уровнями, причем в сопровождении любого другого лица.

Так сколько же будет этих «лиц»? Я еще не определилась. Лию и Кертиса Заида взять с собой не получится… Рут была права: чем больше людей участвует в побеге, тем больше вероятность провала. Я пообещала себе, что рано или поздно вернусь за ними — с подкреплением. Но как же Саванна? Рут настаивала, чтобы я уходила без девочки. Так ли это необходимо? Хватит ли мне духу совершить такой поступок? Очень разные вопросы… Принимая во внимание обстоятельства смерти пожилой ведьмы и несчастные случаи, можно ли выводить Саванну за пределы комплекса? Я боялась, что благодаря знаниям, полученным от Рут, теперь она стала вдвое опасней. Разумно ли отдавать девочку под опеку Пейдж, которая сама еще новичок в ведьмовском деле? Может, Саванне лучше посидеть здесь до поры до времени, пока мы не подыщем для нее среди других ведьм Шабаша более опытную наставницу? Вероятно, Рут все предвидела и ее просьба объяснялась именно этим.

Смогу ли я оставить девочку одну, зная, что может случиться с ней в мое отсутствие? Да, в душе Саванны таятся злые силы, но ее вины в том нет. Что же делать? Уйти без нее? Нет, немыслимо… Бауэр придется проводить нас через каждую дверь в несколько заходов, что замедлит наше продвижение, но ничего не поделаешь… Постараюсь вытащить Саванну. Бауэр пока ничего говорить не буду.

* * *

Побег был намечен на половину одиннадцатого — в это время охранники приносили нам чего-нибудь пожевать на сон грядущий. Хорошо ли мы подготовились? Не очень, но медлить больше нельзя: нужно остановить Клея. Если что-то с самого начала не заладится, попробуем завтра.

Большую часть вечера я провалялась в кровати. Естественно, мне было не до отдыха — во всяком случае, мозг продолжал работать в полную силу. Любая мелочь может расстроить наш план.

Перед самым появлением охранников я сковырну корочку со вчерашней раны. Вид крови отвлечет их на пару секунд; этого времени хватит, чтобы разделаться с ними. Но что, если они попросту не обратят на кровь внимания? Или, скажем, один пристрелит меня, пока я буду занята другим… Оставлять охранников в живых нельзя — дополнительный риск.

Тихое шипение.

Меня словно парализовало. До боли знакомый звук: открылась наружная дверь. Я лежала без движения и ждала. Который час? Двадцать минут десятого. Матасуми так поздно не пришел бы. Для охранников слишком рано. С Ксавьером все ясно. Остается одна кандидатура — Уинслоу. Нет, только не это. Только не сегодня! По-прежнему лежа на кровати, я напрягала слух и обоняние. Может, мне померещилось?

Прошла минута. Ни приветствия, ни посторонних запахов, ни пощелкивания автоматического замка. Оторвав голову от подушки, я посмотрела на дверь. Никого. Приподнялась на локтях. Дверь закрыта. Хотя нет — осталась щель шириной в полдюйма. Или даже меньше. Готовься к худшему. Может, в эту самую минуту Уинслоу стоит в коридоре, отдавая последние распоряжения Райману и Джолифу… Однако все оставалось тихо, людьми не пахло. Сосчитав до шестидесяти, я слезла с кровати, прокралась к двери и принюхалась. Ничего нового. Что бы это значило? Пару минут назад кто-то открыл дверь… ну и куда же он подевался?

Пригнувшись пониже, я осторожно приоткрыла дверь еще на фут и выглянула в коридор. Там был какой-то человек. Я рефлекторно убрала голову, но, тут же сообразив, кто это, высунулась снова. И точно: у выхода из своей камеры стояла Бауэр и беспокойно вертела головой. Заметив меня, она вздрогнула.

— Это ты?.. — проговорила Бауэр.

Я покачала головой и вышла в коридор. В тот же миг отворилась дверь на противоположном его конце, и в проеме показалась заспанная Саванна. На голове у нее был полнейший беспорядок, из-под клетчатой ночной рубашки виднелось остренькое плечико. Увидев нас, девочка потерла рукой глаза и зевнула.

— Что случилось?

Я поднесла палец к губам, поманила ее к себе. Никаких запахов не чувствуется; значит, двери открылись автоматически, в результате какого-то программного сбоя. Не слишком ли удачное совпадение? Вполне вероятно, но такую уникальную возможность упускать нельзя. Даже если это западня, к чему было ее устраивать? Их интересует, попробуем ли мы сбежать? Этакий тест на интеллект: заключенному, который останется в тюрьме, когда все двери открыты, и впрямь не хватает парочки извилин. Может, это очередной эксперимент Матасуми — как тогда, с Лейком? Или хуже — еще одна садистская шутка Уинслоу? Значит, надо сидеть в камере и ничего не делать? Наверное, так было бы правильнее. Но если это не обман, то у меня есть шанс спасти троих, за которых я беспокоюсь больше всего: Саванну, Бауэр… и, конечно, себя.

— Уходим, — прошептала я Саванне на ухо. — Бау… Сондра нам поможет. Иди обуйся во что-нибудь.

Девочка кинулась к своей камере.

— Что, уже? — удивилась Бауэр.

— Все почти по плану.

Бауэр пришла в замешательство. Взгляд ее как-то странно изменился. Хотелось верить, что это лишь признак усталости, но наделе все было гораздо хуже. Помутившийся рассудок Бауэр плохо воспринимал любые отклонения от плана — как-никак, мы хотели начать на пару часов позже. Ободряюще улыбнувшись женщине, я взяла ее за руку и подвела к камере.

— Надень что-нибудь на ноги и возвращайся.

Бауэр кивнула и взялась за дверную ручку. Нахмурилась, взглянула на меня, дернула посильней. Ничего. Отстранив ее, я налегла на дверь. Бесполезно.

— Она должна открыться! — испуганно пролепетала Бауэр. — Снаружи никакого замка нет!

— Я не могу попасть в камеру, — сообщила Саванна, подбегая к нам. — Дверь заклинило.

— Аналогично, — отозвалась я. — Видимо, какой-то сбой. Придется уходить как есть.

— А Лия и мистер Заид? — спросила Саванна. — Их мы выпустим?

— Если получится.

Не получилось. Кертис Заид крепко спал, откинув покрывало. Его дверь не поддавалась.

— Без толку, — констатировала я.

Саванна подбежала к камере Лии и попытала счастья там.

— То же самое.

— Придется пока оставить их здесь, — сказала я. — Сондра, за дверью в дальнем конце коридора пост охраны, если я не ошибаюсь? А в моем конце только видеокамера, изображение с которой передается на пост?

Кивок.

— Замечательно.

Я двинулась к дальнему выходу. Бауэр схватила меня за руку.

— Там же охранники!

— Знаю.

— Но ведь тебе… нам туда нельзя! Они нас пристрелят!

Высвободив руку, я посмотрела женщине в глаза:

— Сондра, мы же все обсуждали. Ты что, забыла? Оба выхода ведут в один и тот же коридор, в середине которого расположен лифт. — Очень раздражало, что приходится все снова разжевывать, но именно так поступил бы на моем месте Джереми. Еще чуть-чуть, и у Бауэр начнется истерика… — Если нас заснимет камера, то сработает тревога, и охранники успеют к лифту раньше нас. Но если мы войдем через дальнюю дверь, в том же положении окажутся они сами. Я прико… обезврежу их в несколько секунд, они даже на помощь позвать не успеют. После этого спокойно сядем в лифт.

Подбодрив Бауэр легким тычком, я дала Саванне знак следовать за нами. Вдруг с потолка что-то упало; к счастью, я вовремя оттолкнула Бауэр. Раздался громкий хлопок, звякнуло стекло.

— Лампочка, — успокоила нас Саванна. — Ничего себе от вас сквозняк идет!

Пока Бауэр приходила в себя, я взглянула наверх. Пять лампочек, один пустой патрон. Мое внимание привлек какой-то неприятный звук: еще одна лампочка выворачивалась из патрона — сама собой.

— Ух ты! — воскликнула девочка.  — Почти как…

Бах, бах, бах! Все лампочки разом попадали на пол, и коридор погрузился во мрак. Бауэр взвизгнула.

— Все нормально, Сондра! У тебя теперь новое зрение. Оборотни хорошо видят в темноте. Света от защитной двери нам хватит. Давай быстрее…

Саванна завизжала. Обернувшись, я хотела прижать ее к себе, но тут что-то словно бы щекотнуло левую руку. Потекла кровь. Бауэр истошно завопила. Какой-то светлый предмет, появившись из ниоткуда, рассек мне щеку. Схватив его, я поранила ладонь: это оказался острый, как бритва, осколок стекла. Еще один мазнул по голове. Я наконец-то поняла, в чем дело: мы находились в центре смерча из битого стекла.

— Бежим! — заорала я. — Сондра! Дверь!

В дальнем конце коридора смутно виднелся ее силуэт — Бауэр сжалась в комок, прикрыв голову руками. Я кинулась к ней, стараясь не замечать осколки, без конца хлеставшие меня по рукам, подтащила к выходу, поставила перед камерой, которая сканировала сетчатку, и нашарила кнопку. Взглянула на Бауэр. Глаза ее были крепко зажмурены.

— Открой глаза!

Она зажмурилась еще сильней, упершись подбородком в грудь.

— Открой глаза, черт побери!

Раздвигать ей веки вручную все-таки не пришлось — в последнюю секунду Бауэр моргнула. Я нажала на кнопку. Замигал и потух красный огонек, потом вырубилась и сама панель. Я снова хлопнула по кнопке. Ничего не произошло. Еще раз, еще и еще… Без толку: панель почила вечным сном — ни огоньков, ни звуков. Я обернулась и увидела красный отсвет на стене в противоположном конце коридора.

— Другая дверь еще функционирует! Пошли.

— Не могу, — прошептала Бауэр, пряча лицо в ладонях. — Не могу.

Ничего, можешь.

— Саванна, посиди в моей камере, пока мы не разблокируем выход! У меня открыто.

Схватив обессилевшую Бауэр за руки, я поволокла ее по коридору. Смерч следовал за нами, будто рой ядовитых ос.

Впопыхах я и не заметила, как обогнала Саванну. К счастью, дверь в мою комнату действительно оказалась не заперта. Хм, не помешало бы надеть кроссовки… Я забежала в камеру, но моя кровать внезапно пришла в движение — приподнялась на полфута над уровнем пола и полетела на меня. Я едва успела выскочить в коридор, и через мгновение дверь от удара захлопнулась.

— Что… что… — заикаясь, промямлила Бауэр.

Я подтолкнула ее к выходу. Неожиданно раздалась череда хлопков. Я кинулась на пол. Коридор заполнил оглушающий треск, словно включили на полную мощность динамики переговорных устройств. Ко мне подбежала Саванна. Сжав ей плечо, я прокричала, что все будет хорошо, но мой голос потонул в какофонии звуков. Бауэр наконец пришла в себя: мы наконец добрались до выхода, и упрашивать ее не потребовалось — она безропотно подставила глаз лазерному лучу и нажала на кнопку. Красный огонек погас, загорелся зеленый. Бауэр схватилась за ручку; дождавшись второго положительного сигнала, она распахнула дверь и кинулась в открывшийся проход. Помнится, сотрудникам разрешалось проводить одного заключенного за раз… Как только мы с Саванной переступим через порог, сработает сигнализация. Впрочем, теперь это меня не беспокоило — охранники все равно увидят нас на экране пульта.

Я захлопнула дверь. На пол упало несколько осколков стекла.

— Что происходит? — шепотом спросила Саванна.

— Не знаю, — честно призналась я. — Обе целы?

Женщина с девочкой кивнули. Хотя мы с ног до головы были в крови (исцарапаны все открытые участки кожи), серьезных ран никто не получил. А если бы один из осколков задел артерию или вонзился в глаз?.. Да, пожалуй, нам повезло.

С другого конца коридора послышались голоса. Саванна вскинула голову:

— Нам ни за что не пробиться…

— Пробьемся, никуда не денемся, — неожиданно заявила Бауэр, распрямив спину, и вытерла струйку крови со лба. — В камеру я больше не вернусь. Свободы у меня никому не отнять. Об охранниках позаботится Елена. Мы подождем ее здесь.

Чудеса в решете: в течение минуты из полной размазни она превратилась в лидера. Меня, конечно, радовало, что Бауэр вернулась в прежнюю форму, но я ожидала от нее несколько иного… Преображения. Ну да ладно. С нытьем покончено — и то хорошо. Кроме того, устранить охранников и впрямь было под силу мне одной. Бауэр лишь путалась бы у меня под ногами.

Саванна вцепилась в мою футболку и прошептала:

— Я тебе помогу. Есть одно хорошее заклинание…

Сперва я хотела ее отговорить, но потом решила: пускай! Может, ощутив себя хоть в чем-то полезной, девочка немного успокоится. В конце концов, ей всего двенадцать лет, и опасных заклинаний она еще не знает.

— Лады, — бросила я. — Только оставайся здесь! Все, сидите тихо.

Я опасливо двинулась вперед. Вдруг по коридору пронесся жуткий грохот. И опять. Где-то разбилось стекло — на сей раз явно не лампочки. Погас свет. Отлично! Темнота мне только на руку… при условии, что не нагрянет новый смерч.

— Черт! — выругался какой-то охранник. — Сначала первый выход, потом камера наблюдения, теперь еще вот это! Что творится с электричеством?

— Подожди, возьму фонарик, — послышался второй голос.

— Я тоже. Думаешь, мне хочется в потемках шарахаться?

Их всего двое? Еще одна приятная новость! Слегка ускорившись, я завернула за угол и вызвала лифт, после чего направилась к посту охраны — и едва не споткнулась о лампу дневного света. Я сделала шаг в сторону… и наступила прямехонько на осколок стекла. Пришлось прикусить щеку, чтобы не закричать — кроме носков, на ногах у меня ничего не было. Дальше я двигалась с удвоенной осторожностью, прощупывая пол здоровой ногой. Внезапно за углом вспыхнул свет. Нашли-таки они свои фонарики. Проклятие!

Со скрипом разъехались двери лифта, и за спиной у меня раздался крик. Я застыла, как вкопанная. Тем временем охранники уже повернули за угол. По стенам плясали лучи фонариков. Крик повторился. Обернувшись, я увидела человека с пистолетом в руках и, недолго думая, кинулась на пол. Прозвучало несколько выстрелов. Пули летели со всех сторон, и одна царапнула меня по ноге. Охнув, я отползла к стене. Донесся чей-то вопль. Кто-то выкрикивал ругательства. Охранники палили друг в друга — двое дежурных вступили в перестрелку с троицей, приехавшей на лифте. На полу корчился еще один, другой лежал без движения. Мимо со свистом проносились пули. Я встала на четвереньки, приготовилась — и, пригибаясь как можно ниже, рванула ко второму выходу. Охранники, стоявшие возле лифта, меня даже не заметили.

— Назад! — крикнула я Саванне и Сондре. — В тюремный блок!

ЗАГНАННЫЕ

Бауэр подбежала к выходу, торопливо повторила нужные действия, и мы дружно влетели в тюремный коридор. Я захлопнула дверь. Саванна крикнула, что можно укрыться в камере напротив моей. Так мы и сделали.

— Я выглянула за угол, — рассказывала девочка, пока я пыталась отдышаться. — Охранники включили фонари, а из лифта вылезло еще пятеро. Я наслала на них заклинание хаоса, чтоб они тебе не мешали. Здорово сработало, правда?

— Еще как, — подтвердила я, умолчав, что чуть не погибла в перестрелке. Боже милосердный, чему же научила Рут эту девочку? В таком возрасте ей бы заклятиями котят убаюкивать, а не превращать людей в маньяков.

— Эй! — послышался из коридора чей-то голос. — А почему меня не позвали на вечеринку?

Мы аж подпрыгнули. В камеру вошла Лия, и, зевнув, разгладила спутанные после сна волосы.

— Не закрывать! — воскликнула Бауэр, вовремя остановив дверь.

Да какая теперь разница? Все равно на какое-то время о побеге придется забыть. Может, «программный сбой» и впрямь был случайностью… да вот счастливой ее не назовешь. Скорее наоборот. Мой замечательный план под градом пуль разлетелся на куски. Даже если нас пощадят, Уинслоу, несомненно, проверит все системные журналы, с легкостью выяснит, как нам удалось открыть защитную дверь — и позаботится, чтобы больше такого не повторилось. В какой именно форме проявится его «забота», я предпочла не задумываться.

Лия уселась на стул.

— Я ногу порезала, пока до вас дошла. Тут везде битое стекло. И с чего нас решили выпустить? Не сказать, чтоб меня это сильно расстроило, но… ой, что это с вами?

— Задело летящими осколками, — проговорила я.

— Бог ты мой… Да, хорошо, что я все пропустила. Никто не ранен? Я умею оказывать первую помощь.

— Все в норме, — отозвалась Бауэр, переместившись на кровать.

Саванна выглянула в коридор:

— Никого не видно. Что они там, перестреляли друг друга?

Слушая рассказ о последних событиях, Лия украдкой посматривала на девочку, которая расположилась на ковре и не обращала на нее никакого внимания.

— …придется остаться здесь, — закончила я. — Сохраняем спокойствие и надеемся, что они ответят тем же. И никаких резких движений: ни в коем случае нельзя их провоцировать.

Эволюция хип-хоп культуры глазами Влада Валова

За 30 лет творческой и бизнес-деятельности Влада Валова русская хип-хоп культура проделала длинный путь от своего становления до той точки, в которой она находится сейчас, и, пожалуй, именно его авторитетное мнение наилучшим образом способно охарактеризовать нынешнее положение дел на хип-хоп арене. Перед вами — большой материал, который, уверены, вызовет немало споров.

Я еще на альбоме «Грация» сказал в Интро, что сейчас хип-хоп в России не поднимается, а расползается, подобно ленивому спруту: он медленно идет по всем регионам. Приходят все новые люди, и эти люди не вдаются в подробности – не знают истории хип-хопа в России. Эти новые, скажем так, «звезды» – им стало невыгодно говорить о том, что было до них, по разным причинам, и с этого начинается неправильное представление о русском хип-хопе. А любая искаженная история является обманом, свет может пролиться только когда свидетели времени громко об этом заявят.

Русскую хип-хоп историю нужно корректно подавать, чтобы присутствовало понимание, как развивался не только русский рэп, но и как развивалась политическая и экономическая ситуация в стране. Если мы знаем, что было в политике в тот или иной момент, экономика обрушилась или поднялась – мы будем четко видеть, какие звезды хип-хопа при этом поднимались или, наоборот, угасали. 

Вот по этой аналогии можно построить и очень четко проанализировать себе некую историю русского хип-хопа – это уже сложно, это для серьезных ребят, но это обязательно станет интересно. Мы никуда от истории русского хип-хопа не денемся – обязательно найдутся те, кто это распознает, объяснит, докажет, и тогда вклад каждого рэп-исполнителя будет налицо.

В период с начала 90-х и вплоть до середины нулевых русский хип-хоп активно формировал целый пласт молодежи от 15 и старше, закладывая в них не только понимание основ хип-хоп культуры, ее составляющих, ее философии, но и формировал картинку мира, основы «понятий», основные жизненные принципы и даже цели.

Преподнесенный подобным образом, хип-хоп становился частью системы жизнеобеспечения человека, и этот диагноз был пожизненным. Но что происходит сейчас? Что сейчас закладывается в молодежь через хип-хоп культуру в том ее виде, в котором она пребывает на сегодняшний день?

Когда я через Децла передавал свой опыт – в текстах, в музыке, в подаче – абсолютно во всем, я изначально подходил к этому как к культурной революции, не меньше. Целенаправленно взращивал новое поколение, с которым нам и предстояло в будущем работать. Так происходило в течение 3-4 лет в начале двухтысячных, но в дальнейшем проект Bad B. Альянс был свернут.

История эта еще какое-то время шла до больших и маленьких городов, увлекая все большее количество людей, и мы за это суммарное время успели сделать четыре поколения, которые выросли на нашей рэп-музыке.

Большинство нынешних рэп-звезд – они идут как раз оттуда, они все так или иначе выросли на нас.   Но помимо этого мы отлично понимаем и то, что мы взрастили себе аудиторию слушателей, с которой мы же и должны работать. Смешно представить, чтобы Bad Balance делал музыку для школ – мы делаем взрослые вещи, и нас, естественно, слушают взрослые люди.

 Для того же, чтобы нас слушали школы, нам нужен какой-то проект, который бы доносил до школ наши мысли. То, что сейчас происходит, то, что я слышу – современные проекты, они меня расстраивают. Объясню. Эти проекты ориентируются не на традиции русского хип-хопа, вещи, на мой взгляд, весьма правильные, а на современный Запад. Я понимаю, когда музыка стала отдавать, скажем так,  чуть-чуть электронщиной, чтобы немного ее украсить, но когда они просто берут и списывают тексты, с английского на русский, – это уже не круто, отнюдь. Я говорю «нет».

Плюс они снимают себе тот же имидж, плюс они пытаются это все адаптировать к России и в итоге получается… ну, скажем так, грубовато. Я грубым здесь называю то, что мне, например, режет ухо мат. Мне режут ухо и такие вещи, когда мальчик из какого-нибудь провинциального городка рассказывает о том, как он покупает дорогие дома, тачки, часами понтуется за 50 тыс. долларов –ребят, все, что я слышу, что я вижу – это абсолютная неправда, но главное – не эти ценности должны быть воспеты.

То есть сначала нужен рэп, нужна идея, которую можно было бы каким-то образом донести до улиц, до школ и в другие молодежные центры в России и Ближнем Зарубежье, донести до всех тех, кто говорит на русском языке, чтобы в эту идею была заложена правильная тематика. Но этого всего сейчас нет! Единственная тематика, которая была понятна всегда – это хип-хоп, все его составляющие – брейк, граффити, диджеинг, mc, спорт и т.д. 

Сейчас же настоящий хип-хоп все обошли стороной и пытаются воспитать каких-то малолетних проституток. Плюс мальчики стали одеваться в унисекс, это очень бросается в глаза. Присутствует и толерантность так называемая, то бишь неприживаемость инородных тел в организме, в переводе с медицинского, которая идет к нам с Запада. Я не удивлюсь, если завтра геи из них вырастут и они же зачитают нам рэп, и тогда что вы будете мне говорить – все, кто сейчас их поддерживает?!  Вы мне скажете, что «геем быть неплохо»?! Ну, допустим вы и захотите остаться в этом… Я же говорю, что это чуждо нашей культуре и видеть это я в ней не хочу. А раз я не хочу, то я и пресекаю какие-то моменты изначально и убираю их. 

Единственное, что может соединять нас, сплачивая города – это общий принцип, это хип-хоп. Это то, где мы можем себя проявлять, где мы можем творить. Это наше место, наша страна под названием хип-хоп, где люди могут себя красиво проявить, общаться друг с другом на одном языке. Но это точно не должен быть язык в том стиле, который я чуть ранее охарактеризовал, от тех ребят.

Любой человек, у которого более-менее подвешен язык, может читать рэп, но к хип-хопу это никакого отношения иметь не будет.

К примеру, человек, который еще вчера слушал какую-то другую музыку, вдруг захотел петь, поняв при этом, что петь он не умеет в принципе, и как следствие пошел…  читать рэп, решив таким образом себя проявить. Здесь и панки, и рокеры всякие, и попса, и барды, и шансонье даже – они все начали использовать рэп. И когда ты им говоришь, что это не рэп вовсе, а если и рэп, то точно не хип-хоп – тут они обижаются и говорят нам в ответ, вы – это уже олд-скул.

 Совершенно при этом не понимая, что олд-скул это классика, а под этой  формулировкой они представляют себе что-то устаревшее и неинтересное. Но на самом деле олд-скул рэп это тот фундамент, на котором стоит весь современный рэп. Я призываю людей, которые любят хип-хоп, которые любят рэп, и все только настоящее, распознавать таких исполнителей и минусовать их, отсеивать. Это как невидимые бутылки в 90-х: выступает какой-нибудь рэп-исполнитель, а ему не верят и следом по нему летит шквал бутылок.

Сейчас такого нет – все невидимые бутылки остались в интернете, но это все еще нужно и это должно быть применимо и к сцене.

Есть ли достойные среди представителей молодых команд, люди, способные в перспективе подхватить лейтмотив хип-хопа, обладающие для этого достаточной силой, харизмой,талантом и интеллектом?

В сутки мне приходит около ста писем с треками и альбомами. Понятное дело, что не я один все прослушиваю, у нас для этого целый аппарат – люди слушают и выбирают лучшее из лучшего, а выбрать есть из чего, и это радует.

 Таким вот образом ко мне попал один парнишка. Он прислал мне свои два трека и я удивился –мне очень понравился его стиль. Я пригласил его на студию – он оказался из Москвы, пришел к нам как раз когда мы с AlSolo репетировали, вошел под нашу композицию «Импорт» и сходу зачитал вместе с нами. 

Он мне сразу напомнил молодого Лигалайза, который когда-то так же на нашу репетицию и пришел. Мы тогда «Каменный лес» к Нью-Йорку готовили, а Лигалайз о-о-очень хотел поехать, он рвался! Знал, что репетиция у нас сейчас, и он типа случайно зашел ко мне в гости. Идет бит и он сразу, мгновенно начинает читать заранее подготовленный текст. Вот и этот такой же, мне вообще такие ребята нравятся по сути своей. И  ему сходу говорю – слушай, дружище, мне все нравится, вот – я написал куплет, держи, иди пиши свой. Он не мог поверить – это же Шеff… Дня через три текст у него был готов, я еще и припев написал – так у нас получился совместный трек. Я им доволен. Вот как бывает.

А бывает, что я не сильно хочу совместно писаться, но кто-то при этом проявляет настойчивость. К примеру, я не совру, когда скажу, что, бывает, продаю свои хиты за 20 тыс. долларов – не буду называть какие, где и как, но бывают и такие вещи. Но здесь идея такая: в любом случае большие деньги сомнительных людей отпугивают, а я беру на себя ответственность за конечный результат, занимаясь по сути продюсированием. Я делаю музыку, я с человеком этим работаю, пишу текст, довожу до ума, свожу, делаю постпродакшн. Короче говоря, когда все это под контролем, получается готовый продукт, который мне нравится, в противном случае я даже за деньги участвовать не буду.

Еще к примеру RaFam, с которыми мы недавно выступали в Питере – очень понравились мне ребята, я предложил им в этом году пройти Rap Music, и у них все шансы есть Питер представить.

Мне понравились и победители декабрьского Rap Music, «Хромосомы» из Алматы. У нас Гран-При России, я повторяю, заняли ребята из Алматы, и это единогласно признали все члены жюри. Хочу сказать, что это большая победа, никогда еще Алматы не занимали призовых мест, хотя с 90-х и подавали заявки. 

 Да, талантливые ребята есть, и это применимо ко всем сферам хип-хопа. Вот вчера у меня были люди, они пишут книгу о хип-хопе, толстую такую правильную книгу со всеми фишками. И вот они говорят: «Влад, а ты не хотел бы стать Министром Культуры?». И тут у нас возникает тема о том, что Министерство Культуры хип-хоп культуру не поддерживает, а ведь во всех странах – в Евросоюзе, в Америке, все давно уже поняли, что рэп это интеллектуальное оружие. 

Они выделяют бюджеты, они работают с молодежью, у них есть компании, которые целенаправленно этим занимаются, создают серьезные вещи и тратят на них невероятно большие деньги. А я не могу даже снять художественный фильм «Плохой Баланс», мне нужно тупо миллион долларов, чтобы я сделал хороший фильм о нашей истории, об истории создания русского рэпа, истории, которую мы все вместе творили собственными руками.  А  я ведь ни одного нормального молодежного фильма за последние лет 30 не видел, такого фильма, чтобы он остался в памяти. Тем не менее на то, что сейчас делается, деньги выделяются, а на правильный фильм – нет.

 У нас есть проблемы с этим, государство у нас до сих пор не может понять, что хип-хоп культуру нужно поддерживать и на эти цели нужно закладывать гос. бюджет. Из-за этого у нас страдает молодежь, хорошие, талантливые ребята, которые добираются из своих колхозов, маленьких городков до столиц и показывают себя, проявляют, хотят что-то сделать, даже добиваются каких-то результатов, но потом выходят из этого бизнеса и их банально засасывает бытовуха.

Или они начинают подстраиваться под моду и свой талант хоронят в океане якобы востребованных интернет форматных рэперов. Просто им нужно зарабатывать деньги, вот и все. И вот поэтому, потому что у нас на хип-хоп культуру не выделяются деньги, не закладываются бюджеты, этот конвейер получается очень быстротечным и низкосортным.

Среднестатистический слушатель сайта или паблика о рэп-музыке – это 2-3 года на сайте, потом они уходят, и я справедливо полагаю, что в основном это школьники, плюс год-два — и все. Их пытаются удержать, переходя границы хип-хопа в сторону поп-рынка, при этом полагая, что так они удержат аудиоторию за счет создания нового популярного тренда.

Bad Balance же это совсем другая история, с нами выросло уже четыре поколения. Поэтому что бы я ни сделал – новую ли лимитированную коллекцию Bad B. Wear, новый ли трек – я знаю, что это пойдет на ура. К примеру, мы сейчас с нашими партнерами-французами продаем музыку на 124 платформах в 240 странах мира, причем я могу вживую видеть онлайн-продажи – кто послушал, какой трек, кто купил и т.д, просто захожу онлайн и вижу. Т.е. я могу таким образом сразу судить, кто у меня лучше, кто у меня хуже и т.д. 

Раньше об этом можно было только мечтать. Припоминаются случаи при дистрибьюции, когда мне говорят, что какое-нибудь интро заработало 20 тыс., а какой-нибудь хит – 0. Не особо правдоподобно, но мне приходилось верить на слово. Сейчас же я могу все это наблюдать вживую, и это действительно круто. Мне приятно так работать.

В свое время ты посвятил свою дипломную работу хип-хоп культуре, наметив основные векторы своей деятельности на этой ниве. Всё это уже реализовано — что дальше, каков следующий глобальный шаг и как он вписывается в реалии сегодняшнего, не самого простого дня?

Еще в 93 году я написал диплом на тему «Хип-хоп культура как социально-политическое явление среди молодежи». По этому диплому я уже давно все организовал и сделал. У меня там даже даты были, и все эти даты плюс/минус год были четко соблюдены. 

А дальше у меня вся эта история переходила в International, когда люди из хип-хоп культуры по самым хорошим, позитивным мыслям имели бы свои места встреч в различных городах мира.

Места эти для общения, обмена опытом, идеями и просто отдыха, когда люди, приезжая в какой-либо отель, были бы окружены преимущественно представителями хип-хоп культуры. И в том же роде во всех сферах. С одной стороны, это похоже утопию, но с другой – было бы красиво. Такую штуку я хотел бы сделать.

 Много лет назад у нас была идея купить остров в Тайланде, мы с Михеем еще мечтали это сделать. Но пока нет. Мне интересны свои бренды, свои линии одежды, от костюмов до кроссовок, свои клубы, своя живопись, но так, чтобы различные страны участвовали во всем этом конвейере.

 Но все это непросто оказалось, потому что существует такое понятие как международная политика, а политика – это вечные разногласия. У нас сейчас натянутые отношения с теми же США, с Евросоюзом – мы их не любим, они нас не любят по каким-то причинам, и страдают такие люди как мы, в хип-хопе.

Я за полный International, я против расизма, я люблю, чтобы был интернациональный мир, чтобы все друг друга любили и уважали и все горели одной идеей. К этому нужно стремиться, но не к деньгам с целью их заработать и вывести из хип-хопа. Меня бесят нынешние звезды, они зарабатывают в хип-хопе и идут тратить деньги не на хип-хоп, заявляя, что теперь только так. Я говорю: не верить этим людям. Они пришли в хип-хоп просто чтобы насладиться.

У нас нет сейчас одной общей системы, общей идеи, общего канала, где люди могли бы соединиться и сказать вот этим всем ребятам: «Нет!». А говорить нужно, потому что их сейчас стало чрезвычайно много, а хип-хопа – мало. Вот если раньше нас было сто процентов, то сейчас нас осталось по одному проценту и мы разрозненны.  

Мы даже не коммуницируем друг с другом. Вот это самое ужасное – островки такие остались. Да, мы настоящие, но нынешние «звезды» проходят мимо нас всех и зачастую некоторых деятелей покупают с потрохами. Я вижу этих ребят, которых купили и которые начали играть в чужую игру, заявляя: «Да, это тоже неплохо». Я это хорошо вижу и эти люди свой авторитет передо мной очень сильно теряют. Но с другой стороны, сейчас обязательно что-то произойдет, и мы вернем силу настоящего хип-хопа и его величие.

Причем это не только в России, такая история происходит во всем мире. Некоторые люди говорят, что же это – хип-хоп в тупик вошел? Нет, не в тупик, просто политика очень сильно слилась с хип-хопом и стала многими вещами верховодить. Бизнесмены от политиков приходят и руки выкручивают, и здесь единственное, что помогает тем же США и Евросоюзу – это то, что у них идет финансирование от культуры. Однако и это финансирование проводится в национальных интересах, а должно быть безвозмездным и проводиться вне какой-либо идеологии, потому как вся идеология должна оставаться в хип-хопе. 

У нас же вообще все брошено на самоокупаемость,а самоокупаемость это кто? Правильно, это бизнесмены не из хип-хопа, это средства массмедиа не из хип-хопа, это те же политики, которые хотят подчинить себе улицы. В итоге получается, что у хип-хопа сейчас нет финансирования, и даже крупные компании, такие как, скажем, Adidas, Coca-Cola и т.д. начинают спонсировать не хип-хоп, а поп-рэп исполнителей, объясняя это тем, что им интереснее рейтинг. Ну а за погоней за рейтингом, естественно, стоит то, что все это, как уже было сказано – люди не из хип-хопа.

В русский хип-хоп всегда инвестировали иностранцы – они смотрели вперед. Но сейчас, со всеми этими санкциями, они полностью ушли с рынка и остались только наши. А наши в этом ни черта не понимают. Это как когда я делал Adidas Streetball Challenge – все было великолепно, а потом после кризиса уехал генеральный директор русского отделения, голландец. 

И на его место поставили русских,которые, к примеру, работали на продажах. В то время они отказались от имиджевой рекламы в счет адресной и рекламировали телефоны магазинов, где можно приобрести товар, не заботясь об имидже бренда. И потом этим же людям передали маркетинг, и они, не зная ничего, они перестали взаимодействовать с хип-хопом и похоронили стритбол.

 То же самое произошло со всем бизнесом, им говорят – вложитесь в хип-хоп, а они просто не понимают, что это такое. Вот из-за этого мы не можем найти настоящих, интересных исполнителей, мы не можем их продвинуть, эти исполнители вынуждены стоять в очереди перед лейблами, а контракты в первую очередь подписываются либо с теми, у кого есть деньги, либо с теми, кто уже выстрелил. И вот эту историю надо срочно менять, иначе ничем хорошим это не кончится. Для этого нужно добиваться финансирования, делать свой канал, возможно, используя интернет-технологии, через который можно вести за собой людей.

Твой круг интересов очень обширен, и иногда складывается впечатление, что тебе интересно все и во всем ты чувствуешь необходимость быть первым. На что, помимо музыки, ты на данный момент более всего нацелен?

Сейчас я пишу книгу «Плохой Баланс», у меня уже написана четверть – это период 93-99 гг, это будет художественный бестселлер с Шефом и Михеем в главных ролях. Книга будет о создании русского рэпа, там будут интересные сюжеты о том, в каких условиях  мы создавали рэп, о том, как нам не верили и о том, как вся наша ситуация сейчас отдаленно напоминают ситуацию 93-94 гг., с той лишь разницей, что тогда был криминал, а сейчас, я полагаю, коррупция.

Я также думаю бросить клич, чтобы люди становились соинвесторами фильма «Плохой Баланс», думаю попробовать собрать фонд и распределить будущие доходы от проката соразмерно вложенным долям. Если мы всем миром это сделаем – это будет безусловно круто и это будет нашей победой.

Мы также хотим реализовать проект установки монумента с эмблемой Bad Balance в Университете гуманитарных наук в Санкт-Петербурге, потому что именно там Bad B. и родился. Вот в Мелекино мы это уже, кстати, сделали. Если это сделать в Питере – это было бы очень круто и для нас это очень важно. Впрочем, я полагаю, что не только для нас.

Посвятив 30 лет своей жизни хип-хоп культуре, подводить итоги тем не менее еще очень рано – слишком многое ждет впереди. Но вот задуматься о преемственности и ее значении в хип-хопе, пожалуй, самое время. Готовишь ли ты себе преемников, передаешь ли уже им свой опыт?

Это моя жизнь и мне она нравится, я знаю, что живу яркой жизнью и каждый новый день для меня это открытие, я кайфую от этого. Я хочу многое передать – свои знания, свой подход к творчеству.  

У меня была ситуация, когда ко мне обратился Walt Disney озвучить мультик «Тачки». Я за десять минут написал текст, зачитал, отослал – им дико понравилось, они сказали – это круто, только… можно нам молодой голос, мальчишки лет двенадцати? Где ж я возьму мальчишку двенадцати лет для мультика? Я свой голос попытался завысить питчем, но в итоге вышло иначе.  

А потом домой прихожу, и мне мой старший сын говорит – а давай я зачитаю? Я удивился – да ладно, ну, сможешь – давай. Пришел он на студию и чуть ли не с третьего дубля – потренировался часика два, на одном дыхании зачитал весь мой рэп. Таким вот образом он первые свои деньги заработал. Он брейкдансом сейчас занимается, другое дело, захочет ли он продолжать дальше – у него сейчас другие идеи, но если захочет – пусть добивается всего сам, и я буду рад, если все получится.

Первого апреля на Арбате проходит Ежегодный Национальный день брейкданса, где он уже участвует со своими учителями, его уже поддерживают, его ценят – круто же. Преемственность должна быть, у всех, это самое ценное, что есть в хип-хопе, когда мы передаем им наш опыт, не вынуждая их снимать текст и музыку с очередного американского бестселлера.

Русская хип-хоп культура за время своего существования проделала огромный путь, ее сейчас не узнать. Как этот путь повлиял на тебя, в обратку, ведь вы взаимосвязаны?

За 30 лет во мне ничего не изменилось, я все так же постоянно экспериментирую, нахожусь в постоянных творческих поисках и в движении. Вот если бы мне сейчас по каким-то причинам понадобилось сделать какой-то хитовый коммерческий проект – я за короткий срок вывел бы его на первые места во всех хит-парадах. То же самое и с рэпом. У меня 49 наград, самая ценная из которых для меня – это космонавт, которого нам с Децлом вручали в Нью-Йорке, у меня 6 или 7 Золотых граммофонов, даже Серебряная калоша затесалась. Все это за разные мои проекты, разные хиты и я думаю, что другого такого продюсера как я, в нашей стране больше нет, в хип-хопе так совершенно точно.

Поэтому когда я уже получил все что мог, я нацелен был идти дальше на США –сделать International проект, но не судьба, не сложилось – я его начал, но из-за санкций, из-за политических разногласий мы этот проект заморозили. Но вообще я думаю, что рано или поздно мы его сделаем. Поэтому когда я слышу, как кто-то хвалится — я это сделал, я то сделал…  я улыбаюсь и иду писать свои тексты, потому что я знаю, что мои тексты, которые хоть и не так популярны будут, как Артист №1 по всем каналам России, но при этом я очень хорошо понимаю,что через некоторое время эти тексты останутся, а вот того гипотетического чувака никто  даже и не вспомнит.

В продолжение поднятых тобой тем о политике — какова была реакция общества на альбом «Политика», какие отклики поступали и присутствовали ли среди них проблемные? 

Реакция разная, мне один человек звонил, представлялся фсбшником, пытался мне объяснить,что мне сейчас припаяют 5 лет тюрьмы, что-то там такого рода – я предложил ему подъехать, рассказать подробнее, только ксиву не забыть – мне просто стало любопытно, кто там такой шантажировать меня пытается. В итоге так никто ко мне и не приехал, хотя я нахожусь в самом центре Москвы, в гостинице Пекин.

Многим политическим деятелям настолько понравился альбом Bad Balance «Политика», что они пытались встретиться, пытались денег нам дать неоднократно, но мы нашли в себе силы оставаться независимыми и никто к нам близко не подошел. А обычные люди реагировали правильно – да, все так и есть. В этом альбоме я применил свои знания социологии, и пусть теперь политики по нему учатся грамотно изъясняться.

Каким релизом ты порадуешь нас в ближайшее время? 

У меня 10 лет назад вышел альбом «Легенды гангстеров», где я рассказываю о легендарных гангстерах прошлых лет, это проект Bad Balance. Там мы сделали классический бит, с живыми инструментами. Получился интересный альбом, для нас достаточно экспериментальный.

Он настолько людям понравился, оказался настолько живым, что меня буквально забросали письмами, чтобы я делал продолжение. И вот у меня оказались несделанными еще вещи, как раз для второй части. Я с этим материалом пришел к Аl Solo, но вторую часть гангстерской тематики он делать не захотел, предложив просто помочь мне своими битами в моем сольном альбоме. Мы начали что-то делать и мне вдруг пришла идея: нам надо делать GangstaJazz! Почему джаз? Потому что я хочу сделать как Guru из Gangstar, Jazz Mataz хочу сделать.

Взял еще раз послушал Jazz Mataz, а Guru был не просто исполнитель, которого я дважды привозил в Россию, он мой приятель был. И я GangstaJazz настолько любил, что когда у меня была возможность, я именно его пригласил, и он настолько хороший человек оказался, что мы с ним сдружились.  

Он, и я даже этого не ожидал, для меня как учитель стал. Таким образом, как дань уважения, плюс элемент слияния джаза с хип-хопом – я взял и соединил все это и создал уникальную музыку, в которой принимали участие человек двадцать, наверное. Mr Luis, DJ LA, Al Solo, Виктор Гуревич (Гуру)… много, очень много людей.   В этом альбоме есть саксофон, кларнет, гитары, скрипки, гармошки и т.д. и т.п. – он весь кишит живыми инструментами.

Получился такой джаз-хоп, и на этом джаз-хопе я продолжаю рассказывать свои истории о стильных и интересных гангстерах и любопытных группировках. Своими текстами, красивыми припевами, с великолепной музыкой – я думаю, это будет очень хорошее продолжение «Легенд гангстеров». Планирую 19 мая сделать презентацию в Looking Rooms в Москве, там уже будут продаваться оригинальные диски с моим альбомом и ти-шоты, приуроченные к его выходу.  А уже после этого вплотную займусь книгой «Плохой Баланс».

---

Данная статья является авторским блогом. Редакция может иметь мнение, отличное от мнения автора.

«Мой брак — не сказка» (Джеки Франсуа Анхель)

Несколько лет назад, будучи незамужней женщиной, во время обеденного перерыва я сидела напротив молодой помолвленной пары на ретрите «Богословие тела». Заинтересовавшись их историей любви, я 45 минут слушал о том, как Бог сплел для них все воедино — как потребовалось года молитв и новенен, ответы на которые в конце концов были самыми сумасшедшими. Я имею в виду, что на то, чтобы рассказать их историю, ушло 45 минуты . Под конец я подумал: «Боже мой. Это самая удивительная история любви, которую я когда-либо слышал. Не может быть, чтобы у меня когда-либо была такая история. Если мне повезет, я встречу своего будущего мужа в баре — как раз, когда я часто посещаю бар — и у меня не будет абсолютно никакой классной истории, чтобы поделиться, и моя жизнь и брак будут разрушены! Ладно, может быть, я не был таким драматичным.

Чувствуя некоторую надежду на историю этой пары, но также и немного сомневаясь, я молился Богу: «Иисус, я уповаю на Тебя. Я доверяю любым твоим планам насчет меня. Я молюсь, чтобы мое время в качестве одинокой женщины не было просто «пустой тратой», пока я не выйду замуж. Господи, используй меня, как хочешь. Я буду терпелива с вами, зная, что чем дольше я буду ждать своего мужа, тем лучше ему будет, при условии, что мы оба с каждым днем ​​возрастаем в святости. Я знаю, что лучшее, что я могу сделать для своего будущего призвания, — это стать святым сейчас. И, если я завтра умру, то мое призвание будет на небесах с тобой, и это было бы здорово! Помоги мне жить каждый день с радостью и не быть несчастным одиноким человеком. Ты единственный, кто удовлетворяет это сердце, и я предпочел бы быть одиноким и радостным в тебе, чем быть несчастным в отношениях с кем-то только потому, что не хотел быть одиноким. Иисус, я верю в Тебя».

Конечно, мое маленькое сердце увлеклось бы романтическими комедиями (я имею в виду, что Вам письмо  постоянно транслируют по кабелю) или сказками Диснея и задалось бы вопросом, как дальше будет развиваться моя история любви. (Мне надо было прочитать книгу Сары Сваффорд « Эмоциональная добродетель » о том, как контролировать все эти мечты, но она еще не была написана!). Я также встретил много  молодых католиков, которые были женаты, и я бы позавидовал их любовным историям, потому что казалось, что у них все  были эти удивительные сказочные истории, которые заканчивались «Долго и счастливо». Все эти женщины были замужем за удивительными мужами Божьими. Я продолжал думать: «Если бы я встретил всех этих удивительных вышла замуж за мужчин Божьих, наверняка должно быть одиноких удивительных мужчин Божьих! И Боже, мне нужно только один !»

Ну, я действительно встречал много замечательных одиноких мужчин Божьих. Я побывал в более чем 40 штатах и ​​16 странах за последние 7 лет, выполняя служение, и позвольте мне сказать вам — есть масса удивительных мужей Божьих (и, если вы хотите, чтобы я познакомил вас с ними, я могу… подмигнуть, подмигнуть). Однако ни один из них не был моим мужем. Да, возможно, я встречался с некоторыми из них или за мной ухаживали, но в какой-то момент было довольно легко понять, что они не «единственные» (даже если на это ушло 6-10 месяцев). Может быть, это потому, что я был старше и знал себя очень хорошо. Может быть, это потому, что Бог охранял мое сердце. Ради бога, за год до того, как я встречалась с Бобби, было 3 парня, которые мне очень нравились и которые хотели бы пригласить меня на свидание. Мое маленькое сердце ждало и ждало, но никто из них даже не любил меня в ответ. Может быть, это потому, что я молился Богу: «Господи, если он не «тот самый», не позволяй ему любить меня в ответ. Я не хочу тратить ни его время, ни свое время на поиски нашего будущего призвания». Ну, Бог услышал мою молитву, и я был разочарован. Раздраженный. Боже, ПОЧЕМУ ты на самом деле ответил на мою молитву так, как я хотел!? Неужели хотя бы один из них не мог мне понравиться? » (Разве не смешно, как мы делаем это с Богом?)

Ну, конечно же, я снова встретился с Бобби, и вы можете прочитать историю здесь. И да, история любви, которую Бог приготовил для меня, была на  раза на лучше, чем та, которую я мог себе представить. Я рад, что был терпелив. Я рада, что не остановилась на предыдущем парне. Это стоило того, чтобы ждать Господа, а не просто «брать» любые отношения, которые попадались мне на пути, потому что я хотела выйти замуж и иметь детей. Я рад, что поступил по-божьи, а не по-своему.

ОДНАКО, только то, что было  легко  различить отношения, не означает, что сами отношения были легкими. Отношения с людьми вообще непростые. Мы несовершенные люди, имеющие дело с другими несовершенными людьми. Даже если это наша семья или наши лучшие друзья, отношения требуют работы и требуют обязательств, понимания, компромисса, общей цели и т. д.

Во время сеансов с девушками я обычно делюсь своей историей любви. И девушки, как правило, очень вдохновлены не соглашаться, надеяться, что у Бога есть история любви и для них, и, возможно, даже иметь мужество разорвать отношения, в которых они находятся, зная, что это не ведет к браку, и/или зная, что у них полное отсутствие мира и радости, которые должны быть в их призвании.

Проблема в том, что сеансы этих девушек длятся очень долго, и всегда кажется, что «конец: и мы жили долго и счастливо!» Только в дальнейших разговорах о свиданиях и отношениях мы с Бобби делимся «веселыми» историями об испытаниях, ссорах, реальной повседневной реальности отношений, основанных на Боге. На самом деле это мои любимые выступления, потому что я хочу, чтобы у людей была надежда, что брак  – это прекрасно, но это также и работа. Это также заставляет человека умереть для себя много .

В сказках никогда не увидишь, что происходит после конца. В реальной жизни вы на самом деле живете «после». И поверьте мне: хотя я всегда знала, что у Бога для меня есть удивительный рыцарь в сияющих доспехах, я также знала, что мы, вероятно, будем много спорить, расстраивать друг друга, раздражаться и т. д. У меня никогда не было этой странной сказочной идеи об отношениях, в которых ничего подобного не происходит, даже если это был мужчина моей мечты.

Во время наших свиданий и ухаживаний, как и всем парам, мы с Бобби должны были научиться общаться друг с другом. С таким экстравертом, как я, который любит говорить о вещах, и интровертом, таким как Бобби, который этого не делает, это был болезненный и трудный процесс. В какой-то момент во время ссоры я сказал Бобби: «Серьезно, ты больше не в семинарии — ты не можешь просто убежать в свою комнату и закрыть дверь. Если мы собираемся пожениться, мы должны говорить  о вещах!

Много раз Бобби приходилось терпеть мои несколько дней в месяце, когда я была очень эмоциональной и либо хотела плакать на каждой рекламе, либо хотела ударить его по лицу. К счастью, как только мы начали ходить на курсы NFP за шесть месяцев до нашей свадьбы, Бобби составил график моего цикла и смог определить точных два дня, когда он мог купить мне цветы или шоколад, чтобы уменьшить «сумасшествие». (Возможно, я все еще хотел ударить его по лицу).

Во время наших свиданий/ухаживаний я пролил много слез, развеял много странных ожиданий, которые у нас были от предыдущих отношений или воспитания в разных семьях. Нам также пришлось иметь дело с нашей нецеломудренностью в предыдущих отношениях и с тем, как это повлияло на наши нынешние отношения. Нам нужно было обсудить нашу молитвенную жизнь — как она будет выглядеть индивидуально и как пара. Пришлось обсуждать такие глупости, как, куда катится рулон туалетной бумаги (правильный путь ЕСТЬ, и это когда бумага течет «сверху»).

Но позвольте мне сказать — у меня были другие парни, с которыми я не могла говорить об этих вещах. В других отношениях я бы боялся поднимать острые темы, опасаясь, что меня бросят. Я бы побоялся говорить о нашей молитвенной жизни или целомудрии. С Бобби, с другой стороны, мне было комфортно быть собой. Я чувствовал себя комфортно, чтобы показать свою сумасшедшую сторону, мою плачущую сторону, мою сторону «Я горжусь тем, что я католик», мою девчачью сторону, мою жесткую сторону, мою глупую сторону и т. д. Я считаю, что если вы не можете поднимать сложные темы со своей второй половинкой из-за страха разрушить отношения, это огромный  красный флаг, что он не тот человек, с которым вы должны быть всю оставшуюся жизнь .

Хотя мой брак и не сказка — он состоит из реальной жизни, реальных людей, настоящих какашек, настоящей гордости, настоящего эгоизма — у меня не было бы другого пути. Почему? Потому что я знаю, что единственное настоящее «долго и счастливо», где «конец» не состоит ни в смерти, ни в плаче, ни в плаче, ни в боли, находится на Небесах (Откровение 21:4). Однако в этой жизни есть смерть, скорбь, боль и страдание. И ни один брак не застрахован от этого. Наша цель в жизни — научиться любить Бога, других и самих себя. А настоящая любовь требует. Настоящая любовь болезненна. Настоящая любовь причиняет боль. Настоящая любовь требует смерти для себя. Настоящая любовь жертвенна. Настоящая любовь — это не просто «чувство». Настоящая любовь — это Крест (агония) и Воскресение (экстаз). Но без Креста Воскресения быть не может. Вы не можете получить экстаз без агонии. У вас не может быть рая — «долго и счастливо» — без Креста, как в прямом, так и в переносном смысле.

После каждой ссоры или мгновения страдания я больше люблю и уважаю своего мужа. (Тогда как в предыдущих отношениях после этих вещей, особенно ссор, я заметила, что меньше уважаю своих парней). Моя самая запоминающаяся драка была, когда нас с Бобби разделяло 3000 миль, и мы повесили трубку, все еще злые (поскольку проблема не была решена, по моему времени была полночь, и мне пришлось вставать рано утром на мероприятие). Однако я проснулся и получил электронное письмо от Бобби, в котором говорилось: «Я все еще очень расстроен. Тем не менее, я люблю тебя и никуда не уйду». В этом заявлении была уверенность. Я подумала: «У меня мир в душе, потому что это человек, за которого я призвана выйти замуж, даже несмотря на то, что мы оба расстроены/сердиты друг на друга. И вау, я действительно люблю этого человека». И угадайте, что: то же самое я чувствую во время споров/драк, которые происходят в нашем браке.

Я люблю его больше с каждым днем, потому что я узнаю его настоящего, а не представление о нем . Он хороший человек. Он святой человек. Мы не идеальны, но мы идеально подходим друг другу (я мог бы написать об этом целый блог). Я так благодарна Богу каждый день за наш брак, во всех его силах, во всех его испытаниях. Я благодарна за мужа, который ведет меня на Небеса, и за брак, наполненный радостью. Я благодарен за то, что узнал, что это не все обо мне. Я благодарен за то, что научился умирать для себя и жить для другого (и, конечно, в то время делать все это на самом деле отстойно). И больше всего я благодарен за то, что Бог, который свел нас вместе, является основой и центром всего этого. Для меня это то, что делает наш брак полным мира и радости, даже когда я хочу ударить* своего мужа по лицу.

Жизнь не сказка. Брак — это не сказка. Слава Богу за это. Потому что, в конце концов, когда мы вместе отдыхаем на небесах, мы на самом деле будем жить долго и счастливо.

 

Новая книга Джеки и Бобби Энджелов, Forever ,   – это шестинедельный католический религиозный обряд для пар, основанный на «Богословии тела» Иоанна Павла II. Он будет доступен в сентябре 2017 года в издательстве Pauline Books & Media. Джеки — путешествующий спикер и лидер прославления, а также автор песен и записывающийся артист в Oregon Qatar Press. Бобби служит служителем кампуса и учителем богословия в старшей школе Сервит, католической средней школе для мальчиков в Анахайме. Они путешествовали, чтобы выступать как на национальном, так и на международном уровне , чтобы делиться своей верой и представлять церковное видение животворящей любви.

 

Сказочных окончаний не существует (но настоящая любовь может быть лучше)

«Вы не можете жить с ожиданиями, потому что жизнь не обязана исполнять ваши желания. Можно жить с открытым сердцем, но нельзя жить с ожиданиями». ~Ошо

Ты выйдешь за меня замуж?

Эти четыре слова, изменившие мою жизнь, давно преследуют меня. Как и многие другие девушки, состоящие в длительных отношениях, я с нетерпением ждала того дня, когда смогу сказать «да». Но кто-нибудь действительно знает, чему они говорят «да»?

Когда вам за двадцать, кажется, что вся ваша сеть друзей и знакомых объединяется в пары, некоторые в отчаянном безумии, чтобы не остаться в одиночестве. И ни секунды не опаздывает, Facebook навязчиво заполняет ваш смартфон фотографиями колец, детей и всеми подробностями, связанными со свадьбой, о которых вы никогда не хотели знать.

Вы хотите просто перестать проверять. Но ты не можешь. Вы чувствуете себя счастливым за некоторых. Но для других вы удивляетесь, почему у них заканчивается сказка, а у вас нет. Ну, они тоже нет.

Сказочные концовки не существуют. По крайней мере, не так, как мы думаем. И свадьба, конечно, не означает, что кто-то где-то «оказался».

У моего мужа лопнул аппендикс за год до нашей свадьбы. Это было долгое восстановление, наполненное паранойей, но мы справились.

Потом умерла моя бабушка.

Потом мы проиграли битву с ядовитым кустом сумаха.

Наша ванная комната в подвале была залита грязной туалетной водой через несколько недель после того, как мы въехали.

Мы сражались. Интенсивно.

За две недели до нашей свадьбы моему мужу пришлось сделать вторую операцию по удалению аппендикса, потому что он чудесным образом вырос и снова заразился.

Врачи были так же потрясены, как и мы. Видимо, аппендикс с первого раза так и не вынули, потому что просто не смогли его найти, полагая, что он взорвался. На этот раз нашли.

Я была благодарна, что мы прошли через все трудности перед свадьбой. Я была благодарна, что у нас все равно будет наш счастливый конец, даже если он не сможет танцевать на приеме. Я подумал, что Вселенная обязательно даст нам передышку после свадьбы. Я ужасно ошибался.

После того, как мы поженились, мне внезапно захотелось изменить миллион вещей в своем муже. То, как он справлялся с проблемами, как давал пустые обещания выполнять работу по дому, как проводил время, как спал, как ел, как дышал.

Я не совсем понял, потому что знал его уже более пяти лет. Я знала, за кого выйду замуж. И после всего, что произошло, можно было подумать, что меня мало волнуют мелочи. Но я заботился. Много.

Последствия второй операции все еще насмехались над нами, и я устала поддерживать нас. Не такой я себе представлял семейную жизнь.

Мои ожидания женитьбы утопили меня в разочаровании. Я стала бы одной из тех женщин, которые хотят «исправить» своих мужей. Это делало нас обоих несчастными.

Мне пришло в голову, что я чувствую себя так, потому что я до смерти напуган. Как я оказался с кем-то, кто разбрасывает грязное белье? Как я оказался с кем-то, кто моет посуду иначе, чем я? Как я оказался с кем-то, кто не может читать мои мысли?

Я запаниковал, потому что подумал, что это все. На этом моя история заканчивается, а я еще не во всем разобрался. Я начал представлять, что через двадцать или тридцать лет у меня будут такие же бои. Я не мог принять это.

Дело в том, что твоя история не заканчивается, когда ты женишься, и не начинается. Она продолжается так же, как всегда продолжалась ваша жизнь.

У некоторых людей ужасно искаженное представление о том, что значит быть женатым. Как будто они, наконец, сделали это. Как будто они пересекут эту реку успеха и будут счастливо наслаждаться взрослой жизнью на другом берегу.

Брак ни в коем случае не является ответом ни на один жизненный вопрос. Это не равнозначно счастью. Это не значит, что вы сделали это.

Это одно из старейших и самых сложных для понимания учреждений в мире. И оно будет процветать только тогда, когда вы перестанете питать ожидания, которые навязало вам общество, ожидания, о которых вы даже не подозревали, пока однажды они не проявятся в ужасно уродливом проявлении разочарования.

Я только сейчас начал понимать, что это не «то».

Быть женой не определяет меня. Быть мужем, конечно, не определяет его. Мы по-прежнему два человека, которые чувствуют свой путь в жизни, как и при первой встрече. Но мы решили записать на бумаге, что будем делать это вместе. Вот и все.

Точно так же, как люди говорят, что вы никогда по-настоящему не готовы к ребенку, вы никогда по-настоящему не готовы к браку. И это не потому, что вы не любите человека или вам не нравится его компания.

Это не потому, что вы не испытываете радости от мысли проводить с ними каждый день и ночь, делая все, что вы когда-либо хотели сделать, как будто вы находитесь вместе в длительном отпуске, который будет длиться вечность.